Постарайся не дышать

Holly Seddon

TRY NOT TO BREATHE

Copyright © Holly Seddon, 2016

Published in the Russian language by arrangement with Greene and Heaton Ltd. Literary Agency and Andrew Nurnberg Literary Agency

Иллюстрация на обложке: © Eric Larrayadieu / Gettyimages.ru

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2018

Глава перваяЭми18 июля 1995

Музыка сотрясала ее тело и стискивала сердце. От зашкаливающих децибел бешено пульсировали барабанные перепонки и трещали хрупкие, как у птенца, ребра. Музыка была для нее всем. Ну, или почти всем.

Скоро газеты назовут пятнадцатилетнюю Эми Стивенсон «лучиком света». «У нее было все, ради чего стоит жить», – напишут они. А пока она брела домой с болтающимся за спиной рюкзаком, и в наушниках гудел брит-поп.

У нее был парень, Джейк. Они любили друг друга и встречались уже почти восемь месяцев. В перерывах между уроками они романтически прогуливались по дальнему стадиону, держась за руки. Ладони горели, и сердца бились в унисон.

У нее были две лучшие подруги, Дженни и Бекки. Все трое крутились в нескончаемом вихре – придумывали себе легенды, соперничали и сплетничали. Каждую субботу после головокружительных «она сказала – а он сказал – а она сказала…» следовали слезы и пьяные, полные раскаяния объятия.

«Выход в свет» означал лимонный «хуч» в парке или шнапс с лимонадом в пабе «Слипер», где документы не спрашивали даже у пятилетних. По будням после школы – телефонные разговоры, после шести, когда тариф дешевле. Она висела на телефоне, пока ее отчим, Боб, не входил в гостиную и не бросал на нее «тот самый» взгляд, означавший: «марш ужинать, и освободи мне телефон». Вечером в четверг у нее были «Жители Ист-Энда» и хитпарад «Top of the Pops». Вечером в пятницу – «Друзья» и музыкальное шоу «The Word».

Рюкзак с каждым шагом становился все тяжелее. Она неловко перебросила его на другое плечо; провода запутались, один наушник выскочил, и в освободившееся ухо ворвались звуки реального мира.

Домой она пошла длинной дорогой. Вчера, вернувшись пораньше, она напугала Боба, который сидел на кухне со своей любимой кружкой и размешивал в кофе сливки. Сначала-то он улыбнулся и собрался ее обнять, но потом до него дошло, что она добралась за рекордное время, а значит – срезала через поле.

Следующие полчаса ей пришлось выслушивать гневную тираду о важности возращения домой безопасным путем – по дороге. «Я все это говорю, потому что люблю тебя, Эймс! Мы оба тебя любим и не хотим, чтобы с тобой что-то случилось».

Эми ерзала на стуле, едва сдерживая зевоту. Когда Боб наконец выговорился, она нарочито громко протопала наверх, бросилась на кровать и, раскидав вокруг себя коробки с CD-дисками, записала злобный микс. «Rage Against the Machine», «Hole» и «Faith No More».

Судя по тому, в какое время она застала его вчера, сейчас он уже, скорее всего, дома. Ждет, чтобы подловить ее и снова промыть мозги. Ей не хотелось ссориться с ним из-за такой ерунды, хотя по вторникам кружной путь был особенно некстати: учебники и так весили целую тонну, а тут еще французский и история со своими идиотскими «кирпичами».

Уроки французского она ненавидела лютой ненавистью. Мало того что учитель козел, так еще и окну зачем-то род понадобилось присваивать. Хотя знать французский было бы клево. Сексуальный язык; она часто фантазировала, как соблазнит кого-нибудь, нашептывая ему в ухо французские словечки. Кого-нибудь не такого простодушного, как Джейк. Кого-нибудь постарше. Даже, может, намного старше.

Конечно, она любит Джейка – она не шутки ради ему в этом призналась, и потом старательно вывела ручкой-корректором его имя на рюкзаке. И в мечтах о будущем он тоже обязательно присутствовал. Вот только в последние недели она все чаще замечала, насколько они разные.

Они, конечно, очень классно проводили время. Милый, покладистый Джейк с обворожительной улыбкой и темно-карими щенячьими глазами. Но за все эти месяцы он еле набрался храбрости, чтобы один-единственный раз засунуть руку ей под школьную блузку. Весь обед они обычно целовались на дальнем стадионе. Однажды Джейк оказался сверху, но у нее затекла нога, и пришлось подвинуться; в итоге он так смутился, что до конца дня молчал как рыба.

Месяц проходил за месяцем, но она так и оставалась девственницей. Это было уже просто неприлично. И потом, ее бесила перспектива стать последней: она ненавидела проигрывать, о чем бы ни шла речь.

Несмотря на досаду, ей хотелось, чтобы Джейк сегодня пропустил дзюдо. Тогда он, может, выйдет ей навстречу. Джейка и Тома – его младшего брата – каждый день возили домой на машине, потому что их заносчивая мамаша работала в школе секретарем. Семья Джейка обитала на Ройал-авеню, в классическом коттедже с двумя симметричными фасадами. Он всегда возвращался задолго до того, как она подходила к типовому домику с двумя спальнями на Уорлингэм-Роуд, где жила с Бобом и Джо, ее мамой.

Мама Джейка, Сью, ее недолюбливала. Вроде как боялась, что Эми испортит ее ненаглядного сыночка. Но Эми нравилось чувствовать себя этакой распутной женщиной. Хотя, если честно, ей уже просто хотелось стать женщиной – не важно какой.

У Эми Стивенсон была тайна. Секрет, от которого сводило живот и колотилось сердце. Подруги ни о чем не знали, Джейк тем более; он и не узнает никогда – и даже его мама, сколько бы неодобрительных взглядов она ни кидала на Эми, ни за что не догадается.

Ее секрет старше. Это самый настоящий взрослый мужчина. Плечи шире, чем у Джейка, голос ниже; а когда он отпускает грубоватые шуточки, чувствуешь, что его губы имеют право все это произносить. Он высокий и ходит не спеша, уверенно.

От него пахнет кремом после бритья, а не дезодорантом «Lynx». Он водит машину, а не велосипед. У него густая темная шевелюра и стильная мужская стрижка – не то что у Джейка, с его жиденькими песочными космами. В небольшом углублении в середине груди растут темные волоски – она видела их через вырез рубашки. И тень от него падает густая и длинная.

Когда Эми думала о нем, все ее органы чувств словно взрывались. Голова наполнялась ярко-белым шумом, и окружающий мир переставал существовать.

Ее секрет по-мужски обнимал ее за талию. Открывал ей дверь, а не выкатывался пинбольным шариком в коридор, как мальчишки из класса.

Мама сказала бы про него: «кавалер хоть куда». Ему не нужно было ни рисоваться, ни выделываться; ни одна девчонка в школе, даже самая красивая, никогда не посмела бы надеяться получить от него хоть крохотный шанс. И никто из них не знал, что у нее есть все шансы. И это еще скромно сказано…

Она понимала, что о нем нужно молчать. Приключение продлится недолго – едва различимая комма в мелодии. Прекрасный, совершенный, неповторимый кусочек жизни будет вырезан при монтаже и заперт в отдельном ящичке. Она уже сейчас относилась к нему как к воспоминанию; пройдут месяцы, а она по-прежнему будет тискаться с Джейком на переменах, препираться с подругами, придумывать отмазки, опоздав со сдачей домашней работы, слушать по вечерам шоу Марка и Ларда на «Radio One». Она знала это. И решила, что ее это вполне устраивает.

Когда он прикасался к ее бедру или откидывал прядь волос с лица, по нервам словно пускали электрический ток. Одними лишь кончиками пальцев он заставлял ее тело петь так, что мир вокруг переставал существовать. Она трепетала от восторга и ужаса при мысли о том, что он может с ней сделать и о чем попросить. Дойдет ли у них до этого? А если дойдет, то поймет ли она, что делать?

Мимолетный поцелуй на кухне. Когда все остальные были буквально за стеной. Его пальцы касаются ее лица; щетина чуть щекочет подбородок – новое, непривычное ощущение. После этого она не спала всю ночь.

Вот и поворот на Уорлингэм-Роуд. Пора начинать привычный ритуал. Эми бросила рюкзак у крошащейся бетонной стены и, ослабив пояс юбки, опустила талию пониже. Вытряхнула все вещи, откопала дезодорант «Impulse Chic» и вишневый бальзам для губ. Взболтав флакон, выпустила маленькое сладкое облачко и, смущенно оглядевшись, просто вошла в него, как делала ее мама перед походом в клуб.

Она нанесла бальзам на нижнюю губу, потом на верхнюю. На секунду сжала губы, чтобы все равномерно размазалось, и промокнула джемпером для матового эффекта. Нужно быть готовой на случай, если Джейк вдруг все-таки ждет. Но в то же время подготовка не должна бросаться в глаза.

А музыка все лилась из наушников «Уокмена». Pulp заиграли «Do You Remember the First Time?», и она улыбнулась. Пока Джарвис Кокер у нее в голове гримасничал и подмигивал, она сложила все обратно в рюкзак, закинула его на плечо и пошла дальше.

Впереди на дороге показался фургон Боба. Оставалось пройти еще одиннадцать домов. Прищурившись, она различила вдалеке приближавшуюся фигуру.

Фигура держалась очень прямо и двигалась неспешно и уверенно. Это был не Джейк: тот семенил, словно испуганный краб, то и дело переходя с шага на бег и обратно. И – судя по стройной талии – не Боб, который очертаниями походил на круглую картофелину.

Она узнала его, и желудок испуганно подкатил к горлу.

Его кто-нибудь видел?

Боб видел?

Как можно так рисковать, зачем он явился к ее дому?! И вместе с тем она чувствовала опьяняющее возбуждение; адреналин гнал ее вперед, к нему, точно гвоздик к магниту.

Джарвис Кокер продолжал нашептывать ей непристойности. Нужно было остановить его, но она не хотела грубо выдергивать плеер из ушей; закусив губу и не отрывая взгляд от своего секрета, она перенажимала все кнопки, пока наконец не наткнулась на нужную. Музыка смолкла.

Они стояли вплотную друг к другу. Улыбаясь, он медленно протянул руку и вытащил один наушник. Потом другой. Его пальцы скользнули по ее ушам. Она нервно сглотнула, не зная, как себя следует вести.

– Привет, Эми, – сказал он, продолжая улыбаться. Мерцающие зеленые глаза, удивительно темные – словно влажные – ресницы… Он был похож на Траволту, умывающегося между дублями «Лихорадки субботнего вечера». Очень классная фотография, несмотря на то что Траволта всегда казался ей слегка тупоголовым. Снимок напечатали в одном музыкальном журнале, и она приклеила его в альбом для рисования.

– Привет… – еле слышно пролепетала она.

– У меня для тебя сюрприз. Залезай. – Махнув рукой на огненно-рыжий «форд-эскорт», он торжественно распахнул перед ней дверцу, точно шофер.

Эми нервно огляделась по сторонам.

– Может, не стоит? Мой отчим может увидеть.

Слова еще висели в воздухе, когда, услышав, как открывается входная дверь, она молниеносно нырнула за машину и присела на корточки.

В двух шагах от нее ничего не подозревающий Боб с кряхтеньем опустил на тротуар ящик с инструментами. Пыхтя и отдуваясь, нашарил в кармане ключи, открыл машину. Сильные, густо поросшие волосами руки водрузили ящик на пассажирское сиденье и захлопнули дверцу. Боб вразвалочку обошел фургон, забрался внутрь и покатил прочь. Зад поскрипывавшего фургона болтался из стороны в сторону, точно виляющий собачий хвост.

Эми сейчас была готова ко всему, но какая-то ее часть – огромная часть – отчаянно захотела броситься вслед за фургоном, догнать его и запрыгнуть внутрь. Снова оказаться в безопасности, снова быть маленькой девочкой и попросить у Боба разрешения переключить передачу.

Эми встала на ноги и отряхнулась.

– Это был твой отчим?

Она молча кивнула.

– Значит, проблема решена. Залезай. – Он плотоядно улыбнулся.

Вот и все. Возразить больше было нечего. Она села в машину.