Правило Диксона

Он звучит неопределенно. Типичный парень. Да, давайте лучше все держать в себе. Это всегда отличная идея.

Остальная часть ужина проходит за приличной едой и отличным разговором. Мне действительно нравится Уилл. Он начинал как друг Джиджи, но мы стали ближе теперь, когда оба проводим лето в Хастингсе. И может быть, это делает меня плохой, потому что он так напряжен из-за этого, но я увлечена ситуацией с Уиллом и Беккеттом. Не знаю, смогу ли я когда-либо иметь тройник сама, но не могу отрицать, что фантазия привлекательна. И не мешает то, что Уилл и Бек — два безумно привлекательных хоккеиста. Я вижу, как любая девушка могла бы быть соблазнена оказаться между двумя такими жесткими телами.

Когда официант убирает наши пустые тарелки, я получаю сообщение от Шейна. Я ожидаю какой-то ворчливой жалобы по поводу того, что я провожу время с Уиллом. Вместо этого я нахожу ссылку на документ. Хорошо. Это странно.

Мне нужно в туалет, поэтому я решаю открыть сообщение в ванной. Во-первых, потому что невежливо проверять его перед Уиллом, а во-вторых, потому что я боюсь проверить его перед Уиллом.

И я слишком любопытна, чтобы ждать, пока я вернусь домой.

После того как я сделала свои дела и помыла руки, я нахожу последующее сообщение от Шейна. Все, что в нем написано, это: ты победила.

Я кликаю по ссылке и чуть не умираю от смеха на плитке в ванной.

Это анкета.

Анкета для вакансии моего друга по сексу.

Ужасные заголовки ослепляют мои глаза. Имя. Размер члена. Навыки — о Боже. Он перечислил все свои любимые сексуальные позиции в порядке того, в чем он считает себя самым умелым, к наименее умелому. Реверсивная наездница внизу.

Мой смех отскакивает от акустики в ванной. Если бы я не сходила в туалет, я бы, возможно, описалась от смеха. И все же, несмотря на абсолютную абсурдность того, что я читаю, я не могу бороться с приливом возбуждения, который заполняет мои вены.

Под разделом заводит он написал:

— Управление процессом.

— Не против, чтобы за мной наблюдали.

Мое дыхание замирает, тепло щекочет кончики моих грудей. Под разделом Заключительные мысли он был более красноречив:

— В качестве твоего фиктивного парня и настоящего друга по сексу, я принимаю на себя обязанность удовлетворять тебя очень серьезно. Я гарантирую как минимум один оргазм за сеанс, будь то языком, пальцами или членом.

Мое тело сжимается. Мысль о его рте, пальцах или языке где-то на мне заставляет мое сердце забиться быстрее.

— Я буду поклоняться твоему телу, уважать его и трахать тебя так, как тебя никогда не трахали раньше. Спасибо за внимание.

Я пристально смотрю на экран, пока он не выключится и не потемнеет. Черт возьми. Я делаю долгий, неустойчивый вдох, когда появляется новое сообщение.

Шейн:

Ну что? Я получил работу?

Глава 27

Диана

Инициатива

— Это, в чем ты вышла с ним? — Рычит Шейн, когда открывает дверь.

Я остаюсь в дверном проеме. — Да.

— И ты по-прежнему настаиваешь, что это не свидание?

— Нет, это не так. Мы просто пошли в хороший ресторан.

Шейн не может отвести от меня взгляд. — Пожалуйста, скажи мне, что это платье, в котором ты будешь на нашем видео для прослушивания.

— Нет, то платье прозрачное, и под ним видно купальник.

— Черт, — стонет он. Затем замечает, что я не двигаюсь с места. — Ты заходишь?

Я не сдвигаюсь с порога. — Нет, пока мы не обсудим правила Диксон.

— Ты и твои правила. Мы можем обсудить их внутри, чтобы Найл не высказал свое мнение?

Хорошая мысль. Я следую за Шейном в гостиную, сохраняя некоторую дистанцию между нами. Он помылся и переоделся после репетиции, потому что пахнет мылом и носит серую футболку Eastwood College и черные спортивные штаны, которые низко сидят на его стройных бедрах. Один явно выраженный косой мускул виден, и мои пальцы зудят от желания прикоснуться к нему.

— Тебе понравилось мое заявление? — Его глаза сверкают.

— Оно очень хорошо написано, — отвечаю я неохотно.

— Я знал, что тебе понравится. — Подмигивая, он делает шаг ко мне. — Итак, давай обсудим правила.

Я делаю шаг назад. — Только одно правило. Уважение.

Шейн поражен. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что мы уважаем друг друга во всех аспектах этого. Да, это только секс. Нет, никаких чувств. Но даже в ситуации с друзьями по сексу требуется уровень уважения. Я не твоя секс-игрушка.

Он ошеломлен. — Черт возьми. Конечно, нет.

— И я не хочу, чтобы ты спал с другими людьми.

— Не буду. — Уверенность звучит в его голосе. — Я уже говорил, что не интересуюсь случайными связями, и никогда не поставлю тебя под угрозу.

— Хорошо. О, и презервативы, — заканчиваю я.

— Очевидно.

— При этом я принимаю таблетки, так что если мы оба пройдем тесты, я не против обойтись без них. — Я вздыхаю. — Потому что, по правда говоря, я ненавижу презервативы.

Он снова стонет. — Ты серьезно стоишь там и говоришь, как сильно ты хочешь заниматься этим без презерватива? Ты пытаешься меня возбудить?

— Если у нас оба будут чистые результаты, — уточняю я.

Он наклоняет голову. — Что тебе больше всего понравилось в заявлении? Что выделило меня как кандидата?

Я прячу улыбку. — Не собираюсь на это отвечать.

— Нет, я думаю, тебе стоит. Ты знаешь, что мне нравится. Справедливо, если я узнаю, что тебе нравится. Что-то выделялось?

Я колеблюсь. — Может быть, мне понравилось то, что ты хочешь быть главным.

Его губы изогнуты в улыбке. — Да. Я так и думал. Почему?

Это очень простой вопрос. Потому что во всех аспектах моей жизни я всегда полностью контролирую ситуацию. Я стала капитаном группы поддержки на втором курсе, что неслыханно. Я командую на тренировках и управляю своей командой как хорошо отлаженным механизмом. Для моего отца и брата я — неостановимая сила природы. Я иду за тем, что хочу. Я отдаюсь на 100% каждому проекту, за который берусь.

Это не значит, что я не гибкая. Мне нравится контроль, но я не фанатка контроля — я могу легко отдать бразды правления, если это необходимо. Я перфекционистка, но не ломаюсь, если что-то не идеально.

А когда дело доходит до секса, нет ничего, что бы я хотела больше, чем чтобы меня направляли.

С уважением, конечно.

— Потому что я чаще контролирую, чем не контролирую. И парни, с которыми я встречалась, никогда не проявляли инициативу в спальне, — признаюсь я Шейну.

— Вот что ты хочешь увидеть? Инициативу?

Я медленно киваю.

— Хорошо, тогда. Иди в спальню, — говорит он тихим голосом. — Жди меня там.

— Ждать тебя, — эхом повторяю я, чувствуя неловкость и сглатывая.

Он стоит, дразня меня своим высоким, широким телом. Я вижу, как его член напряженно выпирает под брюками. Они черные, поэтому трудно сказать, полностью ли он возбужден. Благодаря его анкете, я теперь точно знаю, какого он размера, и мои бедра напрягаются от одной мысли о том, что он будет внутри меня.

— В спальню, — повторяет он, его тон становится резче.

Я делаю глубокий вдох. Затем, не говоря ни слова, иду в его спальню.

Я осматриваю окружающую обстановку, обращая внимание на аккуратно застеленную кровать, мягкий серый ковёр и блестящий комод из красного дерева. Не могу поверить, что я это делаю. Почему я в спальне Шейна Линдли? Что со мной не так?

И где он черт возьми?

Я слышу, как он двигается на кухне. Слышу, как течет вода. Наливает ли он себе стакан воды? Внутри меня поднимается возмущение, учащая пульс. Я боюсь, что он играет со мной, но в то же время ожидание, которое он создаёт, невыносимо. Между моими ногами ощущается настоящая боль. Узел агонии. Всё тело становится горячим и напряженным, мои мышцы сжимаются от желания, пока я жду его возвращения.

Наконец Шейн появляется в дверном проеме. Он смотрит на меня несколько секунд, его глаза тяжелые. Затем он снимает футболку за воротник, каждая мышца его груди перекатывается, когда он бросает футболку на обитое тканью кресло в углу.

— Распусти волосы, — говорит он грубо.

Я снова сглатываю. Я не ожидала, что мой вечер закончится так. Или что я буду выполнять приказы Шейна Линдли и не буду сопротивляться. Не буду спорить или ссориться с ним, или говорить ему сделать это за меня.

Не говоря ни слова, я снимаю резинку, которая держит мой пучок. Снимаю её на запястье и встряхиваю волосы. Расчесываю их пальцами, чтобы они спадали по моим плечам.

В глазах Шейна вспыхивает жара. Он проходит мимо меня и садится на край кровати, его мускулистые бедра раздвинуты. — Иди сюда.

Я стою перед ним. Одна большая рука тянется и касается моего колена, затем поднимается выше, проскальзывая под подол моего платья, поднимая материал, пока он не откроет пояс моих стринг. Он засовывает палец под резинку, дразня, но не снимает.

Он смотрит на меня. При свете потолочного светильника, я внезапно понимаю, что его глаза не просто карие. Они тёмные ореховые, с глубокими зелёными пятнышками в радужке, как густой дождевой лес ночью.

Я стою молча. Жду.

Он смеётся. Низкий, хриплый звук. Одобрение мелькает в этих великолепных глазах.

— Мне действительно нравится эта послушная Диана Диксон, — произносит он протяжно.

— Не испытывай судьбу, — предупреждаю я, хотя мой голос дрожит. — Иначе плохая девчонка вернётся.

— Плохая девчонка никуда не делась. Она здесь. Умирает от желания быть трахнутой.

Я прикусываю губу, когда волна желания пробегает через меня. Если бы вы сказали мне год назад, что я буду стоять в спальне Шейна, ожидая его следующего приказа, я бы рассмеялась вам в лицо.

— Сними трусики. Его рука скользит из-под моего платья. — Но платье оставь на себе.

Сердце колотится, я стаскиваю стринги с ног и затем отбрасываю их в сторону. Кусочек кружева лежит, брошенный на полу рядом с моими босыми ногами.

— Боже, ты такая послушная. Он облизывает нижнюю губу. — Садись на меня верхом.

Я тяжело дышу, пока залезаю на него. Шейн кладет руки мне на талию и медленно скользит ими вверх, останавливаясь, чтобы нежно сжать мои груди, прежде чем дойти до тонких бретелек моего платья. Он сбрасывает их с моих плеч, и я вздрагиваю. Его пальцы грубые, с мозолями, царапающими мою кожу, когда он стягивает корсаж моего платья вниз.

Он стонет, увидев, что я не ношу бюстгальтер. Я часто не ношу его, так как мой размер B не всегда требует этого.

— Эти миленькие, — бормочет он.

— Ты называешь мои груди милыми?

Его губы чуть поднимаются в улыбке. — Что в этом плохого?

— Они не должны быть милыми, — возражаю я. — Они должны быть сексуальными. Соблазнительными.

— О, поверь мне, они сексуальные. И соблазнительные. И упругие. И чертовски милые.

Он обводит большой пальцем выпуклость каждой груди. Восхитительная царапина по моей чувствительной коже почти невыносима. Когда его большой палец скользит по одному соску, я издаю звук отчаяния, и мои бёдра рвано двигаются вперёд.

— Интересно, — говорит он.

— Что?

— Ты чувствительная. Он сжимает сосок между большим и указательным пальцем, нежно крутит его, и я чувствую, как между моими ногами хлынула влага.

— Очень чувствительная, — поправляет он, ухмыляясь. — Ты когда-нибудь испытывала оргазм от того, что кто-то сосал твои соски?

— Нет, но я была очень близка, — признаюсь я.

Он подносит рот к одной груди и захватывает мой сосок, обводя его языком. Я сдерживаю стон и беспорядочно извиваюсь на его коленях.

— Возбуждённая маленькая штучка, — насмехается Шейн.

Он хихикает против моей плоти, вибрации проникают через всё мое тело. Затем он перемещает рот к моему другому соску и нежно сосёт его, в то время как его ладони обхватывают мои груди, сжимая их.

Когда я двигаюсь слишком сильно, раскачиваясь, он кладёт руку на моё бедро, чтобы удержать меня. — Чёрт, ты умираешь от желания.

Мне трудно найти голос. — Мне нужно...

— Скажи мне, что тебе нужно, — бормочет он, обводя языком мой сосок.

— Мне нужно, чтобы ты коснулся меня.

— Где?

— Между ногами. Пожалуйста. Коснись меня.

Боже мой, я на самом деле умоляю об этом. Что со мной происходит?

— Нет. Шейн похлопывает меня по заднице. — Вставай.

Я соскальзываю с его колен. Мои колени дрожат. Пульс учащённый. Я чувствую, как сердце бьётся в висках, в горле. Пульсирует в клиторе.

Он улыбается с пониманием, полностью осознавая, что происходит с моим телом.

— Сними с меня штаны.

Мои пальцы дрожат, когда я тянусь к его поясу. Это самый горячий сексуальный опыт в моей жизни, и я даже не обнажена. Он тоже ещё не обнажён. Пока что. Через секунду он обнажён, когда я стаскиваю с него штаны.

У меня перехватывает дыхание при виде его члена. Он такой же внушительный, как я и ожидала. И вызывает странное, тревожащее ощущение, которое пробегает по всему телу и пульсирует между ног. Я хочу его внутри себя. Мне нужно, чтобы он был внутри меня. Хотя, честно говоря, я не уверена, что он вообще сможет поместиться.

Шейн медленно и намеренно проводит рукой по своей эрекции. Затем он встречается со мной взглядом и говорит: — На колени, Диана.

Глава 28

Шейн

Попроси меня вежливо

Диана — воплощение фантазий. Моих настоящих фантазий. Она позволяет мне командовать собой, не выражая ни единого возражения, и мы оба знаем, что ей это нравится. На её щеках появляется румянец желания. Она всё ещё в этом сексуальном красном платье, но оно спущено вниз, обнажая её аппетитные груди. Однако я не приказываю ей снять платье. Мне нравится, что она всё ещё наполовину одета. И что я ещё не видел её влагалища. По какой-то причине это делает всё ещё горячее.

Она опускается на колени. Я так возбужден, что знаю — не смогу продержаться дольше трёх секунд, если сначала не снять напряжение.

— Обхвати меня рукой.

Она стонет и делает, как я говорю. Ощущение её тёплого кулачка, сжимающего мой член, просто непередаваемое.

— Проведи по нему языком, — пробормотал я. — Сделай его влажным и подготовь для своего рта.

Ещё один стон.

Мой пульс учащается, когда она начинает лизать головку моего члена, обводя её языком. Её рука осторожно движется вдоль ствола.

— Крепче.

Она сжимает меня, и я стону. Между тем этот послушный язык продолжает лизать, заставляя мой член блестеть.

— Рот, Диксон. Он нужен мне сейчас.

Я знаю, что я большой, но, чёрт возьми, вид её губ, обхватывающих мой член, настолько горяч, что у меня кружится голова.

— Сделай так, чтобы я кончил. Мой голос низкий, охрипший от желания и полон обещания. — Если хорошо справишься, получишь награду.

Она отпускает меня с тихим чмоканьем. В её глазах мелькает интерес, смешанный с огнём желания. — Какая награда?

— Я дам тебе выбрать. Я улыбаюсь ей. — Мой язык или мои пальцы.

Её дыхание учащается. Она снова проводит рукой по мне. — Не это?

— Нет. Ты ещё не готова. Нам придётся двигаться к этому постепенно.

— Не знаю, я уже довольно влажная.

Я снова стону. — Перестань отвлекать меня. Дай мне то, что я хочу.

Она крепко сжимает мой член и снова начинает его сосать. Чёрт, она едва может засунуть его в рот. Может быть, наполовину. Поэтому ей приходится использовать и руку.

Мне стоит больших усилий не вонзиться в её рот со всей силы. Я даю ей вести процесс, доверяю ей доставить меня туда, куда нужно. По правде говоря, мне не потребуется много времени, чтобы кончить. Она выглядит просто невероятно на коленях передо мной.

Платиновые волосы растрепаны после того, как их распустили.

Жаждущий рот, сосущий меня.

Маленькие звуки, которые она издаёт.

Господи.

Мои яички так сильно сжаты, как будто они исчезли внутри моего тела. Каждая мышца напряжена вместе с ними. Я кончаю быстрее, чем когда-либо прежде. Нет никакой возможности контролировать себя. Она возбуждает меня сильнее, чем кто-либо за долгое время.

— Я кончаю, — предупреждаю её. Я позволю ей самой решить, как она этого хочет.

Диана отпускает мой член и продолжает доводить его до оргазма рукой. Я стону и кончаю на её груди. Она не возражает. Она кусает губу. Её другая рука находится между ног.

— Я не говорил, что ты можешь трогать себя, — рычу я, даже несмотря на то, что всё ещё выплёскиваю последние капли этого потрясающего оргазма. Это было быстро и мощно, как внезапный ливень, и я далеко не удовлетворён. Я всё ещё так возбужден и готов к следующему раунду.

Но я дал ей обещание.

Диана поднимается на ноги, её платье задралось на талии. Я стаскиваю ткань вниз по её ногам и затем отбрасываю в сторону.

— На кровать, — говорю я ей.

Она стремительно забирается на матрас. У меня есть чувство, что это единственный раз, когда я увижу Диану Диксон покорной, и я намерен насладиться каждой секундой этого момента.

Всё ещё тяжело дыша, я глажу свой член. На кончике всё ещё остаётся капля спермы, и я тру её большим пальцем, одновременно осматривая тело Дианы.

— Язык или пальцы? Мой голос хриплый.

— Язык, — говорит она.

— Хороший выбор.

Я опускаюсь на колени у подножия кровати и провожу обеими руками по её гладким ногам. Она вздрагивает, когда я ласкаю её икры и голени, прежде чем схватить её за лодыжки и подтянуть её тело так, чтобы её бёдра оказались в нескольких дюймах от моего лица.

— Попроси меня лизать.

Её дыхание прерывается. Я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как она смотрит на меня, её зрачки расширены, веки тяжёлые.

— Попроси меня, — повторяю я.

Её грудь поднимается на глубоком вдохе.

— Лижи, — шепчет она.

Улыбаясь, я развожу её бёдра и приближаю рот к её ногам. Когда мой язык касается её, мой мозг словно коротит. Она чертовски восхитительна. Я просто хочу облизывать её, но не могу. Мне нужно немного её подразнить. Я был с достаточным количеством женщин, чтобы знать, что прелюдия необходима, а не опциональна. Ей нужно подготовиться ко мне.

Я лижу её, пока она извивается подо мной. Мы не разговариваем. Единственные звуки в комнате — её страстные стоны и мои жадные, потому что её влагалище как наркотик, и мне нужно больше. Я ввожу один палец внутрь неё, и когда она сжимает его, я понимаю, что это займёт некоторое время. Я добавляю второй палец, и она стонет так громко, что я не могу удержаться от смеха.

— Чёрт, Диксон. Ты действительно хочешь этого.

— Знаю. Что со мной не так? Она звучит мучительно.

Я поднимаю голову. Мои губы покрыты её возбуждением. — С тобой всё в порядке. Это влагалище — самое правильное, что я когда-либо чувствовал.

Нетрудно догадаться, что нравится Диане. И если она притворяется, то делает это чертовски хорошо. Тяжёлые вздохи. Тихие охи. Куча шепота чёрт, которые она выдыхает, когда я двигаю пальцами туда-сюда.

Я добавляю ещё один палец. — Скажи, если это будет слишком. Теперь их три.

Она поднимается на локтях и смотрит на меня. Её глаза полностью затуманены. Она кусает губу, наблюдая за тем, что я с ней делаю. Как я вталкиваю третий палец в это невозможное тесное пространство.

— Ты так хорошо справляешься, детка. Не могу дождаться, чтобы оказаться внутри тебя.

Она стонет.

— Ты сейчас кончишь для меня, хорошо? Когда ты подаришь мне этот оргазм, я дам тебе свой член.

Она делает ещё один глубокий вдох. — Я постараюсь.

— Моя девочка.

Я нежно двигаю пальцами внутри неё и снова касаюсь её клитора языком. Я чувствую, что она близка к оргазму, но она продолжает извиваться и стонать, не доходя до нужного состояния.

Вспомнив, как она резко вздрагивала, когда я сосал её соски, я поднимаю руку и сильно щипаю одну из этих набухших точек. И Диана взрывается, как ракета. Она кончает с коротким вскриком, и я улыбаюсь, чувствуя, как она получает всё то удовольствие, что я ей даю, шлифуя его своими движениями.

Когда я убираю пальцы и поднимаю голову, она тяжело дышит. Её влагалище набухло и блестит.

— Вот так, — шепчу я одобрительно. — Ты отлично справилась.

Мой член твёрд как железный прут. Я оставляю её на кровати, в блаженстве. Её глаза следят за мной, пока я достаю презерватив и надеваю его. Она наблюдает за мной, пока я копаюсь в верхнем ящике.

— Что ты ищешь?

— Возможно, нам понадобится смазка.

— Поверь мне, она не понадобится. Она слабо смеётся. — Просто иди сюда.

Это единственный приказ, который она отдала с начала этого дикого эротического взаимодействия, так что я позволю ей это. Тем более, что она права. Я дразню её, проводя пальцем по её киске, и обнаруживаю, что она уже мокрая.

— Тебе этого оргазма было недостаточно? Я улыбаюсь ей. — Ты почти раздавила мне лицо.

— Совсем недостаточно. Я умираю от желания узнать, каково это — кончать на этом. — Её взгляд прикован к моему члену.

Я забираюсь на кровать и накрываю её тело своим, мои губы опускаются для поцелуя. Но я пока не вхожу в неё. Я зажат между ней, пульсирую, мой член ищет выход, бедра двигаются в поисках этого. Наши языки сплетаются, когда я углубляю поцелуй. Она потрясающе целуется. И эти звуки... Я не могу насытиться этими звуками. Мне не нравятся преувеличенные стоны и крики, как в порно. Диана не такая. Она проявляет себя голосом, но это идёт из самой первобытной глубины.

Я беру подушку. — Подними зад, говорю я и подкладываю её под неё. Я знаю по опыту, что в этой позиции ей будет легче принять меня.

Я хватаю свой член и начинаю дразнить её вход. Даже от одного дюйма мы оба потеем. Я продвигаюсь ещё на дюйм. Она выглядит так, будто хочет вылезти из своей кожи.

— Чёрт побери, Линдли. Дай мне больше.

— Попроси вежливо.

В её глазах вспыхивает жар. Это первый раз, когда она мне возражает. — Я хочу это сейчас.

— Это не твоё шоу. Оно моё. Если хочешь кончить, попроси меня очень вежливо, чтобы я вошёл в тебя. Попроси ещё один дюйм и скажи пожалуйста.

Её горло вздымается от сглатывания. — Дай мне ещё один дюйм, пожалуйста.

Мои губы изгибаются в улыбке. Видеть, как Диксон мне подчиняется — это самое возбуждающее, что когда-либо происходило в моей спальне.

Я даю ей ещё один дюйм, и она удовлетворённо выдыхает.

— Ещё, — умоляет она.

— Да? Хочешь больше?

— Пожалуйста.

Очень медленно я продвигаюсь внутрь. — Половина, детка.

— Половина! Она стонет. — О, Боже. Я уже чувствую себя такой полной. Как ты ещё не полностью вошёл? Дай мне больше.

Я даю ей больше.

— Ещё. Пожалуйста, Шейн.

Каждая её дыхательная мольба сводит меня с ума. Я продвигаюсь вперёд, не на всю длину, но достаточно глубоко, чтобы почувствовать, как она обволакивает меня, словно тесная перчатка. Достаточно, чтобы её глаза закатились, и она вцепилась в меня. Она начинает двигаться.

— Медленно, предупреждаю я. — Привыкай.

— Я уже привыкла, — упрямо говорит она.

— Диксон...

— Трахни меня. Пожалуйста. Пожалуйста, Шейн, пожалуйста.

Диана Диксон умоляет меня трахнуть её. Я никогда не мог бы представить это в прошлом году, когда она издевалась надо мной из-за моих бабничьих замашек, клянясь, что никогда меня не получит. Ну, теперь она меня получила. У неё есть весь я. Ну, почти весь.

Но я не собираюсь издеваться над ней. Это не какой-то фетиш на унижение. Речь идёт о том, чтобы сделать ей приятно. Взять контроль на себя, чтобы ей не пришлось. Показать ей, что её удовольствие важно для меня так же, как и моё.

Я двигаюсь медленно, несмотря на её просьбы. Потому что накапливающееся напряжение — это всё. Глубокие, размеренные толчки. Её пальцы вонзаются в мои ягодицы, и её зубы кусают моё плечо.

— Ты дикая штучка, — рычу я.

Она отвечает, кусая меня ещё сильнее. Острая боль вызывает новую волну удовольствия. Я ускоряюсь. Да, поезд ушёл. Я больше не могу контролировать темп. Никто не контролирует, кроме моих бёдер и её киски, поглощающей меня.

Но у меня всё ещё остаются силы. — Ты снова готова? — выдыхаю я. Я весь напряжён, так сильно её хочу.

— Думаю, да. Продолжай в том же духе.

Я меняю угол бёдер. — Так?

— Ммм, да. Вот так. Не останавливайся.

Я вхожу в неё снова и снова. Моё тело в огне. Сердце громко стучит. Я официально в зоне риска. В той точке, когда женщина просит не останавливаться, потому что она вот-вот кончит, что означает, что и я вот-вот кончу, а значит, скоро я остановлюсь именно в тот момент, когда она просила этого не делать, потому что я на грани.

Я держусь изо всех сил, пытаясь думать о чём угодно, кроме того, что её киска вот-вот сожмётся вокруг меня. Я целую её, сдерживая проклятие, когда она прикусывает мою нижнюю губу. Чёрт. Моя сила воли рушится, и я надеюсь, что она тоже успеет кончить, потому что я больше не могу. Взрыв удовольствия пронизывает меня. Я содрогаюсь, забывая о ритме, когда оргазм накрывает меня.

Я полностью разбит, тяжело дыша. Падаю на неё и чувствую, как наши сердца бьются в унисон. Быстрый, пульсирующий ритм.

Я рычу ей на ухо: — Скажи, что ты тоже кончила.

Её прерывистый смех вибрирует против моей груди. — Да.

— Слава Богу. Я перекатываюсь и притягиваю её тёплое, податливое тело на себя. — Это был лучший фальшивый секс в моей жизни, — говорю я, и она смеётся ещё сильнее.

Глава 28

Диана

Сентябрьский фестиваль колбасок

Я переспала с Шейном Линдли и не жалею об этом.

Потому что секс с Шейном просто невероятен.

Ладно, не просто невероятен.

Без сомнения, это был лучший секс в моей жизни. И теперь, когда этот оргазмальный ком набрал движение, я не могу остановить его. Мы спали вместе каждую ночь последние три дня, хотя я установила границу и не остаюсь на ночь, потому что не собираюсь обниматься в постели с Шейном Линдли, как настоящая пара. Я использую его исключительно для... Ну, для стольких вещей, что уже сбилась со счёта.

Я использую его как партнёра по танцам.

Как моего телохранителя от Перси.

Как поставщика члена.

О, и он лучше, чем Джиджи, смотрит реалити-шоу. Он реально не пропускает ни одной серии. Джиджи утверждает, что у неё нет времени смотреть эпизод каждую ночь, потому что какое шоу требует от своих зрителей такой преданности? На что я отвечаю, что истинный фанат делает это обязательством. И Шейн доказывает, что он истинный фанат. Он странно заботится о Зои. И не потому, что хочет переспать с ней! Я спросила, и он категорически заявил, что она не в его вкусе.

В воскресное утро я просыпаюсь от знакомого сообщения. Того же, что получаю уже три дня подряд.

Шейн:

Утренний секс?

Я лениво отвечаю.

Я:

Не могу. Собрание ТСЖ.

Шейн:

Чёрт. Забыл об этом. Одевайся. Встретимся в холле.

Он снова идёт на собрание?

Не виню его. Это буквально лучшее развлечение. Я жду этих собраний так, как, я думаю, кровожадные граждане Рима стекались в Колизей по воскресеньям.

По дороге в Сайкамор я размышляю вслух: — Если бы моя тётя не умерла, я бы никогда не узнала радостей собраний ТСЖ в Медоу-Хилл.

— Во-первых, это мрачно до ужаса. А во-вторых, после собрания — ты, я, голышом?

— Нет, мне надо на работу. Но мы точно будем голыми, когда я вернусь. Я резко вздыхаю. — О боже, почему я такая? Ты и твой глупый дисксэнд.

— Диксэнд?

— Да, как зыбучие пески. Только твой член — это ловушка, и я в неё попала.

— Разве не твоя вагина должна быть зыбучими песками, потому что это она затягивает мой член?

Мы на мгновение уставились друг на друга.

— Почему мы такие? — вздыхает он.

— Не знаю, но… Стоп, нет, не говори мы. Ты. Ты странный.

Хотя то, как мы понимаем странности друг друга, немного тревожит. Последний человек, с которым я хочу установить связь на уровне странностей, это Шейн Линдли.

— Твоего бывшего не будет здесь, верно? — спрашивает Шейн, когда мы заходим в здание.

У меня падает живот при упоминании Перси.

Кажется, я могу сдерживать свою тревогу, пока не позволяю себе вспоминать, что Перси существует. Но стоит увидеть его на тропинке или кому-то упомянуть о нём, и паника возвращается. В мгновение ока я снова чувствую фантомную боль в глазу, удушающую сжатость в горле и вспоминаю, что я уже не та Диана, которой была месяц назад.

Я — Диана, которая позволяет мужчине ударить её.

— Диксон? — Шейн не догадывается о моих внутренних терзаниях.

— Ой, извини. Нет, Перси не собственник. Арендаторам нельзя посещать эти собрания.

Конференц-зал полон, когда мы входим, но Прия оставила моё привычное место в первом ряду. Я собираюсь сказать Шейну, что ему придётся сесть сзади, но с другой стороны от Прии, Вероника похлопывает по пустому стулу рядом с ней и говорит: — Шейн, я сохранила тебе место.

Я незаметно хлопаю его по попе. — Иди к своей пуме, тигр.

— Ненавижу тебя, — бормочет он.

Мы садимся, и Бренда начинает собрание с пункта повестки дня, который меня совершенно не интересует.

Сентябрьский фестиваль колбас.

Я бы подумала, что Шейну будет так же скучно, как и мне, но, к моему полному изумлению, мой фальшивый парень и реальный любовник оживляется так, будто он подросток, восхваляющий свою любимую поп-звезду. Он начинает рассказывать о своём любимом мяснике в Бостоне и о том, что если мы действительно хотим попробовать колбасу, нам нужно поговорить с Густавом, который недавно начал продавать сладкую итальянскую колбасу с вкусом фенхеля и чеснока, почти такую же хорошую, как и свиная колбаса Густава с её пикантным, слегка копчёным вкусом.

— Знаете что, — вдруг говорит Шейн, прерывая сам себя на полуслове. — Мне кажется, мне стоит добавиться в соседский чат. Я отправлю туда все детали.

Во главе стола Бренда смотрит на него с подозрением. — Ты ведь говорил, что чаты слишком напрягают тебя.

— С тех пор я сильно вырос. Сейчас я уверен, что смогу справиться с давлением группового чата. Он подмигивает Веронике, которая хихикает.

— Я добавлю тебя. Найл нехотя произносит: — Но только потому, что я люблю хорошую колбасу.

Шейн улыбается ему. — Кто же её не любит, дружище.

Найл не отвечает улыбкой.

Так как невозможно провести собрание без драматических моментов, всё летит к чертям, когда Бренда открывает возможность высказаться по поводу жалоб и вопросов.

С конца первого ряда Карла резко поднимается.

— У меня есть жалоба. Хватит уже, — говорит она совету. — Ей нужно запретить вход в бассейн!

Никому не нужно спрашивать, кто такая она.

Вероника быстро встаёт на свою защиту: — Что? Я имею право плавать так же, как и все остальные.

— Знаете, как она пялится на моего сына Карла? Он больше не может плавать, он слишком нервничает.

— Может, он нервничает не из-за меня, а из-за того, что его мать Карла такая нарциссистка, что назвала своего ребёнка Карлом, — скрестив руки, отвечает Вероника.

Шейн пытается сдержать смех, но у него не получается, и он выходит как хриплый смех.

У Карлы отвисает челюсть. — Что это должно означать?

— Да ладно, это странно. Мы все так думаем, верно? — спрашивает Вероника у всех.

— Мне не хочется соглашаться с Вероникой, — бормочет Найл, — но я всегда так думал.

— Фу! — Карла раздражённо восклицает. — Клянусь, если ей не установят ограничения, я съеду отсюда. Я перееду в другое место. Мы не можем жить с этой развратницей, разрушающей наше сообщество каждый день.

— Карла, — говорит Бренда, — у нас нет возможности запретить Веронике пользоваться бассейном. Она уже оплатила штраф, и она не нарушила никаких новых правил бассейна, чтобы её отстранили.

— Хорошо, тогда я хочу предложить новое правило. Диана, ты можешь записать это в протокол?

— Да, конечно. Я поспешно перелистываю на новую страницу своего блокнота.

— Предлагаю добавить формальное правило, запрещающее шлюхам находиться у бассейна.

— Да что ты! — вскрикивает Вероника и бросается на Карлу.

Карла с ужасом вскрикивает, прыгает с кресла и ищет убежище за столом членов совета. Но Вероника продолжает нападать, и теперь Бренда протягивает руки между ними. Найл поднимается, чтобы удержать Веронику, но она как дикое животное.

— Хватит! — я никогда не слышала, чтобы Бренда теряла контроль, но сейчас она кричит на всю комнату. — Собрание сегодня отменяется! Я не понимаю, почему мы не можем провести одно чёртово собрание ТСЖ без ужасного инцидента! Все, по домам! Вероника, слезь с этого проклятого стола!

Мы с Шейном выходим наружу. Мне приходится держаться за его руку для поддержки, потому что я слишком сильно смеюсь.

— Не могу поверить, что это только что произошло! — Слёзы текут из уголков моих глаз.

— Я никогда не захочу переехать из этого комплекса, — говорит он, заливаясь глубоким, сотрясающим смехом.

Когда мы успокаиваемся, мы выходим на улицу, под солнце. Другие соседи тоже расходятся, высыпаясь из Сайкамора и исчезая по дорожке.

— Думаю, тебе стоит забить на работу, — говорит Шейн. В его глазах невозможно не заметить пыл.

— Нет. Так работа не работает.

— Ладно. Хочешь, подвезу? — предлагает он.

— Спасибо, но, думаю, я пройдусь пешком. Такой приятный день.

— Ладно, увидимся позже.

Он наклоняется ко мне, и я отстраняюсь.

— Что это было? — спрашиваю я.

Шейн моргает. — О боже. Я собирался поцеловать тебя на прощание.

— Ага, нет. Мы так не делаем.

Я хихикаю про себя, отправляясь на смену к Della’s. Во время обеденного перерыва я проверяю телефон и обнаруживаю активность в чате соседей. Найл, предатель, довел дело до конца и добавил Шейна, который уже отправил несколько сообщений. Ой, посмотрите, как он участвует!

Я творю свою магию.

Я:

Ребята, Шейн уронил свой телефон в бассейн, и он полностью сдох. А еще он каким-то образом потерял все свои сообщения и контакты, и мы не знаем, вернет ли он их когда-нибудь.

ВЫ УДАЛИЛИ ШЕЙНА ЛИНДЛИ ИЗ ГРУППЫ СОСЕДЕЙ.

Я мгновенно получаю сообщение от Шейна.

Шейн:

Почему ты не даешь мне это!!

Я:

Потому что ты слишком этого хочешь.

Глава 29

Шейн

Омагад

— Спасибо, что сделал это, — говорит папа, когда Мэрианн влетает в мою квартиру. У нее с собой фиолетовый чемодан на колесах. Не ручная кладь, а полноразмерный, такой, какой взрослый человек взял бы в месячный отпуск по европе. Он покрыт наклейками с забавными научными лозунгами, такими как: ВПЕРЕД к АТОМАМ

И: НАУКА — Моя Суперсила.

И мое любимое: Будущий СТЕМинист.

— Конечно, — говорю я отцу. — Ты же знаешь, как я люблю проводить время с мелкой.

Мэрианн тянет меня за руку. — Шейн, какая из комнат моя?

— Здесь только одна комната, помнишь? И она твоя.

— Правда?

— Да, полностью твоя на следующие две ночи. Я показываю на диван, где уже сложил простыни и одеяло. — Я буду на софе.

Она радостно прыгает в комнату, таща за собой чемодан. — Я буду распаковываться! — кричит она.

Я поворачиваюсь обратно к папе. — Сколько она вещей взяла? Она же здесь только на выходные.

— Да, твоя мама пыталась ее успокоить, но она очень рада провести выходные со старшим братом. Это заставляет ее чувствовать себя взрослой.

Сегодня годовщина свадьбы моих родителей. Они устраивают большую вечеринку на следующей неделе, но также хотели отпраздновать вдвоем, поэтому папа увозит маму на выходные. Обычно Мэрианн остается с нашей тетей Эшли, когда они уезжают, но сейчас лето, и у меня буквально нет никаких других дел, так что я предложил присмотреть за ней.

Папа прислоняется к кухонному столу, и когда он поднимает руку, чтобы провести рукой по своим растрепанным светлым волосам, я замечаю, что его руки кажутся еще худее, чем в прошлый раз, когда я его видел. Он дает мне фору в том, как усиленно тренируется этим летом. Мы болтаем о хоккейном лагере Кингс, и я рассказываю ему, как нереально было оказаться на льду с настоящими легендами.

— В следующем году это будешь ты, парень.

— Не могу дождаться. Возбуждение бурлит в моей крови. — Я обязательно достану тебе билеты на все выездные игры на случай, если решишь прилететь на одну из них.

Его выражение лица — с горечью. — Ловлю на слове. Эй, принцесса, иди сюда. Обними папу.

Мэрианн выбегает и обхватывает его за талию.

— Не доставляй Шейну много хлопот.

— Не буду. И не переживай, я прослежу, чтобы и он не попадал в неприятности.

Боже, как я люблю эту девчонку.

После его ухода я поворачиваюсь к Мэрианн. — Ну что, чем хочешь заняться? Я думал, мы сходим в Della’s на ужин. У них есть куча вариантов пирогов и старомодные стаканы для молочных коктейлей.

Ее глаза загораются. — Окей!

— Но это будет только через пару часов. Если только ты не голодна прямо сейчас.

— Нет, я не голодна. Я хочу сделать вулкан.

— Что?

— Вулкан. Она широко улыбается. — Не переживай! Я взяла все инструкции и все необходимые материалы.

Через минуту я понимаю, почему ее чемодан такой огромный. В какой-то момент, когда мама не смотрела, Мэрианн упаковала буквально целый арсенал. Я говорю о газетах, соде, уксусе, тюбиках с акриловыми красками, моющем средстве и всех остальных ингредиентах и инструментах, необходимых для ее секретного проекта.

— О Боже. Как ты можешь быть моей сестрой? — вздыхаю я.

—Ты имеешь в виду, что я намного круче тебя? Я знаю. Иногда я тоже задаюсь этим вопросом, но я не спрашиваю, почему Бог решил подарить тебя мне.

Я разрываюсь от смеха. Этот ребенок — просто нечто.

— Так почему мы делаем вулкан?

— Потому что на прошлой неделе мы с папой смотрели очень интересное шоу о большом извержении вулкана. Ее глаза становятся больше, чем блюдца. — Ты когда-нибудь слышал о месте под названием Помпеи?

Я пытаюсь не засмеяться снова. — Может быть, я немного знаком с ним. А что?

— Оно было полностью уничтожено вулканом. Извержение длилось восемнадцать часов! И оно покрыло все пеплом. Пепельные люди были повсюду!

— Чем больше я тебя узнаю, тем больше думаю, что ты действительно психопатка.

— Они погибли, Шейн. Я не могу изменить прошлое. В любом случае, я очень хочу сделать вулкан. Мы делали один в школе в прошлом году, и с тех пор я мечтала сделать еще один, а потом мы посмотрели шоу о Помпеях, и я снова попросила маму и папу, но они были слишком заняты ссорами...

— Погоди, почему они ссорились?

— Не знаю. Но потом мама наконец пришла в мою комнату и сказала, что у нее нет времени или нужных материалов. Мэрианн сияет широкой, зубастой улыбкой. — Ну, угадай, у кого есть и время, и материалы!

Спойлер: у нас.

Через некоторое время я уже наклеиваю полоски папье-маше на вулкан, который мы смастерили из скомканных газет и формы для торта. В зоне катастрофы, которую раньше называли моей кухней, Мэрианн лепит наш мини-Везувий так, чтобы верх был уже основания, а я усердно создаю эпичную реконструкцию города Помпеи у подножия вулкана. Мэрианн более артистична, чем я, но я думаю, что мои деревья из папье-маше довольно впечатляющие. Несмотря на то, что некоторые могут сказать, они не похожи на комки.

Когда мой телефон зажужжал на другом прилавке, мои руки были слишком липкими, поэтому я обращаюсь к сестре. — Можешь посмотреть, кто это?

Она идет посмотреть. — Это сообщение от Диксон. Что-то о Зои.

Моя сестра быстро зачитывает сообщение Дианы, прежде чем я успеваю ее остановить, но, к счастью, оно не для взрослых.

— Не забудь посмотреть FoF сегодня вечером. Надеюсь, Зои вернется в шоу. Мэрианн морщит нос. — Что такое FoF? Кто такая Зои? Кто такая Диксон?

— Моя соседка Диана. Она просто говорит о глупом шоу о свиданиях, которое мы смотрим.

— Ты его смотришь? — Мэрианн начинает хихикать.

— Эй, не осуждай, пока не попробуешь.

— Ладно, я скажу ей прийти и посмотреть его здесь.

— Нет...

Мэрианн уже что-то печатает. Я не знаю что, но слишком поздно ее останавливать. Она отправляет сообщение и возвращается к нашему рабочему месту.

Мои подозрения подтверждаются, когда через пару минут раздается робкий стук в дверь. Затем осторожный голос Дианы:

— Линдли, ты в порядке?

— Да, я в порядке, — кричу я в сторону двери. — Почему ты спрашиваешь?

Проходит длинная пауза, потом: — Мне позвать Лукаса?

Что, черт возьми, она говорит? Кто такой Лукас? Она имеет в виду Райдера?

— Ты имеешь в виду Райдера? — спрашиваю я в замешательстве.

— Шейн. Как твоя девушка, я должна сказать, что я очень обеспокоена.

Мэрианн ахает. — Твоя девушка?

— Кто там? — кричит Диана. — Шейн!

Я бросаю сердитый взгляд на сестру. — Пойди впусти ее, ладно?

Через мгновение Диана появляется на кухне. С волосами, собранными в хвост, в белой майке и розовых шортах.

Почему она всегда должна носить такие короткие шорты? Это сводит меня с ума. Каждый раз, когда она наклоняется в этих мини-шортах, они почти полностью обнажают ее зад. И я одержим этим задом. Я каждый вечер касаюсь его руками и губами, и мне это до сих пор не надоело.

Секс с Дианой становится только лучше. Воспоминание о каждой встрече — как холодный глоток воды после тяжелой тренировки — так приятно, что даже не можешь сдержать небольшой звук. И она была моим прохладным стаканом воды уже больше недели.

Мне нравится эта ситуация с друзьями с привилегиями. И дело не только в том, что она сногсшибательная красотка, хотя она определенно такая. Но я спал с достаточным количеством сексуальных женщин, чтобы понять, что одного этого недостаточно, чтобы меня заинтересовать. Нет, дело в том, что она такая дерзкая. Мне нравится женщина, которая умеет отвечать и ставить меня на место. Диксон делает это на все сто. Я никогда не знаю, что за чушь она скажет в следующий раз, и мне это как-то нравится.

— Что за история с Лукасом? — спрашиваю я в замешательстве.

— О, я пыталась использовать код, — объясняет она. — Если бы ты подыграл и сказал, что его зовут Лукас, я бы знала, что ты в беде. Что тебя держат в заложниках или что-то в этом роде.

— Почему ты подумала, что я в беде?

Диана уже не обращает на меня внимания, её взгляд опускается примерно на два фута ниже. — Привет, я Диана. А ты кто?

— Я Мэрианн. Приятно познакомиться. — Моя сестра протягивает руку.

— Какие у этого ребенка манеры. Мне это нравится. Диана энергично пожимает ей руку, затем с интересом смотрит на наш проект. —Что вы делаете?

— Мы воссоздаем извержение вулкана в Помпеях.

Диана на секунду приоткрывает рот, затем закрывает его, а потом снова открывает. — Слушай, я за науку. Но это не кажется тебе немного неуместным? Ведь много людей погибло.

— Мы собираемся сказать молитву в их честь перед тем, как произойдет извержение, — серьезно отвечает Мэрианн.

Я вздыхаю. Этот ребенок такой замечательный, что даже не сможешь упрекнуть ее за политическую некорректность.

— Конечно, — говорит Диана, явно сдерживая улыбку. — Думаю, это имеет смысл.

— Почему ты подумала, что я в беде? — повторяю я, не отпуская тему, иду к раковине, чтобы смыть клейкую субстанцию.

— Из-за твоего сообщения.

Я вытираю руки, прежде чем взять телефон. Я смеюсь, когда вижу, что написала Мэрианн.

Я:

Омагад. Приходи, и мы посмотрим его здесь. О ма гад. Так рад за Зои!

Ответ Дианы не менее забавный.

Диксон:

Я не ценю сарказм.

— Я не говорю такие вещи, как омагад, ни как три слова, ни как одно, — рычу я на Мэрианн.

— Но это экономит время. — Моя сестра изучает Диану, как будто та является одним из микроскопических препаратов Мэрианн. — Ты действительно девушка моего брата? Он сказал, что ты его соседка.

— Я и то, и другое. Диана оборачивается ко мне за подтверждением, словно спрашивая, стоит ли говорить правду.

Я слегка киваю, потому что моя сестра выглядит такой взволнованной при этой мысли, так что я решаю, пусть уж она порадуется. Потом скажу, что мы расстались после лета.

— Ты такая же красивая, как и его последняя девушка, — заявляет Мэрианн. — А может, даже красивее.

Губы Дианы дергаются. — Мне приятно это слышать. Я видела его последнюю девушку, и она действительно потрясающая.

— Ты тоже потрясающая, — уверенно говорит Мэрианн.

— Спасибо. Но я думаю, что ты заткнешь нас обеих за пояс.

Мэрианн сияет от комплимента и предлагает еще больший: — Хочешь помочь нам с Помпеями?

— Конечно. Давайте, ставьте меня на работу.

Меня нисколько не удивляет, что Диана и моя сестра быстро становятся подругами. Наш вулкан оказывается успешным, и лавовая смесь Мэрианн наносит максимальный урон, пузырясь на вершине и стекая по бокам. Красный пищевой краситель добавляет еще один слой мрачности всему проекту.

Позже, после того как Мэрианн узнает, что Диана — черлидерша и учит девочек её возраста духу команды, она умоляет Диану научить её нескольким движениям. Вскоре мы оказываемся на улице, практикуя колесо, что быстро перерастает в то, что Диана уговаривает меня показать Мэрианн наше танго, которое мы записали для прослушивания в NUABC. Мы все еще ждем результатов, но у меня хорошее предчувствие на этот счет.

Диана присоединяется к нам на ужин, и Мэрианн так устает, что, как мне кажется, хочет лечь спать пораньше. По крайней мере, так я думаю. Оказывается, она вполне бодра, чтобы отправить маме подробный отчет о нашем дне. Я понимаю это, потому что через десять минут после того, как Мэрианн ушла в спальню, я получаю сообщение от мамы.

Мама:

Прости, но мой единственный сын завел новую девушку, и я узнаю об этом от его десятилетней сестры? И вы участвуете в танцевальном конкурсе? Это предательство кодекса мать-сын, и мы подробно обсудим это, когда ты приедешь домой на следующей неделе на вечеринку в честь годовщины.

Затем следует еще одно сообщение.

Мама:

Вообще, приводи свою девушку на вечеринку. Мы будем рады с ней познакомиться.

Глава 30

Диана

Интересное развитие

— Тебе не обязательно было это делать, — говорит Шейн, когда мы сворачиваем с шоссе. Это уже десятый раз за наши три часа в пути, когда он напоминает мне, что мне не нужно было ехать с ним. Можно подумать, он сам сомневается в нашей поездке на выходные.

Что касается меня, я сижу довольная, как слон, на пассажирском сиденье его Mercedes. Я обожаю эту машину. Хотела бы я её у него украсть. Сиденья невероятно удобные, и каждый раз, когда я здесь, пахнет просто потрясающе. Можно было бы предположить, что постоянное нахождение хоккейной сумки в багажнике придаст салону запах потного мальчишки, но нет — всё еще сохраняется запах дорогой кожи. Это просто опьяняет. Я поклялась себе, что однажды разбогатею настолько, чтобы позволить себе Mercedes.

— Мы оба знаем, что я не могла отказать твоей сестре, — отвечаю я Шейну.

На прошлых выходных Мэрианн подслушала, как Шейн смеялся над тем, что его мама хочет, чтобы я пришла на их годовщину, и в следующий момент эта милая девочка уже тянула меня за руку, умоляя: Пожалуйста, приди!

Серьезно, как можно отказать этим большим темным глазам? К тому же я обожаю хорошие вечеринки.

— Кстати, Линси будет там?

— На годовщине моих родителей? Эм, нет. — В его тоне слышится сухость.

— Она нравилась им, когда вы были вместе?

— Думаю, да. — Он смотрит прямо вперед, включая поворотник. — Они так говорили.

Ответ явно без энтузиазма. Интересно. Во мне просыпается любопытство. Надеюсь, я смогу выведать у родителей Шейна правду на выходных. Потому что если они не были в восторге от девушки, с которой он встречался четыре года, то там точно есть что рассказать.

Шейн бросает на меня косой взгляд. — Ты правда не переживаешь, что идешь на семейное мероприятие со мной?

— Нет. А с чего бы?

— Ты не нервничаешь?

— Я не нервничаю.

Он выглядит впечатленным. — Никогда?

— Нет.

Ну, если не считать этих надоедливых приступов тревоги, с которыми я, похоже, уже не могу справиться. Я думала, что если не буду думать о Перси, они пройдут. Но в последнее время я просыпаюсь от случайных вспышек паники. Например, сегодня утром я открыла глаза, и первая мысль, которая пришла мне в голову, была воспоминанием о том, как кулак Перси летит мне в лицо. Они начали случаться и ночью, если я работаю на поздней смене в Della’s. В конце концов, я вынуждена была сообщить менеджеру, что мне нужно меньше вечерних смен, сославшись на репетиции танцев.

Единственное, что спасает всю эту ситуацию, это то, что Перси держится на расстоянии в Медоу-Хилл. Я предполагаю, что это из-за Шейна, и я безмерно благодарна, что он живет в том же комплексе...

...никогда не думала, что скажу это.

Но если бы Шейна не было рядом, я не могу представить, как мучительно было бы сталкиваться с Перси на дорожке или у бассейна. Я бы сидела взаперти в своей квартире, вероятно, страдая от еще большего количества приступов тревоги, чем сейчас.

— Когда мы будем там, давай постараемся уменьшить количество ссор, ладно?

Голос Шейна возвращает меня в реальность. — Ссор? — переспрашиваю я.

— Ну, ты знаешь. Он улыбается. — То, как ты постоянно на меня ворчишь.

— Я на тебя не ворчу.

— Ну конечно.

— Я просто указываю на правду, которая тебе не нравится. Не моя вина, что твое эго не может это выдержать.

— Моё эго в полном порядке, спасибо большое — вот, — он прерывает себя, махая рукой между нами. — Это то, о чем я говорю. Постоянные препирательства. Мои родители не такие. Они очень спокойные и безумно влюблены. Они не ссорятся и не подшучивают друг над другом.

— Не знаю, считать ли это скучным или милым.

— Нет, поверь мне, с ними весело. Они не скучные. Все, что я говорю, это давай немного умерим пыл.

— Ты имеешь в виду меня. Я с трудом подавляю раздражение. — Ты хочешь, чтобы я себя сдерживала.

— Да брось, ты же знаешь, что я это не это имею в виду.

Нет, я не знаю. Но что ж, хорошо, что мы не вместе на самом деле, потому что я никогда не хотела бы услышать такое от парня. Что мне стоит приглушить какую-то часть моей личности. Это значит, что он не любит меня такой, какая я есть. Это значит...

И почему я вообще анализирую, как Шейн ко мне относится? Всё, что меня интересует, это как он заставляет меня чувствовать себя... в постели. И о боже, он знает, что делает в этом плане.

На самом деле, единственное, что беспокоит меня в проведении выходных в Хартсонге, штат Вермонт, с семьей Шейна, — это то, что, скорее всего, мы не сможем заниматься сексом.

Впереди извилистая проселочная дорога, когда Шейн проезжает мимо синего знака, который приветствует нас в Хартсонге. Вскоре я оказываюсь в настоящей сказке. Уютный маленький городок, затерянный среди холмов и окруженный дубами. Воздух наполняет аромат травы и диких цветов, проникающих через открытое окно.

Впереди я замечаю еще один знак: винтажная деревянная табличка, на которой снова гордо написано название города.

— О боже, это самое вермонтское, что я когда-либо видела.

Он вздыхает. — Знаю.

Мы едем по главной улице, вдоль которой стоят витрины магазинов, словно застывших во времени: универсальный магазин, аптека, сидроварня, таверна. Каждый фасад украшен яркими навесами и причудливыми металлическими деталями. Когда на горизонте появляется городская площадь, я, честное слово, вздыхаю от удивления. Площадь украшена часовой башней и фонтаном.

Мы проезжаем мимо маленького парка, где дети визжат от смеха, и магазин мороженого, к которому тянется длинная очередь.

— Боже, это как если бы милый городок поглотил другой милый городок, а затем ещё один милый городок, чтобы создать...

— Я понял, — перебивает он, усмехаясь.

— Это просто тошнотворно мило. Ты здесь вырос?

— Да. Я родился в Берлингтоне, там мои родители познакомились. Но они переехали сюда после моего рождения. А ты?

— Недалеко отсюда, — говорю я. — Я тоже выросла в маленьком городке. Оук-Риджес. Он на севере Массачусетса, прямо у границы с Вермонтом.

— Ого, это действительно близко. Я проезжаю мимо него все время.

— Мой отец и мачеха живут там. Мама из Саванны, но она училась в MIT, а затем получила работу профессора в Бостоне. Там и встретила моего отца.

— Он ведь полицейский, да?

— SWAT.

— Это круто.

— Знаю. Если когда-нибудь встретишь его, попроси рассказать несколько его историй. Он участвовал в двух кризисах с заложниками, в одном из которых пришлось застрелить захватчика.

Шейн свистит про себя. — Черт. Он сам нажал на курок?

— Нет, один из его снайперов, но приказ отдал он. Отец говорит, что иногда это даже труднее переварить. Осознание того, что ты приказал убить кого-то, заставил другого выполнить грязную работу.

— Да, я даже не могу себе представить.

Он сворачивает на жилую улицу, вдоль которой выстроились те же древние деревья. Солнечный свет пробивается сквозь листву, создавая пятнистый узор на дороге. Этот город просто потрясающий.

— Мы на месте, — говорит Шейн, заезжая на широкий подъезд перед красивым викторианским домом с верандой и гаражом на три машины. — Готова, девушка?

— Всегда готова, парень.

Внутри нас встречают родители Шейна и ураган в виде Мэрианн, которая с радостным криком обнимает меня за талию.

— Ты пришла! — восклицает она. — Я так рада!

Я моментально влюбляюсь в родителей Шейна. Его отец, Райан, постоянно шутит и улыбается, а мама оказывается даже более гостеприимной, чем я ожидала. Обычно я нравлюсь папам своих парней, а мамы стремятся меня всячески проверять. Но Эйприл Линдли, задавая время от времени вопрос о наших с Шейном отношениях, с самого начала относится ко мне как к давно потерянной дочери.

Я чувствую себя немного неловко, обманывая их насчет наших отношений, но чем больше мы общаемся, тем больше я понимаю, что не так уж и много лгу. Я смеюсь, рассказывая, как он раздражал меня весь год. Как я до сих пор не могу поверить, что позволила ему убедить меня стать его девушкой. И это совсем не ложь — замените слово девушка на подруга с привилегиями, и это точно описывает то, что произошло.

Боже, помоги мне, но теперь мы друзья. У нас есть шоу, которое мы смотрим вместе почти каждую ночь. Мы танцевальные партнеры, на минуточку. Этот факт мама Шейна находит абсолютно забавным, когда мы обсуждаем его за ужином.

— Даже не хочу знать, как тебе удалось заставить его на это согласиться, — говорит Эйприл, смеясь в свой стакан с водой.

— Ты точно что-то особенное, — соглашается его отец, улыбаясь мне.

Линдли составляют необычную пару. Эйприл элегантна и всегда выглядит идеально. На ужин в собственном доме она надела брюки цвета хаки и шелковую блузку. Райан же выглядит небрежно в спортивных штанах и с длинными светлыми волосами до плеч. Он больше похож на серфера, чем на успешного бизнесмена, владеющего многомиллионным делом.

А Мэрианн... ну, она просто Мэрианн. Она показывает мне свою комнату, свои научные трофеи, любимые книги. У меня кружится голова к тому времени, как она приводит меня в гостевую комнату, где я буду спать. Я даже чувствую некоторое облегчение из-за правила в доме Линдли: не спать в одной комнате. Если бы я делила постель с Шейном, его внушительный... эээ... орган наверняка появился бы на сцене, и уж точно я бы не смогла сдерживать свои эмоции, пока он им пользовался. Лучше сопротивляться искушению.

Я кладу свою дорожную сумку на кровать и вытаскиваю пару свободных клетчатых брюк и футболку. Мэрианн сказала, что после ужина мы будем смотреть фильм, и я хочу переодеться в что-то удобное. Шейн как раз делает попкорн. Я также достаю маленькое черное платье и вешаю его в шкаф. Именно в нем я собираюсь быть завтра на вечеринке в честь годовщины.

— Привет. Шейн появляется в дверях. — Моя мама сказала, что если тебе понадобятся дополнительные подушки или одеяла, они в шкафу для белья рядом с гостевой ванной.

— Спасибо. Закроешь дверь? Я хочу переодеться.

Он заходит в комнату и закрывает дверь за собой. Пока я снимаю узкий топ и заменяю его мешковатой футболкой, Шейн наклоняет голову, в его глазах загорается искра соблазна.

— Хочешь, чтобы я пробрался сюда, когда все заснут?

Только что я думала о том, что нам не стоит заниматься сексом. А это значит, что ответ на его вопрос должен быть нет.

Однако, когда я открываю рот, из него вылетает неправильное односложное слово.

— Да.

Линдли празднуют годовщину в большом частном зале ресторана, который также используется как банкетный зал. Когда мы входим, нас встречает оживленный гул разговоров и манящий аромат итальянской кухни. Большой зал с мягким освещением, теплыми тонами и деревянной мебелью создает уютную атмосферу, которая вызывает у меня улыбку. В дальнем конце зала играет небольшая группа, исполняющая акустическую блюграсс-музыку.

Кажется, я влюбилась в Хартсонг, штат Вермонт.

Присутствует около шестидесяти человек, но Шейн успевает познакомить меня только с несколькими из них, прежде чем нас приглашают к столу на ужин. Все столы украшены простыми композициями, а нас усадили вместе с его родителями, сестрой, тетей Эшли (сестрой его матери) и бабушкой с дедушкой по материнской линии.

Как я говорила Шейну вчера, я не нервничаю на таких мероприятиях. Сегодняшний вечер не исключение, хотя, возможно, это связано с тем, что все здесь очень дружелюбные и радушные.

Пока сотрудники ресторана изящно передвигаются между столами, семья Шейна развлекает нас историями, от которых я едва не падаю от смеха. Оказывается, родители Шейна были влюблены еще в школе. Его бабушка рассказывает мне о том, как Эйприл впервые привела отца Шейна домой, чтобы познакомить его с родителями, как семнадцатилетний Райан так отчаянно хотел произвести хорошее впечатление на родителей своей девушки, что не захотел признаться, что его желудок не переносит острую еду. Поэтому, когда мама Эйприл подала ему на ужин острый перченый чили, он съел все до последнего кусочка и оказался краснолицым, сопливым, рвущим в их ванной на верхнем этаже.

Дедушка Шейна добавляет, что именно тогда он понял, что этот парень — хороший выбор. По словам отца Эйприл, ты знаешь, что мужчина действительно любит женщину, когда готов унизить себя перед ее семьей.

Не знаю, представляю ли я себе это, но, кажется, мне мерещится грусть на лице мистера Линдли, когда его родственники рассказывают эту историю. Он тянется к руке Эйприл, и на этот раз я уверена, что не воображаю, как она сжимает его руку, почти как предупреждение. Но когда их взгляды встречаются во время тоста её сестры, любовь, которую они испытывают друг к другу, становится очевидной.

— Тебе повезло, — шепчу я Шейну, пока персонал начинает убирать наши тарелки. — Я люблю свою мачеху, но иногда маленький ребенок внутри меня все еще хочет, чтобы мои родители остались вместе.

— Честно говоря, я даже не представляю, что бы я делал, если бы мои родители развелись. Всю жизнь они ставили для меня планку, понимаешь? Показали, какой должна быть настоящая любовь. — В нехарактерный для него момент уязвимости голос Шейна дрожит.

Это трогает меня. Приятно видеть, как глубокая любовь к родителям отражается в глазах Шейна. У меня возникает ощущение, что он гораздо более многогранен, чем готов показать. Что он не просто нахальный, раздражающий хоккеист, который хочет затащить меня в постель.

И, конечно же, он тут же портит момент, уставившись на мою грудь.

— Перестань пялиться на мое декольте, — укоряю его.

— Не могу удержаться. Как оно вообще вышло таким большим? У тебя же не такие большие сиськи.

— Нельзя комментировать размер женской груди. Это невежливо.

— Я же не сказал, что они мне не нравятся. Он облизывает губы. — Я не делаю различий. В Линдли Лэнде приветствуются любые формы и размеры.

— Фу. Шейн.

Он просто хихикает. Он неисправим.

Когда ужин заканчивается, начинаются танцы. Зал превращается из спокойного акустического уголка в оживленную вечеринку, группа теперь играет смесь блюза, кантри и соула.

Танцпол, который всегда привлекает внимание, манит меня. Думаю, поэтому я никогда не чувствую себя не в своей тарелке на вечеринках. Даже на таких, где я почти никого не знаю. Пока в воздухе звучит музыка, а под ногами что-то твердое, я всегда буду чувствовать себя на своем месте.

Я собираюсь поднять Шейна на ноги, чтобы потанцевать, когда его отец неожиданно приглашает меня первым.

— Как насчет этого, Диана? — Райан протягивает руку и улыбается.

— С удовольствием.

Мы присоединяемся к растущей группе людей на танцполе. Отец Шейна обхватывает одной рукой мою талию и крепко держит мою руку другой, и мы начинаем двигаться в ритм быстрой музыки. Громкая музыка, в сочетании с разговорами и звоном бокалов, затрудняет слышимость, поэтому он приближает лицо к моему уху.

— Ты интересное дополнение, — дразнит он. — Не такая, как остальные.

— Что вы имеете в виду?

Он пожимает плечами и крутит меня, демонстрируя довольно неплохие танцевальные навыки.

— Эй, вы хорошо танцуете, — говорю я, приятно удивленная. — Лучше, чем Шейн. Улыбаясь, я наклоняю голову. — Не хотите участвовать в соревновании вместо него?

— Абсолютно нет, — весело отвечает он.

Я смеюсь. — Понимаю. Это подходит не всем.

— Я всё ещё не могу поверить, что ты втянула моего сына в это.

— Да, он ведёт себя очень достойно, — неохотно соглашаюсь я. Любопытство продолжает терзать меня. — Что вы имели в виду, когда сказали, что я другая?

Только произнеся это слово другая я чувствую лёгкий приступ неуверенности. Потому что знаю, что он прав. Я действительно другая. Я всегда это чувствовала, и не только потому, что я странная и вспыльчивая.

Я отличаюсь от своей семьи в Саванне, которая считает меня прямолинейной, конфликтной девушкой, испорченной севером, которая не знает, когда нужно сидеть тихо и выглядеть красиво.

Я отличаюсь от своего младшего брата, который невероятно умён и решительно настроен спасти мир.

И я определённо отличаюсь от своей мамы, которая не считает, что я достаточно умна, чтобы находиться в одной комнате с ней.

Наверное, поэтому мне так нравится, как меня видит мой отец — непобедимой, неуязвимой. Я знаю, что есть только одно мнение, которое должно иметь значение, и это моё собственное. Но для меня человек, через чью призму я хочу смотреть на себя, — это мой отец. Потому что его видение меня — самое лучшее.

— Ты часто его смешишь, — говорит отец Шейна, его грубый голос выводит меня из мрачных мыслей.

Я улыбаюсь. — Думаю, я просто сильно его раздражаю.

— И это тоже.

— Спасибо, — говорю я с притворной обидой.

Райан улыбается. — Но ему это нужно. Моему сыну нужен вызов. — Его взгляд скользит по комнате. — Всем мужчинам Линдли нужен.

Он смотрит на маму Шейна, которая разговаривает со своей сестрой-близнецом и ещё несколькими женщинами, которых мне не представили. Меня охватывает тревога, когда я замечаю тоску в его глазах. Намёк на грусть. Теперь я уверена в этом, и я невольно начинаю молиться, чтобы у родителей Шейна не было проблем. Они кажутся такой замечательной парой.

Райан снова кружит меня. — Я также заметил, что он гораздо более расслаблен. Я имею в виду, рядом с тобой.

По сравнению с Линси? — Хочется мне спросить.

Но я подавляю этот порыв. Я уже знаю ответ, потому что сама видела, как Шейн вёл себя, когда рядом была Линси. В ту ночь он был более серьёзен. Сдержан, осторожен в своих словах. Не знаю, было ли это из-за желания впечатлить Линси или избежать её гнева, но я точно заметила разницу. Меня радует, что и его родители заметили его изменение поведения с бывшей. Или, по крайней мере, я подозреваю, что они это заметили.

— Мне нравится, как вы двое смотритесь вместе, — говорит Райан. — Я думаю...

— Можно мне вмешаться?

Конечно, это Шейн.

Его отец без возражений уступает меня, хлопая сына по плечу, прежде чем уйти. Шейн занимает его место, обнимая меня за талию и прижимая к себе.

— Может, покажем гостям наше танго? — дразню его.

— Я лучше умру.

Я прижимаюсь лицом к его груди, чтобы заглушить смех. — И после этого ты называешь меня драматичной.

Когда я поднимаю голову, он снова устремляет взгляд на моё декольте. Тепло разливается по всему телу, и не только потому, что его глаза ясно говорят о том, как сильно он хочет увидеть меня без одежды. Танцевать с Шейном довольно приятно. Он такой высокий, а я такая маленькая, так что, по идее, это не должно работать, но каким-то образом всё получается. Мы идеально подходим друг другу.

— О чём говорил с тобой мой отец? — с любопытством спрашивает он.

— О, знаешь. Что я замечательная, что он рад видеть нас вместе и что я лучшая девушка, которая у тебя когда-либо была.

— Да. Я уверен, что он сказал именно это. Именно такими словами.

— Ну, он действительно сказал, что ему нравится, как мы смотримся вместе. Это правда.

— Знаешь, кому ещё понравилось бы, если бы мы были вместе? — Шейн подмигивает мне.

— Твоему члену.

— Именно.

Кому: diana@rideordance.com

От: admin@nuabc.com

Уважаемая мисс Диксон,

Мы рады сообщить вам, что ваша заявка на участие в Национальном соревновании по бальным танцам среди опытных любителей в этом году одобрена. Вы зарегистрированы в следующих категориях:

Американский плавный дуэт

Американский ритм соло

Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным приветственным пакетом для получения важной информации.

С наилучшими пожеланиями,

Сьюзан Хайрем

Директор по операционной деятельности

Национальное соревнование по бальным танцам среди опытных любителей

Глава 31

Диана

Диксэнд

Прошла неделя после моего визита к семье Шейна, я нахожусь на последней примерке платья в Бостоне для свадьбы Джиджи. После примерки я иду поужинать с Джи и её кузиной Блейк, ещё одной подружкой невесты. Блейк будет поступать в Брайар в следующем месяце, начиная с первого курса, и я рада, что она будет рядом. Немногие на планете могут сравниться с сарказмом Блейк Логан.

Так как я утопаю в деньгах от рекламы благодаря Ride or Dance, я решаю побаловать себя и заказать Uber обратно в Хастингс, вместо того чтобы ехать на автобусе. Я отправляю Шейну сообщение, когда вхожу в Sycamore. Мы планировали встретиться сегодня вечером, чтобы отпраздновать самую важную новость, которую когда-либо получали в истории человечества.

NUABC, суки! Мы едем.

Я:

Почти дома.

Шейн:

Ты в платье?

Это странный вопрос и в то же время совсем не странный, если учитывать, что его задаёт Шейн.

Я:

Да. Почему спрашиваешь?

Шейн:

Оставь платье на себе. Сними трусики. Оставь дверь незапертой.

Эти три лаконичных предложения вызывают у меня трепет. Боже. Я не осознавала, насколько это мне нравится. Все знают, что я в отношениях всегда командую.

Но мне нравится не быть главной в спальне.

Или не носить трусики, очевидно.

Как он просил, я оставляю дверь незапертой. Шейн входит через недолгое время, после меня. Он без рубашки и босиком, в поношенных джинсах, которые ниспадают у него с бедер. Он настолько отвратительно привлекателен, что я не могу оторвать от него взгляд.

— Ты следовала моим инструкциям? — спрашивает он, приподнимая подбородок.

— Да.

— Покажи.

Улыбаясь, я игриво поднимаю подол платья, чтобы показать, что ничего нет под ним.

— Хорошая девочка, — хвалит он.

Он подходит ко мне, одной рукой обхватывая мою талию, другой касаясь затылка, пока наклоняется, чтобы поцеловать меня. Наши языки встречаются, и, как всегда, это посылает электрический шок в моё ядро. Он обхватывает мою попу и поднимает меня, и мои ноги инстинктивно обвивают его, пока мы целуемся.

Медленно он продвигается вперёд, пока моя спина не прижимается к стене рядом с дверью на балкон. Его бедра двигаются, молния и пуговица его джинсов трутся о тонкую ткань моего платья, создавая приятное давление на мою промежность.

— Я хочу заняться с тобой сексом прямо здесь, у этой стены, — шепчет он мне в ухо.

— Сделай это, — умоляю я.

Я задыхаюсь. Мне даже не нужно прелюдии. Я полностью мокрая, и когда он сдвигает одну руку с моей попы и перемещает её между моими ногами, он громко стонет. Он чувствует, как я готова.

— Я забыл, у меня есть кое-что для тебя, — говорит он вдруг.

К моему огорчению, он опускает меня на пол, мои ноги вновь находят опору. Он достает телефон из заднего кармана.

— Сейчас подходящее время? — требую я.

— Поверь мне, да, — отвечает он.

Он открывает фото и передает мне телефон. Моё сердце совершает восторженное сальто. Это справка от врача, датированная двумя днями назад. Чистый медицинский отчет.

— Посмотри на себя, даже без хламидий, — дразню я. Мы оба выполнили свои обязательства. Я отправила ему свои результаты на прошлой неделе. Я сдала анализы в клинике, когда пошла обновлять свои контрацептивы.

— Но, — говорит он, доставая презерватив из другого кармана, — я принес презерватив на случай чего.

Он держит маленький пластиковый квадрат. Я беру его из его рук, верчу между пальцами несколько раз. Шейн наблюдает за мной. Затем я бросаю его в сторону. Он звенит о рамку фотографии рядом с телевизором и падает на пол.

Глаза Шейна сверкают. — Ты уверена?

— Да.

И снова мы целуемся. Теперь его руки становятся неистовыми, лаская мои груди через платье, снова проникая между моими ногами, один длинный палец скользит внутрь меня.

Я сжимаюсь вокруг него, всхлипывая от удовольствия, прежде чем заметить, что дверь на балкон открыта.

— Подожди, давай закроем её, — говорю я, отрывая свои губы от его. — А потом ты можешь заняться со мной сексом у стены, сколько захочешь.

— Или, — возражает он. Его лукавый взгляд скользит к двери. — Выйди на балкон.

— Что? Нет. Мы не можем.

— Нет. Думаю, нам нужно выйти туда.

Мои ноги двигаются сами по себе, пока я не оказываюсь снаружи. Мой балкон выходит на бассейн, но ночь, и никто не гуляет там. Территория Медоу-Хилл тиха. Кроме мягкого освещения на дорожке и голубоватого света от бассейна, двор окутан тенями.

— Останься здесь, — говорит Шейн тихим голосом.

Моё сердце ускоряется, когда он возвращается в мою квартиру. Один за другим я вижу, как гаснут все огни. Когда он возвращается, он уже расстёгивает свои джинсы.

— Шейн, — предупреждаю я. — Любой может нас увидеть.

— Может, до этого. Эти огни были как маяк. Теперь, если кто-то посмотрит сюда, слишком темно, чтобы понять, что мы делаем.

Я глотаю предвкушение, засевшее в горле. — И что мы делаем?

Вместо ответа он поднимает моё платье сзади.

— Руки на перила.

Моё тело пульсирует от чистой необходимости, когда я шагаю вперёд и обвиваю обе руки за край балкона. Мы всего лишь на втором этаже, но отсюда кажется, что это головокружительная высота. Или, может быть, голова кружиться от желания.

Шейн подбирается ко мне сзади. Я поворачиваю голову. Его джинсы всё ещё на нем, но расстёгнуты. Одной рукой он вытаскивает свой член.

— Смотри вперёд, — шепчет он.

Снова глотая, я поворачиваю голову и смотрю на бассейн. Спереди я полностью закрыта. Сзади моя попа обнажена для манипуляций Шейна. Я чувствую кончик его члена скользящим вверх и вниз между моими ягодицами.

Он подносит рот к моему уху. — Если ты издашь звук, я остановлюсь.

О Боже.

Мы на улице. Тёплый летний ветерок окутывает нас, щекоча мои раскалённые щеки. Шейн проводит членом по моей попе, к месту, которое жаждет его. Я крепко кусаю губу, чтобы не закричать, когда кончик проникает внутрь меня. Шейн издает звук, к моему удовольствию. Задыхаясь.

— Будь тихим, или нам придётся остановиться, — дразню я.

Это заставляет его укусить меня за плечо. — Ты даже не представляешь, насколько это невероятно. Ты намочила мой член.

Он прав, я действительно намочила. Это первый раз, когда мы занимаемся сексом без презерватива, и я такая мокрая. Всё в этот момент меня заводит. Ночной воздух. То, что мы находимся на улице. Для прохожего может показаться, что мы просто стоим на балконе, с Шейном за мной. Возможно, любуемся звездами.

Только я знаю, что половина его члена застряла внутри меня.

Он отходит назад, пока только кончик его члена не остаётся у моего входа. Затем с таким же ленивым движением он снова продвигается вперёд, дюйм за дюймом. Он делает это один раз, дважды, дюжину раз. Это мучительно. Темп — чистое мучение. Я хочу просто прижать свою попу к нему и трахнуть его жёстко и грубо, но когда я пытаюсь оттолкнуться назад, он вонзает пальцы в мою левую ягодицу в знак протеста.

— Не двигайся. Просто стой здесь и принимай это.

Это должно меня разозлить, но нет. Я хочу принять это. Я хочу стоять здесь и позволить ему трахнуть меня. Быстро, медленно, как он хочет.

Его губы снова у моего уха. — Поверь, я смогу довести тебя до оргазма.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Мне трудно поддаться ему, потому что я знаю своё тело лучше, чем он. Я знаю, что мне нужно.

Но я ошибаюсь. Шейн тоже знает, что мне нужно. Он доказывает это, слегка подталкивая меня вперед, так что я оказываюсь прямо перед одной из вертикальных реек.

— Согни колени немного. Его руки всё ещё на моей попе. Его член всё ещё внутри меня.

Когда я делаю, что он говорит, он толкает меня вперед, и мой клитор касается рейки.

Я стону.

— Диана, — предупреждает он.

— Извини. — Я тяжело сглатываю.

О Боже. Теперь, каждый раз, когда он толкается, происходит лёгкое давление на мой клитор от рейки. Это переходит от мучения к чистому избиению. Моё сердце бьётся слишком быстро. Я даже не слышу свои мысли больше. Хотя это не имеет значения. В моей голове осталась только одна мысль, и это больше, больше, больше.

Он даёт мне это, отступая назад, а затем наполняя меня почти до предела, поворачивая бедра каждый раз. Я слышу, как его дыхание учащается. Он даже не касается меня руками. Его руки на перилах по обе стороны от моего тела, его пальцы рядом с моими сжатыми кулаками.

Мой клитор пульсирует. В следующий раз, когда он прижимается к перилам, я начинаю ощущать нетерпеливое жжение желания. Это самый дерзкий секс в моей жизни. Я хочу двигаться быстрее, но он попросил довериться ему, чтобы он довел меня до конца, и я подчиняюсь. И вскоре он начинает двигаться внутри меня длинными, глубокими толчками. Я чувствую, как оргазм вот-вот прорвётся на поверхность. Если он будет двигаться чуть быстрее, всего чуть-чуть быстрее...

— Привет.

Я замерзла. Шейн полностью остановился.

Внизу Дэйв и Марни идут по дорожке, держась за свои теннисные ракетки.

Сейчас? Сейчас они решили пойти играть в теннис?

Хорошо, корты освещены до полуночи, и они семья теннисистов, так что это не совсем нехарактерно. Но всё равно.

— Прекрасная ночь, да? — говорит голос Шейна с хриплым оттенком.

— Великолепная, — подтверждает Дэйв.

— Что вы вдвоем делаете? — весело спрашивает Марни.

Я занимаюсь сексом в данный момент, почти выкрикиваю я.

Я не могу решить, это самое неловкое, что со мной когда-либо происходило, или самое сексуальное. Моё дыхание учащается. Член Шейна погружен внутри меня. И эта пара стоит внизу, беседуя, как будто я не собираюсь получить оргазм перед ними.

— Диана и я спорили о том, является ли это поясом Ориона или случайным скоплением звезд. — Он указывает вверх. — Я думаю, что это случайное скопление. Она уверена, что это пояс Ориона.

Дэйв и Марни натягивают шеи к тёмному небу.

Я думала, что это уловка Шейна, чтобы дать ему возможность вытащить свой член, но он этого не делает. Он остаётся внутри меня. Его рука незаметно скользит по моей бедру. Я дрожу. Я мягко двигаюсь назад против него и слышу приглушённое проклятие.

— Нет, прости, Диана, это не пояс Ориона, — подтверждает Дэйв. — Ты проиграла.

Нет, думаю я, я выиграла. Потому что, черт возьми, это так хорошо.

— В любом случае, может быть, мы сможем сыграть в паре когда-нибудь, — говорит Марни с яркой улыбкой. Она держит свою теннисную ракетку.

— Да, конечно, — легко отвечает Шейн.

— Замечательно. В любом случае, наслаждайтесь остатком вечера, — говорит она, и затем они медленно уходит, слишком медленно для моего комфорта.

Когда они уходят, Шейн обвивает руками мою грудь и отводит нас назад в квартиру. На этот раз он закрывает дверь на балкон.

— Ты злодей, — обвиняю я. — Думаешь, они знали?

— О, они не имели ни малейшего представления. Они самая невежественная пара, которую я когда-либо встречал в жизни. Плюс, я не думаю, что они помнят, что такое секс. Я слышал, как Дэйв рассказывал Ральфу в спортзале, что у них мёртвая спальня.

— Ой, это печально.

Он выглядит так, будто пытается не рассмеяться. — Можем прекратить говорить о том, что у Дэйва и Марни нет сексуальной жизни, и сосредоточиться на том, что я сейчас внутри тебя?

— О, верно. Я забыла. — Я улыбаюсь невинно.

Это приводит к тому, что он шлёпает меня по попе. Он толкает меня к дивану и сгибает так, что я лежу попой на подлокотнике.

— Извини, детка. Это будет быстро.

— Это нормально, — говорю я и хватаюсь за одну из подушек дивана, когда он снова начинает меня трахать.

Это мучительный ритм, бедра быстро движутся, заполняя меня длинными, глубокими толчками, от которых перед глазами появляются черные точки. Мой таз трется о диван. Я не могла бы остановить оргазм, даже если бы попыталась. Это почти подавляюще, волны освобождения накрывают меня, пока я не становлюсь лужей оргазмического месива. Я слышу его стон, когда он кончает внутри меня. Мы оба тяжело дышим.

Мы остаёмся в этом положении, восстанавливая дыхание. Боже. С этим мужчиной всё становится только лучше. Это не честно. Он не должен быть таким хорошим в сексе.

Наконец, он осторожно вытаскивает член.

— Оставайся здесь, — говорит он грубо. — Я пойду возьму что-то, чтобы тебя очистить.

Это напоминание о том, что мы не использовали презерватив, и я понимаю, что это причина, почему мой мозг коротнул. Секс без презерватива действует на меня по-другому. Это просто слишком потрясающе.

После того как мы всё убираем, Шейн спрашивает, хочу ли я укутаться в одеяло и посмотреть фильм, но я качаю головой.

— Нет, — говорю я. — Мы можем заснуть.

— И что?—

— Мы не занимаемся ночевкой, — напоминаю я ему. Я указываю на свою гостиную. — Это моё пространство. — Я указываю на стену, которая разделяет наши квартиры. — А это твоё пространство. — Я указываю на наши половые органы. — А это наше пространство.

Шейн хихикает. — Понял. Друзья с привилегиями. Ночевка — не привилегия.

— Именно.

— Ладно. Тогда я оставлю тебя наедине с собой, Диксон. В то же время завтра?

Я вздыхаю. Я хочу сказать нет, но мы оба знаем, что я не имела бы в виду это.

Я слишком глубоко увязла в его песках.

Глава 32

Диана

Чем больше, тем лучше

— Мой макияж мертв. Похороните его и произнесите надгробную речь. — Вздыхаю я, глядя на своё отражение в зеркале.

Полагаю, моё лицо не имело никаких шансов, учитывая, что оно только что стало свидетелем самой эмоциональной свадебной церемонии всех времён. И эти бурные эмоции даже не исходили от невесты и жениха! Конечно, у Джиджи были слёзы на глазах, когда она читала свои клятвы, и я клялась, что несколько раз слышала, как голос Райдерa дрогнул, но настоящие эмоции прорвались от родителей Джиджи, которые рыдали всё время. То, как Гарретт Грэхем сражался со слезами, когда отдавал свою дочь Райдеру, было, наверное, самым трогательным, что я когда-либо видела.

— Поверь мне, он испорчен у всех, — говорит Миа Белл с иронией. Моя великолепная, статная соведущая подружка невесты присоединяется ко мне у полного зеркала, проводя тонким пальцем по смазанной туши.

— Серьёзно, мне нужен корректор, если мы собираемся делать фотографии на приёме. — Это говорит самая красивая женщина на свете: Александра Такер.

С её блестящими тёмными волосами, большими карими глазами и безупречными, симметричными чертами лица, она — идеальная десятка. Безумно, что я просто стою рядом с супермоделью. Каждый раз, когда я вижу этих моделей-инфлюенсеров в интернете, я предполагаю, что каждая часть их внешности была отфильтрована до небес. С Алекс, я была уверена, что она не может сильно отличаться в реальной жизни, так как я видела её на подиуме, а это трудно отфильтровать, но клянусь, что она даже лучше в живую. Стоя рядом с ней, я не могу найти ни единого изъяна.

А когда говорят, что молния не бьет дважды, то это не про них. Потому что старшая сестра Алекс, Джейми, тоже невероятно красива. Джейми унаследовала рыжие волосы отца, а её черты немного мягче, чем у Алекс, но я честно не хотела бы оказаться в ситуации, когда нужно выбирать, кто красивее. Это невозможно.

Джейми стоит на противоположной стороне комнаты, беседуя со своей мамой, Сабриной. Они обе юристы. Эта генофонд Такеров — что-то невероятное. Красота и ум.

Молли Фицджеральд почти сбивает двух женщин с ног. Она скачет от восторга после своей первой работы в роли цветочницы. Мама Молли, Саммер, наконец, ловит её и говорит: — Мне нравится твоя энергия. Но, может, можно сделать её немного поменьше?

— Да, потому что ты полностью контролируешь уровень своей энергии, — насмешливо говорит Брэнна Дженсен, безупречно одетая блондиночка. Ни одна из этих женщин не была в свадебной партии, но как близкие друзья семьи, они могут воспользоваться свадебным люксом.

В этой комнате много красивых женщин. Это делает меня немного неуверенной. Думаю, Миа разделяет это чувство, потому что она отводит меня в сторону и шепчет: — Я единственная, кого это пугает?

— Нет.

Она всё ещё смотрит на Алекс Такер. — Хорошо, потому что это немного сюрреалистично.

Это так. И становится ещё более сюрреалистичным, когда мы прибываем на приём, который проводится на ухоженных территориях загородного клуба. Вся территория украшена нежными огоньками, которые мерцают как звезды в вечернем небе. Даже погода, похоже, в восторге от Грэхемов, потому что она подарила им идеальный вечер. Чистая, тёплая ночь без капли влаги в воздухе.

Головной стол стоит под деревянной перголой, украшенной белыми цветами и зелёными лозами. Остальные столы, накрытые слоновой шелковой скатертью и цветочными центровками в оттенках шалфея и белого, окружают сверкающий танцевальный пол.

Я иду под руку с Беккетом. Он вернулся из Австралии, выглядит загорелым, красивым и совершенно потрясающим в своём чёрном костюме. Мы садимся за стол для свадебной партии, все наши взгляды сосредоточены на головном столе, где Джиджи и Райдер сидят как королевская чета с её родителями. Поскольку у Райдера нет родителей, Ханна сидит с одной стороны от него, а Гарретт сидит рядом с Джиджи.

Я рада, что не нужно говорить речь; Миа берёт на себя обязанность очаровывать пятьсот гостей. Я обычно не боюсь публичных выступлений, но это слишком пугающе. Хоккейная аристократия. Супермодели. Медийные личности, с которыми Гарретт работал и подружился на протяжении многих лет. Честно говоря, эта свадьба для родителей. Но Джиджи любит своих родителей достаточно, чтобы дать им этот подарок после того, как они сбежали, а Райдер любит её достаточно, чтобы дать ей всё, что она хочет.

Я сижу рядом с Шейном, который с восхищением рассматривает меня. — Ты выглядишь так хорошо, — шепчет он мне на ухо.

— Ты тоже.

Серьёзно, он так идеально смотрится в этом костюме. Я наблюдала, как он тренируется всё лето, и это видно. Он стал шире, чем в прошлом году. Его грудные мышцы более выразительные. Бицепсы огромные. Попа выглядит более мускулистой, когда я зарываю в неё пальцы, пока он трахает меня...

— Перестань думать грязные мысли. — Его гладкая щека касается моего подбородка, когда он снова шепчет мне на ухо. Он знает меня слишком хорошо.

После ужина речи продолжаются и продолжаются и продолжаются. Каждый из шести крёстных Джиджи настаивает на том, чтобы подняться на помост и сказать что-то. Полубрат Райдера и лучший друг, Оуэн Макай, произносит трогательную речь, которая заставляет всех плакать. С этим макияжем уже ничего не поделаешь. Это моя жизнь теперь.

За ужином я болтаю с Мией, обсуждаю с Блейк Логан её расписание на первый курс в Бриаре и спорю с Шейном.

— Не могу поверить, что это вообще происходит. — Миа постукивает французскими ногтями между нами.

— Знаю, да? — говорит Шейн, насмешливо. — Она действительно всех заткнула.

— О, да пошел ты! Ты тот, кто выигрывает. Я вне твоей лиги, это даже не смешно.

— Правда, — говорит Беккет, поднимая бокал шампанского.

Соседние столы шумят ещё громче нашего. Здесь вся хоккейная программа Брайара, команды мужчин и женщин. Шампанское льётся рекой, звенящие бокалы и громкий смех отзываются вокруг нас.

Во время ужина играл струнный квартет, исполнявший нежную классическую музыку, но теперь на сцену выходит живая группа. Джиджи и Райдер встают, и я вижу отчаяние в голубых глазах Райдера, когда жених высотой шесть футов пять дюймов и с десятью дюймами достоинства снова оказывается в центре внимания.

Беседка, украшенная развевающимися тканями, служит фоном для первого танца молодожёнов. Это великолепно. Тётя Джиджи устроила эту свадьбу на высшем уровне.

Пока они танцуют под лунным светом, окружённые мягким светом фей, Джиджи и Райдер видят только друг друга.

И только когда я думаю, что не могу плакать сильнее, их танец заканчивается, и Ханна Грэхем выходит на сцену. Она совершенно ослепительна в сером платье, которое обнимает её тело, материал сверкает с каждым шагом. Она излучает чистую грацию, и тишина, которая накрывает комнату, вызывает мурашки на моей коже.

Когда первые ноты пианино заполняют воздух, Ханна начинает петь. Я до сих пор не понимаю, почему она сосредоточилась на написании песен, а не на исполнении. Её голос такой красивый. Богатый и выразительный, каждая нота проникает прямо в душу. Я едва обращаю внимание на слова, хотя Блейк шепчет мне, что это старая колыбельная, которую Ханна пела двойняшкам, когда они были маленькими. Джиджи рыдает, и даже у её брата Уайета слёзы на глазах.

Эта свадьба — что-то запредельное.

Последние ноты Ханны ещё долго витают в воздухе. Наступает момент тишины, прежде чем гости разрываются в аплодисментах.

И вот начинается вечеринка.

На танцполе висят те же гирлянды из огоньков, создающие звёздный навес. Я радостно смеюсь, когда Шейн тянет меня на ноги, даже не дождавшись, когда я сама попрошу его потанцевать.

— Я тебя переубедила! — обвиняю я его.

Он переплетает наши пальцы и тянет меня к танцполу. — У меня есть признание, — говорит он с сожалением. — Мне всегда нравилось танцевать.

— Серьёзно? И ты всё равно так упирался?

— Я говорил про танцы вообще, а не про эти балетные издевательства, которые ты мне устроила. Просто говорю, что в целом мне нравится танцевать. Пить шампанское, развлекаться на свадьбе. Это чёртовски круто.

Он прав. Нет ничего лучше хорошей свадьбы. И завораживающего ритма. И ощущения больших рук Шейна, скользящих по моему телу. Правда, в его прикосновении нет ничего сексуального. Просто приятно.

— Не могу дождаться, когда у меня будет такое. — Признаётся он.

Я моргаю. — Свадьба?

— Да.

— Ну, хорошо. Угу.

— Я серьёзно. — Его глаза светятся искренностью.

— Ты хочешь свадьбу, — говорю я скептически.

— Большую, — подтверждает Шейн. — Чем больше, тем лучше. — Он подмигивает. — Так я слышал, по крайней мере.

Я даю ему лёгкий пинок, но он снова тянет меня к себе. Мне не мешает медленный танец. Мне даже не мешает его мускулистое тело, прижимающееся ко мне.

— И когда ты планируешь эту свадьбу? — спрашиваю я.

— Честно говоря, чем раньше, тем лучше. Я всегда хотел пожениться молодым. Не прочь быть молодым папой тоже.

Мои брови поднимаются. — Правда?

— Конечно. Пока это не мешает хоккею, почему бы и нет.

— Ты наивен, если думаешь, что это не помешает хоккею. То, что ты говоришь, — жена, дети. Это должно быть на первом месте, понимаешь? Как ты собираешься совмещать это с карьерой в НХЛ?

Он хмурится. — Многие игроки НХЛ имеют жён и семьи и всё равно играют.

— Они бы вышли из игры, если бы их жене была нужна помощь? — вызываю я его.

— Это наводящее на размышления вопрос. Зависит от того, что ей нужно.

— Она рожает.

Шейн пожимает плечами. — Рассел Дули пропустил рождение своего первого ребёнка из-за игры в плей-офф. Его жена была согласна — она сама сказала ему закончить серию.

— Справедливо. Значит, тебе нужно найти кого-то, кто согласен на такие жертвы. Не многие женщины пойдут на это.

Он бросает на меня любопытный взгляд. — А ты?

— Не знаю, — честно отвечаю я. Потом пожимаю плечами. — Но это не имеет значения, потому что я не планирую иметь детей до тридцати. Знаешь, сколько работы это требует?

Шейн хихикает. Через минуту нас прерывает Беккет, который хватает Шейна и уводит его, чтобы выпить праздничные шоты с мужской хоккейной командой.

Меня вдруг вспоминается свадьба, на которую я ходила с Перси в прошлом году. Как бы я ни ненавидела даже его имя, потому что оно вызывает у меня тревогу, воспоминание всё ещё остаётся. Я пришла на свадьбу друга из школы с Перси в качестве плюс-один. Он почти не говорил ни с кем и держал мою руку мёртвой хваткой или обнимал меня, когда кто-то с членом пытался со мной поговорить. Я рассталась с ним вскоре после этого. Я начала замечать такое поведение слишком часто для моего комфорта.

В отличие от Перси, Шейн не заботится о том, с кем я разговариваю или танцую. В течение следующего часа все дикие на танцполе. Парни из хоккейной команды слегка выпили, хотя я предполагаю, что они будут в полном восторге, когда больше старшего поколения начнёт уходить, и только мы, молодёжь, будем закрывать клуб.

Но сейчас уже почти полночь, и толпа всё ещё не разошлась. На самом деле, старшие гости пьяны не меньше молодых. Я потеряла счёт тому, сколько шампанского я выпила, и часть меня удивляется, не ослышалась ли я, когда наткнулась на Шейна и Гаррета у бара, обсуждающих Fling or Forever. Но это не секрет, что папа Джиджи — фанат шоу.

— Он такой скользкий, — говорит Гаррет.

— Да, но он не заслуживал, чтобы его так обманули.

Я вздыхаю и сердито смотрю на двух мужчин. — Только потому, что Донован британец, не означает, что вы тоже! Перестаньте использовать британский сленг. Это смущает.

Шейн упрямо отвечает. — Так что тебе нормально, что Донован флиртует с Кай?

— О боже, я не защищаю Донована! Лени — национальное сокровище. Я просто говорю, прекратите быть странными!

Шейн поднимает бровь на Гаррета. — И она считает себя суперфанаткой.

— Я ухожу, — говорю я и отправляюсь искать кого-то нормального для разговора. Я сканирую гостей, которые смешиваются на ухоженном газоне, и замечаю Райдера стоящего на краю танцпола.

Я подхожу к нему, следуя за его взглядом на Джиджи, танцующую с друзьями. Она абсолютно лучится. Сияет. Её платье для приёма — длинное сатиновое, которое облегает её тело, как вторая кожа. Её волосы распущены, тёмные волны струятся по её плечам.

Я похлопываю Райдер по руке. — Нужна ли тебе целая речь или это и так понятно?

Он взглядывает на меня с иронией. — Что, если я причиню ей боль, ты меня убьешь?

— Окей, значит, ты это знаешь уже.

— Поверь мне, я уже слышал это от каждого дяди, тёти, кузена. От её папы, конечно же...

— Конечно.

— И даже Ханна произнесла речь, хоть и с объятьями, так что не знаю, стоит ли это принимать всерьёз.

— О, стоит. Она порежет кого угодно.

Райдер хмыкает.

Перед тем, как вернуться на танцпол, я пью воду, иду в туалет и возвращаюсь в толпу. Пока Шейн танцует с Мией, я танцую с Беккетом, потом с Уиллом, затем с братом Джиджи-близнецом, который бросает на меня свой сексуальный взгляд.

— Привет, красавица, — говорит он легко, обняв меня за талию. Его тёмно-зелёные глаза сужаются в оценке, скользя по моему платью.

У Уайатта глаза для секса. Он всегда выглядит соблазнительно, даже когда не флиртует.

— Привет, красавчик, — отвечаю я, опираясь обеими руками на его широкие плечи.

Жаль, что у Джиджи есть строгие правила не трогать в отношении её брата. Когда я встретила её на первом курсе, она сразу дала понять, что её слова были такими: Если ты не видишь себя его женой, ты не будешь проводить с ним ночь.

Я могла бы проверить это правило с течением времени, но несмотря на очевидную химию между нами, Уайатт и я не пошли на это. Потому что, хотя я могу развлечься с ним на ночь, я абсолютно не вижу себя замужем за ним. Он слишком расслабленный. Не то чтобы я съела его заживо, но я подозреваю, что его настрой по течению в конечном итоге свёл бы меня с ума.

Уайатт и я танцуем всего минуту, прежде чем Шейн вмешивается.

— Ты собираешься пометить меня, чтобы обозначить свою территорию? — шучу я, обвив руками его шею.

Шейн прижимает меня к себе, его руки скользят по моим ягодицам. Мы не танцуем, скорее стоим, прижаты друг к другу.

— Так что ты и Уайатт Грэхем, — начинает он.

— Что насчёт нас? — Делаю вид, что не понимаю.

— Ты когда-нибудь спала с ним?

Я поднимаю бровь. — Что бы ты сделал, если бы я сказала да?

Шейн прижимается нижней частью тела к моей, его подбородок ложится на моё плечо, и он шепчет мне на ухо. — Я бы отвёз тебя домой и трахал так, что ты не вспомнишь времена, когда мой член не был в тебе.

Чёрт.

Я глотаю внезапный поток слюны.

— Так что? — Спрашивает он, исследуя моё лицо.

— Нет, — признаюсь я. Потом, чтобы его разозлить, добавляю, — Но, может быть, стоит попробовать. Может быть, я уеду домой с ним сегодня ночью.

Из его груди вырывается рычание.

— Что?

Шейн скользит рукой по моей голой руке, слегка касаясь стороны моей груди, и прижимает моё лицо своей ладонью. Его кончики пальцев дразнят бок моей челюсти.

— Ни один другой мужчина не имеет права трогать тебя, кроме меня, Диксон. — Его голос низкий, насыщенный желанием. — И если кто-то попробует, я оторву его руки.

Горячая дрожь пробегает по мне. Это странно, потому что ранее я думала, как непривлекательно проявление собственничества Перси, и это поведение привело к нашему расставанию. И все же угроза Шейна не заставляет меня морщиться. Линдли меня не пугает.

Но то, как я начинаю чувствовать себя по отношению к нему, действительно пугает.

Кому: Brenda@meadowhillhoa.com

Тема: Официальная жалоба на нарушение правил о шумах

Уважаемая Брэнда,

Я обращаюсь с официальной жалобой на моих соседей сверху, жильцов квартир 2А и 2Б в здании Red Birch. Моя жалоба основывается на правилах о шуме, изложенных в Разделе 3, Параграфе 2 Руководства для владельцев домов Медоу-Хилл.

За последние две недели я стал свидетелем чрезмерного и нарушающего покой шума, включая вокальные выражения (стоны, всхлипывания), ненормативную лексику (нецензурные слова, такие как черт и блять), а также структурные помехи (громкий стук по стенам, чрезмерное скрипение пружин кровати).

В соответствии с S3 P2 руководства, подобное поведение должно быть наказано штрафом. Прошу рассмотреть этот вопрос на ближайшем собрании ассоциации владельцев домов. Я доступен в большинстве вечеров и выходных, если вам потребуется дополнительное обсуждение.

Благодарю за внимание к этому вопросу.

С уважением,

Найл Гентри

Red Birch, Квартира 1B

Глава 33

Шейн

Шейн — король колбасы

Сентябрь

— Это то, о чем я всегда мечтал.

— Что? — подозрительно спрашивает Диана с водительского сидения. Я благосклонно разрешил ей вести до Оук Риджес, но это только потому, что мне нужно просмотреть кучу писем от тренера Дженсона касаемо предстоящего сезона. Тренировки начинаются на следующей неделе.

— Встретить реальную семью моей фиктивной подруги, — объясняю я с улыбкой.

Иронично, но она даже не пригласила меня на этот прощальный летний пикник у её папы. Я сам пригласил себя. Но что ещё мне было делать, как только я узнал, что это не просто обычный пикник — это мероприятие, где нужно приносить собственное мясо. И да, есть миллион шуток, которые я мог бы сделать о том, какое мясо я могу принести Диане, но кто сейчас думает о шутках, когда можно думать о всей колбасе, которую я купил у Густава.

— Ну, я уже провела выходные с твоими, — говорит она. — На этом этапе мы должны объявить о нашей помолвке.

— Я не буду объявлять о нашей фиктивной помолвке твоему отцу-военному. Он размажет меня по стенке, когда я оставлю тебя у алтаря.

Диана фыркает. — Мы оба знаем, что я не приду на нашу свадьбу.

— Эй, твоя мама будет сегодня?

Она начинает смеяться. — Абсолютно нет. Даже если бы она и мой отец были в хороших отношениях — а у них, в лучшем случае, вежливые отношения — она не любит мою мачеху. Лариса слишком обыденна для неё.

—Что это вообще значит?