Последствия одного решения

Шапка фанфика

Пейринг: Новый Женский Персонаж Гарри Поттер Альбус Дамблдор Гермиона Грейнджер Новый Женский Персонаж Новый Мужской Персонаж Новый Мужской Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: Fantasy/Action/AU/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Экзотическое место действия, Между мирами, Сильный Гарри, Не в Хогвартсе, Не в Англии

Саммари: Подчас от одного выбора зависит очень многое. Однажды такой выбор встал перед Альбусом Дамблдором. Что ж, он выбрал, и ход событий пошёл по одному из множества путей.

Предупреждение: Латынь для заклятий я не знаю, а мир ГП досконально не помню, психологию выписывать так и не научился, так что везде картон. Глобальны AU и OOC, встречается мат. Беты нет и не будет. Много места посвящено описанию магии, что может весьма не понравиться. Мир сильно расширен, не надо кричать «это фэнтази с антуражем ГП», не я первый. Если всё это почему–то не пугает, то можете читать…

Коментарий автора: Потянуло и меня на ниву написания фанфиков. Это эксперимент и попытки (не особо удачные) запихать себя в некие рамки. Возможны мелкие нестыковки, потому что перевыкладывать уйму глав из–за правки лень — перевыложу, когда допишу (скоро).

Благодарности: GORDAN-у и А. М. Нейтаку с СИ, madness, которой обязан за идею «арки–про–любовь» («Розы в стекле») и множество тапочек, буквально погрёбших с головой, а также всем, кто оставил любой конструктивный или неконструктивный положительный комментарий.

Пролог: ключевой выбор

Седобородый волшебник задумчиво смотрел на спящего ребёнка. В Англии было неспокойно. Альбусу Дамблдору пришло время выбирать, как защитить юного победителя Тёмного Лорда от жаждущих мести приспешников Тёмного Лорда. К сожалению, Альбус не смог сохранить в тайне, как погиб Волдеморт. И совсем не хотелось испытывать кровную защиту на других чёрных магах, пожирателях смерти.

Альбус видел два варианта решения этой проблемы: оставить мальчика у родственников, семье Дурслей, или же воспитать его лично. В первом случае ему никто так не сможет повредить: защита на Гарри основана на магии крови и вместе с привязкой к ближайшим родственникам легко оградит даже от попытки найти со злыми намерениями. Однако пределы этой защиты неизвестны. С другой стороны, защита личного дома Дамблдора крайне сильна. Он лично разработал и наложил комплекс защитных чар. Они были гораздо мощнее и тоньше, чем чары Хранителя Тайны и охватывали не только сам дом, но и достаточно обширную область вокруг.

Старый маг так задумался, что чуть было не пропустил момент, когда настала пора собираться. Оставив младенца под присмотром своего домового эльфа, профессор Альбус Дамблдор, директор волшебной школы, отправился на очередное судебное заседание. Пора было приструнить Барти Крауча. После падения Волдеморта он совсем сорвался, отправляя на пожизненный срок при малейших подозрениях.

События последующих двух недель слились для Альбуса в один бешеный хоровод. Заседания, законопроекты и собрания Ордена Феникса — вот три вещи, на которые маг тратил своё время. За ребёнком присматривал домовой эльф, и по–другому Альбус не мог. Сейчас нельзя убирать руку с пульса событий. Никак нельзя. А о маленьких детях он всё равно заботиться не умеет.

Огромным ударом стало предательство Сириуса Блека. Как сообщили ему Поттеры, Сириус был Хранителем Тайны местонахождения их дома. То, что дом нашли, означало, что Хранитель предал Орден Феникса в целом и Поттеров в частности. Более того, Сириус нашёл и убил вместе с несколькими магглами Питера Петтигрю, одного из друзей семьи Поттеров. К сожалению, детали предательства остались неизвестными: как и многие из соратников Дамблдора, Сириус принимал специальное зелье, после которого организм остро реагировал на Веритасерум и иные «допросные зелья», вплоть до впадения в кому и смерти. Эта мера, вместе с особой клятвой, не давала никому из членов Ордена выдать даже название организации, не говоря уж о конкретике. И теперь Сириуса Блека судили и отправили, вопреки усилиям Альбуса, на пожизненное в Азкабан. Барти Крауч… стал неуправляем. Что может быть хуже Главы Визенгамота, которого боится большая часть его членов?

Плохой вестью было и устранение от ответственности многих высокопоставленных пожирателей смерти. Министерство Магии… Смотря на него, Альбус вспоминал, почему в молодости чуть не стал революционером. Коррупция, взятки, небрежность, некомпетентность, нежелание наладить нормальную работу… Впрочем, пока влияния Альбуса хватало, чтобы вовремя поправлять или компенсировать ошибки Министерства. Всё–таки не зря он выбрал должность преподавателя в Хогвартсе и настойчиво выбирался наверх. Да, Альбус не брезговал и зельем доверия для предыдущего директора, Диппета. И, в конце концов, оказался на ключевой должности. Будучи директором Хогвартса он мог контролировать как распространение опасных знаний о тёмной магии из Запретной Секции библиотеки, так и направлять моральное развитие школьников. Детские умы — оказывая влияние на них, Альбус приобрёл куда больше сторонников и добровольных помощников, чем заседая на светских раутах «высшего общества» чистокровных и участвуя в общественных мероприятиях. Открытая пропаганда не помогала, зато мягкое, ненавязчивое воздействие на детей вершило чудеса. Всё больше и больше адекватных людей… Иногда Альбусу казалось, что сама магия мешает волшебникам, при отсутствии самоконтроля, вести себя благоразумно.

Годы и годы… Альбус был как никогда близок к исполнению мечты, к тому, чтобы стать самой влиятельной фигурой в магическом мире Англии и, наконец, открыто диктовать свою политику. Как многое он смог бы изменить! Выровнять, наконец, политический курс Министерства, организовать нормальное взаимодействие с маггловской властью, как в Америке, наладить более глубокое преподавание магии, поменять законы об ограничении использования магии… Конечно, будучи министром, он мог бы больше, но лишь в пределах Министерства. Увы, Дамблдор понимал: с вершины власти, даже действуя не в одиночку, он не смог бы поменять мировоззрение всех магов. Зато с самого низа, с воспитания детей, а затем с помощью личных связей, у него будет такая возможность. Не сразу. Но Альбус не спешил. Десятки ритуалов отложили его смерть на десятилетия. Он мог позволить себе действовать неспешно, пока его ставленник–министр придёт к власти естественным путём.

Гриндельвальд и Волдеморт. Эти двое сбили все планы. Сначала пришлось участвовать чуть ли не в партизанской войне против Гриндельвальда, бывшего друга. Впрочем, этот эпизод жизни он старался не вспоминать. Нельзя. Слишком много боли и разочарования. Затем, когда ситуация, казалась бы, выровнялась, появился новый Тёмный Лорд. Волдеморт. Альбус ещё раньше подозревал, что мальчик с явным тёмным окрасом волшебного дара станет властолюбцем и, возможно, одним из сильнейших чёрных магов.

Увы, реальность превзошла все ожидания. Волдеморт оказался и талантливым лидером, увлёкшим за собой множество чистокровных, и магом–изобретателем, составившим замкнутую на себе систему подчинения, так называемые «Чёрные метки». И метил, в итоге, на место Гриндельвальда, на место ужаса всего мира. Впрочем, в этот раз Альбус был проворнее, вовремя сообразил, что к чему, собрал старых соратников по Ордену Феникса, организовал сопротивление, не дал войне разрастись дальше Англии. Да, для родины эта война была куда как разрушительней, чем война с Гриндельвальдом, зато, будучи сосредоточенным на противостоянии с Альбусом и аврорами Барти Крауча, Тёмный Лорд не мог позволить отвлекаться на массовую пропаганду своих идей в Европе. Конечно, какой–то приток сил со стороны был, но в очередную мировую войну дело не переросло. Потом было пророчество Трелони, смерть Поттеров и падение Лорда. Увы, как ни пытался, помешать этим событиям Альбус не смог. Впрочем, он мог их компенсировать. В конце концов, маг он или не маг?

Последней весточкой от пожирателей стало нападение на авроров Лонгботтомов. Защиту Фиделиуса они со своего дома сняли, как оказалось, зря. И Невилл остался жить с бабушкой. Жаль, как жаль, что верные друзья и соратники по Ордену уходят… Увы, будучи прекрасным легилиментом, Дамблдор мог точно сказать: сумасшествие Лонгботтомов, вызванное многократным Круциатусом, пыточным заклятьем, неизлечимо. Их разум разрушен полностью и восстановлению не подлежит.

В нападении участвовал сын Крауча. С тяжёлой душой Альбус использовал этот факт перед заседанием Визенгамота. И Крауч потерял репутацию, в скором времени, его сместят с поста. Министром Магии Англии он не будет — что ж, хоть какой–то плюс в этом страшном событии…

И вот Альбус Дамблдор стоял у детской кроватки и взвешивал «за» и «против». Он мог передать ребёнка в семью Дурслей. Однако Минерва, единственная, знающая о стоящем перед ним выбором, настойчиво отговаривала от этого. Мол, Дурсли — самые отвратительным магглы, каких она видела. С другой стороны, Альбус ясно видел, что на малыше Гарри лежит кровная защита матери. Неясно, где Лили нашла ритуал, сочетающий тёмную и светлую магию, как наложила его втайне от мужа, светлого мага, чуть ли не ненавидящего тёмных… Неясно. Но факт был фактом.

Кровная защита служила для сокрытия и против первого существа, атаковавшего малыша после выполнения ритуала. Им стал Волдеморт. Маленький мальчик стал первым, кто избежал смертельного заклятья, причём не от кого–то, а от Тёмного Лорда лично. Альбус, осматривавший место происшествия, ясно видел это, а изображения со следящих заклятий, вплетённых от греха подальше в дом Поттеров, подтверждали невероятный факт. Ещё и шрам с отметкой чёрной магии… Аура малыша на глубоких уровнях представляла собой невероятную мешанину. Однако Гарри был жив и здоров, что само по себе невероятно. Уровень магии ребёнка зашкаливал, именно он придавал малышу жизненные силы, позволял магии и метаболизму функционировать на максимуме, игнорируя повреждения от заклятия Авада Кедавра. Волдеморт передал Гарри, и так, в потенциале, сильному волшебнику, существенную долю своей силы, невольно помогая выжить. Было что–то ещё, Альбус чувствовал тень свершённого над ребёнком ритуала, но суть его понять не мог.

Итак, кровная защита против отвратительности Дурслей. Был ещё тот факт, что показания со следящих заклятий снял не только он, но и авроры, причём не только члены Ордена, коих он мог попросить молчать. Они–то и растрезвонили на весь мир, что Гарри Поттер — мальчик–который–выжил, что он — победитель Волдеморта. Альбус не успел остановить их, увлечённый хороводом дел. Теперь же Гарри чествовали как героя. Каким он вырастет с таким отношением в почти любой приёмной семье — понятно. Что же тогда делать? Конечно, у Дурслей он будет расти в строгости… но не чрезмерной ли? Под защитой… но такой ли незаменимой? В итоге Дамблдор решил не рисковать. Делая ключевое решение для последующих событий, беря во внимание такие факты, как неокончательность смерти Волдеморта и истинное пророчество Трелони, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор решил оставить воспитание Гарри Джеймса Поттера… себе.

Кто–то может назвать Альбуса Дамблдора бесчувственной сволочью, умелым манипулятором, человеком, для которого нет ничего святого, который не остановится не перед чем… Кто–то скажет, что он — воплощение всех светлых идеалов, образец морали и альтруизма. И они будут неправы. Как всегда, истина лежит где–то посередине.

Альбус Дамблдор — идеалист, но отнюдь не бесчувственный. Планируя изменить развитие магического мира Англии, он прекрасно сознавал, что запачкается во многих грязных историях. И знал, что иначе нельзя. Оставляя Гарри себе, он пошёл на компромисс. С одной стороны, он даст мальчику всё, что знает и умеет сам. Вырастит величайшего мага и человека, которому с чистым сердцем передаст свою ношу. С другой, даже если воспитание не удастся, он проверит свои давние предположения насчёт природы волшебства. Конечно, проводить, по сути, эксперименты над ребёнком, как минимум, бесчеловечно. С тяжёлым сердцем, однако, Альбус пошёл на них. Слишком многое лежало на кону.

Исследования великого мага начались с Хогвартса. Обучая поколение за поколением детей, он, интереса ради, решил провести статистическую оценку колдовских сил учеников. В те времена он уже активно занимался политикой и решил устроить себе своеобразный отдых, вспомнить времена молодости, когда каждый месяц маг создавал новое заклинание. После составления общей таблицы, старый маг сразу заметил закономерность: в целом, за исключением ряда случаев, сила магов понижалась от поколения к поколению. После дальнейшего сопоставления, выяснилось, что закономерность носит абсолютный характер: доля детей с сильным для своего поколения даром приходилась на тех родителей, что вступили в брак позже прочих.

Тогда Альбус серьёзно испугался. Неужели магия уходит из мира? Маги вырождаются? Не обнаружив ни в древних трактатах, ни в новейших исследованиях Отдела Тайн намёков на ответ, маг обратился к маггловской науке, что раньше не раз выручала его. Проведя исследования с помощью нескольких учёных под Империусом, Дамблдор убедился: генетика не имеет к ситуации никакого отношения. Тогда маг обратился к универсальному аспекту волшебства — к ритуалам.

Больше года ушло на составление достаточно могущественного ритуала. Положение планет, расчет влияния активности Солнца, погодные предсказания… Словом, Альбус использовал все достижения магической и маггловской науки, чтобы выбрать наиболее подходящие условия для Ритуала Познания. И, наконец, в наиболее подходящее время, посреди Тихого Океана, на парящем металлическом диске, окружённый таинственным красноватым сиянием, великий маг исполнил первое заклинание.

Сотни и тысячи взмахов палочки. Сложные фигуры, объёмные руны, обращения к старым и новым силам — ритуал переплёл в себе всё. Без зелья выносливости маг никогда не смог бы провести его. Наконец, всё было сделано, и волшебник погрузился в транс, чтобы в глубине души — или мира? — найти ответ. Врата истины отворились, неся знания, и знания те возложили на чародея новую ношу.

Магия не подчинялась законам генетики. Неведомым образом появилась она в людях в незапамятные времена — здесь Альбус увидел лишь смутные образы, противоречащие друг другу. С тех пор магия надёжно угнездилась в роде человеческом. Она передавалась по наследству, за редким исключением. Если магии не хватало носителей среди детей волшебников, она проявляла себя в магглах — отсюда магглорождённые, которых становилось всё больше в связи с вымиранием чистокровных родов. Но магия — это не только магический дар, а ещё и его сила, причём суммарная сила всех магов не зависела от числа владеющих ей, которое являлось некоей долей от всего человечества. Суммарная сила магов — угасала. Медленен был этот процесс, но обладал небольшим ускорением. И вот сейчас, по прошествии тысячелетий с появления первых чародеев, процесс нелинейного угасания набрал достаточную скорость. Магов будет больше в связи с ростом человечества. Магических сил у каждого — меньше, покуда не сотрётся различие между магами и магглами.

Кроме этих общих сведений, могущественный ритуал дал много конкретики. В частности, Дамблдор знал, что магический дар — лишь канал к неведомому Источнику Магии, который сам по себе неиссякаем. Именно он дарует всем волшебным существам свою мистическую силу. Именно он, через узенький канал, посылает волшебникам свою силу. Сокращение размера этого канала и проявлялось уменьшением силы магов.

Новая серия исследований была посвящена природе канала к Источнику и, главное, возможности его расширения. После составления десятков заклятий и ритуалов познания, Дамблдор понял немногое. Канал находился где–то вне обычной реальности, однако воздействиям специальных ритуалов и заклятий поддавался. Да, его можно было расширить — более того, его можно установить искусственно! Правда, это приводило к тому, что у одного из магов пропадали способности. Зато расширять канал можно неограниченно. Единственное препятствие — возраст во время первого расширения. Маг открыл ключ к могуществу, но, увы, ему было уже не суждено им воспользоваться. В итоге, маг решил начать с Гарри Поттера, который имел хороший потенциал в половину дамблдоровского и гибкий, готовый меняться канал. Благо от смерти его хранит кровная магия матери, а от потери магии — сила пророчества.

Первый и главный ритуал Альбус провёл, когда малышу настало два года. Первые всплески магии, связанные с нестабильностью формирующегося разума уже прекратились, а для тех, что вызываются эмоциями, не пришло время. Это гарантировало, что помех не будет.

Внешне ритуал выглядел незатейливо: несколько горящих свечей вокруг кроватки, объёмная мерцающая руна и стоящий в напряжении маг. Альбус предпочитал невербальную магию, более того, как прекрасный теоретик, мог заменить слова образами происходящих процессов, сопровождая их усилием воли. Вот и сейчас он интенсивно колдовал, выстраивая последовательность магических преобразований. Результат — генерация одного единственного заклинания, могущего пройти за привычную реальность и присоединиться к магическому каналу, даруя ребёнку способность менять его пропускную способность. Разумеется, не обошлось и без «защиты от дурака»: новая способность работала только при чётком понимании пользователя, что он делает и, конечно, далеко не сразу давала огромную силу.

Наконец, заклинание сработало, а руна растворилась, закрепляя изменение. Альбус Дамблдор вытер лоб, тяжело вздохнул и молвил:

— Ну, здравствуй, Гарри, первый из новых магов.

Глава первая: учёба

Прошло семь лет.

— Деда, а правда, мои родители были крутыми магами? — в очередной раз спросил зелёноглазый мальчик.

— Безусловно, мой мальчик, — улыбнулся, вздыхая, Альбус. Малыш оказался на удивление упрямым, ему доставляло удовольствие доводить «дедушку Ала». М–м–м, или, может, ему нравилось слушать о родителях? — Они были очень талантливыми волшебниками.

— Деда, а у тебя есть их фото?

— Ох! — старый маг хлопнул себя по лбу. Действительно, как он мог забыть! — Прости старого мага, внук.

Аппарация, но не простая, а с предподвывертом. Этот выверт и был тем единственным ключом, что позволял проникнуть к Альбусу домой. Даже домовые эльфы этого не могли: свою домовиху, Дайну, Дамблдор сам обучал особенной аппарации.

Переместился маг к особняку Поттеров. Особняк в своё время он лично скрыл от глаз посторонних, заодно заключив в стазис–кокон, запрещающий внутри себя всякое изменение. Снаружи это выглядело, будто время в особняке остановилось. Впрочем, стазис хранил обстановку не только от бега времени, но и от мародёров и любопытных магов, желающих поглазеть на место гибели Тёмного Лорда. Пожалуй, стазис Дамблдора в Англии был по силу лишь ему самому, Волдеморту, неведомо где летающему в виде духа, да малышу Гарри. На случай зарубежной делегации взломщиков, дом опутали следящие чары, настроенные на попытки снятия магии.

Короткая формула окутала мага едва заметным сиянием. Теперь он мог двигаться внутри кокона чар. Никто иной такую формулу без специального ключа не повторит. Торопясь, волшебник вошёл в дом. Магия позволяла ему различать окружающее: для обычного зрения внутри стазиса, где остановились и электромагнитные волны, царила тьма. Альбус нашёл то, что искал, в спальне. На столике стояла фотография в потрескавшейся от выплеска чёрной магии рамке. Волшебник медленно обхватил рамку, позволяя сиянию чар вырвать предмет из стазиса, и направился обратно.

Появившись в гостиной, он протянул фотографию малышу. Тот заворожено разглядывал рыжеволосую колдунью в белом подвенечном платье и мужчину в строгом костюме, столь напоминающего своё отражение. Молодожёны улыбались и махали сыну.

— Деда! — с неожиданной решительностью обратился Гарри. Наблюдающий за ним Альбус вздрогнул, стирая с лица грустную улыбку. — Ты говорил, что папа дрался со злыми магами, а мама спасла меня от чёрного мага.

— Всё верно, Гарри, — осторожно кивнул Альбус.

— Ты же научишь меня делать так же? — с детской прямотой прозвучал вопрос.

— Ээ… Гарри, — запнулся Дамблдор.

Подумалось: а почему нет–то? Ведь Гарри — способный мальчик, уже сейчас уверенно контролирующий — после нескольких наказаний от деда — вспышки своей магии. Традиционно маленьких волшебников не учат в таком возрасте именно по причине недостатка контроля. В руках средненького волшебника любая палочка превращалась в орудие хаоса и разрушения, поскольку маг не мог нормально состыковать свою нестабильную энергию с магическим проводником.

Несмотря на общую нестабильность, контролировать своё волшебство Гарри умел уже сейчас. Альбус усмехнулся «кощунственной» мысли учить ребёнка беспалочковой магии. Действительно, а почему нет? Вот только теперешнего уровня контроля для этого не доставало.

— Видишь ли в чём дело, Гарри, — хитро прищурившись, начал директор Хогвартса. — Ты ещё слишком мал, чтобы учиться магии.

— Деда? — ребёнок смотрел вопросительно, однозначно разглядев за словами недосказанность. Всё–таки, за проведённое вместе время он наловчился угадывать настроение опекуна.

— У меня есть два условия, внук, — строго сказал Альбус.

— Какие, деда? Я всё–всё сделаю!

— Во–первых, никогда не показывай свою магию в школе и вообще на виду у неволшебников, — Дамблдор не собирался демонстрировать, что Гарри у него, и, соответственно, не допускал контактов приёмного внука с детьми магических семей. Взамен, дабы дать Гарри навык общения, он организовал посещение маггловской школы и возможность играть с детьми неволшебников. Заодно решилась проблема с адаптацией к маггловскому миру, не придётся уделять на это большое время, как самому Альбусу в былые времена.

— Хорошо, деда, — покладисто сказал Гарри.

— Во–вторых, прежде чем приступать к магии, тебе надо хорошо её контролировать.

— Но деда! — возмутился Гарри. — Ведь я умею, ты сам говорил, что хорошо.

— Хорошо для повседневности и плохо для учёбы, — наставительно поднял палец Альбус. — Мальчик мой, это второе условие и, если хочешь учиться колдовать, ты его исполнишь.

— Ну деда… — попытался разжалобить волшебника мальчик. Увы для него, Альбус был неприступен, и Гарри засел за контроль.

Год спустя.

С самого пробуждения Гарри чувствовал, что сегодня необычный день. В чём необычный? Он не знал, но это чувство редко когда обманывало. Так и оказалось: после завтрака дедушка Ал обратился к маленькому магу:

— Мальчик мой, ну что, готов к новому этапу постижения магии? — очки–половинки хитро блеснули.

— Конечно, деда! — воскликнул мальчик, которого переполнял энтузиазм.

— Успокойся, мальчик мой, — серьёзно попросил Альбус. Гарри притих — очень редко дед просил о подобном, значит, разговор зайдёт о чём–то серьёзном.

— Деда?

— Ты научился простейшим формам магии. Перечисли–ка их!

— Перемещение предметов, поджигание, тушение, вызов ветра, — зачастил Гарри.

— Правильно, — Дамблдор в очередной раз поразился, что он смог научить ребёнка беспалочковому волшебству в таком возрасте. В одном ли только контроле над каналом дело? Может, детей стоит учить именно в таком возрасте? Благодаря постоянному волшебству магия Гарри, которую Альбус воспринимал тёмно–фиолетовой аурой, стала гораздо стабильней. Хаотичное кручение потоков волшебства сменялось упорядоченностью, в ауре ясно проглядывали замкнутые контуры, вокруг головы и кистей рук формировались грубые эффекторы, уже сейчас чем–то напоминающие ауру волшебной палочки в руке взрослого мага. — Я хотел бы поговорить с тобой о Ритуале Полного Слияния.

— Ты не рассказывал о нём.

— Это очень опасный ритуал, — заметил Альбус. — Чем старше проводящий его маг, тем он опасней. Тебе девять, и неудача в ритуале ничем не грозит.

— А что он делает? — с любопытством спросил Гарри.

— Ты сможешь видеть чужую магию, мой мальчик, — улыбнулся Альбус, — а свою ощущать как вторую пару рук.

— Я хочу видеть магию! — среагировал Гарри. — Когда мы его проведём?

— Начнём сейчас, — кивнул своим мыслям старый волшебник. — Возьми меня за руку.

К сдвоенной аппарации Гарри привык, никаких эмоций она не вызывала. А вот место, куда они аппарировали — вызвало.

— Деда! — восхитился Гарри, осматриваясь. — А где мы?

— Это очень древнее место, — рассказывал Альбус, ведя приёмного внука вдоль переливающихся под «люмосом» полупрозрачных стен, будто выложенных огромных многоцветных драгоценных камней. — Его показала мне мой учитель.

— У тебя был учитель? — мысль, что всезнающего дедушку кто–то учил, потрясла мальчика, и он решил во что бы то ни стало узнать, кем был этот человек.

— Да, — улыбнулся воспоминаниям Дамблдор. — Её зовут Атика. Она учила меня всего год, но за этот год я научился большему, чем за всю предыдущую жизнь.

— Она? Дедушка, тебя учила женщина? — всё больше удивлялся Гарри.

— Очень необычная женщина, — взмах палочки, и сплошная кристаллическая стена истаяла, открывая проход. — Атика родом с юга. Она мало что рассказывала о себе. Но как маг я — лишь её тень, не больше.

— Деда? — но Дамблдор будто не заметил вопроса, продолжая неспешно повествовать.

— Мне было сорок пять, когда я встретил учителя. Она выглядела моложе, возможно, даже сейчас она выглядит моложе меня. Не знаю, как она сохранила молодость, но не думаю, что создание Философского Камня было бы для неё чем–то тяжёлым, — ещё одна стена преобразовалась в проход. — Помню, тогда я ещё смеялся, как такая молодая волшебница могла стать чемпионкой в Международном Магическом Турнире от двадцать второго года. Тогда Атика показалась мне хвастуньей, однако она согласилась устроить небольшое соревнование. Сейчас мне думается, — третий раз стена превратилась в арку, — что она сразу отметила меня, привлекла внимание и показала в соревновании долю своих истинных возможностей. После её убедительной победы я попросился в ученики. Она не отказала.

Дамблдор замолк, когда изгиб кристаллической пещеры вывел их в большой зал. В отличие от предыдущих пещер, здесь с потолка не свисали гроздья полупрозрачных камней — потолок, как и пол, был одним большим камнем. В глубинах камня–потолка и камня–пола светился яркий огонёк. Мальчик замер, разглядывая чудо, а Альбус погасил палочку.

— Первое, что дала мне учитель, — молвил маг, когда его внук вдоволь налюбовался, — это Ритуал Полного Слияния. Именно здесь она проводила его.

— Ты тоже проведёшь его здесь, деда? — поинтересовался мальчик.

— Здесь, Гарри, — глаза волшебника смотрели куда–то вглубь. Он вспоминал. — Это очень хорошее место, чистое. Сам Ритуал можно проводить где угодно, но здесь, скорее всего, он будет успешен. Мальчик мой, ты готов? — в голосе Альбуса чувствовалась странная холодность и торжественность.

— Да, — робко ответил Гарри.

— Тогда запомни — ты можешь принять, а можешь и изгнать. Это только твой выбор. Униом тер магико! — взмах палочкой. Дамблдор сделал шаг от Гарри, которого окружила сплетённая из ярко–жёлтых линий сфера. — Эфер лле тай огарио, — новое заклинание заставило сферу медленно раствориться, а Гарри — опуститься на пол в глубоком трансе. — Антериос! — невидимая волна, чуть заметная по колебанию воздуха, прокатилась по пещере. — Что ж, — тихо сказал сам себе Альбус. — Я сделал всё, что мог.

Полёт. Чувство парения и движения захлестнуло Гарри, понесло куда–то в кромешной тьме, пока…

Он висел перед сиянием, перед медленно переходящими друг в друга красками. Много фиолетового. Меньше — чёрного. Белый. Капелька оранжевого. Капелька зелёного. Сияние висело вне него и, одновременно, внутри. Сияние было… магией?

Магия. Волшебство. Она принадлежало ему от рождения. Фиолетовый — это его собственная магия, данная от рождения… и от деда? Что–то внутри подсказывало — да, часть этой силы дал ему дед, своим строгим воспитанием и множеством интересных историй.

Белый — тоже его, но откуда–то из прошлого. Откуда? Стоило сосредоточиться, как всплыл ответ: это его наследство, то, что досталось от родителей, то счастье и любовь, что дали они после рождения. Это было так странно — видеть наяву результат родительской любви. Как жаль, что он не помнит…

Оранжевый и зелёный. Огонь и природа. Это то, что он открыл в себе сам. Его тренировки с дедом. Шалости. Причиной являлось предпочтение двум навыкам — поджигать и вызывать ветер. Огонь и природа.

Чёрный. Его он оставил на потом, будто предчувствуя сложность. Чёрный был чужой магией. Магией… магией того, кто убил его родителей? Но всё же — собственной, уже прижившейся в его душе силой. Нечаянный подарок. Злой? Нет, нейтральный. Просто чёрный.

Откуда–то он знал, что делать. Надо всего лишь пожелать, и выбранный цвет будет твоим. Только один? Нет, он мог принять хоть все. Но вот хотел ли? Безусловно, фиолетовый, белый, оранжевый и зелёный — его цвета. Повинуясь желанию, пропали, став цветами его магии. Но вот чёрный…

Гарри замер. Чёрный, угрожающий цвет был перед ним. Он мог выбрать его — а мог и отвергнуть. Как там говорил дедушка? «Цвет магии — это не повод считать волшебника злым. Тёмный маг может быть добрым. Светлый маг — злым. Давным–давно на опыте я убедился в этом». Но говорил он и другое: «каждая магия по–своему опасна. Тёмная магия — опасна вдвойне, в первую очередь — для самого мага».

Гарри Поттер неуверенно смотрел черноту, переливающуюся на сером фоне. Потом спросил:

— Ты же не причинишь мне вреда?

Чернота насмешливо колыхнулась. Если будешь осторожен — таков был ответ.

— Тогда я принимаю тебя.

Чёрный растворился. Остался только… серый? Окружающая серость — она тоже была цветом. Абсолютно ненаправленная, ничем не сформированная, магия, принадлежащая каждому волшебнику, каждому магическому существу, даже каждому живому существу — такой она была. Серый цвет не надо было принимать. Он всегда был вместе с ним. Стоило это осознать, как серость исчезла, унося с собой бодрствующее сознание.

Альбус Дамблдор наблюдал, как магия покинула Гарри, чтобы взвиться вокруг него невидимым обычным взглядом коконом. Пять цветов. Вместе они составляли тёмно–фиолетовую ауру. Если фиолетовый, как догадывался директор Хогвартса, — это его влияние, то тёмный оттенок…

И вот сейчас пятицветное сияние в сером ореоле. Вот четыре цвета втянулись, а фиолетовый перекрыл собой остальные. Осталась чернота. Альбус не знал, что выберет мальчик. Пожалуй, любой его выбор будет верным. Когда чёрный цвет втянулся в ауру, затемняя её, Дамблдор осознал, что Гарри сделал свой выбор.

Два года спустя.

— Тёмная магия… — вздохнув, произнёс Дамблдор. — Тёмная магия — древнейшее искусство, Гарри. Древнее магии светлой и, в чём–то, могущественней неё. Можешь дать определение тёмной магии?

— Конечно, дедушка, — уверенно ответил Гарри. — Тёмная магия — это магия, прямо причиняющая вред человеку против его воли.

— Человеку? — приподнял бровь старый маг.

— Телу или душе человека, — уточнил Гарри. — Это важно?

— Очень, — Дамблдор смотрел в камин, и языки пламени поблёскивали на его очках. — Видишь ли, мальчик мой, любая магия, направленная на человека, меняет его. Я могу поднять тебя «вингардиум левиоса». При этом, разумеется, я повлияю на тебя, на твоё расположение. Я могу оглушить «ступефаем». При этом я тоже повлияю на тебя, даже — против твоей воли. Но я всего лишь отброшу и лишу сознания, ничего больше. Тёмная же магия… Назови любое тёмное заклинание.

— «Авада Кедавра»?

— Это уже не просто тёмное, это — чёрное заклятие. Чёрная магия — это та тёмная, что меняет и душу заклинателя.

— Что делает «авада» с душой жертвы? — тихо спросил Гарри. Он уже знал, как погибли его родители. Именно это заклятье. Зелёный луч.

— Остановка нервной деятельности. Всей, — тяжело произнёс Альбус. — Одновременно с этим душа исторгается из тела. Но, думаю, нам пока стоит оставить эту тему. Чёрная магия — отдельный разговор. Приведи пример просто тёмного заклинания.

— «Секо»? — не сразу ответил Гарри, пытающийся избавиться от навязчивой картинки — зелёной вспышки и крика своей матери.

— Да, «секо». Заклятье, наносящее сильную рану. При должной силе может даже разрезать насквозь. Эти чары несут особую, тёмную энергию. Тело человека упорно сопротивляется прямому разрушению. То же «диффиндо» нанесёт лишь маленькую ранку. Его энергия нейтральна, и человек успешно сопротивляется ей. Энергия «секо» специально такая, чтобы эту защиту преодолевать.

— Деда, а как же «конфундус»? Или «петрификус тоталус»?

— Для первого требуется много сил, и оно относится к магии разума. Магия разума более тонкая, она не вредит, а всего лишь создаёт мост между разумами, чтобы заклинатель мог через него нанести удар. Удар не магией, а своей волей. Второе… Второе не наносит вреда, оно мягко обходит защитные барьеры противника, но энергия его — не разрушительная. Более того, созидательная — тело мага под «петрификусом» почти не поддаётся слабой магии.

— Хорошо, а как тогда быть с «фурункулюс»? — Гарри нашёл неопровержимый пример — магию, вызывающую на теле множественные нарывы.

— Никакого вреда, — улыбнулся Дамблдор. — Капелька неприятных ощущений, немного менталистики, чтобы их усилить, и видимость. Аналогично дело обстоит с большинством атакующих чар: менталистика, простые физические воздействия, видимость. Даже трансфигурация человека — это всего лишь видимость, иллюзия, но иллюзия высшего качества, как, впрочем, и любая обратимая трансфигурация. Тёмная же магия — это вред, исцелить который далеко не всегда легко.

— И только? — Гарри был разочарован. Тёмная магия представлялась чем–то сложным, таинственным, пусть и опасным.

— Я привёл общепринятую точку зрения, — невозмутимо сказал старый волшебник. — На самом деле всё обстоит гораздо сложнее. Тёмная магия — это определённый тип энергии. Её очень удобно использовать для боевых заклинаний, разрушающих энергетику. Это и защитные чары, и боевые. Также тёмная магия используется для проклятий. На этом большинство тёмных магов и останавливаются.

Гарри молча ждал продолжения — за столько лет общения с дедушкой Альбусом он научился внимательно слушать.

— Теоретически тёмная магия может быть направлена на созидание, — продолжил Дамблдор. — Но это всё равно, что разрушать магией светлой. Бессмысленная трата сил, — ещё одна пауза.

— Изменения, — не выдержав, вставил Гарри.

— Всё правильно, — подтвердил Альбус. — Изменения. Тёмная магия способна менять в самых широких пределах, как и магия светлая. Бессмысленно применять тёмную магию для изменения неживого — здесь светлая будет более эффективна, ведь она действует, сливаясь с предметом, подменяя его суть, в то время как тёмная будет насильно эту суть искажать, наталкиваясь на ожидаемое сопротивление. Зато тёмная способна на то, что непосильно светлой — изменение живых существ, в том числе — человека.

— Но это же…

— Незаконно? — риторически спросил Альбус. — Да. Опасно? Да. Сложно? Очень. Но это, пожалуй, одни из самых величайших чудес магии, чудес злых и чудес добрых. Оборотни. Вейлы. Русалки. Вампиры. Вот они, плоды тёмной магии! Принадлежать одной из магический рас — это и дар, и проклятие. Очень сложно сделать чистый дар, не взяв чего–то взамен. Теперь ты осознаёшь, Гарри, насколько могущественна тёмная магия? Её сила — это не только смертоносные чары, с лёгкостью разрушающие замки и уносящие жизни. Её сила — это тонкое, едва заметное волшебство, которое обращает человека в магическое существо.

— Ты будешь учить меня тёмной магии, деда? — тихо, с едва заметным предвкушением в голосе, задал вопрос мальчик.

— Нет, Гарри. В тёмной магии я откровенно слаб. У тебя будет другой учитель.

Месяц спустя.

— Повтори! — жёстко раздался голос учителя.

— Делерет! — рука, направленная на каменный валун, чертит в воздухе петлю ритуала усиления. Невидимый обычному взору, но вполне явный для того, кто прошёл Ритуал Полного Слияния, летит в цель сгусток тёмной магии. Камень трескается и распадается горой щебня.

— Неверно, — строго прокомментировала женщина с яркой внешностью: невысокая, смуглая и белокурая. — На чём ты сосредоточился?

— На образе разрушения, — заметив угрожающий взгляд учителя, Гарри поправился. — На разрыве химических связей.

Недоверчивый хмык.

— Легилименс.

Гарри попытался защищаться, но тщетно. В конце концов, сопротивляться ей не мог и его дедушка.

— Ясно, — задумчиво произнесла женщина. — Как я и думала, преобразование энергии идёт немного не так. Без палочки правильно у тебя получаются только простые заклинания. Сложные надо адаптировать индивидуально. Пора бы тебе купить свою волшебную палочку.

— Палочку? — переспросил Гарри. — Кажется, ученики Хогвартса покупают палочки примерно в это время.

— Мне всё равно, — отмахнулась женщина, задумчиво глядя на остатки валуна. — К Олливандеру обращаться не стоит. Нам нужен особенный проводник.

— Почему особенный, учитель Атика?

— Твой проводник не должен вызывать привыкания, — молвила та. — Ты же не хочешь разучиться творить магию без палочки?

— Конечно, нет!

— Тогда идём. Берись за руку.

— Альбус!

— Учитель? — старый маг смотрел на неё, в который раз удивляясь, как хорошо она выглядит.

— Скажи мне, кто для тебя Гарри?

— Внук, — без заминки ответил Дамблдор. — Ученик. Возможно, преемник.

— Как я и думала. Преемник. Альбус, ты сознаёшь, что это — не его путь?

— Не его. Но есть ещё пророчество Трелони. Я рассказывал подоплёку дела.

— Пророчество… — усмехнулась волшебница. — Все пророчества — прах.

— Это истинное пророчество. Я знаю признаки.

— Все пророчества — прах, — с той же интонацией повторила Атика. — Все, Альбус. Пророчества лишь направляют события, не более того. Достаточно сильный человек опрокинет любое предсказание, будь оно хоть трижды истинным. И для этого совсем не обязательно быть магом. Достаточно избрать иной путь и следовать ему.

— Ты уверена в своих словах?

— Да, ученик. Пророчества описывают наибольшую вероятность. Пророчества — это своего рода растянутые во времени заклинания, склоняющие к определённым действиям. Конечно, их природа на самом деле не магическая, но аналогию провести можно. Гарри Поттер не обязан быть победителем Волдеморта.

— Но если не он, то кто?

— Например, ты. Ты обладаешь достаточной силой, чтобы его победить.

— Один раз — да. Я рассказывал тебе о хоркруксах. После каждого возрождения он будет всё сильнее и сильнее. А найти все хоркруксы уже невозможно. Я слишком поторопился с Ритуалом Полного Слияния.

— Что ж… Я помогу тебе. Оттягивай его возрождение как можно дольше. Я подготовлюсь.

— Я… не рассчитывал на твою помощь. Спасибо. Ты говорила, что никогда не вмешиваешься. Почему?..

— Мальчик. Это не его путь. Тем более, не ему становиться твоим преемником. Ты — уникум, Альбус. Сочетать политику и магию такого уровня… Мой ученик, — гордая улыбка. — Но путь власти — это не путь Гарри Поттера. Дай ему выбрать свой путь.

— Учитель, а не выбираешь ли ты за него?

— Нет. Я лишь учу. Он сам выбирает, чему учиться. Ты много рассказал ему о последствиях любого выбора. Продолжай в том же духе, но не перекладывай на него ответственность. Проблема угасания магии — только твоя.

— Не думал, что ты пробьёшься так быстро.

— Твои ментальные щиты стали, наконец, по–настоящему интересными. Но — недостаточно хорошими. Я практиковалась больше двух веков. Кстати, ты собираешься знакомить мальчика с его сверстниками–магами?

— Нет. Пока рано.

— Я тоже так думаю. Как ты смотришь на небольшое приключение для Гарри?

— Небольшое приключение? — недоверчиво переспросил Дамблдор, вспоминая, что называла Атика этим словом.

— Ничего по–настоящему опасного. Для него опасного, а не для меня. Да, читаю — не думай так громко и смени, наконец, щиты. Безопасность ребёнка я гарантирую. Должен же кто–то показать ему мир? Да, дела в Министерстве и МКМ тебя извиняют, но кроме тебя у него есть я. Уверена, ему понравится!

Деревянный дом был большим. Очень большим. Он стоял на опушке леса, и прямо–таки искрился волшебством. Над домом сияла объёмная иллюзия слов на английском, французском, русском и ещё нескольких языках.

— «Грефронт и Этьен, лучшие артефакты на заказ», — прочитал Гарри. — Здесь мы купим палочку?

— Ну, сначала надо её заказать, — Атика уверенно направилась к деревянному же крыльцу. — Я уже обо всём договорилась, осталось только провести измерения.

За широкой дверью располагался магазин артефактов. Гарри с любопытством разглядывал кинжалы, мечи, палочки, медальоны, всевозможные украшения и совершенно невзрачные вещи вроде скорлупки от грецкого ореха. Каждый артефакт ярко светился в магическом зрении. Ценники поражали — ниже четырёхсот галлеонов ничего не было. Зато выше… Скорлупка стоила всю тысячу.

— Рад тебя видеть, Атика, — Гарри отвлёкся от разглядывания, чтобы послушать разговор вышедшего навстречу покупателям гоблина и своего учителя. — Давно не виделись.

— И ещё век не встречаться, Греф, — поморщилась в ответ женщина. — С тебя — замеры.

— Разумеется, — вежливо кивнул гоблин. В его поведении Гарри чувствовалась скрытая враждебность, такая же, какую открыто демонстрировала Атика. — Прошу сюда, юноша.

Замеры продлились от силы минут десять. Гоблин подносил артефакты, напоминающие лабораторные приборы с уроков физики, что–то замерял, записывал. Наконец, он сообщил:

— Завтра в восемь утра можете забирать заказ.

— Прекрасно, — сухо ответила Атика.

— До встречи, старый враг, — попрощался гоблин.

Атика, а вслед за ней и Гарри, промолчала.

— Кто он? — поинтересовался мальчик, когда они отошли за радиус действия антиаппарационных чар.

— Мой старый враг. Жаль, что обслуживал он, а не Этьен.

— И ты доверила ему делать мою палочку? — возмутился Гарри.

— Он — гоблин. Свой кодекс чести. Сегодня мы — его клиенты. Вот когда будем соперниками…

— Соперниками?

— Позже расскажу.

Рывок аппарации.

— Ещё раз! — язвительно выкрикнула Атика. — Я даже не замечаю твоих атак!

— Делерет!

Шаг в сторону. Женщина даже не поставила щит.

— Таранталегра, делерет, секо! — все три заклятия были направлены, как и учила Атика, по–разному, снижая вероятность, что противник увернётся.

— Протего, — спокойно сказала Атика, шагнув в сторону. Щит принял на себя только «таранталегру», и его вполне хватило.

— Секо, эльро, ступефай!

Атика улыбалась, не сходя с места, непринуждённо держала щит.

— Я не использую сил, превосходящих твои.

— Секо, секо, секо, секо! — рука Гарри выписывает ритуалы усиления. Невидимые лезвия впиваются в щит, разрывая, и вот последнее добирается до…

Шаг в сторону. Улыбка.

— Уже лучше. Но недостаточно. Прости, но это поможет. Эл — Фриго Эринус сио, — Атика даже не указала на Гарри, кажется, заклятье подействовало на площадь. На неё тоже?

Впрочем, Гарри стало не до отстранённых размышлений. Мысли вдруг захватил гнев, потом — ярость, причём не горячая, а ледяная. Мальчика охватило чувство, которое постигает далеко не каждый взрослый. Расчётливый гнев. Упорядоченная жажда преодоления. Ум стал работать по–другому. Осталась только цель, ярость и стремление.

— Секо! — и шаг в сторону. Правильно — мелькнул «ступефай». — Эльро, секо, ступефай, протего! — следующий луч «ступефая» разбился о невидимый щит. Атика явно действовала не в полную силу, Гарри помнил, как она взорвала «ступефаем» валун не хуже, чем «редукто». — Протего, — щит чуть в стороне. — Ступефай, секо, делерет, делерет, делерет! — как только неподдерживаемый «протего» истощился, Гарри сделал шаг в сторону, за предусмотрительно выстроенный щит. Очередной красный луч разбился об него, в то время как последние три заклятья Гарри пробили щит Атики, бессильно соскользнув с неё самой.

— Финита Эл–ментис, — широкий жест, и мальчик без сил упал на песок. Будто из него что–то вынули, что–то важное, что–то поддерживающее.

Когда сознание вернулась, Гарри обнаружил себя лежащим на мягком покрывале, в тени белого тента. Рядом сидела учитель. Стоило ему прийти в себя, как учитель повернулась. На привычно спокойном лице мелькнула тень беспокойства.

— Как себя чувствуешь, Гарри?

— Нормально, — и это действительно было так. Тело было будто бы невесомым. Мальчик сел, заметив, что сознание странным образом стало яснее и чётче, чем обычно. — Даже превосходно. Что ты сделала?

— Немного лечебной магии и чары ясного сознания, — ответила та. — Думаю, ты хочешь узнать, что это было?

— Я не знаю, что ты сделала, но я словно стал тем воином из скандинавских саг, берсеркером.

— Чары холодной ярости. Прости за них, но это был лучший способ.

— Зачем? — немного грустно спросил Гарри. На душе было неприятно.

— Ты должен почувствовать это состояние хотя бы раз, чтобы потом учиться вызывать сознательно. В дуэли оно позволяет игнорировать ментальные атаки, чтобы его сбить, нужно иметь немалую ментальную силу. И ещё: разве ты не заметил, насколько сильнее стал?

— Состояние аффекта… — Гарри употребил вычитанную где–то фразу.

— И это тоже. Только управляемого аффекта. Эти чары созданы специально для воинов, — Атика деликатно не упомянула, как сложно было адаптировать их к местной системе заклинаний. — Думаю, ты сражался на уровне плохонького аврора.

— Правда? — удивление и недоверие в глазах.

— Да. Ты молодец.

Атика настолько редко хвалила Гарри, что тот моментально поверил и, наконец, расслабился. А когда женщина достала роскошный перекус, мальчик окончательно пришёл в себя.

— Зачем ты учишь его дуэлям? — строго вопросил Дамблдор.

— Это будет полезно, — безмятежно ответила Атика.

— Ты не находишь, что Гарри слишком мал для подобного?

— Это так и не так, — безмятежность сменилась серьёзностью. — Я привыкла к другому отношению. Маг не может быть ребёнком. Если обладаешь даром — то отвечаешь за последствия его применения как взрослый — так было у нас испокон веков. Поэтому к детям с восьми лет относились так же, как и к взрослым. Вызовы на дуэль, помощь родителям в ритуалах, обучение этикету… Учитывая, кем считают Гарри европейские маги, ему будет полезно такое отношение с моей стороны.

— В то время как я буду ему добрым дедушкой… — задумчиво сказал Альбус. — Всё равно, мне кажется, что ты слишком сурова с ним.

— Жизнь будет ещё суровей, — пожала плечами Атика. — Ты всегда можешь отказаться от моих услуг и учить Гарри самостоятельно. Твоё право.

— Не стоит впадать в крайности, — примиряюще молвил директор Хогвартса. — И всё же, будь поаккуратней. Гарри — ещё совсем ребёнок.

— Он принял магию, — возразила женщина. — И тёмную, и светлую. Сознательно. Гарри знает тёмные заклятия и уверенно их применяет. Он не ребёнок.

Альбус буравил своего учителя строгим взглядом, пока та произнесла:

— Ладно. Я не привыкла работать с детьми, тут у тебя больше опыта. Буду помягче.

— Вот и хорошо. Что там со спланированным тобой приключением?

— Пока ничего. Кое–что не получилось. Всё будет — но немного позднее.

Утром Гарри разбудило не напоминание домовиха Дайна, зовущая на завтрак, но строгая наставница. Волей–неволей мальчику пришлось просыпаться в ускоренном темпе, поскольку понятие «аморальные методы воспитания» значило для учителя отнюдь не то, что для деда.

Одевшись и умывшись, Гарри направился в столовую, где уже ждал ранний завтрак, приготовленный домовихой. Атика и Дамблдор уже поели и негромко беседовали, сидя за столом. При этом то он, то она периодически направляли палочку на шар, сотканный из золотого свечения, выстреливая туда какими–то чарами. Сияние колыхалось, но не исчезало.

— Доброе утро, Гарри, — повернулся к нему директор Хогвартса.

— Ешь поскорее, — да уж, Атика всегда отличалась особой «вежливостью». — У нас сегодня много дел.

После завтрака взрослые попросили подойти, и Атика сообщила:

— Надо сказать, наш знакомый гоблин весьма удивил. Сделал заказ даже раньше, чем должен был. Этьен передал мне палочку в семь утра, укрытую личным защитным заклятьем Грефа. Мы проверили — под заклятьем только палочка, ничего опасного. Защита настроена на тебя. Можешь забирать, — и указала на то самое золотое сияние.

— Это она? — Гарри недоверчиво посмотрел на сияние, принявшее на себя не один десяток заклятий от деда и учителя.

— Бери и не бойся, мой мальчик, — улыбнулся Альбус.

Гарри протянул руку. По мере приближения ладони к сиянию, то утрачивало свой вид, уплотняясь в знакомую форму. В центре места, где висело сияние, мальчик взял за конец палочку, радостно брызнувшую золотыми искрами. Гарри почувствовал приятную прохладу, разливающуюся по руке. Не выдержав, он выписал палочкой ритуал воплощения мыслей, воскликнув про себя: «Авис!». Фигурка колибри сорвалась с конца палочки и вылетела из комнаты. Гарри радостно рассмеялся.

— Посмотри магическим зрением, — посоветовала Атика.

Мальчик всмотрелся. Тёмно–фиолетовая аура на руке переплеталась, не смешиваясь, как это было у деда или учителя, с золотой аурой палочки.

— Агуаменти, — и ровно столько силы, чтобы хватило на капельку воды. Гарри отчётливо видел, как кусочек фиолетового превратился в золотой и, обретая по пути форму призывающего воду заклинания, пропал из магического зрения. Красиво. И, главное, невероятно точно! Раньше вместо капли появилась бы струйка или, напротив, ничего.

— Что ж, палочка работает отлично, — молвила Атика. — Думаю, нам пора на полигон, устроим небольшую тренировку, а затем… Помнишь, я обещала тебе приключение?

— Помню, учитель, — поймать её глаза своим взглядом. Короткий ментальный посыл: «спасибо».

Глава вторая: ловушка

— Почему портключ, учитель? — спросил Гарри.

— То место закрыто от аппарации, — объяснила та. — Закрыто давно и качественно.

— Как Хогвартс?

— Не совсем. Портус, — палочка направлена на первый попавшийся камень. — Хогвартс закрыт с помощью особого ритуала, мешающего аппарирующему или заклинающему портключ найти место перемещения. Можно сказать, Хогвартс невидим для пространственного чутья магов и поисковых чар. Ну а люди на территории замка и окрестностей вообще слепнут в этом смысле. Зато директору Хогвартс разрешает создавать порталы и даже аппарировать, но об этом мало кто знает.

— Тебе рассказал дедушка?

— В своё время мы вместе изучали защиту школы. Очень познавательно. Берись за камень.

Рывок в районе пупка, короткий полёт по пробитому портключом пространственному коридору, и мальчик со своей наставницей оказались… в пустыне! Точно такая же пустыня, как та, где располагался полигон, только без камней, перемещённых учителем для тренировок. Куда ни смотри — песчаные холмы.

— Это место незаметно издали, — Атика ответила на немой вопрос.

— Так что с этой защитой от аппарации? — Гарри продолжил расспрашивать учителя. Его любознательность и упорство в добыче новых знаний поражала женщину.

— Здесь используется более… прямой способ. Сама аппарация мгновенна, но нужно немного времени, чтобы поймать образ места, позволить магии найти его с помощью твоих воспоминаний. Хогвартская защита не даёт этой поисковому волшебству аппарируещего сработать. А здешняя защита засекает точку аппарации и активирует специальные чары, искажающие пространство. Волшебник перемещается, только выглядит он после этого, как тот камень после твоего «делерет».

— Брр, — мальчик поёжился, не в силах представить такое. — А почему тогда сработал твой портал?

— Я уже знаю координаты, и поисковые чары не нужны. Защита просто не знает, что мы переместились.

Они шли под жарким солнцем, оставляя цепочку следов на песке, грозившем забиться в предназначенную совсем не для пустыни обувь. Впрочем, обувь, одежду от песка и тело от перегрева Атика защитила. Как именно, мальчик в очередной раз не понял, хотя видел подобные чары далеко не в первый раз.

Обелиск появился неожиданно. Вот голубизна небес и солнечное пекло — а шаг спустя они стоят в глубокой тени громадного сооружения. Треугольное основание длиной в добрые сто метров, вздымающаяся вверх пирамидальная громадина громада — не иначе как в километр высотой. Габариты современного небоскрёба, а не древней постройки. Обелиск был словно бы выточен из цельной серовато–коричневой каменной глыбы.

— Вау! — только и смог выдавить Гарри. — Кто же это построил?

— Древние маги, — улыбнулась такой реакции женщина. — Раньше умели многое. Идём, я покажу, что внутри.

По мере приближения к виднеющемуся в центре основания арке, Гарри всё сильнее ощущал давление древнего волшебства. Магическое зрение воспринимало это как чёрную с тёмно–жёлтыми прожилками ауру, исходящую от здания. Гарри интерпретировал это как смесь тёмной и нейтральной магии, если бы не общее ощущение, исходящее от энергетики. Могучая светлая магия будто бы отдаёт благожелательной мощью, тёмная — исходит угрозой, враждебностью, нейтральная проявляет себя ощущением безразличной энергии. С чувством давления Гарри никогда не сталкивался. Что это за волшебство?

— Древняя магия, — ответила Атика на сумбурный вопрос. — Полагаю, это магия жертвы. Когда древним магам не хватало силы или искусства, они приносили в жертву животных, людей и даже друг друга. Это страшные, кровавые ритуалы, — по коже Гарри пробежали мурашки. — Именно такой чувствуется магия, ими полученная.

— Это не опасно, учитель? — робко спросил мальчик, когда они подошли к арке, зияющей чернотой. — Может, вы покажете это место в Омуте Памяти?

— Ну, тут была кое–какая защита, — уклончиво сказала волшебница, благоразумно не уточняя, сколько ловушек и охранной магии пришлось взламывать, — но я её убрала. Обелиск абсолютно безопасен, если не перемещаться прямо к нему, — вдвоём они ступили во тьму за аркой. — Вот аппарация и бескоординатные порталы на милю вокруг противопоказаны. Идём. Люмос Эл–тирио, — стало светло: чары Атики будто бы создали множество невидимых фонарей, равномерно освещающих широкий круг около неё.

Пустой, без единой песчинки или пылинки коридор в три метра шириной. Гулко отдающиеся шаги. Чуть подрагивающий круг двухметровый света, за пределами которого неясно виднеются стены и совсем невидим потолок. Собственное бешено стучащее сердце, давление древней магии и успокаивающая рука учителя, за которую хватаешься, как за соломинку. Да, это приключение Гарри запомнит на всю жизнь!

Наконец, они вошли в какое–то помещение. Атика подняла палочку вверх, произнося:

— Нокс! Люмос стелла! — как и всегда, женщина исполнила заклятья вслух, позволяя Гарри следить и запоминать. Круг света начал медленно гаснуть, а с кончика палочки вверх устремился яркий, под стать электрической лампочке, огонёк. Одним огоньком волшебница не ограничилась: невербальная магия воплотила более сотни маленьких звёзд. Они усеяли потолок гигантского зала, будто настоящие звёзды.

— Какой огромный! — воскликнул Гарри. — Как он здесь поместился?

— Строители этого обелиска были не так просты. Пространственную магию они знали не хуже современных волшебников. Обрати внимание на статую в центре. Её я и хотела тебе показать.

Мальчик и женщина подошли ближе. Гарри содрогнулся, когда увидел, что изображает статуя. Четырёхрукий гуманоид, опутанный не то цепью, не то стеблем растения, стоял на коленях. Лицо его замерло в выражении невыносимой боли и отчаяния, руки воздеты вверх, спина сгибается под неведомым гнётом. Столько эмоций было в этой фигуре, что мальчик едва не побежал от неё. Останавливал спокойный, лекторский тон учителя, которая, к тому же, крепко держала за руку.

— Этот человек, как ты видишь, был изменён тёмной магией. Не знаю, кто и зачем это сделал, но впоследствии его принесли в жертву. Именно он своей болью и отчаянием генерировал энергию для пространственной защиты. Судя по всему, под конец его обратили в камень, причём настолько мучительно, что энергия, питающая защитные ритуалы, до сих пор не иссякла.

— У-учитель, — дрожащим голосом прервал её Гарри. — М-может мы в-всё же уйдём отсюда?

— Вы никуда не уйдёте! — разнёсся по залу звучный голос. Атика рывком развернулась к выходу. Гарри едва не упал, когда она выдёргивала руку. Палочка выписала в воздухе конструкцию непонятного ритуала. Гарри содрогнулся от используемой мощи, обернувшейся неясной защитой.

— Греф, — констатировала волшебница, не отрывая глаз от группы гоблинов возле входа в зал. — Говори.

— Хранящиеся здесь артефакты — мои, — ухмыльнулся гоблин. — Ты опоздала. Благодарю за разрушение защиты. Можешь устраиваться на постоянное место жительства или умереть. Мне всё равно, — гоблин достал волшебную палочку (!) и произнёс прежде, чем Атика его остановила. — Агере–те ильмос!

— Археа Мотус! — крикнула волшебница.

Сложный взмах палочки, и в группу гоблинов полетел рой стальных стрел. Одновременно волшебница делала что–то невербально и беспалочково: Гарри видел, как её магия обращается заклятьями, но какими — не понимал.

Сзади послышалось громкое шипение. Гарри обернулся, и успел заметить, как из верха статуи гейзером забил поток чёрной дымки. С огромной скоростью он сформировался в чёрный купол, отсёкший статую и мальчика с женщиной от внешнего мира. Атика подняла было палочку, но осеклась, с видимым изумлением рассматривая купол. В магическом зрении он представлял то же самое, что и в обычном — полная, абсолютная чернота.

— Люмос, — молвила чародейка, разгоняя мрак.

— Что произошло? — после нескольких секунд молчания Гарри решил разогнать угнетающую тишину.

— Ловушка, — короткий ответ с горьким привкусом. — Грефронт взломал защитные чары. Какой–то гоблинский артефакт. Старую защиту он бы не снял. Мою — смог. Вероятно, он узнал об обелиске неделю назад. Я приглашала одного знакомого специалиста по древним чарам… он–то и сдал это место. Ублюдок, — спокойствие быстро возвращалось к Атике. Оскорбление она произнесла почти равнодушно.

— И что нам теперь делать?

— Думать и исследовать, — ответила волшебница, невербально рассылая сложные чары. — Магия познания нам поможет. Эта тьма — определённо чёрное волшебство, смешанное с магией крови. Но как ему удаётся поддерживать такую мощь, не рассеиваясь?

Атика неспешно пошла по кругу тьмы, чуть пригибаясь, внимательно всматриваясь, прислушиваясь к себе. Несколько раз она выпускала заклятья познания, в одном из которых угадывалась какая–то форма «Специалис Ревелио», идентифицирующего тип и структуру чар. Спустя пять минут интенсивной работы Атика шепнула «Археа», материализовав два стула, и устало присела на один из них. Гарри забрался на другой и поинтересовался, что она обнаружила.

— Всё довольно просто, — не стала юлить чародейка. — Греф активировал одну из защитных функций обелиска. До этого я убрала у той защиты спусковой и направляющий механизм. Греф добавил свой спуск и направление — на нас, если говорить конкретно. Он ждал, когда мы подойдём достаточно близко к вместилищу силы — этой вот статуе.

— Э… и как мы отсюда выберемся? — спросил Гарри, которому было, мягко говоря, неуютно сидеть при свете волшебной палочки, в окружении концентрированной чёрной магии, да ещё и рядом с пугающей статуей.

— Ну, Греф думает, что никак, Настолько самоуверен, что показал, как владеет запретной гоблинам волшебной палочкой, — усмехнулась Атика. — В чём–то он прав. Порталами и аппарацией пользоваться нельзя — защита перемелет нас в фарш, как только засечёт пространственную магию. Пытаться пробить защиту не рискну — думаю, ты понимаешь, что никакой доступный здесь ритуал не сумеет защитить от такого количества разрушительной энергии. От рассеивания энергию удерживает статуя, в неё же включена защита от аппарации. Предвосхищая твой вопрос, статую разрушить нельзя — тогда в фарш перемелет не только нас, но и весь обелиск. Гоблины, скорей всего, уже ушли, ну, те из них, что выжили. Пожалуй, я немного переборщила… всегда была вспыльчивой, — лёгкая улыбка. Пара минут молчания, и Атика продолжила. — Способы выбраться есть, и даже не один. Однако каждый из них — рискованный. Будь я одна, было бы тяжелее.

— И какие это способы?

— Все связаны с нарушением баланса этой, — она обвела рукой тьму и статую, — системы. Можно разрушить статую. Тогда у нас будет шанс успеть пробить пространственный тоннель, до того как чёрная магия обратит тут всё в прах. Можно попытаться пробить нашу изоляцию чем–нибудь тонким. Если сигнальная сеть в древних чарах не сработает — я могу оставить там, за завесой, двусторонний портал, который сработает, перенеся нас быстрее, чем размелет пространственная защита. Ну и, — усмешка, — в теории, можно принести меня в жертву.

— Нет! — вскричал Гарри.

— Почему нет? — невозмутимо спросила учитель. — Энергии хватит, чтобы разнести эту защиту и ещё останется. Риска — ноль.

— Атика, но ведь это неправильно! — воскликнул Гарри. — Ты… ты же не всерьёз это предлагаешь, нет?

— Будь у меня чуть больше альтруизма — выбрала бы этот вариант, — серьёзно сказала волшебница. — А так… обойдёмся своими силами. Первый вариант более реалистичный. Я буду создавать портал, думаю, придётся делать прямой, без портключа, а ты разрушишь статую.

— С помощью «делерет»? — уточнил Гарри.

— Лучше «редукто». Боюсь, тёмную энергию статуя способна частично впитать, а второго шанса у нас не будет.

— Если… если всё–таки не получиться? Может, лучше ты как–нибудь…

— Без «если» и «как–нибудь», — отрезала Атика. — У нас только один шанс. Если ошибёшься — мы погибнем, без вариантов. Подумай лучше, насколько тяжелей придётся мне. Провесить прямой портал без всякой подготовки — это не «редукто» нужной мощи сколдовать. Перед тем как начинать, успокойся. Альбус учил тебя медитации?

— Да. Дед заставляет медитировать каждый день.

— Правильное решение. Лучше учиться этому смолоду. Сядь на стул, — Гарри и сам не заметил, как встал. — Какими видами медитации ты владеешь?

— Ну, на дыхании, на пустоте, но недолго, и немного умею на магии.

— На магии в целом или на определённом виде?

— И так, и так. Я пока хорошо чувствую только нейтральную магию.

— Просто превосходно, — кивнула Атика. — На ней и медитируй. Минут пять у тебя есть.

— Почему только пять?

— Эх ты, почемучка… — вздохнула женщина. — Потому что потом будет заканчиваться воздух. Этот щит не пропускает даже его.

Гарри замолчал, осознав серьёзность происходящего. Правда, медитировать у него не получалось. Всё время внимание сбивалось то на дыхание («а вдруг сейчас воздух кончится, и я начну задыхаться?»), то на мысли о том, что будет, если у него не получится. Дедушка объяснял, и не раз, что это — самые первые ошибки медитирующего, да и вообще любого, тренирующего своё внимание, но Гарри ничего не мог с собой поделать.

— Ментис трансфере.

В окружающей тишине Гарри чётко услышал заклятье учителя. Сразу стало легко. Из сознания будто бы пропали все посторонние мысли. Мальчик чётко чувствовал свою магию. Сосредоточиться на одном её аспекте и позволить ему занять всё поле внимания, практически стать им — теперь эта задача казалась элементарной. Все мысли исчезли. На какой–то невыносимо долгий миг Гарри стал магией…

— Хватит, Гарри, — тихий голос учителя вырвал маленького мага из медитативного состояния. — Помнишь, что от тебя требуется?

— Одно «редукто» максимальной силы в статую, — мысли возвратились не сразу. Ощущение нейтральной магической энергии не пропало, но стало куда–то на задний план.

— Встань сюда, — учитель взяла мальчика за руку, держа в другой палочку, встала примерно на равном расстоянии от чёрного барьера и окаменевшего гуманоида. — Постарайся попасть ровно в центр статуи. Можешь выкрикнуть заклинание погромче — говорят, это психологически помогает сделать его более мощным. Последний разученный нами ритуал усиления помнишь? — кивок в ответ. — Что ж, я готова. Начинай!

— Редукто, — вопреки совету, Гарри произнёс слово тихо, почти шепнул. Рука привычно выписала ритуал — последний изученный, он же самый сильный, подходящий равно для нейтральных и тёмных заклятий. При этом мальчик пытался, как учил дед, представлять, как в него течёт магия, много, много магии, и как она становиться самым мощным заклятием разрушения, какое только можно представить.

Едва заметное мерцание сорвалось с чуть дрожащей палочки и попало прямо в статую. На миг та дрогнула — и разлетелась во все стороны, будто ударившаяся о твёрдую поверхность капля. В тот же миг Атика взмахнула палочкой, накладывая мощное защитное заклятье, и толкнула Гарри вперёд, прямо в раскрывшийся зев прямого портала. Последнее, что увидел Гарри — это белая поверхность, сближающаяся с его лбом.

Глава третья: холодная история — снежный мир

Первое, что почувствовал Гарри, когда очнулся — это холод. Чувство холода на лице, перекрываемое порывами тепла. Гарри осознал — это ветер, а на нём утепляющее заклятье. Однако чары не до конца справлялись со своей задачей, и ледяной ветер проникал мягкими дуновениями холода. Мальчик открыл глаза, понял, что полулежит на чём–то мягком. Помотав головой, Гарри огляделся.

Равнина. Белая равнина. Гарри никогда раньше не видел столько снега. Сильный ветер то поднимал, то опускал снег, вихря его причудливыми фигурами. Гарри и Атика находились рядом, ограждённые невидимым щитом от снега и, частично, порывов ветра. Щит не просто не давал снегу проникать, а заставлял его каким–то образом огибать себя, чтобы двое волшебников не оказались через полчаса в персональном сугробе. Гарри опирался на несколько свёрнутых шерстяных одеял. Поверх одежды была накинута зимняя куртка с согревающими чарами. Атика была одета аналогично.

— Учитель? — подал голос мальчик.

— Гарри, — кивнула ему Атика, водя палочкой над своей правой ногой. — Хорошо, что ты пришёл в себя. Готов воспринимать новости?

— Да. С порталом было что–то не так, учитель?

— Угадал, — хмыкнула женщина. — Причём «что–то не так» — это мягкое выражение. С ним было ВСЁ не так. Начнём с того, что я творила прямой портал, что на порядок сложнее опосредствованного создания пространственного тоннеля через портключ. Кроме него пришлось создавать и защитные чары. Когда ты кинул «редукто», кстати, точно удовлетворяющее моей просьбе, — Гарри про себя улыбнулся. Скрытая похвала — он уже научился различать её, — я начала строить щит и портал. Сама себе удивляюсь, но я тоже справилась идеально. Вот только та… — Атика запнулась. — А, чёрт с ним, то долбанное чёрное заклятье опередило нас. Портал немного исказило, и мы сейчас неизвестно где.

— Это как — неизвестно где? — удивился Гарри. — Разве ты не можешь использовать поисковые чары?

— Думаешь, я не пробовала? — раздражённо сказала Атика. — Пробовала, и не одни. Найти известное место не удаётся, причём поиску ничего не мешает. Пробовала аппарировать в знакомое место. Тоже бесполезно — как будто бы барьер какой. Место чую, а попасть не могу.

— Мы здесь застряли? — мальчик огляделся. Снег. Ветер. Равнина. Ему совсем не хотелось провести здесь больше дня без еды и воды. Хотя воду можно сделать из снега.

— Застряли, и очень надолго. Всё говорит о том, что мы в другом мире.

— В другом мире? — недоумённо переспросил Гарри. — Это как? На другой планете?

— Точно подметил, — Атика оторвалась от ноги, сунув палочку себе за пояс. — Да, как вариант, мы можем быть на другой планете, хотя это менее вероятно. Скорее, мы всё–таки в ином мире. Ну, как бы в другой вселенной, где планеты Земля вообще нет. Будем надеяться, что ты не прав: как выбраться из иного мира, я знаю, а в перемещениях на межзвёздные расстояния ничего не смыслю.

— Что это вообще за место?

— Не знаю, — пожала плечами Атика. — Что–то вроде Антарктиды. Только ветер какой–то странный. Будто бы искусственный, — волшебница осторожно поднялась, пошатнулась, и вновь села, риторически спросив. — И почему мне всё время не везёт?

— Что–то случилось? — Гарри испуганно смотрел на побледневшее лицо.

— Не повезло, — Атика сняла правый сапог и начала взмахом палочки дематериализовала штаны, оголив ногу по голень. — Портал закрылся не вовремя.

Мальчик со смесью страха и интереса наблюдал, как женщина положила палочку на ступню и к чему–то прислушалась. Затем последовал резкий взмах, и ступня… исчезла!? Ровный срез, в котором белела кость, виднелось мясо и лохмотья кожи — Гарри отшатнулся, воскликнув:

— Учитель!

— Ничего страшного, кровь уже давно остановила, — отмахнулась та. — Никогда толком не умела делать протезы. Хорошо хоть есть ментальные слепки. Надеюсь, со второго раза лучше выйдет.

Атика убрала палочку, воздела ладони над местом, где секунду назад была стопа, и замерла, колдуя. Её магия, следуя сложнейшим преобразованиям, формировалась в призрак недостающей части тела, постепенно становящийся всё более материальным. По лбу волшебнице потёк пот — внутреннее напряжение отражалось и внешне. Целую минуту работала она, и мальчик неотрывно смотрел, пытаясь понять, что и как делает учитель. Самому ему до столь тонкой светлой магии ещё расти и расти.

— Фуух, — выдохнула Атика. — Начало положено.

— Зачем вы убрали себе ступню, учитель? — спросил Гарри.

— Не ступню, а её заменитель, — сухо ответила та. — Ступню срезало некстати закрывшимся порталом. Первая замена оказалась несколько… неудачной. Мало у меня целительской практики такого уровня.

— Тебе… отрезало ступню? Но как же…

— Вот так вот. Дура потому что. Недооценила ловушку древних. Выжала бы из себя все силы — осталась бы со ступнёй. Теперь буду обходиться временной материализацией, пока не найдём место поспокойнее. Ты как, есть хочешь? — левой рукой волшебница взяла палочку и, водя ей над ногой, совершала какие–то тонкие магические операции.

— Хочу, — признался Гарри.

— Тогда приятного аппетита, — она тряхнула правой кистью. От серебряного кольца на указательном пальце отделилась искорка, мгновенно разросшаяся в поднос с тарелкой супа, ложкой и куском хлеба. — Пока можем шиковать. Запасов у меня на неделю. Если в этом мире нет ничего съедобного, придётся вспоминать алхимию, — Атика поморщилась. — Никогда её не любила.

Гарри начал есть, а его учитель всё колдовала и колдовала.

— Атика, расскажи о заклинании «археа», — попросил мальчик, которого клонило в сон после еды. Женщина оторвалась от магических манипуляций и, заметив состояние Гарри, взмахом руки расстелила два одеяла. Мальчик улёгся и приготовился слушать.

— «Археа», — произнесла чародейка, будто пробуя слово на вкус. — Сначала назови мне тип энергии для этого заклятья.

— Нейтральная или светлая магия.

— Светлая, — уточнила Атика. — Это высшая светлая магия. В чём–то она сходна с трансфигурацией — вспомни, например, «авис», создающее материальную иллюзию существа, форму без наполнения, реальную не больше нескольких секунд. «Археа» точно так же воплощает замыслы волшебника, но, в отличие от «авис», его результат вполне материален, пусть и так же временен. Некоторые учёные мужи, — здесь женщина позволила себе немного презрения, — считают, что «археа» создаёт некую «псевдоматерию», отличающуюся от материальной иллюзии только сроком существования. Это совсем не так. На самом деле, «археа» именно материализует, вырывает предмет в реальный мир из пустоты, удерживая силой создателя. Предмет, созданный этим заклятием, может существовать, покуда не источится подпитка.

Без предупреждения и заклятия Атика атаковала ментально. Сон как ветром сдуло: Гарри судорожно сжал кулаки, строя пси–щиты. Ничего построить он не успел, и две воли прямо столкнулись в его разуме. Учителю понадобилась доля секунды, чтобы победить. После этого она отступила, послав напоследок добрую, и от этого вдвойне обидную усмешку. Подобные тренировки учитель проводила частенько, и мальчик приловчился из любого состояния отражать первую пси–атаку и переходить к активной обороне.

— Продолжим, раз ты проснулся, — невозмутимо сказала женщина. — Верх неуважения — спрашивать, а потом не слушать ответ, и усталость тебя не оправдывает.

Итак, «археа» — это универсальное заклинание. В отличие от таких заклинаний, как «инсендио», оно может вызывать не только определённый вид материи — искру или сгусток плазмы — но практически что угодно. Ограничений нет. Я могу вызывать одним и тем же заклятием огонь, воду, металл, дерево, газ, причём в любой форме и комбинации. «Археа» ¬— универсальные чары временного творения. Есть ещё магия постоянного, истинного творения, но она отнимает много времени и сил, потому невыгодна в бою или в такой ситуации, как наша. Одеяла и одежда на нас — это именно временная материализация.

Поскольку «археа» — универсальное заклятие, оно требует много контроля, не зря считаясь высшим светлым. Нужно обладать недюжинным магическим даром, умением сосредотачиваться, воображением и, конечно же, опытом, чтобы управлять «археа». В своё время я училась этому почти месяц. Не забывай о мерах предосторожности. Нельзя применять эту магию для создания воздуха или жидкости, которая может попасть в человека. Если он, конечно, не неприятель, — женщина усмехнулась, давая понять, что использовала волшебство таким образом. — Думаю, тебе легко представить, что будет, если кислород, попавший через лёгкие и уже распределившийся по организму, вдруг исчезнет. Аналогично — если исчезнет вода. Однако, в случае поражения чем–то подобным у мага есть два выхода: либо ждать, пока попавшее в организм не будет выведено им, — тон Атики подчёркивал, насколько это глупый способ, — подпитывая чары, чтобы вещество не пропало. Либо же с помощью специальной магии обратить чары временного творения в истинное созидание. Первый способ очень долог и трудоёмок, второй требует определённых знаний, сил и, опять же, времени.

Ну, и последнее. «Археа», как и любые универсальные чары, могут комбинироваться с иной магией. Простейший пример — использованное мной «археа мотус», придающее материализации некоторую скорость в указанном волшебником направлении. Также на созданное «археа» вещество можно наложить те же чары, что и на обычное, помня, что они пропадут с исчезновением созданного.

— Учитель, а ты можешь меня ему обучить? — спросил Гарри, когда лекция закончилась.

— Смогу и буду, — кивнула та. — Думаю, сейчас это вдвойне необходимо: здесь «археа» очень полезно, а твой перекос в тёмную магию надо исправлять. Хочу, чтобы ты был универсалом.

— Как ты?

— Как я, — улыбнулась Атика. — Теперь спи. Завтра будет сложный день.

— Интересно, интересно… — волшебница, рассылая беспалочковые заклинания, прищурила глаза, вглядываясь вдаль. — Я была права.

— В чём, учитель?

— Этот ветер вызывается искусственно. Тёмная магия, очень тонкая. Что–то из области самоподдерживающихся проклятий.

— Проклятий? — удивился мальчик. — Но проклятия вроде бы накладываются на людей…

— Неверно. Проклятия накладываются на всё. Грубо говоря, проклятие — это магия, нарушающая естественный ход вещей. Как здесь, например: прокляли саму природу, вместо однонаправленного ветра мы теперь защищаемся от дурацких вихрей. Ладно, хватит теории, — под взглядом Атики снег взметнулся и накрыл одеяла, на которых ночевали маги. — Пора смотреть, где мы находимся. Эл — Археа Мотус–те!

С вытянутых рук чародейки вылетели струи пыли, уплотняясь в форме ступенек. Гарри почувствовал тепло, затем жар — ступеньки из пыли нагревались, справляясь в единую массу, чтобы тут же остыть. Атика встала на первую ступеньку, прикрыв глаза. С восхищением её ученик наблюдал, как из ничего вверх устремляется лестница серебристого цвета, ни на что не опирающаяся. Волшебница шагала вверх, пока не исчезла за снежными вихрями.

«Ступай за мной», — прошелестело в голове ментальное послание.

Осторожно, боясь, что висящая в небесах лестница упадёт, Гарри взбирался вверх по широким нескользким ступеням. Поставленный Атикой щит не позволял ветру смахнуть его вниз, но, всё равно, было страшно. Идти одному тоже не прельщало, мальчик ускорил шаг и через несколько секунд догнал женщину. Та всё шла и шла, сосредоточившись на магии. Гарри старался не смотреть вниз — они были уже, наверное, на стометровой высоте. Наконец, снежные вихри остались внизу, и Атика остановилась. Ей с учеником открылось величественное зрелище.

Снежная буря простиралась во все стороны настолько, насколько видел глаз — а с такой высоты можно было смотреть на сотни миль. Белая муть весьма органично переходила в светло–серое небо. Сверху медленно сыпались белые хлопья, чтобы тут же оказаться подхваченными ветром и стать частью бури. Странное уныние вызвало это зрелище в душе Гарри. Атика же с интересом осмотрелась, стоя на верхней ступеньке,

— Дай руку, — попросила женщина. Тотчас они аппарировали.

— Учи–и–и-и… — закричал Гарри, когда они появились в воздухе и, согласно законам гравитации, устремились вниз.

— Тихо, — буркнула та.

Ещё одна аппарация, и они вновь парят над бурей, чтобы в следующий миг упасть вниз. Аппарация, только выше. Ещё одна. И ещё, ещё… На седьмом перемещении Гарри немного привык, тридцатом затекла рука, в которую мёртвой хваткой вцепилась Атика, и стало как–то скучно.

— Сколько ещё? — спросил он после очередного перемещения.

— Пока не минуем бурю, — послышалось в ответ.

На сороковом перемещении Гарри замутило, но, к счастью, буря внизу стала гораздо слабее. На сорок пятом — стихла окончательно, и следующая аппарация была направлена на землю, вернее, на метр над снегом. Затем последовало короткое падение на материализовавшееся одеяло. Небо стало заметно светлее, однако солнце ещё не проглядывало.

— Отдохнём, — молвила Атика. — Как–никак, больше тысячи миль позади.

— Здесь теплее, — заметил Гарри.

— Мы движемся к экватору, так и должно быть. Есть хочешь?

— Нет, — меньше всего мальчику хотелось есть. При мыслях о еде его чуть не вырвало.

— Тогда просто поле… Что за чёрт, — волшебница схватила Гарри за руку и аппарировала на десяток метров вверх, чтобы зависнуть с помощью чар левитации.

Одеяло разорвалось, и вверх с того места, где они только что спокойно сидели, взлетел метровый дракончик белого цвета. Вскоре он заметил левитирующую пару и понёсся к ней. Атика демонстративно щёлкнула пальцами, и в полуметре от них дракончик остановился, оказавшись вмороженным в прозрачную глыбу льда. Атика подлетела поближе, осматривая дракона со всех сторон.

— Детёныш снежного дракона, — вынесла волшебница вердикт. — Очень редкий вид, в нашем мире сохранился только в Антарктиде да Гренландии, да и там почти истреблён магами ради сохранения Статута о секретности. Красивый, правда?

— Очень. С ним ничего не будет?

Атика хмыкнула.

— С ним–то? Снежные драконы выживают, будучи вмороженными в ледник, — лёд с драконом опустился на снег, слегка продавливая толстый слой наста. — Надеюсь, мы не натолкнулись на…

Один за другим из снега белыми молниями выбирались драконы. Больше двух десятков созданий, от метра до двух с половиной ростом, и каждой считал своим долгом атаковать магов.

…целую стаю, — сокрушённо закончила чародейка. — Бей «делеретом», Гарри.

Импульсы разрушения от мальчика, исторгаемые найденной в кармане куртки палочкой, просто не попадали в юрких драконов, каким–то образом их замечающих и уклоняющихся. Зато Атика, пользующаяся очередной модификацией «археа», сбивала наземь сотворёнными стальными плитам одного дракона за другим. Попытки магических созданий разорвать когтями и пастью, протаранить или сжечь длинными языками синего пламени блокировались невидимым щитом. Спустя минут семь Атика ударила о сталь последнего дракона, чтобы мягко подхватить его и опустить рядом с остальными.

— Учитель, это было бесполезно! — воскликнул Гарри. — Я пару раз попал, а им хоть бы что!

— Драконы достаточно умны, чтобы собственной магией противостоять чужой, против них сработает что–то помощней «делерета». Та же «авада кедавра», например. Зато ты потренировался в меткости на живых мишенях. Анима ревелио! — внимательно прислушалась к отголоску заклятья. — Прекрасно. Это вся стая. Можно спускаться и заняться исцелением раненых. Как бы я не была аккуратна, всё равно кого–то серьёзно задела.

Действительно, далеко не все драконы были, как хотелось бы женщине, оглушены. Некоторые ползали с поломанными крыльями, кому–то пробило прочную шкуру. Волшебница, оставив Гарри под сильным щитом, прошлась между драконами, вовремя отпрыгивая от хвостов, крыльев и лап разъярённых зверей, тычками руки и палочки вводя в глубокий сон. Когда женщина вернулась, то увидела Плачущего в невидимой сфере щита Гарри и лежащего рядом дракона.

— Притворился спящим и напал? — уточнила она.

— Я его… «делерет ом». Как то «редукто», со всей силы. Он умер, да?

— Сейчас посмотрю, — Атику совсем не растрогали слёзы. Касание руки, вердикт. — Умер. Ты молодец.

— Я… я его убил! — воскликнул Гарри.

— Правильно сделал, — кивнула Атика. — Надеяться на чужой щит глупо. Не ожидала, что у тебя получиться достаточно сильное заклятие разрушения. Теперь будешь знать: «делерет» в упор укладывает малого дракона.

— Но… Это же неправильно! Дедушка говорил, что…

— Тихо, — Атика приложила палец к губам, подошла и приобняла ребёнка. — Запомни: ты сделал всё правильно. Убивать действительно нельзя. Но жизнь человека важнее жизни дракона, каким бы редким он не был. Тобой двигал страх, и он не ошибся. Если бы дракон продавил щит, а меня бы не оказалось рядом — ты бы погиб.

— Но это жестоко!

— Жизнь жестока, — произнесла битую истину волшебница. — Скажи мне, чью жизнь ты ценишь больше, свою или драконью?

Секундная запинка.

— Свою, но…

— Теперь скажи, знаешь ли ты хоть один надёжный способ остановить дракона, не убивая?

— Нет, но…

— А теперь замолчи и подумай, была ли у тебя альтернатива, — жёстко сказала Атика, накладывая чары безмолвия. — Когда я вернусь, буду ждать твоего ясного ответа.

Вздыхая про себя, Атика развернулась и направилась к драконам, чтобы попрактиковаться в целительстве. Вспомнив просьбу Альбуса «будь поаккуратней», она на миг замерла, а потом продолжила исцеление: некоторые уроки должны быть именно такими, и лучше их преподаст она, чем сама жизнь. Ей же пора пробовать себя в очередном деле: эта «маленькое» приключение будет и вполне серьёзной тренировкой её навыков лечения и сотворения.

Исцеление драконов оказалось очень интересным занятием. Конечно, в бессознательном состоянии звери не могли сопротивляться чарам, но сама их сущность, их природная магия, была против вмешательства в организм. Атике пришлось комбинировать несколько универсальных исцеляющих формул нейтральной энергии вместе с подавляющим воздействием магии тёмной. Пару драконов она не успела спасти, но, в целом, достаточно наловчилась, чтобы в следующий раз не допускать подобных ошибок. Заодно взяла ментальный слепок тела и магии здорового снежного дракона — очень ценную вещь для многих практикующих тёмных магов и учёных… и не только для них, если удастся в ближайшем времени реализовать одну задумку.

Возвратившись, Атика с немалой радостью обнаружила, что безмолвие Гарри умудрился преодолеть самостоятельно, ударив чистой энергией в узловую точку заклятия. Женщина внешне ничем не выдала своей реакции, спокойно спросив:

— Ну, до чего–нибудь интересного додумался, ученик?

— Убивать можно только тогда, когда нет иного выхода? — мальчик достаточно успокоился, чтобы говорить рассудительно.

— Точно так. И не забывай, что твоя жизнь однозначно ценнее жизни неразумных зверей, вроде снежных драконов, хотя бы потому, что ты, в будущем перспективный тёмный маг, можешь создать жизнь гораздо более красивую и полезную. И последнее. Бывает так, что все эти обстоятельства вскрываются задним числом, как сегодня, например, потому что маг действовал в порыве страха или гнева. Никогда, ты слышишь, никогда не позволяй эмоциям руководить собой! — Атика замолчала, дав время осознать свои слова. — Потому что потом будешь жалеть о своих поступках. То, что ты маг, накладывает дополнительную ответственность. Хм, и напоследок… легилименс!

— Протего! — Гарри успел выставить щит, осознав, что тот возник не после выкрика, а после мысли.

Невидимое заклятие отлетело в Атику, поглотившись её щитом. Женщина одобрительно улыбнулась:

— Постоянная бдительность.

— Чёрт, — только и успела сказать Атика, прежде чем выставила щит–купол над дракончиками, оградивший их от пламени двенадцатиметровых туш. Действительно, всего лишь дракончики — потому что вновь прибывшие были настоящими, ярко–красными драконами с огненно–рыжим пламенем, заставившим щит содрогнуться. Триада драконов развернулась и вновь спикировала, выпуская струи огня.

— Гарри, направь палочку на щит и произноси «эл–нерго» так часто, как только сможешь, — Атика буквально вбила в голову требуемый при исполнении заклятья мыслеобраз и сосредоточилась на деле.

— Эл–нерго, эл–нерго, эл–нерго … — невидимые волны энергии раз за разом стартовали с палочки Гарри, чтобы подпитать щит. Мальчик, видя, кого он сдерживает, старался изо всех сил.

Полыхнуло. Пламя скатилось с невидимого купола. Атика нахмурилась и вскинула руки в направлении одного из драконов, усилием мысли сплетая потоки энергий. Толстый луч, слитый из непроглядного мрака и ослепительного света, сорвался с её рук, врезался в дракона и пробил его насквозь. Громадная туша завалилась и упала вдали.

— Эл–нерго, эл–нерго, эл–нерго …

Раскалённые струи ударили в щит. Тот дрогнул, но устоял. Следующий разворот драконы начали резче. Атика выругалась. Кажется, собрались на таран. Никакой щит не выдержит совместного удара двух туш, нейтрализующих магию близ тела.

— Легилименс–нерго, — пробормотала волшебница формулу, одновременно выхватывая палочку, указывая ей на дракона и добавляя в заклинание усиливающие элементы. Мутно–белый луч вылетел из палочки, скорректировал направление и впился в голову дракона, на секунду соединив его разум и разум Атики. Женщине вполне хватило: её ментальный удар заставил дракона замереть и медленно опуститься, засыпая. Конечно, проще было бы сжечь ему мозг… но зачем?

Между тем, щит, подпитываемый Гарри, стал виден и обычным зрением — мерцающее синеватое сияние. «Ну и силу ему дал Альбус», — мелькнуло у Атики, когда последний дракон ударил когтями, крыльями, немалым весом и, главное, нейтрализующей магию способностью в купол. На миг будто бы воцарилось равновесие: когти и края крыльев зверя пробили щит, и он повис на нём. Миг прошёл, и купол рассыпался миллионами искорок, а дракон свалился на землю. Распрямившись, он повернулся к Атике, без труда угадав наибольшую угрозу.

«Жаль, не успела «легилименсом», — подумала та, после того как метнула «археа мотус» семиметровый стальной кол. Орудие убийства вонзилась зверю в грудь, тот обмяк и упал рядом со спящими снежными драконами, чудом никого не придавив.

— Учитель! — воскликнул Гарри, когда та пошатнулась.

— Ни… ничего, — Атика выпрямилась. — Немного устала. Да и ты, наверное, тоже.

— Немного, — Гарри пытался выглядеть бодрым, но бледность выдавала, что сотня с лишком «эл–нерго» не прошла для него даром. — Это… — он сглотнул, и отвёл взгляд от дракона, истекающего кровью.

— Не самое простое занятие — отбиваться от драконов, — волшебница выдавила улыбку. — Давай теперь разбираться, что с ними делать.

— Делать?

— Это хищники, — пояснила она. — Красные драконы охотились за снежными. Снежные тоже питаются какой–то мелочью. Сейчас красный оглушён, но проснётся очень скоро, — она указала на того, которого ударила ментально. — Вероятно, эта троица охотилась за снежными, а те нарвались на нас. Пойдём, пленим красного, не то получится, что зря лечила снежных.

Гарри, оглушённый событиями, наблюдал, как Атика медленно материализовала стальными тросы, затем обвила ими красного дракона и как следует закрепила всё чарами.

— Специальные противодраконьи, — прокомментировала она. — Тёмная магия нейтрализует природную защиту дракона, а нейтральная упрочняет путы.

Следующим делом волшебница, немного хромающая на правую ногу («ничего страшного, ученик»), отлевитировала красного подальше и накрыла его стационарным щитом, не только защищающим, но и скрывающим.

— Чтобы на него не напали. Кто знает, может, тут ещё стая снежных живёт. Не думаю, что они откажутся от беззащитного красного.

Точно такой же, но больше щит окружил малых драконов. Затем Атика усилила сонные чары на них, раскинула за щитом сигналку для незваных гостей и предложила:

— Не против обеда и дневного сна?

Естественно, Гарри согласился.

Глава четвёртая: холодная история — возвращение

Вечер потратили на драконов. Атика соорудила из материализованного камня грузовой портключ, и перенесла две мёртвые туши подальше, затем сделала то же с рычащим красным драконом, освободив его в посреди бури и переместившись обратно.

Туши драконов волшебница окружила маскировочной магией, затем наложила подобные чары на себя и Гарри. Ближе к полуночи снежные драконы благополучно проснулись и, не заметив скрывающихся магов, один за другим нырнули в снег. Для этой стаи всё закончилось более–менее благополучно.

Мёртвых зверей чародейка решила сохранить, тем более что мясо драконов, несмотря на огромную стоимость при использовании в ритуалах и зельях, после тепловой обработки становилось вполне съедобным. Кровь этих существ являлась важным ингредиентом, а чешуя — прекрасной защитой от слабых заклятий. Объяснив это мальчику, Атика наложила чары уменьшения и погрузила добычу в то самое кольцо, из которого доставала еду.

— Походное хранилище, — объяснила она. — Не просто чары незримого расширения, но и автономный стазис внутри, — после чего прокляла свой язык: пришлось объяснять, что такое стазис и автономные чары.

Последующие дни два мага продолжили путешествие по равнине, изредка наталкиваясь на драконов. Драконы — единственные обитателями этого странного мира, которые встретились магам. Самые разные, от маленьких снежных, синих до средних красных, зелёных и громадин чёрных, достигающих тридцати метров. Последние обладали прямо–таки сверхъестественным чутьём: при первой встрече зарекомендовавшая себя простая маскировка не помогла, пришлось удирать трансгрессией. С этого момента Атика использовала более надёжные заклятья, обеспечивающий не только визуальную и магическую невидимость путешественников, но и скрывающую тепло, запах, звук.

Через три дня после битвы с драконами Атика решила, что пора переходить на драконье мясо.

— Неизвестно, сколько мы здесь задержимся, — сказала она. — Обычно между соседними мирами есть что–то вроде места с тонкой гранью, где можно открыть портал, но отыскать его — та ещё задача.

— Но мы же не будем обыскивать целую планету?

— Не будем. Мне нужно время, чтобы всё обдумать.

В тот же день Атика достала одного из убитых красных, вытянула его кровь особым заклятием и разлила по колбам, которые отправились в стазис кольца.

— Теперь будем разделывать тушу. Да, ты тоже. И, нет, Гарри, подождать в сторонке нельзя: это ценный опыт. Неприятно выглядит? Любое мясо, которое ты ешь, когда–нибудь выглядело так же — истекающий кровью кусок плоти. Противорвотное я на тебя уже наложила. Разделывать будем следующими чарами…

После весьма неприятной процедуры, на которую ушёл не один час, Гарри и Атика отведали драконьего мяса, жестковатого, но вполне съедобного. На резонный вопрос мальчика, не опасно ли есть что–то, жаренное модификацией «археа», волшебница ответила, что конкретно в этот огонь вложено очень мало сил, и через пару секунд после творения его частицы исчезают. Таким образом, мясо совершенно не опасно.

Продолжилась и учёба, только в ином направлении. Атика продолжила обучать легилименции и окклюменции, но основным стало овладение чарами «археа» в нескольких модификациях и различными щитами — чисто светлой и нейтральной магией.

— Будем изучать то, что сейчас полезнее всего. Заодно дам немного теории.

В качестве теории выступило многомировая концепция.

— То, что миров больше, чем один, знали ещё древние. Простейшие эксперименты в пространственной магии указывают на это. Дело не в том, что миров много, а в том, что большинство из них — мёртвые. С этим миром нам очень повезло. А так, вполне реально натолкнуться на подобие нашей Луны — с низкой гравитацией и без атмосферы. Или, напротив, с ядовитой атмосферой и давящим в лепёшку тяготением. После принятия Статута о секретности большинство таких экспериментов прикрыли, их преследуют уголовно: никому не хочется, чтобы магглы узнали о магах после прорыва ядовитого газа или неведомых тварей из иного мира. Однако до этого успели найти несколько миров, куда открывать порталы безопасно, но абсолютно незачем: ни ценных ингредиентов, ни нормального места для проживания.

Первый из этих миров — это Ламали, мир–болото. Никаких ценных ингредиентов, вообще ничего магического, ужасная влажность и раскинувшиеся на всю планету непроходимые топи. Второй — Монтерго, также достаточно специфичный. В Монтерго не самая лучшая атмосфера. Слишком насыщена углекислым газом, приходится постоянно поддерживать заклинание головного пузыря. Жизнь есть только в гористой местности, да и там полно вулканов и ядовитых насекомых. Есть ещё Могильник… — Атика передёрнула плечами.

— Могильник? Там что–то не очень хорошее?

— Это мягко сказано, — молвила женщина, уставившись в ведомую лишь ей картину. — Что ты знаешь о ядерной войне?

— Мало что, — признался Гарри. — Вроде бы как после неё никто не выживет, поэтому её никогда не начнут.

— А в том мире — начали, — усмехнулась чародейка. — Данные тех исследований сейчас доступны лишь главам Отделов Тайн и им подобных организаций… а также тем, кто принимал участие в исследованиях.

— Ты?..

— Не выгляжу на свой возраст? Фламелю, изобретателю философского камня, говорят также. Да, мы с Фламелем в своё время принимали участие в этих экспериментах. Вернее, принимал он, а я… ладно, это неважно. Важно, что теперь мало кто может сопоставить сведения, и понять, что Могильник — это мир после ядерной войны. Там была подобная маггловской цивилизация, возможно, были и маги — сейчас остались только оплавленные обломки зданий и медленно возрождающаяся природа. Разумных мы не нашли, да и не искали особо: когда магам стало плохо неизвестно от чего, проект прикрыли. Фламель тогда поделился Эликсиром Жизни, он помог, но далеко не сразу. Смертельная доза облучения, — криво ухмыльнулась Атика. — Словом, Могильник стал ещё одним гвоздем в гроб исследований иных миров. Такая вот история.

После того как Гарри немного опомнился, он забросал своего учителя вопросами об иных мирах. На некоторые женщина ответила, а затем устроила внеплановый экзамен по теории магии:

— Проверим твою память. Вдруг всё, что я рассказываю, там не задерживается? Любишь спрашивать — люби и отвечать.

Кроме всего этого, не забывала Атика и о медитациях, сказав, что они прекрасно тренируют тонкость восприятия и воздействия, а также описывала теорию пространственной магии, пока без математики, ведь для одиннадцатилетнего, пусть даже и очень умного мальчика она далеко за пределами понимания.

— Министр Магии, — сказал портрет. — Несколько минут, и будет здесь. Вместе с двумя аврорами, личной охраной.

— Ясно, — кивнул Альбус. — Квики!

— Да, директор? — перед ним появился домовой эльф в выглаженном, даже каком–то торжественном платье. Одно из редких исключений — глава общины эльфов, он был обязан носить одежду, и освободить свою должность не мог, разве что его бы погнали одновременно и директор, и большинство эльфов общины.

— Организуй мне торжественную сервировку, старое вино, ну, сам понимаешь. Через несколько минут у меня встреча с Фаджем.

Эльф кивнул и пропал. Спустя минуту он возвратился с двумя помощниками и специальным слотом для переговоров. Минута сервировки, и эльфы вновь исчезли. Дамблдор задумался, составляя список тем, которые мог захотеть обсудить министр. Прервал мысли серебристая рысь, вероятно, одного из телохранителей министра, прошедшая сквозь дверь — Альбус специально оставил в защите кабинета прореху для патронусов — и передавшая:

— Министр Магии Корнелиус Фадж просит аудиенции у директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс».

Альбус кивнул своим мыслям, отметая большую часть гипотез. Министр обратился к нему как к директору школы. И он «просит», а не «требует». Мысль директора скользнула к охранной системе, дозволяя отодвинуться статуи горгульи на входе и формируя вдоль лестнице проход в ткани защитных чар.

— Добрый вечер, Корнелиус, — поприветствовал вошедшего министра Дамблдор. — Присаживайтесь. Вина?

— Не откажусь, Альбус, — так же вежливо ответил тот и, отпив немного, начал беседу. — Как начался учебный год?

— О, неплохо, — Дамблдор начал догадываться, с чем заявился Фадж. — Новые ученики, юные таланты — что может быть лучше?

— Да, новые ученики… Хотелось бы узнать, Альбус, — министр сверлил взглядом безмятежно лицо директора, — почему в моей копии списка на поступление, предоставленной тобой тридцатого июля восемьдесят девятого года, содержится ошибка?

— Гарри Джеймс Поттер, не так ли? — тонко улыбнулся старый маг. — В моей власти, как опекуна, в любой момент запретить или разрешить посещение Хогвартса.

— Альбус! — обеспокоенно начал Фадж. — Многие из родителей студентов спрашивают меня, почему на церемонии распределения не было фамилии «Поттер». Многие из этих родителей достаточно… влиятельны, чтобы требовать объяснений.

— Полагаешь, мне следовало объявить на церемонии: «Гарри Поттер не поступит в этом году в Хогвартс»?

— Не утрируй, Альбус, — раздражённо сказал Фадж. — Ты взял Поттера под опеку. Десять лет его не видел никто, кроме тебя. Теперь общество хочет видеть знаменитость. Никто не отрицает твоих педагогических талантов, но многие хотят хотя бы убедиться, что он жив. Мне не нужны лишние… волнения в Министерстве.

— Не совсем понимаю, почему личная жизнь моего внука, — выделил эти слова Дамблдор, — должна кого–то касаться.

— Альбус, да пойми же ты меня! — в отчаянии вскричал Фадж. — Не хочешь отправлять его учиться — не отправляй. Мне всё равно. Просто покажи его людям. Сходи с ним в Косой Переулок, сделай экскурсию по Хогвартсу, да что угодно!

— Устроить небольшую демонстрацию, — кивнул Альбус. — Что ж, я подумаю над твоим предложением.

— Альбус!

— Корнелиус, я действительно планировал нечто подобное в начале учебного года, — вздохнул Дамблдор. — Увы, обстоятельства вынудили отложить мои планы.

— Обстоятельства? — насторожился Фадж. — Я надеюсь, с мистером Поттером всё в порядке?

— В порядке, — успокаивающе ответил директор Хогвартса, на самом деле ни в чём не уверенный. — Гарри обучаю не только я. Понимаешь, некоторые наставники несколько привередливы, а отказаться от услуг таких специалистов — полнейшая глупость. Как только Гарри закончит этот этап обучения, я представлю его общественности.

— Когда именно? — мигом уточнил Фадж.

— В течение месяца, Корнелиус, не позже. А пока — не следует ли тебе организовать какое–нибудь развлекательное мероприятие? Разумеется, на деньги спонсоров — думаю, те «влиятельные люди», о которых ты говоришь, не откажутся…

На шестнадцатый день с момента прибытия Атика после очередного применения поисковых чар после обеда объявила:

— Нашла кое–что интересненькое. Думаю, стоит проверить. Ну–ка, сделай мне какой–нибудь предмет для портключа.

— Археа, — в руке Гарри появился стальной кубик, который тот и протянул наставнице. Что знаменательно, чтобы творить на ладони, ему не требовалась волшебная палочка. — Что ты нашла?

— Магическое возмущение.

— Опять драконы?

— Нет. На этот раз что–то другое. Больше похоже на работу зональных защитных чар. В любом случае, скоро узнаем. Портус.

После перемещения Атика уверенно направилась в снежную даль.

— Такие же, как у того обелиска, чары сокрытия? — предположил Гарри.

— Не такие же, — Атика сотворила чары познания, прислушалась к отклику. — Или такие же. Не знаю, слишком много всего.

Чем ближе маги приближались к неведомому источнику энергии, тем сильнее Гарри хотелось развернуться и побежать обратно.

— Сосредоточься на ментальных щитах, — посоветовала волшебница. — Мы проходим первую линию обороны — ту, что от драконов. Здесь пролетят только чёрные, у них хватит тонкости защититься от пси–посыла страха…

Через несколько шагов Гарри стало совсем невмоготу, но волшебница буквально протащила его за руку через эпицентр полосы ужаса, и мальчик немного пришёл в себя, чтобы восстановить щиты. К концу полосы он уже смог спросить:

— А дементоры — это сильнее или слабее, чем этот посыл?

— Примерно так же, но не в той области, — ответила женщина. — Они воплощают не страх, но отчаяние, подавленность, хотя, конечно, частью влияния заходят и в спектр страха. Без нормальных щитов, а не этого, — недовольный хмык, — убожества я бы не советовала с ними сталкиваться.

— Дедушка говорил о светлом защитнике…

— Патронус? Бесспорно, эффективная защита — но не более того. Против сотни–другой дементоров не особо помогает, а уж если они твёрдо намерены напасть… И ещё, представь себя в эпицентре отчаяния — примерно как недавний страх. Представил?

Гарри попытался. Получалось не особо.

— Так вот, для создания патронуса надо в таком состоянии вызвать достаточно счастливое воспоминание. Такое получается у единиц, например, у прирождённых менталистов или людей с очень хорошим самоконтролем, что синонимы… Стой! — не столько мальчику, сколько себе воскликнула она. — Кажется, мы подошли ко второй линии защиты.

Чародейка выпустила рой познающих заклятий. Задумалась.

— Ну–ка, проверим. Гарри, материализуй мне что–нибудь твёрдое.

Получив стальной кубик, Атика немного поколдовала над ним, а затем бросила вперёд. Пролетев метров пять, кубик с огромным ускорением упал вниз, исчезая под снегом.

— Так и есть, гравитационная ловушка, — и пояснила для своего подопечного. — Это не совсем верное название, на самом деле вызывается некий безличный поток силы, который обычно направляют вниз или вверх, а там нарушителя ждут колья, смертельные чары или просто стальная плита. Эффективная штука. Могли бы попробовать пройти, не затрагивая сигналку, но тобой рисковать не буду. Так что — Антериос Стрикто, — мощная волна заклятия покатилась вперёд, по выделенному мысленно коридору, сметя по пути все сигналки. Подождав, пока не прекратится действие встревоженных ловушек, и, посмотрев, не восстанавливаются ли сигналки, Атика молвила. — Путь свободен, пойдём.

— Что это было? — поинтересовался Гарри.

— Очищающее от фоновой магии заклятье. Обычно им пользуются для ритуалов, чтобы не мешало ничто постороннее, но в такой вот, направленной форме оно прекрасно сносит слабую и тонкую магию, вроде сигналок, сенсорных сетей, ментальный чар, хорошо действуют и на зональные проклятия, маяки… ну, ты понял примерно. Э, Гарри?

— «Ментальные зональные заклятия», так? — возмутился мальчик. — Что–то вроде того страха? Почему ты его не убрала?

— Хотела показать, как они действуют. Только не надо этих выкриков «учитель, как ты могла!». Лучше испытать в контролируемой обстановке, чем оказаться под непонятным ударом в неконтролируемой. Легилименция, прямые пси–атаки и схватки воля–на–волю — это только часть ментальной магии. Так что не обижайся, если нам предоставили такую замечательную полосу препятствий, — ударное заклятие отбило появившийся из неоткуда рой стальных игл перед вздрогнувшим Гарри, — то почему бы не устроить из неё ещё один урок? Хм. Кажется, начинаются индивидуальные ловушки. Прикроемся чем–нибудь… таким.

Волшебница подпрыгнула и зависла, вовлекая в левитацию и мальчика. Затем — широкий жест палочкой, и маги оказались внутри сферы, сквозь которую виделось темней. Ещё несколько беззвучных жестов вместе с мысленным колдовством, и сфера окуталась защитными чарами.

— Стекло со светофильтром, — пояснила Атика. — Что–то вроде тёмных очков, только с переменной проницаемостью. Проще говоря, чем ярче вокруг, тем темней стекло, чем громче вокруг, тем хуже сквозь него слышно. Специально против светошумовых чар. В алхимии не разбираюсь, так что принцип действия не объясню. Ну, полетели.

И полетели. Пожалуй, впервые Гарри увидел, как его учитель работает. Палочка плясала в руках, исполняя чётко выверенный танец, меняя и дополняя волю заклинательницы. Прикрыв глаза, женщина одновременно управляла развёрнутой сенсорной сетью, принимала отклик десятков чар познания, ограждала сферу от очередной ловушки, огибала самые опасные…

Мальчик восхищённо наблюдал, забыв уже, что учитель борется с вполне реальной опасностью. Казалось, для Атики колдовать так же естественно, как дышать. Потоки исходящей от неё магии переплетались в единый рисунок, который волшебница меняла уверенными мазками. Вот исчезла очередная гравитационная ловушка. Вот взметнулось пламя, чтобы тут же опасть под заклятием заморозки. Следом вспыхнули молнии, даже не плавя зачарованное стекло. Схлопнулась череда проклятий, не успев толком подействовать. Отклонили свой полёт чёрные копья. Вдруг стекло потемнело и чуть загудело.

— Как чувствовала, — улыбнулась Атика, продолжая чародействовать.

Упавшая до ноля видимость как в обычном зрении, так и магическом, из–за множества наложенных на сферу чар, была некритична: за волшебницу окрестности обозревали чары познания и сенсорная сеть. Прошла ещё пара минут, во время которых сфера пролетела метров триста, петляя и содрогаясь от ударов, как Атика облегчённо вздохнула, плавно отпуская удерживаемый массив чар:

— Всё. Не знаю, — сфера раскололась надвое, половинки упали, следом приземлились и маги, — кто строил эту защиту, но постарался он изрядно. Честно говоря, захотелось устроить зачистку Адским Пламенем. А вот и наша цель.

Пирамида, сложенная из десятка высоких, тёмно–серых глыб, с широкой лестницей наверх. На вершине светилось призрачный, синий огонь.

— Можно идти, — сказала волшебница после тщательной проверки. — Защиту мы прошли, в плитах лишь укрепляющая да проводящая магия. Этот огонь — источник, питающий всю систему защиты.

— Источник? — спросил Гарри, пока они поднимались по лестнице.

— Помнишь, я говорила, что автономным формам может недоставать энергии, и они будут рассеиваться со временем?

— Помню. Ты говорила, что это можно как–то обойти.

— Например, вот так, — Атика указала палочкой на синий огонь, вблизи кажущийся великанским — три метра в высоту, как–никак! — Это — прямой прорыв к тому Источнику, из которого черпаем энергию мы с тобой. Между прочим, очень любопытный прорыв, делался он странным способом, — женщина прищурилась. — Совершенно не понимаю как, но энергия преобразована в узенький диапазон, который переносится с малыми потерями. Интересно, интересно, — волшебница прикрыла глаза, сосредоточившись на магическом зрении. — Каналы выполнены в этом же диапазоне. Руны? Вроде бы нет. Направляющие ритуалы? Не видно. Тогда что?

— Учитель?

— Подожди, — отмахнулась волшебница. — Хм, больше похоже на… Неужели? Да, полностью автономные формы! Удивительно, какое мастерство! Любопытно, а как тогда происходит распределение энергии? Так, что–то тонкое… Хм, обратная связь? Тогда что распределяет? Что–то вроде автоматики, надо же! Как они вообще рассчитали настолько сложные сочетания, не на компьютере же? Или, может, на его магическом аналоге? Кстати, интересная идея… — голос Атики постепенно стихал, пока она не стала лишь шевелить губами в такт мыслям.

— Учитель! — через пять минут мальчик осмелился прервать размышления своей наставницы.

— Всё, я снова здесь, — сказала та, будто бы отмахнувшись от мыслей. — Сейчас возьмём ментальные отпечатки всех чар, и можно отправляться домой.

— Домой? Но ты же говорила про особое место, где проще строить порталы.

— Это ничего не значит, когда под рукой столько энергии. Портал, конечно, не пробьём, но аппарировать аппарируем. Заодно выясним координаты этого мира, чтобы наведаться при случае. Очень уж занимательная пирамида.

Спустя полчаса, когда волшебница закончила укладывать в памяти и переносном Омуте Памяти слепки заклятий, маги взялись за руки, и, ступив прямо в синий огонь, с громким хлопком пропали. Каналы–проводники магической силы на несколько секунд иссякли, система управления защитой отметила падение мощности и компенсировала его из специальных накопителей. А через пару недель исчезли последние следы прорыва двух магов — защитная система закончила самовосстановление, а ветер привёл снег в изначальное состояние.

Глава пятая: выход в свет

— Атика! — голос мага гремел на весь дом, заставив домовушку на кухне съёжится. — Ты обещала!

— Альбус, ты должен понимать…

— Ещё раз — ты сказала: «ничего по–настоящему опасного». По–твоему, портал незнамо в какой мир — это неопасно? Я вообще не знал, что такое возможно, а тут выясняется, что ты «проводила эксперименты» и «их запретили и засекретили из–за потенциальной угрозы»!

— Альбус, — виновато сказала женщина. — Да, я была не права. Но не в том, что открыла портал, а в том, что не проверила как следует обелиск. Если бы я поставила хорошие сигналки или полноценную сенсорную сеть…

— Почему–то мне кажется, что тебе вообще не следовало водить ребёнка в полный чёрной магии храм древних, — ядовито произнёс Дамблдор. — И то, что здание было чистым от активной обороны — нисколько тебя не оправдывает. Ты могла привести туда Гарри только если бы предварительно вычистила обелиск от всех чар и даже отголосков магии крови. Ты могла входить с ним внутрь только если бы проверила окрестности чарами поиска. Ты должна была поставить на входе ещё одну сигналку и заново проверить внутренние помещения. Мерлин мой, Атика, ты же сама учила меня не полагаться на старые сигнальные системы, поскольку обойти любую — это вопрос времени! Неделя! — почти что проревел Дамблдор. — Неделю твои сигналки работали автономно. Ровно на шесть с половиной дней больше, чем можно, — директор Хогвартса сел на диван и опустошённо выдохнул. — Теперь назови мне хоть одну причину доверять тебе Гарри.

Атика вздохнула.

— Их нет. Ты прав, доверять мне ребёнка — не лучшая идея. Будет лучше, если я продолжу учить его под твоим личным контролем.

— Не получится, — покачал головой Дамблдор. — Разве что на каникулах, сейчас меня затянули дела школы, МКМ, Визенгамота. К тому же, я должен представить Гарри обществу. Фадж, — он скривился, — настаивает.

— Ты слушаешься Фаджа? — приподняла бровь волшебница. — Он же тебе пачками шлёт письма с просьбами дать совета.

— В данном случае Фадж — лишь выразитель общего мнения, — Дамблдор потёр лоб. — Это ещё не всё. Мне пришлось забирать философский камень нашего старого друга, Николаса, сначала прятать на нижний уровень Гринготса — думал, там уж никто не ограбит — потом перепрятывать в Хогвартс.

— Зачем камень Фламеля тебе? Тебя, вроде бы, стационарные ритуалы ещё полвека будут поддерживать, а возможно, и больше — сам помнишь, сколько мы туда вкладывали.

— Мне нужен не камень, а тот, кто охотиться за ним, — пояснил директор.

— Волдеморт?

— Он самый. Учитывая силу магического источника камня и его направленность, Волдеморт способен простеньким ритуалом вернуть себе тело, а источник послужит потом к его вящему могуществу. С ужасом представляю, каким образом употребит его Том.

— И как он собирается его использовать? — скептически спросила Атика. — У Волдеморта нет тела. Без тела и с тем куском души, что у него остался, использовать сколько–нибудь высокоуровневую магию невозможно.

— У него есть тело, — молвил Дамблдор. — Не его собственное, но вполне человеческое. Чьё именно — пока не знаю.

— Он слаб в чужом теле, — заметила Атика.

— Слаб, но этой слабости почти хватило на незаметный взлом внешних щитов дома Николаса. Боюсь, научившись контролировать силу в таком состоянии, после возвращения тела он будет почти непобедим.

— Не для меня, — ухмыльнулась волшебница. — Итак, камень в Хогвартсе. Подозреваешь, он найдёт его и попытается выкрасть?

— Не подозреваю, но уверен. Том каким–то образом узнал, где в Гринготсе я его спрятал и даже проник сквозь все системы защиты. Благо, у меня было плохое предчувствие, и мой помощник забрал камень в тот же день. В Хогвартсе же я организую ловушку. Как только Волдеморт пройдёт защиту и наткнётся на действительно серьёзное препятствие, прибуду я и лишу его тела. Заодно надо попытаться убедить Тома, что камень разбился. С Фламелем я уже договорился, он будет пользоваться запасным.

— Хороший план, — одобрила Атика. — Есть, однако, некоторые недостатки, но все решаемы. Помочь?

— Даже не знаю, — ещё раз вздохнул Дамблдор. — Раньше я мог оставить Гарри на тебя и быть уверен, что с ним ничего не случиться. Сейчас же… — директор посмотрел в глаза волшебнице. — Атика, ты можешь пообещать, что будешь оберегать его пуще собственной жизни?

— Нет, Альбус, — спокойно ответила та. — Могу поклясться, что буду оберегать его наравне с собственной жизнью… а при выборе между собой и им выберу его.

— Хорошо, — медленно и несколько неуверенно произнёс Дамблдор. — Мне достаточно твоего слова. Чему ты его учила во время вашего… приключения?

— Потихоньку осваивает «археа» и его модификации. Много менталистики и медитаций. Немножко тёмной магии и иллюзий.

— «Археа», — протянул директор Хогвартса. — Что ж, твои методы всегда отличались оригинальностью. Зачем тратить время на «инсендио» и «инкарцеро», если можно просто научиться управлять «археа мотус–те»? Он вообще справляется с такими вещами?

— Гарри хорош в менталистике. Может, с волей не очень, но контроль превосходен. Скоро может приступать к осознанию первых ментальных слепков. Чем раньше начнём, тем выше он сможет взойти.

— Знаешь, иногда мне кажется, что Гарри станет не просто первым магом нового поколения, — улыбнулся Альбус. — Возможно, он станет самым великим чародеем за всю историю. Возможно, даже сравняется с тобой.

— У него есть такой потенциал. Твоя задумка с каналом к Источнику гениальна. Сколько барьеров он прошёл?

— По моим прикидкам, первые два. Думаю, к пятнадцати возьмёт третий или даже четвёртый.

— Пожалуй, мне тоже надо будет немного подтянуть силу, — чуть улыбнулась Атика. — Хочешь, буду сопровождать Гарри на этом твоём «представлении обществу»?

— Сам хотел предложить. Ты в Англии мало кому знакома, так что это будет полезно. Как думаешь, стоит начать с похода по Косому Переулку или сразу в Хогвартс?

— Первое. Заодно купим ему «нормальную» волшебную палочку. После нашего приключения его сила достаточно стабильна, чтобы не привыкать к проводнику.

— Палочку? — удивился Дамблдор, а потом понял. — Да, лучше скрывать его козыри до поры до времени. В воскресенье, когда я буду более–менее свободен, начнём. И, Атика, может, хватит?

— Как только ты выставишь, наконец, нормальные щиты. В конце концов, ты всё ещё мой ученик.

— Итак, Гарри, сегодня мы устроим тебе небольшое представление, — Атика ухмыльнулась, предвкушая. — Ты уже что–то можешь с помощью «археа», и мы с Альбусом покажем, к чему стоит стремиться.

Дамблдор неопределённо хмыкнул. В конце концов, он не зря считался величайшим светлым магом столетия, и уж этими–то чарами владел превосходно. Конечно, у него не было опыта чародейки, зато была собственная гениальность.

— Альбус, уступаю тебе право первого удара, — приглашающе махнула рукой чародейка.

— С удовольствием, учитель, — спокойно ответил тот, отбрасывая палочку. Женщина без промедления сделала то же. — Так будет интересней, не находишь?

— Я жду, ученик.

Они находились на том самом полигоне в пустыне. Учителя Гарри стояли друг напротив друга на расстоянии десяти метров — стандартные условия для дуэли один–на–один. Мальчик же сидел на стуле поодаль, закрытый мощным стационарным щитом, и не знал, за кого болеть. Конечно, дедушка — самый близкий человек, но Атика… За эти два месяца он успел привязаться к этой женщине, за сухостью и жёсткостью которой скрывалась забота и честность. Пожалуй, даже не честность, но честь.

Старый маг не стал взмахивать рукой или что–то говорить. Он расслабленно стоял, а всего в метре впереди взметнулся длинный язык пламени, норовящий превратить Атику в головёшку. Навстречу пламени полетела уж знакомая Гарри стальная плита, отбросившая струю плазмы на директора и летящая следом. Не успел Гарри вскрикнуть, как плита с грохотом отскочила от прозрачной сферы вокруг Дамблдора — в магическом зрении было ясно видно, что сферу вызвало «археа». Однако на этом история с плитой не закончилась — сталь внезапно потекла, заставив Гарри вспомнить, как Атика делала лестницу в небо, и окутала защиту Дамблдора, пытаясь продавить. Раздался треск — кажется, ей это удалось, и тут текучая сталь тысячи брызг разлетелась в стороны. Взметнулась туча песка — кажется, Альбус материализовал воздух.

Стоило песку улечься, как Гарри увидел второй раунд противостояния. Атику в прозрачном сферическом щите окружала зелёная дымка. Щит медленно таял, женщина, стоящая с закрытыми глазами, ничего не делала. Ничего? В тот же миг щит взорвался, порыв ветра унёс зелёную дымку вдаль, а Дамблдор материализовывал щит за щитом, пытаясь уберечься от сотен юрких стальных стрел. Он опять ответил ветром, на сей раз направленным. Мощная и узкая воздушная волна понесла щиты и стрелы в направлении волшебницы, которая ударила по ним другой волной, сбоку, отбрасывая в сторону. Противники замерли, стоя с закрытыми глазами, используя для восприятия магические чувства.

Затем Альбус вдруг материализовал вокруг себя прозрачную сферу, будто защищаясь от чего–то, и ударил ветром. В ответ Атика прикрылась тяжёлым и толстым сферическим же стальным щитом и послала в директора струю раскалённого металла, который, обогнув спешно созданный щит, обтёк защиту Альбуса. Повторение истории? Отнюдь. Металл вдруг разлетелся в стороны, мгновенно остыл, формируясь в стальные колья, и устремился в сферу. В это же время Атика выбросила в появившуюся рядом с ней плазму волну жидкого гелия. Колья снесло мощными порывами ветра, Атика отразила струёй воды несколько струй плазмы… вдруг Дамблдор в своей прозрачной защите нелепо кувыркнулся. Приглядевшись, Гарри заметил, что рядом с ним лежат несколько металлических зёрен.

Защиты Атики и Альбуса разлетелись в стороны, а невредимый директор поднялся и коротко поклонился своему учителю:

— На этот раз ты победила. Никогда не думал, что лезвия можно заточить до такой остроты.

— Почти что до одной молекулы, — заметила Атика, жестом призывая палочку и убирая защиту с Гарри. — Надо признаться, делать это в песке, одновременно сражаясь с тобой — нелёгкая задача.

— Сам готовил нечто подобное, — сообщил Дамблдор. — Правда, более… далеко.

— Да? — от волшебницы разлетелся рой поисковых чар. Прослушав их ответы, женщина весело рассмеялась. — Ты не перестаёшь меня удивлять, ученик. Подвесить на пяти километрах над землёй стальной дождь — до этого мог додуматься только ты.

— Учителя были хорошие, — улыбнулся старый маг. — Гарри, мальчик мой, ну как тебе наше представление?

— Я хочу уметь так же! — ответил тот. Такого он действительно не видел никогда: два чародея сражались единственно силой мысли, без палочки и слов, даже закрыв глаза и не сходя с места! При этом дедушка умудрился делать что–то в пяти километрах вверх, а Атика — в толще песка. Но не только это заинтересовало мальчика. — Деда, а от чего ты защищался, когда сделал сферу в последний раз?

— Газ, — коротко ответил тот. — Вовремя разглядел, кое–кто в своё время, — короткий взгляд на Атику, — очень любил подлавливать меня на таких мелочах.

— Ну а теперь, Альбус, думаю, нам пора собираться на прогулку?

— Всё верно. Дайна! — с хлопком появилась эльфийка. — Будь добра, перемести Гарри домой и подготовь к нашей… прогулке.

Причёсанный, одетый в строгую чёрную мантию, Гарри успел трижды проклясть про себя Дайну, отнёсшуюся к привидению мальчика в пристойный вид слишком серьёзно. Сопротивляться заботливой эльфийке было совершенно невозможно, разве что ударить чем–нибудь боевым… Но как тут ударишь, если она охает и причитает, будто от внешнего вида Гарри зависит её жизнь?

— Ты выглядишь превосходно, мальчик мой, — весело блеснул глазами Дамблдор, одетый в свою знаменитую лиловую мантию.

— Не сдерживай раздражение, — посоветовала Атика, которая из всех приготовлений разве что помыла да расчесала волосы, оставив на месте потёртую походную серую мантию и сапоги, выглядящие так, будто вот–вот развалятся… если не смотреть на них в магическом зрении. А если посмотреть, то становилось ясно, что скорее разверзнется земная твердь, чем развалится эта обувь. — Лучше выбрось его… за окно, например.

И Гарри, следуя мудрому совету, под несколько неодобрительным взглядом деда, подошёл к окну и несколько раз крикнул:

— Делерет! Редукто!

Выдохнувшись, мальчик почувствовал себя гораздо легче, а выпущенные чары, далеко не школьного уровня силы, как заметил Альбус, успешно поглотила система защиты поместья в качестве дополнительной подпитки.

— Успокоился? — холодновато спросила Атика. Дождавшись кивка, продолжила. — Очень надеюсь, ты выбросил всё своё раздражение наружу. Постарайся никому из тех, с кем мы встретимся, его не показывать. Даже если этот человек напрашивается, как минимум, на «аваду кедавру».

— Будь самим собой, Гарри, — добавил Дамблдор. — Это твоё первое знакомство с широким магическим миром, не стесняйся — ты его полноправная и очень важная часть, так считают очень многие маги. Пожалуй, некоторые даже… преувеличивают твою важность. Итак, ты готов? — и ободряюще улыбнулся, так, как умеет только один человек на свете.

— Да, дедушка, — Гарри улыбнулся в ответ, и они аппарировали.

Косой Переулок встретил будничной суетой, пестротой многочисленных магазинчиков и разгуливающих меж ними волшебников в разноцветных мантиях. Первоначально на появившуюся троицу никто не обратил внимания, но по мере их продвижения к возвышающемуся ярко–белому зданию Гринготса всё больше людей провожало взглядом Дамблдора и его сопровождающих. Кто–то здоровался, кто–то просто таращился на мальчика рядом с директором Хогвартса, на лбу которого явно виднелся шрам–молния. Подойти и спросить что–то у такого дуэта, как Альбус Дамблдор и Гарри Поттер, никто не осмелился. Многие, однако, приметили и невозмутимо идущую рядом с ними смуглую женщину, совершенно свободно чувствующую себя в такой компании.

— Это и есть гоблинский банк? — Гарри был откровенно разочарован. Он, после рассказа деда о значимости, защищённости и авторитете банка, ожидал увидеть нечто невероятное, сравнимое с обелиском или пирамидой в снежном мире.

— Он самый, — подтвердил Альбус. — Тебя уже не впечатлить подобным, не так ли?

— Не сравнить с обелиском, — тихо сказал Гарри, вспоминая ту подавляющую ауру и мрачную, завораживающую красоту древнего сооружения.

— Лондонское отделение Гринготса, — рассказывала Атика, пока они восходили по короткой лестнице, прошли мимо церемониальной стражи, вооружённой совсем не игрушечными артефактами, и оказались в огромном мраморном холле, — построено не так давно, в отличие от гоблинских подземелий под ним. Чувствуешь? — наставница указала на пол.

— Сильное волшебство, — подтвердил Гарри, ощущающий будто бы исходящие снизу потоки волшебства, будто чьё–то незримое присутствие. Магическое зрения различало там, под метрами земли, яркое свечение защитной магии. — А какой это тип магии?

— О, чего там только нет! — усмехнулась Атика. — И тёмная энергия, и светлая, и нейтральная, и кровная, и жертвы, и чисто ритуальная, и родовая, присущая самим гоблинам… Даже мне пришлось бы тяжко, попытайся я пробиться на самые нижние уровни, где гоблины расположили собственные хранилища банка.

— Приветствую в Гринготсе, мистер Дамблдор, — тем временем, обратился к директору один из гоблинов, не ожидая, пока тот сам что–то спросит. — Рад видеть, что мистер Поттер жив и здоров, — страшноватая ухмылка. — А вы, мисс…

— Атика Сей — Тиор, — впервые на памяти Гарри, волшебница произнесла своё полное имя.

Глаза гоблина чуть расширились.

— Рад встретить вас в наших стенах, Высокая Леди, — к удивлению не только Гарри, но и Альбуса, гоблин неглубоко поклонился. — Моё имя — Клериф. Чем могу помочь вам? — теперь он обращался к Атике как старшей из троицы магов.

Волшебница распрямилась, меняя осанку, на серой мантии вспыхнул узор из серебряных полумесяцев.

— Значит, английская ветвь вашего народа ещё помнит меня? — задумчиво спросила она.

— Ваши подвиги не будут забыты никогда, леди, — с достоинством ответствовал гоблин.

— Что ж, не ожидала, — тонко улыбнулась Атика. — Мы пришли сюда за деньгами мистера Поттера, но я бы не отказалась забрать несколько артефактов, которые оставляла вам на хранение. Если они, разумеется, не сгинули в пучинах времени.

— Конечно же, нет, леди Атика! — гоблин возмутился самой возможности, что вещи, оставленные на попечение его народа, могут пропасть. — Сразу после открытия банка, мы завели вам и вашим потомкам личный сейф, хранилище номер двенадцать. У мистера же Поттера, если не ошибаюсь, тысяча сто пятнадцатый. Я лично провожу вас до хранилищ. Прошу следовать за мной.

В небольшую тележку на тоненьких рельсах, которую использовали гоблины для быстрых перемещений по подземельям банка, поместились только трое. Атика же невозмутимо повисла в воздухе, скрестив ноги и держась за задний бортик необычного транспортного средства. Клериф покосился на неё, но ничего не сказал.

После путешествия по узким каменным коридорам, просторным пещерам, полных наросших на потолке и полу каменных сосулек, тележка остановилась возле маленькой двери в монолитной стене.

— Надеюсь, ключ при вас, мистер Поттер? — строго вопросил гоблин.

— Секундочку… да где же он? — Гарри полез сначала в один карман мантии, потом в другой и, наконец, вспомнил, что ещё утром дедушка самолично вручил золотой ключ на цепочке, которую мальчик немедленно надел. Чувствуя себя последним дураком, Гарри снял с шеи цепочку с ключом и вложил в протянутую руку гоблина.

Клериф повернул ключ в скважине ровно два раза, и дверца открылась, выпуская волну зелёного газа. Гоблин сделал особый жест, невидимое обычному глазу заклятие сорвалось с его руки, и дымка рассеялась. Шаг в сторону, и магам открылся вид на метровые кучи волшебных монет трёх видов.

— Ох! — не удержался мальчик. — Это всё мне оставили родители?

— Я позволил себе немного преумножить твоё состояние, — невинно заметил Дамблдор. — Слышал, что деньги должны работать.

— Спасибо, деда! — воскликнул Гарри, порывисто обнял смущённого волшебника и озабоченно спросил. — А сколько надо брать?

— Клериф, у вас найдётся кошелёк с чарами незримого расширения? — поинтересовалась Атика.

— Для вас — за счёт банка, леди, — гоблин извлёк требуемое из кармана. — Могу достать такой же, но способный черпать деньги прямо их сейфа.

— Не стоит, — отказалась женщина, решительно проходя внутрь. — Пространственные чары таково уровня неустойчивы. Альбус, полагаю, тысячи галлеонов, не считая мелочи, хватит?

— Вполне.

Набрав нужную сумму золотых галлеонов, не забыв щедро зачерпнуть и серебряных сиклей с бронзовыми кнатами, Атика протянула чуть потяжелевший кошель Гарри:

— Пользуйся. Этого тебе хватит надолго.

— Больше в этом сейфе ничего не требуется? — осведомился гоблин. После положительного ответа он прикрыл дверь, отдал ключ, и маги поехали на тележке дальше.

На этот раз поездка затянулась. Бесчисленные повороты, пещеры, несколько раз Гарри замечал даже подозрительно похожие на драконье ауры… Здесь, на нижних уровнях, было весьма холодно, и Атика наложила на мантию мальчика согревающие чары. Наконец, тележка остановилась у самой настоящей станции, где стояло множество других тележек и их сцепок, рядом с которыми работали гоблины, таская какие–то мешки, переговариваясь, прибывая и отбывая. Когда маги подъехали к станции, воцарилось молчание, десятки глаз обратились к Клерифу.

— Атика, Высокая Леди Сей — Тиор со спутниками прибыла, чтобы принять причитающееся ей, — торжественно объявил ничуть не смутившийся гоблин.

Волшебница опустилась на ноги, с царственным видом, обычно совершенно не присущим ей, огляделась, объявила:

— Для меня честь, что Малый Народ сохранил доверенное ему, — и гоблины, все до единого, поклонились в знак уважения.

— Сохранил и преумножил, леди, — поправил Клериф. — Прошу за мной.

Магические создания вернулись к своей работе, только шепотки разносились по станции, да частые взгляды, которые волшебница игнорировала с воистину королевским безразличием.

Пройдя коротким коридором, маги оказались в гигантском зале, полном волшебных монет и всевозможных артефактов, лежащих, казалось, в полнейшем беспорядке. Между кучами сновали гоблины с мешочками, над каждой горела цепочка рун. Клериф пояснил:

— Это — соборное хранилище Гринготса, соответствующее сейфам с первого по сотый, — гоблин повернулся к Атике. — Если выражаться человеческим языком, то вам принадлежит сотая доля акций Лондонского Отделения. Благодаря вам Союз Английских Общин пережил тяжкие времена, и это не будет забыто. Если вас интересуют средства, то мы можем выделить более миллиона галлеонов наличными. Если же речь идёт об артефактах, то к вашим услугам завещанное вами и наши собственные работы: холодное оружие, защитные артефакты, портключи… Что именно вам требуется?

— Мои изоляты, — коротко уточнила Атика. — Они в порядке?

— В полном, леди, — гоблин вывел магов к невысокому постаменту, на котором располагались три пирамидки из серебристого металла, песочные часы на длинной цепочке с чёрной жидкостью вместо песка, пара серебряных колец, точь–в–точь таких, как то, что украшало палец чародейки, и простой синий обруч. — Вот ваши артефакты.

Женщина коснулась пальцем каждого артефакта, удовлетворённо кивнула и взяла с возвышения одну из пирамидок, молвив:

— Благодарю Лондонскую Общину за сохранение этих вещей. Они дороги мне, и не только как память.

— Это наш долг. Могу ли я предложить вам встречу с Главой Общины?

— Не сегодня, — покачала головой Атика. — В следующее воскресенье, если вам будет удобно.

— Мы пошлём письмо с оповещением. Вы закончили здесь?

— Да, Клериф. Отвези нас на поверхность.

— С удовольствием. Пройдёмте.

Во время обратной поездки Альбус и Атика многозначительно переглядывались, ведя безмолвный диалог. В холле Гарри не выдержал и спросил:

— Учитель, а что ты сделала гоблинам?

— Скажем так, оказала ряд очень важных услуг в весьма тяжёлые времена, — уклончиво ответила та.

— Но Атика! Это тайна?

— Просто долго рассказывать, — вздохнула волшебница. — В то время часть гоблинов отделилась от Союза Общин, избрала собственного Главу и восстала против людей. Маги особо не разбирались, а ударили в ответ по всему Малому Народу. Я же выступила в качестве миротворца. Очень, знаешь ли, интересная миссия, когда одна сторона считает тебя предательницей, а другая не доверяет твоему виду в целом. Но меня попросил мой друг Николас, после всего, что он для меня сделал, отказать было невозможно. Затем было много переговоров, предательств, ненужных жертв, смертей и прочего, но до всеобщей войны довести я не дала, дело закончилось тем, что совместный отряд Союза Общин и человеческих магов под моим руководством разгромил восставших. Потом же пришлось улаживать мелкие конфликты, писать новый мирный договор между людьми и гоблинами, помогать в очистке подземелий от гнездящейся там нечисти, вместе с гоблинами устанавливать новую рунно–артефактную защиту… Тогда я обрела невероятное доверие у Малого Народа, разве что почётной гоблинкой не сделали, — слабая улыбка. — Когда дела закончились, Англии в целом и Английского Союза Общин в частности мне хватило по самое горло, ну, собрала самое необходимое, доверила артефакты гоблинским старейшинам и банально сбежала, — Атика усмехнулась. — С тех пор с английскими гоблинами я дел не вела. Не ожидала, что у них такая хорошая память. Или опять хотят меня куда–то припрячь?

— Маловероятно, — сказал Дамблдор. — Я слышал, сейчас у гоблинов тишь да благодать. Скорее, они хотят возобновить ценную связь и, конечно, выказать тебе уважение и благодарность. Никогда не слышал, чтобы кого–то допускали в хранилища банков.

— А секрет прост — разгребай гоблинское дерьмо парочку лет, успешно разгреби и добро пожаловать! — рассмеялась волшебница. Двери Гринготса закрылись за спинами магов, и она спросила. — Куда там дальше — за палочкой?

— Палочкой? — удивился Гарри. Насколько он помнил, волшебные палочки у каждого из них вполне работали. Неужели на той демонстрации…

— Тебе нужна вторая палочка, — объяснил Дамблдор. — Хорошо бы, чтобы об уникальной палочке от Грефронта и Этьена не знал никто посторонний. Это будет твоим дополнительным козырем в случае неприятностей.

— Почему тогда все волшебники не носят по две палочки? — поинтересовался Гарри.

— Кто–то и носит, но никому не рассказывает, — ответила Атика.

— В волшебных семьях обычно есть запасные палочки, доставшиеся от умерших родственников или даже далёких предков, — добавил директор. — Обычно они более–менее подходят всем членам семьи, поэтому покупать дополнительную для каждого считают лишним. О, кажется, мы на месте. Старина Олливандер…

Олливандер встретил их прямо у двери, будто ожидал.

— Рад видеть вас, Альбус, и вашего воспитанника. Как сейчас помню, ваши родители, мистер Поттер, выбирали у меня свои первые палочки… — вдруг он заметил Атику. — А с вами я не знаком…

— Мисс Атика, можете называть меня так, — представилась она. — Я редко бываю в Косом Переулке.

— Атика… — Олливандер прикрыл глаза. — Нет, я определённо не слышал ваше имя. Возможно ли, чтобы вы показали свою волшебную палочку?

Женщина бросила на изготовителя палочек внимательный взгляд.

— Зачем вам это?

— Ваша магия несколько… необычна, — ответил Олливандер. У Гарри мелькнули мысли, не способен ли он видеть волшебство. — Мне хотелось бы видеть палочку, которая её направляет.

— Это возможно, — Атика вытащила палочку из–за пояса и протянула. — Будьте осторожны, палочка привязана ко мне кровным ритуалом и на попытки использовать будет реагировать не очень хорошо.

— О нет, я совершенно не собирался её проверять, — уверил Олливандер, разглядывая красноватую палочку. — Редкая магическая порода, но какая — не скажу. Сердцевина же… — он прищурился. — Волос вейлы, не так ли? Очень сильной, замечу, вейлы.

— Вы правы, — волшебница приняла свой инструмент обратно. — Его подарила моя подруга, а в дерево вложил мой друг, замечательный артефактор.

Внезапно глаза Олливандера расширились в озарении:

— Николас Фламель. Конечно, как я мог сразу не узнать его работу! Что ж, благодарю за осмотр, эта палочка воистину достойна вас, твёрдая, но невероятно вариативная, — он повернулся к Дамблдору. — Альбус, вы пришли за второй палочкой для мистера Поттера?

— Как вы угадали? — вырвалось у Гарри.

— Такой замечательный учитель, как Альбус, не мог не купить своему воспитаннику палочку заранее, — изложил ход своих мыслей изготовитель магических проводников. — Мистер Поттер, не могли бы вы показать свою первую палочку?

Гарри неуверенно посмотрел на приёмного дедушку, тот лишь кивнул. Мальчик вытащил инструмент из рукава, к внутренней поверхности которого палочка крепилась специальными чарами, позволяя вытащить её в мгновение ока.

— Невероятно! — воскликнул Олливандер. — Гениальная, бесспорно, гениальная работа! Сердечная жила дракона и пропитанный чарами пластик, никогда не встречал такого сочетания. Лёгкая и универсальная. Что ж, выбор сужается. Вам нужна очень сильная палочка, мистер Поттер, хорошо работающая в руках мага мысли, являющаяся скорее не симбионтом, а дополнительной опорой, полезным инструментом. Таких у меня немного, но уверяю вас, подходящая обязательно найдётся.

Спустя пять минут Олливандер был уже не так уверен. Наконец, он протянул одну из пяти оставшихся палочек. Гарри, взяв её в руки, почувствовал знакомое тепло и, не колеблясь, произнёс:

— Авис!

Мастер волшебных палочек улыбнулся, наблюдая за порхающей по помещению огромной стрекозой, и заметил:

— Следовало ожидать, что именно эта палочка выберет вас своим хозяином. Думаю, вам будет интересно знать, Альбус: она — сестра той, что оставила на лбу Гарри шрам.

— Да, это важно, благодарю за информацию, — кивнул Дамблдор. — Сколько мы должны?

— Десять галлеонов — обычная цена.

Гарри расплатился, и маги вышли на улицу.

— Думаю, нам всем следует передохнуть, — заметил Дамблдор. — Есть какие–нибудь идеи?

— Ты говорил про кафе–мороженое в Косом Переулке, — вспомнил Гарри.

— Прекрасная идея, Гарри, — кивнул Альбус. — Кафе Флориана Фортескью недаром пользуется повышенной популярностью. Атика?

— Пожалуй, я пройдусь по магазинам. Сорока минут вам хватит?

— С лихвой.

— Добро пожаловать в Хогвартс, мальчик мой.

— О Мерлин! — выдохнул Гарри, зажмурил глаза и помотал головой. Не помогало.

— Гарри! — раздался строгий голов деда. — Вспомни, чему я тебя учил сразу после Ритуала Полного Слияния.

— Магическому зрению, — сказал Гарри, продолжая мотать головой. Виски ломило, дело близилось к полноценной головной боли.

— А ещё я учил тебя закрывать его, — заметил дед. — Или ты уже не помнишь?

Гарри промолчал, сосредоточился. Надо было закрыть магическое зрение как можно быстрее и качественней. Потянуться к собственной магии… Объять её… Стать ею… Видеть её глазами… Или не видеть. С облегчением вздохнув, Гарри пошатнулся, опёрся на руку деда, усадившего его на стул, и открыл глаза — только обычные, материальные глаза. Так непривычно смотреть одними глазами…

— Это называется сенсорный шок, — дедушка говорил неторопливо, давая ему время прийти в себя. — Очень редкое, на самом деле, явление. Обычные маги, наоборот, целыми днями учились бы видеть достаточно тонко, но ты слишком привык к тонкому восприятию. Здесь, в Хогвартсе, стоит одна из самых серьёзных магических защит в мире, а стены буквально пропитаны волшебством.

— Накопитель? — спросил Гарри, ухватившись за мелькнувшую в голове ассоциацию.

— Вижу, ты уже пришёл в себя, — заметила Атика, заставив Гарри вздрогнуть. Он же аппарировал вместе с дедушкой, а кроме директора в Хогвартс… С другой стороны, это же Атика! Даже дедушка не всегда знает, что у неё на уме. — Да, Хогвартс — один из величайших накопителей энергии, однако вырвать у него хоть каплю — задача нереальная. Основатели хорошо над ним потрудились, — в голосе женщины мелькнула досада.

— Дедушка, значит, магическое зрения в Хогвартсе не работает? — грустно осведомился Гарри. Побывать в великой магической твердыне и даже глазком не глянуть на её тайны — для мальчика это было слишком.

— Ну почему же, вполне работает, — последовал невозмутимый ответ. — Просто надо уметь смотреть сквозь прищуренные веки.

— Альбус, не путай ребёнка, — суховато сказала Атика. Гарри заметил — в её глазах мелькнула смешинка. — Лучше дай объяснить той, кому это удаётся лучше. Твой дед, Гарри, имеет в виду, что здесь надо либо приглушить восприятие, либо поставить на зрение особые фильтры, которые будут затемнять слишком яркую магию. Первое — довольно–таки просто сделать, второе — потрудней, зато тонкости восприятия не потеряешь. Этим мы с тобой займёмся на следующем занятии.

— Атика, не время загружать Гарри информацией. Ему сейчас предстоит небольшое испытание…

— Небольшое? — в это слово чародейка вложила весь свой сарказм. — Ты всего лишь собираешься представить его всей школе, усадить за учительский стол и при этом попросить «вести себя спокойно»! Альбус, при всём уважении… — правда, уважения в её тоне не было. Ни капельки.

— Ты же понимаешь…

— Не понимаю. Я в этих ваших интригах и политике вообще мало что смыслю, — скривилась чародейка. — Приходится тебе доверять. Гарри, ты как, в порядке?

— Всё нормально, — поспешно сказал мальчик, которому совсем не хотелось стать причиной ссоры деда и учителя. — Дедушка, а причём тут политика?

— Думаешь, мы так просто попёрлись в Косой, а теперь сюда? — риторически спросила чародейка. — Видите ли, народ требует знаменитого Гарри Поттера. Ха!

— Увы, но так и обстоят дела, — подтвердил дедушка. — Люди… беспокоятся. Я говорил со многими, уверял, что это твоя личная жизнь…

— Почему мы должны их слушать? — вскинулся Гарри. — Какая разница, увидят они меня или нет? Разве Косого Переулка не достаточно?

— Политика, — снова скривилась Атика.

— Мне жаль, что ты в это втянут, мальчик мой, — покачал головой дедушка. — Я — видная политическая фигура, веду множество проектов, в том числе тех, что зависят от многих людей. Если эти люди не увидят тебя, они подумают, что с тобой что–то плохое, а я, чтобы не портить репутацию, скрываю тебя от общественности. И моя репутация испортится вдвое больше, кто–то перестанет голосовать за мои проекты, кто–то откажет в поддержке… В политике важен каждый голос. То, что тебя видели многие в Косом Переулке, конечно, исправит ситуацию, но не до конца — людям требуется, чтобы я официально сказал «это — Гарри Поттер, он жив и с ним всё в порядке». Я и раньше видел подобные тенденции, но если об этом прямо заявил Фадж, надо действовать незамедлительно. В любом случае, Гарри, я познакомлю тебя с моим вторым домом — разве ты не хотел всегда посмотреть, чему я уделяю внимания не меньше, чем тебе, политике и магии?

Хогвартс показался Гарри каким–то мрачным. Может, сказывалось, что он не мог видеть магию, но освещаемые факелами коридоры вместо таинственности вызывали ощущение смутной тревоге. В воздухе замка витали нехорошие предчувствия, о чём Гарри тут же сообщил дедушке.

— Атика? — тот резко остановился, глянув на своего учителя.

— Маловероятно, — ответила та. — Ясновиденье и пророческий дар просыпается раньше, мы бы заметили. Просто совпадение.

— Так я прав, тут что–то произойдёт? — удивился Гарри.

— Кто знает… — загадочно молвил старый маг.

— Произойдёт, произойдёт, — подтвердила Атика. — Только у Альбуса всё под контролем, можешь не беспокоиться.

Спустившись по очередной лестнице, нижние ступеньки которой обретали материальность прямо под ногами дедушки, свернув направо, затем налево — Гарри уже давно бросил попытки запомнить путь к кабинету — они остановились перед приоткрытой двустворчатой дверью.

— Мы прибыли. Большой Зал, — сообщил дедушка. — Теперь слушай внимательно, Гарри. Когда мы войдём, громко, на весь зал спроси, «что за чары наложены на потолок, дедушка?». Постарайся не выказывать волнения. Если тебя спросят — отвечай честно, но как можно меньше говори о своём образовании: в нынешние времена посещать маггловскую школу для чистокровного считается чепухой, а то и позором, а занятия тёмной магией запрещены.

— Меньше конкретики, больше чепухи, — подытожила Атика. — Если затрудняешься, просто промямли что–нибудь или промолчи — за тебя вполне могу ответить я или Альбус.

— Я понял, — учитывая, что в школе приходилось скрывать своё магическое происхождение, Гарри имел некоторый опыт в уклонении от ненужных вопросов и надеялся, что этого хватит.

— Вполне возможно, никто ни о чём не спросит, — потрепала мальчика по голове Атика. — Так что вперёд, меньше медлишь — меньше волнуешься.

Повинуясь жесту дедушки, двери Большого Зала раскрылись, и троица, возглавляемая старым магом, направилась к учительским столам.

Гарри поднял глаза вверх. Да уж… Потолок Большого Зала действительно впечатлял. Интересно, откуда магия узнают состояние неба? Впрочем, об этом он и должен спросить!

— Дедушка, а что за чары наложена на потолок? — громко спросил мальчик.

В мгновение ока в зале воцарилась тишина. Обедающие студенты и учителя развернулись посмотреть, кто назвал директора Дамблдора дедушкой.

— Сложная иллюзия, Гарри, — так же громогласно ответил Альбус. — самое интересное — это как иллюзия берёт информацию о состоянии неба. Мы с Атикой провели небольшое исследование… — с каждым словом старый маг говорил всё тише.

Большой Зал заполнился шёпотом студентов и даже преподавателей. На мальчика теперь глазели практически все. Сопоставить «дедушку», «Гарри» и слухи о Гарри Поттере — всё равно что сложить два и два. Впрочем, Гарри было не до этого. Он слушал деда, Атику, задавал вопросы и был слишком увлечён темой. Про себя Альбус улыбнулся — его приёмный внук, пожалуй, был настоящим волшебником, который за своим делом не замечает внимания простых людей. Конечно, это скорее недостаток, но как признак становления действительно талантливого мага — радует.

— Постой, дедушка, но ведь ты сам говорил, что чары познания слишком громоздки и быстротечны, чтобы быть стационарными, как их могли использовать Основатели?

— Здесь мы касаемся самой основы чар этого типа. Видишь ли, чары познания — это одни из самых сложных чар, слишком тонких, которые развеиваются сами по себе или от любого достаточно сильного магического всплеска. Но так было бы, если бы эти чары свободно висели в воздухе. Основатели же схитрили: чары познания у них находятся в сердцевине хогвартских стен, выходя тонкими самовосстанавливающимися отростками наружу.

— Очень любопытное решение, — отметила Атика, когда маги неспешно подошли к столу. Альбус взмахом создал кресло Гарри, Атика — себе. Усевшись в центре учительского стола по разные стороны от директора, маги продолжали говорить. — Стены Хогвартса содержат столько энергии, что внутри них никакие магические всплески чарам познания не грозят. Разумеется, выходящие наружу магические отростки регулярно разрушаются, но их так много, что процесс разрушения–восстановления почти не влияет на чёткость картинки на потолке.

— А почему тогда чары познания не развеиваются в стенах, если там так много энергии? — заметил нестыковку Гарри.

— Роль играет не количество энергии, а её изменчивость, — объяснил Дамблдор. — Грубо говоря, это те самые «всплески», колебания энергоуровня. Всплески достаточно короткие и достаточно сильные разрушают любые упорядоченные структуры. Напомни мне дать тебе книгу о колебательных процессах в магии. Ох, — Альбус сделал вид, что только сейчас заметил внимание преподавателей, с искренним интересом следивших за разговором и разглядывающих Атику и, особенно, Гарри. — Дорогие коллеги, позвольте представить вам моего приёмного внука, Гарри Поттера, о котором вы, безусловно, многое слышали, и одну из моих наставниц, Атику, леди Сей — Тиор. Возможно, вы что–то слышали и о ней.

— Можно просто Атика, — молвила та, немного привстав. — Рада познакомиться с уважаемыми профессорами.

— Атика, победительницы чемпионата магических дуэлей тысяча девятьсот шестого года в Лондоне? — тонким голосом спросил самый низкий из преподавателей. — Я Филиус, Филиус Флитвик, и мне очень понравилось ваше выступление. Настоящее искусство!

— Тысяча девятисот одиннадцатый, Париж, некий чемпион Филиус Флитвик, — улыбнулась ему чародейка.

— О, ваша дуэль с Грегором вдохновила меня заняться самосовершенствованием и подать заявку на участие, — произнёс Флитвик. — Если не откажетесь, был бы рад проверить, насколько я растерял умения за эти годы.

— Ждите меня на днях, Филиус, — кивнула чародейка.

Следом за Флитвиком представились и остальные преподаватели. В выходной, воскресенье, не все обедали в Большом Зале, поэтому Гарри и Атика познакомились только с профессорами Макгонагалл, Флитвиком, Вектор и Спраут. Гарри почти не участвовал в оживлённой беседе взрослый, но с интересом прислушивался к ней. В конце обеда затронули и тему обучения мальчика.

— Гарри — самый лучший из моих учеников, — с гордостью сообщил Дамблдор. — Как–нибудь я попрошу показать вам его достижения.

— Ну, Гарри учится быстрее, чем Альбус в своё время, — отметила Атика, заставив всех преподавателей, кроме Флитвика, впасть в некоторый ступор — тяжело было представить, что эта молодая женщина могла учить более полвека назад самого Альбуса Дамблдора. — Возможно, дело в гибкости юного ума, но надеюсь, однажды он меня превзойдёт. Гарри, покажи что–нибудь сложное, — «попроще, «авис», например, и сделай вид, что тебе трудно», — добавила волшебница телепатически.

— Хорошо, я попробую, — мальчик закрыл глаза, делая вид, что сосредотачивается… впрочем, он действительно сосредотачивался: пусть «авис», но не обычный! В конце концов, маг он или не маг?

Взмах палочкой в привычном сочетании ритуала, упрочняющего и повышающего чёткость формы.

— Авис.

Птичка была маленькая и совершенно обыкновенная. Простой воробей. Только вот сквозь воробья просвечивал потолок. Воробей–призрак? Заметила это одна профессор Макгонагалл, которая промолчала, покосившись на Атику, подмигнувшую ей.

«Молодец, очень точный контроль, — пришла мысль от Дамблдора. — Я недодать силы ровно столько, чтобы птица обратилась полуиллюзией, смог в пятнадцать. Правда, у меня не было таких учителей, как Атика».

Не успел Гарри возмутиться, что его дедушка не хуже Атики, как та шепнула:

— Он всегда любил себя принижать. Не спорь.

После обеда Альбус Дамблдор отвёл своих гостей в кабинет, чтобы не показывать, что он может аппарировать в Хогвартсе, и отправился в свой дом. Атика же воспользовалась координатным порталом — координаты Хогвартса дал ей Альбус — и переместилась на полигон в пустыне, учить Гарри управлять магическим восприятием.

Глава шестая: криминальная история — начало

Месяц спустя.

— Атика, — директор Хогвартса пристально смотрел на своего учителя, будто пытаясь увидеть сокрытое.

— Кажется, знаю, — ухмыльнулась та. — Назрел очередной разговор «и чему это я учу Гарри», да?

— Точно так, — кивнул Дамблдор. — Так чему? Как связаны между собой навыки обращения с артефактами, содержащими чары незримого расширения, владение «археа» на уровне «создай себе дом», начатки математической теории магии, экскурсии по городам мира и боевая магия?

— Думаю, у тебя есть предположения, — прищурилась Атика.

— Это напоминало бы подготовку к длительному путешествию, если бы не математика.

— Всегда предполагаешь худшее, — криво улыбнулась чародейка. — Нет, я не собираюсь пока в путешествия по иным мирам. Просто я тоже привыкла готовиться к худшему.

Альбус молча ждал продолжения.

— Автономность, — коротко сказала женщина, передёрнув плечами. — Максимальная автономность. Я опасаюсь, что однажды Гарри останется один, совсем один, и тогда он не сможет развиваться дальше. «Археа», знакомство с миром, умение обращаться с такими вещами, как палатка с целым домом внутри или чемодан, вмещающий склад — это даст шанс легко выжить и справиться со многими ситуациями. Боевая магия… сам понимаешь, зачем. Математика — затем, чтобы мог прогрессировать в магии самостоятельно.

— Почему так мрачно? — нахмурился Дамблдор. — Волдеморт в ближайшие три года тела не обретёт, я позабочусь. Даже если обретёт — разве ты считаешь его таким сильным противником?

— На меня начали охоту, — сказала Атика. — Грефронт и его гоблины. На многих старых местах ждали наёмники или ловушки. Пару раз едва не застали врасплох. Греф ушёл из бизнеса по продаже артефактов и теперь, по сути, основал свой преступный клан. Неудача со мной стоит ему костью в горле. Есть шанс, что он свяжет тебя со мной: будь осторожней. Нет, места, где я занимаюсь с Гарри, он не найдёт — там весит стационарная защита не хуже, чем на твоём поместье — сразу перестраховалась.

— Ты ждала, что я начну этот разговор, — заметил Дамблдор.

— Сама бы рассказала обо всём на днях, — Атика нервно постукивала пальцами по столу. — Ненавижу это состояние. Приходится в любой момент ждать атаки или ловушки, а вокруг держать чуть ли не сенсорную сеть, — она скривилась. — Не расслабишься. Альбус, если меня–таки прикончат, разрешаю пользоваться этим, — она достала из большого кармана мантии тот самый синий обруч, что лежал в гоблинских хранилищах. На непонимающе–вопросительный взгляд старого мага пояснила. — Древняя вещь, можно сказать, семейный, даже родовой артефакт, — грустная улыбка. — Называется «последний дар». Связан со мной лично, а потом, — «после моей смерти» подтекстом, — если Гарри захочет, то с ним или с тобой.

— Атика…

— Дай договорить, — прервала она жестом. — «Последний дар» ¬предназначен, чтобы передать преемнику максимум информации. Он полностью копирует мою память. Если вдруг меня… не станет, то Гарри, после того как научится принимать полноценные ментальные слепки, должен одеть этот обруч на себя. Моя память станет и его памятью, правда, не сразу, сам понимаешь, возможности человеческого разума не безграничны. Нет, это не сожжёт его мозг, и не надо укоризненно смотреть, лучше уделяй хотя бы час в день окклюменции. В общем, ты понял — в обруче записана моя последняя воля в том числе. На себя надевай только в случае смерти Гарри — боже упаси, если такое случится. Нет, неопасно оставлять такой источник знаний — там стоит искуснейшая защита, совершенствовавшаяся веками. Нет, пока рано рассказывать, откуда я родом, Альбус, помнишь, что я сказала тебе тогда?

— Помню, — Дамблдор потёр лоб. — Раньше ты не задумывалась над собственным наследством, когда собиралась в свои самоубийственные походы.

— Не заботилась или просто не говорила тебе? — подняла бровь чародейка. — Впрочем, ты прав. Раньше у меня не было никого, достаточно близкого, чтобы доверить такую вещь, как «последний дар». Я оставляю тебе его на сохранение, — она положила обруч на стол. — Можешь хоть в магму бросать, ему всё равно, только найди потом. И ещё: Греф далёк от Англии и не рискует связываться с Союзом Общин, но если всё же прознает про наше знакомство — берегись. И береги Гарри. С гоблинами я уже поговорила, на Британских Островах Грефу окажут максимальное сопротивление. Конечно, в криминальные круги он может и пролезть, но не дальше. Несколько баз его клана, Рейдеров Грефа, я сдала аврорам — американцам, канадцам и французом. Этьену пришлось закрыть магазин из–за бывшего партнёра и прятаться… Понимаешь теперь, почему я пытаюсь дать Гарри необходимый минимум?

— Понимаю, — «это вряд ли», — подумала про себя Атика. — Тебе нужна помощь? Моё влияние, связи, я могу даже помочь своими людьми…

— Нет, — резко, будто отрезала. — Это моя ошибка, и я сама с ним разберусь. Если же не удастся… я сказала, что делать. Всё есть в обруче. Мне пора.

Встала и, дав Дамблдору сказать ни слова, аппарировала.

— Леди Атика, вы уверены, что вам не нужна поддержка? — в очередной раз повторил глава французского аврората. — Вы сильно рискуете. Передайте нам хотя бы координаты известных вам баз.

— Ещё раз — нет. Вы должны сознавать, что я и так оказываю большую услугу. Могла бы прикончить этих ублюдков и никому не говорить.

— Леди Атика, попрошу не нарушать закон на территории Фра…

— Чёрт, а что я должна делать с работорговцами?! — взорвалась Атика. — Может, привести их вам в камеры, чтобы на следующий раз вы с извинениями выпустили тварей? Может, мне их вообще не трогать? Вы же понимаете, при таком финансовом состоянии, как у Рейдеров, подкупить ваше грёбанное Министерство с Министром Франции во главе — не проблема. Мне лишь хочется, чтобы вы хотя бы примерно представляли, с чем могли столкнуться без меня. Всё, больше ничего от вас не требуется, господин главный аврор Франции.

— Вы никогда не говорили об этом напрямую, — аврор окружил кабинет чарами от подслушивания. — Их финансовые возможности так велики?

— Ха! Грефронт больше трёх десятков лет владел бизнесом по созданию эксклюзивных артефактов, таких, как, например, рунные камни в защитной системе вашего аврората или палочки, заточенные специально под мощные выбросы энергии. И он сейчас организовал чуть ли не конвейерное производство этих артефактов для криминального мира, одновременно приторговывая рабами — вы представляете себе, сколько на чёрном рынке стоит рабыня–вейла? — и собирая дань с подчинённых банд. Сейчас в его сфере влияния — Франция, США, Канада, однако не за горами внедрение в Германию и Австралию. Я уничтожила несколько вторичных баз, по сути, складов продовольствия да перевалочных пунктов работорговли. Ни до одного сколько–нибудь важного логова — не добралась. Вы сознаёте глубину проработки защиты Рейдеров? На вторичных базах она была сравнима с защитой этого вот отделения, а что я найду на первичных… — она махнула рукой перед лицом ошарашенного пылкой речью начальника аврората. — В день на меня совершаются минимум три покушения. Например, сегодня перед нашей встречей пришлось снимать Империус с одного из ваших авроров, хорошо хоть никто не заметил. С большей долей вероятности через неделю меня объявят в розыск по наводке сверху, и вы лично возглавите поиски. До международного розыска не дойдёт, у меня тоже есть кое–какие связи, но во Франции и Канаде дадут приказ на мой арест, даже намекнут на «убийство при сопротивлении задержанию». Это вполне реальный сценарий. Теперь вы осознаёте, с чем столкнулись? — она требовательно посмотрела в жёсткое, со шрамами ещё от войны с Гриндельвальдом лицо.

— Сознаю, — медленно кивнул мужчина. — Я вам верю, Атика. Всегда могу понять, когда человек лжёт, а когда искренне верит в свои слова. Давайте так: я отправлю с вами одного из лучших авроров, а потом, если всё действительно так серьёзно — я подумаю, чем могу помочь неофициально.

— Только если этот аврор постоит в сторонке и не будет лезть под руку.

— Я же говорю — одного из лучших…

— Это будет работа не аврора, а скорее ликвидатора заклятий — наиболее близкое к исчезнувшей профессии взломщика комплексной защиты. Сама по себе охрана там не очень, а вот защитная магия — высший класс.

— Ясно, — кивнул француз. — Я отдам Дюпону приказ слушаться вас в мелочах. Надеюсь, я не зря вам доверяю, леди Атика. До этого момента вся ваша информация подтвердилась, а наводки на базы…

— Стоит поспешить. У меня нехорошее предчувствие, что иначе мы опоздаем и найдём только пустые здания.

— Хорошо. Идёмте за мной.

Дюпон оказался высоким аврором в буквально пропитанной защитными чарами мантии. Вероятно, он занимал не самую низкую должность, поскольку имел собственный кабинет и разбирался в бумагах, когда к нему пожаловали два мага.

— Опять новое снаряжение, месье? — спросил он. — Я уже говорил, что мы ничего не заказывали, это какая–то ошибка, и…

— Ты жаловался на избыток бумажной работы, — прервал его раздражённую речь начальник аврората. — Я нашёл подходящее задание, неофициальное, сам понимаешь.

— Месье?

— Будешь сопровождать леди Атику, — он кивнул на чародейку. — Слушаться её в мелочах и внимательно наблюдать. В случае крайней нужды — помоги. Можешь считать её своим начальником на время этой миссии. Не буду говорить тебе какие–то подробности — будет лучше, если ты понаблюдаешь без предубеждений. Учти, все действия Атики в данном случае одобрены мной, поэтому воздержись от… скоропалительных выводов. Всё ясно?

— Независимый наблюдатель, — Дюпон встал. — Что ж, это гораздо лучше, чем сверять списки утерянного на заданиях снаряжения. Уму не приложу, откуда в моём подразделении столько растерях? Когда выдвигаться?

— Надеюсь, тебе не нужно время на подготовку? — нетерпеливо уточнила женщина.

— Конечно же нет! — ухмыльнулся аврор. — Я — не новобранец. Судя по всему, мы торопимся?

— Именно. Берись за мою руку, аппарируем на место операции.

— Но ведь здесь… — Дюпон наткнулся на взгляд своего начальника, будто бы говоривший — пока не спрашивай, и выполнил просимое.

— Удачи! — пожелал начальник аврората Франции.

С тихим хлопком волшебники переместились, успешно обойдя антиаппарационный барьер. После того как «специалис ревелио» и ещё несколько обнаруживающих и идентифицирующих чар не обнаружили и следа магии на месте аппарации, главный аврор пробормотал: «по крайней мере, я попробовал», — и направился в свой кабинет.

— Где мы? — поинтересовался аврор, когда маги появились на широком пустынном пляже.

— Юг Франции, координаты дам потом, — ответила Атика. — Будь добр, подойди поближе… ещё ближе. Ага, — широкий взмах палочкой, и аврор почувствовал, как их окутывает мощная магия. — Маскирующее заклятье. Не отходи дальше пяти метров, не то оно рассеется.

— От кого мы скрываемся? Здесь ведь никого нет. Гоменум ревелио. Никого. Пустырь.

— Всего лишь хорошая система маскировки. И не применяй какую–либо магию, кроме как в случае смертельной опасности: не хочу, чтобы нас заметили раньше времени. Хорошо хоть на безобидное «гоменум ревелио» тут нет детекторов, его может применить случайный маг. Иди за мной и не отставай.

Атика уверенно направилась на большую пустую поляну, изредка взмахивая палочкой. Дюпон чувствовал: она колдует, причём очень тонко, едва заметно. Вдруг волшебница замерла.

— Хм, не ожидала. Кажется, придётся немного… погорячится. Они подняли стационарный щит на полную мощность. Вероятно, очередной виток усиления паранойи, — палочка Атики исторгла поток тёмной магии от которого у аврора побежали мурашки по коже. Послышался хрустальный звон, и перед магами появился, будто из ничего, двухэтажный особняк.

— Это… то место, куда мы шли? — спросил Дюпон, устанавливая вокруг себя самый мощный щит, который только знал.

— Угу. И не опускай свой щит ни на секунду, — посоветовала чародейка, взмахом палочки отклоняя с десяток лучей, направленных к ним из окон. — Эл–редукто.

Массивную, обитую железом и ограждённую защитной магией дверь разнесло на части вместе с здоровенным куском стены. Очередной взмах, лучи противника уходят в небо, а Атика ответный луч поражает одного из стрелявших.

— Нам внутрь, — сказал чародейка, направляясь в дом и отклоняя на ходу заклятья. Несколько зелёных вспышек приняли на себя тонкие стальные пластинки, взрывающиеся, но не пропускающие «аваду» дальше.

Между тем, защитники дома перешли на более мощную магию, в основном, тёмную и чёрную. Дюпон шёл рядом с Атикой и чувствовал себя странно. Чародейка с восхитительным изяществом отклоняла слабые лучи, материализовывала защиту от более мощных, держала щит от более тонких атак, будто бы жонглируя, танцуя, взмахивая палочкой ровно там, откуда через полсекунды прилетит «круцио» или «редукто». При этом Атика двигалась как–то замедленно, было явно видно — она сражается не в полную силу. В противников, в основном, летели оглушители, правда, их мощь и скорость не оставляла магам никакого шанса, насквозь пробивая «протего», «рефлекто» и «сорберо». Впрочем, по мнению аврора, умения противников оставляли желать лучшего.

— Ступефай, — ради разнообразия, последний оглушитель Атика озвучила. «Сорберо» молодого парня не поглотило и доли красного луча, и того отбросило, ударив об стену. — Нам — вниз.

— Вниз?

— Да, подвал, защищённый не хуже самой базы. Правда, сначала надо найти вход… — женщина помедлила. — А, так проще, — направила палочку на ближайшего оглушённого. — Легилименс меморе. Ага, ясно.

В соседней комнате обнаружился люк, некогда прикрытый ковром. От ковра шальное «редукто» оставило лишь обрывки, но и среди них обнаружить сливающийся с полом круг было нелегко. Никакой ручки люк не предусматривал, зато Дюпон ясно чувствовал исходящую от него магию. Сочетание светлой и тёмной. Почему разнонаправленные энергии друг друга не поглотили?

— И что дальше? — поинтересовался аврор.

— Будем ломать, — Атика начала выписывать палочкой в воздухе всевозможные фигуры, большинство из которых аврор никогда не видел. — Так, попробуем сначала вот это. Алохомора!

— Оригинально, — заметил Дюпон. Волшебница вложила в простые чары столько силы, сколько наберётся не в каждой «аваде». Такое заклятье открыло бы, пожалуй, половину министерских сейфов.

— Но бесполезно. Попробуем иначе. Мерге контрариум! Ага, сработало.

Действительно, магия на люке резко ослабла и рассеялась.

— Что ты сделала?

— Убрала перегородку, образно говоря, — объяснила Атика, левитируя люк в сторону. — Светлая и тёмная энергия обычно компенсируют друг друга, а я дала им дополнительный сближающий импульс. Замечательно работает с неструктурированной магией. Как говориться, ломать — не строить.

— И что дальше? — аврор разглядывал гладкую, без следов лестницы, шахту, которая уходила, в глуби которой пропал посланный Атикой светящийся шар.

— С самолевитацией знаком?

— Глубоко в теории, — Дюпону вспомнились слова шармбатонского преподавателя чар: «если кто из вас сможет поднять себя в воздух, освобожу от годового теста». Из двадцати студентов у одного даже получилось. Правда, освобождение тот не получил, поскольку умудрился врезаться в потолок головой, а по выходу из лазарета выслушивал речь о «недоучках, которые и перо–то нормально левитировать не могут».

— Неуч, — вздохнула Атика. — Ладно, как смотришь на небольшой полёт под моим контролем?

— Только не первым, — Дюпон покосился на бездонную шахту. — Как они вообще туда спускались?

— Элементарно. Что–то вроде лифта. Только он включается снизу, так что нам это не поможет, — чародейка шагнула в шахту и зависла. Беспалочковая невербальная магия? — Прыгай по моей команде, — и довольно быстро опустилась во тьму. — Давай!

Аврор не медлил — мастерство, продемонстрированное волшебницей, говорило само за себя. Стоило кругу света над головой обратиться в точку, как мягкая сила подхватила и замедлила падение. Несколько секунд замедления, и мага опустило в освещённой факелами пещере.

Среди сталактитов и сталагмитов стояли ящики, много ящиков. Атика подошла к ближайшему, и взмахом палочки сорвала крышку. Дюпон приблизился, уловил характерный аромат. В ящике ровными рядами стояли склянки с ядовито–зелёным зельем.

— «Сладкая смерть», — поморщился он. — Откуда здесь столько этой гадости?

Не отвечая, чародейка огляделась, прищурившись. Затем повела между ящиками, изредка срывая крышки и показывая.

— «Слёзы радости», — рубиновая жидкость в плотно закрытых сосудах. — «Амеликус», — белый порошок во множестве упаковок. — Маггловский героин, — светло–коричневый порошок. — «Светлая Иллюзия», — всего один флакон прозрачной жидкости на целый ящик, предусмотрительно окутанный изолирующей магией. — Опять «Слёзы радости». Ну что, хватит?

— Откуда?! — воскликнул аврор. — В жизни не видел столько наркотиков рядом! Это же целое состояние. Чёрт, да им всем поцелуй дементора светит!

— Ха! — Атика закрыла ящики обратно. — Это — их основной наркосклад. Мы успели как раз вовремя — эвакуировать товар Рейдеры не успели.

— Вы ошибаетесь, — раздался женский голос. Из полумрака выступила высокая фигура, окутанная чарами, размывающими контуры тела. — А Греф не ошибся. Я ждала тебя, Атика. Пора закончить начатое.

Атика прищурилась. Резко выдохнула, встала в дуэльную стойку, велев аврору:

— Отойди подальше и не вмешивайся. Здесь ты мне не помощник.

— Ты уверена? — маг, поддерживая щит, отступил на несколько шагов, пытаясь понять, что опасного в незнакомке.

— Она наглоталась Феликс Фелицис, — прошипела Атика.

— Авада кедавра, — уверенно произнесла незнакомка.

— Археа мотус, — спокойно ответила Атика. Стальная плита, встретившись с зелёным лучом, разлетелась на куски, один из которых срикошетил о щит Дюпона.

Миг противницы стояли, внимательно смотря друг на друга с выставленными вперёд палочками. Всего миг — а потом события сорвались вскачь.

С палочки Атики вылетели два рубиновых шара, направившиеся по петляющей траектории к неизвестной. Та лишь коротко взмахнула палочкой, и шары сгинули, натолкнувшись на стены. Однако Атика не собиралась отдавать инициативу. В щит незнакомки ударил каскад молний, внешне не повредив, затем неизвестная сделала несколько внешне хаотичных шагов, пропуская тёмномагические чары, крушащие стены. Следом в незнакомку полетели ослепительно белые лучи, огнешары, затем что–то тонкое, потом «эл — редукто», ещё какие–то удары по площади…

Не одна из атаки не достигла своей цели. Незнакомка изящно уходила в сторону, подставляла вместо себя сталактиты со сталагмитами, парировала простым, но невероятно сильным «протего» или «сорберо», отклоняла мощнейшую магию небрежными взмахами палочки… Создавалось ощущение, что она неуязвима. Атаковала незнакомка «авадами», редкими, но летящими в самый неподходящий момент. Уклоняясь от очередного смертельного заклятия, Атика вдруг споткнулась, выставила стальной щит перед собой, принявший ещё одну зелёную вспышку, затем ещё одну, и ещё, ещё… Волшебница банально не успевала. В последний момент вместо «авады» незнакомка выпустила «петрификус тоталус». Атика упала, скованная чужими чарами.

— Так–то лучше, — удовлетворённо произнесла незнакомка. Обернулась к аврору. — Надеюсь, глупить не будешь? Ты мне не соперник. Сними щи…

— Авада кедавра! — аврор не колебался. За всю жизнь он лишь дважды произносил эти слова, оба раза — когда иного выхода не было.

Незнакомка со смехом пригнулась, пропуская зелёное сияние над собой, и выпустила «петрификус тоталус» такой силы, что щит Дюпона, могущий некоторое время сдерживать даже Адское Пламя, рассыпался, а аврора парализовало.

— Ещё один придурок, — хмуро сказала неизвестная женщина. — Ну как, готовы к смерти, поборники справедливости? Нет? Ну и правильно, давайте немного поговорим. Атика, не глупи. Скинешь «петрификус» — получишь «аваду». Просто лежи спокойно и наслаждайся последними мгновениями жизни, — незнакомка рассмеялась. — Пафосно звучит, не правда ли? Мне редко приходится просто убивать. Обычно поручают что–то вроде «поймай и вызнай», но здесь Греф подстраховался. «Просто убей». Позвольте представиться, штатный убийца Рейдеров, Тэсия. Атика, прекращай свои бессмысленные ментальные атаки, в ближайший час меня только вместе с планетой можно убить. Эликсир Тринадцати, слышала о таком? О, слышала, вижу по глазам. Интересно, на что ты надеялась, придя сюда без страховки и Феликса в кармане? А, ты же не можешь ответить, — взмах палочкой. — Теперь отвечай, мне интересно.

Атика промолчала, прикрыв глаза.

— Не хочешь? Империо, — Атика вновь молчала. Дюпон знал: заклятию подвластия можно сопротивляться. В теории. На практике он наблюдал подобное в первый раз. — Хм, не работает. А если так: круцио! — и на этот раз Атика даже не дёрнулась. Лишь прерывистое дыхание выдавало, что заклятие действует. — Ну что ж, раз ты не желаешь беседы… Авада Кедавра.

Неделю спустя.

— Ритуалы… — Альбус смотрел в огонь камина, рассказывая. — Пожалуй, это область, в которой я сильнее практически всех, за малым исключением. Не знаю, какими знаниями и умениями владел в этой сфере Волдеморт, но вот Атика, — старый маг вздохнул. — Атика владеет куда как большим. Впрочем, это не так важно. Для начал важно понять, что есть ритуалы. Можешь дать определение?

— Нет, дедушка. В книгах не…

— Естественно, нет, — оборвал его Дамблдор. — Нет и быть не может. Видишь ли, мальчик мой, в ритуалы настолько многообразны, что дать им определение практически невозможно. Можно сравнить понятие «магический ритуал» с понятием «жизнь» из маггловской биологии. Множество теоретических подходов, а на практике отделять ритуал от иного магического действия позволяет набор признаков. Можешь назвать несколько?

— Жесты? — Альбус только отрицательно покачал головой. — Символы?

— Ближе. Да, в первую очередь, следует выделить символизм или, если хочешь, значимость. Например, этот взмах, — Дамблдор продемонстрировал знакомый Гарри жест усиливающего ритуала палочкой, — значит увеличение, усиление. Достаточно просто, казалось бы. Недостаток этого признака очевиден: относительность. Для меня жест значит одно, для маггла — ровно ничего, для мага–африканца — третье.

Прежде чем говорить, как тогда действуют ритуалы, перейдём к следующему признаку. Это — вера. Маг обязан верить, что ритуал подействует. Под верой я подразумеваю не ту, что аналогична религиозной или, в крайней её форме, фанатизму — такая вера только мешает. Это скорее уверенность, как в собственных силах, так и в том, что ритуал работает. Уверенность достигается знанием или незнанием. Маг, который видит, что ритуал работает у остальных магов, уверен, что сработает или, как минимум, может сработать и у него. При этом даже не обязательно знать, что ритуал — это ритуал. В Хогвартсе, например, понятие ритуала разбирается только на седьмом курсе, тем, кто выбирает теорию магии — до этого дети спокойно пользуются палочкой, твёрдо уверены в своих силах, поэтому на седьмом году обучения никто не сомневается, что ритуалы работают.

Уверенность знания же… здесь гораздо сложнее. Чтобы сработал ритуал, когда ты знаешь, что он может не сработать из–за твоего же неверия, следует уметь управлять состоянием своего сознания, уметь вызывать нужные чувства, причём не поверхностные, но из глубины своей сущности. Когда маг сознаёт свою сущность, никаких сомнений не остаётся, а волшебство течёт мощно и точно так, как он велит.

Третий признак ритуала — это чёткость формы. На самом деле, форма для ритуала значит не так много, как кажется. Подчас достаточно веры и значения. Однако сознание — странная штука. Бывает, что волшебник, даже полностью уверенный в своих силах, даже точно сознающий смысл своих действий, немного ошибается и вместо нужного результата получает пшик. Дело в том, что там, в глубине памяти, он привык к одной и той же форме, сама магия привыкла течь в определённых условиях, нарушая которые, маг просто прерывает ритуал. Разумеется, достаточно твёрдая воля, вера и чувство магии позволяют игнорировать эти ограничения… но таков путь лишь достигших высот, — Альбус замолчал, давая приёмному внуку время осознать информацию. Говорил директор Хогвартса размеренно, ровно, но при этом совершенно не усыпляюще. — Что ж, остался последний признак. Ритуал всегда является внешним. Его действия не имеют прямого отношения к, собственно, магии. Попробуй взглянуть со стороны, с позиции здравого смысла, с точки зрения магглов на вот это, — Дамблдор сделал плавный взмах палочкой. — Я просто машу некоей деревяшкой. При этом я могу говорить какие–то слова. Разве это магия? Что вызывает при этом пламя и воду, жизнь и смерть? Внешняя бессмысленность, бессмысленность формы — это самый абсурдный признак ритуала. Итак, ритуал — это внешне бессмысленные, но наполненные значением для мага действия чёткой формы, в результатах которых ритуалист твёрдо уверен. При этом ритуал может работать, если один или даже два признака из четырёх не выполняются… но примерное описание я тебе дал. Если захочешь почитать подробнее, то лучше всего написано в «Ритуалистической магии» тысяча девятьсот семидесятого года, спроси у Дайны в нашей библиотеке. Итак, Гарри, теперь я ожидаю вопросов.

Мальчик помолчал, а потом сказал:

— Деда, можно позже? Сначала я хочу почитать про ритуалы, даже не знаю, что спрашивать.

Альбус Дамблдор удовлетворённо кивнул. Гарри постепенно избавляется от привычки спрашивать и спрашивать. От этого один шаг до умения делать собственные выводы.

— Можно, конечно. Я не тороплю. Ты хотел спросить о чём–то другом? — глаза мага устало блеснули из–под очков–половинок.

— Просто хотел узнать, как дела у Атики. Ты говорил, она занята.

— Занята и просила тебе ничего не рассказывать. Думаю, через неделю–другую всё разъясниться.

Когда Гарри ушёл, директор остался смотреть в равнодушные языки пламени. В душе было тоскливо. Атика пропала. Вынужденная ложь в отношении Гарри. Больше трёх недель работы с маховиком времени он не выдержит — слишком много навалилось. Придётся искать нового наставника для Гарри. На примете был один человек, у которого есть немного свободного времени, но вот согласится ли она…

Альбус поднял старые связи в Министерствах Канады, США и Франции, но ничего определённого не выяснил. В этих странах действительно происходила невнятная возня в околокриминальных кругах. Да, в аврораты заходила незнакомка под плотным слоем маскировочных чар и сдавала некие бандитские базы — на этом всё. Возможно, больше знали главы авроратов, с которыми беседовала чародейка, но у Альбуса не было агентов достаточной квалификации, чтобы выйти на них, а самолично… увы, просто не хватало времени. На нём висело несколько расследований экологической опасности маггловских заводов в качестве члена Международной Конфедерации Магов, а также координация иных дел МКМ, бумажная работа в качестве директора школы, особо сложные судебные и законодательные заседания Визенгамота… и это не считая обучения Гарри.

Ну почему учитель исчезла именно сейчас? Выжила ли? Если выжила — почему не выходит на связь? Сколько ждать, чтобы с уверенностью сказать, что она мертва? Зная Атику — минимум месяц. И совершенно не на кого оставить Гарри. После путешествий с учителем Альбуса, ему вряд ли интересно сидеть в поместье да заниматься магией самостоятельно. Как всё не вовремя…

Прямого доступа в криминальные круги Дамблдор не имел. Косвенный — да, через аврорат Англии и нескольких агентов, того же Наземникуса Флетчера, например. Но этот доступ мало что давал. Дамблдор всегда остерегался устанавливать какие–то неинформационные связи с криминалом — этого бы никто не понял, раскройся дело широкой общественности, ну и брезговал просто. Проще действовать сверху и со стороны закона, чем снизу и со стороны нарушителей закона. Сейчас этот подход выходил боком.

Видимо, его воспитаннику придётся сидеть дома. Ничего не поделаешь, после предупреждения Атики и её «своевременного» пропадания, надо быть осторожным. Конечно, Альбус не заметил никакой подозрительной активности вокруг себя, но он не профессиональный аврор. Защиту вокруг поместья Альбус активировал сразу наполовину вместо стандартной четверти. Носил амулет со встроенным детектором ядов и враждебных чар целого списка — это по умолчанию. Ещё один амулет, включающийся усилием воли, более быстрым, чем самостоятельное колдовство, создавал модификацию «протего». Наконец, постоянно активное заклятье–распознаватель выступало в роли пресловутого «шестого чувства».

Альбус был готов к неприятностям… но они не последовали. Не последовало ничего. Атика тихо исчезла, и это отсутствие новостей угнетало старого мага.

Глава седьмая: новая наставница

Глава 7. Новая наставница.

Еженедельное собрание преподавателей после обсуждения текучки расходилось. Всё собрание, в основном, складывалось из отзывов о первокурсниках. Ничего особенно интересного директор не узнал, однако поставил в уме галочку напротив некоторых фамилий. Пожалуй, в будущем надо будет следить, например, за Драко Малфоем и Гермионой Грейнджер. Первый являлся достаточно перспективным волшебником, пусть и сыном оппозиционного ему политика, вторая, при надлежащем воспитании, станет прекрасным теоретиком или экспериментатором от магии.

— Минерва, ты не могла бы остаться? — обратился Дамблдор к преподавательнице трансфигурации, учителя стали расходиться.

— Да, Альбус? — она выглядела усталой: первые школьные недели всегда были испытанием для нервной системы.

Директор наложил на преподавательскую чары сокрытия.

— Я хотел бы попросить тебя о личной услуге, — начал маг.

Макгонагалл молчала, глядя вопросительно. Не в её стиле уточнять лишний раз.

— Гарри Поттер. Как ты знаешь, я являюсь его опекуном. Надеюсь, мой воспитанник оставил о себе хорошие впечатления?

— Даже слишком, — кивнула женщина. — Его «авис», чары уровня, минимум, четвёртого курса, которые мы преподаём на шестом. Гарри сделал птицу полупрозрачной — удивительный для его возраста контроль. Любознателен и достаточно умён. Учись он в Хогвартсе — однозначно был бы рейвенковцем.

— Я и Атика обучали Гарри вдвоём, — заметил Дамблдор. — К сожалению, я не могу проводить с ним много времени в течение учебного года. Обычно этим занимается Атика.

— Что–то случилось? — догадалась Минерва.

— Скажем так, Атика… занята. Срочное и, возможно, долгое дело. Мне приходится пользоваться хроноворотом, чтобы успевать заниматься с Гарри, но такой темп — не для моих старых костей, — слабо улыбнулся директор. — Профессор Макгоногалл, как вы смотрите на то, чтобы во внеурочное время немного позаниматься с Гарри?

— Это возможно, профессор Дамблдор, — медленно ответила преподавательница. — Возможно, но тяжело. Альбус, я — декан Гриффиндора, это накладывает определённые обязательства. Кому, как не тебе, знать это?

— Знаю, поэтому не рассчитываю на положительный ответ. С другой стороны, мне не на кого больше положиться: нужен человек, которому я могу доверять целиком и полностью.

— Точно так ты говорил о Северусе, — заметила Минерва.

— Северус… боюсь, он — не самая подходящая кандидатура для Гарри, — уклончиво ответил Дамблдор. — В Филиусе я уверен полностью, но он сейчас занят. Мне нужен человек с опытом преподавания сложных аспектов магии. Ты подходишь идеально.

— Альбус… — профессор чувствовала, что готова согласиться. Интерес к Гарри пересиливал некоторую моральную усталость от школы. — Ты уверен, что я — именно та, кто нужна? Ты говорил, что Атика учила тебя.

— Тебе не надо пытаться её превзойти. Просто надо направить Гарри в более–менее безопасное русло. Меня он слушает, о безопасности в магии знает не понаслышке, но по незнанию может натворить такого…

При этом Дамблдор вспомнил попытку мальчика посмотреть, получиться ли с помощью «археа» материализовать такую же птичку, как «авис». Оба заклинания весьма нравились Гарри, и он решил совместить их действие — сделать птичку, которая не пропадёт через минуту. «Археа» действительно могло создавать живых существ — это высшая лига манипуляторов этими чарами. «Традиционное» «археа» использовало для этого ментальный слепок из сознания мага, обязанного быть и менталистом. Пси–образы, тем более такие сложные, Гарри не просто не знал, но даже не умел принимать, поэтому решил воспользоваться образом из чар «авис». При том, что ему никто не рассказывал о правилах создания и модификации чар — Гарри удалось смастерить более–менее замкнутый конструкт, да только он мало того, что не сработал, но ещё и начал высасывать силы из неудачливого заклинателя. Благо, Альбус заметил сильное магическое возмущение и вовремя прервал опасное колдовство.

— Что может сделать по незнанию сколь угодно способный маг в одиннадцать лет? — недоумевала Минерва.

— Например, скрестить «авис» и «археа», — буркнул Дамблдор.

— Что?!

— Кажется, ты уже заинтересовалась, Минерва, — прищурился старый волшебник. — И, как минимум, на разговор с Гарри согласна.

— Ладно, Альбус, — сдалась женщина. — Когда и где я смогу встретиться с Гарри?

— Если есть возможность — то прямо сейчас. Для тебя уже подготовлен личный портключ.

— Я ещё ни на не дала окончательного согласия, — напомнила профессор.

— Разумеется, — хитро улыбнулся Дамблдор. — Возьми, он активируется по паролю. На сегодня пароль — «ясное небо». Итак?

— Я буду через полчаса, — кивнула Макгонагалл, и вышла из преподавательской.

«Лучше, чем я мог предполагать», — подумал директор Хогвартса, перед тем как аппарировал.

— То есть ей я могу рассказывать не всё? — спросил Гарри.

— Профессор Макгонагалл — одна из наиболее доверенных мне людей, — мягко сказал Дамблдор. — Однако ей не время знать некоторые вещи.

— Дедушка, просто скажи, о чём надо молчать, — предложил мальчик.

— О своём магическом канале, — ответил Альбус. — О том, что можешь частично им управлять. Пусть считает тебя маленьким Мерлином, но ни в коем случае не упоминай о канале. Обо всём остальном — думай сам. Чем больше ты скажешь, тем больше придётся объяснять как тебе, так и мне. Будет спрашивать об умениях — не молчи, а рассказывай, естественно, кроме канала. К тёмной магии она отнесётся с пониманием, тем более ты владеешь только некоторыми боевыми чарами. Самое главное, помни, что она — не боевой маг с опытом Атики, дуэлей не устраивай, чего–то наподобие вашей игры «подлови учителя» — тоже не стоит. Профессор Макгонагалл, в первую очередь, мастер трансфигурации и, пожалуй, иной магии, требующей применения ментальных слепков. Она хорошо владеет окклюменцией и средний легилимент. Основываясь на этом, подумай, чему бы ты хотел у неё научиться.

Оставив Гарри размышлять, Альбус удалился навстречу гостье — чары оповестили его о перемещении. Возвратился он уже с профессором Макгонагалл.

Минерва с любопытством оглядывалась. Дом Альбуса ей определённо нравился. Комнаты оформлены в различных стилях и тонах — единственной общей чертой являлось ощущение спокойствия и уюта. Дом бы достаточно велик, по пути в комнату Гарри они миновали череду комнат и поднялись на второй этаж, который был интересен современным интерьером, столь редким для традиционных особняков старых волшебных родов.

— Как ты заставил работать лампочки, Альбус? — поинтересовалась Макгоногалл.

— Это был достаточно интересный опыт, — заметил тот, замедлив шаг, чтобы успеть рассказать. — Сначала я думал, что придётся менять конфигурацию всей защиты дома, — Минерва представила, насколько это будет сложно, особенно касательно древних, буквально слитых со стенами дома чар, — но потом поступил обратным образом — оградил провода от магии. Должен признать, некоторые изолирующие заклинания мне подсказали бывшие студенты.

— Это кажется невероятным, — заметила Макгонагалл. — Министерские до сих пор не могут заставить работать лампочку у себя или в Хогвартсе.

— Это вполне разрешимая проблема, — пожал плечами директор. — Полагаю, работники Отдела Тайн давно нашли способ. Просто есть люди, которым невыгодно, чтобы это решение обнародовали.

— Аристократия, — с презрением сказала волшебница.

— Не вся, — уточнил Альбус. — Многие вполне себе прекрасно уживаются с магглами. Правильней будет сказать — партия консерваторов. Безусловно, в ней много чистокровных аристократов, но зачастую попадаются полукровки или даже магглорождённые, — маг вздохнул. — Ладно, оставим разговоры о политике. Нам сюда.

Комната Гарри, находящаяся на углу особняка, носила куда больший отпечаток современности, нежели лампы. Большой телевизор с видеомагнитофоном и колонками, никаких перьев и пергаментов — только ручки и тетради, а на полках стояли учебники, научно–популярные и художественные книги, что характерно, все — маггловские.

— Здравствуйте, профессор Макгонагалл, — поднялся им навстречу мальчик.

— Добрый день, Гарри, — она ещё раз огляделась, отметив, что Гарри был в джинсах и футболе с наложенными на них чарами терморегулировки — дикое сочетание! — и вертел в руках не ту палочку, которую демонстрировал в Хогвартсе. — Альбус попросил позаниматься с тобой.

— Дедушка говорил, — палочка мальчика, не иначе как от волнения владельца, посыпала белыми искрами.

— Думаю, вы поладите, — сказал Альбус. — В случае необходимости, меня можно найти в кабинете. Демонстрации лучше проводить на открытом воздухе.

— Чему вы можете меня научить? — с любопытством спросил Гарри, как только его опекун ушёл.

— Что ты имеешь в виду? — не совсем поняла чародейка, присаживаясь на свободный стул.

— Ну… — Гарри наморщил лоб в попытке сформулировать. — Что вы умеете настолько хорошо, что можете учить? Дедушка говорил, что вы хорошо знаете трансфигурацию.

— Я преподаю её в Хогвартсе, — подтвердила Минерва. — Ты хочешь, чтобы я учила тебя трансфигурации?

— Она интересная, но я не до конца освоил чары временного создания.

— «Археа»? — недоверчиво переспросила Макгонагалл. — Ты не слишком мал, чтобы…

— Археа, — произнёс Гарри, вытянув ладонь. На ней немедленно возник металлический кубик. — Теперь верите?

— Верю, — медленно кивнула профессор, кое–как совмещая знание о сложности подобного сотворения и того, что его совершил маленький мальчик, не пользуясь палочкой. — Как ты это сделал?

— Как и любое другое заклинание, — и уточнил под вопросительным взглядом. — Ну, создал матрицу заклятия, вложил туда ментальный слепок стали и свою магию.

— Ты всегда так колдуешь? — немного удивлённо спросила волшебница.

— Меня так учил дедушка и Атика, — подтвердил Гарри. — Правда, для нормального «археа» нужно много ментальных слепков, а у меня пока хватает контроля только на простые твёрдые материалы. Атика говорила, что надо больше тренироваться.

— Она права, — взяла себя в руки Минерва. — Давай пойдём на улицу, покажешь, что умеешь. Думаю, с «археа» я могу помочь.

— «Археа», — в очередной раз произнёс Гарри, в очередной раз пытаясь материализовать бронзовую пирамиду ровно такого размера, какого просила новая наставница. На этот раз пирамидка оказалась на пару сантиметров выше.

— Больше сосредоточенности, — посоветовала наблюдающая за ним женщина. — Ты неточно представляешь результат. Попробуй сначала представить как можно ясней, а затем сотворить.

— Кажется, знаю! — воскликнул мальчик и, следуя пришедшей в голову идее, сел на траву, скрестив ноги, закрыл глаза, вытянул вперёд руку.

Минерва с интересом наблюдала, перейдя на магическое зрение, как бурление магии в ауре маленького мага немного успокаивается, как частица его волшебства отделяется и светлеет, как трансформируется под влиянием вплетённого ментального образа…

— Археа, — шепнул Гарри направляющее заклинание слово.

Частица волшебства стала изменяться быстрее, выстраиваясь в сложную структуру, а потом резко исчезла. В руке у Гарри оказалась пирамидка. Точно такая, какая и требовалась.

— Прекрасно, Гарри, — спокойным тоном прокомментировала Минерва. — Теперь то же самое, но быстрее.

Мальчик взглянул на сотворённый предмет, сравнил его с образцом и вновь закрыл глаза. На этот раз он справился быстрее, а спустя пять попыток материализовывал пирамиду так же быстро, как раньше кубик.

— Не устал? — спросила Макгонагалл, внимательно следящая за состоянием мальчика.

— Давайте займёмся чем–нибудь другим, — ответил тот. — Атика называла это «метод переключений».

— Ну, если уж Атика… — тонко улыбнулась женщина. Учитель Дамблдора была для Гарри таким же авторитетом, как его опекун. Загадочный человек — Минерва интересовалась у Альбуса, что за срочные дела не позволяют Атике продолжить заниматься с Гарри, но тот, судя по всему, сам не знал.

— Вы умеете делать координатные портключи? — внезапно спросил Гарри.

— Да, — нахмурилась волшебница. — Но не думаю, что ты сможешь им научиться. Требуется ещё более тонкий контроль, чем в чарах творения. Последствия ошибок бывают весьма… неудачны, — «и, в отличие от расщепления при трансгрессии, их нельзя легко исправить», — заметила про себя профессор трансфигурации.

— Нет, мне пока рано делать портключи, — интересно, это мнение Альбуса или Атики он цитирует? Или, всё же, своё собственное? — Просто хочется заглянуть в одно место, а то без Атики дедушка никуда не пускает.

— Надеюсь, там безопасно? — строго спросила Минерва.

— Конечно, безопасно! Мы уже там бывали, — Гарри был полон энтузиазма, и Макгонагалл, первоначально думавшая мягко отказать, произнесла:

— Не уверена, что здесь будут работать портключи.

— Надо просто их настраивать на площадку для перемещений, — объяснил Гарри. — Пойдёмте, я покажу.

Площадка для перемещений оказалась просто кругом трёхметрового диаметра, на котором не росла трава. Ступив на неё, Минерва вчувствовалась в магию. Да, здесь действительно не работала часть фоновых защитных чар.

— Так вы сделаете портключ? — спросил Гарри.

— Не думаю, что это хорошая идея, — твёрдо ответила Макгонагалл. — По крайней мере, надо оповестить твоего дедушку.

— Не надо! — воскликнул мальчик. — Он запретит. Мы только глянем, и всё, — и так умоляюще посмотрел на Минерву, что та не выдержала и сдалась:

— Ладно. Только туда — и обратно. Какие координаты?

В ответ Гарри поймал её взгляд, и в голове возник нечёткий образ. Легилименция? Да, но очень слабая — не будь щиты профессора опущены, она бы не заметила посыла.

— Археа. Координаре портус. Посмотрим, и сразу обратно, — напомнила профессор. — Берись за портключ.

Рывок в области пупка. Верчение пространственного тоннеля. Вот два мага стоят в тени громадного обелиска, под его давящей силой. И…

— Петрификус тоталус вольюм, — быстро произнёс кто–то сзади.

Альбус Дамблдор тяжело поднялся из любимого кресла и аппарировал к кругу перемещений. Прищурился. Пробормотал: «А ведь ничто не предвещало беды», — и сосредоточился, пытаясь поймать угасающий след портала.

Глава восьмая: криминальная история — окончание

Безмолвие. Переливы магических и более тонких, непонятных энергий и сил.

«Самоуверенной стала», — тихо заметил кто–то.

«Ты! — она сразу узнала этот голос. — Мне нет никакого дела до твоих слов. Всё равно я не собираюсь умирать. Нам не о чём разговаривать».

«Гнев затмевает разум, — ухмылка. — Итак, дитя, ты снова здесь. Снова на грани, и опять не собираешься уходить».

«Именно. А теперь помолчи, у меня есть более интересные занятия, чем беседовать с духом предков».

Она уже было потянула за призывно трепещущую неподалёку нить, как услышала:

«Постой, дитя! Погоди немного. Возможно, тебе будет интересна эта новость».

«Только быстро», — несмотря на всю неприязнь, ей нравилось иногда слушать этот голос, голос сущности в сотни раз старше. Единственное напоминание о доме…

«Ты последняя в роду, леди Сей — Тиор, — торжественно и немного печально поведал голос. — Теперь статус Главы рода Сей–ти принадлежит тебе, отныне и до конца веков».

«Эта кучка ублюдков всё–таки сдохла?» — как ни старалась, у неё не получалось вложить в слова достаточно ненависти.

«Всё так, Высокая Леди. Ступай прямо, и да пребудет с тобой наше благословение».

«И тебе того же, дух», — буркнула Атика, цепляясь за нить, карабкаясь по ней, раздирая призрачную плоть на куски. Плоть–то призрачная, а боль вполне настоящая.

«Я жду, что ты вернёшь и сохранишь реликвии рода, — донёсся голос. — Помни, ты последняя! Позаботься о насле…»

«Ага, как же, — подумала Атика. — Реликвии, наследники… Вот пусть сам и разбирается, раз интересно».

Нить всё тянулась и тянулась, боль всё разгоралась и разгоралась. Атика не сразу начала стонать от боли. Примерно через минут двадцать. Впрочем, нить она не отпустила — ослиное упрямство не давало. В конце концов, прошла же она дважды этим путём? Прошла. И в первый раз всё было куда как тяжелей. Так что вперёд, вперёд и вперёд!

…А нить всё тянулась и тянулась…

…Пока не оборвалась, резко дёрнув. Миг в водовороте ощущений, и Атика целиком сосредоточилась на их упорядочивании, что было делом далеко не простым. Почему так? Наиболее близкой будет аналогия с младенцем. Маленький человечек, ещё не имеющий полноценного разума, вынужден из осколков и обломков создавать его, упорядочивая ощущения в единое восприятие и конструируя вторую сигнальную и первую сигнальные системы. Волшебнице предстояла в чём–то схожая задача — требовалось согласовать внешние ощущения нового тела, старую ассоциативную память, оставшуюся в душе и переписывающуюся в мозг и свести всё это в более–менее рабочую систему. Это не считая побочных задач, как то: формирование новых рефлексов и их подгонка, стабилизация норовящей вырваться магии, удерживание нескольких нитей, идущих от души в разные стороны… Даже само тело не так–то просто побудить от комы!

В первый раз было гораздо сложнее, да и действовала она тогда наощупь. Сейчас же Атика закончила очень быстро, всего за полсуток. Приподнявшись, волшебница подвигала руками, ногами, спиной. После небольшой разминки, она убедилась, что всё сделано верно: мышцы нового тела повиновались не хуже, чем у погибшего от «авады».

Прекрасно. Теперь надо выяснить, сколько времени она добиралась по нити. Лёгкое заклятье вернула ей временные ориентиры, заставив выругаться:

— Вот же …! Семь дней плюс адаптация. Надеюсь, Альбус меня ещё не похоронил.

Медлить было нельзя, иначе вся задержка окажется ненужным пшиком. Женщина закрыла глаза, перенесла восприятие в область духовного зрения, нашла нужную нить и послала по ней заклятие. Поймав отголосок с координатами места, чародейка торжествующе улыбнулась. Эти придурки всё–таки не стали убирать тело. Вероятно, сожгли да разметали прах ветром, чтобы не мешался. Просто молодцы, дополнительная опора значительно облегчит дело. Ну что ж, приступим!

— Корпус регентум, ноэри физа, — произнесла чародейка в полный голос, сосредоточившись на эффекте чар, всем своим видом показывая миру, что уверена в их действии. Ещё бы, считай, она применяла их пятый раз в жизни! Ритуал такой сложности желательно соблюдать до последнего жеста, особенно если он представляет, как в этом случае, сочетание двух чуждых друг другу ритуальных систем. «Корпус регентум» принадлежало магии европейских волшебников, «ноэри физа» же… совсем не европейских и, пожалуй, с Европой совершенно незнакомых.

Там, на другом конце, где нить, зацепленная за остаточную материю тела, начала уже таять, в пещере, в которой царило запустение, начал формироваться силуэт. Первоначально прозрачный, он начал быстро уплотняться, пока не стал вполне материальным. Тело Атики Сей — Тиор, точно такое же холодное, что и камень, на котором оно очутилось, лежало без признаков жизни.

— Элида саэкти, — приказала магии волшебница, управляя формированием чар. Это была её собственная разработка, чары, формирующие так называемый «пустой разум», если попросту, то копирующие рефлексы, как сознательные, так и подсознательные, в нервную систему, и создающее что–то вроде централизованного восприятия в мозгу. Разумеется, парочка слов не давала такого универсального эффекта, они являлись всего лишь направляющими ритуала, упрощающими процесс извлечения и записи нужных структур, и закрепителем, позволяющим не заботиться об их поддержке, пока не кончится заложенная в заклятье энергия.

Вздохнув, Атика начала подготовку к последней части. Максимально очистив сознание от всяческой шелухи, сосредоточив всю волю, она сказала:

— Анима вирас!

Приятная прохлада охватила женщину, чуть покалывая мятной свежестью, даря силу и бодрость. Что ж, теперь можно. Чётко контролируя поток своей магии, чародейка направила палочку по нити, позволив интуиции сориентировать её точнее и, когда почувствовала, что пора, выпустила последние чары:

— Империо.

Было совсем не больно. Только вот прохлада исчезла, сменившись чувством ломоты, какое бывает порой в костях во время плохой погоды. Правда, это чувство свидетельствовало не о низком давлении, но о повреждении важнейшей части человека — души. Небольшом таком повреждении, обратимом, но весьма опасном. Если бы Атика додумалась применить Империус без волшебства, дарующего душе силы, «анима вирас», то таким пустяком бы не отделалась. А если бы у неё был бы иной, удобнее Империуса, инструмент абсолютного контроля сознания, применила бы его. К сожалению, подобных чар Атика не разрабатывала — слишком редки такие ситуации, когда они могут пригодиться, да и в боевой обстановке Империус достаточно эффективен, надёжен, взламывает почти любые окклюментивные щиты. В небоевой же проще подчинять неспешно, без помощи дополнительных чар, а мощью воли и искусством легилименции.

Между тем, вполне живое и дышащее тело в пещере Рейдеров поднялось, достало из блестящего на пальце кольца новую палочку, сколдовало себе одежду, наложило защитную и маскировочную магию и уверенно пошло к шахте, пачками раскидывая вокруг чары познания.

— Итак, господа, — криво ухмыльнулся Грефронт, сидящий на высоком кресле, — наши дела идут просто прекрасно. Лексар, что там у тебя с товарами поставками Светлой Иллюзии?

— Берут, в основном, в Вегасе и вообще — в Америке, — отозвался высокий блондин в щегольской мантии. — Платят хорошо, от ста галлеонов за каплю. Пол–литра уже продали, спрос устойчивый, так что реализуем всё.

— Хорошо. С остальными товарами напряги есть?

— Пока всё нормально, прибыль стабильная, — покачал головой Лексар.

— Ясно, — гоблин повернулся ко второму своему помощнику, выглядевшему как пособие «гоблин обыкновенный». — Как успехи у тебя, Крадок? Меня интересует тот самый проект.

— Мы почти закончили, — отозвался гоблин. — Проводим последние эксперименты. Нужен ещё материал.

— Материал, говоришь, — задумчиво постукивал Грефронт по лакированному столу. — Будет тебе материал. Когда ждать результатов?

— Как минимум, месяц, — ответил Крадок. — Формула готова, но нужно убедиться, что не будет побочных симптомов.

— Долго, — скривился Грефронт. — Долго, но важно. Работай, даже в ущерб остальному производству. Надо торопиться, сейчас всё висит на волоске. Год–другой, и нас раскроют. В авроратах нездоровое шевеление. Идите и работайте.

Как только помощники покинули кабинет, гоблин коротко бросил, отдав приказ встроенному заклинанию донести звук до адресата:

— Тэсия — ко мне.

Спустя пару минут она явилась, перенесённая портключом и тщетно пытающаяся скрыть недовольство. Впрочем, ей было простительно.

— Доклад, — приказал гоблин.

— Крадок решился, господин, — так же лаконично ответила одетая в чёрную с глубоким капюшоном мантию женщина. — Через две недели. В моей верности он уверен, — холодная усмешка. — Скорей всего, именно мне поручит ликвидировать вас. Подозреваю, для этого дела у него есть запас Коктейля Тринадцати.

— Ожидаемо, — кивнул Грефронт. — Как только выдаст тебе Коктейль — убей. Заодно ликвидируй всех, кто ему гарантированно верен. Не забудь подать сигнал. Пароль тот же плюс «верность навеки». Ясно?

— Да, господин.

— А теперь мне нужна информация, конкретно — выход на аврорат Англии.

— Империус на новичка–аврора? — предложила Тэсия.

— Да как угодно, — отмахнулся гоблин. — Мне нужен расклад, кто и чем там заправляет, и агент внутри. Срок — неделя. Желательно — максимально тихо.

— Сделаю, господин. Это всё?

— Нет, — неожиданно для женщины, уже собиравшейся активировать портключ, сказал Грефронт. — Возьми это, — он вытащил из ящика стола невзрачную коричневую шкатулку. — Внутри — особые инструкции. В случае моей смерти — вскрыть и исполнить соответственно духу, а не букве. Моя смерть — это когда крышка откроется сама по себе. До этого — не читать. Хранить в самом надёжном месте. Всё ясно?

— Да. Но, господин, почему вы…

— Потому, — отрезал гоблин. — Есть небольшой шанс, что меня убьют. Пусть самый опасный противник тобой устранён, я могу банально ошибиться. А на этом уровне игры ошибки… непросительны. Лучше подстраховаться. И ещё — пока не открыла шкатулку, будь добра беречь свою жизнь. Можешь идти.

Как только Тэсию унеслась сквозь пространственный тоннель, Грефронт налил себе из кувшина янтарной жидкости в бокал и начал потягивать, щурясь от удовольствия и размышляя о дальнейших планах.

— Срочное сообщение господину Грефронту, — внезапно оповестили гоблина чары. Тот залпом допил и приготовился слушать.

— Ох, — очнулась профессор Макгонагалл. Голова раскалывалась, под ней было что–то жёсткое, а рука порядочно затекла. В первую очередь профессор потянулась за палочкой — отработанный годами рефлекс. Ни основной палочки, ни запасной при себе не оказалось. Тогда волшебница напрягла память, а вспомнив события прошлого дня, взяла себя в руки и села.

Тёмная сырая комнатушка. Она лежала на полу, рядом — Гарри, который пока ещё не очнулся. Небольшое, два на три на два метра, пространство едва–едва освещало маленькое круглое окошко в каменной стене, закрытое решёткой. Никакой двери не было либо она была хорошо скрыта. Стены пропитывали защитные чары. С палочкой Минерве не пришлось бы особо трудиться, чтобы их пробить, а вот без палочки — никаких шансов. Чёрт, о чём она вообще думает!

Спохватившись, волшебница проверила, что с Гарри. Его аура немного пульсировала, что напоминало восстановление после оглушителя. Стоп, ведь в них ударили объёмной парализацией! Откуда взялся оглушитель? Профессор вчувствовалась в собственную магию. Нет, в неё ничем подобным не попадали. Почему тогда в Гарри…

— Профессор Макгонагалл? — открыл глаза мальчик. — У меня не вышло.

— Гарри?

— Атика не учила сражаться с несколькими противниками, — виновато сказал он. — Но двоих я вырубил. Я… Простите меня, — он сел, прижимая руку к голове. — Просто не подумал, что там может быть кто–то…

— Успокойся, Гарри, — как можно мягче попросила Макгонагалл. — Расскажи, что ты знаешь. Куда мы переместились, кто на нас напал.

— Понимаете, учитель Атика куда–то пропала, — начал Гарри, собравшись с мыслями. — Я подслушал, как дедушка говорил с нашей эльфийкой, Дайной, по этому поводу. Мне дедушка сказал, что она занята, но на самом деле учитель куда–то пропала, и дедушка очень волнуется, а мне не говорит. Вот я и решил проверить хотя бы одно место, где мы бывали с учителем.

— Значит, Атика пропала… — вслух размышляла волшебница. — То–то мне казалось, что Альбус пытается найти тебе наставника очень надолго. Ты знаешь, кто на нас напал?

— Это, наверное, как–то связано с Грефронтом, — поведал Гарри. — Это гоблин, мы покупали у него в магазине палочку, и он назвал Атику старым врагом, а потом устроил ловушку в том обелиске.

— Давай по порядку, — запуталась Минерва. — На нас напали гоблины, причём палочковой магией?

— Нет, люди, ну, по крайней мере, они выглядели как люди. Просто они могут быть как–то связаны с Грефронтом, а он гоблин, а когда поймал нас в ловушку, то был с другими гоблинами.

— Постой, Гарри. Излагай факты. На нас напали люди, так?

— Да, пятеро волшебников.

— Теперь рассказывай, что было, когда ты посещал это место в предыдущий раз.

— Ну, Атика показала мне обелиск древних магов, говорила об особой защите. Поэтому я и попросил сделать координатный портключ — вдруг она ещё работает? Потом мы зашли внутрь, а там за нами вошли Грефронт и гоблины. Грефронт каким–то заклинанием — у него была палочка — включил древнюю ловушку, и нас заперло в чёрном куполе, — Гарри постарался излагать связно, как его учил дедушка, но сознавал, что получилось не очень.

— Ты знаешь, почему именно координатный портключ?

— Та защита, вроде бы, засекает поисковые чары и ударяет в место перемещения. Получается как «делерет». Мне так Атика рассказывала.

— Ясно, — кивнула профессор. — Что за «обелиск древних магов»?

— Вроде бы он был скрыт, но Атика его нашла и решила показать мне.

— Хотела бы я поговорить с этой Атикой… — прокомментировала Минерва. — Что дальше?

— Дедушка потом на нее сильно ругался. Ну, потом я «редукто» разрушил статую, куда прикреплялись защитные чары, Атика открыла портал, и мы попали… — Гарри вдруг осознал, что ещё чуть–чуть, и придётся рассказывать в десятки раз больше. — Ну, мы выбрались.

— Понятно, — вздохнула профессор. — И почему ты решил, что Атика может быть там?

— Просто это единственное место, о расположении которого она могла не рассказать дедушке, — объяснил Гарри. — Но я думал, что там уже никого нет…

— В следующий раз посоветуйся со взрослыми — лучше перестраховаться, чем оказаться в такой ситуации, — строго сказала Минерва, покосившись на окошко их узилища. — Если бы я знала о предполагаемой опасности…

— Дедушка говорил, что вы не боевой маг, а я позабыл, — удручённо промолвил мальчик.

Пару минут провели в молчании. Направление мыслей обоих волшебников сводились к одному вопросу: как выбраться из темницы?

— Профессор, а если просто бухнуть «делеретом» в стену? — не выдержал Гарри. — Там вроде бы нет поглощающих щитов.

— «Делеретом»? — приподняла бровь Макгонагалл. — Тебя учили тёмной магии?

— Немного, — признался Гарри. — «Делерет», «сорберо», «велло» и всё.

— Боевая тёмная магия, — обобщила женщина. — В твоём возрасте учить таким чарам… но Альбусу я верю, чем бы он не руководствовался. В любом случае, у тебя нет палочки, так что это не сработает.

— Палочки? — удивился Гарри. — Я могу и без неё. Разве вы не можете?

— Это привилегия выдающихся волшебников, — ответила Минерва, скрывая удивление за лекторским тоном. — Беспалочковое волшебство — сложнейший раздел магии. Тебя научил профессор Дамблдор?

— Да. А почему сложнейший–то? Просто с палочкой точнее и удобней, но, по–моему, не так уж сложно. Дедушка и Атика говорили, что пользуются палочкой из–за удобства.

— Альбус и Атика — это и есть пример выдающихся волшебников, — чуть улыбнулась Минерва. — Я считаюсь сильным магом, но беспалочковый «делерет»… — она покачала головой. — Тебе тоже лучше не пробовать. Стены зачарованы очень сложно, после «делерета» эта магия перемешается и, боюсь, взорвётся.

— А если на окошко? — предложил мальчик.

Минерва пригляделась. Действительно, в круглом проёме с решётками сложных чар не было, а простые, даже смешавшись, не дадут смертельного эффекта. С другой стороны, «делерет» предназначен скорее для материальных препятствий. Что, если…

— Умеешь запускать беспалочковое «велло»? — уточнила Макгонагалл.

— Умею, но ещё не очень хорошо получается, — признался Гарри.

— Несколько самых сильных твоих «велло» точно в решётку. Этого должно хватить. После этого — чары трухи, и мы будем на свободе, — изложила план Макгонагалл. — Постарайся сделать всё это быстро, скорей всего, мы потревожим охрану.

— Можно начинать? — неуверенно спросил мальчик. После утвердительного кивка он, смотря прямо на решётку, взмахнул рукой. — Велло! — оранжевое сияние чарокрушителя вонзилось в защиту со странным звоном. — Велло! Велло! Велло! — четвёртый чарокрушитель окончательно развеял, точнее, разнёс на кусочки защитную магию, после чего Гарри завершил серию. — Делерет.

Заклятье трухи обратило камень решётку и изрядный кусок стены в осыпающуюся в сторону от узников пыль. Ударил яркий свет. Перед магами расстилалось безбрежное море и ночное небо. Профессор Макгонагалл подошла к дыре, наклонилась. Так и есть: они находились на стометровом обрыве, внизу о камни бились пенящиеся в лунных бликах волны. Тупик.

— Авада Кедавра!

— Феерис Шэйел, — Атика подставила руку под зелёный луч, и тот отклонился в сторону, ломая стену. — Меня здесь ждали? — подняла она бровь.

Восстановить след угасшего неделю назад портала после нескольких заметающих следы чар невозможно. По крайней мере, традиционными способами. Что не помешало Атике использовать способ нетрадиционный — пирамидка изолята с прикреплёнными поверх заклятьями благополучно впитала и сохранила серию отпечатков магического фона, будто кадры, собирающиеся в длинный фильм. Самым тяжелым было найти изолят — внешне пирамидка казалась абсолютно немагической, оплетающие её чары были весьма тонки, чтобы не дать членам Рейдеров Грефа ни одного шанса отыскать артефакт. В том, что они будут проверять помещение, женщина не сомневалось — Грефронта можно обвинить в чём угодно, но не в непредусмотрительности, глупости или отсутствии паранойи.

Наконец, тончайшая вуаль, гибрид сенсорной сети и чар познания, немного исказилась рядом с ведущей наверх шахтой. Сосредоточив поиски в этом месте, волшебница нащупала точное место и очертила невидимую пирамидку кругом и произнесла парочку бессмысленных фраз — пароль–ритуал, снимающий невидимость и недосягаемость предмета. Тронув сложный комплекс чар внутри изолята, чародейка считала отпечатки нескольких порталов, по которым перемещали груз. Итак, её цель достигнута: вот они, координаты уже не складов, но мест сортировки или временного хранения товара. Есть шанс, что Светлая Иллюзия, например, пройдёт через основную базу. На след именно этого зелья, вернее, ограждающей его магии и нацелилась Атика.

Разумеется, она не создала портключ именно в эту точку — мало того, что там может ждать самый неприветливый приём, так ещё и следовало предварительно узнать, в какое место она отправляется. Если изолят зафиксировал координаты с небольшой ошибкой, то вполне реально переместиться прямо в скальную породу. Поменяв координаты на пару километров вверх, чародейка послала портключ с чарами познания. Когда он возвратился, аппарировала.

Неспешно снижаясь, Атика разглядывала объект своего интереса. Замок. Очень любопытный замок на острове посреди Тихого Океана. Ну, как сказать остров… Возможно, много лет назад он тут и был, но движение литосферных плит взяло своё, и от земли осталась одна–единственная, зато большая, гора, на вершине которой и расположилась база. Гора и много километров вокруг неё были ограждены магглоотталкивающими чарами, основание горы, дабы не размыло, укрепляла магия. Ближе к замку располагалась защита от волшебников, естественно, многослойная. Никаких скрывающих чар — несколько поглощающих щитов и Фиделиус. Нет, сам по себе Фиделиус, хорош, но не против человека, учившегося у человека, который бы лично знаком с составителем этого ритуала.

Во–первых, идентифицировать Фиделиус достаточно легко: достаточно попробовать коснуться его не какими–либо чарами познания, а сенсорной сетью, которую ритуал воспринимал как продолжение воли её создателя и срабатывал как недосягаемость, в то время как простые чары познания исправно возвращали неверную информацию.

Во–вторых, сам по себе Фиделиус был отнюдь не непробиваемой защитой: он мешал проникновению разумных существ, прямому взгляду на зачарованный объект да чарам познания, а всё остальное пропускал. Например, боевые заклятья… хотя они были бы излишеством, судя по количеству и качеству установленных щитов.

В-третьих, Фиделиус можно было обойти. Для этого существовало три способа. Первый, самый затратный — продавливание ритуальной защиты силой мага: например, окружить место громадной и плотной сенсорной сетью, а затем пытаться расшириться её внутрь, вливая энергию. Другой заключается в поимке хранителя чар или наложившего их и подчинении их воли. Тогда Фиделиус воспринимал мага как хозяина и охотно раскрывался. Третий способ — это проведение контрритуала. Таким образом можно было как снять весь ритуал, так и нейтрализовать его для отдельного человека, чем и занялась Атика.

Зная точную форму контрритуала, составленного вместе с ритуалом, пройти защиту оказалось элементарно. Боевые щиты, поднятые на полную мощность, естественно спасовали перед тончайшими чарами познания, которые прошли через них, будто нейтрино через земную кору. Полчаса Атика провисела, разбирая нагромождение щитов, чтобы не пропустить чего–то смертельно опасного. Настораживало дрожание магии перед последним слоем обороны. Втиснув сквозь маленький портал сенсорные сети, волшебница убедилось, что там находиться второй Фиделиус. Оригинальное решение, один скрывает всю гору, другой — замок. Что ж, по крайней мере, одному человеку из Рейдеров Греф доверяет как самому себе. Проведя второй контрритуал, леди Сей — Тиор построила портал и оказалась по ту сторону ворот, чтобы отразить нежданную «аваду».

… — Никаких следов, Альбус. Всё, что мы смогли установить — это то, что эта группа принадлежала преступному клану «Рейдеры Грефа», которым заправляет некий гоблин Греф. Этот клан безуспешно ловят наши коллеги во Франции и Канаде, и…

— Ступай, — махнул Дамблдор. — Я знаю, кто такие Рейдеры.

«Прибегать или не прибегать к экстренным средствам? — думалось старому магу. — С одной стороны, они предназначены для совсем уж критической ситуации, а Рейдеры вряд ли будут убивать самого Гарри Поттера или его спутницу. С другой… о чём я думаю! Это же мой внук!»

Спустя минуту он уже стоял на пороге особого ритуального зала. Такой был у всех сколько–нибудь опытных ритуалистов — это зал, в который нанесены заготовки, позволяющие обойтись без части подготовки, зачастую весьма муторной. Альбус прошёл, аккуратно перешагивая линии сложных фигур, маленькие статуэтки и колбы с зельями, в ту часть зала, где горели начертанные знаки — это ритуалы, оставленные перед самым завершением. Многие были доработаны или даже с нуля созданы директором Хогвартса. Ступив в красную октограмму, волшебник произнёс:

— Гарри Джеймс Поттер, мой воспитанник и приёмный внук, сквозь все завесы да откроется к тебе путь!

Вспышка света. Колебания огромных массивов чар. Преграда? Мгновенно пришедший ответ — Фиделиус. Ну что ж, одним заклятием доверия меньше. Грохот падающей защиты. Так, ещё один Фиделиус! Удар, ещё один! Ритуал пробит. Решительно выставив перед собой палочку, Альбус Дамблдор шагнул вперёд.

— И что теперь? — Гарри покосился на пропасть.

— Честно говоря, не знаю, — призналась профессор. — Разве только… что это?

Странная дрожь пронзила пространство, прокатившись волной. Спустя секунду — ещё одна.

— Профессор? — поёжился Гарри.

— Только что пали два сильных магических барьера, — сообщила Минерва.

— Кто–то меняет защиту? — предположил мальчик.

— Отнюдь, — покачала головой Макгонагалл. — Кто–то только что грубо смёл их и вторгся к нашим похитителям. Боюсь предположить, чем это грозит нам.

— Может, это дедушка? — неуверенно сказал Гарри.

— Альбус, конечно, великий маг, но, судя по масштабам, это целая команда профессиональных взломщиков чар. Вероятней всего, мы попадём в какие–то криминальные разборки. Если повезёт, то это авроры.

— Надеюсь, нам повезёт.

— Надеюсь, — эхом молвила профессор. Такие приключения ей были явно не по душе.

Альбус Дамблдор в гневе — не то зрелище, которое желали узреть обитатели замка. Махом оглушив оказавшихся рядом магов, он взмахнул палочкой:

— Эл–ступефай, — заклятия накрыло обоих. — Благодарствую за информацию, — это сработало простое «легилименс меморе» на обоих. После короткого просмотра директор Хогвартса скривился, принудительно аппарировал обоих в неведомые дали, и направился туда, куда подсказала память бандитов.

Дверь, ещё одна. Каждая — с собственной защитой. Директор Хогвартса не церемонился со вскрывающими чарами, но просто сносил преграды «редукто», часто вместе с кусками стены. Раскинутая полноценная сенсорная сеть давала понять, если за дверями кто–то был — тогда Дамблдор всё–таки снисходил до чего–то потоньше. Вскоре шествие профессора было замедлено появлением действительно подготовленных боевых чародеев, уверенных в себе, действующих в команде…

— «Эл–велло, эл–ступефай, сельврус протего, археа мотус–те», — мысленно проговорил Дамблдор, выписывая палочкой ритуалы, переходящие друг в друга. Серия заклятий разметала его противников, Альбус же сосредоточился на ощущениях, идущих от сенсорной сети, и встретил двух противников невербальным «петрификус тоталус вольюм», на который среагировал только один. Добив другого белым лучом «легилименс–нерго», директор продолжил шествие по замку, расшвыривая противников и умудряясь обойтись без смертельных чар.

Вдруг он замер. Несколько неуверенно поменял конфигурацию сенсорной сети. Убедился, что не ошибся. Послал в пространство тонкий ментальный образ. Дождался ответа. Взмахом руки отворил дверь перед дамой. Сурово посмотрел на неё, понуро склонившую голову в знак вины. И широко улыбнулся:

— Добрая ночь, учитель.

— Добрая, ученик, — та перестала делать вид, что виновата, улыбнулась в ответ. — Меня ищешь?

— Отнюдь, — похолодел голос директора. — Я ищу Гарри. Он каким–то образом подговорил профессора Макгонагалл сделать портключ к знакомому тебе обелиску, а там повстречался с Рейдерами Грефа. Их держат здесь, на нижнем уровне, — ментальным образом директор показал, где именно. — Поможешь?

— Вот ещё! Сам справишься, — и посерьёзнела. — Я ищу Грефа, и не могу терять времени. Поторопись и ты, дай сигнал по… — взмах палочкой, — этой вот нити. Как только дашь, я устрою тут филиал Ада. Поторопись. Если что — зови.

— Потом нам многое стоит обсудить, — заметил Альбус, снося защиту очередной двери. — Будь осторожна.

— Ты тоже, — кивнула Атика, исчезала в раскрывающемся прямом портале.

— Показушница, — облегчённо выдохнул директор. Учитель жива, весьма деятельна, и всё–таки жаль, что он не умеет с такой же небрежной лёгкостью открывать прямые порталы.

Идти оставалось много, поэтому Дамблдор решил схитрить. Да, здание было пропитаны защитной магией, подобно Хогвартсу. Только эта магия была в тысячи раз слабее, посему старый чародей мощным ударным «депримо» пробил пол, послал «эл–ступефай» и слевитировал на этаж вниз. Перекрыть дыру мощным «протего» с иллюзией пола, повторить с «депримо» и далее пять… шесть… семь циклов. Восемь дыр, на восемь этажей вниз — кажется, он был где–то в подземельях.

Сориентировавшись чарами познания, директор выбил парочку дверей, оглушил излишне агрессивную стражу и очутился в длинном коридоре без дверей, заканчивающимся тупиком. В стенах было множество углублений, напоминающих дверные проёмы, однако вместо дверей — камень, пронизанный средними по силе защитными чарами, достаточными, чтобы уберечь от беспалочковой волшебства сильного мага, например, Минервы. А вот Гарри такая защита бы не удержала, правда, ему бы пришлось применять что–то мощное, вроде «делерета» или «велло», и защитный комплекс с немалой вероятностью сдетонирует — было видно, что такой эффект точно рассчитан создателями тюрьмы. Метод защиты от слишком сильных пленников?

Альбус нашёл питающий защиту канал и перерубил его «велло», затем вставил «протего», не давая каналу восстановиться, и начал целенаправленно ослаблять чары. Постепенно одно за другим заклятие рассеивалось, пока, наконец, Дамблдор не снёс уже безопасные остатки защиты. Вдруг камень одного из проходов осыпался пылью, и оттуда… никто не вышел. Впрочем, выходить и не требовалось: Альбус ясно видел сквозь стены ауры освобождающихся.

— Гарри, это я, — сказал он, тем не менее не становясь возле прохода.

— Дедушка, докажи, что ты — это ты, — ответил Гарри. Да… атикино воспитание сказывается. А ведь всего пару месяцев с ней занимался!

— Каждое утро я начинаю с зарядки, — сказал Альбус.

— Дедушка! — Гарри выбежал и обнял Дамблдора, тот улыбнулся в ответ:

— Полагаю, ты не против закончить это небольшое приключение?

— Да, но…

— Благодарю за помощь, Альбус, — следом за Гарри вышла из камеры профессор Макгонагалл. — Позволь поинтересоваться, что ты знаешь об этом месте и как нашёл нас?

— Минерва, давай немного отложим этот разговор, — блеснул очками–половинками директор. — Следует сначала разобраться с этим местом, — в голосе проскользнуло презрение.

— Время терпит, — сухо ответила Минерва. — Могу ли я чем–нибудь помочь?

— Это лишнее, — отказался Дамблдор. Его палочка порхала в воздухе, формируя сложную конструкцию. — Прошу, побудь немного гостьей в моём доме, — ажурная конструкция обратилась окном прямого портала, — тем более, мне надо найти ваши палочки. Попроси у моей домовой эльфийки комнату и отдохни. Гарри, помоги Минерве устроиться, — он строго посмотрел на мальчика, который в ответ выпрямился и серьёзно кивнул. — Я буду через несколько часов.

— Эл–археа мотус–те, — в который раз Атика была вынуждена применять чары вербально. Свободной части сознания не хватало на прямое чародейство, приходилось использовать давно устоявшиеся ритуалы, имеющие значительную мощь. Да и сил вербальное чародейство отнимало меньше.

Боевая светлая магия… Вряд ли кто из противников сознавал, от чего погиб. Вряд ли кто из них задумывался, насколько велики возможности магии созидания. Как же! Ведь вот она, «авада кедавра», «круцио», «империо», «дисолво анима» или то же «секо»! Бери — и пользуйся. А светлой магией требуется учиться управлять, контролировать, зачастую нужно знание тонких процессов… В то время как «делерет» перемелет противника в труху без всяких там знаний. Лёгкий путь. Опасный путь.

Атика просто шла вперёд, напролом, не особо считаясь с «авадами» и прочими прелестями, коими пытались наградить её встречные люди и гоблины. Всё это благополучно разбивалось о текучую массу расплавленного металла, стеной плывущую перед лицом и за спиной волшебницы. Мало того, что масса благополучно поглощала даже зелёные вспышки одним своим немалым объёмом, только колыхаясь под напором, там ещё отражала часть магии обратно. Было ли это легко? Отнюдь. Мало того, что приходилось постоянно обновлять разрушаемый тёмным колдовством контроль над материальными щитами, так ещё поддерживать различную наложенную на них защитную магию, которую та же «авада» сносила на раз. Впрочем, «авады» были довольно–таки хиленькими, потому дальше пары–тройки дециметров не проникали, а оранжево–желтая масса жидкого металла постоянно циркулировала, благодаря чему защитное волшебство распределялось равномерно. Поддержание стольких процессов разом требовало постоянного внимания и не шло ни в какой сравнение с той тренировкой в снежном мире, когда она выстроила лестницу в небо. Несомненным и перебивающим все трудности плюсом являлась абсолютная защита. Конечно, пробить такой щит тоже можно, но для этого следует быть крайне сильным или знающим чародеем, да и те вряд ли бы справились с первого удара.

Смерти? Нет, Атику они совершенно не волновали. Во–первых, перед переходом на очередной уровень — приходилось пользоваться лестницами, на этих этажах порталы перекрыты специальным ритуалом — она сканировала сенсорной сетью души людей и гоблинов. Это не очень–то просто, но сенсосети способны на многое. Все без исключения оказались искалечены частым применением непростительных заклятий и иной чёрной магии. Таких спасать можно только в теории, на практике же это потребует долгих лет, тратить которые на подонков бессмысленно. Тех, кто был более–менее «чист душой» Атика старалась обходить, однако помнила: лес рубят — щепки летят. Во–вторых, в вину эти смерти ей не поставят за отсутствием доказательств. После встречи с облаком жидкого металла мало остаётся следов, мало …

Скривившись, женщина прошла, как нож сквозь масло, через очередную «засаду» Рейдеров. Такое ощущение, что они настолько полагались на свою защиту, что не придумали ни одного нормального плана обороны. Придурки. Интересно, как они отреагировали, когда обнаружили, что из замка нельзя аппарировать даже в обычно незащищённых местах? Без всякого возбуждения, чародейка убивала их. Грязная работа… ну почему она всегда перепадает именно ей? С другой стороны, нет никого, кто бы смог пробиться сквозь двойной Фиделиус, притом не снеся его и не вызвав преждевременную тревогу и эвакуацию обитателей замка.

Оставив за спиной оплавленный камень коридора, Атика остановилась перед невзрачной дверкой в кабинете. Сенсорная сеть подсказывала, что внутри находится крайне защищённое помещение, единственное, имеющее такую защиту во всём замке, единственное, куда не могли проникнуть даже тончайшие нити сети. Почти наверняка это кабинет Грефа или, что даже лучше, его сейф. Атика зафиксировала с обеих сторон металл, вложив в него достаточно энергии, чтобы выдержал несколько сильных «авад».

Затем она прикоснулась палочкой к дверце и начала составлять деактивирующий ритуал. Когда металлический щит уже в пятый раз попытались пробить, Атика устремила свою силу тонким потоком, выводя палочкой сложную вязь движений, проговаривая про себя нужные слова. Вот защита помещения начала тускнеть. Аккуратно ритуал ослаблял сначала внутренние слои, которые крепили и подпитывали всю систему, потом внешние.

Вот защита стала подобна лёгкому колыханию тюля. Атика толкнула дверцу. Прошла внутрь. Кабинет? Сейф? О нет! Она умудрилась натолкнуться на некую смесь сейфа и сокровищницы. Несколько полных золота волшебных сундуков, по размеру сходных с гарриным наследством, шкафчик с особо ценными зельями, склад артефактов, чемоданчик с маггловскими деньгами… Волшебница без угрызений совести организовала портал в одну из своих тайных ухоронок и переправила туда содержимое комнаты, затем прошлась по ней «антериосом», стирая отпечатки хранившегося, и вышла, задумчиво вертя в руках фиал с зельем. Много позже оно принесёт особую пользу.

Выйдя, Атика тут же отклонила с помощью «Феерис Шэйел» «аваду» и без колебаний ударила по нападающим площадными чарами обездвиживания, вкладывая туда огромную мощь. Не тут–то было! Атакующие гоблины и люди работали слитными группами, такая магия уже не работала. В ответ полетели «авады», «круцио» и «секо». От части заклятий чародейка увернулась, часть попала мимо не без помощи «Феерис Шэйел». Осознав, что так просто не победить, Атика пробила потолок «депримо», взлетела вверх, бросив в качестве подарка несколько «конфринго» ¬— авось заденет, а то и убьёт. Оказавший на этаж выше, волшебница обрушила пол на головы противника «эл–депримо» ¬— не остановит, но замедлит и покалечит тех, у кого слабая реакция. Подталкивая себя магией, Атика покинула опасное место, рядом с которым собрались несколько боевых групп. Задерживать себя сражениями — лишнее. Искать кабинет главного гоблина уже бессмысленно, зато встретится с Альбусом — очень даже полезно.

Развернув сенсорную сеть вниз, женщина коснулась сенсосети Дамблдора и перешла к нему порталом. Волшебник как раз засовывал в широкий внутренний карман мантии несколько палочек. Резко обернувшись, он материализовал перед собой стальной щит, но, почувствовав знакомый ментальный посыл, убрал его и улыбнулся Атике:

— Я слышал шум наверху.

— О, всё дело в неквалифицированных строителях, — издала смешок женщина. — Представляешь, обрушился пол на протяжении целого коридора! Надеюсь, те пять групп боевых магов на этаж ниже легко отделались.

Дамблдор, продолжая улыбаться, направил палочку на лежащего неподалёку связанного мага и пролегилиментил его, затем лишил сознания и сказал:

— Да уж, ты никогда не знала меры. Поиски увенчались успехом?

— Нет, — Атика лаконичными движениями палочки сотворила прямой портал, одновременно считав память оглушённого директором Хогвартса мага. — Зачем тебе палочки всех пленников?

— Возможно, потому что владельцы, гостящие у меня в поместье, будут рады увидеть их снова, — Альбус первым вошёл в портал.

— И после этого я «не знаю меры», — покачала головой Атика, входя следом.

После перемещения события понеслись вскачь. Среди спасённых оказался тот самый аврор, месье Дюпон, который потребовал немедленно отбыть во Францию, чтобы лично поднять на уши тамошний аврорат. С Дюпоном пошла Атика, которая должна была передать координаты острова с замком. Дамблдор в это время согласовывал дела с английским авроратом — один из пленников был англичанином — и авроратом американским. К сожалению или к счастью, пленников–канадцев не было, поэтому идти в канадский аврорат было не с чем. Правда, так или иначе, ясно, что разбирательство будет международным и Канада в стороне не останется.

После совместного рейда американцев, англичан и французов оставшиеся в замке гоблины и люди были рассажены по изоляторам в авроратах. Кое–кто погиб при попытках задержания. Единственная оставшаяся на момент рейда в замке боевая группа организованно отступила за радиус действия наведённых ритуалом Атики антиаппарационных и антипортальных чар и бежала, правда, потеряв двух убитыми и одного оглушённым. Авроры отделались несколькими попаданиями «ступефаев» и «секо», последствия которых были исправлены на месте. Ещё один попал под «дисолво анима» и отходил в лазарете, а в миллиметре от другого пролетело «Анима Тэга», пушенное возглавляющим боевую группу гоблином, но, в итоге, обошлись без особых потерь.

В числе прочего во время обыска обнаружили комнату с различной документацией Рейдеров, в том числе некоторыми договорами — именно к ним направлялась та боевая группа. Документы, содержимое нескольких складов, то есть типовые наборы артефактов, которыми Рейдеры совершали преступления, оружие, широкий набор палочек, не иначе как оставшийся от уже мёртвых пленников, зелья всевозможной направленности и, конечно же, деньги, конфисковали. Всё это временно оставили под охраной в одном из больших залов замка — авроратам требовалось время, чтобы определить, где чьё имущество, и не один не собирался отдать всё в руки другого.

Кроме административных кабинетов — мест, где гоблины занимались подсчётом прибыли, заключали договоры и сделки — в замке обнаружилось много интересного. Например, ритуальный зал с неоконченными ритуалами дальновиденья, усиления и подпитки. Судя по следам, которые никто не затирал, такие ритуалы проводились регулярно. На нижних этажах располагались склады, а в подземельях — темницы и лаборатории. Последние вскрыть удалось только при посильной поддержке Атики и Альбуса, но внутри нашлись лишь мертвецы да уничтоженное оборудование. Кабинет Грефа, равно как и сведенья о его местоположении, найдены не были. Дамблдор предположил, что кабинет располагается вне замка. Подтверждением стала информация одного из высокопоставленных бандитов, занимавшегося синтезом очередного наркотика и банально пропустившего тревогу в изолированной лаборатории. Этого гоблина несколько раз вызывали к Грефронту, перемещение осуществлялось через портальный зал замка. Использовалась достаточно редкая система — стационарный портключ внутри кабинета и множество мобильных портключей для доступа внутрь. Правда, доступ строго контролировался Грефом, без его разрешения перемещение было невозможно. Естественно, все найденные портключи были уже полностью отрезаны от общей сети.

После обнаружения портального зала были разосланы оперативные группы по свежим следам. На этот раз авроры успели — почти что все тайные базы Грефа были накрыты. Правда, несколько из них уже эвакуировались, а в парочку перемещения были заблокированы, но в этот день изоляторы авроратов быстро наполнились членами одной преступной группировки. В ходе операции пришлось подключать аврораты Австралии, Голландии, Канады, России, Болгарии, Польши, Германии и многие другие — базы Рейдеров оказались разбросаны по всей планете, за исключением Африки, юго–востока Азии да Южной Америки.

Дамблдор связался с Международной Конфедерацией Магов, созвал экстренное заседание, на которое пригласил представителей авроратов и Министерств стран мира, в которых располагались базы Грефа. Заседание затянулось — операция была в самом разгаре, постоянно поступали новые данные, которые пытались хоть как–то упорядочить заседающие.

Даже Атика не представляла себе, каков на самом деле окажется размах деятельности преступного клана. Рейдеры Грефа представляли собой объединение многих малых группировок, которые соблазнились сотрудничеством с первоначально канадско–французской организацией Грефронта. Однако ушлый гоблин имел при себе множество подчиняющих артефактов, зелий и ритуалов, чем умело воспользовался, тихо и незаметно со стороны расширяя масштабы, но сначала не заставляя работать как единое целое. В то время, когда Греф продал палочку Гарри, большая часть будущей организации была уже сформирована, но работали у неё только лаборатории и производства наркотиков, которые гоблин сначала курировал лично. «Избавление» от Атики послужило Грефу сигналом, что пора начинать. Он покинул магазин, где и так работал спустя рукава с помощью хроноворота, а его клан начал окончательно сливаться и налаживать контакты с другими преступными группировками.

У клана появились собственные боевые группы, собственные убийцы и шпионы, поставщики и рынок сбыта. Рейдеры не брезговали наёмничеством, грабежом, заказными убийствами. У них был и научные группы, разрабатывающие наркотики, боевые зелья и подделывающие деньги. Под управлением Грефа было организовано производство артефактов, способных в одиночку сформировать полноценную защиту базы при вливании туда силы. Таким образом постепенно появились базы по всему миру. Но ключевым моментов во всём этом была Клятва Рейдеров. Разработанный гоблинами ритуал, она защищала от предательства бандитами среднего и низшего звена. Ключ–место ритуала, предположительно, всё тот же кабинет Грефа, поэтому прервать его было нельзя. К счастью, Клятва не уберегала от легилименции, а документы не были защищены дополнительно, зато Веритасерум не работал.

Затем началось крупнейшее международное судебное разбирательство, вовлёкшее Министерства более чем двадцати шести стран. Альбусу просто не осталось времени, он днями и ночами пропадал в МКВ и Визенгамоте, лишь изредка появляясь в школе. В итоге Макгонагалл и остальных спасённых переместила по домам Атика, а через день она встретила Минерву и поместье Дамблдора и, наконец, смогла серьёзно с ней поговорить.

Глава девятая: Тэсия, дементоры и магия пространства

— Значит, ты и есть Атика Сей — Тиор. Ты учила Гарри два с лишним месяца.

— Это так, — несколько равнодушное пожатие плечами. — А ты — Минерва Макгонагалл и учила Гарри один день.

Волшебницы стояли около площадки для перемещений невдалеке от дома. Лёгкий ветер трепал волосы обеих — туго, пожалуй, как–то строго сплетённые седые Макгонагалл и свободно развевающиеся, цвета воронова крыла, спутавшиеся и не достающие до плеч — Атики. В какой–то мере причёски характеризовали обеих: если Минерва предпочитала максимальную собранность и аккуратность, то Атика просто–напросто забыла о причёске, небрежно выгладив волосы заклятием.

— Я бы не отказалась учить его и дальше, — улыбнулась Минерва, вспоминая, как быстро учился Гарри, насколько внимательно её слушал. — Он талантлив.

— Это заметила и я. Жаль, не успела передать немного больше боевых навыков. Иначе вы бы не попали в такую ситуацию.

— Жаль, не успела передать больше осторожности и здравого смысла, — не удержалась от колкости Минерва.

— Это приходит с возрастом, — ухмыльнулась Атика. — Ну, или не приходит.

— Ещё это приходит с воспитанием, — сухо добавила профессор. — Но мы немного отвлеклись. Я бы хотела узнать, в первую очередь, почему вы решили показать ребёнку тот обелиск?

— И ты о том же, — вздохнула Атика. — Альбус уже делал мне втык. Разумеется, я слишком понадеялась на свои защиты и сигналки и не до конца очистила здание от чёрной магии. Если интересуют оправдания, то один из ста магов может так же, как Греф, взломать мои чары.

— Нет, меня интересуют не оправдания, — покачала головой Минерва. — Откуда вообще взялась идея показать Гарри это?

— Я хочу сделать из Гарри мага, — последовал серьёзный ответ. — Настоящего мага, подобно Альбусу или мне. Ты знаешь, он обладает величайшей силой, но даже если приложить к силе знания — маг не получится. Всего лишь опытный и могучий пользователь волшебства, но никак не волшебник.

— И чем же, по твоему мнению, является настоящий волшебник?

— Тем, кто идёт вперёд, — Атика смахнула лезущий в глаз волос. — Не уверена, что смогу выразить точно, но истинный маг не просто учится — он творит себя и творит магию. Он открывает и изучает, он не стоит на месте. Это скорее ощущение, — небольшая пауза, и она продолжает более неуверенно. — У настоящего мага нет границ. И одной из первых границ является страх, более всего — страх перед чужим волшебством. Его надо разрушать как можно раньше, вырабатывать привычку, что магия может быть опасна — но бояться её попросту глупо. Бояться можно смерти, неизвестности, боли — но не магии. Это всё равно что бояться физических законов или урагана. В отличие от природных бедствий, магия может давить самим своим присутствием — именно поэтому я начала приучать Гарри к взаимодействию с действительно сильными чарами.

— Значит, вы с Альбусом собираетесь сделать Гарри великим волшебником? — уточнила Минерва.

— Нет, — короткая улыбка. — Просто волшебником. Только настоящим. Таким, как я, таким, каким был Альбус, пока не ударился в политику, — леди Сей — Тиор прищурилась. — Таким, какой так и не стала ты.

— Я — учитель, а не великий маг, — Макгонагалл совершенно не тронули эти слова. — Учитель, декан и, быть может, автор пары статей. Это моё призвание.

— Твоё призвание… — эхом отозвалась Атика. — Что ж, не каждая может похвастаться, что у неё есть призвание. Ты хотела бы продолжить учить Гарри?

— Если это возможно.

— Возможно, — кивнула Атика. — Что ж, надеюсь, ты не откажешься остаться на чаепитие?

— Вряд ли. Меня ждут дела, и… — она осеклась, заметив насмешливый взгляд Атики. — Не откажусь. В конце концов, дела могут подождать.

— Межмировые порталы? — задумчиво переспросил Альбус. — Нет, Гарри, я никогда их не делал, знаю только теорию, и она весьма опасна… но не в первом приближении, думаю, ты ведь всё равно не сможешь их создать.

— А если…

— Без «если», — отрезал Дамблдор. — Гарри, мальчик мой, ты не осознаёшь, какой это риск — межмировые порталы. Сами по себе прямые порталы — это очень опасная магия. Официально разрешены лишь три типа пространственной магии — это чары незримого расширения, портключи и, само собой, аппарация. При этом аппарация лишь формально является пространственной магией, что она есть на самом деле — не знаю даже я.

— А как тогда работают антиаппарационные чары? — спросил Гарри. — Ну, кроме тех, что на Хогвартсе.

— В Министерстве Магии — точно так же, но слабее в разы. Если ты говоришь о временной защите от аппарации, которую ставят на дома волшебников и ежемесячно обновляют, то это — ритуал, весьма сложный и хрупкий именно из–за неведомой природы перемещения. Но ты меня отвлёк, — Гарри тихо хмыкнул. Кажется, дедушка сподобился на ещё одну лекцию. — Портключи — это, в сущности, безопасная модификация пространственного тоннеля, в котором меняются свойства пространства, позволяя за короткое время переместиться на другое полушарие. То же самое можно делать и без материального предмета, собственно, портключа — но в таком случае высок риск ошибиться и переместиться не совсем в целом виде.

Есть ещё прямые порталы, которые особым образом совмещают две любые точки пространства, включая даже те, что находятся в иных мирах. Прямые порталы направляются с помощью так называемых относительных координат. Именно этим они и опасны: координаты можно выбрать любые, незадачливый маг с лёгкостью переместится в иной мир без возможности возврата, если не запомнил координаты перемещения. Ещё для задания координат необходимо знать математику, поэтому простое заучивание заклинания не подойдёт — в этом случае волшебник также имеет немалый шанс угодить в иной мир. Именно поэтому чары прямого портала засекретили сразу после открытия. После принятия Статута о секретности за их применение не отправляют в Азкабан на пожизненное заключение только из–за тайности: ведь если сам факт существования такого заклинания выплывет наружу, например, в Визенгамот какого–нибудь Министерства Магии, найдутся достаточно талантливые теоретики, которые смогут повторить его или создать аналог. Разработки в пространственной магии не запретны, однако магам старательно внушается мысль, что портключи и незримое расширение — это вершина данной области волшебства.

А теперь, Гарри, запомни: ты не должен ни в коем случае, даже если это будет единственным вариантом спасения жизни, открывать прямой портал без нашего надзора. Это опасно не только для тебя — это опасно для всего мира. Ты меня понял?

— Да, дедушка, — ответил Гарри, и не удержался от вопроса. — А кроме портключей, порталов и расширения есть ещё пространственная магия?

— Ну как не быть, есть, конечно, — улыбнулся Альбус. — Есть достаточно универсальные чары пространственного искажения. Их тебе пока знать рано, но знай — это один из немногих способов универсальной защиты. «Авада Кедавра», менталистика, материальные атаки — пространственным искажением можно отклонить или даже отразить что угодно, правда, на уровне быстрой защиты им владеет только Атика. Ещё есть обратное незримому расширению заклятье — чары незримого сужения, но оно используется редко. В принципе, я назвал тебе все основные формы пространственной магии. Остальные получаются их комбинацией. Но, думаю, на сегодня теории достаточно. Давай–ка займёмся практикой.

— Какой именно, деда?

— Незримое расширение. Это сложные чары. Именно они послужат для тебя основой, именно на них будем тренировать умение заклинать комплексно, а не элементарно, единично, как ты делал до этого. Очень надеюсь, что до тринадцати лет ты сможешь незримо расширить без ошибок.

— Два года? — не то удивился, не то возмутился Гарри. — Но…

— Это комплексные чары, — перебил его Дамблдор. — Свои первые комплексные чары я осваивал три года. Мастерам, могущим накладывать незримое расширение одномоментно, а не в процессе специального ритуала, Гринготс готов платить десятки галлеонов в день — только в этом случае можно накладывать поверх дополнения, например, защитную магию на кошельки.

Подробно описав процесс наложения незримого расширение на замкнутый объём, Альбус продемонстрировал работу чар на одной из комнат своего поместья.

— Следует заметить, — академическим тоном добавил он, возвращая комнату в первоначальное состояние, — что накладывать незримое расширение проще всего на объекты примерно такого объёма. Для объёма меньшего потребуется в разы лучший контроль — тот самый, который заберёт у тебя комплексность чар. Для объёмов больше — огромная сила, которой у тебя пока нет. Разумеется, эти ограничения возможно обойти — но пока мы займёмся классическим расширением. Можешь приступать, первый этап ты наверняка запомнил.

Первый этап — это создание фокусных точек, которые обозначают расширяемое пространство. Для чего конкретно они нужны, Альбус не объяснил, да и незачем. Одну за другой Гарри начал формировать точки. Это было весьма просто: указываешь палочкой на нужное место и желаешь, чтобы точка возникла. Главное — сила желания и вкладываемая магия. Мальчик старался. После второй точки на его лбу выступил пот от напряжения. Рука Альбуса легла на плечо, и он молвил:

— Достаточно. Для твоего возраста — очень хорошо. Запомни это ощущение, оно означает, что ты колдуешь на пределе текущих сил.

— Но дед, я же почти… — возмутился Гарри.

— Ещё чуть–чуть и простым истощением магии ты бы не отделался, — мягко сказал Дамблдор. — В следующий раз будь аккуратней. До этого состояния нельзя доводить ни в коем случае. Запомнил?

— Да, дедушка.

Альбус улыбнулся про себя. Он уже догадывался, что внук учёл его слова, но так просто чары незримого расширения не оставит. Чего, собственно, он и добивался.

Атика и Гарри шли по Лондону. Темнело. Зажглись фонари. Маги не торопились.

— …не думал, что всё так просто.

— Мир довольно сложен, — пожала плечами Атика. — Зато отдельные его части могут быть довольно просты. Даже простейший «люмос» требует недюжинной концентрации, верно?

— Ну да, — мальчик не понимал, к чему клонил женщина.

— На самом деле, практически все маги не задумываются над «люмосом», не представляют себе идущий от палочки свет или простую преобразовательную форму. Они просто произносят «люмос». Есть некая ирония в том, что более опытным, работающим с более тонкими материями магам приходиться тратить на простейшие заклятия больше усилий, чем обывателям.

— Дедушка рассказывал, что в Хогвартсе вообще не изучают теорию магии и спокойно колдуют. В «Ритуальной магии» написано, что чем больше подробностей воплощения чар сокрыто, тем скорее ритуал сработает.

— Да, именно так. Поэтому магу, который с детства учился махать палочкой да кричать слова, перейти к хоть сколько–нибудь тонкой магии очень тяжело. Такой переход обычно болезненный, волшебник после обретения умения различать собственную магию с трудом выполняет тот же «люмос», положим, «экспелиармус» для него становится непосильной задачей. А когда он сталкивается с комплексной магией…

— Дедушка показывал сегодня незримое расширение.

— И как тебе?

— Мало что понял, — признался Гарри. — Пробовал поискать в библиотеке, но там столько математики…

— Теперь–то понял, зачем я тебе ей учу?

— Понял, — уныло ответил Гарри.

— И не кривись. Математика — основание для всех нормальных наук, как маггловских, так и магических. Даже зелий это касается. Но если тебя это успокоит, то незримое расширение не столько расширяет пространство, сколько добавляет новое. Можешь сравнить с «археа»: чародей своей силой вырывает из небытия не материю, а дополнительное пространство, которое уходит в четвёртом измерении. При этом приходится соответствующим образом расширять и стабилизировать физические законы, можно сказать, продлевать их в новое пространство, иначе будет большой «бум», — усмешка. — Я это дело однажды использовала для подрывных работ. Если хочешь разрушить мощную и тонкую магическую защиту — самое то. Ох!

— Атика? — Гарри обернулся и увидел, что женщина замерла, будто к чему–то прислушиваясь

— Как ты относишься к идее внеочередной практики? — спокойно поинтересовалась волшебница.

— Что–то случилось?

— Иди за мной и держи палочку наготове, — велела чародейка, после чего быстрым шагом свернула с освещённой улицы в сумрак переулка.

— Что там? — спросил Гарри.

— Кто–то бросается Пыточными чарами, — коротко ответила Атика. — Держись за моей спиной. На всякий случай — анима вирас.

Приятное ощущение бодрости и свежести разлилось по телу Гарри, и тот не замедлил спросить:

— Что ты сделала?

— Тихо, — почти прошипела Атика, выписывая какой–то ритуал палочкой. — Просто будь за моей спиной и, пожалуйста, молчи.

За углом, в свете лишь окон старых зданий, им открылась ирреальная картина. Маг в чёрной, украшенной золотыми полосами парадной мантии аврора и два маггла, один лежит, раскинув руки, а другой — корчится и хрипит от боли. Аврор навёл на него палочку и глупо улыбается.

— Вот же чёрт! — выругалась Атика. — Так, Гарри, медленно отходим назад. Это, определённо, ловушка, и…

— Неужели не поможешь бедным, несчастным магглам? — издевательски вопросил голос из пустоты.

— Тэсия, не так ли? — несколько удивлённо уточнила Атика. — И что же тебе надо? Пустая месть?

— Мне нужно знать, где находится Греф. Как минимум — название тюрьмы. Максимум — проведи меня к нему. Иначе… — аврор отвёл палочку, и маггл повалился наземь. Зелёная вспышка… в паре сантиметров от лица маггла. — Сначала погибнет он. Затем я нападу на тебя. Не пробуй бежать — я перекрыла портключи с аппарацией. Если тебе дорога жизнь этого несчастного или мальчика за твоей спиной — ответь!

— Ты мне не поверишь, — медленно сказала Атика. — Даже если я не совру — ты мне не поверишь, а уж магглов с аврором убьёшь в любом случае.

— Дай мне Непреложный Обет, что скажешь правду. Мальчик скрепит его.

— Тогда покажись, — велела Атика. — Покажись, и я дам тебе такой Обет.

— Попробуешь атаковать, и магглы — трупы, — предупредила Тэсия, снимая маскировку.

Точно согласно мыслям Атики, Тэсия оказалась достаточно предусмотрительна, чтобы накинуть на голову глубокий капюшон с затемняющей магией. Держа в правой руке волшебную палочку, на вид самую обыкновенную, женщина подошла и протянула левую ладонь в перчатке.

— Я жду. Непреложный Обет.

— Гарри, будь добр, подойди и коснись палочкой наших рук, — попросила Атика, касаясь чужой ладони своей. При этом обе женщины направили друг на друга палочки, что держали в свободных руках.

Мальчик молча выполнил требуемое, лишь дрожащий кончик его палочки показывал, насколько Гарри напряжён. Атика удовлетворённо улыбнулась про себя: самоконтроль в него она вдолбить–таки смогла.

— Теперь направь немного магии, — попросила Атика. — Да, достаточно. Тэсия?

— Клянёшься ли ты, Атика Сей — Тиор, немедленно сообщить мне полную правду, известную тебе, о настоящем местонахождении гоблина Грефронта, возглавляющего Рейдеров Грефа?

— Клянусь, — огненная нить вырвалась из палочки Гарри и обвила обе ладони, чтобы тут же раствориться.

«Убирай палочку и медленно отходи за мою спину», — телепатически велела Атика.

Стоило Гарри отвести свой магический инструмент, как волшебница молвила:

— Мне неизвестно ничего о настоящем местонахождении Грефронта, кроме того, что место, откуда он управлял Рейдерами, так и не было найдено, — спокойный и уверенный тон, и взгляд прямо под капюшон, словно леди Сей — Тиор различала сквозь маскировочную магию.

— Прекрасно, — горько усмехнулась Тэсия. — Просто прекрасно. Столько трудов напрасно…

— Почему он так важен тебе? — вдруг спросила Атика. — Это ведь не Непреложный Обет службы, так?

— Я ведь действительно хотела вас отпустить, — словно не заметила вопроса женщина в чёрном.

— Кто он тебе, отец, учитель? Или может быть, возлюбленный?

— Ты ничего в этом не понимаешь, — резко бросила Тэсия, отступая назад. — Знаешь, мне даже жаль вложенных в эту ловушку трудов. Так что — умри! — и исчезла с негромким хлопком.

Атика не стала медлить. Мутно–белый луч сорвался с её палочки, чтобы впиться в голову аврора и заставить его замереть. Чародейка жестом свободной руки окружила себя с Гарри каким–то щитом, и остановилась, вслушиваясь в тишину.

— Что…

«Щит!» — мысленно одёрнула его Атика. Гарри вспомнил одно из рассказанных ей правил: «Никогда не полагайся на чужой щит», — и сказал:

— Эл–протего!

«Внимательно. Будет атака, какая — не знаю».

Сосредоточившийся на поддержке щита, Гарри не сразу заметил атаку. Лишь долгие, упорно вбиваемые учителем навыки самовнимательности, натренированный рефлекс замечать, когда внутри сознания что–то не так, позволили ему среагировать адекватно: ослабить сосредоточенность на сферическом «эл–протего», и укрепить окклюментивный щит. Пока нельзя было понять, отголосок какой эмоции просачивается в разум, но вряд ли что–то безвредное.

— Дементоры, — вслух произнесла Атика, чтобы не мешать окклюменции Гарри. — Не меньше пяти десятков. Чёрт, где она отыскала столько тварей?!

Гарри замер, сосредоточившись на ментальной защите. «Эл–протего» слабело, пока, наконец, не рассеялось. Мальчик полностью ушёл в себя, ведя невидимую борьбу с пси–давлением.

— Ну же, ближе, ближе, — шептала волшебница. — Ага!

Повинуясь взмаху палочки, щит вокруг магов пропал.

— Саори фламмо, — шепнула Атика, раскидывая руки. Навстречу невесомым теням, сгусткам мрака, излучающим страх и отчаяние, метнулись длинные языки синего пламени. Миг — и тени расплылись с жутким воем, слившись воедино с царившим в переулке сумраком. — Гарри, за мной! Стабилис эл–фламмо Саот!

Позади вспыхнула сплошная стена синего пламени. Повеяло жаром. Женщина схватила застывшего в ступоре мальчика и рванула прочь. Однако стоило им приблизиться к спасительному свету фонарей, как навстречу показались дементоры. Будто рухнула незримая стена — на волшебников обрушилось отчаяние, сжимающее сердце, заставляющее остановиться и смиренно ждать своей судьбы. Больше трёх десятков существ в чёрных балахонах, с бледными, мертвенными руками не то плавно шли, не то плыли по воздуху. Шорох, с которым балахоны скользили по асфальту, ясно различался во внезапно наступившей тишине.

— Вот, значит, как, — молвила Атика, выступая вперёд, загораживая собой ребёнка, закрывшего глаза и упорно пытающегося удержать ментальный щит. — Ну что ж, господа, держите то, за чем пришли. Адеско Файр!

Короткий, резкий взмах палочкой. Волна ярко–рыжего, с отчётливыми фиолетовыми переливами пламени устремились навстречу дементорам. На лице Атики была написана решимость и сосредоточенность, а сила использованного ей заклятия вырвала Гарри из его транса. Впрочем, дементорам было уже не до того, чтобы кого–то атаковать.

Ярясь, огонь поглощал тварей, обращал из в ничто, в пустоту, рос во множестве вспышек и слепящем сиянии. Женщина стояла, с усмешкой наблюдая за корчами дементоров, поглощаемых огнём. Вдруг сзади повеяло холодом. Не меняя выражения лица, Атика резко развернулась, ведя палочкой. Пламя, следуя повелению своей создательницы, рвануло на нескольких теней, видимо, преодолевших колдовскую преграду. Полёт огненного облака был не самым управляемым: оно задело краем старинный дом, буквально слизнув его кусок, и ударило в дементоров. Те, было, отпрянули, но огонь двигался быстрее. Миг — и он заполнил переулок, углубился внутрь него, сметая всё на своём пути.

— Думаю, хватит, — пробормотала Атика. Тем не менее, её сила духа была такова, что палочка даже не дрожала, описывая какой–то заковыристый ритуал. Медленно, будто неохотно, пламя начало гаснуть, и огненное облако, приближаясь к своей хозяйке, уменьшалось.

Дохнуло жаром, нестерпимым, обжигающим лицо, и Гарри невольно отвернулся, прикрыв лицо руками. По мере нарастания температуры, стало казаться, что вот–вот вспыхнут волосы или одежда, и мальчик отступил на несколько шагов. Затем повеяло прохладой, знакомый голос произнёс успокаивающе:

— Всё кончилось, Гарри.

— Учитель? — мальчик повернулся к ней, и не узнал. Обгорелые волосы, красная кожа и одинокий огонёк на краю мантии. — У вас одежда горит!

— Да? — кривая улыбка — огонёк погас будто сам по себе. — Ничего, бывает. Думаю, нам лучше уйти отсюда.

— Атика, ты в порядке?

— Отвыкла от сильной магии, — ответила та, пошатываясь. — Скоро приду в норму. Пошли отсюда. Поторопимся. А то я не в состоянии… — Атика опёрлась на фонарный столб, тяжело дыша. — Чёрт, называется, забросила тренировки.

— Учитель, мне кажется, ты не сможешь идти, — заметил Гарри. — Может, пошлём сообщение деду?

— Пожалуй, ты прав, — легко согласилась чародейка. — Нет, сообщение — это долго. Попытаемся по–другому. Гарри, будь добр, перенеси меня через… — секундное напряжение. Если бы не вековые тренировки, позволившие создавать комплексные чары чуть ли не рефлекторно — Атика бы не справилась, — …этот портал.

Женщина слабо улыбнулась и, прислонившись к столбу, медленно сползла наземь, потеряв сознание. Гарри замер в нерешительности. Прямой портал, насколько он знал со слов учителя и дедушки, держится не больше пяти минут без помощи своего создателя. Нужно за пять минут каким–то образом перенести Атику в висящий на три дециметра над землёй портал. Гарри прекрасно сознавал, что не поднимет женщину, в конце концов, он одиннадцатилетний мальчик, не спортсмен, а магии, могущей перетаскивать живых существ, он не знал. «Вингардиум левиоса»? Нет, теоретически можно переносить ей и живых, даже разумных, и вообще волшебников, вот только у него банально не хватит на это сил.

Что дальше? Портал закроется, вернётся Тэсия или, хуже того, дементоры? Или, может, маггловская полиция? Нет, допустить этого он не мог. Перейти на ту сторону портала и попросить помочь дедушку или Дайну? Тоже не получиться, только дедушка, как хозяин, может позвать Дайну быстро, а сам он — на очередном заседании Визенгамота, что–то насчёт расширения штата обливиаторов…

Гарри сжал и разжал кулаки, кинул взгляд на свою особенную палочку, белую, из пластика и сердечной жили дракона. Посмотрел на портал — в магическом восприятии было ясно видно, как рассеиваются магические токи, искажающие пространство. Надо действовать. По крайней мере, он обязан попробовать — одну Атику он не бросит.

Расслабиться. Сосредоточиться на ощущении волшебства. Потянуться к каналу, что связывает его с Источником Магии. Всеми силами толкать больше, больше… ещё больше… ещё… не хватает, нет, надо ещё больше, но откуда…

— Вингардиум, — в последний миг словно прорвало плотину — из канала потекло гораздо больше энергии, чем обычно, — левиоса!

Тело волшебницы медленно воспарило, повинуясь до предела сжатой воле мальчика. Гарри сосредоточенно повёл палочкой, и Атика влетела в портал. Всё, на что хватило после такого напряжения мальчика — это оттолкнуться и ввалиться вслед за ней.

Глава десятая: встречи

— Мисс Грейнджер? — раздался позади знакомый голос.

— Профессор Флитвик? — девочка обернулась, и увидела догоняющего её маленького учителя.

— Мисс Грейнджер, полагаю, нам надо поговорить, — серьёзно сказал ей профессор. — Вы сейчас свободны, не так ли?

— Да, профессор, чары сегодня последние, — ответила Гермиона. Удивительно, но со взрослыми, особенно хогвартсовскими профессорами, девочка общалась совершенно свободно, в отличие от сверстников.

— Мисс Грейнджер, не откажитесь, в таком случае, пройти в мои покои на чашечку чая?

— Э… — девочка покосилась на сумку с учебниками, оттягивающую руку. — Конечно, профессор.

— Следуйте за мной.

Через некоторое время, когда маги поднимались по лестнице, Флитвик поинтересовался:

— Почему вы не используете магию, чтобы облегчить сумку, мисс Грейнджер?

— Я… — не сразу нашлась Гермиона. — На вступительной речи профессор Дамблдор говорил, что не следует колдовать на переменах, и…

— И вы подумали, что это касается любого чародейства вне уроков кроме как для подготовки к ним, — закончил за неё Флитвик, направляя палочку на сумку. — Стабилис де–гравитас, — девочка почувствовала, как та стала совершенно невесомой. — Постарайтесь исправить свою ошибку. В магии требуется постоянная практика, чем больше, тем лучше. Напоминание о колдовстве на переменах — скорее формальность.

— Хорошо, профессор, — кивнула девочка.

Комната, в которую пригласил Гермиону Флитвик, оказалась вполне себе аскетичной. Несколько полок с книгами, столик и лучи солнца, пробивающиеся из–под тюля на окне. Профессор что–то прошептал, и на столе появились чашки, полные горячего сладкого чая и пирожные.

— Угощайтесь, — улыбнулся он.

Пирожные выглядели и пахли так аппетитно, что девочка просто не смогла отказаться, хотя и понимала, что пришла сюда совсем не для этого. К её удивлению, профессор также съел парочку сладких шедевров. Когда пирожные и чай закончились, Флитвик поинтересовался:

— Мисс Грейнджер, сегодня на уроке вы колдовали… не совсем уверенно.

Девочка покраснела. Профессор весьма смягчил обстоятельства: Гермиона колдовала никак. Заклятие изменения цвета для чашки не вышло даже после сотен попыток.

— В прошлый раз вы демонстрировали гораздо лучшие способности, — плавно продолжил маг.

— Да, профессор, — Гермионе ничего не оставалось, как согласиться. В этот момент ей страшно хотелось куда–нибудь пропасть. Например, провалиться сквозь землю.

— Вы слишком серьёзно относитесь к простым замечаниям, — заметил Флитвик. — Это всего лишь одна неудача.

Девочка опустила глаза в стол.

— Не одна, — удовлетворённо сказал Флитвик. — Этого следовало ожидать. Скажите, мисс Грейнджер, зачем вы читали книги по ритуалистике?

— Я… откуда вы знаете?

— А ведь я просил Альбуса устроить проверку библиотеки. Начал — так довёл бы до конца, — вздохнул Флитвик.

— Я не понимаю, профессор.

— Вы столкнулись с так называемым «эффектом теоретика», или «кризисом веры», — начал объяснять Флитвик. — Видите ли, в последние десятилетия учебная программа Хогвартса несколько поменялась. Мы даём более обширный список заклятий и, в то же время, уделяем самый минимум теории. Студенты не знают и даже не подозревают, что те движения палочки и слова, что они разучивают на уроках, — ритуалы. Те же, кто знают, не подозревают, что действие заклятия определяется верой в ритуал. Это очень удобно, — ещё раз вздохнул Флитвик. — В будущем, на седьмом курсе, те, кто выберут специализацию на теории, будут заниматься и теорией ритуалов. Им придётся нелегко, пройти через кризис веры и сохранить силу своих чар — нетривиальная задача. И что же мы имеем сейчас?

Гермиона внимательно слушала, уже догадываясь.

— Ученица, ещё первокурсница, притом магглорождённая, то есть без примеров волшебства с самого детства, находит книгу по ритуалистике, обнаруживает, что все изучаемые нами чары — суть ритуалы, и сталкивается с эффектом теоретика. Совершенно естественно, что вы теперь не можете нормально колдовать.

— И что мне делать? — в голосе Гермионы послышались нотки паники. — Я же теперь не смогу нормально учиться? Меня исключат?

— Мисс Грейнджер, — поднял руку Флитвик. — Успокойтесь. Учебная программа менялась не мгновенно. Мы всё ещё помним, как учат, соединяя теорию с практикой с первого курса. Самым простым выходом является приобретение магического восприятия, умения ощущать магию. Тогда к вам вернётся уверенность в собственных силах, а там, — профессор коснулся своей головы, — внутри, в глубине себя, вы будете верить. Есть и иной путь — можно попробовать научить вас манипуляциям с собственным сознанием. Тогда вы будете контролировать себя в достаточной мере, чтобы вызвать уверенность, веру в силу магии. К сожалению, оба этих пути предназначены для более взрослых магов.

— Но вы же как–то учили раньше?

— Разумеется, мисс Грейнджер. Раньше, когда магглорождённых было в разы меньше, чуть ли не по одному–двое на курс, мы могли подходить к каждому индивидуально. Есть особенные чары, позволяющие контролировать веру студентов и постепенно усиливать её. Мы можем использовать данный подход, но в вашем случае… — Флитвик помедлил, — он, скорее всего, будет малоэффективен, — и тут же пояснил. — У вас довольно упорядоченное мышление, широкий кругозор и сильный магический потенциал. Воздействия на сознания будут затруднены, могут даже принести больше вреда, чем пользы.

— И что мне делать? — поникла Гермиона, повторив вопрос.

— Вам придётся немного потерпеть, — молвил Флитвик. — Скорее всего, есть специальные ритуалы, решающие вашу проблему. Я проконсультируюсь с Альбусом и Минервой. Возможно, Снейп… но я никогда не слышал о зельях с подобными свойствами. Не унывайте, — тепло улыбнулся Флитвик. — Это всего лишь небольшая педагогическая заминка.

— Мой лорд, вы уверены… — шептал человек в нелепом фиолетовом тюрбане и коричневой мантии с золотыми полосами. Наверное, когда–то давно эта мантия была парадной — сейчас же давно вышла из моды, да и в сочетании с тюрбаном… Вид мужчина имел совсем не представительный.

— Молчи, Квирнус, и делай, что я говорю, — раздался холодный голос. При этом стоящий в одиночестве на опушке Запретного Леса, что окружает Хогвартс, Квирнус Квирелл, профессор защиты от тёмных искусств, не раскрывал рта. Он лишь ёжился, когда слышал этот голос, мертвенный, чуть шипящий, и судорожно сжимал волшебную палочку. — Нам нужны союзники, особенно такие. Проверь, нет ли его рядом.

— Гоменум ревелио! — воскликнул Квирелл. — Мой повелитель, его здесь нет.

— Я с-сказал — проверь! — почти прошипел голос, и Квирнус вскрикнул, дёрнувшись от боли.

— Д-да, господин… Эл–визус магика! — профессор поднял палочку вверх перед этими словами. — Никого, мой лорд.

— Хорошо. Жди.

Квирелл прислонился к дереву, могучему дубу, и чуть расслабился, изредка поднимая вверх палочку и шепча заветное «эл–визус магика». Спустя полчаса очередное применение заклинания заставило Квирнуса встрепенуться, собраться и повернуться в стороны леса. Оттуда, из полумрака, выступила низкая фигура с палочкой в одной руке и мешочком в другой. Это был гоблин.

— Профессор Квирелл, я полагаю, — скрипучим голосом осведомился пришелец.

— Да, это я, — подтвердил маг, не сводя палочки с гоблина. Впрочем, тот отвечал взаимностью.

— Моё имя — Саграф. Вы просили лорда Грефронта о встрече.

— Почему он не пришёл сам? — поинтересовался Квирелл, поигрывая палочкой.

— Вы должны понимать, что лорд сейчас в тяжёлом положении, — ничуть не испугался гоблин. — В другое время он отказался бы от встречи, зная, какие силы вы представляете. Лорд не рискует собой понапрасну — ведь вы тоже не пришли сюда со своим господином. Я уполномочен провести сделку и назначить следующую встречу, если понадобиться — то личную встречу вашего лорда и моего.

— Понимаю, — склонил голову Квирнус. — Товар у вас?

— Да, профессор, — гоблин опустил мешочек на землю. — Деньги при вас?

— Разумеется, мистер Саграф, — маг вытащил свободной рукой кошель и, подобно гоблину, положил его на траву. — Могу ли я убедиться в ценности товара?

— Имею аналогичное желание, — кивнул гоблин.

Саграф и Квирнус начали двигаться по кругу, меняясь местами и не сводя друг с друга палочки. Как только профессор оказался рядом с мешочком, он повёл над ним палочкой, что–то прошептав, удовлетворённо выдохнул. В то время гоблин наклонился, поднял кошель, заинтересованно сжал–разжал его и произнёс:

— Полагаю, сделка состоялась, профессор.

— Верно, мистер Саграф. Вы что–то говорили насчёт личной встречи?

— Завтра, здесь же, в полночь, — предложил гоблин.

— Согласен, — кивнул Квирнус. — Если товар вдруг окажется подделкой — встреча состоится в других условиях, — в голосе Квирелла звучала угроза.

— Вы в своём праве, профессор, — гоблин не подал виду, что заметил её. — А теперь позвольте откланяться.

— Всего наилучшего, — холодно пожелал Квирнус.

Гоблин, пятясь и не сводя палочку с Квирелла, скрылся в лесу. Профессор ещё раз использовал «эл–визус магика», и аппарировал. Появившись на берегу моря, он дрожащими руками открыл мешочек, достал две склянки с кровью единорога и залпом выпил одну.

Отдел Тайн Министерства Магии Англии… Место, где хранятся самые таинственные и самые опасные артефакты. Место, где работают немногочисленные невыразимцы, хранящие старые и новые секреты. Место, куда только что прибыл лифт. Створки лифта разошлись, и прохладный женский голос уведомил:

— Отдел тайн.

Фигура, закутанная в чёрный плащ, сделала шаг из лифта. Навстречу ей выступил пожилой маг.

— Гриир, я ждал тебя рань…

— Империо, — произнёс новоприбывший искажённым заклятием голосом, резко выхватив палочку. — Веди меня в пятнадцатую секцию.

Два мага, не торопясь и не медля, направились по единственному коридору. На середине коридора, выложенного из чёрного мрамора, маги остановились, и окутанный чарами подвластия направил палочку на стену, выписал ей сложный ритуал, произнёс бессмысленные слова. Мрамор растворился, открывая узкий проход, внутри которого висела светящаяся надпись: «ОТ, секция 15, Ритуальный Зал».

Несколько шагов, и маги ступили в ритуальный зал Отдела Тайн. Зал завораживал мрачной красотой. Низкий, два метра высотой, потолок, простирался на сотню метров вперёд. В нём отражались синие узоры, горящие по всему залу. Над некоторыми узорами парили синие же идентификационные символы. Пришельцы осмотрелись: подчинивший с интересом, подчинённый — безразлично.

— Веди меня к самому сильному ритуалу поиска, — велел подчинивший.

Маги, петляя меж колдовскими узорами, прошли в дальнюю часть зала, остановились перед цепочкой символов, образовывающих метровую окружность.

— Это и есть ритуал поиска?

— Да.

— Как заставить его работать? — в голосе мелькнуло волнение.

— Надо встать в круг и произнести имя того, кого ищешь. Ритуал даст знания, как и где найти искомое.

— Он сработает на гоблина?

— И на живого, и на мёртвого, — безразлично подтвердил подчинённый маг.

— Если сюда войдёт кто–то посторонний — любой ценой защити меня, — велел подчинивший. В голосе его чувствовалось удовлетворение и торжество.

Помедлив, маг ступил в круг. В тот же миг он оказался окружён призрачно–синей полусферой. Палочка вылетела из пальцев и приземлилась рядом. Маг попытался колдовать, достав запасную палочку — тщетно. Второй магический инструмент перехватил в воздухе «подчинённый». Усмехнувшись, он произнёс:

— Ты что, серьёзно думал, что сотрудника Отдела Тайн так просто поработить? Хотя сработано умело, признаю. Ну–ка, посмотрим, кто у нас тут… Люмос, — и взмах палочкой, откинувший капюшон.

Перед невыразимцем стояла женщина лет тридцати. Короткие прямые волосы, твёрдый взгляд, спокойное выражение лица — она не выказывала признаков страха.

— Хороший самоконтроль, — похвалил невыразимец. — А теперь назови мне хоть одну причину, почему я не могу сдать тебя в Азкабан на пожизненное.

— У меня есть запас Эликсира Тринадцати, — после небольшой паузы произнесла волшебница.

— Интересно, — кивнул невыразимец. — Что ж, рассказывай.

— Что именно?

— Зачем пришла, любезная, — криво усмехнулся невыразимец. — Зачем пришла, куда дела Гриира и где эликсир. И не стоит отмалчиваться. Есть шанс, что мы придём к взаимовыгодному соглашению. Для начала представься.

— Можешь называть меня Тэсия.

— Где–то я слышал это имя… — пробормотал невыразимец. — Неважно. Я — Грегори Дисворэ. Итак, зачем…

— …и ещё, отец, я бы посоветовал тебе обратить внимание на Гермиону Грейнджер.

— Грязнокровка, — не спрашивал, а утверждал Люциус Малфой. — Чем же она интересна?

Люциус и его сын Драко встретились впервые за первые месяцы учёбы лично. Ранним утром, когда большинство учеников ещё спали, отец аппарировал к окраине Запретного Леса, чтобы выйти к озеру, где можно было спокойно и вдали от чужих глаз поговорить.

— Сильный и умный маг, скорей всего, будет в коалиции этого магглолюбца. Главные минусы — плохо ладит с людьми и зациклена на учёбе, — ответил Драко.

— Хорошо, я подумаю над рычагами влияния, — под «рычагами влияния» старший Малфой, чаще всего, подразумевал шантаж и подкуп. — Это всё?

— Да, отец, — кивнул Драко. — Я перечислил всех, кто хоть как–то привлекает внимание, — он помедлил. — Но это только из Гриффиндора и Слизерина. Насчёт Рейвенкло и Хаффлпафа я знаю меньше. У хаффлпафцев, вроде бы, имеет авторитет Седрик Диггори с четвёртого курса.

— Диггори… — протянул Люциус. — Что ж, закономерно. Но, в целом, я тобой недоволен. Ты в Хогвартсе уже больше месяца, а до сих пор не установил прочный контакт с Рейвенкло. Хаффлпаф… с ними можешь особо не возиться, но примерный расклад знать должен. Насчёт Гриффиндора хвалю, хорошо справился, вот только… с все эти сведенья — они со слов слизеринцев, кроме первого курса?

— Да, отец. Но их версии совпадают, и…

— Ты не учитывал, что это может быть всего лишь «официальная» версия? — строго спросил Люциус. — Нет? В следующий раз будь дотошней. Никто так просто не будет сообщать тебе конфиденциальную или просто ценную информацию.

Драко понуро склонил голову. Отец прав — он не справился.

— Драко, — старший Малфой положил ладонь на плечо младшему, заставив того поднять голову и посмотреть ему в лицо. — Большего я от тебя и не ждал. Тебе всего одиннадцать. Я тобой горжусь. Просто в следующий раз, если будешь что–то излагать, говори, насколько проверена эта информация. Особенно если она с чужих слов.

— Хорошо, отец, — в голосе мальчика проскочила нотка радости.

— А теперь скажи мне, ты застал визит Гарри Поттера в Хогвартс?

— Да, я присутствовал на том обеде.

— Что ж, тогда расскажи, что видел. Воспитанник Дамблдора… Врагов надо знать не хуже друзей.

Очнулась Атика не сразу. Первой, как оно с ней обычно случается, пришла боль. Страшная, разрушительная… знакомая и принятая снисходительной усмешкой. Болит — значит, жива.

— Чёрт, — первое, что произнесла волшебница. — Какая я всё же дура.

— Это заметно, мисс Атика, — ехидно, но с долей обеспокоенности произнёс чей–то мужской голос.

— Немудрено не заметить… — тут до женщины дошло, что голос незнакомый. Она резко открыла глаза, приподнимаясь на постели. Потянулась к магии — и отшатнулась, обжёгшись болью. — Вы кто, мистер…

— Снейп. Северус Снейп, — на неё хмуро смотрел тридцатилетний мужчина с чёрными, сальными, буквально пропитанными испарениями различных зелий волосами. О последнем говорило свечение волос в магическом восприятии. Эдакий природный концентратор энергии. Давно Атика не сталкивалась с профессиональными алхимиками. — Можете считать меня доверенным лицом Альбуса Дамблдора.

— Я в Мунго? — поинтересовалась Атика, аккуратно зачерпывая магию, в разы понизив свой уровень слияния с ней и творя «тэледелло». Конечно, хотелось чего–то посильнее, но пока стоит обойтись не самыми мощными, зато весьма надёжными чарами.

— В Хогвартсе, мисс, — краем губ улыбнулся Снейп. — Когда будете убивать себя в следующий раз, позовите меня закончить дело.

— Неприятно вышло, — Атика притронулась к обожжённому лицу. Уже не болит. Хорошо. — Опять волосы отращивать.

— Зелья роста волос, видимо, не применяете из принципа, — заметил Снейп.

— Верная догадка, — кивнула Атика. — Вы — местный медик?

— Не совсем. Местный медик — мадам Поппи Помфри, но за вами поручили проследить мне, — Снейп скривился. — У меня, видите ли, больше опыта в подобных случаях.

— Не думаю, что мне нужна помощь, — покачала головой Атика, вслушиваясь в себя.

— Говоря в целом, — нейтрально произнёс Северус, — у вас было общее магическое истощение, обширное повреждение ауры — я бы сказал, выгорание, думаю, причина вам известна — и обширный ожог первой степени. Противоожоговой мазью вас уже обработали. Магия восстановилась, аура тоже. Единственное, что меня беспокоит, — слово это он произнёс с таким нарочитым безразличием, подчёркивая, что его–то как раз ничего не беспокоит, — это возможный ментальный вред. В Адском Пламени сгорает сам разум.

— Это стоит проверить, — согласилась Атика — и скользнула вглубь себя.

Разум предстал перед мысленным взором во всём великолепии. Ярко–пылающие сплетения внешних щитов, грубых и эффективных, а сейчас ещё и повреждённых — неважно, поправить можно позже. Лёгкая дымка щитов внутренних, тонких и функциональных, конфигурированных в единую систему. Ниже — внешний слой сознания, восприятие с его образами. Засматриваться нельзя, слишком легко утонуть в бесконечных зеркалах саморефлексии. Поверхностные мысли вперемешку с чётко сияющей линией текущего осознания — в линию всматриваться не стоит, а вот поверхностные мысли надо проанализировать. Но нет, ничего особенного, никаких указаний на поражение когнитивных способностей, нарушения ассоциирования или возбуждения эмоций. Ещё ниже находятся пронизывающие память цепочки управления. Здесь всё сложней и запутанней, и сейчас это плюс. Мельчайшие искажения отразятся на всей системе — но ничего подобного Атика не увидела. Уже успокоенная, волшебница вышла на последний уровень, окружённый щитами с переменной проницаемостью — ядро личности, её сущность и основание. Здесь также всё было в порядке. Укрепив напоследок защиту, Атика направилась обратно…

Тревога! Внешний защитный контур пал под множеством точечных ударов. Внутренние щиты держались, но без её управления… ну–ка… ага! Посмотрим, кто кого, неведомый легилимент. Чародейку охватил азарт — давно, очень давно она не работала на таком уровне. Альбус, конечно, был прекрасным ментальным магом, но легилименция давалась ему гораздо хуже окклюменции. А этот маг был искусным легилиментом, манипулирующим своей волей с невиданной гибкостью и лёгкостью.

Так, нити сюда, укрепить щит довольства, капельку упрямства… иди, иди… не поддался! А если так? Что, неприятно? Вот тебе ещё, враг, и этого держи, а теперь синхронизируем, фокусируем — готово, зеркалка! Посмотрим, что ты сделал. Так, стандартный двусторонний ментальный канал, внутренняя стабилизация присутствует. Порвать — раз плюнуть, и противник порывается это сделать, но Атика не позволяет. Ещё бы! Прикрывая своей волей стабильность канала — вперёд, в контратаку!

Хм. Хорошие внешние щиты да ещё и под волевым контролем — это тебе не раз плюнуть. Правда, тут затруднений особых нет — у Альбуса, пожалуй, получше. Даже заморачиваться не надо. Связка «надавил — притянул — отпустил — ударил» в исполнении чародейки пробила малую, но вполне достаточную брешь. Рывок внутрь, расширение дырки, и стабильность внешнего щита теряется. Пара ударов по контрольным узлам, и щит падает окончательно. Остался внутренний. Так–так, здесь Альбус отстал, сознание–воля распределена в виде спаренной сети энергии–восприятия. Сам по себе способ хорош и сходен с той же сенсосетью, но слишком статичен, пусть и на порядок гибче простого узора волераспределения, что использует Альбус. И настолько же отстаёт от равномерного распределения. Которое, в свою очередь, хуже управления вторым потоком сознания. Что, в свою очередь, ниже метода Атики — мерцания сознания–воли. Этому магу есть куда стремиться.

Атика атаковала. Резко и упорно. Здесь, там, тут — она «мерцала» по всему периметру защиты, пронизанной контролирующей сетью, атаковала практически одновременно во множестве мест — и защита не успевала. Пара миллисекунда, растянувшихся на вечность, и она пала из–за резких эмоциональных и волевых градиентов. Разумеется, противник не отступил. Он собрал остатки воли в кулак и бросил на Атику… Бессмысленно и бесполезно. Сознание–воля чародейки мерцало — удар за ударом проходили мимо, в то время как она вполне успевала читать вихрь мыслей противника.

Ясно. А глубже? Ого, статичная защита с сигнальным контуром и самоликвидацией на разрушение! Снять? Возможно. Но, в конце концов, ставящий её человек рассчитывал на сохранность тайн и личности, поэтому не стоит. Оставим тебя в покое, мистер…

— …Северус Снейп, — строго произнесла Атика, разрывая ментальный канал. — И чем вы думали, когда полезли в мои мысли? Детство в э-э… взыграло?

Снейп смотрел на неё расширенными глазами, лихорадочно приводя разум в порядок и возводя грубые внешние щиты. Впрочем, слова он воспринимал — а вот ответить пока не мог, всё внимание занимала ментальная сфера.

— Вы должны понимать, Северус, — продолжала Атика, беззастенчиво пользуясь неспособностью Снейпа ответить, — что атака на щиты, пусть и нарушенные, волшебника моего уровня может обернуться смертью. Ваше счастье, я не применяла ничего по–настоящему опасного, — не применял и он, иначе это была бы взаимное выжигание двух воль, вплоть до превращения одного из противников в овощ, лишённый разума. — Даже если вы победите, шанс нарваться на смертельную ловушку очень велик.

— Я… вас понял, — наконец, ответил Снейп. — Обязан был проверить, всё ли в порядке с волей.

— Серьёзно? — Атика ухмыльнулась. — Надо же… Северус, запомните, у ментальных магов моего уровня волю можно уничтожить только вместе с сутью. Разрушение памяти лишь ослабит таких, как я… таких, как вы и Альбус. Ослабит — и не более. В следующий раз будьте поаккуратней, я ведь могу вместо перестрелки устроить ядерную войну — не сознательно, на одних рефлексах.

— Как будет угодно, — иронично кивнул Снейп. — Таким образом, вы полностью здоровы, и…

— Не совсем, — хмыкнула Атика. Тесное касание к магии снова обернулось «ошпаренной» душой и болезненным ударом по разуму. Что ж, заслужила. — Но это не имеет значения. Вас не затруднит проводить меня до ворот?

— Не знаете дороги? — приподнял бровь Северус.

— Уже забыла, подтвердила Атика, вставая. Палочка с тумбочки влетела в ладонь, замысловатое движение — и окутывающее её одеяло обратилось простой чёрной мантией. Прыжок с кровати — и женщина полностью одета, включая маггловские спортивные кроссовки. — Полтора десятка лет — немудрено. Итак, проводите?

— Следуйте за мной, — небрежным взмахом палочки, явно играя на публику, Снейп отворил дверь лазарета и сотворил висящий голубоватый огонёк в качестве светильника.

— Сколько времени? — поинтересовалась Атика, доделывая начатый «тэледелло».

— Полночь, — буркнул Снейп. — Вы очень удачно подбираете время для пробуждения, — взмах палочки затворяет дверь, одновременно накладывая на неё невербальный «коллопортус». — Не отставайте.

Две фигуры, сопровождаемые таинственным сиянием, растворились во мраке коридоров замка, и лишь слегка повышенный магический фон в палате свидетельствовал, что там недавно кто–то был.

Глава одиннадцатая: гробница — преддверие

— Ещё раз! — выкрикнула Атика. — Цель, форма, энергия.

— Петра спицум! — воскликнул Гарри. Палочка отозвалась веером искр, да и только.

— Что и требовалось доказать, — произнесла Атика неожиданно удовлетворённо.

— Учитель? — мальчик опустил палочку.

— Эти чары будут заданием до лета.

— Так долго? — удивился Гарри. — Но даже «археа»…

— А «археа», если повезёт, овладеешь к годам пятнадцати, — по–доброму усмехнулась женщина. — «Каменный луч» — мощные и точные чары: редкий маг способен овладеть ими к седьмому курсу. Помимо прочего, это достаточно редкое заклятие, мало кто знает противодействие.

— Может, ты хотя бы покажешь его в действии?

— Почему нет? — хмыкнула Атика. — Заодно попрактикуемся в защитной магии. Джеминио Атика.

От чародейки отделилась полупрозрачная копия, в тот же миг ставшая материальной. Женщина взмахнула палочкой, перемещая собственную копию на десяток шагов вдаль.

— Защити её, — коротко указала Атика. — Статор копия Атики, — новосозданная копия повисла в паре сантиметров над землёй.

— Что можно использовать? — уточнил Гарри.

— Что угодно, — улыбнулась Атика. — Представь, что она — живой человек. Ты должен защитить её от одного–единственного заклятия — «петра спицум». Всё, что ты о нём знаешь — это название и примерная заклинательная форма. Начинай.

Мальчик подошёл поближе, отмечая, насколько походила копия на оригинал — даже дышала! ¬— и сотворил первое, что пришло в голову:

— Эл–протего.

Немного размышления, а потом Гарри разразился чередой чар:

— Сорберо. Рефлекто. Эгис.

Последнее заклятие далось мальчику нелегко — он тяжело дышал, будто пробежал парочку километров без остановок.

— Хорошо, — кивнула Атика. — В следующий раз исключи из списка сорберо — тогда череду щитов нельзя будет разбить «мерге контрариум». Понимаешь, почему? Прекрасно. Теперь слегка усилим твоё творение. Сельврус протего! — волшебство сорвалось с палочки едва заметными звёздочками, искорками, окружившими псевдо-Атику. — Мирус фламаре, — тонкая струйка пламени присоединилась к защите, проскочив сквозь рой звёздочек, обивая «эгис» огненной сферой. — Ради интереса — попробуй пробить.

— Велло! — послал чарокрушитель Гарри. Рой звёздочек вспыхнул мягким, неслепящим сиянием — и выдержал удар. — Эльро! Сферс! — однако ни сгусток светлой, ни сгусток тёмной энергии не смогли сдвинуть с места внешний щит.

— Хватит, — подняла руку Атика. — «Сельврус протего» предназначен против материи и неструктурной магии, вроде твоих «велло», «эльро» и «сферс». Чем–то концентрированным, мощным или структурированным, вроде того же «конфринго» снести его можно — но проще сделать это вот так. Петра спицум.

Донн! Дзынь! Гарри не поверил своим глазам — ровно миг назад копию Атики окружали целых шесть щитов. О двух из них он узнал только сейчас. Звонкий звук разрушенной магии говорил о том, один из них — структурированный (он же структурный) ¬— а это класс повыше, чем простое «протего» или даже «эгис». И вся эта защита оказалась пробила. Из палочки Атики, протыкая её собственную копию в слабом мерцании рассеивающейся магии, рос самый настоящий каменный луч. Тонкий, в тройку сантиметров диаметром, цилиндр из гладкого серого камня прошил цель и воздух за ней метров на тридцать. Волшебница чуть двинула палочкой — и каменный стержень рассыпался тающими в воздухе обломками. Вслед за ним растаяла копия женщины — Гарри успел заметить струйку крови, стекающую в месте удара.

— Примерно так это и выглядит, — без улыбки, абсолютно серьёзно произнесла Атика. — Маг ставит на себя кучу защит, думает, что его только «авадой» возьмёшь. А потом каменный луч — и фьють, нет колдуна. Самоуверенность! — почти рявкнула чародейка, заставив Гарри, немного привыкшего к её манере, вздрогнуть. — Самоуверенность — вот что губит таких магов. Запомни — сколько бы щитов ты не наложил, сколь бы надёжными они не казались — всегда есть шанс, что всё это окажется зря. Помни и обратное — сколько бы ты не готовил своё универсальное убивающее заклятие — всегда найдётся защита. Никакой универсальности. Настоящий волшебник действует свободно. Он может подготовиться — но никогда не будет полагаться на эту подготовку, на домашние заготовки, на артефакты, на выученное суперзаклятие — он будет готов, что всё это обернётся прахом, и лишь от собственной интуиции да смекалки будет зависеть жизнь… Легилименс!

— Рефлекто! — машинально отреагировал Гарри. Он уже усвоил, что попытка отразить легилименцию «протего» обыкновенно приводит к инверсии заклятья с разрушением «протего». Из такого положения легко начать ментальную контратаку ¬— да только Атике совершенно безразлично, она ли ставит «легилименс» или на неё — главное, что ментальная связь есть. Зато «рефлекто» прекрасно работает, перенаправляя невидимую связь «легилименса» в пустоту.

— Правильно, — сухое подтверждение. — Теперь о достоинствах каменного луча. Первое, и самое главное — мощь и сфокусированность атаки. Пронизанный укрепляющей магией камень, движущийся с огромной скоростью, наносит удар всей своей массой. Да–да, ты не ослышался, получается, будто бы удар копьём. Несмотря на то, что камень воссоздаётся не весь сразу, он — единое целое, монолит, способный проломить почти любую защиту. Камень материализуется ненадолго, остаётся ровно столько, сколько маг держит палочку в положении атаки — разумеется, такое удерживание тратит силы, попробуй–ка держать в воздухе такую громадину! После камень исчезает — это призванная, подобно «археа», материя. Первый минус вытекает из плюса — каменный луч — это чисто материальная атака, которая тому же дементору как укол иголкой. Второй минус — это необходимость стоять на месте во время создания. Каменным лучом не ударишь в движении — это аннулирует многие преимущества, это сделало луч непопулярным… Зачем он тогда нужен? — вдруг спросила Атика.

— Неожиданность? — предположил Гарри.

— В том числе. А также атаки из–за угла и в спину. Ещё он хорош для атак из–за собственной защиты. Да, её, скорей всего, разрушит, зато противника проткнёт насквозь. Каменный луч, прежде всего, для дуэлей один на один или двое на двое, но никак не для массовых сражений. Хотя, сам понимаешь, всё зависит от ситуации. Из моего опыта: он может протыкать даже некоторые стационарные щиты. Что хорошо, им практически нереально убиться, в отличие от «делерета» или Империуса.

— И мне учить его весь год? — возмущению Гарри не было предела. — Ты и дедушка чуть ли не заперли меня. Раньше ты показывала мне мир, а сейчас…

— Ну, небольшую практику устроить можно, — хмыкнула Атика. — Завтра перед тренировкой, например. Только Альбусу — ни слова.

— Нем как камень.

Две тени осторожно ступали среди мрака. Низкий свод нависал и давил, видимый при тусклом свечении двух палочек.

— Вообще–то, — неуверенно сказала Атика, — я не должна была брать тебя с собой. Но уже давно пришла пора тебе испытать себя в серьёзном деле. Всё очень просто. Если видишь что–то светящееся — стреляй «велло», «секо» или «эльро». «Сферс» и заклятия против людей не применяй.

— Учитель, это будет что–то нематериальное? — задал логичный вопрос Гарри.

— Да, — ответила та, посылая вперёд какие–то чары. — Мы с тобой будем самыми настоящими ворами. Это — древняя гробница, вернее, прихожая к ней. Здесь чисто, дальше нет никакой сильной магии… но вполне могут быть сторожевые духи или враждебные призраки.

— Это не слишком опасно? — было видно, что мальчик колеблется — хочется, а вдолбленный Атикой трезвый расчёт подсказывает, что оно того не стоит.

— Ну как тебе сказать… — протянула женщина, ёжась от сквозняка. — Не очень, на самом деле. Это гробница слишком стара, самые опасные духи давно вырвались, самые сильные заклятья рассеялись, а механическими ловушками этот род, видимо, брезговал, да и они вышли бы из строя. Как–никак, не одна тысяча лет. Шанс неприятного сюрприза минимален — но будь на стороже. Лучше «эгис» или «протего». Хм, вот мы и у порога.

«Порог» оказался простым тупиком. Подземный ход упирался в голую стену, ничем не отличающуюся от прочих. Гарри напряг магическое зрения — действительно, эту стену пронизывало волшебство, но очень тонкое, едва заметное.

— Так… где же она… — бормотала Атика, водя палочкой. — Ага, вот… Аперер!

Стена исчезла мгновенно, открывая проход дальше.

— Чуть не забыла — тэледелло, — Атика указала палочкой на Гарри, и из неё вылетела золотистая дымка, окутавшая мальчика и тут же исчезнувшая. Гарри «прислушался» магическими чувствами. Вокруг него действительно находился щит, но необычный. Он плотно прилегал к коже, не мешал двигаться и не был заметен внешне. — Это так называемая «морганова кольчуга». Не колдуй в ней тёмную магию без палочки — слетит. Щит не особо сильный, зато универсальный и мобильный. Ну, готов?

— Да, — решительно сказал Гарри.

— Погаси палочку, — велела Атика. — Демаскирует. Тут лучше пользоваться магическим зрением, но через фильтр — древние любят ослепляющие ловушки.

Маги ступили в проход и оказались в вытянутом зале с высоким потолком. Здесь не было и намёка на работу природы — пол и стены выглажены до зеркального блеска. На полотке неярко светят парящие шары, причём что–то посложнее «люмос стелла». Или просто непонятнее? За исключением шаров, серовато–зеркальный зал был абсолютно пуст. Или… мальчик сосредоточил восприятие на едва заметном магическом сиянии. Так и есть, это, наверное, и был один из духов. Но почему он так слаб?

— Аккуратней, — Атика указала палочкой вниз, и Гарри торопливо сделал шаг назад. Перед ним находилась классическая сигналка — тонкая нить на уровне дециметра от пола. Такие либо реагировали на пересечение, либо на колебания магии вокруг. — Можешь переступать, она нечувствительная.

— Это духи? — поинтересовался Гарри, когда один из ранее замеченных им слабых магических сгустков подлетел на расстоянии ладони.

— То, что от них осталось за столько веков, — кивнула женщина. — Пожалуй, это будет гуманно, — она сунула палочку в кобуру и развела руки, будто пытаясь охватить необъятное. — Эриос!

Дрожь волшебства понеслась во все стороны, однако внешне ничего не изменилось.

— Рассеивающая магия? — уточнил Гарри.

— Ага. Убыстряет распад заклятий. Чары, приковавшие этих духов, исчезнут через пару дней, да и остальная магия пропадёт быстрее. Нам это не поможет, но через месяц здесь будет простая пещера. Пошли.

В молчании они пересекли зал. Выход перекрывала массивная каменная плита. Магии в ней уже не было.

— Это даже не смешно. Гарри?

Тот понял, что от него требуется.

— Делерет, — и плита распалась кучей каменной трухи. — Вингардиум левиоса–вольюм, — куча пыли взлетела воспарила и, повинуясь движению палочки, опустилась позади. Почему не «экскуро»? Потому что эти чары основывались на аппарации, и Гарри побоялся применять их в древней гробнице. Мало ли какая защита могла стоять от них?

— Верно, — одобрила Атика. — Попробуй проверить, что впереди.

Впереди был мрак. Как в магическом зрении, таки обычном — видимо, какая–то тёмномагическая завеса.

— Специалис ревелио, — произнёс Гарри, указав на завесу. В голову хлынула информация. Завеса действительно состояла из тёмной энергии в сочетании с нейтральной и была, в сущности, весьма простой… если бы не пара вплетённых сигналок, о чём мальчик и сообщил.

— Всё верно. Тут мы ничего поделать не можем, придётся ломать. Антериос.

Тьма рассеялась, одновременно с этим раздался жуткий крик, заставивший Гарри отшатнуться, а Атику — пустить точное «велло», заставившее исчезнуть явившуюся белую фигуру.

— Вот и первая опасность, — прокомментировала волшебница. — Он мог бы, например, задушить до смерти. Смотри в оба.

Следующее помещение оказалось длинным и узким коридором. Стоило магам войти, как взметнулось пламя, отрезая путь назад.

— Агуаменти, — среагировал Гарри. Струя воды, однако, испарилась от страшного жара, заволакивая паром, но не туша. — Эл–агуаменти! — На этот раз из палочки вырвался целый поток воды, заставивший мальчика расставить ноги, чтобы удержать палочку от отдачи.

— Вентус эморе, — раздался голос Атики, и пар унесло в пламя возникшим ветром.

Секунда, десяток, другой — и пламя сдалось под напором, погаснув. Гарри устало опустил палочку, глядя на закопчённые стены.

— Рекритас, — палочка Атики коснулась его руки. Усталость отступила, толком не успев начаться.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнула в ответ волшебница. — Нам повезло, это заклятие истощилось. Приди мы на тысячу лет раньше, назад пришлось бы идти через озеро лавы. «Агуаменти» — не самое лучшее решение, проще было бы рассеять подпитывающие огонь чары «велло». Но дело сде…

Бах! Гарри резко обернулся, и увидел, как о невидимый щит разбиваются три подряд глыбы, катящиеся с огромной скоростью по коридору. Перед щитом осталась куча щебня.

— Они по таймеру, что ли, запускаются? — недоумевающе огляделась чародейка, — Вроде бы сигналок нет, сканеров тоже…

— Может, их кто–то запускает? — предположил Гарри. — Дух какой–нибудь.

— Устами младенца, — лёгкая улыбка. — Да, видимо у местных ловушек есть управляющий. Наверняка сидит в центре гробницы. Хм, или, может, не один управляющий? У древних хватило бы ума поставить сильного духа на каждую ловушку. Ну–ка, анима ревелио! Нет, никого, значит, один. Вингардиум левиоса.

Груда камней с ускорением полетела в проход в конце коридора. Раздался взрыв. Гарри интуитивно крикнул «рефлекто», и по перегородившему коридор щиту забарабанили осколки.

— Это перестаёт мне нравится, — молвила Атика. — Велло!

Мощный чарокрушитель полетел прямо в проход. Что–то вспыхнуло и тут же потухло.

— Ага, снесло, — констатировала чародейка. — Пойдём, только аккуратно. Чуть что… велло! — чарокрушитель ушёл куда–то в потолок. — Ха, задела. Надо же, сколько духов выжило. На совесть люди заклинали. Взять, что ли, на вооружение такой метод защиты?

Следующий зал отличился несколькими агрессивными духами. Эти умели колдовать и пытались атаковать каким–то аналогом «секо». Простое «протего» и несколько точных «велло» решили проблему. На этом неприятности не закончились. Стоило магам пересечь середину зала, как на них упал… потолок.

— Эл–про … — начал было Гарри, но его дёрнуло к Атике. Отдалённо похожее на «протего», но сияющее, будто солнце, в магическом диапазоне заклятье окутало их, вырастая вверх острым конусом. Громадная каменная плита обрушилась на щит — и «сбрила» его верхушку. С грохотом потолок приземлился, оставшись цельным — только часть, что над ними, вырвало и разбило на куски. Маги оказались в яме, а сверху щит присыпало камнями.

— Ни фига ж себе! — восхитилась Атика, сбрасывая со щита камни и деактивируя его. — Полтора метра! — верх «потолка» доходил до плеч, а Гарри и вовсе по макушку. — А они изобретательны, — с уважением сказала она, подпрыгивая, одновременно подтолкнув себя магией. Плавно опустившись, волшебница подняла заклятием и Гарри.

Проход пробили «делеретом», дабы не втискиваться в сорокасантиметровую щель. Следующий коридор, после обработки чарокрушителями, оказался вполне безопасен. На этот раз Атика потрудилась проверить его и на механические ловушки. На выходе их ждала самая настоящая деревянная дверь, окованная железом, без всяких признаков старения.

— Никогда с таким не сталкивалась, — призналась чародейка. — Стазис заволакивает всё тьмой, а тут нечто иное, — она бросила пачку заклятий познания. — Хм, что–то наподобие полной остановки движения, только избирательной. На тепловое движение не действует, только на физическое и химическое… Калефацио!

Заклятье нагрева окутало дверь, и она… расплавилась. Магия продолжала защищать её от химических реакций, но с переходом в иное агрегатное состояние не справилась. Ещё секунда, и чары спали, расплавленная смесь сгорела в короткой вспышке. Предусмотрительно наложенный щит спас от раскалённого газа, а заклятье заморозки остудило пол и лужицы жидкого металла. Пустив перед собой пару сканеров и чарокрушителей, маги шагнули в полумрак. Атика удивлённо хмыкнула, а Гарри ахнул — перед ним простирался самый настоящий подземный город.

Глава двенадцатая: гробница — город и Врата

— Лис–тер ил–мат, — Атика воздела свободную руку вверх — и резко опустила, будто задёргивая занавес.

Гарри почувствовал, как их окружила скрывающая магия. В тот же миг мимо пронеслись два прозрачных силуэта. Они ярко светились в магическом зрении, что говорило: это или волшебные создания, или маги.

— Кто это? — спросил мальчик. — Духи?

— Призраки, — покачала головой Атика. — Призраки–чародеи. Редчайший случай. Не думала, что столкнусь с такими. Очень неприятный противник.

Волшебница замолчала, задумчиво смотря на открывшуюся им картину. Свод пещеры терялся в темноте. Маги оказались на стометровой, по сравнению с основным уровнем пещеры, возвышенности. А внизу, в километре дальше обрыва, на краю которого стояли мальчик и женщина, располагалось первое здание. За ним — второе, третье… Истинный размер города скрывал полумрак.

Здания выполнены в незнакомом, явно старинном стиле. Каменные, двух — или трёх–этажные они немного сужались к верху, неравномерно, потому не напоминали пирамиды. Каждое венчал тонкий шпиль, ярко сияющий волшебством. Над некоторыми шпилями парили крупные светящиеся сферы, подобные тем, что встречались раньше в залах–ловушках. Кроме того, каждое здание заклято какими–то нейтральными чарами. По городу мелькали фигуры не то духов, не то призраков–чародеев.

— Ты знала о городе? — спросил Гарри.

— Нет. Скрывающие чары, конечно, не Фиделиус, но меня обманули. Думала, что скрыт центр гробницы, а оказалось… Формос, — рядом с магами появились два стула. — Присаживайся, надо подумать, что делать дальше.

Думала Атика больше получаса, аккуратно рассылая за скрывающие чары одиночные сенсорные нити. Гарри уже наскучило рассматривать город, когда волшебница нарушила молчание:

— Идти туда довольно опасно, — молвила она. — Магов–призраков довольно много, есть сильные духи и артефакты. Я бы не назвала это гробницей — скорее поселение, поселение духовных существ. С ними всеми я при всём желании не справлюсь без подготовки. А вот установить контакт с этими призраками вполне безопасно. Антипортальных или антиаппарационных чар там нет. В случае чего — воспользуешься экстренным портключом, за меня не беспокойся. Ну что, пошли?

— Конечно, учитель, — Гарри с облегчением встал со стула, который не замедлил исчезнуть. — А ты поняла, зачем эти шпили?

— Нет. Не наша магия, древняя. С древними щитами я бы ещё взялась разобраться, а с этим, да ещё и с такого расстояния… Не мой профиль. Ну как, готов показаться местным обитателям? — второй раз спросила Атика, вставая.

— Может, сначала как–нибудь подготовимся? — предложил Гарри.

— Логично. Щиты, щиты… Давай–ка так: анима вирас. Подновим… тэледелло. И что–нибудь заковыристое… ментис амистис лоа–теро, — последние чары проявили себя лишь секундным колебанием воздуха. — Запомни, против духов и призраков — «велло», если сумеешь — «велло стрикто». Насчёт «секо» у меня сомнения. Ментальный щит постарайся держать наготове. На всякий случай, ещё разок — анима вирас, — Атика встала и положила руку будто бы на невидимую поверхность, прикрыла глаза и произнесла. — Фините инкантатем.

Окружающее их волшебство сокрытия пропало. Чародейка направила палочку в сторону города и крикнула:

— Нерго! Аффэ!

Сначала магическая, а затем ментальная волны ударили в сторону города, привлекая внимание. Как и ожидала волшебница, их заметили практически мгновенно. Тройка призраков в колышущихся на несуществующем ветре тогах вылетели навстречу. Каждый был магом, и неслабым. Двое были прозрачно–белыми, в то время как летящий посредине, несмотря на то, что сквозь него просвечивало окружение, был полноцветным. Это было странно — Гарри читал о призраках и пару раз сталкивался с ними, но все были полноцветными, правда, гораздо менее прозрачными, материальными, чем тот, что летел в середине.

Троица приблизилась, замерла в воздухе, разглядывая и не выказывая агрессии. Затем полноцветный призрак, высокий седоволосый мужчина в роскошной, обшитой золотом мантии, выдвинулся вперёд, холодно произнося:

— Кто вы, нарушившие границу Аркзасса?

Атика буквально вонзила взгляд в призрака, видом и голосом олицетворяющего высокомерие. Ему не понадобилось ментальной магии — всем собой он являл это чувство, это превосходство и пренебрежение к нарушителям, будто те — низшие существо у его ног. Гарри почти физически ощутил волну гнева, исходящую от учителя, однако лицо той оставалось спокойным, лишь в глазах блистало внутреннее пламя.

— Атика, — указала она на себя. — Мой спутник — Гарри. Мы волшебники–исследователи.

— Значит, волшебники–исследователи… — презрительно повторил призрак. Только теперь Гарри осознал, что говорит он не на английском или чуть знакомом французском, но а на совсем ином языке. Смысл чуждой речи странным образом бы вполне понятен. — В таком случае, низкорождённые, ступайте за мной. У вас будет много чего «поисследовать».

Призрак развернулся и неспешно полетел в полной уверенности, что маги послушаются его. Два сопровождающих привидения взлетели выше, держа чужаков под наблюдением. Атика не произнесла никакого заклятия, лишь взяла Гарри за руку и невозмутимо пошла вместе с ним… по воздуху. Её волшебство безо всяких заклятий создавало невидимую опору под ногами. Гарри напомнил себе спросить, как это делается.

— Наш город — Аркзасс, — холодно, словно по принуждению, сообщил призрак, когда они прошли — или пролетели? — мимо первого здания. — Моё имя — Дивор из рода Тей, для вас — лорд Тей. Заклятьями не бросаться, с милордом вести себя подобострастно.

— Милорд? — с подчёркнутой вежливостью в тоне уточнила Атика.

— Милорд Фарук Ситори — король Аркзасса. Он решит вашу судьбу.

Призрак спустился к земле и теперь маги шли по камню, древнему и пропитанному столь же древней магией. Тут и там кружились силуэты призраков, в основном чёрно–белых, и духов самой разнообразной формы и свечения. Многие засматривались на людей, но не приближались, кидая опасливый взгляд на Дивора.

Чем дальше они шли, тем красивей, изящней и, пожалуй, древней выглядели здания. Вместо однообразных шпилей их стали венчать сложные конструкции, не то руны, не то буквы. Во многих зданиях появились нормальные окна, кои отсутствовали на окраине. Духи и призраки уже не летали в вышине, но парили у земли. И чем дальше, тем сильнее ощущалась неясная, но могучая магия. Атика постоянно оглядывалась, словно стараясь что–то отыскать, и выглядела всё более озадаченной.

Но вот шествие подошло к логическому концу. Перед волшебниками открылась небольшая площадь с работающим фонтаном посредине. Подле фонтана располагался трон, не то позолоченный, не то целиком из золота. На нём восседал старец, излучающий величественность — но не высокомерие. Рядом с ним парил синеватым сгустком дух, от которого веяло неукротимой мощью.

— Ждите здесь, — тихо велел лорд Тей, а сам направился к старцу, чеканя шаг для вида — потребность двигать ногами во время полёта у призраков отсутствует. Не успел он обратиться, как старец первым вопросил:

— Значит, это и есть люди извне, Дивор? — голос старца был негромок, но прекрасно слышен в окружающей тишине. — Причинили ли они вред городу?

— Нет, милорд, — ответствовал призрак.

— Достойно ли вели себя?

— В рамках, милорд, — было заметно, что лорду Тею не очень–то приятно говорить правду.

— Что ж, подойдите ближе, — слегка повысил голос король.

Атика шагнула вперёд, невысоко поклонилась. Мальчик постарался повторить её поклон, но вышло не очень похоже.

— Я — Фарук, король Аркзасса, — молвил старец. — Представьтесь, смертные.

Атика сжала руку Гарри, её тихий ментальный шёпот подсказал нужную фразу, кою мальчик постарался произнести спокойно и с достоинством… ну, по крайней мере, постарался.

— Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттер.

— Атика Сей — Тиор, — коротко отрекомендовала себя волшебница.

— А ты скрытна, смертная, — хмыкнул старец. — Намеренно скрываешь происхождение или не ведаешь о нём?

— С недавних пор — Высокая Леди Сей — Тиор, — неохотно добавила Атика.

— Обычно наследная магия выбирает человека, достойного и желающего возглавлять род, на титул Высокого Лорда или Леди, — чуть удивился призрак.

— Не тогда, когда из рода жив единственный человек, — отрезала чародейка. — Вам не следует, милорд, совать нос в чужие дела.

— Любопытный случай, — задумчиво посмотрел на неё король. — Вам не нравится принадлежать своему роду. Вы единственный кандидат — но это не имеет силы перед первым обстоятельством. Тем не менее, вы выбраны Высокой Леди, хотя можно было дождаться вашего наследника.

Глаза Атики гневно блеснули. Рука непроизвольно скользила по палочки, посверкивающей ядовито–зелёными искрами.

— Полагаю, ваши личные качества достаточно удовлетворяют критериям, чтобы даже игнорировать ваше несогласие, — закончил мысль король. — Но вы правы, не эта тема — не предмет публичных разговоров. Прошу прощения за старческую несдержанность.

— Извиняю, — Атика заставила руку расслабиться, глубоко вздохнула, успокаиваясь.

— Вот и славно, — призрак потёр подбородок. — Давайте перейдём к более реальным вопросам. Назовите дело, приведшее вас в Аркзасс.

— Мне попалась древняя заметка о гробнице, находящейся здесь, — честно рассказала Атика. — Я и мой… ассистент отправились, чтобы исследовать её.

— Интересно, — нахмурился король. — И зачем вам исследовать места, кои должно оставить в покое? Неужели вы воры, охочие до древних сокровищ? — этот вопрос был произнесён с грозной интонацией, а кружащийся рядом дух на мгновение вспыхнул.

— Мы не воры, мы — собиратели знаний, — поправила Атика. — Нам не нужны артефакты или золото, мы ищем следы древних чар, чтобы понять их, возможно, скопировать. Многие заклятья утеряны, о многих сейчас ходят легенды. Конечно, опасные знания не уйдут дальше нас, однако и они должны быть сохранены, поскольку у потомков может возникнуть нужда в забытом наследии.

— Интересно, — повторил старец. — Древних, значит, знаний собиратели. Род Сей — Тиор и род Поттер, глава и наследник. Что ж, я дам вам выбор, чародеи. Вы можете свободно исследовать наш город, а Дивор расскажет о нашей истории и наложенных на здания чарах, возможно, мы немного поведаем и о нашей магии. Но всё это при условии, что вы поможете нам пройти через Запретные Врата. Если же вас постигнет неудача или откажетесь помогать — ступайте восвояси, дав клятву, что местонахождение Аркзасса останется тайной.

— Мы попробуем, — согласилась Атика. — Но мне нужна информация. Что такое эти Запретные Врата и что мешает вам чрез них пройти?

— Что это — вам знать не обязательно, — покачал головой старец. — Ну а что мешает… Древняя, даже для нас древняя магия. Ритуал, — на этом слове Атика сощурилась. — Ни одного духа или призрака защита Врат не пускает дальше. Я не знаю, сможете пройти ли вы… но проходить я запрещаю. Мне нужно, чтобы смогли пройти мы. Дивор, проводи их и расскажи, что посчитаешь нужным.

— Слушаюсь, милорд, — поклонился призрак. — Ступайте за мной, люди.

— Я прошу прощения, — сказал Дивор, когда они отошли. — Вы представились как низкорождённые, хотя вели себя корректно. Я должен был понять, что род, тем более род, перед титулом главы которого ставится «Высокий», не обязан стремиться к признанию.

— Позволю себе не принять ваши извинения, — холодно ответила Атика, заставив призрака удивлённо повернуться к ней. — До тех пор, пока вы будете судить человека по его роду, извинений я не приму. Но будем считать этот инцидент исчерпанным.

Дивор окинул её долгим взглядом и будто через силу кивнул.

— Будем.

— Итак, что вы можете рассказать о городе? — как ни в чём ни бывало поинтересовалась волшебница.

— Я мало что могу рассказать, — негромко говорил призрак, ведя сквозь город. — Вы должны понимать — безопасность Аркзасса прежде всего. Однако вам, высокородные, я могу поведать немного более, надеясь на вашу честь. Спрашивайте.

— Каким образом возник этот город? — вопросила Атика.

— Скажем так, в этом есть и вина тех, кто населял это место изначально, и вина наших врагов.

Волшебница пристально посмотрела на призрака, напрягая магическое восприятие.

— Проклятие?

— Пожалуй, вы угадали, леди Атика. Подробности — когда снимете защиту с Врат.

— Хорошо, — женщина помедлила, и Гарри не вытерпел, задав свой вопрос:

— Почему вас так много?

— Это один из вопросов, на которые я не буду отвечать.

— Значит, дело не в массовости проклятия, — хмыкнула Атика. — Любопытно. Откуда у вас столько духов в подчинении?

— Особенности нашей магии. Повелители духов — так звали нас когда–то, — поведал Дивор. — Впрочем, «повелители» — не то слово. Как вы видели, многие духи свободны. С момента нашего… — заминка, — проклятия, мы научились договариваться и жить с ними в согласии — разумеется, только с теми, кто имеет разум.

— Должно быть, ваша магия очень интересна, — заметила Атика. — А как насчёт ритуала, что помогает нам понимать друг друга?

— Здесь я мало что могу сказать, — развёл руками призрак. — Этот ритуал был древним ещё когда город населяли лишь живые люди, но тогда он простирался гораздо дальше города и даже нашего царства… Тогда нам казалось, что ритуал охватывает все обитаемые земли, но, видимо, теперь он действует лишь здесь.

— Легенда о вавилонской башне, — буркнула под нос Атика. — Надо же…

— Что вы сказали? — не расслышал призрак.

— Ничего важного. Что вы можете сказать насчёт магии сокрытия вокруг города?

— Достаточно стандартная магия, пожал плечами призрак. — Вы же её частенько используете.

— Мы? — удивилась Атика. — В смысле, люди?

— Уж не знаю. Недавно, несколько недель назад, я делал поиск по резонансу структуры. Во внешнем мире есть более пяти десятков мест с подобной защитой подобного размера.

— Полсотни, — ахнула женщина. — Полсотни древних построек…

— Позвольте, не древних, — прервал её Дивор. — Вполне себе современных. Это не первый подобный поиск. Самое старое из этих мест появилось тысячу лет раньше современности, самое новое — примерно век назад. Конечно, после появления нашего города было довольно много подобных барьеров сокрытия, но те разрушены уже две тысячи лет как.

— Интересно, — протянула волшебница. — Очень интересно. Кажется, Гарри, нам будет чем заняться — пятьдесят мест, сокрытых древней магией — это очень занимательно.

Запретные Врата на вид оказались какими–то… обыкновенными. Не было в них ничего таинственного, грозного или запретного. Просто металлические ворота двухметровой вышины. Призрак обыденно отворил их — за Вратами простирался мрак. Нет, не так — Мрак. Темнота, сгустившаяся до материального состояния. Для наглядности Дивор пролевитировал камень и стукнул им о мрак. Тот беззвучно отскочил.

— Мы не можем снять эту магию, — развёл руками призрак. — Пробовали всё, включая добровольные жертвоприношения, но даже эта мощь не в силах поколебать защиту.

— Специалис ревелио, — произнёс Гарри. Ничего. Заклятие познания просто не вернулось, бесследно пропав в стене мрака.

— Любопытно, — Атика подошла поближе и чуть ли не понюхала защиту. — Хм. Перквириус. Ага. Ревелио магический фон. Интересно…

— Вы что–то поняли, леди? — спросил Дивор.

— О да, «что–то» несомненно поняла. И надо немного проверить мою догадку. Эл–нерго! — волна энергии бесследно утонула во мраке. — Так. Фините инкантатем, — однако видимых следов отменяющая чары формула не принесла. — А теперь контрольный. Фините ритум!

Произнося эти слова, палочку чародейка держала двумя руками. Мера предосторожности оказалась нелишней. Из волшебного инструмента посыпались фиолетовые искры, его рвануло в сторону, а темнота за Вратами на мгновение полыхнула жёлтым.

— Точно! — удовлетворённо воскликнула женщина. — Ну, и на всякий случай — тер–квертиум, — видимых результатов заклятье не принесло, но Атика на секунду выпала из мира, будто общаясь с кем–то ментально. — Ну что ж, я закончила. С чем столкнулись, ясно. Осталось найти способ нейтрализовать, но это не такая уж проблема, — на вопросительный взгляд призрака она ответила взглядом просящим. — Прошу вас немного подождать, лорд Дивор. Гарри, не хочешь попрактиковаться на неразрушимой мишени?

— Неинтересно, — покачал головой мальчик. — Лучше расскажи, что поняла.

— Неинтересно? — приподняла бровь волшебница. — Давай уточню условия. Колдую я, а ты говоришь, что делать. Любое заклинание против этого мрака. Ну, кроме непростительных, ещё Адского Пламени и прочих высших.

Гарри внимательно посмотрел в темноту, затем на Атику. Пустил на пробу мощный чарокрушитель. Тот пропал, как «специалис ревелио».

— Чарорез, — предложил мальчик.

— Велло стрикто, — согласно произнесла Атика. Однако невидимый клинок, способный резать магию, бесследно пропал во тьме.

— «Светлое пламя».

— Игнис эльро, — с палочки сорвался сгусток белого сияния, чтобы бессильно сгинуть во мраке.

— Взрыв на площадь, — начал входить в азарт Гарри. — А потом прах.

— Эл–редукто. Эл–делерет. А пооригинальнее?

— Хм… — Гарри потёр подбородок — жест, который он адаптировал из дедушкиного теребления бороды в минуты задумчивости. — Духовный удар?

— Дисолво анима. Ещё?

— Каменный луч.

— Петра спицум, — камень уткнулся во мрак, чтобы рассыпаться от движения палочки.

— Временное создание, — предложил мальчик.

— Немного отойдём. Хватит. Археа мотус, — поток плазмы, пронизанный стальными иглами, ударил по защищённому проходу, откатываясь обратно. Спустя полсекунды вещество пропало туда, откуда пришло — в небытие. Камень под ногами пришлось охлаждать, но результатов «археа» не дало. — Давай что–нибудь последнее, лорд Дивус уже устал ждать. Есть идеи или сдаёшься, сдаёшься?

— То пламя, которым ты убила дементоров, — пришла в голову гениальная мысль.

— Это было Адское… А, до него? Вообще–то, пламя разрушения — это высшая магия, но почему бы и нет. Саори фламмо.

Тонкий язык синего пламени ударил в преграду, и мрак будто бы вскипел, колыхаясь под напором — но не отступая ни на сантиметр. Волшебница «подбавила жару», но и непрерывный широкий поток разрушающего огня не сдвинул мрак.

— Задача кажется невыполнимой, верно, — хмыкнула Атика. — Я узнала этот ритуал, вернее, его древнюю форму. Его далёкий потомок будет зваться стазисом. Это же — Ритуал Покоя, высасывающий энергию движения из всего, что оказалось на его территории: магии, материи, духа… — женщина демонстративно опёрлась рукой на мрак. — Если бы ритуал был только наложен, а воздуха вокруг бы не было, слой кожи в один атом остался б там, внутри. Сейчас этому мешает такой же слой, застывший эпохи назад. Обычными средствами ритуал не снимается. Простую магию поглощает, концентрированную — тоже, но с бо льшим трудом. После каждого чародейства или попытки надавить на него, Ритуал Покоя становится сильнее. Боюсь, лорд Тей, все предыдущие попытки лишь осложнили задачу.

— Неужели нет никакого выхода? — подавленно спросил призрак.

— Ну почему же, есть, — молвила Атика, всё ещё опираясь на материальную тьму. — Например, прямой способ — использовать формулу, отменяющую ритуалы. Вы её уже слышали, «фините ритум». Она потребует больше энергии, чем вложено в сам ритуал. Вы сможете её накопить… за пару столетий. Можно попробовать что–то менее прямое, тот же «Саори фламмо», тогда энергии потребуется несколько меньше. Также у каждого ритуала есть своеобразное слабое место, ударив в которое малой силой, можно развеять его действие. Это место у Ритуала Покоя мне неведомо, но никто не мешает поискать. Наконец, для большинства ритуалов подобного потенциала, способных накапливать силу с годами, в сущности, ритуальных проклятий, есть особый ключ, вставленный при создании. Он нужен, чтобы менять или разрушать ритуал, когда сил создателя для этого уже недостаточно. Вероятно, такой ключ есть и у защиты Запретных Врат. Ну, и последнее. Вы пытались пробить скалу, чтобы обойти ритуал?

— И не раз, — ответил призрак, взявший себя в руки. Ни следа подавленности, лишь капелька разочарования. — Защита охватывает всю область вокруг того, к чему мы стремимся. В своё время камень здесь был полностью убран — тогда защита выглядела как чёрный шар, висящий в воздухе.

— Ясно. Раз простой путь закрыт, воспользуемся сложным, — Атика тряхнула рукой. С кольца слетели две искры, обратившиеся толстыми книгами. — Гарри, открой в «Искусстве ритуалистики» отдел «Разрушение высших ритуалов», меня интересует приложение второе. В «Концептах высшей магии» найди, пожалуйста, таблицу с названием «резонансы структур нулевого ранга». А я пока начерчу основу.

Повинуясь плавному движению её палочки, на оплавленном и уже застывшем камне начали появляться загадочные фигуры. Мальчик же, которому было не впервой помогать учителю со сложной магией, листал книги. Призрак парил в паре метров над землёй, наблюдая, как чужаки решают проблему, над которой аркзассцы бились тысячелетия.

Глава тринадцатая: прикладная ритуалистика

— …Именно, мисс Тэсия. Мы рассчитывали на несколько капель, но если вы поделитесь двумястами миллилитров — я готов выплатить любую цену… в разумных пределах. От уголовной ответственности за гибель сотрудника вы освобождаетесь немедленно. Двести миллилитров… — на короткий миг лицо главы Отдела Тайн сделалось мечтательным. — Естественно, клятва о неразглашении и Ритуал Тайны — этих мер достаточно. Всё, что от вас требуется — это обещанные двести миллилитров Эликсира Тринадцати.

— Когда вам нужен эликсир?

— Вчера, — хмыкнул человек в глухом капюшоне. — Как можно быстрее. Итак, с тебя Непреложный Обет. Руку. Махьяр, скрепи. Клянёшься ли ты, Тэсия, что в течение суток от этого момента принесёшь в отдел двести миллилитров или больше Эликсира Тринадцати и отдать его мне в руки, не имея злого умысла?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты, Тэсия, что никогда и никому не разгласишь факт и подробности этой клятвы, её обстоятельств, своей связи с Отделом Тайн и любых деталей его устройства, узнанных после твоего незаконного вторжения и до момента передачи Эликсира включительно?

— Клянусь — в той мере, в какой это не вступит в противоречие с другой частью клятвы.

— Поправка принимается.

— Клянёшься ли ты, Саррус, что Отдел Тайн не будет преследовать меня прямо или через суд за незаконное вторжение, работу на Отдел или любое иное событие с момента моего пленения сотрудника Отдела Тайн Гриира до момента передачи Эликсира Тринадцати?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты взамен Эликсира отдать в полную собственность пять грамм шерсти илд–длира?

— Клянусь.

Четыре огненные нити обвили руки волшебников. Махьяр аккуратно отвёл палочку, дав ритуальной клятве время закрепиться. Четыре нити… Четыре нити, определившие чьи–то судьбы надолго вперёд.

Призрак с интересом наблюдал, как два мага создают ритуал большой сложности. Множество вписанных друг в друга многоугольников, которые описывают две окружности. Между последними тянется длинный ряд рун и слов, задающий программу ритуала. Над фигурой парит Атика, поправляет то одно, то другое, изредка сверяясь со схемами книге и успевая командовать Гарри, чтобы тот с помощью «сонцио магика» корректировал невидимые обычным взглядом линии напряжений комплексных чар, дополняющих ритуал.

— Добавь по пятому сектору семь нуманов тёмной энергии, — попросила Атика.

— Там итак восемь, схлопнется! — возразил Гарри.

— Как восемь?! Точно, восемь… Тогда убери три и добавь в шестой пять нуманов светлой. Только плавно.

— Сонцио магика. Нерго, — мальчик вытолкнул лишнюю энергию из сектора и выпустил волшебную волну, благополучно впитанную волшебной конструкцией. — Нерго.

— Ага, хорошо. Теперь будь добр, скажи, сколько в двенадцатом секторе энергии и какой, а то мне отсюда не видно.

Гарри обошёл фигуру, перешагивая через волшебные нити, уходящие куда–то в сторону, выпустил «специалис ревелио», акцентировав внимание на общих магических параметрах.

— Двенадцать нуманов нейтральной.

— Ого! Убавь до пяти и, кажется, всё.

— Готово, — сообщил мальчик.

Чародейка придирчиво оглядела фигуру, выполнила в уме несколько простых тестов стабильности, затем спустилась наземь и накрыла всю конструкцию сенсорной сетью, рассматривая целиком. Несколько коротких правок, и удовлетворённая констатация:

— Точно всё. Теперь закроемся чем–нибудь типа… эгис, — защитная поверхность накрыла ритуальную систему, где–то в скале заворачиваясь внутрь и соединяясь краями, образуя двойной щит. Пытаться проткнуть щитом Запретные Врата Атика мудро не стала, потому полноценной сферы не получилось. — Вот так. Дальше у нас по плану активация. Агере, — часть магической конструкции вспыхнула в волшебном зрении, наполняясь энергией. — Приступим.

Атика осторожно шагнула прямо между светящимися сгустками магии в центр ритуала. Взмах палочкой — и вокруг неё сосредоточились сенсорные нити. Затем палочка заплясала по ним. Пару минут женщина настраивала ритуальную систему, а Дивор подлетел к Гарри и поинтересовался:

— Эта… этот комплекс снимет Ритуал Покоя, наследник Поттер?

— Нет, лорд Дивор, — уверенно ответил мальчик. — Для этого слишком мало энергии. Учитель хочет вызвать резонанс между этим ритуалом и Ритуалом Покоя. Возможно, даже не один. Ритуал Покоя слишком устойчив, чтобы раскачать его до распада, да и опасно это. Тут что–то другое.

— Вы понимаете, что она сейчас делает?

— Не особо, — признался Гарри. — Вроде бы, предварительная настройка системы, но что конкретно — не знаю. О! Кажется, закончила.

— Не вижу различий, — на первый взгляд, Атика действительно всё так же дирижировала невидимыми сенсорами.

— Сейчас она отдаёт команды внешним контурам, а тогда — внутренним, — пояснил Гарри. — Сейчас будет выброс энергии.

Вспышка! Настолько яркая, что заставила призрака отшатнуться. Мальчик же успел задействовать фильтр магического зрения и даже рассмотрел подробности.

— Что происходит? — спросил Дивор, когда фигуры на камне начали самопроизвольно искажаться, а вместе с ними поплыла вся конструкция. Атика продолжала исполнять странный танец с палочкой в сердцевине ритуала.

— Эта была предварительная проверка, так называемая малая раскачка, — пояснил Гарри. — Выявляет внешние контуры Ритуала Покоя. Потом настройка. А сейчас будет большая раскачка.

— Ещё сильнее? — поразился призрак.

— Совсем нет. Слабее и дольше.

Ритуал закончил перестройку, и во тьму ударила череда магических импульсов то светлой, то нейтральной, то тёмной энергией. Они были достаточно мощны, чтобы не поглотиться Ритуалом Покоя полностью, но частично отразиться. Это эхо было пренебрежительно мало относительно ауры среднего мага или даже восприятия волшебным зрением, но вот система на него прекрасно реагировала, меняясь и подстраиваясь. Наконец, линии на камне замерли, и Атика очередным движением заставила систему послать точно рассчитанный импульс. Ритуал Покоя отреагировал неожиданно сильным эхом.

Волшебница удовлетворённо кивнула — и начала новую серию сильных импульсов. Через некоторое время серия закончилась очередным точным импульсом. Следом пошли ещё три серии, причём на точный импульс после последних двух Ритуал Покоя никак не отреагировал. Тогда чародейка отдала команду на дезактивацию ритуала и подождала, пока магическая система не рассеется.

— Немного черчения, час работы — и готово, — весело сказала она. — У нас есть три ключа и выбор. Лорд Дивор, что вы предпочитаете — разрушить Ритуал Покоя или снять его?

— Снять, рассеять, не разрушая, — не колебался призрак. — Последствия разрушения могут быть катастрофическими. Город защищён, но теперь я сомневаюсь в надёжности защиты.

— Боюсь, этот вариант также рискован, — сообщила Атика. — У меня три ключа, и лишь один из них является безусловным снятием. Другие два могут быть чем угодно, от детонации до пропуска внутрь. С другой стороны, я могу ударить в точки резонанса одновременно. Правда, это вызовет непредсказуемый выброс энергии… я бы даже сказала — взрыв. Этот вариант лучше осуществлять после эвакуации города. Вслед за вами, лорд, сомневаюсь в надёжности любой мыслимой защиты против такого.

— Эвакуация невозможна, леди Атика, — хмуро ответил Дивор. — Остаётся попытка снятия с шансом на успех один к трём — я верно всё понял?

— Есть и третий вариант. Я упоминала о нём раньше. Можно банально ослабить ритуал чем–то вроде «Саори фламмо» или «Фините ритум». Это долго, возможно, растянется на века или тысячи лет, но вполне реально. Учитывая ваше… состояние — я не имею целью оскорбить — можно ждать любое количество времени. Но на вашем месте я бы спешила. Время не терпит. Магглы — так мы называем людей, не владеющих магией — развиваются всё быстрее и быстрее. Настанет момент, когда они смогут влиять на магию, не имея связи с Источником Волшебства. Боюсь, перед ними чары сокрытия будут бессильны.

— В таком случае, ваш окончательный совет — это первый вариант?

— Да. Но подготовиться следует как ко второму, то есть максимально защитить город и отвести всех призраков и духов, если они привязаны к Аркзассу, в самое безопасное его место.

— И защитить сами Врата, — вставил Гарри.

— Тоже верно, — кивнула Атика. — Не помешает окружить Врата барьерами, чтобы ослабить взрыв в самом начале. Ещё было бы хорошо, чтобы наиболее сильные маги и духи поддерживали защиту города лично Также, если это возможно, можно заключить охраняемое место в изолирующий ритуал, временно исключив его из ткани мира.

— Правильные советы, — задумчиво молвил призрак. — Однако изолирующий ритуал не сработает, мы все, за исключением духов, привязаны к Аркзассу в целом.

— Отклоняющий ритуал? — предложила волшебница. — Отразить или остановить такую энергию нереально, а вот отклонить проще.

— Мы задействуем всех чародеев, — твёрдо сказал Дивор. — Высокая Леди, прошу откланяться — мне надо посоветоваться с Его Величеством и начать составлять схему защиты. То, что вы уже сделали… Вы полностью свободны и можете задавать любой вопрос, за исключением кое–каких запретных тем нашего прошлого. В частности, я не отвечу, кто нас проклял и с какой целью. Наша магия… Я больше «традиционный» маг, универсал, однако многое могу рассказать по ритуалистике, для вас уже древней, а также защитному и скрывающему волшебству. Если вы интересуетесь магией духов, то лучше обратиться к лорду Таорену, он был одним из лучших в ней при жизни, за прошедшие века лишь отточил свои способности. По вопросам истории обращайтесь к лорду Свайору. Организационные вопросы — это я или Его Величество. Если вы не отказываетесь помогать нам дальше, то придётся задержаться здесь надолго.

— Да, думаю, что так, — кивнула Атика. — Клятва о неразглашении?

— Мы вынуждены настаивать на ней, — извиняюще сказал Дивор. — Нам важно, чтобы местонахождение Аркзасса осталось тайной для внешнего мира. Мы не готовы вступать в какие–либо официальные контакты. Несмотря на то, что я верю вам, леди, наследник, слово высокородного не является гарантией в случае пленения. Я предложу Его Величеству Ритуал Тайны вместо жёсткой клятвы, но не уверен, что он согласится — наш король руководствуется благом города, и риск здесь неуместен.

— Я вас понимаю, — молвила Атика. — Однако мне понадобиться отправить сообщение на поверхность, что мы задержимся. Близкие нам люди могут пойти на многое, если мы исчезнем — в том числе задействовать высшие ритуалы поиска, способные пробить вашу защиту. Возможно, придётся подниматься, чтобы переговорить лично — у Гарри весьма ответственный опекун.

— Будет лучше, чтобы кто–то спустился сюда, чем вы поднялись наверх, — заметил призрак.

— Это возможно? — подняла бровь чародейка. — Вы настаивали на секретности…

— Если он принесёт клятву вместе с вами — почему нет? — пожатие плечами. — Ведь вы ручаетесь за него?

— Полностью. Альбус Дамблдор умеет хранить тайны, он — человек чести, пусть и не происходит из древнего рода.

— В таком случае я разрешаю отправить ему сообщение.

— Джеминио Атика, — призрак удивлённо взирал на копию чародейки, а та продолжила. — Стабилис–сте легилименс–те. Элида саэкти. Ментис амистис лоа–теро, — и, после паузы. — Стабилис эгис, — затем Атика вытащила из рукава точную копию своей палочки, вручила её второй Атике. Та приняла палочку, выпустила вверх «ступефай» на пробу и произнесла, направив магический инструмент на себя:

— Стабилис форма существование копии Атики, — копию окутала голубая дымка, впитавшаяся внутрь.

— Что ты сделала, учитель? — поражённо спросил Гарри. — Неужели…

— Так будет надёжней всего, — синхронно произнесли оригинал и копия. — Немного неудобно, конечно, но я привыкла, а Альбус точно поверит такому посланцу.

— Магия шагнула далеко вперёд, — с уважением сказал Дивор. — Как называется такой… посланец?

— Ментально–материальная проекция, если выражаться научно, — пояснила копия волшебницы. — Я не совсем материальна — плод трансфигурации даже не в высшем её проявлении. Однако это не мешает колдовать через проекцию, а сквозь щит разница почти незаметна. Думаю, одной из нас пора.

— А вы сами, леди? — полюбопытствовал призрак, когда копия удалилась.

— Ну, нам не помешает небольшой перекус, — женщина подмигнула мальчику, и тот вдруг осознал, насколько голоден.

— В таком случае, буду ждать через два часа на королевской площади, — Дивор уже собрался улетать, но Атика произнесла вдогонку:

— Лучше часов через пять, лорд. Мой ассистент устал, да и мне не помешает отдохнуть.

— Пять так пять, леди. Буду ждать.

— Очень интересно, — негромко заметил Дамблдор, внимательно разглядывающий Атику — вернее, её копию — магическим зрением. — Что мне неясно, так это зачем нужно «элида саэкти». Удалённый контроль обеспечивает «стабилис легилименс», точнее, то, что ты из него перекрутила.

— Основа психики, — отозвалась Атика. — Удалённый контроль — это хорошо, но надо, чтобы было что контролировать. Система рефлексов, как условных, таки безусловных. Например, «чистый» мозг не может контролировать сердцебиение. Элида саэкти либо копирует мою основу, либо некую обобщённую.

— Любопытно, — тем же тоном молвил Альбус. — Что будет, если ты погибнешь, а проекция — нет?

— Редкий феномен будет, — хмыкнула чародейка. — Ты знаешь, что душа привязана к центру сознания–воли?

— Теоретически.

— А я убедилась практически. Кстати, не самое приятное ощущение. А так — у тебя появляется шанс «воскреснуть», пусть и не с полноценным телом.

— Что также решаемо, — кивнул Альбус. — Да уж, до твоей оригинальности мне далеко.

— Как и мне до твоей фундаментальности, — добро усмехнулась чародейка. — Именно она и будет полезна в этот раз. Можешь организовать себе несколько свободных дней?

— В принципе, да. В конце концов, старый директор имеет право отдохнуть на рождественские каникулы.

— А старый верховный чародей Визенгамота может позволить себе внеплановый отдых, — подхватила женщина.

— Ты всё понимаешь, — улыбнулся Дамблдор. — Срочных или важных дел нет. За Квиреллом присмотрит Северус и Минерва, в МКМ редко бывают действительно важные дела, а Визенгамот прекрасно работает и без меня. Итак, во что ввязались вы с Гарри на этот раз?

— С Гарри? — сделала непонимающее лицо волшебница.

— А с кем же ещё? Конечно, в очередное своё приключение ты взяла моего внука. Или даже он сам попросился. А как иначе? Мальчик растёт, ничего не поделаешь, а лучшей охраны, чем ты, я представить не могу. Разве что запереть его в гринготском сейфе на нижнем уровне.

— Тебя не беспокоит постоянная опасность?

— Беспокоит, — вздохнул директор. — Но вспомни, сколькому научился мой мальчик с момента начала учёбы с тобой. Помимо того, я немного перестраховался. Ты, полагаю, тоже.

— Разумеется. Что ж, перейдём к деталям. Если описывать задачу, то стоит проблема защитить небольшой город от последствий разрушения высокоэнергетического ритуала рядом с ним. Эвакуация невозможна. В наличии — множество сильных магов, но специалистов по ритуалам мало.

— Уровень энергии?

— Представь себе Ритуал Покоя, который пытались взломать пару с лишком тысяч лет.

— На малое не размениваешься, — не удивился старый маг. — В принципе, решаемо. Но понадобится поддержка. Думаю, знакомый тебе Филиус Флитвик не откажет в помощи. Возможно, твой старый друг…

— Нет, — отрезала Атика. — Он желает только покоя. Вернётся лишь после пары десятков лет отдыха, не меньше. Но ты прав, команда заклинателей и ритуалистов пригодится. Речь идёт о тысячах жизней. Есть кто–нибудь на примете?

— Есть, но они заняты своими проектами. Я позову их, если буду уверен, что мы не справимся самостоятельно.

— Тогда решено. Зови Филиуса, улаживай дела и вперёд.

— Ты идёшь со мной?

— Ну, та часть меня, что здесь — с тобой. Как хорошо, что я могу долго обходиться без сна.

— То, что ты называешь сном…

— Сон и есть. Тебе, кстати, недалеко до него осталось. А вот в области защиты сознания, точнее, во внутренних ментальных щитах, ты отстаёшь от своего драгоценного Северуса.

— Было бы время заниматься и этим…

— Время на самосовершенствование должно быть всегда, — наставительно подняла палец копия Атики. — Ну что, пойдём?

— Фините инкантатем. Мне кажется, вы зря выбрали Гриффиндор, мисс Грейнджер, — улыбнулся маленький профессор. — Если теория идёт превосходно, а практика отвратительно — это явный признак рейвенкловца.

— Спасибо, профессор, — слабая ответная улыбка мелькнула на лице девочки.

— За что? — непритворно удивился Флитвик.

— Вы не мой декан, но занимаетесь дополнительно и даже успокаиваете меня.

— Это обязанность любого учителя, по крайней мере, в Хогвартсе, — заметил Филиус. — Вам всё ещё не хватает уверенности, но этот «люмос», пусть слабый, но удачный, говорит, что мы на правильном пути. Когда вы видите магию, то почти верите в свои силы.

— Почти… — подавленно повторила Гермиона. — И сколько понадобится времени? Год, два, три? Я так отстаю в практике…

— Но обогнали всех в теории, — утешил профессор. — У меня есть для вас предложение. Если вы согласитесь пожертвовать рождественскими каникулами, то сможете наблюдать действительно могущественные ритуалы. Будучи рядом с таким волшебством, кризис веры переживается в разы быстрее. Конечно, — Флитвик помедлил, — есть некоторый риск, чары такой мощи не могут быть полностью безопасны, но там буду я и будет Альбус…

— Профессор Дамблдор? — воскликнула девочка. — Я смогу посмотреть, как колдует профессор Дамблдор?

— Именно. Но учтите, — предостерегающе поднял руку чародей, — там не будет столь любимых многими неучами быстрых и сильных чар, вроде того же «конфринго» или «археа». С другой стороны, именно вы из всех первокурсников достойно оцените творимое там волшебство.

Гермиона покраснела и ответила:

— Если меня отпустят родители — обязательно поеду!

— Если хотите, я могу поговорить с вашими родителями, — предложил Филиус.

— Я сама, — покачала головой девочка. — Мама и папа мне доверяют. Тем более, эти каникулы мы хотели провести дома.

— Что ж, тогда буду ждать вашей совы, мисс Грейнджер.

— Ой, — вдруг сообразила Гермиона. — У меня нет совы.

— Тогда сделаем по–другому. Так, где же оно… — Флитвик полез в карман мантии и долго там шарил, пока не вытащил миниатюрную шкатулку. Взмахом палочки увеличив её и раскрыв, профессор достал пару зеркал, связанных верёвочкой. Развязав её, Флитвик протянул одно из зеркал своей ученице.

— Что это?

— Сквозное зеркало, — пояснил маг. — Полагаю, о его свойствах вы знаете не меньше моего.

— Спасибо, профессор! — улыбнулась Гермиона. — Вы — самый лучший из учителей Хогвартса.

— Лучше профессора Дамблдора? — иронично приподнял бровь Филиус.

— Да, — уверенно ответила девочка. Будь профессору меньше лет или пройди он менее суровую науку жизни — покраснел бы не хуже самой Гермионы. А так — улыбнулся ещё шире, но опровергать заявление не стал. У ученицы будет ещё время составить обоснованное мнение.

— Не думаю, что это хорошая идея, — мягко высказалась Атика, явно сдерживаясь. — Ты же понимаешь, что безопасность этой девочки…

— Будет целиком в моих руках, — закончил Флитвик, чуть улыбаясь. — И я не думаю, что она помешает, — отверг он следующий аргумент.

— Зато думаю я.

— Ей это важно. Действительно важно.

— Филиус…

— Гарри тоже не сможет по…

— Сможет. Он участвовал в десятках ритуалов как мой ассистент. В частности, ритуалах высших. Его знание теории…

— Гермиона — ученица, выделяющаяся именно своими знаниями. А уж по ритуальной магии в последнее время она проштудировала столько, что удивила даже меня.

— Альбус, ты–то что молчишь?

— Внимаю вам.

— Альбус!

— Мисс Грейнджер — очень перспективная волшебница с уклоном в теорию. Учителя не перестают поражаться объёмам её знаний. Если мы решим проблемы с практикой — она станет кандидаткой на тот ритуал, что прошёл в детстве Гарри. До четырнадцати лет, пока магия не до конца стабильна, это возможно, а успех с Гарри говорит об удачности самой задумки.

— Альбус, ты уверен?..

— Ну, я же не буду распространяться всем о сути ритуала, а Филиус будет молчать, не так ли? Если я приму положительное решение, то ему обязательно надо будет рассказывать.

— Всё верно, Альбус. Я намерен взять её в личные ученицы.

— А я решил, что круг посвящённых в мою идею должен расширяться. Но пока мы должны помочь девочке, тем более, я не увидел никого, кто бы был близок к ней по потенциалу. Особенно в менталистике.

— Менталистика? Ладно. Пусть идёт. Оценю потенциал сама. Но, Филиус, я отвечаю за безопасность Гарри, а ты — за её безопасность. И всё это ещё согласовывать с королём Фаруком… Спасибо за ещё одну головную боль.

— Атика…

— Не беспокойся, организую. А ты как следует проинструктируй свою ученицу. Надеюсь, она хоть немного дисциплинирована.

— Уверен, этого качества у мисс Грейнджер в достатке.

— Ступефай эл–верте.

— Эл–протего, — кручёный луч съехал с изогнутой клином к нему защиты.

— Игнис эльро.

— Эл–рефлекто, — белое сияние поглотило щит, но сгинуло само.

— Левикорпус.

— Сорберо.

— Мерге контрариум.

— Фините инкантатем.

— Ступефай. Редукто. Делерет. Эл–делерет. Эл–редукто.

— Эгис. Эгис.

— Нормально, — Атика опустила палочку, а Гарри опустился сам, обессиленно прислонившись к стене. — Однако ты можешь лучше. Легилименс.

— Рефлекто.

— Легилименс–нерго.

— Эгис. Я всё, учитель.

— Хм, — женщина внимательно посмотрела на взмокшего мальчика, держащего палочку в дрожащей руке. — Действительно всё. Уровень чистой боёвки — средний аврор. Нормальный, а не те, кто сейчас в аврорате зады просиживают. Таким «эгисом» владеют далеко не все современные… хм, хранители порядка. Подбирать подходящие щиты уже умеешь. С этим мы, конечно, не закончим, есть ещё много классических заклятий, на которые есть классические защиты, не говоря уже о редких. В следующий раз начнём рассуждать о тактике боя. А там и до стратегии дорастёшь, — Атика усмехнулась. — Годков через пять, например. Вот скажи, почему я использовала комбинацию «делерет, редукто, эл–делерет, эл–редукто»?

— Раскачка?

— Верно, чередование одних и тех же чар раскачивает защиту. Тебе пришлось накладывать новый «эгис», вместо того чтобы поддерживать старый. Это один из наиболее очевидных тактических приёмов. Другой был использован мной чуть раньше — вынуждение использовать разнородные щиты, чтобы аннигилировать их «мерге контрариум». Твоё «фините инкантатем» в боевой обстановке не успело бы сработать. Конечно, чары слияния тёмного и светлого также сработали бы не сразу, но я бы не дала тебе времени наложить контрзаклятье, и одной формулой уничтожила сразу два щита, а то и больше.

— Учитель, я хотел спросить — как можно говорить о тактике, если противник может знать какие–то новые или редкие чары?

— О! — Атика подняла палец. — Абсолютно верно, прекрасно, что ты это понимаешь. Да, о тактике в таком случае говорить несколько… неверно. Если, конечно, твоя интуиция совсем неразвита, — тонкая улыбка. — Хороший маг–воин чувствует угрозу и её тип задолго до атаки и способен подстроить под неё защиту, выработать на лету тактику. И первоначальные связки будут очень даже нелишними, равно как и опыт боёв на известных заклятьях. Ну а редкие чары, подобные «петра спицум», должны быть как туз в рукаве. Раскрывать сразу все козыри можно. Но только если это всё равно останется тайной. Например, противник и свидетели погибнут. Или речь идёт о жизни и смерти, причём не только твоей. Итак, в следующий раз займёмся с тобой тактикой. Пока же пойдём встречать гостей.

— Дедушку?

— Дедушку и его, хм… помощников. Он пришёл не один. Было нелегко уговорить короля, и будем надеяться, оно того стоило.

И два мага направились к созданному Дивором ритуальному кругу, где действовала аппарация.

Глава четырнадцатая: духология

— С Филиусом ты уже знаком, Гарри, — улыбнулся внуку старый маг. — Его спутница — мисс Гермиона Грейнджер, и я прошу тебя сопровождать её на Аркзассе.

— Конечно, дедушка, — важно кивнул мальчик. — Добрый… э–э–э, вечер, профессор Флитвик, Гермиона.

— Добрый вечер, Гарри, — теплая улыбка озарила лицо маленького профессора.

— В свою очередь, — взяла слово Атика, — представляю вам Высокого Лорда Дивора, который будет отвечать за организацию ритуалов и ваше размещение как первый помощник Его Величества Фарука Сатори. Справа от него — лорд Таорен, он отвечает за помощь духов, которых, как вы видели, здесь очень много. Слева — лорд Ливистор, он поможет с организацией местных магов–ритуалистов и теоретиков, — она повернулась к Дивору. — Лорд, профессор Альбус Дамблдор — прекрасный маг и мой ученик, а также — крупная политическая фигура. Он даст клятву или пройдёт Ритуал Тайны, но знайте, он же может поспособствовать налаживанию связей с поверхностью, а также организовать помощь, как официальную, так и неофициальную. Профессор Филиус Флитвик — хороший маг, теоретик и практик. Он занимается обучением Гермионы Грейнджер, и она согласилась отправиться вместе с ним, чтобы не прерывать учебный процесс. Филиус и Гермиона согласны принести клятву. Я даю слово Высокой Леди, — дёрнувшейся щеки никто не заметил, — что все трое — надёжные люди. У вас есть какие–нибудь вопросы, лорд?

— Я верю вам, леди, — молвил призрак. — Полагаю, сегодня вы будете устраиваться и осматривать Запретные Врата, а завтра утром я представлю вас Его Величеству и мы уладим вопросы с секретностью. Надеюсь, к утру будут готовы хотя бы наброски нужных ритуалов.

— Будут, — уверенно сказал Альбус. — Они уже имеются, осталось только адаптировать под экзотические условия столь удивительного города. Атика, что насчёт моделирующего и вычислительного ритуалов?

— Системы развёрнуты на противоположной от Врат части пещеры. Там же будем разворачивать управляющие структуры. Изоляция — «эгис» и «сальвио гексиа». Сначала к Вратам или к модели, Альбус?

— Пройтись к Вратам кажется более удачной идеей. Филиус?

— С вами. Гарри, ты не мог бы показать окрестности Гермионе?

— Конечно, профессор.

— Удивительное место, — ахала Гермиона, когда Гарри вёл её меж странных зданий.

— Оно очень древнее, — рассказывал мальчик. — Больше двух тысяч лет, лорд Дивор не говорит, сколько точно. Ну, если тебе интересно, я мог бы рассказать о магии города.

— Конечно, интересно! — девочка оглядывалась на летающих вокруг духов и призраков, светящиеся шпили и яркие шары над ними, жалея, что рядом нет профессора Флитвика, чтобы наложить заклятие магического зрения.

— Всего Дивор не рассказывал, тайна, но вот эти шпили — это артефакты, облегчающие призыв духов. Ну, и светят заодно. Раз в неделю они гаснут на перезарядку и ремонт. Светящиеся шары — это накопители. Никогда не думал, что такие бывают, но призраки за столько времени придумали способ накапливать магию, чтобы пробить защиту Запретных Врат. Стены домов укреплены чарами, чтобы призраки не ходили сквозь них друг у другу — это считается неприличным, как и летать в центре города.

— А у нас в Хогвартсе привидения постоянно ходят сквозь стены, — заметила Гермиона. — И это не считается чем–то особенным.

— Им две тысячи лет, этим призракам. Хогвартским — тысяча максимум. Наверное, обычаи поменялись.

— Наверное, — Гермиона всё ещё зачарованно оборачивалась, когда рядом пролетал сгусток сияния — дух — или чёрно–белый призрак, каковых она ещё не встречала. — Всё это вам Дивор рассказал?

— Не всё. Насчёт стен домов я понял сам. «Специалис ревелио», умеешь им пользоваться?

— Я о нём читала. Чары познания, сообщающие, какое строение имеет магический объект. Ты их сам применяешь?

— Ну да, — Гарри пожал плечами, не видя в этом ничего необычного.

— Но это же седьмой курс!

— Курс? — недоумённо переспросил Гарри. — Ты о чём?

— Седьмой курс Хогвартса… Ой, а ты же у нас не учишься. Но всё равно, ты был бы на первом курсе, а колдуешь чары седьмого.

— Вообще–то, я выучил их не так давно, — признался мальчик. — Но что тут такого сложного? Простой контур поиска, фильтр по магии и ментальный вестник.

— Гарри, — спустя несколько секунд, когда мальчик повернулся к ней, встревоженный молчанием, тихо произнесла Гермиона, — объясни, о чём ты. Я читала много книг по теории магии, но о «простом контуре поиска» или «фильтре по магии» там не было. А ментальный вестник упоминается всего пару раз.

Теперь настала очередь Гарри застыть в ступоре, пока он не сообразил, в чём дело.

— Давай я лучше тебе покажу. Заклинание магического зрения знаешь?

— Ациус магика? Только в теории, на мне его применяли, но сама… меня не получилось.

— Надо было пытаться, пока не получится. Так говорила мой учитель, Атика. Я бы мог попытаться наложить его на тебя, но не уверен. Обычно аура сопротивляется чему–то такому.

— Профессор Флитвик накладывал его на меня.

— Ну, то профессор Флитвик, — хмыкнул Гарри. — Мне до него далеко.

— Он говорил, что если маг не сопротивляется, то всё получится.

— Ладно, попробую, — Гарри направил палочку и сосредоточился. — Ациус магика.

Перед девочкой на мигнул свет, а затем на обычное восприятие наложилась вторая картинка. Гермиона уже умела переключаться между ними и даже удерживать отдельные элементы одной картинки на фоне другой.

— Как красиво! — воскликнула она, оглядываясь.

Теперь духи выглядели не сиянием или мерцанием, но сгустками яркого цвета меж каркасов невидимых нитей. Здания оказались плотно пронизаны магическими нитями, призраки сияли как маги почти все, а шпили стали маленькими солнцами. Гарри же… Он светился немного более тускло, чем профессор Флитвик, но куда ярче её самой. Его окружала золотистая плёнка какого–то заклятия, а на шее висел артефакт.

— Это ещё что, вот видела бы ты поместье деда или Гринготс — там столько всего намешано! Правда, я не понимаю и трети.

— Ты видел защиту Гринготса? — немедленно спросила девочка. — И какая она? Правда, что там есть «сальвио гексиа»?

— «Сальвио» точно нет. Зато…

Маленький волшебник и волшебница шли по странному городу, а где–то вдалеке Альбус Дамблдор улыбнулся своим мыслям.

— Что там с пятым вектором?

— Укладывается. Перекинь десять нуманов, да поаккуратней. Не хватало ещё резонанса с седьмым.

Гарри и Гермиона приближались к управляющему контуру — в тишине пещеры переговоры Альбуса и Атики были слышны всем. Там и тут парили призраки, а навстречу вышел профессор Флитвик в запылённой мантии, которую или забыл, или не подумал очистить.

— Что б тебя, Альбус, десять на направление и пять в ориентир, а затем поляризуй по шестому вектору! И немедленно, а не «подожди, я стабилизирую»!

— Атика, несмотря на статус моего учителя, хочу отметить, что такой тон не совсем к лицу Высокой Леди.

— Ага, я в курсе, ты работаешь или говоришь? Стоп! Правь общее распределение, у тебя перекос в тёмной на втором векторе.

— Что со светлой на седьмом?

— Нормально. Хотя… Да, ты прав, надо убавить.

Флитвик и Гарри улыбнулись, слушая «рабочие переговоры», даже лицо Гермионы тронула слабая улыбка. Совсем не такими представлялись ей великие маги.

— Хорошо прогулялись? — спросил профессор.

— Да, профессор. Гарри столько рассказал и показал!

— Представляю. Гермиона, ты устала или сможешь помочь мне в формировании комплексных чар?

— Конечно, смогу! — девочка устала, но признаться в этом и не участвовать в таком проекте? Ну уж нет!

— Гарри, у тебя есть книга «Сопряжённые комплексы чар и ритуалов» Эдварда Линнея?

— Есть. Что именно вам нужно? — мальчик стряхнул с кольца, в точности повторяющего атикино, искру, выросшую в толстенный том.

— Глава «комплексы распределения энергии», принципиальные карты NR-комплексов, а вот какие конкретно нам нужны — будем разбираться на месте. Джеминио. Гермиона, поищи в копии приложение… ммм, шестое, если не ошибаюсь, таблицы сопротивлений контуров первого и нулевого порядков. В первую очередь, нужный комплекс должен удовлетворять по сопротивлениям, и… Альбус!

— Да, Филиус? — откликнулся с десятиметровой высоты маг, не переставая орудовать палочкой с рисунком под собой.

— У вас готовы системы распределения?

— Боюсь, тебе понадобиться немного подождать. Как только закончим, уведомлю.

— Альбус, не отвлекайся, на седьмом векторе опять переизбыток светлой!

— Да–да, уже поправил. Филиус, подожди немного, могу только сказать, что выход будет от двух до шесть мегануманов.

— Что ж, — Флитвик повернулся к детям. — Давайте посмотрим, какая из схем удовлетворяет этим условиям…

Мальчик и девочка, оба в джинсах и кофтах — в пещере было прохладно, а тратить магию на согревающие чары запретила Атика — стояли около подземного озера. Тёмно–синяя зеркальная гладь отражала почти без искажений — её никогда не касались порывы ветра и уж тем более человек. Рядом с детьми парил Дивор, поддерживающий силой магии два ярких шара в нескольких метрах над водой.

— Это и есть озеро Тиайо, — молвил призрак. — Красивое, не правда ли?

— Очень, — Гермиона присела и дотронулась до воды. — Совсем холодная.

— А как иначе: вода в нём — из земных глубин, — сообщил призрак. — Озеро проточное, но там никого не водится — слишком уж холодное. Разве что какие дикие духи — внизу озера природный источник волшебства.

— Зачем Атика попросила нас сюда привести? — поинтересовался Гарри.

— Магия, — коротко объяснил призрак. — Твой учитель попросила показать нашу магию, волшебство повелителей духов. Я не специалист, но за века успел освоить почти всё. С чего тебе удобней — с теории или практики? — Гарри заметил, что Дивор предпочитает игнорировать Гермиону. Судя по всему, из–за её неблагородного происхождения. Несмотря на это, на прямые её вопросы он отвечал.

— С теории, — решил Гарри. Он следовал наставлениям дедушки, а тот был категоричен: «Пусть теория не заменит практики, но без неё ты не достигнешь ровным счётом ничего». Атика частенько придерживалась обратного принципа: «Пока не покажешь — так и будешь сиднем сидеть да пытаться представить, о чём это там написано», — но мальчик всё же предпочитал систематический подход.

— Теория… — протянул призрак. — Хм, теория, значит. Так и называется теория — духология. Ничего сложного. Мы делим духов на пять типов: обыкновенные духи, или фиссады, элементали, или духи стихий, призраки, иди духи умерших, эссели, или духи местности, и проклятые тени, духи мира Диххус. Есть ещё искусственные духи — но о них вам говорить рано.

Первые — это духи, обитающие повсеместно. Низшие, младшие, старшие, высокие и великие, разной формы, силы и интеллекта, они обитают около магических источников. Конечно, это не касается духов–чародеев, те могут жить где–угодно, но обычно обитают близ своих сородичей.

Вторые, обыкновенно, обитают близ своей стихии. Например, элементалей огня полным–полно около Солнца и на его поверхности, а великие элементали огня живут в его глубинах. Встречаются огненные духи и в глуби земли, где сам камень плавится от внутреннего жара. Среди обычных духов есть те, кто имеет власть над какой–либо стихией. Как пример, можно привести джиннов, духов воздуха, воды и льда, и ифритов, духов пламени, тверди и песка. Однако, джинны и ифриты способны к обычной магии и обитают где угодно. Кхм, — кашлянул призрак, будто из–за лекции у него пересохло в горле. — Есть какие–нибудь вопросы о элементалях и фиссадах?

— А сколько их? — поинтересовалась Гермиона.

— Сколько? — призрак задумался. — Тысячи тысяч, но большая часть обитает в горах и под землёй и довольно слабы. Мне известен мир недалеко от нашего, где живут сплошь духи — там их тысячи миллиардов, оттуда, в основном, их и выдёргивает нашими вызовами, ведь местные духи слишком слабы.

— Слишком слабые? А почему?

— Потому, девочка, что у нас мало природным источников магии, каналов к Единому Истоку, а те, что есть — слабеют со временем. Дух же без магии не способен размножаться и через пару веков умирает.

— Как насчёт Хогвартса? Он же — огромный накопитель энергии, — Гарри спросил, представляя себе сотни тысяч духов, кружащихся около замка и поглощающих его мощь.

— Хогвартс — это строение? — уточнил призрак. Дождавшись кивка, он продолжил. — Обыкновенно, чародеи защищают накопители от слабых духов, а сильные просто не могут их найти. Ну а ваш Хогвартс, вероятно, окружает духовная защита, отталкивающая бестелесных.

— Но туда ходят призраки. Я была на их собрании в Хэллоуин, — возразила Гермиона.

— Девочка, — раздражённо посмотрел на неё Дивор. — Неужели трудно сообразить самостоятельно? Защита может быть настроена пропускать призраков или отталкивать лишь фиссадов. Это технический, а не принципиальный вопрос. Я могу перечислить три подходящих ритуала. Есть ещё вопросы? Нет? Прекрасно. Тогда перейдём к эсселям.

Эссели — это духи лесов, рек, озёр, морей, полей, степей, гор… Их — бесчисленное множество, и все они скрытны. Подчинить эссель очень сложно, легче убить. Некоторые эссели теоретически бессмертны и умирают вместе с разрушением своего дома, например, гибелью леса. Хотя, это немного некорректный пример — эссель леса вполне может переродиться в эссель степи или болота. Исключение — если на месте леса что–то строят люди, тогда эссель определённо погибает. Эссели, в большей степени, неразумны, но старейшие из них обладают разумом, совершенно нечеловеческим. Связываться с такими будет только сумасшедший или очень могущественный маг. Вопросы?

— У этого озера есть эссель? — мгновенно спросил Гарри.

— Есть, и я её покажу. Далее — призраки. Призраки — это отпечатки душ, их копии, более статичные, чем при жизни. Оставляют их маги, при редчайших обстоятельствах, обычные люди и магические существа. Привидение возникает, когда волшебник слишком боится смерти и всеми силами жаждет остаться на земле. Бывает, его притягивает невыполненный долг или особые заклятья. Такие призраки не обладают магией, вернее, вся магия уходит на удержание души на Земле. Всё, что у них есть — это образ тела в одежде, что была при смерти, слабый телекинез и способность скрываться. Впрочем, опытного мага она не обманет, а из магглов призраков видят единицы. Когда умирает особо могущественный маг, вроде вашего Мерлина, после него может остаться призрак–чародей, ничуть не уступающий в колдовском искусстве погибшему.

— Как вы? — заинтересовалась Гермиона.

— Нет, — резко сказал Дивор. — И не смейте спрашивать, как появились призраки Аркзасса — это только наша тайна. Последние, о ком стоит рассказать, это проклятые тени. Все они обитают в мире Диххус, не способны размножаться, подобно призракам, степень разумности зависит от силы, сила практически не растёт со временем. Мы, повелители духов, испокон веков использовали проклятых теней в качестве разведчиков, дабы наводить ужас и боль на противника, разрушать магические преграды и отражать заклятия. Но наиболее эффективны тени в качестве убийц, — лицо призрака на секунду стало нереально зловещим, и Гермиона отшатнулась от его пристального взгляда. — Да, именно убийц. В Диххусе до сих пор миллионы проклятых теней, того, что осталось от людей после неведомого нам ритуала. Слабых теней легко подчинить, и даже они способны исторгнуть душу из тела маггла, а мага парализовать ужасом и довести до болевого шока. Сильные же тени — это опаснейшие из духов, наравне с великими фиссадами и элементалями. Убежать от тени невозможно, если видишь её — бей светлой магией. Тёмная на них действует гораздо хуже. Зашита от тени — это плотное или тонкое волшебство, остальное они развеют или обойдут. Вопросы по теням? Нет? Кхм. В таком случае приступим к практике. С вызова какого духа мне начать?

— Можно с эссели? — попросил Гарри, которого этот вид духов заинтересовал больше прочих.

— Эссель так эссель. Главное, стойте на месте и ничего — ничего! — не делайте. Эфренго тагиротус, — призрак сделал замысловатый жест рукой, и воды озера заволновались.

Секунда, другая — и из глубин поднялась седая, на вид материальная женщина в белой хламиде, от которой исходило какое–то странное, внутреннее сияние. С высокомерием женщина посмотрела на Дивора, заставив того поморщиться и скрыть чувства за маской спокойствия. Ступая по воде — при этом на глади оставались самые настоящие следы, через полсекунды пропадающие — женщина подошла ближе. Гарри и Гермиона — последняя при помощи наложенного Флитвиком загодя «стабилис ациус магика» — видели исходящий от неё магический свет, неяркий, но оставляющий ощущение невыразимого могущества и древности.

— Смертные, — голос эссели был шелестящим и звучал со всех сторон разом. — Тида зачем калиба тафе?

— Салаэ форетс явление телаффе, — ответил Дивор.

— Эффергиатеэ силоре силло покидать сэй–туаде! — шелест сменился громом. Хотелось зажать уши или побежать куда подальше, но Гермиона была слишком ошарашена явлением эссели озера, а Гарри помнил указание призрака.

— Салаэ. Салаэ, Вика, — повелительно вскинул руку призрак. На пальцах теплилось пламя.

— Северэйес, Дивор, — вдруг звонко рассмеялась эссель, вводя детей в ступор. — Дара–дара сиайа?

— Нет, — резкое, категоричное отрицание.

— Светираре тависайа дар? Вертисиэ дар, сиволоре безопасный тайосо, — эссель указала длинным пальцем на Гарри и Гермиону.

— Вертисиэ девелорэ безопасно таваросэ вечно–неотделимо?

— Суть–свет души, — медленно и внятно проговорила эссель. Кажется, она прикладывала усилие, чтобы её поняли. — Вертисаэ дар, благой дар, множество сторон, неойара, неопределённость, сивисайа, нет уверенности, симпатия веритадэ синхоссэ бэлдонэ смертные.

— Веситэ безопасно? — настойчиво спросил призрак.

— Доддорэ сайацэ, — эссель замолчала, пронзительно посмотрела в глаза Гарри, затем Гермионы — у обоих по спине пробежали мурашки — и медленно молвила. — Дар безопасен. Полезен ли, не определено.

— Вреден сивисоре тейасу?

— Цепочка тивиру ирсайо путаница вистэр гэргэ сущность виргэ сиргэ Элайа.

— Элайа? — на сей раз в голосе призрака звучало недоумение.

— Эссель вивирэ сайнонтс ирсайо мир, — секундная пауза, будто эссель затрудняется выразить мысль. — Мир планеты Земля.

— Наследник Поттер, мисс Грейнджер, — Дивор повернулся к детям, и тон его был торжественным. — Вам предлагают высокую честь. Эссель Вика Эа — Тиайо просит принять дар — вернее, вынуждает убедить вас его принять. Она утверждает, что дар безопасен и не причинит прямого вреда, однако про вред косвенный сказала уклончиво. Приблизительно её утверждение можно перевести как «Эссель мира планеты Земля именем Элайа ведает пути вреда и пользы этого дара». Помимо того, один раз приняв дар, вы не сможете его отвергнуть.

— Йарайа душа веллалэ, — добавила эссель, тёмно–синими на белейшем лице очами взирая на смертных. — Сойоройо.

— Она говорит, что смерть не лишает этого дара, — перевёл призрак.

— Йасар йарайа душа сивистоссэ, — загадочная улыбка озарила лицо эссели Вики.

— Сарто девессорэ неточность, — раздражённо ответил ей призрак. — Знаю и без тебя, — и пояснил детям. — Она упрекает меня, что перевод неточен. Как будто призрак или смертный способен понять Высокую Речь досконально!

— Велиалорэ, Дивор, — улыбка пропала, и эссель нахмурилась. — Стоссэр.

— Она говорит, что Высокую Речь может понять смертный, но этому надо долго учиться, — перевёл призрак. — В её понятии «долго» — это века, а может, тысячелетия.

— Велиалорэ, — повторила Вика, затем сосредоточенно произнесла. — Время зависит от контекста ирсайо фоогрэ, — и опять рассредоточилась, глядя на недоумение призрака.

— Что–то вроде «ты не прав, время зависит от контекста… — Дивор запнулся, — судьбы–жизни, паутины судеб, теней взаимоотношений событий в вероятностном…» — опять запинка и восклицание. — Нет, я не могу понять полностью!

— Дар, — напомнила эссель.

— Гарри Поттер, ты согласен принять дар Вики Эа — Тиайо? — вопросил призрак.

Мальчик задумался. Прямого вреда нет. Вроде бы, дар безопасен — если Дивор правильно понял эту Вику, а это далеко не факт. С другой стороны, когда ещё будет шанс принять дар столь древнего и могущественного существа? На ум пришло определение проклятия, и Гарри уточнил:

— Дар похож на проклятие?

— Нет, — эссель всплеснула рукой — озеро отозвалось всплеском воды. — Не искажение лилилилло душа, астарстсэ дополнение, добавление.

— Ладно, — мальчик решился. — Я согласен.

Эссель кинула на него испытующий взгляд, странным образом всего парой шагов пересекла пять метров, и оказалась совсем рядом. Вика взмахнула рукой, и Гарри почувствовал, как ледяные брызги попали на лицо. Когда он проморгался, Вика повернулась к девочке:

— Гермиона саахарэ, согласна?

Та смотрела на эссель и силилась решить. Короткий взгляд на Гарри — с ним было всё в порядке. Неожиданно для самой себя Гермиона спросила:

— Кто ты?

— Интуиция мага, — серебряный смешок. — Дева Озера? — ещё один смешок. — Сплетённая вечности? Светом идущая? Я — проводник далёких вод, зов Великой Реки Времени, глас–тень Элайи, отражение ночи в озёрных водах, — она прилагала усилия, чтобы говорить определённо, но получалось не очень. — Мера свечения сущности виргэ теней Элайи частью зависит от меня танцоттэ. Не понимай, — грустная улыбка. — Чувствуй. Верь. Видь. Смотри. Будь. Ты примешь дар?

— Да, — завороженно ответила Гермиона. На миг ей показалось, что она понимает, о чём говорит эссель — и это что–то было куда как больше, чем просто дух озера. И от её дара отказываться… кощунственно.

— Твоя воля, — взмах руки и веер брызг. Когда Гермиона протёрла глаза, эссель уже удалялась, с каждым шагом погружаясь в воду.

— Вика, — окликнул её призрак. — Почему?

— Ирсайо, — «ответила» дух. — Воля Элайи. Не зови меня боле, Дивор, — с последним словом её голова скрылась под водой. Гарри напряг зрение — бесполезно, светильники озаряли прозрачные воды без следа эссели.

— Думаю, вам стоит отдохнуть, — молвил призрак. — Отложим вызов остальных духов. Я должен сообщить о произошедшем вашим наставникам.

Глава пятнадцатая: открытие Врат

Атика весьма удивилась, когда узнала, что у Гермионы проблемы с магией. Нет, это мягко сказано — она ВЕСЬМА удивилась.

— То есть как это — неуверенность в себе? — вопросила она непонимающе. — Не веришь, что ты маг?

— Ну, эффект теоретика…

— Эта муть? — подняла бровь чародейка. — Нет, серьёзно, стоя около этого, — она обвела рукой замысловатые потоки энергий, пульсирующие вокруг огромной запутанной системы фигур — моделирующего ритуала, — и видя его волшебство, ты сомневаешься, что являешься магом?

— Я… — Гермиона запнулась, и ей на помощь пришёл стоящий рядом Флитвик:

— Эффект теоретика — это реальность. Ты можешь в неё не верить, но где–то в глубине Гермиона испытывает сомнения в своих силах, которые перекрывают путь к собственному волшебству.

— Сомнения, значит, — зловеще начала Атика. — Сомнения? Это поправимо. Очень даже поправимо. Посмотрим. Легилименс. Хм. А ведь Альбус прав, потенциал менталиста. Никогда не видела столь хорошо организованное сознание у одиннадцатилетней. Хм? Какой–такой эффект теоретика? Где?! — Атика всё больше недоумевала, а Гермиона чувствовала в голове напряжение и странную смесь щекотки с давлением. — Не вижу в упор. Может, в глубине? Хм. Хм. Нет. Ничего, — чародейка развела руками. — Филиус, там нет никаких сомнений. Я прошлась в самую глубь, чуть ли не до ядра личности — пусто. Ну–ка, Герми, сколдуй что–нибудь.

— Я не Герми! — возмутилась девочка. — Люмос.

На конце палочки появился и тут же погас тусклый огонёк.

— Интересно… — задумалась Атика. — Так, давай по–другому. Повтори.

— Люмос.

— Специалис ревелио, — лоб волшебницы прорезала морщинка. — Что за чёрт? Вообще ничего, будто она сама не хочет вкладывать энергию! Давай попробуем более тонкие инструменты, — палочка женщины взметнулась, выписывая сложную фигуру, и Гермиона увидела с помощью «ациус магика», как из неё вылетают нити, сплетаясь в сетку, окружившую девочку. — Ещё раз!

— Люмос!

— Чёрт, — Атика в раздражении махнула палочкой, сыпанувшей искрами. — Если сенсорная сеть бессильна, то это или что–то сверхтонкое, или сверхслабое, или просто скрыто внутри ауры. Первое маловероятно, второе уже бы рассеялось, зато третье… Филиус, что ты смыслишь в целительстве?

— Основы и первая помощь, — пожал плечами Флитвик. — Предпочитаю зелья или профессионального медика.

— Альбус занят, так что придётся мне. Формос, — на каменной поверхности пещеры появился матрас. — Гермиона, будь добра лечь и расслабиться.

— Это неопасно? — спросила она, выполняя требуемое.

— Нет. Я не профессиональный врач, но это не настолько тонкая магия. Расслабилась? Ревелио валетуд. Ничего, но ожидаемо. Специалис ревелио магика. Так, отклонений в ауре нет. Перквириус аура. Депрамитс магика ритар. Ага! Ли ниа. Посмотрим, посмотрим… — магическая нить осторожно коснулась ауры — и рассеялась. — Не пойдёт. Гермиона, расслабься. А, чёрт, как же, расслабишься тут! Эксплисо лангури.

Гермиона обмякла на матрасе, отстранённо, будто сквозь сон видя — магическом зрению не препятствовали закрытые глаза — как Атика аккуратно погружает в её ауру сенсорную нить, вслушиваясь в её трепетание. Долго это продолжалось, не ли — девочка потеряла счёт времени, когда волшебница, наконец, рассеяла нить и произнесла:

— Энервейт.

Гермиона мгновенно пришла в себя, пошевелила расслабленными мышцами, осторожно поднялась и осмотрелась. Атика хмуро смотрела в пространство, шевеля губами. Флитвик не спешил отрывать её от мыслей, бросая вопросительные взгляды, благополучно игнорируемые. Гермиона хотела было спросить сама, но вдруг осознала, что не знает, как обращаться к женщине. Профессор? Она, вроде бы, учитель, но не в какой–то школе или институте. Мисс, миссис? Ей это совершенно не подходило, а если и подходило — что выбрать? Наконец, девочка вспомнила, как волшебница говорила с призраком, и тихонько окликнула:

— Леди Атика.

Резкий поворот головы — Гермиона едва не упала от неожиданности.

— Не леди. Просто Атика. О чём–то хотела спросить, Гермиона?

— Что показало моё… обследование?

— Ничего. Ровным счётом ничего, — опять нахмурилась чародейка. — Это–то и настораживает. Я не вижу ни внешних, ни внутренних причин, почему бы тебе не колдовать. Вера в собственные силы есть — даже не вера, а знание, уверенность, пусть и слегка придавленная страхом да сомнением. Важно не то, что есть вера, а то, что нет неверия, веры в противоположное. Аура полностью чиста, не считая парочки аурных паразитов — но это не та публика, что должна волновать, выжжет после первого же серьёзного заклятия. Тонких проклятий на тебе нет. В сердцевине ауры сенсорная нить, беря мою ауру за образец, всё же выявила, что воздействие есть. Очень тонкое, очень слабое — его достаточно, чтобы в нужный момент частично отсекать тебя от Источника Магии.

— Источника Магии?

— А, ты же не знаешь. Источник Волшебства — это то, откуда мы все черпаем энергию. И магические существа, и маги, и вечные артефакты с ритуалами обязаны своим существованием именно Источнику. У каждого мага есть свой канал к нему. Ширина канала определяет, как много магии ты способна тратить постоянно, его направленность — какую энергию черпать проще. У тебя чёткой направленности нет — универсал, как и Филиус, я, Альбус, Гарри. Правда, для меня это не природная особенность, а результат долгой работы… но мы отвлеклись. Так вот, я не смогла найти ничего, что бы влияло на тебя. Есть только одна сумасшедшая идея — сейчас проверю. Филиус!

— Да?

— Подстрахуй меня — нужно принять отдачу.

— Какой уровень? — деловито уточнил профессор.

— Второй, до меганумана.

— Давненько я таким не занимался, — Филиус потёр руки повертел палочку, словно примериваясь, взял её двумя руками и направил в пещерный мрак. — С университета, если быть точным.

— Филиус, осторожно, — посоветовала волшебница. — Готов? Ну тогда поехали.

Её палочка описала сложную фигуру, Атика провернулась на пятках, описывая окружность и буквально выдавила, вкладывая в каждый слог силу волшебства:

— Эл–фините ритум.

Палочка рванула в руках, женщина едва устояла, а палочка Флитвика выплюнула метровый синий шар, пылающий силой, который взорвался где–то вдалеке. Маленький профессор, в отличие от страхуемой, на ногах не удержался, но поднялся гибко, выдавая опыт сотен подобных падений. Вихрь фиолетовых искр закружился вокруг, медленно угасая.

— Это то, что я думаю? — мрачный тон совсем не вязался с тонким голосом и обычной жизнерадостной деловитостью Флитвика. И это только подчёркивало серьёзность происходящего.

— Если думаешь о фоновом ритуале, охватывающем половину Земли, если не весь мир — то ты полностью прав.

— Да, это очень серьёзно, — кивнул директор Хогвартса, глядя в озёрную глубь. — Не представляю, что бы делал без тебя, Атика. События сорвались с цепи. Неизвестный фоновый ритуал планетарного масштаба, который прозевали все. Эти Запретные Врата, за коими хранится нечто невероятно ценное для призраков Аркзасса. Вика Эа — Тиайо, эссель озера Тиайо и её загадочный дар, последствия которого видны лишь на высшем плане и даже там — непонятны. Да… — Дамблдор прикрыл глаза. — Призраки говорят, что природные пробои к Источнику Магии закрываются уже третье тысячелетие, Квирнуса Квирелла видели в компании неклановых гоблинов, а Фадж вдруг поверил в мои идеи и решил довести их до абсурда, запретив тёмную магию целиком, исключая только аврорат, невыразимцев да членов Визенгамота. Иногда я думаю — а не стар ли стал для всего этого? — Дамблдор вздохнул и присел на камень, наклонившись к воде так, что его борода промокла. Атика, материализовав точную копию камня, села рядом и молвила:

— Если не ты — то кто? На меня можешь полностью рассчитывать, а Лондонская Община гоблинов всегда готова оказать несколько услуг. Ресурсов, как ты любишь говорить, достаточно, вопрос только в плане.

— План… — Альбус поднялся рывков, опровергая собственные слова о старости. Борода высохла сама по себе, спутанные волоски разгладились, принимая презентабельный вид. — Да, план у меня есть. Он не так уж и меняется. Вносить корректировки будем только после выяснения всех обстоятельств.

— Неужели ты решил посвятить меня в свои интриги? — подняла бровь Атика.

— Когда ты так говоришь, я почти верю, что тебе о них совершенно неведомо.

— Не то чтобы совершенно, — хмыкнула волшебница, вставая. — Но найти то, что ты прячешь в самой глуби себя незаметно — не под силу и мне.

— Значит, я не самый бесполезный ученик на свете, — улыбнулся Альбус.

— Не самый, можешь смело ставить себя следом за Гарри.

Маги улыбнулись друг другу, и женщина заметила:

— Пора, ученик. Все ритуалы набрали силу.

— Тогда приступим, учитель. Нам ещё многое предстоит сделать.

Квирнус Квирелл устал. Он прошёл долгий путь, и путь этот завершался. Полгода. Не больше. Что бы там ни говорил Тёмный Лорд, осталось всего полгода. Даже если он воскреснет, покинув тело, его преданного слугу уже ничто не спасёт. Потому что не Лорд пил кровь единорога. Её пил Квирелл. А проклятие единорожьей крови — одно из страшнейших. Квирелл подсчитал, сколько ему осталось. Ровно двести дней. Мало.

А когда–то он думал, что достигнет власти и славы, что будет великим, как Дамблдор и Волдеморт вместе взятые… Да. Он искал так долго, пять долгих лет он путешествовал по миру в поисках знаний, тайных, высоких знаний, способных вывести его на одну ступень с Дамблдором. Он нашёл многое. Маги Индии, Тибета, монахи китайских монастырей, австралийский отшельник Саррус, древние и новые библиотеки, осколки знаний, всё никак не собирающиеся в Могущество…

Нет, он стал выше. Гораздо сильнее, чем мог представить. И когда пригожим летним днём Дамблдор смерил его взглядом и предложил преподавать защиту от тёмных сил, разглядев сквозь маску заикания истинную силу — он понял, что стоит в самом начале пути. Директор Хогвартса на миг опустил свой щит, демонстрируя могущество, по сравнению с которым его умение колдовать без палочки не значило ровным счётом ничего. И тогда профессор Квирелл решился.

О местонахождении духа Тёмного Лорда он узнал от индуса, бывшего в своё время наставником Волдеморта. Индус просил тогда найти ученика, спасти его, вернуть разум и тело. Естественно, Квирелл не собирался рисковать жизнью ради призрачного шанса «спасти» могущественного тёмного волшебника. Но теперь, когда он осознал, что всей жизни не хватит, дабы встать хоть вровень с Дамблдором — Квирнус решился. Леса Албании встретили прохладой и странной магией темноватого оттенка, гнилостным запахом разносящейся вокруг.

Волдеморт сам нашёл своего будущего слугу. Даже без тела, с каплей магических сил, он оставался одним из лучших легилиментов и сенсориков. Найти наивного волшебника, убедить его, что надо провести ритуал принятия души, получив силу и знания Тёмного Лорда — на это его хватило. Да и сам Квирнус так стремился к власти, что желания затмили его разум. Он провёл ритуал, и внезапно осознал, что делит своё тело с кем–то ещё. И этот «кто–то ещё» с лёгкостью внушает боль и подавляет волю.

Квирелл не сломался. Маг быстро понял, что сотрудничество или даже роль первого слуги Тёмного Лорда ему не подходит. Человек, душа которого горела жаждой мести, ненавистью и страхом смерти — последний кандидат в правители. Квирелл представил, что будет, когда это жуткое существо придёт к власти — и ужаснулся. Ужаснулся и увидел, каков его долг. Нет, славы и власти он не дождётся. Но сам факт, что он, далеко не великий маг, сможет остановить возрождение Волдеморта, там, на небесах, зачтётся. В конце концов, на его руках кровь уже десятерых. Индус, которого Лорд прикончил за болтливость, четыре гоблина Гринготса, погибших во время проникновения — притом один из них сошёл с ума от мощного Империуса — два маггла, которых Волдеморт велел прикончить для поднятия настроения, аврор, оказавшийся ярым противником Лорда в прошлом, и две жертвы — вейла и оборотень — они должны были усилить Лорда и укрепить тело Квирелла.

После третьего убийства Квирнус сдался. Он поклялся служить Лорду — благо, клятва не магическая, у Волдеморта итак хватало средств его контролировать. Он выполнял его приказы, вплоть до самых мерзких. Он обращался почтительно и подобострастно. Он вернулся в замок всё тем же заикой, а не уверенным в себе тёмным магом, какого ждал Дамблдор — и тот понял намёк. Понял, что Квирнус на его стороне, что Лорда он предаст. С этим маг не торопился. У него будет шанс на один удар — и лучше нанести его за миг до триумфа Лорда, тогда, когда тот расслабиться окончательно.

И вот сейчас он стоит на Астрономической башне и смотрит на звёзды. Квирелл никогда не верил в Бога. Немного жаль, что это так. Волдеморт спит в своём тюрбане — Квирнус уже приловчился чувствовать, когда и настолько засыпает Тёмный Лорд — а он всё стоял и смотрел. Звёзды. Такие далёкие и такие яркие. Холодный ветер. Хлопья снега. Рождество. Квирелл усмехнулся. Волдеморт, конечно, возжелает провести Рождество с бутылкой вина, книгой по тёмной магии и криками какого–нибудь маггла. Он же встречает праздник заранее.

Маг смотрел в ночь и грустно улыбался, прокручивая события жизни в голове. А когда настала полночь, он возвратил бокалу вина свой размер, подогрел и неспешно выпил. Затем подумал в ночь: «да поможет мне Бог». И уверенным шагом направился в свои покои.

— Мы собираемся исполнить так называемое Зеркало Энергий, — рассказывала Атика Фаруку Ситори, королю Аркзасса. — Это относительно простой ритуал, предназначенный для отражения неоформленной магии. Сам по себе он не обладает достаточной стабильностью, чтобы выдержать напор энергии из Врат, будучи исполненным в большом масштабе, поэтому мы строим несколько сотен малых ритуалов по периферии города, причём не в один, а в три ряда. В случае нужды будет возможность перебросить силы с одного места защиты на иное. Форма построения — конус, остриём направленный к Запретным Вратам. Согласно нашей модели, защита выдержит трёхкратно больший всплеск, чем тот, что, по расчётам, исторгнет, рушась, Ритуал Покоя.

— Согласно расчётам, — проворчал Фарук, тем не менее одобрительно глядя на команду живых и призрачных магов, стоящих перед ним. — Знаю я эти расчёты… Хорошо, что брали с запасом. Дивор!

— Да, милорд?

— Твоё мнение — город уцелеет?

— Я не могу сказать наверняка, милорд, — честно ответил тот. — Но, как выразились наши гости, шанс больше девяноста пяти процентов. Кроме защиты города мы построили несколько сферических барьеров вокруг Врат, прежде всего перенаправляющих удар в сторону. Вместе с ритуальной защитой городаэто позволит отвести более девятьсот девяносто девяти процентов удара в самом наихудшем случае.

— Тогда начинайте, — сделал отмашку король. — Мы ждали слишком долго. Я слишком устал.

— Слушаюсь, милорд.

Тысячи призраков–чародеев парили по периметру городов. Большая часть была занята энергетической поддержкой — они удерживали несколько сотен старших духов и пару десятков высоких. Остальные страховали, готовые, в случае чего, корректировать ритуалы на месте, перераспределить потоки энергии. Настоящий же контроль располагался далеко от острия цилиндра.

Леди Сей — Тиор, директор Дамблдор и профессор Флитвик парили внутри объёмной конструкции. Переговоры с внешним миром и друг с другом осуществлялись с помощью тонких ментальных нитей, позволяющих не нарушать хрупкое равновесие контрольно–моделирующей системы. Кроме них, к магам были подключены десятки служебных нитей, позволяющих движением мысли управлять всей системой ритуалов. Профессор отвечал за стабильность и связность, директор — за энергораспределение, а Атика осуществляла общий контроль, являясь единственной из троицы, кто имел выход на сенсоры во внешний мир и мог отвлекаться на обзор событий в целом.

— Давно не работал с системой такой сложности, — пронеслась мысль Флитвика.

— Ты ещё скажи, с самого университета, — хмыкнула Атика.

— Конечно, нет! Каким бы я тогда был магом–практиком! — даже мысль маленького профессора звучала как–то тоненько, соответствуя его голосу и заставив Атику рассмеяться, а Альбуса послать улыбку и вопрос:

— Как там снаружи?

— Дивор начинает, — посерьёзнела чародейка. — Посылка сигнала номер три через три… две… готовность! Пошёл!

Два к трём. Нормальный такой шанс, что все приготовления были напрасны. К сожалению, именно третий сигнал вызывал неконтролируемое разрушение Ритуала Покоя. Материальный мрак принял код — и вспыхнул нестерпимым светом. Вызвавшийся открывать Врата Дивор рванул прочь, прикрываясь десятком щитов разом — вылетевший протуберанец энергии задел его, мельком испарив левую руку. Сжав призрачные зубы от боли, Дивор скользнул за границу защитных ритуалов.

— Полная подпитка, конус–три! — спокойно скомандовала Атика.

Альбус отдал нужный набор команд, что отошли к подчинённым духам, владеющим волшебным даром, а те зафонтанировали, наполняя ритуалы энергией. В свою очередь, Флитвик внимательно сверял различные параметры — по понятным причинам защиту не проверяли, и ненадёжные части могли исказиться с катастрофическим результатом для системы.

— Внешний контур острия — максимум!

— Распределяю, — отозвался Дамблдор. — Острие–один вышло из строя!

— Конус–четыре. Фил?

— Небольшие информационные помехи. Не связаны с всплеском, но источник — Врата.

— Полная ментальная изоляция.

— Секундочка.

Ярко–белая волна хлынула со стороны Врат, словно мрак стал своей противоположностью. Сила, накопленная Ритуалом Покоя за две с лишком тысячи лет и сотни тысяч поглощённых чар выплеснулась наружу, сметая всё на своём пути, частично переходя в кинетическую и тепловую энергию — внутри белой волны катилась волна магмы. Сметая всё? О нет! Сияние захлестнуло конус защиты, поровну рассечённый поверхностью пещеры на подземную и надземную части — и обогнуло его, не в силах пробить.

— Внешний контур — предельные напряжения. Острие–два и острие–три — отказ, — сообщил Альбус. — Ориентирую по конусу–шесть.

— Нет, конус–семь! — поправила Атика. — Меганумонов сорок на материальную защиту. Магма.

— Отключаю острие–четыре как нестабильное.

— Острие–пять?

— В пределах нормы. Сектор–четыре — перезагружаю, секунду будет недоступен.

— Максимум энергии туда.

— Расход — девяносто пять процентов!

— Добирай из накопителей и подключай весь резерв.

— Сектор–четыре — норма. Острие–три отключено из–за нестабильности. Множественные ментальные помехи!

— Внешнюю пси–защиту — максимум, внутренняя — на половину.

Белая волна обогнула конус, обтекая его, окончательно нарушая правильность формы, исчезнувшую после разрушения острия. Волна оранжевая, расплавленный камень, ударилась о возведённую долгоиграющим «археа» стену легированной стали. Накатывая раз за разом, огненное море силилось пробить или хотя бы накалить сталь — не тут–то было. Около пяти десятков старших фиссадов и элементалей тверди поддержали её своей магией. Внутри конуса потолок озарился белым — волна катилась над городом и вокруг него.

— Внешний контур — отключаю целиком, вышел из–под контроля, — произнёс Флитвик. — Сектора один, пять и семь второго — перезагрузка.

— Потребление — двести семь процентов, — напряжённым тоном сообщил Альбус.

— Всё на второй контур, — приказала Атика. — Фил, помехи?

— Внешняя пси–защита на пределе, но ещё немного выдержит.

— Мегануман на внутреннюю и готовность к активации контура–три.

— Давление на духовный щит!

— Сколько?

— Пять от нормы.

Всё дальше и дальше катилась белая волна вокруг города и за него, не слабея. Кажется, вот–вот она перехлестнёт невидимый конус, оставшийся без внешнего ряда ритуалов — но нет. Защита работала нормально, противодействуя потоку энергии. Обычно магия летит быстро, почти мгновенно, но в этом случае её плотность была так велика, что произошло что–то вроде перехода в иное фазовое состояние. Свободная, дикая сила обтекала конус, являющийся для неё твёрдым. Малая, ничтожно малая часть этого могущества ударила, собственно, по системе ритуалов — но даже этой малости хватило, чтобы перекрыть двойной резерв — но не тройной, вполне себя оправдавший.

— Расход — двести пятьдесят, держится стабильно.

— Перевожу на дубль–систему управления.

— Ещё немного, — успокоила Атика. — Внешние сенсоры фиксируют ослабление всплеска. Правда, возможен пик, и…

— Расход — двести девяноста! Первый сектор — отказ. Второй на пределе.

— План пика. Мощность — двести девяноста девять, остальное — на пси.

— Внешний пси–контур — отказ, перевожу на внутренний.

— Ал, перекинь полтора процента на пси и один на дух.

— Дух — резкий всплеск! Напряжение — сто один, я не знаю, как он держится.

— Ещё процент на дух.

— У меня второй контур на пределе!

— Перекидывай. Как пси?

— Девяноста семь, держит нормально.

— Есть удар о заднюю стенку.

— Отлично, — удовлетворённо отметила Атика, — пошёл спад. Волна–два, скорость сорок, сила двести пятьдесят процентов.

— Делаю.

Белое сияние обогнуло дрожащий от напряжения конус и поплыло за него, частью скатываясь по задней стенке. А затем эта огромная расширяющаяся оболочка энергии, что выбросил при разрушении Ритуал Покоя, миновала острие конуса и неспешно прокатилось по защите, уходя дальше, чтобы рассеяться там, вдалеке. Этим утром магглов ждёт небольшая сверхъестественная вспышка в районе Тибета, которую, несомненно, тут же обзовут «доказательством существования НЛО», «неизвестным природным феноменом» и даже «испытанием нового вида вооружения».

— Кажется, закончилось, — мысль Флитвика, полная облегчения.

— Не расслабляться! — одёрнула Атика. — Ждём.

Минута, другая, третья шли в невыносимом молчании. Наконец, чародейка скомандовала:

— Общий отбой. Альбус, переводи на автоматику третий контур, подпитка с внутренних источников, второй консервируй. Филиус, проверка всех систем. Внешние сенсоры снесло — волна прошла, судя под дальним — полыхнуло как следует.

— Сделано, — сообщил Дамблдор. — Что там с нашими друзьями–призраками?

— Живы, но аурный шок обеспечен. Ничего, повисят да поправятся как миленькие, — ответила волшебница. — Филиус?

— Всё, — пропыхтел маленький маг. — Всё, что не сломалось во время удара, как ни странно, в полном порядке. Парочка нарушений пси–контура и небольшой прогиб духовного, но ничего страшного, хоть вторую волну пережидай.

— Нет уж, не надо, — Атика издала натужный смешок. — Давайте–ка вместе законсервируем системы управления, даю доступ.

Ещё десять минут работы, и стометровая конструкция, внутри которой и парили чародеи, начала гаснуть. Потоки энергии ослабевали, расформировывая комплексные чары, а связанная с ними ритуальная фигура затухала. Когда она окончательно стала проплавленным в камне чертежом, чары завершили расформирование. Три волшебника приземлились, тут же создали несколько матрасов и откинулись на них. Не физическая, но нервная, эмоциональная и сенсорная усталость сковывала чародеев, им требовалось хотя бы немного отдыха. Заминка, которая чуть не оказалась роковой.

Глава шестнадцатая: предательство

— Где мы? — с недоумением и страхом спросила Гермиона, отдышавшись.

— Не знаю, — Гарри растерянно оглядывался. Это не напоминало Землю. Совсем. — Кажется, мы попали в другой мир.

Немногим ранее.

— …таким образом, нам пришлось согласиться. В каком–то смысле, это гарантия, — Дамблдор вздохнул. — Вам придётся остаться здесь во время разрушения Ритуала Покоя.

— Учитель? — Гарри уже всё понял.

— Ах да, совсем забыла, — Атика улыбнулась ученику. — У вас будут портключи, возможность активировать аппарационный ритуал и находиться вы будете в самом центре города, куда достанет в последнюю очередь. И, конечно, о средствах перемещения знать призраки ничего не будут — мы вообще мало что рассказали о современной магии. Например, они до сих пор не знают, что мы способны на аппарацию.

— Но ведь тот обелиск был от неё защищён, — вспомнил Гарри.

— Во–первых, тот обелиск гораздо древнее этого города, — рассудительно объяснил Дамблдор. — Во–вторых, у древних не было такой глобализации знаний, как у нас — в одном государстве маги могли одно, в другом — другое. После осторожных расспросов мне поведали, что аппарация была мало распространена в их время, и передавалась от ученика к учителю — тайное знание. В основном, перемещались между специальными сооружениями в храмах, дворцах, домах магов — это было чем–то похоже на нашу каминную сеть. Ну а про портключи и тем более прямые порталы тогда не знали ничего — математических знаний не хватало. Антиаппарационные чары тут есть, но перемещению из города ничего не мешает.

Атика вытащила из кармана мантии два серых колечка и пояснила:

— Это генераторы прямых порталов, точнее, чар «по ртал координаре» с некоторыми ограничениями: работают только внутри одного мира и в заданные точки. В кольцах записаны координаты относительно геометрического центра планеты — это поместье Альбуса, его кабинет в Хогвартсе, площадка для портключевых перемещений в Косом Переулке Англии, Площади Магистров во Франции, Колдовском Кресте в России. На всякий случай ¬— координаты моего австралийского убежища. Как пользоваться кольцами? — волшебница требовательно посмотрела на Гарри.

— Назвать место словами или мысленно и сказать «открыть дорогу», — бодро отвели мальчик — фразы управления для артефактов различных стандартов и своих личных Атика заставила его заучить.

— Ограничения и опасности применения? — продолжила женщина экспресс–тест.

— Не касаться края портала, заходить только в первые три минуты работы, не воздействовать магией и не открывать близ магических или пространственных аномалий.

— Верно. Дополню: края касаться можешь, я перестраховалась, но всё же не стоит, насчёт трёх минут — артефакт подпитывается вашими силами, так что можете держать его хоть до полного истощения. Пользоваться, только если не сработает аппарационный ритуал или портключи. Портключи встроены в кольца, пароль: «Триста девяноста девять, в путь», для аппарационного ритуала — «в дорогу, двенадцать, шесть». Запомнили?

Дети кивнули.

— Прекрасно. Как только увидите какую–то опасность — аппарируйте. Не получится аппарация — используйте портключи. В последнюю очередь — прямые порталы. Но — если уверены в опасности. Я бы не хотела нарушать договоренности с Фаруком. В самом крайнем случае, разрешаю использовать сразу прямые порталы — это их заблокировать сложнее всего.

— Разрушение ритуала продлится не менее двадцати минут и не более часа, — взял слово Флитвик. — После мы будет несколько минут недееспособны. Вас аппарирует или перенесёт портключом в случае прорыва внутреннего, третьего контура защиты автоматически. Гермиона, Гарри, это — защитные артефакты, — он вручил два галеона, от которых исходило едва заметное сияние. — Достаточно носить их при себе. Я вложил туда Зеркало Энергий и чары недосягаемости, Атика — ментальный плащ и алмазный щит, Альбус — защиту аппарацией и Нереальный Барьер.

— И, на случай, если этого будет недостаточно, — Атика подняла палочку, обводя ею детей. — Стабилис тэледелло, — знакомое мальчику золотистое сияние обвило их.

— Туэри Гермиона, — в свою очередь, сколдовал Филиус. — Туэри Гарри, — два сгустка магии сорвались с его палочки и пропали, оставив ощущение чего–то невидимого за плечом.

— Анима вирас, — присоединился Альбус.

— Как насчёт запрета? — предложила Атика.

— Я — основа, ты — цели, а Филиус компилирует, — распределил роли Альбус. — На сколько?

— Полагаю, час, — ответил Флитвик и объяснил. — Меньше — ненадёжно, больше — устанем.

— Начали, — кивнула Атика.

Три палочки синхронно вырисовывали загадочный рисунок, мерцающий в воздухе. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что Альбус и Атика действуют слаженно, привычно дополняя друг друга, а Филиус, не имеющий опыта работы в команде с ними, чуть отстаёт, занимаясь переплетением создаваемых коллегами рисунков. Полминуты, и сложный чертёж готов. Атика направила палочку в его центр и приказала:

— Агере.

Плоский рисунок неторопливо распрямился, становясь объёмной фигурой, вспыхнул и пропал, окутав волной волшебства детей.

— Как насчёт стандартной страховки для Гермионы? — поинтересовался у Атики директор Хогвартса.

— Готова в полном объёме, — ответила та. — Хотя организовать всё было нелегко. Филиус, объясним потом, о чём мы. А твоя страховка?

— Не успел, — пожал плечами старый маг. — Гарри, Гермиона, вам понятно, что делать?

— Сидеть и не отсвечивать, чуть что — бежать, — недовольно сказал Гарри.

— Не «чуть что», а только если нам будет грозить какая–нибудь опасность, — поправила Гермиона.

— Превосходно, — Дамблдор поморщил лоб. — Нет, ничего не забыли. Лорд Свайор будет защищать вас лично, он дал нам слово. Ну-с, коллеги, приступим?

— Пора, — согласилась Атика, открывая прямой портал.

— Будьте осторожны, — обернулся Флитвик перед тем как шагнуть в эллипс пространственных врат.

Врата закрылись, и иллюзия, за которой разговаривали маги, рассеялась. К детям подлетел Свайор, молодой на вид призрак, тем не менее являющийся хранителем истории Аркзасса, и велел идти за ним. Вокруг было тихо и пустынно — не владеющие магией призраки парили в центре города, а владеющие готовились к началу масштабного действа.

Атика подняла тревогу первой. Пересиливая усталость, она приподнялась, трижды исполнила на себе «анима вирас», а затем повторила на Альбусе и Филиусе. К сожалению, этим пришлось и ограничится — до сих пор не изобретено заклятие, способное снять ментальную усталость. Дамблдор, однако, сотворил какую–никакую замену — «тароре» — и спросил:

— Что случилось?

— Точно не знаю. Интуиция. И магические всплески в центре города. Слишком сильные.

— Гарри там, — нахмурился Альбус. — Значит, там и Гермиона.

— Прямой портал? — вопросительно глянул на леди Сей — Тиор Флитвик. Все трое понимали, что аппарировать рискованно — кто знает, не поставили ли более сильную защиту, размазывающую незадачливого аппаранта в кровавую пыль.

— Портключ, — та материализовала кусочек камня и наложила нужные чары. — Лучше не выдавать всех козырей.

Перед тем как взяться за камень, чародеи переглянулись и наложили на себя щиты. Кончики пальцев легли на портключ — все трое понеслись сквозь пространственный тоннель. Полсекунды — и они оказались в центре сражения.

— Чёрт! — коротко выругалась Атика.

И действительно — было из–за чего ругаться. Три призрака–чародея, загораживая собой мальчика и девочку, стояли в окружении двух десятков других, под предводительством лучшего повелителя духов Аркзасса — Таорена. А поддержкой ему служили около сотни старших и даже высоких духов, включая пятерых проклятых теней. Верные своему слову, Фарук, король Аркзасса, лорд Дивор, его первый помощник, и хранитель истории города Свайор держали совокупный магический щит, дрожащий под напором разнородных сил. В воздухе же большая часть служащих Таорену духов сражались с личным духом Фарука — не один рассеялся от ярко–голубых вспышек его силы.

На вновь прибывших Таорен отреагировал адекватно: взмах призрачным посохом натравил свободных духов, а сам призрак начал нараспев читать какое–то заклинание. Атика скривила губы — с левой руки сорвался протуберанец синего пламени, в мгновение ока выкосивший семерых фиссадов. От палочки в правой раскрылся зонтик вертящейся энергии, отклонивший в сторону клубок мрака от проклятой тени и две полосы пламени ифритов. Дамблдор взял свою палочку двумя руками — из неё вырвался белый с чёрными прожилками луч, проткнувший ифрита насмерть и взорвавшийся белым сиянием в группе призраков, помогающих Таорену. Флитвик же шепнул какое–то слово — выживший ифрит и проклятая тень испарились с криком боли.

Между тем, Таорен заканчивал своё заклинание, повышая голос, ясно различимый сквозь шум битвы. Атика почувствовала, что сейчас произойдёт нечто непоправимое — и прыгнула, подтолкнув себя магией, вперёд. Вокруг неё ярко–жёлтым ореолом вспыхнул огонь, с огромной скоростью разрастаясь во все стороны, в первую очередь — в сторону Таорена. Однако навстречу этому огню, а также бело–чёрному лучу Альбуса и невидимому заклятью Флитвика ринулись духи, принимая удар на себя. Если луч и заклятье это остановило, то жёлтое пламя лишь замедлилось — и Таорен завершил заклятие, опустив посох. Рядом с ним начал раскрываться чёрный провал — и в тот же миг Гарри не выдержал и открыл прямой портал, буквально втащив за собой замершую Гермиону. Портал захлопнулся, а из провала одна за другой повалили проклятые тени.

— Ублюдок! — почти прошипела Атика. Пламя вокруг неё, резко повысив температуру до белизны, импульсом ударило в призрака, отбрасывая его в созданный им же провал. Затем огненное облако рывком расширилось, поглощая призраков и призванных духов, а чародейка указала палочкой на провал. — Стабилис форма время существования прорыва. Стабилис форма прорыв, — после исчезновения создателя, колеблющийся было чёрный провал вновь обрёл устойчивость. Стабилис тегмено, — прозрачно–зелёная сфера закрыла место провала. — Исв сайтртс!

И пламя хлынуло во все стороны расширяющейся сферой, обойдя только совместный щит трёх призраков. Казалось, это открытие Запретных Врат в миниатюре. Атика застыла посреди огненного хаоса, раскинув руки, закрыв глаза. Миг, другой, третий — от врагов не осталось ровным счётом ничего. Призраки, фиссады, остатки проклятых теней — огонь не пощадил никого и ничего кроме товарищей Атики, дружественных привидений да зелёной сферы. После уничтожения он не исчез, но потянулся обратно к чародейке, пристроившись белым ореолом вокруг рук.

— Ты меня опередила, — проворчал, подходя, Дамблдор. — Это была какая–то модификация «светлого пламени»?

— Нет, — короткий ответ.

— Что случилось? — встревоженно спросил Флитвик. — Дети ушли порталом, нет повода…

— Нет? — саркастически переспросила женщина, резко повернувшись к профессору. — Как же, «нет»! Не считая того, что произошло из–за этой мути, — палочка указала на зелёную сферу, с внутренней стороны которой пытались пробиться проклятые тени.

— Пространственная рябь, — помрачневшим тоном произнёс Дамблдор.

— Если бы только она, — горькая усмешка. — Ты, наверное, не заметил, но кроме ряби было глобальное смещение направляющих. Ненавижу древнюю магию пространства! Почти уверена, их перенаправило в этот долбанный Диххус. Да что они там возятся?! — воскликнула она, глядя как призраки неспешно снимают свой щит.

Белое пламя двумя струями ударила в щит, заставив его исчезнуть в лёгком хлопке, вернулось обратно. Женщина, нахмурившись, шагнула к королю, угрожающе велела:

— Координаты Диххуса, немедленно!

— Леди Атика, благодарю за…

— Координаты! — почти прорычала чародейка. Стоящие за её плечом Флитвик и Дамблдор также не выказывали пиетета.

— Леди, зачем…

— Лорд Дивор! — холодно обратилась Атика. — Дети открыли прямой портал и этот ваш Таорен сместил его выход куда–то в Диххус. Если вы немедленно не дадите его координаты, я возьму их силой.

— Боюсь, я ничем не могу помочь, — развёл руками призрак. — Вы немного упоминали о современном способе ориентации, но нам практически ничего неизвестно. Вместо координат, для вызова мы пользуемся ориентирующими ритуалами.

— Прекрасно, — палочка сделала молниеносный взмах, и фонтан за спинами призраков взорвался с оглушительным грохотом. — Полное описание ритуалов пси–образом!

— Я… — он осёкся, увидев, как белое пламя начало разрастаться, пульсируя, и снял ментальные щиты, посылая нужный образ.

— Возможно, будет проще воспользоваться уже открытым проходом, — внёс предложение Свайор.

— В крайнем случае, — отрезала волшебница, принимающая довольно объёмный информационный пакет и тут же перенаправляющая его Флитвику с Дамблдором. — Нам нужно не произвольное место того мира, а конкретное, куда вынесло Гарри с Гермионой. Альбус, направление!

— Уже, — откликнулся тот, передавая пси–образ. — Погрешность велика.

— Хорошо хоть про экстренную коррекцию координат не забыла, — пробормотала чародейка. — Так, коррекция высоты, оптимизация площадки, ориентация по направляющим… — её голос затихал, а палочка уверенно плела вязь ритуала. Альбус мог лишь смотреть на её работу — в пространственной магии ему было ещё расти и расти. — Ага! Милорд Фарук, — вообще–то, такое обращение не от высокостоящего в иерархии Аркзасса считалось оскорблением, но король промолчал. — Я настоятельно прошу, чтобы вы задумались о компенсации после нашего возвращения. Вы уверяли, что они будут в безопасности. Вы настаивали, чтобы дети остались здесь. У меня нет претензий к Свайору, который в ваших политических играх мало что смыслит — он сработал как надо, защитив их. А вот вы, милорд, настолько непредусмотрительны, что допустили это, — палочка продолжала плести сложную вязь, распрямляющуюся в объёмную фигуру… нет, даже не фигуру, а пульсирующее переплетение потоков энергии. — И я надеюсь, компенсация будет значительной. Иначе не ручаюсь за благополучие города. Альбус, пробный по сигма–сигма–три, коррекция Трефона, скользящий.

— Вы правы, Высокая Леди, — Фарук склонил голову в знак признания вины. — Этот заговор был для меня полной неожиданностью, но мне надо было предположить…

— Расшаркивайтесь с Альбусом, — прервала его Атика. — Я всего лишь уведомляю, что жду соразмерной компенсации, причём за рамками нашего прошлого договора. Это ясно?

— Да, леди, — согласился призрак, скрыв эмоции за спокойном тоном.

В это время Дамблдор совместно с Флитвиком открывали уже третий портал — каждый раз неудачно. Палочка Атики замерла, созданная ей конструкция свернулась сама в себя, обратившись радужной искоркой, легла на подставленную ладонь, растворившись на ней.

— Хорошо, что ясно, — она потеряла интерес к королю. — Альбус, ориентир на… — заминка. — Сигма–тэ–девять, попробуй пять, а затем семь, коррекция по Атике, опорные точки.

Новый портал, ещё один — разочарованное лицо Флитвика, нахмуренное Дамблдора и сощуренные глаза чародейки.

— Сигма–тэ–шесть, коррекция по Фламелю, лестница, ступенька десять. Стоп! — снова заминка. — Лучше спиралью, угол в шесть, сектор пять… нет, лучше шесть, радиус — пятьсот километров.

Следующий портал вновь шёл в никуда, точнее, он открылся в пустынный и безжизненный пейзаж Диххуса.

— Тэ–шесть с половиной, по Атике, последовательность Сайруса, — скомандовала чародейка.

Вновь портал, затем ещё один и ещё, ещё, ещё… Маги работали, не покладая рук, но результата всё не было. Наконец, Флитвик не выдержал и выразил общее мнение:

— Мы их потеряли.

— Если попробовать коррекцию по Фрегелю… ты прав! — чародейка махнула рукой. — Значит, придётся строить поиск на месте. Филиус, Альбус, будете поправлять меня отсюда, только закрепите эхо перехода. Нужен устойчивый пеленг на две опорные точки, одна здесь, другая, например, в твоём поместье. И помощник.

— Минерва? — предложил Дамблдор.

— Лучше Снейп, и пусть захватит зелий бодрости да всяких ингредиентов. Не знаю, что понадобится, но результат должен быть с первого раза. Джеминио Атика, элида саэкти, анима вирас, империо, стабилис форма существование копии Атики, — оттараторила волшебница, скривившись после непростительного. Копия Атики немедленно получила палочку и поспешила подальше. — Пока она наладит связь с той стороны, разберёмся с этим, — зелёная сфера исчезла, и потоки белого пламени затопили чёрный провал.

С навешанными на себя десятью защитами, из которых знакомыми были только три, Гарри чувствовал себя как в скафандре. Ладно магическое зрение, с трудом фильтровавшее окружающее сквозь дымку энергий, но само чувство волшебства как бы ослепло — «шуба» заклятий ощутимо давила на него, стискивала. Не больно и не неприятно, просто как–то не по себе. Первое, что сделал Гарри, пока они шли по городу, это рассказал Гермионе правила пользования магией в таких условиях:

— Лучше вообще не колдовать, — заметил он. — Что–то материальное или трансфигурированное откинет чарами недосягаемости, а Зеркало Энергий наверняка исказить любое заклятие. Зато мы можем бояться только «авады» ¬— да и в ней не уверен.

— Но от Авада Кедавра нет защиты! — в очередной раз возразила Гермиона. Разговор начинался таким образом не первый раз, и оба собеседника им наслаждались. Гермионе нравилось узнавать новое, не записанное или просто редкое знание, а Гарри — объяснять вбитые тремя наставниками вещи.

— А как же материальный щит?

— Сильная «авада» его пробивает.

— Нет, если он толстый. Мне Атика рассказывала и даже воспоминания в Омуте Памяти показывала. Она бросает на «аваду» стальную плиту, та раскалывается, но луч не проходит.

— Встроить в монету материализацию стальной плиты? — скептически сказала девочка.

— Ты бы видела настоящие комплексные чары! По сравнению с ними материализация…

— Нет, Гарри, это невозможно, — прервала Гермиона, рассуждая. — Как заклинание будет узнавать, что это «авада»?

— Сигналка? — увидев непонимание, пояснил. — Сигнальная нить?

— Ну… — девочка задумалась. — Может, тогда сеть? Сигнальная сеть. Сеть разрушается — появляется плита.

— Ты доказала, что это возможно, — хмыкнул Гарри.

— Что?.. Ой. Значит, возможно.

— Но вряд ли это плита, — мальчик с сомнением посмотрел на пронизанный магией галеон. — Как–то… — он сделал неопределённый жест, пытаясь выразить мысль.

— Просто?

— Нет, то есть да, но не только. Не неэффективно, а… некрасиво, что ли?

— Некрасиво? — удивилась девочка.

— Ну, в смысле, Атика и дедушка всегда всё делают… — он опять запнулся, подбирая слово. — Лаконично! А стальная плита в ответ на «аваду» не очень–то смотрится. И задеть кого–нибудь может.

— Кажется, понимаю, — Гермиона вновь задумалась. Гарри уже заметил за ней такое — как только девочка слышала сложную или новую мысль, она уходила в себя, а потом выдавала что–то, в свою очередь ошарашивающее Гарри. — Может, сфера?

— Сфера?

— Сфера, появляющаяся в ответ на «аваду», — пояснила Гермиона. — Защита со всех сторон.

Теперь задумался Гарри, вспоминая, как выглядит Авада Кедавра. Попробовал представить, что будет, если сфера столкнётся с ней и вынес вердикт:

— Не получится. Сфера расколется и того, кто внутри, засыплет.

— А чары недосягаемости?

— Тогда, наверное, получится, — Гарри представил, как Авада Кедавра летит в него, вокруг появляется сфера металла, раскалывается и съезжает по чарам недосягаемости. — Да, должно получи…

— Наследник, мисс, — прервал их разговор Свайор. — Мы пришли. Пожалуйста, ведите себя тихо на площади. Грядёт событие, эпохальное для всего Аркзасса.

Как ни странно, на самой площади было довольно пустынно. Призраки, в основном, парили по её краям. Подле Фарука находилась лишь охрана да наиболее близкие помощники — Таорен, например, теперь ещё и Свайор. Последний представил королю детей, тот ответил небрежным кивком и продолжил своё занятие — глубокомысленное разглядывание тьмы, скрывающей пещерный свод. Таорен отреагировал более приветливо, но и он находился под впечатлением от грядущего.

Потом началось светопреставление. Грозные волны белого света затопили тьму над головой, Гарри, Гермиона и все призраки, включая прибывшего Дивора, могли лишь смотреть да надеяться. Невыразимая мощь прокатывалась около города, и многочисленные Зеркала Энергий, недавно казавшиеся самым выражением Мощи и Магии, представлялись теперь тоненькой плёнкой, трепещущей под порывами ураганного ветра. И если Гарри более–менее спокойно — насколько это вообще возможно — переносил открытие Врат, то Гермиона в страхе жалась к нему — единственному материальному существу на километры вокруг.

И вот всё закончилось. Духи и дети медленно приходили в себя. Тяжело поднялся с трона Фарук, произнося:

— Наши гости исполнили своё слово. Новая наступает эпоха.

— Новая, милорд, но мы к ней готовы, — с непонятной печалью вторил ему Свайор.

— Думаю, Врата лучше взять под стражу заранее, — предложил Дивор.

— Не стоит торопиться, — на голос, полный высокомерия и странной усталости обернулись все.

— Что случилось, Таорен? — вопросил король.

— Ничего непоправимого пока не случилось, — молвил призрак, опираясь на свой массивный посох. — И, я надеюсь, не случится.

— Таорен, ты забываешься! — нотки гнева со стороны короля. Его дух чуть сжался, будто перед прыжком. — Я помню всё, сказанное тобой за эти годы, но твоё мнение ничего не значит рядом с моим, в конце концов, мнением нашего народа. Нам нужен Ключ!

— Долго же я пытался убедить вас, недоумки, — теперь усталость преобладала в тоне лучшего повелителя духов. — Но вы не вняли. Устали от веков взаперти? Вы, милорд, когда–нибудь заглядывали дальше, чем наш город?

— Таорен! — Фарук остановил его взмахом руки. — Ты рассказывал мне это не раз и не два. Все мы знаем твои аргументы — они признаны невесомыми.

— Тогда что будет признано весомым? — похолодел голос призрака. — Может, разрушение Аркзасса, древнее зло, выпущенное на поверхность? Десятки, сотни тысяч смертей? Что?

— Мы вполне способны хранить его дух столько, сколько понадобится. Кийир позаботился об этом.

— А ещё он позаботился, чтобы такие придурки, как мы, не открыли Врата. Или вы забыли их имя? Так я напомню. Запретные! — Таорен всё больше выходил из себя.

— Мы помним всё, — ответил Свайор. — Но помним мы, что Запретные Врата — последний шанс нашего народа. Неужели ты не понимаешь? Мы умираем. Бестелесное существование продлило наш срок многократно, но даже так мы затухаем. Сколько лет понадобится, чтобы исчезнуть окончательно, превратиться в безымянные тени?

— Свайор прав, — сказал король. — Даже я сдаю в последнее время. Кому, как не тебе, знать это?

— Сдают только слабые духом, — презрительно бросил Таорен. — Остальные лишь закаляются. Придёт срок, когда наше заточение закончится. Кийир поступил мудро. Его защита лишь усиливалась с годами. Не знал он, что когда–то нас найдут гости с поверхности и что ваше малодушие заставит попросить о помощи. Он был гениальным магом — но даже гении ошибаются. Разрушать защиту Врат — самая страшная ошибка, кою мы могли совершить.

— О чём мы спорим? — усмехнулся король. — Защита снята.

— Снята, — чуть улыбнулся Таорен. — Но снят лишь первый её уровень, рассчитанный на силу.

— О чём ты? — недоумённо вопросил Фарук.

— Я был достаточно близок Кийиру, чтобы он поведал о структуре защиты, — сообщил призрак. — Все эти годы я хранил ключи от внешнего круга — те самые, что вызнали пришельцы. Но внешний круг — не единственный. Кийир был не настолько глуп. У вас ещё есть время отступить.

— Ты знаешь мой вердикт.

— Ваш выбор, милорд, — кивнул призрак. — Все ли здесь разделяют ваши взгляды? — смотрел он, главным образом, на Дивора.

— Да, — синхронно ответили Свайор и Дивор.

— Как я и думал. Мне жаль, что приходится принимать такие меры… — он вздохнул. — Друзья мои, пришёл наш черёд.

И все три десятка призраков подле короля, включая Таорена, разлетелись в стороны, застыв полусферой вокруг Фарука, Дивора, Свайора, Гермионы и Гарри, оказавшихся рядом. Они не атаковали, застыв, будто бы в нерешительности смотря на своего предводителя — и им был совсем не король.

— Подумай о детях! — воскликнул Свайор. — Если хочешь устроить братоубийство — выпусти их.

— Боюсь, они слышали слишком много, — он посмотрел на мальчика и девочку. — Прошу прощения, но у меня нет выбора. В бой, друзья мои!

По взмаху его посоха сверху спикировали духи — сотни четыре, не меньше. Навстречу им синей молнией рванул дух при короле, чтобы взорваться синеватыми лентами, напоминающими щупальца. Больше сотни духов Таорена пали в мгновение ока.

— Дэдихасиус! — взмахнул посохом повелитель духов. Чёрный луч ударил ровно в синего духа, приглушив его сияние. С этого момента тот атаковал лишь едиными вспышками, редкими, но смертельными для его противников — они, в свою очередь, обрушили невидимые и видимые удары. В воздухе завязалась схватка.

Внизу же ситуация сложилась патовая. Свайор и Дивор совместно подняли белёсый полупрозрачный щит, успешно отражающий непрерывные атаки от соратников Таорена и его самого. Вскоре к ним присоединился и король — Дивор коротко заметил, что атаковать сквозь щит невозможно. Таорен же активировал какое–то мощное заклятье, и призраков на краю площади, полетевших было на помощь, унесло словно потоком ветра. Наложив ещё несколько чар на местность, повелитель духов развернулся и нанёс удар чёрным лучом по щиту. Тот дрогнул, но не пал. Минуту, другую, третью длился бой…

Яркая жёлтая вспышка мелькнула за мутным щитом — Гарри воскликнул:

— Это Атика! Я узнал её волшебство.

— Может, нам лучше переместится? — вышла из оцепенения Гермиона.

— Здесь Атика, наверняка и дед с профессором Флитвиком, — покачал головой Гарри. — Они справятся с этим Таореном.

Гермиона с сомнением смотрела на вспышки за щитом — и вдруг побледнела. Напевный, заунывный голос Таорена стал слышен и здесь. По спине пробежали мурашки — ей показалось, что сейчас что–то будет и это что–то…

— Гермиона! — окликнул её Гарри, также почувствовавший неладное. Он привык доверять интуиции, и сделал единственное, что мог — открыл портал, стиснул руку девочки и буквально протащил её внутрь. За спиной закрылся портал, а на голову закапал дождь.

Глава семнадцатая: Диххус — вступление

Серые тучи равномерно застилали низкие небеса, давящие, придавливающие к земле букашку, осмелившуюся взглянуть ввысь. Мутно–серые, едкие, щиплющие кожу капли равномерно срывались вниз, оставляя грязные потёки на сером же налёте — результате прошлых дождей. Серая равнина. Покрытая обломками камней, трещинами и воронками, она простиралась до горизонта и много дальше. У Гермионы равнина вызывало лишь одно чувство — уныние. Хотелось немедленно разноцветить её поярче: взорвать в небесах фейерверк или хотя бы разлить пару банок краски.

— Ты тоже это чувствуешь? — поинтересовался Гарри, напряжённо оглядываясь.

— Что?

— Уныние. Серость, — мальчик передёрнул плечами.

— Да. Ой! — едкая капля попала прямо в глаз.

— Эл–рефлекто, — среагировал Гарри, накрыв их навесом щита, по которому забарабанил дождь. — Всё нормально?

— Немного щиплет, — проморгалась Гермиона. — Ого, это ты сделал?

— Ты про щит? Ну да. Меня Атика последние месяцы учила. С «рефлекто» и «протего» получается, но немного криво.

— Хотела бы я так же… — протянула девочка.

— А что такое? — удивился Гарри. — Можно и самой научиться, это же не комплексные чары.

— У меня волшебство не работает, — призналась Гермиона. — Сначала думали, что «эффект теоретика», а оказалось, какой–то непонятный ритуал.

— Это как — не работает? — мальчик напряг магическое зрение — тщетно, ничего стороннего ощутить не удалось. Правда, надежда разглядеть малая, защита трёх чародеев застилала взор. Вдруг Гарри пришло в голову — а как он смог сквозь неё почуять магию Атики? Отложив этот вопрос на потом, мальчик попросил. — Попробуй «люмос». Он не должен помешать защите.

— Это бесполезно, — но Гарри ждал, и она решилась. — Люмос.

Палочка ярко вспыхнула. Гермиона с радостным изумлением смотрела на огонёк, поднесла поближе, чуть ли не понюхала и, наконец, неверяще прошептала:

— Получилось.

— А не должно было? — в голосе Гарри чувствовался скептицизм.

— Раньше выходило тускло и недолго, — покачала головой девочка. — Правда, не уверена, что в Хогвартсе будет так же — твой учитель говорила что–то вроде «ритуал на половину Земли, если не больше».

— Ритуал?

— Фоновый ритуал, так она сказала. Никогда о таких не слышала.

— Я тоже. Вроде бы, есть фоновые проклятия, а проклятия бывают ритуальными, но выражения «фоновый ритуал» не встречал.

— Наверное, что–то редкое.

— Наверно.

Альбус Дамблдор работал. Сосредоточенно, узор за узором выводил он сложный ритуал. Однако не сам ритуал был сложен, а условия, в которых приходилось его творить. Спешка. С минуты на минуту сюда должны были прибыть призраки, вероятно, возглавляемые Дивором. Они не должны заметить ничего необычного.

Совсем недавно это место являлось воротами в скале, скрывающими материальную тьму. Теперь же — здоровенная дыра с воронкой в стене пещеры, полная потёков расплавленного камня. Жара старого мага особо не волновала, а вот висящая посередине оранжевая дымка — очень даже. Древняя магия — он и примерно не представлял, что это такое. Одно было ясно — дымка достаточно хрупка, чтобы разрушиться от первого же мощного заклятия, а к чему это приведёт, учитывая количество энергии в ней — неясно. Как себя поведут призраки — тоже. Но тот факт, что заговор Таорена произошёл после снятия Ритуала Покоя, говорил, что чем–то эта дымка ценна, невероятно ценна для привидений Аркзасса, да и сам защитный ритуал — это тебе не комплексный щит или стазис. Такой и сразу после создания не всякая «авада» возьмёт.

Мешать призракам исследовать это место Дамблдор не собирался — они в своём праве. А вот проследить, что тут твориться — почему бы и нет? Моральное право наблюдать директор Хогвартса уж точно заслужил. Правда, реализовать это правило втайне от жителей города — та ещё задачка. Ещё и внук пропал, надо спешить ставить вторую опорную точку для Атики, а приходится заниматься этим. Слава богу, достаточно одного маяка и кучи иллюзий вокруг — наблюдение можно будет вести прямо из поместья.

Последняя руна заняла положенное место, и Альбус произнёс длинную формулу. Антиаппарационная защита Аркзасса в отдельно взятом месте ослабла ан секунду — этого хватило, чтобы переместиться в Лондон. И почему проблемы имеют обыкновение наваливаться большим комом?

— Феерис Шэйел!

И ничего. Чёрный провал продолжил мозолить глаза. Атика раздражённо убила парочку вылезших теней и бросила парящему невдалеке Свайору:

— Есть идеи? Это ваша магия.

— Такие проходы или разрушаются сами собой, или сливаются с тканью мира, — объяснил призрак. — Вы сами сохранили его, леди.

— Тогда это казалось хорошей идеей. Филиус?

— Уж если «Феерис Шэйел» не помог…

— Ясно, нет идей. Хм, — она внимательно осмотрела прорыв в иной мир. — Феерис Шэйел! Нет, не то. Да сгинь уже! — белое пламя слизнуло очередную проклятую тень. — Простая отмена не помогает — логично, разнесённый в пространстве ритуал, — размышляла она вслух. — Пространство не искажается — провал слишком естественен, а тратить на искажение все силы — увольте. Это уже не магическая структура — «Саори фламмо» не помогло, значит, Адский Огонь будет бессилен. Конечно, есть средство посильнее…

— Даже не думай! — мгновенно отозвался Флитвик.

— Я не настолько дура, — отмахнулась чародейка. — Последствия слишком непредсказуемы. Остаётся… что? Лорд Свайор, вы можете показать, как создаётся подобный переход?

— Боюсь, это не в моих силах, леди, — извиняюще ответил призрак. — Таорен и пара лучших чародеев ¬— повелителей духов знает, как это делается. Ни я, ни даже лорд Дивор в их число не входим. Его Величество мог бы помочь, но… — призрак развёл руками. Король отбыл разбираться с последствиями катаклизма, выяснять, не пострадал ли кто из его подданных… и установить контроль над открытыми Вратами, в первую очередь.

— Ясно, — Атика в задумчивости сделала круг около прорыва, рефлекторно снося пламенем духов Диххуса. Если было бы больше времени… — тут она повторила другим тоном. — Времени. Время! Ну конечно.

Палочка волшебницы смотрела ровно в центр провала, глаза она прикрыла, оставив Флитвика заботиться о тенях.

— Ретро темпус пространство–время, три часа.

Волшебство невероятной силы и столь же пронзительной тонкости тихим звоном понеслось на провал, охватило, впиталось — и он исчез. Просто и без всяких эффектов — взял и исчез.

— Что это было? — с уважением вопросил Свайор — Флитвик же смотрел с восторгом, явно понимая.

— Капелька магии времени, — палочка в дрожащей от перенапряжения руке опустилась, Атика глубоко выдохнула, расслабляясь. — Как уже говорила, мы научились работать с пространством напрямую. Кое–что смогли сделать и для времени, благо эти понятия связаны.

— Я буду настаивать на значительной компенсации, — молвил призрак. — Сотрудничество с вами очень полезно.

Рождественская ночь. Северус Снейп скривился, прокручивая на разный лад это слово в голове. Приятных ассоциаций — раз, два и обчёлся. Впрочем, посидеть со стаканом бодрящего зелья да смотреть на далёкие огни — и ночь становилась даже приятной.

Хорошее место. О нём, кроме Северуса, знал лишь один человек — тот, кто его показал. Профессор Дамблдор. Снейп не знал, скривиться ему или улыбнуться в ответ на имя в мыслях. В итоге не сделал ни того, ни другого, но просто отпил зелья.

— Северус, — окликнул его кто–то. Кто–то? Кто мог обойти сторожевые чары и слабую, но искусную и незаметную защиту?

— Альбус, — Снейп даже не повернулся на голос. — Тоже решил провести ночь здесь?

— Нет, — резкий ответ заставил Северуса обернуться, чтобы увидеть усталое, сосредоточенное лицо старого волшебника. — Мне нужна твоя помощь, Северус.

— Что произошло? — преподаватель зельеварения, выходя из состояния мечтательности.

— Ты помнишь, что обещал мне?

— Гарри Поттер, — после секундной паузы произнёс Снейп. В голос чувствовалась нотка неприязни — хорошо спрятанная, но вполне различимая.

— Верно. Он в опасности.

— Конкретней! — Снейп поставил бокал с зельем на каменный бортик.

— Скажем так, в результате ошибки — неважно, чьей — он попал в другой мир. Нам нужно определить точную точку выхода. Гарри жив — в этом мы уверены — но Атика требует помощника для работы над ритуалом на той стороне. Тебя.

— Меня? — Северус поднял бровь. — Не сказал бы, что понравился ей. Альбус, ты уверен, что я подхожу для этого дела? Магия пространства — не моя специальность.

— Ты искусный ритуалист — этого достаточно. Атика просила взять тебя запас магических компонентов — сама точно не знает, что пригодится.

— Куда и когда? — отрывисто спросил Снейп.

— Моё поместье, как можно быстрее — буду ждать там. На всякий случай, приготовься к длительному походу.

— Ясно, — короткий кивок, хлопок аппарации, затем ещё один — и каменная площадка на одинокой стометровой башне опустела. Лишь ветер продолжил биться в волшебный щит. Биться так же, как бился на протяжении полутора веков.

— Разумеется, разумеется, — кивал Флитвик, продолжая колдовать. — Но поймите, Ваше Величество, у меня нет никакого желания следовать «настойчивым просьбам». Эта площадь мне нужна больше, чем вам.

Очередная огненная линия прочертила камень, вплетаясь в причудливый узор.

— Видите ли, я крайне разочарован Аркзассом. И не намерен подчиняться даже законным требованиям, пока Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер не окажутся в безопасности.

Профессор чар продолжал творить — ритуал за ритуалом, комплекс заклятий за комплексом. Он не торопился и не медлил — выверенно, аккуратно, без единой ошибки.

— Силу? Да, вы можете применить силу. Только не ручаюсь потом за благополучие Аркзасса. Я? Нет, я не угрожаю. И не собираюсь мстить. Но кроме меня есть Атика, Леди Сей — Тиор. Её характер несколько более… вспыльчив.

Маленький маг повернулся к парящим невдалеке привидениям, наставив палочку.

— Я прошу всего лишь несколько дней. Не больше, а скорее, меньше. Разве то, что мы сделали, значит так мало?

Призраки молчали, взирая на человека, осмелившегося спорить в сердце их владений. Молчали — но в давящей тишине чувствовалось недовольство, исходящее от Фарука.

— Лорд Огстейн, что скажите вы? — профессор Флитвик обратился к пустоте справа от себя.

— Сирисайе, Филиус, — свистящим шёпотом ответила пустота. — Я и мои окинайе встанем на твою сторону.

— О, я никогда в вас не сомневался, лорд, — тонко улыбнулся пустоте Флитвик. — Вы не могли бы посмотреть, чтобы мои ритуалы не исказились случайным всплеском волшебства?

— Разумеется, элисэ Филиус.

Флитвик повернулся к королю и его свите — на этот раз давлением не было односторонним. На миг между взглядами короля и профессора вспыхнула ожесточённая ментальная борьба — чтобы погаснуть, когда противники синхронно отвели глаза.

— Можешь заниматься, чем хочешь, Флитвик, — чётко, словно боясь сказать что–то не то, произнёс Фарук. — Шесть суток, и ни минутой больше!

— Лорд Огстейн, передай, пожалуйста, Вике, что её помощь не понадобиться.

— Рад, что всё разрешилось миром, — просвистел воздух.

Лицо Флитвика приняло отрешённое выражение, и он продолжил чародействовать.

— …мне тоже надоело, — сказал Гарри.

Уже который час они плелись под «эл–рефлекто», но пустоши ни конца ни края не видно. Это угнетало. Однообразие пейзажа заставляло думать, они не прошли и шага. Единственное, что подбадривало — это знание, что в кольце Гарри находится в стазисе довольно объёмный запас продуктов. Поужинать решили как стемнеет, благо внутреннее чувство, достаточно развитое у мальчика, подсказывало, что по местному времени сейчас около шести вечера.

— Если в сутках здесь двадцать четыре часа, — возражала Гермиона.

— Тогда прошло три четверти местных суток.

— Надеюсь, здесь не что–то вроде полярной ночи, — поёжилась девочка. Было довольно прохладно и безветренно.

— Я тоже, — вопросительный взгляд. — Ну, надеюсь.

Вдалеке показалась чёрная точка. После бесконечного однообразия, она сразу бросалась в глаза, контрастом выделяясь из окружающей серости.

— Остановимся, — произнёс Гарри, напрягая зрение. Гермиона подчинилась — она уже признавала за мальчиком больший опыт подобный путешествий.

— Что собираешься делать? — поинтересовалась девочка, следя за приближением неизвестного. Теперь уже ясно различались очертания фигуры, закутанной в чёрный плащ.

— Не знаю, — Гарри вертел волшебную палочку. — Пытаюсь придумать, какое заклинание будет работать из–под нашей защиты. Не тёмная магия точно — на нас «тэледелло».

— Постой, а как же Зеркало Энергий?

— Я подумал, оно, скорей всего, пропустит магию от нас и не пропустит к нам.

— Ты уверен? — с сомнение спросила Гермиона.

— Нет, но тогда и смысла пробовать нет. «Археа мотус» у меня не выходит.

— Тогда просто что–нибудь светлое? — девочка нервно покосилась на приближающуюся фигуру.

— У светлой магии мало атакующих заклинаний — я знаю только… эльро! — комок белой энергии послушно выстрелил в небо.

Гермиона было облегчённо вздохнула, но заметила, что Гарри не по себе.

— Что случилось?

Гарри не отвечал. Как завороженный, он смотрел на существо в чёрном плаще — нет, не плаще, а каком–то балахоне. Сквозь изорванный капюшон виднелась серая, покрытая струпьями кожа. Двигалось существо с равномерной скоростью, будто паря в паре миллиметров над землёй, с нечеловеческой точностью не задевая камни. Балахон чуть развивался на несуществующем ветру. Ментальные щиты дрогнули, и мальчик выдавил:

— Дементор.

— А, Северус, — Атика кивком поприветствовала вошедшего через прямой портал мага. — Потрудитесь закрыть за собой дверь.

Взмахом палочки тот уничтожил портал и, в свою очередь, сказал женщине:

— Рад видеть в добром, — скептический взгляд по порванной мантии, опаленным волосам и воронке невдалеке, — здравии. Всё ещё не нравится прическа?

— Не мне, — хмыкнула чародейка. — Есть тут эстеты… Увидите проклятую тень — бейте чем–нибудь потяжелее, тем же «конфринго», тёмной энергии они сопротивляются. Альбус ввёл в курс дела?

— Помочь с ритуалом поиска, цель — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер.

— Ага. Мне нужен толчёный рог единорога и, пожалуй, немного чешуи дракона.

— Может, объясните, что собираетесь делать? — Снейп сунул руку в карман и извлёк небольшой футляр.

— Поиск по резонансу ритуальной связи второго порядка, если вам это о чём–то говорит.

— С кем связан Гарри?

— С этим кольцом, — волшебница указала на серебряный ободок в центре маленького ритуального узора. — Связь кровная и немного духовная, если хотите классификацию — то R2-S5-B1–1743.

— Интересно, — Снейп внимательно посмотрел на кольцо. — Зачем использовать алхимические компоненты?

— Стабильность, — коротко ответила Атика, принимая извлекаемые Снейпом из футляра чешуйки. — Хватит. Теперь рог, ста грамм хватит. И защитный контур, пожалуйста, третьего уровня, универсальный.

— Зачем универсальный? — спросил Снейп, протягивая мешочек с просимым, а затем начиная творить защитный ритуал.

— Против проклятых теней — это духи такие, отдалённо похожие на призраков, с немалыми колдовскими силами. Ага! — палочка резко взлетела вверх, чтобы выпустить череду невидимых простому глазу зарядов «конфринго». — Опять появились. Умные. На пределе чувствительности летают, если бы не сенсосеть — ни за что бы не заметила. Будьте осторожней.

— Буду, — ответил Снейп, мрачно поглядывая по сторонам. — Контур готов. Что это за дымка?

— Точно не скажу, но похоже на фоновое проклятие, — Атика пассами свободной руки заставила тёртый рог единорога струйкой распределиться по магическому узору, в узлах которого уже лежали чешуйки дракона. — Вероятно, наводится по сильным магическим всплескам.

— И вы не собираетесь ничего предпринимать? — Снейп позволил капле возмущения проникнуть в голос.

— А зачем? — равнодушным тоном ответила волшебница. — Время детонации — через пару часов, этот ритуал мы закончим раньше. Займитесь лучше тенями, на северо–северо–восток, пятьдесят метров над землёй.

Снейп прищурился, сотворил пару поисковых чар — синий луч разрезал небеса, чтобы взорваться белой вспышкой, озарившей окрестности.

— За что люблю боевую светлую — так это за зрелищность, — прокомментировала Атика. — Будьте добры, Северус, защищайте меня с полчасика. Сенсосеть на вас настроить?

— Не обязательно, — скривился Снейп, сплетая собственную сеть. — Лучше уберите её.

— Ваше дело, — пожатие плечами — конструкция, раскрытая на пару километров кругом, распалась рассеянной магией. — Всё, начинаю работать.

Узор засветился ярче, женщина присела, положила ладони в специально подготовленные выемки и ушла в себя.

«Фокус на этот сектор. Альбус, поправка?»

«Вектор семь–семь–семь–десять, альфа–дельта–три».

«Приняла. Филиус?»

«Пробуй по Атике, у меня сбоит».

«Угу. Так. Ага. Теперь как?»

«Норма».

«Начинаем по старому направлению, сигма–тэ–шесть, без поправки, скользящий с расширением. Все готовы? Начали!»

— Нунду тебя раздери, — тихо выругался Снейп, посылая очередное «конфринго» в близко подлетевшую тень.

О, эти полчаса были не спокойными — совсем наоборот! Проклятые тени вели себя на удивление умно, будто их вёл какой–то разум. Кружась вокруг зоны охвата сенсосети, они успешно отклонялись от сгустков «игнис эльро», которыми предпочитал бить слабых духов профессор зельеварения. Уклонялись — и продолжали кружить. Невидимые обычным глазом, духи периодически проверяли бдительность Снейпа, пикируя с разных сторон. Хорошо хоть что–то мешало им двигаться под землёй, иначе пришлось бы создавать стационарный защитный ритуал.

— …! — на этот раз профессор зельеварения выругался куда грязней. Он успел уже перечислить известные обороты и приступил к изобретению новых.

На этот раз тени решились на массированный прорыв. Три метко посланных синих луча, три вспышки — три десятка развеянных духов. Правда, самому Снейпу пришлось спешно возводить «протего» — защитный контур маг держал про запас. И не зря. В пяти метрах от профессора из чёрного провала вынырнула очень сильная тень, ринулась вперёд и ударилась о контур, едва не пробив.

— Реферис–таве! — на этот раз маг озвучил формулу, чтобы усилить её. Тень, оправившаяся от секундного замешательства, полетела точно туда, куда указала палочка, чтобы её со страшным воплем отнесло на десятки метров. — Легилименс–нерго!

Мутно–белый луч ударил в дезориентированного духа, окончательно развеивая, а Снейп был вынужден возводить «протего» и стрелять многочисленными синими лучами, отражая атаку армады ринувшихся на него теней.

— Спасибо, Северус, — произнесла за спиной волшебника Атика. — Думаю, мы тут задержались.

— Не откажусь покинуть этот гостеприимный край, — согласился профессор зельеварения.

— Портал подан, прошу.

— Альбус, поторопимся! — воскликнула Атика, едва явившись из портала. — На той стороне что–то мутят с пространством.

— С первого раза откроешь? — вопросил старый маг.

— Не уверена, — вздохнула чародейка. — Лучше в сторону, а там своим ходом.

— Ладно, действуй, — директор Хогвартса сжал палочку, смотря, как Атика неспешно настраивает портал.

— Что происходит, Альбус? — поинтересовался Снейп.

— Идём за Гарри, — коротко пояснил тот. — Приготовься к худшему.

Снейп молча выложил из карманов два футляра на траву, и тоже сжал палочку. Вот Атика закончила, тут же впрыгивая в раскрывшийся эллипс пространственных врат. Снейп, опережая Дамблдора, шагнул следом.

— Что за чёрт? — воскликнула чародейка, создавая поочерёдно «гоменум ревелио», «анима ревелио», «перквириус», уйму других чар поиска и познания, заканчивая «тер–ритар» и сенсосетью. Бесполезно. Перед ними простиралась совершенно пустая, без признаков жизни, пустошь с отчётливым следом аур Гарри, Гермионы и кого–то или чего–то ещё. Они опоздали.

Глава восемнадцатая: Диххус — подготовка

— Эльро, — старательно подавив страх — насколько это вообще возможно для неопытного одиннадцатилетнего менталиста — произнёс Гарри. Белое сияние вырвалось из палочки — и обтекло фигуру в балахоне, как–то досадливо отмахнувшуюся рукой. Если бы не остатки разума да сжавшаяся за спиной Гермиона, мальчик развернулся бы и побежал, несмотря на бесполезность этого действия. — Эльро!

— Эт–то не дем–ментор, — прошептала сзади Гермиона. — Проклятая т-тень.

И действительно, чувство, просачивающееся сквозь ментальные щиты, было совсем не отчаянием с подавленностью, но страхом, парализующим волю, заставляющим дрожать коленки. Хотелось одновременно бежать и упасть здесь же, закрыв глаза и молясь, чтобы источник страха пронесло мимо.

Стоило Гарри осознать, что перед ним не сородич стражника Азкабана, как внешний вид существа будто бы потёк, исказился — балахон остался на месте, а вот струпья пропали, открыв место сухой, потрескавшейся не то коже, не то чешуе бледно–коричневого цвета, появились и глаза — огромные, тёмно–жёлтые и без зрачка. Существо продолжало приближаться, игнорируя всё более редкие «эльро». В двух метров от сжавшихся детей оно остановилось — краем сознания Гарри понял, что страх не усиливался, несмотря на приближение его источника.

— Шшиссе каххофу, — прошипело существо. Поток странной, неясной магии хлынул от него, ударил разум, снеся щит, прошёлся по памяти — и тут же опал. Вместе с ним опало и чувство страха — Гарри ослабил ладонь, судорожно сжавшую палочку, а Гермиона распрямилась. Раздался звонкий звук — лопнул один из магических щитов. Тут же в голову пришло знание, какой: приказал долго жить Нереальный Барьер.

— Анима дифенсум, — попытался было сотворить духовную защиту на место опавшей Гарри. Палочка выпустила рой искр, да и только — всерьёз эти чары он не разучивал.

— Добрый вечер, — вдруг произнесла тень на обыкновеннейшем английском — гласные у ней были странные, не то свистящие, не то шипящие, словно одновременно со звуком «о» тянется «с–с–с», а «э» — «ш–ш–ш». — Люди, не так ли?

— Люди, — машинально ответил Гарри.

— Л-люди, — тень протянула первый согласный с шипением. — Волшебники, — тут лицо духа исказилось зубастой улыбкой. — Шолли погреется тени вашей магии, можно? — жалобная нотка проскользнула в тоне существа.

— О чём ты говоришь? — Гермиона опомнилась — это существо, судя по всему, не было враждебно.

— Тень силы, Шолли всего лишь погреется у вашего костра, вы же не откажете бедному Шолли, правда? — одной фразой произнесла тень.

— Э… Шолли, — Гарри помотал головой, пытаясь понять, во что они влипли. — Объясни, пожалуйста, о каком костре ты твердишь? Что за «тень силы»?

— Волшебство, — тень приблизилась на расстояние шага. — Магия. Тёплая. Много. Тень Истока… Шолли хочет погреться в лучах вашей силы, вы же не откажете Шолли, там так холодно! — по мере произнесения в голосе тени с плавностью менялись интонации: ровность, вопрос, просьба, бессильная жалоба.

— Ты питаешься нашей магией? — уточнил Гарри.

— Шолли не вор! — воскликнула тень. — Возле вас греет Исток — Шолли тепло и приятно. Тепло… — в это слово он вложил столько блаженства, сколько вообще можно вложить в слово.

— Ты говоришь об Источнике Магии? — предположила Гермиона.

— Исток, Источник, — кивнула тень. — Он тёплый, можно снять плащ и погреться у костра — Шолли позволят побыть рядом?

— Конечно, можно! — жалобная просьба, несмотря на клыкастую улыбку на нечеловеческом лице, подкупила девочку, и Гарри не оставалось ничего, кроме как поддакнуть. С другой стороны, что вообще они могли сделать против проклятой тени, пусть и странной? — То есть, магию ты ощущаешь как тепло, Шолли?

— Да, тепло, уютно, — шире улыбнулась тень. На глазах Гарри её балахон всё больше становился похож на мантию волшебника — дыры зарастали, серый цвет менялся на строгий чёрный, потёртость и помятость уходили в прошлое. — Это так страшно, когда вокруг холод, а Исток за пеленой! Шолли доволен.

— Постой, ты волшебник? — запуталась Гермиона.

— У Шолли есть дар, — согласный блеск больших тёмно–жёлтых глаз. — Шолли умеет колдовать, но Исток скрыт пеленой — холодно везде. Рядом с вами тепло, Шолли греется в лучах Истока.

— Ты не можешь колдовать, если далеко от нас?

— Верно, верно! Шолли не может колдовать, Шолли холодно, Шолли кутается в плащ, чтобы жить.

— На тебя наложили проклятие? — спросил Гарри.

— Нет, нет… — с грустинкой ответила тень. — Не Шолли проклят, не совсем проклятие, не искажение! Защита… — тон Шолли стал таким, будто он вот–вот расплачется. — Пелена на Исток, защита от теней, ограда от боли, смерти помеха — нет, не проклятие, покров из света, чистый, белый, жгучий. Было страшно, но мы защитили, скрыли, заслонили…

— Шолли, ты можешь рассказать об этом? — осторожно спросила Гермиона.

— Шолли может, Шолли не хочет, — существо притронулось к голове, видимо, выражая сомнение. — Шолли расскажет. Не сейчас, позже. Должен подготовиться, Шолли давно не говорил, сложно.

— Но ты не проклятая тень? — на всякий случай уточнил мальчик.

— Шолли не тень, тени — убийцы, Шолли не убийца, Шолли ра–сохай.

— Ра–сохай — это название твоего вида?

— Имя народа, — утвердительный щелчок руками — совсем не человеческими, с длинными когтями, похожими на клинки. — Шолли не тень, Шолли — ра–сохай, ра–сохай Шолли рад встрече с несущими тепло из Элайи, — клыкастая улыбка сделала лицо ра–сохай скорее угрожающим.

— Мы тоже рады с тобой встретиться, Шолли. Может… — неловкая пауза — Гарри не представлял, о чём можно поговорить с этим существом. — Может, расскажешь, чем занимался тут?

— Шолли жил, — серьёзно ответил ро–сохай. Только сейчас Гарри заметил — речь исходит со стороны лица, но рот при этом не двигается. — На пустошах тяжело жить, но Шолли умеет кутаться в плащ и прятаться. Тени не найдут Шолли, нет, никогда не найдут.

— А нас?

Шолли смерил волшебников взглядом.

— Шолли не даст несущих тепло в обиду. Здесь пусто, нет теней — Шолли развеял всех, — теперь его улыбка выглядела откровенно кровожадной, — да, Шолли подстерёг, слабые бояться, не ходят сюда, сильным нет дела до Шолли.

Что–то изменилось. Гарри обернулся. Никого. Интуиция вопила — прямо сейчас кто–то смотрит на них троих. Кто?

— Шолли, здесь больше никого нет?

— Шолли послушает, — ра–сохай закрыл длинными пальцами глаза — и резко убрал их, всем видом демонстрируя настороженность. — Шолли слышит. Смотрят, видят, ищут — Шолли не даст друзей в обиду! Шолли просит разрешения унести тёплых друзей в безопасное место.

— Гермиона?

— Я ему верю.

— Попробуй, Шолли.

— Шолли делает.

Ра–сохай щёлкнул когтями — с них слетел синий огонёк, затем ещё, ещё, ещё… Огоньки кружились вокруг, соединяясь в странные узоры, мигали, мельтешили — пока с оглушительным свистом мир вокруг не померк.

— Ещё немного, и я решу, что Диххус проще спалить дотла, — проворчала Атика, в то время как где–то далеко полыхнуло — очередная тень перестала быть.

— Не очень–то хорошее самообладание, — саркастически прокомментировал Снейп.

— Мои нервы уже ничто не вылечит, — буркнула чародейка. — Лучше напомни, какого… зачем мы вообще сюда шли?

— Вообще–то, — нейтральный тон подчёркивал сказанное не хуже ядовитого, — это была твоя идея. Как то бишь? А, «давай прогуляемся до ближайшего скопления теней, вдруг Гарри там». Очень логично, надо признать.

— По крайней мере, это было занимательно, — хмыкнула волшебница под далёкий рёв пламени. — Люблю иногда играть с огнём.

— Оно и заметно, — Северус кинул взгляд на оплавленный камень, над которым их подвесили атикины чары.

— Королева Огня, — коротко рассмеялась женщина, поймав взгляд. — Так меня называли на далёкой–далёкой войне. Было время, даже стихийников в соревновании перещеголяла.

— Стихийников? — недоумённо спросил Снейп. — Ты имеешь в виду духов стихий?

— Нет, — глаза Атики сузились. — Забудь, не дело вспоминать былое. Лучше займёмся поисками.

— Как знаешь, — пожал плечами маг. — Есть идеи? Только не такие.

— Идеи… — чародейка задумалась. — В том–то и дело, что идеи есть да все требует времени, много времени. Сложные и высшие ритуалы. На наш–то мир парочка поисковых нацелена, да и у Альбуса имеются, а на этот — заново надо строить, — вздох. — Как насчёт зелий и алхимии?

— Поисковых зелий не существует, — Снейп ещё раз пожал плечами. — Разве что Феликс Фелицис — но у меня нет запаса. Две недели варки — вряд ли это быстрее ритуала.

— Феликс можно раздобыть и в другом месте, — нахмурила лоб Атика. — Вот только поможет ли? Иногда одной удачи недостаточно для успеха.

— Почему бы и нет, — третье пожатие плечами. — Лишним уж точно не будет.

— В таком случае — пойдёмте. Будете оценивать качество зелья, Северус. Так, порта… Ох, чёрт!

— Великий Мерлин! — одновременно с ней воскликнул Снейп.

Там, где сгусток белого пламени убил очередную тень, взметнулась тьма. Гигантский, больше ста метров в высоту, смерч из мрака, пронизанный белыми молниями. И в отблесках этих молний было различимо лицо — лицо гневающееся, страшное. И этот смерч с ошеломляющей быстротой устремился к ним, легко поглотив несколько сгустков белого пламени, ударивших в него.

— Очень занимательно, — преувеличенно спокойным тоном сказала чародейка, как ни в чём ни бывало открывая портал. — Сонорус. Эй ты! — её голос разнёсся громом по окрестностям — смерч на мгновение замер, а затем понёсся с утроенной скоростью. — Решил посоревноваться с огнём? Ну соревнуйся. Адеско Файр. Квиетус.

Капля пламени, разрастающаяся на лету, ринулась к смерчу. Снейп торопливо шагнул в портал, следом за ним — Атика. Последнее, что они увидели, прежде чем пространственные врата распались в хаосе энергий — это две титанические силы, борющиеся друг с другом — слепяще–оранжевое с фиолетовыми проблесками облако и чёрной с белыми прожилками смерч, разросшийся втрое.

— Очень занимательно, — ядовито прокомментировал Северус. — Если вы, мисс Атика, решите взорвать мир — пожалуйста, предупредите заранее, чтобы успел собрать пожитки.

— Ну он же хотел схватки, — издала смешок чародейка. — Он её и получил. Полагаю, базиса чар хватит на часик горения. Интересно, кто или что это было?

— Вот уж чего знать не желаю! Лучше займёмся Феликсом.

— Это ведь не ритуал, — задумчиво произнесла волшебница. — Точнее, ритуал, но…

— Мисс Атика, — перебил её Снейп. — Быть может, мы продолжим спасение Гарри Поттера, а уже потом будем обсуждать натравленное на нас великое заклятие?

— Да–да, Северус. Пошли.

— Ну что ты, Эммелина, я не собираюсь созывать полный состав Ордена Феникса, — Альбус Дамблдор в своей всегдашней лиловой мантии чуть улыбался, глядя на собеседницу.

Собеседница была весьма приметной. Изумрудно–зелёная мантия, каштановые волосы, молодое лицо — несмотря на пятый десяток лет — с тонкими аристократичными чертами и некая величавость в движениях и жестах. Эммелина Вэнс, член Ордена Феникса, одна из немногих служащих Министерства Магии Англии, находящаяся вне конкретного отдела. Эммелина, изначально, занималась в Отделе магических происшествий и катастроф. Но вскорости её отметил помощник министра — тогда это был Джонатан Крейг, — как очень перспективную колдунью, и сделал интересное предложение. Министерство уже не раз и не два сталкивалось с происшествиями, затрагивающими несколько отделов одновременно и, обыкновенно, в компетенцию ни одного отдела не входящими. Этими делами приходилось заниматься лично помощникам министров, а подчас и министрам, а у них и так хватало работы. Этими–то делами стала заниматься Эммелина, став кем–то вроде координатора группы экстренного реагирования, с полномочиями примерно Главы Отдела. Это позволяло ей координировать действия различных служб, от авроров до архивистов, с помощью пары помощников. Такие происшествия случались не так уж и часто, потому большую часть времени Эммелина уделяла совершенствованию в магии, путешествиям и некоторым секретным работам в Отделе Тайн. Вэнс имела внушительный боевой опыт, набранный во время борьбы с Волдемортом, а также считалась магом–универсалом — в числе прочего, этого требовала её работа.

— Что–то мне подсказывает — ты темнишь, — прищурилась волшебница.

— О, Эмма, как и всегда, превосходная интуиция, — улыбка Альбуса стала шире. — Ты права. Есть некоторые дела…

— Деликатные? — подсказала Вэнс.

— Нет, ты не так поняла, — досадливо махнул рукой Дамблдор. — Просто о некоторых моих делах полному составу Ордена Феникса знать рано. Как тебе, вероятно, известно, есть опасные знания. Круг осведомлённых лиц должен быть максимально узок — если ты понимаешь, о чём я.

— Безусловно, понимаю, — Эммелина напоминала сейчас приготовившегося к прыжку леопарда. — Я догадывалась, что в Ордене есть своего рода внутренний орден, наиболее приближённые к тебе. Минерва Макгонагалл, Аластор Грюм, Элфиас Дож, Арабелла Фигг — никого не забыла?

— Страсть к конспирологии, — покачал головой Дамблдор, казалось, сдерживающий смех. — Нет, в чём–то ты, безусловно, права — этим людям я доверял кое–какие личные задания, не оглашавшиеся перед всем составом Ордена — но не потому, что доверяю им более, а потому, что эти задания им подходили. Минерва — замечательный теоретик — ты помнишь тот способ посылки сообщений?

— Патронусом?

— Мы разрабатывали его вместе, я, она и Элфиас. Элфиас — мой старый друг, он же вхож в Международный Союз Алхимиков и Зельеваров — ты должна понимать, какое это преимущество. Аластор — один из лучших авроров, он участвовал не в одной войне. Арабелла… О, роль Арабеллы весьма значительна, но о ней позволю себе умолчать. Нет, Эмма, я говорю совсем о другом.

— Предпочитаешь, чтобы я поняла самостоятельно? — приподняла бровь волшебница. — Ну что ж, полагаю, ты клонишь к каким–то опасным областям магии, но вот каким… — она нахмурилась. — Нет, слишком мало данных. Рассказывай, о чём пойдёт речь, Альбус.

— Что ты знаешь о многомировой концепции?

— Альберт Вейнер, тысяча четырёхсотый? Весьма занимательное чтиво, натолкнулась в Отделе Тайн. Эксперименты в этой области продолжались вплоть до двадцатого века, но успеха не достиг ни один. Не хочешь ли ты сказать… — янтарные глаза волшебницы расширились в предвкушении.

— Скажем так, не все концепции исследуются гласно, — кивнул директор Хогвартса. — Мне известно только, что эта концепция исследовалась в пятнадцатом–шестнадцатом веках международной группой во Франции. Были там и представители нашего Отдела Тайн, точнее, Тайным Научным Собранием при Визенгамоте Англии — так он тогда назывался. До меня дошли бы такие же обрывки информации, что и до тебя, если бы не информация из более достоверных источников. Факты таковы: иные миры существуют, но о самой возможности переходить между мирами не упоминают, а интересующимися этой темой, в свою очередь, интересуются невыразимцы. Стирать память они умеют не хуже официальных обливиаторов.

— Вот значит как, — колдунья поджала губы. — И после этого говорят, что магические науки деградируют. Неудивительно.

— Не торопись, — предостерегающе поднял руку Альбус. — В данном случае я буду на стороне Отдела Тайн.

— Всё настолько серьёзно? — нахмурилась чародейка.

— Я бы даже сказал, архисерьёзно. Другие миры… Исследователи столкнулись со многим. Ты можешь представить, что происходило, когда они открыли прямой переход в открытый космос?

— Что!? — лицо волшебницы наглядно демонстрировало богатство её фантазии. — Неужели эти исследователи были такими недоумками?

— Отнюдь. Просто огромное множество миров в принципе не имеет планеты вокруг звезды. И это — далеко не самый опасный случай. Есть, например, постядерный мир Могильник, полный смертельной радиации. Или Сараот, где буйствуют неведомые нам болезни. Какова была смертность в самом начале… — вздохнул старый маг. — А теперь представь, что будет, если заклятие перехода станет доступно широкой публике.

— Мерлин всемогущий! — воскликнула Вэнс. — Они полностью правы с этой секретностью. Но почему ты рассказываешь мне об этом?

— Например, потому что мне требуется помощь в ином мире. Поскольку число посвящённых должно быть максимально мало, ты — идеальный выбор.

— Не льсти, Альбус, — при этом она неловко улыбнулась. — Лучше рассказывай, что стряслось и почему именно я?

— Альбус, какого чёрта? — как всегда, Атика отреагировала на появление ещё одного члена их маленькой розыскной группы… горячо. — Если считаешь, что не справимся вчетвером — позвал бы Минерву. Хочешь, чтобы о прямых порталах знал каждый?

— Минерва здесь бы не помогла, — спокойно отреагировал Дамблдор. — А вот мисс Эммелина Вэнс, моя старая знакомая и член Ордена Феникса с самого его основания — вполне достойный помощник. Она умеет хранить тайны.

— Надеюсь, вы не сомневаетесь в моих способностях, Атика, — чуть склонила голову Вэнс. Маленькая остроконечная шляпка, на которую Атика бросила неприязненный взгляд, чуть съехала. — Если же сомневаетесь — уверяю, что готова подтвердить квалификацию.

— Ладно, — буркнула Атика, успокаиваясь. — В квалификации–то не сомневаюсь… Если Альбус вам доверяет — тогда начнём.

— Дайна, будь добра чаю, — попросил Дамблдор. — Присаживайтесь, Эмма, в курс дела я тебя ввёл, теперь послушаем, что скажет мой многомудрый учитель.

— Результатов нет, — короткий ответ с долей усталости.

— Какие методы вы пробовали? — поинтересовалась Вэнс.

— Повторный поиск по резонансу ритуальной связи — полный ноль, кто–то разорвал связь. Поиск по сущностной матрице — бесполезно, слишком велик охват. Поиск по защитным артефактам — то же самое, как и по ауре или разуму. Высшие ритуалы да посекторное сканирование — сам понимаете, насколько это растянется. Остался последний вариант.

— И какой же?

— Поиск по духовной связи. Я делала такую привязку, и эта нить достаточно прочна, чтобы выдержать всё, — «даже смерть» — мелькнула мысль. — Вот только отследить её… Насколько хорошо вы разбираетесь в таких тонких материях, как магии души, Эммелина?

— Лучше, чем большинство волшебников, — осторожно ответила та. — Приходилось сталкиваться с проявлениями этой магии — недобрыми проявлениями.

— Это лучше, чем ничего, — при этом Атика бросила взгляд на Снейпа, а тот скривился. — Ну что, дамы и господа, у кого–нибудь есть идеи получше?

Филиус Флитвик, Эммелина Вэнс, Северус Снейп, Альбус Дамблдор — все четверо, сидящие, кроме неё, в гостиной поместья Дамблдора, молчали.

— Раз идей нет — реализуем эту. Альбус?

Тот понял с полуслова и начал распределять обязанности:

— Ты, Эмма и Филиус отвечают за ритуал поиска. Я и Северус первыми переместимся на место и попытаемся закрыть его от перемещений.

— Я не очень хорош в пространственной магии, — напомнил Снейп.

— Ей займусь я. Ты же позаботишься, чтобы мне никто не помешал в процессе.

— Когда начинаем? — спросила Эммелина Атику.

— Через десять минут. Мне с Северусом нужно немного отдохнуть.

— Что там находится? — полюбопытствовала Вэнс, указывая на два непрозрачных волшебных щита.

— Тебе это не интересно, Эммелина, — сухо ответила Атика. — Важно, что туда крепится духовная связь. Чувствуешь её?

— Допустим.

— В таком случае, нужно её классифицировать и составить схему ритуала.

— Справочники есть? — деловито спросила Вэнс.

— Разумеется, — Флитвик достал из личного хранилища — медальона на шее — несколько толстенных томов. — Предлагаю начать с резонанса. Есть идеи, как проходит резонанс по душе?

— Пользовалась я им пару раз, — Атика скривилась. — Значит так, выглядит это как тройное преобразование по формуле…

Пещера, небольшая, на возвышенности, и вполне уютная. Внутри она была расписана светящимися символами — в некоторых Гермиона узнала знаки общей ритуалистики.

— Проходите, проходите, у Шолли тихо, темно и сухо, — пробормотал ра–сохай.

— Ты здесь живёшь? — поинтересовалась девочка, осматриваясь по мере того, как глаза привыкали к темноте.

— Нет, совсем нет, Шолли здесь отдыхает, живёт Шолли на пустоши — охотится за тенями.

— Здесь есть куда сесть? — спросил Гарри.

— Увы, Шолли не предусмотрел стула, Шолли привык сидеть на земле, но ради гостей Шолли с радостью пожертвует тепло, — затем последовала магическая формула, больше похожая на шипение, и камень пещеры выгнулся вверх, принимая очертания грубых кресел. Гарри потрогал одно — на удивление, оно оказалось тёплым.

— Садитесь, не бойтесь, здесь никто не найдёт, пещера Шолли скрыта от всех–всех, даже Усгаор её не видит.

— Про кого ты говоришь?

— Шолли оговорился, — в шипящем голосе слышалось извинение. — Усгаор — часть истории, Шолли нужно время, чтобы рассказать, Шолли просит подождать. Гости чего–нибудь желают?

Гарри почувствовал бурчание в животе, и спросил Гермиону:

— Хочешь есть?

— Да, — мгновенно ответила та. — Шолли, ты не возражаешь, если мы поужинаем тут?

— Конечно, кушайте, Шолли отвернётся, Шолли не будет мешать, — ра–сохай тут же выполнил сказанное, повернувшись к стене.

— Э, Шолли, нам всё равно, можешь смотреть, — Гарри уже расстилал на камне два матраса, одному из который предстояло стать импровизированным столом.

— Правда? — Шолли недоверчиво повернулся обратно, с интересом наблюдая, как искорки из кольца оборачиваются супницей, двумя тарелками, столовыми приборами и хлебом. — Шолли не знает обычаи, Шолли просили отворачиваться, чтобы не мешать есть.

— Кто тебя просил? — Гарри разливал аппетитно пахнущий рыбный суп.

— О, Шолли сталкивался с магами, маги давали Шолли погреться, но маги отказались от защиты Шолли и прогнали его. Шолли больше их не видел.

— А когда это было? — с любопытством спросила Гермиона. — Как они выглядели? Они были из нашего мира?

— Шолли не помнит, когда, — признался ра–сохай. — Шолли думает, не из Элайи, Шолли помнит её запах. Маги ходили в доспехах, таких, — житель Диххуса попытался обрисовать контур в воздухе. — Полных, закрытых. Даже лицо закрывали стеклом.

— Может, скафандры? — предположила Гермиона.

— Шолли не знает названия. Шолли может тоже поесть?

— Конечно, это же твоя пещера.

Ра–сохай скользнул вглубь пещеры и вернулся с тушкой какого–то мохнатого зверька. Наколотую на когти, он начал рвать тушку зубами. Гермиона предпочла смотреть в тарелку — трапеза Шолли не внушала аппетит. Разговор сам собой затих.

— Мне это всё меньше нравится, — проворчала Эммелина Вэнс, оглядывая получившийся чертёж. — Эдак нам зала для рисунка не хватит.

— Будем сжимать, — невозмутимо ответила Атика, продолжая чертить взмахами палочки. — Теория компрессии ритуалов знакома?

— Мерлин спаси её применять, — поморщилась Эммелина.

— Поддерживаю, — молвил Флитвик. — Возиться с вычислениями — недопустимая потеря времени.

— Это уж как получится, — очередной взмах подправил линию, проходящую через весь чертёж к непрозрачным щитам. — Как там со стабильностью?

Вэнс сделала палочкой сложный жест и изрекла:

— В полном порядке. Если не хотим медлить — надо начинать так.

— Не думаю, — покачала головой Атика. — Лучше сначала немного отдохнуть и перекусить — может статься, потом времени на это не будет.

— В таком случае, где твой замечательный, полный ужинов стазис? — заинтересованно спросил Флитвик.

— Давайте сюда, здесь что–то типа столовой. Если что, то Северус уже подготовил зелья, перед началом выпьем.

Три мага устроились в небольшой комнате канадского атикина схрона. Ужинали без особой охоты — каждый был погружён в свои мысли. Начала поискового ритуала близилось.

Глава девятнадцатая: Диххус — история и поиск

— Шолли не был сильным магом. Просто опытным, — начал ра–сохай. — Давно, давно! Шолли не любит вспоминать о тех временах, но всё равно вспоминает. Шолли не помнит, сколько оборотов назад это началось, но знает — виноват и он. Когда–то давно народ ра–сохай доминировал в мире Диххус…

…когда–то давно народ ра–сохай доминировал на планете Диххус. Огромный континент посреди Мирового Океана, цветущий, полный жизни и магии. Диххус по праву считался одним из совершенных миров, входивших в Большую Коалицию. Элайа, Диххус, Вериус, Седдар, Довинор… Цепь миров, полных гармонии, но Диххус занимал первое место, и неспроста. Каждый мир Большой Коалиции имел собственные магические источники, вокруг которых сосредоточилась магическая жизнь, которые были обычно скрыты от остального мира, возле которых вырастали прекрасные, но незримые простым смертным города. А вот Диххус был исключением. Единственный из известных, мир, целиком являющийся каналом к Истоку Волшебства.

В каком–то смысле, в расцвете своего могущества Диххус стал столицей Большой Коалиции. Здесь обитали сотни видов и рас. Сюда вели Тонкие Тропы, стационарные переходы и целая сеть телепортов. Мир был полон всевозможной живности, и каждое живое существо, кроме, разве что, завезённых извне, с рождения обладало своей магией. Драконы, фениксы, пегасы и фестралы рассекали небеса, великаны и фейри обитали в зачарованных холмах, а чародеи возводили свои города и башни. Конечно, это далеко не идиллия — многие виды враждовали, расы были готовы порвать друг друга на почве происхождения, а кроме мудрецов в башнях жили злые колдуны.

Вся эта магическая империя была подвластна Трём Всемудрейшим народа ра–сохай, прямоходящих ящеров, избранных за хладнокровие, ум и нейтралитет судьями и своеобразной полицией Диххуса и, в какой–то мере, всей Большой Коалиции. Всемудрейшие правили миром из башен Города — Над-Облаками, чуда высокой магии, гигантского населённого острова, парящего в светлом небе, и не было магов могущественней. Они служили гарантом общего спокойствия не только Диххуса, но и всей цепи миров.

Будучи коллективным органом управления, Совет Всемудрейших принимал решения по правилу простого большинства и контролировал сам себя. Каждый из Всемудрейших обязан после ста лет служения–властвования уступить пост более молодым — при этом волшебники теряли часть своей магической власти, уходившей на усиление Совета в целом, точнее — Ока Совета, самой высокой в Городе — Над-Облаками башни, центра колдовской силы Большой Коалиции.

Когда именно один из Всемудрейших предал свой Совет и когда биологический вид — достоверно неизвестно. Однако известно, что Илсидор Шаоли, используя данное ему на посту Всемудрейшего могущество, проложил путь в мир Лайоти, он же — Чёрные Просторы. А из Чёрных Просторов на зов Всемудрейшего ответил Безымянный. Неизвестно, о чём говорил Илсидор с Безымянным и что получил он за своё предательство, но к сделке произошла, и однажды вечером вместо Илсидора на Совет прибыл эмиссар Безымянного по имени Усгаор. Усгаор выдвинул простой ультиматум: либо Совет начинает повиноваться ему по праву сделки с Илсидором, или он захватит Диххус по праву силы. Естественно, Всемудрейшие изгнали Усгаора из Города — Над-Небесами, и вскоре он пропал, уйдя от слежки. Илсидора больше никто не видел.

— Шолли теперь ясно видны предвестники конца, — если начале ра–сохай волновался, то теперь говорил рассудительно, спокойно, повествуя о давно пережитом и осмысленном. — Ход в Чёрные Просторы трое Всемудрейших, включая новоизбранного, так и не закрыли. Часть мощи Ока Совета пропала вместе с предателем. Усгаора не нашли и высшими ритуалами. Да… Тогда можно было всё изменить. Шолли мог быть более умным, Шолли мог подсказать Всемудрейшим, Шолли… Шолли не справился, — горестный вздох с присвистом. — Дальше…

…дальше всё было хуже. Через год появилась секта бога Вечности. Очень скоро, всего за пару лет, секта разрослась в целую религию, жрецы которой обладали огромными силами, даруемыми своим богом. Имя бога так и осталось тайной — его звали Безымянный. Потом начали пропадать эссели. Заметили это не сразу, поскольку эссели весьма скрытны, а общаться с людьми могут только старшие из них. Внимание на исчезновения обратили фейри, наиболее близкие к эсселям существа. За помощью дивный народ обратился не сразу, попытавшись расследовать дело своими силами. Неудачно. Совет Всемудрейших выделил нескольких чародеев — те не справились. Тогда лично Всемудрейших Ос — Тарот провёл высший ритуал поиска — пожалуй, это было первое разумное решение со стороны Совета. Ритуал сообщил главное: эссели мертвы, а их убийцы — люди. Следствие было переориентировано. Вскоре вышли на Священную Охоту Вечности. Почти все охотники избирались из жрецов Безымянного, объект охоты был неизвестен, но, в общем–то, понятен. После допросов охотников выяснилось, что захваченные эссели передавались в главный храм Безымянного. Первожрец приносил их в жертвы — один из следователей смог проникнуть под покровом невидимости на жертвоприношение.

— Ему, первожрецу, вынесли предупреждение, — с какой–то монотонной обречённостью вещал ра–сохай. — Да, предупреждение… Шолли лично зачитывал его! О, первожрец лишь усмехнулся и попросил не вмешиваться в дела его церкви. И сказал, что эссели — не подданные Совета. Проигнорировал… Совет терпел. Совет научился терпеть, не торопиться — потому и пал. Шолли просил, Шолли умолял сделать хоть что–то — Совет молчал, Всемудрейшие ждали…

…и дождались. В ответ на официальную просьбу короля фейри защитить эсселей, Совет выдал им официальные же результаты расследования, включая ответ первожреца. Расчёт был то, что фейри, очень привязанные к духам местности, попросту сотрут первожреца с лица земли, оставив Всемудрейших чистенькими и добренькими. Подобный сценарий реализовывался не единожды. В этот раз расчёт не оправдался. Карательный отряд фейри весь до единого сгинул в храме. Второй отряд — аналогично. Этого король фейри терпеть уже не мог — гордый народ объявил войну церкви Безымянного. Соответственно, Совет попытался вмешаться, не допустить бойни, ведь большая часть адептов — слабые маги, польстившиеся на обещания силы, коей делился бог Вечности.

— Война не сразу переросла во всеобщую, — Шолли говорил чуть тише, иногда прерываясь на шипение, выдающее душевную боль. — Шолли пытался остановить… Шолли не слушали. Фейри отправили слабых на Элайю и сражались до последнего воина. Адепты Безымянного — тоже. И они привлекли помощь! Шолли старался, Шолли пытался отговорить — многие маги присоединились к обеим сторонам. Остальные захотели поживиться, решить войной давние противоречия — а кто–то даже решил свергнуть Совет Всемудрейших! — ра–сохай склонил голову в скорби, а затем резко её вскинул. — Но Шолли не бездействовал! Шолли помог эвакуироваться, пока это было возможно, всем, кто согласился. Шолли старался, Шолли видел тенденцию, Шолли угадал исход!

Когти ра–сохая впились в камень пола. Глаза его горели гневом. Он молчал, не в силах продолжить, вновь переживая события тех дней. Наконец, Гарри осмелился спросить:

— Что было потом, Шолли?

— Ш–ш–ш-ш! — сначала яростно, а потом тоскливо зашипел тот. — Потом была смерть. Шолли был разведчиком. Шолли проник в храм бога Вечности. Шолли узнал. Шолли успел скрыться. Шолли рассказал, но было поздно. Первожрец провёл ритуал, и души павших адептов стали проклятыми тенями. Первожрец объявил остаткам сражающихся, кто он на самом деле. Усгаор. О, не ослеплённые ненавистью, переметнулись на стороны проигрывающих фейри — Шолли помог, Шолли не молчал! Но было поздно. Шолли попытался привлечь Совет Всемудрейших — но они желали отсидеться на острове, угнав его на северный полюс. Недальновидные тупицы!

Рука ра–сохая рванулась вверх, разрывая камень. Дети едва успели прикрыть глаза от каменной крошки.

— Конечно, феи проиграли. Проклятые тени были чем–то новым, изобретать оружие против них не было времени и ресурсов… Потом — штурм Города — Над-Облаками. Шолли не видел его, но чувствовал отголоски. Позже Шолли узнал. Предатель Илсидор поделился с Усгаором знаниями, недоумки Всемудрейшие так и не закрыли ход в Чёрные Просторы — штурм не занял много времени. Удар сзади и коды доступа к защитным системам сыграли свою роль. Усгаор лично убил Всемудрейших. Око Совета им не досталось, — зло ухмыльнулся ра–сохай. — Шолли постарался, Шолли послушались — башня до сих пор в изоляции. Усгаор не в силах одолеть её мощь, копимую эпохами. Ну а дальше…

Ра–сохай расслабил ладони, судорожно скрежещущие по камню.

— Дальше было выживание. Остальные погибли. Шолли ещё жив. Шолли не знает, все ли, но искать — самоубийство. Шолли часто спит… — Погасший блеск в глазах, мёртво лежащие руки — сидящий на корточках, ра–сохай выглядел опустошённо. — Шолли проспал целую эпоху. Когда Шолли не спит — он охотится на теней. Много охоты — много внимания. Шолли редко охотится. Шолли много спит, — повторил ра–сохай и уставился в пол.

Подавленные трагической историей, Гарри и Гермиона ещё долго молчали. Перед их мысленным взором проносились страшные события — гибель целого мира. Конечный итог они уже видели. Каменистые пустоши Диххуса, уныние, серость и проклятые тени. Обломки мира, разрушенного в давние времена волшебником по имени Илсидор.

— Атика?

— Не напрягайся, Альбус, — женщина устало откинулась на кресло. Рядом точно также позе расслабились Эммелина и Флитвик.

— Удачно? — спросил Снейп, опередив своего начальника.

— Ну как сказать… Хуже, чем я думала, когда мы начинали и лучше, чем опасалась в конце. Пеленг на Гарри и Гермиону есть, и он устойчив. А вот с точностью неладно — Диххус защищён от духовных воздействий. За счёт тонкости защиту мы обошли, но всё равно, точнее, чем круг радиусом в сто километров, место не определить. И можешь не торопиться с поисками — они ещё под одним слоем чар сокрытия, довольно сильных, судя по искажениям духовного плана.

— Сенсосеть? — подала голос Вэнс.

— Ну да, сенсосеть на сто километров, — хмыкнула Атика. — Нет, в принципе можно, но долго. Предлагаю «тер–ритар» в пару сотен мегануманов.

— У меня найдётся накопитель, — кивнул Дамблдор.

— Есть идея получше, — заметила Эммелина. — Как насчёт проективного поиска?

— Проективного? — заинтересовалась Атика. — Новая разработка? Рассказывай.

— М-минерва? — удивился Квирелл. — Что в-вы тут делаете?

— Проверяю защиту, конечно же, — пожала та плечами. — Альбус хотел быть уверенным, что никто её не пройдёт. А что вы тут делаете?

— В-вам нужна п-помощь? — Квирнус проигнорировал вопрос.

— Разумеется, нет, — отрезала Макгонагалл. — Повторяю вопрос — что вы тут забыли, Квирелл?

— Х-хотел пров–верить моего тролля, — профессор сжался под строгим взглядом женщины, отступив на шаг.

— Ваш тролль в полном порядке, уверяю, — с холодной вежливостью уведомила Минерва, не сводя с Квирелла палочки. — Больше вам ничего здесь не надо?

— Н-нет.

— В таком случае прошу удалиться немедленно. Я переделываю сбоящий контур и не потерплю посторонних!

— Да–д–да, разумеется, — пролепетал Квирелл, разворачиваясь и практически убегая подальше от проницательного взгляда этой женщины, так кстати разгадавшей попытку захватить камень его «повелителя». Интересно, что бы сказал Тёмный Лорд, если бы знал, что Макгонагалл — так себе ритуалист и уж явно не занялась бы переделкой контура сложной системы?

«Северо–северо–восток».

— Да вижу я, вижу, — пробормотала Атика. Армейские ботинки месили влажную пыль — женщина не прибегала к магии, кроме той, что отталкивала от неё капли дождя. — Расстояние?

«Десять метров».

— Что?! — она замерла, вслушиваясь в колебания сенсосети. Сделала несколько шагов. — Расстояние?

«Девять с половиной метров».

— Пространственное или духовное искажение? — скорее себя спросила волшебница. — Скорее пространственное. Ну–ка, ну–ка…

Палочка уверенно выпустила вперёд поток магии. Поток распался на несколько лент, уверенно раскинувшихся во все стороны — и тут же исчезнувших.

— Духовное. Интересно. Вентус магика эморе!

На этот раз от выпущенной мощи содрогнулось само пространство. Нематериальный, но вполне ощутимый ветер поднялся от палочки, взмётывая вверх серую пыль и снося капли дождя.

— Эммелина, для заметки — здесь всё пронизано волшебством. Можно на материю действовать как на магию.

«Приняла. Филиус волнуется».

— Пусть не беспокоится, — холодная усмешка. — Я почти прошла. Это был предпоследний барьер. Замечательная иллюзия и духовное искажение. Последний, вероятно, рассчитан на силу. Готовы?

«Да. В такие моменты я боюсь Альбуса».

— Да уж, мой ученик страшен в праведном гневе. Но ты ещё не видела меня.

«Может, мне остаться тут, о великая волшебница?» — смешок.

— И не надейся отмазаться таким примитивом, — хмыкнула Атика. — Ага, вот и последний.

Этот барьер был вполне видимым. Зелёное свечение напоминало «тегмено», хотя, определённо, являлось чем–то более продвинутым. Впрочем, перед «Саори фламмо» не устояло и оно. Ещё бы! От влитой в него силы окружающий мир трепетал. Учитывая специфику места, Пламя Разрушения здесь могло и воздух разрушать. «Интересно, до каких пределов? — мелькнула мысль. — До атомов, нуклонов или этих, как их там? Ах да, кварков? Хотя вряд ли. Вроде бы, кварки нельзя разделить. С другой стороны, физики вряд ли сталкивались с такой концентрацией волшебства…»

«Смещение! Юг, скорость растёт».

— Что за чёрт? — прыжок, и она стоит на каменном холме перед входом в пещеру.

Внутрь, быстрее! Ещё один барьер, хитро спрятанный — что ж, ожидаемо. Так дальше… никого?!

«Новый пеленг — пять километров на юг. Что там у тебя происходит?»

— Сбежал, — коротко ответила Атика, наблюдая за затуханием синих огоньков. — Опытная сволочь. И способ выбрал интересный, только вряд ли рассчитывал на…

Взмах палочкой, прикрытые глаза, губы шепчут почти забытую формулу — и синие огоньки перестают тухнуть. Ещё взмах — и разгораются новые, окружая чародейку плотным коконом.

«Не знаю, что ты делаешь, но поторопись. Рядом с детьми мощный всплеск. Альбус почти грызёт свою палочку».

«Тогда размыкайте ритуал и перемещайтесь сами», — мысленно ответила волшебница.

«Всё ещё не можем взять координаты. Видим только через тебя. Быстрее!»

— Уже иду, — пробормотала Атика, перед тем как исчезнуть.

— Нас ищут! — встрепенулся Шолли. — Ищут, ищут, опять, бежать, немедленно… — ра–сохай встревоженно заметался по пещере, заталкивая в карманы плаща целую кучу невзрачных камушков. — Нас нашли, Шолли не справился!

— Что стряслось, Шолли? — спросил Гарри. — Кто нас нашёл?

— Они, они! — воскликнул ра–сохай. — Проклятые тени, да, больше некому, Шолли спасёт тёплых магов, у Шолли не одно убежище, Шолли подготовился…

— Нас тоже должны искать, — осторожно сказала Гермиона. — Профессор Дамблдор, профессор Флитвик, Атика.

— Вас? — Шолли резко повернулся. — Да, могут, но Шолли не верит, сюда не пробьёшься, Шолли знает, Диххус отрезан…

— Шолли, а ты не думал, что маги из другого мира могут сюда пройти? — возразил Гарри. — Этот способ называется «прямой портал» — с помощью него мы и попали сюда.

— Риск недопустим, — отрезал ра–сохай. — Тени, если это тени, они доберутся до кода. Шолли хранит его долго, Шолли придётся умереть, Шолли хочет жить! Мы уходим.

Вихрь синих искр окружил их и унёс прежде, чем Гарри успел возразить. Очутились они в пещере, кажущейся копией предыдущей. Разве что на выходе ярко горел колдовской щит. Шолли наклонил голову, будто прислушиваясь, и молвил:

— Придётся уходить. Далеко уходить. Шолли не хотел, нет–нет, Шолли старался, но нас заметил хранитель области. Они летят сюда — время ещё есть.

Ра–сохай присел на камень. Когти разных рук тёрлись друг о друга, скрепя. Всем своим видом Шолли олицетворял задумчивость.

— А этот мне нравится, — Атика осмотрела барьер во всех деталях, перед тем как уничтожить. — Саори фламмо. Саори фламмо, — два разрушительных импульса снесли защиту. — Всё? Что за…

— КТО ТЫ? — голос послышался сзади. Рефлексы не подвели — поворот вокруг оси и «конфринго» в упор.

— А кто ты? — с неизвестного слетели довольно высокоуровневые чары невидимости, открыв белоснежный балахон и благородное старческое лицо. Седые волосы и старый шрам на щеке — в душе чародейки откликнулось что–то давно забытое. — Ты воин, так? Офицер?

— Офицер? — теперь его голос не был громоподобным, видимо, маг посчитал этот эффект ненужным. — Можно сказать и так. Жрец бога Вечности, комендант данного округа. Что здесь делает одинокая леди?

— Оставь галантность, жрец. Здесь есть кое–что ценное.

— Тоже охотишься за кодом? — чуть удивился жрец. — Откуда ты узнала о нём, иномирянка? Впрочем, неважно. Уйди с дороги. Шолли нужен мне, я не погнушаюсь привлечь все силы округа, — в подтверждение за его спиной появились проклятые тени, — и даже обратиться к самому Усгаору. Уходи.

— Мне нет дела до твоего кода, — отмахнулась чародейка, воздев палочку. — Мне нужны люди. Два ребёнка. Они были похищены неизвестным. Если это твой Шолли — забирай, мне он не нужен.

— Прости, леди, но не верю тебе, — покачал головой жрец. — Последний раз прошу — уйди с дороги. Если там есть кто–то ещё — они тоже должны быть доставлены к первожрецу.

— Мне не хочется сражаться из–за такой малости, но если ты настаиваешь… — чародейка встала в боевую стойку, держа в поле зрения и теней.

— Мои указания не подразумевают двусмысленности, — жрец явно не хотел сражаться с неизвестным противником. — Очень жаль. Убить!

Пять теней спикировали на Атику — и исчезли в огненных вспышках. Она даже не дёрнула палочкой, продолжая напряжённо следить за жрецом.

— Ясно, — он вздохнул и размял руки. — Что ж, представьтесь, прекрасная незнакомка, чтобы я знал, чьё имя записать на сто пятую позицию.

— Атика Сей — Тиор. А твоё имя, жрец?

— Леотарт, слуга Безымянного, бога Вечности. Начнём?

— Начнём. Исв сайтртс.

С руки жреца слетел чёрный луч. Навстречу ему полыхнуло жёлтое пламя. Под серыми небесами раздался первый взрыв.

— Шолли знает! — крикнул ра–сохай, — буквально подпрыгнув с камня. — Да, да, Шолли знает, как убежать от слуг Усгаора, Шолли нашёл решение! Шолли занимался этой магией давно, но Шолли не забыл, нет, Шолли не забывает…

Бормоча себе под нос, ра–сохай начал чертить когтями на камне — рисунок получался асимметричным и весьма сложным. Не прекращая бормотать под нос и игнорируя вопросы, Шолли завершил закончил рисовать и чуть ли не силком затащил детей в условный центр чертежа. Короткое шипящее слово, и они оказались в другом месте.

Шолли, Гарри и Гермиона стояли на небольшой каменной площадке. От неё вперёд, вдаль простиралась каменная же дорога, чуть подсвеченная будто бы изнутри. Камни, однако, висели, в пустоте, в беспросветном мраке, от которого веяло чем–то запредельным и, в силу этого, страшным.

— У Шолли получилось! — воскликнул ра–сохай. Нереальное окружение его совсем не волновало. — Мы на Тонкой Тропе, да, она немного износилась, но ещё работает.

— Что такое Тонкая Тропа? — спросила Гермиона, ёжась от лёгких порывов ветра. Вдруг ветер усилится и сбросит их в чёрную бездну?

— О, Тонкая Тропа — это достижение Большой Коалиции, путь, что может вести даже меж мирами, — отозвался Шолли.

— Между мирами?! — попасть ещё в какой–нибудь мир Гермиону совсем не прельщало.

— Нет–нет, Шолли знает, эта Тропа не ведёт в иной мир, все межмировые обрезаны, уничтожены, Шолли постарался, Шолли не пустил зло дальше!

— Постой, ты уничтожил межмировые Тонкие Тропы? — прервал его Гарри.

— Шолли постарался, — кивнул тот. — Было тяжело, но Шолли помогали, это была идея Шолли. Миры Большой Коалиции сохранились, выжили, Усгаор не прошёл Тонкой Тропой, захватив Город — Над-Облаками. Хо–хо, им досталась пустышка да жизни Всемудрейших, — ра–сохай довольно оскалился. — Но не будем задерживаться! Осторожны, будьте осторожны — Шолли не знает, что бывает с тем, кто упадёт с поломанной Тропы. Нет, не бойтесь, сама Тропа прочна, исчез бортик, чары от падения да светильники. Идёмте, идёмте!

Два человека и один ра–сохай шагали по висящей над бездной дороге — темнота, тишина и лёгкий ветер служили им спутниками.

— М-да, — задумчиво молвила Атика, оглядевшись.

Леотарт был достойным противником. Не силы Дамблдора, конечно, зато очень опытным и хитрым. Сила его напоминала магию стихийников, но имела оттенок божественности — не зря назвался жрецом. От Леотарта осталась горстка пепла, а дети…

«…удаляются! Ты меня слышишь? Атика, что там происходит? Ещё минута, и мы разорвём ритуал, чтобы…»

— Я снова здесь, — сообщила волшебница. — Этот мир или его часть контролирует некий Усгаор, первожрец некоего бога Вечности. С его жрецом я и столкнулась — он искал похитившее детей существо по имени Шолли.

«Ты уверена, что справишься самостоятельно?» — озабоченно сказала Вэнс.

— Уверена, уверена. Если встречусь с этим Усгаором — всегда есть Адский Огонь и кое–что посильнее. Или потоньше. Где дети?

«Удаляются со скоростью больше ста двадцати миль в час, северо–запад, уже в пятнадцати километрах от тебя».

— Ясно. Адеско Файр.

Пламя ударилось в барьеры, ограждающие убежище Шолли, однако не достигнув его самого, дабы не стереть магические следы. Вздохнув, Атика приступила к поиску. Наверняка предстоит столкнуться с очередным редким по меркам Земли волшебством. И очередным напоминанием о давнем прошлом.

— Прекрасная работа.

— Рад стараться, Ваша Святость.

— Когда они будут?

— Несколько часов, Ваша Святость.

— Жди повышения, жрец.

— Благодарю, Ваша Святость!

Глава двадцатая: Диххус — спасательная операция, часть первая

— …сварайаре, — она закончила длинный речитатив, сделала финальное движение палочкой. — Всё. Эммелина?

«Я транслировала Альбусу. Он не нашёл ошибок, но не уверен — слишком давно ты его показывала».

— Ну и ладно. Всё равно иного пути нет. Перемещайтесь.

«Дай маяк поярче».

— Маяк? Может, проще координаты?

«Точно не определяются — ты опять в зоне пространственной нестабильности. Никогда не видела такого искажения направляющих».

— Если настаиваешь… Аор йарсум! — ни движения палочкой, ни жеста рукой, просто слова — и что–то тонкое, эфемерное… а затем гигантский, просто титанический всплеск волшебства, расходящийся в стороны. — Поторопитесь, меня должны уже заметить.

Множественный хлопок возвестил появление чародеев. Филиус Флитвик в потрёпанной, но пронизанной бесчисленными чарами мантии, Альбус Дамблдор в белоснежном одеянии, Северус Снейп в чёрном, Эммелина Вэнс в изумрудном и с тонким посохом вместо палочки. Решительные лица, яркая магия — сейчас они представляли собой квинтэссенцию понятия «боевой маг».

«Интересно, подозревают ли хотя б, что боевые маги из них — только я да Альбус? — подумала Атика. — Эта их война с Волдемортом… групповые дуэли, а не серьёзные бои. Вот Гриндельвальд — это да».

— Они там? — указал директор Хогвартса на переливающийся в воздухе барьер.

— Да. Что ты со…

Не мудрствуя лукаво Дамблдор выпустил тонкую и концентрированную струю «Саори фламмо», попросту прорезав в барьере «дверь» и, прежде чем она заросла, шагнул внутрь. Атика придержала самовосстановление барьера, пока вошли остальные, шагнула следом…

Вспышка! Взрыв! Опасность–опасность–опасность! Увернуться, прыгнуть, подтолкнув себя магией, выставить «эгис», закрыться «протего тоталум», отразить атаку «рефлекто магика», наконец, крикнуть:

— Исв сайтртс!

Жёлтое пламя хлынуло вокруг, скручиваясь, подчиняясь воле заклинательницы. Вторая Империя Тар — Сут-До сотворила шедевр, «исв сайтртс», как один из немногих штурмовых ритуалов, применяемых в бою. Он давал власть над стихией, сравнимую с той, что владеет опытный маг огня. И этот огонь куда как разрушительней обычной плазмы, поскольку насыщен тёмной энергией, легко распыляющей простые щиты, отражающей атаки… Но «исв сайтртс» — это не только пламя. Это ещё и гибкие силовые плети, двигающие его, сами по себе способные крушить стены и превращать незащищённых врагов в фарш. Сочетание считалось смертельным и универсальным, предназначенным как для нападения, так защиты или поддержки более мощных атак. Атика не зря считала этот ритуал одним и любимых.

Волна пламени скрутилась в гибкий щит, ограждая свою создательницу от множества рубиновых вспышек, проплавлявших камень, землю да серую пыль. Одновременно другой поток огня хлынул на источник атаки — высокую башню, вокруг которой висели импульсные установки военного класса — невзрачные с виду серые шары. Да, по меркам Атики установки были устаревшими, даже древними, но эффективность их велика, учитывая подпитку стационарного магического источника. И такая башня — не одна, они вереницей стояли по периметру барьера, дабы горячо поприветствовать незваных гостей.

Пламя накалилось до белого цвета с желтоватым оттенком, всё увеличиваясь в размерах. В форме десятков огненных копий оно ударило в щит башни, «проело» его насквозь, злым вихрем распыляя импульсники, поглощая башню, её защитную магию, добираясь до источника энергии… Вспышка! Взрыв! Башня перестала существовать, а огонь хлынул обратно, сворачиваясь в невинный беловатый ореол вокруг чародейки.

Тем временем, совместным залпом заклятий Альбус, Филиус и Северус под прикрытием щита Вэнс добрались до источника второй башни, полыхнувшего столь же споро. Атика выпустила чуть больше пламени и, готовая в любой момент отразить атаку, подошла к остальным:

— Жаркая встреча, не так ли?

— Всегда подозревал, что с тобой что–то не так, — буркнул Снейп, заметив широкую, переходящую в оскал улыбку.

— Сенсосеть готова, — хмыкнув, сообщила Атика. — У нас большие проблемы. Драконы.

— Цвет? — уточнила Вэнс.

— Чёрный и синие, здоровенные, как хвосторога. Со всадниками–магами. Будут через пять минут.

— Такое ощущение, что мы натолкнулись на регулярную волшебную армию, — заметил Флитвик.

— Не ощущение, — хмуро молвила Атика. — Армия и есть или, по крайней мере, боевое подразделение. Эти шары — древние импульсные установки. Такие импульсники ставили на стационарной обороне в качестве прикрытия магов. На башнях, по идее, должны находиться чародеи, владеющие чем–то вроде «Саори фламмо» и подпитывающие его от башенного источника. Внизу — простые воины в зачарованной броне. Остатки древней обороны, не иначе — и используют её вполне современные воины. Тактика «маг плюс дракон» считается одной из эффективнейших.

— Кем считается? — сузила глаза Эммелина. — Откуда такие познания, Атика?

— Сейчас не важно, — покачала та головой. — Приготовьте что–нибудь пробивное. Только не Пламя Разрушения — экономим силы. Альбус — щиты, Филиус — резерв, остальные — атака.

Палочка директора Хогвартса замелькала, размазываясь в воздухе от скорости. Чародеи встали плотнее — чем ближе они друг к другу, тем эффективней будет защита. Для эффективности Дамблдор произнёс заклинание вслух:

— Маниментум!

Этот щит ¬— лишь основа, пусть и могущая выдержать довольно мощные атаки. «Поверх» него обычно накладывались другие щиты — что Дамблдор и сделал. Более десятка, простые и сложные, тёмные и светлые, нейтральные и смешанные, благо, в составе «маниментум» использовать разность энергий с помощью «мерге контрариум» нельзя. Свой вклад в защиту сделала и Атика — её пламя вылетело за пределы щита и свернулось облачком…

…чтобы в тот же миг развернутся обширным покрывалом, поглощая огненные плевки. Прибывший на драконах отряд атаковал незамедлительно. Следом на щит упали свитые из мрака стрелы, чёрные лучи, целые потоки пламени, давление антимагической ауры драконов, какие–то штурмовые чары, подобные «конфринго» — щит выдержал.

В свою очередь, волшебники Земли не медлили. Со стороны Атики понеслось свёрнутый триадой копий бело–желтый огонь и пара копий материальных, настигнувших драконов за счёт огромной скорости. Эммелина ударила заклятием молнии, всего четырежды — да только каждая молния оставила от драконьих наездников пепел, а потерявшие управление звери полетели прочь. Северус же атаковал старым добрым «легилименс–нерго», сбив ещё троих. Два оставшихся дракона развернулись, чтобы убежать — Филиус взмахнул палочкой, и всадников сдёрнуло с них.

— С этими всё, — констатировала Атика. — Дальше — только по воздуху. Левитацией владеют все? Вот и прекрасно.

— Почему… — начал было Снейп — но его вопрос прервался звоном павших щитов. «Маниментум» устоял, а вот часть вложенных чар исчезли от сокрушительного удара снизу, из–под земли. Показались и нанёсшие их: пятиметровые змееобразные тела прыгнули из–под земли и, прежде чем кто–то среагировал, пропали, чтобы заставить щит содрогнуться ещё раз.

— Смешенная тактика, — пояснила Атика, взлетая в ореоле белого пламени и направляя палочку вниз. — По команде «старт» — вверх, и Альбус убирает щит. Старт!

Одномоментно произошло несколько событий. Пятеро волшебников зависли в метре над землёй. «Маниментум» распался и Атика крикнула:

— Прессаре–таве!

Земля смялась под невидимым молотом, но сквозь ней пробились… почти пробились… Словом, от пары атаковавших тварей остался только фарш.

— Вверх! — крикнула учитель Дамблдора. — Выше. Хватит, — они повисли примерно на двадцатиметровой высоте. — Вы были свидетелями стандартной смешанной тактики против сильных магов–одиночек. Их подвела несинхронность, если бы не это, снизу в щит ударились бы боевые черви, сверху пламя драконов и чары, ну с земли — импульсники и магия с башен. Обычно этого хватает, чтобы уничтожить даже слаженные отряды.

— Мы — не обычный случай? — скептически поинтересовался Снейп.

— Скорее они потеряли или не приобрели навыки боя, — пожала плечами Атика. — Нам в ту сторону. И поторопимся, чувствуя, скоро придётся столкнуться с более подготовленными врагами.

— Интуиция?

— Она самая.

— Нет, нет! — вскричал Шолли, когда Тонкая Тропа начала растворяться во мгле, чтобы смениться реальным миром. — Простите Шолли — он не хотел… но Шолли постарается спасти хотя бы вас! Шелешесет!

Когда новое окружение стало достаточно чётким, дети осознали, где оказались. Громадный зал под сферическим куполом не меньше четырёхсот метров в диаметре с причудливым узором без капли магии. Магия, однако, чувствовалась снаружи — и магия могущественная. Совсем иная, не похожая на привычную магию различных оттенков сила заполняла зал. Источником её являлся старец на роскошном троне. Он встал — с поистине королевским достоинством — и медленно подошёл. За плечами старца шествовали человека в золотых мантиях.

— Усгаор, — буквально выплюнул Шолли.

— Шолли Даостр, первый помощник Всемудрейшего Ос — Тарота. Рад снова приветствовать тебя в этих стенах. Много воды утекло, не так ли? — улыбка старца была вполне дружелюбной, а вот гудение его силы — совсем наоборот.

— Шолли долго ждал, — кивнул ему ра–сохай, скребя коготь о коготь. — Если ты хочешь Шолли, жрец — так возьми! Но их — их оставь в покое.

— Пожалуй, соглашусь с тобой, — великодушный кивок. — Эти дети пусть посидят в гостевых покоях — всё равно домой не вернуться, каким бы способом не попали в Диххус. Я позабочусь о них, Шолли — но мне нужен код. Ты ведь знаешь его? О, знаешь, лично ведь замыкал центральный контур защиты Ока Совета. Дай мне мыслеобраз — они останутся живы. Иначе же…

— Наглец! — ра–сохай возмущённо и несколько обречённо зашипел. — Нет. Шолли предлагает обмен, да, выгодный обмен. Шолли оставляет себя в живых, в твоих руках, жрец. Ты обязуешься сохранить их жизни и разум, не сломить и не сделать своими слугами. Клятва, жрец, взаимная клятва! Иначе — смерть. Моя и их.

— Почему бы и нет, — согласился Усгаор. — Взаимная клятва. Не забудь включить пункт, что ты не стёр и не сотрёшь код из памяти.

— Да. Вешелет! — пространство вокруг Гарри и Гермионы стало каким–то мутным, окружающее звук будто бы пробивался сквозь толщу вод, а изображение — через мутное стекло. — Ну вот и всё, — кривая ухмылка исказила кожу–чешую ра–сохая. — Они спасены. Очень плодотворный разговор затеял Шолли, правда?

— Взять! — велел первожрец.

С рук жрецов в золотом сорвались чёрные лучи — и ударились о невидимую преграду. Сам ра–сохай резко отпрыгнул и растворился в воздухе. Усгаор подошёл ближе к детям, внимательно посмотрел на них и произнёс:

— Знаю, сейчас вы видите и слышите меня. Советую не пытаться пройти сквозь стены — они зачарованы. Через двери тоже не стоит, если, конечно, не желаете стать горсткой пепла. Примерно через двенадцать часов заклятие перестанет действовать и вы возвратитесь в реальность. Если я не поймаю старого параноика раньше, — усмехнулся Усгаор. — Тогда вы сможете насладиться гостеприимством единственного на весь Диххус города. Приятного ожидания, — первожрец отвернулся и приказал жрецам в золотом. — Вызовите сорок троек магов и прочешите Тронный Зал до последнего камушка. Уйти отсюда он не мог, — Усгаор вновь развернулся к детям. — Не знаю, что рассказал вам старый мерзавец, но наверняка море лжи. И что только хотел добиться этим жестом? — первожрец развёл руками в деланном недоумении. — Сошёл с ума окончательно? В любом случае, прошу простить, меня ждут дела.

И Усгаор направился неожиданно бодрой для старца походкой к выходу из зала — массивным золочёным воротам.

Магия. Волшебство. О, с самого детства Альбуса Дамблдора окружали оно. Магия дома. Магия родителей. Магия сестры и брата. Несущая беды или счастье, пользу или вред — магия… Если бы кто–нибудь спросил, как Альбус стал великим волшебником, он бы ответил: «я научился видеть волшебство». С тех пор завораживающий мир переливов сил, стихий и аур не отпускал его. Пожалуй, такого радостного принятия волшебства не было и у Атики, коя брала интуицией, ненормальной даже для мага, вековым опытом и знаниями. Для неё волшебство и реальность были чем–то внешним, податливым, изменять и властвовать над чем так же естественно, как мыслить. Для Дамблдора всё иначе: он с какой–то детской радостью впускал внешний мир во внутренний, творя и меняя в равной степени свой разум и внешнее окружение. Не зря его специализацией была трансфигурация, искусство превращения. На всё это Атика лишь неодобрительно отмечала: «Так вот что мешает тебе прогрессировать в окклюменции. Отдели внешнее от внутреннего — и будет проще. Хотя… не стоит. Это часть тебя». Талант директора Хогвартса был совсем иным, нежели у остальных волшебников, но видели это, пожалуй, двое: его внук и ученик и одна Высокая Леди, совсем не соответствующая своему статусу. Что ж, настала пора применить этот талант всерьёз.

— Позволь мне, — чуть улыбнулся Дамблдор, когда она достигли очередного и, вероятно, основного барьера.

— Думаешь… — с сомнением покосилась на него Атика.

— Работа по моей специальности, — лёгкая улыбка не собиралась сходить с лица директора Хогвартса.

Трансфигурация. Тонкая и грубая, полная и неполная, истинная и обыкновенная — этот барьер, с трудом различимый и волшебным зрением, являлся настоящим произведением магического искусства. Во–первых, он был динамическим, одним большим процессом прямой и обратной трансфигурации, происходящей непрерывно. Молекулы воздуха, естественно диффундирующие по всевозможным траекториям, на пару мгновений попадали в плен иных сущностных матриц, обращавших их в высокую стальную стену. Ну, так, по крайней мере, казалось на первый взгляд. На самом же деле, всё в разы сложней. Превращение было не одно, а целая цепочка, происходящая незаметно из–за скорости.

Казалось бы, снять барьер легко и просто. Достаточно разорвать цепочку трансфигурации… Вот только промежуточные формы, в которых пребывали молекулы воздуха, далеки от безопасных. Какой–то взрывчатый газ, волны плазмы, быстро расширяющаяся вода, пронизанная электрическим током, кружащиеся со скоростью в несколько звуковых раскалённые металлические шарики — всё это, конечно, остановит достаточно мощный щит. Правда, что будет с этим щитом, если учесть и совокупный всплеск магии рассеивающихся чар, по «странному» совпадению направленный наружу — сказать сложно. Явно ничего хорошего. Помимо прочего, в чары была заложена функция самовосстановления — если разрушить их тонко, то по оставшемуся каркасу они смогут возобновить сами себе при минимальной помощи чародея, а если грубо, то получится нечто вроде разрушения защиты Запретных Врат.

Самое интересное, в барьер была вшита возможность пройти, очень тонко, на грани восприятия. Для её активации требовался специальный код, узнать который методом резонанса, в связи с динамичностью трансфигурации, нереально. Самым простым способом казался перелёт через барьер — однако на высоте действовало замыкающее пространство волшебство с линией размыкания ровно за барьером. Чтобы «отпереть» защиту, требовалось пройти за барьер, не разрушая его — что не представлялось возможным без кода доступа. Пройти такой барьер да ещё и провести четверых за собой — задача как раз уровня великого мага, а учитывая, что желательно как–то скрыть, факт прохода — вполне плеча Дамблдора. Директор Хогвартса задумчиво посмотрел на трансфигурационный каскад и произнёс, выписав палочкой ритуал улучшения контроля:

— Цикло–трансус–те-таве.

С палочки вылетел кажущееся непрерывным сияние. На самом деле, непрерывностью здесь и не пахло. Альбус Дамблдор виртуозно манипулировал собственным каскадом трансфигураций, поддерживая широкую сенсорную сеть, направленную на барьер, и аккуратно вмешиваясь в чужие чары. Они, разумеется, были защищены от вмешательства, но на стороне Дамблдора — опыт десятилетий изучения и настройки хогвартской, министерской и, главное, защиты собственного дома, значительно расширенный наблюдениями Атики.

— Безусловно, интересные находки, — бормотал под нос Дамблдор, орудуя трансфигурационный каскадом, вытворяя с воздухом перед собой что–то невиданное. — Не забыть упомянуть в монографии. Минерве будет определённо любопытно узнать, как можно реализовать такой плавный переход… уникальное, уникальнейшее сочетание векторов!

Несмотря на довольно осмысленное бормотание, старый маг работал с полной отдачей. Атика с огромным любопытством вглядывалась в творчество своего ученика. Филиус смотрел с капелькой восхищения. Эммелина — с долей недоверия, не столько к творимому, сколько к тому факту, что человек может проводить столь сложное изменение в одиночку. Ну а Снейп откровенно скучал — восторг перед тонкими областями трансфигурации был ему чужд, он лишь повысил на пару баллов оценку Дамблдора как волшебника.

— Прошу вас, дамы и господа, — Альбус пригладил бороду, когда в стальной стене образовалась арка. — Только прошу поспешить — моё вмешательство могут обнаружить.

— Феерис Шэйел, — бросила Атика. — Я завернула пространство. Быстрей!

Волшебники почти вбежали в арку, Дамблдор коротким «фините» убрал своё творение, позволив каскаду превращений развернуться стальной стенкой. Атика уже работала со свёрнутым пространством, выстраивая какую–то головокружительную комбинацию векторов при активной помощи Филиуса и Эммелины. Полминуты — и маги прошли последнюю преграду.

Земля. Первое, на что они обратили внимание — это земля. Вместо ссохшейся, покрытой толстой коркой прессованной серой пыли, несомой с дождём — настоящая почва, растущая тут и там трава. Небо — ярко–голубое, ровно таковое, каким и положено быть небесам. Перистые облачка припорашивали солнце, клонящееся к закату. На невысоких башенках в окружении множества импульсников дежурили расслабленные часовые в синих с золотом одеяниях. От них исходила смешанная сила — магия с чем–то ещё. Это «что–то ещё» отдалённо напоминало силу эсселей, стихийных духов и то странное сияние, что исходит от истинно верующих.

— Нас не видят? — с тревогой в голосе спросил Снейп. — Ваша иллюзия…

— …достаточно надёжна, — уверила Атика. — Мы просто в великолепной ситуации, — предвкушающая улыбка. — Врагов больше, они лучше знают местность, на их стороне неизвестные силы и, возможно, превосходство в выучке — на нашей стороне неожиданность и неспецифичное для Диххуса волшебство. Последнее, впрочем, работает в обе стороны, — улыбка стала шире. — Обожаю подобные задачи.

— Вас никогда не называли сумасшедшей? — поинтересовался Северус.

— Почему я должен это выслушивать? Вторжение? Пройден первый, второй и третий периметры? Внутренний?

— Отклонений не замечено, Ваша Святость.

— Операторы что, спят?

— Никак нет, Ваша Святость. Прошу прощения, но нам не хватает операторов на все периметры. Наши силы сосредоточены на первом и втором периметре, остальные обозреваются более поверхностно.

— Почему я должен выслушивать это сейчас?

— Ваша Святость, вопрос решался на более низком уровне, мы не посмели…

— Значит, мы? Список ответственных за сокращение обороны — завтра мне на стол. Не забудь вписать туда себя, жрец, на первую позицию. Значит, ваше поверхностное наблюдение ничего не выявило? Что показала осмотр внутреннего периметра?

— В-ваша Святость, прошу прощения, но мы не производили осмотр.

— Тогда почему ты ещё здесь!? Стой! Возьми пропуск первого уровня — я объявлю тревогу по базе. Не стой, марш на проверку! Ох, дал же Великий Безымянный помощников!

Глава двадцать первая: Диххус — спасательная операция, часть вторая

— Нет–нет, Шолли не ошибётся, — шептал сам себе ра–сохай, поднимаясь наверх. Иллюзия скрывала отметины от когтей, легко входящий в камень, а внизу суетились полужрецы–полумаги… — Жалкие предатели! — Шолли заметил среди них пару ра–сохаев. — Ничего, ничего… Тут тепло, тепло, Шолли согреется и покажет старую магию, страшную магию, забывшие запах войны ублюдки… Да, Шолли постарается, Шолли сплетёт, наивные придурки…

И действительно, придурки. С тех давних времён — казалось, миновала вечность, хотя Шолли знал, что в Диххусе должно пройти гораздо меньше, чем в остальных мирах — они так и не поменяли защиту Тронного Зала. А в неё в своё время подозрительный — если не сказать «параноик» — ра–сохай вплёл пару сюрпризов. Во время войны добраться до зала и взорвать его к чертям не получилось, а вот сейчас, дабы прикрыть отход — почему бы и нет? Однако сперва следовало немного дополнить прошлые поделки, подготовить отход — а всего в запасе двенадцать часов. Мало.

— Но Шолли справится, правда? — спросил сам у себя ра–сохай. — Шолли будет стараться! Шолли никогда не сдавался, Шолли сильный, Шолли сделает всё, что может, тёплые люди будут жить, да, жить на свободе…

— Кто держит вектор сжатия? Филиус? Вытяни на… а, держи лучше образ. Хотя можешь потоньше. Северус, как там подпитка? Ещё? Держите ещё. Эммелина? Нет, левее! Вот. Стабильность, Альбус? Ага, ориентирую. Кажется, готово. На счёт три отпускаем. Раз. Стабильность! Два. Форма! Направление! Так, так… Три!

Пятеро чародеев работали единой командой, творя за пеленой иллюзий пространственные чары высшего уровня. Идея, разумеется, принадлежала Атике — Дамблдор был слишком благоразумен, чтобы придумать нечто настолько безумное. Замыкание — довольно расхожая среди специалистов по управлению пространством заклинательная форма. Обыкновенно ею скрывали нечто с одной стороны, редко — со всех сторон, кроме «точки стяжки», куда замыкались чары. Выглядело это как искусственное «сшивание» ткани пространство через замыкаемый объект. Получалось нечто вроде портала — но портала постоянного и очень устойчивого. Всё, исключая только искажения пространства, банально обходили скрываемый объект, двигаясь по искусственно сшитым «пространственным линиям». Обыкновенно искажение чётко просчитывалось, поскольку малейшая ошибка могла привести к быстрой кончине заклинателя. Но не в этот раз.

Атика орудовала пространством на чистой интуиции. На интуиции же помогал её Альбус. Остальные лишь следовали указаниям этих двоих, поддерживая многочисленные вектора, на которые у директора Хогвартса и Высокой Леди не хватало внимания. Спустя час интенсивной работы, прерываемой регулярным уплотнением иллюзии, начал вырисовываться результат. И вот пространственная аномалия завершена. Пятеро магов стояли в центре сферы из мрака — излучение извне не проходило — в свете «люмосов».

— Альбус, предоставляю управлять этой штуковиной тебе, — молвила чародейка, вытерев со лба ненароком выступивший пот.

— Почему бы и нет, — Дамблдор перехватил «протянутые» нити управления и восприятия и зажмурил глаза, углубляясь в видимое лишь ему.

«Ага, ещё сигнальная линия. Стоп!»

Аккуратно, на грани фола, переместить линию чуть дальше, сжать собственное пространство, проскользнуть в щель — что там дальше?

«Это уже не простая сигналка, так? Видно, видно систематическую защиту! Интересно, не могла ли эта цивилизация быть прообразом той? Корни общие, по крайней мере, но решения различаются. Подбирали под местные условия?»

Полноценная сенсорная сеть перекрывала пространство. Шансов незаметно проделать щель — ноль. В сеть встроена самодиагностика на искажение структуры. Работа с пространством? Ага, а вот и сигналка на пространство, надо сказать, тонкая. Ну что ж, тщательной работе можно противопоставить только ещё более тщательную. Жаль, нет времени досконально разбираться и уж тем более хотя бы приближённо векторизовать…

«Так-с. И вот так. Нить через нить. Петелька… готова! А вот тебе ещё одна. И ещё. Ну что, зациклилась? Вперёд!»

На самом деле, и такие сигнальные системы возможно пройти. Это трудоёмкое, но вполне выполнимое дело. Требуется мягко взять под контроль малую часть сенсосети и сделать петлю — заставить её сеть посылать один и тот же сигнал, а лучше цепочку сигналов. Конечно, одной петли явно не хватит. Теоретически, можно вложить в сеть и детектор зацикливания, да только это мало того что громоздко, но и ненадёжно: не обязательно посылать повторяющийся сигнал, можно генерировать практически не отличающиеся от фона сигнал, например, копируя его случайно с иных участков сети и немного исправляя. Никакая пассивная сигнализация не может быть преградой по–настоящему искусному и упорному взломщику. С другой стороны, против активного сканирования есть свое противодействие…

«А вот и активные сканеры. Точно, действовали по инструкции. Страна непуганых идиотов. Интересно, они вообще обнаружат проникновение, чтобы извлечь урок?»

Сложные активные сканеры, вроде постоянно движущейся сенсосети, невозможно обойти, кроме как сворачиванием собственного пространства почти в точку. По крайней мере, сама она от своего сканеры бы не укрылась. Хвала богам, это простейший сканер, основанный на излучении–отражении–принятии магического всплеска особой конфигурации. Волшебный радар, проще говоря. Обходится он, например, искусственным прохождением «сквозь себя» всплеска — правда, для этого надо знать хотя бы примерную его структуру. Но что мешает изучить её с расстояния? Правильно, ничего.

«Что там дальше? О, ну молодцы, молодцы! И зачем повторять сигнальные барьеры? Вроде как, диверсанту надоест обходить одно и то… Стоп! Хитро, хитро».

Двойная сенсосеть — достаточно банальный вариант сигнального барьера. Тем не менее, обходить её на порядок сложнее. В простом случае, как сейчас, одна сеть смотрит на параметры другой — следует зациклить сначала её, а потом основную сеть. Затрудняется дело тем, что одна сеть спрятана за другой — требуется обойти первую, а чтобы это сделать, надо сначала обойти вторую, которая за первой спрятана. Неразрешимо? Отнюдь. Провести себя и провести нить чар — задачи разной сложности. Под первую и пространственное искажение можно подобрать. Муторно, конечно, но это не двойная сеть, следящая сама за собой, не тройная, способная одновременно ещё и округу обозревать, и не четверная, постоянно меняющаяся по заданному алгоритму — такую пассивной и не назовёшь.

«Сканер? Ага, тоже необычный. Всплеск плюс сенсонить. Легко. Так, стоп, а если ещё что? Легонько, осторожненько, касанием… Есть! Детектор, тонкая настройка. Как бы его… Хм. Сканер что, по алгоритму работает? Точно. Ладно, подберём».

На последнее препятствие уходит больше десяти минут — чудовищное время для кого–то с её опытом. В основном, это время было потрачено на банальное ожидание и попытки вычислить, что это за алгоритм. Оказалось, простой период, но довольно длинный. Дальше — дело техники. Провести под пространственным искажением чары, взять под контроль генератор сенсонитей, узнать точную их конфигурацию, обернуться в иллюзию, проводящую волны от сканера и сенсонити да спокойным шагом миновать защитную систему.

«И зачем было так накручивать? Сделали бы уж одну сверхсложную сенсосеть. Или один сканер с детектором по сверхсложному алгоритму. Ну, мне же лучше. Что там дальше? Посты охраны, дома — не то, не то… Ага, храмовый комплекс. Защита? Именно защита, а не сигнализация. Начнём-с!»

— Надо что–то делать, — решительно сказал Гарри, когда Усгаор удалился.

— Но что? — Гермиона выглядела очень усталой.

— Во–первых, работает ли тут магия? — мальчик спросил скорее себя самого. — Люмос! Нокс. А что–нибудь посложней? Эл–игнис, — палочка выписала сложный узор, выплюнула сгусток пламени, ударивший в стену — и мгновенно потухший. — А если на них? — Гарри указал палочкой на одного из жрецов в золотом, оставшихся стоять подле трона. — Ступефай! — красный луч свободно прошёл сквозь мужчину и разбился о купол зала.

— Вероятно, мы не можем им сделать ничего, как и они нам, — в Гермионе пробудилась рассудительность. — Только стены и вход…

— Точно, вход! — воскликнул Гарри, направляя следующий «ступефай» в распахнутые врата. Луч разбился о невидимую преграду. — Заперто…

— А если попробовать пробить? — предложила Гермиона.

— Ну… Я вообще не вижу, что там за защита, — признался Гарри. — Но попробовать стоит. «Ступефай» сможешь?

— Не знаю, — вздохнула девочка. — Давай лучше ты.

— Как знаешь. Только «ступефай» тут не подмога. Начну, — мальчик закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении канала к Источнику Магии, нагоняя из него энергию усилием воли, чтобы крикнуть. — Велло!

Лёгкое мерцание Гермиона различила невооружённым глазом. Оно ударилось о защиту на входе с оглушительным звоном, заставившим детей рефлекторно закрыть ладонями уши. Сияющей плёнкой показался и сам щит. Когда звон стих, а щит погас, Гарри разочарованно констатировал:

— Не вышло. Ну хотя бы я его вижу.

— Можешь дать мне волшебное зрение?

— Прошлое уже кончилось? Ациус магика.

— Какой он странный! — воскликнула девочка.

Действительно, щит не походил ни на что, виденное ей раньше. Во–первых, яркий — ярче его, разве что, сиял выброс Запретных Врат да Зеркала Энергий. Во–вторых, движущийся. Внутри щита крутились водовороты — десятки, сотни! — плавно и завораживающе перетекающие друг в друга. Девочка помотала закружившейся головой — засматриваться на них было плохой идеей.

— Структурный и, наверное, заклятие–процесс, — «объяснил» Гарри. — Мне Атика показывала один такой, там тоже внутри всё двигалось. Не представляю, как его пробить. Может быть, «конфринго»…

— А ты умеешь?

— Нет, — мальчик опустил волшебную палочку. Они подошли ближе к щиту. Затем Гарри хлопнул себя по лбу и выпустил «велло» по стене. С досадой воскликнул, смотря на проявившуюся копию щита на входе. — Ещё один!

— Как насчёт границы? — предложила Гермиона. — Если ударить в границу щитов, то…

— Велло, велло! — два чарокрушителя показали ещё два щита около входа. Вот только вместе с первым они образовывали слитную конструкцию — энергия пульсировала без всяких границ и переходов.

— Это один щит, — догадалась Гермиона. — Просто замаскирован по частям.

— Умеешь поднять настроение, — прокомментировал Гарри, садясь на пол. — Ничего, просто устал! — сказал он, когда подошла обеспокоенная Гермиона. — И что нам делать?

— Не знаю.

Получившееся в итоге пространственное — завихрение, искажение? — сама Атика назвала пространственным пузырём. Или про–пузырём, если коротко.

— Это один из вариантов доработки свёрнутого пространства, — лекторским тоном прокомментировала она, пока пятеро чародеев стояли во тьме. — Разница мала и ощутима. Про–пузырь скрыт. То есть, по–настоящему скрыт, пространство не просто стянуто наперекосяк, делая всё внутри недосягаемым. Нет, я зашла гораздо дальше! С одной стороны, это просто воссоздание естественной структуры вовне свёртки. С другой — в каком–то смысле, расширение «почти точки» до таких вот, — она обвела окружающее, — размеров. Классическое незримое расширение на такое не способно: слишком велико напряжение искажающих контуров, да и энергии требуется, потому стабильность… А, кому я рассказываю! — волшебница махнула рукой. — Альбус оценил, и ладно.

— Второе отличие, — напомнила Вэнс, слушающая с огромным интересом.

— Второе. Да… Над вторым пришлось поработать больше, много больше, даже не в двух экземплярах, пока не стабилизировала процесс. Пришлось опускаться до полной векторизации, хорошо хоть пространственная магия векторизуется элементарно, но время, время… Словом, получилось не очень быстро, зато могу с уверенностью заявить — мы движемся!

— Движемся? — с недоверием переспросил Снейп. — Ничего не ощущаю.

— И не должны, мистер Снейп, — ухмыльнулась Атика. — Пространство движется вместе с нами! Могу назвать это одним из вершин моей магии. И даже погордиться, — тень улыбки. — Двигать одно пространство относительно другого — по сути, я вплела в саму векторную схему ритуал движения, причём описан он с помощью интерпретации векторов. Прямо сделать, увы, не получилось — слишком большое нагромождение, слишком тонкая работа. Зато непрямо… Альбус, скажи!

— Тебе нужно ещё одно устное подтверждение собственной гениальности? — иронично осведомился Дамблдор.

— Нет, конечно! — фыркнула Атика. — Хотя… Ладно, я не об этом. Итог у вас перед глазами — про–пузырь есть абсолют маскировки, с ним можно проникнуть практически куда угодно, миновать любую сигнализацию, за исключением очень тонкой работы с пространством или какого–нибудь барьера стабильности — но тут его нет, уверяю. Альбус, мы где?

— Относительно предыдущего местопребывания — на сто метров на северо–северо–запад дальше, как и просила. По–прежнему не понимаю твоей уверенности в отсутствии пространственных барьеров.

— Скажем так, никакие пространственные изгибы не мешают связи с собственной ментально–материальной проекцией, — хмыкнула Атика. — Она ведёт нас дальше. А уж своё расположение не видеть, будь тут хоть сто аномалий — стыдно.

Усгаор откинулся на своё любимое кресло. Примечательное, надо заметить, кресло. Плетёное, из древесины, словно выросшей в такую форму. Магия фей. Фей… Где они, эти фейри? Сгинули или бежали. Возможно, возродили своё королевство где–нибудь ещё. Например, на Элайе. Дела давно минувших дней. Наконец–то — торжествующая улыбка тронула лицо первожреца — они завершались. Осталось безупречно разыграть все козыри и выпроводить незваных гостей. Спасатели нашлись, как же!

— Внимание, общее тревога! — разнёсся голос первожреца, проецируемый специальным артефактом, по всему городку. Разумеется, сам первожрец молчал — это была запись. И то, что она говорила… — Красная тревога по городу — проникновение через внутренний охранный периметр. Внимание, общая…

— Значит, проникновение, — задумчиво произнёс Усгаор. А задуматься было о чём. «Проникновение» без уточнения типа означает, что сработал ритуал–детектор, рассчитанный на опытных лазутчиков, которые обойдут все сигналки, не потревожив. А последнюю сигналку делал его ближайший помощник, более чем опытный волшебник, откомандированный окольным путём из Взар — Тирота. — Келент, — это ключевое слово проговаривалось перед любой командной фразой, дабы управляющие контуры защитных систем отличали её от обычной речи, — опустить основные щиты, развернуть полный массив сигнальных систем, объявить режим боевой готовности по базе. Группе «Дезар» — охрана Тронного Зала. Ферента — ко мне. Рекелент.

Первожрец предвкушающе потёр руки, взял свой верный посох с фрагментом черепа грифона на верхушке, погладил его полированное дерево. Как же давно он не развлекался!

— Тактика проста, как «конфринго», — на правах командира их группки, сообщила Атика. — Делимся натрое. Альбус и Северус, Филиус и Эммелина, я. Кто прикрывает, кто ведёт — сами разберётесь. Задача — найти и эвакуировать детей. По возможности — не встревать в бой. Как только Гарри и Гермиона будут в безопасности — уходим. Ключ ритуала перемещения помнят все? Отлично. Маскировку побоку — там центр силы этих жрецов. Ставим на щиты и скорость. Вопросы?

— Зелья? — молвил Снейп.

— Разумеется, мистер Снейп. Мне не надо, а вот остальным — на ваш выбор.

— Эксклюзивные ритуалы? — Эммелина бросила выразительный взгляд на Атику.

— Расколола, — издала смешок та. — Всё верно, моя базовая специализация — ритуалистика. Парочку могу добавить, но сочетаемость с зельями…

— Это проще обговорить со мной, — вставил Снейп.

— Приступим, — кивнула Атика. — Как насчёт ускоряющего ритуала? Классификация…

Спустя пятнадцать минут жарких споров, Атика и зельевар пришли к единому мнению. Четверо магов выпили из отобранных флаконов, прослушали несколько фраз никому не известной ритуальной системы — и пришло время размыкать про–пузырь.

— Эммелина, Филиус — вы первые, — Атика указала на подобие портала в чёрной стене пузыря. — Я следующая, Альбус и Северус замыкают. Пошли!

— Ферент, кажется, ты жаловался на скуку?

— Верно, командир. Эти гости — интересны?

— Именно. Вероятно, одна из них убила Леотарта — и разница в уровне весьма существенна. Ритуалистка, судя по всему, остальные тоже. Их цель — дети–маги в Тронном Зале. Шолли вытолкнул их в Тень Троп — вернутся через полчаса. Сам Шолли — моя забота, но если попробует сбежать под шумок…

— Понял. Когда?

— Сейчас. Они миновали первый сигнальный контур. Прут напролом. Вот и второй сломан. Третий… готов. А вот и наши гости. Встречай.

— Слушаюсь, Ваша Святость.

В паре Вэнс — Флитвик, конечно же, вела Вэнс. Флитвик не командовал ни одним человеком, кроме как в школе, а Эммелине не привыкать и приказывать, и ориентироваться в самых непредсказуемых ситуациях. Коей, в сущности, и являлась…

«Светлый щит», — прилетела мысль по специальной ритуальной связи. Флитвик выставил «протего тоталум». Щит принял на себя пятеро чернильно–чёрных лучей, заметно ослабнув — преподаватель чар тут же продублировал его «эгисом». Ну а Эммелина небрежным взмахом своего тонкого посоха погрузила противников в сон — несмотря на их щиты.

«Тёмный!»

«Ремиссо» — отозвался Флитвик, блокируя несколько белых лучей.

Позади взметнулось пламя — это развернулась Атика. Вэнс ударила чередой молний, не церемонясь. На пятой щиты у входа в храмовый комплекс пали. На седьмой у них остался один защитник. Восьмая обратила пеплом и его. Эммелина Вэнс подтверждала славу одной из лучших волшебниц своего поколения.

«Щиты сзади, сильней!»

Взмах палочкой материализовал несколько стен, пронизанных укрепляющей магией. Вовремя. Волна тьмы разметала пару укреплений, но разбилась об остальные. Двойка Вэнс — Флитвик вошла в комплекс.

Двойка Дамблдор — Снейп ступила на покрытый воронками камень около храмового комплекса. Снейп мгновенно принял на щит два луча — чёрный и оранжевый. Впереди, окружённая белым ореолом, замерла Атика. Напротив ней стоял невысокий маг — его сила чувствовалась чистым волшебством, без примеси жреческой — в военной форме неизвестной принадлежности. Противники не двигались.

«Прорывайся вперёд, Альбус! — это прозвучало как приказ. — Этого человека предоставь мне. Ну же!»

«Хорошо», — два небрежных «ступефая» отбросили жрецов в беспамятство. Двойка Альбус — Северус вошла в храм, проломив стену. Атика же осталась рядом со своим противником.

Пламя ударило в щит — и отскочило, тая, исчезая. Атика поспешно отозвала его к себе, восполняя. Невысокий, сосредоточенный, с искоркой азарта в глазах — этот маг был достойным противником. Таких нельзя оставлять позади. Бросив Альбусу, что она остаётся, Атика сделала шаг навстречу. Противник зеркально повторил её движение. Она подняла палочку. Он поднял украшенный зелёным самоцветом жезл. Атика ухмыльнулась и засунула палочку в карман. Её противник подбросил жезл — тот растворился в воздухе.

— Мастер Ферент, заместитель начальника базы Безымянного в Диххусе, — церемонно поклонился противник.

— Атика Сей — Тиор, — кивнула ему чародейка.

Атака последовала неожиданно — но была успешно отбита. Вскинутая рука напротив вскинутой руки — лишь магические разряды пульсируют маленькими молниями, отображая противодействие двух векторов. Атика улыбнулась. Ферент качнул головой в знак уважения — и добавил к первой ладони вторую. Атика гибко провернулась, будто опираясь на один чужой вектор и пропуская мимо себя второй — судя по жару, что–то, связанное с теплом.

Вектора изменений вновь встретились — заскрежетали магические разряды. Неприятный звук. Атика провернула тело, игнорируя гравитацию, зависла, по–прежнему удерживая чужую атаку одной рукой. Улыбка стала шире. И тогда Ферент начал движение.

Альбус устало выдохнул, в очередной раз пробивая стену. Вэнс и Флитвик, видимо, из расчёта поберечь их силы, шли самым опасным маршрутом, через поджидающие именно их ловушки и охрану. Альбус и Северус почти не устали, когда пробились к цели.

А целью был купол. Возвышающийся над всем комплексом, он являл собой сосредоточие чуждой силы и чуждого колдовства. Вот только оно казалось каким–то… пассивным, что ли? Неагрессивным, нейтральным — словно кто–то сдерживал его. Но это не так уж и важно. Подождав, пока войдут Эммелина и Филиус, Дамблдор сделал проход и им со Снейпом. До Гарри и Гермиона оставались считанные десятки метров. Как бы то ни было, они пришли.

Вектор, вектор, перехватить, развеять, уничтожить! Быстрее, быстрее, нет правил, есть только собственная воля–магия, сплетённая с чужой. Смертельный танец для двоих, дуэль чистого мастерства, отблески интуиции…

Встретить огонь льдом, а заморозку нагревом. Уклониться от силового вектора, ударить собственным, опереться на чужие, скользнуть сквозь атаки, ударить в ответ искажением пространства, аппарировать, продираясь сквозь защиту — и отразить в конечной точки перемещения шесть атак подряд. Скорость, скорость, скорость! Быстрее, в сторону, в сторону, удар, отбить и не медлить, доля мига — ты труп.

Наверное, со стороны это выглядело сюрреалистически. Два человека в десятках метров над землёй — размазанные силуэты кружатся между вспышками и порывами ветра. Вряд ли этот танец смогла бы оценить Эммелина Вэнс, чародейка, предпочитающая решать проблему одним мощным ударом. Северус Снейп только покачал бы головой — такая скорость была за пределом его возможностей, а манипуляция векторами воздействий — слишком непривычный инструмент для того, кто предпочитает полноценные проклятия. Филиус Флитвик тоже покачал бы головой — но лишь потому, что осознал бы, куда следует стремиться. Альбус Дамблдор понял бы гораздо больше — пару подобных дуэлей он проводил, правда, на куда как меньших скоростях.

Атика всё ещё улыбалась. Только улыбка была кровожадной — её ум охватило яростное пламя, она шагала странными тропами чистой интуиции, выстраивая сложный узор векторов против узора враждебного. Ферент же был шахматистом. Его узор отдавал некоторой искусственностью, но, в то же время, точным и сокрушающим расчётом, не раз и не два ставившим Атику на грань поражения. Правда, в этом она не уступала — волшебник, порой, ускользал только чудом, стремительно выстраивая новые и новые смертоносные комбинации. А потом Атика начала говорить.

Точнее — читать нараспев заклятие. Всё внимание было сосредоточено на бое. Но речитатив не требовал внимания. Она произносила выученные наизусть слова автоматически. Ферент ощутил, как могущественные силы сгущаются вокруг неё, усилил напор — бесполезно. Его сила разбивалась о её волю. Они равны — но она оказалась хитрее. И тогда колдун отступил. Собственноручно созданный ритуал перемещения сработал от кодового слова — это потребовало капельку внимания. Потому Ферента выдернуло из схватки без обеих ног, что играючи срезал вектор пространственного сдвига.

Усгаор с удовлетворением увидел, как Ферент завязал бой с самой сильной из группы. Или она связала его боем? Неважно. Важно, что один из противников временно нейтрализовал. Или навсегда — вряд ли ей есть что противопоставить опыту его первого помощника.

Маги поступили достаточно предсказуемо: вместо того, чтобы идти вместе, разделились. В принципе, верно, поскольку даже в работе двоек была заметна несогласованность, несработанность. Впрочем, и поодиночке они могли бы доставить неприятности. Значительные. Вот, выломали стену. Сколько трудился Ферент, ставя пассивную защиту? Варвары. Хотя, конечно, он не прав: сам отключил основную защиту, пропуская их прямиком в центр собственного могущества. Сколько они смогут продержаться против «Дезар»? Вряд ли долго. Их тренировал лично Ферент, а уж он — один из лучших в своём деле. Чего стоило вытребовать такого помощника, сколько связей в верхах пришлось использовать… Усгаор вздохнул. Но он себя оправдал, не так ли?

— «Дезар» — готовность секунда, — сказал первожрец молчаливому жрецу–воину рядом.

— Принято, — бесстрастно ответил тот.

В тот же миг каскад молний снёс защиту входных врат и сами врата. Усгаор лишь усмехнулся. Подождал, пока вторая двойка не пройдёт, в своё обыкновение, «не заметив» стены. Удовлетворённо произнёс:

— Келент. Активация всех средств защиты. Статус объекта Шолли — ценный заложник. Рекелент.

Ловушка захлопнулась.

Глава двадцать вторая: Диххус — спасательная операция, часть последняя

Альбус Дамблдор внимательно разглядывал место, где они оказались. Куполовидный зал. В видимом спектре покрыт не то цветным стеклом, не то большими драгоценными камнями и позолотой. Белоснежные колонны, увитые словно выплавленными из камня лозами. Сложный до неразличимости узор чар, вплетённых в стены. Магические светильники, напоминающие лампы дневного света. И торжественная тишина.

Посреди зала стоял столь же богато украшенный трон. На нём — старец. На седых волосах — серебряный обруч, отдалённо напоминающий корону. Серебристое, переливающееся одеяние и иссиня–чёрный посох в руках, увенчанный пустой глазницей чьего–то черепа. Рядом с троном застыли пятеро жрецов в тёмно–серых плащах с золотым кругом на накинутых капюшонах. Пара десятков таких же жрецов стояли по периметру зала, не двигаясь, будто плащи надеты на статуи.

— Добро пожаловать, маги, — встал им навстречу старец. — Моё имя — Усгаор, первожрец и командующий всеми силами армии Безымянного на Диххусе. В данный момент, — дыра в стене заросла, а ворота встали на место. Легко жужжа, активировался каскад щитов, отрезая купол от внешнего мира, — вы находитесь в моей полной власти. В пределах Тронного Зала попытка колдовать обернётся… летально, — щелчок пальцем, и магический разряд промелькнул в сантиметре от плеча Эммелины, пройдя её щиты насквозь. — Это ясно?

— Вполне, — кивнул Дамблдор, не утративший самообладания. — Но вы должны понять и нас. Мы ищем…

— Я знаю! — голос Усгаора прогремел на весь зал, эхом отражаясь от стен. — Вот только они мне нужны. Ненадолго, ручаюсь. Потом, возможно, я их отпущу. А возможно — убью, — он заметил, как напряглись волшебники с Земли, и удовлетворённо улыбнулся. — Видите ли, кроме вас за них вступился один ра–сохай по имени Шолли. И я шантажирую его жизнью детей. Если бы всё прошло хорошо, он бы через часик отдал код, а дети бы сидели спокойно в гостевых покоях. Но в мой план вмешались вы, иномиряне. Поэтому я сделаю проще. Уйдёте отсюда целыми и невредимыми. С детьми. И даже проводниками, если нуждаетесь в них. В этом зале находится Шолли Даостр, мой старый враг. Он прячется, даже я его не вижу. Ваша задача — найти его за оставшиеся, — первожрец сверился с заведённым заклятием–таймером, — шестнадцать минут. Найти — и убедить отдать мне код. Если же нет — то мальчик и девочка вернуться с Тени Троп, куда их выдернул Шолли, и будут в моей власти. И Шолли займусь уже я, раз уж подчинённые не справились, — Усгаор стёр с лица улыбку и спокойно сел. Оставалось только ждать.

Происходящее вокруг становилось всё чётче и чётче. Усгаор не соврал — Гарри и Гермиона возвращались в привычную реальность. Они уже пытались докричаться до Дамблдора — бесполезно. Слышимость была односторонней. Несколько «ступефаев», пущенных в упор на первожреца, разбились о стену купола.

— Мы можем выбрать место, где появимся! — пришло в голову Гермионе.

Они подошли к директору Хогвартса и уже оттуда наблюдали дальнейшие действия.

— Для чего вам нужен этот код? — вопросил Дамблдор. Кончик его воздетой палочки смотрел точно на собеседника.

— Всё просто, — пожал плечами Усгаор. — Код открывает Око Совета, башню — фокус сильнейшего заклятья, мешающего перемещаться в мир именем Чёрные Просторы. Пока нам приходится тратить много времени и сил даже на поставки продовольствия. После снятия барьера, мы сможем возродить этот мир, вернуть ему былую жизнь и красоту. Шолли — единственный, кто знает код. Теперь вы видите, насколько я рискую, предлагая найти его в обмен всего–то на две жизни.

— Я могу передать мыслеобразом, где находится Шолли? — уточнил директор Хогвартса.

— Уже нашли? — не удивился первожрец. — Да, разумеется, я приспустил пси–щит.

— Фиарири э, — разорвал на миг воцарившуюся тишину чей–то тихий, на грани слышимости, голос. Пространство вокруг первожреца помутнело, в нём что–то закружилось, вспыхивало, появлялось и исчезало…

— Меня не трогать — сам справлюсь, — голос Усгаора прозвучал с потолка, видимо, он транслировал его через связь с защитной системой. — Проклятый ублюдок, да когда же ты успокоишься! Сейчас, сейчас…

Помутнение медленно пропадало, а от первожреца распространялась незримая аура могущества, чего–то нездешнего, запредельного. Секунда, другая, третья — и вот он стоит подле трона, сжимая посох с чуть светящимся фрагментом черепа.

— Учитель! — воскликнул Гарри.

И правда — в Тронном Зале появилось новое действующее лицо. В ярко–алой накидке поверх чёрной безрукавки и чёрных же штанов, с агрессивно направленной палочкой и безумной улыбкой–оскалом на обрамленном опалёнными волосами лице, между Дамблдором и Усгаором стояла Атика.

— Дети скоро будут здесь, — бросила она Альбусу. — Сим–сим, откройся.

Палочка повернулась в сторону запертых врат — те послушно взорвались вместе со значительной частью стены и несмотря на активированные щиты. Усгаор отреагировал адекватно: белая молния магического разряда прошила Атику насквозь, оставив от неё лишь выемку в полу.

— Боже… — прошептала Гермиона. Гарри только сжал зубы.

— Здесь становится жарко, — ухмыльнулась Усгаору с другого конца зала целая и невредимая чародейка. Первожрец щёлкнул пальцем — очередной разряд прошёл её насквозь, не причинив, ровным счётом, никакого вреда. — Даже очень жарко. Неужто думаешь, что твои дешёвые трюки помогут против меня?

— Умри, — коротко ответил Усгаор, направляя на неё посох. Из пустой глазницы вылетел чёрный луч — Атика с хлопком аппарировала, пропуская его мимо себя. Луч впился в щиты зала, развеяв некоторые в чёрном беззвучном взрыве.

— Фу, как грубо, — лицо Атики застыло в маске сумасшествия — Гарри никогда не видел такой у своего учителя. — Легилименс–нерго.

Усгаор отмахнулся от растаявшего в воздухе луча и вновь ударил из посоха, на этот раз — волной тьмы. Атика аппарировала подальше — волна встретилась со щитами, разнося многие на клочки.

— А, хочешь, поиграю по твоим правилам? — чародейка послала первожрецу очередную кривую усмешку. — Реферис–таве!

Тройка чёрных лучей, разом посланных Усгаором из посоха, отклонились в сторону, ударив в щиты, окружающие дыру на месте врат. Атика отступила назад — палочка едва не вылетела из её рук. Ответил первожрец знатно — посох окутался мраком, из которого вылетел ярко–белый луч. Атика вновь аппарировала, уклоняясь от атаки. Гарри не мог понять, как она это делает — неужели в зале отсутствует антиаппарационная защита?

— Попалась! — крикнул Усгаор, посылая белый луч куда–то в потолок. Громыхнуло.

— Ха, попался! — рассмеялась в ответ волшебница. — Это обманка, а не я, придурок.

Усгаор не ответил — он выпускал волны мрака, одну за другой, сплетённые из тьмы сети, неясные, едва различимые чары, какие–то всплески силы, природы коих Гарри понять не мог, магические разряды — бесполезно. Атика вертелась по залу, ухитряясь оказываться в том месте, атакуя которое первожрец не причинит вреда ни своим слугам, собравшихся подле него и за ним в две группки, ни четверым магам Земли, также вставшим вместе и компактно разместившимися за несколькими щитами.

— Не так–то просто, верно? — ухмыльнулась Атика, частично уворачиваясь, частично защищаясь от очередной порции силы Усгаора.

— Ты вынуждаешь меня перейти к крайним мерам, — заговорил Усгаор, прекращая поток атак. — Я не использовал удары по площади — а если использую, твоим друзьям не поздоровиться. Хочешь, чтобы они жили — немедленно уходи. Ты мне не нужна — нужен лишь Шолли.

— Хорошая попытка, — признала Атика. Её лицо приняло чуть более осмысленное выражение. — Но если я уйду — кто может гарантировать, что ты их не убьёшь, потом используешь детей, спокойно прикончишь и будешь в выигрыше?

— Никто, — согласился первожрец. — Да только никто и не мешает прикончить их вместе с тобой прямо сейчас. Вопрос доверия, не так ли? Просто постой спокойно в сторонке, всё равно ты не в силах причинить мне вред. Убедись сама, что я не лгу.

— Вопрос доверия? — вновь рассмеялась Атика. — Нет, отнюдь. Просто боишься попасть в своего Шолли. Он где–то там, наверху, верно? — Атика указала на потолок. — Я заметила — ты нападал на меня там медленной самонаводкой.

— Такая причина также имеет место, — спокойно подтвердил Усгаор. — Не хочешь последовать озвученному же предложению — поймай Шолли и помоги вытянуть из него код.

— Какого Шолли, этого? — Атика аппарировала близ потолка, зависнув и держа за руку ра–сохая. Усгаор мгновенно пустил на неё какие–то чары — женщина со смешком переместилась вниз. Иллюзия ра–сохая растворилась от столкновения с заклятьем. — Видишь, почему я даже не пытаюсь?

— Это сковывающие чары, дура! — воскликнул первожрец. — Мне нет резона его убивать — тебя бы освободил позже. Предложение всё ещё в силе — найди его!

— А как насчёт… Адеско Файр!

Из атикиной палочки вылетел поток огня, чтобы столкнуться с потоком тьмы из посоха Усгаора. Играючи поборов его, пламя хлынуло на первожреца, заключив его в оранжево–фиолетовый шар. Полминуты все стояли, замерев. По лбу Атики градом потёк пот — и шар дрогнул. Секунда за секундой — шар уменьшался в размерах, всё быстрее и быстрее сжимаясь, пока не открылась картина окружённой тьмой фигуры и стремительно втягивающего Адский Огонь посоха. Наконец, всё было кончено — чернота вокруг Усгаора рассеялась, а он сам мрачно посмотрел на чародейку. Та тяжело дышала, опустив палочку.

— Так вот чем ты сокрушила малую аватару, — произнёс первожрец. — В первый раз виду заклятье такой мощи от ритуалиста. Вы берёте тонкостью да хитростью — не ожидал, не ожидал.

— Редко сталкивался с ритуалистами? — хмыкнула Атика.

— Нечасто, — Усгаор распрямил плечи, снова обретая уверенность в своих силах. — Ты победила Ферента, одного из моих слуг — он обладает схожей мощью, но берёт скоростью. Полагаю, наше сражение завершено? Если это твоё самое сильное заклятие…

На этих словах Гарри начал чувствовать окружающую магию. Они с Гермионой перемещались обратно, в обычную реальность. Появились рядом с Дамблдором, но не точно там, где стояли, а в пятёрке метров. Тот резко развернулся к детям — и события понеслись вскачь. Усгаор, увидев их, исчез и появился рядом с Атикой, чтобы воткнуть посох острым нижним концом прямо ей в грудь. Полубезумное выражение не сменилось маской боли. Дамблдор и Снейп одновременно начали движение к Гарри. Эммелина и Филиус выставили новые, буквально пылающие силой щиты. Усгаор с победной усмешкой провернул посох и потянул обратно, выдёргивая из трупа. Атика вдруг улыбнулась — и исчезла. Усгаор в недоумении уставился на собственный посох. Гарри, не выдержав, взмахнув палочкой, воскликнул:

— Археавис! — маленький, но вполне материальный дракончик, копия встреченного в мире снегов и ветров, взмахнул крыльями, чтобы вонзить внушительные когти и зубы в спину первожрецу.

— А как тебе это? — Волшебница без малейшего следа раны, вися у потолка и всё так же безумно ухмыляясь, направила палочку вниз и выкрикнула. — Унданерго!

Слепящая вспышка закрыла её — в тот же миг Северус коснулся Гарри, а Альбус — Гермионы. Они синхронно выкрикнули: «Поехали!» — и водоворот портключевого переноса унёс детей и взрослых в неведомую даль.

— Гарри! — сразу по перемещению шестерых волшебников в поместье, Альбус подошёл к приёмному внуку и положил руки тому на плечи, вслушиваясь в невидимое. — Ты в порядке? Гермиона? — он повторил жест с девочкой.

— Мы в порядке, — ответил за двоих Гарри. — Что случилось с Атикой?

— Ну, раз ты в порядке… — Дамблдор с сомнением оглядел его, успокаиваясь и материализуя стул для себя — казалось, на него присаживался дряхлый старец, а не тот, кто считанные минуты назад пробивался сквозь многочисленную стражу Тронного Зала. — Вообще–то, «Унданерго», ритуал Хаоса Энергий, смертелен и для заклинающего, и для его цели, и для всего окружения, но зная нашего учителя…

— Я не опоздала? — негромкий хлопок и жизнерадостный возглас возвестил появление Атики. — Альбус, дети…

— Судя по всему, в полном порядке, — отозвался тот. — Но глубинное обследование пройдут обязательно и незамедлительно. Дайна! — он требовательно посмотрел на ждущую указаний эльфийку. — Подай чай с успокаивающим зельем в пропорции один к одному на кухню, два полный бокала для Гарри и Гермионы… Нет, лучше три — один для меня. Остальным — вино. Атика, будь добра, проследи, чтобы дети выпили успокоительное. Я подготовлю площадку для исследовательского ритуала. Очень надеюсь, — выразительный блеск глаз из–под очков–половинок, — что в моё отсутствие не случиться чего–то необычного.

— Как ты это делала? — первой не выдержала Эммелина, подняв требовательный взгляд на Атику.

— Что? — невинный взгляд в ответ.

— Перемещаться внутри такой сильной магии теоретически невозможно, — заметил Флитвик. Гарри с Гермионой, уже оправившиеся от напряжения, с интересом прислушивались к разговору. — Выжить после Хаоса Энергий без предварительной защиты, вообще–то, тоже.

— Во–первых, с чего вы взяли, что я перемещалась? — хмыкнула Атика. Послушайте–ка лучше мою версию событий.

…надо заметить, поддерживать одновременно два полноценных воплощения, если одно сражается в полную силу — задача для божества, а не мага, пусть и долгоживущего. Божеством Атика не являлась, потому скрытое про–пузырём тело полетело по следу Дамблдора с помощью заранее оборудованной примитивной, зато практически незаметной сенсосети, а тело вовне пузыря сбросила маскировку, чтобы вступить в сражение с Ферентом. У Атики мелькнула мысль: «а раньше я сомневалась, что интуиция рекурсивна», — и поделила внимание и интуицию между телами согласно подсказке самой интуиции.

Телу в про–пузыре сознания хватало ровно на перемещение вслед за Альбусом. Впрочем, вплоть до победы над Ферентом и одномоментным вторжением двоек Дамблдора и Вэнс в Тронный Зал, большего от него и не требовалось. Как только Ферент бежал, копия Атики улеглась поудобнее на побитую землю и отключилась, передавая весь разум другой себе, сидевшей в про–пузыре. Надо ли говорить, что пузырь обладал односторонней проницаемостью, а выйти в месте наибольшей концентрации волшебства — на потолке — и скрыться в свечении энергий от первожреца не составило для чародейки труда?

— … И Шолли займусь уже я, раз уж подчинённые не справились.

«Интересный тип. А защита — аж завидно стало. Правда, духовная и ментальная часть послабее… О, идея!»

Найти Шолли — задачка та ещё. Скрылся он как следует — высшей иллюзией, не иначе. Тем не менее, интуиция подсказала примерное местонахождение ра–сохая. Дальше — легчайшая, незаметная в напряжении энергий сенсорная паутинка, больше ментальная, чем магическая, облетела верх купола, чтобы завибрировать, проходя чужую маскировку. Остальное — дело техники. Переместиться к Шолли, «приподнять» своей волей иллюзию и послать дружественное пси–приветствие. Ра–сохай отреагировал быстрым разворотом. Глаза в глаза. Ментальный мост возник будто сам собой. Три секунды общения, значительно растянутого по внутреннему времени собеседников, и ра–сохай кивает, обнажая клыки.

Короткий сигнал по духовной связи с Альбусом. Согласие в ответ.

— Я могу передать мыслеобразом, где находится Шолли?

— Уже нашли. Да, разумеется, я приспустил пси–щит.

— Фиаририэ, — шепнула Атика, отлетев от Шолли.

Интересно, выдержит ли первожрец Танец Безумия? Надо же, выдержал. Непростой силе он служит, ох непростой. Ничего, внешние пси–щиты слетели — и ладно. Теперь аккуратно, на грани фола протолкнуть искажение восприятия, чтобы компенсировать различимость в духовном плане… Есть! Осталось только молвить мысленно, направив на нужное место палочку: «Иллюрос».

— Дети скоро будут здесь, — не то чтобы это требовалось, но намекнуть о своей цели — почему бы и нет? — Сим–сим, откройся, — да уж, Шолли изрядно постарался, минируя купол, умудрился даже расколоть стены, не затронув щиты. Щиты пригодятся — например, чтобы выжили те придурки, что стоят рядом с входом, когда Усгаор разойдётся. Они–то виноваты только в собственной глупости, в игры такого начальства вмешиваться смерти подобно.

Магический разряд? Как вульгарно! Для первого раза можно сымитировать и смерть. Для второго — не буду, в конце концов, убрать с пути разряда часть иллюзии, а затем вернуть — невелика задача.

— Здесь становится жарко. Даже очень жарко. Неужто думаешь, что твои дешёвые трюки помогут против меня?

«Ну что же, эту роль я играла не раз и не два. Иногда даже не играла, а была такой…»

— Умри, — лаконично. У него есть стиль? Эх, как хотелось бы всего частицу этого могущества! Пропустить мимо, поработать на образ, опять пропустить, увернуться, отклонить, отклониться, ещё раз… Аппарация, как же! Всего лишь разрушение–воссоздание иллюзии с соответствующим звуковым эффектом. Так, поставить мираж на потолке, сказать об этом, убедив, что внизу всё–таки она–настоящая… Чёрт, до чего же тяжело колдовать через иллюзию, пусть и такую навороченную! До чего же сильная сволочь! Интересно, а Адский Огонь выдержит? Уклонение, видимость аппарации, пропустить черноту мимо, издевательски слабая атака… Хм, почему бы не попробовать? Сил должно хватить. По площади, говоришь, ударить? Будто за дуру считает. Сносить столь тщательно созданную магическую систему, чтобы поразить одного противника…

— А как насчёт… Адеско Файр! — «Держу! Получается, ну же, ну же, замкнуть его в кокон, придавить, раздавить пожирающим магию и любую иную силу пламенем… Ага, посох — трансформатор–поглотитель, мне бы такой, эффективность запредельная, но расчёта на победу и не было».

— Так вот чем ты сокрушила малую аватару, — вот, значит, как то чудо называлось. Не высшее заклятье, а аватара божества в боевой форме. — В первый раз вижу заклятье такой мощи от ритуалиста. Вы берёте тонкостью да хитростью — не ожидал, не ожидал.

— Редко сталкивался с ритуалистами? — как давно она слышала, как её называют не просто магом, но ритуалистом?

— Нечасто, — Усгаор распрямил плечи, видимо, удостоверившись, что может легко победить. Интересно, а смогла бы справиться с ним, сражаясь в полное присутствие? Скорее нет, чем да — есть могущество, перебарывающее любое искусство. — Ты победила Ферента, одного из моих слуг — он обладает схожей мощью, но берёт скоростью, — хм, маг, сражающийся чисто на векторах? — Полагаю, наше сражение завершено? Если это твоё самое сильное заклятие… — так, сколько там осталось? Интуиция шепчет — не больше пары минут. Значит, не заверш…

Стоп — они появляются, значит, настало время для финального акта. Шолли? Ага, щиты пробиты самим же жрецом и не восстановились, несмотря на обилие энергии, ра–сохай выскользнул вовремя. Ещё лучше. Так, приготовиться, подать сигнал Дамблдору, и… Вот же жук! Умел мгновенно перемещаться, но приберёг на потом. Эффект неожиданности в действии, будь там она сама, а не иллюзия… Продемонстрировать собственную смерть — иллюзия уже разрушается от контакта с направленным всплеском разрушительной энергии. Альбус и Северус бегут к Гарри и Гермионе, иллюзия пропала.

— Археавис!

А Гарри молодец, доработал–таки своё монстрообразное заклинание, надо будет похвалить, внимание отвлёк вовремя. Ну, и закончим этот раунд.

— Унданерго!

Чёртова боль! Когда материальное тело разрывает на куски — это очень неприятно. С другой стороны, атака жреца задела и душу. Поверил ли он, что она погибла? Вряд ли. Умный, опытный — внутреннее чутьё подсказывает, это не последняя их встреча.

Два жреца, осматривающих безусловно мёртвое, холодное тело, очень удивились, когда тело открыло глаза и смахнуло с палочки два «ступефая». Эффект неожиданности в действии — даже простой щит не поставили. Встать, осмотреться… А вот и он.

— Шолли Даостр? — Атика протянула ящероподобному гуманоиду руку.

— Атика Сей — Тиор, — он осторожно пожал её когтистой ладонью.

— Прошу, — и прямой портал, возможный, как и портключевое перемещение, благодаря заранее запущенному ритуальным речитативом волшебству, распахнулся перед ра–сохаем, твёрдо ступившем под сень Элайи.

— Закончила? — привлёк внимание подошедший незаметно Альбус. — Тогда бери детей — и марш помогать с проверкой. Тоже мне нашлась хитроумная волшебница.

Глава двадцать третья: розы в стекле — вступление

«Розы в стекле» — мифические артефакты, вышедшие из–под рук неизвестного ювелира. Согласно одной из версий, в создании участвовал гоблин, согласно другой — могущественный дух. Время изготовления — раньше двадцатого года н. э.

[…]

Каждая роза — одноразовый артефакт, после активации теряющий свойство сохранности и превращающийся в обычный цветок. Полный набор «роз» на момент первого упоминания (20 г. н. э.) содержал десять артефактов, второго упоминания (70 г. н. э.) — восемь, третьего (900 гг.) — пять, четвёртого и последнего (1529 г.) — три. Нет никаких оснований считать, что к настоящему времени в наборе уцелела хотя бы одна роза, существуй они на самом деле.

Древние артефакты и заклинания. Краткий справочник.

— Бред, — короткий комментарий по выходу из кино заставил Гарри, Гермиону и Альбуса с недоумением повернуться к ней.

— Что ты имела в виду? — с неодобрением спросил Дамблдор.

— Фильм, — пожала та плечами. — Ромео и Джульетта, право слово. Убиться только потому, что мёртв возлюбленный… Полный и абсолютный бред.

— Это трагедия, — терпеливо, как ребёнку, разъяснил Дамблдор.

— Ну да, трагедия, — поморщилась женщина. — Знала бы — не пошла б. Кино то, кино сё… Бред! Если твой любимый умер — погрусти, потом возьми себя в руки и иди дальше. Жизнь на этом не кончается. Даже у магглов есть возможность начать новую жизнь, с нуля построить эти отношения с другим человеком, стать счастливым.

— Иногда мне кажется, ты не понимаешь, что такое любовь, — вздохнул Альбус.

— О, я разную любовь видела, — криво усмехнулась Атика. — И дурацкую влюблённость, и любовь временную, что иссякает с годами, и любовь–привязанность, и яростную страсть… Видела и ту самую, вечную. Десяток раз, не больше. Но то, что сейчас показывали — невероятный бред. Любовь не должна быть ловушкой. Умирает один — другой должен жить. Несмотря ни на что.

— Категорично, — покачал головой старый волшебник. — Многие бы тебя не поняли.

— Мне плевать, — кривая усмешка сменилась абсолютно безразличным лицом. — Я же живу? Тем более это — магглы. Мы, маги, можем и вернуть к жизни, и спасти от смерти — почти всегда.

На минуту воцарилось молчание.

— Увы, только почти, — прошептала Атика.

— Пожалуйста, не надо. Прошу, вы же не будете…

— Заткнись, тело! — брезгливый тон, плевок наземь и кляп в рот. Кляп лучше чар «силенцио», которые так и норовят спасть в самый неподходящий момент. — Моя любовь?

— Я готова.

— Здесь сказано, надо лечь рядом.

— Хорошо. Это надолго?

— Прости, но в описании сказано «полчаса». Я наложу чары тепла, ты не замерзнешь.

— Сестра…

— Не бойся, Белли, я рядом.

— Начнём же! Виликайате сивурум терегатто девилур те …

…В пригороде Лондона, в […] был найден труп старой женщины. Личность убитой установили — это […], проживавшая ранее в центре Лондона. Смерть наступила в результате остановки сердца. Каким образом […] попала в […] — загадка…

Вырезка из газеты, 27 марта 1991 года.

Глава двадцать четвёртая: розы в стекле — похищение

Согласно сведеньям из записи 12729–3 было принято решение поменять статус набора артефактов «Розы в стекле» с мифического на легендарный. Экспедиция по поиску артефактов будет направлена в Китай xx.xx.xxxx года. Подпись штатного архивиста ____ Подпись ответственного невыразимца ____

Архивы Отдела Тайн. Резюме отчётов. Запись 12730–4-A.

Гарри Поттер стоял на пустынном полигоне номер три — по нумерации Атики — и вскинул палочку, повторяя про себя: «Цель, форма, энергия!» На последнем слове палочка закончила описывать фигуру ритуала чёткости и взлетела в колющем жесте. Магия заструилась по жилам, силясь воплотиться в заклинание. Гермиона Грейнджер позади тихо задержала дыхание, учитель же просто молчала.

— Петра спицум!

Что–то невесомое заструилось из палочки, складываясь в сложную энергетическую форму… Вихрь искр ударил в сторону мишени, угаснув, не долетая.

— Гораздо лучше, — одобрительно сказала Атика. — Хотя техника хромает, хромает. Дай я тебе ментальную матрицу заклятья — сделал бы на раз.

— Но почему вы её не даёте? — спросила Гермиона.

— Например, потому что надо уметь делать некоторые вещи самостоятельно. Скоро будешь учиться тому же самому.

— Вы… ты уверена?

— Думаешь, не готова? — Атика посмотрела на неё с сомнением. — Силы и понимания хватит, не зря учу.

— Спасибо, что учите, — смущённо улыбнулась Гермиона, вспоминая прошедшие три месяца.

После возвращения и утомительных проверочных ритуалов — ни Атика, ни Дамблдор, ни Флитвик не сделали скидки детям, слишком уж велика опасность подхватить в чужом мире нечто опасное, — дети и их спасатели отдыхали пару суток. Затем Атике надоело безделье — тренировочные бои со своей копией не в счёт — и она взялась за проблему Гермионы с магией, вернувшуюся на Земле в полном объёме. Вскоре было выяснено, что в других мирах никаких затруднений нет — для этого Гермиона и, за компанию с ними, Гарри и Флитвик прошли увлекательное турне по безопасным иномирьям — и Атика начала экспериментировать.

Вопрос заключался в том, почему неизвестный могущественный ритуал, плотно вплетённый в саму ткань мира, выбирает именно её в качестве своего объекта. Атика создала несколько своих копий, вкладывая в них подкорректированные психики магглов и выяснила, что ритуал ориентируется на три условия: человек должен считать себя магглорождённым, чётко знать об эффекте теоретика и сомневаться в своих силах. После этого слабенький эффект от сомнения, обыкновенно пропадающий после нескольких успешных, пусть и не идеальных, попыток колдовать, усиливался в сотни раз, резко ограничивая способность мага управлять своим волшебством.

Таким образом, существовало четыре способа дать Гермионе возможность колдовать. Ментальная коррекция: стереть из памяти либо упоминания об эффекте теоретика, либо то, что она является магглорождённой, либо навсегда убрать всё сомнение — как первый вариант. Переселять жить в иной мир или колдовать в место, специально огороженное от фоновых ритуалов как второй. Или же научить её управлять собственным эмоциональным состоянием самостоятельно как вариант третий. Конечно же, был выбран последний вариант в качестве самого перспективного, а пока Гермиона творила магию под узконаправленным заклятием уверенности.

С того момента Гермиона стала пропускать уроки, в основном, чары и зелья, которые прекрасно знала, чтобы осваивать азы окклюменции, медитации и самоконтроля вместе с Гарри. Заодно Атика, а иногда и Дамблдор, преподавали им математику и разнообразные нестандартные чары, кои обыкновенно проходят или на иных курсах Хогвартса или не проходят вовсе. И сейчас было последнее перед пасхальными каникулами занятие. Впрочем, и в каникулы Гермиона согласилась отлучаться для учёбы, пусть и значительно реже. Гарри, напротив, протестовал «лишнему» отдыху — ровно до тех пор, пока ему не сказали, что это прекрасное время оптимизировать своё заклятие, «археавис», самому и, заодно, прогуляться по Лондону без опеки. Ну, опека–то была, только не в лице людей, а в лице сложного ритуала перемещения, готового выдернуть Гарри домой в случае опасности.

— Теперь ты, Гермиона. Как насчёт небольшой дуэли?

— Дуэли? — её Атика практически не учила боевой магии, зато девочка частенько была наблюдателем подобных дуэлей с участием Гарри. — Не думаю, что могу составить ва… — строгий взгляд заставил исправиться, — тебе конкуренцию.

— Естественно, не сможешь, — Атика чуть прищурилась. — Конкуренцию мне не составит и Альбус. Если, конечно, — прищур стал откровенно насмешливым, — я не дам фору. Как с Гарри, например — применяя лишь чары твоего уровня. Нет, иначе — выбери для меня три любых заклинания, прикладное, атакующее и защитное, разумеется, не совсем бесполезных. Сама используй всё, что захочешь.

Гермиона задумалась. Нужно что–то такое, что даст ей реальную фору. В глубине души блеснул азарт — на миг, но блеснул, заставляя ум лихорадочно перебирать известные чары. А известно Гермионе много, причём не только для первокурсницы.

— Защитное — «сорберо», — произнесла она.

— Давай дальше, — подбодрила её Атика. — Не бойся, вкладывать в «сорберо» больше сил, чем это смогла бы ты — не буду.

— Атака — «эльро».

— Интересный выбор, — хмыкнула Атика. — Да, ты бы не могла сделать из эльро что–то серьёзное по силе, но помни, в контроле я себя не ограничиваю. Слабым, но управляемым потоком светлой энергии можно сделать многое.

— Прикладное — «акцио», — и тут же спохватилась. — Ой!

— Верно — это «ой!» — издала смешок женщина. — Его одного хватит, чтобы победить. Давай что–нибудь потруднее. Не знаешь? — Гермиона покачала головой, силясь подобрать что–то не совсем бесполезное в дуэли, но, в то же время, не могущее помочь Атике. — Что ж, выбирай, «флагрейт» или «тергео»?

Что опасней, иллюзорный огонь или чары направленной уборки? Стоило бросить взгляд на песок под ногами, как Гермиона осознала всю опасность второго. Пусть она способно убрать всего немного песчинок, небольшую ямку — с точностью Атики это будет эквивалентно подножке. А «флагрейт»? Скрыть цвет луча заклятья? Ну, с этим можно справиться, тем более что лучей не будет.

— «Флагрейт», — уверенно выбрала девочка.

— Знаешь, как меня прозвали однажды? — риторически спросила Атика. — Королевой Огня. И пусть даже огонь этот призрачен… Теперь скорость — я буду двигаться не быстрее тебя и произносить заклинания вслух. Гарри, отойди, будь добр.

— Ты только осторожней, — неизвестно, что он имел в виду — чтобы Атика щадила Гермиону или чтобы вторая была аккуратней и наблюдательней.

— Правила стандартные для дуэли средней дистанции — десять метров между нами, поклон и начало по команде, — она сделала десять чётко отмеренных шагов. — Поклон, — Гермиона повторила не единожды виденный жест. — Прекрасно. Гарри?

— Начали!

— Флагрейт, — мгновенно сказала Атика, изящно проведя палочкой. Перед ней возникла широкая стена огня, скрывшая силуэт женщины. Гермиона поняла свою ошибку — чары не давали ей видеть движений противницы. А если огонь явится перед ней? С другой стороны, ничего действительно опасного.

— Фините инкантатем, — Гермиона убрала иллюзорный огонь и едва успела уйти с пути «эльро» — судя по всему, Атика не выкрикнула заклятие, но прошептала его.

— Ступефай! — красный луч полетел в окутанную тёмным покровом «сорберо» фигуру — та лишь лениво отступила в сторону. Отступила? — Вингардиум левиоса.

Однако девочка промазала и дёрнула чарами не одежду Атики, но послушно взметнувшийся песок.

— Молодец, — поощрительно улыбнулась ей та, — Эльро, эльро, флагрейт, эльро.

Светлая энергия вылетала с её палочки узкими тускло–белыми лучами, а «флагрейт» было по цвету точь–в–точь как «эльро», только растворилось, недолетая до девочки. Гермиона вовремя воскликнула:

— Протего! — последний луч легко прорезал — или продавил? — щит за счёт концентрации, но стал значительно слабее и девочка почувствовала от него лишь лёгкий толчок. — Ступефай, петрификус тоталус.

— Сорберо, — шаг в сторону, — эльро.

— Протего.

— Эльро, флагрейт, — огненная стена появилась перед глазами, сбивая с толку. — Эльро, эльро, эльро!

— Вингардиум левиоса, — теперь девочка целилась в песок специально — он взлетел вокруг Атики, застилая обзор и частично продавливая «сорберо», уязвимый к физическим воздействиям. — Ступефай, нерго.

— Эльро, — светлая энергия распылилась неким подобием щита, защищая от всплеска «нерго». — Флагрейт, — пламя окружило девочку, медленно тая из–за ауры её магии.

— Фините инкантатем, — вот она видит, как Атика готовится сколдовать очередной «эльро»… — Фините! Редукто.

— Сорберо, — прозрачная темнота обратилась комком на пути заклятья разрушения — Гермиона и не знала, что «сорберо» может быть таким. — Эльро.

— Фините, — девочка внутренне трепетала — она вновь успела отменить чужое заклятье до того, как оно явилось! — Диффиндо, импедимента, таранталегра, ступефай, редукто, — бессмысленно. Атика спокойно принимала на щит атаки, шагнув в сторону лишь от последней, при этом улыбаясь так, что…, — Авис, авис, авис! — три стайки пчёл вылетели из палочки. — Опуньо.

— Флагрейт, — яркая вспышка пламени заставила пчёл отлететь в сторону. — Флагрейт, — это пламя буквально окружило каждую пчелу, заставив их бессмысленно вертеться на месте.

— Ступефай, — не медлила Гермиона. — Ступефай!

— Сорберо, сорберо, — произнесла Атика, указав сперва на себя, затем на девочку. Та с удивлением поняла, что оказалась в плену чужого заклинания — «сорберо», пусть и быстро угасающее, мешало двигаться, и когда Гермиона уже пересилила чары… — Эльро.

Луч концентрированной светлой энергии ударил ровно в голову, и девочка потеряла сознание — на миг, чтобы в миг следующий её подхватили невидимые ладони, не дающие упасть.

— Ну что ж, я победила, — констатировала Атика. — Что можешь сказать о дуэли?

— Не знала, что так бывает, — ответила Гермиона, немного придя в себя. — Это только контроль, да?

— Он самый. Ну, и немного творческого воображения. Ты тоже с «авис» и «левиосой» не сплоховала. Я бы сказала, из тебя выйдет прекрасный тактик, если, конечно, наработаешь скорость и контроль. Легилименс–нерго!

— Эгис! — выкрикнул в ответ Гарри. Он знал, что плёнки его «эгиса» не хватил на полноценное противостояние ментальной и нейтральной энергии, посланной через мост «легилименс», и щит возник сферой перед лучом. Сфера лопнула целиком, но и луч погас.

— Хм? — Атика подняла бровь. — Сойдёт. Гермиона, какой щит желателен против моего «легилименса»?

— Рефлекто, как ставит Гарри, — ответила та. — А зач…

— Легилименс.

— Рефлекто! — в два голоса, с опережением Гарри, выкрикнули дети. Перед Гермионой возникли два щита, успешно отразившие ментальную связь.

— Реакция удовлетворительная, — признала волшебница. — Думаю, завершим на этом наше занятие. Что–нибудь показать? — Этот вопрос она задавала каждый день, по просьбе Гермионы и, реже, Гарри, демонстрируя различные заклинания в действии.

— Учитель, а ты можешь остановить воздух? — спросил Гарри, поясняя. — Ну, молекулы воздуха постоянно двигаются, я недавно прочитал.

— Вообще–то, это тепловое движение, — хмыкнула Атика. — Остановить движение молекул — всё равно что охладить вещество. Полная остановка практически невозможна, максимальное замедление — почему бы и нет? Три способа. Первый — это эл–статор молекулы, — дыхнуло морозом, но видимых изменений не произошло. — Более эффектно? Прессаре, эл–статор молекулы, — на этот раз из воздуха сформировался бледно–синий, неравномерно расцвеченный кристалл, который зашипел, тая на глазах. — Твёрдый воздух, — ответила она на невысказанный вопрос. — Другие способы только назову, результат аналогичен — это чары охлаждения «рефриджа ре» и чары контроля температуры «ка лори». Вопросы? — она рассмеялась, увидев нахмуренное лицо девочки. — Знаю, тебе не терпится зарыться в книги и узнать всё–всё про температуру. Координаре портал. А тебя, Гарри, я попрошу остаться.

— Саори кордос, — шепнула девочка. Мужчина рядом с ней схватился за сердце, коротко вскрикнул и упал. Девочка пощупала пульс, с удовлетворением констатировала. — Мёртв. Любимый, моя магия восстановилась!

— Ты всегда была талантливой, — улыбка в ответ. — У меня для тебя хорошая новость.

— Какая же?

— Я нашёл подходящую. Живёт совсем рядом.

— Скоро, — голос девочки наполнился волнением. — Сестра не может ждать долго.

— Ещё немного, дорогая. Не хочешь поразмяться и помочь мне?

— С удовольствием.

Мистер Уизли вернулся с работы раньше обычного. Он рассчитывал отдохнуть, возможно, поспать — очередная «эпидемия» исчезающих ключей от неизвестного шутника сидела в печёнках. Дом, родная Нора, был совсем рядом, пара шагов и его встретит же…

— Стоять, — прохладная древесина у горла заставила исполнить приказанное. — Молодец. Теперь медленно вытащи палочку. Брось её подальше. Молодец. Возьми меня за руку, — женская рука, удивительно крепкая. — Не сопротивляйся при аппарации, мне–то ничего не будет, а тебе…

Тихий хлопок. Не очень приятные ощущения парного перемещения. Они оказались на металлической площадке три на три метра, одиноко стоявшей на сугробе, продуваемом всеми ветрами. Правда, эти ветра благополучно обходили зачарованное место стороной, равно как и мороз. Сквозь быстро летящие тучи изредка просвечивало солнце. Артур Уизли поёжился, не от холода, а от дурного предчувствия.

— Что вам от меня надо? — повернулся он к незнакомке. Та поправила волосы цвета воронова крыла, наложила какое–то косметическое заклятье и хищно прищурила тёмно–карие глаза:

— От вас — ничего, Артур Уизли. Мне нужен ваш сын.

— Зачем? — Артур сделал шаг назад, словно хотел спастись от немигающего взгляда.

— Обсудить один личный вопрос, — в позе её ощущалась скрытая угроза. — Уильям Уизли. Мне нужны его координаты. Он оставлял их, не так ли?

— Боюсь, ничем не могу вам помочь, — холодно ответил Артур, собрав мужество в кулак. — Мой сын работает на…

— Я знаю, где он работает! — раздражённо воскликнула женщина. — В Гринготсе не в курсе. Он не оставляет точные координаты, особенно если не знает их. Все ликвидаторы проклятий так делают. Самостоятельность в выборе экспедиций, — она поморщилась. — Но родным он должен говорить точное место. Не смейте говорить, что не знаете его, мистер Уизли! Было не так–то просто вычислить, кто виновен.

— Даже если я что–то знаю, вам — не скажу, — отрезал Артур.

— Всё надеялась договориться по–хорошему, — вздохнула незнакомка. — Вам нужны аргументы? Начнём с самого весомого: ваша семья. Персиваль, Рональд, Джиневра.

— Вы не посмеете их тронуть! — побледнел Артур. — За мной стоит большой человек, и…

— И Дамблдор вам не поможет, мистер Уизли. Видите ли, Билл едва не послужил причиной смерти его внука, Гарри Поттера. Он, конечно, не знал об этом, нацеливался только на меня, но это не важно. Важно, что, кроме терпения, ничего не мешает мне прямо сейчас аппарировать к вашему дому и спалить его Адским Пламенем. Никто не успеет аппарировать, уверяю, а следы… следы Адский Огонь затирает отлично. Стоп–стоп, не надо смотреть на меня как врага номер один. И пытаться аппарировать — тоже. Видите ли, мистер Уизли, Билл задолжал мне кое–что, но я не собираюсь пытать его Круциатусом или что–то подобное. Всего лишь посмотреть в глаза и убедиться, что никто больше не попадёт в такую ситуацию.

— Он… — Артур помотал головой, словно надеясь отогнать пришедшую в голову догадку. — Это было в начале сентября, да?

Кивок в ответ.

— Он пришёл тогда сам не свой, сказал, что не должен был этого делать… принёс деньги. Мы не стали расспрашивать.

— Всё верно, — кривая, не предвещающая хорошего улыбка. — Всё верно. Билл Уизли совершил что–то такое, чего не должен был делать. И я должна убедиться, что он сделал это не по своей воле или же повлиять, чтобы подобное не повторилось. Извинения — не важны.

— Я… — Артур растерянно огляделся. Выдать сына — предательство, но её слова про Адское Пламя, она говорила вполне искренне и…

— Вы будете стоять здесь, мистер Уизли, покуда не скажите координаты, — нарочито медленно, терпеливо произнесла неизвестная волшебница. — Или пока не кончится моё терпение. Не поставила бы за вашу жизнь и кната в таком случае.

— Вы вынуждаете меня пойти против принципов, — Артур поднял руки, словно закрываясь от чего–то.

— Вынуждаю, — согласилась незнакомка. — Но в этом тухлом дельце надо разобраться. Представьте себе, если он подставил не только меня. И не делайте такие глаза, я ещё терпеливая, другой бы давно забросал ваш дом «авадами», — секундная тишина и почти рык. — Решайтесь, чёрт бы вас побрал!

— Это… пирамида, — наконец, сказал Артур. — В пустыне.

— Мне. Нужны. Координаты, — раздельно и раздражённо произнесла женщина, поигрывая палочкой.

— Пустыня Гоби, долгота… широта… — ответил Артур, запинаясь.

— Вы сделали правильный выбор, Артур Уизли. Руку! Всего доброго. Обливиэйт.

— Мисс! — окликнули Гермиону. — Мисс, подойдите, пожалуйста!

— Что–то случилось? — Гермиона подошла к девочке её лет, одетой в нелепое красное платьице.

— Я потерялась, — уверенным тоном сообщила девочка. Её растерянное лицо странным образом не вязалось с уверенностью, на что Гермиона сразу обратила внимание.

— Ты меня не разыгрываешь? — спросила она. Память о многочисленных розыгрышах одноклассников, в том числе и обидных, говорила в ней.

— Нет, что ты! Просто я отстала от мамы, там такая интересная витрина, — девочка указала на магазин игрушек неподалёку. Витрина действительно была интересная, сама Гермиона не раз её оглядывала, потому прекрасно поняла девочку. — А мама пошла дальше. И пропала. Я бежала за ней во–о–он дотуда, — она ткнула пальцем в дальние здания за два квартала от них. — Её всё нет и нет.

— Хорошо, я помогу, — вздохнула Гермиона. — Меня зовут Гермиона, Гермиона Грейнджер.

— Бекки, Ребекка, если по–взрослому. Ты поможешь мне найти маму?

— Может, ты помнишь свой адрес? — не особо надеясь, спросила Гермиона.

— Мы живём не в Лондоне, — расстроенно ответила Ребекка. — Шли на вокзал, и вот…

— В таких случаях главное — не сходить с места. Твоя мама обязательно вернётся, просто никуда отсюда не уходи.

— Она не вернётся сама, — грустно сказала Ребекка.

— Почему ты так думаешь? — с недоумением спросила Гермиона.

— Она меня не любит, — девочка была готова расплакаться. — Называет маленькой ведьмой, когда я не слышу. Просто рядом со мной всё время происходят странные вещи, а она ругается.

— Странные вещи? — Гермиона начинала понимать. — Можешь сказать, какие?

— Ложки летают, — выпалила девочка. — Особенно когда я злюсь за обедом. А один раз, когда брат обозвал меня злючкой, его тарелка с кашей подпрыгнула — и бах в лицо! — Гермиона невольно рассмеялась, представив сказанное, — Она тогда поставила меня в угол на три часа.

— Сколько тебе лет? — Гермиона решила проверить догадку.

— Десять. Почти одиннадцать — ещё месяц остался.

— Понимаешь… — Гермиона задумалась, как бы объяснить девочке, кто она такая на само деле. — Ты — волшебница, и то, что ты делаешь — абсолютно нормально.

— Правда? — чуть расширились глаза девочки. — Докажи!

— Я тоже волшебница, — улыбнулась ей Гермиона, доставая волшебную палочку, освобождённую от ритуала Надзора. — Люмос.

— Просто фонарик! — разочарованно сказала Ребекка.

— Нокс. Авис, — стайка птичек вылетела из палочки в открытые небеса, и Ребекка зачарованно проводила их взглядом. Гермиона пояснила. — Это волшебная палочка. Потом у тебя будет такая же.

— И я тоже так смогу, да? — с отчаянной надеждой спросила она.

— Конечно, сможешь, — успокаивающе подтвердила Гермиона. — На самом деле, это довольно легко, — «Не считая тех моментов, когда Атика вбивает менталистику», — и интересно. Есть специальная школа для таких, как мы — Хогвартс. В одиннадцать лет к тебе прилетит сова с приглашением на учёбу, затем придёт волшебник, который покажет магический мир и купит необходимые для школы вещи.

— Правда? — казалось, девочка внимала каждому слову.

— Правда, — ещё раз улыбнулась Гермиона, пытаясь понять, что делать с Ребеккой дальше.

— А можно подержать твою волшебную палочку?

— Возьми, — без колебаний Гермиона протянула просимое.

— Какая интересная… — задумчивый тон совсем не вязался со сложившимся образом, а выражение лица… Гермиона вдруг поняла, что совершила ошибку. — Ты тоже интересная. Подходишь. Соно о.

Последнее, что видела Гермиона перед тем, как мир вокруг померк — это оценивающий, как покупатель перед товаром, взгляд Ребекки.

Глава двадцать пятая: розы в стекле — поиск, часть первая

— Хорошо сложена.

— Я бы сказала, отлично. Зелье–на–вырост показывает, что из неё выйдет настоящая красавица. Только зубы… но это поправимо.

— У тебя хорошо получилось.

— Подслушивал, любимый? Без спросу?

— Ну как можно! Тебя страховал.

— Я совсем не обиделась, — смешок. — Ну, как оцениваешь мои актёрские таланты?

— Знаешь, встреть на улице — поверил бы. Очень достоверно играешь.

— Просто я была такой, — грустный вздох. — Я ведь никогда не рассказывала, да?

— О чём, любимая? Если тебе тяжело…

— Нет–нет, просто немного неприятно. Я такой и была, маленькой ведьмой и злючкой, но это в прошлом. Прошлое можно использовать — как сейчас — и вспоминать. Даже ностальгия нахлынула, когда играла роль Ребекки. Только в реальности на месте Гермионы оказался старый маг–извращенец, и он забрал меня к себе.

— Любимая… — сочувствующий шёпот.

— Жил он недолго. Ровно до момента, когда показал, как делается «ступефай» и одолжил палочку попробовать. Утром в Темзе было на утопленника больше, — злой прищур. — А я стала той, кто есть сейчас. Поступила в школу, наврала в три короба про умершего приёмного отца и встретилась с той, кто стала кровной сестрой. Давно это было, — вздох. — Ах, какое было время! Школа, флирт, романтика, помню, как обсуждали с сестрой за бутылкой огневиски, куда пойдём после Хогвартса… Если бы не та заметка в газете — мы бы тобой не встретились.

— Заметка? О чём ты?

— Ну, что–то типа «как интересна профессия ликвидаторов проклятий», — смешок. — Мы смотрели больше на возможный заработок, и не прогадали. Веришь, до сих пор благословляю того журналиста, кто додумался написать о ликвидаторах.

— Я готов делать это вместе с тобой, дорогая. Как сестра?

— Держится. Ничего, мы сильные. А ты?

— Более–менее. Помнишь, я же говорил про семейный ритуал.

— Помню, — улыбка. — Как насчёт второго тела?

— Второго? Ты же не хочешь?.. Нет, правда?

— А что такого? Превосходная идея. Ты же хотел начать жизнь заново.

— Но… но это…

— Мерзко? Грязно? Бесчестно? Почему ты не говоришь так относительно нас?

— Ты права, — вздох. — Начал играть — играй до конца. Есть идеи, где его найти, это тело?

— Есть, конечно! Пролегилиментим эту дурочку, наверняка наткнёмся на воспоминания о беззащитном мальчике. Её брат, например, или магглорождённый друг.

— Надо ждать, пока придёт в себя. Ты качественно её приложила. Проверим пока, как дела у Клары?

— Тоже дело. Пойдём.

— Экспекто патронум! Надоедливые твари. Какого хрена думает Десмий, когда… О, Мерлин!

— Не Мерлин, а Десмий, — сварливо прервал сухонький старик в тёмно–серой мантии невыразимца своего коллегу, более высокого и не менее старого.

— Сао …

— Стоп! Не нравятся мои стражи — не повод жечь их Пустотным Огнём. Отвожу их, отвожу, ну, так лучше?

— Лучше, старый параноик, лучше, — ответил высокий старик. — Что там с проектом?

— Ничего нового. До сих пор не могу векторизовать свой участок. А у тебя как, Дентон?

— Почти закончил, — сказал высокий старик. — Мне попался участок с края, защитные функции попроще будут. Что там за слухи, будто Главный раздобыл Коктейль Тринадцати?

— Двести миллилитров, — кивнул Десмий. — Сам удивлялся. Говорят, с этим связана смерть кого–то из новеньких.

— Интересно, — задумчиво произнёс Дентон. — А, а, а… апчхи! Как ты вообще можешь жить в этой пылюке? Все наши давно греют кости на юге, один ты чихаешь и жмёшься к камину.

— Раз ты здесь — значит, не все, — рассудительно сказал Десмий. — Всё просто — это место напоминает мне старый Отдел Тайн. Помнишь, как мы начинали?

— Арка Смерти, Генератор Безмолвия, чёртова Сила Любви… Эх, давно это было. Помнишь Сертона?

— Это которого унесло Вратами Веры, смешной такой толстячок? — нахмурился Десмий.

— Ну да. Каждый раз вспоминаю его, когда открываем очередные Врата. Первая потеря — знаешь, я так хорошо его помню…

— Я тоже, — невыразимцы замолчали, глядя в камин, разгоняющий холод пристанища Десмия. — Ты чего пришёл–то, новости узнать, о прошлом поболтать?

— Да нет, это так, для порядку, — махнул рукой Дестон. — Видишь ли, я недавно наткнулся на след того набора, ну, помнишь, из китайской экспедиции.

— Интересно. Очень интересно. Мне–то зачем это знать? Сказал бы Главному, он рад будет.

— Ты не понял, — Дестон понизил голос. — Как в Кардиффе, помнишь?

— Для себя? — почти прошептал Десмий. — Если Главный узнает…

— А ты что, всё веришь этим бредням про «ритуал возрождения для каждого»?

— Не верю, — покачал головой Десмий. — Но розы — это просто гнусно.

— А есть выбор? Одурачить старого пердуна никогда не хотелось? Да ещё и в выигрыше остаться и на свободе. А то разные слухи ходят… — Дестон вновь понизил голос. — Например, что он хочет почистить Отдел от наших, тех, кто помнит слишком много.

— «Обливиэйтам» не доверяет?

— А ты сколько их уже скинул?

— Ну–у–у… — усмехнулся Десмий. — Ладно, твоя взяла. Где и когда?

— Завтра утром, вот координаты, — листок пергамента перекочевал из руки в руку. — Постарайся не опоздать.

— Хватит уже этих подколок. А то припомню того ежа…

— Эй, я же не всерьёз, ну опаздывал ты всего на десять минут и каждую пятницу год подряд, это, конечно, не повод для подколок.

— А–а–а, значит, тот ёж был слишком мягким!..

— Мистер Леонард Диггори? — окликнула Атика.

Мужчина в классической чёрной мантии обернулся. Седые волосы контрастировали с относительно молодым лицом. На вид — лет тридцать. Цепкие зелёные глаза, трость в правой руке — вот и всё особенное в нём.

— Да, это я. Мисс…

— Мисс Атика Сей — Тиор. Вас рекомендовали мне как превосходного наёмного мага широкого профиля. Это так?

— Это так, мисс, — кивнул Леонард. — Я сейчас свободен. Вы знакомы с расценками?

— Знакома и очень надеюсь, они соответствуют вашему уровню. Такитум вольюм, — их окружила белёсое марево. — Как насчёт конфиденциальности?

— Вплоть до Непреложного Обета, мисс Атика, — серьёзно ответил Леонард. — Просто проверяете или предстоит что–то секретное?

— Скажем так, подробности дела лучше не разглашать, — хищный прищур. — В обратном случае, последует жёсткая реакция.

— Интересно, почему вы не используете своих людей? — Леонард никак не отреагировал на предупреждение.

— Их нет, — хмыкнула волшебница. — Я одиночка, обычно хватает своих сил, но в этот раз лучше перестраховаться.

— Что мне следует знать о вас? — прямо спросил Леонард.

— Не сочтите похвальбой, но я являюсь одним из лучших боевых магов столетия, — ответствовала Атика. — Также имею весьма обширные способности в других областях волшебства. Как насчёт более приватного места для разговора? — и взмахом палочки, не рисуясь, а скорее демонстрируя, открыла прямой портал.

— Хорошая идея, — Леонард внимательно посмотрел на пространственные врата и невозмутимо шагнул в них.

«Гарри!» — мысленный голос дедушки отдавал тревогой.

«Что случилось?»

«Объясню позже, пока экипируйся как в поход, возможно, мы надолго. Возьми третье слева зелье с полки в моём кабинете. Не теряй времени зря».

«Бегу, дедушка!»

Одежда? Зачарованная на тепло и защиту ветровка, свободные штаны, ботинки… чуть не забыл: вторая палочка! Так, кольцо на пальце, запасы в порядке, защитный камень, пока не активированный. Зелье? Кабинет, естественно, закрыт, пароль — «совершенство», второй пароль — сложный мыслеобраз, дедушкина полка для зелий, вот оно, тёмно–зелёное. Вниз, быстрее! Во двор, переместительная площадка, дедушка в походной серой мантии…

— Что случилось? — повторил Гарри, подбегая.

— Гермиона пропала, — коротко ответил Альбус Дамблдор. — Я настроил на вас специальные следящие ритуалы, разорвать их способен лишь что–то неизвестное мне. Смею заметить, таких вещей крайне мало. Возможно, Гермиона рассказывала тебе о чём–то, произошедшем в недавнее время? Новые друзья, знакомые, что–то подозрительное или необычное?

— Нет, — покачал головой мальчик. — Совсем ничего. Она вообще мало что говорит о жизни на каникулах, когда рядом учитель, а она рядом почти всегда. Атика знает?

— Сейчас она занята, — вздохнул Дамблдор. — «Когда ей будет угрожать опасность, я вмешаюсь», так сказала.

— Но как она узнает… — Гарри вдруг понял, что сморозил глупость — если уж дедушка установил следящие ритуалы, то Атика — тем более.

— Она полагается на интуицию, — Альбус, по обыкновению, прочитал мысли на лице внука. — Её ритуалы были совсем иной страховкой, они сработают как последний шанс, к которому я бы не хотел прибегать. Нет, Атика занята, будь свободна — помогла бы сразу. Какое–то головоломное расследование. Можешь спрашивать.

— Что мы можем сделать, если ты не смог её найти? — спросил мальчик.

— В точку, — одобрительно кивнул ему Альбус. — Место, где оборвалась ритуальная связь, я знаю, пойдём проверять магический фон.

— Но я…

— Чем ты сможешь помочь? — сформулировал за него Дамблдор. — Молодые частенько замечают то, что упускают старые. И ещё, если ты беспокоишься за Гермиону, то знай, что её разум и душа в полном порядке, это могу сказать точно. Палочка наготове? Руку.

Хлопок аппарации.

— Странная реакция, — различила Гермиона будто сквозь слой ваты. Всё тело болело, мысли текли медленно, даже глаза раскрыть не получалось.

— Ты перестаралась, любимая. Небольшие повреждения периферийной нервной системы. Я уже поправил — в следующий раз будь осторожней. Легилименс.

Девочка защитилась на вбитых в голову рефлексах. Ленивое течение мыслей пропало, возникла привычная сосредоточенность на специальном образе ключе, быстрый переход на восприятие собственного разума и удерживаемая стена. Как и учила Атика — вся воля, сосредоточенная на защите. А затем в стену ударила воля вторженца. Раз другой, третий — каждый следующий удар всё слабее. Вот девочка ощутила, как соединяющий разумы мост исчез, и тот же мужской голос недовольно сообщил:

— Защита. Кажется, эту дурочку кто–то оберегает.

— Как насчёт естественной окклюменции?

— Нет, любимая. Я её с первого раза проломлю. Она нечистокровная, да и древние рода теряют свои традиции, — капля презрения, — так что это вряд ли осознанная защита.

— Искусственный барьер ставят только опытные легилименты, — заметил женский — но какой–то странный — голос. — Давай–ка попробую я.

— Можно считать, что защита проломлена, — смешок. — Только не перестарайся.

— Я буду осторожна. Легилименс–аффэ, — волна удовольствия ударилась об удерживаемый Гермионой блок и перетекла через него, размывая, разрушая… — Вот и всё. Легилименс.

На этот раз вторжение было более грубым, а чужое присутствие — более сильным. Девочка могла только бессильно наблюдать, как неизвестная женщина прорывает тоненький слой естественной защиты, чтобы…

«Остановись! — разнёсся по разуму гулкий голос Альбуса Дамблдора. — Остановись, гость, вошедший без приглашения».

«Вот ещё», — скользнула в ответ насмешливая мысль женщины.

«Последний раз предупреждаю — остановись!» — произнёс директор Хогвартса в голове Гермионы Грейнджер.

«Пошёл ты!» — бросила ему та, приближаясь к поверхностным мыслям, тем не менее, осторожно.

«Это твой выбор».

В сознании неведомым образом вспыхнул непереносимый свет, что–то глубинное изменилось, какие–то непонятные силы схлестнулись в противостоянии, затем одна из них дрогнула — и навстречу ей обрушился водопад пламени.

«Хочешь познать боль, незнакомец? — угрожающая насмешка Атики. — Так испытай её, прими всё пламя моего ада!»

«Тва–а–а…» — с ненавистью крикнула женщина, прежде чем исчезнуть в рокоте огненной бури. Стало тихо. У Гермионы уже не было сил переключить восприятие на внешнюю реальность, и забылась тревожным сном в этой тишине.

Атика застыла на месте, прислушиваясь к чему–то.

— Мисс Сей — Тиор?

— Всё в порядке, мистер Диггори. Просто какой–то идиот знатно прохватил по мозгам. Надеюсь, Альбус поторопится и моё вмешательство не пригодится. На чём мы там остановились?

— Десятый пункт. Ответственность при разглашении дела третьей стороне.

— Точно. Стандартная формулировка, цена — двенадцать минут Круциатуса.

— Это неприемлемо, — отрезал Леонард. — Я не готов становится сумасшедшим из–за случайно оброненного слова.

— Тогда как насчёт…

— Смотри внимательно, Гарри, — Дамблдор медленно вычерчивал палочкой фигуры, видимые только в магическом зрении. — Ритуал снятия отпечатка фона, сейчас он используется аврорами, теми из них, что не утонули в бюрократии Фаджа. В качестве внешнего контура — цепочка сбора информации. Внутренний контур — основная цепочка времени. Дополнение — передающая связь, её я нацелю на нас двоих. А теперь вписываем параметры поиска. Не пугайся, на самом деле это довольно просто. Помнишь руническое письмо Та — Рета?

— Атикино? — уточнил Гарри, тут же прикусив себе язык — именно так он называл эту рунопись про себя.

— Атикино, — согласился директор Хогвартса. — Пожалуй, единственное научное достижение, которое наш учитель ввела в обиход всего мира. Используется, правда, лишь в продвинутой ритуалистики, ёмкость символики… Ладно, это не важно. Важно, что мы с тобой пользуемся только им, и аналога по эффективности не существует. Теперь попытайся сформулировать условия поиска, пока на английском. Что мы ищем?

— Следы? — смешался Гарри под испытующим взглядом дедушки. — Следы ауры?

— Верно, отпечатки ауры. Что–нибудь ещё?

— Отпечатки заклинаний?

— Тоже верно. Есть ещё идеи? Сосредоточься, Гарри, сейчас её жизнь вне опасности, но если мы помедлим…

— Ментальные отпечатки! — воскликнул мальчик.

— Основное — всё. Ещё — следы аппараций и пространственных искажений. Подойди к контурам. Теперь наноси руны, и запомни эти цепочки назубок. Первая — «Финь», руна прошлого, вторая — направляющая руна…

После пары неудачных попыток Гарри нанёс между контурами вязь рун, определяющих поиск, и Альбус завершил ритуальный рисунок несколькими нитями связи, активировал. В тот же миг перед глазами волшебников пронеслись события в магическом и ментальном планах, произошедшие недалеко от магазина игрушек.

— Аппарация и «соноо», — подытожил Альбус, пока его приёмный внук отходил от информационного напора. — След аппарации есть, но странный — похоже, на той стороне действуют ритуалы. Кто бы ни был похититель, он ожидает, что мы аппарируем в неизвестное и наверняка защищённое место, навстречу собственной смерти. Как думаешь, Гарри, что нам делать?

— Переместить кого–нибудь другого?

— Почти верно. Но не кого–нибудь, а что–нибудь. Археа, — затем последовали несколько слабых невербальных чар, к которым Дамблдор пояснил. — Я делаю так, чтобы после перемещения этот слиток послал мне точные координаты места. Трансер тефар.

Кусок железа в его руке исчез. Альбус замер. Тридцать секунд. Минута.

— К сожалению, похитители оказались боле предусмотрительны, — с сожалением произнёс директор Хогвартса. — Вероятно, на той стороне барьер, мешающий услышать координаты либо предмет был уничтожен полностью.

— Разве по следу аппарации нельзя сразу узнать координаты? — поинтересовался Гарри.

— Такова природа аппарации — можно аппарировать следом, остаётся своего рода маяк для чувства аппарации, а вот расшифровать его и получить координаты пока никто не смог. Но попробуем перехитрить похитителей. Археа. Трансус, — появившийся кусок металла обратился махонькой булавкой. Альбус зачаровал её, вкладывая минимум энергии в заклятья, и отправил с помощью «трансер тефар». Секунду спустя булавка вернулась в виде горячих железных опилок. — Специалис ревелио. Как и ожидалось, несколько боевых чар, срабатывающих на аппарацию. Запомни, Гарри, наложенное предварительно превращение способно спасти предмет от полного разрушения. В нашем случае, этого хватило. Теперь попробуем прощупать размер защищаемой зоны. Эл–археа, — перед ними повисла двадцатка булавок. — Цикло трансер тефар.

Из двадцати не вернулись лишь три булавки, и Альбус заключил:

— Итого, зона радиусом в пять–шесть километров. Что ж, Гарри, пойдём и проверим, что там находится.

Глава двадцать шестая: розы в стекле — поиск, часть вторая

— Капля Эликсира Тринадцати, — скомандовал женский голос, в котором проскальзывали детские нотки.

Теперь Гермиона ясно различала, что это Ребекка, вернее та, кто выдавала себя за неё, а детские нотки — та самая странность, так и не опознанная в сумрачном состоянии. Оборотное зелье? Но почему она продолжает его принимать? Единственное объяснение — способ удержать болезнь, под оборотным жизненные процессы оригинального тела останавливались. Или не болезнь, а проклятие? Или проклятия так не удержать?

— Пять капель крови дракона, хвосторожьей. Помешать против часовой стрелки трижды, — девочка–женщина читала рецепт. — Сказано быть аккуратней и капнуть крови сизого дракона, ровно каплю, если больше — рванёт. Прекрасно. Теперь осталось только ждать. Кстати, наша гостья уже очнулась и слушает. Эй, Гермиона, хватит жмурить глаза, здесь некого стесняться, всё свои.

— Ребекка, — выдавила девочка, с трудом поднимая веки. Тело охватывала страшная слабость.

— О, моё сдерживающее, прости. Фините инкантатем. Рекритас. Ну, всё в норме?

— Да, — девочка открыла глаза и приподнялась, осматриваясь.

Она лежала на парочке покрывал в комнате из жёлтого камня. Освещение — пара «люмос стелла» на потолком, из обстановки — большой котёл, левитирующий над синеватым колдовским огнём, а вместо двери — уходящий во тьму коридор.

— Не стесняйся, спрашивай, — доброжелательно предложила девочка, посматривающая то на Гермиону, то на котёл, то в смятый листок пергамента.

— Где я и кто вы такие?

— Изабелла, — представилась «Ребекка». — Можешь звать просто Белли, мне так удобней. А это Льюис, мой любимый человек.

— Что деликатничаешь–то с телом? — буркнул брюнет с проседью в волосах, отворачиваясь от Гермионы.

— Совсем сочувствие потерял, — одёрнула Изабелла. — Представь себя в той же ситуации и прояви понимание. Каково девочке узнать, что через сутки она умрёт?

— Не проще было ли ничего не говорить? — скептически прищурился Льюис.

— Ой, — только и сказала Изабелла, поднеся ладонь к губам, будто пытаясь вернуть вырвавшиеся слова.

— Вот тебе и «ой», — Льюис хмуро покосился на Гермиону, а ты выпалила:

— Это правда?

— Если я скажу «нет», ты поверишь? — грустно улыбнулась Изабелла. — Но у нас нет выбора. Нужен ребёнок, чтобы спасти мою сестру. Клара умирает, и у нас нет выбора.

— Почему я?! — воскликнула Гермиона, всё ещё боясь поверить.

— Почему бы и нет, — пожал плечами мужчина. — Считай, что своей жертвой спасла другую магглорождённую девочку.

— И жизнь хорошему человеку, — добавила Изабелла. — Просто смирись. Только не надо кричать и всё такое — здесь нас никто не услышит, а «силенцио» лишит последних разговоров перед смертью.

— Может, её можно спасти как–то по–другому, без меня? — с отчаянной надеждой вопросила Гермиона, осознав, наконец, что за участь ей предстоит.

— «Как–то по–другому»! — передразнил Льюис. — Думаешь, мы не пытались? Слёзы феникса и даже Эликсир Жизни — сколько трудов стоило добраться до Фламеля! — были бессильны. Средства нет, только это. Как видишь, на моей любимой сработало, значит, и сестра…

— Вы уже убили кого–то?

— Чёрт! Вот же …! — выругался Льюис.

— Лучше помолчи, любимый, видишь, нам попалась сообразительная девочка, — вздохнула Изабелла. — Силенцио. К обеду сниму, а пока помолчи, Гермиона. Лью, кто засекал время?

— Э… — потерялся тот.

— Должен был ты, но я подвесила таймер на всякий случай. До следующей стадии — тридцать три минуты. Проведай сестру, я доварю сама.

— Ты уверена? — он покосился на Гермиону.

— Инкарцеро, — верёвки из её палочки опутали пленницу. — С ребёнком–то я разобраться в состоянии. Ступай, и проверь, не забыла ли она ежечасную порцию.

— Четыре капли?

— Лучше пять. Иди уже.

Мужчина скрылся во мраке, а девочка–женщина повернулась к Гермионе.

— Дентон? — поинтересовался у ближайшего парня мужчина тридцати лет.

— Вы обознались, — ответил тот.

— Дентон! — повысил голос мужчина. — Дентон, я знаю, ты здесь! И не смей прятаться, как в тот раз.

— Здесь, — тихий шёпот на ухо. — Будь добр, не ори, а заходи в тот дом. Да, ты на него смотришь. Видишь, я в окне. Быстрее, на тебя уже оглядываются.

— Эл–аффэ, — произнёс мужчина, вскинув вверх руку. Окружающие, резко ощутившие граничащий с паникой страх, побежали кто куда — мужчина стремительно шагнул в толпу, пропав из виду возможных наблюдателей. Быстрый шаг привёл его к приоткрытой двери, захлопнувшейся за спиной. В коридоре стоял незнакомец, осведомившийся узнаваемым тоном:

— Ну и зачем надо было орать на всю улицу? Чтобы потом эффектно уйти от гипотетической слежки?

— Скажи спасибо, что у меня такие мелочные заскоки, — ухмыльнулся Десмий. — Ну, вводи в суть дела.

— Прямо здесь?

— Почему нет?

— Ты неисправим. Пойдём на кухню, тут у меня лежит типчик без сознания, но с блоком памяти. Будешь ломать, я в таких делах не спец.

— Кто он? — полюбопытствовал Десмий, проходя совершенно пустым коридором в кухню спартанской обстановки.

— Скупщик краденого, у него в руках–то я и заметил набор. Скрылся здесь, пока обходил защиту — набор был уже продан. Покупатели взяли Непреложный как гарантию неразглашения. Ну, или не покупатели, а грабители — он вообще ничего не может о нём сказать, только то, что это был не один человек.

— Ага, ага, очень любопытно, — кивнул Десмий, подходя к разложенному на полу в узоре лишения сознания человеку. Коротышка, слабенький маг, одет кое–как — служащий Отдела Тайн презрительно скривил губы. — Посмотрим, что ты скажешь теперь. Легилименс меморе. Глухо.

— Естественно, глухо. Воспоминания заблокированы клятвой, сразу видно, Обет составлял не глупец. Иначе я бы и один всё сделал.

— И меня бы не позвал, да? — оглянулся Десмий на коллегу. — Не отвечай, сам понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! — Дентон раздражённо сплюнул. — Тебя бы я взял в любом случае. Кроме тебя и Честера у меня никого не осталось. С кем ещё делиться–то? А Честеру «розы в стекле» уже не под помощь, поздно.

— Вторично на себе применить через лет сто? — улыбнулся Десмий. — Ладно–ладно, понял, тебя в старости на альтруизм пробило, и это уже не лечится.

— Работай давай, коллега, — криво усмехнулся Дентон.

— Ты прав, друг. Стабилис легилименс.

— Очень умно, — молвил Дамблдор, когда они с Гарри аппарировали по следу похитителей. — О чём–то подобном я и догадывался.

— Это Египет, дедушка? — поинтересовался Гарри, глядя на силуэт трёх пирамид вдалеке и песок под ногами.

— Ты, безусловно, прав, Гарри, — Альбус выпускал из палочки заклятия, не останавливаясь. — Вокруг великих пирамид стоит прекрасная защита, так и не снятая египетским Министерством Магии — они расположили в этом месте небольшую магическую деревню. Похитители аппарировали в эту защиту, слегка пододвинув её, а затем установили на место отодвинутой свою, слабее, зато убивающую всех перемещающихся и разрушающую чары. Таким образом, любого, кто бы переместился точно по координатам, ждала бы смерть, как и их всевозможные тестовые артефакты.

— А если пробовать переместится дальше, то там нас встретила бы древняя защита, — подхватил Гарри.

— Всё так. Признаюсь, это заняло бы у менее опытного волшебника достаточно времени, чтобы аппарационный след рассеялся. Попробуем следующее место, — Дамблдор сразу создал тестовые булавки и запустил их. Половина просто не захотела исчезать. — Что ж, дальше нас ждёт простая защита сокрытых координат. Берись за мою руку.

Хлопок. Они появились посреди густого леса. Альбус огляделся и улыбнулся:

— Узнаёшь, Гарри? Хотя о чём это я, ты здесь никогда не был. Это Запретный лес, что окружает Хогвартс — они отодвинули границу защиты всего на пару метров, а затем позволили ей встать на место. Посмотрим, что ждёт нас в следующий раз.

Булавки. Хлопок. Величественная башня, кою обходили не замечая, магглы.

— Министерство Магии Франции. Отправляемся дальше.

Булавки. Хлопок. Странная фигура из глыб, обточенных неведомой силой до зеркальной гладкости и держащихся на весу явно за счёт магии.

— Гармонический обелиск, — прокомментировал Дамблдор. — Осталось немного.

Булавки. Хлопок. Тонкая колонна, простирающаяся в голубые небеса, посреди уходящего за горизонт травяного поля.

— Интересно, — Дамблдор огляделся. — Здесь я никогда не бывал, но это напоминает мифическую Ось Миров. Похитители Гермионы — необычные люди, весьма необычные. Прими и запомни ментальный образ, Гарри, это координаты Оси, её надо будет исследовать на досуге. Посмотрим, что нас ожидает дальше. Готов?

— Да, дедушка, — Гарри крепче сжал палочку.

— Что ж, поехали.

Болезненный миг двойной аппарации, и они оказались на границы непрозрачного волшебного барьера бледно–синего цвета. Здесь стояла звёздная ночь, а по эту сторону барьера царили джунгли. Гарри различил влажный запах моря.

— Остров в Тихом океане, — директор Хогвартса подтвердил догадки мальчика. — Закрыт антимаггловскими чарами, новейшей модификацией, мешающей заметить этот клочок суши даже с космических спутников. Ну-с, посмотрим, что у нас тут, — Дамблдор вычертил палочкой мерцающую фигуру, затем вторую, третью… На седьмой раз барьер попросту пропал, открывая взору каменное сооружение.

Не тронутый временем, зачарованный камень был выложен в правильный куб. Никакого входа или намёка на дверь — но не ради же шутки неизвестный маг выложил это строение, щедро пропитав чарами и окружив барьером?

— Любопытно, — Дамблдор подошёл к кубу и коснулся его палочкой, чтобы в следующий миг отшатнуться от резкого всплеска волшебства. — Очень любопытно. Этот куб создаёт временный канал к Источнику Волшебства, самостоятельно такое под силу единицам из нас. Попробуй, Гарри.

— Что попробовать? — мальчик настороженно смотрел на куб.

— Коснись его палочкой. Не бойся, ничего опасного, я уже сталкивался с подобными артефактами.

— Дедушка, ты уверен?

— Узнаю атикино влияние, — улыбнулся тот. — Касайся, не бойся, дополнительных функций у этого куба нет.

Гарри дотронулся до камня и тут же отдёрнул палочку. Этот миг контакта, в субъективном восприятии растянувшийся надолго, был полон какой–то потрясающей, сверхъестественной мощи, могущества, отдалённо походившего на те моменты, когда он расширял свой канал к Истоку. От распирающей мощи хотелось кричать заклинание за заклинанием, неважно, разрушать или творить, лишь бы выразить это невероятное…

— Так оно и бывает в первый раз, — прокомментировал Дамблдор, вырывая Гарри из странного транса и давая осознать, что миг могущества давно прошёл. — Это то, чем пользуются лучшие из волшебников всех времён и народов, когда хотят создать нечто потрясающее. Великие артефакты, меняющие весь мир ритуалы, чары, истинно творящие города или рушащие в бездну забвения целые страны… — голос старого волшебника наполнился той завораживающей интонацией, с какой он читал внуку сказки в раннем детстве, и видения сами собой возникали перед мысленным взором. — Безумное искушение! — теперь в тоне слышались громовые нотки, и Гарри Поттер вздрогнул — сейчас перед ним стоял великий волшебник в пике могущества, и магия его застилала зрение малым солнцем. — Именно так и гибнут самые талантливые, самые дерзкие, верящие, что ослепительной мощи хватит, чтобы исполнить любую мечту, — тихо и проникновенно — слова западали в самую душу. — Я бы хотел предостеречь тебя, Гарри, — спокойный и серьёзный тон, — и попросить предостеречь в будущем любого великого мага, готового пойти на риск. Удержать полную мощь добавленного канала к Истоку практически нереально, за всю историю была лишь пара случаев — но могущих сравниться с Мерлином не рождалось с тех пор. Эта сила сожжёт тонкие связи между душой и телом проще Авады Кедавры, она приводит к безумию и катастрофам. Надеюсь, ты запомнишь моё предостережение, — внимательный взгляд, обращённый не к мальчику, но к магу. — Ну как, в себя пришёл?

— Да, дедушка, — вышло хрипло и устало. Теперь Гарри казалось, будто всё тело пропустили через мясорубку.

— Рекритас. Бери меня за руку, это не последний пункт нашего путешествия.

Усталые, но довольные собой, маги поочерёдно поставили подпись под магическим договором, связывая себя специальным ритуалом. Атикина стилизованная легла рядом с аккуратной завитушкой Леонарда — обе были исполнены специальным пером, бравшими кровь прямо из рук волшебников.

— …теперь я могу с чистой совестью огласить вам обстоятельства дела, мистер Диггори, — Атика присела на стул — пара этих предметов мебели вместе со столом материализовали как раз для подписания договора. — Или, быть может, вы желаете немного отдохнуть? Напомню, это будет возможно только до оглашения задачи, что проставлено пунктом 29-A.

— Вы не выглядели такой формалисткой, — заметил Диггори, откидываясь на мягкую спинку стула. — «Агуаменти» здесь работает?

— Магические договоры входят в ритуалистику, мою первую специальность, — пожала плечами Атика. — Не работает. Вам воды или чего–нибудь покрепче?

— Воды — горло пересохло. А задание озвучивайте сразу, видно, что оно срочное, вы специально уступали мне по малозначимым позициям, чтобы ускорить подписание.

— Прошу, — женщина материализовала бокал, открыла над ним портал, пролившийся струйкой прохладной влаги, и поставила питьё перед Леонардом. — С делом же на словах всё просто. Есть ликвидатор заклятий по имени Уильям Уизли. У нас с ним был устный уговор: он помогал разобраться с защитой древних построек, вместе со мной снимал их и забывал, что такое место вообще существует. Человек надёжный, по найму работает редко, ну да и я в среде ликвидаторов довольно известна. Кроме нас двоих никто и никак не мог знать расположение этого места, и вот через неделю меня ждала засада давнего врага. Чуть не погибла, а вместе со мной — человек, за которого должна была отвечать головой. Тогда всё разрешилось, а сейчас, когда Уильям уже не ждёт меня, мотаясь по свету, пришла пора разобраться, что же вынудило известного ликвидатора предать.

— Насколько вы уверены, что это он? — спросил наёмный маг.

— Позже я хорошенько проверила магические отпечатки, которые не задело взрывом. Их никто не затирал. Да, старого врага провёл внутрь Билл Уизли, а неожиданные деньги, принесённые им в день засады на меня вкупе с виноватым видом — это прочитано в голове отца семейства Уизли, Артура, — подтверждают мои догадки. Остальные варианты уже проверены, более того, парочка ритуалов чётко указывает на причастность Билла к этой истории. Но сказать определённо, согласился он под давлением или добровольно и каким вообще местом думал, когда принимал деньги, нельзя.

— Таким образом, вам нужна моя помощь в вытягивании информации из Билла, чтобы выйти на ваших врагов? — предположил Леонард.

— Нет, мистер Диггори. Для начала требуется найти Билла, а уж с вытягиванием сама справлюсь, не последняя в легилименции.

— Найти? — наёмник удивлённо поднял бровь. — Что в этом сложного, если он уже не скрывается? Даже если он в экспедиции, все ликвидатора оставляют свои координаты либо в Гринготсе, либо близким.

— Видите ли в чём дело, мистер Диггори, — Атика вздохнула. — Я была в пустыне Гоби, в месте его последней экспедиции. Билла Уизли там нет, но поисковые ритуалы чётко показывают, что он жив. И теперь мне нужна помощь человека со стороны, человека, достаточно знакомого с детективной работой, чтобы разглядеть в этой истории хотя бы намёк на местонахождение Уильяма. Поэтому–то я и наняла вас.

«Это будет просто», — подумал Льюис, подходя к одинокой девочке, пепельной блондинке, внимательно разглядывающей кончик своей палочки. Мужчина накинул дезиллюминационные чары, потому рассчитывал застать девочку врасплох. Чувство уверенности от Феликса Фелицис наполняло его. Вдруг девочка подняла глаза и посмотрела прямо на него. Маг замер — она не могла его видеть!

— Кто здесь? — девочка направила палочку прямо на него и произнесла. — Фините инкантатем, — без толку — Льюис сделал шаг в стороны. Но чары хамелеона не являлись совершенной невидимостью, и девочка различила смутное движение. — Я вижу, что ты здесь! Вокруг тебя летают мозгошмыги.

«Фините», — произнёс про себя Льюис и заинтересованно спросил:

— «Мозго» кто?

— Мозгошмыги, — твёрдо ответила девочка, совсем не испугавшись. — У тебя их мало, зато разноцветные.

— Я никогда не слышал о мозгошмыгах, — слегка растерялся Льюис. — Кто это такие?

— Не знаю, — всё так же спокойно ответила девочка. — Тебя как зовут?

— Льюис, — машинально ответил тот. — А тебя?

— Луна Лавгуд. Ты интересный, Льюис.

— Правда? — маг скептически поднял бровь.

— Да! — воскликнула Луна — мужчина вздрогнул. — Пахнешь ветром странствий. Встречал когда–нибудь морщерогого кизляка?

— Никогда о таком не слышал, — честно признался Льюис. — Но, может, это старое название какого–нибудь известного зверя. Хочешь, пойдём посмотреть мои архивы? У меня много старых книг о волшебных существах.

— Правда? — глаза девочки загорелись огнём любопытства. — Конечно, хочу! Сейчас, только… — она полезла в карман джинсов и извлекла бусы из простой нити и повешенных на неё пуговицах, чтобы тут же надеть. — Всё, я готова.

Улыбнувшись своей удаче, волшебник достал зачарованный в портключ карандаш и протянул его Луне:

— Берись за него — и отправляемся. Ручаюсь, ты прочитаешь много–много интересных книг.

«И, технически, я не соврал», — подумал про себя Льюис, активируя артефакт.

Глава двадцать седьмая: розы в стекле — завершение поисков

16:30, 4 апреля.

— Авада Кедавра!

Атика молча послала навстречу зелёному лучу струю песка и пыли, на несколько секунд скрывшую её из вида, а затем, вдогонку, парочку объёмных парализующих.

— Авада Кедавра, — повторил неизвестный из–за пыли.

Женщина прекрасно чувствовала движение разрушительной энергии, потому увернуться не составило труда. Затем — послать «Вентус таве» всю пыль и песок в противника, добавив сверху «редукто» и «игнис эльро». Судя по всему, такой набор противника отнюдь не поразил, и следующая «авада» пронеслась совсем рядом.

Атика сосредоточилась на внутренних ощущениях и двинулась вперёд, держа перед собой трёхслойный металлический щит. Вправо! Влево! Ещё влево! Противник отнюдь не уставал, метая «авады» одну за другой. Впрочем, попасть в скрытую иллюзией цель специально — задачка для мага с переразвитой интуицией, потому зелёная смерть летала наобум, что отнюдь не делала её менее опасной. А вот и колдун, в серой, под стать стенам, мантии, ищет её и, кажется, вот–вот заметит. В поднявшейся пыли дезиллюминационные чары не давали полноценного эффекта, а более качественную иллюзию ставить… неспортивно.

— Ава … — поздно — Атика вывернула руку с палочкой, с которой таки ударили зелёные искры, опалившие землю.

— Теперь слушай сюда, — слова подкрепила невербальная беспалочковая парализация. — Сейчас я сниму паралич и ты сведёшь руки за головой и повернёшься к стене. Ни криков, парень, ни лишних слов — просто представься, — парализация пропала.

— Льюис, — коротко сообщил о себе мужчина, выполняя требуемое под прицелом палочки.

— Ликвидатор заклятий?

— Он самый.

— Напарник Билла Уизли?

— Верно.

— Он жив?

— Нет.

— Вроде не врёшь, а недоговоренность чувствуется, — задумчиво произнесла Атика. — Говори точнее, он — целиком за гранью жизни?

— Призрак, — мужчина скривился, но ответил.

— Его тело цело?

— Я… — мужчина замешкался. — Да… Нет! — на лице отразилась внутренняя борьба. — Не могу… Тело уничтожено! Оно при…Уничтожено!

— Да ты под Империусом, парень! — удивлённо воскликнула Атика. — Фини …

— Путь домой! — выкрикнул Льюис, чтобы исчезнуть портключевым способом.

— Вот же …! — выругалась Атика. — Сонорус. ЗДЕСЬ ЧИСТО, МИСТЕР ДИГГОРИ. Квиетус.

Час назад.

— Сама видишь, Герми — я ведь могу тебя так называть, верно? — наше положение не очень, — вздохнула Изабелла, кидая в котёл мелко порезанное белое растение, напоминающее чеснок и затушив пламя у другого котелка, поменьше, в котором варился суп. — Деньги на исходе — наша с сестрой болезнь заставила растратить всё накопленное на лекарства, а поверь, мы были не бедны, — грустная усмешка. — Как видишь, у нас всё получилось. Повезло: найти мифический набор артефактов, не сразу распознать, а затем успеть вернуться до того как его продадут — поверь, это и есть удача. В кои–то веки этот барыга оказался полезным! Но мне, пожалуй, уже надоел монолог, — взмах палочки в сторону девочки. — Фините.

— Неужели вы не можете… — почти выкрикнула Гермиона и тут же осеклась под грустным взглядом.

— Что не могу? На твоём месте могла быть любая другая дурёха, а так всё справедливо — жизнь за жизнь. Жертвоприношения вообще самые справедливые из ритуалов — ты платишь цену и получаешь желаемое. Правда, порой цена бывает непомерно велика, но здесь ничего не поделаешь… Что–то меня пробило на лиричные разговоры у костра, — ещё одна усмешка. — Как ты относишься к чёрной магии, Гермиона?

— Она зло, — коротко ответила девочка, не сводя взора с этой женщины в детском теле, которую она начинала понимать после нескольких рассказов с её стороны, когда та пыталась развлечь как себя, так и ученицу Хогвартса. — Ну, почти вся.

— И что ещё могла ответить такая наивная дурочка как ты? — хмыкнула Изабелла. — Эта та вещь, которой я зарабатывала на пропитание. Авада Кедавра — верный спутник ликвидатора заклятий, который не предаст и пробьёт дорогу в любой ловушке. Империус — порой, единственный способ подчинить очередную тварь из охраны древних гробниц, а Круциатус продавливает те защиты, что не взламываются с первой «авады». Анима же Тега спасла, когда отбивалась от нескольких десятков духов. Тёмные проклятья вообще самая эффективная штука, в аврорат без знания щитов от «дефлагро» не берут, например. Хотя что щиты — поди успей их применить, проклятье тебе не импульс или вектор, следа не оставляет, ну, за малым исключением. Ха, нашла чем заняться — рассказываю об особенностях проклятий соплюхе, жизнью которой расплачусь за сестру.

— Чем больна ваша сестра? — подала голос Гермиона, пока Изабелла разливала суп по трансфигурированным из воздуха тарелкам.

— Схватили проклятие, зазевались, вот и… — короткий вздох. — Издержки профессии, словом. Если каким–то чудом выживешь — не иди в ликвидаторы, мы долго не живём, — ещё один вздох. — Кончаем обычно именно так, под неснимаемым проклятием. Это не считая тех, кто гибнет в самом начале, ловушки там всякие и тому подобная хрень, в гробу я её видела. Хорошо хоть Лью был неподалёку, страховал нас, да только что он тут сделает — это тебе не какой–нибудь «петрификус», а давно забытое волшебство, чтоб его… Тебе всё ещё интересно, что делает проклятие?

— Что–то ужасное, — осторожно предположила Гермиона.

— Это как сказать, — невесёлый смешок. — Всё гениальное просто, как говорится. Всего–то старость. Не знаю, как это было достигнуто, но мы старели, и с каждым днём всё быстрей. Ну, в комплекте ещё обессиливающее и сохраняющее жизнь, чтобы незадачливые грабители сдохли не сразу, а осознали свой конец. Хорошо продумано: с трудом шевелишь языком, магия не слушается, а зеркальные стены вокруг отражают твоё старение. Двадцать дней, и мы бы откинули копыта, Лью смог бы лишь продлить агонию. К счастью, нам удалось наткнуться на «розы в стекле», и теперь живы обе. Правда, с Кларой возникла накладка, из–за которой она может погибнуть. Вот её–то, мою сестру, и спасёт твоя жизнь.

Гермиона молчала, не знаю, что делать. Беспалочковой магией она не владела, до палочки не дотянуться. Изабелла не сводила с девочки внимательного взгляда, а стоило ей дёрнуться, когда та отвернулась, как тело застыло под «петрификусом». Женщина объяснила, что перестраховалась, и попытка сбежать пресечётся без её участия.

— Молчишь? То же верно, жизнь — дерьмо, и этим всё сказано. Держи суп. Ах, ложка! Трансус. Приятного аппетита.

Часом раньше.

— Игнацио, как всегда вовремя? — Льюис оскалился «приветливой» улыбкой своему единственному на данный момент поставщику артефактов и зелий, в сущности, единственной ниточки в криминальный мир. Остальные требовали денег, а этот сдуру выдал клятву вечного служения им троим. Ну, положим не совсем сдуру, а со страху перед Белли — любимая умела впечатлять.

— Игнациус, меня зовут Игнациус! — раздражённо воскликнул скупщик и продавец всего–всего, явившийся, как всегда, в своём поношенном плаще. Будто нет нормальной мантии! Нет же, «в приличной мантии меня грабанут в первом переулке». Тупица! Ничего, скоро и у него будет новая жизнь…

— Я знаю, как тебя зовут, придурок, — раздражённо сказал Льюис. — Зелья при тебе?

— Всё здесь, — скупщик указал на чемодан у своих ног, пинком отправил его к Льюису.

— Аккуратней!

— Всё запаковано, не разобьётся, босс.

— Ничего не забыл положить? — подозрительный взгляд. Этот тип умудрялся обманывать даже под клятвой верности.

— Как можно, босс! — деланное возмущение. — Вы же не думаете, что… империо!

Чары подвластия встретил инстинктивно воздвигнутый духовный щит, в который Льюис вложил все силы. Помогло, но маг уже чуял угрозу со спины, потому, не медля, использовал портал.

— Ха, попалась, пташка! — воскликнул псевдо-Игнациус.

— Да уж, портальный след на удивление чистый, — хмыкнул третий участник действия, снимая с себя дезиллюминационные чары.

За час до этого.

— И что делает наследник рода Малфоев в этой выгребной яме? — поинтересовался призрак.

— Тебе какое дело, призрачный? — огрызнулся тот. — Стоп, ты же жив!

Два ребёнка — Луна Лавгуд и Драко Малфой — сидели в тесной келье. Оба устали от общества друг друга, но ждать этого страшного рыжеволосого мужчину было ещё томительней. Слишком пугающе его лицо, слишком страшен голос, а эти нелепые движения и мощь, исходящая от него, буквально заставляла падать на колени… Драко готов был поклясться, что–то подобное ощущали пожиратели смерти перед Волдемортом.

— Я? — призрак усмехнулся. — Я как раз мёртв. Эта сука украла моё тело. Билл Уизли, ликвидатор заклятий, будем знакомы.

— Я же говорила — она не в себе, — дрожащим голосом сказала Луна.

— Да уж, она во мне, если можно так сказать, — горькая улыбка. — Надеюсь, эту суку вычислят авроры, — призрак издал смешок. — Хотя что там, не вычислят, конечно. От моего тела она тоже избавится, наверно, в твою, — он указал на Луну, — пользу.

— Вы можете нам помочь? — вскинулся Драко, осмыслив информацию. — Подать какой–нибудь сигнал аврорам?

— Нет, — призрак развёл руками. — Я из тех, что привязаны к месту смерти. Если увижу тут кого постороннего — сразу сообщу ему. Никогда не думал, что призраки так далеко ощущают живых. А ты, девочка? — он резко развернулся к Лавгуд. — Кто ты и почему такая?

— Я Луна, Луна Лавгуд, — представилась та, чуть улыбнувшись. — Я нормальная.

— Действительно, — усмехнулся призрак. — Примерно как я. Ладно, бывайте, дети, пойду сторожить вход, отсюда могу и упустить кого, — с этими словами призрак ушёл сквозь стену, оставив Луну и Драко в одиночестве.

Час назад.

— Дентон, я закончил, — бодро сказал старец, выпивая очередной глоток оборотного зелья. — Как там, готов к небольшому путешествию?

— Твоя мантия, — перед Десмием зависла зачарованная одежда, и тот шустро её накинул, перетянул ремнём с подсумками, полными зельями, сунул палочку в кобуру с внутренней стороны рукава — тактильный контакт позволял полноценно колдовать, выписывая ритуалы рукой — и накинул глухой капюшон с маскировочными чарами.

— Готов, — тон сменился на деловой.

— Что там с информацией?

— Координаты, — глаза в глаза — инфопакет перешёл по естественно возникшему ментальному мосту. — Целей три: две женщины и мужчина. Уровень опасность — первый. Они — наниматели этого прохиндея. Возможны проблемы — все трое ликвидаторы заклятий со стажем, судя по всему, обладают множеством уникальных артефактов, часть из которых сплавляли через этого, — правая рука Десмия коснулась головы бессознательного мужчины, и невербальный «обливиэйт» стёр последние дни его жизни из памяти. — Следующая встреча уже через два часа, они заказали пару зелий — всё тут, на складе — так что при грамотном подходе обойдёмся без боя. Как обычно, маскируешься ты?

— А кто же ещё, — буркнул Дентон. — Снял с него матрицу поведения?

— Держи. С образом для иллюзии сам?

— Да уж как–нибудь. Кто будет на встрече?

— Мужчина. Подвоха не ожидает, но настороже всегда, так что аккуратней. Ну что, тряхнём стариной?

— Тряхнём, — ухмыльнулся Дентон. — Тем более, если всё удастся, трясти ей осталось недолго.

Часом ранее.

— Где–то я видел подобное, — задумчиво сказал Альбус Дамблдор.

Они с Гарри стояли у входа в пещеру в горе, перекрытого белым щитом, вспыхнувшим при их появлении.

— Где мы, дедушка? — поинтересовался Гарри, оглядываясь. Вид открывался живописный: маленький луг, зажатый меж высокими горами, высокое небо и оплетённое перистыми облаками солнце. Сверху магов обдувал свежий ветерок — Гарри поёжился.

— Альпы, — ответил директор Хогвартса. — И это конечный пункт нашего путешествия. Как бы ты ломал этот щит, Гарри?

— Археавис, — недолго думая, произнёс мальчик.

Маленький дракончик врезался в щит и начал потихоньку его продавливать. Сантиметр, другой… Бах! С оглушительным звоном щит лопнул, обрушиваясь на волшебного зверя. Природная защита от магии, что сломила щит, не спасла его, и волшебное создание упало к ногам чародеев замертво.

— Ох! — воскликнул Гарри, отшатываясь.

— Метод, конечно, оригинальный, противодействие драконьей ауре не предполагалось, но результаты своего колдовства надо предвидеть, — рассудительно молвил Дамблдор. — Не самый эстетичный способ, иначе говоря.

— Я не думал…

— Стоп! Прежде чем виновато мямлить — подумай, что плохого ты сделал.

— Он умер, — вырвалось у Гарри.

— Он не жил, — возразил Дамблдор. — твоё создание было не совсем реально, как и любой плод «археа». Можешь сравнить его с совершенной иллюзией: твоей силы хватило даже, чтобы дать дракону родное ему волшебство. Но при этом он не перестал быть иллюзией, пусть и стоящей на границе с реальным. Сколько ему осталось?

— Минута, — ответил Гарри.

— Минута, — эхом молвил Альбус. — Его смерть не значит ничего, если через минуту он исчезнет. Мои возражения сводятся к одному слову — неэстетично, — Дамблдор улыбнулся. — Атика только бы похвалила, ты убрал щит в её стиле — неожиданно и эффективно. Ну что же, пойдём внутрь, я чувствую, Гермиона где–то рядом.

Час назад.

— Мне нужна информация, — решительно сказал Леонард.

— Информация… — протянула Атика. — Накопала–то я много, а свести концы с концами не могу, не моё это. С менталистикой знакомы?

— Давайте мыслеобраз, мисс Сей — Тиор, — хмыкнул Диггори.

— Лучше «мисс Атика», — заметила та.

Передача заняла немного времени, а на анализ наёмный маг потратил минут двадцать, после чего сказал:

— Есть зацепка.

— Какая? — наклонилась вперёд чародейка.

— Вы выяснили, кто были партнёрами Билла по последней экспедиции?

— Льюис Рамзай, Изабелла Рейд и Клара Хейз? А что в них особенного? С Льюисом работала раньше, прекрасный специалист, а их тройка входит в одну из лучших по международному каталогу, сказала бы даже — они нарасхват.

— Были нарасхват, — уточнил Диггори.

— То есть как — были? — недоумённый вопрос. — Я, конечно, последние месяцы не отслеживала обстановку в кругах ликвидаторов, но неужели мертвы?

— Изабелла и Клара схватили проклятие, что–то необратимое и медленного действия, — сообщил Леонард. — Странно, что вы не знаете.

— Что–то такое слышала, но внимания не обратила, — пожала плечами Атика. — Если они отправились в экспедицию, значит, ничего страшного.

— Как раз очень даже страшно, — скривил губы наёмный волшебник. — Льюис скупал все возможные лекарства, троица буквально спустила накопления на целителей и информацию по редким проклятиям — без толку. В экспедицию ходили из–за денег, обе выглядели очень нездорово. Откуда я это знаю? Недавно проводил одно расследование в Гринготсе, поднимал биографии ликвидаторов. Но самое интересное, что в последнее время Льюис выглядел всё мрачней и мрачней, а вот лекарство искать перестали.

— Жертвоприношение, — тихо сказала Атика. — Да, это надёжнейшее средство, ритуалы вроде «жизнь–за–жизнь» очень популярны у древних магов…

— А ликвидаторы заклятий, в силу своей профессии, о таких ритуалах могли быть хорошо осведомлены, — закончил логическую цепочку Леонард. — Не сказал бы, что это хорошая версия, но другой у меня нет: Билл Уизли не имел врагов, равно как и хороших друзей, одиночка. А его напарники, слаженная группа, легко одолели бы его одного.

— Дура! — женщина хлопнула себя по голове. — Я‑то искала, считай, всех четверых, как–то пропустила этот вариант, тем более гоблины сказали, что никакой вражды там и примерно не было. И каковы же будут ваши предложения?

— Для начала, надо проверить все старые места экспедиций этой троицы, в первую очередь те, где они были именно втроём, — предложил Леонард. — Лучше бы нам поторопиться, если речь идёт о ритуале, то исполнить его могут в любую минуту. Ума не приложу, как вытянуть информацию из гоблинов.

— Предоставьте это мне, мистер Диггори, — улыбнулась Атика, открывая прямой портал.

Часом раньше.

Тёмная, сумрачная лавка, запах сырости и чего–то резкого. Стоящий у прилавка сутулый мужчина не очень презентабельного вида — да, это место не впечатляло. Однако вошедший в магазин маг, держащий за руку своего сына, не обращал внимание на такие мелочи, как внешний вид.

— Мистер Горбин, — кивнул он продавцу.

— Мистер Малфой, рад вас видеть, — немного заторможенно — видимо, недавно проснулся — откликнулся тот. — Как договаривались?

— Товар при вас? — коротко спросил Люциус Малфой, не намеривающийся оставаться в этом месте дольше положенного.

— Разумеется, разумеется! Пройдите сюда, пожалуйста.

— Драко, стой здесь и ничего не трогай, — строго велел Люциус, прежде чем скрыться вместе с Горбиным в глуби лавки.

— Ступефай! — раздалось оттуда через некоторое время.

— Отец? — воскликнул Драко. — Отец!

Вдруг рот наследника Малфоев закрыла рука, а мужской голос прохрипел:

— Тихо! Отец тебе не поможет. Не вырывайся и он, возможно, останется жив.

Спустя пять минут о произошедшем свидетельствовали лишь два оглушённых мага со стёртой памятью, аккуратно уложенные рядом — Люциус и Горбин.

Час до этого.

— Мистер Горбин, верно?

— Рад видеть клиента в столь ранний час, — откликнулся полусонный маг.

— О, а как же рад я! Империо.

Весело насвистывая, Льюис формулировал приказы торговцу запретным товаром. Ого, у него через часок запланирована ранняя сделка. Главное, есть шанс, что на ней будет ребёнок которого родитель–пожиратель с детства приучает к тёмным делишкам. Превосходно, просто превосходно! День Льюиса начинался как никогда удачно, и никто не мог сказать ему, сколько плохого ждёт впереди.

Глава двадцать восьмая: розы в стекле — погоня

Луна и Драко отпрянули от двери, вжавшись в угол каморки, когда распахнулась дверь. Одной рукой ухватившись за стену, другой судорожно вцепившись в палочку, перед ними стояло тело Уильяма Уизли. Новый владелец тела, впрочем, не следил за ним: растрёпанные рыжие волосы, удерживаемые за плечами заклятием, были грязными, равно как и кожаная куртка. Лицо с синяками под глазами, кривилось в улыбке–оскале. От стоящего перед ними существа разило безумием и силой — безумной силой и силой безумия.

— Встали! — выкрикнуло оно, точнее, она. — Встали, за мной, быстро! Что замерли, давно не пробовали Круциатуса?

— Мы идём, идём, — выдавил Драко, хватая за руку застывшую статуей Луну и шепча ей. — Идём, а то будет хуже.

— Да, хуже, сильно хуже, — пробормотал безумец. — За мной!

Серые коридоры, отсвет летящего перед телом Уизли огонька и сила безумной магии, исходящая от ведущего их мужчины — всё это подействовало на Малфоя подавляюще. Он не сразу сообразил, что можно попробовать отстать, а когда сообразил — было поздно. Безумец воскликнул:

— Не отставать, это место ещё не зачищено! Вы нужны мне живыми, не отставать, быстрее, быстрее! — он ускорил шаг, и дети почти бежали, чтобы не отстать. Далёкий рёв свидетельствовал, что неведомые существа, от которых «место ещё не зачищено» — не сказка. — Авада Кедавра! — зелёный отсвет заставил Драко инстинктивно отшатнуться — далеко впереди послышался звук падения. Безумец ухмыльнулся, — Идём, со мной бояться нечего, кроме, ха, меня.

Бесчисленные повороты закончились небольшим залом с низким потолком, освещённым волшебными светильниками. Стоило детям войти вслед за безумцем, как тот — или та? — развернулся и закрыл единственный выход белым щитом.

— Вот и пришли, — удовлетворённо пробормотал он и тут же перешёл на крик. — Отойти к стене! Стоять там! Не здесь, левее на три метра! Правильно. Стоять и не рыпаться, пока работаю.

Дети замерли у стены, а тело Билла под контролем совсем не Уизли вычерчивало на сером полу ритуальную схему.

— Эванеско, — скомандовал Альбус, бросая вперёд мощные чары очистки, и пояснил. — Здесь пыльно. Пойдём, осталось совсем немного.

Быстрым шагом он и Гарри шли по древним коридорам под комментарии Дамблдора:

— Место очень древнее, думаю, мы имеем дело с гоблинами или ликвидаторами заклятий. Скорее со вторыми — гоблины не поленились бы почистить помещения. Ох! — Альбус резко остановился. — Мы пересекли чужую сигнализацию.

— Теперь они убегут? — с тревогой спросил Гарри.

— Вряд ли, — Дамблдор усмехнулся в бороду. — Пока мы говорили о дракончике, я закрыл это место от аппараций и портключей. Другого выхода нет, а за нами тянется сенсорная сеть, — они возобновили шаг. — Кто бы ни украл Гермиону, им не скрыться.

Коридоры, тоннели, залы, залы, залы… У Гарри кружилась голова, когда он следовал за стремительным шагом директора Хогвартса. Тот, казалось, забыл о нём, полностью сосредоточившись на чём–то неведомом. А потом старый маг подал руку, Гарри взялся за неё, и они воспарили над полом, чтобы быстро углубиться в лабиринт. Мальчик окончательно запутался, закрыл глаза, чтобы не смотреть на мелькающие развилки и колонны. Наконец, Альбус остановился перед низким проходом, внутри которого горел свет.

— Никого, — разочарованно сказал мальчик, проверив каморку. Пустой котёл, подпалины от костра да парочка матрасов — вот и вся обстановка. В магическом же плане ярко сверкали чужие ауры, одна точь–в–точь повторяла гермионину.

— Обманка, нас провели простой обманкой, — вздохнул Дамблдор. — Но зачем? Вероятно, похититель с девочкой был здесь и сбежал, скрыв след. Ретра темпус магический фон, пять минут, коисф. — Тонкое и могущественное волшебство взметнулось от палочки Дамблдора, развернулось и скользнуло дальше, в лабиринт. — Последуем за ними, Гарри.

Рука в руку, и полёт продолжился, убыстряясь.

— Его кто–то спугнул, — молвил Десмий. — Следы «авад», боевая магия… Кажется, мы не единственные охотники. Ох, как же не хочется убивать за «розы»…

— Как будто есть другой выход, коллега, — вздохнул Дентон, возвращая магическому фону предыдущее состояние и считывая пространственный след.

— Теоретически, мы можем с ними договориться, — в ответ на скептический взгляд, Десмий воскликнул. — Ну возможно же, а? Я не идеалист, но не все люди эгоисты, ведь так?

— Так, так, — хмыкнул Дентон. — Из настоящих альтруистов только Будда да всякие отшельники, но они помогают лишь духовно.

— Есть ещё Дамблдор, — заметил Десмий, совместно с Дентоном творя пространственные чары.

— А, Дамблдор, — усмешка. — Ты как раз идеалист, коллега, самый натуральный. Альтруизм — это когда за благо всех. Дамблдор — за благо своей партии, так что не альтруист, а выразитель мнения масс, попросту говоря, политик.

— Но и настоящих эгоистов нет, — две палочки закончили выписывать узоры и соприкоснулись концами, унося чародеев пространственным тоннелем. Десмий будто бы не заметил необычного состояния. — Даже Том Риддл выражал мнение чистокровных.

— Тоже мне «выражатель». Клеймил всех, вон, наш шпион, Руквуд, не обошёлся без этого. Помнишь, как хохотал Главный, когда узнал?

— О да, — улыбка. — Как то бишь он тогда сказал?.. Ах да, вроде «будь он настоящим шпионом, вычислили бы при первой же проверке». Интересно, Том вообще в курсе, чем мы занимаемся, или всё ещё считает дезинформацию Руквуда святой правдой?

— Кто его знает… Но признай, Том не эгоист, да и свой закон чести у него есть.

— Это ты про дуэльные замашки «поклонись своей смерти» или про обязательный минимум Круциатуса в день?

— Про первое. Заметь, как бы ни относился он к магглам, с магами сражается лишь в честной схватке. Даже магглорождённые могут ждать от его приспешников честного боя «один–на–один», как бы их в засаду заманили. Ну, за исключением крайних случаев.

— Аристократы, — Десмий пожал плечами. — Сам понимаешь, в какой среде мы росли. Кодекс чести, кодекс рода, традиции, традиции, традиции… тьфу, муть! Есть только победители и проигравшие, близкие, коллеги и сторонние люди, остальное — бред.

— Долго мы шли к такому пониманию, — вздохнул Дентон. — Отдел Тайн — жестокий учитель.

— Ничего, осталось немного, — пространство перестало крутиться, и маги приземлились на пол коридора, точную копию предыдущего, за отличием выщерблин от заклятий.

— Близко, — резко сказал Дентон, беря палочку наизготовку. — Бегом!

Невыразимцы воспарили над полом и будто бы покатились на невидимых роликах, управляя скоростью и направлением с помощью движений корпуса. При этом они умудрялись удерживать нужную для разговора дистанцию.

— Щит–копьё? — выкрикнул Десмий.

— Лучше чередой! — ответил Дентон. — Я начинаю копьём.

— Начнём с переговоров, и говорить буду я, — категорично сказал Десмий. — И с парализующих, а не смертельных.

— Идеалист! — маги едва вписались в поворот.

— Какой есть! — крикнул Десмий, вырываясь вперёд. — Догоняй, черепаха!

— Ха, от улитки слышу!

— Сигналку порвали! — воскликнула Изабелла, выхватывая палочку и указывая на пустой котёл из–под супа. — Портус! Чёрт, блокировано. Так, Герми, сейчас я сниму защиту и ты спокойно пойдёшь со мной — ну, или побежишь. Попытаешься сбежать — оглушу и дотащу. Согласна?

— Да, — подавленно откликнулась та, уже не ждущая ничего хорошего.

— Прекрасно. Вставай, фините ритум, фините инкантатем. Возьмись за руку, — девочка–женщина цепко ухватила ученицу Хогвартса сама, не дожидаясь её реакции. — Тэледелло, тэледелло, — морганова кольчуга защитила обеих. — Пошли… Чёрт, чуть не забыла про зелье! — она повернулась к котлу: повинуясь жесту палочки, варево воспарило гигантской каплей, вокруг неё возникла бутыль. Финальным жестом Изабелла добавила пробку и подвесила бутылку за собой. — Поторопимся, они прошли только второй контур, где мы, не знают.

И они побежали. Серо–коричневые коридоры причудливо чередовались с залами, высокие потолки коих подпирали монументальные колонны. Но всё это было давно заброшено — бег взметал тучи пыли, которая обтекала защищённых «тэледелло» девочек, мешала видеть, но не дышать. Сюрреалистичен был этот бег по брошенным катакомбам, по древним залам и тесным коридорам, меж грязных фресок, под стук собственных ног и сердец. Но вот, запыхавшиеся, они вошли в очищенный от пыли зал, в центре которого виднелся провал.

— Прыгаем, — прохрипела Изабелла, не замедляясь. — Не бойся, просто прыгаем!

Гермиона даже не осознала, что, они падают в чёрную бездну — девочек подхватила магия, закружились в бешеном водовороте краски, будто сам мир вокруг сошёл с ума — и вот они стоят в сером коридоре. Правда, этот коридор значительно отличался от предыдущих. Ни пыли, ни фресок, ни следов людей, только более старый камень да затхлый воздух.

— Пойдём, — Изабелла решительно повела свою пленницу дальше, в глубь серого лабиринта. — Здесь нас никто не найдёт, а если и найдёт… а, не важно. Скоро ты увидишь Клару — пожалуйста, не обращай внимание на её, м–м–м, неадекватность — это болезнь, и скоро мы её вылечим, — она осеклась. — Прости, но ты будешь нужна именно для этого.

Драко и Луна прижались к стене, а тело Билла продолжало чертить, когда его призрак влетел в зал и крикнул:

— Смотри, сука, кого я привёл!

Тело Билла обернулось.

— Интересная тут собралась компания, — молвила Атика, входя перешагивая порог. Вокруг неё потрескивал воздух — установленная защита сопротивлялась как могла. — Клара, вежливо прошу тебя освободить это тело. Насовсем.

— Сдохни, — равнодушно ответило тело мужчины, выстреливая зелёным лучом.

— Как грубо! — воскликнула леди Сей — Тиор, когда луч отклонился, огибая цель. — Если непонятно, скажу иначе: умри. Анима Тега ите.

— Аор Йарсум свеаре анима дифенсум! — палочка и речь Клары, несмотря на полубезумный взгляд, были чётки.

Две невидимые силы столкнулись в центре зала. Невидимый и неслышимый, дети почувствовали мощный волшебный взрыв. Луна тряхнула головой, избавляясь от звона в ушах, а волосы на голове Драко встали дыбом.

— Аор Йарсум свеаре анима! — выкрикнула Клара хриплым мужским голосом. На последнем слове от неё повеяло совсем уж сумасшедшим могуществом, будто перед детьми стоял Мерлин во плоти.

— Дура, — коротко охарактеризовала её действия Атика. Палочка указала на Луну и Драко. — Ветитум магика. Хочешь угробить их?

— Только тебя, — безумная ухмылка. — Давно хотела сравниться с легендой. Авада Кедавра.

Не луч, нет — целая река зелёного сияния рванула к Атике. Та лишь улыбнулась, шагая навстречу. Сияние захлестнуло её, но обтекло, не касаясь. Улыбка застыла, по лбу учителя Дамблдора потёк пот, но смертельное заклятье не причинило ей вреда.

— Да умри же ты! — воскликнула женщина в мужском теле, пуская череду разноцветных лучей. Все они гасли, не долетая до спокойно идущей Атики. Та прикрыла глаза. — Откуда у тебя такой контроль, тварь!?

— Всего лишь опыт, дорогая, — не открывая глаз, ответила Атика. — Прошу, не надо кидать Адским Пламенем, этим дети ещё нужны тебе.

— Не так уж сильно, — более мирно ухмыльнулась Клара — она взяла себя в руки. — Координаре портал, — палочка указала в потолок. — Саори редукто. Пока–пока!

— Вот сука! — поразился Билл, когда потолок с грохотом треснул, обваливаясь.

Тонны камней начали неостановимое движение, потенциальная энергия переходила в могучий импульс… Но левая рука Атики взметнулась вверх, удерживая, и падение остановилось. Правая рука указала палочкой на гаснущий портал.

— Фините распад. Ретра–те темпус. Стабилис магика. Билл, уведи их к Леонарду!

— За мной! — крикнул призрак детям, пролетая через них. «Освежающее» ощущение ледяного душа сработало как надо, приводя Луну и Драко в чувство. — Быстрее!

Портал вернул свою форму, и Атика, удерживая камни, подошла к нему. Стоило детям покинуть зал, как она шагнула вперёд, и грохот камнепада сопровождал её шаг.

Циклопических размеров зал пустовал целые эпохи. Ни живое существо, ни дух, ни даже капля воды не проникало — ритуал на крови идеально изолировал от внешнего мира. Однако как бы ни была хороша защита, на неё найдётся свой взломщик. Совсем недавно нашлись таковые и для этого зала. Правда, пробыли внутри они совсем недолго, только взяли координаты да модифицировали охранные чары.

Но вот один из них со стоном выпал возник из воздуха, плавно опустился на пол, обессиленно замер. Минута, другая, час, второй… Наконец, волшебник очнулся, достал запасную палочку и встал. Двигался он с трудом, сказывалось частое использование «авады». Но несколько восстановительных чар маг сотворил, правда, произносил их вслух, чтобы сэкономить силы. Маг только привёл себя в порядок, как в зал ворвались две девочки, одна из которых буквально тащила за собой другую.

— Вовремя, любимая, — молвил Льюис. — Клара?

— За ней тоже охотятся. Похоже, Атика.

— Атика — Атика, столкнулся уже, — скривился Льюис, — Ей–то что от нас нужно? Вечно молодая ликвидатор… И как прознала?

— Всё равно, — пожала плечами Изабелла. — Клара скоро будет здесь, начинаем немедленно. Хреново, что её сбили с построения контура безопасности. Придётся пользоваться старым.

— Ладно, риск невелик, — махнул рукой Льюис. — Жалко, упустили тех жертв.

— А, который для тебя и запасная для Клары? Жаль, та подходила лучше Гермионы, но не смертельно, — пожатие плечами. — Петрификус тоталус, — Руки Гермионы прижались к телу, ноги — друг к другу. Девочка начала заваливаться набок, и Изабелла подхватила её, бережно опуская на пол. — Агере.

Пол зала вспыхнул ритуальным узором, центром которого служил круг трёх метров радиусом. Изабелла подхватила парализованную девочку и понесла к кругу.

— Стоп! — выкрикнул Дентон. — Там бой.

— Чую, чую, — проворчал Десмий. Скольжение над полом замедлилось до скорости пешехода. — Постоим пока в сторо…

Бах! Серая стена буквально вылетела, следом вбежал молодой мужчина с безумными глазами. Он немедля выпустил в невыразимцев «аваду», затем ещё одну себе за спину. Сотрудники Отдела Тайн синхронно пригнулись, пропустив зелёную смерть над собой и ответив жёлтыми лучами. Мужчина принял их на невидимый щит, бросил за себя «Анима Тега» и ринулся дальше, снося стены. Вскоре вслед за ним влетела — то есть, именно леветировала с ускорением, подобно супермену — смуглая женщина в красной накидке, не обратившая на невыразимцев внимания.

— Вот же чёрт! — выругался Десмий.

— За ними! — сориентировался Дентон, становясь на невидимые ролики.

Однако спустя пару проломанных стен им пришлось затормозить — следы двух противников пропали.

— Нестандартная аппарация, — прокомментировал Десмий. — Пытается сбить её со следа. Не тормози!

Хлопок. Маги едва переместились, как пришлось останавливать камнепад — кто–то обрушил потолок. Закончив, они бросились в погоню, скользя по разрушенным коридорам. Вскоре они наткнулись на ловушку — чары заморозки, что должны заморозить вокруг врага сам воздух. Чары сработали, но, видимо, не успели настичь ту летунью. Дентон, не останавливаясь, вдарил «антериосом», Десмий добавил чарокрушителем и «депримо», и они продолжили погоню, двигаясь более осмотрительно.

Однако погоня грозила затянуться. После пятой аппарации и не–пойми–которой ловушки, маги хлебнули тонизирующего зелья и вкололи стимулятор — прямо на ходу, не замедляясь. Петлять по разрушенным коридорам пришлось долго. Наконец, потушив волшебное пламя на пути и снова аппарировав, невыразимцы настигли женщину в красной накидке.

Она стояла подле обыкновенного проёма, рассматривая магию, окутывающую его, ничем не выдавая, что заметила их.

— Кха–кха–кха! — громко прокашлялся Десмий.

— Да–да? — рассеянно откликнулась чародейка, не оборачиваясь.

— Вы же здесь тоже ради «роз», уважаемая? — спросил Десмий.

— Можно сказать и так, — кивнула та, продолжая рассматривать защитную магию проёма.

— Может, договоримся? — без особой надежды предложил невыразимец. Дентон же хмуро держал щит, готовый контратаковать в любой миг.

— Почему нет, — пожала плечами женщина, резко разворачиваясь. Её лицо выражало решительность. — Моё дело — освободить жертву и уничтожить «розы». Ваше?

— Мы бы хотели оставить парочку себе, — Десмий вздохнул, предвидя бой. — Старость не радость, знаете ли.

— Не знаю, — лёгкая улыбка. — Возможно, я смогу вам помочь, господа. После того как мы решим проблему с текущими владельцами, конечно.

— Союз?

— Союз, — кивнула Атика. — Вижу, вы знающие люди. Не поможете с защитой?

Дентон опустил щит, недоверчиво глядя на женщину. Десмий, напротив, подошёл к проёму, нисколько не опасаясь атаки. Глядя на это, Дентон только сплюнул и присоединился к изучению.

— Мерлиновы подштанники, высшая ритуалистика! — воскликнул Десмий.

— Она самая, — хмуро подтвердила Атика. — С волновым взломом знакомы?

— Ха, это же наша специализация последние пять лет!

— Интересно, очень интересно, бормотал Дамблдор, стоя вместе с Гарри над радужными переливами в глубине тёмного провала.

— Что это, дедушка?

— Ритуал перемещения, — ответил тот. — Древний ритуал. Ох и затейники же эти древние… Бери меня за руку. Крепче держи! Тэледелло.

— Что мы собираемся дела–а–а-а…

Над Гермионой склонилось лицо, застывшее в безумной гримасе. Оно чуть скривилось, затем расплылось в довольной улыбке.

— Ты молодец, сестра. Эта подходит даже лучше.

— Ложись рядом, сестра. Начнём же!

Глава двадцать девятая: розы в стекле — Империус

Парализованная Гермиона с ужасом ожидала ритуала, но вместо него Клара воскликнула мужским голосом, в котором странным образом проскальзывала женственность — примерно как в голосе Изабеллы чувствовалась взрослость:

— Нет! Мы не начнём, пока рано, нам нужен мальчик. Я хочу, чтобы это произошло одновременно и с тобой, Лью. Двойной ритуал — там было его описание.

— Но это… — Льюис несколько растерялся. — Побочный эффект, ты же не хочешь сказать…

— Именно это я и хочу сказать, — вздохнула Клара. — Я шла к этому слишком долго, чтобы отказаться так рано. Мне жаль, Белли, что придётся использовать это, но… империо. Льюис, ты забудешь этот момент, как и момент зачарования. Прости меня, я хотела бы быть честной, но это единственный выход. Белли, те слова о смирении — я тогда солгала тебе. Прости меня за всё и за то что я сейчас сделаю — тоже. Возьми, это остатки Эликсира Тринадцати, выпей и подожди, наши сигналки пересекли два мага, мальчик и старец. Захвати мальчика, затем вернись, затри пространственный след и убей старика, а потом себя. Координаре портал. Льюис, возьми девочку — аккуратно, пожалуйста — и неси её за мной. Прости ещё раз, Белли, но это единственный выход. Поймай их в нашей дымовой завесе. Льюис будет только моим — до самой смерти.

— Какая любопытная комбинация! — воскликнул Десмий. — О, я бы сделал также, но риск… Кажется, закреплено кровью — раскачаем?

— Да. Поменьше болтай, коллега, — хмуро ответил Дентон.

— Леди, а как вы отно…?

— Работаем, Десмий, — оборвала его Атика. — Через вот это сочетание. Я веду.

— Восхищён, восхищён! — теперь невыразимец смотрел на неё как на кумира. — Конечно, ведёте вы, такое я видел только у Главного.

— Начали.

В две палочки невыразимцы сотворили первый узор, двигаясь так быстро, что палочка размывалась в воздухе, будто бы помешивая что–то светящееся. Атика расставила руки, подхватывая узоры и сплела их воедино, одновременно ментальными образами показывая, что нужно творить в следующий момент. Волшебство разноцветным током вонзилось в невидимый барьер, взметнув океан искр. Какофония звуков вместо того чтобы оглушить, бессильно огибала акустические щиты. Секунда, другая, третья…

Всё прекратилось внезапно. Невыразимцы опустили палочки. Атика достала свою, направив её в переливающуюся всеми цветами защиту, крикнула:

— Саори фламмо!

Гибкая синяя игла будто сваркой вырезала в барьере прямоугольный проём. Толчок рукой — и трое магов проходят дальше, к очередному барьеру.

— Жертва и некромантия, — определила Атика. — Чую, надо торопиться. Ломаем грубо.

— Грубо — это как? — заинтересовался Десмий.

— Ага, так тебе леди и сказала, — скептически усмехнулся Дентон. — Ещё нас попросит выйти.

— Грубо — это Адеско Файр, — с широкой и немного безумной улыбкой волшебница ударила в комплекс щитом ярко–рыжим сгустком. Он не взорвался, нет, — просто растёкся по защите, проявляя её контуры, проедая, прорывая… С глухим «гоух!» барьер пал, а пламя взметнулось во все стороны, в разы усилившееся из–за поглощённой энергии. Вот он охватило Атику, вот скользнуло по наспех возведённым щитам сотрудников Отдела Тайн…

— Тихо, тихо, моё горячее, — ласково, будто ребёнку, повелела огню Атика. Странно, но её тихий голос ясно слышался сквозь зловещий гул. — Иди сюда, ко мне, собирайся вместе.

Расширенными глазами Дентон и Десмий смотрели, как женщина в алом, что–то тихонько напевая, заставляет одно из самых разрушительных и неуправляемых чар слиться в небольшой шарик, сияющий уже бело–фиолетовым.

— Великий Мерлин, — выдохнул Дентон.

— Всего лишь я, — покачала головой чародейка. — Надо было сделать так раньше, зря сомневалась в себе. Пойдёмте скорее, у нас появилась универсальная отмычка.

— Ты видишь то же, что и я? — растерянно спросил Десмий.

— Если ты о паре гигануманов Адского Огня в маленьком шарике — то да.

— Ничего сложного, — безумная улыбка. — Оно меня слушается. Но на всякий случай всё–таки постойте подальше и отгородитесь кристальным щитом.

С этими словами волшебница шагнула дальше и обратила шарик всесокрушающим валом.

Гарри Поттер и Альбус Дамблдор появились в холодном и тесном подземном ходе в яркой вспышке. С одной стороны хода слышался гул пламени и эхо магии жуткой разрушительности. С другой — что–то более тонкое, эфемерное, но не менее могучее.

— Мы миновали часть местной защиты, — молвил Альбус. — Кто–то взламывает её с той стороны — нет времени на разбирательства. Ты как, Гарри?

— Нормально, — мальчик помотал головой, приходя в себя. Перед глазами затухал хоровод красок.

— Тогда идём, — не выпуская его руки, Дамблдор двинулся от разрушительной магии, изредка взмахивая палочкой и что–то шепча. Впереди вспыхивало и гасло, дрожание чар заполняло коридор, но Альбус не замедлял шага. — Красивая защита, — неторопливо комментировал он. — Очень тонкая и древняя, она охватила бы нас, запутала в своих тенетах. Мы бы продолжали идти по коридору, а он бы всё не кончался. Старая уловка, надёжная. За ней кое–что поинтересней — эти чары убедили бы нас в бессмысленности любых действий, мы бы просто застыли на месте, пав их жертвами. А вот это мне знакомо — Покров Безумия, отличается симметрией структуры, помнится, однажды применил его в бою… Тень Веры — тоже магия духа, по словам Атики, очень распространённая ловушка, заставляющая поверить в откровенный бред. О, Свет Далей, — старый волшебник застыл, сосредоточенно творя. — Пойдём дальше, не думал, что придётся столкнуться с чем–то столь тонким. Морок Зархаила! — теперь голос Дамблдора посуровел. — Стой спокойно, Гарри, ни шага вперёд, сейчас будет очень нелегко. Подержи вокруг нас что–нибудь плотное.

— Эл–рефлекто, — уверенно произнёс мальчик, фокусируясь на плотности чар. Окружающая их энергетическая оболочка заметно искажала свет. Директор Хогвартса плёл свои чары прямо под этой завесой, а Гарри удерживал её пару минут

— Отпускай, — велел Альбус.

Стоило щиту исчезнуть, как на них нахлынуло неприятное чувство, будто кто–то смотрит в спину. Дамблдор выпустил подготовленное заклинание, и чувство пропало. Маги сделали следующий шаг, и вокруг помутнело. Гарри почувствовал, как рука Дамблдора пропала, запаниковал, начал оглядываться… Бело–серая муть развеялась, и пять Гарри Поттеров растерянно рассматривали пятерых Альбусов Дамблдоров.

— Я — настоящий! — одновременно воскликнули они.

— Всем стоять на месте! — прогремел голос крайнего правого Дамблдора. — Это высший морок, и его так просто не снять. Помни, Гарри, цель настоящего меня — найти тебя и вместе спасти Гермиону, а не тянуть время.

— Ты настоящий? — мгновенно повернулись к нему Поттеры.

— Я бы не был так уверен, — скептически заметил крайний левый Дамблдор. — Он говорит это, чтобы убедить в своей реальности.

— Возможно, все мы реальны — с определённой точки зрения, — устало покачал головой средний Дамблдор, стоящий как раз напротив настоящего Гарри. — Достаточно будет каждому внуку выбрать своего дедушку.

— Они тянут время! — воскликнул крайний правый старец. — Некогда теоризировать — нужен практический способ различить иллюзию от реальности.

Говоривший выпустил сенсосеть, закрыл глаза под скептическими взглядами остальных Дамблдоров, убрал сеть, помрачнев:

— Бесполезно. Не уверен, что стоит доверять даже интуиции.

— Только ей и можно доверять, — заметил второй слева Альбус. — Давайте поступим иначе — устроим тайное голосование, и сравним ответы. С большей степенью вероятности, мы найдём настоящего Гарри — за него точно проголосует настоящий Альбус, а остальные…

— Че–пу–ха, — по слогам произнёс четвёртый слева Дамблдор. — Ненастоящие просто проголосуют за ненастоящих Гарри, и мы получим равномерное распределение. Или даже специально проголосуют за одну и ту же иллюзию.

— Может быть, лучше сравнить наши биографии? — предложил крайний правый директор. — Не думаю, что копии имеют достаточную точность.

— Не получится, — покачал головой четвёртый слева. — Даже если не хватило точности, что мешает рассказать каждому со своими деталями?

— Но настоящий–то Гарри сможет узнать настоящего дедушку! — воскликнул крайний правый.

— Ага, но сначала надо понять, что следует рассказывать, — возразил крайний левый. — А у меня не так много времени.

— Всё просто — каждый Гарри попросит нас рассказать то, что мог знать только он сам, и это должно быть сокрыто в самой глуби нашего разума, — придумал четвёртый слева. — Всего пару моментов, которые точно секретны. И тогда…

— И тогда мои секреты будут известны тому, кто управляет ловушкой? — вздохнул крайний правый. — Да, мы не можем сказать, управляет ли ей кто, но риск неприемлем. Лучше попробовать что–то более практичное. Эл–фините ритум! — с его палочки сорвалась невидимая волна, но видимых изменений не произошло.

— Отменить высшее проклятие детской формулой — не самая хорошая идея, — заметил второй слева Дамблдор. — Предлагаю каждому из нас позвать Фоукса.

Пятеро старых волшебников прикрыли глаза, тихо свистнули, и… ничего.

— Возможно, у кого–нибудь из Гарри есть идеи получше? — поинтересовался крайний справа Альбус.

Но Гарри Поттеры до сих пор были в растерянности. Рассудок настоящего Гарри тоже пасовал: как он не напрягал воображение, идей не было.

— Ясно, — синхронно вздохнули Дамблдоры.

— Как насчёт того, чтобы просто пойти вперёд всем вместе? — улыбнулся средний Альбус.

— Рискованно, — поглаживал бороду крайний правый. — Сначала надо разобраться в произошедшем. Чары познания?

— Давайте вместе… коллеги, — предложил средний Дамблдор. — Делимся результатами по порядку. Но прежде чем начнём, уточню: как у вас с восприятием?

— Помехи, — вместе ответили прочие Дамблдоры. — Даже интуиция отказывает.

— В таком случае — приступим, коллеги.

Атика выдохлась после пятого снесённого барьера. К счастью, осталось два последних, зато оба — необычные. Волшебница погасила Адское Пламя — это далось с трудом — и недоумённо рассматривала вязь линий в ментальном спектре.

— О боги, какая древность! — только и сказал Десмий, подойдя поближе.

— Похоже на определённый ментально ритуал, — задумчиво молвил Дентон.

— Это–то понятно, — отмахнулась Атика. — Но что он задаёт? Никогда не сталкивалась с ритуалами такой сложности.

— Вряд ли он сложен, — возразил Дентон. — Скорее, слишком ёмкие определяющие символы.

— Отнюдь, — Атика сотворила стайку птичек. — Я говорю про сложность связей, а не символов, причём сложность действующую, а не банальное запутывание взломщика. Ну–ка!

Птицы ринулись на барьер. Барьер оживился — внутри ментальной вязи забегали каскады импульсов, и навстречу птичкам открылся… прямой портал? Нет, не он, но нечто сходное — деревянное кольцо, в коем царил мрак. Птицы влетели в него и сгинули. Кольцо пропало.

— Портальная защита, — волшебница сделала пару шагов к барьеру. Тот вновь оживился — перед ней появилась вполне материальная, стальная арка, внутри которой клубилась тьма. — Точнее, древний её аналог, — шаг назад — и арка пропала. Взмах палочкой — навстречу тигру открывается узенький зев портала, и тот не успевает свернуть, проваливаясь в темноту. — О боги, она индивидуальна! Жаль, как жаль, что приходится разрушать такое чудо…

— Может, вы сохраните её? — осторожно предположил Десмий.

— Хм, — задумчиво протянула Атика. — Времени мало, ну да ладно. Джеминио Атика, элида саэкти, анима вирас, империо, стабилис форма существование копии Атики, — быстро, но чётко произнесла чародейка. Дентон помрачнел, когда копия Атики вытащила палочку.

— Сотрёте память? — спросил он.

— Это не сработает, — ответила оригинальная волшебница. — Пожалуй, ритуал неразглашения.

— Темпус конкайо лайами, — тем временем, произнесла копия, сделав широкий круг палочкой. Тонкое волшебство распространилось вокруг, проходя сквозь щиты, но не доходя до барьера. Копия Атики замерла, удерживая чары, а оригинал послала первое заклятие познания, бросив невыразимцам:

— Присоединяйтесь, долго не продержу.

— Значит, вы полагаете, что нас посадили в иллюзию высшего класса, что неотличима от реальности, — кивнул средний Дамблдор крайнему правому. — А каков ваш вердикт?

— Нас не поместили в иллюзию, но проецируют иллюзию, — ответил четвёртый слева.

— Больше похоже на программируемое ментальное пространство, — высказался второй слева.

— Это вряд ли, — покачал бородой крайний левый. — Полагаю, это все остальные — просто демоны, распустившие свою ауру ради помех.

— Любопытно, ни одной правильной версии, — произнёс средний Дамблдор. — Какого уровня пси–защиту я держу вокруг исключительно важных воспоминаний, Гарри? Помнишь, обсуждали в декабре. Только отвечайте по очереди.

— Абсолютную, — высказался крайний левый Поттер.

— Эй, это я хотел сказать «абсолютную»! — воскликнул второй слева.

— Можно, я пока промолчу? — спросил настоящий Гарри.

— Конечно, — благосклонно кивнули ему Дамблдоры.

Двое оставшихся Поттеров, не сговариваясь, ответили:

— Абсолютную.

— О, просто великолепно, — улыбнулся средний Альбус. — Не сразу вспомнил, что закрыл этот эпизод как раз для подобных случаев особым щитом. Гарри?

— Ты не держишь её, дедушка, — улыбнулся Гарри. — Тебе поставила её Атика, и защита эта — что–то вроде огненной сети, вроде бы, она сжигает легилиментов. Ну, не их самих, а… — Гарри замер. — А что именно, дедушка?

— Их волю сжигает, так я сказал, — ответил Альбус Дамблдор, широко улыбаясь. — Гарри? — он протянул руку.

— Дедушка, — улыбнулся мальчик.

Стоило им коснуться друг друга, как пространство вокруг завертелось, и вот они вновь стояли в пустом коридоре, окутанном тонкой, едва различимой магией.

— Антериос, — шепнул Альбус, рассеивая чары. — Пойдём. Осталось совсем…

Старый маг резко развернулся, возводя каменную стену на пути зелёного луча. Тот, однако, свободно сквозь неё прошёл и рассеялся около директора. Дамблдор осознал, что его обманули, только когда рука внука выскользнула из его руки, и парализованный мальчик очутился пролевитировал за спину девочки с недетским взглядом. Не медля, Дамблдор попытался парализовать её, в то же время возводя щит и пытаясь перехватить мальчика. Девочка взмахом палочки заблокировала перехват контроля, проигнорировав паралич, схватила Гарри за руку и провалилась вместе с ним в открывшийся под ногами портал.

— Фините закрытие портала! — прогремел на всю пещеру голос старого мага. Рванувшиеся от него чары сравнились бы с Адским Огнём по силе — но портал спокойно закрылся. И тогда губы волшебника свело в улыбке. Улыбке, ничего хорошего похитителям не предвещающей.

— Не отставать! — прикрикнул Леонард детям. — Скоро будет выход. Антериос. Моргановы ловушки, я что, ликвидатор? Велло стрикто. Поторапливаемся! Велло. Девочка, не отставай!

— Подождите, — странно спокойным голосом попросила Луна. — Мистер…

— Леонард, можно просто Лео, — он же представлялся, повторять сказанное раздражало. С другой стороны, это же дети, в одно ухо влетело, в другое вылетело.

— Мистер Лео, мне нужно быть там, — Луна уверенно указала на ход, поворачивающий направо.

— С ума сошла? — осведомился наёмный маг.

— Она зовёт на помощь, — уверенно ответила Луна. — Надо, — на этом слове она рванула в проход, — торопиться!

— Мантикорье дерьмо! — выругался Диггори. — Так, Малфой, жди здесь, ни шагу, — на миг Драко показалось, что это говорит отец, устраивая очередной выговор, в сторону. Просто стой и ничего не бойся. Понял?

— Мистер Диггори, я видел, как эта… этот… ну, убивал каких–то тварей «авадой».

— Тогда за мной, — решил наёмник, — и бегом, если хочешь жить!

Этот место совсем не напоминало монументальный зал. Тьма. Вокруг царила темнота. Источники света — одна–единственная «люмос стелла» да едва мерцающие контуры ритуала — выхватывали из мрака совсем немного. Потолок, стены — всё это скрылось за вековечной темнотой.

— Молодец, Белли, — Клара как–то неестественно улыбнулась вернувшейся девочке–женщине. — Оставь мальчика в круге и ступай, убей старика. Если справишься — убей себя. Кстати — обливиэйт. Иди. Теперь ты, малец. Агере. Фините, — Гарри почувствовал, что тело вновь подчиняется ему. — Можешь делать что угодно, эта защита тебе не по зубам. Вон, поговори с девчонкой, пока мы готовимся. Фините.

— Гарри!? — воскликнула Гермиона.

— Гермиона! — вторил ей мальчик. — Ты жива!

— Жива, но… Ты меня искал?

— Я и дедушка, — ответил он. — Мы почти успели, как меня схватила эта девочка и унесла сюда.

— Изабелла, — Гермиона устало присела на корточки, облокотившись на невидимый щит. — Она под Империусом этой, — тычок в стороны тела Билла, — Клары.

— Постой, а зачем им мы?

— В жертву, — скривилась Гермиона. — Какой–то ритуал.

— Надо что–то делать, — решительно сказал Гарри.

— Что? — тихо спросила Гермиона. — Я уже думала, без палочки — никаких шансов.

— У меня есть запасная, — столь же тихо ответил Гарри. Ритуальные круги с детьми стояли в паре метров друг от друга, тогда как Клара и Льюис чертили что–то дальше, в метрах пятнадцати, где обрывался узор багровых линий.

— «Велло стрикто»? — прошептала девочка.

— У меня может не получиться, — Гарри коснулся палочки с пером феникса в рукаве — та откликнулась теплом.

— Просто «велло» не справится, — покачала головой Гермиона. — Но… что дальше? Ты сможешь с ними справиться?

— Нет, — Гарри вздохнул. — Тут учитель нужна или дедушка. Но ведь что–то же надо делать? Хотя бы отвлечём их.

Мальчик встал в полный рост, сосредоточился, затем резко выхватил палочку и крикнул:

— Велло!

Звон возвестил, что чары натолкнулись на барьер. Без всякого эффекта. Только Клара обернулась и прокомментировала:

— Пытайся и дальше — надежда умирает последней. Ты хороший волшебник, мальчик, но этот барьер ставила лично я. Вам осталось жить ровно тридцать пять минут. Льюис, проверь ещё раз центральный контур стабилизатора.

— Всё в порядке, — сообщил после трёх гарриных «велло» и пяти минут маг.

— В таком случае, приступаем, — мужчина и женщина заняли свои круги, и каждый держал в руке по розе. Зелёный стебель, алый цветок — от обычного растения эти отличались лишь переливающимся в лучах «люмос стелла» покрытием. Стекло, хрусталь или какой иной кристалл? Неясно. — Не беспокойтесь, дети, свой конец вы не почувствуете.

— Кто будет проводить ритуал? — равнодушным голосом спросил Льюис.

— Ты, Лью, — улыбнулась ему Клара. — Я‑то так его и не выучила. Мне надо просто держать розу, так?

— Всё так, — размеренно ответил мужчина.

— Меня парализует, как и их?

— Да, только ведущий ритуал остаётся в сознании, — ответствовал ликвидатор. — Мне начинать?

— Да, прямо сейчас. И… будь осторожен со мной, любимый.

— Виликайате сивурум, — Льюис читал речитатив по памяти, и торжественные слова переплетались с ароматом древнего чародейства. — терегатто девилур те лиоре …

Гермиона смотрела на него расширенными глазами — и вот её веки опустились, а сознание погрузилось в транс. Вслед за ней застыла девочка–женщина. Но не Гарри. Окклюментивный щит дрожал под напором магии, но пока держался. Мальчик вздохнул и поднял палочку, твёрдо смотря на Льюиса.

Глава тридцатая: розы в стекле — спасение

Месяц назад.

— Учитель, ты же убивала людей? — Гарри смотрел на неё твёрдо, и Атика спокойно кивнула, ожидая продолжения. — Это… Каково оно?

— Сначала — больно, — горькая улыбка. — Затем — безразлично. Сейчас — немного грустно, — она печально улыбнулась. — В первый раз я убила на войне, а война… Война быстро учит. Там не было времени страдать, я просто, — лицо её скривилось, — делала свою работу. Потом мой командир погиб, и я заняла его место. Знаешь, это гораздо страшнее — отправлять людей на смерть и руководить убийством, чем биться насмерть самой. Когда–то я хотела забыться, — её взгляд, казалось, приникал в самую душу. — Теперь понимаю — иногда выхода нет. Пойми это и ты, ученик.

Сейчас.

Он смотрел на Льюиса и понимал, что шанс только один. Или он, Гарри вместе с Гермионой, или эти двое. Окклюментивный щит почти пал. Стоит его снять — и будет ровно миг на заклятие. Одно заклятие, не больше. Права на ошибку у него нет.

— Цель! — на этот раз он произнёс это вслух. Тренированное внимание послушно сфокусировалось на Льюисе. Ментальный щит пропал, но воздействие завязло в естественной защите.

— Форма! — к цели, на которую направлена палочка, добавилась сложная форма преобразования в виде мыслеобраза. Удерживать его весь перед мысленным взором, не выпуская цели из виду, чтобы…

— Энергия! — Чтобы вложить отмеренную силу в заготовленную форму, рефлекторно взмахивая палочкой в ритуале чёткости, направить её точно на Льюиса и шепнуть. — Петра спицум.

Словно во сне, Гарри смотрел, как вместо искр из палочки растёт камень. Сантиметр, десять, сорок… Бом! Барьер раскололся, не выдержав точечного укола. Мальчик судорожно сжал палочку, уже не помня, почему нельзя дать ей сдвинуться, а просто исполняя это, будто единственный смысл жизни. С–ш–ш-ш! Каменный луч пронзил потоки волшебства, входя в стройную структуру, будто нож в масло. Бам-м! Ещё один барьер… Пальцы, казалось, закостенели, но Гарри начинал чувствовать вес творимого камня.

— Силиврай те дем–м–м… кха, — с каким–то недоумением Льюис опустил взгляд и уставился на торчащий в груди каменный кол. — Кха, — кашлянул кровью.

Гарри, наконец, осознал, что только что сотворил и отшатнулся от палочки, как от мантикоры, сделал несколько шагов назад, наблюдая, как камень распадается исчезающими обломками, а волшебник с дырой в груди падает наземь, и обессиленно присел.

— Ах ты ж …! — взревел мужской с женскими нотками голос. — Авада Кедавра!

Тридцать минут назад.

Женщина кричала. От боли, от ярости, от горя и ужаса. Луна чётко слышала это. Женщина кричала, и девочка понимала, что должна успеть. Он чувствовала, что немного, и случится непоправимое… Луна знала, что значит «непоправимое». Непоправимое — это как смерть мамы два года назад. Такого не должно быть! — это Луна знала точно. И если никто, кроме неё не сможет остановить — значит, это сделает она.

Луна попыталась было объяснить, что–то взрослому, но потом отмахнулась от этой идеи — взрослые никогда её не понимали. Разве что папа, но папа особенный.

Мозгошмыг сжался под решительным взглядом Луны. Несомненно, он ощущал её настрой, и понимал, что выбора у него нет.

— Вот и молодец, — тихо сказала ему девочка. — Веди, — и громко, для Лео. — Она зовёт на помощь. Надо, — мозгошмыг рванулся вперёд, и девочка побежала следом, — торопиться!

Мозгошмыг всё время обгонял Луну, но вовремя притормаживал, а чуть светящийся след за ним подсказывал, куда бежать. Девочка и сама слышала, что голос той женщины приближается. Он был рядом, близко, близко…

— С дороги! — крикнула Луна двум мужчинам и женщине, окутанными светящимся туманом. Женщина недоумённо обернулась — Лавгуд ясно видела горящее в её сердце пламя — и спокойно сказала, ловя девочку за руку:

— И не подумаю, юная Лавгуд, — голос её был строгим, но не обвинительным. Внезапно девочка поняла, что она может помочь, не зря же спасла от того… той… ну, в пещере. — Куда вы так торопитесь?

— Ей нужна помощь! — «объяснила» Луна. — Скорее!

— Темпус конкайо лайами, — произнесла, вытянув палочку вверх, волшебница. Туман вокруг стал плотнее, впрочем, всё так же не мешая видеть. Туман–который–не-туман — Луна часто видела такие вещи. — Теперь говори, дитя, да не спеши. У нас есть десять минут, пока я держу ускорение.

— Она… она кричит, — попыталась рассказать Луна. — Женщина. Ну, не по–настоящему кричит, а про себя. Ей больно, и она может умереть.

— Ещё Видящей мне не хватало, — проворчала чародейка. — Как она выглядит, эта женщина?

— Высокая, белые волосы и синяя мантия, — ответила Луна, прислушиваясь к себе. — Нет, мантия тёмно–синяя.

— Значит, Изабелла, — кивнула девочке волшебница. — Десмий, Дентон, сколько там ещё?

— Почти, — ответил один из магов, пускающий смешные цветные струи из палочек. — Может, поправите вектора пространства, мисс Атика?

— Луна, стой спокойно, — Атика — так, верно, её зовут — посмотрела предостерегающе, хотя смысла в этом уже не было: девочка поняла, что ей помогут.

— Хорошо, Атика.

— Вот и ладненько, — вздохнула женщина, выпуская руку Луны. В свободную ладонь — другая всё ещё держала поднятую палочку, и в окружающий туман прыгали синие искры — легла вторая палочка. — Феерис Шэйел свеаре. Всё, сойдёт, отпускайте.

Пёстрый, ярко–сверкающий всевозможными оттенками шарик подле мужчин вспыхнул, исчезая — на его месте появилась арка, а точно такая же возникла через пять метров дальше, за причудливой белой бахромой.

Десять минут назад.

Она появилась перед директором Хогвартса в рое синих искр. Палочка в классической дуэльной позиции, лицо бесстрастно, лишь кривится губа. Дамблдор среагировал банальным площадным «ступефаем», но красное сияние не принесло вреда, будто обтекая девочку. Изабелла атаковала в ответ — тоже «ступефаем», точечным и мощным, в стиле «поколотить стены ошеломляющим».

Терпение Альбуса, обычно безграничное, к этому моменту дошло до предела. Попытка ошеломить была последним жестом терпения, и теперь из палочки мага ударила белая молния. Этот вариант парализации считался именно боевым — жертве грозили разрывы мышц, а в крайних случаях — остановка сердца. Изабелла проигнорировала атаку, вызывая багровую струю тёмного пламени «игнис сферс». Альбус, в свою очередь, рассеял разрушительный огонь без палочки — отмашка рукой сдула его в сторону. В ответ полетела всё та же паралич–молния, но в старом добром стиле «оглушаю дракона с «вингардиум левиосы». На попытку уклониться молния среагировала самонаведением, а вот реального вреда не принесла — девочка пошатнулась, да и только.

Изабелла ударила «саори редукто», Дамблдор спокойно принял его на кристальный щит, развеял его и атаковал каскадом различных парализующих. Один из величайших чародеев современности не собирался терять инициативу, и каждая атака была всё мощней и мощней. Вот парализующие кончились, а пошли полноценные боевые. Светлое пламя, тёмное пламя, «археа» в виде быстро летящего камня, стальные иглы, «стальной луч», «према», накачанное энергией до предела «легилименс–нерго», молния с вложенной тёмной энергией, Глас Смерти, Анима Тега… Наконец, приблизился момент, когда старый маг решился на Пламя Разрушения, позади раздался отчаянный детский крик:

— Не надо! Она не виновата!

— А это решать уже мне, — весомо молвил Альбус, задерживая противницу каскадом разрушающих чар.

— Как насчёт моего мнения? — спросила Атика.

— Гарри и Гермиона, — тихо произнёс Дамблдор, мановением палочки отбрасывая «конфринго», кое с грохотом взорвало стену, чудом не погребя весь коридор. — Парализуй или убей её, учитель.

— Велло стрикто! — отозвалась волшебница. Тёмно–синий луч ударил точно в голову Изабеллы, и ту откинуло, ударило о стену, но она, пошатываясь, вставала, когда Атика крикнула. — Стабилис–сте велло стрикто!

Иссиня–чёрный, тоненький луч с пугающей медлительностью коснулся Изабеллы. Тело той вспыхнуло золотым сиянием, но мощь луча прижала его к отколовшемуся камню. Шаг за шагом, Атика приближалась, и луч становился всё толще, а сияние всё ярче, переходя в ослепительно белый. Чародейка взялась за палочку двумя руками, окутываясь тёмной синью, подходила к слепящему ореолу. Три метра, два, один… Палочка коснулась головы девочки и её ореол начал медленно гаснуть. Десять секунд наставница Дамблдора удерживала колдовство, пока, наконец, сияние не пропало. Изабелла лежала на камнях живая и без сознания, её палочка, почерневшая от могучей магии, так и осталась зажата в руках.

— Вы довольны, мисс Лавгуд? — поинтересовалась Атика.

— Уберите с неё белые нитки, — попросила Луна.

— Хм, — Атика осмотрела Изабеллу, касаясь рукой то головы, то плеч, то живота. — Ага! Какой искусный Империус! Фините Империус. Нет, слишком глубоко… Легилименс–те. Хм. Любопытно. Ну и структура! Это стираем, это раскачиваем… Фините Империус, — Атика вздохнула, повернулась к Луне и кивнула ей. — Спасибо, мисс Лавгуд, вот только, ей всё равно не светит ничего хорошего. Империус наложен почти час назад, в похищении она участвовала осознанно.

— С ней всё будет в порядке, — уверенно сказала девочка. — Она хороший человек, просто сбилась с пути.

— Посмотрим, — пожала плечами женщина, накладывая связывающее и парализующие заклинания, а затем открывая прямой портал. — Альбус, Дентон — за мной. Десмий, присмотри, пожалуйста, за Луной. Может прийти Леонард Диггори, наёмный маг, он мой союзник, но пока что отсюда — ни шагу. Что?

— Вы не имеете морального права приказывать мне, мисс Атика, — гордо вскинув подбородок, произнёс Десмий.

— Разумеется, мистер Десмий, разумеется, — хмыкнула Атика. — Но я могу дать слово Высокой Леди, что дам вам и мистеру Дентону молодость. Как, интересно?

— Слово! — потребовал Десмий.

— Лорд Десмий, даю вам слово, что верну молодость тела, — торжественно произнесла Атика.

— В таком случае, жду вас здесь, леди, — кивнул невыразимец, и Атика шагнула в портал вслед за его коллегой и Дамблдором.

Сейчас.

— Авада Кедавра! — в исступлении крикнула Клара. Однако Гарри на том месте уже не было. Вышедший из пространственных врат Альбус силовыми чарами столкнул мальчика с пути заклятья, чтобы в следующий миг призвать его к себе вместе с Гермионой, до сих пор погружённой в транс.

— Клара Хейз, я ещё раз прошу тебя освободить это тело, — молвила Атика, выставляя напротив очередной «авады» металлическую плиту. — Анима Тега ите.

На этот раз Клара аппарировала, ускользая от проклятия, выкрикнула:

— Аор Йарсум свеаре анима мио!

Вспышка магии пронеслась по помещению, играючи стирая остатки ритуала. Роза рядом с Кларой со звоном распалась на осколки, кусочки стебля да алые лепестки. Проклятие Атики, казалось бы, прошедшее мимо, вернулось, но Клара черканула палочкой, светящейся зловещим багрянцем, обратив «Анима Тегу» в безвредный всплеск волшебства.

Багровая дымка скользила из палочки, окутывая тело Билла Уизли, и концентрация этого волшебства действовала на Гарри отрезвляюще. Он выставил перед собой «эл–протего» — на рефлексах, не сознавая, от чего защищается. Вот только Гарри Поттеру не пришло ещё время участвовать в боях такого уровня. Его дедушка буквально впихнул мальчика и его подругу в раскрывшийся прямой портал, чтобы закрыть его за собой и сосредоточиться на противнице.

— «Аор Йарсум», заёмная сила, — покачала головой Атика. — Совсем одурела, сумасшедшая?

— У меня нет выхода, — тихо и угрожающе прозвучали эти слова. — Тебя так, может, и не победить, но потрепать напоследок успею. Авада Кедавра.

— Феерис Шэйел, — буркнула в ответ Атика, отклоняя волну зелёного света в сторону.

«Я возьму роль щита, вы — копья, — скользнула мысль в головы невыразимца и директора Хогвартса. — Её тело нужно невредимым, а вот разум или душу не жалейте».

— Ментис молестиа ите! — Дентон отреагировал на просьба — или приказ? — ментальным проклятием.

— Трансус, — шепнул Дамблдор, замысловато ведя палочкой.

Однако от Клары не собиралась проигрывать так быстро. Пси–проклятие встретил возведённый «протего тоталум», настолько мощный, что даже не заметил атаки. Вокруг щита вспыхнуло пламя — и тут же опало. Альбус Дамблдор и Дентон Сариус встретились взглядами, создавая ментальную связь для координации — и сражение перешло на новый виток.

— Дефлагро! — выкрикнула Клара, вкладывая в проклятие огромную силу.

Атика, бросив палочку, расставила руки, используя их как эффекторы — пол вокруг трех магов покрылся трещинами, но их самих смерть обошла стороной. В ответ от Дамблдора ударила громадная белая молния, в которой с трудом можно было узнать чары паралича, а Дентон выпустил серию «Анима Тега». Клара только повела палочкой, и молния погасла, а проклятия отторжения души распались в водовороте энергий. Альбус в мгновение ока заключил тело ликвидатора заклятий в ледяной куб, Дентон обрушил серию помрачающих рассудок проклятий — но не тут–то было. Куб разбился со звоном, и каждый осколок обратился ледяным копьём, пикирующим на троицу, а проклятия рассеялись о багровую дымку, окружающую Клару. Дамблдор превратил копья ещё в полёте в стальные, перенаправив их обратно, а Дентон ударил «Анима Тега ите» со всей силы.

— Авада Кедавра! — прогремела формула, и зелёная волна испарила копья в ничто, как и усиленное проклятие духа, но вновь спасовала перед искажением пространства.

— Феерис Шэйел те свеаре мотус–те! — крикнула Клара, и теперь уже Атике пришлось туго. Рука с неведомо как оказавшейся там палочкой металась в воздухе, а сам воздух, казалось, превратился в странную линзу. Чувства волшебников с трудом пробивались сквозь неё, а Клара продолжала и продолжала, силясь разорвать ткань пространства, завернуть в неё магов, вывернуть наизнанку, растянуть или сжать. Сила, струящаяся сквозь её палочку, столкнулось с филигранным искусством Атики — и уступила.

Дамблдор вновь заковал Клару в лёд, Дентон послал усиленный чарокрушитель, но женщина в мужском теле не собиралась сдаваться. Лёд просто пропал, чарокрушитель отклонился с пути искажением пространства. Однако ответная атака не состоялась — специальным приёмом Дентон разрушил заклятье в ходе создания, а Дамблдор обрушил духовный удар. Клара попыталась защититься от последнего, но тщетно: Дентон опять разрушил её защиту в процессе создания. Подключившись к развёрнутой Атикой сенсосети, сосредоточившись на малейших движениях магии и палочки, невыразимец раз за разом мешал Кларе колдовать, внося хаос в волшебные действия. Ну а Дамблдор атаковал её душу, пытаясь лишить сознания и разума.

Долго так продолжаться не могло, и вот Клара обрушила на магов вихрь неупорядоченной тёмной энергии, сметающий всё на своём пути. Покрытый трещинами и воронками пол окончательно утратил свой облик, оплавляясь и рвясь на куски. Колдовской шторм не затронул ни одного камешка рядом с тремя волшебниками, и теперь они выглядели бастионом порядка среди земель хаоса. На этот раз Альбус Дамблдор ответил в полную силу. Из палочки его вырвалось пламя, тот же обратившееся ледяными крупинками, затем воздухом, столкнулось с вихрем пламени, которым защитилась Клара, вошло в него, изменяя, благополучно избежала воздушной волны, влившись в неё, окружило чародейку и только тогда приняло первый облик. К чести Клары, она среагировала мгновенно, дематериализуя огонь, но успела получить ожоги, а волосы выгорели все. Отвлёкшись на отражение каскада трансфигураций, Клара упустила Дентона, не терявшего времени зря. Он завершил последнее слово речитатива, и на женщину обрушился Ритуал Забвения. Тут же Дамблдор пустил череду духовных ударов — казалось, Кларе ничего не поможет…

Хлопок аппарации разорвал секундную паузу. Не сговариваясь, три мага, взявшись за руки, переместились за ней. Попали они в знакомые серые коридоры. Правда, этот ход разрушался — стены складывались, а потолок падал.

«Она аппарировала. Я держу защиту. Быстрее!» — пронеслась атикина мысль. Волшебники вновь аппарировали. Как раз под «Саори редукто», кое в исполнении Клары выглядело как чёрная волна, сметающая всё на своём пути. В трёх метрах от Атики волна погасла, ответную же атаку женщина отражать не стала и вновь аппарировала.

Интерлюдия.

Айор смотрел. Много прошло времени с тех его постройки, и дух давно миновал активную фазу жизни, ту, что люди именуют «молодость». Тогда маленькие человечки под руководством тех, кто обладал властью большей, чем Айор, создавали его, вытачивая из недр, зачаровывали, предавая внутренностям гор новый вид, даже отделили от собственно гор, даровав способность перемещаться между различными каменными массивами, чтобы сохранить себя. Да, лабиринт создавали на века, а когда он окончательно стал чем–то отдельным от, собственно, горы, то обрёл собственный дух, дух по имени Айор, бывший некогда частью эссели горы.

Пора молодости миновала, пролетела ярким мгновением. И вот Айор вступил в пору зрелости. У него была работа, как данная Лордом Эффельских гор, так и дарованная людьми по праву создателей. Айор трудился. Он был последователен, он управлял огромной сетью ловушек и щитов, он научился даже воссоздавать их, ремонтировать и творить новые. Подчинялся он нескольким чародеям–создателям, живущим внутри горы и ведущим свои эксперименты. Чародеи старели медленно, и не один век работали они с Айором. Следом пришли их дети, внуки, правнуки, внуки внуков… Но всё имеет место и время, и время магов однажды прошло. Они покидали подземное убежище, в нём не было боле нужды. Айору приказали охранять чертоги древних, и он исправно выполнял свои обязанности, изредка докладывая проверяющим.

Зрелость… Годы, века, эпохи… Настал год, когда проверяющий, уже старый человек, не вернулся. Не пришёл и кто–то ему на смену. Про Айора забыли, а он, привязанный оковами долга и сущностью эссели, не мог напомнить о себе. Так миновала зрелость и настала старость. Эпохи казались веками, века — годами, а годы — сутками. Лорда гор перестал интересовать забытый лабиринт. Пришло время, и лорд умер в ходе очередного тектонического сдвига. Следуя наказам создателей, Айор переместил своё тело в другое место. Не сказать, чтобы лорд тех гор встретил его с добротой. С другой стороны, он был старцем и лишь пренебрежительно хмыкнул на выходку относительно молодого, и, по его мнению, короткоживущего, эсселя. Вот только Айор пережил и этого лорда, и следующего, и четвёртого… Пятого учил уже он сам, а седьмой, дух Альп, мог лишь склониться перед величием и мудростью древнего духа лабиринта, решившего переместить к нему свои чертоги.

Айора не тревожили. Он знал, что магия наверху деградирует, что многие достижения утеряны, что Элайа вновь несёт груз Оси Миров в одиночестве без помощи могущества волшебников–людей и незримой власти Высочайших духов. Но Айора не волновало это. Тихая мудрость эсселя, прожившего многие миллионы лет, говорила: «Время расставит всё по своим местам». В последние тысячи лет Айора потревожили. Ходы, занесённые пылью, нашли люди, маги — не великие, но довольно сильные по теперешним меркам. Старые ловушки, давно рассеянные по ненадобности, заменили новые, более слабые и, подчас, тонкие — теперь лабиринт населяли ритуалисты. Впрочем, их господство продолжалось недолго: всего пара веков, и маги погибли в смертельной сече. Тогда старичок–лабиринт вспомнил навыки заращивания стен и восстановления ловушек — он хотел недолго приглядеть за новым наполнением. В самом деле недолго — что для него парочка–другая эпох? Впрочем, до отчёта времени, например, Элайи или, тем более её звезды, ему было ой как далеко.

Однако настал миг, когда Айора потревожили. Древнего духа навестила одна из свиты Элайи, её Око и Третья Тень — Древнейшая Вика. Тонкими струйками вод просочилась она на нижние уровни. Айор не мог да и не хотел противостоять ей — за век вода выточила маленький ручеёк, через который и прошла Вика. Айору пришлось менять темп мышления, временно отделять свою сущность от пронизанный магией стен — Вика, обыкновенно, беседовала очень быстро. Впрочем, Айору не составило никакого труда мыслить так же быстро, как колеблются молекулы в его стенах, даже больше — уровень его единения–постижения себя-Элайи позволял немного приблизиться к скорости тепловых волн, внутри этих стен.

«Время пришло, Айор», — так можно было перевести фразу, с которой журчала Вика в серых стенах. Правда, ничто не выделяет этот перевод из таких, как «Третья Тень видит миг твоего изменения, Айор», «Элайа желает твоей службы, эссель» или «Капля точит камень: будущее твоей стало неопределённым, Айор». О, Вика была мастером многосмыслия, вкладывая в свои слова множество теней и ассоциаций, который не мог осознать даже такой дух, как Айор.

«Говори определённей, Вика», — дух лабиринта, напротив, выражался ясно и односмысленно — такова была его сущность.

«Гости, Айор. Капли дождя несут весть, тени звука играют цветами — они будут здесь. Ты должен поменять одну из них».

«Кого же?»

«Сам поймёшь, древний!» — перезванивая струями ручейка, рассмеялась Вика, и замолчала.

Своей цели она достигла — древний очнулся от векового сна, перешёл на категории мышления быстрее, чем тектонические процессы, внимательно следил за букашками наверху — людьми. Вскоре Айор ощутил вторжение. Букашка были достаточно упорна, чтобы пройти сквозь первый слой ловушек и перейти ко второму. Здесь её ждала неожиданность — одна из довольно жестоких, по меркам людей, ловушек. Но букашка сумела ускользнуть, переместившись аппарацией. А потом она вернулась, но не продолжила взлом, а закрыла часть лабиринта с жестокой ловушкой специальным ритуалом, мешающим переместиться. После она всё–таки вернулась, и не одна, но втроём. Вместе с другой букашкой она попала в знакомую ловушку — это вызвало у древнего тень любопытства. Потом их двоих выручил третий, однако история лишь начиналась.

Конец её удивителен не был. Вот та, первая букашка, в ярости атакует, вот её спокойно блокируют, вот она… Что!? О, Айор понял, о чём говорила Древнейшая! Букашка попыталась вызвать силу Истока, и у неё могло получиться. Тогда о сохранности Айора и даже окружающих гор можно было б лишь мечтать. Но древний эссель был наготове. Его сила, копимая эпохами, отсекла слабый зов букашки — до Истока донеслось его эхо. Впрочем, букашка ничего не заподозрила, получив могущество, о котором и не смела мечтать. Глупая! Разве это могущество? Древний смеялся над ней, правда, недолго.

Другие букашки внезапно привлекли его взор. Они были… необычны? Да, необычны. Пути двоих освещало благословление Вики — да, эти букашки сыграют какую–то громадную роль для всех Элайи, раз Древнейшая так расщедрилась. Или это была её шутка? С Викой точно никогда не сказать… Другой человек привлёк внимание странной аурой. Волшебник, безусловно, один из искуснейших, он чем–то напоминал эсселей — наверное, схожей мудростью или взглядом на мир. А вот женщина была более интересна. Она напоминала одновременно эссель и стихийного духа, в ней горел огонь, но, в то же время, она была не элементальным волшебником, а ритуалистом. О, да не просто ритуалистом, а одним из тех, кто…

— Адеско Файр! — крикнула та, первая, букашка. Айор рассмеялся: попытаться убить эту ритуалистку огнём?

Пламя хлынуло на магов не столько неожиданно, сколько мощно. Адский Огонь поменял привычный оранжевый на ярко–алый, всё с теми же фиолетовыми бликами, а всесокрушающую силу лишь увеличил. Прежде чем Дамблдор или Дентон попытались сотворить какую–нибудь защиту, вперёд шагнула Атика, нежно и даже ласково зовя:

— Иди–ка ко мне, горячее.

Шквал огня накрыл её с головой, но дальше не двинулся. Секунда, другая… Клара с удивлением смотрела на вышедший из–под контроля огонь, стягивающийся к Атике. Наконец, волшебница в алом распрямилась, держа перед собой белый огонёк, и демонстративно дунула, туша его. Тонко улыбаясь, Атика смотрела на Клару, и та невольно шагнула назад. А потом тело Билла упало на оплавленный пол, и улыбка Атики стала удовлетворённой.

— «Анима Тега ите»? — уточнил Дамблдор.

— Всё верно, — лёгкий вздох. — Она заплатила за всё, что сделала, но что именно она сделала… У нас есть несколько минут.

Волшебница решительно подошла к Кларе, скорчившейся от невыносимой боли, и коснулась палочкой её головы. Та была не в состоянии сопротивляться, и одна за другой сцены прошлого пролетали перед мысленным взором Атики. История любви и предательства — как часто она видела подобное.

— Идёмте, — она встала. — Этой душонке осталось немного, а для тела найдётся другое применение.

Глава тридцать первая: розы в стекле — конец и начало

Двадцать пять лет назад.

Две девочки соединили левые руки. Губы шепчут заветные слова.

— Клянусь… своей кровью и магией… — огненные ленты обвивают соединённые ладони, и красные капли смешиваются, стекая на пол. — Покуда я живу… Клара — моя сестра, и я не предам её… никогда.

— Клянусь… своей кровью и магией: покуда я живу, Изабелла — моя сестра, и я не предам… — но последнее слово так и не сорвалось с губ тёмноволосой девочки, а её кровная сестра не заметила этого.

Двадцать один год назад.

— Меня зовут Льюис Рамзай, — губы парня чуть кривятся, когда он смотрит на двух девушек. — Да, я могу обучить вас ремеслу ликвидаторов, но стоить это будет дорого.

— Сколько? — спрашивает красивая тёмноволосая девушка.

— Половину вашей добычи на пять лет вперёд, — отвечает тот, ухмыляясь. — Непреложный Обет дадите.

— Согласны, — отвечает третья собеседница, невзрачная блондинка. — Не возмущайся, сестра, я узнавала, обычно просят куда больше…

Девятнадцать лет назад.

— Я тоже люблю его! — восклицает Клара.

— Как нам быть, сестра? — вопрошает Изабелла. — Мы обе любим его, но…

— Но наше сестринство дороже, — заканчивает Клара, и её сестра не замечает чуть скривившегося рта. — Давай поклянёмся друг другу, что если он выберет одну, то другая не будет мешать, а смирится и сохранит наше единство.

— Магией?

— А зачем? — пожимает плечами Клара. — Мы верим друг другу — магические клятвы будут лишним. Я, Клара Хейз, клянусь, что никогда не брошу вас и не встану на пути вашей любви, если он выберет тебя.

— Я, Изабелла Рейд, клянусь…

Восемнадцать лет назад.

— Я люблю тебя, Белли! — Льюис смотрит на Изабеллу как на самое дорогое в жизни, нежно держа за руку. — Ты… — порывистый выдох — он не может оторвать глаз от лица своей единственной.

— Я люблю тебя, Лью, — отвечает она, и губы влюблённых соединяются.

— Вот ведьма! — шепчет Клара, наблюдающая из–за угла. — Ничего, я найду способ…

Шестнадцать лет назад.

Роскошный кабинет. В обстановке узнаваем стиль Гринготса. Друг напротив друга сидят гоблин и человек.

— То есть — у меня нет выхода? — спрашивает Клара. — Я должна смириться, да?

— Нет, — качает головой гоблин. — Выход есть, но это будет нелегко сделать. Узы истинной любви поддаются магии, но магии особой, запретной. Я знаю только два артефакта, которые — по легенде, только по легенде! — способны разорвать эти узы, не покалечив пару душевно. Это «Розы в стекле» и «Кубок веры». Оба считаются утерянными, но по моим сведеньям…

Десять лет назад.

— Авада Кедавра! — в бешенстве кричит Клара, и мальчик перед ней отшатывается с возможного пути луча. Впрочем, женщина целилась не в него, а в потолок, вымещая чувства. — Ещё раз попытаешься обмануть — прикончу, маленький ублюдок! Где они?

— В сундучке, — голос мальчика дрожит от страха. — Но там защита, дедушка…

— Веди! Защита — скажешь тоже. На каждую защиту найдётся свой ликвидатор, — и предвкушающе улыбнулась. На следующий день полиция нашла лишь трупы респектабельной американской семьи с китайскими корнями.

Пять лет назад.

— Идеи! Мне нужны идеи, как заставить их воспользоваться розами! — восклицает Клара, в нетерпении кружа по кабинету.

— Проклятие, — отвечает ей гоблин. — Только не простое, а неизлечимое. Я знаю место, где можно найти такое — оно пусто, но ловушки остались.

— Попробую, — Клара глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Где оно?

— В Альпах…

Два года назад.

— Наконец–то! — воскликнула Клара, аппарируя из ловушки. — А я‑то думала, три года мантикоре под хвост! Так, какая она там… — женщина склонилась над картой лабиринта, помеченной тысячами значков. В основном, они были перечёркнуты — эти ловушки Клара уже сняла. — Ага, двухтысячная по счёту. Судьба?

Полтора года назад.

Трое ликвидаторов заклятий сидели за костром в ночной глуши. Где–то вдалеке пела неизвестная птица.

— Я узнала про одно очень древнее место, — молвила Клара.

— У нас уже есть заказ, — пожала плечами Изабелла.

— Белли, хватит, — строго посмотрел на неё Льюис. — Последний десяток заказов мы брали по твоей наводке, теперь давай по клариной.

— Ах ты предатель! — Изабелла стукнула его палочкой, сыпанувшей искрами. — Там что–то действительно интересное, сестра?

— Точно не знаю, но если осведомитель не соврал…

Полгода назад.

— Эликсир Жизни, — улыбнулся Льюис. — Я нашёл его! Белли, Клара — вы спасены.

— Лью, но как? — воскликнула старая женщина, в которой с трудом можно было узнать Изабеллу. — Как ты сумел?

— О, та ещё история…

Ни он, ни она не заметили, как Клара сунула флакончик в карман, поставив на его место такой же, с обыкновенным эликсиром бодрости внутри.

Два месяца назад.

— Империо, — сухонькая старушка Клара закляла коротышку в неопрятной одежде. — Возьми этот сундук. Скажешь, нашёл его… на свалке. Мол, приглянулся, да и магией фонит. Обливиэйт.

Месяц назад.

— Я не сделаю этого, — твёрдо ответил Льюис, глядя Кларе в глаза. — Совместный ритуал — это совместные узы любви. Я счастлив с Изабеллой, другой мне не надо. Прости, Клара.

Рука Билла Уизли подняла палочку.

— Империо. Не зря училась им владеть, — грустно улыбнулась Клара. — Ты не замечаешь, что на тебя наложен Империус, любимый. Ты не подозреваешь ничего плохого в моём отношении, а в остальном ведёшь себя, как раньше. Прости. Обливиэйт.

Сейчас.

— Вот, значит, как оно было, — молвил Билл.

— Грустная история, не так ли? — заметила Атика.

— Надеюсь, никогда не попаду в такую ситуацию, — вдруг он горько рассмеялся, глядя на свою руку, сквозь которую просвечивали стены. — Хотя что надеяться, если знаешь точно?

— А вот об этом я и хотела бы с тобой поговорить, — серьёзно начала Атика. — Видишь ли, твоё тело пока живо и я даже могу вернуть его тебе. Но не так просто — сначала мне нужны подробности той истории.

— Моего… предательства?

— Его самого. Только будь честен — легилименция действует и на призраков.

Днём позже, Изабелла Рейд.

Новая жизнь… Сколько значат эти слова? Для кого–то — пусты. Не для меня. У меня снова всё впереди. А позади — любовь, предательство и смерти. Ничего, прорвёмся. Привычная усмешка кривит губы, и я решительно отвечаю:

— Начинайте, Альбус.

— Вы уверены, Изабелла? — он смотрит на меня с сомнением. — Открыть душу чужому человеку — серьёзное решение. Вы всё ещё можете согласиться на Непреложный Обет, Ритуал Пределов и коррекцию памяти.

— Нет! — покачала я головой. — Мне дорога моя личность даже в мелочах. Душа же… Мне нечего стыдиться. Жаль только, всё равно придётся три года отучиться в Шармбатоне.

— Это ваш выбор, — кивнул Дамблдор, — ну а насчёт трёх лет — надо же с чего–то начинать новую жизнь?

— Вы правы, — я вздохнула. Этот человек до сих пор меня поражал. Как можно простить то, что натворила я, пусть и из–за сестры? А его условия! Атика настаивала на немедленной казни или полном стирании памяти — разницы, по мне, никакой — но он возразил. Мол, я не виновата, и каждый в моём положении… Бред, конечно, хотя выглядит логично. Что ж, я должна «всего–то» не сопротивляться, пока старик смотрит в душу. Не так уж и мало, хотя мне кажется — верх милосердия.

— Легилименс, — улыбнувшись моей решимости, произнёс старый маг.

В этот же день.

— Луна, ты знаешь, о чём я хотела бы тебя просить?

— Да, Атика, — чуть улыбнулась девочка. — Но сначала покажите!

— Показать, значит… — задумчиво протянула женщина. — Что ж, смотри.

Атика сомкнула руки и разомкнула. Комната Луны в доме Лавгудов озарилась. Серебристые огоньки в горстях ладоней чуть трепетали на невидимом ветру. Луна, как заворожённая, следила за ними.

Что в них было особенного? О, для обычного человека — ничего. Но Луна видела куда глубже обычного человека, и огоньки в её глазах светились чем–то далёким и объёмным. Они выстраивались хороводом образов, означающих…

…отражение пламени. Мечется под порывистым ветром, но не тухнет, не гаснет, хотя кажется, что вот–вот…

…луч солнечного света искрится в дождевых каплях на фоне чёрных туч. За ним сверкает молния, озаряющая бушующую тьму океана внизу, и…

…капля волшебства обращается тончайшим заклятием, пронзающим щит и достающим закованного в латы воина — он падает, крича, что…

…клубы пламени вздымаются над городом, но, подчиняясь повелительным словам, стягиваются близ фигуры в красной накидке, чтобы…

…два синих луча встречаются над мирным лугом, озаряя и опаляя белой вспышкой…

…опустив глаза, девочка молчит, пережидая, когда статный мужчина в старинной одежде перестанет кричать, но тот замечает, что его не слушают, и…

…волны раз за разом ударяют в каменистый берег, голос чаек где–то вдали и удары заклятий о щит решительно сощурившейся девушки…

…пространство изгибается, сворачивается странной геометрической фигурой, являя…

…арка закрывается, чтобы обессиленная женщина в обносках обессиленно вывалилась возле обломков бетонного здания, а сверху…

…капли воды стучат по невидимому барьеру, не стекая, накапливаясь, и нельзя, чтобы хотя бы одна…

…будто со стороны наблюдая, как собственная рука превращается в фарш, но не чувствуя…

…хотя кажется, что вот–вот погаснет. Но нет. Огонь горит, несмотря ни на что, только цвет его переходит в серебряный, и Луна отрывает от него взгляд.

— Тень? — тихо спрашивает она, и, дождавшись кивка, говорит. — Мне нравится. Может, ты и мозгошмыга поймаешь?

— Догадываюсь, о ком ты, — хмыкнула Атика, гася огоньки. — Ну так как, согласна?

— Да, — ответила девочка, и сунула волшебную палочку за ухо.

— В таком случае, — нотка торжественности. — Я, Атика Сей — Тиор, беру тебя, Луну Лавгуд, в свои личные ученицы, и гарантирую, что…

— …что найдёшь морщерого кизляка?

— …а потом он отправил меня обратно, к тебе в поместье.

— Значит, виновники отомщены, — кивнул Люциус Малфой. — И сделал это Дамблдор. Что ж, это не помешает устроить ему хорошую жизнь в следующем учебном году.

— Устроить хорошую жизнь? — переспросил Драко.

— Есть у меня одна идея…

— Ты сделал всё правильно, Гарри, — тихо сказал Альбус Дамблдор.

— Атика мне уже говорила, — скривился тот. — Сам понимаю, но от этого не легче, — он поднял голову.

— Вот оно как, Гарри. Пойдём–как со мной, — он взял внука за руку и аппарировал.

Они очутились в центре Лондона, на оживлённой улице. Альбус скрыл обоих иллюзией и неспешно пошёл сквозь толпу, тихо комментируя внуку:

— Эта девушка в оранжевом платье ждёт ребёнка. Она счастлива, и идёт домой. А вот этот мальчик сегодня получил в подарок набор конструктора. Он собирается провести весь вечер за игрой. Девочка в зелёном поступила в этом году во второй класс: она много читает, и сверстники уважают её именно за это. Парень в синей футболке сегодня устроился на работу, а мужчина в белой кепке получил повышение. О, посмотри на неё! — он указал на смеющуюся женщину. — Она вся в заботах — послезавтра свадьба. Хочешь я скажу, что их всех объединяет?

— Ничего? — предположил Гарри.

— Их объединяет смерть, — ответил Дамблдор. — У каждого из них недавно умер близкий человек. Но посмотри! Жизнь идёт дальше, и эти люди идут вместе с ней. Грусть в них переплетается с радостью, горе — со счастьем.

— Умер близкий человек… — повторил Гарри, глядя на смеющуюся женщину. — А у того мужчины, Льюиса, были близкие люди?

— Двое, — кивнул Дамблдор. — и одна из них тоже погибла, а другая не винит тебя ни в чём. Понял что–нибудь?

— Да, дедушка. Я хочу давать жизнь, а не отнимать её.

И Альбус улыбнулся своему внуку, ведя его через пёструю толпу.

Маленький сундук, повинуясь движению палочки, занял своё место среди множества артефактов. Женщина в алой накидке наложила поверх парочку чар и вышла из помещения, прикрыв за собой толстую стальную дверь. Её ждало множество дел, ну а сундук… Что сундук? Сундук так и будет пылиться в хранилище особо опасных предметов, где ему самое место.

Глава тридцать вторая: философский камень — вступление

— Я не могу, — вздохнул Гарри.

— Ты понимаешь, почему я требую именно это заклинание? — Атика положила руку ему на плечо, разворачивая к себе.

— Потому что оно уже получилось один раз?

— Не совсем, — Атика смотрела прямо на него, и без всякой менталистики Гарри видел два маленьких огонька в глубине её глаз. — Я хочу, чтобы твоя магия подчинялась тебе. Вся и всегда. Почему и как ты создал «петра спицум», когда убил, — на этом слове Гарри вздрогнул, — им Льюиса?

— У меня не было выбора, — желание отвести глаза было невыносимым, но мальчик изо всех сил держался спокойно.

— Если у тебя не будет выбора снова — рука дрогнет?

— Я… не знаю.

— Дрогнет, — уверенность в голосе. — И виноват в смерти близких, которых не защитишь, будешь ты сам. Или… — она указала палочкой на висящий в воздухе камушек.

— Я всё понимаю, — Гарри опустил глаза. — Просто не могу. Не получается.

— Возможно, стимул? — спросила саму себя Атика. — Иллюрос.

На месте камушка возник гигантский паук. Акромантул! Медленно и грозно, приминая песок, он начал движение к ним.

— За твоей спиной стоит Гермиона, без палочки, парализованная, — спокойно произнесла женщина, и Гарри почему–то поверил ей. — Меня здесь нет. Действуй.

— Археа мотус! — выкрикнул Гарри. Но десять килограмм стали лишь рассердили акромантула, злобно зашипевшего и ускорившегося. — Секо! Делерет! — бесполезно. Тварь проигнорировала заклятья, растворяя их в своей ауре. Магия акромантула, магия разрушения и смерти, явственно чувствовалась и в десяти метрах от него. Автоматически мозг Гарри оценил ситуацию и предложил оптимальный вариант. Привычная эмоция, холодный гнев, затопила его, отсекая ненужное. — Петра спицум.

— Хорошо, — прокомментировала Атика, и её голос разрушил ситуацию — Гарри внезапно осознал, что никакой Гермионы за спиной нет, а это не настоящий акромантул, а иллюзия, рассеявшаяся из–за нарушения целостности.

— Учитель! — возмущённо воскликнул Гарри.

— Хорошо справился, — повторила волшебница. — Завтра я жду от тебя эти чары без всякой стимуляции. А теперь перейдём ко второй части нашего урока — окклюменции.

— Что с ней не так? — спросил успокоившийся — возмущение методами обучения, как он усвоил, абсолютно бесполезно — Гарри.

— Заметил, как легко я обошла твой щит? И это не предел. Могла погрузить в транс, кому, остановить сердце, да и просто убить. Твой щит хорош против грубых атак, вроде… легилименс!

Теперь Гарри не защищался «рефлекто» — он уверенно принял вызов, встретив чужую волю собственными ментальными бастионами. Пару минут длилась безмолвная дуэль — и Атика убрала ментальный мост.

— Нормально для одиннадцати лет. Но тонкие атаки ты просто не замечаешь. С этого дня мы будет изучать тончайшие воздействия, граничащие с духовным, магическим или даже материальным планом. Пожалуй, это мой уникальный опыт, — улыбка. — Кроме моих учеников, не знаю на Земле менталистов такой тонкости, но… — он не договорила, и Гарри закончил:

— …но это не значит, что их нет?

— И это тоже. А ещё — ты не всё время будешь на Земле, Гарри. Надо готовиться заранее.

— То есть, ты хочешь поймать дух Волдеморта в изолят? — уточнил Дамблдор. — И он его удержит?

— Теоретически, — кивнула Атика. — Изоляты нужны именно для удержания. Это уникальная технология — я понимаю, как они действуют, очень примерно. Один из моих изолятов хранит артефакты, другой — волшебство, а третий… — она достала из кармана серебристую пирамидку, повертела в руках. — Третий должен удерживать духов.

— Вот как, — заинтересованно наклонился к изоляту Дамблдор. — Чары сокрытия?

— Скорее, ритуал. Хотя от ритуала там… Работаю над ними всю жизнь, а без толку. И не в тонкости дело, а в сложности — такое ощущение, что их создатель, играючи делал то, что у нас занимает многие дни.

— И ты не смогла понять чужую систему, пусть и сложную? — недоверчиво спросил Дамблдор.

— Я не всесильна, — пожала она плечами. — А здесь же… Знаешь, я специально занималась программированием, чтобы понять, что и как реализовано. Дело даже не в самой изоляции — она–то, думаю, проста и понятна. Дело в самой системе. Этот артефакт — вершина магической мысли целой цивилизации. Я, считай, пытаюсь расшифровать что–то типа сущностной матрицы.

— Ты не преувеличиваешь сложность? — Альбус скептически поднял седую бровь.

— Разве что немного, — Атика кинула на пирамидку хмурый взгляд. — Эти изоляты невероятны. Видишь ли, отпечаток их сущностной матрицы — с шагом в треть аттометра, между прочим! — почти не уступает по сложности магической структуре. Фрактальность — так, кажется, называют ещё одно свойство магической структуры. Это самое увлекательное и самое тяжёлое исследование, что я веду, и близ восьмидесятых расшифровала пару самых простых функций этой системы. Глянешь?

— Давай! — коротко и с азартом — Альбус Дамблдор заинтересовался. Серьёзно заинтересовался, что бывало очень редко.

— Руку, пожалуйста.

С тихим хлопком они аппарировали в один из пустынных полигонов Атики. Волшебница отошла на пару шагов, повернулась к Дамблдору и взмахнула палочкой. Взмахнула?! О нет, это был не взмах, а какой–то танец — рука извивалась подобно змее, палочка словно писала или рисовала какой–то рисунок, не желающий проявляться даже магически, лишь мельчайшие волшебные всполохи свидетельствовали, что это вообще магия. Наконец, кончик палочки замер, и Атика шепнула:

— Агере.

И появилось оно. Волшебство это не было особо эффектным — просто сложный рисунок ритуальных контуров, переплетающихся меж собой, путая взгляд. Но их число… Двадцать, тридцать, сорок, сто, двести, триста… Тысячи. Тысячи контуров, соединённых вспомогательными линиями и заполненных знаками знакомого Дамблдору рунного письма Та — Рета — правда, в нём появились и совсем незнакомые символы, кажется, какое–то обобщение обычных связей и что–то из математической логики. Ритуальный узор замер, мерцая голубым. Вместе с ним замерли и волшебники, вглядываясь внутрь.

— Что это? — тихо спросил Альбус.

— Перевод, — столь же тихо ответила Атика. — Я создала Та — Рету именно для перевода. Эта функция нужна для распределения энергии–информации внутри контура произвольной формы. Многоуровневая оптимизация. Этот шедевр способен к адаптации, самостоятельному изменению в широких пределах. Например, так, — из палочки вышла волна волшебства, вошла в узор, и тот будто поплыл. Одна за другой нарастали новые линии, исчезали старые. Волна волшебства? А она пропала, целиком растворившись в недрах узора.

— Ты… понимаешь?

— Не всё, — призналась Атика. — Интерпретация ещё не закончена. Но уже сейчас я могу сказать, что изолят способен к полному самовосстановлению из малой части. Правда, ту копию я всё–таки угробила экспериментами, но сам факт…

— Не нужен один хороший трансфигуратор в помощники? — осведомился Дамблдор. — О сущностных матрицах я знаю очень многое.

— О, разумеется, — чародейка поймала взгляд голубых глаз, светящихся мудростью. — Держи, это основные данные, детали в моей библиотеке. Да, это новая версия Та — Реты, точнее, дополнение старой, потом объясню. Главная проблема, с которой я столкнулась — это…

Жажда мести. Страх смерти. Ненависть. Именно это держало дух Тёмного Лорда, именно это удерживало разум Тома Риддла. Хотя нет — не в таком порядке.

Страх смерти. Крестражи. Кусочки души, прочными связями удерживающие суть Волдеморта на Земле. О, Тёмный Лорд прошёл долгий путь! Первый хоркрукс — неудачный, мешающий — от него пришлось даже оградиться, ослабив связь. Затем были эксперименты и расчёты. Два крестража создавали и прежде, но большая часть этих магов лишились разума, и теперь летали где–то безобидными сумасшедшими духами. Плохой конец — Волдеморт стремился совсем не к тому. О, ему была нужна полноценная вечная жизнь, чтобы достичь вершины! Второй крестраж, третий, четвёртый… Это было нелегко, но он достиг цели, сумел разделить душу и сохранить разум. Конечно, некоторых душевных болезней избежать не удалось, и Волдеморт отнёсся к этому спокойно: пара десятков лет, и душевные утраты компенсируются естественной регенерацией души. В крайнем случае, оставался Ритуал Пределов, но Тёмный Лорд не решился на такой серьёзный шаг. Страх смерти даровал ему бессмертие. Страх смерти помог удержать разум целым в форме духа.

Жажда мести. О, свою месть Волдеморт свершит! Дамблдор, Грюм, Вэнс… Все они заплатят. Сполна — уж он–то позаботится. Но это чувство приходилось давить. Жажда мести застилала глаза, мешала думать рационально, а сейчас как никогда требовалось поступать расчётливо и здраво. Тёмный Лорд не уничтожил эту эмоцию окончательно лишь потому, что она служила запалом для ненависти.

Ненависть. Ненависть к живым, к тем, кто имел нормальное тело. Ненависть к Дамблдору, стоящему на пути его плана. Ненависть к дурацкому пророчеству. Нет, не к Гарри Поттеру. Поттер был такой же жертвой пророчества, как и он сам. Его, конечно, хорошо бы попытать минуток сорок Круциатусом, выместить весь гнев и боль, расплющить напоследок «према» — но это необязательно. Поттер его враг, пока безличный, абстрактный. Ненависть к Грюму. Проклятый параноик, проредивший ряды его слуг! Ненависть к Вэнс, этой молодой сучке, дважды ранившей его — его, самого Тёмного Лорда! Ненависть к магглам, двуличным ублюдкам, готовым порвать друг друга за каплю власти и удовольствия, или тупому быдлу, радостно идущему за властолюбивыми ублюдками. Они едва не уничтожили его этими бомбардировками Лондона, развязав Вторую Мировую! И ради чего? Может быть, ради счастья, какой–то идеи или хотя бы из–за любви? Нет, эти твари жаждали власти — и будут жаждать её всегда. Да, ненависть, холодная, расчётливая — она удерживала разум от разрушения, ледяными оковами удерживала память, ярым пламенем питала гнев…

Если бы кто–то спросиь Тома Риддла, зачем он, искусный менталист, старательно нагнетал ненависть и страх смерти, то Волдеморт — если бы не приложил наглеца Круциатусом — ответит, что у него не было выхода. Крестражи прекрасно удерживали душу, но и только. Без привязки к материальному мозгу, с осколками магии, разум Тёмного Лорда умирал. Первыми растворялись в пугающей пустоте апатии эмоции. Волдеморт вовремя обнаружил опасность, и ему хватило воли принять страшное решение. Да, позже придётся идти на Ритуал Пределов, но сейчас ему надо сохранить остатки себя. Пусть личность рассыплется мозаикой — память должна остаться целиком. Ничего, мозаику всегда можно собрать заново, лишь бы было, кому собирать.

Квирелл. Возомнил себя героем. Самоубийца. Ха! Убедил себя, что может укрыть тайный план от первого в Англии легилимента. Забавно, конечно, когда тебя считают величайшим злом, да только мнение жалкого волшебничка никого не волнует. Пусть себе думает, что хочет — только бы слушался. Когда настанет время, разум Квирнуса будет растёрт в пыль — Волдеморт уже предвкушал этот момент. Пока же Квирелл вёл переговоры — и вёл хорошо, заслуживая одну благодарность от своего повелителя за другой. Откровенно забавляло, как он внутренне кривится в ответ на что–то такое:

«Прекрасно сработано, Квирнус! А теперь напомни о второй сделке».

— Коснёмся второй сделки, Грефронт.

— Это очень интересная сделка, — прищурился гоблин. — Мои условия просты: половина философского камня за полноценную помощь в его добыче.

— Нет, — отрезал Квирелл. — Вы понимаете, на какой риск идёт мой повелитель? Не больше четверти.

— Согласен, — кивнул гоблин, не сводя прищуренных, с желтоватым оттенком глаз. — Под «полноценной» я имею в виду пятёрку ликвидаторов–гоблинов и боевую группу на прикрытие.

— Боевая группа — это четыре мага? — уточнил Квирнус.

— Что вас не устраивает? — деланно удивился гоблин.

— Две боевые группы, — поставил он условие.

— Одна, но готовая целиком пожертвовать собой. И три капли Эликсира Тринадцати лично вам.

Квирнус помедлил, советуясь с Волдемортом, и гоблин добавил:

— Могу предоставить опытную чародейку, накачанную Эликсиром, для вашей охраны и взлома самых сложных ловушек.

— Тэсия? — Квирелл довольно хмыкнул, заметив тень растерянности. — У меня свои источники. Итак, пятёрка ликвидаторов, четвёрка смертников, три капли Эликсира Тринадцати и Тэсия. Я согласен.

Гоблин молча смотрел на Квирнуса несколько секунд, а затем улыбнулся своими жёлтыми зубами:

— Надеюсь, это будет началом нашего с вами союза, Тёмный Лорд.

— Я тоже надеюс–сь на это, — прошипел затылок Квирелла.

Грефронт. Полезный союзник — или возможный предатель? Из собранной Квирнусом информации следовало, что скорее второй, чем первый. Как только появится возможность устранить гоблина и забрать запасы его зелий — Тёмный Лорд сделает это. Существа, сравнимые с ним по изворотливости, не должны жить.

Атика, теперь постоянно ходившая в красной накидке — она упорно игнорировала вопросы насчёт этого — Гарри, Гермиона и Луна отстояли, наконец, очередь, показали билеты, тут же, проверенные заклинанием, шли на свои места. Стадион, это людское море, расступался перед сияющим медальоном в руке Атики. Знак чемпиона по дуэлям, обычно мало что значивший, внушал собравшимся здесь уважение. Кто–то даже брал автограф у абсолютной чемпионки девятьсот шестого года, легендарной Атики Сей — Тиор.

— Вербальная дуэль — частая штука на таких состязаниях, — прокомментировала Атика, когда дети расселись. — С неё–то и начнутся соревнования. Правила простые: каждое заклинание ты говоришь вслух, желательно громко, мощность чар ограничена тремя мегануманами. Гермиона, как думаешь, почему именно так?

— Чтобы сравнять шансы?

— Уточни.

— Заклинания вслух — чтобы сравняться по скорости, сила ограничена, и всё зависит от тактического мастерства.

— Верно, — улыбнулась ей женщина. — Надеюсь, мы увидим интересный бой.

— ДАМЫ И ГОСПОДА! — разнёсся по стадиону голос. Источник его был близко, и сработали автоматические заглушающие чары, обратившие громовые звуки вполне нормальной речью. — Добро пожаловать на финал шестьдесят второго Всемирного Чемпионата Дуэлей! Сегодня мы увидим встречу пяти лучших дуэлянтов со всего света. Светлячок! — полутёмный стадион осветили софиты — лучи сошлись на миниатюрной девушке в белоснежной мантии, и та приветственно вскинула жезл в ответ на гром аплодисментов. — Гром! — длинным посохом взмахнул черноволосый кряжистый мужчина. — Дарий! — мужчина в синей мантии совсем не выглядел боевым магом. — Алим! — смуглый высокий паренёк помахал волшебной палочкой. — И лидер нашего состязания — Борис! — блондин, тоже с палочкой, поклонился публике. — И мы начинаем первый тур, вербальные дуэли.

Пока комментатор описывал уже знакомые детям правила, Атика пояснила:

— Все участники — под псевдонимами, а вот «Борис», как говорят, — это настоящее имя и он под оборотным зельем. Русский, — её тон был таким, будто национальность всё объясняла. — Победитель получает серебряную медаль и титул одного из лучших магов десятилетия.

Гермиона недоверчиво хмыкнула.

— Зря так думаешь. Современный дуэлинг — это и трансфигурация, и проклятия, и всевозможные бытовые чары, и уйма щитов, и ритуалы, и зелья — почти вся, что возможно, и самое главное мы увидим. Конечно, зрелищность не гарантирована, это всё–таки профессиональные состязания, а не показательные выступления, но тактику вы — с моей помощью — оцените. Эти дуэли мы не раз прокрутим в Омуте Памяти.

Комментатор назвал первую пару — Светлячку предстояло сразиться с Алимом и осведомился, сами они выберут, кто ударит первым, или это определит он.

— Пусть начинает, — высокомерно бросил Алим. Светлячок лишь улыбнулась, нацеливая жезл.

— Зря он так, — прокомментировала Атика. — Как выиграл в прошлом чемпионате — считает себя самым сильным. Не без оснований, но…

— Фулгуратто сферс, — дуэльный круг озарила толстая нить багровой молнии, и Алим едва успел выкрикнуть в ответ:

— Кристоре скутум! — перед ним материализовался переливающийся оттенками зелёного кристальный щит, походивший на огранённых драгоценный камень. Молния, однако, оставила в нём приличную дыру, пусть и не долетела до Алима. — Трансус–таве.

В миниатюрную волшебницу полетела волна огня, но она взмахнула жезлом со словами:

— Вентус–таве, — и пламя полетело обратно.

— Вентус эморе, — маг поспешил сдуть огонь обратно, и тут же добавил. — Дефлагро.

Светлячок сделала шаг в сторону, пропуская проклятие и пламя мимо, крикнула:

— Конфринго–таве! Эл–делерет! Протего тоталум!

— Трансус, — воздух перед магом обратился камнем, тут же взорвался от удара «конфринго», а осколки осыпались трухой — но Алим немедля продолжил. — Саори эл–редукто, дефлагро.

Навстречу разрушающей волне явилась вызванная «археа» сталь, пронизанная светлой энергией. Её куски продолжили лететь в Алима, пока Светлячок развеяла «дефлагро» и отправляла вдогонку простое, но мощное «таве» на воздух, обращая его жёстким, сдирающим кожу порывом.

— Статор материя, — Алиму пришлось вложить в чары остановки движения много сил, и он потерял инициативу.

Светлячок трансфигурировала землю под ним в лаву — Алим подпрыгнул, завис на чарах левитации, послал в ответ стальные копья, благополучно отклонённые, едва успел отбиться от череды молний, сменяя щит за щитом, без толку ударил чёрный лучом, от которого Светлячок просто уклонилась, добавил площадным охлаждением, бессильно уткнувшимся в «эгис». Светлячок выпустила «према» — Алим ответил трансфигурацией, которую тут же подхватила Светлячок.

Бой перешёл в плоскость превращений. Алим кое–как успевал восстанавливать вокруг себя воздух, вспучивающийся то сталью, то льдом, то огнём, то вообще вакуумом. Соперники без перерыва тараторили «трансус», пока Светлячок неожиданно не крикнула «Саори фламмо!». Её соперник рефлекторно поднял толстый стальной щит, да только никакого Пламени Разрушения из жезла не вылетело — вместо этого Светлячок толкнула сталь на парня, и тому пришлось дематериализовывать её. Следом уже летела цепочка взрывных и ударных чар, которые пришлось отклонять.

— Сейчас! — шепнула Атика, не отрывая взгляда.

Алим атаковал неожиданно, произнося формулу пространственного искажения. Все направленные на него чары развернулись обратно, а он добавил своих. Однако магия разнесла на кусочки всего лишь иллюзию — где–то в атакующей цепочке затерялись «иллюрос» и дезиллюминационные чары. Прежде чем Алим осознал угрозу, в него ударил «ступефай».

— Победа присуждается Светлячку, — провозгласил судья. Алим недовольно опустился, и неохотно пожал руку своей сопернице.

— С виду не очень красиво, — заметил Гарри. — Ни особых комбинаций, ни скорости.

— А что ты хотел, смотря на половину боя?

— Учитель?

— Думай, — ухмыльнулась Атика и приложила палец к губам, выразительно глядя на Гермиону.

— Ментальный поединок! — нашёлся Гарри.

— Он самый. Если обратил внимание, они с самого начала установили пси–связь и вели реальный бой малой частью сознания. Это не запрещается и не приветствуется — просто один из возможных стилей вербальной дуэли. Умение одновременно биться и ментально, и реально — не частая вещь, но на чемпионате ей владеет каждый. Смотрим дальше. Борис и Гром? Ставлю на Бориса.

— Слушай сюда, Тэсия, — начал гоблин. — О нашем с Волдемортом договоре я тебе рассказывал. Вторую сделку мы уточнили. Я выдам ему три капли Эликсира Тринадцати, боевую группу под Зельем Берсерка и твоим управлением, пятёрку ликвидаторов… ну, он думает, что ликвидаторов. На самом деле, ликвидаторами будут двое, трое других — смертники под составом номер три. Если что–то пойдёт не так — пожертвуешь ими и убьёшь Квирелла. Будешь командовать силами поддержки. Инициативу не проявляй, сам напорется на ловушку — прекрасно, сумеешь натравить его на Дамблдора с компанией — ещё лучше.

Задача — добыть философский камень. Плохой вариант — честно вместе с Квиреллом, если без него совсем не обойтись. Хороший — одержимый достоверно подыхает по пути, ну, или используешь смертника. Прекрасный — если, кроме того, удастся проредить людей Дамблдора. Сама засвечиваться не имеешь права, чуть что — смертник и экстренный портал, я настроил тебе координатный, сработает и в Хогвартсе. Вопросы?

— Моё снаряжение?

— Стандартные восемь капель Эликсира или, на выбор, суточная доза Феликса.

— Я потяну девять капель, господин, — уверенно сообщила Тэсия.

— Да ну! — гоблин с интересом вгляделся в глухой капюшон всегдашнего плаща личной убийцы. — Нет, тобой пока не рискуем, испытания на девять капель проведём позже. Хватило того раза, после двенадцати отлёживалась неделю, угробил на тебя половину Эликсира Жизни — знаешь, как тяжело его достать? Впрочем, если у нас будет камень… — Грефронт предвкушающе улыбнулся. — Ещё вопросы?

— Если попадутся студенты…

— Не трогать! — отрезал Грефронт. — Нам не нужны смерти в школе… пока. На этот счёт есть пара идей, например, со мной связался один уважаемый английский аристократ… Но это позже, позже! Не стоит привлекать к операции внимание широкой общественности. Наши новые связи в Отделе Тайн могут замять многое, но не это, а твоя аура известна этой Атике. И, Тэсия, после этой операции тебя ждёт повышение.

— Господин? — удивлённо вопросила убийца.

— Я долго к тебе присматривался, — молвил гоблин. — После этой операции, даже если оплошаешь, будешь моей преемницей.

— Господин!

— В наше время сложно найти абсолютно верных людей, тех, кто не ткнёт ножом в спину, — гоблин будто бы не заметил восклицания. — У меня — самые отморозки, самая мерзость моего народа, эти–то, кто не под Империусом да подчиняющими зельями, предадут, стоит усмотреть шанс. Люди… — он поморщился. — Тоже отбросы. Пожалуй, мне просто некому доверится, — прищуренные желтоватые глаза встретились с расширенными карими. — Нет выбора. Но не думай, я не пошёл бы на этот шаг, не будь ты перспективна. И важные операции ты по–прежнему будешь возглавлять, но уже как моя правая рука, мой голос и карающий меч, а не самая искусная убийца.

— Я не смела и мечтать, господин…

— Хватит! — воскликнул гоблин. — Хватит раболепства, называй по имени. Знаешь же, меня это не интересует. После операции разрешаю провести Ритуал Освобождения. Знак доверия, как понимаешь.

— Позвольте спросить…

— Семья? — гоблин чуть вздохнул. — Да, я верну тебе семью. Они живы и под моим «обливиэйтом» — сниму, если хочешь. Но помни — взамен я жду от тебя беспрекословной верности. Помнишь мои слова о шкатулке?

— Да, господин.

— Сказал же, перестань! Она в надёжном месте?

— Это место известно только мне, гос… Грефронт.

— Вычислить возможно?

— Нет, я выбрала случайное место, просто ткнула в глобус и аппарировала туда. Это в…

— Не надо, — гоблин поднял руку, останавливая. — Значит, в надёжном месте. Спрятала, думаю, хорошо, сам учил. Так вот, я немного поменял инструкции внутри — не спрашивай, как — но суть та же. С их помощью ты получишь доступ ко всем результатам наших исследований и структуре организации, если погибну — принимай контроль. Конечно, организацию придётся проредить… — злой прищур. — Но ничего сверхъестественного. Как думаешь, это достойная награда за полтора десятка лет служения?

— Да, господин, — всё, что смогла вымолвить женщина.

— Ладно, хватит болтовни. Как только Квирелл сообщит время операции — позову. Сейчас иди и разберись с Лексаром.

— Предатель не ускользнёт, — криво улыбнулась Тэсия и активировала портключ.

Глава тридцать третья: философский камень — подготовка

Первый тур дуэльного чемпионата закончился на уверенной победе Светлячка над Громом, и тот окончательно выбыл из финала, как и Дарий.

— Закономерно, — прокомментировала Атика. — Светлячок — искусный легилимент, и делает на это ставку. В вербалках это даёт преимущество, но дальше пойдут невербалки, а потом комплексная дуэль между победителями и, возможно, показательная дуэль. Там легилименция будет вторична — впрочем, всякое бывает.

— За кого болеешь? — поинтересовалась Луна.

— Пожалуй, за Светлячка, — ответила Атика. — Женская солидарность, да и стиль у неё есть. А если она та, кем показалась…

— Да, — подтвердила Луна, загадочно улыбаясь.

— О чём вы? — недоумённо спросил Гарри.

— Увидишь, — скопировала улыбку Луны волшебница в алой накидке.

— Начали! — выкрикнул судья, и Светлячок махнула жезлом. Её соперник, Борис, едва успел закрыться щитом от вспышки пламени.

На этот раз схватка проходила стремительно. Дети едва успевали заметить атаки, контратаки, щиты — о, перед ними раскрылся весь спектр боевой магии. Вот Светлячок обратила воздух водяной плетью, вот Борис отправил её обратно силовым импульсом, а Светлячок атаковала потоком огня, добавляя поверх проклятие и закрываясь щитом от дождя игл, не то сотворив, не то призвав призрачное чудовище, отдалённо походящее на дракона… В значительно расширенном, радиуса в двадцать метров, дуэльном круге творилось невероятное. Магия сошла с ума, воздух и земля давно пропали, сменив форму на всевозможные газы, жидкости и плазму, коей противники пытались достать друг друга. Изредка вспыхивали высокие заклятья, сокрушительной мощью потрясая само пространство–время, а соперники всё сражались.

Гермионе пришлось устанавливать вариант магического зрения с фильтром, а Гарри — вспоминать, как управлять восприятием. Атика не отрывала глаз от происходящего, изредка что–то шепча, а Луна смотрела с искренним любопытством. Но всё однажды заканчивается, не исключение и эта дуэль. Светлячок ошиблась, и во время очередного головоломного трансфигурационного каскада Борис подхватил её превращение, чуть меняя, вклинился в образовавшуюся брешь, проталкивая пару проклятий. Светлячок успела отклонить их, даже ударить в ответ и начать было каскад новых превращений — но русский маг, оказывается, отвлекал внимание, аккуратно подводя к сопернице серию отложенных чар под маскировкой. В нужный момент они сработали, и волшебница оказалась под таким потоком атак, который физически не успевала отразить.

— …несколько останавливающих и пробились, — закончила комментарий Атика, пока готовились новые соперники — Борис и Алим.

Ничего нового этот поединок не показал, разве что, в отличие от прошлого, Борис лидировал более уверенно, а использовались больше проклятия и щиты, чем превращения и чары. Следующий же поединок — Светлячок и Алим — с небрежной лёгкостью выиграла женщина.

— Алим слишком выложился, — заметила Атика. — Малая выносливость — раньше ему везло, сильный соперник попадался в конце, и он был один. А здесь, как видите, оба соперника сильнее его. Что ж, нам остаётся посмотреть на комплексную дуэль. В ней разрешено использовать заранее подготовленные зелья из списка и накладывать ритуалы — те, что успеешь за минуты подготовки. Использовать можно даже непростительные — хотя это считается дурным тоном. Будет интересно посмотреть — Борис не раз был финалистом и дважды чемпионом, а Светлячок — новичок, впервые вижу её на финале.

— То есть, она может победить, если проиграла на невербальной дуэли? — уточнила Гермиона.

— Ну, она лидировала на вербалке, — пожала плечами Атика. — Финал не зря разделён на три тура. Последний наиболее приближён к реальному бою, когда есть время навесить защиту и вперёд, в бой. Конечно, такие бойцы в реальном бою являются последним аргументом. И — совсем забыла — последний тур, из–за возможной разницы в подготовке, искусстве и силе судят.

— Кто судит? — Гарри огляделся, но нигде не нашёл судейской трибуны.

— Увидишь.

— Итак, начинается комплексная дуэль, третий этап чемпионата, — объявил комментатор. — Наши финалисты — Светлячок и Борис, встретим же их аплодисментами!

Тьма. Она окружала Волдеморта постоянно. Когда он вселился в Квирелла — стало легче. Абстрактная тьма–пустота сменилась темнотой закрытых век да тюрбана поверх. Но и этого было достаточно, чтобы Тёмный Лорд, несмотря на титул, возненавидел тьму и поклялся себе, что, как только появится тело, он будет жить только в хорошо освещённом месте. Желательно и спать при свете. Тьма прочно ассоциировалась с бессилием и мучительным холодом бестелесности, а Волдеморт ненавидел холод и слабость ещё с приюта.

— Убери тюрбан, — приказал Волдеморт своему «верному» слуге. — И повернис–сь затылком к камину.

— Слушаюсь, мой лорд.

Нечеловеческие глаза на затылке мага открылись. Тёмный Лорд смотрел на пламя. На тёплый, такой родной и такой недоступный магический огонь. Смотрел и улыбался. Осталось немного, совсем немного. С точки зрения обычного волшебника перехитрить гоблина, обвести вокруг пальца Дамблдора и при этом не иметь своего тела — фантастика. Но Волдеморт любил вызовы, особенно такие, на грани возможного. Он всё ещё сохранил тот азарт, ту страсть неравного боя с обстоятельствами, он не погас даже сейчас, на фоне всепоглощающей ненависти, жажды мести и страха смерти. Тёмный Лорд старательно раздувал его, ещё один огонёк, хранящий его от забытья.

— Ос–сталось немного, — со змеиным шипением произнёс нечеловеческий рот. — С–совс–сем немного. Готов к бою, Квирелл?

— Да, господин, — уверенно ответил маг. Волдеморт усмехнулся на мысль «бою с тобой, тварь», но Квирнус, как всегда, не заметил этого за пеленой ненависти. Такая вот нестандартная окклюменция.

— А я думаю, что нет. Одевайс–ся, нам надо посетить одно мес–сто.

Квирелл торопливо накинул плащ, сунул запасную палочку за пазуху, пару зелий во внутренний карман и направился было к дверям, когда его остановил оклик Волдеморта:

— Тюрбан, тупица!

Маг поспешно надел головной убор, и Волдеморт опередил его попытку идти к двери:

— С-стой здесь. Мне нужна твоя магия и правая рука. Ну–с–с, посмотрим, что с-сохранилось. Координаре портал.

Квирелл ошеломлённо смотрел, как перед ним распахнулись пространственные ворота, легенда, о которой только упоминалось в древних манускриптах. Прямой портал! Откуда Тёмный Лорд узнал о нём? Где он нашёл формулу заклятия?

— Прячь эмоции получш–ше, с-слуга, — прошипел Тёмный Лорд. — Когда–то давно я наш–шёл на черновик этих чар и доработал их-х с-сам. Вперёд, Квирнус-с, нас-с ждёт мой тайник.

Стоило сделать шаг, как портал пропал за спиной. Серые небеса давили на бесконечную снежную равнину. Порывы ледяного ветра трепали походный плащ. Квирнус неожиданно остро осознал, насколько одинок. Он не знал, что то же самое ощущает сейчас Тёмный Лорд. Впрочем, даже в бестелесном состоянии самоконтроль Волдеморта превосходил квирелловский, и он рявкнул:

— Чары тепла!

Квирелл, привыкший рефлекторно слушаться этого голоса, окружил себя «тэледелло», достаточно хорошим теплоизолятором, и добавил поверх нагреватель. Самое то для такой погоды.

— Иди на юг, — приказал Волдеморт. — И побыстрее, тупица, у нас-с мало времени!

Путь занял каких–то двадцать минут. На невысказанный вопрос Квирелла Волдеморт лишь прошипел:

— Как будто я не знал, куда перемещаюс–сь. Правую руку и магию!

— Да, повелитель, — пробормотал Квирнус, передавая контроль.

— Откройс–ся! — прошипел Тёмный Лорд на серпентарго.

Снежная толща немедленно взорвалась, ошеломив Квирелла. Стоять спокойно его заставил лишь оклик Волдеморта. Последний же удовлетворённо смотрел на своё творение. Чтобы проникнуть в это место, Тёмному Лорду понадобилось много времени и сил, зато он мог быть уверен, что никто, кроме, может, проклятых невыразимцев, не знает, что можно переходить меж мирами. Это место тоже было знаковым, как и любое другое, где он хранил крестражи. Место его триумфа, когда он смог один воссоздать формулу прямого портала, над чем в прошлом долго бились невыразимцы — и неизвестно, смогли ли ещё. Но не только крестраж хранился здесь. Предусмотрев возможное поражение, Волдеморт разместил здесь целый схрон с самым необходимым.

Преодолев метры плотного снега и настовую корку, на поверхность поднялся сначала лес шипов — защита от неведомого вора, не затрагивающая лишь одно место на сто метров вокруг — а затем и сам склад. Квирелл со своим хозяином оказался в каменном колодце поднявшейся вокруг толщи, укреплённой множеством чар с собственным источником. Тёмный Лорд усмехнулся своим расчётам — так и есть, он оказался точно напротив двери. Палочка Квирелла вывела пару магических символов, Волдеморт добавил длинный пароль на змеином языке, и камень расступился, открывая длинный коридор, по краям которого тянулись полки, полные всевозможных вещей.

— Вперёд, с-слуга.

И Квирнус пошёл вперёд. Лишь три раза Тёмный Лорд останавливал его, чтобы взять с полки два зелья в закупоренных склянках и кольцо из чёрного металла. Квирелл же показал, что его любопытство не до конца атрофировалось, спросив:

— Мой господин, зачем вам нужна справочники маггловской физики? — его левая рука указала на толстенные тома.

— Маггловс–ской? — презрительно прошипело лицо на затылке. — Ф-физика не принадлежит этому быдлу. Физика общ–щая для всех-х. Почему бы не вос–спользоваться тем единс–ственным, что магглы научилис–сь делать правильно — наукой?

— Вы… вы пользуетесь маггловской наукой? — растерянно спросил Квирелл.

— Тупица, — беззлобно констатировал Волдеморт. — Нет маггловс–ской науки, есть наша общ–щая наука. Без науки нет настоящ–щей магии, без магии наука — это смердящ–щая, бес–столковая маггловс–ская техника, это извращ–щение природы вещей! — Тёмный Лорд говорил, неожиданно для Квирелла, эмоционально, даже страстно — наверное, благодаря таким речам он стал во главе чистокровной клики. — Даже такой болван, как ты, с-слуга, должен понимать, что маггловские учёные имеют ключ к вс–семогущ–ществу, но не знают, где дверь. И я позабочус–сь, чтобы не узнали никогда, Квирнус-с. Теперь поторопись, наш–ше отсутс–ствие могут заметить!

Квирелл дошёл до конца коридора, где Тёмный Лорд полюбовался на нетронутые сенсосети и барьеры вокруг крестража, послал сигнал на сокрытие схрона и ушёл прямым порталом. Ну а его «верный» слуга в это время напряжённо думал над сказанным.

— И как ты собираешься делать ловушку? — поинтересовался Дамблдор.

— Как, как… просто! — хмыкнула Атика, осматривая зал.

Зал, посредине которого стояло зеркало, был невелик. Это–то и послужило причиной его выбора: меньшее пространство гораздо проще защитить. Конечно, можно было найти не зал, а большую комнату или даже комнатку, но в данном случае размер представлял собой компромисс между возможным числом ритуалов и их эффективностью. В зале оставалось место ещё для нескольких ловушек на случай, если придётся модифицировать систему. Здесь же, в углу, располагался запароленный центр управления защитой, а центр зала занимал защищаемый объект — зеркало, хранящее философский камень.

— Как насчёт подробностей?

— Смотри и делай выводы, — Атика подошла к зеркалу, положила у подножия серебристую пирамидку, и начала накладывать чары сокрытия, одно за другим.

— Судя по тому, что ты обходишься без пространственной магии, расчёт на то, что Волдеморт не успеет досконально обследовать зал, — рассуждал Альбус. — Внутрь ты внесла контур управления — полагаю, поверх лягут чары движения, ты подключишь их к контуру и сенсорике моей системы, чтобы, по сигналу или в случае смерти Квирелла, изолят оказался рядом и активировался.

— Почти угадал. Изолят будет рядом с Квиреллом всё время, точнее — висеть над головой. Вряд ли «дорогой» профессор будет глядеть вверх, а если будет — пирамидка сместится с видимого сектора. Подсказки интуиции не помогут — сущностная матрица изолята почти не соприкасается любыми другими, а отголоски времени его создания или нашей с ним работы уловит, разве что, божество.

— В таких случаях говорят «разве что, Мерлин», — заметил Дамблдор.

— Очень сомневаюсь, что ваш маг был настолько чувствительным. Это действительно уровень бога, например, того же Безымянного или Хашша.

— Хашш?

— А, не упоминай — забытое прошлое, отмахнулась Атика. — На мне, кстати, до сих пор отголоски его благословения — стойкое, это тебе не новомодные божки, а Великий Огненный.

— Интересные у тебя были знакомства.

— Вот именно — были. Теперь их нет. Просто нет. Потому и говорить бессмысленно, — Атика старалась говорить равнодушно, но в тоне чувствовался нажим, и Дамблдор оставил тему:

— Что ещё, кроме изолята?

— Пространственный блок, — отозвалась женщина, оставив пирамидку в покое — незримая, она повисла за зеркалом, ожидая. — Аппарация блокирована, а вот прямой портал отсюда я бы сумела соорудить.

— Волдеморт не увлекался пространственной магией, — заметил директор Хогвартса.

— Ага, или увлекался и не показывал, — пожала та плечами, вычерчивая жестами палочки правильный многоугольник по периметру зала. — Лучше перестраховаться, кто знает, что у него в загашнике.

Альбус присел на уплотнившийся воздух, наблюдая, как его учитель пишет на Та — Рете физико–математическую формулу по внешнему контуру ритуала, добавляет внутренний контур, точно повторяющий форму внешнего, и произносит длинное заклинание. В итоге внутренний многоугольник пропал вместе с рунами, пространство, по ощущениям Дамблдора, стало напоминать вязкий кисель. Не то что портал — Альбус бы не протолкнул простой вектор сдвига.

— Никогда не встречал такого ритуала.

— Здесь он не… — Атика оборвала сама себя. — Скажем так, это редкий ритуал не моего изобретения. Он служил волшебникам, слишком хорошо управляющимся с пространством.

— Древние?

— Не совсем. Кажется, всё. Теперь приступим к основной части — нужно сделать так, чтобы твоя защита захлопнулась за Квиреллом намертво, а потом детонировала по сигналу.

— Изолят выдержит?

— Выдержит. Маскировка слетит, правда.

— Тогда это не будет иметь значения.

— И то верно. Говоришь, управляющий контур в углу? Пароль? Спасибо. Нет, не прекращу, а то пропадёт стимул совершенствоваться. Два уровня в окклюменции прошёл, а всего–то читаю мысли время от времени!

Тёмная комната. Две фигуры, замершие друг напротив друга — низенькая и высокая.

— Я слушаю вас, мистер…

— Крадок, Ваше Директорство, Крадок Тштарр! — воскликнул гоблин.

— Вы говорили про интересное предложение, мистер Крадок, — молвила фигура с размытым иллюзией лицом. — Интересное мне предложение.

— Да–да, — затараторил гоблин. — Господин директор, у меня есть интересное и очень выгодное предложение. Я… я хочу работать на вас, и у меня есть проект, который не удалось закончить с моим прежним работодателем.

— Вы имели в виду мистера Грефронта, от которого убежали, как трусливая шавка? — презрительно уточнила фигура.

— Именно так, господин директор, — согласился гоблин, частя. — Грефронт — страшный гоблин, он ни перед чем не остановится в жажде власти, после выполнения проекта меня бы устранили, и…

— Устранили? — усмехнулась фигура. — У меня несколько иные сведения. Вы разрабатывали для Грефронта что–то важное и планировали к концу разработки устранить его. Но штурм того замка сыграл Грефронту на руку, и он под шумок попытался убить вас. Не получилось, вы забрали материалы по проекту и бежали. Говорят, ваша голова стоит сотню тысяч галлеонов — целое состояние! — а за материалы Грефронт обещает ещё больше. Давайте начистоту, мистер Крадок, прекратите играть запуганного до смерти.

— Хорошо, мистер Саррус, — гоблин смотрел прямо в сокрытое лицо. — У меня есть проект, уверяю, вы не разочаруетесь в нём. У вас есть доступ к нужному сырью и достойные помощники. Вы обеспечиваете мне условия, я даю вам результат.

— Ваша выгода?

— В научный энтузиазм не верите? Всё просто — по окончанию проекта я буду полностью свободен, с конечной формулой в руках, при деньгах и без проблем с законом.

— Грефронт?

— Вы же сотрудничаете с ним? Я был бы не против замолвленного словечка, но это не обязательно. Сам разберусь.

— Что за проект?

— Подробно я распишу вам на демонстрации. Пока же скажу, что это модификация Светлой Иллюзии.

— Хотите впечатлить?

— Именно. Образец последнего результата с собой, нужно только сырьё.

— Ингредиенты, вы хотели сказать?

— Нет. Сырьё, материал для демонстрации. Живой человек, которого не жалко.

— Будет вам сырьё, — хмыкнул Саррус. — И лаборатории будут, и персонал, и оборудование. Высочайшая секретность, конечно. Сами понимаете, как придётся жить и работать?

— Без контакта с внешним миром? Понимаю. Договорились, директор?

— Господин директор, — поправил Саррус. — Договорились.

И маленькая рука гоблина в годах пожала тонкую ладонь главы английского Отдела Тайн.

— Итак, отряд, — начала Тэсия, обращаясь к двум ликвидаторам. — Вас всего двое, но вы лучшие. Задача проста — мы проникаем в Хогвартс, мы ломаем защиту определённого места, мы забираем артефакт и уносим ноги. Два дополнения. Формально мы подчиняемся Квирнусу Квиреллу, сильному магу и агенту Тёмного Лорда, оказываем ему помощь. На деле же — ударим в спину, как только сможем. Во–вторых, с нами пойдут три смертника под специальным наркотиком и боевая группа под Зельем Берсерка. Первыми будем убивать Квирелла, замаскируем их под ваших коллег, вторые — группа прорыва. Вопросы?

— Стандартное снаряжение? — спросил более молодой из ликвидаторов.

— Нет, конечно! — фыркнула убийца. — Выдам кожаную броню — драконья кожа, цените! — и спецнабор эликсиров. Портключи тоже особые — обычные в Хогвартсе не работают, слишком много магии. Универсальные палочки — слабей индивидуальных, но по следу магии не узнать. Ну, и так далее. Это специоперации, привыкай.

— Чего ждать? — поинтересовался старший из ликвидаторов.

— Долгого взлома. Точно не скажу, но защиту ставил как бы не сам Дамблдор.

— Ерунда! — воскликнул младший. — По сравнению с древними, он…

— Болван! — оборвал его старший. — Звание великого мага так просто не даётся. Чую, задачка будет нестандартной.

— Именно, — кивнула ему Тэсия. — Ваша главная задача — прорвать антипортальную защиту. Обыкновенную–то мы обойдём, а за дамблдоровскую не ручаюсь. Только потом приступайте, собственно, к взлому — ваши жизни ценней артефакта.

«Точнее, моя жизнь, — подумала Тэсия. — А вашим — грош цена».

— Когда отправляемся?

— Шестого, в пять тридцать утра. Квирелл встретит нас возле Хогвартса. Помните, это — особая операции, закончим удачно — ждите повышения и премии за опасность. Пока ещё вы можете отказаться.

— Нет! — хором ответили ликвидаторы.

— Что ж, жду здесь шестого августа в четыре тридцать. А теперь ступайте да потренируйте боевую магию — может пригодиться.

Глава тридцать пятая: философский камень — внедрение

5:00. Подземелья одной из баз Грефронта.

— И зачем так рано? — раздражённо спросил командир боевой четвёрки.

— Так надо, — ухмыльнулась Тэсия, накладывая на семерых магов парализацию. Отлевитировав всех по линейке, убийца достала из сундучка семь ошейников, методично застегнула их на шеях людей, наслаждаясь расширенными глазами и попытками снять паралич. Слабаки! Ничего, послужат цели, очередная ступенька на пути к… — Ну что, готовы, господа? Агере.

Ошейники вспыхнули красным, продавливая природную магическую защиту.

— Так, что там дальше… — Тэсия достала из сундучка свиток, заглянула в него. — Ах да. Код жёлтый, я — безусловный командир, базовая цель — защита меня, вторичная — защита того, к кому обращусь «Квирнус Квирелл». Подтверждение кодировки!

— Основная кодировка активна, — синхронно ответили, казалось бы, парализованные люди.

— Так, ты, ты и ты, — она ткнула в мужчин — ликвидаторов заклятий. — Условная коррекция, по моей фразе «обеспечить отход» — код красный. Подтверждение кодировки.

— Условная кодировка активна, — безэмоциональные голоса.

— Что там дальше… — пробормотала Тэсия, читая свиток. — Вы трое — ключ–обращение «резерв–команда», вы четверо, ключ–обращение — «боевая группа». Боевая группа, режим взаимодействия — «штурмовая группа». Резерв–команда, режим взаимодействия — «группа поддержки». Боевая группа, резерв–команда, режим поведения — «молчание–один». Подтверждение!

— Ключ–обращение задано, режим взаимодействия задан, режим поведения задан, — монотонный ответ.

Тэсия удовлетворённо кивнула, достала из сундучка восьмой ошейник, в отличие от незамысловатых стальных кольцах на мужчинах, украшенный двумя рубинами. Защёлкнула его на себе.

— Агере. Статус — безусловный командир, осуществить привязку. Подтверждение!

«Привязка осуществлена», — на этот раз ответ пришёл ментально, от командирского ошейника.

— Основной тип связи — ментальная. Подтверждение!

«Тип связи изменён».

— Ну вот и всё, — и скомандовала мысленно:

«Встать! Сопровождать меня».

И семь мужчин с пустыми глазами молча выполнили приказ.

— Так, где там мои зелья…

5:40. Опушка Запретного Леса.

— Они здесь, мой лорд, — прошептал Квирелл, сжимая палочку.

«Выйди навстречу. Не сопротивляйся, если я возьму контроль — ты не справишься со всеми».

— Да, господин, — шепнул Квирелл и повысил голос, сбрасывая дезиллюминационное заклятье. — Твоё имя — Тэсия?

— Верно, Квирнус Квирелл, — семеро из девяти сопровождающих женщину окинули Квирелла пустым взглядом. Тёмный Лорд в голове хмыкнул. — «Десятеро одного ждут».

— «Согласно договору», — произнёс отзыв на пароль преподаватель ЗОТИ. — Мантии–невидимки у всех?

— У всех. Надеваем, господа.

Боевая группа, пятёрка ликвидаторов и убийца накинули невесомую ткань, растворившись в утреннем воздухе.

— За мной, — велел Квирелл и углубился в лес.

Каменные плиты на поляне раздвинулись по шипению Волдеморта. Квирнус уверенно вёл команду взломщиков по подземному ходу, сделанному ещё во времена основателей Хогвартса. Сырой спёртый воздух, темнота, пара полуистлевший шкур какой–то гигантской змеи — все эти прелести были преддверием к комнате с высоким потолком, узорчатыми колоннами и статуей Салазара Слизерина, украшавшей дальний конец.

— Тайная комната? — вполголоса спросил коллегу ликвидатор заклинаний. Но тот лишь покачал головой, а вот Квирелл ответил:

— Наследие моего господина! — торжественно, даже пафосно. — Вы подождёте здесь, когда не будет Дамблдора — отправимся на штурм. Остальные преподаватели нам не помеха, а авроры же не успеют.

— Надеюсь, курить здесь разрешено? — Тэсия уже материализовала стул и крутила в руках сигарету.

— Салазару, — Квирелл кинул взгляд на статую, передавая слова Тёмного Лорда, — плевать на букашек у его ног. На всякий случай — аппарировать здесь опасно, получиться–то получится…

— Ясно. Иди давай, — махнула рукой Тэсия, доставая из кармана свёрток. — Хоть в картишки перекинемся. Может, с нами?

Но Квирнус проигнорировал предложение, открывая дверь к ходу до внутренних помещений Хогвартсу.

7:40. Поместье Дамблдора.

Гарри решался не сразу. Было девять утра, когда он вспомнил, что в Хогвартсе ученики проводят последние дни, а Гермиона вечером сдаёт последний экзамен. У мальчика был полностью свободный день: Атика ушла в очередную экспедицию, «…слишком опасную для детей. Даже для тебя, Гарри», дедушка разбирался с учебной документацией, экзаменами, в особенности СОВ, а Луна с отцом ушли в очередной поход за несуществующими животными. Было скучно.

Сначала мальчик экспериментировал с «археавис», потом потренировал домашнее задание, «петра спицум», всё быстрее учась вызывать то ожесточённое хладнокровие, но всё это быстро надоело. Читать не хотелось совершенно, особенно к этому не располагала чудная погода за окном. С час Гарри покружился вокруг дедова поместья на метле — но и это было совсем не захватывающе без зрителей. Впервые за многие дни Гарри было… одиноко.

Склад ума мальчика представлял собой странный сплав двух мировоззрений — атикиной «практической теоретики» и дамблдоровского «систематизируй и созерцай». Оба подхода, живые и несколько противоречивые, Гарри усваивал на практике. В данном случае, виртуальная Атика в голове подсказывала, что нужно просто заняться чем–то достаточно сложным, пусть и неинтересным — заодно сила воли потренируется. Виртуальный Дамблдор говорил: «сядь и подумай, в чём корень проблемы, а затем устрани его — или пойми, что это тебе не по силам, и обратись за помощью».

Поскольку думать, почему не хочется делать ежедневные дела, также не хотелось, оба подхода сошлись, и Гарри сел за стол, глядя в окно, попытался понять, чего ему не хватает. Почему вдруг стало неинтересно заниматься магией или просто летать? Чего ему хочется? Неужели…

…чёрный кокон и собственное заклятие, крушащее статую, выпускающее огромные силы на свободу…

…без конца твердить формулу, чтобы противодраконий купол…

…встретиться с чем–то запредельным с простым именем «Вика»…

Мальчик вдруг осознал простую истину: ему было скучно. Полезные дела становились пресными, а о бесполезных и говорить нечего. Хотелось чего–то особенного, хотелось риска, какой–нибудь реальной задачи, хотелось нарушить строгие указания дедушки «сидеть в поместье и ни носа из него!». Хотелось поболтать с Гермионой…

Ну конечно! Уж в Хогвартсе–то ему ничего не грозит, да и дедушка, если что, будет рядом. Правда, по голове не погладит, но, скорей всего, не заметит отсутствия — учебно–административные дела настолько захватили старого мага, что он возвращался домой поздно вечером. А Гермиона обрадуется если перед последним экзаменом её поддержит друг. Решено! Хогвартс, жди Гарри Поттера, он уже идёт!

Только соберётся как следует. А то всякое бывает…

10:30. Хогвартс, возле гостиной Гриффиндора.

— Ну, теперь говори! — воскликнули рыжие близнецы Уизли, с которыми Гарри познакомился возле хогвартских ворот.

— Признавайся…

— …что тебе надо от нашей заучки?

— И совсем не заучки!

— Гарри Поттер влюбился? — недоверчиво хмыкнул Фред.

— Или дело более тёмное, — понизил голос Джордж. — Например, любовное зелье.

— Чушь! — воскликнул Гарри. — Гермиона бы никогда… Это шутка, что ли?

— Он наконец–то понял, Фред.

— Мы часто шутим, Гарри, — более серьёзно сказал Джордж, которого явно нервировал нахмуренный лоб мальчика и направленная на них палочка. Поттер же не мог знать серьёзных заклятий? А правда заключалась в том, что его опекуном был профессор Дамблдор. Следовательно, Гарри мог знать всё. — Не обращай внимания.

— Так вы позовёте Гермиону?

— Легко, — хмыкнул Фред. — Может, всё–таки зайдёшь?

— Я хочу поговорить с ней, а не всем Гриффиндором, — пожал плечами Гарри.

— Разумно. Тогда лучше отойди от прохода во–он туда и не попадёшься на глаза.

Братья шепнули пароль, исчезли за отъехавшим портретом. Гермиона выбежала спустя пару минут, воскликнув:

— Гарри! Профессор Дамблдор же запретил тебе…

— Привет, Гермиона, — перебил мальчик. — Ну запретил и запретил — здесь опасаться нечего.

— Зря ты так думаешь, — покачала она головой. — В Хогвартсе всякое творится, — она оглянулась, заметила выглядывающего из–за портрета рыжего мальчика. — Рон, иди сюда!

Рыжий подошёл, с любопытством рассматривая Гарри.

— Гарри Поттер, — представился тот, протянув руку.

— Рон Уизли, — пожал её рыжий. — Не думал, что ты такой.

— Такой?

— Взрослый, — нашёлся Рон. — Мы одногодки, но…

— Просто Гарри, в отличие от тебя, дисциплинированный и не лентяй! — отрезала Гермиона. — Давайте к озеру, я хочу рассказать Гарри об этом люке.

11:43. Территория Хогвартса, около озера.

— Выглядит так, будто или Квирелл, или Снейп выпустил тролля как отвлекающий манёвр, а потом попытался украсть то, что охраняет цербер, — сделал вывод Гарри. — И вы видели их отдельно, то есть они не заодно.

— Я подумала так же, — согласилась Гермиона. — Скорей всего, Снейп пошёл проверять охраняемое, а Квирелл — красть.

— Согласен. Дедушка говорил, что доверяет Снейпу.

— Доверяет? — недоверчиво переспросил Рон. — Да как этому… — он задохнулся от возмущения. — Как сальноволосому доверять–то можно? Ты бы видел, что он на уроке делает! Прикрывает слизеринцев, снимает остальным баллы за каждый чих и вообще…

— Не аргумент, — рассудительно сказал Гарри. — Одно дело учительство, другое — такая важная вещь как охрана этого люка. И — он был с дедушкой, спасал нас с Гермионой из Диххуса.

— Диххуса?

— Ты не рассказывала? — удивился Гарри.

— Рон бы не поверил. Представь себе, говорю: «на каникулах я случайно попала в другой мир вместе с Гарри Поттером, а спаслась чудом».

— Не чудом, — возразил Гарри. — Рон, только не надо расспрашивать, там долго рассказывать.

— Что, правда? А что за «другой мир»?

— Рон! — строго посмотрела на него Гермиона, и тот присмирел. — Давай попозже. Гарри, лучше скажи, что нам делать? Квирелл… Иногда мне кажется, что всё это заикание, дурацкий тюрбан и чеснок — притворство.

— Почему нельзя сказать всё профессорам?

— А нам поверят? — вздохнула Гермиона. — представь себе: два первокурсника говорят, что профессор хочет украсть что–то в коридоре, куда запрещено заходить.

— Вообще–то, — медленно сказал Гарри, — дедушка как–то говорил с Атикой, и… Короче, в Хогвартсе хранят философский камень Николаса Фламеля.

— Тот самый, который может превращать металлы в золото? — воскликнул Рон. — Ещё бы Квирелл не хотел его украсть, такое богатство.

— А ещё из него получают Эликсир Жизни, — добавила Гермиона. — Говорят, Фламель живёт из–за него не первый век.

— Шестьсот шестьдесят шестой год, — поправил Гарри. — Ты говорила, Квирелл выглядит плохо?

— Ты же не думаешь…

— Именно! Как в той истории с розами в стекле — неизлечимое проклятие. Наверняка хочет добыть камень из–за Эликсира Жизни, ведь он исцеляет почти всё.

— Надо ли его останавливать? — вдруг спросила Гермиона. — Воровство, конечно, плохо, но если он всего лишь хочет выжить… Возможно, именно он пил кровь единорога — это тоже должно было поддержать жизнь.

— То есть как это «надо ли останавливать»? — вскинулся Рон.

— Представь себе, что философский камень — его последняя надежда, — попытался объяснить Гарри. — Если он не смог найти Фламеля или тот ему отказал, единственный способ выжить — добыть камень самому. А Фламель попросил дедушку спрятать камень в школе. Квирелл устраивается в школу, и…

— Не сходится, — перебила Гермиона. — Профессор Квирелл уже не первый год работает в школе, просто раньше преподавал маггловедение.

Они замолчали. Гермиона хмурила лоб, пытаясь понять, Гарри прикрыл глаза, тоже гадая, а Рон переводил взгляд с одного на другую, не зная, что делать.

— Давай расскажем дедушке, — предложил Гарри. — Он, конечно, меня поругает, но если дело действительно важное, то медлить нельзя.

— Пошли, — решительно согласилась Гермиона. — Только я не знаю, где кабинет директора.

— Зайдём к профессору Макгонагалл, — предложил Рон. — Она заместитель директора…

— …и мой учитель, — добавил Гарри.

12:00. Хогвартс, близ кабинета Минервы Макгонагалл.

Профессор ЗОТИ аккуратно нарисовал последнюю руну — Волдеморт удовлетворённо оценил:

— Прекрас–сно. Маккош–шка выведена из игры.

— Вы уверены, господин?

— Не с-смей с-сомневаться в моих словах, с-слуга, — прошипел Тёмный Лорд, и содрогнулся от боли. — Макгонагалл — не боевой маг, постоянно в щ-щитах не ходит. Иди за Тэс–сией, пора начинать.

— Но повелитель! — воскликнул Квирелл, изображая верность. — Скоро обед, будет много учеников.

— Пожалуй, ты прав. Дамблдора не будет вес–сь день, спеш–шить некуда. Запус–скай ловуш–шку после обеда, начнём ближе к вечеру, и… С-стой!

Квирелл замер.

— Я чувс–ствую его. Оглуш–ши вс–сех и левитируй в Тайную комнату.

— Слушаюсь.

Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли лишились сознания прежде, чем успели осознать, кого им не посчастливилось встретить.

12:20. Тайная комната.

— Зачем? — только и спросила Тэсия, когда увидела левитируемую Квиреллом троицу.

— Заложники, — такой же сухой и короткий ответ. — А с одним из них Тёмный Лорд очень желает поговорить.

— Гарри Поттер? — Тэсия указала на мальчика.

— Он самый, — ухмыльнулся Квирнус. — Но допрос будет после операции, пока же побудут нашим грузом. Прикажи своим левитировать Поттера перед нами, девчонку в тылу, а рыжего посередине.

— Сейчас?

— Нет, конечно. Начнём вечером, как договаривались.

— Если студентов хватятся…

— У них вечером экзамен, сейчас отдыхают кто где или зубрят. У учителей скоро СОВ. Никто никого не хватится. Разве что Поттер… Но, в любом случае, с заложниками они нас не атакуют, поверь.

— Моралист Дамблдор?

— И такая же Макгонагалл.

17:20. Выход из Тайной комнаты близ Большого Зала.

— Сонорус. ВНИМАНИЕ ВСЕМ ПРОФЕССОРАМ И УЧЕНИКАМ. БОЕВАЯ ГРУППА ДВИГАЕТСЯ К ЗАПРЕТНОМУ КОРИДОРУ НА ТРЕТЬЕМ ЭТАЖЕ. У НАС ЗАЛОЖНИКИ-ДЕТИ: ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР, РОНАЛЬД УИЗЛИ И ГАРРИ ПОТТЕР. В СЛУЧАЕ АТАКИ ОНИ БУДУТ УБИТЫ, — Тэсия усмехнулась и добавила. — БЛАГОДАРЮ ЗА ВНИМАНИЕ. КВИЕТУС. Всё правильно, Квирнус?

— Всё, — кивнул тот. — Встретятся ученики — оглушаем, учителя… Что ж, значит такова судьба заложников. Каждое нападение профессора — смерть заложника. Начать стоит с рыжего, затем девчонка, Поттера пока побережём. Вперёд!

Глава тридцать пятая: философский камень — взлом

— Начали!

Светлячок выбросила вперёд левую руку, в ней появилось сабля, чуть светящееся от переполняющей энергии. Жезл в правой уже отражал поток огня, пущенный Борисом. Последовавшее за ним проклятие было просто рассечено саблей. Светлячок чуть улыбалась, молчаливо приглашая противника продолжать.

— Саори фламмо! — не разочаровал Борис. Пламя Разрушения выстрелило тонким лучом, встретилось с лезвием сабли. Полетели разноцветные искры, магия пульсировала могучим потоком — Светлячок спокойно держала артефакт. Секунда, другая…

Вспышка взрыва! Когда у зрителей вернулось зрение, им предстала завораживающая картина. Девушка с саблей танцевала под лучами заклятий, отражая их саблей и уклоняясь, уверенно подавляя площадные атаки взмахами жезла, при этом — не отрывая взгляда от Бориса. Тому приходилось тяжко: жезл волшебницы беспрерывно исторгал каскады превращений.

— Игра на выносливость, — довольно кивнула Атика. — Ожидаемо, но играет прекрасно. Обратите внимание — она атакует во всех направлениях сразу: материально, ментально и магически.

— Магически?

— А, вы же не видите. Тонкие чары, в основном, духовные и шоковые. Никогда не видела такого искусного…

— Кого?

— Увидишь, Гарри, — многозначительная улыбка.

Вскоре Борис начал выдыхаться, а Светлячок использовала всё больше превращений, вплетая в них временное создание. Её противник столкнулся хаосом всех четырёх стихий — плазмы, газа, жидкости и тверди. Несколько раз его накрывало каскадами трансфигураций с головой, однако маг держался, успевая отталкивать каскады, отражать своими, иногда контратаковать. С каждой секундой его положение ухудшалось. Светлячок неспешно и методично наращивала скорость и непредсказуемость атак, тесня к границе дуэльного круга, выход за которую считается поражением.

— Сейчас, — вдруг сказала Атика.

Борис подставился под очередную атаку, споткнувшись, и струя воды разорвала тело пополам. Останки начали таять — нестандартная высокоуровневая иллюзия. Одновременно проявившийся позади Светлячка силуэт выпустил очередь мощных взрывных, которые разорвали девушку на куски… в свою очередь начавшие пропадать. Силуэт охватил силовой кокон, сдавливая, превращая в фарш. Из пустого места с одной стороны дуэльного круга в другую ударила плеть «Саори фламмо», чтобы затормозить о ледяную стену и отклониться от пространственного искажения. Наконец, защитившийся от Пламени Разрушения отхватил со спины красную вспышку оглушающего, играючи прорезавшего щиты, и комментатор провозгласил:

— …Борис оглушает Светлячка, завершая дуэль!

Русский маг поклонился взорвавшейся аплодисментами публике и протянул руку, помогая подняться своей сопернице.

17:55, кабинет директора Хогвартса.

Люциус Малфой, представитель попечительского совета Хогвартса, и деканы факультетов вопросительно смотрели на Дамблдора. Все они ждали его действий, его решения. Тот, однако, одарил столь же вопросительным взглядом незнакомую Малфою женщину, которую, как говорят, частенько видели с директором.

— Будем ждать, — нарушила тишину незнакомка. — Будем наготове и ждём действий Гарри.

— Ты так уверена в нём? — приподнял бровь Дамблдор.

— О, видишь ли, я вбила в него только одну тактическую схему, даже не схему, а умение её применять по ситуации.

— Самую первую? — поинтересовался директор Хогвартса, не обращая внимание на недоумённые взгляды деканов и попечителя.

— Именно, TOSS. И он не преминёт использовать её, вдолбленную в подкорку. Наша задача — быть рядом и вовремя вмешаться.

— Ты чувствуешь, что так будет лучше? — выразительный и непонятный взгляд.

— Угадал, — кивнула незнакомка. — А теперь…

— А теперь, господин директор, не объясните ли вы мне, что тут происходит и кто эта дама? — Малфой встал и навис над Дамблдором в своей стильной мантии, опираясь на трость — по задумке, это должно выглядеть внушительно в глазах деканов.

— Разумеется, мистер Малфой, — Дамблдор и бровью не повёл на психологический трюк. — Позвольте представить вам моего учителя, Атику, леди Сей — Тиор.

Два взгляда скрестились, словно мечи. Карие глаза Атики с огоньком в глубине и серые Люциуса, с зеленоватой искоркой. Волшебница и маг синхронно кивнули — каждый оценил соперника и счёл его достойным.

— Не думал, что у столь почтенного волшебника столь молодая наставница, — сделал первый выпад Люциус.

— Возраст — понятие относительное, — насмешливый прищур. — Говорят, Фламель в шесть с лишком веков выглядит на сорок.

— Вы не похожи на достопочтимую Пернеллу Фламель, — вновь дуэль взглядов, а заодно незримое столкновение древнего защитного артефакта и векового опыта легилименции.

— Это всего лишь намёк. Но если вы не в состоянии расшифровать его, лорд Малфой, то это сделаю я — не все выглядят на свой возраст.

— Всего лишь хотел убедиться, что правильно расшифровал ваш намёк, леди Сей — Тиор, — он опустил взгляд, думая, что не стоит рисковать — артефакт может и подвести, когда столкнётся с искусным менталистом. — Был бы рад встретиться после этого… инцидента.

— У меня напряжённый график, лорд. Скажем так — осенью я свяжусь с вами. И не рассчитывайте на многое — не собираюсь вмешиваться в вашу с Альбусом политическую грызню.

— Думаю, мне найдётся, что вам предложить, леди, — тонкая улыбка тронула губы Малфоя. — Вы командуете освобождением заложников?

— Я, лорд.

— Я и мои ресурсы в полном вашем распоряжении, — лёгкий поклон. — И не будем медлить, дамы и господа!

— Вы правы, лорд, — Атика встала, а за ней поднялись и остальные участники спешно собранного совета. — Альбус, понял, что от тебя требуется?

— За мной, — коротко бросил директор, взмахом палочки распахивая дверь.

17:30, запретный коридор.

— Сильный барьер, — вынес вердикт старший ликвидатор. — Сильный и простой, а чем проще вещь, тем хрен сломаешь.

Тэсия, личная убийца Грефронта и опытный штурмовик, получила доступ к поистине идеальным инструментам — людям, обработанным Зельем Берсерка, составом номер три и под артефактами управления, боевой модификацией рабского ошейника. Квирелл казался сейчас чем–то вроде досадной помехи, дополнительным обстоятельством задания, а не личностью. Мысли двигались ровно и точно. Эликсир Тринадцати мягко пульсировал в крови. Сознание убийцы приняло тени восприятия семи свих инструментов. Тэсия была в своей стихии.

«Вы двое — держать тылы, ты левитируй девчонку, остальные — занять позиции, удобные для обороны прохода, Поттера и рыжего сложите вон туда».

— Понятно, — предвкушающе улыбнулась Тэсия. — В таком случае, придётся принести жертву. Вы знаете, что делать.

«Номер один, — смертников она пронумеровала, — вперёд и сломай мне этот барьер!»

Маг в капюшоне, что скрыл застывшее выражение лица, шагнул неясно мерцающему барьеру.

«Все, кроме тыловиков — щиты!»

Белая вспышка заставила Квирелла прикрыть глаза ладонью. Предусмотрительно отвернувшаяся Тэсия ухмыльнулась про себя.

— Что это? — сухо спросил бывший хогвартсский профессор.

— Забавная штучка — ручная бомба, — соврала Тэсия. — Слышал про шахидов–смертников? Так вот, это магический аналог.

— Зелье подчинения или фанатик? — заинтересовался Квирнус. Ошейники были не видны под глухими мантиями.

— Тонкий Империус. Ну, что там у нас дальше по плану?

«Залп, щиты и назад!» — успела скомандовать Тэсия, как только увидела, кто скрывается за защищённой дверью.

Три зелёных и один жёлтый луч прошили тело трёхголового пса, цербера. Существо с изрядной сопротивляемостью магии и великолепной реакцией погибло. Погибло, сдавив шею одного из боевой группы в смертельном захвате.

— Много потерь, а мы только начали, — заметил Квирелл. — Старый маразматик неплохо подготовился.

— Будем аккуратней, — кивнула Тэсия. — Не поможешь сенсосетью?

— Почему бы и нет, — невидимая волшебная конструкция поплыла во все стороны. Небрежность, с которой сотворил её Квирелл, внушала уважение. — Впереди — активная защита, в основном, прямые чары в стазисе.

— О, знакомо, — Тэсия ступила вперёд, направила палочку и расставила ноги пошире. Её подчинённые, а именно двое «ликвидаторов» и один из боевой группы — всё пушечное мясо, не прикрывавшее тыл — поставили щиты по бокам, оставив проём напротив убийцы свободным. — Саори фламмо!

Синий огонь хлынул широкой струёй, сметая стазис и взведённые чары, а заодно слегка опаляя стены. Тэсия продержала Пустотный Огонь несколько секунд, с гарантией очистив путь.

— Продолжим, — невозмутимый тон и азартный блеск из глаз Квирелла в ответ. Щиты убрали, слуга Тёмного Лорда возобновил сожжённую сенсосеть. Почерневший участок коридора упирался в тупик, а в полу виднелось отверстие, некогда закрытое люком. — Что там?

— Интересные знакомства у нашего «дорогого» директора, — заметил Квирелл. — Там у нас химеры, это когда–то было дьявольскими силками. Не советую туда прыгать. Как насчёт ещё одного смертничка?

— Жалко. Пламя Разрушения?

— Бессмысленная трата сил, — покачал головой Квирелл. — Дай–ка и мне поразвлечься.

Он наклонился над люком и прошептал длинную фразу на незнакомом языке, звучащую откровенно жутко. Казалось, это не голос Квирелла, а совсем другого мага — и это шипение… Тэсия помотала головой, отбрасывая лишние мысли. Это всего лишь Квирелл, пусть и одержимый духом Волдеморта. Тёмный Лорд не может говорить и колдовать. Ведь не может же?

Что–то, разящее могуществом чёрной магии, слетело с палочки Квирнуса, а затем надежное сияние «тегмено» закрыло отверстие. Спустя полминуты ожидания «тегмено» сам собой погас, и, протолкнув вниз сенсосеть, Квирелл удовлетворённо сообщил:

— Чисто. Спускаемся.

Первым вниз спустился член боевой группы, следом смертник, потом рыжий первокурсник и только потом Квирелл и Тэсия. Подождав, пока внутрь зайдут все, Тэсия бросила наверх закрытый флакон. Потянуло жаром.

— Эликсир Огня первого круга, — пояснила она. — Поставь сигналку на случай, если погасят.

— Простую сигналку обманут, а «не до конца пригасить» такое зелье практически нереально, — озвучил мысли Квирнус. — Умно. Поставь свою и ты — будем страховать друг друга.

— Хорошая идея, — Тэсия поставила целый ряд сигналок, довольно посредственных: эта область магии не её конёу. — Что дальше?

— Секунда, командир! — ликвидаторы что–то уверенно делали, причём двое из них просто показывали остальным жесты. Хе, чтобы Квирелл думал, будто они интенсивно участвуют в деле. Зачем ему знать, кто остальные смертники и сколько их? — Готово!

— Промежуточный барьер, взломщик должен был отдать на него много сил, — заметил старший ликвидатор.

— Конфринго, — произнёс один из боевой группы. Дверь вынесло, заклятье детонировало вдали. Вдали?

Перед взломщиками оказался зал. Множество ключей с крыльями парили по залу, не считая сбитых дверью и взрывом, а на другом конце находилась запертая дверь. Тэсия без колебаний отправила по ней ещё одно взрывное, и то после нескольких рикошетов рвануло посреди зала. Ключи–бабочки осыпались на пол и тут же растворились, чтобы неподалёку появились их копии.

— Чары недосягаемости, — вынес вердикт старший ликвидатор. — Да не простые, а высшие — боюсь, здесь и непростительные бессильны.

— Загадка, — изрёк Квирелл. — Старый маразматик любит загадки.

— У нас нет времени на это, — произнесла Тэсия. — Варианты быстрого взлома?

— Нейтрализатор, — Квирелл достал из кармана склянку с фиолетовым зельем. — Я предполагал, что Дамблдор использует эти чары.

Пробка вылетела из склянки, внутрь отправилась капля крови из тут же закрывшейся ранки, а затем Квирнус взмахнул палочкой. Из колбы величаво выплыл весь объём жидкости, чтобы расползтись тонкой плёнкой над невидимой защитой.

— Ждём, — приказала Тэсия ликвидаторам.

Несколько минут, и зелье испарилось вместе с барьером недосягаемости. Взрывное, как и в прошлый раз, играючи вынесло дверь. Квирелл нахмурился, получив данные с сенсосети, первым вошёл в следующий зал. Оставив охрану тыла, Тэсия последовала за ним.

Зал представлял собой шахматную доску с фигурами–големами. Видимая магическим зрением фраза указывала, что для прохода надо выиграть партию против белых. Квирелл ухмыльнулся:

— Похоже, старый маразматик вспоминает молодость. Мой господин не раз играл с ним и не раз выигрывал. Не находишь, что это всего лишь способ замедлить нас, заставить отгадывать тупые головоломки?

— А сам Дамблдор в то время ударил бы в спину? — продолжила мысль личная убийца Грефронта. — Эта тактика сыграла против него же.

— Что ж, придётся нарушить правила, — ухмылка не покидала лицо Квирнуса, неестественная, застывшая ухмылка. В голос его прорывались шипящие нотки. — Акцио зелье недосягаемости.

В руку мага прыгнула ещё одна бутылочка. Вновь он капнул в неё крови, вновь жидкость воспарила. На этот раз оно выстроилось тончайшей завесой, почти паром, с несколькими прорехами.

— Авада Кедавра, — произнёс Квирелл, целясь палочкой из прорехи. Чёрный король разлетелся кусками камня.

Чёрные и белые фигуры действовали слитно, как единый механизм, да только это им не помогло. Дымка зелья не позволяла големам напасть на чародеев, а те сквозь тонкие прорехи посылали импульсы Смертельного Заклятия, разрушая творения неизвестного артефактора. Спустя десяток минут всё было кончено, и Квирелл позволил зелью испариться — оно и так потеряло большую часть силы, отражая удары големов.

Однако пройти шахматную доску оказалось сложнее — её перегородили барьеры, похожие на самый первый. Ликвидаторам истратили запас нейтрализаторов различных мастей, а последний барьер разрушили парой минут Круциатуса. Дверь традиционно вынесли взрывным, вот только в этот раз оно отразилось точно обратно и разлетелось о спешно поднятый щит. Навстречу взломщикам вышел разъярённый тролль, обёрнутый как бы не тысячей чар.

Отряд Тэсии завернулся в мантии–невидимки, Квирелл скрылся под какой–то маскировкой, бесстрастно произнося:

— Иллюрос.

Когда тролль убежал за иллюзией Квирнуса в предыдущий зал, Тэсия поинтересовалась:

— Есть план?

— Есть одно средство, — ответил Квирелл. — Жалко было бы тратить его на такой пустяк.

— Как у тебя с пространственной магией?

— Легко. Ты думаешь… А это идея! Только тут барьеры, пусть твои ликвидаторы снимут их, а я подготовлю ловушку.

— Вы слышали? Немедленно!

Тупой, тролль гонялся за иллюзией столько, сколько нужно. Ликвидаторы сняли неслабые и достаточно тонкие блокировки. Более грубую, из области «фарш на выходе», оставили — тролль испытал невероятно «приятные» ощущения мясорубки, угодив в изломанный блокировкой портключевой переход. После лихорадочной работы маги взяли несколько минут отдыха — до цели оставалось всего ничего.

18:10, система ловушек под запретным коридором.

Гарри медленно приходил в себя. Одеревенение, охватившее тело, никуда не пропало, но сознание вернулось, вместе с ним — контроль над магией. Простое, пусть и сильное парализующее мальчик легко бы скинул с себя, но как раз этого делать было нельзя. Потому он превратился в слух, заодно напрягая волшебное зрение, не зависящее от глаз.

Картина складывалась плохая. Их захватили в плен. Квирелл и некая Тэсия с отрядом взломщиков. И это не самое плохое — оказывается, Квирелл…

— …Как ты стал слугой Волдеморта, Квирнус? — спросила Тэсия.

— Долгая история, — ответил тот после паузы. — Я искал могущества, жаждал превзойти самого Дамблдора, признанного величайшим чародеем Европы. Этот магглолюбец, оскверняющий наш род, всё время был перед моими глазами — вершина, которую не достичь. Хотя что говорить, — Квирнус поморщился, — тогда мне было всё равно, магглолюбец ли он. Он бы просто идеалом, а я спокойно преподавал маггловедение, тайно постигая магию. На каждый каникулах я отправлялся в путешествие, ища учителей, собирая забытое знание, совершенствуясь, скрываясь под маской ничтожества… Прошлым летом маразматик разглядел меня–настоящего и показал настоящего себя. Величие! — Гарри не видел, но прекрасно представлял, как жадно блеснули глаза профессора. — Я и помыслить не мог, что маг может достигнуть такого! Тогда я решился. Я знал, где скрывается дух Волдеморта и знал, что он не может возродиться сам. Я пришёл к повелителю и предложил ему свою службу, а он раскрыл мне глаза на то, каков на самом деле этот ублюдок Дамблдор. Повелитель дал мне могущество и знания, но ещё большую награду я получу, когда он воскреснет. Философский камень — мне хватит и половины, чтобы господин восстал ещё сильнее, чем прежде! — Квирелл глубоко выдохнул, успокаиваясь. — А как ты попала на службу Грефронту, Тэсия?

— Я была одной из молоденьких дурочек, которым не повезло, — в голосе волшебницы не звучало ни горечи, ни злости. Это было давно ей понято и пережито. — Грефронт действовал сначала именно так — брал семьи в заложники и под угрозой их смерти делал из нас совершенное оружие. Но потом, позже, я осознала, что именно он предлагает! Он предложил мне и остальным соплякам настоящую силу в обмен на служение, силу, богатство и, в будущем, власть. Когда–нибудь, — мечтательный тон, — я стану во главе правительства Франции или Канады. А может, США.

— Ты в курсе планов Грефронта? — спросил Квирелл.

— Так я тебе и сказала! — рассмеялась Тэсия. — Нет, конечно, он никогда ими не делится. Но, быть может, наш союз будет более тесным и ты присоединишься к его замыслу.

— Если будет на то воля моего повелителя, — неопределённо ответил Квирнус. — Отдохнула? Вперёд!

— Вперёд, — подтвердила Тэсия.

Гарри почувствовал, как его подхватили чары левитации. Магическое восприятие различило впереди знакомое сияние.

— Пустотный Огонь, да необычный, а из зелья, — подтвердил Квирелл. — Это последнее препятствие, я чувствую конечную защиту и камень. Камень! Давай своего смертника.

— Без проблем.

Магическая вспышка едва не ослепила мальчика, затем он осознал, что Пламя Разрушение пропало, сметённое непонятным взрывом. А ещё он понял, что пришла пора действовать — кажется, его пленителей вспышка дезориентировала куда сильнее.

Глава тридцать шестая: философский камень — ответный ход

— А теперь свой справедливый вердикт вынесут наши беспристрастные судьи! — разнёсся голос комментатора по стадиону. — По традиции, судьями комплексной дуэли выступают чемпионы прошлых лет, которым единогласно присуждалась победа. И первым выскажется Филиус Флитвик, победитель турнира от девятьсот одиннадцатого года!

— Кхм, — прокашлялся на весь стадион маленький профессор, левитируя над дуэльной площадкой в луче света. — Я присуждаю победу Светлячку, — зал разразился шумом, но Флитвик вновь прокашлялся, восстанавливая тишину. — Разъясню свою оценку. Оба противника — искусные маги, и я оценивал их, прежде всего, как чародеев, а уже потом как дуэлянтов. Происхождение очаровательной дуэлянтки само собой подразумевает некоторую скидку, — Филиус улыбнулся недоумению аудитории. — Я бы сказал, что сегодняшняя дуэль — невероятное достижение для неё. Она не использовала зелий, её подготовка включала единственный ритуал — ускоряющий, да чары призыва на родовой артефакт. Учитывая уровень владения артефактом и то, что это первый для неё бой такого уровня, я однозначно присуждаю победу нашей дебютантке.

— Филиус всегда отличался некоторой… пристрастностью, — шепнула, улыбнувшись, Атика. — Все его слова можно перевести как «мне больше понравилось, как сражалась Светлячок, чем Борис».

— Что ж, теперь мы выслушаем оценку второго судьи — Владислава Огнёва, чемпиона прошлого турнира!

Хмурого, сутулого, Владислава, появившегося рядом с оптимистичным Флитвиком, так же встретил гром аплодисментов. Атика прокомментировала:

— Один из лучших советских магов. Раньше дуэлями не занимался, на сейчас захотелось славы, вот и…

— Разумеется, я присуждаю победу Борису, — Владислав покосился на Флитвика, но тот лишь улыбнулся ещё шире, заставив Огнёва скривится. — Его блестящий, безусловно, план был столь же блестяще реализован. Он — лучший, и я горжусь моим соотечественником.

— Ключевое слово тут — соотечественником, — хмыкнула Атика. — За что не любила турнир — так это за пристрастность. В финале надо обязательно выиграть первые два этапа, потому что последний судится вот так, — она покачала головой, сетуя на людскую несправедливость.

— Мнения судей разделились, — подытожил комментатор. — Как всегда в этом случае, мы предоставляем право выбора одному из наших мэтров. Я представляю вам незабвенную, лучшую из лучших — Атику, леди Сей — Тиор!

Учитель Гарри и Альбуса невозмутимо встала и вместо аппарации или портала прошагала по воздуху к Флитвику и Огнёву. Гром аплодисментов всё не утихал, и Атика вскинула палочку, выпуская в небо вихрь энергии. Трибуны затихли.

— Дамы и господа, — неторопливо вещала чародейка. — Конечно, решение сложное. Светлячок показала нам безукоризненную технику и отменное мастерство, Борис не уступает ей и демонстрирует огромный опыт. Окончание дуэли показательно: Борис смог удерживать три иллюзии, через которые колдовал, и обмануть дебютантку. Однако, пусть Светлячок не смогла распознать все обманки, она развеяла две и чуть–чуть не успела ускользнуть от оригинала. Борис использовал зелье ускорения первого круга, Светлячок — ускоряющий ритуал второго круга, больший ей пока не под силу, — стадион молчал, вслушиваясь в неспешные объяснения. — Конечно, это не оправдание. Безусловно, победа присуждается Борису, — начавшиеся было аплодисменты заглушили следующие слова. — Однако, моё решение сейчас касается и всего турнира: претенденты имеют равное количество очков, — секунда паузы, чтобы дать осознать важность момента. — В комплексной и всём турнире победа и титул чемпиона присуждается Борису!

— Но позвольте, что это! — воскликнул комментатор, когда Светлячок уверенна начала подниматься к судьям. — Кажется, дебютантка обращается к старому правилу — победивший судью также считается чемпионом наравне с первым победителем. Кого же она выберет? Неужели…

— Конечно, я не откажу в небольшой квалификационной дуэли, — вежливо согласилась Атика. — Вы же пришли сюда ради этого, я не ошибаюсь? Прекрасно. Филиус, Владислав — подготовьте, пожалуйста, большой круг. Дамы и господа, прошу не покидать ваших мест — нас ждёт весьма интересное зрелище.

Месяц назад, на занятиях по «выживанию в любых условиях».

— …Видишь ли, Гарри, понятие «тактика» или «стратегия» практически бесполезны в схватке с реально опытным боевым магом. Я бы сказала, абсолютно бесполезны, — серьёзность слов подчёркивало несколько напряжённое выражение лица. — Интуиция, — неопределённый жест рукой. — Интуиция боевого мага иногда схожа с Феликс Фелицис по силе. Уклониться от Авады Кедавры за миг до касания? О, это не предел, поверь! Интуиции можно противопоставить три вещи. Во–первых, свою интуицию. Чем больше развита эта область дара у мага, тем меньше он может бояться чужой интуиции. Взаимная нейтрализация, плюс на минус. Если маг в разы сильней, конечно, его интуиция почти не изменится, но так бывает редко. Пока твоя интуиция на уровне среднего аврора — немало для одиннадцати лет, но ничто в настоящем бою.

Далее роль играет фактор предсказания. Боевик–предсказатель — сложный противник. Этот дар сходен с интуицией и компенсирует её. Никогда не встречала одновременно и интуита, и предсказателя. Это не совместимо, а мы с тобой идём путём интуитов, так что забудь про предсказания. Есть и третий фактор, самый, пожалуй, главный — это незнание.

— Но разве интуиция…

— Нет! Интуиции нужно направление, если хочешь — цель. Параноик–интуит — это мой случай, — улыбка. — И меня невозможно застать врасплох атакой. На Земле таких магов единицы. Но даже паранойя имеет границы, и за ними интуиция слепа и глуха. Никакое заклятье или зелье не застанет меня врасплох, но я не вижу лжи в чужих словах, не могу чуять направление и не найду с тысячи попыток нужную книгу в библиотеке без каталога. А чтобы переправить интуицию с одного на другое, нужная долгая медитация или смена образа жизни.

Так вот, фактор, работающий против врага, иначе можно назвать неожиданностью. Опытный интуит сам по себе сломает твою тактику, отразит «неожиданное» заклинание, угадает контрчары к твоей защите, обойдёт ловушку и уклонится от атаки сзади. Но только если он находится внутри схватки, играет по давно знакомым правилам. А в родном доме, расслабившись, он гибнет от удара ножом в спину или отравится зельем. В бою проигнорирует «Аваду» от подростка или Дамблдора, а на «конфринго» от восьмилетней девочки может и не среагировать. Ведь это «не по правилам». Неожиданность! Итак, наша с тобой первая и основная тактика называется «Обдумай, ошеломи и сокруши» (англ. think over, stunned, smash — TOSS), или TOSS. Чем неожиданней ход, тем больше эффект. Чем быстрее исполнение, тем больше эффект. Заранее предостерегу — ход должен быть не просто неожиданным, а за пределами опыта, разумения врага — например, многие боевики не игнорируют атаку парализованного пленника, если у него в руках осталась палочка.

Ну и последнее, что надо знать по теории: опытный окклюмент до начала исполнения замысла защищён от интуиции противника. Помогает только после парочки особенных ритуалов, которые мы сейчас и проведём. Почему так? Лучше промолчу — теорию связи интуиции и контакта сущностных матриц пока тебе недоступна.

Три месяца назад, поместье Дамблдора.

— …последнее средство, — вздохнул старый маг. — Только если речь идёт о жизни и смерти, и если выполнены все перечисленные мной условия, используй это. Эта магия не запретна, но только потому, что малоизвестна. И помни об откате — не рассчитаешь и сгоришь, как спичка, в разожжённом собой же костре.

18:24, система ловушек под запретным коридором.

TOSS. Пункт первый — обдумай.

«Нет средства сильней, — спокойно и даже несколько отстранённо рассудил Гарри, краем сознания следя за разговором. — Только дождусь нужного момента. Выбора тоже нет — если насчёт меня и Гермионы Атика придумала какую–то «последнюю страховку», то Рон беззащитен. Я должен убить их всех».

Убить слугу Тёмного Лорда и убийцу Грефронта — насколько нелепа выглядела эта мысль! Но выбора не было. И Гарри начал действовать, как только смертник разорвался магической вспышкой.

TOSS. Пункт второй — ошеломи.

«Петрификус тоталус», да ещё и выдыхающийся, спал будто сам по себе. Невидимое и потому не снятое кольцо на пальце исторгло искоркой основную палочку Гарри — с некоторый пор он носил в руках запасную. Лёгкое «секо» — и кровь щедро оросила пол.

— Моей кровью и волей заклинаю, — хрипло прошептал мальчик. — Сешсар Ойашэс. Убей моих врагов!

Ритуал получил щедрую подпитку. Кровь наследника древнего рода, — гравитация утратила власть над красными каплями, закружившимися в странном танце вокруг мальчика. Не тёмная и не светлая — это волшебство имело золотистый окрас с зелёными вкраплениями. Гарри не знал, но именно таковой была настоящая магия жизни, жалкий осколок, чудом сохранившийся и найденный когда–то Альбусом Дамблдором. Рана на руке закрылась, а золото чуть потемнело — и выстрелило шестью струями.

TOSS. Пункт третий — сокруши.

— Петра спицум, археавис, секо, игнис эльро, игнис сферс, археа мотус, эл–рефлекто, трансус мотус, археавис, эл–делерет, эл–протего, петра спицум! — выкрикнул Гарри самую длинную цепочку заклинаний в своей жизни.

18:29, там же.

Квирнус Квирелл среагировал, лишь когда Тёмный Лорд крикнул ментально: «сзади!» Разворот, кристальный щит, ещё один, третий — Квирелл выжимал из себя все силы. Чувство опасности буквально кричало: «это смерть!» Кристальный щит — самая мощная защита, которую Квирнус мог создать без Волдеморта, а тот банально не успевал принять управление. К счастью, этого хватило.

Первый щит, переливающиеся грани спаянных воедино «рефлекто» и «протего», вместе гасящих могучие молнии и взрывы маггловских тактических ракет, потрескался и рассеялся дымкой освобождённой магии. Второй разлетелся осколками, отразившимися от личного «эгиса». Третий просто потух, вслед за ним потух и «эгис», и на этом чужое заклятие выдохлось. А вот остальным повезло куда меньше — прежде чем возвести ещё один «эгис», удачно поглотивший «светлое пламя», отбросивший кусок стали и погасивший чары трухи, Квирелл заметил четыре трупа. Молодой ликвидатор, тот, кого он определил как последнего смертника, Тэсия да парализованные заложники — вот и все выжившие.

«Мальчик хорош, — одобрительно подумал Волдеморт, который, совсем не испугался. Ещё бы, ему грозило, максимум, лишиться тела! — Пусть выживет».

«Петрификус тоталус вольюм, — объёмная парализация лишь скользнула по чужому щиту, и Квирелл перешёл к тяжёлому калибру. — То грус! — белая молния ударилась об объёмное «рефлекто», продавливая его, развеивая, но вот объёмное «протего» под ним выдержало. — Тогрус!»

Вторая молния прошила «протего», и Гарри Поттер повалился наземь. Квирелл огляделся. Ему весьма повезло — Тэсия слепо шарила рукой в поисках палочки, от её плаща, ободранного, пробитого и обгорелого, странным образом сохранился капюшон. Выживший ликвидатор с ужасом смотрел на останки коллеги — высохшую мумию. Точно так же выглядели трое боевиков, только одного ещё и опалило «тёмным пламенем», а рядом с Тэсией лежало два трупа маленьких драконов незнакомой породы.

«Помоги ей, — велел Волдеморт. — последний смертник и ликвидатор нам пригодятся».

Квирелл ждал обратного приказа, но раз Тёмный Лорд решил пропустить удобное время — его дело. Маг подошёл к Тэсии, сунул ей в руку палочку. Та чуть расслабилась, привстала, опёршись на стенку, дрожащей палочкой трансфигурировала плащ в целый и глотнула какого–то эликсира, уцелевшего чудом. Затем женщина рявкнула на ликвидатора:

— Приди в себя, тряпка! Эликсир выпьешь или самой его в глотку запихать?

— Да, — рассеянно ответил молодой ликвидатор, машинально делая требуемое. — Он мёртв, да?

— Мертвее мёртвого, — усмехнулась Тэсия. — А ты ещё жив и если хочешь жить — шевелись!

— Мой наставник…

Убийца не стала выслушивать, а подошла к магу, рванула его за плащ, разворачивая к себе:

— Он мёртв, но ты жив. Ещё жив. Понимаешь, о чём я? Дамблдор церемониться с тобой не будет! Поцелуй дементора — слыхал о таком?

— Я… понял, — хрипло ответил ликвидатор, отстраняясь. — Что… что делать?

— Видишь барьер? — указала она на последнюю преграду, неожиданно возникшую за опавшим Пустотным Пламенем. — Сними, и побыстрее. Я помогу, только говори, что делать.

Смертник, между тем, поднял палочку, становясь на стражу выхода. Квирелл, подчиняясь Волдеморту, сковал Гарри верёвками и обернул в специальный щит, прозрачный и не дающий пользоваться магией, прислонил напротив парализованных детей и привёл в себя.

— Гарри Поттер, — протянул Квирнус, невольно копируя тон своего господина. — Скажи, чего ты хочешь? Власть, деньги, сила, быть может, знания?

— Ничего, — тихо ответил мальчик.

— Ничего, — эхом откликнулся Квирелл, транслируя слова Волдеморта. — Неужели у тебя есть всё? Слава да дед–маразматик — вершина твоих мечтаний?

— Всё остальное я добуду сам, — твёрдо произнёс Поттер.

— Верю, — уважительно кивнул Квирелл. — А как насчёт этих детей? Тебе ценна их жизнь?

— Только Рон, — ответил Гарри после паузы.

— Честно. Значит, девочка не нужна… Что ж, пусть живёт, — Квирнус жестом отбросил тело Гермионы к выходу, содрогаясь от отвращения — что он делает?! Но нет, играть до конца, иначе… — А Рональд познает мой гнев — круцио!

Лишь расширенные зрачки выдавали, что Рон чувствует боль. Паралич не давал ему двигаться, только зрачки, их хаотическое метание — Гарри с ужасом смотрел на пытку.

— Так платят за свои ошибки, Гарри, — Квирелл не мог понять, он ли улыбается или его губами улыбается Тёмный Лорд? — Болью и жизнью других. Девчонка тебе не нужна — как думаешь, что мне с ней сделать?

— Ты обещал, что она будет жить, — выдавил Гарри.

— О, хитрость, — ухмылка. — Значит, ты рассчитывал, что ненужного я просто оставлю в покое? Наивно, Гарри, наивно. Или… — Волдеморт глазами учителя ЗОТИ уловил нужное. — А, ты думал, я просто убью её, без пыток? Хороший план, признаю, но мой господин видит всё. Она будет жить, ручаюсь, но руки, — небрежное «секо» просвистело рядом с девочкой, — ей не нужны. Ноги тоже, верно? — тяжёлое дыхание и отчаяние на лице в ответ. — Ещё — глаза, знаешь, такое чудное заклятие, «коньюктивитус», ослепляет навсегда, если недоглядеть. А Круциатус наведёт лоску — разум я ей сохраню, а кошмары останутся на всю жизнь.

«Не переигрывый, Квирелл!» — одёрнул слугу Тёмный Лорд, и тот замолчал.

— Чего ты хочешь?

— Жаль, но Непреложные Обеты под нажимом не работают, — деланно посетовал Квирелл. — Всё просто — ты первым войдёшь внутрь той залы, — мах в сторону. — Войдёшь по доброй воле и достанешь мне камень. Философский камень. Всё равно, как ты это сделаешь, но если не сможешь… — Дав Волдеморту сполна насладиться эмоциями мальчика, Квирнус продолжил. — Если не сможешь, я отрублю ей руку, только не «секо» — господин научил меня замечательному проклятию, после которого нельзя вернуть конечность. Оно разрезает саму сущностную матрицу — слышал, что это такое? — судя по выражению лица — слышал. — Ну а Рональд, раз он не нужен тебе, лишится и рук, и ног.

— Зачем? — тихо спросил Гарри. Квирелл не понял, а вот Волдеморт — да, и его слуга передал ответ:

— Зачем мы творим зло, Гарри? — прищурился Квирнус. — Видишь ли, зло и добро — бессмыслица. Есть только польза, вред и целесообразность. Я покалечу этих детей, ты запомнишь, расскажешь, и в следующий раз такая угроза согнёт самого Дамблдора. Это полезно и целесообразно, Гарри. А теперь фините! Встал и пошёл за камнем, путь уже свободен!

18:42, там же.

Медленно, нарочно тяня время, Гарри направился в дверной проём. Опаленные стены, каменная крошка — в том числе и он приложил к этому руку. А дальше начиналось сотворённая его дедом и Атикой паутина чар. Сколько там от дедушки, а сколько от учителя — неясно: Атика виртуозно подделывала чужой «магический почерк».

То, что вышло в итоге, как всегда, захватывало дух своей сложностью и удивительной функциональностью. Знаний рун и ритуалов хватило только понять, что система имеет не один, а если вспомнить Атику, не два уровня ритуальности. То есть, руны не только действовали прямо, но своим сочетанием являли символику второго уровня. Мальчик не представлял, как Атика достигает двойной кодировки, не говоря уже про тройную, но чувствовал, что здесь она есть. А ещё он чувствовал, что шаг внутрь смертельно опасен… но не для него. И не для самой Атики, и не для Дамблдора. Паранойя учителя, добавившей учеников в список свободного прохода — Гарри в который раз вознёс ей хвалу.

Но его задача заключалась совсем в другом. Он должен выйти из зала и заманить Квирелла внутрь — в этом случае ловушка сработает как надо. Вопрос: как это сделать?

18:30. Коридор над системой ловушек.

Сей — Тиор подняла руку. Все напряглись, ожидая сигнала атаки. Люциус сжал трость в правой, а палочку в левой руке. Флитвик с хищным прищуром смотрел на кончик своей палочки. Макгонагалл опёрлась на стену — верно, прихватило сердце от волнения. Северус выглядел спокойным. Помона Спраут отсутствовала — она вызвалась контролировать эвакуацию школьников. Дамблдор застыл напротив люка, ведущего напрямик к Квиреллу и заложникам. Ну, как сказать люка… Люциус не различал в каменном полу щелей, а свечение хогвартсской магии туманило волшебный взор. Да, директор неплохо подготовился.

Атика опустила руку, объясняя:

— Не время. Ещё несколько минут. И, Минерва, что с тобой?

— Немного нехорошо, — ответила та слабым голосом. — Северус, у вас есть…

— Северус, — напряжённым голосом прервал её Дамблдор. — На Минерве отложенное проклятие. Забери её, и поосторожней в коридорах — возможно, Квирелл оставил ещё ловушек.

Снейп молча подхватил за руку декана Гриффиндора, не взирая на её слабые протесты, мол, «я могу идти сама».

— Скажите, лорд Малфой, — вдруг начала Атика, — как вы относитесь к лорду Волдеморту?

— Не надо! — гневный взгляд. — Не произносите при мне его имя, леди Сей — Тиор. Никогда.

— Приму во внимание, — по крайней мере, честно. Люциусу захотелось вдарить Круциатусом, здесь и сейчас.

— К Тёмному Лорду я отношусь смешанно, — искренне ответил Малфой. — Любой волшебник понимает, что его зверства — это признак безумия, — Люциус помедлил, взвешивая, стоит ли продолжать. — Он был могучим магом и ярким лидером. Многие аристократы сочли его тем единственной достойной альтернативой курсу уважаемого главы Визенгамота.

— Вероятно, вам известно, что Во… Том Риддл мог выжить… — Дамблдор поддержал игру Атики.

— Боюсь, не понимаю вас, — сыграл недоумение, просчитывая в уме варианты, Малфой. — Насколько я знаю, Тёмный Лорд применил Смертельное заклятье, и оно отразилось от Гарри Поттера обратно. После Смертельного заклятия выжить невозможно. Я видел пепел, оставшийся от Лорда.

— Общеизвестно, Том жаждал бессмертия, — заметил Дамблдор. — Жаждал так сильно, что не поскупился на множество ритуалов над собой. Тёмных ритуалов, способных вмешаться в самую суть естества. Один из этих ритуалов мог сработать.

— Чисто гипотетически, мог, — Малфой понимал, на что намекают собеседники, а чутьё и тот факт, что Чёрная Метка не исчезла, а лишь поблекла, подтверждали эту теорию. И тогда аристократ потерял самоконтроль, рявкнув. — К чему вы ведёте, Дамблдор? Лорд жив? Вы хотите спровоцировать меня? Заставить признаться в чём–то? Не выйдет. Объяснитесь, к чему эти намёки!

— Всё просто, лорд Малфой, — взяла слово Атика. — Видите ли, Тёмный Лорд не просто жив, но и ограниченно дееспособен. В той степени, в какой дееспособен одержимый под контролем духа. Например, Квирнус Квирелл.

— Доказательства! — почти выкрикнул Люциус. Непривычное ощущение: он не контролирует и даже не представляет, какую игру ведёт сейчас старый маразматик со своим учителем — выводило из себя.

— Нет времени, — молвила леди Сей — Тиор. — В данный момент одержимый рвётся к философскому камню, точнее, к ловушке, которая возведена около него. Шансы выжить у него минимальные, да и Тёмного Лорда ожидает сюрприз. Проблема в том, что заложники не входят в изначальный план, и они могут пострадать. Впрочем, о чём это я! — Атика криво усмехнулась. — Проблема в том, что вы, лорд Люциус Малфой, должны выбрать одну сторону. Вы можете попытаться напасть на нас и, возможно, помочь Тёмному Лорду. Если он возродится с помощью камня, безусловно, вас ждёт награда, о которой вы и не смеете мечтать, а в случае неудачи — смерть, — многозначительное помахивание палочкой, искрящейся зелёным. — Или же вы можете помочь нам, и Тёмный Лорд поймёт, на чьей вы действительно стороне. Сказать «я полностью поддерживаю вас, мой лорд», вы уже не сможете, как и отвертеться, мол, не знал, что Квирелл одержим вами, — усмешка перешла в откровенную ухмылку. — Конечно, вы скажете, что Волдеморт, — Люциус даже не заметил этого имени, — не станет проверять вас легилименцией. Верно, не станет. Зато он заставит принять Веритасерум, а там… — Тонкая улыбка Дамблдора, заинтересованный взгляд Флитвика, ухмылка Сей — Тиор — Малфой отомстит. В душе взметнулась ярость, чтобы смениться ледяным спокойствием. Не время. — Не думаю, что формулировка «я не мог так рисковать даже ради вас» — хорошее оправдание.

— Вот, значит, как… — протянул Малфой.

Сильный ход. Отразимый ли? Во–первых, Люциус может ответить, что он не знал, правду ли говорят эти двое. Ну да. Только Веритасерум не даст соврать. Он чувствует, что они не лгут. Иногда незнание служит щитом, а знание — погибелью. Ещё он может просто развернуться и уйти — но даже бездействие Волдеморт сочтёт преступлением. И простым Круциатусом не отделаться — а Тёмный Лорд любит ударять по самому ценному — семье… Люциус вздрогнул, поёжился. Какого Мерлина он решил проконтролировать освобождение заложников? Старый интриган только этого и ждал!

Малфой с трудом взял себя в руки. Надо просчитать варианты. Что он может сделать в пользу Лорда? Атаковать немедленно или исподтишка? Дамблдор и Сей — Тиор наготове, Флитвик всегда на стороне школы и тоже будет играть против него. Безусловно, шанс победить, учитывая, что с Лордом какие–то наёмники, есть, но он минимален. Ставка не настолько велика, чтобы рисковать жизнью, а судебное взыскание с семьи пожирателя смерти — Дамблдор не упустит шанса — оставит Нарциссу и Драко с одной лишь родовитостью. Что ещё? Дух Волдеморта выживет — если эта Сей — Тиор не Мерлин во плоти, что совсем уж невероятно — и Люциус может найти его, подобно Квиреллу. На одержание он не согласится, но подобрать нормального донора тела и помочь с воскрешением — Тёмный Лорд простит его бездействие, возможно, возвысит и…

— Скажите, лорд Малфой, к чему вы стремитесь? — вмешалась в размышление Атика. — На место правой руки Лорда? Вести пожирателей смерти в новые кровавые бои ради призрачной цели с именем полукровки на устах?

— Не понимаю, о чём вы, — отмахнулся Люциус. — Я добропорядочный маг, на стороне Тёмного Лорда сражался только под Империусом.

— Подумайте ещё раз, лорд, — настойчивый взгляд. — Подумайте, вы желаете остаться добропорядочным английским магом, жертвой террора Риддла, влиятельным аристократом, могущим получить пожизненное место в Визенгамоте? Или поставите всё нажитое на кон в эпоху перемен?

— Вы не понимаете, — тихо ответил Люциус.

Да, они не понимали. И не могли понять! Тёмный Лорд давал всё, всё о чём только можно мечтать. Он смог реализовать свои самые кровавые, самые жестокие мечты — и никто не смог доказать, что тех магглов он пытал добровольно. О, власть, власть над жизнью и смертью, путь над пропастью, влияние — половину своего влияния Малфой набрал при Волдеморте! Тёмный Лорд поддерживал их во всём, жестоко карал за неудачи — но лишь заслуженные.

— Понимаю, — странно грустная улыбка. — Вы жаждете власти, лорд Малфой, но ту ли выбрали сторону? Власть не всегда зрима. Посмотрите на Альбуса — как многих он убил и как многого достиг?

— Вы рискуете, — сощурился Малфой, недоговаривая.

— Рискую, — уверенная усмешка в ответ. — Или не совсем рискую — вы не знаете наверняка. Альбус?

— Я предлагаю вам сменить сторону, мистер Малфой, — блеск голубых глаз из–под очков–половинок. — Раньше вы играли один. Сейчас у вас есть семья и сын, и их жизни что–то значат для вас. Цена невелика, а товар дорог. Ваша жена и сын — я предлагаю им долгую, успешную жизнь. А Драко Малфой имеет шанс получить нечто большее.

— Я подумаю над этим, — мягко сказал Люциус. Он чуял — Дамблдор не лгал. Что такого он мог предложить Драко?

— Некоторые решения не принимаются сразу, — понимающий кивок от Атики. — С нетерпением жду нашей осенней встречи.

— Я тоже, — кивнул Люциус. — Я — тоже.

Глава последняя: философский камень — кульминация

18:45, система ловушек под запретным коридором.

Гарри Поттер вошёл в зал и осмотрелся. Простое зрение говорило об одном: пустота. Голые стены да пыльное зеркало посредине. Воздух отдавал затхлостью. Но это — внешнее. В магическом зрении зал предстал иным. Мерцающие линии ритуалов, овитые рунами. Пылающий силой канал к Истоку Волшебства, поддерживающий систему. Дымка и едва различимое не то гудение, не то мерцание могучих чар.

Система распознавания коснулась Гарри, стоило ему сделать первый шаг за порог. Она сверяла и ауру, и тело, и душу, и что–то ещё, более глубокое. Быть может, саму сущностную матрицу? Мальчик медленно, будто боясь потревожить волшебную конструкцию, направился к зеркалу. Зеркалу Еиналеж.

Дедушка рассказывал об этом зеркале. Зеркало, показывающее самые заветные мечты. Ещё он говорил, что смотреть в зеркало подолгу опасно. Оно способно заворожить, и дело не в менталистике, а магии духа. Конечно, опытный менталист не поддастся такому воздействию. Опытным Гарри себя не считал.

— Что застыл? — крикнул Квирелл. — Посмотри, что за зеркало, что в нём видишь. Наверняка загадка старого маразматика.

Тем не менее, он должен взглянуть. Мальчик поднял глаза и посмотрел на отражение своих мечтаний. Зеркало показывало его самого, взрослого, в чёрном жилете из драконьей кожи. Мускулистая рука сжимала палочку, в другой покоилась книга с заголовком «Г. Д. Поттер, А. Сей — Тиор. Индивидуальное преподавание высшей магии». Лицо, кроме шрама–молнии, украшала ещё парочка. Уверенный, даже суровый взгляд, свечение личного щита и обойма зелий на поясе намекали, что жизнь Г. Д. Поттера была далеко не скучной.

Рядом с Поттером — этого Гарри мальчик инстинктивно не звал по имени — стояли близкие люди. По правую руку — старец в фиолетовой мантии. Серебристые волосы, серебристая борода, парящая подле руки палочка и лукавый взгляд из–под очков–половинок — зеркало совсем не изменило образ дедушки. Или… Да, Альбус выглядел моложе! Почему? Гарри заметил в левой руке тонкую монографию «А. П.В. Б. Дамблдор, А. Сей — Тиор. Омоложение и вечная жизнь — список занятных ритуалов».

По левую руку от Поттера улыбалась красавица с пышной шевелюрой цвета каштана. Гарри не сразу признал в ней Гермиону. Строгий взгляд, официальная чёрная мантия, над протянутыми вперёд руками парит толстая пачка томов «Г. Д. Грейнджер. Систематическая магия. Издание четвёртое, стереотипное, под редакцией А. П.В. Б. Дамблдора, Ф. К. Флитвика».

Позади Гарри и Альбуса, повиснув над землёй, безмятежно застыла Атика. Красная накидка, растрёпанная причёска — волшебница как–то говорила Гарри по секрету, что такого эффекта не очень–то легко достигнуть, её волосы так и норовят уложиться в строгую причёску — недостаток древности рода. При Атике не было ни палочки, ни книги — она не нуждалась во внешних атрибутах. Но едва заметное одобрение во взгляде, которым она одаривала остальных, дороже всего остального.

Рядом с Гермионой стояла Минерва Макгонагалл. Она тоже выглядела моложе своих лет, равно как и Филиус Флитвик. Невдалеке зависла Дайна, домовая эльфийка, в окружении маленьких эльфов, что–то наставительно им объясняющая. Множество людей, знакомых и не очень, различались вдалеке. Среди них Гарри узнавал гоблинов Гринготса, Николаса Фламеля с женой, Эммелину Вэнс, даже Шолли был здесь!

Самым удивительным был пейзаж. Маги и волшебные существа стояли и парили над безбрежной равниной, покрытой высокой травой и незнакомыми цветами. Меж облаков неспешно двигались летучие острова, некоторые из них были застроены. Конечно же, перед Гарри был иной мир! Какой? В ответ сбоку появилась каменная арка с надписью «Портал Элайа — Лилия», а рядом значилось «Открыт Г. Д. Поттером, назван в честь героини борьбы с Тем–кого–нельзя-называть, Лили Поттер». Мальчик улыбнулся своему изображению, а Поттер в зеркале расплылся в ответной, кривой улыбке и показал большой палец.

Гарри не знал, сколько смотрел на изображение, различая всё новые и новые подробности, пока его не окликнула Тэсия:

— Хватит пялиться! Что с зеркалом?

— Еиналеж, — произнёс Гарри, выходя из мечтательного транса. — Оно отражает самые скрытые, потаённые желания.

— Слышал о нём, — молвил Квирелл. — Загадка… Осмотрись, там больше ничего нет?

— Ничего, — отозвался Гарри. — Только пыль и зеркало. Может, мне разбить его?

— Не смей! — отрезал Квирнус. — Что видишь в зеркале?

— Себя в будущем. Я всего добился, и мои близкие рядом, — Гарри не видел смысла скрывать.

— Камень! В зеркале есть философский камень? — спросила Тэсия.

— Нет, конечно! — удивился Гарри. — Это же Еиналеж, оно показывает потаённые мечты, а не философские камни.

— Быть не может, — Квирелл задумался. — Я чую его ровно на месте зеркала. Какая–то высшая магия?

— Может, он просто внутри? — предположила Тэсия. — Ну–ка глянь, зеркало толстое?

— Сантиметров семь, — ответил Гарри.

— Бред, — вставил профессор ЗОТИ. — Физически просунуть камень в Еиналеж нельзя, разрушится или одно, или другое. Говорю же, какой–то высшемагический трюк. Боюсь, мне придётся спросить господина.

— Разве вы не общаетесь постоянно? — уточнила Тэсия.

— Общаемся. Вот только сейчас мой повелитель хочет посмотреть на Поттера лично. Иди сюда, Гарри.

— Лично? — недоумевала убийца Грефронта.

— О, вы же не знаете, — удовлетворённо произнёс Квирелл, разматывая тюрбан. Гарри подошёл к границе ловушки. — Видите ли, качество удержания зависит от силы духа и одержимого, а поскольку и я, и мой повелитель далеко не обычные волшебники…

Ткань упала, и Квирнус повернулся так, чтобы затылок видела и Тэсия, и Гарри. Молодой ликвидатор заклятий сдавленно всхлипнул, а лицо Тэсии застыло маской. На Гарри смотрел Тёмный Лорд, и он лишь напоминал человека. Мертвенно–белое, с красными, сощурившимися глазами, щёлочками, будто у змеи, вместо нормальных ноздрей… Но ужас заключался не в лице, но его выражении. Такой ненависти, словно и направленной не адресно, а ко всему свету, Гарри не видел ни у кого.

— Поттер, — лёгкая ухмылка была почти незаметна на фоне флюидов ненависти — мальчик только сейчас осознал, что это ментальное ощущение, пробивавшееся сквозь щиты. — Видиш–шь, кем я с-стал? Видиш–шь, что ос–сталось от великого мага?

— Невозможно, — прошептала Тэсия.

— Невозможно? — Квирелл повернулся к ней лицом повелителя. — Нет ничего невозможного для настоящ–щего волшебника, — Волдеморт говорил тихо, но шипящие нотки, смысл слов и даже флюиды ненависти меркли на фоне вдруг вспыхнувшей ауры могущества. Нет, никакого магического свечения, никакого ментального давления — скорее духовное, яркое ощущение, буквально кричащее: «Этот чародей — великий!» — Что ты знаеш–шь об истинной магии, убийца? — нотки презрения. — Накачалас–сь Эликсиром Тринадцати и считаеш–шь себя неуязвимой? Развею твои заблуждения — даже принявший все капли смертен. Я могу уничтожить тебя прямо сейчас-с, но пока ты полезна. А вот та, что ждёт вверх–ху, жаждет твоей гибели. Я чувствую её ярос–сть, её с-силу… Но и она с-смертна. Довольно пустых-х рас–с–суждений! Гарри Поттер, пос–смотри в зеркало и пожелай получить камень.

— Но… — мальчик нерешительно повернулся.

— Тебя учили менталис–стике, — молвил Тёмный Лорд. — Очис–сти сознание и сосредоточься на желании получить камень. Если тебе нужен стимул… с-слуга!

— Круцио! — отозвался Квирелл, направив палочку на Гермиону.

— Он будет держать заклятье, пока ты не достанеш–шь камень, но ей х-хватит пяти минут на сумасш–шествие, ручаюс–сь.

Гарри почти побежал к зеркалу, на ходу встряхивая кольцо. Оставалось надеяться, здесь, внутри ловушки, Волдеморт не воспринимает его мысли сквозь откровенно слабый щит. Искорка из кольца обратилась флаконом, который Гарри поймал на лету. Делая вид, что споткнулся, мальчик, раскупорил флакон, делая вид, что судорожно поднимается — опорожнил, надеясь, что Тэсия в этот момент смотрит на Волдеморта. Квинтэссенция удачи — на самом деле, всего лишь усилитель интуиции до огромных значений — расплавленным золотом обожгло горло. Флакон полетел на пол, вот–вот зазвенит — Гарри, подчиняясь внезапному наитию, чуть стукнул его ногой в сторону, и тот приземлился беззвучно.

Чувство безграничных возможностей захлестнуло мальчика, заставив пошатнуться. Сила эликсира удачи поднималась, подобно цунами, чуть кружа голову. Собственная воля отдалилась, становясь лишь направляющей, а Гарри ощутил себя будто за пультом управления армией. Тело, привычные ощущения, даже магические и ментальные, страх за Гермиону и Рона, ужас и шок от присутствия Волдеморта, холодный, расчётливый гнев — всё это стало смутным, далёким на фоне громадной картины.

Это было странно. Его воля, будто лоцман, заставляло что–то неизмеримо сложное вычленять из сотен плетений причин и следствий единственно верное. Эйфория! Его желания сплетались с чем–то непонятным, яркими линиями вспыхивали поступки. Власть! Безграничная власть над событиями и собственное тело — марионетка под действием чего–то большего…

19:00, коридор над системой ловушек.

Атика Сей — Тиор улыбнулась и кивнула Альбусу Дамблдору. Тот повёл палочкой. Круглый кусок пола всплыл, открывая дыру в полу. Атика прижала палец к губам и шагнула к дыре, прислушиваясь.

19:01, ловушка для Волдеморта.

Сознание само собой впало в состояние медитации, сосредоточившись на жажде обрести камень. Еиналеж отразило Гарри Поттера, с ухмылкой кладущего самому себе бесформенный свёрток в карман. Пока тело поворачивалось, рука стряхнула искорку с походного кольца, явившую чёрную жидкость в стеклянной сфере. Так называемая алхимическая граната изготовления Северуса Снейпа.

Поток событий разбился на несколько веток. Альтернативы прокрутились перед мысленным взором. Остатки воли оценили их и добавили ещё одно условие: минимальный ущерб Гермионе Грейнждер и Рону Уизли, максимальный ущерб Квиреллу — Волдеморту. Число возможных событийных плетений уменьшилось вдвое. Приходилось учитывать волю Тёмного Лорда, овивающую рисунок ближайшего будущего. Но Феликс Фелицис, целый флакон — недельная доза! — был сильней. Ещё следовало учитывать могущество Эликсира Тринадцати — всего несколько капель меняли вероятности вокруг Тэсии, мешая нанести ей вред. Ну что ж, это не так уж обязательно — главное, чтобы Гермиона осталась здорова, а Волдеморт сгинул. Паутина причин и следствий в очередной раз перекрутилась, а на помощь Феликсу шли две другие воли.

Мальчик–который–выжил сделал первый шаг навстречу Волдеморту, требовательно тянущему руку Квирелла к источнику бессмертия. Круциатус он отменил, но палочка смотрела точно на девочку. Тэсия замерла в нерешительности, молодой ликвидатор застыл у выхода, заградившись щитом, а маг–смертник держал на прицеле Рона. Шарик в руке полетел в дальний угол, исторгнув чёрную дымку. Гарри почти бегом достиг выхода из ловушки, пересёк его.

— Возьм… ой! — мальчик сделал вид, что снова споткнулся и, шатаясь, поднялся. В нетерпении Волдеморт приблизился, тяня руку к свёртку в правой руке Гарри.

— С-сюда, давай его с-сюда! — прошипел Волдеморт.

— Берите, — мальчик протянул камень, Квирелл схватил его — пора!

Гарри аккуратно, ювелирно рассчитывая силу, толкнул профессора ЗОТИ в спину к ловушке с зеркалом, крича:

— Исполни свой долг, Квирнус!

— Да! — воскликнул маг.

— Нет! — возопил Тёмный Лорд, когда Квирелл прыгнул за границу сигнальных нитей.

Заготовленная ловушка сработала как часы. Полупрозрачный синий барьер рассёк проход, а позади уже загоралось слепящее белое пламя. Квирелл поднялся, шатаясь. Его лицо выглядело мёртвой маской, но рука сжимала палочку.

— Авада Кедавра! — крикнул Волдеморт.

Зелёная волна хлынула на синий барьер, пробивая насквозь, а сзади ударил белый свет. Мантия, а затем и тело Квирелла вспыхнули, как спичка. Нечто чёрное ринулось от него в пробитую «авадой» дыру в защите, замерло на её границе, будто удерживаемое невидимой верёвкой, однако пересилило и исчезло в глубинах Хогвартса.

— Обеспечить отход! — приказала Тэсия, когда белое пламя хлынуло в дыру ловушки. Смертник выпустил в пламя «аваду», на миг затормозившую его, ещё одну — и прыгнул на него сам, взрываясь ослепительной вспышкой. Тэсия что–то шепнула и вокруг неё начал формироваться рой синих искр. Секунда, другая — и волшебница пропала в синем вихре.

Белое пламя не остановил и смертник. Чистая магическая энергия, громадный объём, разрядившийся мгновенно — что вообще могло его остановить? Эта сокрушающая сила, казалось, способна порушить сам Хогвартс — стены раскалились, плавились, а белое сияние с кажущейся неторопливостью ползло вперёд…

— Эл–ветитум магика! — прыгнувшая сверху Атика не медлила. Её палочка не выписывала узоры — сейчас было не до этого. Великая волшебница в этом момент казалась чем–то большим, чем смуглая женщина среднего роста. Но и её мощи был предел.

Опёршись широко расставленными ногами, Атика смотрела прямо на сияние, выставив палочку вперёд, и нечто невидимое заставило белизну затормозить. По лбу чародейки закапал пот, красноватое сияние разгоралось около палочки, а ноги начали съезжать, словно она пыталась удержать руками лавину. Силилась — и не удерживала.

— Эл–ветитум магика, — раздался глубокий голос, и Атика замерла. Её магию дополнила вторая сила. Белое сияние двигалось всё медленней, но не останавливалось.

— Эл–ветитум магика, — тонкий голос. Белизна почти остановилась, тем не менее, продолжая продавливать совокупную силу триады.

— Эл–ветитум магика, — холодноватый голос. Белое сияние замерло.

— Эл–ветитум магика, — дрожащий и хриплый, последний голос сместил баланс.

Пять чародеев, сжимая палочки, шагали навстречу вырвавшемуся из–под контроля волшебству, и то уступало. Шаг за шагом, с огромным напряжением, чародеи выдавливали белую смерть обратно, а их ноги липли к плавящемуся полу. Вот один из них, молодой ликвидатор на службе Грефронта, упал, с криком вскочил, тряся обожжёнными ладонями, и побежал назад. Вот второй, холодный аристократ Люциус Малфой, бессильно опустил палочку. Вот третий, низенький преподаватель чар Филиус Флитвик, тихо ругаясь, был вынужден бросить вспыхнувший от жара магический инструмент. Однако двое, Атика Сей — Тиор и Альбус Дамблдор, не замечали жара, продолжая обуздывать белый огонь. Минута, час, сутки — время растягивалось в бесконечность — и волшебство сдалось, уползло в дыру синего барьера, а та, в свою очередь, заросла, отрезая буйство энергий от внешнего мира.

— Вот и всё, — тихо произнесла Атика.

— Волдеморт ушёл, — заметил Альбус Дамблдор.

— Случилась так, как суждено, — вздохнула Атика.

— Верите в судьбу, леди Сей — Тиор? — поинтересовался Люциус, осматривая разгром.

— Иногда.

Рон Уизли, отошедший от Круциатуса, приподнялся. Опутывавшие его и Гермиону чары спали в колдовской буре. Рон осоловело помотал головой.

— Нет! — тихо вскрикнул кто–то.

Рональд повернулся на звук. Лицо Гермионы застилали ужас и боль. Мальчик повернулся вслед за её взглядом и увидел лишь оплавленный пол. Ему понадобились секунды, чтобы осознать — это всё, что осталось от Гарри Джеймса Поттера, мальчика–который–отдал–жизнь–за–других.

Эпилог: новая задача

7 августа, 4:30

— Да, это моя разработка. Не полностью — многое позаимствовала у системы изолятов — то, что смогла понять. Лучше смотри.

…Начало загрузки….

…Доступ к ядру — ОК.

…Доступ к подключаемым модулям — ОК.

…Версия ядра — ATS 1.1, подключаемые модули: кристалл души, версия 1.2.

— В свою честь и совсем не стыжусь. В конце концов, это не тупое копирование, а творческая переработка.

…Инициализация интерфейса: тип связи — душа–душа (по умолчанию), тип инфопакетов — пси (по умолчанию), системы связи — ОК, обратный отклик — ОК, пробный пакет — ОК, настройка связи — адаптация завершена.

…Тест системы. Тест носителя ядра — ОК, тест ядра — ОК, тест модуля «кристалл души 1.2» — ОК, тест стабильности связи — ОК.

…Основное меню выведено. Загрузка завершена. Ожидание команды…

— Основное меню. Я, конечно, не ахти какой программист, но что сделала, то сделала. Нет, нормально — все эти тесты специально, чтобы потом не выскочила какая ошибка. Сам понимаешь, всё слишком серьёзно…

…Выбран пункт «кристалл души».

…Выбран подпункт «отобразить статус».

…Статус кристалла души: загрузка — 17 %, число душ — 1, стабильность — полностью стабильна, состояние — стазис, возможность восстановления — возможно.

…Выбран подпункт «восстановление».

…Выбран подпункт «готовый носитель».

…Выбран подпункт «тест носителя».

— А что поделаешь? Я бы и рада сделать всё сама, но такая тонкость и малейшая ошибка — ты представляешь, что с ним будет?

…Начинаю тестирование носителя.

…Совместимость физической составляющей — 100 %.

…Совместимость духовной составляющей — у носителя отсутствует духовная составляющая.

…Совместимость ментальной составляющей — у носителя отсутствует ментальная составляющая.

…Совместимость магической составляющей — 100 %.

…Общая совместимость — 100 %. Восстановление возможно. Предполагаемое время восстановления — 12 часов.

— Нет, это норма. Да, нам придётся стоять здесь и следить, если хочешь, постою одна. Ну, твоё дело. Кровь? Ну, да, пришлось копировать. Не надорвалась же? Зато смотри на результат!

…Выбран подпункт «начать восстановление».

…Выбран подпункт «да, я действительно желаю начать восстановление».

— На всякий случай. А кто знает, кому вдруг придётся пользоваться этой штукой? Я‑то уверена, а вот ты или Гарри… Надеюсь, никогда больше. Нет, не запомнил — мусорная информация стирается автоматически. Зачем? А ты когда–нибудь парил душой без тела? То ещё удовольствие, скажу тебе. Лучше пусть не помнит.

…Подготовительная стадия — начало.

…Формирование духовного канала — ОК.

…Формирование ключевых точек крепления — ОК.

…Формирование вспомогательных точек крепления — ОК.

…Тест каркаса — ОК. Подготовительная стадия завершена.

— Зачем? Перестраховка. Каркас — это как бы гипс, как крепление поломанной руки у магглов, пока она не зарастёт. Аналогия не очень, но должно сработать. Э–э–э… На мышах. А на ком ещё, чёрт возьми?! Да, интуиция, иначе бы не пошла на это, а рискнула бы атаковать.

…Начало восстановления — перемещение души в носитель.

…Стадия первая — перенос.

— Хватит нервничать! Без тебя знаю. Да, норма. Не смей вмешиваться, иначе будешь смотреть потом в Омуте Памяти. Да, выгоню. Вот и молчи.

…Стадия вторая — крепление.

…Стадия третья — адаптация.

…Тест духовной составляющей — ОК.

— Что? А, там всё просто. Сверяется со среднестатистическим отпечатком духовной сферы, потом — отпечатком резервной копии. Обновляется раз в полгода. Нормально — всё одно основа такая же, а в тонкостях сейчас не разбирается никто. Конечно, сыро! Что, надо было атаковать? Почти наверняка Рональд, Гермиона — один к четырём, Гарри — один к пяти. Вот именно.

…Стадия четвёртая — формирование ментальной сферы по умолчанию.

…Тест ментальной сферы — ОК.

…Стадия пятая — коррекция сущностной матрицы ментальной составляющей.

…Тест ментальной сферы — обнаружены незначительный отклонения. Приостановка восстановления.

— Не беспокойся, сейчас посмотрю, с этим всегда проблемы. Потому что это не играет роли, «незначительные» — вторичные воспоминания да рефлексы, и то — пара–тройка.

…Выбран пункт «загрузить список отклонений».

…Выбран пункт «игнорировать отклонения и продолжить восстановление».

— Ну вот, а боялся. Идём дальше. Нет, осталось немного.

…Стадия пятая — изучение канала к Истоку Магии.

…Стадия шестая — адаптация магической составляющей.

…Тест магической составляющей — ОК.

— Твои, указать в соавторах? Ничего смешного, я серьёзно. Как хочешь.

…Общий тест — обнаружены незначительные нестыковки.

…Выбран пункт «игнорировать и завершить восстановление».

— Это о тех ментальных нестыковках. Конечно, я же сама эту программу писала!

…Фаза переноса завершена.

…Выбран пункт «убрать стазис».

…Выбран пункт «да».

…Восстановление завершено, ход восстановления сохранён в системном логе.

…Выбран пункт «выключение».

…Связь с пользователем разорвана.

…Связь с подключаемым модулем разорвана.

…Деактивация ядра…

Гарри не сразу пришёл в себя. Голова гудела, как колокол. Пара минут ушла на осознание, что он должен быть мёртв — попал под «аваду» Волдеморта, прошедшую сквозь ещё слабый барьер. Но что–то округа не походит на рай иль ад. Мальчик открыл глаза. Над ним склонились два знакомых и таких родных лица — дедушка и учитель.

— Всё хорошо, Гарри, — улыбнулся дедушка.

— Могу поздравить, — тёплая улыбка не вязалась c сарказмом, и Гарри знал, что именно она — настоящая, — ты восстановлен после полного уничтожения физического тела по экспериментальной технологии, испытанной только на мышах. Добро пожаловать в ряды живых, ученик. Ну а в качестве награды за мужество предлагаю пойти со мной на чемпионат дуэлей — смогла вот, случайно раздобыть четыре билетика.

9 августа, 17:34.

Стадион гудел. Впервые за последние шесть чемпионатов маг воспользовался правом вызвать на дуэль судью. И кого! Атика Сей — Тиор в своё время вызвала трёх судей одновременно и победила. Леди Сей — Тиор по праву считалась самой загадочной фигурой в кругах профессиональных дуэлянтов. Она появлялась только на мировых чемпионатах, ярко и быстро побеждала вплоть до финала, а в конце намеренно проигрывала, чтобы вызвать судей на дуэль. После седьмой такой победы, ей самой дали статус судьи и, вместе с тем, запрет на участие в турнире. Помимо этого, дуэлянты заметили, что внешность волшебницы не менялась со временем, а расследования породили новую легенду: оказывается, в кругах ликвидаторов заклятий Атика известна двести лет как! Правда, ни один журналист не смог отыскать Атику для репортажа, а особо настойчивых на чемпионатах она заклинала, не смертельно, но обидно.

— Вот наши судьи закончили подготовку большого круга дуэлей, — упомянутый проходил почти по границе трибун и барьеров, занимая практически весь стадион. — Как видят наши зрители, использован большой источник, предоставленный нам — вот совпадение! — Атикой Сей — Тиор при вступлении в должность судьи. Прошу слабонервных и параноиков покинуть трибуны — ожидается высшая магия в больших количествах. Укажу непонятливым — до этого высшей магии было мало. Итак, Атика и Светлячок становятся на поле. Суд… поправлюсь, сама Атика активирует защиту. Внутри она непрозрачная, дамы и господа, для звука — абсолютно непрозрачная в обе стороны, в отличие от предыдущих барьеров. К сожалению, мы не можем слышать, что сейчас говорит Светлячок нашей судье и что она отвечает, но, судя по всему, это ритуальная фраза. Противницы кланяются друг другу… Атика атакует!

Белый разряд пронзил дуэльный круг. Кончик молнии упёрся в выставленный клинок, который, будучи в разы тоньше, каким–то образом сдерживал водопад энергии.

— Атика использует «тогрус» — боже, сколько сил она в него вложила! Невероятно — Светлячок сдерживает атаку клинком — неужели мы видим один из легендарных артефактов?

Белая молния пропала столь же быстро, сколь и появилась. Мгновение — и Атика появилась рядом с противницей. Вспышка! Удар! Стадион содрогнулся, по куполу, на секунды проявившемуся синеватой дымкой, прошли волны–складки.

— Кажется, мы видели «конфринго», — значительно тише сказал комментатор. — Удар и возврат — стандартная тактика. Если не ошибаюсь, Атика зачем–то пробует Светлячка чистой силой.

Стоя на другом конце поля, Атика ждала ответной атаки. И та последовала. Купол содрогнулся, земля остатки травы взметнулась, ударившись о невидимый щит шрапнелью.

— Сейчас мы наблюдали «вентус эморэ», нестандартное исполнение. Абсолютно бесполезное заклятие против мага уровня Атики.

Тем не менее, леди Сей — Тиор выглядела боле напряжённой. Чуть помедлив — а соперница будто ожидала ответного удара — Атика подбросила собственную палочку. Та вспыхнула и осыпалась облачком пепла.

— Боюсь, дамы и господа, я не знаю, что это означает, — расстроенно сказал комментатор. — Лишившись палочки, большинство волшебников значительно слабеют… Великий Мерлин!

Приподнявшись над землёй, Атика выбросила вперёд руку. Луч нестерпимого света соединил её и меч Светлячка. Всего лишь миг — купол не успел полностью приглушить вспышку.

— Мы наблюдаем векторную магию, — хрипло сказал комментатор. — Векторную беспалочковую магию. Надеюсь, дамы и господа, никто не забывает ухаживать за своим Омутом Памяти, чтобы показать это потомкам?

Светлячок, совершенно не пострадавшая, подёрнулась дымкой, становясь всё прозрачней. Вокруг неё закрутился воздух в яростном смерче. Вскоре к воздуху присоединилась вода, затем — куски льда. И вот всё это безобразие единовременно отправилось к Атике. Но той уже не было на месте — волшебница стояла за спиной Светлячка — чтобы уклониться от потока воды, судя по скорости, способного резать воздух.

— Сейчас мы наблюдаем, — комментатор говорил немного отрешённо, — столкновение чистокровной джинны и одной из лучших колдуний Земли. Вы можете заметить, что они двигаются несколько замедленно — изменение скорости времени предусмотрено как часть защиты, чтобы растянуть во времени удары на купол. Тот же эффект делает бой заметным для нас. Сейчас скорость событий внутри относительно нас — один к четырём. Касательно ускорения замечу — оно должно давно порвать связки Атике. Теоретически, — комментатор позволил себе хмык.

Следом за водой последовал воздух. Резкий толчок откинула Атику, но не нанёс вреда. Внешне казалось, что она не защищается. Следом — лёд. Поток острых ледяных клинков подошёл точно к Атике — и обогнул её.

— Векторное искажение пространства, — заметил комментатор, — сильнее природной магии джинны. А теперь мы видим атаку пространственным искажением.

Земля загнулась пластами, джинна взмахнула мечом, рассекая что–то невидимое. Однако это лишь частично защитило её — Светлячок полетела через весь купол, посылая в полёте смертельные порывы ветра, затормозила у самого барьера, указала мечом на Атику — та оказалась в шаре воды, мгновенно обращённом в глыбу льда. В следующее мгновение лёд буквально взорвался, и светло–жёлтое пламя охватило всю арену.

— Данное заклинание мне неизвестно. Я бы сказал, это работа чрезвычайно сильной вейлы или ифрита, но Атика — чистокровный человек.

Целая стена льда полетела от джинны, словно вбирая в себя огонь. Леди Сей — Тиор подняла руку — стена замерла. Подняла вторую — полетела обратно, чтобы исчезнуть на полпути. Светлячок оказалась в зеленоватой сфере, которая вмиг лопнула, исторгая два кружащихся, как змеи, потока зелёной жидкости. Обе они ударили в пустые места, обе пропахали землю куда–то вглубь.

— Сейчас мы наблюдаем знаменитую фальшивую маскировку Атики и нечто из магии джиннов.

Волшебница в алом подняла руку, словно держа невидимые пистолеты, на вид неспешно прицелилась — Светлячок в это время отбивалась от пространственного искажения и вихря пламени — два тёмно–синих луча столкнулись с лезвием меча. Сдерживая их одной рукой — Атика специально целилась в клинок — другой джинна отправляла громадные куски льда, взрывающиеся посреди арены.

Схватка разгоралась. Возле Светлячка взметнулась чёрная пелена, тут же исчезла. То там, то тут раздавались беспорядочные взрывы. Метались струи воды, куски льда, порывы воздуха. То и дело колебался купол барьера. На первый взгляд, арена превратилась в полный хаос, даже комментатор умолк — вот только опытные чародеи понимали, что именно так выглядит серьёзное поле боя. Зрители могли уловить лишь тень изощрённых комбинаций. Минута, десяток, другой снаружи — внутри прошло всего триста секунд.

Самой Атике затянувшееся развлечение надоело, и она остановила его радикальным способом. Правая рука вывела ритуальную фигуру, ради усиления эффекта волшебница произнесла заклятие вслух:

— Стабилис эл–ветитум магика.

Вода и лёд начали банально пропадать в метре от чародейки. Та присела, подпрыгнула и полетела, подобно супермену, к своей противнице. Порывы воздуха, единственное, на что не подействовала защита запрета волшебства, гасли в сантиметрах от кожи Атики: там начиналась плёнка «эгиса», а за ней — ещё более тонкая «тэледелло». Пара секунда — и волшебница замерла около противницы, насвистывая запавший в голову мотивчик. Светлячок попыталась аппарировать — без толку. Меч Светлячка сиял голубым, но ничем не мог ей помочь.

— Не пора ли закончить этот фарс? — поинтересовалась леди Сей — Тиор.

— Я должна! — выкрикнула та.

— Зачем?

— Я должна победить вас и взять клятву!

— Мне вот непонятно, — вздохнула Атика, удерживая Светлячка в шаре запрета магии, — почему бы мне давать какую–то клятву, даже если проиграю?

— Но… — не нашлась Светлячок. — Традиция…

— Традиция джиннов, так? — чародейка покачала головой. — Видите ли, уважаемая джинна, у нас с вами разные традиции и разное к ним отношение. Я — не джинна, я человек.

— Это… — плечи девушки опустились, — плохо.

— Плохо, — улыбнулась Атика. — А теперь скажите мне, джинна, сколько вам лет?

— Девять, — та опустила глаза.

— Девять веков, — кивнула леди Сей — Тиор. — Подросток, так? Скажите, зачем я вам? Быть может, обойдёмся без принуждения. Сам факт вашего участия в человеческом чемпионате весьма убедителен.

— Я знаю, что вы — одна из лучших ритуалистов Элайи, — подняла она глаза. — Я… понимаете, мне нужно найти человека и одну вещь и я совсем не разбираюсь в ритуалах поиска.

— Почему бы не нанять другого мага? — подняла бровь Атика.

— Я пробовала — они ничего не смогли.

— Какова же цель? Не беспокойтесь, здесь нас никто не услышит, движения губ тоже не видны.

— Человек и артефакт. Мне нужен Гарри Джеймс Поттер и Арка Мороза.

— Гарри Джеймс Поттер, значит, — кивнула Атика. — Зачем?

— Видите ли, два века назад о нём появилось пророчество. Мы не пробились на большую землю тогда, но тогда было рано. Мы долго готовились, и я смогла пройти. Мне нужен Гарри Поттер, первый из новых магов, и Арка Мороза.

— Я всё ещё не слышу ответа, — покачала головой волшебница.

— Это тайна, — наклонила голову джинна. — Поведаю её в специально защищённом месте.

— Прекрасно, — решительно кивнула Атика. — Тогда я открываю купол, будьте добры известить зрителей, что признаёте поражение, затем подождите меня возле выхода, надо уладить кое–что. Согласны?

— Да, мэтр, — поклонилась Светлячок, леди Сей — Тиор деактивировала защиту дуэльного круга.

11 августа, 23:58.

Бар «Кабанья голова» привлекал самых разных личностей. Тёмных, в основном, — в том смысле, что посетители скрывали лица под капюшонами и иллюзиями, кто–то не гнушался и Оборотным зельем. Анонимность не должна нарушаться — это правило ввёл владелец бара. Нет, если кто–то хотел, он мог прийти без маскировки. Другое дело, что такого человека встречало молчаливое неодобрение бармена и остальных посетителей. Но волшебнице, зашедшей в бар, было совершенно на них наплевать. Заказав рюмку огневиски, она обернулась в поисках свободного столика, присмотрела себе таковой в тёмном уголке и присела. Одновременно с ней с другой стороны столика уселась ещё одна волшебница. Эта заказывать ничего не стала — бокал сам появился в её руке.

Атика залпом выпила огневиски, окинула помещение настойчивым взглядом и обратилась к соседке по столу, в отличие закутанной в глухой плащ с накинутым капюшоном:

— Что это было? Явно не аппарация предмета.

— О, всего лишь материализация, — откликнулась та и представилась, ткнув на себя пальцем. — Нарь.

— Атика, — учитель Дамблдора жестом подозвала бармена — тот подошёл с явной неохотой — и вручила ему рюмку. — Принеси–ка вина. Что–нибудь хорошее, цена не волнует.

— Минутку, — кивнул бармен.

— Интересное место, не так ли? — молвила Нарь. — Даже, сказала бы, знаменательное. Таких пару десятков на всю планету.

— Действительно, — нейтральным словом поддержала разговор Атика.

— Действительно, действительно, — повторила Нарь. — Сочетание необычное: анонимность и отсутствие обыкновенных уголовников. Всяких контрабандистов да мелких воров — полным–полно, а вот убийц да членов криминальных кланов — нет. Репутация владельца бара, точнее, его фамилии, играет свою роль.

— Ещё бы! — фыркнула Атика. — После того, как сюда стала захаживать я, этих «криминальных элементов» стало совсем мало. Ходят слухи, ходят…

— И очень интересные слухи, — глаза Нари блеснули из–под капюшона. — Учитель самого Дамблдора, участник операции по захвату логова Рейдеров Грефа, чемпион семи дуэльных турниров, ныне их судья. Впечатляющий список.

— Но весьма неполный, — Атика поморщилась, но отозвалась довольно мирно. — Давай не будем обсуждать мою личность.

— Как хочешь, — пожала плечами Нарь. — Просто любопытно, какова одна из сильнейших чародеек современности.

— Напрашиваешься на дуэль? — подняла бровь Атика.

— Неинтересно, — отмахнулась Нарь. — Всё, что нужно, знаю и так. Как насчёт небольшой подсказки?

— О чём ты?

— Источник. Магический источник сильнее тридцати гигануманов в Европе. Или хотя бы на Земле. Ты знающий человек — подскажешь?

— Альпы, например, — отозвалась Атика и спросила заинтересованно. — Зачем тебе?

— Никаких кровавых ритуалов, — издала смешок собеседница. — Просто проверю кое–что — и дальше. Я здесь, можно сказать, проездом.

— Здесь? — зацепилась за слово Атика.

— На Элайе, — и спохватилась. — Ну, на Земле, если так понятней. Всё–таки, один из центров мироздания.

— Кто ты? — вопросила Атика, не рассчитывая на ответ.

— Не видишь? Значит, хорошо замаскировалась. Нарь, просто Нарь. Так что там насчёт источника?

— Держи мыслеобраз.

— Точно то, что доктор прописал, — удовлетворённо сказала Нарь. — Спрашивай. Один вопрос, не более.

— Любой? — уточнила Атика.

— Любой–любой. Все тайны вселенной не открою, конечно, но в рамках моей компетенции — почему бы и нет?

— Как остановить угасание магии на Земле? — подумав, Атика выбрала именно это, особо не надеясь на ответ.

— Интересный выбор, — хмыкнула собеседница. — Я‑то думала, спросишь, как найти Тайлур… — Атика напряглась — в руке появилась палочка, в уме закрутились формулы заклятий. — Да ладно тебе. У меня свои источники информации, будь уверена, кроме тебя этот мир не известен никому на Элайе. Я же, как говорила, проездом. Как остановить угасание, говоришь? Задача та ещё. Твой ученик нашёл один из путей — заменить обычных магов «новыми». Минус очевиден — посвящать в маги будут люди, возникнет очередное замкнутое общество, а таковые имеют тенденцию к застою и гибели. Можно сократить численность человечества — тебе–то не привыкать к жёстким решениям, верно? Нет? Хорошо, ещё вариант — планетарный ритуал, заменитель обычной инициализации магглорождённых. Минус — уже не успеете, реализовывать его будут новые маги, скорее всего, во главе с тобой… Не хочешь? Ладно, тогда попробуй сместить траекторию движения Элайи — я мир имею в виду, а не планету. Слишком уж далеко она отошла от Истока Волшебства, но процесс ещё обратим. А там и параметры инициализации поменяются — автоматика же, реагирует на смену условий. Непонятно? Сама ищи. Хватит с тебя и этого. Хочешь поговорить — в этом же месте ровно через два года. Прощай.

И загадочная собеседница Атики исчезла. Это была не аппарация, не портал и не портключ — что–то иное, похожее на перемещение эсселей. Атика вздохнула и решительно отказалась от поднесённого вина. Не время. Отдых откладывается. Её ждёт ещё много работы.

КОНЕЦ