Появление Эль Борака

Историю эту мне рассказали в Дели. Рассказчиком был родовитый выходец с севера, афридий,[1] статный сильный человек с ястребиным взглядом, некто Хода Хан.

– Сахиб, не кажется ли вам странным, что Британия правит Индией, когда есть такие люди, как я? Сравните, например, себя со мною. Я могу убить вас голыми руками. А что бы вы делали, оказавшись в горах?

И все-таки ваша раса правит миром.

Нет, физическая сила ничего не значит в борьбе между народами. Есть еще что-то, нечто, не имеющее названия, что есть у Запада и нет у Востока.

Сплоченность? Да, но не только.

Ну вот хотя бы взять случай с муллой Гассаном и мемсахиб Мэрион Саммерленд.

Правдивая ли это история? Несомненно, сахиб.

В горах по ту сторону границы, в нескольких милях от британской территории, в долине есть одно селение. Долина называется Кадар, и селение имеет такое же название. Это моя деревня, сахиб, и живут там самые сильные и воинственные люди из племени априди.[2]

Подчинялись ли мы какому-нибудь закону? Закону, установленному англичанами или эмиром? Нет. Мы грабили караваны, совершали набеги в Индию и похищали женщин у хинду и других племен, пока не появился Эль Борак. Единственным законом для нас было слово муллы Гассана и вождя Кулам Хана, великого воина.

Так вот, будучи еще юношей, едва вступившим в пору возмужания, я и несколько молодых людей из нашей деревни как-то раз отправились к границе в надежде раздобыть у англичан винтовки. В набег пошли Яр Али, который считался лучшим воином племени после Кулам Хана, Абдулла Дин, Магомет Али и Яр Хайдер – самый старший из нас, впрочем, Абдулла Дин был почти одного с ним возраста. Яр Али Хан, Магомет Али и я были моложе их.

Итак, уже пробравшись на британскую территорию, мы увидели молодую мемсахиб, которая ехала верхом совсем одна. Я не знаю, что заставило ее поехать в горы без сопровождения, но ведь женщины англичан всегда отличались бесстрашием и безрассудством.

– Стойте! – воскликнул Яр Хайдер. – За нее можно взять хороший выкуп. Я видел ее в Пешаваре. Она дочь полковника сахиба Саммерленда.

Тогда мы спрятались в засаде и, когда она проезжала мимо нас, выпрыгнули из укрытия. Яр Али, Абдулла Дин и Яр Хайдер бросились на лошадь, а я схватил девушку за талию и приподнял над седлом. Магомет Али помог мне, что было совсем не лишним, так как она хотя была и не сильна, но боролась, как тигрица.

Несмотря на ее сопротивление, мы связали мемсахиб руки, заткнули рот и посадили на лошадь, привязав ноги к стременам. А затем поехали в горы.

Отъехав подальше, мы вынули кляп у нее изо рта, потому что англичанка была молодая и хорошенькая и нам не хотелось причинить ей вред.

Она спросила, куда ее везут, и Яр Хайдер, который лучше всех нас говорил по-английски, сказал, что мы похитили ее из-за выкупа. Она потребовала немедленно отпустить ее и начала угрожать нам британской армией, а мы только смеялись. Тогда она сказала, что отец ее не заплатит выкуп.

– В таком случае мы бросим на тебя жребий, – сказал Абдулла Дин со злой усмешкой.

Яр Али обругал его и приказал замолчать. Абдулла Дин был опытным воином и старше по возрасту, но Яр Али ничего не боялся.

На полпути к Кадару мы остановились на выступе скалы, в тени от каменной гряды, чтобы отдохнуть и поесть. Когда я снимал девушку с коня, она одарила меня таким взглядом, что я готов был бросить все и убежать в горы, но меня удержал стыд перед товарищами.

Мы развязали ее и дали поесть и попить. Она была такой хрупкой и беспомощной, что все ей сочувствовали. Все, кроме Адбуллы Дина. Он был сильным, но очень злым человеком и продолжал убеждать нас бросить на мемсахиб жребий. Мы отказались.

– Нет, клянусь Аллахом, – сказал Магомет Али. – Мы все участвовали в этом деле и честно разделим выкуп.

– Вы мальчишки, – усмехнулся Абдулла Дин, – а я мужчина. И я возьму то, что хочу.

Он вознамерился завладеть девушкой, но она ударила его по лицу так, что он отшатнулся.

– Трус! – сказал Яр Али Хан. – Попробуй подними руку не на женщину, а на мужчину!

Яр Али и Абдулла Дин схватились. Яр Али убил Абдуллу Дина и сбросил его со скалы.

– Предупреждаю, – сказал Яр Али, вытирая кинжал, – никто из вас не смеет тронуть мемсахиб.

Но мы не собирались ее трогать, даже если бы он ничего и не говорил.

Девушка не пострадала, только испугалась. Она все плакала и просила, чтобы мы вернули ее домой. Нам было жаль ее, мы не могли видеть слезы девушки, но каждый думал о золоте, которое отец мемсахиб даст за нее. Наконец мы прибыли в деревню Кадар.

Люди спешили посмотреть, кого мы привезли. Увидев девушку, они завыли, как воет стая волков, когда долины покрываются снегом и звери подбираются ближе к деревне.

Но мы отогнали сельчан и никому не позволили ее оскорбить. Это не в обычаях племени априди. Может быть, сахиб, но мы жалели мемсахиб и восхищались ею. Мы были ее друзьями, хотя она не верила этому.

А потом появился Хумаил Хан, выступая, как великий воин, и грозно хмурясь; люди расступились перед ним.

Он смотрел на девушку, как тигр смотрит на молодую лань.

– Мы сделали глупость, что привезли ее сюда, – шепнул мне Магомет Али. Я и сам это знал, так как мы не могли противиться воле вождя.

– Откуда вы привезли девушку? – спросил Хумаил Хан.

– С той стороны границы, – коротко ответил Яр Али.

Вождь посмотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого.

– А где Абдулла Дин? – спросил он.

– Я убил его, – сказал Яр Али. – Я убил его вот этим ножом и сбросил со скалы.

– За что?

– Он хотел завладеть девушкой и взять ее себе. – Яр Али положил руку на рукоять ножа и посмотрел Хумаил Хану прямо в глаза. Я подумал, что вождь сейчас вытащит саблю и убьет Али, но он ничего не сделал. Он в упор рассматривал девушку, и она вся сжалась под его взглядом.

– Отведите ее в мой дом, – приказал он, но мы не двинулись с места.

– У вас есть уши? – угрожающе сказал Хумаил Хан, хватаясь за саблю.

– Да, и ножи тоже, – ответил Яр Али, и я схватился за свой кинжал. Я боялся Хумаил Хана, хотя не так уж сильно, и не собирался подставлять ему спину.

Но как только вождь и Яр Али обнажили клинки и подскочили друг к другу, мулла Гассан выступил вперед.

– Мир, мир, – приказал он, и вождь шагнул назад. Даже он боялся муллы, который мог разразиться проклятием из Корана на любого, кто его оскорбит. Но Яр Али не двинулся с места, свирепо сверкая глазами, и не сделал даже шага назад.

– Не должно быть вражды в деревне Кадар, – повелел мулла. Никто не произнес ни слова, и он продолжал: – Эта женщина не должна быть причиной спора, поэтому я отведу ее в мечеть и попытаюсь обратить в нашу веру. – И я заметил у муллы Гассана такой же взгляд, какой был у Абдуллы Дина и Хумаил Хана.

Никто из нас ничего не сказал, кроме Яра Али.

– Хорошо придумано, мулла, – сказал он насмешливо. – Да, тебе бы понравилось обращать мемсахиб. Да! Руку даю на отсечение, эта девушка принадлежит мне. И Яру Хайдеру, и Хода Хану, и Магомету Али. А мы мужчины!

Мулла заколебался. Яр Али не боялся ни человека, ни дьявола. И я был уверен, что Гассан его испугался.

Так мы стояли и смотрели друг на друга. Вождь не осмеливался завладеть девушкой, потому что он боялся муллы, а мулла не осмеливался, потому что он боялся Яра Али Хана.

Но мулла был хитер.

– Давайте отложим это дело, – сказал он. – Давайте не будем причинять никакого вреда девушке и через какое-то время решим на совете, что с ней делать.

– Нам не нужно никакого совета, чтобы это решить, – сказал Али. – С девушкой нужно хорошо обращаться, пока мы не получили за нее выкуп, а потом вернуть англичанам. И выкуп будет разделен между нами четырьмя: мною, Хода Ханом, Яром Хайдером и Магометом Али.

– Довольно, – сказал вождь раздраженно и пошел прочь.

Мы повернулись к девушке, которая сидела на лошади в течение всего этого разговора, не понимая, о чем шел спор, но по-прежнему пребывая в испуге. Тем не менее она старалась не показывать своего страха, и мы восхищались ею.

– Вы привезли меня сюда, а сейчас что вы собираетесь со мною делать? – спросила она.

– С вами будут хорошо обращаться, пока мы не получим выкуп, мемсахиб, – ответил Яр Хайдер. – Вас доставят в мой дом, и вы будете под присмотром моих жен.

– Хорошо, – сказала она утомленно. – Пожалуйста, отвезите меня туда, я очень устала.

Из нас четверых только Яр Хайдер был женат, поэтому мы оставили мемсахиб на попечение его жен, и Яр Али угрожал им жестокой расправой, если с ней будут плохо обращаться.

А потом Магомет Али повез в форт, где находился ее отец, письмо, в котором говорилось, что его дочь похищена и будет возвращена целой и невредимой за 5 тысяч рупий, четыре винтовки и пять полных патронташей. В письме (его писал Яр Хайдер, он мог писать и на пушту, и на урду) также было сказано, что, если Магомет Али сразу же не вернется, девушка будет убита. Магомет смело приехал в форт и вручил послание полковнику. Его не решились схватить, опасаясь, что с девушкой что-нибудь случится, а он не отвечал англичанам ни на какие вопросы.

Полковник просто взбесился. Его британская гордость была уязвлена.

– Я не заплачу им ни одной рупии! – кричал он. – Но если Мэрион не вернется ко мне целой и невредимой, я прочешу все горы и сотру ваше племя с лица земли.

– Да, – ухмыльнулся Магомет, – так ты и знаешь, где находится мое племя и моя деревня.

Полковник разразился проклятиями, потому что ни один англичанин не знал, где находится Кадар.

– Если девушку не вернут в такое-то время, – сказал полковник, – я пошлю солдат в горы.

– А если выкуп не принесут в такое-то время, – ответил Магомет Али, – мои товарищи сбросят девушку в пропасть глубиной в тысячу футов.

Полковник был взбешен, но ничего не мог поделать. Когда Магомет Али поехал обратно, следом послали лазутчиков, чтобы его выследить, но Магомет Али был горцем – он только посмеялся над ними и легко ускакал от солдат.

В это время вождем в Кадаре являлся Хумаил Хан, но были и другие, желавшие захватить власть, – Кулам Хан, Дарза Шах и Яр Хайдер. Конечно, и еще кое-кто, но эти трое считались самыми могущественными в Кадаре после муллы и Хумаил Хана.

Среди этих троих Кулам Хан был наиболее сильным, но даже он не осмеливался открыто бороться за власть, потому что остальные двое стали бы завидовать. И в любом случае двое из троих объединились бы с Хумаил Ханом против третьего – так всегда бывает на Востоке, особенно в Афганистане.

На следующий день после того, как мы похитили девушку, Кулам Хан пришел ко мне в дом и сказал:

– Ты, Яр Али и остальные вызвали ненависть Хумаил Хана и муллы.

– Кажется, так и есть, – ответил я мрачно.

– Хумаил Хан хочет ее, и мулла тоже, – продолжал он, – им хотелось бы получить и выкуп, но девушку они желают еще больше. Хумаил Хан сидит у себя в доме и проклинает муллу, но не осмеливается взять мемсахиб, потому что боится муллы Гассана. А мулла боится мести Яра Али и англичан. И еще он боится слишком нажимать на Хумаил Хана. Поэтому он строит козни. В Кадаре замышляется большой заговор.

– Вот как, – сказал я, – для чего же замышляется заговор?

– Чтобы убить соперников, – ответил Кулам Хан, глядя мне прямо в глаза, – чтобы завладеть девушкой, чтобы захватить власть.

– Так. – Я задумчиво посмотрел на него.

Некоторое время мы молчали. Потом я сказал:

– Яр Хайдер – мой друг.

– Вождю нужна правая рука, – сказал Кулам Хан.

– Говори прямо, – попросил я.

– Ну что ж. – Он оглянулся, чтобы проверить, не подслушивают ли нас. – Помоги мне, и, когда я стану вождем в Кадаре, я обещаю, что девушке не причинят вреда и никто не будет оспаривать твоего права на выкуп. Я возведу тебя высоко и в совете, и на войне. Все это я сделаю, если ты вместе с Яром Али поможешь мне.

– А Яр Хайдер?

– Если он поможет мне, я обещаю ему то же самое. И Магомету Али тоже. Только ничего не говори Яру Хайдеру, чтобы он не выдал меня Хумаил Хану.

Я ничего не ответил.

– Подумай о том, что я тебе сказал, – произнес Кулам Хан, вставая. – Я верю тебе, Хода Хан, потому что ты не любишь Хумаил Хана и, кроме того, ты не похож на предателя. Что странно для априди. Скажи все это и Яру Али.

Он пошел к выходу, а я смотрел ему вслед. Он был высокий, с гордой осанкой, и носил свою саблю, как доблестный муж. Говорили, что в его жилах течет кровь дуррани,[3] и я верил этому. Кадар мог выбрать и худшего вождя, чем Кулам Хан.

Вскоре я пошел к Яру Али и рассказал ему все, что Кулам Хан сказал мне.

– Лучше бы нам ему помочь, – сказал я, – потому что вождь завладеет девушкой. Или мулла, а может быть, Кулам Хан захватит власть без нашей помощи и сам возьмет или мемсахиб, или выкуп за нее.

– Клянусь Аллахом! – вскричал Яр Али, метнув свой нож в пол. Он всегда так делал, когда был в гневе. – Я буду охранять девушку и получу за нее выкуп, несмотря на Хумаил Хана, Кулам Хана, муллу и самого дьявола. Почему я должен помогать Кулам Хану? Почему я должен помогать всякому априди? Клянусь Аллахом! Я уже давно рвусь отсюда, но выкуп мешает мне покинуть эти проклятые горы и увидеть внешний мир. Иди к Кулам Хану и скажи, что я убью Хумаил Хана, когда сам захочу, и не раньше. А когда я это сделаю, пусть Кулам, или Дарза, или шайтан становятся вождями, черт бы их всех побрал!

Я ушел, а он сидел в своем доме мрачный и снова и снова вонзал нож в пол. Странным человеком был этот Яр Али Хан.

Я не решился передавать его слова Кулам Хану, потому что боялся: ведь если заметят наши переговоры, вождь может заподозрить недоброе.

И я ничего не сказал Яру Хайдеру, зная, что он сам хотел стать вождем и не остался бы спокойно стоять в стороне, видя, как Кулам Хан берет власть в свои руки.

Но Магомету Али я все рассказал, и он сказал мне, что поможет Кулам Хану.

– Я помогу даже Дарза Шаху скинуть Хумаил Хана.

Наступил день выкупа. Отряды англичан рыскали в горах, но они не смогли найти Кадар, и мы решили, что сахиб полковник сдался и приготовил выкуп.

Замысел был такой. Мы с Яром Али тайно придем на то место, где должны оставить выкуп, и понаблюдаем за теми, кто там будет. Потом мы вернемся в Кадар и, если все будет спокойно, вчетвером – я, Яр Али, Яр Хайдер и Магомет Али – привезем девушку на место выкупа.

– Клянусь Аллахом! – сказал Яр Али людям Кадара. – Если девушку кто-нибудь обидит, я сровняю Кадар с землей. Я буду жечь и рубить и убью каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка в Кадаре!

И мы покинули деревню.

Я не знаю, почему люди из племени заккахель[4] бродили так далеко от равнин и почему они так осмелели, что вторглись в страну априди, но мы узнали об их появлении, когда со стороны гор раздался ружейный выстрел. Пуля просвистела у моего лица.

Мы прыгнули за валуны и открыли ответный огонь. Но пока продолжалась эта перестрелка, ни мы им не причинили ущерба, ни они нам; однако нападавших было около десяти человек, и они подбирались все ближе и ближе, затаиваясь, перебегая от валуна к валуну и стреляя на ходу.

Вскоре один из них неосторожно высунулся, и его тюрбан показался над камнем. После этого закка осталось уже девять.

Мы с Яром Али начали отступать, скользя от камня к камню, как и наши враги.

И вдруг, огибая большой валун, я столкнулся нос к носу с одним закка, который подбирался, чтобы ударить с тыла. У меня в руке была сабля, и я ударил его прежде, чем он смог поднять винтовку.

Тогда с диким криком другие закка бросились на нас. Когда они вышли из укрытия, Яр Али выстрелил, и враг упал. Остальные продолжали приближаться. Я увидел, как Яр Али уложил еще троих ударами сабли, а потом у меня не осталось времени смотреть по сторонам, потому что пришлось биться со здоровенным закка, который оказался свирепым воином. Сперва я думал, что их только десять, но вскоре к ним присоединились и остальные.

Клянусь Аллахом, они насели на нас, как волки на тигра!

Я с трудом защищался, и наконец закка с издевкой засмеялся, поднимая саблю, чтобы нанести удар, который должен был отправить меня к Иблису. Но когда он замахнулся, высоко в горах прогремел выстрел. Закка упал.

Яр Али прислонился спиной к валуну, отчаянно отстаивая свою жизнь. Его одежда превратилась в лохмотья, а хайберский нож был красным от крови. Четыре закка лежали у его ног.

Когда они опять пошли в наступление, снова раздался выстрел и очередной закка упал вниз лицом.

Воины кружились вокруг нас, и всякий раз, когда они приближались, один из них падал на землю.

И тогда я увидел на горе странное зрелище. По крутому склону спускался какой-то человек, европеец, одетый в костюм для верховой езды и шлем, какой надевают англичане, когда ездят верхом. Он спускался быстро, не разбирая дороги, прыгая с камня на камень, как горный козел.

Закка тоже заметили его. Они немного помедлили, огляделись и вдруг – о чудо из чудес! – повернулись и побежали прочь, как будто сам дьявол гнался за ними.

Человек спустился с горы. Мы молча смотрели на него. Он был среднего роста, худой и жилистый. Волосы черные, как и глаза. Он улыбался.