Позывной «Курсант» #3

Глава 7 Я понимаю, что история бывает гораздо интереснее, чем кажется

Леночка подала нам в кабинет чай и бутерброды.

На круглом подносе стояли две тарелки с перекусом, и горячий, ароматный напиток в стаканах с подстаканниками.

Если честно, первые пять минут я особо даже не слушал Бекетова, залипнув на эти чертовы подстаканники. Просто, если не ошибаюсь, а я вообще редко ошибаюсь, даже в этой новой жизни, столь заинтересовавшие меня штуковины были сделаны из серебра. Серебро, конечно, не золото, но и сейчас на дворе не самые жирные времена. Похоже, зря я приписал быту семейства Бекетовых удивительную скромность. Нет ее.

Просто, я так понимаю, Игорь Иванович в этом плане не желает привлекать внимание излишним сибаритством. Для всех, кто окажется в его доме, существует предельно простая, близкая к народной жизни, картинка. Вот, мол, посмотрите. Люди мы небогатые, положением не пользуемся. А на самом деле, он всего лишь не позволяет себе стать слишком заметным. По нынешним временам это бывает опасно и чревато последствиями. Умно́, черт подери…

— Давай, не стесняйся, кушай… — Бекетов сидел за столом, с улыбкой наблюдая, как я уминаю бутерброды. Прямо семейная идилия, не меньше.

Просто в этот раз я в том заведении, где мы встречались, особо ничего и не успел поесть. У нас была слишком драматическая ситуация. Поэтому, решил, гори оно все синим пламенем. Никто уже никуда не денется, а жрать, между прочим, хочется очень даже сильно. Пока не понятно, как скоро я попаду в Школу.

Бекетов отвлёкся от моей персоны, открыл один из ящиков, а затем вытащил оттуда большой конверт, в котором, как оказалось, лежали несколько фотографий.

— Вот что хотел тебе показать, Алексей…

Товарищ старший майор госбезопасности веером разложил снимки передо мной. Я проглотил кусок бутерброда, забыв его даже нормально пережевать, вытер руки о салфетку, лежавшую на подносе, и осторожно потянул фотографии к себе.

На первой несомненно был Витцке, мой прадед. Качество, конечно, оставляет желать лучшего, но все равно он достаточно узнаваем.

Кстати, да… По идее Сергей Витцке получается — мой родственник.

Молодой, подтянутый, всё с тем же характерным прищуром внимательных глаз. Я именно таким его и увидел во сне. Даже на фотографии он производил очень приятное впечатление. Собственно говоря, природная харизма, это у нас, получается, семейная фишка.

Облаченный в строгий костюм «тройку», со шляпой в руках, наш с Реутовым отец был запечатлен в окружении каких-то мужчин и смотрел прямо в объектив фотокамеры с легкой улыбкой на губах.

— Вот, смотри Алексей! — ткнул пальцем Бекетов в человека, который стоял в центре фотографии. Мужик, на которого указывал Игорь Иванович, выглядел колоритно, в основном за счет своих пышных усов. — Это — генерал царской армии, доверенное лицо самого барона Врангеля. Фамилия у него ещё такая смешная… Лампе Алексей Александрович. Хитрая сволочь. Никогда не знаешь, правду тебе говорит или врет напропалую. Между прочим, один из руководителей контрреволюции за рубежом.

— Вот это да, — Как можно натуральнее восхитился я.

Хотя, на кой черт нужна эта информация, если честно, не понял. Мне так-то дела нет до белогвардейцев. Меня интересуют совсем другие личности. А вернее, их планы. Но решил Игоря Ивановича не расстраивать. Хочет он мне этого Лампе показывать, черт с ним.

— А где он так вольготно себя чувствует? — Поинтересовался я.

При этом попутно соображая, с хрена ли Бекетов показывает мне снимок, на котором Витцке запечатлен в обществе врагов. Намекает на что-то?

— Далеко, — усмехнулся Игорь Иванович. — Даже слишком далеко. Но ты внимательно смотри. Больше никого не узнаешь?

Больше?! Я с него, конечно, поражаюсь. Я и меньше то никого не узнал. Не считая отца, конечно. А он так говорит, будто я с каждым, кто есть на этом фото, лично за руку здоровался.

— Ну? — Бекетов наклонил голову к плечу и теперь с нетерпением ждал моего ответа.

Он явно хотел, чтобы я признал своего отца, а я лихорадочно думал, стоит это делать или нет. С одной стороны, наше сходство, даже на этой не очень качественной фотографии, несомненно очевидно. С другой стороны, у меня провалы в памяти, мне все можно, я без пяти минут дурачок. А еще, чисто теоретически, раз я забыл прошлое, о чем благополучно лью в уши обоим чекистам, то папеньку я тоже должен не менее благополучно выкинуть из памяти. Так ведь?

— Да нет, откуда, — После некоторого показного замешательства с сожалением протянул я, пожав плечами. Мол, очень старался угодить Бекетову, но, уж простите, не вышло. — А должен кого-то узнать?

— Ну вот! Смотри! — Ткнул опять пальцем в снимок Бекетов. — Это твой папа, сотрудник посольства СССР в Берлине. Ты что, забыл, как он выглядел? Хотя… Тебе и было-то всего ничего… А тут еще эти проблемы.

Игорь Иванович со значением посмотрел мне куда-то в район переносицы, намекая, видимо, на отбитую голову.

— Он обеспечивал встречу наших людей с этими гнидами. Мы рассказывали им сказки про контрреволюционеров в стране, про то, что якобы в Советском Союзе существует белогвардейское подполье, и уговаривали приехать в Москву для личного знакомства. Не сами, конечно, рассказывали. Имелись специальные люди, взявшие на себя ради будущего страны не самые лучшие роли. Но… Так было надо. У нас разрабатывались целые операции. Серьёзные операции. По несколько лет приходилось обхаживать сволочей. Вот этот и этот приехали.

Бекетов последовательно указал мне ещё на двух мужчин, внешний вид которых не нес для меня ровным счетом никакой информации. У предыдущего хоть усы смешные, запоминающиеся.

— Меня здесь нет, — Как бы извиняясь прокомментировал Бекетов, — Я в тот момент под другой легендой работал. Как раз через твоего отца связь с центром держал. Эх, Сергей, Сергей…

Бекетов с сожалением покачал головой, а потом поднял на меня страдающий, полный душевных терзаний взгляд.

Ох, ничего себе, куда товарища старшего майора понесло. Неожиданный поворот насчет работы под прикрытием. А главное, очень сомнительный. Ну где, блин, работа резидента и где этот сытый, откормленный чекист. И я сейчас вовсе не про еду. Просто… Не похож Бекетов на полевого сотрудника. Вообще ни разу. Он — чекист от кончиков волос до кончиков ногтей. Он — нквдешник. Я не знаю, конечно, насколько это ведомство связано с разведкой, но быть обычным агентом Бекетов просто не мог. Спроси меня кто-нибудь, почему я так думаю? Не смог бы объяснить. Просто точно знаю, что вот эту историю про работу под прикрытием он сейчас придумал.

И потом, еще один вопрос. А такие материалы дома хранить точно не опасно? Я, конечно, не очень в курсе правил и норм поведения в органах НКВД, но сильно сомневаюсь, что у всех, кому не лень, в ящике стола лежат фотографии врагов Советской власти. И это я сейчас не про своего отца, а про генерала царского и двоих белогвардейцев, которые приехали.

Естественно, Бекетову задавать подобные вопросы я не стал. Хочется человеку рассказывать мне, будто он — советский Джеймс Бонд, да на здоровье. Видимо, так он пытается поставить себя на одну ступень с Витцке. Мол, смотри, Алеша, я такой же, как твой батя. Мне можно верить.

Так что пусть плетет, что на душу ляжет. А я буду плести то, что надо мне. Если уж играть идиота, то творчески и вдохновенно.

— Как интересно! Мой отец, получается, сотрудником НКВД был? Просто он же в посольстве работал. Вы сами говорите. Но если Вы… То и он, значит?

— Нет, не был, — Ответил Бекетов, забирая из моих рук фотографию. — И тогда не НКВД, а ОГПУ было. Объединённое государственное политическое управление. Твой отец, как и всякий другой советский гражданин, помогал родине всем, чем только мог. Мы принимали участие в операции по выявлению вражин и их ликвидации.

— Правда? — добавил я восторга в голосе. — Потрясающе… Мой отец тоже ликвидировал?

— Нет, — Голос Бекетова внезапно сделался сухим и строгим. Не понравилось Игорю Ивановичу, что я такие вопросы задаю. Тоже на одну ступень их ставлю. Намекаю, будто старший майор госбезопасности в кровушке все-таки запачкался. — Нажимать на спусковой крючок самому совершенно необязательно. Для этого существуют специально обученные люди. Твой отец помогал органам по специальности, как сотрудник посольства. Он прекрасно умел налаживать контакты и добывать самую разнообразную информацию. То есть, практически занимался тем, чем скоро предстоит заниматься тебе.

О как… Прям политинформация и воспитательная работа в одном флаконе. Вот только есть у меня ощущение, что эта самая фотография скорее должна была находиться в вещах моего отца. Бекетову она на кой черт нужна? Да еще дома. Просматривает на досуге?

Возможно, этот снимок Игорь Иванович просто прикарманил и теперь заливается соловьем про свои героические подвиги. Не удивлюсь, если он вообще ни разу из Союза не выезжал. Будь иначе, не факт, что Бекетов дожил бы до своего чина и звания. Полевые исполнители попадают под раздачу в первую очередь.

— А этого генерала царского? Лампе? — продолжал я отыгрывать роль. — Его ликвидировали?

— Нет, не успели, — голос Бекетова стал грустным. — Твоего отца арестовали, а заменить такого умницу оказалось некем. Да и я помочь не сумел…

Я мысленно чертыхнулся. Если он сейчас опять заведет эту песню про дружбу, про муки совести, про долгие годы мучений и страданий, я взвою. Сколько можно слушать одно и то же?

Однако, Бекетов вообще никакую песню завести не успел. Мы услышали, как хлопнула входная дверь. А затем в сторону комнаты, в которой мы находились, весело застучали по паркету каблучки женских туфель. Я обернулся, чувствуя нутром, что сейчас в кабинет войдет та, с которой пока что встречаться не хотелось. На самом деле, чувствовал. Прямо каждой клеточкой тела. Странная, конечно, фигня.

— Папа, я вернулась раньше! — Дверь в комнату распахнулась и на пороге нарисовалась улыбающаяся, счастливая Наденька.

— Ой, здравствуйте… — Надя, естественно, сразу же увидела меня, потому что, когда открылась дверь, я обернулся на звук.

Теперь мы оба пялились друг на друга. Девчонка явно не ожидала, что в комнате отца может оказаться кто-то посторонний, тем более, племянник Клячина. А при нашей с ней первой встрече, чекист представил меня именно так.

Я Надю тоже увидел, с глазами, слава Богу, все в порядке, мысленно выматерился и пожалел, что не умею растворяться в воздухе.

Возможно, роковая длань судьбы сводит нас снова из-за деда. Причем в тот момент, когда лично я не имею ни малейшего желания сводиться, но это все очень не вовремя. Особенно с Наденькой. Особенно из-за того, что Бекетов, судя по его вытянувшемуся, недовольному лицу и взгляду, брошенному в мою сторону исподлобья, тоже не очень хотел бы нашей с Бемби встречи. То есть, я ему, как сын, но не настолько, чтоб вводить меня в круг семьи.

А сейчас Наденька скажет, что мы знакомы, и мой благодетель вообще хрен его знает, как на это отреагирует. Впрочем, на «племянника» тоже.

Клячин в присутствие старшего майора госбезопасности демонстрирует пренебрежительное ко мне отношение, а тут вдруг мы вместе посещаем заведения и я вдруг стал счастливым обладателем звания родственника. Да, в тот день Бекетов сам велел Клячину встретиться со мной. Но…

Я не успел додумать мысль, потому что вдруг усомнился. А что, если не велел? Что, если, к примеру, Клячин вообще не должен со мной пересекаться самостоятельно, в отсутствие шефа? Просто чекист действует втихаря, соответственно своим интересам.

— Здравствуйте! — Я вскочил со стула, чуть ли не одним прыжком оказался рядом с дочерью Бекетова, а затем протянул ей руку. — Меня зовут Алексей.

Лучше пусть Игорь Иванович бесится сейчас из-за моей беспардонности, чем будет беситься потом, выяснив, что сначала я чуть не набил морду его сыночку, а потом успел познакомиться с Надей и обрести родственные связи с Клячиным. Думаю, всё-таки более разумно, если Игорь Иванович останется в неведении по поводу нашего товарищеского общения с Николаем Николаевичем. Так оно надёжнее.

Девчонка молча уставилась на меня круглыми глазищами. Она явно не могла понять, какого черта я опять сообщаю ей свое имя.

— Очень приятно. — С нажимом сказал я и снова ткнул рукой в Наденьку, намекая, мол, соображай быстрее. Мы не встречались раньше. Мы не знакомы.

— И мне… очень приятно… — Растерянно ответила она, а потом все-таки пожала мою ладонь.

— Так… мы уже уходим. — Бекетов вскочил из-за стола и быстрым шагом направился к нам с девчонкой. Я бы даже сказал, быстрым бе́гом. Очень интересно, почему он так сильно не хочет, чтоб я общался с его семьёй?

— Пап, ну, как же… У нас, получается, гости. — Наденька смотрела на меня влажными оленьими глазами и явно испытывала чувства прямо противоположные отцовским. Она очень сильно не хотела, чтоб мы с Бекетовым ушли.

Я — взрослый мужик. Ну… Если оценивать именно меня. И я вполне могу понять, когда женщина, пусть даже очень молодая, проявляет ко мне интерес. Вот у Наденьки он точно был. К тому же, девочка не избалована информацией, которую в моем времени отрыгивают всякие псевдопсихологи в соцсетях, а соответственно, совершенно не умеет играть. Не знает всех этих бабских примочек, которые так сильно будут любить дамочки лет через восемьдесят.

— Мы тут заскакивали на пару минут, нужно было выяснить один вопрос. Так что, никаких гостей. Нам уже пора. — Игорь Иванович подтянул одной рукой дочь к себе, чмокнул ее в затылок, а потом отодвинул в сторону. — Идём, Алексей.

— Но… — Наденька всем телом подалась вперед, вслед за мной и отцом.

Просто после своих последних слов, Бекетов из комнаты меня натурально выпихнул. Объяснять, кто я такой, он явно не собирался.

Однако, как оказалось, лучше бы мы оставались в комнате.

— Ты?! — Посреди коридора стоял тот самый мажорчик Петя.

Он же сын товарища старшего майора госбезопасности. И в отличие от Наденьки, этому хоть намекай, хоть не намекай, он один хрен ничего не поймёт. А даже если поймёт, то все равно будет вести себя определённым образом.

Он уже снял один ботинок и теперь носком разутой ноги пытался стянуть и второй. Увидев меня, так и замер, в позе цапли.

— Что значит, «ты»?! — Бекетов, который шел сразу за мной, нахмурился и вопросительно уставился на Петю. — Вы что, знакомы?

Я понял, сейчас состоится не самый приятный разговор.

— Ты что тут делаешь?! — Петя забил на ботинок, который так и остался на одной ноге, и медленно пошел прямо на меня.

Вот что значит, раненное эго. А я, видимо, своим пренебрежительным отношением, продемонстрированным при нашей первой встрече, это эго не просто ранил, я его порвал в клочья. Пацан даже не сообразил, что Бекетову все происходящее очень не нравится. Ну, или второй вариант, это со мной товарищ старший майор госбезопасности весь из себя серьёзный и жесткий. А с родными детишками все иначе.

— Убирайся отсюда! Надя, это ты его привела? — Петя продолжал двигаться в мою сторону.

На отца он совсем не смотрел, но зато усиленно пялился мне в физиономию. У Пети от нервного напряжения даже несколько раз дёрнулся правый глаз.

А вообще, в присутствие папочки, да еще в своем родном доме, он чувствовал себя очень уверенно, конечно.

— Надя, тащишь вечно всякую дрянь домой! То котенка, то лягушонка, теперь вот этого приволокла… — Продолжал давиться слюной мажорчик.

— Петр! — Ну, вот тут Бекетов уже не выдержал. Он отодвинул меня в сторону и сделал шаг навстречу сыну. — Это что за номера?! И почему ты тоже оказался дома. Вы оба убежали по своим делам, а теперь вдруг вернулись и устроили какой-то цирк.

— Пап, он хам, наглец и деревенщина! Я просил Надю не дружить с ним. Но нет. Твоя любимая Наденька все делает по-своему. Он меня избил в прошлый раз. Вообще не за что. А прежде, перед тем, как броситься на меня, толкнул Надю. Но разве ж эта добрая душа способна забить обиду? Нет! Она теперь еще и к нам домой его притащила. Ты ведь пошла в гости к Наталье Семеновне. Или обманула? Встречалась со своим новым другом? И мне, кстати, плевать, что этот друг — племянник Клячина…

Едва Петя произнёс эту фразу, я понял, день перестает быть томным. Потому что судя по лицу Бекетова, скорее всего, я был прав. Не знает товарищ старший майор ни черта о нашей с чекистом дружбе. И про встречу, наверное, тоже. А мне Клячин сказал, будто мы идём в кино по распоряжению Игоря Ивановича, чтоб не было лишних вопросов с моей же стороны.

— Племянник… кого?! — Бекетов повернулся ко мне.

Судя по злому выражению его лица, как говорили классики, сейчас нас будут бить, может быть даже ногами. К счастью, местоимение «нас» я могу свободно заменить на фамилию «Клячин». Мне то, конечно, ни черта не будет. А вот дядю Колю, похоже, ждет что-то очень неприятное.