Правила перехода (СИ)

ГЛАВА ПЯТАЯ. Другое общество

Гнетущее состояние не покидало меня ещё несколько дней. Я чувствовала уныние и вялость, а также нежелание хоть что-нибудь делать. И когда Света вскользь упомянула о том, что идёт в клуб «Пружина» на танцы, я тотчас заявила, что иду с ней. Девушка удивилась, но не стала меня отговаривать — заметила лишь, что там все бесятся, скачут, как сумасшедшие, и никакого порядка. Но мне того и было надо.

Мне надо было развеяться.

Дискотечной одежды у меня дома не хранилось, но я сочла, что достаточно будет ярких цветов. Красная кофта на пуговицах, с неплохим вырезом, белые шорты и чёрный ремень со стразами. На ногах — коричневые сапоги на каблуке и черные колготки. Надеюсь, что не замёрзну. Хотя Света засмеяла меня и сказала, что будет слишком жарко, и надо было надевать маечку на бретельках, и не нужны никакие колготки. Но я же не могу носить майку на бретельках в октябре! Я помимо верхней одежды накинула ещё и шерстяную кофту, и повязала шарф. Надо же как-то добраться до клуба.

Со Светой были две незнакомые девушки на несколько лет старше меня. Они со мной не общались — поздоровались и отправились плавать по помещению. Света предупредила меня, что у неё тут ещё дела, и смешалась с толпой. Но я и не хотела, чтобы за мной присматривали. Не понравится — уйду, что я, маленькая, что ли?

Здесь было вполне прилично. Гардероб, ячейки для того, чтобы оставить вещи. Даже какие-то отдельные комнатки для тех, кто хотел пообщаться — там стояли глушащие звук перегородки и располагались столы с удобными диванчиками. Но там меня, конечно, никто не ждал, и я втянулась в толпу.

Тотчас же напротив меня оказалось чьё-то смеющееся лицо, озаряемое бликами цветных фонариков, закрутились на уровне головы чужие руки… я со своим жалким ростом могла бы просто-напросто оказаться затоптанной, но какой-то парень вовремя это заметил и повернулся ко мне лицом (хотя, учитывая его рост, грудью), чтобы оттеснить толпу хотя бы с одной стороны. Я не стала стесняться и отворачиваться — включилась в танец, улыбнувшись незнакомцу, и пару композиций мы с ним, даже не переговариваясь, скакали друг напротив друга. Потом он сказал «Артём!», а я крикнула «Ангелина!». Он ответил «Отлично!» и куда-то исчез. Я продолжила расслабляться одна. Было несложно. Куча теней, которые образуют человеческие тела, музыка, затекающая в уши со всех сторон, и полная свобода движений. Пару медленных мелодий, каждый раз какой-то незнакомец, разговор ни о чём, потом быстро, опять чьи-то довольные лица. Я не любитель клубов, так что подозреваю, что танцевала не очень хорошо, но здесь это было неважно. И я подумала: «Да, неважно». Можно просто отключиться от всего прочего, слушать музыку и двигаться в такт, и всё остальное исчезнет. Тем более если закрыть глаза… и пульсирующее слово «Китан-Китан-Китан» непроизвольно преобразуется в «танки-танки-танки», и теряется смысл, и становится совершенно неважным, зачем я вообще это говорю…

Когда я открыла глаза — наверное, непроизвольно, — заметила, что напротив опять кто-то есть. Другой человек. Может быть, его позабавило, что я так странно танцую — хотя я видела ещё пару людей, у которых были в наслаждении закрыты глаза. Но потом я поняла, что этот человек мне знаком.

Это был Доминик. Он, странное дело, не танцевал, просто стоял напротив. Я растерялась — с тем, предыдущим партнёром, было проще, потому что он играл по правилам, а сейчас что? Мне тоже вот так встать и стоять?

Хотя чего же это я? Ведь просто закончилась предыдущая песня и ещё не началась новая! Все стоят, отдыхают и ждут. И вот, первые ноты мелодии… хорошая песня, наверное. Я не слышала её раньше, но с первых минут она начала меня завораживать. Вроде быстрая — но какая-то… задумчивая. Именно для того, чтобы дать волю своему телу, а всё остальное отбросить на десятки, сотни километров, всё-всё плохое, хорошее, воспоминания, идеи — и просто двигаться. Почему-то подумалось, что песня называется «Нирвана», хотя быстрый темп музыки к этому понятию не подходил.

Тут я осознала, что мы уже давно танцуем с Домиником. Не просто пляшем друг напротив друга — он берёт меня за руки, потом притягивает, вращает, приподнимает… то есть вот какую волю я дала своему телу? Надо же, и правда «Нирвана», я перестала контролировать происходящее…

Доминик всё делал самозабвенно. Как будто и не он, а сами руки или ноги. Он двигался так легко, делая широкие жесты, но при этом не задевал никого из тех, кто стоял вблизи. Мною он, кажется, полностью манипулировал — я не всегда отдавала себе отчёт в том, что только что сделала. Как-то отскочила, потом нагнулась, странно переплела ноги… разве я так умею? Вот что значит хороший партнёр. С ним кажется, что танцуешь, как богиня.

Когда музыка стала затихать, Доминик убрал свои руки от моих плеч и медленно опустил. И так же медленно открыл глаза. Всё-таки они у него были закрыты, я не ошиблась.

Дальше был ещё один быстрый танец, но я почувствовала, что очень устала и, пожалуй, пора уходить. Поэтому я хотела кивнуть Доминику и извиниться, что не стану больше танцевать — всё-таки он мой знакомый, так просто развернуться и уйти я не могла, — но он вроде бы тоже не хотел дольше задерживаться. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а потом он почти незаметно кивнул на вход. И я кивнула в ответ, подтверждая.

Он учтиво помог мне надеть пальто, застегнул своё поверх чёрной майки с ярким белым узором, повязал белый шарф. И опять стал похож на дипломата. Не говоря ни слова, повернулся к двери, всё ещё глядя на меня. И мы вышли вместе.

Он не спешил начинать разговор, просто шёл рядом, как будто ненавязчиво провожал. А я не знала, как начать. Впрочем, нет, самое главное-то я и забыла.

— Доминик, ты изумительно танцуешь! — делать комплименты, тем более если они не просто лесть, очень приятно.

— Благодарю, — он был задумчив. — С тобой это довольно легко. Извини, что не завёл разговор сразу. Ты не могла бы не говорить никому, что мы с тобой виделись?

Ой, не нравятся мне что-то эти тайны!

— Почему?

— Ну, тебе ведь не сложно? Видишь ли… твои друзья меня не очень любят. Им точно не понравится, что мы опять виделись. Но я ведь почти ничего не сделал? Один танец — и всё. Правда? Это ведь не стоит того, чтобы рассказывать? Если бы я тебя ударил, к примеру, то просьба никому не говорить звучала бы как угроза. А так… пожалуйста, не говори им. Потом найдут меня и будут говорить «по-серьёзному»…

— Ты… ты про кого? — я сразу не поняла, кого он имеет в виду. Говорить по-серьёзному? Да, Валера так умеет. Он опасный. Но разве он вообще знает Доминика?

— Про Лезара и его ребят, — он пожал плечами. Потом повернулся ко мне. — Пусть это будет наш секрет. Ты умеешь хранить секреты?

— Думаю, что да, — кивнула я. И правда, мне что, сложно — не говорить? Тем более что действительно ничего важного не случилось.

— Умеешь, — Доминик как-то уж очень печально вздохнул. И покосился на мой шарф, под которым прятался амулет. — Про твой кулон, например…

Что же ему нужно? Действительно этот кулон? Полиан как-то сказал, что Доминик — из тех людей, что знают об Аэре и ветрах почти всё. А значит, у него какой-то практический интерес. Про то, что он интересовался кулоном, небось тоже попросит не распространяться?

— Ты не думай, что я выпытываю. Что сейчас попрошу тебя рассказать всё, что знаешь, — мы медленно шли по направлению к проспекту. — Просто не буду скрывать — я знаю, что этот кулон что-то значит, и что-то важное. И меня это очень интересует, потому что в какой-то мере со мной связано. Но нигде нет никакой информации. Ровным счётом. Твои друзья, возможно, что-то знают, но они не считают меня тем, кому можно доверять. Поэтому я пытался расспросить тебя. Умение хранить секреты — отличное качество…

Его голос был печальным. Он искренне делился со мной своей проблемой, но при этом совершенно не делал намёка на то, что станет угрожать и вырывать из меня тайну. Как будто говорил с книгой, написанной древним языком: «Я знаю, в тебе столько интересного — но ты ведь не переведёшь себя сама…» В голосе парня была безысходность.

— Доминик…

— Да?

— Но я ведь и сама ничего не знаю, — я старалась говорить осторожно, чтобы случайно не выдать какой-нибудь важной тайны ветров. Я не могла знать, что именно важно, а что нет, поэтому лишь предполагала. — Мне этот кулон подарил Лезар. Просто так, в знак дружбы. Сказал, что… — можно ли это говорить? Или лучше не надо? Вдруг нельзя? — что он даст мне безопасность. Наверное, он верит, что это заговорённый амулет — ну, знаешь, купленный в лавке колдуна, — я пожала плечами. Это враньё. Я знаю, что это за амулет — знак Амадеуса Диаманта, бога ветров. Можно было остановиться на словах про безопасность, чтобы не повлечь за собой ложь.

— Я верю тебе, — он вроде бы никак не отреагировал на мои слова. — Я ведь спрашивал и у Полиана, рассказал свою историю… он не стал мне помогать. Не то чтобы из совершенной враждебности — скорее он осторожничал. Не говорил я только с самим Лезаром, но не хочу навязываться…

— Слушай… — у меня вдруг возникла идея, как сделать хорошо всем. — А что, если я попрошу Лезара, чтобы он тебе помог? Скажу, что у тебя беда, и она связана с амулетом. Что ты у меня спросил — например, ещё тогда, когда мы на остановке стояли, — и я не смогла ответить. А теперь я встретила тебя, печального и чуть ли не в слезах, — тут он усмехнулся, но я с жаром продолжала. — И ты сказал, что всё ищешь, но не можешь найти ответы, а те, кто может их дать, считают тебя врагом… и тому подобное. А? Как тебе?

Доминик посмотрел с большой благодарностью — наверное, за то, что я хотя бы попыталась помочь.

— Спасибо. Ангелина, ты добрая душа. Но я боюсь, что Лезар просто ещё раз настоятельно порекомендует мне исчезнуть с его глаз долой. А что я могу ему противопоставить? Я курьер, развожу посылки на велосипедах и поездах. Живу в старой съёмной квартире. А они — высокие сильные парни, о которых я ничего не знаю и побаиваюсь даже немного… да, не скрою, однажды мне всё же удалось их заловить, — он сделал довольный вид и пояснил. — Я видел, как они за мной следят, они потом объяснили, что всего лишь хотели убедиться в моей благонадёжности, но я-то не знал. И попросил друга помочь мне. И мы, так сказать, пленили Полиана у меня в квартире. И поговорили. Я тогда ему и рассказал свою историю…

И Доминик поделился со мной тем же, чем не так давно делился с Полианом. Странный случай с человеком, умеющим исчезать прямо из воздуха, который оставил после себя кулон с очень знакомым знаком. Парень даже показал кулон мне, чтобы я смогла убедиться.

— Вот видишь… я до сих пор мучаюсь: не сошёл же я с ума, в конце концов! Ну не могут они совсем ничего не знать! — он жалобно посмотрел на меня. — Может быть, у них тоже подобный случай был, так поделились бы друг с другом, рассказали, и вместе продолжали бы поиски. А они мне про какую-то Монголию наплели, наверное, чтобы меня сплавить… а я сделал вид, будто я такой крутой, и у меня уйма связей, и я всё, что захочу, найду…

Доминик замолчал. Я чувствовала его отчаяние и понимала, насколько ему хочется узнать этот секрет. Может быть, дело даже не в нём, а в том, что парень до сих пор не до конца уверен в собственной вменяемости. И это тоже можно было понять.

Но не могу же я рассказать ему про ветров…

— Я обязательно поговорю с Лезаром, — пообещала я. — Как только увижу его. И… может быть, нам лучше всем вместе встретиться. Чтобы вы не вели себя как враги.

Возле поворота на сквер мы расстались. Я объяснила Доминику, что вся местная шпана тут — мои друзья и волноваться нечего. Он ещё раз поблагодарил меня за танец, потом ещё жарче — за участие и спросил, может ли он позвонить мне в ближайшее время и спросить, как отреагировал Лезар. Я сказала, что сама позвоню, когда поговорю с ним, и на этом мы расстались.

Боги, боги… кого не интересует, что они собой представляют? Вихря, может быть, и нет — он имеет возможность видеть их на улицах своих городов, некоторые даже работают с богами напрямую. А вот человек… о, каждый человек, осведомлённый о Сфере Атмо, или Аэре, повидав настоящего вихря, жаждет увидеть и настоящего бога. Но вот как это сделать, если боги не выходят на Землю? Миар к’Фарсанг знает, как. Это его профессия — знакомить людей с миром ветров и непосредственно с его жителями.

— Сегодня ты будешь одним из нас, просто моим мелким любопытным другом, который никогда не бывал на Серебряных вечерах, — наставлял он своего подопечного. — Не суйся, куда не велю, слушай во всём меня. Ты понял?

— Понял, — Расти нервно сжимал и разжимал ладонями колени. Он уже успокоился после того испытания, что устроил ему Старик в прошлый раз, и сейчас готовился к новому. — Скажи… а что если кто-то из богов всё-таки поймёт, что я человек?

— Повторяю, — ровным голосом ответил Миар. — Понять, что ты не ветер, сможет любой, когда поймёт, что ты не можешь чувствовать кванты. Но на вечерах нет правила всем стягивать кванты и творить рисунки. Далее: боги, может быть, и умеют отличать богов от вихрей или вихрей от ураганов, но, думаю, они в твою сторону даже смотреть не будут. Кроме того, даже если кто-то и поймёт правду, это не будет сенсацией. Людей приводят, богам это известно. Разве что если ты будешь буянить, на меня падёт недовольство, мне выпишут выговор и будут презрительно называть Игроком. Так что прошу ещё раз: веди себя смирно.

— Да я же обещал уже! — Расти нервничал. — Я всё понял. Хватит наставлять меня, я не дурак, раз меня выбрали!

Он был прав — если просто посещать Аэр разрешалось и даже было необходимо каждому из Связистов, то присутствовать на мероприятиях и вступать в общение — единицам.

— Ложись тогда, — вздохнул Миар. Расти улёгся на койку, удобно устроил ноги, надел на лицо кислородную маску. Доктор, который будет наблюдать за телом, включил подачу газа. Несколько минут — и паренёк будет крепко спать.

— Зерно, — сказал Расти, пытаясь оторвать голову от подушки и посмотреть вниз. Вихрь кивнул и удержал парня жестом руки — зерно было зажато у подопечного в кулаке, как и положено. Тогда Расти тоже кивнул и закрыл глаза.

— Слушай, а что вам такого предлагают в Аэре, что вы работаете со Связистами? — поинтересовался врач, примерно ровесник Миара. — Ладно, мы — научный интерес, параллельные миры… а ты? Почему возишься с детьми, учишь там чему-то, а не просто бегаешь по миру, как многие ваши?

— У каждого свои интересы, — ответил вихрь. — Ты учёный, врач. Я вихрь-наставник. Мне неинтересно устраивать показательные потасовки в центре города, чтобы обратить на себя внимание, или прыгать с высотного дома. Да и просто ходить по вашим просторам и изучать или устранять последствия загрязнений не так уж весело. Мне нравится знакомить со своим миром.

— Но ты не исследователь.

— Нет. Я проводник.

Миар покосился на Расти. Тот лежал неподвижно, веки чуть подрагивали. Вихрь коротко кивнул доктору и растворился в воздухе.

Подопечного он вытащил прямо в своей квартире, в комнате, где на диване уже лежала одежда для Расти. Он, конечно же, появился в свободных штанах, широкой майке и кроссовках.

— Что за место? — деловито осведомился парень.

— Мой дом, — Старик был уже готов. Никакой банданы, никакой мастерки с полосками. Вихрь был одет в обычный деловой костюм насыщенного тёмно-синего цвета, с белой рубашкой и синим галстуком. Образ дополняли белые туфли, которые бросились в глаза Расти. Он почему-то ожидал, что будут чёрные. — Одевайся. Вот твои вещи.

— Это то же самое, — заметил парень, рассматривая свой костюм. Он был точно таким же, только на несколько размеров меньше — Миар был выше парня на полголовы и гораздо мощнее.

— Правильно. Мы представляем Синий сектор, поэтому явимся в синем. Так принято.

— Иначе не пропустят?

— Хочешь проверить?

Расти хмыкнул и принялся стягивать свои штаны. Они всё равно растворятся потом, когда он уйдёт.

— Какой-то примитивный костюм…

— Зато стоит прилично. У нас мало времени, давай помогу затянуть галстук.

— Сам завяжу!.. Вот, — Расти глянул в зеркало. — А что, очень даже вихрь. Вот только…

— Да, я именно об этом. Вот расчёска, вот гель. Вперёд.

— Зачёсывать? — ужаснулся парень. — Я же буду, как ботан!

— Синий сектор слывёт стандартным и несколько скучноватым среди серебряных — пусть нас так и воспринимают. Меньше лишнего внимания, — пояснил Миар.

— Тебе легко говорить, тебе-то не надо зализывать!

— Ну извини, — лысый Миар безо всякой обиды пожал плечами. — Давай быстрей. Причёсывайся, а я пойду за доской.

— Ух ты! — воодушевлённый тем, что поедет на настоящей доске, Расти принялся вдвое быстрее втирать в голову гель. Летательное средство ветров! О нём ходили рассказы и легенды среди юных Связистов, его представляли как волшебную плоскость из непонятного материала, на которую становишься и можешь выводить в воздухе немыслимые пируэты. Пару раз Расти видел, как вихрь пролетал мимо на такой доске. Но чтобы сам…

Когда он выскочил на улицу, Миар уже стоял на доске. Агрегат был длиной не менее двух метров и чуть меньше метра в ширину, спереди узкий и почти острый, а сзади — разделённый надвое. Такой был дизайн, некоторые доски были почти круглыми, некоторые — вообще замысловатой формы, сохраняющие разве что удлинённость. Расти с восхищением глядел, как доска неподвижно висит, будто поддерживаемая прозрачными ножками, на высоте полуметра от земли.

— Залезай, — с некоторым нетерпением велел Миар и посмотрел на часы. — Начало в девять, а опаздывать на такие вечера нельзя.

Парень ловко вскочил на доску позади наставника, и тут же из её рёбер выехали вверх поручни. Где они скрывались до этого, было неясно, они просто поднялись по обе стороны от пассажиров на удобном для рук уровне, как голограмма.

— Возьмись за них и держись крепче. Ногами упрись в пол, — говорил Миар. Везти с собой человека было гораздо более хлопотным делом, чем вихря. А управлять доской Расти сам бы не смог — для этого нужно уметь управлять квантами. Транспорт даже не притягивал человека, то есть ноги могли соскользнуть при очень резком повороте, и поручни стоило использовать не только для порядка, но и во избежание. Перед Миаром тоже торчало нечто, похожее на длинный самокатный руль, но это было нужно лишь для удобства управления. Боковые поручни были предусмотрены не во всех досках — разве что на тех, которыми управляли пожилые вихри или те, кто был нездоров.

— Ну, что скажешь? — спросил Миар, когда они тронулись. Мягко и плавно, момент отправления был почти незаметен.

— Странное чувство, — так же негромко ответил Расти, вцепившись в ручки. — Движемся, а ветра нет.

— Ну, это ты знал.

Парень не стал отрицать. Здесь действительно никогда нельзя было почувствовать дуновение, как на Земле. Ещё в Аэре постоянно царит сумрак. Если войти в дом и включить там электричество, сразу покажется, что за окном ночь. Старик уверял, что они видят всё гораздо лучше, для них тут всегда светло, разве что в помещениях без света темновато. Этим объяснялось и то, что вихри, только начавшие выходить, слепли от солнца — с непривычки. Также знал мальчик, что в Аэре не бывает снега, дождя, вообще смены времён года. Постоянное позднее лето или ранняя осень. Листья беспрерывно сыплются с деревьев и с такой же скоростью отрастают новые.

Правда, факт полного отсутствия водоёмов сначала смутил Расти. Потому что он видел, как вихри пьют. Но всезнающий Старик объяснил ему, что они насыщают организм необходимым веществом, которое, если ориентироваться на земное понимание, называется «вода», добывая его из растений или синтезируя из квантов. «Кванты — основа нашей жизни, как вашей — воздух. Сколько ты проживёшь без воздуха?» Тогда ещё Расти спросил: а что если над Аэром есть какой-то мир, в котором живут некие кванты, и они точно так же прыгают в нижний мир и играют там, как и ветры на земле? Миар серьёзно ответил, что это не исключено, но также и не подтверждено. Так что вопрос иссяк.

Расти наблюдал за тем, как мимо проносятся дома и чахлые кустики.

Для досок была оборудована специальная дорога, чтобы не мешать прохожим. Она была похожа на два широких, более метра, рельса, которые тянулись по центру обычной дороги на толстых столбах такой высоты, чтобы под ними можно было спокойно пройти пешеходу. Выходило нечто вроде эстакады. В некоторых местах были съезды, но можно было и соскочить прямо на тротуар: правда, это вызывало толчок, так что мало кто пользовался прыжком. Сегодня Расти и Миар были культурными вихрями и следовали правилам.

Двигались не меньше часа. Минут через двадцать Расти начал уставать. Через сорок ему наскучило, и он попросил, чтобы Миар исполнил какой-нибудь пируэт. Миар отказал, повторив, что сегодня — очередной урок, пусть он и прикрыт Серебряным вечером. Никаких пируэтов, никаких фокусов. Расти расстроился, вздохнул, сказал, что техника ветров — убогая, раз их доски не могут двигаться быстрее, чем сто километров в час. На это Миар ответил, что данная конкретная доска движется не быстрее восьмидесяти в принципе, а конкретно сейчас — максимум шестьдесят, так что ехать ещё долго.

— И как вы это терпите? — вознегодовал парень. — А если тебе в Жёлтый сектор надо? Шесть часов будешь на своей доске стоять? А скоростные автобаны у вас есть?

— Мы получаем удовольствие от движения, — объяснил наставник. — И медленно устаём. Если бы мы быстро уставали, то нуждались бы в сне. А долгий путь можно прерывать визитами в кафе или просто остановками на холмах.

Пока что Расти не видел ни одного холма, так что его лицо стало ещё более унылым.

— Может, хотя бы срезать можно? — тоскливо, с последней надеждой спросил он.

— Нет. Мы и так едем по прямой.

Очередной вздох. Впрочем, вскоре дорога влилась в широкую магистраль, полос для досок стало четыре, появились другие вихри. Встречались даже доски с сиденьями, где можно было откинуться на спинку и наслаждаться поездкой. Миар объяснил, что такие штуки создаются только для высокопоставленных особ, рядовым их не продают.

— Уж Агенты с вашей стороны не могли предоставить тебе транспорт, — обозлился парень.

— Чтобы однажды доставить тебя на вечер как важную особу? Нет, — невозмутимо ответил Миар.

То, что начался Серебряный сектор, можно было понять сразу. Исчезли пустынные участки местности, маленькие невзрачные домишки сменились броскими, каждый соперничал с соседом своей оригинальностью. И почти везде был город. Яркие вывески и плакаты стояли даже там, где местность была пасторальной — зелёная травка, перелески, коттежди вдалеке друг от друга. И это только на окраине. Потом пошли высотные дома — этажей пять-шесть: очень высоких здесь не любили, потому что на определённой высоте туман сильно сгущался и из окон можно было увидеть только серое пространство. Так были устроены все сектора: на окраинах — редко стоящие домики вроде хуторов, маленькие заводики, а в нескольких местах — своеобразные уплотнения, где сосредоточена вся инфраструктура, отчего эти уплотнения напоминали города.

Кварталы с блочными зданиями, раскрашенными совершенно непонятным образом и со множеством вывесок, перемежались кварталами с дворцами. Да, иначе эти шикарные особняки было не назвать. Миар иногда говорил, кому принадлежит тот или иной, но Расти не запомнил и трети. Он окунулся в новую атмосферу и впитывал в основном визуальную информацию.

Серебряный сектор славился тем, что здесь постоянно проходили праздники. Развлечения, веселья, кутежи и прочее тому подобное. Эдакий Лас-Вегас в Аэре. Данный район сектора, по которому сейчас ехали учитель и ученик, находился по соседству со зданием Сонма и назывался Блеском, большую часть ярких мероприятий проводили именно здесь. Будней тут не было по определению — то в одном, то в другом здании слышались музыка, смех, возгласы и визги. Казалось, никто здесь не знает, что такое работа.

Серебряные вечера были придуманы около тысячи лет назад и давно стали традицией. Каждый год Державные боги всех секторов являлись в Литой Дворец, который был специально предназначен для этих целей. Приглашались также любые прочие боги, которые желали поприсутствовать, сопровождающие их ураганы и все ветры, которым удалось получить приглашение. Разумеется, те, кого проводил с собой бог, в приглашениях не нуждались.

Для чего нужны были Серебряные вечера, никто не задумывался. Праздник, веселье, красивое здание, танцы, беседы — и прекрасно. Боги, которые порой подолгу просиживали в своих домах, получали повод встретиться, побеседовать и вспомнить былое. Вихри имели возможность увидеть их воочию и вблизи. Ну, ещё было такое понятие, как статус — если вихрь посещал Серебряный вечер, его уважали чуть больше.

Кто-то считал, что это мероприятие существует для сплочения. Вихри разных секторов сходятся вместе и общаются, меньше чувствуется разрозненность. Все беседы ведутся на равных — можно подходить к любому урагану или богу с вопросом. Правда, редко кто делал это, если у него не было конкретной темы, но всё же праздник был прекрасной возможностью для бесед с высокопоставленными лицами.

Другая версия — что боги хотят в очередной раз выставить напоказ своё могущество, богатство и пышность — была менее распространённой. Потому что именно могущество высшие ветры как раз скрывали, а многие приходили на Серебряный вечер для того, чтобы вихри перестали их бояться.

Но кто бы что ни думал, Серебряный вечер был идеальным средством для знакомства человека с устройством общества ветров. Миар на мероприятие ехал уже восьмой раз — правда, впервые с человеком, — так что его статус среди равных был несколько выше. Чего стоила одна только карточка с приглашением, где красовалось семь шестиконечных серебряных звёзд! Они означали количество посещений, и чем больше было этих звёзд, тем уважительнее относились к гостю.

Доска свернула по рельсу направо и съехала вниз. Здесь был сплошной асфальт (во всяком случае, иного аналога этому веществу вряд ли кто бы нашёл), разлинованный белой разметкой. Стоянка. Более чем наполовину заставленная похожими досками. Транспорт для высоких чинов размещался на другой площадке, ближе к Дворцу.

— Отсюда пешком идти? — спросил Расти, спрыгивая с плоскости.

— Пешком, — Миар, дождавшись, когда поручни и руль сольются с основной плоскостью, схватил доску за ребро, повернул и поставил перпендикулярно земле. Там была щель, которая должна была поддерживать доску в нужном положении, пока хозяин её не заберёт. Для того чтобы её не взял кто-нибудь другой, у каждого вихря был специальный ключ, который фиксировал летательное средство намертво. — Вон там, вдалеке — видишь? — деревья, похожие на свечи. Там начинается аллея. За ней — Литой Дворец.

— Ты же знаешь, что для меня эта аллея как тёмное пятно вдалеке. Я не вихрь, чтобы так видеть. А почему Литой?

— Он сделан из цельной скалы, вырезан без всяких стыков. Сам увидишь. Там нет дверных створок, нет ставен, которые бы двигались, окна без стёкол. Зато изумительные узоры, в углах — вазы, которые не сдвинешь с места, а из пола растут резные скамьи и стулья.

Миар описывал, как всегда, бесстрастно, но сейчас это было притворство. Литым дворцом он восхищался. Когда вихрь прибыл туда впервые, в компании своего старшего коллеги, он с трудом сохранял рот закрытым. Здание было прекрасно, ему было не меньше тысячи лет, и никто не знал, кто и как построил его. Точнее, боги-то знали, но они свои секреты строго хранят.

Аллея была недлинной, засаженной высокими и узкими, похожими на тую деревьями. Только листья у них были мелкими и круглыми и росли так часто, что кроны казались искусственными. Вдалеке виднелась светло-фиолетовая громада здания, которое мягко светилось в полумраке, как будто было намазано фосфором. Вспомнив всё, что знал о земной архитектуре, Расти про себя прозвал дворец «восточным» — купола-луковички, стрельчатые оконные проёмы, узоры, напоминающие росписи византийских храмов. К полукруглой арке входа вела широкая лестница из одиннадцати ступеней.

— Почему одиннадцать? — Расти хмурил лоб, стараясь вспомнить, что когда-то слышал об этом. — Секторов вроде семь…

— По количеству богов из Державных фамилий, — пояснил Наставник. — Сам Державный и его родственники.

— А когда бог умирает или рождается новый? Переделывают лестницу?

Миар покосился на паренька так, словно тот шутил. Однако ответил серьёзно.

— Когда строили, в Державных семьях было одиннадцать богов, их и сейчас одиннадцать. Если что-то изменится, тогда и посмотрим.

Дворец поразил Расти точно так же, как в своё время он поразил Миара. Парень, правда, старательно делал вид, что и не такое видал, но ему плохо удавалось. Порой Старик ловил взгляды вихрей, которые смотрели на парнишку снисходительно. Мол, «ясно, впервые!». Кстати говоря, те, кто так поглядывал — свысока, — сами были здесь раз второй или третий. Завсегдатаи просто наслаждались вечером, до новичков им не было дела.

Они приехали на полчаса раньше, и это удовлетворило Миара. Никого из богов ещё не было — чаще всего они начинали заходить только после назначенного времени. И лишь когда являлись все приглашённые, выходила хозяйка праздника. Она объявляла очередной вечер открытым и позволяла расхаживать по всему дворцу, пробовать еду, беседовать на любые темы и оговаривать правительство. Многие любили Серебряные вечера ещё и за эту особенность — вседозволенность и свобода.

— Итак, — начал Миар, когда они с подопечным вошли в первый зал. Расти всё глядел по сторонам, но наставник не сомневался, что парень его слушает. — Сейчас идём вон туда, где ярусы, и становимся на самые верхние, пока там ещё свободно, — он потянул человека за руку к стене, к которой примыкали снизу три широкие ступени. Это были специальные возвышения, вырубленные для удобства обзора. В этом зале не было скамей, так что на открытии праздника всем нужно было стоять. А для того, чтобы каждый мог видеть любого гостя, вдоль стен и были сделаны такие вот удобные высокие уступы.

А значит, Литой Дворец изначально строился как место для масштабных мероприятий.

— Узоры после рассмотришь. Сейчас разглядывай вихрей и внимательно следи за вошедшими.

Расти с трудом оторвал взгляд от стены, возле которой стоял, и перестал созерцать вырезанные в ней голубовато-красные узоры. Они были такими мелкими, что казалось, их делали с помощью ювелирных инструментов и микроскопа. Светло-синие жилки переплетались с бордовыми, создавая неупорядоченный узор на белой стене. Внутри дворец не светился, освещение было обеспечено «Фонариками» и «Светлячками» — специальными рисунками разных размеров для освещения, которые плавали где-то под потолком и чуть ниже, возле стен. В самом центре потолка ярко выделялся «Белый карлик» — испускающий рассеянный свет шар размером с автомобиль.

— Не молчи, — велел Миар, видя, что Расти никак не может отвлечься. — Комментируй.

Парень забегал глазами по помещению. Возле стен уже собрались вихри, забрались на возвышения, точно так же, как и они со Стариком. Остальные стояли перед ними или медленно перемещались по залу, выискивая знакомых. Как и положено, с подносами между гостей лавировал обслуживающий персонал, все одеты в чёрное, чтобы отличаться от гостей. Казалось, они были на коньках — скользили, как по льду, — но Миар объяснил, что это специальные рисунки, которые называются почему-то «Леденцы». Заклинания были разноцветными и иногда слабо мерцали — казалось, будто к подошвам снизу приклеены грозовые облачка.

— Вон ребята из Серебряного, — Расти указал на компанию троих вихрей — парней и девушку. Они были одеты в блестящие серебряные костюмы, словно по эдакой космической моде: высокие сапоги, камзолы, облегающие штаны. Расти эта одежда казалась глупой и даже немного смешной. Так было модно раньше у эстрадных артистов. Но вихри, как видно, гордились своим видом. Таких в зале было большинство. — Вон бордовые, — теперь парень указал подбородком на двоих среднего возраста мужчин, на которых были тёмно-красные пиджаки с воротником-стойкой. — Эти явно из Белого, — девушки, спокойно переговаривающиеся, стояли в ряд. Одеты они были по-разному, но все в длинные, пастельных оттенков платья, и у каждой был лёгкий белый шарф и белые же перчатки до локтей.

— То, что ты видишь цвет их одежды или изображения гербов сектора, прекрасно, — похвалил Миар, и сарказма в его голосе почти не слышалось. Он привык всегда говорить так, словно очевидных вещей не бывает. — Лучше расскажи мне о характере. Итак, ты из Синего сектора. Что ты думаешь о ребятах из Серебряного?

— Лентяи, — не задумываясь ответил Расти. — Тратят жизнь на гулянки, работают пять часов в неделю, живут на всём готовом. Всё это потому, что их Державная богиня, Анойя Пиприямо, — очень опасный противник и держит недовольных соседей в серебряной рукавице. И ещё потому, что Серебряный сектор изначально строился на залежах серебра, так что этим ребятам даже работать не надо. Я их презираю.

— Хорошо, — довольно кивнул Миар. — Бордовый сектор. Как относишься к ним?

— Уважаю. Они сознательные и трудолюбивые, знают своё дело и гордятся тем, что могут добывать энергию для своего мира. Не понимаю, что они делают здесь, на Серебряном вечере?

Для наглядности парень демонстративно пожал плечами.

— Хорошо, — опять сказал вихрь. — Тогда что же здесь делаю я?

— Это обычный интерес, — небрежно махнул рукой Расти. — Вон, белые тоже тут. Впрочем, белые любят иногда расслабиться, они не такие рабочие машины, как мы с тобой. А ты, вероятно, на работе — вихри из Синего сектора всегда на работе.

— Как думаешь, кто из Державных богов не придёт на праздник?

— Леонор Каэвис, — опять лёгкий вопрос. — Он никогда не приходит.

— Почему?

— Все говорят, что он странный. И никто из тех, с кем я знаком, его не видел. Даже не рисуют вроде.

В этот момент на входе возникло какое-то движение, вихри отходили чуть дальше, чтобы не загораживать проход. В арке появился смуглый светловолосый мужчина с яркой белозубой улыбкой. Он был одет во всё белое, даже швы и застёжки сверкали. Как и его зубы — они, пожалуй, были белее всего здесь. Под руку мужчину держала невысокая девушка в длинном пышном платье, которое из-за ослепительного белого цвета казалось свадебным. На плечи девушки был накинут лёгкий белый платок, такой длинный, что сзади тянулся прямо по полу. На платке был рисунок, выполненный тонкой чёрной вышивкой, — прямоугольник, разделённый на две части вертикальной изломанной, как молния, линией, и в каждой части — четырёхконечная звезда, повёрнутая под разным углом.

Миар покосился на Расти.

— Сет и Лильен Кибар, — ответил тот, как только разглядел богов. — Державный Белого сектора и его дочь.

— Они всегда приходят первыми, — добавил вихрь.

Богов было несложно вычислить — перед их появлением все расступались. Когда явился Сахваэ-оссен, Державный Бордового сектора, в зал вошли сначала два рослых урагана, глаза которых, казалось, светились кровавым светом. Они обеспечили пространство для своего бога, и уж потом появился сам мужчина, за которым следовали ещё два урагана, как две капли воды похожие на предыдущих.

— Говорят, он самый старший из них, — сказал Расти. — Сколько ему лет?

— Откуда же я знаю? — позволил себе усмешку Миар. — Он родился не при мне. Да и вообще, одни лишь боги могут знать возраст себе подобных, ведь вихри не могли застать их рождение. Им остаётся только верить рассказам. Может быть, боги, сговорившись, поведали какую-то историю, которая вовсе не соответствует действительности, но её не проверишь…

Расти усмехнулся. Миар в это время не сводил взгляда с Лильен. В отличие от своего Державного отца, она была не смуглой, и волосы её были тёмными, как кора вишни. Она улыбалась, как и Сет, осматривала всех дружелюбным взглядом. Казалась просто восторженной девочкой. Но она была богиней, а эти существа всегда вызывали опасение. Что может быть на уме у того, кто прожил сотни лет? А тысячи? Именно этот странный парадокс притягивал к богам всегда, и именно поэтому они не очень любили являться на люди. Разве что уделяли время Серебряному вечеру — может быть, из уважения к традициям. Правда, Сет и Лильен частенько посещали праздники, всегда приходили туда вдвоём и являли собой образ приятных личностей.

— А это кто? — в зал вошёл ещё один ветер. Он был один, шёл твёрдым уверенным шагом, без всякой демонстративности, однако все всё равно расступались. Да и как было не расступиться? Фигура с широким мощным торсом, облачённая в парадный военный камзол синего цвета с белыми эполетами, расшитый позументами и украшенный аксельбантами, тёмные штаны и высокие сапоги. Воинская выправка чувствовалась в этом ветре — он держал себя, как генерал, осанка его вызывала зависть. Одна рука движется свободно в такт ходьбе, вторая согнута и прижата к телу — старые правила поведения в светском обществе. Белые перчатки — так всегда, если военный в парадной форме.

Так часто вели себя ураганы. Были неразговорчивы, двигались отрывисто, осматривали всё цепким взглядом, как будто везде искали опасность. Но этот ветер не был ураганом.

— Артур Диамант, — Расти вперился в светловолосого неулыбчивого бога взглядом. Истрия Диамантов была его любимой, поэтому он просто пожирал мужчину глазами.

— Что ты о нём знаешь?

— Чёрный сектор, — Расти начал издалека. Миар не перебивал. — После Первого передела секторов боги учредили право наследования, во главу каждого сектора становилась семья. Державным богом Чёрного стал Мэ-коенн (или он известен сейчас как Мэ-коенн, его давно уже нет в живых). После него на престол села его дочь, Эрифея. По приблизительным источникам — ну, точно больше тысячи лет назад — я же говорил, по приблизительным — она родила… — Расти сделал эффектную паузу, как будто Старик не знал этой истории, — …сразу нескольких детей! Такого не было никогда раньше ни у богов, ни у вихрей — чтобы сразу больше одного! Причём неизвестно, сколько именно у неё родилось…

Старик огляделся. К ним не особенно прислушивались — все взоры были обращены к Артуру. Он появился на Серебряном вечере второй раз (последний был около пятидесяти лет назад) и сегодня должен был стать негласным гвоздём программы.

— Эрифея погибла при родах, к сожалению. Когда пришла пора представлять юных богов обществу, обнаружилось, что они исчезли. Все думали, что дети погибли вместе с матерью. На запросы никто не отвечал, так что пришлось наносить визит без приглашения. Замок оказался пустым, ни одного вихря, и никто не мог рассказать правды. Державным богом Чёрного сектора стал… имя мудрёное… Тельфе… Тельферин-рей? — Миар кивнул, разглядывая гостей. Расти, увлёкшись, сам не заметил, как начал повествовать о событиях, не имевших прямого отношения к его любимому Артуру. — И так продолжалось до тех пор, как не случилась катастрофа. Это был выброс гадкого вещества из-за Завесы. На месте Чёрного сектора образовалась безжизненная пустыня, более того — ядовитая, почти все боги погибли, вихри тоже. Выжившие отселились подальше от страшных территорий — Зелёный сектор поделился с ними — и основали новый сектор, Коричневый. Возглавил его Фабиан Фини. Потом разразилась некая болезнь, вроде бы она датируется тысячным годом нашей эры, если считать по земному летосчислению. Она не тронула никого, кроме богов, почему-то. И выжило их только сорок один человек. То есть ветер. И тут, в тысяча семисотом году, в Белый сектор является Артур Диамант и просит принять его в пантеон. С тех пор он спокойно живёт там, принадлежит к Белому пантеону, периодически отдаёт дань обществу, посещая мероприятия, и вроде всем доволен.

— И о том, как он выжил, не сказал ни слова… — пробормотал Миар, потирая подбородок. Это был не вопрос, так, мысли вслух, но Расти посчитал, что Старик таким образом продолжает допрос.

— Возможно, его скрывал кто-то из богов и не признавался — это они могут. Кстати, его брат, Амадеус, тоже жив, и воздвиг замок на пустоши, где-то между Коричневым, Жёлтым, Серебряным и Зелёным секторами. Правда, туда ходить не любят из-за каких-то суеверий… но замок многие видели. Только он стоит отдельно, а его хозяин не спешит присоединяться к какому бы то ни было сектору.

— Может, и нет никакого Амадеуса? — Миар теперь просто слушал размышления ученика. Фактов по этому поводу у него не было — только слухи.

— Может, и нет, но точно бог или сильный ураган. Хотя не думаю, что Артур позволил бы использовать знак с буквами «А» и «Д» — инициалы Артура ведь точно такие же. А узор у них совершенно разный, и знак Амадеуса многие уважают. Он не убивает, конечно, направо и налево, но вроде грозный, из-за него кто-то без вести пропал — конечно, тот, кто пытался угрожать замку или вихрям, которые живут там.

— И кто тебе столько интересного рассказал? — прищурился Миар и глянул на ученика.

— Сапираш, — признался парень, сдавая напарницу Старика. — Она много про них рассказывает, и говорит: здорово, если у этих Диамантов ещё брат есть, или сестра — прям история выйдет! Жаль, что ничего не докажешь, да и Амадеуса этого никто не видел…

К сожалению, как выглядели боги, вихри знали не всегда. Высшие создания Аэра никогда не светились на экранах, всегда позволяли видеть себя лишь вживую. Были картины, сделанные умелыми мастерами, но картина — не фотография, она даёт погрешность. А учитывая то, что лица богов не были настолько статичны, как лица других ветров, картинам было сложно доверять. Да и вся информация о богах распространялась, как в средневековье — из уст в уста. Кто-то писал книги, конечно, старался составить историю. Но боги, исходя из непонятных соображений, многого не рассказывали. Например, могли перевирать даты. Никто не знал, сколько им лет, знали об этом только такие же боги. Все знали о некоторых древних боях, о переделах секторов. Но почти не было дат. А вихрей, которые помнили бы и могли рассказать, уже давно не было в живых.

Да, у ветров были устройства, аналогичные видеокамерам, были хранилища информации, куда мог проникнуть каждый вихрь при помощи удалённого устройства — вроде интернета на Земле. Но боги существовали как будто в другой плоскости. Впрочем, это можно было легко объяснить тем, что в их присутствии камеры и прочая техника сбоили и порой даже выходили из строя. Поэтому вихри-механики никогда не получали заказов от богов. Всё в своих домах боги делали иначе, чем вихри или ураганы. А как — опять же интересный вопрос для множества, но вопрос без ответа. «Второе имя бога — тайна», говаривали мудрые вихри. Расти порой думал: это как на Земле жить человеку, рядом с которым не работает электричество. Свечи, газовая плита, первобытные печатные машинки…

Всё, что нужно было делать пареньку сегодня — смотреть, слушать и запоминать. Как выглядят представители разных секторов, как они поглядывают друг на друга. Взаимоотношения между секторами Расти примерно знал — по рассказам, — но сейчас мог убедиться воочию. И ещё он воочию мог созерцать богов.

«Артур».

Его кумир. Таинственное существо. Давным-давно, возможно, действительно больше тысячи лет назад сбежавший из дома, будучи ребёнком. Прошедший через невзгоды, переживший неудачи — и с триумфом явившийся в Аэр. Впрочем, больше половины его образа мальчик дорисовал сам, потому что знал всего несколько фактов. Но ему хватало, чтобы выделить этого бога среди остальных. И многим молодым паренькам-вихрям тоже хватало. Миар говорил, что мальчишки часто играют в «Приключения Артура», считая его непобедимым рыцарем и рассказывая друг другу истории, порой неправдоподобные даже для бога.

И вот теперь Расти видел его вживую.

«Интересно, что если я к нему подойду?..»

Расти хотел этого. И в то же время очень боялся, что бог его раскроет. И тогда… ну, во всяком случае, Старик точно получит нагоняй. Не за то, что привёл человека, а за то, что не научил его как следует скрываться и правильно себя вести. А может не поздоровиться и самому Расти.

— Старик?

— Что? — спутник стоял, скрестив руки на груди, и куда-то смотрел, не сводя взгляда.

— Я могу беседовать с ветрами?

— Конечно, — благосклонно кивнул вихрь. — Только дождись появления хозяйки.

Появлялось всё больше личностей. Пришли некие Стихарусы (чета Стихарус организовала Партию по Борьбе с Бездельем, которая занималась тем, что настойчиво предлагала безработным вихрям, в большинстве своём серебряным, перестать проедать дарёную энергию и уповать на то, что Переход внезапно не закроется. Ведь именно открытие Перехода позволило ветрам почти купаться в энергии, регулярно выкачивая её из земной атмосферы. Таким образом, многие прочие профессии оказались не нужны и часть вихрей просто превратилась в иждивенцев). Потом явился представитель Леонора Каэвиса — Державного бога Жёлтого сектора, который никогда не выходил из своего дома и тем более не являлся на торжественные мероприятия. Вместо него всегда приходил представитель — чаще всего неброско одетый, скромно ведущий себя вихрь, которого тем не менее сразу распознавали и закидывали вопросами. Почти перед самым официальным началом вечера в зал вошёл Фабиан Фини, сопровождающий высокую стройную девушку с распущенными чёрными волосами, которые крупно вились. «Франческа? — попытался вспомнить Расти. — Помню, в этой семье всё на «Ф»…»

А потом как-то незаметно стало тише, и вихри-организаторы велели тем, кто собрался в центре, расступиться. Освободилось пространство, явно для того, чтобы там стоял тот, кто будет толкать речь.

Расти отметил, что где-то спереди, через несколько рядов, маячит светлая голова Сета Кибара. Он продолжает улыбаться и что-то говорит при этом своей дочери, но из-за прочих вихрей её не видно. А потом все «Фонарики» и «Светлячки» погасли, а большой «Белый карлик» с хлопком превратился в «Прожектор», который был направлен вниз, точно в центр свободного от посетителей круга.

Внезапно там появилась девочка (Расти так и не смог увидеть, откуда она выбежала). Она остановилась посередине круга, раскинув руки, словно желала обнять всех гостей сразу.

— Здравствуйте, мои любимые! — звонким голосом проговорила она. И стала поворачиваться, оглядывая зрителей. Сет помахал ей рукой, и она помахала в ответ. Послала воздушный поцелуй кому-то в дальние ряды. Кивнула стоящему неподалёку Артуру Диаманту. И опять остановилась. — Я рада, что вы пришли! Как приятно осознавать, что мои вечера ещё кому-то нужны!

Расти слегка приподнял брови. Если рассуждать здраво — это и есть Анойя Пиприямо, Державная богиня Серебряного сектора. Самого большого по территории. Самого густонаселённого. И самого богемного. Но почему она такая маленькая? Издалека кажется, что она самому Расти по плечо. Тонкая, стройная, одета в серебряное платье с пышной юбкой до колен. Короткие рукава-фонарики. Волосы тоже серебряные, в короткой взбитой стрижке с чёлкой, напоминающей каре. Выглядит лет на пятнадцать и ведёт себя так, будто радующийся празднику ребёнок. Парень покосился на Старика, но решил всё-таки не задавать вопрос и понаблюдать самому.

— Уважаемые боги и богини! Здравствуйте и добро пожаловать! Сразу сообщу, что сегодня для вас запланирована специальная программа, о которой я скажу позже. Это сюрприз! — Анойя шутливо погрозила пальцем. — Сет, дорогой, не хмурься, скоро ты обязательно обо всём узнаешь! О, Лилли, милая, угомони своего отца, пожалуйста! Артур, не старайся затесаться в задние ряды — я очень расстроюсь, если ты уйдёшь. Ты нужен мне сегодня! Фер, я помню твою просьбу, но позже, позже… о, Луиса, и ты здесь! Что ж, очень рада, я и не чаяла тебя увидеть! Камилла, будь добра, пропусти девушек вперёд, им не видно… что вы, что вы, юные леди, проходите, чувствуйте себя как дома! Уважаемые вихри и ураганы! Прошу вас, отбросьте прочь все дурные мысли, наслаждайтесь вечером, беседуйте друг с другом! Вихри, не стесняйтесь, сегодня можно не бояться могущественных богов, то есть нас. Как вы видите, мы совсем не страшные, смело предлагайте беседу и не отказывайтесь, если предложим мы! Ну, что это я, пора ведь объявить об открытии? Итак, девятьсот девяносто девятый Серебряный вечер объявляю открытым!!!

— Так вот оно что!.. — пробормотал Расти. Миар кивнул. Волшебное число. Не может быть, чтобы Анойя чего-нибудь не придумала для праздника с таким порядковым номером.

Свет опять зажёгся, но на этот раз чуть приглушённей. Когда стихли аплодисменты, из углов полилась спокойная фоновая музыка и вернулись вихри-официанты на «Леденцах».

— Слушай, а что у неё за сюрприз для богов? — повернулся Расти к наставнику.

— Я бы на твоём месте не интересовался, — покачал головой Миар. — Ладно, получай свободу. Я прогуляюсь, поищу знакомых. Ты тоже с кем-нибудь поговори, иначе что это за опыт. Согласен?

— Мгм, — парень охотно кивнул, а увидев испытующий взгляд вихря, повторил заученное. — Я пока ещё не работаю, но меня Миар Фарсанг тренирует, я буду строителем. Переходом не владею и не очень жалею об этом. Сирота, но ничего, всё равно не помню родителей. Впервые на таком вечере, богов раньше не видел. Живу на окраине Синего сектора, недалеко от Завесы, в округе Три.

— Молодец, — удовлетворённый Миар скрылся. А Расти принялся яростно вертеть головой.

К богам подходить было боязно. Но если боязнь ещё можно было перебороть, то жуткую толпу, что скопилась возле каждого представителя высшего народа, — никак. Вероятно, просьба не бояться была лишней — вихри и так вовсе не боялись.

Две милые девушки в ярких серебряных одеждах — одна в шортах и длинном плаще, другая в юбке и топике с высоким стоячим воротником — глядели на Расти и похихикивали. Вроде бы он даже расслышал «Синенький! Какой серьёзный… на работе, наверное». Но с ними человек общаться не хотел. Неприязнь к вихрям из Серебряного сектора у него была от Миара. Поэтому парень демонстративно отвернулся и, непроизвольно скопировав недавнюю позу наставника, скрестил руки на груди.

И тотчас упёрся взглядом в Артура Диаманта. Тот стоял возле стены, в своей классической позе кавалера, и смотрел куда-то поверх голов. Как ни странно, но возле него никто не толпился и не стремился с ним поговорить. «Репутация? — предположил Расти. — Но его вроде уважают… тогда почему не подходят? Вон, в центре уже и не протолкнуться…»

Миара видно не было.

«А что если… — Расти даже вздрогнул от своей смелости. — Подойти к самому Артуру, заговорить с ним, спросить… а что спросить? Правда ли, что жив Амадеус? Так он и ответил! И будто мне это интереснее всего. А о чём тогда? Я восхищаюсь вами, о великий ветер! Скажите хоть слово, и я пойду за вами в могилу! Или банальное: сколько вам лет? Чёрт… я посредственность… что я могу?..»

Размышления его прервала тяжёлая ладонь на плече.

— Привет, — сказал незнакомый мужской голос. Расти развернулся и увидел перед собой двоих мужчин. Молодых, по возрасту около двадцати пяти лет. Они были одеты в белые пиджаки, из чего можно было сделать вывод, что это ребята из Белого сектора. «Ближайший союзник. Хорошо». — Один здесь?

Расти кивнул, потом помотал головой.

— Нет, я с наставником. Взял меня как отличившегося, — он улыбнулся, не более чем просто вежливо. Пока не понимал, что они могут от него хотеть.

— А мы приглашения выиграли как лучшие декораторы в северном районе Белого. Меня зовут Альцар, — представился первый собеседник.

— Дан, — кивнул второй. Расти назвал себя. Руку здесь пожимать было не принято, и он просто слегка склонил голову.

— Впервые?

— Ага, — признался Дан. Он был ниже Альцара, с виду вроде бы младше, и глаза выдавали неприкрытое восхищение. Альцар держался уверенней. — Раньше столько богов не видел. Я впервые узрел Сета!

— Я тоже Фердинанда сегодня впервые видел, — подтвердил Расти, включаясь в беседу и называя «своего» Державного бога. — Он по нашим краям нечасто разгуливает.

— А я его видел как-то раз! — улыбнулся Альцар. — Он на открытии нашего здания был — Светлого Театра — пытался затеряться в толпе. Но там сразу же слух пустили, что это Державный Синего сектора.

— Чего ты с ним не поговоришь? Это же можно, — поинтересовался Дан.

— Да не, — Расти смутился. Показалось почему-то, что его сейчас начнут пихать в спину, чтобы он непременно поговорил с богом. И ещё не хотелось говорить правду — «Я, ребята, вообще-то с Артуром побеседовать хочу…». — Там и так толпа, лезть, пихаться… я так, здание осмотреть как начинающий строитель… ну и знакомства всякие… вроде вас.

— Ага, коллега! — обрадовался старший декоратор. — У нас работа — лепнина и витражи. А знаешь, как выгодно сейчас заниматься витражами? Стекло хорошее мало кто умеет производить, но если есть знакомые…

— Альцар, опять о работе? — укорил Дан. — Давайте развлечёмся! Не боги, так прочие вихри. Вон, девушка симпатичная в белом. Прямо чувствую: врач.

— Интересно, она за удачную операцию получила приглашение? — предположил Альцар.

— Познакомимся? — предложил Расти. Он за весь период своей жизни, в который контактировал с ветрами, ни разу не общался с вихрями девушками. Напарница Миара была для него слишком взрослой, да и вообще она не считалась.

— Идея! — высокий светловолосый Альцар кивнул и медленно развернулся. Дан потянулся за ним.

А Расти развернул голову, кинул взгляд назад… но нет. Артура возле стены уже не было.

Он был у одной из колонн, окружённый по крайней мере пятью вихрями. «Белый, белый, жёлтый, бордовый и непонятно какой, одет в серое», — констатировал парень. И сделал шаг в ту сторону. Потом ещё шаг.

— Мистер, угощайтесь. Сок, воздушные куличи, креперсы…

— Благодарю, — мельком глянув на невысокую женщину в чёрном, которая держала поднос, и кивнув ей, Расти взял кулич и надкусил его. Заодно подумал, что такое эти «креперсы», но эта мысль не очень заняла его. Недалеко стоял Артур. И вкус пирожка был неважен, тем более что человек совсем не чувствовал вкус.

— …очему вы выбрали Белый сектор? Ведь вы могли вернуться в Коричневый, он частично расположен на территории бывшего Чёрного сектора?.. — до Расти стали доноситься голоса вопрошающих. У всех них были блокнотики и ручки — как у журналистов раньше. «Это и понятно, никакие записывающие устройства не сработают в этом скопище богов».

— …ой выбор, я в неплохих отношениях с Сетом… Удобное расположение местности…

— …собираетесь ли вы возрождать Чёрный сектор и объявлять себя Державным богом?..

— …авда ли, что на самом деле…

Артур отвечал. Лицо почти ничего не выражало, кроме вежливого равнодушия. Расти представил, сколько раз богу задавали эти вопросы, и понял, почему тот не хочет появляться на праздниках.

«Интересно, о чём Сета расспрашивают?»

— А вот и юноша из Синего! — его опять кто-то хлопнул по плечу. Хотя, скорее всего, это парню показалось — просто рука у очередного вихря была тяжёлой. Расти достаточно спокойно развернулся.

Альцар с Даном исчезли. Теперь рядом с ним стоял незнакомый мужчина, примерно одного роста с самим Расти.

— Добрый вечер, — представился человек.

— Вечер? — мужчина расширил синие глаза. — Ах, да, это по земному времени, — он улыбнулся, потом сощурился. — Переходом промышляешь?

— Вообще-то нет, — парень помотал головой. — Не обучен. Не умею, совсем. Просто… вечер, это так удобно, делить сутки на части…

— Ну и ладно этот нижний мир, пусть живёт себе там… — перебил вихрь и махнул рукой. Он явно был в прекрасном настроении, потому что постоянно легкомысленно улыбался. — Я, кстати, Инфей. Инфей к’Бриам. Охотник.

«К’Бриам — это значит, из Бордового сектора, — начал вспоминать Расти. — Приставка говорит о том, что он там и родился, и живёт. «К» — как же она полностью-то… «куэмо»? Нет, «куэно», то есть — Инфей куэно Бриам. Впрочем, неважно… Охотник. Ну, животных и птиц тут нет. Так что ясно, на кого он охотится. Точнее, на что. На энергию нашего мира. То есть — Переходом он владеет, да ещё как».

— Очень приятно, — Расти поклонился. — Раст э’Фарсанг, будущий строитель. Каменщик, — на земле он и правда учился на каменщика, поэтому сказал то, что было ближе. Они с Миаром это не оговаривали. А имя слегка изменил — но лишь потому, что в Аэре земные имена встречались крайне редко, чаще всего у больших оригиналов. И, как ни странно, у богов.

— Будущий строитель! — обрадовался Инфей. — А ведь зодчие из Синего считаются одними из лучших! Это честная похвала, мальчик, думаю, ты и так знаешь. Ну, не жалеешь, что с Переходом не получилось?

— Да ну! — конечно, парень лукавил, перескакивать из мира в мир по своему желанию он бы очень хотел. Но не должен был этого показывать. — Я свой мир люблю. Тем более там, на Земле, что делать? Представления устраивать?

— Это верно, — мужчина улыбнулся ещё шире. — Ну, я вижу, ты тут один стоишь? Да понял, понял, что он отошёл. Но ещё ведь не вернулся? Давай к нам, познакомлю тебя со своей бригадой. Мой коллега с дочкой, будущим дизайнером одежды. Стоит себе, костюмы рассматривает — а подойти стесняется. Может, ты ей поспособствуешь? Ну, пойдём, пойдём…

Пообщаться с ветрами парень был, конечно, не против. Здесь, в их родном мире, да ещё в такой ситуации — это безумно интересно. Разве что… он опять развернулся. Артур отрицательно качал головой и отвечал очередному журналисту. Нет, определённо Расти не смог бы выдумать вопрос, который заинтересовал бы этого бога.

Коллега Инфея был примерно такого же возраста, как сам мужчина — лет сорок на вид, — только не такой широкий и с длинным носом. Девочка, которая стояла рядом, была одета в длинное бордовое платье с короткими рукавчиками. Милая девочка. На пару лет младше Расти. Она стояла, сцепив руки перед собой, и рассматривала кого-то в толпе.

— Жанлен, Зинея! — новый знакомый подтолкнул мальчика в спину. — Рад представить вам Раста э’Фарсанга, отличный парень, каменщик. Говорит, нечем заняться, пирожки все уже перепробовал, стоит, стены рассматривает.

Вообще-то Расти ничего такого не говорил, но спорить не стал.

— Стены очень красивые, особенно роспись. Думаю, что зря я, наверное, не пошёл в декораторы, — улыбнулся он.

— Не зря, поверь, — друг Инфея улыбнулся и положил мальчику руку на плечо. Этим порой заменялось у ветров рукопожатие. — Жанлен о’Бриам, Охотник. Моя дочь, Зинея э’Бриам.

«Жанлен ориент Бриам: родился не в Бордовом», — опять отметил Расти, так, для порядка, и перевёл взгляд на девушку. Худенькая, узкое лицо, смущённый вид. Сзади толстая русая коса. Она сделала что-то вроде реверанса, и парень едва удержался, чтобы не поцеловать ей руку. Не потому, что она сразила его наповал своей красотой, — просто всё было так церемонно, что хотелось продолжать играть в джентльмена.

— Впервые на Серебряном вечере? — поинтересовался Жанлен.

— Впервые. В восторге, — признался Расти.

— Хорошо держишься, — похвалил Инфей с таким видом, будто это он научил.

«Да просто я ещё не до конца свыкся с мыслью, что это не сон».

— Это восторг у меня так выражается, — улыбнулся он. — А вы? Почётные гости?

— Я всегда прихожу, уже десятый раз, — Инфей вынул карточку гостя и гордо продемонстрировал десять звёзд. — Везёт. А что? Работаю, как проклятый, могу и развлечься иногда.

Говорят, бордовые не любят такие вечера. Но не на всех же это распространяется. Да и вообще этот Инфей как-то не похож на безэмоционального Охотника, у которых порой и глаза горят красным… стереотипы. Вот зачем Миар водит сюда учеников — развеять стереотипы.

— Зинея, — отец повернулся к девочке. — Я уверен, ты хочешь посмотреть на наряды. Но ты ничего не рассмотришь, если будешь стоять на месте! Предлагаю тебе прогуляться по залу с приятным спутником… как раз такой и появился. Раст, прошу вас. Одна она ни за что не пойдёт.

— С удовольствием, — Расти подставил локоть. На фоне всяких Артуров и удивительно красивых колонн достаточно невзрачная девочка не была ему интересна, но отказываться бы он не стал. Тем более что начал чувствовать себя как-то солидней с дамой. Пусть этой даме и не больше четырнадцати. — Прошу!

— Ну как… нравится тебе здесь? — несмело начала девочка, когда они немного отошли. Расти направлялся к колоннам и непроизвольно забирал чуть в сторону, в ту, где был Артур.

— Всё нравится. Особенно — стены и росписи! А ты, наверное, больше костюмы рассматриваешь, да? Инфей говорил, ты дизайнер.

— Ещё не очень, но да… мама у меня сама одежду шьёт, и придумывает фасоны… она меня многому научила уже…

— Она будет твоим учителем, да? — Расти знал, что в Аэре дети не ходят в обычные школы, а в пятнадцать лет выбирают себе учителя, который передаёт им знания о мире и какой-либо навык. После этого можно отправиться совершенствовать навыки в специальное заведение, а можно сразу работать.

— Да, она. Повезло, правда, что у нас схожие интересы? Учитель-то всё равно нужен.

— Ну, насколько я знаю, у многих серебряных нет учителей, они так и живут… богемой.

«Вроде правильно. Богема — это те, кто развлекается на вечеринках, ходит в клубы и болтает ни о чём, и живёт на всём готовом».

— Я же не собираюсь на них равняться, — ответила сознательная девочка из Бордового сектора. — Ой, смотри, это же Франческа Фини!

Расти посмотрел, куда указывала спутница, и увидел Франческу. Она стояла, склонив голову к плечу, и слушала чью-то сбивчивую речь. Хмурилась, порой кивала. Ветер, стоящий перед ней, был очень низок, ниже её почти на голову. За плечом богини маячил какой-то широкий тип с густыми чёрными бровями.

Зинея рассматривала платье. Расти в костюмах не разбирался, поэтому больше вглядывался в лица, пытаясь выделить, кто из какого сектора и кто вообще вихрь, кто ураган, а кто бог.

— Нравится? — неожиданно спросила Франческа. Голос звучный — сразу понятно, что повелевать она умеет. Расти вздрогнул. Уж не ему ли это адресовано? Нет, не ему — Зинее. Девочка крепче вцепилась в локоть спутника, но Франческа уже шла к ним сама. — Платье, ты же на него смотришь? Модельер?

Зинея только кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Оно очень простое, тут дело только в кружеве. Его делали мастера. Ты знакома с кружевом?

Опять смущённый кивок.

— Прекрасно! — богиня откуда-то извлекла карточку и протянула её девушке. — Когда захочешь, приходи по этому адресу, — и, не ожидая продолжения беседы, повернула голову к Расти. — А ты — строитель, я полагаю? Или декоратор. Так рассматриваешь стены…

— Так точно, декоратор… — парень на миг растерялся. Но очень скоро взял себя в руки. — Точнее, каменщик. Просто я поражён росписью, я тут впервые…

— Ну что ж, развлекайтесь, — она дежурно улыбнулась ему, чуть искреннее — Зинее и пошла куда-то по своим делам. Через два шага остановилась и была вынуждена отвечать на чьи-то вопросы. Зинея счастливо вздохнула — она вцепилась в карточку, как в драгоценный камень. А Расти всё смотрел в спину Франческе. Обычная женщина, лет на двадцать пять выглядит. Высокая — из-за того, что на каблуках, кажется даже чуть выше его самого, черты лица острые, резкие, но выглядит это привлекательно и ярко. Определённо это сильная личность.

Но какая же она богиня? Обычная женщина. От неё не веет мощью, и нет в глазах мудрости столетий. А говорят, им и тысяча лет бывает… бред! То, что она отгадала профессии, ещё ни о чём не говорит — любой внимательный человек так смог бы!

Значит, и Артур — самый обычный вояка! Умеет фехтовать, метко стреляет и разбирается в стратегии. Вот и всё! Как самый обычный, земной генерал!

Парень уже почти принял решение отправиться всё-таки к Артуру и задать ему пусть самый дурацкий, но тем не менее вопрос. Хотя бы: «Как вы считаете, влияет ли Переход на Сферу Атмо негативно и стоит ли его запретить?» Но тут мимо пронеслась стайка девушек и парней в серебряных костюмах, которые вопили «Скорей, на втором этаже продают обручи со знаками богов! Говорят, настоящие!», толпа немного подтянула Расти и Зинею к лестнице, а там уж чего было не подняться и не посмотреть, что за обручи? И чем настоящие отличаются от ненастоящих.

— Пожалуйста, два серебряных! — расплывался в улыбке ветер, очень похожий на Сета Кибара, только в жёлтой рубашке. — Нет, девушка, увы, знака Леонора Каэвиса мы предоставить не можем. Если вас интересует Жёлтый пантеон — возьмите браслет, он несёт имя Рафаил Умдакш! Пусть не Державный, но очень, очень экстравагантный бог, если хотите с ним познакомиться — он сейчас на третьем этаже, в галерее картин… что? Два? Нет, только один в одни руки, таково правило. Моргана? О, ещё один остался! А что вы хотите, их и было-то немного. Ну ничего, в следующий раз…

— Хочешь? — спросила Зинея. Расти помотал головой. Денег у него не было, и покупать он ничего не собирался. — А я возьму Франчески. Надеюсь, он есть…

Выяснилось, что настоящими называют знаки, которые созданы лично богами. Украшения со знаками богов могут делать и обычные вихри — конечно, с разрешения высших, — но они остаются обычными украшениями, в то время как настоящие знаки несут в себе какую-то особую силу. Правда, какую, Расти выяснить не удалось.

Чем дальше, тем больше Расти понимал, что вечер сам по себе мало отличается от мероприятий людей на Земле. Есть авторитеты, известные личности, есть люди разных национальностей и профессий. И здесь ничего сверхъестественного, если не считать «Белого карлика» и «Фонариков», но они всё равно под потолком, на них не обращаешь особого внимания.

Поговорить ни с кем из богов так и не удалось. Сначала собирался с духом, потом подбирал вопросы, потом сомневался… а позже его уже вели куда-то под руку.

— Эй, в чём дело?! — возмутился парень, когда увидел, что Старик настойчиво тащит его за локоть на первый этаж. — Я ещё не смотрел картины!

— Всегда нужно знать, когда самое время уйти, — негромко пояснил Миар и категорично додбавил. — Сейчас.

— Да мы тут от силы полчаса! — Расти попытался вырвать руку, но это было бесполезно.

— А я говорю — надо уйти. Мне донесли, что совсем скоро боги будут…

— А теперь — божественный танец!!! — прозвенел отражённый от стен далёкий голос Анойи Пиприямо. Наверное, он транслировался через «Рупоры» — простейшие рисунки для распространения звука. — Всех просим собраться в нижнем зале и насладиться происходящим! Сегодня вас ожидают новые открытия, новые пары, новая музыка!

«Божественный танец — это что-то очень важное, многие сюда и идут в надежде увидеть…» — Расти безуспешно выискивал в толпе Зинею.

— Фат… не успеваем… — Миар почти побежал.

— Куда?.. А девушка? Я же её сопровождал! Да нельзя же так, Старик!

— Забудь о девушке и шевели ногами! — рявкнул вихрь. Такого от Старика Расти раньше никогда не слышал и тотчас умолк. И стал перебирать ногами. Подумал только: «Почему же он меня ни о чём не предупредил?»

Они вышли через какой-то проём — не главный вход, а другой, поменьше. Проходящие мимо вихри с удивлением на них косились: кто это не хочет посмотреть на танец богов? Впрочем, синие, что с них возьмёшь. Видно, опаздывают на работу, несчастные трудоголики…

Расти услышал, что где-то в помещении заиграла музыка. Она и раньше играла, только очень тихо, скорее как фон. А теперь стала громче и изменила тональность — быстрее, ярче. Танец явно должен был быть не медленным. «А я бы посмотрел, как эта Франческа в своём кружеве будет отплясывать…» — подумал он, а потом из всех отверстий в здании полился такой оглушительно яркий свет, что Расти на миг ослеп. Потом его что-то мягко ударило в грудь, и он упал на спину.

— …ну что, как поход? Рановато ты что-то… — услышал он сквозь пелену голос знакомого доктора.

— Да лоханулись мы, Оуэн, — это уже голос Старика, чуть хрипловатый. Потом он нервно усмехнулся, как будто начинал сходить с ума. — Его выбросило!..

И захихикал, а потом захохотал. Расти с доктором переглянулись, а вихрь всё смеялся: радовался, что успел вывести подопечного из зала и он не исчез прямо в толпе. И что божественный танец — нечто малопонятное, безопасное для находящихся рядом ветров, но с неизученным воздействием на человека, не причинил ему вреда.