Повелитель кошек

Глава 15

Глава пятнадцатая

Счастлив тот, кто, встречая смерть,

говорит ей: «Я готов, пойдем!»

Черная книга Азарра

Наемники появились у стен Роэн-Блайна на рассвете – все верхами, пестро одетые, до зубов вооруженные и до невозможности наглые и самоуверенные . Покрутились у ворот, поорали, постреляли из самопалов, и оставили на воротах записку, которую доставили герцогу. Джарли показал мне ее. Записка была написана кровью, вместо печати было грубое изображение человеческого черепа. Текст был лаконичен и выразителен:

Вы все сдохнете!

- То же самое я могу сказать об авторах этой записки, - добавил Джарли, забирая у меня бандитский меморандум.

Сам Джарли сменил пижонский шелковый колет и штаны с бантами на одежду из черной лайки, поверх которой надел вороненую кольчугу двойного плетения, и вооружился длинной шпагой с серебряным эфесом. Он посоветовал мне выбрать в арсенале герцога какое-нибудь оружие, благо отличных мечей, сабель и арбалетов там на любой вкус, но я отказался – мне было достаточно Уитанни и моего посоха. После завтрака герцогский бастард потащил меня в инспекционную поездку по городу. Уитанни хотела отправиться со мной, но я попросил ее остаться во дворце – почему-то мне казалось, что так безопаснее. Мы проверяли колодцы, склады с провиантом, разговаривали с купцами и ремесленниками – короче, все эти хлопоты затянулись до полудня, а потом мы пообедали с латниками герцога в Западной Сторожевой башне. Все разговоры были только о предстоящей битве.

- Не беспокойтесь, ваша милость, мы готовы, - сказал нам командир стражи Мальтреверс, румяный бравого вида парень в отличных доспехах. – Все ребята надежные, я за них ручаюсь. Враг на нашем участке все зубы себе обломает.

- Хорошо, Мальтреверс, я вам верю, - сказал Джарли, явно ободренный таким высоким боевым духом воинов.

Съев по хорошей порции жареной свинины с кислым соусом и выпив неплохого местного вина, мы отправились дальше, на батарейные валы, где стояло четыре мощных бронзовых кулеврины.

- Это наш большой наряд, - пояснил мне лейб-медик. – Маловато, конечно, но пушки отличные. Плюс на башнях есть малые орудия и фальконеты.

Джарли долго беседовал с артиллеристами. Я догадался, что герцог поручил своему незаконному сыну непосредственное руководство обороной города и был, признаться, немного удивлен – наверняка лордов-знаменосцев герцога не мог не озадачить такой выбор. Но Джарли вел себя очень уверенно. Мы осмотрели пороховой погреб, расположенный под валами. Тут я даже пожалел, что не владею никакими техническими знаниями. Как здорово было бы сейчас соорудить для защиты города от вальгардцев что-нибудь из оружейного великолепия моего времени. Те же ручные гранаты, например. Однако я представления не имел, подойдет ли черный дымный порох в качестве взрывчатого вещества для гранат, и уж тем более – как сделать разрывной корпус и запал. Поэтому, повздыхав и посетовав самому себе на собственное невежество, я потащился за Джарли дальше, в казармы лучников.

Большая часть лучников уже были на стенах, в казармах оставались только караульные и несколько дежурных офицеров – облаченные в желтые камзолы с гербом Ленардов, половиной ключа на черном поле, они расхаживали по двору. Джарли собрал их, и они о чем-то долго говорили. После беседы с лучниками бастард заметно приуныл.

- Что случилось? – спросил я.

- Слишком мало стрел, - сказал он. – Боевых стрел лишь четверть от общего количества, остальные учебные или охотничьи. Надо пополнить арсеналы. Знаешь что, возвращайся во дворец.

- А ты?

- Я займусь кузнецами. Встретимся вечером. Нам надо обсудить работу лазарета.

Простившись с Джарли, я направился по улице к замку, возвышавшемуся над городом. На душе у меня было смутно и тоскливо. Размышляя о будущем, я свернул в узкий сырой переулок и не успел сделать несколько шагов, как почувствовал опасность.

Обернулся я как раз вовремя – спрыгнувший с балкона дома человек в мышиного цвета камзоле и капюшоне бросился на меня, размахивая длинным кинжалом. Я отбил его выпад посохом и ударил тычком, попав противнику по бедру. Мой удар парализовал ему ногу, и он с воплем упал на колено. Обрадоваться удачному удару я не успел – внизу переулка показались еще двое убийц, один с арбалетом, второй с широким тесаком. Арбалетчик вскинул свое оружие, я метнулся в промежуток между домами, и здесь столкнулся с еще одним негодяем, тоже вооруженным длинным зазубренным кинжалом. Поскольку посохом я действовать не мог, оставалось одно – я чудом чудным увернулся от нацеленного мне в горло размашистого удара и ответил на выпад убийцы удачным апперкотом. Удар у меня получился недостаточно сильный, в нокаут негодяя не отправил, однако я выиграл время, чтобы сгруппироваться и атаковать уже посохом. Нападающий выронил кинжал и упал на колени, хрипя и хватая ртом воздух. Подоспевший арбалетчик яростно вскрикнул, вскинул самострел, но Бог опять был на моей стороне – я успел концом посоха ударить его по ноге и сбить ему прицел. Стрела со стуком вонзилась в деревянную стенку в полуметре от моей головы, я прыгнул вперед, двинул стрелку свинцовым концом посохав живот, а когда он сложился пополам, вопя от боли, от души врезал ему посохом по затылку.

Остались еще двое, - тип в мышином камзоле, напавший на меня первым, и бородатый верзила с тесаком. Мышиный камзол сильно хромал, видимо удар моего посоха, хоть и скользящий, хорошо повредил ему ногу. Не рискуя снова отведать моего посоха, он решил атаковать меня издали, и метнул в меня кинжал. К счастью, мышиный камзол оказался не слишком хорошим метателем ножей, или просто поспешил – брошенный кинжал попал не в живот, куда целил мой враг, а в мою сумку, ударился в одну из бутылок с эликсирами, разбив ее вдребезги, и отскочил. Я ответил сходным образом – просто взял и метнул свой посох, как копье, в бандита с тесаком. Тяжелый посох Алиль с такой силой ударил гадину в лоб, что череп убийцы лопнул, как арбуз, а глаза вылетели из орбит. Оставшийся убийца яростно завизжал и бросился на меня с кулаками. Сцепившись, как два разъяренных бойцовых пса, мы не удержали равновесия, упали на землю и начали кататься в кровавой грязи, и тут мой противник крепенько так засветил мне кулаком прямо в левый глаз. У меня на миг замкнуло сознание, и этой секундной отключки было достаточно, что убийца навалился на меня сверху, схватил за горло и начал душить. Я уперся ему ладонью в подбородок, отдавливая от себя, но силы стали меня оставлять. Охваченный паническим ужасом, я нащупал в сумке свой хирургический набор (при этом сильно порезал палец об осколок бутылки), рывком выбросил набор из сумки и, нащупав сради разбросанных в грязи инструментов скальпель, из последних сил саданул этим скальпелем врага под подбородок. В лицо мне ударил фонтан крови, убийца страшно захрипел, и гибельные лапы на моем горле разжались. Я еще пару раз ударил убийцу скальпелем, сбросил его с себя и несколько секунд лежал, распростершись в луже чужой крови, судорожно хватая ртом воздух и пытаясь восстановить дыхание. Наконец, сознание начало проясняться, и я попробовал встать – голова у меня закружилась, началась рвота. Пришлось сесть на корточки и ждать, когда я смогу сделать хотя бы шаг.

Все мои противники были мертвы. Тут до меня дошло, какого я свалял дурака, приказав Уитанни остаться в замке. Будь со мной моя гаттьена, эта свора вряд ли осмелилась бы на нас напасть, а так мерзавцы выследили меня, улучшили момент и едва не отправили в лучший мир.

Одежда моя была в грязи, крови и блевотине, ужасно болело горло – негодяй едва не сломал мне горловые хрящи, - левый глаз заплыл так, что я им не видел. Я помотал головой, пытаясь прийти в себя, вздохнул и начал собирать разбросанные рядом с трупами инструменты. Нашлись все, кроме одного зажима. Полагая, что зажим может оказаться под одним из тел, я перевернул труп бандита в мышином камзоле на спину, и тут увидел на его запястье татиуровку в форме звезды – точно такой же, какую уже однажды видел на перстне координатора Матьюша в Норте.

Итак, все ясно – Орден передал мне пламенный привет. И я сказал самому себе, что я не просто идиот, а идиот в квадрате. На этот раз орденские убийцы были просто людьми. Были бы на их месте вильфинги, от меня бы остались только кровавые лохмотья, разбросанные по всему переулку.

В конце концов, я нашел зажим, собрал инструменты в футляр, подобрал посох и заковылял по переулку, спеша убраться побыстрее с места боя. Стражу в замке очень озадачил мой внешний вид, но я не стал ничего объяснять. Кряхтя и сквернословя, я прошел в свои покои.

Уитанни все поняла и была в ярости.

- Ллеу ньярр-ни-фруарр-а-мойн! – самым зловещим тоном заявила она, и глаза ее полыхали бешенством. – Круирр Уитанни ллеу тарн!

- Все верно, я кретин, - сказал я, прикладывая к подбитому глазу смоченный в холодной воде платок. – Правильно говорят, что Бог любит пьяных и дураков. В другой раз так не повезет.

Слуга принес мне чистую одежду и кувшин горячей воды, чтобы я мог вымыться. Пока я приводил себя в порядок, Уитанни продолжала яростно фыркать и что-то говорить, но я ее не слушал. Меня одолевали беспокойные мысли. Орден меня выследил, они знают, что я в Роэн-Блайне. Я по-настоящему попал в ловушку. Не исключено, что агенты Ордена есть и в герцогском замке, а это значит, что смерть теперь подстерегает меня повсюду. Можно ожидать всего, чего угодно – и яда в пище, и удара клинком в любом из переходов замка.

Теперь вся надежда на гаттьену. Она и отраву учует, и от подосланных головорезов защитит. Впору молиться на такую спутницу.

- Не обижайся, милая, - сказал я Уитанни, обтеревшись полотенцем и накинув чистую рубаху. – Я действительно болван. Я слишком уверовал в свою удачу. Теперь я без тебя шагу не сделаю.

- Ллеу траан мрраи, - ответила гаттьена, капризно надув губки. – Уэээрнн!

- Правильно, дурак. Я это уже признал. Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Уитанни ничего не ответила, но весь ее облик говорил, что она сильно рассержена. Я пожал плечами и занялся своими травмами. Мелкие ссадины и порезы я обработал эликсиром, попутно вытряс из сумки осколки разбитой бутылки, и после этого мне сильно захотелось лечь и поспать, что я и сделал.

Разбудил меня Джарли. Он был сильно встревожен тем, что я ему рассказал.

- Плохая новость, Кириэль, - сказал я. – Если в городе действуют агенты Ордена, они запросто могут открыть врагу ворота. Ты опять крепко помог нам.

- Да, и мне крепко досталось.

- Молодец, ты можешь постоять за себя. Но в следующий раз будь осторожен. На месте ассасинов людей могут оказаться оборотни.

- Я тоже об этом подумал. Теперь ни шагу не сделаю без Уитанни, - я посмотрел на девушку, которая слушала нас с самым безразличным видом. – Что наемники?

- Встали лагерем у ворот города. Мы, считай, в осаде. Есть соблазн выйти из замка с отрядом гвардии и навешать засранцам как следует, но герцог запретил. У нас слишком мало воинов.

- Джарли, мне очень жаль, что из-за меня у вас появились проблемы.

- Пустое, друг мой. Это когда-нибудь должно было случиться – я имею в виду войну с Вальгардом. Я никогда не верил в то, что северяне будут вечно соблюдать договоры.

- Ты веришь в победу?

- Трудный вопрос, лекарь, - Джарли уселся в кресло, забросил ноги в ботфортах на табурет. – Станет тебе легче, если я скажу «да»?

- Верно, я спросил, не подумав. Что теперь?

- Вечером в замок прибудут несколько магов и целителей, которые будут работать с тобой. Лазарет мы организуем во Вдовьей башне, это на городском рынке. Справишься?

- Не знаю, - я почувствовал, что оказался в ситуации полной беспомощности. Какой из меня лекарь? Да, я могу вылечить простуду или зашить небольшую рану. Но если начнутся бои за год, как я смогу помогать раненным с полостными ранениями, раздробленными конечностями, наконечниками стрел и пулями в кишках, поврежденными внутренними органами? Слишком много я на себя беру, вот что выходит. Плохой врач – пособник смерти, кажется, так древние римляне говорили…

- Что-то не так? – Джарли, похоже, догадался, о чем я думаю.

- Все хорошо. Я буду лечить раненых.

- Отлично. Я распоряжусь, чтобы все необходимое для лечения раненных доставили в башню к завтрашнему утру. И еще раз прошу тебя, будь осторожен. Твоя жизнь нам нужна, не относись к ней с пренебрежением…

***

Боже мой, Боже мой, Боже мой! У меня просто нет слов, чтобы описать то, что творится в моей душе.

Сегодняпятый день осады, и последние двое суток мне кажется, что я живу в сплошном непрекращающемся кошмаре.

Джарли говорит, что вальгардцев у стен города уже несколько тысяч. Это всего лишь авангард, которым, по словам разведчиков, командует новый вальгардский наместник Роэн-Блайна Альфард Бродхорс, и со дня на день сюда прибудет вся армия коронного маршала Хагена. Я сам видел со смотровой площадки башни их лагерь – сотни разноцветных шатров, окруживших Роэн-Блайн. Их пушки и катапульты с позавчерашнего утра засыпают город ядрами и метательными снарядами. В городе начались пожары, над Торговым кварталом висит огромное облако черного дыма. И в башню все время приносят и приводят раненных – их десятки. Это горожане и солдаты гарнизона, участвовавшие в отражении приступа или имевшие несчастье попасть под вражеский обстрел.

Лазарет, который еще три дня назад сиял чистотой, сегодня напоминает бойню. Все окна открыты, но ужасную вонь крови и пропоротых внутренностей не может выветрить никакой сквозняк. Раненные лежат на полу, на пропитанных кровью тюфяках. Кровь повсюду – ей забрызганы стены на высоту человеческого роста, ее ручейки текут по полу, даже воздух будто насыщен ее испарениями. В первый день я несколько раз выбегал из лазарета, чтобы мои помощники – сумрачный седоволосый знахарь по имени Дейкер, его ученик Миро и две женщины, Тайра и Мицци, - не видели, как меня рвет. Не знаю, что я бы без них делал. Дейкер спец по переломам, он уверенно и спокойно вправляет сломанные кости, торчащие из страшных ран, накладывает деревянные лубки, и при этом у него такое невозмутимое лицо, что я даже завидую ему. Миро ассистирует ему, и они, кажется, понимают друг друга без слов – им достаточно обменяться быстрыми взглядами. Что же до женщин, их силы и энергия кажутся безграничными. Мы, все пятеро, почти не спим уже двое суток, но они все время в работе, даже едят тут же, рядом с тазами с темной пенящейся кровью и стонущими раненными. Эти добрые женщины меняют повязки, поят страдальцев водой, разговаривают с ними, а иногда я слышу, как они тихими голосами что-то им поют.

Но даже в этом аду я иногда чувствую себя счастливым. Сегодня утром принесли восемнадцатилетнего мальчишку со стрелой в легком. Я сразу понял, что он безнадежен – парень задыхался, и в ране пузырилась розовая пена. При помощи Дейкера я извлек стрелу, но ничего больше сделать было невозможно, разве только вскрывать грудную клетку и попытаться остановить внутреннее кровотечение. Между тем у парня началась агония – он начал хрипеть, лицо у него заострилось, ногти стали синими. И тогда я просто коснулся его золотым концом посоха Алиль. Мальчишка сразу перестал хрипеть, задышал ровно и глубоко. Я видел как посмотрел на меня Дейкер – он, похоже, был потрясен. Потом была женщина, которой ядром оторвало левую ногу. Она потеряла слишком много крови, но посох Алиль не дал ей умереть. Но заметил я и другое – не всегда магия посоха оказывалась действенной. Двум раненым я не смог спасти жизни. Видимо, никакая магия не может изменить того, что предназначено судьбой. Впрочем, я горд тем, что не всегда единственным средством спасти наших раненых становится могучая магия Изначальных. Вчера, уже после полуночи, к нам привели латника, схлопотавшего в Надвратной башне пулю в плечо. Солдат был в шоке, рвался в драку, материл нас последними словами, пока мы его раздевали.

- Водки! – орал он. – Дайте мне выпить, проклятые мясники! А-а-а-а, больно!

- Сейчас будет еще больнее, - сказал я, изловчившись, ухватил пинцетом пулю, которая, на мое счастье, засела в мякоти плеча совсем неглубоко – и рванул. Солдат взвыл и потерял сознание. Миро тут же поднес к его лице флакон с нашатырной солью. Очнувшись, латник посмотрел на меня дикими глазами.

- Будь ты… проклят! – простонал он.

- Вот твоя пуля, - сказал я, показав ему извлеченный из раны кусок свинца. – Теперь будешь жив и здоров.

- А-а-а? – Солдата начало трясти, Мицци дала ему выпить сонного молока, и мы начали его перевязывать. У меня на душе стало так хорошо и спокойно: я спас этого парня. У меня не было никаких сомнений, что он выживет.

Однако сейчас, когда я каждую минуту воюю со смертью, пытаясь отбить у нее как можно больше жизней, меня все больше и больше беспокоит Уитанни. Все это время она проводила со мной, но я видел, какого труда ей это стоило. Я совсем упустил из виду, что моя гаттьена – хищник, который все время находится в атмосфере лазарета, буквально пропитанной человеческой кровью. Я стал замечать кровожадный блеск, который время от времени появлялся в ее глазах, а с наступлением темноты Уитанни стала проситься из лазарета. Вернулась она только утром, и вид у нее был усталый. Я не понял, в чем дело, честно говоря, не придал этому особого значения. Вечеромследующего дня она снова отпросилась у меня погулять. И вот сегодня заглянувший навестить нас Джарли раскрыл мне глаза.

- Отличная работа, Кириэль, - похвалил он меня. – Вы неплохо справляетесь со своей работы. Сколько народу поставили на ноги! И твоя гаттьена – она просто наводит ужас на вальгардцев.

- Уитанни?

- Сегодня пленные рассказали нам, что этой ночью демонская кошка, появившаяся невесть откуда, буквально порвала в клочья охрану у коновязей и задрала с десяток коней. Тебе стоит поблагодарить девчонку, она ведет себя молодцом! Настоящий рыцарь-оборотень. Я попрошу отца наградить ее рыцарским орденом.

Вот этого я никак не мог учесть. Когда Джарли ушел, я подозвал Уитанни и сказал:

- Я приказываю тебе – не смей одна отправляться во вражеский лагерь! Это очень опасно.

- Уитанни ньярр-ни-гррау-гаттх аейн, - жалобно ответила гаттьена, опустив ресницы. – Ллеу нное-ллеррн.

- Я запрещаю тебе, - я взял девушку за руку. – Я не хочу тебя потерять, понимаешь?

Уитанни подняла на меня глаза, в них вспыхнул яркий свет, будто осветивший мою душу. То, что я давно подозревал, стало ясно мне без всяких слов. Да и сам я вдруг понял, как же сильно и искренне я люблю это удивительное создание.

- Уитанни, я очень люблю тебя, - сказал я, решившись, - и прошу: если ты хоть немножечко… слушаешься меня, не ходи туда! Хорошо?

- Йенн, - сказала гаттьена с таким выражением на лице, что у меня внутри все дрогнуло. – Йенн ллеу.

- Умничка ты моя! – сказал я ласково. – Киса ты моя ненаглядная.

Наверное, мне не надо было так разговаривать с ней, так открывать свои истинные чувства. Но я не жалею об этом. Уитанни со мной, и больше меня ничто не волнует. Со стороны ворот и пушечных валов опять доносится канонада, беспорядочная стрельба и грохот боевых барабанов, а это значит, что начался новый приступ, и с минуты на минуту к нам начнут поступать новые страдальцы – израненные, обожженные, умоляющие спасти их, - и мы будем делать все, чтобы отвоевать их у смерти. Сколько дней и ночей еще будет продолжаться этот кошмар? Никто этого не знает. Но, как бы то ни было, сейчас я хочу только одного – чтобы в этом аду рядом со мной была моя гаттьена. Если я потеряю ее, это будет самым страшным ударом для меня.

А все остальное я как-нибудь сумею пережить.

***

- Кириэль! Кириэль, вставай!

Я с трудом открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Джарли. Его лицо было мертвенно-бледным, глаза блуждали, на стальной кирасе блестели подтеки крови. Я сразу понял, что случилось что-то нехорошее. Рядом с бастардом стояла Уитанни, и вид у нее был несколько растерянный.

- Джарли?

- Нас предали! – прохрипел Джарли, стирая рукавом пот и копоть с лица. – Предательство!

- Что случилось?

- Мальтреверс, будь он проклят! Он открыл ворота вальгардцам. Враг в городе!

Мое сердце ухнуло и замерло в груди, ледяной пот выступил по всему телу. Джарли протянул мне руку, помог подняться с тюфяка, на котором я лежал.

- Что теперь? – только и мог сказать я.

- У нас есть один шанс. Надо прорваться к замку, там есть тайный ход, ведущий из города. Мой отец со своей гвардией сдерживает врага в Нижнем городе. Идем!

- А раненные?

- Ты сделал для них все, что мог, - с жестокой откровенностью сказал Джарли. – Пора спасать собственную жизнь.

- Хорошо, - сказал я, прекрасно понимая, что должен сделать. – Пойдем.

Дейкер, Миро и женщины помогали ходячим раненым выйти из лазарета. А я быстро обошел всех тех, кто не мог встать, и коснулся каждого своим посохом. Хоть так я им мог помочь. После этого я накинул свой плащ, взял сумку, и мы с Уитанни поспешили к выходу из башни.

Джарли ждал нас – с ним было два рыцаря и человек пятнадцать лучников и алебардщиков. Все они выглядели так, будто только что совершили прогулку в самое сердце ада. Площадь была затянута сизым дымом, сильно пахло гарью и порохом.

- Возьми, - Джарли протянул мне фитильный пистолет, - может пригодиться.

- Спасибо, у меня есть лучшее оружие, - я повернулся к Уитанни. – Киса, пришло твое время!

Солдаты невольно отшатнулись от нас, когда Уитанни приняла свой второй облик. В их глаза появился ужас, но потом кто-то воскликнул:

- Проклятье, так это она наводила шорох в лагере северян!

Уитанни рыкнула, прижала уши и прижалась боком к моей ноге. От этого прикосновения я почувствовал себя гораздо уверенней.

- Отлично, - сказал Джарли. – Тогда вперед!

Выстроившись клином, отряд Джарли двинулся вглубь улицы, ведущей к замку. Мы с Уитанни оказались в его середине. Вскоре стали слышны крики и шум боя. Дойдя до концаулицы, мы вышли на небольшую мощеную площадь с фонтаном в центре, и здесь увидели врага.

Примерно два десятка ландскнехтов грабили лавки, расположенные на первом этаже большого каменного дома. Они встретили нас разъяренными криками и собрались было атаковать, но когда Уитанни, одним гигантским прыжком вымахнув из-за наших спин, оказалась среди них и начала разбрасывать их как кегли ударами лап, весь их кураж мгновенно улетучился, и мародеры с воплями ужаса разбежались кто куда, бросая оружие и награбленную добычу. Джарли с видимым удовольствием смотрел на это избиение. Меньше чем через десять секунд площадь была свободна от врагов, и мы двинулись дальше, к замку. Поднимаясь в гору, мы могли видеть, что нижний город почти сплошь охвачен пожарами. Воздух все больше наполнялся едким дымом, стало трудно дышать.

- Внимание! – крикнул Джарли.

Впереди в багровой полутьме показались огни факелов. Воины Джарли приготовились встретить врага, но оказалось, что навстречу нам двигается отряд герцогской гвардии. Их было человек десять, и они несли кого-то, положив на плащ.

- Милорд! – воскликнул командир гвардейцев, узнав Джарли. – Хвала святым, это вы!

- Баренс, ты? – Джарли шагнул к офицеру, опустил шпагу. – Где мой отец?

- Он тут, милорд, - ответил Баренс и опустил глаза. Гвардейцы тут же опустили свою ношу на землю, и Джарли увидел, что на плаще лежит герцог.

Старик был жив. Его доспех был иссечен, на левой части головы запеклась кровь, в руках он сжимал свой меч. Джарли опустился рядом с ним на мостовую, сделал мне знак подойти. Я услышал, как он скрипнул зубами.

- Нас атаковала конница у Рыбного рынка, - начал объяснять Баренс, - мы…

- Помолчи, Баренс! – велел Джарли, посмотрел на меня дикими глазами и сказал: - Он умирает.

- Может, не все так безнадежно, - я присел рядом с герцогом и так положил посох, чтобы его окованный золотом конец коснулся старика. Герцог открыл глаза, в них промелькнул слабый свет, и я было подумал, что чудо случилось. Но в следующую секунду Ленард тяжело вздохнул и протянул дрожащую руку к сыну. Его тонкие пергаментно-восковые пальцы исчезли в ладони Джарли.

- Отец, я отомщу, - сказал бастард. – Клянусь тебе.

Бескровные губы герцога зашевелились, свободной рукой он начал шарить по своей груди, нащупал висевший у него на шее герцогский медальон.

- Наследник… - выдохнул старик.

- Благодарю, отец, - Джарли поцеловал руку старика. Лицо герцога прояснилось, в глазах снова появился свет.

- Я умираю… правителем, - еле слышно произнес он. А потом живые искры в его глазах погасли, и нас будто обдало холодом. Джарли наклонился, поцеловал старика в лоб, снял с его шеи медальон и повесил себе на шею, после чего отбросил свою шпагу и взял герцогский меч.

- Кириэль! – негромко позвал он.

- Да, ваша светлость, - ответил я.

- Я должен позаботиться об отце, - сказал новый герцог. – Я не могу бросить его тело здесь, на растерзание этим псам. А ты должен уходить. Видишь башню с флюгерами на крыше? На восточной стороне цоколя этой башни есть рельеф в виде львиной головы. Нажми на правый глаз льва, и секретный механизм откроет тебе вход в подземный тоннель. Уходи по нему из города. Если все пройдет успешно, я оставлю весточку для тебя в Айи, на постоялом дворе «Веселый менестрель». Все ли ты понял?

- Да, ваша светлость.

- Удачи тебе, - Джарли протянул мне руку. – Я горд тем, что познакомился с тобой. Ах, постой, совсем забыл… Баренс, прошу вас, дайте мне вашу рыцарскую цепь!

Офицер гвардии снял цепь и с поклоном подал бастарду. Джарли улыбнулся, шагнул к Уитанни, сел перед ее мордой на корточки и подмигнул гаттьене.

- Подставляй шейку, красавица, - сказал он. – Жалую тебе титул рыцаря-оборотня, как и обещал.

На мое удивление Уитанни с самым царственным видом, но, довольно жмурясь и урча, приняла награду.

- Для тебя, мой друг, рыцарской цепи у меня, увы, нет, - сказал мне Джарли. – Но я жалую тебе титул придворного лекаря дома Ленардов. Надеюсь, однажды ты сможешь воспользоваться всеми привилегиями этого титула. И хочу верить, что мы не прощаемся с тобой навсегда.

Мы пожали друг другу руки. Гвардейцы подняли плащ с телом герцога, и Джарли повел их вниз по улице. Когда их фигуры исчезли в дымном сумраке, я посмотрел на Уитанни и с трудом сдержал смех. У моей гаттьены был на редкость гордый вид.

- Итак, леди, - сказал я, - не желаете ли продолжить наш путь?

- Уарр! – фыркнула гаттьена и широко зевнула, показав мне грозные белоснежные клыки и алый язык. А потом она ласково потерлась о мою ногу, и мы быстрым шагом направились к башне, чтобы побыстрее выбраться из погибающего Роэн-Блайна