Правда (СИ)

РОКСОЛАНА КОВАЛЬ
ПРАВДА

— Хватит бурчать! Надоело тебя слушать! Уже вечер, а ты с утра мне покоя не даешь! А вы там чего спотыкаетесь на каждом шагу? Идите быстрее! Устали они, понимаешь ли! Ну а вас что трясет как в лихорадке? Соберитесь! Город уже близко! Мы справимся!

Крыська перестала отчитывать урчащий живот, заплетающиеся ноги и дрожащие руки. Подняла голову и улыбнулась проглядывавшим сквозь деревья сизым спиралькам дыма. Припав на колени, собралась расплакаться: город близко и в то же время так далеко! Всхлипнула пару раз и глянула на крошечную птичку, сидевшую на плече. Та клюнула хозяйку в покатившуюся по щеке слезинку и вывела затейливую трель.

— Да нет, я вовсе не плачу. Я не привыкла сдаваться! Небеса, пошлите мне спасение!

Небеса, что бывало крайне редко, откликнулись сразу. Едва Крыська поднялась с колен, как услышала буханье копыт и треньканье сбруи. По тропинке, притесненной лесом, ехала одинокая всадница. В черном бархатном костюме, расшитом золотистыми кружевами, на блестящей вороной кобыле она казалась такой нереальной. Когда она подъехала ближе, Крыська бросилась ей навстречу, раскинув руки и преградив путь. Смотрела снизу вверх, как на ожившее божество. Лошадь недовольно заржала, тряхнула гривой и затопталась на месте, надеясь вырвать из пальцев незнакомки свои трензеля.

— Госпожа! Какое счастье, что я вас встретила! Вы посланы мне свыше! Прошу, довезите до города! Я уже два дня в пути! Самой мне туда сегодня не добраться, а я не хочу провести еще одну ночь в лесу! По ночам здесь так жутко! Пожалуйста!

— Прочь с дороги, наглая оборванка! – нервно дернув поводья, строго велела госпожа и пнула Крыську в плечо, опрокинув ее в колючие кусты.

Крыська захлебнулась негодованием. Подхватив оказавшийся под рукой камень, запустила им в обидчицу. В метании снарядов – обычно домашней утвари – она всегда проигрывала братьям и сестрам, за что ее дразнили то криворукой, то косоглазой. Она никак не ожидала, что в этот раз ее меткость изменит своим принципам.

Она испуганно охнула и зажала рот ладонью. Камень угодил всаднице в голову. Женщина свалилась в траву и осталась лежать, не подавая признаков жизни. Крыська прижала руки к груди, долго топталась на месте, а потом осторожно подошла. Убедилась, что не отправила госпожу на тот свет и облегченно вздохнула. Опасаясь жестокой расправы, поспешила убраться подальше, прихватив чужую лошадь.

— Ничего, тут недалеко, дойдет и пешком, – проворчала Крыська, оглянувшись на очнувшуюся женщину, проклинавшую ее на разных языках. Потерла будущий синяк, что расползется по ключице от удара стальным стременем. – Больно! Правда, ну кто так поступает? Я к ней с открытым сердцем, а она со мной… Обидно, честное слово!

Пока оглядывалась на отставшую незнакомку, заметила притороченную к седлу сумку. В ней оказалась сменная одежда, дивный гребешок и овальное зеркальце. Крыська не могла налюбоваться находкой, ведь своего у нее ничего не было. Разве что гребни, целых два с половиной, грубо выточенные из пня. Дедушка смастерил! Дед у нее хороший, но совсем чокнутый. Мать говаривала, что он и внучку заразил своим недугом. А недуг-то у него серьезный! Называется – мечтательность! Конечно, а с чего бы простой девчонке взбрело в голову отправиться «мир посмотреть»? Заразилась, точно!

— А что плохого в том, что я мечтаю увидеть, как там в других краях?

— Чрк!

— Вот даже ты меня понимаешь, а матушка понять не хочет. А мне надоело жить в одной комнате с сестрами, делать по дому одну и ту же работу, видеть все тех же соседей! Да еще и удумали меня замуж отдать! Да еще и за этого косолапо-лопоухо-конопатого! Вот что я им плохого сделала? Нет уж, рано меня сватать! Мне едва восемнадцать исполнилось! Не хочу, чтобы и ко мне каждый год ходил Нарасхват. Ну, тот лекарь, что вечно нас с тобой путает и велит мне не чирикать над ухом! Не хочу, чтобы он и мне, как матушке говорил: «Голубушка, ваша беременность переходит в хроническую форму».

— Чрк!

— Прав дед. Сперва мир погляжу, на красоты полюбуюсь, слезами о несбыточном обольюсь! А потом хоть черту в лапы, хоть замуж! Дед всю жизнь мечтал в городе поселиться, в особняке пожить, но так дальше селения и не вышел. Хотя, нет, один раз выходил! Когда из леса с грибами шел, а за ним собаки погнались. Но это не считается. Я так не хочу!

Решив, что негоже являться в город в изорванном платье и стоптанных башмаках, Крыська спешилась и вытащила из сумки вещи госпожи. Переоделась, причесалась, повесила на шею кулон-котелок и поехала дальше, навстречу свершениям.

Город неспешно приближался. Островерхие крыши домов ярко выделялись на фоне закатного зарева и казались черными в наползающих сумерках.

— Ты это видишь? Дома-то здесь каменные! Не то что у нас, все из сырой древесины!

Узенькие, но ровные улочки утопали в весенней зелени. Кое-где висели фонарики, а не чадящие, вечно гаснущие факелы, какие ржавели в селении.

Крыська жадно озиралась, не зная от вида чего восторженно завизжать.

— Смотри, какой дворик! Дерево в центре, в круге из белых камней! А-а-а… А окна-то цветные и прозрачные! Там фонтанчик! Какой маленький, хорошенький!

Она спешилась, только чтобы походить по серой брусчатке. Как же здорово! Никаких колдобин и пыли! А в селении весной в грязи вечно увязали башмаки.

Только Крыська собралась поглазеть на площадь, завешанную цветными флажками, как к ней выскочил пожилой мужчина с увесистым брюшком. На его круглом лице вместе с румянцем пылала такая радость, будто он повстречал самого короля.

— Уважаемая, наконец-то вы прибыли! Позвольте представиться! Я – Смотритель!

— Да я тоже, – растерянно отозвалась Крыська. – Вот, смотрю, как тут и что.

— Ха-ха-ха! А еще говорят, что вы шутить не умеете! Я уже все глаза просмотрел! Хотел отправить к лесу встречающих, да думаю, чего бояться у нас столичной чародейке? Уж лесного зверья-то вы не убоитесь, с вашими-то способностями и знаниями.

Пока Крыська соображала, что ответить, Смотритель проворно увлек ее в сторону и завел в дом, ничуть не сбитый с толку ее молчанием. Не успела она опомниться, как уже сидела за столиком в небольшой приемной.

— Да разве мы бы обратились к столичным чародеям? Стали бы по пустякам важных людей отвлекать? Но дело-то наше и впрямь непростое. Загадочное! А тех, кто умеет загадки разгадывать, у нас не водится. На вас надеемся и уповаем. Вы-то человек ученый. Немало книг перечитали, языками разными владеете…

Ну да, она ученая! Ее палкой учили, подзатыльниками и поджопниками. И книги она читала. А как же! Аж полторы за восемнадцать лет и все полторы – рецепты приготовления солений-варений, завещанные покойной бабушкой. Языками тоже владеет. Родным, в основном, который ей частенько советовали прикусить.

— Уважьте, не откажите! Специально для вас готовили. Жена уж больно старалась.

Крыська чуть не захлебнулась слюнями, когда перед ней наставили чашечки с угощением. Печеная морковь с маслом и специями, обернутая зарумяненными виноградными листьями. Выложенные в виде кувшинок листья капусты, начиненные тушеными грибами. Сочные, золотистые кубики тыквы, облитые ароматным соусом.

Хозяйка подобострастно посмотрела на гостью и подала ей чашу с водой. Крыська вцепилась в нее двумя руками и принялась пить. Пока утоляла жажду, думала о том, как поскорее накинуться на угощение. Она уже догадалась, с кем ее спутали эти люди. Выходит, та надменная дамочка, встретившаяся ей в лесу, уважаемая чародейка! Если выяснится, что Крыська натворила, то ее отправят прямиком в тюрьму! А эту достопримечательность она собиралась посмотреть в последнюю очередь.

Когда она поставила опустошенную чашу, хозяйка смущенно наполнила ее снова. Оказывается, в ней гостям полагалось мыть руки! Смотритель тем временем продолжал, с опаской поглядывая на прыгавшего по столу Чирика – чародейская же птица-то!

— …поначалу Линтар гудел от различных предположений. А я так сразу понял, что здесь что-то неладно! Как я и писал в письме, наш благодетель, практически основавший город, переехал сюда полгода назад. Мы еще так радовались, что он охотно принимал на службу наших людей, а не привез свою свиту из столицы. Платил щедро, никого не принижал. Даже на праздники отпускал повеселиться! У него работало двадцать горожан. Но в один день они вдруг все исчезли! Ворота особняка заперты, во дворе – тишина. Окна темные вот уж второй месяц. Мы не знаем, что и думать. Одни болтали, что хозяин отбыл по делам и забрал с собой прислугу. Другие поговаривали, что слуги узнали нечто такое, отчего бежали в страхе подальше отсюда. Да толку от трепотни! Мы сами не разберемся. Городские власти вмешиваться не хотят, поскольку все в долгах у нашего Благодетеля. Им-то на руку, если он запропадет. Не придется такие суммы возвращать. Потому-то мы и обратились в ваше сообщество. Уж вы-то нам поможете! Выясните, что случилось в том доме! Нам нужно знать правду!

Крыська управилась с последним блюдом, не зная как попросить добавки. В ее планы не входило разгадывать странное происшествие. Она же еще не видела площадь! Только вырваться из силков Смотрителя оказалось непросто. О том, что прибыла чародейка, готовая разобраться в их деле, узнали буквально все. Самые заинтересованные – родня пропавших прислужников – атаковали резиденцию Смотрителя. Кому удалось прорваться в приемную, галдели на разные голоса. Умоляли и требовали правды. Крыська пожалела, что не призналась в обмане раньше. Теперь ей и шагу не дадут ступить, если этот шаг будет не в сторону особняка Благодетеля.

— …мой сын был стражником! Он приходил каждый выходной…

— …моя матушка была в том доме кухаркой. Найдите ее, пожалуйста!

— …не верю, что моя дочь сбежала! С ней там что-то случилось!

— …раз городским властям плевать на наше горе, так хоть вы не оставьте в беде…

Крыська зажала ладонями уши, оглушенная нараставшим ором.

— Ладно! – крикнула она, только бы все умолкли. – Я сделаю, что смогу!

Выслушав новую порцию причитаний, на этот раз сдобренных благодарностями, она вернулась за стол. Одно в данной ситуации радовало – хозяйка принесла десерт, и не пришлось просить добавки! Десерт выглядел дивно. Она никогда не видела таких маленьких лепешек, словно вырезанных наперстком, сложенных горкой и облитых медом.

Можно сказать, мечта сбылась. Она увидела город, жилище богатея и отведала местных блюд. Самое время драпать домой, пока не объявилась настоящая чародейка. Если учесть, как та была зла, в тюрьму Крыська может угодить в виде жабы.

Она не заметила, как задремала за столом. После двух суток, проведенных в лесу…

Хозяйка разбудила ее и отвела в комнату, свалив на просторную кровать.

Впервые за восемнадцать лет она спала одна. Никто не стаскивал с нее одеяло, не сопел в ухо и не толкал в бок. Это была сказочная ночь!

Обычно она вставала на рассвете, чтобы к закату управиться с бесчисленными указаниями матери. В этот раз никто не стегнул по лицу передником, не обозвал на высокой ноте лентяйкой, потому Крыська проспала до полудня.

Чирик прыгал по подоконнику, выводил тревожные трели и клевал мозаику. Цветную, прозрачную! А-а-а…

— …кого они нам прислали? Она же совсем молоденькая. Опыта, поди, никакого.

— Она же чародейка! Наверное, наколдовала молодость, а самой уж под тридцать!

— А я об этом как-то не подумала.

Крыська села и посмотрела в окно. Возле дома толпились чего-то ожидавшие люди и угрюмые стражники. Ничего хорошего это не предвещало.

— Вы проснулись? – несмело заглянула в комнату хозяйка. – Вас уже поджидают. Стражники проводят до дома нашего Благодетеля. Мы очень надеемся, что вы узнаете, что случилось. Наша племянница… Она тоже там работала. Найдите ее, прошу вас.

— Я постараюсь, – сконфуженно пообещала Крыська. – Сделаю, что смогу.

Она оделась и вышла из дома, все еще порываясь пуститься в бегство, но эти люди так смотрели на нее… Пусть у нее ничего не получится, но она хотя бы попробует…

В сопровождении стражников и поредевшей толпы зевак она шла по узким улочкам, уже сдержаннее любуясь красотами. Видел бы все это дед! Эти чудесным образом возникавшие среди домов дворики с деревьями. Эти зауженные кверху окна из цветных пластинок. Балкончики, крылечки, портики. А-а-а…

— Мы пришли, госпожа чародейка, – прогудел стражник.

Крыська перестала крутить головой и сосредоточилась на загадочном жилище. Двухэтажный особняк, в отличие от других домов, был огражден высоким забором. За решеткой ворот виднелся дворик и фасад. Короткая лестница, точно развернутый веер, вела к золотистым дверям. Несмотря на свою красоту, выглядели они неприветливо.

— …Км-км, – напомнил о себе стражник.

Крыська очнулась и с умным видом подергала запертую решетку. Потом принялась рыться в сумке, чтобы выиграть время на раздумья. Случайно наткнулась на потайной карман и вытащила из него странную штуковину. Не иначе как чародейская вещица! Дабы создать вид бурной деятельности, сунула находку в замочную скважину. Ворота негаданно распахнулись, заставив Крыську испуганно отпрянуть. За спиной – хоровой выдох не дышавших в ожидании зевак.

Она опасливо ступила во двор и обернулась. Никто за ней не последовал. А жаль. Не хотелось оставаться одной в месте, где таинственным образом исчезли все обитатели.

Решив осмотреться, она пошла по аллее, держась ближе к забору. Так быстрее услышат, если заорет. А что? Мало ли?

Задний дворик сохранил уют даже в такой пасмурный день. В центре стоял круглый столик, по бокам – кресла. В железных чашах фонтанчика с журчанием бежала вода. Вокруг брусчатка потемнела от влаги, а цветы в клумбах будто роняли слезы.

Только безжизненная тишина, равнодушно взиравшие окна и опрокинутый фужер с высохшей лужицей вина… Собравшись с духом, Крыська вернулась к главному входу и сунула маг-ключ в витую скважину замка. Двери последовали примеру ворот и поспешно распахнулись, но отнюдь не гостеприимно. Крыська вошла в дом и застряла у порога.

— Ты это видишь, Чирик? Какая красотища! Я сейчас буду визжать! А-а-а!

Первый и второй ярусы, куда вела боковая лестница, были сине-фиолетовыми. Стены – затянуты материалом с вытканным рисунком. Всюду висели картины, а между ними – хрустальные бутоны светилен. На окнах, казалось, окружавших весь дом – сиреневые, поблескивавшие шторы, частично прикрывавшие мозаику.

Крыська глубоко вздохнула и крадучись двинулась влево, где стоял круглый столик с креслами.

— Есть здесь кто? Господа хозяева, вы дома?

Ответом ей была тишина. Кругом порядок, чистота, но чувствовалось, что уже какое-то время дом пустовал. Прохладно, сумрачно, тихо… но до чего же красиво! В небольшой гостиной стояли угловые диваны, покрытые голубым атласом. На полу – ковер.

Крыське показалось, что за стройными балясинами второго яруса мелькнула тень.

— Есть здесь кто живой? – крикнула она и поежилась от собственного вопроса.

Лестница, что вела наверх, вела так же и в подвал. Скрытая с одной стороны стеной, а с другой – панелями, она напоминала черный туннель. Спускаться туда Крыська пока не решилась. Зато поднялась на бельэтаж и угодила в плен дивных вещиц, красок, запахов.

— Какие картины! Словно окна в природу! Смотри, на столике ваза с цветами. Странно, но цветы даже не завяли, а вода осталась чистой. Чего-то мне не договорили. Наверное, хозяева этого особняка сами баловались чародейскими штучками.

На какое-то время она забыла, зачем пришла, поглощенная красотами дома. Уже начинало смеркаться, когда опомнилась, что еще ничего не ела. Пришлось набраться мужества и спуститься в кухню, располагавшуюся в подвале.

— Да как же они работают?

Осматривая со всех сторон граненую чашу, она обнаружила маленький ключ и повернула его. Сердечник светильника фыркнул и над ним затрепетал зеленоватый огонек. Крыська подпрыгнула от радости и принялась зажигать остальные. Так и добралась до трапезной, а потом и до небольшой кухни. Чирик сорвался с плеча и облетел все кругом. Крыська осмотрела деревянные шкафы и высокие тумбы с ящичками. На полках стояла посуда, на решетке печи – пустой котел. В серебряной лоханке, встроенной в стол, плавали в воде кубки. В леднике, таившемся в стене – немного замороженной еды.

— Грибы?! – удивилась Крыська выжженной на бочке надписи. – Из нашего селения! Может, их даже мой дед собирал! Зараза, заколочена, как сокровище. Пирожки!

Взяв из шкафа поднос, она отправилась в трапезную. Села за длинный стол, подожгла свечи и не донесла до рта пирожок. Откуда-то донесся странный звук, похожий на звон цепей, волокущихся по каменному полу. Крыська замерла и прислушалась. В трапезной, в кухне, в коридоре никого нет. Померещилось!

— Может, здесь есть собаки? Хозяева пропали, а бедолаги обессилили от голода!

Управляясь на ходу с ужином, она поднялась на первый этаж и вышла во двор. За воротами скучали ее провожатые.

— Вы не знаете, хозяева этого дома не держали волков или собак?

— В нашем городе не водится ни тех, ни других.

— Ясно. Вы можете меня не ждать. Дело очень сложное.

— Простите, у нас приказ. Мы останемся здесь, сколько понадобится.

Уяснив, что пути отхода надежно перекрыты и разбирательства с чародейкой не избежать, Крыська побрела обратно в дом. Шла-шла и оказалась в просторной комнате, отделанной голубой плиткой. В центре стояла восьмиугольная лохань, рядом – шкафчик, на полу – небольшой коврик. Увидев торчавший из стены ключ, отличавшийся от светильных и размером, и цветом, Крыська опасливо повернула его. Лохань начала наполняться водой. Соседний ключ включил подогрев.

Крыська снова визжала от восторга, приплясывая рядом с этим чудом. Взяв из шкафчика одну из фигурных склянок, начала читать наклеенную на ней инструкцию:

— «Для души и тела. Бросить один уголек в воду, подождать до полного растворения. Мыться в течение четверти часа». Я в раю! Не выйду отсюда, пока меня не разоблачат! Мне ведь больше никогда в жизни такого случая не представится!

Она лежала в теплой воде и блаженствовала, а пузырьки чудо уголька сдирали с нее грязь, накопленную за дни путешествия по лесу.

Она прислушалась к тихому стрекоту, с каким обычно летали стрекозы. Но это была не стрекоза. В купальню влетел светящийся комочек. Покружив над головой, он собрал с пола брызги, втянул в себя пыль с туфель и отправился наводить чистоту в другие комнаты.

— Вот это да! – выдохнула Крыська и поспешно выбралась из лохани, заворачиваясь в огромное полотно. Собралась бежать за комочком, но он сам вернулся, чтобы опять собрать с пола новые капли. – Зачем держать в доме столько слуг, если у хозяев была такая штука? Или ее выпускали только когда оставляли дом на долгое время? Тогда, скорее всего, хозяева и вправду уехали вместе с работниками.

Начиная зевать, она решила подыскать себе спальню. Раз уж вкусила столько прелестей богатеев, то не останавливаться же на достигнутом!

На втором ярусе было полно дверей, но все они оказались запертыми. Пришлось снова прибегнуть к чародейской открывалке.

— О, нет! – посмотрела Крыська на сломавшуюся вещицу. Успела открыть только одну комнату, а так хотелось узнать, что же в остальных. – А-а-а…

Спальня была маленькой. Под окном стояла широкая кровать, заправленная бирюзовым покрывалом с кистями. По обе стороны – тумбочки. На одной из них, рядом с подсвечником, лежал золотистый ключ.

— Странно, он не от этой двери, – опробовав его, пожала плечами Крыська. – Ладно, если днем ничего не случилось, то и ночью опасаться нечего.

Прикрыв дверь, она устроилась на кровати, зарылась среди атласных думок и моментально уснула.

Два дня пролетели незаметно. Она все ждала, что ее вот-вот придут разоблачать. Настоящая чародейка уже должна была добраться до города и побывать у Смотрителя. Городские стражи по-прежнему стояли у ворот, терпеливо ожидая результатов расследования. И поскольку пути к бегству оставались перекрытыми, Крыська наслаждалась каждым мгновением, проведенным в полном чудес особняке.

Найденный в гостевой ключик подошел к шкафчику, где на крючках висел десяток других ключей. С их помощью Крыська отперла все закрытые спальни, добравшись до хозяйской опочивальни. В ней, отличавшейся от других, имелась маленькая гардеробная, заставленная сундуками и завешанная мужской одеждой. Над камином, между двумя светильнями, висел огромный портрет. С него насмешливо глядел молодой человек в синем замшевом кафтане. С тонкими чертами, с темными волосами, водопадом спадавшими на плечи… Такой надменный, неприступный, презрительный!

— Хм, интересно, кто этот красавчик? – разглядывая его, склонила голову Крыська. – Для Благодетеля слишком молод. Может, это его сын? Выходит, и он пропал вместе со всеми?

Она вышла в коридор, свернула на лестницу и вздрогнула, рассыпав ключи.

В приемной у распахнутых дверей стоял молодой незнакомец в серой накидке. Стягивая с руки перчатку, с недовольным видом осмотрел хозяйничавшую в чужом доме особу. Особа покраснела от стыда, не зная куда деться. Поспешно сдернув украшения, что примерила, наткнувшись на хозяйскую шкатулку, она сунула их в рукав пеньюара.

— Позвольте спросить, что вы здесь делаете? – заговорил парень, угрожающе похлопывая перчатками по ладони. Едва Крыська собралась оправдываться, небрежно отмахнулся, начав осматривать приемную. – Можете не отвечать. И так понятно. Развлекаетесь, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями!

— А вы, простите, кто такой?

— Я прибыл из столицы, чтобы разобраться в деле с исчезновением. Недаром чародеи направили сюда подмогу. Видимо, с опозданием поняли, что поручили разбирательства не тому человеку. Полагаю, не стоит и спрашивать, каких результатов вы добились, проведя эти два дня здесь? Поразительно от слова паразит! Какое неуважение к Сообществу и к людям, что надеялись на вашу помощь!

Крыська покраснела во второй раз. Пристыженная, стояла с опущенной головой, как когда ее отчитывал дед.

— Вы так и будете стоять? – смерив ее взглядом, возмущенно спросил незнакомец и подобрал с пола свой кожаный саквояж. – Может, уже возьметесь за дело?

Вот ведь принесло зануду! Испоганил последние деньки счастливого пребывания в этом доме. Пришлось всерьез взяться за разгадку тайны, так как чародей следил за ней, возможно подозревая, что она вовсе не из их сообщества.

— Что искать-то? Так. Обитатели особняка исчезли. Если они уехали, то должны были взять с собой вещи и документы. Точно! Надо проверить. Если дорожные сундуки на месте… а как узнать, сколько их было? И в документах я ничего не соображаю. Как они выглядят, где их искать? Ой, зря я в это влезла.

В полной растерянности она забрела в мрачноватую комнату стражников. Низкие кровати застелены, здоровенные сундуки, что стояли у каждого ложа, заперты.

— Что из этого следует? Ох, бесполезно.

Она плюхнулась на кровать и стукнула кулаком по подушке. В ней что-то зашуршало. Оказалось, что под наволочкой стражник хранил письма. Его невеста работала помощницей кухарки и очень боялась потерять свое место. Ничего особенного в ее записках не было. Разве что в последней, где девушка переживала из-за подгорелых булочек.

«Хозяин велел мне придти завтра в его кабинет. Боюсь, он уволит меня. В последнее время я все чаще ловлю не себе его странные взгляды. От них у меня холодок по спине».

Наверное, хозяин ее уволил. А если так, почему она не вернулась домой?

Чтобы хотя бы создать видимость работы, Крыська положила письмо в сумку. Может, оно и не представляло ценности и не имело отношение к делу, но…

— Вам удалось что-нибудь разузнать? – заметив бродившего с умным видом чародея, поспешила к нему Крыська.

— Пока мне известно не больше вашего. Одно могу сказать наверняка: хозяева и прислуга не покидали город. Думаю, они не покидали и особняк.

— То есть? – развела руками Крыська и покрутила головой в поисках людей. – Как мы видим, здесь их нет. По-вашему, они стали невидимыми?

— Выездные документы членов семьи на месте. Дорожные сундуки и одежда – тоже.

— Как вы узнали, что все? У них их столько!

— Милая моя, в котле какого Сообщества вы варились? – окинув ее презрительным взглядом, ядовито улыбнулся чародей. – Я просмотрел перечень имущества. Такой есть в каждом богатом доме. На случай, если пропадет что-то важное. Сверившись с ним, я понял, что вещи хозяев на месте. Слуги путешествуют налегке, но уж сменное белье они всегда берут в дорогу, как и удостоверяющие личность жетоны. А они, все двадцать штук, сданы под роспись хозяину. Да и судя по строгим заметкам для слуг, развешанным в их комнатах, ответственная управляющая подготовилась бы к отъезду заранее. Не оставила бы недомытой посуду и недоеденные пирожки на столе.

— Пирожки это я не доела, – повинилась Крыська, злясь на себя за то, что постоянно краснеет в присутствии чопорного ищейки.

— Поразительно от слова паразит. Вы не перестаете меня удивлять. Итак, предположим, что никто из этого дома не выходил. Мы побывали во всех комнатах, на всех трех этажах и никого не нашли. Что из этого следует?

— Что их здесь нет!

— Либо же мы заглянули не во все комнаты.

— Хотите сказать, что они все в одном месте? Тогда это должна быть огромная комната, чтобы там поместилось двадцать три человека! Как мы могли ее пропустить?

— Прошло больше месяца. Если этих людей уже нет в живых… – Чародей подпер тонким пальцем острый подбородок и задумчиво уставился в потолок. – Думаю, смрад смерти, учитывая, что все окна заперты, не улетучился бы так быстро. Возможно, тайник, который мы ищем, либо на чердаке, либо в подвале.

— Я об этом как-то не подумала.

— Неудивительно. Вы же явились сюда не за тем, чтобы думать, а затем чтобы есть.

— Даже страшно представить, что где-то в доме могут лежать трупы…

— В каждом богатом особняке предусмотрено убежище на случай нападения, тайного проникновения и прочей грозящей хозяевам напасти. Оно не рассчитано на слуг и стражу. Более того, никому из челяди о нем знать и не положено. Слуги первые под подозрением, когда случаются кражи или убийства. Хорошо бы найти план дома, но, боюсь, он спрятан надежно и уйдет немало времени на его поиски.

Они вместе отыскали лестницу, вместе поднялись на чердак, но кроме сундуков со старыми вещами, там ничего не было.

— Так хозяйский сын состоял в Сообществе?

Крыська наткнулась на испорченную картину. На ней молодой человек стоял в обнимку с некой дамой, чье лицо обезобразили испорченные краски. На шеях обоих висели цепочки с кулонами в виде котелков. Так вот откуда все эти мудреные приспособления, светильни и летучие шарики-чистюли!

— Постойте, а вдруг все дело в чародействе? Может, этот Опайн, любитель магических штучек, намагичил чего-нибудь эдакого? Оттого все и исчезли?

— Поразительно от слова паразит! – не переставал поражаться ее наивности чародей. Самому едва за двадцать, а брюзжит как вредный старик. – Он не обладал достаточными способностями для такого чародейства. Откуда знаю? Читал его письмо к отцу, где он жаловался, что не может справиться с созданием эликсира. Похоже, пока я собирал сведения, вы занимались своим любимым делом – уплетали пирожки!

— Я видела такую же игрушку на кровати хозяйки, – подобрав тряпичного зверька, усадила его на сундук Крыська. – Странно, что она спала отдельно от мужа, в обнимку с этой зверушкой. Вам не кажется?

— В этом доме странно все, включая вас, милочка. – Чародей вскинул голову и всплеснул руками, словно решившись на давно не дававший ему вопрос. – Простите за бестактность. Вы в положении? Нет? Тогда почему вы все время жрете?!

— Хотите? – вытащив из кармана пирожок, спешно протянула его напарнику Крыська. Тот недовольно поморщился, неохотно взял и тоже принялся жевать.

— Похоже, без плана дома не обойтись, – сдался он после нескольких часов, что они потратили на поиски тайника. – Я переберу еще раз документы в кабинете хозяина.

— О, я тут нашла одну переписку! Хотела показать вам да забыла.

— Конечно, вы же только о еде думаете. Хм. Интересно. Спуститесь на этаж слуг и поищете что-то наподобие этого. Возможно, хозяин вызывал к себе не одну служанку.

Крыська кивнула и отправилась к лестнице, дожевывая последний пирожок. За ней следом летел чистюля и собирал с пола крошки.

Она перебрала множество бумаг. Списки продуктов, пожелания хозяев, угрозы управляющей. Случайно зачиталась книгой рецептов: близкая тема, как-никак. Ничего нужного не нашла и уже собиралась идти спать, когда заметила огромную черную книгу в простенке кухни. Ее грифельные листы, державшиеся на стальных кольцах, были исписаны мелком-пером, висевшим на цепочке рядом. Если слуги куда-то отлучались, они вписывали в эту книгу причину своего ухода и время, когда вернутся.

«Брана (прислужница) – все указания выполнила, отпросилась к лекарю».

«Видара (прачка) – ушла получать белье, буду через час».

«Оболонь (истопник) – уволен за безделье.

«Равис (садовник) – поехал покупать удобрения, вернусь к обеду».

«Авера (посудница) – вызвана хозяйкой за битье посуды. Уволена.

«Аладис (разносчик) – чихнул на поднос с едой, иду отбывать наказание, буду неизвестно когда. Принесите поесть, пожалуйста!»

«Вивальдина (управляющая) – еще раз застану за бездельем, вычту половину платы с каждого!»

Крыська переворачивала огромные страницы, пока не нашла записи месячной давности. Из них следовало, что в доме к тому времени оставалось всего два стражника, кухарка, прислужница и управляющая.

«Регро (страж) – пост передал сменщику, ушел спать».

«Дромин (страж) – срочно отбыл по поручению хозяина».

«Брана (прислужница) – вызвана хозяйкой, вернусь скоро».

«Греза (кухарка) – срочно вызвана хозяином».

«Вивальдина (управляющая) – где вы все, черт вами отобедай?! Найду, не поздоровится! С каждого спрошу письменную объяснительную!»

Крыська побежала в поисках напарника, чтобы поделиться соображениями. Нашла его за изучением бумаг в библиотеке, слабо освещенной единственной светильней. Пока рассказывала о записях в грифельной книге, чародей прожигал взглядом ее карманы. Из них торчали зарумяненные уголки пирожков с вишневой начинкой.

— Команда слуг исчезла не вся разом! Она редела день ото дня. Не считая последней пятерки, все остальные считались уволенными! И что странно, всех перед этим вызывали к себе хозяин или хозяйка.

— Значит, нужно искать ответы в господских покоях.

Поскольку оба устали, продолжить решили завтра. Чародей остался в приемной, облюбовав диван, а Крыська легла в гостевой. Только в этот раз никак не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок и думала о хозяевах, слугах, стражах. И о том, что где-то в доме, возможно, тлеют их бренные тела. Конечно, их уже нет в живых. Иначе они бы звали на помощь, пытались бы хоть как-то привлечь внимание. Хотя, внимание кого? Кроме них никого не осталось. Городские власти и то не сунулись сюда, а родня пропавших нашла выход только через месяц. Да они уже отчаялись бы ждать помощи!

Ранним утром ее разбудил шум дождя. Шустрые струйки бежали по мозаике окна, осыпав ее тусклыми бликами. Голубая вспышка молнии на миг осветила сумрачную спальню. Следом, казалось, сотряс весь мир гром. Крыська посидела немного у окна, посмотрела на поникшие цветы в клумбах и отправилась в купальню, чтобы привести себя в порядок. А потом можно и к делу приступать. После завтрака, разумеется, а то чародей опять будет ворчать, что она жует на ходу.

— Ой, да что со мной такое? – закрыв ладонями щеки, возмутилась она и прильнула к зеркальцу. – Почему я краснею, даже просто подумав о нем? Ерунда! Как он может мне нравиться? Симпатичный, конечно, весь такой утонченный. А мне так не идет румянец! Ты видел, Чирик, румяную крысу? Сивая, бледная, тощая. Тьфу. Все-таки не зря меня так прозвали. Даже родня и то звала Крысотулей, Крысечкой, Крысей.

— Чрк! – отозвалась птичка, опустившись хозяйке на плечо.

— Наконец-то вы соизволили проснуться, – начал недовольно чародей, сидя за столом в трапезной и попивая горячий сироп. – Пока вы наводили марафет, я уже перебрал массу книг в библиотеке. К сожалению, план дома так и не нашел. Не будем терять время. Давайте, заканчивайте.

— Но я еще и не начинала… – оглянулась Крыська и опять, набив карманы пирожками, побежала следом.

Она пришла в спальню хозяина, решив начать с нее, поскольку он чаще жены вызывал к себе слуг. В комнате было темно, потому Крыська собралась зажечь светильник. Как обычно повернула ключик, но огонек в хрустальной кувшинке не вспыхнул. Зато сзади сдвинулся огромный пейзаж, открыв проход в маленькую комнату. Крыська не решалась войти в нее, опасаясь увидеть в углу гору трупов. Но тайник был пуст. Только столик, стул и светильня. В одном из ящиков она нашла обтянутую бархатом книгу. Это были личные записи хозяина. Странные, надо признать. Как рассыпанные по полу клочки изодранной повести, которую уже не собрать воедино.

«…какой же я глупец! Смотрел на падающие звезды и загадал достроить приют! Если бы я только знал! Если бы только знал! Зачем мне теперь этот приют? Пусть он сгорит, как те звезды в праздник Светил! Чужие дети, их дети будут там учиться».

«Я не могу в это поверить. Не могу принять! Такая боль рвет меня на части. Хочется кричать. Словно каленым железом пытают мое израненное сердце. Каждая капля, каждая алая капля на полу – это ты, это – я! Боги, зачем вы одарили меня столькими силами? Будь я слабее, моим мукам уже пришел бы конец».

«Его слова звучат в моей голове. Снова и снова. Я думаю об этом постоянно. Кто-то из слуг, кто-то из слуг, кто-то из слуг…»

«Вы всегда будете рядом?»

«Всегда, когда буду тебе нужен».

«Меня не было рядом, а я был тебе так нужен! Боги, не дайте мне сойти с ума!»

«Он мертв, мертв, мертв. Нет, он жив, жив, жив!»

«Она медленно сходит с ума. Я не знаю, как ей помочь. Не хочу, чтобы она разделила мою участь. Нет, я сам, сам. И эта тоже держится за фартук, перебирает бечевки и смотрит в пол. Боится. Чего она боится? Мне хочется крикнуть ей в лицо – я все знаю, тварь! Но знает ли она? Совсем молоденькая, улыбчивая, услужливая. А если не она? Улыбается.

А я больше никогда не улыбнусь».

«Кто же, кто же, кто же?»

«Зачем мне эта ПРАВДА? Лучше бы я не знал! Он не мог молчать. Он жив, жив! Он, проклятье, мертв! Обманул, солгал. Но как я могу? Как отказать, если он умоляет?!»

«Его глаза, они живые, они рвут мне душу! Как я могу убить его? Убить ради него, за него, для него! Это дорога в никуда. Это не может долго продолжаться. Никто из них, боги, никто из них не был повинен! Как мне с этим жить? Больше не будет жертв. Я стану последним. Пусть на мне этот ад и оборвется, коль я его начал!»

Крыська полистала заляпанные чернилами листочки, но больше записей не было. Взяв их с собой, она нашла чародея, в раздумьях дергавшего себя за острый нос.

— Я думаю, что господин тронулся умом и убил всех слуг!

— С чего вы это взяли?

— Прочтите его записи.

— Думаю, это госпожа сошла с ума и убила всех слуг.

— С чего вы взяли?

— Прочтите ее записи.

Они обменялись дневниками и погрузились в чтение под раскаты грома.

«Он не может видеть, как я убиваюсь. Я не позволю ему и дальше нести этот груз. Я разделю его долю. Пусть так. Меня ничто не оправдывает, но я не могу видеть страдания моего мальчика. Правда. Правда! Лучше бы я ее не знала. Она сводит меня с ума. Мне было легче жить во лжи. Ненависть и злоба питали мои вены, а теперь?

Правда скована цепями! Мы сами заковали ее в кандалы!

Мне мерещится, что мои руки по локти в крови. Их уже не отмыть. Простите. Мне жаль! Мне так жаль, как вам никогда не будет. Я больше не могу. Сердце кричит – это он. Разум вопит – не он. Во мне не осталось жизни. Мои вены превратились в иссохшие стебли. Для нас нет спасения. Уже ничего не исправить. Прошу, не кричи так громко! Я не хочу тебя слышать. Прости, прости. Я иду к тебе. Я знаю, что буду последней. Пусть все закончится. Для тебя, для него, для меня. Иду, я иду к тебе, милый».

— Вы хоть что-нибудь из всего этого поняли? – захлопнув дневник, вознегодовала Крыська и потупилась под изучающим взглядом чародея. – Они тут что, все чокнулись?

— Что-то произошло с их сыном. Оба то думают, что он жив, то что уже мертв. Правда какая-то им все покоя не давала.

— Правда на цепи... – растерянно прошептала Крыська. – Ик… ик… ик…

— Что, сухомятка аукается?

— Я тут кое-что вспомнила…

Она соскочила с кресла и побежала к лестнице. Быстро спустилась в кухню и влетела в трапезную. Следом примчался чародей, стараясь не уронить своего достоинства.

— Я как-то была здесь…

— Уплетали пирожки?

— Да, и услышала странный звук! Вроде бряцания цепей по полу! Думаю, тайная комната, где «правда на цепи», находится под трапезной!

Чародей велел ей умолкнуть, и они стали напряженно вслушиваться. Долго стояли неподвижно, стараясь сохранить полную тишину. И вот в этом безмолвии снова зазвенели цепи. Переглянувшись, оба пожали плечами и сообща уставились в камин. У других решетка едва доходила до середины, а здесь – закрывала нутро камина полностью.

Чародей подскочил к ней, дернул ее на себя, собираясь приложить немало сил. Решетка легко поддалась и со скрипом откинулась в сторону. Чародей целиком залез в камин и принялся в нем вертеться, пока не нашел рычаг. Опустил его и озадаченно развел руками. Крыська не сдержалась и хихикнула. Уж больно занятно он сейчас выглядел, сидя на корточках в камине. Как дичь на вертеле в печи!

— Раньше это был подъемник. Потом его, видимо, заложили, превратив в камин.

— Не похоже, что его заложили недавно. Значит, в подземелье есть другой вход.

— Давайте займемся этим завтра. Сегодня уже поздно. Я смертельно устал.

Крыська настаивать не стала. Отказавшись от ужина, побрела в купальню, больше не заглядываясь на красоты дома. Теперь они казались ей пропитанными горем, смертью и… правдой.

Этой ночью ей не спалось. Стоило закрыть глаза, как обступали смутные образы бывших обитателей особняка. Она даже во сне думала над тем, что они с чародеем узнали. Да и как тут спать, когда под тобой, где-то в каменных недрах… что там? Что свело с ума хозяев?

Свеча на тумбочке пыхнула дымом и погасла. Крыська только тогда заметила, что уже рассвело. Бледно-желтый лучик поднявшегося над городом солнца растекся по окну. По глубоким складкам шторы разбежались блики, и гостевая наполнилась утренним светом.

— Ну что, Чирик, пойдем за чародеем? Да поможет нам небо отыскать эту комнату.

Чародей все эти дни вставал рано, а может и не ложился вовсе. Сегодня же Крыська нигде не могла его найти. Кто знает, в какой спальне он ночевал? Пришлось обойти все. Заглянуть в приемную, библиотеку, кабинет.

— Может, отправился по другим делам? Или нашел план дома и надумал в одиночку спуститься в тайник? О, только не это!

Она выбежала во двор и, прыгая через лужи, подскочила к утомленным стражам.

— Чародей, мой напарник, сегодня из дома не выходил?

— Из дома выходил, но владения не покидал.

— А это как?

— Да лазал среди ночи по крыше, гремел тут своей поклажей, – недовольно кивнул стражник в сторону дома. – Дважды чуть не скатился. Искал чего-то, наверное.

Крыська вернулась в залу и позвала чародея, но он словно…

— Пропал, как и все остальные!

Она спустилась в кухню. Жаровня была холодной. Заметавшись по трапезной, она зацепилась за распахнутую каминную решетку. Пинком захлопнула ее и собралась уйти, когда снова услышала звон цепей и протяжный стон.

— Проклятье!

Она присела возле камина и опасливо отвела загородку в сторону. Склонилась над квадратным туннелем, уходящим глубоко в темноту. Или чародей не мог успокоиться и все же сумел спуститься в тайник, или сработал механизм, и тот провалился в подземелье.

— Чародей! – долго не решаясь, все же крикнула в черную утробу Крыська. – Отзовитесь! Он расшибся насмерть! Что же делать?

Она напряженно вслушивалась, но внизу было тихо. Вернувшись к стражникам, объяснила причину своего беспокойства и попросила помочь найти чародея.

— При всем уважении, мы не переступим порог этого дома. Вы здесь как раз для того, чтобы заниматься поисками. Разве нет? А у нас приказ стоять на воротах и охранять имущество. Так что извините, но решайте свои проблемы сами. Вам за это платят.

Крыська фыркнула и отравилась в одиночку искать вход в тайник. Возможно, она еще сможет помочь чародею, если он не разбился насмерть.

Она торопливо обшарила все кладовые и гардеробные слуг. Уже собралась сдаться, когда заметила в конце коридора штору. Какой смысл зашторивать стену? Она потянула атласный фестон и подпрыгнула. За шторой был проем с лестницей, ведущей вниз.

Вооружившись светильней и кочергой, она начала спускаться по высоким ступеням. Становилось все холоднее, и даже облачка пара от учащенного дыхания начали срываться с губ. Крыська старалась идти быстрее, но с каждым шагом ноги словно подламывались, и приходилось держаться стены – ледяной, влажной, скользкой.

Замешкавшись в проеме, она заставила себя отбросить страх и с колотящимся сердцем ступила в широкий, уходящий влево коридор. Держа светильню над головой, всмотрелась в выплывшие из тьмы решетки. За ними – пустые комнатки, не то кладовые, не то темницы. Нет, они не пустовали! В них по двое лежали мертвые работники!

Все они напоминали сброшенные змеиные шкурки: выцветшие, сморщенные, невесомые. Показалось, что влажный сквозняк, пролетевший мимо, заставил встрепенуться листочком кисть служанки. Крыська бросилась бы прочь, если бы не приросла в ужасе к полу. Она долго смотрела на покойников, а потом двинулась дальше.

Насчитала восемь темниц. В последней, привалившись к решетке, сидел хозяин дома и держал на коленях голову лежавшей рядом супруги. Они тоже походили на сброшенные змеиные шкурки, но еще не такие легкие, чтобы их смог потревожить сквозняк.

Уже ничто не могло их потревожить.

Крыська вцепилась в светильню, едва не выронив ее. Рядом что-то зашуршало, а потом тягостно вздохнуло. Она подвесила светильню на кочергу и вытянула дрожащую руку в сторону черного проема. В конце коридора была еще одна кладовая. На полу, придавленный саквояжем, лежал вниз лицом чародей. Над ним чернела утроба подъемника. Упав с такой высоты, он мог и не очнуться.

Крыська бросилась к нему и присела рядом.

— Очнитесь! Что с вами? Как же так? Вы же чародей!

— Ага, он такой же чародей, как и ты, – насмешливо отозвался на ее причитания мужской голос.

Крыська отпрянула, опрокинув с загривка чародея саквояж, и из него вывалились редкие вещицы, недавно украшавшие особняк. Крыська вжалась в стену и во все глаза глядела на сидящего напротив человека. От его покрытой синяками, ободранной стальным обручем шеи спускались толстые цепи, тянущиеся в черный угол. Такие же кандалы сковывали и босые ноги. Родители заковали его, чтобы он не…

Крыська подвинула светильню, и облачко света подплыло к узнику, осветив его синеватое лицо. В уголке насмешливо приподнятых губ запеклась кровь. Левый глаз обрамляла кровавая рана, превратив его в багряную дыру. Правый же, светло-голубой и прищуренный, смотрел из-под черных сосулек, уже мало походивших на волосы. Этот глаз сверлил Крыську и прожигал, а потом уставился на лежавшего рядом с ней чародея.

— Бедолага, весь дом обшарил в поисках подземного выхода, надеясь уйти незаметно с награбленным добром. Спешу вас разочаровать. В этом особняке нет черного хода.

— Что здесь случилось? – передернув плечами от холода и ужаса, осмелилась прошептать Крыська. – Что вы сделали со всеми этими людьми?

— Тщеславие разрушительно, а подлость заразна. В моем случае – в прямом смысле. Я прикрывал этот душевный изъян напыщенными фразами и благородными стремлениями. Говорил, что хочу, чтобы мои родители мной гордились, что стремлюсь к успеху, дабы стать достойным нашего рода. А на самом деле я воспринимал все происходящее со мной, как азартное соревнование. Я привык побеждать. Любым путем добиваться своего, не раздумывая над тем, оправданы ли затраты. Только втаптывая в грязь других, всегда рискуешь увязнуть в ней сам.

— Простите, но я не понимаю…

— Знаешь, малышка, мечты нужно уметь выбирать. Как фрукты на рынке. Частенько красивые, наливные яблоки оказываются гнилыми изнутри. Я не умел выбирать. Позарился на чужой фрукт, подло выкрал мечту, только бы выйти очередной раз победителем. Мне впервые довелось оказаться в рядах проигравших. Оказывается, чтобы проиграть, когда можешь выиграть, нужно гораздо больше мужества. Прости, малышка, видимо, чародеи, когда им осталось жить пару часов, всегда впадают в многословие.

— Вы умираете?

— Понимаю твое недоумение, – развел руками парень, и устало уронил их, отяжеленные цепями, на колени. – Ведь я уже умер больше месяца назад. Даже не верится, что прошел только месяц. Еще недавно я даже в самом кошмарном сне не мог увидеть себя живым трупом, медленно разлагающимся во мраке подземелья. Месяц назад, в праздник Светил, я наслаждался жизнью со всеми вместе. Тихо торжествовал от очередной победы, по сути являвшейся лишь очередной подлостью. Я знал, что недавно поступившая в наше сообщество чародейка работает над созданием эликсира, способного оживлять мертвых. Многие из нас пытались сделать это, но результатов не добились. Она же подавала большие надежды, подобрав идеальное соотношение элементов для первого этапа. Это должен был быть прорыв в сфере чародейского искусства. Ей пророчили славу и признание всего мира, если удастся создать закрепляющую формулу. Разве я мог позволить, чтобы чествовали другого победителя? Да еще и в столь серьезном поединке?

Опайн горько усмехнулся, продолжая смотреть сквозь съежившуюся у стены слушательницу. Его выцветший, прищуренный глаз льдинкой поблескивал в темноте.

— Я подбирался к ней несколько месяцев. Упорно добивался ее внимания, а потом и любви. Но мне не нужна была ее любовь, мне нужно было доверие. И вот, когда она уже не могла без меня дышать, когда я поселился в ее мечтах и грандиозных планах, она доверила мне состав эликсира. На следующий день, в праздник Светил, я растоптал ее чувства и отправился домой. Я предвкушал скорую славу и уже праздновал победу.

— Так что же произошло?

— Она явилась ко мне в тот же вечер. «Формула моего эликсира – все, что тебе было нужно? Так я дам его тебе! Ты хотел узнать, как он действует? Так я покажу!» Я пренебрежительно отвернулся, наливая себе вино. Как ты уже, вероятно, догадалась, она ударила меня в спину кинжалом, смазанным ее чудодейственным эликсиром. Я корчился на полу от боли, а она глядела на меня сверху и говорила: «В следующий раз ты будешь так же валяться у моих ног, но молить о прощении. Тебе больше не придется утруждаться, чтобы я поверила в твою искренность». Она развернулась и ушла, а я поклялся себе, что никогда больше не буду валяться у нее в ногах.

— Зачем же вы сказали, что на вас напал кто-то из слуг?

— Помнишь, я говорил, что привык побежать? Что добивался своего любыми способами? Я не хотел проиграть ей. Она ждала, что через пару дней примчится мой взмыленный гонец и будет упрашивать ее прибыть в особняк. Она великодушно согласится и явится посмотреть, как я буду ползать перед ней и каяться. Я не собирался этого делать. Решил продержаться столько, сколько смогу, чтобы она сама прибежала ко мне в ужасе и бросилась спасать, признав свое поражение. А продержаться я мог только вытягивая жизнь из других. Когда очнулся, раздираемый в клочья Жизнью и Смертью, родители никому не сказали о случившемся, так как сами не могли поверить и принять. Я попросил их перенести меня сюда и через день отправлять по одному прислужнику под видом наказания за провинности. Дескать, увидев ожившего покойника, виновный в моем убийстве выдаст себя. Я подходил к темнице и вытягивал из них жизнь, чтобы дожить до следующего дня. Когда же родители находили трупы, я говорил, что бедняги умирали от испуга. Каждый раз они ждали со слезами на глазах, а я стандартно отвечал – нет, это не он. Так продолжалось две недели, пока родители не заподозрили неладное. Мне пришлось признаться, что солгал им, и что слуги не при чем. Слишком поздно. Уже так много жертв. Как родители могли выпутаться? Что им оставалось, когда от них зависела жизнь единственного обожаемого сына? С каждым днем во мне росла злость и сопротивление. Моя красавица показала характер, не прибежала первой, не облилась слезами. Но я ждал и продолжал бороться, пока в доме не перевелись все слуги. Остались только истерзанные горем и виной родители. Они не могли продолжать свое черное дело, но не могли и оставить меня умирать в адских муках. Они пришли ко мне смиренные, обреченные, безжизненные. Но в них было столько любви… Они сами отдали мне остатки своих сил, а я… принял их, ведь не привык сдаваться! Любовь и жертвенность – вот два основных компонента живительного эликсира. Вот что вложила в свою формулу Тарха. Я слишком поздно понял, что ей меня уже не спасти, ведь я отнял у нее и любовь, и жертвенность.

— Ой, – все, что смогла сказать Крыська, посмотрев на медальон-котелок.

— Ха-ха-ха, – развеселился вдруг Опайн, и Крыська в первый и в последний раз услышала смех мертвеца. – Выходит, я все же выиграл. Она сдалась первой. Она ехала ко мне, не так ли, когда ты ее встретила? Это ведь ее одежда и медальон на тебе?

— Простите…

— Не бойся, я не выпью твою жизнь. Капля воды не оросит пустыню. Мне уже не поможет ни эликсир, ни сами боги. Я умирал больше месяца, а сегодня умру по-настоящему. У меня было много, я хотел большего, а в итоге потерял все.

Опайн опустил голову, скрестил руки на коленях и затих. Крыська всхлипнула, нарушив воцарившуюся тишину. Рядом застонал чародей, и она принялась его тормошить. Он заворочался и открыл глаза, такие же серые, как напольные плиты. Морщась от лежавшей перед лицом светильни, с немалым трудом приподнялся и сел.

— Вы целы? Ничего не сломали? Вы так долго были без сознания, что я уже…

Он нетерпеливо отмахнулся, растирая ушибы. Едва собрался выругаться при виде найденных покойников, как со стороны лестницы послышались торопливые шаги. Они стремительно приближались вместе с плывшим во мгле фонарем.

В кладовую вбежала молодая женщина и застыла у порога, выронив светильню, откатившуюся к своей близняшке. Женщина не сразу заметила обмершую пару. Она неотрывно смотрела на Опайна, и по ее щекам одна за другой бежали слезы. Столько растерянности, сожаления и боли было в ее бледных глазах…

— Ох, – вздохнула Крыська, когда женщина перевела на нее взгляд. Это была та самая чародейка, за которую она себя выдала. Тарха тоже ее узнала, узнала и свой костюм, и брелок, только сейчас ей было не до того. Она с трудом подошла к парню, подняла ему голову и заглянула в лицо. Он был мертв. Мертв по-настоящему.

— Что же мы натворили? Как ты мог сделать с ними такое? Они же любили тебя! Больше жизни любили! Как я-то могла поступить с тобой так? Прости, прости…

Крыська помогла чародею подняться и повела его к лестнице, оставив бывших любовников одних. Глухие рыдания наполнили эхом холодное подземелье.

Она долго не могла придти в себя после всего увиденного и услышанного. Правда, которую все так хотели узнать, оказалась чудовищной. Как сказать людям, надеявшимся на лучшее, что все их близкие мертвы? Убиты ни за что их обожаемыми Благодетелями!

— Правдой иногда становится то, во что люди хотят верить.

— Они хотели правды? Что ж, они ее получат!

Тарха смотрела в окно на собравшуюся толпу, а потом направилась к двери, решительно вытирая слезы. Выйдя на улицу, прервала взмахом рук галдеж и поведала о случившейся трагедии. Признала и себя виновной и готова была понести наказание, поскольку все началось с нее, с ее попытки отомстить.

Во всей этой суете, в начавшемся трауре, о фальшивых чародеях, якобы, присланных из столицы, никто и не вспомнил. Потому они покинули особняк тем же вечером, угрюмо шагая лесной тропой в сторону заката.

— Давно вы этим промышляете? – кивнув в сторону городка, нарушила молчание Крыська. Она больше не краснела в присутствии чародея: все краски сошли с ее лица.

— Чем? Присвоением чужого особо ценного имущества?

— Я и не знала, что это так называется!

— А как часто вы выдаете себя за чародейку? – покосился в ее сторону парень, оценивающе окинув взглядом. – Глазеете на чужое богатство и наедаетесь вдоволь?

— Это был первый и последний раз. У меня была мечта увидеть город, узнать, как живут господа и каково это – оказаться на их месте. Знаете, моя мечта осталась в том особняке. В подземелье, в одной из темниц. Она стала такой же пустой и невесомой, как тела тех людей. Я вдруг поняла, что тот мир не для меня. Там у всех есть своя тайная комната, и кто знает, какую правду они в ней хранят. В моей жизни все предельно просто. Да – это да, белое это белое и никаких полутонов. Пусть так и будет.

— Понятно. Куда путь держите?

— Я возвращаюсь в свое селение к родне, – вздохнула Крыська и бросила прощальный взгляд на островерхие крыши, окрасившиеся багрянцем заката. – Меня не было дома всего несколько дней. Может, никто и не заметит, но я стала чуточку другой.

— Со своей тайной комнатой?

— Да. А вы? Что толкнуло вас заняться столь неблагородным делом?

— Не поверите, но и у меня была мечта перебраться из селения в город, разбогатеть и жить в шикарном особняке. Когда я встретил знакомого гонца, что вез в столицу письмо Смотрителя, то не мог упустить такой случай. У меня было от силы два дня, чтобы попасть в дом Благодетеля и прихватить ценности. Если бы не вы да не стража, если бы у этого дома был черный ход… Все сложилось бы иначе. Но я рад, что задержался там и узнал эту чужую правду. Опайн был прав. Мечты нужно уметь выбирать.

— Вы ничего не взяли из того дома? – заметив, что его саквояж пуст, развела руками Крыська.

— Я взял гораздо больше, чем можно унести.

— А я кое-что прихватила. – Крыська сунула руку в карман. – Хотите пирожок?

— Всю дорогу ждал, когда вы мне это предложите!