Правило Диксона

— Ну, моя мама — это претенциозная академическая снобка, а Лариса — парикмахер, так что складываем два и два.

— Не знаю, если бы мне пришлось выбирать, я бы предпочел стрижку, чем лекцию о философии или чем-то таком. Более практично.

— Скажи это моей маме, если когда-нибудь встретишь её. Надеюсь, ты не встретишь её, потому что она, вероятно, будет тебя ненавидеть.

Я немного напрягаюсь. — Почему? Потому что я наполовину черный?

— Нет, потому что ты играешь в хоккей, а она считает спортсменов глупыми. Моя мама не расистка. Она сноб.

Теперь я усмехаюсь. — Наверное, я переживу это.

— Должно быть, очень тяжело попадать в ситуации, когда не знаешь, будет ли кто-то проявлять расизм или нет.

— Это не весело, — признаюсь я. — И это странно, потому что отчасти я чувствую себя таким везучим, выросшим с привилегиями, которые у меня были, и с теми родителями, которые у меня есть. Но иногда кажется, что всё это не имеет значения, когда я захожу в отдел электроники в магазине и за мной начинают следить охранники.

— Чертовы мудаки. — Диана рычит от моего имени, что мило.

— Да. Это дерьмово. Но я пытаюсь напомнить себе, что я более привилегирован, чем большинство, и держусь за это, наверное. — Я смотрю на неё с любопытством. — Твоя мама действительно подумает, что я тупой?

— Наверное. Она не воспринимает спортсменов всерьез. Я встречалась с игроком в футбол в старшей школе, и каждый раз, когда он приходил, она жаловалась, что теряет мозговые клетки просто находясь рядом с ним. Между тем, он один из самых умных людей, которых я когда-либо встречала. Он учится на математика в Нотр-Дам.

— Она звучит довольно невыносимо.

— Иногда да.

Диана попадает в яму, заставляя Мерседес подпрыгнуть.

— Эй, — ворчу я. — Будь осторожна.

— Извини...

— У нас в багажнике холодильник с сосисками.

— О. Ты переживаешь за сосиски. Я думала, что ты беспокоишься о шинах. — Она качает головой. — Не могу поверить, что ты потратил столько денег на мясо.

— Ты сказала, что твой отец любит мясо.

— Ты такой подхалим.

— Ну, он твой папа, и он полицейский. Я не идиот. Я не хочу попасть ему в немилость. И поверь мне, когда ты попробуешь эти телячьи браутвурсты, ты поймешь, почему они стоят так дорого.

Она пожимает плечами и замедляет скорость, когда замечает еще одну яму. — Эх. Ты знаешь, что мне все равно на еду.

Да, я заметил. Диана ест всё, что доступно. — Не понимаю тебя. Еда — это классно.

— Еда — это топливо. Мне все равно, какая она на вкус. И я могу есть что угодно, потому что мой рвотный рефлекс отсутствует.

— Чертовски верно. — Я подмигиваю ей.

Она закатывает глаза.

На самом деле, она принимает мой член очень хорошо. Черт возьми. Я дрожу, просто думая об этом.

— Не возбудись, — предупреждает она. — Мы не будем останавливаться для секса в машине.

— Или мы могли бы остановиться для секса в машине.

— Мы не будем останавливаться. — Она снова смеется.

— Нам следовало бы приехать сюда прошлой ночью, а не рано утром, — ворчу я. — Тогда у нас был бы утренний секс прямо сейчас.

— Мне нужно было работать, — напоминает она.

— Ты могла бы взять больничный.

— Шейн. Не все такие дамы без забот, как ты.

Я усмехаюсь.

— Серьезно. — Она бросает на меня боковой взгляд. — Тебе нужно перестать это делать.

— Делать что?

— Говорить всем прогуливать работу. Ты так делаешь всё время. Со мной, с друзьями. Некоторые люди не могут себе этого позволить.

— Я шучу. Я знаю, что они на самом деле этого не сделают.

— Да, но это твое легкомысленное отношение к этому делу. Мы все знаем, что ты можешь прогулять работу. Иногда это немного оскорбительно, как будто работа для тебя — это что-то унизительное.

Чёрт возьми. Меня только что поставили на место.

И вдруг мой разум начинает прокручивать все разговоры, которые я когда-либо вел с кем-либо из знакомых.

Неужели я действительно так делаю?

— Похоже, я в последнее время высмеиваю Уилла, — задумчиво говорю я, ощущая внутри неприятное беспокойство. — За то, что он экономит на своем походе. Но он же тоже богат! Почему он путешествует на скромный бюджет, когда его отец — конгрессмен?

— Может быть, он хочет оплатить свою поездку сам. Она поднимает бровь. — В отличие от некоторых людей.

Я бросаю на неё злой взгляд. Но мы оба знаем, что она права, и теперь я чувствую себя полным мудаком.

— Перестань заставлять меня самокопаться, — ворчу я.

Она просто смеется.

Оук Риджес удивительно похож на мой родной город. Я не ожидал, что у меня будет столько общего с Дианой Диксон, но оказалось, что у нас действительно много общего. Мы оба выросли в маленьких городах. У нас обоих есть младшие братья и сестры. И мы настолько сексуально совместимы, что это даже не смешно.

Диана паркует машину на подъездной дорожке возле скромного дома с белым сайдингом и аккуратным газоном. Нас встречает у входной двери отец Дианы, который совсем не такой, каким я его представлял. Квадратная челюсть и короткая стрижка светлых волос кажутся логичными, но я представлял себе большого, громоздкого парня в камуфляжной одежде и ростом не менее семи футов. Том Диксон ниже меня, может быть, около 5’9. Но что ему не хватает в росте, он компенсирует телосложением. У него мощные плечи, бочкообразная грудь и бицепсы размером с мои бедра.

— Это новый парень? — говорит он после того, как Диана нас представила.

— Да.

— Добро пожаловать. Он оценивающе смотрит на кулер у меня в руках. — То что ты сегодня принес, сынок, определит, понравишься ли ты мне или нет.

Я хихикаю. — Поверьте, вам это понравится.

— Шейн — король сосисок, — вздыхает Диана.

— У меня есть знакомый в Бостоне, — сообщаю я мистеру Диксону. — Никто о нём не знает. Он управляет крошечной мясной лавкой в Бэк-Бей между прачечной и...

— Корейским караоке-клубом, — заканчивает он.

Мой рот распахивается. — Вы знаете Густава?

— Малыш, я хожу к Густаву с тех пор, как ты родился. Я знаю Густава-старшего.

— Не может быть!

Он практически выхватывает у меня кулер. — Ага, я должен посмотреть, что тебе дал Густав.

Мы забегаем на кухню, как школьники. Том открывает кулер, его лицо полностью сосредоточено, пока он изучает выбор сосисок, которые я принёс.

— Ну как? — спрашиваю я, задерживая дыхание.

Он поднимает голову. —Мы теперь лучшие друзья. Диана, пожалуйста, оставь нас.

Она закатывает глаза. — Я пойду найду Томаса. Вы, странные, развлекайтесь сами.

Как только она ушла, отец Дианы внимательно меня осматривает. После тревожно долгой паузы он спрашивает: — Ты уважаешь мою дочь?

Вопрос застает меня врасплох. — Конечно, — искренне отвечаю я.

Он кивает. — Ты вроде нормальный.

И это, кроме барбекю, единственный грилинг, с которым я сталкиваюсь за весь день.

Мы выходим через раздвижные двери и оказываемся на просторном заднем дворе, где в воздухе витает манящий аромат жареного мяса. Огромный, потрёпанный временем барбекю стоит на каменном патио у подножия деревянной террасы, извергая клубы дыма в безоблачное голубое небо.

— Ух ты, это вроде как большое событие, — замечаю я.

По всему газону разбросаны разноцветные столы для пикника, покрытые клетчатыми скатертями. Дети играют на траве, их смех смешивается со звуками десятков одновременно идущих разговоров и временами звоном столовых приборов о тарелки.

У барбекю трудятся два человека, которые, оказывается, снайперы из команды SWAT мистера Диксона, только вместо винтовок у них длинные лопатки и кисти для нанесения соуса. Я заглядываю на гриль. Пламя танцует под решеткой, на которой жарятся различные куски мяса. Ребрышки, маринованные куриные шашлыки и толстые, сочные бургеры шипят и потрескивают, готовясь до совершенства. Манящий аромат барбекю соуса и приправ разносится в воздухе, вызывая у меня слюноотделение в ожидании.

— Я в раю, — говорю я, когда Диана присоединяется к нам. — Ты буквально искупила себя в моих глазах.

Она бьет меня по руке.

Мы уворачиваемся от группы детей, играющих в салочки, и подходим к ряду столов, на которых представлены разнообразные гарниры — от сливочного пюре до мисок со свежими салатами.

Диана знакомит меня со своей мачехой Лариссой, темноволосой женщиной с игривыми глазами. Рядом с ней стоит молодой человек со светлыми волосами, зачесанными направо, и гладким лицом, как у младенца. Это младший брат Дианы, Томас, который прилетел из Южной Америки, чтобы присутствовать на этом мероприятии, и завтра рано утром отправляется обратно.

Я ошарашенно смотрю на него. — Неужели ты столько путешествовал ради нескольких часов барбекю?

Он улыбается с грустью. — Я бы буквально был лишён наследства, если бы не приехал домой на это мероприятие. Для этого ты должен быть мертвым или при смерти.

— Это правда, — подтверждает Ларисса.

Несмотря на юный вид, Томас оказывается очень зрелым и более саркастичным, чем я ожидал. Он планирует поступить в медицинскую школу, но взял годичный перерыв, чтобы работать волонтером в благотворительной организации.

Пока мы разговариваем, я обнимаю Диану за обнажённое плечо, рассеянно поглаживая её тёплую кожу. Несмотря на то, что здесь подозрительно много полицейских, мне весело. Еда потрясающая, и мы обжираемся весь день, до такой степени, что мне приходится заставить себя перестать есть, чтобы не заболел живот. Мы играем в корнхол с двумя парнями из полиции Бостона. Один из них отводит меня в сторону, чтобы поговорить о хоккее, и вскоре он зовёт своих друзей.

— Эй, Джонни! Этот парень будет играть в НХЛ в следующем сезоне.

— Что?!

Несколько мужчин подходят к нам, все они огромные фанаты хоккея. Их любимый полицейский бар в Бостоне одновременно является баром болельщиков Брюинз, и они начинают подшучивать надо мной за то, что я уезжаю в Чикаго.

— Эй, будто у меня был выбор, кто меня выберет на драфте, — протестую я.

— Допустим, — говорит один из них, допивая свой лагерь.

Я узнаю, что один из них чуть не стал профессионалом. И он мог бы учиться в Университете Коннектикута примерно в одно время с моим отцом.

— Вы знаете Райана Линдли? — спрашиваю я его.

— Конечно, знаю. Почему ты спрашиваешь?

— Это мой отец.

— Да ладно! Ты его сын?

Я готовлюсь к следующему вопросу почему ты не такой бледный, как он? Мы с отцом уже несколько раз слышали этот вопрос, когда сталкивались с его старыми знакомыми, которые не знали, что он состоит в межрасовом браке. Хотя мои родители встречали почти всеобщее принятие в Хартсонге, я знаю, что не все так открыты.

Но этот человек, похоже, не обращает внимания на мой цвет кожи. — Как у него дела? — спрашивает он меня.

— Отлично. Он владеет несколькими объектами недвижимости в Вермонте и управляет компанией по управлению недвижимостью.

— Хорошо для него. Это было действительно ужасно, что случилось в той игре.

— Вы видели это?

— Да, конечно. Я был на пару лет младше его, но мы были в одной команде. Вся команда была просто на седьмом небе от счастья, когда он стал профессионалом. Это был настоящий шок, знаешь ли? Видеть, как он так упал. Я рад, что он поднялся и сделал что-то из себя.

— Это то, что делают хоккеисты.

Он хлопает меня по плечу. — Это то, что мы делаем, парень.

Я возвращаюсь к грилю, чтобы узнать, не нужна ли помощь отцу Дианы. Солнце опускается ниже, отбрасывая длинные тени на газон. Люди начинают уходить, подходя, чтобы обнять Тома и Лариссу. Они пожимают Тому руку и говорят, что в этом году он превзошёл самого себя.

Я ищу Диану, пытаясь понять, куда она исчезла, и наконец замечаю её, болтающую с крупным молодым человеком в шортах и майке полиции Бостона.

Томас присоединяется к нам у гриля. — Так что, моя сестра втянула тебя в её танцевальные дела, да?

— Да, — мрачно говорю я.

Парень усмехается. — Она прислала мне твоё видео с прослушивания. Это было довольно хорошее танго, чувак.

— Прости, что? — с весельем спрашивает Том.

Томас объясняет отцу. — Шейн — партнёр Ди в её бальном конкурсе. Кенджи её бросил.

Ларисса кивает мне одобрительно. — Молодец. Это требует уверенности.

— Я ничто, если не уверен в себе. — Мой тон рассеянный, так как мой взгляд снова устремляется на Диану и мистера из полиции Бостона.

В моей груди разгорается маленький огонь. Я не знаю, почему видеть, как она смеётся с этим парнем, заставляет меня кипеть, но это так.

Томас замечает моё отвлечение. — Они просто разговаривают, — говорит он с ещё одной усмешкой.

Я мрачно смотрю на него. — Мне всё равно.

— Конечно. Именно поэтому ты продолжаешь смотреть туда. Наблюдаешь за ними почти так же внимательно, как папа.

Я поворачиваю голову к Тому старшему. — Ты тоже не любишь этого парня, да?

— Ха, — радостно говорит Томас. — Я знал, что тебе он не нравится.

— Он сын моего сержанта. Только что закончил академию. Чёртов патрульный, и уже думает, что заслуживает места в SWAT. Такая самоуверенность меня раздражает. Том пожимает плечами. — Но Диана справится сама. Она крепкая, как гвоздь.

— Она такая, — соглашаюсь я.

Томас улыбается. — Она когда-нибудь рассказывала тебе о том, как побила мальчика вдвое крупнее её на игровой площадке, потому что он пытался заставить её съесть муравьев?

Отец Дианы издаёт громкий смех. — О, чёрт, я забыл об этом. Ей тогда было, наверное, одиннадцать. Может, двенадцать. Школа позвонила мне на работу, и мне пришлось покинуть семинар по обучению оружию, чтобы забрать её, потому что её мама была в отъезде. Я приехал в школу и нашёл её сидящей в кабинете директора, ни царапины на ней. А у этого мальчика кровавый нос, и на крови прилипли все эти муравьи, потому что она прижала его лицо к земле после того, как ударила его. Сказала, что только один из них будет есть насекомых в этот день, и это точно не будет она.

Диана подходит вовремя, чтобы услышать конец истории, вздыхая, когда видит моё лицо. — Это не так психически, как кажется.

— Боже мой. Я знал, что ты дикая, — обвиняю я.

— Перестаньте пугать его историями о том, как я избиваю людей, папа. — Она кажется смущённой, но в её выражении мелькает что-то ещё. Может быть, тревога? — Мы не хотим, чтобы он получил неправильное представление. На самом деле я огромная трусиха.

Том старший обнимает дочь за плечи и целует её в висок. — Ничего трусливого в тебе нет. Он смотрит на меня с улыбкой. — Это самая крепкая девушка, которую ты когда-либо встретишь.

Диана тоже улыбается, но я замечаю, что улыбка не достигает её глаз.

Глава 34

Шейн

Старший класс, мальчики

Хоккей вернулся, друзья.

Это тот день, которого я ждал всё лето. Именно ради этого я усердно тренировался, и моя сила и выносливость определённо окупились. Я набрал вес, добавил много мышц. Чёрт, я, наверное, стал ещё более ловким благодаря тем урокам танцев. Но я никогда не признаюсь в этом Диксон.

Вернуться в Graham Center, ультрасовременные хоккейные объекты Брайар, приятно. Женская команда тоже использует этот каток, но они официально начинают тренировки только через неделю.

Я захожу в здание, вдыхая знакомый запах холла, и, задрав голову, позволяю своему взгляду блуждать по флагам и джерси, висящим на балках. В витрине на задней стене находится наш последний трофей Frozen Four и все предыдущие, которые тренер Дженсен и тренеры до него завоевали для Briar. Дженсен выиграл больше чемпионатов, чем любой другой тренер в истории этого университета. Это круто видеть и впечатляющее наследие, которое он оставит, если когда-нибудь уйдёт на пенсию.

Я шагаю по коридору, чувствуя себя на вершине мира.

Захожу в раздевалку и вижу, что несколько моих товарищей по команде тоже пришли раньше, включая Райдера. Странно больше не ездить с ним на тренировки, теперь, когда мы не живём вместе. Ещё страннее, что на прошлой неделе я танцевал на его нелепо роскошной свадьбе.

— Привет, мистер Грэхем, — говорю я формальным тоном.

Он закатывает глаза, снимая рубашку, обнажая массивную грудь с кубиками пресса, которые могут конкурировать с моими. Похоже, я не единственный, кто поддерживал форму этим летом.

Всё больше парней заходят в раздевалку. Кейси Колсон, бывший парень Джиджи и наш капитан. Наззи его напарник Патрик. Остин и Тристан, теперь уже второкурсники. Беккет заходит, загорелый и явно довольный после отпуска. Вскоре он и Уилл смеются о чём-то перед шкафчиком Уилла. Все юниоры теперь стали сеньорами, и грустно не видеть наших старых сеньоров в комнате, как Мику, Рэнда, нашего вратаря Джо.

— Я так готов к этому сезону, — говорю я друзьям. — Старший год, ребята. Всё, что нам нужно сделать, это снова взять этот трофей, а потом мы отправляемся в профессионалы.

— Ну, ты точно, — говорит Беккет, расстёгивая джинсы.

Я оглядываюсь. — Ты решил, что будешь делать после выпуска?

— Понятия не имею, приятель.

Беккет изучает экологические науки, но он никогда не говорил о том, какую работу будет искать после окончания школы. Я знаю, что Уилл хочет путешествовать. Райдер будет в Далласе. Я буду в Чикаго. Колсон в Тампе. Следующий год будет интересным.

Я снимаю свою уличную одежду и засовываю её в шкафчик. Наши чёрно-серебряные тренировочные формы свежевыстиранные. Коньки только что заточены. Не могу дождаться, чтобы выйти на лёд.

Воздух на катке свежий, с запахом недавно обновлённого льда. Флуоресцентные лампы отражаются от его полированной поверхности, когда мы собираемся вокруг тренера Дженсена в центре льда. Он высокий, внушительный мужчина с коротко стриженными волосами, проницательными глазами и неприятием длинных разговоров. Он приветствует нас коротким Добро пожаловать. И это всё.

Во время разминки я замечаю, что некоторые парни выглядят не в своей тарелке. И это становится ещё более очевидным, когда Дженсен заставляет нас делать некоторые упражнения на катание. Я не виню первокурсников за то, что они немного медленно включаются — это их первый сезон в Briar, и их нервы напряжены. Однако второкурсники и юниоры знают лучше. Они точно знают, чего ожидать.

Очевидно, увидев то же самое, что и я, тренер свистит и подходит к нам от борта. Он выделяет парня, стоящего рядом с Остином Попом. Филипп Дональдсон, который не был стартовым игроком в прошлом году.

— Что ты делаешь? — требует Дженсен. — Ты хоть раз отжимался в межсезонье?

Дональдсон что-то бормочет.

— Что ты сказал?

— Я сказал, извините, тренер.

— А ты? — Дженсен указывает страшным пальцем на Наззи. —Что-то ты выглядишь запыханным, Талис.

Стоящий рядом с Наззи Патрик не может сдержать хохот. — Да, вот что бывает, когда всё лето тусуешься на озере Милфорд.

— Я провёл лето с тобой и твоей тупой семьёй, — рычит на него Наззи. — Ты был таким же пьяным, как и я.

Дженсен рычит на них обоих. — Да, и это видно. Дональдсон, Канзасский Парень, Наззи. Бегайте круги до конца тренировки.

Я поднимаю бровь. Ничего себе. Если Дженсен считает, что они недостаточно хороши для сегодняшних упражнений, это значит, что они действительно не в форме.

— Ладно, — резко говорит тренер. — Мы будем делать упражнения на быстроту прорыва. Мне нужно видеть, кто ещё решил лениться этим летом.

Мы с Райдером обмениваемся взглядами. Прорывы — это упражнения с высокой интенсивностью, и обычно их не делают в первый день. Они должны научить игроков работать вместе в условиях экстремального давления и требуют точных передач, быстрых переходов и молниеносных решений.

Дженсен грубо объясняет суть упражнения, пока мы все внимательно слушаем, и наш дыхание видно в прохладном воздухе.

— Скорость — это ключ, — заканчивает он, окидывая своим острым взглядом десятки тел на льду. Как будто пытается определить, кто из нас может быть немного толстым под тренировочной формой. — Я хочу видеть шайбу в зоне нападения до того, как защита поймёт, что их настигло. Вперёд.

Волнение ощутимо, когда мы разходимся по льду. Я киваю Колсону и Попу, моим партнёрам по этой тренировке. Знакомый прилив адреналина, который всегда предшествует сложному упражнению, впрыскивается прямо в кровь. Когда шайба падает, каток оживает звуками скрежета коньков по льду.

Я рвусь вперёд мощными шагами, продвигаясь к шайбе. Колсон хватает её первым. Его навыки обращения с клюшкой на высоте. Когда защитники идут на нас, чтобы сорвать прорыв, Колсон быстро передаёт шайбу Попу, который пасует её мне.

Мы абсолютно сокрушаем это упражнение. Наши молниеносные передачи не оставляют защитникам шансов, шайба мелькает между нами, как чёрная молния на белом полотне льда. Я в ударе, скользя между защитниками с комбинацией изящества и грубой силы, оставляя их в отчаянных попытках догнать меня.

Когда мы пересекаем синюю линию, Колсон выполняет идеально рассчитанный манёвр, дезориентируя Беккета и других защитников, в то время как наш новый стартовый вратарь, Тодд Нельсон, готовится к атаке. Я наношу мощный удар, который уходит от Нельсона и с глухим стуком врезается в сетку.

Парни на скамейке взрываются криками и улюлюканьями.

— Чёрт возьми, Линдли, — кричит Джордан Трейджер, когда он выходит на лёд, чтобы занять моё место. — Что это было!

Я ухмыляюсь ему, находясь под впечатлением от своего полного доминирования. Никогда не чувствовал себя на пике своей формы, и это не остаётся незамеченным.

После тренировки Дженсен свистит, чтобы позвать меня. — Линдли! Какого чёрта ты добавил в свои хлопья этим летом?

Я пожимаю плечами скромно. — Ничего особенного. Просто придерживался интенсивной программы упражнений. К тренировкам добавил плавание. Это действительно делает разницу.

Он поднимает бровь. — Это всё?

На лбу образуется складка. — Что, думаешь, я колюсь HGH или что-то в этом роде? Я не идиот.

— Не думал, что ты идиот, но, черт возьми, ты выглядишь потрясающе. И если я замечаю, как ты выглядишь, то и судьи тоже заметят. Так что держи нос чистым в этом году. Возможно, нас ждёт много случайных допинг-тестов из-за тебя.

Чёрт возьми. Я выгляжу настолько хорошо, что он беспокоится, что люди могут заподозрить меня в использовании допинга? Думаю, это одновременно комплимент и оскорбление.

В раздевалке некоторые парни говорят о том, что пойти в Malone’s. Среди них и Наззи, который, похоже, не усвоил лекцию Дженсена на тренировке.

— Ты идёшь? — спрашивает он меня.

— Не могу. У меня сегодня кое-что.

Уилл улыбается из своего шкафчика. — Почему бы тебе не рассказать им о своём кое-чем?

— Почему бы тебе не заткнуться?

— Стой, что происходит? — в восторге спрашивает Патрик. Он и Наззи любят находить новые поводы для того, чтобы дразнить людей. Они самые конкурентоспособные парни в команде и самые большие шутники. Конкурируют друг с другом, шутят со всеми остальными.

— Линдли участвует в танцевальном конкурсе, — сообщает Уилл комнате.

Я злюсь на него. — Предатель.

— Что? Они всё равно узнали бы.

— Ты участвуешь в танцевальном конкурсе? — Патрик катится от смеха.

Наззи, однако, выглядит странно впечатлённым. — Да ладно.

— Да, я делаю это с... — Я вдруг останавливаюсь.

— Давай, продолжай это предложение, — сухо говорит Райдер.

— С моей девушкой, — бурчу я.

Наззи смотрит на меня, как на редкого зверя. — У тебя теперь есть девушка? Какого чёрта. Мы не видим тебя летом, а ты превращаешься из Развратной Сучки в Мистера Моногамия с сальсой?

— Во-первых, мы не участвуем в категории сальсы, — говорю я холодно.

Патрик смеётся ещё громче.

— Мы танцуем танго и вальс.

Он смеётся ещё громче.

— Ты, наверное, пропустил один танец, — говорит Райдер, удивительно разговорчивый сегодня. — Разве нет третьего танца?

— Знаешь, мне больше нравилось, когда ты молчал. Вернись к роли угрюмого ублюдка, который не говорит ни слова, пожалуйста.

— Какой третий танец? — смеётся Беккет, завязывая шнурки. Локоны блондинистых волос падают ему на лоб.

— Ча-ча, — выговариваю я. Затем показываю оба средних пальца. — И идите вы все на хуй. Все.

Их смех щекочет мне спину, когда я выхожу из раздевалки. Сегодня не только первый день тренировок, но и первый день занятий. У меня начинается курс Этика в медиа через тридцать минут на западе кампуса, поэтому мне нужно дойти до кластера зданий, где расположены большинство лекционных залов по социальным наукам.

Через пять минут спешки я сталкиваюсь с Линси.

Я испытываю подлинный шок. Хотя она подтвердила, что будет учиться в Брайаре, я действительно не думал, что увижу её на кампусе. Она вообще не связывалась со мной с того дня, когда позвонила в конце июля.

Мы оба останавливаемся.

Её тёмные глаза морщатся при виде меня, губы расплываются в улыбке. — Привет.

— Привет. — Эта знакомая улыбка смягчает что-то в моей груди.

Ни один из нас не знает, стоит ли обниматься, поэтому мы стоим там некоторое время, прежде чем она наконец подходит и обнимает меня неловко.

— Как ты? — спрашивает она, когда мы разходимся.

— Хорошо. А ты? Как обустраиваешься? Все вещи в общежитии?

Линси кивает. — У меня одиночная комната в Halston House, рядом с центром для выступлений. Тайрик помог мне перенести вещи на выходных.

Я киваю в ответ. — Как он?

— Он отлично. С нетерпением ждёт сезона по баскетболу. — Она делает паузу. — Как Диана?

— Тоже отлично.

— Так вы всё ещё вместе. — Её выражение трудно понять.

— Да, — подтверждаю я.

В воздухе снова возникает неловкость. Пару месяцев назад я отчаянно хотел услышать её голос. Сейчас я не уверен, что сказать. Я не могу флиртовать — у неё есть парень. И даже если бы я хотел флиртовать, это было бы неуважительно к Диане. Хотя мы не вместе, мы всё ещё занимаемся сексом почти каждую ночь.

Линси наконец разрывает неловкость. — Может, встретимся теперь, когда мы на одном кампусе? Может, выпьем кофе на следующей неделе? — предлагает она.

Несмотря ни на что, моё сердце делает сальто, и это бесит меня, что она всё ещё имеет такой эффект на меня. Я не хочу, чтобы так было.

— Конечно, — говорю я, медленно кивая. — Звучит хорошо.

Глава 35

Диана

СОС

— Всё дело в быстрых шагах. Представь, что мы танцуем в сказке. Как на балу у золушки.

— Как это мне поможет с шагами? Мы не в мультфильме. Мы делаем это всерьёз.

Шейн пытается повторить мои шаги, ругаясь, когда он ошибается в третий раз. Четверг, и у нас обоих были ранние занятия, которые закончились к четырем, поэтому мы вставляем репетицию вальса.

— Почему ты не можешь вести? — ворчит он.

— Потому что мужчина ведёт.

— Разве мы не пытаемся разрушить патриархат?

— Да, но в мире конкурентных бальных танцев ещё не получили эту записку. Следовательно, мужчина ведёт.

Мы начинаем сначала, танцуя по гимнастическому залу Медоу-Хилл, пока темп не становится быстрее.

— Чёрт возьми! — восклицает Шейн. — Почему оно ускоряется?

— Это венский вальс.

— Ну и что?

— Так это танец элегантности и скорости.

Музыка достигает своего пика, и мы заканчиваем неудачным скольжением.

— Да, — размышляю я. — Надо ещё поработать.

— Ты думаешь?

Раздражённый Шейн уходит в туалет в коридор. Мы уже выпили по две бутылки воды за время этой репетиции. Мы оказались в сложной ситуации. Мы практически освоили нашу рутину танго. Мы нормально танцуем ча-ча.

Но вальс нас убивает.

— Эй, посмотри на это, — говорю я, когда Шейн возвращается.

Я лежу на коврике, одна нога скрещена через колено, и мой телефон лежит на ней. Шейн плюхается рядом со мной, вытягивая большую руку, чтобы взять телефон.

Я не могу отвести взгляд от его бицепсов, от того, как они всегда играют при движении его рук. Он так накачан, и это чёртовски сексуально. Это мешает сосредоточиться.

Я вырываюсь из своего любования и нажимаю воспроизвести на видео.

— Смотри, — говорю я мрачно.

Из динамика телефона доносится женский голос.

— Мы — Мартин и Виктор, и вот что мы хотим сказать Ride or Dance!

Шейн шипит. — Это мы. Мы — Ride or Dance!

— Сильно осведомлён, — отвечаю я, пытаясь не рассмеяться.

Видео переключается на пару, танцующую танго. С её безупречно тёмной кожей и миндалевидными глазами Мартин выглядит этнически неоднозначно и потрясающе красиво. И она высокая. У неё те бесконечные ноги, которым я всегда завидовала, что значит, что она и её партнёр, светловолосый Виктор, идеально подходят для танго. То, как они естественно двигаются вместе, только подчёркивает мой самый большой страх — разницу в росте между мной и Шейном. Наше танго хорошее, но могло бы быть намного лучше.

— Танго — это наш Эверест, — бормочу я.

— Что ты имеешь в виду?

— Кенджи маленький. Это одна из причин, почему нам понравилось танго. Но это наша самая большая преграда, Шейн — твой рост.

— Может, твой рост и есть преграда.

— Нет, мой рост идеален. Он позволяет тебе делать все крутые подъёмы. Ты слишком высок для танго.

— Такого понятия, как слишком высокий для танго, не существует, — говорит он с самодовольной улыбкой.

Я вздыхаю.

На экране Мартин выполняет грациозный разворот, её рука вытягивается в замахе. Виктор берёт её руку, и оба обращаются к камере.

— Мы идём за вами, Ride or Dance, — говорит Виктор с усмешкой.

Шейн всхлипывает. — Эти твари нас троллят!

— Видишь? Я же говорила тебе, — я открываю их профиль и возмущаюсь. — У них сто тысяч подписчиков.

— Да пофиг. У нас четыреста восемьдесят две тысячи.

— Ты знаешь точное число? — дразню я.

— Я округляю. Но было четыреста восемьдесят два, когда я последний раз проверял. Теперь, наверное, восемь миллионов.

Мне нравится, как Шейн любит преувеличивать. Это совпадает с моим собственным стилем.

На потлаке мой брат подшучивал над тем, что я начала что-то чувствовать к Шейну, и это преследует меня с тех пор. Сначала я постоянно уверяла себя, что это чушь. Конечно, у меня нет чувств к нему. Мы просто танцуем. И занимаемся невероятным сексом. И наслаждаемся обществом друг друга. Почему кто-то должен думать, что здесь есть чувства? Чёрт возьми.

Но…

Да. Становится всё труднее притворяться, что я не влюблена в Шейна. Он забавный. Отличен в постели. С ним легко говорить. Милый, когда захочет.

В последнее время я задумываюсь, может, я хочу больше, чем просто отношения на одной волне. Может быть, я хочу...

— Чёрт возьми, — говорит Шейн, вырывая меня из мыслей. — И они набирают троллей в комментариях.

— Что ты имеешь в виду?

— Они говорят своим подписчикам зайти на нашу страницу и оставить комментарии, что Виктор и Мартин лучше нас. Шейн выплёскивает нецензурное слово. — Кто эти мудаки такие? И посмотри на этого парня. Я мог бы его отжать. Мне плевать, если он 6’4. Он — палка.

— Успокойся, большущий парень.

— Ладно, маленькая.

Я улыбаюсь ему. — Это не подходящие прозвища.

— Не знаю. Мне нравится большущий парень. Очень. — Он смотрит на меня с вожделением.

Я встаю. — Хорошо, репетиция закончена. Мне нужно подумать о хореографии для этого вальса, прежде чем мы продолжим. Возможно, придётся взять пару уроков танцев.

— Разве это не то, чем мы занимаемся? Уроки танцев?

— Я имею в виду с профессионалами.

Шейн смотрит на меня.

— Что?

— Это любительское соревнование, Диксон. Тебе действительно нужно вкладываться в это так сильно?

— Ты меня знаешь? Я не могу делать что-то наполовину, даже если бы хотела. Я либо на сто процентов вовлечена, либо не делаю это вообще.

Он кивает. — Да, я понимаю. Я так же отношусь к хоккею.

— Так что, давай подумаю над более простой хореографией.

— Это то, чем ты хочешь заниматься в будущем? Хореография?

Я пожимаю плечами. — У меня не было достаточно формального обучения, чтобы ставить хореографию для настоящих танцоров, но мне бы понравилось быть тренером по чирлидингу и делать хореографию для конкурсов. Думаю, я была бы действительно хороша в этом.

— Я тоже так думаю. — Он следует за мной к двери. — Я пойду приму душ, прежде чем прийти на финал. Если это всё ещё в плане на сегодня.

— Очевидно. Победители Fling or Forever будут объявлены сегодня вечером.

На втором этаже я быстро принимаю душ, чтобы смыть пот от танцев, затем надеваю удобную одежду и чувствую себя легче, чем за последние месяцы. Я знаю, что большая часть этого связана с тем, что Перси больше не находится в Медоу-Хилл. Гэррисоны вернулись из Атланты и снова в Сви́т Бирч, а Перси теперь на другой стороне города в своем новом таунхаусе.

Снять этот груз с плеч — это огромная радость. Теперь я могу спокойно идти по тропинке, не переживая о том, что случайно столкнусь с ним. Без волнений о том, что увижу его у бассейна. Я уже чувствую, как уменьшается моя тревога. Теперь, когда я представляю его лицо, мое горло сжимается только немного, а не полностью. Мои руки дрожат, но не трясутся.

Я надеюсь, что с течением времени и с увеличением физического расстояния между мной и Перси тревога будет уменьшаться. Возможно, однажды я вообще не буду её чувствовать.

Шейн и я снова встречаемся через час в моей квартире. Я наливаю себе бокал Pink Stuff, так как сегодня моя последняя возможность выпить, не беспокоясь о похмелье. В субботу начинается первый футбольный матч сезона, и команде нужно быть в отличной форме для открытия сезона. Но я знаю, что у Шейна завтра утренняя тренировка по хоккею, поэтому я поднимаю бровь, когда он наливает себе пиво.

— Тебе не следует пить, если у тебя тренировка.

— Только одно. Тебе придётся напиться за нас обоих.

Эпизод начинается с того, что Зои и Коннор на их последнем свидании на роскошной яхте. После того, как Зои вернулась в усадьбу из Sugar Shack, Коннор стал другим человеком. Осознав, как близко он был к тому, чтобы её потерять, он пошёл на всё, чтобы доказать ей, что она единственная женщина для него. Его трансформация была потрясающей. Мы видели, как он превратился из грубого радиоведущего, который оценивал грудь женщин по шкале от можно облизывать до можно кататься, как на моторной лодке, в сладкого, заботливого взрослого мужчину влюблённого.

Или я так думала.

На середине финала Жасмин говорит Зои, что Коннор сказал Бену, что он может быть не готов к серьёзным отношениям.

— Что! — восклицаю я в экран. — Что ты сейчас говоришь? Перестань пытаться саботировать их!

Шейн открывает рот от удивления. — Ты думаешь, что Коннор действительно это сказал? Я не помню, чтобы показывали такую сцену.

— Жасмин явно разжигает ссору, — говорю я уверенно. — Такого не может быть.

Но потом Бен подтверждает слова Жасмин, сообщая Зои, что Коннор действительно это сказал.

— О боже, — стону я.

— Что, чёрт возьми, он думал? — рычит Шейн.

Зои начинает плакать. В течение следующих пятнадцати минут мы не можем оторваться от экрана. Коннор пытается исправить ситуацию, стараясь заверить Зои, что разговор о приверженности был почти месяц назад. Но Бен и Жасмин настаивают, что это было всего пару ночей назад.

— Они врут, — говорит Шейн. — Они явно пытаются выбить Зои и Коннора из списка Вечной пары.

— Чёртовы саботажники.

Мы всё ещё обсуждаем Жасмин и Бена, когда Уилл посылает мне SOS. Это буквально то, что написано в сообщении. SOS и больше ничего.

Улыбаясь, я разблокирую телефон.

— Кто это? — спрашивает Шейн.

— Уилл, — говорю я, набирая ответ.

Я:

Что случилось?

Уилл:

Бек только что пригласил кого-то домой сегодня вечером.

Я:

И ты хочешь к ним присоединиться.

Уилл:

Чёртовски сильно.

Я:

Так сделай это.

Уилл:

Не могу. Мне нужно быть стойким. Могу переночевать у тебя?

Я:

Ты не можешь постоянно приходить сюда, чтобы избежать тройных встреч.

Уилл:

Она самая горячая девушка, которую я когда-либо видел, Диана.

Я:

Я думала, что я самая горячая девушка, которую ты когда-либо видел.

Уилл:

Правда, конечно. Прошу прощения.

Шейн заглядывает через моё плечо. — Ты флиртуешь с моим товарищем по команде?

— Нет.

— Я видел твоё последнее сообщение! Ты просишь его сказать, что ты красивая.

— Это была шутка.

— Нет. Ни в коем случае. — Он указывает на меня предупреждающим пальцем. —Ты не будешь делать из меня рогоносца, Диксон.

Я фыркаю. — Я не превращаю тебя в рогоносца.

— Я серьёзно. Ты не можешь ожидать, что я буду твоим поддельным парнем, а затем флиртовать с моими друзьями. Это делает меня дураком.

— Хорошо. Верно подмечено, — уступаю я. — Знаешь что? Мне жаль. Я не буду флиртовать с Уиллом, когда он будет здесь.

— Что ты имеешь в виду, говоря когда он будет здесь?

— Он придёт переночевать.

— Снова? — Шейн сощуривает глаза. — Почему ему это нужно? У него есть трёхкомнатный таунхаус. Даже если он напьется в баре и ему нужно будет дойти домой пешком, он может запросто дойти. До своего собственного дома.

— Это целая история, — говорю я неопределённо.

— Разверни, пожалуйста. — Шейн звучит раздражённо.

Я не хочу выдавать доверие Уилла, но… возможно, Шейн сможет помочь ему. Потому что факт в том, что Уилл не может продолжать убегать от своих проблем и прятаться от Беккета в Медоу-Хилл каждый раз, когда тот приводит домой женщину.

Шейн обычно довольно хорошо сохраняет нейтралитет. Может быть, он сможет поговорить с Уиллом так, как у меня не получается.

— Ладно, так вот… — колеблюсь я. — Я собираюсь тебе что-то рассказать, но ты не можешь сказать об этом никому.

Оказавшись худшим хранителем секретов, я надеюсь, что Шейн не станет распространять информацию. Он ведь не проболтался о нашей поддельной связи, а прошло уже несколько месяцев.

— Уилл не хочет находиться дома, когда Беккет приводит девушку, — говорю я ему.

Он хмурится. — Почему, черт возьми?

— Так что ты знаешь, как они двое любят…? — оставляю вопрос незавершённым.

— Заниматься сексом с одними и теми же женщинами одновременно? — Шейн завершает сухо.

— Вот именно! — обвиняю я. — Вот почему у него в голове бардак. Он боится осуждения. Общество слишком осуждающее.

— Эй, я не осуждаю. У всех есть свои фетиши. — Шейн улыбается. — Например, как тебе нравится, когда я командую тобой, и как мне нравится командовать тобой.

— Но ты не увлекаешься тройными встречами?

— Нет, я бы не стал делиться тобой с кем-то. — Он встречает мой любопытный взгляд. — Я бы позволил ему смотреть, однако.

Тепло разливается между моими ногами. — Смотреть, но не трогать?

— Точно. — Шейн приближается, кладёт руку мне на ногу. В его глазах появляется задумчивый блеск, когда он лёгко поглаживает мою бедро. — Ты позволила бы кому-то смотреть, как я трахаю тебя?

Я глотаю. — Может быть. Зависит от того, кто это, я думаю. — Снова глотаю. — Но мы отвлеклись. Мы говорим об Уилле. Тройные встречи начинают заставлять его чувствовать, что с ним что-то не так. Он пытается взять перерыв от этого.

— Так он приходит сюда сегодня вечером, чтобы держать свой член в штанах?

— В основном, да. — Вздыхаю. — Не знаю, поднимет ли он эту тему с тобой, но если вдруг он это сделает, может быть, ты сможешь поговорить с ним. Скажи ему, что не так уж и страшно иметь фетиш на тройные встречи.

— Посмотрю, что смогу сделать. — Он снова смотрит на экран. — О, черт. Британский ведущий снова появился. Это финал.

Шейн и я смотрим остальную часть финала. Я вздыхаю с облегчением, когда Зои и Коннор снова находят общий язык, а затем ликую после того, как становится ясно, что Бен и Жасмин солгали о том, когда было сделано замечание о приверженности.

— Я люблю тебя, — говорит Коннор Зои. — Всей душой. Месяц назад я не был готов к обязательствам перед тобой. В принципе, перед кем-либо. Но я готов сейчас, Зои. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Не только в усадьбе, но и в реальной жизни.

— Я тоже этого хочу, — стеснительно говорит Зои.

Британский ведущий просит последние пары встать в беседке, где раскрываются результаты общественного голосования. Шейн и я болеем, когда Зои и Коннор выигрывают в последнем голосовании, получая титул Вечной пары. Ну, я ликую. Но Шейн выглядит довольным, и я уверена, что в голове он делает сальто.

Около десяти вечера Ричард из Sycamore звонит, чтобы сообщить, что Уилл приехал, и через несколько минут я открываю дверь, чтобы впустить его. Он встречает меня объятием, а затем идёт поздороваться с Шейном.

— Что мы смотрим? — Уилл бросает взгляд на телевизор.

— Ничего, — врет Шейн.

Я замечаю, что он переключил канал с TRN на TSBN, когда я пошла открывать дверь. Теперь на экране мелькают хайлайты футбольного предсезонного турнира. Ооо. Кто-то не хочет, чтобы Уилл видел нас, смотрящих шоу FoF.

— На самом деле я собираюсь домой, — говорит Шейн. — Я хотел лечь спать пораньше сегодня.

Уилл хмурится. — Ты не остаёшься здесь?

— Зачем ему оставаться здесь, если у него есть своя кровать? — Отвечаю я за Шейна. — Мне не нужно, чтобы он цеплялся за меня всю ночь и душил меня своей любовью.

— Ты чёртовски любишь мою любовь, — бурчит Шейн. Он смотрит на Уилла строго. — Она любит мою любовь.

Уилл хмыкает.

—Тебя нужно подвезти на тренировку завтра утром? — Шейн спрашивает своего товарища по команде.

— Да, было бы здорово.

— Отлично. Будильник установлен на семь тридцать. Я постучу в дверь в восемь. Если ты не будешь готов, я уеду.

— Я встану, — обещает Уилл.

— Позволь мне проводить тебя, — говорю я, обвивая руку Шейна своей.

У двери он целует меня глубоко и подробно, с большим количеством языка, чем нужно.

— Не обязательно так перегибать. Он уже верит, что мы встречаемся, — шепчу я ему на губы, хотя я и не жалуюсь. Поцелуи Шейна плавят мой мозг.

— Не могу поверить, что мы не можем заняться сексом сегодня вечером, — шепчет он в ответ.

Если бы это зависело от либидо Шейна, мы бы занимались сексом как минимум дважды в день. Снова, никаких жалоб с моей стороны. Я никогда не имела такого хорошего секса в своей жизни.

Я закрываю дверь после его ухода и возвращаюсь к своей вечерней процедуре по уходу за кожей. На этот раз я не заставляю Уилла участвовать в этом, но он стоит в дверях ванной и наблюдает за мной в зеркале.

— Ты и Линдли всё ещё вместе, да?

— Кто бы мог подумать, а?

— Полагаю, никто. — Уилл хмыкает. — Ты так много высказывалась о нём в прошлом году.

— Да, потому что он надоедливый. Это не изменилось.

— Точно. Это не изменилось. Так что теперь изменилось?

— Его член, — признаюсь. — Я попала в эти зыбучие пески.

Уилл кивком выражает понимание. — Мне жаль.

Когда моё лицо хорошо увлажнено, я устраиваю Уилла на диване с чистыми простынями, двумя подушками и тёплым одеялом. Несмотря на то что некоторые люди могут подумать, я уважаю Шейна достаточно, чтобы не делиться кроватью с его товарищем по команде. Поддельные отношения или нет, мы всё ещё эксклюзивные друзья с привилегиями, и я не была бы рада, если бы он спал с другой женщиной в своей постели, даже если это была бы платоническая связь. Но это потому, что я ревнивая стерва. Даже к своему временно занятым мужчине.

— Спасибо ещё раз, — говорит Уилл грубо. — Извини, что постоянно навязываюсь.

— Это не проблема, обещаю. — Я целую его в щёку и иду в свою спальню, заползая под одеяло.

Я не могу заснуть. Чёрт возьми, я так соскучилась по сексу. Я уже привыкла к оргазмам с Шейном перед сном, и теперь моё тело бурлит под одеялом.

Около половины одиннадцатого я всё ещё не могу уснуть и теперь испытываю жажду, поэтому выхожу из комнаты и иду на кухню. Пробираясь мимо дивана, я выглядываю на Уилла, который спокойно спит на спине и тихо похрапывает. Он абсолютно вымотан.

Я наливаю себе стакан воды, и, пока я прислоняюсь к столешнице, мой взгляд снова скользит к Уиллу. Может, не будет большой проблемы в быстром сексе. Я могу просто зайти к Шейну, получить удовольствие и вернуться. Уилл даже не заметит. Он мёртв для мира.

Вернувшись в свою спальню, я достаю телефон и пишу Шейну.

Я:

Передумала. Быстрый секс?

Шейн:

Слава богу. Я не мог заснуть. Собирался уже мастурбировать.

Шейн:

Сейчас приду.

Я:

Но Уилл здесь.

Шейн:

Да, и моя спальня прямо за стеной вашей гостиной, где он спит.

Я уже начала писать, что нам не обязательно использовать твою кровать, но он уже последовал за этим сообщением: В пути.

Глава 36

Диана

Вы правда собираетесь это сделать, да?

Я крадусь через главную комнату, чтобы впустить Шейна. Как только я открываю дверь, я прикладываю пальцы к губам, чтобы показать ему, что нужно быть тихим. Я не включила свет, поэтому мы находимся в полумраке, пока тихо проходим мимо кухни. Я пытаюсь использовать голубоватый свет от аквариума Скипа, чтобы ориентироваться, но всё равно плохо вижу, и ругаюсь, когда моё колено ударяется о маленький островок. Волна боли проходит по ноге.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Нет, — всхлипываю я, наклоняясь, чтобы прижать руку к колену. — Чёрт возьми.

— Не переживай. Пойдём в твою комнату, я поцелую и сделаю всё лучше. Пауза. — Или…

Я поднимаю голову и вижу, как его глаза сверкают в темноте.

— Что?

— Может, я поцелую тебя прямо сейчас.

Я смотрю на диван, где спит Уилл. Когда я снова повернула голову, губы Шейна уже рядом. Он целует меня, его язык скользит через мои приоткрытые губы, касаясь моего языка. Он обвивает его, исследуя мой рот, пока его рука не спускается вниз, пальцы засовываются под пояс шорт.

— Шейн. — Тихое предостережение.

Он прерывает поцелуй. Я чувствую, как он изучает моё лицо. — Скажи слово, и мы уйдём в спальню.

Именно это мы и должны сделать — пойти в спальню. Но возбуждение, которое я ощущаю своим нутром, говорит мне оставаться на месте. Мысль о том, что нас могут поймать, более захватывающая, чем я думала.

— Скажи, чего ты хочешь, — он мягко настаивает. — Остаться здесь или пойти в твою комнату?

Трудно говорить сквозь комок возбуждения в горле. Наконец, я нахожу голос, издавая одно протяжное слово.

— Остаться.

Его губы изогнуты в улыбке. Он осторожно толкает меня назад, пока моё тело не упирается в край стола. Затем его рука снова оказывается внутри моих пижамных шорт, дразня меня через ткань трусов. Его костяшки достигают верха моей лобковой области, как я слышу какой-то хриплый звук с дивана.

Я замираю. Но Уилл просто меняется в позе, переворачиваясь на бок.

Шейн и я ждем несколько мучительных секунд. Моё сердце никогда не билось так сильно.

Наконец, он снова начинает свои ласки, медленно и лениво дразня меня. Как будто у него есть всё время мира, чтобы поиграть с моей киской. Как будто его товарищ по команде не лежит в десяти футах и не может проснуться в любой момент.

Я всхлипываю, когда Шейн просовывает руку в мои трусы. Мои ноги расставляются, когда его пальцы ищут и находят мою намокшую серцевину.

Он проводит одним пальцем по щели, и мои ноги как будто теряют всю силу. Я падаю вперед. Шейн поддерживает меня, тихо смеясь.

— Вверх, — говорит он, и в следующее мгновение я уже на столе.

Я откидываюсь на локти и смотрю вниз на него. Лизнув губы, он опускается на колени передо мной, стягивая с моих ног шорты и трусы. Тревога вспыхивает во мне, так как я не ожидала, что окажусь голой ниже пояса. Я думала, что мы останемся в одежде, что будем дразнить друг друга сквозь преграды.

Но я не могу отрицать, что меня возбуждает лежать здесь на столе, полностью открытая.

— Уилл прямо здесь, — шепчу я с неубедительным возражением. — Что если он проснётся?

— Тогда он сможет смотреть, как ты кончаешь.

Моё дыхание перехватывается.

Шейн изучает моё лицо и усмехается в ответ. — Тебе нравится эта идея.

Я проглатываю ещё один комок неукротимого желания. — Всё это разговоры о тройничках с ним и Беккетом. Это вошло мне в голову.

— Грязная девчонка. Шейн продолжает смотреть на меня. — Вот что ты хочешь? Разбудить его и попросить присоединиться к нам?

Я не пропускаю, как он тянет руку к своей промежности, чтобы немного поправить её за штанами.

— Это то, что ты хочешь? — спрашиваю я в ответ.

— Я сказал, что не люблю делиться.

— Ты не делишься. Ты хвастаешься.

— Чем я хвастаюсь?

Я расставляю ноги. — Как хороша эта вагина.

Моё развратное действие вырывает из его горла стон.

Мы мгновенно смотрим на диван. Уилл всё ещё лежит на боку, лицо повернуто к нам, но глаза закрыты. Его грудь поднимается и опускается с равномерными интервалами.

— Чёрт возьми, Диксон, — ворчит Шейн. — Перестань так говорить. Я уже мокну.

Я чувствую, как между ног сжимается. — Дай мне попробовать.

Моя просьба заставляет его снова застонать, но на этот раз он сдерживает звук, вцепившись в нижнюю губу. Без слов он встаёт и ставит своё тело перед моим лицом. Держась спиной к дивану, он опускает переднюю часть своих спортивных штанов и выпускает свой член. Он поднимается, толстый и жаждущий. Как и ожидалось, на кончике блестят капли влаги.

Его дыхание становится прерывистым, когда он крепко держит своё возбуждение и медленно подводит его к моему ждушему рту. Я лизнула кончик, и он дрожит от меня, пока мой язык исследует его.

Шейн издает тихий, подавленный звук. Я оборачиваю свои губы вокруг него и позволяю ему войти на несколько дюймов в мой рот. Я никогда не могу взять его слишком глубоко из-за его огромного размера. Даже с половиной его длины я чувствую его в задней части горла.

Его пальцы пронизывают мои волосы, направляя мою голову вдоль его ствола. Я чувствую, как становлюсь ещё более влажной. Трудно не возбуждаться от звуков его нестабильного дыхания и вкуса его на моём языке.

— Хватит, — предупреждает он, когда я усиливаю сосание своих губ.

Я почти всхлипываю от разочарования, когда он убирает свой член. Но он искупает этот грех, вернувшись к облизыванию моих бедер и опускается на колени. Мои бедра поддаются его жадному, сосущему рту, принимая каждую каплю удовольствия, которую он может предложить.

Я раскинута на кухонном столе, полураздетая, лакомство для языка Шейна и глаз Уилла, если он проснётся. Но меня не волнует последнее. Пульсирующее удовольствие, которое Шейн создаёт в моём теле, — это всё, на чём я могу сосредоточиться.

Я чувствую, как оргазм пытается вырваться. Чёрные точки вспыхивают перед моими глазами, окружение грозит исчезнуть, но я моргаю и заставляю себя оставаться в настоящем. Я не хочу упустить ни секунды этого. Когда язык Шейна касается моего клитора, каждое нервное окончание в моём теле просыпается. Работает на полную катушку.

Я задыхаюсь, так близка к взрыву. Так близка...

Он вырывает свой рот, и я почти всхлипываю от разочарования.

— Пожалуйста, не останавливайся, — шепчу я умоляюще.

Но он уже встал на ноги. Он крепко держит свой член, его черты лица напряжены, полны жажды. — Извини, детка, я больше не могу это терпеть. Мне нужна ты.

Несмотря на пульсирующее возбуждение между ног, оргазм, который теперь ускользает от меня, я не могу его винить. Я никогда не видела его таким отчаянным. Его губы плотно прижаты к зубам, глаза полны огня, когда он становится между моими ногами.

— Введи меня в тебя.

Я тянусь между нами, чтобы схватить его. Я такая мокрая, что он входит без усилий. Я вздыхаю, когда он начинает двигаться в мне, мои бедра рефлекторно толкаются навстречу. Я никогда не чувствовала себя так наполненной другим мужчиной. Трение его внутри меня щекочет нервы, о которых я даже не знала.

— Вы действительно собираетесь это сделать, да?

Я вздрагиваю от звука разочарованного голоса Уилла.

О, боже.

Мои щеки пылают, когда я поворачиваю голову в сторону Уилла. Его лицо почти полностью освещено светом от аквариума. Я сглатываю, когда вижу явный блеск возбуждения.

— Извини, мы разбудили тебя? — лениво спрашивает Шейн.

— Очевидно, — сухо отвечает Уилл.

Шейн бросает взгляд на диван. — Я бы отправил Диану к тебе, чтобы она укрыла тебя и спела колыбельную, но мы немного заняты сейчас.

— Да, я вижу это.

Шейн задумывается. — Тебе нравится то, что ты видишь?

— А ты как думаешь?

— Тебе нравится смотреть, как я трахаю свою девушку?

Уилл не отвечает. Затем он выпускает вздох. —В ы не хотите перенести это в спальню или что-то в этом роде?

Никто из нас не двигается. Шейн все еще внутри меня. Это безумие. Мне следовало бы сказать ему остановиться, прикрыться, убежать в спальню. Но я остаюсь неподвижной. Моя пульсация между ног. Я знаю, что Шейн чувствует ее движение вокруг себя.

— Мы хорошо проводим время здесь, — ворчит он, его жадный взгляд прикован к моему лицу. — Но можешь спрятаться в спальне, если это оскорбляет твои чувствительные глаза.

Я вижу, как Уилл шевелится под одеялом, удерживая со мной зрительный контакт. В его выражении лица есть вопрос.

— Помнишь, мы говорили о фетишах? — говорю я с насмешкой. — Это его. Ему нравится, когда смотрят.

Язык Уилла выскакивает, чтобы лизнуть уголок его рта. — А как насчет тебя, Ди? Хочешь, чтобы я остался и смотрел, как тебя трахают?

По спине пробегает дрожь. Его голос низкий, соблазнительный.

Я медленно киваю.

Уилл кивает в ответ. — Скажи это вслух. — Это команда, а не предложение. — Мне нужно услышать твое согласие.

Я вытираю желание из горла. — Да. Останься.

Улыбаясь, Шейн отходит и затем вталкивает свой член внутрь меня быстрым, глубоким движением, заставляя мои губы издать непроизвольный стон.

Уилл издает удушливый звук. — Иисус, Линдли.

— Ты не представляешь, насколько она мокрая, — говорит Шейн ему, его дыхание ускоряется, когда он снова выходит, а затем снова вталкивает. — Мой член пропитан.

Уилл не отвечает. Он полностью сосредоточен на мне. Я должна чувствовать себя уязвимой, но не чувствую. Я горю, каждое нервное окончание трепещет от ожидания.

Шейн снова вынимает, проводя кончиком по складкам, продолжая разговаривать с Уиллом. — Думаю, тебе хотелось бы быть здесь прямо сейчас, не так ли, Ларсен?

Этот толстый член снова заполняет меня. Я стону.

Когда Уилл все еще не отвечает, Шейн бросает на него еще один взгляд. — Я знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь, чтобы твой член был в рту моей девушки, пока я трахаю ее.

— Да, — хрипло отвечает Уилл.

О, Боже.

— Ну, жаль. Я не делюсь, — насмехается Шейн. — Но можешь продолжать смотреть.

Он массирует мой клитор, и я чувствую дрожь удовольствия. Я отрываю взгляд от Уилла и сосредоточиваюсь на Шейне. На его мускулистом теле, натянутом от желания. На огромном члене, наполненном внутри меня.

Он наклоняется вперед, опуская спортивные штаны, чтобы обнажить свою голую задницу. Большие руки скользят вверх по моему животу, чтобы обхватить мои груди через ночную рубашку, теребя мои соски между пальцами. Это вызывает электрический ток через мое тело. Мои груди ужасно чувствительны.

— Хорошо? — спрашивает он, играя с моими сосками, пока он трахает меня медленно.

— Ммм-ммм.

Шейн изгибает свое мускулистое тело над моим дрожащим и наклоняет голову, чтобы поцеловать меня с безудержным напором. Я стону под его жадным языком, цепляясь за его плечи, царапая его спину ногтями. Тем временем его бедра продолжают двигаться.

Он облизывает губы, когда выпрямляется, одна рука плотно лежит на моем животе, а пальцы нежно касаются моего клитора.

— Тебе нравится, что он смотрит, как ты принимаешь мой член.

Я кидаю молчаливый кивок.

— Ты так хорошо его принимаешь, детка. — Его пальцы дразнят меня, нажимая на этот чувствительный бугорок. — Посмотри на себя, Диксон. Растянута вокруг моего члена. Ты такая узкая.

Мои бедра тоже начинают двигаться. Он даже не до конца вошел, черт возьми. Он слишком большой. Но мое тело жаждет. Я издаю тихий, отчаянный звук, пытаясь сопротивляться ему.

Шейн усмехается.

— Уилл, — говорит он, не глядя.

—Ага?

— Перестань смотреть на нас.

Раздается приглушенный стон.

Краем глаза я вижу движение. Пульс учащается, и я поворачиваю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл скользит рукой под одеяло. Это самая непристойная, извращенная и возбуждающая вещь, которую я когда-либо испытывала. Я должна чувствовать себя грубой и объективированной, но это не так.

Уилл перекатывается на спину. Он стягивает боксеры. Я кидаю призрачный взгляд на его кулак, скользящий по его члену. Его лицо обращено в мою сторону. Он кусает губу.

— Если ты кончишь раньше Дианы, я позволю тебе решить, куда мне спустить.

Уилл стонет.

Я тоже.

Боже мой.

Шейн кладет руки на стойку и трахает меня так глубоко, что я снова вижу звезды. Мое тело сжимается вокруг его члена, по моей коже пробегают уколы удовольствия.

— Однако лучше поторопиться, — предупреждает Шейн. — Она близко. Она сжимает меня так сильно, что это всего лишь вопрос секунд.

Как мне не быть близко, когда Шейн ударяет в самое невероятное место, а Уилл работает своим членом длинными, уверенными движениями, радуясь нашему виду?

Шейн просовывает руки под мою задницу, немного приподнимая ее, чтобы можно было погрузиться глубже. Он входит все быстрее и быстрее, и я не могу остановить натиск ощущений. Оргазм нарастает. Я чувствую, как нарастает знакомое покалывание.

Я глотаю воздух. — Ты заставишь меня кончить.

— Сделай это. Покажи Ларсену, как сильно тебе нравится брать этот член.

Сжимая мою задницу одной рукой, Шейн другой рукой снова массирует мой клитор, сохраняя при этом мучительный темп и глубокие поглаживания.

Меня накатывает волна экстаза. Я не пытаюсь сдержать это; Я бы не смогла, даже если бы захотела. Мои пальцы растопырены на стойке, дрожь охватывает все мое тело, когда я испытываю одно из лучших ощущений в своей жизни.

Шейн не перестает трахать меня после того, как мой оргазм проходит. Ему еще предстоит достичь своего. Но он близко — я знаю это по первобытному ворчанию, исходящему из его рта.

— Прости, Уилл, ты был недостаточно быстр, — бормочет Шейн, затем стонет, когда мои внутренние мышцы сжимаются вокруг него, все еще сокращаясь от оргазма.

Уилл тоже стонет, поглаживая себя, а его взгляд остается прикованным ко мне и Шейну. К тому месту, где мы соединились. Большой палец Шейна все еще касается моего клитора.

— Я кончаю, — бормочет Уилл, и во мне пронзает ответный заряд желания.

Я не знаю, куда смотреть. На Уилла, который дергается, чтобы расслабить весь пресс? На Шейна, который сейчас дрожит, изливая себя внутрь меня?

Моему сердцебиению требуется целая вечность, чтобы прийти в норму. Я чувствую, как мышцы живота Шейна расслабляются, когда он мягко выходит из моего тела. Он тяжело дышит. Глаза все еще пожирают меня.

— Там все в порядке, Уилл? — Он звонит беспечно.

— Ебать. Ага.

Посмеиваясь, Шейн натягивает спортивные штаны, а затем вытирает меня мягким бумажным полотенцем, его прикосновения нежные. Не говоря ни слова, он поднимает с пола мои шорты и нижнее белье и надевает их на меня. Мои ноги подкашиваются, когда он помогает мне встать со стойки. Мои босые ноги коснулись пола.

Шейн наклоняет голову, чтобы поцеловать меня в губы. — Я пошел, — говорит он, подмигивая мне. — Спокойной ночи, Диксон.

Вырывается сдавленный смех. — Спокойной ночи, Линдли.

Он делает несколько шагов в сторону входа, затем оглядывается через плечо. — Спокойной ночи, Ларсен.

Глава 37

Диана

Нужен ремонт

Через неделю после начала нового семестра я сталкиваюсь с бывшей девушкой Шейна на благоустроенной аллее среди деревьев. Я знаю, что Шейн уже её видел, но это моя первая встреча с Линси в дикой жизни Брайара.

Как обычно, её улыбка содержит оттенок холодности. Не знаю, является ли это её обычным состоянием или это потому, что я встречаюсь с её бывшим.

Линси сокращает расстояние между нами, подходя ко мне в тёмно-синих узких джинсах и чёрной майке с кружевом. Её волосы собраны в тугой пучок. Честно говоря, она воплощение элегантности. В сравнении со мной, в моей чёрно-серебряной форме для черлидинга от Брайара, я чувствую себя почти юной.

— Диана, привет.

— Привет. Как прошла первая неделя?

— Переутомляюще, — признаётся она. — Этот кампус намного больше, чем Либерти. Мне всё время приходится сверяться с картой. — Она показывает мне экран своего телефона, на котором открыта карта Брайара.

— Куда тебе нужно? — На этот раз моя улыбка искренняя. Я помню, как это было. Я опаздывала на все занятия первую неделю.

— В здание Гринли. Оно должно быть где-то здесь.

— Пойдём, я тебя провожу. Я иду в том направлении.

— Спасибо. У тебя есть занятия? — спрашивает она.

— Тренировка по черлидингу. Спортивные здания и залы на пути к Гринли.

Мы идём вместе, избегая группу парней в футболках Брайара. Они фанаты, а не игроки, и все они свистят мне, когда я прохожу мимо в своей плиссированной юбке черлидера. Я игнорирую их и продолжаю идти.

— Как у тебя дела с Шейном? — Линси наклоняет голову в мою сторону. — Он сказал, что вы все ещё встречаетесь.

— Да, всё хорошо. — Я улыбнулась. — И всё идёт довольно хорошо.

Более чем хорошо, на самом деле. Наше соглашение о дружеских отношениях с привилегиями оказалось плодотворным и привело к некоторым из самых грязных сексуальных моментов в моей жизни. Как с Уиллом, который смотрел на нас, пока Шейн трахал меня на кухонном столе? Никогда не думала, что буду это делать.

— Как Тайрик? — спрашиваю я её.

— Всё нормально. — Её тон без особых эмоций.

Я поднимаю бровь. — Я чувствую некоторую неуверенность. Всё в порядке?

— Не знаю. — Она пожимает плечами. — БУ всего в часе езды, но, похоже, каждый раз, когда я прошу его приехать сюда, он уговаривает меня поехать в Бостон. Это не совсем длинное расстояние, но он должен приехать в течение недели, потому что у меня всё ещё репетиции.

— Не могу поверить, что ты вошла в American Nine, — говорю я, не сдерживая нотки уважения. — Ты должна быть феноменальной.

— Не могу поверить, что тебе удалось уговорить Шейна участвовать в одном соревновании, не говоря уже о трёх. — Её тон становится горьким. — Приятно видеть, как он взрослеет. Становится тем мужчиной, которым я всегда знала, что он может быть.

Я заступаюсь за него. — Каким он был раньше?

— Эгоистичным, — говорит она прямо. — У него была однополярная цель, и эта цель была хоккеем.

— Думаю, что это всё ещё так. — Я пожимаю плечами. — Но, возможно, теперь он лучше вписывается в другие элементы своего расписания.

— Да, ну, он не делал этого со мной. — Недовольство омрачает её выражение. — Никаких обид, но это расстраивает, знаешь? Это как если бы у тебя был дом, нуждающийся в ремонте, в который ты вкладываешь всё своё время и энергию, а когда он красиво отремонтирован, ты даже не можешь в нём жить.

Трудно держать челюсть закрытой. Серьёзно? Она сравнивает Шейна с разрушенным домом, который она, что ли, просто перекрасила и улучшила? Сучка.

Он был хорош таким, какой он есть, хочу я возразить.

Но в то же время я не знаю, каким он был в школе. Может быть, он был полным идиотом и ужасным парнем.

— Кто-то другой пожинает плоды, — говорит она, махая рукой в мою сторону, продолжая своё бесчувственное сравнение. — И это заставляет тебя захотеть потратить свои сбережения и выкупить этот дом обратно.

Не знаю, шутит ли она, но я смеюсь, потому что это настолько нелепо. Она действительно думает, что может просто щёлкнуть пальцами и вернуть его?

— Не думаю, что это будет так легко. — Я указываю на себя. — Знаешь, из-за его девушки.

— Это была шутка.

— На самом деле, я не думаю, что это так.

Лишённый юмора взгляд Линси делает её слова более серьёзными. — Это была шутка, — повторяет она.

— Правда.

Мы смотрим друг на друга минуту. Её неотступный взгляд не беспокоит меня. Я указываю на здание, покрытое плющом, в двадцати ярдах отсюда.

— Тебе сюда.

— Спасибо. — Линси делает шаг вперёд, затем останавливается, чтобы посмотреть через плечо. — Я не хочу возвращать Шейна, Диана. — Она делает значительную паузу, на её пухлых губах появляется усмешка. — Но если бы я хотела, это не составило бы труда его вернуть.

С этими словами она уходит.

Я полностью разгорячена, когда вхожу в спортзал несколько минут спустя. Какого чёрта это было? Эта баба действительно думает, что может увести моего парня?

Он не твой парень.

Ладно, но она этого не знает.

И у неё есть собственный парень! Какая самовлюблённая сука угрожает украсть чьего-то парня, когда у неё есть свой дома?

Он не твой настоящий парень.

Ну, возможно, он, черт возьми, должен быть, молча огрызаюсь я на голос в своей голове.

Моя бурная реакция на угрозу Линси заставляет меня задуматься. Это то, чего я действительно хочу? Чтобы Шейн был моим парнем? Мой разум вдруг становится запутанным.

Единственное, в чём я уверена, это то, что я не могу выносить бывшую девушку Шейна.

Я врываюсь в раздевалку и выдергиваю свой шкафчик, чтобы засунуть туда рюкзак. Затем делаю долгий успокаивающий вдох.

Я не могу идти на тренировку в таком возбуждённом состоянии. Нужно сохранять хладнокровие, когда ты выполняешь трюки и акробатические номера, где одна ошибка может закончиться переломом или сотрясением мозга. К тому же на этом отряде у меня добавляется давление. Я не только капитан, но и одна из трёх флайеров, и верхняя девушка. Это значит, что я на вершине пирамиды, что чертовски пугает. Давление может задушить тебя, если ты позволишь ему.

Как капитан, я всегда прихожу на тренировку раньше, чтобы заранее встретиться с нашим тренером Наяшей. Поэтому я удивлена, когда слышу шаги, приближающиеся к двери раздевалки. Много шагов. Что ещё страннее, это не одна девушка, которая может прийти на тридцать минут раньше, а три, которые входят через мгновение.

Вдруг я оказываюсь перед тремя серьёзными лицами.

— Сядь, капитан, — говорит Одри.

Это своего рода случайная тройка. Кристал и Одри дружелюбны, но не близки, а Мэдисон вообще не взаимодействует с ними. Единственное, что их объединяет, это...

Чёрт возьми, Линдли.

Разве фан-клуб Шейна собирается избить меня в раздевалке за то, что я с ним встречаюсь? Я сказала Кристал на первой тренировке по черлидингу на этой неделе, что встречаюсь с Шейном. Это был разговор о полном раскрытии, который я не очень хотела проводить, но заставила себя, потому что знала, что это рано или поздно станет известно.

— Сядь, — настаивает Кристал, и тут я понимаю, что они не выглядят сердитыми.

Они обеспокоены.

— Я останусь стоять, если не возражаете.

Они все скрещивают руки в одинаковых позах. Кристал говорит твёрдым тоном.

— Это интервенция, Диана.

Глава 38

Шейн

Погоди, ты что, флиртуешь?

Наша первая игра следующей неделей, поэтому я могу побывать на открытии сезона футбольной команды на нашем домашнем стадионе вместе с Райдером, Джиджи и несколькими другими товарищами по команде. Первокурсница Блейк Логан тоже присоединяется. По пути, чтобы забрать её из общежития, Джиджи говорит мне, что она пообещала отцу Блейк, что будет присматривать за ней.

Отец Блейк — сам Джон чертов Логан. Мне трудно поверить в идею, что Джон Логан, один из лучших защитников последних двух десятилетий, может быть твоим отцом.

Я задумываюсь, какой могла бы быть моя жизнь, если бы карьера моего папы в НХЛ сложилась иначе. Чёрт возьми, возможно, я бы здесь и не был. Может быть, он был бы настолько поглощён профессиональным хоккеем, что решил бы отложить рождение детей на несколько лет. Или вообще не завел бы их.

На трибуне рядом с линией в пятидесяти ярдах я сижу между Патриком Армстронгом и Блейк, которая выглядит как свежая девушка с лёгким веснушчатым лицом и коричневыми волосами, собранными в боковой косичке. Но её фигура опасна, обтянутая в тесные джинсы и топ-халтер, открывающий её живот. Я понимаю, почему Джон Логан нанял телохранителей. Парни будут за ней охотиться.

На поле футбольная команда выглядит потрясающе. Это только их первая игра, но я впечатлён тем, как они хорошо сыграны. Наш квотербек соединяется с каждым пасом, а суперзвезда-широкий ресивер в огне сегодня. Он теперь на третьем курсе, но его сезон на втором курсе был не менее взрывным. Я не смог увидеть столько игр, сколько хотел, но помню, что весь кампус гудел о Айзеке Гранте в прошлом году.

Во время перерыва Диана ведёт свою команду в живом, насыщенном трюками выступлении, конечно, превосходно. Я не могу оторвать от неё взгляд. Эта короткая форма чирлидеров открывает много ног и живота, когда её подбрасывают в воздух мужчины из команды. Я не могу дождаться, чтобы заняться с ней сексом сегодня вечером.

После игры Диана встречает нас на парковке, прыгая на своих белых теннисных кроссовках. Она всё ещё в форме, волосы собраны в высокий хвост, глаза блестят.

— Ты просто разорвала, — говорит ей Джиджи.

— Спасибо, детка. — Она обнимает девчонок. — Готова к своей первой вечеринке в братстве, Блейки?

— Да, взволнована вечеринкой, Блейки? — Я насмешливо повторяю.

Блейк закатывает глаза. — Во-первых, не смей называть меня Блейки. Только Ди имеет право. А во-вторых, я принудительно тащу себя на это мероприятие против своей воли. Мне обещали полный студенческий опыт, а это, видимо, включает пьяных парней из братства.

— Ей нужно быть инициированной в студенческую жизнь, — уверенно говорит Диана. — В колледже не обойтись без пьяных парней из братства.

Диана, Блейк, Патрик и Остин Поуп садятся в мою Мерседес. Я не планирую пить сегодня, так что я — водитель, отвозящий нас к Греческой улице.

— Ты видела, как Мэдисон смотрела на меня на парковке? — Я ворчу Диане. Я до сих пор чувствую взгляд чирлидера, пронизывающий меня.

Она тянется через сиденье пассажира и кладёт руку мне на бедро. — Не всех можно очаровать, детка.

— Не могу поверить, что чирлидеры устроили интервенцию по поводу тебя. Из-за меня.

Патрик хихикает с заднего сиденья. — Серьёзно?

Диана поворачивается, чтобы улыбнуться ему. — Это было потрясающе. Хотела бы я это заснять.

— Что, все они тебя ненавидят или что-то вроде того? — спрашивает Блейк с любопытством.

— Они явно не ненавидели меня, когда кричали моё имя, — дразню я.

Диана шлёпает меня по руке. — Невежливо!

— Поняла, — говорит Блейк с улыбкой. — Так что ты разбил им всем сердца.

— Их сердца не должны были быть вовлечены с самого начала, — спорю я. —Серьёзно. Вот почему я считаю, что случайный секс — это какая-то больная шутка. Обман, который общество решило сыграть с нами. Кажется, что это только расстраивает людей.

— Честно говоря, я заслужила эту интервенцию, — вздыхает Диана. — Это была расплата за все те разы, когда я говорила им, какой ты ужасный. Для них это, должно быть, выглядит так, будто я сошла с ума.

На горизонте появляется дом братства, и я паркуюсь в двадцати ярдах на улице. Я предпочитаю держать свой Мерседес подальше от пьяных идиотов, спасибо большое.

Музыка гремит так громко, что я чувствую ритм, стоя на тротуаре у Kappa Nu. Люди входят и выходят, некоторые из них уже спотыкаются, хотя только восемь часов. Неоновые огни мигают из дверей, а оглушающая музыка в сочетании с неадекватным освещением — это головная боль в ожидании. Я немного жалею, что не пью.

Диана обвивает руку вокруг Блейк. — Теперь, поскольку это твоя первая официальная студенческая вечеринка, не позволяй парням там ввести тебя в заблуждение о мужчинах, — предупреждает она. — Это не мужчины — это переросшие дети. Они думают, что шутки про пердеж смешные, а их флирт состоит в том, чтобы держать твои ноги пока ты пьешь и говорить классная грудь.

— Это правда, подтверждает Патрик Блейк. — Кстати, классная грудь.

Она улыбается ему.

Мы входим в дом братства, Диана идет впереди меня, её бедра покачиваются, а зад дергается в этой крошечной юбке.

Я захватываю её за талию и тяну её назад. — Хочешь пойти наверх и сесть мне на лицо? — Шепчу я ей в ухо.

Она вздрагивает. — Перестань искушать меня.

Пока остальные углубляются в вечеринку, мы остаемся в коридоре, моё тело прижато к её спине. Я просовываю обе руки под её юбку и обхватываю её зад. Диана начинает двигаться.

Я кладу подбородок ей на плечо. — Знаешь, учитывая всех чирлидерш, с которыми я был...

— Все пять тысяч из них?

— Все миллионы. Я никогда не трахался с кем-то, когда они были в чирлидерской форме.

Её ответ — это насмешка. — Кто говорит, что я позволю тебе трахнуть меня?

— Твоя рука под её юбкой? — говорит Беккет, подходя к нам с Уиллом.

— Нет, — вру я.

— Я вижу.

— Ты галлюцинируешь.

Диана смеется. Я даю ей по попе небольшой шлепок, прежде чем убрать руки. Уилл смотрит на меня. Он ничего не говорит, но я уверен, что он думает о том, что произошло в квартире Дианы той ночью. Я часто об этом думаю.

Даже утром, когда мы ехали на тренировку, не было неловко. Я ожидал этого, но мы болтали в машине так, словно ничего и не было. Похоже, Уилл привык сохранять хладнокровие после ночи тройного секса. Богу известно, что у него в последние дни есть опыт в этом.

— Диксон! — Кто-то кричит, когда мы входим в переполненную гостиную.

На мгновение я смущен, потому что я тот, кто её так называет. Айзек Грант, звезда-широкий ресивер, подходит к нам с красным стаканом пива и победоносной улыбкой. У него есть полное право хвастаться. Он завершил игру с десятью захватами на сто восемьдесят два ярда и двумя тачдаунами. Он — настоящая угроза.

Исаак обнимает Диану и целует её в щёку. Я стараюсь игнорировать всплеск ревности, который наполняет мою кровь. Команда чирлидеров присутствует на каждом футбольном матче, так что игроки и чирлидеры проводят много времени вместе. Я понимаю, что Диана может быть близка с некоторыми игроками.

Но Грант вызывает во мне собственнические чувства. Он симпатичный парень: загорелая кожа, четкий подбородок, минимум 190 см роста и накаченный. Единственный его недостаток? Он рыжий. Хотя, честно говоря, его волосы больше рыжевато-каштановые с блондинистыми бликами, а не жутко оранжевые.

Я кидаю Исааку кивок. — Привет, братан. Хорошая игра.

— Спасибо. — Он замечает, как я тянусь к Диане. — Диксон, это твой парень?

— Ага.

Он продолжает меня изучать. — Баскетбол?

— Хоккей.

— Круто. Вы, хоккеисты, настоящие крепкие ребята.

— Чёрт возьми, да.

Глаз Исаака обращается к Блейк. — Кто твоя подруга? — спрашивает он Диану.

— Это Блейк. Блейк, это Исаак.

Почти мгновенно он начинает обольщать её. — Что ты думаешь о игре, красавица?

Блейк выглядит развеселенной. — Почему ты предполагаешь, что я ходила на твою игру?

— Ты не ходила?

— Нет, я ходила. — Она приподнимает бровь. — Тот второй TD-кэтч был впечатляющим.

— Я стремлюсь радовать. — Грант продолжает, распуская язык, говоря о игре, бросая несколько двусмысленных комментариев, намекающих на то, что его физические способности не ограничиваются только полем.

Он в середине предложения, когда Блейк его прерывает.

— Подожди, ты что, флиртуешь?

Исаак выглядит ошеломлённым.

Я фыркаю в свой напиток.

— О, ты флиртуешь. Поняла. Я думала, мы просто слушаем, как ты рассказываешь, какой ты классный, но потом ты сказал что-то о своих сильных руках и ловких пальцах, и я подумала, о боже. Он флиртует. — Она смотрит на Диану. — Извини, это было грубо. Он близкий друг тебе?

Я лопаю от смеха, потому что этот парень может получить любую девушку, а первокурсница только что разнесла его эго за пять секунд.

Исаак сужает глаза. — Как тебя звали, напомни?

Диана не может сдержать смех. — О, теперь он делает вид, что не знает твоё имя, — говорит она Блейк. Хихикая, она поглаживает широкое плечо Гранта. — Всё нормально, детка. Лучше сваливай куда-нибудь и зализывай свои раны.

Сужа глаза, он уходит, чтобы сохранить лицо. И всё же, в течение следующего часа я всё время ловлю его взгляд на Блейк. Диана тоже замечает это.

— Кажется, ты заинтересовала нашу суперзвезду, — говорит она. — Но будь осторожна, его репутация оправдана. Думаю, он спал с каждой чирлидершей в команде, даже с теми, у кого есть парни.

— Включая тебя? — рычу я.

— Нет. — Потом она вздыхает. — Мы только целовались.

Блейк хихикает над своим пивом. Я знаю, что не должен поощрять употребление алкоголя несовершеннолетними, но пока что она выпила только одно, и я внимательно слежу.

— Не переживайте, — уверяет нас Блейк. — У меня аллергия на самодовольных мужчин.

Как Диана и предупреждала, братва на вечеринке становится всё более примитивной по мере того, как напиваются, но вечеринка не становится такой буйной, как я ожидал. Если не считать одного студента Kappa Nu, который голышом бегал по улице, и другого, который прыгнул с крыши в бассейн во дворе, всё довольно спокойно для вечеринки на Греческой улице.

Я танцую с Дианой и Блейк. Общаюсь с Райдером и ребятами. Я предлагаю Уиллу присоединиться ко мне на поле для гольфа на следующее утро, и когда он говорит, что не может, Диана тянет меня за собой.

— Я пойду с тобой, если хочешь, — предлагает она.

— Правда?

— Конечно. Ты был в этом клубе почти каждый день этим летом. Хочу увидеть, что тут такого особенного.

Позже мы смотрим на соревнование по бир-понгу в столовой, когда Исаак Грант снова отваживается подойти к Блейк и присоединяется к нам. Его бицепсы напрягаются под чёрной футболкой с логотипом футбольной команды Бриар.

— Что хочешь на завтрак завтра? — спрашивает он Блейк.

На лбу Блейк появляется морщинка. — Завтрак?

Он подмигивает. — Ты остаёшься у меня на ночь — будет справедливо, если я куплю тебе завтрак.

— Смело, — говорю я ему.

Блейк остаётся невозмутимой. — Извини. У меня уже есть планы. — Она наклоняет голову к Диане. — Думаю, я уже достаточно побыла на этой вечеринке. Ты готова идти?

Глава 39

Шейн

Открытая книга

На следующее утро я паркую машину на парковке для членов клуба и поворачиваюсь к двум своим спутницам. Блейк переночевала у Дианы, так что она снова с нами. Мы позавтракали — без Исаака Гранта, бедняга — перед тем, как отправиться на поле для гольфа.

— Ты когда-нибудь играла в гольф? — спрашиваю я Блейк.

— Да. — Она поджимает губы. — Я ненавижу это.

Это не слишком обнадеживает. И я точно знаю, что Диана никогда не играла в гольф. Она даже не одета для этого. На ней топик и йога-штаны, которые заканчиваются выше её икр. На спине у неё длинная светлая коса, а на носу большие черные очки.

Блейк пользуется теплой сентябрьской погодой в тонком белом топе и крошечных джинсовых шортах. Они не неприличные, по крайней мере не настолько, чтобы вызвать гнев пуритан клуба, но она определенно привлекает внимание.

Так как у меня есть только мужские клюшки, мы сначала заходим в пункт проката, чтобы взять клюшки для девушек.

— Я могу сама взять, — предлагает Диана.

— Нет, я угощаю. У меня есть членство.

После того как парень в пункте проката начисляет аренду на мой счёт, я беру оба мешка на плечо и мы идем по дорожке, обсаженной цветами, к полю для гольфа. Воздух наполняет запах свежескошенной травы. Мы находим дальнее место подальше от большинства других игроков.

Диана смотрит на меня с ожиданием.

— Что? — говорю я, вынимая драйвер из сумки. Снимаю чехол и провожу рукой по гладкой поверхности.

— Ты сказал, что научишь меня играть в гольф, — напоминает она мне.

— Мы только что приехали.

— Да, и я думала, что сразу начнём. — Она надувает губы. — Я ожидала, что ты сделаешь что-то действительно горячее.

— Да, — соглашается Блейк. — Я думала, что ты подойдёшь очень близко и обнимешь меня очень соблазнительно, а затем прошепчешь: Всё дело в захвате.

Я откидываю голову назад и смеюсь. — Ладно, во-первых, я буду использовать эту фразу с этого момента. А во-вторых, я уверен, что твой отец вырвет мне язык, если я когда-нибудь скажу это тебе, и отрубит руки, если я когда-нибудь прикоснусь к тебе. Поэтому я буду только издалека давать тебе советы.

Блейк поднимает бровь. — Трус.

— Трус, — подхватывает Диана с насмешкой.

— Правда, Диксон? Ты хочешь, чтобы я прикасался к другой женщине и шептал ей соблазнительно?

— В духе гольфа, я бы это приняла.

Я фыркаю. — Хорошо, возьми драйвер. Давай поработаем над твоим ударом.

Диана тянется за клюшкой из женской сумки.

— Мне сказали, что секрет идеального удара — в захвате. — Я подмигиваю ей. — И я знаю точно, что у тебя замечательный захват.

Блейк вздыхает. — Я знаю, что ты говоришь о минетах, и мне это не нравится.

Я плечами пожимаю. — Мне не жаль.

— Ему никогда не жаль, — говорит Диана.

Я стою рядом с Дианой и показываю, как правильно держать драйвер. Когда она повторяет захват, который я показываю, я наклоняюсь, чтобы поправить её пальцы.

— Вот так. Отлично. Теперь расставь ноги шире. Тебе нужно, чтобы ноги были на ширине плеч. Расслабь плечи тоже.

Я поворачиваюсь к Блейк, чтобы дать ей тот же совет, и как раз в это время вижу, как она делает удар на сто сорок ярдов.

Моё челюсть отвисает. — Что за хрень, Логан?

— О, я неплохо играю в гольф, — говорит она с усмешкой. — Я просто сказала, что ненавижу это.

— Больше никогда не вводи меня в заблуждение.

Смеясь, она ставит другой мяч на тий. Поскольку она не нуждается в моей помощи, я оставляю её.

Я ставлю мяч для Дианы и затем отступаю. — Всё дело в времени и координации, — советую я. — Следи за мячом. У тебя всё получится.

Она не сразу справляется.

По крайней мере, не с первого раза. Диана срывает первый удар, разбрасывая куски травы по моим туфлям. Но неудача только разжигает её. Вдруг она получает то милое хмурое выражение на лбу, которое говорит мне, что она готова преодолеть вызов или погибнуть, пытаясь.

Она совершает второй удар, отправляя мяч примерно на шестьдесят ярдов.

— Ты это видел? — Диана разворачивается. — Это было прекрасно.

— Это было прекрасно, — говорю я, борясь с улыбкой. — Теперь давай поработаем над дистанцией.

Она поднимает руки в победном жесте, и я замечаю, что несколько парней лет двадцати пяти явно рассматривают её. Да, моя подруга по фиктивным отношениям — горячая штучка.

Если быть честным, то… это уже не кажется таким уж фальшивым. Конечно, мы друзья с привилегиями, но эти привилегии начинают распространяться за пределы сексуальных. Мы постоянно переписываемся. Звоним друг другу. Танцуем вместе. Чёрт возьми, я взял её с собой на последний день отдыха перед началом хоккейного сезона. И она не только не жалуется на то, что проводит утро на поле для гольфа, но и искренне старается научиться.

Единственная женщина, которую я когда-либо брал с собой на гольф, — это Линси. Да, моя бывшая делала мне честь приходить со мной раз в год, может быть, два, если мне повезет. И один из этих разов был на мой день рождения, потому что я умолял её сыграть восемнадцать лунок со мной.

Я помню этот день рождения очень хорошо. Линси большую часть времени сидела в гольф-карте, проверяя телефон, совершенно пропустив момент, когда я сделал хол-ин-уан на поле. Она немного подлила воодушевления, когда я гордо закричал, но я мог сказать, что ей было плевать.

Теперь я стою здесь, представляя, как делаю хол-ин-уан с Дианой на поле рядом со мной. Чёрт. Диксон, наверное, устроит целый танцевальный номер в честь моего достижения. Уверенность в этом вызывает прилив удовольствия.

О, черт. Моё сердце переполнено эмоциями. Я такой чёртов сентименталист.

Когда я переключаюсь на девятку, чтобы поработать над короткими ударами, я улыбаюсь, глядя на то, как Диана воодушевляет Блейк. — Ты справишься, Блэйки. Думаю, ты сможешь добавить пять ярдов к следующему удару.

— Боже, ты такой чирлидер, — говорит Блейк сухо.

— Я не могу помочь. — Диана подпрыгивает на месте. — Я просто хочу, чтобы у людей всё получалось. — Когда она возвращается ко мне, в её зелёных глазах танцует искренняя радость. — Это так весело. Спасибо, что привёл нас.

— Мне приятно, что ты здесь, — говорю я с чувством.

Что бы она ни увидела на моём лице, это вызывает у неё улыбку. — Правда?

— Да. И мне приятно, что ты действительно получаешь удовольствие.

— Я отлично провожу время. Думаю, в следующий раз мы должны сыграть полную игру.

Я глотаю внезапно мешающий глоток. — Да, мы должны. Это, эээ, действительно круто, что ты здесь.

Трудно выразить, что я чувствую сейчас. Это почти немного смешно, чувствовать такой уровень радости и нежности из-за чего-то столь глупого, как то, что женщина проявляет интерес к одному из моих увлечений.

Диана хмурится, и я знаю, что она читает мои мысли. — Линси ненавидела гольф или что? Её семья погибла в трагической гольф-аварии, и она никогда не сможет играть в эту игру снова?

— Нет, её семья жива и здорова. — Я пожимаю плечами. — Она играла в гольф на мой день рождения, если я её просил, но это было всё. Она не проявляла большого интереса к тем вещам, которые меня интересовали.

— И я уверена, что ты посещал все её танцевальные конкурсы и сидел в первом ряду с огромным плакатом, на котором написано танцуй, детка, танцуй.

— Ну, нет, плакатов не было. — Я усмехаюсь. — Но да, конечно, я ходил на её выступления.

— Не пойми меня неправильно, но… — Её тон осторожен. — Эти отношения, похоже, были односторонними.

Я оглядываюсь на Блейк, которая проверяет телефон на некотором расстоянии. Затем я понижаю голос. — Что это означает?

— Это означает, что ты, похоже, делал всю работу. Или, вернее, прогибался.

— Это не так.

Диана на мгновение замолкает. Когда она говорит, в её голосе звучит нотка обиды. — Помнишь, как по дороге к родителям ты сказал мне быть скромнее? Когда мы говорили в машине?

Её обвинение вызывает искру вины. Чёрт. Я даже не помню, что сказал это. Но я всё равно извиняюсь.

— Извини. Это было подло.

— Да, было. И Перси иногда говорил то же самое, говоря, что мне нужно изменить что-то в себе. — Диана морщится при упоминании его имени, как будто больно произносить его. — Но это не моя точка зрения. То, что я пытаюсь сказать, — из того, что я видела и слышала, кажется, что ты сам себя сдерживал.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я настороженно.

— Прости за супер-клише, но это как будто Линси приглушала некоторый свет в тебе.

Мои губы скривляются в гримасе.

— Похоже, ты старался очень впечатлить её или что-то в этом роде.

— Окей, это звучит жалко.

— Это не так. Это естественно — хотеть сделать человека, с которым ты рядом, счастливым. Ты хочешь впечатлить его. Но кажется, что ты делал все компромиссы. Тебе пришлось просить её прийти на гольф на твой день рождения. Что она делала, чтобы поддержать тебя? Она приходила на твои хоккейные игры?

Я начинаю неудобно ёрзать. — Она была занята репетициями.

Диана не комментирует это, но её выражение лица говорит: Что и требовалось доказать.

Она снова замолкает, затем вздыхает. — У меня есть ощущение, что эти отношения могли быть не такими волшебными, как ты помнишь. Потому что с точки зрения со стороны, они не кажутся особенно здоровыми. — Она пожимает плечами. — И я подозреваю, что я не единственная, кто так думает.

Моё хмурое лицо становится ещё более напряжённым. — Что ты имеешь в виду?

— Просто некоторые вещи, которые сказал твой папа. Он сказал мне, что ты часто смеёшься, когда рядом со мной. Что ты ведёшь себя по-другому. Он не упомянул Линси конкретно, но подразумевалось, что, возможно, ты не был собой, когда был с ней.

Я возражаю. — У меня были отличные моменты с Линси.

— Я не говорю, что их не было. Но я действительно задаюсь вопросом, был ли ты когда-либо полностью собой с ней. Открылся ли ты ей полностью? Показывал ей каждую часть себя?

— О, боже, Диана, — перебивает Блейк. — Иди посмотри на это.

— Извини. Я скоро вернусь. — Диана сжимает мою руку и идет к Блейк, которая держит телефон.

Её слова оставляют неприятный осадок и кучу мыслей в голове.

Был ли я когда-либо по-настоящему открытым с Линси?

Дело в том, что… да. Я был открытым. Я был уязвим с ней, делясь интимными частями своей психики. Я признавался в некоторых фетишах — она не хотела их удовлетворять. Я приглашал её на всё — она не хотела приходить. А когда приходила, она ясно давала понять, что ей не очень весело.

Чёрт. Меня беспокоит, что мой отец думает, что я вёл себя по-другому с Линси. Как будто я был каким-то чокнутым, который позволил девушке наступать себе на горло.

Но я никогда не воспринимал наши отношения так. Да, у них были свои проблемы, и, возможно, задним числом я делал большинство компромиссов, но...

— Шейн, посмотри на это.

Я отгоняю тревожные мысли и присоединяюсь к девушкам. Блейк показывает мне фотографию с свадьбы Джиджи и Райдерa, на которой темноволосый мужчина пытается сделать шпагат на танцполе.

— Это старый товарищ моего папы по команде из Бриара. Майк Холлис. — Блейк не может остановиться от смеха. — Это прямо перед тем, как он порвал свои брюки, а потом его жена начала на него кричать и отправила его домой.

Я смеюсь. О да, я помню этого парня. Он и его жена всю ночь разрывали танцпол. Блейк листает остальные фотографии в последовательности, где показана маленькая женщина с коричневой кожей и тёмными волосами, которая ругает мужчину с порванными брюками.

— Это просто смешно, — говорю я, прежде чем осознаю что-то. — Знаешь, я не видел ни одной фотографии со свадьбы, кроме тех, что я сам сделал.

— О, у меня есть целая папка на телефоне, — говорит Диана.

— Правда? Где твой телефон?

— На нашей гольф-сумке.

— Круто. Я возьму её. — Я собираюсь пойти, когда Блейк внезапно вскидывает глаза.

— О, боже мой.

— Что такое? — спрашивает Диана.

— Исаак только что написал мне.

Теперь Диана тоже вскидывает брови. — Исаак Грант?

Я поднимаю бровь с удивлением. — Суперзвезда на позиции ресивера? Посмотри на себя, Логан. Привлекаешь крупные трофеи.

— Как он получил твой номер? — Диана выглядит так, будто старается не смеяться.

С глубоким сожалением Блейк читает вслух. — Привет, это Исаак. Не спрашивай, как я получил твой номер. Мне потребовалась целая вечность, и я прошёл через довольно тёмные каналы.

Я фыркаю.

— Затем он прислал следующее сообщение. В нем написано: Давай не будем ходить вокруг да около. Я хочу увидеть тебя снова.

— Вау. — Я действительно впечатлён. — Молодец.

Блейк сердито смотрит на меня. — Нет, это не молодец. Это почти преследование!

— Нет. Он просто пытается. Ты должна согласиться.

— Не могу поверить, что я вторю этому, — добавляет Диана, — так как он большой ловелас, но я согласна. Думаю, у него есть тайная мягкая сторона.

— Да? Если вы оба его так любите, то идите с ним встречаться. — Блейк закатывает глаза. — Самоуверенные футболисты — не мой тип. — Она делает паузу. — Хотя, наверное, я предпочла бы это, чем самоуверенного хоккеиста.

— Что не так с хоккеистами? — требую я.

— Моя мама и я — фанаты футбола.

Я смотрю на неё с открытым ртом. — Это кощунство. Твой отец — Джон Логан.

— Ага, это так. Я болела за него на всех его играх, когда росла, и могу гарантировать, что знаю о хоккее больше, чем большинство твоих товарищей по команде. Но если мне нужно выбрать игру, которую посещать, я бы предпочла сидеть за скамейкой Patriots, чем в центре льда на TD Garden.

— Ты отречена. — Я качаю головой.

Диана и Блейк продолжают игнорировать меня, пока первая пытается убедить последнюю не отвечать отказом.

Мне больше не интересно, о чём они говорят, теперь, когда я знаю, что Блейк — предатель, поэтому я иду искать телефон Дианы. Хочу отправить себе эти свадебные фотографии.

— Они в твоих альбомах? — кричу я через плечо.

— Да. В папке, названной Свадьба Джи.

— Круто.

Я беру телефон и разблокирую его; я уже знаю пароль, потому что использовал её телефон раньше. Это ещё одна разница между ней и Линси. Моя бывшая никогда бы не дала мне пароль от своего телефона. Я не думаю, что она изменяла или что-то в этом роде, это просто личность Линси. Она закрытая. Резервированная. Диана, между тем, — открытая книга.

Я возвращаюсь к девушкам, листая фотографии на телефоне Дианы.

И тут я осознаю, что она вовсе не открытая книга.

Глава 40

Шейн

Я не такой

Трудно сохранить спокойствие, когда Диана и я возвращаем Блейк на кампус. Без слов я заезжаю на парковку позади общежития Блейк, выключаю двигатель.

— Спасибо за поездку, — говорит она, тянувшись к дверной ручке. — Было весело.

— Не игнорируй Исаака, — наставляет Диана, когда Блейк выходит из машины. — Дай ему шанс.

— Не думаю.

Диана опускает окно, крича ей вслед:

— Дай ему шанс!

— Нет, — доносящийся в ответ ветер.

Диана поворачивается ко мне и улыбается.

Я не могу разделить её юмор. Я не могу забыть то, что увидел в её телефоне. Это выжжено в моём сознании как клеймо.

Её улыбка постепенно исчезает.

— Что случилось?