Порфирий Кавсокаливит (Баирактарис) Поучения

Часть I. Тайна любви к Богу

Тайна любви к Богу

Я вам скажу одну удивительную вещь! — однажды заявил старец Порфирий. — Осуждающий других не любит Христа! Когда кто — нибудь нас обесчестит (одикази), то есть нанесет нам какую — либо обиду: клеветой, оскорблением, то подумаем о том, что он — наш брат, которым овладел враг. Он стал жертвой врага!

Поэтому правильно ему сочувствовать и молиться Богу, чтобы Он помиловал и нас, и его. И Бог поможет обоим. Но если мы разгневаемся на него, тогда враг с него перескачет на нас и будет играть нами двоими. Осуждающий других не любит Христа. Ведь виною осуждению эгоизм. Отсюда начинается осуждение.

Я приведу вам один маленький пример. Смотрите:

Предположим, что человек остался один в пустыне. А вокруг — никого нет… Вдруг он слышит, как кто — то вдали плачет и кричит. Подходит ближе и видит страшную сцену: тигр схватил какого — то человека и яростно рвет его на части. Тот в отчаянии взывает о помощи! Через несколько минут тигр разорвет на клочки (катаспарази) беднягу…

Что сделать, чтобы помочь ему?

Подбежать к нему? Как? Но как? — Это невозможно.

Позвать? Кого? — Никого больше нет вокруг…

Может, схватить камень, бросить человеку в голову, чтобы прикончить его?

— «Нет — нет, конечно!» — воскликнем мы. Но именно так происходит в жизни, когда мы не понимаем, что другой человек, который плохо себя ведет по отношению к нам, схвачен диаволом, тигром.

От нас ускользает, что, когда мы воспринимаем его без любви, это все равно, что бить камнем по его ранам. Тогда мы причиняем ему огромное зло — двойное, «тигр» бросается на нас, и мы делаем то же, что и он, и даже хуже… Тогда в чем же наша любовь к ближнему, а тем более к Богу?

Будем воспринимать зло другого человека как болезнь, которая мучает его, он страдает и не может освободиться от нее. Поэтому будем смотреть на своих братьев с сочувствием, будем обращаться с ними вежливо, говоря внутри себя в простоте: Господи Иисусе Христе, — чтобы Он укрепил Божественной благодатью нашу душу, чтобы мы не осуждали никого.

Так вот, тайна состоит в том, чтобы воспринимать зло другого человека как болезнь!

Всех будем видеть святыми! Да — да, всех будем видеть святыми… — подтвердил свои слова старец Порфирий. — Ведь все мы носим в себе ветхого человека. Ближний, каким бы он ни был, — плоть от плоти нашей, наш брат, и мы не остаемся должными никому ничем, кроме взаимной любви, согласно апостолу Павлу (Рим. 13, 8). Мы никогда не можем обвинять других, потому что никто никогда не имел ненависти к своей плоти (Еф. 5, 29)…

Когда у человека есть какая — либо страсть, постараемся изливать на него лучи любви и милосердия, чтобы он вылечился и освободился. Но тайна в том, что это возможно только по благодати Божией!!!

Подумайте, что он страдает больше вас. В монастыре, когда кто — либо провинился, не будем говорить ему, что он виноват. Будем относиться к нему со вниманием, уважением и молитвой. Мы постараемся не делать зла. Когда мы терпим брата, который любит возражать, это вменяется нам в мученичество. Будем делать это с радостью.

Христово благородство

Есть еще одна тайна, — однажды заметил старец Порфирий. — Христово благородство…

Христианин благороден. В чем это вываражается?! В том, что Христианин предпочитать терпеть обиды, чем обижать!

А как это происходит? — Когда в нас придет добро, любовь, тогда мы забываем о причиненном нам зле. Мы этого зла уже не видим! Здесь сокрыта тайна. Когда зло приходит к нам из демонического мира, вы не можете его избежать, потому что — оно входит в нашу жизнь… Но можно научиться зло не видеть, и оно исчезнет!

В этом величайшая тайна христианства. И это — большое искусство, которому нужно обучиться. Великое искусство заключается в том, чтобы презреть зло, не видеть его, как будто его и нет. Потому что в действительности его и нет: зло — это небытие и существует только в нашем сознании. А мир — добр.

Как это будет? — Переспросил Старец. — Несмотря на то, что вы и будете замечать плохие поступки ближних, тем не менее, по благодати Божией, это зло не заденет вас, потому что вас будет наполнять благодать. Вы не видите зло, и оно не может причинить вам никакого вреда. Вот так это будет!

Тайна в том, чтобы научиться не видеть зла!

Вам кажется, что вокруг зло… — начал Старец. — Это неверно. Ведь в Духе Божием все видится иначе. В нем человек не видит зла, и естественно оправдывает все поступки других людей. Все без исключения! Как мы сказали? Христос посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45).

Виновником я вижу тебя самого, даже если ты скажешь мне, что виновен тот или та. В конечном итоге и сам ты в чем — нибудь виновен, и обнаружишь это, когда я скажу тебе. Такое рассуждение приобретайте в своей жизни — это откроет вам невидимую дверь… Тайна в том, чтобы научиться не видеть зла!

Углубляйтесь в любую вещь, не будьте поверхностными. Если не пойдем ко Христу, если не будем терпеть, когда страдаем несправедливо, то будем мучиться все время. Тайна заключается в том, чтобы воспринимать различные ситуации не плотским умом, а духовным зрением. Но этому нужно учиться!

Как раз об этом пишет преподобный Симеон Новый Богослов:

На всех верных мы, верные, должны смотреть как на одного… и думать, что в каждом из них — Христос, и относиться к каждому с такой любовью, чтобы быть готовыми положить за него души свои и жизнь свою. Никак не должны мы о ком — либо говорить или думать, что он зол, но всех видеть добрыми…

Ибо если и увидишь кого — либо обуреваемого страстями, ненавидь не брата, но страсти, воюющие против него, и если увидишь одержимого похотями и привычками прежде содеянных грехов, еще больше пожалей его, чтобы и самому тебе не впасть в искушение, поскольку и ты состоишь из вещества, которое легко изменяется и возвращается от добра ко злу.

И в другом месте он же пишет:

Любовь к ближнему — это всего лишь приготовление и испытание, чтобы взойти к большей Божественной любви …

Тайна любви к Богу, таким образом, заключается в любви к ближнему. Потому что если ты не любишь брата твоего, которого видишь, то как можешь любить Бога, Которого не видишь? Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?2 (1 Ин. 4, 20).

Примеч. к словам Старца Порфирия:

На всех верных мы, верные, должны смотреть как на одного… — это цитита из Гимнов.

Ровно (детализирует далее сам прп. Симеон) — т. е. как на одного смотрящий на всех (ос эна блепи апандос), на богатых и на бедных… (22.136).

Русский перевод иером. Пантелеимона совершенно исказил смысл этого глубокого изречения прп. Симеона. Перевод иером. Пантелеимона произведен с весьма точного древнегреческого и латинского текста гимна, но автор, к сожалению, даже не понял о чем идет речь… — исихазм. ру

Наши злые мысли, наше злое расположение влияет на других людей

Наши злые мысли, наше злое расположение влияет на других людей… — как — то раз открыл нам Старец Порфирий. — Поэтому нужно найти способ, с помощью которого можно было бы очистить свои глубины от всякого зла. Когда наша душа освящена, тогда она излучает добро. Тогда мы молчаливо посылаем любовь, не произнося слов.

Конечно, вначале это трудно.

Вспомните апостола Павла. Таким же трудным начало было и для него. Он говорил с болью: Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7,19). И потом: Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7, 23–24). Тогда он был очень немощным и не мог делать добро, которое желал и хотел.

Это он говорил вначале. Но когда постепенно он предал себя любви и служению Богу, видя расположение его души, Бог проник в него, и в него вселилась Божественная благодать. Так он достиг жизни во Христе. В него вошел Сам Христос, и тот, кто говорил: Не могу сделать то добро, которого желаю, — дошел до того, что по благодати Божией стал неспособным ко злу. Сначала он был неспособным сотворить добро а потом, когда вошел в него Христос, он стал неспособным творить зло.

И потому взывал: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Он говорил и хвалился тем, что Христос в нем, хотя прежде говорил, что хотел сделать добро, но не мог. Куда делся бедный я человек? Исчез! Благодать совершила в нем свое дело. Из бедного он стал благодатным. Благодать наполнила его, потому что прежде он смирился.

Понимаете? — снова переспросил Порфирий. — Все мы Духом Божиим становимся неспособными ко всякому греху. Становимся неспособными потому, что в нас живет Христос. Теперь мы уже способны лишь к добру. Так мы улучим благодать Божию, получим обожение. Если направим себя в это русло и если предадим себя любви Христовой, тогда все преобразится, все изменится, станет иным. Гнев, раздражение, зависть, ревность, возмущение, осуждение, неблагодарность, тоска и сильная скорбь превратятся в любовь, радость, жажду, Божественное желание. Рай!

Чтобы стать христианином, нужно иметь душу поэта, нужно стать поэтом

Все вокруг нас — это капли любви Божией, — убеждал Старец Порфирий. — Радуйтесь тому, что окружает нас. Всё нас учит и ведет к любви Божией. Все вокруг нас — это капли любви Божией; и одушевленное, и неодушевленное, и растения, и звери, и птицы, и горы, и море, и закат, и усыпанное звездами небо. Это маленькая любовь, через которую мы приходим к Любви великой, ко Христу. У цветов, например, своя красота. Они учат нас своим благоуханием, своим величием. Они говорят нам о любви Божией. Они распространяют свой аромат, свою красоту и на грешных, и на праведных.

Чтобы стать христианином, нужно иметь душу поэта, нужно стать поэтом. «Грубых» душ Христос не желает иметь рядом с Собой. Христианин, пусть лишь тогда, когда любит, является поэтом, пребывает в поэзии. Поэтические сердца глубоко проникаются любовью, закладывают ее внутрь сердца, обнимают ее и глубоко чувствуют.

Пользуйтесь прекрасными мгновениями! — Просил Старец Порфирий. — Они располагают душу к молитве, делают ее тонкой, благородной, поэтичной. Проснитесь утром, чтобы посмотреть, как солнце встает из моря — все в багряной порфире. Когда вас воодушевляет прекрасное место, церковка, что — нибудь еще дивное, не останавливайтесь на этом, идите дальше, переходите на славословие за всю красоту, чтобы жить одним лишь Прекрасным. Все снято: и море, и купание, и пища. Радуйтесь всему. Все нас обогащает, все направляет нас к великой Любви, все нас приводит ко Христу.

Обращайте внимание на все, что создал человек: на дома, на здания, маленькие или большие, на города, на деревни, на людей, на их культуру. Спрашивайте, пополняйте свои знания обо всем, не оставайтесь равнодушными. Это будет помогать вам более глубокому изучению чудных свойств Божиих. Все это бывает хорошим поводом соединить нас со всем и со всеми.

Причины для благодарности и молитвы Господу предоставляются во всем. Живите среди природы, среди всего. Природа — это таинственное Евангелие. Но когда внутри человека нет благодати, тогда не поможет ему и природа. Природа нас пробуждает, но она не может привести нас в рай.

Природа нас пробуждает, но она не может привести нас в рай

Духоносец — тот, кто имеет Духа Божия, замечает все, мимо чего проходит. Он весь — зрение, весь — обоняние. Все чувства живы, но живы в Духе Божием. Он иной. Он все видит и все слышит: видит птиц, камни, бабочку… Проходя мимо, чувствует все, аромат, например. Живет во всем: среди бабочек, пчел. Благодать делает его внимательным. Он хочет быть со всем вместе.

Что вам сказать? — замялся Старец. — Я пережил это, когда на Святой Горе меня посетила Божественная благодать. Помню, как соловей среди деревьев надрывался от пения, отводя крылья назад, чтобы иметь силы для пения. О, о, о! Если бы было возможно, я бы давал бы ему стаканчик воды, он отпивал бы из него так часто, чтобы утолять свою жажду… Почему надрывается соловей, почему? Но он сам радуется своему пению, ощущает его, поэтому и надрывается.

Лесные птицы меня очень вдохновляли. Съездите как — нибудь в Калисью, послушайте соловьев. Даже каменное сердце придет в умиление. Как не почувствовать, что ты — вместе со всем? Углубитесь в цель их существования. Цель поставлена им их Творцом. Целесообразность творения указывает на величие Божие, на Его промысел. У нас, людей, целесообразность Божия выражается различным образом. У нас есть свобода, есть рассудок.

Однажды я составил проект для здешнего хозяйства: сделать цистерну среди сосен и емкость на два кубометра воды для автоматической подачи воды. Пусть прилетают соловьи, которым очень нужна вода, мошки и мухи…

Как — то, когда я жил еще в Калисье, я вернулся в монастырь после болезни. Госпожа Мария, пастушка, пришла с осликом, чтобы привезти меня на нем.

По пути я ее спросил:

— Госпожа Мария, как там наши красоты, как луга, полевые цветы, бабочки, запахи и соловьи?

— Ничего нет, — говорит она мне.

— Как? Май месяц, и ничего нет?

— Ничего, — отвечает она.

Скоро мы окунаемся во все это, в цветы, благоухание, порхание бабочек.

— Ну вот, госпожа Мария, что ты теперь скажешь?

— А я и не замечала!

Продвигаясь дальше, мы подошли к платанам. Соловьи своим громким пением наполняли весь мир.

— Госпожа Мария, ты мне сказала неправду!

— Да нет, — говорит она мне, — я этого совсем и не замечала!

И я вначале был «толстокожим», не понимал, — признался Старец Порфирий. — Потом Бог дал мне благодать. Тогда все изменилось. А произошло это по той причине, что я стал исполнять послушание.

Помню окаменевшие деревья, их стволы. Мы их видели на острове Митилини. Они росли пятнадцать миллионов лет назад. На меня они произвели огромное впечатление! И это тоже молитва — видеть окаменения и прославлять величие Божие.

Как помочь ближнему, когда он охвачен злом?

Будем иметь любовь, кротость, мир! — Убеждал Старец. — Так мы поможем своему ближнему, когда он охвачен злом. Пример наш испускает для другого человека таинственное излучение (мистика актиноволи) не только тогда, когда человек находится рядом, но и когда его нет! Будем учиться таким образом передавать свое доброе расположение.

Более того, даже когда мы говорим о жизни другого человека, которую не одобряем, он чувствует это, и мы его отталкиваем… Но если мы милостивы и прощаем его, то оказываем на него влияние, даже если он нас и не видит. Ведь точно так же оказывает на него влияние и зло!

Поэтому не будем не только негодовать, но и осуждать хулителей, безбожников, гонителей и подобных им людей. Возмущение причиняет зло. Будем ненавидеть их слова, их зло, но человека, который сказал это, не будем ненавидеть, даже возмущаться на него. — Помолимся о нем. Христианин имеет любовь и благородство и ведет себя соответствующим образом.

Как подвижник, которого не видит мир, помогает миру, потому что волна его молитв влияет на другого человека, переносит Дух Святой в мир, так и вы, расточайте свою любовь, не ожидая ответной любви. Делайте это с любовью, с терпением, с улыбкой…

Любовь должна быть истинной (акрефнис). Но истинна одна лишь любовь Божия, человеческая же, то есть душевная, — всегда эгоистична. А какова Любовь Бога? — Это не передашь словами, это должно нам открыться…

Человеку, который нас утомляет и создает нам сложности, любовь должна быть приносима незаметно, чтобы тот человек не заметил, что мы пытаемся его полюбить. И не будем проявлять это внешне, потому что в тогда человек станет препятствовать нам.

Здесь поможет молчание…Молчание спасает от всех зол. Воздержание языка — великое дело! — Признался Старец — Каким — то таинственным образом доброе молчание испускает доброе излучение на ближнего.

Злой дух владеет вами обоими

Смотрите: Я расскажу вам одну историю! — сказл старец Порфирий.

Одна монахиня, которая сильно стремилась к порядку, с раздражением сказала своему старцу:

— Такая — то сестра возмущает весь монастырь своими трудностями и своим характером. Мы не можем ее терпеть…

Тогда старец ответил:

— Да ты сама хуже нее…

Вначале монахиня стала возражать и удивляться, но после объяснений старца поняла и осталась довольной.

На это старец сказал:

— Ею владеет злом дух, и поэтому она плохо себя ведет. Ты как бы в лучшем состоянии, но владеет он и тобою и играет вами обеими. Сестра приходит в такое состояние не по собственной воле.

А ты по своей собственной воле своим сопротивлением и отсутствием любви делаешь то же самое. Таким образом, ты и ей не доставляешь пользу, и себе вредишь. И вот — ты хуже!

Таинство Любви

Запомни, каждое свое дело, дитя мое, мы должны начинать с любви к Богу!

Простота, опытность в духовной жизни, смирение, совершенная любовь очаровывают меня всегда, когда я нахожусь рядом с отцом Порфирием, так что забывается, кто я, чем занимаюсь и т. д.

Я смотрел на него как на одного из древних отцов пустыни, о которых мы читаем в патериках. Меня неизменно поражало то, что он постоянно говорил мне о любви.

«Каждое свое дело, дитя мое, мы должны начинать с любви к Богу».

Ничто духовное не бывает без страдания. Ничто духовное не приходит само по себе, просто так. Здесь следует отметить, что Геронда конечно не гонялся за духовными дарованиями. Нет. Он стремился только к любви Христовой, больше ни к чему.

Целью монаха, целью христианина является не получение даров от Бога, а любовь. Это движение является исходом из самодостаточности. Этот исход — общение и любовь к Богу. Так поступал и Геронда. Дарования пришли потом — дары Божии. Так он на это видел.

— Какие слова из душеполезных наставлений Старца Порфирия особенно врезались в вашу память?

— Он всегда говорил, чтобы мы как можно больше любили Христа. «Кто любит Христа, тот избегает греха».

Любовь к Богу он всегда выделял особо.

И справедливо. Потому что, как вы знаете, кто — то может жить внимательно и добродетельно, имея своей целью избежать вечных мук. Это первая категория людей. К следующей категории относятся те люди, которые стараются не грешить, помышляя о воздаянии от Бога и наследии райских обителей.

Третья и наивысшая категория состоит в том, как учил Геронда Порфирий, чтобы человек жил добродетельно из любви к Богу, и потому, что он не желает огорчать Господа, Который «прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4, 19). Эта любовь порождает ощущение райского блаженства в душе, она является началом рая.

Мы расстраиваемся, когда приходтся видеть ближних, которые не любят Бога. Но своей грустью мы не делаем ничего совершенно. А тем более наши указания — это тоже неправильно.

В этом заключена глубокая тайна. Если мы поймем ее, то сможешь помочь. В чем же тайна? Тайна — в том, что наша молитва, наша преданность Богу, создают условия, чтобы действовала Его благодать.

Мы своей любовью (агапи), своей жаждой любви (агапи)Божией привлекаем благодать, чтобы она омыла других людей, наших ближних, пробудила и воздвигла к Божественной любви — влечения к Богу (эрота). Лучше же сказать, что Бог пошлет Свою любовь (агапи), чтобы всех их разбудить. Своими молитвами мы сделаем всех достойными любви Божией.

Нет — нет, не бойся, я же не судия…

— Дети, жизнь без Христа — это не жизнь. Все! — воскликнул Старец. — Она прошла, кончилась…. Если ты не видишь Христа во всех своих действиях и помыслах — ты чужд Христа…

Как ты это понял?

Я помню одну песенку:

«Со Христом

везде пройдем,

Встретим страх?

Растопчем в прах!»

Вам ее не приходилось слышать? А? Это дети поют, но как она мне запомнилась…

Так мы действительно и должны смотреть на Христа — без страха… Он — наш друг, Он — наш брат, Он — самое лучшее и прекрасное из того, что есть. Он — это все. Как друг, он обращается к нам и говорит: «Вы же мои друзья. Неужели вы этого не понимаете? Мы — братья и сестры.

Нет — нет, не бойся, я же не судия… (вре его ден име) У Меня в руках нет ключей от бездн адских, Я вас не запугиваю, нет! — Я вас люблю. Наоборот, я хочу, чтобы вы вместе со Мной радовались жизни… Понимаете?

Я хочу вам показать — вот, что такое Христос. И здесь нет места угрюмости, унынию, замкнутости на самом себе, когда человек погружен и терзается всевозможными помыслами, страдая от ран, полученных им на его жизненном пути. Во Христе ничего этого нет!

Христос — наш Друг!

Христос — это новая Жизнь. Христос — это все. Он — радость, Он — жизнь, Он — свет, свет истинный, который делает так, что человек радуется, стремится ввысь, видит все, видит всех, болеет за всех, хочет чтобы все были вместе с ним, и все — рядом со Христом.

Когда мы находим какую — либо вещь, или сокровище, то не желаем нигде говорить об этом. Но христианин, когда обретет Христа, когда познает Его, когда Христос войдет в его душу и он ощутит Его, тогда он хочет говорить и кричать об этом повсюду.

Он хочет говорить о Христе, о том, что такое Христос. Возлюбите Христа и ничто не предпочтите Его любви. Христос это все, это источник жизни, предел желаний, это — все. Во Христе есть все, все самое прекрасное.

Далеко отстоят от Христа скорби, уныние, нервозность, переживания, воспоминания жизненных травм, браней и страдания. Все это бывает в нашей жизни. Мы торопимся туда, бежим сюда, но все напрасно, и мы нигде не можем остановиться. Но где мы обретем Христа, пусть это будет даже пещера, там мы остаемся, и боимся уйти, чтобы не потерять Его.

Читайте, и вы все узнаете. Подвижники, которые познали Христа, не желали оставлять своих пещер, не желали идти в мир на дело проповеди, они хотели остаться там, где ощутили соприсутствующего им Христа.

Христос — это все!

Христос — это источник жизни, радости. Это все. А как тебе кажется, Никос?

— То, что Вы сказали, Старец, — это золотые слова, и это реальность. Как вы говорите, так и есть на самом деле.

— Да, — продолжал Старец Порфирий, — так мы слышим призыв к жизни. Когда говорим, что мы христиане, когда говорим, что мы — Христовы. Ты понял? Вот как бывает. И в час испытания, как только мы увидим Христа, тут же отбрасываем свои намерения и хотим быть со Христом. Но Христос — наш друг, Он — наш брат, и Он говорит:

«Вы — Мои друзья». «Я не желаю, чтобы вы смотрели на меня иначе, Я не желаю, чтобы вы смотрели на меня так: что Я — Бог, что Я — Бог Слово, что Я — ипостась Святой Троицы. Я хочу, чтобы вы смотрели на меня как на своего, как на вашего друга, заключили меня в свои объятия, ощутили меня в своей душе — вашего Друга, Меня — источник жизни, как это есть на самом деле».

Но все это — истинно!

Когда человек возлюбит Христа, он освобождается от дьявола, от ада и от смерти

Здесь в падшем мире, как я уже сказал, есть сатана, есть ад, есть смерть, — заметил Старец. — Все это здесь есть, есть на самом деле. Это другая область, это зло, это тьма, и то, что принадлежит тьме.

Человек Христов должен возлюбить Христа, и когда он возлюбит Христа, он освобождается от дьявола, от ада и от смерти. Ты спросишь меня, а ты достиг этого?

Нет, я не достиг, я об этом прошу, я этого хочу. И когда я бываю один, и вообще везде я стараюсь так жить. Я не живу еще там постоянно, я не вошел полностью в Эту Жизнь. Но… пытаюсь…

То есть, как тебе сказать, как объяснить? Я не ушел в эту область… но я там был один раз, я видел ее, но теперь меня там нет, но я ее помню, тоскую по ней и хочу вернуться. Вот, и сейчас, и завтра, послезавтра, в каждое мгновенье это желание ко мне возвращается, и я очень хочу, я жажду туда отправиться. Но я не там. Я не могу вам этого объяснить.

Ну, вы поняли?

Души, которые в борьбе мучаются от страстей, удостаиваются большей любви и благодати Божией

— Знайте же еще вот что, — как — то сказал Старец. — Страдающие души, скорбящие, которые мучаются от страстей, удостаиваются великой любви и благодати Божией. Такие люди становятся святыми, а мы часто их осуждаем. Вспомните апостола Павла, что он говорит: А когда умножился грех, стала преизобиловатъ благодать (Рим. 5, 20).

Когда будете помнить это, тогда будете ощущать, что те, кто страдают от страстей, достойнее и вас, и меня. Мы видим их немощными, но когда они откроются Богу, то станут все полны любви (агапи)и преисполнены Божественной любви — влечения к Богу (эрота).

Хотя они привыкли к другому, но потом они всю силу (динами) души отдают Христу и от любви Христовой становятся огнем. Так происходит чудо Божие в таких душах, которые мы называем пропащими.

Не будем унывать, не будем спешить, не будем судить по вещам поверхностным и внешним. Если, к примеру, вы видите женщину голую или неприлично одетую, не останавливайтесь на внешнем, но войдите в глубину, в ее душу.

Возможно, это очень хорошая душа и она находится в поисках смысла жизни, что и выражает своим странным внешним видом. В ней есть динамизм, демонстративная сила, она хочет привлечь взоры других людей. Но по неведению делает это нелепо.

Подумайте, а если она познает Христа? Она поверит и всю свою энергию направит ко Христу. Она сделает все, чтобы привлечь благодать Божию, и станет святой!

Один из видов нашего выказывания себя, эгоизма, заключается в том, чтобы требовать от других стать хорошими. В действительности же мы сами желаем стать хорошими, но поскольку не можем, то требуем этого от других и настаиваем на том… Тем не менее, вместо того, чтобы исправить положение молитвой, мы часто огорчаемся, возмущаемся и осуждаем.

Любовь душевная и духовная

Я вам скажу нечто необычное, — как — то начал Старец. — Часто мы своим беспокойством причиняем зло другим людям…

Часто мы своим беспокойством, своими страхами и плохим душевным состоянием, сами того не желая и не понимая этого, причиняем зло другим людям, даже если их сильно любим, как, например, мать любит своего ребенка. Мать передает ребенку весь свой страх за его жизнь, за его здоровье, за его успех, даже если и не говорит с ним, даже если не выражает того, что у нее внутри.

Эта душевная любовь, то есть естественная любовь (фисики агапи), может иногда приносить вред. Но такого не бывает с любовью Христовой, которая сочетается с молитвой и святостью жизни. Эта любовь делает человека святым, умиротворяет его, потому что Бог есть любовь.

Любовь да будет лишь во Христе!!! — закончил Старец. — Чтобы принести пользу другим, нужно жить в любви Божией, иначе ближнему не можешь помочь. Нельзя насиловать другого человека. Настанет его час, придет тот момент, нужно лишь молиться за него.

Молчанием, терпением и прежде всего молитвой мы таинственно приносим пользу другим людям. Благодать Божия очищает горизонт его ума и убеждает его в любви Божией. Здесь есть одна тонкость. Если человек согласится с тем, что Бог есть любовь, тогда ослепительный свет осенит его, такой свет, которого он не видел никогда в жизни. Так он обретет спасение.

Руководство по Любви к Богу

— Как нам, Старец, возлюбить Христа?

— Детка, наша любовь ко Христу должна родиться следующим образом:

Все, что находится внутри нас, мы устремляем навстречу Богу, и призываем Его…

Но видя природу, деревья, растения, птиц, пчел, цветы, море, рыб, звезды, луну, солнце, и прочее великое множество прекраснейших Его творений, мы обращаем свой ум к Богу, и прославляя Его через них, пытаемся осознать, насколько они чудесны и удивительны, и стараемся полюбить их.

Когда же у нас это получится, тогда любовь восходит к нашему Творцу, и тогда мы действительно, истинно Его любим. Любовь к творению является таким образом необходимой ступенью, но еще более важным этапом на пути стяжания любви Христовой, является любовь к ближнему.

Поэтому мы должны посещать больницы, тюрьмы, детские приюты, дома престарелых и т. д. имея перед собой только и только одну эту цель.

Тогда наша любовь будет искренней…

Самое лучшее миссионерство — поменьше слов!

Будем ревнителями (зилотис)! — воскликнул Старец Порфирий. — Ревнитель (зилотис) — это тот, кто от всей души любит Христа и во имя Его служит человеку. Любовь к Богу и людям — это неразлучная парочка. Горячее желание (патос), Божественный порыв (потос), слезы — с умилением, а не нарочно. Все от сердца!

Фанатизм не имеет никакого отношения ко Христу. Христианин пусть будет истинным. Тогда ты ни на кого не будешь обижаться, но любовь все будет покрывать (См.: 1 Кор. 13, 7). И по отношению к иноверцу оставайся христианином.

То есть ты относись к человеку вежливо, учтиво, независимо от его веры. Можно заботиться о магометанине, когда он нуждается в этом, поговорить и пообщаться с ним. Пусть будет уважение к свободе другого человека. Как Христос стоит у двери и стучит (См.: Откр. 3, 20), не насилуя, но ожидая, чтобы душа сама свободно приняла Его, так и мы будем стоять перед каждой душой.

При миссионерской работе надо использовать мягкие, тонкие средства, чтобы души не противодействовали и принимали то, что мы им преподносим: слова, книги. И кое — что еще.

Поменьше слов!

Часто слова звучат в ушах и нервируют. Молитва и жизнь отзываются в душе. Жизнь умиляет, возрождает и изменяет человека, в то время как слова остаются бесплодными. Самая лучшая миссионерская работа — это добрый пример, наша любовь, наша кротость.

Истинное миссионерство — своим примером

(этот случай был с самим Старцем Порфирием, но по смирению он не говорит этого — исихазм. ру)

Выслушайте один пример…

Как — то раз один священник пошел на беседу с образованными людьми. Его взял с собой его двоюродный брат. Лектор многое сказал о марксизме. Слушатели воодушевились и в конце лекции разразились аплодисментами. Но, находясь еще на кафедре, лектор увидел священника и сказал:

— На нашей беседе присутствует батюшка. Было бы хорошо, если бы он осветил нам нашу тему с религиозной и философской точки зрения.

Он сказал это иронически, полагая, что смирит его и уничижит Церковь. Священник встал и начал говорить:

— Не знаю, что сказать тебе, детка моя, но я слышал вот что. Такой — то мудрец на такой — то странице говорит так — то и так — то. Такой — то мудрец на такой — то странице говорит так — то. Такой — так — то и так далее. Моисей говорит так — то на такой — то странице. Исайя — так — то. Давид — так — то, Христос — так — то. — И он продолжил свою речь цитатой из апостола Павла: — Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых… чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом… (1 Кор. 1, 20, 27, 29).

«Мудрец», лектор, затворил свои уста. Самым главным было то, что священник высказал все это с кротостью и без эгоизма. Это был владыка из Патриархии. Закончив, он сказал:

— Я ничего не знаю. Рассудите вы, что правильно. В конце пристыженный лектор признался:

— Очень хорошо нам рассказал батюшка! Он опроверг все, сказанное мною.

Образование — великая вещь, когда сочетается с кротостью, приветливостью и любовью. Это так при любых обстоятельствах. Говорите, когда вы подготовлены к беседе на эту тему. Если не подготовлены, то говорите своим примером.

В беседах не многословьте о религии и тогда победите. Позвольте человеку, у которого другое мнение, изливаться, говорить, говорить… Пусть он почувствует, что встретился со спокойным человеком. Воздействуйте на него своей доброжелательностью и молитвой, а потом скажите немного слов.

Вы не достигнете ничего, если будете говорить резко, если, к примеру, скажете ему: «Ты говоришь ложь!» И что из этого выйдет? Вы — как овцы посреди волков (Мф. 10,16). Что вам делать? Внешне будьте невозмутимы, а внутренне молитесь. Будьте готовыми, будьте образованными, имейте дерзновение, но со святостью, кротостью и молитвой. Но чтобы поступать так, вы должны стать святыми.

Цельная любовь

В другой раз я спросил Старца, какова должна быть наша любовь к Богу, и он ответил:

«Наша любовь к Богу, дитя мое, должна быть беспредельной, она не должна быть раздроблена на привязанность к различным вещам…

Вот тебе пример: Человек, скажем, имеет в себе одну батарейку определенной энергоемкости. Если он будет расточать эту энергию на различные дела не имеющие отношения к любви к Богу, оставшийся в нем заряд для этой любви будет весьма небольшим, часто, может быть совершенно ничтожным. Когда же мы всю нашу энергию направляем к Богу, тогда наша любовь к Нему будет велика.

Скажу тебе еще вот что…

Некая девушка очень сильно полюбила одного юношу, по имени Никос. Каждую ночь она просыпалась, и тайно от своих родителей босая выпрыгивала через окно на улицу, и не взирая на боль от впивающихся в кожу колючек, через поле бегала на встречу со своим возлюбленным.

Когда же она возвращалась назад, в дом, то Никос всегда как бы был рядом с ней. За какую бы работу она ни бралась, ее Никос был здесь, она видела его. Также само и ты, дитя мое, должен все свои силы устремлять к Богу, и твой ум всегда должен быть в Нем, потому что так Ему благоугодно».

«Мы также должны, детка, — говорил мне Старец, — не идти средним путем христианина, потому, что он весьма тяжел. Мы должны преодолеть этот этап, оторваться от земли и высоко подпрыгнуть, с любовью ко Христу. Тогда все становится легким! Возлюбив Христа, мы уже не впадаем в грехи, и тогда мы — вне среднего пути, тогда мы — настоящие христиане».

Подвижник и два послушника

«Я хотел пойти жить с хиппи на Матале», — говорил однажды Старец…

Здесь речь идет об одном острове в Греции, где собираются тусовки хиппи со всеми обычными проявлениями протеста: наркотики, дикий пляж, полная свобода нравов. — исихазм. ру

Любовь ко Христу безгранична, так же как и любовь к ближнему. Пусть простирается всюду, до конец земли. Всюду, ко всем людям. Я хотел пойти жить с хиппи на Матале, не повторяя, конечно, их грехов, но показывая им любовь Христову, как она велика и как она может их изменить и преобразить. Любовь выше всего.

И приведу вам один пример:

Жил однажды Старец — подвижник, у которого было два послушника. Он прилагал огромные усилия, чтобы помочь им и сделать их хорошими. Он, однако, беспокоился о том, действительно ли они преуспевают в духовной жизни, есть ли у них прогресс, готовы ли они к Царству Божию? Поэтому он ожидал знака от Бога, но не получал никакого ответа.

Как — то раз должна была состояться всенощная в церкви другого скита, который находился на расстоянии многих часов ходьбы. Нужно было идти по пустыне. Он с утра послал своих послушников, чтобы они прибыли пораньше и все приготовили в церкви, а сам старец отправился к вечеру. Послушники были уже далеко, как внезапно услышали стоны, которые издавал тяжело раненный человек, прося о помощи:

— Возьмите меня, пожалуйста, — говорил он им, — потому что здесь пустыня, никто здесь не проходит. Кто мне сможет помочь? Вас двое. Поднимите меня и донесите до ближайшей деревни.

— Мы не можем! — ответили они ему. — Мы спешим на всенощное бдение, потому что нам поручили все приготовить.

— Возьмите меня, пожалуйста! Если вы меня оставите, я умру и меня съедят дикие звери.

— Мы не можем! Что мы можем поделать? Мы должны исполнить свои обязанности.

И ушли. Вечером старец отправился на бдениие. Он шел той же дорогой. Дойдя до того места, где был раненый, он увидел его, подошел к нему и спрашивает:

— Что случилось, человек Божий? Что с тобой? Давно ли ты здесь? Тебя никто не видел?

— Утром проходили два монаха. Я попросил их о помощи, но они спешили на бдение.

— Я тебя возьму. Не волнуйся! — говорит старец.

— Ты не сможешь, ты стар. Ты не сможешь меня поднять, это невозможно!

— Нет, я тебя возьму! Я не могу тебя оставить!

— Но ведь ты не можешь меня поднять.

— Я наклонюсь, а ты ухватись за меня, и я потихоньку доставлю тебя в ближайшую деревню. Немного сегодня, немножко завтра, я тебя донесу.

С большим трудом он поднял его и пошел с такой тяжелой ношей по песку, хотя было очень трудно. Пот лил с него ручьями, и он размышлял: «Хоть за три дня, но донесу».

В пути он почувствовал, как ноша становится все легче и легче, и в какой — то момент он ощутил, что не держит ничего. Тогда он обернулся, чтобы посмотреть, что происходит, и в удивлении видит на себе ангела. Ангел говорит ему:

— Меня послал Бог уведомить тебя, что два твоих послушника недостойны Царствия Божия, потому что не имеют любви…

Бог есть любовь, а не простой зритель нашей жизни. Он промышляете о нас и интересуется нами как наш Отец, какой Он и есть на салол деле, но Он уважает и нашу свободу.

Бог предвидит, но не предопределяет

Знание Божие непостижимо для нашего ума! — говорил нам Старец, — Оно безгранично, охватывает все существующее, видимое и невидимое, настоящее и древнее. Бог знает все в точности, во всей глубине и полноте. Господь знает нас прежде, нежели мы сами познаем себя.

Он знает наше расположение и малейшую нашу мысль, помыслы, наши решения прежде их принятия. Но и до нашего зачатия, и с сотворения мира Он хорошо знал нас. Потому и Давид восхищается и восклицает: Господи, искусил мя еси, и познал мя еси… Ты разумел еси помышления моя издалеча: стезю мою… Ты еси изследовал, и вся пути моя провидел еси… Ты познал еси вся последняя и древняя… Се, Господи, Ты познал еси вся… Ты созлал еси мя, и положил еси на мне руку Твою (Пс. 138, 1–5).

Я напомню вам…

Святой Дух проникает всюду. Поэтому тот, кто проникается Святым Духом, имеет ведение …

А что говорит преподобный Симеон Новый Богослов в молитве ко святому Причащению. Послушайте:

Несоделанное мое видесте очи Твои; в книзе же Твоей и еще несодеянная написана Тебе суть…

Эти слова некоторые люди понимают неправильно и запутываются.

«Раз у Бога уже все записано, то есть наша судьба, — говорят они, — есть наша участь, рок. Стало быть, уже было написано и предопределено, чтобы ты, к примеру, совершил убийство. Бог предназначил тебя для этого».

Ты скажешь мне: «Если написано, что мне надлежит убить тебя, то я виновен или невиновен? Раз «и еще несодеянное написано у Тебя», то почему мы, люди, виновны? Теперь скажи мне ты, говорящий, что Бог — благ, почему он написал это и не отвратил меня от того, чтобы я этого не делал?»

Здесь сокрыто таинство — тайна. Бог по Своему всесилию и всеведению знает все, знает, что произойдет в будущем, но Он неповинен в зле. Бог предвидит, но не предопределяет. Для Бога не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Все обнажено и открыто пред Ним. Как говорит об этом апостол Павел: Все обнажено и открыто перед очами Его (Евр. 4, 13).

Всеведущий знает и добро, и зло. Как благой по естеству, Он содействует добру и чужд зла. А раз Он чужд зла, то как Он может предопределять ко злу? Бог сотворил все весьма хорошим и всему дал доброе, святое предназначение….

Таинство добра и зла

Зло — это проблема, которую наша религия объясняет дивным образом, лучше которого не существует, — объяснял наш Старец, — Объяснение дается следующее: зло существует и происходит от диавола. В нас есть и злой дух, и добрый, которые борются друг с другом. Или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть….

Не можете служить Богу и мамоне (Мф. 6, 24). То есть в нас происходит брань добра со злом. Но в этой брани человек свободен в своем выборе. Значит, не Бог предопределяет и решает, а свободная воля человека.

Бог в Своем всеведении со всей точностью знает не только заранее, но и до сотворения мира, что такой — то человек, к примеру, сотворит убийство, когда будет в возрасте тридцати трех лет. Но человек свободной своей волей (дар Божий, который он извратил) действует самовольно. Не Бог является причиной, и Он не предопределяет нас для этой цели. Его всеведение не обязывает нас. Он уважает нашу свободу и не упраздняет ее. Он любит нас, не делает нас рабами, ценит нас. Бог не вмешивается в нашу свободу, уважает ее, дает нам свободу.

Значит, ответственны мы, потому что делаем то, что желаем сами. Бог нас не принуждает. Это предначертано и известно Богу, что ты убьешь этого человека, но Богом не определено тебе этого сделать.

Как возможно, чтобы Бог, сотворивший нас по Своей безмерной любви, Который Сам есть абсолютная любовь и желает лишь любви, желал привести нас ко злу и убийству? Он дает тебе свободу, чтобы потом забрать ее? Ты действуешь свободно, ты решаешь то, что Бог знает изначала, не принуждая тебя, и потому ответственен ты.

Это очень тонкие темы, для глубокого понимания которых необходимо Божественное просвещение, — закончил Старец, — Это таинства!

Добро, разлитое в природе, — это таинство

Что такое таинства? — Спросил Старец, — Добро, разлитое в природе, — это таинство. Разве не прекрасен разноцветный цветок, который привлекает тебя и побуждает любить себя? Ты подходишь к нему, а у него такой тонкий и благородный аромат, что побуждает тебя еще больше любить его. Это и есть добро. И разве это не таинство? Откуда эти краски, откуда этот аромат? То же самое можно сказать и о птицах, о зверях, о живущих в воде. Все выражает благость Божию…

Некоторые люди говорят: «Почему Бог делает так, чтобы мне было больно, чтобы я легко грешил, зачем Он дал мне такой характер?» — и так далее..

Я снова говорю вам: Бог сотворил нас добрыми. Бог дал человеку все самое прекрасное и доброе. Он предназначил его стать совершенным. Но Он дал ему и свободу, и теперь зависит от самого человека, последовать злу или добру.

С одной стороны — любовь Божия, а с другой — свобода человека. Любовь и свобода сплетаются воедино. Соединяется дух с Духом. Вот где таинственная жизнь. Когда наш дух соединяется с Духом Божиим, тогда мы делаем благо, становимся благими.

В наших страстях повинен иной — наша воля. Бог не желает ограничивать нашей воли, не желает на нас давить, не хочет применять насилие. От нас зависит, что мы будем делать и как будем жить. Или будем жить с Христом и у нас будет Божественный опыт в жизни и счастье, или будем жить в тоске и печали. Среднего состояния не бывает. Либо одно — либо другое. Природа не принимает среднего состояния, изгоняет пустоту… (и фиси екдиките, миси то кено) Середины нет: или так — или наборот.

Поцелуй, например, может быть святым, а может быть и лукавым. Но достоинство в том, чтобы человек действовал свободно!

Если бы Он сделал нас безвольными и мы делали бы только то, что хочет Бог, то не было бы свободы. Бог создал человека, чтобы человек сам стремился стать благим, чтобы он сам желал этого и чтобы это становилось как бы его собственным достижением.

Хотя в действительности это происходит от благодати Божией. Сначала человек доходит до желания этого, начинает это любить, жаждать, а потом приходит Божественная благодать и желаемое достигается.

Бог есть Любовь, а не простой зритель нашей жизни

Бог есть любовь, а не простой зритель нашей жизни. Он промышляет о нас и интересуется нами как наш Отец, каков Он и есть на самом деле, но Он уважает и нашу свободу. Он не давит на нас! — обратил внимание Старец — Будем иметь надежду на промысел Божий.

А если мы верим, что Бог наблюдает за нами, то будем иметь смелость предаться Его любви, и тогда мы будем непрестанно видеть Его рядом с нами. Мы не будем бояться оступиться.

Как совершенно тело человека! Огромное предприятие. Человек пьет воду, которая проходит в желудок, в почки, очищает кровь. Работают сердце — перекачивающий аппарат, легкие, печенка, желчный пузырь, поджелудочная железа, головной мозг, нервная система, чувства, зрение, слух… Что сказать о духовных силах, о том, как они действуют одновременно и гармонично под покровительством и промыслом Божиим!

Все находится под промыслом Божиим. Видите сосны? Сколько иголок у каждой сосны? Можете их сосчитать? А Бог знает, и без Его воли ни одна не упадет на землю. Как и волосы на нашей голове, которые все сочтены. Он заботится и о самых ничтожных мелочах нашей жизни, любит и оберегает нас.

Мы живем так, как будто не ощущаем величия Божественного промысла…

Тем не менее, Бог очень таинственен. Мы не можем понять Его действий. Не думайте, что Бог сначала сделал так, а потом стал исправлять. Бог не совершает ошибок. Он не исправляет ничего…

Но Кто Он в Своей глубине, по сущности, мы не знаем. Хотя советы Божий (волю Божию) исследовать мы не можем.

Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис. 55, 8–9).

Не бойся сатаны и ада

Сначала любовь, а потом все остальное — так учил Старец.

Вот смотри… И ад, и сатана, и рай, и все такое прочее — это реальные вещи… Тем не менее, я не желаю, чтобы ты их боялась, или постоянно о них думала, как ты это делаешь…

Я хочу, чтобы ты полюбила Христа, Который есть все, и тогда, где бы ты ни была, ты ничего из всего этого не будешь бояться. Ты будешь иметь вся благая и здесь и там.

Конечно! — убеждал Старец. — Христос нас ждет, и как только мы чуть — чуть приоткроем для Него свое сердце, немедленно входит туда, и тогда у нас есть все. Ведь Он подобен солнцу, дитя мое, и как только ты немного раздвинешь шторы на окне его свет и лучи немедленно проникают в комнату и согревают нас…

Очень часто Старец мне говорил:

«Я советую тебе всегда иметь любовь. Сначала любовь, а потом все остальное».

«Мы должны любить в простоте сердца, точно так же мы должны и молиться».

«Я не желаю чтобы вы приступали к Богу со страхом смертным. Нет, напротив, я хочу чтобы вы делали это с великой любовью к Нему. Это — выше, детка».

Старец, спасший своего послушника Паисия

Когда Бог дает нам дар смирения, тогда мы все видим, все ощущаем, тогда Им живем очень явственно. Когда нет у нас смирения, тогда не видим ничего. И напротив, когда удостоимся святого смирения, тогда видим все, радуемся всему. Тогда мы живем Богом, внутри нас рай, которым является Сам Христос.

Я вам расскажу кое — что, — вдруг начал Старец, — не знаю, читали ли вы это в «Патерике»… В этом повествовании указывается на промысел Божий и силу молитвы старца.

Один старец послал своего послушника, Паисия, на работу вдали от наливы. Тот шел, шел часами. Был полдень. Солнце палило. Он увидел большую скалу, под которой была тень, подошел и лег отдохнуть в тени скалы и уснул. И когда он спал там или не спал, а был в состоянии дремоты, видит старца, который говорит ему:

— Паисий, Паисий, встань и уходи оттуда!

Услышав, что старец громко зовет его, он встал и удалился. Только он сделал пять — шесть шагов, как раздался грохот, и он увидел, как обрушилась скала. Она бы его размозжила и не оставила бы целой ни косточки. Старец был очень далеко от Паисия, но видел его…

Вот промысел Божий. Слова Господни подтверждаются: Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змеи;

и если что смертоносное выпьют, не повредит им; вложат рут на больных, и они будут здоровы

(Мк. 16,17–18).

Мы можем подумать и сказать:

— Боже мой, Ты везде присутствуешь и все видишь, где бы я ни был. Ты с любовью следишь за каждым моим шагом.

Будем повторять с Давидом: Камо пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на небо. Ты тамо еси: аще сниду во ад, тамо еси: аще возму криле мои рано, и вселюся в последних моря: И тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя дес — ница Твоя (Пс. 138. 7–10).

Одного знания, конечно, не достаточно. Но это великое укрепление и утешение, когда мы верим в это, живем и проникаемся этим.

Душа должна быть как в притче пастушка, которая влюблена в пастуха

Однажды, когда находился в Каллисии у Старца, ему сказали, что в Афинах устраивается вечер, на котором будет выступать один святогорский игумен. Отец Порфирий сказал мне, что он очень хочет вздохнуть святогорским воздухом, имея в виду предстоящее выступление. На машине одного друга Старца мы по улице Асклипия добрались до храма Святителя Николая, где проводилось собрание.

Зал был переполнен, и главным образом студентами и студентками. Сначала выступил один богослов, который достаточно хорошо изложил святоотеческие взгляды на проблемы современности. Затем слово взял святогорский игумен, и духовное воодушевление в зале дошло до предела.

Когда он закончил, одному студенту пришла в голову мысль — попросить отца Порфирия, которого он увидел сидящим согбенно в уголке, сказать им несколько слов. Большинство собравшихся поддержало это предложение.

Геронда казалось находился в замешательстве, он сказал, что не выступает на народных собраниях, но «глас народа» вынуждает его говорить. Очень тихим, едва слышным в зале голосом он сказал: «Я не выступаю, но только молю Бога просветить моего послушника (имеется в виду выступавший игумен), чтобы Он дал ему слово». Однако слушатели не пожелали ограничиться этими его словами, и просили сказать что — нибудь еще.

Тогда отец Порфирий спросил: «О чем вы хотите, чтобы я вам сказал?» «Как мы сейчас можем проводить истинно христианскую жизнь?» — ответили собравшиеся. И Геронда очень медленно начал говорить: «Многие говорят, что христианская жизнь трудна и неприятна; но я считаю, что она легка и радостна, но при наличии двух вещей: смирения и любви». Слушатели, многие из которых делали записи в своих блокнотах, спросили:

«Как мы можем, Геронда, стяжать смирение и любовь?»

Тогда Старец стал говорить «в притчах», с присущим ему неподражаемым талантом рассказчика:

«Я расскажу вам, дети мои, одну историю. Некогда в горах жила одна пастушка, которая пасла овец. Целый день она трудилась заботясь о стаде, выгоняя его на пастбище, ведя на водопой, оберегая от диких зверей. Вечером она загоняла скот назад в овчарню, доила маток и оставляла до утра. Когда же наступала ночь, и ее родители засыпали, она, несмотря на сильную усталость, перебиралась через ограду загона и бежала в темноте, пробираясь среди скал и колючих кустов к заветному косогору, чтобы встретиться с пастухом, которого она любила.

И когда она его видела, то была счастлива, не смотря на труды и жертвы на которые она ради этого свидания. И даже, поскольку эта встреча с возлюбленным стоила ей стольких трудов и жертв она была от этого еще более счастлива.»

Простите мне, что я, монах, рассказываю вам о влюбленных, я делаю это для того, чтобы вы лучше поняли то, о чем хочу сказать. Так и душа должна иметь своим возлюбленным Христа, чтобы быть радостной, как пастушка, которая влюблена в пастуха. Но что такое человеческая любовь перед любовью божественной?

Эта любовь ложная и временная, тогда как божественная любовь истинная и вечная. Душа, которая любит Христа всегда радостна и счастлива, чтобы с ней ни случилось, каких бы трудов и жертв ей ни стоила эта ее божественная любовь. И даже чем больше она трудится и жертвует ради ее возлюбленного Христа, тем большее счастье испытывает.

Душа любит Христа когда она знает и исполняет Его заповеди. Когда душа возлюбит Христа, она начинает любить и людей, она не может их ненавидеть. В душу, которая любит Христа не может войти сатана. Вот к примеру возьмем сейчас нашу аудиторию: предположим то мы все здесь собравшиеся — хорошие люди.

Если вдруг теперь в дверях покажутся хулиганы, и захотят войти внутрь, то они не смогут этого сделать, потому что зал уже заполнен нами. Так и в душу, которая полна Христом, не может войти и поселиться дьявол, сколько бы он ни старался, потому что он там не помещается, там нет для него свободного места. Так мы сможем вести истинно христианскую жизнь».

Все собравшиеся были глубоко тронуты простыми но проникновенными словами Старца. Спустя несколько дней после этого вечера я вновь посетил отца Парфирия в Каллисии. Между прочим я рассказал ему о том, с каким глубоким удовлетворением молодежь, и те кому они потом пересказывали услышанное, восприняли его слова и пример с пастушкой.

Геронда был рад моим словам, и сказал: «Благословение Божие да пребудет на них. Ты знаешь, дитя мое. Я не выступаю в аудиториях, на собраниях. Меня вынудили сказать что — то. Ты знаешь, эта пастушка приходила ко мне на исповедь. Все было так, как я рассказывал. «Геронда, — спросил я, — так значит эта история с пастушкой действительно имела место?» «Ну конечно» — ответил отец Порфирий.

На меня произвело большое впечатление то, как удачно Геронда использовал в своих иносказаниях события повседневной жизни, чтобы таким образом сделать доступным пониманию брани в борьбе за вечность.

Геронда, говоря о любви божественной и о любви к человеку был рассудителен, и избегал их сектанского отделения друг от друга. Он не говорил только лишь о божественной любви, или только лишь о человеческой любви, потому что в первом случае мы пришли бы к обездуховленной отчужденности от человека а в конце концов и от Бога, а во втором — к гуманистическому отчуждению от Бога, а в конечном счете и от человека.

Геронда всегда говорил об их православном сочетании в образе вертикальной и горизонтальной, крестообразно пересекающихся линий — любви в теле Церкви. Он учил этому не в абстрактных поучений, но совершенно конкретно, на примерах главных событиях личной жизни каждого.

Вне Церкви нет спасения

Церковь безначальна, бесконечна, вечна, — говорил часто Старец, — как Кто? Конечно, как и ее Основатель — Троичный Бог, безначальный, бесконечный и вечный. Церковь нетварна, как нетварен и Бог. Она существовала прежде веков, прежде ангелов, прежде сотворения мира. Прежде создания мира (Еф. 1, 4), — говорит апостол Павел.

Это Божественное установление. В церкви обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9). Это выражение многообразной премудрости Божией. Это таинство таинств. Оно было незримо и стало явлено в последние времена (1 Петр. 1, 20). Церковь пребывает непоколебимой, потому что укоренена в любви и премудром промысле Божием.

Вечную Церковь составляют три Лица Святой Троицы. В мысли и любви Триипостасного Бога изначально были и ангелы, и люди. Мы, люди, родились не сейчас. Во всеведении Божием мы существовали прежде веков.

Любовь Божия сотворила нас по Своему образу и подобию. Она включила нас в Церковь, хотя знала о нашем отступлении. Она дала нам все, чтобы и нас соделать богами по благодати и дару. Несмотря на это, мы, употребляя свою свободу во зло, потеряли первоначальную красоту, первоначальную праведность и отсекли себя от Церкви.

Вне Церкви, вдали от Святой Троицы мы потеряли рай, потеряли все. Но вне Церкви нет спасения, нет жизни. Поэтому милостивое сердце Бога Отца нашего не оставило нас вне Своей любви. Бог снова открыл нам врата рая и в последние времена явился во плоти.

Благодаря Божественному воплощению Единородного Сына Божия людям вновь был явлен предвечный замысел Божий о спасении человека. Апостол Павел говорит Тимофею: И беспрекословно — великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе (1 Тим. 3, 16). Слова апостола Павла преисполнены смысла, это Божественные, небесные слова!

Бог в Своей безграничной любви соединил нас вновь со Своей Церковью в Лице Христа. Входя в нетварную Церковь, мы приходим ко Христу, входим в нетварное. То есть мы, верующие, призываемся стать нетварными по благодати, стать причастниками Божественных действий Бога, войти в тайну Божества, преодолеть свое мирское мудрование, умереть по ветхому человеку (Кол. 3, 9; Рим. 6, 6; Еф. 4, 22) и стать богоугодными. Живя в Церкви, мы живем во Христе. Это очень тонкая тема, которую мы не можем понять. Этому может научить нас лишь Святой Дух.

Глава Церкви — Христос, а тело — мы

Глава Церкви — Христос, а тело — мы, — начал поучение Старец, — люди, христиане. Апостол Павел говорит: Он есть глава тег ла Церкви (Кол, 1,18). Церковь и Христос — это одно целое. Тело не может существовать без своей головы. Тело Церкви питается, освящается и живет Христом. Он — Господь, всесильный, всеведущий, везде присутствующий и все исполняющий, наше утверждение, наш Друг, наш Брат.

Столп и утверждение Церкви. Он — Альфа и Омега, начало и конец, основа, все. Без Христа не существует Церкви. Жених — Христос, невеста — каждая душа.

Христос соединил тело Церкви с небом и землей, с ангелами, с людьми и со всем творением, со всей тварью Божией, с животными и птицами, с каждым, даже самым маленьким, полевым цветком, с каждым насекомым. Церковь, таким образом, стала полнотой Наполняющего все во всём (Еф. 1, 23), то есть Христа.

Все во Христе и со Христом, внутри Него и с Ним. Это — таинство Церкви.

Христос является в единстве между нами, в Своей любви, в Церкви. Церковь — это не один я, мое эго, а все мы вместе. Церковь — это все мы. В тело Церкви включаются все. Все мы едины, а Христос — глава. Едино тело, тело Христово: И вы — тело Христово, а порознь — члены (1 Кор. 12, 27).

Мы все едины, потому что Бог — наш Отец и Он — везде. Когда мы живем этим, мы — внутри Церкви. В этом и заключается пожелание Господне о всех членах Церкви в Его первосвященнической молитве: Да будут едино (Ин. 17, 11, 22).

Это можно понять только посредством благодати. Мы переживаем радость единства, любви и становимся едино со всеми. Нет ничего прекраснее этого!

В Церкви мы едины даже с теми людьми, которые, по нашему мнению, далеки от Нее

Важно войти в Экклесию. Как это? — спросил Старец. — Нужно соединиться со своими ближними: с радостями и печалями всех людей. Будем воспринимать их как своих родных, молиться о всех, болеть о спасении их и забывать самих себя. Сделаем для них все, как и Христос для нас. В Церкви мы становимся едино с каждым несчастным, страдающим и грешным. Вед мы едины даже с теми людьми, которые далеки от Церкви!

Никто не должен желать спасения лишь себе, без спасения других людей; Это ошибка — молиться о себе, чтобы спастись самому. Мы должны любить других и молиться, чтобы не погиб никто, чтобы все вошли в Экклесию. Вот что достойно христианина и благородно. И с этим желанием должно уходить от мира, чтобы уйти в монастырь или в пустыню.

Когда мы сами отделяем себя, мы — не христиане. А что нас отделяет? — спросил нас Старец. — Деньги… Мы тогда истинные христиане, когда имеем глубокое чувство того, что мы — члены таинственного тела Христова, Церкви, все связанные любовью…

(Здесь аллюзия, Старец приводит выдержку из посланий ап. Павла)

Тонкость таинства Христианства (липтотыта ту мистыриу)

Когда мы живем соединенные со Христом, то есть когда живем в единстве друг с другом внутри Его Церкви с чувством единого. Поэтому Христос молится Своему Отцу, говоря: Да будут едино. Он говорит это и повторяет, и апостолы везде подчеркивают это. Это — величайшая глубина, величайший смысл, который существует в Церкви. Вот в чем таинство: чтобы все как один человек соединились в Боге. Другой такой религии нет!

Ни одна религия не говорит ничего подобного! Потому что это Таинство, тайна, которая открывается Богом. О чем — то хорошем все говорят, но не об этом таинстве. Никому не открывается о возможности такой чуткости к Богу и тонкости таинства (липтотыта ту мистыриу). А ведь это как раз то, чего ищет Христос и говорит нам, что мы должны стать именно такими — чуткими, потому что Он хочет, что мы были Его…

Я вам скажу больше, мы едины даже с теми людьми, которые далеки от Церкви! Они далеки по неведению. Будем молиться, чтобы Бог просветил их, чтобы они изменились и пришли ко Христу.

Ведь мы смотрим на это искаженным взглядом, по — человечески (антропина). Но на самом деле мы в это время движимы противным Христу духом (ме алло тропо), в то время как думаем, что любим Христа.

(Сравним в русском переводе: Мы смотрим на это по — человечески, обращаемся с ними иначе, и думаем, что любим Христа. — остается только надеяться, что переводчик не специально изменял текст и не руководствовался своими стереотипами и неприязнью к людям, которые «которые далеки от Церкви» — исихазм. ру)

Но Христос, Который посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45), говорит нам: Любите врагов ваших (Мф. 5, 44). Будем желать быть всем вместе, всем вместе с Богом. Если мы будем переживать это на собственном опыте, то у нас будут и соответствующие результаты, мы все будем любить друг друга, будем едины.

Для людей Божиих расстояния не существует

Для людей Божиих расстояния не существует, пускай это будет даже за тысячи километров. Где бы мы ни находились, мы все вместе. Как бы далеко ни находились наши ближние, мы должны поддерживать их.

Мне звонят одни наши товарищи из государства, которое находится на берегу Индийского океана. Называется оно Дербан, если я правильно произношу, это в Южной Африке, два часа от Йоханнесбурга. На днях они приехали сюда, сопровождая одного больного в Англию, и зашли; чтобы я прочитал над ними молитву. Я пришел в большое умиление.

Когда нас соединяет Христос, расстояний не существует. Когда я уйду из этой, жизни, это будет лучше. Я буду ближе к вам…

Любовь требует жертв

Любовь Старца не имела границ, она была безгранична. Она распространялась на всех детей Божиих, на всех людей, на друзей и врагов. Он говорил мне: «В венце нашей любви к друзьям есть разные примеси (расчет, взаимность, тщеславие, слабость, пристрастная симпатия), тогда как венец нашей любви к врагам — чист». Еще он говорил: «Наша любовь во Христе должна достигать всюду, проникать даже к хиппи в Маталу.

Я очень хотел туда сходить, не для того чтобы им сказать проповедь, или чтобы их упрекать в чем — то, но чтобы пожить вместе с ними «без грехов» и дать возможность любви Христовой, которая преображает, поговорить самой. Я встречал хиппи, и очень их жалел. Они были как «овцы не имеющие пастыря» (Мф. 10, 36)».

Относительно моих связей в обществе он говорил: «Не надо осуществлять свой христианский подвиг путем проповедей и споров, но путем настоящей, сокровенной любви. Когда мы вступаем в спор, люди начинают противостоять. Когда же мы их любим, это их трогает, и они становятся на нашу сторону.

Когда мы любим, то нам кажется, что мы что — то преподносим другим, тогда как на самом деле, мы предлагаем это нечто в первую очередь самим себе. Любовь требует жертв. Смиренно будем жертвовать чем — то своим, что на самом деле вовсе не наше, но Божие».

Конечно, Старец глубоко переживал, то есть «проживал», свое общение с Богом в лице Иисуса Христа. Поэтому то он и был исключительно церковным человеком.

«Христос это Церковь, и Церковь это Христос, который воспринял всех нас в Себе Самом. Когда ты любишь Христа, тогда ты вместе с этим любишь и людей, не спрашивая, достойны ли они любви, и даже не задаваясь вопросом примут они ее или же отвергнут. Если ты желаешь встретить Христа, то ты найдешь Его в Церкви, потому что здесь все человечество соединено с Богом в Лице Христа. Невозможно иметь общение со Христом находясь в плохих отношениях с людьми.»

Это и многое другое обычно говорил нам Геронда очень просто, но благодатно, радостно и приятно, как только он один мог говорить. Своим примером он учил нас, что наша любовь ко Христу проходит через людей. Он говорил: «Наше спасение, Царство Божие, рай — это Сам Христос, то есть — Церковь».

Когда я стал монахом, я поверил, что смерти нет

Церковь — это новая жизнь во Христе. — Так всегда учил Старец. — В Церкви нет смерти, нет ада. Евангелист Иоанн говорит: Кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек (Ин. 8, 51). Христос упраздняет смерть. Кто входит в Экклесию, тот спасается, становится вечным. Жизнь одна, бесконечное продолжение, не имеющее конца, не имеющее смерти.

Тот, кто по истине следует заповедям Христовым, не умирает никогда. Он умирает по плоти, умирает для страстей и сподобляется еще в этой жизни жить в раю, в нашей Церкви, а потом — в вечности. Благодаря Христу смерть становится мостом, который мы перейдем однажды, чтобы продолжать жить в невечернем свете.

И я, с тех пор как стал монахом, поверил, что смерти нет. Это я ощущал и ощущаю всегда, что я — вечный, бессмертный. Как это здорово!

В Церкви, которая обладает спасительными таинствами, нет места отчаянию. Мы можем быть великими грешниками. Но мы исповедуемся, священник читает над нами молитву, мы получаем прощение и приближаемся к бессмертию, совершенно без всякого стресса, без какого — либо страха.

Полюбив Христа, мы должны войти в Новую Жизнь

Полюбив Христа, мы должны научиться жизнью Христовой. Если мы по благодати Божией достигнем этого, то окажемся в другом состоянии, будем находиться в завидном состоянии. Для нас не существует какого — либо страха: ни смерть, ни диавол, ни ад. Все это существует для тех людей, которые вдали от Христа, для нехристиан. Для нас, христиан, творящих волю Его, этих вещей не существует.

То есть они, конечно, есть, но тогда, когда человек приобретает ветхого человека со страстями и похотями (Тал. 5, 24). Христианин не придает никого значения ни диаволу, ни злу. Это его не волнует.

Единственное, что его волнует, — это любовь, служение Христу и своему ближнему. Если мы достигнем той степени, чтобы почувствовать радость, любовь, служение Богу без всякого страха, то будем в состоянии сказать: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

И никто не может нам помешать войти в это таинство! — убеждал Старец

Божественное соитие

Служа Богу, человек оказывается в раю! — Так учил Старец. — Если познаешь и возлюбишь Христа, будешь жить в раю. Христос — это рай. Рай начинается уже отсюда. Церковь — это земной рай, подобный тому, что на небе. Рай, который на небе, такой же, как и тот, что на земле. Там все души едины, как Святая Троица: три Лица, но едины и составляют одно.

Главная наша забота — посвятить себя Христу, соединиться с Экклесиею. Если войдем в любовь Божию, войдем в Церковь. Если не войдем в Церковь, не станем едино со здешней, земной Экклесиею, то существует опасность, что потеряем и небесную.

И когда говорим небесное, не будем думать, что там найдем иную жизнь с цветами и садами, горами, водой и птицами. Там нет земных красот. Там нечто иное, гораздо более высокое. Но чтобы приблизиться к чему — то иному, нужно пройти через эти земные образы и красоты.

Кто живет во Христе, тот становится с Ним едино, с Его Церковью. С земной точки зрения, он переживает Божественное безумие (трела)! Жизнь эта совсем иная, чем у других людей. Это радость, это свет, это веселие, это взлет. Вот в чем заключается жизнь Церкви, жизнь по Евангелию, Царство Божие.

Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Христос входит в нас, и мы — в Нем. Это бывает так же, как кусок железа, который помещают в огонь. В огне он и сам становится огнем и светом. А вне огня — снова темное железо, тьма.

В Церкви происходит Божественное соитие (и фиа синусия), мы становимся обоженными… Когда мы со Христом, как бы входим в свет — мы во свете. А когда мы пребываем во свете, то там нет тьмы.

Но свет светит не всегда. Это зависит от нас. Так бывает и с железом, которое вне огня становится темным. Тьма и свет не сочетаются. Никогда мы не можем иметь и свет и тьму одновременно. Или свет, или тьма. Когда зажигаешь свет, тьма исчезает… — Часто повторял Старец.

Древняя сказка о ветре и солнце

Один мой друг, как он сам мне по секрету рассказал, пережил очень жесткое к себе отношение со стороны людей придерживающихся строгих установок, в результате чего он был крайне унижен и обижен, в его характере произошел как — бы надлом.

Геронда его успокоил, расставил все по своим местам, применив свой, всегда успешный, «душевный рентген». Он сказал ему: «Ты хороший человек, очень чувствительный, спокойный, ты — овца Божья. Но когда к тебе начинают относиться грубо, ты замыкаешься и внутренне противодействуешь этому, тогда на тебя начинают сильно обижаться, тебя перестают понимать.

Но когда к тебе относятся с добром, тогда ты проявляешь такие таланты, которые до этого были в тебе сокрыты, что все поражаются.

Люди, которые тебя обидели и нанесли тебе рану не знакомы даже с той древней сказкой о ветре и солнце, в которой они поспорили, кто из них сильнее, и заключили договор: кто снимет тулуп с пастуха, который в тот момент забирался на гору, тот и сильнее.

Ветер начал дуть, сильнее и сильнее, но пастух лишь замерз, и еще плотнее запахнул свой тулуп. Тогда из — за облаков вышло солнце, расточая вокруг приятное тепло и благорастворение воздухов, пастух согрелся и снял свой тулуп. Тогда солнце сказало ветру: «Видел, кто из нас двоих сильнее?»

ИСтарецПорфирий закончил:

«Грубостью не приобретешь человека, но только добротой».

«Есть, — говорил Старец, — монахи, которые просят прощенья, исповедуются, но у них внутри остается страсть памятозлобия.

В таком случае благодать Божья не приходит.

Рассказ автора о себе:

У меня здесь выполнял различные работы, и получал зарплату один мастер, сосед. Я не знаю, с чего это началось, но он стал ругать меня при всех и здесь, за стенами монастыря. Тогда я задумался: что делать? Как ему помочь?

Однажды я зашел к нему в гости. Увидев меня он пришел растерянность, как — то весь съежился, покраснел. Он подумал, что я пришел? чтобы отругать его. Я завел разговор об его саде, хвалить богатый урожай. Беседовали мы еще о гостеприимстве… Вот так и сидели. Его сердце согрелось. С тех пор он уже не отходит от монастыря, с охотой выполняя здесь все работы.

В таких ситуациях надо найти правильный подход!

На Святой Горе я научился православному духу, глубокому святому, молчаливому, без раздоров, ссор и осуждения

Чтобы сохранить свое единство, мы должны слушаться Церкви, ее епископов. Слушаясь Церкви, мы слушаемся Самого Христа. Христос хочет, чтобы мы стали одним стадом с одним пастырем (см. Ин. 10, 16).

Будем переживать за Экклесию, будем сильно любить ее. Не будем терпеть того, чтобы осуждали Ее представителей. Каков православный дух? На Святой Горе я научился православному духу, глубокому святому, молчаливому, без раздоров, ссор и осуждения.

Не будем верить тем, кто осуждает клириков! — Такой всегда была позиция Старца. — Даже если своими глазами увидим, что какой — нибудь клирик делает что — либо предосудительное, не будем этому верить, не будем об этом думать и разносить повсюду. То же и в отношении к мирским членам Церкви, к каждому человеку. Все мы — Церковь.

Когда Церковь осуждают за ошибки Ее представителей с той целью, чтобы якобы помочь исправлению, то совершают огромную ошибку. Такие люди не любят Церковь. Не любят, конечно, и Христа. Мы тогда любим Церковь, когда своей молитвой объемлем каждый из Ее членов, и делаем то, что делает Христос: жертвуем собою, бодрствуем, делаем все, как и Он, Который, будучи злословим, не злословил взаимно; страдая, не угрожал (1 Петр. 2, 23).

В чем наше Православие?

Будем также обращать внимание и на устав, жить таинствами, особенно таинством Божественного Причащения. — Так проповедовал Старец. — В этом — Православие. Христос приносит Себя Церкви в таинствах, особенно же в таинстве Божественного Причащения. Я расскажу вам об одном посещении Божием меня, смиренного, чтобы вы увидели благодать таинств.

Когда — то давно я сковырнул на спине у себя прыщик, который у меня сильно болел. Он был очень маленьким, как шляпка у гвоздя. Боль распространилась на большую площадь по левой стороне спины и была несносной. У меня в келий в Милеси мы совершили елеосвящение.

У меня болела спина, мне крестообразно помазали освященным маслом прыщик, и боль тут же утихла. И этим посещением Божиим я так был доволен, что, кто бы ко мне ни приходил, я говорил:

— Возьми этого масла. Что бы у тебя ни болело, мажь им.

Прошу прощения, что рассказываю это, но делаю это во славу Божию…

Надейся на Бога, детка, — вот где ключ

Можно было что — то сказать по телефону, но там время было ограничено и было очень сложно попасть так, чтобы линия была свободна. Если мне удавалось дозвониться до Старца днем, то у него всегда было много людей, и он не мог разговаривать по телефону. Поэтому он сказал мне чтобы я звонила ему в два часа ночи, или же в пять часов утра.

Но когда я стала звонить в два часа, телефон снова был занят, и дозвониться было невозможно. В это время, как Геронда мне говорил, ему звонили из Америки и других стран, где в результате разницы времени было утро.

Когда я стала звонить в пять, то столкнулась с теми же самыми трудностями, потому что в это время Старцу звонили со Святой земли, с Афона. В это время ему звонили многие монахи и священники.

Все эти тщетные попытки вызывали у меня возмущение и раздражали. Но Геронда все это видел по благодати данной ему от Бога. Поэтому когда в конце концов мне удалось с ним поговорить, он сделал мне замечание и посоветовал находиться в спокойном, мирном устроении. В ответ на это я стала сетовать, что теперь, когда он вступил в контакт с архиереями, я осталась в стороне.

Мы начали спорить, Геронда старался показать мне что в наших отношениях ничего не изменилось, но его возраст, переутомления и болезни вынуждают его изменить свое поведение в целом по отношению ко всем, чтобы еще немного пожить здесь к нашей обоюдной пользе.

— Что мне делать? Ведь я так сильно болею. И я всем нужен. Но я уже не справляюсь, и на меня обижаются. И даже ты на меня обижаешься. И по своему ты права. Ты вспоминаешь, как хорошо было раньше, и что стало сейчас. Может ты думаешь что я тебя чуждаюсь? Но если я не могу, что мне делать? Ответь мне. Хочешь чтобы я умер?

— Нет, Геронда, нет. Подальше от меня такие мысли. Просто я так настойчиво прошу вас помочь мне разрешить мои трудности. Потому что, как вы знаете они принимают затяжной характер. И чем дальше, тем они становятся все более острыми и нестерпимыми.

— Я молюсь!

— Молитесь, Геронда, но никаких результатов не видно.

— Надейся на Бога, детка, — вот где ключ…

Пятидесятница

В Пятидесятницу благодать Божий излилась не только на апостолов, но и на весь мир вокруг них, что повлияло и на верующих, и на неверующих, — рассказывал Старец. — Вот как говорят о том Деяния апостолов: При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились.

И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать… собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием (Деян. 2,1–4, 6).

Когда апостол Петр говорил на своем языке, в тот же час его язык преобразовывался в уме слушателей. Таинственным образом Дух Святой дал им понять Его слова на их собственном языке, таинственно, неявно. Такие чудеса бывают по действию Духа Святого.

Это был вид прозрения: все слышали свой собственный язык. Звук доходил до внутреннего слуха, но внутри, благодаря просвещению Божию, слова слышались на их собственном языке. Отцы Церкви толкуют Пятидесятницу, лишь немного приоткрывая завесу, потому что боятся перетолкований и недопониманий. То же происходит с Откровением Иоанна Богослова. Непосвященные не могут постигнуть смысл таинства Божия.

Церковь — это не организация, а Таинство любви

Ниже говорится: Был же страх на всякой душе… (Деян. 2, 43), — то есть страх охватывал каждую душу. Этот страх вовсе не был страхом! — пояснял Старец. — Это было нечто иное, нечто незнакомое, непостижимое, нечто, что мы не можем выразить. Это был благоговейный трепет, полнота, благодать. Это было преисполнение Божественной благодатью.

Во время Пятидесятницы люди внезапно оказались в таком состоянии обожения, что растерялись. Таким образом, Божественная благодать, осенив их, всех свела с ума, в хорошем смысле этого слова, воодушевила их. Это произвело на меня огромное впечатление. Это было, как я называю иногда, состояние. Это было воодушевление, состояние духовного сумасшествия.

Преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 46–47).

Преломление хлеба — это было Божественное Причащение. И спасаемые все время умножались, потому что видели всех христиан в веселии и простоте сердца хвалящих Бога. В веселии и простоте сердца — это то же самое, что был страх на всякой душе.

Это и есть воодушевление и то же самое безумие!

И я, когда живу этим, я это чувствую и плачу. Приближаюсь к этому событию, живу им, ощущаю его, воодушевляюсь и плачу. Это — Божественная благодать. Это и есть любовь ко Христу.

То, чем жили апостолы, чувствуя всю эту радость, потом перешло ко всем, кто был в горнице. То есть они стали любить друг друга, радоваться друг другу, находиться в единении. Этот внутренний духовный опыт источает яркий свет, и этим живут и другие.

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян. 4, 32). Деяния говорят об общежительной жизни. Здесь — таинство Христово. Это Церковь. Лучших слов о первой Церкви не существует.

Переживание может быть, но отчаяние — никогда!

Образ старца Порфирия, который, спустя вот уже около двадцати лет, возникает передо мной полон умиротворения и всегда желанен. Я не помню чтобы Геронда когда — либо был жестким, или ругал тебя.

— Он был Старцем любви.

— Когда он хотел что — либо сказать, то говорил это без какой — либо строгости. Его голос… «будь благословен…» — он очень часто произносил эти слова. Ко всем он обращался так: «Какой ты хороший…; какая ты хорошая…». Он создавал атмосферу умиротворения — покоя…

— Да, как много раз он говорил: «Христос — ваш друг, Он любит вас, Он не пугает вас вечными адскими муками».

В своих беседах Старец особое внимание уделял таинству исповеди. Он говорил:

«Когда ты находишься в Церкви, тогда нет места отчаянию, что бы ты не совершил, что бы с тобой ни случилось.

Отчаянию нет места. Переживание может быть, но отчаяние — никогда!

Бог в таинстве исповеди помогает тебе преодолеть все то, что может довести тебя до крайних пределов отчаяния. Геронда всегда говорил о значимости священника, о деснице иерея… как будто из нее исходит божественная благодать.»

Очень часто отец Порфирий всю ночь принимал тех, кто находился уже на грани самоубийства, или же приближался к пограничным стадиям близким к помрачению рассудка и духовному повреждению. Вместе с ними он просиживал до рассвета и благодаря его любви, исходящей от него благодати и его молитвам, все беды исчезали как сон.

«Если ты не можешь продвигаться вперед, то хотя бы не отступай назад», — сказал мне однажды отец Порфирий, когда я упрямо стала говорить, что снова повторю этот грех.

«В любом деле, которое ты предпринимаешь, знай, что тебя ждет множество препятствий, и ты будешь скорбеть. Однако не отступай, но молись, и Бог устранит все преграды и скорби, и ты достигнешь успеха».

«Жив Бог. Когда ты теряешь всякую надежду, Он посылает тебе нечто такое, что ты никак не ждешь… надо только верить в Него и любить Его. Как и Он нас любит и заботится о нас — как каждый отец о своих детях. Мы все являемся чадами Божьими. И все то доброе, что у нас есть, мы имеем от Бога. Это Его дар. Не слышал ли ты в Церкви: «всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть».

Наша религия — это любовь

Наша религия — это религия религий, религия откровения, подлинная, — пояснял Старец. — Это истинная религия. Другие религии — человеческие, пустые. Они не ведают величия Триипостасного Бога. Они не знают, что наша цель, наше предназначение — стать богами по благодати, уподобиться Триипостасному Богу, стать едиными с Ним и между собой.

Этого не знают другие религии. Конечная цель нашей религии — да будут едино. В этом заключается исполнение дела Христова. Наша религия — это любовь, это Божественная ревность, воодушевление, это жажда Божественного. Все это заложено внутри нас. Достижение этого — естественная потребность нашей души.

Если не понять религию в ее глубине (вафос), если не жить ею, то благочестие (треския) превращается в психическую болезнь, причем в ужасную болезнь

Но для многих религия — это борьба, беспокойство и стресс. Поэтому многих «религиозных» людей считают людьми несчастными, потому что видят, в каком плачевном состоянии они находятся. И это действительно так. Если не понять религию в ее глубине (вафос), если не жить ею, то религия превращается в болезнь, причем в ужасную болезнь…

Настолько страшную болезнь, что человек теряет контроль над своими поступками, становится безвольным и бессильным, испытывает беспокойство и стресс, он руководствуется злым духом. Он кладет поклоны, плачет, взывает, как бы смиряется, но все это смирение — ничто иное, как появление сатанинской энергии…

Я не побоюсь сказать, что для таких людей их внешнее выражение благочестия (триския) поистине становится пыткой — одной из разновидностей адского мучения уже здесь, на земле…

(Сравним последюю фразу Старца в русском переводе: «…Некоторые из таких людей религию воспринимают как один из видов мучений…» — думается, лучше вообще не переводить, чем так искажать мысли Старца — исихазм. ру)

В церкви они кладут поклоны, крестятся, говорят: «Мы грешные, недостойные», — но лишь только выйдут на улицу, начинают говорить хулу, если кто — нибудь пусть даже немного им досадит. Тут и становится очевидно, что в них — демон…

Самым главным условием того, что человек разглядит истину, является смирение

В действительности, христианская религия преображает и исцеляет человека. Но самым главным условием того, что человек воспримет и разглядит истину, является смирение. Эгоизм помрачает ум человека, запутывает его, ведет к прелести и ереси.

Очень важно, чтобы человек постиг истину! — восклицал Старец

В древности люди, находясь в первобытном состоянии, не имели ни домов, ничего. Они входили в пещеры, где не было окон, вход закрывали камнями и ветками, чтобы не задувал ветер. Они не понимали, что снаружи — жизнь, кислород.

В пещере человек портится, заболевает и разрушается, а снаружи оживает. Ты можешь постичь истину? Тогда ты на солнце, в свете, ты видишь все величие. В противном случае ты — в темной пещере. Свет и тьма — только два варианта, третьего не существует.

Что тебе лучше? Быть кротким, смиренным, спокойным, мирным, иметь в себе любовь или быть нервным, унылым и со всеми ссориться, наносить раны другим (дапликтизесе)? Конечно, любовь выше. Наша религия имеет все эти блага и является истиной.

Но многие стремятся к чему — то другому…

Те, кто отрицает эту истину, душевно больные люди. Они как больные дети, у которых не было родителей или родители которых развелись или их ругали. Эти дети становятся неприспособленными, не могут адаптироваться к жизни (апросармоста). И в ереси попадают все запутавшиеся люди. Запутавшиеся дети запутавшихся родителей. Но все эти запутавшиеся и неприспособленные люди имеют силу, настойчивость и достигают многого.

Они подчиняют себе нормальных и спокойных людей, поскольку влияют и на других, подобных себе, берут верх над миром. Потому что их больше и они находят себе последователей. Есть и другие люди, которые в то время, как не отрицают истины, не могут ей следовать, потому что сами — душевно больные и запутавшиеся (бердемени)…

Главное, главнейшее (усиаситкотеро) в христианстве: научиться пройти через внешние формы к сущности (усиа)

Грех совершенно дезориентирует душу человека — пояснял Старец. — И эту путаницу не изгнать ничем… Только свет Христов все проясняет…. Даже наше первое движение — и то делает Христос: Придите ко Мне все труж дающиеся… (Мф. 11, 28). Потом мы, люди, своим благим произволением принимаем этот свет. Наше доброе произволение выражается в нашей любви к Нему, в молитве, в участии в жизни Церкви, в таинствах.

Часто ни труд, ни поклоны, ни крестное знамение не привлекают благодать. В этом заключена одна из глубочайших тайн христианства. Главное, главнейшее (усиаситкотеро) в христианстве: научиться пройти через внешние формы к сущности (усиа). А для этого путь таков: все, что делается, пусть делается по любви…

Есть еще кое — что важное. Любовь все оживляет жертвенностью, все превращает в жертву Богу. Ведь тому, что ты делаешь насильно, противится душа. Любовь привлекает благодать Божию. Когда придет благодать, приходят дары Духа Святого. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). Это то, что должна иметь здоровая душа во Христе.

Человек со Христом становится благодатным, живет, возвышаясь над злом. Зло для него не существует. Существует лишь благо, Бог. Зло не может существовать. То есть поскольку он имеет свет, то не может иметь тьму. И тьма не может окружить его, потому что он имеет свет.

Божественное вожделение (эротас)

Кто любит мало, тот и дает мало, — указывал Старец. — Кто любит больше, дает больше. А кто любит очень сильно, то что может дать равноценного? Он отдает самого себя!

Христос — это радость, это свет истинный, это счастье. Христос — наша надежда. Что такое отношения (и схеси) со Христом? — это любовь, Божественное вожделение, горение (эротас), воодушевление, жажда (лахтара) Божественного. Христос — это все.

Он — наша любовь (агавпи), наше Божественное вожделение(эротас). Вожделение (эротас) Христово — это непрекращающаяся жажда (лахтара), жажда нерасторжимая, источающая радость.

Радость (хара) — это Сам Христос

Радость (хара) — это Сам Христос! — восклицал Старец. — Это такая радость, которая делает тебя другим человеком! Это духовное безумие (трела), но во Христе. Это духовное вино, которое опьяняет, как чистое, неразбавленное вино. Как говорит Давид: Умастил еси елеом главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя яко державна (Пс. 22, 5). Духовное вино чистое, без примесей, очень крепкое, и, когда пьешь его, оно тебя опьяняет. Это Божественное опьянение — дар Божий, который подается чистым сердцем (Мф. 5, 6).

Вы можете поститься столько, сколько сможете; делайте столько поклонов, сколько в ваших силах; бдений совершайте столько, сколько в ваших силах, но надо это делать так, чтобы быть радостными! Имейте радость Христову!

Это та радость, которая простирается на века, которая имеет вечное веселие. Это радость Господня, которая подает надежную тишину, тихую сладость и всесладкое блаженство. Это всем радостям радость, потому что превосходит всякую радость. Христос желает и с радостью расточает эту радость, чтобы верующих обогатить Своей радостью. Я желаю, чтобы радость ваша была совершенна (Ин. 16, 24).

Радость — это наша религия

Радость — это наша религия. К этому мы должны идти. Христос — это рай, чада мои. Что такое рай? — Спрашивал Старец. — Это Христос! Рай начинается отсюда. Это совершенно одно и то же: кто здесь, на земле, живет во Христе, тот живет в раю. Это так, как я вам говорю. Это верно, истинно, поверьте мне!

Наше дело заключается в том, чтобы постараться найти способ войти во свет Христов. Способ этот заключается вовсе не в том, чтобы исполнять все по букве… Напротив, сущность (усия) этого таинства в том, чтобы научиться пребывать со Христом, чтобы душа пробудилась и возлюбила Христа, стала святой и отдалась Божественному вожделению и горению (эротас).

Тогда нас полюбит и Он. Тогда эта радость станет неотъемлемой. Этого и желает больше всего Христос, чтобы наполнить нас радостью, потому что Он есть источник радости.

Тем не менее, эта радость — дар Христов. В этой радости мы познаем Христа. Мы не можем познать Его, если Он первый не познает нас. Как об этом говорит Давид: Аще не Господь созиждет дом. всуе трудишася зиждущий; аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126, 1).

Вот что хочет стяжать наша душа. Если подготовимся соответственным образом, благодать даст нам это. Это нетрудно. Если улучим благодать, то все будет легко, радостно, весь мир станет для нас благословением Божиим.

Божественная благодать непрестанно стучит в дверь нашей души и ждет, когда мы откроем, чтобы прийти к нашему жаждущему сердцу и преисполнить его. Полнота нашего сердца — это Христос, Богородица, Святая Троица.

Какие это чудесные вещи!

Что такое Рай?

Скажи мне, что такое Рай? — Спрашивал Старец. — Это Христос! — говорил отец Порфирий. — Когда ты любишь Христа, тогда не смотря на все ощущение своей греховности и своих немощей, у тебя есть уверенность в том, что ты преодолел смерть, потому что ты находишься в единстве (кинония) любви Христовой. Да сподобит нас Бог видеть Лик Господень и здесь, на земле, и там, куда мы отправимся!

Господь никогда и нигде нас не оставляет. С того момента, как Он пришел на землю и родившись от Пресвятой Девы Богородицы стал Богочеловеком, Он всегда с нами.

Если бы мы увидели, как нас любит Христос, и что Он для нас делает, то помутились бы рассудком от безмерной радости. Мы остались бы в Его отверстых дланях, и нам бы уже ни до чего не было дела.

Если ты влюблен…

Если ты влюблен (агапаис), то можешь жить на центральной площади Афин Омонии и не знать, что находишься на Омонии, не видеть ни машин, и людей, ничего. Ты — в себе со своим любимым. Ты живешь им, наслаждаешься, он тебя вдохновляет. Разве это не так?

Теперь представьте, что тот, кого вы любите, — Христос. Христос в твоем уме, Христос в твоем сердце, Христос во всем твоем существе, Христос повсюду!

Христос — это жизнь, это источник жизни, источник радости, источник истинного света, это все. Кто любит Христа и других людей, тот поистине живет подлинной жизнью (зи ты зои). Жизнь без Христа — это смерть, это мучение, это не жизнь…

Ад — это и есть отсутствие любви (агапи) то есть мучение. Жизнь — это Христос. Любовь — это жизнь Христова. Или ты будешь пребывать в жизни, или в смерти. Третьего не бывает. Выбор зависит от тебя!

— Я всех люблю… поэтому не устаю молиться!

Так я молюсь за всех, и за тех, кто уезжает отсюда так и не увидев меня. Я молюсь за всех вообще, а за некоторых — поименно.

— И вы не устаете? Столько людей… Как вы выдерживаете? — спросили мы Старца.

— Я их люблю… поэтому не устаю молиться. Хочу всем им помочь, но не могу и из — за этого переживаю. Я говорю непрерывно целый день, так что во рту у меня все пересыхает. С 4 или 5 часов утра я начинаю говорить. Вот сегодня в 5 утра мне позвонил игумен одного монастыря на Святой Горе Афон, затем один владыка с Крита.

Позавчера, в полночь мне позвонил один человек с острова в Тихом океане. Понимаешь? В то время, как я нахожусь здесь, духом я был там. Он рассказывал мне о своих дочерях. На счет одной из них я кое — что ему посоветовал… Этот человек весьма обрадовался. Я сказал ему, пусть звонит мне еще.

Когда я утомляюсь, то закрываю лицо и только лишь благословляю приходящих. И народ приходит, ты знаешь, издалека, позавчера были из Александрии, из Киато, со всей Греции, и из — за границы.

У людей — большие проблемы. Что делать… стараюсь. Но не могу все время говорить. Они расстраиваются, уходят, а потом идут слухи…

Игумен монастыря «Параклит» советует мне всех принимать. Хоть немножко поговорить с каждым, или хотя бы только благословить. Ты знаешь, никто не сможет удовлетворить такое количество людей. Таким образом некоторые могут сегодня называть меня святым Старцем, а завтра газетчики могут написать, что народ мною не доволен, и что я прельщаю людей.

Божественная благодать приходит через брата

Пусть у нас будет одна цель — любовь ко Христу, к Церкви и к ближнему. Любовь, служение Богу, жажда (лахтара), единение со Христом и Церковью — это рай уже здесь, на земле.

А что такое Любовь ко Христу? Любовь ко Христу — это и любовь и к ближнему, и ко всем дальним, и даже к врагам! Христианин переживает за всех, хочет, чтобы спаслись все, чтобы все вкусили Царства Божиего.

Христианин болит душой за всех и хочет, чтобы все спаслись и вкусили Царствия Божия. Вот в чем заключается христианство: через любовь к брату достичь любви к Богу.

В то время (эно) когда мы устремляемся к этому, желаем этого и даже, когда уже становимся достойны этого — все еще ничего не происходит. Потому что Божественная благодать приходит через брата.

(В русском переводе: Хотя мы и желаем этого, и хотим, и достойны, но Божественная благодать приходит через брата. — слова понятны, а смысл ускользает — исихазм. ру)

Когда мы любим брата, то любим Церковь, а значит, и Христа. В Церкви состоим и мы. Следовательно, любя Церковь, мы любим и себя самих.

Зависть

Детка, держись подальше от зависти (зило). Она пожирает человека. Одна монахиня позавидовала другой, и ей представилось что та бесчинствует с духовником. И она рассказывала об этом как о факте, действительно имевшем место..

С завистливым человеком случается все что угодно. Я во всем этом сам убедился на чужих примерах…

(Ср. в русском переводе Старца: «я все это сам пережил» — это неверно, Старец далее объясняет, что это было не с ним.)

Люди считают меня хорошим духовником и многие по этой причине приходят ко мне на исповедь. Они рассказывают мне обо всем этом — совершенно искренне.

Подальше от этих женских сетований и слез. Христа, дитя мое, Христа будем любить как можно сильнее, Божественным вожделением (Эрота).

Будем любить Христа забывая себя

Будем любить Христа! — Упрашивал Старец. — Он — единственная наша надежда и забота. Будем любить Христа лишь ради Него Самого, забывая себя. Никогда ради себя! Пусть Он поставит нас туда, куда пожелает. Пусть даст нам то, чего Сам хочет. Не будем любить Его за Его дары.

Это эгоизм говорить: Христос поместит меня в самую прекрасную обитель, которая у Него есть. Христос приготовил ее, об этом говорит Евангелие: В доме Отца Моего обителей много… чтобы и вы были, где Я (Ин. 14, 2,3). Правильно говорить так: «Христе мой, пусть будет так, как пожелает Твоя любовь, лишь бы жить мне в Твоей любви».

Я, окаянный, что могу сказать вам… я весьма немощен. Я не достиг великой любви ко Христу, чтобы томилась по Нему душа моя. Чувствую, что весьма далек от этого. Такое у меня ощущение. Я не достиг того, чего желаю, не имею опыта этой любви.

Но не отчаиваюсь. Вверяю себя любви Божией, говорю Христу: «Я знаю, что недостоин. Пошли меня туда, куда пожелает любовь Твоя. Этого я желаю и хочу. Всю жизнь я служил Тебе».

Я достоин ада. И даже если пошлешь меня в ад, лишь мне быть с Тобой

Когда я был тяжело болен и готов был отойти на небеса, я не хотел думать о своих грехах, — признавался Старец, — а хотел помышлять о любви Господа, Христа моего, о вечной жизни. Я не хотел иметь страх. Я хотел пойти ко Господу и помышлять о Его благости, о Его любви.

И теперь, когда приближается конец моей жизни, у меня нет беспокойства, страха, но я думаю о том, что, когда предстану во Втором Пришествии и Христос мне скажет: «Друг! Как ты вошел сюда не в брачной одежде?» — я преклоню голову и скажу: «Чего только пожелаешь, Господи мой, чего только пожелает любовь Твоя. Я знаю, я недостоин.

Пошли меня туда, куда пожелает любовь Твоя. Я достоин ада. И даже если пошлешь меня в ад, лишь мне быть с Тобой. Одного хочу, одного желаю, одного ищу, Христе мой, — быть с Тобой, где бы и как бы Ты ни пожелал».

Пусть тебя не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам люби!

Ты люби всех! — Советовал Старец. — Но в то же время внимательно внутри себя тайно храни молитву

Счастлив тот монах, который научился всех любить втайне. Он не требует любви от других, его не интересует, любят его, или нет.

Ты же люби всех, и внимательно внутри себя тайно храни молитву (просевху мистика), только непрестанной молитвой ты сможешь удержать эту любовь… Изливай свою любовь на всех. И придет час, когда ты уже не будешь понуждать себя к любви. И ты почувствуешь, что все тебя любят.

В одной мирской песне есть такие слова:

Не ищи моей любви

Любить нельзя заставить!

Ты недра сердца оживи

Любовь там прорастает!

Примени это к духовной жизни и не ошибешься! А как?

Ты должен так молитвой оживить свое сердце, чтобы любовь естественным образом (фисика) изливалась из него.

(Ср. в русском переводе: «Ты источай из своего сердца любовь Христову. Это естественно.»)

Некоторые из монашествующих, особенно монахини говорят:

— Ты любишь меня?

— Почему ты меня не любишь?

Как можно до такого дойти! Как это далеко от любви Христовой! Это нищета, духовная нищета, это значит — человек внутри совершенно пустой…

Пусть тебя никогда не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам будь преисполнен Христовой любовью ко всем. И тогда таинственно происходит перемена, все в целом меняется. Это и есть самая лучшая миссионерская деятельность. Попробуй, а потом позвони и расскажи мне о результатах».

В душе должно быть что — то такое, чтобы Христа привлекло

Отчаявшийся в горести теряет волю и силу!

Нельзя отчаиваться! — Убеждал Старец. — Потому что отчаявшийся в горести теряет волю и силу. В то время как тот, кто надеется, продвигается вперед, потому что ощущает свою нищету и старается обогатиться. Что делает нищий? Если он разумен, то будет искать способ обогатиться.

Несмотря на то что я чувствую себя столь немощным (адинамос), ощущаю, что не достиг горячо желаемого, я все же не отчаиваюсь. Меня утешает то, как я вам сказал, что я не опускаю рук, но прилагаю старания к стараниям. Но я все же не делаю то, чего хочу… Помолитесь обо мне.

Я пытаюсь выразить одну свою очень важную тайну (фема): главная проблема заключается в том, что я не могу совершенно полюбить Христа без Его Благодати. Но Христос не торопится явить мне Свою Любовь, потому что в душе моей нет чего — то такого, чтобы Его привлекло …

(Ср. русский перевод Старца: «Суть, чтобы полюбить в совершенстве Христа без Его благодати невозможно. Христос не обнаруживает своей любви, если душа моя не имеет чего — то такого, что бы Его привлекло.»)

Возможно, этого чего — то мне и недостает, поэтому я прошу Бога и говорю: «Я весьма немощен, Христе мой. Только лишь Ты один сможешь Своей благодатью сподобить меня этого, как апостола Павла, который радовался и хвалился, чтобы и я сказал вместе с ним: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

Я этим занимаюсь постоянно. Я пытаюсь найти способы, чтобы полюбить Христа. Любовь эта ненасытная. Чем больше любишь Христа, тем больше думаешь, что не любишь Его, и тем больше жаждешь Его полюбить. И сам, не замечая этого, восходишь все выше и выше!

В любви исчезает одиночество

Когда найдешь Христа, то тебе будет всего достаточно (арки)! — Убеждал Старец. — Больше ты ничего не хочешь, ты успокаиваешься… Ты становишься другим человеком!

Везде, где есть Христос, там пребываешь и ты! Ты живешь среди звезд, живешь в беспредельном пространстве, бываешь на небе с ангелами, со святыми, и бываешь на земле с людьми, с растениями, с животными — со всем. Ты входишь в это живое единство….

Где есть любовь ко Христу, там исчезает одиночество (монаксья). Тогда человек становится умиротворенным, исполненным радости: ни тоски, ни болезни, ни давления, ни стресса, ни угрюмости, ни мучении.

Христос пребывает во всех твоих мыслях, во всех твоих делах. Тогда у тебя есть благодать, тогда ты можешь все претерпеть ради Христа. Можешь даже пострадать несправедливо, перенести несправедливости ради Христа. Более того (малиста) ты все это делаешь с радостью!

Как страдал Он, так и ты можешь пострадать — несправедливо. Ты избрал Христа, чтобы не страдать? Что говорит апостол Павел? Радуюсь в страданиях моих (Кол. 1, 24). Вот в чем заключается наша религия: чтобы душа наша пробудилась и возлюбила Христа, чтобы стала святой, чтобы предавалась одной лишь Божественной любви. Тогда возлюбит ее и Он…

Это я беспокою тебя своими молитвами

Что касается молитвы старца Порфирия, то многие беседовали, что они чувствовали когда он молился за них, тишину и веселье, упокоение и радость, блаженство и мир. Они ощущали его молитву, как нечто изгоняющее всякую печаль, переживания и создающее чувство защищенности и уверенности, пробуждающее желание молиться и славить Бога.

Так госпожа Х. Х., которая недавно овдовела, рассказывала что в тот вечер, когда она сообщила Старцу о смерти своего мужа, то хотя она и находилась в своем доме, внезапно почувствовала что вся тяжесть с ее души ушла, что она успокаивается и из нее бьет тихая радость, так что она перекрестилась и воскликнула:

— «Боже мой, разве так я должна вести себя?» В последствие она узнала, что именно в тот час когда она успокоилась, за нее молился отец Порфирий.

Другая женщина рассказала одному достойному доверия человеку, который и поведал нам эту историю, что когда она просила Старца помочь ей в решении личной проблемы, он предложил ей совместно молиться ежедневно в 10 вечера. Когда она сказала, что в это время не может, так как занята в семье, то он предложил молиться вместе в 4 часа утра (она у себя дома, а он в монастыре).

На ее возражение, что она сама не сможет проснуться, а будильник ставить неудобно, потому что это доставит беспокойство всей семье, Геронда сказал, что он сам будет приходить и будить ее.

И действительно, как он и сказал, каждое утро в 4 часа она чувствовала легкое прикосновение, толчок в плечо, и понимала, что это ее будит отец Порфирий. Это извещение от Старца приносило радость, оно не вызывало ни страха, ни беспокойства.

В августе мы с одной знакомой семьей решили провести отпуск на курорте в Эдипсосе. Прежде чем отправиться в путь, я поехал за благословением к отцу Порфирию. Между прочим я спросил его, может ли он что — нибудь сказать о том, как я пройдет отпуск.

Он ответил, что отпуск пройдет хорошо, потому что он будет все время молиться за меня. Вечером того же дня мы уже были в Эдипсосе, остановились в одной фешенебельной гостинице, отправились в город и совершенно забыли о молитве и вообще обо всех христианских принципах. Вечером мы поздно легли спать.

Только я уснул, как почувствовал, как моя кровать зашаталась так сильно, что я подумал, что началось землетрясение. В страхе я проснулся и громко закричал:

— «Землетрясение, землетрясение», — а сам продолжал лежать крепко держась за кровать, чтобы не упасть. Тут я заметил, что никто ни в соседних комнатах, ни на соседних этажах не проснулся.

Это меня еще больше встревожило. Несколько часов я провел без сна, а когда снова уснул, то все повторилось сначала, кроме того я почувствовал, что как будто через мое тело прошел электрический ток. И это повторялось неоднократно. Утром я спросил своего друга, который был врачом, и его супругу, почувствовали ли они ночью землетрясение, но они только рассмеялись.

То же самое происходило каждую ночь и мой отпуск превратился в настоящую пытку. Однажды во сне я увидел себя в церкви святителя Николая (наверное в Каллисии), и от иконы святого на меня изливаются миллионы многоцветных снопов божественных лучей невыносимо яркого света, вызывая во мне неописуемое божественное ликование.

После этого сна я уже не мог не позвонить Старцу и все ему рассказал.

— «Не переживай, — ответил он. — Это я беспокою тебя своими молитвами. В котором часу ты увидел во сне святителя Николая?»

Я сказал ему в какое время это было.

— «Ну вот, в это время я как раз молился святому о тебе. Продолжай свой отпуск, но не забывай о молитве».

Тогда я в шутку сказал ему:

— «Геронда, я прошу Вас, если хотите чтобы я продолжал свой отпуск, тогда прекратите за меня молиться. А то мой отпуск превращается в сплошные страдания…»

Геронда лишь усмехнулся… как — то благостно и с большой добротой. Так он хотел направить меня к духовной жизни. Но… где мне было это понять!

Этот случай напомнил мне два последних часа проведенных с отцем Порфирием прежде чем он в последний раз отправился на Святую Гору. Тогда мы оба громко смеялись и были очень довольны. Хорошо бы чтобы и сейчас он молился от туда, где он есть с такой же силой! Я с благодарностью терпел бы такое беспокойство…

Великое лекарство

А теперь я скажу вам нечто сокровенное! — воскликнул Старец.

А теперь я скажу вам нечто сокровенное… Когда Христос входит в сердце, жизнь меняется. Христос — это всё. В ком живет Христос, тот переживает такое, что нельзя выразить: святые и сокровенные вещи. Такой человек переживает великую радость. Поверьте мне! Это правда! Это переживали подвижники на Святой Горе. Они непрестанно с жаждой шепчут молитву: Господи Иисусе Христе…

Когда Христос входит в сердце, страсти исчезают. Тогда ты не можешь ни ругаться, ни ненавидеть, ни мстить, не можешь сделать ни того, ни другого… Откуда взяться ненависти, антипатии, осуждению, эгоизму, унынию и стрессу?

Царствует Христос и жажда невечернего света. Эта жажда рождает в тебе понимание, что смерть — лишь мост, который ты минуешь за одно мгновение (в русском переводе неточно: который ты в какой — то момент перейдешь), чтобы продолжить жизнь со Христом. Ты это чувствуешь! Здесь, на земле, существует одно препятствие, поэтому требуется вера…

Этим препятствием является телесная оболочка (сома — т. е душевно — телесная жизнь), в то время как после телесной смерти вера упраздняется и ты видишь Христа так же, как видишь солнце. В вечности, конечно, эти переживания будут более сильными!

Но когда ты не живешь со Христом, тогда живешь в тоске, в скорби, в стрессе, в душевной тесноте, проводишь не ту жизнь. Тогда появляется много аномалий и в организме, которые влияют на тело, деятельность желез внутренней секреции, печени, желчи, поджелудочной железы, желудка.

Тебе говорят: «Чтобы быть здоровым, пей с утра молоко, съешь яичко, маслица и два — три сухарика». Но если ты живешь правильно, если возлюбил Христа, то и с одним апельсином и одним яблоком ты в полном порядке.

Великое лекарство — предать себя ревностному служению Христу. Все исцеляется, все начинает работать нормально. Любовь Божия все изменяет, все преображает, освящает, исправляет и обновляет (метастихионе)!

Душа наша получит великое утешение, если возжаждет (лахтара) Христа. Тогда мы не будем заниматься ежедневными и низкими вещами, а будем жить вещами духовными и высшими, — будем жить в духовном мире.

Когда живешь в мире духовном, тогда живешь в мире ином, которым наслаждается и которого жаждет (лахтарае) твоя душа. Но ты не равнодушен и к человеку, ты желаешь, чтобы и он обрел спасение, свет и святость, чтобы все вошли в Церковь.

Молитва Иисусова, как ее творить?

Очень часто Старец повторял, что «Бог это все», и говорил что без молитвы к Богу не бывает ничего. «Молитва, — наставлял он, — является матерью всех благ, лишь бы она всегда совершалась со смирением, была совершенно лишена эгоизма и полна любви ко Христу».

Один новоначальный святогорский монах посетил старца Порфирия в Оропосе и в беседе спросил его:

— Геронда, я хотел бы услышать от вас что — нибудь о молитве Иисусовой. Как ее творить? Одни говорят, что надо удерживать дыхание, другие, что надо сидеть на низкой скамеечке, опустив голову на грудь и таким образом удерживать ум от рассеяния и много тому подобного. Итак, я хочу чтобы вы, имея опыт, сказали мне, как творить Иисусову молитву.

— Я, чадо мое, — ответил Геронда, — не знаком с этими вещами. Но я знаю одну историю, из которой ты, когда я тебе ее расскажу, ты сам все поймешь.

Одна молодая девушка была моей духовной дочерью. Она очень меня любила и всегда со мной советовалась и была очень послушна. Она поступила в университет. Однажды они приехала ко мне и говорит:

— Геронда, я вчера была на именинах у своей подруги и там познакомилась с одним парнем. Я так к нему расположилась, так его полюбила, что не могу его забыть и хочу найти его и сказать ему, что хочу чтобы мы создали семью. Поэтому я и пришла к вам, чтобы спросить у вас совета.

— Выслушай меня, детка, — ответил я. — Не впутывайся сейчас в это, иначе вся твоя учеба пойдет кувырком. Потерпи, пока не окончишь университет, а потом у тебя на это будет вся жизнь.

Она послушалась меня и ушла. Через неделю приходит снова и говорит:

— Геронда, вы знаете как крепко я вас люблю. Я стараюсь выбросить этого парня из головы и не могу. Все время думаю о нем…

Я дал ей еще несколько советов и она ушла. Спустя неделю она снова пришла и говорит:

— Геронда, сейчас я пришла уже не для того чтобы посоветоваться с вами. Я пришла просто, чтобы сказать вам, что сегодня поеду к нему, потому что я не могу жить без него. Я его полюбила: сажусь читать — не могу, потому что думаю о нем; иду готовить — снова о нем вспоминаю. И вообще, как я ни старалась, как не боролась, не могла выбросить память о нем из головы…

Видишь, эта девушка лишь один раз увидев юношу, вложила его образ в свой ум, в свое сердце, а затем как ни старалась извлечь его от туда, так и не смогла, все ее старания оказались тщетными.

А мы сейчас стараемся найти способ для того чтобы полюбить Бога, Который оказал нам столько благодеяний! Я не знаю эти методы со скамеечкой, удержанием дыхания и т. д. Мне нравится только один способ, о нем я и сейчас и рассказал тебе…

Христос — это предельное стремление души (эфетон)

Христос — это предельное стремление души (эфетон), крайнее (акрон) желание (эпифимитон), не может быть ничего выше!

(В русском переводе: «Христос — это крайнее желание, выше которого нет ничего.» Переводчик на нашел в словаре слово (эфетон) и вообще решил первую часть (это предельное стремление души (эфетон)) не переводить… Такой подход к тексту вызывает сожаление. Слова (эфетон) в словаре и не должно быть, потому что там есть другое слово — и ефеси. А между тем, здесь интересная игра словами, с постепенным усилением значения, см. далее: Бог — это крайнее (акрон) стремление (эфетон))

Всем чувственным можно пресытиться, но Богом пресытиться нельзя. Он — это все. Бог — это крайнее стремление (эфетон).

Никакая другая радость, никакая другая красота, ничто не может сравниться с Ним. Что может быть выше Высшего?

К Старцу стекались люди не только со всей Греции, но со всего мира, даже из Японии. Они приходили и рассказывали ему о своих проблемах, беспокойствах и т. д. И всем им отец Порфирий помогал своей великой любовью, смирением, кротостью и молитвой. Главным образом, конечно, молитвой.

В одном нашем разговоре, я сподобился неоднократно беседовать со Старцем, он сказал мне: «Есть Старцы, которые когда распрострут свои руки на молитве, могут распростереть молитвенный покров над всей Грецией». Конечно же, он не говорил, имеет ли он в виду самого себя, или кого — либо другого.

Молитва — она была тем, чем отец Порфирий жил божественной любовью, и во Христе человеческой любовью, как живой член тела Христова, Его Церкви. Без принуждения, непрестанная, пламенная, умная молитва Иисусова.

Слова «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» были райским цветом, который расцветал на устах Старца, зимой и летом, ночью и днем. Молитва блы для него тем же что и дыхание, она никогда не прекращалась, и когда он бодрствовал и когда спал, согласно словам пророка: «Я сплю, а сердце мое бдит».

Любовь и пресыщение

Всегда Старец различал мирскую и духовную любовь:

Любовь ко Христу — это нечто отличное от мирской любви… Она не имеет конца, не имеет насыщения. Она дает жизнь, дает силу, дает здоровье, дает, дает, дает… И чем больше дает, тем больше человек хочет любить, в то время как человеческая любовь может растлить человека, помрачить его рассудок.

Когда мы полюбим Христа, всякая иная любовь отступает. Любая другая любовь имеет пресыщение. Любовь же Христова не знает сытости. Плотская любовь имеет пресыщение. После нее может начаться ревность, ссоры, вплоть до убийства. Она может превратиться в ненависть.

Любовь же во Христе не изменяется. Любовь мирская длится недолго и постепенно угасает, в то время как Божественная любовь все время увеличивается и углубляется. Любая другая любовь может довести человека до отчаяния.

Но Божественная любовь возводит нас в сферу Божию, дарует нам покой, радость и полноту. Другие наслаждения утомляют, в то время как этой любовью никогда не насытиться. Это наслаждение ненасытимое, которое никого и никогда не отягощает. Это крайнее благо.

Насыщение в любви ко Христу появляется лишь в одной точке — когда человек соединится со Христом. Он любит, любит, любит, и чем больше любит, тем больше видит, что хочет еще любить. Он видит, что еще не соединился, еще не предался любви Божией. Он непрестанно питает желание, стремление, радость, чтобы достичь крайнего желания — Христа.

Все время постится, все делает поклоны, все молится и, однако, не удовлетворяется. Он не понимает, что уже достиг этой любви. Он не чувствует, что то, к чему он стремится, наполнило его, что он получил это, он не ощущает, что живет этим.

Как молиться о других людях?

Часто паломники просили Старца помолиться за них и за их близких, и он всегда обещал что будет молиться. Я недоумевал: как Геронда может удержать в памяти сотни имен? Однажды, когда мы беседовали с ним о молитве, он неожиданно повернулся ко мне и сказал:

— «Ты наверное хотел меня спросить как мне удается молитве не забывать столько имен? Я человек грешный и слабый, и говорю: Господи, помилуй Георгия, Николая, Марию, Катерину — сколько имен помню — и всех тех, за кого меня просили молиться, а я забыл их имена. И Бог, так как Он не отец Порфирий, чтобы забывать, но помнит все имена, немедленно распростирает Свою милость на всех».

Я удивился его божественному просвещению и спросил:

— «А как Вы, Геронда, молитесь о всех этих людях?»

И Геронда совершенно спокойно ответил:

— «Да, как?! Очень просто (е на)… Просто, я говорю: Господи Иисусе Христе, помилуй мя…».

— «Как это? Говорите, только лишь «помилуй мя»? Но ведь они же просили вас молиться о них, а не о самом себе!» — с недоумением возразил я.

Тогда Старец снова уловил мое непонимание и ответил:

— «Послушай (кала)! Разве ты не знаешь, что если Бог не помилует меня, то Он не помилует даже и тебя? Разве ты не знаешь, что ты и я это одно (имасте ена)?!».

Простые слова, но очень глубокие, более чем глубокие. Такой глубины, что в другой нашей беседе отец Порфирий сказал, что в этом чувстве нашего единства с другим кроется таинство духовной жизни во Христе.

Позднее, читая творения святых отцов, я нашел в них, что самое большое милосердия к другим заключается в нашем личном освящении. Читая житие святого Серафима Саровского, который говорил: «Стяжи в себе мир Божий, и тысячи людей вокруг тебя спасутся», я вспомнил слова отца Порфирия. Разве не так было и с ним?

Эти его удивительные слова «я и ты это одно» верю что имеют силу и мощь и действуют через Старца, который своей жизнью осуществил первосвященническую молитву Господа: «чтобы они были едино». Что же касается меня, то по причине моего нерадения, уповаю лишь на крепость и силу жертвы Христовой и святость Старца.

Опьянение Божественным опьянением (мефи)

Этого Божественного вожделения (эрота), этой Божественной любви (агапи) жаждут и желают все подвижники. Они опьяняются Божественным опьянением (мефи). В этом Божественном опьянении тело может состариться и прейти, но дух обновляется и расцветает.

Песнопения и тропари нашей Церкви исполнены Божественной любви. Послушайте, что говорится в каноне святому апостолу Тимофею:

«Возжелав тепле желаний крайнейшее, и побиваю срастворився, рачением на другую жизнь прешел еси, богоприятне, всегда твоего созирая Рачителя, и Того видения насыщайся…»

Срастворився — означает стать едино, соединиться с возлюбленным. Насыщаяся — от глагола насыщаться, то есть наполняться, насыщаться. О! эвто великие слова!

Собирайте такие слова, которые указывают на Божественную любовь, Божественное безумие. Такими словами насытиться невозможно! Да ведь, Христовой любовью не насытиться!

О Любовь, сожги меня!

Христовой любовью не насытиться! Чем больше Его любишь, тем больше думаешь, что не любишь Его, и еще больше желаешь полюбить Его.

Но одновременно душа твоя преисполняется Его присутствием и неотъемлемой радостью о Господе. Тогда ничего другого ты не желаешь. Нечто подобное пишет святой Исаак Сирин:

Радость, исходящая от Бога, крепче здешней жизни, и кто вкусит ее, тот не только не посмотрит на страдания, но даже не обратит взора на жизнь свою и не предпочтет никаких чувственных этой радости. Любовь сладостнее жизни… сладостнее меда и сота. Для Любви — не печаль принять тяжкую смерть за любящих… сердцу, приемлющему

А у блаженного Августина есть удивительные стихи:

Я люблю Тебя, Господи Боже мой, и желаю

любить тебя всегда и еще сильнее.

Потому что Ты — действительно слаще лучшего меда,

сытнее самого лучшего молока и ярче любого света.

Поэтому Ты для меня и злата, и сребра,

и драгоценных камней предпочтительнее…

О любовь, которая всегда очень горяча и никогда не остывает!

Сожги меня!..

Я возлюблю Тебя, Господи,

потому что Ты возлюбил меня Первый.

И где мне найти слова,

чтобы описать все знамения

Твоей великой любви ко мне?

Ты осиял еще меня светом Лица Твоего,

и сделал им надпись на притолоке моего сердца…

Я приходил к тебе, и оставил за собой дверь открытой!

Было дело, Старец рассказал такой случай:

Детка, у меня был один очень хороший друг, иеромонах. Его благословили отправиться в Америку для того чтобы проповедовать слово Божие. Мы оба тяжело переживали разлуку. Но архиепископия была непреклонна в своем решении. Он должен был ехать немедленно, так и произошло.

В день расставания мы пред Богом дали обещание молиться друг за друга до самой смерти. Уже с первого вечера после наше разлуки я стал молиться за своего друга. И он писал мне что молится за меня.

Но в последущих своих письмах он сообщал о страшных сотрясениях, которые он ощущает во время сна. Казалось, что через все тело, от кончиков пальцев ног до головы, проходит электрический ток высокого напряжения. Это случалось каждую ночь, он стал буквально комком нервов и почи потерял сон.

В начале он думал, что эти сотрясения являются результатом разницы климатических условий межу нашей страной и Америкой. Но когда он увидел что с течением времени эти явления не только не ослабели, но напротив, усилились, то забеспокоился. Он позвонил мне по телефону и спросил что я обо всем этом думаю.

Я его успокоил, сказал что все это пустяки, что просто он забыл о нашем обещании при расставании молиться друг за друга.

— «А в какое время ты испытываешь эти сотрясения?» — спросил я его.

И он ответил:

— «Вечером, когда ложусь спать во столько — то часов».

— «А — вот как. Это как раз то время, когда я, недостойный, молюсь за тебя. Да будет благословенно имя Господне, Который делает так, что моя молитва достигает до тебя в Америке! Ты тоже молись за меня, потому что я грешный человек» — сказал я ему и повесил трубку.

Здесь надо заметить, предупреждая вопросы читателей, которые могут спросить, почему на вышеупомянутого иеромонаха молитва отца Порфирия производила такое действие, что согласно словам самого Старца, эти сотрясения испытываемые священником в Америке явились результатом того, что он забыл о своем обещании молиться в условленный час.

Конечно, если бы он молился в это время вместе со Старцем, то этого бы не происходило. Стоит добавить и еще один удивительный факт, о котором я слышал и узнал что это так и было. Однажды этот иеромонах ночью проснулся от холода и увидел, что дверь в его комнату открыта. Удивившись, поскольку он был уверен, что вечером, как обычно, закрывал ее, он закрыл ее и снова лег спать.

Когда спустя несколько дней он разговаривал по телефону с отцом Порфирием, тот сказал ему:

— Я тебя вижу, а ты вместо того, чтобы молиться — спишь?!

Иеромонах этому не поверил, рассуждая что невозможно, чтобы Старец являлся в Америку чтобы его увидеть, и тогда он услышал:

— Да, как… я приходил к тебе, и оставил за собой дверь открытой!

Иеромонах слышал это как громом поражений. Велик Ты еси, Господи, и дивны дела Твои! Кто мог что — то возразить на слова Старца?

Совместная молитва

Один наш друг рассказывал, что когда вечером отец Порфирий за него молился, к нему оной раз приходил душевный мир, его тело становилось таким легким, что казалось что оно вот — вот поднимется над кроватью.

Бывали конечно и случаи, о которых сам Старец рассказывал одному нашему другу, когда один человек был должен деньги и о котором отец Порфирий, по просьбе давшего взаймы, молился, чтобы Бог вразумил его и он вернул долг. Молитвы Старца вызывали в этом человеке, который, не желал возвращать деньги, постоянное беспокойство, и он попросил отца Порфирий перестать о нем молиться.

Отсюда видно, что иной раз, тот за кого молился Геронда испытывал постоянное беспокойство подобное настойчивому напоминанию. Конечно это случалось только тогда, когда человек не делал того, что он должен был сделать. Но вернемся к нашему повествованию.

Не прошло и трех недель, как вышеупомянутый иеромонах снова позвонил отцу Порфирию и ни много ни мало, как стал горячо просить его чтобы он прекратил за него молиться. Его молитва оставляла его без сна и днем он не мог нормально работать, и окружающие могли подумать, что он лентяй и безответственно относится к своему послушанию.

Геронда обещал выполнить его просьбу, и действительно, он перестал за него молиться, и он, как сам потом сообщил отцу Порфирию с тех пор никогда не испытывал на себе силы его молитвы, сила которой доходила даже до Америки.

Но надо сделать небольшое отступление, чтобы внести ясность в рассматриваемый вопрос, чтобы не возникло никаких превратных толкований.

Здесь скрывается великая тайна, требующая подробных пояснений. Это тайна труда, который приносит отдохновение, и покоя ведущего к погибели. Замечательны слова аввы Пимена из Патерика: «Я иду туда, где есть труд и там нахожу упокоение». И святой Исаак Сирин пишет: «Бог и Его ангелы его в нужде радуются, дьявол же и служители его в отдохновении». И в другом месте: «Никто без труда не взошел на небеса».

Спортсмену, желающему одержать победу в соревновании, нравится труд тренировок, потому что он стремится к награде за победу. Геронда из опыта знал это, и из любви хотел и своего друга, иеромонаха привести к небесному упокоению, путь к которому лежит через эти временные труды. Он настойчиво напоминал ему о времени молитвы, как бы говоря: «Пробудись, несчастный, от сна, и давай, как обещались помолимся вместе, и ты войдешь в таинства Божии и обретешь совсем иное отдохновение».

Конечно же, тот иеромонах, рассуждая по — человечески, посчитал, что чтобы быть в состоянии работать днем, он должен отдыхать ночью. Но секрет отца Порфирия заключался в том, что когда приходит благодать, тогда уже нет усталости. Ведь больший труд предпринятый ради божественной любви, ради любви ко владыке Христу, приносит и большую благодать.

И тогда проведя ночь в молитвенном бдении, на следующий день подвижник может, не смотря на свою телесную усталость, трудиться лучше на пользу своим ближним, всей Церкви. Потому что всем его трудам будет содействовать Божественная Благодать. Тогда как отдохнув и выспавшись, он будет работать один, прикладывая лишь свои слабые человеческие усилия.

Итак, поскольку тот иеромонах «не ухватил» мысль Старца, и избрал, исходя из человеческой логики, другое направление, то он стал похож на спортсмена, который предпочитает сон тренировкам, чтобы якобы прийти на соревнования отдохнувшим. Все понимают что это неразумное решение.

Бог в этом случае никого не принуждает, поэтому отец Порфирий, раз его предложение о совместной молитве было отклонено, и его попросили «не беспокоить», отступил. Таким образом, этот иеромонах остался один и трудился надеясь только на свои человеческие силы. Нам неизвестно что с ним потом стало. Полагаем, что позднее он понял смысл этих ночных напоминаний Старца и получил от этого пользу.

Всю эту историю рассказал мне отец Порфирий тем летом (около 25 лет назад), потому что и я в то время испытывал… точно такое же беспокойство от молитв обо мне моего любимого Старца.

Чтобы жить в раю, нужно сначала умереть

При Божественной любви все становится Христом! — Воскликнул Старец, — все становится добрым — раем!

О Божественной любви прекрасно говорит и канон святому Пахомию, написанный Феофаном:

Безстрастия желанием теплым, отче, одержимь, вещныя увядил еси страстей волны, Пахомие, и достигл еси любовию вперяемь, сего текущего сияния, преблаженне. Божества.

Любовию Божиею, учением беседовал еси Духа: из нихже просвещаемь, добродетели совершение приял еси, от страстей изменив душевное устроение.

Уязвляемь Владычнею любовию, погасил еси плоти пристрастие воздержанием, Пахомие: все житие твое, яко благовонну жертву освятил еси?

Вот где сокровище, вот какие это драгоценности, как точно написал замечательный поэт Феофан!

Добродетелей совершение (совершенство) — это любовь Божия, которая совершенна и абсолютна. Уязвляемы или ранимы (ниттоменос) — означает состояние, когда наша душа уязвляется, когда снедается Божественным желанием, тогда чувствительность плоти увядает. Божественное желание побеждает любое страдание, и таким образом любое страдание преобразуется и становится любовью Христовой.

Возлюбите Христа, и Он возлюбит вас. Все страдания пройдут, будут побеждены и преображены. Тогда все становится Христом, все — раем. Но чтобы жить в раю, нужно умереть, умереть для всего и быть подобно мертвым.

Тогда мы действительно будем жить, жить в раю. Если же мы не умрем по ветхому человеку, то не будет ничего.

Дружба со Христом

Мне очень нравится стихотворение Веритиса, которое называется Дружба с Христом. (И Старец прочитал)

Христом я болен,

Дружбы с Ним Я жажду!

Его горячею любовью приневолен,

И в сердце поражен однажды!

Из тесноты на волю сердце,

Открывшись, вырвалось в волненьи,

Сломав в груди тайную дверцу,

И любит, и не знает насыщения!

И так не насыщаешься! Как это? — Чем больше пьешь вина, тем больше хочешь пить… Чем больше предаешься любви Христовой, тем больше хочешь ей предаться…

Его мы должны полюбить всей своей душой, всем сердцем, всею силою, всей крепостию и всем помышлением. Заключим наше сердце в Его любовь, чтобы соединиться с Ним. Этого просит Господь, но не для Себя, не по эгоизму, а для нас, чтобы даровать нам все, даровать нам радость и счастье.

Поэт сподобился этого. Он возлюбил Христа и был возлюблен Им. Он открыл тайну Божественной любви. Это нетрудно, наоборот, это так легко — ее открыть. Зависит все от образа жизни и готовности. Для этого нужен православный дух.

Ради этой любви, этой Божественной ревности, этого воодушевления ты готов даже на исповедничество, на мученичество. И ты приносишь себя в жертву, не задумываясь и без всякого страха.

Телесный труд — это великий дар Божий

Однажды я пожаловался Старцу, что больше трудиться у меня нет сил. Я сказал:

— Работы этих последних дней буквально нас замучили. У меня нет сил двинуть ни рукой ни ногой. К чему столько работ в монастыре?

Вдруг старец Порфирий стал строгим и прямо ответил:

— Когда мы в поте лица трудимся ради Бога, а затем в этом раскаиваемся и начинаем роптать, то совершаем смертный грех. Хорошо это запомни. Без телесного труда, лежа на кровати не стяжаешь добродетелей!

Телесный труд — это великий Божий дар дарованный для нашего спасения. Для стяжания благодати Божией. Другие с радостью принимают уничижения, труды… а ты мучаешься? Величайший грех потрудившись ради Христа, раскаиваться и страдать из — за этого.

Ты же еще молод, и говоришь, что устаешь? В твоем возрасте я просто летел на послушание, хотел все успеть. Не смотри сейчас на меня, что я уже почти ничего не могу делать. Ты делаешь еще меньше… В тебе прочно обосновался ветхий человек который и сокрушает тебя. Но опомнись! Пой с силой, громко, радостно…

«Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало, и играющее поем Виновного, Единого Благословенного, отцев Бога и Препрославленного»

Тогда же Старец рассказал мне следующее из своей жизни в скиту Кавсокаливия на Святой Горе.

— По благодати Божией, я, когда жил в Кавсокаливии, ни разу не разбил ни одного стакана, ни одной тарелки. А мыть посуду приходилось только щеткой. У нас же не было жидкого мыла!

Я мыл быстро и хорошо… Я был собранным, расторопным, ревностным, точным и послушным. И сейчас я говорю это не из эгоизма, но во славу Божию, для тебя. Мне приходилось быть таким внимательным! Ведь у меня были святые Старцы!

Рай — это вечное зрение Лика Божия

Божественная любовь приводит тебя к тому, что ты убегаешь далеко — далеко, в пещеры и ущелья! — Признался Старец. — Такое Божественное помешательство (трела) было и у святого Иоанна Каливита. Это тот святой, который вдохновил меня.

Начиная свой путь с этого безумия, святые и мученики не останавливались ни перед чем, на мученичество спешили с радостью и воодушевлением. Кто любит (агапаи) мало, тот и дает мало. Кто любит больше, дает больше. А кто любит очень сильно, то что может дать равноценного? Он отдает самого себя!

По причине этой любви ко Христу святые не чувствовали боли мучений, какими бы жестокими они ни были. Вспомните трех отроков в печи, воспевающих и славословящих. Они орошались росой в огне печи. Вспомните святого Димитрия, святого Георгия, святую Екатерину, святую Варвару, святую Параскеву, сорок мучеников в ледяном озере. Целый сонм свидетелей (Евр. 12, 1), как говорит апостол Павел.

Все эти святые и мученики, как здесь, на земле, так и даже более теперь на небе воспевают и славят Господа. Они в раю и видят Лицо Божие лицем к лицу (1 Кор. 13, 12). Это — всё. Как говорится в первой благодарственной молитве после Божественного Причащения?

Разве она не говорит в одном месте: Зрящих Твоего лица доброту неизреченную? Вот он, рай! Рай — это вечное зрение Лица Божия. Это выше цветов, экзотических птиц, журчащих вод, роз и всей той красоты, которая есть на земле, выше всей этой маленькой любви.

Когда любишь Христа, то, несмотря на все свои немощи и ощущение их, у тебя есть уверенность, что ты преодолел смерть, потому что находишься в общении любви Христовой. В этом подвизаюсь и я, да помилует меня Бог! Над этим я действительно тружусь день и ночь. Это так и есть: когда полюбишь Христа, тогда хочешь страдать за Него.

Будем молиться, чтобы Бог сподобил нас узреть Лицо Господне еще здесь, на земле! — Воскликнул Старец.

Ленивый никогда не станет христианином

Геронда всегда говорил не о каком — то единичном нашем добром намерении, но о решительном, раз и на всегда переходе от старой жизни во грехе к новой жизни в святости, когда уже мы живем во Христе и Христос в нас. И в этот переход мы должны вложить все свои силы.

Однажды старец Порфирий меня спросил:

— «Скажи мне, сколько нужно лет, чтобы выучиться на юриста?»

Я ему ответил. Он меня опять спросил:

— «А сколько лет нужно, чтобы выучиться на механика, химика, врача?»

Я ответил соответственно каждой из перечисленных им профессий, недоумевая зачем он об этом спрашивает.

Но Старец вновь спросил:

— «А сколько времени нужно нам, чтобы научиться познавать волю Божию и исполнять ее?»

Я понял, к чему были эти вопросы и устыдился отвечать. Что я мог сказать? Что в своем большинстве мы, верующие, ленивы и теплохладны, что мы «христиане — любители»?

Он и так это знал, и сказал мне:

— «Ленивый никогда не станет христианином. Для этого надо работать, много работать».

И в этом отношении Геронда, не ставя себя в пример, действительно являлся примером. Он ревностно посвятил все годы своей долгой жизни тому, чтобы учиться и жить Христом. Он любил труд, и телесный и духовный, и хотел передать эту любовь другим.

Отец Порфирий был уверен в том, что праздность ведет к унынию, которое несет с собой множество болезней, как душевных так и телесных. Он всем предписывал трудотерапию, но особенно тем, кто не мог найти себя и впадал в отчаяние.

Для Старца никогда было не поздно начать все сначала. Он считал крушение мирские надежды и истребление эгоизма лучшими предпосылками для этого начинания.

Друг — это тот, кого ты уважаешь

Давайте почувствуем Христа своим Другом! — Предложил старец. — Ведь поистине Он — наш Друг. Это Он Сам подтверждает, когда говорит: Вы — друзья Мои (Ин. 15, 14). Давайте взирать на Него и приближаться к Нему как к Другу.

Мы падаем? Согрешаем? Будем прибегать к Нему с любовью и доверием. Не со страхом, что Он покарает нас, но с тем дерзновением, которое дает нам ощущение в Нем друга. Скажем Ему: «Господи, я сделал это, пал, прости меня».

Но одновременно будем чувствовать, что Он нас любит, что принимает нас нежно, с любовью и прощает нас. Пусть грех не отлучает нас от Христа. Когда мы верим в то, что Он нас любит, а мы любим Его, то не чувствуем себя чужими и отделенными от Него, даже когда согрешаем. Мы убеждены в Его любви, и, как бы ни вели себя, мы знаем, что Он любит нас.

Друг — это тот, кого ты уважаешь (севасмо)… Если мы по — настоящему любим Христа, у нас нет страха потерять уважение (севасмо) к Нему. Здесь имеют силу следующие слова апостола Павла:

Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота… я уверен, что ни смерть, ни жизнь… ни высота, ни глубина… не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 35, 38–39).

Это высшая, единственная связь души с Богом, которую ничто не разрывает, ничто не устрашает, ничто не колеблет.

Разве это не правда? Ведь это несправедливо!

Евангелие говорит, образно, конечно, о том неправедном человеке, который окажется там, где плач и скрежет зубов (Мф. 8,12; 13, 42) — Напомнил старец. — Это прадва, потому что вдали от Бога — все так и есть. И из святых отцов Церкви, писавших о трезвении, многие говорят о страхе смерти и ада.

Они говорят: «Имей непрестанную память о смерти». Если над этими словами глубоко задуматься, то они произведут страх ада. Человек, стараясь избежать греха, размышляет над этим, чтобы душа возобладала над грехом из — за страха смерти, ада и диавола.

Все имеет свой смысл, время и место. Понятие страха хорошо для первых шагов. Он — для новоначальных, для тех, в ком живет ветхий человек. Новоначальный, который еще не утончился, не приобрел чуткость сердца (лептинфи), удерживается страхом от зла.

И страх обязателен, потому что мы — материальны и ничтожны. Но это лишь первая стадия, низкая степень связи с Богом. Это некоторый вид сделки или обмена (синаллаги), чтобы приобрести рай и избежать ада. Он, если хорошенько исследовать его, укажет на некоторое корыстолюбие, на некоторую выгоду. Мне такой способ не нравится. Потому что сделка — так бывает в человеческой дружбе, а в Божественной все иначе!

Когда человек преуспеет и войдет в любовь Божию, зачем ему этот страх? Все, что он делает, он делает из любви, а это гораздо ценнее. Если человек станет хорошим от страха Божия, а не от любви, это не столь ценно.

Страх — это некоторый вид сделки или обмена (синаллаги)

Евангелие говорит, образно, конечно, о том неправедном человеке, который окажется там, где плач и скрежет зубов (Мф. 8,12; 13, 42) — Напомнил Старец. — Это прадва, потому что вдали от Бога — все так и есть. И из святых отцов Церкви, писавших о трезвении, многие говорят о страхе смерти и ада.

Они говорят: «Имей непрестанную память о смерти». Если над этими словами глубоко задуматься, то они произведут страх ада. Человек, стараясь избежать греха, размышляет над этим, чтобы душа возобладала над грехом из — за страха смерти, ада и диавола.

Все имеет свой смысл, время и место. Понятие страха хорошо для первых шагов. Он — для новоначальных, для тех, в ком живет ветхий человек. Новоначальный, который еще не утончился, не приобрел чуткость сердца (лептинфи), удерживается страхом от зла.

И страх обязателен, потому что мы — материальны и ничтожны. Но это лишь первая стадия, низкая степень связи с Богом. Это некоторый вид сделки или обмена (синаллаги), чтобы приобрести рай и избежать ада. Он, если хорошенько исследовать его, укажет на некоторое корыстолюбие, на некоторую выгоду. Мне такой способ не нравится. Потому что сделка — так бывает в человеческой дружбе, а в Божественной все иначе!

Когда человек преуспеет и войдет в любовь Божию, зачем ему этот страх? Все, что он делает, он делает из любви, а это гораздо ценнее. Если человек станет хорошим от страха Божия, а не от любви, это не столь ценно.

Страх — убивает радость (хара)

Евангелие дает нам понять, что Христос — это радость, истина, — говорил Старец. — Что Христос — это рай. Как говорит об этом Евангелист Иоанн? В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви (1 Ин. 4, 18).

Человек теряет чувство страха, постепенно преуспевая, и входит в любовь Божию. Тогда нет ни ада, ни страха, ни смерти. Тогда нас занимает лишь любовь Божия. Тогда мы делаем все ради этой любви. Как и жених ради невесты.

Если захотим последовать за Ним, то и эта жизнь со Христом — радость (хара), хотя бы и среди трудностей. Как говорит апостол Павел, радуюсь в страданиях моих (Кол. 1, 24). В этом наша религия. К этому мы должны стремиться.

Послушайте, ведь я говорю очень важные вещи, это не формальность (ден ине та типика)! Надо любой ценой отпрыгнуть от земного вверх, попытаться, насколько возможно, жить со Христом. Когда сподобишься этого, что тебе еще нужно? Ты приобрел все! Ты живешь со Христом, а Христос живет в тебе. После этого все очень легко — послушание, смирение, мир.

Жених

Выражая поклонения (латрея) Христу, появилась Песнь Песней премудрого Соломона. Эта книга взращивает Божественное желание, Божественную любовь, служение и бодрствование в отношении небесного Жениха.

Какие прекрасные слова, полные любви, желания! — говорил Старец. — Эти слова исполнены Божественной ревности! Они кажутся человеческими, но они — Божественны. Яко уязвлена Твоею любовию аз, — говорит одна стихира. То есть «я страдаю, ищет Тебя душа моя, желает Тебя, Который есть свет, жизнь, Бог, Господь и Бог мой».

В Песни Песней мы видим Христа преимущественно как Жениха (нимфиос). Христос — Жених нашей души. Наша душа, Его невеста, следует за ним везде: и на муки, и на Голгофу, и на Распятие, но и в Воскресение. Когда мы достигнем этой любви, тогда Христос войдет в нас и наполнит Собой нашу душу.

Непрестанно взирайте ввысь, на Христа, чтобы сродниться со Христом, трудиться со Христом, жить со Христом, получать от Него вдохновение, страдать с Ним и радоваться с Ним. Чтобы Христос был для вас все.

Пусть душа наша ищет, зовет своего Жениха: Тебе, Же нише мой, люблю… Христос — это Жених, это Отец, это все. Нет в жизни ничего выше любви ко Христу. Все, что мы желаем, есть во Христе. Христос — это все. Вся радость, все веселие, вся райская жизнь. Мы обладаем и на земле всем самым великим (мегалиа), когда Христос в нас. Душа, влюбленная во Христа, всегда радостна и счастлива, скольких бы трудов и жертв ни выпадало ей.

Родовая боль (и одини)

Никто не может отрицать того, что полнота жизни (плирома) — это Христос. Те же люди, которые отрицают эту истину, такой человек душевно болен и одержим злым духом. Почему он отрицает? — спрашивал Старец. — Он отрицает то, чего ему недостает!

Тогда душа становится пустой и в нее входит диавол. И как ребенок получает глубокую душевную рану, если в жизни лишен папы и мамы, так — и даже больше — страдает человек, если лишен Христа и Богородицы.

В Песни Песней невеста говорит о Женихе Христе:

Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: «отвори мне…» (Песн. 5, 2).

Невеста бодрствует и мечтает о Нем. Хотя она и спит, но душа ее стремится к Нему. Так выражается ее любовь и преданность Ему. Он постоянно у нее в мыслях, в сердце, даже и во сне. Она служит ему. Понимаете? Служение ее будет от всей души и всего сердца!

Что это значит? Пусть ваши помышления будут лишь о Боге. И никакие другие мысли. Эта мысль иная, она подобна служению Христу. Эта мысль привлекает и делает довольным. Это не бывает обузой. Вы чувствуете радость и духовную сладость. Это не как урок, который выучивает ребенок, чтобы пойти в школу. Это подобно любви двух людей, но любви высшей, духовной.

«Как беременная женщина, при наступлении родов, мучится родовыми схватками (одинуса), вопит от болей своих, так были мы пред Тобою, Господи. Были беременны, мучились, — и рождали (Ис. 26, 17–18)», — говорится в Книге Исайи.

Так и наша душа взывает к Богу по причине боли, душа мучится родовыми схватками (одинис), которые чувствует, когда ищет Его. Она трудится и старается. Она рожает… Что означает труд роженицы, ее плач? Разве это не те страдание и родовая боль (одинис), благодаря которым в нас приходит Христос?

Эта родовая боль (и одини) самая великая из мук. Ее знают те, кто испытал ее. Это невыносимое мучение (мартырио)…

Загрузка...