Юрий Батурин. Повседневная жизнь российских космонавтов
Посвящается моим учителям, инженерам, спортивным тренерам, врачам, инструкторам, космонавтам и командирам, научившим меня профессии
Sic itur ad astra (Так идут к звездам)
Обыкновенная необыкновенная жизнь
Пилотируемая космонавтика — это целый мир, и у него есть всё, что положено миру.
Есть своя история и уже несколько поколений космонавтов, даже космические династии.
Есть свои подвиги и свои драмы. Свои рекорды и поражения.
Есть свои законы — и физические, и человеческие.
Есть, наконец, свои традиции, обычаи, предания, фольклор и даже мифология.
Слабость этого мира в том, что он во многом, начиная от назначения в экипаж и заканчивая зарплатой и пенсией, зависит от чиновников. А сила его — в уникальном опыте, которого нет больше ни у кого; в том, что жители этого мира отобраны (пожалуй, даже избраны), подготовлены и личным опытом научены правильному, адекватному ощущению своей интегрированности в общую жизнь, причем не в качестве центра мира, но во всем многообразии своих связей с людьми, природой и техникой.
Это мир небольшой, хотя и неуклонно расширяющий свой круг. За полвека немногим более пятисот человек побывали в космическом пространстве, а в Советском Союзе и России — немногим более ста. Это мир, где все знают друг друга, если не лично, то по именам и делам. Знают досконально всю подноготную, возможности, особенности характера, вкусы, оценивают «по гамбургскому счету»… Это мир, в котором каждый точно знает, чего стоит другой, и это мир, знающий себе цену.
Это абсолютно прозрачный для своих и незнакомый для других мир.
Это мир, внутри которого ничего не скроешь, невозможно притвориться или обмануть. В космосе нельзя лгать, кривить душой, идти туда, как говорят, с задними мыслями.
И самое главное — это мир людей, которым удалось посмотреть на всё, включая нашу Землю, со стороны.
Я хочу рассказать про жизнь тех, кто выбрал этот мир для себя, кто нашел там друзей и судьбу.
Космонавты — профессия героическая, но повседневная жизнь у них вполне обыкновенная. Правда, часть ее проходит в необыкновенных условиях, а потому предполагает и необычные правила, и непривычные ограничения.
Повседневная жизнь космонавтов, безусловно, менялась за полвека истории космических полетов, хотя многое сохранялось с начала 1960-х годов, поэтому экскурсы в прошлое вполне уместны. Но в основном я буду рассказывать только о том времени, в котором сам жил этой жизнью, знаю ее изнутри — начинается этот период в середине 1990-х, а заканчивается в 2009 году крупной реформой Центра подготовки космонавтов (ЦПК), когда Министерство обороны отказалось от него и ЦПК полностью перешел в ведение Роскосмоса. Тогда поменялось всё — руководство, порядки, атмосфера… Соответственно, и повседневная жизнь отряда космонавтов тоже стала несколько иной. Я покинул отряд космонавтов на следующий день после прощания со знаменем части в ЦПК и о том, что происходило потом, знаю лишь со слов других, а пересказывать не считаю правильным. Надеюсь, через десять-двадцать лет кто-нибудь из космонавтов продолжит мой рассказ.
Автор
СПЕЦКОНТИНГЕНТ
Где начинается космос? — Есть ли такая профессия — в космос летать на работу? — Что их влечет в космос? — Профессиональный отбор в космонавты. — Здоровых людей нет. Есть недообследованные. — Отряд космонавтов. — Женщины-космонавты
Где начинается космос?
Как известно, первым искусственным объектом в космосе стал советский спутник, запущенный 4 октября 1957 года. Американцам удалось запустить свой спутник лишь в 1958 году, но зато именно они придумали очень важное правило — космическое пространство должно быть свободно для всех. С этого правила ведет свое начало международное космическое право.
Дело тут вот в чем. Воздушное пространство над территорией каждого государства принадлежит только ему. И никакая другая страна не может направлять туда свои самолеты без разрешения. Для авиации это было и остается общепринятым. А как быть с пространством космическим?
В 1926 году советский ученый В. А. Зарзар на заседании секции воздушного права Авиахима предположил, что в будущем на определенной высоте будет установлен международный режим космических полетов, который заменит режим государственного суверенитета в воздушном пространстве. Он утверждал, что за пределами земного воздушного пространства должен действовать режим свободного от земной юрисдикции полета космических кораблей. Для того времени это была довольно необычная точка зрения, противоречащая официальной доктрине о праве государства принимать меры защиты своей безопасности независимо от высоты полетов над его территорией.
И вот в 1955 году американские юристы очень осторожно предложили — надо сделать как в морском судоходстве: морские границы, которые без разрешения пересекать нельзя, существуют, но в открытом море плавай кто хочешь и в любом направлении. То есть надо разделить воздушное пространство каждой страны и международное космическое пространство. Предложение было хорошее, но как отнесутся к нему другие страны? Согласятся ли?
И вот когда советский спутник «наматывал» виток за витком вокруг Земли, пролетая над многими странами, в США следили за их реакцией. Дипломатических протестов почти не последовало. «Русские создали для нас хорошую ситуацию для провозглашения свободы космического пространства», — решили тогда американцы.
Провозгласить-то легко, но надо еще сказать, где заканчивается воздушное пространство и начинается космос.
Обычно отвечают, что космос — безвоздушное, за-атмосферное пространство. Но дело в том, что атмосфера с высотой становится все более разреженной. Но это происходит постепенно, между ней и космосом нет резкой границы. Специалисты из Университета Калгари (Канада) вычислили, где расположена граница между земной атмосферой и пространством, которое можно назвать безвоздушным. Для этого они одновременно отследили относительно слабые ветры в верхних слоях земной атмосферы и мощные потоки заряженных частиц в космосе. Скорость последних может достигать тысячи километров в час. По оценкам канадских ученых, воздушная граница проходит на высоте 118 километров от поверхности нашей планеты.
В то же время Международная авиационная федерация, устанавливающая стандарты в космонавтике, определила границу на высоте 100 километров над поверхностью Земли. Подсчитано, что на этой высоте из-за разреженной атмосферы невозможно использовать обычные летательные аппараты. В то же время именно такая высота соответствует законам космического полета. Спутник обращается вокруг планеты, то есть он должен сделать, по меньшей мере, хотя бы один виток вокруг Земли. Так вот — минимальная высота над поверхностью Земли, на которой космический аппарат не затормозится молекулами в очень разреженной атмосфере, а по сути — уже в космосе, и не упадет на Землю, а понесется дальше вокруг нее, составляет около 100 километров. Эту высоту и считают условной границей космоса.
США официально не признают данный стандарт. В Национальном управлении США по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) границу провели на высоте 122 километров. Именно там «Шаттлы» при возвращении на Землю переходили на маневрирование с помощью управляемых поверхностей.
Есть ли такая профессия — в космос летать на работу?
Космонавтика происходит от соединения двух греческих слов: «космос», что означает Вселенная, и «наутика» — кораблевождение, искусство мореплавания. Значит, космонавтика — искусство космоплавания, управления космическими кораблями в полетах по Вселенной. Причем космонавтика становится таковой при полетах на земную орбиту, то есть минимум на 100 километров, либо за ее пределы по Солнечной системе или еще дальше.
Слово «космонавтика» придумал Георгий Эрихович Лангемак С 1933 года он работал в Реактивном научно-исследовательском институте, интересовался космическими полетами и вел переписку с Циолковским. Тогда и появился этот термин. А в общий обиход его ввел известный популяризатор науки Арни Штернфельд, издавший в 1933 году книгу «Введение в космонавтику».
Между прочим, похожее слово «астронавтика» придумал французский писатель Жозеф-Анри Роже-старший, один из родоначальников жанра научной фантастики. В 1925 году оно появилось в его книге «Звездоплаватели». В науке этот термин использовал в 1928 году Роббер Эсно-Пельтри французский инженер, внесший большой вклад в развитие астронавтики (или космонавтики, что то же самое).
От слова «космонавтика» происходит и название профессии — космонавт, то есть космоплаватель, человек, управляющий космическими кораблями, исследующий космос или Землю из космоса.
Но — стоп! А существует ли такая профессия?
Еще 3 августа 1960 года в совершенно секретном постановлении Совета Министров СССР «О подготовке полета человека в космическое пространство» использовались термины «космонавт», «отряд космонавтов», «Центр подготовки космонавтов».
12 апреля 1961 года после завершения полета Юрия Алексеевича Гагарина было учреждено почетное звание «Летчик-космонавт СССР».
В современной России существует единый нормативный документ, содержащий наименования всех существующих и официально признанных профессий, — Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов. Согласно ему, профессии есть только у рабочих, а у служащих — должности. Информации о профессии «космонавт» в нем не содержится. В перечне должностей есть указание на шесть должностей космонавтов — кандидат в космонавты-испытатели, кандидат в космонавты-исследователи, космонавт-испытатель и космонавт-исследователь, инструктор-космонавт-испытатель и инструктор-космонавт-исследователь.
Парадоксально, но получается, что профессии «космонавт» в России не существует, несмотря на то, что в действующем законодательстве применительно к космонавтам используются такие словосочетания, как «профессиональная деятельность», «профессиональный долг», «профессиональные требования», «профессиональная пригодность» и др.
Между тем отсутствие профессионального статуса космонавта сказывается не только на качестве его профессиональной деятельности, но и на его повседневной жизни, особенно по окончании полетной деятельности и при выходе на пенсию, для получения соответствующих льгот, предоставляемых в связи с особым характером работы и опасными условиями труда, льгот по коммунально-бытовым услугам, при пользовании транспортными средствами и т. п.
В других странах, где есть свои космонавты (в США — «астронавт», в Украине — «космонавт-дослiдник», в Китае — «юйханъюань», «тайконавт», в Малайзии — «ангкасаван» и т. д.), они являются не просто государственными служащими, но и обладают профессией «космонавт», что оказывается гарантией защиты их прав и интересов.
В советское время начиная с 1960 года были приняты три Положения о космонавтах, все секретные, которые определяли профессиональный статус космонавта. В современной же России Положение о космонавтах до сих пор не принято, хотя его проекты неоднократно представлялись в Федеральное космическое агентство. В некотором смысле это свидетельствует о степени внимания государства к уникальной и сложной работе космонавта, выполняющего свой профессиональный долг в условиях особого риска.
Во всяком случае, пятидесятилетие полета Ю. А. Гагарина, первого человека в космосе, его родина встречает, так и не позаботившись юридически оформить профессию, которую не устает прославлять один раз в году — 12 апреля.
Что их влечет в космос?
Когда отбирали первых кандидатов в космонавты, а их искали именно среди летчиков, им говорили только, что летать они будут «на новой технике». Для летчиков это означало — выше и с большими скоростями. Все сбылось — и высота, и скорость, — и они полюбили свою новую, только что родившуюся профессию.
Вторую волну звали в космос пример первых, неизведанность Вселенной, к краю которой подошел человек, опасные условия профессиональной деятельности, романтичность новой профессии, да и что уж кривить душой, всемирная слава.
Третья волна обязана целенаправленной подготовке, начиная еще с институтов, где появились космические кафедры и специальности. Они были созданы в Московском высшем техническом училище имени Н. Баумана, в Московском авиационном институте, в Московском физтехе и др. Многие из космонавтов уже начали преподавать там, и студенты «шли» на них.
А вот нынешняя смена представляет собой наибольшую загадку. Тем, кто хочет много зарабатывать, явно следует поискать себе другую специальность. Славы никакой — назовите-ка фамилии космонавтов, которые в данную минуту работают на Международной космической станции? Подготовка к полету занимает годы. Стопроцентной уверенности в том, что твой полет состоится, нет. Условия работы опасные.
Например, среди инженеров Ракетно-космической корпорации имени С. П. Королева, где создают наши космические корабли, сегодня очень мало желающих стать космонавтами. Почему? Представьте, что молодой специалист пришел на предприятие и за несколько лет стал настоящим специалистом. Он что-то умеет делать лучше других, следит за научно-техническим развитием в своей области знаний, получает неплохую зарплату и в высокой степени востребован. Он контролирует ситуацию в какой-то, пусть даже очень малой сфере космической деятельности. Его приглашают для консультаций. Без него не могут обойтись зарубежные партнеры, он ездит в командировки. В конце концов он обеспечивает свою семью.
И вдруг ему предлагают: иди в космонавты. Специалист начинает размышлять. Допустим, он окажется годен по медицинским показателям. Однако предстоит вновь учиться, сдавать множество экзаменов, получать новый диплом, проходить подготовку в группе, экипаже. Пройдут годы, пока он уйдет в полет, если не спишут по здоровью на пути к цели. Или просто обстоятельства сложатся неудачно для него, и полета не будет, как у многих других.
Вернуться на прежнее место, предыдущие свои позиции вряд ли удастся, там уже заправляет кто-то другой, более молодой, обученный новым методам, владеющий новыми инструментами, которых и в помине не было несколько лет назад. И наш хороший специалист остается на обочине общего движения, хотя, конечно, дело ему найдется.
Но даже достижение цели — полет в космос — не обеспечивает автоматически житейских благ, связано с риском для жизни и здоровья и не помогает попасть в социальный лифт, возносящий человека к вершинам успеха в традиционном понимании. Коротко говоря, совокупность рисков выше потенциального выигрыша.
Аргументов, вызывающих сомнения, много. Но не следует ли из этого, что в космонавты идут если и не неудачники, то во всяком случае «середнячки», люди с пониженным чувством ответственности за семью? Ответ: нет! Исследования социолога Л. В. Ивановой показывают заметный рост уровня образования космонавтов в описываемый нами период (мы еще вернемся к этой теме в конце книги). Это означает, что те, кто изъявляет желание стать космонавтом сегодня, знают и умеют достаточно много, обладают способностью к усвоению новых знаний, имеют великолепные навыки самообразования, уверены в своих силах настолько, чтобы не беспокоиться о будущей своей работе в случае неудачи. И, конечно, они ощущают крепкий семейный тыл, понимают, что их не будут упрекать в неумении решить жилищные проблемы, обеспечить семью материально и т. п.
И еще один немаловажный момент. Сказывается наше прагматичное время: детское чувство романтичности работы космонавта, проявляющееся обычно в школьных сочинениях, с возрастом сменяется рациональным подходом к планированию собственного будущего. Поэтому в современных условиях дорога в космонавты вряд ли может считаться верным путем к жизненному успеху. Однако некоторые люди, которым не свойствен конформизм, не поддаются общим течениям и сохраняют в себе наиболее сильные установки своего детства.
Вывод таков: сегодня в космонавты идут высокообразованные люди, строящие свои жизненные планы не на взвешивании рисков, а на управлении ими; люди, выбирающие свои цели сугубо индивидуально, не из стандартного типового набора; люди, двигающиеся к цели по личным своим алгоритмам и к тому же не утерявшие свое детское, правильное по сути ощущение принадлежности к космосу. Они идут туда за опытом, который не получишь больше нигде.
Понятно, что таких людей не так много, но сегодня масштаб космической деятельности довольно скромен и много космонавтов для страны не требуется. Пройдут годы, десятилетия, и ситуация изменится. Для «новой волны» ответ на вопрос: «Почему они летят в космос?» — окажется совсем иным. Поскольку космическая дорога уже открыта, всегда будут появляться люди, одержимые космосом, влюбленные в него и потому готовые посвятить себя работе космонавта.
Как ни парадоксально, но падение интереса к этой опасной, но романтической профессии облегчило дорогу к мечте тем немногим энтузиастам космонавтики, которые еще готовы переносить трудности и даже приносить жертвы ради будущего человечества.
Профессиональный отбор в космонавты
Отбор в космонавты — дело долгое. Специалистам надо оценить, каковы знания претендентов, достаточен ли их практический опыт, да и состояние здоровья проверить необходимо.
В космонавты идти никого не принуждают, только те, кто выразил свое желание овладеть этой сложной и опасной профессией, допускаются к отбору. Но нужно понимать, что космонавт — профессия редкая. Стране пока не требуются сотни и тысячи, а нужны только несколько десятков космонавтов.
Об очередном наборе космонавтов обычно объявляет правительственная организация — Федеральное космическое агентство России. Именно оно определяет, сколько сегодня нужно принять новых кандидатов в космонавты, устанавливает требования к ним и поручает дальше вести дело Межведомственной комиссии (МВК) по отбору космонавтов, в которую входят представители разных организаций, создающих космическую технику и готовящих специалистов к работе на орбите.
Тому, кто решил стать космонавтом, требуется написать заявление о том, что он хочет овладеть этой профессией и летать в космос. Если представленные документы о полученном образовании и опыте работы в конструкторском бюро, научном институте или медицинском учреждении признают достаточными, то претендента допустят к одному из самых сложных конкурсов в мире — к отбору людей, достойных полета к звездам.
Под отбором космонавтов понимают мероприятия, методы и процедуры, позволяющие выбрать для работы на пилотируемых космических объектах лиц, которые по состоянию здоровья, образованию и индивидуальным качествам в наибольшей степени соответствуют требованиям к профессиональной деятельности космонавта.
Профессиональная деятельность космонавта — летно-космическая деятельность по разработке, конструированию, испытанию (в том числе летно-конструкторским испытаниям) и эксплуатации космической техники, исследованию космоса (в том числе научным исследованиям в космическом полете), а также участие в практической деятельности по использованию космического пространства и небесных тел.
МВК по отбору космонавтов принимает решения о проведении конкурсов с целью первичного отбора кандидатов в космонавты Российской Федерации для прохождения общекосмической подготовки (ОКП). Форма проведения конкурса, открытая или закрытая, определяется федеральным органом исполнительной власти по космической деятельности (в настоящее время — Роскосмосом). В открытом конкурсе может участвовать любой гражданин Российской Федерации, достигший совершеннолетнего возраста и имеющий высшее образование. При организации закрытого конкурса приглашение принять в нем участие направляется определенному кругу организаций (лиц) по выбору организатора конкурса.
Закрытый конкурс бывает, когда требуется минимальное пополнение отряда космонавтов, например два человека, либо проходит набор кандидатов для решения конкретной задачи в космосе. Так, например, в конце 1970-х годов у генерального конструктора НПО «Энергия» В. П. Глушко появилась идея отправить в космический полет пожилого космонавта. Исследование реакции его организма на факторы космического полета позволило бы расширить возрастные рамки космической профессии (а заодно побить рекорд астронавта США Р. Слейтона, летавшего в космос в возрасте пятидесяти одного года). С этой целью в 1982 году был отобран 56-летний Константин Петрович Феоктистов, уже выполнивший космический полет 18 лет тому назад. Для проведения исследования его организма был отобран врач Всесоюзного кардиологического научного центра Академии медицинских наук Олег Юрьевич Атьков, который полностью прошел подготовку к полету. И хотя полет Феоктистова был отменен, подготовленный Атьков позднее совершил свой космический полет в составе другого экипажа.
В сложной комплексной процедуре отбора кандидатов в космонавты принимают участие множество людей — врачи, опытные космонавты, инженеры, руководители Центра подготовки космонавтов, специалисты по подготовке и многие другие.
Продолжительность первичного отбора кандидатов (время от начала обследований, тестирования и до принятия решения МВК по отбору) составляет от шести до двенадцати месяцев, в зависимости от количества конкурсантов.
Прошедшими первичный отбор считаются лица, которые по заключению МВК по отбору соответствуют предъявляемым профессиональным требованиям, то есть совокупности условий, включающих наличие профессиональной подготовки по специальностям, востребованным в области космической деятельности, стаж работы хотя бы по одной из указанных специальностей и состояние здоровья, пригодное для осуществления профессиональной деятельности космонавта.
Лица, прошедшие конкурсный отбор, зачисляются в отряд космонавтов для прохождения общекосмической подготовки (ОКП).
Отбор космонавтов в целом носит пролонгированный характер. На этапе ОКП и последующих этапах подготовки кандидаты в космонавты и космонавты продолжают медицинские и психологические обследования, изучают и осваивают космическую технику. По итоговым результатам принимаются решения о их допуске к дальнейшей подготовке. Претенденты, кандидаты в космонавты и космонавты проходят следующие виды отбора:
отбор на соответствие требованиям по образованию и профессиональной квалификации;
отбор на соответствие медицинским требованиям; отбор на соответствие требованиям к уровню физической подготовленности (физического развития);
отбор на соответствие психологическим и моральным требованиям;
отбор на соответствие социальным требованиям (устойчивости к воздействиям социальных факторов, способности к адаптации в новой социальной среде, интересы и потребности, мотивы желания стать космонавтом);
отбор на соответствие функциональным требованиям (способности обучаться и выполнять профессиональные функции космонавта).
Все эти виды отбора в совокупности и представляют собой профессиональный отбор в целях допуска к профессиональной деятельности космонавта.
Ныне, чтобы попасть в космонавты, можно быть не только летчиком, но и инженером, врачом, ученым, а значит, необходимо иметь высшее образование. Надо выучиться на инженера или медика, биолога, астрофизика или владеть другими специальностями. Без научно-технических знаний невозможно управлять кораблем, работать в невесомости, ставить эксперименты. Даже скафандром воспользоваться не сможешь, если не будешь знать, как это делается и почему именно так И еще об одном. Космонавт много тренируется, но он еще и постоянно учится. И будет учиться — и во время подготовки, и после полета. Ведь жизнь не стоит на месте — космические корабли становятся сложнее, меняются приборы, техника, а значит, космонавтам постоянно приходится получать новые знания. При отборе космонавтов важно понять способность и готовность кандидата много учиться, учиться всю свою профессиональную жизнь.
Здоровых людей нет. Есть недообследованпые
Пожалуй, наиболее трудной частью профессионального отбора в космонавты оказывается медицинский отбор. Его осуществляют Центр подготовки космонавтов (ЦПК) имени Ю. А. Гагарина и Институт медико-биологических проблем Российской академии наук с привлечением специалистов медицинских организаций иных ведомств.
И это очень серьезный отбор.
Чтобы стать космонавтом, необходимо быть здоровым. Но что это значит?
Может быть, вы помните историю, рассказанную Джеромом К. Джеромом в повести «Трое в лодке, не считая собаки»? Зашел его герой как-то в библиотеку Британского музея и взял медицинскую энциклопедию, чтобы навести какую-то пустячную справку. Затем от нечего делать начал перелистывать книгу и обнаружил у себя симптомы многих болезней — от холеры до пляски святого Витта. «Тут я заинтересовался этим медицинским феноменом и решил разобраться в нем досконально. Я начал прямо по алфавиту. Прочитал об анемии и убедился, что она у меня есть и что обострение должно наступить недели через две. Брайтовой болезнью, как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной. Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка… Я задумался. Я думал о том, какой интересный клинический случай я представляю собой, какой находкой я был бы для медицинского факультета. Студентам незачем было бы практиковаться в клиниках и участвовать во врачебных обходах, если бы у них был я. Я сам — целая клиника. Им нужно только совершить обход вокруг меня и сразу же отправляться за дипломами».
С медицинской точки зрения космонавт представляет собой клинический случай, ровно противоположный описанному Джеромом. Приказ о медицинском отборе состоит из одной страницы и одного приложения. Приложение — толстая книга в твердом переплете, в которой перечислены заболевания, с которыми человек не может быть отобран в космонавты. Если вы, следуя Джерому, начнете эту книгу читать, вы никогда не рискнете подвергнуть себя медицинскому отбору.
Почему такое повышенное внимание к здоровью? Потому что на орбите нет больницы и никто не поможет в случае беды: многие болезни можно вылечить только в госпитале, при помощи сложного оборудования, лекарств, силами многих врачей. Случись перелом, воспаление легких, сильное кровотечение — что делать? Остается прерывать полет и возвращаться. Кроме того, в условиях космического полета организм начинает функционировать иначе: меняется обмен веществ, из костей начинает вымываться кальций, меняются даже вкусовые ощущения. Здоровому человеку легче переносить подобные изменения. Вот поэтому космонавт должен быть здоров.
А полностью здоровых людей очень мало. Собственно, здоровых людей вообще нет — есть недообследованные. Так что из сотни, а прежде — из тысячи человек космонавтами становятся один-два. Нелегко попасть в отряд космонавтов при таком строгом отборе.
Все начинается с первичного медицинского отбора — определения годности по состоянию здоровья к специальным тренировкам.
С первых лет освоения космоса специалисты решили отбирать кандидатов в космонавты среди летчиков, так как летчики испытывают перегрузки, умеют быстро принимать решения и обладают техническими знаниями. Кстати, летную подготовку проходят все космонавты, в том числе и люди, чья профессия не была связана с авиацией.
Вот и сегодня отбор в кандидаты в космонавты-испытатели производится в первую очередь из числа лиц, являющихся летчиками-испытателями, военными летчиками, летчиками и иными специалистами, имеющими высшее техническое образование.
Первичный медицинский отбор начинается с медицинского обследования в воинских частях, организациях и учреждениях, представляющих кандидатов в космонавты. Тех, кто проходит этот этап, направляют на амбулаторное медицинское обследование с применением специальных методов. Постепенно претендентов становится меньше. Их направляют на заключительное стационарное медицинское обследование с применением специальных методов, моделирующих факторы космического полета. Те немногие, кто прошел его, допускаются на медицинское освидетельствование Главной медицинской комиссией (ГМК), которая выносит заключение о степени годности освидетельствованного лица к профессиональной деятельности космонавта по состоянию здоровья.
Уже отобранные в отряд космонавты продолжают регулярно проходить медицинский отбор для участия в подготовке по космическим программам и к выполнению пилотируемого космического полета.
Трудно представить, как сложно было отобрать кандидатов на первый полет за пределы Земли. Никто не мог точно сказать, что ждет человека в космосе. Поэтому самые разные специалисты долго спорили о том, как отбирать космонавтов и как готовить их к полету. Может ли вообще человек жить и работать в космосе? Как подготовить его к новым условиям? Каким должен быть кандидат в космонавты?
Главная задача первого космонавта была — наблюдать и запоминать. Ставился эксперимент, проверка: сможет ли человек нормально чувствовать себя в космосе? И все-таки требования отбора были крайне жесткие. Выбирали самых смелых, здоровых людей, которые очень стремились стать космонавтами. Первый отбор проходил долго, многие с виду крепкие летчики не прошли испытания и были «забракованы». Из тысяч претендентов, прошедших первый этап отбора в 1959 году, на второй этап вышли только 150 человек А после него осталось 30. В итоге выбрали 20 человек, они и стали первыми кандидатами в космонавты.
Сегодня космическая медицина уже много знает о воздействии космического пространства на организм человека, на то, как он реагирует на невесомость, перегрузки. Поэтому медицинские требования к претендентам несколько снизились (например, никого уже не удивляет космонавт в очках). Кроме того, требования стали немного разными, например, для пилота, командира корабля, и ученого, космонавта-исследователя.
Но за полвека медицинские приборы и техника значительно усовершенствовались. Когда все начиналось, о таких устройствах, как компьютерный томограф, и слыхом не слыхивали. А ведь если кого-нибудь из первого отряда обследовали бы тогда на этом устройстве, может, и нашли бы чего-нибудь, что закрыло бы ему путь в космос. Так что в чем-то медицинские требования упростились, а в чем-то усложнились.
В чем же состоит медицинская часть отбора? Помимо привычных всем осмотра клиническими специалистами, анализов и биохимического исследования крови, электрокардиограммы и эхокардиограммы, сдачи сока предстательной железы, ультразвукового исследования (УЗИ) органов брюшной полости и предстательной железы, колоноскопии, ортопантограммы зубов, рентгенографии грудной клетки и носовых пазух, в «программу» входит и рентгенография костей черепа и позвоночника, и проверка нагрузкой на велоэргометре (в положении лежа), и аудиометрия (проверка слуха во всех частотных диапазонах), и множество других медицинских исследований. Кроме того, претендент проходит барокамеру в режиме подъема на пять тысяч и десять тысяч метров с последующим «пикированием» (быстрой сменой давления с переходом к нормальному), вращение на центрифуге в направлении «голова — таз» с перегрузками сначала три, а затем пять единиц, и в направлении «грудь — спина» с перегрузками четыре и восемь единиц. Вестибулярный аппарат проверяется вращением на кресле ускорений Кориолиса (КУК), сначала непрерывных, а затем прерывистых. И конечно, ожидают кандидатов в космонавты несколько встреч с психологами — и простые беседы, и прохождение тестовых проверок.
Решения МВК по отбору космонавтов являются обязательными для министерств, ведомств, предприятий и организаций, участвующих в реализации и обеспечении пилотируемых программ. Прошедших отбор назначают на штатные должности в отряде космонавтов — «кандидат в космонавты-испытатели» или «кандидат в космонавты-исследователи». С этого момента их жизнь и здоровье подлежат обязательному страхованию в соответствии с законом «О космической деятельности».
Люди, которых отобрали для подготовки к космическим полетам, в раде внутренних документов получают название «спецконтингент». Теперь ими будут заниматься бережно, внимательно и индивидуально. Их подготовка обходится дорого, да и они сами становятся в буквальном смысле «золотыми» специалистами. Если вдруг космонавт пропал и сутки о нем ничего не известно, это — ЧП. Поэтому спецконтингент обязывается соблюдать дисциплину. Если задерживаешься, звони и предупреждай. Сообщай, где собираешься провести отпуск. И всегда будь на связи.
Отряд космонавтов
Хотя мы привычно говорим: «отбор в отрад космонавтов», «командир отряда космонавтов» или «новости из отряда космонавтов» — на самом деле отрядов космонавтов в нашей стране несколько.
7 марта 1960 года приказом главкома ВВС на должности слушателей-космонавтов были зачислены первые 12 человек, как теперь говорят, «гагаринского набора». Этот день считается официальной датой создания отряда космонавтов Центра подготовки космонавтов ВВС, самого первого в нашей стране. Он существует и действует по сей день.
В феврале 1962 года Сергей Павлович Королев подумал о том, что по мере увеличения продолжительности полетов и технической сложности космических кораблей от космонавтов потребуются знания и опыт разработчиков — инженеров и конструкторов космических аппаратов, в то время как навыки военных летчиков могут оказаться недостаточными. Он направил в правительство письмо с обоснованием необходимости полетов инженеров его КБ и научных институтов Академии наук СССР. Однако решение вопроса затягивалось, поскольку согласно утвержденному Советом Министров СССР Положению о космонавтах граждане, не состоящие на военной службе, могли это сделать только через призыв в кадры Советской армии. В начале 1964 года появилась необходимость формирования экипажа трехместного корабля «Восход», в состав которого должны были входить летчик, инженер и врач. 12–13 октября 1964 года на «Восходе» выполнил полет экипаж в составе командира Владимира Михайловича Комарова, научного сотрудника-космонавта Константина Петровича Феоктистова и врача-космонавта Бориса Борисовича Егорова. Феоктистов с Егоровым и стали первыми гражданскими космонавтами.
Письмо Г. С. Титова в ЦК КПСС с предложением установить 12 апреля как День космонавтики
Тем временем в КБ Королева был создан летно-испытательный отдел, который попросили возглавить заслуженного летчика-испытателя, Героя Советского Союза Сергея Николаевича Анохина. Весной 1965 года по договоренности Сергея Павловича Королева с Министерством здравоохранения в Институте медико-биологических проблем (ИМБП) была образована комиссия по отбору в космонавты гражданских специалистов. 23 мая 1966 года на базе летно-испытательного отдела была сформирована первая группа гражданских космонавтов численностью восемь человек Так был создан отряд космонавтов, который сегодня принадлежит Ракетно-космической корпорации (РКК) «Энергия».
В ИМБП, проверяя здоровье гражданских инженеров для С. П. Королева, отобрали и трех своих врачей. К сожалению, никому из них выполнить космический полет не довелось. Наконец, на требование времени откликнулись и руководящие инстанции: 27 марта 1967 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором был определен порядок создания отрядов космонавтов в Министерстве общего машиностроения (космическая отрасль), Министерстве здравоохранения и Академии наук СССР. 5 мая 1972 года была официально оформлена группа кандидатов в космонавты ИМБП, которая в 1978 году преобразована в отряд космонавтов ИМБП. Этот отряд все время оставался небольшим. До 2010 года в него были зачислены всего 15 человек, и лишь двое из них выполнили космические полеты.
Также в 1965 году президент АН СССР Мстислав Всеволодович Келдыш принял решение о создании отряда космонавтов академии. Этому отряду повезло еще меньше. В разное время в него были отобраны шесть научных сотрудников Академии наук, но ни один из них в космосе не побывал. В 1986, 1989 и 1993 годах в него были переведены уже выполнившие свои космические полеты космонавты из отряда «Энергии» (двое) и отряда ЦПК (один). Но в космос они летали не как космонавты АН СССР (РАН). В 1995 году в этот отряд был переведен еще один нелетавший космонавт из отряда ИМБП, но побывать ему в космосе так и не удалось.
В 1970–1987 годах существовала группа космонавтов в Центральном конструкторском бюро машиностроения (впоследствии — «НПО машиностроения»), занимавшемся орбитальной пилотируемой станцией «Алмаз» военного назначения. Из шести ее космонавтов тоже никто в космос не слетал.
12 июля 1977 года для подготовки полета на космическом корабле «Буран» в Летно-испытательном институте (ЛИИ) имени М. М. Громова Министерства авиационной промышленности (МАП) была создана группа летчиков-испытателей, направленных на общекосмическую подготовку в ЦПК имени Ю. А Гагарина. ОКП они проходили методом сборов без отрыва от основной работы и закончили ее в 1980 году. В 1981 году был создан отряд космонавтов ЛИИ МАП. Из десяти летчиков, зачисленных в отряд в 1981,1983, 1984, 1985 и 1989 годах, в космосе в порядке подготовки к полету на «Буране» в 1984 году побывал Игорь Петрович Волк (командир отряда) и в 1987 году — Анатолий Семенович Левченко. Как известно, советский многоразовый пилотируемый корабль «Буран» выполнил свой полет в 1988 году всего один раз в беспилотном режиме. Программа была закрыта.
В 1987–1996 годах существовала группа космонавтов Государственного краснознаменного научно-испытательного института (ГКНИИ) ВВС имени В. П. Чкалова. Первые два кандидата были отобраны для программы «Буран» и прошли ОКП в ЦПК имени Ю. А Гагарина. Вскоре группу пополнил бывший (не летавший ранее и за пять лет до того отчисленный) космонавт-испытатель ЦПК Леонид Константинович Каденюк, ставший летчиком-испытателем ГКНИИ ВВС. В 1996 году он был уволен из отряда ГКНИИ ВВС и Вооруженных сил России. Его кандидатуру Национальное космическое агентство Украины утвердило для полета на американском «Шаттле». Он принял гражданство Украины и в 1997 году побывал в космосе в качестве специалиста по полезной нагрузке в составе экипажа «Шаттла „Колумбия“». По-другому сложилась судьба Валерия Ивановича Токарева. После расформирования группы космонавтов ГКНИИ ВВС его взяли в отряд космонавтов ЦПК. Он выполнил два космических полета.
Таким образом, лишь два основных отряда — ЦПК и «Энергии» — регулярно поставляют своих космонавтов в экипажи. В конце 2010 года Роскосмосом принято решение о создании единого отряда космонавтов на базе ЦПК имени Ю. А. Гагарина.
Женщины-космонавты
30 декабря 1961 года вышло решение Президиума ЦК КПСС о наборе в отряд космонавтов пяти женщин. 12 марта и 3 апреля 1962 года были призваны на срочную военную службу и зачислены в отряд:
Ирина Баяновна Соловьева, инженер из Свердловска, парашютистка, член сборной страны;
Татьяна Дмитриевна Кузнецова (Пицхелаури), сотрудница НИИ Министерства радиоэлектроники;
Валентина Владимировна Терешкова из Ярославля, парашютистка, секретарь комитета комсомола комбината «Красный Перекоп»;
Жанна Дмитриевна Ёркина (Сергейчик), парашютистка, сельская учительница из Рязанской области;
Валентина Леонидовна Пономарева, научная сотрудница Отделения прикладной математики АН СССР.
Из них только Терешковой было суждено выполнить свой полет.
Рассматривалась и возможность полета женского экипажа, но полет так и не состоялся, и в 1966 году женская программа была закрыта главным конструктором Василием Павловичем Мишиным, пришедшим на смену Королеву. Позднее его преемник, академик Валентин Петрович Глушко, реанимировал идею женских полетов. В результате конкурса в 1980 году были отобраны: врачи Галина Васильевна Амелькина, Елена Ивановна Доброквашина, Лариса Григорьевна Пожарская и Тамара Сергеевна Захарова;
инженеры Наталия Дмитриевна Кулешова и Ирина Рудольфовна Пронина;
научные сотрудницы Ирина Дмитриевна Латышева и Екатерина Александровна Иванова.
В экипажи назначались Иванова, Доброквашина и Пронина, однако и из них в космосе так никто и не побывал, хотя Пронина в 1982 году была близка к осуществлению своей мечты. В последний момент ее заменили на Александра Александровича Сереброва.
В 1990 году по журналистскому набору была отобрана Светлана Октябрьевна Омельченко (Еремеева), но полет журналиста не состоялся.
С 1994 по 2003 год в отраде космонавтов готовилась Надежда Васильевна Кужельная. И она, так и не увидев космос, ушла летать в гражданскую авиацию.
В космосе дважды работала Светлана Евгеньевна Савицкая (1982 и 1984 годы), которая вошла в историю как первая в мире женщина, работавшая в открытом космосе.
Два раза в космос слетала и Елена Владимировна Кондакова (с 3 октября 1994 года по 22 марта 1995 года и в 1997 году).
За всю историю отечественной пилотируемой космонавтики к полету готовились 18 женщин, включая Елену Олеговну Серову, единственную на сегодня женщину космонавта-испытателя отряда космонавтов РКК «Энергия».
Таким образом, всего три россиянки, что составляет менее трех процентов космонавтов СССР (России), участвовали в пяти своих космических полетах (то есть в двух процентах полетов, выполненных космонавтами СССР (России).
За это же время около полусотни женщин-астронавтов США, Европы, Канады и Азии выполнили по нескольку (до пяти) космических полетов.
Таковы результаты освоения космоса российским «слабым полом». Несомненно, профессия космонавта сложна, рискованна и ответственна, но, если сравнить отношение к нашим женщинам-космонавтам с положением дел у зарубежных женщин-астронавтов, российская тенденция к дискриминации женщин очевидна. Почему? Возможно, суеверное опасение женщины на корабле, да и боязнь за саму женщину. В нашей стране космонавтика стала заповедным мужским ареалом обитания.
За это время утрачено многое. У нас нет налаженного и непрерывного обмена опытом космического полета между женщинами (кому с кем обмениваться?!), медицина привыкла заниматься только одним типом организма — мужским, а значит, каждый женский полет — своего рода эксперимент, опасный и непредсказуемый. Ведь у женщин конституция, психология, интуиция — все другое. Мы до сих пор не знаем, что дает женщинам космос и что отбирает, что они могут делать лучше мужчин, а что никогда не смогут освоить. Виной всему табу на женский космос, наложенное мужчинами.
«Равенство, которое олицетворял первый в мире полет женщины в космос, — это миф: между рекордными достижениями и реальным положением женщин в профессиональной сфере — целая пропасть», — написала в своей книге «Женское лицо космоса» (М., 2002) космонавт Валентина Леонидовна Пономарева. И когда «вдруг» потребуются экипажи для межпланетных путешествий, окажется, что женщины нужны, но не готовы.
Где начинается космос? — Есть ли такая профессия — в космос летать на работу? — Что их влечет в космос? — Профессиональный отбор в космонавты. — Здоровых людей нет. Есть недообследованные. — Отряд космонавтов. — Женщины-космонавты
Где начинается космос?
Как известно, первым искусственным объектом в космосе стал советский спутник, запущенный 4 октября 1957 года. Американцам удалось запустить свой спутник лишь в 1958 году, но зато именно они придумали очень важное правило — космическое пространство должно быть свободно для всех. С этого правила ведет свое начало международное космическое право.
Дело тут вот в чем. Воздушное пространство над территорией каждого государства принадлежит только ему. И никакая другая страна не может направлять туда свои самолеты без разрешения. Для авиации это было и остается общепринятым. А как быть с пространством космическим?
В 1926 году советский ученый В. А. Зарзар на заседании секции воздушного права Авиахима предположил, что в будущем на определенной высоте будет установлен международный режим космических полетов, который заменит режим государственного суверенитета в воздушном пространстве. Он утверждал, что за пределами земного воздушного пространства должен действовать режим свободного от земной юрисдикции полета космических кораблей. Для того времени это была довольно необычная точка зрения, противоречащая официальной доктрине о праве государства принимать меры защиты своей безопасности независимо от высоты полетов над его территорией.
И вот в 1955 году американские юристы очень осторожно предложили — надо сделать как в морском судоходстве: морские границы, которые без разрешения пересекать нельзя, существуют, но в открытом море плавай кто хочешь и в любом направлении. То есть надо разделить воздушное пространство каждой страны и международное космическое пространство. Предложение было хорошее, но как отнесутся к нему другие страны? Согласятся ли?
И вот когда советский спутник «наматывал» виток за витком вокруг Земли, пролетая над многими странами, в США следили за их реакцией. Дипломатических протестов почти не последовало. «Русские создали для нас хорошую ситуацию для провозглашения свободы космического пространства», — решили тогда американцы.
Провозгласить-то легко, но надо еще сказать, где заканчивается воздушное пространство и начинается космос.
Обычно отвечают, что космос — безвоздушное, за-атмосферное пространство. Но дело в том, что атмосфера с высотой становится все более разреженной. Но это происходит постепенно, между ней и космосом нет резкой границы. Специалисты из Университета Калгари (Канада) вычислили, где расположена граница между земной атмосферой и пространством, которое можно назвать безвоздушным. Для этого они одновременно отследили относительно слабые ветры в верхних слоях земной атмосферы и мощные потоки заряженных частиц в космосе. Скорость последних может достигать тысячи километров в час. По оценкам канадских ученых, воздушная граница проходит на высоте 118 километров от поверхности нашей планеты.
В то же время Международная авиационная федерация, устанавливающая стандарты в космонавтике, определила границу на высоте 100 километров над поверхностью Земли. Подсчитано, что на этой высоте из-за разреженной атмосферы невозможно использовать обычные летательные аппараты. В то же время именно такая высота соответствует законам космического полета. Спутник обращается вокруг планеты, то есть он должен сделать, по меньшей мере, хотя бы один виток вокруг Земли. Так вот — минимальная высота над поверхностью Земли, на которой космический аппарат не затормозится молекулами в очень разреженной атмосфере, а по сути — уже в космосе, и не упадет на Землю, а понесется дальше вокруг нее, составляет около 100 километров. Эту высоту и считают условной границей космоса.
США официально не признают данный стандарт. В Национальном управлении США по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) границу провели на высоте 122 километров. Именно там «Шаттлы» при возвращении на Землю переходили на маневрирование с помощью управляемых поверхностей.
Есть ли такая профессия — в космос летать на работу?
Космонавтика происходит от соединения двух греческих слов: «космос», что означает Вселенная, и «наутика» — кораблевождение, искусство мореплавания. Значит, космонавтика — искусство космоплавания, управления космическими кораблями в полетах по Вселенной. Причем космонавтика становится таковой при полетах на земную орбиту, то есть минимум на 100 километров, либо за ее пределы по Солнечной системе или еще дальше.
Слово «космонавтика» придумал Георгий Эрихович Лангемак С 1933 года он работал в Реактивном научно-исследовательском институте, интересовался космическими полетами и вел переписку с Циолковским. Тогда и появился этот термин. А в общий обиход его ввел известный популяризатор науки Арни Штернфельд, издавший в 1933 году книгу «Введение в космонавтику».
Между прочим, похожее слово «астронавтика» придумал французский писатель Жозеф-Анри Роже-старший, один из родоначальников жанра научной фантастики. В 1925 году оно появилось в его книге «Звездоплаватели». В науке этот термин использовал в 1928 году Роббер Эсно-Пельтри французский инженер, внесший большой вклад в развитие астронавтики (или космонавтики, что то же самое).
От слова «космонавтика» происходит и название профессии — космонавт, то есть космоплаватель, человек, управляющий космическими кораблями, исследующий космос или Землю из космоса.
Но — стоп! А существует ли такая профессия?
Еще 3 августа 1960 года в совершенно секретном постановлении Совета Министров СССР «О подготовке полета человека в космическое пространство» использовались термины «космонавт», «отряд космонавтов», «Центр подготовки космонавтов».
12 апреля 1961 года после завершения полета Юрия Алексеевича Гагарина было учреждено почетное звание «Летчик-космонавт СССР».
В современной России существует единый нормативный документ, содержащий наименования всех существующих и официально признанных профессий, — Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов. Согласно ему, профессии есть только у рабочих, а у служащих — должности. Информации о профессии «космонавт» в нем не содержится. В перечне должностей есть указание на шесть должностей космонавтов — кандидат в космонавты-испытатели, кандидат в космонавты-исследователи, космонавт-испытатель и космонавт-исследователь, инструктор-космонавт-испытатель и инструктор-космонавт-исследователь.
Парадоксально, но получается, что профессии «космонавт» в России не существует, несмотря на то, что в действующем законодательстве применительно к космонавтам используются такие словосочетания, как «профессиональная деятельность», «профессиональный долг», «профессиональные требования», «профессиональная пригодность» и др.
Между тем отсутствие профессионального статуса космонавта сказывается не только на качестве его профессиональной деятельности, но и на его повседневной жизни, особенно по окончании полетной деятельности и при выходе на пенсию, для получения соответствующих льгот, предоставляемых в связи с особым характером работы и опасными условиями труда, льгот по коммунально-бытовым услугам, при пользовании транспортными средствами и т. п.
В других странах, где есть свои космонавты (в США — «астронавт», в Украине — «космонавт-дослiдник», в Китае — «юйханъюань», «тайконавт», в Малайзии — «ангкасаван» и т. д.), они являются не просто государственными служащими, но и обладают профессией «космонавт», что оказывается гарантией защиты их прав и интересов.
В советское время начиная с 1960 года были приняты три Положения о космонавтах, все секретные, которые определяли профессиональный статус космонавта. В современной же России Положение о космонавтах до сих пор не принято, хотя его проекты неоднократно представлялись в Федеральное космическое агентство. В некотором смысле это свидетельствует о степени внимания государства к уникальной и сложной работе космонавта, выполняющего свой профессиональный долг в условиях особого риска.
Во всяком случае, пятидесятилетие полета Ю. А. Гагарина, первого человека в космосе, его родина встречает, так и не позаботившись юридически оформить профессию, которую не устает прославлять один раз в году — 12 апреля.
Что их влечет в космос?
Когда отбирали первых кандидатов в космонавты, а их искали именно среди летчиков, им говорили только, что летать они будут «на новой технике». Для летчиков это означало — выше и с большими скоростями. Все сбылось — и высота, и скорость, — и они полюбили свою новую, только что родившуюся профессию.
Вторую волну звали в космос пример первых, неизведанность Вселенной, к краю которой подошел человек, опасные условия профессиональной деятельности, романтичность новой профессии, да и что уж кривить душой, всемирная слава.
Третья волна обязана целенаправленной подготовке, начиная еще с институтов, где появились космические кафедры и специальности. Они были созданы в Московском высшем техническом училище имени Н. Баумана, в Московском авиационном институте, в Московском физтехе и др. Многие из космонавтов уже начали преподавать там, и студенты «шли» на них.
А вот нынешняя смена представляет собой наибольшую загадку. Тем, кто хочет много зарабатывать, явно следует поискать себе другую специальность. Славы никакой — назовите-ка фамилии космонавтов, которые в данную минуту работают на Международной космической станции? Подготовка к полету занимает годы. Стопроцентной уверенности в том, что твой полет состоится, нет. Условия работы опасные.
Например, среди инженеров Ракетно-космической корпорации имени С. П. Королева, где создают наши космические корабли, сегодня очень мало желающих стать космонавтами. Почему? Представьте, что молодой специалист пришел на предприятие и за несколько лет стал настоящим специалистом. Он что-то умеет делать лучше других, следит за научно-техническим развитием в своей области знаний, получает неплохую зарплату и в высокой степени востребован. Он контролирует ситуацию в какой-то, пусть даже очень малой сфере космической деятельности. Его приглашают для консультаций. Без него не могут обойтись зарубежные партнеры, он ездит в командировки. В конце концов он обеспечивает свою семью.
И вдруг ему предлагают: иди в космонавты. Специалист начинает размышлять. Допустим, он окажется годен по медицинским показателям. Однако предстоит вновь учиться, сдавать множество экзаменов, получать новый диплом, проходить подготовку в группе, экипаже. Пройдут годы, пока он уйдет в полет, если не спишут по здоровью на пути к цели. Или просто обстоятельства сложатся неудачно для него, и полета не будет, как у многих других.
Вернуться на прежнее место, предыдущие свои позиции вряд ли удастся, там уже заправляет кто-то другой, более молодой, обученный новым методам, владеющий новыми инструментами, которых и в помине не было несколько лет назад. И наш хороший специалист остается на обочине общего движения, хотя, конечно, дело ему найдется.
Но даже достижение цели — полет в космос — не обеспечивает автоматически житейских благ, связано с риском для жизни и здоровья и не помогает попасть в социальный лифт, возносящий человека к вершинам успеха в традиционном понимании. Коротко говоря, совокупность рисков выше потенциального выигрыша.
Аргументов, вызывающих сомнения, много. Но не следует ли из этого, что в космонавты идут если и не неудачники, то во всяком случае «середнячки», люди с пониженным чувством ответственности за семью? Ответ: нет! Исследования социолога Л. В. Ивановой показывают заметный рост уровня образования космонавтов в описываемый нами период (мы еще вернемся к этой теме в конце книги). Это означает, что те, кто изъявляет желание стать космонавтом сегодня, знают и умеют достаточно много, обладают способностью к усвоению новых знаний, имеют великолепные навыки самообразования, уверены в своих силах настолько, чтобы не беспокоиться о будущей своей работе в случае неудачи. И, конечно, они ощущают крепкий семейный тыл, понимают, что их не будут упрекать в неумении решить жилищные проблемы, обеспечить семью материально и т. п.
И еще один немаловажный момент. Сказывается наше прагматичное время: детское чувство романтичности работы космонавта, проявляющееся обычно в школьных сочинениях, с возрастом сменяется рациональным подходом к планированию собственного будущего. Поэтому в современных условиях дорога в космонавты вряд ли может считаться верным путем к жизненному успеху. Однако некоторые люди, которым не свойствен конформизм, не поддаются общим течениям и сохраняют в себе наиболее сильные установки своего детства.
Вывод таков: сегодня в космонавты идут высокообразованные люди, строящие свои жизненные планы не на взвешивании рисков, а на управлении ими; люди, выбирающие свои цели сугубо индивидуально, не из стандартного типового набора; люди, двигающиеся к цели по личным своим алгоритмам и к тому же не утерявшие свое детское, правильное по сути ощущение принадлежности к космосу. Они идут туда за опытом, который не получишь больше нигде.
Понятно, что таких людей не так много, но сегодня масштаб космической деятельности довольно скромен и много космонавтов для страны не требуется. Пройдут годы, десятилетия, и ситуация изменится. Для «новой волны» ответ на вопрос: «Почему они летят в космос?» — окажется совсем иным. Поскольку космическая дорога уже открыта, всегда будут появляться люди, одержимые космосом, влюбленные в него и потому готовые посвятить себя работе космонавта.
Как ни парадоксально, но падение интереса к этой опасной, но романтической профессии облегчило дорогу к мечте тем немногим энтузиастам космонавтики, которые еще готовы переносить трудности и даже приносить жертвы ради будущего человечества.
Профессиональный отбор в космонавты
Отбор в космонавты — дело долгое. Специалистам надо оценить, каковы знания претендентов, достаточен ли их практический опыт, да и состояние здоровья проверить необходимо.
В космонавты идти никого не принуждают, только те, кто выразил свое желание овладеть этой сложной и опасной профессией, допускаются к отбору. Но нужно понимать, что космонавт — профессия редкая. Стране пока не требуются сотни и тысячи, а нужны только несколько десятков космонавтов.
Об очередном наборе космонавтов обычно объявляет правительственная организация — Федеральное космическое агентство России. Именно оно определяет, сколько сегодня нужно принять новых кандидатов в космонавты, устанавливает требования к ним и поручает дальше вести дело Межведомственной комиссии (МВК) по отбору космонавтов, в которую входят представители разных организаций, создающих космическую технику и готовящих специалистов к работе на орбите.
Тому, кто решил стать космонавтом, требуется написать заявление о том, что он хочет овладеть этой профессией и летать в космос. Если представленные документы о полученном образовании и опыте работы в конструкторском бюро, научном институте или медицинском учреждении признают достаточными, то претендента допустят к одному из самых сложных конкурсов в мире — к отбору людей, достойных полета к звездам.
Под отбором космонавтов понимают мероприятия, методы и процедуры, позволяющие выбрать для работы на пилотируемых космических объектах лиц, которые по состоянию здоровья, образованию и индивидуальным качествам в наибольшей степени соответствуют требованиям к профессиональной деятельности космонавта.
Профессиональная деятельность космонавта — летно-космическая деятельность по разработке, конструированию, испытанию (в том числе летно-конструкторским испытаниям) и эксплуатации космической техники, исследованию космоса (в том числе научным исследованиям в космическом полете), а также участие в практической деятельности по использованию космического пространства и небесных тел.
МВК по отбору космонавтов принимает решения о проведении конкурсов с целью первичного отбора кандидатов в космонавты Российской Федерации для прохождения общекосмической подготовки (ОКП). Форма проведения конкурса, открытая или закрытая, определяется федеральным органом исполнительной власти по космической деятельности (в настоящее время — Роскосмосом). В открытом конкурсе может участвовать любой гражданин Российской Федерации, достигший совершеннолетнего возраста и имеющий высшее образование. При организации закрытого конкурса приглашение принять в нем участие направляется определенному кругу организаций (лиц) по выбору организатора конкурса.
Закрытый конкурс бывает, когда требуется минимальное пополнение отряда космонавтов, например два человека, либо проходит набор кандидатов для решения конкретной задачи в космосе. Так, например, в конце 1970-х годов у генерального конструктора НПО «Энергия» В. П. Глушко появилась идея отправить в космический полет пожилого космонавта. Исследование реакции его организма на факторы космического полета позволило бы расширить возрастные рамки космической профессии (а заодно побить рекорд астронавта США Р. Слейтона, летавшего в космос в возрасте пятидесяти одного года). С этой целью в 1982 году был отобран 56-летний Константин Петрович Феоктистов, уже выполнивший космический полет 18 лет тому назад. Для проведения исследования его организма был отобран врач Всесоюзного кардиологического научного центра Академии медицинских наук Олег Юрьевич Атьков, который полностью прошел подготовку к полету. И хотя полет Феоктистова был отменен, подготовленный Атьков позднее совершил свой космический полет в составе другого экипажа.
В сложной комплексной процедуре отбора кандидатов в космонавты принимают участие множество людей — врачи, опытные космонавты, инженеры, руководители Центра подготовки космонавтов, специалисты по подготовке и многие другие.
Продолжительность первичного отбора кандидатов (время от начала обследований, тестирования и до принятия решения МВК по отбору) составляет от шести до двенадцати месяцев, в зависимости от количества конкурсантов.
Прошедшими первичный отбор считаются лица, которые по заключению МВК по отбору соответствуют предъявляемым профессиональным требованиям, то есть совокупности условий, включающих наличие профессиональной подготовки по специальностям, востребованным в области космической деятельности, стаж работы хотя бы по одной из указанных специальностей и состояние здоровья, пригодное для осуществления профессиональной деятельности космонавта.
Лица, прошедшие конкурсный отбор, зачисляются в отряд космонавтов для прохождения общекосмической подготовки (ОКП).
Отбор космонавтов в целом носит пролонгированный характер. На этапе ОКП и последующих этапах подготовки кандидаты в космонавты и космонавты продолжают медицинские и психологические обследования, изучают и осваивают космическую технику. По итоговым результатам принимаются решения о их допуске к дальнейшей подготовке. Претенденты, кандидаты в космонавты и космонавты проходят следующие виды отбора:
отбор на соответствие требованиям по образованию и профессиональной квалификации;
отбор на соответствие медицинским требованиям; отбор на соответствие требованиям к уровню физической подготовленности (физического развития);
отбор на соответствие психологическим и моральным требованиям;
отбор на соответствие социальным требованиям (устойчивости к воздействиям социальных факторов, способности к адаптации в новой социальной среде, интересы и потребности, мотивы желания стать космонавтом);
отбор на соответствие функциональным требованиям (способности обучаться и выполнять профессиональные функции космонавта).
Все эти виды отбора в совокупности и представляют собой профессиональный отбор в целях допуска к профессиональной деятельности космонавта.
Ныне, чтобы попасть в космонавты, можно быть не только летчиком, но и инженером, врачом, ученым, а значит, необходимо иметь высшее образование. Надо выучиться на инженера или медика, биолога, астрофизика или владеть другими специальностями. Без научно-технических знаний невозможно управлять кораблем, работать в невесомости, ставить эксперименты. Даже скафандром воспользоваться не сможешь, если не будешь знать, как это делается и почему именно так И еще об одном. Космонавт много тренируется, но он еще и постоянно учится. И будет учиться — и во время подготовки, и после полета. Ведь жизнь не стоит на месте — космические корабли становятся сложнее, меняются приборы, техника, а значит, космонавтам постоянно приходится получать новые знания. При отборе космонавтов важно понять способность и готовность кандидата много учиться, учиться всю свою профессиональную жизнь.
Здоровых людей нет. Есть недообследованпые
Пожалуй, наиболее трудной частью профессионального отбора в космонавты оказывается медицинский отбор. Его осуществляют Центр подготовки космонавтов (ЦПК) имени Ю. А. Гагарина и Институт медико-биологических проблем Российской академии наук с привлечением специалистов медицинских организаций иных ведомств.
И это очень серьезный отбор.
Чтобы стать космонавтом, необходимо быть здоровым. Но что это значит?
Может быть, вы помните историю, рассказанную Джеромом К. Джеромом в повести «Трое в лодке, не считая собаки»? Зашел его герой как-то в библиотеку Британского музея и взял медицинскую энциклопедию, чтобы навести какую-то пустячную справку. Затем от нечего делать начал перелистывать книгу и обнаружил у себя симптомы многих болезней — от холеры до пляски святого Витта. «Тут я заинтересовался этим медицинским феноменом и решил разобраться в нем досконально. Я начал прямо по алфавиту. Прочитал об анемии и убедился, что она у меня есть и что обострение должно наступить недели через две. Брайтовой болезнью, как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной. Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка… Я задумался. Я думал о том, какой интересный клинический случай я представляю собой, какой находкой я был бы для медицинского факультета. Студентам незачем было бы практиковаться в клиниках и участвовать во врачебных обходах, если бы у них был я. Я сам — целая клиника. Им нужно только совершить обход вокруг меня и сразу же отправляться за дипломами».
С медицинской точки зрения космонавт представляет собой клинический случай, ровно противоположный описанному Джеромом. Приказ о медицинском отборе состоит из одной страницы и одного приложения. Приложение — толстая книга в твердом переплете, в которой перечислены заболевания, с которыми человек не может быть отобран в космонавты. Если вы, следуя Джерому, начнете эту книгу читать, вы никогда не рискнете подвергнуть себя медицинскому отбору.
Почему такое повышенное внимание к здоровью? Потому что на орбите нет больницы и никто не поможет в случае беды: многие болезни можно вылечить только в госпитале, при помощи сложного оборудования, лекарств, силами многих врачей. Случись перелом, воспаление легких, сильное кровотечение — что делать? Остается прерывать полет и возвращаться. Кроме того, в условиях космического полета организм начинает функционировать иначе: меняется обмен веществ, из костей начинает вымываться кальций, меняются даже вкусовые ощущения. Здоровому человеку легче переносить подобные изменения. Вот поэтому космонавт должен быть здоров.
А полностью здоровых людей очень мало. Собственно, здоровых людей вообще нет — есть недообследованные. Так что из сотни, а прежде — из тысячи человек космонавтами становятся один-два. Нелегко попасть в отряд космонавтов при таком строгом отборе.
Все начинается с первичного медицинского отбора — определения годности по состоянию здоровья к специальным тренировкам.
С первых лет освоения космоса специалисты решили отбирать кандидатов в космонавты среди летчиков, так как летчики испытывают перегрузки, умеют быстро принимать решения и обладают техническими знаниями. Кстати, летную подготовку проходят все космонавты, в том числе и люди, чья профессия не была связана с авиацией.
Вот и сегодня отбор в кандидаты в космонавты-испытатели производится в первую очередь из числа лиц, являющихся летчиками-испытателями, военными летчиками, летчиками и иными специалистами, имеющими высшее техническое образование.
Первичный медицинский отбор начинается с медицинского обследования в воинских частях, организациях и учреждениях, представляющих кандидатов в космонавты. Тех, кто проходит этот этап, направляют на амбулаторное медицинское обследование с применением специальных методов. Постепенно претендентов становится меньше. Их направляют на заключительное стационарное медицинское обследование с применением специальных методов, моделирующих факторы космического полета. Те немногие, кто прошел его, допускаются на медицинское освидетельствование Главной медицинской комиссией (ГМК), которая выносит заключение о степени годности освидетельствованного лица к профессиональной деятельности космонавта по состоянию здоровья.
Уже отобранные в отряд космонавты продолжают регулярно проходить медицинский отбор для участия в подготовке по космическим программам и к выполнению пилотируемого космического полета.
Трудно представить, как сложно было отобрать кандидатов на первый полет за пределы Земли. Никто не мог точно сказать, что ждет человека в космосе. Поэтому самые разные специалисты долго спорили о том, как отбирать космонавтов и как готовить их к полету. Может ли вообще человек жить и работать в космосе? Как подготовить его к новым условиям? Каким должен быть кандидат в космонавты?
Главная задача первого космонавта была — наблюдать и запоминать. Ставился эксперимент, проверка: сможет ли человек нормально чувствовать себя в космосе? И все-таки требования отбора были крайне жесткие. Выбирали самых смелых, здоровых людей, которые очень стремились стать космонавтами. Первый отбор проходил долго, многие с виду крепкие летчики не прошли испытания и были «забракованы». Из тысяч претендентов, прошедших первый этап отбора в 1959 году, на второй этап вышли только 150 человек А после него осталось 30. В итоге выбрали 20 человек, они и стали первыми кандидатами в космонавты.
Сегодня космическая медицина уже много знает о воздействии космического пространства на организм человека, на то, как он реагирует на невесомость, перегрузки. Поэтому медицинские требования к претендентам несколько снизились (например, никого уже не удивляет космонавт в очках). Кроме того, требования стали немного разными, например, для пилота, командира корабля, и ученого, космонавта-исследователя.
Но за полвека медицинские приборы и техника значительно усовершенствовались. Когда все начиналось, о таких устройствах, как компьютерный томограф, и слыхом не слыхивали. А ведь если кого-нибудь из первого отряда обследовали бы тогда на этом устройстве, может, и нашли бы чего-нибудь, что закрыло бы ему путь в космос. Так что в чем-то медицинские требования упростились, а в чем-то усложнились.
В чем же состоит медицинская часть отбора? Помимо привычных всем осмотра клиническими специалистами, анализов и биохимического исследования крови, электрокардиограммы и эхокардиограммы, сдачи сока предстательной железы, ультразвукового исследования (УЗИ) органов брюшной полости и предстательной железы, колоноскопии, ортопантограммы зубов, рентгенографии грудной клетки и носовых пазух, в «программу» входит и рентгенография костей черепа и позвоночника, и проверка нагрузкой на велоэргометре (в положении лежа), и аудиометрия (проверка слуха во всех частотных диапазонах), и множество других медицинских исследований. Кроме того, претендент проходит барокамеру в режиме подъема на пять тысяч и десять тысяч метров с последующим «пикированием» (быстрой сменой давления с переходом к нормальному), вращение на центрифуге в направлении «голова — таз» с перегрузками сначала три, а затем пять единиц, и в направлении «грудь — спина» с перегрузками четыре и восемь единиц. Вестибулярный аппарат проверяется вращением на кресле ускорений Кориолиса (КУК), сначала непрерывных, а затем прерывистых. И конечно, ожидают кандидатов в космонавты несколько встреч с психологами — и простые беседы, и прохождение тестовых проверок.
Решения МВК по отбору космонавтов являются обязательными для министерств, ведомств, предприятий и организаций, участвующих в реализации и обеспечении пилотируемых программ. Прошедших отбор назначают на штатные должности в отряде космонавтов — «кандидат в космонавты-испытатели» или «кандидат в космонавты-исследователи». С этого момента их жизнь и здоровье подлежат обязательному страхованию в соответствии с законом «О космической деятельности».
Люди, которых отобрали для подготовки к космическим полетам, в раде внутренних документов получают название «спецконтингент». Теперь ими будут заниматься бережно, внимательно и индивидуально. Их подготовка обходится дорого, да и они сами становятся в буквальном смысле «золотыми» специалистами. Если вдруг космонавт пропал и сутки о нем ничего не известно, это — ЧП. Поэтому спецконтингент обязывается соблюдать дисциплину. Если задерживаешься, звони и предупреждай. Сообщай, где собираешься провести отпуск. И всегда будь на связи.
Отряд космонавтов
Хотя мы привычно говорим: «отбор в отрад космонавтов», «командир отряда космонавтов» или «новости из отряда космонавтов» — на самом деле отрядов космонавтов в нашей стране несколько.
7 марта 1960 года приказом главкома ВВС на должности слушателей-космонавтов были зачислены первые 12 человек, как теперь говорят, «гагаринского набора». Этот день считается официальной датой создания отряда космонавтов Центра подготовки космонавтов ВВС, самого первого в нашей стране. Он существует и действует по сей день.
В феврале 1962 года Сергей Павлович Королев подумал о том, что по мере увеличения продолжительности полетов и технической сложности космических кораблей от космонавтов потребуются знания и опыт разработчиков — инженеров и конструкторов космических аппаратов, в то время как навыки военных летчиков могут оказаться недостаточными. Он направил в правительство письмо с обоснованием необходимости полетов инженеров его КБ и научных институтов Академии наук СССР. Однако решение вопроса затягивалось, поскольку согласно утвержденному Советом Министров СССР Положению о космонавтах граждане, не состоящие на военной службе, могли это сделать только через призыв в кадры Советской армии. В начале 1964 года появилась необходимость формирования экипажа трехместного корабля «Восход», в состав которого должны были входить летчик, инженер и врач. 12–13 октября 1964 года на «Восходе» выполнил полет экипаж в составе командира Владимира Михайловича Комарова, научного сотрудника-космонавта Константина Петровича Феоктистова и врача-космонавта Бориса Борисовича Егорова. Феоктистов с Егоровым и стали первыми гражданскими космонавтами.
Тем временем в КБ Королева был создан летно-испытательный отдел, который попросили возглавить заслуженного летчика-испытателя, Героя Советского Союза Сергея Николаевича Анохина. Весной 1965 года по договоренности Сергея Павловича Королева с Министерством здравоохранения в Институте медико-биологических проблем (ИМБП) была образована комиссия по отбору в космонавты гражданских специалистов. 23 мая 1966 года на базе летно-испытательного отдела была сформирована первая группа гражданских космонавтов численностью восемь человек Так был создан отряд космонавтов, который сегодня принадлежит Ракетно-космической корпорации (РКК) «Энергия».
В ИМБП, проверяя здоровье гражданских инженеров для С. П. Королева, отобрали и трех своих врачей. К сожалению, никому из них выполнить космический полет не довелось. Наконец, на требование времени откликнулись и руководящие инстанции: 27 марта 1967 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором был определен порядок создания отрядов космонавтов в Министерстве общего машиностроения (космическая отрасль), Министерстве здравоохранения и Академии наук СССР. 5 мая 1972 года была официально оформлена группа кандидатов в космонавты ИМБП, которая в 1978 году преобразована в отряд космонавтов ИМБП. Этот отряд все время оставался небольшим. До 2010 года в него были зачислены всего 15 человек, и лишь двое из них выполнили космические полеты.
Также в 1965 году президент АН СССР Мстислав Всеволодович Келдыш принял решение о создании отряда космонавтов академии. Этому отряду повезло еще меньше. В разное время в него были отобраны шесть научных сотрудников Академии наук, но ни один из них в космосе не побывал. В 1986, 1989 и 1993 годах в него были переведены уже выполнившие свои космические полеты космонавты из отряда «Энергии» (двое) и отряда ЦПК (один). Но в космос они летали не как космонавты АН СССР (РАН). В 1995 году в этот отряд был переведен еще один нелетавший космонавт из отряда ИМБП, но побывать ему в космосе так и не удалось.
В 1970–1987 годах существовала группа космонавтов в Центральном конструкторском бюро машиностроения (впоследствии — «НПО машиностроения»), занимавшемся орбитальной пилотируемой станцией «Алмаз» военного назначения. Из шести ее космонавтов тоже никто в космос не слетал.
12 июля 1977 года для подготовки полета на космическом корабле «Буран» в Летно-испытательном институте (ЛИИ) имени М. М. Громова Министерства авиационной промышленности (МАП) была создана группа летчиков-испытателей, направленных на общекосмическую подготовку в ЦПК имени Ю. А Гагарина. ОКП они проходили методом сборов без отрыва от основной работы и закончили ее в 1980 году. В 1981 году был создан отряд космонавтов ЛИИ МАП. Из десяти летчиков, зачисленных в отряд в 1981,1983, 1984, 1985 и 1989 годах, в космосе в порядке подготовки к полету на «Буране» в 1984 году побывал Игорь Петрович Волк (командир отряда) и в 1987 году — Анатолий Семенович Левченко. Как известно, советский многоразовый пилотируемый корабль «Буран» выполнил свой полет в 1988 году всего один раз в беспилотном режиме. Программа была закрыта.
В 1987–1996 годах существовала группа космонавтов Государственного краснознаменного научно-испытательного института (ГКНИИ) ВВС имени В. П. Чкалова. Первые два кандидата были отобраны для программы «Буран» и прошли ОКП в ЦПК имени Ю. А Гагарина. Вскоре группу пополнил бывший (не летавший ранее и за пять лет до того отчисленный) космонавт-испытатель ЦПК Леонид Константинович Каденюк, ставший летчиком-испытателем ГКНИИ ВВС. В 1996 году он был уволен из отряда ГКНИИ ВВС и Вооруженных сил России. Его кандидатуру Национальное космическое агентство Украины утвердило для полета на американском «Шаттле». Он принял гражданство Украины и в 1997 году побывал в космосе в качестве специалиста по полезной нагрузке в составе экипажа «Шаттла „Колумбия“». По-другому сложилась судьба Валерия Ивановича Токарева. После расформирования группы космонавтов ГКНИИ ВВС его взяли в отряд космонавтов ЦПК. Он выполнил два космических полета.
Таким образом, лишь два основных отряда — ЦПК и «Энергии» — регулярно поставляют своих космонавтов в экипажи. В конце 2010 года Роскосмосом принято решение о создании единого отряда космонавтов на базе ЦПК имени Ю. А. Гагарина.
Женщины-космонавты
30 декабря 1961 года вышло решение Президиума ЦК КПСС о наборе в отряд космонавтов пяти женщин. 12 марта и 3 апреля 1962 года были призваны на срочную военную службу и зачислены в отряд:
Ирина Баяновна Соловьева, инженер из Свердловска, парашютистка, член сборной страны;
Татьяна Дмитриевна Кузнецова (Пицхелаури), сотрудница НИИ Министерства радиоэлектроники;
Валентина Владимировна Терешкова из Ярославля, парашютистка, секретарь комитета комсомола комбината «Красный Перекоп»;
Жанна Дмитриевна Ёркина (Сергейчик), парашютистка, сельская учительница из Рязанской области;
Валентина Леонидовна Пономарева, научная сотрудница Отделения прикладной математики АН СССР.
Из них только Терешковой было суждено выполнить свой полет.
Рассматривалась и возможность полета женского экипажа, но полет так и не состоялся, и в 1966 году женская программа была закрыта главным конструктором Василием Павловичем Мишиным, пришедшим на смену Королеву. Позднее его преемник, академик Валентин Петрович Глушко, реанимировал идею женских полетов. В результате конкурса в 1980 году были отобраны: врачи Галина Васильевна Амелькина, Елена Ивановна Доброквашина, Лариса Григорьевна Пожарская и Тамара Сергеевна Захарова;
инженеры Наталия Дмитриевна Кулешова и Ирина Рудольфовна Пронина;
научные сотрудницы Ирина Дмитриевна Латышева и Екатерина Александровна Иванова.
В экипажи назначались Иванова, Доброквашина и Пронина, однако и из них в космосе так никто и не побывал, хотя Пронина в 1982 году была близка к осуществлению своей мечты. В последний момент ее заменили на Александра Александровича Сереброва.
В 1990 году по журналистскому набору была отобрана Светлана Октябрьевна Омельченко (Еремеева), но полет журналиста не состоялся.
С 1994 по 2003 год в отраде космонавтов готовилась Надежда Васильевна Кужельная. И она, так и не увидев космос, ушла летать в гражданскую авиацию.
В космосе дважды работала Светлана Евгеньевна Савицкая (1982 и 1984 годы), которая вошла в историю как первая в мире женщина, работавшая в открытом космосе.
Два раза в космос слетала и Елена Владимировна Кондакова (с 3 октября 1994 года по 22 марта 1995 года и в 1997 году).
За всю историю отечественной пилотируемой космонавтики к полету готовились 18 женщин, включая Елену Олеговну Серову, единственную на сегодня женщину космонавта-испытателя отряда космонавтов РКК «Энергия».
Таким образом, всего три россиянки, что составляет менее трех процентов космонавтов СССР (России), участвовали в пяти своих космических полетах (то есть в двух процентах полетов, выполненных космонавтами СССР (России).
За это же время около полусотни женщин-астронавтов США, Европы, Канады и Азии выполнили по нескольку (до пяти) космических полетов.
Таковы результаты освоения космоса российским «слабым полом». Несомненно, профессия космонавта сложна, рискованна и ответственна, но, если сравнить отношение к нашим женщинам-космонавтам с положением дел у зарубежных женщин-астронавтов, российская тенденция к дискриминации женщин очевидна. Почему? Возможно, суеверное опасение женщины на корабле, да и боязнь за саму женщину. В нашей стране космонавтика стала заповедным мужским ареалом обитания.
За это время утрачено многое. У нас нет налаженного и непрерывного обмена опытом космического полета между женщинами (кому с кем обмениваться?!), медицина привыкла заниматься только одним типом организма — мужским, а значит, каждый женский полет — своего рода эксперимент, опасный и непредсказуемый. Ведь у женщин конституция, психология, интуиция — все другое. Мы до сих пор не знаем, что дает женщинам космос и что отбирает, что они могут делать лучше мужчин, а что никогда не смогут освоить. Виной всему табу на женский космос, наложенное мужчинами.
«Равенство, которое олицетворял первый в мире полет женщины в космос, — это миф: между рекордными достижениями и реальным положением женщин в профессиональной сфере — целая пропасть», — написала в своей книге «Женское лицо космоса» (М., 2002) космонавт Валентина Леонидовна Пономарева. И когда «вдруг» потребуются экипажи для межпланетных путешествий, окажется, что женщины нужны, но не готовы.
НЕСЛУЧАЙНОЕ МЕСТО
Кому он нужен, этот Звездный городок? — Центр подготовки космонавтов мог оказаться в другом месте. — Как нашли Звездный
Кому он нужен, этот Звездный городок?
Щелковское шоссе — самое узкое и неудобное в Московской области. Оно будто подтверждает, что в России дорог нет, а есть направления. Да и куда этому шоссе вести? На аэродром «Чкаловский»? Так ведь он военный, а военным положено преодолевать трудности, в том числе колдобины и пробки. В Звездный городок? Да кому он нужен, этот Звездный городок в эпоху золотого тельца? Там нет нефти, нет газа, нет ничего такого, что дает быстрые деньги. Кто звезд с неба не хватает, вряд ли туда поедет. Тем, кто звезды для футбольных команд покупает, тоже туда не надо. Хотя в Звездном футбол уважают.
Кому он нужен, этот Звездный городок? Да, пожалуй, тем, кто там работает.
Хорошо тому, кто ездит из Москвы на службу в Звездный городок Едешь себе спокойно, поглядываешь на многокилометровую автомобильную пробку, медленно ползущую навстречу — из области в сторону столицы. Прежде несколько нервировали водители, которые, торопясь, выбрали для передвижения к Москве обочину справа от тебя. Ощущение как в американском фильме при виде полицейской погони по встречной полосе. Правда, в последние годы это безобразие прекратили. Вечером, когда едешь из Звездного с работы, картина меняется с точностью до наоборот. Особенно впечатляет пробка в пятницу, когда народ отправляется на дачи. В общем, живешь в Звездном — работай там!
Кому он нужен, этот Звездный городок? Разве что туристам, иностранцам да школьникам.
Сегодня много экскурсий принимают в Звездном городке, автобусы идут туда каждый день. Если вы едете на экскурсию в Звездный, не смущайтесь, что нет никаких дорожных знаков с названием этого всемирно известного места. Вполне понятно: раз Звездный знают на всем земном шаре, зачем еще указатели? Правило простое: едешь по главной дороге, никуда не сворачивая. «Никуда не сворачивая» — не надо понимать буквально. Дорога не совсем прямая. Ближе к Балашихе она будет уходить налево, но если вы все же поедете прямо, то попадете прямиком в небольшую, но глубокую заводь реки Пехорки. Когда-то туда влетела машина одного космонавта, который не только сумел выбраться из тонущего транспортного средства, не предназначенного для передвижения по воде, но и героически спас альбом с историческими фотографиями первого отряда космонавтов, который он перед этим демонстрировал на телевидении. Но сейчас у пруда поставили ограждающие столбики, да и деревья, кусты там выросли густые, так что вероятность по пути утонуть невелика.
Как только минуешь поворот на Щелково, дорога становится лучше, а машин меньше. Вот тут-то и появляется первый указатель «Звездный городок — 10 км». Сразу за аэродромом «Чкаловский», где самолет-памятник и железнодорожный переезд.
Самолет заслуженный — Су-7Б. Его немного жалко: летал-летал, охранял родное небо, и вдруг — воткнули ему в хвост бетонный блок и поручили работать памятником.
На железнодорожном переезде придется постоять. Но это мелочи. Иногда переезд закрывают на ремонт, недели этак на две. Тогда приходится объезжать через Щелково и путь удлиняется на полчаса. Но если вы проскочили переезд, всё — считай дома. Точнее — в Звездном. Видишь второй указатель: поворот направо — «Звездный городок». Здесь уже начинаешь понимать, что место для космонавтов выбирали с умом. Красивая лесная дорога настраивает на лирический лад. Между прочим, на этой лирической дороге у одного из местных грузовиков на тихом ходу отвалилось колесо и, прокатившись немного, врубилось в машину ехавшего навстречу серьезного начальника. Правда, без жертв. Но это редкость — попасть в начальника. Действительно, кому из начальства нужен Звездный городок?
Впрочем, много лет назад он понадобился как «потемкинская деревня». Когда в 1972 году в Советский Союз приезжал президент США Ричард Никсон, ему планировали показать Звездный городок и дорогу быстро заасфальтировали, а все заборы по дороге и деревенские дома с фасада покрасили зеленой краской. Кто сегодня едет по Щелковскому шоссе, может заметить, что большинство старых строений — зеленого цвета. У кого еще со времен Никсона, у кого посвежее — не менять же колер…
Существуют два способа расширить Щелковское шоссе и сделать эстакаду-переезд через железную дорогу к Звездному городку — фантастический и реалистичный. Прилетят к космонавтам коллеги из звездных миров и оборудуют трассу по высшему классу. Этот способ хотя и реалистичный, но ждать можно долго. Другой покороче будет: если один из будущих российских президентов (скажем, из ближайших пяти, с двенадцатилетним мандатом каждый) повелит построить себе дачу по Щелковскому направлению, а не по Рублевке, которая уже не Подмосковье даже — сплошные Жуковки-плазы да Барвихи-хиллз. Вот тогда и проляжет на бывшем Щелковском шоссе современная освещенная широкая магистраль. Но это — фантастика… И слава богу, что фантастика. Место сразу стало бы модным, земля немыслимо дорогой, и новые русские начали бы скупать себе окрестности под коттеджи умопомрачительной архитектуры.
Вот тогда и наладят оттуда космонавтов по оси X… Ведь лучше всего в тех местах, как известно, — в Звездном городке…
Центр подготовки космонавтов мог оказаться в другом месте
Между прочим, Звездный городок мог оказаться совсем в ином месте. Как только вы выезжаете из Москвы на Щелковское шоссе, обратите внимание на хороший густой лес по обе его стороны сравнительно недалеко от Московской кольцевой автодороги. Именно здесь мог бы быть пункт нашего назначения…
Первые космонавты начинали свою подготовку в марте 1960 года в Москве на Центральном аэродроме имени М. В. Фрунзе (до 2005 года там, на Ленинградском проспекте, находился Центральный аэровокзал столицы), в расположении вертолетной станции, в старинном красного кирпича двухэтажном особняке. Но для такого важного дела необходимо было создавать настоящую базу, требовалось и жилье для космонавтов, инструкторов и обслуживающего персонала. 3 августа 1960 года Совет Министров СССР секретным постановлением обязал Министерство обороны «создать в III квартале 1960 г. Центр подготовки космонавтов СССР». Стали искать подходящее место. Требований было несколько: прежде всего хорошая экология и наличие аэродрома неподалеку, железнодорожное сообщение и возможность сравнительно быстро доехать по автомобильной дороге до станции Подлипки — тогда городок, который там находился, назывался подмосковным Калининградом, а теперь он по праву носит имя главного конструктора космических кораблей — город Королёв.
Последним это условие в нашем повествовании оказалось по порядку, но не по важности. В Подлипках находилось предприятие, на котором создавались космические корабли, — сегодня оно известно как Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева, — и ряд других, как их называли, смежных организаций. Специалисты оттуда должны были легко приезжать к космонавтам, а те, в свою очередь, при необходимости обязаны были быстро прибыть в конструкторское бюро или на завод. Но здесь необходимо сделать небольшое отступление.
Там же, в нынешнем Королёве, располагается Центр управления полетами, сокращенно — ЦУП. Он появился в Подлипках много позже описываемого времени, но суть нашего примечания не в том. Центр подготовки космонавтов в сокращении выглядит похоже — ЦПК. За прошедшие десятилетия он поменял несколько названий. Точнее они становились длиннее, но три буквы — ЦПК — во всех новых названиях сохранялись. Например, сейчас, если вы хотите отправить космонавтам официальное письмо, придется писать полностью — Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научно-исследовательский испытательный Центр подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина» (сокращенно — ФГБУ НИИЦПК), но в обиходе его продолжают называть по-старому — Центр подготовки космонавтов или просто ЦПК. Впрочем, если вы пишете космонавтам неофициально, достаточно адреса «Звездный городок» и письмо обязательно дойдет.
Как вы уже поняли, ЦУП и ЦПК — разные организации, у каждой из них свои задачи, даже ехать к ним из Москвы по разным направлениям: в город Королёв ведет превосходное многополосное Ярославское шоссе — но не из большого уважения к космонавтике его таким сделали, а просто так случилось, что иностранным туристам и почетным гостям в Сергиев Посад легче проезжать мимо тех мест, где трудятся творцы космической техники.
Но хотя вы-то уже давно поняли разницу между ЦПК и ЦУПом, отнеситесь, пожалуйста, снисходительно к журналистам, которые в теленовостях или в газетах будут говорить про «ЦУП в Звездном городке» или «ЦПК в Королёве» или вообще сообщать горячие новости в прямом эфире исходя из необъяснимой убежденности, что ЦПК и ЦУП — одно и то же. То ли это неизбывное почтение к заглавной букве «Ц» еще со времен Центрального комитета. То ли есть в жизни вещи, с которыми справиться нельзя. Скажем, метеорологи могут сколько угодно утверждать, что гололед — на проводах и ветках, а на дорогах — гололедица, но мы по-прежнему будем говорить, провожая детей из дома: осторожно, скользко, сегодня гололед. Вот даже Владимир Высоцкий поет-.
Гололед на земле, гололед,
Люди падая, бьются об лед…
Вернемся всё же к условиям выбора места для ЦПК (не ЦУПа, извините, больше предупреждать не буду). Специалисты присмотрели три варианта на выбор. Первый — неподалеку от Люберец — места там хорошие, рядом даже два аэродрома — в Быкове и в Жуковском, с железной дорогой все в порядке. Одна беда — до Подлипок ехать на машине замучаешься. Второй — как раз там, где мы недавно проехали, на Щелковском шоссе. Тут военный аэродром «Чкаловский» неподалеку (с него, кстати, стартовал экипаж Валерия Чкалова для перелета в Америку через Северный полюс), с автомобильным сообщением получше (честно говоря, просто поближе), но рельсов совсем нет. Оставался третий вариант — между платформами «41 км» и «Осеевская» Ярославской железной дороги по пути в Монино.
Как нашли Звездный
Щелковский район (административный центр — город Щелково) был образован в составе Московской области в январе 1929 года. Он сразу стал авиационным. Здесь развернулось строительство огромного аэродрома. В 1932 году первую посадку на аэродроме совершил тяжелый бомбардировщик ТБ-3 № 311, пилотируемый В. П. Чкаловым. В эти же годы построили железнодорожную ветку и начался перевод движения на электротягу. Электрифицированную ветку «Щелково — аэродром» сдали в эксплуатацию в 1933 году. Электропоезд от платформы авиагородка — «Томская» (ныне «Чкаловская») на Щелково впервые пошел в 1934 году. Электрифицированная железнодорожная ветка до Монино с его Военно-воздушной академией начала действовать в 1936 году.
Близость Москвы, наличие шоссейной дороги и железнодорожной ветки, военного аэродрома рядом со станцией «Чкаловская», расположение всего в 15 километрах от Подлипок, обширная пустовавшая территория (часть леса уже была вырублена), что и требовалось для развития нового дела, через три десятилетия сделали это место фактически безальтернативным для Центра подготовки космонавтов и строительства жилого городка для его сотрудников.
Космонавтов и обслуживающий персонал временно расположили в гарнизоне «Чкаловский» в обыкновенной пятиэтажке-«хрущевке» и начали строить в полутора километрах жилые дома и корпуса для тренажеров и занятий. Проекты зданий выбрали типовые, а для тренажерного корпуса использовался корпус паровозного депо. Штаб, учебный класс и столовая пока разместились в единственном двухэтажном здании. Так что уже летом 1960 года ЦПК начал работать в своем нынешнем расположении — тогда это место называлось Зеленый городок (таков был почтовый адрес).
Но жилья в Зеленом не было, сотрудникам ЦПК приходилось ездить из «Чкаловского» в основном на автобусах. Однако достаточно оперативно было принято решение построить дополнительную платформу как раз напротив лесной просеки, ведущей к въезду в Звездный городок Ее решили назвать «Циолковская».
Из-за секретности гарнизон продолжали именовать «Орловским» — возможно, из-за ближайшего совхоза Орловский, который снабжал жителей городка продуктами. (Так же и казахский Тюра-Там именовали Байконуром по названию поселка, лежащего в сотнях километрах в стороне.) Лишь 21 августа 1968 года решением исполкома областного Совета депутатов трудящихся от 21 июня 1968 года № 520 жилому городку войсковой части 26 266 установлено наименование «Звездный городок» с административным подчинением его Щелковскому городскому Совету депутатов трудящихся.
Звездный… А как же иначе называть место, откуда и начинается путь к звездам?
Сначала центр был очень маленьким, тут было только самое необходимое для тренировок Вскоре вокруг него вырос целый городок построили здания, космонавты получили квартиры, и многие переселились сюда из Москвы и других городов. Возвели Дом космонавтов с актовым залом, стали устраивать в нем торжественные встречи. По просьбе Гагарина здешний пруд, который долгое время был заброшен, очистили и сделали пригодным для купания. Появились тропинки и дорожки, административные здания, магазины. В общем, городок превратился из «походного лагеря» в прекрасный дом для космонавтов, ученых и других специалистов, посвятивших космосу свою жизнь.
Звездный городок — особое место. Однажды побывав в нем, невозможно остаться равнодушным к этой тишине, соснам, от которых идет свежий запах смолы. Воздух наполнен кислородом, а ночью над городком рассыпаются сверкающие созвездия. Туда, в неведомую космическую глубину, человек прокладывал свою звездную дорогу и каждый раз возвращался именно в Звездный. По улицам городка можно бродить бесконечно. Жизнь здесь кажется тихой и спокойной, неподвижной, как сосновый лес, который окружает городок живой стеной. Но за внешним спокойствием скрыта очень яркая и насыщенная работа. Здесь живут и трудятся сотни людей: космонавты, врачи, инженеры, инструкторы.
До 1990-х годов попасть в Звездный городок казалось почти невозможно — он был засекречен, его даже на картах не отмечали. И сегодня это закрытый городок, огороженный высоким забором, оборудованный пропускными пунктами с охраной. Однако теперь побывать в Звездном гораздо проще, чем в советское время: здесь часто проводятся экскурсии, перед космическими стартами и по завершении экспедиций проходят встречи с космонавтами, пресс-конференции. Можно посетить музей, где хранятся космические раритеты, собраны уникальные документы по истории космонавтики, представлены макеты космических кораблей, тренажеры, скафандры, специальное снаряжение и оборудование для работы в невесомости и в открытом космосе.
А еще тут можно посетить кабинет Гагарина — место, где он работал, увидеть его личные вещи, посмотреть журнал с записями космонавтов. Свои записи по традиции оставляют все экипажи перед стартом. А после возвращения они возлагают цветы к памятнику Юрию Алексеевичу, от которого протянулась длинная Аллея Героев.
Дни, проведенные в Звездном городке, все космонавты вспоминают с большой любовью и теплотой. Этот особый мир, закрытый от посторонних глаз, со своими традициями, своими легендами, своими героями, до сих пор остается для них родным домом и лучшим местом на планете.
Кому он нужен, этот Звездный городок? — Центр подготовки космонавтов мог оказаться в другом месте. — Как нашли Звездный
Кому он нужен, этот Звездный городок?
Щелковское шоссе — самое узкое и неудобное в Московской области. Оно будто подтверждает, что в России дорог нет, а есть направления. Да и куда этому шоссе вести? На аэродром «Чкаловский»? Так ведь он военный, а военным положено преодолевать трудности, в том числе колдобины и пробки. В Звездный городок? Да кому он нужен, этот Звездный городок в эпоху золотого тельца? Там нет нефти, нет газа, нет ничего такого, что дает быстрые деньги. Кто звезд с неба не хватает, вряд ли туда поедет. Тем, кто звезды для футбольных команд покупает, тоже туда не надо. Хотя в Звездном футбол уважают.
Кому он нужен, этот Звездный городок? Да, пожалуй, тем, кто там работает.
Хорошо тому, кто ездит из Москвы на службу в Звездный городок Едешь себе спокойно, поглядываешь на многокилометровую автомобильную пробку, медленно ползущую навстречу — из области в сторону столицы. Прежде несколько нервировали водители, которые, торопясь, выбрали для передвижения к Москве обочину справа от тебя. Ощущение как в американском фильме при виде полицейской погони по встречной полосе. Правда, в последние годы это безобразие прекратили. Вечером, когда едешь из Звездного с работы, картина меняется с точностью до наоборот. Особенно впечатляет пробка в пятницу, когда народ отправляется на дачи. В общем, живешь в Звездном — работай там!
Кому он нужен, этот Звездный городок? Разве что туристам, иностранцам да школьникам.
Сегодня много экскурсий принимают в Звездном городке, автобусы идут туда каждый день. Если вы едете на экскурсию в Звездный, не смущайтесь, что нет никаких дорожных знаков с названием этого всемирно известного места. Вполне понятно: раз Звездный знают на всем земном шаре, зачем еще указатели? Правило простое: едешь по главной дороге, никуда не сворачивая. «Никуда не сворачивая» — не надо понимать буквально. Дорога не совсем прямая. Ближе к Балашихе она будет уходить налево, но если вы все же поедете прямо, то попадете прямиком в небольшую, но глубокую заводь реки Пехорки. Когда-то туда влетела машина одного космонавта, который не только сумел выбраться из тонущего транспортного средства, не предназначенного для передвижения по воде, но и героически спас альбом с историческими фотографиями первого отряда космонавтов, который он перед этим демонстрировал на телевидении. Но сейчас у пруда поставили ограждающие столбики, да и деревья, кусты там выросли густые, так что вероятность по пути утонуть невелика.
Как только минуешь поворот на Щелково, дорога становится лучше, а машин меньше. Вот тут-то и появляется первый указатель «Звездный городок — 10 км». Сразу за аэродромом «Чкаловский», где самолет-памятник и железнодорожный переезд.
Самолет заслуженный — Су-7Б. Его немного жалко: летал-летал, охранял родное небо, и вдруг — воткнули ему в хвост бетонный блок и поручили работать памятником.
На железнодорожном переезде придется постоять. Но это мелочи. Иногда переезд закрывают на ремонт, недели этак на две. Тогда приходится объезжать через Щелково и путь удлиняется на полчаса. Но если вы проскочили переезд, всё — считай дома. Точнее — в Звездном. Видишь второй указатель: поворот направо — «Звездный городок». Здесь уже начинаешь понимать, что место для космонавтов выбирали с умом. Красивая лесная дорога настраивает на лирический лад. Между прочим, на этой лирической дороге у одного из местных грузовиков на тихом ходу отвалилось колесо и, прокатившись немного, врубилось в машину ехавшего навстречу серьезного начальника. Правда, без жертв. Но это редкость — попасть в начальника. Действительно, кому из начальства нужен Звездный городок?
Впрочем, много лет назад он понадобился как «потемкинская деревня». Когда в 1972 году в Советский Союз приезжал президент США Ричард Никсон, ему планировали показать Звездный городок и дорогу быстро заасфальтировали, а все заборы по дороге и деревенские дома с фасада покрасили зеленой краской. Кто сегодня едет по Щелковскому шоссе, может заметить, что большинство старых строений — зеленого цвета. У кого еще со времен Никсона, у кого посвежее — не менять же колер…
Существуют два способа расширить Щелковское шоссе и сделать эстакаду-переезд через железную дорогу к Звездному городку — фантастический и реалистичный. Прилетят к космонавтам коллеги из звездных миров и оборудуют трассу по высшему классу. Этот способ хотя и реалистичный, но ждать можно долго. Другой покороче будет: если один из будущих российских президентов (скажем, из ближайших пяти, с двенадцатилетним мандатом каждый) повелит построить себе дачу по Щелковскому направлению, а не по Рублевке, которая уже не Подмосковье даже — сплошные Жуковки-плазы да Барвихи-хиллз. Вот тогда и проляжет на бывшем Щелковском шоссе современная освещенная широкая магистраль. Но это — фантастика… И слава богу, что фантастика. Место сразу стало бы модным, земля немыслимо дорогой, и новые русские начали бы скупать себе окрестности под коттеджи умопомрачительной архитектуры.
Вот тогда и наладят оттуда космонавтов по оси X… Ведь лучше всего в тех местах, как известно, — в Звездном городке…
Центр подготовки космонавтов мог оказаться в другом месте
Между прочим, Звездный городок мог оказаться совсем в ином месте. Как только вы выезжаете из Москвы на Щелковское шоссе, обратите внимание на хороший густой лес по обе его стороны сравнительно недалеко от Московской кольцевой автодороги. Именно здесь мог бы быть пункт нашего назначения…
Первые космонавты начинали свою подготовку в марте 1960 года в Москве на Центральном аэродроме имени М. В. Фрунзе (до 2005 года там, на Ленинградском проспекте, находился Центральный аэровокзал столицы), в расположении вертолетной станции, в старинном красного кирпича двухэтажном особняке. Но для такого важного дела необходимо было создавать настоящую базу, требовалось и жилье для космонавтов, инструкторов и обслуживающего персонала. 3 августа 1960 года Совет Министров СССР секретным постановлением обязал Министерство обороны «создать в III квартале 1960 г. Центр подготовки космонавтов СССР». Стали искать подходящее место. Требований было несколько: прежде всего хорошая экология и наличие аэродрома неподалеку, железнодорожное сообщение и возможность сравнительно быстро доехать по автомобильной дороге до станции Подлипки — тогда городок, который там находился, назывался подмосковным Калининградом, а теперь он по праву носит имя главного конструктора космических кораблей — город Королёв.
Последним это условие в нашем повествовании оказалось по порядку, но не по важности. В Подлипках находилось предприятие, на котором создавались космические корабли, — сегодня оно известно как Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева, — и ряд других, как их называли, смежных организаций. Специалисты оттуда должны были легко приезжать к космонавтам, а те, в свою очередь, при необходимости обязаны были быстро прибыть в конструкторское бюро или на завод. Но здесь необходимо сделать небольшое отступление.
Там же, в нынешнем Королёве, располагается Центр управления полетами, сокращенно — ЦУП. Он появился в Подлипках много позже описываемого времени, но суть нашего примечания не в том. Центр подготовки космонавтов в сокращении выглядит похоже — ЦПК. За прошедшие десятилетия он поменял несколько названий. Точнее они становились длиннее, но три буквы — ЦПК — во всех новых названиях сохранялись. Например, сейчас, если вы хотите отправить космонавтам официальное письмо, придется писать полностью — Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научно-исследовательский испытательный Центр подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина» (сокращенно — ФГБУ НИИЦПК), но в обиходе его продолжают называть по-старому — Центр подготовки космонавтов или просто ЦПК. Впрочем, если вы пишете космонавтам неофициально, достаточно адреса «Звездный городок» и письмо обязательно дойдет.
Как вы уже поняли, ЦУП и ЦПК — разные организации, у каждой из них свои задачи, даже ехать к ним из Москвы по разным направлениям: в город Королёв ведет превосходное многополосное Ярославское шоссе — но не из большого уважения к космонавтике его таким сделали, а просто так случилось, что иностранным туристам и почетным гостям в Сергиев Посад легче проезжать мимо тех мест, где трудятся творцы космической техники.
Но хотя вы-то уже давно поняли разницу между ЦПК и ЦУПом, отнеситесь, пожалуйста, снисходительно к журналистам, которые в теленовостях или в газетах будут говорить про «ЦУП в Звездном городке» или «ЦПК в Королёве» или вообще сообщать горячие новости в прямом эфире исходя из необъяснимой убежденности, что ЦПК и ЦУП — одно и то же. То ли это неизбывное почтение к заглавной букве «Ц» еще со времен Центрального комитета. То ли есть в жизни вещи, с которыми справиться нельзя. Скажем, метеорологи могут сколько угодно утверждать, что гололед — на проводах и ветках, а на дорогах — гололедица, но мы по-прежнему будем говорить, провожая детей из дома: осторожно, скользко, сегодня гололед. Вот даже Владимир Высоцкий поет-.
Гололед на земле, гололед,
Люди падая, бьются об лед…
Вернемся всё же к условиям выбора места для ЦПК (не ЦУПа, извините, больше предупреждать не буду). Специалисты присмотрели три варианта на выбор. Первый — неподалеку от Люберец — места там хорошие, рядом даже два аэродрома — в Быкове и в Жуковском, с железной дорогой все в порядке. Одна беда — до Подлипок ехать на машине замучаешься. Второй — как раз там, где мы недавно проехали, на Щелковском шоссе. Тут военный аэродром «Чкаловский» неподалеку (с него, кстати, стартовал экипаж Валерия Чкалова для перелета в Америку через Северный полюс), с автомобильным сообщением получше (честно говоря, просто поближе), но рельсов совсем нет. Оставался третий вариант — между платформами «41 км» и «Осеевская» Ярославской железной дороги по пути в Монино.
Как нашли Звездный
Щелковский район (административный центр — город Щелково) был образован в составе Московской области в январе 1929 года. Он сразу стал авиационным. Здесь развернулось строительство огромного аэродрома. В 1932 году первую посадку на аэродроме совершил тяжелый бомбардировщик ТБ-3 № 311, пилотируемый В. П. Чкаловым. В эти же годы построили железнодорожную ветку и начался перевод движения на электротягу. Электрифицированную ветку «Щелково — аэродром» сдали в эксплуатацию в 1933 году. Электропоезд от платформы авиагородка — «Томская» (ныне «Чкаловская») на Щелково впервые пошел в 1934 году. Электрифицированная железнодорожная ветка до Монино с его Военно-воздушной академией начала действовать в 1936 году.
Близость Москвы, наличие шоссейной дороги и железнодорожной ветки, военного аэродрома рядом со станцией «Чкаловская», расположение всего в 15 километрах от Подлипок, обширная пустовавшая территория (часть леса уже была вырублена), что и требовалось для развития нового дела, через три десятилетия сделали это место фактически безальтернативным для Центра подготовки космонавтов и строительства жилого городка для его сотрудников.
Космонавтов и обслуживающий персонал временно расположили в гарнизоне «Чкаловский» в обыкновенной пятиэтажке-«хрущевке» и начали строить в полутора километрах жилые дома и корпуса для тренажеров и занятий. Проекты зданий выбрали типовые, а для тренажерного корпуса использовался корпус паровозного депо. Штаб, учебный класс и столовая пока разместились в единственном двухэтажном здании. Так что уже летом 1960 года ЦПК начал работать в своем нынешнем расположении — тогда это место называлось Зеленый городок (таков был почтовый адрес).
Но жилья в Зеленом не было, сотрудникам ЦПК приходилось ездить из «Чкаловского» в основном на автобусах. Однако достаточно оперативно было принято решение построить дополнительную платформу как раз напротив лесной просеки, ведущей к въезду в Звездный городок Ее решили назвать «Циолковская».
Из-за секретности гарнизон продолжали именовать «Орловским» — возможно, из-за ближайшего совхоза Орловский, который снабжал жителей городка продуктами. (Так же и казахский Тюра-Там именовали Байконуром по названию поселка, лежащего в сотнях километрах в стороне.) Лишь 21 августа 1968 года решением исполкома областного Совета депутатов трудящихся от 21 июня 1968 года № 520 жилому городку войсковой части 26 266 установлено наименование «Звездный городок» с административным подчинением его Щелковскому городскому Совету депутатов трудящихся.
Звездный… А как же иначе называть место, откуда и начинается путь к звездам?
Сначала центр был очень маленьким, тут было только самое необходимое для тренировок Вскоре вокруг него вырос целый городок построили здания, космонавты получили квартиры, и многие переселились сюда из Москвы и других городов. Возвели Дом космонавтов с актовым залом, стали устраивать в нем торжественные встречи. По просьбе Гагарина здешний пруд, который долгое время был заброшен, очистили и сделали пригодным для купания. Появились тропинки и дорожки, административные здания, магазины. В общем, городок превратился из «походного лагеря» в прекрасный дом для космонавтов, ученых и других специалистов, посвятивших космосу свою жизнь.
Звездный городок — особое место. Однажды побывав в нем, невозможно остаться равнодушным к этой тишине, соснам, от которых идет свежий запах смолы. Воздух наполнен кислородом, а ночью над городком рассыпаются сверкающие созвездия. Туда, в неведомую космическую глубину, человек прокладывал свою звездную дорогу и каждый раз возвращался именно в Звездный. По улицам городка можно бродить бесконечно. Жизнь здесь кажется тихой и спокойной, неподвижной, как сосновый лес, который окружает городок живой стеной. Но за внешним спокойствием скрыта очень яркая и насыщенная работа. Здесь живут и трудятся сотни людей: космонавты, врачи, инженеры, инструкторы.
До 1990-х годов попасть в Звездный городок казалось почти невозможно — он был засекречен, его даже на картах не отмечали. И сегодня это закрытый городок, огороженный высоким забором, оборудованный пропускными пунктами с охраной. Однако теперь побывать в Звездном гораздо проще, чем в советское время: здесь часто проводятся экскурсии, перед космическими стартами и по завершении экспедиций проходят встречи с космонавтами, пресс-конференции. Можно посетить музей, где хранятся космические раритеты, собраны уникальные документы по истории космонавтики, представлены макеты космических кораблей, тренажеры, скафандры, специальное снаряжение и оборудование для работы в невесомости и в открытом космосе.
А еще тут можно посетить кабинет Гагарина — место, где он работал, увидеть его личные вещи, посмотреть журнал с записями космонавтов. Свои записи по традиции оставляют все экипажи перед стартом. А после возвращения они возлагают цветы к памятнику Юрию Алексеевичу, от которого протянулась длинная Аллея Героев.
Дни, проведенные в Звездном городке, все космонавты вспоминают с большой любовью и теплотой. Этот особый мир, закрытый от посторонних глаз, со своими традициями, своими легендами, своими героями, до сих пор остается для них родным домом и лучшим местом на планете.
КОСМИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ
Центр подготовки космонавтов. — Планирование подготовки. — Начало подготовки. — Спортивная подготовка. — Летная и парашютная подготовка. — Невесомость на самолетных «горках». — Центрифуга. — Морские тренировки. — Тренировки на выживание. — Вестибулярные тренировки. — «Сурда» и другие испытания. — Планетарий. — Английский язык. — Государственный экзамен. — Группы. — Экипаж. — Дублеры. — Космические туристы. — Экипажная подготовка. — Скафандры, и ложемент. — Гидроневесомость
Центр подготовки космонавтов
Подготовка первых космонавтов началась 14 марта 1960 года. Тогда было отобрано 20 кандидатов, которым предстояло стать первооткрывателями космических путей. Не каждый из первой двадцатки смог отправиться в космос, но, безусловно, все были достойны этого. Даже те, кто выбыл из отряда по состоянию здоровья или другим причинам, навсегда остались верны космонавтике. Кстати, ни один из кандидатов за всю историю первого набора не покинул отряд по собственному желанию. Им даже в голову это не приходило. Тренировали их там же, где и теперь учат этой профессии, — в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке.
Центр подготовки космонавтов был создан в 1960 году, а имя первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина он носит с 1968 года, после его трагической гибели. Как можно догадаться по названию, это место, где космонавты готовятся к полету. Именно здесь проходят тренировки, учеба, медицинские обследования. Центр включает в себя несколько зданий, каждое из которых предназначено для какого-то этапа подготовки.
Здесь есть научные лаборатории, тренажеры, учебные классы. Кстати, многие методики подготовки космонавтов, созданные еще во времена Гагарина, сохранились по сей день. Большую часть тренировок и упражнений, которые разработали в те годы, используют при подготовке современных космонавтов. Это значит, что они во многом проходят тот же путь, что и «пионеры» профессии.
В то же время пилотируемая космонавтика развивается очень быстро, появляется новая космическая техника, более сложная и многофункциональная. От уровня профессиональной подготовки космонавтов зависит качество ее эксплуатации.
Сейчас люди многое узнали о космосе, на орбите побывало чуть более полутысячи человек (заметьте, за большой срок, за полвека, то есть в среднем по десять человек в год на весь мир — не так уж много), ракеты стали надежнее, даже требования по отбору немного снизили. А в 1960-х все делалось впервые. Программу подготовки отряда номер один разрабатывали долго. Космонавты уже приступили к тренировкам, а план их занятий всё еще доделывали и переделывали, дополняли. И в конце концов создали универсальную систему, которая и сегодня, как мы уже говорили, лежит в основе подготовки.
Подготовка космонавта отличается, например, от подготовки шофера или летчика. Тех после теоретических занятий и тренажеров можно посадить в настоящий автомобиль или самолет и продолжить подготовку в реальных условиях. А космонавт отправляется в свой первый космический полет прямо с тренажера и без инструктора. Именно такой подготовкой и занимаются в Центре подготовки космонавтов. ЦПК уникален, он является одной из лучших баз в мире для подготовки человека к полету в космос.
Начальниками Центра подготовки космонавтов были генерал-майор медицинской службы Е. А. Карпов, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации М. П. Одинцов, Герой Советского Союза генерал-майор авиации Н. Ф. Кузнецов, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации, летчик-космонавт СССР Г. Т. Береговой, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации, летчик-космонавт СССР В. А. Шаталов, дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации, летчик-космонавт СССР П. И. Климук, Герой России, генерал-майор авиации, летчик-космонавт России В. В. Циблиев, Герой Советского Союза, Герой России, летчик-космонавт СССР С. К. Крикалев.
Планирование подготовки
Жизнь космонавта с момента прихода на подготовку подчинена строгому расписанию. В конце недели, в пятницу, он получает расписание на следующую неделю, где его время распланировано по минутам. Но чтобы такое расписание могло появляться еженедельно, а космонавт и экипаж успели полностью завершить подготовку «к часу X» — к экзаменам ли, к старту ли, — многие люди, работающие в отделе планирования, обязаны заранее, за год или два представить весь необходимый объем работы для данного космонавта и распределить необходимые занятия и тренировки по дням. Для этого составляются долгосрочные программа и план-график всей подготовки, а также планы-графики на тренировочную сессию и текущие. Текущий план-график почасового планирования занятий, тренировок и испытаний является основой недельного расписания космонавта.
Фактически космонавт начинает «марафонский бег» к своему старту и не имеет права остановиться, например, съездить на недельку поваляться на пляже и со свежими силами возвратиться к тренировкам. Надо сжать зубы и настраиваться на длительную, очень длительную работу, поддерживая свое здоровье и физическую форму.
Расписание во многом построено из возможностей инструкторов, которым приходится готовить сразу несколько экипажей, и графика занятости тренажеров. Поэтому космонавту в течение дня приходится переключаться на совершенно разнородные виды деятельности. Это оказывается очень важным для подготовки к работе в космосе, потому что там он перейдет к образу жизни, где все перемешано.
День за днем жизнь и работа космонавта фиксируются в документах, которые хранятся в его личном деле. Сначала туда попадает учетный документ под названием «Итоги выполнения программы общекосмической подготовки». Затем, после подготовки в группе, — «Итоги подготовки космонавта». И наконец — «Итоги подготовки экипажа к космическому полету». Кроме того, там же оказываются и протоколы сдачи экзаменов и зачетов по отдельным дисциплинам и системам. В них зафиксированы вопросы, которые были заданы космонавту, и его ответы, а также рекомендации комиссии — еще раз проработать ту или иную тему, на что обратить внимание и т. п.
Иногда говорят: «Это делается для прокурора». Мол, если что случится, поднимем протоколы и подтвердим, что космонавт хорошо знал, что надо делать. Конечно, это идет от неизбывного желания начальников и чиновников списывать все неудачи на пресловутый «человеческий фактор» (презумпция огреха космонавта: «Ты виноват уж потому, что сел в корабль»). Но всё же главное — при подготовке и назначении в экипажи для последующих полетов сведения из личного дела космонавта о том, как он сдавал экзамены, хорошо показывают его сильные и слабые стороны.
Начало подготовки
Что сегодня значит — подготовить космонавта? Первое, что представляют себе люди, — космонавты крутятся на центрифугах, прыгают с парашютом, наращивают мышцы в спортзале… Это правда, подготовить организм космонавта к воздействию факторов космического полета очень важно. Но, кроме этого, космонавта требуется научить выполнению штатных операций по управлению космическим кораблем и орбитальным комплексом, а также эксплуатации их бортовых систем (заметим, что их очень много). Сверх этого космонавта следует научить проведению испытаний космической техники и научных исследований в космосе. И более того, космонавта надо научить справляться с нештатными ситуациями в космосе. Не забудем также компьютеры, основы космического права, английский язык, особенности различных культур — США, Канады, Японии, различных стран Европы.
План подготовки группы космонавтов для Международной космической станции
Первый этап подготовки называется общекосмической подготовкой (ОКП). Этот этап был введен в 1981 году. Все зачисленные в отряд космонавтов назначаются на должности, которые называются «кандидат в космонавты-испытатели» или «кандидат в космонавты-исследователи». Они пока только кандидаты в космонавты. Занятия с ними проходят по общей программе. Задача ОКП — дать кандидатам основы профессиональных знаний. Слушатели изучают теорию космических полетов, основы конструкции корабля и модулей космической станции, принципы работы систем управления движением, устройство многочисленных систем орбитального комплекса, космическую навигацию, проходят теоретическую подготовку к выполнению научных экспериментов, медико-биологическую подготовку и многое другое.
Кандидаты в космонавты выполняют тренировочные полеты на самолетах и прыжки с парашютом, приобретают теоретические знания и первоначальные практические навыки по работе в космических скафандрах, в том числе по внекорабельной деятельности, вырабатывают практические навыки по действию в случае нештатной посадки, в том числе и в экстремальных условиях — на море, в пустыне или в горах. Продолжительность ОКП — полтора-два года. Общекосмическую подготовку кандидаты в космонавты проходят только один раз, на последующие этапы подготовки космонавты могут возвращаться неоднократно.
Спортивная подготовка
Спортивная подготовка сопровождает космонавта всю жизнь — и до полета в космос, и во время него, и после. Как мы помним, отбирают в космонавты людей с очень хорошим состоянием здоровья. Но уровень физической подготовленности у них все же разный. Далеко не все из них мастера спорта, хотя есть и такие. Случается, не все умеют плавать. У кого-то силовые показатели не ахти. Всех их подтягивают до приличного уровня во время ОКП.
Физическая подготовка космонавтов — не только залог успешного выполнения полета, но и обязательное условие долголетней профессиональной деятельности. В Центре подготовки космонавтов — прекрасный спортивный комплекс. Именно в нем занимаются спортом космонавты и других отрядов, например РКК «Энергия», иностранные астронавты. Опыт подготовки первых космонавтов, научные спортивно-медицинские исследования позволили сформировать комплекс подготовки, необходимый для того, чтобы космонавт мог успешно стартовать, выполнить программу полета и вернуться на Землю.
Спортивная подготовка космонавтов подразделяется на общефизическую и специальную физическую подготовку.
Задача общефизической подготовки обычная, как и для всех — закаливание, укрепление здоровья, развитие выносливости, силы, быстроты, ловкости, повышение функциональных возможностей сердечно-сосудистой и дыхательной систем и т. д.
Специальная физическая подготовка направлена на повышение устойчивости организма к воздействию неблагоприятных факторов космического полета — перегрузок, невесомости, вестибулярных раздражений. Она вырабатывает быстроту реакции, улучшает пространственную ориентировку и мышечную координацию, совершенствует внимание и другие необходимые качества. Кроме того, происходит знакомство с бортовыми средствами физподготовки, разучиваются полетные комплексы упражнений.
Занятия проводятся по расписанию, два-три раза в неделю по два часа и включают в разных сочетаниях все виды тренировок; гимнастику, легкую атлетику, упражнения на силовых тренажерах и снарядах (велотренажер, гимнастическое колесо, бегущая дорожка), спортивные игры (конечно, футбол, который космонавты очень любят, теннис, баскетбол, бадминтон), зимой — бег на лыжах, круглый год — плавание.
В течение двух лет ОКП кандидат в космонавты должен сдать зачеты по более чем двадцати упражнениям. Для получения отличной оценки надо, например, пробежать три километра за 12 минут 20 секунд, проплыть 800 метров за 19 минут, подтянуться на перекладине 14 раз, удержать угол в упоре 25 секунд, проплыть 100 метров за 1 минуту 40 секунд, а также пронырнуть 25-метровый бассейн. Многие космонавты с лихвой перекрывают эти показатели.
Некоторые нормативные требования по физической подготовке кандидатов в космонавты и космонавтов:
Как видим, из космонавтов не готовят олимпийских чемпионов, да это было бы и вредно: спорт предельных нагрузок не столько укрепит, сколько может подорвать здоровье космонавта. Но в целом уровень подготовленности довольно приличный.
Особое внимание уделяется уровню физической работоспособности. Проверяют его так; надо пять минут открутить на велоэргометре со сравнительно небольшой нагрузкой, затем три минуты отдых, и еще пять минут с максимальной нагрузкой. Постоянно замеряются пульс и давление. По специальной формуле вычисляется работоспособность — проделанная работа в определенное время. Отличной оценкой считается 1300 кг/мин.
Важно также выработать устойчивость организма к неблагоприятным факторам космического полета, что достигается выполнением упражнений на специальных снарядах — батут, гимнастическое колесо, бегущая дорожка, прыжки в воду, акробатика, а также педалирование на велоэргометре с вращающейся платформой.
Подход к работе с каждым космонавтом — индивидуальный. Для каждого из них составляется ежеквартальный план-график подготовки, а также план на каждое занятие. Результаты спортивной подготовки внимательно изучаются врачами во время прохождения космонавтами медкомиссий. К космическому полету допускается космонавт с оценкой по физподготовке не ниже «хорошо».
Спорт прочно входит в повседневную жизнь каждого космонавта. До спортивного комплекса идти пять минут от любого учебного корпуса. Часто обеденный перерыв, на который отводится час, делят следующим образом: пять минут дойти до бассейна, двадцать минут плавать, пять минут принять душ и одеться, пять минут до столовой, двадцать минут на обед, и еще через пять минут приходишь на занятия со свежими силами и положительными эмоциями.
Не забывают спорт и ветераны-космонавты, они постоянно приходят в бассейн, на корт или в спортзал.
Летная и парашютная подготовка
Важнейшей частью подготовки всегда были прыжки с парашютом и полеты на самолетах. Космонавт обязательно проходит летную подготовку. Так он сможет ощутить, что такое перегрузки и как с ними справляться, научится управлять сложной техникой, быстро принимать решения.
Летная подготовка проходит на самолетах Л-39. Летчики летают с удовольствием, а гражданским космонавтам много не позволяется. Необходимо сдать зачет по самолету, двигателю, радиоэлектронному оборудованию, приборам. Освоить инструкцию по аварийному покиданию самолета. В радиопереговорах участвовать нельзя, только слушать. Задания простые: горизонтальный полет, небольшие виражи, коробочка. При этом надо следить одновременно за многими пилотажными приборами, за высотой, скоростью. Считается, что если освоил еще взлет и посадку, то в жизни это может пригодиться. А фигуры высшего пилотажа — ни к чему.
Цель специальной парашютной подготовки — выработать умение действовать в условиях реального риска и ограниченного времени. Для начала нужно научиться вести репортаж во время прыжка. Потом задания становятся более сложными — решение различных задач и тестов в свободном полете. Выполнение всех заданий наговаривается на магнитофон.
Поначалу бывает и так. «Я — космонавт Иванов. Сегодня… Мать твою… Какое же сегодня число? Да, 15-е, нет — 16 июля 1998 года. Вот ведь (нецензурно) забыл. Выполняю первый прыжок рабочей смены, двадцать второй в целом. Вертолет Ми-8. Парашютная система… Какой же (нецензурно) парашют?.. Ну да, ПО-17. Задание на прыжок; свободное падение с задержкой 30 секунд. Решение задачи: к моему возрасту… Ах, ты (нецензурно) сколько же мне лет?.. 29. Нет, 28 полных… Прибавить сегодняшнее число. 16-е? (нецензурно). 15-е? Все-таки 16-е! 28+16 сколько будет? 54! Да что я (нецензурно) арифметику забыл? Конечно (нецензурно), 44. Разделить пополам. 21 — очко! Нет, нет (нецензурно) 22». Далее раздается еще одна нецензурная фраза, означающая приземление. Затем на пленке магнитофона — молчание несколько секунд, за время которых кандидат в космонавты соображает, что расшифровку записи делают милые девушки. И тогда звучит заключительное слово репортажа: «Извините!»
Впрочем, за несколько лет подготовки все космонавты осваивают парашютные прыжки настолько, что могут и задачи решать, и репортаж свободно вести, и даже попробовать немного воздушной акробатики.
У космонавта Георгия Михайловича Гречко как-то спросили: «А нужна ли сегодня космонавту парашютная подготовка?» Он ответил: «Обязательно нужна. Очень полезная вещь. Вот я прыгнул, сломал ногу, пока лежал в больнице, диссертацию написал».
Шутка, конечно.
Невесомость на самолетных «горках»
Невесомость (правда, на короткое время) можно испытать на самолетных «горках». Почему и как это возможно?
У каждого предмета на Земле есть вес. Зададимся вопросом: что есть вес и что такое невесомость?
Силу, с которой тело притягивается к Земле под действием гравитационного поля Земли, называют силой тяжести. Силу, с которой вследствие притяжения к Земле тело действует на свою опору или подвес, называют весом тела. Человеческий организм воспринимает такую силу как ощущение «весомости». Если тела движутся только под действием силы тяжести (то есть свободно падают), они находятся в состоянии невесомости. Исчезновение веса не означает исчезновения гравитационного притяжения, как иногда думают.
На Земле (точнее, в воздухе) для подготовки космонавтов создают кратковременное состояние невесомости (до 30 секунд) при полетах самолета, «летающей лаборатории», по параболической (точнее говоря, по баллистической, то есть такой, по которой летел бы самолет под воздействием одной лишь силы земного притяжения; эта траектория является параболой лишь при небольших скоростях движения; а для космического корабля это эллипс, окружность или гипербола) траектории. Состояние невесомости можно ощутить в начальный момент свободного падения в атмосфере, когда сопротивление воздуха еще невелико. С некоторой натяжкой можно сказать, что невесомость в течение короткого времени космонавты испытывают во время парашютных прыжков.
Самолет, забрав группу космонавтов и инструкторов, поднимается достаточно высоко, на десять тысяч метров. Он как бы взбирается на вершину невидимой горки и, достигнув высшей ее точки, начинает падать. И тогда все находящиеся внутри самолета начинают испытывать невесомость. Но вот самолет приближается к высоте две тысячи метров. Летчики включают двигатели и переводят самолет в набор высоты. Начинается новая горка. И так десять раз. Затем самолет садится для дозаправки и вновь взмывает в небо. За стандартную тренировку космонавт проходит два раза по десять «горок». Некоторых начинает тошнить уже на первых из них.
Цель полетов на невесомость — отработка двигательной деятельности и ориентации тела в безопорном пространстве.
Время безопасного свободного падения самолета всего 30 секунд. Космонавт должен за этот короткий промежуток времени выполнить какое-то задание — сначала простое, например, перелететь из одного конца самолета в другой, а затем и посложнее — скажем, надеть на себя скафандр. Когда вы надеваете дома спортивный костюм, то стоите на полу или сидите на стуле, то есть опираетесь на что-то (пол, стул). А в невесомости опираться не на что. Фактически человек оказывается в безопорном пространстве. Начинающий космонавт просто плавает в воздухе, и каждое его движение поначалу приводит не совсем к тому результату, который он ожидает, привыкнув к земным условиям, к силе тяжести. Координация движений изменяется. Именно поэтому тем, кто готовится к работе на космических орбитах, надо учиться жить и работать в невесомости. Однако 20 раз по 30 секунд составляют 600 секунд, то есть 10 минут невесомости, причем невесомости прерывной. В реальности, чтобы не получить травму, когда невесомость переходит в перегрузку, необходимо зафиксироваться на полу, на мате. На это требуется время. Поэтому тренировка продолжается на каждой «горке» только 25 секунд. Следовательно, за одну тренировку космонавт набирает всего 8 минут 20 секунд невесомости. Разумеется, научиться надевать скафандр за это время можно, но по-настоящему понять, примет ли тебя невесомость, получится только в реальном космическом полете.
Центрифуга
Про центрифугу все слышали. Космонавт забирается в кабину, которую раскручивают так, что возникает перегрузка. Значение перегрузки показывает, во сколько раз увеличился вес тела при том или ином ускорении по сравнению с обычной земной гравитацией.
Если вы весите 80 килограммов, то в центрифуге при троекратной перегрузке вы будете весить уже 240 килограммов, при пятикратной — 400, а при восьмикратной — 640 килограммов! Один из космонавтов так описал ощущения от перегрузок чувствуешь себя, словно по тебе пробежал слон.
Когда центрифуга начинает раскручиваться, сначала появляется ощущение тяжести во всем теле, трудно поднять руку или сделать другое движение. Потом вообще никакое движение сделать становится невозможно. Возникает боль в мышцах спины и шеи. Сдавливает грудь так, что сложно дышать. Космонавтов даже специально учат «дышать животом».
Перегрузка — это очень напряженное состояние тела, иногда даже с его деформациями. Например, при большой перегрузке мягкие ткани лица оттягивает вниз, как будто к ним подвесили гирю.
Космонавт по-разному может реагировать на перегрузки при тренировках на центрифуге. Все зависит от величины перегрузки, от того, как долго она действует, как направлено ускорение по отношению к основным кровеносным сосудам, и даже от того, выспался ли, гулял ли на воздухе или сидел дома. Пульс увеличивается до 130,150 или даже 180 ударов в минуту. Может ослабнуть зрение, глаза застилает серая пелена, некоторые теряют сознание. После тренировки на теле иногда появляются красные точки — это лопаются маленькие кровеносные сосудики.
Лицо космонавта на перегрузках снимают на камеру. После перегрузки 8 g предлагают взять домой фильм. Зачем? Ведь не эстетическое зрелище. «Да все же возьмите, чтобы жена знала, как хлеб космонавта зарабатывается».
Морские тренировки
Одними из самых трудных считаются морские тренировки, потому что требуют они колоссальных физических затрат. Отрабатываются действия экипажа на случай приводнения, проще говоря, если спускаемый аппарат упадет в море или океан. Цель — отработать выход из спускаемого аппарата в случае нештатной посадки на воду (штатное приземление осуществляется на сушу).
Спускаемый аппарат космического корабля — почти реальный, но без начинки, то есть более свободный, чем настоящий. Наибольший диаметр — 2,2 метра. Полный объем — 4 кубических метра, свободный объем по воздуху, то есть то, что остается трем космонавтам в скафандре, — 3 кубических метра. «По воздуху» — значит, что считаются все закоулочки и укромные места. Реальный объем еще меньше.
Проходят морские тренировки так Капсулу спускают с корабля на воду. В нее сажают учебный экипаж из трех космонавтов. Представьте себе небольшой комод или ящик длиной, шириной и высотой по полтора метра. В нем сидят три человека в зашнурованных скафандрах. А сам «комод» болтается на морских волнах. В условиях качки (а если море слишком спокойное, несколько человек снаружи дополнительно раскачивают спускаемый аппарат) за строго определенное время экипажу предстоит сделать следующее:
снять скафандры;
отшнуровать от стенок спускаемого аппарата укладки (свертки) с теплой одеждой, водонепроницаемыми костюмами и носимым аварийным запасом; надеть теплые костюмы; сверху надеть водонепроницаемый костюм; каждому взять по одной упаковке носимого аварийного запаса;
по очереди покинуть аппарат; собраться вместе в воде;
установить на маленьком плотике радиостанцию, достать сигнальные ракеты, обозначить ими свое местонахождение и затем выйти на связь;
продержаться на воде некоторое время, пока не подоспеют спасатели.
Спускаемый аппарат болтает на волнах, и вестибулярный аппарат начинает возмущаться, начинается морская болезнь.
Попробуйте проделать даже что-то одно, например, переодеться из обычного костюма в домашнюю одежду, и вы поймете, что такие номера показывают разве что в цирке.
На тренировках в ЦПК в тренажере сделан специальный нештатный выход из спускаемого аппарата. Там сначала выходит командир, сидящий в центральном кресле, а затем остальные члены экипажа. В реальной ситуации приходится покидать аппарат через люк сверху. Все это оказывается возможным только в том случае, если члены экипажа помогают друг другу в каждом движении.
Проверялась и срочная эвакуация экипажа прямо в скафандрах в штормовое море. Покинуть спускаемый аппарат требовалось не более чем за 42 секунды, потому что считалось, что после этого аппарат начнет тонуть. Мужские и смешанные экипажи укладывались в норматив, женский экипаж — нет. Это было проверено не один раз. Вот почему полет женского экипажа не состоялся.
Тренировки на выживание
Если космический аппарат приземлится в пустыне, в горах, в тайге или в тундре? Если рядом не окажется людей, а спасатели не смогут быстро добраться до космонавтов? Что делать? Надо заранее научиться выживать в сложных условиях. Проходят «тренировки на выживание» уже не в Центре подготовки космонавтов, а «на природе». Например, высаживают экипаж где-нибудь в лесу. При этом у него с собой есть только то, что будет в реальном полете: укладки (сумки) носимого аварийного запаса с необходимыми вещами. Сюда входят: рация и ракетница, чтобы подавать сигналы о своем местонахождении, аптечка с лекарствами, теплая одежда на случай приземления зимой (а может случиться, что космонавты сядут там, где вечная мерзлота), спички, еда. Вот с этим багажом и отправляют космонавтов выживать. Несколько дней они должны сами помогать себе в тяжелых условиях походной жизни. Во время таких тренировок они учатся разводить костер, строить вигвам, ориентироваться на местности, искать воду. Причем все происходит всерьез, как будто космонавты и в самом деле совершили полет и попали в непростые условия. В истории космонавтики случалось, что спускаемый аппарат приземлялся не там, где его ждали. Пока космонавтов искали, они боролись за свою жизнь, как учили на тренировках.
Прежде тренировки на выживание были много сложнее — в тундре, в пустыне, в горах. Но сегодня это дорого. Да и пустынь в нашей стране не осталось. Поэтому главное в нынешних тренировках на выживание — научиться пользоваться НАЗом — носимым аварийным запасом, построить себе вигвам, провести в нем ночь, уметь развести костер, подать сигналы поисковой службе, вести радиообмен, уметь помочь «травмированному» товарищу и т. п. Для тренировок на выживание стараются выбирать зимнее время, чтобы условия были суровее обычных.
Вестибулярные тренировки
Как проверяют и тренируют вестибулярный аппарат?
У многих дома есть кресла, которые вращаются. Удобно, и не нужно часто вставать. Похожие используют и для тренировок космонавтов. Сидишь на кресле, а оно равномерно вращается, при этом тебе надо попеременно наклонять голову вперед и откидывать назад или делать наклоны головы влево-вправо. Или могут менять направление вращения: сначала в одну сторону, а ты качаешь головой вперед и назад. Потом стоп. И минута отдыха. И направление вращения меняется на противоположное.
Называется кресло — КУК, что расшифровывается как кориолисова ускорения кресло. Тренировки называются Н-КУК (непрерывный) и П-КУК (прерывистый).
Не слишком любят космонавты такие тренировки — упражнения вызывают неприятные ощущения: тошноту, головокружение, слабость. Но зато вестибулярный аппарат привыкает, и в невесомости ему будет уже легче. Чтобы избежать космической болезни, выполняемые движения учат владеть собой и «обманывать» организм. Вот почему тренировки вестибулярного аппарата так важны.
Впрочем, есть космонавты, которым природа дала столь замечательный вестибулярный аппарат, что им никакие вращения нипочем. Когда у Валерия Быковского во время вращения спросили, что он ощущает, ответ был совершенно неожиданным: «Будто я приятно покачиваюсь в море на волнах». Другой космонавт сравнил вестибулярную тренировку с… вальсом!
«Сурда» и другие испытания
К чему еще надо подготовить космонавта? В условиях космического полета в кабине могут изменяться температура, давление, появляться шумы или вдруг наступать полная тишина. Ученые еще в первые годы освоения космоса начали думать: не испугается ли человек таких условий? Поэтому на Земле создали интересные тренажеры, которые помогают кандидатам в космонавты привыкнуть к необычной обстановке. Так возникли термокамера, барокамера и сурдокамера. Это небольшие кабины, внутри помещается два-три человека, часто космонавт находится там в одиночестве. В термокамере — условия как в бане. Там очень жарко. Испытуемому полагается сидеть спокойно и просто-напросто потеть. Так тренируется выносливость на случай значительного повышения температуры в корабле.
В барокамере проверяют, как испытуемый переносит большие перепады давления, например «пикирование» с пяти тысяч, а затем с десяти тысяч метров.
В сурдокамере — на жаргоне «сурда» — тишина и изоляция. Тишина, конечно, не мертвая — шумят вентиляторы, тикают часы, слышны какие-то движения вне камеры. Здесь космонавт проводит несколько дней в полном одиночестве. Правда, сегодня на космических кораблях и станциях тишины совсем нет, даже наоборот, достаточно шумно из-за работающих приборов, гула вентиляторов. Но перед первыми полетами, когда планировали отправлять космонавтов в полет по одному, думали, что человек от тишины и одиночества может потерять рассудок.
Одиночество в космосе может возникнуть только при каких-то нештатных ситуациях. Экипажи сейчас большие, на борту имеется радиосвязь с Землей, можно позвонить домой или друзьям по телефону либо воспользоваться электронной почтой. Но все-таки «камера тишины» входит в программу общекосмической подготовки.
Тренировки в сурдокамере помогают космонавту справляться со страхом остаться одному в бесконечном космическом пространстве. Но они не позволяют космонавту ощутить себя в ином, замкнутом и отдельном мире, как это будет в космосе. Космонавт понимает, что в любой момент, возникни какая угроза его безопасности специалисты придут на помощь. И он знает, что снаружи дежурит врач.
В сурдокамере положено заполнять дневник оператора: дата, позывной, температура, давление, пульс, самочувствие. Можно взять с собой книги. Пить чай, сколько хочешь, а он тонизирует. Рекомендуемые физические упражнения надо делать, но спорт утомляет, лучше беречь силы.
Космонавты навещают, можно записочку передать. Иногда врачи просят что-нибудь самостоятельно измерить, например, давление. Или тест внеплановый попросят пройти, написать сочинение по какому-либо изображению на рисунке или фотографии. Полагается также решать задачи и оценивать их сложность.
Потом начинается режим непрерывной деятельности — три дня и две ночи. Не спать почти трое суток. Во время экзаменов в институте, когда готовились ночами, иногда по 36–40 часов не спали. Это было нетрудно переносить по молодости. Оказывается, можно бодрствовать намного больше.
Один опытный космонавт заметил как-то: «Зачем молодежи эта „сурда“? Они в общежитии живут, вечерами занимаются, ночами не спят — ребенка успокаивают. У них вся жизнь „сурда“!»
Планетарий
В ЦПК есть даже свой планетарий. Он позволяет космонавтам изучать карту звездного неба: около девяти тысяч звезд можно исследовать здесь благодаря специальному экрану, который позволяет представить вид звездного неба на высоте 500 километров над Землей. Фактически это то же самое, что заглянуть за горизонт. Можно увидеть много больше, заглядывая за горизонт. Это полезно и в жизни, не только в космосе.
Английский язык
Российские космонавты обязаны проходить подготовку в Космическом центре имени Л. Джонсона (США), а также в космических центрах Европейского космического агентства, Японии и Канады. Подготовка зарубежных космонавтов производится на этапах ОКП и в составе экипажа. Требования по английскому языку оцениваются по системе изучения языка American Council on the Teaching of Foreign Languages. Всего данная система предусматривает десять уровней знания языка. После общекосмической подготовки космонавт должен знать язык не ниже уровня Intermediat Low (четвертый уровень из десяти снизу), а перед включением в экипаж — не ниже уровня Intermediat High (шестой уровень снизу). Считается, что этот уровень достаточен для работы международного экипажа. Говорящие на этом уровне способны с легкостью и уверенностью поддерживать разговор, принимать решения по несложным ситуациям. Впрочем, ошибки могут быть. После подготовки в экипаже, в том числе в стране носителей языка, уровень, естественно, повышается.
Государственный экзамен
После завершения ОКП кандидаты в космонавты сдают государственный экзамен, принимаемый Межведомственной квалификационной комиссией, в состав которой входят опытные космонавты, преподаватели ЦПК, инженеры и конструкторы РКК «Энергия», специалисты ИМБП и других организаций. Как правило, экзамен принимают в Белом зале ЦПК, там же, где проходят и другие важные события.
Во всем ощущается торжественность. Кандидаты в космонавты, конечно, волнуются. Они готовились к экзамену много недель — объем требуемого от них очень велик В каждом билете четыре вопроса — по теории космического полета и испытаний космической техники, системам космического корабля, самый сложный — по системе управления движением и, наконец, по научным экспериментам в космосе. Разумеется, уровень проникновения в системы корабля начальный — требуется общее понимание принципа работы и основных команд. Нештатные ситуации разбирать пока не требуется, это следующий уровень подготовки. Но и при этом ОКП — по разноплановости изучаемых наук, вперемежку с тренировками, при возможности дополнительных индивидуальных занятий — действительно дает хороший исходный профессиональный уровень знаний. Жизнь показала, что «начальная школа» космонавта не так проста и не всем ее удалось закончить.
Многочасовой «марафон» заканчивается. Наконец экзамен сдан. Один из космонавтов, выйдя в коридор после экзамена, стер пот со лба и произнес знаменитую фразу: «Отбирали по здоровью, а спрашивают как с умного!»
На следующий день Межведомственная квалификационная комиссия присваивает кандидату квалификацию «космонавт-испытатель» или «космонавт-исследователь» и вручает своего рода квалификационный диплом, который по традиции носит название «Удостоверение космонавта». По сути его можно приравнять к институтскому диплому, учитывая количество зачетов и экзаменов, сданных кандидатом в космонавты.
Удостоверения красного цвета размером 16 х 11,5 сантиметра были отпечатаны в 1981 году тиражом 200 экземпляров и введены в действие с 1982 года. На обложке тиснением изображен герб СССР и золотыми буквами надпись: «УДОСТОВЕРЕНИЕ КОСМОНАВТА». Герб СССР также изображен в красном цвете на голубом фоне на левой внутренней стороне документа, а на правой — также красным знак «Летчик-космонавт СССР». На этой же правой стороне указаны номер удостоверения, фамилия, имя, отчество космонавта, период прохождения ОКП, дата решения Межведомственной комиссии и присвоенная квалификация. Подпись председателя комиссии заверена гербовой печатью. 12 февраля 1982 года были выписаны первые 85 удостоверений — всем космонавтам, слетавшим к этому дню в космос, начиная с Ю. А. Гагарина, всем основным и дублирующим экипажам, находящимся на подготовке. Поскольку 200 экземпляров — довольно большой запас, в 1990-х годах эти же удостоверения выдавались уже российским космонавтам (напомним, что в то трудное время даже расходы на печатание новых удостоверений считались роскошью). Сегодня сделаны аналогичные российские удостоверения. По два удостоверения — сначала космонавта-исследователя, а через несколько лет космонавта-испытателя — получили три космонавта: Юрий Михайлович Батурин, Олег Валерьевич Котов и Сергей Николаевич Рязанский.
Теперь дипломированные космонавты назначаются на должности космонавтов-испытателей или космонавтов-исследователей в отряде космонавтов и приступают ко второму этапу подготовки — в группах.
Группы
В группах космонавты углубляют и совершенствуют полученные на ОКП знания по конструкции космической техники и бортовым системам, учатся работать с бортовой документацией, знакомятся с принципами построения программ космического полета и, самое главное, начинают практически работать на тренажерах. Они также продолжают летную и парашютную подготовку, тренировки по выживанию.
На этапе подготовки в составе группы, который может длиться и год, и два, а может и больше, главная задача физической подготовки — сохранить и поддержать уровень, достигнутый на ОКП.
Важная часть подготовки — работа с бортовой документацией. Она насыщена аббревиатурами, их буквально тысячи. Даже курсы, которые приходится изучать и сдавать, имеют такие же короткие буквенные названия: СУД (система управления движением), СУБК (система управления бортовым комплексом), СУС (система управления спуском), ССВП (система стыковки и внутреннего перехода), ВИН (визуально-инструментальные наблюдения) и т. д. и т. п.
Постепенно у космонавтов вырабатывается свой птичий язык, непонятный непосвященному. Например, фраза: «Запитай ПСМ в ПГО АЗСом на ППС-10», сказанная космонавтом космонавту на орбитальном комплексе «Мир», в переводе на русский язык означает: «Подай питание на пульт сигнализации модуля в приборно-грузовом отсеке, для чего включи автомат защиты сети на десятом пульте питания систем». Или реплика в космическом корабле: «Есть ГСО-3, ТК в ЛСК». Она воспринимается с воодушевлением, ибо означает: «Наличие признака „Готовность системы ориентации-3“ свидетельствует о поддержании ориентации транспортного корабля в лучевой системе координат». Типичная команда: «Контролируй ОСК-Р на ВСК» легко понимается бортинженером: «Контролируй построение орбитальной системы координат с курсовым углом 0–180 градусов (на разгон) на визирной системе космонавта».
Подобный язык оправдан, поскольку, во-первых, он соответствует бортдокументации, а во-вторых, экономит время, что в условиях космического полета очень важно. Поскольку сейчас в космосе работают международные экипажи, пришлось проделать гигантскую работу для того, чтобы найти точное соответствие названий всех систем в английском языке и составить такой же длинный перечень английских аббревиатур. С тех пор «птичий» рабочий язык космонавтов стал вдвое сложнее.
Начиная пользоваться таким сленгом еще на подготовке, за несколько лет космонавт настолько осваивает его, что уже не замечает, как разговаривает аббревиатурами, скажем, с журналистами. Обычно они внимательно всё записывают, но вот во что превращают в публикации — один Бог знает.
Аббревиатуры используются везде — в бортдокументации, в различных планах, в расписании занятий, даже фамилии свои космонавты привыкают видеть в расписании в виде сокращения до трех букв. Это отражено в иллюстрациях, и автор заранее просит прощения у читателей за то, что не будет в подписях расшифровывать все аббревиатуры — это практически невозможно в книге нашего жанра.
Завершив групповой этап подготовки, космонавты сдают экзамены по всем изучаемым предметам. Всего, чтобы до дойти до старта в космос, надо сдать около ста экзаменов. Это даже больше, чем в институте.
По результатам экзаменов и практических занятий формируют экипажи, конечно, с учетом психологической совместимости. Экипажи набирают для конкретного космического полета по определенной программе не менее чем за полтора года до старта. Утверждает экипаж Межведомственная комиссия по отбору космонавтов.
Экипаж
Экипажная подготовка — вершина долгого подъема космонавтов к заветной цели.
Что такое экипаж? Это коллектив, единое целое, это друзья и товарищи, которые всегда готовы друг другу помочь. Так и с экипажем космического корабля. Экипажи есть в авиации, на морских судах. Это люди, которые живут и работают в особых условиях — далеко от других: в море, в небе, в космосе. Космонавты и подводники проводят в экспедициях по полгода. Пилоты совершают рейсы в течение многих часов.
Экипаж — ключевое понятие для тех, кто хочет лететь в космос. Это не просто два или три специалиста, которым придется вместе выполнять трудную и опасную работу. Они должны думать как один человек, действовать слаженно и синхронно, подстраховывать и помогать друг другу, понимать товарища с полуслова, иногда легкого движения или мимики.
Если на разборах тренировок они обвиняют в ошибках друг друга, если не подскажут, когда другой что-то забыл или сбился, им никогда не стать экипажем, а значит, не полететь в космос.
Есть тренировки, которые невозможно пройти без товарищей по экипажу. Например, на море.
Как формируется экипаж. Из прошедших подготовку в группах отбирают троих человек — тех, кому предстоит уйти в космическую экспедицию в ближайшее время. Состав экипажа строго определен: каждый человек занимает в нем определенное место, выполняет свою работу, а все вместе они решают одну общую задачу выполнения программы полета.
Каждый член экипажа имеет свою полетную должность. Кто-то из них становится командиром экипажа. Это очень трудоемкая должность. Командиру подчиняются все остальные члены экипажа, он отвечает за подготовку своего экипажа и выполнение программы полета. Командир ответствен за все происходящее, и экипаж должен беспрекословно слушаться его.
Кого же назначают командиром экипажа? Безусловно он должен иметь авторитет, обладать лидерскими качествами, активностью поведения, сильной волей, способностью быстро принимать решения в критических ситуациях, готовностью рискнуть в необходимых случаях и взять ответственность на себя. Он должен быть уверен в себе, устойчив в стрессовой ситуации. В космическом полете ему придется анализировать одновременно происходящие события, выделять из них главные, прогнозировать развитие ситуации, отвечать за работу космического корабля или огромной космической станции и решать проблемы, возникающие на борту. Конечно, многие системы космических аппаратов работают в автоматическом режиме, но при необходимости командир должен брать управление кораблем в свои руки. Вот тут придется продемонстрировать все, чему учили на тренировках.
Другой космонавт должен стать бортинженером. Он отвечает за работу бортовых систем: исправляет неполадки и чинит аппаратуру, включает дублирующие системы, если основные вышли из строя, и т. д. Кстати, командир и бортинженер — должности взаимозаменяемые, то есть космонавты владеют одинаковыми знаниями и умениями и могут легко заменить друг друга. Они даже готовятся абсолютно одинаково. Но все же бортинженер должен обладать более широкими теоретическими знаниями и практическими навыками для любых возможных в космическом полете ремонтных и восстановительных работ.
Основными качествами хорошего бортинженера являются наблюдательность (он должен следить сразу за большим количеством индикаторов и сигналов на пульте космонавта), хорошая память (ему надо постоянно помнить всё, что происходит с системами), высокая устойчивость к помехам (шуму, световым вспышкам, тряске), логическое мышление (чтобы вычислить причину того или иного сбоя) и образное мышление (чтобы представить совместную работу разнородных систем корабля). Все это требуется для того, чтобы в нештатных ситуациях, когда совсем нет времени для подробного анализа, быстро выработать предложения для командира. А уж командир примет решение, и экипаж выйдет из нештатной ситуации с честью.
Космонавт-исследователь отвечает за выполнение научной программы, за эксперименты на борту. Его задача — получить новое знание. Поэтому космонавт-исследователь должен владеть методами планирования и проведения современного космического эксперимента, знать и понимать цель проводимых им исследований в космосе. Он должен уметь оценить результаты проведенных им экспериментов и сформулировать свои замечания и предложения по совершенствованию эксперимента. Для этого космонавту-исследователю необходимо обладать такими качествами, как аккуратность, инициативность, самостоятельность мышления, развитое воображение, способность к творческой деятельности.
Иногда состав экипажа бывает такой: командир, бортинженер-1 и бортинженер-2.
Назначают также экипаж космической станции. Один и тот же космонавт может быть командиром корабля и бортинженером станции или наоборот.
Не всегда названия полетных должностей назывались так. Сначала в космос летали поодиночке. Корабль был рассчитан только на одного человека, и называли его «пилот-космонавт». Потом был создан корабль, способный вместить сразу несколько космонавтов. Для этого пришлось решить много сложных задач. Главная проблема — нехватка места в космическом аппарате, ведь он наполнен аппаратурой. Здесь нет ничего лишнего, каждый прибор на своем месте. Как же тогда освободить пространство для людей, если сложно убрать что-то из техники? Может, сделать аппарат больше по размеру? Но тогда он будет слишком тяжелый. Потребуется больше топлива для ракеты, чтобы вывести его на орбиту. Если убрать часть аппаратуры и посадить больше людей — возникает опасность отказа техники. Так в чем же выход? Стали искать лучший вариант: получился корабль для троих. Именно такое количество членов экипажа в то время было наиболее выгодным решением. Вот тогда в космонавтику пришло понятие «экипаж».
В первый космический экипаж в 1964 году вошли Владимир Михайлович Комаров (командир), Константин Петрович Феоктистов (научный сотрудник-космонавт) и Борис Борисович Егоров (врач-космонавт). Первым бортинженером стал в 1969 году Алексей Станиславович Елисеев. С тех пор в составе экипажа были и «инженер-исследователь», и «инженер-испытатель», и «врач-исследователь», но в конце концов закрепилась нынешняя схема.
А в 1978 году был создан первый международный экипаж — на советском космическом корабле в полет отправился Владимир Ремек — гражданин Чехословакии, космонавт-исследователь.
Международные экипажи — очень важное явление в деле освоения космоса. Не все страны имеют космодромы, не каждое государство может создать космическую ракету. Однако это не значит, что другие народы должны оставаться в стороне. Ведь они тоже могут внести свой вклад в космонавтику. Когда люди разных национальностей, говорящие на разных языках, имеющие разный цвет кожи, работают сообща, это укрепляет дружбу между странами, обеспечивает мирное небо над головой и приносит много пользы для развития науки, техники, культуры всего человечества. Недаром орбитальные комплексы носили и носят очень символичные названия — «Мир», Международная космическая станция (МКС), и космонавты стремятся, чтобы названия эти соответствовали действительности. Сегодня на МКС могут прекрасно работать вместе космонавты из России, США, Канады, Японии, стран Европейского космического агентства и других государств.
Дублеры
В первых полетах у каждого космонавта был дублер, у некоторых даже два. Но у экипажа тоже должен быть резерв. Так появились дублирующие экипажи. У каждого члена основного экипажа есть по дублеру. Это также отобранные космонавты, которые проходят точно такую же подготовку, как и основной экипаж, и готовы в любой момент заменить его.
Подготовка космического экипажа — долгий и дорогостоящий процесс. Если что-то случится с кем-то из космонавтов накануне старта (простудится, вывихнет ногу, не дай бог, что похуже), заменят весь экипаж. Ведь экипаж должен быть сработавшимся. Это дается только долгими совместными тренировками. Чаще всего заменяют весь экипаж, но иногда бывает, что и одного космонавта.
Дублеры готовятся по той же программе, что и основной экипаж, в таком же объеме, сдают те же экзамены. А на комплексных экзаменационных тренировках в конце подготовки комиссия оценивает их так же строго. Бывает, что оценки дублеров даже выше, чем у основного экипажа. В послужном списке дублирование обязательно фиксируется и ценится почти так же, как сам полет.
Когда-то давно два экипажа были равными, и только по результатам экзаменационных тренировок определялось, кто основной, а кто дублер. В этом был положительный момент: конкуренция заставляла лучше учиться и тренироваться. Но в психологическом смысле такая система имела большой минус — она ухудшала отношения между экипажами. Поэтому с некоторых пор сразу определяют, какой экипаж — первый, какой — второй. Задача дублеров — подстраховать основной экипаж, их собственный полет — один из следующих.
Дублирующий экипаж ко дню вылета на космодром должен быть полностью готов к космическому полету. Лишь за день до старта Государственная комиссия объявит свое решение: какой из экипажей отправится завтра в полет. Как правило, в космос летит основной экипаж, но бывают случаи, когда на орбиту отправляются и дублеры.
Никто не знает свою судьбу.
В 1971 году готовилась экспедиция на станцию «Салют». Командир — знаменитый Алексей Архипович Леонов, человек, первым вышедший в открытый космос. Бортинженер — Валерий Николаевич Кубасов, тоже уже имевший опыт космического полета. Космонавт-исследователь — Петр Иванович Колодин, он дублировал отправлявшихся в полет космонавтов несколько раз, но в космосе еще не был.
И вот уже на космодроме, за несколько дней до старта медики обнаруживают на рентгене у бортинженера основного экипажа Кубасова небольшое пятнышко в легких. Всё! Основной экипаж был заменен дублирующим: командир — Георгий Тимофеевич Добровольский, бортинженер — Владислав Николаевич Волков, космонавт-исследователь — Виктор Иванович Пацаев. Они прекрасно отработали на космической станции 24 дня.
Космонавты из основного экипажа вернулись с космодрома домой, и пятнышко в легких у бортинженера немедленно исчезло. Оказалось, что это была обычная аллергия, то есть негативная реакция на цветочную пыльцу — в тот сезон желтые тюльпаны на Байконуре особенно разрослись.
А экипаж Волков — Добровольский — Пацаев, завершив работу на «Салюте», погиб при возвращении на Землю. Клапан дыхательной вентиляции, который должен был открыться недалеко от поверхности Земли, сработал на высоте около 100 километров. Произошла мгновенная разгерметизация, потому что воздух через открытый клапан быстро вытек в окружающее пространство. Это был короткий период, когда экипажи летали без скафандров, потому что вероятность разгерметизации космического корабля считалась очень малой. Оказалось, что это не так.
Представляете, каковы были переживания первого экипажа, который не пустили в полет. Вместо них погибли товарищи. А Петру Ивановичу Колодину так и не довелось слетать в космос. Он был в шаге от него, но судьба воспротивилась. Зато подарила ему долгую жизнь и работу в Центре подготовки космонавтов.
Через два года на комплексных экзаменационных тренировках другой основной экипаж получил оценки хуже, чем дублеры. Это произошло потому, что члены основного экипажа ссорились между собой. И в космос улетел дублирующий экипаж.
Космические туристы
XXI век принес в пилотируемую космонавтику новое явление — коммерческие полеты космических туристов. Первым из них был гражданин США Деннис Тито, а первым космическим туроператором оказалась Россия. Сам Тито не любил термин «космический турист», а предпочитал называть себя «космическим путешественником». Пока орбитальные космические туры осуществляет только Россия. Постепенно в российском обиходе закрепился термин «участник космического полета» (УКП), который подразумевает непрофессионального космонавта, заплатившего за свой полет. Участником космического полета помимо туриста может стать и специалист из различных сфер деятельности — учитель, журналист, бизнесмен…
Представляют кандидатуры УКП как космические агентства разных стран, так и частные компании. В их задачу, в частности, входит обязанность убедить комиссию по отбору в том, что их кандидат отвечает требованиям общей и медицинской годности, а также в его языковых возможностях.
Критерий общей годности оказывается здесь особенно важным. Кандидатуру могут отклонить из-за зафиксированных правонарушений, да и просто из-за нечестности, непорядочности, недостойного поведения ранее либо за обман во время собеседования. Причиной отказа обязательно станут употребление наркотиков или финансовое участие в организациях с подмоченной репутацией.
Что же касается медицинских требований, они ниже, чем у профессиональных космонавтов. Есть случаи, когда космического туриста принимали на подготовку после проведения им рекомендованного лечения, включая операции, после которых пройти отбор в профессиональные космонавты невозможно. Большое внимание уделяется антропометрическим данным кандидата. Откажут кандидату, если по его анатомическим данным изготовить для него скафандр или ложемент окажется невозможным.
Кандидат в УКП обязан получить начальную подготовку по русскому языку (около 300 часов), чтобы понимать команды командира и бортинженера. Лишь Деннис Тито, космический путешественник, пройдя минимальную языковую подготовку, отказался от дальнейшего обучения, сказав: «Я уже человек в возрасте, пусть экипаж говорит со мной по-английски». Было ему 59 лет.
С прошедшим отбор участником космического полета заключают контракт, который и будет являться правовой основой будущего полета. Существует «Типовая программа подготовки УКП». Участник космического полета должен знать программу полета, особенности старта, стыковки, расстыковки, спуска и посадки. Он должен уметь пользоваться системой жизнеобеспечения и средствами связи. Большое внимание уделяется спортивным занятиям. В подготовку УКП обязательно включается тренировка на выживание. Поскольку космическими туристами, как правило, хотят стать бизнесмены, которые не могут надолго оставить свой бизнес и приехать в Звездный городок на подготовку, иногда специалисты ЦПК сами выезжают к ним (за их, разумеется, счет) для проведения ознакомительных занятий.
Участники космического полета размещаются только в правом кресле «Союза» и не имеют обязанностей по работе с системами космического корабля, а готовятся лишь по процедурам обеспечения собственной жизнедеятельности к аварийным ситуациям, связанным со срочным покиданием космического аппарата, а также к некоторым операциям, предусмотренным контрактом.
Участник космического полета включается в состав экипажа и обязан подчиняться командиру.
В первом десятилетии XXI века на орбите побывали восемь участников космического полета: Деннис Энтони Тито (США, 2001 год), Марк Ричард Шаттлворд (Южно-Африканская Республика, 2002 год), Грегори Хаммонд Олсен (США, 2005 год), Маркос Понтес (Бразилия, 2006 год), Анюше Ансари (США, 2006 год), Чарлз Симони (США, 2007 и 2009 годы), Шейх Музафар Шукор (Малайзия, 2007 год), Йи Сойон (Республика Корея, 2008 год).
Экипажная подготовка
Итак, экипаж сформирован. Космонавты начинают усиленно готовиться к полету: тренируются, учатся, проводят много времени вместе. Но экипаж — это не только разделение на командира, бортинженера и космонавта-исследователя. Это еще и единое целое, в котором все вместе они действуют как один человек.
Правда, наблюдая, как космонавты общаются между собой на Земле, кажется, что эти улыбчивые люди никогда друга на друга не сердятся, никогда не думают ни про кого плохо и любят друг друга, как настоящие друзья. Однако в действительности у них тоже случаются сложности в общении, они расходятся в точках зрения и обижаются друг на друга… иногда.
Самое главное в общении между людьми — уважение. Космонавты это правило помнят Причем их уважение к другим проявляется во всем. На Международной космической станции работают космонавты из разных стран, а значит, и говорят они на разных языках. У каждой нации своя культура, свои традиции. Обычно все они знают и русский, и английский, и свой родной язык и общаться могут свободно. Но общаются обычно так: американец задает русскому вопрос на русском, а тот отвечает ему на английском. И это не только из уважения — это наиболее надежный способ общения. Говоря на своем родном языке, человек не задумывается, и иногда простейшая для него конструкция совершенно непонятна собеседнику. На чужом языке обычно строятся простые фразы, и вероятность взаимонепонимания резко снижается. В космическом полете это важно.
Основная цель подготовки экипажа — сложить экипаж из людей, которых судьба свела вместе для выполнения космического полета. Космонавты должны в деталях овладеть знаниями по управлению и эксплуатации космического аппарата, на котором предстоит выполнять полет, до автоматизма довести навыки и умение обращения с системами корабля и станции, многократно отработать свои действия в нештатных и аварийных ситуациях, научиться взаимодействовать с главной оперативной группой управления (ГОГУ) Центра управления космическими полетами, освоить весь комплекс работ, предусмотренных программой предстоящего полета, включая методики проведения экспериментов и исследований.
Для каждого экипажа назначаются: инструктор комплексной подготовки экипажа по космическому кораблю;
инструктор комплексной подготовки экипажа по российскому сегменту космической станции;
инструктор по ручным операциям сближения, причаливания и СТЫКОВКИ;
инструктор по внекорабельной деятельности; врач экипажа.
Все они принимают непосредственное участие в сопровождении с Земли деятельности экипажа по выполнению программы полета.
Все кандидатуры согласовываются с экипажем. Особенно важно правильно выбрать врача экипажа — именно он будет знать организм космонавта как никто, а во время космического полета еще и приглядывать за здоровьем членов семьи космонавта. С врачом экипажа можно обсуждать такие медицинские особенности своего организма, о которых никогда не скажешь ни одной комиссии.
Опыт космических полетов свидетельствует о незаменимой роли экипажа в ряде ситуаций для выполнения программы. В самом деле, не все полетные операции возможно автоматизировать, а иногда даже и предусмотреть. Ремонтные работы, безусловно, может выполнить только человек. У американцев сложилась традиция: если какая-то система выходит из строя, прилетает «Шаттл», привозит новую, а испортившуюся увозит на Землю для передачи специалистам. Российский корабль прилетает на станцию на полгода, такого рода транспортные операции невозможны, поэтому космонавты должны стать ремонтниками-универсалами. Ведь в космос не вызовешь электрика или сантехника, туда не пригласишь генерального конструктора. Если что-то сломалось, надо исправлять самому. Космонавты Владимир Александрович Джанибеков и Виктор Петрович Савиных смогли вернуть к жизни космическую станцию «Салют-7», которая полностью вышла из строя в космосе и могла вообще остаться на орбите как бесполезный мусор, но в результате умелых действий экипажа еще послужила людям.
Чтобы там, в космосе, суметь провести ремонтно-восстановительные работы, надо научиться делать это на Земле. Для этого космонавты ездят на производство, на заводы, где производят космическую технику, системы и необходимые в полете приборы. Они также читают технические описания систем и инструкции по обращению с ними. На занятия к космонавтам приходят сотрудники космических предприятий, разработчики систем космических кораблей и станций, чтобы в деталях рассказать про свою работу, ответить на вопросы космонавтов.
Для экипажей орбитальных комплексов предусмотрены сложные задачи как внутри, так и за его бортом. Во время выходов в открытый космос они производят установку новых элементов конструкций, таких как солнечные батареи, монтажные фермы и механизмы, научную аппаратуру, различные датчики и приборы. Экипажи производят осмотр внешней поверхности, снимают и возвращают отработавшие системы и т. п.
Без экипажей невозможно проведение многих экспериментов, изменение программ для многих экспериментальных технологических процессов на борту. Никакой автомат не может сравниться с уникальными способностями человеческих анализаторов, обнаруживающих и распознающих объекты на подстилающей (земной) поверхности, что важно для исследования природных ресурсов и экологического мониторинга. Это трудно переоценить в условиях быстроменяющейся обстановки и при возникновении нештатных ситуаций, когда необходимо быстро принимать решение по имеющейся неполной информации.
Наиболее сложной частью подготовки в группах и в составе экипажа оказываются тренировки на комплексных тренажерах космического корабля и модулях орбитальной станции. Перед тем как оказаться в тренажере, космонавты проходят теоретические занятия, практическую работу с системами космического аппарата, работают под руководством инструктора с бортовой документацией, готовятся к возникновению различных нештатных ситуаций. Только потом экипаж начинает привыкать к комплексному тренажеру, нарабатывать стереотип поведения в космическом аппарате, уверенные навыки и реакции. И наконец, экипаж накапливает летно-космическое умение, начинает видеть «образ» полета, может находить оптимальные решения в непредвиденных ситуациях.
Не приходится забывать и о физической подготовке. Ее объем значительно увеличивается. Тренеры заботливо подводят космонавта к пику физической формы ко дню старта.
Важной частью экипажной подготовки является освоение штатного индивидуального снаряжения космонавта (скафандры, ложемент).
Скафандры и ложемент
Скафандр — это сложное техническое устройство, которое поддерживает, а иногда и спасает жизнь в космическом полете. Скафандры бывают спасательные и выходные.
Спасательный скафандр предназначен для защиты космонавта во время старта и возвращения на Землю. Он используется также во время наиболее ответственных операций в космосе, таких как стыковка. В России используют скафандр, называемый «Сокол».
В первых полетах космонавты постоянно находились в скафандрах. Но когда длительность полетов достигла нескольких дней, космонавты стали отмечать, что столь длительное время находиться в скафандре трудно. Потом было несколько полетов без скафандров, и однажды космонавты погибли из-за разгерметизации. Тогда скафандры стали обязательны, но использовались только на самых ответственных участках полета: старт и выведение корабля на орбиту, стыковка с другим кораблем или орбитальной станцией, а также спуск. С тех пор скафандры постоянно улучшались. Они стали удобнее, прочнее, надежнее.
Спасательный скафандр надевают перед стартом.
Читатель не раз видел по телевизору: космонавты в скафандрах докладывают о готовности к полету и идут к ракете. Шагать в них не очень удобно, потому что предназначены они не для прогулок, а для того, чтобы лежать в специальных креслах (ложементах), подогнув ноги. Но идти в нем придется недолго — только от автобуса до ракеты. В руках у каждого космонавта небольшой ящик, шлангом присоединенный к скафандру. Это переносная вентиляционная установка. В нем есть вентилятор, с помощью которого скафандр проветривается. Зимой воздух можно подогреть, а летом охладить с помощью тающего льда, который предварительно закладывают в установку.
Спасательный скафандр не должен мешать космонавту управлять космическим кораблем. Он мягкий, двухслойный (наружная оболочка очень прочная, а внутренняя обеспечивает герметичность, поскольку сделана из прорезиненного материала). Все застежки — «молнии», шлем — с откидной прозрачной передней частью, а под затылком — мягкая подушечка. На штанинах, впереди, под коленями — карманы, в которые можно положить снятые перчатки скафандра.
На опасных участках полета — при взлете и на спуске — шлем должен быть плотно закрыт, перчатки надеты. Только после выхода на орбиту при нормальном давлении воздуха в кабине космонавтам разрешается снять перчатки и открыть шлем, что позволяет свободно работать.
Спасательные скафандры индивидуальны. Предварительно с космонавта снимается до шестидесяти мерок. Измеряют много неожиданного, что у земных портных не принято, — например положение седьмого шейного позвонка. «Сокол» весит около семи килограммов и выдерживает трехкратное увеличение давления внутри скафандра при наддуве. Срок его годности — четыре года. Стоимость — несколько десятков тысяч долларов США.
На Земле скафандр космонавту помогут надеть, а в космосе ему придется делать это самому. Поэтому космонавта надо научить надевать и снимать скафандр в безопорном пространстве. Делается это в летающей лаборатории при полетах на невесомость. Был случай, когда американский астронавт не прошел такую тренировку и не смог самостоятельно надеть «Сокол» на орбите.
Народная примета: если космонавту делают спасательный скафандр — скоро ему в командировку на орбиту.
Чтобы помочь космонавту безопасно перенести перегрузки при старте в космос, а потом и встречу с родной планетой, используют амортизационное кресло. Оно состоит из ложемента, амортизатора, грузов для балансировки кресла, привязных ремней, кабелей для ведения радиосвязи и передачи медицинских данных о состоянии космонавта. А держит все это металлический каркас. Кресло имеет два положения: при одном амортизатор взведен, то есть готов к работе, второе положение — невзведенное, амортизатор заблокирован. Невзведенное положение кресла предназначено для длительных перегрузок при выведении космического корабля на орбиту. В этом положении космонавту удобно работать с пультом управления кораблем. Взведенное положение необходимо, чтобы помочь космонавту перенести короткие ударные нагрузки при приземлении. Как это происходит, мы еще расскажем. Общая конструкция кресла универсальна, за исключением одного элемента — ложемента.
Что такое ложемент? Обычно в чемоданчике для инструментов — отвертка, стамеска, молоток, напильник — каждый лежит в своем углублении точно по форме инструмента и перепутать их места не получится — в чужое гнездо инструмент не ляжет, а из своего не выпадет. Такое ложе — углубление, имеющее форму уложенного в него предмета, — называется ложементом.
Изготовляют ложемент и для космонавта. Он нужен для равномерного распределения нагрузок по поверхности тела, для того, чтобы обезопасить его при ударе о землю во время приземления. А для этого ложемент должен быть сделан точно по фигуре космонавта. То есть ложемент индивидуален — для каждого космонавта свой, и поменяться ими нельзя.
Изготавливается он по очень простой технологии. Сначала человека одевают в нижнее белье — майку с длинными рукавами и кальсоны — и помещают его в жидкий гипс. Когда гипс затвердевает, он делается твердым словно камень. После того как гипс застынет, человека из него вынимают, остается форма его тела от затылка до ягодиц. В этой гипсовой форме отливают металлическую «ванночку», в которой потом этот космонавт в скафандре будет лежать на спине в космическом корабле. Вот эта «ванночка» и есть ложемент космонавта. Он снабжен прочными ремнями, которыми космонавт накрепко затягивает себя, чтобы перегрузка не сместила и не повредила его тело. Поскольку ложемент сделан точно по фигуре космонавта, а ремнями он крепко притянут к креслу, тело в нем не двигается при встрясках и ударе спускаемого аппарата о землю. Это оберегает человека от ушибов и переломов костей.
Вторая народная примета: если космонавту отлили ложемент, скоро ему в полет.
После того как изготовят спасательный скафандр, космонавт надевает его и размещается в своем индивидуальном ложементе. Ему предстоит неподвижно отсидеть в надутом скафандре в той позе (ноги поджаты к подбородку), которую он займет в космическом корабле, 125 минут. Оболочка скафандра наполняется воздухом под давлением и становится жесткой, как металл. Два часа неподвижно в твердом скафандре пролежать очень трудно. Ноги затекают, необходимо шевелить пальцами ног и, насколько это возможно, напрягать и расслаблять мышцы. Это помогает восстанавливать кровообращение. Был случай, когда один потенциальный космический турист отказался от полета, испытав только часть этой проверки.
Потом, если будут замечания по скафандру и ложементу, производится их более точная подгонка. Следующий этап отсидки — в вакуумной камере. Космонавт должен в реальных условиях убедиться, что его индивидуальный спасательный скафандр надежен.
Все наши космические скафандры созданы на подмосковном предприятии «Звезда». Оно ведет свою историю с 1952 года и занималось сначала скафандрами для летчиков. Потом на предприятии стали делать лучшие в мире катапульты, спасающие жизнь пилотов при авариях. Долгое время главным конструктором и генеральным директором предприятия был выдающийся ученый Гай Ильич Северин. На все скафандры, выпускаемые «Звездой», пришивается эмблема предприятия. Ее можно увидеть по телевизору, когда показывают космонавтов, отправляющихся в космический полет.
Выходной скафандр — не для парадных выходов, а для внекорабельной деятельности (ВнеКД) в открытом космическом пространстве. Он состоит из жесткого алюминиевого корпуса, мягких рукавов и штанин. Поверх надевается защитная оболочка с многослойной теплоизоляцией. Интересно, что в эту оболочку вставлена так называемая радиоткань, которая выполняет роль антенны для связи космонавтов с Землей и друг с другом.
Корпус специалисты называют «кираса». Совсем как в рыцарских доспехах. Кираса — это металлические латы или панцирь, выгнутый по форме груди и спины. (От слова «кираса» происходит название всадника в тяжелой кавалерии — «кирасир».) Сзади в кирасе имеется прямоугольный вырез для входа в скафандр и выхода из него. На корпусе снаружи также помещаются пульт управления, шлем-каска и страховочный фал, сделанный из двух прочнейших капроновых лент. Длина его — один метр, имеет он два карабина, которыми космонавт пристегивает себя к наружным поручням, когда передвигается к нужному месту станции при выходе в открытый космос.
Шлем сделан из того же материала, что и кираса, и составляет с ней единое целое. Обзор космонавту обеспечивает удобный иллюминатор из двух стекол с расстоянием между ними восемь миллиметров да еще и с дополнительным защитным стеклом. От вредного излучения Солнца глаза оберегает подвижный светофильтр. В верхней части шлема сделан дополнительный иллюминатор, чтобы космонавт мог видеть, что делается над головой. К шлему также прикреплены два фонарика, помогающие работать в темноте.
Штанины и рукава скафандра многослойные. Внешний слой, который воспринимает нагрузки от внутреннего избыточного давления, называют силовым. Он сделан из замечательно прочного и легкого материала — лавсана. (Между прочим, лавсан был изобретен полвека назад в нашей стране и расшифровывается как Лаборатория высокомолекулярных соединений Академии наук; именно там его создали.) Внутренний слой для надежности сделан двойным — из резины и прорезиненной ткани.
Перчатки скафандра тоже многослойные, а специальные резиновые колпачки на них повышают чувствительность пальцев космонавта во время работы. А вот подошвы ботинок, наоборот, твердые, с двойными кожаными слоями, потому что с помощью ботинок космонавт закрепляет себя на рабочем месте в открытом космосе.
Снаружи на рукавах с помощью эластичной ленты крепятся наручные часы и нарукавные зеркала, благодаря которым космонавт может видеть наружную переднюю часть скафандра.
Чтобы космонавт мог нормально дышать, в скафандр встроены баллоны с кислородом — основной и резервный. Они сделаны из особо прочной стали, а сверху еще усилены оплеткой из стекловолокна.
Вентилятор (есть также и резервный) создает циркуляцию воздуха в скафандре. Поглотительный патрон забирает углекислый газ, выдыхаемый космонавтом. Влагосборник поглощает пот.
Все системы выходного скафандра могут работать без всяких связей со станцией. То есть такой скафандр, по сути, — маленький космический корабль на одного человека. Благодаря ему в открытом космосе можно работать несколько часов без перерыва. Потому-то на Земле он достаточно тяжелый — 112 килограммов.
Что еще интересного есть у «выходного костюма»? Если работы идут около шлюзового отсека (при этом космонавт не уходит далеко от люка), к скафандру подстыковывается электрический фал, и тогда системы скафандра получают электроэнергию от станции. Фактически это то же самое, что протянутый длинный провод из окна дачи для включения, например, электропилы при работе во дворе. Есть два вида электрических фалов — короткий, два с половиной метра, и длинный, двадцать метров.
Выходные скафандры доставляют на космическую станцию и хранят там, на Землю их не возвращают. Из одного отработавшего свое скафандра сделали искусственный спутник поместили в него научную аппаратуру и радиопередатчик а потом запустили в космическое пространство прямо со станции во время очередного выхода в открытый космос.
Спасательные скафандры изготавливаются для каждого космонавта индивидуально, а вот выходные рассчитаны на использование в разных экспедициях. Они стандартные, то есть подходят почти всем, правда их можно регулировать по росту. Сейчас в скафандре могут работать космонавты ростом не ниже 164 и не выше 190 сантиметров.
И еще одна любопытная деталь нашего костюма. На скафандре есть крепления для установки самоспасения космонавта, которая называется «сейфер» (от английского слова «safer» — спасатель). У сейфера есть свои двигатели, включив их, космонавт может отделиться от станции, облететь ее, осмотреть, перевезти какой-то груз и вернуться обратно. А еще сейфер служит средством безопасности. Если вдруг человек отлетит далеко от станции, он сможет возвратиться.
Гидроневесомостъ
Гидроневесомость — один из наиболее эффективных способов моделирования условий работы в открытом космосе. Этот способ основан на помещении объектов космической техники и космонавта в скафандре в гидробассейн и придании им нейтральной плавучести, безразличного равновесия и безопорного состояния. Характерная особенность гидроневесомости связана с тем, что в состоянии нейтральной плавучести сила гравитационного притяжения Земли, действующая на тело человека, уравновешивается выталкивающей силой гидросреды. Гравитационные силы приложены ко всем молекулам тела человека, а выталкивающая сила действует только на его поверхность.
Поэтому в гидросреде сохраняется действие силы массы внутренних органов, и нарушения функций вестибулярного аппарата не происходит. Следовательно, в гидроневесомости не воспроизводятся факторы космического полета, серьезно влияющие на физиологические процессы в организме человека.
Выход в космос — сложное задание, которое выполняет космонавт. Перемещаться в тяжелом скафандре — дело не простое. До настоящего выхода в космос проводится очень много тренировок. Многие из них посвящены тому, чтобы космонавты научились перемещаться в скафандрах в открытом космосе. А ведь их вес больше веса космонавта. Правда, в невесомости этот тяжелый скафандр не будет весить ничего, но все равно, для того чтобы уверенно двигаться в скафандре в космосе, нужно иметь хорошую подготовку.
Для этого предназначена гидролаборатория с бассейном 23-метровой глубины. В нем космонавты отрабатывают выход в открытый космос. В воде с помощью особых грузов можно сделать так, что человек в скафандре не тонет и его не выталкивает на поверхность. Как говорят инструкторы, космонавта «обезвешивают». Тем самым создаются условия, похожие на невесомость. Поэтому их называют «гидроневесомостью».
В бассейн под воду помещают точный макет того или иного модуля космической станции. Космонавт в скафандре погружается в воду и в гидроневесомости отрабатывает задания, которые ему потом придется выполнять в открытом космосе. В настоящем космосе будет страшнее, потому что у бассейна есть дно, и его видно, а космос — черная бездна. К тому же не будет рядом инструкторов и врачей — будет лишь бесконечное пространство. Так что расслабляться нельзя, надо тренироваться и готовиться.
О важности внекорабельной деятельности космонавтов говорить не приходится. Без выхода в открытый космос невозможно вести ремонтные работы, нельзя проводить многие эксперименты, нельзя, наконец, осваивать другие планеты. Поэтому в программу ОКП включена и начальная подготовка к ВнеКД.
Центр подготовки космонавтов. — Планирование подготовки. — Начало подготовки. — Спортивная подготовка. — Летная и парашютная подготовка. — Невесомость на самолетных «горках». — Центрифуга. — Морские тренировки. — Тренировки на выживание. — Вестибулярные тренировки. — «Сурда» и другие испытания. — Планетарий. — Английский язык. — Государственный экзамен. — Группы. — Экипаж. — Дублеры. — Космические туристы. — Экипажная подготовка. — Скафандры, и ложемент. — Гидроневесомость
Центр подготовки космонавтов
Подготовка первых космонавтов началась 14 марта 1960 года. Тогда было отобрано 20 кандидатов, которым предстояло стать первооткрывателями космических путей. Не каждый из первой двадцатки смог отправиться в космос, но, безусловно, все были достойны этого. Даже те, кто выбыл из отряда по состоянию здоровья или другим причинам, навсегда остались верны космонавтике. Кстати, ни один из кандидатов за всю историю первого набора не покинул отряд по собственному желанию. Им даже в голову это не приходило. Тренировали их там же, где и теперь учат этой профессии, — в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке.
Центр подготовки космонавтов был создан в 1960 году, а имя первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина он носит с 1968 года, после его трагической гибели. Как можно догадаться по названию, это место, где космонавты готовятся к полету. Именно здесь проходят тренировки, учеба, медицинские обследования. Центр включает в себя несколько зданий, каждое из которых предназначено для какого-то этапа подготовки.
Здесь есть научные лаборатории, тренажеры, учебные классы. Кстати, многие методики подготовки космонавтов, созданные еще во времена Гагарина, сохранились по сей день. Большую часть тренировок и упражнений, которые разработали в те годы, используют при подготовке современных космонавтов. Это значит, что они во многом проходят тот же путь, что и «пионеры» профессии.
В то же время пилотируемая космонавтика развивается очень быстро, появляется новая космическая техника, более сложная и многофункциональная. От уровня профессиональной подготовки космонавтов зависит качество ее эксплуатации.
Сейчас люди многое узнали о космосе, на орбите побывало чуть более полутысячи человек (заметьте, за большой срок, за полвека, то есть в среднем по десять человек в год на весь мир — не так уж много), ракеты стали надежнее, даже требования по отбору немного снизили. А в 1960-х все делалось впервые. Программу подготовки отряда номер один разрабатывали долго. Космонавты уже приступили к тренировкам, а план их занятий всё еще доделывали и переделывали, дополняли. И в конце концов создали универсальную систему, которая и сегодня, как мы уже говорили, лежит в основе подготовки.
Подготовка космонавта отличается, например, от подготовки шофера или летчика. Тех после теоретических занятий и тренажеров можно посадить в настоящий автомобиль или самолет и продолжить подготовку в реальных условиях. А космонавт отправляется в свой первый космический полет прямо с тренажера и без инструктора. Именно такой подготовкой и занимаются в Центре подготовки космонавтов. ЦПК уникален, он является одной из лучших баз в мире для подготовки человека к полету в космос.
Начальниками Центра подготовки космонавтов были генерал-майор медицинской службы Е. А. Карпов, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации М. П. Одинцов, Герой Советского Союза генерал-майор авиации Н. Ф. Кузнецов, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации, летчик-космонавт СССР Г. Т. Береговой, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации, летчик-космонавт СССР В. А. Шаталов, дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации, летчик-космонавт СССР П. И. Климук, Герой России, генерал-майор авиации, летчик-космонавт России В. В. Циблиев, Герой Советского Союза, Герой России, летчик-космонавт СССР С. К. Крикалев.
Планирование подготовки
Жизнь космонавта с момента прихода на подготовку подчинена строгому расписанию. В конце недели, в пятницу, он получает расписание на следующую неделю, где его время распланировано по минутам. Но чтобы такое расписание могло появляться еженедельно, а космонавт и экипаж успели полностью завершить подготовку «к часу X» — к экзаменам ли, к старту ли, — многие люди, работающие в отделе планирования, обязаны заранее, за год или два представить весь необходимый объем работы для данного космонавта и распределить необходимые занятия и тренировки по дням. Для этого составляются долгосрочные программа и план-график всей подготовки, а также планы-графики на тренировочную сессию и текущие. Текущий план-график почасового планирования занятий, тренировок и испытаний является основой недельного расписания космонавта.
Фактически космонавт начинает «марафонский бег» к своему старту и не имеет права остановиться, например, съездить на недельку поваляться на пляже и со свежими силами возвратиться к тренировкам. Надо сжать зубы и настраиваться на длительную, очень длительную работу, поддерживая свое здоровье и физическую форму.
Расписание во многом построено из возможностей инструкторов, которым приходится готовить сразу несколько экипажей, и графика занятости тренажеров. Поэтому космонавту в течение дня приходится переключаться на совершенно разнородные виды деятельности. Это оказывается очень важным для подготовки к работе в космосе, потому что там он перейдет к образу жизни, где все перемешано.
День за днем жизнь и работа космонавта фиксируются в документах, которые хранятся в его личном деле. Сначала туда попадает учетный документ под названием «Итоги выполнения программы общекосмической подготовки». Затем, после подготовки в группе, — «Итоги подготовки космонавта». И наконец — «Итоги подготовки экипажа к космическому полету». Кроме того, там же оказываются и протоколы сдачи экзаменов и зачетов по отдельным дисциплинам и системам. В них зафиксированы вопросы, которые были заданы космонавту, и его ответы, а также рекомендации комиссии — еще раз проработать ту или иную тему, на что обратить внимание и т. п.
Иногда говорят: «Это делается для прокурора». Мол, если что случится, поднимем протоколы и подтвердим, что космонавт хорошо знал, что надо делать. Конечно, это идет от неизбывного желания начальников и чиновников списывать все неудачи на пресловутый «человеческий фактор» (презумпция огреха космонавта: «Ты виноват уж потому, что сел в корабль»). Но всё же главное — при подготовке и назначении в экипажи для последующих полетов сведения из личного дела космонавта о том, как он сдавал экзамены, хорошо показывают его сильные и слабые стороны.
Начало подготовки
Что сегодня значит — подготовить космонавта? Первое, что представляют себе люди, — космонавты крутятся на центрифугах, прыгают с парашютом, наращивают мышцы в спортзале… Это правда, подготовить организм космонавта к воздействию факторов космического полета очень важно. Но, кроме этого, космонавта требуется научить выполнению штатных операций по управлению космическим кораблем и орбитальным комплексом, а также эксплуатации их бортовых систем (заметим, что их очень много). Сверх этого космонавта следует научить проведению испытаний космической техники и научных исследований в космосе. И более того, космонавта надо научить справляться с нештатными ситуациями в космосе. Не забудем также компьютеры, основы космического права, английский язык, особенности различных культур — США, Канады, Японии, различных стран Европы.
Первый этап подготовки называется общекосмической подготовкой (ОКП). Этот этап был введен в 1981 году. Все зачисленные в отряд космонавтов назначаются на должности, которые называются «кандидат в космонавты-испытатели» или «кандидат в космонавты-исследователи». Они пока только кандидаты в космонавты. Занятия с ними проходят по общей программе. Задача ОКП — дать кандидатам основы профессиональных знаний. Слушатели изучают теорию космических полетов, основы конструкции корабля и модулей космической станции, принципы работы систем управления движением, устройство многочисленных систем орбитального комплекса, космическую навигацию, проходят теоретическую подготовку к выполнению научных экспериментов, медико-биологическую подготовку и многое другое.
Кандидаты в космонавты выполняют тренировочные полеты на самолетах и прыжки с парашютом, приобретают теоретические знания и первоначальные практические навыки по работе в космических скафандрах, в том числе по внекорабельной деятельности, вырабатывают практические навыки по действию в случае нештатной посадки, в том числе и в экстремальных условиях — на море, в пустыне или в горах. Продолжительность ОКП — полтора-два года. Общекосмическую подготовку кандидаты в космонавты проходят только один раз, на последующие этапы подготовки космонавты могут возвращаться неоднократно.
Спортивная подготовка
Спортивная подготовка сопровождает космонавта всю жизнь — и до полета в космос, и во время него, и после. Как мы помним, отбирают в космонавты людей с очень хорошим состоянием здоровья. Но уровень физической подготовленности у них все же разный. Далеко не все из них мастера спорта, хотя есть и такие. Случается, не все умеют плавать. У кого-то силовые показатели не ахти. Всех их подтягивают до приличного уровня во время ОКП.
Физическая подготовка космонавтов — не только залог успешного выполнения полета, но и обязательное условие долголетней профессиональной деятельности. В Центре подготовки космонавтов — прекрасный спортивный комплекс. Именно в нем занимаются спортом космонавты и других отрядов, например РКК «Энергия», иностранные астронавты. Опыт подготовки первых космонавтов, научные спортивно-медицинские исследования позволили сформировать комплекс подготовки, необходимый для того, чтобы космонавт мог успешно стартовать, выполнить программу полета и вернуться на Землю.
Спортивная подготовка космонавтов подразделяется на общефизическую и специальную физическую подготовку.
Задача общефизической подготовки обычная, как и для всех — закаливание, укрепление здоровья, развитие выносливости, силы, быстроты, ловкости, повышение функциональных возможностей сердечно-сосудистой и дыхательной систем и т. д.
Специальная физическая подготовка направлена на повышение устойчивости организма к воздействию неблагоприятных факторов космического полета — перегрузок, невесомости, вестибулярных раздражений. Она вырабатывает быстроту реакции, улучшает пространственную ориентировку и мышечную координацию, совершенствует внимание и другие необходимые качества. Кроме того, происходит знакомство с бортовыми средствами физподготовки, разучиваются полетные комплексы упражнений.
Занятия проводятся по расписанию, два-три раза в неделю по два часа и включают в разных сочетаниях все виды тренировок; гимнастику, легкую атлетику, упражнения на силовых тренажерах и снарядах (велотренажер, гимнастическое колесо, бегущая дорожка), спортивные игры (конечно, футбол, который космонавты очень любят, теннис, баскетбол, бадминтон), зимой — бег на лыжах, круглый год — плавание.
В течение двух лет ОКП кандидат в космонавты должен сдать зачеты по более чем двадцати упражнениям. Для получения отличной оценки надо, например, пробежать три километра за 12 минут 20 секунд, проплыть 800 метров за 19 минут, подтянуться на перекладине 14 раз, удержать угол в упоре 25 секунд, проплыть 100 метров за 1 минуту 40 секунд, а также пронырнуть 25-метровый бассейн. Многие космонавты с лихвой перекрывают эти показатели.
Некоторые нормативные требования по физической подготовке кандидатов в космонавты и космонавтов:
Как видим, из космонавтов не готовят олимпийских чемпионов, да это было бы и вредно: спорт предельных нагрузок не столько укрепит, сколько может подорвать здоровье космонавта. Но в целом уровень подготовленности довольно приличный.
Особое внимание уделяется уровню физической работоспособности. Проверяют его так; надо пять минут открутить на велоэргометре со сравнительно небольшой нагрузкой, затем три минуты отдых, и еще пять минут с максимальной нагрузкой. Постоянно замеряются пульс и давление. По специальной формуле вычисляется работоспособность — проделанная работа в определенное время. Отличной оценкой считается 1300 кг/мин.
Важно также выработать устойчивость организма к неблагоприятным факторам космического полета, что достигается выполнением упражнений на специальных снарядах — батут, гимнастическое колесо, бегущая дорожка, прыжки в воду, акробатика, а также педалирование на велоэргометре с вращающейся платформой.
Подход к работе с каждым космонавтом — индивидуальный. Для каждого из них составляется ежеквартальный план-график подготовки, а также план на каждое занятие. Результаты спортивной подготовки внимательно изучаются врачами во время прохождения космонавтами медкомиссий. К космическому полету допускается космонавт с оценкой по физподготовке не ниже «хорошо».
Спорт прочно входит в повседневную жизнь каждого космонавта. До спортивного комплекса идти пять минут от любого учебного корпуса. Часто обеденный перерыв, на который отводится час, делят следующим образом: пять минут дойти до бассейна, двадцать минут плавать, пять минут принять душ и одеться, пять минут до столовой, двадцать минут на обед, и еще через пять минут приходишь на занятия со свежими силами и положительными эмоциями.
Не забывают спорт и ветераны-космонавты, они постоянно приходят в бассейн, на корт или в спортзал.
Летная и парашютная подготовка
Важнейшей частью подготовки всегда были прыжки с парашютом и полеты на самолетах. Космонавт обязательно проходит летную подготовку. Так он сможет ощутить, что такое перегрузки и как с ними справляться, научится управлять сложной техникой, быстро принимать решения.
Летная подготовка проходит на самолетах Л-39. Летчики летают с удовольствием, а гражданским космонавтам много не позволяется. Необходимо сдать зачет по самолету, двигателю, радиоэлектронному оборудованию, приборам. Освоить инструкцию по аварийному покиданию самолета. В радиопереговорах участвовать нельзя, только слушать. Задания простые: горизонтальный полет, небольшие виражи, коробочка. При этом надо следить одновременно за многими пилотажными приборами, за высотой, скоростью. Считается, что если освоил еще взлет и посадку, то в жизни это может пригодиться. А фигуры высшего пилотажа — ни к чему.
Цель специальной парашютной подготовки — выработать умение действовать в условиях реального риска и ограниченного времени. Для начала нужно научиться вести репортаж во время прыжка. Потом задания становятся более сложными — решение различных задач и тестов в свободном полете. Выполнение всех заданий наговаривается на магнитофон.
Поначалу бывает и так. «Я — космонавт Иванов. Сегодня… Мать твою… Какое же сегодня число? Да, 15-е, нет — 16 июля 1998 года. Вот ведь (нецензурно) забыл. Выполняю первый прыжок рабочей смены, двадцать второй в целом. Вертолет Ми-8. Парашютная система… Какой же (нецензурно) парашют?.. Ну да, ПО-17. Задание на прыжок; свободное падение с задержкой 30 секунд. Решение задачи: к моему возрасту… Ах, ты (нецензурно) сколько же мне лет?.. 29. Нет, 28 полных… Прибавить сегодняшнее число. 16-е? (нецензурно). 15-е? Все-таки 16-е! 28+16 сколько будет? 54! Да что я (нецензурно) арифметику забыл? Конечно (нецензурно), 44. Разделить пополам. 21 — очко! Нет, нет (нецензурно) 22». Далее раздается еще одна нецензурная фраза, означающая приземление. Затем на пленке магнитофона — молчание несколько секунд, за время которых кандидат в космонавты соображает, что расшифровку записи делают милые девушки. И тогда звучит заключительное слово репортажа: «Извините!»
Впрочем, за несколько лет подготовки все космонавты осваивают парашютные прыжки настолько, что могут и задачи решать, и репортаж свободно вести, и даже попробовать немного воздушной акробатики.
У космонавта Георгия Михайловича Гречко как-то спросили: «А нужна ли сегодня космонавту парашютная подготовка?» Он ответил: «Обязательно нужна. Очень полезная вещь. Вот я прыгнул, сломал ногу, пока лежал в больнице, диссертацию написал».
Шутка, конечно.
Невесомость на самолетных «горках»
Невесомость (правда, на короткое время) можно испытать на самолетных «горках». Почему и как это возможно?
У каждого предмета на Земле есть вес. Зададимся вопросом: что есть вес и что такое невесомость?
Силу, с которой тело притягивается к Земле под действием гравитационного поля Земли, называют силой тяжести. Силу, с которой вследствие притяжения к Земле тело действует на свою опору или подвес, называют весом тела. Человеческий организм воспринимает такую силу как ощущение «весомости». Если тела движутся только под действием силы тяжести (то есть свободно падают), они находятся в состоянии невесомости. Исчезновение веса не означает исчезновения гравитационного притяжения, как иногда думают.
На Земле (точнее, в воздухе) для подготовки космонавтов создают кратковременное состояние невесомости (до 30 секунд) при полетах самолета, «летающей лаборатории», по параболической (точнее говоря, по баллистической, то есть такой, по которой летел бы самолет под воздействием одной лишь силы земного притяжения; эта траектория является параболой лишь при небольших скоростях движения; а для космического корабля это эллипс, окружность или гипербола) траектории. Состояние невесомости можно ощутить в начальный момент свободного падения в атмосфере, когда сопротивление воздуха еще невелико. С некоторой натяжкой можно сказать, что невесомость в течение короткого времени космонавты испытывают во время парашютных прыжков.
Самолет, забрав группу космонавтов и инструкторов, поднимается достаточно высоко, на десять тысяч метров. Он как бы взбирается на вершину невидимой горки и, достигнув высшей ее точки, начинает падать. И тогда все находящиеся внутри самолета начинают испытывать невесомость. Но вот самолет приближается к высоте две тысячи метров. Летчики включают двигатели и переводят самолет в набор высоты. Начинается новая горка. И так десять раз. Затем самолет садится для дозаправки и вновь взмывает в небо. За стандартную тренировку космонавт проходит два раза по десять «горок». Некоторых начинает тошнить уже на первых из них.
Цель полетов на невесомость — отработка двигательной деятельности и ориентации тела в безопорном пространстве.
Время безопасного свободного падения самолета всего 30 секунд. Космонавт должен за этот короткий промежуток времени выполнить какое-то задание — сначала простое, например, перелететь из одного конца самолета в другой, а затем и посложнее — скажем, надеть на себя скафандр. Когда вы надеваете дома спортивный костюм, то стоите на полу или сидите на стуле, то есть опираетесь на что-то (пол, стул). А в невесомости опираться не на что. Фактически человек оказывается в безопорном пространстве. Начинающий космонавт просто плавает в воздухе, и каждое его движение поначалу приводит не совсем к тому результату, который он ожидает, привыкнув к земным условиям, к силе тяжести. Координация движений изменяется. Именно поэтому тем, кто готовится к работе на космических орбитах, надо учиться жить и работать в невесомости. Однако 20 раз по 30 секунд составляют 600 секунд, то есть 10 минут невесомости, причем невесомости прерывной. В реальности, чтобы не получить травму, когда невесомость переходит в перегрузку, необходимо зафиксироваться на полу, на мате. На это требуется время. Поэтому тренировка продолжается на каждой «горке» только 25 секунд. Следовательно, за одну тренировку космонавт набирает всего 8 минут 20 секунд невесомости. Разумеется, научиться надевать скафандр за это время можно, но по-настоящему понять, примет ли тебя невесомость, получится только в реальном космическом полете.
Центрифуга
Про центрифугу все слышали. Космонавт забирается в кабину, которую раскручивают так, что возникает перегрузка. Значение перегрузки показывает, во сколько раз увеличился вес тела при том или ином ускорении по сравнению с обычной земной гравитацией.
Если вы весите 80 килограммов, то в центрифуге при троекратной перегрузке вы будете весить уже 240 килограммов, при пятикратной — 400, а при восьмикратной — 640 килограммов! Один из космонавтов так описал ощущения от перегрузок чувствуешь себя, словно по тебе пробежал слон.
Когда центрифуга начинает раскручиваться, сначала появляется ощущение тяжести во всем теле, трудно поднять руку или сделать другое движение. Потом вообще никакое движение сделать становится невозможно. Возникает боль в мышцах спины и шеи. Сдавливает грудь так, что сложно дышать. Космонавтов даже специально учат «дышать животом».
Перегрузка — это очень напряженное состояние тела, иногда даже с его деформациями. Например, при большой перегрузке мягкие ткани лица оттягивает вниз, как будто к ним подвесили гирю.
Космонавт по-разному может реагировать на перегрузки при тренировках на центрифуге. Все зависит от величины перегрузки, от того, как долго она действует, как направлено ускорение по отношению к основным кровеносным сосудам, и даже от того, выспался ли, гулял ли на воздухе или сидел дома. Пульс увеличивается до 130,150 или даже 180 ударов в минуту. Может ослабнуть зрение, глаза застилает серая пелена, некоторые теряют сознание. После тренировки на теле иногда появляются красные точки — это лопаются маленькие кровеносные сосудики.
Лицо космонавта на перегрузках снимают на камеру. После перегрузки 8 g предлагают взять домой фильм. Зачем? Ведь не эстетическое зрелище. «Да все же возьмите, чтобы жена знала, как хлеб космонавта зарабатывается».
Морские тренировки
Одними из самых трудных считаются морские тренировки, потому что требуют они колоссальных физических затрат. Отрабатываются действия экипажа на случай приводнения, проще говоря, если спускаемый аппарат упадет в море или океан. Цель — отработать выход из спускаемого аппарата в случае нештатной посадки на воду (штатное приземление осуществляется на сушу).
Спускаемый аппарат космического корабля — почти реальный, но без начинки, то есть более свободный, чем настоящий. Наибольший диаметр — 2,2 метра. Полный объем — 4 кубических метра, свободный объем по воздуху, то есть то, что остается трем космонавтам в скафандре, — 3 кубических метра. «По воздуху» — значит, что считаются все закоулочки и укромные места. Реальный объем еще меньше.
Проходят морские тренировки так Капсулу спускают с корабля на воду. В нее сажают учебный экипаж из трех космонавтов. Представьте себе небольшой комод или ящик длиной, шириной и высотой по полтора метра. В нем сидят три человека в зашнурованных скафандрах. А сам «комод» болтается на морских волнах. В условиях качки (а если море слишком спокойное, несколько человек снаружи дополнительно раскачивают спускаемый аппарат) за строго определенное время экипажу предстоит сделать следующее:
снять скафандры;
отшнуровать от стенок спускаемого аппарата укладки (свертки) с теплой одеждой, водонепроницаемыми костюмами и носимым аварийным запасом; надеть теплые костюмы; сверху надеть водонепроницаемый костюм; каждому взять по одной упаковке носимого аварийного запаса;
по очереди покинуть аппарат; собраться вместе в воде;
установить на маленьком плотике радиостанцию, достать сигнальные ракеты, обозначить ими свое местонахождение и затем выйти на связь;
продержаться на воде некоторое время, пока не подоспеют спасатели.
Спускаемый аппарат болтает на волнах, и вестибулярный аппарат начинает возмущаться, начинается морская болезнь.
Попробуйте проделать даже что-то одно, например, переодеться из обычного костюма в домашнюю одежду, и вы поймете, что такие номера показывают разве что в цирке.
На тренировках в ЦПК в тренажере сделан специальный нештатный выход из спускаемого аппарата. Там сначала выходит командир, сидящий в центральном кресле, а затем остальные члены экипажа. В реальной ситуации приходится покидать аппарат через люк сверху. Все это оказывается возможным только в том случае, если члены экипажа помогают друг другу в каждом движении.
Проверялась и срочная эвакуация экипажа прямо в скафандрах в штормовое море. Покинуть спускаемый аппарат требовалось не более чем за 42 секунды, потому что считалось, что после этого аппарат начнет тонуть. Мужские и смешанные экипажи укладывались в норматив, женский экипаж — нет. Это было проверено не один раз. Вот почему полет женского экипажа не состоялся.
Тренировки на выживание
Если космический аппарат приземлится в пустыне, в горах, в тайге или в тундре? Если рядом не окажется людей, а спасатели не смогут быстро добраться до космонавтов? Что делать? Надо заранее научиться выживать в сложных условиях. Проходят «тренировки на выживание» уже не в Центре подготовки космонавтов, а «на природе». Например, высаживают экипаж где-нибудь в лесу. При этом у него с собой есть только то, что будет в реальном полете: укладки (сумки) носимого аварийного запаса с необходимыми вещами. Сюда входят: рация и ракетница, чтобы подавать сигналы о своем местонахождении, аптечка с лекарствами, теплая одежда на случай приземления зимой (а может случиться, что космонавты сядут там, где вечная мерзлота), спички, еда. Вот с этим багажом и отправляют космонавтов выживать. Несколько дней они должны сами помогать себе в тяжелых условиях походной жизни. Во время таких тренировок они учатся разводить костер, строить вигвам, ориентироваться на местности, искать воду. Причем все происходит всерьез, как будто космонавты и в самом деле совершили полет и попали в непростые условия. В истории космонавтики случалось, что спускаемый аппарат приземлялся не там, где его ждали. Пока космонавтов искали, они боролись за свою жизнь, как учили на тренировках.
Прежде тренировки на выживание были много сложнее — в тундре, в пустыне, в горах. Но сегодня это дорого. Да и пустынь в нашей стране не осталось. Поэтому главное в нынешних тренировках на выживание — научиться пользоваться НАЗом — носимым аварийным запасом, построить себе вигвам, провести в нем ночь, уметь развести костер, подать сигналы поисковой службе, вести радиообмен, уметь помочь «травмированному» товарищу и т. п. Для тренировок на выживание стараются выбирать зимнее время, чтобы условия были суровее обычных.
Вестибулярные тренировки
Как проверяют и тренируют вестибулярный аппарат?
У многих дома есть кресла, которые вращаются. Удобно, и не нужно часто вставать. Похожие используют и для тренировок космонавтов. Сидишь на кресле, а оно равномерно вращается, при этом тебе надо попеременно наклонять голову вперед и откидывать назад или делать наклоны головы влево-вправо. Или могут менять направление вращения: сначала в одну сторону, а ты качаешь головой вперед и назад. Потом стоп. И минута отдыха. И направление вращения меняется на противоположное.
Называется кресло — КУК, что расшифровывается как кориолисова ускорения кресло. Тренировки называются Н-КУК (непрерывный) и П-КУК (прерывистый).
Не слишком любят космонавты такие тренировки — упражнения вызывают неприятные ощущения: тошноту, головокружение, слабость. Но зато вестибулярный аппарат привыкает, и в невесомости ему будет уже легче. Чтобы избежать космической болезни, выполняемые движения учат владеть собой и «обманывать» организм. Вот почему тренировки вестибулярного аппарата так важны.
Впрочем, есть космонавты, которым природа дала столь замечательный вестибулярный аппарат, что им никакие вращения нипочем. Когда у Валерия Быковского во время вращения спросили, что он ощущает, ответ был совершенно неожиданным: «Будто я приятно покачиваюсь в море на волнах». Другой космонавт сравнил вестибулярную тренировку с… вальсом!
«Сурда» и другие испытания
К чему еще надо подготовить космонавта? В условиях космического полета в кабине могут изменяться температура, давление, появляться шумы или вдруг наступать полная тишина. Ученые еще в первые годы освоения космоса начали думать: не испугается ли человек таких условий? Поэтому на Земле создали интересные тренажеры, которые помогают кандидатам в космонавты привыкнуть к необычной обстановке. Так возникли термокамера, барокамера и сурдокамера. Это небольшие кабины, внутри помещается два-три человека, часто космонавт находится там в одиночестве. В термокамере — условия как в бане. Там очень жарко. Испытуемому полагается сидеть спокойно и просто-напросто потеть. Так тренируется выносливость на случай значительного повышения температуры в корабле.
В барокамере проверяют, как испытуемый переносит большие перепады давления, например «пикирование» с пяти тысяч, а затем с десяти тысяч метров.
В сурдокамере — на жаргоне «сурда» — тишина и изоляция. Тишина, конечно, не мертвая — шумят вентиляторы, тикают часы, слышны какие-то движения вне камеры. Здесь космонавт проводит несколько дней в полном одиночестве. Правда, сегодня на космических кораблях и станциях тишины совсем нет, даже наоборот, достаточно шумно из-за работающих приборов, гула вентиляторов. Но перед первыми полетами, когда планировали отправлять космонавтов в полет по одному, думали, что человек от тишины и одиночества может потерять рассудок.
Одиночество в космосе может возникнуть только при каких-то нештатных ситуациях. Экипажи сейчас большие, на борту имеется радиосвязь с Землей, можно позвонить домой или друзьям по телефону либо воспользоваться электронной почтой. Но все-таки «камера тишины» входит в программу общекосмической подготовки.
Тренировки в сурдокамере помогают космонавту справляться со страхом остаться одному в бесконечном космическом пространстве. Но они не позволяют космонавту ощутить себя в ином, замкнутом и отдельном мире, как это будет в космосе. Космонавт понимает, что в любой момент, возникни какая угроза его безопасности специалисты придут на помощь. И он знает, что снаружи дежурит врач.
В сурдокамере положено заполнять дневник оператора: дата, позывной, температура, давление, пульс, самочувствие. Можно взять с собой книги. Пить чай, сколько хочешь, а он тонизирует. Рекомендуемые физические упражнения надо делать, но спорт утомляет, лучше беречь силы.
Космонавты навещают, можно записочку передать. Иногда врачи просят что-нибудь самостоятельно измерить, например, давление. Или тест внеплановый попросят пройти, написать сочинение по какому-либо изображению на рисунке или фотографии. Полагается также решать задачи и оценивать их сложность.
Потом начинается режим непрерывной деятельности — три дня и две ночи. Не спать почти трое суток. Во время экзаменов в институте, когда готовились ночами, иногда по 36–40 часов не спали. Это было нетрудно переносить по молодости. Оказывается, можно бодрствовать намного больше.
Один опытный космонавт заметил как-то: «Зачем молодежи эта „сурда“? Они в общежитии живут, вечерами занимаются, ночами не спят — ребенка успокаивают. У них вся жизнь „сурда“!»
Планетарий
В ЦПК есть даже свой планетарий. Он позволяет космонавтам изучать карту звездного неба: около девяти тысяч звезд можно исследовать здесь благодаря специальному экрану, который позволяет представить вид звездного неба на высоте 500 километров над Землей. Фактически это то же самое, что заглянуть за горизонт. Можно увидеть много больше, заглядывая за горизонт. Это полезно и в жизни, не только в космосе.
Английский язык
Российские космонавты обязаны проходить подготовку в Космическом центре имени Л. Джонсона (США), а также в космических центрах Европейского космического агентства, Японии и Канады. Подготовка зарубежных космонавтов производится на этапах ОКП и в составе экипажа. Требования по английскому языку оцениваются по системе изучения языка American Council on the Teaching of Foreign Languages. Всего данная система предусматривает десять уровней знания языка. После общекосмической подготовки космонавт должен знать язык не ниже уровня Intermediat Low (четвертый уровень из десяти снизу), а перед включением в экипаж — не ниже уровня Intermediat High (шестой уровень снизу). Считается, что этот уровень достаточен для работы международного экипажа. Говорящие на этом уровне способны с легкостью и уверенностью поддерживать разговор, принимать решения по несложным ситуациям. Впрочем, ошибки могут быть. После подготовки в экипаже, в том числе в стране носителей языка, уровень, естественно, повышается.
Государственный экзамен
После завершения ОКП кандидаты в космонавты сдают государственный экзамен, принимаемый Межведомственной квалификационной комиссией, в состав которой входят опытные космонавты, преподаватели ЦПК, инженеры и конструкторы РКК «Энергия», специалисты ИМБП и других организаций. Как правило, экзамен принимают в Белом зале ЦПК, там же, где проходят и другие важные события.
Во всем ощущается торжественность. Кандидаты в космонавты, конечно, волнуются. Они готовились к экзамену много недель — объем требуемого от них очень велик В каждом билете четыре вопроса — по теории космического полета и испытаний космической техники, системам космического корабля, самый сложный — по системе управления движением и, наконец, по научным экспериментам в космосе. Разумеется, уровень проникновения в системы корабля начальный — требуется общее понимание принципа работы и основных команд. Нештатные ситуации разбирать пока не требуется, это следующий уровень подготовки. Но и при этом ОКП — по разноплановости изучаемых наук, вперемежку с тренировками, при возможности дополнительных индивидуальных занятий — действительно дает хороший исходный профессиональный уровень знаний. Жизнь показала, что «начальная школа» космонавта не так проста и не всем ее удалось закончить.
Многочасовой «марафон» заканчивается. Наконец экзамен сдан. Один из космонавтов, выйдя в коридор после экзамена, стер пот со лба и произнес знаменитую фразу: «Отбирали по здоровью, а спрашивают как с умного!»
На следующий день Межведомственная квалификационная комиссия присваивает кандидату квалификацию «космонавт-испытатель» или «космонавт-исследователь» и вручает своего рода квалификационный диплом, который по традиции носит название «Удостоверение космонавта». По сути его можно приравнять к институтскому диплому, учитывая количество зачетов и экзаменов, сданных кандидатом в космонавты.
Удостоверения красного цвета размером 16 х 11,5 сантиметра были отпечатаны в 1981 году тиражом 200 экземпляров и введены в действие с 1982 года. На обложке тиснением изображен герб СССР и золотыми буквами надпись: «УДОСТОВЕРЕНИЕ КОСМОНАВТА». Герб СССР также изображен в красном цвете на голубом фоне на левой внутренней стороне документа, а на правой — также красным знак «Летчик-космонавт СССР». На этой же правой стороне указаны номер удостоверения, фамилия, имя, отчество космонавта, период прохождения ОКП, дата решения Межведомственной комиссии и присвоенная квалификация. Подпись председателя комиссии заверена гербовой печатью. 12 февраля 1982 года были выписаны первые 85 удостоверений — всем космонавтам, слетавшим к этому дню в космос, начиная с Ю. А. Гагарина, всем основным и дублирующим экипажам, находящимся на подготовке. Поскольку 200 экземпляров — довольно большой запас, в 1990-х годах эти же удостоверения выдавались уже российским космонавтам (напомним, что в то трудное время даже расходы на печатание новых удостоверений считались роскошью). Сегодня сделаны аналогичные российские удостоверения. По два удостоверения — сначала космонавта-исследователя, а через несколько лет космонавта-испытателя — получили три космонавта: Юрий Михайлович Батурин, Олег Валерьевич Котов и Сергей Николаевич Рязанский.
Теперь дипломированные космонавты назначаются на должности космонавтов-испытателей или космонавтов-исследователей в отряде космонавтов и приступают ко второму этапу подготовки — в группах.
Группы
В группах космонавты углубляют и совершенствуют полученные на ОКП знания по конструкции космической техники и бортовым системам, учатся работать с бортовой документацией, знакомятся с принципами построения программ космического полета и, самое главное, начинают практически работать на тренажерах. Они также продолжают летную и парашютную подготовку, тренировки по выживанию.
На этапе подготовки в составе группы, который может длиться и год, и два, а может и больше, главная задача физической подготовки — сохранить и поддержать уровень, достигнутый на ОКП.
Важная часть подготовки — работа с бортовой документацией. Она насыщена аббревиатурами, их буквально тысячи. Даже курсы, которые приходится изучать и сдавать, имеют такие же короткие буквенные названия: СУД (система управления движением), СУБК (система управления бортовым комплексом), СУС (система управления спуском), ССВП (система стыковки и внутреннего перехода), ВИН (визуально-инструментальные наблюдения) и т. д. и т. п.
Постепенно у космонавтов вырабатывается свой птичий язык, непонятный непосвященному. Например, фраза: «Запитай ПСМ в ПГО АЗСом на ППС-10», сказанная космонавтом космонавту на орбитальном комплексе «Мир», в переводе на русский язык означает: «Подай питание на пульт сигнализации модуля в приборно-грузовом отсеке, для чего включи автомат защиты сети на десятом пульте питания систем». Или реплика в космическом корабле: «Есть ГСО-3, ТК в ЛСК». Она воспринимается с воодушевлением, ибо означает: «Наличие признака „Готовность системы ориентации-3“ свидетельствует о поддержании ориентации транспортного корабля в лучевой системе координат». Типичная команда: «Контролируй ОСК-Р на ВСК» легко понимается бортинженером: «Контролируй построение орбитальной системы координат с курсовым углом 0–180 градусов (на разгон) на визирной системе космонавта».
Подобный язык оправдан, поскольку, во-первых, он соответствует бортдокументации, а во-вторых, экономит время, что в условиях космического полета очень важно. Поскольку сейчас в космосе работают международные экипажи, пришлось проделать гигантскую работу для того, чтобы найти точное соответствие названий всех систем в английском языке и составить такой же длинный перечень английских аббревиатур. С тех пор «птичий» рабочий язык космонавтов стал вдвое сложнее.
Начиная пользоваться таким сленгом еще на подготовке, за несколько лет космонавт настолько осваивает его, что уже не замечает, как разговаривает аббревиатурами, скажем, с журналистами. Обычно они внимательно всё записывают, но вот во что превращают в публикации — один Бог знает.
Аббревиатуры используются везде — в бортдокументации, в различных планах, в расписании занятий, даже фамилии свои космонавты привыкают видеть в расписании в виде сокращения до трех букв. Это отражено в иллюстрациях, и автор заранее просит прощения у читателей за то, что не будет в подписях расшифровывать все аббревиатуры — это практически невозможно в книге нашего жанра.
Завершив групповой этап подготовки, космонавты сдают экзамены по всем изучаемым предметам. Всего, чтобы до дойти до старта в космос, надо сдать около ста экзаменов. Это даже больше, чем в институте.
По результатам экзаменов и практических занятий формируют экипажи, конечно, с учетом психологической совместимости. Экипажи набирают для конкретного космического полета по определенной программе не менее чем за полтора года до старта. Утверждает экипаж Межведомственная комиссия по отбору космонавтов.
Экипаж
Экипажная подготовка — вершина долгого подъема космонавтов к заветной цели.
Что такое экипаж? Это коллектив, единое целое, это друзья и товарищи, которые всегда готовы друг другу помочь. Так и с экипажем космического корабля. Экипажи есть в авиации, на морских судах. Это люди, которые живут и работают в особых условиях — далеко от других: в море, в небе, в космосе. Космонавты и подводники проводят в экспедициях по полгода. Пилоты совершают рейсы в течение многих часов.
Экипаж — ключевое понятие для тех, кто хочет лететь в космос. Это не просто два или три специалиста, которым придется вместе выполнять трудную и опасную работу. Они должны думать как один человек, действовать слаженно и синхронно, подстраховывать и помогать друг другу, понимать товарища с полуслова, иногда легкого движения или мимики.
Если на разборах тренировок они обвиняют в ошибках друг друга, если не подскажут, когда другой что-то забыл или сбился, им никогда не стать экипажем, а значит, не полететь в космос.
Есть тренировки, которые невозможно пройти без товарищей по экипажу. Например, на море.
Как формируется экипаж. Из прошедших подготовку в группах отбирают троих человек — тех, кому предстоит уйти в космическую экспедицию в ближайшее время. Состав экипажа строго определен: каждый человек занимает в нем определенное место, выполняет свою работу, а все вместе они решают одну общую задачу выполнения программы полета.
Каждый член экипажа имеет свою полетную должность. Кто-то из них становится командиром экипажа. Это очень трудоемкая должность. Командиру подчиняются все остальные члены экипажа, он отвечает за подготовку своего экипажа и выполнение программы полета. Командир ответствен за все происходящее, и экипаж должен беспрекословно слушаться его.
Кого же назначают командиром экипажа? Безусловно он должен иметь авторитет, обладать лидерскими качествами, активностью поведения, сильной волей, способностью быстро принимать решения в критических ситуациях, готовностью рискнуть в необходимых случаях и взять ответственность на себя. Он должен быть уверен в себе, устойчив в стрессовой ситуации. В космическом полете ему придется анализировать одновременно происходящие события, выделять из них главные, прогнозировать развитие ситуации, отвечать за работу космического корабля или огромной космической станции и решать проблемы, возникающие на борту. Конечно, многие системы космических аппаратов работают в автоматическом режиме, но при необходимости командир должен брать управление кораблем в свои руки. Вот тут придется продемонстрировать все, чему учили на тренировках.
Другой космонавт должен стать бортинженером. Он отвечает за работу бортовых систем: исправляет неполадки и чинит аппаратуру, включает дублирующие системы, если основные вышли из строя, и т. д. Кстати, командир и бортинженер — должности взаимозаменяемые, то есть космонавты владеют одинаковыми знаниями и умениями и могут легко заменить друг друга. Они даже готовятся абсолютно одинаково. Но все же бортинженер должен обладать более широкими теоретическими знаниями и практическими навыками для любых возможных в космическом полете ремонтных и восстановительных работ.
Основными качествами хорошего бортинженера являются наблюдательность (он должен следить сразу за большим количеством индикаторов и сигналов на пульте космонавта), хорошая память (ему надо постоянно помнить всё, что происходит с системами), высокая устойчивость к помехам (шуму, световым вспышкам, тряске), логическое мышление (чтобы вычислить причину того или иного сбоя) и образное мышление (чтобы представить совместную работу разнородных систем корабля). Все это требуется для того, чтобы в нештатных ситуациях, когда совсем нет времени для подробного анализа, быстро выработать предложения для командира. А уж командир примет решение, и экипаж выйдет из нештатной ситуации с честью.
Космонавт-исследователь отвечает за выполнение научной программы, за эксперименты на борту. Его задача — получить новое знание. Поэтому космонавт-исследователь должен владеть методами планирования и проведения современного космического эксперимента, знать и понимать цель проводимых им исследований в космосе. Он должен уметь оценить результаты проведенных им экспериментов и сформулировать свои замечания и предложения по совершенствованию эксперимента. Для этого космонавту-исследователю необходимо обладать такими качествами, как аккуратность, инициативность, самостоятельность мышления, развитое воображение, способность к творческой деятельности.
Иногда состав экипажа бывает такой: командир, бортинженер-1 и бортинженер-2.
Назначают также экипаж космической станции. Один и тот же космонавт может быть командиром корабля и бортинженером станции или наоборот.
Не всегда названия полетных должностей назывались так. Сначала в космос летали поодиночке. Корабль был рассчитан только на одного человека, и называли его «пилот-космонавт». Потом был создан корабль, способный вместить сразу несколько космонавтов. Для этого пришлось решить много сложных задач. Главная проблема — нехватка места в космическом аппарате, ведь он наполнен аппаратурой. Здесь нет ничего лишнего, каждый прибор на своем месте. Как же тогда освободить пространство для людей, если сложно убрать что-то из техники? Может, сделать аппарат больше по размеру? Но тогда он будет слишком тяжелый. Потребуется больше топлива для ракеты, чтобы вывести его на орбиту. Если убрать часть аппаратуры и посадить больше людей — возникает опасность отказа техники. Так в чем же выход? Стали искать лучший вариант: получился корабль для троих. Именно такое количество членов экипажа в то время было наиболее выгодным решением. Вот тогда в космонавтику пришло понятие «экипаж».
В первый космический экипаж в 1964 году вошли Владимир Михайлович Комаров (командир), Константин Петрович Феоктистов (научный сотрудник-космонавт) и Борис Борисович Егоров (врач-космонавт). Первым бортинженером стал в 1969 году Алексей Станиславович Елисеев. С тех пор в составе экипажа были и «инженер-исследователь», и «инженер-испытатель», и «врач-исследователь», но в конце концов закрепилась нынешняя схема.
А в 1978 году был создан первый международный экипаж — на советском космическом корабле в полет отправился Владимир Ремек — гражданин Чехословакии, космонавт-исследователь.
Международные экипажи — очень важное явление в деле освоения космоса. Не все страны имеют космодромы, не каждое государство может создать космическую ракету. Однако это не значит, что другие народы должны оставаться в стороне. Ведь они тоже могут внести свой вклад в космонавтику. Когда люди разных национальностей, говорящие на разных языках, имеющие разный цвет кожи, работают сообща, это укрепляет дружбу между странами, обеспечивает мирное небо над головой и приносит много пользы для развития науки, техники, культуры всего человечества. Недаром орбитальные комплексы носили и носят очень символичные названия — «Мир», Международная космическая станция (МКС), и космонавты стремятся, чтобы названия эти соответствовали действительности. Сегодня на МКС могут прекрасно работать вместе космонавты из России, США, Канады, Японии, стран Европейского космического агентства и других государств.
Дублеры
В первых полетах у каждого космонавта был дублер, у некоторых даже два. Но у экипажа тоже должен быть резерв. Так появились дублирующие экипажи. У каждого члена основного экипажа есть по дублеру. Это также отобранные космонавты, которые проходят точно такую же подготовку, как и основной экипаж, и готовы в любой момент заменить его.
Подготовка космического экипажа — долгий и дорогостоящий процесс. Если что-то случится с кем-то из космонавтов накануне старта (простудится, вывихнет ногу, не дай бог, что похуже), заменят весь экипаж. Ведь экипаж должен быть сработавшимся. Это дается только долгими совместными тренировками. Чаще всего заменяют весь экипаж, но иногда бывает, что и одного космонавта.
Дублеры готовятся по той же программе, что и основной экипаж, в таком же объеме, сдают те же экзамены. А на комплексных экзаменационных тренировках в конце подготовки комиссия оценивает их так же строго. Бывает, что оценки дублеров даже выше, чем у основного экипажа. В послужном списке дублирование обязательно фиксируется и ценится почти так же, как сам полет.
Когда-то давно два экипажа были равными, и только по результатам экзаменационных тренировок определялось, кто основной, а кто дублер. В этом был положительный момент: конкуренция заставляла лучше учиться и тренироваться. Но в психологическом смысле такая система имела большой минус — она ухудшала отношения между экипажами. Поэтому с некоторых пор сразу определяют, какой экипаж — первый, какой — второй. Задача дублеров — подстраховать основной экипаж, их собственный полет — один из следующих.
Дублирующий экипаж ко дню вылета на космодром должен быть полностью готов к космическому полету. Лишь за день до старта Государственная комиссия объявит свое решение: какой из экипажей отправится завтра в полет. Как правило, в космос летит основной экипаж, но бывают случаи, когда на орбиту отправляются и дублеры.
Никто не знает свою судьбу.
В 1971 году готовилась экспедиция на станцию «Салют». Командир — знаменитый Алексей Архипович Леонов, человек, первым вышедший в открытый космос. Бортинженер — Валерий Николаевич Кубасов, тоже уже имевший опыт космического полета. Космонавт-исследователь — Петр Иванович Колодин, он дублировал отправлявшихся в полет космонавтов несколько раз, но в космосе еще не был.
И вот уже на космодроме, за несколько дней до старта медики обнаруживают на рентгене у бортинженера основного экипажа Кубасова небольшое пятнышко в легких. Всё! Основной экипаж был заменен дублирующим: командир — Георгий Тимофеевич Добровольский, бортинженер — Владислав Николаевич Волков, космонавт-исследователь — Виктор Иванович Пацаев. Они прекрасно отработали на космической станции 24 дня.
Космонавты из основного экипажа вернулись с космодрома домой, и пятнышко в легких у бортинженера немедленно исчезло. Оказалось, что это была обычная аллергия, то есть негативная реакция на цветочную пыльцу — в тот сезон желтые тюльпаны на Байконуре особенно разрослись.
А экипаж Волков — Добровольский — Пацаев, завершив работу на «Салюте», погиб при возвращении на Землю. Клапан дыхательной вентиляции, который должен был открыться недалеко от поверхности Земли, сработал на высоте около 100 километров. Произошла мгновенная разгерметизация, потому что воздух через открытый клапан быстро вытек в окружающее пространство. Это был короткий период, когда экипажи летали без скафандров, потому что вероятность разгерметизации космического корабля считалась очень малой. Оказалось, что это не так.
Представляете, каковы были переживания первого экипажа, который не пустили в полет. Вместо них погибли товарищи. А Петру Ивановичу Колодину так и не довелось слетать в космос. Он был в шаге от него, но судьба воспротивилась. Зато подарила ему долгую жизнь и работу в Центре подготовки космонавтов.
Через два года на комплексных экзаменационных тренировках другой основной экипаж получил оценки хуже, чем дублеры. Это произошло потому, что члены основного экипажа ссорились между собой. И в космос улетел дублирующий экипаж.
Космические туристы
XXI век принес в пилотируемую космонавтику новое явление — коммерческие полеты космических туристов. Первым из них был гражданин США Деннис Тито, а первым космическим туроператором оказалась Россия. Сам Тито не любил термин «космический турист», а предпочитал называть себя «космическим путешественником». Пока орбитальные космические туры осуществляет только Россия. Постепенно в российском обиходе закрепился термин «участник космического полета» (УКП), который подразумевает непрофессионального космонавта, заплатившего за свой полет. Участником космического полета помимо туриста может стать и специалист из различных сфер деятельности — учитель, журналист, бизнесмен…
Представляют кандидатуры УКП как космические агентства разных стран, так и частные компании. В их задачу, в частности, входит обязанность убедить комиссию по отбору в том, что их кандидат отвечает требованиям общей и медицинской годности, а также в его языковых возможностях.
Критерий общей годности оказывается здесь особенно важным. Кандидатуру могут отклонить из-за зафиксированных правонарушений, да и просто из-за нечестности, непорядочности, недостойного поведения ранее либо за обман во время собеседования. Причиной отказа обязательно станут употребление наркотиков или финансовое участие в организациях с подмоченной репутацией.
Что же касается медицинских требований, они ниже, чем у профессиональных космонавтов. Есть случаи, когда космического туриста принимали на подготовку после проведения им рекомендованного лечения, включая операции, после которых пройти отбор в профессиональные космонавты невозможно. Большое внимание уделяется антропометрическим данным кандидата. Откажут кандидату, если по его анатомическим данным изготовить для него скафандр или ложемент окажется невозможным.
Кандидат в УКП обязан получить начальную подготовку по русскому языку (около 300 часов), чтобы понимать команды командира и бортинженера. Лишь Деннис Тито, космический путешественник, пройдя минимальную языковую подготовку, отказался от дальнейшего обучения, сказав: «Я уже человек в возрасте, пусть экипаж говорит со мной по-английски». Было ему 59 лет.
С прошедшим отбор участником космического полета заключают контракт, который и будет являться правовой основой будущего полета. Существует «Типовая программа подготовки УКП». Участник космического полета должен знать программу полета, особенности старта, стыковки, расстыковки, спуска и посадки. Он должен уметь пользоваться системой жизнеобеспечения и средствами связи. Большое внимание уделяется спортивным занятиям. В подготовку УКП обязательно включается тренировка на выживание. Поскольку космическими туристами, как правило, хотят стать бизнесмены, которые не могут надолго оставить свой бизнес и приехать в Звездный городок на подготовку, иногда специалисты ЦПК сами выезжают к ним (за их, разумеется, счет) для проведения ознакомительных занятий.
Участники космического полета размещаются только в правом кресле «Союза» и не имеют обязанностей по работе с системами космического корабля, а готовятся лишь по процедурам обеспечения собственной жизнедеятельности к аварийным ситуациям, связанным со срочным покиданием космического аппарата, а также к некоторым операциям, предусмотренным контрактом.
Участник космического полета включается в состав экипажа и обязан подчиняться командиру.
В первом десятилетии XXI века на орбите побывали восемь участников космического полета: Деннис Энтони Тито (США, 2001 год), Марк Ричард Шаттлворд (Южно-Африканская Республика, 2002 год), Грегори Хаммонд Олсен (США, 2005 год), Маркос Понтес (Бразилия, 2006 год), Анюше Ансари (США, 2006 год), Чарлз Симони (США, 2007 и 2009 годы), Шейх Музафар Шукор (Малайзия, 2007 год), Йи Сойон (Республика Корея, 2008 год).
Экипажная подготовка
Итак, экипаж сформирован. Космонавты начинают усиленно готовиться к полету: тренируются, учатся, проводят много времени вместе. Но экипаж — это не только разделение на командира, бортинженера и космонавта-исследователя. Это еще и единое целое, в котором все вместе они действуют как один человек.
Правда, наблюдая, как космонавты общаются между собой на Земле, кажется, что эти улыбчивые люди никогда друга на друга не сердятся, никогда не думают ни про кого плохо и любят друг друга, как настоящие друзья. Однако в действительности у них тоже случаются сложности в общении, они расходятся в точках зрения и обижаются друг на друга… иногда.
Самое главное в общении между людьми — уважение. Космонавты это правило помнят Причем их уважение к другим проявляется во всем. На Международной космической станции работают космонавты из разных стран, а значит, и говорят они на разных языках. У каждой нации своя культура, свои традиции. Обычно все они знают и русский, и английский, и свой родной язык и общаться могут свободно. Но общаются обычно так: американец задает русскому вопрос на русском, а тот отвечает ему на английском. И это не только из уважения — это наиболее надежный способ общения. Говоря на своем родном языке, человек не задумывается, и иногда простейшая для него конструкция совершенно непонятна собеседнику. На чужом языке обычно строятся простые фразы, и вероятность взаимонепонимания резко снижается. В космическом полете это важно.
Основная цель подготовки экипажа — сложить экипаж из людей, которых судьба свела вместе для выполнения космического полета. Космонавты должны в деталях овладеть знаниями по управлению и эксплуатации космического аппарата, на котором предстоит выполнять полет, до автоматизма довести навыки и умение обращения с системами корабля и станции, многократно отработать свои действия в нештатных и аварийных ситуациях, научиться взаимодействовать с главной оперативной группой управления (ГОГУ) Центра управления космическими полетами, освоить весь комплекс работ, предусмотренных программой предстоящего полета, включая методики проведения экспериментов и исследований.
Для каждого экипажа назначаются: инструктор комплексной подготовки экипажа по космическому кораблю;
инструктор комплексной подготовки экипажа по российскому сегменту космической станции;
инструктор по ручным операциям сближения, причаливания и СТЫКОВКИ;
инструктор по внекорабельной деятельности; врач экипажа.
Все они принимают непосредственное участие в сопровождении с Земли деятельности экипажа по выполнению программы полета.
Все кандидатуры согласовываются с экипажем. Особенно важно правильно выбрать врача экипажа — именно он будет знать организм космонавта как никто, а во время космического полета еще и приглядывать за здоровьем членов семьи космонавта. С врачом экипажа можно обсуждать такие медицинские особенности своего организма, о которых никогда не скажешь ни одной комиссии.
Опыт космических полетов свидетельствует о незаменимой роли экипажа в ряде ситуаций для выполнения программы. В самом деле, не все полетные операции возможно автоматизировать, а иногда даже и предусмотреть. Ремонтные работы, безусловно, может выполнить только человек. У американцев сложилась традиция: если какая-то система выходит из строя, прилетает «Шаттл», привозит новую, а испортившуюся увозит на Землю для передачи специалистам. Российский корабль прилетает на станцию на полгода, такого рода транспортные операции невозможны, поэтому космонавты должны стать ремонтниками-универсалами. Ведь в космос не вызовешь электрика или сантехника, туда не пригласишь генерального конструктора. Если что-то сломалось, надо исправлять самому. Космонавты Владимир Александрович Джанибеков и Виктор Петрович Савиных смогли вернуть к жизни космическую станцию «Салют-7», которая полностью вышла из строя в космосе и могла вообще остаться на орбите как бесполезный мусор, но в результате умелых действий экипажа еще послужила людям.
Чтобы там, в космосе, суметь провести ремонтно-восстановительные работы, надо научиться делать это на Земле. Для этого космонавты ездят на производство, на заводы, где производят космическую технику, системы и необходимые в полете приборы. Они также читают технические описания систем и инструкции по обращению с ними. На занятия к космонавтам приходят сотрудники космических предприятий, разработчики систем космических кораблей и станций, чтобы в деталях рассказать про свою работу, ответить на вопросы космонавтов.
Для экипажей орбитальных комплексов предусмотрены сложные задачи как внутри, так и за его бортом. Во время выходов в открытый космос они производят установку новых элементов конструкций, таких как солнечные батареи, монтажные фермы и механизмы, научную аппаратуру, различные датчики и приборы. Экипажи производят осмотр внешней поверхности, снимают и возвращают отработавшие системы и т. п.
Без экипажей невозможно проведение многих экспериментов, изменение программ для многих экспериментальных технологических процессов на борту. Никакой автомат не может сравниться с уникальными способностями человеческих анализаторов, обнаруживающих и распознающих объекты на подстилающей (земной) поверхности, что важно для исследования природных ресурсов и экологического мониторинга. Это трудно переоценить в условиях быстроменяющейся обстановки и при возникновении нештатных ситуаций, когда необходимо быстро принимать решение по имеющейся неполной информации.
Наиболее сложной частью подготовки в группах и в составе экипажа оказываются тренировки на комплексных тренажерах космического корабля и модулях орбитальной станции. Перед тем как оказаться в тренажере, космонавты проходят теоретические занятия, практическую работу с системами космического аппарата, работают под руководством инструктора с бортовой документацией, готовятся к возникновению различных нештатных ситуаций. Только потом экипаж начинает привыкать к комплексному тренажеру, нарабатывать стереотип поведения в космическом аппарате, уверенные навыки и реакции. И наконец, экипаж накапливает летно-космическое умение, начинает видеть «образ» полета, может находить оптимальные решения в непредвиденных ситуациях.
Не приходится забывать и о физической подготовке. Ее объем значительно увеличивается. Тренеры заботливо подводят космонавта к пику физической формы ко дню старта.
Важной частью экипажной подготовки является освоение штатного индивидуального снаряжения космонавта (скафандры, ложемент).
Скафандры и ложемент
Скафандр — это сложное техническое устройство, которое поддерживает, а иногда и спасает жизнь в космическом полете. Скафандры бывают спасательные и выходные.
Спасательный скафандр предназначен для защиты космонавта во время старта и возвращения на Землю. Он используется также во время наиболее ответственных операций в космосе, таких как стыковка. В России используют скафандр, называемый «Сокол».
В первых полетах космонавты постоянно находились в скафандрах. Но когда длительность полетов достигла нескольких дней, космонавты стали отмечать, что столь длительное время находиться в скафандре трудно. Потом было несколько полетов без скафандров, и однажды космонавты погибли из-за разгерметизации. Тогда скафандры стали обязательны, но использовались только на самых ответственных участках полета: старт и выведение корабля на орбиту, стыковка с другим кораблем или орбитальной станцией, а также спуск. С тех пор скафандры постоянно улучшались. Они стали удобнее, прочнее, надежнее.
Спасательный скафандр надевают перед стартом.
Читатель не раз видел по телевизору: космонавты в скафандрах докладывают о готовности к полету и идут к ракете. Шагать в них не очень удобно, потому что предназначены они не для прогулок, а для того, чтобы лежать в специальных креслах (ложементах), подогнув ноги. Но идти в нем придется недолго — только от автобуса до ракеты. В руках у каждого космонавта небольшой ящик, шлангом присоединенный к скафандру. Это переносная вентиляционная установка. В нем есть вентилятор, с помощью которого скафандр проветривается. Зимой воздух можно подогреть, а летом охладить с помощью тающего льда, который предварительно закладывают в установку.
Спасательный скафандр не должен мешать космонавту управлять космическим кораблем. Он мягкий, двухслойный (наружная оболочка очень прочная, а внутренняя обеспечивает герметичность, поскольку сделана из прорезиненного материала). Все застежки — «молнии», шлем — с откидной прозрачной передней частью, а под затылком — мягкая подушечка. На штанинах, впереди, под коленями — карманы, в которые можно положить снятые перчатки скафандра.
На опасных участках полета — при взлете и на спуске — шлем должен быть плотно закрыт, перчатки надеты. Только после выхода на орбиту при нормальном давлении воздуха в кабине космонавтам разрешается снять перчатки и открыть шлем, что позволяет свободно работать.
Спасательные скафандры индивидуальны. Предварительно с космонавта снимается до шестидесяти мерок. Измеряют много неожиданного, что у земных портных не принято, — например положение седьмого шейного позвонка. «Сокол» весит около семи килограммов и выдерживает трехкратное увеличение давления внутри скафандра при наддуве. Срок его годности — четыре года. Стоимость — несколько десятков тысяч долларов США.
На Земле скафандр космонавту помогут надеть, а в космосе ему придется делать это самому. Поэтому космонавта надо научить надевать и снимать скафандр в безопорном пространстве. Делается это в летающей лаборатории при полетах на невесомость. Был случай, когда американский астронавт не прошел такую тренировку и не смог самостоятельно надеть «Сокол» на орбите.
Народная примета: если космонавту делают спасательный скафандр — скоро ему в командировку на орбиту.
Чтобы помочь космонавту безопасно перенести перегрузки при старте в космос, а потом и встречу с родной планетой, используют амортизационное кресло. Оно состоит из ложемента, амортизатора, грузов для балансировки кресла, привязных ремней, кабелей для ведения радиосвязи и передачи медицинских данных о состоянии космонавта. А держит все это металлический каркас. Кресло имеет два положения: при одном амортизатор взведен, то есть готов к работе, второе положение — невзведенное, амортизатор заблокирован. Невзведенное положение кресла предназначено для длительных перегрузок при выведении космического корабля на орбиту. В этом положении космонавту удобно работать с пультом управления кораблем. Взведенное положение необходимо, чтобы помочь космонавту перенести короткие ударные нагрузки при приземлении. Как это происходит, мы еще расскажем. Общая конструкция кресла универсальна, за исключением одного элемента — ложемента.
Что такое ложемент? Обычно в чемоданчике для инструментов — отвертка, стамеска, молоток, напильник — каждый лежит в своем углублении точно по форме инструмента и перепутать их места не получится — в чужое гнездо инструмент не ляжет, а из своего не выпадет. Такое ложе — углубление, имеющее форму уложенного в него предмета, — называется ложементом.
Изготовляют ложемент и для космонавта. Он нужен для равномерного распределения нагрузок по поверхности тела, для того, чтобы обезопасить его при ударе о землю во время приземления. А для этого ложемент должен быть сделан точно по фигуре космонавта. То есть ложемент индивидуален — для каждого космонавта свой, и поменяться ими нельзя.
Изготавливается он по очень простой технологии. Сначала человека одевают в нижнее белье — майку с длинными рукавами и кальсоны — и помещают его в жидкий гипс. Когда гипс затвердевает, он делается твердым словно камень. После того как гипс застынет, человека из него вынимают, остается форма его тела от затылка до ягодиц. В этой гипсовой форме отливают металлическую «ванночку», в которой потом этот космонавт в скафандре будет лежать на спине в космическом корабле. Вот эта «ванночка» и есть ложемент космонавта. Он снабжен прочными ремнями, которыми космонавт накрепко затягивает себя, чтобы перегрузка не сместила и не повредила его тело. Поскольку ложемент сделан точно по фигуре космонавта, а ремнями он крепко притянут к креслу, тело в нем не двигается при встрясках и ударе спускаемого аппарата о землю. Это оберегает человека от ушибов и переломов костей.
Вторая народная примета: если космонавту отлили ложемент, скоро ему в полет.
После того как изготовят спасательный скафандр, космонавт надевает его и размещается в своем индивидуальном ложементе. Ему предстоит неподвижно отсидеть в надутом скафандре в той позе (ноги поджаты к подбородку), которую он займет в космическом корабле, 125 минут. Оболочка скафандра наполняется воздухом под давлением и становится жесткой, как металл. Два часа неподвижно в твердом скафандре пролежать очень трудно. Ноги затекают, необходимо шевелить пальцами ног и, насколько это возможно, напрягать и расслаблять мышцы. Это помогает восстанавливать кровообращение. Был случай, когда один потенциальный космический турист отказался от полета, испытав только часть этой проверки.
Потом, если будут замечания по скафандру и ложементу, производится их более точная подгонка. Следующий этап отсидки — в вакуумной камере. Космонавт должен в реальных условиях убедиться, что его индивидуальный спасательный скафандр надежен.
Все наши космические скафандры созданы на подмосковном предприятии «Звезда». Оно ведет свою историю с 1952 года и занималось сначала скафандрами для летчиков. Потом на предприятии стали делать лучшие в мире катапульты, спасающие жизнь пилотов при авариях. Долгое время главным конструктором и генеральным директором предприятия был выдающийся ученый Гай Ильич Северин. На все скафандры, выпускаемые «Звездой», пришивается эмблема предприятия. Ее можно увидеть по телевизору, когда показывают космонавтов, отправляющихся в космический полет.
Выходной скафандр — не для парадных выходов, а для внекорабельной деятельности (ВнеКД) в открытом космическом пространстве. Он состоит из жесткого алюминиевого корпуса, мягких рукавов и штанин. Поверх надевается защитная оболочка с многослойной теплоизоляцией. Интересно, что в эту оболочку вставлена так называемая радиоткань, которая выполняет роль антенны для связи космонавтов с Землей и друг с другом.
Корпус специалисты называют «кираса». Совсем как в рыцарских доспехах. Кираса — это металлические латы или панцирь, выгнутый по форме груди и спины. (От слова «кираса» происходит название всадника в тяжелой кавалерии — «кирасир».) Сзади в кирасе имеется прямоугольный вырез для входа в скафандр и выхода из него. На корпусе снаружи также помещаются пульт управления, шлем-каска и страховочный фал, сделанный из двух прочнейших капроновых лент. Длина его — один метр, имеет он два карабина, которыми космонавт пристегивает себя к наружным поручням, когда передвигается к нужному месту станции при выходе в открытый космос.
Шлем сделан из того же материала, что и кираса, и составляет с ней единое целое. Обзор космонавту обеспечивает удобный иллюминатор из двух стекол с расстоянием между ними восемь миллиметров да еще и с дополнительным защитным стеклом. От вредного излучения Солнца глаза оберегает подвижный светофильтр. В верхней части шлема сделан дополнительный иллюминатор, чтобы космонавт мог видеть, что делается над головой. К шлему также прикреплены два фонарика, помогающие работать в темноте.
Штанины и рукава скафандра многослойные. Внешний слой, который воспринимает нагрузки от внутреннего избыточного давления, называют силовым. Он сделан из замечательно прочного и легкого материала — лавсана. (Между прочим, лавсан был изобретен полвека назад в нашей стране и расшифровывается как Лаборатория высокомолекулярных соединений Академии наук; именно там его создали.) Внутренний слой для надежности сделан двойным — из резины и прорезиненной ткани.
Перчатки скафандра тоже многослойные, а специальные резиновые колпачки на них повышают чувствительность пальцев космонавта во время работы. А вот подошвы ботинок, наоборот, твердые, с двойными кожаными слоями, потому что с помощью ботинок космонавт закрепляет себя на рабочем месте в открытом космосе.
Снаружи на рукавах с помощью эластичной ленты крепятся наручные часы и нарукавные зеркала, благодаря которым космонавт может видеть наружную переднюю часть скафандра.
Чтобы космонавт мог нормально дышать, в скафандр встроены баллоны с кислородом — основной и резервный. Они сделаны из особо прочной стали, а сверху еще усилены оплеткой из стекловолокна.
Вентилятор (есть также и резервный) создает циркуляцию воздуха в скафандре. Поглотительный патрон забирает углекислый газ, выдыхаемый космонавтом. Влагосборник поглощает пот.
Все системы выходного скафандра могут работать без всяких связей со станцией. То есть такой скафандр, по сути, — маленький космический корабль на одного человека. Благодаря ему в открытом космосе можно работать несколько часов без перерыва. Потому-то на Земле он достаточно тяжелый — 112 килограммов.
Что еще интересного есть у «выходного костюма»? Если работы идут около шлюзового отсека (при этом космонавт не уходит далеко от люка), к скафандру подстыковывается электрический фал, и тогда системы скафандра получают электроэнергию от станции. Фактически это то же самое, что протянутый длинный провод из окна дачи для включения, например, электропилы при работе во дворе. Есть два вида электрических фалов — короткий, два с половиной метра, и длинный, двадцать метров.
Выходные скафандры доставляют на космическую станцию и хранят там, на Землю их не возвращают. Из одного отработавшего свое скафандра сделали искусственный спутник поместили в него научную аппаратуру и радиопередатчик а потом запустили в космическое пространство прямо со станции во время очередного выхода в открытый космос.
Спасательные скафандры изготавливаются для каждого космонавта индивидуально, а вот выходные рассчитаны на использование в разных экспедициях. Они стандартные, то есть подходят почти всем, правда их можно регулировать по росту. Сейчас в скафандре могут работать космонавты ростом не ниже 164 и не выше 190 сантиметров.
И еще одна любопытная деталь нашего костюма. На скафандре есть крепления для установки самоспасения космонавта, которая называется «сейфер» (от английского слова «safer» — спасатель). У сейфера есть свои двигатели, включив их, космонавт может отделиться от станции, облететь ее, осмотреть, перевезти какой-то груз и вернуться обратно. А еще сейфер служит средством безопасности. Если вдруг человек отлетит далеко от станции, он сможет возвратиться.
Гидроневесомостъ
Гидроневесомость — один из наиболее эффективных способов моделирования условий работы в открытом космосе. Этот способ основан на помещении объектов космической техники и космонавта в скафандре в гидробассейн и придании им нейтральной плавучести, безразличного равновесия и безопорного состояния. Характерная особенность гидроневесомости связана с тем, что в состоянии нейтральной плавучести сила гравитационного притяжения Земли, действующая на тело человека, уравновешивается выталкивающей силой гидросреды. Гравитационные силы приложены ко всем молекулам тела человека, а выталкивающая сила действует только на его поверхность.
Поэтому в гидросреде сохраняется действие силы массы внутренних органов, и нарушения функций вестибулярного аппарата не происходит. Следовательно, в гидроневесомости не воспроизводятся факторы космического полета, серьезно влияющие на физиологические процессы в организме человека.
Выход в космос — сложное задание, которое выполняет космонавт. Перемещаться в тяжелом скафандре — дело не простое. До настоящего выхода в космос проводится очень много тренировок. Многие из них посвящены тому, чтобы космонавты научились перемещаться в скафандрах в открытом космосе. А ведь их вес больше веса космонавта. Правда, в невесомости этот тяжелый скафандр не будет весить ничего, но все равно, для того чтобы уверенно двигаться в скафандре в космосе, нужно иметь хорошую подготовку.
Для этого предназначена гидролаборатория с бассейном 23-метровой глубины. В нем космонавты отрабатывают выход в открытый космос. В воде с помощью особых грузов можно сделать так, что человек в скафандре не тонет и его не выталкивает на поверхность. Как говорят инструкторы, космонавта «обезвешивают». Тем самым создаются условия, похожие на невесомость. Поэтому их называют «гидроневесомостью».
В бассейн под воду помещают точный макет того или иного модуля космической станции. Космонавт в скафандре погружается в воду и в гидроневесомости отрабатывает задания, которые ему потом придется выполнять в открытом космосе. В настоящем космосе будет страшнее, потому что у бассейна есть дно, и его видно, а космос — черная бездна. К тому же не будет рядом инструкторов и врачей — будет лишь бесконечное пространство. Так что расслабляться нельзя, надо тренироваться и готовиться.
О важности внекорабельной деятельности космонавтов говорить не приходится. Без выхода в открытый космос невозможно вести ремонтные работы, нельзя проводить многие эксперименты, нельзя, наконец, осваивать другие планеты. Поэтому в программу ОКП включена и начальная подготовка к ВнеКД.
КОСМИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА
Космические предприятия. — Ракеты. — Корабли. — Станции. — Орбитальные комплексы
Космические предприятия
Космическое предприятие — как маленький город. Здесь находится множество зданий: конструкторское бюро, цеха, научные и испытательные лаборатории, есть своя поликлиника, автозаправка и даже электростанция.
В семь часов утра каждый день открываются двери проходных. Тысячи людей спешат на работу: инженеры, конструкторы, рабочие, техники. Работают и молодые специалисты, и закаленные временем ветераны. Некоторые из них помнят еще С. П. Королева, М. В. Мясищева, В. П. Бармина, Д. И. Козлова, В. Н. Челомея. Огромные коллективы действуют как слаженный механизм.
В 1950 году было образовано особое конструкторское бюро № 1 по разработке ракет дальнего действия. Его начальником назначили Сергея Павловича Королева. За несколько лет конструкторским бюро были созданы новые образцы ракетной техники, в том числе и первая в мире ракета, запускаемая с подводной лодки. Вскоре конструкторскому бюро был придан завод. Это предприятие несколько раз меняло свое название, а сегодня всемирно известно как Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева. Оно располагается в подмосковном городе, который тоже назван именем великого конструктора, — Королёв. На этом предприятии были созданы первый искусственный спутник Земли, космический корабль «Восток», на котором впервые человек полетел в космическое пространство, орбитальные станции. На предприятии есть свой отряд космонавтов. После Королева предприятием руководили знаменитые конструкторы: Василий Павлович Мишин, Валентин Петрович Глушко, Юрий Павлович Семенов. На кораблях и станциях, которые создавались под руководством Ю. П. Семенова, летала половина всех землян, побывавших в космосе.
Весной 1916 года был создан один из первых в России автомобильных заводов. Но уже через несколько лет он начинает выпускать военные и гражданские самолеты. А в 1960 году, за пол год а до полета в космос Юрия Гагарина, было принято решение поручить заводу делать ракеты. Именно на этом предприятии была изготовлена знаменитая ракета «Протон», с помощью которой были выведены в космос многие спутники, автоматические межпланетные станции, а затем и орбитальные станции. В 1993 году этот машиностроительный завод и конструкторское бюро, разрабатывавшее для него проекты космических аппаратов, были преобразованы в Государственный космический научно-производственный центр имени Михаила Васильевича Хруничева. Его отделы находятся в разных городах — в Москве, Воронеже, Перми, Омске, Коврове.
В конце июня 1941 года, через несколько дней после начала Великой Отечественной войны, при московском заводе «Компрессор» было организовано Специальное конструкторское бюро, руководить которым назначили Владимира Павловича Бармина. Оно сразу же стало разрабатывать и изготовлять пусковые боевые установки для реактивных снарядов, которые наши воины называли «катюшами». А после победы под руководством Владимира Павловича Бармина там же стали создавать стартовые комплексы — сначала для боевых ракет, а потом и для ракет космического назначения. Между прочим, именно на этом предприятии еще в 1970-х годах разработали проект обитаемой лунной базы. После ухода из жизни В. П. Бармина Конструкторскому бюро общего машиностроения было присвоено его имя, а возглавил предприятие его сын Игорь Владимирович Бармин.
В 1884 году в Москве открылась мастерская по ремонту велосипедов. Вскоре она выросла в настоящий завод, где не только ремонтировали, но и производили велосипеды, мотоциклы, автомобили, дрезины, аэросани и даже дирижабли. Наверное, дирижабли и подарили заводу стремление ввысь. В 1919 году его переименовали в Государственный авиационный завод. Он стал выпускать замечательные истребители. Но не только. В 1939 году был произведен успешный пуск первой в мире двухступенчатой ракеты, изготовленной заводом. Когда началась Великая Отечественная война, завод эвакуировали в Куйбышев (ныне — Самара). Шестнадцать тысяч боевых самолетов выпустил завод для фронта.
Вскоре после запуска первого искусственного спутника Земли заводу, учитывая его опыт, поручили делать ракеты. Так началась космическая дорога предприятия, которое к тому времени называлось завод «Прогресс». Уже через год была запущена серийная межконтинентальная ракета.
Для конструкторского сопровождения производства ракет и создания новых модификаций было образовано Центральное специализированное конструкторское бюро (ЦСКБ), которое вскоре объединили с самарским заводом «Прогресс». Именно Государственный научно-производственный ракетно-космический центр «ЦСКБ-Прогресс» делает ракету «Союз», которая выводит космические экипажи на орбиту. Долгое время предприятием руководил знаменитый конструктор Дмитрий Ильич Козлов.
Ракеты
Первые космические ракеты были переделаны из боевых, и лишь потом для запусков в космос стали делать специальные ракеты. Сейчас их видов достаточно много, остановимся на двух из них — на той, которую используют для полетов в космос людей, и на той, которая доставляет на орбиту большие модули орбитальных станций.
Ракета «Союз», на которой космонавты отправляются в полет, очень надежна и имеет несколько модификаций (технически немного отличающихся друг от друга вариантов). «Союз» — трехступенчатая ракета-носитель.
Первая ступень состоит из четырех блоков, имеющих форму конуса, объединенных в своего рода «пакет». Каждый блок достаточно большой, почти 20 метров в высоту, а весит почти четыре тонны, и это без горючего. В хвостовом отсеке каждого бокового блока стоит мощный двигатель.
На этот «пакет» устанавливается центральный блок, который является второй ступенью. Высота его около 32 метров, а весит он семь тонн. Во второй ступени тоже установлен мощный двигатель.
На вторую ступень помещается третья, со своим двигателем. Она немного поменьше первых двух: в разных вариантах ее длина составляет восемь-девять метров, весит она немного меньше трех тонн. К третьей ступени крепится сам космический корабль. Таким образом, корабль принимает на себя и напор воздуха, и тепловые нагрузки. Чтобы защитить и обезопасить его, предусмотрен головной обтекатель.
Заправленная топливом ракета весит больше 300 тонн.
Ракета, которая вывела на орбиту множество модулей орбитальных космических станций, называется «Протон». Она начала разрабатываться давно, еще в период выполнения советской программы полета к Луне, и имеет несколько разновидностей. Сегодня основной вариант этой ракеты — трехступенчатый.
Первая ступень состоит из центрального и шести боковых блоков, причем боковые расположены кольцом вокруг центрального. Вторая и третья ступени крепятся к первой последовательно. В заправленном состоянии ракета «Протон» весит почти 700 тонн, значительно больше, чем «Союз», и может вывести на орбиту космические аппараты весом более 20 тонн.
Иногда к трем ступеням ракеты добавляют и четвертую, которая называется разгонным блоком. Двигатель разгонного блока может многократно включаться уже в космосе. Поэтому четырехступенчатый вариант используют для выведения космических аппаратов на геостационарную орбиту и для вывода их на межпланетные траектории. Именно «Протон» отправил несколько автоматических станций к Луне, Венере и Марсу.
Корабли
Корабль, как и ракета, называется «Союз».
Это корабль-ветеран. Заслуженный корабль. Он разрабатывался в конструкторском бюро Сергея Павловича Королева с 1962 года и впервые был запущен в беспилотном варианте в 1966 году. Первый пилотируемый полет на корабле «Союз-1» совершил космонавт Владимир Михайлович Комаров. 24 апреля 1967 года на участке спуска из-за разгерметизации парашютного контейнера произошла его деформация, и на высоте десять километров основной парашют не вышел. На высоте семь километров сработал запасной парашют, но стропы его закрутились, поэтому купол раскрылся не полностью. С огромной скоростью спускаемый аппарат врезался в землю. Космонавт погиб.
Более сорока лет «Союз» эксплуатируется в пилотируемом варианте, постепенно совершенствуясь, и сегодня считается самым надежным в мире. Когда его создавали, еще не было таких компьютеров, какие используются в инженерном проектировании сейчас. Зато были талантливые инженеры и конструкторы. В результате корабль оказался сделан на совесть и до сих пор прекрасно служит космонавтике. В истории техники он наверняка займет одно из самых почетных мест, и будущие конструкторы назовут его классическим.
В 1971 году «Союз» был модернизирован — оснащен бортовым компьютером — и получил название «Союз Т». Спустя 15 лет его опять модернизировали — оснастили усовершенствованной радиотехнической системой сближения, и к названию корабля была прибавлена еще одна буква — «М», означающая «модернизированный». Последний корабль серии «Союз ТМ» вернулся на Землю в ноябре 2002 года.
Когда началось сотрудничество с США на космической станции, американцы, у которых много астронавтов высокого роста, попросили так изменить конструкцию корабля, чтобы снять ограничения по росту. По этой причине разработали новый вариант корабля «Союз ТМА». Буква «А» взята от слова «антропометрический», то есть учитывающий антропометрические данные космонавта (в первую очередь рост). Конечно, это было не единственным усовершенствованием. Например, изменился пульт, с которого космонавты управляют своим кораблем.
А сегодня уже летает следующая модификация корабля — «Союз ТМА-М». Обновилось бортовое аппаратное и программное обеспечение, появился модернизированный пульт космонавта с более современными компьютерами и средствами отображения информации, улучшены алгоритмы управления сближением и причаливанием. Все компьютеры корабля объединены в бортовой вычислительный комплекс. Кстати, за счет введенных изменений массу корабля удалось уменьшить на 70 килограммов.
В стандартном исполнении корабль предназначен для доставки экипажа из трех человек и груза на борт космической станции, совместного полета в течение полугода и возвращения экипажа и полезного груза на Землю. При этом ресурс автономного (вне станции) полета корабля рассчитан на четверо суток. Это время включает операции сближения и стыковки (двое суток), расстыковки, предпосадочные операции и резерв (двое суток). Но если возникнет задача проведения каких-то исследований в одиночном космическом полете, «Союз» способен автономно (то есть исключительно на собственных ресурсах) находиться в космосе до месяца.
Корабль «Союз» может использоваться в разных вариантах. Конечно, его пилотирует экипаж. Когда «Союз» прилетает на орбитальную станцию, он становится «спасательной шлюпкой», поскольку постоянно готов принять космонавтов и в случае возникновения опасной ситуации возвратить их на Землю. Кроме того, такой спасательный корабль может быть направлен и без экипажа к станции или другому кораблю, терпящему бедствие в космосе. При необходимости его можно использовать как беспилотный грузовой корабль, который доставит на космическую станцию тонну необходимых вещей и возвратит обратно четверть тонны полезного груза.
Весит корабль семь тонн. Корпус корабля сделан из легкого сплава алюминия и магния. Длина корабля — семь метров, максимальный диаметр — 2,7 метра. А когда в космосе он раскроет солнечные батареи, их размах превысит восемь метров. Солнечные батареи — источник энергии для работы всех систем космического корабля. Они делаются из специальных элементов, которые могут преобразовывать солнечную лучистую энергию в электрическую. Солнечные батареи «Союза» внешне похожи на крылья (видя солнечные батареи на фотографиях, многие часто принимают их за крылья, но зачем в безвоздушном пространстве крылья, не задумываются). Каждое «крыло» солнечной батареи состоит из четырех панелей, их общая площадь составляет десять квадратных метров. В исходном положении, на стартовой позиции, панели солнечной батареи уложены вокруг приборно-агрегатного отсека и закрыты головным обтекателем.
«Союз» состоит из пяти отсеков — трех герметичных (бытовой, спускаемый аппарат и приборный) и двух негерметичных (переходный и агрегатный). Переходный, приборный и агрегатный отсеки вместе называют приборно-агрегатным — он не для людей. Для космонавтов остаются два отсека — бытовой и спускаемый аппарат.
Отсеки механически соединены между собой, так что спускаемый аппарат оказывается между бытовым и приборно-агрегатным отсеками. При завершении космического полета отсеки разделяются между собой. На Землю возвращается только спускаемый аппарат, а два остальных сгорают в плотных слоях атмосферы.
Интересно, что китайские инженеры, которые делали свой космический корабль по конструкции «Союза», решили не отбрасывать зря бытовой отсек, а оставлять его на орбите, чтобы он еще послужил в качестве спутника.
Бытовой отсек «Союза» иногда называют «обитаемый орбитальный отсек», потому что он используется для отдыха экипажа. Но в нем можно проводить и научные эксперименты. При необходимости из бытового отсека можно даже выйти в скафандре «Орлан» в открытый космос. В бытовом отсеке расположены некоторые приборы и агрегаты, в том числе и стыковочный. Там же космонавты укладывают свои спасательные скафандры. Кроме того, в этом отсеке может быть доставлен груз на станцию весом 50 килограммов. Так что там не так уж много свободного места. А весит он больше тонны.
В бытовом отсеке есть люк, через который космонавты садятся в корабль на стартовой площадке на космодроме. Другой люк соединяет бытовой отсек со спускаемым аппаратом.
В спускаемом аппарате космонавты находятся с момента старта и до стыковки с космической станцией и потом — во время возвращения на Землю. Спускаемый аппарат представляет собой капсулу, по форме похожую на макушку воланчика для игры в бадминтон. Поскольку ему предстоит на обратном пути на большой скорости влетать в атмосферу, а значит, он раскалится до очень высокой температуры, снаружи его корпус покрыт теплоизоляцией, которая тоже состоит из трех частей: лобовой экран, боковая часть и теплозащита дна капсулы. Когда при спуске раскроется парашют, лобовой теплозащитный экран отстреливается. За лобовым щитом расположены четыре двигателя мягкой посадки, которые немного смягчают встречу спускаемого аппарата с землей.
Через люк, который соединяет спускаемый аппарат с бытовым отсеком, приземлившиеся космонавты выберутся наружу. В спускаемом аппарате размещаются ложементы космонавтов (центральное кресло для командира, слева от него располагается бортинженер, справа — космонавт-исследователь или второй бортинженер), пульт, с которого они ведут управление кораблем, приборы и агрегаты космического корабля, носимый аварийный запас. В корпусе спускаемого аппарата находятся два герметичных контейнера: один — для основного парашюта, другой — для запасного.
Свободного места в спускаемом аппарате еще меньше, чем в бытовом отсеке. Космос диктует свои правила, и поэтому, когда создают корабль, стараются сделать его менее тяжелым — ведь чем больше вес, тем мощнее требуется ракета, чтобы доставить его в космос.
Теперь настала очередь приборно-агрегатного отсека. Он весит около трех тонн, большая его часть не герметична, и космонавтам туда доступа нет. В отсеке находятся приборы системы управления движением космического корабля, различная аппаратура и двигатели, с помощью которых корабль может разворачиваться, менять орбиту, сближаться с другим кораблем или станцией, наконец, причаливать к ней. Этот отсек тоже сгорает, когда корабль возвращается на Землю.
На основе «Союза» сделали грузовой корабль «Прогресс». Из «Союза» убрали амортизационные кресла (ложементы) и систему жизнеобеспечения космонавтов. Появилось дополнительное место для грузов. На грузовом корабле, который не возвращается на Землю, а сгорает в атмосфере, нет необходимости в тяжелой теплозащите спускаемого аппарата, и на этом экономится значительный вес. В результате «Прогресс» может доставить на станцию тонну топлива и больше тонны других грузов. «Прогресс» — полностью автоматический корабль, а управляют им с Земли.
В 1977 году в Советском Союзе начали разработку многоразового орбитального космического корабля «Буран». Корабль должен был выводиться на орбиту мощной ракетой «Энергия». Буран кроме 30 тонн груза мог вывозить в космос экипаж из десяти человек Садиться же ему предстояло по-самолетному — на посадочную полосу аэродрома.
«Буран» внешне был похож на американский «челнок», потому что законы аэродинамики одинаковы для любой страны, а условия полета того и другого крылатого корабля те же самые. Крыло сделали треугольной формы. Фюзеляж состоял из трех частей: носовой, средней и хвостовой. В носовой части располагались герметичная двухпалубная кабина для экипажа, места для пилотов, бортовая аппаратура, кухня и туалет. В средней части — грузовой отсек и «руки»-манипуля-торы, с помощью которых в безвоздушном пространстве можно было выгрузить, например, спутник либо забрать его на Землю, если в нем возникали неполадки. В хвостовой части — двигатели, воздушные рули и киль.
Несколько групп космонавтов готовились для полетов на нем.
В 1988 году пилотируемый многоразовый космический корабль «Буран» совершил свой единственный полет в беспилотном варианте, без экипажа. Правда, автоматическая посадка такого тяжелого корабля — высочайшее достижение отечественной науки и техники. Второй полет «Бурана» был намечен на 1991 год. Как раз тогда Советский Союз распался, а у России не было денег на столь дорогой проект. Программа «Буран» была закрыта.
Станции
Первую орбитальную станцию придумал американский священник Эдвард Эверетт Хейл. В 1869 году в журнале «Атлантик» он опубликовал свой фантастический рассказ «Кирпичная Луна». Хейл описал в нем больших размеров искусственный спутник Земли, основной задачей которого была помощь мореплавателям.
Известный писатель-фантаст Александр Беляев посвятил одну из своих повестей путешествию с Земли на орбитальную станцию, носящую имя Константина Эдуардовича Циолковского. Повесть называлась «Звезда КЭЦ».
Если бы сегодня кто-нибудь попытался составить список всех фантастических романов, повестей и рассказов, в которых «построены» орбитальные станции, он был бы наверняка толще нашей книжки. Фантазии оставались фантазиями, пока советские и американские конструкторы не построили первые орбитальные станции в космосе.
Первую космическую станцию, которая получила название «Салют», вывели на орбиту 19 апреля 1971 года. Она имела 16 метров в длину и весила 19 тонн. В ней было три отсека: переходный, рабочий и агрегатный.
Переходный отсек небольшой: длина три, диаметр два метра. В нем располагался стыковочный агрегат.
Там же находился специальный боковой люк, через который осуществлялся выход в открытый космос. В этом отсеке поместили и пост управления звездным телескопом «Орион». Снаружи переходного отсека были установлены антенны системы сближения. Попасть из переходного отсека в рабочий можно было через люк, который закрывался, когда, например, нужно было выполнить выход в открытый космос.
Рабочий отсек — самый большой: девять метров в длину. Он выглядел как два цилиндра, поставленные один на другой. Тот, что поменьше — три метра диаметром и три с половиной метра длиной. Большой — в диаметре больше четырех метров, но немного покороче первого. Рабочий отсек — это средняя, основная часть станции. Там было множество иллюминаторов для наблюдений и фотографирования. В рабочем отсеке находились пост управления станцией и несколько рабочих мест для проведения научных экспериментов. Там же расположили спальные места космонавтов, запасы воды и пищи, «бегущую дорожку».
Снаружи станции установили четыре солнечные батареи — плоские панели, покрытые специальным веществом (кремнием), которое способно преобразовывать солнечную энергию в электрическую.
23 апреля 1971 года к «Салюту» стартовал корабль с космонавтами Владимиром Александровичем Шаталовым, Алексеем Станиславовичем Елисеевым и Николаем Николаевичем Рукавишниковым на борту. Они осуществили первую в мире стыковку корабля и космической станции. Продолжалась стыковка долго — целых пять с половиной часов. Но из-за поломки одного из узлов стыковочного устройства перейти на станцию космонавтам не удалось и они вернулись на Землю.
Следующая экспедиция на «Салют» закончилась трагически. После трехнедельной работы на станции командир Георгий Тимофеевич Добровольский, бортинженер Владислав Николаевич Волков и космонавт-исследователь Виктор Иванович Пацаев погибли при возвращении на Землю. Об обстоятельствах этой трагедии мы уже рассказывали.
Первая станция «Салют» проработала 175 суток.
По команде с Земли была включена тормозная двигательная установка, и станция была затоплена в Тихом океане.
Не просто складывалась работа с космическими станциями. Через два года «Салют-2» после запуска нештатно израсходовал весь запас топлива. Пришлось затопить станцию, на которой не успел поработать ни один экипаж.
Благодаря полученному опыту наши ученые вскоре создали новые станции — «Салют-3», «Салют-4» и «Салют-5». С 1971 по 1977 год на них побывали шесть экспедиций, всего — тринадцать космонавтов. Там отрабатывались новые системы управления и проводились научные эксперименты: с растениями, водорослями, различными насекомыми и земноводными существами. Космонавты наблюдали за тем, как они переносят невесомость, как приспосабливаются к новым условиям жизни. С орбитальных станций проводились наблюдения за земной поверхностью, за погодой, которую благодаря полетам в космос мы научились не только предугадывать, но и менять (рассеивать туман, разгонять грозовые облака, например). Из космоса можно рассмотреть, как появляется торнадо, а также виден момент зарождения тайфуна на море или в океане. Это помогает предупреждать моряков об опасности.
Космическая станция позволила космонавтам увеличить длительность космических экспедиций. Раньше человеку или экипажу приходилось «жить» в тесном корабле, почти не имея возможности двигаться, срок полета был ограничен — 18 суток в корабле «Союз» летали в 1970 году Андриян Григорьевич Николаев и Виталий Иванович Севастьянов, и это считалось немалым в то время. С появлением станций космонавты смогли увеличить продолжительность непрерывной работы в космосе и выполнять множество научных экспериментов.
Не стоит забывать, что и США многое сделали для освоения околоземного пространства. Они тоже разрабатывали космическую станцию, и 14 мая 1973 года она была запущена на орбиту. Называлась она «Скайлэб» (в переводе — «небесная лаборатория»). Станция была длиной 25 метров и весила 83 тонны. В ней были две зоны: лаборатория и бытовой отсек. В первой велась научная работа, а во второй космонавты отдыхали. «Скайлэб» проработала в космосе до 1979 года.
У советских специалистов космические станции получались лучше, и СССР, а затем Россия стали признанными мировыми лидерами в этом направлении космонавтики. Именно благодаря опыту, полученному на советских и российской орбитальных станциях, стали возможными создание и запуск Международной космической станции, которая летает сегодня вокруг Земли.
Орбитальные комплексы
Космическая станция — это сооружение, которое состоит из нескольких элементов. Ее выводят на орбиту по частям, которые потом соединяются друг с другом автоматически. Такое соединение называется стыковка. Строят станцию в определенном порядке. Сначала базовый блок — это основная часть, главная, и в ней находятся наиболее важные приборы и системы. Затем к базовому блоку присоединяют жилой и рабочий модули, солнечные батареи.
Два или несколько состыкованных космических кораблей, связка орбитальной станции и космического корабля или несколько станционных модулей, состыкованных воедино, называются орбитальными комплексами.
Космические станции были временным домом для экипажа, срок их действия был невелик. На смену им пришли более долговременные и более сложные сооружения — орбитальные комплексы.
29 сентября 1977 года была запущена орбитальная станция «Салют-6». К станции «Салют-6» летали транспортный корабль «Союз» и автоматический грузовой корабль «Прогресс», которые и составили первый орбитальный комплекс. С этого времени началась новая эпоха организации работы в космосе.
«Салют-6» в отличие от предыдущего поколения станций имел два узла для стыковки. То есть к нему могли причалить одновременно два корабля, и это было настоящим прорывом. К станции причаливал корабль «Прогресс» и дозаправлял топливом ее двигательную установку. В шесть баков перекачивалось топливо для двух двигателей, корректирующих орбиту, и тридцати двух управляющих двигателей. Использовалась также новая система заправки станции водой.
Кроме того, на «Салюте» установили мощный телескоп и цветную видеокамеру, видеомагнитофон, наладили двустороннюю телевизионную связь с Землей, которая с тех пор используется при всех космических полетах, появился душ. В 1978 году здесь побывал первый международный экипаж: Алексей Александрович Губарев и Владимир Ремек, космонавт Чехословакии. «Салют-6» стал настоящим интернациональным домом. В разные годы здесь побывали космонавты из Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Германии, Кубы, Польши, Румынии. Проработал первый орбитальный комплекс почти пять лет — до 1981 года. На борту ставились интересные эксперименты. Например, космонавты выращивали зелень: лук, петрушку, укроп и даже пробовали космический урожай.
Станция «Салют-7» работала четыре с половиной года, из них 800 суток в пилотируемом режиме, то есть с космонавтами на борту.
В середине 1980-х годов появилась орбитальная станция третьего поколения — «Мир». Ее конструкция уникальна. Модули словно насаживались на базовый блок с шестью (!) стыковочными узлами, как лепестки большого цветка. Благодаря такому расположению можно было менять вышедшие из строя или устаревшие модули, не затрагивая другие части орбитального комплекса.
В новом космическом доме появились две «каюты» — для командира и бортинженера. Впрочем, и другим прибывшим на «Мир» космонавтам было где уединиться, чтобы отдохнуть, почитать книгу или послушать музыку — настолько обширным было помещение комплекса.
Первыми станцию посетили космонавты Леонид Денисович Кизим и Владимир Алексеевич Соловьев. Случилось это 15 марта 1986 года. Экспедиция была необычной. Экипажу нужно было проверить работу всех систем «Мира», а через сутки отправиться на станцию «Салют-7», которая в то время еще находилась на орбите Космонавты состыковались с «Салютом», чтобы забрать с него часть оборудования, научные приборы и перевезти их на «Мир». В базовом блоке «Мира» находились основные системы управления и командный пост станции, системы жизнеобеспечения.
Модуль «Квант» — настоящая летающая обсерватория. Он предназначался для астрофизических исследований. В нем были установлены четыре разных телескопа и другие научные приборы. Модуль «Квант-2» значительно расширил научные возможности «Мира». В нем была аппаратура, с помощью которой космонавты изучали, как развивается организм птенцов в невесомости. Имелись приборы исследования метеорных потоков. Можно было даже оценить пробивную силу метеоритов.
Потом к базовому блоку присоединился технологический модуль «Кристалл». По сути это — маленький завод, который производил в невесомости полупроводниковые материалы для микроэлектроники, высококачественные сплавы и даже лекарства. На «Кристалле» был сделан причал для многоразового орбитального корабля «Буран». На этом модуле впервые были установлены особые солнечные батареи, панели которых могли многократно складываться и вновь раскрываться, в зависимости от того, сколько электроэнергии требовалось для работы систем модуля.
Великолепной научной лабораторией стал модуль «Природа». С помощью установленной на нем аппаратуры космонавты изучали верхние слои атмосферы, поверхность океана, растительный покров Земли, облака и области выпадения осадков.
Геофизический модуль «Спектр» был создан для исследования природных ресурсов Земли.
Долгое время орбитальный комплекс «Мир» был главной гордостью нашей страны. После того как закончила свою работу американская станция «Скайлэб», ни у кого в мире не было своего дома в космосе, кроме нас.
«Мир» проработал на орбите 15 лет: базовый блок запущен 20 февраля 1986 года. За это время с «Миром» стыковались 31 пилотируемый корабль, 64 грузовых корабля, 9 раз — американский «Шаттл». На борту «Мира» работали 68 космонавтов и астронавтов (некоторые многократно) из Советского Союза (России), а также из Австрии, Афганистана, Болгарии, Великобритании, Германии, Сирии, Словакии, США, Франции и Японии.
24 полета было выполнено по международным программам. Первый международный экипаж начал работать на станции еще в 1987 году. Поэтому фактически 14 лет из пятнадцати орбитальный комплекс «Мир» был станцией международной.
23 марта 2001 года орбитальный комплекс аккуратно свели с орбиты. Модули комплекса в основном сгорели в атмосфере. А наиболее прочные части достигли Земли и затонули в Тихом океане. За полтора десятилетия службы человечеству «Мир» даже не до конца выработал свой ресурс. Некоторые специалисты считают, что славная история комплекса могла бы быть продлена еще на несколько лет. В создании и поддержании жизни комплекса принимали участие около двухсот предприятий нашей страны.
«Мир» был настолько хорошо сделан, что его конструкция легла в основу Международной космической станции. Служебный модуль Международной космической станции — это почти копия базового блока «Мира».
После затопления орбитального комплекса «Мир» ученые и конструкторы разных стран поняли, что подобные сооружения должны создаваться общими усилиями и быть международными. Именно сотрудничество государств сделало космос более доступным. Многие страны не имеют космодромов, не могут построить ракеты, но они тоже хотят участвовать в пилотируемых полетах, хотят развивать космическую науку. Для этого и необходимо международное партнерство. Теперь все хорошо представляют, сколько сил, денег и времени ушло бы у той страны, которая в одиночку решила бы построить современный орбитальный комплекс.
20 ноября 1998 года ракета «Протон» вывела с космодрома «Байконур» на околоземную орбиту модуль «Заря», изготовленный в Государственном космическом научно-производственном центре имени М. В. Хруничева. С этого дня началась история Международной космической станции. Партнерами по ее созданию и эксплуатации стали США, Россия, Япония, Канада и Европейское космическое агентство, в котором есть свой отряд космонавтов, объединяющий представителей разных стран Европы.
В 2000 году с «Зарей» состыковали российский модуль «Звезда», который был сделан на основе базового блока орбитального комплекса «Мир». Так что можно сказать: «Мир» и МКС — родственники. К сегодняшнему дню в составе МКС работают модули и других стран. Станция выросла и стала больше «Мира», но все еще продолжает достраиваться. Благодаря этому возможности станции все время увеличиваются. Если раньше на МКС могли длительное время находиться всего три космонавта, то теперь уже на станции постоянно живут и работают шесть космонавтов одновременно. А еще к ним иногда прибывают экспедиции посещения на короткий срок И тогда на борту трудится до полутора десятка космонавтов!
Космические предприятия. — Ракеты. — Корабли. — Станции. — Орбитальные комплексы
Космические предприятия
Космическое предприятие — как маленький город. Здесь находится множество зданий: конструкторское бюро, цеха, научные и испытательные лаборатории, есть своя поликлиника, автозаправка и даже электростанция.
В семь часов утра каждый день открываются двери проходных. Тысячи людей спешат на работу: инженеры, конструкторы, рабочие, техники. Работают и молодые специалисты, и закаленные временем ветераны. Некоторые из них помнят еще С. П. Королева, М. В. Мясищева, В. П. Бармина, Д. И. Козлова, В. Н. Челомея. Огромные коллективы действуют как слаженный механизм.
В 1950 году было образовано особое конструкторское бюро № 1 по разработке ракет дальнего действия. Его начальником назначили Сергея Павловича Королева. За несколько лет конструкторским бюро были созданы новые образцы ракетной техники, в том числе и первая в мире ракета, запускаемая с подводной лодки. Вскоре конструкторскому бюро был придан завод. Это предприятие несколько раз меняло свое название, а сегодня всемирно известно как Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева. Оно располагается в подмосковном городе, который тоже назван именем великого конструктора, — Королёв. На этом предприятии были созданы первый искусственный спутник Земли, космический корабль «Восток», на котором впервые человек полетел в космическое пространство, орбитальные станции. На предприятии есть свой отряд космонавтов. После Королева предприятием руководили знаменитые конструкторы: Василий Павлович Мишин, Валентин Петрович Глушко, Юрий Павлович Семенов. На кораблях и станциях, которые создавались под руководством Ю. П. Семенова, летала половина всех землян, побывавших в космосе.
Весной 1916 года был создан один из первых в России автомобильных заводов. Но уже через несколько лет он начинает выпускать военные и гражданские самолеты. А в 1960 году, за пол год а до полета в космос Юрия Гагарина, было принято решение поручить заводу делать ракеты. Именно на этом предприятии была изготовлена знаменитая ракета «Протон», с помощью которой были выведены в космос многие спутники, автоматические межпланетные станции, а затем и орбитальные станции. В 1993 году этот машиностроительный завод и конструкторское бюро, разрабатывавшее для него проекты космических аппаратов, были преобразованы в Государственный космический научно-производственный центр имени Михаила Васильевича Хруничева. Его отделы находятся в разных городах — в Москве, Воронеже, Перми, Омске, Коврове.
В конце июня 1941 года, через несколько дней после начала Великой Отечественной войны, при московском заводе «Компрессор» было организовано Специальное конструкторское бюро, руководить которым назначили Владимира Павловича Бармина. Оно сразу же стало разрабатывать и изготовлять пусковые боевые установки для реактивных снарядов, которые наши воины называли «катюшами». А после победы под руководством Владимира Павловича Бармина там же стали создавать стартовые комплексы — сначала для боевых ракет, а потом и для ракет космического назначения. Между прочим, именно на этом предприятии еще в 1970-х годах разработали проект обитаемой лунной базы. После ухода из жизни В. П. Бармина Конструкторскому бюро общего машиностроения было присвоено его имя, а возглавил предприятие его сын Игорь Владимирович Бармин.
В 1884 году в Москве открылась мастерская по ремонту велосипедов. Вскоре она выросла в настоящий завод, где не только ремонтировали, но и производили велосипеды, мотоциклы, автомобили, дрезины, аэросани и даже дирижабли. Наверное, дирижабли и подарили заводу стремление ввысь. В 1919 году его переименовали в Государственный авиационный завод. Он стал выпускать замечательные истребители. Но не только. В 1939 году был произведен успешный пуск первой в мире двухступенчатой ракеты, изготовленной заводом. Когда началась Великая Отечественная война, завод эвакуировали в Куйбышев (ныне — Самара). Шестнадцать тысяч боевых самолетов выпустил завод для фронта.
Вскоре после запуска первого искусственного спутника Земли заводу, учитывая его опыт, поручили делать ракеты. Так началась космическая дорога предприятия, которое к тому времени называлось завод «Прогресс». Уже через год была запущена серийная межконтинентальная ракета.
Для конструкторского сопровождения производства ракет и создания новых модификаций было образовано Центральное специализированное конструкторское бюро (ЦСКБ), которое вскоре объединили с самарским заводом «Прогресс». Именно Государственный научно-производственный ракетно-космический центр «ЦСКБ-Прогресс» делает ракету «Союз», которая выводит космические экипажи на орбиту. Долгое время предприятием руководил знаменитый конструктор Дмитрий Ильич Козлов.
Ракеты
Первые космические ракеты были переделаны из боевых, и лишь потом для запусков в космос стали делать специальные ракеты. Сейчас их видов достаточно много, остановимся на двух из них — на той, которую используют для полетов в космос людей, и на той, которая доставляет на орбиту большие модули орбитальных станций.
Ракета «Союз», на которой космонавты отправляются в полет, очень надежна и имеет несколько модификаций (технически немного отличающихся друг от друга вариантов). «Союз» — трехступенчатая ракета-носитель.
Первая ступень состоит из четырех блоков, имеющих форму конуса, объединенных в своего рода «пакет». Каждый блок достаточно большой, почти 20 метров в высоту, а весит почти четыре тонны, и это без горючего. В хвостовом отсеке каждого бокового блока стоит мощный двигатель.
На этот «пакет» устанавливается центральный блок, который является второй ступенью. Высота его около 32 метров, а весит он семь тонн. Во второй ступени тоже установлен мощный двигатель.
На вторую ступень помещается третья, со своим двигателем. Она немного поменьше первых двух: в разных вариантах ее длина составляет восемь-девять метров, весит она немного меньше трех тонн. К третьей ступени крепится сам космический корабль. Таким образом, корабль принимает на себя и напор воздуха, и тепловые нагрузки. Чтобы защитить и обезопасить его, предусмотрен головной обтекатель.
Заправленная топливом ракета весит больше 300 тонн.
Ракета, которая вывела на орбиту множество модулей орбитальных космических станций, называется «Протон». Она начала разрабатываться давно, еще в период выполнения советской программы полета к Луне, и имеет несколько разновидностей. Сегодня основной вариант этой ракеты — трехступенчатый.
Первая ступень состоит из центрального и шести боковых блоков, причем боковые расположены кольцом вокруг центрального. Вторая и третья ступени крепятся к первой последовательно. В заправленном состоянии ракета «Протон» весит почти 700 тонн, значительно больше, чем «Союз», и может вывести на орбиту космические аппараты весом более 20 тонн.
Иногда к трем ступеням ракеты добавляют и четвертую, которая называется разгонным блоком. Двигатель разгонного блока может многократно включаться уже в космосе. Поэтому четырехступенчатый вариант используют для выведения космических аппаратов на геостационарную орбиту и для вывода их на межпланетные траектории. Именно «Протон» отправил несколько автоматических станций к Луне, Венере и Марсу.
Корабли
Корабль, как и ракета, называется «Союз».
Это корабль-ветеран. Заслуженный корабль. Он разрабатывался в конструкторском бюро Сергея Павловича Королева с 1962 года и впервые был запущен в беспилотном варианте в 1966 году. Первый пилотируемый полет на корабле «Союз-1» совершил космонавт Владимир Михайлович Комаров. 24 апреля 1967 года на участке спуска из-за разгерметизации парашютного контейнера произошла его деформация, и на высоте десять километров основной парашют не вышел. На высоте семь километров сработал запасной парашют, но стропы его закрутились, поэтому купол раскрылся не полностью. С огромной скоростью спускаемый аппарат врезался в землю. Космонавт погиб.
Более сорока лет «Союз» эксплуатируется в пилотируемом варианте, постепенно совершенствуясь, и сегодня считается самым надежным в мире. Когда его создавали, еще не было таких компьютеров, какие используются в инженерном проектировании сейчас. Зато были талантливые инженеры и конструкторы. В результате корабль оказался сделан на совесть и до сих пор прекрасно служит космонавтике. В истории техники он наверняка займет одно из самых почетных мест, и будущие конструкторы назовут его классическим.
В 1971 году «Союз» был модернизирован — оснащен бортовым компьютером — и получил название «Союз Т». Спустя 15 лет его опять модернизировали — оснастили усовершенствованной радиотехнической системой сближения, и к названию корабля была прибавлена еще одна буква — «М», означающая «модернизированный». Последний корабль серии «Союз ТМ» вернулся на Землю в ноябре 2002 года.
Когда началось сотрудничество с США на космической станции, американцы, у которых много астронавтов высокого роста, попросили так изменить конструкцию корабля, чтобы снять ограничения по росту. По этой причине разработали новый вариант корабля «Союз ТМА». Буква «А» взята от слова «антропометрический», то есть учитывающий антропометрические данные космонавта (в первую очередь рост). Конечно, это было не единственным усовершенствованием. Например, изменился пульт, с которого космонавты управляют своим кораблем.
А сегодня уже летает следующая модификация корабля — «Союз ТМА-М». Обновилось бортовое аппаратное и программное обеспечение, появился модернизированный пульт космонавта с более современными компьютерами и средствами отображения информации, улучшены алгоритмы управления сближением и причаливанием. Все компьютеры корабля объединены в бортовой вычислительный комплекс. Кстати, за счет введенных изменений массу корабля удалось уменьшить на 70 килограммов.
В стандартном исполнении корабль предназначен для доставки экипажа из трех человек и груза на борт космической станции, совместного полета в течение полугода и возвращения экипажа и полезного груза на Землю. При этом ресурс автономного (вне станции) полета корабля рассчитан на четверо суток. Это время включает операции сближения и стыковки (двое суток), расстыковки, предпосадочные операции и резерв (двое суток). Но если возникнет задача проведения каких-то исследований в одиночном космическом полете, «Союз» способен автономно (то есть исключительно на собственных ресурсах) находиться в космосе до месяца.
Корабль «Союз» может использоваться в разных вариантах. Конечно, его пилотирует экипаж. Когда «Союз» прилетает на орбитальную станцию, он становится «спасательной шлюпкой», поскольку постоянно готов принять космонавтов и в случае возникновения опасной ситуации возвратить их на Землю. Кроме того, такой спасательный корабль может быть направлен и без экипажа к станции или другому кораблю, терпящему бедствие в космосе. При необходимости его можно использовать как беспилотный грузовой корабль, который доставит на космическую станцию тонну необходимых вещей и возвратит обратно четверть тонны полезного груза.
Весит корабль семь тонн. Корпус корабля сделан из легкого сплава алюминия и магния. Длина корабля — семь метров, максимальный диаметр — 2,7 метра. А когда в космосе он раскроет солнечные батареи, их размах превысит восемь метров. Солнечные батареи — источник энергии для работы всех систем космического корабля. Они делаются из специальных элементов, которые могут преобразовывать солнечную лучистую энергию в электрическую. Солнечные батареи «Союза» внешне похожи на крылья (видя солнечные батареи на фотографиях, многие часто принимают их за крылья, но зачем в безвоздушном пространстве крылья, не задумываются). Каждое «крыло» солнечной батареи состоит из четырех панелей, их общая площадь составляет десять квадратных метров. В исходном положении, на стартовой позиции, панели солнечной батареи уложены вокруг приборно-агрегатного отсека и закрыты головным обтекателем.
«Союз» состоит из пяти отсеков — трех герметичных (бытовой, спускаемый аппарат и приборный) и двух негерметичных (переходный и агрегатный). Переходный, приборный и агрегатный отсеки вместе называют приборно-агрегатным — он не для людей. Для космонавтов остаются два отсека — бытовой и спускаемый аппарат.
Отсеки механически соединены между собой, так что спускаемый аппарат оказывается между бытовым и приборно-агрегатным отсеками. При завершении космического полета отсеки разделяются между собой. На Землю возвращается только спускаемый аппарат, а два остальных сгорают в плотных слоях атмосферы.
Интересно, что китайские инженеры, которые делали свой космический корабль по конструкции «Союза», решили не отбрасывать зря бытовой отсек, а оставлять его на орбите, чтобы он еще послужил в качестве спутника.
Бытовой отсек «Союза» иногда называют «обитаемый орбитальный отсек», потому что он используется для отдыха экипажа. Но в нем можно проводить и научные эксперименты. При необходимости из бытового отсека можно даже выйти в скафандре «Орлан» в открытый космос. В бытовом отсеке расположены некоторые приборы и агрегаты, в том числе и стыковочный. Там же космонавты укладывают свои спасательные скафандры. Кроме того, в этом отсеке может быть доставлен груз на станцию весом 50 килограммов. Так что там не так уж много свободного места. А весит он больше тонны.
В бытовом отсеке есть люк, через который космонавты садятся в корабль на стартовой площадке на космодроме. Другой люк соединяет бытовой отсек со спускаемым аппаратом.
В спускаемом аппарате космонавты находятся с момента старта и до стыковки с космической станцией и потом — во время возвращения на Землю. Спускаемый аппарат представляет собой капсулу, по форме похожую на макушку воланчика для игры в бадминтон. Поскольку ему предстоит на обратном пути на большой скорости влетать в атмосферу, а значит, он раскалится до очень высокой температуры, снаружи его корпус покрыт теплоизоляцией, которая тоже состоит из трех частей: лобовой экран, боковая часть и теплозащита дна капсулы. Когда при спуске раскроется парашют, лобовой теплозащитный экран отстреливается. За лобовым щитом расположены четыре двигателя мягкой посадки, которые немного смягчают встречу спускаемого аппарата с землей.
Через люк, который соединяет спускаемый аппарат с бытовым отсеком, приземлившиеся космонавты выберутся наружу. В спускаемом аппарате размещаются ложементы космонавтов (центральное кресло для командира, слева от него располагается бортинженер, справа — космонавт-исследователь или второй бортинженер), пульт, с которого они ведут управление кораблем, приборы и агрегаты космического корабля, носимый аварийный запас. В корпусе спускаемого аппарата находятся два герметичных контейнера: один — для основного парашюта, другой — для запасного.
Свободного места в спускаемом аппарате еще меньше, чем в бытовом отсеке. Космос диктует свои правила, и поэтому, когда создают корабль, стараются сделать его менее тяжелым — ведь чем больше вес, тем мощнее требуется ракета, чтобы доставить его в космос.
Теперь настала очередь приборно-агрегатного отсека. Он весит около трех тонн, большая его часть не герметична, и космонавтам туда доступа нет. В отсеке находятся приборы системы управления движением космического корабля, различная аппаратура и двигатели, с помощью которых корабль может разворачиваться, менять орбиту, сближаться с другим кораблем или станцией, наконец, причаливать к ней. Этот отсек тоже сгорает, когда корабль возвращается на Землю.
На основе «Союза» сделали грузовой корабль «Прогресс». Из «Союза» убрали амортизационные кресла (ложементы) и систему жизнеобеспечения космонавтов. Появилось дополнительное место для грузов. На грузовом корабле, который не возвращается на Землю, а сгорает в атмосфере, нет необходимости в тяжелой теплозащите спускаемого аппарата, и на этом экономится значительный вес. В результате «Прогресс» может доставить на станцию тонну топлива и больше тонны других грузов. «Прогресс» — полностью автоматический корабль, а управляют им с Земли.
В 1977 году в Советском Союзе начали разработку многоразового орбитального космического корабля «Буран». Корабль должен был выводиться на орбиту мощной ракетой «Энергия». Буран кроме 30 тонн груза мог вывозить в космос экипаж из десяти человек Садиться же ему предстояло по-самолетному — на посадочную полосу аэродрома.
«Буран» внешне был похож на американский «челнок», потому что законы аэродинамики одинаковы для любой страны, а условия полета того и другого крылатого корабля те же самые. Крыло сделали треугольной формы. Фюзеляж состоял из трех частей: носовой, средней и хвостовой. В носовой части располагались герметичная двухпалубная кабина для экипажа, места для пилотов, бортовая аппаратура, кухня и туалет. В средней части — грузовой отсек и «руки»-манипуля-торы, с помощью которых в безвоздушном пространстве можно было выгрузить, например, спутник либо забрать его на Землю, если в нем возникали неполадки. В хвостовой части — двигатели, воздушные рули и киль.
Несколько групп космонавтов готовились для полетов на нем.
В 1988 году пилотируемый многоразовый космический корабль «Буран» совершил свой единственный полет в беспилотном варианте, без экипажа. Правда, автоматическая посадка такого тяжелого корабля — высочайшее достижение отечественной науки и техники. Второй полет «Бурана» был намечен на 1991 год. Как раз тогда Советский Союз распался, а у России не было денег на столь дорогой проект. Программа «Буран» была закрыта.
Станции
Первую орбитальную станцию придумал американский священник Эдвард Эверетт Хейл. В 1869 году в журнале «Атлантик» он опубликовал свой фантастический рассказ «Кирпичная Луна». Хейл описал в нем больших размеров искусственный спутник Земли, основной задачей которого была помощь мореплавателям.
Известный писатель-фантаст Александр Беляев посвятил одну из своих повестей путешествию с Земли на орбитальную станцию, носящую имя Константина Эдуардовича Циолковского. Повесть называлась «Звезда КЭЦ».
Если бы сегодня кто-нибудь попытался составить список всех фантастических романов, повестей и рассказов, в которых «построены» орбитальные станции, он был бы наверняка толще нашей книжки. Фантазии оставались фантазиями, пока советские и американские конструкторы не построили первые орбитальные станции в космосе.
Первую космическую станцию, которая получила название «Салют», вывели на орбиту 19 апреля 1971 года. Она имела 16 метров в длину и весила 19 тонн. В ней было три отсека: переходный, рабочий и агрегатный.
Переходный отсек небольшой: длина три, диаметр два метра. В нем располагался стыковочный агрегат.
Там же находился специальный боковой люк, через который осуществлялся выход в открытый космос. В этом отсеке поместили и пост управления звездным телескопом «Орион». Снаружи переходного отсека были установлены антенны системы сближения. Попасть из переходного отсека в рабочий можно было через люк, который закрывался, когда, например, нужно было выполнить выход в открытый космос.
Рабочий отсек — самый большой: девять метров в длину. Он выглядел как два цилиндра, поставленные один на другой. Тот, что поменьше — три метра диаметром и три с половиной метра длиной. Большой — в диаметре больше четырех метров, но немного покороче первого. Рабочий отсек — это средняя, основная часть станции. Там было множество иллюминаторов для наблюдений и фотографирования. В рабочем отсеке находились пост управления станцией и несколько рабочих мест для проведения научных экспериментов. Там же расположили спальные места космонавтов, запасы воды и пищи, «бегущую дорожку».
Снаружи станции установили четыре солнечные батареи — плоские панели, покрытые специальным веществом (кремнием), которое способно преобразовывать солнечную энергию в электрическую.
23 апреля 1971 года к «Салюту» стартовал корабль с космонавтами Владимиром Александровичем Шаталовым, Алексеем Станиславовичем Елисеевым и Николаем Николаевичем Рукавишниковым на борту. Они осуществили первую в мире стыковку корабля и космической станции. Продолжалась стыковка долго — целых пять с половиной часов. Но из-за поломки одного из узлов стыковочного устройства перейти на станцию космонавтам не удалось и они вернулись на Землю.
Следующая экспедиция на «Салют» закончилась трагически. После трехнедельной работы на станции командир Георгий Тимофеевич Добровольский, бортинженер Владислав Николаевич Волков и космонавт-исследователь Виктор Иванович Пацаев погибли при возвращении на Землю. Об обстоятельствах этой трагедии мы уже рассказывали.
Первая станция «Салют» проработала 175 суток.
По команде с Земли была включена тормозная двигательная установка, и станция была затоплена в Тихом океане.
Не просто складывалась работа с космическими станциями. Через два года «Салют-2» после запуска нештатно израсходовал весь запас топлива. Пришлось затопить станцию, на которой не успел поработать ни один экипаж.
Благодаря полученному опыту наши ученые вскоре создали новые станции — «Салют-3», «Салют-4» и «Салют-5». С 1971 по 1977 год на них побывали шесть экспедиций, всего — тринадцать космонавтов. Там отрабатывались новые системы управления и проводились научные эксперименты: с растениями, водорослями, различными насекомыми и земноводными существами. Космонавты наблюдали за тем, как они переносят невесомость, как приспосабливаются к новым условиям жизни. С орбитальных станций проводились наблюдения за земной поверхностью, за погодой, которую благодаря полетам в космос мы научились не только предугадывать, но и менять (рассеивать туман, разгонять грозовые облака, например). Из космоса можно рассмотреть, как появляется торнадо, а также виден момент зарождения тайфуна на море или в океане. Это помогает предупреждать моряков об опасности.
Космическая станция позволила космонавтам увеличить длительность космических экспедиций. Раньше человеку или экипажу приходилось «жить» в тесном корабле, почти не имея возможности двигаться, срок полета был ограничен — 18 суток в корабле «Союз» летали в 1970 году Андриян Григорьевич Николаев и Виталий Иванович Севастьянов, и это считалось немалым в то время. С появлением станций космонавты смогли увеличить продолжительность непрерывной работы в космосе и выполнять множество научных экспериментов.
Не стоит забывать, что и США многое сделали для освоения околоземного пространства. Они тоже разрабатывали космическую станцию, и 14 мая 1973 года она была запущена на орбиту. Называлась она «Скайлэб» (в переводе — «небесная лаборатория»). Станция была длиной 25 метров и весила 83 тонны. В ней были две зоны: лаборатория и бытовой отсек. В первой велась научная работа, а во второй космонавты отдыхали. «Скайлэб» проработала в космосе до 1979 года.
У советских специалистов космические станции получались лучше, и СССР, а затем Россия стали признанными мировыми лидерами в этом направлении космонавтики. Именно благодаря опыту, полученному на советских и российской орбитальных станциях, стали возможными создание и запуск Международной космической станции, которая летает сегодня вокруг Земли.
Орбитальные комплексы
Космическая станция — это сооружение, которое состоит из нескольких элементов. Ее выводят на орбиту по частям, которые потом соединяются друг с другом автоматически. Такое соединение называется стыковка. Строят станцию в определенном порядке. Сначала базовый блок — это основная часть, главная, и в ней находятся наиболее важные приборы и системы. Затем к базовому блоку присоединяют жилой и рабочий модули, солнечные батареи.
Два или несколько состыкованных космических кораблей, связка орбитальной станции и космического корабля или несколько станционных модулей, состыкованных воедино, называются орбитальными комплексами.
Космические станции были временным домом для экипажа, срок их действия был невелик. На смену им пришли более долговременные и более сложные сооружения — орбитальные комплексы.
29 сентября 1977 года была запущена орбитальная станция «Салют-6». К станции «Салют-6» летали транспортный корабль «Союз» и автоматический грузовой корабль «Прогресс», которые и составили первый орбитальный комплекс. С этого времени началась новая эпоха организации работы в космосе.
«Салют-6» в отличие от предыдущего поколения станций имел два узла для стыковки. То есть к нему могли причалить одновременно два корабля, и это было настоящим прорывом. К станции причаливал корабль «Прогресс» и дозаправлял топливом ее двигательную установку. В шесть баков перекачивалось топливо для двух двигателей, корректирующих орбиту, и тридцати двух управляющих двигателей. Использовалась также новая система заправки станции водой.
Кроме того, на «Салюте» установили мощный телескоп и цветную видеокамеру, видеомагнитофон, наладили двустороннюю телевизионную связь с Землей, которая с тех пор используется при всех космических полетах, появился душ. В 1978 году здесь побывал первый международный экипаж: Алексей Александрович Губарев и Владимир Ремек, космонавт Чехословакии. «Салют-6» стал настоящим интернациональным домом. В разные годы здесь побывали космонавты из Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Германии, Кубы, Польши, Румынии. Проработал первый орбитальный комплекс почти пять лет — до 1981 года. На борту ставились интересные эксперименты. Например, космонавты выращивали зелень: лук, петрушку, укроп и даже пробовали космический урожай.
Станция «Салют-7» работала четыре с половиной года, из них 800 суток в пилотируемом режиме, то есть с космонавтами на борту.
В середине 1980-х годов появилась орбитальная станция третьего поколения — «Мир». Ее конструкция уникальна. Модули словно насаживались на базовый блок с шестью (!) стыковочными узлами, как лепестки большого цветка. Благодаря такому расположению можно было менять вышедшие из строя или устаревшие модули, не затрагивая другие части орбитального комплекса.
В новом космическом доме появились две «каюты» — для командира и бортинженера. Впрочем, и другим прибывшим на «Мир» космонавтам было где уединиться, чтобы отдохнуть, почитать книгу или послушать музыку — настолько обширным было помещение комплекса.
Первыми станцию посетили космонавты Леонид Денисович Кизим и Владимир Алексеевич Соловьев. Случилось это 15 марта 1986 года. Экспедиция была необычной. Экипажу нужно было проверить работу всех систем «Мира», а через сутки отправиться на станцию «Салют-7», которая в то время еще находилась на орбите Космонавты состыковались с «Салютом», чтобы забрать с него часть оборудования, научные приборы и перевезти их на «Мир». В базовом блоке «Мира» находились основные системы управления и командный пост станции, системы жизнеобеспечения.
Модуль «Квант» — настоящая летающая обсерватория. Он предназначался для астрофизических исследований. В нем были установлены четыре разных телескопа и другие научные приборы. Модуль «Квант-2» значительно расширил научные возможности «Мира». В нем была аппаратура, с помощью которой космонавты изучали, как развивается организм птенцов в невесомости. Имелись приборы исследования метеорных потоков. Можно было даже оценить пробивную силу метеоритов.
Потом к базовому блоку присоединился технологический модуль «Кристалл». По сути это — маленький завод, который производил в невесомости полупроводниковые материалы для микроэлектроники, высококачественные сплавы и даже лекарства. На «Кристалле» был сделан причал для многоразового орбитального корабля «Буран». На этом модуле впервые были установлены особые солнечные батареи, панели которых могли многократно складываться и вновь раскрываться, в зависимости от того, сколько электроэнергии требовалось для работы систем модуля.
Великолепной научной лабораторией стал модуль «Природа». С помощью установленной на нем аппаратуры космонавты изучали верхние слои атмосферы, поверхность океана, растительный покров Земли, облака и области выпадения осадков.
Геофизический модуль «Спектр» был создан для исследования природных ресурсов Земли.
Долгое время орбитальный комплекс «Мир» был главной гордостью нашей страны. После того как закончила свою работу американская станция «Скайлэб», ни у кого в мире не было своего дома в космосе, кроме нас.
«Мир» проработал на орбите 15 лет: базовый блок запущен 20 февраля 1986 года. За это время с «Миром» стыковались 31 пилотируемый корабль, 64 грузовых корабля, 9 раз — американский «Шаттл». На борту «Мира» работали 68 космонавтов и астронавтов (некоторые многократно) из Советского Союза (России), а также из Австрии, Афганистана, Болгарии, Великобритании, Германии, Сирии, Словакии, США, Франции и Японии.
24 полета было выполнено по международным программам. Первый международный экипаж начал работать на станции еще в 1987 году. Поэтому фактически 14 лет из пятнадцати орбитальный комплекс «Мир» был станцией международной.
23 марта 2001 года орбитальный комплекс аккуратно свели с орбиты. Модули комплекса в основном сгорели в атмосфере. А наиболее прочные части достигли Земли и затонули в Тихом океане. За полтора десятилетия службы человечеству «Мир» даже не до конца выработал свой ресурс. Некоторые специалисты считают, что славная история комплекса могла бы быть продлена еще на несколько лет. В создании и поддержании жизни комплекса принимали участие около двухсот предприятий нашей страны.
«Мир» был настолько хорошо сделан, что его конструкция легла в основу Международной космической станции. Служебный модуль Международной космической станции — это почти копия базового блока «Мира».
После затопления орбитального комплекса «Мир» ученые и конструкторы разных стран поняли, что подобные сооружения должны создаваться общими усилиями и быть международными. Именно сотрудничество государств сделало космос более доступным. Многие страны не имеют космодромов, не могут построить ракеты, но они тоже хотят участвовать в пилотируемых полетах, хотят развивать космическую науку. Для этого и необходимо международное партнерство. Теперь все хорошо представляют, сколько сил, денег и времени ушло бы у той страны, которая в одиночку решила бы построить современный орбитальный комплекс.
20 ноября 1998 года ракета «Протон» вывела с космодрома «Байконур» на околоземную орбиту модуль «Заря», изготовленный в Государственном космическом научно-производственном центре имени М. В. Хруничева. С этого дня началась история Международной космической станции. Партнерами по ее созданию и эксплуатации стали США, Россия, Япония, Канада и Европейское космическое агентство, в котором есть свой отряд космонавтов, объединяющий представителей разных стран Европы.
В 2000 году с «Зарей» состыковали российский модуль «Звезда», который был сделан на основе базового блока орбитального комплекса «Мир». Так что можно сказать: «Мир» и МКС — родственники. К сегодняшнему дню в составе МКС работают модули и других стран. Станция выросла и стала больше «Мира», но все еще продолжает достраиваться. Благодаря этому возможности станции все время увеличиваются. Если раньше на МКС могли длительное время находиться всего три космонавта, то теперь уже на станции постоянно живут и работают шесть космонавтов одновременно. А еще к ним иногда прибывают экспедиции посещения на короткий срок И тогда на борту трудится до полутора десятка космонавтов!
ГДЕ И КАК ЖИВУТ КОСМОНАВТЫ
Первый космический городок. — Хованка. — Квартирный вопрос
Первый космический городок
Генеральный план жилой части Зеленого городка был разработан в 1963 году 1-м Центральным Военпроектом Минобороны и утвержден 29 мая 1964 года. Эта дата считается днем рождения Звездного городка, хотя свое звездное название он получил позже. Поданным историка Звездного городка Л. В. Ивановой, первыми в 1965 году были сданы в эксплуатацию два панельных дома из девяти запланированных этой серии. Хотя в этих домах были хорошая сантехника и паркет, квартиры не всем понравились. Возводились дома, куда должны заселиться космонавты. Генпланом предусматривалось строительство трех одиннадцатиэтажных кирпичных домов по уникальному для того времени в нашей стране проекту: одноподъездный дом, в котором были только трех- и четырехкомнатные квартиры большой площади — 90–120 квадратных метров, потолками высотой более трех метров, огромными окнами и лоджиями. В квартирах — кухни площадью 14–17 квадратных метров со встроенными подвесными шкафами, по всему периметру стен выложена импортная, чехословацкая, керамическая плитка. Качественно оборудован раздельный санузел. Много встроенных шкафов в коридорах, дубовый паркет и двери дубового массива — все это придавало квартирам в то время особую значимость и солидность.
26 декабря 1965 года Звездный посетил Сергей Павлович Королев. Он прошел по городку, оценил почти готовую башню, высказал свои замечания и пожелания, но в целом дом одобрил. Правда, внутренняя планировка ему не понравилась. Его поддержали жены космонавтов, и строители учли их предложения. А через две недели Сергея Павловича не стало.
Архитекторы и строители многое сделали для того, чтобы в квартирах космонавтов было много воздуха, солнца, простора. В начале 1966 года строители предъявили к сдаче первую башню — дом 2. Как обычно в таких случаях, работали комиссии, фиксировали недостатки, недоделки. Одни из них устранялись строителями сразу же, другие требовали времени. Будущие новоселы тем временем с женами и детьми осматривали и облюбовывали квартиры. В феврале 1966 года состоялся переезд семей космонавтов на постоянное жительство из временного жилья гарнизона «Чкаловский». В марте отпраздновали общее новоселье.
В 1967 году по такому же проекту был сдан дом 4. «К осени в жилой зоне Звездного городка нам, новым членам отряда космонавтов, предложили на выбор квартиры в только что построенном одиннадцатиэтажном доме. Причем выделение жилплощади делалось по принципу: тому, у кого в семье был один ребенок, давалась трехкомнатная квартира, у кого два ребенка — четырехкомнатная» (см. в списке литературы: Порваткин Н. С. Тернистый путь космонавта-испытателя…). Переехавшие новоселы зажили нормальной жизнью. Однако основная масса работающих оставалась еще на Чкаловской.
Между двумя домами — для космонавтов и руководителей центра — был построен переход, своего рода «конференц-зал», где планировалось проводить досуг космонавтов с семьями. Этот переход-пристройку называли по-разному, но прижилось гагаринское определение — «вставка». В этой «вставке» десятки лет космонавты встречали Новый год, отмечали важные мероприятия, праздновали свадьбы, проводили церемонии прощания. Здесь много лет дети получают музыкальное образование, обучаются искусству живописи. Рядом с домами по инициативе жителей самостоятельно была построена спортивная площадка.
Для молодежи рядом с домом 2 в лесу была построена танцплощадка в виде восьмигранника со скамейками. По вечерам молодежь танцевала там под оркестр.
В спортивном зале периодически организовывались ярмарки, на которых торговали различными промышленными товарами. Другого помещения поначалу не было.
Для героев Советского Союза открыли стол заказов.
Хованка
Второй известный городок космонавтов появился на севере Москвы между Выставкой достижений народного хозяйства (ныне — Всероссийский выставочный центр) и телецентром в Останкине, на Хованской улице, которая некогда вела в село Леоново, принадлежавшее князьям Хованским. В конце 1970-х годов ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление о строительстве «Комплекса гражданских космонавтов». Сдать его планировали в 1982–1983 годах. Строительство финансировал Стройбанк. Но неожиданно стройка замерла — финансирование прекратилось. У Стройбанка было такое право: в случае обнаружения проектных несоответствий или иных нарушений приостанавливать выделение средств до выяснения ситуации. Оказалось, кому-то из военных космонавтов не понравилось, что на Хованке возводят даже не квартиры, как в Звездном, а коттеджи в три этажа и с гаражом внизу. К тому же у каждого коттеджа был небольшой участок, на котором было место для садика. Сообщение о том, что на Хованке «творится безобразие», и послужило причиной недоразумений. Космонавты Владимир Викторович Аксенов и Валерий Викторович Рюмин попробовали исправить дело, встретились с зампредом Стройбанка, дали полное обоснование проекта и по понедельникам в течение двух лет ездили к строителям на оперативки.
В 1987 году комплекс, полностью возведенный за бюджетные деньги, передали в эксплуатацию Научно-производственному объединению «Энергия» (ныне Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева) и заселили. В комплексе 36 квартир (четыре блока по девять квартир), почти все из них заняли космонавты, причем некоторые военные космонавты, Герман Степанович Титов и Павел Романович Попович, сдали свои квартиры в Звездном городке Министерству обороны и получили квартиры на Хованке. А коттеджи рядом со Звездным городком первые космонавты тоже построили, так что обиды прошли.
Что и говорить, жить на Хованке (так закрепилось в языке) было удобно. Есть там и центральный корпус с большим залом, и спортзал. До сих пор на Хованке проводятся теннисные турниры с участием космонавтов.
Но комплекс быстро заполнился. Появлялись новые гражданские космонавты, места им на Хованке уже не было. Постепенно живущие там перестали летать в космос. На сегодняшний день из местных жителей лишь Александр Юрьевич Калери к пятидесятилетию полета Ю. А. Гагарина побывал на Международной космической станции, других активных космонавтов на Хованке больше нет. Однако до сих пор приятно туда заходить, встречаться с космическими ветеранами и узнавать новости, связанные с космонавтами и космическими полетами. Ведь история космонавтики неисчерпаема.
Квартирный вопрос
И всё же квартирный вопрос не портил космонавтов, хотя нередко имел в их жизни определяющее значение. Многие из тех, кто мог бы стать космонавтами, так и не стали ими — не по здоровью, а именно из-за пресловутого вопроса «где жить?».
Перед военными космонавтами поначалу такой проблемы не стояло. Они проходили отбор, приезжали в Звездный городок и получали служебную квартиру. Если кого-то отчисляли из отряда, он сдавал свою служебную площадь и уезжал в другой гарнизон.
Могли бы и многие толковые инженеры из различных регионов России пройти конкурсный отбор в космонавты. Но вот кто бы им дал квартиру? Поэтому исторически так получилось, что большинство гражданских космонавтов работают в РКК «Энергия», расположенном в Королёве. Разными путями пришли они в королёвское КБ, некоторые родились и выросли здесь либо в ближайших городах и поселках — в Мытищах, Ивантеевке, Фрязине, Пушкине либо в Москве. У многих из них, таким образом, жилье уже было.
Молодежь же, приходящую после институтов на работу в РКК «Энергия», устраивали в городском общежитии. Через него прошли многие космонавты. Известен случай, когда космонавт женился, у молодых родилась двойня, и все вместе они продолжали жить в одной комнате с душем и туалетом в конце коридора. А ведь космонавт этот готовился к космическому полету. Так же начинают — с общежития или гостиницы в Звездном — и многие военные космонавты, прежде чем получить (в порядке общей очереди) квартиру.
В России, стремительно перешедшей к капитализму, условия изменились. Космонавтам говорят: «Слетаете в космос, заработаете и купите себе квартиру». Но цены растут столь стремительно, что по возвращении из космической командировки полученных денег космонавту не хватает даже на однокомнатную квартиру.
Между тем напряженный режим тренировок требует заниматься не только в Центре подготовки космонавтов, но и дома, порой до поздней ночи, а иногда и ночами. В то же время правила требуют от космонавта бережно относиться к своему здоровью. Как тут быть, если у космонавта семья, дети, которые часто болеют, а он постоянно находится с ними в одной комнате и думает, как бы не заразиться, как бы пройти завтра медкомиссию?
Чтобы наш рассказ не напоминал жалобные всхлипывания по поводу трудной судьбы российского космонавта, обратимся к реальным документам.
Как всегда бывает в России, когда что-то решить в обычном порядке просто невозможно, обращаются к президенту. Наступил момент, когда, отчаявшись, так же поступили и российские космонавты из ЦПК (11 человек), РКК «Энергия» (10 человек), Государственного космического научно-производственного центра имени М. В. Хруничева (один человек) и Государственного научного центра РФ «Институт медико-биологических проблем» (один человек). А всего-то надо было для российской космонавтики выделить семь квартир и шестнадцати космонавтам — улучшить жилищные условия! При этом все прежние квартиры они готовы были сдать. Казалось, это просто пустяки по сравнению с массовым переселением питерских в Москву!
Но не тут-то было. Вот как развивались и развиваются события, начавшиеся в 2006 году.
Президенту Российской Федерации В. В. Путину от российских космонавтов
Уважаемый Владимир Владимирович! Сложное положение с обеспечением космонавтов жильем и отсутствие каких-либо тенденций его улучшения в обозримом будущем вынуждают нас обратиться непосредственно к Вам, Президенту России и Верховному Главнокомандующему.
В своих выступлениях Вы неоднократно отмечали, что космонавтика является «стратегическим приоритетом России», условием безопасности государства.
Важная роль в освоении космоса принадлежит пилотируемой космонавтике, и мы особо гордимся тем, что первым человеком, преодолевшим земное притяжение, был гражданин нашей страны. В апреле нынешнего года наша страна будет отмечать 45 лет со дня исторического полета Ю. А Гагарина. С тех пор космический полет не стал проще. Длительность полетов многократно увеличилась, задачи умножились, техника усложнилась. Соответственно эффективная и безаварийная работа в космосе невозможна без напряженной подготовки. Практические занятия на тренажерах, полеты на невесомость, полеты для поддержания навыков техники пилотирования и навигации, отработка типовых операций при выходе в открытый космос, тренировки по выживанию экипажей в случае нештатной посадки в районах с различными климато-географическими условиями, выполнение прыжков no программе специальной парашютной подготовки и многие другие физически сложные упражнения являются обязательными этапами подготовки к космическому полету.
Высокая интенсивность теоретических занятий и большой объем изучаемого технического материала приводят к необходимости и после окончания рабочего дня продолжать подготовку уже в домашних условиях. Между тем многие космонавты не обеспечены квартирами и проживают с семьями в общежитиях. Некоторые космонавты нуждаются в улучшении жилищных условий. Особенности быта не позволяют качественно готовиться к зачетам и экзаменам, полноценно отдыхать перед важными лекциями и сложными тренировками. Это волей-неволей снижает уровень подготовленности космонавта к полету и его физическую форму.
Конечно, полет человека в космос — результат труда большого количества специалистов, однако непосредственное выполнение задач на орбите в экстремальных условиях осуществляют именно космонавты. Их очень немного: 99 советских и российских космонавтов побывали в космосе, начиная с Ю. А Гагарина до 2006 года, а сегодня в Отряде российских космонавтов всего 38 человек.
По существующему в Министерстве обороны РФ положению, если офицер, имевший квартиру, переводится на другое место службы (в том числе, если он отобран в Отряд космонавтов), он свою квартиру сдает и на новом месте службы вновь становится в очередь на получение жилья. А темпы жилищного строительства в Звездном городке силами Министерства обороны не позволяют рассчитывать на решение квартирного вопроса в ближайшее время. Гражданские космонавты не могут претендовать на получение квартир за счет федерального бюджета, а приобретение жилья за счет личных сбережений пока невозможно из-за уровня заработной платы космонавтов.
Мы просим Вас дать поручение решить эту незначительную в масштабах государства проблему, от которой зависит выполнение нашей страной международных обязательств в области пилотируемых полетов, чтобы в ближайшие годы Федеральному космическому агентству РФ не пришлось объяснять случающиеся неудачи пресловутым «человеческим фактором». Уверены, что скорейшее обеспечение космонавтов квартирами будет способствовать повышению качества подготовки и продлению их летного долголетия. Искренне надеемся на Вашу помощь.
9 февраля 2006 г.
Это письмо подписали 23 космонавта.
Президент РФ В. В. Путин письмо космонавтов получил, прочитал и наложил резолюцию: «Проработать и доложить предложения. Нужно решить». Ответственным за решение был назначен заместитель председателя Правительства РФ — министр обороны РФ С. Б. Иванов. 6 апреля 2006 года Служба расквартирования и обустройства Минобороны обратилась к руководителю Федерального космического агентства РФ дать поручение подготовить необходимые сведения и документы. 14 апреля Центр подготовки космонавтов и РКК «Энергия» получили из Роскосмоса такое указание. А между этими двумя датами случилось другое событие, которое, казалось бы, должно подстегнуть рвение чиновников.
12 апреля, в День космонавтики, В. В. Путин из Кремля провел сеанс связи с экипажем Международной космической станции, а затем видеоконференцию с только что приземлившимся экипажем, находившимся в Звездном городке. После этого он продолжил беседу с руководителем Роскосмоса A. Н. Перминовым и начальником Центра подготовки космонавтов В. В. Циблиевым:
«В. В. ПУТИН: По поводу жилья. Я получил письмо, мы сделаем, но только нужно понять, что вы хотите: либо иметь в центре Москвы что-то, либо там (в Звездном. — Ю. Б.) что-то. Там, да? Тогда там можно просто построить. Просто построим новый дом.
В. В. ЦИБЛИЕВ: Приезжала комиссия, посмотрели, нашли место для застройки, в этом году начнем строить.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Просто переход (о передаче ЦПК из ведения Минобороны в Роскосмос. — Ю. Б.) сейчас в спокойном режиме делаем, не торопимся, потому что ряд процессов нужно решить на уровне Правительства. То есть в течение этого года, к концу годами планируем эту работу спокойно закончить.
В. В. ПУТИН: Не забюрокрачивайте.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Не забюрокрачиваем.
В. В. ПУТИН: Давайте быстрее.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Мы тоже за это.
В. В. ПУТИН: Это же строительство, это же не в космос полететь, а дам построить.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Иногда легче в космос полететь.
В. В. ПУТИН: Если будут проблемы, позвоните мне.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Мы сами решим».
Далее начался обычный процесс. Собранные Министерством обороны данные показали, что, по существу, выполнить поручение президента невозможно. Суть просьбы двадцати трех космонавтов состояла в обеспечении им нормальных условий для подготовки к космическим полетам, позволяющих избежать летных происшествий и аварий. Другими словами, это означает наличие у каждого космонавта отдельной комнаты для ежедневных занятий дома и отдыха.
После обобщения полученных от ведомств данных у Минобороны сложилась такая картина (она была доложена президенту РФ). Было обещано, что будут обеспечены жилой площадью в Звездном городке в третьем квартале 2006 года пять космонавтов. Но коробка строившегося в Звездном городке дома на июль 2006 года была возведена всего лишь до шестого этажа. При этом все понимали, что с учетом многомесячных доделок и приемки раньше чем через год квартиры предоставляться не будут. Но это не главное. Согласно действующему российскому законодательству, космонавты не имеют никаких преимуществ перед остальными очередниками и, находясь в очереди под номерами 24, 68, 158, 159 (один вообще не значился в очереди, проживая с семьей в однокомнатной служебной квартире), рискуют не получить квартиры вообще. Здесь следует учесть и то обстоятельство, что ряд квартир передается строительной организации и местным властям (для ЦПК было выделено всего 70 квартир). При первоочередном выделении космонавтам квартир неизбежны судебные иски, оспаривающие такое предоставление жилья. Но когда космонавты получат требуемое, они приобретут лишь служебное жилье, которое при уходе с летно-космической работы обязаны будут сдать. Как Министерство обороны планировало предоставить всем пятерым квартиры в этом доме — непонятно.
Далее. Обещано, что еще пять космонавтов получат новые квартиры при увольнении с военной службы. Вот так. Космонавты просили предоставить им нормальные условия для подготовки к космическим полетам, а им предлагают это сделать после окончания летно-космической деятельности и увольнения с военной службы. Основание для этого простое: у каждого из этой пятерки есть двухкомнатная квартира площадью 64 квадратных метра. Но когда космонавты получали эти квартиры, у них было по одному ребенку. Но потом же рождались и другие дети. Никто из космонавтов не имел отдельной комнаты для домашних занятий и отдыха. Именно в этом и состояла суть их просьбы, обращенной к президенту.
По пяти другим космонавтам Минобороны заключило, что они могут быть признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий. Вот лукавый бюрократизм! Космонавты, живущие в общежитии, должны быть признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий.
Признано, что четыре космонавта жилой площадью обеспечены. Действительно, космонавт, живший с двумя грудными детьми в общежитии, взял кредит, приобрел небольшую квартиру и, наряду с подготовкой к космическому полету, был озабочен выплатами по кредиту, которые трудно осилить при его зарплате. Другой же с трехкомнатной квартирой (42 квадратных метра, смежные комнаты на троих) выполнял космический полет и постоять за себя не мог.
Лишь двум космонавтам Минобороны предложило дать квартиры в Москве и сделало это, что явилось невиданным примером неформального подхода к делу, потому что один из получивших квартиру — действительно нуждавшийся космонавт, Герой России — не подписывал письмо президенту РФ из скромности.
В общем: «Не забюрокрачивайте!»
Письмо космонавтов президенту РФ В. В. Путину по неотложным жилищным проблемам
Резолюция В. В. Путина, касающаяся жилищных проблем космонавтов
Характер переписки по жизненно важным проблемам
28 августа 2006 года, видя, что воз и ныне там, группа космонавтов ЦПК обратилась с письмом к секретарю Совета безопасности РФ И. С. Иванову. Объяснив, как в действительности идет выполнение поручения президента, они попросили:
«..Поскольку Вы докладывали наше письмо Президенту и контролируете решение вопроса, просим Вас содействовать в получении космонавтами квартир в г. Москве или Московской области по договору социального найма. Ваше участие позволяет нам надеяться на законное и корректное решение этого столь важного для нас вопроса по существу, а не формально…
P. S. He будет преувеличением сказать, что изложенный подход к обеспечению космонавтов жильем является серьезным. признаком низкой социальной защищенности космонавтов и уже приводит к недостатку кадров. Это особенно поразительно, учитывая, что космонавтов государству требуется всего два-три десятка».
Характерно, что к письму космонавты приложили статью из «Российской газеты» от 20 января 2006 года «100 000 квартир», статью из газеты «Труд» от 26 июля 2006 года «В космонавты? Что-то не хочется» и статью из газеты «The Independent» от 29 июля 2006 года «Russians shun chance to join the next generation of cosmonauts» («Русские упускают шанс примкнуть к следующему поколению космонавтов»).
Получив новый толчок, дело сдвинулось с места. Кто-то из космонавтов ЦПК все же получил квартиры. А космонавтам РКК «Энергия» предложили обратиться в кредитные организации за получением ипотечных кредитов. Такой путь решения проблемы за счет денег, полученных по контракту за полет, даже для летавших космонавтов оказывался затруднительным, так как размер выплат по контрактам с 1990-х годов не менялся, а стоимость квартир за это время выросла в несколько раз. (Заметим, что средняя зарплата гражданского космонавта на тот период составляла 17 тысяч рублей в месяц.)
…Прошло два года. Космонавты уже здорово поднаторели в бюрократической переписке и хорошо понимали особенности политической ситуации. 28 февраля 2008 года они обратились к первому заместителю председателя Правительства РФ, кандидату в президенты Российской Федерации Д. А. Медведеву с той же просьбой, что и к президенту РФ В. В. Путину. Прошел очередной День космонавтики, в течение которого официальные лица дружно гордились достижениями российских космонавтов, Д. А. Медведев был избран президентом РФ, и Федеральное космическое агентство РФ по поручению Аппарата Правительства РФ проинформировало заявителей: «С учетом действующего жилищного законодательства Российской Федерации решение вопросов обеспечения жильем военнослужащих-космонавтов, космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей ОАО „РКК ‘Энергия’“ им. С. П. Королева, ГКНЦП им. М. В. Хруничева и ГНЦ РФ — ИМБП РАН является компетенцией Минобороны России, указанных предприятий и Российской академии наук соответственно».
Все вернулось на круги своя.
«— Не забюрокрачивайте.
— Мы сами решим»…
Прошла еще пара лет. И вновь ко Дню космонавтики, а точнее — 6 апреля 2010 года председатель Правительства РФ В. В. Путин посетил Звездный городок и встретился с космонавтами. Процитируем фрагмент встречи:
«А. Н. ПЕРМИНОВ:..Мы сейчас во главу угла положили подготовку молодых ребят, космонавтов. Вот сидит категория только что слетавших недавно.
С. К КРИКАЛЕВ: Вот Максим Сураев, вернулся две недели назад.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Максим Сураев две недели назад приземлился. Я хотел бы их послушать, сможет ли Россия или не сможет выполнить…
М. В. СУРАЕВ: Владимир Владимирович, хочу доложить. Две недели назад, точнее больше чем две недели назад вернулся из путешествия на Международную космическую станцию. Могу вас заверить, что российский экипаж работает хорошо. Система отлажена, функционирует. Удалось избежать пробелов в подготовке космонавтов… Полет в космос — это тяжело. Да, это героическая профессия. Но иногда бывает тяжело возвращаться в реальность. До сих пор не имеем своего нормального жилья. То есть живем в служебных квартирах. Иногда получается так, что моего коллегу американца я стесняюсь пригласить к себе. Социальный престиж космонавтов сейчас немножко утерян.
В. В. ПУТИН: Я как раз об этом и сказал, когда говорил о социальных проблемах. Я говорил о том, что в программе, которую предложил Роскосмос, есть часть, посвященная решению социальных проблем, в том числе и жилищных. И в обычном режиме, и в режиме более комфортной, улучшенной планировки жилищ. Все эти варианты будем рассматривать и принимать».
Мы не жалуемся, а просто констатируем: у космонавтов сейчас всё как у всех.
Первый космический городок. — Хованка. — Квартирный вопрос
Первый космический городок
Генеральный план жилой части Зеленого городка был разработан в 1963 году 1-м Центральным Военпроектом Минобороны и утвержден 29 мая 1964 года. Эта дата считается днем рождения Звездного городка, хотя свое звездное название он получил позже. Поданным историка Звездного городка Л. В. Ивановой, первыми в 1965 году были сданы в эксплуатацию два панельных дома из девяти запланированных этой серии. Хотя в этих домах были хорошая сантехника и паркет, квартиры не всем понравились. Возводились дома, куда должны заселиться космонавты. Генпланом предусматривалось строительство трех одиннадцатиэтажных кирпичных домов по уникальному для того времени в нашей стране проекту: одноподъездный дом, в котором были только трех- и четырехкомнатные квартиры большой площади — 90–120 квадратных метров, потолками высотой более трех метров, огромными окнами и лоджиями. В квартирах — кухни площадью 14–17 квадратных метров со встроенными подвесными шкафами, по всему периметру стен выложена импортная, чехословацкая, керамическая плитка. Качественно оборудован раздельный санузел. Много встроенных шкафов в коридорах, дубовый паркет и двери дубового массива — все это придавало квартирам в то время особую значимость и солидность.
26 декабря 1965 года Звездный посетил Сергей Павлович Королев. Он прошел по городку, оценил почти готовую башню, высказал свои замечания и пожелания, но в целом дом одобрил. Правда, внутренняя планировка ему не понравилась. Его поддержали жены космонавтов, и строители учли их предложения. А через две недели Сергея Павловича не стало.
Архитекторы и строители многое сделали для того, чтобы в квартирах космонавтов было много воздуха, солнца, простора. В начале 1966 года строители предъявили к сдаче первую башню — дом 2. Как обычно в таких случаях, работали комиссии, фиксировали недостатки, недоделки. Одни из них устранялись строителями сразу же, другие требовали времени. Будущие новоселы тем временем с женами и детьми осматривали и облюбовывали квартиры. В феврале 1966 года состоялся переезд семей космонавтов на постоянное жительство из временного жилья гарнизона «Чкаловский». В марте отпраздновали общее новоселье.
В 1967 году по такому же проекту был сдан дом 4. «К осени в жилой зоне Звездного городка нам, новым членам отряда космонавтов, предложили на выбор квартиры в только что построенном одиннадцатиэтажном доме. Причем выделение жилплощади делалось по принципу: тому, у кого в семье был один ребенок, давалась трехкомнатная квартира, у кого два ребенка — четырехкомнатная» (см. в списке литературы: Порваткин Н. С. Тернистый путь космонавта-испытателя…). Переехавшие новоселы зажили нормальной жизнью. Однако основная масса работающих оставалась еще на Чкаловской.
Между двумя домами — для космонавтов и руководителей центра — был построен переход, своего рода «конференц-зал», где планировалось проводить досуг космонавтов с семьями. Этот переход-пристройку называли по-разному, но прижилось гагаринское определение — «вставка». В этой «вставке» десятки лет космонавты встречали Новый год, отмечали важные мероприятия, праздновали свадьбы, проводили церемонии прощания. Здесь много лет дети получают музыкальное образование, обучаются искусству живописи. Рядом с домами по инициативе жителей самостоятельно была построена спортивная площадка.
Для молодежи рядом с домом 2 в лесу была построена танцплощадка в виде восьмигранника со скамейками. По вечерам молодежь танцевала там под оркестр.
В спортивном зале периодически организовывались ярмарки, на которых торговали различными промышленными товарами. Другого помещения поначалу не было.
Для героев Советского Союза открыли стол заказов.
Хованка
Второй известный городок космонавтов появился на севере Москвы между Выставкой достижений народного хозяйства (ныне — Всероссийский выставочный центр) и телецентром в Останкине, на Хованской улице, которая некогда вела в село Леоново, принадлежавшее князьям Хованским. В конце 1970-х годов ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление о строительстве «Комплекса гражданских космонавтов». Сдать его планировали в 1982–1983 годах. Строительство финансировал Стройбанк. Но неожиданно стройка замерла — финансирование прекратилось. У Стройбанка было такое право: в случае обнаружения проектных несоответствий или иных нарушений приостанавливать выделение средств до выяснения ситуации. Оказалось, кому-то из военных космонавтов не понравилось, что на Хованке возводят даже не квартиры, как в Звездном, а коттеджи в три этажа и с гаражом внизу. К тому же у каждого коттеджа был небольшой участок, на котором было место для садика. Сообщение о том, что на Хованке «творится безобразие», и послужило причиной недоразумений. Космонавты Владимир Викторович Аксенов и Валерий Викторович Рюмин попробовали исправить дело, встретились с зампредом Стройбанка, дали полное обоснование проекта и по понедельникам в течение двух лет ездили к строителям на оперативки.
В 1987 году комплекс, полностью возведенный за бюджетные деньги, передали в эксплуатацию Научно-производственному объединению «Энергия» (ныне Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С. П. Королева) и заселили. В комплексе 36 квартир (четыре блока по девять квартир), почти все из них заняли космонавты, причем некоторые военные космонавты, Герман Степанович Титов и Павел Романович Попович, сдали свои квартиры в Звездном городке Министерству обороны и получили квартиры на Хованке. А коттеджи рядом со Звездным городком первые космонавты тоже построили, так что обиды прошли.
Что и говорить, жить на Хованке (так закрепилось в языке) было удобно. Есть там и центральный корпус с большим залом, и спортзал. До сих пор на Хованке проводятся теннисные турниры с участием космонавтов.
Но комплекс быстро заполнился. Появлялись новые гражданские космонавты, места им на Хованке уже не было. Постепенно живущие там перестали летать в космос. На сегодняшний день из местных жителей лишь Александр Юрьевич Калери к пятидесятилетию полета Ю. А. Гагарина побывал на Международной космической станции, других активных космонавтов на Хованке больше нет. Однако до сих пор приятно туда заходить, встречаться с космическими ветеранами и узнавать новости, связанные с космонавтами и космическими полетами. Ведь история космонавтики неисчерпаема.
Квартирный вопрос
И всё же квартирный вопрос не портил космонавтов, хотя нередко имел в их жизни определяющее значение. Многие из тех, кто мог бы стать космонавтами, так и не стали ими — не по здоровью, а именно из-за пресловутого вопроса «где жить?».
Перед военными космонавтами поначалу такой проблемы не стояло. Они проходили отбор, приезжали в Звездный городок и получали служебную квартиру. Если кого-то отчисляли из отряда, он сдавал свою служебную площадь и уезжал в другой гарнизон.
Могли бы и многие толковые инженеры из различных регионов России пройти конкурсный отбор в космонавты. Но вот кто бы им дал квартиру? Поэтому исторически так получилось, что большинство гражданских космонавтов работают в РКК «Энергия», расположенном в Королёве. Разными путями пришли они в королёвское КБ, некоторые родились и выросли здесь либо в ближайших городах и поселках — в Мытищах, Ивантеевке, Фрязине, Пушкине либо в Москве. У многих из них, таким образом, жилье уже было.
Молодежь же, приходящую после институтов на работу в РКК «Энергия», устраивали в городском общежитии. Через него прошли многие космонавты. Известен случай, когда космонавт женился, у молодых родилась двойня, и все вместе они продолжали жить в одной комнате с душем и туалетом в конце коридора. А ведь космонавт этот готовился к космическому полету. Так же начинают — с общежития или гостиницы в Звездном — и многие военные космонавты, прежде чем получить (в порядке общей очереди) квартиру.
В России, стремительно перешедшей к капитализму, условия изменились. Космонавтам говорят: «Слетаете в космос, заработаете и купите себе квартиру». Но цены растут столь стремительно, что по возвращении из космической командировки полученных денег космонавту не хватает даже на однокомнатную квартиру.
Между тем напряженный режим тренировок требует заниматься не только в Центре подготовки космонавтов, но и дома, порой до поздней ночи, а иногда и ночами. В то же время правила требуют от космонавта бережно относиться к своему здоровью. Как тут быть, если у космонавта семья, дети, которые часто болеют, а он постоянно находится с ними в одной комнате и думает, как бы не заразиться, как бы пройти завтра медкомиссию?
Чтобы наш рассказ не напоминал жалобные всхлипывания по поводу трудной судьбы российского космонавта, обратимся к реальным документам.
Как всегда бывает в России, когда что-то решить в обычном порядке просто невозможно, обращаются к президенту. Наступил момент, когда, отчаявшись, так же поступили и российские космонавты из ЦПК (11 человек), РКК «Энергия» (10 человек), Государственного космического научно-производственного центра имени М. В. Хруничева (один человек) и Государственного научного центра РФ «Институт медико-биологических проблем» (один человек). А всего-то надо было для российской космонавтики выделить семь квартир и шестнадцати космонавтам — улучшить жилищные условия! При этом все прежние квартиры они готовы были сдать. Казалось, это просто пустяки по сравнению с массовым переселением питерских в Москву!
Но не тут-то было. Вот как развивались и развиваются события, начавшиеся в 2006 году.
Президенту Российской Федерации В. В. Путину от российских космонавтов
Уважаемый Владимир Владимирович! Сложное положение с обеспечением космонавтов жильем и отсутствие каких-либо тенденций его улучшения в обозримом будущем вынуждают нас обратиться непосредственно к Вам, Президенту России и Верховному Главнокомандующему.
В своих выступлениях Вы неоднократно отмечали, что космонавтика является «стратегическим приоритетом России», условием безопасности государства.
Важная роль в освоении космоса принадлежит пилотируемой космонавтике, и мы особо гордимся тем, что первым человеком, преодолевшим земное притяжение, был гражданин нашей страны. В апреле нынешнего года наша страна будет отмечать 45 лет со дня исторического полета Ю. А Гагарина. С тех пор космический полет не стал проще. Длительность полетов многократно увеличилась, задачи умножились, техника усложнилась. Соответственно эффективная и безаварийная работа в космосе невозможна без напряженной подготовки. Практические занятия на тренажерах, полеты на невесомость, полеты для поддержания навыков техники пилотирования и навигации, отработка типовых операций при выходе в открытый космос, тренировки по выживанию экипажей в случае нештатной посадки в районах с различными климато-географическими условиями, выполнение прыжков no программе специальной парашютной подготовки и многие другие физически сложные упражнения являются обязательными этапами подготовки к космическому полету.
Высокая интенсивность теоретических занятий и большой объем изучаемого технического материала приводят к необходимости и после окончания рабочего дня продолжать подготовку уже в домашних условиях. Между тем многие космонавты не обеспечены квартирами и проживают с семьями в общежитиях. Некоторые космонавты нуждаются в улучшении жилищных условий. Особенности быта не позволяют качественно готовиться к зачетам и экзаменам, полноценно отдыхать перед важными лекциями и сложными тренировками. Это волей-неволей снижает уровень подготовленности космонавта к полету и его физическую форму.
Конечно, полет человека в космос — результат труда большого количества специалистов, однако непосредственное выполнение задач на орбите в экстремальных условиях осуществляют именно космонавты. Их очень немного: 99 советских и российских космонавтов побывали в космосе, начиная с Ю. А Гагарина до 2006 года, а сегодня в Отряде российских космонавтов всего 38 человек.
По существующему в Министерстве обороны РФ положению, если офицер, имевший квартиру, переводится на другое место службы (в том числе, если он отобран в Отряд космонавтов), он свою квартиру сдает и на новом месте службы вновь становится в очередь на получение жилья. А темпы жилищного строительства в Звездном городке силами Министерства обороны не позволяют рассчитывать на решение квартирного вопроса в ближайшее время. Гражданские космонавты не могут претендовать на получение квартир за счет федерального бюджета, а приобретение жилья за счет личных сбережений пока невозможно из-за уровня заработной платы космонавтов.
Мы просим Вас дать поручение решить эту незначительную в масштабах государства проблему, от которой зависит выполнение нашей страной международных обязательств в области пилотируемых полетов, чтобы в ближайшие годы Федеральному космическому агентству РФ не пришлось объяснять случающиеся неудачи пресловутым «человеческим фактором». Уверены, что скорейшее обеспечение космонавтов квартирами будет способствовать повышению качества подготовки и продлению их летного долголетия. Искренне надеемся на Вашу помощь.
9 февраля 2006 г.
Это письмо подписали 23 космонавта.
Президент РФ В. В. Путин письмо космонавтов получил, прочитал и наложил резолюцию: «Проработать и доложить предложения. Нужно решить». Ответственным за решение был назначен заместитель председателя Правительства РФ — министр обороны РФ С. Б. Иванов. 6 апреля 2006 года Служба расквартирования и обустройства Минобороны обратилась к руководителю Федерального космического агентства РФ дать поручение подготовить необходимые сведения и документы. 14 апреля Центр подготовки космонавтов и РКК «Энергия» получили из Роскосмоса такое указание. А между этими двумя датами случилось другое событие, которое, казалось бы, должно подстегнуть рвение чиновников.
12 апреля, в День космонавтики, В. В. Путин из Кремля провел сеанс связи с экипажем Международной космической станции, а затем видеоконференцию с только что приземлившимся экипажем, находившимся в Звездном городке. После этого он продолжил беседу с руководителем Роскосмоса A. Н. Перминовым и начальником Центра подготовки космонавтов В. В. Циблиевым:
«В. В. ПУТИН: По поводу жилья. Я получил письмо, мы сделаем, но только нужно понять, что вы хотите: либо иметь в центре Москвы что-то, либо там (в Звездном. — Ю. Б.) что-то. Там, да? Тогда там можно просто построить. Просто построим новый дом.
В. В. ЦИБЛИЕВ: Приезжала комиссия, посмотрели, нашли место для застройки, в этом году начнем строить.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Просто переход (о передаче ЦПК из ведения Минобороны в Роскосмос. — Ю. Б.) сейчас в спокойном режиме делаем, не торопимся, потому что ряд процессов нужно решить на уровне Правительства. То есть в течение этого года, к концу годами планируем эту работу спокойно закончить.
В. В. ПУТИН: Не забюрокрачивайте.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Не забюрокрачиваем.
В. В. ПУТИН: Давайте быстрее.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Мы тоже за это.
В. В. ПУТИН: Это же строительство, это же не в космос полететь, а дам построить.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Иногда легче в космос полететь.
В. В. ПУТИН: Если будут проблемы, позвоните мне.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Мы сами решим».
Далее начался обычный процесс. Собранные Министерством обороны данные показали, что, по существу, выполнить поручение президента невозможно. Суть просьбы двадцати трех космонавтов состояла в обеспечении им нормальных условий для подготовки к космическим полетам, позволяющих избежать летных происшествий и аварий. Другими словами, это означает наличие у каждого космонавта отдельной комнаты для ежедневных занятий дома и отдыха.
После обобщения полученных от ведомств данных у Минобороны сложилась такая картина (она была доложена президенту РФ). Было обещано, что будут обеспечены жилой площадью в Звездном городке в третьем квартале 2006 года пять космонавтов. Но коробка строившегося в Звездном городке дома на июль 2006 года была возведена всего лишь до шестого этажа. При этом все понимали, что с учетом многомесячных доделок и приемки раньше чем через год квартиры предоставляться не будут. Но это не главное. Согласно действующему российскому законодательству, космонавты не имеют никаких преимуществ перед остальными очередниками и, находясь в очереди под номерами 24, 68, 158, 159 (один вообще не значился в очереди, проживая с семьей в однокомнатной служебной квартире), рискуют не получить квартиры вообще. Здесь следует учесть и то обстоятельство, что ряд квартир передается строительной организации и местным властям (для ЦПК было выделено всего 70 квартир). При первоочередном выделении космонавтам квартир неизбежны судебные иски, оспаривающие такое предоставление жилья. Но когда космонавты получат требуемое, они приобретут лишь служебное жилье, которое при уходе с летно-космической работы обязаны будут сдать. Как Министерство обороны планировало предоставить всем пятерым квартиры в этом доме — непонятно.
Далее. Обещано, что еще пять космонавтов получат новые квартиры при увольнении с военной службы. Вот так. Космонавты просили предоставить им нормальные условия для подготовки к космическим полетам, а им предлагают это сделать после окончания летно-космической деятельности и увольнения с военной службы. Основание для этого простое: у каждого из этой пятерки есть двухкомнатная квартира площадью 64 квадратных метра. Но когда космонавты получали эти квартиры, у них было по одному ребенку. Но потом же рождались и другие дети. Никто из космонавтов не имел отдельной комнаты для домашних занятий и отдыха. Именно в этом и состояла суть их просьбы, обращенной к президенту.
По пяти другим космонавтам Минобороны заключило, что они могут быть признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий. Вот лукавый бюрократизм! Космонавты, живущие в общежитии, должны быть признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий.
Признано, что четыре космонавта жилой площадью обеспечены. Действительно, космонавт, живший с двумя грудными детьми в общежитии, взял кредит, приобрел небольшую квартиру и, наряду с подготовкой к космическому полету, был озабочен выплатами по кредиту, которые трудно осилить при его зарплате. Другой же с трехкомнатной квартирой (42 квадратных метра, смежные комнаты на троих) выполнял космический полет и постоять за себя не мог.
Лишь двум космонавтам Минобороны предложило дать квартиры в Москве и сделало это, что явилось невиданным примером неформального подхода к делу, потому что один из получивших квартиру — действительно нуждавшийся космонавт, Герой России — не подписывал письмо президенту РФ из скромности.
В общем: «Не забюрокрачивайте!»
28 августа 2006 года, видя, что воз и ныне там, группа космонавтов ЦПК обратилась с письмом к секретарю Совета безопасности РФ И. С. Иванову. Объяснив, как в действительности идет выполнение поручения президента, они попросили:
«..Поскольку Вы докладывали наше письмо Президенту и контролируете решение вопроса, просим Вас содействовать в получении космонавтами квартир в г. Москве или Московской области по договору социального найма. Ваше участие позволяет нам надеяться на законное и корректное решение этого столь важного для нас вопроса по существу, а не формально…
P. S. He будет преувеличением сказать, что изложенный подход к обеспечению космонавтов жильем является серьезным. признаком низкой социальной защищенности космонавтов и уже приводит к недостатку кадров. Это особенно поразительно, учитывая, что космонавтов государству требуется всего два-три десятка».
Характерно, что к письму космонавты приложили статью из «Российской газеты» от 20 января 2006 года «100 000 квартир», статью из газеты «Труд» от 26 июля 2006 года «В космонавты? Что-то не хочется» и статью из газеты «The Independent» от 29 июля 2006 года «Russians shun chance to join the next generation of cosmonauts» («Русские упускают шанс примкнуть к следующему поколению космонавтов»).
Получив новый толчок, дело сдвинулось с места. Кто-то из космонавтов ЦПК все же получил квартиры. А космонавтам РКК «Энергия» предложили обратиться в кредитные организации за получением ипотечных кредитов. Такой путь решения проблемы за счет денег, полученных по контракту за полет, даже для летавших космонавтов оказывался затруднительным, так как размер выплат по контрактам с 1990-х годов не менялся, а стоимость квартир за это время выросла в несколько раз. (Заметим, что средняя зарплата гражданского космонавта на тот период составляла 17 тысяч рублей в месяц.)
…Прошло два года. Космонавты уже здорово поднаторели в бюрократической переписке и хорошо понимали особенности политической ситуации. 28 февраля 2008 года они обратились к первому заместителю председателя Правительства РФ, кандидату в президенты Российской Федерации Д. А. Медведеву с той же просьбой, что и к президенту РФ В. В. Путину. Прошел очередной День космонавтики, в течение которого официальные лица дружно гордились достижениями российских космонавтов, Д. А. Медведев был избран президентом РФ, и Федеральное космическое агентство РФ по поручению Аппарата Правительства РФ проинформировало заявителей: «С учетом действующего жилищного законодательства Российской Федерации решение вопросов обеспечения жильем военнослужащих-космонавтов, космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей ОАО „РКК ‘Энергия’“ им. С. П. Королева, ГКНЦП им. М. В. Хруничева и ГНЦ РФ — ИМБП РАН является компетенцией Минобороны России, указанных предприятий и Российской академии наук соответственно».
Все вернулось на круги своя.
«— Не забюрокрачивайте.
— Мы сами решим»…
Прошла еще пара лет. И вновь ко Дню космонавтики, а точнее — 6 апреля 2010 года председатель Правительства РФ В. В. Путин посетил Звездный городок и встретился с космонавтами. Процитируем фрагмент встречи:
«А. Н. ПЕРМИНОВ:..Мы сейчас во главу угла положили подготовку молодых ребят, космонавтов. Вот сидит категория только что слетавших недавно.
С. К КРИКАЛЕВ: Вот Максим Сураев, вернулся две недели назад.
А. Н. ПЕРМИНОВ: Максим Сураев две недели назад приземлился. Я хотел бы их послушать, сможет ли Россия или не сможет выполнить…
М. В. СУРАЕВ: Владимир Владимирович, хочу доложить. Две недели назад, точнее больше чем две недели назад вернулся из путешествия на Международную космическую станцию. Могу вас заверить, что российский экипаж работает хорошо. Система отлажена, функционирует. Удалось избежать пробелов в подготовке космонавтов… Полет в космос — это тяжело. Да, это героическая профессия. Но иногда бывает тяжело возвращаться в реальность. До сих пор не имеем своего нормального жилья. То есть живем в служебных квартирах. Иногда получается так, что моего коллегу американца я стесняюсь пригласить к себе. Социальный престиж космонавтов сейчас немножко утерян.
В. В. ПУТИН: Я как раз об этом и сказал, когда говорил о социальных проблемах. Я говорил о том, что в программе, которую предложил Роскосмос, есть часть, посвященная решению социальных проблем, в том числе и жилищных. И в обычном режиме, и в режиме более комфортной, улучшенной планировки жилищ. Все эти варианты будем рассматривать и принимать».
Мы не жалуемся, а просто констатируем: у космонавтов сейчас всё как у всех.
ИЗ ЗВЕЗДНОГО — НА БАЙКОНУР
Комплексная экзаменационная тренировка. — «Врабатывание». — Полетное удостоверение космонавта. — Проводы в Звездном городке. — Байконур. — Предстартовая подготовка. — Как для дублеров ледокол вызывали. — Вывоз ракеты
Комплексная экзаменационная тренировка
Экипажная подготовка не позднее чем за 20 дней до даты старта заканчивается комплексными экзаменационными тренировками — на корабле и на следующий день — на российском сегменте станции. В противоположном порядке проходят свои экзаменационные тренировки дублеры — сначала станция, потом корабль.
Экипаж надевает скафандры и в восемь часов утра выходит в тренажерный зал. Командир экипажа докладывает председателю Госкомиссии: «Товарищ генерал-полковник, экипаж „Альтаиров“ к комплексной экзаменационной тренировке готов». И затем предлагает (хотя может это сделать и сам) еще не летавшему новичку (как известно, новичкам везет) вытянуть запечатанный конверт с экзаменационным билетом. Что написано в этом билете, космонавты не знают. Зато экзаменационная комиссия в соответствии с билетом будет вводить нештатные ситуации в работу систем корабля и станции. Члены экипажа расписываются на конверте, передают его председателю и отправляются в тренажер космического корабля.
На тренировку собираются инструкторы и методисты по различным системам, приезжают специалисты, создававшие космический корабль, представители Центра управления полетами. Экзамен принимает Государственная комиссия.
Экипажи в течение 10–12 часов выполняют все необходимые действия в тренажере космического корабля, по всем основным режимам программы полета — выведение на орбиту, проверка систем, маневры коррекции орбиты, сближение с космической станцией, причаливание и стыковка с ней, затем расстыковка, подготовка к спуску и спуск на Землю.
А в соседнем зале, где установлено специальное оборудование, являющееся частью тренажера, члены Государственной комиссии по телевизионным экранам и специальным индикаторам, отражающим последовательность команд, выдаваемых с пульта экипажем, следят за работой космонавтов, фиксируют все их ошибки (для оценки «отлично» их должно быть не более трех-четырех, причем они не должны приводить к срыву программы полета).
Кроме того, экзаменаторы в нужный момент будут вводить нештатные ситуации (разгермегизация, пожар, отказ той или иной системы), которые и содержались в запечатанном конверте. Но экипаж заранее не знает, что и когда случится. Экипаж готов ко всему. Обычно в экзаменационном билете три или четыре нештатные ситуации.
Только к вечеру завершается «полет». Проходит общий разбор тренировки. Обращают внимание и на то, как члены экипажа объясняют свои действия в той или иной ситуации. Ведь часто выход из сложного положения возможен разными способами.
На следующий день комплексная экзаменационная тренировка проходит на станции. Там устраивают так называемые типовые сутки, тоже, конечно, с парой-тройкой нештатных ситуаций.
«Врабатывание»
После комплексных тренировок Межведомственная комиссия по оценке готовности экипажей к выполнению космического полета, образуемая из представителей организаций, участвующих в подготовке, даст заключение о готовности основного и дублирующего экипажей.
Но подготовка экипажей будет продолжаться и в космосе, на борту космического аппарата. «Перворазники» будут учиться у опытных космонавтов, весь экипаж, принимающий смену, у тех, кто ее сдает. Существует и так называемый период «врабатываемости», то есть дообучения в ходе космического полета. Такие ситуации возникают, когда во время подготовки на тренажерах не отрабатывались те или иные элементы программы полета. Например, при выполнении сложных научных экспериментов первые сеансы планируются как тренировочные и времени на них отводится раза в два больше расчетного. Кроме того, в полете постоянно возникает необходимость выполнения новых, не отработанных в процессе экипажной подготовки процедур. Это объясняется отнюдь не пробелами в планах подготовки, а тем, что конструкция, состав и количество бортовых систем и научной аппаратуры пилотируемого орбитального комплекса постоянно меняются и все невозможно учесть.
Обязательным является также проведение на борту тренировок:
по аварийным полетным процедурам; для поддержания готовности экипажа к выполнению срочного спуска;
перед выполнением наиболее важных и ответственных операций (выход, перестыковка).
Проведение тренировок на борту — не простая вещь. ЦУП должен спланировать время на них, согласовать и направить на борт соответствующие радиограммы, оповестить экипаж о дате и времени тренировки, а также согласовать ее проведение на борту МКС с международными партнерами.
Для того чтобы успешно пройти этап «врабатываемости» на борту, космонавт еще на Земле должен научиться учиться самостоятельно. Постоянное присутствие рядом специалистов по системам и инструкторов может выработать у него привычку выяснять все непонятное у них. Между тем на борту ему придется работать «с листа», по бортдокументации.
Полетное удостоверение космонавта
После комплексной экзаменационной тренировки на Межведомственной комиссии космонавтам выдают удостоверения, с которыми они отправятся в космос.
В самом космосе, может быть, они и обошлись бы без документов, но полет может завершиться нештатной посадкой в чужой стране. Именно на этот случай в Конвенции 1968 года «О спасании космонавтов, возвращении космонавтов и возвращении объектов, запущенных в космическое пространство» был упомянут такой документ. Кстати, в этой конвенции дано единственное пока правовое определение: «Космонавт — посланец человечества» (космонавты шутят — «засланец»).
Так вот, на случай нештатной посадки посланцу человечества необходимо иметь удостоверение, подтверждающее его статус. Это понимали и до конвенции. Первому космонавту планеты был выдан такой документ:
«УДОСТОВЕРЕНИЕ № 01 Выдано ст. л-ту Гагарину Юрию Алексеевичу в том, что он является космонавтом ВВС.
Личный № В-879760
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВВС
Главный маршал авиации К. А. Вершинин».
На удостоверении были фотография старшего лейтенанта Гагарина и его подпись.
Удостоверения ВВС выдавались космонавтам, в том числе и гражданским, до 1979 года, когда эту функцию взяла на себя Федерация космонавтики СССР.
Полетные удостоверения космонавтов на бланках Международной авиационной федерации (Federation Aeronautique Internationale; FAI) были отпечатаны в 1978 году тиражом 200 экземпляров. Удостоверения ФАИ были введены в действие с 1979 года. Было решено выдать их всем летавшим ранее советским космонавтам — задним числом. После распада СССР полетные удостоверения первое время выдавались еще на советских бланках. А в 1995 году изготовили 100 удостоверений на российских бланках. Их размер — 1Зх8 сантиметров. На синей обложке эмблема FAI и надпись: «Удостоверение космонавта. Москва. Россия». На первой странице размещены фотография космонавта и его личная подпись. Типографским способом проставлен номер удостоверения. Стоит печать Федерации космонавтики России (ФКР). На второй странице — фамилия, имя и отчество космонавта, страна, направившая его в космос, и дата его рождения, указаны страна, космонавтом которой он является, дата выдачи удостоверения и подписи председателя ФКР и ответственного секретаря, заверенные печатью ФКР На третьей странице содержание второй повторяется на английском языке. На четвертой странице на пяти языках — русском, английском, французском, немецком, испанском — содержится просьба ко всем государственным, общественным, военным организациям и отдельным лицам оказывать необходимую помощь и содействие представителю настоящего удостоверения.
Эмблему экипажа придумывает или заказывает сам экипаж. В последнее время модно стало устраивать детские конкурсы на эмблему.
Позывной экипажа выбирает командир. Остальным членам экипажа он достается автоматически. Например: командир — «Кристалл-1», бортинженер — «Кристалл-2», третий член экипажа — «Кристалл-3».
Проводы в Звездном городке
«Осень…» — грустно скажет, сметая с крыльца крупные желтые листья, работница летной столовой Центра подготовки космонавтов. Когда космонавты вернутся из полета, здесь, в Звездном городке, скорее всего, уже выпадет снег. А может, уже и растает.
Сейчас 7 часов 45 минут. Через 15 минут сюда, в столовую, прибудут экипаж, отправляющийся в космос, и их дублеры. Много лет это время было неизменным. Но в последние годы его стали сдвигать то вперед, то назад, в совсем уж предрассветное утро. Причина прозаическая: когда в начале десятого экипаж прибывает на аэродром «Чкаловский», в таможенной службе и у пограничников как раз происходит пересменка, и никакие космические полеты повлиять на нее не могут. Вот и стараются космонавты подладиться под расписание аэродрома.
По традиции перед вылетом на космодром «Байконур» за завтраком, с 8.00 до 8.30, российские космонавты и инструкторы провожают своих товарищей в дальнюю и опасную дорогу. Странный завтрак длинный стол, уставленный едой, но никто к ней не прикасается. У всех в руках бокалы с шампанским. Тосты следуют один за другим каждые 30 секунд, но провожающие и экипаж только подносят рюмки к губам и после каждого тоста троекратно кричат «ура». За преподавателей, за семьи улетающего экипажа, за тех, кто сейчас работает на орбите… И наконец — за дублеров. Лишь финальный бокал после общего тоста экипажа, который произносится по очереди командиром и бортинженерами, выпивается до дна.
Три коротких «ура» — еще одна традиция, которую давно освоили даже иностранные астронавты. Например, после тоста за дублирующий экипаж тостующий командует: «За дублирующий экипаж — три, четыре!» — и все слаженно: «Ура!» За тех, кто на орбите, полагается произносить тост не только во время проводов, но и вообще при любом застолье, где собираются космонавты.
Потом все присаживаются «на дорожку» и выходят на улицу. Процессию возглавляют основной и дублирующий экипажи с семьями. На пути к автобусу, который ожидает недалеко от штаба, их непрерывно фотографируют и снимают. Идти недалеко, всего метров триста. Экипажи выходят на площадку, где их ждет пресса. Но сначала — опять фотографирование. Существует определенный порядок сначала основной экипаж, потом он же с дублерами, затем оба экипажа с семьями и, наконец, к ним присоединяются все космонавты, пришедшие проводить товарищей. Поначалу, как всегда бывает при большом скоплении людей, наблюдается некоторый беспорядок. Но тут раздается зычная команда: «Стоять! Космонавты встали сюда!..» — это Владимир Александрович Пашкевич, фотограф Федерации космонавтики России. Он — везде, где бы ни происходило пусть даже незначительное событие, связанное с космосом, а потому является обладателем, наверное, самой полной коллекции фотоснимков космонавтов и видных деятелей космической отрасли.
Космонавты располагаются в ряд перед стелой с изображением В. И. Ленина. Это еще одна традиция: с незапамятных космических времен улетающие в космос экипажи фотографировались именно здесь. И, наверное, хорошо, что традиция оказывается сильнее идеологических поветрий.
Наконец журналисты получают три минуты на несколько вопросов. Начинается небольшое столпотворение, оба экипажа, в конце концов, добираются до открытой дверцы автобуса, но в салон его проходят только улетающие. Автобус трогается, кое-кто из провожающих стучит ладонями по стеклу… Через минуту он скрывается из виду, и провожающие, кто с грустинкой, а кто с белой завистью, расходятся — девять часов утра, рабочий день начался, тем, кто на подготовке, пора на занятия и тренировки.
Между тем автобус в сопровождении милицейских автомашин с мигалками (здесь они кажутся вполне уместными, не то что на московских улицах) уже подъезжает к железнодорожному переезду у станции «Чкаловская». Хотя стараются рассчитать движение так, чтобы проскочить его без помех, но иногда, если прощание и проводы на несколько минут затягиваются, приходится подождать перед шлагбаумом. Сразу же за переездом — аэродром.
Основной и дублирующий экипажи вылетают один за другим на разных самолетах. Это тоже давнее правило, ставшее традиционным, — из соображений безопасности. В каждый экипаж вложено слишком много сил, времени и денег, и риск должен быть сведен к минимуму. «В случае чего» какой-то экипаж все равно должен будет сесть в космический корабль. Прежде это правило соблюдалось неукоснительно. В начале XXI века, когда Центр подготовки космонавтов перестал быть воинской частью, ситуация поменялась. Самолеты стали арендовать, дальние перелеты — очень дороги, и не всегда удается следовать сложившимся традициям.
Раньше планировка в самолетах была нестандартная. Помимо командирского салона в передней части самолета — несколько кают или купе, как в спальном вагоне поезда. В одних — экипаж со своим инструктором по кораблю, в других — врачи и сопровождающие. В командирском салоне на внутренней обшивке наклеены эмблемы уже летавших в самолете экипажей с автографами космонавтов. Среди них можно встретить и другие памятные подписи. Например, в 2001 году президент Республики Казахстан Нурсултан Абишевич Назарбаев, провожая возвратившийся из космоса экипаж в Астане, нарушил протокол и вошел в салон самолета. Конечно, он оставил там свою подпись.
Прежде экипаж летал на космодром два раза. Первый — недели за две до старта, всего на один день — примериться к кораблю, посидеть в нем, осмотреться, сделать какие-то замечания. В тот же день космонавты возвращались домой и получали пять-шесть дней отпуска с семьями в доме отдыха ЦПК недалеко от Рузы. Второй раз вылетали за четыре-пять дней до старта. Потом интенсивность подготовки, обычно резко возрастающая к предстартовому периоду, вытеснила отдых, всегда имевший более низкий приоритет перед тренировками. Впрочем, и сейчас некоторым экипажам достается короткий отдых в каком-нибудь подмосковном санатории. Дом отдыха в Рузе продали в трудные дни. Позднее жизнь заставила экономить и дорогой авиационный керосин. Тогда решили: нечего космонавтам летать взад-вперед. С тех пор экипаж отправляется на Байконур сразу за две недели до старта — там их ждут и примерки, и небольшой отдых, и положенные тренировки, и неизменные гости. С космонавтами очень любят вылетать специалисты ЦПК и «Энергии», потому что работу можно совместить с приятным дружеским общением, да еще и командировочные платят в валюте, все же Казахстан — другая страна.
…Довольно быстро самолет покидает пределы России. Дальше очень долго он будет лететь над Казахстаном.
Байконур
На аэродроме «Крайний» экипаж (дублеры приземлятся чуть позже) встречают начальник космодрома, глава администрации города, другое начальство, представители передовых групп Центра подготовки космонавтов и Ракетно-космической корпорации «Энергия». Космонавтам преподносят традиционные хлеб-соль и цветы. Они садятся в автобусы и отправляются на так называемую 17-ю площадку, где на берегу реки Сыр-Дарья стоит гостиница «Космонавт».
Слово «космодром» складывается из двух слов — «космос» и греческого «дромос», в переводе означающего «место для бега». «Аэродром» — это место для разбега в воздух. «Космодром» означает разбег в космос.
Итак, космодром — это место, откуда запускают ракеты с космическими кораблями. Другое название космодрома — полигон, площадка для испытаний. Иногда так и говорят: выезжаем на полигон. Когда по телевизору показывают очередной космический запуск, мы обычно видим только часть космодрома — стартовую позицию, на которой стоит ракета. Поэтому может показаться, что территория его небольшая. На самом же деле она огромна. Там располагаются и технические корпуса, где собирают ракеты, и места хранения топлива, и здания космических предприятий, и другие стартовые площадки, и жилой городок со всем необходимым — школа, больница, гостиница, магазины и т. д. По территории космодрома проложены дороги, железнодорожные пути. Есть там и два аэродрома.
Всего полтора десятка стран сумели построить себе космодромы. И зависело это не только от уровня развития науки и техники или развитости экономики. Каждому государству досталось на Земле свое географическое положение — есть северные страны, есть — южные. Для отправки космических кораблей в космос в более выгодном положении оказываются те, что ближе к экватору. Скорость вращения Земли добавляется к собственной скорости ракеты, помогая ей преодолевать гравитацию. Если запуск производится с экватора, то дополнительная скорость составляет 465 метров в секунду. На широте Байконура эта добавка немного меньше — 316 метров в секунду.
Первый советский космодром, всемирно известный под именем Байконур, расположен в Казахстане, и после распада СССР используется Россией на правах аренды. Именно с него и только с него наша страна осуществляет пилотируемые запуски в космос.
12 января 1955 года (случайное совпадение с днем рождения С. П. Королева) на небольшом разъезде Тюра-Там железнодорожной магистрали Оренбург — Ташкент высадился первый взвод военных строителей. Они увидели перед собой бескрайнюю казахскую степь. Поначалу даже представить было трудно, что вскоре здесь будет возведен огромный полигон и отсюда в небо устремятся ракеты. Тут не было ни городов, ни магазинов, ни дорог. Всего несколько жилых домов около станции. Строители научили местную детвору играть в волейбол и баскетбол. Привезли в Тюра-Там кино, которое здесь ни разу не видели.
Место для космодрома выбирали даже более тщательно, чем для Звездного городка. Рассматривались несколько вариантов, в том числе на Северном Кавказе и в Красноярском крае. Критериев было несколько: наличие большой незаселенной территории, близость к экватору, к водным и железнодорожным магистралям, благоприятные погодные условия. Лучше всего этим требованиям соответствовал район разъезда Тюра-Там в Кзыл-Ординской области Казахстана.
В то время в этих местах было не менее трехсот солнечных дней в году. Да и степь идеально подходила для крупной стройки: просторная, малонаселенная, спрятанная от посторонних глаз. Долгое время наше государство хранило в секрете местоположение космодрома. Кстати, история его названия любопытна. В 350 километрах от станции Тюра-Там есть поселок Байконур, он-то и дал имя космодрому, причем очень интересным способом: чтобы не давать в официальном сообщении истинное место запуска, от точки отделения первой ступени провели вертикальную линию вниз на Землю, и она уперлась в поселок Байконур. Чтобы легенда о расположении космодрома для научно-технических разведок выглядела убедительно, рядом с настоящим Байконуром построили деревянный его макет, который долго обслуживала специальная воинская часть. Так сохраняли в тайне реальное местонахождение полигона.
Строили «космическую гавань» и днем и ночью, невзирая на тяжелые условия. Руководил строительством генерал Георгий Максимович Шубников. 15 мая 1957 года с площадки № 1 (будущий «Гагаринский старт») осуществили первый запуск ракеты Р-7, модернизация которой постепенно привела к самой надежной в мире ракете «Союз У», на которой и стартуют в космос экипажи и в наши дни.
На территории Байконура проложено несколько сотен километров железных дорог.
А общая площадь космодрома составляет 6700 квадратных километров. Город, в котором живут работники космодрома, назывался по-разному: Москва-400, Ташкент-90, Кзыл-Орда-50, поселок Заря, поселок Ленинский, город Ленинск и, наконец, город Байконур. В нем есть свой телецентр, стадион, Дом культуры и даже филиал Московского авиационного института и еще нескольких российских и казахстанских вузов, в которых студенты изучают космическую технику, выходит городская газета «Байконур». Там же находится филиал Центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина (площадка № 17), в котором есть гостиница «Космонавт». Именно здесь живут космонавты две недели перед стартом. В их распоряжении — классы для занятий, тренажеры, плавательный бассейн.
Первый запуск в космос с Байконура состоялся 4 октября 1957 года. В этот день с выхода на орбиту первого искусственного спутника Земли началась космическая эра человечества. С этого же космодрома отправился в полет первый космонавт планеты Юрий Алексеевич Гагарин. Отсюда запускались автоматические межпланетные станции на Луну, Венеру и Марс.
На Байконуре построена посадочная полоса для многоразового космического корабля «Буран». Правда, сейчас она используется только для посадки самолетов (аэродром «Юбилейный»).
Жизнь в городе, конечно, была очень заманчивой для жителей окрестных поселков, но всё же отличалась скромностью. До начала 1990-х годов там не было ни одного базара. Продукты можно было купить только в магазинах, причем основные — по талонам. Правда, летом крестьяне привозили и продавали со своих лотков овощи и фрукты. Базар появился стихийно в 1991 году, когда в магазинах абсолютно ничего не осталось. Это место первой, полузаконной тогда торговли нарекли «Полем чудес». 26 сентября 1991 года городской рынок легализовали.
Общественных туалетов в городе не было вплоть до начала XXI века. На улицах лежали горы мусора. Машин было мало, они обслуживали в основном объекты космодрома, старые автобусы, именуемые в просторечии «скотовозками», ходили (довольно редко) всего по четырем маршрутам. Летом часть автобусов снимали с маршрута и направляли на перевозку жителей на дачи близ аэродрома «Крайний». Кстати, добраться до аэродрома было трудно. Но еще труднее — купить билет в Москву: в неделю было всего два рейса, байконурцы записывались в очередь за месяц и постоянно дежурили у единственной авиакассы. Космонавты и технические специалисты летали на Байконур и обратно специальными, не рейсовыми самолетами.
Военным строителям всегда было несладко, но после распада Советского Союза условия их жизни стали и вовсе нетерпимыми: у солдат не было чистого белья, они подолгу не были в бане, даже в морозы умывались на улице ледяной водой; кормить стали и вовсе плохо. И в феврале 1992 года произошел бунт военных строителей. Благодаря увещеваниям местных аксакалов трагедий удалось избежать, и солдат отправили «в отпуск», из которого почти никто не вернулся, но всех оставили в покое, не стали трогать.
Через год взбунтовались солдаты-ракетчики, готовившие ракету-носитель «Протон», — из-за неукомплектованности части на каждого выпадало работы втрое больше положенного.
Был бунт военных строителей и в 2003 году, причем повод оказался неожиданным. Сообщения о строительстве космодрома «Восточный», на который Россия якобы собирается перевести все свои пуски, включая пилотируемые, вызвали слухи о том, что космодром «Байконур» вскоре закроют, а солдат отправят служить в Сибирь.
В результате ухода военных с космодрома освобождались квартиры в городе, причем многие из них были с мебелью и вещами, поскольку контейнеров было очень мало и уезжающие бросали всё, лишь бы уехать. Брошенные квартиры тут же стали захватываться жителями ближайших аулов, которые иногда селились в них вместе с козами и другой живностью. Из пустующих квартир стали воровать сантехнику и газовые плиты. Как говорят, по этой причине в одном из домов произошли утечка газа и взрыв, унесший 16 жизней. Общежитие, в котором селили технических специалистов, приезжавших в длительные командировки по космическим программам, за неприглядные условия жизни прозвали «Бухенвальдом».
При переходе управленческих функций в городе от военных к гражданским начались неразбериха и разгул преступности. Между российской и казахстанской милицией на первых порах не было даже прямой телефонной связи. Вода подавалась по графику даже в медицинские учреждения. ТЭЦ начали забирать у военных в начале отопительного сезона, в результате чего зимой байконурцы остались вообще без тепла и жили в туристических палатках (у кого были), поставленных прямо в квартире.
Казалось, Байконур умирает. Многие специалисты покинули его навсегда. Ситуацию спас договор 1994 года, по которому Россия брала космодром в аренду у Казахстана на 20 лет (впоследствии он был продлен). На возрождение Байконура были выделены немалые деньги, но и они стали использоваться так же, как и везде в наше время: когда в городе не осталось средств на закупку хлеба, последовало странное объяснение, что они якобы ушли на закупку бельгийского мороженого, а затем — голландских сыров и шоколадных конфет. На самом деле деньги просто прокручивали в банках.
Сегодня ситуация выправилась, и Байконур сейчас представляет собой совершенно необычный и непростой город: его мэра назначают указами сразу двух президентов — Казахстана и России. Там действуют оба законодательства — казахстанское и российское (как? — загадка, учитывая, что во многих острых моментах они расходятся). Там слаженно работают правоохранительные органы Казахстана и России, два суда, два военкомата, два загса и в ходу две валюты. И главное — живут там и граждане России, и граждане Казахстана. Больше нет проблем с холодной и горячей водой, светом, газом, отоплением. Появились новые гостиницы, дома, больницы, скверы, школы, в которых учат и на русском, и на казахском языках, действуют спортивные клубы, построен спортивно-оздоровительный комплекс, между прочим, с 50-метровым, олимпийским бассейном. Вышли на маршруты новые автобусы, появились частные такси (в такси берут деньги с каждого пассажира, даже если они едут вместе, например семьей). Ожил Байконур и продолжает обеспечивать космические запуски.
Нельзя отказать байконурцам в чувстве юмора, без которого вряд ли можно было пережить трудные времена. Когда на въезде в город установили памятник, внизу которого изображены шахтеры, выходящие из забоя, а стелу венчает первый спутник, ему сразу дали название «Из пещеры — в космос». Некогда горком партии прикрыл огромным щитом с большими буквами «КПСС» некрасивый пустырь, а позже на улице за поворотом поставили магазинчик с большими стеклянными витринами. Буквы тут же стали расшифровывать: «Кому похмелиться — стекляшка справа». Еще один знаменитый дом с магазинами выглядел так слева — мужская обувь, справа — женская, а посередине — винный магазин, который немедленно окрестили «Между ног». Не использовали это название только футболисты, устраивавшие на поле за магазином турнир «Первенство пятого гастронома». Отразилась в народной топонимике Байконура и вся история — советская и мировая — времен космической эпохи. Есть там микрорайоны «Малая земля» и «Японские острова», в начале 1970-х годов другой микрорайон нарекли «Даманским».
Пожалуй, самое главное, что внушает веру в светлую перспективу космоплавания, это Международная космическая школа, в которой углубленно изучают математику и естественные науки и куда несколько российских вузов ежегодно присылают свои экзаменационные комиссии, которые прямо на месте принимают у школьников вступительные экзамены и зачисляют в свои институты новых студентов-байконурцев. Примерно каждый второй из них хочет стать космонавтом.
Предстартовая подготовка
Итак, гостиница «Космонавт». Члены экипажей занимают свои номера на третьем этаже. Номера трехкомнатные — две спальни и маленькая гостиная. Командир и бортинженер поселяются в одном номере. Так же и дублирующий экипаж. На первых этажах располагаются другие члены стартовой группы, некоторые из которых прилетели сюда раньше. В гостинице установлен обсервационный режим, посторонних сюда не пускают. А на третьем этаже, где располагаются экипажи, режим еще более строгий.
На следующий день в 10.00 экипаж поднимает флаги — России, стран других участников космического полета и Казахстана. Флаги будут развеваться на высоких флагштоках, пока экипаж не улетит в космос.
Что входит в предстартовую подготовку? В первую очередь экипажам нужно провести примерку на штатном корабле для оценки рабочих мест и контрольный осмотр корабля в стартовой конфигурации, ознакомиться с составом и размещением доставляемого оборудования. У каждого корабля бывают особенности. Например, какой-нибудь тумблер, к которому привыкли на тренажере за месяцы тренировок, здесь стоит в перевернутом положении, хотя «вкл/выкл» обозначены правильно. Но динамический стереотип, выработанный на тренировках, может сыграть тут злую шутку. Такие моменты надо отмечать особенно тщательно. Первыми примерку проходят дублеры, потом основной экипаж. Если есть замечания — докладывают.
А дальше начинается снова жизнь по расписанию: изучение программы полета корабля, тренировка по ручному причаливанию, инструктаж по правилам и мерам безопасности на МКС, вестибулярные тренировки, физическая подготовка, ознакомление с текущим техническим состоянием станции, консультации по изменениям в бортовых системах и программе экспериментов, консультации по реальной баллистической и светотеневой обстановке на этапе сближения и стыковки и многое другое.
Инструкторы занимаются подготовкой бортовой документации и личных вещей космонавтов для укладки на борт, проводят с экипажем занятия по «проигрыванию» программы полета по бортовой документации. Сейчас, пока на космодроме мало важных гостей, космонавты живут более-менее спокойно.
Как для дублеров ледокол вызывали
Шутки, розыгрыши — непременный атрибут жизни космонавтов, и на Байконуре в обстановке всеобщего предстартового подъема иногда рождаются подлинные шедевры юмора. Дублирующий экипаж, который чувствует себя свободнее, уделяет шуткам больше внимания.
Однажды на зимнем старте командир дублеров говорит одному из начальников, впервые попавшему на космодром:
— Узнай всё же, когда мы на рыбалку едем.
— Какая рыбалка зимой? Что ты?..
— Как какая? Подледный лов.
— Какую-то ты ерунду городишь: все замерзло и метровым слоем снега покрыто!
— А-а-а… Ты же первый раз и не знаешь. Рыбачим мы обычно на Сыр-Дарье, а ледокол вызываем из Аральского моря. Вызвать-то его вызвали, но что-то долго не подходит. Вот и надо узнать, когда ледокол будет здесь. Первому экипажу нельзя, а мы рыбалку не пропустим.
Начальник, Который Впервые на Космодроме, подходит к своему непосредственному и многоопытному командиру:
— Что с ледоколом?
— А что с ледоколом? — вопросом на вопрос отвечает командир, которому ледоколов вообще видеть не приходилось, особенно на Байконуре.
— Надо бы узнать, когда ледокол придет.
— Ну!.. — подобным междометием командир пропускает ход и предоставляет собеседнику развивать непонятную тему, подозревая, что его хотят разыграть.
— Так, я тогда буду узнавать?
— Узнавай…
— А вы на рыбалку поедете, если ледокол придет?
— Если ледокол придет, поеду. — Командир начинает понимать, что разыгрывают не его.
Что услышал Начальник, Который Впервые на Космодроме, когда начал у них выяснять про задержавшийся ледокол, не опишешь пером!..
Есть и такая традиция: пока основной экипаж готовится к старту, дублеры встречаются с коллективом управления МВД комплекса Байконур. Однажды на такой встрече был космонавт Александр Иванович Лазуткин. Один из вопросов ему был таким: «Случались ли у вас проблемы с милицией?» В ответ Лазуткин рассказал такую историю:
«После первого моего космического полета я поменял машину и пошел оформлять на нее документы. Девушка, которая сидела за машинкой, спросила:
— Так это вы — космонавт Лазуткин?
— Да, я.
Девушка так и впечатала в техпаспорт: „Космонавт Лазуткин А. И.“ Я этого не заметил и год ездил без проблем. Однажды меня останавливает сотрудник ГИБДД и, просмотрев документы, спрашивает:
— Ваша фамилия через черточку пишется?
— Вроде нет, — удивился я.
— А где ваша доверенность?
— Зачем мне доверенность, это моя машина.
— Смотрите, что здесь написано?
— Космонавт Лазуткин А. И.
— Что написано в правах?
— Лазуткин А. И.
— Где доверенность?
— Зачем доверенность?
Сотрудник ГИБДД долго смотрит в документы и спрашивает:
— Космонавт — это что?
— Космонавт — это такая профессия.
Милиционер после паузы:
— Извините, перегрелся».
История была воспринята на ура.
Вывоз ракеты
Подготовить ракету-носитель и космический корабль к старту и отправить его в космос — дело непростое. Используется множество машин, трудятся сотни людей. Работа очень ответственная — ведь малейшая ошибка может привести к непоправимым последствиям.
С завода ракету-носитель «Союз» доставляют на космодром отдельными блоками. Везут их по железной дороге, которая приводит прямо в монтажно-испытательный корпус (МИК) технического комплекса космодрома. МИК — большой ангар, куда может заехать тепловоз с железнодорожными платформами. Там ракетные блоки выгружают и тщательно осматривают: не произошло ли каких повреждений при перевозке. Затем блоки первой и второй ступеней собирают вместе (как говорят, в «пакет»). Наступает очередь испытаний всех систем ракеты. Третью ступень проверяют отдельно от первых двух. Если испытания не выявят никаких технических нарушений, на третью ступень устанавливают космический корабль. Потом его закрывают головным обтекателем. Теперь всю конструкцию — «пакет» первых двух ступеней и третью ступень с кораблем — объединяют вместе. Ракета готова к перевозке на стартовую позицию в горизонтальном положении.
Чтобы все это проделать, полторы сотни человек работают, сменяя друг друга, двое суток А корабль проверяют еще дольше.
Теперь ракету и корабль должен принять стартовый комплекс. Что это такое? Это множество различных систем, агрегатов и инженерных сооружений, связанных друг с другом. Во-первых, транспортно-установочный агрегат. Его задача понятна — перевезти ракету в горизонтальном положении по железной дороге, а затем поставить ее вертикально.
Происходит это так За двое суток до старта ракету-носитель с космическим кораблем располагают на транспортно-установочном агрегате и по специальному железнодорожному полотну очень медленно и аккуратно, со скоростью пешехода (около пяти километров в час) везут к стартовой площадке. Это очень торжественное событие. Оно происходит рано утром, в шесть-семь часов. Дублирующий экипаж и другие незанятые в эти часы специалисты обязательно приезжают на вывоз ракеты. (Основному экипажу этого не разрешают — утром бывает очень холодно, можно простудиться, поэтому космонавты работают по графику в гостинице «Космонавт».) Те, у кого есть специальные пропуска, сопровождают ракету до стартовой позиции, фотографируют ее и фотографируются сами на память.
Долгое время существовала традиция класть на рельсы монетки, чтобы транспортно-установочный агрегат с ракетой расплющил их. Затем на них можно сделать гравировку с датой и номером корабля. Говорят, такой сувенир приносит удачу. Его можно подарить основному экипажу. Правда, в последние годы, когда увеличилась террористическая опасность, охрана не подпускает никого к рельсам, а положенные заранее монетки сбивают, шагая впереди ракеты.
В стартовый комплекс входит стартовое сооружение, в котором расположены хранилища и системы заправки топлива, системы, управляющие подготовкой к пуску и самим пуском. Здесь же, в подземном бункере, находится командный пункт, из которого можно установить связь со всеми службами космодрома, с экипажем в космическом корабле и с Центром управления полетами.
К стартовому комплексу относятся также опорные фермы и фермы обслуживания, кабели электропитания, заправочная мачта и заправщики топливом.
Нужно хорошо продумать, как расположить все объекты стартового комплекса — здесь важна каждая мелочь. Стартовый комплекс — один из самых дорогостоящих объектов космодрома.
Когда ракеты были небольшими, стартовую площадку называли стартовым столом. Площадка была плоская и действительно напоминала поверхность стола. Но для ракет космического назначения это не годится. Никакой стол не выдержит силу огня, вырывающегося из сопел ракеты при отрыве от земли. Поэтому ракеты, которым предстоит лететь в космос, обычно не ставят, а «подвешивают».
Чтобы перевести ракету в вертикальное положение, транспортно-установочный агрегат использует мощные домкраты. В это время опорные фермы (они так называются потому, что скоро ракета будет опираться на них), которые были «разведены» и занимали наклонное положение, занимают рабочее (то есть вертикальное) положение и принимают на себя нагрузку от веса ракеты. Сама ракета повисает над гигантским лотком, в который потом будут направлены газы и пламя ее двигателей. При этом хвост ракеты оказывается на несколько метров ниже стартовой площадки. Это позволяет сохранить наземное оборудование, когда струи пламени ударят из двигателей.
Транспортно-установочный агрегат, поставив ракету на опорные фермы, отъезжает от стартовой позиции. К ракете подводятся фермы обслуживания (на их площадках сейчас начнутся работы), кабельная и заправочная мачты. Подстыковываются все заправочные, электрические и пневматические коммуникации. Теперь наступает время генеральных испытаний всех систем вместе. Если не окажется замечаний, то можно начинать заправку.
Что нужно для того, чтобы заправить ракету топливом? Во-первых, само горючее и, во-вторых, заправочное оборудование. Горючее надо привезти заранее, а значит, нужна площадка для транспортных средств, на которых его привозят. Кроме того, необходимо хранилище для топлива. Если по каким-то причинам запуск отменяется, топливо приходится сливать и увозить обратно в хранилище. При подготовке к пуску на стартовом комплексе обязательно дежурят пожарные машины.
Заправка ракеты топливом начинается за пять часов и заканчивается за час до пуска. С началом заправки большинство рабочих и специалистов, которые трудились на стартовой площадке, уезжают с нее, остаются только самые необходимые из них. Отстыковываются системы заправки, отводятся фермы обслуживания, открывая со всех сторон ракету. Дальнейшее происходит в автоматическом или полуавтоматическом режиме.
Одновременно с заправкой проверяются различные системы ракеты и космического корабля и проводится их окончательная настройка.
Комплексная экзаменационная тренировка. — «Врабатывание». — Полетное удостоверение космонавта. — Проводы в Звездном городке. — Байконур. — Предстартовая подготовка. — Как для дублеров ледокол вызывали. — Вывоз ракеты
Комплексная экзаменационная тренировка
Экипажная подготовка не позднее чем за 20 дней до даты старта заканчивается комплексными экзаменационными тренировками — на корабле и на следующий день — на российском сегменте станции. В противоположном порядке проходят свои экзаменационные тренировки дублеры — сначала станция, потом корабль.
Экипаж надевает скафандры и в восемь часов утра выходит в тренажерный зал. Командир экипажа докладывает председателю Госкомиссии: «Товарищ генерал-полковник, экипаж „Альтаиров“ к комплексной экзаменационной тренировке готов». И затем предлагает (хотя может это сделать и сам) еще не летавшему новичку (как известно, новичкам везет) вытянуть запечатанный конверт с экзаменационным билетом. Что написано в этом билете, космонавты не знают. Зато экзаменационная комиссия в соответствии с билетом будет вводить нештатные ситуации в работу систем корабля и станции. Члены экипажа расписываются на конверте, передают его председателю и отправляются в тренажер космического корабля.
На тренировку собираются инструкторы и методисты по различным системам, приезжают специалисты, создававшие космический корабль, представители Центра управления полетами. Экзамен принимает Государственная комиссия.
Экипажи в течение 10–12 часов выполняют все необходимые действия в тренажере космического корабля, по всем основным режимам программы полета — выведение на орбиту, проверка систем, маневры коррекции орбиты, сближение с космической станцией, причаливание и стыковка с ней, затем расстыковка, подготовка к спуску и спуск на Землю.
А в соседнем зале, где установлено специальное оборудование, являющееся частью тренажера, члены Государственной комиссии по телевизионным экранам и специальным индикаторам, отражающим последовательность команд, выдаваемых с пульта экипажем, следят за работой космонавтов, фиксируют все их ошибки (для оценки «отлично» их должно быть не более трех-четырех, причем они не должны приводить к срыву программы полета).
Кроме того, экзаменаторы в нужный момент будут вводить нештатные ситуации (разгермегизация, пожар, отказ той или иной системы), которые и содержались в запечатанном конверте. Но экипаж заранее не знает, что и когда случится. Экипаж готов ко всему. Обычно в экзаменационном билете три или четыре нештатные ситуации.
Только к вечеру завершается «полет». Проходит общий разбор тренировки. Обращают внимание и на то, как члены экипажа объясняют свои действия в той или иной ситуации. Ведь часто выход из сложного положения возможен разными способами.
На следующий день комплексная экзаменационная тренировка проходит на станции. Там устраивают так называемые типовые сутки, тоже, конечно, с парой-тройкой нештатных ситуаций.
«Врабатывание»
После комплексных тренировок Межведомственная комиссия по оценке готовности экипажей к выполнению космического полета, образуемая из представителей организаций, участвующих в подготовке, даст заключение о готовности основного и дублирующего экипажей.
Но подготовка экипажей будет продолжаться и в космосе, на борту космического аппарата. «Перворазники» будут учиться у опытных космонавтов, весь экипаж, принимающий смену, у тех, кто ее сдает. Существует и так называемый период «врабатываемости», то есть дообучения в ходе космического полета. Такие ситуации возникают, когда во время подготовки на тренажерах не отрабатывались те или иные элементы программы полета. Например, при выполнении сложных научных экспериментов первые сеансы планируются как тренировочные и времени на них отводится раза в два больше расчетного. Кроме того, в полете постоянно возникает необходимость выполнения новых, не отработанных в процессе экипажной подготовки процедур. Это объясняется отнюдь не пробелами в планах подготовки, а тем, что конструкция, состав и количество бортовых систем и научной аппаратуры пилотируемого орбитального комплекса постоянно меняются и все невозможно учесть.
Обязательным является также проведение на борту тренировок:
по аварийным полетным процедурам; для поддержания готовности экипажа к выполнению срочного спуска;
перед выполнением наиболее важных и ответственных операций (выход, перестыковка).
Проведение тренировок на борту — не простая вещь. ЦУП должен спланировать время на них, согласовать и направить на борт соответствующие радиограммы, оповестить экипаж о дате и времени тренировки, а также согласовать ее проведение на борту МКС с международными партнерами.
Для того чтобы успешно пройти этап «врабатываемости» на борту, космонавт еще на Земле должен научиться учиться самостоятельно. Постоянное присутствие рядом специалистов по системам и инструкторов может выработать у него привычку выяснять все непонятное у них. Между тем на борту ему придется работать «с листа», по бортдокументации.
Полетное удостоверение космонавта
После комплексной экзаменационной тренировки на Межведомственной комиссии космонавтам выдают удостоверения, с которыми они отправятся в космос.
В самом космосе, может быть, они и обошлись бы без документов, но полет может завершиться нештатной посадкой в чужой стране. Именно на этот случай в Конвенции 1968 года «О спасании космонавтов, возвращении космонавтов и возвращении объектов, запущенных в космическое пространство» был упомянут такой документ. Кстати, в этой конвенции дано единственное пока правовое определение: «Космонавт — посланец человечества» (космонавты шутят — «засланец»).
Так вот, на случай нештатной посадки посланцу человечества необходимо иметь удостоверение, подтверждающее его статус. Это понимали и до конвенции. Первому космонавту планеты был выдан такой документ:
«УДОСТОВЕРЕНИЕ № 01 Выдано ст. л-ту Гагарину Юрию Алексеевичу в том, что он является космонавтом ВВС.
Личный № В-879760
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВВС
Главный маршал авиации К. А. Вершинин».
На удостоверении были фотография старшего лейтенанта Гагарина и его подпись.
Удостоверения ВВС выдавались космонавтам, в том числе и гражданским, до 1979 года, когда эту функцию взяла на себя Федерация космонавтики СССР.
Полетные удостоверения космонавтов на бланках Международной авиационной федерации (Federation Aeronautique Internationale; FAI) были отпечатаны в 1978 году тиражом 200 экземпляров. Удостоверения ФАИ были введены в действие с 1979 года. Было решено выдать их всем летавшим ранее советским космонавтам — задним числом. После распада СССР полетные удостоверения первое время выдавались еще на советских бланках. А в 1995 году изготовили 100 удостоверений на российских бланках. Их размер — 1Зх8 сантиметров. На синей обложке эмблема FAI и надпись: «Удостоверение космонавта. Москва. Россия». На первой странице размещены фотография космонавта и его личная подпись. Типографским способом проставлен номер удостоверения. Стоит печать Федерации космонавтики России (ФКР). На второй странице — фамилия, имя и отчество космонавта, страна, направившая его в космос, и дата его рождения, указаны страна, космонавтом которой он является, дата выдачи удостоверения и подписи председателя ФКР и ответственного секретаря, заверенные печатью ФКР На третьей странице содержание второй повторяется на английском языке. На четвертой странице на пяти языках — русском, английском, французском, немецком, испанском — содержится просьба ко всем государственным, общественным, военным организациям и отдельным лицам оказывать необходимую помощь и содействие представителю настоящего удостоверения.
Эмблему экипажа придумывает или заказывает сам экипаж. В последнее время модно стало устраивать детские конкурсы на эмблему.
Позывной экипажа выбирает командир. Остальным членам экипажа он достается автоматически. Например: командир — «Кристалл-1», бортинженер — «Кристалл-2», третий член экипажа — «Кристалл-3».
Проводы в Звездном городке
«Осень…» — грустно скажет, сметая с крыльца крупные желтые листья, работница летной столовой Центра подготовки космонавтов. Когда космонавты вернутся из полета, здесь, в Звездном городке, скорее всего, уже выпадет снег. А может, уже и растает.
Сейчас 7 часов 45 минут. Через 15 минут сюда, в столовую, прибудут экипаж, отправляющийся в космос, и их дублеры. Много лет это время было неизменным. Но в последние годы его стали сдвигать то вперед, то назад, в совсем уж предрассветное утро. Причина прозаическая: когда в начале десятого экипаж прибывает на аэродром «Чкаловский», в таможенной службе и у пограничников как раз происходит пересменка, и никакие космические полеты повлиять на нее не могут. Вот и стараются космонавты подладиться под расписание аэродрома.
По традиции перед вылетом на космодром «Байконур» за завтраком, с 8.00 до 8.30, российские космонавты и инструкторы провожают своих товарищей в дальнюю и опасную дорогу. Странный завтрак длинный стол, уставленный едой, но никто к ней не прикасается. У всех в руках бокалы с шампанским. Тосты следуют один за другим каждые 30 секунд, но провожающие и экипаж только подносят рюмки к губам и после каждого тоста троекратно кричат «ура». За преподавателей, за семьи улетающего экипажа, за тех, кто сейчас работает на орбите… И наконец — за дублеров. Лишь финальный бокал после общего тоста экипажа, который произносится по очереди командиром и бортинженерами, выпивается до дна.
Три коротких «ура» — еще одна традиция, которую давно освоили даже иностранные астронавты. Например, после тоста за дублирующий экипаж тостующий командует: «За дублирующий экипаж — три, четыре!» — и все слаженно: «Ура!» За тех, кто на орбите, полагается произносить тост не только во время проводов, но и вообще при любом застолье, где собираются космонавты.
Потом все присаживаются «на дорожку» и выходят на улицу. Процессию возглавляют основной и дублирующий экипажи с семьями. На пути к автобусу, который ожидает недалеко от штаба, их непрерывно фотографируют и снимают. Идти недалеко, всего метров триста. Экипажи выходят на площадку, где их ждет пресса. Но сначала — опять фотографирование. Существует определенный порядок сначала основной экипаж, потом он же с дублерами, затем оба экипажа с семьями и, наконец, к ним присоединяются все космонавты, пришедшие проводить товарищей. Поначалу, как всегда бывает при большом скоплении людей, наблюдается некоторый беспорядок. Но тут раздается зычная команда: «Стоять! Космонавты встали сюда!..» — это Владимир Александрович Пашкевич, фотограф Федерации космонавтики России. Он — везде, где бы ни происходило пусть даже незначительное событие, связанное с космосом, а потому является обладателем, наверное, самой полной коллекции фотоснимков космонавтов и видных деятелей космической отрасли.
Космонавты располагаются в ряд перед стелой с изображением В. И. Ленина. Это еще одна традиция: с незапамятных космических времен улетающие в космос экипажи фотографировались именно здесь. И, наверное, хорошо, что традиция оказывается сильнее идеологических поветрий.
Наконец журналисты получают три минуты на несколько вопросов. Начинается небольшое столпотворение, оба экипажа, в конце концов, добираются до открытой дверцы автобуса, но в салон его проходят только улетающие. Автобус трогается, кое-кто из провожающих стучит ладонями по стеклу… Через минуту он скрывается из виду, и провожающие, кто с грустинкой, а кто с белой завистью, расходятся — девять часов утра, рабочий день начался, тем, кто на подготовке, пора на занятия и тренировки.
Между тем автобус в сопровождении милицейских автомашин с мигалками (здесь они кажутся вполне уместными, не то что на московских улицах) уже подъезжает к железнодорожному переезду у станции «Чкаловская». Хотя стараются рассчитать движение так, чтобы проскочить его без помех, но иногда, если прощание и проводы на несколько минут затягиваются, приходится подождать перед шлагбаумом. Сразу же за переездом — аэродром.
Основной и дублирующий экипажи вылетают один за другим на разных самолетах. Это тоже давнее правило, ставшее традиционным, — из соображений безопасности. В каждый экипаж вложено слишком много сил, времени и денег, и риск должен быть сведен к минимуму. «В случае чего» какой-то экипаж все равно должен будет сесть в космический корабль. Прежде это правило соблюдалось неукоснительно. В начале XXI века, когда Центр подготовки космонавтов перестал быть воинской частью, ситуация поменялась. Самолеты стали арендовать, дальние перелеты — очень дороги, и не всегда удается следовать сложившимся традициям.
Раньше планировка в самолетах была нестандартная. Помимо командирского салона в передней части самолета — несколько кают или купе, как в спальном вагоне поезда. В одних — экипаж со своим инструктором по кораблю, в других — врачи и сопровождающие. В командирском салоне на внутренней обшивке наклеены эмблемы уже летавших в самолете экипажей с автографами космонавтов. Среди них можно встретить и другие памятные подписи. Например, в 2001 году президент Республики Казахстан Нурсултан Абишевич Назарбаев, провожая возвратившийся из космоса экипаж в Астане, нарушил протокол и вошел в салон самолета. Конечно, он оставил там свою подпись.
Прежде экипаж летал на космодром два раза. Первый — недели за две до старта, всего на один день — примериться к кораблю, посидеть в нем, осмотреться, сделать какие-то замечания. В тот же день космонавты возвращались домой и получали пять-шесть дней отпуска с семьями в доме отдыха ЦПК недалеко от Рузы. Второй раз вылетали за четыре-пять дней до старта. Потом интенсивность подготовки, обычно резко возрастающая к предстартовому периоду, вытеснила отдых, всегда имевший более низкий приоритет перед тренировками. Впрочем, и сейчас некоторым экипажам достается короткий отдых в каком-нибудь подмосковном санатории. Дом отдыха в Рузе продали в трудные дни. Позднее жизнь заставила экономить и дорогой авиационный керосин. Тогда решили: нечего космонавтам летать взад-вперед. С тех пор экипаж отправляется на Байконур сразу за две недели до старта — там их ждут и примерки, и небольшой отдых, и положенные тренировки, и неизменные гости. С космонавтами очень любят вылетать специалисты ЦПК и «Энергии», потому что работу можно совместить с приятным дружеским общением, да еще и командировочные платят в валюте, все же Казахстан — другая страна.
…Довольно быстро самолет покидает пределы России. Дальше очень долго он будет лететь над Казахстаном.
Байконур
На аэродроме «Крайний» экипаж (дублеры приземлятся чуть позже) встречают начальник космодрома, глава администрации города, другое начальство, представители передовых групп Центра подготовки космонавтов и Ракетно-космической корпорации «Энергия». Космонавтам преподносят традиционные хлеб-соль и цветы. Они садятся в автобусы и отправляются на так называемую 17-ю площадку, где на берегу реки Сыр-Дарья стоит гостиница «Космонавт».
Слово «космодром» складывается из двух слов — «космос» и греческого «дромос», в переводе означающего «место для бега». «Аэродром» — это место для разбега в воздух. «Космодром» означает разбег в космос.
Итак, космодром — это место, откуда запускают ракеты с космическими кораблями. Другое название космодрома — полигон, площадка для испытаний. Иногда так и говорят: выезжаем на полигон. Когда по телевизору показывают очередной космический запуск, мы обычно видим только часть космодрома — стартовую позицию, на которой стоит ракета. Поэтому может показаться, что территория его небольшая. На самом же деле она огромна. Там располагаются и технические корпуса, где собирают ракеты, и места хранения топлива, и здания космических предприятий, и другие стартовые площадки, и жилой городок со всем необходимым — школа, больница, гостиница, магазины и т. д. По территории космодрома проложены дороги, железнодорожные пути. Есть там и два аэродрома.
Всего полтора десятка стран сумели построить себе космодромы. И зависело это не только от уровня развития науки и техники или развитости экономики. Каждому государству досталось на Земле свое географическое положение — есть северные страны, есть — южные. Для отправки космических кораблей в космос в более выгодном положении оказываются те, что ближе к экватору. Скорость вращения Земли добавляется к собственной скорости ракеты, помогая ей преодолевать гравитацию. Если запуск производится с экватора, то дополнительная скорость составляет 465 метров в секунду. На широте Байконура эта добавка немного меньше — 316 метров в секунду.
Первый советский космодром, всемирно известный под именем Байконур, расположен в Казахстане, и после распада СССР используется Россией на правах аренды. Именно с него и только с него наша страна осуществляет пилотируемые запуски в космос.
12 января 1955 года (случайное совпадение с днем рождения С. П. Королева) на небольшом разъезде Тюра-Там железнодорожной магистрали Оренбург — Ташкент высадился первый взвод военных строителей. Они увидели перед собой бескрайнюю казахскую степь. Поначалу даже представить было трудно, что вскоре здесь будет возведен огромный полигон и отсюда в небо устремятся ракеты. Тут не было ни городов, ни магазинов, ни дорог. Всего несколько жилых домов около станции. Строители научили местную детвору играть в волейбол и баскетбол. Привезли в Тюра-Там кино, которое здесь ни разу не видели.
Место для космодрома выбирали даже более тщательно, чем для Звездного городка. Рассматривались несколько вариантов, в том числе на Северном Кавказе и в Красноярском крае. Критериев было несколько: наличие большой незаселенной территории, близость к экватору, к водным и железнодорожным магистралям, благоприятные погодные условия. Лучше всего этим требованиям соответствовал район разъезда Тюра-Там в Кзыл-Ординской области Казахстана.
В то время в этих местах было не менее трехсот солнечных дней в году. Да и степь идеально подходила для крупной стройки: просторная, малонаселенная, спрятанная от посторонних глаз. Долгое время наше государство хранило в секрете местоположение космодрома. Кстати, история его названия любопытна. В 350 километрах от станции Тюра-Там есть поселок Байконур, он-то и дал имя космодрому, причем очень интересным способом: чтобы не давать в официальном сообщении истинное место запуска, от точки отделения первой ступени провели вертикальную линию вниз на Землю, и она уперлась в поселок Байконур. Чтобы легенда о расположении космодрома для научно-технических разведок выглядела убедительно, рядом с настоящим Байконуром построили деревянный его макет, который долго обслуживала специальная воинская часть. Так сохраняли в тайне реальное местонахождение полигона.
Строили «космическую гавань» и днем и ночью, невзирая на тяжелые условия. Руководил строительством генерал Георгий Максимович Шубников. 15 мая 1957 года с площадки № 1 (будущий «Гагаринский старт») осуществили первый запуск ракеты Р-7, модернизация которой постепенно привела к самой надежной в мире ракете «Союз У», на которой и стартуют в космос экипажи и в наши дни.
На территории Байконура проложено несколько сотен километров железных дорог.
А общая площадь космодрома составляет 6700 квадратных километров. Город, в котором живут работники космодрома, назывался по-разному: Москва-400, Ташкент-90, Кзыл-Орда-50, поселок Заря, поселок Ленинский, город Ленинск и, наконец, город Байконур. В нем есть свой телецентр, стадион, Дом культуры и даже филиал Московского авиационного института и еще нескольких российских и казахстанских вузов, в которых студенты изучают космическую технику, выходит городская газета «Байконур». Там же находится филиал Центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина (площадка № 17), в котором есть гостиница «Космонавт». Именно здесь живут космонавты две недели перед стартом. В их распоряжении — классы для занятий, тренажеры, плавательный бассейн.
Первый запуск в космос с Байконура состоялся 4 октября 1957 года. В этот день с выхода на орбиту первого искусственного спутника Земли началась космическая эра человечества. С этого же космодрома отправился в полет первый космонавт планеты Юрий Алексеевич Гагарин. Отсюда запускались автоматические межпланетные станции на Луну, Венеру и Марс.
На Байконуре построена посадочная полоса для многоразового космического корабля «Буран». Правда, сейчас она используется только для посадки самолетов (аэродром «Юбилейный»).
Жизнь в городе, конечно, была очень заманчивой для жителей окрестных поселков, но всё же отличалась скромностью. До начала 1990-х годов там не было ни одного базара. Продукты можно было купить только в магазинах, причем основные — по талонам. Правда, летом крестьяне привозили и продавали со своих лотков овощи и фрукты. Базар появился стихийно в 1991 году, когда в магазинах абсолютно ничего не осталось. Это место первой, полузаконной тогда торговли нарекли «Полем чудес». 26 сентября 1991 года городской рынок легализовали.
Общественных туалетов в городе не было вплоть до начала XXI века. На улицах лежали горы мусора. Машин было мало, они обслуживали в основном объекты космодрома, старые автобусы, именуемые в просторечии «скотовозками», ходили (довольно редко) всего по четырем маршрутам. Летом часть автобусов снимали с маршрута и направляли на перевозку жителей на дачи близ аэродрома «Крайний». Кстати, добраться до аэродрома было трудно. Но еще труднее — купить билет в Москву: в неделю было всего два рейса, байконурцы записывались в очередь за месяц и постоянно дежурили у единственной авиакассы. Космонавты и технические специалисты летали на Байконур и обратно специальными, не рейсовыми самолетами.
Военным строителям всегда было несладко, но после распада Советского Союза условия их жизни стали и вовсе нетерпимыми: у солдат не было чистого белья, они подолгу не были в бане, даже в морозы умывались на улице ледяной водой; кормить стали и вовсе плохо. И в феврале 1992 года произошел бунт военных строителей. Благодаря увещеваниям местных аксакалов трагедий удалось избежать, и солдат отправили «в отпуск», из которого почти никто не вернулся, но всех оставили в покое, не стали трогать.
Через год взбунтовались солдаты-ракетчики, готовившие ракету-носитель «Протон», — из-за неукомплектованности части на каждого выпадало работы втрое больше положенного.
Был бунт военных строителей и в 2003 году, причем повод оказался неожиданным. Сообщения о строительстве космодрома «Восточный», на который Россия якобы собирается перевести все свои пуски, включая пилотируемые, вызвали слухи о том, что космодром «Байконур» вскоре закроют, а солдат отправят служить в Сибирь.
В результате ухода военных с космодрома освобождались квартиры в городе, причем многие из них были с мебелью и вещами, поскольку контейнеров было очень мало и уезжающие бросали всё, лишь бы уехать. Брошенные квартиры тут же стали захватываться жителями ближайших аулов, которые иногда селились в них вместе с козами и другой живностью. Из пустующих квартир стали воровать сантехнику и газовые плиты. Как говорят, по этой причине в одном из домов произошли утечка газа и взрыв, унесший 16 жизней. Общежитие, в котором селили технических специалистов, приезжавших в длительные командировки по космическим программам, за неприглядные условия жизни прозвали «Бухенвальдом».
При переходе управленческих функций в городе от военных к гражданским начались неразбериха и разгул преступности. Между российской и казахстанской милицией на первых порах не было даже прямой телефонной связи. Вода подавалась по графику даже в медицинские учреждения. ТЭЦ начали забирать у военных в начале отопительного сезона, в результате чего зимой байконурцы остались вообще без тепла и жили в туристических палатках (у кого были), поставленных прямо в квартире.
Казалось, Байконур умирает. Многие специалисты покинули его навсегда. Ситуацию спас договор 1994 года, по которому Россия брала космодром в аренду у Казахстана на 20 лет (впоследствии он был продлен). На возрождение Байконура были выделены немалые деньги, но и они стали использоваться так же, как и везде в наше время: когда в городе не осталось средств на закупку хлеба, последовало странное объяснение, что они якобы ушли на закупку бельгийского мороженого, а затем — голландских сыров и шоколадных конфет. На самом деле деньги просто прокручивали в банках.
Сегодня ситуация выправилась, и Байконур сейчас представляет собой совершенно необычный и непростой город: его мэра назначают указами сразу двух президентов — Казахстана и России. Там действуют оба законодательства — казахстанское и российское (как? — загадка, учитывая, что во многих острых моментах они расходятся). Там слаженно работают правоохранительные органы Казахстана и России, два суда, два военкомата, два загса и в ходу две валюты. И главное — живут там и граждане России, и граждане Казахстана. Больше нет проблем с холодной и горячей водой, светом, газом, отоплением. Появились новые гостиницы, дома, больницы, скверы, школы, в которых учат и на русском, и на казахском языках, действуют спортивные клубы, построен спортивно-оздоровительный комплекс, между прочим, с 50-метровым, олимпийским бассейном. Вышли на маршруты новые автобусы, появились частные такси (в такси берут деньги с каждого пассажира, даже если они едут вместе, например семьей). Ожил Байконур и продолжает обеспечивать космические запуски.
Нельзя отказать байконурцам в чувстве юмора, без которого вряд ли можно было пережить трудные времена. Когда на въезде в город установили памятник, внизу которого изображены шахтеры, выходящие из забоя, а стелу венчает первый спутник, ему сразу дали название «Из пещеры — в космос». Некогда горком партии прикрыл огромным щитом с большими буквами «КПСС» некрасивый пустырь, а позже на улице за поворотом поставили магазинчик с большими стеклянными витринами. Буквы тут же стали расшифровывать: «Кому похмелиться — стекляшка справа». Еще один знаменитый дом с магазинами выглядел так слева — мужская обувь, справа — женская, а посередине — винный магазин, который немедленно окрестили «Между ног». Не использовали это название только футболисты, устраивавшие на поле за магазином турнир «Первенство пятого гастронома». Отразилась в народной топонимике Байконура и вся история — советская и мировая — времен космической эпохи. Есть там микрорайоны «Малая земля» и «Японские острова», в начале 1970-х годов другой микрорайон нарекли «Даманским».
Пожалуй, самое главное, что внушает веру в светлую перспективу космоплавания, это Международная космическая школа, в которой углубленно изучают математику и естественные науки и куда несколько российских вузов ежегодно присылают свои экзаменационные комиссии, которые прямо на месте принимают у школьников вступительные экзамены и зачисляют в свои институты новых студентов-байконурцев. Примерно каждый второй из них хочет стать космонавтом.
Предстартовая подготовка
Итак, гостиница «Космонавт». Члены экипажей занимают свои номера на третьем этаже. Номера трехкомнатные — две спальни и маленькая гостиная. Командир и бортинженер поселяются в одном номере. Так же и дублирующий экипаж. На первых этажах располагаются другие члены стартовой группы, некоторые из которых прилетели сюда раньше. В гостинице установлен обсервационный режим, посторонних сюда не пускают. А на третьем этаже, где располагаются экипажи, режим еще более строгий.
На следующий день в 10.00 экипаж поднимает флаги — России, стран других участников космического полета и Казахстана. Флаги будут развеваться на высоких флагштоках, пока экипаж не улетит в космос.
Что входит в предстартовую подготовку? В первую очередь экипажам нужно провести примерку на штатном корабле для оценки рабочих мест и контрольный осмотр корабля в стартовой конфигурации, ознакомиться с составом и размещением доставляемого оборудования. У каждого корабля бывают особенности. Например, какой-нибудь тумблер, к которому привыкли на тренажере за месяцы тренировок, здесь стоит в перевернутом положении, хотя «вкл/выкл» обозначены правильно. Но динамический стереотип, выработанный на тренировках, может сыграть тут злую шутку. Такие моменты надо отмечать особенно тщательно. Первыми примерку проходят дублеры, потом основной экипаж. Если есть замечания — докладывают.
А дальше начинается снова жизнь по расписанию: изучение программы полета корабля, тренировка по ручному причаливанию, инструктаж по правилам и мерам безопасности на МКС, вестибулярные тренировки, физическая подготовка, ознакомление с текущим техническим состоянием станции, консультации по изменениям в бортовых системах и программе экспериментов, консультации по реальной баллистической и светотеневой обстановке на этапе сближения и стыковки и многое другое.
Инструкторы занимаются подготовкой бортовой документации и личных вещей космонавтов для укладки на борт, проводят с экипажем занятия по «проигрыванию» программы полета по бортовой документации. Сейчас, пока на космодроме мало важных гостей, космонавты живут более-менее спокойно.
Как для дублеров ледокол вызывали
Шутки, розыгрыши — непременный атрибут жизни космонавтов, и на Байконуре в обстановке всеобщего предстартового подъема иногда рождаются подлинные шедевры юмора. Дублирующий экипаж, который чувствует себя свободнее, уделяет шуткам больше внимания.
Однажды на зимнем старте командир дублеров говорит одному из начальников, впервые попавшему на космодром:
— Узнай всё же, когда мы на рыбалку едем.
— Какая рыбалка зимой? Что ты?..
— Как какая? Подледный лов.
— Какую-то ты ерунду городишь: все замерзло и метровым слоем снега покрыто!
— А-а-а… Ты же первый раз и не знаешь. Рыбачим мы обычно на Сыр-Дарье, а ледокол вызываем из Аральского моря. Вызвать-то его вызвали, но что-то долго не подходит. Вот и надо узнать, когда ледокол будет здесь. Первому экипажу нельзя, а мы рыбалку не пропустим.
Начальник, Который Впервые на Космодроме, подходит к своему непосредственному и многоопытному командиру:
— Что с ледоколом?
— А что с ледоколом? — вопросом на вопрос отвечает командир, которому ледоколов вообще видеть не приходилось, особенно на Байконуре.
— Надо бы узнать, когда ледокол придет.
— Ну!.. — подобным междометием командир пропускает ход и предоставляет собеседнику развивать непонятную тему, подозревая, что его хотят разыграть.
— Так, я тогда буду узнавать?
— Узнавай…
— А вы на рыбалку поедете, если ледокол придет?
— Если ледокол придет, поеду. — Командир начинает понимать, что разыгрывают не его.
Что услышал Начальник, Который Впервые на Космодроме, когда начал у них выяснять про задержавшийся ледокол, не опишешь пером!..
Есть и такая традиция: пока основной экипаж готовится к старту, дублеры встречаются с коллективом управления МВД комплекса Байконур. Однажды на такой встрече был космонавт Александр Иванович Лазуткин. Один из вопросов ему был таким: «Случались ли у вас проблемы с милицией?» В ответ Лазуткин рассказал такую историю:
«После первого моего космического полета я поменял машину и пошел оформлять на нее документы. Девушка, которая сидела за машинкой, спросила:
— Так это вы — космонавт Лазуткин?
— Да, я.
Девушка так и впечатала в техпаспорт: „Космонавт Лазуткин А. И.“ Я этого не заметил и год ездил без проблем. Однажды меня останавливает сотрудник ГИБДД и, просмотрев документы, спрашивает:
— Ваша фамилия через черточку пишется?
— Вроде нет, — удивился я.
— А где ваша доверенность?
— Зачем мне доверенность, это моя машина.
— Смотрите, что здесь написано?
— Космонавт Лазуткин А. И.
— Что написано в правах?
— Лазуткин А. И.
— Где доверенность?
— Зачем доверенность?
Сотрудник ГИБДД долго смотрит в документы и спрашивает:
— Космонавт — это что?
— Космонавт — это такая профессия.
Милиционер после паузы:
— Извините, перегрелся».
История была воспринята на ура.
Вывоз ракеты
Подготовить ракету-носитель и космический корабль к старту и отправить его в космос — дело непростое. Используется множество машин, трудятся сотни людей. Работа очень ответственная — ведь малейшая ошибка может привести к непоправимым последствиям.
С завода ракету-носитель «Союз» доставляют на космодром отдельными блоками. Везут их по железной дороге, которая приводит прямо в монтажно-испытательный корпус (МИК) технического комплекса космодрома. МИК — большой ангар, куда может заехать тепловоз с железнодорожными платформами. Там ракетные блоки выгружают и тщательно осматривают: не произошло ли каких повреждений при перевозке. Затем блоки первой и второй ступеней собирают вместе (как говорят, в «пакет»). Наступает очередь испытаний всех систем ракеты. Третью ступень проверяют отдельно от первых двух. Если испытания не выявят никаких технических нарушений, на третью ступень устанавливают космический корабль. Потом его закрывают головным обтекателем. Теперь всю конструкцию — «пакет» первых двух ступеней и третью ступень с кораблем — объединяют вместе. Ракета готова к перевозке на стартовую позицию в горизонтальном положении.
Чтобы все это проделать, полторы сотни человек работают, сменяя друг друга, двое суток А корабль проверяют еще дольше.
Теперь ракету и корабль должен принять стартовый комплекс. Что это такое? Это множество различных систем, агрегатов и инженерных сооружений, связанных друг с другом. Во-первых, транспортно-установочный агрегат. Его задача понятна — перевезти ракету в горизонтальном положении по железной дороге, а затем поставить ее вертикально.
Происходит это так За двое суток до старта ракету-носитель с космическим кораблем располагают на транспортно-установочном агрегате и по специальному железнодорожному полотну очень медленно и аккуратно, со скоростью пешехода (около пяти километров в час) везут к стартовой площадке. Это очень торжественное событие. Оно происходит рано утром, в шесть-семь часов. Дублирующий экипаж и другие незанятые в эти часы специалисты обязательно приезжают на вывоз ракеты. (Основному экипажу этого не разрешают — утром бывает очень холодно, можно простудиться, поэтому космонавты работают по графику в гостинице «Космонавт».) Те, у кого есть специальные пропуска, сопровождают ракету до стартовой позиции, фотографируют ее и фотографируются сами на память.
Долгое время существовала традиция класть на рельсы монетки, чтобы транспортно-установочный агрегат с ракетой расплющил их. Затем на них можно сделать гравировку с датой и номером корабля. Говорят, такой сувенир приносит удачу. Его можно подарить основному экипажу. Правда, в последние годы, когда увеличилась террористическая опасность, охрана не подпускает никого к рельсам, а положенные заранее монетки сбивают, шагая впереди ракеты.
В стартовый комплекс входит стартовое сооружение, в котором расположены хранилища и системы заправки топлива, системы, управляющие подготовкой к пуску и самим пуском. Здесь же, в подземном бункере, находится командный пункт, из которого можно установить связь со всеми службами космодрома, с экипажем в космическом корабле и с Центром управления полетами.
К стартовому комплексу относятся также опорные фермы и фермы обслуживания, кабели электропитания, заправочная мачта и заправщики топливом.
Нужно хорошо продумать, как расположить все объекты стартового комплекса — здесь важна каждая мелочь. Стартовый комплекс — один из самых дорогостоящих объектов космодрома.
Когда ракеты были небольшими, стартовую площадку называли стартовым столом. Площадка была плоская и действительно напоминала поверхность стола. Но для ракет космического назначения это не годится. Никакой стол не выдержит силу огня, вырывающегося из сопел ракеты при отрыве от земли. Поэтому ракеты, которым предстоит лететь в космос, обычно не ставят, а «подвешивают».
Чтобы перевести ракету в вертикальное положение, транспортно-установочный агрегат использует мощные домкраты. В это время опорные фермы (они так называются потому, что скоро ракета будет опираться на них), которые были «разведены» и занимали наклонное положение, занимают рабочее (то есть вертикальное) положение и принимают на себя нагрузку от веса ракеты. Сама ракета повисает над гигантским лотком, в который потом будут направлены газы и пламя ее двигателей. При этом хвост ракеты оказывается на несколько метров ниже стартовой площадки. Это позволяет сохранить наземное оборудование, когда струи пламени ударят из двигателей.
Транспортно-установочный агрегат, поставив ракету на опорные фермы, отъезжает от стартовой позиции. К ракете подводятся фермы обслуживания (на их площадках сейчас начнутся работы), кабельная и заправочная мачты. Подстыковываются все заправочные, электрические и пневматические коммуникации. Теперь наступает время генеральных испытаний всех систем вместе. Если не окажется замечаний, то можно начинать заправку.
Что нужно для того, чтобы заправить ракету топливом? Во-первых, само горючее и, во-вторых, заправочное оборудование. Горючее надо привезти заранее, а значит, нужна площадка для транспортных средств, на которых его привозят. Кроме того, необходимо хранилище для топлива. Если по каким-то причинам запуск отменяется, топливо приходится сливать и увозить обратно в хранилище. При подготовке к пуску на стартовом комплексе обязательно дежурят пожарные машины.
Заправка ракеты топливом начинается за пять часов и заканчивается за час до пуска. С началом заправки большинство рабочих и специалистов, которые трудились на стартовой площадке, уезжают с нее, остаются только самые необходимые из них. Отстыковываются системы заправки, отводятся фермы обслуживания, открывая со всех сторон ракету. Дальнейшее происходит в автоматическом или полуавтоматическом режиме.
Одновременно с заправкой проверяются различные системы ракеты и космического корабля и проводится их окончательная настройка.
ОБЫЧНЫЙ ПРЕДСТАРТОВЫЙ ДЕНЬ
Назначение на полет. — Какую икру ел Верещагин?
Назначение на полет
Этот день не слишком насыщен событиями, космонавтам нужно отдыхать перед стартом. Так выглядит типовой график предстартового дня:
РАСПИСАНИЕ ЗАНЯТИЙ
(время местное)
07.00 Подъем
08.00–08.30 Завтрак
10.00–11.00 Заседание Государственной комиссии
11.00–12.00 Пресс-конференция
13.00–14.00 Медицинская подготовка, вестибулярные тренировки
14.00–14.30 Обед
16.00–16.3 °Cовещание оперативной группы
16.30–18.00 Просмотр кинофильма «Белое солнце пустыни»
18.00–18.30 Ужин
18.30–19. 3 °Cанитарно-гигиенические мероприятия
19.30 Отбой
План предстартовой подготовки
Предстартовое расписание занятий
Решение об утверждении основного и дублирующего экипажей на полет принимается в предстартовый день Межгосударственной комиссией по подготовке и проведению космических полетов по представлению Межведомственной комиссии по оценке готовности экипажей. К тому моменту, как в основной зал на первом этаже гостиницы «Космонавт» войдут члены Межгосударственной комиссии, все места там уже будут заняты. Журналисты постараются разместиться между столом комиссии и стеклянной перегородкой, за которой будут сидеть члены двух экипажей.
Заседание не бывает долгим. На объявление решения уходит две минуты, включая необходимые формы обращения к присутствующим. Руководитель Роскосмоса, президент РКК «Энергия», руководитель Центра подготовки космонавтов, представитель президента Казахстана, представители американского аэрокосмического агентства НАСА и Европейского космического агентства, другие официальные лица тепло, но так же кратко желают экипажу успешного полета. По расписанию на заседание отводится час, но всегда укладываются в полчаса. А оставшиеся полчаса отводятся на другую процедуру, которой в расписании не значится.
Руководство и экипажи поднимаются наверх и садятся вокруг небольшого журнального столика. Сейчас предстоит подписание контракта на полет. Он согласован заранее, и через 10 минут все подписи уже стоят. Теперь по традиции президент РКК «Энергия» дарит каждому члену основного экипажа хорошие дорогие часы, с которыми удобно работать в космосе. Космонавты должны взять их с собой в полет. Дублирующему экипажу достаются, как их называют, «утешительные» часы. После небольшого напутствия — общая фотография. Оба экипажа садятся в центре большого углового дивана, рядом с ними — руководство, а далее — остальные присутствующие (сюда пускают далеко не всех). В этот момент входят официантки с подносами, на которых стоят бокалы с шампанским.
Космонавтам пора идти снова в зал, на пресс-конференцию, а руководство переходит в дальний зал, где накрыт стол и можно попробовать что-нибудь покрепче шампанского. Это момент, когда все руководители забывают о всех противоречиях между ними, если, конечно, они существуют. Сейчас у всех чувство единения, все они здесь для того, чтобы завтрашний старт прошел удачно, чтобы программа пилотируемых полетов продолжала выполняться.
А тем временем в зале развернули стулья лицом к стеклу, за которым сидят экипажи. Раздаются вполне стандартные вопросы, на которые сами журналисты знают ответы. Да и космонавты стараются отвечать кратко, точно, в самой общей форме. Основную работу делают видеооператоры и фотографы. Один из ведущих российских телеканалов заранее договорился об эксклюзивном интервью с основным экипажем, и сейчас его сотрудники просто ждут окончания пресс-конференции. Ровно через час пресс-конференция заканчивается.
У космонавтов остается не так уж много времени. Сейчас их будут просить подписать фотографии важным гостям. И хотя есть традиция — не давать автографы, пока не слетал, после того, как назначение на полет произошло, для этого правила делают послабления. Впрочем, есть космонавты, строго соблюдающие неписаные законы, и тогда на экипажных фотографиях не хватает одной-двух подписей.
Иногда школьники Байконура устраивают в честь экипажа концерт. Предварительно они стараются аккуратно выяснить любимые песни улетающих космонавтов и сделать им сюрприз. И конечно, еще полтора часа отведено на «Белое солнце пустыни».
Какую икру ел Верещагин?
Вечером оба экипажа и члены стартовой команды идут смотреть фильм «Белое солнце пустыни». Начинали его снимать на «Ленфильме», а заканчивали на «Мосфильме». Принимали фильм ранней осенью 1969 года, но не приняли и, как тогда говорили, «положили на полку». А. А Леонов, которому хотелось поднять настроение космонавтам накануне старта, договорился, чтобы ему дали ленту для показа в очень закрытой небольшой аудитории. Экипаж был в восторге. Слухи о том, что космонавты перед стартом смотрят какое-то удивительное кино, дошли до Л. И. Брежнева. Он сам посмотрел фильм, и тот ему понравился. После этого приключения красноармейца Сухова вышли на широкий экран.
А для космонавтов просмотр фильма стал традицией. Однажды один из членов экипажа, посидев немного на сеансе, встал и вышел.
— Что ты делаешь? Тебе же лететь! — сказал ему другой космонавт.
— Да я много раз его видел, наизусть знаю.
И что вы думаете? Полет пришлось прервать досрочно из-за болезни одного из членов экипажа.
«Белое солнце пустыни» знают все, но напомним читателю сюжет картины.
Действие фильма происходит в начале 1920-х годов на восточном берегу Каспийского моря. Гражданская война заканчивается. Красноармеец Федор Иванович Сухов возвращается домой. По пути он спасает от мучительной смерти местного жителя Саида, имеющего свои счеты с басмачами. Сухову встречается отряд Рахимова, который гоняется за бандитом Абдуллой, сбежавшим из крепости и оставившим там свой гарем. Рахимов уговаривает Сухова позаботиться о женах Абдуллы, а сам отправляется за ним в погоню, оставив в помощники Сухову молодого красноармейца Петруху. Сухов вместе с женами Абдуллы возвращается в приморский городок Педжент. В скором времени там же появляется и Абдулла, который собирается через море переправиться за границу. Сухову нужны оружие и поддержка, чтобы противостоять Абдулле и защитить женщин. Он обращается за помощью к Павлу Верещагину, начальнику местного поста российской таможни. На помощь ему также приходит Саид. Верещагин срывает план басмачей ценой своей жизни. Сухову удается спасти гарем, за исключением одной девушки — Гюльчатай. Справившись с Абдуллой, Сухов продолжает путь домой к своей супруге Екатерине Матвеевне, которой по ходу фильма он пишет совершенно замечательные письма.
Фразы героев картины стали крылатыми, многие произносят их, уже не помня их происхождение. Среди них — «Восток — дело тонкое», «За державу обидно» и др. Космонавты Владимир Васильевич Коваленок и Александр Сергеевич Иванченков однажды на борту не вытащили из видеомагнитофона кассету с «Белым солнцем пустыни». Через некоторое время, занимаясь текущей работой, кто-то из них по ошибке включил не тот тумблер, и они услышали из динамиков станции громкое: «Здорово, отцы!» Несколько секунд они пребывали в ступоре, пока не вспомнили приветствие героя любимого фильма.
Фильм настолько полюбился космонавтам, что по нему стали устраивать заключительный экзамен для экипажа. Например, спрашивали: «Какую икру ел Верещагин?» Правильный ответ: «Проклятую икру». Или: «Чего не брал Верещагин?» Правильный ответ: «Мзду». Или: «Сколько стоит один Сухов?» Ответ: «Один Сухов стоит целого взвода». Говорили: не сдашь экзамен — в космос не полетишь. Список вопросов постепенно расширялся, какие-то уходили.
Вот перечень канонических вопросов этого экзамена:
Какой кадр наиболее захватывающий в начале фильма?
Как и когда производил сверку времени Сухов?
Сколько глотков воды выпил Саид?
Сколько глотков сделал Сухов?
Сколько бандитов выкопал Сухов?
Сколько жен было у Абдуллы? Назовите их имена.
Назовите кличку Абдуллы.
Сколько времени мотался по пустыне Сухов?
Куда шел Сухов?
Сколько баранов взял Джавдет у Саида?
Сколько выстрелов сделал Рахимов?
Как нужно было брать Абдуллу в старой крепости?
Сколько стоит один Сухов?
На какой день пришел Сухов в Педжент?
Какая величайшая ценность была в музее у Лебедева?
Как звали подпоручика?
Как звали кота Сухова?
Когда взяли динамит старики?
Какого века были ковры в музее?
Какая песня исполнялась на граммофоне?
Сколько осетров плавало в бассейне таможни?
Какую песню пел Саид?
На что выменял Верещагин павлинов?
Откуда родом Петруха?
Что говорила Сухову на ухо Гюльчатай и сколько ей лет?
Какой системы был пулемет у Сухова?
Какая неисправность была у винтовки Петрухи?
Любимая жена Абдуллы?
Кто был замом у Абдуллы?
Какую икру ел Верещагин?
Сколько выстрелов сделал Абдулла в цистерну для нефти?
Какой системы были гранаты у Верещагина?
Как звали Верещагина?
Что нужно человеку, чтобы встретить старость?
Как звали жену Верещагина?
Что оставил Саиду Сухов?
Какой марки часы у Сухова?
Какой народ собрался у Сухова?
Кто избил Петруху?
Каким стилем плавал Сухов?
Сколько выстрелов сделал Ибрагим?
Какое прошлое было у жен Абдуллы?
Кто хорошо знал Верещагина?
Когда последний раз брился Сухов?
Как будет хорошо Сухову, когда Абдулла зажжет нефть?
Сколько дырок было на халате Саида?
Чего не брал Верещагин?
Сколько раз выстрелил Абдулла, пока его не убил Сухов?
Сколько раз ударили карабином по крышке люка нефтехранилища?
Какой нефтью обливали цистерну?
Какого цвета были ковры, что похуже?
За какую ногу держал Сухов одну из жен Абдуллы и как ее зовут?
Какое определение дал Саид Джавдету и Абдулле?
Как ходит Екатерина Матвеевна?
Как скучает Сухов?
До каких пор не будет покоя Сухову?
Как бросало Сухова?
На самом деле, такими вопросами проверялись внутреннее состояние космонавта, его внимательность, память, способность сосредоточиться и чувство юмора.
Космические полеты становились все более и более регулярными. Постепенно ответы на все вопросы стали известны не только космонавтам, но и окружающим. Экзамен потерял смысл, так как новые интересные вопросы для каждого следующего экипажа уже трудно было придумать. Но фильм продолжают смотреть с удовольствием, и не только потому, что верят — фильм приносит удачу, но очень уж отвечают ностальгические воспоминания Федора Ивановича Сухова о своей родине мыслям космонавтов, надолго покидающих свою Землю. Да и письма Сухова незабвенной своей Екатерине Матвеевне любовью и уважением схожи с письмами самих космонавтов родным, отправляемыми с борта в XX веке в конвертах с улетающим экипажем, а сегодня электронной почтой (но иногда и, как прежде, на листе бумаги).
А жен у Абдуллы было девять: Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия и, конечно, Гюльчатай. Ее-то все помнят («Гюльчатай, открой личико»).
Назначение на полет. — Какую икру ел Верещагин?
Назначение на полет
Этот день не слишком насыщен событиями, космонавтам нужно отдыхать перед стартом. Так выглядит типовой график предстартового дня:
РАСПИСАНИЕ ЗАНЯТИЙ
(время местное)
07.00 Подъем
08.00–08.30 Завтрак
10.00–11.00 Заседание Государственной комиссии
11.00–12.00 Пресс-конференция
13.00–14.00 Медицинская подготовка, вестибулярные тренировки
14.00–14.30 Обед
16.00–16.3 °Cовещание оперативной группы
16.30–18.00 Просмотр кинофильма «Белое солнце пустыни»
18.00–18.30 Ужин
18.30–19. 3 °Cанитарно-гигиенические мероприятия
19.30 Отбой
Решение об утверждении основного и дублирующего экипажей на полет принимается в предстартовый день Межгосударственной комиссией по подготовке и проведению космических полетов по представлению Межведомственной комиссии по оценке готовности экипажей. К тому моменту, как в основной зал на первом этаже гостиницы «Космонавт» войдут члены Межгосударственной комиссии, все места там уже будут заняты. Журналисты постараются разместиться между столом комиссии и стеклянной перегородкой, за которой будут сидеть члены двух экипажей.
Заседание не бывает долгим. На объявление решения уходит две минуты, включая необходимые формы обращения к присутствующим. Руководитель Роскосмоса, президент РКК «Энергия», руководитель Центра подготовки космонавтов, представитель президента Казахстана, представители американского аэрокосмического агентства НАСА и Европейского космического агентства, другие официальные лица тепло, но так же кратко желают экипажу успешного полета. По расписанию на заседание отводится час, но всегда укладываются в полчаса. А оставшиеся полчаса отводятся на другую процедуру, которой в расписании не значится.
Руководство и экипажи поднимаются наверх и садятся вокруг небольшого журнального столика. Сейчас предстоит подписание контракта на полет. Он согласован заранее, и через 10 минут все подписи уже стоят. Теперь по традиции президент РКК «Энергия» дарит каждому члену основного экипажа хорошие дорогие часы, с которыми удобно работать в космосе. Космонавты должны взять их с собой в полет. Дублирующему экипажу достаются, как их называют, «утешительные» часы. После небольшого напутствия — общая фотография. Оба экипажа садятся в центре большого углового дивана, рядом с ними — руководство, а далее — остальные присутствующие (сюда пускают далеко не всех). В этот момент входят официантки с подносами, на которых стоят бокалы с шампанским.
Космонавтам пора идти снова в зал, на пресс-конференцию, а руководство переходит в дальний зал, где накрыт стол и можно попробовать что-нибудь покрепче шампанского. Это момент, когда все руководители забывают о всех противоречиях между ними, если, конечно, они существуют. Сейчас у всех чувство единения, все они здесь для того, чтобы завтрашний старт прошел удачно, чтобы программа пилотируемых полетов продолжала выполняться.
А тем временем в зале развернули стулья лицом к стеклу, за которым сидят экипажи. Раздаются вполне стандартные вопросы, на которые сами журналисты знают ответы. Да и космонавты стараются отвечать кратко, точно, в самой общей форме. Основную работу делают видеооператоры и фотографы. Один из ведущих российских телеканалов заранее договорился об эксклюзивном интервью с основным экипажем, и сейчас его сотрудники просто ждут окончания пресс-конференции. Ровно через час пресс-конференция заканчивается.
У космонавтов остается не так уж много времени. Сейчас их будут просить подписать фотографии важным гостям. И хотя есть традиция — не давать автографы, пока не слетал, после того, как назначение на полет произошло, для этого правила делают послабления. Впрочем, есть космонавты, строго соблюдающие неписаные законы, и тогда на экипажных фотографиях не хватает одной-двух подписей.
Иногда школьники Байконура устраивают в честь экипажа концерт. Предварительно они стараются аккуратно выяснить любимые песни улетающих космонавтов и сделать им сюрприз. И конечно, еще полтора часа отведено на «Белое солнце пустыни».
Какую икру ел Верещагин?
Вечером оба экипажа и члены стартовой команды идут смотреть фильм «Белое солнце пустыни». Начинали его снимать на «Ленфильме», а заканчивали на «Мосфильме». Принимали фильм ранней осенью 1969 года, но не приняли и, как тогда говорили, «положили на полку». А. А Леонов, которому хотелось поднять настроение космонавтам накануне старта, договорился, чтобы ему дали ленту для показа в очень закрытой небольшой аудитории. Экипаж был в восторге. Слухи о том, что космонавты перед стартом смотрят какое-то удивительное кино, дошли до Л. И. Брежнева. Он сам посмотрел фильм, и тот ему понравился. После этого приключения красноармейца Сухова вышли на широкий экран.
А для космонавтов просмотр фильма стал традицией. Однажды один из членов экипажа, посидев немного на сеансе, встал и вышел.
— Что ты делаешь? Тебе же лететь! — сказал ему другой космонавт.
— Да я много раз его видел, наизусть знаю.
И что вы думаете? Полет пришлось прервать досрочно из-за болезни одного из членов экипажа.
«Белое солнце пустыни» знают все, но напомним читателю сюжет картины.
Действие фильма происходит в начале 1920-х годов на восточном берегу Каспийского моря. Гражданская война заканчивается. Красноармеец Федор Иванович Сухов возвращается домой. По пути он спасает от мучительной смерти местного жителя Саида, имеющего свои счеты с басмачами. Сухову встречается отряд Рахимова, который гоняется за бандитом Абдуллой, сбежавшим из крепости и оставившим там свой гарем. Рахимов уговаривает Сухова позаботиться о женах Абдуллы, а сам отправляется за ним в погоню, оставив в помощники Сухову молодого красноармейца Петруху. Сухов вместе с женами Абдуллы возвращается в приморский городок Педжент. В скором времени там же появляется и Абдулла, который собирается через море переправиться за границу. Сухову нужны оружие и поддержка, чтобы противостоять Абдулле и защитить женщин. Он обращается за помощью к Павлу Верещагину, начальнику местного поста российской таможни. На помощь ему также приходит Саид. Верещагин срывает план басмачей ценой своей жизни. Сухову удается спасти гарем, за исключением одной девушки — Гюльчатай. Справившись с Абдуллой, Сухов продолжает путь домой к своей супруге Екатерине Матвеевне, которой по ходу фильма он пишет совершенно замечательные письма.
Фразы героев картины стали крылатыми, многие произносят их, уже не помня их происхождение. Среди них — «Восток — дело тонкое», «За державу обидно» и др. Космонавты Владимир Васильевич Коваленок и Александр Сергеевич Иванченков однажды на борту не вытащили из видеомагнитофона кассету с «Белым солнцем пустыни». Через некоторое время, занимаясь текущей работой, кто-то из них по ошибке включил не тот тумблер, и они услышали из динамиков станции громкое: «Здорово, отцы!» Несколько секунд они пребывали в ступоре, пока не вспомнили приветствие героя любимого фильма.
Фильм настолько полюбился космонавтам, что по нему стали устраивать заключительный экзамен для экипажа. Например, спрашивали: «Какую икру ел Верещагин?» Правильный ответ: «Проклятую икру». Или: «Чего не брал Верещагин?» Правильный ответ: «Мзду». Или: «Сколько стоит один Сухов?» Ответ: «Один Сухов стоит целого взвода». Говорили: не сдашь экзамен — в космос не полетишь. Список вопросов постепенно расширялся, какие-то уходили.
Вот перечень канонических вопросов этого экзамена:
Какой кадр наиболее захватывающий в начале фильма?
Как и когда производил сверку времени Сухов?
Сколько глотков воды выпил Саид?
Сколько глотков сделал Сухов?
Сколько бандитов выкопал Сухов?
Сколько жен было у Абдуллы? Назовите их имена.
Назовите кличку Абдуллы.
Сколько времени мотался по пустыне Сухов?
Куда шел Сухов?
Сколько баранов взял Джавдет у Саида?
Сколько выстрелов сделал Рахимов?
Как нужно было брать Абдуллу в старой крепости?
Сколько стоит один Сухов?
На какой день пришел Сухов в Педжент?
Какая величайшая ценность была в музее у Лебедева?
Как звали подпоручика?
Как звали кота Сухова?
Когда взяли динамит старики?
Какого века были ковры в музее?
Какая песня исполнялась на граммофоне?
Сколько осетров плавало в бассейне таможни?
Какую песню пел Саид?
На что выменял Верещагин павлинов?
Откуда родом Петруха?
Что говорила Сухову на ухо Гюльчатай и сколько ей лет?
Какой системы был пулемет у Сухова?
Какая неисправность была у винтовки Петрухи?
Любимая жена Абдуллы?
Кто был замом у Абдуллы?
Какую икру ел Верещагин?
Сколько выстрелов сделал Абдулла в цистерну для нефти?
Какой системы были гранаты у Верещагина?
Как звали Верещагина?
Что нужно человеку, чтобы встретить старость?
Как звали жену Верещагина?
Что оставил Саиду Сухов?
Какой марки часы у Сухова?
Какой народ собрался у Сухова?
Кто избил Петруху?
Каким стилем плавал Сухов?
Сколько выстрелов сделал Ибрагим?
Какое прошлое было у жен Абдуллы?
Кто хорошо знал Верещагина?
Когда последний раз брился Сухов?
Как будет хорошо Сухову, когда Абдулла зажжет нефть?
Сколько дырок было на халате Саида?
Чего не брал Верещагин?
Сколько раз выстрелил Абдулла, пока его не убил Сухов?
Сколько раз ударили карабином по крышке люка нефтехранилища?
Какой нефтью обливали цистерну?
Какого цвета были ковры, что похуже?
За какую ногу держал Сухов одну из жен Абдуллы и как ее зовут?
Какое определение дал Саид Джавдету и Абдулле?
Как ходит Екатерина Матвеевна?
Как скучает Сухов?
До каких пор не будет покоя Сухову?
Как бросало Сухова?
На самом деле, такими вопросами проверялись внутреннее состояние космонавта, его внимательность, память, способность сосредоточиться и чувство юмора.
Космические полеты становились все более и более регулярными. Постепенно ответы на все вопросы стали известны не только космонавтам, но и окружающим. Экзамен потерял смысл, так как новые интересные вопросы для каждого следующего экипажа уже трудно было придумать. Но фильм продолжают смотреть с удовольствием, и не только потому, что верят — фильм приносит удачу, но очень уж отвечают ностальгические воспоминания Федора Ивановича Сухова о своей родине мыслям космонавтов, надолго покидающих свою Землю. Да и письма Сухова незабвенной своей Екатерине Матвеевне любовью и уважением схожи с письмами самих космонавтов родным, отправляемыми с борта в XX веке в конвертах с улетающим экипажем, а сегодня электронной почтой (но иногда и, как прежде, на листе бумаги).
А жен у Абдуллы было девять: Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия и, конечно, Гюльчатай. Ее-то все помнят («Гюльчатай, открой личико»).
ОБЫЧНЫЙ СТАРТОВЫЙ ДЕНЬ
«Чтобы удача была!.» — Прощание на космодроме. — Посадка в корабль. — Система аварийного спасения. — Контакт подъема. — Центр управления полетами
«Чтобы удача была!..»
Так выглядит типовой график стартовых суток:
ПЛАН
работы экипажа МКС-1
31 октября 2000 года
(время местное)
04.00 Подъем
04.00–05.00 Предстартовые медицинские мероприятия
05.00–05.30 Завтрак
05.30–06.00 Подготовка к отъезду на площадку 254
06.00–07.00 Переезд экипажа из гостиницы «Космонавт» на пл. 254
07.00–07.30 Запись медицинских параметров
07.30–08.00 Прием пищи, туалет, личное время
08.00–09.00 Надевание скафандров, проверка герметичности, проверка связи, запись медицинских параметров
09.00–09.35 Резервное время. Посещение экипажа руководством
09.35–09.40 Доклад председателю Межгосударственной комиссии
09.40–10.05 Посадка экипажа в автобус, переезд на стартовый комплекс
10.05–10.10 Подъем на лифте
10.10–10.50 Посадка экипажа в корабль. Снятие съемного оборудования со скафандров «Сокол-КВ»
10.50–12.52 Предстартовая подготовка
10.05–12.32 Стоянка автобуса до 30-минутной готовности
12.32–12.42 Эвакуация автобуса на НП
12.52.34 Старт космического корабля «Союз ТМ-31» с экипажем МКС-1
Команда «Контакт подъема»
Хорошо ли спят космонавты накануне старта? Просто отлично. Юрий Гагарин вспоминал, что перед его стартом он и его дублер Герман Титов «спали как убитые» и совсем не волновались. Им не пришлось даже пить снотворное, которое предлагали врачи. Зато сами медики всю ночь не смыкали глаз — переживали. Так же обстоят дела и у нынешних космонавтов.
Зазвонил будильник, и космонавт по привычке моментально накрыл его ладонью, но снова провалиться в сон не успел: чья-то рука мягко тряхнула его за плечо. Это врач экипажа. Пора, подъем: «Вставайте, вас ждут великие дела!»
Первое «великое» дело начинается сразу же. Космонавта просят перевернуться на живот и делают очистительную клизму, с нее начинается стартовый день. В самом деле, незачем везти на орбиту то, что лучше оставить на Земле. Процедура, конечно, не из приятных, зато потом наступают минуты наслаждения, когда космонавта приводят в натопленную баню, кладут на полок и тщательно протирают все тело спиртом (правда, внутрь — ни капли). Потом одевают в абсолютно чистое белье, которое достают из герметично запечатанного пакета. Все это вместе в графике скромно называется «медицинские процедуры». У космонавта есть еще немного времени на бритье и умывание. Также необходимо собрать все свои вещи в сумку или в чемодан, дублеры отвезут их домой.
Потом завтрак (старт может быть назначен и на утро, и на вечер, но все равно прием пищи будет называться завтрак). Основной и дублирующий экипажи, а также врач первого экипажа всемером сидят за отдельным экипажным столом чуть поодаль остальных. Космонавты бодры и улыбаются, они охотно отвечают на приветствия других космонавтов и провожающих, которые тоже завтракают в это время. Стартовая команда едина и действует по согласованному графику. Но за руку здороваться нельзя, космонавты уже дезинфицированы.
Дальше в графике стоит «подготовка к отъезду». Эта зашифровка включает в себя много важных событий. Через пять минут после завтрака командир основного экипажа пригласит к себе в номер дублеров, руководство ЦПК и самых близких из тех, кто приехал на космодром провожать экипаж. Оба экипажа обычно встают спиной к окну, чтобы видеть всех, в том числе и заглядывающих в дверь комнаты из прихожей. Собравшиеся распределяются по периметру комнаты у стен. На низком столике стоят простые стеклянные стаканы и две-три бутылки шампанского. Кто-то разливает игристое вино и раздает экипажу и провожающим. Звучит несколько тостов, дублеры обязательно напутствуют своих товарищей, наконец, заключительный тост — за основным экипажем. На этот раз немного шампанского улетающим космонавтам разрешается, остальных ограничивает только исходный объем этого напитка. Чтобы удача была! И, по русской традиции, необходимо присесть «на дорожку». Обстановка в маленькой комнатке нельзя сказать, чтобы шикарная. Диван, кресло, пара стульев, остальные садятся на пол или на корточки.
Теперь космонавты выходят в коридор и по очереди расписываются фломастером на двери своего номера. Вспышек блицев становится много больше, здесь уже начинают работать фотографы-профессионалы. Однажды двери номеров, где жили перед полетом космонавты, уже были заполнены подписями снизу доверху. Во время ремонта их сняли и увезли в музей, а автографы продолжили ставить на новых дверях.
Экипаж выстраивается (командир — в центре) и идет к выходу из гостиницы. Спускаются. На площадке второго этажа их ждет православный батюшка из байконурского храма Святого Георгия Победоносца, чтобы благословить. Эта традиция еще только начинает складываться. Впервые космонавты прослушали напутственную молитву, сидя на лошадях, в конце 1991 года, когда в космос стартовал Токтар Онгарбаевич Аубакиров. Случалось, космонавты отказывались от такого ритуала, и тогда, чтобы не обижать уже приглашенных — православного священника и имама местной мечети, космонавты встречались с ними не публично, а в отдельных комнатах. У иностранных космонавтов вообще никто не спрашивает про их вероисповедание и хотят ли они получить благословение православного священника. Но, видимо, желание полететь в космос настолько сильно, что протестов ни от кого не поступало.
Еще один этаж, и космонавты — у выхода из гостиницы «Космонавт». Они приостанавливаются, снова правильно выстраиваются, и тут громко включается песня «И слышен нам не рокот космодрома…». Включается именно с этих слов, потому что 50 метров от крыльца гостиницы до площадки, где стоят автобусы, космонавты проходят сквозь плотный строй обеспечивающей их команды, громко приветствующей их меньше чем за минуту. «Подготовка к отъезду» завершена.
Первый автобус, на борту которого написано «Звездный», предназначен для первого экипажа, врача экипажа, скафандристов. Второй автобус, «Байконур», везет дублеров. Несколько свободных мест в первых двух автобусах заранее распределены, на доске объявлений вывешены списки, кто и где едет. Остальные поедут в кортеже другим транспортом. В сопровождении милицейских машин колонна выезжает на космодром. Этот день — особый для всех силовых структур Байконура: движение перекрыто, введены специальные пропуска, охрана усилена.
А в автобусе первого экипажа все стараются вести веселый, легкий разговор. Тот, кто летал в космос, знает, как уходишь в себя за несколько дней до старта. Мысли появляются разные и не всегда радужные. Потому экипаж на Байконуре ни на минуту не оставляют без дела — по расписанию. Чтобы они не оставались в одиночестве, не только поселяют их по двое в номер, но и дают возможность брать с собой на старт близких товарищей-космонавтов, иногда разрешают приехать родственникам. Ехать в автобусе космонавтам предстоит час. Минут пятнадцать из этого времени занимает фильм психологической поддержки, который в ЦПК готовят для каждого экипажа. Все знают, что такой фильм будет. Все космонавты понимают, что увидят в фильме своих родных, но что именно скажут им в напутствие близкие, им неизвестно. Фильм готовят с выдумкой, с шуткой. Но есть в нем, конечно, и то, что вызывает особые эмоции, — кадры, запечатлевшие матерей, жен, детей космонавтов. Простые и искренние слова, которые они слышат от них, дают самый главный эмоциональный заряд на предстоящую экспедицию.
Одному космонавту жена с экрана сказала: «Только до семи лет у тебя была простая жизнь. С тех пор ты только учишься, учишься и учишься». А космонавту — за сорок. Собственно, в этом суть профессии космонавта — все время учиться.
Прощание на космодроме
Приехали. Площадка 254, территория РКК «Энергия», — это огромное здание, в котором предусмотрен и отсек для одевания космонавтов. Посторонних туда не пускают, а на врачах и скафандристах — марлевые шапочки и повязки, закрывающие рот. Короткий медосмотр, снятие кардиограммы, проверка давления, пульса. Затем короткий перекус, жидкости — поменьше, маленькая чашечка чаю. За столом те же — дублеры и врач экипажа. По сути, здесь начинается прощание экипажей — пока в виде коротких напутствий, сухого профессионального разговора.
Скафандры надевают последовательно — сначала командир, затем бортинженер-1 и бортинженер-2. Пока командир занят делом, бортинженеры продолжают беседу. Следует еще одно переодевание в чистое белье — подскафандровое. Потом — скафандр. Космонавт сидит на стуле, а ему помогают специалисты. Конечно, он и сам легко все может сделать, да и делал множество раз на тренировках. Сейчас единственный раз, когда он просто сидит, а все вертятся вокруг него.
Наконец командир полностью экипирован и выходит в соседнее помещение для проверки герметичности скафандра и связи. Это комната со стеклянной стеной, за которой зал для прессы и провожающих. Там уже расставлены штативы, фото- и видеокамеры. Проверка герметичности, когда космонавт лежит в ложементе, как в космическом корабле, — очень выигрышный кадр. Сразу начинаются вспышки фотокамер, видеооператоры поправляют осветительное оборудование. Ограниченная площадь не позволяет операторам комфортно работать, они пытаются подвинуть друг друга, чтобы занять более выгодную точку съемки. Простому космонавту там делать нечего — затолкают. Вскоре командира сменяет бортинженер. Операторы бегают и вертятся как сумасшедшие. Наконец все три члена экипажа садятся рядком на стульях — надо успеть отснять как можно больше «эксклюзивных», как сейчас любят выражаться, кадров.
Наступает очередь начальства. Для него зарезервированы два ряда стульев перед самым стеклом, но, понятно, с другой стороны от экипажа. Приходит руководство Роскосмоса, РКК «Энергия», Центра подготовки космонавтов. Иногда приезжает кто-нибудь из государственного руководства. Честно говоря, их всегда стараются привезти. Цель проста — показать экипаж, старт ракеты, эмоционально встряхнуть и получить в результате поддержку космической программы. Признаться, получается не всегда. Вице-премьер Б. Е. Немцов, например, сначала подписал распоряжение правительства о затоплении орбитального комплекса «Мир» и только потом оказался на Байконуре.
Космонавтов приглашают подсесть к столу, стоящему перед самым стеклом, и начинается их разговор с большими людьми. Беседа ведется в первую очередь для телевизора. Мыслями космонавты уже в полете, поэтому отвечают коротко, но вежливо. Им кажется, что этот отрезок времени тянется дольше всего.
Время! Космонавты встают, хлопают по плечу дублеров, а те — их. Второй этап короткого прощания. Трое в скафандрах выходят из здания на площадку, за ними — в комбинезонах — дублеры. Экипаж проходит вперед и встает в три квадрата, в которых написано: «КК», «БИ» и «КИ» (командир корабля, бортинженер и космонавт-исследователь), командир чуть впереди. Он докладывает председателю Межгосударственной комиссии о готовности экипажа к полету. Тот желает им удачи. Вся площадка, за ограждением заполненная народом, взрывается приветственными криками. Местный народ хорошо представляет, что за работа у космонавтов, и любит их. Экипажи направляются в свои автобусы — «Звездный» и «Байконур». Колонна медленно, меж двух машущих руками и приветственно кричащих шеренг тружеников Байконура, выезжает в направлении стартовой площадки.
Немного не доезжая до нее, кортеж останавливается. Впереди стоит милицейская машина, помигивая проблесковым маячком. К этому моменту скафандристы в меру приоткрыли экипажу скафандры — чуть ниже пояса. В автобусах опускают шторки. Водители открывают передние двери, но все, кроме космонавтов, остаются на своих местах. Сначала из своего автобуса выходит первый экипаж, из другого автобуса — дублеры. Здесь экипаж отдает дань одной из самых старых традиций советско-российской космонавтики, в обиходе называемой «на колесо».
Почему космонавты так чтут свои традиции? Суеверны? Нет. Но они хорошо понимают, по какой опасной тропе им предстоит пройти. А в таких случаях лучшее правило — идти след в след. То есть повторять все до мелочей. До тебя так поступали, и все было хорошо. Вот и ты так же делай.
12 апреля 1961 года старший лейтенант Гагарин, у которого впереди еще было несколько часов до того, как войти в историю, именно в этом месте попросил остановить автобус, вышел и облегчился на заднее колесо. С тех пор все экипажи, отправляющиеся в полет, в обязательном порядке справляют тут малую нужду.
Надо сказать, что замечательная эта традиция весьма рациональна, и если бы не Гагарин, ее непременно ввел бы позднее другой космонавт. Не исключено, что позднее установили бы кабинку биотуалета повышенной комфортности. Но гагаринской традиции изменять нельзя даже в сторону «улучшения».
Вспомним, с тех пор как космонавты сходили в туалет перед надеванием скафандров, прошло уже около двух часов (у Гагарина, конечно, меньше) — проверка герметичности, беседа с руководством… Циклограмма подготовки ракеты-носителя к старту такова, что после того, как члены экипажа займут свои места в корабле, им еще надо ждать два часа. Потом — три волны перегрузки, в том числе и на мочевой пузырь. А когда корабль выйдет на орбиту, надо работать, и только через два витка (а это почти три часа) экипажу разрешат снять скафандры и воспользоваться АСУ — ассенизационным устройством, проще говоря, космическим туалетом (Гагарин летал 108 минут, и туалета у него вообще не было). Итого на круг — не меньше шести часов. Добавьте к этому еще минут пятнадцать на естественные опасения новичков-перворазников, никогда прежде не живших повседневной жизнью в безопорном пространстве, в мире невесомости, и вы согласитесь — лучше на колесо, чем в скафандр.
Традиция эта требует, однако, некоторого индивидуального расчета. Когда перед надеванием скафандра космонавт прощается с «удобствами», важно не вылить все содержимое мочевого пузыря без остатка. Иначе придется пыжиться. Считается плохой приметой с трудом выдавить «на колесо» несколько капель.
Посадка в корабль
Первый экипаж возвращается в автобус, и скафанд-ристы помогают им быстренько зашнуровать и закрыть скафандр. Из второго автобуса к ним заходят дублеры, и здесь происходит настоящее прощание: улетающие благодарят дублеров, те, в свою очередь, желают удачи и ни пуха…
Через несколько минут оба автобуса останавливаются примерно в 100 метрах от ракеты. Космонавты выходят и докладывают руководству Роскосмоса о прибытии на стартовую площадку. Делается традиционная фотография (в этом обычаи космонавтов и летчиков не совпадают; летчики, как известно, не любят фотографироваться перед полетом, чтобы не получилось последней фотографии).
Потом экипаж под руки ведут к ракете, поскольку прогулка в скафандрах — дело нелегкое. Как правило, это делают руководитель Роскосмоса, начальник Центра подготовки космонавтов или его заместитель и врач. Но возможны и иные сочетания. Например, когда космонавт Александр Александрович Волков провожал в полет своего сына космонавта Сергея Александровича Волкова, ему предоставили право довести его до ракеты. В это время главный эпидемиолог ЦПК бегает вокруг и взмахивает руками, будто плывет. Это он пытается оградить экипаж от посторонних, ибо в этот момент весь обсервационный режим летит в тартарары. Уже невозможно уберечь космонавтов от желающих дотронуться рукой до человека, который вот-вот окажется в космосе.
Экипаж взбирается на несколько первых ступенек, поворачивается лицом к провожающим, машет им руками — их фотографируют в крайний раз перед полетом. Раздаются приветственные крики, просьбы посмотреть именно в этот объектив… Вообще, к ракете посторонних не допускают, но все равно получается небольшая толпа из начальства и стартовой команды.
Еще несколько ступенек, и космонавты на первой площадке. Они немного отходят в сторону и благодарят за работу боевой расчет (так по военной еще традиции называют стартовиков). Еще несколько фотографий, и — в лифт. Дальше все происходит очень быстро. Отключают и забирают вентиляционную установку, космонавты снимают сапоги, которые до корабля предохраняли скафандр от повреждений и загрязнения. И — посадка в корабль. Первым идет бортинженер-1, в левое кресло, вторым — бортинженер-2 или космонавт-исследователь (или участник космического полета — турист) — в правое кресло и только потом командир — в центральное кресло. Как правило, это не занимает много времени, но бывают и казусы.
Один космонавт, слишком плотный в жизни, а еще более в скафандре, не проходил в люк спускаемого аппарата. Сопровождающий (он за свою жизнь десятки экипажей в корабль посадил) говорит ему:
— Закрой гермошлем.
— Зачем?
— Закрой, говорю!..
Космонавт закрывает гермошлем, и сопровождающий с размаху садится ему на голову. Тот мгновенно проскакивает вниз, в спускаемый аппарат, и слышит:
— Прошел? Ну, сиди. Обратно вытащить тебя уже не смогу.
Другой космонавт, садясь в корабле в ложемент, не смог «заправить» ноги. Юрий Георгиевич Шаргин, тогда еще не космонавт, а военпред на «Энергии», минут двадцать, обливаясь потом, пытался помочь ему, но безуспешно. Он спустился вниз и обратился к А. А. Леонову:
— Алексей Архипович, у нас проблемы.
— Какие еще проблемы?
— Не вмещается бортинженер.
— Как не вмещается? — Леонов отправился наверх.
Минут через двадцать возвращается довольный:
— Ну вот, а ты говоришь — не вмещается!..
— Как вам удалось?
— Да, чего там… Сказал, что сейчас экипаж заменю. И ноги мгновенно встали на место.
За два с половиной часа до старта экипаж занимает свои ложементы в космическом корабле, затягивает ремни и начинает предстартовую подготовку, проверяет связь и герметичность скафандров. Эта проверка занимает не так уж много времени — примерно полчаса. А потом начинается трудное ожидание. Все, что надо было сделать, космонавты сделали. Теперь от них уже ничего не зависит. Они просто ждут, понимая, что сейчас под ними две сотни тонн горючего и скоро раздастся команда «Зажигание». Страшновато? Поэтому инструктор экипажа с командного пункта беседует с космонавтами, занимая их важными и не очень важными вопросами, стараясь успокоить, унять их естественное волнение. Иногда по просьбе космонавтов им включают музыку. Первым это попросил Юрий Гагарин, с тех пор традицию соблюдают.
В это время на земле всех лишних отправляют со стартовой площадки. В автобусе первого экипажа накрывают стол. В нем остается совсем немного людей — генеральный конструктор и некоторые его замы, руководитель стартовой команды, начальник ЦПК или его зам. Лишних там нет, впускают в этот круг редко и с разбором. Полтора часа там под редкую рюмку идет разговор: вспоминают прошлое и ушедших, говорят об экипаже, задумываются о будущем. Это такое таинство пилотируемой космонавтики, его мало кто видел, еще меньше тех, кто в нем участвовал.
Наконец взводится система аварийного спасения, автобус уезжает на наблюдательную площадку (члены Государственной комиссии и другие провожающие уехали туда сразу после того, как автобусы с космонавтами отправились к старту), откуда виден весь стартовый комплекс с расстояния нескольких километров. Кто-то из автобуса спускается в бункер, а Игорь Владимирович Бармин, который много лет после своего отца возглавлял КБ общего машиностроения, строящего стартовые позиции, а затем назначенный главным конструктором наземной космической инфраструктуры Роскосмоса, отходит к небольшому домику в 120 метрах от ракеты. Это, безусловно, нарушение всех инструкций по безопасности, но только там можно по-настоящему понять, что такое космический старт: пространство раскалывается от рева двигателей, и тебе в лицо летят мелкие камушки, но это камушки Байконура! Признаюсь, и автор этих строк стоял в домике рядом с Барминым не один раз в течение многих лет, смотрел на старт через окно. Звуковой удар сказывался на слухе (даже если заткнешь уши ватой — не поможет), что обнаруживалось на аудиограмме в ходе ближайшей медкомиссии.
Система аварийного спасения
Надежность ракеты-носителя «Союз» очень велика. Но в технике абсолютной надежности не бывает. Возможен и неблагоприятный исход запуска. Поэтому на корабле «Союз» предусмотрена система аварийного спасения (САС) экипажа. Идея состоит в том, чтобы в случае аварийной ситуации во время старта увести корабль с экипажем на безопасную высоту и расстояние, после чего с помощью парашюта доставить его на Землю. У САС есть свои двигатели. За 30 минут до старта система спасения приводится в готовность, как говорят, «взводится». Автоматика САС начинает свою работу, если она получает сигнал «Авария» (от систем ракеты-носителя или от руководителя пуска). На вершине траектории аварийного увода производится отделение спускаемого аппарата от бытового отсека. Головной обтекатель вместе с бытовым отсеком уводится на расстояние, исключающее столкновение с отделившимся спускаемым аппаратом.
Если полет проходит нормально, то после достижения высоты 46 километров двигательная установка САС отбрасывается. Потому что на этой высоте безопасно сработает парашютная система корабля «Союз». Это происходит на 115-й секунде полета.
За всю историю пилотируемых полетов на кораблях типа «Союз» САС потребовалась всего два раза, что говорит о высокой надежности наших ракет-носителей.
5 апреля 1975 года при выведении на орбиту корабля «Союз-18», который пилотировали космонавты Василий Григорьевич Лазарев и Олег Григорьевич Макаров, произошла авария. На 288-й секунде полета не отделилась вторая ступень. Поэтому не запустился двигатель третьей ступени ракеты-носителя. И на 294-й секунде полета от автоматики поступила команда «Авария». Космонавтам пришлось испытать огромную перегрузку — в 21 единицу — правда, она продолжалась недолго. Спускаемый аппарат с экипажем приземлился в горах Алтая. Лишь через сутки поисково-спасательная группа нашла космонавтов и эвакуировала их с места нештатного приземления.
26 сентября 1983 года при подготовке старта корабля «Союз Т», в котором находились Владимир Георгиевич Титов и Геннадий Михайлович Стрекалов, прямо на стартовой площадке начался пожар в двигателе ракеты. При аварии на старте решение о ее включении принимают два человека — руководитель пуска и технический руководитель по ракете-носителю, которые находятся в бункере поблизости и получают доклады от всех групп («расчетов»), обеспечивающих пуск Распоряжения отдаются только голосом — никаких кнопочных наборов команд. Оба «стреляющих» независимо друг от друга за два часа до старта получают из штаба в конвертах пароль на случай аварии, действительный только для данного пуска.
Сначала все шло нормально. Руководитель пуска А. А. Шумилин отдавал команды строго по графику: «Ключ на старт», «Протяжка один», «Продувка»… Внезапно он увидел в перископ языки пламени — необычные, с черной копотью. «Это пожар», — понял он и несколько раз подряд прокричал аварийный пароль — «Днестр». Офицер в пультовой, находящейся в 20 километрах, как и положено, нажал кнопку «Авария». Но на борт эта команда может уйти только при нажатии двух кнопок Секундой позже А. А. Шумилина команду «Днестр» выдал также технический руководитель по ракете А. М. Солдатенков. И второй офицер в другой пультовой тоже нажал кнопку «Авария». Команда ушла на борт, на всё с момента обнаружения пламени затрачено 10 секунд. Чуть более секунды ушло на автоматический запуск двигателя САС, он оторвал головной блок от ракеты менее чем за секунду до взрыва! САС сработала блестяще. На высоте около километра произошло разделение отсеков корабля, и спускаемый аппарат опустился на парашюте примерно в четырех километрах, тут же, на космодроме Байконур. При парашютировании космонавты в иллюминатор видели пожар, который практически уничтожил стартовую позицию. Огромные перегрузки при работе САС космонавты выдержали. Оба даже шутили. Титов попросил зарегистрировать рекорд — самый короткий полет в истории космонавтики продолжительностью пять с половиной минут. (Самый короткий полет на ракете действительно был занесен в Книгу рекордов Гиннесса.) А Стрекалов сказал Титову: «Ты, Володя, военный, тебе не положено, а я, пожалуй, попрошу». Чеканя шаг, Стрекалов подошел к группе начальников и обратился по форме: «Товарищ генерал! Разрешите напиться по случаю досрочного прекращения космического полета…» За спасение экипажа А. А. Шумилину и А. М. Солдатенкову были присвоены звания героев Социалистического Труда. А Геннадию Стрекалову, когда экипаж возвратился на аэродром «Чкаловский», даже машину не прислали, чтобы довезти до дома. Его Георгий Степанович Шонин на своей машине подвез. (Титов жил в Звездном, рядом с Чкаловским.) А ведь впервые при аварии на старте была испытана система аварийного спасения, да не на собачках, а на людях! Потом всё же экипаж наградили — выдали по две тысячи рублей!
Контакт подъема
Сначала объявляется 15-минутная готовность, то есть команда «Ключ на старт» раздастся через четверть часа. Затем проходят сообщения о десятиминутной, пятиминутной готовности. Наконец объявляется минутная готовность и раздается команда «Ключ на старт». Ею запускается автоматика предстартовых операций. Оператор поворачивает ключ, и от ракеты отходит заправочная мачта. Мы уже говорили, что ракета на старте находится в подвешенном состоянии. По бокам ее удерживают железные «руки», которые должны быть очень крепкими, ведь стартовая масса ракеты — 313 тонн.
Дальнейшее можно проследить по секундам.
Команда «Протяжка-1», и включается на запись система измерений ракеты.
Через 10 секунд — команда «Продувка», то есть продувка камер двигателей.
Через 50 секунд — команда «Протяжка-2», и включается на запись система измерений корабля.
Через 10 секунд — по команде «Ключ на дренаж» происходит закрытие дренажных клапанов на баках ракеты-носителя.
Через 50 секунд — команда «Наддув», и газы наддува подаются в баки ракеты.
Через 40 секунд — команда «Земля-борт», и происходи отвод кабель-мачты от приборного отсека блока А.
Через 25 секунд — команда «Пуск», и запускаются двигатели; секунд пятнадцать они набирают тягу и вот уже могут удерживать вес ракеты. Тогда железные «руки» — опорные фермы — вновь откидываются в наклонное положение, и боковые крепления автоматически отпускают ракету в полет. Она чуть-чуть покачается, будто выбирая курс, и устремляется в небо. Этот момент называется «Контакт подъема».
Старт космической ракеты, несущей на себе корабль, — всегда очень яркое и волнующее событие. Особенно если корабль пилотируемый! Этого момента ждут и те, кто участвует в подготовке к полету, и, конечно, экипаж который отправляется в путь. Специалисты и гости сейчас наблюдают этот старт со смотровой площадки, находящейся в нескольких километрах. Но и другие работники космодрома, все местные жители хорошо видят это незабываемое зрелище даже издалека.
Вот ракета оторвалась от стартовой позиции. Из двигателей рвутся потоки пламени, а земля начинает дрожать, как при землетрясении. Несколько секунд — и космонавты уже высоко в небе.
Ракета сначала летит вертикально, а затем начинает отклоняться в ту сторону, в которую крутится наша планета. И скорость вращения Земли добавляется к собственной скорости ракеты, тем самым помогает ей преодолевать притяжение. Яркое пламя рвется из двигателей. Грохот слышен далеко. Ракета набирает скорость и устремляется все дальше в небо.
На высоте 49 километров (это две минуты полета), полностью отработав свое, отделяется первая ступень ракеты, то есть четыре боковых блока («боковушки», как иногда ласково называют их). Через 47 секунд после этого раскрываются две створки головного обтекателя и отбрасываются специальными пружинными толкателями. Головной обтекатель нужен был для того, чтобы защитить датчики, антенны и солнечные батареи, которые раскроются уже на орбите. Кроме того, головной обтекатель защищает отсеки корабля от механических нагрузок и нагрева, а также обеспечивает аэродинамическую устойчивость головного блока при уводе его системой аварийного спасения. На высоте 167 километров (без малого пять минут полета) отделяется вторая ступень. Наконец, на высоте 202 километра выключается третья ступень. Всего 526 секунд требуется ракете, чтобы вывести космический корабль на околоземную орбиту. Но теперь ему надо избавиться от ненужной последней ступени ракеты. Поэтому по автоматической команде, которая называется «контакт отделения», специальные пружинные толкатели отбрасывают ее через четыре секунды после того, как корабль оказывается на орбите. Отделившись, третья ступень тормозится и уводится в сторону от космического корабля, теперь уже она, кувыркаясь, не заденет и не повредит его. Этот последний этап поэтому и называется «контактом отделения». Все вместе участки полета с момента «контакта подъема» до «контакта отделения» называются выведением на орбиту или просто выведением.
Хорошо, если нет облачности, иначе ракета быстро скрывается из глаз. Хорошо, когда синее небо. Бывали и ночные пуски — особенно красивые: ракета превращается в яркую вспышку на фоне звезд, а когда исчезает, в небе остается необыкновенного цвета след ее стремительного пути.
Ракета еще несет в космос корабль, а на стартовой позиции начались после стартовые операции. Руководство выходит к выстроившемуся боевому расчету (так с прежних времен, когда запуск осуществляли Военно-космические силы Министерства обороны, по традиции называют команду стартовавши), благодарит и награждает наиболее отличившихся.
Потом все едут на площадку 254, где в большом зале «Энергия» устраивает банкет.
Примерно через час космонавты и инструкторы ЦПК потихоньку уходят в автобусы, отправляются в гостиницу «Космонавт». Там у них 10–15 минут, чтобы забрать вещи, снова сесть в автобусы и — на аэродром «Крайний». Вылет в Москву, на «Чкаловский».
Центр управления полетами
Как только ракета оторвалась от Земли, за дело принимается Центр управления полетами (ЦУП).
Создание того Центра управления полетами, который мы привыкли видеть по телевизору, началось в 1973 году в городе Королёве (тогда Калининград) при подготовке к советско-американскому экспериментальному полету «Аполлон»-«Союз». Поначалу ЦУП предполагали построить по типу планетария. Группу управления предполагали посадить под куполом, где воспроизводились бы участки звездного неба, на фоне которых пролетает корабль, и управленцы могли бы представить себя на борту. Но проект выглядел слишком театральным, да и группе управления пришлось бы сидеть в темноте, что мешало бы нормально работать. Поэтому выбрали более традиционный, но весьма удобный вариант кинозала с большими экранами и рядами мест для операторов.
С гостевого балкона прекрасно виден экран, но невозможно заглянуть в экран компьютера любого оператора. Тщательно просчитана акустика в зале: разговоры, даже довольно громкие в зале и на балконе, не мешают друг другу.
Начиная с 1977 года на ЦУП была возложена задача по управлению полетами всех отечественных пилотируемых аппаратов и межпланетных станций. Сегодня ЦУП обеспечивает управление полетом как космических кораблей, так и орбитальной станции. ЦУП оснащен вычислительным комплексом, средствами сбора, обработки и отображения информации, внутренней связи и телевидения, системой дистанционной выдачи команд и ведения связи с экипажем. Специалисты, работающие в ЦУПе, не просто управляют космическими аппаратами, но и решают связанные с этим математические задачи, собирают и анализируют информацию о полете, ведут связь с космонавтами. Возглавляет их руководитель полета.
ЦУП — весьма крупная организация, включающая четыре научных отделения, службу главного инженера, 17 оперативных служб.
Здесь есть два главных зала управления и пять малых, свыше трехсот комнат для групп поддержки. В каждом зале работают сменный руководитель полета и специалисты, ответственные за работу различных бортовых систем космического корабля или станции, те, кто планирует полет, операторы, обеспечивающие связь с экипажем, врач, контролирующий состояние здоровья космонавтов, и др. У каждого есть свое рабочее место, оборудованное всем необходимым — пультами, компьютерами, связью. Работа продолжается непрерывно круглые сутки в четыре смены. Так обеспечивается полная безопасность экипажа. Ведь профессионалы на Земле следят за состоянием корабля, исправностью его систем, контролируют здоровье космонавтов, стараются подбодрить их, иногда развеселить, дать совет.
Как же управляют полетом? Во-первых, сначала его планируют. Существуют долгосрочное планирование (баллистики отслеживают траекторию полета, другие специалисты формируют планы для экипажа — по неделям и на каждые сутки) и планирование сеансов связи с экипажем.
Структурно информационно-вычислительный комплекс ЦУПа состоит из трех частей. Баллистический блок занят орбитой, маневрами, спуском. Командный блок ответствен за планирование, формирование и выдачу команд, телеметрический блок — за обработку, отображение и документирование полученной информации.
Анализируя данные, необходимо иметь представление о работоспособности систем корабля и станции. Так, например, по кораблю типа «Союз» в Цепу получают 1900 параметров, которые необходимо анализировать. Только по служебному модулю МКС — 25 тысяч параметров. Все эти данные называются телеметрической информацией или попросту — телеметрией. Она поступает в компьютеры ЦУПа, обрабатывается и анализируется.
Главный зал в Центре управления полетами напоминает кинотеатр. Здесь есть три больших экрана, на которых видна вся важная информация. Центральный экран — огромная карта Земли. На ней крохотными точками изображены корабль и станция. Эти точки двигаются по карте — таким образом можно проследить путь космонавтов в космосе, узнать, над какой частью планеты они пролетают в данный момент. На других экранах мы видим фото экипажа, отправившегося в экспедицию, различные данные, касающиеся их работы, а также расписание событий, которые произойдут в ближайшие часы: стыковка или посадка, например. Перед экранами стоят несколько рядов с компьютерами — это рабочие места сотрудников ЦУПа. А над всем этим возвышается балкон. Здесь собираются гости: родственники космонавтов, представители космических агентств, журналисты.
У оператора связи с экипажем на столе две телевизионные камеры — одна работает на видеотелефон для переговоров с экипажем, другая нужна для передачи космонавтам рисунков, чертежей, таблиц. Такая необходимость иногда возникает, если требуется починить какую-то систему или спланировать новый научный эксперимент. Не объяснять же все это на словах? Оператор связи принимает от космонавтов доклады и вопросы, а также передает ответы на них, подготовленные специалистами.
Медики анализируют телеметрические данные о состоянии здоровья каждого космонавта на борту и докладывают сменному руководителю полета.
Ученые, чьи научные эксперименты выполняют члены экипажа, тоже собираются в ЦУПе, чтобы контролировать их ход и, когда потребуется, подсказать что-то космонавтам.
Вся эта информация собирается вместе, и тогда принимается решение, продолжать ли действовать по запланированной программе или внести в нее изменения.
Чтобы не потерять навыки управления полетом да и для обучения молодых специалистов время от времени проводятся тренировки персонала ЦУПа.
Кроме связи с космическим кораблем и станцией ЦУПу нужно обмениваться информацией с другими такими же центрами — в Америке и Европе. В мире есть несколько ЦУПов. Они помогают друг другу, подстраховывают. Там, где наши специалисты не могут связаться с космонавтами, приходит на помощь ЦУП в Хьюстоне (США) или ЦУП Европейского космического агентства. Во время полета международных экипажей в ЦУПе трудятся представители стран-партнеров. У них тоже есть свои помещения.
В ЦУПе располагается Главная оперативная группа управления полетом.
В ЦУПе созданы условия и для работы прессы, радио и телевидения. Во время стартов, стыковок, посадки тут собирается много журналистов. Конечно же у них возникает большое число вопросов, и специалисты ЦУПа обязательно отвечают на них и даже издают специально для журналистов справочные материалы о ходе полета.
В ЦУП могут прийти и семьи космонавтов, увидеть родных на телеэкране и поговорить. Дети обязательно рассказывают папам о школьных отметках и стараются не огорчать их, не получать двоек и троек.
Есть в ЦУПе и группа психологической поддержки экипажа, которая планирует, как лучше провести космонавтам дни отдыха — не пригласить ли на сеансы связи их семьи, популярных артистов, других известных людей, не придумать ли новую музыкальную программу.
Пока экипаж осуществляет посадку в корабль, специалисты ЦУПа наблюдают экипаж по специальному телевидению, прослушивают переговоры экипажа со стартовой командой, контролируют работу бортовых систем по телеметрии. На центральном экране воспроизводится информация о ходе полета ракеты-носителя на всем участке выведения.
Все сведения о полете видны буквально по секундам: старт, отделение ступеней, время включения или выключения приборов.
В зале присутствуют космонавты, свободные от тренировок, товарищи тех, кто сейчас летит в космическом корабле. Они переживают за своих друзей, особенно волнуются космонавты, уже слетавшие в космос и пережившие ощущения и трудности, с которыми сейчас надо справляться экипажу.
После контакта отделения связисты из этого зала устанавливают связь с экипажем и начинают проверку бортовых систем космического корабля. С этого момента ЦУП принимает управление на себя и отвечает за орбитальный полет вплоть до выдачи тормозного импульса при выполнении спускового маневра.
«Чтобы удача была!.» — Прощание на космодроме. — Посадка в корабль. — Система аварийного спасения. — Контакт подъема. — Центр управления полетами
«Чтобы удача была!..»
Так выглядит типовой график стартовых суток:
ПЛАН
работы экипажа МКС-1
31 октября 2000 года
(время местное)
04.00 Подъем
04.00–05.00 Предстартовые медицинские мероприятия
05.00–05.30 Завтрак
05.30–06.00 Подготовка к отъезду на площадку 254
06.00–07.00 Переезд экипажа из гостиницы «Космонавт» на пл. 254
07.00–07.30 Запись медицинских параметров
07.30–08.00 Прием пищи, туалет, личное время
08.00–09.00 Надевание скафандров, проверка герметичности, проверка связи, запись медицинских параметров
09.00–09.35 Резервное время. Посещение экипажа руководством
09.35–09.40 Доклад председателю Межгосударственной комиссии
09.40–10.05 Посадка экипажа в автобус, переезд на стартовый комплекс
10.05–10.10 Подъем на лифте
10.10–10.50 Посадка экипажа в корабль. Снятие съемного оборудования со скафандров «Сокол-КВ»
10.50–12.52 Предстартовая подготовка
10.05–12.32 Стоянка автобуса до 30-минутной готовности
12.32–12.42 Эвакуация автобуса на НП
12.52.34 Старт космического корабля «Союз ТМ-31» с экипажем МКС-1
Команда «Контакт подъема»
Хорошо ли спят космонавты накануне старта? Просто отлично. Юрий Гагарин вспоминал, что перед его стартом он и его дублер Герман Титов «спали как убитые» и совсем не волновались. Им не пришлось даже пить снотворное, которое предлагали врачи. Зато сами медики всю ночь не смыкали глаз — переживали. Так же обстоят дела и у нынешних космонавтов.
Зазвонил будильник, и космонавт по привычке моментально накрыл его ладонью, но снова провалиться в сон не успел: чья-то рука мягко тряхнула его за плечо. Это врач экипажа. Пора, подъем: «Вставайте, вас ждут великие дела!»
Первое «великое» дело начинается сразу же. Космонавта просят перевернуться на живот и делают очистительную клизму, с нее начинается стартовый день. В самом деле, незачем везти на орбиту то, что лучше оставить на Земле. Процедура, конечно, не из приятных, зато потом наступают минуты наслаждения, когда космонавта приводят в натопленную баню, кладут на полок и тщательно протирают все тело спиртом (правда, внутрь — ни капли). Потом одевают в абсолютно чистое белье, которое достают из герметично запечатанного пакета. Все это вместе в графике скромно называется «медицинские процедуры». У космонавта есть еще немного времени на бритье и умывание. Также необходимо собрать все свои вещи в сумку или в чемодан, дублеры отвезут их домой.
Потом завтрак (старт может быть назначен и на утро, и на вечер, но все равно прием пищи будет называться завтрак). Основной и дублирующий экипажи, а также врач первого экипажа всемером сидят за отдельным экипажным столом чуть поодаль остальных. Космонавты бодры и улыбаются, они охотно отвечают на приветствия других космонавтов и провожающих, которые тоже завтракают в это время. Стартовая команда едина и действует по согласованному графику. Но за руку здороваться нельзя, космонавты уже дезинфицированы.
Дальше в графике стоит «подготовка к отъезду». Эта зашифровка включает в себя много важных событий. Через пять минут после завтрака командир основного экипажа пригласит к себе в номер дублеров, руководство ЦПК и самых близких из тех, кто приехал на космодром провожать экипаж. Оба экипажа обычно встают спиной к окну, чтобы видеть всех, в том числе и заглядывающих в дверь комнаты из прихожей. Собравшиеся распределяются по периметру комнаты у стен. На низком столике стоят простые стеклянные стаканы и две-три бутылки шампанского. Кто-то разливает игристое вино и раздает экипажу и провожающим. Звучит несколько тостов, дублеры обязательно напутствуют своих товарищей, наконец, заключительный тост — за основным экипажем. На этот раз немного шампанского улетающим космонавтам разрешается, остальных ограничивает только исходный объем этого напитка. Чтобы удача была! И, по русской традиции, необходимо присесть «на дорожку». Обстановка в маленькой комнатке нельзя сказать, чтобы шикарная. Диван, кресло, пара стульев, остальные садятся на пол или на корточки.
Теперь космонавты выходят в коридор и по очереди расписываются фломастером на двери своего номера. Вспышек блицев становится много больше, здесь уже начинают работать фотографы-профессионалы. Однажды двери номеров, где жили перед полетом космонавты, уже были заполнены подписями снизу доверху. Во время ремонта их сняли и увезли в музей, а автографы продолжили ставить на новых дверях.
Экипаж выстраивается (командир — в центре) и идет к выходу из гостиницы. Спускаются. На площадке второго этажа их ждет православный батюшка из байконурского храма Святого Георгия Победоносца, чтобы благословить. Эта традиция еще только начинает складываться. Впервые космонавты прослушали напутственную молитву, сидя на лошадях, в конце 1991 года, когда в космос стартовал Токтар Онгарбаевич Аубакиров. Случалось, космонавты отказывались от такого ритуала, и тогда, чтобы не обижать уже приглашенных — православного священника и имама местной мечети, космонавты встречались с ними не публично, а в отдельных комнатах. У иностранных космонавтов вообще никто не спрашивает про их вероисповедание и хотят ли они получить благословение православного священника. Но, видимо, желание полететь в космос настолько сильно, что протестов ни от кого не поступало.
Еще один этаж, и космонавты — у выхода из гостиницы «Космонавт». Они приостанавливаются, снова правильно выстраиваются, и тут громко включается песня «И слышен нам не рокот космодрома…». Включается именно с этих слов, потому что 50 метров от крыльца гостиницы до площадки, где стоят автобусы, космонавты проходят сквозь плотный строй обеспечивающей их команды, громко приветствующей их меньше чем за минуту. «Подготовка к отъезду» завершена.
Первый автобус, на борту которого написано «Звездный», предназначен для первого экипажа, врача экипажа, скафандристов. Второй автобус, «Байконур», везет дублеров. Несколько свободных мест в первых двух автобусах заранее распределены, на доске объявлений вывешены списки, кто и где едет. Остальные поедут в кортеже другим транспортом. В сопровождении милицейских машин колонна выезжает на космодром. Этот день — особый для всех силовых структур Байконура: движение перекрыто, введены специальные пропуска, охрана усилена.
А в автобусе первого экипажа все стараются вести веселый, легкий разговор. Тот, кто летал в космос, знает, как уходишь в себя за несколько дней до старта. Мысли появляются разные и не всегда радужные. Потому экипаж на Байконуре ни на минуту не оставляют без дела — по расписанию. Чтобы они не оставались в одиночестве, не только поселяют их по двое в номер, но и дают возможность брать с собой на старт близких товарищей-космонавтов, иногда разрешают приехать родственникам. Ехать в автобусе космонавтам предстоит час. Минут пятнадцать из этого времени занимает фильм психологической поддержки, который в ЦПК готовят для каждого экипажа. Все знают, что такой фильм будет. Все космонавты понимают, что увидят в фильме своих родных, но что именно скажут им в напутствие близкие, им неизвестно. Фильм готовят с выдумкой, с шуткой. Но есть в нем, конечно, и то, что вызывает особые эмоции, — кадры, запечатлевшие матерей, жен, детей космонавтов. Простые и искренние слова, которые они слышат от них, дают самый главный эмоциональный заряд на предстоящую экспедицию.
Одному космонавту жена с экрана сказала: «Только до семи лет у тебя была простая жизнь. С тех пор ты только учишься, учишься и учишься». А космонавту — за сорок. Собственно, в этом суть профессии космонавта — все время учиться.
Прощание на космодроме
Приехали. Площадка 254, территория РКК «Энергия», — это огромное здание, в котором предусмотрен и отсек для одевания космонавтов. Посторонних туда не пускают, а на врачах и скафандристах — марлевые шапочки и повязки, закрывающие рот. Короткий медосмотр, снятие кардиограммы, проверка давления, пульса. Затем короткий перекус, жидкости — поменьше, маленькая чашечка чаю. За столом те же — дублеры и врач экипажа. По сути, здесь начинается прощание экипажей — пока в виде коротких напутствий, сухого профессионального разговора.
Скафандры надевают последовательно — сначала командир, затем бортинженер-1 и бортинженер-2. Пока командир занят делом, бортинженеры продолжают беседу. Следует еще одно переодевание в чистое белье — подскафандровое. Потом — скафандр. Космонавт сидит на стуле, а ему помогают специалисты. Конечно, он и сам легко все может сделать, да и делал множество раз на тренировках. Сейчас единственный раз, когда он просто сидит, а все вертятся вокруг него.
Наконец командир полностью экипирован и выходит в соседнее помещение для проверки герметичности скафандра и связи. Это комната со стеклянной стеной, за которой зал для прессы и провожающих. Там уже расставлены штативы, фото- и видеокамеры. Проверка герметичности, когда космонавт лежит в ложементе, как в космическом корабле, — очень выигрышный кадр. Сразу начинаются вспышки фотокамер, видеооператоры поправляют осветительное оборудование. Ограниченная площадь не позволяет операторам комфортно работать, они пытаются подвинуть друг друга, чтобы занять более выгодную точку съемки. Простому космонавту там делать нечего — затолкают. Вскоре командира сменяет бортинженер. Операторы бегают и вертятся как сумасшедшие. Наконец все три члена экипажа садятся рядком на стульях — надо успеть отснять как можно больше «эксклюзивных», как сейчас любят выражаться, кадров.
Наступает очередь начальства. Для него зарезервированы два ряда стульев перед самым стеклом, но, понятно, с другой стороны от экипажа. Приходит руководство Роскосмоса, РКК «Энергия», Центра подготовки космонавтов. Иногда приезжает кто-нибудь из государственного руководства. Честно говоря, их всегда стараются привезти. Цель проста — показать экипаж, старт ракеты, эмоционально встряхнуть и получить в результате поддержку космической программы. Признаться, получается не всегда. Вице-премьер Б. Е. Немцов, например, сначала подписал распоряжение правительства о затоплении орбитального комплекса «Мир» и только потом оказался на Байконуре.
Космонавтов приглашают подсесть к столу, стоящему перед самым стеклом, и начинается их разговор с большими людьми. Беседа ведется в первую очередь для телевизора. Мыслями космонавты уже в полете, поэтому отвечают коротко, но вежливо. Им кажется, что этот отрезок времени тянется дольше всего.
Время! Космонавты встают, хлопают по плечу дублеров, а те — их. Второй этап короткого прощания. Трое в скафандрах выходят из здания на площадку, за ними — в комбинезонах — дублеры. Экипаж проходит вперед и встает в три квадрата, в которых написано: «КК», «БИ» и «КИ» (командир корабля, бортинженер и космонавт-исследователь), командир чуть впереди. Он докладывает председателю Межгосударственной комиссии о готовности экипажа к полету. Тот желает им удачи. Вся площадка, за ограждением заполненная народом, взрывается приветственными криками. Местный народ хорошо представляет, что за работа у космонавтов, и любит их. Экипажи направляются в свои автобусы — «Звездный» и «Байконур». Колонна медленно, меж двух машущих руками и приветственно кричащих шеренг тружеников Байконура, выезжает в направлении стартовой площадки.
Немного не доезжая до нее, кортеж останавливается. Впереди стоит милицейская машина, помигивая проблесковым маячком. К этому моменту скафандристы в меру приоткрыли экипажу скафандры — чуть ниже пояса. В автобусах опускают шторки. Водители открывают передние двери, но все, кроме космонавтов, остаются на своих местах. Сначала из своего автобуса выходит первый экипаж, из другого автобуса — дублеры. Здесь экипаж отдает дань одной из самых старых традиций советско-российской космонавтики, в обиходе называемой «на колесо».
Почему космонавты так чтут свои традиции? Суеверны? Нет. Но они хорошо понимают, по какой опасной тропе им предстоит пройти. А в таких случаях лучшее правило — идти след в след. То есть повторять все до мелочей. До тебя так поступали, и все было хорошо. Вот и ты так же делай.
12 апреля 1961 года старший лейтенант Гагарин, у которого впереди еще было несколько часов до того, как войти в историю, именно в этом месте попросил остановить автобус, вышел и облегчился на заднее колесо. С тех пор все экипажи, отправляющиеся в полет, в обязательном порядке справляют тут малую нужду.
Надо сказать, что замечательная эта традиция весьма рациональна, и если бы не Гагарин, ее непременно ввел бы позднее другой космонавт. Не исключено, что позднее установили бы кабинку биотуалета повышенной комфортности. Но гагаринской традиции изменять нельзя даже в сторону «улучшения».
Вспомним, с тех пор как космонавты сходили в туалет перед надеванием скафандров, прошло уже около двух часов (у Гагарина, конечно, меньше) — проверка герметичности, беседа с руководством… Циклограмма подготовки ракеты-носителя к старту такова, что после того, как члены экипажа займут свои места в корабле, им еще надо ждать два часа. Потом — три волны перегрузки, в том числе и на мочевой пузырь. А когда корабль выйдет на орбиту, надо работать, и только через два витка (а это почти три часа) экипажу разрешат снять скафандры и воспользоваться АСУ — ассенизационным устройством, проще говоря, космическим туалетом (Гагарин летал 108 минут, и туалета у него вообще не было). Итого на круг — не меньше шести часов. Добавьте к этому еще минут пятнадцать на естественные опасения новичков-перворазников, никогда прежде не живших повседневной жизнью в безопорном пространстве, в мире невесомости, и вы согласитесь — лучше на колесо, чем в скафандр.
Традиция эта требует, однако, некоторого индивидуального расчета. Когда перед надеванием скафандра космонавт прощается с «удобствами», важно не вылить все содержимое мочевого пузыря без остатка. Иначе придется пыжиться. Считается плохой приметой с трудом выдавить «на колесо» несколько капель.
Посадка в корабль
Первый экипаж возвращается в автобус, и скафанд-ристы помогают им быстренько зашнуровать и закрыть скафандр. Из второго автобуса к ним заходят дублеры, и здесь происходит настоящее прощание: улетающие благодарят дублеров, те, в свою очередь, желают удачи и ни пуха…
Через несколько минут оба автобуса останавливаются примерно в 100 метрах от ракеты. Космонавты выходят и докладывают руководству Роскосмоса о прибытии на стартовую площадку. Делается традиционная фотография (в этом обычаи космонавтов и летчиков не совпадают; летчики, как известно, не любят фотографироваться перед полетом, чтобы не получилось последней фотографии).
Потом экипаж под руки ведут к ракете, поскольку прогулка в скафандрах — дело нелегкое. Как правило, это делают руководитель Роскосмоса, начальник Центра подготовки космонавтов или его заместитель и врач. Но возможны и иные сочетания. Например, когда космонавт Александр Александрович Волков провожал в полет своего сына космонавта Сергея Александровича Волкова, ему предоставили право довести его до ракеты. В это время главный эпидемиолог ЦПК бегает вокруг и взмахивает руками, будто плывет. Это он пытается оградить экипаж от посторонних, ибо в этот момент весь обсервационный режим летит в тартарары. Уже невозможно уберечь космонавтов от желающих дотронуться рукой до человека, который вот-вот окажется в космосе.
Экипаж взбирается на несколько первых ступенек, поворачивается лицом к провожающим, машет им руками — их фотографируют в крайний раз перед полетом. Раздаются приветственные крики, просьбы посмотреть именно в этот объектив… Вообще, к ракете посторонних не допускают, но все равно получается небольшая толпа из начальства и стартовой команды.
Еще несколько ступенек, и космонавты на первой площадке. Они немного отходят в сторону и благодарят за работу боевой расчет (так по военной еще традиции называют стартовиков). Еще несколько фотографий, и — в лифт. Дальше все происходит очень быстро. Отключают и забирают вентиляционную установку, космонавты снимают сапоги, которые до корабля предохраняли скафандр от повреждений и загрязнения. И — посадка в корабль. Первым идет бортинженер-1, в левое кресло, вторым — бортинженер-2 или космонавт-исследователь (или участник космического полета — турист) — в правое кресло и только потом командир — в центральное кресло. Как правило, это не занимает много времени, но бывают и казусы.
Один космонавт, слишком плотный в жизни, а еще более в скафандре, не проходил в люк спускаемого аппарата. Сопровождающий (он за свою жизнь десятки экипажей в корабль посадил) говорит ему:
— Закрой гермошлем.
— Зачем?
— Закрой, говорю!..
Космонавт закрывает гермошлем, и сопровождающий с размаху садится ему на голову. Тот мгновенно проскакивает вниз, в спускаемый аппарат, и слышит:
— Прошел? Ну, сиди. Обратно вытащить тебя уже не смогу.
Другой космонавт, садясь в корабле в ложемент, не смог «заправить» ноги. Юрий Георгиевич Шаргин, тогда еще не космонавт, а военпред на «Энергии», минут двадцать, обливаясь потом, пытался помочь ему, но безуспешно. Он спустился вниз и обратился к А. А. Леонову:
— Алексей Архипович, у нас проблемы.
— Какие еще проблемы?
— Не вмещается бортинженер.
— Как не вмещается? — Леонов отправился наверх.
Минут через двадцать возвращается довольный:
— Ну вот, а ты говоришь — не вмещается!..
— Как вам удалось?
— Да, чего там… Сказал, что сейчас экипаж заменю. И ноги мгновенно встали на место.
За два с половиной часа до старта экипаж занимает свои ложементы в космическом корабле, затягивает ремни и начинает предстартовую подготовку, проверяет связь и герметичность скафандров. Эта проверка занимает не так уж много времени — примерно полчаса. А потом начинается трудное ожидание. Все, что надо было сделать, космонавты сделали. Теперь от них уже ничего не зависит. Они просто ждут, понимая, что сейчас под ними две сотни тонн горючего и скоро раздастся команда «Зажигание». Страшновато? Поэтому инструктор экипажа с командного пункта беседует с космонавтами, занимая их важными и не очень важными вопросами, стараясь успокоить, унять их естественное волнение. Иногда по просьбе космонавтов им включают музыку. Первым это попросил Юрий Гагарин, с тех пор традицию соблюдают.
В это время на земле всех лишних отправляют со стартовой площадки. В автобусе первого экипажа накрывают стол. В нем остается совсем немного людей — генеральный конструктор и некоторые его замы, руководитель стартовой команды, начальник ЦПК или его зам. Лишних там нет, впускают в этот круг редко и с разбором. Полтора часа там под редкую рюмку идет разговор: вспоминают прошлое и ушедших, говорят об экипаже, задумываются о будущем. Это такое таинство пилотируемой космонавтики, его мало кто видел, еще меньше тех, кто в нем участвовал.
Наконец взводится система аварийного спасения, автобус уезжает на наблюдательную площадку (члены Государственной комиссии и другие провожающие уехали туда сразу после того, как автобусы с космонавтами отправились к старту), откуда виден весь стартовый комплекс с расстояния нескольких километров. Кто-то из автобуса спускается в бункер, а Игорь Владимирович Бармин, который много лет после своего отца возглавлял КБ общего машиностроения, строящего стартовые позиции, а затем назначенный главным конструктором наземной космической инфраструктуры Роскосмоса, отходит к небольшому домику в 120 метрах от ракеты. Это, безусловно, нарушение всех инструкций по безопасности, но только там можно по-настоящему понять, что такое космический старт: пространство раскалывается от рева двигателей, и тебе в лицо летят мелкие камушки, но это камушки Байконура! Признаюсь, и автор этих строк стоял в домике рядом с Барминым не один раз в течение многих лет, смотрел на старт через окно. Звуковой удар сказывался на слухе (даже если заткнешь уши ватой — не поможет), что обнаруживалось на аудиограмме в ходе ближайшей медкомиссии.
Система аварийного спасения
Надежность ракеты-носителя «Союз» очень велика. Но в технике абсолютной надежности не бывает. Возможен и неблагоприятный исход запуска. Поэтому на корабле «Союз» предусмотрена система аварийного спасения (САС) экипажа. Идея состоит в том, чтобы в случае аварийной ситуации во время старта увести корабль с экипажем на безопасную высоту и расстояние, после чего с помощью парашюта доставить его на Землю. У САС есть свои двигатели. За 30 минут до старта система спасения приводится в готовность, как говорят, «взводится». Автоматика САС начинает свою работу, если она получает сигнал «Авария» (от систем ракеты-носителя или от руководителя пуска). На вершине траектории аварийного увода производится отделение спускаемого аппарата от бытового отсека. Головной обтекатель вместе с бытовым отсеком уводится на расстояние, исключающее столкновение с отделившимся спускаемым аппаратом.
Если полет проходит нормально, то после достижения высоты 46 километров двигательная установка САС отбрасывается. Потому что на этой высоте безопасно сработает парашютная система корабля «Союз». Это происходит на 115-й секунде полета.
За всю историю пилотируемых полетов на кораблях типа «Союз» САС потребовалась всего два раза, что говорит о высокой надежности наших ракет-носителей.
5 апреля 1975 года при выведении на орбиту корабля «Союз-18», который пилотировали космонавты Василий Григорьевич Лазарев и Олег Григорьевич Макаров, произошла авария. На 288-й секунде полета не отделилась вторая ступень. Поэтому не запустился двигатель третьей ступени ракеты-носителя. И на 294-й секунде полета от автоматики поступила команда «Авария». Космонавтам пришлось испытать огромную перегрузку — в 21 единицу — правда, она продолжалась недолго. Спускаемый аппарат с экипажем приземлился в горах Алтая. Лишь через сутки поисково-спасательная группа нашла космонавтов и эвакуировала их с места нештатного приземления.
26 сентября 1983 года при подготовке старта корабля «Союз Т», в котором находились Владимир Георгиевич Титов и Геннадий Михайлович Стрекалов, прямо на стартовой площадке начался пожар в двигателе ракеты. При аварии на старте решение о ее включении принимают два человека — руководитель пуска и технический руководитель по ракете-носителю, которые находятся в бункере поблизости и получают доклады от всех групп («расчетов»), обеспечивающих пуск Распоряжения отдаются только голосом — никаких кнопочных наборов команд. Оба «стреляющих» независимо друг от друга за два часа до старта получают из штаба в конвертах пароль на случай аварии, действительный только для данного пуска.
Сначала все шло нормально. Руководитель пуска А. А. Шумилин отдавал команды строго по графику: «Ключ на старт», «Протяжка один», «Продувка»… Внезапно он увидел в перископ языки пламени — необычные, с черной копотью. «Это пожар», — понял он и несколько раз подряд прокричал аварийный пароль — «Днестр». Офицер в пультовой, находящейся в 20 километрах, как и положено, нажал кнопку «Авария». Но на борт эта команда может уйти только при нажатии двух кнопок Секундой позже А. А. Шумилина команду «Днестр» выдал также технический руководитель по ракете А. М. Солдатенков. И второй офицер в другой пультовой тоже нажал кнопку «Авария». Команда ушла на борт, на всё с момента обнаружения пламени затрачено 10 секунд. Чуть более секунды ушло на автоматический запуск двигателя САС, он оторвал головной блок от ракеты менее чем за секунду до взрыва! САС сработала блестяще. На высоте около километра произошло разделение отсеков корабля, и спускаемый аппарат опустился на парашюте примерно в четырех километрах, тут же, на космодроме Байконур. При парашютировании космонавты в иллюминатор видели пожар, который практически уничтожил стартовую позицию. Огромные перегрузки при работе САС космонавты выдержали. Оба даже шутили. Титов попросил зарегистрировать рекорд — самый короткий полет в истории космонавтики продолжительностью пять с половиной минут. (Самый короткий полет на ракете действительно был занесен в Книгу рекордов Гиннесса.) А Стрекалов сказал Титову: «Ты, Володя, военный, тебе не положено, а я, пожалуй, попрошу». Чеканя шаг, Стрекалов подошел к группе начальников и обратился по форме: «Товарищ генерал! Разрешите напиться по случаю досрочного прекращения космического полета…» За спасение экипажа А. А. Шумилину и А. М. Солдатенкову были присвоены звания героев Социалистического Труда. А Геннадию Стрекалову, когда экипаж возвратился на аэродром «Чкаловский», даже машину не прислали, чтобы довезти до дома. Его Георгий Степанович Шонин на своей машине подвез. (Титов жил в Звездном, рядом с Чкаловским.) А ведь впервые при аварии на старте была испытана система аварийного спасения, да не на собачках, а на людях! Потом всё же экипаж наградили — выдали по две тысячи рублей!
Контакт подъема
Сначала объявляется 15-минутная готовность, то есть команда «Ключ на старт» раздастся через четверть часа. Затем проходят сообщения о десятиминутной, пятиминутной готовности. Наконец объявляется минутная готовность и раздается команда «Ключ на старт». Ею запускается автоматика предстартовых операций. Оператор поворачивает ключ, и от ракеты отходит заправочная мачта. Мы уже говорили, что ракета на старте находится в подвешенном состоянии. По бокам ее удерживают железные «руки», которые должны быть очень крепкими, ведь стартовая масса ракеты — 313 тонн.
Дальнейшее можно проследить по секундам.
Команда «Протяжка-1», и включается на запись система измерений ракеты.
Через 10 секунд — команда «Продувка», то есть продувка камер двигателей.
Через 50 секунд — команда «Протяжка-2», и включается на запись система измерений корабля.
Через 10 секунд — по команде «Ключ на дренаж» происходит закрытие дренажных клапанов на баках ракеты-носителя.
Через 50 секунд — команда «Наддув», и газы наддува подаются в баки ракеты.
Через 40 секунд — команда «Земля-борт», и происходи отвод кабель-мачты от приборного отсека блока А.
Через 25 секунд — команда «Пуск», и запускаются двигатели; секунд пятнадцать они набирают тягу и вот уже могут удерживать вес ракеты. Тогда железные «руки» — опорные фермы — вновь откидываются в наклонное положение, и боковые крепления автоматически отпускают ракету в полет. Она чуть-чуть покачается, будто выбирая курс, и устремляется в небо. Этот момент называется «Контакт подъема».
Старт космической ракеты, несущей на себе корабль, — всегда очень яркое и волнующее событие. Особенно если корабль пилотируемый! Этого момента ждут и те, кто участвует в подготовке к полету, и, конечно, экипаж который отправляется в путь. Специалисты и гости сейчас наблюдают этот старт со смотровой площадки, находящейся в нескольких километрах. Но и другие работники космодрома, все местные жители хорошо видят это незабываемое зрелище даже издалека.
Вот ракета оторвалась от стартовой позиции. Из двигателей рвутся потоки пламени, а земля начинает дрожать, как при землетрясении. Несколько секунд — и космонавты уже высоко в небе.
Ракета сначала летит вертикально, а затем начинает отклоняться в ту сторону, в которую крутится наша планета. И скорость вращения Земли добавляется к собственной скорости ракеты, тем самым помогает ей преодолевать притяжение. Яркое пламя рвется из двигателей. Грохот слышен далеко. Ракета набирает скорость и устремляется все дальше в небо.
На высоте 49 километров (это две минуты полета), полностью отработав свое, отделяется первая ступень ракеты, то есть четыре боковых блока («боковушки», как иногда ласково называют их). Через 47 секунд после этого раскрываются две створки головного обтекателя и отбрасываются специальными пружинными толкателями. Головной обтекатель нужен был для того, чтобы защитить датчики, антенны и солнечные батареи, которые раскроются уже на орбите. Кроме того, головной обтекатель защищает отсеки корабля от механических нагрузок и нагрева, а также обеспечивает аэродинамическую устойчивость головного блока при уводе его системой аварийного спасения. На высоте 167 километров (без малого пять минут полета) отделяется вторая ступень. Наконец, на высоте 202 километра выключается третья ступень. Всего 526 секунд требуется ракете, чтобы вывести космический корабль на околоземную орбиту. Но теперь ему надо избавиться от ненужной последней ступени ракеты. Поэтому по автоматической команде, которая называется «контакт отделения», специальные пружинные толкатели отбрасывают ее через четыре секунды после того, как корабль оказывается на орбите. Отделившись, третья ступень тормозится и уводится в сторону от космического корабля, теперь уже она, кувыркаясь, не заденет и не повредит его. Этот последний этап поэтому и называется «контактом отделения». Все вместе участки полета с момента «контакта подъема» до «контакта отделения» называются выведением на орбиту или просто выведением.
Хорошо, если нет облачности, иначе ракета быстро скрывается из глаз. Хорошо, когда синее небо. Бывали и ночные пуски — особенно красивые: ракета превращается в яркую вспышку на фоне звезд, а когда исчезает, в небе остается необыкновенного цвета след ее стремительного пути.
Ракета еще несет в космос корабль, а на стартовой позиции начались после стартовые операции. Руководство выходит к выстроившемуся боевому расчету (так с прежних времен, когда запуск осуществляли Военно-космические силы Министерства обороны, по традиции называют команду стартовавши), благодарит и награждает наиболее отличившихся.
Потом все едут на площадку 254, где в большом зале «Энергия» устраивает банкет.
Примерно через час космонавты и инструкторы ЦПК потихоньку уходят в автобусы, отправляются в гостиницу «Космонавт». Там у них 10–15 минут, чтобы забрать вещи, снова сесть в автобусы и — на аэродром «Крайний». Вылет в Москву, на «Чкаловский».
Центр управления полетами
Как только ракета оторвалась от Земли, за дело принимается Центр управления полетами (ЦУП).
Создание того Центра управления полетами, который мы привыкли видеть по телевизору, началось в 1973 году в городе Королёве (тогда Калининград) при подготовке к советско-американскому экспериментальному полету «Аполлон»-«Союз». Поначалу ЦУП предполагали построить по типу планетария. Группу управления предполагали посадить под куполом, где воспроизводились бы участки звездного неба, на фоне которых пролетает корабль, и управленцы могли бы представить себя на борту. Но проект выглядел слишком театральным, да и группе управления пришлось бы сидеть в темноте, что мешало бы нормально работать. Поэтому выбрали более традиционный, но весьма удобный вариант кинозала с большими экранами и рядами мест для операторов.
С гостевого балкона прекрасно виден экран, но невозможно заглянуть в экран компьютера любого оператора. Тщательно просчитана акустика в зале: разговоры, даже довольно громкие в зале и на балконе, не мешают друг другу.
Начиная с 1977 года на ЦУП была возложена задача по управлению полетами всех отечественных пилотируемых аппаратов и межпланетных станций. Сегодня ЦУП обеспечивает управление полетом как космических кораблей, так и орбитальной станции. ЦУП оснащен вычислительным комплексом, средствами сбора, обработки и отображения информации, внутренней связи и телевидения, системой дистанционной выдачи команд и ведения связи с экипажем. Специалисты, работающие в ЦУПе, не просто управляют космическими аппаратами, но и решают связанные с этим математические задачи, собирают и анализируют информацию о полете, ведут связь с космонавтами. Возглавляет их руководитель полета.
ЦУП — весьма крупная организация, включающая четыре научных отделения, службу главного инженера, 17 оперативных служб.
Здесь есть два главных зала управления и пять малых, свыше трехсот комнат для групп поддержки. В каждом зале работают сменный руководитель полета и специалисты, ответственные за работу различных бортовых систем космического корабля или станции, те, кто планирует полет, операторы, обеспечивающие связь с экипажем, врач, контролирующий состояние здоровья космонавтов, и др. У каждого есть свое рабочее место, оборудованное всем необходимым — пультами, компьютерами, связью. Работа продолжается непрерывно круглые сутки в четыре смены. Так обеспечивается полная безопасность экипажа. Ведь профессионалы на Земле следят за состоянием корабля, исправностью его систем, контролируют здоровье космонавтов, стараются подбодрить их, иногда развеселить, дать совет.
Как же управляют полетом? Во-первых, сначала его планируют. Существуют долгосрочное планирование (баллистики отслеживают траекторию полета, другие специалисты формируют планы для экипажа — по неделям и на каждые сутки) и планирование сеансов связи с экипажем.
Структурно информационно-вычислительный комплекс ЦУПа состоит из трех частей. Баллистический блок занят орбитой, маневрами, спуском. Командный блок ответствен за планирование, формирование и выдачу команд, телеметрический блок — за обработку, отображение и документирование полученной информации.
Анализируя данные, необходимо иметь представление о работоспособности систем корабля и станции. Так, например, по кораблю типа «Союз» в Цепу получают 1900 параметров, которые необходимо анализировать. Только по служебному модулю МКС — 25 тысяч параметров. Все эти данные называются телеметрической информацией или попросту — телеметрией. Она поступает в компьютеры ЦУПа, обрабатывается и анализируется.
Главный зал в Центре управления полетами напоминает кинотеатр. Здесь есть три больших экрана, на которых видна вся важная информация. Центральный экран — огромная карта Земли. На ней крохотными точками изображены корабль и станция. Эти точки двигаются по карте — таким образом можно проследить путь космонавтов в космосе, узнать, над какой частью планеты они пролетают в данный момент. На других экранах мы видим фото экипажа, отправившегося в экспедицию, различные данные, касающиеся их работы, а также расписание событий, которые произойдут в ближайшие часы: стыковка или посадка, например. Перед экранами стоят несколько рядов с компьютерами — это рабочие места сотрудников ЦУПа. А над всем этим возвышается балкон. Здесь собираются гости: родственники космонавтов, представители космических агентств, журналисты.
У оператора связи с экипажем на столе две телевизионные камеры — одна работает на видеотелефон для переговоров с экипажем, другая нужна для передачи космонавтам рисунков, чертежей, таблиц. Такая необходимость иногда возникает, если требуется починить какую-то систему или спланировать новый научный эксперимент. Не объяснять же все это на словах? Оператор связи принимает от космонавтов доклады и вопросы, а также передает ответы на них, подготовленные специалистами.
Медики анализируют телеметрические данные о состоянии здоровья каждого космонавта на борту и докладывают сменному руководителю полета.
Ученые, чьи научные эксперименты выполняют члены экипажа, тоже собираются в ЦУПе, чтобы контролировать их ход и, когда потребуется, подсказать что-то космонавтам.
Вся эта информация собирается вместе, и тогда принимается решение, продолжать ли действовать по запланированной программе или внести в нее изменения.
Чтобы не потерять навыки управления полетом да и для обучения молодых специалистов время от времени проводятся тренировки персонала ЦУПа.
Кроме связи с космическим кораблем и станцией ЦУПу нужно обмениваться информацией с другими такими же центрами — в Америке и Европе. В мире есть несколько ЦУПов. Они помогают друг другу, подстраховывают. Там, где наши специалисты не могут связаться с космонавтами, приходит на помощь ЦУП в Хьюстоне (США) или ЦУП Европейского космического агентства. Во время полета международных экипажей в ЦУПе трудятся представители стран-партнеров. У них тоже есть свои помещения.
В ЦУПе располагается Главная оперативная группа управления полетом.
В ЦУПе созданы условия и для работы прессы, радио и телевидения. Во время стартов, стыковок, посадки тут собирается много журналистов. Конечно же у них возникает большое число вопросов, и специалисты ЦУПа обязательно отвечают на них и даже издают специально для журналистов справочные материалы о ходе полета.
В ЦУП могут прийти и семьи космонавтов, увидеть родных на телеэкране и поговорить. Дети обязательно рассказывают папам о школьных отметках и стараются не огорчать их, не получать двоек и троек.
Есть в ЦУПе и группа психологической поддержки экипажа, которая планирует, как лучше провести космонавтам дни отдыха — не пригласить ли на сеансы связи их семьи, популярных артистов, других известных людей, не придумать ли новую музыкальную программу.
Пока экипаж осуществляет посадку в корабль, специалисты ЦУПа наблюдают экипаж по специальному телевидению, прослушивают переговоры экипажа со стартовой командой, контролируют работу бортовых систем по телеметрии. На центральном экране воспроизводится информация о ходе полета ракеты-носителя на всем участке выведения.
Все сведения о полете видны буквально по секундам: старт, отделение ступеней, время включения или выключения приборов.
В зале присутствуют космонавты, свободные от тренировок, товарищи тех, кто сейчас летит в космическом корабле. Они переживают за своих друзей, особенно волнуются космонавты, уже слетавшие в космос и пережившие ощущения и трудности, с которыми сейчас надо справляться экипажу.
После контакта отделения связисты из этого зала устанавливают связь с экипажем и начинают проверку бортовых систем космического корабля. С этого момента ЦУП принимает управление на себя и отвечает за орбитальный полет вплоть до выдачи тормозного импульса при выполнении спускового маневра.
ПОЛЕТ НА КОСМИЧЕСКУЮ СТАНЦИЮ
Индикатор невесомости. — Космическая болезнь движения. — Стыковка. — Нештатные ситуации при стыковке. — Как отмечают стыковку
Индикатор невесомости
Выведение на орбиту не занимает много времени — всего 526 секунд, чуть меньше девяти минут. Во время выведения на орбиту члены экипажа испытывают три волны перегрузок — по количеству ступеней у ракеты-носителя. Благодаря тренировкам на центрифуге космонавты умеют хорошо их переносить. Они научились «дышать» животом. Во время дыхания наши плечи поднимаются, так как легкие наполняются кислородом. В момент наступления перегрузок грудную клетку сдавливает так сильно, что дышать привычным способом уже не получается, поэтому космонавтов учат дышать при помощи живота, это особенно важно при спуске, когда перегрузки побольше. Каждая перегрузка длится не долго, но даже для тренированного организма заметна.
Когда космический корабль выходит на орбиту, наступает невесомость. Космонавты узнают об этом при помощи «индикатора невесомости» — маленькой мягкой игрушки, выполняющей скорее функцию талисмана, нежели физического прибора. Она подвешивается на резиночке к пульту космонавта. Такие игрушки-амулеты есть у каждого экипажа — это тоже традиция. На выведении перегрузки действуют на игрушку так же, как и на космонавтов. Но космонавты лежат в своих ложементах и к тому же затянуты привязными ремнями. А игрушка просто висит на своей резинке. Под действием перегрузок резинка растягивается, потому что игрушку тянет в сторону, противоположную движению ракеты. Как только наступает невесомость, игрушка начинает свободно парить в воздухе, а резиночка принимает самые причудливые очертания. Значит, наступила невесомость, — понимают космонавты.
Впрочем, момент наступления невесомости трудно пропустить и без таких нештатных приспособлений. Внешнее восприятие невесомости для космонавта — пинок в зад. Это толкатель отбросил корабль от третьей ступени ракеты после выведения на орбиту. А внутреннее восприятие космонавта аналогично хорошо знакомому нам по урокам физкультуры в первом классе школы кувырку вперед или назад на мате.
Выведение на орбиту выполнено, и космонавты поздравляют друг друга. У них наступает короткая эйфория: свершилось — мы в космосе! Сейчас они на высоте 202 километра над Землей.
В конце первого или в начале второго витка (каждый виток — примерно полтора часа) экипаж выдает команду на выдвижение металлической штанги из передней части бытового отсека. Скоро мы про нее вспомним — настолько она нужна, чтобы космонавты могли попасть на космическую станцию.
На первых двух витках вокруг Земли космонавты напряженно работают: проверяют герметичность отсеков и готовность систем корабля. Еще им нужно проконтролировать раскрытие солнечных батарей, которые необходимы, чтобы на корабле была энергия для работы всех приборов и устройств. После раскрытия батарей требуется закрутить корабль так, чтобы солнечные лучи все время отвесно падали на них. Тогда и электрическая энергия будет вырабатываться непрерывно. Наконец, следует доложить о результатах проверок и о своем самочувствии в ЦУП.
После двух витков космонавтам дают разрешение перейти в бытовой отсек и снять скафандры. Только сейчас они могут первый раз сходить в туалет — вспомним гагаринскую традицию. Для «перворазников» здесь есть некоторая психологическая трудность — теория теорией, а как получится в невесомости? Впрочем, после первого «испытания» проблем не бывает. После этого необходимо разложить скафандры на просушку (тоже в бытовом отсеке), после напряженного труда человек всегда мокрый, а значит, и подскафандровое белье, и скафандр стали влажными. Теперь можно умыться и поесть.
На третьем витке начинается первый маневр — экипаж поднимает орбиту своего корабля. А заканчивается он уже на четвертом витке. Импульсы рассчитываются баллистическими службами так, чтобы корабль прибывал к станции в середине тридцать второго витка. Рассчитанные на Земле величины импульсов коррекции орбиты вводятся в бортовой компьютер корабля, который с помощью приборов системы управления обеспечивает их исполнение.
День был трудный, и вскоре космонавты размещаются на отдых — двое в бытовом отсеке, один — в спускаемом аппарате. Если космонавт расположился в бытовом отсеке головой к стыковочному узлу, то он может ощутить отрицательную перегрузку и прилив крови к голове. Такие детали необходимо учитывать.
Космическая болезнь движения
С шестого по одиннадцатый виток космонавты отдыхают — впервые в стартовые сутки, которые, согласитесь, были очень напряженными.
На двенадцатом витке пора просыпаться, умыться, почистить зубы, привести себя в порядок, позавтракать, установить связь с ЦУПом и доложить о самочувствии каждого члена экипажа. Теперь на связь космонавты будут выходить на каждом витке, тем более что они готовятся ко второму маневру, который запланирован на семнадцатый виток (то есть на первый виток следующих суток).
На семнадцатом витке в соответствии с измерениями, уточняющими необходимую орбиту корабля, выдается еще один корректирующий импульс.
Продолжается полет по орбите ровно двое суток. Первые сутки потребуются, чтобы привыкнуть к невесомости, — даже самому крепкому организму нужно адаптироваться, а на вторые предстоит ответственная операция — сближение и стыковка с космической станцией.
Двое суток автономного полета на корабле неплохо использовать для проведения научных экспериментов, хотя в корабле дело это добровольное. Земля старается не заставлять космонавтов работать сверх необходимого в этот острый период.
Для Юрия Алексеевича Гагарина переход к невесомости прошел легко. Но уже второй космонавт, Герман Степанович Титов, добавил к впечатлениям Гагарина новые ощущения: «Примерно с четвертого витка самочувствие несколько ухудшилось. Возникли тяжесть в голове и неприятные ощущения при движении глазами. Несколько позднее появились неприятные ощущения при резких движениях головой, а также при наблюдении в иллюминатор за быстро движущейся поверхностью Земли и облаками. Явления эти ослабевают, если закрыть глаза или ограничить движения». Это показала себя космическая болезнь движения.
В космосе в той или иной степени проявляется болезнь движения — нарушение функций вестибулярного аппарата в условиях невесомости. Сопровождается она (в разной степени, в зависимости от природных качеств организма и тренированности) тошнотой, иногда рвотой, спазмами в желудке, головокружением, потливостью и другими неприятными реакциями. Из-за перераспределения крови в организме в невесомости космическая болезнь движения переносится тяжелее своего земного аналога — «морской болезни». А кровь приливает к голове настолько явно, что лица краснеют и становятся одутловатыми. Когда вы видите в телевизионном репортаже о стыковке космонавтов с широкими лицами — это от прилива крови, а не от того, что они там отъелись.
Космонавтов тренировали, они летали «на невесомость» в самолете, но никто не может сказать с уверенностью, как примет космонавта настоящая невесомость. Это покажет только космический полет. Есть известные, опытные космонавты, выполнившие по нескольку полетов. И каждый раз они тяжело переносят встречу с невесомостью. Период адаптации длится от десяти дней до двух недель. Потом все нормализуется. А бывает, человек с первого раза легко переносит невесомость и быстро адаптируется. Вот сейчас в корабле по-настоящему и выяснится, приняла ли человека невесомость. Это в основном зависит от того, какие гены он унаследовал от предков.
Чтобы ослабить космическую болезнь движения, надо поменьше двигаться, не делать резких движений головой, прислониться затылком к твердой поверхности. Если тошнит, закрыть глаза. Поменьше есть, а лучше всего — поспать. Поспать надо обязательно, как бы ни тянуло глядеть в иллюминатор на удивительные, непривычные виды Земли. Сон — лучшее средство против космической болезни движения.
Стыковка
Раньше стыковку пытались осуществлять через сутки после старта, но потом обнаружили, что именно в это время у космонавта пик расстройства вестибулярного аппарата — даже если космическая болезнь движения проявляется в слабой форме, все равно координация некоторое время оставляет желать лучшего. Поэтому решили дать возможность экипажу некоторое время адаптироваться к невесомости и стыковку проводить через двое суток Хотя адаптация вестибулярного аппарата в это время еще продолжается, но космонавты более готовы к проведению ответственной операции.
Стыковка, то есть «встреча» космических аппаратов на орбите, когда-то была настоящим чудом. Если говорить простым языком, стыковка — это присоединение двух или нескольких космических аппаратов герметично друг к другу, включая электрические и гидравлические разъемы, и объединение их объемов путем открытия люков. Чтобы осуществить стыковку на орбите, нужно сначала приблизиться к космическому аппарату, с которым необходимо стыковаться. А для этого требуется владение космической навигацией и системой сближения, которая помогала бы двум космическим кораблям найти друг друга в космосе.
Первая автоматическая стыковка на орбите была выполнена космическими аппаратами «Космос-186» и «Космос-188» 30 октября 1967 года. Правда, полной стыковки тогда не получилось — корабли выполнили лишь жесткий механический захват, но и это было уже большим достижением.
Первая успешная стыковка пилотируемых космических кораблей состоялась 16 января 1969 года. Это были корабли «Союз-4» и «Союз-5», в состав экипажей которых входили Владимир Александрович Шаталов, Борис Валентинович Волынов, Алексей Станиславович Елисеев и Евгений Васильевич Хрунов. При этом Хрунов и Елисеев осуществили переход из корабля в корабль через открытый космос. Так фактически была создана на короткое время (четыре с половиной часа) первая в мире космическая станция.
Без стыковки не обходится ни один современный полет в космос. Разработанная в СССР система стыковки оказалась настолько хороша, что американцы установили ее и на своих космических кораблях — «шаттлах», и на модулях космической станции.
Благодаря стыковке корабль доставляет на станцию космонавтов, припасы еды, контейнеры с топливом и другие материалы. Без стыковки не обойтись при подготовке к межпланетным полетам, когда идут сборка космических кораблей на орбите, заправка их топливом и доставка экипажа.
Готовятся к стыковке заранее. В ЦУПе планируются точное время старта корабля, высота и другие параметры орбиты станции, с которой предстоит совершить стыковку. После выведения корабля на орбиту он, как машина, которая перестраивается из одной полосы в другую, выходит на орбиту ожидания. Для этого он сделал — мы помним — два маневра. На вторые сутки, за два витка до встречи, ЦУП вводит в память бортового компьютера корабля информацию о параметрах двух орбит: корабля и станции. При помощи этой информации компьютер определяет путь, по которому корабль будет приближаться к станции — он называется траекторией сближения.
На тридцать втором витке система управления космического корабля приступает к выполнению процесса автономного автоматического сближения. Алгоритмы бортового компьютера корабля «Союз ТМ» самостоятельно рассчитывают необходимые импульсы для выполнения процесса сближения по оптимальным траекториям и для их осуществления выдают необходимые команды в бортовые системы.
Космонавты в корабле надевают скафандры, потому что вероятны нештатные ситуации, в которых произойдет разгерметизация или потребуется срочный спуск. Для иллюстрации расскажем про один случай, который произошел в симметричной ситуации на расстыковке 14 января 1994 года. Рассказывает космонавт Александр Александрович Серебров:
«Расстыковку мы проводили на дневной части витка. Перед спуском мы с Василием Васильевичем Циблиевым обнаружили, что лампа освещения в спускаемом аппарате не светит. Правый иллюминатор у нас был полностью закрыт возвращаемым грузом, а с левого я снял шторку, чтобы посветлее было, коль уж лампа не горит Однако теперь яркое солнце засвечивало Василию приборную доску, поэтому контролировать показания люминесцентных (светящихся) приборов ему было очень сложно. У нас была задача после расстыковки сфотографировать и отснять на видео и фото стыковочный узел для предстоящей стыковки американского „Шаттла“. Для этого я перешел в бытовой отсек И тут новое дело: корабль почему-то не слушался Василия, и нас несло на солнечную батарею станции, в район стыковочных узлов. Мы набирали скорость, сближаясь с „Миром“. Виктор Михайлович Афанасьев, командир сменившего нас экипажа, отдал команду „Всем в корабль!“, когда увидел, что мы летим прямо на них, и правильно — сейчас как разнесет станцию, надо и им срочно на спуск! Да и я думаю: „Кранты!“ У бытового отсека стенки тонкие, хрупкие, и при столкновении он обязательно треснет. Воздух выйдет минуты за две. Понял, что через виток меня вместе с бытовым отсеком отстрелят, а спускаемый аппарат перейдет в баллистический спуск Это все я просчитал мгновенно, да, собственно, и оставались какие-то секунды. Но за метр до станции скорость погасла. Алюминиевая антенна сдемпфировала. Затем последовал удар по солнечной батарее и — страшный грохот! Неужели сорвали у станции батарею? На Земле убьют ведь! Посмотрел — батарея на месте. Стало легче. Станция от удара потеряла ориентацию, потому что гиродины (силовые гироскопы) стали тормозиться. И так удачно получилось, что она повернулась к нам нужным стыковочным узлом. И я отснял всё наилучшим образом. Огляделся — мы чуток порвали экранно-вакуумную теплоизоляцию, с помощью которой поддерживается температурный режим внутри станции, других повреждений не заметил. Перешел обратно в спускаемый аппарат, и мы доложили о случившемся на Землю. Дело было вот в чем. Есть такой тумблер „Управление спускаемым аппаратом“, который должен стоять в положении „1“. Василий видел, что „клювик“ тумблера стоит правильно. Мы должны точно следовать бортинструкции. В ней имелось указание проверить ручку управления ориентацией, а про ручку управления движением, с помощью которой выполняются линейные перемещения корабля, почему-то ничего не было сказано. Иначе мы, конечно, заметили бы неладное. Просто особенность данного конкретного тумблера: его надо было чуть дальше „единички“ в сторону нуля продвинуть (подобные вещи требуется на примерке на Байконуре выявлять, да не заметили). Тем временем Василий дожал-таки тумблер, и корабль снова стал послушным. Мы построили ориентацию на торможение (потом оказалось, хорошо построили: меньше двух килограммов перекиси затратили на спуск)».
А вот как вспоминает об этой ситуации бортинженер Юрий Владимирович Усачев:
«На транспортном корабле включается тормозной двигатель для схода с орбиты. Он (транспортный корабль) увеличивается в размерах, кажется, начинает раскручиваться какая-то пружина — расстояние между нами сокращается все стремительнее. И я понимаю, что если „этому“ суждено случиться, то уход в спускаемый аппарат нас не спасет.
Я замер у иллюминатора. Корабль проносится около нас на расстоянии 30–40 метров!
Это было похоже на фантастику из серии „Звездные войны“. Когда он проскочил, я бросился к иллюминатору в каюте командира, увидел удаляющийся транспортный корабль и почувствовал, что мы были близки к…
И Господь спас нас пятерых — экипажи станции и корабля. Было немного жутковато осознавать, что можно вот так столкнуться, и привет».
Нечто похожее может произойти и на стыковке, потому скафандры обязательны.
Начинается дальний участок сближения. Теперь надо успешно провести космический корабль по выбранной траектории. Это делает система управления сближением. Космонавты контролируют информацию о параметрах сближения, отображаемую на пульте.
Чтобы избежать возможного столкновения со станцией на конечном этапе, сближение осуществляется в так называемую «вынесенную точку». Наверное, опасно прямо с проспекта на скорости зарулить в ворота гаража? Лучше заехать на площадку перед ним («вынесенная точка»), а потом аккуратно поставить машину в гараж. Так и в космосе: корабль ведут к пустому, не занятому, участку пространства примерно в километре от станции.
На расстоянии менее 200 километров радиотехническая система сближения обнаруживает и захватывает «цель». Теперь сближение можно производить более точно, и на дальности 20 километров вынесенную точку приближают к станции — на расстояние 750 метров. Когда расстояние от корабля до станции станет меньше восьми километров, бортовой компьютер переносит и вынесенную точку — теперь она находится на расстоянии всего 300 метров.
Корабль оказался на ближнем участке сближения. Теперь осуществляется облет станции — экипаж корабля подбирается к выбранному стыковочному узлу. При этом есть опасность повредить оборудование, находящееся на станции: с одной стороны — солнечные батареи, с другой — антенны и прочие приборы. Кораблю надо так приблизиться, чтобы ничего не задеть. Поэтому желательно делать это на свету и в зонах радиовидимости ЦУПа и наземных измерительных пунктов. Чтобы светотеневая обстановка благоприятствовала космонавтам при стыковке, стараются к сеансу радиосвязи вывести корабль в окрестность станции на дальность около километра.
За 100–200 метров корабль зависает напротив стыковочного узла, то есть его скорость относительно станции равна нулю. И вот, наконец, он начинает медленно-медленно приближаться к станции — два метра в секунду, чтобы не врезаться или не пролететь мимо нее. Если возникает опасность столкновения, происходит автоматический увод корабля от станции.
Желательно осуществить стыковку с первого раза. Выполнить вторую попытку будет гораздо сложнее. Причаливание осуществляется аккуратно, экипаж как бы подкрадывается к цели. Чтобы стыковочный механизм сработал нормально, необходимо расположить корабль и станцию на одной линии, совсем как ключ от двери перед тем, как вставить его в замочную скважину. Конечно, при этом неминуемо будут возникать боковые смещения и отклонения от оси. Как следствие этого, после сцепки два космических аппарата начинают немного колебаться один относительно другого. Однако эти колебания быстро прекращаются, как говорят, успокаиваются. Чтобы упростить этот процесс, сгладить колебания, предусмотрены амортизаторы.
Стыковка корабля к станции планируется в начале третьих суток его полета (на втором витке третьих суток, то есть на тридцать четвертом витке). Обычно стыковка осуществляется в автоматическом режиме. Приборы и системы, установленные на корабле, действуют по определенной программе, заложенной еще на Земле. Однако бывают случаи, когда командиру экипажа рекомендуется принять управление на себя и осуществить стыковку вручную, а это куда сложнее, чем продеть нитку в иголку. Для ручной стыковки командир использует специальную мишень, расположенную на причале станции. В процессе сближения экипаж осуществляет визуальный контроль стыковки по стыковочной мишени, которая подсвечивается Солнцем или фарой корабля. Наконец следует доклад: «Есть касание!»
«Причал», «причаливание» — термины из словаря моряков. Ничего удивительного — ведь и название «корабль» пришло из морского дела. Да, и в космосе, и в морском порту есть «причал». Однако на космической станции он не такой, как на морском берегу. Прибывшее судно достаточно принайтовить канатами или тросами к чугунному кнехту на причале, и экипаж может по трапу легко покинуть его. В космосе все сложнее. Причаливший космический корабль надо накрепко зафиксировать, плотно присоединить корабль к станции, проверить герметичность перехода и только потом переходить в космическую станцию.
Для этого придумали удобную систему стыковки с внутренним переходом. Она состоит из двух частей. Одна установлена на крышке переходного люка бытового отсека космического корабля, а ее автоматика размещена в самом отсеке. На другом космическом объекте, например станции, которая ожидает прилетающий корабль, находится вторая часть стыковочного устройства. Все операции по стыковке выполняются механизмами корабля, а механизмы станции находятся в ожидании.
Стыковочный механизм корабля представляет собой довольно сложное устройство со штырем, точнее штангой, которая может втягиваться в стыковочный механизм и выдвигаться. Она и выдвинулась, если читатель помнит, после первого витка.
Главная деталь ответной части, находящейся на станции, — приемный конус с гнездом, в которое должен попасть штырь. Сразу точно попасть в гнездо трудновато. Поэтому для облегчения дела перед гнездом расположен металлический конус. Наливая воду из чайника в бутылку, легко промахнуться мимо узкого горлышка, но если вставить в бутылку воронку (а она обычно делается в форме конуса), то струя воды, ударив в стенку воронки, затем неминуемо попадет в горлышко. Так и в стыковочном устройстве: достаточно попасть штырем в конус, и форма воронки сама загонит штырь в гнездо.
Мы не случайно только что сказали, что струя воды ударяет в стенку воронки. Так и для двух космических кораблей любая стыковка начинается с удара. Существует целая наука, называемая теорией удара, без которой разработать систему стыковки в космосе невозможно.
Чтобы сделать удар как можно слабее, надо уменьшить скорость сближения. Соударение штыря и конуса начинается с касания. В этот момент относительная скорость корабля и станции очень мала — обычно около 10 сантиметров в секунду, но не более 35 сантиметров в секунду. Касание и есть первый момент стыковки.
Главное сделали — попали! На конце штанги находится головка, вроде кулачка. На головке сделаны четыре защелки, которые зацепляются в гнезде. Как будто кулачок раскрылся и пальцы зацепились за гнездо. После того как взаимные колебания успокоятся, штанга начинает втягиваться и обе сцепившиеся части стыковочного устройства все плотнее и плотнее прижимаются друг к другу. Это одна из сложных операций, которую надо выполнить. Если ее проделать аккуратно, то стык окажется герметичным благодаря механизму его герметизации, который располагается на стыковочном шпангоуте (еще один морской термин!): он сделан в виде металлического кольца. Такое же кольцо находится и в стыковочном механизме станции. На каждом шпангоуте по восемь замков. После стягивания замки шпангоутов защелкиваются. Объединяются электрические цепи и другие коммуникации корабля и станции.
Специальные резиновые уплотнения не дадут воздуху выходить из корабля и станции. Но герметичность стыка надо проверить с помощью датчиков. И когда космонавты убедятся, что воздух не вырвется наружу, можно открыть внутренние люки и спокойно перейти через внутренний тоннель с корабля на станцию. Процесс этот долгий, занимает около двух часов. Поэтому журналистам, коллегам и родным космонавтов, иностранным гостям, руководителям космической отрасли и другим важным персонам, которые сейчас в ЦУПе внимательно следят за информацией на больших экранах, придется запастись терпением. Но вот, наконец, один из наиболее ответственных этапов полета успешно завершен.
А когда космический корабль уходит от станции, направляясь обратно на Землю, все проделывается в обратном порядке: люки закрываются, замки открываются, штанга выдвигается, штырь и гнездо расцепляются, пружинные толкатели отталкивают корабль от станции, космические аппараты расстыковываются.
Нештатные ситуации при стыковке
Но не всегда стыковка проходит гладко.
19 апреля 1971 года на орбиту была выведена первая орбитальная станция «Салют», и через несколько дней к ней стартовал космический корабль «Союз-10» с первой экспедицией в составе Владимира Александровича Шаталова, Алексея Станиславовича Елисеева и Николая Николаевича Рукавишникова. Корабль пристыковался к станции, но из-за повреждения стыковочного агрегата корабля во время стыковки космонавты не смогли перейти на борт станции.
В 1977 году космонавты неправильно оценили взаимное положение корабля и космической станции. Когда попытка стыковки не удалась, экипаж решил осуществить следующую вне зоны радиовидимости, то есть без связи с ЦУПом. Но не получилось. Штырь коснулся корпуса станции, но в гнездо не попал. Выяснилось, что топлива едва-едва хватает на посадку. Земля приказала экипажу возвращаться.
А за три года до того ошибся уже не человек, а автоматика. В 1974 году корабль «Союз» летел к космической станции. Когда корабль был на расстоянии всего 360 метров от нее, автоматическая система сближения должна была переключиться на другой режим работы. Она и переключилась, но неправильно определила расстояние: 360 метров «приняла» за 36 километров. На такой дальности двигательная установка разгоняет корабль до большой скорости. И вместо того чтобы приближаться к стыковочному узлу медленно и аккуратно, корабль набирал скорость с риском врезаться в станцию и повредить ее. Экипаж сумел затормозить корабль, но не понял, в чем причина такого неправильного поведения автоматики, и повторил попытку стыковки. Нештатная ситуация в точности повторилась. А затем и еще раз. Произошел перерасход топлива. Еще немного, и его не хватило бы для посадки. Пришлось отказаться от стыковки и возвращаться на Землю.
Когда осуществляли стыковку модуля «Квант» со станцией «Мир», возникла нештатная ситуация. Уже казалось, стыковка прошла успешно, но экипаж доложил, что стягивание модулей выполнено не полностью. В чем дело? Чтобы выяснить это, космонавтам пришлось выйти в открытый космос. Они обследовали стыковочный узел и нашли там… мешок! В нем были использованные средства личной гигиены. Предыдущий экипаж перед расстыковкой, закрывая люк, не проконтролировал как следует результат. И крышка люка защемила мешок. Вот так от каждой мелочи в космосе зависит успех или неуспех большого дела.
К очень серьезным последствиям привела неудачная стыковка грузового корабля «Прогресс» к «Миру» в 1997 году. Надо сказать, что режим стыковки был очень сложным: на грузовом корабле стоит телекамера, которая показывает, как он сближается со станцией, а космонавт, находящийся на космической станции, видит передаваемую картинку и вручную стыкует корабль, как будто он сам находится на нем. Но в нужный момент скорость не погасилась до требуемой величины. Космонавт попытался увести корабль в сторону, чтобы избежать столкновения, но времени уже не оставалось. Корабль врезался в один из модулей со скоростью три с половиной метра в секунду. Произошла разгерметизация. Экипаж закрыл люк в модуль навсегда, больше он никогда не использовался.
Как отмечают стыковку
Экипаж на станции тепло встречает прибывших в их космический дом. Объятия, приветствия, возгласы восторга от увиденного, расспросы о том, как там, на Земле… Невероятная вещь — встретить близких даже не в чужом городе на другом континенте, а в бесконечном космосе! Нередко после первой, абсолютно искренней встречи прибывшему экипажу показывают, где установлена телекамера и куда нужно смотреть. Экипаж возвращается в корабль, затем торжественно открывается лишь прикрытый для виду люк, раздаются радостные возгласы, и оба экипажа передают картинку встречи на Землю.
Конечно, «накрывают стол». Как положено, именно за столом ведут свои рассказы космонавты, постоянно перебивая друг друга все новыми и новыми вопросами. Прибывшие передают коллегам письма с Земли. Хорошим подарком будут свежие овощи и фрукты — например лук, лимон, яблоко. По понятным причинам много их на орбиту не привезешь.
Но прежде необходимо пройти по маршруту срочного покидания станции, то есть провести первую тренировку на борту. А если происходит смена кораблей, то и перенести свои индивидуальные ложементы в тот корабль, на котором и будет происходить покидание. Наконец космонавтам находят места для отдыха и дают поспать.
А на Земле, в ЦУПе полно людей: журналисты, друзья и родные космонавтов, руководители космических агентств и другие важные персоны. Они приезжают заранее и внимательно следят за тем, что показывают на больших экранах в течение нескольких часов, включая время от проверки герметичности стыка до трансляции встречи экипажей.
По традиции празднуют не успешный старт (это допустимо только для тех, кто был на космодроме и только лишь на Байконуре, а также в самолете на обратном пути в Москву). Празднуют именно стыковку, потому что, если стыковка не состоится, задание будет сорвано — что же тут праздновать? После успешной стыковки любой космонавт может прийти в дом к любому члену экипажа. Там обязательно накрыт стол. Там рады любому неравнодушному к свершившемуся гостю. Нередко бывает так, что жены членов экипажа, чтобы не разлучаться в этот важный день, снимают кафе в Звездном городке и приглашают всех отметить успешную стыковку. Так получается даже лучше, потому что приходят очень многие, а в нынешних квартирных условиях космонавтов принять такое количество людей не просто.
Индикатор невесомости. — Космическая болезнь движения. — Стыковка. — Нештатные ситуации при стыковке. — Как отмечают стыковку
Индикатор невесомости
Выведение на орбиту не занимает много времени — всего 526 секунд, чуть меньше девяти минут. Во время выведения на орбиту члены экипажа испытывают три волны перегрузок — по количеству ступеней у ракеты-носителя. Благодаря тренировкам на центрифуге космонавты умеют хорошо их переносить. Они научились «дышать» животом. Во время дыхания наши плечи поднимаются, так как легкие наполняются кислородом. В момент наступления перегрузок грудную клетку сдавливает так сильно, что дышать привычным способом уже не получается, поэтому космонавтов учат дышать при помощи живота, это особенно важно при спуске, когда перегрузки побольше. Каждая перегрузка длится не долго, но даже для тренированного организма заметна.
Когда космический корабль выходит на орбиту, наступает невесомость. Космонавты узнают об этом при помощи «индикатора невесомости» — маленькой мягкой игрушки, выполняющей скорее функцию талисмана, нежели физического прибора. Она подвешивается на резиночке к пульту космонавта. Такие игрушки-амулеты есть у каждого экипажа — это тоже традиция. На выведении перегрузки действуют на игрушку так же, как и на космонавтов. Но космонавты лежат в своих ложементах и к тому же затянуты привязными ремнями. А игрушка просто висит на своей резинке. Под действием перегрузок резинка растягивается, потому что игрушку тянет в сторону, противоположную движению ракеты. Как только наступает невесомость, игрушка начинает свободно парить в воздухе, а резиночка принимает самые причудливые очертания. Значит, наступила невесомость, — понимают космонавты.
Впрочем, момент наступления невесомости трудно пропустить и без таких нештатных приспособлений. Внешнее восприятие невесомости для космонавта — пинок в зад. Это толкатель отбросил корабль от третьей ступени ракеты после выведения на орбиту. А внутреннее восприятие космонавта аналогично хорошо знакомому нам по урокам физкультуры в первом классе школы кувырку вперед или назад на мате.
Выведение на орбиту выполнено, и космонавты поздравляют друг друга. У них наступает короткая эйфория: свершилось — мы в космосе! Сейчас они на высоте 202 километра над Землей.
В конце первого или в начале второго витка (каждый виток — примерно полтора часа) экипаж выдает команду на выдвижение металлической штанги из передней части бытового отсека. Скоро мы про нее вспомним — настолько она нужна, чтобы космонавты могли попасть на космическую станцию.
На первых двух витках вокруг Земли космонавты напряженно работают: проверяют герметичность отсеков и готовность систем корабля. Еще им нужно проконтролировать раскрытие солнечных батарей, которые необходимы, чтобы на корабле была энергия для работы всех приборов и устройств. После раскрытия батарей требуется закрутить корабль так, чтобы солнечные лучи все время отвесно падали на них. Тогда и электрическая энергия будет вырабатываться непрерывно. Наконец, следует доложить о результатах проверок и о своем самочувствии в ЦУП.
После двух витков космонавтам дают разрешение перейти в бытовой отсек и снять скафандры. Только сейчас они могут первый раз сходить в туалет — вспомним гагаринскую традицию. Для «перворазников» здесь есть некоторая психологическая трудность — теория теорией, а как получится в невесомости? Впрочем, после первого «испытания» проблем не бывает. После этого необходимо разложить скафандры на просушку (тоже в бытовом отсеке), после напряженного труда человек всегда мокрый, а значит, и подскафандровое белье, и скафандр стали влажными. Теперь можно умыться и поесть.
На третьем витке начинается первый маневр — экипаж поднимает орбиту своего корабля. А заканчивается он уже на четвертом витке. Импульсы рассчитываются баллистическими службами так, чтобы корабль прибывал к станции в середине тридцать второго витка. Рассчитанные на Земле величины импульсов коррекции орбиты вводятся в бортовой компьютер корабля, который с помощью приборов системы управления обеспечивает их исполнение.
День был трудный, и вскоре космонавты размещаются на отдых — двое в бытовом отсеке, один — в спускаемом аппарате. Если космонавт расположился в бытовом отсеке головой к стыковочному узлу, то он может ощутить отрицательную перегрузку и прилив крови к голове. Такие детали необходимо учитывать.
Космическая болезнь движения
С шестого по одиннадцатый виток космонавты отдыхают — впервые в стартовые сутки, которые, согласитесь, были очень напряженными.
На двенадцатом витке пора просыпаться, умыться, почистить зубы, привести себя в порядок, позавтракать, установить связь с ЦУПом и доложить о самочувствии каждого члена экипажа. Теперь на связь космонавты будут выходить на каждом витке, тем более что они готовятся ко второму маневру, который запланирован на семнадцатый виток (то есть на первый виток следующих суток).
На семнадцатом витке в соответствии с измерениями, уточняющими необходимую орбиту корабля, выдается еще один корректирующий импульс.
Продолжается полет по орбите ровно двое суток. Первые сутки потребуются, чтобы привыкнуть к невесомости, — даже самому крепкому организму нужно адаптироваться, а на вторые предстоит ответственная операция — сближение и стыковка с космической станцией.
Двое суток автономного полета на корабле неплохо использовать для проведения научных экспериментов, хотя в корабле дело это добровольное. Земля старается не заставлять космонавтов работать сверх необходимого в этот острый период.
Для Юрия Алексеевича Гагарина переход к невесомости прошел легко. Но уже второй космонавт, Герман Степанович Титов, добавил к впечатлениям Гагарина новые ощущения: «Примерно с четвертого витка самочувствие несколько ухудшилось. Возникли тяжесть в голове и неприятные ощущения при движении глазами. Несколько позднее появились неприятные ощущения при резких движениях головой, а также при наблюдении в иллюминатор за быстро движущейся поверхностью Земли и облаками. Явления эти ослабевают, если закрыть глаза или ограничить движения». Это показала себя космическая болезнь движения.
В космосе в той или иной степени проявляется болезнь движения — нарушение функций вестибулярного аппарата в условиях невесомости. Сопровождается она (в разной степени, в зависимости от природных качеств организма и тренированности) тошнотой, иногда рвотой, спазмами в желудке, головокружением, потливостью и другими неприятными реакциями. Из-за перераспределения крови в организме в невесомости космическая болезнь движения переносится тяжелее своего земного аналога — «морской болезни». А кровь приливает к голове настолько явно, что лица краснеют и становятся одутловатыми. Когда вы видите в телевизионном репортаже о стыковке космонавтов с широкими лицами — это от прилива крови, а не от того, что они там отъелись.
Космонавтов тренировали, они летали «на невесомость» в самолете, но никто не может сказать с уверенностью, как примет космонавта настоящая невесомость. Это покажет только космический полет. Есть известные, опытные космонавты, выполнившие по нескольку полетов. И каждый раз они тяжело переносят встречу с невесомостью. Период адаптации длится от десяти дней до двух недель. Потом все нормализуется. А бывает, человек с первого раза легко переносит невесомость и быстро адаптируется. Вот сейчас в корабле по-настоящему и выяснится, приняла ли человека невесомость. Это в основном зависит от того, какие гены он унаследовал от предков.
Чтобы ослабить космическую болезнь движения, надо поменьше двигаться, не делать резких движений головой, прислониться затылком к твердой поверхности. Если тошнит, закрыть глаза. Поменьше есть, а лучше всего — поспать. Поспать надо обязательно, как бы ни тянуло глядеть в иллюминатор на удивительные, непривычные виды Земли. Сон — лучшее средство против космической болезни движения.
Стыковка
Раньше стыковку пытались осуществлять через сутки после старта, но потом обнаружили, что именно в это время у космонавта пик расстройства вестибулярного аппарата — даже если космическая болезнь движения проявляется в слабой форме, все равно координация некоторое время оставляет желать лучшего. Поэтому решили дать возможность экипажу некоторое время адаптироваться к невесомости и стыковку проводить через двое суток Хотя адаптация вестибулярного аппарата в это время еще продолжается, но космонавты более готовы к проведению ответственной операции.
Стыковка, то есть «встреча» космических аппаратов на орбите, когда-то была настоящим чудом. Если говорить простым языком, стыковка — это присоединение двух или нескольких космических аппаратов герметично друг к другу, включая электрические и гидравлические разъемы, и объединение их объемов путем открытия люков. Чтобы осуществить стыковку на орбите, нужно сначала приблизиться к космическому аппарату, с которым необходимо стыковаться. А для этого требуется владение космической навигацией и системой сближения, которая помогала бы двум космическим кораблям найти друг друга в космосе.
Первая автоматическая стыковка на орбите была выполнена космическими аппаратами «Космос-186» и «Космос-188» 30 октября 1967 года. Правда, полной стыковки тогда не получилось — корабли выполнили лишь жесткий механический захват, но и это было уже большим достижением.
Первая успешная стыковка пилотируемых космических кораблей состоялась 16 января 1969 года. Это были корабли «Союз-4» и «Союз-5», в состав экипажей которых входили Владимир Александрович Шаталов, Борис Валентинович Волынов, Алексей Станиславович Елисеев и Евгений Васильевич Хрунов. При этом Хрунов и Елисеев осуществили переход из корабля в корабль через открытый космос. Так фактически была создана на короткое время (четыре с половиной часа) первая в мире космическая станция.
Без стыковки не обходится ни один современный полет в космос. Разработанная в СССР система стыковки оказалась настолько хороша, что американцы установили ее и на своих космических кораблях — «шаттлах», и на модулях космической станции.
Благодаря стыковке корабль доставляет на станцию космонавтов, припасы еды, контейнеры с топливом и другие материалы. Без стыковки не обойтись при подготовке к межпланетным полетам, когда идут сборка космических кораблей на орбите, заправка их топливом и доставка экипажа.
Готовятся к стыковке заранее. В ЦУПе планируются точное время старта корабля, высота и другие параметры орбиты станции, с которой предстоит совершить стыковку. После выведения корабля на орбиту он, как машина, которая перестраивается из одной полосы в другую, выходит на орбиту ожидания. Для этого он сделал — мы помним — два маневра. На вторые сутки, за два витка до встречи, ЦУП вводит в память бортового компьютера корабля информацию о параметрах двух орбит: корабля и станции. При помощи этой информации компьютер определяет путь, по которому корабль будет приближаться к станции — он называется траекторией сближения.
На тридцать втором витке система управления космического корабля приступает к выполнению процесса автономного автоматического сближения. Алгоритмы бортового компьютера корабля «Союз ТМ» самостоятельно рассчитывают необходимые импульсы для выполнения процесса сближения по оптимальным траекториям и для их осуществления выдают необходимые команды в бортовые системы.
Космонавты в корабле надевают скафандры, потому что вероятны нештатные ситуации, в которых произойдет разгерметизация или потребуется срочный спуск. Для иллюстрации расскажем про один случай, который произошел в симметричной ситуации на расстыковке 14 января 1994 года. Рассказывает космонавт Александр Александрович Серебров:
«Расстыковку мы проводили на дневной части витка. Перед спуском мы с Василием Васильевичем Циблиевым обнаружили, что лампа освещения в спускаемом аппарате не светит. Правый иллюминатор у нас был полностью закрыт возвращаемым грузом, а с левого я снял шторку, чтобы посветлее было, коль уж лампа не горит Однако теперь яркое солнце засвечивало Василию приборную доску, поэтому контролировать показания люминесцентных (светящихся) приборов ему было очень сложно. У нас была задача после расстыковки сфотографировать и отснять на видео и фото стыковочный узел для предстоящей стыковки американского „Шаттла“. Для этого я перешел в бытовой отсек И тут новое дело: корабль почему-то не слушался Василия, и нас несло на солнечную батарею станции, в район стыковочных узлов. Мы набирали скорость, сближаясь с „Миром“. Виктор Михайлович Афанасьев, командир сменившего нас экипажа, отдал команду „Всем в корабль!“, когда увидел, что мы летим прямо на них, и правильно — сейчас как разнесет станцию, надо и им срочно на спуск! Да и я думаю: „Кранты!“ У бытового отсека стенки тонкие, хрупкие, и при столкновении он обязательно треснет. Воздух выйдет минуты за две. Понял, что через виток меня вместе с бытовым отсеком отстрелят, а спускаемый аппарат перейдет в баллистический спуск Это все я просчитал мгновенно, да, собственно, и оставались какие-то секунды. Но за метр до станции скорость погасла. Алюминиевая антенна сдемпфировала. Затем последовал удар по солнечной батарее и — страшный грохот! Неужели сорвали у станции батарею? На Земле убьют ведь! Посмотрел — батарея на месте. Стало легче. Станция от удара потеряла ориентацию, потому что гиродины (силовые гироскопы) стали тормозиться. И так удачно получилось, что она повернулась к нам нужным стыковочным узлом. И я отснял всё наилучшим образом. Огляделся — мы чуток порвали экранно-вакуумную теплоизоляцию, с помощью которой поддерживается температурный режим внутри станции, других повреждений не заметил. Перешел обратно в спускаемый аппарат, и мы доложили о случившемся на Землю. Дело было вот в чем. Есть такой тумблер „Управление спускаемым аппаратом“, который должен стоять в положении „1“. Василий видел, что „клювик“ тумблера стоит правильно. Мы должны точно следовать бортинструкции. В ней имелось указание проверить ручку управления ориентацией, а про ручку управления движением, с помощью которой выполняются линейные перемещения корабля, почему-то ничего не было сказано. Иначе мы, конечно, заметили бы неладное. Просто особенность данного конкретного тумблера: его надо было чуть дальше „единички“ в сторону нуля продвинуть (подобные вещи требуется на примерке на Байконуре выявлять, да не заметили). Тем временем Василий дожал-таки тумблер, и корабль снова стал послушным. Мы построили ориентацию на торможение (потом оказалось, хорошо построили: меньше двух килограммов перекиси затратили на спуск)».
А вот как вспоминает об этой ситуации бортинженер Юрий Владимирович Усачев:
«На транспортном корабле включается тормозной двигатель для схода с орбиты. Он (транспортный корабль) увеличивается в размерах, кажется, начинает раскручиваться какая-то пружина — расстояние между нами сокращается все стремительнее. И я понимаю, что если „этому“ суждено случиться, то уход в спускаемый аппарат нас не спасет.
Я замер у иллюминатора. Корабль проносится около нас на расстоянии 30–40 метров!
Это было похоже на фантастику из серии „Звездные войны“. Когда он проскочил, я бросился к иллюминатору в каюте командира, увидел удаляющийся транспортный корабль и почувствовал, что мы были близки к…
И Господь спас нас пятерых — экипажи станции и корабля. Было немного жутковато осознавать, что можно вот так столкнуться, и привет».
Нечто похожее может произойти и на стыковке, потому скафандры обязательны.
Начинается дальний участок сближения. Теперь надо успешно провести космический корабль по выбранной траектории. Это делает система управления сближением. Космонавты контролируют информацию о параметрах сближения, отображаемую на пульте.
Чтобы избежать возможного столкновения со станцией на конечном этапе, сближение осуществляется в так называемую «вынесенную точку». Наверное, опасно прямо с проспекта на скорости зарулить в ворота гаража? Лучше заехать на площадку перед ним («вынесенная точка»), а потом аккуратно поставить машину в гараж. Так и в космосе: корабль ведут к пустому, не занятому, участку пространства примерно в километре от станции.
На расстоянии менее 200 километров радиотехническая система сближения обнаруживает и захватывает «цель». Теперь сближение можно производить более точно, и на дальности 20 километров вынесенную точку приближают к станции — на расстояние 750 метров. Когда расстояние от корабля до станции станет меньше восьми километров, бортовой компьютер переносит и вынесенную точку — теперь она находится на расстоянии всего 300 метров.
Корабль оказался на ближнем участке сближения. Теперь осуществляется облет станции — экипаж корабля подбирается к выбранному стыковочному узлу. При этом есть опасность повредить оборудование, находящееся на станции: с одной стороны — солнечные батареи, с другой — антенны и прочие приборы. Кораблю надо так приблизиться, чтобы ничего не задеть. Поэтому желательно делать это на свету и в зонах радиовидимости ЦУПа и наземных измерительных пунктов. Чтобы светотеневая обстановка благоприятствовала космонавтам при стыковке, стараются к сеансу радиосвязи вывести корабль в окрестность станции на дальность около километра.
За 100–200 метров корабль зависает напротив стыковочного узла, то есть его скорость относительно станции равна нулю. И вот, наконец, он начинает медленно-медленно приближаться к станции — два метра в секунду, чтобы не врезаться или не пролететь мимо нее. Если возникает опасность столкновения, происходит автоматический увод корабля от станции.
Желательно осуществить стыковку с первого раза. Выполнить вторую попытку будет гораздо сложнее. Причаливание осуществляется аккуратно, экипаж как бы подкрадывается к цели. Чтобы стыковочный механизм сработал нормально, необходимо расположить корабль и станцию на одной линии, совсем как ключ от двери перед тем, как вставить его в замочную скважину. Конечно, при этом неминуемо будут возникать боковые смещения и отклонения от оси. Как следствие этого, после сцепки два космических аппарата начинают немного колебаться один относительно другого. Однако эти колебания быстро прекращаются, как говорят, успокаиваются. Чтобы упростить этот процесс, сгладить колебания, предусмотрены амортизаторы.
Стыковка корабля к станции планируется в начале третьих суток его полета (на втором витке третьих суток, то есть на тридцать четвертом витке). Обычно стыковка осуществляется в автоматическом режиме. Приборы и системы, установленные на корабле, действуют по определенной программе, заложенной еще на Земле. Однако бывают случаи, когда командиру экипажа рекомендуется принять управление на себя и осуществить стыковку вручную, а это куда сложнее, чем продеть нитку в иголку. Для ручной стыковки командир использует специальную мишень, расположенную на причале станции. В процессе сближения экипаж осуществляет визуальный контроль стыковки по стыковочной мишени, которая подсвечивается Солнцем или фарой корабля. Наконец следует доклад: «Есть касание!»
«Причал», «причаливание» — термины из словаря моряков. Ничего удивительного — ведь и название «корабль» пришло из морского дела. Да, и в космосе, и в морском порту есть «причал». Однако на космической станции он не такой, как на морском берегу. Прибывшее судно достаточно принайтовить канатами или тросами к чугунному кнехту на причале, и экипаж может по трапу легко покинуть его. В космосе все сложнее. Причаливший космический корабль надо накрепко зафиксировать, плотно присоединить корабль к станции, проверить герметичность перехода и только потом переходить в космическую станцию.
Для этого придумали удобную систему стыковки с внутренним переходом. Она состоит из двух частей. Одна установлена на крышке переходного люка бытового отсека космического корабля, а ее автоматика размещена в самом отсеке. На другом космическом объекте, например станции, которая ожидает прилетающий корабль, находится вторая часть стыковочного устройства. Все операции по стыковке выполняются механизмами корабля, а механизмы станции находятся в ожидании.
Стыковочный механизм корабля представляет собой довольно сложное устройство со штырем, точнее штангой, которая может втягиваться в стыковочный механизм и выдвигаться. Она и выдвинулась, если читатель помнит, после первого витка.
Главная деталь ответной части, находящейся на станции, — приемный конус с гнездом, в которое должен попасть штырь. Сразу точно попасть в гнездо трудновато. Поэтому для облегчения дела перед гнездом расположен металлический конус. Наливая воду из чайника в бутылку, легко промахнуться мимо узкого горлышка, но если вставить в бутылку воронку (а она обычно делается в форме конуса), то струя воды, ударив в стенку воронки, затем неминуемо попадет в горлышко. Так и в стыковочном устройстве: достаточно попасть штырем в конус, и форма воронки сама загонит штырь в гнездо.
Мы не случайно только что сказали, что струя воды ударяет в стенку воронки. Так и для двух космических кораблей любая стыковка начинается с удара. Существует целая наука, называемая теорией удара, без которой разработать систему стыковки в космосе невозможно.
Чтобы сделать удар как можно слабее, надо уменьшить скорость сближения. Соударение штыря и конуса начинается с касания. В этот момент относительная скорость корабля и станции очень мала — обычно около 10 сантиметров в секунду, но не более 35 сантиметров в секунду. Касание и есть первый момент стыковки.
Главное сделали — попали! На конце штанги находится головка, вроде кулачка. На головке сделаны четыре защелки, которые зацепляются в гнезде. Как будто кулачок раскрылся и пальцы зацепились за гнездо. После того как взаимные колебания успокоятся, штанга начинает втягиваться и обе сцепившиеся части стыковочного устройства все плотнее и плотнее прижимаются друг к другу. Это одна из сложных операций, которую надо выполнить. Если ее проделать аккуратно, то стык окажется герметичным благодаря механизму его герметизации, который располагается на стыковочном шпангоуте (еще один морской термин!): он сделан в виде металлического кольца. Такое же кольцо находится и в стыковочном механизме станции. На каждом шпангоуте по восемь замков. После стягивания замки шпангоутов защелкиваются. Объединяются электрические цепи и другие коммуникации корабля и станции.
Специальные резиновые уплотнения не дадут воздуху выходить из корабля и станции. Но герметичность стыка надо проверить с помощью датчиков. И когда космонавты убедятся, что воздух не вырвется наружу, можно открыть внутренние люки и спокойно перейти через внутренний тоннель с корабля на станцию. Процесс этот долгий, занимает около двух часов. Поэтому журналистам, коллегам и родным космонавтов, иностранным гостям, руководителям космической отрасли и другим важным персонам, которые сейчас в ЦУПе внимательно следят за информацией на больших экранах, придется запастись терпением. Но вот, наконец, один из наиболее ответственных этапов полета успешно завершен.
А когда космический корабль уходит от станции, направляясь обратно на Землю, все проделывается в обратном порядке: люки закрываются, замки открываются, штанга выдвигается, штырь и гнездо расцепляются, пружинные толкатели отталкивают корабль от станции, космические аппараты расстыковываются.
Нештатные ситуации при стыковке
Но не всегда стыковка проходит гладко.
19 апреля 1971 года на орбиту была выведена первая орбитальная станция «Салют», и через несколько дней к ней стартовал космический корабль «Союз-10» с первой экспедицией в составе Владимира Александровича Шаталова, Алексея Станиславовича Елисеева и Николая Николаевича Рукавишникова. Корабль пристыковался к станции, но из-за повреждения стыковочного агрегата корабля во время стыковки космонавты не смогли перейти на борт станции.
В 1977 году космонавты неправильно оценили взаимное положение корабля и космической станции. Когда попытка стыковки не удалась, экипаж решил осуществить следующую вне зоны радиовидимости, то есть без связи с ЦУПом. Но не получилось. Штырь коснулся корпуса станции, но в гнездо не попал. Выяснилось, что топлива едва-едва хватает на посадку. Земля приказала экипажу возвращаться.
А за три года до того ошибся уже не человек, а автоматика. В 1974 году корабль «Союз» летел к космической станции. Когда корабль был на расстоянии всего 360 метров от нее, автоматическая система сближения должна была переключиться на другой режим работы. Она и переключилась, но неправильно определила расстояние: 360 метров «приняла» за 36 километров. На такой дальности двигательная установка разгоняет корабль до большой скорости. И вместо того чтобы приближаться к стыковочному узлу медленно и аккуратно, корабль набирал скорость с риском врезаться в станцию и повредить ее. Экипаж сумел затормозить корабль, но не понял, в чем причина такого неправильного поведения автоматики, и повторил попытку стыковки. Нештатная ситуация в точности повторилась. А затем и еще раз. Произошел перерасход топлива. Еще немного, и его не хватило бы для посадки. Пришлось отказаться от стыковки и возвращаться на Землю.
Когда осуществляли стыковку модуля «Квант» со станцией «Мир», возникла нештатная ситуация. Уже казалось, стыковка прошла успешно, но экипаж доложил, что стягивание модулей выполнено не полностью. В чем дело? Чтобы выяснить это, космонавтам пришлось выйти в открытый космос. Они обследовали стыковочный узел и нашли там… мешок! В нем были использованные средства личной гигиены. Предыдущий экипаж перед расстыковкой, закрывая люк, не проконтролировал как следует результат. И крышка люка защемила мешок. Вот так от каждой мелочи в космосе зависит успех или неуспех большого дела.
К очень серьезным последствиям привела неудачная стыковка грузового корабля «Прогресс» к «Миру» в 1997 году. Надо сказать, что режим стыковки был очень сложным: на грузовом корабле стоит телекамера, которая показывает, как он сближается со станцией, а космонавт, находящийся на космической станции, видит передаваемую картинку и вручную стыкует корабль, как будто он сам находится на нем. Но в нужный момент скорость не погасилась до требуемой величины. Космонавт попытался увести корабль в сторону, чтобы избежать столкновения, но времени уже не оставалось. Корабль врезался в один из модулей со скоростью три с половиной метра в секунду. Произошла разгерметизация. Экипаж закрыл люк в модуль навсегда, больше он никогда не использовался.
Как отмечают стыковку
Экипаж на станции тепло встречает прибывших в их космический дом. Объятия, приветствия, возгласы восторга от увиденного, расспросы о том, как там, на Земле… Невероятная вещь — встретить близких даже не в чужом городе на другом континенте, а в бесконечном космосе! Нередко после первой, абсолютно искренней встречи прибывшему экипажу показывают, где установлена телекамера и куда нужно смотреть. Экипаж возвращается в корабль, затем торжественно открывается лишь прикрытый для виду люк, раздаются радостные возгласы, и оба экипажа передают картинку встречи на Землю.
Конечно, «накрывают стол». Как положено, именно за столом ведут свои рассказы космонавты, постоянно перебивая друг друга все новыми и новыми вопросами. Прибывшие передают коллегам письма с Земли. Хорошим подарком будут свежие овощи и фрукты — например лук, лимон, яблоко. По понятным причинам много их на орбиту не привезешь.
Но прежде необходимо пройти по маршруту срочного покидания станции, то есть провести первую тренировку на борту. А если происходит смена кораблей, то и перенести свои индивидуальные ложементы в тот корабль, на котором и будет происходить покидание. Наконец космонавтам находят места для отдыха и дают поспать.
А на Земле, в ЦУПе полно людей: журналисты, друзья и родные космонавтов, руководители космических агентств и другие важные персоны. Они приезжают заранее и внимательно следят за тем, что показывают на больших экранах в течение нескольких часов, включая время от проверки герметичности стыка до трансляции встречи экипажей.
По традиции празднуют не успешный старт (это допустимо только для тех, кто был на космодроме и только лишь на Байконуре, а также в самолете на обратном пути в Москву). Празднуют именно стыковку, потому что, если стыковка не состоится, задание будет сорвано — что же тут праздновать? После успешной стыковки любой космонавт может прийти в дом к любому члену экипажа. Там обязательно накрыт стол. Там рады любому неравнодушному к свершившемуся гостю. Нередко бывает так, что жены членов экипажа, чтобы не разлучаться в этот важный день, снимают кафе в Звездном городке и приглашают всех отметить успешную стыковку. Так получается даже лучше, потому что приходят очень многие, а в нынешних квартирных условиях космонавтов принять такое количество людей не просто.
«ВСЕ БУДЕТ НЕ ТАК»
Невесомость. — Пересменка. — Иномирностъ. — Как спят в космосе. — Гигиена. — Космическая еда. — Одежда. — Спорт. — Медицина
Невесомость
Замечательный афоризм, вынесенный в заголовок, принадлежит космонавту Владимиру Афанасьевичу Ляхову. Он оставил записку с этими словами на станции «Мир» в назидание следующему экипажу. Действительно, в космосе очень многое не так, как на Земле, и первое, что вносит непохожесть, — невесомость.
В корабле слишком мало места, чтобы космонавты могли почувствовать приятные стороны невесомости. Пока они только привыкали к ней, а некоторые могли испытать признаки болезни движения. Переход из корабля на станцию космонавт воспринимает как резкое расширение пространства чуть ли не до безграничных (хотя это далеко не так) размеров. В первые секунды такое расширение может даже вызвать неприятные ощущения. Но затем космонавт начинает осваивать невесомость, как ребенок учится ходить.
Пожалуй, невесомость — самое романтическое в космонавтике (для тех, кто смотрит на нее со стороны). Когда по телевизору показывают орбитальную станцию и экипаж, видно, как космонавты «плавают» внутри космического дома, перелетают из отсека в отсек, отталкиваясь от стенок. Но это не значит, что гравитационное притяжение исчезло. На космической станции, летающей на высоте 350 километров, ускорение свободного падения всего лишь на 10 процентов меньше, чем на поверхности Земли, и составляет 8,8 м/с2. На космической орбите притяжение Земли и скорость, с которой летит станция, складываясь друг с другом, приводят к тому, что любое тело беспрерывно падает, но никак не может упасть. И получается, что веса нет. А значит, корабли, орбитальные комплексы, спутники, вся аппаратура и предметы, расположенные в них, и, конечно, люди перестают что-либо весить. Научно говоря, весомость становится равной нулю.
Невесомость можно назвать свободой от всяких сил. Но за всякую свободу приходится платить. Эта плата — космическая болезнь движения, о которой мы уже говорили. Частично свободу от силы тяжести можно ощутить в бассейне. Если лечь на воду и закрыть глаза, можно представить себя парящим в невесомости. Кстати, именно в бассейне космонавты привыкают к силе тяжести после невесомости.
У человека есть совершенно удивительный «прибор», с помощью сигналов которого о весомости мозг управляет мышцами и конечностями тела, то есть координацией движений. Этот «прибор» — вестибулярный аппарат. Когда мы идем по улице, вертя головой, он дает сигналы для ходьбы, и мы даже не задумываемся об этом. Более сложный случай — гимнаст, исполняющий свою программу на брусьях либо на перекладине. Вестибулярный аппарат легко справляется и с этим. На участке выведения на орбиту космонавт чувствует «сверхвесомость», то есть перегрузку. А вот когда он оказался на орбите, вестибулярный аппарат попадает в совершенно непривычные для него условия, но и тут он привыкает, настраивается и продолжает надежно служить человеку.
Еще в 1911 году (за пол века до полета Юрия Алексеевича Гагарина) К. Э. Циолковский писал о том, что в условиях космического пространства человек будет иначе смотреть на окружающие вещи, по-другому двигаться, ощущать время и пространство.
Когда Ньютон, глядя на падающее яблоко, открыл закон всемирного тяготения, он думал и о яблоке, и о Земле, и о других неодушевленных телах. Даже в задачах, где одним из тел был человек, он для него считался всего лишь «падающим объектом», таким же, как остальные. Ньютоновская механика не занимается внутренним состоянием свободно падающего космонавта. А это состояние как раз и описывается понятием «невесомость», которая не только необычна для человека, но и неестественна. И вот уже космонавт перестает быть просто механическим объектом ньютоновской механики, но становится и сложным организмом, реагирующим на исчезновение весомости как весьма приятными, так и малоприятными ощущениями.
Одной из таких реакций оказывается нарушение координации движений. Любое наше действие контролирует мозг. Именно мозг дает сигнал ногам при ходьбе, он управляет нашими мышцами, ему подчиняется все тело. Для каждого движения есть свой сигнал, который и регулирует это движение, то есть заставляет наше тело двигаться именно так, как мы хотим. В первые дни полета координация движения у космонавта нарушается. Это сказывается прежде всего на мелких движениях, которые требуют больше усилий от мозга и меньше — от мышц. Чтобы осознать, как надо действовать, приходится пробовать и ошибаться. В космосе не нужно прикладывать много силы и к этому надо привыкнуть.
Однажды на станции «Мир» проводили эксперимент, в котором участвовал цыпленок. Птенца выпустили «поплавать» по орбитальному комплексу и наблюдали за тем, как он себя поведет. Малыш начал забавно кувыркаться в воздухе, махать крылышками, перебирать лапками и от этого постоянно крутился. Если человека, который только что оказался на космической станции, взять за пояс и оставить посреди модуля, чтобы он не мог дотянуться ни до одной панели, он будет барахтаться точно так же. Но человек почти мгновенно находит самый подходящий способ передвижения по станции — перелеты от одной точки, где можно зафиксироваться, к другой. Такие перелеты требуют формирования некоторого навыка, который приходит с опытом. Отталкиваться нужно кончиками пальцев и очень легко. Сильный толчок дает большую скорость перемещения и требует дополнительных усилий для остановки (хорошо еще, если не получишь травму, ударившись о твердый предмет или фрагмент конструкции). Но при слишком слабом отталкивании космонавт может не достигнуть точки назначения и зависнуть в большом объеме, где не от чего будет оттолкнуться.
В невесомости происходят очень интересные явления. Если космонавт будет закручивать гайку, то одновременно будет сам поворачиваться в противоположную сторону. Если, конечно, он не держится другой рукой за опору. Пытаясь работать молотком, он будет отлетать от того предмета, по которому ударяет, как раз в силу законов ньютоновской механики. Поэтому космонавты должны сначала зафиксировать себя перед работой.
В условиях невесомости, когда понятия «верх» и «низ» теряют смысл, чтобы помочь космонавту чувствовать себя как в привычной среде, панели внутри модуля выполняются в разных, но стандартных для Земли цветах: «потолок» — белый, «пол» — коричневый, «стены» — зеленоватые. Светильники расположены на «потолке», реже — на боковых панелях и никогда на «полу». Психологически это облегчает привыкание к новому миру, но в реальности космонавты двигаются и работают, принимая самые необычные позы, не из желания покрасоваться друг перед другом или запечатлеть себя на видео на память (хотя это тоже бывает), а в поисках удобных для работы положений в безопорном пространстве, притом что аппаратура, компьютеры, научные приборы закреплены как на боковых панелях, так и на «полу». Часто оказывается, что космонавт все время видит привычную обстановку под разными и необычными углами зрения, и требуется несколько секунд, чтобы мозг правильно сориентировался. Такого явления в земной жизни нет, поскольку возможности необычных поз ограничены гравитацией. Чтобы уменьшить дискомфорт от переключения «картинок» обстановки, космонавты предпочитают перелетать от точки к точке, из модуля в модуль лицом к «полу».
Иногда невесомость обманывает человека, словно играет с ним. Мы привыкли жить в мире, где все зависит от притяжения. Подбрось вверх любой предмет, он обязательно упадет на землю. Мы точно знаем: там, где небо — там верх, а где земля — низ. И наше тело обычно расположено таким образом, что ноги внизу, а голова вверху. Но даже если встать с ног на голову, все равно можно точно определить, где низ, где верх. А вот в условиях невесомости могут возникать разные иллюзии, привыкнуть к которым удается не сразу.
Один из самых распространенных сюрпризов — человек видит вещи перевернутыми «вверх ногами». Однажды из-за такой иллюзии не удалась стыковка.
В 1968 году была поставлена задача состыковать два корабля «Союз». Один из них летел в беспилотном варианте, другой пилотировал космонавт. Система автоматического сближения вывела пилотируемый корабль на расстояние 200 метров до беспилотного. В этот момент космонавту показалось неправильным положение космических аппаратов по отношению друг к другу. У него возникла иллюзия, будто он оказался вниз головой, и космонавт попытался перевернуть свой корабль. Это было следствием невесомости. Автоматика вновь и вновь включала двигатели, чтобы вернуть корабль в правильное положение, а космонавт верил себе, а не приборам. В результате топливо было израсходовано почти полностью. По указанию Земли дальнейшие попытки стыковки были прекращены, и оба корабля возвратились на Землю.
Пересменка
Давайте теперь вновь вспомним о «врабатываемости». Космонавтам требуется определенное время, чтобы восстановить в условиях космического полета операторский уровень, достигнутый ими в ходе тренировок на Земле. Поэтому рабочую нагрузку на экипаж ЦУП увеличивает постепенно. В первую очередь космонавты учатся пользоваться в невесомости ассенизационным устройством, наполнять водой пакеты с сублимированной пищей и т. п. Важно как можно быстрее перестать быть дополнительной нагрузкой для старожилов станции, которые даже без просьб присматривают за новичками и помогают им. Космонавту, выполняющему второй полет, безусловно, такая помощь уже не требуется.
Многое отличает работу космонавта в космосе оттого, чему он учился на Земле. Прежде всего, все предметы летают. Если их не зафиксировать, довольно быстро они исчезают. Правда, некоторые из них можно найти на вентиляторах, куда их обычно относит потоком воздуха, но находишь их (если находишь) не сразу.
В безопорном пространстве любые, даже простейшие действия требуют фиксации тела. Поскольку работает космонавт двумя руками, ему приходится учиться фиксировать себя ногами (опытные космонавты фиксируются с помощью одной ноги). Фактически ноги постепенно овладевают функциями рук. У стола и в других местах на «полу» есть скобы. Ступней цепляешься за нее. Поэтому сверху больших пальцев возникают мозоли (а на ступне снизу кожа становится тонкая и нежная — ведь ходить не приходится).
Постепенно происходит привыкание и к новому восприятию наблюдаемых земных территорий и различных объектов на них. Кроме того, космонавт должен ознакомиться с состоянием борта и освоить правильную организацию связи с ЦУПом.
Наиболее эффективный режим работы на борту при длительных полетах достигается при средней нагрузке и среднем темпе выполнения заданий. Когда «врабатываемость» завершается, желательно придерживаться среднего темпа. При коротких полетах темп и напряженность работы должны быть максимально высокими. Такого рода интенсивные периоды случаются во время «пересменки».
Прибывший экипаж начинает принимать смену у своих предшественников. Сейчас, когда экипаж на Международной космической станции увеличился до шести человек, передача смены оказалась растянутой, что удобнее, а прежде «пересменка» занимала всего 10–12 дней. За это время новый экипаж должен ознакомиться с реальной обстановкой на борту, узнать и запомнить, что и где размещается в обитаемой зоне и запанельном пространстве. Существует система «Инвентаризация», и космонавт обязан занести в соответствующий компьютерный файл любое перемещение оборудования на станции. Эта информация оказывается в ЦУПе, который, готовя какие-либо работы, подсказывает экипажу расположение необходимых приборов. Но не всегда, особенно в периоды напряженной работы, цейтнота, удается четко вести инвентаризационную опись.
Командиры вдвоем осматривают станцию, затем то же делают бортинженеры, знакомясь с особенностями компоновки, размещения оборудования, управления системами и т. п. Постепенно экипаж в соответствии со своей программой полета частично расположит все по-своему и впоследствии будет знакомить со станцией тех, кто прилетит позднее.
Не будем забывать, что в это время прибывшие космонавты еще не полностью адаптировались к условиям невесомости, а завершающие полет уделяют много времени собственной физической форме, спортивным упражнениям, укладке возвращаемых грузов и подготовке к выполнению операций по расстыковке. Таким образом, «пересменка» — не простой этап полета для обоих экипажей.
Иномирностъ
«Все будет не так» — очень мудрое космическое правило. Оно справедливо, потому что теперь космонавт живет в ином мире, главная особенность которого — резкое сужение его границ. И это не зависит от того, что сегодня космонавт может позвонить с орбиты домой или обменяться с друзьями электронными письмами. Физически границы нового мира, космического дома при всех поражающих воображение масштабах Международной космической станции очень малы. И население этого мира очень немногочисленно, причем каждый не только знает каждого, но и каждый день общается с ними. И если кто-то из товарищей по экипажу не зафиксировал маленький винтик, он легко может попасть в дыхательную систему другого, а это очень опасно. Распространенная на Земле эгоцентричная картина мира, когда все вертится вокруг тебя, сменяется многополюсной, даже если ты — командир. Например, желательно отказаться от привычного лосьона, который применяешь после бритья, если у него слишком резкий запах. При скоростях воздушных потоков, которые создает система вентиляторов, запахи распространяются по всему объему станции и долго сохраняются. Космонавт ясно понимает, что, если он заболеет, это все равно что экипаж сократится на одну треть, и его работу придется выполнять товарищам. А значит, следует тщательно следить за своим самочувствием. Не стоит проявлять «трудовой героизм», пренебрегая собственным недомоганием.
Космонавт начинает понимать, что напрасно он уделял изучению какого-нибудь технического устройства меньше времени, чем важным системам жизнеобеспечения, — выясняется, что отказ этого устройства ставит под угрозу нормальные условия его существования на борту. Теперь-то он начинает осознавать, что на самом деле все системы станции в некотором смысле оказываются системами жизнеобеспечения. И в этом малом мире любые его (и его товарищей) малые действия могут вызвать большие последствия. Он сам в определенной степени становится угрозой своему миру — не меньшей, чем возможные метеориты.
Мировосприятие человека сложено из двух половинок — миропонимания, рациональной (научно-технической, нормативной) модели окружающего мира, и мироощущения — чувственной, эмоциональной его модели. Два полушария человеческого мозга ответственны за рациональное и эмоциональное восприятие действительности. Вся система отбора и подготовки космонавтов изначально ориентирована на технических, рационально мыслящих людей. И хотя среди космонавтов были и художники, и другие тонко чувствующие индивиды, в целом космос осваивали технари.
И вот, когда такой технарь попадает в космос, оказывается, не всё из его рационального земного опыта объясняет некоторые процессы, происходящие с ним в космосе. Он, например, понимает, что с его «оперативной» памятью не все в порядке — наблюдается быстрое забывание (при этом с долговременной памятью подобных сбоев нет), — и выводит для себя новое рациональное правило: получил указание из ЦУПа или от командира — сделай сразу или запиши в блокнот. С другой стороны, резкое сужение границ мира начинает вводить в систему технических связей, которые он изучил на Земле, связи межчеловеческие, духовные, чувственные. Например, если опытный космонавт не учит, а поучает «перворазника», у того неизбежно возникнет негативная реакция, которая долго будет сказываться на совместной работе экипажа. Безусловно, нужен поиск компромисса в решении некоторых профессиональных задач и вопросов быта. За время полета, который уже не тренировка, не «игра», а реально опасное мероприятие, космонавт прочувствует всю сложность, взаимосвязанность и целостность мира, в котором он работает вне Земли. Можно сказать, космический полет заставляет развиваться гуманитарную составляющую человека.
Космонавт возвращается на Землю не таким, каким он улетал. Его опыт сделал его более «правильным» для земной жизни. Именно это люди чувствуют (но не осознают), когда общаются с людьми, работавшими в космосе. Именно в этом их интерес к космонавтам, а не в желании пожать руку герою — задумайтесь над вопросами, которые они задают. Люди подсознательно ощущают в космонавтах нечто такое, что требуется им самим здесь, на Земле. Космонавты — люди, жившие в «простой» вселенной, взаимосвязи и законы которой полностью постижимы, а потому знают нечто об основных правилах жизни, которые сделают ее безопасной и интересной.
Вторая особенность повседневной жизни на борту космической станции состоит в том, что исчезает привычное не только для обычной жизни, но даже для периода подготовки: разделение на рабочее время суток и период отдыха. Быт на борту космической станции настолько перемешан с работой, что рассказывать о них отдельно было бы невозможно.
Что такое быт в нашем земном понимании? Приготовить пищу, убрать квартиру, починить кран, пообедать, помириться с домочадцами после вчерашнего срыва из-за неприятностей на работе, лечь вовремя спать, чтобы не проспать завтра на работу…
Что такое работа на Земле? Оказаться вовремя на рабочем месте, включить компьютер или необходимые приборы и установки, не попадаться на глаза начальству («всякая кривая короче прямой, которая проходит мимо начальника»), не злоупотреблять перекурами, вместе со звонком отправиться в столовую («война войной, а обед по расписанию…»), в оставшиеся от обеденного перерыва 20 минут сгонять пару блицпартий в шахматы, еще через два часа попить чайку, в конце дня выключить компьютер и все остальное («уходя, гасите свет»), по дороге домой забежать в магазин… Впрочем, здесь опять начинается быт.
В космосе всё по-другому. Там всё выглядит так, будто вы живете в мастерской, в цеху, в лаборатории, в которой работаете и общаетесь с теми, с кем рядом живете. Причем делаете несколько дел одновременно. Космонавт Александр Александрович Серебров рассказывал:
«Как-то пришлось на станции маленький видеоролик делать — приветствие космическому конгрессу в России. Это сейчас из ЦУПа на борт в массовом порядке тексты присылают, которые остается лишь начитать перед камерой, а тогда мы подошли к делу творчески. Требовалось как раз работу космонавта показать. И вот я — в невесомости! — фиксируюсь, цепляясь правой ногой, левой что-то пилю, прикрепив к ноге ножовку, левой рукой держу у глаза какую-то подзорную трубу, одновременно что-то записываю в блокнот правой рукой, а кроме того, элегантными круговыми движениями своей „пятой точки“ с прикрепленной к ней салфеткой делаю влажную уборку — протираю от пыли панели модуля. Шутка, конечно, но точно отражает особенность нашей работы: всё разное, и часто приходится многое делать параллельно».
Бортовые сутки космонавтов протекают по расписанию. Каждый вечер на борт приходит с Земли радиограмма с суточной программой полета индивидуально для каждого члена экипажа, где не по часам, а по минутам (!) расписано, что когда надо будет сделать ему завтра. Просчитано даже время, за которое они должны выполнить ту или иную задачу. Большая часть дня отводится на обслуживание систем станции, проведение научных экспериментов и спортивные тренировки. Космонавт обязан с вечера внимательно проработать программу, чтобы ясно представлять свои завтрашние действия; приготовить все необходимое; если что непонятно, проконсультироваться со специалистами в ЦУПе во время сеанса связи.
Наступает следующий день, и с чего он начинается? Не с того, чтобы почистить зубы, а с контроля основных параметров, прежде всего давления станции (взгляни на мановакуумметр) — нет ли утечки воздуха, разгерметизации? Это правило, которое неукоснительно выполняется каждым экипажем. Безопасность превыше всего, сначала убедись, что все в порядке, а потом приступай к другим делам. Что это — быт или работа? Это положено делать по инструкции, значит — работа. Но ведь герметичность станции — вопрос не только работоспособности служебных систем, это и вопрос жизни космонавтов. Некоторые системы на станции связаны с открытым космосом. Конечно, через клапаны, которые обычно закрыты. Но случаются и утечки. Тогда их надо найти и устранить неисправность. Следовательно, речь и о быте, причем не в приниженном («быт заедает!..»), а в самом высоком смысле — если жизнью занимаешься как следует, будешь жить.
Конечно, дальше надо будет умыться, побриться (подробнее об этом чуть позже) и, наконец, приступать к выполнению дневного рабочего плана. Строго соблюдать график очень сложно: иногда Земля не совсем точно учитывает фактор невесомости, то есть работы в условиях безопорного пространства; иногда космонавту не хватает опыта, бывает, самочувствие не слишком хорошее или настроение испортилось, что называется, встал не с той ноги. На какие-то операции уходит больше времени, чем предполагалось, а работу надо сделать. Делаешь за счет личного времени, вместо того чтобы отдыхать. А пока работаешь, по ходу дела решаешь бытовые вопросы: то температура в модуле поднялась — выясни, почему, может быть, надо изменить режим работы вентиляторов; то противопожарный датчик сработал — ведь реагирует он не на сам дым, а на изменение прозрачности воздуха, что бывает и из-за пыли; значит, отвинти винты на нужной панели и берись за пылесос… Или, наоборот, обедаешь, и тут подходит сеанс связи. Начинаешь докладывать о работе, отвечать на вопросы специалистов. Пока суть да дело, обеденный перерыв закончился, а ты еще не поел. Заканчивай быстрее и вновь за работу. Между прочим, на Земле твое рабочее время учитывают: сделал быстрее — молодец, перерасход же весь суммируют и по возвращении лишат премии, а то и вычтут из заработанного.
Всё перемешано в жизни космонавта на борту, а на Земле его к подобному образу жизни не готовили. Для этого понадобилось бы на годы отрывать его от семьи и создавать искусственно усложненные условия подготовки, что увеличило бы продолжительность подготовки и подорвало бы психологическое состояние космонавта.
Один виток вокруг Земли станция делает за полтора часа. 16 раз в сутки космонавты встречают рассветы и столько же раз наблюдают закаты. Немудрено, что суточные ритмы могут легко сбиться. Разумеется, расписание космонавтов четко привязано ко времени определенного часового пояса. На «салютах» и «Мире» они жили по московскому времени, а с появлением Международной космической станции — по гринвичскому. Правда, когда на станцию прилетали «шаттлы», приоритет давали «американскому» времени. За несколько дней до прилета гостей день космонавтов переворачивался — день становился ночью, ночь — днем. У человека существует реакция ожидания на повторение неожиданного внешнего воздействия. Если оно повторяется, организм реагирует достаточно адекватно. Вот почему к тому времени, когда «шаттл» причаливал к стыковочному узлу, они вновь находились в прекрасной физической форме. Но такое приходится выдерживать не так уж часто.
Бывает, время смещают за несколько дней до выхода в открытый космос. И, тем не менее, совершенно необходимо строго соблюдать режим (у космонавтов он называется РТО — режим труда и отдыха), чтобы постараться не сбить внутренние циклы, свойственные человеку на Земле. Иначе возникают функциональные расстройства и даже болезни, могут быть нарушения в работе желудочно-кишечного тракта, приходится принимать слабительное и т. д. Желательно не смещать время более чем на три часа, принимать пищу три раза в день (космонавты устраивают себе также и вечернее чаепитие, что конечно же не возбраняется), перерыв между спортивными занятиями и обедом или наоборот не должен оказаться менее двух часов. Множество таких условий и требований и составляет суть РТО.
А 16 раз в день хорошо встречать Новый год или собственный день рождения. Правда, в реальности никто этого не делает, потому что скоро надоедает.
Как спят в космосе
Ну вот день почти закончен. Сейчас изучим план на завтра. Так… Вот за это отдельное спасибо: предлагают завтра проснуться в пять утра и запустить вакуумирование камеры, необходимой для эксперимента, который начнется в десять часов. В 5.10 можно лечь и доспать… Отбой положен в 23–00 — так по режиму труда и отдыха. Сейчас час ночи. Пора спать.
Я не сказал: «ложиться спать», — потому что там, где нет «верха» и «низа», ложиться в прямом смысле невозможно. Спальное место может оказаться вовсе не на условном полу, а на боковых панелях («стенках»), а то и на «потолке». Получается, что спать можно и «стоя», и «вверх ногами», и как угодно.
В служебном модуле МКС (на базовом блоке орбитального комплекса «Мир») есть две каюты — для командира и бортинженера. Каюта — это узкий вертикальный «пенал», около двух метров высотой, как шкаф без дверки, но занавешенный, вертикальный относительно условного «пола» и «потолка». Спальный мешок прикрепляется вертикально — ногами к условному полу, головой — к условному потолку. Напротив — небольшое зеркало, вентилятор, лампа освещения, на панелях помимо компьютера можно увидеть фотографии близких, книжку, некоторые важные бумаги. Есть и небольшой иллюминатор, чтобы можно было глянуть в «окно» перед сном. Каютка совсем маленькая — разместиться в ней может только один человек.
Если в экипаже трое, а также в период прибытия смены остальным приходится организовывать себе маленькую космическую «спальню» в других модулях станции (иногда командир или бортинженер — но только один из них! — тоже предпочитает найти себе закоулок потише и поспокойнее). Что такое настоящая космическая «спальня»? Это не только место, где спишь. Это своего рода личная «берлога», где можно уединиться хоть на десять минут в рабочий день, чтобы отдохнуть чуток или прочитать письмо, сделать запись в дневнике. Для этого важно не только выбрать место для спального мешка, но и организовать вокруг него похожую жилую (и рабочую — компьютер!) зону. Необходимо зафиксировать на панели с помощью резиновых лент или «липучки» («велькро») личные вещи: расческу, зеркальце, бритву, блокнот, ручки, диктофон, пакет с соком, чтобы сделать пару глотков ночью, и многое другое, что требуется человеку в повседневной жизни. Надо, чтобы там был светильник, позволяющий почитать, причем такой, чтобы выключать его можно было бы, не выбираясь из мешка. Найденная зона отдыха должна хорошо вентилироваться, чтобы не было душно, то есть вентиляторы должны быть неподалеку, но не слишком близко, дабы не создавать угрозу простудного заболевания (иммунитет в космосе у человека снижается). Температура воздуха должна быть комфортной. Надо, чтобы не требовалось каждый день убирать свои вещи, кроме разве что спального мешка. Нельзя, чтобы твоя «берлога» мешала другим членам экипажа выполнять свою программу (иногда космонавт тогда начинает какой-нибудь эксперимент, когда другие члены экипажа еще спят). И наоборот: перемещения других членов экипажа не должны мешать космонавту отдыхать, случайно будить его. Желательно, чтобы рядом не было шумно работающих систем. Сам спальник можно размещать где угодно, хоть на «потолке».
Много требований к космической «спальне», не сразу удается найти подходящее место. На станции «Мир» для этого приходилось и переезжать время от времени. Но вот на МКС соблюсти все перечисленные условия уже не удается. Почему? Казалось бы, сейчас, когда МКС стала в несколько раз больше «Мира», найти себе по нраву уголок не составляет труда. Но станция международная, экипаж большой, так что российским космонавтам нередко приходится жить втроем в одной «комнате». А модуль загружен продовольственными контейнерами, в том числе и уже пустыми, научной аппаратурой, упаковками с бельем и одеждой и т. п. Теперь на МКС появились малые исследовательские модули (МИМ). Пока это пустые бочки без научной аппаратуры, можно переночевать там.
Но вот место найдено. Теперь надо развернуть спальный мешок и привязать его к скобам на панелях, для этого достаточно шести точек крепления. Если их меньше, мешок будет болтаться. Можно и больше, но шести достаточно. Однако если залезть в него, то все равно будешь покачиваться, ибо в невесомости он плотно к поверхности прилегать не будет. Для человека комфортной будет постель, частично имитирующая земные условия — ощущение опоры тела на кровать. Поэтому спальный мешок дополнительно фиксируют поперек тремя резиновыми поясами-притягами, пристегивая их карабинчиками к петлям на панелях.
Вполне может показаться, что вентиляция спального мешка недостаточна. Некоторые космонавты в таких случаях увеличивают его объем, вшивая полотенца. Другие стремятся расположиться так, чтобы воздушный поток от вентилятора был направлен внутрь спального мешка. При этом опять-таки важно не простудиться. Конечно, у спального мешка есть капюшон, им можно прикрыться от потока воздуха. Если же во время сна вы перевернетесь в мешке со спины на живот, лицо окажется внутри капюшона, где возникает застойная зона с повышенной концентрацией углекислого газа. Утром от этого у космонавта будет болеть голова, он будет неважно себя чувствовать, работоспособность его окажется пониженной — не выспался! Поэтому удобнее пользоваться не капюшоном, а шерстяной спортивной шапочкой, лучше всего совсем тонкой, не мешающей спать. Жена одного космонавта перед полетом мужа долго искала ему шапочку теплую, тонкую и легкую, чтобы как можно меньше отнимать вес укладки личных вещей. «А зачем ему там шапочка?» — поинтересовалась знакомая. «Чтобы спать под открытой форточкой», — пошутила жена.
Устраиваться в спальном мешке надо так, чтобы руки не плавали свободно в пространстве, стукая время от времени по твоему же лицу, но вместе с тем и так, чтобы в случае срабатывания аварийной сигнализации можно было быстро высвободиться из мешка. Вот такие сонные премудрости.
Теперь можно, удобно расположившись в космической постели, немного почитать на сон грядущий. Прямо из мешка, протянув руку, прибавим немного света, достанем здесь же зафиксированную книжку Через 15 минут — пара глотков сока из заранее приготовленного пакета, гасим свет и — спать.
На сон по нормативам полагается семь-восемь часов, а мы уже задержались больше чем на два часа. Но это ничего. Почему-то в космосе, чтобы выспаться, хватает и пяти-шести часов (в первые дни полета для лучшей адаптации организма к невесомости, наоборот, нет ничего лучше длительного сна). По-видимому, это связано с тем, что на Земле во время сна отдыхают и мозг, занятый в течение дня решением многих проблем, и мышцы. В космосе ходить и бегать нет необходимости, вот и требуется для отдыха меньше времени.
Иногда космонавтам приходится напряженно работать несколько суток подряд, и тогда они ухитряются засыпать минут на двадцать-тридцать и восстанавливают таким образом работоспособность. «Коротким снам» они научились еще в процессе подготовки, там иногда приходится тяжелее, чем в космическом полете. Другое дело, что в космосе надо научиться спать при самых разных внешних помехах — вибрации, сквозняк, слишком высокая или слишком низкая температура, шум.
А на борту довольно шумно, работает множество систем — от сложных до обычных вентиляторов, гоняющих воздух. Уровень шума примерно такой, как в квартире на втором этаже прямо над трамвайной остановкой — в общем, привыкнуть можно. Опаснее в космосе — полная тишина. Это означает, что нет электричества, даже вентиляторы остановились. Следовательно, воздух не перемешивается, а значит, скоро вокруг головы космонавта скопится углекислый газ, который тот выдыхает. Впрочем, такой мрачный сценарий пока не реализовывался и приводится здесь просто как объяснение того, что тишина бывает пострашнее шума. Однажды на станции «Мир» ЦУП ошибочно выключил по командной радиолинии систему вентиляции. Однако космонавты проснулись от необычной тишины и сумели предупредить опасность. Так что шума можно и не слышать, а вот тишину вовремя услышать — очень важно!
Помимо постоянного шума на станции некоторые устройства иногда издают звуки, выделяющиеся из шумового фона, и потому вызывают у космонавта непроизвольную тревогу, поскольку отдаленно похожи на сигналы, предупреждающие о нештатной ситуации. Например, перекладывание клапана одной из систем напоминает удар по пустой металлической бочке. Но похожий звук может быть и при возникновении действительно аварийной ситуации. Конечно, не стоит забывать и о самой аварийно-предупредительной сигнализации, которая не столько раздражает громкостью, сколько приводит к возникновению тревожного чувства, а иногда — стресса. Порой она срабатывает и ночью. Но лучше лишний раз проснуться, чем проспать нештатную ситуацию.
Слух у космонавтов от неприятного шума за время экспедиции, как правило, не снижается. Хотя бывали отдельные нетипичные случаи…
Какие же сны снятся в космосе? Вовсе не космические, а совсем обычные. Часто снятся Земля, семья, родная природа. А вот по возвращении на Землю космонавтам снятся невесомость и космический полет. Как бы трудно в полете ни приходилось, космос — вторая родина космонавта.
Гигиена
Проверив показания приборов (как мы помним, именно с этого начинается день), необходимо осуществить утренний туалет: умыться, причесаться, почистить зубы. Подплывешь к системе регенерации воды из конденсата и выпускаешь из крана чуть-чуть воды. Она становится водяным шариком. Его берешь в ладони и наносишь воду на лицо. Тонкой пленкой, мелкими капельками она покрывает лицо и никуда не стекает, удерживаясь в условиях невесомости только силой поверхностного натяжения. Потом вытираешься полотенцем. Если космонавт совсем уж соскучился по нормальному земному умыванию, он выпускает немного больше воды, которая тут же принимает форму шара, и погружает в этот пузырь лицо. Разумеется, затем надо тщательно собрать воду в полотенце. Для других гигиенических процедур (также можно и для умывания) используются влажные полотенца со специальной дезинфицирующей пропиткой. Полотенца упакованы в герметичные пакеты, и пропитка не высыхает, оставляя полотенца влажными. Мылом не пользуются. Чтобы почистить зубы, такой же шарик воды берут в рот, полоскают и затем сплевывают в салфетку.
Бреются электробритвами (каждый своей) либо любым другим типом бритвы, к которому космонавт привык на Земле.
В комплект гигиеническо-косметических средств космонавтов входят также крем-гель, который можно использовать как после бритья, так и для рук и тела, металлическая расческа для волос, жевательные резинки, зубочистки, сухие дезодоранты без запаха.
Никакие духи, лосьоны и аэрозоли в космосе не используются.
Конечно, нужно упомянуть и туалет. В космическом корабле и на станции он называется «ассенизационное устройство». Грубо говоря, принцип его действия — сочетание унитаза и пылесоса. «Твердые отходы», как их называют в учебном пособии по ассенизационному устройству, собираются в резиновом мешочке, предварительно закрепляемом на унитазе. Они попадают в воздушный поток и далее — в сборник отходов. Однако такой принцип лишь выглядит простым. На деле туалет — это сложное техническое устройство, включающее в себя систему фильтров, механизмов переработки, а также электроники. Но пользоваться таким туалетом несложно, если аккуратно с ним обходиться и точно соблюдать все правила. На подготовке сдают экзамен и по туалету, а в полете иногда приходится и поработать космическим сантехником. Там все профессии уважаемы, а эта — особенно.
Одно время на станции «Мир» был душ. Космонавт Александр Александрович Серебров ухитрился устроить в душевой кабине баню. Ему грузовиком даже прислали на станцию веники. И душ, и баня очень нравились космонавтам, это была прекрасная психологическая разгрузка. Но, с другой стороны, после мытья необходимо было привести душевую в порядок, устранить излишнюю влажность, вытереть кабину насухо. После того как все это проделаешь, изгваздаешься так, что непонятно: а был ли в бане? Позднее место, где была баня, понадобилось для гиродинов — силовых гироскопов, необходимых для управления ориентацией станции, и баню ликвидировали. На МКС ничего подобного устраивать не пробовали.
Чтобы вымыть волосы, используют прекрасный безмыльный российский шампунь «Аэлита», который на 96 процентов состоит из настоя целебных растений. Космонавтам он очень нравится, нахваливают. На волосы наносится шампунь и тщательно втирается. Голова вытирается влажным полотенцем, а затем сухим. Минут за пять голова чистая и свежая. Любая телереклама шампуней для женщин выглядит довольно блекло по сравнению с результатами космического шампуня.
Кстати, стрижка в космосе — тоже непростая операция. Плохо, когда волосы летают вокруг и попадают в нос или рот твоим товарищам. Поэтому есть традиция — за день до полета экипаж идет постригаться. Но за длительную экспедицию волосы все равно отрастают (хотя волосы и ногти в космосе растут медленнее), поэтому каждому космонавту приходится становиться парикмахером. Главный инструмент для модельной космической стрижки… — пылесос. Хорошо, когда в экипаже три человека. Тогда все просто: один космонавт — парикмахер, другой — клиент, а третий выполняет основную функцию — водит вокруг головы клиента раструбом шланга от пылесоса, тщательно собирая мельчайшие волоски. Если же в экипаже всего два человека, процесс стрижки становится сложнее. Но вообще-то пылесос нужен космонавтам не только для стрижки. Главным образом его используют по прямому назначению — наводить чистоту в доме.
Как говорят, на всякий пожарный в станции установили сигнализацию, предупреждающую о возгорании или появлении дыма. Но прозрачность воздуха, на которую реагируют датчики, меняется, как мы уже говорили, не только из-за дыма, но и из-за пыли. Поэтому звук пожарной сигнализации время от времени тревожит космонавтов. Тогда смотришь на пульте, какой датчик среагировал, снимаешь соответствующую панель, убеждаешься, что огня и дыма нет, берешь пылесос и начинаешь убираться — пылесосишь, протираешь панели салфетками с дезинфицирующими пропитками. Уборка должна быть регулярной, требования к чистоте в космосе строже, чем на Земле. При открытии какой-нибудь панели прежде всего берешь в руки пылесос и осуществляешь чистку запанельного пространства и сеток вентиляторов. Если этого не делать, сетки вентиляторов забиваются уже через неделю. Необходимо вовремя заменять пылесборники.
Случаются в космосе и настоящие пожары.
В феврале 1997 года вышли из строя обе установки по производству кислорода системы «Электрон». Пришлось перейти на резервную систему получения кислорода с помощью твердотопливных генераторов (кислородных шашек). А 23 февраля одна из них загорелась. Отсеки заволокло дымом, так что пришлось надеть противогазы. Но экипаж не растерялся и в короткое время ликвидировал очаг возгорания. Валерий Григорьевич Корзун и Александр Юрьевич Калери за это были удостоены почетных наград пожарной службы России.
Космическая еда
В полете космонавт питается в основном консервами и сублимированными (обезвоженными) продуктами, хотя, например, американцы поставляют на станцию и обычную пищу из супермаркета, правда, после специальной обработки и в космической упаковке. Российская пища для космонавтов изготавливается в специальном цехе на заводе в Москве, в Бирюлеве. Рацион космонавта должен быть строго сбалансирован по жирам, белкам, углеводам и микроэлементам. За некоторое время до полета космонавтам дают на дегустацию полный набор возможных продуктов. Они должны, попробовав их, отметить, какие им нравятся больше, какие меньше. При отправке продуктов грузовым кораблем на борт учитываются индивидуальные предпочтения, но главный критерий, конечно, — сбалансированность пищи. Однако есть такой феномен — изменение вкусового восприятия и, следовательно, вкусовых предпочтений в условиях космического полета. Вдруг космонавт обнаруживает, что ему, скажем, очень хочется рыбу в томатном соусе, а томатный соус он еще на Земле забраковал. Это связано с тем, что в невесомости у человека происходят многие изменения в организме, а обмен веществ — в первую очередь. К тому же начинается потеря кальция в костях, а это приводит к уменьшению плотности костной ткани. Следовательно, обязательно надо есть творог, кстати, один из самых вкусных продуктов, изготовленных для космонавтов. Если не следить за режимом питания в космосе, то на Земле могут быть проблемы не только с тем, как летать дальше, но и с тем, как просто ходить. Через пару месяцев вкусовое восприятие вновь может измениться.
Как пьют кофе или чай? Заварка упакована в удлиненные пакеты с двумя клапанами. В один заливаешь горячую воду из системы регенерации воды из конденсата и взбалтываешь, через другой клапан — пьешь. Пакетик чая с сахаром (или без) находится внутри. Когда наливаешь воду, обязательно прикрой клапан полотенцем, чтобы не упустить воду и не обжечься.
Все космонавты — и наши, и иностранные — особо нахваливают российские соки, сделанные из натуральных фруктов. Сухой порошок требуется, как и чай, разбавить горячей водой, взболтать и охладить, для чего космонавты оставляют их на некоторое время у вентиляторов.
Космическая еда на станции хранится без холодильников. И ее не нужно готовить — это уже сделали на Земле. В космосе заниматься кулинарным творчеством некогда, можно только комбинировать те или иные виды продуктов, чтобы набраться сил и продолжить сложную работу.
Как упаковать космическую еду? Сначала придумали помещать ее в тюбики. Тюбик позволяет выдавить, например, творог прямо в рот, и ничего не потеряешь при этом. Не нужны и столовые приборы. Однако тюбики годятся не для всякой пищи. Сейчас в тюбиках — только мед, творог, иногда соки.
С 1982 года стали использовать специальные пакеты, как и для чая. Если космонавт проголодался, ему достаточно добавить горячую воду в пакет с высушенной едой и взболтать его. Через несколько минут получается полноценный суп или картофельное пюре. Остается только ножницами отрезать верхушку пакета, противоположную той, через которую наливается вода, и — пожалуйста, ешьте на здоровье. Блюдо получается таким вкусным, как будто картошку только что накопали на огороде.
Еще одна покорившая космос упаковка — консервная банка. Точно такая же, как на Земле. Банки могут быть разных размеров. В них чаще всего находятся мясные или рыбные консервы и даже сыр, который трудно хранить в другой упаковке без специальных условий. Пищу в банках космонавты могут разогреть в специальном электронагревателе, размещенном в столе, затем консервы открывают и едят прямо из банки.
Стол выглядит как самый обычный, но гораздо интереснее. В нем есть специальные отделения: здесь лежат продукты (например, орехи, хлеб), хранятся ложки. А еще в стол встроено устройство, которое как пылесос затягивает крошки и мелкие остатки пищи, его называют «крохобор».
Конструкторы разместили вокруг стола четыре маленьких стульчика, но на них, конечно, никто не сидит. Некоторые экипажи их снимают, чтобы было больше места, но можно использовать их для фиксации тела, зацепившись ногой.
После приема пищи необходимо минимизировать объем отходов, например, пустых консервных банок, поэтому их сминают, превращая в плоские. Потом все использованные пакеты и другие пищевые упаковки, салфетки следует сложить в мешок и загерметизировать, поскольку до удаления его с борта станции на грузовом корабле, с которым весь мусор сгорит в атмосфере, запах его будет проникать в воздух, которым дышит экипаж Не всегда удается, открыв банку, сразу съесть все ее содержимое. Так, в банке «Мясо с кашей» мяса совсем немного, в основном каша, иногда приходится оставлять ее до ужина. А это значит, что несколько часов запах каши, хотя и не резкий, и не характерный, будет «окрашивать» воздух в новые тона. По этой же причине ложку после еды обязательно надо протереть влажной салфеткой.
Кстати, у космонавта, как и у солдата, главный инструмент для еды — ложка. Никаких ножей и вилок! У ложки удлиненный черенок — для того, чтобы ею можно было доставать до дна и стенок длинных пакетов, доедая, например, картофельное пюре. На одной стороне черенка своей ложки космонавт Александр Степанович Викторенко выгравировал: «Как работаем, так и едим!» А на другой: «Как едим, так и работаем!» Через много лет, возвращаясь из завершающей экспедиции с орбитального комплекса «Мир», космонавт Александр Юрьевич Калери нашел и вернул на Землю эту ложку. С благодарностью за то, что опытный Викторенко когда-то учил его жить на борту и работать в космосе, он подарил ему эту ложку в день возвращения из полета в Звездный городок.
Надо признать, что космонавты, на практике познакомившись с продуктами, поставляемыми иностранным астронавтам, нередко после полета высказывали и претензии к разнообразию и качеству российской космической еды. Вот выписка из справки по замечаниям четырнадцати экипажей МКС (фамилии космонавтов и номер экспедиции опущены):
НЕДОСТАТКИ, выявленные в ходе выполнения программ полетов МКС по обеспечению питанием (Бирюлевский экспериментальный завод).
Замечания:
— У экипажа было недостаточное количество банок с консервами больших размеров, чая без сахара, чая с сахаром и кофе (соки оставались).
— В ходе полета членам экипажа не хватало каши, творога и молочных продуктов.
— Со станции удаляется много продуктов, которые космонавты не едят: «гуляш», «гороховый суп», сыр в маленьких банках, леденцы, сухари, крекеры, специальный шоколад.
— В составе контейнеров комбинация продуктов беспорядочная (тогда как американские продукты четко уложены в контейнеры по категориям: основные блюда, гарниры, напитки и т. д.). Наклейки на контейнерах не адекватно отражают их содержимое. Соков было очень много, приходилось их выбрасывать.
— Возникли проблемы с растворением соков — для растворения свежих соков требовалось 20–30 минут, соки из рациона питания предыдущих экспедиций растворялись в течение суток.
— В течение времени растворения сублимированные вторые блюда остывают, и члены экипажа вынуждены есть их холодными.
— Клапан типа «ласточкин хвост» на 90–95 % пакетов с соками и чаем не обеспечивает герметичность пакета.
— В июле месяце в трех контейнерах рационов питания, используемых экипажем, оказались бракованные пакеты. В одних пакетах был пропаян «ласточкин хвост», в других оказались негерметичными края пакета (справа и слева от «ласточкина хвоста»).
— При заправке пакетов водой во многих пакетах с соком вода поступала в одну оболочку пакета, а сок оставался в другой оболочке.
— Неудобное расположение штуцеров для заправки пакетов водой, а также дефекты клапанов пакетов приводят к большим потерям воды (до 30 %) при заправке пакетов. При этом члены экипажа обжигают руки горячей водой.
— В полете был открыт последний из имеющихся на МКС, полностью укомплектованный контейнер с рационами питания. В начальный период полета было установлено, что 70 % контейнеров (первые и вторые блюда) были вскрыты, из первых блюд в наличии только супы-пюре (отсутствовали борщи, рассольники и т. д.), через две недели полета закончились хлеб и мясные продукты, отсутствовали каши, закрытыми были только контейнеры с чаем, соками, орехами и десертом. Несмотря на существующее положение на МКС с рационами питания, на транспортном корабле было доставлено только 20 банок с рыбными продуктами и соки.
— В процессе полета истек гарантийный срок хранения отдельных продуктов питания, доставленных для экипажа.
— В рационе питания космонавта только два пакета с чаем были с сахаром, приходилось заимствовать чай с сахаром у других членов экипажа.
— Рацион питания только на 20 % был скомплектован с учетом пожеланий космонавта (по результатам опробования).
— При составлении послеполетного экспресс-отчета экипажа было обнаружено, что анкета бортинженера-1 заполнена другим человеком.
Предложения:
— Необходимо в процессе наземной подготовки по питанию объяснять космонавтам базовые принципы и подходы, с тем чтобы в полете они могли более уверенно подходить к выбору своего суточного рациона.
— Целесообразно большее количество консервированных продуктов выпускать в маленьких банках.
— Желательно аварийный запас продуктов питания составлять с учетом пожеланий и меню следующего экипажа.
Видно, что некоторые замечания касаются не столько самой пищи, сколько ее упаковки или отсутствия тех или иных продуктов. Последнее зависит от организации доставки продуктов на станцию. Нередко, формируя грузопоток на станцию, какими-то продуктами жертвуют, поскольку необходимо доставить нужные для ремонта блоки или технические устройства. Но в целом, конечно, как и везде в стране, качество продуктов упало.
Продукты доставляются на грузовых кораблях. В предстартовый день стараются положить туда хотя бы немного свежих фруктов и овощей. Кстати, наши космонавты любят яблоки, а вот американцы жить не могут без цитрусовых.
Одежда
В быту космонавты пользуются полетной одеждой, которая внешне вполне похожа на земную, но имеет и много отличий. Одежда для космонавтов должна оберегать человека от опасностей, сохранять его здоровье и помогать ему. Поэтому космическая одежда — это не джинсы и рубашка, ведь то, что удобно носить на Земле, в космосе может не подойти. Так, одежда должна защищать космонавта от опасного действия вредных химических веществ, которых немало на борту станции. Для этого особо тщательно выбирается материал, из которого шьется космическая одежда. А вообще требований к космической одежде очень много: как обычных — гигиеничность, комфортность, так и специальных — она не должна иметь запаха, не электризоваться, не пылиться, не линять, не стеснять движений, легко надеваться и сниматься, иметь множество карманов, быть легкой (температура на станции от 18 до 35 градусов по Цельсию) и т. д.
Основная одежда космонавтов на борту — нательное белье (трусы, майки, носки), легкие рубашки и шорты, полетный костюм.
Нательное белье соприкасается с кожей, поэтому очень важно, чтобы ткань не раздражала кожный покров, была легкой, прочной, не препятствовала испарению влаги с тела. Во влажном состоянии она не должна прилипать к телу. Для космического белья используют качественный хлопок и шелковые ткани, но применяют также и некоторые синтетические материалы. Оно разового пользования. Носят его два-три дня, потом убирают в специальный контейнер, который потом погрузят в бытовой отсек транспортного корабля вместе с другим мусором и отходами, и все это сгорит в атмосфере. Так что стирка в расписании космонавтов не значится.
Самая популярная одежда: шорты и футболка.
Самая популярная обувь — махровые носки. У особо теплолюбивых космонавтов в чести меховые «унтята».
Полетный костюм должен быть прочным, удобным, не стеснять движений при работе. Он состоит из комбинезона с курткой. И то и другое вместе надевают обычно в космическом корабле на пути к станции. В корабле довольно прохладно, и во время сна, когда не двигаешься, можно и замерзнуть. А на станции обычно тепло, и там носят шорты с майкой, такие же, как мы носим на Земле. Впрочем, иногда от вентиляторов дует, и тогда можно надеть куртку.
Интересное отличие российской космической одежды от американской — отсутствие на ней пуговиц. Пуговицы могут оторваться и летать по станции, попадая в аппаратуру или в рот космонавта — так что можно и подавиться. Все крепится на «молниях» или «липучках».
Под спасательный скафандр надевают специальное белье — майку с длинными рукавами и кальсоны. Это белье должно иметь минимальное количество швов, потому что швы могут натереть кожу космонавту, который часами сидит в скафандре. Оно также должно удобно, без складок облегать тело. Это белье делают из трикотажа.
Одежда должна помогать космонавтам в их нелегкой миссии. Каждый день они выполняют сложную работу. При себе нужно много всего хранить, например, карандаш с блокнотом, кое-какие инструменты, их невозможно положить на полку — они сразу же разлетятся в разные стороны. Поэтому в одежде космонавта должно быть большое количество карманов, которые закрываются на молнию. Конечно, чем больше карманов, тем лучше, но они не должны мешать.
На полетном костюме каждого космонавта можно увидеть его имя и фамилию, а также флаг страны, которую он представляет. На рубашках и майках — имя и номер экспедиции.
Новые виды одежды должны пройти всестороннее испытание на Земле и получить одобрение врачей и космонавтов. Перед полетом в космос вся одежда должна пройти строгий контроль качества. Она подвергается рентгену — не дай бог в ней останется иголка или булавка. Затем она стерилизуется. Наконец ей присваивается индивидуальный номер и вещь помещается в чистый пластиковый пакет и герметично заклеивается. Только после этого она готова к отправке на станцию.
Фасоны разрабатываются годами, учитываются замечания и пожелания летавших космонавтов. Цвета космонавты подбирают по вкусу: выбор широкий, но слегка ограниченный — красного цвета стараются избегать, поскольку красными в полете должны быть только индикаторы аварийно-предупредительной сигнализации, красный цвет — опасности, нештатной ситуации.
И все же, сравнивая (как и питание) российскую космическую одежду с иностранной, как правило, покупаемой в обычных магазинах, космонавты нередко приходят к выводу, что нам дешевле и лучше будет поступать так же, особенно когда дело касается белья, маек, футболок, шорт. Приведем еще одну выписку — из справки по замечаниям к полетной одежде (фамилии космонавтов и номер экспедиции вновь опускаются):
НЕДОСТАТКИ, выявленные в ходе выполнения программ полетов МКС по обеспечению одеждой и бельем (ООО «Кентавр-Наука»).
Замечания:
— Низкое качество белья и полетной одежды является основной причиной появления на МКС большого количества пыли.
— Российская полетная одежда и белье не отвечают требованиям по многим параметрам — качеству, цветам, упаковке (не обеспечено вакуумирование), соблюдению размеров комплектов индивидуального пошива, надежности застежек Это обстоятельство является причиной невостребованности членами экипажа белья и одежды, что приводит к захламлению МКС и последующему удалению большого количества упаковок с бельем и одеждой.
— Неудобная спортивная обувь (кроссовки).
Предложения:
— Целесообразно отказаться от использования комплектов «Камелия», костюмов индивидуального пошива и приобретать спортивное белье, комплектуя укладки предметами по назначению (отдельно футболки, отдельно шорты, отдельно носки) и типовых размеров.
Космос настолько загадочен и опасен, что могут возникнуть разные ситуации. На эти случаи были сделаны разнообразные костюмы.
Теплозащитный костюм предназначен для того, чтобы можно было переодеться и согреться при приземлении в холодное время года далеко от штатной точки посадки.
Костюм «Форель» не зря назван как рыба, потому что его надевают, когда корабль садится на воду.
Противоперегрузочный костюм «Кентавр» помогает космонавтам вновь подготовиться к перегрузкам при посадке и весомости на Земле. После приземления космонавт может упасть в обморок, так как кровь отливает от головы к ногам. «Кентавр» не дает этому произойти. (Кстати, космонавты рекомендуют под шнуровкой «Кентавра» использовать более плотную ткань, чтобы не натирать кожу.)
«Костюм оператора», сделанный из хлопка со встроенными пружинами, разработан для поддержки спины и мышц, которые часто подводят в работе в условиях невесомости.
Сколько разных костюмов и как они все важны и разнообразны! Ведь надо быть подготовленным — никто не знает, как тебя встретит космос.
Спорт
Тренироваться приходится космонавтам, как настоящим спортсменам — каждый день, а иногда даже два раза в день. И все это связано с условиями космического полета. Когда люди проводят много времени в невесомости, мышцы ослабевают и уменьшаются в объеме — ведь их не используют так же интенсивно, как на Земле, например, для ходьбы. Поэтому-то так важны тренировки в космической станции. Физическим упражнениям космонавтов уделяют не меньше внимания, чем гигиене.
Опыт показывает, что, если прервать выполнение запланированных физических упражнений на три дня, космонавт приходит в состояние детренированности и набирать форму приходится с самого начала. А ведь нужно думать о том, как себя будет чувствовать космонавт по возвращении на Землю. Ведь если его мышцы привыкнут к постоянной легкой нагрузке, перемещаться по земле ему станет намного сложнее, чем раньше. Некоторые космонавты начинают тренироваться, делая упор на силу мышц, чтобы, возвратившись на Землю, бодро шагать по земле. Но оказывается, в таких случаях у них часто снижаются скоростные качества и подвижность некоторых суставов. Это результат того, что некоторым упражнениям уделялось меньше времени. Не так все просто в космосе!
Для того чтобы потренироваться на беговой дорожке, космонавту приходится использовать специальные приспособления — эластичные ремни, которые притягивают тело космонавта к тренажеру, чтобы, отталкиваясь от дорожки, он не улетел.
Есть на борту и велотренажер, а также нагрузочные костюмы для активизации мышц и вакуумный костюм для стимулирования давления крови в нижней половине тела.
Конечно же космонавтам скучно бегать или крутить педали в течение долгого времени, поэтому чаще всего они слушают во время занятий музыку. С музыкой они и тренируются, и смотрят в иллюминатор.
Эспандеры тщательно подбираются по длине и эластичности. Слишком длинные эспандеры не позволяют получить необходимую нагрузку, а слишком короткие невозможно растянуть. Надо обращать внимание и на обувь. Толщина подошвы должна обеспечивать на стопе ручку эспандера. Один из космонавтов был травмирован эспандером, соскочившим с ноги. Для занятий на бегущей дорожке предпочтительна комбинированная обувь: сочетание кожи и ткани обеспечивает хорошую вентиляцию.
Полезно использовать налобную повязку для улавливания пота, потому что он не стекает вниз, как на Земле, а перемещается в волосы за счет капиллярного эффекта.
Считается, что в космосе необходимо заниматься физкультурой не менее двух с половиной часов в день для поддержания физической формы. Обычно космонавты тренируются перед обедом. А затем — снова работа: научные исследования, поддержание жизнедеятельности станции.
Медицина
Здоровье стоит на первом месте не только во время отбора в космонавты. Для того чтобы успешно выполнять работу в космосе, экипаж должен тщательно тренироваться, повышать иммунитет, укреплять мышцы. Каждую клеточку своего тела космонавты готовят к трудным испытаниям в космосе. Поддерживать здоровье, укреплять организм и подойти к полету в наилучшей физической форме космонавтам помогает целая команда врачей. Медики выполняют две главные задачи. Первое — разрабатывают программу для подготовки космонавтов. Второе — следят за самочувствием экипажа до, во время и после полета, исследуют, как на человека влияют космос и необычные условия.
Доктора постоянно присутствуют на тренировках, участвуют в создании космического питания, следят за тем, чтобы космонавты не курили, вели здоровый образ жизни, а если вдруг понадобится помощь — они в любой момент готовы ее оказать.
Когда врач всегда рядом — это хорошо. Но в космос нельзя взять всех врачей. Туда не отправишь больницу с медицинским оборудованием. Как же тогда доктора следят за здоровьем экипажа во время полета?
В полете космонавты советуются с врачом экипажа по закрытой линии связи. Если есть какие-то проблемы, они обязаны сообщить на Землю. Лишь немногие допущены к этой информации, конфиденциальность здесь гарантирована.
Но и другие врачи ни на минуту не оставляют своих подопечных. Для более точного сбора информации о состоянии здоровья космонавтов на станции есть так называемый «медицинский шкаф». Это комплекс медицинских регистрирующих систем. Время от времени каждому космонавту в его расписании предписывают прикрепить к себе датчики, подключить их к «медицинскому шкафу». Далее данные передаются на Землю по телеметрии. Вот какие сведения о здоровье интересуют докторов в первую очередь: пульс, дыхание, давление, электрокардиограмма, активность мозга. По этим данным можно определить, не болен ли космонавт, спокоен он или взволнован, и получить многие другие сведения. Если показания телеметрии вызывают у медиков беспокойство, они рекомендуют космонавтам принять лекарства или сделать какие-то упражнения, которые помогут вернуть тот или иной показатель в норму.
Поставить диагноз в условиях космического полета даже врачу-космонавту непросто. Так, например, любую боль, где бы она ни возникла, необходимо фиксировать сразу как можно точнее. Через короткое время болевая зона значительно расширяется.
В длительном космическом полете царапины и ссадины, на которые на Земле мы не обращаем внимания, заживают долго, но ситуация улучшается, если регулярно принимать витамины. В полете много больше, чем на Земле, значат индивидуальные особенности космонавта. В земных условиях витаминка — просто витаминка, проглотил и забыл. Но некоторые космонавты отмечают, что в полете витамины в рекомендованном количестве вызывают раздражение кожи наподобие аллергического.
Явно снижается иммунитет, причем он остается пониженным и на Земле. О своем состоянии здоровья необходимо помнить все время: следует использовать перчатки при работе с инструментом, когда необходимо, не забывать про защитные очки и респиратор. И конечно же знать содержимое медицинских укладок, следить за сроками годности лекарственных препаратов и т. д.
Космонавты, к сожалению, тоже болеют, хотя и реже, чем обычные люди, и не так серьезно. Самое неприятное — заболеть во время полета. Однако у космонавтов нет возможности полежать в постели и лечиться привычными методами. Поэтому и отбирают в космонавты самых здоровых людей. И все-таки в космосе может произойти все, что угодно. Случались неприятности с зубами, кожные заболевания, простуды, конъюнктивиты и другие, более серьезные нарушения здоровья. В 1985 году был случай, когда из-за болезни одного из членов экипажа пришлось прекратить полет и возвратиться на Землю, оставив станцию без людей. Скорую помощь на орбиту не вызовешь. Так что у экипажа обязательно должна быть медицинская аптечка.
На орбитальном комплексе «Мир» и сейчас на Международной космической станции медицинские средства находятся в укладках — небольших сумках. Есть укладка для неотложной медицинской помощи. Есть аптечка с медикаментами и лекарствами, которые наиболее часто используются экипажем. Среди них, например, бактерицидный лейкопластырь, бинты, зеленка, йод и т. д. Есть укладки специализированные — для лечения зубов, носа и ушей, глаз, ожогов. Лекарства, которые посылают в космос, должны переносить условия космического полета, не становиться в космосе опасными, обладать минимумом побочных эффектов.
Небольшая аптечка обязательно есть и на корабле.
И все-таки лучше не болеть.
Невесомость. — Пересменка. — Иномирностъ. — Как спят в космосе. — Гигиена. — Космическая еда. — Одежда. — Спорт. — Медицина
Невесомость
Замечательный афоризм, вынесенный в заголовок, принадлежит космонавту Владимиру Афанасьевичу Ляхову. Он оставил записку с этими словами на станции «Мир» в назидание следующему экипажу. Действительно, в космосе очень многое не так, как на Земле, и первое, что вносит непохожесть, — невесомость.
В корабле слишком мало места, чтобы космонавты могли почувствовать приятные стороны невесомости. Пока они только привыкали к ней, а некоторые могли испытать признаки болезни движения. Переход из корабля на станцию космонавт воспринимает как резкое расширение пространства чуть ли не до безграничных (хотя это далеко не так) размеров. В первые секунды такое расширение может даже вызвать неприятные ощущения. Но затем космонавт начинает осваивать невесомость, как ребенок учится ходить.
Пожалуй, невесомость — самое романтическое в космонавтике (для тех, кто смотрит на нее со стороны). Когда по телевизору показывают орбитальную станцию и экипаж, видно, как космонавты «плавают» внутри космического дома, перелетают из отсека в отсек, отталкиваясь от стенок. Но это не значит, что гравитационное притяжение исчезло. На космической станции, летающей на высоте 350 километров, ускорение свободного падения всего лишь на 10 процентов меньше, чем на поверхности Земли, и составляет 8,8 м/с2. На космической орбите притяжение Земли и скорость, с которой летит станция, складываясь друг с другом, приводят к тому, что любое тело беспрерывно падает, но никак не может упасть. И получается, что веса нет. А значит, корабли, орбитальные комплексы, спутники, вся аппаратура и предметы, расположенные в них, и, конечно, люди перестают что-либо весить. Научно говоря, весомость становится равной нулю.
Невесомость можно назвать свободой от всяких сил. Но за всякую свободу приходится платить. Эта плата — космическая болезнь движения, о которой мы уже говорили. Частично свободу от силы тяжести можно ощутить в бассейне. Если лечь на воду и закрыть глаза, можно представить себя парящим в невесомости. Кстати, именно в бассейне космонавты привыкают к силе тяжести после невесомости.
У человека есть совершенно удивительный «прибор», с помощью сигналов которого о весомости мозг управляет мышцами и конечностями тела, то есть координацией движений. Этот «прибор» — вестибулярный аппарат. Когда мы идем по улице, вертя головой, он дает сигналы для ходьбы, и мы даже не задумываемся об этом. Более сложный случай — гимнаст, исполняющий свою программу на брусьях либо на перекладине. Вестибулярный аппарат легко справляется и с этим. На участке выведения на орбиту космонавт чувствует «сверхвесомость», то есть перегрузку. А вот когда он оказался на орбите, вестибулярный аппарат попадает в совершенно непривычные для него условия, но и тут он привыкает, настраивается и продолжает надежно служить человеку.
Еще в 1911 году (за пол века до полета Юрия Алексеевича Гагарина) К. Э. Циолковский писал о том, что в условиях космического пространства человек будет иначе смотреть на окружающие вещи, по-другому двигаться, ощущать время и пространство.
Когда Ньютон, глядя на падающее яблоко, открыл закон всемирного тяготения, он думал и о яблоке, и о Земле, и о других неодушевленных телах. Даже в задачах, где одним из тел был человек, он для него считался всего лишь «падающим объектом», таким же, как остальные. Ньютоновская механика не занимается внутренним состоянием свободно падающего космонавта. А это состояние как раз и описывается понятием «невесомость», которая не только необычна для человека, но и неестественна. И вот уже космонавт перестает быть просто механическим объектом ньютоновской механики, но становится и сложным организмом, реагирующим на исчезновение весомости как весьма приятными, так и малоприятными ощущениями.
Одной из таких реакций оказывается нарушение координации движений. Любое наше действие контролирует мозг. Именно мозг дает сигнал ногам при ходьбе, он управляет нашими мышцами, ему подчиняется все тело. Для каждого движения есть свой сигнал, который и регулирует это движение, то есть заставляет наше тело двигаться именно так, как мы хотим. В первые дни полета координация движения у космонавта нарушается. Это сказывается прежде всего на мелких движениях, которые требуют больше усилий от мозга и меньше — от мышц. Чтобы осознать, как надо действовать, приходится пробовать и ошибаться. В космосе не нужно прикладывать много силы и к этому надо привыкнуть.
Однажды на станции «Мир» проводили эксперимент, в котором участвовал цыпленок. Птенца выпустили «поплавать» по орбитальному комплексу и наблюдали за тем, как он себя поведет. Малыш начал забавно кувыркаться в воздухе, махать крылышками, перебирать лапками и от этого постоянно крутился. Если человека, который только что оказался на космической станции, взять за пояс и оставить посреди модуля, чтобы он не мог дотянуться ни до одной панели, он будет барахтаться точно так же. Но человек почти мгновенно находит самый подходящий способ передвижения по станции — перелеты от одной точки, где можно зафиксироваться, к другой. Такие перелеты требуют формирования некоторого навыка, который приходит с опытом. Отталкиваться нужно кончиками пальцев и очень легко. Сильный толчок дает большую скорость перемещения и требует дополнительных усилий для остановки (хорошо еще, если не получишь травму, ударившись о твердый предмет или фрагмент конструкции). Но при слишком слабом отталкивании космонавт может не достигнуть точки назначения и зависнуть в большом объеме, где не от чего будет оттолкнуться.
В невесомости происходят очень интересные явления. Если космонавт будет закручивать гайку, то одновременно будет сам поворачиваться в противоположную сторону. Если, конечно, он не держится другой рукой за опору. Пытаясь работать молотком, он будет отлетать от того предмета, по которому ударяет, как раз в силу законов ньютоновской механики. Поэтому космонавты должны сначала зафиксировать себя перед работой.
В условиях невесомости, когда понятия «верх» и «низ» теряют смысл, чтобы помочь космонавту чувствовать себя как в привычной среде, панели внутри модуля выполняются в разных, но стандартных для Земли цветах: «потолок» — белый, «пол» — коричневый, «стены» — зеленоватые. Светильники расположены на «потолке», реже — на боковых панелях и никогда на «полу». Психологически это облегчает привыкание к новому миру, но в реальности космонавты двигаются и работают, принимая самые необычные позы, не из желания покрасоваться друг перед другом или запечатлеть себя на видео на память (хотя это тоже бывает), а в поисках удобных для работы положений в безопорном пространстве, притом что аппаратура, компьютеры, научные приборы закреплены как на боковых панелях, так и на «полу». Часто оказывается, что космонавт все время видит привычную обстановку под разными и необычными углами зрения, и требуется несколько секунд, чтобы мозг правильно сориентировался. Такого явления в земной жизни нет, поскольку возможности необычных поз ограничены гравитацией. Чтобы уменьшить дискомфорт от переключения «картинок» обстановки, космонавты предпочитают перелетать от точки к точке, из модуля в модуль лицом к «полу».
Иногда невесомость обманывает человека, словно играет с ним. Мы привыкли жить в мире, где все зависит от притяжения. Подбрось вверх любой предмет, он обязательно упадет на землю. Мы точно знаем: там, где небо — там верх, а где земля — низ. И наше тело обычно расположено таким образом, что ноги внизу, а голова вверху. Но даже если встать с ног на голову, все равно можно точно определить, где низ, где верх. А вот в условиях невесомости могут возникать разные иллюзии, привыкнуть к которым удается не сразу.
Один из самых распространенных сюрпризов — человек видит вещи перевернутыми «вверх ногами». Однажды из-за такой иллюзии не удалась стыковка.
В 1968 году была поставлена задача состыковать два корабля «Союз». Один из них летел в беспилотном варианте, другой пилотировал космонавт. Система автоматического сближения вывела пилотируемый корабль на расстояние 200 метров до беспилотного. В этот момент космонавту показалось неправильным положение космических аппаратов по отношению друг к другу. У него возникла иллюзия, будто он оказался вниз головой, и космонавт попытался перевернуть свой корабль. Это было следствием невесомости. Автоматика вновь и вновь включала двигатели, чтобы вернуть корабль в правильное положение, а космонавт верил себе, а не приборам. В результате топливо было израсходовано почти полностью. По указанию Земли дальнейшие попытки стыковки были прекращены, и оба корабля возвратились на Землю.
Пересменка
Давайте теперь вновь вспомним о «врабатываемости». Космонавтам требуется определенное время, чтобы восстановить в условиях космического полета операторский уровень, достигнутый ими в ходе тренировок на Земле. Поэтому рабочую нагрузку на экипаж ЦУП увеличивает постепенно. В первую очередь космонавты учатся пользоваться в невесомости ассенизационным устройством, наполнять водой пакеты с сублимированной пищей и т. п. Важно как можно быстрее перестать быть дополнительной нагрузкой для старожилов станции, которые даже без просьб присматривают за новичками и помогают им. Космонавту, выполняющему второй полет, безусловно, такая помощь уже не требуется.
Многое отличает работу космонавта в космосе оттого, чему он учился на Земле. Прежде всего, все предметы летают. Если их не зафиксировать, довольно быстро они исчезают. Правда, некоторые из них можно найти на вентиляторах, куда их обычно относит потоком воздуха, но находишь их (если находишь) не сразу.
В безопорном пространстве любые, даже простейшие действия требуют фиксации тела. Поскольку работает космонавт двумя руками, ему приходится учиться фиксировать себя ногами (опытные космонавты фиксируются с помощью одной ноги). Фактически ноги постепенно овладевают функциями рук. У стола и в других местах на «полу» есть скобы. Ступней цепляешься за нее. Поэтому сверху больших пальцев возникают мозоли (а на ступне снизу кожа становится тонкая и нежная — ведь ходить не приходится).
Постепенно происходит привыкание и к новому восприятию наблюдаемых земных территорий и различных объектов на них. Кроме того, космонавт должен ознакомиться с состоянием борта и освоить правильную организацию связи с ЦУПом.
Наиболее эффективный режим работы на борту при длительных полетах достигается при средней нагрузке и среднем темпе выполнения заданий. Когда «врабатываемость» завершается, желательно придерживаться среднего темпа. При коротких полетах темп и напряженность работы должны быть максимально высокими. Такого рода интенсивные периоды случаются во время «пересменки».
Прибывший экипаж начинает принимать смену у своих предшественников. Сейчас, когда экипаж на Международной космической станции увеличился до шести человек, передача смены оказалась растянутой, что удобнее, а прежде «пересменка» занимала всего 10–12 дней. За это время новый экипаж должен ознакомиться с реальной обстановкой на борту, узнать и запомнить, что и где размещается в обитаемой зоне и запанельном пространстве. Существует система «Инвентаризация», и космонавт обязан занести в соответствующий компьютерный файл любое перемещение оборудования на станции. Эта информация оказывается в ЦУПе, который, готовя какие-либо работы, подсказывает экипажу расположение необходимых приборов. Но не всегда, особенно в периоды напряженной работы, цейтнота, удается четко вести инвентаризационную опись.
Командиры вдвоем осматривают станцию, затем то же делают бортинженеры, знакомясь с особенностями компоновки, размещения оборудования, управления системами и т. п. Постепенно экипаж в соответствии со своей программой полета частично расположит все по-своему и впоследствии будет знакомить со станцией тех, кто прилетит позднее.
Не будем забывать, что в это время прибывшие космонавты еще не полностью адаптировались к условиям невесомости, а завершающие полет уделяют много времени собственной физической форме, спортивным упражнениям, укладке возвращаемых грузов и подготовке к выполнению операций по расстыковке. Таким образом, «пересменка» — не простой этап полета для обоих экипажей.
Иномирностъ
«Все будет не так» — очень мудрое космическое правило. Оно справедливо, потому что теперь космонавт живет в ином мире, главная особенность которого — резкое сужение его границ. И это не зависит от того, что сегодня космонавт может позвонить с орбиты домой или обменяться с друзьями электронными письмами. Физически границы нового мира, космического дома при всех поражающих воображение масштабах Международной космической станции очень малы. И население этого мира очень немногочисленно, причем каждый не только знает каждого, но и каждый день общается с ними. И если кто-то из товарищей по экипажу не зафиксировал маленький винтик, он легко может попасть в дыхательную систему другого, а это очень опасно. Распространенная на Земле эгоцентричная картина мира, когда все вертится вокруг тебя, сменяется многополюсной, даже если ты — командир. Например, желательно отказаться от привычного лосьона, который применяешь после бритья, если у него слишком резкий запах. При скоростях воздушных потоков, которые создает система вентиляторов, запахи распространяются по всему объему станции и долго сохраняются. Космонавт ясно понимает, что, если он заболеет, это все равно что экипаж сократится на одну треть, и его работу придется выполнять товарищам. А значит, следует тщательно следить за своим самочувствием. Не стоит проявлять «трудовой героизм», пренебрегая собственным недомоганием.
Космонавт начинает понимать, что напрасно он уделял изучению какого-нибудь технического устройства меньше времени, чем важным системам жизнеобеспечения, — выясняется, что отказ этого устройства ставит под угрозу нормальные условия его существования на борту. Теперь-то он начинает осознавать, что на самом деле все системы станции в некотором смысле оказываются системами жизнеобеспечения. И в этом малом мире любые его (и его товарищей) малые действия могут вызвать большие последствия. Он сам в определенной степени становится угрозой своему миру — не меньшей, чем возможные метеориты.
Мировосприятие человека сложено из двух половинок — миропонимания, рациональной (научно-технической, нормативной) модели окружающего мира, и мироощущения — чувственной, эмоциональной его модели. Два полушария человеческого мозга ответственны за рациональное и эмоциональное восприятие действительности. Вся система отбора и подготовки космонавтов изначально ориентирована на технических, рационально мыслящих людей. И хотя среди космонавтов были и художники, и другие тонко чувствующие индивиды, в целом космос осваивали технари.
И вот, когда такой технарь попадает в космос, оказывается, не всё из его рационального земного опыта объясняет некоторые процессы, происходящие с ним в космосе. Он, например, понимает, что с его «оперативной» памятью не все в порядке — наблюдается быстрое забывание (при этом с долговременной памятью подобных сбоев нет), — и выводит для себя новое рациональное правило: получил указание из ЦУПа или от командира — сделай сразу или запиши в блокнот. С другой стороны, резкое сужение границ мира начинает вводить в систему технических связей, которые он изучил на Земле, связи межчеловеческие, духовные, чувственные. Например, если опытный космонавт не учит, а поучает «перворазника», у того неизбежно возникнет негативная реакция, которая долго будет сказываться на совместной работе экипажа. Безусловно, нужен поиск компромисса в решении некоторых профессиональных задач и вопросов быта. За время полета, который уже не тренировка, не «игра», а реально опасное мероприятие, космонавт прочувствует всю сложность, взаимосвязанность и целостность мира, в котором он работает вне Земли. Можно сказать, космический полет заставляет развиваться гуманитарную составляющую человека.
Космонавт возвращается на Землю не таким, каким он улетал. Его опыт сделал его более «правильным» для земной жизни. Именно это люди чувствуют (но не осознают), когда общаются с людьми, работавшими в космосе. Именно в этом их интерес к космонавтам, а не в желании пожать руку герою — задумайтесь над вопросами, которые они задают. Люди подсознательно ощущают в космонавтах нечто такое, что требуется им самим здесь, на Земле. Космонавты — люди, жившие в «простой» вселенной, взаимосвязи и законы которой полностью постижимы, а потому знают нечто об основных правилах жизни, которые сделают ее безопасной и интересной.
Вторая особенность повседневной жизни на борту космической станции состоит в том, что исчезает привычное не только для обычной жизни, но даже для периода подготовки: разделение на рабочее время суток и период отдыха. Быт на борту космической станции настолько перемешан с работой, что рассказывать о них отдельно было бы невозможно.
Что такое быт в нашем земном понимании? Приготовить пищу, убрать квартиру, починить кран, пообедать, помириться с домочадцами после вчерашнего срыва из-за неприятностей на работе, лечь вовремя спать, чтобы не проспать завтра на работу…
Что такое работа на Земле? Оказаться вовремя на рабочем месте, включить компьютер или необходимые приборы и установки, не попадаться на глаза начальству («всякая кривая короче прямой, которая проходит мимо начальника»), не злоупотреблять перекурами, вместе со звонком отправиться в столовую («война войной, а обед по расписанию…»), в оставшиеся от обеденного перерыва 20 минут сгонять пару блицпартий в шахматы, еще через два часа попить чайку, в конце дня выключить компьютер и все остальное («уходя, гасите свет»), по дороге домой забежать в магазин… Впрочем, здесь опять начинается быт.
В космосе всё по-другому. Там всё выглядит так, будто вы живете в мастерской, в цеху, в лаборатории, в которой работаете и общаетесь с теми, с кем рядом живете. Причем делаете несколько дел одновременно. Космонавт Александр Александрович Серебров рассказывал:
«Как-то пришлось на станции маленький видеоролик делать — приветствие космическому конгрессу в России. Это сейчас из ЦУПа на борт в массовом порядке тексты присылают, которые остается лишь начитать перед камерой, а тогда мы подошли к делу творчески. Требовалось как раз работу космонавта показать. И вот я — в невесомости! — фиксируюсь, цепляясь правой ногой, левой что-то пилю, прикрепив к ноге ножовку, левой рукой держу у глаза какую-то подзорную трубу, одновременно что-то записываю в блокнот правой рукой, а кроме того, элегантными круговыми движениями своей „пятой точки“ с прикрепленной к ней салфеткой делаю влажную уборку — протираю от пыли панели модуля. Шутка, конечно, но точно отражает особенность нашей работы: всё разное, и часто приходится многое делать параллельно».
Бортовые сутки космонавтов протекают по расписанию. Каждый вечер на борт приходит с Земли радиограмма с суточной программой полета индивидуально для каждого члена экипажа, где не по часам, а по минутам (!) расписано, что когда надо будет сделать ему завтра. Просчитано даже время, за которое они должны выполнить ту или иную задачу. Большая часть дня отводится на обслуживание систем станции, проведение научных экспериментов и спортивные тренировки. Космонавт обязан с вечера внимательно проработать программу, чтобы ясно представлять свои завтрашние действия; приготовить все необходимое; если что непонятно, проконсультироваться со специалистами в ЦУПе во время сеанса связи.
Наступает следующий день, и с чего он начинается? Не с того, чтобы почистить зубы, а с контроля основных параметров, прежде всего давления станции (взгляни на мановакуумметр) — нет ли утечки воздуха, разгерметизации? Это правило, которое неукоснительно выполняется каждым экипажем. Безопасность превыше всего, сначала убедись, что все в порядке, а потом приступай к другим делам. Что это — быт или работа? Это положено делать по инструкции, значит — работа. Но ведь герметичность станции — вопрос не только работоспособности служебных систем, это и вопрос жизни космонавтов. Некоторые системы на станции связаны с открытым космосом. Конечно, через клапаны, которые обычно закрыты. Но случаются и утечки. Тогда их надо найти и устранить неисправность. Следовательно, речь и о быте, причем не в приниженном («быт заедает!..»), а в самом высоком смысле — если жизнью занимаешься как следует, будешь жить.
Конечно, дальше надо будет умыться, побриться (подробнее об этом чуть позже) и, наконец, приступать к выполнению дневного рабочего плана. Строго соблюдать график очень сложно: иногда Земля не совсем точно учитывает фактор невесомости, то есть работы в условиях безопорного пространства; иногда космонавту не хватает опыта, бывает, самочувствие не слишком хорошее или настроение испортилось, что называется, встал не с той ноги. На какие-то операции уходит больше времени, чем предполагалось, а работу надо сделать. Делаешь за счет личного времени, вместо того чтобы отдыхать. А пока работаешь, по ходу дела решаешь бытовые вопросы: то температура в модуле поднялась — выясни, почему, может быть, надо изменить режим работы вентиляторов; то противопожарный датчик сработал — ведь реагирует он не на сам дым, а на изменение прозрачности воздуха, что бывает и из-за пыли; значит, отвинти винты на нужной панели и берись за пылесос… Или, наоборот, обедаешь, и тут подходит сеанс связи. Начинаешь докладывать о работе, отвечать на вопросы специалистов. Пока суть да дело, обеденный перерыв закончился, а ты еще не поел. Заканчивай быстрее и вновь за работу. Между прочим, на Земле твое рабочее время учитывают: сделал быстрее — молодец, перерасход же весь суммируют и по возвращении лишат премии, а то и вычтут из заработанного.
Всё перемешано в жизни космонавта на борту, а на Земле его к подобному образу жизни не готовили. Для этого понадобилось бы на годы отрывать его от семьи и создавать искусственно усложненные условия подготовки, что увеличило бы продолжительность подготовки и подорвало бы психологическое состояние космонавта.
Один виток вокруг Земли станция делает за полтора часа. 16 раз в сутки космонавты встречают рассветы и столько же раз наблюдают закаты. Немудрено, что суточные ритмы могут легко сбиться. Разумеется, расписание космонавтов четко привязано ко времени определенного часового пояса. На «салютах» и «Мире» они жили по московскому времени, а с появлением Международной космической станции — по гринвичскому. Правда, когда на станцию прилетали «шаттлы», приоритет давали «американскому» времени. За несколько дней до прилета гостей день космонавтов переворачивался — день становился ночью, ночь — днем. У человека существует реакция ожидания на повторение неожиданного внешнего воздействия. Если оно повторяется, организм реагирует достаточно адекватно. Вот почему к тому времени, когда «шаттл» причаливал к стыковочному узлу, они вновь находились в прекрасной физической форме. Но такое приходится выдерживать не так уж часто.
Бывает, время смещают за несколько дней до выхода в открытый космос. И, тем не менее, совершенно необходимо строго соблюдать режим (у космонавтов он называется РТО — режим труда и отдыха), чтобы постараться не сбить внутренние циклы, свойственные человеку на Земле. Иначе возникают функциональные расстройства и даже болезни, могут быть нарушения в работе желудочно-кишечного тракта, приходится принимать слабительное и т. д. Желательно не смещать время более чем на три часа, принимать пищу три раза в день (космонавты устраивают себе также и вечернее чаепитие, что конечно же не возбраняется), перерыв между спортивными занятиями и обедом или наоборот не должен оказаться менее двух часов. Множество таких условий и требований и составляет суть РТО.
А 16 раз в день хорошо встречать Новый год или собственный день рождения. Правда, в реальности никто этого не делает, потому что скоро надоедает.
Как спят в космосе
Ну вот день почти закончен. Сейчас изучим план на завтра. Так… Вот за это отдельное спасибо: предлагают завтра проснуться в пять утра и запустить вакуумирование камеры, необходимой для эксперимента, который начнется в десять часов. В 5.10 можно лечь и доспать… Отбой положен в 23–00 — так по режиму труда и отдыха. Сейчас час ночи. Пора спать.
Я не сказал: «ложиться спать», — потому что там, где нет «верха» и «низа», ложиться в прямом смысле невозможно. Спальное место может оказаться вовсе не на условном полу, а на боковых панелях («стенках»), а то и на «потолке». Получается, что спать можно и «стоя», и «вверх ногами», и как угодно.
В служебном модуле МКС (на базовом блоке орбитального комплекса «Мир») есть две каюты — для командира и бортинженера. Каюта — это узкий вертикальный «пенал», около двух метров высотой, как шкаф без дверки, но занавешенный, вертикальный относительно условного «пола» и «потолка». Спальный мешок прикрепляется вертикально — ногами к условному полу, головой — к условному потолку. Напротив — небольшое зеркало, вентилятор, лампа освещения, на панелях помимо компьютера можно увидеть фотографии близких, книжку, некоторые важные бумаги. Есть и небольшой иллюминатор, чтобы можно было глянуть в «окно» перед сном. Каютка совсем маленькая — разместиться в ней может только один человек.
Если в экипаже трое, а также в период прибытия смены остальным приходится организовывать себе маленькую космическую «спальню» в других модулях станции (иногда командир или бортинженер — но только один из них! — тоже предпочитает найти себе закоулок потише и поспокойнее). Что такое настоящая космическая «спальня»? Это не только место, где спишь. Это своего рода личная «берлога», где можно уединиться хоть на десять минут в рабочий день, чтобы отдохнуть чуток или прочитать письмо, сделать запись в дневнике. Для этого важно не только выбрать место для спального мешка, но и организовать вокруг него похожую жилую (и рабочую — компьютер!) зону. Необходимо зафиксировать на панели с помощью резиновых лент или «липучки» («велькро») личные вещи: расческу, зеркальце, бритву, блокнот, ручки, диктофон, пакет с соком, чтобы сделать пару глотков ночью, и многое другое, что требуется человеку в повседневной жизни. Надо, чтобы там был светильник, позволяющий почитать, причем такой, чтобы выключать его можно было бы, не выбираясь из мешка. Найденная зона отдыха должна хорошо вентилироваться, чтобы не было душно, то есть вентиляторы должны быть неподалеку, но не слишком близко, дабы не создавать угрозу простудного заболевания (иммунитет в космосе у человека снижается). Температура воздуха должна быть комфортной. Надо, чтобы не требовалось каждый день убирать свои вещи, кроме разве что спального мешка. Нельзя, чтобы твоя «берлога» мешала другим членам экипажа выполнять свою программу (иногда космонавт тогда начинает какой-нибудь эксперимент, когда другие члены экипажа еще спят). И наоборот: перемещения других членов экипажа не должны мешать космонавту отдыхать, случайно будить его. Желательно, чтобы рядом не было шумно работающих систем. Сам спальник можно размещать где угодно, хоть на «потолке».
Много требований к космической «спальне», не сразу удается найти подходящее место. На станции «Мир» для этого приходилось и переезжать время от времени. Но вот на МКС соблюсти все перечисленные условия уже не удается. Почему? Казалось бы, сейчас, когда МКС стала в несколько раз больше «Мира», найти себе по нраву уголок не составляет труда. Но станция международная, экипаж большой, так что российским космонавтам нередко приходится жить втроем в одной «комнате». А модуль загружен продовольственными контейнерами, в том числе и уже пустыми, научной аппаратурой, упаковками с бельем и одеждой и т. п. Теперь на МКС появились малые исследовательские модули (МИМ). Пока это пустые бочки без научной аппаратуры, можно переночевать там.
Но вот место найдено. Теперь надо развернуть спальный мешок и привязать его к скобам на панелях, для этого достаточно шести точек крепления. Если их меньше, мешок будет болтаться. Можно и больше, но шести достаточно. Однако если залезть в него, то все равно будешь покачиваться, ибо в невесомости он плотно к поверхности прилегать не будет. Для человека комфортной будет постель, частично имитирующая земные условия — ощущение опоры тела на кровать. Поэтому спальный мешок дополнительно фиксируют поперек тремя резиновыми поясами-притягами, пристегивая их карабинчиками к петлям на панелях.
Вполне может показаться, что вентиляция спального мешка недостаточна. Некоторые космонавты в таких случаях увеличивают его объем, вшивая полотенца. Другие стремятся расположиться так, чтобы воздушный поток от вентилятора был направлен внутрь спального мешка. При этом опять-таки важно не простудиться. Конечно, у спального мешка есть капюшон, им можно прикрыться от потока воздуха. Если же во время сна вы перевернетесь в мешке со спины на живот, лицо окажется внутри капюшона, где возникает застойная зона с повышенной концентрацией углекислого газа. Утром от этого у космонавта будет болеть голова, он будет неважно себя чувствовать, работоспособность его окажется пониженной — не выспался! Поэтому удобнее пользоваться не капюшоном, а шерстяной спортивной шапочкой, лучше всего совсем тонкой, не мешающей спать. Жена одного космонавта перед полетом мужа долго искала ему шапочку теплую, тонкую и легкую, чтобы как можно меньше отнимать вес укладки личных вещей. «А зачем ему там шапочка?» — поинтересовалась знакомая. «Чтобы спать под открытой форточкой», — пошутила жена.
Устраиваться в спальном мешке надо так, чтобы руки не плавали свободно в пространстве, стукая время от времени по твоему же лицу, но вместе с тем и так, чтобы в случае срабатывания аварийной сигнализации можно было быстро высвободиться из мешка. Вот такие сонные премудрости.
Теперь можно, удобно расположившись в космической постели, немного почитать на сон грядущий. Прямо из мешка, протянув руку, прибавим немного света, достанем здесь же зафиксированную книжку Через 15 минут — пара глотков сока из заранее приготовленного пакета, гасим свет и — спать.
На сон по нормативам полагается семь-восемь часов, а мы уже задержались больше чем на два часа. Но это ничего. Почему-то в космосе, чтобы выспаться, хватает и пяти-шести часов (в первые дни полета для лучшей адаптации организма к невесомости, наоборот, нет ничего лучше длительного сна). По-видимому, это связано с тем, что на Земле во время сна отдыхают и мозг, занятый в течение дня решением многих проблем, и мышцы. В космосе ходить и бегать нет необходимости, вот и требуется для отдыха меньше времени.
Иногда космонавтам приходится напряженно работать несколько суток подряд, и тогда они ухитряются засыпать минут на двадцать-тридцать и восстанавливают таким образом работоспособность. «Коротким снам» они научились еще в процессе подготовки, там иногда приходится тяжелее, чем в космическом полете. Другое дело, что в космосе надо научиться спать при самых разных внешних помехах — вибрации, сквозняк, слишком высокая или слишком низкая температура, шум.
А на борту довольно шумно, работает множество систем — от сложных до обычных вентиляторов, гоняющих воздух. Уровень шума примерно такой, как в квартире на втором этаже прямо над трамвайной остановкой — в общем, привыкнуть можно. Опаснее в космосе — полная тишина. Это означает, что нет электричества, даже вентиляторы остановились. Следовательно, воздух не перемешивается, а значит, скоро вокруг головы космонавта скопится углекислый газ, который тот выдыхает. Впрочем, такой мрачный сценарий пока не реализовывался и приводится здесь просто как объяснение того, что тишина бывает пострашнее шума. Однажды на станции «Мир» ЦУП ошибочно выключил по командной радиолинии систему вентиляции. Однако космонавты проснулись от необычной тишины и сумели предупредить опасность. Так что шума можно и не слышать, а вот тишину вовремя услышать — очень важно!
Помимо постоянного шума на станции некоторые устройства иногда издают звуки, выделяющиеся из шумового фона, и потому вызывают у космонавта непроизвольную тревогу, поскольку отдаленно похожи на сигналы, предупреждающие о нештатной ситуации. Например, перекладывание клапана одной из систем напоминает удар по пустой металлической бочке. Но похожий звук может быть и при возникновении действительно аварийной ситуации. Конечно, не стоит забывать и о самой аварийно-предупредительной сигнализации, которая не столько раздражает громкостью, сколько приводит к возникновению тревожного чувства, а иногда — стресса. Порой она срабатывает и ночью. Но лучше лишний раз проснуться, чем проспать нештатную ситуацию.
Слух у космонавтов от неприятного шума за время экспедиции, как правило, не снижается. Хотя бывали отдельные нетипичные случаи…
Какие же сны снятся в космосе? Вовсе не космические, а совсем обычные. Часто снятся Земля, семья, родная природа. А вот по возвращении на Землю космонавтам снятся невесомость и космический полет. Как бы трудно в полете ни приходилось, космос — вторая родина космонавта.
Гигиена
Проверив показания приборов (как мы помним, именно с этого начинается день), необходимо осуществить утренний туалет: умыться, причесаться, почистить зубы. Подплывешь к системе регенерации воды из конденсата и выпускаешь из крана чуть-чуть воды. Она становится водяным шариком. Его берешь в ладони и наносишь воду на лицо. Тонкой пленкой, мелкими капельками она покрывает лицо и никуда не стекает, удерживаясь в условиях невесомости только силой поверхностного натяжения. Потом вытираешься полотенцем. Если космонавт совсем уж соскучился по нормальному земному умыванию, он выпускает немного больше воды, которая тут же принимает форму шара, и погружает в этот пузырь лицо. Разумеется, затем надо тщательно собрать воду в полотенце. Для других гигиенических процедур (также можно и для умывания) используются влажные полотенца со специальной дезинфицирующей пропиткой. Полотенца упакованы в герметичные пакеты, и пропитка не высыхает, оставляя полотенца влажными. Мылом не пользуются. Чтобы почистить зубы, такой же шарик воды берут в рот, полоскают и затем сплевывают в салфетку.
Бреются электробритвами (каждый своей) либо любым другим типом бритвы, к которому космонавт привык на Земле.
В комплект гигиеническо-косметических средств космонавтов входят также крем-гель, который можно использовать как после бритья, так и для рук и тела, металлическая расческа для волос, жевательные резинки, зубочистки, сухие дезодоранты без запаха.
Никакие духи, лосьоны и аэрозоли в космосе не используются.
Конечно, нужно упомянуть и туалет. В космическом корабле и на станции он называется «ассенизационное устройство». Грубо говоря, принцип его действия — сочетание унитаза и пылесоса. «Твердые отходы», как их называют в учебном пособии по ассенизационному устройству, собираются в резиновом мешочке, предварительно закрепляемом на унитазе. Они попадают в воздушный поток и далее — в сборник отходов. Однако такой принцип лишь выглядит простым. На деле туалет — это сложное техническое устройство, включающее в себя систему фильтров, механизмов переработки, а также электроники. Но пользоваться таким туалетом несложно, если аккуратно с ним обходиться и точно соблюдать все правила. На подготовке сдают экзамен и по туалету, а в полете иногда приходится и поработать космическим сантехником. Там все профессии уважаемы, а эта — особенно.
Одно время на станции «Мир» был душ. Космонавт Александр Александрович Серебров ухитрился устроить в душевой кабине баню. Ему грузовиком даже прислали на станцию веники. И душ, и баня очень нравились космонавтам, это была прекрасная психологическая разгрузка. Но, с другой стороны, после мытья необходимо было привести душевую в порядок, устранить излишнюю влажность, вытереть кабину насухо. После того как все это проделаешь, изгваздаешься так, что непонятно: а был ли в бане? Позднее место, где была баня, понадобилось для гиродинов — силовых гироскопов, необходимых для управления ориентацией станции, и баню ликвидировали. На МКС ничего подобного устраивать не пробовали.
Чтобы вымыть волосы, используют прекрасный безмыльный российский шампунь «Аэлита», который на 96 процентов состоит из настоя целебных растений. Космонавтам он очень нравится, нахваливают. На волосы наносится шампунь и тщательно втирается. Голова вытирается влажным полотенцем, а затем сухим. Минут за пять голова чистая и свежая. Любая телереклама шампуней для женщин выглядит довольно блекло по сравнению с результатами космического шампуня.
Кстати, стрижка в космосе — тоже непростая операция. Плохо, когда волосы летают вокруг и попадают в нос или рот твоим товарищам. Поэтому есть традиция — за день до полета экипаж идет постригаться. Но за длительную экспедицию волосы все равно отрастают (хотя волосы и ногти в космосе растут медленнее), поэтому каждому космонавту приходится становиться парикмахером. Главный инструмент для модельной космической стрижки… — пылесос. Хорошо, когда в экипаже три человека. Тогда все просто: один космонавт — парикмахер, другой — клиент, а третий выполняет основную функцию — водит вокруг головы клиента раструбом шланга от пылесоса, тщательно собирая мельчайшие волоски. Если же в экипаже всего два человека, процесс стрижки становится сложнее. Но вообще-то пылесос нужен космонавтам не только для стрижки. Главным образом его используют по прямому назначению — наводить чистоту в доме.
Как говорят, на всякий пожарный в станции установили сигнализацию, предупреждающую о возгорании или появлении дыма. Но прозрачность воздуха, на которую реагируют датчики, меняется, как мы уже говорили, не только из-за дыма, но и из-за пыли. Поэтому звук пожарной сигнализации время от времени тревожит космонавтов. Тогда смотришь на пульте, какой датчик среагировал, снимаешь соответствующую панель, убеждаешься, что огня и дыма нет, берешь пылесос и начинаешь убираться — пылесосишь, протираешь панели салфетками с дезинфицирующими пропитками. Уборка должна быть регулярной, требования к чистоте в космосе строже, чем на Земле. При открытии какой-нибудь панели прежде всего берешь в руки пылесос и осуществляешь чистку запанельного пространства и сеток вентиляторов. Если этого не делать, сетки вентиляторов забиваются уже через неделю. Необходимо вовремя заменять пылесборники.
Случаются в космосе и настоящие пожары.
В феврале 1997 года вышли из строя обе установки по производству кислорода системы «Электрон». Пришлось перейти на резервную систему получения кислорода с помощью твердотопливных генераторов (кислородных шашек). А 23 февраля одна из них загорелась. Отсеки заволокло дымом, так что пришлось надеть противогазы. Но экипаж не растерялся и в короткое время ликвидировал очаг возгорания. Валерий Григорьевич Корзун и Александр Юрьевич Калери за это были удостоены почетных наград пожарной службы России.
Космическая еда
В полете космонавт питается в основном консервами и сублимированными (обезвоженными) продуктами, хотя, например, американцы поставляют на станцию и обычную пищу из супермаркета, правда, после специальной обработки и в космической упаковке. Российская пища для космонавтов изготавливается в специальном цехе на заводе в Москве, в Бирюлеве. Рацион космонавта должен быть строго сбалансирован по жирам, белкам, углеводам и микроэлементам. За некоторое время до полета космонавтам дают на дегустацию полный набор возможных продуктов. Они должны, попробовав их, отметить, какие им нравятся больше, какие меньше. При отправке продуктов грузовым кораблем на борт учитываются индивидуальные предпочтения, но главный критерий, конечно, — сбалансированность пищи. Однако есть такой феномен — изменение вкусового восприятия и, следовательно, вкусовых предпочтений в условиях космического полета. Вдруг космонавт обнаруживает, что ему, скажем, очень хочется рыбу в томатном соусе, а томатный соус он еще на Земле забраковал. Это связано с тем, что в невесомости у человека происходят многие изменения в организме, а обмен веществ — в первую очередь. К тому же начинается потеря кальция в костях, а это приводит к уменьшению плотности костной ткани. Следовательно, обязательно надо есть творог, кстати, один из самых вкусных продуктов, изготовленных для космонавтов. Если не следить за режимом питания в космосе, то на Земле могут быть проблемы не только с тем, как летать дальше, но и с тем, как просто ходить. Через пару месяцев вкусовое восприятие вновь может измениться.
Как пьют кофе или чай? Заварка упакована в удлиненные пакеты с двумя клапанами. В один заливаешь горячую воду из системы регенерации воды из конденсата и взбалтываешь, через другой клапан — пьешь. Пакетик чая с сахаром (или без) находится внутри. Когда наливаешь воду, обязательно прикрой клапан полотенцем, чтобы не упустить воду и не обжечься.
Все космонавты — и наши, и иностранные — особо нахваливают российские соки, сделанные из натуральных фруктов. Сухой порошок требуется, как и чай, разбавить горячей водой, взболтать и охладить, для чего космонавты оставляют их на некоторое время у вентиляторов.
Космическая еда на станции хранится без холодильников. И ее не нужно готовить — это уже сделали на Земле. В космосе заниматься кулинарным творчеством некогда, можно только комбинировать те или иные виды продуктов, чтобы набраться сил и продолжить сложную работу.
Как упаковать космическую еду? Сначала придумали помещать ее в тюбики. Тюбик позволяет выдавить, например, творог прямо в рот, и ничего не потеряешь при этом. Не нужны и столовые приборы. Однако тюбики годятся не для всякой пищи. Сейчас в тюбиках — только мед, творог, иногда соки.
С 1982 года стали использовать специальные пакеты, как и для чая. Если космонавт проголодался, ему достаточно добавить горячую воду в пакет с высушенной едой и взболтать его. Через несколько минут получается полноценный суп или картофельное пюре. Остается только ножницами отрезать верхушку пакета, противоположную той, через которую наливается вода, и — пожалуйста, ешьте на здоровье. Блюдо получается таким вкусным, как будто картошку только что накопали на огороде.
Еще одна покорившая космос упаковка — консервная банка. Точно такая же, как на Земле. Банки могут быть разных размеров. В них чаще всего находятся мясные или рыбные консервы и даже сыр, который трудно хранить в другой упаковке без специальных условий. Пищу в банках космонавты могут разогреть в специальном электронагревателе, размещенном в столе, затем консервы открывают и едят прямо из банки.
Стол выглядит как самый обычный, но гораздо интереснее. В нем есть специальные отделения: здесь лежат продукты (например, орехи, хлеб), хранятся ложки. А еще в стол встроено устройство, которое как пылесос затягивает крошки и мелкие остатки пищи, его называют «крохобор».
Конструкторы разместили вокруг стола четыре маленьких стульчика, но на них, конечно, никто не сидит. Некоторые экипажи их снимают, чтобы было больше места, но можно использовать их для фиксации тела, зацепившись ногой.
После приема пищи необходимо минимизировать объем отходов, например, пустых консервных банок, поэтому их сминают, превращая в плоские. Потом все использованные пакеты и другие пищевые упаковки, салфетки следует сложить в мешок и загерметизировать, поскольку до удаления его с борта станции на грузовом корабле, с которым весь мусор сгорит в атмосфере, запах его будет проникать в воздух, которым дышит экипаж Не всегда удается, открыв банку, сразу съесть все ее содержимое. Так, в банке «Мясо с кашей» мяса совсем немного, в основном каша, иногда приходится оставлять ее до ужина. А это значит, что несколько часов запах каши, хотя и не резкий, и не характерный, будет «окрашивать» воздух в новые тона. По этой же причине ложку после еды обязательно надо протереть влажной салфеткой.
Кстати, у космонавта, как и у солдата, главный инструмент для еды — ложка. Никаких ножей и вилок! У ложки удлиненный черенок — для того, чтобы ею можно было доставать до дна и стенок длинных пакетов, доедая, например, картофельное пюре. На одной стороне черенка своей ложки космонавт Александр Степанович Викторенко выгравировал: «Как работаем, так и едим!» А на другой: «Как едим, так и работаем!» Через много лет, возвращаясь из завершающей экспедиции с орбитального комплекса «Мир», космонавт Александр Юрьевич Калери нашел и вернул на Землю эту ложку. С благодарностью за то, что опытный Викторенко когда-то учил его жить на борту и работать в космосе, он подарил ему эту ложку в день возвращения из полета в Звездный городок.
Надо признать, что космонавты, на практике познакомившись с продуктами, поставляемыми иностранным астронавтам, нередко после полета высказывали и претензии к разнообразию и качеству российской космической еды. Вот выписка из справки по замечаниям четырнадцати экипажей МКС (фамилии космонавтов и номер экспедиции опущены):
НЕДОСТАТКИ, выявленные в ходе выполнения программ полетов МКС по обеспечению питанием (Бирюлевский экспериментальный завод).
Замечания:
— У экипажа было недостаточное количество банок с консервами больших размеров, чая без сахара, чая с сахаром и кофе (соки оставались).
— В ходе полета членам экипажа не хватало каши, творога и молочных продуктов.
— Со станции удаляется много продуктов, которые космонавты не едят: «гуляш», «гороховый суп», сыр в маленьких банках, леденцы, сухари, крекеры, специальный шоколад.
— В составе контейнеров комбинация продуктов беспорядочная (тогда как американские продукты четко уложены в контейнеры по категориям: основные блюда, гарниры, напитки и т. д.). Наклейки на контейнерах не адекватно отражают их содержимое. Соков было очень много, приходилось их выбрасывать.
— Возникли проблемы с растворением соков — для растворения свежих соков требовалось 20–30 минут, соки из рациона питания предыдущих экспедиций растворялись в течение суток.
— В течение времени растворения сублимированные вторые блюда остывают, и члены экипажа вынуждены есть их холодными.
— Клапан типа «ласточкин хвост» на 90–95 % пакетов с соками и чаем не обеспечивает герметичность пакета.
— В июле месяце в трех контейнерах рационов питания, используемых экипажем, оказались бракованные пакеты. В одних пакетах был пропаян «ласточкин хвост», в других оказались негерметичными края пакета (справа и слева от «ласточкина хвоста»).
— При заправке пакетов водой во многих пакетах с соком вода поступала в одну оболочку пакета, а сок оставался в другой оболочке.
— Неудобное расположение штуцеров для заправки пакетов водой, а также дефекты клапанов пакетов приводят к большим потерям воды (до 30 %) при заправке пакетов. При этом члены экипажа обжигают руки горячей водой.
— В полете был открыт последний из имеющихся на МКС, полностью укомплектованный контейнер с рационами питания. В начальный период полета было установлено, что 70 % контейнеров (первые и вторые блюда) были вскрыты, из первых блюд в наличии только супы-пюре (отсутствовали борщи, рассольники и т. д.), через две недели полета закончились хлеб и мясные продукты, отсутствовали каши, закрытыми были только контейнеры с чаем, соками, орехами и десертом. Несмотря на существующее положение на МКС с рационами питания, на транспортном корабле было доставлено только 20 банок с рыбными продуктами и соки.
— В процессе полета истек гарантийный срок хранения отдельных продуктов питания, доставленных для экипажа.
— В рационе питания космонавта только два пакета с чаем были с сахаром, приходилось заимствовать чай с сахаром у других членов экипажа.
— Рацион питания только на 20 % был скомплектован с учетом пожеланий космонавта (по результатам опробования).
— При составлении послеполетного экспресс-отчета экипажа было обнаружено, что анкета бортинженера-1 заполнена другим человеком.
Предложения:
— Необходимо в процессе наземной подготовки по питанию объяснять космонавтам базовые принципы и подходы, с тем чтобы в полете они могли более уверенно подходить к выбору своего суточного рациона.
— Целесообразно большее количество консервированных продуктов выпускать в маленьких банках.
— Желательно аварийный запас продуктов питания составлять с учетом пожеланий и меню следующего экипажа.
Видно, что некоторые замечания касаются не столько самой пищи, сколько ее упаковки или отсутствия тех или иных продуктов. Последнее зависит от организации доставки продуктов на станцию. Нередко, формируя грузопоток на станцию, какими-то продуктами жертвуют, поскольку необходимо доставить нужные для ремонта блоки или технические устройства. Но в целом, конечно, как и везде в стране, качество продуктов упало.
Продукты доставляются на грузовых кораблях. В предстартовый день стараются положить туда хотя бы немного свежих фруктов и овощей. Кстати, наши космонавты любят яблоки, а вот американцы жить не могут без цитрусовых.
Одежда
В быту космонавты пользуются полетной одеждой, которая внешне вполне похожа на земную, но имеет и много отличий. Одежда для космонавтов должна оберегать человека от опасностей, сохранять его здоровье и помогать ему. Поэтому космическая одежда — это не джинсы и рубашка, ведь то, что удобно носить на Земле, в космосе может не подойти. Так, одежда должна защищать космонавта от опасного действия вредных химических веществ, которых немало на борту станции. Для этого особо тщательно выбирается материал, из которого шьется космическая одежда. А вообще требований к космической одежде очень много: как обычных — гигиеничность, комфортность, так и специальных — она не должна иметь запаха, не электризоваться, не пылиться, не линять, не стеснять движений, легко надеваться и сниматься, иметь множество карманов, быть легкой (температура на станции от 18 до 35 градусов по Цельсию) и т. д.
Основная одежда космонавтов на борту — нательное белье (трусы, майки, носки), легкие рубашки и шорты, полетный костюм.
Нательное белье соприкасается с кожей, поэтому очень важно, чтобы ткань не раздражала кожный покров, была легкой, прочной, не препятствовала испарению влаги с тела. Во влажном состоянии она не должна прилипать к телу. Для космического белья используют качественный хлопок и шелковые ткани, но применяют также и некоторые синтетические материалы. Оно разового пользования. Носят его два-три дня, потом убирают в специальный контейнер, который потом погрузят в бытовой отсек транспортного корабля вместе с другим мусором и отходами, и все это сгорит в атмосфере. Так что стирка в расписании космонавтов не значится.
Самая популярная одежда: шорты и футболка.
Самая популярная обувь — махровые носки. У особо теплолюбивых космонавтов в чести меховые «унтята».
Полетный костюм должен быть прочным, удобным, не стеснять движений при работе. Он состоит из комбинезона с курткой. И то и другое вместе надевают обычно в космическом корабле на пути к станции. В корабле довольно прохладно, и во время сна, когда не двигаешься, можно и замерзнуть. А на станции обычно тепло, и там носят шорты с майкой, такие же, как мы носим на Земле. Впрочем, иногда от вентиляторов дует, и тогда можно надеть куртку.
Интересное отличие российской космической одежды от американской — отсутствие на ней пуговиц. Пуговицы могут оторваться и летать по станции, попадая в аппаратуру или в рот космонавта — так что можно и подавиться. Все крепится на «молниях» или «липучках».
Под спасательный скафандр надевают специальное белье — майку с длинными рукавами и кальсоны. Это белье должно иметь минимальное количество швов, потому что швы могут натереть кожу космонавту, который часами сидит в скафандре. Оно также должно удобно, без складок облегать тело. Это белье делают из трикотажа.
Одежда должна помогать космонавтам в их нелегкой миссии. Каждый день они выполняют сложную работу. При себе нужно много всего хранить, например, карандаш с блокнотом, кое-какие инструменты, их невозможно положить на полку — они сразу же разлетятся в разные стороны. Поэтому в одежде космонавта должно быть большое количество карманов, которые закрываются на молнию. Конечно, чем больше карманов, тем лучше, но они не должны мешать.
На полетном костюме каждого космонавта можно увидеть его имя и фамилию, а также флаг страны, которую он представляет. На рубашках и майках — имя и номер экспедиции.
Новые виды одежды должны пройти всестороннее испытание на Земле и получить одобрение врачей и космонавтов. Перед полетом в космос вся одежда должна пройти строгий контроль качества. Она подвергается рентгену — не дай бог в ней останется иголка или булавка. Затем она стерилизуется. Наконец ей присваивается индивидуальный номер и вещь помещается в чистый пластиковый пакет и герметично заклеивается. Только после этого она готова к отправке на станцию.
Фасоны разрабатываются годами, учитываются замечания и пожелания летавших космонавтов. Цвета космонавты подбирают по вкусу: выбор широкий, но слегка ограниченный — красного цвета стараются избегать, поскольку красными в полете должны быть только индикаторы аварийно-предупредительной сигнализации, красный цвет — опасности, нештатной ситуации.
И все же, сравнивая (как и питание) российскую космическую одежду с иностранной, как правило, покупаемой в обычных магазинах, космонавты нередко приходят к выводу, что нам дешевле и лучше будет поступать так же, особенно когда дело касается белья, маек, футболок, шорт. Приведем еще одну выписку — из справки по замечаниям к полетной одежде (фамилии космонавтов и номер экспедиции вновь опускаются):
НЕДОСТАТКИ, выявленные в ходе выполнения программ полетов МКС по обеспечению одеждой и бельем (ООО «Кентавр-Наука»).
Замечания:
— Низкое качество белья и полетной одежды является основной причиной появления на МКС большого количества пыли.
— Российская полетная одежда и белье не отвечают требованиям по многим параметрам — качеству, цветам, упаковке (не обеспечено вакуумирование), соблюдению размеров комплектов индивидуального пошива, надежности застежек Это обстоятельство является причиной невостребованности членами экипажа белья и одежды, что приводит к захламлению МКС и последующему удалению большого количества упаковок с бельем и одеждой.
— Неудобная спортивная обувь (кроссовки).
Предложения:
— Целесообразно отказаться от использования комплектов «Камелия», костюмов индивидуального пошива и приобретать спортивное белье, комплектуя укладки предметами по назначению (отдельно футболки, отдельно шорты, отдельно носки) и типовых размеров.
Космос настолько загадочен и опасен, что могут возникнуть разные ситуации. На эти случаи были сделаны разнообразные костюмы.
Теплозащитный костюм предназначен для того, чтобы можно было переодеться и согреться при приземлении в холодное время года далеко от штатной точки посадки.
Костюм «Форель» не зря назван как рыба, потому что его надевают, когда корабль садится на воду.
Противоперегрузочный костюм «Кентавр» помогает космонавтам вновь подготовиться к перегрузкам при посадке и весомости на Земле. После приземления космонавт может упасть в обморок, так как кровь отливает от головы к ногам. «Кентавр» не дает этому произойти. (Кстати, космонавты рекомендуют под шнуровкой «Кентавра» использовать более плотную ткань, чтобы не натирать кожу.)
«Костюм оператора», сделанный из хлопка со встроенными пружинами, разработан для поддержки спины и мышц, которые часто подводят в работе в условиях невесомости.
Сколько разных костюмов и как они все важны и разнообразны! Ведь надо быть подготовленным — никто не знает, как тебя встретит космос.
Спорт
Тренироваться приходится космонавтам, как настоящим спортсменам — каждый день, а иногда даже два раза в день. И все это связано с условиями космического полета. Когда люди проводят много времени в невесомости, мышцы ослабевают и уменьшаются в объеме — ведь их не используют так же интенсивно, как на Земле, например, для ходьбы. Поэтому-то так важны тренировки в космической станции. Физическим упражнениям космонавтов уделяют не меньше внимания, чем гигиене.
Опыт показывает, что, если прервать выполнение запланированных физических упражнений на три дня, космонавт приходит в состояние детренированности и набирать форму приходится с самого начала. А ведь нужно думать о том, как себя будет чувствовать космонавт по возвращении на Землю. Ведь если его мышцы привыкнут к постоянной легкой нагрузке, перемещаться по земле ему станет намного сложнее, чем раньше. Некоторые космонавты начинают тренироваться, делая упор на силу мышц, чтобы, возвратившись на Землю, бодро шагать по земле. Но оказывается, в таких случаях у них часто снижаются скоростные качества и подвижность некоторых суставов. Это результат того, что некоторым упражнениям уделялось меньше времени. Не так все просто в космосе!
Для того чтобы потренироваться на беговой дорожке, космонавту приходится использовать специальные приспособления — эластичные ремни, которые притягивают тело космонавта к тренажеру, чтобы, отталкиваясь от дорожки, он не улетел.
Есть на борту и велотренажер, а также нагрузочные костюмы для активизации мышц и вакуумный костюм для стимулирования давления крови в нижней половине тела.
Конечно же космонавтам скучно бегать или крутить педали в течение долгого времени, поэтому чаще всего они слушают во время занятий музыку. С музыкой они и тренируются, и смотрят в иллюминатор.
Эспандеры тщательно подбираются по длине и эластичности. Слишком длинные эспандеры не позволяют получить необходимую нагрузку, а слишком короткие невозможно растянуть. Надо обращать внимание и на обувь. Толщина подошвы должна обеспечивать на стопе ручку эспандера. Один из космонавтов был травмирован эспандером, соскочившим с ноги. Для занятий на бегущей дорожке предпочтительна комбинированная обувь: сочетание кожи и ткани обеспечивает хорошую вентиляцию.
Полезно использовать налобную повязку для улавливания пота, потому что он не стекает вниз, как на Земле, а перемещается в волосы за счет капиллярного эффекта.
Считается, что в космосе необходимо заниматься физкультурой не менее двух с половиной часов в день для поддержания физической формы. Обычно космонавты тренируются перед обедом. А затем — снова работа: научные исследования, поддержание жизнедеятельности станции.
Медицина
Здоровье стоит на первом месте не только во время отбора в космонавты. Для того чтобы успешно выполнять работу в космосе, экипаж должен тщательно тренироваться, повышать иммунитет, укреплять мышцы. Каждую клеточку своего тела космонавты готовят к трудным испытаниям в космосе. Поддерживать здоровье, укреплять организм и подойти к полету в наилучшей физической форме космонавтам помогает целая команда врачей. Медики выполняют две главные задачи. Первое — разрабатывают программу для подготовки космонавтов. Второе — следят за самочувствием экипажа до, во время и после полета, исследуют, как на человека влияют космос и необычные условия.
Доктора постоянно присутствуют на тренировках, участвуют в создании космического питания, следят за тем, чтобы космонавты не курили, вели здоровый образ жизни, а если вдруг понадобится помощь — они в любой момент готовы ее оказать.
Когда врач всегда рядом — это хорошо. Но в космос нельзя взять всех врачей. Туда не отправишь больницу с медицинским оборудованием. Как же тогда доктора следят за здоровьем экипажа во время полета?
В полете космонавты советуются с врачом экипажа по закрытой линии связи. Если есть какие-то проблемы, они обязаны сообщить на Землю. Лишь немногие допущены к этой информации, конфиденциальность здесь гарантирована.
Но и другие врачи ни на минуту не оставляют своих подопечных. Для более точного сбора информации о состоянии здоровья космонавтов на станции есть так называемый «медицинский шкаф». Это комплекс медицинских регистрирующих систем. Время от времени каждому космонавту в его расписании предписывают прикрепить к себе датчики, подключить их к «медицинскому шкафу». Далее данные передаются на Землю по телеметрии. Вот какие сведения о здоровье интересуют докторов в первую очередь: пульс, дыхание, давление, электрокардиограмма, активность мозга. По этим данным можно определить, не болен ли космонавт, спокоен он или взволнован, и получить многие другие сведения. Если показания телеметрии вызывают у медиков беспокойство, они рекомендуют космонавтам принять лекарства или сделать какие-то упражнения, которые помогут вернуть тот или иной показатель в норму.
Поставить диагноз в условиях космического полета даже врачу-космонавту непросто. Так, например, любую боль, где бы она ни возникла, необходимо фиксировать сразу как можно точнее. Через короткое время болевая зона значительно расширяется.
В длительном космическом полете царапины и ссадины, на которые на Земле мы не обращаем внимания, заживают долго, но ситуация улучшается, если регулярно принимать витамины. В полете много больше, чем на Земле, значат индивидуальные особенности космонавта. В земных условиях витаминка — просто витаминка, проглотил и забыл. Но некоторые космонавты отмечают, что в полете витамины в рекомендованном количестве вызывают раздражение кожи наподобие аллергического.
Явно снижается иммунитет, причем он остается пониженным и на Земле. О своем состоянии здоровья необходимо помнить все время: следует использовать перчатки при работе с инструментом, когда необходимо, не забывать про защитные очки и респиратор. И конечно же знать содержимое медицинских укладок, следить за сроками годности лекарственных препаратов и т. д.
Космонавты, к сожалению, тоже болеют, хотя и реже, чем обычные люди, и не так серьезно. Самое неприятное — заболеть во время полета. Однако у космонавтов нет возможности полежать в постели и лечиться привычными методами. Поэтому и отбирают в космонавты самых здоровых людей. И все-таки в космосе может произойти все, что угодно. Случались неприятности с зубами, кожные заболевания, простуды, конъюнктивиты и другие, более серьезные нарушения здоровья. В 1985 году был случай, когда из-за болезни одного из членов экипажа пришлось прекратить полет и возвратиться на Землю, оставив станцию без людей. Скорую помощь на орбиту не вызовешь. Так что у экипажа обязательно должна быть медицинская аптечка.
На орбитальном комплексе «Мир» и сейчас на Международной космической станции медицинские средства находятся в укладках — небольших сумках. Есть укладка для неотложной медицинской помощи. Есть аптечка с медикаментами и лекарствами, которые наиболее часто используются экипажем. Среди них, например, бактерицидный лейкопластырь, бинты, зеленка, йод и т. д. Есть укладки специализированные — для лечения зубов, носа и ушей, глаз, ожогов. Лекарства, которые посылают в космос, должны переносить условия космического полета, не становиться в космосе опасными, обладать минимумом побочных эффектов.
Небольшая аптечка обязательно есть и на корабле.
И все-таки лучше не болеть.
ОБЫКНОВЕННАЯ РАБОТА В НЕОБЫКНОВЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Вновь жизнь по расписанию. — Ремонтно-профилактические работы. — Научные эксперименты
Вновь жизнь по расписанию
Итак, космонавты получают радиограмму по форме 24 с расписанием на сутки. Но это не единственная радиограмма, их много. Кроме того, приходит радиограмма по форме 23, содержащая данные по светотеневой обстановке и расписанию сеансов связи, по форме 14 — баллистическая информация на случай срочного спуска, а также ряд других, например, по форме 4 — указания по техническому обслуживанию станции и ремонту.
Радиограммы с борта идут с первой цифрой «О», на борт — без «О». Например, форма 024 — отчет о работе за сутки, форма 020 — доклад о состоянии здоровья космонавтов, форма 021 — данные о продуктах, форма 022 — сведения о суточном потреблении продуктов.
Суточное расписание космических работ
Отчет ЦУПа по работе экипажа Международной космической станции за сутки
Расписание для космонавтов готовится заранее. В ЦУПе существуют общий план полета и общий план сопровождения полета. За пять суток составляется план-задание на детальный план полета. За четверо суток формируется детальный план полета на определенные сутки. Из него выделяются действия операторов (космонавтов) и получается форма 24, в которой указываются для каждого космонавта вид работы, начало и конец ее выполнения и необходимые бортовые инструкции. Так же формируется и радиограмма по форме 23.
Мы уже знаем, что первым делом космонавты по мановакуумметру проверяют давление в станции, затем умываются, приводят себя в порядок и приступают к завтраку. Обычно космонавты завтракают вместе, но бывает, у каждого собственное расписание.
После еды пора приступать к работе надо заниматься контролем систем станции. Перемещаемся в рабочую зону. По плану у космонавта могут оказаться и научные исследования, эксперименты, и текущий ремонт станции. Работают космонавты не менее восьми часов. Чтобы не снижалась работоспособность, они могут и отдохнуть немного. Сделать маленькую паузу и попить кофе, например.
В середине дня — обед, и хорошо, если расписание позволяет космонавтам опять собраться вместе — это положительно сказывается на общей атмосфере и взаимоотношениях членов экипажа.
Во время ужина космонавты смотрят видеофильмы, рассказывают о проделанной работе, обсуждают планы на завтра. Вечером у космонавта также есть около двух часов на отдых. В личное время космонавт может писать письма и дневники, читать книжки или любоваться Землей из иллюминатора. Но чаще всего личное время космонавты используют для работы, потому что не всегда все удается закончить в запланированные сроки.
Однако такой распорядок дня — не ежедневный. Это стандартный день космонавта. В субботу космонавтов стараются сильно не нагружать. Хотя космонавты признаются, что свободные дни не любят, потому что время тогда тянется медленно. Ведь развлечений в космосе не так много, а если ничего не делать, начинаешь скучать по дому, по родным.
Выходной день у космонавтов — воскресенье. В воскресенье есть возможность пообщаться с семьей по телефону, поучаствовать в радио- или телевизионном сеансе. А минуты общения с семьей — совсем недолги. Телевизионный сеанс связи обычно длится не более часа, а телефонный разговор — 15–20 минут. Впрочем, в воскресенье космонавты тоже работают: есть список заданий, которые желательно выполнить. И, немного отдохнув, космонавты принимаются за них. Космонавты — народ трудолюбивый.
График дня иногда меняется из-за появления срочных работ. Возникают и непредвиденные ситуации, которые могут сдвинуть график. Бывают запланированные задания, перед которыми необходимо хорошо выспаться — тогда космонавты спят до обеда. Когда осуществляется выход в космос или стыковка — не до сна. А космонавт все время должен быть отдохнувшим и готовым к работе.
Ремонтно-профилактические работы
Значительную часть времени занимает поддержание станции в работоспособном состоянии. Для этого время от времени проводятся ремонтно-профилактические работы. Например, требуется заменить какой-нибудь блок Только кажется, что дело несложное — взял отвертку, отвинтил болты, снял да заменил. Сделайте вдох поглубже и попробуйте дочитать следующий абзац до конца, в нем очень краткий перечень предстоящих действий космонавта в случае простой замены блока.
Прежде всего, космонавт внимательно знакомится с содержанием радиограммы по предстоящей работе, обращается к бортинструкции, вникает в задачу, запоминает последовательность операций. Далее требуется освободить доступ к панели, за которой расположен блок А это означает, что все, закрепленное на панели, требуется переместить на другое место и зафиксировать. Это надо сделать так, чтобы не перекрыть стандартные пути перемещения космонавтов в модуле и не помешать выполнению запланированных ими работ. Продумать, как закрепить в своей рабочей зоне бортдокументацию, инструменты и, разумеется, как зафиксировать себя. Далее космонавт снимает панель, очищает пылесосом запанельное пространство, находит номер блока (иногда он расположен на корпусе крайне неудобно), убеждается, что это именно тот блок, который необходимо заменить, освобождает доступ к элементам крепления блока и штепсельным разъемам (для этого часто приходится отсоединять от борта кабели, проложенные рядом с блоком), снимает с корпуса блока статическое электричество, расстыковывает штепсельные разъемы и устанавливает на них заглушки, снимает блок, ставит на его место новый, подстыковывает штепсельные разъемы (работа сложная, требует навыков), при необходимости проверяет (или, как говорят, «прозванивает») электрические цепи, проделывает ряд перечисленных операций в обратном порядке, включает и проверяет работу блока, приводит рабочую зону в исходное состояние, включая возвращение на панель всего, что на ней было. А потом еще размещает снятый блок на место хранения, которое надо занести в компьютер, в систему инвентаризации.
И так каждый раз. А блоков, которые приходится менять, на станции много. Много и других видов ремонтно-профилактических работ, которые мы здесь описывать не будем, чтобы не превращать рассказ в техническую инструкцию.
Научные эксперименты
Сколько раз мы слышали по новостям, что космонавты удачно выполнили ряд экспериментов. Даже космические туристы хотят оказаться полезными для науки и тоже над чем-нибудь экспериментируют в космосе. А что такое эксперимент? Почему без этого слова не может обойтись космическая деятельность? Эксперимент — это проверка какого-либо предположения на практике при одних и тех же условиях. Но если один раз эксперимент удался, не значит, что он успешен. Нужно провести его многократно. И если результаты окажутся близкими, тогда можно с уверенностью говорить об успехе эксперимента.
Очень продуктивной была научная работа на орбитальном комплексе «Мир». За 15 лет его полета, несмотря на нештатные ситуации, выполнено более 31 200 сеансов экспериментов по ряду направлений научных исследований — техническим, медицинским, астрофизическим, а также осуществлены эксперименты в области материаловедения и биотехнологий. За этот период получены новые результаты, внесшие большой вклад как в фундаментальную отечественную науку, так и имеющие существенную практическую значимость с точки зрения их внедрения в различные отрасли народного хозяйства, образования, здравоохранения, развития и совершенствования космических средств. Суммарная масса возвращенных грузов с результатами экспериментов превысила 4700 килограммов.
В технической области отработана технология сборки ферменных и пленочных крупногабаритных конструкций, методы и средства проведения ремонтно-восстановительных работ для продления ресурса станции.
Главным итогом медицинских экспериментов является то, что мы научились сохранять здоровье и работоспособность экипажей в условиях космического полета, создана система медицинского обеспечения полетов продолжительностью до полутора лет, позволяющая уже в наше время осуществить межпланетные путешествия. Результаты исследований и аппаратурные средства внедрены в общемедицинскую практику и используются в МЧС. Сюда входят методы диагностики и лечения, профилактики и реабилитации. Примером больших достижений служит, в частности, телемедицина. Фактически вся диагностика в условиях космического полета, когда врач и пациент находятся на значительном расстоянии — до 420 километров, строится именно на этой технологии. Она уже была использована при катастрофах, когда необходимо было срочно передавать медицинские данные в лечебные центры страны.
В области биотехнологий доказана возможность проведения процессов тонкой очистки и разделения белковых биопродуктов с производительностью в сотни раз выше, чем на Земле. Наука обогатилась новыми знаниями по клеткам, белкам и вирусам, получены опытные партии новых лекарственных препаратов, а также выделены высокоактивные вещества для производства антибиотиков, применяемых в животноводстве.
В области материаловедения отработаны базовые технологии производства полупроводниковых материалов и получены образцы, по физическим характеристикам превосходящие земные аналоги, что подтвердило целесообразность организации опытно-промышленного производства полупроводниковых материалов в космосе.
Астрофизические исследования обнаружили жесткое рентгеновское излучение сверхновой 1987А, были открыты и детально исследованы рентгеновские источники, получившие название KS (Kvant Source), детально исследован центр Галактики.
В процессе эксплуатации орбитального комплекса «Мир» осуществлялась систематическая работа по исследованию земной поверхности, экологическому мониторингу и съемке различных участков земной поверхности с накоплением данных. Научная программа по дистанционному зондированию Земли была обширна, она касалась не только исследования поверхности суши, но и океана, атмосферы и решений экологических проблем. Аппаратура, которой был оснащен модуль «Природа», позволяла наблюдать состояние земной поверхности в любое время суток, независимо от погоды и освещения.
Вот лишь несколько примеров уникальных экспериментов, проведенных на орбитальном комплексе «Мир».
Эксперимент «Свет»
Эксперимент «Свет» проводился на транспортном грузовом корабле «Прогресс-30», пристыкованном к ОК «Мир» с 21 мая по 19 июля 1987 года. Его целью было получение опытных данных для подтверждения технической возможности и оценки целесообразности создания космической линии связи в оптическом диапазоне волн. На грузовом корабле был установлен комплекс целевого оборудования массой около 600 килограммов.
Было успешно проведено более тридцати сеансов связи, в ходе которых оптический сигнал принимался аппаратурой, установленной на двух кораблях, которые располагались в Тихом и Атлантическом океанах. В процессе проведения экспериментов сигнал, переданный с борта грузового корабля, впервые был зарегистрирован погружаемыми приемными устройствами на глубине около 50 метров под водой.
Эксперимент «Знамя-2»
Эксперимент «Знамя-2» должен был подтвердить идею, которая была высказана еще в 1920-х годах Ф. А. Цандером, о передаче с помощью плоских космических отражателей энергии Солнца на Землю. Для эффективного использования отражателей их площадь дол, сна быть размером до 10 тысяч квадратных метров. Поэтому разработчики эксперимента столкнулись с проблемой — как при таких площадях минимизировать массу отражателя и обеспечить успешное автоматическое его раскрытие из транспортного положения?
На тот момент развития техники этим условиям лучше всего отвечали отражатели, выполненные из полимерной металлизированной пленки, развертывание которых происходило бы за счет центробежных сил, создаваемых путем вращения отражателя вокруг оси, перпендикулярной его плоскости.
Эксперимент проводился с использованием агрегата раскрытия солнечного отражателя, установленного на транспортном грузовом корабле «Прогресс М-15», запуск которого к ОК «Мир» состоялся 27 октября 1992 года.
24 февраля 1993 года после расстыковки «Прогресса М-15» с ОК «Мир» и пересечения терминатора начался эксперимент. Корабль ориентировался с учетом направления отраженного солнечного света в подспутниковую точку при пролете над неосвещенной поверхностью Земли. Космонавты на «Мире» должны были наблюдать на земной поверхности и регистрировать пятно отраженного отражателем света. Анализ информации, которая была передана на Землю, позволил сделать выводы о правильности принятых технических решений и перспективности направления использования солнечного паруса для решения задач ретрансляции энергии, теле- и радиосвязи, освещения Земли отраженным солнечным светом, очистки космоса от осколков и для межпланетных перелетов под солнечным парусом.
Эксперимент «Оранжерея»
В процессе полета ОК «Мир» были проведены эксперименты по выращиванию и содержанию растений в условиях космического полета, что важно обеспечения длительных межпланетных полетов. Эксперимент проводился с 1988 по 1999 год.
Результаты экспериментов, полученные на станции «Мир», уникальны, так как растения с длительным циклом развития прошли полный цикл от семени до семени в условиях космического полета. Было доказано, что высокоорганизованные растения могут расти и размножаться в космосе, а микрогравитация не ограничивает их развитие. Главное отрицательное влияние на их развитие оказывают фактор замкнутого объема и содержание в среде различных загрязнений, которые безопасны для человека, но вредны для растений, что требует проведения контроля среды.
Эксперимент «Перепел»
В процессе работы ЭО-27 (В. М. Афанасьев, Жан Пьер Эньере, И. Белла) был завершен биологический эксперимент «Перепел» по выращиванию эмбрионов японского перепела.
Первый эксперимент с перепелиными яйцами проводился на ОК «Мир» в 1990 году. Именно тогда первым живым существом, родившимся в космосе, стал перепеленок, пробивший скорлупу пестренького серо-коричневого яичка 22 марта 1990 года в специальном космическом инкубаторе. Это была сенсация. Для экспериментов японские перепела были выбраны не случайно. Несмотря на то, что они значительно меньше кур по своей массе (взрослая особь весит всего-то около 100 граммов), их масса, приходящаяся на единицу корма, значительно выше куриной. Яйца же перепелиные хоть и маленькие, но очень вкусные, и по питательной ценности не уступают куриным яйцам. Помимо того, они содержат лизоцим — вещество, укрепляющее иммунную систему. Важно, перепел не болеет. Температура тела птицы около 4 ГС, а сальмонелла гибнет, как известно, при температуре 38 °C. Японским перепелам не требуется для развития много времени: птенец появляется на свет на 17–21-е сутки после закладки яйца в инкубатор. Перепела начинают нестись гораздо раньше кур, в возрасте 35–40 суток, и иные особи несут по два яйца в день.
За девять лет многие экипажи выводили перепелят. Результаты экспериментов уникальны — впервые с орбиты на Землю возвращены живые птенцы, выведенные в невесомости.
Эксперимент «Диатамея»
Давайте проследим, как космонавты проводят эксперимент, важный и для океанологов, и для рыбаков. Космонавты исследуют биологические ресурсы Мирового океана. Им предстоит найти такие районы, где в наибольшем количестве обитает планктон (водоросли, рачки, моллюски, медузы и т. д.).
После того как космонавты сообщат о своих наблюдениях за планктоном из космоса, по их данным будут составлены карты. Но здесь есть особенность. Ведь планктон может перемещаться, и составленная карта уже не будет отражать действительную картину. Поэтому этот эксперимент проводится регулярно еще с 1978 года. Именно тогда ученые разработали основные методы исследования, по которым сегодня работают космонавты. Эксперимент экономически выгоден, он не требует дорогостоящего оборудования, нужна для него всего лишь фото- и видеоаппаратура.
Космонавты смотрят, где больше пищи для рыбы, то есть планктона, и отмечают эти зоны на картах. Как космонавты могут определить, где скапливается планктон, ведь они находятся на расстоянии сотни километров от океана? Оказывается, планктон можно увидеть по его цвету и свечению. На планете известны тысячи видов животного мира, которые способны светиться, это — одноклеточные организмы, медузы, некоторые рыбы, даже акулы. Кто бывал на море, наверное, помнит, что ночью в воде мелькают какие-то огоньки. Это и есть планктон. Обычно он любит теплую воду и поэтому его местонахождение сильно не меняется. А температуру воды можно определить тоже по цвету. Одно и то же озеро бывает разных цветов, зимой — темно-синего, летом — зеленого.
Из космоса можно увидеть гораздо лучше то, что происходит в океане. Помимо свечения рыб и цвет а самой воды, водоросли бывают самых различных оттенков и видов. Все мы видели зеленые, желтые, красные водоросли. Некоторые из них могут дрейфовать (перемещаться) или иметь корни на подводных скалах. Но в основном водоросли не нуждаются в корнях, потому что питаются веществами из самой воды и могут впитывать еду всем своим «телом».
При визуально-инструментальных наблюдениях сложности вызывает даже биение сердца космонавта, что создает микротолчки, уводящие бинокль или видеокамеру от объекта наблюдения. Опытные космонавты не держат инструмент наблюдения в руках, а помещают его перед собой и регулируют его положение кончиками ресниц!
Космические эксперименты чрезвычайно дороги, поэтому готовить их нужно весьма тщательно. Главная особенность космического эксперимента — уникальное сочетание факторов космического пространства, влияющих на исследуемый процесс. Между тем опыт выполнения КЭ на орбитальном комплексе «Мир» и на МКС показал, что в них учитывается в основном фактор невесомости (микрогравитация). Ряд иных факторов, таких как корпускулярные потоки спокойного Солнца, радиовсплески на Солнце, параметры солнечного ветра, возмущения ионосферы и магнитосферы и другие, при проведении космических экспериментов обычно считаются пренебрежимо малыми или экранированными. Учет воздействия указанных факторов и возможных эффектов их нелинейного взаимодействия представляется существенно важным. Поэтому на смену методологии однофакторных экспериментов приходят комплексные исследования, учитывающие одновременное влияние совокупности различных факторов на исследуемый процесс, методы автоматизации эксперимента и методы планирования многофакторных экспериментов.
В связи с этим возрастает роль космонавта-исследователя. Современный космонавт-исследователь должен быть квалифицированным экспериментатором-универсалом. Разумеется, возможна и целесообразна некоторая специализация: эксперименты в области астрофизики существенно отличаются от медицинских экспериментов. Но современный космонавт-исследователь, выполняющий эксперименты на борту космической станции, — это в первую очередь опосредующее интеллектуальное звено, связывающее множество постановщиков экспериментов, оставшихся на Земле, со множеством приборов и экспериментальной аппаратурой на борту. Это своего рода диспетчер, несущий полную ответственность за то, чтобы его знания и навыки, а также установленное на борту научное оборудование находились в исправности и применялись максимально эффективно для проведения запланированных экспериментов.
Хорошим примером космического эксперимента, который начинался как однофакторный, а затем стал многофакторным, может служить эксперимент «Плазменный кристалл». Термином «плазменный кристалл» обозначаются упорядоченные структуры, состоящие из заряженных в плазме пылевых частиц микронного размера. Они аналогичны решетчатой структуре кристаллических материалов и характеризуются постоянной структурой решетки, составляющей, в отличие от параметра обычных кристаллов, доли миллиметра, что позволяет наблюдать их невооруженным глазом.
«Плазменный кристалл» начинался в 1998 году на станции «Мир» и непрерывно продолжается уже десять лет на борту МКС. Эксперимент проводится под руководством академика Российской академии наук Владимира Евгеньевича Фортова и профессора Грегора Морфилла (общество Макса Планка, Германия).
В космическом эксперименте «Плазменный кристалл» космонавт на борту МКС выполняет следующие операции: монтаж аппаратуры; вакуумирование магистралей и рабочей камеры экспериментального блока с помощью турбомолекулярного насоса; загрузка программного обеспечения для серии экспериментов в компьютер аппаратуры; собственно выполнение экспериментов серии; передача (по возможности) фрагментов видеоинформации по каждому эксперименту в ЦУП для проведения оперативного анализа; демонтаж аппаратуры; возврат на Землю с экипажем на ТК «Союз» видеокассет и видеокарт с результатами проведения экспериментов и передача их постановщикам экспериментов для анализа. Исходя из опыта КЭ «ПК», представляется, что кроме задач обслуживания научной аппаратуры, ремонта, установки режимов ее функционирования на экипаж могут быть также возложены задачи точного измерения уровней факторов, контроля их воздействия на ход исследуемых процессов, обнаружения непрогнозируемых эффектов в результате нелинейного взаимодействия факторов, предварительной оценки, когда это возможно, характеристик полученных материалов, отбор образцов для дальнейших исследований.
Вновь жизнь по расписанию. — Ремонтно-профилактические работы. — Научные эксперименты
Вновь жизнь по расписанию
Итак, космонавты получают радиограмму по форме 24 с расписанием на сутки. Но это не единственная радиограмма, их много. Кроме того, приходит радиограмма по форме 23, содержащая данные по светотеневой обстановке и расписанию сеансов связи, по форме 14 — баллистическая информация на случай срочного спуска, а также ряд других, например, по форме 4 — указания по техническому обслуживанию станции и ремонту.
Радиограммы с борта идут с первой цифрой «О», на борт — без «О». Например, форма 024 — отчет о работе за сутки, форма 020 — доклад о состоянии здоровья космонавтов, форма 021 — данные о продуктах, форма 022 — сведения о суточном потреблении продуктов.
Расписание для космонавтов готовится заранее. В ЦУПе существуют общий план полета и общий план сопровождения полета. За пять суток составляется план-задание на детальный план полета. За четверо суток формируется детальный план полета на определенные сутки. Из него выделяются действия операторов (космонавтов) и получается форма 24, в которой указываются для каждого космонавта вид работы, начало и конец ее выполнения и необходимые бортовые инструкции. Так же формируется и радиограмма по форме 23.
Мы уже знаем, что первым делом космонавты по мановакуумметру проверяют давление в станции, затем умываются, приводят себя в порядок и приступают к завтраку. Обычно космонавты завтракают вместе, но бывает, у каждого собственное расписание.
После еды пора приступать к работе надо заниматься контролем систем станции. Перемещаемся в рабочую зону. По плану у космонавта могут оказаться и научные исследования, эксперименты, и текущий ремонт станции. Работают космонавты не менее восьми часов. Чтобы не снижалась работоспособность, они могут и отдохнуть немного. Сделать маленькую паузу и попить кофе, например.
В середине дня — обед, и хорошо, если расписание позволяет космонавтам опять собраться вместе — это положительно сказывается на общей атмосфере и взаимоотношениях членов экипажа.
Во время ужина космонавты смотрят видеофильмы, рассказывают о проделанной работе, обсуждают планы на завтра. Вечером у космонавта также есть около двух часов на отдых. В личное время космонавт может писать письма и дневники, читать книжки или любоваться Землей из иллюминатора. Но чаще всего личное время космонавты используют для работы, потому что не всегда все удается закончить в запланированные сроки.
Однако такой распорядок дня — не ежедневный. Это стандартный день космонавта. В субботу космонавтов стараются сильно не нагружать. Хотя космонавты признаются, что свободные дни не любят, потому что время тогда тянется медленно. Ведь развлечений в космосе не так много, а если ничего не делать, начинаешь скучать по дому, по родным.
Выходной день у космонавтов — воскресенье. В воскресенье есть возможность пообщаться с семьей по телефону, поучаствовать в радио- или телевизионном сеансе. А минуты общения с семьей — совсем недолги. Телевизионный сеанс связи обычно длится не более часа, а телефонный разговор — 15–20 минут. Впрочем, в воскресенье космонавты тоже работают: есть список заданий, которые желательно выполнить. И, немного отдохнув, космонавты принимаются за них. Космонавты — народ трудолюбивый.
График дня иногда меняется из-за появления срочных работ. Возникают и непредвиденные ситуации, которые могут сдвинуть график. Бывают запланированные задания, перед которыми необходимо хорошо выспаться — тогда космонавты спят до обеда. Когда осуществляется выход в космос или стыковка — не до сна. А космонавт все время должен быть отдохнувшим и готовым к работе.
Ремонтно-профилактические работы
Значительную часть времени занимает поддержание станции в работоспособном состоянии. Для этого время от времени проводятся ремонтно-профилактические работы. Например, требуется заменить какой-нибудь блок Только кажется, что дело несложное — взял отвертку, отвинтил болты, снял да заменил. Сделайте вдох поглубже и попробуйте дочитать следующий абзац до конца, в нем очень краткий перечень предстоящих действий космонавта в случае простой замены блока.
Прежде всего, космонавт внимательно знакомится с содержанием радиограммы по предстоящей работе, обращается к бортинструкции, вникает в задачу, запоминает последовательность операций. Далее требуется освободить доступ к панели, за которой расположен блок А это означает, что все, закрепленное на панели, требуется переместить на другое место и зафиксировать. Это надо сделать так, чтобы не перекрыть стандартные пути перемещения космонавтов в модуле и не помешать выполнению запланированных ими работ. Продумать, как закрепить в своей рабочей зоне бортдокументацию, инструменты и, разумеется, как зафиксировать себя. Далее космонавт снимает панель, очищает пылесосом запанельное пространство, находит номер блока (иногда он расположен на корпусе крайне неудобно), убеждается, что это именно тот блок, который необходимо заменить, освобождает доступ к элементам крепления блока и штепсельным разъемам (для этого часто приходится отсоединять от борта кабели, проложенные рядом с блоком), снимает с корпуса блока статическое электричество, расстыковывает штепсельные разъемы и устанавливает на них заглушки, снимает блок, ставит на его место новый, подстыковывает штепсельные разъемы (работа сложная, требует навыков), при необходимости проверяет (или, как говорят, «прозванивает») электрические цепи, проделывает ряд перечисленных операций в обратном порядке, включает и проверяет работу блока, приводит рабочую зону в исходное состояние, включая возвращение на панель всего, что на ней было. А потом еще размещает снятый блок на место хранения, которое надо занести в компьютер, в систему инвентаризации.
И так каждый раз. А блоков, которые приходится менять, на станции много. Много и других видов ремонтно-профилактических работ, которые мы здесь описывать не будем, чтобы не превращать рассказ в техническую инструкцию.
Научные эксперименты
Сколько раз мы слышали по новостям, что космонавты удачно выполнили ряд экспериментов. Даже космические туристы хотят оказаться полезными для науки и тоже над чем-нибудь экспериментируют в космосе. А что такое эксперимент? Почему без этого слова не может обойтись космическая деятельность? Эксперимент — это проверка какого-либо предположения на практике при одних и тех же условиях. Но если один раз эксперимент удался, не значит, что он успешен. Нужно провести его многократно. И если результаты окажутся близкими, тогда можно с уверенностью говорить об успехе эксперимента.
Очень продуктивной была научная работа на орбитальном комплексе «Мир». За 15 лет его полета, несмотря на нештатные ситуации, выполнено более 31 200 сеансов экспериментов по ряду направлений научных исследований — техническим, медицинским, астрофизическим, а также осуществлены эксперименты в области материаловедения и биотехнологий. За этот период получены новые результаты, внесшие большой вклад как в фундаментальную отечественную науку, так и имеющие существенную практическую значимость с точки зрения их внедрения в различные отрасли народного хозяйства, образования, здравоохранения, развития и совершенствования космических средств. Суммарная масса возвращенных грузов с результатами экспериментов превысила 4700 килограммов.
В технической области отработана технология сборки ферменных и пленочных крупногабаритных конструкций, методы и средства проведения ремонтно-восстановительных работ для продления ресурса станции.
Главным итогом медицинских экспериментов является то, что мы научились сохранять здоровье и работоспособность экипажей в условиях космического полета, создана система медицинского обеспечения полетов продолжительностью до полутора лет, позволяющая уже в наше время осуществить межпланетные путешествия. Результаты исследований и аппаратурные средства внедрены в общемедицинскую практику и используются в МЧС. Сюда входят методы диагностики и лечения, профилактики и реабилитации. Примером больших достижений служит, в частности, телемедицина. Фактически вся диагностика в условиях космического полета, когда врач и пациент находятся на значительном расстоянии — до 420 километров, строится именно на этой технологии. Она уже была использована при катастрофах, когда необходимо было срочно передавать медицинские данные в лечебные центры страны.
В области биотехнологий доказана возможность проведения процессов тонкой очистки и разделения белковых биопродуктов с производительностью в сотни раз выше, чем на Земле. Наука обогатилась новыми знаниями по клеткам, белкам и вирусам, получены опытные партии новых лекарственных препаратов, а также выделены высокоактивные вещества для производства антибиотиков, применяемых в животноводстве.
В области материаловедения отработаны базовые технологии производства полупроводниковых материалов и получены образцы, по физическим характеристикам превосходящие земные аналоги, что подтвердило целесообразность организации опытно-промышленного производства полупроводниковых материалов в космосе.
Астрофизические исследования обнаружили жесткое рентгеновское излучение сверхновой 1987А, были открыты и детально исследованы рентгеновские источники, получившие название KS (Kvant Source), детально исследован центр Галактики.
В процессе эксплуатации орбитального комплекса «Мир» осуществлялась систематическая работа по исследованию земной поверхности, экологическому мониторингу и съемке различных участков земной поверхности с накоплением данных. Научная программа по дистанционному зондированию Земли была обширна, она касалась не только исследования поверхности суши, но и океана, атмосферы и решений экологических проблем. Аппаратура, которой был оснащен модуль «Природа», позволяла наблюдать состояние земной поверхности в любое время суток, независимо от погоды и освещения.
Вот лишь несколько примеров уникальных экспериментов, проведенных на орбитальном комплексе «Мир».
Эксперимент «Свет» проводился на транспортном грузовом корабле «Прогресс-30», пристыкованном к ОК «Мир» с 21 мая по 19 июля 1987 года. Его целью было получение опытных данных для подтверждения технической возможности и оценки целесообразности создания космической линии связи в оптическом диапазоне волн. На грузовом корабле был установлен комплекс целевого оборудования массой около 600 килограммов.
Было успешно проведено более тридцати сеансов связи, в ходе которых оптический сигнал принимался аппаратурой, установленной на двух кораблях, которые располагались в Тихом и Атлантическом океанах. В процессе проведения экспериментов сигнал, переданный с борта грузового корабля, впервые был зарегистрирован погружаемыми приемными устройствами на глубине около 50 метров под водой.
Эксперимент «Знамя-2» должен был подтвердить идею, которая была высказана еще в 1920-х годах Ф. А. Цандером, о передаче с помощью плоских космических отражателей энергии Солнца на Землю. Для эффективного использования отражателей их площадь дол, сна быть размером до 10 тысяч квадратных метров. Поэтому разработчики эксперимента столкнулись с проблемой — как при таких площадях минимизировать массу отражателя и обеспечить успешное автоматическое его раскрытие из транспортного положения?
На тот момент развития техники этим условиям лучше всего отвечали отражатели, выполненные из полимерной металлизированной пленки, развертывание которых происходило бы за счет центробежных сил, создаваемых путем вращения отражателя вокруг оси, перпендикулярной его плоскости.
Эксперимент проводился с использованием агрегата раскрытия солнечного отражателя, установленного на транспортном грузовом корабле «Прогресс М-15», запуск которого к ОК «Мир» состоялся 27 октября 1992 года.
24 февраля 1993 года после расстыковки «Прогресса М-15» с ОК «Мир» и пересечения терминатора начался эксперимент. Корабль ориентировался с учетом направления отраженного солнечного света в подспутниковую точку при пролете над неосвещенной поверхностью Земли. Космонавты на «Мире» должны были наблюдать на земной поверхности и регистрировать пятно отраженного отражателем света. Анализ информации, которая была передана на Землю, позволил сделать выводы о правильности принятых технических решений и перспективности направления использования солнечного паруса для решения задач ретрансляции энергии, теле- и радиосвязи, освещения Земли отраженным солнечным светом, очистки космоса от осколков и для межпланетных перелетов под солнечным парусом.
В процессе полета ОК «Мир» были проведены эксперименты по выращиванию и содержанию растений в условиях космического полета, что важно обеспечения длительных межпланетных полетов. Эксперимент проводился с 1988 по 1999 год.
Результаты экспериментов, полученные на станции «Мир», уникальны, так как растения с длительным циклом развития прошли полный цикл от семени до семени в условиях космического полета. Было доказано, что высокоорганизованные растения могут расти и размножаться в космосе, а микрогравитация не ограничивает их развитие. Главное отрицательное влияние на их развитие оказывают фактор замкнутого объема и содержание в среде различных загрязнений, которые безопасны для человека, но вредны для растений, что требует проведения контроля среды.
В процессе работы ЭО-27 (В. М. Афанасьев, Жан Пьер Эньере, И. Белла) был завершен биологический эксперимент «Перепел» по выращиванию эмбрионов японского перепела.
Первый эксперимент с перепелиными яйцами проводился на ОК «Мир» в 1990 году. Именно тогда первым живым существом, родившимся в космосе, стал перепеленок, пробивший скорлупу пестренького серо-коричневого яичка 22 марта 1990 года в специальном космическом инкубаторе. Это была сенсация. Для экспериментов японские перепела были выбраны не случайно. Несмотря на то, что они значительно меньше кур по своей массе (взрослая особь весит всего-то около 100 граммов), их масса, приходящаяся на единицу корма, значительно выше куриной. Яйца же перепелиные хоть и маленькие, но очень вкусные, и по питательной ценности не уступают куриным яйцам. Помимо того, они содержат лизоцим — вещество, укрепляющее иммунную систему. Важно, перепел не болеет. Температура тела птицы около 4 ГС, а сальмонелла гибнет, как известно, при температуре 38 °C. Японским перепелам не требуется для развития много времени: птенец появляется на свет на 17–21-е сутки после закладки яйца в инкубатор. Перепела начинают нестись гораздо раньше кур, в возрасте 35–40 суток, и иные особи несут по два яйца в день.
За девять лет многие экипажи выводили перепелят. Результаты экспериментов уникальны — впервые с орбиты на Землю возвращены живые птенцы, выведенные в невесомости.
Давайте проследим, как космонавты проводят эксперимент, важный и для океанологов, и для рыбаков. Космонавты исследуют биологические ресурсы Мирового океана. Им предстоит найти такие районы, где в наибольшем количестве обитает планктон (водоросли, рачки, моллюски, медузы и т. д.).
После того как космонавты сообщат о своих наблюдениях за планктоном из космоса, по их данным будут составлены карты. Но здесь есть особенность. Ведь планктон может перемещаться, и составленная карта уже не будет отражать действительную картину. Поэтому этот эксперимент проводится регулярно еще с 1978 года. Именно тогда ученые разработали основные методы исследования, по которым сегодня работают космонавты. Эксперимент экономически выгоден, он не требует дорогостоящего оборудования, нужна для него всего лишь фото- и видеоаппаратура.
Космонавты смотрят, где больше пищи для рыбы, то есть планктона, и отмечают эти зоны на картах. Как космонавты могут определить, где скапливается планктон, ведь они находятся на расстоянии сотни километров от океана? Оказывается, планктон можно увидеть по его цвету и свечению. На планете известны тысячи видов животного мира, которые способны светиться, это — одноклеточные организмы, медузы, некоторые рыбы, даже акулы. Кто бывал на море, наверное, помнит, что ночью в воде мелькают какие-то огоньки. Это и есть планктон. Обычно он любит теплую воду и поэтому его местонахождение сильно не меняется. А температуру воды можно определить тоже по цвету. Одно и то же озеро бывает разных цветов, зимой — темно-синего, летом — зеленого.
Из космоса можно увидеть гораздо лучше то, что происходит в океане. Помимо свечения рыб и цвет а самой воды, водоросли бывают самых различных оттенков и видов. Все мы видели зеленые, желтые, красные водоросли. Некоторые из них могут дрейфовать (перемещаться) или иметь корни на подводных скалах. Но в основном водоросли не нуждаются в корнях, потому что питаются веществами из самой воды и могут впитывать еду всем своим «телом».
При визуально-инструментальных наблюдениях сложности вызывает даже биение сердца космонавта, что создает микротолчки, уводящие бинокль или видеокамеру от объекта наблюдения. Опытные космонавты не держат инструмент наблюдения в руках, а помещают его перед собой и регулируют его положение кончиками ресниц!
Космические эксперименты чрезвычайно дороги, поэтому готовить их нужно весьма тщательно. Главная особенность космического эксперимента — уникальное сочетание факторов космического пространства, влияющих на исследуемый процесс. Между тем опыт выполнения КЭ на орбитальном комплексе «Мир» и на МКС показал, что в них учитывается в основном фактор невесомости (микрогравитация). Ряд иных факторов, таких как корпускулярные потоки спокойного Солнца, радиовсплески на Солнце, параметры солнечного ветра, возмущения ионосферы и магнитосферы и другие, при проведении космических экспериментов обычно считаются пренебрежимо малыми или экранированными. Учет воздействия указанных факторов и возможных эффектов их нелинейного взаимодействия представляется существенно важным. Поэтому на смену методологии однофакторных экспериментов приходят комплексные исследования, учитывающие одновременное влияние совокупности различных факторов на исследуемый процесс, методы автоматизации эксперимента и методы планирования многофакторных экспериментов.
В связи с этим возрастает роль космонавта-исследователя. Современный космонавт-исследователь должен быть квалифицированным экспериментатором-универсалом. Разумеется, возможна и целесообразна некоторая специализация: эксперименты в области астрофизики существенно отличаются от медицинских экспериментов. Но современный космонавт-исследователь, выполняющий эксперименты на борту космической станции, — это в первую очередь опосредующее интеллектуальное звено, связывающее множество постановщиков экспериментов, оставшихся на Земле, со множеством приборов и экспериментальной аппаратурой на борту. Это своего рода диспетчер, несущий полную ответственность за то, чтобы его знания и навыки, а также установленное на борту научное оборудование находились в исправности и применялись максимально эффективно для проведения запланированных экспериментов.
Хорошим примером космического эксперимента, который начинался как однофакторный, а затем стал многофакторным, может служить эксперимент «Плазменный кристалл». Термином «плазменный кристалл» обозначаются упорядоченные структуры, состоящие из заряженных в плазме пылевых частиц микронного размера. Они аналогичны решетчатой структуре кристаллических материалов и характеризуются постоянной структурой решетки, составляющей, в отличие от параметра обычных кристаллов, доли миллиметра, что позволяет наблюдать их невооруженным глазом.
«Плазменный кристалл» начинался в 1998 году на станции «Мир» и непрерывно продолжается уже десять лет на борту МКС. Эксперимент проводится под руководством академика Российской академии наук Владимира Евгеньевича Фортова и профессора Грегора Морфилла (общество Макса Планка, Германия).
В космическом эксперименте «Плазменный кристалл» космонавт на борту МКС выполняет следующие операции: монтаж аппаратуры; вакуумирование магистралей и рабочей камеры экспериментального блока с помощью турбомолекулярного насоса; загрузка программного обеспечения для серии экспериментов в компьютер аппаратуры; собственно выполнение экспериментов серии; передача (по возможности) фрагментов видеоинформации по каждому эксперименту в ЦУП для проведения оперативного анализа; демонтаж аппаратуры; возврат на Землю с экипажем на ТК «Союз» видеокассет и видеокарт с результатами проведения экспериментов и передача их постановщикам экспериментов для анализа. Исходя из опыта КЭ «ПК», представляется, что кроме задач обслуживания научной аппаратуры, ремонта, установки режимов ее функционирования на экипаж могут быть также возложены задачи точного измерения уровней факторов, контроля их воздействия на ход исследуемых процессов, обнаружения непрогнозируемых эффектов в результате нелинейного взаимодействия факторов, предварительной оценки, когда это возможно, характеристик полученных материалов, отбор образцов для дальнейших исследований.
БЕЗДНА = БЕЗ ДНА
Первый выход в открытый космос. — Подготовка к выходу. — За люком — бездна. — Космический «мотоцикл». — НЛО
Первый выход в открытый космос
Выходом в открытый космос считается работа космонавта в космическом пространстве за пределами своего корабля. Первый выход в открытый космос был совершен нашим космонавтом Алексеем Архиповичем Леоновым. Это произошло 18 марта 1965 года, когда был запущен второй космический корабль «Восход», пилотируемый космонавтами Павлом Ивановичем Беляевым и Алексеем Архиповичем Леоновым. Уже через полтора часа после старта, в начале второго витка, Алексей Леонов первым в мире вышел в открытый космос. Командир Павел Беляев сообщил по радио: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!»
Чтобы технически осуществить это беспримерное дело, придумали дополнительную шлюзовую камеру. Сначала закрытая изнутри и снаружи, она заполнялась воздухом, затем открывался внутренний люк и космонавт заходил в основную часть корабля. Самое интересное, что сама шлюзовая камера была надувная, как матрас для плавания. Она располагалась вне космического корабля. При выходе на орбиту камера сворачивалась и находилась под обтекателем корабля. А после выхода в космос, перед спуском на Землю основную часть камеры отсоединяли и корабль входил в плотные слои атмосферы в обычном виде.
Во время наземной подготовки Леонова в самолете-лаборатории установили макет космического корабля со шлюзовой камерой в натуральную величину. Леонов отрабатывал движения выхода в открытый космос, отход от корабля и возвращение. На один только навык плавного отхода от корабля Леонову потребовалось шесть попыток Сначала не удавалось удерживать равновесие, движения были резкие. Чтобы подойти обратно к кораблю, тоже пришлось попотеть. Космонавт постоянно вращался, поворачивался к входу спиной, двигался рывками. Кроме того, скафандр сковывал движения, мешал. Зато потом все эти упражнения помогли Леонову в космическом полете.
Леонов находился вне шлюза в открытом космосе больше двенадцати минут. И примерно столько же в шлюзе, но тоже в условиях космического пространства. Во время выхода он удалялся от корабля на расстояние более пяти метров. Сначала его немного разворачивало, но космонавт быстро освоился, вспоминая все, чему учили, и смог выполнить задание.
Во время выхода скафандр космонавта (а он был еще не слишком совершенен — все же это был первый выход и первый скафандр для выхода) раздуло несколько больше, чем рассчитывали и получали во время испытаний на Земле. И Леонов не мог протиснуться через люк обратно в корабль. Тогда он, нарушая инструкции и не сообщая на Землю (времени не было), стравил немного воздух из скафандра и уменьшил давление в нем. Только таким образом он смог вернуться в корабль. Однако на этом неприятности не закончились. Космонавтам пришлось справляться с новыми нештатными ситуациями. В частности, не сработала автоматическая система ориентации, вовремя не включился тормозной двигатель, и космонавтам пришлось сажать корабль вручную. Они оказались на земле там, где их не ждали, — в тайге в районе Перми. Нашли их на следующий день.
Телевизионное изображение летящего в открытом космосе Алексея Леонова показывали все телеканалы мира. Первый выход в открытый космос закончился благополучно и до сих пор остается гордостью отечественной космонавтики и нашей страны.
Подготовка к выходу
Нынешние задачи космонавта при выходе в открытое космическое пространство значительно сложнее, возросла и техническая оснащенность выходных работ. Теперь выходы называют иначе — «внекорабельная деятельность» (ВнеКД). Это все то, что космонавт делает за пределами корабля или станции. А то, что он делает внутри корабля, называют «внутрикорабельной деятельностью» (ВнуКД). К внекорабельной деятельности относится также выход космонавта на поверхность планеты или на Луну, например.
Выход в открытое космическое пространство (космонавты просто говорят «выход») — не просто сложное задание, но и серьезное испытание, требующее мобилизации всех сил и возможностей космонавта. До выхода в космос космонавты проходят множество тренировок на Земле, в гидролаборатории. К внекорабельной деятельности готовятся все без исключения экипажи, независимо от того, включены или нет такие работы в программу конкретного полета.
Во время ВнеКД космонавты, снаряженные в специальные скафандры, выполняют различные эксперименты и исследования, осуществляют монтажные и ремонтные работы на внешней поверхности космических станций.
К каждому выходу в открытый космос на Земле готовятся задолго, еще на Земле, и участвуют в подготовке и обеспечении люди самых разных специальностей. Тщательно планируются подготовка экипажа, тренировки.
В конце каждого года составляется программа полета на год (ее составляют проектанты РКК «Энергия»), где расписываются основные задачи каждой экспедиции. Программа в зависимости от меняющейся обстановки корректируется и дополняется. На основании годовой программы составляется программа полета каждой экспедиции. Затем разрабатываются двухнедельная программа полета и ежедневные циклограммы, в которых расписаны все действия членов экипажа поминутно (последние три программы составляют специалисты ЦУПа).
В соответствии с годовой программой, которая дает представление об объеме задач на каждую экспедицию, составляется программа подготовки каждого экипажа, предусматривающая, в числе прочего, тренировки по выполнению предстоящих работ по внекорабельной деятельности.
Подготовку к каждому конкретному выходу наземные службы и космонавты, находящиеся на орбите, начинают за две-три недели до выхода. Она идет в двух направлениях: по скафандрам (за нее отвечают специалисты НПО «Звезда» — разработчики и изготовители скафандров) и по внекорабельной деятельности, которой занимаются специалисты РКК «Энергия».
По каждому этапу ВнеКД разрабатывается специальная циклограмма выхода. На борт космической станции передаются радиограммы по подготовке необходимого оборудования и инструмента, при необходимости составляется программа тренировки в скафандрах, проводятся консультации со специалистами, на стенде «Селена» проводятся тренировки по программе Главной оперативной группы управления (ГОГУ). Выход в открытый космос сопровождается многими опасностями, и ответственность за работу космонавтов во многом лежит на специалистах на Земле. Каждый шаг космонавта продумывают они, а задача космонавта — все эти шаги правильно выполнить.
За неделю до выхода группа специалистов, в состав которой входят сменный руководитель полета, главный оператор, специалисты группы анализа и специалист из группы подготовки персонала, обсуждает детали предстоящего выхода и при необходимости отрабатывает отдельные его элементы на тренажере в гидролаборатории ЦПК.
У космонавтов на борту станции за целую неделю до этого события начинается своя подготовка. Необходимо провести инвентаризацию сменных элементов скафандров — поглотительных патронов, кислородных баллонов, поглотителей влаги и некоторых специальных фильтров, заменяемых перед каждым выходом. Только процедура расконсервирования и осмотра скафандров занимает не менее полутора часов. Очень важно примерить скафандр. Его нужно подогнать по росту и проверить еще раз. А в скафандрах проводят тренировку, в ходе которой проверяется правильность работы всех его систем и производится подгонка рукавов и штанин по росту.
Примерно день уходит на то, чтобы изучить инструкции и подготовить оборудование к предстоящему выходу. Ведь к моменту выхода в космос всё должно быть не один раз проверено. Необходимо заблаговременно ознакомиться с трассой перемещения во время выхода: выбрать характерные ориентиры, определить потенциально опасные места, которые могут повредить оболочку скафандра, и т. п.
Надо подготовить и себя. Прежде всего следует постараться предотвратить излишнее выделение влаги из тела, следствием чего обычно являются охлаждение ног и рук, увлажнение перчаток и запотевание остекления скафандра. Для этого за несколько дней до «выхода» сокращают потребление жидкости (меньше пьют чая и соков) и увеличивают физическую нагрузку, что способствует выводу влаги из тела в виде пота. Полезно включить в свой рацион подсоленную пищу. За два-три дня необходимо пройти медицинский контроль и получить заключение с разрешением выхода в открытый космос. Если самочувствие космонавта будет не очень хорошим, то в открытый космос его могут и не пустить.
За три-четыре дня до начала работ по ВнеКД специалисты ГОГУ проводят тренировку предстоящих работ в полном составе, обсуждают возникшие вопросы, а все наземные службы докладывают о готовности.
Конечно, бывают ситуации, когда необходимо решать срочные проблемы по обеспечению выхода в открытое космическое пространство для ВнеКД, поэтому изложенный цикл подготовки может нарушиться.
В день выхода в космос космонавты чаще всего встают попозже, чтобы хорошо выспаться. Ведь впереди очень тяжелый день, и вероятнее всего, отправляться спать в следующий раз придется позже, чем положено. После утреннего туалета космонавты еще раз измеряют артериальное давление и температуру, сообщают результаты на Землю. Завтракать и пить чай в это утро не полагается — во время выхода в космос возможности «отойти на минуточку» не будет. И вот заключительная стадия подготовки к выходу в космос — еще раз медицинский контроль, проверка систем скафандра и систем, обеспечивающих выход на станции.
За люком — бездна
Выход в открытый космос — настолько ответственная операция, что нельзя ошибиться ни в единой детали. Поэтому первое, что делают космонавты, — относят в шлюзовой отсек бортовую инструкцию, которая называется «Выход».
Сначала космонавты надевают специальные гигиенические плавки и медицинский пояс с датчиками, с помощью которых врачи на Земле будут осуществлять медицинский контроль, потом хлопчатобумажные носки, а сверху еще и шерстяные носки. Теперь наступает очередь белья-комбинезона из хлопко-льняного полотна и поглощающих влагу перчаток. Наконец космонавт надевает облегающий костюм водяного охлаждения — сетчатый трикотажный комбинезон. В него вплетены тонкие трубки, по которым циркулирует вода и охлаждает тело. Что еще осталось? Да, шлемофон. Потом космонавт забирается сзади в скафандр через вырез в кирасе. Садится на обрез скафандра и спускает ноги в штанины. Затем пропускает руки в рукава скафандра и встает на ноги внутри него. Затем тросиком притягивает ранец-крышку, закрывает его и запирает предусмотренной для этого подвижной ручкой. Хотя скафандр сделан так, что космонавт может самостоятельно закрыть свой скафандр, обычно космонавты помогают друг другу. Ведь, как правило, в космос выходят по двое. Поэтому взаимный контроль не помешает.
Затем космонавты проверяют положение органов управления скафандром и приступают к предварительному контролю герметичности скафандра. Потом надо проверить герметичность люка между шлюзовым и смежным с ним отсеками. Для этого в шлюзовом отсеке немного стравливается воздух и понижается давление. Иначе есть опасность разгерметизировать всю станцию. Космонавты уже в закрытых скафандрах проводят окончательную проверку их герметичности. Проверили. Наступило время продувки скафандров — привычная атмосфера заменяется на кислородную. Это означает, что космонавты будут дышать чистым кислородом.
Дело в том, что во всех герметичных отсеках станции поддерживается давление в одну атмосферу и соотношение азота и кислорода как на Земле. В скафандрах необходимо обеспечить давление, которое, с одной стороны, не наносит вреда здоровью человека, а с другой — обеспечивает подвижность мягких частей скафандра. Поэтому в скафандрах поддерживается «чисто» кислородная атмосфера с давлением 0,4 атмосферы.
При быстром переходе от кислородно-азотной атмосферы с давлением 0,3–0,4 атмосферы азот, растворенный в крови человека, может перейти в газообразную фазу, вызвав смертельно опасное явление декомпрессии. Поэтому процедура понижения давления и изменения состава атмосферы проводится достаточно медленно. Перед шлюзованием выполняется десатурация — вымывание азота из крови человека за счет вдыхания чистого кислорода при нормальном давлении. В скафандре постепенно создается «чисто» кислородная атмосфера с одновременным снижением давления.
Космонавты готовы к выходу и начинают сбрасывать давление в шлюзовом отсеке. На это потребуется около пятнадцати минут. Одновременно космонавты внимательно контролируют давление в скафандре. Теперь можно отключить скафандры от систем станции и перейти на автономное питание. И вот уже открытый космос близок — аккуратно открываем люк Выход из шлюзового отсека в космос разрешается только при наличии охлаждения, и космонавты включают систему теплообмена скафандров.
На все, что мы описали, уходит один час двадцать минут. А на первый раз, может, и побольше.
Наконец наступил момент, когда космонавт оказывается на обрезе люка. Перед ним черная бездна, а бездна — это то, что без дна. Перед космонавтом разворачивается незнакомая картина. Он, конечно, готовился на Земле: смотрел видеосъемки, знает компоновку модулей станции, различных устройств, установленных на корпусе с внешней стороны, наконец, готовился в гидролаборатории. Но реальную конфигурацию очень большой станции в гидролаборатории и не пытаются воссоздать. Изучая макет станции на Земле, космонавт видит модули под определенным углом зрения. Пожалуй, только моделирование выхода в виртуальной среде может воссоздать реальную картину. Но и она разная при разной освещенности. В общем, требуется некоторое время, чтобы сориентироваться во внезапно расширившемся до бесконечности пространстве, в центре которого — открытый люк. И космонавт.
Открытый люк волей-неволей вызывает воспоминания о парашютных прыжках, которых на подготовке было очень много. Там выход за обрез означает не просто отделение, а падение. Это ощущение усиливается, если Земля оказывается «под» космонавтом. Требуется несколько секунд, чтобы разум переборол эмоции: космонавт движется с той же скоростью, что и станция, никакого падения не будет.
И вот космонавт начинает перемещение по трассе выхода. Правило такое: один карабин всегда должен быть пристегнут, одной рукой держишься, другой отстегиваешь второй карабин, переносишь его, пристегиваешь и т. д. То есть никогда не надеешься только на одно крепление — обязательно космонавта держат карабин и рука. Иначе можешь отлететь и возвращение окажется невозможным. Космонавт Александр Александрович Серебров рассказывает:
— Делали мы с Василием Циблиевым выход в открытый космос (для него первый, а у меня шестой), чтобы установить экспериментальную ферму «Рапана». Но прежде надо туда дойти. Я зацепился, как полагается, карабином за поручень, как в гидролаборатории от-тренировали. И вот лечу я к ферме «Софора», рядом с которой надо было производить работы, вдруг вижу — мой карабин свободно плавает рядом с тем, что я держу в руках. Я понял, что отделился от станции и стал искусственным спутником Земли (или космическим мусором с радиопередатчиком — это уж как угодно). А Василий мне сам по связи говорит: «Слушай, тут поручень отогнут». Я ему: «Знаю уже». Крепление поручня действительно было выполнено бездарно. Болт не законтрен даже. А внутри, в модуле «Квант», гиродины крутятся (десять тысяч оборотов в минуту!) и вибрируют, конечно. Из-за вибрации болт и вылетел. Вот мой карабин и соскочил. Хорошо, отделение произошло без рывков, крюк просто сполз. Я взял карабин кончиками пальцев в скафандровых перчатках, и его длины вместе с моей рукой едва-едва хватило, чтобы я вновь зацепился за «Софору».
Во время ВнеКД связь с экипажем осуществляет главный оператор, который обеспечивает экипаж необходимой информацией и поддерживает психологический комфорт. Примерно шесть часов трудятся космонавты в открытом космосе, на это время автономной работы рассчитаны системы скафандра.
Возвращаясь на станцию, космонавты, как мы уже рассказывали, проделывают все в обратном порядке. Наконец они снова дома, на станции!
Теперь надо просушить скафандры, привести их в состояние, в котором они будут храниться до следующего выхода. Спешить тут не следует, все надо делать тщательно. Однажды был случай, когда космонавтам пришлось буквально штопать выходной скафандр. В 1983 году на станции «Салют-7» был запланирован выход в открытый космос Владимира Афанасьевича Ляхова и Александра Павловича Александрова. При проверке обнаружилась негерметичность одного из скафандров. Нашли и повреждение — под коленом на правой штанине. Оказалось, что причиной была неправильная укладка скафандра на длительное хранение — слишком плотно его сложили. Космонавты, отпилив полоску от алюминиевого кожуха вентилятора, сделали кольцо, обмотали его пластырем и вставили в поврежденное место скафандра. Потом зашили, а сверху еще укрепили резиновым кольцом, вырезанным из мешка для отходов. А потом еще раз прошили нитками. Выход в открытый космос прошел успешно.
Космический «мотоцикл»
За время экспедиции космонавты не один раз выходят в открытый космос. На сегодняшний день это, пожалуй, самый физически трудный вид работы в космосе. Покинув станцию, космонавт подвергает себя опасности. Если вдруг он отцепится от нее и отлетит хотя бы на пару сантиметров в сторону, то не сможет вернуться обратно никаким способом. Поэтому все, кто работает на космической станции, обязательно прикреплены к ней специальными тросами — фалами и передвигаются вокруг корабля или станции при помощи этой страховки и поручней, прикрепленных к стенам «космического дома».
Конечно, фалы усложняют передвижение: чтобы добраться до той части станции, которую надо починить или проверить, нужно проделать длинный путь на «поводке», перемещая за собой фал. Это отнимает много времени. Кроме того, нужно постоянно следить, не отцепился ли карабин, которым фал крепится к станции.
Конструкторы еще в прошлом веке задумались, как помочь космонавту передвигаться в космосе без страховки и как сделать это «путешествие» безопасным. И вот они придумали интересное устройство, которое называется «средство передвижения космонавта» (СПК). Внешне оно напоминает большой рюкзак и крепится сзади на скафандре «Орлан». Вскоре создатели прозвали его «космическим мотоциклом», ведь при помощи него можно было «покататься» в безвоздушном пространстве.
Работал «мотоцикл» так. Он имел собственные двигатели, которые придавали космонавту ускорение и таким образом позволяли ему «лететь» в нужном направлении и развивать скорость до 32 метров в секунду. Можно было легко и быстро добраться до нужной части станции, облететь ее со всех сторон, удалиться от нее и вернуться. А еще «мотоцикл» служит средством спасения. Если бы космонавт отцепился от корабля или улетел в открытый космос, благодаря «мотоциклу» он бы возвратился к станции.
Разработали СПК на предприятии «Звезда» в 1984 году. А 1 февраля 1990 года состоялись первые испытания «мотоцикла» в открытом космосе, которые провели наши космонавты Александр Александрович Серебров и Александр Степанович Викторенко. Правда, испытывали новое устройство со страховкой. Космонавт все-таки был прицеплен к станции тонким тросом. Первым испытал СПК Александр Серебров. Ему нужно было медленно отдалиться от станции, а потом вернуться к ней. Но так случилось, что космонавта сразу отнесло на 30 метров, так как в невесомости затормозить при помощи троса не получилось столь же быстро, как это делалось при тренировках на Земле. Серебров стал тормозить вручную. В итоге испытания прошли удачно, хотя не все прошло гладко. По плану Серебров должен был работать в открытом космосе в течение трех витков, но только тогда, когда имелась связь с ЦУП, то есть по 40 минут. Но из-за сбоев сеанс связи длился всего 15 минут, когда пролетали над территорией Союза. Получалось так, что четверть часа — работа, а больше часа — ожидание. При этом Солнце располагалось за спиной космонавта, которую от теплых солнечных лучей закрывала конструкция СПК. Таким образом, космонавт оказывался в тени, к тому же система охлаждения скафандра работала, поэтому Серебров основательно замерз и вынужден был выворачивать руки для того, чтобы хоть перчатки нагреть Солнцем. Даже два комплекта белья не спасали от холода, и если бы не носки из собачьей шерсти, то пришлось бы очень туго.
Через несколько дней у Александра Викторенко тоже появилась возможность «покататься» на космическом «мотоцикле». Ему очень хотелось выйти в открытый космос без страховки, почувствовать независимость от станции и свободу полета. Однако Серебров настоял, чтобы его друг на всякий случай использовал трос — мало ли что может произойти. Он очень переживал за своего товарища и не мог позволить ему так рисковать.
И все-таки Викторенко разрешили удалиться от орбитального комплекса на целых 45 метров. Он даже выполнил нечто похожее на фигуру высшего авиационного пилотажа — «бочку», которая в космосе представляла собой оборот на 360 градусов. Используя «мотоцикл», Викторенко смог измерить излучения от станции и выполнил другие задания в открытом космосе.
В дальнейшем разработчики предлагали оснастить СПК системой дистанционного управления, подчиняющейся командам с ОК «Мир» или с космического корабля «Буран». Но программа «Буран» была закрыта, а уникальная космическая техника, по мощности и техническим параметрам превосходящая американский аналог того времени, оказалась невостребованной. Космический «мотоцикл» пришвартовали снаружи станции «Мир» и оставили там надолго. Как ни странно, никто не угнал.
НЛО
На Байконуре одно время популярна была такая частушка:
Над Землей фигня летала
Серебристого металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной фигни.
Космонавтов на Земле обязательно донимают вопросами: видели ли вы НЛО?
Ответом на это могут служить следующие истории. Первую из них рассказал космонавт Александр Александрович Серебров:
— Как-то нам нужно было выбросить стыковочный узел. Я заранее размышлял, как бы ему придумать какой-нибудь парус, чтобы он затормозился побыстрее и разошелся со станцией — не дай бог стукнет. Ладно, думаю, выкинем что-нибудь еще. Нашел пустой ящик, закрывавшийся на ворсовки. Взял два бачка, как у нас называют, с твердыми отходами (нашим калом, проще говоря). Гляжу, издалека они на двигательные установки смахивают. Появилась идея соорудить нечто вроде космического мотоцикла. Из чего-то изобразил седло. На бачках написал номер своей машины: ММО 00–51. У меня был рабочий комбинезон, в котором я столько раз пропотел, что он соленым и твердым стал. Я использовал феномен «память формы» и придал комбинезону вид человека. На искусственную «голову» надел реальный шлемофон и марлевую повязку, на которой нарисовал глаза и улыбку. Снизу — старые мои беговые бортовые ботинки. На выходе в открытый космос мы моего «мотоциклиста» выпустили с маленькой скоростью. Снял его на видео и позже, когда про выход в ЦУПе уже забыли, сбросил «картинку» на Землю. Там просто одурели. Но потом номер машины все же разглядели. «Мы тебя оштрафуем!..» — говорят. Я им: «Ребята, вы посмотрите, какой баллистический коэффициент у него. Да он же, как под парусом, через несколько витков сойдет». И все же оштрафовали на крупную сумму, из заработанного в полете вычли.
Вторую историю рассказал космонавт Олег Юрьевич Атьков:
— Летаем мы как-то, март уже заканчивается. Я и задумался, как 1 апреля моих товарищей по экипажу разыграть. Придумал, но мне нужна была помощь ЦУПа. Дождался я, когда мои товарищи уснули, и вышел на связь с ЦУПом. А там дежурный по смене дремлет. Получается, я его разбудил. «Чего тебе?» — спрашивает. «Хочу ребят разыграть 1 апреля», — отвечаю. «Ну так в чем дело?» — «Ваша помощь нужна». — «Какая помощь?» — «Первого апреля я выйду с ЦУПом на связь и скажу, что наблюдаю за бортом объект типа „Змей Горыныч“, у которого пламя изо рта пышет. А вы мне должны сказать, что сейчас пошлете за специалистом, а экипаж пусть пока ему в иллюминатор улыбается».
Но разбуженному оператору в ЦУПе идея смешной не показалось. И когда подошло 1 апреля, экипаж этот день отметил по-другому. Закончился наш полет. На следующий год был я на одной международной конференции, подходит ко мне какой-то американец и говорит: «Я виднейший в мире специалист по НЛО. У меня самая богатая классификация фактов их наблюдения. Но практически нет информации по объекту типа „Змей Горыныч“, который наблюдали вы в конце марта прошлого года». Я засмеялся и говорю ему: «Знаю, что у вас великолепные специалисты по радиоперехвату, но вот переводчики подкачали, не уловили, что речь шла о дне дурака». Он посмотрел на меня, покачал головой и сказал: «Меня предупреждали, что вы, русские, всё секретите».
Ну и, наконец, еще одна, теперь серьезная история.
Как-то космонавт в течение недели наблюдал метрах в трехстах от станции объект явно искусственного происхождения — бублик, но исключительно правильной, шестигранной формы с абсолютно равными по размеру гранями. «Бублик, по-видимому, для закрутки и создания искусственной гравитации», — подумал космонавт. Он не верил себе и потому никому не сообщал о своем открытии, правда, удивлялся, почему другие члены экипажа ни разу не обратили внимания на такой необычный объект. Все же он решился и сообщил о своем наблюдении в ЦУП. Ему посоветовали отснять объект на видео и сбросить картинку на Землю. Так он и поступил. Но прежде чем отправлять запись в ЦУП, просмотрел ее на бортовом мониторе и на экране ясно увидел, что это обычная гайка в нескольких сантиметрах от иллюминатора.
Мораль этой истории такова. В бесконечном пространстве космоса нет объектов, по которым мы можем оценивать глубину пространства, как на Земле — вот тот дом стоит метрах в трехстах, а та вышка — в километре. Этого достаточно, чтобы правильно воспринимать пространство и понимать, на каком расстоянии находится тот или иной объект. Проще говоря, в космосе возможны иллюзии восприятия. А следовательно, и увидеть можно все, что угодно.
Первый выход в открытый космос. — Подготовка к выходу. — За люком — бездна. — Космический «мотоцикл». — НЛО
Первый выход в открытый космос
Выходом в открытый космос считается работа космонавта в космическом пространстве за пределами своего корабля. Первый выход в открытый космос был совершен нашим космонавтом Алексеем Архиповичем Леоновым. Это произошло 18 марта 1965 года, когда был запущен второй космический корабль «Восход», пилотируемый космонавтами Павлом Ивановичем Беляевым и Алексеем Архиповичем Леоновым. Уже через полтора часа после старта, в начале второго витка, Алексей Леонов первым в мире вышел в открытый космос. Командир Павел Беляев сообщил по радио: «Внимание! Человек вышел в космическое пространство! Человек вышел в космическое пространство!»
Чтобы технически осуществить это беспримерное дело, придумали дополнительную шлюзовую камеру. Сначала закрытая изнутри и снаружи, она заполнялась воздухом, затем открывался внутренний люк и космонавт заходил в основную часть корабля. Самое интересное, что сама шлюзовая камера была надувная, как матрас для плавания. Она располагалась вне космического корабля. При выходе на орбиту камера сворачивалась и находилась под обтекателем корабля. А после выхода в космос, перед спуском на Землю основную часть камеры отсоединяли и корабль входил в плотные слои атмосферы в обычном виде.
Во время наземной подготовки Леонова в самолете-лаборатории установили макет космического корабля со шлюзовой камерой в натуральную величину. Леонов отрабатывал движения выхода в открытый космос, отход от корабля и возвращение. На один только навык плавного отхода от корабля Леонову потребовалось шесть попыток Сначала не удавалось удерживать равновесие, движения были резкие. Чтобы подойти обратно к кораблю, тоже пришлось попотеть. Космонавт постоянно вращался, поворачивался к входу спиной, двигался рывками. Кроме того, скафандр сковывал движения, мешал. Зато потом все эти упражнения помогли Леонову в космическом полете.
Леонов находился вне шлюза в открытом космосе больше двенадцати минут. И примерно столько же в шлюзе, но тоже в условиях космического пространства. Во время выхода он удалялся от корабля на расстояние более пяти метров. Сначала его немного разворачивало, но космонавт быстро освоился, вспоминая все, чему учили, и смог выполнить задание.
Во время выхода скафандр космонавта (а он был еще не слишком совершенен — все же это был первый выход и первый скафандр для выхода) раздуло несколько больше, чем рассчитывали и получали во время испытаний на Земле. И Леонов не мог протиснуться через люк обратно в корабль. Тогда он, нарушая инструкции и не сообщая на Землю (времени не было), стравил немного воздух из скафандра и уменьшил давление в нем. Только таким образом он смог вернуться в корабль. Однако на этом неприятности не закончились. Космонавтам пришлось справляться с новыми нештатными ситуациями. В частности, не сработала автоматическая система ориентации, вовремя не включился тормозной двигатель, и космонавтам пришлось сажать корабль вручную. Они оказались на земле там, где их не ждали, — в тайге в районе Перми. Нашли их на следующий день.
Телевизионное изображение летящего в открытом космосе Алексея Леонова показывали все телеканалы мира. Первый выход в открытый космос закончился благополучно и до сих пор остается гордостью отечественной космонавтики и нашей страны.
Подготовка к выходу
Нынешние задачи космонавта при выходе в открытое космическое пространство значительно сложнее, возросла и техническая оснащенность выходных работ. Теперь выходы называют иначе — «внекорабельная деятельность» (ВнеКД). Это все то, что космонавт делает за пределами корабля или станции. А то, что он делает внутри корабля, называют «внутрикорабельной деятельностью» (ВнуКД). К внекорабельной деятельности относится также выход космонавта на поверхность планеты или на Луну, например.
Выход в открытое космическое пространство (космонавты просто говорят «выход») — не просто сложное задание, но и серьезное испытание, требующее мобилизации всех сил и возможностей космонавта. До выхода в космос космонавты проходят множество тренировок на Земле, в гидролаборатории. К внекорабельной деятельности готовятся все без исключения экипажи, независимо от того, включены или нет такие работы в программу конкретного полета.
Во время ВнеКД космонавты, снаряженные в специальные скафандры, выполняют различные эксперименты и исследования, осуществляют монтажные и ремонтные работы на внешней поверхности космических станций.
К каждому выходу в открытый космос на Земле готовятся задолго, еще на Земле, и участвуют в подготовке и обеспечении люди самых разных специальностей. Тщательно планируются подготовка экипажа, тренировки.
В конце каждого года составляется программа полета на год (ее составляют проектанты РКК «Энергия»), где расписываются основные задачи каждой экспедиции. Программа в зависимости от меняющейся обстановки корректируется и дополняется. На основании годовой программы составляется программа полета каждой экспедиции. Затем разрабатываются двухнедельная программа полета и ежедневные циклограммы, в которых расписаны все действия членов экипажа поминутно (последние три программы составляют специалисты ЦУПа).
В соответствии с годовой программой, которая дает представление об объеме задач на каждую экспедицию, составляется программа подготовки каждого экипажа, предусматривающая, в числе прочего, тренировки по выполнению предстоящих работ по внекорабельной деятельности.
Подготовку к каждому конкретному выходу наземные службы и космонавты, находящиеся на орбите, начинают за две-три недели до выхода. Она идет в двух направлениях: по скафандрам (за нее отвечают специалисты НПО «Звезда» — разработчики и изготовители скафандров) и по внекорабельной деятельности, которой занимаются специалисты РКК «Энергия».
По каждому этапу ВнеКД разрабатывается специальная циклограмма выхода. На борт космической станции передаются радиограммы по подготовке необходимого оборудования и инструмента, при необходимости составляется программа тренировки в скафандрах, проводятся консультации со специалистами, на стенде «Селена» проводятся тренировки по программе Главной оперативной группы управления (ГОГУ). Выход в открытый космос сопровождается многими опасностями, и ответственность за работу космонавтов во многом лежит на специалистах на Земле. Каждый шаг космонавта продумывают они, а задача космонавта — все эти шаги правильно выполнить.
За неделю до выхода группа специалистов, в состав которой входят сменный руководитель полета, главный оператор, специалисты группы анализа и специалист из группы подготовки персонала, обсуждает детали предстоящего выхода и при необходимости отрабатывает отдельные его элементы на тренажере в гидролаборатории ЦПК.
У космонавтов на борту станции за целую неделю до этого события начинается своя подготовка. Необходимо провести инвентаризацию сменных элементов скафандров — поглотительных патронов, кислородных баллонов, поглотителей влаги и некоторых специальных фильтров, заменяемых перед каждым выходом. Только процедура расконсервирования и осмотра скафандров занимает не менее полутора часов. Очень важно примерить скафандр. Его нужно подогнать по росту и проверить еще раз. А в скафандрах проводят тренировку, в ходе которой проверяется правильность работы всех его систем и производится подгонка рукавов и штанин по росту.
Примерно день уходит на то, чтобы изучить инструкции и подготовить оборудование к предстоящему выходу. Ведь к моменту выхода в космос всё должно быть не один раз проверено. Необходимо заблаговременно ознакомиться с трассой перемещения во время выхода: выбрать характерные ориентиры, определить потенциально опасные места, которые могут повредить оболочку скафандра, и т. п.
Надо подготовить и себя. Прежде всего следует постараться предотвратить излишнее выделение влаги из тела, следствием чего обычно являются охлаждение ног и рук, увлажнение перчаток и запотевание остекления скафандра. Для этого за несколько дней до «выхода» сокращают потребление жидкости (меньше пьют чая и соков) и увеличивают физическую нагрузку, что способствует выводу влаги из тела в виде пота. Полезно включить в свой рацион подсоленную пищу. За два-три дня необходимо пройти медицинский контроль и получить заключение с разрешением выхода в открытый космос. Если самочувствие космонавта будет не очень хорошим, то в открытый космос его могут и не пустить.
За три-четыре дня до начала работ по ВнеКД специалисты ГОГУ проводят тренировку предстоящих работ в полном составе, обсуждают возникшие вопросы, а все наземные службы докладывают о готовности.
Конечно, бывают ситуации, когда необходимо решать срочные проблемы по обеспечению выхода в открытое космическое пространство для ВнеКД, поэтому изложенный цикл подготовки может нарушиться.
В день выхода в космос космонавты чаще всего встают попозже, чтобы хорошо выспаться. Ведь впереди очень тяжелый день, и вероятнее всего, отправляться спать в следующий раз придется позже, чем положено. После утреннего туалета космонавты еще раз измеряют артериальное давление и температуру, сообщают результаты на Землю. Завтракать и пить чай в это утро не полагается — во время выхода в космос возможности «отойти на минуточку» не будет. И вот заключительная стадия подготовки к выходу в космос — еще раз медицинский контроль, проверка систем скафандра и систем, обеспечивающих выход на станции.
За люком — бездна
Выход в открытый космос — настолько ответственная операция, что нельзя ошибиться ни в единой детали. Поэтому первое, что делают космонавты, — относят в шлюзовой отсек бортовую инструкцию, которая называется «Выход».
Сначала космонавты надевают специальные гигиенические плавки и медицинский пояс с датчиками, с помощью которых врачи на Земле будут осуществлять медицинский контроль, потом хлопчатобумажные носки, а сверху еще и шерстяные носки. Теперь наступает очередь белья-комбинезона из хлопко-льняного полотна и поглощающих влагу перчаток. Наконец космонавт надевает облегающий костюм водяного охлаждения — сетчатый трикотажный комбинезон. В него вплетены тонкие трубки, по которым циркулирует вода и охлаждает тело. Что еще осталось? Да, шлемофон. Потом космонавт забирается сзади в скафандр через вырез в кирасе. Садится на обрез скафандра и спускает ноги в штанины. Затем пропускает руки в рукава скафандра и встает на ноги внутри него. Затем тросиком притягивает ранец-крышку, закрывает его и запирает предусмотренной для этого подвижной ручкой. Хотя скафандр сделан так, что космонавт может самостоятельно закрыть свой скафандр, обычно космонавты помогают друг другу. Ведь, как правило, в космос выходят по двое. Поэтому взаимный контроль не помешает.
Затем космонавты проверяют положение органов управления скафандром и приступают к предварительному контролю герметичности скафандра. Потом надо проверить герметичность люка между шлюзовым и смежным с ним отсеками. Для этого в шлюзовом отсеке немного стравливается воздух и понижается давление. Иначе есть опасность разгерметизировать всю станцию. Космонавты уже в закрытых скафандрах проводят окончательную проверку их герметичности. Проверили. Наступило время продувки скафандров — привычная атмосфера заменяется на кислородную. Это означает, что космонавты будут дышать чистым кислородом.
Дело в том, что во всех герметичных отсеках станции поддерживается давление в одну атмосферу и соотношение азота и кислорода как на Земле. В скафандрах необходимо обеспечить давление, которое, с одной стороны, не наносит вреда здоровью человека, а с другой — обеспечивает подвижность мягких частей скафандра. Поэтому в скафандрах поддерживается «чисто» кислородная атмосфера с давлением 0,4 атмосферы.
При быстром переходе от кислородно-азотной атмосферы с давлением 0,3–0,4 атмосферы азот, растворенный в крови человека, может перейти в газообразную фазу, вызвав смертельно опасное явление декомпрессии. Поэтому процедура понижения давления и изменения состава атмосферы проводится достаточно медленно. Перед шлюзованием выполняется десатурация — вымывание азота из крови человека за счет вдыхания чистого кислорода при нормальном давлении. В скафандре постепенно создается «чисто» кислородная атмосфера с одновременным снижением давления.
Космонавты готовы к выходу и начинают сбрасывать давление в шлюзовом отсеке. На это потребуется около пятнадцати минут. Одновременно космонавты внимательно контролируют давление в скафандре. Теперь можно отключить скафандры от систем станции и перейти на автономное питание. И вот уже открытый космос близок — аккуратно открываем люк Выход из шлюзового отсека в космос разрешается только при наличии охлаждения, и космонавты включают систему теплообмена скафандров.
На все, что мы описали, уходит один час двадцать минут. А на первый раз, может, и побольше.
Наконец наступил момент, когда космонавт оказывается на обрезе люка. Перед ним черная бездна, а бездна — это то, что без дна. Перед космонавтом разворачивается незнакомая картина. Он, конечно, готовился на Земле: смотрел видеосъемки, знает компоновку модулей станции, различных устройств, установленных на корпусе с внешней стороны, наконец, готовился в гидролаборатории. Но реальную конфигурацию очень большой станции в гидролаборатории и не пытаются воссоздать. Изучая макет станции на Земле, космонавт видит модули под определенным углом зрения. Пожалуй, только моделирование выхода в виртуальной среде может воссоздать реальную картину. Но и она разная при разной освещенности. В общем, требуется некоторое время, чтобы сориентироваться во внезапно расширившемся до бесконечности пространстве, в центре которого — открытый люк. И космонавт.
Открытый люк волей-неволей вызывает воспоминания о парашютных прыжках, которых на подготовке было очень много. Там выход за обрез означает не просто отделение, а падение. Это ощущение усиливается, если Земля оказывается «под» космонавтом. Требуется несколько секунд, чтобы разум переборол эмоции: космонавт движется с той же скоростью, что и станция, никакого падения не будет.
И вот космонавт начинает перемещение по трассе выхода. Правило такое: один карабин всегда должен быть пристегнут, одной рукой держишься, другой отстегиваешь второй карабин, переносишь его, пристегиваешь и т. д. То есть никогда не надеешься только на одно крепление — обязательно космонавта держат карабин и рука. Иначе можешь отлететь и возвращение окажется невозможным. Космонавт Александр Александрович Серебров рассказывает:
— Делали мы с Василием Циблиевым выход в открытый космос (для него первый, а у меня шестой), чтобы установить экспериментальную ферму «Рапана». Но прежде надо туда дойти. Я зацепился, как полагается, карабином за поручень, как в гидролаборатории от-тренировали. И вот лечу я к ферме «Софора», рядом с которой надо было производить работы, вдруг вижу — мой карабин свободно плавает рядом с тем, что я держу в руках. Я понял, что отделился от станции и стал искусственным спутником Земли (или космическим мусором с радиопередатчиком — это уж как угодно). А Василий мне сам по связи говорит: «Слушай, тут поручень отогнут». Я ему: «Знаю уже». Крепление поручня действительно было выполнено бездарно. Болт не законтрен даже. А внутри, в модуле «Квант», гиродины крутятся (десять тысяч оборотов в минуту!) и вибрируют, конечно. Из-за вибрации болт и вылетел. Вот мой карабин и соскочил. Хорошо, отделение произошло без рывков, крюк просто сполз. Я взял карабин кончиками пальцев в скафандровых перчатках, и его длины вместе с моей рукой едва-едва хватило, чтобы я вновь зацепился за «Софору».
Во время ВнеКД связь с экипажем осуществляет главный оператор, который обеспечивает экипаж необходимой информацией и поддерживает психологический комфорт. Примерно шесть часов трудятся космонавты в открытом космосе, на это время автономной работы рассчитаны системы скафандра.
Возвращаясь на станцию, космонавты, как мы уже рассказывали, проделывают все в обратном порядке. Наконец они снова дома, на станции!
Теперь надо просушить скафандры, привести их в состояние, в котором они будут храниться до следующего выхода. Спешить тут не следует, все надо делать тщательно. Однажды был случай, когда космонавтам пришлось буквально штопать выходной скафандр. В 1983 году на станции «Салют-7» был запланирован выход в открытый космос Владимира Афанасьевича Ляхова и Александра Павловича Александрова. При проверке обнаружилась негерметичность одного из скафандров. Нашли и повреждение — под коленом на правой штанине. Оказалось, что причиной была неправильная укладка скафандра на длительное хранение — слишком плотно его сложили. Космонавты, отпилив полоску от алюминиевого кожуха вентилятора, сделали кольцо, обмотали его пластырем и вставили в поврежденное место скафандра. Потом зашили, а сверху еще укрепили резиновым кольцом, вырезанным из мешка для отходов. А потом еще раз прошили нитками. Выход в открытый космос прошел успешно.
Космический «мотоцикл»
За время экспедиции космонавты не один раз выходят в открытый космос. На сегодняшний день это, пожалуй, самый физически трудный вид работы в космосе. Покинув станцию, космонавт подвергает себя опасности. Если вдруг он отцепится от нее и отлетит хотя бы на пару сантиметров в сторону, то не сможет вернуться обратно никаким способом. Поэтому все, кто работает на космической станции, обязательно прикреплены к ней специальными тросами — фалами и передвигаются вокруг корабля или станции при помощи этой страховки и поручней, прикрепленных к стенам «космического дома».
Конечно, фалы усложняют передвижение: чтобы добраться до той части станции, которую надо починить или проверить, нужно проделать длинный путь на «поводке», перемещая за собой фал. Это отнимает много времени. Кроме того, нужно постоянно следить, не отцепился ли карабин, которым фал крепится к станции.
Конструкторы еще в прошлом веке задумались, как помочь космонавту передвигаться в космосе без страховки и как сделать это «путешествие» безопасным. И вот они придумали интересное устройство, которое называется «средство передвижения космонавта» (СПК). Внешне оно напоминает большой рюкзак и крепится сзади на скафандре «Орлан». Вскоре создатели прозвали его «космическим мотоциклом», ведь при помощи него можно было «покататься» в безвоздушном пространстве.
Работал «мотоцикл» так. Он имел собственные двигатели, которые придавали космонавту ускорение и таким образом позволяли ему «лететь» в нужном направлении и развивать скорость до 32 метров в секунду. Можно было легко и быстро добраться до нужной части станции, облететь ее со всех сторон, удалиться от нее и вернуться. А еще «мотоцикл» служит средством спасения. Если бы космонавт отцепился от корабля или улетел в открытый космос, благодаря «мотоциклу» он бы возвратился к станции.
Разработали СПК на предприятии «Звезда» в 1984 году. А 1 февраля 1990 года состоялись первые испытания «мотоцикла» в открытом космосе, которые провели наши космонавты Александр Александрович Серебров и Александр Степанович Викторенко. Правда, испытывали новое устройство со страховкой. Космонавт все-таки был прицеплен к станции тонким тросом. Первым испытал СПК Александр Серебров. Ему нужно было медленно отдалиться от станции, а потом вернуться к ней. Но так случилось, что космонавта сразу отнесло на 30 метров, так как в невесомости затормозить при помощи троса не получилось столь же быстро, как это делалось при тренировках на Земле. Серебров стал тормозить вручную. В итоге испытания прошли удачно, хотя не все прошло гладко. По плану Серебров должен был работать в открытом космосе в течение трех витков, но только тогда, когда имелась связь с ЦУП, то есть по 40 минут. Но из-за сбоев сеанс связи длился всего 15 минут, когда пролетали над территорией Союза. Получалось так, что четверть часа — работа, а больше часа — ожидание. При этом Солнце располагалось за спиной космонавта, которую от теплых солнечных лучей закрывала конструкция СПК. Таким образом, космонавт оказывался в тени, к тому же система охлаждения скафандра работала, поэтому Серебров основательно замерз и вынужден был выворачивать руки для того, чтобы хоть перчатки нагреть Солнцем. Даже два комплекта белья не спасали от холода, и если бы не носки из собачьей шерсти, то пришлось бы очень туго.
Через несколько дней у Александра Викторенко тоже появилась возможность «покататься» на космическом «мотоцикле». Ему очень хотелось выйти в открытый космос без страховки, почувствовать независимость от станции и свободу полета. Однако Серебров настоял, чтобы его друг на всякий случай использовал трос — мало ли что может произойти. Он очень переживал за своего товарища и не мог позволить ему так рисковать.
И все-таки Викторенко разрешили удалиться от орбитального комплекса на целых 45 метров. Он даже выполнил нечто похожее на фигуру высшего авиационного пилотажа — «бочку», которая в космосе представляла собой оборот на 360 градусов. Используя «мотоцикл», Викторенко смог измерить излучения от станции и выполнил другие задания в открытом космосе.
В дальнейшем разработчики предлагали оснастить СПК системой дистанционного управления, подчиняющейся командам с ОК «Мир» или с космического корабля «Буран». Но программа «Буран» была закрыта, а уникальная космическая техника, по мощности и техническим параметрам превосходящая американский аналог того времени, оказалась невостребованной. Космический «мотоцикл» пришвартовали снаружи станции «Мир» и оставили там надолго. Как ни странно, никто не угнал.
НЛО
На Байконуре одно время популярна была такая частушка:
Над Землей фигня летала
Серебристого металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной фигни.
Космонавтов на Земле обязательно донимают вопросами: видели ли вы НЛО?
Ответом на это могут служить следующие истории. Первую из них рассказал космонавт Александр Александрович Серебров:
— Как-то нам нужно было выбросить стыковочный узел. Я заранее размышлял, как бы ему придумать какой-нибудь парус, чтобы он затормозился побыстрее и разошелся со станцией — не дай бог стукнет. Ладно, думаю, выкинем что-нибудь еще. Нашел пустой ящик, закрывавшийся на ворсовки. Взял два бачка, как у нас называют, с твердыми отходами (нашим калом, проще говоря). Гляжу, издалека они на двигательные установки смахивают. Появилась идея соорудить нечто вроде космического мотоцикла. Из чего-то изобразил седло. На бачках написал номер своей машины: ММО 00–51. У меня был рабочий комбинезон, в котором я столько раз пропотел, что он соленым и твердым стал. Я использовал феномен «память формы» и придал комбинезону вид человека. На искусственную «голову» надел реальный шлемофон и марлевую повязку, на которой нарисовал глаза и улыбку. Снизу — старые мои беговые бортовые ботинки. На выходе в открытый космос мы моего «мотоциклиста» выпустили с маленькой скоростью. Снял его на видео и позже, когда про выход в ЦУПе уже забыли, сбросил «картинку» на Землю. Там просто одурели. Но потом номер машины все же разглядели. «Мы тебя оштрафуем!..» — говорят. Я им: «Ребята, вы посмотрите, какой баллистический коэффициент у него. Да он же, как под парусом, через несколько витков сойдет». И все же оштрафовали на крупную сумму, из заработанного в полете вычли.
Вторую историю рассказал космонавт Олег Юрьевич Атьков:
— Летаем мы как-то, март уже заканчивается. Я и задумался, как 1 апреля моих товарищей по экипажу разыграть. Придумал, но мне нужна была помощь ЦУПа. Дождался я, когда мои товарищи уснули, и вышел на связь с ЦУПом. А там дежурный по смене дремлет. Получается, я его разбудил. «Чего тебе?» — спрашивает. «Хочу ребят разыграть 1 апреля», — отвечаю. «Ну так в чем дело?» — «Ваша помощь нужна». — «Какая помощь?» — «Первого апреля я выйду с ЦУПом на связь и скажу, что наблюдаю за бортом объект типа „Змей Горыныч“, у которого пламя изо рта пышет. А вы мне должны сказать, что сейчас пошлете за специалистом, а экипаж пусть пока ему в иллюминатор улыбается».
Но разбуженному оператору в ЦУПе идея смешной не показалось. И когда подошло 1 апреля, экипаж этот день отметил по-другому. Закончился наш полет. На следующий год был я на одной международной конференции, подходит ко мне какой-то американец и говорит: «Я виднейший в мире специалист по НЛО. У меня самая богатая классификация фактов их наблюдения. Но практически нет информации по объекту типа „Змей Горыныч“, который наблюдали вы в конце марта прошлого года». Я засмеялся и говорю ему: «Знаю, что у вас великолепные специалисты по радиоперехвату, но вот переводчики подкачали, не уловили, что речь шла о дне дурака». Он посмотрел на меня, покачал головой и сказал: «Меня предупреждали, что вы, русские, всё секретите».
Ну и, наконец, еще одна, теперь серьезная история.
Как-то космонавт в течение недели наблюдал метрах в трехстах от станции объект явно искусственного происхождения — бублик, но исключительно правильной, шестигранной формы с абсолютно равными по размеру гранями. «Бублик, по-видимому, для закрутки и создания искусственной гравитации», — подумал космонавт. Он не верил себе и потому никому не сообщал о своем открытии, правда, удивлялся, почему другие члены экипажа ни разу не обратили внимания на такой необычный объект. Все же он решился и сообщил о своем наблюдении в ЦУП. Ему посоветовали отснять объект на видео и сбросить картинку на Землю. Так он и поступил. Но прежде чем отправлять запись в ЦУП, просмотрел ее на бортовом мониторе и на экране ясно увидел, что это обычная гайка в нескольких сантиметрах от иллюминатора.
Мораль этой истории такова. В бесконечном пространстве космоса нет объектов, по которым мы можем оценивать глубину пространства, как на Земле — вот тот дом стоит метрах в трехстах, а та вышка — в километре. Этого достаточно, чтобы правильно воспринимать пространство и понимать, на каком расстоянии находится тот или иной объект. Проще говоря, в космосе возможны иллюзии восприятия. А следовательно, и увидеть можно все, что угодно.
СИМВОЛИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА БОРТУ
Символы и реликвии. — Почтовое отделение в космосе. — Филателистические редкости. — Космические библиотеки
Символы и реликвии
15 апреля 2005 года с космодрома «Байконур» стартовал транспортный пилотируемый корабль «Союз ТМА-6» с экипажем одиннадцатой основной экспедиции на Международную космическую станцию (МКС) — российским космонавтом Сергеем Константиновичем Крикалевым и американским астронавтом Джоном Филипсом. Вместе с ними в десятидневный полет отправился и итальянец Роберто Виттори — космонавт Европейского космического агентства. За две недели до этого события комиссар Европейского союза (ЕС) по промышленности Гюнтер Ферхойген передал экземпляр конституции Евросоюза в золоченой обложке французскому космонавту Мишелю Тонини, который в свою очередь вручил его накануне старта Роберто Виттори.
Текст европейской конституции отправился в космос спустя полгода после того, как в Риме главы государств и правительств двадцати пяти стран — членов Европейского союза подписали Договор о конституции ЕС, которую по процедуре требовалось принять всеми странами — членами ЕС путем парламентского голосования либо национального референдума. Лишь после этого документ может вступить в силу. Руководство ЕС надеялось, что космическая траектория экземпляра европейской конституции станет «символом европейской самоидентификации», своего рода «знаком европейскости». Скептики, напротив, утверждали, что затея с доставкой конституции на орбиту — всего лишь политический трюк Возникает вопрос, что это было: некий глубокий символ или высоко-технологическая агитация накануне национальных референдумов?
В космонавтике давно устоялось понятие «символическая деятельность». Ее даже планируют космонавтам как вид работы.
Американские астронавты, высадившиеся на Луне 20 июля 1969 года, водрузили на ее поверхности звездно-полосатый флаг США. В ходе последующих экспедиций на Луне были установлены еще пять американских флагов.
В 1975 году на завершающей, полетной стадии экспериментального проекта «Аполлон» — «Союз» флаг Организации Объединенных Наций, доставленный на орбиту советскими космонавтами, был после стыковки передан экипажу «Аполлона» как символ мира на Земле. По завершении полета астронавты Томас Стаффорд, Дональд Слейтон, Вэнс Бранд и космонавты Алексей Архипович Леонов, Валерий Николаевич Кубасов вручили флаг Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму. Принимая флаг, Вальдхайм подчеркнул его символический смысл: полет был совершен во имя человечества, во имя блага всех людей на нашей планете. Флаг остался на хранении в ООН.
23 июля 1991 года советские космонавты Анатолий Павлович Арцебарский и Сергей Константинович Крикалев, экипаж девятой основной экспедиции на орбитальный комплекс «Мир», завершив в открытом космосе крепление стержневой фермы для выносной двигательной установки, закрепили на ней флаг СССР. Это была идея самих космонавтов. На Земле к ней отнеслись сдержанно, посчитав, что не время для флагов, не в почете они, да и народ опять начнет роптать, что ради флага такие средства в космос выбросили. Однако пока руководство на Земле раздумывало, флаг, купленный в Военторге на Байконуре, по просьбе космонавтов отправили на грузовом корабле «Прогресс М-8». Космонавты сами сделали для него крепление и при выходе в открытый космос развернули его. Но полотнище в космосе долго не могло сохраняться, за год с небольшим от него остались лишь обрывки. Сняли флаг СССР 7 сентября 1992 года космонавты Анатолий Яковлевич Соловьев и Сергей Васильевич Авдеев отнюдь не по политическим мотивам: он мешал проводимым работам.
К флагам и изображениям гербов в космических полетах привыкли. В конце концов, принципиально такая акция ничем не отличается, например, от водружения альпинистами флага своей страны на какой-нибудь труднодоступной горной вершине. Но миссия европейского космонавта Р. Виттори ставила вопрос по-другому: в чем символическое значение такого действа в наше время, когда больше думают о пиаре, а не о символах? Имеет ли какое-нибудь практическое значение этот символический акт?
Безусловно, реализованный проект отправки текста конституции в космос сыграл в политической практике существенную роль. В данном случае политическая реклама оказалась важнее не только политического, но и философского смысла происходящего.
Была ли «конституционно-космическая» акция ЕС агитацией? Безусловно, да. (Агитация — от латинского agitation — побуждение, agitare — приводить в движение.) Лидеры Евросоюза полагали, что доставка конституции на орбиту Земли повысит интерес к конституции со стороны граждан стран — членов Евросоюза, побудит их поддержать ее: согласно опросам того времени, девять из десяти европейцев мало что о ней знали. Но космическая агитация не помогла. Через десять дней, 25 апреля, Р. Виттори вместе с конституцией возвратился на Землю. Вскоре последовали референдумы во Франции и Нидерландах, в ходе которых население этих стран конституцию ЕС не поддержало.
Но произошедшее стало важным символом. (Символ — от греческого σύμβολον — знак, опознавательная примета.) В широком смысле символ — знак, отражающий в условной форме то или иное понятие, концентрированная абстрактная форма отражения и фиксации знаний. Конституция — закон, обладающий таким очевидным свойством, как «высшая юридическая сила», безусловно, является символическим объектом, присутствие которого где бы то ни было может служить знаком правового порядка. По аналогии — обращение вокруг земного шара экземпляра конституции может служить символом правового поведения государств на всей планете, включая собственные территории. Иначе говоря, символом правового поведения в международных отношениях и внутренней жизни.
Кодекс поведения экипажа Международной космической станции устанавливает, что «каждый член экипажа МКС может доставлять и хранить на борту МКС для личного пользования памятные сувениры, включая флаги, эмблемы, значки и подобные небольшие предметы, имеющие незначительную материальную ценность» (раздел II, D). Но как мы видели, некоторые символы, имея «незначительную материальную ценность», обладают значительной ценностью иного порядка.
Конституция, побывавшая в космосе, может стать не просто символом, но и реликвией. Так, космонавт России и Казахстана Талгат Амангельдиевич Мусабаев дважды (в 1998 и 2001 годах) брал с собой в космический полет Конституцию и флаг Республики Казахстан, а также казахстанскую землю в особом футляре. Специальный экземпляр Конституции Республики Казахстан, на котором стоит бортовая печать космической станции, удостоверяющая его пребывание в космосе в указанные сроки, помещен в музей.
А что же в России?
Когда в прессе прошло сообщение о предстоящей отправке в космос экземпляра конституции ЕС, автору данной книги пришла идея одновременно провести аналогичную, но не рекламируемую акцию. Купив в ближайшем книжном магазине экземпляр Конституции России небольшого формата, он попросил С. К. Крикалева взять ее с собой в космический полет. Этот экземпляр летал в космосе одновременно с конституцией ЕС и затем еще долго оставался на орбите после возвращения Р. Виттори. Осенью 2005 года, вернувшись на Землю, Крикалев передал автору книги этот экземпляр конституции с бортовыми печатями МКС.
Но в действительности Конституция России побывала в космосе еще в 1998–1999 годах на орбитальном комплексе «Мир». При нашем расставании в космосе С. В. Авдеев, намеревавшийся тогда получить юридическое образование, попросил прислать ему какую-нибудь литературу по праву и, в частности, Конституцию России. 4 апреля 1999 года грузовой корабль «Прогресс М-41» доставил Сергею Авдееву текст российской конституции, но отнюдь не для символической деятельности, а для изучения. И, пожалуй, это стало больше, чем символом — знаком того, что конституция нужна гражданину везде и в первую очередь должна быть практическим нормативным механизмом. Только в таком случае конституция может стать действительно ценным символом.
Фактически экземпляр Конституции России побывал в космосе со 2 апреля (старт корабля «Прогресс М-41») до 28 августа 1999 года (посадка экипажа С. В. Авдеева). На печатях почтового отделения орбитального комплекса «Мир», поставленных на брошюре с текстом Конституции России, можно видеть даты: 15.08.98 и 28.08.99. Это дни пребывания на «Мире» С. В. Авдеева, а не конституции. Включая символическую деятельность С. К. Крикалева (15 апреля — 11 октября 2005 года), Конституция России находилась в космосе в XX веке 149 дней, в XXI веке пока 180 дней, а всего — 329 дней.
В российский период космонавтики с возвращением Церкви в повседневную жизнь российских граждан в космос стали отправлять священные книги и иконы. Не раз побывали на борту космических станций «Мир» и МКС Библия и Коран. В российском сегменте постоянно находятся православные иконы.
Несколько раз летали в космос работы художников с видами российской природы. Но если говорить о символической деятельности, то хорошим примером могут служить портреты людей, ставших знаковыми для нашей космонавтики, — К. Э. Циолковского, С. П. Королева, Ю. А. Гагарина. Интересна история портретов, автором которых стал художник П. Г. Громушкин. Он написал очень удачный портрет Ю. А. Гагарина, два экземпляра которого в уменьшенном варианте взял с собой космонавт, бортинженер-2 четвертой экспедиции посещения МКС (ЭП-4) полковник Юрий Валентинович Лончаков. 1 ноября 2002 года он доставил портреты Гагарина на борт МКС. Договорились так один экземпляр с печатью возвращается на Землю, а другой остается на борту МКС. Космонавт, командир пятой основной экспедиции на МКС (ЭП-5) полковник Валерий Григорьевич Корзун поместил этот портрет Ю. А. Гагарина в служебном модуле МКС между другим гагаринским портретом и портретом К. Э. Циолковского.
Ю. В. Лончаков, возвратившись на Землю, передал П. Г. Громушкину портрет Ю. А. Гагарина с бортовой печатью. А когда позже на Землю вернулся космонавт В. Г. Корзун, он написал на его копии:
«Павлу Георгиевичу — с глубокой благодарностью от космонавтов и особенно от экипажа МКС-5 за возможность доставить знаменитый портрет на борт станции.
С уважением,
В. Корзун, командир МКС-5».
Конечно, символическая деятельность затрагивает не только космические темы. В космосе побывали портреты дорогих сердцу россиян людей — А. С. Пушкина, В. С. Высоцкого, Ю. В. Никулина и некоторые другие, автором которых также был П. Г. Громушкин.
Почтовое отделение в космосе
На борту российского сегмента Международной космической станции существует почтовое отделение с полагающимся штемпелем, которым гасят, как положено, почтовую корреспонденцию.
Возникла космическая почта более сорока лет назад. В январе 1969 года согласно программе полета космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» планировались их стыковка и переход космонавта через открытый космос из одного корабля в другой. Была предусмотрена даже доставка газет и почтовой корреспонденции на борт космического корабля «Союз-4». Для официальной космической почты использовался специально изданный Министерством связи СССР художественный маркированный конверт со стандартной четырехкопеечной маркой и текстом: «Космическая почта». Тираж конверта — десять тысяч экземпляров.
Космическая почта
Министерством связи СССР был изготовлен специальный почтовый штемпель с переводной календарной датой. Первая почта, взятая на борт корабля, состояла из письма генерала Н. Каманина командиру корабля «Союз-4» В. Шаталову. Письмо было доставлено на борт «Союза-4» через открытый космос космонавтом Е. Хруновым вместе с газетами «Известия» и «Правда», а также письмом от супруги Шаталова в конверте «Почта летчиков-космонавтов СССР». Такая надпись создала ошибочное представление о существовании такого почтового отделения — ведь на самом деле «Почта летчиков-космонавтов» отношения к почтовому ведомству не имеет.
Инициатором создания космической почты был коллекционер почтовой атрибутики майор Ракетных войск стратегического назначения, служивший на Байконуре, Виктор Иванович Васильев. Основной организационной проблемой оказалось соблюдение режима секретности, за которым тогда следили очень строго. Оформляемая почтовая корреспонденция должна была гаситься штемпелем почтового отделения «г. Ленинск Кзыл-Ординской области», но это раскрывало место дислокации космодрома. Выход нашли простой, но оригинальный. Заказали местной типографии конверты с надписями «Космическая почта», «Земля — Космос» и «Космос — Земля». Таким способом удалось избежать нарушений режима секретности. Однако старт космического корабля «Союз-2» был отменен в связи с нештатным прохождением полета «Союза-1», пилотируемого Владимиром Михайловичем Комаровым. Тот полет, как известно, закончился трагически. Таким образом, первые самостоятельно изготовленные конверты космической почты остались неиспользованными. А к следующему пилотируемому полету «Союза-4» и «Союза-5» В. И. Васильев представил свой проект начальнику Главного почтового управления Министерства связи СССР О. К. Макарову и получил его поддержку.
С 1974 года на станциях «Салют-3», «Салют-5», «Салют-6», «Салют-7», орбитальном комплексе «Мир» и в российском сегменте МКС имеется космическое почтовое отделение нашей страны с полагающимися атрибутами. Так, почтовое отделение на борту станции «Мир» было открыто приказом Министерства связи СССР. На штемпеле восьмиугольной формы было написано: «Орбитальный пилотируемый комплекс „Мир“. Почтовое отделение». Нередко на борт доставлялись специально маркированные конверты к различным памятным датам. Космонавты берут, конечно, с собой письма родных и коллег к членам экипажа работающей на борту экспедиции.
Во время полетов по программе «Интеркосмос», в международных программах использовались также штампы почты Чехословакии, Польши, ГДР, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Кубы, Монголии, Румынии, Индии, Сирии, Франции.
Почтовые конверты, побывавшие в космосе, несмотря на относительную их распространенность, все же остаются редкостью, а потому неизбежно возникли разного рода фальсификаты. Впрочем, специалисты умеют отличать их от настоящей космической почты.
Что же касается истории «Почты летчиков-космонавтов», следует заметить, что люди стали писать письма, присылать подарки, просить автографы космонавтов, как только начались пилотируемые космические полеты. Всех космонавтов СССР тогда можно было пересчитать по пальцам. Их фамилии были общеизвестны, а вот адреса… Полная секретность, окружавшая тогда космонавтику, сама сформировала канал поступления писем: люди адресовали их на Центральное телевидение либо напрямую в ЦК КПСС, иногда — в правительство. Корреспонденция, исходящая от космонавтов, со штампом, а затем на бланке «Почта летчиков-космонавтов», шла через почтовое отделение, обслуживающее редакцию журнала «Авиация и космонавтика» («Москва Г-24»), а затем — через отделение связи «Москва К-160», работавшее с корреспонденцией частей центрального подчинения Министерства обороны СССР.
Поток писем и посылок космонавтам был столь большим, что в 1965 году на основании директивы Главного штаба Военно-воздушных сил на почте Зеленого (будущего Звездного) городка создали специальный отдел, работавший с почтовыми отправлениями, на которых стояла только фамилия космонавта. Через какое-то время отдел вырос в информационную группу в структуре Центра подготовки космонавтов, а когда сведения о космонавтах стали благодаря гласности более доступными, ее переименовали в «Почту летчиков-космонавтов».
До сих пор эта почта получает письма, хотя их число с годами уменьшилось (всего около пятидесяти писем в неделю). И приходят они теперь в основном из-за границы (80 процентов). Официально «Почта летчиков-космонавтов» прекратила свое существование как отдельное подразделение ЦПК. Число служащих уменьшилось до двух человек, и офис стал частью отдела воспитательной работы.
Филателистические редкости
Филателистические материалы «космического происхождения» можно разделить на чисто почтовые, о которых мы уже рассказали, и филателистические сувенирные гашения. На таких конвертах космонавты по традиции оставляют свои автографы. Гашения производились в дни и с датами, указанными экипажу в программе полета. Таким образом, по крайней мере часть символической деятельности для экипажа обязательна. В отличие от земных гашений в космосе все штемпеля традиционно отпечатывают на лицевой стороне конверта: по мнению первых экипажей, производивших гашения, так конверт выглядит более зрелищно. Правда, бывают и отклонения.
Космонавт Сергей Васильевич Авдеев изобрел свой собственный способ, по его мнению, исключающий расплодившиеся подделки космических филателистических редкостей. Он скреплял одной печатью на обратной стороне конверта с открытым клапаном само письмо и конверт таким образом, что часть штампа оказывалась на конверте, а часть — на письме.
Нередко на борт доставляют конверты, предварительно погашенные в Звездном городке и (или) на космодроме «Байконур». Традиционными стали гашения в День космонавтики (12 апреля), в день запуска первого искусственного спутника Земли (4 октября), в день первого выхода человека в открытый космос (18 марта). Космические предприятия не упускают возможности отправить в космос свои юбилейные конверты. Редкостями являются специальные гашения в честь проведенных крупных космических экспериментов. Так, в день выполнения эксперимента по разворачиванию космического паруса (эксперимент «Знамя») на станции «Мир» было выполнено памятное гашение двухсот специальных карточек, изготовленных Научно-производственным объединением «Энергия» с наклеенными на них марками России выпуска 1992 года и номиналом 15 рублей, посвященных 500-летию открытия Колумбом Америки. Штемпель «В космосе — эксперимент „Знамя“. Борт комплекса „Мир“», которым произвели гашение, был уничтожен на борту под видеокамерой.
Встречаются конверты, предварительно пришедшие адресату по вполне обычной почте. Иногда сразу после возвращения экипажа конверты со штампом орбитальной станции отправляют адресату по земной почте, однако такой способ рискован, письмо почта может и не доставить — филателисты встречаются везде.
Иногда проводятся специальные филателистические акции. Так, в 1987 году на борт орбитального комплекса «Мир» было доставлено более тысячи конвертов, отпечатанных специально для объединения «Международная книга». На конверты была наклеена марка СССР номиналом 10 копеек, изданная в 1987 году, с изображением первого искусственного спутника Земли, погашенная специальным штемпелем «30 лет космической эры. Москва, почтамт 4.10.1987».
Интересны конверты, которые дополнительно к бортовым печатям погашены штемпелем на месте посадки. Например: «Посадка космического корабля „Союз ТМ-3“. Узел связи Аркалык» (1987). Этот штемпель изготовлен Министерством связи СССР, но применялся разово. Погашенные им конверты распространялись через Союз филателистов СССР.
В последние годы появились гашения личными печатями космонавтов и печатями, изготовленными для конкретного экипажа. На рубеже XX–XXI веков особенно много таких печатей изготовил великолепный мастер Юрий Иванович Галкин, в прошлом — офицер Военно-космических сил.
Филателистические редкости часто подделываются, то же происходит и с образцами астрофилателии. Помочь разобраться в коллекциях и отделить настоящие космические гашения от фальсификатов помогут в Союзе филателистов России. Одним из лучших специалистов по космической филателии является член Всесоюзного общества филателистов СССР, а затем — Союза филателистов России Вячеслав Николаевич Клочко.
Космические библиотеки
Как только начались длительные экспедиции на орбитальные станции, космонавты стали брать с собой любимые книги. Поскольку объем возвращаемых грузов невелик, большинство из них оставались на борту. Доставлялись книги и грузовыми кораблями как средство психологической поддержки космонавтов. Так создавались космические библиотеки.
Подбирали книги для экипажей специалисты группы психологической поддержки Института медико-биологических проблем. А контейнеры с книгами на Байконур с 1987 по 1992 год доставлял сотрудник НПО «Энергия» Сергей Самбуров (внимание!) — правнук К. Э. Циолковского. Естественно, он клал в контейнеры и книги основоположника космонавтики, а также книги о нем. Так в библиотеке оказались даже прижизненные издания Циолковского. Неудивительно, что космической библиотеке орбитального комплекса «Мир» присвоили имя К. Э. Циолковского. Был даже создан космический экслибрис (художник С. Калашников).
В библиотеке появились суперраритеты. Так, космонавты Леонид Денисович Кизим и Владимир Алексеевич Соловьев перевезли на космическом корабле «Союз Т-15» со станции «Салют-7», которую было решено затопить, на орбитальный комплекс «Мир» 14 книг К. Э. Циолковского. С них, собственно, и началась библиотека комплекса «Мир».
В 1989 году Государственный музей истории космонавтики по просьбе РКК «Энергия» подобрал 20 книг по космонавтике для отправки на борт станции «Мир». Десять из них впоследствии возвратились в музей с бортовыми печатями станции.
Всего в библиотеке было около четырехсот книг. В ней были книга Ф. Цандера «Проблемы полета с помощью реактивных аппаратов» (1932), подаренная дочерью ученого Астрой Фридриховной, книга С. П. Королева «Ракетный полет в стратосфере» (1934), которую отправила на «Мир» его дочь Наталья Сергеевна, книга М. К. Тихонравова «Ракетная техника» (1935), которую передала его супруга Ольга Константиновна.
Часть библиотеки (около ста книг на английском языке, привезенных на «Мир» американской астронавткой Шеннон Люсид) оказалась недоступной космонавтам с июня 1997 года, когда в результате аварии оказался разгерметизирован модуль «Спектр». Модуль закрыли навсегда.
Весной 1999 года, когда заговорили о предстоящем затоплении орбитального комплекса «Мир», в Росавиакосмос из комиссии по культуре Государственной думы поступило письмо, в котором говорилось о необходимости возвращения на Землю наиболее ценных изданий из библиотеки «Мира». В РКК «Энергия» была создана специальная комиссия. Затем экипажу поступило задание провести инвентаризацию библиотеки. Космонавты Виктор Михайлович Афанасьев и Сергей Васильевич Авдеев немало времени потратили на составление перечня имеющихся книг. Как это бывает, часть библиотечного фонда оказалась утраченной. Видимо, некоторые космонавты прихватывали с собой ценные экземпляры. Как бы к этому ни относились на Земле, ряд уникальных книг оказался сохраненным и сейчас они продолжают свою жизнь в чьих-то личных библиотеках. Самые ценные книги вернули в 1999 и 2000 годах Виктор Михайлович Афанасьев, Сергей Васильевич Авдеев, Сергей Викторович Залётин и Александр Юрьевич Калери. Но большая часть библиотеки имени К. Э. Циолковского сгорела вместе с орбитальным комплексом «Мир» в 2001 году.
Есть несколько работ К. Э. Циолковского на Международной космической станции, однако такой библиотеки, как на «Мире», на МКС не появилось, потому что большое распространение получили электронные и аудиокниги. Традиционные издания из-за веса уступают им первенство.
Разумеется, не только книги основоположников космонавтики входили в состав космических библиотек. Там были и детективы, и сборники анекдотов, и романы, и научные издания, и стихи. Например, в 2001 году на борт МКС была доставлена книга сонетов У. Шекспира и других выдающихся представителей английской поэзии с параллельными текстами на английском и русском языках в переводе Владимира Серафимовича Семячкина, инженера, заслуженного машиностроителя России и поэта, одного из создателей систем управления космического корабля «Союз Т», «Союз ТМ», «Союз ТМА» и орбитальных станций (Семячкин В. С. Жребий мой земной. М.: Книгописная палата, 2001).
Символы и реликвии. — Почтовое отделение в космосе. — Филателистические редкости. — Космические библиотеки
Символы и реликвии
15 апреля 2005 года с космодрома «Байконур» стартовал транспортный пилотируемый корабль «Союз ТМА-6» с экипажем одиннадцатой основной экспедиции на Международную космическую станцию (МКС) — российским космонавтом Сергеем Константиновичем Крикалевым и американским астронавтом Джоном Филипсом. Вместе с ними в десятидневный полет отправился и итальянец Роберто Виттори — космонавт Европейского космического агентства. За две недели до этого события комиссар Европейского союза (ЕС) по промышленности Гюнтер Ферхойген передал экземпляр конституции Евросоюза в золоченой обложке французскому космонавту Мишелю Тонини, который в свою очередь вручил его накануне старта Роберто Виттори.
Текст европейской конституции отправился в космос спустя полгода после того, как в Риме главы государств и правительств двадцати пяти стран — членов Европейского союза подписали Договор о конституции ЕС, которую по процедуре требовалось принять всеми странами — членами ЕС путем парламентского голосования либо национального референдума. Лишь после этого документ может вступить в силу. Руководство ЕС надеялось, что космическая траектория экземпляра европейской конституции станет «символом европейской самоидентификации», своего рода «знаком европейскости». Скептики, напротив, утверждали, что затея с доставкой конституции на орбиту — всего лишь политический трюк Возникает вопрос, что это было: некий глубокий символ или высоко-технологическая агитация накануне национальных референдумов?
В космонавтике давно устоялось понятие «символическая деятельность». Ее даже планируют космонавтам как вид работы.
Американские астронавты, высадившиеся на Луне 20 июля 1969 года, водрузили на ее поверхности звездно-полосатый флаг США. В ходе последующих экспедиций на Луне были установлены еще пять американских флагов.
В 1975 году на завершающей, полетной стадии экспериментального проекта «Аполлон» — «Союз» флаг Организации Объединенных Наций, доставленный на орбиту советскими космонавтами, был после стыковки передан экипажу «Аполлона» как символ мира на Земле. По завершении полета астронавты Томас Стаффорд, Дональд Слейтон, Вэнс Бранд и космонавты Алексей Архипович Леонов, Валерий Николаевич Кубасов вручили флаг Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму. Принимая флаг, Вальдхайм подчеркнул его символический смысл: полет был совершен во имя человечества, во имя блага всех людей на нашей планете. Флаг остался на хранении в ООН.
23 июля 1991 года советские космонавты Анатолий Павлович Арцебарский и Сергей Константинович Крикалев, экипаж девятой основной экспедиции на орбитальный комплекс «Мир», завершив в открытом космосе крепление стержневой фермы для выносной двигательной установки, закрепили на ней флаг СССР. Это была идея самих космонавтов. На Земле к ней отнеслись сдержанно, посчитав, что не время для флагов, не в почете они, да и народ опять начнет роптать, что ради флага такие средства в космос выбросили. Однако пока руководство на Земле раздумывало, флаг, купленный в Военторге на Байконуре, по просьбе космонавтов отправили на грузовом корабле «Прогресс М-8». Космонавты сами сделали для него крепление и при выходе в открытый космос развернули его. Но полотнище в космосе долго не могло сохраняться, за год с небольшим от него остались лишь обрывки. Сняли флаг СССР 7 сентября 1992 года космонавты Анатолий Яковлевич Соловьев и Сергей Васильевич Авдеев отнюдь не по политическим мотивам: он мешал проводимым работам.
К флагам и изображениям гербов в космических полетах привыкли. В конце концов, принципиально такая акция ничем не отличается, например, от водружения альпинистами флага своей страны на какой-нибудь труднодоступной горной вершине. Но миссия европейского космонавта Р. Виттори ставила вопрос по-другому: в чем символическое значение такого действа в наше время, когда больше думают о пиаре, а не о символах? Имеет ли какое-нибудь практическое значение этот символический акт?
Безусловно, реализованный проект отправки текста конституции в космос сыграл в политической практике существенную роль. В данном случае политическая реклама оказалась важнее не только политического, но и философского смысла происходящего.
Была ли «конституционно-космическая» акция ЕС агитацией? Безусловно, да. (Агитация — от латинского agitation — побуждение, agitare — приводить в движение.) Лидеры Евросоюза полагали, что доставка конституции на орбиту Земли повысит интерес к конституции со стороны граждан стран — членов Евросоюза, побудит их поддержать ее: согласно опросам того времени, девять из десяти европейцев мало что о ней знали. Но космическая агитация не помогла. Через десять дней, 25 апреля, Р. Виттори вместе с конституцией возвратился на Землю. Вскоре последовали референдумы во Франции и Нидерландах, в ходе которых население этих стран конституцию ЕС не поддержало.
Но произошедшее стало важным символом. (Символ — от греческого σύμβολον — знак, опознавательная примета.) В широком смысле символ — знак, отражающий в условной форме то или иное понятие, концентрированная абстрактная форма отражения и фиксации знаний. Конституция — закон, обладающий таким очевидным свойством, как «высшая юридическая сила», безусловно, является символическим объектом, присутствие которого где бы то ни было может служить знаком правового порядка. По аналогии — обращение вокруг земного шара экземпляра конституции может служить символом правового поведения государств на всей планете, включая собственные территории. Иначе говоря, символом правового поведения в международных отношениях и внутренней жизни.
Кодекс поведения экипажа Международной космической станции устанавливает, что «каждый член экипажа МКС может доставлять и хранить на борту МКС для личного пользования памятные сувениры, включая флаги, эмблемы, значки и подобные небольшие предметы, имеющие незначительную материальную ценность» (раздел II, D). Но как мы видели, некоторые символы, имея «незначительную материальную ценность», обладают значительной ценностью иного порядка.
Конституция, побывавшая в космосе, может стать не просто символом, но и реликвией. Так, космонавт России и Казахстана Талгат Амангельдиевич Мусабаев дважды (в 1998 и 2001 годах) брал с собой в космический полет Конституцию и флаг Республики Казахстан, а также казахстанскую землю в особом футляре. Специальный экземпляр Конституции Республики Казахстан, на котором стоит бортовая печать космической станции, удостоверяющая его пребывание в космосе в указанные сроки, помещен в музей.
А что же в России?
Когда в прессе прошло сообщение о предстоящей отправке в космос экземпляра конституции ЕС, автору данной книги пришла идея одновременно провести аналогичную, но не рекламируемую акцию. Купив в ближайшем книжном магазине экземпляр Конституции России небольшого формата, он попросил С. К. Крикалева взять ее с собой в космический полет. Этот экземпляр летал в космосе одновременно с конституцией ЕС и затем еще долго оставался на орбите после возвращения Р. Виттори. Осенью 2005 года, вернувшись на Землю, Крикалев передал автору книги этот экземпляр конституции с бортовыми печатями МКС.
Но в действительности Конституция России побывала в космосе еще в 1998–1999 годах на орбитальном комплексе «Мир». При нашем расставании в космосе С. В. Авдеев, намеревавшийся тогда получить юридическое образование, попросил прислать ему какую-нибудь литературу по праву и, в частности, Конституцию России. 4 апреля 1999 года грузовой корабль «Прогресс М-41» доставил Сергею Авдееву текст российской конституции, но отнюдь не для символической деятельности, а для изучения. И, пожалуй, это стало больше, чем символом — знаком того, что конституция нужна гражданину везде и в первую очередь должна быть практическим нормативным механизмом. Только в таком случае конституция может стать действительно ценным символом.
Фактически экземпляр Конституции России побывал в космосе со 2 апреля (старт корабля «Прогресс М-41») до 28 августа 1999 года (посадка экипажа С. В. Авдеева). На печатях почтового отделения орбитального комплекса «Мир», поставленных на брошюре с текстом Конституции России, можно видеть даты: 15.08.98 и 28.08.99. Это дни пребывания на «Мире» С. В. Авдеева, а не конституции. Включая символическую деятельность С. К. Крикалева (15 апреля — 11 октября 2005 года), Конституция России находилась в космосе в XX веке 149 дней, в XXI веке пока 180 дней, а всего — 329 дней.
В российский период космонавтики с возвращением Церкви в повседневную жизнь российских граждан в космос стали отправлять священные книги и иконы. Не раз побывали на борту космических станций «Мир» и МКС Библия и Коран. В российском сегменте постоянно находятся православные иконы.
Несколько раз летали в космос работы художников с видами российской природы. Но если говорить о символической деятельности, то хорошим примером могут служить портреты людей, ставших знаковыми для нашей космонавтики, — К. Э. Циолковского, С. П. Королева, Ю. А. Гагарина. Интересна история портретов, автором которых стал художник П. Г. Громушкин. Он написал очень удачный портрет Ю. А. Гагарина, два экземпляра которого в уменьшенном варианте взял с собой космонавт, бортинженер-2 четвертой экспедиции посещения МКС (ЭП-4) полковник Юрий Валентинович Лончаков. 1 ноября 2002 года он доставил портреты Гагарина на борт МКС. Договорились так один экземпляр с печатью возвращается на Землю, а другой остается на борту МКС. Космонавт, командир пятой основной экспедиции на МКС (ЭП-5) полковник Валерий Григорьевич Корзун поместил этот портрет Ю. А. Гагарина в служебном модуле МКС между другим гагаринским портретом и портретом К. Э. Циолковского.
Ю. В. Лончаков, возвратившись на Землю, передал П. Г. Громушкину портрет Ю. А. Гагарина с бортовой печатью. А когда позже на Землю вернулся космонавт В. Г. Корзун, он написал на его копии:
«Павлу Георгиевичу — с глубокой благодарностью от космонавтов и особенно от экипажа МКС-5 за возможность доставить знаменитый портрет на борт станции.
С уважением,
В. Корзун, командир МКС-5».
Конечно, символическая деятельность затрагивает не только космические темы. В космосе побывали портреты дорогих сердцу россиян людей — А. С. Пушкина, В. С. Высоцкого, Ю. В. Никулина и некоторые другие, автором которых также был П. Г. Громушкин.
Почтовое отделение в космосе
На борту российского сегмента Международной космической станции существует почтовое отделение с полагающимся штемпелем, которым гасят, как положено, почтовую корреспонденцию.
Возникла космическая почта более сорока лет назад. В январе 1969 года согласно программе полета космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» планировались их стыковка и переход космонавта через открытый космос из одного корабля в другой. Была предусмотрена даже доставка газет и почтовой корреспонденции на борт космического корабля «Союз-4». Для официальной космической почты использовался специально изданный Министерством связи СССР художественный маркированный конверт со стандартной четырехкопеечной маркой и текстом: «Космическая почта». Тираж конверта — десять тысяч экземпляров.
Министерством связи СССР был изготовлен специальный почтовый штемпель с переводной календарной датой. Первая почта, взятая на борт корабля, состояла из письма генерала Н. Каманина командиру корабля «Союз-4» В. Шаталову. Письмо было доставлено на борт «Союза-4» через открытый космос космонавтом Е. Хруновым вместе с газетами «Известия» и «Правда», а также письмом от супруги Шаталова в конверте «Почта летчиков-космонавтов СССР». Такая надпись создала ошибочное представление о существовании такого почтового отделения — ведь на самом деле «Почта летчиков-космонавтов» отношения к почтовому ведомству не имеет.
Инициатором создания космической почты был коллекционер почтовой атрибутики майор Ракетных войск стратегического назначения, служивший на Байконуре, Виктор Иванович Васильев. Основной организационной проблемой оказалось соблюдение режима секретности, за которым тогда следили очень строго. Оформляемая почтовая корреспонденция должна была гаситься штемпелем почтового отделения «г. Ленинск Кзыл-Ординской области», но это раскрывало место дислокации космодрома. Выход нашли простой, но оригинальный. Заказали местной типографии конверты с надписями «Космическая почта», «Земля — Космос» и «Космос — Земля». Таким способом удалось избежать нарушений режима секретности. Однако старт космического корабля «Союз-2» был отменен в связи с нештатным прохождением полета «Союза-1», пилотируемого Владимиром Михайловичем Комаровым. Тот полет, как известно, закончился трагически. Таким образом, первые самостоятельно изготовленные конверты космической почты остались неиспользованными. А к следующему пилотируемому полету «Союза-4» и «Союза-5» В. И. Васильев представил свой проект начальнику Главного почтового управления Министерства связи СССР О. К. Макарову и получил его поддержку.
С 1974 года на станциях «Салют-3», «Салют-5», «Салют-6», «Салют-7», орбитальном комплексе «Мир» и в российском сегменте МКС имеется космическое почтовое отделение нашей страны с полагающимися атрибутами. Так, почтовое отделение на борту станции «Мир» было открыто приказом Министерства связи СССР. На штемпеле восьмиугольной формы было написано: «Орбитальный пилотируемый комплекс „Мир“. Почтовое отделение». Нередко на борт доставлялись специально маркированные конверты к различным памятным датам. Космонавты берут, конечно, с собой письма родных и коллег к членам экипажа работающей на борту экспедиции.
Во время полетов по программе «Интеркосмос», в международных программах использовались также штампы почты Чехословакии, Польши, ГДР, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Кубы, Монголии, Румынии, Индии, Сирии, Франции.
Почтовые конверты, побывавшие в космосе, несмотря на относительную их распространенность, все же остаются редкостью, а потому неизбежно возникли разного рода фальсификаты. Впрочем, специалисты умеют отличать их от настоящей космической почты.
Что же касается истории «Почты летчиков-космонавтов», следует заметить, что люди стали писать письма, присылать подарки, просить автографы космонавтов, как только начались пилотируемые космические полеты. Всех космонавтов СССР тогда можно было пересчитать по пальцам. Их фамилии были общеизвестны, а вот адреса… Полная секретность, окружавшая тогда космонавтику, сама сформировала канал поступления писем: люди адресовали их на Центральное телевидение либо напрямую в ЦК КПСС, иногда — в правительство. Корреспонденция, исходящая от космонавтов, со штампом, а затем на бланке «Почта летчиков-космонавтов», шла через почтовое отделение, обслуживающее редакцию журнала «Авиация и космонавтика» («Москва Г-24»), а затем — через отделение связи «Москва К-160», работавшее с корреспонденцией частей центрального подчинения Министерства обороны СССР.
Поток писем и посылок космонавтам был столь большим, что в 1965 году на основании директивы Главного штаба Военно-воздушных сил на почте Зеленого (будущего Звездного) городка создали специальный отдел, работавший с почтовыми отправлениями, на которых стояла только фамилия космонавта. Через какое-то время отдел вырос в информационную группу в структуре Центра подготовки космонавтов, а когда сведения о космонавтах стали благодаря гласности более доступными, ее переименовали в «Почту летчиков-космонавтов».
До сих пор эта почта получает письма, хотя их число с годами уменьшилось (всего около пятидесяти писем в неделю). И приходят они теперь в основном из-за границы (80 процентов). Официально «Почта летчиков-космонавтов» прекратила свое существование как отдельное подразделение ЦПК. Число служащих уменьшилось до двух человек, и офис стал частью отдела воспитательной работы.
Филателистические редкости
Филателистические материалы «космического происхождения» можно разделить на чисто почтовые, о которых мы уже рассказали, и филателистические сувенирные гашения. На таких конвертах космонавты по традиции оставляют свои автографы. Гашения производились в дни и с датами, указанными экипажу в программе полета. Таким образом, по крайней мере часть символической деятельности для экипажа обязательна. В отличие от земных гашений в космосе все штемпеля традиционно отпечатывают на лицевой стороне конверта: по мнению первых экипажей, производивших гашения, так конверт выглядит более зрелищно. Правда, бывают и отклонения.
Космонавт Сергей Васильевич Авдеев изобрел свой собственный способ, по его мнению, исключающий расплодившиеся подделки космических филателистических редкостей. Он скреплял одной печатью на обратной стороне конверта с открытым клапаном само письмо и конверт таким образом, что часть штампа оказывалась на конверте, а часть — на письме.
Нередко на борт доставляют конверты, предварительно погашенные в Звездном городке и (или) на космодроме «Байконур». Традиционными стали гашения в День космонавтики (12 апреля), в день запуска первого искусственного спутника Земли (4 октября), в день первого выхода человека в открытый космос (18 марта). Космические предприятия не упускают возможности отправить в космос свои юбилейные конверты. Редкостями являются специальные гашения в честь проведенных крупных космических экспериментов. Так, в день выполнения эксперимента по разворачиванию космического паруса (эксперимент «Знамя») на станции «Мир» было выполнено памятное гашение двухсот специальных карточек, изготовленных Научно-производственным объединением «Энергия» с наклеенными на них марками России выпуска 1992 года и номиналом 15 рублей, посвященных 500-летию открытия Колумбом Америки. Штемпель «В космосе — эксперимент „Знамя“. Борт комплекса „Мир“», которым произвели гашение, был уничтожен на борту под видеокамерой.
Встречаются конверты, предварительно пришедшие адресату по вполне обычной почте. Иногда сразу после возвращения экипажа конверты со штампом орбитальной станции отправляют адресату по земной почте, однако такой способ рискован, письмо почта может и не доставить — филателисты встречаются везде.
Иногда проводятся специальные филателистические акции. Так, в 1987 году на борт орбитального комплекса «Мир» было доставлено более тысячи конвертов, отпечатанных специально для объединения «Международная книга». На конверты была наклеена марка СССР номиналом 10 копеек, изданная в 1987 году, с изображением первого искусственного спутника Земли, погашенная специальным штемпелем «30 лет космической эры. Москва, почтамт 4.10.1987».
Интересны конверты, которые дополнительно к бортовым печатям погашены штемпелем на месте посадки. Например: «Посадка космического корабля „Союз ТМ-3“. Узел связи Аркалык» (1987). Этот штемпель изготовлен Министерством связи СССР, но применялся разово. Погашенные им конверты распространялись через Союз филателистов СССР.
В последние годы появились гашения личными печатями космонавтов и печатями, изготовленными для конкретного экипажа. На рубеже XX–XXI веков особенно много таких печатей изготовил великолепный мастер Юрий Иванович Галкин, в прошлом — офицер Военно-космических сил.
Филателистические редкости часто подделываются, то же происходит и с образцами астрофилателии. Помочь разобраться в коллекциях и отделить настоящие космические гашения от фальсификатов помогут в Союзе филателистов России. Одним из лучших специалистов по космической филателии является член Всесоюзного общества филателистов СССР, а затем — Союза филателистов России Вячеслав Николаевич Клочко.
Космические библиотеки
Как только начались длительные экспедиции на орбитальные станции, космонавты стали брать с собой любимые книги. Поскольку объем возвращаемых грузов невелик, большинство из них оставались на борту. Доставлялись книги и грузовыми кораблями как средство психологической поддержки космонавтов. Так создавались космические библиотеки.
Подбирали книги для экипажей специалисты группы психологической поддержки Института медико-биологических проблем. А контейнеры с книгами на Байконур с 1987 по 1992 год доставлял сотрудник НПО «Энергия» Сергей Самбуров (внимание!) — правнук К. Э. Циолковского. Естественно, он клал в контейнеры и книги основоположника космонавтики, а также книги о нем. Так в библиотеке оказались даже прижизненные издания Циолковского. Неудивительно, что космической библиотеке орбитального комплекса «Мир» присвоили имя К. Э. Циолковского. Был даже создан космический экслибрис (художник С. Калашников).
В библиотеке появились суперраритеты. Так, космонавты Леонид Денисович Кизим и Владимир Алексеевич Соловьев перевезли на космическом корабле «Союз Т-15» со станции «Салют-7», которую было решено затопить, на орбитальный комплекс «Мир» 14 книг К. Э. Циолковского. С них, собственно, и началась библиотека комплекса «Мир».
В 1989 году Государственный музей истории космонавтики по просьбе РКК «Энергия» подобрал 20 книг по космонавтике для отправки на борт станции «Мир». Десять из них впоследствии возвратились в музей с бортовыми печатями станции.
Всего в библиотеке было около четырехсот книг. В ней были книга Ф. Цандера «Проблемы полета с помощью реактивных аппаратов» (1932), подаренная дочерью ученого Астрой Фридриховной, книга С. П. Королева «Ракетный полет в стратосфере» (1934), которую отправила на «Мир» его дочь Наталья Сергеевна, книга М. К. Тихонравова «Ракетная техника» (1935), которую передала его супруга Ольга Константиновна.
Часть библиотеки (около ста книг на английском языке, привезенных на «Мир» американской астронавткой Шеннон Люсид) оказалась недоступной космонавтам с июня 1997 года, когда в результате аварии оказался разгерметизирован модуль «Спектр». Модуль закрыли навсегда.
Весной 1999 года, когда заговорили о предстоящем затоплении орбитального комплекса «Мир», в Росавиакосмос из комиссии по культуре Государственной думы поступило письмо, в котором говорилось о необходимости возвращения на Землю наиболее ценных изданий из библиотеки «Мира». В РКК «Энергия» была создана специальная комиссия. Затем экипажу поступило задание провести инвентаризацию библиотеки. Космонавты Виктор Михайлович Афанасьев и Сергей Васильевич Авдеев немало времени потратили на составление перечня имеющихся книг. Как это бывает, часть библиотечного фонда оказалась утраченной. Видимо, некоторые космонавты прихватывали с собой ценные экземпляры. Как бы к этому ни относились на Земле, ряд уникальных книг оказался сохраненным и сейчас они продолжают свою жизнь в чьих-то личных библиотеках. Самые ценные книги вернули в 1999 и 2000 годах Виктор Михайлович Афанасьев, Сергей Васильевич Авдеев, Сергей Викторович Залётин и Александр Юрьевич Калери. Но большая часть библиотеки имени К. Э. Циолковского сгорела вместе с орбитальным комплексом «Мир» в 2001 году.
Есть несколько работ К. Э. Циолковского на Международной космической станции, однако такой библиотеки, как на «Мире», на МКС не появилось, потому что большое распространение получили электронные и аудиокниги. Традиционные издания из-за веса уступают им первенство.
Разумеется, не только книги основоположников космонавтики входили в состав космических библиотек. Там были и детективы, и сборники анекдотов, и романы, и научные издания, и стихи. Например, в 2001 году на борт МКС была доставлена книга сонетов У. Шекспира и других выдающихся представителей английской поэзии с параллельными текстами на английском и русском языках в переводе Владимира Серафимовича Семячкина, инженера, заслуженного машиностроителя России и поэта, одного из создателей систем управления космического корабля «Союз Т», «Союз ТМ», «Союз ТМА» и орбитальных станций (Семячкин В. С. Жребий мой земной. М.: Книгописная палата, 2001).
«ВОЗВРАТИМСЯ МЫ К ЗЕМЛЕ НА ПОТЕРТОМ КОРАБЛЕ…»
Подготовка к возвращению. — Расстыковка и спуск. — Мягкая посадка. — Поисковая служба. — Нештатные посадки
Подготовка к возвращению
В название этой главы вынесена строка из песни, известной только троим космонавтам, которым посчастливилось учиться на физтехе, — Александру Александровичу Сереброву, Александру Юрьевичу Калери и автору этих строк. Это гимн аэромеха, нашего факультета, который сегодня называется уже по-другому. В нем есть такие строчки:
Возвратимся мы к Земле
На потертом корабле
И на советском фирменном сопле.
Признаюсь, что записал песню и слушал на компьютере в космосе, готовясь к возвращению.
Приготовления к спуску начинаются заранее. Во-первых, надо подготовить свой организм. За несколько недель до спуска требуется увеличить физические нагрузки. Следует точно выполнять все медицинские рекомендации, поступающие из ЦУПа, в частности, принимать водно-солевые добавки. Приходится учитывать даже, казалось бы, мелочи. Многие ли задумываются о том, что после того, как основным способом передвижения вместо ходьбы стали перелеты от места к месту, кожа на ступнях потеряла плотность и стала нежной, как у младенца? На Земле при ходьбе это будет вызывать болезненные ощущения. Полезно перед спуском потренироваться на беговой дорожке босиком.
Возвращение — всегда самая опасная часть экспедиции. Так всегда при переходе из чужой среды в свою, родную. Так — для подводников, так — для альпинистов, так — для разведчиков, так — и для космонавтов. От точного выполнения операций на спуске зависят не только жизни членов экипажа, но и сохранение и доставка на Землю результатов научных исследований и уникальных экспериментов.
За несколько дней космонавты берут в руки корабельную бортинструкцию по спуску и начинают «проигрывать» свои действия, восстанавливая в памяти навыки, полученные в ходе тренировок. Если требуется, к экипажу на связь выходит инструктор по кораблю и дает необходимые консультации.
Укладка возвращаемого груза в спускаемом аппарате — сложная задача, на которую всегда уходит времени больше запланированного, поэтому желательно начать ее пораньше. Обычно из ЦУПа приходит указание, что и куда укладывать. Но жизнь сложнее инструкций, и далеко не всегда удается строго следовать радиограмме с Земли. И тут все зависит от искусства космонавта. Реальная укладка грузов (перечень, маркировка, место размещения) отражается в описи полезных грузов и описи укладок личных вещей членов экипажа. После приземления командир передает встречающим специалистам описи, а также самые срочные грузы, например, живых перепелок, не знавших в своей короткой жизни ничего, кроме невесомости. Их сразу же забирают для продолжения эксперимента. А был случай, когда их забыли в спускаемом аппарате в заснеженной казахстанской степи и они замерзли.
Заканчивается укладка, как ни старайся, в день спуска. По расписанию обязательно будет предусмотрено время для отдыха, но в реальности значительная его часть уйдет на укладку грузов. И тем не менее надо постараться выделить хотя бы час времени, чтобы поспать.
Наступает момент прощания. Улетающий экипаж желает своим сменщикам удачи в полете, а те, в свою очередь, им — мягкой посадки. Пожали друг другу руки, обнялись. Космонавты переходят в космический корабль и закрывают люк В бытовом отсеке они надевают свои спасательные скафандры и по очереди занимают места в спускаемом аппарате: сначала бортинженер-1 — в левое кресло, затем бортинженер-2 или космонавт-исследователь — в правое, и только потом командир садится в свое центральное кресло. Космонавты затягивают ремни и стараются сделать это максимально туго. Сейчас их задача — проверить системы, доложить в ЦУП и приготовиться к расстыковке. Одновременно они поддерживают связь с экипажем станции.
Расстыковка и спуск
Расстыковку космического корабля и станции осуществляют за полтора витка до расчетного момента включения двигателя. Пружинные толкатели придают кораблю небольшую скорость (0,15 м/сек). После того как корабль отойдет от станции на несколько десятков метров, коротко включаются двигатели, увеличивая скорость разлета корабля и станции до 0,5 м/сек Через полтора витка корабль оказывается выше и позади станции, опасности столкнуться уже нет. Теперь — на спуск!
Спуск — это маневр или последовательность маневров космического корабля, в результате которых спускаемый аппарат должен достигнуть заданного района на поверхности Земли.
Как происходит спуск?
Переход космического корабля с околоземной орбиты на траекторию снижения осуществляется в несколько этапов. Сперва выбирается посадочный виток, проходящий через район посадки.
При штатном спуске посадка осуществляется в заранее выбранный район на любом из трех первых (иногда четырех) суточных витков посадки. Основным посадочным витком выбирают, как правило, первый суточный виток Для безопасного приземления космонавтов район посадки не должен включать в себя крупные населенные пункты, горные массивы, большие водоемы.
Сначала выполняется орбитальный маневр для того, чтобы перевести корабль с исходной орбиты на орбиту, пересекающую условную границу атмосферы. Этот маневр называется сход с орбиты. Для космического корабля спуск начинается с момента выдачи тормозного импульса. Торможение на орбите и должно обеспечивать переход космического корабля на траекторию спуска до границ плотной атмосферы.
Время включения двигателя и длительность его работы для необходимого торможения вычисляется заранее. Чтобы осуществить сход с орбиты, корабль нужным образом ориентируют на орбите по отношению к Земле и стабилизируют его положение (чтобы не вращался). И наконец, включается двигатель, и корабль начинает двигаться по новой траектории к плотным слоям атмосферы.
Это очень ответственный участок спуска. Если слишком круто войти в атмосферу, то можно сгореть. Если слишком полого — можно отскочить от атмосферы, как теннисный мячик отскакивает от корта, и улететь обратно в космос. При крутом спуске и перегрузки больше. Крутизна траектории спуска — не в смысле лихости, а в точном геометрическом смысле слова — определяется прежде всего начальным углом входа в атмосферу. Важна и скорость входа. Допустимые условия входа в атмосферу называются коридором входа.
Через четверть витка после отработки тормозного импульса (примерно 22 минуты) происходит разделение космического корабля на спускаемый аппарат, бытовой отсек и приборно-агрегатный отсек. После разделения приборно-агрегатный отсек двигается вверх и оказывается позади спускаемого аппарата. Бытовой отсек двигается вниз, но из-за того, что масса его невелика, он сильнее тормозится атмосферой и отстает от спускаемого аппарата. Разделение происходит на высоте примерно 130–140 километров. После разделения начинается внеатмосферный участок спуска, длится он не более 17 минут до высоты 80 километров.
Продольная перегрузка в этот момент совсем небольшая — приблизительно 0,2 единицы, но она фиксируется приборами, и экипаж видит мигание транспаранта «Перегрузка». Значит, скоро атмосфера. Экипаж может контролировать по иллюминаторам медленное вращение спускаемого аппарата. Приблизительно за минуту до входа в атмосферу вращательное движение аппарата переходит в колебательное вследствие «захвата» спускаемого аппарата верхними слоями атмосферы.
Атмосферный участок спуска начинается с момента фактического входа спускаемого аппарата в атмосферу. Как только это произойдет, начинается маневр, позволяющий затормозиться об нее. Система управления спуском разворачивает спускаемый аппарат на нужный угол крена, стабилизирует его, вычисляет и поддерживает необходимые параметры. Теперь необходимо обеспечить снижение скорости трехтонного спускаемого аппарата с 200–280 метров в секунду до заданной 6–7 метров в секунду. Спускаемый аппарат в это время летит по траектории, снижающейся под углом 60–66°. При этом возникают тяжелые температурные и перегрузочные режимы. И перегрузка, и нагрев могут оказаться опасными как для космонавтов, так и для корабля. Поэтому торможение не должно быть слишком резким — допустимым как для экипажа, так и для приборов управления, да и вся конструкция должна выдержать. По мере погружения в атмосферу поверхность спускаемого аппарата все больше и больше нагревается. Да не просто нагревается — раскаляется, он летит в плазме, в пламени, он горит, но сгореть не должен.
Схема спуска ТК «Союз ТМ-22»
Насколько можно будет управлять траекторией спуска, зависит от так называемого «аэродинамического качества» — отношения величины подъемной силы к величине лобового сопротивления. Например, у самолетов и планеров благодаря форме корпуса и крыльям аэродинамическое качество весьма высокое, поэтому мы без опаски садимся в рейсовые авиалайнеры. А вот спускаемые аппараты кораблей типа «Союз» имеют сегментально-коническую форму и обладают аэродинамическим качеством около 0,3. Примерно, как у утюга. Вы, наверное, по размышлении, сможете представить себе планирующие качества утюга, и сесть в большой утюг не каждый захочет.
При нарастании перегрузок требуется подтянуть ремни, ведь сейчас перегрузка вдавливает тело космонавта в ложемент, и он как раз занимает нужное для посадки положение. Бортинженерам сделать это труднее, ибо их руки у борта корабля стеснены в движениях. На перегрузке не надо вертеть головой, иначе происходит «растекание» тканей лица, весьма дискомфортное ощущение. Удар о землю лучше воспринимать спиной, но не тазом. Поэтому правильное положение тела в ложементе жизненно важно.
Когда спускаемый аппарат долетит до высоты 12–13 километров, его скорость снизится примерно до 200–280 метров в секунду. Здесь автоматика начинает готовить ввод парашютной системы. После того как из-за деформации парашютного контейнера на самом первом «Союзе» погиб космонавт Владимир Михайлович Комаров, конструкторы сделали так чтобы давление в парашютном контейнере равнялось атмосферному — это исключает искривление его стенок.
На высоте 12,5 километра автоматика выдает команду на отстрел крышки контейнера основной парашютной системы. Ровно через четыре секунды (а за это время спускаемый аппарат снизится еще на два километра) крышка контейнера отстреливается и выходит вытяжной блок — два последовательно соединенных купола: первым в воздушный поток вводится парашют площадью 4,2 квадратных метра, примерно как большой обеденный стол, за ним совсем небольшой, 0,62 квадратных метра, то есть как сиденье стула. «Вытяжными» эти два парашюта называются потому, что вытягивают следующие за ними.
Второй вытяжной парашют вводит в действие тормозной парашют, задача которого снизить скорость спускаемого аппарата с 200–280 метров в секунду до 100 метров в секунду и передать дальнейшее торможение основному парашюту. Перегрузки при этом в штатном режиме достигают четырех единиц.
Из-за несимметричного обтекания спускаемого аппарата набегающим потоком, а также в момент отстрела крышки парашютного контейнера возникают силы, возмущающие движение. Чтобы погасить их, система управления спуском закручивает спускаемый аппарат вокруг продольной оси с угловой скоростью 13°/сек А внутри — экипаж. Через 17 секунд на высоте 8,5 километра тормозной парашют отстреливается пиропатроном и извлекает из контейнера основной парашют, который постепенно вводится в воздушный поток сначала вытягиваются стропы, затем стягивается камера с купола основного парашюта.
Основной парашют — серьезная штука. Площадь его купола из облегченной капроновой ткани белого и оранжевого цвета — тысяча квадратных метров, но наполняется парашют быстро, примерно за десять секунд (впрочем, за это время потеря высоты составит еще 500–700 метров), при этом волна перегрузки немного меньше, чем при вводе тормозного парашюта — три единицы. Чтобы предупредить возможное проваливание вершины основного парашюта, пока он не наполнился, используют полутораметровый поддерживающий парашют. В случае нештатной работы основной парашютной системы (например, не отстрелилась крышка парашютного контейнера, тормозной парашют отстрелился без введения основного купола, случились перехлесты) вертикальная скорость снижения превысит допустимое значение и автоматика по сигналу «Авария основного парашюта» через 55 секунд полностью отстрелит элементы основной парашютной системы. Скорость снижения в этот момент более 18 метров в секунду. Еще через две секунды откроется крышка запасного парашюта и выпустит его тормозной парашют.
С того момента, как мы начали рассказывать об отстреле крышки парашютного контейнера, спускаемый аппарат снизился на два с половиной километра. Земля неумолимо приближается! Интересно, что при этом снижение спускаемого аппарата происходит на несимметричной подвеске, то есть он расположен не строго вертикально, а под углом 30° к вертикальной оси парашюта. На высоте пять километров отстреливается лобовая теплозащита. Затем осуществляется автоматическая перецепка спускаемого аппарата на симметричную подвеску. Теперь он висит под парашютом «правильно», то есть вертикально. Перегрузка в момент перецепки достигает четырех единиц.
Вертолет поисково-спасательной службы (она за два десятилетия несколько раз меняла свое название, поэтому мы будем использовать простое и короткое), обнаружив под парашютом спускаемый аппарат, устанавливает с экипажем радиосвязь. Командир экипажа на этапе парашютирования ведет переговоры с поисковым вертолетом, сообщает об обстановке на борту и в момент, когда оказывается на одном уровне с вертолетом, получает сведения о высоте. Теперь он может ввести поправку в показания высотомера на рукаве своего скафандра. Точное знание высоты очень важно.
Мягкая посадка
Спуск в целом обычно занимает около трех часов, и это довольно тяжелый путь, заканчивающийся крепким ударом при приземлении, который называется мягкой посадкой.
Что означает термин «мягкая посадка»? Наверное, она мягче, лучше и безопаснее, чем жесткая посадка? Да, так оно и есть. Жесткая посадка — неудачная, с повреждениями и несчастными случаями. А мягкая посадка пусть и не будет столь уж мягкой (все-таки приземление на землю спускаемого аппарата — это падение), но мягкая посадка — это удачная посадка. Поэтому перед спуском космонавтам обязательно говорят: «Желаем вам мягкой посадки!»
Наступает черед взведения амортизаторов кресел, в которых располагаются космонавты. Кресло — это, во-первых, силовой каркас; во-вторых, индивидуальный ложемент, о котором мы уже говорили, с привязной системой; в-третьих, мощный амортизатор. Да не простой. Под космонавтом, точнее, под его ложементом, установлена… пороховая шашка! Выражение «сидеть как на пороховой бочке» для космонавта вовсе не является метафорой. Только он лежит на ней, а не сидит. Раньше мы не рассказывали об этом, потому что пороховая шашка сущая мелочь по сравнению с заправленной горючим ракетой, на которой он два часа дожидался старта! По команде от автоматики пороховая шашка поджигается пиропатроном и силой пороховых газов амортизатор взводит (поднимает) кресло. Для космонавтов это ощущается так, будто пульт управления наклонился и чуть не упал на них. На самом деле это приподнялись ложементы их кресел. До срабатывания амортизаторов осталось несколько секунд. А до этого будет введена в действие еще одна система.
Зачем отстрелился несколько секунд назад теплозащитный экран? За ним на днище спускаемого аппарата спрятались шесть маленьких твердотопливных реактивных двигателей мягкой посадки. Сейчас скорость падения снизилась примерно до семи метров в секунду. На запасном парашюте конечная скорость спуска будет повыше — до десяти метров в секунду. И тут на высоте всего 80 сантиметров включаются двигатели мягкой посадки. Они должны уменьшить скорость приземления до двух метров в секунду. В зависимости от обстоятельств — три члена экипажа или два, спуск на основном парашюте или запасном — включаются шесть или четыре двигателя. Их реактивная сила направлена вверх и дополнительно тормозит спускаемый аппарат. Для тех, кто ищет сейчас спускаемый аппарат на вертолете, это выглядит как маленький взрыв — клубы пыли и песка, а зимой снега на мгновение скрывают спускаемый аппарат. Бывает, что от огня двигателей мягкой посадки загорается сухая трава, и тогда дым далеко стелется по степи и помогает обнаружить космонавтов.
В момент приземления под воздействием удара спускаемого аппарата о поверхность земли амортизатор начинает поглощать энергию удара. Во взведенном положении кресло космонавта опирается на металлический цилиндр, в котором друг на друге столбиком сложены восемь втулок из дюралюминия. Опираются они на прочное стальное кольцо. В момент приземления от удара о поверхность земли втулки начинают последовательно сминаться, поглощая энергию удара. Сдвиг амортизатора начинается при ударных перегрузках на кресле, равных 18–20 единицам. Ударные кратковременные перегрузки, возникающие при штатном приземлении спускаемого аппарата в направлении «голова — таз», равны 22 единицам, «грудь — спина» — 25–30 единицам. Правда, длительность таких перегрузок меньше одной секунды. Один из иностранных космонавтов, впервые приземлившись на «Союзе», спросил: «И это у вас называется мягкой посадкой?»
Перед касанием спускаемого аппарата земли космонавту необходимо принять правильную позу в ложементе: сгруппироваться и прижать голову и руки. Был случай, когда космонавт напряг мышцы спины. В результате голова несколько отклонилась от подголовника и при касании ударилась. Если рука соскочит с подлокотника, можно получить травму. Не стоит и отдавать команды, тем более разговаривать. Однажды опытный космонавт, инструктируя своего молодого коллегу, при касании прикусил язык.
Экипаж на Земле! С момента отстрела крышки парашютной системы прошла одна минута и двадцать секунд. Вы читали об этом дольше, чем спускаемый аппарат летел до Земли с высоты десять километров!
Космонавты немного пошевелят руками и шеей, чтобы убедиться, что все в порядке, откроют гермошлемы. Потом командир спрашивает:
— Ребята, посмотрите, как сели? — Ему из среднего кресла не видно через иллюминаторы.
Спускаемый аппарат может ровнехонько встать на донышко, а может и завалиться набок — всякое бывает. Он может подпрыгнуть от удара и опрокинуться. При этом космонавты могут оказаться на боку или лицом вниз, или ногами вверх. И если так, то отстегивать ремни пока не надо, иначе упадешь, пусть и с небольшой высоты — несколько сантиметров, — но больно, лицом о пульт, притянутый забытой уже земной гравитацией.
Бортинженер слегка поворачивает голову и видит непривычно ровную линию горизонта — в космосе наглядно видно, что Земля — шар, и привыкаешь к округлому горизонту. А здесь он неправдоподобно прямой: горизонтальный — если сели «на донышко», люком вверх, или наискосок сверху вниз, как стрела, вонзающаяся в землю.
Убедившись, что все в порядке, командир, нажав кнопку, отстреливает одну стренгу парашюта, чтобы спускаемый аппарат не волокло по земле (если посадка на воду, то положено отстрелить парашют полностью, чтобы он не утащил корабль под воду).
Поисковая служба
Перед спуском космического корабля Земля заранее готовится к поисково-спасательным работам, чтобы вовремя прибыть на место приземления и помочь экипажу.
Проблемами поиска и спасания космонавтов начали заниматься еще в 1960 году. Была создана специальная служба, в которой работали (и сегодня работают) люди самых разных профессий: летчики, врачи, спасатели, техники, водители, водолазы. Они проходили многочисленные тренировки и испытания, обучаясь оказывать помощь в любых условиях. Врачи прыгали с парашютом, инженеры покоряли джунгли, автомобилисты пересекали суровую Арктику.
Испытатели проверяли, как долго человек может выдержать холод или жару, голод и обезвоживание, как он реагирует на опасность, и многое другое. После этого были написаны инструкции — их космонавты изучают во время подготовки. Оказавшись в трудной ситуации, они уже знают, что делать, как выжить и добраться до того места, где им окажут помощь.
На спуске очень важна точность посадки. Конечно же лучше приземлиться точно в заданную точку. В математике точка — это то, что не имеет размеров. Может, в геометрии оно и так а в космонавтике, если речь о посадке, точкой считается круг радиусом один-два километра! Но из космоса это выглядит действительно точкой. Возможные ошибки при возвращении корабля с орбиты могут привести к неточному приземлению. Они могут случиться в любой момент. Если ЦУП, например, неточно рассчитал орбиту или неверно спрогнозировал состояние атмосферы в районе спуска. Или космонавт чуть-чуть ошибся, когда старался правильно ориентировать корабль перед спуском. Или самую малость, на несколько секунд, ошибся во времени включения двигателя или его работы. А ведь одна лишняя секунда работы двигателя — это промах на восемь километров! Все это приводит к тому, что место посадки может отстоять от расчетного даже на несколько сотен километров по направлению полета и ста километров в боковом направлении.
Понимая, что космонавтам придется какое-то время дожидаться помощи, а она может потребоваться немедленно, специалисты, готовившие их к полету, создали НАЗ — носимый аварийный запас, который укладывается прямо в катапультном кресле. И сейчас у экипажа обязательно он есть, его располагают в спускаемом аппарате. Он состоит из трех укладок, внешне напоминающих небольшие сумки. Здесь собраны самые необходимые вещи.
В первой укладке, которую предстоит носить космонавту-исследователю или второму бортинженеру, шесть литров воды в алюминиевом бачке и полиэтиленовая фляга с чехлом. Срок годности воды — девять месяцев, ведь корабль до полугода находится в космосе в связке с орбитальной станцией.
Во второй укладке, предназначенной для бортинженера, находятся лекарства (таблетки, йод, обеззараживающие салфетки, жидкости для уколов; стеклянные тюбики и ампулы обмотаны поролоном, чтобы не разбились). Там же девять упаковок с едой (по три на каждого из трех членов экипажа). Есть и средства, помогающие развести огонь, сухое горючее, пила, нож, иголки, а также рыболовная снасть.
В третьей укладке, командирской, — радиостанция с источниками питания и антенной (впрочем, сейчас космонавтам выдают и мобильный спутниковый телефон). Есть небольшой надувной плотик на который можно установить карманную радиостанцию в случае приводнения. Интересен охотничий комплект: помимо мачете там есть специально изготовленный для космонавтов трехствольный пистолет. Один ствол — под пули (в комплекте 20 штук), другой — под дробовой заряд (10 штук), третий — под сигнальный патрон (тоже 10 штук). Есть и такие сигнальные средства, как цветные дымы.
На случай приводнения спускаемого аппарата (например, в озеро или в море) были разработаны специальные костюмы, которые защищают от переохлаждения в воде.
И сам экипаж, и служба поиска и спасания всегда готовы к экстренным случаям. Для нахождения космонавтов и оказания им необходимой помощи в случае нештатной посадки привлекается свыше двух десятков самолетов и вертолетов, и на всякий случай — корабли. Процесс этот может быть осложнен погодными условиями, но все равно происходит достаточно быстро — работа поисково-спасательной службы хорошо налажена.
Служба поиска и оказания помощи космонавтам использует самолеты, вертолеты, автомашины (вездеходы, способные передвигаться по бездорожью), корабли, катера и другие средства передвижения. В состав оперативной группы поиска входят технические специалисты и врачи. Надо сказать, что все они отличные аквалангисты и парашютисты. Действительно, вдруг спускаемый аппарат приводнится. Или вертолет не сможет приземлиться там, где произвели посадку космонавты.
На розыск экипажа им отводится не более трех часов, а в течение суток они должны эвакуировать космонавтов и спускаемый аппарат.
За четыре часа до приземления космонавтов метеорологи сообщают службе спасания метеоусловия, чтобы те заранее могли подготовить те или иные средства передвижения. Например, в метель или туман, когда затруднены полеты, используют вездеходы. Если спускаемый аппарат приводнился, а на море сильная качка, тогда пошлют вертолет, способный зависнуть и провести эвакуацию с воздуха.
Еще до того, как космический корабль войдет в атмосферу, в район ожидаемой посадки вылетают вертолеты. Задача экипажа углядеть парашют со спускаемым аппаратом, установить радиосвязь с экипажем и передать координаты посадки спасателям на Земле. Вертолеты сопровождают спускаемый аппарат, находясь поодаль, и когда летчики увидят взметнувшееся облако пыли, которое свидетельствует, что мягкая посадка произошла, вертолеты один за другим приземляются рядом.
Выходить из СА лучше, когда специалисты группы поиска приготовили все необходимые средства. Впрочем, бывали случаи, когда экипаж обнаруживали через несколько часов — тогда они выбирались сами, хотя это вынужденные действия, после длительного пребывания в невесомости космонавт все же слаб.
На месте посадки оперативная группа открывает люк спускаемого аппарата, помогает космонавтам выбраться из него и передает их в руки медиков, а затем готовит спускаемый аппарат и возвращенный с орбиты груз к перевозке в Россию, в Ракетно-космическую корпорацию «Энергия». Вслед за экипажем сразу эвакуируются срочные грузы, которые привезены с орбиты (в основном это результаты экспериментов).
Космонавты покидают спускаемый аппарат. Если они тренировались в невесомости, тогда их мышцы не ослабли, тогда можно идти самим. Можно, но не нужно. В невесомости позвонки человека немного расходятся. Космонавт даже может «вырасти» на пару сантиметров. Это создает некоторые проблемы еще при посадке в ложемент, и теперь, на земле, при попытке идти самостоятельно — позвонки могут немного сместиться и болезненные ощущения в спине окажутся весьма неприятными. Требуется бережное обращение со своей спиной, не следует форсить и показывать всем, как ты здорово держишься на ногах. Вот почему космонавтов усаживают в кресла и на них переносят в палатку. Им рекомендуется лежать и делать поменьше резких движений.
В палатке космонавтам помогают снять скафандры и белье, оно просто мокрое — на спуске было жарко! Доктор измеряет кровяное давление и пульс — в норме! Космонавты лежат на раскладушках, и врачи первыми просят у них автографы.
Приземления космонавтов ждут с нетерпением. Их ждут родственники и друзья. Работники ЦУПа переживают, так как в течение долгих месяцев каждый день трудились и поддерживали экипаж, который стал для них родным. Ученые ждут «посылку» с результатами экспериментов, а врачи готовятся к тому, чтобы снова взяться за «ремонт» здоровья космонавтов. Все они до доклада о благополучном возвращении переживают за космонавтов. Спуск на Землю — опасный и непростой участок полета. Нештатные, аварийные ситуации могут случиться в любой момент.
Нештатные посадки
В земном мире большинство людей готовы принимать решения только в стандартных (или, скажем так, пройденных как учебные либо подтвержденных личным опытом) ситуациях. У космонавтов такие нештатные ситуации называются расчетными. Они уже когда-то случились, проанализированы специалистами, найдены правильные способы выхода из них, написаны инструкции, которые так и называются — «Нештатные ситуации». Но жизнь и на Земле подкидывает нам задачки, с которыми до того не сталкивался никто. Есть такие и у космонавтов, они называются нерасчетными нештатными ситуациями. Есть профессии, где нерасчетные нештатные ситуации возникают значительно чаще, чем у других — разведчики, летчики-испытатели, космонавты… У них в таких случаях возникает дилемма: строгое соблюдение инструкции (что является важным признаком профессионализма) или поиск оригинального, самого точного в возникшей ситуации действия. На этот в высшей степени творческий акт отведены секунды, а нередко — доли секунды.
Космонавт Борис Валентинович Волынов приготовился к посадке. Он накрепко затянул привязные ремни, проверил работу бортовых систем, потом выполнил ориентацию своего космического корабля «Союз-5» и включил двигатель. Спускаемый аппарат корабля полетел к Земле. Но отделения приборно-агрегатного отсека из-за какого-то сбоя в системах не произошло. Он летел за спускаемым аппаратом, как прицеп за машиной, и мешал сделать еще один нужный разворот, чтобы набегающий атмосферный поток, буквально раскаляющий корабль на такой высокой скорости, попадал бы на специальную теплозащиту.
Волынов мгновенно оценил опасность ситуации, но изменить ее не мог. Он летел спиной вперед. Перегрузка быстро нарастала и вместо того, чтобы вжимать его в кресло, наоборот, выталкивала из него. Хорошо еще, что он сильно затянул себя привязными ремнями, и сейчас они держали его.
Запахло гарью. Космонавт понял: горит резиновая прокладка люка, который и не должен был принимать на себя такие тепловые нагрузки. Но спускаемый аппарат летел задом наперед! Когда прокладка сгорит, раскаленные газы ворвутся в кабину корабля и сожгут всё. Вместе с ним. Жить космонавту оставалось несколько секунд.
Говорят, что в такие моменты человек вспоминает всю свою жизнь. Может быть, и так. Но космонавт Волынов — профессионал. Он фиксировал происходящее, наговаривая свой отчет на магнитофонную ленту. Не исключено, что крепкий металлический корпус бортового магнитофона выдержит напор огня и донесет до конструкторов на Земле, что же случилось на борту космического корабля.
Но корабль, на котором возвращался на Землю космонавт, был сделан очень надежно. Люк держался… На высоте 85 километров приборный отсек наконец оторвался. Космонавта завертело вместе со спускаемым аппаратом, и физически — крайне высокие перегрузки — это было невыносимо. Но космонавт выдержал, он ведь прошел хорошую подготовку. Главное, он понял: жив!..
Космонавт Волынов возвратился на Землю благодаря надежной конструкции космического корабля, созданного советскими инженерами, и благодаря высокому профессионализму, полученному в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке.
5 апреля 1975 года был произведен старт космического корабля «Союз-18», где командиром был Василий Григорьевич Лазарев, а бортинженером — Олег Григорьевич Макаров. Продолжительность полета составила всего 21 минуту 27 секунд, он оказался суборбитальным из-за аварии ракеты-носителя «Союз». В связи с этим посадка была нештатной, но космонавты были спасены благодаря работе системы аварийного спасения. Правда, при спуске космонавты испытали значительные перегрузки из-за проблем ориентации спускаемого аппарата. Капсула с космонавтами совершила посадку в горах Алтая, на склоне горы Теремок-3 на правом берегу реки Уба. Эвакуировать космонавтов смогли только на следующий день.
При возвращении на Землю экипажа космического корабля «Союз ТМ-5» в составе командира Владимира Афанасьевича Ляхова и афганского космонавта-исследователя Абдул Ахмад Моманда создалась нештатная ситуация, которая могла бы привести к трагическим последствиям.
В соответствии с циклограммой спуска командир экипажа В. А. Ляхов вручную отстрелил бытовой отсек еще до выдачи тормозного импульса, что позволяло значительно сэкономить топливо. Вскоре после этого и возникла нештатная ситуация, которая быстро переросла в аварийную.
Ориентация корабля проводилась на терминаторе — границе дня и ночи. Из-за этого датчик инфракрасной вертикали работал неуверенно, что было воспринято бортовым компьютером как его отказ. Загорелась аварийная индикация «Невыполнение ориентации», снялся признак «Готовность системы ориентации» корабля — одно из условий запуска двигателя, и тот в расчетное время не включился.
Бортовой компьютер перешел в режим «ожидания», а Ляхов быстро анализировал создавшуюся ситуацию. Вдруг через семь минут ориентация восстановилась, и компьютер неожиданно выдал команду на запуск двигателя. Ляхов посмотрел на «Глобус» (в корабле имеется такой прибор, по которому в любой момент космонавты могут определить, куда приземлится спускаемый аппарат, если спуск начнется в текущий момент), где район посадки был обозначен если не в Китае, то уж точно в Тихом океане! Поэтому командир экипажа через три секунды вынужден был выключить двигатель. Спуск был перенесен на следующий (резервный) виток.
Во время сеанса связи на борт корабля по командной радиолинии в компьютер была заложена новая циклограмма спуска, рассчитанная на то, что двигатель вовсе не включился, поэтому управляющая информация не содержала данные по величине тормозного импульса. На самом же деле двигатель включился, но отработал по старой программе всего шесть секунд. Ни экипаж, ни операторы ЦУПа этой ошибки не заметили. Таким образом, новая циклограмма спуска оказалась причиной новой нештатной ситуации. Двигатель включился, но, отработав лишь шесть секунд, вместо положенных для создания полноценного тормозного импульса 230 секунд, снова выключился. Тогда командир экипажа вручную включил двигатель, но через 14 секунд он выключился снова. Ляхов снова включил двигатель, пытаясь «дожать» тормозной импульс. Однако, когда двигатель отработал 33 секунды, нарушился режим стабилизации и командир вынужден был прекратить торможение, выключив двигатель. Корабль никак не удавалось свести с орбиты! Но и это было еще не все.
Во время чехарды с двигателем включились термодатчики на разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека. Именно по их командам спускаемый аппарат отделяется с помощью пиропатронов от приборно-агрегатного отсека. А после последнего выключения двигателя запустился еще и счетчик программно-временного устройства разделения отсеков, которое должно было произойти через 20 минут. Командир вручную отключил термодатчик, но счетчик продолжал отсчитывать минуты, и вот-вот должно было произойти разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека с двигателем. А так как двигатель не доработал до нужного торможения корабля, то спускаемому аппарату с экипажем предстояло остаться на орбите.
Начался сеанс связи с ЦУПом, но времени для анализа создавшейся ситуации было очень мало. После того как засветился транспарант «Программа разделения включена» и «Термодатчик подключен», командир, не дожидаясь разрешения ЦУПа, выдал команду «ОДР» (отбой динамических режимов) на запрет выполнения всех динамических режимов, в том числе программы разделения отсеков корабля.
Впоследствии в отряде космонавтов эту команду так и будут называть — «командой Ляхова», в память об этом полете. До отстрела приборно-агрегатного отсека с двигателем оставалось около минуты! Если бы это произошло, то спускаемый аппарат с экипажем остался бы на орбите и космонавты были бы обречены на неминуемую гибель от удушья. Запас кислорода в СА был только на время его входа в атмосферу и торможение до приземления. К счастью, В. А Ляхову, проявившему незаурядное самообладание и высокий профессионализм, удалось вовремя предотвратить разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека.
Члены экипажа провели на орбите дополнительные сутки в спускаемом аппарате без бытового отсека (а значит, без пищи, воды и, главное, туалета), облаченные в скафандры, поскольку тесное пространство спускаемого аппарата не позволяло их снять и потом надеть, но с приборно-агрегатным отсеком.
А причина возникшей нештатной ситуации была в следующем. Когда предыдущий экипаж, на корабле которого В. А. Ляхов и А. А. Моманд возвращались на Землю, шел на стыковку со станцией «Мир», в компьютер была введена «установка» на последнее включение двигателя длительностью шесть секунд. Эта же установка (вместо 230 секунд) осталась, когда «Союз ТМ-5» пошел на спуск Вот наглядный пример жизненно важной зависимости от действий других!
Далее. Из-за отказа системы ориентации не сложилась ее автоматическая готовность перед торможением, в результате чего двигатель и не включился в заданное время. Но после некоторого перерыва система восстановилась и двигатель готов был отработать в нужном режиме, но посадка при этом должна была произойти вне штатного полигона. И только после выдачи «команды Ляхова» снялись 230-секундная и 6-секундная программы, а последующие операции на разделение спускаемого отсека и приборно-агрегатного отсека остались без изменения. Лишь на следующий день, 7 сентября 1988 года, экипаж с третьей попытки наконец-то благополучно возвратился на Землю.
В последующем вернулись к старой схеме разделения отсеков — уже после выдачи и отработки тормозного импульса.
Ситуация с нештатной посадкой в тайге возникла 19 марта 1965 года, после знаменитого полета Алексея Архиповича Леонова и Павла Ивановича Беляева на космическом корабле «Восход-2», когда Алексей Леонов первым в мире вышел в открытый космос. Расчетным полигоном посадки был район средней Волги, близ Саратова. Но при спуске отказала автоматическая система ориентации. Павел Беляев вручную сориентировал корабль и включил тормозной двигатель. В результате посадка была совершена в 180 километрах севернее Перми, в глухой тайге. Две ночи космонавтам пришлось ночевать в лесу при сильном морозе. И только на третий день к месту приземления космонавтов приехали спасатели на лыжах, которым пришлось вырубать деревья для приземления вертолета. Именно после этого случая и были введены тренировки космонавтов «на выживание».
Первое приводнение спускаемого аппарата произошло 16 октября 1976 года во время полета корабля «Союз-23», командиром которого был Вячеслав Дмитриевич Зудов, а бортинженером — Валерий Ильич Рождественский. Причем это произошло поздним вечером, в темноте, в снежном буране. Спускаемый аппарат приземлился на озеро Тенгиз в двух километрах от берега. Температура за бортом -20°. Экипаж отстрелил основной парашют. Но соленая вода замкнула контактное реле, командующее запасной парашютной системой, и выбросила его. Парашютная ткань пропиталась водой и пошла ко дну, перевернув спускаемый аппарат. Экипаж оказался в перевернутом (вниз головой) положении. Это не позволило ему покинуть аппарат, но, может быть, и спасло космонавтов. Антенны системы связи также оказались под водой.
Скафандры космонавтам удалось снять, они надели шерстяные костюмы и шапочки, но изнутри было очень холодно, все покрыто инеем. Через девять часов плавания стал ощущаться недостаток кислорода. Вентиляционный клапан залила вода, которая замерзла. На резиновой лодке через несколько часов приплыл командир одного из вертолетов — Чернявский. Лодка не вместила бы трех человек. Но добирался до спускаемого аппарата он не зря: несколько часов скалывал он лед с клапана, через который экипажу поступал воздух. При этом он сам замерз. Только ближе к утру смогли поднять на вертолете сначала обмороженного Чернявского, а затем волоком, по воде тросом подтащили спускаемый аппарат к берегу. Потом космонавты шутили, ведь Рождественский — единственный в отряде космонавтов водолаз. Куда же еще мог приземлиться их аппарат?
Интересно отметить, что спускаемые аппараты американских космических кораблей, которые летали до «Шаттла», были рассчитаны на приводнение, а для наших космонавтов такая посадка оказалась нештатной, но, к счастью, закончилась успешно.
14 августа 1997 года при посадке «Союза ТМ-25» с экипажем в составе: командир Василий Васильевич Циблиев и бортинженер Александр Иванович Лазуткин — преждевременно, на высоте 5,8 километра произошло включение двигателей мягкой посадки. По этой причине приземление спускаемого аппарата было жестким (скорость встречи с землей составила 7,5 метра в секунду), но экипаж, к счастью, не пострадал.
Подготовка к возвращению. — Расстыковка и спуск. — Мягкая посадка. — Поисковая служба. — Нештатные посадки
Подготовка к возвращению
В название этой главы вынесена строка из песни, известной только троим космонавтам, которым посчастливилось учиться на физтехе, — Александру Александровичу Сереброву, Александру Юрьевичу Калери и автору этих строк. Это гимн аэромеха, нашего факультета, который сегодня называется уже по-другому. В нем есть такие строчки:
Возвратимся мы к Земле
На потертом корабле
И на советском фирменном сопле.
Признаюсь, что записал песню и слушал на компьютере в космосе, готовясь к возвращению.
Приготовления к спуску начинаются заранее. Во-первых, надо подготовить свой организм. За несколько недель до спуска требуется увеличить физические нагрузки. Следует точно выполнять все медицинские рекомендации, поступающие из ЦУПа, в частности, принимать водно-солевые добавки. Приходится учитывать даже, казалось бы, мелочи. Многие ли задумываются о том, что после того, как основным способом передвижения вместо ходьбы стали перелеты от места к месту, кожа на ступнях потеряла плотность и стала нежной, как у младенца? На Земле при ходьбе это будет вызывать болезненные ощущения. Полезно перед спуском потренироваться на беговой дорожке босиком.
Возвращение — всегда самая опасная часть экспедиции. Так всегда при переходе из чужой среды в свою, родную. Так — для подводников, так — для альпинистов, так — для разведчиков, так — и для космонавтов. От точного выполнения операций на спуске зависят не только жизни членов экипажа, но и сохранение и доставка на Землю результатов научных исследований и уникальных экспериментов.
За несколько дней космонавты берут в руки корабельную бортинструкцию по спуску и начинают «проигрывать» свои действия, восстанавливая в памяти навыки, полученные в ходе тренировок. Если требуется, к экипажу на связь выходит инструктор по кораблю и дает необходимые консультации.
Укладка возвращаемого груза в спускаемом аппарате — сложная задача, на которую всегда уходит времени больше запланированного, поэтому желательно начать ее пораньше. Обычно из ЦУПа приходит указание, что и куда укладывать. Но жизнь сложнее инструкций, и далеко не всегда удается строго следовать радиограмме с Земли. И тут все зависит от искусства космонавта. Реальная укладка грузов (перечень, маркировка, место размещения) отражается в описи полезных грузов и описи укладок личных вещей членов экипажа. После приземления командир передает встречающим специалистам описи, а также самые срочные грузы, например, живых перепелок, не знавших в своей короткой жизни ничего, кроме невесомости. Их сразу же забирают для продолжения эксперимента. А был случай, когда их забыли в спускаемом аппарате в заснеженной казахстанской степи и они замерзли.
Заканчивается укладка, как ни старайся, в день спуска. По расписанию обязательно будет предусмотрено время для отдыха, но в реальности значительная его часть уйдет на укладку грузов. И тем не менее надо постараться выделить хотя бы час времени, чтобы поспать.
Наступает момент прощания. Улетающий экипаж желает своим сменщикам удачи в полете, а те, в свою очередь, им — мягкой посадки. Пожали друг другу руки, обнялись. Космонавты переходят в космический корабль и закрывают люк В бытовом отсеке они надевают свои спасательные скафандры и по очереди занимают места в спускаемом аппарате: сначала бортинженер-1 — в левое кресло, затем бортинженер-2 или космонавт-исследователь — в правое, и только потом командир садится в свое центральное кресло. Космонавты затягивают ремни и стараются сделать это максимально туго. Сейчас их задача — проверить системы, доложить в ЦУП и приготовиться к расстыковке. Одновременно они поддерживают связь с экипажем станции.
Расстыковка и спуск
Расстыковку космического корабля и станции осуществляют за полтора витка до расчетного момента включения двигателя. Пружинные толкатели придают кораблю небольшую скорость (0,15 м/сек). После того как корабль отойдет от станции на несколько десятков метров, коротко включаются двигатели, увеличивая скорость разлета корабля и станции до 0,5 м/сек Через полтора витка корабль оказывается выше и позади станции, опасности столкнуться уже нет. Теперь — на спуск!
Спуск — это маневр или последовательность маневров космического корабля, в результате которых спускаемый аппарат должен достигнуть заданного района на поверхности Земли.
Как происходит спуск?
Переход космического корабля с околоземной орбиты на траекторию снижения осуществляется в несколько этапов. Сперва выбирается посадочный виток, проходящий через район посадки.
При штатном спуске посадка осуществляется в заранее выбранный район на любом из трех первых (иногда четырех) суточных витков посадки. Основным посадочным витком выбирают, как правило, первый суточный виток Для безопасного приземления космонавтов район посадки не должен включать в себя крупные населенные пункты, горные массивы, большие водоемы.
Сначала выполняется орбитальный маневр для того, чтобы перевести корабль с исходной орбиты на орбиту, пересекающую условную границу атмосферы. Этот маневр называется сход с орбиты. Для космического корабля спуск начинается с момента выдачи тормозного импульса. Торможение на орбите и должно обеспечивать переход космического корабля на траекторию спуска до границ плотной атмосферы.
Время включения двигателя и длительность его работы для необходимого торможения вычисляется заранее. Чтобы осуществить сход с орбиты, корабль нужным образом ориентируют на орбите по отношению к Земле и стабилизируют его положение (чтобы не вращался). И наконец, включается двигатель, и корабль начинает двигаться по новой траектории к плотным слоям атмосферы.
Это очень ответственный участок спуска. Если слишком круто войти в атмосферу, то можно сгореть. Если слишком полого — можно отскочить от атмосферы, как теннисный мячик отскакивает от корта, и улететь обратно в космос. При крутом спуске и перегрузки больше. Крутизна траектории спуска — не в смысле лихости, а в точном геометрическом смысле слова — определяется прежде всего начальным углом входа в атмосферу. Важна и скорость входа. Допустимые условия входа в атмосферу называются коридором входа.
Через четверть витка после отработки тормозного импульса (примерно 22 минуты) происходит разделение космического корабля на спускаемый аппарат, бытовой отсек и приборно-агрегатный отсек. После разделения приборно-агрегатный отсек двигается вверх и оказывается позади спускаемого аппарата. Бытовой отсек двигается вниз, но из-за того, что масса его невелика, он сильнее тормозится атмосферой и отстает от спускаемого аппарата. Разделение происходит на высоте примерно 130–140 километров. После разделения начинается внеатмосферный участок спуска, длится он не более 17 минут до высоты 80 километров.
Продольная перегрузка в этот момент совсем небольшая — приблизительно 0,2 единицы, но она фиксируется приборами, и экипаж видит мигание транспаранта «Перегрузка». Значит, скоро атмосфера. Экипаж может контролировать по иллюминаторам медленное вращение спускаемого аппарата. Приблизительно за минуту до входа в атмосферу вращательное движение аппарата переходит в колебательное вследствие «захвата» спускаемого аппарата верхними слоями атмосферы.
Атмосферный участок спуска начинается с момента фактического входа спускаемого аппарата в атмосферу. Как только это произойдет, начинается маневр, позволяющий затормозиться об нее. Система управления спуском разворачивает спускаемый аппарат на нужный угол крена, стабилизирует его, вычисляет и поддерживает необходимые параметры. Теперь необходимо обеспечить снижение скорости трехтонного спускаемого аппарата с 200–280 метров в секунду до заданной 6–7 метров в секунду. Спускаемый аппарат в это время летит по траектории, снижающейся под углом 60–66°. При этом возникают тяжелые температурные и перегрузочные режимы. И перегрузка, и нагрев могут оказаться опасными как для космонавтов, так и для корабля. Поэтому торможение не должно быть слишком резким — допустимым как для экипажа, так и для приборов управления, да и вся конструкция должна выдержать. По мере погружения в атмосферу поверхность спускаемого аппарата все больше и больше нагревается. Да не просто нагревается — раскаляется, он летит в плазме, в пламени, он горит, но сгореть не должен.
Насколько можно будет управлять траекторией спуска, зависит от так называемого «аэродинамического качества» — отношения величины подъемной силы к величине лобового сопротивления. Например, у самолетов и планеров благодаря форме корпуса и крыльям аэродинамическое качество весьма высокое, поэтому мы без опаски садимся в рейсовые авиалайнеры. А вот спускаемые аппараты кораблей типа «Союз» имеют сегментально-коническую форму и обладают аэродинамическим качеством около 0,3. Примерно, как у утюга. Вы, наверное, по размышлении, сможете представить себе планирующие качества утюга, и сесть в большой утюг не каждый захочет.
При нарастании перегрузок требуется подтянуть ремни, ведь сейчас перегрузка вдавливает тело космонавта в ложемент, и он как раз занимает нужное для посадки положение. Бортинженерам сделать это труднее, ибо их руки у борта корабля стеснены в движениях. На перегрузке не надо вертеть головой, иначе происходит «растекание» тканей лица, весьма дискомфортное ощущение. Удар о землю лучше воспринимать спиной, но не тазом. Поэтому правильное положение тела в ложементе жизненно важно.
Когда спускаемый аппарат долетит до высоты 12–13 километров, его скорость снизится примерно до 200–280 метров в секунду. Здесь автоматика начинает готовить ввод парашютной системы. После того как из-за деформации парашютного контейнера на самом первом «Союзе» погиб космонавт Владимир Михайлович Комаров, конструкторы сделали так чтобы давление в парашютном контейнере равнялось атмосферному — это исключает искривление его стенок.
На высоте 12,5 километра автоматика выдает команду на отстрел крышки контейнера основной парашютной системы. Ровно через четыре секунды (а за это время спускаемый аппарат снизится еще на два километра) крышка контейнера отстреливается и выходит вытяжной блок — два последовательно соединенных купола: первым в воздушный поток вводится парашют площадью 4,2 квадратных метра, примерно как большой обеденный стол, за ним совсем небольшой, 0,62 квадратных метра, то есть как сиденье стула. «Вытяжными» эти два парашюта называются потому, что вытягивают следующие за ними.
Второй вытяжной парашют вводит в действие тормозной парашют, задача которого снизить скорость спускаемого аппарата с 200–280 метров в секунду до 100 метров в секунду и передать дальнейшее торможение основному парашюту. Перегрузки при этом в штатном режиме достигают четырех единиц.
Из-за несимметричного обтекания спускаемого аппарата набегающим потоком, а также в момент отстрела крышки парашютного контейнера возникают силы, возмущающие движение. Чтобы погасить их, система управления спуском закручивает спускаемый аппарат вокруг продольной оси с угловой скоростью 13°/сек А внутри — экипаж. Через 17 секунд на высоте 8,5 километра тормозной парашют отстреливается пиропатроном и извлекает из контейнера основной парашют, который постепенно вводится в воздушный поток сначала вытягиваются стропы, затем стягивается камера с купола основного парашюта.
Основной парашют — серьезная штука. Площадь его купола из облегченной капроновой ткани белого и оранжевого цвета — тысяча квадратных метров, но наполняется парашют быстро, примерно за десять секунд (впрочем, за это время потеря высоты составит еще 500–700 метров), при этом волна перегрузки немного меньше, чем при вводе тормозного парашюта — три единицы. Чтобы предупредить возможное проваливание вершины основного парашюта, пока он не наполнился, используют полутораметровый поддерживающий парашют. В случае нештатной работы основной парашютной системы (например, не отстрелилась крышка парашютного контейнера, тормозной парашют отстрелился без введения основного купола, случились перехлесты) вертикальная скорость снижения превысит допустимое значение и автоматика по сигналу «Авария основного парашюта» через 55 секунд полностью отстрелит элементы основной парашютной системы. Скорость снижения в этот момент более 18 метров в секунду. Еще через две секунды откроется крышка запасного парашюта и выпустит его тормозной парашют.
С того момента, как мы начали рассказывать об отстреле крышки парашютного контейнера, спускаемый аппарат снизился на два с половиной километра. Земля неумолимо приближается! Интересно, что при этом снижение спускаемого аппарата происходит на несимметричной подвеске, то есть он расположен не строго вертикально, а под углом 30° к вертикальной оси парашюта. На высоте пять километров отстреливается лобовая теплозащита. Затем осуществляется автоматическая перецепка спускаемого аппарата на симметричную подвеску. Теперь он висит под парашютом «правильно», то есть вертикально. Перегрузка в момент перецепки достигает четырех единиц.
Вертолет поисково-спасательной службы (она за два десятилетия несколько раз меняла свое название, поэтому мы будем использовать простое и короткое), обнаружив под парашютом спускаемый аппарат, устанавливает с экипажем радиосвязь. Командир экипажа на этапе парашютирования ведет переговоры с поисковым вертолетом, сообщает об обстановке на борту и в момент, когда оказывается на одном уровне с вертолетом, получает сведения о высоте. Теперь он может ввести поправку в показания высотомера на рукаве своего скафандра. Точное знание высоты очень важно.
Мягкая посадка
Спуск в целом обычно занимает около трех часов, и это довольно тяжелый путь, заканчивающийся крепким ударом при приземлении, который называется мягкой посадкой.
Что означает термин «мягкая посадка»? Наверное, она мягче, лучше и безопаснее, чем жесткая посадка? Да, так оно и есть. Жесткая посадка — неудачная, с повреждениями и несчастными случаями. А мягкая посадка пусть и не будет столь уж мягкой (все-таки приземление на землю спускаемого аппарата — это падение), но мягкая посадка — это удачная посадка. Поэтому перед спуском космонавтам обязательно говорят: «Желаем вам мягкой посадки!»
Наступает черед взведения амортизаторов кресел, в которых располагаются космонавты. Кресло — это, во-первых, силовой каркас; во-вторых, индивидуальный ложемент, о котором мы уже говорили, с привязной системой; в-третьих, мощный амортизатор. Да не простой. Под космонавтом, точнее, под его ложементом, установлена… пороховая шашка! Выражение «сидеть как на пороховой бочке» для космонавта вовсе не является метафорой. Только он лежит на ней, а не сидит. Раньше мы не рассказывали об этом, потому что пороховая шашка сущая мелочь по сравнению с заправленной горючим ракетой, на которой он два часа дожидался старта! По команде от автоматики пороховая шашка поджигается пиропатроном и силой пороховых газов амортизатор взводит (поднимает) кресло. Для космонавтов это ощущается так, будто пульт управления наклонился и чуть не упал на них. На самом деле это приподнялись ложементы их кресел. До срабатывания амортизаторов осталось несколько секунд. А до этого будет введена в действие еще одна система.
Зачем отстрелился несколько секунд назад теплозащитный экран? За ним на днище спускаемого аппарата спрятались шесть маленьких твердотопливных реактивных двигателей мягкой посадки. Сейчас скорость падения снизилась примерно до семи метров в секунду. На запасном парашюте конечная скорость спуска будет повыше — до десяти метров в секунду. И тут на высоте всего 80 сантиметров включаются двигатели мягкой посадки. Они должны уменьшить скорость приземления до двух метров в секунду. В зависимости от обстоятельств — три члена экипажа или два, спуск на основном парашюте или запасном — включаются шесть или четыре двигателя. Их реактивная сила направлена вверх и дополнительно тормозит спускаемый аппарат. Для тех, кто ищет сейчас спускаемый аппарат на вертолете, это выглядит как маленький взрыв — клубы пыли и песка, а зимой снега на мгновение скрывают спускаемый аппарат. Бывает, что от огня двигателей мягкой посадки загорается сухая трава, и тогда дым далеко стелется по степи и помогает обнаружить космонавтов.
В момент приземления под воздействием удара спускаемого аппарата о поверхность земли амортизатор начинает поглощать энергию удара. Во взведенном положении кресло космонавта опирается на металлический цилиндр, в котором друг на друге столбиком сложены восемь втулок из дюралюминия. Опираются они на прочное стальное кольцо. В момент приземления от удара о поверхность земли втулки начинают последовательно сминаться, поглощая энергию удара. Сдвиг амортизатора начинается при ударных перегрузках на кресле, равных 18–20 единицам. Ударные кратковременные перегрузки, возникающие при штатном приземлении спускаемого аппарата в направлении «голова — таз», равны 22 единицам, «грудь — спина» — 25–30 единицам. Правда, длительность таких перегрузок меньше одной секунды. Один из иностранных космонавтов, впервые приземлившись на «Союзе», спросил: «И это у вас называется мягкой посадкой?»
Перед касанием спускаемого аппарата земли космонавту необходимо принять правильную позу в ложементе: сгруппироваться и прижать голову и руки. Был случай, когда космонавт напряг мышцы спины. В результате голова несколько отклонилась от подголовника и при касании ударилась. Если рука соскочит с подлокотника, можно получить травму. Не стоит и отдавать команды, тем более разговаривать. Однажды опытный космонавт, инструктируя своего молодого коллегу, при касании прикусил язык.
Экипаж на Земле! С момента отстрела крышки парашютной системы прошла одна минута и двадцать секунд. Вы читали об этом дольше, чем спускаемый аппарат летел до Земли с высоты десять километров!
Космонавты немного пошевелят руками и шеей, чтобы убедиться, что все в порядке, откроют гермошлемы. Потом командир спрашивает:
— Ребята, посмотрите, как сели? — Ему из среднего кресла не видно через иллюминаторы.
Спускаемый аппарат может ровнехонько встать на донышко, а может и завалиться набок — всякое бывает. Он может подпрыгнуть от удара и опрокинуться. При этом космонавты могут оказаться на боку или лицом вниз, или ногами вверх. И если так, то отстегивать ремни пока не надо, иначе упадешь, пусть и с небольшой высоты — несколько сантиметров, — но больно, лицом о пульт, притянутый забытой уже земной гравитацией.
Бортинженер слегка поворачивает голову и видит непривычно ровную линию горизонта — в космосе наглядно видно, что Земля — шар, и привыкаешь к округлому горизонту. А здесь он неправдоподобно прямой: горизонтальный — если сели «на донышко», люком вверх, или наискосок сверху вниз, как стрела, вонзающаяся в землю.
Убедившись, что все в порядке, командир, нажав кнопку, отстреливает одну стренгу парашюта, чтобы спускаемый аппарат не волокло по земле (если посадка на воду, то положено отстрелить парашют полностью, чтобы он не утащил корабль под воду).
Поисковая служба
Перед спуском космического корабля Земля заранее готовится к поисково-спасательным работам, чтобы вовремя прибыть на место приземления и помочь экипажу.
Проблемами поиска и спасания космонавтов начали заниматься еще в 1960 году. Была создана специальная служба, в которой работали (и сегодня работают) люди самых разных профессий: летчики, врачи, спасатели, техники, водители, водолазы. Они проходили многочисленные тренировки и испытания, обучаясь оказывать помощь в любых условиях. Врачи прыгали с парашютом, инженеры покоряли джунгли, автомобилисты пересекали суровую Арктику.
Испытатели проверяли, как долго человек может выдержать холод или жару, голод и обезвоживание, как он реагирует на опасность, и многое другое. После этого были написаны инструкции — их космонавты изучают во время подготовки. Оказавшись в трудной ситуации, они уже знают, что делать, как выжить и добраться до того места, где им окажут помощь.
На спуске очень важна точность посадки. Конечно же лучше приземлиться точно в заданную точку. В математике точка — это то, что не имеет размеров. Может, в геометрии оно и так а в космонавтике, если речь о посадке, точкой считается круг радиусом один-два километра! Но из космоса это выглядит действительно точкой. Возможные ошибки при возвращении корабля с орбиты могут привести к неточному приземлению. Они могут случиться в любой момент. Если ЦУП, например, неточно рассчитал орбиту или неверно спрогнозировал состояние атмосферы в районе спуска. Или космонавт чуть-чуть ошибся, когда старался правильно ориентировать корабль перед спуском. Или самую малость, на несколько секунд, ошибся во времени включения двигателя или его работы. А ведь одна лишняя секунда работы двигателя — это промах на восемь километров! Все это приводит к тому, что место посадки может отстоять от расчетного даже на несколько сотен километров по направлению полета и ста километров в боковом направлении.
Понимая, что космонавтам придется какое-то время дожидаться помощи, а она может потребоваться немедленно, специалисты, готовившие их к полету, создали НАЗ — носимый аварийный запас, который укладывается прямо в катапультном кресле. И сейчас у экипажа обязательно он есть, его располагают в спускаемом аппарате. Он состоит из трех укладок, внешне напоминающих небольшие сумки. Здесь собраны самые необходимые вещи.
В первой укладке, которую предстоит носить космонавту-исследователю или второму бортинженеру, шесть литров воды в алюминиевом бачке и полиэтиленовая фляга с чехлом. Срок годности воды — девять месяцев, ведь корабль до полугода находится в космосе в связке с орбитальной станцией.
Во второй укладке, предназначенной для бортинженера, находятся лекарства (таблетки, йод, обеззараживающие салфетки, жидкости для уколов; стеклянные тюбики и ампулы обмотаны поролоном, чтобы не разбились). Там же девять упаковок с едой (по три на каждого из трех членов экипажа). Есть и средства, помогающие развести огонь, сухое горючее, пила, нож, иголки, а также рыболовная снасть.
В третьей укладке, командирской, — радиостанция с источниками питания и антенной (впрочем, сейчас космонавтам выдают и мобильный спутниковый телефон). Есть небольшой надувной плотик на который можно установить карманную радиостанцию в случае приводнения. Интересен охотничий комплект: помимо мачете там есть специально изготовленный для космонавтов трехствольный пистолет. Один ствол — под пули (в комплекте 20 штук), другой — под дробовой заряд (10 штук), третий — под сигнальный патрон (тоже 10 штук). Есть и такие сигнальные средства, как цветные дымы.
На случай приводнения спускаемого аппарата (например, в озеро или в море) были разработаны специальные костюмы, которые защищают от переохлаждения в воде.
И сам экипаж, и служба поиска и спасания всегда готовы к экстренным случаям. Для нахождения космонавтов и оказания им необходимой помощи в случае нештатной посадки привлекается свыше двух десятков самолетов и вертолетов, и на всякий случай — корабли. Процесс этот может быть осложнен погодными условиями, но все равно происходит достаточно быстро — работа поисково-спасательной службы хорошо налажена.
Служба поиска и оказания помощи космонавтам использует самолеты, вертолеты, автомашины (вездеходы, способные передвигаться по бездорожью), корабли, катера и другие средства передвижения. В состав оперативной группы поиска входят технические специалисты и врачи. Надо сказать, что все они отличные аквалангисты и парашютисты. Действительно, вдруг спускаемый аппарат приводнится. Или вертолет не сможет приземлиться там, где произвели посадку космонавты.
На розыск экипажа им отводится не более трех часов, а в течение суток они должны эвакуировать космонавтов и спускаемый аппарат.
За четыре часа до приземления космонавтов метеорологи сообщают службе спасания метеоусловия, чтобы те заранее могли подготовить те или иные средства передвижения. Например, в метель или туман, когда затруднены полеты, используют вездеходы. Если спускаемый аппарат приводнился, а на море сильная качка, тогда пошлют вертолет, способный зависнуть и провести эвакуацию с воздуха.
Еще до того, как космический корабль войдет в атмосферу, в район ожидаемой посадки вылетают вертолеты. Задача экипажа углядеть парашют со спускаемым аппаратом, установить радиосвязь с экипажем и передать координаты посадки спасателям на Земле. Вертолеты сопровождают спускаемый аппарат, находясь поодаль, и когда летчики увидят взметнувшееся облако пыли, которое свидетельствует, что мягкая посадка произошла, вертолеты один за другим приземляются рядом.
Выходить из СА лучше, когда специалисты группы поиска приготовили все необходимые средства. Впрочем, бывали случаи, когда экипаж обнаруживали через несколько часов — тогда они выбирались сами, хотя это вынужденные действия, после длительного пребывания в невесомости космонавт все же слаб.
На месте посадки оперативная группа открывает люк спускаемого аппарата, помогает космонавтам выбраться из него и передает их в руки медиков, а затем готовит спускаемый аппарат и возвращенный с орбиты груз к перевозке в Россию, в Ракетно-космическую корпорацию «Энергия». Вслед за экипажем сразу эвакуируются срочные грузы, которые привезены с орбиты (в основном это результаты экспериментов).
Космонавты покидают спускаемый аппарат. Если они тренировались в невесомости, тогда их мышцы не ослабли, тогда можно идти самим. Можно, но не нужно. В невесомости позвонки человека немного расходятся. Космонавт даже может «вырасти» на пару сантиметров. Это создает некоторые проблемы еще при посадке в ложемент, и теперь, на земле, при попытке идти самостоятельно — позвонки могут немного сместиться и болезненные ощущения в спине окажутся весьма неприятными. Требуется бережное обращение со своей спиной, не следует форсить и показывать всем, как ты здорово держишься на ногах. Вот почему космонавтов усаживают в кресла и на них переносят в палатку. Им рекомендуется лежать и делать поменьше резких движений.
В палатке космонавтам помогают снять скафандры и белье, оно просто мокрое — на спуске было жарко! Доктор измеряет кровяное давление и пульс — в норме! Космонавты лежат на раскладушках, и врачи первыми просят у них автографы.
Приземления космонавтов ждут с нетерпением. Их ждут родственники и друзья. Работники ЦУПа переживают, так как в течение долгих месяцев каждый день трудились и поддерживали экипаж, который стал для них родным. Ученые ждут «посылку» с результатами экспериментов, а врачи готовятся к тому, чтобы снова взяться за «ремонт» здоровья космонавтов. Все они до доклада о благополучном возвращении переживают за космонавтов. Спуск на Землю — опасный и непростой участок полета. Нештатные, аварийные ситуации могут случиться в любой момент.
Нештатные посадки
В земном мире большинство людей готовы принимать решения только в стандартных (или, скажем так, пройденных как учебные либо подтвержденных личным опытом) ситуациях. У космонавтов такие нештатные ситуации называются расчетными. Они уже когда-то случились, проанализированы специалистами, найдены правильные способы выхода из них, написаны инструкции, которые так и называются — «Нештатные ситуации». Но жизнь и на Земле подкидывает нам задачки, с которыми до того не сталкивался никто. Есть такие и у космонавтов, они называются нерасчетными нештатными ситуациями. Есть профессии, где нерасчетные нештатные ситуации возникают значительно чаще, чем у других — разведчики, летчики-испытатели, космонавты… У них в таких случаях возникает дилемма: строгое соблюдение инструкции (что является важным признаком профессионализма) или поиск оригинального, самого точного в возникшей ситуации действия. На этот в высшей степени творческий акт отведены секунды, а нередко — доли секунды.
Космонавт Борис Валентинович Волынов приготовился к посадке. Он накрепко затянул привязные ремни, проверил работу бортовых систем, потом выполнил ориентацию своего космического корабля «Союз-5» и включил двигатель. Спускаемый аппарат корабля полетел к Земле. Но отделения приборно-агрегатного отсека из-за какого-то сбоя в системах не произошло. Он летел за спускаемым аппаратом, как прицеп за машиной, и мешал сделать еще один нужный разворот, чтобы набегающий атмосферный поток, буквально раскаляющий корабль на такой высокой скорости, попадал бы на специальную теплозащиту.
Волынов мгновенно оценил опасность ситуации, но изменить ее не мог. Он летел спиной вперед. Перегрузка быстро нарастала и вместо того, чтобы вжимать его в кресло, наоборот, выталкивала из него. Хорошо еще, что он сильно затянул себя привязными ремнями, и сейчас они держали его.
Запахло гарью. Космонавт понял: горит резиновая прокладка люка, который и не должен был принимать на себя такие тепловые нагрузки. Но спускаемый аппарат летел задом наперед! Когда прокладка сгорит, раскаленные газы ворвутся в кабину корабля и сожгут всё. Вместе с ним. Жить космонавту оставалось несколько секунд.
Говорят, что в такие моменты человек вспоминает всю свою жизнь. Может быть, и так. Но космонавт Волынов — профессионал. Он фиксировал происходящее, наговаривая свой отчет на магнитофонную ленту. Не исключено, что крепкий металлический корпус бортового магнитофона выдержит напор огня и донесет до конструкторов на Земле, что же случилось на борту космического корабля.
Но корабль, на котором возвращался на Землю космонавт, был сделан очень надежно. Люк держался… На высоте 85 километров приборный отсек наконец оторвался. Космонавта завертело вместе со спускаемым аппаратом, и физически — крайне высокие перегрузки — это было невыносимо. Но космонавт выдержал, он ведь прошел хорошую подготовку. Главное, он понял: жив!..
Космонавт Волынов возвратился на Землю благодаря надежной конструкции космического корабля, созданного советскими инженерами, и благодаря высокому профессионализму, полученному в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке.
5 апреля 1975 года был произведен старт космического корабля «Союз-18», где командиром был Василий Григорьевич Лазарев, а бортинженером — Олег Григорьевич Макаров. Продолжительность полета составила всего 21 минуту 27 секунд, он оказался суборбитальным из-за аварии ракеты-носителя «Союз». В связи с этим посадка была нештатной, но космонавты были спасены благодаря работе системы аварийного спасения. Правда, при спуске космонавты испытали значительные перегрузки из-за проблем ориентации спускаемого аппарата. Капсула с космонавтами совершила посадку в горах Алтая, на склоне горы Теремок-3 на правом берегу реки Уба. Эвакуировать космонавтов смогли только на следующий день.
При возвращении на Землю экипажа космического корабля «Союз ТМ-5» в составе командира Владимира Афанасьевича Ляхова и афганского космонавта-исследователя Абдул Ахмад Моманда создалась нештатная ситуация, которая могла бы привести к трагическим последствиям.
В соответствии с циклограммой спуска командир экипажа В. А. Ляхов вручную отстрелил бытовой отсек еще до выдачи тормозного импульса, что позволяло значительно сэкономить топливо. Вскоре после этого и возникла нештатная ситуация, которая быстро переросла в аварийную.
Ориентация корабля проводилась на терминаторе — границе дня и ночи. Из-за этого датчик инфракрасной вертикали работал неуверенно, что было воспринято бортовым компьютером как его отказ. Загорелась аварийная индикация «Невыполнение ориентации», снялся признак «Готовность системы ориентации» корабля — одно из условий запуска двигателя, и тот в расчетное время не включился.
Бортовой компьютер перешел в режим «ожидания», а Ляхов быстро анализировал создавшуюся ситуацию. Вдруг через семь минут ориентация восстановилась, и компьютер неожиданно выдал команду на запуск двигателя. Ляхов посмотрел на «Глобус» (в корабле имеется такой прибор, по которому в любой момент космонавты могут определить, куда приземлится спускаемый аппарат, если спуск начнется в текущий момент), где район посадки был обозначен если не в Китае, то уж точно в Тихом океане! Поэтому командир экипажа через три секунды вынужден был выключить двигатель. Спуск был перенесен на следующий (резервный) виток.
Во время сеанса связи на борт корабля по командной радиолинии в компьютер была заложена новая циклограмма спуска, рассчитанная на то, что двигатель вовсе не включился, поэтому управляющая информация не содержала данные по величине тормозного импульса. На самом же деле двигатель включился, но отработал по старой программе всего шесть секунд. Ни экипаж, ни операторы ЦУПа этой ошибки не заметили. Таким образом, новая циклограмма спуска оказалась причиной новой нештатной ситуации. Двигатель включился, но, отработав лишь шесть секунд, вместо положенных для создания полноценного тормозного импульса 230 секунд, снова выключился. Тогда командир экипажа вручную включил двигатель, но через 14 секунд он выключился снова. Ляхов снова включил двигатель, пытаясь «дожать» тормозной импульс. Однако, когда двигатель отработал 33 секунды, нарушился режим стабилизации и командир вынужден был прекратить торможение, выключив двигатель. Корабль никак не удавалось свести с орбиты! Но и это было еще не все.
Во время чехарды с двигателем включились термодатчики на разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека. Именно по их командам спускаемый аппарат отделяется с помощью пиропатронов от приборно-агрегатного отсека. А после последнего выключения двигателя запустился еще и счетчик программно-временного устройства разделения отсеков, которое должно было произойти через 20 минут. Командир вручную отключил термодатчик, но счетчик продолжал отсчитывать минуты, и вот-вот должно было произойти разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека с двигателем. А так как двигатель не доработал до нужного торможения корабля, то спускаемому аппарату с экипажем предстояло остаться на орбите.
Начался сеанс связи с ЦУПом, но времени для анализа создавшейся ситуации было очень мало. После того как засветился транспарант «Программа разделения включена» и «Термодатчик подключен», командир, не дожидаясь разрешения ЦУПа, выдал команду «ОДР» (отбой динамических режимов) на запрет выполнения всех динамических режимов, в том числе программы разделения отсеков корабля.
Впоследствии в отряде космонавтов эту команду так и будут называть — «командой Ляхова», в память об этом полете. До отстрела приборно-агрегатного отсека с двигателем оставалось около минуты! Если бы это произошло, то спускаемый аппарат с экипажем остался бы на орбите и космонавты были бы обречены на неминуемую гибель от удушья. Запас кислорода в СА был только на время его входа в атмосферу и торможение до приземления. К счастью, В. А Ляхову, проявившему незаурядное самообладание и высокий профессионализм, удалось вовремя предотвратить разделение спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека.
Члены экипажа провели на орбите дополнительные сутки в спускаемом аппарате без бытового отсека (а значит, без пищи, воды и, главное, туалета), облаченные в скафандры, поскольку тесное пространство спускаемого аппарата не позволяло их снять и потом надеть, но с приборно-агрегатным отсеком.
А причина возникшей нештатной ситуации была в следующем. Когда предыдущий экипаж, на корабле которого В. А. Ляхов и А. А. Моманд возвращались на Землю, шел на стыковку со станцией «Мир», в компьютер была введена «установка» на последнее включение двигателя длительностью шесть секунд. Эта же установка (вместо 230 секунд) осталась, когда «Союз ТМ-5» пошел на спуск Вот наглядный пример жизненно важной зависимости от действий других!
Далее. Из-за отказа системы ориентации не сложилась ее автоматическая готовность перед торможением, в результате чего двигатель и не включился в заданное время. Но после некоторого перерыва система восстановилась и двигатель готов был отработать в нужном режиме, но посадка при этом должна была произойти вне штатного полигона. И только после выдачи «команды Ляхова» снялись 230-секундная и 6-секундная программы, а последующие операции на разделение спускаемого отсека и приборно-агрегатного отсека остались без изменения. Лишь на следующий день, 7 сентября 1988 года, экипаж с третьей попытки наконец-то благополучно возвратился на Землю.
В последующем вернулись к старой схеме разделения отсеков — уже после выдачи и отработки тормозного импульса.
Ситуация с нештатной посадкой в тайге возникла 19 марта 1965 года, после знаменитого полета Алексея Архиповича Леонова и Павла Ивановича Беляева на космическом корабле «Восход-2», когда Алексей Леонов первым в мире вышел в открытый космос. Расчетным полигоном посадки был район средней Волги, близ Саратова. Но при спуске отказала автоматическая система ориентации. Павел Беляев вручную сориентировал корабль и включил тормозной двигатель. В результате посадка была совершена в 180 километрах севернее Перми, в глухой тайге. Две ночи космонавтам пришлось ночевать в лесу при сильном морозе. И только на третий день к месту приземления космонавтов приехали спасатели на лыжах, которым пришлось вырубать деревья для приземления вертолета. Именно после этого случая и были введены тренировки космонавтов «на выживание».
Первое приводнение спускаемого аппарата произошло 16 октября 1976 года во время полета корабля «Союз-23», командиром которого был Вячеслав Дмитриевич Зудов, а бортинженером — Валерий Ильич Рождественский. Причем это произошло поздним вечером, в темноте, в снежном буране. Спускаемый аппарат приземлился на озеро Тенгиз в двух километрах от берега. Температура за бортом -20°. Экипаж отстрелил основной парашют. Но соленая вода замкнула контактное реле, командующее запасной парашютной системой, и выбросила его. Парашютная ткань пропиталась водой и пошла ко дну, перевернув спускаемый аппарат. Экипаж оказался в перевернутом (вниз головой) положении. Это не позволило ему покинуть аппарат, но, может быть, и спасло космонавтов. Антенны системы связи также оказались под водой.
Скафандры космонавтам удалось снять, они надели шерстяные костюмы и шапочки, но изнутри было очень холодно, все покрыто инеем. Через девять часов плавания стал ощущаться недостаток кислорода. Вентиляционный клапан залила вода, которая замерзла. На резиновой лодке через несколько часов приплыл командир одного из вертолетов — Чернявский. Лодка не вместила бы трех человек. Но добирался до спускаемого аппарата он не зря: несколько часов скалывал он лед с клапана, через который экипажу поступал воздух. При этом он сам замерз. Только ближе к утру смогли поднять на вертолете сначала обмороженного Чернявского, а затем волоком, по воде тросом подтащили спускаемый аппарат к берегу. Потом космонавты шутили, ведь Рождественский — единственный в отряде космонавтов водолаз. Куда же еще мог приземлиться их аппарат?
Интересно отметить, что спускаемые аппараты американских космических кораблей, которые летали до «Шаттла», были рассчитаны на приводнение, а для наших космонавтов такая посадка оказалась нештатной, но, к счастью, закончилась успешно.
14 августа 1997 года при посадке «Союза ТМ-25» с экипажем в составе: командир Василий Васильевич Циблиев и бортинженер Александр Иванович Лазуткин — преждевременно, на высоте 5,8 километра произошло включение двигателей мягкой посадки. По этой причине приземление спускаемого аппарата было жестким (скорость встречи с землей составила 7,5 метра в секунду), но экипаж, к счастью, не пострадал.
ПОСЛЕ ПОЛЕТА
Домой. — Разбор полета и встреча экипажа. — Медицинская реабилитация. — Период «социальной отягощенности»
Домой
Настало время отправляться домой. Космонавтов вывозят с места посадки теми же самыми вертолетами, которые ждали их и искали место посадки. Причем у каждого члена экипажа — отдельный вертолет (хотя бывали случаи, когда приходилось вывозить экипаж на одном вертолете).
Космонавта подвозят к вертолету, помогают взобраться. Вот тут-то он и чувствует, что нога не поднимается достаточно высоко, и он спотыкается о ступеньку. Его мышцы отвыкли от земного притяжения. Еще вроде совсем недавно, до космического полета, он легко взбегал по ступенькам, торопясь домой, и совсем не думал, на сколько сантиметров поднимать ногу, чтобы сделать очередной шаг. Его мозг прекрасно знал и силу мышц, и силу земного притяжения. А за время работы в космосе он немного подзабыл и то и другое. К тому же как бы космонавт ни тренировался на беговой дорожке и велотренажере на борту станции, этого недостаточно, мышцы все равно ослабели. Вот почему, забираясь в вертолет на месте приземления, космонавт поглядывает, как высоко следующая ступенька. Впрочем, это нормально. Скоро пройдет. В вертолете космонавт опять лежит. Рядом сидит врач. А космонавту просто хочется спать после трудной работы, и он действительно засыпает. Но только после того, как подпишет фотографии вертолетчикам и поставит свой автограф на панели внутри вертолета.
Кажется, всего две минуты поспал, а уже легонько толкают в плечо — просыпайся, прилетели на аэродром. Здесь короткая остановка — несколько минут для ответов на вопросы журналистов (ох и часто придется теперь иметь с ними дело!).
По казахской традиции на космонавтов надевают цветные, шитые золотом чапаны (халаты) и национальные головные уборы.
Теперь — в самолет, который направляется на подмосковный аэродром «Чкаловский» рядом со Звездным городком. В самолете экипаж вновь размещается в двух купе, тех же, в которых летели на Байконур. В каждом купе всего два дивана. Потому и купе два. Сначала экипаж собирается вместе, чтобы пообедать. А потом опять спать — лучшее средство, чтобы приноровить организм вновь к земным условиям.
На аэродроме экипаж сходит по трапу, и командир докладывает о выполнении задания. Вокруг стоят друзья из отряда космонавтов, инструкторы, специалисты — все, кто готовил тебя к полету. Но встреча очень краткая — в Звездном городке ждут врачи, поэтому сразу же экипаж проходит в автобус. А там — семья! Пятнадцать минут всего ехать, и все это время уходит на объятия и поцелуи.
Автобус уже едет по дорожкам Звездного городка и останавливается. Раздаются звуки оркестра. Под музыку экипаж выходит из автобуса, и красивые девушки подносят экипажу, как принято, хлеб-соль. Еще минута, и космонавты оказываются в профилактории, каждый в своей комнате. Кажется, можно и отдохнуть, да не тут-то было. Сначала медики по очереди забирают космонавтов, чтобы осмотреть и взять анализы. Потом товарищи по отряду космонавтов заходят, чтобы поздравить с успешным завершением полета. И вот, наконец, в комнате остается только семья. Но бесконечно длинный день все же подходит к концу. Даже не верится: еще меньше суток назад космонавт был в космосе, а теперь так далеко от своих товарищей, оставшихся работать на орбитальной станции.
Космонавты ложатся отдыхать, а в Звездном проходит традиционное празднование успешного завершения полета. Жены космонавтов заранее снимают зал в кафе городка и приглашают всех.
На следующий день после возвращения космонавты обязательно проводят встречу с журналистами, чтобы рассказать о полете, поделиться впечатлениями и ответить на вопросы. Для этого в Звездный городок приглашают корреспондентов газет, радио и телевидения. На пресс-конференции атмосфера почти домашняя. Встреча проходит в небольшом уютном зале, куда собираются приглашенные, чтобы пообщаться с экипажем в простой, неформальной обстановке.
Космонавты выглядят достаточно бодро, хотя заметно, что они только что вернулись из трудного полета. Они шутят, улыбаются, с удовольствием общаются с прессой. Это, конечно, во многом заслуга врачей, которые сразу же после приземления начали заниматься здоровьем экипажа, помогли ему адаптироваться, снова привыкнуть к земному притяжению.
Не многие догадываются, что пресс-конференция сразу после полета — дело нелегкое. Космонавты уже отвыкли от такого количества людей, от вспышек фотокамер и ажиотажа вокруг вернувшихся из космоса, а кто-то еще и не привык к этому. Так что встреча с Землей — еще одно испытание, которое нужно достойно пройти.
Перед столом, за которым сидят космонавты, выстраивается отряд журналистов. Они по очереди задают вопросы: интересуются здоровьем прилетевших, спрашивают, что видно из космоса, какие были эксперименты и т. д.
Каждый старт в космос уникален, поэтому и каждая встреча космонавтов — большая радость. Когда пресс-конференция заканчивается, космонавты раздают автографы и фотографируются с гостями.
Экипажи сменяют друг друга довольно часто, и поэтому пресс-конференции на первый взгляд очень похожи. Но побывав в Звездном хотя бы на двух разных встречах, сразу чувствуешь, с каким интересом и нетерпением Земля ждет очередной экипаж Ведь любое путешествие в космос — это не только личное открытие и победа для побывавшего там человека, это большое достижение для всех людей.
Разбор полета и встреча экипажа
После завершения космического полета и послеполетных реадаптационных мероприятий в ЦПК проводится межведомственный разбор деятельности экипажа по выполнению программы космического полета, в ходе которого анализируют результаты его действий и даются предложения по совершенствованию подготовки космонавтов. ЦПК обобщает материалы разбора и рассылает его по организациям.
Предварительно космонавтам предстоит напряженно поработать. Каждый день они встречаются со специалистами по системам корабля и станции, отвечают на их вопросы, рассказывают, как шла работа. Это продолжается примерно две недели. В результате появляется отчет экипажа. Наступает день разбора полета. В большом зале на экране сменяются слайды с информацией о полете, фотографии, показывают документальные кадры. Сначала с отчетом выступает командир, затем бортинженер, потом третий член экипажа. Затем наступает очередь специалистов, представителей космических предприятий, организаций, институтов.
В интересах изучения практического опыта деятельности космонавтов в полете на межведомственный разбор в полном составе приходят космонавты, проходящие подготовку на всех этапах — от общекосмической до экипажной.
Вот теперь уже можно сказать, что экспедиция в космос завершена. Точку ставит торжественный церемониал, который всегда начинается у памятника Юрию Алексеевичу Гагарину. Он проходит иногда в день разбора, иногда в другой день.
Начинается встреча в полдень. Экипаж подъезжает к памятнику Юрию Алексеевичу Гагарину, возлагает цветы и отдает честь первому космонавту планеты. Это многолетняя традиция. Теперь под звуки марша космонавты вслед за оркестром проходят Аллеей Героев. Вдоль нее с обеих сторон стоят жители Звездного городка, многие из которых работают в Центре подготовки космонавтов и причастны к подготовке, а значит — и к полету в космос. Они пришли порадоваться за экипаж. Жители Звездного городка всегда очень тепло встречают своих ребят, возвратившихся из космической командировки.
Аллея приводит прямо к Дому космонавтов. А там уже ждут с букетами цветов. Со всех сторон — вспышки фотокамер. Космонавты делают общий снимок на память.
В Доме космонавтов есть большой актовый зал, предназначенный для торжественных встреч. Над сценой висит огромный портрет Юрия Гагарина с голубем в руках — одна из самых знаменитых его фотографий. Конечно, на встречу пригласили семьи космонавтов, их друзей и близких.
Начинается торжественная часть с приветствия космонавтов. Им вручают подарки, награды. Потом слово берут сами виновники торжества. По очереди члены экипажа выходят на трибуну и обращаются к залу. О чем говорят космонавты после полета? Они благодарят всех, кто помогал им совершить это нелегкое путешествие, благодарят своих близких за поддержку. А еще они делятся своими впечатлениями, призывают людей беречь и любить нашу планету, рассказывают, какой хрупкой и какой прекрасной она выглядит из космоса. И конечно, все космонавты надеются вновь побывать на орбите.
Вот что сказал с трибуны на торжественной встрече экипажа двенадцатой длительной и десятой экспедиций на Международную космическую станцию 5 мая 2006 года первый бразильский космонавт Маркос Понтес:
Дорогие друзья!
Была глубокая ночь, когда я прибыл сюда в октябре 2005 года.
Я не знал, чего ожидать:
чужая страна,
чужие места,
чужой космический корабль,
чужие системы,
чужой язык,
множество сомнений,
мало времени,
и — большая ответственность.
Я вошел в отведенную мне комнату в профилактории и повесил портрет Гагарина над письменным столом.
Я не так уж много знал о нем, но полагал, что мое восхищение им поможет в моих устремлениях.
Той ночью я смотрел в небо и мечтал, что когда-нибудь и я поднимусь туда.
Начало было трудным и оказалось окрашенным в белый цвет.
Сначала выпал снег, а следом пришла холодная зима, сопровождавшая меня все эти месяцы.
Дорога в космос оказалась трудной, холодной и скользкой. Но я знал, что эта белая тропинка, ведущая от профилактория в ЦПК, может вывести меня в космос.
Сначала были экзамены, доктора и снова экзамены.
Тогда, вначале, у медиков, мне, летчику, на ум приходили слова «резать» и «враги».
Теперь, в конце пути, у меня, в моем сердце летчика — слова «забота» и «любовь».
Занятия, экзамены, тренировки.
Долгие трудные часы, длинные ночи, тесные кабины тренажеров.
От каждой системы так много зависит:
неудача и успех,
жизнь и смерть.
Инструкторы не только поделились со мной знаниями и указали, к чему стремиться, но осветили мой путь страстью и приверженностью делу.
Затем наступил большой день — весь в желтых тонах, — когда мы оказались в степях Казахстана.
Мы взмыли в космос как яркая звезда — Павел, Джефф и я.
Каждый взял в космос свои цвета, мысли, обещания и надежды —
цвета, мысли, обещания и надежды, которые идеально слились воедино,
в одну команду, в сплоченный экипаж, в братство.
Полет оказался не таким, как я даже мог себе представить. Он оказался гораздо лучше.
Эксперименты, системы, звезды, улыбки, дружба, счастье и яркий, замечательной синевы мир, которого можно было почти коснуться рукой.
Ни границ, ни различий, ни ненависти, ни сомнений —
только Бог и мы, как часть Его.
Вхождение в атмосферу оказалось бешеной ездой, затем — трудности разделения,
Павел и Джефф остались на орбите,
а Валерий, Билл и я вместе переживали
каждую секунду спуска, каждую встряску
и поворот корабля, который пулей просвистел по темному небу.
Я чувствовал себя счастливейшим из землян.
Было грустно оставлять Павла и Джеффа на МКС, но со мной были два других брата,
и я ощущал огромное счастье от того, что лечу с ними, от возможности учиться от них.
И сегодня
мы здесь
все вместе на официальной встрече по завершении полета.
Во мне сейчас странные чувства:
одновременно и грусть, и счастье —
счастье от прекрасно выполненного полета,
грусть оттого, что заканчивается прекраснейшая часть моей жизни.
И вот пришло время поблагодарить вас всех, чьи крепкие руки поддерживали меня и помогли пройти по этой заснеженной скользкой тропинке прямо в космос.
Я благодарю инструкторов, наставников, переводчиков, персонал поддержки, докторов, друзей…
Сегодня в моей комнате в профилактории портрет Гагарина все так же висит над моим столом.
Но теперь мои глаза видели то же самое, что видел он.
Теперь я смотрю в небо и вспоминаю дни, когда и я был там.
И я прошу Бога защитить всех людей, которые сделали это возможным.
С той ночи в октябре 2005 года многое изменилось: тогда я не знал, чего и ожидать.
Сегодня Россия для меня больше не чужая страна.
В этих местах я чувствую себя как дома.
«Союз» — не чужой корабль,
я знаю его системы и могу доверить ему свою жизнь.
Русский язык все же еще труден,
но я не сомневаюсь, что хочу выучить его получше.
Теперь у меня есть время и сильная мотивация.
Полет завершен,
но наше совместное путешествие только начинается!
Спасибо.
Медицинская реабилитация
Как только экипаж приняли из спускаемого аппарата врачи, начинается послеполетная медицинская реабилитация, то есть комплекс лечебных мероприятий, направленных на восстановление организма космонавта после воздействия факторов космического полета. Послеполетная реабилитация — продолжение полетной программы и часть профессиональной деятельности космонавтов. Она проводится для восстановления функциональных возможностей и здоровья космонавта в интересах сохранения его профессионального статуса, продолжения подготовки к следующему космическому полету и обеспечения профессионального долголетия. Послеполетная реабилитация начинается со дня приземления космического корабля с экипажем (нулевые сутки) и продолжается до 180 суток после посадки.
В целях реадаптации организма космонавта, то есть для восстановления устойчивости организма к воздействию земной тяжести после адаптации к условиям невесомости, реабилитационные мероприятия проводятся в три этапа:
первый (стационарный) этап длительностью до трех недель, начиная с нулевых суток, — на реабилитационной базе ЦПК с использованием типового комплекса мероприятий, включающих применение фармакологических средств и спортивных занятий;
второй (санаторно-курортный) этап длительностью до 1,5 месяца — в санаторных условиях; за него отвечают специалисты Института медико-биологических проблем;
третий (амбулаторный) этап длительностью до четырех месяцев — также в ЦПК под медицинским контролем врача экипажа.
В течение двух-трех недель космонавты восстанавливают нормальную физическую форму. Под наблюдением врачей они ходят в бассейн, совершают пешие прогулки и постепенно усиливают нагрузки на мышцы. Опять спорт! Спорт при подготовке к полету, спорт во время полета и после приземления тоже. И конечно же тщательно продуманный рацион. Так как в невесомости у космонавтов из костей вымывается кальций, их стараются подкормить творогом, молоком. После торжественной встречи в Доме космонавтов можно собираться в отпуск вместе с семьей. По завершении первого этапа реабилитации в течение трех суток составляются экспресс-отчет о состоянии здоровья и проведенных реабилитационно-восстановительных мероприятиях и заключение о состоянии здоровья космонавта для специалистов санатория.
Но космонавтам нужен не только отдых. После космического полета их состояние здоровья характеризуется астенией и утомлением, детренированностью сердечно-сосудистой системы, расстройством вестибулярного аппарата, нарушением координации движений, снижением тонуса отдельных групп мышц, последствиями длительного перераспределения крови в теле, уменьшением массы гемоглобина и дегидратацией, деминерализацией костной ткани, потерей кальция, снижением иммунитета и многими другими синдромами.
Соответственно реадаптация проходит в несколько стадий.
Первая (острая) стадия — начинается с момента приземления и может продолжаться до пяти суток в зависимости от длительности полета и индивидуальных особенностей организма. Она характеризуется выраженным проявлением перечисленных синдромов и функциональными нарушениями даже в условиях покоя. Эти нарушения могут приводить к развитию критических состояний организма при незначительных воздействиях.
Вторая (подострая) стадия может продолжаться до двадцати пяти суток Она характеризуется проявлением перечисленных выше синдромов и функциональными нарушениями при нагрузках средней интенсивности.
Третья стадия характеризуется восстановлением (в основном) состояния здоровья и функциональных возможностей организма космонавтов при наличии незначительных отклонений и остаточных явлений деминерализации костной ткани, неполного восстановления основных физических качеств (выносливость, сила, быстрота, ловкость) и т. п. Эта стадия может затягиваться до 2–2,5 месяца.
Четвертая стадия характеризуется полным восстановлением функциональных возможностей организма и профессиональной работоспособности. Продолжительность этой стадии может составлять до полугода.
На первой стадии космонавтам рекомендуется щадящий режим двигательной активности, транспортировка, преимущественно в горизонтальном положении, от спускаемого аппарата до специализированной реабилитационной базы ЦПК (короткую пресс-конференцию в Казахстане космонавты дают сидя, обедают в самолете тоже сидя, самостоятельно выходят из самолета на аэродроме «Чкаловский», сидят в автобусе и также самостоятельно выходят из автобуса перед профилакторием), использование средств противоперегрузочной защиты при переходе в вертикальное положение и ходьбе, использование корсета при сидении и ходьбе, лечебная гимнастика в воде и плавание, сауна, лечебный релаксирующий массаж, дозированные прогулки.
На второй стадии космонавты переходят к щадяще-тренирующему режиму двигательной активности, понемногу начинают ходить, по дням увеличивая длительность прогулок С утра легкая гимнастика. Лечебный тонизирующий (утром) и релаксирующий (вечером) массаж, гидромассаж, лечебная гимнастика в воде и плавание, сауна, лечебная гимнастика в спортивном зале.
Третья стадия соответствует санаторно-курортному этапу реабилитации. Там под наблюдением спортивного тренера и врача экипажа космонавты переходят к тренирующему режиму двигательной активности, утренней гимнастике, гидропроцедурам, дозированному бегу в чередовании с ходьбой.
После санатория на третьем (амбулаторном) этапе специалистами ЦПК с учетом результатов клинико-физиологического обследования на шестидесятые сутки после посадки проводится оценка основных физических качеств у космонавтов: выносливость, сила, быстрота, ловкость и гибкость, которые сравниваются с дополетными данными. На основании сравнительных оценок разрабатывается индивидуальная программа физической подготовки для достижения уровня физических качеств дополетного уровня.
И наконец на четвертой стадии реадаптации космонавтам показаны тренирующий режим двигательной активности, бег, плавание, сауна с массажем, гидромассажем и контрастными гидропроцедурами, спортивные игры, зимой — лыжные кроссы.
А потом, после восстановления, все начнется сначала — медицинские обследования, подготовка, тренировки, экзамены…
Впрочем, был случай, когда космонавту не удалось полностью отдохнуть. 9 августа 1979 года бортинженер Валерий Викторович Рюмин вместе с командиром Владимиром Афанасьевичем Ляховым возвратился на Землю, проработав на космической станции 173 суток А 9 апреля 1980 года Валерий Рюмин уже вновь стартовал в космос вместе с Леонидом Ивановичем Поповым. Дело в том, что готовившийся к полету бортинженер повредил колено и ему потребовалась замена. Космонавтов, не занятых на подготовке, в тот момент не оказалось, и Валерий Рюмин дал согласие, не завершив полный курс реабилитации, вновь полететь в космос. Безусловно, космонавт жертвовал своим здоровьем, но этот самоотверженный поступок дал возможность медикам получить новые данные о том, как организм человека реагирует на длительное пребывание в невесомости.
Период «социальной отягощенности»
После завершения реабилитации и отпуска у космонавта начинается совершенно особое время. Членов экипажа, возвратившихся из космического полета, хотят видеть на всех конференциях, конгрессах, праздниках, имеющих отношение к космонавтике. И туда им надо ездить! Космонавта хотят видеть в его родных местах — устраивают приемы, многочисленные встречи, выступления перед коллективами. Их ждут в школах. Их ждут в институтах, в которых учили. Про школьных товарищей и друзей детства и говорить не приходится. Людей такой профессии мало. А всем вокруг интересно: как там, в космосе? Как на станции живут и работают люди? Как выглядит Земля из космоса? Кто, кроме космонавта, может ответить на эти вопросы? Надо рассказывать и терпеливо отвечать на вопросы.
Космонавт, привыкший жить по строгому расписанию, входит в совершенно иной график, в котором свободного времени становится все меньше и меньше. Через несколько месяцев он начинает ощущать потерю физической формы, а то и симптомы нарушения здоровья. Этот послеполетный период космонавт Валерий Владимирович Поляков назвал периодом «социальной отягощенности». Он может длиться год и два. Единственная возможность выскочить из этого круга — вернуться на подготовку, лучше всего — встать в экипаж. Только это обстоятельство считается извинительным для отказа куда-то поехать и выступать.
Но тем не менее отныне и всегда в начале апреля, в преддверии Дня космонавтики всем космонавтам необходимо откликаться на приглашения выступить в самых разных местах, преимущественно в школах. Это оправданно и правильно. А как иначе привлекать молодежь в профессию — трудную и опасную, романтичную и очень редкую, но ставшую незаметной среди популярных сегодня новых видов деятельности? В конце концов, должен же космонавт, ставший носителем нового мировоззрения и обладателем уникального человеческого опыта, рассказывать людям об ином мире, где жил и работал, чему научился и как видит теперь наши земные проблемы. В ответ он получит благодарность людей, искренне любящих и уважающих космонавтов и их работу, гордящихся ими, считающих космонавтику наглядным примером передовых позиций нашей страны в общемировом масштабе.
«Социальную отягощенность» ощущают отнюдь не только российские космонавты. Вот как воспринимает такую ситуацию бельгийский астронавт Франк Де Винне: «В этой проблеме есть две стороны — профессиональная и личная. Я с удовольствием рассказываю о своей работе. В большой космической отрасли помимо чиновников и небольшого числа космонавтов трудятся тысячи прекрасных специалистов. Они получают намного меньшую зарплату, но у них сильнейшая мотивация — исследование космоса. И для них я — символ такого проникновения в неизведанное, только если оправдываю их ожидания, выполняю программу полета. И я готов делать все, что требуется, и отвечать всем. Другое дело, что большую часть публики интересует только моя личная жизнь. Для этой категории мы как артисты, шоумены, герои светской хроники. А мы ведь совсем другие. Сидишь в кафе, постоянно подходят люди, просят автограф, сфотографироваться вместе. Или просто наставляют на тебя объектив и щелкают… Символ — не человек, символ — профессия. Летать в космос приходится меньше, чем служить символом космических полетов».
Но это еще не всё. К человеку, слетавшему в космос, всегда будут обращаться за помощью люди знакомые и незнакомые. С чем? «А люди справедливости хотят…» — пел Владимир Семенович Высоцкий. Справедливости в самом разном ее понимании. А если конкретнее — всегда люди будут просить посодействовать в оказании им медицинской помощи — дорогие лекарства, больницы, консультации у специалистов. Надолго еще останутся в нашей жизни проблемы с жильем, с положением детей — особенно из малообеспеченных семей, детдомовских, беспризорных. И более мелкие проблемы — от просьбы установить дома телефон до содействия в опубликовании мемуаров. И космонавт будет помогать. Но не всё в его силах, не всё он сможет сделать. На него будут обижаться. Ведь люди считают космонавтов чуть ли не всемогущими. И невозможно будет никому объяснить, что для власти космонавты практически никто (за исключением одного дня — праздника 12 апреля и некоторых специальных случаев). Никто их не будет принимать, и мало кто согласится помогать. И этот разрыв между тем, что у тебя просят, и тем, что ты можешь, чувство бессилия, контрастирующее с воспитанной привычкой выполнять любое задание Земли, даже самое сложное, тяжким бременем ложится на сердце космонавта. Вот это и будет всегда самым трудным в период «социальной отягощенности», который длится отнюдь не годы, а десятилетия.
Домой. — Разбор полета и встреча экипажа. — Медицинская реабилитация. — Период «социальной отягощенности»
Домой
Настало время отправляться домой. Космонавтов вывозят с места посадки теми же самыми вертолетами, которые ждали их и искали место посадки. Причем у каждого члена экипажа — отдельный вертолет (хотя бывали случаи, когда приходилось вывозить экипаж на одном вертолете).
Космонавта подвозят к вертолету, помогают взобраться. Вот тут-то он и чувствует, что нога не поднимается достаточно высоко, и он спотыкается о ступеньку. Его мышцы отвыкли от земного притяжения. Еще вроде совсем недавно, до космического полета, он легко взбегал по ступенькам, торопясь домой, и совсем не думал, на сколько сантиметров поднимать ногу, чтобы сделать очередной шаг. Его мозг прекрасно знал и силу мышц, и силу земного притяжения. А за время работы в космосе он немного подзабыл и то и другое. К тому же как бы космонавт ни тренировался на беговой дорожке и велотренажере на борту станции, этого недостаточно, мышцы все равно ослабели. Вот почему, забираясь в вертолет на месте приземления, космонавт поглядывает, как высоко следующая ступенька. Впрочем, это нормально. Скоро пройдет. В вертолете космонавт опять лежит. Рядом сидит врач. А космонавту просто хочется спать после трудной работы, и он действительно засыпает. Но только после того, как подпишет фотографии вертолетчикам и поставит свой автограф на панели внутри вертолета.
Кажется, всего две минуты поспал, а уже легонько толкают в плечо — просыпайся, прилетели на аэродром. Здесь короткая остановка — несколько минут для ответов на вопросы журналистов (ох и часто придется теперь иметь с ними дело!).
По казахской традиции на космонавтов надевают цветные, шитые золотом чапаны (халаты) и национальные головные уборы.
Теперь — в самолет, который направляется на подмосковный аэродром «Чкаловский» рядом со Звездным городком. В самолете экипаж вновь размещается в двух купе, тех же, в которых летели на Байконур. В каждом купе всего два дивана. Потому и купе два. Сначала экипаж собирается вместе, чтобы пообедать. А потом опять спать — лучшее средство, чтобы приноровить организм вновь к земным условиям.
На аэродроме экипаж сходит по трапу, и командир докладывает о выполнении задания. Вокруг стоят друзья из отряда космонавтов, инструкторы, специалисты — все, кто готовил тебя к полету. Но встреча очень краткая — в Звездном городке ждут врачи, поэтому сразу же экипаж проходит в автобус. А там — семья! Пятнадцать минут всего ехать, и все это время уходит на объятия и поцелуи.
Автобус уже едет по дорожкам Звездного городка и останавливается. Раздаются звуки оркестра. Под музыку экипаж выходит из автобуса, и красивые девушки подносят экипажу, как принято, хлеб-соль. Еще минута, и космонавты оказываются в профилактории, каждый в своей комнате. Кажется, можно и отдохнуть, да не тут-то было. Сначала медики по очереди забирают космонавтов, чтобы осмотреть и взять анализы. Потом товарищи по отряду космонавтов заходят, чтобы поздравить с успешным завершением полета. И вот, наконец, в комнате остается только семья. Но бесконечно длинный день все же подходит к концу. Даже не верится: еще меньше суток назад космонавт был в космосе, а теперь так далеко от своих товарищей, оставшихся работать на орбитальной станции.
Космонавты ложатся отдыхать, а в Звездном проходит традиционное празднование успешного завершения полета. Жены космонавтов заранее снимают зал в кафе городка и приглашают всех.
На следующий день после возвращения космонавты обязательно проводят встречу с журналистами, чтобы рассказать о полете, поделиться впечатлениями и ответить на вопросы. Для этого в Звездный городок приглашают корреспондентов газет, радио и телевидения. На пресс-конференции атмосфера почти домашняя. Встреча проходит в небольшом уютном зале, куда собираются приглашенные, чтобы пообщаться с экипажем в простой, неформальной обстановке.
Космонавты выглядят достаточно бодро, хотя заметно, что они только что вернулись из трудного полета. Они шутят, улыбаются, с удовольствием общаются с прессой. Это, конечно, во многом заслуга врачей, которые сразу же после приземления начали заниматься здоровьем экипажа, помогли ему адаптироваться, снова привыкнуть к земному притяжению.
Не многие догадываются, что пресс-конференция сразу после полета — дело нелегкое. Космонавты уже отвыкли от такого количества людей, от вспышек фотокамер и ажиотажа вокруг вернувшихся из космоса, а кто-то еще и не привык к этому. Так что встреча с Землей — еще одно испытание, которое нужно достойно пройти.
Перед столом, за которым сидят космонавты, выстраивается отряд журналистов. Они по очереди задают вопросы: интересуются здоровьем прилетевших, спрашивают, что видно из космоса, какие были эксперименты и т. д.
Каждый старт в космос уникален, поэтому и каждая встреча космонавтов — большая радость. Когда пресс-конференция заканчивается, космонавты раздают автографы и фотографируются с гостями.
Экипажи сменяют друг друга довольно часто, и поэтому пресс-конференции на первый взгляд очень похожи. Но побывав в Звездном хотя бы на двух разных встречах, сразу чувствуешь, с каким интересом и нетерпением Земля ждет очередной экипаж Ведь любое путешествие в космос — это не только личное открытие и победа для побывавшего там человека, это большое достижение для всех людей.
Разбор полета и встреча экипажа
После завершения космического полета и послеполетных реадаптационных мероприятий в ЦПК проводится межведомственный разбор деятельности экипажа по выполнению программы космического полета, в ходе которого анализируют результаты его действий и даются предложения по совершенствованию подготовки космонавтов. ЦПК обобщает материалы разбора и рассылает его по организациям.
Предварительно космонавтам предстоит напряженно поработать. Каждый день они встречаются со специалистами по системам корабля и станции, отвечают на их вопросы, рассказывают, как шла работа. Это продолжается примерно две недели. В результате появляется отчет экипажа. Наступает день разбора полета. В большом зале на экране сменяются слайды с информацией о полете, фотографии, показывают документальные кадры. Сначала с отчетом выступает командир, затем бортинженер, потом третий член экипажа. Затем наступает очередь специалистов, представителей космических предприятий, организаций, институтов.
В интересах изучения практического опыта деятельности космонавтов в полете на межведомственный разбор в полном составе приходят космонавты, проходящие подготовку на всех этапах — от общекосмической до экипажной.
Вот теперь уже можно сказать, что экспедиция в космос завершена. Точку ставит торжественный церемониал, который всегда начинается у памятника Юрию Алексеевичу Гагарину. Он проходит иногда в день разбора, иногда в другой день.
Начинается встреча в полдень. Экипаж подъезжает к памятнику Юрию Алексеевичу Гагарину, возлагает цветы и отдает честь первому космонавту планеты. Это многолетняя традиция. Теперь под звуки марша космонавты вслед за оркестром проходят Аллеей Героев. Вдоль нее с обеих сторон стоят жители Звездного городка, многие из которых работают в Центре подготовки космонавтов и причастны к подготовке, а значит — и к полету в космос. Они пришли порадоваться за экипаж. Жители Звездного городка всегда очень тепло встречают своих ребят, возвратившихся из космической командировки.
Аллея приводит прямо к Дому космонавтов. А там уже ждут с букетами цветов. Со всех сторон — вспышки фотокамер. Космонавты делают общий снимок на память.
В Доме космонавтов есть большой актовый зал, предназначенный для торжественных встреч. Над сценой висит огромный портрет Юрия Гагарина с голубем в руках — одна из самых знаменитых его фотографий. Конечно, на встречу пригласили семьи космонавтов, их друзей и близких.
Начинается торжественная часть с приветствия космонавтов. Им вручают подарки, награды. Потом слово берут сами виновники торжества. По очереди члены экипажа выходят на трибуну и обращаются к залу. О чем говорят космонавты после полета? Они благодарят всех, кто помогал им совершить это нелегкое путешествие, благодарят своих близких за поддержку. А еще они делятся своими впечатлениями, призывают людей беречь и любить нашу планету, рассказывают, какой хрупкой и какой прекрасной она выглядит из космоса. И конечно, все космонавты надеются вновь побывать на орбите.
Вот что сказал с трибуны на торжественной встрече экипажа двенадцатой длительной и десятой экспедиций на Международную космическую станцию 5 мая 2006 года первый бразильский космонавт Маркос Понтес:
Дорогие друзья!
Была глубокая ночь, когда я прибыл сюда в октябре 2005 года.
Я не знал, чего ожидать:
чужая страна,
чужие места,
чужой космический корабль,
чужие системы,
чужой язык,
множество сомнений,
мало времени,
и — большая ответственность.
Я вошел в отведенную мне комнату в профилактории и повесил портрет Гагарина над письменным столом.
Я не так уж много знал о нем, но полагал, что мое восхищение им поможет в моих устремлениях.
Той ночью я смотрел в небо и мечтал, что когда-нибудь и я поднимусь туда.
Начало было трудным и оказалось окрашенным в белый цвет.
Сначала выпал снег, а следом пришла холодная зима, сопровождавшая меня все эти месяцы.
Дорога в космос оказалась трудной, холодной и скользкой. Но я знал, что эта белая тропинка, ведущая от профилактория в ЦПК, может вывести меня в космос.
Сначала были экзамены, доктора и снова экзамены.
Тогда, вначале, у медиков, мне, летчику, на ум приходили слова «резать» и «враги».
Теперь, в конце пути, у меня, в моем сердце летчика — слова «забота» и «любовь».
Занятия, экзамены, тренировки.
Долгие трудные часы, длинные ночи, тесные кабины тренажеров.
От каждой системы так много зависит:
неудача и успех,
жизнь и смерть.
Инструкторы не только поделились со мной знаниями и указали, к чему стремиться, но осветили мой путь страстью и приверженностью делу.
Затем наступил большой день — весь в желтых тонах, — когда мы оказались в степях Казахстана.
Мы взмыли в космос как яркая звезда — Павел, Джефф и я.
Каждый взял в космос свои цвета, мысли, обещания и надежды —
цвета, мысли, обещания и надежды, которые идеально слились воедино,
в одну команду, в сплоченный экипаж, в братство.
Полет оказался не таким, как я даже мог себе представить. Он оказался гораздо лучше.
Эксперименты, системы, звезды, улыбки, дружба, счастье и яркий, замечательной синевы мир, которого можно было почти коснуться рукой.
Ни границ, ни различий, ни ненависти, ни сомнений —
только Бог и мы, как часть Его.
Вхождение в атмосферу оказалось бешеной ездой, затем — трудности разделения,
Павел и Джефф остались на орбите,
а Валерий, Билл и я вместе переживали
каждую секунду спуска, каждую встряску
и поворот корабля, который пулей просвистел по темному небу.
Я чувствовал себя счастливейшим из землян.
Было грустно оставлять Павла и Джеффа на МКС, но со мной были два других брата,
и я ощущал огромное счастье от того, что лечу с ними, от возможности учиться от них.
И сегодня
мы здесь
все вместе на официальной встрече по завершении полета.
Во мне сейчас странные чувства:
одновременно и грусть, и счастье —
счастье от прекрасно выполненного полета,
грусть оттого, что заканчивается прекраснейшая часть моей жизни.
И вот пришло время поблагодарить вас всех, чьи крепкие руки поддерживали меня и помогли пройти по этой заснеженной скользкой тропинке прямо в космос.
Я благодарю инструкторов, наставников, переводчиков, персонал поддержки, докторов, друзей…
Сегодня в моей комнате в профилактории портрет Гагарина все так же висит над моим столом.
Но теперь мои глаза видели то же самое, что видел он.
Теперь я смотрю в небо и вспоминаю дни, когда и я был там.
И я прошу Бога защитить всех людей, которые сделали это возможным.
С той ночи в октябре 2005 года многое изменилось: тогда я не знал, чего и ожидать.
Сегодня Россия для меня больше не чужая страна.
В этих местах я чувствую себя как дома.
«Союз» — не чужой корабль,
я знаю его системы и могу доверить ему свою жизнь.
Русский язык все же еще труден,
но я не сомневаюсь, что хочу выучить его получше.
Теперь у меня есть время и сильная мотивация.
Полет завершен,
но наше совместное путешествие только начинается!
Спасибо.
Медицинская реабилитация
Как только экипаж приняли из спускаемого аппарата врачи, начинается послеполетная медицинская реабилитация, то есть комплекс лечебных мероприятий, направленных на восстановление организма космонавта после воздействия факторов космического полета. Послеполетная реабилитация — продолжение полетной программы и часть профессиональной деятельности космонавтов. Она проводится для восстановления функциональных возможностей и здоровья космонавта в интересах сохранения его профессионального статуса, продолжения подготовки к следующему космическому полету и обеспечения профессионального долголетия. Послеполетная реабилитация начинается со дня приземления космического корабля с экипажем (нулевые сутки) и продолжается до 180 суток после посадки.
В целях реадаптации организма космонавта, то есть для восстановления устойчивости организма к воздействию земной тяжести после адаптации к условиям невесомости, реабилитационные мероприятия проводятся в три этапа:
первый (стационарный) этап длительностью до трех недель, начиная с нулевых суток, — на реабилитационной базе ЦПК с использованием типового комплекса мероприятий, включающих применение фармакологических средств и спортивных занятий;
второй (санаторно-курортный) этап длительностью до 1,5 месяца — в санаторных условиях; за него отвечают специалисты Института медико-биологических проблем;
третий (амбулаторный) этап длительностью до четырех месяцев — также в ЦПК под медицинским контролем врача экипажа.
В течение двух-трех недель космонавты восстанавливают нормальную физическую форму. Под наблюдением врачей они ходят в бассейн, совершают пешие прогулки и постепенно усиливают нагрузки на мышцы. Опять спорт! Спорт при подготовке к полету, спорт во время полета и после приземления тоже. И конечно же тщательно продуманный рацион. Так как в невесомости у космонавтов из костей вымывается кальций, их стараются подкормить творогом, молоком. После торжественной встречи в Доме космонавтов можно собираться в отпуск вместе с семьей. По завершении первого этапа реабилитации в течение трех суток составляются экспресс-отчет о состоянии здоровья и проведенных реабилитационно-восстановительных мероприятиях и заключение о состоянии здоровья космонавта для специалистов санатория.
Но космонавтам нужен не только отдых. После космического полета их состояние здоровья характеризуется астенией и утомлением, детренированностью сердечно-сосудистой системы, расстройством вестибулярного аппарата, нарушением координации движений, снижением тонуса отдельных групп мышц, последствиями длительного перераспределения крови в теле, уменьшением массы гемоглобина и дегидратацией, деминерализацией костной ткани, потерей кальция, снижением иммунитета и многими другими синдромами.
Соответственно реадаптация проходит в несколько стадий.
Первая (острая) стадия — начинается с момента приземления и может продолжаться до пяти суток в зависимости от длительности полета и индивидуальных особенностей организма. Она характеризуется выраженным проявлением перечисленных синдромов и функциональными нарушениями даже в условиях покоя. Эти нарушения могут приводить к развитию критических состояний организма при незначительных воздействиях.
Вторая (подострая) стадия может продолжаться до двадцати пяти суток Она характеризуется проявлением перечисленных выше синдромов и функциональными нарушениями при нагрузках средней интенсивности.
Третья стадия характеризуется восстановлением (в основном) состояния здоровья и функциональных возможностей организма космонавтов при наличии незначительных отклонений и остаточных явлений деминерализации костной ткани, неполного восстановления основных физических качеств (выносливость, сила, быстрота, ловкость) и т. п. Эта стадия может затягиваться до 2–2,5 месяца.
Четвертая стадия характеризуется полным восстановлением функциональных возможностей организма и профессиональной работоспособности. Продолжительность этой стадии может составлять до полугода.
На первой стадии космонавтам рекомендуется щадящий режим двигательной активности, транспортировка, преимущественно в горизонтальном положении, от спускаемого аппарата до специализированной реабилитационной базы ЦПК (короткую пресс-конференцию в Казахстане космонавты дают сидя, обедают в самолете тоже сидя, самостоятельно выходят из самолета на аэродроме «Чкаловский», сидят в автобусе и также самостоятельно выходят из автобуса перед профилакторием), использование средств противоперегрузочной защиты при переходе в вертикальное положение и ходьбе, использование корсета при сидении и ходьбе, лечебная гимнастика в воде и плавание, сауна, лечебный релаксирующий массаж, дозированные прогулки.
На второй стадии космонавты переходят к щадяще-тренирующему режиму двигательной активности, понемногу начинают ходить, по дням увеличивая длительность прогулок С утра легкая гимнастика. Лечебный тонизирующий (утром) и релаксирующий (вечером) массаж, гидромассаж, лечебная гимнастика в воде и плавание, сауна, лечебная гимнастика в спортивном зале.
Третья стадия соответствует санаторно-курортному этапу реабилитации. Там под наблюдением спортивного тренера и врача экипажа космонавты переходят к тренирующему режиму двигательной активности, утренней гимнастике, гидропроцедурам, дозированному бегу в чередовании с ходьбой.
После санатория на третьем (амбулаторном) этапе специалистами ЦПК с учетом результатов клинико-физиологического обследования на шестидесятые сутки после посадки проводится оценка основных физических качеств у космонавтов: выносливость, сила, быстрота, ловкость и гибкость, которые сравниваются с дополетными данными. На основании сравнительных оценок разрабатывается индивидуальная программа физической подготовки для достижения уровня физических качеств дополетного уровня.
И наконец на четвертой стадии реадаптации космонавтам показаны тренирующий режим двигательной активности, бег, плавание, сауна с массажем, гидромассажем и контрастными гидропроцедурами, спортивные игры, зимой — лыжные кроссы.
А потом, после восстановления, все начнется сначала — медицинские обследования, подготовка, тренировки, экзамены…
Впрочем, был случай, когда космонавту не удалось полностью отдохнуть. 9 августа 1979 года бортинженер Валерий Викторович Рюмин вместе с командиром Владимиром Афанасьевичем Ляховым возвратился на Землю, проработав на космической станции 173 суток А 9 апреля 1980 года Валерий Рюмин уже вновь стартовал в космос вместе с Леонидом Ивановичем Поповым. Дело в том, что готовившийся к полету бортинженер повредил колено и ему потребовалась замена. Космонавтов, не занятых на подготовке, в тот момент не оказалось, и Валерий Рюмин дал согласие, не завершив полный курс реабилитации, вновь полететь в космос. Безусловно, космонавт жертвовал своим здоровьем, но этот самоотверженный поступок дал возможность медикам получить новые данные о том, как организм человека реагирует на длительное пребывание в невесомости.
Период «социальной отягощенности»
После завершения реабилитации и отпуска у космонавта начинается совершенно особое время. Членов экипажа, возвратившихся из космического полета, хотят видеть на всех конференциях, конгрессах, праздниках, имеющих отношение к космонавтике. И туда им надо ездить! Космонавта хотят видеть в его родных местах — устраивают приемы, многочисленные встречи, выступления перед коллективами. Их ждут в школах. Их ждут в институтах, в которых учили. Про школьных товарищей и друзей детства и говорить не приходится. Людей такой профессии мало. А всем вокруг интересно: как там, в космосе? Как на станции живут и работают люди? Как выглядит Земля из космоса? Кто, кроме космонавта, может ответить на эти вопросы? Надо рассказывать и терпеливо отвечать на вопросы.
Космонавт, привыкший жить по строгому расписанию, входит в совершенно иной график, в котором свободного времени становится все меньше и меньше. Через несколько месяцев он начинает ощущать потерю физической формы, а то и симптомы нарушения здоровья. Этот послеполетный период космонавт Валерий Владимирович Поляков назвал периодом «социальной отягощенности». Он может длиться год и два. Единственная возможность выскочить из этого круга — вернуться на подготовку, лучше всего — встать в экипаж. Только это обстоятельство считается извинительным для отказа куда-то поехать и выступать.
Но тем не менее отныне и всегда в начале апреля, в преддверии Дня космонавтики всем космонавтам необходимо откликаться на приглашения выступить в самых разных местах, преимущественно в школах. Это оправданно и правильно. А как иначе привлекать молодежь в профессию — трудную и опасную, романтичную и очень редкую, но ставшую незаметной среди популярных сегодня новых видов деятельности? В конце концов, должен же космонавт, ставший носителем нового мировоззрения и обладателем уникального человеческого опыта, рассказывать людям об ином мире, где жил и работал, чему научился и как видит теперь наши земные проблемы. В ответ он получит благодарность людей, искренне любящих и уважающих космонавтов и их работу, гордящихся ими, считающих космонавтику наглядным примером передовых позиций нашей страны в общемировом масштабе.
«Социальную отягощенность» ощущают отнюдь не только российские космонавты. Вот как воспринимает такую ситуацию бельгийский астронавт Франк Де Винне: «В этой проблеме есть две стороны — профессиональная и личная. Я с удовольствием рассказываю о своей работе. В большой космической отрасли помимо чиновников и небольшого числа космонавтов трудятся тысячи прекрасных специалистов. Они получают намного меньшую зарплату, но у них сильнейшая мотивация — исследование космоса. И для них я — символ такого проникновения в неизведанное, только если оправдываю их ожидания, выполняю программу полета. И я готов делать все, что требуется, и отвечать всем. Другое дело, что большую часть публики интересует только моя личная жизнь. Для этой категории мы как артисты, шоумены, герои светской хроники. А мы ведь совсем другие. Сидишь в кафе, постоянно подходят люди, просят автограф, сфотографироваться вместе. Или просто наставляют на тебя объектив и щелкают… Символ — не человек, символ — профессия. Летать в космос приходится меньше, чем служить символом космических полетов».
Но это еще не всё. К человеку, слетавшему в космос, всегда будут обращаться за помощью люди знакомые и незнакомые. С чем? «А люди справедливости хотят…» — пел Владимир Семенович Высоцкий. Справедливости в самом разном ее понимании. А если конкретнее — всегда люди будут просить посодействовать в оказании им медицинской помощи — дорогие лекарства, больницы, консультации у специалистов. Надолго еще останутся в нашей жизни проблемы с жильем, с положением детей — особенно из малообеспеченных семей, детдомовских, беспризорных. И более мелкие проблемы — от просьбы установить дома телефон до содействия в опубликовании мемуаров. И космонавт будет помогать. Но не всё в его силах, не всё он сможет сделать. На него будут обижаться. Ведь люди считают космонавтов чуть ли не всемогущими. И невозможно будет никому объяснить, что для власти космонавты практически никто (за исключением одного дня — праздника 12 апреля и некоторых специальных случаев). Никто их не будет принимать, и мало кто согласится помогать. И этот разрыв между тем, что у тебя просят, и тем, что ты можешь, чувство бессилия, контрастирующее с воспитанной привычкой выполнять любое задание Земли, даже самое сложное, тяжким бременем ложится на сердце космонавта. Вот это и будет всегда самым трудным в период «социальной отягощенности», который длится отнюдь не годы, а десятилетия.
ИЗВНЕ И ИЗНУТРИ
Как видят эту жизнь со стороны. — Негероическая профессия. — Увольнение и пенсия
Как, видят эту жизнь со стороны
Картина повседневной жизни космонавтов, с которой познакомился читатель, — это взгляд изнутри. Картина, наверное, в чем-то пристрастна или неточна. Какую-то объемность ей могут придать впечатления журналистов — российских и иностранных, через которых мир узнаёт о работе космонавтов, суждения иностранных астронавтов, специалистов, российских чиновников, школьников и студентов.
Было время, когда в советской журналистике работали люди, постигшие космическую тему в деталях: Евгений Рябченко, Тамара Кутузова (иногда печаталась под псевдонимом Ольга Апенченко), Ярослав Голованов (когда-то работавший инженером на «королёвской фирме», а потом ушедший в «Комсомолку»), Михаил Ребров, Владимир Губарев…
В 1989 году даже был проведен специальный набор журналистов для полета в космос. Несколько талантливых журналистов прошли отбор, подготовку и получили квалификацию космонавтов-исследователей. Вот их имена: Александр Степанович Андрюшков и Валерий Васильевич Бабердин («Красная звезда»), Юрий Юрьевич Крикун (режиссер киевской киностудии «Укртелефильм»), Павел Петрович Мухортов (рижская газета «Советская молодежь»), Светлана Октябрьевна Омельченко («Воздушный транспорт») и Валерий Юрьевич Шаров («Литературная газета»). Полет журналистов так и не состоялся, но полученный опыт позволил им написать интересные, захватывающие статьи и книги.
Сегодня совсем мало осталось журналистов, с пониманием дела пишущих на космические темы: Александр Песляк, Юлия Балашова («Новая газета»)…
К сожалению, российская пресса формирует некий шаблон жизни космонавтов: сдают экзамены, назначаются в экипаж, вылетают на Байконур, смотрят «Белое солнце пустыни», надевают скафандры, едут в автобусе, писают на колесо, улетают, наслаждаются невесомостью, работают в открытом космосе, возвращаются (лучше, чтобы был баллистический спуск), обнаруживаются после приземления. Затем следует традиционная торжественная встреча экипажа (далее читай перечень сначала). Правда, бывают и захватывающие сюжеты, когда космонавтам приходится отстреливаться из пистолета Макарова (приходилось читать и такое), но никто из них в этом почему-то не признается.
Иностранные журналисты, не избалованные частыми посещениями Звездного городка, пишут подробнее. Сначала о подготовке: «Русские космонавты не расположены к вежливым пожеланиям и не разводят церемонии. Вместо этого они говорят: „Не трать время попусту“». (Здесь и далее реальные цитаты из зарубежных газет.)
«Однажды со своим командиром он (европейский астронавт. — Ю. Б.) поехал на охоту. Целью вылазки было прежде всего попить водки. Все космонавты рано или поздно проходят через такой тест. Это старая русская традиция. Потому что как бы ни был человек дисциплинирован и разумен во время подготовки, его подлинная суть проявится, когда он расслаблен. Тогда наружу выходят скрытые фрустрации и комплексы. Командир должен полностью доверять двум другим космонавтам на борту „Союза“».
Трудно пропустить выезд на Байконур. Большое впечатление на журналистов обычно производят «слезы, капающие в водку, и шампанское на эмоциональном прощальном завтраке в Звездном городке, и русские генералы, громко командующие „Ура! Ура! Ура!“ в летной столовой, где традиционно чествуют экипаж, отправляющийся в полет».
Далее репортаж обычно идет уже с Байконура. «Пустой бассейн, продуваемая ветрами и лишенная растительности местность, автографы на дверях гостиницы и в баре, — так начинается рассказ о гостинице „Космонавт“. — Эта гостиница едва ли попадет в сотню лучших отелей мира, но она может похвастать особой элитой, числящейся в списках ее гостей. Теми, кто толстым черным фломастером расписывался на дверях номеров третьего этажа, — многие поколения космонавтов отмечали комнаты, в которых они жили перед тем, как отправиться на орбиту». Подробно описываются мебель в комнатах, меню столовой. «Но не стоит и думать о том, чтобы сбегать через дорогу за какой-либо подходящей едой. Карантин».
Возьмите для сравнения, например, газету «Правда», скажем, от 13 апреля 1961 года. На первой полосе — официальная информация и материалы, посвященные полету Гагарина. Это был исторический полет, «слава и гордость» народа. «Весь мир приветствует триумфальный полет советского человека вокруг земного шара!»
Этот номер «Правды» выставлен в космическом музее Байконура, одном из лучших зданий космодрома: крыша не обвалилась и окна не замурованы. На стене — изображение Гагарина с засученными рукавами. Каждый крестьянский сын может стать космонавтом и героем, если только засучить рукава. Внутри и снаружи — бюсты первого космонавта и картины с его изображением — на дереве, на рисе, на почтовых марках. Представлен здесь и дом, в котором он провел вечер перед первым полетом. Дом сохранен таким, каким был. С тем же наружным замком на душевой.
«— Транспорт на Байконур — самое тяжелое во всем проекте, — говорит европейский ученый, который стоит со своим багажом и бумагами на таможне. В его багаже талисман — плюшевый мишка. Все-таки легче проходить казахстанского таможенника — торопливого штамповальщика — со своим любимцем. Другой исследователь везет семена в кармане пиджака — в обход утомительных бюрократических процедур. Семена прямо в космосе должны прорасти в маленькие растеньица руколы (салата)».
Случаются и скандалы. Так, представители Европейского космического агентства (ЕКА) и организаций, финансирующих полет, болезненно отреагировали на высказывания профессора П. Он сказал в субботнем интервью, что руководители космического полета плохо обращаются с учеными, «хотя и превозносят науку».
Профессор П., который ведет один из космических экспериментов, жалуется на ЕКА: «Мы должны сами думать, как сюда доставить наши материалы. Им без разницы, что это наука». Он похлопывает по нагрудному карману, в котором находятся 1500 долларов: «Столько мы должны заплатить, чтобы приехать сюда. А сколько платят за поездку журналисты, приглашенные ЕКА? Так-то. Теперь ясно, что важнее при полете людей в космос». ЕКА пошло во встречную атаку: «Профессор П. — как неуправляемая ракета, и его частенько можно найти в баре гостиницы на Байконуре». Сам профессор считает, что у него было право на такое развлечение: «Я за что-то плачу 1500 долларов». В воскресенье вечером его и двух его сотрудников довольно настойчиво пришлось попросить покинуть автобус, который должен был везти экипаж из гостиницы к месту запуска.
А каков художественный взгляд на действительно красивую и эффектную процедуру транспортировки ракеты! Названием картины Рембрандта «Ночной дозор» сопроводила одна из газет огромную предрассветную фотографию вывоза ракеты на стартовую позицию на Байконуре.
И, наконец, сам космический старт! «Это был безупречный запуск с сотнями зрителей. Они хлопали друг друга по плечу и брали пакетики с фисташками. Из громкоговорителей лилась спокойная музыка. Солдаты в больших фуражках и камуфляже фотографировали друг друга. Было много мужчин в кожаных куртках и черных брюках с защипами на поясе, а рядом с ними крашеные блондинки больше их самих. Это выход в люди.
На смотровой площадке Байконура нет никакого отсчета. Зрители сами смотрят на часы. Постепенно разговоры заглушаются гулом, и в последние полминуты до назначенного времени слышна только музыка из громкоговорителей. Майор дает послушать свою рацию. „Земля в иллюминаторе“, меланхолический рок, который слышат космонавты, покидая гостиницу „Космонавт“. „И снится нам не рокот космодрома… А снится нам трава, трава у дома…“
Потом взгляды замерли. Сначала что-то заурчало, затем разорвало воздух, задрожала земля и из желобов, отводящих горячие газы из-под ракеты, поднялись розово-оранжевые облака. Потом ракета оторвалась от земли. Сильное пламя в хвосте ускоряющейся ракеты. А там наверху три человечка.
В момент, когда ракета отрывалась от земли, члены семьи астронавта обняли друг друга, а его мать уткнулась лицом в плечо одного из ее сыновей. Эмоции слишком захватили ее.
Напряжение длилось 8 минут. Потом русские ветераны космоса развернулись с удовлетворенным „все нормально“ и выпили вместе с гостями».
Журналисты обязательно отмечают подарок экипажу — зелено-золотистые халаты, которые традиционно преподносятся всем, кто возвращается из космоса на казахскую землю.
Иностранные астронавты всегда замечают вещи, сильно отличающиеся от их практики. В первую очередь это российское отношение к личной жизни, к семье космонавта. Так, в Европейском отряде космонавтов в рамках подготовки и проведения полета есть программа поддержки семьи. В нее входят приглашение семьи на основные мероприятия по ходу подготовки, предоставление технической возможности еженедельно во время полета обмениваться большим количеством личных фото- и видеоматериалов, не говоря уже о приглашении на старт и создании режима максимального благоприятствования совместному проведению свободного времени за одну-две недели до пуска. У них складывается впечатление, что в России желание космонавта, чтобы с ним в свободное от работы время находилась его жена, рассматривается некоторыми руководителями чуть ли не как слабость, и считается, будто это мешает работе космонавта. На Западе, наоборот, уверены, что это необходимая психологическая поддержка и для космонавта, и для семьи.
Один из специалистов-медиков, выступая на международной научной конференции в Звездном городке, в которой участвовали и космонавты, нимало не смущаясь, сформулировал: «Космонавт — это модель остеопороза». Другой, читая лекцию космонавту, сказал так «Космонавт — уже не человек..» Потом задумался, глядя в погрустневшие глаза своего ученика, и выкрутился: «Он — личность!» Третий (психолог) рассказал о своем исследовании, в котором в одну группу были объединены сумасшедшие, заключенные и космонавты.
На самом деле, все это хотя и не слишком вежливо и корректно преподнесено публике, частично состоящей из космонавтов, но — правда. За годы тренировок и в ходе космического полета здоровый из здоровых космонавт постепенно приобретает нарушения функционирования организма и болезни. И остеопороз (вымывание кальция из костей) наиболее наглядное и известное заболевание. Космонавты такие же люди, как и другие, и будут всегда болеть теми же болезнями, что и другие. Но как будут протекать эти болезни у космонавтов, врачи не очень знают: слишком мала пока статистика.
Действительно, сумасшедшие, заключенные и космонавты схожи в том, что их свободу ограничивают, помещая в небольшие закрытые помещения, убежать откуда, как правило, не представляется возможным. В принципе приходилось слышать и суждения, что только сумасшедший согласится на такую жизнь и работу, как у космонавта.
Да и вправду, космонавт — уже не человек За годы тренировок и выполняя поставленные задачи в космосе, он приобретает черты биоробота. Говорю это без всякого намерения обидеть космонавтов, просто как констатацию точности автоматических действий при сложных операциях с опасностью для жизни.
Негероическая профессия
Каждый, кто дочитал нашу книгу до этой страницы, понимает: космонавтика остается профессией опасной, сопряженной с высоким риском. Экипаж не только выполняет работу в уникальных, сложных условиях, но и жертвует своим здоровьем и рискует жизнью.
Космонавт рискует, еще только собираясь на орбиту. Многие тренировки на Земле связаны с риском для его организма. Центрифуги, барокамеры — все это отнимает здоровье «по кусочку». Первые два часа, просто сидя в корабле, он уже подвергается смертельной опасности. Малейшая неполадка может привести к катастрофе. Во время полета в организме человека происходит множество изменений. Вымывается кальций из костей, меняется обмен веществ, космонавты подвергаются воздействию радиации.
Космонавт готовится к старту не один год. Он осваивает десяток профессий, становится специалистом в разных областях. При этом зарплата российского космонавта невысока. Совсем не то, что получают, например, американские астронавты. Поэтому так важна правильная и своевременная не только материальная, но и моральная оценка работы космонавтов.
За такую работу в нашей стране всегда было принято отмечать людей знаками отличия. Традиции уже полвека. С 1961 года космонавт, выполнивший космический полет, по возвращении домой получал почетное звание «Летчик-космонавт СССР» (сейчас «Летчик-космонавт России») и звание героя. Прежде, начиная с Ю. А. Гагарина, — звание Героя Советского Союза, потом, с 1991 года, — Героя России. Бывали исключения. Не всегда награждали за полет на иностранном космическом корабле, как будто это менее трудно или вовсе не приносит славы нашей стране, хорошо готовящей космонавтов. Иногда звание героя космонавты получали после второго полета. Но в главном, в самом принципе награждать за опасный труд, никто пока не сомневался.
Звание Героя Российской Федерации присваивается «за заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига», как сказано в положении «О звании Героя Российской Федерации». Подвиг иногда занимает секунды, а готовность к подвигу складывается годами. Подготовка, полет, работа на орбите, возвращение и новая подготовка — всё это постоянный риск и тяжелый труд, без преувеличения — подвиг. Четыре процента летавших космонавтов погибли при выполнении космических полетов. Этот печальный показатель остается очень высоким. А сколько ушло из жизни в достаточно молодом возрасте из-за болезней!
Почему профессия, которая много лет была синонимом героизма, теперь вдруг стала обычной? Космонавтика стала простой, доступной, легкой? Нет. Просто она стала привычным, повседневным явлением для обывателя. Очередной старт, очередная посадка, отечественных космонавтов уже более ста (в мире — более 500). Но, даже поделив 500 на 50 лет, видишь, как мало их прибывает — не более десяти в год на весь мир. А если говорить о нашей стране, так и вообще двое в год. Чиновники глядят на работу космонавта так же, как рассказывают им журналисты, имеющие, как правило, очень поверхностное представление о людях, связавших свою жизнь с космосом. А сами космонавты не любят о ней рассказывать, так же как не любят люди военные рассказывать о войнах, участниками которых они были, о многочисленных смертельных опасностях, подстерегавших их на каждом шагу.
Трудно сказать, по какой причине стали жалеть «звездочки» для космонавтов. Может, потому, что герой — это не просто почетное звание, это еще и льготы — налоговые, оплата коммунальных услуг, бесплатный проезд. Но в одной ли экономии дело? Что-то не верится…
Пример чиновничьего равнодушия — отношение к Сергею Константиновичу Крикалеву. Первые два его полета (1988–1989 и 1991–1992 годы) были оценены по достоинству. Но вот он, командир одиннадцатой экспедиции на МКС, возвратился в 2005 году из своего шестого (!) полета (не каждый космонавт сможет выполнить столько!), проработал в космосе дольше всех в мире — более 800 суток и — никакой награды. Более того, на четыре «крайних», как говорят космонавты, экспедиции — в 1994, 1998, 2001 и 2005 годах — у него приходится только один орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени, низшей. Возможно, государственное руководство считает, что нечего такого награждать, коль скоро для него космические полеты — повседневность.
Не только о геройских званиях речь. Государство перестало считать пилотируемую космонавтику нужным делом, а потому и не считает ее героической. Это, безусловно, скажется на будущих наборах в космонавты. Хотя желающие все равно найдутся — не за наградой же они летят в космос!
Увольнение и пенсия
По возрасту ограничений для космонавтов нет, есть только по здоровью. Для космонавтов-военнослужащих предельный возраст пребывания на военной службе такой же, как и для всех. Исключений не делают. Причем иногда дело доходит до глупости. Космонавта полковника Геннадия Ивановича Падалку увольняли с военной службы в ходе его подготовки к полету. Увольнение обычно сопряжено с рядом процедур, которые отнимают довольно много времени. В условиях, когда график подготовки расписан буквально по часам, такое несвоевременное увольнение, конечно, сильно мешало. Никакие рапорты высоких командиров с просьбой отложить увольнение на полгода, до возвращения космонавта из экспедиции, воздействия не возымели. Уволили. И отправился Г. И. Падалка в полет уже гражданским космонавтом.
Космонавтов с опытом космических полетов не так много, подготовка стоит очень дорого, поэтому их стараются беречь и использовать на полную катушку. Однако имеются случаи, когда из-за сложных отношений с начальством (как это бывает, собственно, везде) очень опытных и еще сравнительно молодых космонавтов увольняют и не берут на работу даже инструкторами.
Космическая техника становится все сложнее, для ее изучения требуется все больше времени, поэтому средний возраст космонавтов увеличивается. Сегодня уже никого не удивляют космонавты, которым за пятьдесят. Дело идет к тому, что скоро мы увидим космонавтов, которым за шестьдесят. Между прочим, уже был прецедент, когда в 1995 году в составе экипажа на борту станции работал пенсионер — Геннадий Михайлович Стрекалов.
И все же наступает время, когда космонавты все чаще уходят из отрядов покорителей космоса, а иногда и совсем из космической отрасли. Космонавтам-инженерам легче, у них в руках диплом, где записана востребованная специальность. Сложнее летчикам, не позаботившимся в своей крайне напряженной космической жизни о том, чтобы приобрести вторую специальность. Хотя в процессе подготовки и в ходе космических полетов они обогатились уникальным опытом и знаниями, работодатели предпочитают их нанимать лишь в качестве фрагмента рекламы собственного дела (смотрите, кто у нас работает!) либо как лоббистов (надевай звезду и ходи по кабинетам, решай наши проблемы). Те космонавты, кто отказывается оттого и от другого, остаются без дела, хотя и с неплохой пенсией. Как правило, такое положение, отсутствие перспективы быстро приводят людей, привыкших постоянно трудиться, к не самому лучшему психологическому состоянию, нередко осложненному традиционными русскими способами снятия стрессов. Очень остро космонавты переживают свою невостребованность.
Нынешнее поколение космонавтов извлекает уроки из судеб своих старших коллег. Почти все они теперь заканчивают вечерние или заочные отделения различных вузов, получают специальности экономиста или юриста. Можно не сомневаться, что помимо более адекватного взгляда на окружающую жизнь они обеспечат и интересное продолжение собственной биографии после окончания своей летно-космической деятельности. Если, конечно, не удастся найти место в космической отрасли.
Социолог Л. В. Иванова подчеркивает, что новое время востребует знания в различных областях, достаточно необычных для космонавтов прошлого столетия. Особенно это понимают космонавты, которые сейчас готовятся к космическим полетам, многие из них еще не имеют опыта полета, но 90 процентов из них уже окончили более двух учебных заведений, причем доминируют такие специальности, как: экономика, юриспруденция, управление персоналом, психология, финансовый и международный маркетинг, обязательное владение иностранными языками — космонавты осознают, что эти знания необходимы для них и сейчас, в период подготовки к полетам и их выполнения, но главным образом в «послеполетной» фазе для продолжения активной жизни. Начало XXI века продемонстрировало, что многие космонавты уже окончили ряд высших учебных заведений по специальностям, прежде отсутствовавшим в списке ценимых при отборе в космонавты.
Как видят эту жизнь со стороны. — Негероическая профессия. — Увольнение и пенсия
Как, видят эту жизнь со стороны
Картина повседневной жизни космонавтов, с которой познакомился читатель, — это взгляд изнутри. Картина, наверное, в чем-то пристрастна или неточна. Какую-то объемность ей могут придать впечатления журналистов — российских и иностранных, через которых мир узнаёт о работе космонавтов, суждения иностранных астронавтов, специалистов, российских чиновников, школьников и студентов.
Было время, когда в советской журналистике работали люди, постигшие космическую тему в деталях: Евгений Рябченко, Тамара Кутузова (иногда печаталась под псевдонимом Ольга Апенченко), Ярослав Голованов (когда-то работавший инженером на «королёвской фирме», а потом ушедший в «Комсомолку»), Михаил Ребров, Владимир Губарев…
В 1989 году даже был проведен специальный набор журналистов для полета в космос. Несколько талантливых журналистов прошли отбор, подготовку и получили квалификацию космонавтов-исследователей. Вот их имена: Александр Степанович Андрюшков и Валерий Васильевич Бабердин («Красная звезда»), Юрий Юрьевич Крикун (режиссер киевской киностудии «Укртелефильм»), Павел Петрович Мухортов (рижская газета «Советская молодежь»), Светлана Октябрьевна Омельченко («Воздушный транспорт») и Валерий Юрьевич Шаров («Литературная газета»). Полет журналистов так и не состоялся, но полученный опыт позволил им написать интересные, захватывающие статьи и книги.
Сегодня совсем мало осталось журналистов, с пониманием дела пишущих на космические темы: Александр Песляк, Юлия Балашова («Новая газета»)…
К сожалению, российская пресса формирует некий шаблон жизни космонавтов: сдают экзамены, назначаются в экипаж, вылетают на Байконур, смотрят «Белое солнце пустыни», надевают скафандры, едут в автобусе, писают на колесо, улетают, наслаждаются невесомостью, работают в открытом космосе, возвращаются (лучше, чтобы был баллистический спуск), обнаруживаются после приземления. Затем следует традиционная торжественная встреча экипажа (далее читай перечень сначала). Правда, бывают и захватывающие сюжеты, когда космонавтам приходится отстреливаться из пистолета Макарова (приходилось читать и такое), но никто из них в этом почему-то не признается.
Иностранные журналисты, не избалованные частыми посещениями Звездного городка, пишут подробнее. Сначала о подготовке: «Русские космонавты не расположены к вежливым пожеланиям и не разводят церемонии. Вместо этого они говорят: „Не трать время попусту“». (Здесь и далее реальные цитаты из зарубежных газет.)
«Однажды со своим командиром он (европейский астронавт. — Ю. Б.) поехал на охоту. Целью вылазки было прежде всего попить водки. Все космонавты рано или поздно проходят через такой тест. Это старая русская традиция. Потому что как бы ни был человек дисциплинирован и разумен во время подготовки, его подлинная суть проявится, когда он расслаблен. Тогда наружу выходят скрытые фрустрации и комплексы. Командир должен полностью доверять двум другим космонавтам на борту „Союза“».
Трудно пропустить выезд на Байконур. Большое впечатление на журналистов обычно производят «слезы, капающие в водку, и шампанское на эмоциональном прощальном завтраке в Звездном городке, и русские генералы, громко командующие „Ура! Ура! Ура!“ в летной столовой, где традиционно чествуют экипаж, отправляющийся в полет».
Далее репортаж обычно идет уже с Байконура. «Пустой бассейн, продуваемая ветрами и лишенная растительности местность, автографы на дверях гостиницы и в баре, — так начинается рассказ о гостинице „Космонавт“. — Эта гостиница едва ли попадет в сотню лучших отелей мира, но она может похвастать особой элитой, числящейся в списках ее гостей. Теми, кто толстым черным фломастером расписывался на дверях номеров третьего этажа, — многие поколения космонавтов отмечали комнаты, в которых они жили перед тем, как отправиться на орбиту». Подробно описываются мебель в комнатах, меню столовой. «Но не стоит и думать о том, чтобы сбегать через дорогу за какой-либо подходящей едой. Карантин».
Возьмите для сравнения, например, газету «Правда», скажем, от 13 апреля 1961 года. На первой полосе — официальная информация и материалы, посвященные полету Гагарина. Это был исторический полет, «слава и гордость» народа. «Весь мир приветствует триумфальный полет советского человека вокруг земного шара!»
Этот номер «Правды» выставлен в космическом музее Байконура, одном из лучших зданий космодрома: крыша не обвалилась и окна не замурованы. На стене — изображение Гагарина с засученными рукавами. Каждый крестьянский сын может стать космонавтом и героем, если только засучить рукава. Внутри и снаружи — бюсты первого космонавта и картины с его изображением — на дереве, на рисе, на почтовых марках. Представлен здесь и дом, в котором он провел вечер перед первым полетом. Дом сохранен таким, каким был. С тем же наружным замком на душевой.
«— Транспорт на Байконур — самое тяжелое во всем проекте, — говорит европейский ученый, который стоит со своим багажом и бумагами на таможне. В его багаже талисман — плюшевый мишка. Все-таки легче проходить казахстанского таможенника — торопливого штамповальщика — со своим любимцем. Другой исследователь везет семена в кармане пиджака — в обход утомительных бюрократических процедур. Семена прямо в космосе должны прорасти в маленькие растеньица руколы (салата)».
Случаются и скандалы. Так, представители Европейского космического агентства (ЕКА) и организаций, финансирующих полет, болезненно отреагировали на высказывания профессора П. Он сказал в субботнем интервью, что руководители космического полета плохо обращаются с учеными, «хотя и превозносят науку».
Профессор П., который ведет один из космических экспериментов, жалуется на ЕКА: «Мы должны сами думать, как сюда доставить наши материалы. Им без разницы, что это наука». Он похлопывает по нагрудному карману, в котором находятся 1500 долларов: «Столько мы должны заплатить, чтобы приехать сюда. А сколько платят за поездку журналисты, приглашенные ЕКА? Так-то. Теперь ясно, что важнее при полете людей в космос». ЕКА пошло во встречную атаку: «Профессор П. — как неуправляемая ракета, и его частенько можно найти в баре гостиницы на Байконуре». Сам профессор считает, что у него было право на такое развлечение: «Я за что-то плачу 1500 долларов». В воскресенье вечером его и двух его сотрудников довольно настойчиво пришлось попросить покинуть автобус, который должен был везти экипаж из гостиницы к месту запуска.
А каков художественный взгляд на действительно красивую и эффектную процедуру транспортировки ракеты! Названием картины Рембрандта «Ночной дозор» сопроводила одна из газет огромную предрассветную фотографию вывоза ракеты на стартовую позицию на Байконуре.
И, наконец, сам космический старт! «Это был безупречный запуск с сотнями зрителей. Они хлопали друг друга по плечу и брали пакетики с фисташками. Из громкоговорителей лилась спокойная музыка. Солдаты в больших фуражках и камуфляже фотографировали друг друга. Было много мужчин в кожаных куртках и черных брюках с защипами на поясе, а рядом с ними крашеные блондинки больше их самих. Это выход в люди.
На смотровой площадке Байконура нет никакого отсчета. Зрители сами смотрят на часы. Постепенно разговоры заглушаются гулом, и в последние полминуты до назначенного времени слышна только музыка из громкоговорителей. Майор дает послушать свою рацию. „Земля в иллюминаторе“, меланхолический рок, который слышат космонавты, покидая гостиницу „Космонавт“. „И снится нам не рокот космодрома… А снится нам трава, трава у дома…“
Потом взгляды замерли. Сначала что-то заурчало, затем разорвало воздух, задрожала земля и из желобов, отводящих горячие газы из-под ракеты, поднялись розово-оранжевые облака. Потом ракета оторвалась от земли. Сильное пламя в хвосте ускоряющейся ракеты. А там наверху три человечка.
В момент, когда ракета отрывалась от земли, члены семьи астронавта обняли друг друга, а его мать уткнулась лицом в плечо одного из ее сыновей. Эмоции слишком захватили ее.
Напряжение длилось 8 минут. Потом русские ветераны космоса развернулись с удовлетворенным „все нормально“ и выпили вместе с гостями».
Журналисты обязательно отмечают подарок экипажу — зелено-золотистые халаты, которые традиционно преподносятся всем, кто возвращается из космоса на казахскую землю.
Иностранные астронавты всегда замечают вещи, сильно отличающиеся от их практики. В первую очередь это российское отношение к личной жизни, к семье космонавта. Так, в Европейском отряде космонавтов в рамках подготовки и проведения полета есть программа поддержки семьи. В нее входят приглашение семьи на основные мероприятия по ходу подготовки, предоставление технической возможности еженедельно во время полета обмениваться большим количеством личных фото- и видеоматериалов, не говоря уже о приглашении на старт и создании режима максимального благоприятствования совместному проведению свободного времени за одну-две недели до пуска. У них складывается впечатление, что в России желание космонавта, чтобы с ним в свободное от работы время находилась его жена, рассматривается некоторыми руководителями чуть ли не как слабость, и считается, будто это мешает работе космонавта. На Западе, наоборот, уверены, что это необходимая психологическая поддержка и для космонавта, и для семьи.
Один из специалистов-медиков, выступая на международной научной конференции в Звездном городке, в которой участвовали и космонавты, нимало не смущаясь, сформулировал: «Космонавт — это модель остеопороза». Другой, читая лекцию космонавту, сказал так «Космонавт — уже не человек..» Потом задумался, глядя в погрустневшие глаза своего ученика, и выкрутился: «Он — личность!» Третий (психолог) рассказал о своем исследовании, в котором в одну группу были объединены сумасшедшие, заключенные и космонавты.
На самом деле, все это хотя и не слишком вежливо и корректно преподнесено публике, частично состоящей из космонавтов, но — правда. За годы тренировок и в ходе космического полета здоровый из здоровых космонавт постепенно приобретает нарушения функционирования организма и болезни. И остеопороз (вымывание кальция из костей) наиболее наглядное и известное заболевание. Космонавты такие же люди, как и другие, и будут всегда болеть теми же болезнями, что и другие. Но как будут протекать эти болезни у космонавтов, врачи не очень знают: слишком мала пока статистика.
Действительно, сумасшедшие, заключенные и космонавты схожи в том, что их свободу ограничивают, помещая в небольшие закрытые помещения, убежать откуда, как правило, не представляется возможным. В принципе приходилось слышать и суждения, что только сумасшедший согласится на такую жизнь и работу, как у космонавта.
Да и вправду, космонавт — уже не человек За годы тренировок и выполняя поставленные задачи в космосе, он приобретает черты биоробота. Говорю это без всякого намерения обидеть космонавтов, просто как констатацию точности автоматических действий при сложных операциях с опасностью для жизни.
Негероическая профессия
Каждый, кто дочитал нашу книгу до этой страницы, понимает: космонавтика остается профессией опасной, сопряженной с высоким риском. Экипаж не только выполняет работу в уникальных, сложных условиях, но и жертвует своим здоровьем и рискует жизнью.
Космонавт рискует, еще только собираясь на орбиту. Многие тренировки на Земле связаны с риском для его организма. Центрифуги, барокамеры — все это отнимает здоровье «по кусочку». Первые два часа, просто сидя в корабле, он уже подвергается смертельной опасности. Малейшая неполадка может привести к катастрофе. Во время полета в организме человека происходит множество изменений. Вымывается кальций из костей, меняется обмен веществ, космонавты подвергаются воздействию радиации.
Космонавт готовится к старту не один год. Он осваивает десяток профессий, становится специалистом в разных областях. При этом зарплата российского космонавта невысока. Совсем не то, что получают, например, американские астронавты. Поэтому так важна правильная и своевременная не только материальная, но и моральная оценка работы космонавтов.
За такую работу в нашей стране всегда было принято отмечать людей знаками отличия. Традиции уже полвека. С 1961 года космонавт, выполнивший космический полет, по возвращении домой получал почетное звание «Летчик-космонавт СССР» (сейчас «Летчик-космонавт России») и звание героя. Прежде, начиная с Ю. А. Гагарина, — звание Героя Советского Союза, потом, с 1991 года, — Героя России. Бывали исключения. Не всегда награждали за полет на иностранном космическом корабле, как будто это менее трудно или вовсе не приносит славы нашей стране, хорошо готовящей космонавтов. Иногда звание героя космонавты получали после второго полета. Но в главном, в самом принципе награждать за опасный труд, никто пока не сомневался.
Звание Героя Российской Федерации присваивается «за заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига», как сказано в положении «О звании Героя Российской Федерации». Подвиг иногда занимает секунды, а готовность к подвигу складывается годами. Подготовка, полет, работа на орбите, возвращение и новая подготовка — всё это постоянный риск и тяжелый труд, без преувеличения — подвиг. Четыре процента летавших космонавтов погибли при выполнении космических полетов. Этот печальный показатель остается очень высоким. А сколько ушло из жизни в достаточно молодом возрасте из-за болезней!
Почему профессия, которая много лет была синонимом героизма, теперь вдруг стала обычной? Космонавтика стала простой, доступной, легкой? Нет. Просто она стала привычным, повседневным явлением для обывателя. Очередной старт, очередная посадка, отечественных космонавтов уже более ста (в мире — более 500). Но, даже поделив 500 на 50 лет, видишь, как мало их прибывает — не более десяти в год на весь мир. А если говорить о нашей стране, так и вообще двое в год. Чиновники глядят на работу космонавта так же, как рассказывают им журналисты, имеющие, как правило, очень поверхностное представление о людях, связавших свою жизнь с космосом. А сами космонавты не любят о ней рассказывать, так же как не любят люди военные рассказывать о войнах, участниками которых они были, о многочисленных смертельных опасностях, подстерегавших их на каждом шагу.
Трудно сказать, по какой причине стали жалеть «звездочки» для космонавтов. Может, потому, что герой — это не просто почетное звание, это еще и льготы — налоговые, оплата коммунальных услуг, бесплатный проезд. Но в одной ли экономии дело? Что-то не верится…
Пример чиновничьего равнодушия — отношение к Сергею Константиновичу Крикалеву. Первые два его полета (1988–1989 и 1991–1992 годы) были оценены по достоинству. Но вот он, командир одиннадцатой экспедиции на МКС, возвратился в 2005 году из своего шестого (!) полета (не каждый космонавт сможет выполнить столько!), проработал в космосе дольше всех в мире — более 800 суток и — никакой награды. Более того, на четыре «крайних», как говорят космонавты, экспедиции — в 1994, 1998, 2001 и 2005 годах — у него приходится только один орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени, низшей. Возможно, государственное руководство считает, что нечего такого награждать, коль скоро для него космические полеты — повседневность.
Не только о геройских званиях речь. Государство перестало считать пилотируемую космонавтику нужным делом, а потому и не считает ее героической. Это, безусловно, скажется на будущих наборах в космонавты. Хотя желающие все равно найдутся — не за наградой же они летят в космос!
Увольнение и пенсия
По возрасту ограничений для космонавтов нет, есть только по здоровью. Для космонавтов-военнослужащих предельный возраст пребывания на военной службе такой же, как и для всех. Исключений не делают. Причем иногда дело доходит до глупости. Космонавта полковника Геннадия Ивановича Падалку увольняли с военной службы в ходе его подготовки к полету. Увольнение обычно сопряжено с рядом процедур, которые отнимают довольно много времени. В условиях, когда график подготовки расписан буквально по часам, такое несвоевременное увольнение, конечно, сильно мешало. Никакие рапорты высоких командиров с просьбой отложить увольнение на полгода, до возвращения космонавта из экспедиции, воздействия не возымели. Уволили. И отправился Г. И. Падалка в полет уже гражданским космонавтом.
Космонавтов с опытом космических полетов не так много, подготовка стоит очень дорого, поэтому их стараются беречь и использовать на полную катушку. Однако имеются случаи, когда из-за сложных отношений с начальством (как это бывает, собственно, везде) очень опытных и еще сравнительно молодых космонавтов увольняют и не берут на работу даже инструкторами.
Космическая техника становится все сложнее, для ее изучения требуется все больше времени, поэтому средний возраст космонавтов увеличивается. Сегодня уже никого не удивляют космонавты, которым за пятьдесят. Дело идет к тому, что скоро мы увидим космонавтов, которым за шестьдесят. Между прочим, уже был прецедент, когда в 1995 году в составе экипажа на борту станции работал пенсионер — Геннадий Михайлович Стрекалов.
И все же наступает время, когда космонавты все чаще уходят из отрядов покорителей космоса, а иногда и совсем из космической отрасли. Космонавтам-инженерам легче, у них в руках диплом, где записана востребованная специальность. Сложнее летчикам, не позаботившимся в своей крайне напряженной космической жизни о том, чтобы приобрести вторую специальность. Хотя в процессе подготовки и в ходе космических полетов они обогатились уникальным опытом и знаниями, работодатели предпочитают их нанимать лишь в качестве фрагмента рекламы собственного дела (смотрите, кто у нас работает!) либо как лоббистов (надевай звезду и ходи по кабинетам, решай наши проблемы). Те космонавты, кто отказывается оттого и от другого, остаются без дела, хотя и с неплохой пенсией. Как правило, такое положение, отсутствие перспективы быстро приводят людей, привыкших постоянно трудиться, к не самому лучшему психологическому состоянию, нередко осложненному традиционными русскими способами снятия стрессов. Очень остро космонавты переживают свою невостребованность.
Нынешнее поколение космонавтов извлекает уроки из судеб своих старших коллег. Почти все они теперь заканчивают вечерние или заочные отделения различных вузов, получают специальности экономиста или юриста. Можно не сомневаться, что помимо более адекватного взгляда на окружающую жизнь они обеспечат и интересное продолжение собственной биографии после окончания своей летно-космической деятельности. Если, конечно, не удастся найти место в космической отрасли.
Социолог Л. В. Иванова подчеркивает, что новое время востребует знания в различных областях, достаточно необычных для космонавтов прошлого столетия. Особенно это понимают космонавты, которые сейчас готовятся к космическим полетам, многие из них еще не имеют опыта полета, но 90 процентов из них уже окончили более двух учебных заведений, причем доминируют такие специальности, как: экономика, юриспруденция, управление персоналом, психология, финансовый и международный маркетинг, обязательное владение иностранными языками — космонавты осознают, что эти знания необходимы для них и сейчас, в период подготовки к полетам и их выполнения, но главным образом в «послеполетной» фазе для продолжения активной жизни. Начало XXI века продемонстрировало, что многие космонавты уже окончили ряд высших учебных заведений по специальностям, прежде отсутствовавшим в списке ценимых при отборе в космонавты.
СЧАСТЬЕ ПРОФЕССИИ
«Что это за жизнь? — скажет кто-то. — Постоянные ограничения, риск, вред для здоровья…» Это так. Но зато — возможность увидеть Землю (и всю нашу жизнь) со стороны, уйти в иной мир и вернуться! На каких весах измеришь, что перевесит?
Но вот что удивительно: когда всё описанное в этой книге уходит, космонавты вспоминают повседневную жизнь времен подготовки и в космосе как самую счастливую часть своей биографии. Даже не полеты, а всё вместе, потому что это такая «слойка»: без подготовки не полетишь в космос ни в первый, ни во второй раз.
По личному опыту скажу.
Попасть в отряд российских космонавтов — это счастье.
Проработать в нем почти 12 лет, каждый день общаясь с замечательными людьми — космонавтами и инструкторами, — это счастье. Годы, проведенные в отряде, — это огромный жизненный, профессиональный и научный опыт.
Учиться, когда одного тебя учат десятки учителей, — это счастье.
Трудиться по жесткому расписанию, не оставляющему тебе времени поваляться, полениться, — это счастье.
Выполнить свои полеты в космос и увидеть Землю со стороны — это счастье.
Жить повседневной жизнью в Звездном городке, ходить по его аллеям и здороваться со встречными — это счастье.
Всё это и есть счастье профессии!
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
Мировая пилотируемая космонавтика. История. Техника. Люди // Под ред Ю. М. Батурина. М.: РТСофт, 2005.
Советские и российские космонавты. XX век. Справочник // Под ред. Ю. М. Батурина. М.: Новости космонавтики, 2001.
Советская космическая инициатива в государственных документах. 1946–1964 // Под ред. Ю. М. Батурина. М.: РТСофт, 2008.
Аксенов В. В. Дорогами испытаний. Записки конструктора и космонавта — от первого спутника до наших дней. М.: Вече, 2009.
Ахметов О. Самый близкий к космосу аул. Байконур, 2009.
Балашова Ю. Я, Лаврова А Я, Степанова А А «Желаю Вам доброго полета!..» Учимся на космонавтов // Под ред. Ю. М. Батурина. М.: РТСофт, 2010.
Давыдов И. В. Триумф и трагедия советской космонавтики. Глазами испытателя. М.: Глобус, 2000.
Жуков С. А. Стать космонавтом! Субъективная история с обратной связью. М.: РТСофт, 2011.
Клочко В. Я. Космическая почта СССР и России. М.: Звездный городок, 2001.
Кузнецова Р. Я. Подобные ангелам. Дневник «космической журналистки». М.: Воскресенье, 2003.
Подготовка непрофессиональных космонавтов к полетам на МКС // Под ред. В. В. Циблиева, Б. И. Крючкова, М. М. Харламова. М.: Звездный городок, 2008.
Пономарева В. Л. Женское лицо космоса. М.: Гелиос, 2002.
Попович П. О времени и о себе. М.: МАКД, 2010.
Порваткин Н. С. Тернистый путь космонавта-испытателя. 20 лет в отряде космонавтов. М.: Вече, 2007.
Профессиональный отбор космонавтов. Организация, требования, методические рекомендации // Под ред. Б. И. Крючкова, М. М. Харламова. М.: Звездный городок, 2009.
Савиных В. П. Записки с мертвой станции. М., 1999.
Савиных В. П. Вятка — Байконур — Космос. М.: МАКД, 2010.
Система подготовки космонавтов в России // Под ред. П. И. Климука. М.: Звездный городок, 1995.
Усачев Ю. В. Дневник космонавта. Три жизни в космосе. М.: Гелиос, 2004.
Шаров В. Приглашение в космос. М.: В. Секачёв, 2003.
Шаталов В. А. Космические будни. М.: Машиностроение, 2008.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Советские и российские космонавты
1. Гагарин Юрий Алексеевич
2. Титов Герман Степанович
3. Николаев Андриян Григорьевич
4. Попович Павел Романович
5. Быковский Валерий Федорович
6. Терешкова Валентина Владимировна
7. Комаров Владимир Михайлович
8. Феоктистов Константин Петрович
9. Егоров Борис Борисович
10. Беляев Павел Иванович
11. Леонов Алексей Архипович
12. Береговой Георгий Тимофеевич
13. Шаталов Владимир Александрович
14. Волынов Борис Валентинович
15. Елисеев Алексей Станиславович
16. Хрунов Евгений Васильевич
17. Шонин Георгий Степанович
18. Кубасов Валерий Николаевич
19. Филипченко Анатолий Васильевич
20. Волков Владислав Николаевич
21. Горбатко Виктор Васильевич
22. Севастьянов Виталий Иванович
23. Рукавишников Николай Николаевич
24. Добровольский Георгий Тимофеевич
25. Пацаев Виктор Иванович
26. Лазарев Василий Григорьевич
27. Макаров Олег Григорьевич
28. Климук Петр Ильич
29. Лебедев Валентин Витальевич
30. Артюхин Юрий Петрович
31. Сарафанов Геннадий Васильевич
32. Демин Лев Степанович
33- Губарев Алексей Александрович
34. Гречко Георгий Михайлович
35. Жолобов Виталий Михайлович
36. Аксенов Владимир Викторович
37. Зудов Вячеслав Дмитриевич
38. Рождественский Валерий Ильич
39. Глазков Юрий Николаевич
40. Коваленок Владимир Васильевич
41. Рюмин Валерий Викторович
42. Романенко Юрий Викторович
43. Джанибеков Владимир Александрович
44. Иванченков Александр Сергеевич
45. Ляхов Владимир Афанасьевич
46. Попов Леонид Иванович
47. Малышев Юрий Васильевич
48. Кизим Леонид Денисович
49. Стрекалов Геннадий Михайлович
50. Савиных Виктор Петрович
51. Березовой Анатолий Николаевич
52. Серебров Александр Александрович
53. Савицкая Светлана Евгеньевна
54. Титов Владимир Георгиевич
55. Александров Александр Павлович
56. Соловьев Владимир Алексеевич
57. Атьков Олег Юрьевич
58. Волк Игорь Петрович
59. Васютин Владимир Владимирович
60. Волков Александр Александрович
61. Лавейкин Александр Иванович
62. Викторенко Александр Степанович
63. Манаров Муса Хираманович
64. Левченко Анатолий Семенович
65. Соловьев Анатолий Яковлевич
66. Поляков Валерий Владимирович
67. Крикалев Сергей Константинович
68. Баландин Александр Николаевич
69. Манаков Геннадий Михайлович
70. Афанасьев Виктор Михайлович
71. Арцебарский Анатолий Павлович
72. Аубакиров Токтар Онгарбаевич
73. Калери Александр Юрьевич
74. Авдеев Сергей Васильевич
75. Полещук Александр Федорович
76. Циблиев Василий Васильевич
77. Усачев Юрий Владимирович
78. Маленченко Юрий Иванович
79. Мусабаев Талгат Амангельдиевич
80. Кондакова Елена Владимировна
81. Дежуров Владимир Николаевич
82. Бударин Николай Михайлович
83. Гидзенко Юрий Павлович
84. Онуфриенко Юрий Иванович
85. Корзун Валерий Григорьевич
86. Лазуткин Александр Иванович
87. Виноградов Павел Владимирович
88. Шарипов Салижан Шакирович
89. Падалка Геннадий Иванович
90. Батурин Юрий Михайлович
91. Токарев Валерий Иванович
92. Залётин Сергей Викторович
93. Моруков Борис Владимирович
94. Лончаков Юрий Валентинович
95. Тюрин Михаил Владиславович
96. Козеев Константин Мирович
97. Трещев Сергей Евгеньевич
98. Юрчихин Федор Николаевич
99. Шаргин Юрий Георгиевич
100. Котов Олег Валерьевич
101. Волков Сергей Александрович
102. Кононенко Олег Дмитриевич
103. Романенко Роман Юрьевич
104. Сураев Максим Викторович
105. Скворцов Александр Александрович
106. Корниенко Михаил Борисович
107. Скрипочка Олег Иванович
108. Кондратьев Дмитрий Юрьевич
Комаров Владимир Михайлович (СССР) разбился в 1967 году при посадке спускаемого аппарата космического корабля «Союз-1».
Добровольский Георгий Тимофеевич, Пацаев Виктор Иванович, Волков Владислав Николаевич (СССР) погибли в 1971 году на спуске при разгерметизации спускаемого аппарата космического корабля «Союз-11».
Гриссом Вирджил, Уайт Эдвард, Чаффи Роджер (США) погибли в 1967 году в результате пожара в кабине космического корабля «Аполлон-1» на старте.
Скоби Френсис, Смит Майкл, Резник Джудит, Онизука Эллисон, Макнэйр Роналд, МакОлифф Криста, Джарвис Грегори (США) погибли в 1986 году во взорвавшемся космическом корабле «Челленджер» во время старта.
Хазбэнд Рик, МакКул Уильям, Андерсон Майкл, Браун Дэвид, Чавла Каллана, Кларк Лорел (США) и Рамон Илан (Израиль) погибли в 2003 году во взорвавшемся космическом корабле «Колумбия» во время возвращения на Землю.
1. Межведомственная комиссия по отбору космонавтов и их назначению в составы экипажей пилотируемых кораблей и станций рассматривает, исходя из потребностей текущей и перспективной пилотируемых программ, с учетом специализации и профессиональной ориентации космонавтов, предложений по количеству и составу отряда космонавтов, кандидатур кандидатов в космонавты, рекомендуемых по результатам ежегодных аттестаций и с учетом заключений Главной медицинской комиссии:
принимает решения о проведении новых наборов кандидатов в космонавты;
рассматривает и утверждает кандидатуры по результатам профессионального отбора и медицинского освидетельствования и дает рекомендации о назначении на должности «кандидат в космонавты-испытатели» или «кандидат в космонавты-исследователи»;
утверждает составы экипажей пилотируемых космических кораблей и станций на конкретные полеты, в том числе представителей зарубежных космических агентств;
проводит ежегодные аттестации кандидатов в космонавты и космонавтов с целью определения перспектив их использования для осуществления подготовки и выполнения пилотируемых космических полетов;
готовит рекомендации по освобождению от должностей кандидатов в космонавты и космонавтов по их личным просьбам, заключениям Главной медицинской комиссии, результатам аттестации.
2. Межведомственная комиссия по приему государственных экзаменов у кандидатов в космонавты принимает государственный экзамен у кандидатов в космонавты, завершивших общекосмическую подготовку.
3. Межведомственная квалификационная комиссия присваивает квалификацию «космонавт-испытатель», «космонавт-исследователь» кандидатам в космонавты, успешно завершившим полный курс общекосмической подготовки и сдавшим государственный экзамен.
4. Главная медицинская комиссия является высшим органом врачебной экспертизы кандидатов в космонавты. Комиссия утверждает заключения врачебно-экспертной комиссии о годности кандидата в космонавты и об изменении степени годности космонавтов по состоянию здоровья к специальным тренировкам и выносит заключение о годности (негодности) космонавтов по состоянию здоровья к подготовке в составе экипажа или к космическому полету.
5. Врачебно-экспертная комиссия осуществляет медицинское освидетельствование (в том числе ежегодное) космонавтов, находящихся на подготовке к выполнению пилотируемых космических полетов.
6. Межведомственная комиссия по оценке готовности экипажей к выполнению космического полета выносит заключение о готовности экипажей к выполнению пилотируемого космического полета на основании результатов их подготовки и данных о состоянии здоровья.
7. Государственная комиссия по проведению летных испытаний пилотируемых космических комплексов принимает решения об утверждении состава основного и дублирующего экипажей. Решение принимается по представлению Межведомственной комиссии по оценке готовности экипажей к выполнению космического полета.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Первый в мире космонавт Ю. А. Гагарин
Первая в мире женщина-космонавт В. В. Терешкова
Здоровье — в порядке
П. Р. Попович на подготовке
А. Г. Николаев в тренажере
Сквозь череду испытаний
Космос покоряют сильные
Космонавты на летной подготовке
На тренировке — Г. С. Титов
Перед прыжком
Смелые и ловкие
Три товарища: П. Р. Попович, А. Г. Николаев, В. Ф. Быковский
В. Ф. Быковский на прыжках…
…и за укладкой парашюта
Ю. А. Гагарин на тренировочных полетах…
…и после них
Жизнь космонавта — постоянная учеба
С. П. Королев делает доклад на Госкомиссии
Первая в истории встреча космонавта после возвращения на Землю
Ю. А. Гагарин и В. М. Комаров
В. В. Терешкова в перерыве между занятиями…
…и в космическом корабле
К. П. Феоктистов
Ю. А. Гагарин, Е. В. Хрунов, В. М. Комаров, А. С. Елисеев, В. Ф. Быковский
На праздничном вечере у космонавтов — А. Н. Пахмутова
Е. В. Хрунов, А. С. Елисеев, В. А. Шаталов
Члены экипажей «Союза-4» и «Союза-5»: А. С. Елисеев, Е. В. Хрунов, В. А. Шаталов, Б. В. Волынов
Г. М. Гречко и А. А. Губарев
Во время тренировочного полета на невесомость
В. А. Джанибеков, Жан-Лy Кретьен и А. С. Иванченков
Советско-французский экипаж после тренировки
Перед стартом
Экипаж перед космическим стартом. На переднем плане — автор книги
Звездный городок
Космонавты С. В. Авдеев, С. Е. Трещев и Г. И. Падалка
В чайном баре отряда космонавтов в ЦПК
Новый год встречаем вместе
А. А. Леонов у стенгазеты отряда космонавтов тридцатилетней давности
На морских тренировках
Полетное удостоверение космонавта
Проверка скафандра на заводе «Звезда»
На Байконуре. Вывоз ракеты
Ракета космического назначения накануне старта
Космонавт Н. В. Кужельная
Контакт подъема
В. М. Афанасьев
Г. И. Падалка в космическом корабле
В служебном модуле МКС
Можно и на потолке посидеть
Орбитальная станция «Мир» в космосе
С. В. Авдеев в спускаемом аппарате накануне космического старта
Космический корабль «Союз» на орбите
Будни космического полета: Ю. В. Усачев на тренажере…
…Т. А. Мусабаев с Конституцией Республики Казахстан…
…С. В. Авдеев в модуле космической станции
Космический «мотоцикл»
Голубая планета
Эмблемы экипажей
Спускаемый аппарат после приземления
Вертолет доставил космонавта с места приземления
Пресс-конференция в Казахстане
Встреча экипажа у профилактория ЦПК
К экипажу пропускают не каждого
Разбор полета
Торжественная встреча космонавтов в Звездном городке
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги