Право на бессмертие. Ядерный скальпель

* * *

Стоя у открытого входа в бункер управления, рядом с громадой развернутой лепестковой спутниковой тарелки, прищурившись, я смотрел на заходящие со стороны солнца ударные беспилотники. Рация в правой руке плевалась обрывками команд – разворошенный муравейник военных и КИБ зашевелился. Поздно. Получив код применения, орбитальные платформы приступили к выполнению задания, отправляя к Земле термоядерные боевые блоки. Хрустальный остров доживал последние мгновения, как и населяющие его пятьдесят миллионов человек. Остатки чувства самосохранения требовали немедленно укрыться в бункере, вернуться в аппаратную к остывающим телам Штольца и Сьюзи, но сознание руководствовалось лишь достоинством и честью советского офицера. Нельзя жить, совершив подобное, нельзя наслаждаться жизнью, если совесть отягощена убийством, массовость которого не укладывается в голове. Яркие точки НУРСов отделились от крыльев штурмовиков и устремились к земле. Уверен, что трансфокаторы носовых видеокамер выведены на максимальное приближение и операторы беспилотников сейчас пристально вглядываются в изображение на экранах своих мониторов. Надеюсь, лицо Черного Теха запомнится им навсегда.

Из серии близких взрывов почувствовал только первый…

Не было безвременья, золотых искр и ласкового дыхания Всевышнего. Рассекающая тысячей лезвий боль без перерыва сменилась судорогой электрического удара, впрочем, быстро схлынувшей. Подгоняемое нарастающим удушьем тело само активно заработало руками и ногами, и я вынырнул на поверхность. Сине-зеленое море, мощные валы волн, грозовые тучи над головой, светлая полоса набережной впереди. Опять военный санаторий? Или это Бирюзовая бухта КИБ? Но как?..

Стоп! Это же волноломы и галечные пляжи Дивноморска! Узнавание пришло мгновенно, подкрепленное захлестнувшей со спины волной. Отплевавшись, провожу рукой по голове и лицу. Сомнений нет – это снова то тело, которое покинул больше года назад. Или не покидал?! Из ступора чувств и обрывков мыслей вывел очередной прозрачный горько-соленый вал. Ладно, разберусь потом. Ложусь на курс к берегу, мощно выгребая в теплой воде. Впрочем, мощности хватило ненадолго – сил у сорокапятилетнего военного пенсионера явно поменьше, чем у ставшего привычным тела поджарого, отлично тренированного бойца «Дельты». Черт, было или не было?!

Пляж возле прикрытого полотняным тентом солярия достаточно быстро приближается. Кстати, о птичках – а в чем я на него приходил год (или два часа) назад? И где могут лежать вещи?

Отличная память не подвела – достаточно ловко преодолев бурлящую полосу прибоя, безошибочно шагаю к темнеющей на мокрой гальке одежде. Кто-то из доброжелательных соседей при порывах ветра прижал стопку крупной галькой – я эти камешки не помню, а вот сырые от продолжающего моросить дождя бермуды, светло-синяя футболка и темно-коричневые шлепанцы «Антилопа» явно мои. Засовываю руку в карман – точно, ключ от съемной квартиры в доме на Горной улице с запоминающимся брелком-дельфином. Маленький карманчик для мобильного – знакомая «Нокия». Сеть есть, пропущенных звонков нет. Машинально пытаюсь вытереть попавшие на экран «раскладушки» капли дождя о футболку. Да что же такое? Непередаваемое ощущение, когда привычный, узнаваемый даже в деталях мир видится чужим и незнакомым. Неужели я вернулся назад? А как же тогда сон из того мира? Видения из безвременья? Получается, этого ничего не было?

Зависания в мыслях прервали вспышка не особо далекой молнии и последовавший могучий и хлесткий раскат грома. Правильно! Искать ответ можно в более комфортной обстановке. Надев липнущую футболку (хлопок, категория «В» – мелькнуло в сознании) и шлепанцы, подхватываю бермуды, выдвигаюсь к ступенькам выхода на набережную.

Зеркало в ванной комнате честно отражает уже изрядно подзабытые, но такие родные лицо и тело. Сомнений нет – это я. Тот самый, который прожил в своем мире от рождения до… Получается, что смерти от молнии не было. Судорога электрического удара – да, помутнение сознания присутствовало. Сердце размеренно бьется, по ощущениям – очень не помешает теплый душ. Под ливень все-таки попал где-то на середине подъема к желтым многоэтажкам. Вымывшись, прогревшись горячей водой, растеревшись большим банным полотенцем, продолжаю размышлять за ужином на кухоньке. Из открытой двери лоджии веет свежестью, насыщенной морской и дождевой влагой прохладой, на столе приготовленный в микроволновке рис со специями и магнитовской полуфабрикатной котлетой (мясца явно маловато, да и вкус подкачал), салат из огурцов и помидорчиков с чесночком (свои, с дачи, специально привез солидный пакет овощей на море), на экране небольшого телевизора «Сони» новости канала НТВ. Реальность стремительно становится привычной, это точно мой мир. Но и воспоминания о годе в чужом теле ярки и абсолютно достоверны. Доев, не спеша насладился чаем с сушками, перемываю посуду.

«Алехандро, Алехандро, Але-алехандро…» «Нокия»! Рингтон из песни Леди Гаги нарезал сам в неровском приложении.

Поговорив с женой и сыном (просто не верится!) по мобильному, возвращаюсь к основной мысли – было ли?

Так, есть идея. Неспешно отработав положенное время, ноутбук «Тошиба» загружает Виндовс. Никакого запроса RFID, что характерно. В доме полно отдыхающих москвичей и питерцев, а эти граждане любят комфорт во всем, включая компьютерные технологии. В общем, пароли Wi-Fi от трех доступных сеток мастерски вскрыты, и Интернет имеет свойство быть халявным. Да уж, воистину – «Черный Тех». Нет, наверное, все-таки почудилось. Неслабо молнией врезало, приход организовался – мама не горюй. Да еще с паранормальными способностями.

Открываю англоязычную страницу сайта журнала «Национальная география», начинаю читать… и, холодея, понимаю, что английским владею в совершенстве. Сайт, посвященный британской монархии, воспринимается еще легче. Выговариваю слова вслух, речь льется без запинок – спасибо Черпу и годичной практике. Судорожно собираю в кучу разбегающиеся мысли. Было! Невозможно за мгновения изучить чужой язык так, чтобы он стал как родной. Даже будучи простимулированным ударом молнии.

Не знаю, на что рассчитывал, просматривая предлагаемые картинками Гугла фотографии женщин, связанные с именами Маргарет Берг и Елена Свиридова, Бертье. Ни одна из предложенных не подошла, как и Екатерина Бертье, Сюзанна Венсен… Напрасным, даже вредным делом была закачка с торрента дискографии группы «E-Rotik», не пошел на пользу запуск тех песен, что в чужом мире исполняла малышка Кэт. С совершенно угробленным настроением пролежал до четырех утра без сна, вспоминая яркий и напряженный год жизни в чужом теле, друзей и любимых.

Солнце, пляж, теплое чистое море немного развеяли тоску. Все-таки интересно устроен человек – ценится только ушедшее, окружающее воспринимается как должное. Вот только вчера разговаривал с близкими, которых считал потерянными навсегда, – и счел это нормальным, а своих красавиц из параллельного мира (неравнодушен к ним до сих пор, надо честно признать) вспоминаю с болью. Да, дел там натворил изрядных. Продолжая анализ приключений, самокритично отмечаю, что уничтожение Хрустального острова уже отстраненно считаю правильным геополитическим решением. Конечно, уничтожил огромное количество людей, но сколько их погибло бы в случае дальнейшего существования Колониальной Империи? Беда в том, что отсутствовал выбор между плохим и хорошим. Существовало только два вида зла. Огромное и еще большее, готовое растянуться на века. Суровое время требовало жестких решений. Вот и нарешал.

И как, кстати, объяснить изменения настроения и самооценки? Влиянием родного тела? Загадка. Впрочем, загадок в происшедшем хватает, только с ответами плохо.

Наплававшись в чистейшей воде, позагорав под мягким осенним солнцем, направился на обед и сиесту в квартиру. Одна вещь за оградой кафе заставила остановиться. Под полотняным тентом настраивает аппаратуру музыкант.

– Уважаемый, вы не могли бы разрешить немного поиграть на вашем синтезаторе? Всю жизнь мечтаю. За одну минуту – триста рублей. Без шуток.

Восточный дядька покосился на купюры в руке, оценил трезвый вид и доброжелательную улыбку:

– Ну, раз мечтаешь… Попробуй, дорогой.

Сначала немного коряво, с задержкой реагируя на команды мозга, потом все лучше, пальцы отыграли мотив песенки «Поцелуй мои губы».

Первый раз в этой жизни встал за синтезатор. Теперь знаю точно – та жизнь тоже была.

– Слушай, дорогой, хорошо получается. Музыкой занимаешься?

– Да так, играл немного. Спасибо, уважаемый.

– На здоровье. Приходи еще.

Ничего в жизни не происходит просто так – взяв за основу этот постулат, провожу послеобеденный анализ приключений в чужом теле. Выстраивая логический ряд невероятных событий, оценивая значение случайностей, ставших ключевыми в судьбе, все отчетливее понимаю, что происшедшее можно точно определить одним словом – миссия. Почему эта мысль не пришла в голову тогда? Сказывались молодость тела и бешеный темп событий? Или глубокое осознание происходящего не планировалось высшей силой? Наверное. Действовать должен был спонтанно, от души, по велению сердца. Более того – непредвзято оценивая поведение и моральные принципы «там», четко вижу – я был добрее, честнее, справедливее и совестливее себя нынешнего. Гордо умереть, оставив любящих женщин, решительно отказавшись от долгих лет… М-да, поступок, достойный героя, но далекий от рациональности любящего жизнь, много повидавшего, пережившего и поэтому слегка циничного простого инженера. Можно ведь было укрыться в бункере космической связи, а потом рвануть хотя бы в Чинь. Думаю, меньше чем через час тамошним военным уже стало очень не до меня. Впрочем, содеянного не воротишь.

Так, один вопрос прояснен. Теперь о настоящем. Как объяснить возвращение в привычное тело с точки зрения непредвзятого стороннего наблюдателя? Особенно с учетом живых картин несостоявшегося будущего с могилкой и сна о личных девяти днях? Награда за успешное выполнение предначертанного? Или… Выход на новый уровень, соответственно, для исполнения очередной миссии… По спине ознобом прошлись мурашки. Абсолютно уверен – вывод правильный. Усилием воли заставляю рассудок успокоиться и еще раз прикинуть предпосылки. Конечно, сплошь сверхъестественно, но логично и непротиворечиво. Что же, делаем в рассуждениях следующий шаг: какое задание является оптимальным для офицера запаса, широкопрофильного специалиста по эксплуатации и подготовке к боевому применению ядерного оружия? С учетом, что это оружие один раз уже применил по полной, с твердой уверенностью в своей правоте? Черт… Да уж, или самомнение зашкаливает, или Аль-Кайеда будет скромно курить в стороне и нервно завидовать. Тупо смотрю в экран выключенного телевизора, пытаясь отвлечься и задушить растущую в душе панику.

Нет, не может быть. Ядерный удар в наше время – это гарантированный песец цивилизации. Слишком много стран имеют свои запасы, и крайне высок соблазн вывалить содержимое секретных погребов на нежно любимых соседей. Так сказать, для окончательного решения вопроса. Оказаться зачинателем Апокалипсиса – ну его на фиг, дешевая популярность не мой профиль. Тогда что?

Разнервничавшись, вышел на лоджию – подышать и успокоиться. Зелень заросших леском южных гор, бездонное ярко-синее небо, редкие белоснежные облачка. От моря доносится неумолчный шум идущего на всю катушку отдыха, внизу по дороге регулярно проскакивают дорогие иномарки с номерами всех регионов страны.

Ладно, отложим жутковатые думы о глобальном, переходим к программе-минимум. Что в ближайших планах? Четверо суток отдыха, морских купаний и положительных эмоций. Принимается. Кстати, время шестнадцать тридцать, пора выдвигаться на пляж.

Оставшиеся дни отпуска пролетели пулей. Вот уже рейсовый автобус разворачивается на привокзальной площади, подхватываю сумку и выхожу. Любимый город… Реально грязноват по сравнению с Сити, да и публика отличается в разы, причем далеко не в лучшую сторону. Хотя, проводив полным эстетического удовольствия взором фигуристую дивчину в шортиках и футболке в обтяжку, понимаю – есть и неизменные вещи. К счастью, весьма приятные.

– Ну, как ты без нас отдыхал?

Жена и сын встречают в коридоре. Да, рассказать правду – не поверят. Для них пять дней, а в другом мире больше года. Ужин, разговор о бытовых мелочах, поток информации о работе. Полицейская реформа идет полным ходом, причем в основном поперек планов на службу знакомых парней в погонах. Уже вышедшая на дежурства и набравшаяся новостей Марина оживленно рассказывает, а на меня регулярно накатывает ощущение нереальности и неправильности происходящего, впрочем, постепенно затухающее.

С особым интересом ждал ночи. Остались ли паранормальные способности? Увы, практика показала, что нет. Все было, конечно, мило, приятно и с удовольствием, но в рамках ставших привычными за многие годы супружеских обязанностей. М-да, а жаль.

Предчувствие – одна из самых тонких и непонятных материй в человеческом организме. Всю следующую неделю, работая, отдыхая на даче, уделяя внимание дому и семье, чувствовал, как понемногу в душе зарождается легкая напряженность. Казалось бы, нет никаких предпосылок, но военная чуйка регулярно подавала голос. Наверное, у нее прямая связь с будущим.

– Саша, смотри, тебе из военкомата…

Приехавшая с дежурства жена достала из почтового ящика казенный бланк с печатью. Повестка. Итак, «предчувствия его не обманули».

– Ты не знаешь, зачем тебя вызывают?

Классический женский подход. Как я могу знать, если не являюсь ясновидящим? Впрочем, в этом случае ответ дать надо, и максимально правдоподобный:

– Скорее всего, на военные сборы. Мне же сорок пять исполнилось, по закону пора. Помнишь, Андрея так же призвали после дня рождения?

Коллегу по работе – майора-пограничника запаса – действительно призывали два года назад. Интересно получилось – он как присел на стакан на дне рождения, так и вернулся с трехнедельных сборов в состоянии «на полградуса». «Партизанских» восторгов было – прорва. И все на тему «наливай и пей».

– Ой, как не вовремя! Дел столько запланировали, урожай дачный обрабатывать, перекапывать участок надо…

– Что же теперь сделаешь? Да и не переживай – максимум на три месяца. А на дачу со студентом нашим поедешь. Парень здоровый, крепкий, работать умеет.

Подключается сын:

– Да, ма, вместе съездим. У меня сейчас суббота свободный день, время есть. Ты только не ори там и поесть побольше бери.

– Я вообще никогда не ору, если вы меня не доводите, а ты то худеешь, то спортом занимаешься, то отъедаешься…

Все, родные взялись за вечную тему, я на кухне накрываю стол к ужину, обдумывая тактику дальнейших действий.

Вечером прошел еще и контрольный звонок от дежурной по военкомату. Утешив даму со строгим полувоенным голосом заверениями в своей исполнительности, попробовал уточнить детали. Нет, она не знает почти ничего. В списке на оповещение всего две фамилии, вызывают для прохождения медицинского освидетельствования. Ну да, правильно. Сначала отборочная медкомиссия. Вот только что-то подсказывает, что врачей пройду без проблем, даже если голову под мышкой принесу.

Так оно почти и получилось. «Почти», потому что присутствовала серьезная разница. В отличие от привычной практики, врачи действительно проверяли здоровье, не доверяя обычно прокатывающему: «Все нормально, ничего не болит». Направления на флюорографию и УЗИ в достаточно престижную поликлинику железнодорожников поразили окончательно.

Резюме по здоровью – «годен», и тут же под роспись новая повестка – уже на учебные сборы. Брезгливо покосившись на копию военного билета (стреляный воробей – подлинник я им фиг принесу – «потеряют»), военкоматчик с максимальной убедительностью посоветовал не увиливать и постараться прибыть через десять дней на своих ногах. Зря волнуется – водку и пиво не пью. То есть абсолютно. А благородные вина, во-первых, стоят изрядно, и, во-вторых, употреблять их желательно в компании благородных женщин, что тоже не способствует регулярности и высокой частоте процесса.

Оставшиеся дни приводил в порядок дела. Работа, мелкий ремонт по дому и посещение знакомого нотариуса. Евгенич конкретно обалдел, узнав о цели внепланового визита.

– Владимирыч, ты что?!

– Александр Евгеньевич, так надо. Рано или поздно все равно придется, поэтому лучше оформить завещание сейчас и не заморачиваться в дальнейшем.

Жена нотариуса Вера (кстати, поразительно в деталях характера напоминает Марджи) готовит бланки, проходит озвучивание документов, ставятся печати. Все, теперь совесть спокойна.

Контрольный звонок военкоматовскому работнику о месте прохождения сборов:

– Александр Владимирович, вы же военный человек, кадровый офицер, должны понимать, что существует понятие военной тайны…

– Игорь Геннадьевич, я не спрашиваю конкретные названия и точные координаты, тем более что все возможные места проведения сборов знаю, а во многих за время прохождения службы бывал лично. Просто есть разница в температуре и климате. Одно дело, допустим, Саратовская губерния, а совершенно другое – мое любимое Заполярье, где уже снежок выпадает. Должен же я взять соответствующую климату одежду, чтобы хотя бы доехать нормально?

– Оденьтесь по средней полосе, Александр Владимирович.

– Средняя полоса большая. Давайте конкретно – Подмосковье?

– Ну, в общем-то… да. Бывали?

– Регулярно.

Что же, вопрос прояснен. Действительно, пока все говорит именно об учебной направленности сборов.

В назначенное время прибываю с дорожной сумкой в военкомат. Получение предписания, документов, ознакомление с маршрутом (ничего нового – бывал в месте назначения неоднократно), приятная неожиданность – выдача сухого пайка на сутки, знакомство с попутчиком. Судя по вспрыснутому оживлению и стеклянному звону из солидного пакета, капитан запаса Николай «попартизанить» собрался ударно. Вокзал, плацкартный вагон поезда класса «Черная стрела». Разумеется, боковушки, хорошо, что хоть не у туалета. Радостно улыбаясь в предвкушении, напарник начинает заставлять столик бутылками.

– Коля, вынужден огорчить – не пью.

– Да ты что?!

– Вообще. Внутричерепное давление. Две рюмки – уже спазм сосудов, а потом прямая дорога к инсульту. Короче, извини – помирать совсем не хочется.

– Блин, как же ты живешь?!

– Исключительно по плану и только с молодыми и красивыми. Очень способствует нормализации давления.

Банальная острота возымела действие – прислушивающиеся к беседе едущие с моря (судя по загару и пятнам солнечных ожогов) соседки дружно смеются. Поощрительно им улыбаюсь (хотя далековаты по возрасту от молодых, да и к категории красивых не отнесешь), перевожу стрелки:

– Предложи девушкам. Что-то мне кажется, что вместе до столицы ехать будем, поэтому просто обязаны познакомиться. Московские дамы, надеюсь, вы не против?

Дамы оказались совсем не против, Колино пиво тут же потекло в чашки, названы имена, началась обычная поездная жизнь. Сутки с небольшим до Первопрестольной старательно избегал участия в празднике жизни напарника, не давая тем не менее повода для обид. Разговоры ни о чем с попутчицами, чтение книги с экрана мобильника, прогулки по перронам на остановках – вот и вся дорожная культурная программа.

По жизни стараюсь быть предусмотрительным, поэтому в день прибытия встал в пять утра по будильнику мобилы, совершил утренние процедуры, тщательно выбрился, переоделся по сезону. В аккуратно уложенном пакете одежда практически не измялась, поэтому был удостоен одобрительно-оценивающего взгляда попутчиц (две точно не замужем – присутствует что-то особенное в выражении глаз), когда подсел к ним за столик выпить кофе с последним кусочком домашнего яблочно-сливового пирога. Светло-серая футболка под горло, плотная хлопчатобумажная рубашка неярких тонов в полоску навыпуск, черные джинсы, сияющие глянцем черные консервативные туфли. Солидные «Сейко» на руке дополнили имидж. В общем, мощный контраст со всклокоченным, благоухающим изрядным перегаром, в несвежей майке, жеваных черных синтетических шортах и стоптанных сланцах напарником. С трудом, кстати, разбудил «змееборца». Несмотря на то что санитарная зона уже началась, подрастерявший в похмелье изрядный запас жизнерадостности Николай отправился умолять проводницу насчет открыть туалет. Ну-ну. Уверен, что возможный максимум исполнения его мечтаний – отлить в переходе между вагонами.

Естественно, оказался прав – лицо со следами возлияний осталось неумытым, щетина – небритой, а завтрак «партизану» заменила купленная у проводницы бутылка не самого свежего пива.

– Коль, ты бы переоделся – в Москве сейчас только пятнадцать градусов. Замерзнешь.

– Блин, ну откуда ты можешь знать? Вон солнце вовсю за окном.

Показываю «Нокию»:

– Такие слова, как «Интернет» и «метеопрогноз», тебе знакомы? Днем будет до двадцати двух, но это в обед. Кстати, на послезавтра запланированы дождь и понижение температуры.

Внявший таки доброму совету Николай порылся в сумке и, сходив в тамбур, предстал в затертых мятых джинсах, грязноватых кроссовках и выгоревшей жилетке с кучей карманов. Черт, рыбак недоделанный без удочек. Теперь сиди и думай: как его довезти до учебного центра без тесного знакомства с московской полицией?

Накаркал: еще на выходе с перрона обнаруживаю целеустремленно двигающийся в нашу сторону наряд. Придержав узревшего пивной ларек напарника за локоть, достаю и раскрываю навстречу сержантам служебную ксиву в красных корочках. Лицо при этом принимает уверенное деловое выражение. Явно привычный к таким вещам старший наряда окидывает нас цепким взглядом, коротко кивает и меняет направление движения, заприметив новую добычу.

– Пойдем в метро, дружище, не тормози.

– Не понял. Ты че, мент?

– Тебя это напрягает? Или есть горячее желание познакомиться с сервисом столичного трезвяка?

Судя по гримасе, слово «трезвяк» несет для Николая особые ассоциации, как и открывшаяся моя принадлежность к органам охраны правопорядка. Молча путешествуем в душной толчее метро, выходим в столпотворение и суматоху трех вокзалов. Пока беру билеты на электричку, капитан опять поправляет здоровье пивом с сушеными кальмарами и затаривается огненной водой сомнительного изготовления. Чем человек думает – не знаю: прорезавшийся аппетит он укрощает шаурмой из ларька. У меня бы уже печень выпала. Даже завидно – Коля моложе всего на пять лет, но сколько лишнего здоровья! Покупаю в магазинчике однозначно не просроченные творожные сырки, пакет черничного йогурта, и идем на электричку.

За грязноватым окном мелькает щедро разбавленная желтизной зелень Подмосковья, «Радио Ретро» в наушниках мобильника приятно глушит навязчивый треп коллеги и стоны призывающих приобрести китайский хлам коробейников, перекусываю пристойной кисломолочной продукцией. Самое время подумать о будущем, но все силы уходят на сохранение терпения. Как он меня уже забодал! Интересно, где будут селить? Хорошо бы в общагу и в комнату с малопьющими. Казарма с подобными непрерывно фестивалящями «партизанами» – это песец.

Наша платформа. Вывожу под локоток чуть не забывшего сумку с вещами (но четко взявшего пакет с выпивкой) капитана, идем на автовокзал. Еще наряд, и настроены более решительно – документы просматривают не мельком. К счастью, предписание окончательно и без последствий разрешило вопрос. Уточняю у старшего сержанта:

– Коллега, подскажи, пожалуйста: партизаны типа нас уже попадались?

Ну, вот и объяснение бдительности – мой напарник в соответствующем виде далеко не первый с утра клиент. Сочувствую парням. До подачи автобуса беседуем у входа о полицейской реформе, расстаемся почти дружески. Я сбегал в здание вокзала, взял билеты, прикупил местную сим-карту. Автобус. Временно успокоившийся Николай задремал, дав возможность спокойно позвонить родным, выдать жене короткий отчет. Ну, вот и знакомый КПП воинской части. Забежавший солдатик с красной повязкой и штык-ножом на поясе проверяет пропуска и предписания у пассажиров. Не думал, уходя со службы, что доведется сюда еще заглянуть.

Есть все-таки Бог на небе – мало того что поселили в общежитии, так еще и со знакомым по командировкам на Урал подполковником Сергеем, некурящим и предельно сдержанным в выпивке офицером. Решили в паре оставшиеся две койки отстоять однозначно – к себе пустим только достойный личный состав. Заход с шоколадкой в строевую часть штаба к строгим, но понятливым и милым дамам, излагаем просьбу – и сразу принимаем редчайших в наше время военных запаса почти без вредных привычек. Капитан и майор, успевшие ужаснуться от компаний, в которых оказались поначалу, с радостью и благодарностью восприняли переезд. Благодарность в виде домашних лакомств, естественно, выставлялась на стол. Мудрое решение – самое время пообедать. Старый воин – мудрый воин: прихваченный из дома литровый пластиковый электрочайник своевременно пополняет кипятком домашние разнокалиберные чашки, а подкупленная баночкой абрикосового варенья дежурная по общежитию благосклонно разрешила пользоваться микроволновкой. За разогретыми домашними пирожками, вечной дорожной жареной курицей и прочими командировочными дошираками разговорились. Парни оказались из более специализированной и узкопрофильной, нежели наша, конторы, поэтому количество избыточно гордо объявленных допусков вызвало в душе чувство легкого снисхождения.

Послеобеденный отдых прервало прибытие командования. С презрением оглядев неровный строй (половина уже качественно «укушенных»), знакомый молодой полковник (помню его еще толковым капитаном) постращал карами, сверился со списками и назначил учебные подразделения. Сергей стал командиром учебной группы; коротко переговорив с полковником (узнал, собака зазнавшаяся), я перешел к нему. Кое-как построенные в колонну, двигаемся на склад для получения формы.

Российский прапор – это очень хитрый и неистребимый зверь. Его бесполезно умолять, грозить – что соответствующий орган тупить, а от доброго отношения имеет свойство стремительно наглеть. Но есть и у него кнопка. Продемонстрированная пронесенная в неприметном пакете «Горилка с перцем» и тремя стопками в оригинальной коробке привела к закономерному результату: получению весьма приличного камуфляжного х/б расцветки «осенний лес», размятых, но не заношенных берцев, подшивочного материала, новых портянок и сапожной щетки с кремом. Уяснив диспозицию, Сергей быстро сбегал в общагу, и в обмен на НЗ в виде качественных горячительных напитков весь личный состав нашей комнаты приобрел достойный офицера внешний вид. Надраив берцы, отгладив и подшив в бытовке форму, вношу заключительный штрих – пристегиваю привезенные из дома погончики с эксклюзивной майорской звездой. В меру подтягиваю ремень, смотрю в зеркало. Ну, что же, я опять в седле. Как и не покидал Вооруженные силы.

– Товарищи слушатели, кто желает изложить усвоенный материал?

М-да, с желающими негусто. Оно и понятно – без соответствующей специальности на гражданке инженерные знания очень быстро покидают извилины. Следует отдать должное – техника тоже значительно усовершенствовалась. Ладно, выйду, потренируюсь. Поднимаю руку, вооружаюсь указкой, приступаю. Электронные принципиальные схемы читаю неплохо, на память не жалуюсь. Очень помогает то, что ремонтом электронной (включая специальную полицейскую) техники занимаюсь с момента выхода на гражданку. Схема на плакате, вообще, один в один «обрезанный» китайский блок питания. А уж их-то отремонтировал…

– Александр Владимирович, «отлично». Что-то хотите добавить?

– Да, Сергей Петрович. На мой взгляд, вот эти узлы совершенно ни к чему (указка очерчивает круги). Тут дорогие заводчане решили тупо наварить на стоимости изделия, параллельно подав его как оснащенное «особыми» новейшими разработками.

– Да? Интересно, какие предпосылки сподвигли вас к данному выводу? (Смешки в аудитории.)

– Логические.

Достойно оценив ответ, народ поощрительно улыбается. Продолжаю:

– Поскольку изучаемое изделие представляет собой специализированную боевую часть, оно не требует дублирования обеспечивающих срабатывание блоков систем. Все, что должно подавать команды на исполнение, и так находится на борту носителя. Внесение лишних элементов в само изделие только снижает надежность комплекса в целом, требует использования дополнительных пультов и операций проверки. Вот эту схему вообще приравниваю к вредительству. Корявая пародия на импульсный стабилизатор напряжения. Стоит питающему напряжению упасть ниже определенного предела, как вылетит ШИМ-контроллер. Учитывая хиленький разъем подачи бортового питания с неизбежным дребезгом контактов при применении изделия в составе носителя, считаю ситуацию более чем вероятной. В итоге получаем неисправное по показаниям контрольно-измерительной аппаратуры изделие, которое на самом деле вполне могло бы обойтись без излишних «украшений» и надежно работать на элементной базе и схемах пятилетней давности, к примеру.

Преподаватель молчит, внимательно смотрит на плакат. Веселье и ирония улетучились, он реально заинтересован. Впрочем, не только он. На занятиях регулярно присутствуют очень мутные парни. Они составляют отдельную группу в майорских погонах, одеты как мы, дружелюбны, разговорчивы, спокойно и внимательно слушают преподавателей на занятиях. Вот только их никогда не проверяют по усвоению материала, занятия посещают по своему усмотрению, ни разу не видел кого-то из четверки пьяным, и называемые места службы лично мне ни о чем не говорят. А вот полное отсутствие общих знакомых (этого просто не может быть в наших войсках) и отдельное проживание в другой общаге (типа, раньше остальных приехали, там поселили. Ага, так и поверил) говорят о многом. Ребятишки из конторы «молчи-молчи». И судя по отдельным деталям, выдающим кадровых, прошедших службу в войсках офицеров, – ГРУ. Сергей Петрович подтверждает логические выводы, бросив на присевшего за последним столом класса «обучаемого» полный сложных чувств взгляд. Правильно – на фига ему лишний геморрой? Задача преподавателя – довести учебный материал и проверить усвоение, а контролем проектирования и изготовления должны заниматься совершенно другие люди на соответствующих должностях. С мощной нижней челюстью и более толстой лобной костью, к примеру. Кстати, о текущем – сдается, что на занятиях по этому предмету больше к доске не выйду. Слишком умный. К слову, надо смягчить ситуацию, а то пауза слишком затягивается:

– Разумеется, товарищ подполковник, мнение является моим личным, и не факт, что оно верно на сто процентов.

Мудро воспользовавшись предложенным спасательным кругом, преподаватель излагает свое видение вопроса (довольно натянутое, кстати) и переходит к новой теме.

Отзанимались уже полмесяца. Первые счастливчики (сложилось впечатление, что из категории особо тупых и жизнерадостно запойных) покинули сборы, похолодало, мы надели теплые куртки. Прочитав все загруженные на мобильник книги, дико мучился пару дней. Выручил один из «мутных» – Олег. Оказывается, у него с собой нетбук и эмтээсовский модем. В свою комнату не повел, но в комнате отдыха я привычно вошел в библиотеку братьев-пиратов и загрузил небедную порцию литературы. Естественно, разговорились. Точнее, говорить приходилось больше мне – собеседник мастерски играл роль слушателя, изящно и умело (профессионал) направляя течение беседы. Судя по ширине диапазона затронутых вопросов, моя скромная персона у него в разработке. Серьезно прокололся Олег лишь один раз – предложив выпить хорошего вина за партией в преферанс. Откуда он знает о деталях, если изображаю полного трезвенника и ни разу еще не садился за преферанс на этих сборах? Избегаю соблазна, благодарю, убываю. Как итог, близкие к дружеским отношения сохраняются.

Конечно, хотелось бы обсудить ситуацию с Сергеем, но осторожность подсказывает, что, кроме явных оперативников, могут присутствовать твари вербованные, да и аппаратуру прослушки нельзя скидывать со счетов.

Еще неделя. Отпущена уже половина «партизан». Количество попоек резко пошло на убыль, и не только финансовые трудности тому виной – остались более сдержанные товарищи и, как позже выяснилось, умело скрывающие пагубные наклонности. Занятия по технике дополнились физической и боевой подготовкой. Если физическая вызывала только ощущение возрастной ущербности (да, уже не рысак мускулистый), то до стрельбы и подрывного дела, как говорится, дорвался. Изобилие боеприпасов (невероятно, но факт), новые образцы стволов – люблю это дело. Рука тверда, и пули наши быстры – в киллеры годен.

На занятиях подрывников был вычислен преподавателем (ну да – имею смежную специальность «инструктор-подрывник», учился здесь же, еще молодым капитаном), немедленно получил под командование подгруппу. Вот тут не сдержался. Когда бикфордовы шнуры, уже дымя, дружно шипели, тихий алкаш в чине майора запаса продолжал ломать спички трясущимися с похмелья руками. Команду «в укрытие» проигнорировал, остались вдвоем. Понты упертого барана взвинтили неимоверно. Выдергиваю из закладки толовую шашку, из нее взрыватель, из взрывателя шнур (даже обжать не смог как следует, кретин), пихаю по разным карманам (потом хрен отпишешься, если взрывом куда-нибудь забросит) и волоку тупящего к укрытию. Хорошо, что шнуры длинные, время есть. На середине пути к траншее этот недоделок решил покачать права – нашел место. Бешеное командное «Бегом!» и ободряющий пинок временно привели в чувство. Вваливаемся в траншею, через секунд двадцать ухают взрывы. Перессавший алкаш решил реабилитироваться наездом после канонады, когда я принимал доклады считавших количество подрывов. Не стесняясь в выражениях, высказываю всю правду. Совсем больной – лезет драться. Достоинство пропитое оскорбили, видите ли. Парни из группы, конечно, придержали, но встречный маваши был уже предельно готов к исполнению. На шум выскакивает из блиндажа преподаватель. Сдержанно, точно и беспощадно (я не злопамятный, только злой и память хорошая) излагаю суть происшедшего, выкладываю принесенное. Решение мгновенное и справедливое – прощай, непохмеленный друг, ты покидаешь нас навсегда. Парни из учебной группы поступок, похоже, одобрили – мощь и убойная сила взрывов вообще способствуют правильным умозаключениям. Продолжаем занятие. Перерубающий молодые деревья детонирующий шнур, хитрые фигуры пластита на подлежащей уничтожению военной технике, хлесткие удары кумулятивных зарядов… Веселуха для фанатов неимоверная. Есть что-то затягивающее в симфонии разрушения. От места подрыва до траншеи летаю уже как молодой, и дыхание не сбивается.

После ужина в очереди в душ пересекаюсь с Олегом, он ловко подводит разговор к сегодняшней теме, причем интересуют не разборки, а неприкрытое удовольствие от работы подрывника. Точно, составляет психологический портрет. Да и хрен с тобой – не вижу ничего постыдного.

– Олег, один нехороший человек как-то сказал вполне правильные слова: «Мы шли в военные училища не для того, чтобы потом проверять, как у солдат портянки намотаны». В этом я с ним согласен. Между прочим, азарт вообще многое решает в экстремальной ситуации.

Ага, направление понравилось. Но извини – убываю мыться.

Проходит еще неделя. В числе прочих отпущен домой Сергей. Душевно распрощались, обменялись номерами телефонов и адресами электронной почты. Нас остается шестнадцать человек, точнее – двенадцать. Четверку кураторов (а кто они еще?) из расчетов исключаем. В непросыхающем состоянии отпартизанивший свое капитан Николай уже давно греет пивное пузо под ласковым южным солнцем, я «наслаждаюсь» холодными дождями мерзкой московской осени. Да, совсем не обычные сборы – факт. Как может быть «плавающей» дата окончания и к чему явная пирамида отбора слушателей? Новая тема занятий ясно дала понять – к чему. Это песец – материалы по устройству ядерного оружия других государств. Не знаю, что думают коллеги, но мои мысли сплошь непечатные. Если учат, значит, придется работать. В каком случае возможны действия с иностранными сверхсекретными изделиями? Понемногу подтверждаются самые пессимистические прогнозы. Преподаватели-варяги (уверен, что пришлые, местная «профессура» от них просто шарахается) гоняют по устройству и применению беспощадно. Не успевают и отфильтровываются еще шестеро слушателей. Черт… На хрена оно мне надо? Закосить под дурака, просто забить на учебу – и через двое суток буду дома. Жена, сын, теплая кубанская осень, спокойная размеренная жизнь… Но ответственность, оставшаяся со времен службы в великой Советской империи, понимание, что все происходящее – не просто так, да и азарт с прошлой отчаянной жизни уверенно ведут вперед, тем более что знания даются легко. Разогретые учебой, усиленные вдумчивым ремонтом электроники на гражданке мозги нормально обрабатывают массивы информации, выстраивая логические связи. Сама направленность ядерного вооружения диктует соблюдение общих технических решений и высокую схожесть конструктивных схем. Полагаю, кстати, что многое непринужденно слямзено у заокеанских друзей, отсюда и частое сходство в мелочах. Апофеоз – втроем (уже только втроем плюс кураторы) едем в автобусе-«пазике» по дорогам Подмосковья. Дико секретный объект (а ведь у самого первая форма допуска), в подземном сооружении узлы и блоки настоящих иностранных изделий. Кем захвачено: ГРУ, КГБ? На деталях и корпусах следы огня, характерной коррозии от морской воды, механические повреждения. Кто-то рисковал жизнью, гробил здоровье, добывая главные технические секреты вражеских государств. Герои, имена которых не узнают никогда. С душевным трепетом рассматриваю технику, отчетливо понимая, чего стоило собрать ее в этом зале. Заходит преподаватель. Ну, понеслось. Устройство, разборка, инструмент и приспособления, где могло быть использовано…

Серьезные интеллектуальные нагрузки требуют качественной смены обстановки – вторую неделю хожу в качалку местного спортзала. Молодые офицеры нормально восприняли старого майора, деликатно и с понятием помогли подобрать комплексы упражнений, нагрузку на тренажерах. Кажется, что физическое состояние понемногу улучшается. Кстати, интересный момент – когда заходит кто-то из кураторов, разговоры молодежи резко притухают. Впрочем, истинное лицо «слушателей», по-моему, уже секрет Полишинеля.

Новая направленность занятий – поиск неисправностей. Шокирован тем, что разрешено разбирать учебную технику буквально по винтикам, не упираясь в строгие требования эксплуатационной документации. Задача одна – найти и устранить поломку (более похожую на преднамеренную диверсию, кстати) за минимальное время. Опять практический опыт ремонтов позволяет достаточно успешно справляться с хитрыми заданиями. Устройство и работа узлов и блоков, по-моему, уже снятся.

В субботу вечером майор из «мутных» Михаил (кстати, их тоже осталось трое) огорашивает новостью – в их общагу приехали на сборы женщины (и все симпатичные!), срочно требуется мужское подкрепление. Отмазки не принимаются, извольте, господа офицеры, переодеться в гражданку и через сорок минут прибыть к столу. Обалдеть. И кто это может быть? Дежурные по КПП? Специалисты ЛКИП? Впрочем, какая разница? Больше месяца без полноценного общения с прекрасным полом (увольнений вообще и выходных последние две недели нет) – это большой срок. Умываюсь, сбриваю короткую вечернюю щетину мерно жужжащим аккумуляторным «Панасоником», одеколонюсь. Коллеги с горящими глазами оживленно собираются. Продолжая размышлять (привычка такая), подгладил и надел гражданскую одежду. Ого! А я изрядно похудел, оказывается. Не то чтобы и раньше был жирноват, но верных пять кило, а то и больше сбросил. М-да, напряженные занятия сказываются. Хорошо, что девчата на выходные прибыли – в субботу и воскресенье занятия заканчиваются на два часа раньше. Одно слово – вовремя. Стоп! А как они приехали на выходные? Все нормальные сборы начинаются с понедельника – это непреложное правило. Значит… А что тут думать – проверка. Нормальная проверка соскучившихся по женщинам мужиков на психологическую устойчивость и выдержку. Ну-ну. Тогда следующий логический шаг – каждого из нас ждет дама, наиболее соответствующая вычисленным личным предпочтениям и с заданием добиться максимальной откровенности после вечеринки.

Предупредить парней? Глянув на чрезмерно взволнованных коллег, отказываюсь от намерения. Пятый десяток обоим, а мечутся, как пацаны озабоченные с дымящимися наперевес. Только вчера демонстрировали семейные фотографии и звонили своим благоверным с детишками, «соскучившиеся». Может, отказаться? А предлог? Да и вообще, честно говоря, интересно, какую модель для соблазнения меня любимого подготовили?

Накинув бушлаты, переходим под моросящим бесконечным дождем в соседнее общежитие. Оно для старшего командного состава – тут и комнаты побольше, и ремонт получше. Свет из открытой двери и музыка восьмидесятых (мудро, отдаю должное) четко ведут к цели. Заходим, здороваемся. Да, как кирпичом по голове или серпом по… очнувшемуся. Какие красивые женщины, и насколько, оказывается, я отвык от самого прекрасного на свете! Парни тоже реально смущены, но за дело берутся уже сидящие кураторы, распределяя по местам.

– Саня, это Лариса. Никогда не была в Заполярье, но обожает снег и офицеров-моряков.

– Ну, какой из меня моряк…

– Лариса, Александр у нас еще и скромный. Но если раскрутишь его на интересную историю – заслушаешься.

Женщина мило улыбается пухлыми губками, я титаническим усилием воли сдерживаю рвущихся с цепи могучих эротических демонов с убойными гормонами наперевес.

Невысокая, с полной грудью и восхитительными сочными бедрами брюнетка. И эта вся роскошь при вполне четкой талии и плоском животике. (Спорт и диета? Несомненно. Значит, к бесподобной внешности прилагаются крепкий характер и сила воли.) Элегантная челочка, большие голубые глаза, при улыбке небольшие ямочки на щеках. Макияж присутствует, но нанесен предельно аккуратно и умело, только подчеркивая природную красоту и уменьшая возраст. Ей очень к лицу и фигуре черные джинсики и тонкий светло-коричневый свитерок в обтяжку.

Лет тридцать пять – тридцать восемь, но в целом выглядит моложе.

– Присаживайтесь, Саша.

Голос и интонации заманивающей в пучину сирены. Отдаться хочется без колебаний и с радостным щенячьим повизгиванием, поза значения не имеет (что-то меня уже заносит). Поддерживая реноме благородного морского офицера, деликатно касаюсь губами нежной бархатистой кожи протянутой руки. Маленькие пальчики чуть заметно вздрагивают. Боковым зрением замечаю мимолетное удовлетворенное выражение на физиономии Олега (ах ты, козлина). Накрытый стол не очень большой, Лариса, как может, сдвигается в сторону, давая проход к месту. Все равно, присаживаясь, касаюсь стройного бедра. Оказываюсь между двумя дамами – новой знакомой и подругой Олега. Женщина придвигается к столу, к моей ноге якобы совершенно случайно прижимается упругая ляжечка, чувственное тепло которой ощущаю даже сквозь два слоя материи. Действие убойное. Черт, как себя в руках-то удержать?

– Штрафную!

Лихой клич кудрявой блондинки немедленно подхватывается. Не успеваю слова сказать, как у руки оказывается неслабая рюмка водки. Нет, этот номер не пройдет. Яркие воспоминания о мучительной интоксикации, помноженной на зверскую головную боль, возвращают самообладание.

– Друзья, вынужден от водки отказаться – серьезные проблемы с внутричерепным давлением.

– Непьющих офицеров не бывает!

– Ну, хоть пригубить…

– Нет.

Ага, контроль за столом полный. Тихий, но твердый ответ услышан.

– А вина? Кубанское, «Мысхако»?

– Это с удовольствием.

– Во, правильное решение!

Бокал явно для сока и налит щедро. Чокаюсь с соседками, пригубляю. Действительно, очень хорошее красное вино. И где же оно взято? В местном ларьке такого нет точно.

– А что так мало?

– Михаил, ну, я же не усугублять сюда пришел.

Подключается блондинка:

– Так, с этого места подробнее – а зачем еще ты, Саша, сюда пришел?

Эх, какие игривые глазки! Кого-то, кстати, напоминает? Игорек, похоже, уже покорен ею полностью – залихватски жахнув стопку и забыв про закуску, пожирает дивчину глазами. Ага, Виктор тоже готов. Прижавшаяся стройная шатеночка что-то шепчет ему на ухо, улыбку коллеги отношу к довольной до кретинизма. М-да, и девушки кураторов весьма миловидны, но как-то не так ярко подчеркнуты. Выждав паузу, обвожу собравшихся взглядом, продолжаю:

– В первую очередь – насладиться обществом потрясающе красивых женщин, разумеется. Поэтому тост – за вашу красоту и обаяние, милые дамы.

– Настоящий джентльмен!

– Саня, молодца!

Сделав несколько деликатных глотков, соседка бросает затягивающий в бездну прекрасных глаз взгляд:

– Да, вы истинный моряк.

Благодарно и ласково улыбаюсь в ответ. Самообладание вернулось на позиции, и, хотя предвижу жаркие атаки чувств, отступления мозгов перед инстинктами больше не будет.

Вечеринка развивалась по привычным застольным законам. Череда тостов выявила первое слабое звено (Игорь), беседа расслоилась на пары и тройки, Лариса предложила на брудершафт. Не отказываюсь, но держу норму – все еще употребляю первый бокал, отдаю должное и отличной закуске. Бутербродики с красной рыбой, копченой колбаской, тонкими ломтиками сыра, бужениной, тарелочки с оливье (в одну влез локтем Виктор), огурчиками, помидорами и сочными листьями свежего листового (из местной теплицы продукт, прямо с грядки) салата. Не самый подходящий для командировочных женщин набор, не правда ли? Флиртую с соседкой (капитан медслужбы? Сомневаюсь в названном чине. Тем более что ведомство не уточнено), а здоровая паранойя тем временем подмечает все новые мелкие, выбивающиеся из легенды вечеринки командировочных, детали. Контроль за состоянием объектов разработки (нас, подопытных) хороший – в самый раз поступает предложение проветриться, а затем и потанцевать. Дискотека восьмидесятых из филлипсовского бумбокса будит, казалось бы, давно забытое настроение молодости. Весело отжигаем под быстрые, полны сладких предчувствий медленные. Компакт-диск явно не магазинный, ритмы подобраны профессионально для обольщения. Вот уже третью композицию подряд медленный танец. Верхний свет в комнате отдыха погашен, бра на стене дает интимный полумрак. Игорь нескромно облапал свою кудрявую блондинку (Мэрилин Монро – вот ассоциация. М-да, надо признать честно – похожа), Виктор млеет от шатеночки с явным восточным колоритом. Опускаю взор на партнершу и опять встречаю взгляд потрясающих голубых глаз. Только вот интерес в них близок не к отношениям между полами, а более соответствует прилагательному «изучающий». Прижавшаяся в танце женщина (какая шикарная, высокая и упругая грудь!) тоже наблюдает и анализирует. М-да, и что-то, похоже, в анализе не срастается. Смена диска. Шепнув «Я сейчас», Лариса выходит, впрочем, возвращаясь через считаные минуты. Чувственная медленная композиция, чистые шелковистые волосы красивой женщины умопомрачительно пахнут легкими, чуть горьковатыми духами. Такая пронзительная, невероятно возбуждающая нотка. Возбуждающая… Опа! Феромоны. Они, родимые. Короткая борьба в организме. Тело готово подчиниться обольстительнице и окунуться в пучину страстных наслаждений, но рассудок хладнокровно берет власть. Ненавижу, когда меня желают поиметь. Что-то почувствовав (и явно не то, что планировалось, а настроение), партнерша поднимает лицо, смотрит в глаза. Поправка – с удивлением смотрит. С интересом исследователя, в свою очередь, наблюдаю смену чувств в зеркале души дамы, боковым зрением фиксируя, что Игорь с блондинкой закономерно исчезают. Похоже, что и Витя не задержится. Кстати, на контроле со своей напарницей остался один Олег. Интересно, контакты ребят из спецслужбы сугубо служебные или тоже дойдут до эротических?

Еще несколько танцев, взявшая себя в руки Лариса делает еще одну попытку соблазна. Остановилась, игривый вызов и манящие обещания в легкой полуулыбке, горячие ладошки на моей груди…

– Устала?

М-да, птица обломинго повышению настроения не способствует, знаю по себе.

– Это все, что ты хочешь сказать?

– Нет. Еще я тебе исключительно признателен за прекрасный вечер. Потанцевать, душевно провести время с очень красивой женщиной для меня дорогого стоит, поверь.

– Вечер ведь еще не закончился?

Беру маленькую кисть, целую теплую ладошку (болью режет воспоминание – я так уже делал).

– Лариса, кобелирущий старый ловелас не самое достойное амплуа для офицера. Даже если это офицер запаса.

– Саша!..

А теперь, похоже, игры нет.

– Ты не прав. Ты совсем не старый. Стройный, подтянутый, с прекрасной осанкой (рвущий душу обвал еще одного воспоминания. Черт…).

Очень внимательна – похоже, чувства отразились на лице:

– Тебе плохо? Что-то болит?

Сердце у меня болит, красавица. Зря пришел на вечеринку, зря пил вино и с красивой женщиной общался зря. Раскис, расслабился, вот и начался отходняк, нахлынуло непрошеное. Вздыхаю, старательно возвращая контроль.

– Нет, все нормально.

– Я бы так не сказала.

Она уже считает пульс! Быстра и не теряется. Одно слово – профессионал.

– Лариса, это просто нервы. Сейчас прогуляюсь, успокоюсь, и все будет хорошо.

– А меня не хочешь пригласить на прогулку?

– Ну, если тебя не смущает дождь…

Не спеша идем под ручку, по куполу большого зонта мерно стучат холодные капли. Молчим, но это не тяготит. Перед внутренним взором ярко развертываются мгновения той, прошлой жизни. Марджи, Елена, Сьюзи… Что-то совсем расклеился. Чувства в полном раздрае.

В свете фонарей вижу немного печальное милое лицо женщины. Тоже задумалась о чем-то не самом веселом. Улица для прогулок в военном городке одна и не особо длинная. Вон уже показались огни КПП. Разворачиваемся, возвращаемся к зданиям общежитий. Похоже, прогулка помогла – немного успокоился.

Не хочется, но надо прощаться. Спокойно, с благодарностью смотрю в лицо Ларисе. Прекрасно улавливает настроение. Без малейшего эротического подтекста уточняет:

– Ты уверен?

– Да. Не стоит портить замечательный вечер скоропалительным продолжением, которого потом придется стыдиться.

Еще несколько секунд она пытливо вглядывается в глаза:

– Ты очень необычный, Саша… И хороший.

Кивает на прощание и уходит. Умная и решительная женщина – без лишних слов. Похоже, финальный вывод по моей персоне сделан. Отправляюсь в свою комнату и я. Весьма вероятно, что сборы завтра завершатся, поэтому тем более надо выспаться.

Потрепанные разгульным образом жизни казановы заявляются, когда уже собирался на утреннее построение. М-да, далекое от жизнерадостного зрелище.

Удивительно, но сегодня занятия сведены к самоподготовке. Достойно оценив пруху, эротические герои, благоухая перегаром, дрыхнут на составленных в ряды стульях (интересно, что о них на самом деле подумали в итоге дамы?), я привычно анализирую происшедшее и прикидываю варианты будущего. Бесшумно открывается дверь учебной аудитории. Олег. Одним взглядом оценивает обстановку, коротко усмехается, кивком предлагает выйти. Ну вот, решение принято.

– Собирать вещи?

– Ты прав, догадливый наш. Еще мысли есть?

– Поеду явно не домой.

– Неплохо. А еще?

– Не скажу.

Олег улыбается, одобрительно кивает. Куда делся свойский парень-партизан? Сейчас это уверенный, привыкший командовать, опытный офицер спецслужбы. И явно повыше майора в чине.

– Александр Владимирович, собирай обмундирование, сдавай постельные принадлежности дежурной, сумку упакуй. Я договорюсь относительно вещевого склада, сходим вместе.

– Есть.

Стою над практически собранной сумкой и раздумываю: что надеть? Нет демисезонной куртки – планировал ее приобрести на рынке, но как это сделать без увольнений? Ладно, до склада дойду в бушлате. А потом? Одна надежда, что буду в основном находиться в транспорте – рубашки с вязаной жилеткой по такой погоде маловато. По дороге попрошу Олега (кстати, как его по отчеству?), заскочим в подходящее место купить.

Легок на помине – после короткого стука в дверь на пороге появляется куратор. В руке… куртка.

– Примерьте, Александр Владимирович.

– Гм-м. Олег?..

– Михайлович. И давай, товарищ майор, без лишних политесов. Саня, надевай что дают, и будем шевелиться – время.

– Олег Михайлович, спасибо. Приобрету другую – верну.

Взгляд с оттенком снисхождения в ответ. И как понять?

Куртка, кстати, оказалась в самый раз по размеру, любимого фасона, немаркого цвета темного хаки и теплая. Застегиваю молнию, поднимаю глаза на куратора. Он протягивает черное кепи-«немку»:

– Бери, тоже тебе. Слишком умная голова, чтобы оставлять ее под дождем.

– Спасибо.

Стоит ли говорить, что размер опять мой?

Резво выдвигаемся на склад и освобождаемся от военного имущества. Не проверяя комплектность, прапорщик ставит закорючки подписи в обходных листах. Быстро шагаем назад, забираем оставленные у клетушки дежурной сумки, посещаем строевую часть штаба. Олег сдает «бегунки», получает свои и мои документы, засовывает во внутренний карман. Понятно.

На стоянке за воротами КПП одиноко мокнет под дождем темно-синий мини-вэн «Фольксваген», виден силуэт водителя. Занимаем удобные кресла в салоне, машина трогается.

– Как ты думаешь, Александр Владимирович, куда мы сейчас поедем?

– Москва, Ходынское поле. По вашей терминологии – «Аквариум».

– Так уже не называют, но в целом ты прав. Давно о наших функциях догадался?

– Относительно. Вы не особо-то и маскировались.

– Как сказать. Что думаешь о сборах? Только честно?

– Я прошел отбор с почетным первым номером, а сейчас еду на собеседование, которое круто изменит мою жизнь.

– Да уж, ты не разочаровываешь.

Кивнув, куратор замолкает. Путь далекий, в окошко смотреть скучно. Достаю «Нокию», запускаю читалку, открываю книгу. По иронии судьбы – записки офицера КГБ, причем явно настоящие. Уловив усмешку, Олег интересуется:

– Что читаешь?

– Книгу о службе офицера КГБ.

Он тоже улыбается:

– Фантастика?

– Думаю, что нет. Начинал «топтуном», потом ушел в «пятерку»… По стилю – явно не профессиональный писатель.

– Нравится?

– Просто интересно, как человек служил в великой державе. Есть мысли, почему держава погибла.

– И почему?

– Ответ обычный – умные враги и много предателей. С самого верха предателей. И подонков по совместительству.

– Он прав. Предателей много.

Продолжения нет, помрачневший Олег замолкает. Машина наматывает километры, куратор дремлет, я читаю, иногда отрываясь, чтобы взглянуть в покрытое каплями окно.

Москва. Гигантский, погрязший в копоти выхлопных газов мегаполис. Железные стада ползут по улицам, сливаясь и тучнея. Чем ближе к центру, тем медленнее движение. Пару раз вообще стояли минут по сорок в глухих пробках. Наконец, разворот, и минивэн шустро ныряет в открывшиеся ворота двора большого, известного всей стране после книг предателя, здания.

– Что улыбаешься?

– Вспомнил старый анекдот, Олег Михайлович, про здание, из окон которого видны Магадан и Колыма. Вот и подумал: а что будет видно из кабинета твоего начальника?

Старая шутка прошла нормально:

– Многое, Александр Владимирович. К примеру, Африка, Куба и гораздо дальше расположенные места – тоже.

Все еще с улыбками подходим к подъезду.

Крепкие, прошедшие школу спецназа, прапорщики въедливо проверяют документы спутника и бумаги на меня. Широкие лестницы, высокие потолки, качественный ремонт, приглушенных красных тонов дорожки под ногами. Без спутника я бы точно потерялся в лабиринте бесконечных переходов. Посетив по дороге безупречный в отношении чистоты и состояния сантехники туалет, оставив в каком-то кабинете сумки, наконец, заходим в приемную. Олег, здороваясь, кивает секретарю, снимаем верхнюю одежду, цепляем на раритетную вешалку. Я присаживаюсь на стул, куратор заходит в кабинет, минут через пять возвращается с озабоченным лицом:

– Владимирович, пока не получается – на дорогу времени много потеряли, сейчас шеф занят. Но зато прибыл человек, с которым тебе тоже надо пообщаться. Пойдем.

Притормозив в коридоре, куратор тихо инструктирует:

– Человек приглашен с четкой целью – провести беседу, качественно проинформировать по международному положению. Знакомиться, раскрывать себя нельзя, вопросы допускаются только по теме беседы, ничего личного. Александр Владимирович, ты понял?

– Так точно.

– Хорошо. Да, военным языком тоже не отсвечивай. Общайся на нормальном гражданском.

– Я понял, Олег Михайлович.

– Давай в тот кабинет. Закончите – там кнопка на столе.

Тамбур. На всякий случай стучу, открываю дверь, вхожу. Небольшое помещение, стол, два стула. С противоположной стороны стола встает мужчина лет сорока и очень знакомый на вид. Я его видел. Где?

– Здравствуйте.

Окончательно вспоминаю и отвечаю на приветствие:

– Здравствуйте, Николай Викторович.

Он явно тоже проинструктирован, поэтому отвечаю на невысказанный вопрос:

– Мы знакомы заочно – я давний почитатель ваших книг и вашего таланта, бываю и на вашем сайте.

Хорошая открытая улыбка:

– Ну, что же, мне очень приятно. Присядем?

Занимаем места. Николай сосредотачивается, глубоко вздыхает:

– Какие мои книги вы читали?

– Все, Николай Викторович.

– Вопросы возникали?

– Только по недавней истории. Конкретно – по развалу Советского Союза. Но, полагаю, время раскрытия этих тайн еще не подошло, как и по приходу к власти заинтересованных в восстановлении великого государства сил.

– Вы правы. Вообще, материал собран, и я надеюсь все-таки отразить это в будущих книгах. Но сейчас речь хочу повести о другом.

Чем дальше рассказывает о политическом раскладе Николай Викторович, тем больше мне кажется, что мир сходит с ума. Или я попал не в свою реальность? Как объяснить логику поступков и намерений тех, кто ведет человечество к ядерной войне?! Войне против России.

Завязнув в неудачах на Ближнем Востоке, еще глубже провалившись в пучину финансового кризиса, основанного на долларовой печатной машинке, мировые англосаксонские воротилы решили пойти ва-банк – списать все долги в пламени ядерного пожара, направленного на захват ресурсов моей Родины и ликвидацию государства российского. Не могу, не хочу верить, но распечатки интернет-страниц, справочные материалы, заметки из зарубежных газет, отрывки выступлений вражеских политических деятелей, анализ государственных отношений и безупречные аналитические выводы Николая убийственно правдивы и достоверны. Никого против войны. Поставленная перед перспективой краха евро, небывалым размахом массовых акций неповиновения, развалом единого рынка, трусливая Европа в очередной раз кинулась лизать сапоги натовских генералов под звездно-полосатым. А Китай?

– Им твердо обещаны наши дальневосточные территории. Твердость подкреплена официальными государственными договорами. Не забывайте, что они же главные промышленные партнеры Америки и держатели их гособлигаций.

– Не боятся, что следующая очередь – их?

– Думаю, рассчитывают модернизировать армию, нарастить ударные ядерные силы, опять же, велико значение временного фактора.

Николай Викторович закончил. В его глазах осознание надвигающейся беды, желание найти ошибку, понять с облегчением, что выкладки неверны, и горькая твердая уверенность в своей правоте.

– Сколько у нас времени?

– Уверен, что не больше года.

Теперь он с надеждой и верой вопрошающе смотрит в глаза. Правильно, писатель и аналитик рассчитывал на встречу с высокопоставленным человеком, который сможет найти решение, имеет силы и возможность спасти страну. А я? Стиснув зубы, пережигаю в растущей ненависти рвущееся из сердца отчаяние. Твари! Никак не нажретесь?! В том мире вы получили по заслугам, огребете и в этом! Несгибаемая уверенность вызрела в душе, принеся знакомое ледяное спокойствие разуму. Вот она – миссия. Что же, значит, планида такая – отсекать ядовитой змее голову. Ядерным скальпелем.

– Спасибо, Николай Викторович. Выводы последуют. И они будут правильные.

Прощаясь, жму руку незаурядному человеку, вдавливаю кнопку.

На этот раз начальник Олега освободился. Обширный кабинет, классические столы буквой «Т», вышедший навстречу крепкий мужчина лет за пятьдесят в отлично пошитом костюме. Уверенное выражение лица, строгие и усталые глаза. От него просто веет ощущением громадной власти и ответственности. Автоматически принимаю стойку «смирно», докладываю:

– Товарищ генерал-лейтенант, майор Оленев.

Демонстративно покосившись на плечо, улыбается (лицо добреет, смягчается), протягивает руку:

– Здравствуйте, Александр Владимирович.

– Здравия желаю.

– Давайте сразу – без официоза. Просто Илья Юрьевич. Кстати, как чин определили? На пиджаке погон нет.

– Опыт, предчувствия… Наверное, так.

– Предчувствия… Это хорошо. Присаживайтесь.

– Спасибо.

– Александр Владимирович, я уполномочен сделать вам серьезное и имеющее большое значение для руководства страны предложение. Говорю сразу – вы имеете полное право отказаться, никаких санкций не последует. Согласие подразумевается только добровольное.

– Слушаю вас.

– Николай Викторович довел свое видение сложившегося политического положения. Хочу добавить – на самом деле оно еще хуже. Россия на пороге полномасштабной войны. Войны на уничтожение. Русских, белорусов, украинцев… Всех. Принято решение сыграть на опережение, использовав запрещенный в мировой практике прием, – у нас просто нет другого выхода…

– Ликвидировать ключевые фигуры верхушки вражеского лагеря с использованием ядерного оружия.

Я не спрашивал – утверждал. Все понятно, время тянуть ни к чему. Продолжаю:

– Я согласен, Илья Юрьевич, давайте перейдем к деталям. Лондон, Вашингтон?

– Однако, Александр Владимирович… Вы уверены?

– И в согласии, и в своих выводах – да.

Выдерживаю внимательный взгляд.

– Хорошо. Ознакомьтесь, пожалуйста, с этими материалами – не зря же их готовили.

Информация, полученная от писателя-аналитика, дополняется неопровержимыми документами. Явно присутствует работа наших разведчиков. Читаю материалы на языке оригинала, практически не пользуясь подколотыми листами перевода. Вот непосредственно касающиеся моей специализации данные о производстве ядерных зарядов. М-да… Кстати, а чем они калифорния столько наработали? Вроде о новых специальных реакторах не слышал? С мысли сбивает вопрос:

– Понимаете, в чем тонкость?

– Да. Период полураспада калифорния-двести пятьдесят два чуть больше, чем два с половиной года. Четыре завода по производству специальных изделий работают в три смены, постоянно наращивая производство. Атака планируется полномасштабная, всем полученным арсеналом разом.

– Правильно. И не позднее чем через год. Еще что-нибудь по изделиям скажете?

– Будут предельно компактные, а значит – удобные для диверсий. И еще: калифорний – идеальное делящееся вещество для производства нейтронного оружия с минимальным радиоактивным заражением местности после применения. Высока степень дожига ядерного горючего. Им нужна неповрежденной и нефонящей наша инфраструктура. Так же не критично пострадает экология. В общем, Гринпис не взвоет.

Генерал-лейтенант невесело усмехается мрачноватой шутке:

– Мои эксперты объяснили так же. Отдаю должное вашей подготовке и аналитическим способностям.

– Спасибо, Илья Юрьевич. Доброе слово и кошке приятно, но давайте перейдем к основной задаче.

– Где-то через полтора-два месяца в Лондоне состоится расширенное совещание ключевых фигур – тех, кто все это задумал и планирует исполнить. Окончательное согласование вопросов войны и послевоенного дележа территорий и ресурсов.

– Значит, придется нанести непрошеный визит с подарком к господам с Королевской улицы?

– Согласен с вами, сэр майор. Между прочим, я обратил внимание, что вы свободно читаете по-английски. Владеете языком?

– Да, сэр генерал. Возможно, что не на уровне жителя метрополии, но достаточно неплохо, смею полагать.

Последними фразами мы обменялись на английском. Генерал удовлетворенно кивнул, довольно улыбнулся:

– Прекрасно, Александр Владимирович, весьма достойная разговорная речь. Конечно, с акцентом, не без этого… На курсах занимались?

– И самостоятельно с компьютерными самоучителями.

– Отлично. Вы действительно незаменимый для нас человек. Итак, порядок последующих действий: сейчас идете на обед с Олегом Михайловичем, немного отдыхаете, в пятнадцать часов встречаемся здесь, и вы, тщательно обдумав все обстоятельства, даете окончательный ответ.

– Илья Юрьевич…

– Александр Владимирович, считайте это приказом.

– Есть.

– И подумайте – что бы вы пожелали лично для себя? У нас большие возможности, и мы высоко ценим своих сотрудников. Понятно?

– Так точно.

– Олег Михайлович в приемной. Выполняйте.

– Есть.

Сказать, что в «Аквариуме» кормят хорошо, – это погрешить против истины. Тут кормят великолепно! Определенность в судьбе, расставленные точки над «i», уверенность и решимость весьма благотворно сказались на аппетите, как и бесподобные запахи в красиво отделанной столовой. Взяв по примеру Олега комплексный обед, ни на секунду не разочаровался в выборе. Старался только не торопиться, работая столовыми приборами, и вообще соответствовать нормам культурного приема пищи.

Усмехающийся куратор заметил:

– Ну, Владимирыч, и горазд ты покушать.

– Это один из самых скромных моих талантов, Михалыч.

– Да уж, соглашусь – тут ты не преувеличиваешь.

Улыбаюсь в ответ на похвалу. В принципе, моя скромная персона наверняка изучена и проверена вдоль и поперек. Сидящим напротив офицером – в том числе. Интересно было бы полистать получившееся досье. Да кто же разрешит?

Сам Олег ест не спеша, аккуратно, манера весьма органично сочетается с его хорошим темно-серым костюмом. Кстати, таких, как я – в джинсах, – наблюдаю считаные единицы. Львиная доля посетителей именно в костюмах, и однозначно не дешевых.

– Осилил?

– Да, Олег Михайлович, спасибо.

– На здоровье. Пойдем передохнем.

Очередной небольшой служебный кабинет, для меня диванчик у стены, сам куратор располагается в удобном рабочем кресле с высокой спинкой. Пульт, канал «Евроньюс» на жидкокристаллическом телевизоре. Сигнал спутниковый, новости на английском. Смотрю, стараясь вычленить детали. На первый взгляд все как обычно, но вот напряженность в блоках новостей присутствует. В первую очередь по отношению к России и нашим политическим лидерам. Все время сквозит какая-то гнильца в комментариях, регулярно переходящая в прямое злобное гавканье.

– Владимирович, а когда ты английский изучил?

Так, проверки продолжаются.

– Да с сыном вместе занимались. В политехе ему преподают, экзамены сдает, вот образцов обучающих дисков из Сети и накачали.

– На отдых за кордон собирались?

– И это тоже. Теперь уже не собираюсь.

– Ну, отдых не обещаю, а поездку…

Подхватываю:

– Полную экзотических приключений и ярких эмоций…

Куратор с улыбкой заканчивает:

– …которая запомнится надолго. Молодец, Саня, бодрости духа не теряешь. Ну, что, ты все прикинул и осознал?

– Да, Олег.

– Пойдем.

Снова кабинет генерал-лейтенанта.

– Ваше решение, Александр Владимирович?

– Остается неизменным. Я согласен, Илья Юрьевич.

– Мы в вас не сомневались. Но шанс дать были обязаны.

– Я понимаю.

– С начала сборов вы будете проведены как снова призванный в ряды для прохождения службы… Догадаетесь, где?

– В Пятом управлении ГРУ. Оперативная разведка.

Олег хмыкает, подает реплику:

– Илья Юрьевич, от нас утечь не могло.

– Согласен, товарищ подполковник, конспирацию вы поддерживали.

– Так, Александр Владимирович, раскрывайте карты. Вы и меня заинтриговали.

– Слушаюсь. Относительно званий – военный опыт и интуитивные озарения.

– Это понятно.

– Место службы – направленность операции, замеченный зарубежный высококлассный и индивидуальный пошив костюмов на большей части виденных мною в вашем крыле сотрудников, ваша безупречная и непринужденная английская речь, Илья Юрьевич, «Евроньюс-Англия» на телевизоре, высокая, привычная и не русская манера культурного приема пищи сотрудниками в столовой. Опять же, присутствуют трудноуловимые детали вроде холеных лиц и стиля поведения в целом.

– Неплохо. Олег?

– Наблюдения Александр Владимирович выполнял естественно и незаметно.

– Отдаю должное – все правильно. Надеюсь, эти навыки вам помогут при выполнении задания. Итак, переходим к деталям. Вы, Александр Владимирович, задействуетесь в качестве технического специалиста. Основная группа в составе пяти человек уже проходит подготовку, на конечном этапе мы вас познакомим. Собственно операция делится на два этапа. На первом группа подменяет собой террористическую. Иракские курды. На границе с Ираном им должны передать ядерный заряд диверсионного типа для совершения теракта. Вопрос?

– Да. Место проведения теракта?

– У нас, разумеется.

– «Братья-мусульмане»?

– Они самые.

– Прямые ставленники англо-американских спецслужб.

– Да. Продолжаю. Вы проводите первичную проверку изделия, потом группа через территорию Сирии выдвигается к Средиземному морю. В заданной точке будет ожидать специальная подводная лодка, которая и доставит вас непосредственно на Британские острова. Высадка. Подготовленный транспорт, маршрут в Лондон, заселение в мусульманском квартале. Работать будете, естественно, нелегально, но документы получите высокой степени правдоподобия и выдерживающие достаточно серьезную проверку. Связь с нами по Интернету. Для совершения акции подготовлены несколько типов машин – от полицейской до правительственной. Ваша единственная задача, Александр Владимирович, – заряд должен быть максимально проверен и стопроцентно сработать.

– Есть. Илья Юрьевич, какая ожидается мощность?

– Около двадцати килотонн. К моменту задействования вы уже будете находиться на безопасном расстоянии – это отдельно оговорено с командиром группы.

– А исполнители?

– Исполнители… Они постараются, но… В общем, товарищ майор, эти люди знают, на что идут, и решение свое приняли вполне осознанно.

Холодом смерти повеяло после слов генерала. У нас нет выбора и права на неудачу. Спасение государства стоит неизмеримо выше жизни одного человека, даже если этот человек – герой.

Помолчав, Илья Юрьевич продолжил:

– Не буду скрывать, Александр Владимирович: в случае провала никто из членов группы не попадет в руки британских спецслужб живым.

– Пояса шахидов?

– Нечто вроде. Вам надевать не будем, но мощности даже одного… Ничто не должно указывать на принадлежность диверсионной группы к России. Поэтому же используется ядерный заряд американского производства.

– Ясно, товарищ генерал-лейтенант.

– Мы рассчитываем на удачу и плановое выполнение задания, и делается все возможное и невозможное, чтобы операция прошла именно так.

– Илья Юрьевич, возможно, это лишняя информация… Дублирующие группы?

– К сожалению – нет. Количество людей, которым мы можем полностью доверять, крайне ограниченно.

«Предателей много». Слова Олега будто снова зазвучали в ушах. Правильно расценив взгляд, он с заметной горечью кивнул.

– Если ваша операция потерпит крах, руководству страны останется один путь – нанесение упреждающего удара в самый последний момент.

«Самый последний момент». Как выпускник ракетного училища, я прекрасно понимаю, насколько зыбко определение. Учитывая, что по всей стране будут рваться диверсионные ядерные заряды, специальными группами атаковаться позиции стратегических ударных сил, с упреждением может не получиться. Конечно, «Периметр» и все, что взлетит, скажут свое веское слово, но это не спасет десятки миллионов русских людей.

Ожил телефонный терминал на столе:

– Илья Юрьевич, к вам Княжевская.

Склонившись и нажав клавишу, генерал ответил:

– Хорошо. Пусть заходит.

В открывшуюся дверь шагнула… Лариса. Все такая же элегантная и красивая, с легкой улыбкой и ямочками на щеках. И, по-моему, еще более обаятельная в строгой юбке, белой блузке и безупречном жакете на идеальной фигурке. Встаю, приветствую четким кивком даму.

– Здравствуй, Саша.

Подождав, пока женщина займет место за столом и я вернусь в исходное состояние, Илья Юрьевич продолжил:

– Опять же, с целью обеспечения предельной секретности, в вашу, Александр Владимирович, роль в операции полностью посвящены только три человека. Олег Михайлович, Лариса Сергеевна и я. Для всех остальных без исключения вы – офицер с периферии, с которым во время отпуска познакомилась на море Лариса Сергеевна. Познакомилась, установила близкие отношения и приняла самое деятельное участие в устройстве судьбы. В общем, по легенде, вы ее любовник с прямым выходом в мужья в ближайшее время. Хорошо, что вы выглядите моложе своих лет – это снимает ряд вопросов.

Офигеть. Нет, от такой женщины можно потерять голову, но… Черт, а как же?.. Вдруг обнаруживаю, что офицеры внимательнейшим образом отслеживают мою реакцию. Оттенок улыбки Олега не нравится совершенно. Получив жесткий взгляд в ответ, он стирает намек на фривольность с физиономии и по-деловому замечает:

– Отлично, Александр Владимирович. Хорошее самообладание.

– Согласна. Саша, а как у тебя с артистичностью?

Вопрошающе смотрю на Илью Юрьевича.

– Да, Александр Владимирович, это не только проверка, но и обязательное к исполнению указание на все время вашего нахождения здесь. Настраивайтесь, входите в образ, играть надо с предельной достоверностью. Жить, кстати, будете у Ларисы Сергеевны дома, она же обеспечит медицинскую сторону дела. Руководство боевой и специальной подготовкой возложено на Олега Михайловича. Вам понятно?

– Так точно.

– Хорошо. В заключение: как я уже сказал – вы отныне офицер ГРУ со всеми причитающимися выплатами и льготами. И поскольку мы все здесь офицеры, дополню прямо и честно – в любом случае ваша семья не останется без помощи и поддержки. Конечно, даже большие деньги не заменят близкого человека, но…

Выдержав паузу, он продолжил:

– Александр Владимирович, что бы вы хотели попросить для себя лично? Не стесняйтесь.

– Илья Юрьевич, возможно ли перевести мою супругу на работу в подчиненную вам структуру?

– Под погоны или вольнонаемной?

– Вольнонаемной, конечно.

– Аналогичная нынешней работа ее устроит? Оклад увеличится где-то в полтора раза.

– Более чем.

– Решим. Еще?

– Спасибо, Илья Юрьевич. Еще я хотел бы, чтобы после окончания политеха сын также получил предложение на работу в спецслужбы. Должность полностью на ваше усмотрение.

– А он сам-то захочет? Для нас обучающийся на бюджете технический специалист в любом случае представляет интерес.

– Практически уверен, что примет предложение с удовольствием.

– Хорошо. Результат будет в ближайшее время.

– Спасибо, Илья Юрьевич. На этом все.

– Вы уверены?

– Так точно. Разве что получил бы причитающееся денежное довольствие, чтобы привести внешний вид в соответствие принятому.

– Это само собой. Банковскую карту получите завтра, но вопрос экипировки возлагается опять же на Ларису Сергеевну.

– Есть.

– А теперь, Александр Владимирович, первое задание. Буквально через полчаса вы обязаны страстно и нежно расцеловать Ларису – влюбленную женщину, которая вытянула вас из провинции и обеспечила великолепное будущее. Ни один наблюдатель не должен заподозрить фальшь. Поэтому сейчас проведем репетицию. Приступайте.

Черт… Это не шутка – тон и строгий взгляд генерала говорят сами за себя. Немного неловко встаю, выхожу из-за стола. Чувствую себя деревянным, как Буратино. Женщина мечты подходит, нежно и ласково смотрит в глаза, кладет мне на грудь руку. Снова чувствую теплые пальчики.

Отрешившись от происходящего в кабинете, мысленно плюнув на нахальную усмешку Олега и пронизывающий взгляд генерала, стараюсь утонуть в голубой пучине прекрасных глаз. Нравится она мне? Да. Очень нравится. Хочу ли я ее? Милую, желанную, страстную? Почувствовав слабину, немедленно воспрянули и пошли в яростную атаку на самоконтроль эротические демоны. Взяв маленькую точеную кисть, нежно целую ладошку, мягко, но решительно привлекаю к себе за тонкую талию и приникаю к восхитительным губам красавицы. Игра или нет, но обхватившая шею (с трепетом ощущаю мягкую упругость потрясающей груди) Лара отвечает ярко и с чувством. Совершаю невозможное – отрываюсь. Неимоверным усилием воли загоняю воющих от разочарования демонов на темное дно души. Лариса по-доброму и с неуловимым оттенком печали смотрит. Чувствуя себя виноватым, снова целую ладошку. Тонкие пальчики не отпускают руку, переходят на запястье. Олег изображает аплодисменты:

– Верю! Даже глаза влюбленно засветились.

– Михалыч, вот выполню задание, вернусь, вызову тебя на дуэль и тупо грохну.

– Саня, дружище, за что?

– За гадскую ухмылку на наглом довольном лице.

– И не жалко будет коллегу по работе?

– Жалко. Но зато создам вакансию вышестоящей должности и обеспечу перспективы служебной карьеры.

Дружно улыбаемся. Илья Юрьевич обращается к даме:

– Лариса Сергеевна, ваше решение?

– Хорошо. Кстати, удивительно, но пульс уже в норме. И вообще – молодец.

– Прекрасно. Коллеги, приступайте к подготовке.

– Саша, ты идешь со мной.

– Слушаюсь, товарищ майор.

Вопросительный взгляд на Олега. Тот разводит руками:

– Ларочка, никто не говорил. Александр Владимирович определяет звания сам и пока точно. Утверждает, что интуиция.

Подтверждающий кивок генерала. Несущее массу оттенков движение красивой тонкой брови. Выходим из кабинета, прощаюсь с Олегом, снимаю куртку и кепи с вешалки.

– Пойдем по врачам, Саша.

– Хорошо, Лара.

Чуть заметный одобрительный кивок и неимоверно красящая эту женщину легкая улыбка.

Такое впечатление, что медики ГРУ озверели без работы и ждали только меня. Ощупанный, просвеченный, простуканный и продемонстрировавший все, что только возможно продемонстрировать, глубоко осознал, как должна работать медицина. Больше всего потряс томограф. Итогом дня явились стопка направлений на процедуры и изрядная усталость. Да, еще три раза поцеловал прекрасную даму.

Оказывается, Ларисе принадлежит трехкомнатная квартира возле метро «Пролетарская». Юркий «Форд Фиеста» уже в темноте встал на парковку у дома. Забираю сумку с заднего сиденья, Лара грациозно выскальзывает из-за руля.

Стальная дверь с домофоном, чистый подъезд с поздоровавшейся консьержкой, четвертый этаж.

– Входи, не стесняйся. Сейчас живу одна. Дочь у мамы – там в школу пять минут пешком, а мужа у меня нет.

Да, отсутствие мужской руки заметно: пока хозяйка занималась ужином, достал мультитул и качественно закрепил две вываливающиеся розетки. Потом обратил внимание на неработающий плафон люстры. Тут дело оказалось сложнее – стеклянная колба отвалилась, оставив цоколь в патроне. Подсветив настольной лампой, справился и с этой бедой. Отгибаю контакты, ввинчиваю полученную от Ларисы лампочку, проверяю. Горят все пять. Лара, в домашнем халате и кухонном фартучке, всплескивает руками:

– Господи, тебе цены нет. Спасибо.

– Пожалуйста. Что еще не работает?

– Ты за день не устал? Нет, сейчас ужин и переходящий в сон отдых. Завтра для нас начнется рано.

– Как скажешь.

Несколько видов салатов для дамы, пюре с котлетой по-киевски для меня. Чай со сладкими сухариками.

– Саша, не смотри так соболезнующе – мне калорий хватает, а вот пару килограммов скинуть бы еще не помешало.

– Не знаю. По мне – фигура у тебя бесподобная.

– Это по твоему мнению. Между прочим, вот тебе точно не помешает немного поправиться.

Да, Лариса сегодня зашла к хирургу во время осмотра. Благо я хоть в трусах был. Оттенок жалости во взгляде «любовницы» однозначно присутствовал.

– Мне не помешает нарастить мышцы – вот более точное определение.

Понимающие улыбки завершают беседу. Преодолев слабое сопротивление, мою и расставляю в шкафчике посуду. Переходим в гостиную. Пощелкав каналами, женщина с гримаской выключает зомбоящик.

– Невозможно смотреть. Один бред. Саша, Олег так хвалил твой талант рассказчика…

– Интересно, когда это он слышал мои истории? И не с использованием ли специальных технических средств осуществлялся процесс?

Невинный вид и мило просящие прекрасные глаза отбивают всякое желание вести дальнейшее дознание. Вспоминаю и рассказываю, как ходил полярным днем в походы на плато «по метеозонды». Мы служили тогда без денежного довольствия месяцами, а за электронику упавшего зонда неплохо платили в специализированном пункте приема. По прихоти северных ветров отработавшие аппараты падали на ограниченной, по меркам Заполярья, площади. Наши, немецкие, французские… даже японские залетали. Но сколько приходилось за ними шагать! И какая первозданная открывалась кругом красота!

Бесконечная, заросшая бежевым мхом до состоянии подушки лесотундра, чистейшие звенящие ручьи и холодные озера, в которых виден каждый камешек на четырехметровой глубине. Солнце ходит кругами над головой, чуть опускаясь к горизонту во время так и не наступающей ночи. Тишина, безлюдье, только посвистывающий ветер и крики чаек. Неторопливые красавцы сиги и играющая в водяных струях форель, выбегающие из кустов глухари, пасущиеся на травке маленьких полянок зайцы…

Лара пытается слушать, но ее глаза, похоже, закрываются сами. Замолкаю. Красавица в кресле напротив совсем задремала. Лицо расслабилось, чуть оттопырилась пухлая нижняя губка. Вот так она, наверное, выглядела маленькой девочкой. Словно почувствовав взгляд, женщина нехотя встрепенулась:

– Саша, прости меня. Ты так спокойно и приятно рассказываешь, просто умиротворяешь. И послушать хочется, и сил уже нет.

– Ладно, я не обижаюсь. Потом как-нибудь расскажу.

– Спасибо. Иди, наверное, в ванную, будем ко сну готовиться. Я тебе в той спальне постелю.

– Хорошо.

– Да, что стирать, не стесняйся – положи в корзину для белья. Завтра точно машину запустим.

– Ага, спасибо.

Лежа в чистой, со слабым ароматом лаванды постели подумалось – придет ли? И пусть об этом мечтают ненасытные эротические демоны, но логика и предчувствия говорят – нет. А поэтому, товарищ майор, на правый бочок и спать!

Черноту сна серебряным колокольчиком разогнал нежный голос:

– Саша! Подъем.

– Да, встаю, чаечка.

– Кто?

– Имя «Лариса» означает – чайка. Спутница моряка, между прочим, по поверьям.

– Ох, Саша… Давай быстренько в ванную, я готовлю завтрак.

– Есть.

Мой любимый кофе с молоком и кусочек не менее любимого пирога с яблоками. Все знает. Сама ограничивается кофе без сахара. Еще полчаса – и, опережая пробки, в сыром, ленивом московском рассвете мчимся на загородную базу управления.

С этого момента каждый день стал делиться на две части – до обеда боевая и техническая подготовка, после обеда – медицинские процедуры. Накал и уровень первой часто приводили к тому, что засыпал после сытного и вкусного обеда на второй. Впрочем, мастерам в белых халатах это совершенно не мешало.

В боевой подготовке лично мне особое, почти ностальгическое, удовольствие доставляло прохождение тактического лабиринта с двумя «браунингами». Мощные машины солидно ходили в руках, посылая тяжелые пули в выпадающие из укромных мест мишени. К явному удивлению Олега – без промаха. С местным компьютерным специалистом установились нормальные рабочие отношения, а одинаковые технические предпочтения и неплохая (хотя и несколько противозаконная) база практических умений хакера вообще способствовали атмосфере доверительности и взаимопонимания. Любимый Wi-Fi, как и прочие сети, ломался уже легко и непринужденно, используемые специализированные девайсы вызывали неприкрытое восхищение и необоримое желание «нечаянно» прибрать парочку «для сэбэ».

Капельницы, таблетки, физиотерапия на первоклассном оборудовании, средства для ухода за кожей способствовали плавно растущему ощущению омоложения, кажется, подтверждаемому и зеркалом.

Единственный человек, у которого я вызвал глубокое огорчение, – двухметровый громила-рукопашник, невероятно подвижный и быстрый, как камышовый кот. Оценив музыкальные пальцы и тонкую кость, он сосредоточил усилия на постановке ударов ногами. Впрочем, показанное умение боя с дубинкой несколько развеяло хмурое настроение инструктора.

Теперь уже и я, поужинав с Ларисой, недолго сопротивляюсь подступающему сну, и мы мирно и целомудренно расходимся по разным спальням. Она, кстати, через день ухитряется уделять время фитнесу, приезжая еще позже, чем обычно. Я, соответственно, добираюсь домой на метро, ключи от квартиры постоянно лежат в кармане.

Обычный для сотрудника службы (хотя и отличного пошива) костюм уже не вызывает такого удовольствия, как в первый день, приятное ощущение быстро сгладилось напряженным ритмом. Разработанная Ильей Юрьевичем легенда успешно сработала, необходимые слухи и сплетни обошли кабинеты, затронув, как я понимаю, и нужные уши. В итоге количество показных поцелуев заметно сократилось. А жаль. Не могу воспринимать прекрасную женщину просто коллегой, боевым товарищем, да еще и равным по званию офицером. Но чувства стараюсь скрывать, ограничиваясь теплым, доверительным отношением и скромными комплиментами.

В фитнес-центре имелся отличный массажный кабинет с незаурядными мастерами, поэтому по указанию Ларисы я также стал через день посещать это дорогое, по меркам провинции, и достаточно престижное заведение. Но, опять же по просьбе, не ждал ее, а убывал домой раньше – заняться ужином. Низкокалорийные, но аппетитные овощные блюда и изысканные соусы микроволнового приготовления пришлись даме сердца весьма по вкусу (сегодня, кстати, по плану брокколи в грибном), а за нежное «спасибо» и признательный взгляд готовить могу постоянно. Лариса оказалась еще и большой любительницей хорошего чая, поэтому, отремонтировав кофеварку, перенастроил агрегат на пропаривание и последующее качественное заваривание прекрасного напитка. Добавки мяты, мелиссы, смородинового листа, сухих ягод малины (закупил по дороге с тренировочной базы) к смеси черного и зеленого чая в итоге давали великолепный результат.

Бодро выйдя из дверей фитнес-центра, ощущая приятнейшее состояние тела после массажа, совсем уже было направился к метро, но…

Сложно сказать, чем привлекла внимание и не понравилась черная «БМВ Х-5» на парковке. Общей неухоженностью, чрезмерно тонированными стеклами, полностью заляпанным грязью номером или ощутимо идущим от нее ощущением угрозы? Злой взгляд давил, воспринимался почти физически. При предположении, что скоро нырну в освещенный вестибюль метро, взвыла предчувствием военная паранойя. Нет, уже никуда не пойду. С отрешенным видом расслабленной походкой прохожу по дорожке. Так, серебристый мерседесовский джип скрывает меня полностью. Вот за ним и пристроимся, благо что в поле зрения видеокамеры фитнес-центра тоже не попадаю. Десять минут наблюдения подтвердили – в машине сидят и, умело скрывая огоньки сигарет, курят (в приоткрытые окошки выпали по очереди два окурка, струится из салона табачный дымок). Они кого-то ждут. Чья-то охрана? Оперативники? Не знаю, но доверюсь нехорошему предчувствию. Позвоню-ка Ларисе на всякий случай. Черт! Маразматик хренов – мобила осталась дома на зарядке. Нехорошо. Но зато телескопическая полицейская дубинка лежит в обширном внутреннем кармане куртки. Буду ждать. Лара, конечно, не очень обрадуется отсутствию ужина, но лучше перебдеть и добраться домой вдвоем и со спокойным сердцем – вон ее «Форд» стоит. Кстати, прекрасно виден и из «БМВ». Поглядывая на часы, жду. Только подумал, что пора бы, как на крыльце появилась знакомая невысокая женская фигурка. Одновременно распахнулись двери «БМВ». Полезно иногда быть параноиком – дождавшись, когда Лариса углубится в ряды машин на парковке, трое в темной полуспортивной одежде дружно кинулись наперехват. Бешено стартовав из укрытия, лечу им вслед. Сомнений нет, адреналин прет в кровь, ненависть захлестывает, добавляя энергии. Почти догоняю (первый уже пытается схватить женщину. Мою женщину!), когда последний, заслышав шум за спиной, оборачивается. На-а-а! Усиленный разгоном удар ногой в грудь удался – под стопой ощутимо хрустнуло и продавилось. Получив мощный импульс, налетчик безвольно отлетел к красной легковушке, коротко взвизгнувшей сигнализацией. Отработанное движение кистью – щелчок стопора и гул идущей на удар дубинки практически слились. Шустряк попытался достать какой-то гадостью в выброшенной навстречу руке. По запястью (что-то вроде короткого жезла улетает), по башке в вязаной шапочке, колющий в солнечное сплетение и жесткий с оттягом по неосторожно подставленной шее. По-моему, опять хрустнуло. Готов и этот – в сознании так на землю не падают. Стук головы об асфальт совершенно бильярдный. Вращая дубинку, неотвратимо надвигаюсь на последнего. Ларочка молодец – не далась в поганые руки, сейчас стоит слева в узком проходе между машинами в боевой стойке айкидошницы.

Все, тварь, ты попал – бежать некуда. Кранты тебе, сволочь. Наверное, мои мысли заметно отражаются на лице, потому что состояние налетчика близко к панике. Уронив серебристый рулончик, он судорожным, суматошным движением лезет в карман. Внезапно со спины накатывает обжигающая и одновременно леденящая волна. Узнаю ощущение – посмертная. Кто-то из налетчиков… Не успеваю додумать, потому что приходит вторая. Вместе они наполняют тело нечеловеческой мощью и уверенностью. Противник воспринимается жалкой козявкой с вялыми, заторможенными движениями, ненормально обострившимся зрением отчетливо вижу его искаженное ужасом лицо. Свистящая рассекаемым воздухом дубинка наносит серию ударов. Поперечные перешибающие по предплечьям (хана костям), глушащий в лоб. С некоторым усилием останавливаю занесенную для заключительного убойного руку – нужен «язык». В ушах еще стоит затихающий крик жертвы: переломы – это больно. Окидываю поле сражения взглядом – норма. Первый валяется сломанной куклой, изо рта сочится кровь, положение головы второго однозначно несовместимо с жизнью. Не обманули ощущения.

– Лара?

– Господи, Саша!..

– У тебя все нормально?

– Да. Ты не поехал домой?..

– Мне не понравилась их машина. Слушай, надо вызывать наших – это не грабители.

Лариса достает брелок из кармана плаща:

– Я уже дала сигнал.

Тревожная радиокнопка. Хорошо. Успокаиваюсь и поддаюсь было наваливающейся усталости, но ворвавшаяся на стоянку замызганная «шестерка» и выскочившие из нее четверо крепких парней снова взводят яростную пружину боя.

– Саша, Сашенька, стой! Это наши!

Повиснувшая на руке Лариса не дает броситься навстречу новым противникам. Мгновенно сориентировавшись, один разворачивает на ходу удостоверение:

– Капитан Волков!

Опускаю дубинку, автоматически принимаю стойку «смирно», представляюсь:

– Майор Оленев.

– Лариса Сергеевна, как вы?!

– Нормально, капитан. Вызывайте следственную группу.

– Есть!

– Саша, где их машина?

– Вон, «БМВ Х-5», тонированная.

Один оперативник резво направляется к машине, другой склоняется над ближайшим телом, Волков сыплет скороговоркой в рацию.

– Коллега, этот уже никуда не денется, как и второй.

Слегка пинаю бессознательную тушу:

– Вот объект для упаковки. Только у него обе руки сломаны, не знаю, как с наручниками.

– Как-нибудь, товарищ майор…

Уважительно покосившись на дубинку, оперативник занялся клиентом. Пытаюсь сложить телескопический агрегат, с первого раза не выходит – руки резко ослабели. Сосредотачиваюсь, наконец получается.

Минут через тридцать уже даю показания, сидя в удобном микроавтобусе следователей. Прибывшая к шапочному разбору полиция (охрана фитнес-центра увидела достаточно на мониторах видеонаблюдения) изобразила внешнее кольцо оцепления, посетители, в ожидании разрешения добраться до легковушек, сгрудились на крыльце. Преодолевая апатию, старательно вспоминаю детали, свои действия, отвечаю на вопросы. Лара сидит рядом, ее теплые пальчики властно сжимают мою кисть. Я поступил правильно – это понятно. Два одинаковых новых электрошокера, потертый «ТТ» (первая жертва), рулон широкого скотча, нож-выкидушка (оставшийся в живых). Не грабеж одинокой женщины уличной гопотой (ага, на «Х-5»), а попытка похищения офицера ГРУ. Внимательно прочитав, расписываюсь в протоколах. Лара отказывается от медицинской помощи, наконец-то едем домой. Никакого желания ужинать – попив чаю с парой горячих тостов (дама – без сливочного масла), посещаем санузел и расползаемся по спальням. Уже отрубаюсь, когда открывается дверь и загорается свет. Лариса в моем любимом симпатичном халатике. Правда, судя по бокалу с водой и упаковке таблеток, речи о страстных и чувственных отношениях не возникнет. А жаль, естественная релаксация не помешала бы.

– Саша, ты как себя чувствуешь?

– Уже засыпаю. Уверен, что обойдусь без транквилизаторов.

Женщина аккуратно присаживается на край постели, внимательно смотрит в глаза. Ставит бокал и таблетки на тумбочку, обнимает и благодарно целует. Нежные губы и теплый аромат чистой кожи пьянят сильнее шампанского.

– Спасибо тебе.

Ласково провожу по пышным упругим волосам. Лара, прощаясь, кивает, подхватывает бокал и лекарство, выходит, щелкнув выключателем. Пытаюсь расслабиться и засыпаю на середине процесса.

«Действия признаны адекватными, молодец», – все, чем удостоил Илья Юрьевич на следующий день. Опять напряженная учеба. Неожиданные проблемы возникли с преподавателем английского. Если читаю я безупречно, то разговорная речь на бытовые темы и особенно военная терминология вызывают регулярное недоумение.

– Где вы взяли это слово??

М-да, освоенное в прошлой жизни, оказывается, не на сто процентов совпадает с нашим миром. Архаизмы, сленговые словечки неизвестного происхождения… Про акцент отдельная песня – аналог так и не был найден. Пришлось ударными темпами устранять выявленные недостатки, запоминая и наговаривая в лингафонном кабинете изрядные по размерам тексты. А между прочим, пятый десяток – это не двадцать лет.

Неожиданным подарком стала почти встреча с родными – Илья Юрьевич выполнил обещание. Заскочивший на занятие по компьютерным технологиям (как всегда – страдает самое интересное) Олег посадил в машину и довел обстановку по дороге на подшефную ГРУ военную базу. Офицер ГРУ и мой старый друг прибыл якобы для прохождения службы в родной город, навел справки о товарище и принял деятельное участие в судьбе моих родственников. Нормально продумано. Сейчас будет видеообщение, жена и сын приглашены. Я каждый день в обед отсылал им эсэмэски, разговаривал раз в три дня, объясняя график режимом секретности в месте проведения сборов. Но то мобильный, а перспектива личного общения взволновала не на шутку.

Быстро надеваю протянутую Олегом камуфляжную куртку с майорскими погонами, занимаю место напротив новой мощной «Сони» с солидным дисплеем. Вызов (программа незнакома, что-то из специальных), на экране возникает весьма приличный служебный кабинет, и на переднем плане знакомый офицер – подполковник (а не майор) Михаил.

– Саня, дружище! Отловили тебя все-таки в лесах, а, партизанище?

– Миша, привет! Рад тебя видеть. Неслабый кабинетик. Никак ты его хозяин?

– Угадал. А вот кого сейчас увидишь – ни за что не догадаешься.

Улыбающееся лицо Михаила уходит вбок (прекрасно играет, безупречно), появляется немного растерянное лицо жены:

– Саша!

– Здравствуй, родная!

– Санечка, как ты?!

– Марина, не кричи, все прекрасно слышно.

– Ой, я это от волнения…

– У меня все нормально, сборы идут. Видишь, форма новая, условия хорошие. Живем в общежитии, питание первоклассное, даже после обеда час на сон.

– Ты вроде даже помолодел?

– Просто отвыкла. Хотя каждый день физо, регулярно плавание в бассейне, да и говорю – сон после обеда. Курорт для суровых военных мужиков.

– Ты не мерзнешь?

– Общежитие хорошо топят, ходим уже в зимней форме, да и занимаемся под крышей. Ночью никаких тревог.

– Как твое здоровье?

– Все хорошо. Тут военная поликлиника недалеко, можно свободно обращаться. Как у вас дела?

– Ой, представляешь, Михаил Николаевич (сбоку донеслось: «Марина, договорились ведь – просто Миша») предлагает перейти на работу в оперативное управление округа.

– Кем, какой оклад?

– Работа та же, а платить будут в два раза больше. Саша, я уже согласилась и написала заявление, Миша помог.

– Отлично! Правильно, Марина.

– Подожди, это не все…

Жена встает, отходит, появляется улыбающееся лицо сына:

– Па, привет!

– Сынуля! Как дела?

– Учусь, все отлично. Стипендию вчера получил!

– Молодец.

– Па, такая ситуация – мне сделали предложение заключить договор на работу с мамой («Не с мамой, а в одном отделе», – поправляет жена). Ма, не мешай! Па, ты как смотришь? Пока учусь – на практику к ним, а потом служить в техотделе лейтенантом!

– Надо соглашаться.

– Все, решено. Я тоже так подумал.

– Давай, даже не задумывайся, подписывай контракт.

– Хорошо.

– Ну что, поговорили? – это Михаил.

– Саша, все, до свидания! Ты нам еще позвонишь?

– Не знаю, Мариночка, как смогу. Секретность высокая – телефоны сдаем. Эсэмэски точно посылать буду. Все, родные мои, пора идти. До свидания! Миша, спасибо тебе огромное!

– До свидания, Санечка!

– Па, до свидания!

– Миша, как выключа…

Окошко потухло. Сижу, успокаиваю чувства, Олег деликатно ждет за дверью. Всё: что бы со мной ни случилось, они не пропадут. Еще пару раз глубоко вздыхаю, встаю. Надо продолжать подготовку.

То ли разговор с родными расстроил, то ли вчера перенервничал – настроение ухудшилось, навалился приступ самокопания. Ведь люблю своих родных, с женой счастливо двадцать пять лет прожил, а на Ларису спокойно смотреть не могу. Парю ей мозги идиотскими ухаживаниями… Женщина, наверное, о нормальном муже мечтает, а тут командировочный с дымящимся наперевес. Тьфу! Позор. С гормонами не можешь справиться, товарищ майор, как озабоченный подросток. Больше внимания надо уделять спорту и мозги напрягать чаще – на дурь времени и сил не останется. Да и вообще, сколько еще будет той подготовки – недели две? Можно и потерпеть, а потом дороги майора запаса и действующего майора ГРУ разойдутся навсегда. При вникании в смысл слова «навсегда» сожалением щемит сердце. М-да…

Олег не мешает самоанализу, спокойно рулит, изредка поглядывая в мою сторону. Кстати, на завтра запланировано занятие по автомобильной подготовке. А сегодня еще…

Сегодня продолжилось рукопашным боем с оружием, точнее, макетами ножей. Пару раз загадочно хмыкнув, инструктор от стоек и ударов перешел к полноценному учебному бою. Прыгаем на татами, резиновые клинки выписывают хитрые петли. Руки противника длиннее, реакция лучше, да и быстрее он в разы. На грани успеваю ставить блоки, как-то ухитряюсь слегка зацепить. Но по касаниям превосходство рукопашника неоспоримо. Снова хмыкнув, жестом останавливает бой.

– Где занимались, товарищ майор?

Черт! Вот это прокол! Осталось только сказать правду: «Во взводе «Дельта» параллельного мира». Когда научусь вовремя включать мозги?!

– Да служил у нас один спец, товарищ инструктор, учил в секции.

– Неплохо учил. Но кое-что надо поправить.

Фу-ух. Как было метко сказано – пронесло.

Твердая решимость отныне с нейтральным добродушием относиться к Ларисе разбилась, как волна о скалу, стоило только увидеть милое прекрасное лицо и заглянуть в бездну голубых глаз. Внутренние борения и самокритичная ругань про себя не ускользнули от профессионала:

– Саша, что у тебя случилось?

– Ничего, все нормально.

Попытка ускользнуть мыть посуду не увенчалась успехом – отловила, посадила напротив и требовательно-нежно смотрит в глаза:

– Рассказывай. Я же вижу. Что не так?

Решаюсь:

– Совесть у меня болит.

Не сразу подбирая слова, но честно и правдиво излагаю все, что о себе думаю.

– В общем, прости меня, Лара. Знаю, что не прав, но ничего с собой поделать не могу – ты мне очень нравишься.

– Господи, Саша… А ты не подумал, что мне приятно слушать твои комплименты, видеть, что ты навел порядок в квартире, каждый вечер кушать заботливо приготовленный вкуснейший ужин? Что ты замечательный рассказчик, а я люблю слушать интересные истории? Что я с удовольствием замечаю восхищение хорошего человека, видящего во мне не только офицера, а просто красивую женщину?

С долей очаровательного кокетства:

– Я ведь красивая женщина?

– Ларочка, ты прекрасна.

– Вот. А ты со своим самоедством решил меня лишить всего этого удовольствия?

М-да. Крыть нечем. Печально развожу руками, покаянно молчу. Подхватив табуретку, Лара переходит ко мне, садится совсем рядом, берет за руку.

– У тебя очень грустный вид. Не надо себя растравливать понапрасну. Ты просто работаешь второй месяц без отдыха, на износ, переживаешь за убийство людей…

– Нет, милая, за этих уродов я не переживаю. Да они и не люди, поэтому получили то, что заслужили. За тебя понервничал – было. Очень боялся не успеть.

– Господи, Саша, какие тогда у тебя были страшные, беспощадные глаза…

Лариса передергивает плечами, как от озноба. Молчим. Я, усмиряя жаркую волну желания, наслаждаюсь близостью прекрасной дамы, ароматом ее духов, теплом лежащей на запястье руки.

– Да, Саша, а сейчас у тебя в глазах совсем другое выражение. – Взгляд женщины смело можно назвать игривым, как и тон.

– Лара, не буди во мне зверя.

– А то что?

Глубоко вздыхаю и отвечаю почти честно:

– Я воплощу в жизнь свои самые сокровенные желания, а ты узнаешь, что вдохновило древних индусов на написание Камасутры.

Ага, подействовало – немного настороженно отстранилась. Подмигиваю (настроение, кстати, улучшилось), отправляюсь мыть посуду. Лара с удовольствием наблюдает за радующим любое женское сердце процессом. Кстати, похоже, во взгляде проскакивает и вопрос. Непонятно – какой? Вечерняя история про приходившую полакомиться хлебом к котельной нашего городка лосиху с лосенком (почти Бианки), расходимся по спальням.

«Как рулить?» – совершенно не праздный вопрос крутился в голове перед занятиями по автоделу. Имеет ли смысл затягивать процесс, демонстрируя отторжение английских правил дорожного движения, или сэкономить время, сразу выдав приличный результат? Времени осталось очень мало – ощущаю почти физически. К тому же я среди друзей, в своей стране и готовлюсь выполнять важнейшее задание. Да и, в конце концов, лучший я или так, погулять вышел? Короче, взялся за предмет полноценно. Два часа на отличном автотренажере (любители компьютерных симуляторов рыдают от черной зависти), потом на специально подготовленном автодроме.

– Отлично, товарищ майор, прекрасный результат.

– Спасибо.

Вот и все, не считая отметок в контрольной ведомости. Действительно, чего переживал? В центре подготовки лишних вопросов не задают и в душу не лезут.

Вторым предметом шли излюбленные компьютерные технологии, практика. За кордоном любой город, а столица тем более, плотно насыщен видеокамерами наблюдения. К счастью, экономные европейцы заботливо берегут медь кабелей, отдавая должное беспроводным технологиям. Вот тут есть где русскому хакеру развернуться!

Задание – пройти с ноутом-планшетником два этажа и лестничный пролет здания, не оказавшись запечатленным цифровой техникой наблюдения.

Вычисляю камеры по радиоизлучению в режиме пассивного сканирования, составляю таблицу адресов, отслеживаю путь до сервера. Запускаю хитрую программу и не менее хитрый девайс, начинаю движение. На мониторах наблюдателя не меняется ничего – в момент моего прохождения под камерой он видит предварительно кэшированный, записанный этой же самой камерой, ролик. Самое тяжелое – переключаться между объектами воздействия, поэтому большое внимание уделяю визуальному поиску мертвых зон. Не обошлось без подставы – две камеры на пути оказались проводными. Генератор направленного сигнала вызвал сбой электроники и белый шум в записи. Просматриваем с преподавателем полученные результаты. Вполне пристойно, о чем, к обоюдному удовольствию, и объявляется.

Вторая половина дня сегодня отдана Ларисе. Начинается восхитительно – с потрясающего поцелуя у «Форда» (из окон все видно наверняка). Ну, не могу поверить, что это только игра. Чувствую – целуется с удовольствием, равнодушия нет и в помине. Вон, даже румянца прибавилось, глаза блестят, и лицо… Лицо женщины, довольной своим мужчиной. Или все это домыслы и самообман? Лара уверенно ведет машину, иногда посылая загадочные взгляды. Терплю и молчу, демонстрируя лучшие качества, присущие офицеру спецслужб. В медицинском крыле идем по коридору, сворачиваем к двери без таблички. Опа! А внутри нечто типа приемной с двумя охранниками. Лара предъявляет интересное направление с красной полосой, тщательно проверяется мое удостоверение. Разрешающий кивок, и, заменив туфли на одноразовые тапочки, захожу в небольшой кабинет. Оригинально расположен – внутри здания. Окон нет, все стены капитальные. Больше половины занимает подключенная к компьютеру капсула типа барокамеры, вся увитая проводами и датчиками. Повинуясь указаниям академического вида врача (так и тянет назвать профессором), раздеваюсь до белья за ширмой, ложусь в выдвижной ложемент.

– Товарищ майор, установка предназначена для анализа степени вашей готовности к выполнению задания, общего психофизического настроя и состояния организма. Постарайтесь думать только о порученном деле. Все понятно?

– Да.

Действительно, понятно все. Когда-то видел сюжет о подобной штуке в передаче «Военная тайна». Там установка (кажется, прогностический анализатор) достаточно точно определяла тех, кому не суждено вернуться с задания. Ладно, будем думать. Главное – не задремать, а то ложе уж больно удобное.

Минут двадцать под тихий гул аппаратуры развлекаюсь играми разума, моделируя ситуации и анализируя их. Лучшая – где в качестве супергероя пинком вышибаю дверь Букингемского дворца, выдергиваю чеку и метаю отсчитывающий последние секунды заряд прямо в тронный зал. Ага, а за спиной реактивный ранец, чтобы успеть улететь от последующего безобразия.

Наконец гудение изменило тон, врач выдвинул ложемент.

– Товарищ майор, подождите одеваться, сейчас получу результаты вычислений. Частенько приходится повторять процедуру.

– Хорошо.

Минуты полторы ожидания (хорошо, что в кабинете тепло и кресло удобное), наконец на мониторе появляется диаграмма. Мужчина разглядывает ее, выражение лица заметно меняется.

– Что-то не так?

– Все не так. Вы точно думали о задании?

М-да. Нечего было страдать фигней в стране фантазий. Ну, не признаваться же.

– Конечно.

– Товарищ майор, давайте еще раз в анализатор (ага, он самый), постарайтесь думать только о задании.

– Хорошо.

Теперь без дураков размышляю о своей готовности и вариантах применения. Больше всего вопросов по команде поддержки – о них не знаю ничего. Двадцать минут прошло, выезжаю. Результаты вычислений врача, похоже, совершенно ошарашивают. Положив рядом две очень похожие распечатки, он зависает.

– Можно одеваться?

– Что? Ах да, одевайтесь, товарищ майор.

Выхожу из-за ширмы. На распечатках добавилось разноцветных линий, вся фигура медика выражает один большой вопрос.

– Товарищ майор, вы не могли бы подождать еще пять минут?

– Хорошо.

– Я запустил операцию самопроверки установки…

– Получены некорректные результаты?

– Более чем некорректные. Просто невозможные.

Подумав, он решительно отправляет файлы на печать и разворачивает на столе несколько полученных рулонов.

– Смотрите.

На бумаге – «роза ветров» многокритериальной полярной диаграммы. С одной стороны ограничена выделенной красным цветом прямой.

– Вот нормальная диаграмма. Вот это – уровень готовности (небольшой выступ, обведенный зеленым). Вот еще. Вот еще одна. А вот здесь человек с операции снят.

Ага, один из выступов пересек красную линию. Делюсь наблюдением.

– Да, это так называемая «линия смерти». Она всегда прямая, за все время наблюдений. Но у вас…

Мои распечатки. Фигура больше напоминает торпеду, где нос представляет собой тот самый зеленый сектор. Фигассе у меня готовность. А красная линия… М-да. Это не прямая, а дуга, уходящая от нацеленной на нее торпеды. Похоже, костлявая подруга с косой явно настроена обходить чью-то скромную персону стороной. Что не может не радовать, в общем-то. Так, а что сказать товарищу профессору?

Звук из колонок компьютера. Врач смотрит на монитор, запускает принтер. Итогом таблицы специальных терминов и цифр является фраза: «Операция тестирования завершена, ошибок не выявлено».

Замечательно.

– Товарищ профессор (принял обращение не моргнув глазом), вы, наверное, доложите о результатах обычным порядком, отразив свои наблюдения и выводы. Пусть руководство само принимает решение.

Согласно кивнув, врач берет бланк, заполняет, приобщает диаграммы и распечатку тестирования, упаковывает результаты в плотный конверт. Заклеивает, прошивает, вешает контрольную печать, подает. А в глазах уже явно горит азарт исследователя. Увы, вряд ли доставлю ему удовольствие – перспектива медицинских опытов надо мной, неординарным, не вызывает энтузиазма совершенно.

Прощаюсь, выхожу. Пока переобуваюсь, подходит слегка озабоченная Лариса, забирает конверт, и мы направляемся к процедурному кабинету. По пути задерживаемся у регистратуры. Лара что-то выясняет, я жду. Внезапно ощущаю мощный, направленный в спину взгляд. Даже не так. Назвать это взглядом – все равно что назвать ураган ветром. Разворачиваюсь. В кресле для ожидающих женщина лет за пятьдесят, но ухоженная и следящая за собой, шатенка (корни волос с сединой – подкрашивает), смотрит… Как-то внутрь она смотрит, будто пронзает насквозь. А видит… Похоже, сегодня я чемпион по шокированию – глаза расширяются от изумления и, похоже, страха. И тут понимаю, что она, скорее всего, узрела. То, что наблюдал в любящих людях сам в прошлой жизни. Только женщина явно более сильный и одаренный паранорм. Спонтанно приняв решение, подхожу, склоняюсь (испуганно поднимает голову), упираюсь серьезным и вопрошающим взглядом:

– Что там, видящая?

Поединок взоров длится секунду. Страх переходит в панику, женщина вскакивает, что-то невнятно выкрикивает и откровенно бежит. Сунув мне в руку пачку направлений, за ней срывается Лариса. Интересно…

Проходя процедуры, привычно раздумываю. Дама – экстрасенс, и ее пребывание в помещении поликлиники не случайно. Выполнялось задание по сканированию меня любимого, аналогичное по направленности работе анализатора. Да, все правильно. Теперь вопрос – а что она увидела? Вспоминая масштабы последних деяний в прошлой жизни, с холодком в душе осознаю: эту тему лучше не развивать. Переходим к следующей – мои действия?

Удивительно, но ни вечером, ни на следующий день вопросов не последовало. Конечно, во взгляде Лары что-то такое присутствовало… А потом нам внезапно устроили выходной.

Дни недели я отслеживал уже по привычке – напряженный ритм подготовки воскресного отдыха не подразумевал. Но вечером субботы Ларочка сладко потянулась в кресле после вечерней истории (нереально эротичное зрелище, жаль, что короткое), улыбнулась и сказала:

– Саша, завтра не надо рано вставать. Нам дают сутки отдыха. Как ты хочешь провести день?

Честно отвечаю:

– С тобой.

Уточняю:

– Как ты решишь.

Задумчивый и ласковый взгляд:

– Хорошо.

Лежа в постели, с приятной расслабленностью прикидываю, какой культурной программой порадует завтра Лариса. Москва в этом отношении безбрежна и богата, одно слово – не провинция.

Открывается дверь, заходит прекрасная дама, присаживается на постель. В свете ночника вижу милое лицо, большие чудесные глаза.

– Что, Лара?

– Ты не догадываешься?

Определенные чувственные нотки в голосе наводят на мысли, но привыкший к самоконтролю разум отвергает сладкие предположения. Наверное, зря, потому что женщина наклоняется и нежно целует. Не в силах сдержаться, обнимаю стройное тело. Нет, стоп. Севшим от волевого усилия голосом предупреждаю:

– Лара, ты очень рискуешь. Я предельно близок к исполнению своих желаний.

– Ах, Саша… Ты не подумал, что я сама этого хочу?

Все, барьеры сняты, на волю вырываются эротические демоны. Совершенно не злые, только страстные, искусные и неутомимые.

Паранормальные способности не проявляются, но ласкающие великолепное тело руки, похоже, и так зажигают Лару по полной…

Первую утреннюю мысль «Не приснилось ли?» на лету отвергает волнующее тепло прижавшейся бесподобной женщины. Сложно сказать, в котором часу мы вчера успокоились, но чувствую себя великолепно отдохнувшим и, в общем-то, опять совсем не против, даже наоборот. Как Лариса? Судя по блаженному выражению спящего лица, хорошо. И снится что-то приятное. Попробовать заменить хороший сон не менее душевным пробуждением? Нежный поцелуй, второй… Просыпаясь, Лара потягивается, сопровождая процесс, провожу по стройной спинке рукой, опять заметно зажигая женщину.

– Ох, Саша… Милый мой…

Властно привлекает к себе.

Все-таки в десять утра выбрались из постели, позавтракали и отправились в город. Красота, открывающаяся с Воробьевых гор, величие и глубина полотен классических художественных выставок, концерт «Виртуозов Москвы»… Удивительно – нет дождя, солнце регулярно выглядывает из темных туч, радуя золотыми лучами. Пообедали в небольшом ресторанчике, продолжили неспешную культурную программу. Лариса знакомила со своей Москвой – не аляповатой и бестолковой для туристов, а серьезной и величавой. Запомнилось посещение храма, берущие за душу голоса хора, строгие лики икон в золоте окладов. С непередаваемым, возвышенным чувством отстоял службу, вспомнив самое дорогое, поставил свечи – за живых и мертвых, друзей и любимых двух миров. Когда вышли, понял, что чудесный день заканчивается, наступает вечер. Печально.

Вернулись домой, готовлю на ужин филе трески в голландском соусе, Лара по-новому, нежно и мягко, смотрит.

– Господи, Саша, опять у тебя грустные глаза. Что сейчас не так?

– Все так, милая. О будущем задумался. О нашем. Будет ли оно? И какое?

– Перестань. Живи настоящим.

Отвечаю на сладкий поцелуй, нехотя размыкаю объятья, накрываю стол. Прекрасный день закончился тоже чудесно. А на следующее утро я встретился с группой поддержки.

– Ахмет.

– Мансур.

– Кемаль…

Жму твердые руки, смотрю в лица. Интересная внешность – смешение тюркской и славянской крови. Чисто выбрить, соответственно одеть – нормальные европейцы, а сейчас, с аккуратными бородками, арабы арабами. Бедуины, в общем, хотя по-русски говорят без акцента. Двое (Артур и Аслан) – близнецы. Всем от тридцати пяти до сорока лет, отлично тренированы, ощутимо меня крупнее. Зимний камуфляж, разгрузки, вязаные шапочки. Вооружены старыми добрыми «АКС» семь шестьдесят два и «браунингами». Крепкие, подвижные, отлично тренированные парни. В общем, здоровяки из спецназа.

Выезд на полигон, отработка действий в составе группы. Моя задача всегда проста – не попасть под дурную пулю и четко выполнять команды, отдаваемые боевыми жестами, поэтому получается неплохо. При имитации боестолкновения получаю роль человека со снайперкой (до настоящего снайпера как до Пекина задним ходом), поддерживая Мансура. «АКМ» с оптикой бьет резко и точно, мишени в назначенном секторе падают. Подмечаю, что парни результат одобряют.

Передвижение с имитатором заряда – металлической увесистой (за сто кило) бочкой с четырьмя ручками. Тут плоховато – они с грузом бегают быстрее, чем я пустой. Рюкзак с пятнадцатью кило нагрузки вообще не способствует чемпионским результатам. Сориентировавшись, боевики снижают темп. Теперь нормально. На ходу по одному меняясь у груза, парни наматывают круги по полигону, с некоторым усилием держусь рядом. Новое задание – проводим процедуру закладки. Двое из пятерки прикрывают, теперь и я в роли носильщика. Справляюсь.

Психологи ГРУ службу знают отлично – к завершению тренировки воспринимаю парней как достойных и профессиональных напарников. Похоже, что и я для них не самый худший вариант. Мнение подтвердилось на подведении итогов – перешли на «ты» (мне изменили имя на восточный манер), разобрали небольшие ошибки, пообщались на технические темы. Контролирующий занятие Олег действия также одобрил. После обеда занялись компьютерными технологиями в составе группы. Тут я удостоился уважительных взглядов за безупречное прохождение отряда по насыщенным видеокамерами коридорам. Завершила встречу полноценная проработка плана предстоящих действий со сроками, местами, показом фотографий и видеороликов. Достаточно неплохо изучив Лондон с использованием компьютерных технологий, легко определяю районы и улицы.

Возвращаясь в Москву, несколько раз осуществили тренировки на грани фола. На крупных стоянках возле рынков и торговых центров задействую взламывающий противоугонки компьютерный девайс, а Кемаль и Ахмет ловко и неприметно занимают водительские места в откликнувшихся дружелюбным пиканьем на сигнал машинах и даже заводят десяток. Два «Бентли» удостоились особого внимания и были в итоге также заведены. М-да, печально, что нельзя загнать за скромные деньги с целью пополнения семейного бюджета эти ездящие воплощения раздутого снобистского самомнения.

Умотавшись за день, с изрядной усталостью вернулся в квартиру Ларисы. Как раз хватило времени приготовить ужин до ее приезда. Впрочем, усталость не помешала достойно ответить на вечерний визит любимой женщины.

– Что же, Александр Владимирович, подвожу итог: вы неплохо справились с программой специальной подготовки. Для новичка вообще отлично, надо признать.

– Спасибо, Илья Юрьевич.

Сегодня в кабинете мы втроем: генерал-лейтенант, Лариса и я. Это явное подведение итогов, и, скорее всего, завтра начнется боевая операция. Илья Юрьевич перебирает листы с результатами моих достижений. Ага, все-таки распечатки прогностического анализатора вызвали особый интерес.

– Тем не менее ряд моментов требует более детального рассмотрения. Александр Владимирович, при прохождении тактического лабиринта вы показали и неоднократно подтвердили первоклассный результат, при этом стреляя с двух рук из «браунингов хай пауэр». Олег Михайлович абсолютно уверен, что оружие, как и сам тактический лабиринт, является для вас привычным. На занятиях по автоделу вы не учили английские правила дорожного движения, а сразу продемонстрировали их хорошее знание и практический навык вождения именно в условиях левостороннего движения. Рукопашный бой с ножом. Ближайший аналог ваших опять же весьма приличных навыков – Форт-Брэг. Уточняю – школа похожа, но есть и ключевые отличия. Владение английским. Версию самообучения отвергаю – чувствуется работа преподавателя и изрядный практический опыт общения. Вы можете это прокомментировать?

М-да. Никто не забыт, и ничто не забыто. Зададим проясняющий акцент вопрос:

– Илья Юрьевич, вы сомневаетесь, что я – это я?

– Нет, Александр Владимирович, в вашей истинности я не сомневаюсь. Как и в том, что вы не вражеский агент и не проходили обучение за рубежом. Но, поймите правильно, мы досконально проверили вашу биографию и не нашли внятных ответов на затронутые вопросы.

Подключается Лариса:

– Саша, я хороший психолог и знаю, что первое убийство, особенно убийство своими руками, неизбежно вызывает психологический шок и так называемый «откат». У тебя не было вообще ничего. Тогда я попросила помощи у Дарьи Дмитриевны…

– Та женщина-экстрасенс?..

– Да. Которую ты привел в ужас. Истерика не была надуманной – я больше часа ее успокаивала.

– Что она увидела, Лариса?

– Видишь ли, Саша, каждое убийство оставляет на совершившем невидимый обычным взглядом след. Отдающее холодом для чувствующего человека пятно. Мы пользовались услугами Дарьи Дмитриевны неоднократно – она никогда не ошибалась, это подтверждено документально. У тебя не пятно. Там бескрайняя вымороженная пустыня – это ее слова.

Лариса вопросительно смотрит. Молчу.

– Она не может даже приблизительно сказать, сколько за тобой трупов. И еще. Клиническая смерть очень заметно меняет ауру человека. У тебя… Дарья сказала, что ты умирал трижды. Не клинической смертью, а полностью. Объяснить она не может и, вообще, ближайший месяц абсолютно непригодна к работе – слишком напугана.

Вот и причина посещения церкви нарисовалась. Ох, Лариса…

– Лара, ты сомневаешься, что я человек?

– Саша, нет. Но… я не знаю, что думать.

– Александр Владимирович, и последнее.

Генерал показывает распечатку:

– Такого не может быть. Уточняю – не может быть с простым человеком. Вы можете рассказать о причинах своей необычности?

Вот и выявлена прошлая жизнь в чужом теле. Что отвечать? Врать нельзя, да и ни к чему.

– Опасаюсь, что после честного ответа окажусь в лучшем случае в психушке.

– Знаете, Александр Владимирович, за время службы я видел и слышал столько невероятного… Не тяните, рассказывайте, товарищ майор.

– Есть. Как вы относитесь к теориям прошлой жизни и множественности миров, Илья Юрьевич?

Генерал-лейтенант помолчал, цепко взглянул:

– Нормально отношусь. Значит, вы получили отмеченные навыки и умения из прошлой жизни?

– Да. К тому же жизни в чужом мире. Там я воевал и убивал. В общем, переселение души – это не сказки.

– Когда открылись знания?

– В начале этого сентября в отпуске на море. Попал под грозу в дальнем заплыве, рядом ударила молния. Вот все и пришло.

– Многое?

– Почти год. Последний год той жизни.

Начальник молчит, думает. В глазах Лары – смятение чувств.

– Илья Юрьевич, если необходимо, готов пройти проверку на детекторе лжи.

– Нет, Александр Владимирович, это ни к чему. Я вам верю и предполагал нечто подобное. Открою серьезную тайну – прецеденты уже были. С нашими сотрудниками в том числе. Кстати, непонятные слова в вашем английском прекрасно укладываются в систему. Скажите, а мир похож на наш?

Смысл вопроса понятен – проверка продолжается.

– Очень. Только там англичанам удалось захватить все государства, превратив их в колонии. Я был бойцом Сопротивления, Реджистанса, как там называли. Сражался за нашу страну и наш народ – за Россию.

Снова в кабинете тишина, но переживаний нет. Уверен, что миссия от меня никуда не уйдет.

– Да, ученые бы рыдали от счастья, заполучив вас, Александр Владимирович. Вот только сейчас перед нами стоит другая задача, по сравнению с которой их изыскания не значат ничего. Полагаю, после вашего возвращения мы обратимся к теме более предметно? Послужите российской науке?

Генерал-лейтенант принял объяснение и поверил – это точно. И получил ответы на главные вопросы. Очень устраивающие ответы.

– Хорошо, Илья Юрьевич.

– Договорились. Возвращаемся к делу. В пять утра Лариса Сергеевна отвезет вас на военный аэродром, далее вы поступаете под руководство Ахмета – командира группы. Все дальнейшие действия согласно плану. Ноутбук и технические средства получили?

– Так точно.

– Остальная экипировка и вооружение будут ждать вас на аэродроме.

Встаем, генерал-лейтенант строго, твердо и с надеждой смотрит в глаза:

– Александр Владимирович, мы верим в успех вашей миссии.

– Я постараюсь, Илья Юрьевич.

Прощальное рукопожатие, выхожу с Ларисой.

За ужином Лара пытается вести себя как обычно, но печаль постоянно проскакивает во взгляде. Чувства прорываются уже перед сном. Положив голову на мое плечо, прижавшись, прекрасная дама тяжко вздыхает:

– Господи, Саша, как, оказывается, я к тебе привыкла! Прошу тебя – будь внимателен и осторожен, береги себя. Знай – я жду.

– Хорошо, милая.

– Саша, можно я спрошу по той твоей жизни?..

– Тогда и ты будешь обязана честно ответить на вопрос.

– Конечно. Ты там действительно убил много людей?

– Очень много. Миллионы.

Лара неподдельно потрясена:

– Но как?..

– Ядерное оружие. Как планируется и здесь. Символично, тебе не кажется?

– О господи…

Помолчали. Моя очередь:

– Лара, после беседы с Дарьей ты не боялась ложиться ко мне в постель?

– Нет. Я ее слушала, но не верила. Я знаю, чувствую, что ты хороший, добрый. Рядом с тобой так спокойно и надежно… Но Дарья всерьез считает тебя демоном.

Это не все вопросы – повернувшись и положив ладошку на мою грудь (напротив сердца, кстати), женщина спрашивает:

– Скажи, тебе не страшно использовать это чудовищное оружие? Ты ведь знаешь, что погибнет много невиновных?

– Я знаю. Но у меня нет выбора между добром и злом. Я уже видел, к чему приводит оккупация нашей страны – там. Но хочу рассказать о том, что было здесь, у нас и совсем недавно. У меня есть знакомый, отличный парень. Он поисковик, поднимает погибших на Великой Отечественной солдат. Но в поисках попадаются не только солдаты. Представь себе обычный деревенский колодец. Полный детских скелетов деревенский колодец. Им перерезали горло штык-ножами и сбрасывали вниз. Мальчиков, девочек, совсем малышей – без разницы.

Лара вздрагивает, глаза расширены, рука дрожит.

– Потом, устав резать, солдаты зондеркоманды стали просто колоть и продолжали сбрасывать тела в колодец. Уже не всех мертвых, кто-то был ранен – даже у палачей кончаются силы. На детских косточках зарубки от немецких штык-ножей хорошо заметны. По положению маленьких скелетиков поисковики точно определили тех, кто умер уже там, в глубине, задохнувшись под телами…

– Саша, перестань!!!

Замолкаю, осторожно вытираю слезы с лица плачущей женщины. Обнимаю, прижимаю к себе покрепче:

– Да, я преступлю все человеческие законы. Выжгу это гнездо, убив и тысячи невиновных. Но, если понадобится, я уничтожу всю их страну только для того, чтобы подобное никогда не повторилось на нашей земле.

Нежно поглаживая, успокаиваю любимую женщину. Плохо, что расстроил напоследок. Понемногу Лариса затихла, о чем-то думает, с любовью и жалостью поглядывая на меня.

Нет, не могу больше разговаривать. Отгораживаюсь от мира, закрывая глаза. Нервы ни к черту. Впрочем, это действительно страшно – быть массовым убийцей.

Поневоле задумаешься о правильности миссий, своей роли в них. Внутренняя убежденность говорит, что все сделано верно, другой путь недостоин советского офицера. Приходят мысли о той силе, что ведет по жизням, определяет судьбу. Вспоминаю танец золотых искр, теплое дыхание Всевышнего, его бесконечную доброту и любовь. Нет, это не сила Зла. Добро должно быть с кулаками, а раковую опухоль положено удалять беспощадно, пока она не погубила весь организм. Что думал бы скальпель в руках хирурга, если бы являлся живым существом? Что чувствовал бы он, омываемый горячей кровью и режущий по живому?

Укрепившись в решении, открываю глаза. Ларочка так и заснула на моем плече. Поправляю сползшее одеяло, осторожно выключаю ночник.

Ранний подъем, сонное умывание, надеваю подготовленный с вечера полувоенный технический комбинезон. Спускаемся к машине, стремительная поездка в Кубинку. Лицо милой женщины озабоченно и печально, она сильно переживает.

Проезжаем несколько КПП, открывается бескрайнее летное поле, освещенная тускнеющими в наступающем рассвете фонарями туша трудяги «Ан-32». Прощание. Жадное, с надрывом объятие, частые поцелуи, горячий шепот:

– Сашенька, ты только вернись, только вернись, милый мой…

Развернувшись, автомашина уезжает. В руке остался пакет с завтраком (позаботилась, любит), на губах – вкус прощальных поцелуев. Поправляю сумку с компьютерными девайсами и изготовленным по спецзаказу мультитулом, направляюсь к самолету.

– Как настроение, Искандер?

– Рабочее, Ахмет.

Пожав парням руки, вдохнув на прощание сырой московский воздух, поднимаюсь по дюралевой рифленой аппарели в салон. Внутри закреплены два наших джипа, ящики с вооружением и снаряжением надежно принайтованы к настилу прочной транспортной сетью. Ахмет указывает на место у небольшого откидного столика. Имеется мудрая доработка – подключенная к блоку преобразователя напряжения розетка. Что характерно – английская трехштырьковая на двести сорок вольт. Разворачиваю защищенный «Панасоник», закрепляю, подключаю питание, загоняю в слот PCMCIA первое устройство, стыкую с кабелем хитрой антенны. Загрузка винды, запуск не совсем обычной программы, тестирование. Норма, перехожу в режим сканирования. Теперь весь полет будет контролироваться состояние радиоэфира и мгновенно засекаться и фиксироваться любая радиопередача с борта. В общем, радиомаякам и закладкам ничего не светит. Бортинженер в потрепанном комбинезоне поднимает аппарель, лязг стыковки обрывает визг привода. Тщательно проверяет крепление техники, уверенно кивает в ответ на вопросительный взгляд Кемаля, проходит в кабину пилотов. Самолет трогается с места и выходит на взлетную полосу. Нарастает гул двигателей, разгон, отрыв. Все, операция началась.

Полет проходит над облаками. Ориентируясь по солнцу – идем на юг. Освоившись в салоне, помыв руки из обычного дачного рукомойника над закрепленным оцинкованным ведром, распаковываю пакет Лары. Два больших пирога – с яблоками и персиками. Нарезаю одинаковыми ломтями, Кемаль приносит из пилотской кабины большой китайский термос и стопку пластиковых стаканчиков. Запивая неплохим чаем, всей группой с удовольствием завтракаем. Очень приятно, когда о тебе заботятся, особенно если это делает красивая и желанная женщина. Вот только как дальше сложатся отношения и есть ли у них будущее? Впрочем, нечего забивать голову, надо выполнить задание и суметь вернуться. Возвращаюсь к ноуту, проверяю первые полученные данные. Показываю четко засеченные пики передач на диаграмме Ахмету, прослушиваем записи через наушники. Радиопереговоры экипажа с землей, все штатно. Командир кивает, показывает понятным жестом на расставленные на настиле медицинские носилки. Ага, четверо уже дремлют. Что же, мудрое решение – прикорну и я, благо что настоящему военному звуки полета спать не мешают.

Просыпаюсь от изменения давления и ощущения снижения. Заходим на посадку. Посмотрев в иллюминатор, безошибочно определяю любимый юг. «Миллерово», – объявляет Мансур. Знакомое название – военный аэродром в Ростовской области. Подумать только – часа три на машине – и я дома. Жена, сын… Не видел их больше двух месяцев. Плохо, но в жизни приходится делать не то, что хочется, а то, что надо. Посадка. Пробежав по полосе, транспортник замирает, подъезжает заправщик. Вижу в иллюминатор контролирующего процесс бортинженера, через открытую дверь пилотской кабины долетает теплый аромат разогретых солнцем осенних степей. Готово. Проверив лючки и шасси, бортинженер возвращается. Запуск двигателей, выход на ВПП. И снова в полет.

– Следующая посадка на заправку в Азербайджане, Искандер.

– Как они нас воспримут?

– Нормально. А, ты не видел – на самолете маркировка частной транспортной компании, да еще и украинской. Все оплачено, поэтому заправят без лишних слов.

Хм-м, неплохое прикрытие. Таких транзитных транспортников со срочными грузами – валом.

Занимаем эшелон, проверяю ноут, прослушиваю записанные переговоры экипажа. Все нормально, никаких чужих сигналов. Артур и Аслан раздают пластиковые пакеты американских сухих пайков. Мудрое решение – поесть не помешает.

Хорошо все-таки враги для себя делают. Провиант разнообразный, вкусный, пакеты вскрывать удобно, предусмотрено все для комфортного приема пищи. Бифштекс с грибами под соусом очень даже ничего, особенно в разогретом виде. С аппетитом откушав, пользуюсь входящей в комплект салфеткой, прикидываю расход. Ничего, тушеные бобы и вяленая говядина на ужин в самый раз. По очереди налив воды в порошковые напитки (у меня лимонад) из стандартной бутыли с ручным насосом, завершаем обед.

Ревя моторами, транспортник продолжает движение на юг. Интересно, через какую страну полетим после Азербайджана? Вспоминаю политическую карту мира. По логике – через Иран. По транспортному авиационному коридору пересечем границу с Ираком, а дальше перейдем в сухопутные, хотя и на колесах, силы.

От раздумий отвлекает Мансур:

– Искандер, пойдем, гримировать буду.

Пересаживаюсь на низенький складной брезентовый стульчик, Мансур на столике раскрывает пластиковую коробку. Оценивающе смотрит, что-то прикидывая, проводит пальцами по лицу, приступает к работе. Я здорово ошибался, когда полагал, что грим – это только парик, накладные усы, брови и разные кремы. По команде закрывая глаза, чувствую быстро высыхающую жидкость, маленькие ножницы подравнивают усы, на кожу ложатся и, кажется, намертво прилипают тонкие синтетические накладки. Ахмет контролирует процесс, давая редкие замечания. Точно знает, что в итоге должно получиться.

– Все, Искандер.

Мансур, улыбаясь, подает зеркало:

– Я догадывался, что ты не русский, брат.

Шутку принимаю, но, когда вглядываюсь в отражение, воспринимаю полностью. М-да. Конечно, не таджик, но явный клиент для московской полиции. Абсолютно естественный смуглый цвет лица, измененный к миндалевидному разрез глаз, выраженная горбинка носа, тонкие восточные усики, переходящие в ухоженную короткую бородку. Себя не узнаю абсолютно. Принимаю от усмехающегося Ахмета шапочку типа тюбетейки, надеваю.

– Ну, как?

Смиренно-скорбное «Иншалла» вызывает дружный смех напарников.

– Нет, Искандер, твой язык – английский. Да и похож ты больше…

– Таки я понимаю, что и без пейсов натуру не скроешь.

Парни опять смеются.

– Точно. У курдов плохо с техническими специалистами. Особенно в области ядерного оружия. Зато в Израиле с ними очень хорошо.

– Где все наши и много бывших советских. А вот шекелей таки совсем мало, на всех не хватает.

– Правильно. В этой роли смотришься органично, Искандер.

– Командир, а в группе, что мы подменяем, есть похожий на меня специалист?

– По логике, специалист у них должен быть. Но это неважно, потому что определение группы будет проводиться по другим параметрам.

– Понятно. Как мне теперь с умыванием?

– Спокойно. Ни в чем себе не отказывай. Грим трое суток выдержит без проблем, да и потом смоется только специальным растворителем.

– Отлично.

Уши начинает закладывать – снижаемся. Вот так незаметно пересекли границу своей страны, уже дозаправка в Азербайджане.

Не знаю, что это был за город – к иллюминаторам не подходили. Пилоты двери тоже не открывали, вдохнуть воздуха субтропиков не удалось. Томительно тянулись минуты, сопровождаемые техническими звуками, проходящими по металлическому корпусу самолета. Гораздо дольше ожидали и разрешения на взлет. Но наконец транспортник взлетел, вернулась ставшая уже привычной атмосфера.

– Парни, через час ужинать, не забудьте про туалет, и будем готовиться к высадке.

Команда ощутимо взбодрила. Первым делом туалет, потом прослушал аудиозаписи. Продублировавший Ахмет удовлетворенно кивнул – посторонних сигналов с борта широкодиапазонный сканер не засек. Перекусив, скидываем в один пакет нераспечатанные блюда пайков, снимаем с первого ящика крепящую сеть. Сначала одежда, каждому свой комплект. Гражданские разноцветные футболки, разнокалиберный пустынный камуфляж, головные уборы – арафатки, очки-консервы, иностранные берцы и «дышащие» кроссовки. Все не новое, но крепкое и чистое. Легкие кевларовые бронежилеты, разгрузки. Страну-производителя определить невозможно. Теперь ящик с оружием. Все знакомое, пристрелянное на полигоне. Потертые «АКС» с арабской вязью, мне и Мансуру «АКМ» с оптикой, пошарпанные магазины, соединенные специальной приспособой парами. Снаряжаем магазины болгарскими патронами, рассовываем по карманам разгрузки. Пистолеты. Мой излюбленный «браунинг хай пауэр» занимает место в кобуре, запасные обоймы ложатся в разгрузку. Крепим на дугах джипов «ДШК», пулеметчики (Кемаль и Мансур) готовят боекомплект. Вооружены мы мощно – лежат еще два «РПГ-7» с зарядами, «Клейморы», ящик немецких наступательных гранат. Три длинные упаковки в первой машине прозрачно намекают о ПЗРК.

Вышедший бортинженер объявил о десятиминутной готовности к посадке. Точно, в ушах начинает закладывать – снижаемся. Выключаю и упаковываю ноут, сажусь на свое место, пристегиваюсь.

Саддам Хусейн был человеком, прекрасно понимающим толк в подготовке армии к войне. Поэтому с наличием военных взлетно-посадочных полос в самых неожиданных местах дела обстояли замечательно. Судя по всему, с агентурой в Ираке у ГРУ тоже все нормально, другим и не объяснишь неплохо очищенную от песка полосу железобетонных плит и грамотно установленную лазерную систему обеспечения посадки. Стальная птица только заканчивала движение по ВПП, а мы уже раскрепляли автомобили. Бортинженер дело знал туго – момент полной остановки практически совпал со стуком о покрытие опустившейся аппарели. Первый джип срывается с места – в нем близнецы и Мансур. Я во втором, рядом с водителем. Выезжаем из нутра транспортника, жаркий воздух пустыни бьет в лицо и перехватывает дыхание. Заложив вираж, проезжаем остатки вышки диспетчерской (явно последствия авианалета) и движемся по изрядно занесенной песком колее. Судя по показаниям джипиэс-навигатора (без сомнения, с далекой от гражданского назначения картой), на северо-восток, к границе с Ираном. Через пять минут, описав круг, над нами проходит «Ан-32» и ложится на противоположный курс. Последний кусочек Родины покинут.

Чувство новизны и общий азарт притупляются где-то через час – уж больно однообразный и мало радующий глаза вокруг расстилается пейзаж. Выжженная солнцем каменистая пустыня, иногда сменяемая невысокими барханами серого песка. Никаких золотых или оранжевых тонов, ожидаемых после красочных фильмов «Национальной географии», сплошные оттенки серого. С дороги ушли минут тридцать назад, сейчас размеренно пылим по проложенному в электронных мозгах навигатора курсу. Каждые полчаса по сигналу Ахмета откидываем в сторону закрывающий низ лица край арафатки и прикладываемся к флягам с подсоленной водой. Смочившие рот и горло мелкие глоточки падают словно в бездну, не принося особого удовлетворения. Просто не верится в дождливую московскую осень в этой прокаленной за день, высушенной духовке. Хорошо, что заходящее солнце светит почти в спину, уже не добавляя жара. Придерживая за цевье нагревшийся «АКМ», обвожу взглядом свой сектор горизонта, уже привыкнув к очкам-консервам. Кемаль на заднем сиденье регулярно встает и, держась за дугу, осматривает путь через бинокль. Механика грозного «ДШК» закрыта брезентовым чехлом на резинке, мелкие песчинки с завидным постоянством бьют в стекла очков.

Солнце уже почти зашло, когда мы остановились, взобравшись на приличный холм. Ахмет достает и включает рацию, звучит певучая речь. Чувствуется сразу – арабский для командира как родной. Немедленно отзывается невидимый собеседник, улавливаю в тоне радость, облегчение и озабоченность. Посерьезнел и командир. Радиообмен закончен.

– Проблема, бойцы. Те, кого мы должны подменить, выдвигаются навстречу слишком большими силами. Люди из засады опасаются, что могут кого-то упустить, поэтому будем их дублировать.

Близнецы молниеносно устанавливают на фары инфракрасные насадки, водители цепляют приборы ночного видения. Темнота упала мгновенно, и она густая и беспросветная, несмотря на мириады звезд над головой. Млечный Путь сияющей рекой пересекает черный небосклон, узнаю пару созвездий, потом снова пытаюсь что-то разглядеть в своем секторе, впрочем, без малейшего успеха – после звезд глаза не видят ничего. Но по крайней мере чужой свет не пропущу. Наддавшая ходу машина прыгает на неровностях почвы, ремень безопасности резко впивается в грудь, сбивая дыхание. Минут сорок ночной гонки показались часами. На остановке получаю свой комплект специальной оптики, осматриваюсь в синеватом свете. Отличное место – два холма как горбы верблюда, дорога проходит между ними. Хлопнувший по плечу Мансур зовет за собой. Устроившись с комфортом на коврике в роли второго номера снайпера, наблюдаю, как парни умело устанавливают «Клейморы», занимают выбранные позиции, не забыв про запасные. У нас таких сразу две, правда, уже без ковриков. Теперь ждать.

Вместе с темнотой пришла сухая прохлада. Сначала незаметно, потом ощутимо она потянула тепло из земли. Перепад температур изрядный – слышно, как потрескивают нагретые за день камни. И, кстати, что-то живое шуршит совсем рядом, перебегая по щелям. Не иначе скорпионы, кобры, пауки-фаланги размером с блюдце и прочие пустынные радости из передачи «В мире животных».

Началось! Горизонт расцвечивается мощной вспышкой, еще одной, с ощутимым запозданием доходит грохот взрывов. Ночную тишину наполняют отдаленные щелчки выстрелов, стаккато пулеметных очередей. Узнаю басовитое рычание крупняков, непроизвольно оглядываюсь на наши джипы. Нормально – Кемаль и, по-моему, Артур готовы задействовать свои машины смерти. Заваруха за горизонтом разворачивается не на шутку – темп огня высок и все нарастает. Догадку о попытке прорыва подтверждает движение поднесшего к лицу рацию командира. Вот и команда нашей засаде:

– Три машины прорвались. Готовность пять минут.

Мансур показывает на прибор ночного видения, дорогу впереди, оптику автомата. Понятно: мы должны убрать прибор до взрыва «Клейморов», потом работать через оптику, благо освещения на пустынной пока дороге точно прибавится.

Опа! Издали сверкнул луч фар подпрыгнувшего на кочке автомобиля. Выключаю прибор, снимаю, аккуратно кладу в сторону, приникаю к прицелу. Точно, приближающиеся фары. Ревущие моторами внедорожники входят в сектор поражения, и с хлестким грохотом срабатывают мины направленного действия. Первая машина исчезает в пламени взрыва бензобака, вторая резко виляет в сторону и останавливается – водителю хана. Улавливаю движение за пулеметом (крупняк типа нашего), всаживаю две пули. Не я один – работают Мансур и кто-то еще. Тела в джипе содрогаются от попаданий. Где третья? Ага! Отставший автомобиль тормозит, вдоль дороги бьет трассерами пулемет. Прикинув дальность, перещелкнув переводчик огня, отрабатываю одиночными. У меня тоже трассирующие через один, поэтому корректируюсь без проблем. Свою лепту вносят наши крупняки, наполняя ночь коротким ревом. Все, никто больше не стреляет в ответ, наступает тишина, нарушаемая гулом пламени и хлопками рвущихся в огне патронов. Короткая команда Ахмета, он и Аслан зигзагами выдвигаются на контроль. Держу в прицеле вражескую машину в готовности немедленно поддержать огнем. Не понадобилось. Щелчок контрольного выстрела, еще два у второй машины. Боевые жесты:

– Норма. Продолжайте прикрывать.

Ахмет берется за рацию, общается с засадой. Ожидаемый жест – сворачиваемся. Кончено. Заменив рожок, подхватив ПНВ и коврик, выдвигаюсь к своему внедорожнику. Мелькают тени, загораются и резко вспыхивают две вражеские машины. Подбегает командир, занимает место за рулем, пристраиваемся за ведущим. Совсем недолгий путь – и снова вокруг нас первозданная темнота, над головой невообразимо прекрасный звездный ковер. Адреналин покидает кровь, возвращается способность спокойно размышлять. Естественно, задаюсь вопросом – как я действовал? Вроде пристойно. И вообще, настроение после боестолкновения нормальное и уверенное. Не детишек покрошили – боевиков-курдов, готовящихся к проведению ядерного теракта. В моей любимой стране, между прочим. По делам и воздаяние, короче.

Часа через три останавливаемся среди холмов. Температура ощутимо упала – с удовольствием надеваю теплую куртку. Выбрав подходящее место, загоняем в расщелину машины, натягиваем маскировочную сеть, ставим две палатки. Оказывается, сложное занятие в ПНВ – постоянно теряюсь с правильным определением расстояния, парням явно привычнее. Определено место отправления естественных потребностей (очень кстати), командир расщедрился на две кружки воды к вечерним процедурам (вообще отлично). Экзотика непередаваемая – в таких условиях еще зубы не чистил. Ополоснув лицо, забираюсь в нашу палатку. Слабо горит светодиодный фонарик.

– Как настроение, Искандер?

– Отличное, командир.

– Честно хвалю – действовал грамотно, не терялся.

– Спасибо.

– Взгляни.

Покрытая арабской вязью серебряная пластина неправильной формы на толстой, серебряной же цепочке. Вещь явно старинная. Усмехнувшись, Ахмет достает из внутреннего кармана камуфляжки точно такую же. Сто процентов – это и есть ключ для опознавания

– Удачно мы засаду подстраховали.

– Это точно.

Чистим оружие, командир гасит свет. Спать.

Хорошо, но мало – это про сон. На свежачке спалось, как дома, четырех часов явно недостаточно. Даже набившийся за поездку во все складки одежды мелкий песок не помешал творчески «придавить массу». Правда, испытываю угрызения совести – командир не стал назначать меня в караул, а парни и того не поспали.

Налитый в пластиковый стакан сухпайный кофе из вскипяченного на таблетках сухого спирта полуторалитрового котелка и пачечка крекеров сгоняют остатки расслабухи. Быстро сворачиваем лагерь и выезжаем с первыми лучами солнца.

– Искандер, встреча назначена на десять утра. Ты готов?

– Да. Ахмет, а почему днем?

– Боятся. Те, кто передает заряд, – арабских отморозков, а принимающие – засады контртеррористических сил. Место тоже подобрано с умом – увидишь.

Действительно, через пару часов увидел. Поразительно ровное каменистое плато, причем камня в избытке – окоп не выроешь, замаскироваться сложно. Останавливаемся, разворачиваю ноут, подключаю через преобразователь к прикуривателю, сканируем эфир. Вторая машина по спирали исследует место. Все тихо, близких радиопереговоров нет. Ждем еще час в нарастающей жаре. Вот и первые миражи – плато в паре километров от нас как будто скрылось под ровным слоем плещущейся воды. Аж пить захотелось сильнее. Терплю, команды не было, хотя фляги с утра наполнены. Пик на графике дисплея совпадает с вызовом рации. Они. Ахмет отвечает. Пересекая мерещащееся озеро (даже отражаются в мираже!), идут три открытых внедорожника, Кемаль за пулеметом отслеживает их через бинокль. Тем же занят и Мансур. Увидели нас – две остановились, одна машина неспешно продолжает путь. Коротко переговорив по рации, командир запускает двигатель, следуем навстречу. Тормозим метров за десять. Кемаль готов стрелять, мой автомат на коленях, патрон дослан, предохранитель снят, у командира расстегнута кобура. Ахмет выходит из машины и подчеркнуто спокойно, держа в левой пластину-пароль, идет. Ему навстречу выдвигается такой же боевик. Сошлись, улавливаю движение рук. Готов выпрыгнуть из машины и начать стрелять еще в полете… Не понадобилось. На жест чужого посланца движется машина, Ахмет со спутником направляются к нам. Выбираюсь из машины, автомат вешаю на плечо стволом вниз.

Визави здорово похожи на нас – те же арафатки, пустынный камуфляж, очки-консервы, «калашниковы». Их джип останавливается, пулеметчик с заднего сиденья спрыгивает, откидывает задний борт. Выкрашенный в темно-серый цвет бочонок литров на сто пятьдесят с четырьмя ручками для переноски, надежно закрепленный стяжками. Пока боевик раскрепляет груз, меняю девайс в ноуте, отключаю аппарат от стационарного питания. Очередь моей проверки.

Нефонящих радиоактивных изотопов не бывает, каждый имеет свой спектр. На основе этих данных создано оригинальное устройство для компьютера. Ставлю ноут рядом с грузом, прикладываю панель с датчиками к боку бочонка, щелкаю по тачпаду. Две минуты – готов результат. Характерные спектры урана и калифорния. Оно. Одобрительно киваю. Наблюдавший за процедурой со своего места водитель выходит, направляется ко мне. Прячу ноут и девайс в сумку. Пулеметчик и переговорщик с усилием снимают заряд, ставят на песок.

– Ты говоришь на английском?

– Да.

Опа! А водила-то непростой. Светлые кисти рук (в отличие от моих «замаскированных»), сине-серые глаза за очками-консервами, проглядывает слабо загорелая кожа лица. Откинув мешающую говорить полу арафатки, открывает физиономию типичного англосакса. М-да, как-то и не сомневался. Сдвинув очки на лоб, положив руку на крышку заряда, вопросительно смотрит. Аналогично открываю лицо, сдвигаю очки. Какой цепкий, запоминающий и оценивающий взгляд!

– Cмотри внимательно, запоминай.

Поворачивает рычажок, открывает за него крышку. Под ней – несложный пульт.

– Вот клавиша «тест». Она проверяет исправность фугаса.

Жмет. По одному загорается цепочка зеленых светодиодов. Черт, видно плоховато – солнце уже изрядно засвечивает.

– Это дисплей установки временного механизма. Здесь – часы, здесь – минуты. Набирать на клавиатуре, сначала набираются часы. Если нужны только минуты, нажимать «ноль». Понятно?

– Да.

Хрен ты от меня «сэра» дождешься. А вот пару пуль из «браунинга», да в брюхо, чтобы сдыхал подольше, сволочь, я бы тебе обеспечил.

Покосившись с оттенком недовольства, британец продолжил:

– Если что-то установил неправильно – нажмешь клавишу «сброс». Правильно выставленное время подтверждаешь клавишей «ввод», потом закрываешь крышку. С этого момента отменить взрыв невозможно, замок на крышке блокируется. Ты понял?

– Да.

– Повтори, что я рассказал. Я должен быть уверен, что ты все запомнил.

Интересная проверка. Точно, мечтает определить акцент. Ну-ну. Невозмутимо и без эмоций пересказываю услышанное, нажимая кнопки. Англичанин внимательно слушает.

– Все правильно…

Остаток фразы пробурчал под нос. На каком языке? Скорее всего, иврит. Нахально усмехаюсь в ответ и молчу. Еще один пристальный взгляд, не прощаясь, британец разворачивается и садится на соседнее с водителем место. Остальные так же молча занимают сиденья, джип трогается, уезжает. Не понял. А где «Аллах акбар» и прочая романтика джихада? Быстро стыкую и запускаю схему контроля эфира, благо ноутбук оставил в спящем режиме, возвращаюсь к заряду.

Кемаль уже готовит стяжки – визитеры свои не оставили. Интересно, почему?

– Искандер?

– Пока все нормально, командир. Точно скажу, когда залезу в потроха.

– Хорошо.

Проверяю обнуление схемы, закрываю крышку, с некоторым усилием водружаем втроем ядерный фугас в джип. Совсем Кемалю мало места осталось.

– Не сильно фонит?

– Нет, Кемаль, практически не излучает – не тот тип изотопов.

Запрыгиваем на сиденья. Взгляд на дисплей – никакого радиообщения. Непонятно. Делюсь сомнением с командиром.

– Да, странно. По идее, должны были доложить.

– Или тот англичанин?..

– Да. Скорее всего, высокого ранга и сам определяет, когда и кому докладывать.

Наконец разворачиваемся и едем. Поглядывая на дисплей ноута, освежаю в памяти порядок технологических работ с вражескими зарядами. Какая-то неясная мысль бродит на задворках… Блин, на этой жаре мозги плавятся. Жара!

– Ахмет, у них в машине чехла для заряда не было? Серебристого, плотного?

– Не видел.

– Надо останавливаться, срочно закрывать фугас от солнечных лучей. Перегрев крайне вреден для ядерной начинки, да и взрывчатке не шоколад.

Серия жестов в сторону ведущей машины, синхронно тормозим. Наши коврики, теплые куртки, маскировочная сеть надежно закрыли бочонок.

Придерживая прыгающий ноут (с плато съехали минут десять назад, дорога резко ухудшилась), размышляю. Почему не обеспечивалась термостабилизация? Конечно, есть вариант, что передающая сторона не профессионалы, а у настоящих террористов был свой специалист, разбирающийся в вопросе… Нет, что-то очень мутно. Или уран-калифорниевая смесь имеет высокую твердость? Дико сомневаюсь, хотя пальцами в этом добре не ковырялся. Ладно, домыслю потом, в более цивилизованных условиях. Машину жестко тряхнуло; поймав мой вопросительный взгляд, Ахмет разрешающе кивнул. Хватит издеваться над ноутом, хотя он и защищенный, но вещь деликатная. Выключаю так и не засекший переговоров агрегат, убираю в уже изрядно пропыленную сумку, оглядываюсь. Едем практически точно на запад, в сторону Сирии.

Тигр, Евфрат… Экзотические и полные романтики названия. На деле – грязные, не самые широкие реки, хотя берега и живописны. Притормозив в неприметной лощинке и выполнив правила маскировки, плотно пообедали из пакетов амеровского сухпая (использовать нагреватель вообще не пришлось – две минуты на глыбе черного базальта чуть не расплавили полиэтиленовую оболочку курятины с отварным рисом под тайским соусом), сняли крупняки, наклеили на борта опознавательные знаки какой-то частной армии, немного изменили прикид. Теперь щеголяю старой штатовской военной панамой, у каждого на рукаве большие яркие шевроны. Смысл действия понятен – через час выскакиваем на грунтовку, а потом на порядком раздолбанную асфальтовую дорогу. Эль-Кут, Эль-Дивания, Эль-Куфа, в общем, грязные, изрядно потрепанные войной кишлаки. Несколько раз встречали амеровские военные патрули на «Хаммерах», удостаиваясь лишь беглого взгляда. Кстати, в потоке машин эмблемы частных вооруженных сил попадались довольно часто. В центре Ирака хватало и военной авиации. Небо пересекали инверсионные следы истребителей, регулярно над головой свистели лопастями вертолеты. Первый раз вижу вживую вражескую технику, как и самих амеровских солдат, впрочем. После заправки на окраине Эль-Мусайиба дорога становилась все хуже, а движение реже. Выждав, командир решительно свернул влево, на малозаметную грунтовку. Удалившись по совершенно безлюдным местам километров на сто от трассы, возвращаем на место пулеметы, приводим к исходному состоянию внешний вид. Правильно, в царстве пустынных партизан лучше выглядеть соответствующе.

Шпарим точно на северо-запад и опять по темно-серой каменистой пустыне. Хорошо, что наступает вечер – жара в этой природной духовке сумасшедшая. Уже в темноте пересекли достаточно оживленное шоссе, полчаса стояли, выжидая просвет в движении. Водители перешли на приборы ночного видения. Блин, железные парни – двенадцать часов за баранкой, а рулят уверенно. По идее, скоро будет граница с Сирией. Интересно, она как-то охраняется или патрулируется?

Черт! Накаркал! На приборной панели вспыхивает красный светодиод, коротко выматерившийся Ахмет резко бросает джип вправо. Наверное, поздно, потому что с неба светит слепящий прожектор, а метрах в пяти впереди каменистый грунт вспарывает очередь авиационного пулемета. Резко выскочивший непонятно откуда вертолет описывает круг. Никаких шансов – мы для него как на ладони. Хотя… Резкий свист, мощный грохот, позади резво наддавшего джипа валится и взрывается то, что осталось от ударной винтокрылой машины. Экипаж второго внедорожника отработал четко, а шансов уцелеть на таком расстоянии вертолетчикам не было – ПЗРК разит молниеносно.

Рванувший джип бешено прыгает на кочках, скорость явно велика для полного бездорожья. Нам только не хватает навернуть подвеску. Наверное, аналогичная мысль посетила и Ахмета, потому что ход снижается. Командир молчит, но понимаю, что продолжение воздушной охоты весьма вероятно. Если погибший экипаж успел сообщить на базу или сработал радиомаяк… Вряд ли отобьемся от звена истребителей. Тревожное ожидание длилось пару часов, пока Ахмет не остановил машину, устало откинувшись на спинку сиденья. Проскочили. Мы в Сирии.

Пристроив автомобили в долинке, развернув палатки и маскировку, организуем отдых. На сей раз мы с командиром дежурим первыми, то наблюдая из укромных укрытий, то патрулируя местность. Кстати, очень интересную. Плато усеяно скалами – следами давней вулканической активности. Холмы потухших вулканов, причудливые, вырезанные эрозией каменные фигуры в инфракрасной оптике выглядят предельно сюрреалистично. Отработав два часа, валюсь без задних ног в палатке и отрубаюсь. Просыпаюсь от успевшей осточертеть жары, весь в поту и духоте. Выползаю, приятно обдувает и сразу обсушивает ветерком. М-да, было бы веселее без вездесущей пыли. Командир и Мансур у ноута слушают эфир. Так и подозревал, что вручение мне ноутбука имело по большей части психологическое значение, а пользоваться аппаратурой умеют все в группе.

Подхожу:

– Как там, командир? Шухер?

– Точное определение, Искандер. Военные, спасатели, пограничники… Сейчас двигаться нельзя, наверняка попадем под их радары.

Оборачиваюсь. Несмотря на темноту и усталость, мы вчера весьма недурно замаскировались, да и впадина с плоским дном подобрана с глубоким знанием дела – поперек первоначального движения от границы.

– Будем ждать и отдыхать, бойцы. Желающие – умываться и завтракать.

– Отличная команда, Ахмет. Отвечу, как пионер: всегда готов.

С водой у нас хорошо – закупились на автозаправке четырьмя пластиковыми десятилитровыми канистрами, десятком полуторок с местной газировкой да пополнили пристегнутые к бортам алюминиевые двадцатилитровые канистры. Конечно, будем экономить, но сутки точно не умрем. Сполоснувшись из кружки (хватило четко на лицо), приступаю к завтраку. Грудка индейки с картофельным пюре и подливкой очень даже ничего, как и порошковый лимонад на запивку. Погоняв еще немного ноут, с сожалением выключаем аппарат. Аккумулятор надо беречь, а активный радиообмен в месте гибели вертолета не снижается. Чего там можно столько времени делать? Солнце палит, усиливающийся ветерок гонит жар, пора бы им и разбегаться по делам. Лениво жуя прилагающуюся к пайку «диролину», пристраиваюсь в тенечке насчет еще подремать.

– Искандер!

Вздрогнув, просыпаюсь.

– В караул, командир?

– Нет, в палатку. Хамсин идет. Буря песчаная.

Буря? Точно, ветер заметно усилился, песчинки ощутимо цокают по стеклам очков. Заползаю в походное жилище, Кемаль старательно закрывает полог. Ноут? Ага, тут, у стенки.

– Искандер?

– Да, командир?

– Хамсин не совсем обычная буря. Ветер несет много песка, от трения он сильно электризуется. Будут очень плохие ощущения, у некоторых людей даже возникают галлюцинации.

– Я понял, командир. Если что – бейте сильно, но аккуратно.

Здоровяк Кемаль, улыбнувшись, кивает, закрывает лицо арафаткой. Правильное решение, последую-ка и я примеру. Кажется, песчаной пыли в палатке уже хватает. На всякий случай отстыковываю магазин, проверяю отсутствие патрона в патроннике, ставлю «АКМ» на предохранитель, магазин назад. Теперь устроиться поудобнее и набраться терпения. Одно хорошо – амеровскую шушеру у сбитого вертолета буря тоже разгонит.

Миллион шуршащих в мегафон веников – вот наиболее точное описание приближающегося звука. Он нарастал, зудел все громче и обрушился на палатку, заметно прогнув стенки. Хруст – словно пластик ножом режут. Поднимаю глаза – нет, низкий потолок цел, хотя изрядные колебания спокойствия не добавляют, как и ощущения под пятой точкой. Словно кто-то живой и мощный энергично выдергивает жмени песка невидимыми пальцами, заставляя прогибаться и уходить вниз пол. В шуме хватает ультразвуковых обертонов – заломило голову, на пороге слышимости свистит в ушах, борюсь с растущим ощущением страха. Потемнело, как ночью, спасает только включенный на минимум светодиодный фонарик.

Не знаю, сколько прошло времени – час или два? По впечатлениям – сутки. Варюсь в котле чувств и мыслей, постоянно подавляя инстинкты тела. Что-то стало меняться… Точно, делается светлее. Все? Наклонившись к самому уху, Кемаль надсадно кричит, еле слышно в дьявольском шорохе:

– Глаз бури!

Ага, помню, читал. Область в центре, вокруг которой крутятся все воздушные массы, островок спокойствия, чистого неба и яркого солнца. Очень опасный островок. Скрежет песка о тент палатки пропал, потолок засветился под солнечными лучами, а потом исчез и воздух. Судорожно пытаюсь сделать хоть глоток, но яркий свет обрывает эту попытку. Сорвало палатку?! Нам кранты.

Нет, палатку не сорвало. Похоже, хамсин снес мне башню – иначе чем глюками расстилающуюся вокруг картину назвать трудно. Хорошо хоть дышится нормально, пыли ощутимо поубавилось, да и температура заметно упала. С натугой откидываю пропыленный край арафатки, сдвигаю на лоб очки. Не помогает. Все остается невообразимо реальным. И десяток связанных мужчин-арабов в незнакомого вида одежде, и стоящие вокруг арбалетчики в средневековых латах, и два невысоких, но кряжистых рыцаря в грязно-белых одеяниях поверх кольчуг. На одежде чернеют кресты, на богато украшенных поясах висят длинные мечи. Мечами в ножнах попроще и копьями вооружена группа воинов (в голове всплывает – кнехты) рядом с лошадьми. Серый полотняный шатер метрах в двадцати дополняет картину. Сам никогда к реконструкторам или ролевикам не относился, на съемках фильмов про темное Средневековье не бывал, но уверен – это не кино. Невозможно так достоверно сыграть отчаяние и бессильную ненависть одних (треть ранена – замотаны окровавленными тряпками) и злобную радость других. Чем объяснить мощный запах немытых тел и резкий – лошадиного пота? Нахожусь в середине группы связанных, непонятное оцепенение и то, что ноги утвердились сантиметрах в двадцати над каменистым грунтом, напрочь отшибает способность рационально мыслить. Более того – меня никто не замечает. В общем, попал. Здравствуйте, призраки минувшего, давно вас не было видно.

Один из рыцарей снимает с башки ведро с прорезями, изображающее шлем, подает подбежавшему оруженосцу. Наклоняется, протягивает руку. Его напарник делает шаг в сторону, и понимаю, что неясная куча у их ног – это человек. Женщина в бесформенных (хотя и явно дорогих) восточных одеждах со связанными за спиной руками. Ухмыляясь (ну и гнусная рожа), крестоносец говорит. Речь невнятна и еле слышна, но издевательские интонации улавливаю. Рыцарь грубо вздергивает женщину на ноги, что-то спрашивает. Явный ответ – нет. Сбивающая с ног пощечина (рука урода в кольчужной перчатке), снова поднимает несчастную и срывает хиджаб. Это преступление, по меркам Востока, некоторые из пленников (что помоложе) с протестующими криками (вроде лучше слышно) отворачиваются. А я не могу оторвать взор от открывшегося лица, черных длинных волос, потрясающе знакомых глаз. Это Сьюзи, погибшая напарница из параллельного мира, вечный укор моей совести. Гневно и с ненавистью она что-то кричит в лицо обидчику. Крестоносец хватает девушку за горло, выдергивает кинжал, угрожающе подносит… Нет, убивать не собирается. Со скотской похотливой ухмылкой распарывает хламиду, обнажая такое знакомое стройное плечо и тонкое изящное предплечье. Нечеловеческим усилием поднимаю весящий тонну «калашников», с ожесточением преодолевая всевозрастающее сопротивление, сбрасываю предохранитель, передергиваю затвор. Кажется, что воздух вокруг застывает, превращаясь в камень. Еще один рвущий жилы рывок… Звук колющегося на мелкие осколки стекла, мгновенно вернувшаяся легкость движения, резкий толчок земли в подошвы кроссовок, дружный испуганный крик-вздох пленников вокруг. И два четких выстрела поставленного на одиночный огонь «АКМ».

Дах-дах.

Несостоявшийся любитель женского тела получает двойку в рыжую немытую башку и, щедро раскинув мозгами, валится на серый песок.

Дах-дах.

Его приятель (с детства ненавижу этот сброд в плащах с крестами!) потчуется парой пуль в шлем. Отличная пробиваемость! Шаг в сторону (совсем рядом свистит болт), выношу арбалетчиков. Быстрые, гаденыши, – пришлось резко приседать, пропуская ответы над головой. Но со скорострельностью у автоматического оружия гораздо лучше. Ударными темпами завершаю короткую беседу со стрелками, перещелкнув магазин, перехожу к бегущим на меня (тупо, но смело) кнехтам. «Калаш» форева! Одиночные почти сливаются в очередь, безотказная машинка бодро отдает в плечо, на пленников справа веером летят стреляные гильзы, а клиенты кончаются на глазах, в прямом и переносном смысле. Ага, пара оказалась сообразительнее – пытаются удрать на волнующихся от выстрелов лошадях. От оптики? Нельзя убегать от снайпера, идиоты, – устанете перед смертью.

Дах-дах.

Волоча повисшие на поводьях и стременах трупы, лошади замедляют ход и останавливаются.

Что-то мягко бьет в левый бок, заставляя онеметь половину тела. С грацией параличного деда разворачиваюсь навстречу новой опасности. Держа двумя руками перед собой светящийся зеленым огнем шар, от шатра идет грузный седой мужчина в поразительно чистых одеждах с крестами. Магистр пожаловал, млять! С артефактом, кудесник чертов! Вызывающая онемение невидимая паутина облепляет тело, держит руки, пытается просочиться сквозь кожу. Но изнутри на помощь приходит волна ледяной ненависти. Словно на обычную паутину плеснули жидким азотом – жалкая замороженная труха резко ломается и осыпается. Зеленое пламя гаснет, на лице магистра проступает изумление. Сейчас удивишься еще больше, урод, практически смертельно.

Дах.

Возникший точно в переносице третий глаз безоговорочно закрывает тему вражеского колдовства. Окидываю поле боя взглядом (связанные вокруг, похоже, боятся даже дышать), иду к застывшей столбиком красавице. Я понимаю, что этого не может быть, но каждый шаг, приближающий милое лицо, говорит обратное. Это она – полюбившая и погибшая там, живая и испуганная здесь. Так, непорядок: один арбалетчик жив, пытается ползти, оставляя за собой жадно впитываемый песком кровавый след.

Дах.

Контрольный выстрел обрывает мучения, внося свинцовую правку, девушка вздрагивает. Ее карие глаза, изящные дуги бровей, красивое смуглое лицо, немного тонковатые губы, которые так приятно было целовать… Сьюзи…

С покорным отчаянием и готовностью к самопожертвованию, что-то боязливо, с мольбой шепчущая моя страстная и ранимая Сьюзи.

– Не бойся, милая.

Автомат на плечо, подхватываю кинжал, режу веревки. Надежда и удивление в прекрасных карих глазах. Поднимаю, подаю платок-хиджаб. Не верит, боится взять, стоит недвижимо. Насильно засовываю в руки, возвращаюсь к мужчинам. Тот, что справа, явно из командиров – видны самообладание и мужество, пытается выдержать мой взгляд. Остальные, похоже, жалеют, что живы, – столько ужаса на побелевших лицах. Режу путы, протягиваю кинжал. Хочет взять, но пальцы не слушаются – онемели. Ладно, справлюсь сам. Освобождаю следующего, поглядывая на девушку. Сьюзи (по-другому звать не могу) уже спрятала личико под темным платком, открыты только выразительные глаза. Подобрав здоровый тесак, помогает. Все развязаны, но чего-то ждут. Ждет и девушка, бросив тесак. Так, пауза явно затягивается. Беру меч рыцаря, решительно подаю рукояткой вперед командиру, повелительно указываю на трупы и лошадей. Ну, наконец-то! Гортанные команды, бойцы снимают с покойников оружие и кольчуги, ловят лошадей, тащат какие-то мешки. Лишь моя Сьюзи не участвует в суматохе. Подходит, смотрит в лицо, певуче звучит такой знакомый голос. К сожалению, ничего не понимаю. Снова говорит. Улавливаю только благодарность в интонациях, улыбаюсь в ответ. Вижу по глазам – девушка тоже улыбается. Подбегает командир. Опасливый взгляд в мою сторону, требовательный – на Сьюзи, короткая речь. Точно, отряд готов к движению, вот скакун и для красавицы.

– Беги, милая!

Подкрепляю слова понятным жестом. Полный благодарности взгляд, шаг ко мне, протягивает на ладони серебряное украшение. Не могу отказаться – столько просьбы в прекрасных глазах, – забираю, чувствуя знакомые тонкие пальчики. Пытающегося возразить командира девушка обрывает одной повелительной фразой. Делает шаг назад… и исчезает за стеной обрушившегося со всех сторон песка. В последний миг успеваю зажмуриться (в лицо больно бьют песчинки) и затаить дыхание. Очки на место, подарок в карман, арафаткой закрыть лицо, попытаться определиться. Бесполезно. В шуршащей и гудящей круговерти не видно ничего. Проклятый песок лезет во все щели, добираясь до тела жадными горячими струйками. Протягиваю руку, пробую пойти по спирали и сразу натыкаюсь на борт джипа. Отлично! Вот капот, теперь ясно, где палатки. Шарю по полотну в поисках входа, внезапно крепкая рука хватает за кисть и втягивает внутрь.

– Искандер! Ты где был?!

А буря, похоже, стихает – слышу Ахмета вполне прилично.

– Командир, ты все равно не поверишь. Что произошло?

– Ты сидел, а потом исчез. Просто исчез, растворился в воздухе.

Кемаль продолжает:

– А потом я услышал, как кто-то ищет вход. Что с тобой случилось?

Приводя в порядок мысли, отплевываясь в салфетку от вездесущего песка, пересказываю происшедшее. Несмотря на все самообладание, видно, что парни, мягко говоря, потрясены.

– Ты уверен?

Отщелкиваю рожки, разряжаю. В первом всего два патрона, во втором – десяток. Передергиваю затвор, вылетает патрон. Из автомата ощутимо разит сгоревшим порохом. Засовываю руку в карман, вместе с налетевшим песком достаю украшение. Толстая цепочка-браслет из широких звеньев, висящий на ней маленький изящный кувшинчик размером в два наперстка. Открытая крышка-пробочка на колечке украшена неплохим изумрудом, на звеньях россыпь мелких разноцветных камушков. И везде вязь арабского письма. Под ярким светом врубленного на полную мощь фонарика Ахмет и Кемаль пытаются разобрать текст. Впрочем, у меня уже есть догадка – в речи людей той эпохи мелькало знакомое слово, с ним обращалась и девушка.

– Там что-то про заточенного джинна, парни? И запрет открывать крышку?

Выбивая из одежды песок, помогая очистить веником (незаменимая вещь) машины, участвуя в свертывании лагеря, постоянно ловлю взгляды Ахмета и Кемаля. Понимаю парней: поверить сложно, не верить нельзя – один из членов отряда выступил в роли запертого в кувшинчике (а не в лампе, как в предании) сказочного джинна. Довольно неслабого, надеюсь. Крестоносцев зачистил четко, по жесткой схеме. Спасенная – дочь высокопоставленного вельможи, если не самого Саладина. А кувшинчик ведет свою историю со времен легендарного победителя джиннов султана Гарун аль-Рашида. Взятая в плен с остатками охраны девушка терпела до последнего, но при угрозе изнасилования выдернула-таки пробочку из висящего на браслете сосуда, и веревки не помешали тонким длинным пальцам. Согласно преданию, джинн обязан выполнить желание, но в расплату заберет душу вызвавшего, на то он и демон, говоря привычным языком. М-да… Интересно, это случилось в нашем прошлом или параллельном? Выполню задание – пороюсь в Интернете, вдруг легенду о себе любимом, найти удастся? Такая вещь, как неправильный демон (с автоматом Калашникова), должна оставить след. И еще немного полегчало на сердце. Эх, Сьюзи…

Выскочив на трассу у Тадмора, теперь ничем не выделяемся среди мирного потока машин. Пулеметы сняты и упакованы в чехлы, «калашниковы» пристроены в удобных тайниках, одинаковые бейсболки с эмблемами и новые наклейки на бортах говорят, что мы теперь представляем собой специальную службу доставки и охраны грузов. Следы песчаной бури видны на шоссе, поэтому пропыленные (хотя и старательно вытряхнутые) камуфляжки не внушают подозрений внимательным ребятам с интернациональной надписью «Полиция» на автомобилях. Думаю, номерные знаки Мансур тоже прикрутил соответствующие. Джипы ровно держат скорость, моторы уверенно гудят. Страшновато было выезжать из долинки – летящий из всех щелей кузовов песок создавал полное ощущение пожара и густого дыма. Пополнив запасы минералки в магазинчике у очередной заправки, не отказываем в удовольствии почаще прикладываться к полуторалитровым бутылкам. Минералка хороша. С кислинкой, типа нашей «Азовской» номер два. Кстати, по мере продвижения в западном направлении воздух, кажется, делается мягче и чище. Впечатление подтверждается у Хомса – присутствует явная субтропическая морская нотка. По объездной проезжаем мимо вполне цивилизованно выглядящей Хамы, сворачиваем влево к горам. Запас времени изряднейший, к точке рандеву лучше добираться в темноте, поэтому сворачиваем к кафе со столиками под выгоревшими полотняными тентами в оставшемся неизвестным поселке. Близнецы остались дежурить в машинах, остальная группа заняла стол. Официантка в парандже (как она там не парится?) принесла что-то мясное, пряное и невероятно изысканное в глубоких тарелках, потрясающий, сваренный прямо на наших глазах кофе – романтика. Зная отношение к израильтянам в Сирии, ожидал недоброжелательного к себе, но напрасно. С весьма схожей внешностью насчитал навскидку пяток посетителей, а тщательно отрепетированные арабские «спасибо» пришлись весьма кстати. Кемаль и Мансур, поев, сменили близнецов, мы с Ахметом кайфовали, чередуя крошечные глотки кофе из чашечек и прохладной воды из высоких стаканов. Бормочущий телевизор на стойке бара (абсолютно сюрреалистически выглядящей без бутылок спиртного) повествовал о творящихся совсем рядом в Ливии ужасах. Англы совершенно оборзели – уничтожили законного правителя, да еще и бахвалятся этим перед всем миром. Передел идет полным ходом, а ливийская нефть, к слову, поставляется исключительно в Европу. Еще один стимулирующий крючок для партнеров по НАТО. Аслан и Ахмет негромко беседуют на арабском, изображаю, что внимательно слушаю, повинуясь малозаметным жестам командира, киваю в нужных местах. Что же, часа полтора проведены в цивилизованных условиях, солнце клонится к горизонту, пора ехать.

Темнота опять упала внезапно и глухо, переходим на ПНВ. На этот раз аккумуляторы не экономим – приборы на всех. Рельеф делается все более горным, джипы всерьез демонстрируют качества реальных внедорожников. Где-то к двенадцати в лицо ощутимо пахнуло запахом близкого моря – влажным, с солью и йодом. Тропа, по недоразумению считающаяся дорогой, заканчивается крошечным плато. Приехали – впереди обрыв и бескрайний простор, снизу доносятся шум прибоя и острый запах водорослей. Маскировка машин, ставим палатки, в первую смену опять дежурим с Ахметом.

– Быстро мы добрались, удачно. Лодка придет завтра ночью, поэтому сутки отдохнем. Как у тебя настроение, Искандер?

– Если честно – сплошная романтика, командир. До сих пор не верится, что все происходит со мной.

– В кое-что мне тоже не верится.

Улыбаюсь, достаю из кармана браслет с кувшинчиком:

– Ты сомневаешься в словах джинна?

Легкий хлопок по плечу:

– Нет, о честнейший. Но, Искандер, если вдруг ухудшится самочувствие, испортится настроение – сразу скажи. Это нормально, обычный откат. У нас есть чем с этим бороться.

– Ясно, командир.

Что такое отходняк после дела, сам знаю не понаслышке. Но то после дела. А сейчас, по мере приближения к главной цели, внутри только сворачивается тугая пружина азарта, ответственности и уверенности. И хрен меня что остановит.

Подняв Мансура с Кемалем, заваливаемся спать. Последние мысли перед уходом в царство Морфея – хорошо, что у нас никто не храпит, и очень классно было бы искупаться.

Все-таки желаниям свойственно сбываться – оказывается, место стоянки подобрано с глубоким знанием дела. Внизу оказалась полностью скрытая от наблюдения сверху полоса крупной гальки и обточенных прибоем камней. Целых десять метров длиной и полтора шириной. Выход на нее проходит через хитро извивающееся ущелье, заканчивающееся глубокой трещиной с чистой, сине-зеленого отлива водой. Вот в этой природной ванне изрядной глубины, честно разыграв очередь, мы по одному и отмокали, смывая с тела въевшийся вездесущий песок. Коврик на достаточно ровной полосе позволил позагорать во второй половине дня. Каждому по часу воздушных и морских ванн, трое на контроле, двое спят – и так по кругу. В общем, Средиземное море мне понравилось – приятная водичка. Тщательно выбитые от песка и пыли камуфляж и нательное белье, обильное питье и нормальное разнообразное питание (вроде как у амеров двадцать четыре разновидности наборов) из сухпайков способствовали хорошему настроению. Развернутый комплекс контроля фиксировал лишь дальний радиообмен, в общем, отдохнули прекрасно. В двадцать три часа подала голос рация. Обмен контрольными фразами – все нормально. Заведя машины, отгоняем их в соседнюю расщелину, почти пещеру, маскируем. Все имущество оставляем там – с собой только «браунинги», ядерный заряд и небольшие сумки. У меня через плечо дополнительно висит ноутбучная. Вплотную к полосе под обрывом (неслабые там глубины) подходит подводная лодка. Встречающего на носу моряка Ахмет и Мансур знают лично, дружески перебрасываются приветствиями. Переброшены в параллель два трапа, осторожно переносим фугас, наддаем к темной рубке. Под ногами ощущаю пружинящий толстый слой плотной резины. Прочный фал опускает добычу в главный рубочный люк, перешагнув отполированное кольцо комингса, не отказываю себе в удовольствии спуститься по надраенным поручням на одних руках, с морским шиком. Удается без проблем. Внизу встречает сложный и мгновенно узнаваемый запах подлодки. Так, а что забыл? Блин, не поприветствовал военно-морской флаг, маразматик! Впрочем, стоп: флаг не поднимался, а я не в форме. Явный матерый мичманец в рабочей робе без погон встречает нашу команду, сверху уже задраивают люк, и раздается почти забытое: «По местам стоять, срочное погружение!» Под еле уловимый гул электромоторов лодка уходит в глубины Средиземного моря. Не прошло и десяти минут с начала погрузки.

Да, транспортное средство на этот раз нам досталось незаурядное. Когда-то проекта 877, класс «морской охотник», лодка подверглась изрядной переделке и модернизации. Принципиально новые аккумуляторные батареи и электродвигатели, современный немецкий дизель, изотопный источник тока в качестве вспомогательного, новые бесшумные насосы, сверхсовременные сонар и средства электронной разведки… Похоже, от первоначального осталась только оболочка, да и та подверглась кардинальной доработке. Толстенный слой спецрезины на легком корпусе и полная бесшумность превратили древний агрегат в невидимку. Продуманная автоматизация, комфортабельные каюты, безупречно работающая установка регенерации воздуха, опреснитель. Да, так служить можно. Нет, так служить нужно! Десять человек команды на весь корабль да мы, гостящие.

Еще раз проверив разложенный инструмент, надежность крепления корпуса фугаса, поправляю рабочие перчатки и приступаю.

Вчера были встречены с исключительным флотским гостеприимством. Намывшись в горячем душе (есть даже сауна на две персоны!), переодевшись в чистое белье, темно-синюю рабочую робу по размеру и кожаные «подводницкие» тапочки, от души попив чайку с шоколадными конфетами в кают-компании, а потом прекрасно выспавшись в уютных и комфортабельных двухместных каютах, ощутили себя заново родившимися. Дополнительная радость для меня – пока ждал очереди в душ, Мансур смыл грим и снял накладки. Конечно, по окончании перехода все назад – в документах будет «арабское» фото, но хоть сейчас лицо отдохнет. Ровно жужжащая электробритва окончательно навела привычный порядок, закрепленный пристойной туалетной водой «Командор». Утренний кофе со сгущенкой и батон со сливочным маслом и джемом, гальюн, за который захотелось расцеловать разработчиков (не стесняясь, в губы), создали неповторимое настроение и способствовали возникновению непреодолимого желания поработать. Вот по разрешению командира корабля (безошибочно определил как капитана второго ранга) и собираюсь сейчас раскурочить порождение вражеского военного гения в превращенном в техническую лабораторию первом, торпедном, отсеке.

Снова жму кнопку тестирования, внимательно прослушивая бочку стетоскопом. Тишина. Не щелкают реле, не пищат преобразователи напряжения. Это неправильно. Ясно главное – проверка электроники поверхностная. Внимательно осматриваю верхнюю часть заряда. Узел управления закреплен в торцевой крышке, по кругу идут стандартные винты под крестовую отвертку, затянутые и раскерненные. Ничего, победим. Молоток, дрель, отвертка – без усилий вывинчиваю по одному. Интересно: даже на краску не посажены. Экономили время? Еще раз просматриваю крышку, поддеваю шлицевой отверткой. Короткий сип воздуха – сравнялось давление. Осторожно принюхиваюсь – нет, тухловато-озоновый душок отсутствует. Аккуратно поднимаю блин крышки, за ним тянется жгут проводов. Подсвечивая налобным фонариком, заглядываю внутрь. Там, совсем близко к краю, переборка с единственным разъемом. Пытаюсь открутить, неожиданно легко поддается. Да он и завернут на один виток! Никому нельзя доверять. Вот бракоделы! Откладываю крышку, предметно изучаю переборку. Хм-м, а это, оказывается, передняя стенка цилиндрического корпуса, установленного в бочку. Какая-то матрешка получается. Или, что вероятнее, цилиндрическая боевая часть, установленная в удобный для переноски корпус, снабженный схемой задействования. Так, а как достать боевую часть? Поддеваю проходящий по периметру уплотнитель. С усилием – долой. Две пластиковые пробки. Выкручиваю, обнаруживаю несквозные отверстия, скорее всего, под рым-болты. Диаметр – десятка. Без особой надежды пробую подходящие по калибру из лодочного метизного комплекта. Не понял? Отлично ввинчиваются, а ведь резьба вроде должна быть дюймовая, а не наша метрическая.

Ну да ладно. Затягиваю по направляющим, подвожу электролебедку, цепляю стропы. Полегоньку вверх. Идет. Еще вверх. Вполне нормально идет, зазор позволяет вытянуть без натуги. Под мерное жужжание электропривода серебристый дюралевый цилиндр покидает корпус. Заглядываю в пустую бочку. Ничего, кроме уплотнителя на дне. В сторону, подлюку. Опускаю на освободившееся место боевую часть, разворачивая для осмотра. Так, большой люк на шлицевых потайных винтах, маркировка… Стоп! Этого не может быть – маркировка по-русски. Память услужливо находит близкий вариант – боевая часть ракеты противокосмической обороны. Очень схоже, да и сама компоновка близка. Но как такое возможно?! Уже осознавая беду, укладываю цилиндр в подходящий ложемент и приступаю к разборке.

Через сорок минут невидяще смотрю на выпотрошенный корпус, собирая в кучу разбегающиеся мысли. Так, товарищ майор, успокоиться! Давай по порядку.

Это компактный термоядерный заряд – сомнений нет. Общая характерная компоновка, гнезда электродетонаторов, показания ноута со спектральной приставкой – тут правильно. Что неправильно? А неправильно все остальное. Корпус боевой части переделан металлообрабатывающими станками (видны следы обработки) из обычной старой отечественной ракеты ПКО или даже ПВО. На всех узлах закреплены алюминиевые шильдики с надписью «Сделано в России», практически идентичные настоящим. Но есть прокол – на двух присутствует обозначение п/я «четыре четверки», а завод переименовали еще во время моей службы в чине капитана. В срок годности, соответственно, не укладываемся. Выщелкиваю, осматриваю детонаторы – отсутствует маркировка, да и компоновка не наша, а американская. Жгуты, как и разъемы, тоже не относятся к отечественным образцам, контакты штепсельных разъемов обозначены латинскими буквами. Много мелочей вроде окраски, контрящих крепеж узлов, да и само начертание русских букв не соответствует отечественным стандартам. Единственный вывод – это подделка. Достаточно зеленая липа, сработанная хорошими и знающими предмет специалистами. Термоядерный заряд иностранного производства, которому старательно придавали вид российского. Зачем? Прозваниваю тестером жгут от исполнительной схемы на детонаторы. Что-то маловато сопротивление. Снимаю жгут совсем, снова прозваниваю. Беда та же. Уже уверенно можно сказать – при такой неисправности подрыв заряда невозможен. Аккуратно разбираю разъем. Что и следовало доказать: параллельно цепи детонаторов впаян низкоомный резистор. Приглядываюсь – пайка мастерская, на уровне заводской работы. Твари! Продолжаю скрупулезную проверку, обнаруживая все новые неисправности, исключающие штатный подрыв, да и подрыв вообще. Труднодоступная задняя полусфера заряда – нет контакта во всех гнездах детонаторов (вложены тонкие фторопластовые полоски). Штепсельный разъем электронной схемы – не состыкован. Аккумуляторная батарея… Прибор показывает нормальное напряжение, но подключенная нагрузкой лампа, вспыхнув, сразу гаснет. Ясно, у одного из элементов сборки высокое внутреннее сопротивление. Питания электроники от такого источника можно не ждать. Теперь электронная схема. Удивительно – внешне нормальная. Кстати, детали только российские и советские, лишь микросхемы из братского Китая. Выставляю на источнике тока необходимое напряжение, подключаю схему. Ага, есть штатный писк преобразователей! Потребление тока в норме. Проверка тестером… И выходное напряжение в норме. Контроллер подачи управляющих сигналов… Молчит. Разбираю. Отсутствует перемычка на входе. Впаиваю, проверяю… Теперь работает.

Дотошно устраняю неисправности, контролирую каждую цепь, каждый узел. Еще пара мест диверсий, причем продуманных, тонких. Что получается: максимально схожий с российским заряд умело и незаметно приводили в состояние, исключающее срабатывание. Причем выводили из строя заведомо исправные узлы, многократно дублируя результат. Хорошо, это я победил. Плохо, что нет стенда с фирменной контрольной аппаратурой, но даже по показаниям тестера полностью уверен – рванет. И, кстати, судя по габаритам термоядерного ядра, явно за пятьдесят килотонн. Вымотался как собака, но электроника отремонтирована. Время? Ого, пятнадцать тридцать. Парни, однозначно, решили не мешать процессу, понимая, чем я занимаюсь. Ладно, прервемся, дезактивация в виде душа и обед, а после еды еще поработаем.

Наваристый борщ со сметаной и сочные голубцы радуют желудок, ожидает своей очереди легендарный флотский компот, но праздник вкуса проходит мимо гудящих от напряжения мозгов. «Зачем?» и «Почему?» практически получили ответ, остались только извечные российские «Кто виноват?» и «Что делать?».

Ахмет внимательно заглядывает в глаза, но с вопросами не лезет. Поблагодарив старпома за обед, ухожу в каюту на тему переварить и подумать с полчасика в горизонтальном положении. В общем-то, ситуация прояснилась, аналитические выкладки сошлись, проявившееся будущее не вызывает ни малейшего энтузиазма. Вернувшись в торпедный отсек, проверяю пульт установки времени подрыва. Обманка чистейшая, полностью фальшивая, хотя и правдоподобная, на двух запараллеленных китайских девятивольтовых батарейках с электромагнитиком блокировки откидной крышки. Опять, кроме пары микросхем, радиодетали российские и советские.

Собираю схему проверки, подключаю электронику заряда, подаю питание, замыкаю боевую цепь. Показания тестера и потеплевший резистор нагрузки заверяют – сработает. Привожу фугас в рабочее состояние, обрезаю жгут от фальшивого пультика и подбираю пары контактов на задействование. Решить проблему с батареей, сделать устройство дистанционной выдачи команды на подрыв – и все получится. Но вот как провести операцию в открывшихся обстоятельствах? Тут одной моей головы мало, надо думать всей группе. Прихватив аккумулятор ядерного фугаса с контрольной лампой, жменю снятых шильдиков, покидаю отсек. Время – девятнадцать пятнадцать. Вымыться, поужинать, а уже потом испортить напарникам настроение.

В кают-компании чисто, светло, уютно. Стоят два удобнейших дивана, стол застелен чистой скатертью. Но незаурядный для подлодки комфорт не в силах смягчить сгустившуюся атмосферу, как и стаканы чая с лимоном в подстаканниках. Всемером (Ахмет уверенно решил посвятить в происшедшее Павла, командира корабля) сходили в торпедный отсек на экскурсию, но и без этого горсть шильдиков и поведение аккумулятора говорят сами за себя.

Все, что надумал, я рассказал товарищам.

Сто процентов, что операция – одна большая подстава. Неизвестно, подключились англы на стадии разработки или вообще способствовали организации самого действия с нуля, но мы с ядерным зарядом выступаем в роли диверсантов в столице «миролюбивого демократического сообщества» – Лондоне. Взятые с поличным, при «случайно» несработавшем термоядерном заряде, убеждаем фактами всех колеблющихся политиков и даем повод к началу боевых действий. Против России, разумеется. В таких условиях об объявлении войны и прочих дипломатических реверансах речи даже не зайдет – подобный террористический прием действительно запрещен в мировой политике. Проверка заряда «специалистами», убедительнейшие шильдики, маркировка на русском, русские же радиодетали с советским имперским душком, русские диверсанты… А ведь рассчитывают взять кого-то живьем. Современная допросная химия обеспечит правдивые показания – мы и в самом деле собираемся совершить ядерный теракт против планирующего визит в Букингемский дворец руководства целого ряда стран, убеждены в этом. Живые и болтающие под допросной химией террористы, ядерный заряд при них… Провокация Гитлера при нападении на Польшу – тупая самодеятельность в сравнении с этим высокопрофессиональным шедевром оперативной мысли.

Теперь полностью понятно поведение доставившей заряд группы – они с самого начала знали, с кем будут иметь дело.

– Искандер, а сам ядерный заряд? Урановая составляющая?

– Вообще-то, уран-калифорниевое ядерное горючее, но суть не в этом. Ты знаешь, Кемаль, я практически убежден в подлинности. Там внутри действительно то, что должно быть, кожухи и разводка питания на детонаторы заводские, швы точно сварены на заводе, герметизация сфер однозначно присутствует. Более точная проверка спектральной приставкой выявила слабые следы химических элементов, соответствующих образующимся при распаде опять же калифорния-двести пятьдесят два и урана-двести тридцать пять.

– Неужели они готовы настолько рискнуть?

– Никакого риска нет. В том состоянии, в котором нам передали заряд, штатный подрыв невозможен, а нештатный, например, вашим поясом, гарантированно исключает полноценный ядерный взрыв. Будет локальная зона не особо опасного заражения, легко ликвидируемая современной техникой.

– Все равно, как-то зыбко. Неужели они не предусмотрели вариант проверки и определение непригодности заряда?

– Нет, вполне допустимо. То, что я выполнял сегодня, называется «нештатные действия с ядерным оружием». В нормальных войсковых частях даже мысли персонала о подобном пресекаются на корню, вплоть до отстранения от работ. Как правило, навсегда. Термин «регламентированные действия» является основой всех правил. Никто не полезет туда, на что нет соответствующей руководящей документации.

– Понятно. А как же тогда ты?..

– Черный Тех (Черт! Вырвалось от волнения). То есть технический бандитизм, Мансур. В Советском Союзе очень хорошо учили, буквально до назначения отдельных деталей, плюс наложилась постоянная практическая работа с электроникой и электромеханикой. Без похвальбы – я читаю и понимаю схемы, знаю, как и когда должен сработать любой узел заряда. В общем, никто и никогда с подобными приборами и инструментом в заряд лезть не должен – поверьте. Обычный проверяющий ограничился бы показаниями фальшивого пульта и спектрального анализатора.

Парни молча смотрят на Ахмета. Он еле заметно кивает. Продолжаю:

– Дополнительное доказательство – отсутствие термостабилизирующего чехла на заряд. Кстати, Ахмет, рядом с точкой передачи фугаса есть нормальная военно-воздушная база?

– В двухстах километрах. Три часа езды.

– Получается логично. Транспортник доставляет под утро заряд, группа завтракает и в семь утра отправляется к нам. Мы на месте – передача. Операция по какой-то причине отменена – накрывают подручными материалами и через три часа опять на базе.

– Искандер, уточни, что-то не улавливаю мысль.

– Ядерные заряды очень плохо воспринимают перегрев. Грубо говоря, плавится и теряет форму ядерное горючее, что приводит к отказу в полноценном срабатывании. На запуск термоядерной реакции можно вообще не рассчитывать – не хватит энергии.

– Поэтому чехол?..

– Да. Думаю, они были уверены, что мы безграмотно продержим фугас на солнцепеке.

Парни переглядываются. Догадываюсь – об этой тонкости никто не знал. Получается, без меня…

– Ахмет, ты не знаешь, когда было принято решение о включении меня в группу?

– Первоначально ты отбирался в качестве инструктора, чтобы потом научить нас, Искандер. Затем вариант твоего участия рассматривался только как запасной. О прямом участии меня поставили в известность за четыре дня до выхода.

Сижу, думаю. Прищурившись, напряженно размышляет и Ахмет. Откуда пошла утечка и что утекло? Илье Юрьевичу, Олегу и Ларе я верю безоговорочно. Значит, сверху, от политиков, плюс кто-то из окружения ГРУ, до последнего момента не посвященный в мою истинную роль, а на основании фотографии в паспорте уверенный в существовании, допустим, израильского «специалиста». То есть на участие в игре ядерного профи враги не рассчитывали. Уточняю:

– Командир, среди вас есть инженеры?

Похоже, ход мыслей одинаков – ответ мгновенный:

– Нет, Искандер. Мы все боевики с опытом разведчиков-нелегалов.

– Павел Сергеевич?

– Профильных специалистов по ядерному оружию в экипаже нет.

– Получаем еще одну предпосылку, гарантирующую игру по их правилам.

– Слушай, а как они сами потом планировали использовать заряд, если он испортится от нагрева?

– На заводе-изготовителе заряд разбирается, уран-калифорниевая составляющая переобжимается в специальном прессе, меняется на всякий случай взрывчатое вещество. Операция, стоящая копейки по сравнению с рыночной стоимостью пошедшего на изготовление химически чистого калифорния, да и урана тоже.

– Экономисты…

Что же, с началом игры все понятно. Англы пролетели, не учтя вышедшего из рукава ГРУ джокера. Теперь процесс надо утолщить и углубить, дабы они продолжали пролетать и далее.

– Командир, если радировать в центр?..

– Нет, сами на связь мы можем выйти только из Англии, Аслан. О плановом развитии операции доложат те, кто придет за машинами.

Подключается Павел:

– Я могу воспользоваться экстренной связью, но риск пеленгации очень высок.

Да, Средиземное море – это густой суп с клецками-кораблями. Правда, наш командир хитер, как морской змей, – перемещается в нужном направлении под днищем танкера или сухогруза, а зарядку аккумуляторов проводил через шнорхель, залегши на грунт у акватории порта. Естественно, гремящая промышленным шумом береговая база надежно глушила наш одинокий дизель, снабженный первоклассными устройствами шумоподавления.

– Нет. Есть высокая вероятность, что предатель имеет доступ к радиограммам.

Поддерживаю. Отловить даже подлодку-невидимку вполне возможно, если бросить на эту операцию положенные силы. У врагов сил точно хватает, одни американские корабли, задействованные на долбежку Ливии, чего стоят. Поднять утопленную лодку с зарядом и трупами технически вполне осуществимо – прецеденты были. А вот пока операция развивается якобы по их правилам, следование по маршруту проблем не составит.

– Ахмет, а как же тот сбитый вертолет?

– Неизбежная случайность или сознательный ход, Артур.

Возникла мысль. Надо проверить:

– Парни, вы знаете конструкцию своих поясов шахидов?

– Ну, в общих чертах…

– Нужен один.

– Искандер, ты не собираешься же?..

– Кемаль, я военный инженер и с утра ковырялся в таком заряде, что пояс по сравнению с ним жалкая мелочь.

Чуть подумав, Ахмет кивнул Мансуру. На стол водружается пояс. Шнуры пластиковой взрывчатки в телесного цвета синтетической ткани сантиметров двадцать шириной. Коробочка управления с чекой и предохранителем. Ничего сложного, сплошная механика.

– Два режима: мгновенный подрыв и тридцать секунд замедления.

– Короче, парни, буду курочить, а поэтому – все свободны.

Выгоняю бойцов на фиг, надеваю очки-консервы (вдруг хлопнет взрыватель?), перчатки, раскладываю мультитул. Первое дело – отсоединить взрывчатку. Прощупав, безошибочно определяю местонахождение детонатора. Нежно режу материю лезвием бритвенной остроты. Получается легко и непринужденно – обычная синтетика, под ней полиэтилен. Отложив подальше обезвреженную полосу со взрывчаткой, вычищаю остатки ВВ (точно, пластиковая взрывчатка) на лист бумаги и распарываю окружающую узел подрыва ткань. Ага, цилиндрик с чекой на резьбе, стык залит лаком. С некоторым усилием выкручиваю. Вот и доказательство – тонкая стальная пластинка поверх капсюля, точно не даст подорваться.

Зову парней, предъявляю.

– Технический отдел, третья группа комплектации…

– Согласен.

Безошибочно определено одно из гнезд предателей. Разбираю коробочку с детонатором. Устройство предельно простое – рычажок с фиксатором переключает детонирующий шнур мгновенного подрыва и замедлитель типа бикфордова шнура.

– Искандер, ты можешь их привести в порядок?

– Легко и быстро. Достаточно надрезать материю, вывинтить блок ударника, вынуть пластинку. Этот пояс я тоже могу восстановить, нужны нитка с иголкой, скотч, кусок ткани.

Павел кивает:

– Найдем.

– Командир, прежде чем планировать… А где снаряжение и одежда, в которой мы должны работать в Англии?

– Здесь, на лодке.

– Надо проверять.

Да, полная подстава. Шесть комплектов одежды, документов (с нашими «арабскими» фотографиями), кредитные карты, электронные проездные «Ойстер» для поездок в лондонском метро и практически полное отсутствие наличных. Фунтов по семьдесят в разнокалиберных портмоне. Как легко отследить кредитки и электронные проездные, не рассказываю – тут все профи. Одежда… Насадить в подкладку запускающихся от кодового радиосигнала, а в обычном состоянии незасекаемых пассивных маячков – не проблема. Так же никакого доверия мобильникам, особенно с учетом, что айфоны я вообще не люблю.

– Остальное имущество должно находиться в двух машинах, в месте высадки.

Молча прикидываю, что место высадки сто процентов будет качественно обложено спецслужбами. Стоит только там засветиться, как из-под опеки уже не выйдешь. Пасти будут предельно плотно, используя «топтунов», агентуру, технические средства наблюдения. Интересно, когда англы собираются нас брать? Умнее всего – в момент выхода на сушу. Но, учитывая любовь их партнеров к блокбастерным эффектам, возможно, в момент совершения акции. Да, точно, состояние заряда и поясов шахидов идеально укладывается именно во второй вариант.

Отлучившийся из кают-компании Павел тем временем принес ножницы, скотч, иглу и катушку белых ниток. М-да, символично. Действительно, все шито белыми нитками. Продолжая размышлять, собираю конструкцию. Не знаю, кому как, но мне любая простая работа только помогает думать. Парни тоже пребывают в глубоких раздумьях.

Итак, что имеем? В минусе – знания противника об операции. Причем полнейшие. Отсутствие экипировки, явок, транспорта, наличных, документов. В дупе вся маскировка напарников под мусульман, как и моя, впрочем. В этом виде работать уже нельзя. Под серьезным вопросом связь с руководством. Или нет? Вполне могу открыть левые почтовые ящики и отправить почту напрямую Ларе – адрес помню. Ага, помню! Мне ли не знать, как ломаются почтовые ящики?! Отпадает. И запланированные фейсбуковые контакты скончались сразу все и наверняка. Черт! Ноут! Программное обеспечение поставлено в Москве, соответственно, веры ему никакой. Ненавижу виндашную «семерку»! Что стоило внедрить в операционку программу-маячок, немедленно дающую сигнал на заданный адрес при выходе в Сеть? Сам могу это сделать без особых усилий. Про специализированных троянцев, позволяющих рыться в чужом компьютере как в своем кармане, не хочется даже вспоминать.

Вообще все безрадостно. Но есть хоть что-то в плюсе?

Состояние заряда – я уверен в своей работе. Значит, козырь примерно на шестьдесят килотонн уже имеем. Второе – встреча поджигателей войны должна обязательно состояться, ничего исключительного для них не произошло, все развивается по плану. То есть они считают, что все развивается по плану.

Опа! Это и есть главная мысль – необходимо, чтобы враги и дальше так считали. А для этого… Поднимаю глаза и смотрю на напарников. Слова генерал-лейтенанта снова прозвучали в ушах: «Эти люди знают, на что идут, и решение свое приняли вполне осознанно…»

– Что, Искандер?

Не спеша, подбирая слова и испытывая жгучий стыд (я ведь в любом случае останусь при ядерном заряде, а значит, с изрядными шансами на жизнь), излагаю мысли. Самую малость утешает выражение лица командира – он, похоже, рассуждал так же.

– Да, это единственно верное решение. Нам придется разделиться. Одна тройка будет следовать первоначальному плану, отвлекая на себя спецслужбы, другая выполнит задание.

Ахмету слова тоже дались очень нелегко.

– Бросим жребий.

– Нет, командир. Я без жребия иду в тройку отвлечения.

Мансур. Близнецы переглянулись:

– Мы тоже, командир. Так будет правильно.

Как выразить чувства, что сказать людям, сознательно выбравшим верную смерть? Без пафоса, спокойно, уверенно и твердо, как подобает настоящим героям?

Установившееся в очередной (который по счету?) раз молчание нарушает голос Мансура:

– Искандер, нам бы не хотелось отправляться с пустой бочкой.

– Павел Сергеевич, у вас есть на корабле взрывчатка?

– Магнитные мины. И штатный минер. Вдвоем справитесь?

– Да.

Аслан кладет руку на плечо:

– Искандер, сделай помощней.

– Сделаю.

Вот что значит профессионалы – никаких проявлений чувств. Решение принято, утверждено, и началась разработка путей выполнения.

Развернули карту Британских островов и приступили к рассмотрению вариантов высадки. Нашей тройке с ядерным зарядом необходимо выйти на сушу раньше – это не подлежит сомнению. Но где? И как действовать дальше? Впрочем, второй вопрос имеет напрашивающееся само собой решение, можно сказать, классическое.

С тезкой-каплеем еще раз проверяем полученное. Со взрывчаткой раскуроченной магнитной мины вышло неслабо. Полегчав килограммов на сорок, бывший ядерный бочонок стал убойным зарядом фугасно-зажигательного типа. При здравом размышлении отказались от электроники мин, использовав взрывной механизм, опять же, многострадального пояса. Выбросив китайскую пустышку, просверлив необходимое отверстие, вывели подрывную чеку под откидную крышку. Мансур твердо приказал закрепить детонатор в положении мгновенного подрыва. Намертво приклеив механику эпоксидкой, осторожно опускаем крышку, плотно прижимая пояс к смертоносной начинке бочки. Затягиваю винты, осматриваю, пробуем покачать и потрясти. Нет, все закреплено качественно, не болтается. Отправив каплея, провожу еще одну важную операцию – удаляю с ядерного фугаса растворителем все русские надписи. В итоге вонь в отсеке стоит нечеловеческая, но заряд чист. Возвращаюсь в кают-компанию. Бойцы как с утра залезли в топографические карты, так и пребывают в них. Отдельно – схема Лондона, уже вся в разноцветных карандашных пометках.

Высадка группы планировалась в Ирландии, неподалеку от Уэксфорда. Затем недолгая поездка в Дублин, там на паром до Ливерпуля. От Ливерпуля до Лондона, само собой, по прекрасным английским автострадам. Мусульманский район Ньюхэм должен был надежно поглотить группу и обеспечить оперативной базой. Вот именно, что должен… В общем, оставшаяся тройка так и направится, все с поясами шахидов и готовым к подрыву фугасом. Разработана легенда для командования и, соответственно, имеющих источники информации врагов о некомплекте в численности бойцов. Решили списать явную разницу как результат атаки вертолета на границе Сирии с Ираком. М-да. Стараюсь не задумываться о том, что произойдет, когда информация дойдет до Москвы. Надеюсь, родственникам сразу сообщать не будут – подождут окончания операции. А вот Лару жалко – она точно узнает сразу. Но лучше официально стать мертвецами (какое знакомое состояние!), похороненными в сирийской пустыне, чем повесить на хвост все спецслужбы англов. А спецслужбы у них, без сомнения, хорошие.

Поэтому Мансур, Артур и Аслан получают свои комплекты снаряжения, все кредитки, берут по два «браунинга» (командир лодки твердо заверил, что нашу тройку стволами иностранного производства обеспечит) и мой ноут для связи с Москвой. У себя оставляю только комплект хакерских девайсов для взлома. Чувствую, что мысль закинуть на жесткий диск полный комплект драйверов и управляющих оборудованием программ была ниспослана с неба. Перекидываю программное обеспечение на две флэшки – с гарантией. Ну, а ноутом как-нибудь разживемся. Павел предложил было свой, лодочный, но русская клавиатура на «Асере» зарезала благое начинание на корню. В общих чертах действия тройки Мансура ясны.

Наша же задача – высадиться раньше и непосредственно в Англии. Внимательное изучение топографических карт и личный опыт Павла сыграли в выборе места – городишко Фолкстон. Во-первых, от него совсем недалеко до крупного порта Дувра. Автобусы бегают по трассе А20 регулярно и часто, поездка немногим превысит один фунт, что при нашей нищете самое то. Во-вторых, он входит в инфраструктуру евротоннеля «Фолкстон – Кале», поэтому новыми лицами, по крайней мере в дневное время, там никого не удивишь. В-третьих, места в округе не самые посещаемые, малолюдные, чему здорово способствует погода середины ноября. Среди достопримечательностей командир лодки уверенно назвал ряд заброшенных построек и даже, удивительное дело, с неплохими подвальчиками. Вот один и займет здоровяк Кемаль, с термоядерным зарядом. Выбор не случаен – хуже всего с одеждой именно на него. Проще всего мне – Павел Сергеевич лишь на сантиметр ниже и немного плотнее. Что-то близкое к гражданке набралось и на Ахмета. Но рослый и крепкий Кемаль в своем пустынном камуфляже, единственной подошедшей по размеру меховой с кожаным верхом куртке военно-морского образца и черной вязаной шапочке, вызывает слишком однозначные ассоциации. Вот и посидит боевой товарищ на страже заряда с комплектом сухпаев в неприметном подвальчике, пока мы с Ахметом займемся промыслом в Дувре.

Промысел обещает быть интересным и вообще почетным в Англии – банальный разбой. А где еще взять наличные, одежду, ноутбук и автотранспорт?

Кстати, почему Дувр? Элементарно. Крупнейший морской порт у пролива Па-де-Кале – кратчайшего пути в материковую Европу. Мощнейший транспортный и пассажирский поток, это кроме, собственно, обилия моряков с транспортных кораблей. Отсюда же уходят круизные суда, есть две большие парковки – у аэропорта и непосредственно портовая. Там просто обязаны оставляться убывшими в командировку на континент поданными ее величества автомобили. Конечно, гоп-стоп – не мой профиль, да и Ахмет не спешит хвастаться широкой специализацией, но выбора практически нет.

То, что выбора нет вообще, выяснилось после пробной примерки одежды. М-да. В лучшем случае примут за нищих матросов перезаложенного украинского сухогруза под либерийским флагом. Комплект явно не для ледяных дождей английского ноября, зато из военного только две черные плащ-накидки – довольно-таки интернациональная вещь. Порадовали пистолеты – «беретты» девяносто пятые, да еще и с глушителями. Еще стоящая штука – электрошокер, к сожалению, один.

Тщательное изучение на ноуте командира лодки планов Фолкстона и Дувра, подгонка домашними средствами (то есть опять иголкой вручную) одежды, важный элемент работы над обликом – стрижка. Переговорив с встречавшим нас в первый день мичманом (он в команде за парикмахера), взял функцию цирюльника на себя. В итоге Кемаль обзавелся бакенбардами вместо полагающейся истинному правоверному бороды, а Ахмет после модельной стрижки и бритья стал исключительно походить на испанца, чему способствовал загар. К слову, о загаре – вопрос немаловажный. На лицах коллег осталось немало сверкающих белизной пятен, да и у меня после перехода через пустыню в гриме на лице присутствовала определенная пятнистость. Но отбеливать кожу прикладной химией не пришлось – на подводной лодке имеется медицинская ультрафиолетовая лампа. Честное слово, просто круизный лайнер, а не боевой корабль. Немедленно установили график ее использования на пределе выносливости кожи – до высадки осталось немного, очень в тему пришелся тюбик белорусского крема для безопасного загара. Учитывая изменившиеся обстоятельства, Павел Сергеевич наддал в скорости перемещения лодки, уже не стремясь придерживаться ранее прикинутого расписания движения подходящих танкеров и пассажирских кораблей. Верхом военно-морского нахальства стал переход под тушей старого крейсера из состава шестого флота США. Офигевшие от курортных условий и безнаказанности, янки перли, как на параде – по прямой, демонстрируя потрясающую беспечность. Жаль, что нам регулярно приходилось заряжать аккумуляторы в режиме «работа дизеля под водой» в разных неприметных местечках – пришлось отпустить предельно удобных попутчиков. В очередной раз зарядив батареи, экипаж приступил к самой сложной операции – прохождению нашпигованных аппаратурой контроля ворот Гибралтара. Военно-морская база, оживленный одноименный порт, и все это цинично отжато в свое время англичанами у испанцев. Раз за разом поднимался перископ для оценки возможной кандидатуры и снова скрывался в волнах. Риск, конечно, изрядный, но необходимый. На лодке мы придерживались строгой тишины и жесткой экономии электроэнергии – использовалась мощность только изотопного источника. Наконец проводник обнаружился – гремящий старыми дизелями пустой турецкий сухогруз с малой осадкой. Снявшись с места, лодка неслышной и невидимой тенью пристроилась под судном. Предстояло преодолеть полсотни километров пролива, а глубины кое-где, между прочим, уменьшаются до пятидесяти метров. Дабы не нервировать командира и команду праздно-озабоченным видом, разошлись по каютам. Не знаю кто как, а я даже умудрился вздремнуть. В общем, заслуженно гордые лица офицеров-моряков за поздним ужином в кают-компании недвусмысленно показали – прошли успешно. Вырвавшись на оперативный простор, лодка резко ушла вправо, взяв курс на Британские острова.

Сказать, что пейзаж в первоклассной оптике перископа не радует глаз, – это очень оптимистично выразить мнение. Низкие серые тучи, срывающийся полосами дождь, волнующееся, стального оттенка море – бр-р-р. И температура там явно далека от комфортной. Ненавижу холод, а когда ему способствует сырость (и что там еще меня может ожидать?), то отвращение к действительности не помогает скрыть даже военное самообладание. Но два командира довольны, как молодые мужья после первой брачной ночи, диверсы отмороженные. Понятно, что идеальные условия для тайных операций, только как там все-таки мерзко…

Отчаливший от корпуса субмарины резиновый «Зодиак» швыряло, словно тележку в аттракционе «Американские горки». Срываемые ветром пригоршни ледяных брызг с верхушек волн снайперски летели прямо в лицо, совершенно не помогал опущенный капюшон накидки, одежда неумолимо отсыревала, а я вспоминал прощание с тройкой Мансура. Молча (что тут можно сказать?!) пожали руки и обнялись на прощание. Прощание навсегда. Запомнилось отрешенное и твердое выражение в глазах парней – они для себя уже все решили.

Видные даже в сумраке очень раннего утра высокие меловые скалы берега тем временем приближались. Где тут причаливать? По-моему, волна везде легко проскакивает узкую полосу гальки и мощно бьет в твердь белых скал. Нет, увидел – есть щель. Наддавший тихим гулом движок, подхватившая надувную лодку волна (хватаюсь за принайтованный заряд), и мы, чуть не цепляя стены бортами, входим в узкое ущелье. Все, снова суша. Пусть неприветливая, сырая и холодная, но твердая и привычная. Выскочив на узкую полоску мокрых камней, раскрепляем ядерный фугас. И здесь выручил Павел Сергеевич – дорожная сумка кого-то из экипажа (явно из мичманов товарищ) оказалась не только соответствующего оккупантского размера, но и главное – необходимой грузоподъемности. За моей спиной рюкзак с провиантом и небольшим количеством личных вещей, Ахмет с Кемалем отягощены главным грузом. Короткое «Удачи!», с нашей помощью развернутая и вытолкнутая в море лодка отправилась в обратный путь. С двумя стволами в руках быстро, но аккуратно (узковата тропинка) выбираюсь наверх, осматриваюсь сначала просто, потом вооруженным биноклем глазом. Никого. Мерзопакостные, покрытые сырой пожухлой травой холмы. В лучших традициях диверсов – перебежками с оглядкой – вперед.

Не подвел ас тайной войны – в указанной кавторангом точке обнаружились искомые развалины. Согревшиеся было после пятикилометрового марш-броска насквозь сырые ноги в кроссовках снова изрядно задубели, пока изображал сторожа у заряда, а Ахмет с Кемалем проводили детальную разведку. В итоге все оказалось нормально. Остатки древней каменной таверны посещались туристами в последний раз хорошо если месяц назад, электроэнергия к ней не подводилась, зато имеется обширный подвальчик с пустыми дубовыми бочками, серая от времени деревянная скамья и туалет типа «окультуренный сортир» метрах в десяти. Выжав шерстяные носки, с тоской посмотрев на мокрые насквозь кроссовки, снова обуваюсь. Не знаю, как выдержит холод остающийся на страже у заряда Кемаль, я лично согреваюсь только движением. Проверяем крепление стволов в оперативной сбруе, шокер в полиэтиленовом пакете, легкой трусцой направляемся к Фолкстону.

Унылый скучный городишко – самое точное определение. Все те же заросшие травой с бело-серыми меловыми проплешинами на откосах холмы, обширное кладбище с ровными рядами небольших деревьев у памятников и трубой крематория, самые обычные, хотя и чистые, улицы с двух-трехэтажными особняками. Даже собаки не лают. Быстро проскочив спящие кварталы, выходим к автобусной остановке. Вовремя – экспресс в Дувр подан. Новый комфортабельный автобус «Вольво», кстати. Ну, наконец-то ноги согреются!

Если кто считает, что портовое кафе – это эпицентр шума, драки и безудержного матросского веселья с бордельным оттенком, значит, у него несколько устаревшие представления. Или, точнее, ничего общего не имеющие с действительностью. Приехав с утра, провели рекогносцировку. Грязная и неприветливая под дождем река Дуэ с неплохой набережной, опять же, меловые холмы и сопки (еле кроссовки отмыли после фолкстоновских, кстати, в луже, что сухости ног не способствовало), впечатляющий Дуврский замок и действительно громадный порт. Крайне неприятным сюрпризом стало обилие полиции, причем на территории порта в особенности. Под недоверчивыми взглядами мы вынуждены непрерывно изображать праздношатающихся и наслаждающихся красотами городка придурков, благо украинские, польские и российские корабли под экзотическими флагами в акватории присутствовали. Но порт из сферы планируемых акций исключили. В итоге, пройдя населенный пункт вдоль и поперек, выбрали целью кафе «Элли». Обилие спиртного и близость к порту позволяли надеяться, что к вечеру появится подходящий для окучивания контингент. Теперь поездка в аэропорт. Опять автобус, убавляющиеся в кармане фунты, панорамные стекла и натыканные везде видеокамеры аэровокзала. Когда Ахмет подтибрил в кафе блокнот с ручкой? Не иначе – официантку обидел. Как положено будущим пассажирам, простояли с полчаса у интерактивного расписания, обсуждая стоимость рейсов на континент и записывая результаты (поначалу обратившая на пару оборванцев внимание охрана заскучала и отвалила), потом позадалбывали миленькую кудрявую куколку в форменном костюме в живой справочной, опять же, все письменно фиксируя, а затем заняли позицию в зале ожидания, якобы принимая итоговое решение. Парковка за окнами впечатляла. Пройдясь вдоль окон с праздным видом, я прикинул зоны обзора видеокамер. Есть перспективные участки! В общем, план по осмотру театра будущих противоправных действий выполнен, можно возвращаться в городок. Перехватив на улице по паре дешевых сандвичей и чашке отвратительного кофе, сваренного не иначе как из вчерашних окурков (в желудке уже было пусто, как в сирийской пустыне), добираемся до цели и занимаем дальний столик. Пиво для антуража, баварские сосиски по делу (как бы их помедленнее поглощать?), показное внимание на зомбоящик с высокоинтеллектуальным действием – футболом. За окнами начинает темнеть – все-таки ноябрь, в кафе сползаются матросики. Мусоля «Дуврский экспресс», подобранный в мусорной урне аэропорта, перекидываясь словами с Ахметом, достоверно «болеющим» за чью-то футбольную команду над пивной кружкой, прикидываем кандидатуры к обработке.

– Не занято, дружище?

Акцент и внешний вид двух подошедших парней безошибочно говорят – братья-славяне.

– Присаживайтесь. Что-то никто из экипажа не подходит, загуляли, наверное. Место держать не будем.

– Откуда сами, коллега?

– Словакия. А вы?

– Украина.

– А, бывал. Одесса. Женщины у вас красивые.

– Это точно. Не то что местные.

– Да, таких лошадей надо прятать по конюшням.

– Ага, и кормить овсом.

Дружно ржем и развиваем тему женщин, интернациональную для всех моряков, как и английский язык общения. Парни вполне нормальные, веселые. Свой не совсем по погоде вид объясняем честно – только что прибыли из Средиземного моря и получился исключительно неудачный фрахт. Дело вполне житейское, сплошь и рядом обыденное. Хлопцы приняли по полкружки пива и извлекли из сумки обалденного копченого леща. Ароматного, жирного…

Наверное, я слишком поменялся в лице:

– Ты что, дружище?

– Люблю такую рыбу. А здесь и не купить, да и сам на мели. Парни, а на пиво кусочек не махнете? Вот две кружки нетронутых!

– Отчего не махнуть?

Отломленный шмат честно делю пополам с Ахметом, наслаждаемся:

– Класс!

– А что еще наше любишь?

– То вы никогда не отдадите.

– Конкретнее?

– Сало.

Опять весело смеемся. Рассказываю старый затертый анекдот про сало и негра, парней больше веселит сам факт – в английском кафе, словак, да еще и на английском языке.

Наше душевное общение прерывает галдежом ввалившаяся компания. Яркие шмотки, довольно-таки развязное поведение, грассирующее «Р». Французы, семь человек. Четверо уже заметно принявших. Так, кое-кто в зале покидает места, видать, ребята скандальные и успели отметиться не один раз. Правой ноги деликатно касается кроссовок Ахмета – значит, выводы совпадают, будем работать. Французы набрали пива, полирнули у стойки бармена (какие солидные, толстые, аппетитные портмоне!) стопками виски, расселись у телевизора и стали бурно болеть за свою команду. Чем их спровоцировать? Ага!

– Ко-ко-ко!.. Ко-ко-ко!..

Каждую порцию галдежа сопровождаю имитацией куриного квохтанья. Украинцы смотрят, как на самоубийцу, пытаются отговорить. С дурной улыбкой отмахиваюсь, продолжаю провокацию. Быстро сориентировавшись, парни покидают столик. Правильно, то что надо.

– Ко-ко-ко!..

Ага, клюнуло – оборачиваются. Тупо ржу, изображая набравшегося. Клиенты угрожающе встают, сейчас направятся к нам. Нет, ребятишки, мероприятие планируется на свежем воздухе – Ахмет вскакивает, извиняется на ломаном английском, вытаскивает меня из-за столика. Мгновенно появляется официантка, а тот здоровый парень у стойки действительно вышибала – очень характерные выражение лица и бросаемые на нас взгляды. Рассчитываемся (прощайте, фунты!), командир тащит жертву крепкого пива к выходу. По случайности – мимо нужного столика. Совершенно «нечаянно» подбиваю одного из клиентов под руку, пиво из кружки выплескивается на стол и товарищей. А теперь заключительное:

– Ку-ка-ре-ку!

Сымитировав крик петуха, понимаю – последняя капля добавлена. Ходу! Ахмет первым выскакивает за дверь, уходит влево – там, в узком проеме между домами, нет видеокамер, через дворик легко выскочить на другие улицы. Наддаю за ним, но так, чтобы догоняющие горячие французские парни успели заметить направление движения. Влево, еще влево, в тень, шокер из кармана…

За спиной серия глухих ударов, сдавленные стоны. Разворачиваюсь, чтобы как раз оценить завершающий этап действия. Рукопашный бой Ахмета подобен ударам молнии. Он точно радовал инструктора на тренировках – словно чугунное ядро прошлось по пивным бутылкам. Ударами рук и ног семерка догоняющих просто размазывается по стене. Подключаюсь к процессу: шокер, обыск, шокер, обыск, остальным лишь шокер. Черный полиэтиленовый пакет командира заполнен добычей, в руках две снятые куртки. Оставив слабо постанывающие жертвы на поле битвы (почти Ватерлоо), сматываемся. Не зря изучали городок и по карте, и вживую – намечен укромный дворик под фонарем, но без видеокамер, для подсчета неправедно нажитого.

Укрывшись за выставленной на тележке-прицепе рыбацкой лодкой, по-быстрому обрабатываем улов. Главное – деньги. Это они удачно зашли – количество евро превышает семь тысяч, есть под три тысячи фунтов. Кстати, листочки с аккуратно напечатанными пин-кодами с указанием номеров карт в двух бумажниках недвусмысленно намекают о возможном продолжении банкета. Расположение банкоматов тоже известно – поначалу проведение акции планировалось именно в этих местах. Но, по техническим причинам, отказались от идеи ковать железо, не отходя от кассы. Снимаю аккумуляторы с конфискованных мобильников, потом быстро, но без спешки, проходим к двум самым близким банкоматам. С момента проведения акции минуло от силы десять минут, телефоны изъяты – клиенты вряд ли успели заблокировать банковские карты. Замечательно, что идет дождь, – натянутые на нос капюшоны накидок совершенно скрывают лица от видеокамер. Так, бумажка первого забывчивого… Ага, все понятно – это первые цифры номера, это – пины. Как и положено профи, работаю в перчатках. Запрос баланса… Фигассе, богатенький Буратино! Пошла разгрузка. Наверное, со стороны – полный абстракционизм: один человек перезаряжает банковские карты, другой, не считая, прячет наличные в пакет. Учитывая, что самая крупная банкнота составляет двадцать фунтов стерлингов, полиэтиленовый мешок пухнет на глазах. Правда, зрителей нет, а с двух видеокамер несколько не тот угол обзора. Норма. Портмоне, кредитки в урну, уходим в дождливую темень. Автобусная остановка, за которой меняем примелькавшиеся (но отлично маскирующие фигуру и одежду) черные накидки на французские куртки, накидки складываем в припасенные яркие полиэтиленовые пакеты. Четкость выполнения автобусного расписания просто радует. Уже в полной темноте совершаем поездку по шоссе А258 в Сэндвич. Недорогая, но весьма пристойная одноэтажная гостиница со смешным названием «Пламя страны ослов» после некоторых колебаний признана пригодной для заселения. Французские водительские права отлично прокатили в качестве документов, а наши поправки портье по правильности написания имен и фамилий совершенно исказили начальное звучание. Единственное – верно оценив непрезентабельный внешний вид, с нас стребовали пятьдесят фунтов залога за заселение в двухместный номер. Законное требование приличными, хотя и не богатыми, месье встречено с пониманием. Последующие горячий душ и неплохой за совсем небольшие деньги ужин на компактной тележке в номер (избранной роли необходимо соответствовать во всем) окончательно повышают настроение. Спокойно, без спешки, пересчитываем улов. Неслабо – под двадцать тысяч фунтов, те же евро и затесавшиеся в компанию три сотни долларов. Пять французских паспортов, матросские книжки, трое водительских прав. Отбираем три комплекта. Жаль, что о заметном сходстве речи не идет, но хоть что-то на общем безрыбье. Дергаю из мобильников сим-карты, откладываю для нас два «Самсунга». Увы, но «Айфон» и «Алкатели» придется выбросить. В Европе сотовые операторы внимательно отслеживают IMEI (зашитые в процессоры при изготовлении аппаратов заводские номера) подключенных телефонов, поэтому у краденых шансов на связь нет, это не наша полубандитская серая вольница. Вот только «Самсунги» нормально перешиваются специальной программой, адрес сайта с генератором безупречных «чистых» номеров помню. Дело осталось за компьютером и соединительным шнурочком. Извлекаю из не прошедших естественный отбор мобильников карты памяти – пригодятся. Какое прибыльное занятие, оказывается, банальный гоп-стоп! Теперь еще бы не попасться полиции… Ложась спать в чистое, хотя и не новое, белье с эмблемами гостиницы, вспомнил Кемаля. Каково ему там, на холоде и сырости, с единственным развлечением в виде ограниченного количества амеровских сухих пайков?

Покинув Сэндвич в районе десяти утра, полные бодрости после завтрака и спокойной ночи, переходим к следующему важному этапу – посещению магазина «сэконд-хенд». Рекламные бесплатные газеты являются кладезем полезной информации для нелегала, поэтому следуем в город Маргит и опять добираемся автобусом. Поставленный профессиональными инструкторами стиль не подвел – не новые, но добротные вещи, приведенные в порядок в прачечной самообслуживания, совершенно преобразили внешний вид. Теперь не полуматросы-полубродяги, а два скромных путешествующих джентльмена. Старая компрометирующая одежда отправилась в мусорный контейнер, две приличные дорожные сумки вместили комплект для Кемаля, пришло время очередной акции. Где раздобыть ноутбук? Конечно, можно и купить, но денежек не так уж и много, а траты впереди предстоят неслабые. Поэтому будем брать там, где много умных и командированных, то есть возвращаемся в Фолкстон. В суете железнодорожных терминалов евротуннеля привередливо выбираем жертву. Проблема в том, что эйпловское обгрызенное яблоко мне даром не надо – нужен аппарат, готовый принять старый добрый Виндовс ХР. Огромное значение имеет обзор натыканных и здесь видеокамер – не хватало только засветиться при исполнении акции. Пройдясь по залу ожидания с бесплатным вай-фаем, намечаем клиентов. Так, один из выбранных упаковывает весьма достойный «Делл» (уважаю эту марку) в фирменную сумку, ставит на соседнее свободное место.

– Сэр, простите, вы не подскажете…

Карта автодорог Англии неудачно раскрывается прямо на колени сэра, дернувшись ее поймать, роняю сумку ему же на ногу. Присевший через место Ахмет непринужденно перекладывает ноутбучную сумку себе на колени, достает из кармана и просматривает билет (подобрали на полу у входа), встает и отходит.

Замороченный кучей извинений клиент наконец-то объясняет бестолковому, но вежливому пассажиру, как лучше проехать в Бристоль, даже отмечает маршрут ручкой. Еще раз с чувством извиняюсь (даже стыдно как-то перед отзывчивым гражданином), отхожу, не отрываясь от карты и, естественно, не забыв натолкнуться на объемистый чемодан с колесиками, принадлежащий пожилой семейной паре. Еще порция извинений, наконец покидаю терминал. Похоже, образ несобранного путешественника удался. Как выясняется, выхожу не в те двери. М-да, в роль вошел качественно. Решив не светиться снова в зале, решительно сокращаю путь через приоткрытый служебный вход. Короткий проход заканчивается очередной дверью и… залом приема багажа. Похоже, что-то напутано в поданном грузе и названии рейса (прибывшие за вещами активно возмущаются), а я увидел у стены ту штуку, которая способна безупречно решить вопрос маскировки и транспортировки заряда. Ручная трехколесная тележка с солидным кофром под клюшки для гольфа. Причем кофр закрытого типа с клапаном-крышкой. Десять шагов до выхода показались бесконечными, звук катящихся колесиков – оглушительно громким. Каждую секунду ждал окрика в спину, судорожно подбирая возможные оправдания. Но удача благоволила и в этот раз. Стоящий у касс в оговоренном месте Ахмет только покачал головой:

– Дружище, ты точно дорвался. Сообразил отлично – хвалю. Я сам только сейчас об этом подумал. Сработал чисто?

– Обижаешь. Все идеально. Если не считать полный терминал трупов… Шутка.

Командир пытается сделать грозные глаза, но озорные искорки показывают истинный настрой. В итоге улыбается, достает из сумки и протягивает шерстяной шарф болельщика «Манчестер-Юнайтед». Кстати, на нем уже такой же. Интересно, когда и кого успел обидеть? Классные ухватки у двух офицеров, ничего не скажешь. Покидаем зал. Идем неспешно и уверенно – дело сделано больше чем наполовину. Наверняка со стороны выглядим безупречно – джентльмены в куртках-шотландках, кепи, теплых джинсах (на мне черные, у командира темно-синие), консервативных походных ботинках, любители гольфа (качу очень удобную тележку с погромыхивающими внутри клюшками) и истинные английские болельщики (шарф приятно согревает горло).

Снова аэропорт Дувра, занимаем в кафе столик с розеткой, подключаю ноут. Отличный годичной давности «Делл» на интеловских чипах и многоядерном Пентиуме. Запуск… Ага, первое препятствие – пароль на вход в виндовс-семерку. Не буду париться – перезагружаюсь, жму при старте кнопку перезаписи системы с жесткого диска, соглашаюсь на предложения диалоговых окон. Процесс установки проходит ударными темпами. Подходит командир с пирожными и кофе. Очень кстати – люблю это дело, сладкое вообще для извилин полезно. Откусываю кусочек (свежее и качественно приготовлено, крем вообще фантастический – легкий, с ароматом ванили, без навязчивого кокосового привкуса), запиваю отличным капучино. Увы, приходится прерваться – шустрый аппарат уже установил систему. Ничего из предлагаемого не интересует, кроме сети Wi-Fi. Успешно подключаюсь и привычно захожу на любимый варезник. Дорогие друзья, добро пожаловать в мир безжалостных и безденежных русских хакеров! Как всегда, выбор безупречен, а комментарии полны непосредственности юных халявщиков и экспрессии боцманских загибов. Что особо радует – много английских версий. Загружаю и сразу устанавливаю бесплатный, но шустрый менеджер закачек. Отлично. Очередь за образами. В первую очередь загрузочный СD типа «поимей компьютер», потом привычную сборку профессионального Виндовс ХР, следом сборник драйверов. Не забыть подборку программ, но их инсталляторы можно выбрать и по одному, не упираясь в образы. Разумеется, все на языке майкрософтовского оригинала и «совершенно лицензионное» (особо циничное «ха-ха» два раза). Качает, подлюка! И очень достойная скорость – свыше двадцати мегабайт в секунду. Кстати, а в чем я, собственно, работаю? М-да, домашняя базовая. Одно слово – отстой. Поглядывая на экран, наконец, отдаю должное пирожному и кофе, непринужденно проверяю отсеки компьютерной сумки. Удачный клиент с ноутбуком попался – есть болванки для записи (экономика должна быть экономной – покупать не придется), пара флэшек. Незаметно сминаю, заворачиваю в использованную салфетку и выбрасываю в урну визитки предыдущего владельца. Так, первый образ готов – пишу на диск. Как выражался один незаурядный предатель с высокой трибуны: «Процесс пошел».

За интересной и привычной работой время прошло быстро. Образы скачались и записались на диски безупречно (хорошие пираты занимались – профессионалы), переразбил жесткий диск, установил систему, полный комплекс программ. Особое внимание уделил антивирусу и файерволу. В укромном закутке зала ожидания (практически в центре, но зато камеры наблюдения не видят дисплей ноута) прописал дождавшийся своего часа девайс для вскрытия противоугонок автомобилей. Посоветовавшись с командиром, за обедом в том же кафе заглянули на фейсбук. Вторая тройка уже выложила контрольную информацию. Перевожу невинный флуд в кодовое сообщение: «На месте, отчет-сообщение отправлено». А вот и ответ Ильи Юрьевича: «Сочувствуем. Продолжайте выполнять задание». Прочитав, помрачневший Ахмет коротко кивает. Настроение упало. Ладно, парни, мы постараемся и за себя, и за вас.

Затянувшие небо густые тучи приблизили вечер. Пора приступать к очередной акции. Полной темноты ждать не стали – в сумраке работать гораздо удобнее и безопаснее, а вот перерыв в моросящих осадках необходимо использовать обязательно. Присев на корточки за громоздким японским паркетником, запускаю девайс. Генератор кодов поставлен на минимальный размер пакета – совершенно не привлекает пиканье снимаемой сигнализации сразу пары десятков машин на стоянке. Вряд ли для охраны аэропорта останется незамеченной подобная светомузыка. На третьей минуте приветливо мигает подфарниками избранная командиром жертва – мерседесовский миниваген с тонированными окнами салона (только непуганые идиоты лепят наклейку фирмы – изготовителя противоугонки на лобовое стекло). Находится на стоянке уже давненько – состояние асфальта под днищем говорит об этом недвусмысленно. Возникший словно ниоткуда Ахмет открывает водительскую дверь, коротко жужжит стартер, двигатель заработал. Откатываю разблокированную дверь салона, закидываю сумки, тележку, занимаю место рядом с водителем. Поехали помаленьку. По дороге осматриваю салон, бардачок. В кармашке солнцезащитного козырька в лучших американских традициях обнаруживается запасной комплект ключей с пультом противоугонки. Еще одна приятная неожиданность – за креслом пассажира стоит небольшой чемодан с мужским бельем, носками, рубашкой и свитером, новой аккумуляторной электробритвой «Браун», туалетными принадлежностями. Немедленно поправляю внешний вид, пользуюсь парфюмом «Чарли», подмигиваю командиру. Ахмет улыбается, включает радио. Оказывается, и тут популярна англоязычная эстрада восьмидесятых – ехать стало не в пример приятнее.

Ставший почти родным Фолкстон проскакиваем по окраине, выезжаем на проселочную дорогу. С полчаса простояли, контролируя эфир, – тишина. Не спеша, на подфарниках подрулили к развалинам. Моя «беретта» в руке, у командира на коленях. Останавливаемся, не глуша двигатель. Выхожу, выстукиваю условный сигнал подобранным камешком по сырой кладке таверны. Конечно, ждал, но все равно вздрогнул, когда из-за машины (а не из подвала) бесшумно скользнула слабо освещенная габаритными огнями крупная фигура Кемаля. Короткое пожатие рук, обменялись несколькими словами, парни уже шустро волокут сумку с зарядом. Но отъезд чуть задержался – ухмыляющийся Ахмет достает из-под водительского сиденья комплект французских номерных знаков. Вот он зачем брал мой мультитул на стоянке аэропорта. Ну, ворюга предусмотрительный!

– Дельно, Ахмет.

– Они с точно такого же «Мерседеса».

Да, толково, ничего не скажешь. Теперь автоматическим системам определения угнанных машин ничего не светит – ведь на ту машину заявление об угоне подавать не будут. А пропавшие номера создают гораздо меньший риск. Переставляю номерные знаки, ополаскиваю руки в луже. Можно ехать. Порулив по проселкам, Ахмет тормозит в закрытом холмами неприметном месте. Пора Кемалю привести внешний вид в соответствие. Включив свет в салоне, напарник одолевает изрядную щетину (как удачно попалась электробритва – не надо возиться с купленными станками!), переодевается. И хотя бытует поговорка, что не одежда красит человека, но наблюдаю пока строго наоборот: уже не заросший щетиной боевик, а третий достойный джентльмен-путешественник. Ахмет коротко излагает наши противозаконные похождения, я потрошу чемоданчик, прикидывая вещи по размерам. Носки ушли командиру, остальное – мой калибр. Распределяем по сумкам, ужинаем остатками сухпая. Начинает клонить в сон, но есть еще дело – переложить заряд. Инженерный глазомер не подвел – серебристый цилиндр как родной вошел в клюшечный кофр. Скидываем клюшки, пустой рюкзак, подлежащую ликвидации одежду Кемаля в освободившуюся сумку, и, прихватив опустевший чемоданчик, парни отправляются к недалекому обрыву – топить улики в море. Правильное решение – концы в воду.

Ночевать решили тут же, поскольку место тихое и закрытое. Конечно, присутствует риск, что машины хватятся, но везде соломки не постелишь, а шариться по Лондону ночью с чужими документами (однозначно поданными в розыск вместе с нашими с Ахметом приметами) вообще верх глупости. Нет, выдвигаться в столицу Туманного Альбиона будем ранним утром, во время минимальной бодрости местной полиции. Напоследок сканирую эфир с нового ноута. Час прослушивания полицейских частот в целом успокоил – порт Дувра жил своей жизнью, ограбления и драки не прекращались, особый ажиотаж вызвал африканский сухогруз с заболевшим матросиком. Ну да, подозрение на холеру – это жестко. Парни уже спят – моя очередь дежурить опять первая. Выключив ноут, домучиваю оставшееся время, бужу командира и располагаюсь на не очень удобном кресле. Салон уже заметно остыл, но процессу засыпания это не помешало.

Утренняя магистраль А20 не балует обилием машин. На экономичных шестидесяти милях в час (бензина полбака, кстати) катим в столицу Британской империи. До нее чуть больше пятидесяти миль. Выглядим достаточно прилично – умылись из лужи, но с мылом (какая мерзкая, ледяная вода!), выбриты, хиленько, но позавтракали. Порадовал запасливый хозяин машины – вскипятили автомобильным кипятильником от прикуривателя воду, сделали горячий сухпайный кофе. Даже почистили зубы с минералкой (оригинальный очищающий эффект, кстати). В ходе утреннего совещания утвердили ближайшей целью недорогой отель на две с половиной звезды «Крэнбрук». Во-первых, он расположен в достаточно непрестижном и криминогенном восточном районе Лондона. Во-вторых, обладает своей бесплатной парковкой (а это важнейший фактор). В-третьих, до станции «Трубы» (исконное название лондонского метро) «Холм Гентса» не более десяти минут пешком. Четвертое – недалеко старейший Лазаретный рынок. Надо же нам где-то приличными, то есть фальшивыми, британскими паспортами разжиться? Ну, а на закуску – лучше места избавиться от машины не найти, достаточно уйти минут на десять, «забыв» в замке ключ зажигания.

Чуть больше часа пути – и показались двухэтажные домишки предместий Лондона. Напрягая интеллект и зрение (очень неудобные таблички с названиями улиц), движемся к цели по городским окраинам.

Хотя заезд в отель официально назначен в одиннадцать по Гринвичу, но, видать, полное безрыбье сезона заставило обслугу изменить правилам. Опять же, нормально прокатили трофейные французские паспорта в качестве документов, только напрягло занесение данных постояльцев в компьютер за стойкой регистрации. Интересно, есть ли у них общая с полицией база? Конечно, несколько сомнительно, но все же?.. Впрочем, выбирать пока не из чего. Отказавшись от услуги по размещению ценных вещей в сейфе, получив карточку-ключ, совершаем короткий переход по коридору. Тесноватый трехкоечный номер порадовал ванной (туда немедленно был отправлен прогреваться Кемаль), включили на малую громкость телевизор, а я обнаружил отелевскую Wi-Fi сеть. Кто сказал, что программное обеспечение «Макинтошей» не ломается? Если ты способный ученик хорошего учителя, то хакается все. Изменяю MAC-адрес беспроводного адаптера на классический айфоновский (якобы с сотового кто-то подключается), запускаю интересную программу из арсенала злобных русских хакеров. Вычисленный компьютер регистратуры подвергается изощренной атаке, в итоге получаю доступ к нужной директории и списку клиентов. «Легким движением руки брюки превращаются… превращаются брюки»… Теперь наши данные вряд ли заинтересуют лондонскую полицию. Конечно, в случае пробивки по общей базе выданных евросоюзовских паспортов липа всплывет, но пробивку еще надо заслужить. Время же работает на нас – обзаведемся документами, сменим отель. Развернувшись, вопросительно смотрю на контролирующего процедуру командира. Одобрительный кивок, сохраняю изменения, зачищаю логи. Вуаля! Посещаем фейсбук. Информации по дате проведения акции еще нет. Отключаюсь от Интернета, подключаю «камерный» девайс. Теперь посмотрим, как выполнено хозяйство видеокамер отеля. Бедновато с камерами, да и ставили явно не профессионалы. Запоминаем зоны обзора. Вот, кстати, автостоянка, нахожу крышу нашего «Мерседеса». Мысль по теме – избавиться от машины необходимо уже сегодня.

Из ванной с блаженной улыбкой выходит румяный распаренный Кемаль. Чайник «Тефаль» входит в комплектацию номера, поэтому чашка горячего чая, приготовленного командиром, окончательно делает хорошим настроение коллеги. Допив, повинуясь жесту Ахмета, здоровяк отправляется спать. Да, я бы тоже не отказался придавить немного, но есть еще дела. Меняю в слоте девайс. Пятнадцать минут контроля под пустые фразы о футболе и гольфе и работу телевизора однозначно гарантируют – жучков нет. Но общаться будем по указанным в документах именам – береженого Бог бережет, да и привыкать надо.

– Ванну примешь, Франсуа?

– Попозже, Максимилиан.

– Тогда я пойду сам.

Командир отправляется в ванную комнату, я беру бошевский утюжок, раскладываю доску для глажки и приступаю к доведению до совершенства внешнего вида нашей команды. Тихо бормочет местными новостями телевизор, Кемаль спокойно спит, я наяриваю второй комплект, развешивая отглаженные вещи на плечиках в шкафу. Как раз добивал кепи, придавая им под паром строгий и франтоватый вид, когда командир вышел:

– Дружище?

– Да, благодарю, иду.

Прихватив чистое белье (спасибо хозяину машины за чемоданчик!), отправляюсь мыться. Конечно, большинство европейцев (про американцев вообще говорить нечего) предпочитают душ, но русский человек может оценить классическую английскую ванну по достоинству. Чуть не заснув в горячей воде, отлично расслабившись, выхожу.

– Чай?

– О да, спасибо.

– Теперь ложись, подремли.

– Спасибо, Максимилиан.

Чистая постель, теплое одеяло – блаженство. Засыпаю, едва коснувшись головой подушки.

Крепкая рука деликатно выдергивает из царства Морфея. Кемаль, точнее, Паспарту.

Одевшись и пройдясь обувной щеткой по ботинкам, отправляемся с командиром на очередное дело. Кемаль опять на охране заряда, правда, на этот раз в гораздо более комфортных условиях. Первым делом машина. Отъехав мили на три, сворачиваем к намеченному месту – парковке у гипермаркета. Теперь встать с краешку, подальше от камер, уйти, оставив не включенной противоугонку, незапертой дверь и ключики в замке зажигания. Вполне простительная забывчивость. И наказуемая – выйдя через сорок минут с пакетом кофе-чайного набора, обнаруживаем, что «Мерседес» уже тю-тю. Все по плану. Теперь посещение компьютерного магазина «сэконд-хенд».

Хорошая вещь – подробный гугловский план города с указанием объектов. Магазинчик точно в указанном месте, выбор товаров радует. Первым делом меняю ноутбучную сумку на удобный черный рюкзачок с пластинами солнечных батарей на клапане (на заряд мобильника хватает), затем подбираю USB-шнурок для перешивки телефонов. Светодиодный USB-фонарик на прищепке тоже не помешает, как и переходник микро-SD для карт памяти телефонов. Останавливаю говорливого продавца, пытающегося впарить еще и ТВ-тюнер, расплачиваюсь наличными.

Так гораздо удобнее – руки свободны, подогнанный рюкзачок практически не ощущается за спиной. Теперь посещение главной цели – рынка. Покупаем с Ахметом по трэвел-карте на все шесть зон Лондона сроком на месяц, отойдя в сторону, в другом магазинчике, еще одну для Кемаля. Лондонское метро не впечатлило. Одно слово – «Труба». Гораздо меньше московского, с ощутимым помойным запашком (и большим количеством бомжей), грязноватое и переполненное. Проскочив три станции, выходим. Интересная особенность – проездная карта отмечается дважды: на входе и на выходе.

Лазаретный рынок, конечно, не бескрайний восточный базар, но достаточно большой. По иронии судьбы, пройдя по цепочке посредников, обсуждаю вопрос приобретения фальшивого паспорта с человеком характерной восточной внешности. Похоже, опять курд. Мы с Ахметом решили не класть все яйца в одну корзину, а добывать документы по одному экземпляру. Соответственно, моя очередь первая. Беседа протекает, как положено, цена в полторы тысячи фунтов адекватна, срок в пять дней устраивает. Но что-то не нравится моей здоровой военной паранойе. То ли избыток дружелюбия в речи, то ли оттенок взгляда рослого делового человека. Договорившись, следуем переулками к машине курда – там фотооборудование и мастер по документам, которому необходимо отдать задаток в пять сотен. Откатывается дверь стоящего у мусорных бачков побитого фургончика «Фольксвагена»… и к моему горлу прижимается лезвие изрядного размера ножа. Черт, так и знал!

– Где деньги, поляк?

– В рюкзаке, сэр, внутри.

Надеюсь, что тон ответа достаточно жалобный, взгляд в нужной степени испуганный. Цыган в кузове с обрезом охотничьего ружья (ага, так и поверил, что будет стрелять из этой дуры в центре города. Задача – напугать) зло и довольно усмехается:

– Снимай.

Сильная рука взялась за верхнюю ручку рюкзачка, приподняла. Естественно, нож отошел от горла. Выполняю изящный пируэт, выскальзывая из лямок и попутно производя деяния под предусмотрительно расстегнутой курткой. Держать патрон в патроннике – против уставных правил, но эта полезная привычка имеет свойство спасать жизнь. Скидываю предохранитель, взвожу курок…

Штах!

Получив пулю в лоб, курд безвольно валится на грязный асфальт. Звенит выпавший нож, но рюкзак успеваю подхватить – компьютерную матчасть надо беречь.

Штах!

Завершая поворот, потчую затормозившего от изумления цыгана. Девятимиллиметровая пуля входит в левый глаз и эффектно вышибает затылок вместе с мозгами на стену фургона. Стремительно перемещаюсь к водительскому месту. Первая посмертная волна уже обожгла и заострила чувства, поэтому уверен – водила почуял неладное, услышав удар внутри салона, сейчас смотрит в зеркальце и тянет руку к ключу зажигания.

Штах!

В стекле дверцы появилось аккуратное отверстие, в виске еще одного цыгана – второе, уже совсем не аккуратное. Удара тяжелой пули хватило, чтобы откинуть тело на пассажирское сиденье.

Быстро, но внимательно осматриваюсь. Глухие стены без окон, видеокамер нет (молодцы, хорошее место подобрали). Клиенты в контроле не нуждаются точно – три посмертные волны, вынесенные мозги и стремительно растекающаяся кровь говорят об этом недвусмысленно. «Беретту» в кобуру, рюкзак за спину, рабочие нитяные перчатки из кармана на руки.

Быстрый обыск трупов принес три евросоюзовских паспорта (потом посмотрю), водительские права, два портмоне, немного наличных из кармана курда и три недорогих сотовых телефона (отлично, один опять «Самсунг». Популярная марка, что не может не радовать). Аккумуляторы долой, подобрать гильзы (не надо облегчать работу криминалистам). Что забыл? Ага, бардачок. Зрелище со стороны пассажира крайне неаппетитное – на лобовом стекле и торпеде брызги крови и серые комочки мозга, на труп вообще смотреть не хочется. Черт, какой мощный патрон! Что-то меня ощутимо замутило. Аккуратно, чтобы не заляпаться, открываю крышку. Какие-то серые от пыли бумажки, сверху перетянутый резинкой сверток характерного размера. Его приберем, потом ознакомимся. Пора назад по переулкам. Правая рука на рукоятке «беретты» в оперативной кобуре, взгляд сканирует местность. Так, теперь уходим влево – сейчас возвращаться на рынок будет опрометчиво. Буквально через десяток шагов шум улицы нарастает – уже цивилизация. Рабочие перчатки в карман, нормальные на руки, застегнуть куртку. Внимательно осматриваю себя, проверяю кепи – следов крови нет. Козырек немного надвинуть на глаза, можно выходить.

Смешавшись с толпой и определившись с местоположением, следую в заранее назначенное для встречи «на всякий случай» кафе. Большой бокал апельсинового сока, местечко лицом ко входу. Минут через двадцать появляется командир. И пусть внешне спокоен, но все еще обостренным чутьем засекаю – встревожен. Увидел меня, не задерживаясь, прошел к стойке, взял чашечку кофе. Допив сок (полегчало, больше не мутит), выхожу, поджидаю Ахмета у станции метро.

– Что случилось?

– Это грабители. Пришлось валить. Отработал чисто, гильзы собрал.

– Плохо.

М-да, самообладание хорошее. Мне до сих пор материться хочется, а командиру лишь «плохо».

– Взял паспорта, портмоне.

– Контроль провести не забыл?

– Бил сразу в голову. Мозги вынес всем троим.

– Едем назад, Франсуа.

Верное решение. Кстати, заодно перешью телефоны.

В вагоне подземки регулярно ловлю взгляд Ахмета. Зря беспокоится – нервы в порядке. Конечно, рассудком понимаю, что это ненормально. Сколько в родном мире за мной уже трупов? Если с переносом во времени, когда встретил Сьюзи, то… В общем, много. Душевных переживаний по этому поводу – ноль целых, столько же десятых. Сдвиг психики несомненный. С другой стороны, в свете предстоящей акции… Короче, плевать, все нормально. Только откуда-то ощутимо потягивает характерным запахом сгоревшего пороха. Галлюцинации начались обонятельные? Вникаю и понимаю – это из-под расстегнутого ворота великоватой куртки. А, из глушителя «беретты» кумарит, наверное.

В отель вернулись как раз в момент процедуры уборки номера. Стоя в коридоре, улыбающийся Кемаль очень достоверно заигрывает с прибирающейся горничной. Ничего, приятная пухленькая куколка в кудряшках. И совсем не сторонница женской эмансипации – шоколадку из пакета командира, приправленную комплиментом, восприняла вполне с удовольствием. Наверное, не англичанка, а приехавшая на заработки. Проводив удаляющуюся с пылесосом девчушку взглядом, Ахмет резко стирает улыбку с лица:

– Рассказывай.

Ноут четко подтверждает отсутствие жучков, мы сидим на кроватях в комнате. Излагаю события, выкладывая добычу на журнальный столик. Цыгане, оказывается, числились по паспортам румынами, курд – словенцем. Наверняка липа. Кемаль потрошит портмоне. Стопка купюр, монеты. Тысяча триста с мелочью. Несколько банковских карт. Усмехаясь, здоровяк показывает отогнутый край кармашка. Да, опять записаны пин-коды для забывчивых. Не указаны карты, но их в этом бумажнике было всего две – сильно не запутаемся.

Заканчиваю рассказ, парни думают. Вспомнив, достаю из рюкзачка пакет, снимаю резинку, разворачиваю…

Содержимое заставляет присвистнуть. Четыре евросоюзовских паспорта. Два эстонских, румынский и польский. Не новые, слегка потерты. Просматриваю, на одном задерживаюсь. М-да. Удача не обходит стороной. Показываю Ахмету. Командир берет документ, вглядывается в фотографию, смотрит на Кемаля и усмехается.

– Максимилиан, я полагаю, что Паспарту с удовольствием воспримет изменение имиджа. Как и новое имя – «Валдис». Ведь так солидно, со вкусом и неторопливо звучит!

– Парни, вы что задумали?

– Рыжего из тебя делать будем, дружище.

Не затягивая интригу (мало ли, что подумает человек, а ведь он большой и сильный), Ахмет демонстрирует фотографию слегка обалдевающему от нашего абстракционизма Кемалю. Сходство ощутимое, но есть деталь – эстонский пассажир на фото действительно рыжий.

Здоровяк с ноткой сомнения в голосе уточняет:

– Не рискуем?

– Конечно, после устроенного нашим кровожадным Франсуа побоища некоторые проблемы возможны… Но именно его непрофессионализм натолкнет полицию, если дело вообще дойдет до полиции, на лежащую на поверхности версию.

– Криминальные разборки.

– Именно. Из трех трупов двое с оружием – значит, ожидалась не очень приятная встреча. Кстати, паспорта из пакета наверняка принадлежат рабам.

Последняя фраза меня заинтересовала:

– В смысле?

– Цыгане, Франсуа, не только торгуют по всему миру дурью, но и неплохо осваивают рынок незаконно удерживаемых рабочих. Где-то в пригороде лишенная документов четверка что-то строит, убирает мусор или вкалывает на подпольной фабрике. За одну еду. Контролирует их, разумеется, кто-то из того же табора, что и твои недолгие знакомые. И такая же судьба ожидала бы любого нормального нелегального гастарбайтера, обратившегося к этим фальшивым продавцам паспортов.

М-да, относительно «нормального» командир попал в «десятку». Судя по рожам, рабовладельцы точно не ожидали сольного выступления отморозка с «береттой». Кстати, уточняю:

– Значит, четыре паспорта?..

– Скорее всего, чистые. Продолжаю по ситуации. Четкий отстрел, нет отпечатков пальцев и гильз. Кстати, гильзы?..

Вынимаю из кармана куртки требуемое, предъявляю. Удовлетворенно кивнув, командир продолжает:

– Изъяты документы и мобильные. Мысли?

Отвечает Кемаль:

– Наемный киллер среднего класса, не новичок, но и не профи. Не отказался от денег жертв, а документы и мобильники представит работодателям в качестве отчета.

– Максимилиан, есть предложение.

– Да?

– Может, сбегаю по-быстрому, кредитки отоварю?

Тоном любящей бабушки, выговаривающей непослушному внуку-озорнику:

– Какой ты жадный!

– Денег много не бывает.

– Непрофессионализм полнейший.

– Зато полностью укладывается в нарисованную тобой картину.

– Хорошо. Паспарту, съезди с Франсуа, пожалуйста, а то он еще что-нибудь отчудит по дороге, и гробы резко подорожают. Заодно избавитесь от улик.

– Сделаем.

Вспоминаю о насущном:

– Мне бы еще три штучки, магазинчик пополнить…

Командир делает страшные глаза, грозит пальцем, но выдает-таки из НЗ три пистолетных патрона. Загоняю в магазин, возвращаю ствол на место. Пять минут быстрого хода до метро, пересадка, выходим в центре. Так, банкомат имеется, кепи на нос, приступаем. Пин подходит с первого раза. Не то чтобы очень богато, но две с половиной тысячи тоже деньги. Вторая кредитка… четыре двести, очень пристойно. Вот так, в стиле Раскольникова (пять старушек – уже рубль), можно вполне прилично зарабатывать. Заодно и криминогенную обстановку улучшил. Кстати, надо сменить верхнюю одежду на всякий случай. Излагаю мысль Кемалю, получаю одобрительный кивок. Снова метро, выходим через две станции. Неплохой магазинчик «сэконд-хенда» под управлением двух пакистанцев (характерная внешность, на стене календарь и рекламные туристические плакаты с указанием страны). Неброскую теплую куртку с капюшоном, кепи цвета темного хаки выбираю себе, напарнику пришелся по вкусу французский берет. Расплачиваясь, обращаю внимание на пакеты сим-карт для сотовых.

– О, Лебара мобайл! Почем, сэр?

Озвученная цена и тарифный план вполне подходят. Лезу во внутренний карман, достоверно морщусь:

– Черт! Сэр, я оставил паспорт дома.

– Ничего страшного, сэр, возьмите так.

– Да? Благодарю вас, сэр. Тогда, пожалуйста, три комплекта и карты пополнения счета по пятьдесят фунтов, тоже три.

Довольные друг другом, расстаемся. Теперь немного прогуляться до магазинчика косметики и бытовой химии, приобрести краску для волос нужного колера.

Кемаль, которому скоро предстоит стать Валдисом, скинул ненужные паспорта, портмоне и мобильники, возвращаемся в гостиницу.

– Как?

– Нормально, Максимилиан.

В подтверждение протягиваю пачку купюр:

– Твоя доля.

– Неплохо.

– А то. Хорошие клиенты попались, наваристые.

– Не увлекайся, Франсуа. Кстати, о трупах в новостях ни слова. Похоже, первыми до машины добрались наши цыганские друзья и решили не выносить сор из избы. Это значительно лучше, чем расследование профи из криминальной полиции. В общем, парни, давайте на обед, потом я схожу. Франсуа, ты нас связью обеспечишь?

– Уже занимаюсь.

Достаю из пакета и кладу на стол три конверта.

– Документы?

– Не понадобились. Я тут еще вещичек себе прикупил для смены имиджа да краску нашему Валдису. После обеда перешью мобильники.

– Хорошо. Идите.

Не понимаю обед без первого блюда, хотя мясо оказалось не жестким, сочным и хорошо прожаренным, ломтики картошки приятно похрустывали, а зелень вполне свежая. Салат из свеклы с морковью под майонезом дополнил удовольствие. Мне чай, Кемаль отдает должное пиву. Удачно зашли – телевизор в кафе демонстрирует свежую криминальную хронику. Никаких сообщений о бойне в районе рынка.

После сытного обеда хочется немного вздремнуть, но труд на пользу общества превыше всего. Выхожу в Интернет, генерю новые номера IMEI, тут же проверяю их по базе краденых мобильников. Один совпал, переигрываю, снова проверяю. Норма. Теперь скачиваю и устанавливаю программу для прошивки, загружаю образы, соответствующие моделям. Используя специальный распаковщик, меняю IMEI в зашиваемых образах на нужные. Подключаю первый аппарат. Пара минут ползущей полоски кроссбара – готово. Проверка идентификатора… То, что доктор прописал. Повторяю процедуру еще дважды. Теперь можно вставлять сим-карты.

Регистрация в Сети и пополнение счетов прошли без затруднений. Выполняю вызовы, сохраняю номера в девственно чистые телефонные книги. «Друг» и «Хороший друг» самое то вместо имен. Ставлю мобильник с подсевшим аккумулятором на заряд от ноута через микро-USB шнурок. Кстати, надо купить сетевой зарядник.

Что у нас с телефонными картами памяти? Просматриваю содержимое в файловом менеджере. Вирусы (в сером окошке антивирус скромно доложил о ликвидации), фотографии, ролики поганенького качества. Так, ерунда с пейзажами, достопримечательностями, гулянками, раздетыми и развратными женщинами, впрочем, далекими от идеалов красоты. Форматирую, вставляю в телефоны, меняю настройки аппаратов на максимально качественный режим фото– и видеосъемки.

Условный стук по косяку, открываем дверь. Повеселевший после обеда Ахмет.

– Ну, как?

– Средство связи готово, Максимилиан.

Вручаю командиру самый дорогой сенсорный аппарат, жестом предлагаю выбрать Кемалю. Не рядясь, он забирает дешевенький. Командир падает переваривать на кровать, копирую деяние, поставив работающий «Делл» на живот, переходим к выработке плана действий.

– Съезжаем завтра в девять утра. Тебя, Валдис, красим сегодня вечером, я становлюсь румыном Димитрием, а Франсуа – поляком Казимиром. Тему французских паспортов на этом закроем.

– Куда переезжаем?

– Есть отельчик на севере Лондона – «Афина». Франсуа, загляни, что там о нем в Интернете?

– Две звезды, разница с нынешним несущественная. Свободный трехместный номер есть. Будем бронировать?

– Это барство. Эстонец, румын и поляк – какая может быть бронь?

– Понял.

– Что на фейсбуке?

Щелкаю тачпадом:

– Пока мы обедали, поступила информация – интересующая нас встреча состоится через десять дней.

– Так, необходимо визуальную разведку провести сегодня.

Кемаль уточняет:

– Прогуляться с экскурсией?

– Нежелательно. Франсуа, что ты слышал нового про программу распознавания лиц?

Отвечаю:

– Запущена полтора года назад. Судя по статистическим данным (полученным агентурным путем, как объяснил компьютерный инструктор во время подготовки), действует достаточно эффективно. Особенно там, где камер много и они грамотно установлены.

– Именно. Учитывая, что наши лица у них есть… Еще варианты?

– Совершить экскурсии на автобусах одиннадцатого и тридцать восьмого маршрутов.

– Молодец, хорошая память.

– Нет, я просто смотрю на ноуте информацию по движению общественного транспорта в районе Букингемского дворца.

– Тем более молодец.

– Максимилиан, в мобильниках по четыре гига флэш-памяти, вот пара запасных таких же карт памяти, можно вести видеосъемку. Отличного качества не гарантирую, но на полном безрыбье…

Командир размышляет, одобрительно кивает:

– А главное – не будет вызывать подозрения.

На всякий случай Кемаль уточняет:

– Кто идет?

– Дорогой Валдис, можешь пособлазнять горничную. Конечно, наш Франсуа далек от тонкостей оперативного наблюдения, но просто держать мобильник в руке сумеет. Так?

– Думаю, да. А потом посмотрим на ноутбуке хоть в пошаговом режиме.

– Решено. Выходим через пятнадцать минут.

Правильно расценив намек, посещаю туалет, освежаю, пропаривая утюжком, свежекупленную куртку с капюшоном.

– Ничего не забыл?

– Только «беретта» нечищена.

– Вечером поработаешь, киллер доморощенный. Пойдем.

Конечно, я далеко не специалист по оперативному наблюдению и антитеррористической борьбе, но увидел и снял достаточно, чтобы понять главное – нас тут уже ждут. Точнее, не нас, а выполняющую задачу отвлечения тройку.

Раритетный двухпалубный красный автобус с открытой задней площадкой и поневоле вызывающим умиление патриархальным звонком с веревкой, за которую на остановках дергал кондуктор, был полон на две трети. Разумеется, наша левая сторона осталась вообще без свободных мест. Где-то впереди сидит Ахмет, а я, надев капюшон от залетающих капель, занял местечко на корме у приоткрытого окошка. Удачно тормозящие движение пробки способствовали детальной съемке, которой и занимался, вполголоса отпуская восхищенные комментарии открывающимся достопримечательностям для сидящей рядом страшненькой соседки: «Колоссально!», «Потрясающе!», «Чудесно!». Недоверчиво косившаяся четверть пути жертва эмансипации в итоге прониклась, расчувствовалась и взяла на себя роль гида, заранее сообщая об ожидаемых чудесах большого Лондона.

– О, благодарю, леди! Колоссально!

– Теперь ждите из-за того здания…

– Потрясающе! Невозможно поверить, леди, что это создано человеческими руками!

Наконец страхолюдная коренная англичанка вышла, одарив напоследок вгоняющей в ужас улыбкой. Отличное было прикрытие. Ладно, через две остановки и нам.

Проскочив часть города в «Трубе», занимаем лучшие обзорные места в другом, гораздо более современном автобусе. Флэш-память в мобильниках заменена, можно снимать дальше. Проезжаем «Грин Парк», опять открывается интересующий пейзаж. Старательно фиксирую, иногда слегка подрабатывая зуммом. Надеюсь, получится нормально. Выйдя в Челси, молча проходим в сторону светящейся вывески продуктового супермаркета. Набрали два пакета готовых к употреблению блюд (только разогреть в микроволновке), расплатились, вышли на улицу.

– Что думаешь, дружище?

– Дупа конченая.

– Это точно.

Нельзя портить аппетит плохими новостями, а трудности лучше преодолевать на полный желудок. Руководствуясь нехитрым военным правилом, отправляем повеселевшего Кемаля к стойке регистратуры, где сейчас дежурит та самая пухленькая милашка, кстати, приятно разрумянившаяся. Неужто наш скучающий друг скрасил-таки приятным флиртом работу одинокой девушке? Тем проще ему будет взять в номер микроволновку.

Расчет не подвел – отодвинув тяжелые мысли, умывшись и накрыв стол, наслаждаемся весьма пристойным густым французским куриным супом с шампиньонами, котлетами с пюре и острой подливкой по-чилийски, яблочно-капустным салатом под легкой уксусной заправкой и честно поделенной под чай пиццей. Все ароматное, сытное и вкусное. Не зря по решению Ахмета выбирали продукты подороже – в отличие от нашего сетевого подхода, здесь оно того стоит.

После еды блаженно повалялись двадцать минут. Отличные продукты, надо все время теперь так кушать. Привычно проверяю номер – жучки не завелись. Не хочется, но необходимо разбираться в проблеме «доступа к телу» (то есть к месту проведения акции) и опять решать извечный вопрос: что делать?

Ролики с флэшек перекинуты на жесткий диск, регулярно останавливаясь и делая стоп-кадры, просматриваем нашу операторскую работу. Очередная дорогущая для законопослушных юзеров программа (а для нас соответственно «халява, ловись») обрабатывает полученные скрины, заметно добавляя им четкости и контрастности.

Установленные в идеальных для работы снайперов точках закрытые сеткой строительные леса с табличкой «Реконструкция». Короба у будочек гвардейцев в медвежьих папахах, однозначно содержащие в себе средства принудительной остановки автомобилей. Регулярно попадающиеся фургончики с эмблемами обслуживающих коммуникации города компаний у вентиляционных колпаков, канализационных и ливневых люков (даже изображается работа). Оборудованные тентами лежки снайперов на крышах (пока пустые). Обилие видеокамер всех типов и прогуливающихся крепких парней в форме и без. Это уже сейчас, а что будет во время проведения сборища главных действующих лиц? Шансов прорваться не вижу. Судя по хмурым лицам, их не видят и мои профессиональные напарники.

– Самолет?

– Нет, Валдис, Хитроу отпадает. Номер одиннадцатого сентября у нас не пройдет. Да и там была сплошная подстава. Смотри.

На плане центра Лондона командир решительно обводит ряд зданий, подумав, добавляет еще. Снова возвращаемся к съемкам. Что-то не очень понимаю:

– Что там?

– Здесь отличные позиции для размещения расчетов ПЗРК.

М-да. Очень нерадостно. Более того, кажется, улавливаю возможный путь, оставленный для второй тройки. Показываю, спрашиваю.

– Возможно, ты и прав, Франсуа.

Молчим, думаем. Машинально проглядывая ролик, прикидываю пути. Автотранспорт? Разве что танк. Да и тот остановят при желании. Машина муниципальных служб? Хоть королевская – именно к этому варианту развития событий противники подготовились идеально. Легкий самолет вроде «Сессны»? Проскользнуть над крышами? Нет, утопия. Крылатая ракета или, лучше, боевой блок? Да, тут с гарантией, а главное, привычно. Хватит мечтать, думай! Канализация, ливневка?.. Нет, неизвестен диаметр труб, да и наверняка врезаны надежные решетки. Короче, труба. Стоп!

– Труба.

– Да, дружище, точное определение.

– Парни, вы не поняли. «Труба», метро.

– Да ну, брось. Регулярно осматривается, да и вряд ли проходит прямо под дворцом.

– Для нашей мощности даже полкилометра – не расстояние. А осмотр точно не подразумевает специализированный поиск термоядерных зарядов. Они ждут атаку на машине и через десять дней. Мы можем подобрать место в метро и заложить заряд заранее.

– А батарея?

– Купим два автомобильных аккумулятора, соединю последовательно.

– Тогда как задействовать? Часовой механизм? Точного времени не знаем.

– По-моему, я видел в вагонах разговаривающих по мобильным телефонам. А в тарифах попадался…

Щелкаю тачпадом, нахожу нужную рекламу, читаю:

– «Тариф «Мизантроп». Вам не будут приходить сторонние СМС и звонки. Номера, с которых вам смогут дозвониться, вы выбираете сами. «Мизантроп» – тариф для жесткого английского характера».

– Ты сделаешь схему, Искандер?

Ахмет явно взволнован.

– Ничего сложного. Вместо моторчика виброзвонка или вызывного динамика телефона подключить маломощное реле. Одного контакта на замыкание хватит для запуска электроники заряда. Даже если возле дворца будут глушить сотовый сигнал – у метро наверняка своя линия. Опять же, можно взять телефон с разъемом для дополнительной антенны и саму внешнюю антенну.

– Командир, по-моему, это вариант.

– Давайте думать, братья.

Через пару часов мозгового штурма план в общих чертах готов. Треугольник подземки, в котором предстоит оперировать, – это станции «Виктория», «Грин Парк», «Вестминстер» и линии «Пикадилли» – «Виктория» – «Хаммерсмит». Как точнее определить, к какой ближе цель? Официальным картам верить нельзя, про туристические даже не заикаюсь. Лучший вариант – прогуляться посмотреть самому, но существует неоправданный риск. Почему-то присутствует уверенность, что наши лица в базе программы распознавания продолжают крутиться, несмотря на фальшивую смерть. Использовать грим, изменяющие форму лица вставки? Во-первых, надо еще такое найти, во-вторых, профессионалы спецслужб на лету распознают эти ухищрения. Отпадает. Аэрофотосъемка? Или спутниковая? Точно! Гугл! Запускаю Гугл-карты, нахожу искомое. Крупнее, еще крупнее. Так, ближе не дает, но и по крышам уже кое-что понятно. А ведь и на наших видеосъемках присутствовали характерные домики вентиляционных шахт.

– Нужен принтер, Франсуа. Сохрани данные. Завтра купим, распечатаем, все рассчитаем и определимся. Вообще хвалю. Молодец.

– Спасибо.

– Максимилиан, надо будет прикинуть экипировку для разведки линий метро.

– Прикинем, Валдис. Но уже завтра. Не знаю, как у вас, а мои мозги уже кипят. Опять же, перед сном надо выполнить важное дело – тебя покрасить.

Вспоминаю о важном деле и я:

– А мне еще ствол вычистить.

– Правильно. Вот сейчас и займемся.

Хорошая успокаивающая, чисто мужская работа – обслуживание оружия. Разобрав убойную машинку на газетке, пожертвовав носовым платком, выполняю чистку и смазку – захватили на подлодке один комплект принадлежностей. Дольше всего провозился с глушителем. Здорово разнообразила впечатления и отвлекала от процесса картина: «Командир делает рыжим подчиненного». Ассоциации с Кисой Воробьяниновым и продукцией Малой Арнаутской улицы вызывали постоянно лезущую на лицо улыбку. Наконец Кемаль не выдерживает:

– Что ты все улыбаешься, маньячина кровожадный?

– Вспоминаю классику литературы и радикально черный цвет.

Дошло быстро – еще раз переглянувшись, от души ржем. Аж на сердце полегчало.

– Все, Валдис, иди мой голову, будем смотреть.

Через пяток минут убеждаюсь, что работа командиром выполнена на «отлично». Сходство с фотографией в паспорте высокое.

– Придется только каждый вечер корни бакенбардов подкрашивать. Но краска осталась, справлюсь. И бриться будешь два раза в день.

– Хоть четыре.

Посетив, в свою очередь, ванную комнату, наконец валюсь без задних ног. Тяжела она, жизнь нелегала.

С утра Кемаль покинул гостиницу первым, оставив смену имиджа незамеченной персоналом. Расплатившись, мы с Ахметом последовали за ним. Переезд от Холма Гентса до Тернпайк-лэйн в «Трубе» не занял много времени. Тележка под клюшки действительно очень удобна, а сил колоритного рыжего здоровяка во французском берете вполне хватило для непринужденного перемещения, скрывающего истинный вес груза. Шесть минут по тротуарам, точно в указанном картами месте обнаруживаем искомый отель «Афина». На сей раз наша внешность безукоризненна, залог составляет всего тридцать фунтов. Располагаемся в очень похожем на предыдущий трехкоечном номере, даже телевизор такой же. Теперь на охране фугаса остается Ахмет, нас с Кемалем ждут технические магазины.

Недорогой струйный принтер «НР» с бумагой, усиленная батарея для ноута, сотовый «Нокия» с внешней антенной, паяльник с принадлежностями, дороговатая, но надежная и чувствительная релюшка на базе геркона, четыре метра монтажного провода во фторопластовой изоляции, подлиннее и потолще разноцветные провода для батареи питания, компактный китайский тестер. Не забыли посетить продуктовый гипермаркет и затариться замороженными блюдами к обеду. Интересно получилось с покупкой телефонной симки. При заполнении контракта Кемаль выложил паспорт, но девчушка за компьютером не протянула руку, а просто вопросительно глянула на моего напарника. Темно-рыжий Валдис среагировал мгновенно и умело:

– Алекс Вайс.

И за что девушки так любят румяных здоровяков, что готовы верить им на слово? В общем, сим-карта осталась не привязана к эстонскому паспорту, что только порадовало при нашей конспирации.

Нагруженные пакетами, возвращаемся в гостиницу.

– Ну как, Казимир?

Откладываю дымящийся паяльник, еще раз оцениваю работу. Недорогой телефончик разобран, шилом мультитула просверлены в пластмассовом корпусе отверстия под проводки, подпаянные к контактам для снятого динамика. Звуковое сопровождение оставлено только на вызовы, в «белом», разрешенном списке тарифа лишь наши три номера телефонов. Рингтон, обеспечивающий надежное срабатывание реле, выставлен. Подключаю щупы тестера к контактам реле, киваю. Звонит командир. На долю секунды позже гудка ожидания дисплей тестера показывает нули. Есть срабатывание пары контактов на замыкание. Вызов с моего телефона. Норма. Третий аппарат. Эффект тот же. Если верить заверениям продавца и информации на сайте производителя, то аккумулятора телефона хватит на две недели в режиме ожидания.

Вытаскиваем заряд из кофра, снимаю крышку доступа к потрохам. Вот командный жгут. Для запуска схемы заряда от контактов на замыкание реле задействованы черный и черный с белой полосой проводки – это на лодке установлено точно. Еще раз прозваниваю тестером. Да, ошибки нет. Теперь предстоит неординарная операция – вывести через этот же разъем цепь подключения внешней батареи питания. Отпаиваю от разъема и изолирую незадействуемые провода командного жгута. Следом обрезаю клеммы подключения внутренней батареи (оставили ее на лодке, как и шильдики, до нашего возвращения в Россию. Надеюсь, пригодятся для отчета по операции. Если мы, конечно, до этого отчета доживем). К плюсу припаиваю красный провод, подвожу к разъему, вторая пайка. Минусу достается соответственно синий. Операция повторяется уже снаружи на ответной части, два трехметровых (запас карман не тянет) куска готовы к подключению внешнего аккумулятора.

– Чем будем крепить провода?

– Надо смотреть по типу аккумуляторов и брать зажимы сразу по их клеммам, Димитрий.

– После обеда займемся. Кстати, по-моему, в американских автомобилях встречается двадцатичетырехвольтовое питание.

– Гляну в Интернете.

– Логично.

Которая уже по счету проверка цепей сначала рукой, потом тестером. Все надежно, советская школа. Прихватываю изолентой, чтобы не болтались, отсоединенные провода, внимательно осматриваю в последний раз начинку заряда, ставлю на место крышку, затягиваю винты. Собираю разъем подающего питание и команду на подрыв жгута, заливаю герметиком из удобного тюбика. Пара капель и в отверстия телефона – проводочки лучше закрепятся. Теперь припаиваю контакты реле к жгуту, само реле приклеиваю к задней крышке телефона. Оригинальная получилась конструкция. Выключаю паяльник, Кемаль приоткрывает окно – проветрить комнату. Вместе с холодным сырым воздухом врывается уличный шум.

– Осталось припаять клеммы аккумулятора, парни. Окончательная сборка уже не потребует серьезных инструментов – достаточно завинтить разъем жгута и подключить аккумулятор. Думаю, на месте справимся.

– В работе уверен? Не подорвемся?

– Фирма (чуть не вырвалось привычное – «Черный Тех») гарантирует. Сработает только по сигналу.

– Да, инженер – это страшная сила.

– Ты забыл эпитет «лучший», дорогой Валдис.

– Да уж, скромный ты наш. Последнее время вообще начинаю путаться – кто же из нас профессиональный диверс?

Фирменная ухмылка Черного Теха в ответ на одобрительное подмигивание. Снова задвигаем фугас в кофр, ставим за кроватью у стенки. Герметик и клей схватились, телефон в пакет. Пусть поработает, проверим на рекламную СМС-рассылку и емкость аккумулятора. Непосредственно перед установкой зарядить не проблема.

Так, пока помню – на зарядку мой мобильный, а остывший паяльник, тестер и технические причиндалы в сумку. Столик очищен.

– Займемся картами?

– Ты на часы смотрел, трудоголик? Сначала обед.

– Это моя любимая военная команда.

Отправленный очаровывать персонал гостиницы Кемаль, несмотря на рыжий колер (или благодаря ему?), успешно справляется с задачей, гудящая микроволновка приводит в готовое к поглощению состояние блюда. Чайник уже бурлит, а чай пить будем из нормальных объемистых фаянсовых чашек – забодали пластмассовые стаканчики, поэтому в гипермаркете на распродаже взяли три одинаковые керамические посудины и простые штампованные ложки и вилки.

Практически неотличимый от борща овощной суп, говяжья отбивная с овощным же гарниром, капустный салат с зеленым горошком под майонезом, булочки с маком к чаю. Жить – хорошо!

Отдохнув минут сорок, с деловым настроением приступаем к сбору информации. Необходимый участок спутниковой съемки Гугла распечатывается с максимальным увеличением на девяти листах. Командир сосредоточенно обрезает ножом мультитула лишние поля, склеивает листы. Подмечаю – работа привычная и выполняет правильно. Наверняка имеет большой опыт работы с топографическими картами.

Собираю весь текст, набранный по ссылкам, в удобочитаемый вид офисного файла. Вставляю туда же фотографии метрополитеновской инфраструктуры. Распечатываем. Собственно, карта первой зоны метро – вот. Записанные ролики в файловом менеджере готовы к просмотру.

– Приступим?

Первым делом наносим фломастером вестибюли станций, цвета в соответствии с линиями. Теперь по запечатленным в роликах координатам простым карандашом – колпаки вентиляционных шахт. Кстати, кое-где они угадываются и на съемке Гугла, что не может не радовать. Вентиляция определена, можно вести цепочки в соответствии со схемой метро. Не понял?! Линий по схеме три, а цепочек получается четыре. Это как?

– Ничто не ново под луной. У Кремля тоже есть нечто подобное. Не догадался еще, Казимир?

Командир знает ответ – понятно по хитрому прищуру. Так, Кремль… Метро-два! Ага, значит, и здесь присутствует секретная ветка метро, идущая непосредственно от дворца. Конечно, вот она! Провожу линию до «Грин Парка», вопросительно смотрю на Ахмета. Поощрительный кивок:

– Я тоже так думаю. Судя по всему, там, под землей, еще и бункер неслабый имеется.

– Парни, а не слишком далеко от дворца получается?

– Тут использован другой подход. Королевская семья хочет уцелеть в случае мощных бомбардировок дворцового комплекса, поэтому большое расстояние им на руку. Опять же, кто будет бомбить парк?

– Постройки времен Второй мировой?

– Наверняка. Доработаны по противоатомному варианту, но основа тех времен.

– Уверен, что входы охраняются качественно.

– Это да. Поэтому что там с официальными линиями?

Аккуратно провожу полосу красным фломастером. «Пикадилли». Проходит на расстоянии метров триста от цели. Ставлю жирную точку.

– Согласен.

– Поддерживаю. Мощности нам хватит?

– С гарантией.

– Что по линии?

– Глубокого заложения. Насколько глубокого, можем оценить, использовав альтиметр.

Дружно смотрим на Кемаля – в его навороченных электронных часах есть высотомер.

– Понял, посмотрим.

– Казимир, глянь в Интернете, где взять аккумулятор. Еще нужны хорошие налобные фонари, пара ручных, рабочие комбинезоны. На разведку пойдем втроем.

– А?..

Киваю в сторону главного груза:

– Автоматическая камера хранения.

– Ясно.

Пока парни прикидывают порядок отсчета расстояния под землей, гоняю гугловский поисковик. Как всегда, информации слишком много, но достойные внимания вкладки набираются.

Так, удача – найдены фотографии технического персонала компании «Лондонс Лимитед ЛУЛ», обслуживающей метрополитен. Кто продает подобную униформу? Сбрасываю адрес магазина и схему проезда на печать. Хорошая вещь принтер. С фонариками проще всего – вот нормальные «Варта» в магазине туристических товаров.

Напарники закончили обсуждение, демонстрирую им результат. Командир подводит итог:

– «Труба» закрывается в ноль тридцать, открывается в пять утра. С часу до четырех надо отработать. Еще следует прикинуть, где будем влезать.

Еще тот вопрос. Конечно, камеры наблюдения нам не страшны, но местечко необходимо тихое и без свидетелей. Непосредственно станции отпадают, пробираться надо через вентиляцию. Линия желательна наша – «Пикадилли», чтобы не болтаться в поисках технических переходов.

– Так, друзья, пора ехать за покупками. Валдис, подожди нас часок, отдохни.

Выходим с командиром, ныряем в «Трубу». Совсем по-другому воспринимается подземная территория, на которой придется оперировать. Автоматически начинаю прикидывать, как доставить заряд, где установить и особо важное – как замаскировать. В свете из окон проносящегося вагона успеваю заметить ниши, шкафы электрооборудования, связки кабелей и трубы, даже входы служебных помещений.

Быстро затарившись, возвращаемся. Аккумулятор для «Паккарда» небольшой, но увесистый. Взяли к нему и сетевой зарядник. Выгрузив купленное в номере и поставив аккумулятор на заряд, отправляемся на станцию «Холборн», от нее следуем пешочком, придерживаясь подземной линии метро. Пройдя Ковент-Гарден, переглядываемся – оно. Знакомый домик вентиляции просматривается всего одной видеокамерой, в достаточно безлюдном месте. Проходим мимо, командир успевает непринужденно глянуть на массивный навесной замок. Судя по легкой презрительной усмешке, вскрытие труда не составит. Возвращаемся к станции другим путем, снова ныряем в «Трубу». Надо поужинать и отдохнуть – ночь предстоит напряженная.

Камеры хранения на автовокзале выполнены с учетом любимого вида спорта англичан – гольфовый клюшечный кофр вошел даже с некоторым зазором. Во вторую ячейку прячем сложенную тележку. На сутки руки развязаны. У парней в руках пакеты с комбинезонами, мой ноутбук с заряженными до упора батареями, тестером и мультитулом – в рюкзачке за спиной. Лондон продолжает гулять, несмотря на будний день, время за полночь и плохую погоду – по пути регулярно встречаем веселые компании. Но в выбранном закоулке никого. Под козырьком черного хода ближайшего дома определяю сеть, нахожу камеру, подключаюсь, кэширую и запускаю изображение.

– Вперед!

Сорвавшийся с места Ахмет мгновенно вскрывает замок. Небольшая задержка, парни фонарями просвечивают щели. Кемаль держит проведенную в щель металлическую полосу (есть концевичок на дверце, сейчас здоровяк прижимает его), командир открывает вход. Еще десяток секунд, машет мне. Трусцой подбегаю, изнутри подсвечивает Кемаль. Ага, имеется небольшой помост. Подаю ноут командиру, перебираюсь, успевая заметить поджатый обрезком проволоки рычаг концевика. Дужка для замка на дверце стоит и внутри помещения, Ахмет вешает и запирает замок, я снимаю видеокамеру с удержания. Поиск новых… ничего. Из темного колодца вентиляционной шахты тянет отдающий крысиным дерьмом и бомжами, теплый, нездоровый ветерок. Налобные фонари освещают уходящие вниз пыльные скобы. Закрываю ноут, убираю в рюкзак, снимаем куртки, запаковываем в полиэтиленовые пакеты, оставляем на помосте, надеваем комбинезоны, перчатки, темные бейсболки.

– Готовы? Валдис, давай.

С кошачьей грацией здоровяк спускается по скобам лестницы. По характерным движениям фонаря понимаю – осмотр на наличие возможных устройств сигнализации продолжается. За ним идет командир, пора и мне.

Нормально линия «Трубы» заглублена – опустились не меньше чем на двадцать метров. Шахта заканчивается небольшим, наполненным гулом вентиляторов, машинным помещением. Раскрываю ноут, сканирование… Ага, есть пара подозрительных адресов. Подхожу вплотную к приоткрытой двери, сигнал усиливается. Что показываем? Первая камера установлена, судя по всему, прямо над дверью, демонстрирует небольшую захламленную бытовку с металлическими шкафчиками и скамейками, а вторая уже обозревает туннель. Перехватываем управление над первой.

– Можно входить.

– Вперед!

Проходим бытовку. На двери в туннель концевик, его тут же обрабатывает Кемаль. Судя по картинке с камеры, на выходе присутствует небольшой тамбур. Интересно, сумеем втиснуться?

Смогли, правда, выдохнув и неимоверно скрючившись. Как закрыли дверь в бытовку, вообще непонятно. Отпускаю первую камеру, подхватываю вторую.

– Готово.

Итак, вот она – «Труба». Редкие лампы в темноте практически круглого туннеля, блестящие рельсы и шина контактного токосъемника между ними. По левой стороне – узкий помост для пешего хода. Командир определяется с направлением, машет рукой.

Бежать даже трусцой с открытым ноутом перед собой очень неудобно, руки конкретно затекают. Хорошо, что быстро выявил закономерность – камеры расположены только возле горящих ламп, но, по закону подлости, направлены в нашу сторону. Пришлось выключить налобные фонари, а подсвечивать на самых темных участках ручным. Быстрыми перебежками с остановками движемся к цели. Черт, я уже весь вспотел, дышу с трудом. В очередной раз останавливаемся уже на границе станции. Со схемы вспоминается что-то вроде «Лейстер Сквайр». Прикидываю расположение камер… Охренеть. Они с ума посходили или план по установке перевыполняли? Мертвых зон нет вообще, несмотря на пригасшее освещение, помещение просматривается полностью с любого ракурса. Пешком не пройти, это точно. А ползком? Рельсовый путь контролируется всего тремя камерами, две смотрят в нашу сторону, третья в туннель за платформой с противоположной стороны. Показываю картинку парням, объясняю ситуацию. Подхватываю первую камеру, подходим вплотную к станции. Пол на высоте, позволяющей не ползти, а передвигаться на карачках под небольшим козырьком у платформы. Это хорошо, но как быть с ноутом? Чем его держать?

– Казимир, отдай мне рюкзак, сам ложись на спину, компьютер на живот и держи крепко. Валдис, ты тянешь.

– Понял.

Ну, сил у Кемаля! Пятясь раком, здоровяк протягивает меня за шиворот на добрый метр за раз и практически без остановки. Теперь понимаю, что чувствует переносимый за шкирку котенок. Первая мертвая зона под видеокамерой.

– Стоп! Сжались под козырек.

Камера сменена.

– Поехали!

По-моему, рыжий Валдис вошел во вкус. Надеюсь, комбез быстро не протрется.

– Стоп!

Привычное действие, вглядываюсь в картинку. Все нормально – следующая камера уже далеко, у лампы в глубине туннеля. Вскакиваю, бежим.

«Пикадилли Круговую» преодолели аналогичным порядком. Черт, на обратный путь надо что-то придумать – не выдержав варварского обращения, комбез обзавелся прорехами на лопатках, до дыр на седалище тоже осталось совсем чуть-чуть. Мне кажется или лампы освещения с камерами участились? Парни сосредоточенно считают шаги, не рискую отрывать их от процесса тупыми вопросами. Впрочем, уже точно уверен – участились. Дверь технологического помещения (гудят вентиляторы), ниши с рядами кабелей, электрощиты… Практически под очередной камерой Ахмет останавливается, вопросительно смотрит на Кемаля.

– Полагаю, здесь.

– У меня получается еще семь шагов.

– Давай посмотрим.

Четыре шага…

– Стоп.

Такого нам еще не попадалось. Это не ниша, а штрек метра два в глубину и три в ширину, качественно заполненный коммуникациями. Сверху вентиляционные короба, куча мощных силовых и сигнальных кабелей, на уровне моего пояса две толстенные трубы, одна с солидным стальным бубликом задвижки. Включаю налобный фонарь, просматриваю проем. О, интересно! Подаю комп командиру, достаю тестер, проверяю напряжение в обнаруженной розетке. То, что доктор прописал! Не зря блок питания ноута прихватил. Включаю аппарат на зарядку. Емкости усиленной батареи, между прочим, только четверть осталась.

Это хорошо, а что нам за узел коммуникаций все-таки попался? Командир правильно оценивает интерес на моем лице:

– Еще не догадался, дружище?

– Вообще-то догадался. Разводка на «Трубу»-два, линию от дворца.

– Я тоже так думаю. Как впереди с камерами?

– Вон у той лампы.

– Хорошо. Пока осмотри место, мы пройдемся немного.

Парни ушли, я прикидываю возможность установки нашего подарка. Места валом, появляются светлые мысли и по маскировке. Вскрываю мультитулом электрощиты. Плотно заполнены аппаратурой, а внизу стоят… Аккумуляторы! Резервное питание, вот и блоки преобразователей-зарядников для них. Нечто типа компьютерного бесперебойника, только в десятки раз мощнее и рассчитанные на более долгую работу. Замеряю тестером… Плохо, схемы на двенадцать вольт. А наш втиснуть сумеем? Без проблем. Осторожно провожу рукой за гирляндами кабелей. Место под мобильный имеется. Последняя проверка – включаю свой «Самсунг». Есть сеть! Пару раз щелкаю фотокамерой, выключаю. Напарники возвращаются.

– Как дела, Казимир?

– По-моему, место подходит идеально.

– Да, оно самое. Там, впереди, взрывозащищенная дверь, над ней видеокамера, наверняка переход к секретной ветке.

Киваю. Да, ничего сложного, все понятно. Возвращаюсь к мыслям об установке и маскировке:

– Парни, все взял, а забыл главное – рулетку. Как размеры прикидывать?

Ухмыляясь, командир вытаскивает искомое из кармана.

– Фантастика!

– Всего лишь опыт, дружище. У тебя есть светлые инженерные мысли по маскировке?

– Да. Парни, как вы думаете: если за трубами в глубине появится уходящий в стену и пол Г-образный отрезок такого же старого трубопровода, это допустимо?

Отвечает Кемаль:

– Смотря кто и как будет осматривать.

– Не думаю, что специалисты по воде и отоплению часто лазают в эту нишу. Посмотри на состояние задвижки.

– Гм-м. Крутили очень давно. На резьбе полно ржавчины, да и краска на стыках облезает.

– Если исключим водопроводчиков, остаются связист и электрик, а трубы не их хозяйство. Аккумулятор заряда ставим здесь, прикрываем этими картонками (показываю пыльные древние куски, оставшиеся, наверное, со времен монтажа оборудования). Провода пропускаю сзади жгутов, прихватываю скотчем или пластиковыми стяжками, такими, как эти. Телефон вешаем здесь, антенку закрепим под потолком ниши за вентиляционным коробом. По-моему, выйдет незаметно.

– На чем можем проколоться?

– На сигнале телефона, Димитрий. Если существует четкое разделение сети и аппарат не отнесут к офисным.

– А над нами как раз офисные здания…

Командир размышляет:

– Да, включать телефон за неделю до срока будет рано. За несколько часов – уже поздно. Двое суток?

Кемаль морщится:

– Все равно очень рискованно. Уже начнутся противодиверсионные мероприятия.

– Валдис, в первую очередь они начнутся наверху. Ведь пока все идет по ИХ планам.

Помрачневший здоровяк кивает:

– Да, это может сыграть.

– Казимир, измерил?

– Три раза.

– Дай-ка и мы по паре раз поработаем. Кстати, запиши высоту над уровнем моря.

Ага, это информация с часов Кемаля. Отрабатываю на клавиатуре. Парни проводят замеры, цифры разнятся в миллиметрах. И эти данные в файл. Расстояние от электрошкафов до планируемого места установки… напечатано, сохраняю данные. Еще раз втроем осматриваем пол в проеме, кое-где полностью стираем следы. Воздушный поток от проносящихся поездов создал очень прихотливую картину распределения пыли, поэтому получившиеся чистые полосы не бросятся в глаза.

Время? Пятнадцать минут четвертого. Батарея ноута заряжена, пора назад.

Обратный путь преодолели гораздо быстрее – расположение камер известно, да и смотрят они от нас. Перед волочением Кемаль выдал мне свою куртку от комбинезона. В итоге в вентиляционной шахте оба выглядим полными оборванцами. Снимаем комбезы, надеваем куртки. У меня еще и джинсы протерлись мощно – карманов на мягком месте практически не осталось, и присутствует прореха, к счастью, небольшая. То-то командир за нами постоянно поднимал мелкие клочки материи! Кстати, перед заходом в бытовку из туннеля выполнили важную операцию – немного изменили наклон камеры на кронштейне. Теперь неплохой кусок пространства под дверью попадает в мертвую зону. Надеюсь, операторы не обратили внимания на срыв одного кадра. Так, замок снят, можно выходить.

– Казимир, обстановка?

– Камера перехвачена, в зоне видимости никого нет.

– Вперед!

Дверца вентиляционной шахты распахивается, выскакивает Кемаль. Правая рука на рукоятке «беретты», выполнив поворот, осматривает местность. Норма – протягивает руку за ноутом. Не так ловко, но быстро выбираюсь, забираю компьютер, жду. Поправив проволочку на концевике, выходит командир, вешает на место замок. Уходим.

Похоже, умывание в луже становится для нас доброй традицией. Платок командира безвозвратно погибает, но относительно пристойный вид возвращаем. Здорово пропылились, одежду надо стирать, а мои джинсы менять – пятая точка ощутимо подмерзает. Смотрю на часы – все, официально метро открылось, можно возвращаться в гостиницу.

– Казимир, отправляйся в номер, мы подъедем с главным грузом. И не надо валить весь персонал гостиницы, если увидишь, что в сумках порылись. Брать там все равно нечего.

– Понял.

Удивительно, но в сумках не рылись – метки не тронуты. Вешаю табличку «Не беспокоить», включаю чайник. Что там в кульке? О, отлично, есть печенье, бисквиты, круассаны. На завтрак хватит.

Успел придремать под зашумевший чайник до того, как вернулись попахивающие пивом парни. Нормально придумано – портье наверняка тоже унюхала. Заряд на место, перекусить, ванная и спать!

Нехило я придавил. Даже не услышал, как Кемаль сходил за продуктами, в прачечную и за новой одеждой.

– По-моему, твой размер.

– Спасибо. Сейчас примерю.

Комплект из привычного «сэконд-хенда» вполне достойный, только отгладить. Умываюсь, одеваюсь, садимся обедать.

– Я нашел тройку подходящих фирм, занимающихся трубопроводным оборудованием. Размеры распечатаешь? После обеда поедем.

– Димитрий, давай я еще чертеж нарисую.

– По времени?

– За полчаса управлюсь.

– Хорошо.

Пока парни горизонтально переваривали, заскочил на варезничек (как классно с Интернетом!), скачал и установил программу. Двадцать минут – и принтер выдал необходимый результат.

– Димитрий, посмотри?

– Да, оно.

Г-образная деталь с дюймовым отверстием под жгуты. Печатаю и выдаю фотографии проема.

– Мобильник включал. Все равно надо было определить наличие сетей.

– Конечно, сплошной риск и непрофессионализм…

Кемаль заступается:

– Все по ситуации. С выбором у нас плохо.

– Это да.

Придирчиво и вдумчиво прикидываем место установки. После небольшого обсуждения находим устраивающее решение. Все, быстро пройтись утюжком по одежде, щеткой по обуви и ехать.

– Вам действительно необходимо колено именно такого диаметра, сэр?

Ангар на окраине Лондона полон труб всех размеров. Заполненные товаром здоровенные стеллажи и специальные ложементы под потолок, сверху свисает крюк кран-балки с траверсой. Вежливый менеджер опять восточной внешности внимательно изучает мой чертеж.

– Простите, сэр, какие-то трудности?

– Это нестандартный размер. Обычный трубопровод водоснабжения больше почти на полтора дюйма.

Ахмет делает строгое лицо, поворачивается ко мне:

– Кто производил измерения, Майкл?!

– Сэр, я попросил нового работника. Он произвел впечатление умеющего обращаться с рулеткой человека.

При слове «рулетка» в улыбке менеджера появился явный снисходительный оттенок:

– Сэр, диаметр рулеткой не измеряют. Может быть, направить к вам нашего работника для профессионального выполнения измерений?

– Думаю, это лишнее, сэр. Я хорошо помню, что устанавливались именно стандартные трубы. Я признателен вам за поправку в размерах, наш диаметр действительно указан неправильно.

– А другие размеры, сэр?

Подключаюсь с виноватым видом:

– Они выданы фирмой-установщиком, которая будет осуществлять монтаж оборудования.

– Тогда вопрос решен. Но вы берете ответственность на себя. Если при монтаже труба окажется длиннее или короче, мы сможем ее укоротить или удлинить только за дополнительную плату.

– Да-да, сэр, конечно.

Менеджер черной гелевой ручкой вносит исправления. Да, здорово я лоханулся – автоматически указал диаметр фугаса внутренним диаметром трубы, набросив полсантиметра. Но отыграли, похоже, достоверно.

– Работа будет выполнена в течение трех часов. Когда планируете забрать?

– Завтра в первой половине дня. Это нормально?

– Разумеется, сэр. Я выписываю квитанцию, вам необходимо оплатить в кассу сто фунтов залога.

– Я готов. Майкл, завтра с новым работником заберете деталь.

– Слушаюсь, сэр.

Новый работник – это, понятное дело, Кемаль. А где железяку хранить будем? В гостиницу-то ее не попрешь. Впрочем, догадался – вполне встанет на помост в вентиляционной шахте или сразу в помещении внизу. А как с машиной?

С машиной оказалось, как всегда, – методом угона. Классные у парней мультитулы взломщиков! Вечерняя поездка по линии метро «Виктория» до Лондонского городского аэропорта, посещение обширной парковки. Напарник выбирает жертву, снимаю сигнализацию. Да, неновый японский внедорожник вполне подойдет для выполнения задачи. Оказалось, что Кемаль ничем не уступает командиру в скорости похищения машин, фокус с номерами от аналогичной марки повторяем. На сей раз берем немецкие. Заправляемся по пути на бензоколонке, ставим автомобиль на платную парковку недалеко от фирмы, выполняющей наш заказ. Вымывшись, во втором часу ночи падаю и отрубаюсь. А завтра опять рано вставать!

Сладкое забытье сна разрывает веселое:

– Хватит морду давить, лентяюга!

Черт, так и знал! Беру часы со столика, фокусируюсь… Ого, половина десятого.

Ахмет улыбается:

– Давай, Казимир, умывайся да завтракать.

Вот эту команду уважаю. Поглощая бисквит с грецкими орехами и изюмом под растворимый кофе со сливками, обнаруживаю на кровати Кемаля два комплекта рабочих комбинезонов. Чувствую угрызения совести – наверняка командир ходил за покупками, пока я бессовестно дрых.

С объемными пакетами (униформа) в руках следуем с Кемалем к автостоянке, тихо согласовываем дальнейшие действия. Вот и наша машина. Быстро переодеваемся в салоне. Наличие автоинструмента проверили еще вчера, сейчас в темпе снимаем задние сиденья. Где выбросить? Да где угодно. Проехав полмили, тормозим, я шустро отношу ненужное к мусорным контейнерам. Заезжаем во двор фирмы, выходим, открываем багажную дверь. Встречающий менеджер жестом приглашает в ангар. У входа стоит наша железяка, на ней магнитиком прилеплены мой чертеж и накладная. Сразу понимаю – оно. Конечно, свежая краска ярковата, но оттенок именно тот, что надо.

– Измерять будете?

– Нет, сэр. Профессиональную работу видно сразу.

– Да, наши мастера заслуженно известны. Вам точно не надо вваривать дюймовый патрубок? У нас работу выполнят с гарантированным качеством.

Это он про отверстие в стенке для проводов.

– Нет, сэр, благодарю вас. Я уточнил в фирме-установщике, этот вопрос они берут на себя. Расчет в кассе?

– Да, сэр.

Расплачиваюсь, убираю в нагрудный карман квитанцию (образ работника фирмы необходимо поддерживать скрупулезно), надеваю рабочие перчатки. Вдвоем нести совсем не тяжело, к тому же Кемаль благородно взял на себя более тяжелую сторону. Аккуратно грузим железяку, кладем набок, крепим багажными ремнями, закрываем дверь. Помахав на прощание менеджеру (он вежливо отвечает), выезжаем. Теперь до вечера машина с грузом постоит на другой платной автостоянке. Напарник совершает контрольный звонок командиру, снова переодеваемся и в метро. Надо по пути прикупить продуктов к обеду.

На вечернее дело отправляемся опять вдвоем с Кемалем. Стою в паре кварталов от вентиляционной шахты в рабочем комбинезоне, за спиной рюкзачок, рядом железяка. Моросит ледяной дождь, тускло светят фонари. Пахнет сырой и мрачной поздней городской осенью, с явственными оттенками недалеко расположенных мусорных баков. В переулке никого. Напарник уехал избавляться от машины, а на меня нахлынули воспоминания и размышления. Как давно не видел своих близких! Сколько времени прошло с начала собственно операции? Дней десять? В этой суматохе кажется, что целый год. По-моему, приключениями сыт по горло, а ведь мы только ведем подготовку к проведению акции. Сегодня зашел на фейсбук. Парни из второй тройки только что оставили ежедневный контрольный ответ: «Все планово». Какое там планово?! Наверняка обложены хуже, чем медведь в берлоге. Не верю, что профессионалы это не чувствуют. И как у них с нервами? Что значит каждый день, час, минуту ожидать приближение неминуемой смерти? Смог бы я так? Не знаю…

Под фонарем мелькнула тень, рука легла на рукоятку «беретты» и сразу же расслабилась. Улыбающийся Кемаль с двумя пакетами нашей верхней одежды (значит, и от этого автомобиля мы уже избавились):

– Соскучился? У тебя вид влюбленного водопроводчика.

Ассоциативно вдруг понимаю, почему парни практически никогда не оставляют меня одного. Дело не в поясе шахида – эта мрачная штука постоянно остается на охраняющем заряд в гостинице. Наверняка не уверены в моей психической устойчивости. А если слечу с катушек, то кранты всей операции… Нет, бойцы, я вас не подведу. Наизнанку вывернусь, землю жрать буду, но приказ выполним. С хитрой и бодрой усмешкой отвечаю:

– Моя любовь не здесь, дружище. Хотя пострадать за нее стоит.

Крепкая рука на плече, твердый одобрительный взгляд. Напарник недоговоренность понял. Подмигиваю, опять дружеская улыбка в ответ:

– Готов?

– Как пионер.

– Действуем.

Раз! Мы у вентиляционной шахты. Два! Видеокамера хакнута, дверка открыта, Кемаль принимает ноут, ставит на помост, подхватываем и переносим внутрь колено трубы. Три! Внизу, в вентиляционной, принимаю опускающуюся на прочном фале железяку. Здоровяк ловко спускается по скобам, ставим колено вплотную к стене за здоровенным электромотором на фундаменте.

Очень похоже, что труба так и была проложена здесь, выходя из стены и уходя в пол. Неплохая будет маскировка для заряда. Судя по взгляду напарника, он думает так же.

Кстати, надо заглянуть в бытовку за дверью, посмотреть насчет старых комбинезонов или куска брезента для следующего волочения. Тащить теперь не только меня, но и трубу, а обдирать краску нежелательно.

Излагаю мысль, Кемаль кивает. Перехватываю видеокамеру, заходим. Ага, в окошке надо открыть транслируемое второй камерой изображение – так, на всякий случай. Ведь когда-то метро обслуживают, рабочие команды ходят? Впрочем, сейчас на картинке мелькают только регулярно пролетающие поезда, заодно наполняющие грохотом помещение. Кодовые замочки с колесиками цифровых барабанов на дверках шкафов напарник вскрывает одной левой. Есть особая железка в их мультитулах взломщиков. Жаль, что меня такой специальностью решили не нагружать. Или сочли недостаточно морально устойчивым в свете открывающихся соблазнов? Какое гадкое, оскорбляющее достоинство законопослушного российского гражданина (с полицейской ксивой, кстати, в кармане) недоверие! Ладно, смотрим содержимое. М-да, интересно получается. Всего имеем дюжину шкафчиков, порядок и аккуратно висящие на плечиках фирменные комбинезоны в пяти. Внизу рабочие ботинки, на верхней полке кепи и перчатки. Один шкаф пустой, а в других небрежной кучей свалены грязные поношенные комбезы. Обуви нет, да и слой пыли на вещах и полках изрядный. Вывод? Очень давно не пользовались, а замки не сняты, потому что неизвестен код. Похоже, было увольнение по причине сокращения штатов, вот работники и побросали ненужное, выразив закрытыми замками отношение к администрации метро. Рассказываю о выводах Кемалю, он согласно кивает. Что же, халява поперла. Перебираем вещи, прикидывая на себя. Здоровяку комбез точно есть, командиру тоже, а для меня великоват по ширине. Ничего, подпояшусь – вот, кстати, брезентовый ремень с пустой поясной сумкой электрика – будет нормально. Отобранное на плечики в крайний шкафчик. Закрыв дверцу, задумчиво смотрю на связку стальных штанг с колесиками между шкафчиком и стеной. Инженерные мозги по привычке пытаются разобраться: что это за странный механизм? Стоп! Почему странный? Очень даже понятный!

– Валдис, помоги.

– А что это?

– Сейчас увидишь.

Поглядывая на дисплей ноута, разбираюсь в конструкции. Ага, подпружиненные пальцы с кольцами. Оттягиваем первый, разворачиваем трубу с колесиками, фиксируем. Теперь вторую, а сейчас повернем два ложемента на спаренных трубах по центру. В углу еще несколько труб с отверстиями. Ставим на место, получаем…

– Сюрпрайз!

Кемаль одобрительно присвистывает. Перед нами легкая тележка для перевозки баллонов по рельсам метро. Устройство из арсенала ремонтных бригад, работающих газовой сваркой.

– Если груз не ляжет в ложемент, готов съесть пыльную бейсболку.

– Побереги желудок, дружище. Уже вижу, что все нормально. Это мы удачно зашли. Не заберут, как думаешь?

– Вся в пылище.

Приподняв, проворачиваю колеса. Два отзываются резким скрипом.

– И оси не смазаны. Терзают меня смутные сомнения…

– Запоминаем: не забыть прикупить машинное масло. Классная вещь, и то что надо для перевозки. Давай, Казимир, возвращай агрегат в исходное, назад ставить будем.

Приводим все в первоначальное состояние, еще раз осматриваем комнату. Норма, следов нашего пребывания нет. Пора назад.

За вечерним чаем рассказываем о находке Ахмету. Командир задает уточняющие вопросы, одобрительно улыбается:

– Да, Казимир, удача ходит за тобой по пятам. Сумеем прокатить груз, чтобы не попасть в камеры наблюдения?

– Думаю, да. Колеса небольшие, тележка пройдет вплотную над рельсами.

– Тянуть как?

– Там ручка на кронштейне, можно и фал привязать.

– Отлично. Значит, не придется покупать скейтборды. Ладно, парни, отбиваемся.

– Завтра съезжаем?

– Нет, Казимир. Лишний раз светить паспорта при регистрации нежелательно. В этом отеле прошли нормально, подозрений не вызвали. А чем ближе к встрече в верхах, тем жестче будут мероприятия обеспечения безопасности. Могут начать проверять новых постояльцев в гостиницах.

– Понятно.

Действительно, вполне логично. Правда, я не взламывал компьютер этого отеля и не правил данные паспортов… А с другой стороны, документы легальные, и это легко подтверждается любой проверкой. Значит, остаемся.

С удовольствием позавтракав рулетом с грушевым повидлом и неизменно любимым кофе с молоком на следующее утро, внезапно понимаю, что суматоха, похоже, закончена. Все подготовительные мероприятия выполнены, установку заряда проводить только через неделю. Вроде, отдыхай – не хочу. Ага, фигушки! Заведенный месяцами напряженной работы организм совершенно не желает расслабиться. Состояние замечает закончивший подкраску Кемаля командир:

– Маешься, Казимир?

– Самое точное слово. Не представляю, чем заняться.

– Для начала прикинь безопасное расстояние задействования нашего подарка. Мощность представляешь?

– Конечно.

– Вот и рассчитай необходимую минимальную дистанцию.

– Понял, приступаю.

Освежив память интернет-данными, выполняю вычисления, параллельно прикидывая: зачем нам минимальное расстояние? По сотовой сети подорвать можем из любого места, даже с континента, из Франции, например. Просто тренировать Ахмет не будет – не тот человек. Значит…

Значит, присутствует сомнение в моих инженерных талантах и надежном срабатывании ядерной машинерии. Командир оставляет возможность вернуться к фугасу для определения причины отказа. Понимаю, но не согласен – рванет наверняка.

Словно прочитав мысли, Ахмет подсаживается рядом, кладет на плечо тяжелую руку:

– Не воспринимай это недоверием, дружище. Просто каждый человек может совершить ошибку. А нам ошибаться нельзя.

– Я понимаю, командир.

– Их совещание не на один час. Поэтому, если заряд не сработает, у нас будет время устранить неисправность и уйти от взрыва.

– Вопросов нет. В общем, за пятьдесят километров, при самом поганом раскладе, нам ничего не грозит. С учетом городской застройки, экранирования поражающих факторов домами и подземного типа взрыва расстояние можно уменьшить до тридцати километров.

Внимательно слушающий Кемаль комментирует:

– Полчаса на машине.

– Лучше с дизельным двигателем старого образца. С учетом свойств туннеля метро ожидается крайне прихотливая картина воздействия электромагнитного импульса. И никто не сможет сказать точно, на каких улицах накроется электроника автомобилей.

– Надо учесть этот момент и подготовить соответствующие машины. Кстати, парни, не забывайте о второй главной задаче – отходе. Конечно, можно попробовать залечь на дно и пересидеть заваруху здесь, допустим в Ирландии, но я уверен, что все спецслужбы встанут на дыбы. Поэтому во время паники сразу после взрыва надо слинять на материк в волне беженцев, а лучше – опередив ее. Евротуннель из расклада исключаю – легко перекрывается, слишком уязвим.

– Самолет?

– Или корабль, Валдис. Поэтому займемся вопросом вплотную. На задаток налички хватит, можно арендовать легкомоторный самолет, быстроходную яхту…

– Или, если денежек не хватит, сработать обычным методом.

– Тоже вариант.

Переглядываемся, понимающе улыбаемся. Уверен, что напарники легко справятся с управлением как летающего, так и бороздящего волны корабля. Учитывая пистолеты с глушителями и боевые навыки, возможным желающим противодействовать стоит только посочувствовать.

Ахмет подводит итог:

– Не будем нарушать обычный распорядок. Сейчас отправляйтесь в аэропорт, после обеда мы с Казимиром заглянем на стоянки яхт.

– Сезон зимних штормов начался.

– Знаю, Валдис. Вот и поищем что-нибудь мореходное посолиднее. Полагаю, вип-класс тебя устроит.

Терминал легкомоторных самолетов приятно поразил разнообразием. Вообще, есть определенные достоинства в стране, где неимоверно уважают присущих каждому англичанину личных тараканов в голове. Совершенно никого не удивили два джентльмена небогатой внешности (Кемаль сменил запоминающийся берет на нейтральное темно-серое кепи), желающие где-то через неделю совершить авиаперелет во Францию и обязательно на легкомоторной машинке.

Менеджер в форменной отглаженной темно-синей тужурке поверх белой рубашки с галстуком со всем уважением и вниманием выслушал наши пожелания и дал предельно устраивающие ответы:

– Господа, заверяю вас, у нас постоянно имеются самолеты для выполнения подобных полетов. Конечно, если вас интересует конкретное время и конкретная марка, то тогда предварительный заказ имеет смысл.

– А какой срок необходим для подготовки самолета к вылету, сэр?

– Они все готовятся к вылету сразу после прибытия на аэродром. Можно сказать, что к моменту завершения процедуры оплаты пилот уже будет ожидать вас в кабине. Высокая оперативность – особенность нашей компании, господа. Единственное, что может помешать, – это погода.

– Прекрасно. Мы возьмем прайс с расценками?

– Разумеется, пожалуйста.

– Сэр, а есть возможность полюбоваться на ваших птичек?

– Я не имею права выпускать вас на летное поле, но, если устроит, есть ангар.

– Конечно, сэр, с удовольствием.

Клерк пониже рангом, уже в синей рубашке и комбинезоне, проводил в ангар. Запоминаем дорогу и обстановку – случаи бывают всякие. Так, два охранника у входа проблемы не составят. В здоровенном ангаре (открытые ворота с той стороны выходят прямо на летное поле, замечательно) пяток техников обслуживает два самолетика, еще три стоят внешне полностью готовыми к вылету. Испросив разрешения, подходим поближе. Любезность сопровождающего распространяется даже на показ пассажирских мест в кабинах. Ничего, не хуже, чем в мини-вэне. Правильно называли птичек – аэротакси. Искренне поблагодарив клерка, довольные, убываем.

– Как оцениваешь?

– Отлично. Лучше, чем я рассчитывал. Взрыв точно не дотянется до самолетов?

– Гарантирую. К тому же они в ангаре с хорошими экранирующими свойствами. Улетим далеко?

– Более чем. К тому же эти птички кушают автомобильный бензин, могут сесть на любую трассу, а там берем машину, снова заправляем самолет и летим дальше. Границу, конечно, не пересечем, но та же Польша или Прибалтика для нас не проблема.

– Хорошо!

– Вот и я о том же.

– Кстати, признайся, Валдис, – Прибалтика, наверное, манит? Неторопливые, молчаливые, светловолосые, обстоятельно берущиеся за дело девушки?..

– А тебя Польша, Казимир?

– Пся крев! Однозначно. Ведь там такие страстные паненки!

Ржем, как два жеребца стоялых. Впрочем, без «как».

С приподнятым настроением по дороге посещаем супермаркет. Выбор замороженных блюд только способствует благолепному восприятию действительности, а аппетит успел разгуляться не на шутку.

Темза – это не только грязноватая городская река, а еще и неплохой морской порт. По крайней мере, меня количество яхт-клубов и лес корабельных мачт поражает. После обеда едем вдоль набережной на автобусе, Ахмет с рассеянным видом, но внимательно оценивает увиденное в окне. Выходим (как удобно путешествовать с проездными трэвэл-картами!), возвращаемся пешком немного назад. Да, суденышки явно не речного класса. С газетой объявлений (сложена разделом продажи яхт вверх) подходим к домику охраны. Так, нас заметили, выходит рослый парень с дубинкой на поясе. Ахмет немедленно начинает грузить, тыча пальцем в газету.

– Сэр, вы ошиблись клубом!

– Разве?

– Конечно! Смотрите…

Пока Ахмет вешает лапшу на уши охраннику, приглядываюсь к КПП. Легкий домик, половина фасада снабжена большим толстым (но не пуленепробиваемым) стеклом, имеется ряд мониторов видеонаблюдения, стоит компьютер. Внутри видна переборка с дверью, скорее всего, там комната отдыха. Сколько здесь охранников? Дежурят двое, вон выглянул третий. Думаю, не больше четырех. Собак нет. Моим диверсам на один зубок.

– Приношу извинения, сэр.

– Ничего страшного, пожалуйста, сэр.

– Майкл, увы, я ошибся, возвращаемся в город.

Это уже мне. С невозмутимой миной отвечаю:

– Печально.

– Господа, если вы хотите сесть на автобус, то ближайшая остановка в той стороне. Там не больше полумили пешком.

– Да, сэр, благодарю вас.

Идем вдоль пустого шоссе. В лицо дует неслабый промозглый ветерок, несет капли мерзкого ледяного дождя. Натягиваю капюшон на кепи, руки в перчатках засовываю в карманы.

– Замерз?

– Нормально. По-моему, охрана проблемы не составит?

– Да. А среди судов точно найдем с полной заправкой. В крайнем случае в Северном море можно воспользоваться парусами.

– Умеешь пользоваться?

– Ничего сложного. Научу за пару часов. К тому же там все автоматизировано, на электроприводе.

Вот еще один путь отхода нарисовался. Конечно, перспектива оказаться в штормящем море на, честно говоря, не внушающей особого доверия яхте радует не очень, но командир выглядит вполне уверенно и удовлетворенно. Значит, есть основания.

На обратном пути в гостиницу (для разнообразия отправились на автобусе) обращаю внимание на развернутую в парке выставку артиллерийских орудий времен Второй мировой войны. Кстати, что-то в Интернете в рекламе мероприятий попадалось.

Точно. Удивительно, что не заметил раньше – Лондон просто насыщен подобными выставками. После душевного ужина (рагу по-ирландски – пальчики оближешь) завалился с ноутом на кровать. Вместо осточертевшего зомбоящика негромко услаждает слух хитами восьмидесятых и редкими выпусками новостей небольшой филлипсовский музыкальный центр, добавленный к комплектации номера за скромные деньги.

Найденная в Сети информация убеждает – компания информационной подготовки населения к «маленькой победоносной войне» уже началась. Все виды войск представлены на разнообразных выставках, проводится много мероприятий историко-патриотической направленности.

Привычно захожу на фейсбук. Так, пока без изменений. Кстати, а что мы все без информации с Родины? Телевидение в Интернете – весьма распространенная вещь. Который час? Это по Гринвичу, значит, по Москве…

Новостной выпуск канала «Россия» разбудил прямо-таки ностальгические чувства. Втроем на минимальной громкости смотрим. Ну, присутствует для нашего телевидения обычное – как бы чего лишнего не сказать. Правда, озвученный курс доллара заставил мысленно присвистнуть. Враги что – перестали покупать нефть? Впрочем, есть такая вероятность. Зачем платить за то, что скоро станет и так твоим? Что-то в год отсрочки уже не верится. Да и выставки вооружения как-то склоняют к уменьшению сроков. Так, а где еще бряцают оружием и похваляются старыми победами?

Запрос в Гугле выдал ожидаемый ответ – везде. Похоже, население всего Евросоюза подвергается целенаправленной пропагандистской информационной обработке. М-да.

– Казимир, щелкни, пожалуйста, по этой ссылке.

Авиавыставка бомбардировщиков времен Второй мировой. Выполняю.

– Ага. Валдис, не помнишь, как далеко летали «Ланкастеры»?

– Немцев с острова бомбить дальности вполне хватало.

– Значит, завтра посетите и эту выставку. Прикинешь, как там с заправкой.

– Сделаем.

– Кстати, раз мы задерживаемся в отеле до завершения операции, надо подключиться к трансляции изображения с доступных камер гостиницы. Казимир, ты готов провести инструкторско-методическое занятие?

– Конечно.

Вставляю в слот девайс, объясняю порядок действий. Разумеется, парни знают все сами, но слушают внимательно. Шесть окошек уличных видеокамер плюс две внутренние (фойе и коридор) полностью раскрывают обстановку вокруг и внутри отеля.

– Вот так и будем контролировать. Береженого Бог бережет.

Кемаль утвердительно кивает.

Народа на поле в пригороде Лондона вокруг здоровенных многомоторных бомберов хватало. Несмотря на стандартную дождливую погоду и холод, многие посетители авиавыставки приезжали целыми семьями. Активно фотографировались, с удовольствием слушали экскурсоводов – крепких улыбчивых парней в форме Королевских ВВС времен Второй мировой, отдавали должное кушаньям из котлов полевых кухонь у двух больших палаток-столовых. Мы с Кемалем тоже покрутились рядом, заглянули внутрь длинных гулких фюзеляжей, напарник задал несколько вопросов гидам.

– Перекусим?

– Не помешает.

Пристроившись с одноразовой посудой на краю длинного стола, сняли пробу. Нормальная овсянка с тушенкой, вполне приличное блюдо по тем военным временам.

– Жаль, но съездили напрасно.

– Я тоже места для взлета не заметил, как и заправщиков.

– Да, технику привезли в разобранном виде, здесь просто собрали. Видно, самолеты из запасников авиационного музея.

С тарелками и пивом в палатку ввалилась очередная весело галдящая воодушевленная компания.

С трудноуловимым сложным оттенком Кемаль комментирует:

– Народ радуется.

Да, энтузиазма и здорового патриотизма у англичан хватает. Интересно, перед Второй мировой настроение в Британии было такое же? Наверное, да. По крайней мере, сейчас их правители точно нацелились повоевать чужими руками – американскими, европейскими и китайскими. Чего уж тут переживать? Тост за «Империю, в которой никогда не заходит солнце» от соседнего стола очень созвучен мыслям. Нет, и в нашем мире лимонники не отказались от колониальной политики, только провели ее другими методами. Отсюда и «язык мирового общения», и полная послушность американцев и европейцев, руководство настроениями на мировых биржах, да и принятие определяющих геополитику решений вообще. Молчу про откровенно существующие колонии – Канаду, Австралию, мелочь типа того же Гибралтара. Все-таки стоит отдать должное британскому руководству – свои планы они исполняют целенаправленно и скрупулезно, продуманно и с подстраховкой. И помешать им зачастую способна лишь какая-нибудь трудно просчитываемая мелочь…

– Казимир?

Отрываюсь от раздумий:

– Да?

– Покушал? Поехали, назад пора.

– Хорошо.

Из окна автобуса виден город, считающий себя столицей мира. А ведь ничего особенного нет. Те же жители, те же дома… Половина Европы такая же. Правильно сказано в Евангелии: «Гордыня – страшный грех». Нельзя считать себя равным богам и неуязвимым только потому, что ни во что не ставишь остальных населяющих Землю людей. Наплевав на их жизни, здорово рискуешь, что кто-то справедливо сочтет лишней твою. Прищурившись, смотрю на лондонские улицы, мельтешение машин и людей. По вине своих правителей они станут мишенью, жертвами нашей акции, хотя их беда лишь в том, что они просто будут находиться рядом с главной целью.

Сидящий рядом Кемаль кладет руку на мою кисть, тихо говорит:

– Дружище, завязывай с раздумьями. У тебя очень мрачное лицо и ненавидящий взгляд. Люди внимание обращают.

М-да, действительно, что-то мысли совсем одолели. Вздыхаю, стараясь расслабить мышцы лица и отвлечься.

– Вот, так лучше.

– Валдис, какие у нас дальше планы?

– Главный – пообедать. А там Димитрий распорядится.

– Принимается.

Доложив командиру о напрасной поездке, отдаем должное обеду. Плотно откушав, располагаемся переваривать, и я задаю давно интересующий вопрос:

– Димитрий, а вообще, по правилам, сколько должно быть путей отхода для разведчика?

Командир усмехается:

– Единственный и главный – дипломатический паспорт и посольство.

– Понял, поправляюсь: а для нелегала?

– А вот тут все зависит от твоей личной фантазии и изобретательности, если брать в качестве примера наш случай. Конечно, были предусмотрены и подготовлены каналы эвакуации еще на стадии планирования операции, но они все сто процентов засвечены. Лучший вариант для нас – что-то неожиданное, нестандартное.

– Хотя путей всего два: море и воздух.

– Именно.

М-да, интересная информация. Перебираю в мозгах немногочисленные варианты.

Помолчав, командир негромко заводит речь о главном:

– Я считаю, что мы должны задействовать фугас после попытки прорыва к цели первой группы, не привязываясь к переданным Москвой данным.

Кемаль приподнялся на локте:

– То есть информация из Москвы о начале совещания будет ложной?

– Нет. Она будет… неполной. Помнишь, мы обсуждали – для войны нужен серьезный повод. Поэтому начало официального собрания пойдет ни о чем, так, говорильня. Не факт, что на нем сразу будут присутствовать все ключевые фигуры.

– А после атаки парней?..

– Да. Самый тот момент, чтобы предъявить компрометирующие Россию доказательства и дружно взять за горло союзников.

– Но ведь после взрыва их фугаса доказательств не будет? Казимир, ты как снарядил?

– По полной. От автомобиля останутся покореженные мосты и двигатель.

– И куча трупов тех, кто попробует остановить. Что дальше?

Ахмет думает, вздыхает:

– А дальше будут предъявлены документы и фотографии, подтверждающие подготовку акции Москвой. Не забывай о предателях, Валдис.

Кемаль мрачно кивает, соглашаясь.

Командир спрашивает:

– Казимир, взрыв фугаса парней не наведет спецслужбы сразу на правильные выводы?

Да, это задача… Прикинув, отвечаю:

– Сам взрыв правдоподобно можно объяснить сработавшими поясами шахидов и сдетонировавшей от них взрывчаткой ядерного заряда. Опять же, есть бензин в баках. Зная, что должны взорвать, враги скорее всего срочно начнут проводить мероприятия дезактивации. Например, пенную атаку из пожарных машин.

– А ожидаемая радиация после взрыва не напугает?

– Поднимать панику не в их интересах, во-первых. Во-вторых, это не Чернобыль – совершенно другой тип изотопов, выход гамма-излучения незначителен. Основной тип радиоактивных частиц составят альфа и нейтроны. Альфа резко гасится даже воздухом, про пену уже молчу, а засечь нейтроны само по себе нетривиальная задача, решаемая глубоко специализированным типом радиометров. Опять же, делящегося вещества буквально несколько килограммов. Нештатный подрыв превращает его в тяжелую пыль, которая быстро осаждается естественным путем.

– И если идет дождь?..

– Значит, осаждается еще быстрее.

– Димитрий, получается, они не сразу поймут, что бомба фальшивая?

– Да, Валдис. Думаю, у нас будет минимум час. Как ты мыслишь, Казимир?

– Если не больше. Представьте сами, парни: воронка с остатками автомобиля, толстый слой пены и специальных дезактивирующих, связывающих радионуклиды веществ, суматоха, дозиметры не фиксируют заражение, что легко можно списать на своевременно принятые по дезактивации меры. Среди тех, кто располагался близко от места взрыва, раненых нет – мощность слишком высока. Контуженые и раненные отлетевшими осколками будут доставляться в специализированный госпиталь. Пока там проведут особые анализы, наработают статистику об отсутствии изотопов…

Ахмет подводит итог:

– Тем временем совещание вип-персон будет идти полным ходом. И не думаю, что войти туда сможет любой желающий. Независимо от того, какие новости он хочет принести.

Еще раз прикидываю предпосылки, наши выводы. Все логично. Хорошо, что ребята из тройки Мансура не будут мучиться: при такой силе взрыва умрут мгновенно.

Глянув на друзей, с болью понимаю – они думают о том же. Ничего, парни, смерть – это не конец, есть танец золотых искр и теплое дыхание Всевышнего. А куда еще направятся те, кто отдает за свою страну и народ самое ценное – жизнь?

Горькое молчание прерывает командир:

– Ладно, парни, надо позаботиться об ужине да прикинуть, где еще проходят перспективные авиавыставки. Меня лично устроит не только бомбардировщик, но и приличный транспортник типа «Дакоты», например. Казимир, собирайся, составишь компанию в супермаркет.

– Хорошо.

Весь следующий день мы посвятили авиавыставкам. После обеда все-таки нашли то, что надо. Недалеко от Хитроу на взлетно-посадочных полосах старого военного аэродрома среди музейных экспонатов стоял тот самый транспортник «Дакота». Машина полностью исправна – своим ходом прилетела из Италии, где и была арендована. Более того – с завтрашнего дня, после оформления необходимых разрешений, экипаж начнет совершать получасовые прогулочные полеты со всеми желающими. В настоящий момент идет доработка салона для придания полного соответствия виду времен Второй мировой. Словоохотливый гид откровенно порадовал. Если аэропорты перекроют мгновенно, то это поле никто контролировать не будет. Остается вопрос заправки, но его, увы, придется решать на месте.

Довольные результатом, спустились в метро. Когда прикидывали, что взять в супермаркете к ужину, внезапно зазвонил мобильник Ахмета. Оставшийся в гостинице Кемаль. Нехорошим предчувствием защемило сердце.

– Да.

– …

– Понял. Будем через десять минут.

В ответ на мой вопросительный взгляд:

– Цыгане. Он засек их на видеокамерах. Приехали на двух машинах, пока не заходят, крутятся вокруг гостиницы.

Резко ощущаю внушающую уверенность тяжесть «беретты» под мышкой.

– Постараемся обойтись без стрельбы. Выйдем, понаблюдаем, может быть, уйдут. Хотя вряд ли.

– Как нашли? Паспорта?

– Конечно.

– Черт!..

Мы уже шли быстрым шагом от станции метро, когда телефон зазвонил снова.

– Да!

– …

– Три минуты!

Впихнув мобильник в карман, Ахмет расстегнул куртку до пояса. Намек понял, повторяю действие. На бег перехожу без команды, на ходу надеваю рабочие нитяные перчатки.

– На стоянке две машины. Тебе «Мерседес»-седан, не перепутаешь, он один, у въезда. Там водила, точно. Вали с контролем, я беру на себя вторую тачку. Потом держишь мне спину.

– Как Кемаль?!

– Отстреливается. У них тоже глушители.

Последняя предбоевая мысль: «Хорошо, что стемнело».

Выскакиваем из-за угла. Командир показывает рукой, но и без него сразу замечаю стоящий к нам задом новенький «Мерседес» шагах в пятнадцати. Упав на колено, держа пистолет двумя руками, отрабатываю двойку по левому водительскому месту, целясь в голову.

Штах! Штах!

Рву с места, делая короткие зигзаги. Подбегая, вижу навалившегося на руль водителя. Как еще сигнал не сработал? Контроль:

Штах!

Тяжелая пуля, выбив фонтан брызг из головы противника, отбрасывает его на пассажирское сиденье.

Ахмет! Оборачиваюсь.

Командир у открытой двери приземистой «БМВ» (хорошо живут цыгане, прямо как наши бандиты. И так же недолго), у его ног тело. Боевой жест: к гостинице. Ходу!

Уходя вправо, распахиваю входную дверь.

Штах! Штах!

Влепив пару пуль в сторону стойки регистрации (как раз напротив дверей), Ахмет щучкой ныряет в проход, сразу уходит перекатом в сторону. Выстрелов нет, негромкое:

– Давай!

Заскакиваю. Боевым жестом командир направляет к коридору. Оттуда несется приглушенная ругань, кто-то стонет. Не иначе, Кемаль поработал. Сосредоточившиеся на двери нашего номера, местные урки не ожидали нападения сзади. И напрасно. Если берешься за ствол, жди атаку всегда и отовсюду.

Слившиеся в очередь глухие хлопки выстрелов, звон отлетающих в стену гильз, падение тел. Мне двое слева, Ахмет сделал четырех, не забыв подранка и лежащего неподвижно посреди коридора.

– Кемаль, это мы.

На ходу выполняя контроль, командир шагает к двери. Его встречает здоровяк.

– Цел?

– Да.

– Искандер, к стойке регистрации!

– Есть!

Подбегаю, собираясь проконтролировать валяющегося налетчика. Впрочем, уже не надо – половина кудрявой башки снесена, мозги на стене. Но чувствую, уверен – есть еще кто-то живой. Держа ствол наготове, заглядываю за стойку. Черт! Круглыми, полными ужаса глазами на меня смотрит женщина-портье. Рот заклеен скотчем, руки и ноги тоже связаны. Похоже, ползком забилась в дальний угол своей клетушки. И что дальше? Впрочем, есть мысль:

– Не бойтесь, миссис, все кончено.

Испуганно косится на «беретту». Ну да, суровый ствол, да еще и с глушителем.

– Бойцы Ирландской Республиканской Армии не воюют с мирными жителями, миссис. Особенно с женщинами. Извините, но развязывать не буду – это очень скоро сделает полиция.

Кажется, помогло – немного успокоилась. Могу быть убедительным. Перевожу взгляд на труп. А что это у руки валяется?

«Чезет», конечно, хорошая пушка, но без глушителя ни к чему. А вот обойма пригодится, как и вторая из кармана. Патроны-то девять на девятнадцать, «парабеллум», однотипные с моими. Продолжаю обыск, прихватываю портмоне. Так, что еще? Ага! Вот же компьютер, где собраны не только данные регистрации, но и записи с видеокамер. Выдвигаю черный ящик работающего системника, варварски выключаю тумблером на блоке питания, положив ствол на стол, отсоединяю кабели и вывинчиваю винты крышки удачно попавшимися ножницами. Оба жестких диска стоят в закрепленной штатным винтом корзинке на полозьях. Отлично! Снимаю крепеж, отсоединив жгуты, вытягиваю сборку. Девайсы на столе, пистолет опять в руки. Только бы никто не зашел! Дико не хочется стрелять в случайных свидетелей. Замечаю взгляд женщины, брошенный на жесткие диски.

– Миссис, я не вор, а солдат. Но мне не хочется, чтобы видеозаписи моего лица и лиц товарищей послужили полиции. Особенно в деле, где мы, прямо говоря, выполнили работу тех самых полицейских. Бандиты не должны расхаживать по Лондону с оружием и нападать на мирных жителей.

О! Хорошо, что рот заклеен, – из дамы просто рвется полная согласия с моими словами тирада.

Из коридора знакомо шумят колесики тележки – парни! Быстро собрались, молодцы.

– Простите, миссис, мне надо идти с моими товарищами. Поверьте, очень жаль, что наше знакомство состоялось при подобных обстоятельствах.

Достаю из кармана деньги, отсчитываю триста фунтов, кладу под «Космополитэн» на столе:

– Это за номер и в качестве извинения.

Кемаль яростно машет. Прихватив жесткие диски, бегу. Рюкзачок с ноутом, три наши сумки, кофр на тележке, три объемных пакета – вроде ничего не забыли. Немедленно получаю две сумки и пакеты, за дверь выскальзывает разгрузившийся Ахмет. Ага, можно выходить.

Вот тут и оценил филигранность работы командира – это я, бракодел, загадил весь салон «Мерседеса» мозгами водителя, а у Ахмета «БМВ» осталась чистенькая. Заряд и тележку в багажник, вещи и я на заднее сиденье. Командир за рулем, Кемаль рядом. Поехали!

Покружив полчаса по городу (хорошо, что пробки уже рассосались), Ахмет остановился в узком переулке возле мусорных баков.

– Какие мысли будут, парни?

М-да, вопрос, конечно, интересный. Наши паспорта, однозначно, засвечены по полной, как и лица в недалеком будущем. Работники гостиницы словесные портреты дадут обязательно. Уходить из города и начинать сначала? Далеко не факт, что получится как первое, так и второе. До акции осталось шесть дней, с каждым новым мероприятия безопасности будут только набирать силу. Нам нужна тихая и спокойная крысиная нора – отсидеться.

Звучит предложение Кемаля:

– Баржа или любой пустой корабль на Темзе.

Неплохо, но не рассчитываю, что такой найдется сразу. Кружить, искать – времени нет. Валить же имеющихся обитателей…

Выдам-ка свою идею:

– Предлагаю уйти в «Трубу».

Командир реагирует немедленно:

– Прятаться по бытовкам?

– Есть вариант лучше. В метро полно закрытых и заброшенных станций.

– Например, «Олвич»…

Гм-м, не один я такой умный. Оказывается, Ахмет думал так же.

– Насколько помню, часть «Холборна» тоже не используется, как раз та, что задействована на тупичок к «Олвич». И все на необходимой линии – «Пикадилли».

Да, у командира голова светлая, про «Холборн» я и не слышал.

Кемаль одобряет:

– Согласен. Вариант неплохой.

– Решено.

Ахмет рулит по второстепенным улицам в сторону нашего личного входа в метро. Немного успокоившись, обращаю внимание на запах в салоне. Ну, сгоревшего пороха – это понятно, кумарит из трех глушителей. А почему так разит туалетной водой «Чарли»? Уточняю, парни улыбаются:

– Пальчики в номере твоим одеколоном вытирали, Искандер.

– А я уже думал – глюки.

Кстати, пока едем… Вытаскиваю магазин «беретты», доснаряжаю, вынимая патроны из чезетовского.

– Нет, ты посмотри на этого мародера, Ахмет. Пока мы там сражались, он покойников шмонал.

Делаю строгое лицо, с ехидцей отвечаю:

– Завидовать нехорошо, Кемаль. И вообще – кто раньше встал, того и тапочки.

Дружно ржем. Отсмеявшись, протягиваю трофейный магазин здоровяку. Он вытаскивает из кармана и показывает полный, кажется, от «браунинга». Так, а меня еще обозвали мародером. Подтвердим репутацию:

– А я еще портмоне прихватил.

Хрюкнувший командир показывает сразу два, Кемаль демонстрирует еще несколько. Ну, что тут делать? Только еще посмеяться. Парни перебрасывают трофейные портмоне ко мне на заднее сиденье – потрошить. Быстро вытаскиваю денежки, бумажники скидываю в извлеченный из кармана пустой пакет – час назад я в него продукты складывать собирался. Объявляю итог:

– Одиннадцать двести.

– Давай.

Передаю всю сумму командиру.

Добравшись до места, проводим короткую разведку. Никого. Привычные действия с камерой наблюдения, вот мы с Кемалем уже на помосте. Мухой спускаюсь вниз, принимаю драгоценный кофр. Взгляд за привод вентиляторов – колено трубы на месте, что не может не радовать. Пока поднимался назад, командир уже уехал. У него свои задачи – скинуть тележку, пакет цыганских портмоне и избавиться от машины. Мы будем ждать в шахте. Прикрываем изнутри дверцу, и я, прихватив ноут, спускаюсь проверить бытовку. Отлично, в поле зрения камер никого. Впрочем, метро еще работает, практически ежеминутно гремят проносящиеся в туннеле поезда. Снова поднявшись, докладываю Кемалю, теперь он спускается (должно же быть разнообразие!) принимать вещи. По два места за раз переправляем пожитки вниз. Стоим на помосте в ожидании командира. Выключая ноут, обратил внимание – осталось две трети заряда стандартной батареи. Думаю, сетевое электричество в «Трубе» проблемой не будет. Щупаю рюкзачок – тестер на месте. Хорошо, ноут точно зарядим. Даже если розетки обесточены, провода под током найдутся. Как со временем? Минуло всего полчаса. Будем ждать звонка.

– Эх, а мы так и не пожрали!

Сразу после слов напарника резко засосало в животе. Точно, ужин прошел флажками и сжатым воздухом, не считая адреналина.

– Там вроде еще печенье и кексы в кульке оставались. Сегодня перекусим, воду найдем, а о продовольственном обеспечении будем думать, наверное, завтра.

– Надо прикинуть, где еще есть безопасные места выхода на поверхность.

Задумываюсь. Да, продукты – это слабое место всех партизан. Кушать-то хочется каждый день, по доставляющим еду дислокация вычисляется на раз. А как у нас, кстати, с туалетами? Впрочем, на станции должен быть. Раз уж мысли зашли о комфорте – спать придется явно в далеких от цивилизации условиях. Вряд ли на выведенной из эксплуатации станции найдутся лавочки. Остается холодный каменный пол. Бр-р-р! Вот долбаные цыгане! Всю конспиративную малину изгадили. Кстати, а как тогда выдержал ожидание у Фолкстона напарник? Уточняю.

– Отжимался и выполнял физические упражнения, пока не высохла одежда, Искандер. Потом ел, согревался опять зарядкой, иногда нагревателем из состава натовского сухпая. Подремал, замерз – размялся, согрелся, опять задремал.

М-да. А мы в гостинице в это время, как белые люди, после ужина и горячего душа, в чистой теплой постели…

Прошло еще полчаса, командира все нет. Черт, я уже как-то волноваться начинаю. Заметив тревожный вопросительный взгляд, Кемаль успокаивает:

– Не волнуйся, Искандер. Задерживается – значит, есть дело.

– Я подумываю: в какой срок полиция прочухается с ориентировкой на нас?

– Быстро не получится. Наверное, только завтра с утра будут описания и фотороботы. И не забывай, что полиция тут безоружная. Конечно, бойцы фойерармс подготовлены неплохо… Но и они нашему командиру на один зуб. Не из таких ситуаций выбирались, покруче было, поверь.

Почему-то верю. Особенно вспомнив, как Ахмет двигался и стрелял.

Проходит еще полчаса ожидания, и наконец-то играет телефон Кемаля.

– Да.

– …

– Понял, ждем.

Команда мне:

– Искандер, запускай ноут, командир будет через семь минут.

– Принял.

Выглядываем в щели, кошусь на картинку видеокамеры. О, кто-то мелькнул под фонарем. Судя по росту, Ахмет. Точно, он. Ну, ничего себе!

За спиной командира здоровенный туристический станковый рюкзак, в руках два солидных пакета с эмблемами продовольственного супермаркета. Довольный Кемаль пихает локтем в бок, чуть не сбрасывая с помоста:

– Командир у нас – голова! Все продумано, пересидим, как у Христа за пазухой!

Распахиваем дверь, принимаем тяжелые пакеты, объемный рюкзачище. Ахмет, тяжело дыша, перелезает на помост.

– Кемаль, видишь, как о тебе забочусь? Цени, желудок! Да, парни, выключаем мобильники.

Уже спускающийся вниз здоровяк притормаживает, выполняет ценное указание и весело отвечает:

– Ага, а Искандер у нас святым духом питается? Худой-худой, а прожорливый, как термит!

Сложив ноут, ползу (что-то уже реально притомился) по скобам и я. Сбоку обгоняет плавно спускающийся на фале рюкзак. Неужели это всё продукты?

Больше половины пола вентиляционного помещения плотно заставлено нашими вещами.

Командир спускается, вношу предложение переместиться в бытовку.

– Хорошо. Батарею в ноуте менять будешь?

– Ахмет, там розетка имеется.

– Рабочая?

– Так сейчас и узнаем.

– Добро. Камера?

– Перехвачена, со второй в туннеле вижу только поезда.

– Вперед.

Розетка на две вилки оказалась вполне функционирующей (кстати, почти не сомневался), кран над серой от пыли раковиной, поплевавшись ржавчиной и воздухом, выдал вполне пристойную струю воды.

– Эх, люблю повеселиться! – потирая вымытые руки, Кемаль плотоядно смотрит на пакет из супермаркета.

– Дружище, погоди.

– Что такое, Искандер?

– Подними-ка меня вверх.

Без вопросов здоровяк обхватывает талию, рывок… Опа, я не ошибся! Еще раньше, разглядывая картинку с камеры видеонаблюдения, заметил интересное устройство. Протягиваю руку, беру. А пыли! Хлопья валятся вниз.

– Искандер, я только что умылся!

– Издержки производства, Кемаль. Опускай.

Вот уже стою на полу и демонстрирую парням пластиковый электрочайник. Взгляд Кемаля полон скептицизма:

– Что-то он слишком грязный для рабочего. И закинут на шкафчики не напрасно.

– Если неисправен ТЭН, то признаю себя неправым. Но сначала залезу в потроха агрегата. Командир, у нас есть двадцать минут времени?

– У нас больше трех часов до закрытия метро.

Раскладываю мультитул, вывинчиваю скрепляющие корпус чайника шурупы, разбираю. Да, стандартная компоновка с контактным блоком на биметаллике. Теперь три винта, крепящие ТЭН. Где мой любимый тестер? Что и следовало ожидать – спираль нагревателя исправна, уверенно прозванивается. Значит, дело в блоке. Еще один небольшой саморез, держащий крышку. Так и знал – подплавился пластмассовый штырек, защищающий от перегрева при малом количестве воды. Долой его вместе с комплектной пружинкой. Зачищаю и подгибаю контакты, частично собираю, прозваниваю тестером. Есть цепь. Теперь разобрать подставку с сетевым шнуром. Ну, тут все просто, лишь срезать поплавившуюся пластмассу. Отмываю детали чайника в раковине, полностью собираю. Набираю воду, ставлю на подставку, шнур в розетку, включаю. Горит неонка, и по воде видно – ТЭН греется.

– Вуаля!

– Нет, ты хочешь сказать, что работает?

– Проверь.

Что тут проверять? Уже слышен шум закипающей воды, скрадываемый, правда, гулом очередного проносящегося за дверью поезда.

Кемаль щупает белый бок электроприбора и с надеждой вопрошает:

– Слушай, а микроволновки там нет?

– Уважаемый, даже у чудес есть границы.

– А жаль!

Командир одобрительно подводит итог:

– Искандер, молодец. Бери мыло, отмывайся, будем ужинать.

Да, с кипяточком оно уже намного лучше. Хлеб и солидный кусок ветчины нарезаны, каждому перепадает еще по пластиковому контейнеру с салатом типа селедки под шубой. В наших чашках завариваются чайные пакетики, дружно орудуем вилками (ничего парни в гостинице не оставили, молодцы. Даже полотенца на память прихватили). Несмотря на усложнившуюся обстановку и недавнюю заваруху, аппетит нас не покинул. Честно прикончив свою треть, Кемаль щедро отхлебнул горяченького из чашки и удовлетворенно улыбнулся:

– Так жить можно. Ахмет, а замороженных блюд ты не взял?

– Конечно, взял. Как раз к завтрашнему дню оттают.

Вспоминаю свой богатый опыт:

– От крыс надо будет что-то придумать. Подвесить, например.

– Обязательно, Искандер. На месте посмотрим.

И я доел порцию. После второй кружки сладкого чая с круассаном понял – наелся, как слон, и хочу баиньки. Глянул на часы – да, девятый час, а день был очень напряженный.

Командир правильно истолковывает взгляд:

– Поспи, Искандер, мы подежурим.

– Спасибо, Ахмет.

– Да, парни, до туалета далеко, поэтому, не стесняясь, по-маленькому – в раковину.

Дельное предложение. Достав и разложив рабочие комбинезоны в качестве постели, совершаю вечерние процедуры, даже чищу зубы. Изрядно заломило – вода холодная. Надо было в чайнике подогреть, не сообразил вовремя. Сняв с разрешения командира ботинки, ложусь, укрываюсь курткой, кладу руку под голову. Последняя мысль – об оставшейся невычищенной «беретте».

– Искандер!

Голос командира вырвал из объятий сна. И какого сна! Мне нежно и ласково улыбались Марджи и Елена – любимые женщины из той, прошлой жизни. Зелень, синее небо, облачка, теплое солнце, мои красавицы в легких платьях… Наверное, вспомнился наш счастливый июнь. М-да…

Умывшись, окончательно взбадриваюсь, возвращается способность анализировать и соображать. Так, поезда не гремят, время… сорок минут первого. Парни уже убрали импровизированный стол, чайника тоже не вижу, значит, в сумке. Отлично.

– Какие предложения будут по перемещению на станцию, бойцы?

Кемаль традиционно дает первую мысль:

– Имущества у нас много, даже с тележкой все за один раз не переправим. А на себе… Есть риск опять напороться на неудачно расположенные камеры. Да и разведка нужна.

– Согласен.

Подключаюсь:

– Предлагаю отправиться с зарядом и, допустим, рюкзаком. Как раз два ложемента займем. Если постараться, то можно по бокам и самим пристроиться.

– А почему с рюкзаком, а не коленом трубы? Там заряд сразу бы и замаскировали?

– Смысл, Ахмет? Мы же все равно сами там жить будем.

– Ну да, логично.

– Я бы вообще доставил и установил колено в назначенном месте, допустим, завтра, поставил метки. Если что – сразу будет видно, что трогали, проверяли.

– Не заподозрят неладное?

– А что тут неладного? Кусок трубы. Может, сантехники для ремонта в метро-два приготовили.

– Мысль неплохая, обсудим. Значит, Кемаль, переезжаешь в вентиляционную, мы с Искандером отправимся на разведку. Связь… Если ровно через три часа не вернемся – включишь на пять минут мобильный.

– Ясно.

– Искандер, готовь тележку.

– Есть. Черт, масло не купили!

– Не переживай, контроль и учет – наше все.

Ахмет показывает полупинтовую пластиковую масленку с острым носиком-крышкой. Отлично! Надеваю великоватый рабочий комбез, подпоясываюсь, пристраиваю за спиной ноутбучный рюкзачок, вытаскиваю конструкцию, смазываю оси и шарниры, пробую. Колесики вращаются бесшумно. Теперь вынести имущество. Хорошо быть предусмотрительным! Все уместилось четко в мертвой зоне видеокамеры. Как Кемаль? На дисплее полностью заряженного ноутбука бытовка пуста, дверь вентиляционной закрыта. Переключаюсь между камерами, отдаю компьютер командиру. Несколько щелчков – и вот с легким лязгом собранная тележка становится на рельсы. Контактная шина на безопасном расстоянии, норма. Крепим груз, получается замечательно. Поехали!

Расстояние до «Ковент-Гардена» преодолели просто играючи. Во-первых, видеокамеры направлены от нас, что упрощает работу по перехвату. Во-вторых, я пристроился лежать на тележке, прижавшись к рюкзаку командира и поставив на него ноут. Конечно, трех труб под телом маловато для полного комфорта, но лучше плохо ехать, чем очень хорошо бежать. Сам Ахмет тоже не отказался воспользоваться плодами прогресса и проделывает путь сидя, вставая только для разгона транспортного средства. Тормозим перед переключениями видеокамер без проблем устройством типа автомобильного ручника. Поскольку фонарями почти не пользуемся, для удобства работы освещаю клавиатуру ноута USB-лампой. Вполне допустимо – энергии светодиод потребляет немного. Вот и станция. На выходе из туннеля внимательно прислушиваемся. Тишина, только гул вентиляции. Кстати, воздух заметно освежился. Переключаясь между камерами, оцениваю состояние платформы. Похоже, уборка уже выполнена. Теперь вопрос – как нам проехать?

– Командир, если ты ляжешь, то можно проскочить станцию прямо так.

– Не заметят?

– Нет, камеры далеко от путей, установлены невысоко, платформа нас прикрывает нормально. Только надо будет остановиться три раза. Видишь, вон две камеры?

– Да.

– А третья, как обычно, смотрит в туннель с той стороны.

– Хорошо.

Ахмет лег на живот, сдвинулся назад. Теперь ему достаточно удобно отталкиваться ногами. Поехали не спеша. Контролируя изображение на дисплее, кошу взглядом под козырек платформы. Теперь понятно, из чего делают свои гнезда крысы – мусора хватает. Убирают, видно, эти закоулки не часто. Так, а это не мусор.

– Ахмет, притормози, пожалуйста.

Мгновенная остановка, вопросительный взгляд командира. Соскальзываю с тележки, заползаю под платформу (реально узковато), протягиваю руку. Забираясь назад, показываю командиру сетевой удлинитель на пять розеток. Гнезда двух серьезно оплавлены – включали что-то очень мощное. Наверное, использовали при ремонте, спалили и бросили прямо на месте.

– Рассчитываешь починить?

– Постараюсь.

Скручиваю неожиданно длинный (не меньше пятнадцати метров) шнур, трехштырьковая вилка приносит с собой ветхую древнюю газету. Нет, это лишнее, прессу не заказывал. Скомкав, бросаю назад. Черт, поторопился – глаза отметили какую-то неправильность на фотографии, что-то непонятное…

– Едем?

– Да, Ахмет.

Туннель до «Холборна» не доставил неожиданностей. А вот сама станция… Голоса обслуживающего персонала мы услышали еще из туннеля. Соблюдая предельную осторожность, подбираемся, смотрим картинки с камер наблюдения. Здесь зал только начали убирать, установив моющую технику у перехода. Наверное, сначала чистили линию «Центральная», теперь перешли к нам, на «Пикадилли». Два темнокожих уборщика включили, наконец, свои аппараты и поползли в разные стороны, привычно уткнувшись носами в пол. Парень, который должен вытряхивать урны, присев на корточки, устроил перерыв с перекуром возле здоровенного мешка. Что-то его самокрутка здорово напоминает классический косяк. Ага, точно! Оставив гудящий агрегат, один уборщик подходит, угощается и весьма характерно затягивается.

Так, и последний пассажир положил на работу, поспешив приобщиться к большинству. Глубоко затягиваются, передавая самокрутку по кругу. Черт, это надолго. Им еще платформу убирать, работы не меньше чем минут на тридцать самыми ударными темпами. А тут!.. Судя по выражению лица, командира терзают те же самые мысли. Что же, придется куковать. Гадские клиенты тем временем наладились балдеть по полной – запалили второй косяк, разлеглись на полу. И не холодно им, паразитам укуренным! Вообще непонятно: что думает администрация метро? Ведь видны в камеры слежения прекрасно. Или убирать платформы некому, да здравствует толерантность? Впрочем, вариант, что на мониторы сейчас никто не смотрит, тоже имеет право на существование. Так, вторая стадия: пробило на «ха-ха». Лежат на спинах, вперившись в потолок, и тупо ржут. Шепот:

– Искандер, поехали.

Рисковый парень наш командир! Тележка тихо тронулась и, еле слышно звеня, покатила по рельсам. Вторая камера. Жестом командую остановку, переключаюсь. Гнусавые ржущие дебилы в семи шагах, пахнуло характерным дымком. Стараюсь смотреть на них боковым зрением, знаю – прямой взгляд люди чувствуют. Следуем дальше. Теперь командир косится назад. Третья камера, туннель. Есть! Заезжаем в темноту очень вовремя – с платформы раздается командный рык, ругань. Ахмет, прокравшись вдоль стеночки, смотрит, возвращается к тележке:

– Пришел их начальник, вставляет бодрости. Назад поедем – уже закончат уборку.

М-да, нервная у нас работа. Вообще думал, что такие фокусы только в кино проходят. Тележка покатилась, смотрю на показания программы. Следующая камера далековато. Так, не понял? Мы же «Холборн» проехали! Впереди «Рассел Сквайр». А где линия на «Олвич»?! Приподнимаюсь, вопросительно смотрю на командира. Сидя спиной к направлению движения, он легко отталкивается ногой от шпал и явно ждет моей реакции. Заулыбался:

– А я все ждал: когда ты спохватишься?

– Ахмет, не томи – как на нашу ветку выезжать будем? Впереди технический межтуннельный проход? Будем переносить тележку и вещи?

– Все гораздо проще. Вон под той лампой железнодорожная стрелка. Мы проехали мимо четвертой платформы «Холборна», впереди туннели соединяются.

– Не может не радовать.

Точно! Вот и стрелка, переведена на нашу линию. А второй путь уходит в туннель, параллельный тому, из которого мы выехали. Удивительно, но там тоже горят редкие лампы. Разгружать тележку не стали – аккуратно подвели и переставили оси по очереди.

– Как с камерами?

– Только над нами.

– Это хорошо.

Разогнав транспортное средство, Ахмет внимательно смотрит вперед. Приближается первая лампа.

– Командир, камеры нет.

– Согласен, и я не вижу.

На хорошей скорости проскакиваем короткий отрезок туннеля, впереди засветился круг выхода на платформу. А почему освещена?

У въезда притормаживаем – есть две видеокамеры на входе и выходе с платформы. Перехватываю первую, смотрю вокруг и удивляюсь:

– Слушай, она точно не используется?

Состояние платформы идеальное, видны следы недавнего ремонта.

– На пол внимательно погляди.

Что на полу? Ага, вот переход на соседнюю платформу, массивные двери закрыты. Понял – от дверей идут цепочки четко отпечатавшихся в пыли следов.

– Это пятая платформа на «Олвич», закрыта в 1994 году, но иногда используется для съемок, выставок и подобных мероприятий.

– Туалеты, значит, точно работают, и с электричеством проблем нет.

– Разумеется.

Туннель к «Олвич» радует последней лампой и расстилающейся за ней непроницаемой чернотой. Камер наблюдения тоже нет. По примеру командира надеваю и включаю налобный фонарь. Кстати, сколько затратили на дорогу? Всего-то час с небольшим.

Судя по всему, от «Холборна» к «Олвич» были проложены привычные для метро два параллельных туннеля, но использовался для поезда-челнока один путь. Обращаю внимание на специальную, закорачивающую контактный провод железяку. Линия точно обесточена.

– По идее, можно разгрузиться здесь. Но лучше проверить путь до конца.

– Ясно.

Камер наблюдения нет, лампы не горят. Темноту разгоняют лишь лучи наших фонарей и дисплей ноутбука. Катим на хорошей скорости. Что-то впереди блеснуло… Ничего себе! Это поезд. Подъезжаем, останавливаемся, прислушиваемся. Тихий, характерный для механизмов метро, отдаленный гул. Пройдя вдоль первого вагона, сразу обнаруживаем лесенку на платформу станции «Олвич». Платформа точно очень давно не посещалась – пыльная, кое-где облезает краска, свисает рванина старых рекламных плакатов. Жутковато, но с точки зрения конспирации место идеальное.

– Искандер, дай, пожалуйста, мультитул.

– Держи.

Примерившись, командир потыкал лезвием в щель, куда должна уходить раскрывающаяся дверь. Щелчок. Двери немного разошлись. Просунув в щель руку, Ахмет задвигает левую створку, входит в вагон. Следую за ним. Сиденья на месте, пыли не очень много. Есть где жить. Выходим, на всякий случай проверяю тестером розетку. Ожидаемый облом. Впрочем, все включается с силового электрошкафа где-то наверху. На всякий случай забегаю в туалет. Вода тоже перекрыта. Поразительно – в кабинках присутствуют начатые рулончики старой туалетной бумаги. Это фантастика.

– Искандер, пойдем разгружаться.

– Поставим в вагон?

– Конечно.

Командир взваливает за плечи рюкзачище, берется за ручку кофра. Хватаюсь и я. Черт, тяжело идет. Совсем что-то ослаб. Поднимаемся на платформу, затаскиваем в вагон, ставим. Рюкзак Ахмет подвешивает на поручень, прикрывает дверь. Все, менять батарею в ноуте, и назад.

Станции пусты, освещение пригашено. Размеренное движение успокаивает неимоверно – мучительно борюсь с зевотой. Но камеры не прощелкиваю, своевременно переключаюсь. Вот и наша бытовка. Тележку на тормозе оставляем вне поля зрения камеры, произвожу переключения, входим.

– Кемаль?! Дрыхнешь небось, лодырь?

С первой партией сумок в руках появляется улыбающийся здоровяк:

– Даю честное благородное слово – бдю! Да и быстро вы обернулись. Как местечко?

– То, что доктор прописал. Тащи, кстати, фал.

Да, обросли имуществом – за один раз не вынести. Прихватили и все старые комбинезоны из шкафчиков вместе с плечиками. Фалом Ахмет ловко принайтовал сумки и пакеты к тележке, я успешно пристроился на своем месте. Парням в этот раз идти пешком. Ну, с богом!

На дорогу ушел всего час – между платформами напарники шустро бежали, по очереди толкая тележку. Что называется, испугаться не успел, как в лучах фонарей показался поезд. Пройдясь по вагону, Кемаль довольно хмыкнул и предложил:

– На боковую, командир?

– Конечно. Но сначала развесить сумки и пакеты. Займитесь.

– Слушаюсь.

Использовав фал (незаменимая вещь), крепим имущество. Крысы точно не достанут. Впрочем, помета не вижу, да и не пахнет ими. Ну да, правильно: есть-то здесь нечего.

– Бойцы, разбирайте спальные принадлежности.

Да, голова у командира точно золотая. В здоровом рюкзаке, оказывается, он принес три спальных мешка и коврики под них. Причем мешки из дорогих – в одном нижнем белье при минус десяти спать можно.

– Ахмет, нижайший тебе поклон и большое человеческое спасибо! Исключительно благодарен, командир.

– Ладно, Искандер, спасибо. Обычное дело, все нормально.

Да уж, «нормально». Сразу после боя, за рулем машины все прикинуть, обдумать и закупиться, использовав буквально час, когда нас еще не начали активно искать… Неординарно, однозначно.

– Смело раздевайтесь, одежду на сиденья, пистолеты рядом. Дверь вагона я прикрою.

– А дежурство?

– Искандер, ты – спать. Извини, но выглядишь плоховато. Завтра, то есть уже сегодня, по коммуникациям насчет воды и электричества полазаешь?

– Обязательно.

– Тогда тем более спи.

– Спасибо, командир.

– Пожалуйста.

Где ложиться? Сиденья узковаты, будут мешать трубчатые подлокотники. Решено: на полу, на коврике. Сложив рабочий комбинезон подушкой в изголовье, кладу рядом пистолет (опять не вычистил!), заползаю в новую мягкую вещь, мгновенно согреваюсь и засыпаю.

Пробуждение оказалось не таким приятным. Морщась, приподнимаю раскалывающуюся голову, расстегиваю молнию мешка. Щелкает фонарик, загорается свет. Кемаль:

– Искандер, ты что? Спи еще, только восемь утра.

– Да, понимаешь, тут дело такое… У нас аптечка далеко?

– Что болит?!

– Голова. То ли понервничал вчера, то ли перетрудился…

Напарник уже шуршит в сумке. Звучит голос Ахмета:

– Чем лечишься обычно?

Черт, и командира разбудил! Как неловко получилось…

– Цитрамоном.

– Ну, цитрамона нет, но это не хуже. Давай, дружище, жуй таблетку.

– Спасибо.

– Кемаль, в пакете слева от тебя водичка должна быть.

– Слева? Ага, есть. Искандер, запей.

– Спасибо, парни.

Запиваю горечь анальгетика минералкой, стараюсь расслабиться. Через пару минут боль не спеша начинает уходить. Не замечаю, как опять засыпаю.

В следующий раз просыпаюсь с хорошим самочувствием, только горчит на языке. Парни уже встали, на минимальную яркость включен фонарик, тихо беседуют:

– … тревожит его состояние. Не откат ли начался?

– Нет, брат. Я смотрел его медицинские листы – головными болями страдает частенько. А знаешь почему? – По голосу чувствуется, что Ахмет улыбается.

– Давление?

– Ума избыток.

Кемаль одобрительно хмыкает:

– Это да, толковый. И парень нормальный, за дело болеет, за товарищей.

Наконец, доходит: это же обо мне! Неудобно – получается, подслушиваю. Начинаю возиться, потягиваюсь.

– О, наш инженерный бог проснулся!

Отвечаю:

– Скорее уж демон, Кемаль. Боги создают, а я все больше ломаю.

– Как самочувствие, Искандер?

– Спасибо, командир, все в норме. Сейчас оденусь и прикину, что у нас с коммуникациями.

– Давай, а то позавтракать уже не помешает, да и ноут с фонарями зарядить надо.

– Есть, приступаю.

– Кемаль, подстрахуй, пожалуйста, да с замками помоги.

– Понял.

Начать следует с воды – посетить туалет уже весьма не против. Кемаль подсаживает, проверяю краны под потолком. Открыты. Так, где-то должен быть путь на верхние этажи станции. Идем искать эскалатор.

Оригинальный облом – его нет вообще. Станция принимала и отправляла пассажиров лифтами. Судя по внешнему виду – агрегаты начала века. Живая история.

Древний дверной замок посопротивлялся, но открыл путь на аварийную винтовую лестницу. Краска облезает, лестница ржавая, но еще крепкая. Преодолев где-то с сотню ступенек, выходим на технический этаж. Захожу в первое помещение. Не оно, хотя тоже пригодится – электрощитовая. Второе – опять не то. Хозяйство лифтов. А ведь мы находимся как раз над туалетом. И что, вода перекрыта в наземном сооружении? Сомневаюсь. Ну-ка?.. Простукиваю панели коридора. Конечно! Эти две на петлях, за ними искомые трубы и даже пожелтевшая старая схема в пометках красным фломастером, приклеенная к панели. Что написано? Так, хорошо, эти вентили трогать и не собираюсь. Нам нужен один, с очень характерной надписью. С натугой откручиваю, из сальника выползает капелька воды. Судя по бульканью в трубе, операция удалась. Какой приятный звук! Надеюсь, с запорной арматурой в туалете все нормально, как и с канализацией. Впрочем, надо проверять. Спускаемся. Довольный Ахмет уже умывается при свете фонарика.

Быстро сориентировался. Краны в раковинах не текут, а вот над парой унитазов вентили придется закрыть – клапана бачков сгнили. Захожу опробовать рабочий, чуть позже объявляю:

– Парни, пользуемся этими двумя кабинками.

– Не вопрос.

– Кемаль, подними опять, пожалуйста, – воду перекрою.

Отключаю от магистрали две кабинки, снова идем наверх. По идее, полное освещение станции мне на фиг не нужно, да и заметно будет слишком. Достаточно розеток на платформе. Учитывая удлинитель (его еще разбирать, кстати), можно провести электричество прямо в наш вагон и жить припеваючи.

С электросхемами в щитовых разобрался не так быстро – достаточно запутанное оказалось хозяйство. В одной прихватили лампу-переноску на длинном шнуре с металлическим отражателем. Шнур в матерчатой оплетке, да и само устройство явно сороковых годов. Пощелкав тумблерами автоматов, спускаемся вниз. Тестер… Что и требовалось доказать! Отвернувшись и закрыв на всякий случай глаза (вдруг коротнет, дуга ослепит сильно), втыкаю вилку лампы.

– Класс! Искандер, ты точно джинн!

М-да, освещенности резко добавилось. А вроде было написано «Сорок ватт»? Нет, это просто глаза от света отвыкли.

– Вот это дело! Шнур длинный? Кемаль, иди мне посвети.

Командир выглядит оригинально: джинсы, футболка, сбруя оперативной кобуры с торчащей рукояткой пистолета, работающий фонарь на лбу и мокрая тряпка из мешковины в руках. Так, перед нашим вагоном на платформе ведро с водой. Не иначе, клетушку уборщиков обнаружил. Вообще замечательно. Чистота – залог здоровья.

– Ахмет, куда мы удлинитель запихали?

– Сейчас, подожди… Держи!

– Спасибо.

Пристроившись на платформе, разбираю устройство. Проверка цепей… Шнур и вилка исправны. К сожалению, этого не скажешь о розетках. Состояние контактов можно смело назвать скотским. Помучившись, привожу в относительный порядок четыре гнезда, но есть еще засада – выгорел предохранитель.

– Командир, теперь паяльник нужен.

– Сейчас.

Шнура лампы не хватило, Кемаль светит наводящему порядок Ахмету через окна. Передают мой паяльник с подставкой.

– Парни, я отключу лампу на минуту? Надо удлинитель делать.

– Конечно, давай.

Подождав нагрева, перекидываю проводок, прозваниваю. Теперь нормально, контакт есть. В розетку! Расправляю провод, тяну к вагону. Длина – самое то, переноску включаем уже внутри.

Завтрак проходит в теплой дружеской атмосфере и комфорте. Пристроенная на верхнем поручне переноска освещает застеленное рекламной газетой сиденье с завтраком, вскипевший чайник обеспечил растворимым кофе, а в рюкзаке на дне оказались еще упаковки бисквитов, буханочки хлеба, пакет «таблеток» стерилизованных сливок и консервные банки разнообразных «радостей туриста».

Смачно откусив сразу две трети бутерброда с паштетом из гусиной печени и душевно отхлебнув горячего кофе со сливками Кемаль с аппетитом жует. Прикончив первый кусок, уточняет:

– На пару дней продуктов хватит, командир?

– Как минимум. Сегодня на обед и ужин будут замороженные, на завтра вроде тоже должно что-то остаться, плюс консервы. Если экономить, то вообще дня на четыре.

– Ну, экономить вредно, а за два дня неприметный выход на улицу найдем. Верно, Искандер?

– Конечно.

Я тоже наслаждаюсь завтраком. К моему бутерброду и куску бисквита Ахмет добавил небольшую шоколадку, на корню зарубив возражения и попытку поделиться: «Сладкое для мозгов полезно, а без твоих инженерных талантов комфорта нам не видать». Конечно, сильно преувеличивает, но все равно очень приятно. В очередной раз смотрю в сторону нашей электроники. Все нормально запитывается от розеток удлинителя. Ноут успешно заряжается, зарядник аккумуляторов фонарей размеренно мигает красным глазом.

Допиваю вторую чашку – совсем хорошо!

Складываем мусор в пакет, стряхиваем крошки.

– Так, бойцы, какое дело у нас со вчерашнего вечера в завале?

– Вычистить оружие.

– Правильно. Поэтому, Искандер, сними-ка на платформе рекламный плакат на подстилку попрочнее, займемся.

– Слушаюсь.

Открываю дверь, выхожу. А на платформе прохладно после вагона. Там надышали, чайник нагрел, да и запах совсем жилой. Здесь же регулярно потягивает сырым бетоном, затхлостью, пылью. Из черного зева туннеля доносится отдаленный шум проносящихся через «Холборн» поездов. Пройдясь по платформе, выбрал пару не самых съеденных временем плакатов. Кстати, надо будет устроить детальную разведку места обитания. Оглядываюсь, луч налобного фонаря описывает дугу, ныряет в туннель за поездом… Черт! Резко останавливаюсь, всматриваюсь… Чуть левее, правее… Никого. А ведь явственно мелькнула тень. Старательно вспоминаю замеченное, и в душе разливается неприятное ощущение. Силуэт точно был полупрозрачный. Последствия головной боли? Глюки начались или снова приходы призраков? Кстати, место вполне подходящее, как и сам город. Разворачиваюсь, иду к приветливо светящему окнами вагону, мучительно сдерживая желание оглянуться.

На тряпки Кемаль разодрал ветхий рукав куртки комбинезона, дружно и старательно приводим в порядок верные убойные машинки. Отдраив «беретту», взвешиваю в руке придающую уверенность тяжесть. Командир переглядывается с Кемалем:

– Решили мы тебя немного побаловать, дружище. Ты ведь «браунинг» уважаешь?

– Есть такое дело.

– Тогда получи без росписи.

Улыбающийся Кемаль протягивает мою любимую пушку с солидным цилиндром глушителя.

– С цыган сняли?

– А то!

Запасной магазин и… сбруя оперативной кобуры?

– Да, пожертвовали парой минут. Хорошо, что ремешки на застежках, удобно снимать было. На главаре их висел, Кемаль завалил красавца.

– Парни, с меня причитается! Спасибо!

– Не беспокойся, мы тоже внакладе не остались.

Напарники достают из пакета «вальтер» и «чезет» с глушителями. Да, вооружены мы теперь знатно.

Уродские цыганские бандиты к оружию относились отвратительно – на чистку ушел верный час. Как можно быть такими идиотами? Впрочем, то, что поперлись без разведки и по-наглому в гостиницу, подтверждает диагноз – идиоты клинические. Но хакер на них работает неплохой. Или гостиничный компьютер с нашими регистрационными данными вообще не имел защиты? Обсосав в мыслях тему, решил: допустимы оба варианта. А теперь там, над нами, полиция землю носом роет. Хорошо, что реально в недра земли не копает. И особый интерес, разумеется, вызывает наш кофр. Оторвавшись от механизма, вглядываюсь в хранилище абсолютного оружия, прикидываю размеры. Что туда еще можно такого убойного из относительно доступного положить?

– Прикидываешь версии полиции, дружище?

– Командир, ты мысли читаешь?

– По лицу понятно, о чем думаешь. Излагай, что в голову пришло.

Выполняю распоряжение. Подключается Кемаль:

– О подозрениях на ядерный заряд есть смысл говорить?

– Ну, если полицию предупредили о возможности чего-то подобного…

Приходит в голову очередная светлая мысль:

– Сомневаюсь. Операцию крутит конкретно английская разведка. Ставить в известность конкурирующие спецслужбы сейчас им исключительно невыгодно. Зачем делиться лаврами от успешно выполняемой операции? Первая тройка – вот она, под колпаком, заряд якобы при них. Да и на последнем этапе, скорее всего, полицию будут использовать исключительно втемную. Опять же, какой нормальный полицейский даст протащить в свой город ядерный фугас? Даже с заверениями о заведомой неисправности?

Внимательно осматривая патронник, Ахмет подтверждает:

– Достаточно логично.

Кемаль продолжает:

– Не думаю, что предстоящие мероприятия с участием большинства руководителей серьезных государств являются полной тайной. Утечки при таких масштабах неизбежны. А кроме нас есть и настоящие террористы.

– Большая часть террористов проплачивается спецслужбами.

– Ахмет, есть и идейные. Вспомни, год назад…

Задумавшийся командир медленно кивает:

– Да, ты прав, дружище. И что тогда, с твоей точки зрения, может быть в нашем кофре?

– Гранатометы. Два «Джавелина» войдут в самый раз.

Ахмет щелкает пальцами:

– Хотелось, чтобы полиция подумала так же. Опять же, два гранатометчика и корректировщик-наблюдатель…

– Именно, командир.

– Кстати, а что мы гадаем? Искандер, как ноут?

– Готов к работе, батарея заряжена.

– Сумеешь подключиться к метрополитеновскому вай-фаю на той платформе «Холборна»?

– Думаю, вполне реально.

– Дочищай ствол, и прогуляемся.

– Есть.

Когда Кемаль помогал переставить береттовскую сбрую на правый бок и подогнать браунинговскую на левом, я все-таки решился поднять мистическую тему:

– Кемаль, без шуток, на полном серьезе: как ты относишься к привидениям?

Здоровяк смотрит в глаза, и улыбка сползает с его лица. Прищурившийся командир мгновенно просчитывает ситуацию:

– Ты что-то видел?

– Да. Практически уверен в этом. Понимаете, парни, у меня есть такая особенность… В общем, иногда я замечаю вещи, которые невозможно объяснить.

– Понятно, Искандер, не напрягайся, верим. Мне хватило твоего исчезновения во время хамсина в пустыне… Да и Илья Юрьевич предупреждал о твоих… особенностях.

Опа! Впрочем, так и должно быть – я не профи в разведке, полный контроль необходим. А вот веры моим словам это придает серьезно. Продолжаю:

– Кемаль, ситуация необычная. Как ты воспримешь призраков, если что?

Здоровяк сосредотачивается, лицо становится жестким:

– Переживу, даже если заявятся гады с моего личного кладбища. Спасибо, что предупредил, Искандер. Предупрежден – вооружен.

М-да, верю. Про личное кладбище очень внушительно прозвучало.

– Сам не боишься, Искандер?

– Конечно, неприятно… Но – нет, Ахмет. Во-первых, я иду с тобой. А во-вторых, есть кое-какой опыт.

Про третье умалчиваю: если заявятся мертвецы с моего личного кладбища, то всего метро их вместить, наверное, не хватит.

– Хорошо. Кемаль, мы вернемся к двум часам. Можешь подогреть обед у лампы. Шутка.

– Понятно.

Прихватив рюкзачок с ноутом и девайсами, отправляемся к «Холборну».

Да, пешком – не на тележке. Хотя легкой трусцой с ускорениями преодолели темный туннель минут за тридцать. Разворачиваю аппаратуру, контролирую камеры. На картинках никого, но доносящийся шум от действующих платформ создает полный эффект функционирования.

– Как?

– Захват выполнил, можно идти.

Поднимаемся на платформу, сразу направляемся к дверям закрытого перехода. Так, на картинках камер уже отсутствуем, отключаюсь. Сомневаюсь, что под виндой нормально уживутся два вай-фай адаптера, лучше не рисковать во избежание конфликтов. Отключаю девайс, вынимаю из слота. МАС-адрес изменил еще в вагоне (на этот раз прикинемся нетбуком «Асус» для разнообразия), беспроводной адаптер сигнализирует о наличии Сети. Подключаюсь, запускаю браузер. Все нормально, передаю компьютер командиру. Присев на корточки, он опирается спиной о стену прохода, ставит аппарат на колени. Пристроившись рядом, помогаю придерживать ноутбук. Сайт лондонской полиции, раздел «разыскиваются». М-да…

Хмыкнувший Ахмет приступает к допросу с пристрастием:

– Так о чем ты там любезничал с портье, гениальный наш?

– Немного намекнул на причастность к ИРА.

– Да, вижу, намекнул действительно немного.

На напарников присутствуют фотороботы, довольно близкие к оригиналу, кстати. А на меня – несколько неплохих любительских фотографий, и человек на них действительно имеет со мной заметное сходство. Особенно если не побреюсь, как сейчас например. Но зовут его…

– «Чарльз О’Брайен, он же Вежливый Чарли, командир дублинской бригады боевиков Непримиримой Ирландской Республиканской Армии. Особо опасен, всегда вооружен»… Ну, тут они не соврали. «Склонен к применению насилия»… Да, трупы укладывает налево и направо, вообще большой любитель этого дела. «Особые приметы»… Опустим, в баню все равно вместе пока не пойдем… Ага, «обычно пользуется туалетной водой «Чарли», стреляет жертвам в голову, любит общаться с заложницами в острой ситуации, отличается культурной речью»… Поразительно точно подмечено. Список совершенных терактов… Искандер, когда это ты успел так отметиться?

– Начальник, честное благородное слово – гнусный поклеп. Порожняк гонят, в натуре.

– Сейчас уточним.

Сайт «Таймс» предлагает самую жареную новость – описание бойни в отеле и интервью с той самой женщиной-портье. Читаем. М-да, с женщинами общаться умею, что не может не радовать, в общем-то.

– Порожняк, говоришь… Тебя на минуту одного оставить нельзя, что-нибудь отчебучишь.

Экспрессии в словах дамы однозначно хватает, по полиции прошлась не стесняясь. Впрочем, и симпатия к моей скромной персоне ощущается. Ты смотри, даже про три сотни фунтов не забыла! Приятно чувствовать себя благородным рыцарем.

– Ладно, это сохраним, потом обдумаем. Что там предпринимает полиция?

По мне, в интервью с полицейскими чинами одни общие слова, а вот Ахмет явно уловил какие-то нюансы. Проверяем фейсбук. Отвлекающая группа активна и действует по плану. Предварительные сроки проведения акции не изменились. Глянув на часы, командир запускает сетевую трансляцию пятого канала лондонского телевидения. Как раз начинается выпуск криминальных новостей. Наблюдаю в окошке знакомую гостиницу, вспышки полицейских мигалок живописно подсвечивают ряд черных мешков у входа. Восторженные комментарии репортера, недовольное бурчание в микрофон полицейского начальства.

– Даже не знаю – хвалить тебя, Искандер, или ругать? Непрофессионализм полнейший, но зато импровизация по ситуации… Что молчишь?

– Сказать нечего, командир.

– Это правильно. Твоя задача заключалась в том, чтобы молча обеспечить безопасность наших сборов. С чего тебя понесло толкать дезу? Конечно, оригинальную и в тему, но зачем вообще?

М-да… Отголоски прошлой жизни сказались. Когда действовал один, а жизнь напрямую зависела от скорости и точности реакции. И что теперь ответить?

– Сам не пойму, командир. Наверное, ситуация повлияла.

– Ситуация… Ладно, хуже, чем есть, надеюсь, не станет. Какие будут предложения, «ирландец»?

– Возвращаться. Надо нашу базу качественно разведать.

– Согласен. Пойдем.

Обработав камеру слежения, углубляемся в туннель. Лучи налобных фонариков разрезают непроницаемый мрак, прыгают по шпалам. Обращаю внимание – рельсы не блестят, покрыты налетом ржавчины. Давненько по ним не ездили.

Условный стук по первому вагону, у входа в наш встречает довольный Кемаль. Что-то уж очень довольный. Ахмет тоже замечает:

– Кемаль, докладывай.

– Не уверен, командир. Или я себя накрутил и мерещилось?..

– Давай откровенно – не первый день вместе. Было?

– Вроде мелькало что-то невнятное в той стороне.

Ага, это в другом конце платформы. Комментирую:

– Я тоже там полупрозрачный силуэт видел.

– Вот, значит, как. Искандер, сходим?

– Не вопрос.

– Тогда ставь ноут на заряд, бери второй фонарь, и пойдем. А ты, Кемаль, постой у дверей на контроле. Если что – будем орать.

– Понял.

Когда спускался с платформы, было, честно говоря, жутковато. Руки сами тянулись к стволам, только оружие здесь вряд ли поможет. Черт, да что я, в самом деле?! Покойников за спиной на десяток стадионов, с призраками общался регулярно, сам умирал… и что теперь? Бояться нематериальной нечисти? С мягким знаком! Правильные мысли приносят спокойствие. Волнения уже нет, присутствует лишь легкий интерес исследователя. Состояние туннеля тем временем заметно ухудшается. Лужи на полу, плесень на стенах, ржавчина. Проходим стрелку (с ручным приводом, кстати), второй путь уходит в другой туннель.

– Там вторая платформа?

– Да. Выведена из эксплуатации аж в тысяча девятьсот семнадцатом году.

– Фигассе! Век без малого.

– Во-во.

Все, хода дальше нет. Глухая железобетонная стена, ржавые рельсы не доходят на метр. Тупик. Разворачиваемся, шагаем назад. У стрелки командир кивает в неисследованный туннель, предлагает:

– Заглянем?

– Давай.

Расстояние до платформы такое же, а вот ее состояние… Даже лезть страшно – разруха полная. Заставлена частями древних механизмов, какими-то совершенно сожранными грибком разваливающимися ящиками, лежат кучи чего-то вообще сгнившего и неопределимого.

– Понятно. Не хватало только долбануться куда-нибудь и самим стать призраками.

– Согласен, командир. Хер на них, пойдем на свою платформу.

– Давай еще вперед по путям пройдемся, Искандер, проверим.

– Хорошо.

Идем вдоль платформы. Интересный эффект – грибок и плесень, на которые падал луч фонаря, еще некоторое время светятся самостоятельно.

– Во время Второй мировой англичане прятали в метро ценности и музейные экспонаты. А Британский музей, кстати, недалеко.

– Понятно.

Платформа заканчивается, из зева туннеля впереди ощутимо пахнет сырым затхлым погребом. Лучи фонарей отразились на зеркале изрядной лужи черной воды между рельсами.

– Разворачиваемся.

– Ага.

– В общем, Искандер, видно главное – люди здесь точно не живут.

– Типа одичавших бомжей?

– Именно. А визиты привидений как-нибудь переживем.

– Согласен.

Обратный путь быстрым шагом занял совсем немного времени. Встречает Кемаль:

– Что там?

– Тупик, выход на параллельный туннель и вторую платформу. Состояние конченое, да еще мусором вся завалена.

– Отлично. Значит, и наш туда можно относить.

Кемаль усмехается:

– Тебе соседних пустых вагонов мало?

– Дома не мусорим.

– Один пойдешь?

– Нет, я Искандера за компанию уболтаю.

– Что, с ним не страшно?

– Вся нечисть боится сурового джинна!

Улыбаемся.

– Хорошо, Ахмет. Как у нас с обедом?

– Да рановато, по-моему. Тарелки-то я расставил, не потекут. Вот только холодноваты… Командир, может, сходим с Искандером наверх, пошаримся? Вдруг чего-нибудь полезного найдем? Опять же, насчет выхода на улицу провентилируем?

– Ладно, прогуляйтесь. Ноут возьмите и концевики отслеживай. Да, найдете выход – на улицу не лезьте, а то Искандера точно за Вежливого Чарли примут.

– Это кто?

– Вернешься – узнаешь.

– Понял.

Под ногами гудит винтовая лестница.

– Надеешься найти микроволновку?

– Да хотя бы электроплитку. Кастрюльку какую-нибудь… хоть чайник металлический! Станция до девяносто четвертого года работала, народ обслуживала. Не все же по пабам ходили? Дороговато это.

– Логично.

У выхода на надземный уровень останавливаемся. Причина банальна – концевик сигнализации на двери. Быстро и умело Кемаль выполняет процедуру блокировки захваченной металлической полоской.

– Как думаешь, с той стороны навесного замка нет?

– Вряд ли. Зачем двери уродовать, если внутренний есть?

Присев, здоровяк сосредоточенно ковыряется в замочной скважине мультитулом взломщика.

– Тяжело?

– Замок древний. Пока подберешь отмычку…

Раздаются два щелчка.

– Готово. На камеры проверил?

– Конечно. Ничего.

– Да, было бы удивительно.

Начавшая открываться дверь во что-то упирается. Впрочем, я в щель пролезть уже должен.

– Кемаль, подержи ноут, попробую протиснуться, посмотреть, что мешает.

С трудом, но прохожу. А тут ощутимо холоднее, чем на лестнице! Дверь, кстати, упирается в конторский шкаф, их тут четыре штуки.

– Что там?

– Шкафы канцелярские. Подожди, попробую подвинуть.

Хорошо, что пустые, плохо, что за ними еще поставленные друг на друга столы. Но, не особо напрягаясь, перемещаю мебель по очереди к стене небольшой комнаты без окон. Дверь нормально открывается, входит напарник, оценивает обстановку.

– Вон ту полку обувную прихватить надо – как раз в вагоне в проход встанет вместо стола.

Немедленно выставляю на лестницу присмотренное.

На второй двери концевика нет, замок почти не сопротивляется. Открываем… О, солнечный свет! Оказываемся в недлинном коридоре, с двух сторон – двери офисных клетушек, а один конец заканчивается зарешеченным окном на улицу. Не сговариваясь подходим, смотрим сквозь пыльные стекла. Словно дождавшись этого, солнце опять скрывается за черной дождевой тучей.

– Решетка так себе. Минут на двадцать неспешной работы. Ну что, коллега, переходим к осмотру?

– Разумеется!

Провозившись час, остались с тем же никаким результатом.

– Вот жлобы островные! Все вынесли, ложки не найдешь, миски кошачьей – и то нет! То-то все крысами засрано!

Да, крысы качественно порезвились, особенно в заставленном старыми торговыми автоматами фойе. Из достигнутого можно только назвать обнаруженную дверь черного хода на улицу. Открывать не стали, но наличие порадовало. Еще перехватил сигнал двух уличных видеокамер, на втором этаже более мощный. Магазинчики на картинках отсутствуют. Правильно, станция-то недействующая. Зато припаркованных автомобилей хватает.

Напоследок Кемаль решил порыться в двух изрядных невынесенных мусорных мешках в фойе.

Судя по приглушенному мату, добычи не ожидается. А я заинтересовался одним из автоматов – солидным шкафом где-то восьмидесятых годов.

– Млять, все, Искандер, ни хрена нет, только в крысином дерьме уделался весь. Пойдем?

– Подожди. Как ты думаешь: чем разогревали еду в этом аппарате?

Пыльные картинки и надписи повествуют о горячих бутербродах и хот-догах в бумажных пакетах.

– А хрен его знает.

– Обрати внимание – продукты выдавались упакованными. Значит, спираль отпадает, остается микроволновка.

Судя по лицу, настроение напарника стремительно улучшается:

– Не слишком маленькая?

– Ты знаешь, я ими занимался и знаю, что рабочие камеры изготавливаются по стандартам. Магнетроны-то обычные используются, зачем лепить особый и, соответственно, дорогой?

Кемаль примеряется:

– Так, шкаф большой.

Подвигав на колесиках:

– Но не очень тяжелый. Как бы вниз протащить?

– Погоди надрываться. Нам же все ни к чему? Сейчас раскурочим, облегчим, уменьшим…

С хищным видом раскладываю мультитул и приступаю.

Все внешние панели – долой. Ага, точно – вот камера микроволновки, виден и кубик магнетрона. Надеюсь, исправного.

– Кемаль, глянь, пожалуйста, на всякий случай, еще такие автоматы есть?

– Сейчас.

Разбираюсь в конструкции. Так, подающий лифт. Долой. Приемник денег. Отвинчиваем. Денежек нет? М-да, жадные люди, прав напарник. Короб хранилища продуктов. Мелкий бумажный мусор и крысиные какашки. И как только пролезли? Снимаем. Электромоторы привода тоже ни к чему. Кнопочная панель? Лампочки, конечно, неплохие, но маленькие, да у нас переноска есть. Опять снимаем. Через тридцать минут от короба автомата остались только каркас, камера микроволновой печи и отдельные узлы электротехники. Выбираю подходящие металлические панели – закрыть микроволновку снаружи. Ни к чему нам облучаться. Крепеж тоже в карман. Наблюдавший за работой Кемаль сообщает:

– Искандер, есть еще один, постарее.

– Это хорошо. Если что – сниму запчасти.

– Слушай, не слишком мало у тебя осталось?

– Чем меньше в машине деталей, тем быстрее она едет! Донесем?

– Легко.

Действительно, легко – напарник спокойно нес конструкцию сам, мне достались панели, полка, да придерживал аппарат в неудобных местах.

– И что это вы раздобыли, такое футуристическое?

– Командир, это все Искандер. Говорит, снял только лишние детали.

– Понятно. Мастер, тебе переноску вынести?

– Не помешает, спасибо.

Я под светом лампы разбираюсь в пыльных проводах (хорошо, что все соединения разъемные!), Кемаль докладывает о результатах разведки.

Выслушав, командир выдает резюме:

– Значит, на особый случай путь отхода мы уже имеем. Светить его нельзя ни в коем разе. Ты двери за собой позапирал?

– Конечно.

– Хорошо.

Да, командир прав: скрытность – наше оружие. И хотя очень заманчиво выйти на улицу через здание станции, делать этого нельзя. Один случайный свидетель, звонок в полицию…

Ладно, что получается по микроволновке? Механизма произвольной установки времени нет, фиксированный снял, поскольку он давал слишком короткое время работы, поэтому включение и продолжительность нагрева определим по нажатию кнопки. Прозваниваю цепи питания. Норма. Механизм открытия дверки… Нажимаю на рычаг, дверка рабочей камеры уходит вверх. И здесь работает. Пора проверять в комплексе.

– Парни, надо бы тарелочку поставить на пробу.

– Сейчас!

Принимаю у Кемаля пластиковую посудину в полиэтилене (яркая картинка с надписью «Суп по-шведски с фрикадельками». Аж в животе засосало. Судя по выражению лиц – не у меня одного), ставлю, жму кнопку. Тишина. Черт, а в розетку включить?! Выдергиваю удлинитель, вставляю вилку. О, контрольная неонка светится! Опять нажимаю кнопку. Не понял? Молчит, подлюка. Хорошо, проверим под напряжением.

– Кемаль, подержи кнопку нажатой.

– Готово, держу.

Прохожу по контактам щупами. Цифры на дисплее тестера говорят – напряжение подается. Так, стоп… Ага, скис микровыключатель на дверке. Ну, и долой его.

– Отпускай, Кемаль.

– Выполнено.

Аппарат из розетки (соблюдаем технику безопасности), ставлю перемычку вместо микровыключателя. Снова включаем, жмем… Гудит!

– Заработало!

– Подожди, еще проверим нагрев.

Вдавливаю кнопку и держу нажатой с минуту. Оказалось, что перегрел. Хороший магнетрон. Выношу резюме:

– Вуаля! Нет техники, не подвластной человеку.

– Искандер, инженерище! Технодемон ты наш!

– Кемаль, только без рук. Сломаешь!

Командир довольно улыбается:

– Отлично, Искандер. Парни, мыть руки, я накрываю на стол.

Обед в пятом часу вечера – это, конечно, поздновато, но при нашем ночном образе жизни – самое то. Горячие шведский суп, плов, чай с неизменным бисквитом откушаны наилучшим образом, лежим на спальных мешках, командир с особо циничной интонацией читает скачанные сегодня материалы, а Кемаль, развлекаясь, нагло ржет:

– Ой, не могу! «Вежливый Чарли»!.. И как, очень похож?

– Ну, в небритом виде… Погляди сам.

Ахмет разворачивает ноутбук, Кемаль вглядывается:

– Да, сходство имеется. Фигура вот только не совпадает – тот парень повыше и плотнее.

– Наверняка основные показания дала портье, а она смотрела на нашего друга снизу, опять же, у страха глаза велики.

– Так, интересный расклад вырисовывается. Если для полиции основной версией взять конфликт боевиков ИРА с цыганской преступной группировкой… Что могли не поделить?

– Оружие. Или бандиты затребовали денег сверх оговоренной оплаты, или ребята ИРА решили кинуть подельников.

– Под оружие идеально вписываются «Джавелины».

– Да, та твоя мысль очень удачная. Только возникнет ли она у полиции?

– А почему нет? Кстати, прочти-ка список терактов О’Брайена.

На третьей строке Кемаль щелкает пальцами:

– Стоп! Командир, вспоминаешь?

– Подожди… Обстрел правительственного кортежа из гранатометов. По-моему, тогда отработали из «Юпитеров».

– Во-во.

– Да, заманчиво было бы предположить… Что есть дальше?

Ахмет читает вслух и сам останавливается на очередной дате:

– А здесь по машине наркоторговца использовали наш «РПГ-7».

– Думаю, достаточно информации, чтобы сделать нужные выводы?

– Будем надеяться. Так, что мы имеем по общей картине?

– Кроме находящейся под плотной опекой группы с зарядом, возникла еще одна боевая тройка с двумя гранатометами. Работать гипотетические боевики ИРА планируют, разумеется, на поверхности по машинам правительственного кортежа.

– Правдоподобно.

– Соответственно, в метро, кроме стандартного усиления, дополнительных сил не ожидается, в отличие, опять же, от поверхности.

– Возможно. Предложения?

Включаюсь я:

– Доставить к месту установки нашу трубу.

– Принимается. Кемаль, займетесь?

– Конечно.

– Решено. Поэтому общая команда – туалет и подремать перед ужином.

Ужин в половине одиннадцатого вечера – это, конечно, круто. Не в смысле, что очень вкусно (и это тоже), а как-то поздновато. Но в постоянной темноте подземелья и биологические часы сбились, поэтому только разум удивляется новым срокам. Зато, передохнув, спокойно подготовились. Я еще раз обслужил тележку, смазав оси и кронштейны, закрепил фал, приспособил на винты подобие столика для ноутбука с крепежным шнуром из провода.

– Готовы?

– Да, командир.

– Действуйте.

Мобильники решили не включать. Если полиция разобралась в телефонных разговорах от отеля «Афина», то номера сейчас однозначно на контроле. Конечно, сомнительно, звонков было – кот наплакал, но осторожность превыше всего. Да и не уверен, кстати, что мобильная связь добьет до брошенной платформы «Олвич». Поэтому командиру остается только ждать.

Быстро добрались на колесах до «Холборна». Пройдясь по платформе, сторожко прислушались у закрытых переходных дверей. Тишина. Если уборщики и были, то уже отработали. Поехали дальше.

Когда миновали стрелку, пришлось вернуться к ставшей привычной рваной манере движения. Установленная усиленная батарея заряжена, обычная в рюкзачке за спиной. «Ковент-Гарден», «Лейстер Сквайр», «Пикадилли Круговая»… Такое впечатление, что гигантский город вымер, остались только мы и шум пустого метро. Колено трубы забрали без проблем, надежно закрепили фалом и дотянули немного потяжелевшую тележку до места закладки. Метки в штреке с аппаратурой оказались нетронутыми. Это радует.

Перебравшись через массивные трубы, вытянув руки, принимаю наше колено. Места развернуться маловато, Кемаль, как может, придерживает груз. Гулко звякнуло о бетонный пол, перехватив и еще раз приподняв, подвигаю железяку к стене.

– Как?

– Немного сдвинь в угол.

– Так?

– Да. Отлично.

Зачерпнув из залежей пыли за кабелями солидную горсть, промазываю стыки с полом и стеной, равномерно посыпаю сверху. Выбравшись, выхлопываю ставшие черными перчатки. Взлетевшее облако уносится воздушными потоками, часть затягивает в проем. Оцениваю маскировку. Да, не устанавливал бы сам – не поверил бы, что трубы здесь не было. Стоит очень к месту, надежно, можно сказать, кондово. Под пылью свежая краска совершенно не выделяется. Ставим метки из кусочков бетона, можно возвращаться.

– Батарею будешь менять, Искандер?

– Еще больше трети заряда. Где-нибудь в туннеле между станциями отработаю.

– Как знаешь.

Когда проезжали нашу бытовку, здоровяк произнес:

– Продуктов нам только на завтрашний день, разве что пара банок консервов в НЗ останется. Послезавтра всяко идти.

– Хорошо бы еще выход в город присмотреть, поближе.

– Такие вентиляционные отпадают – концевики сигнализации внутри бытовок, не заблокировать.

– Надо прикинуть насчет путей с платформ «Холборна». Мы ходим через одну, а есть ведь и вторая, парная древней «Олвич». Настолько сгнить не должна, а избыток сигнализации на старом неиспользуемом строении маловероятен.

– Логично. У нее ведь должен быть отдельный выход в город?

– Да.

Отъехав от «Лейстер Сквайр», заменил в ноутбуке батарею. Подождали, пока загрузится система, запустили девайс, двинулись дальше. Вот уже закончился обитаемый участок метро, миновали неиспользуемую платформу «Холборна».

Все шло нормально и привычно, пока вдруг в черном туннеле на «Олвич» лучи наших фонарей не скрестились на преграждающей путь бесплотной фигуре. Тяжело охнул Кемаль. Призрак, лицо которого то наливалось мертвой белизной, обрисовывая черты молодой женщины, то возвращалось до состояния скалящегося черепа, повернул голову, переведя налитые инфернальной чернотой глазницы… и я в полной мере испытал ощущения напарника. Полный изначального зла, жадно сосущий тепло жизни взгляд душил, давил волю, пробирался липкими щупальцами к самому сердцу. В голове зазвенел, наливаясь силой и обертонами, пронзительный женский голос. Песня или вой? Сложно сказать. Тут слились и невероятная гармония, и разрушающая чувства какофония.

– Нет!

Долей секунды хватило на то, чтобы почувствовать силу нечисти… и противопоставить ей свою.

– Ненавижу, когда меня пытаются поиметь. Слышишь, жаба?

Теперь мой взгляд жжет и леденит инфернальную сущность, теперь ее корежит и мнет. Преодолевая слабеющее сопротивление, не отводя глаз, иду прямо на тающую фигуру. Голос в мозгу истончился и с мерзким писком лопнул. Одновременно растаял и исчез призрак. Луч влево, вправо – ничего. Глубоким вздохом успокаивая колотящееся сердце (по вискам течет остывающий пот), поворачиваюсь к напарнику. М-да, выглядит не очень.

– Все кончено, Кемаль.

Яркий луч фонаря здоровяка упирается в лицо, заставляя жмуриться, в ответ дрожит хриплый голос:

– Где она?

– В аду. Опусти фонарь, напарник. Слепит.

Ага, уже соображает – свет уходит вниз.

– Искандер?..

– Кранты ей, брат.

Механически он поднимает выпавший из рук фал и вспоминает:

– Командир!..

Понимаю и я. Черт! Ахмет оставался один!

Стуча ботинками по дорожке, бросив тележку, несемся к вагону. Свет горит, но навстречу никто не выходит. Кемаль распахивает дверь. Бледный до синевы командир с «береттой» в руке неподвижно сидит у лампы.

– Ахмет!..

Здоровяк подскакивает, выдергивает из безвольных пальцев ствол, встряхивает товарища. Остановившийся взгляд командира медленно оживает.

– Она была певицей. Вздорной и своенравной, с отвратительным характером. Впрочем, пела тоже так себе.

Я не спеша рассказываю, а Кемаль и хлебнувший коньячку из заныканной фляжки и почти вернувшийся к привычному состоянию Ахмет внимательно слушают.

– На месте станции «Олвич» находился театр, а публика центра Лондона очень разборчива. Получив в очередной раз вместо оваций неодобрительный гул и свистки, она вернулась в гримерку и повесилась. В душе было столько ненависти и черной злобы, что получила личным адом жизнь привязанного к этому месту привидения.

– Когда это произошло?

– Сто тридцать лет назад.

– Искандер, откуда ты это знаешь?

– Командир, я не первый раз встречаюсь с призраками. Хочу огорчить вас, парни, – наверняка не в последний.

Двойное «Что?!» прозвучало в один голос.

– В общем, я снял с нее информацию. Много личного, чуть-чуть по метро. Главное – она тут не одна.

– Песец. Эта тварь чуть всю душу не вытянула…

Ахмет, вспоминая, кривится, еще раз отхлебывает, передает в ответ на просящий взгляд фляжку здоровяку. Тот тоже делает глоток.

Когда привели в чувство командира, я, оставив с ним Кемаля, сходил за тележкой и вещами. На месте исчезнувшего призрака не было ничего – ни следов, ни праха. Только непотревоженная вечная пыль метро. Вернувшись, застал парней уже оклемавшимися и в относительной норме.

– Стояла у окна, смотрела и выла… Я думал – сдохну. Хорошо, что вы быстро управились.

– Все сделали, командир. Труба встала, как родная. Идеальная маскировка.

– Хорошо. Спасибо, Кемаль. Вопрос сейчас в другом – что делать, если еще заявятся… эти?

– Придут – урою.

Парни смотрят изумленными глазами. А я знаю точно – уничтожу, как и эту воющую жабу.

– Искандер, я тебе верю. Но как нам быть, если придется разделиться?

– Да, забыл сказать – они могут бродить круглосуточно, но, так сказать, имеют силу только с двенадцати ночи до четырех с копейками утра. По Гринвичу, разумеется.

– По Гринвичу, говоришь… Ну да, чисто английское расписание…

Кемаль хмыкает, командир прыскает, и, наконец, оттаявшие парни немного нервно хохочут. Ну и замечательно. Улыбаюсь в ответ.

Отсмеявшись, Ахмет спохватывается:

– Искандер, а ты сам как это переживешь? Без последствий?

– Голова опять может разболеться.

Немедленно протягивается фляжка:

– Хлебнешь?

– Только в чай одну ложечку.

Кемаль укоризненно комментирует:

– Поэтому у тебя голова и болит. Недостаточная доза и нерегулярное употребление – вот источник болезней.

Парни опять смеются. Отходняк.

Не знаю, то ли щедро плеснутый товарищеской рукой в чай коньяк (к слову, очень пристойный «Хеннесси») помог, то ли нашлась другая причина, но на следующий день проснулся вполне нормально. Время? На светящихся стрелках – половина одиннадцатого. Пора вставать. Одновременно зашуршал, поднимаясь, воткнул вилку переноски (свет резанул глаза) Кемаль. И как парни ухитряются дежурить, дремля вполглаза? Я как падаю, так и отрубаюсь.

– Утро добрым не бывает?

– Однозначно.

Вот и командир проснулся. Пора умываться, бриться и завтракать.

За неизменно приятным кофе с бутербродами и бисквитом составляем план мероприятий на день. Внимательно изучив фотороботы, напарники пришли к неутешительному выводу – им на улице ближайшее время лучше не появляться. Я же, чисто выбритый и в берете Кемаля, совершенно потерял сходство с Чарльзом О’Брайеном. Кому придется идти за продуктами, понятно без лишних слов. А оставлять без контроля «любителя приключений» (вообще-то не ищу – сами находят) парни очень не хотят.

Итог раздумий и прикидок подвел командир:

– Чем ближе к мероприятию, тем жестче будет контроль. Уличного видеонаблюдения, супермаркетов и метро во время работы это касается в первую очередь. Поэтому запасаться продуктами надо сейчас. Искандер, собирайся. Сбегаем на «Холборн», проверим информацию в Интернете, посмотрим, есть ли возможность выйти наверх. Нельзя засылать тебя через ту нашу шахту в круглосуточные магазины ночью – слишком велик риск.

– Понял.

Оказывается, парни за ночь успели зарядить обе батареи ноутбука и все аккумуляторы фонарей. Отличные у меня напарники.

«Холборн», как всегда, встретил ярким светом, шумом функционирующего метро и полным безлюдьем. Пристроившись в нише перехода, Ахмет приступил к интернет-поиску. Час работы принес необходимые данные по относительно близко расположенным супермаркетам (надо схемы проезда распечатать), просветил обстановку по главной задаче (возможно сокращение срока ожидания на день) и выдал массу информации о расследовании «афинской бойни». Из интервью, домыслов журналистов, «утечек», «заслуживающих доверия источников» стало ясно – копают старательно и ищут серьезно. Единственное, что радует, – не в том направлении, отрабатывая в первую очередь «ирландский след». Процитировав отрывки из очередного репортажа, Ахмет задумчиво прокомментировал ситуацию:

– Это не есть гут.

– Согласен.

– Искандер, держи ноут, пойдем искать выходы на поверхность.

После установки перехватывающего камеры девайса приступили к планомерному обследованию путей выхода. К сожалению, недолгому – везде ждал полный облом. Все-таки платформа очень близка по состоянию к функционирующей. Ряд дверей Ахмет даже не пытался открывать – сто процентов стоят концевики сигнализации.

– Какие будут мысли, Искандер?

– Надо проверить последнюю, шестую, платформу «Холборна».

– А отсюда перехода нет.

Да, туннель перехода заложен кирпичом, судя по состоянию оштукатуренной и покрашенной стенки – давненько.

– Поэтому пойдем через старую платформу «Олвич».

– Надеюсь, в лужах не утонем.

– Рельсы выглядывают, значит, должны пройти.

После обеда (накрывавший стол Кемаль с сожалением доложил об окончании первых блюд и явном недостатке хлеба), изучив распечатанные схемы, прикидываем – неподалеку есть два продуктовых супермаркета. Подумав, командир изрекает:

– Плохо, что нельзя взять много за один раз. Меня с рюкзаком могли вычислить, слишком бросался в глаза. Плюс фоторобот… Наверняка вычислили.

– Значит, с рюкзаком мне идти не судьба?

– Увы. А рассчитывать надо минимум на четверо суток. Нас трое.

Кемаль подхватывает:

– Двенадцать порций первого, вторых блюд в малой посуде двенадцать и готовых ужинов столько же. Хлеба минимум четыре буханки, а лучше шесть, потому что буханки маленькие. Бисквитиков не помешало бы с десяток.

– Сахар, сливки?

– Этого с избытком, как кофе и чая.

– Да, много получается.

– Командир, есть предложение: действовать по обстановке. Наберу половину в одном супермаркете, принесу, схожу во второй.

– Подозрительно…

– Не думаю. Что, в Лондоне перевелись холостяки? Прикинусь, что набираю на неделю, типа холодильник опустел.

– Ладно. Сначала разведаем путь, а то выяснится, что гадаем напрасно. Переодевайся, тщательно умывайся.

– Есть.

Наблюдая, как я скидываю пропыленный комбинезон, командир добавляет:

– Поменяй белье и носки.

– Ага.

По пути из туалета встречаю Кемаля с кучей белья в одной руке и ведром в другой.

– Кемаль, да я сам…

– Искандер, перестань. От меня не убудет, да и постираю не только тебе, но и себе, и командиру. У нас работают все. Ты лучше насчет поесть постарайся. Только очень прошу – аккуратно.

– Хорошо, Кемаль. Спасибо.

Заканчиваю одеваться, поправляю берет, выходим с командиром. Кстати, а рюкзачище он прихватил. Заметив вопросительный взгляд, Ахмет отвечает:

– Продукты переложить на обратном пути. Тащить в пакетах будет неудобно.

Логично.

Преодолев быстрым шагом расстояние до старой платформы, оценили размер преградившей путь лужи. Да, неслабо.

– Искандер, встаем на рельсы, беремся за руки и, как шерочка с машерочкой, переходим.

– Понял.

Действительно, так оказалось вполне удобно. Несколько раз поддержали друг друга (командир меня чаще) и успешно пересекли водную преграду.

По мере продвижения к шестой платформе «Холборна» нарастал и шум метрополитена. Вот только мне кажется, что присутствуют нехарактерные нотки. Точно. Долбят отбойным молотком.

А это что за конструкция? Часть туннеля отделена заборчиком из сетки-рабицы с запертой на замок калиткой. Еще несколько шагов, путь преграждает стена. Выход из туннеля заложен, и это сделано очень давно. Получает объяснение строительный грохот над головой – что-то делают со зданием станции. Но тогда вдвойне заманчиво заглянуть за отделенную от нас сеткой обычную деревянную дверь с навесным замком. Она – единственный путь за стену. Переглянувшись, возвращаемся к калитке. Замок совсем не сопротивляется, как и его двойник на двери. Открываем… Концевика нет, что уже очень радует. А еще больше радует шум сверху и приличная тяга воздуха в проход.

– Искандер, держишься за мной.

– Есть.

Платформу и здание станции перестраивали давно и перестраивают сейчас. Путаница узких коридоров, лестниц, крошечных клетушек… Но мы неуклонно поднимаемся наверх. Уже различимы голоса рабочих.

Все, виден свет! Очередная площадка освещена лампой из коридора. А шум идет из-за стенки слева.

– Стой здесь.

– Есть.

Ловко, как пантера, командир скользнул по коридору. Да, мне так нереально…

Вернувшись через пять минут, Кемаль тянет назад. Отойдя и устроившись под лестницей, получаю объяснение:

– Станция перестраивается. Похоже, то, что мы прошли снизу, было выполнено во время войны, а сейчас сверху создают нормальные офисы.

– Выход на улицу?..

– Там кругом выходы. Подожди полчаса – и они в твоем распоряжении.

– В смысле, полчаса?

Демонстрируются часы:

– Потому что закончится рабочий день.

М-да, гениально. Командир – голова.

Действительно, шум постепенно начал стихать, заглох отбойный молоток, перекликающиеся голоса стали удаляться.

Выждав еще минут двадцать, осторожно пробираемся навстречу свежему уличному воздуху. Из дверного проема успеваем увидеть, как последний строитель запирает на навесной замок складывающуюся гармошкой решетку входа.

– Искандер, постарайся на этот раз без приключений. Я буду ждать тут.

– Хорошо, командир.

За моей спиной лязгает закрываемая решетка, звякает замок – Ахмет возвращает вход в исходное состояние.

Да, на свежем воздухе отлично! Всего-то ничего просидел в метро, а уже успел отвыкнуть от огней большого города, сияющих витрин и обилия народа на тротуаре. Мысленно отмечая улицы, шагаю к супермаркету, прикидывая очередность и объемы покупок. Впрочем, мозги заняты не только делом, как и глаза, находя достойные внимания объекты.

Нет, все-таки англичанки реально страшноваты. Причем если фигура у дамы хорошая, то на лицо… М-да, смотреть зажмурившись надо. Только что разминулся с такой, в брючках. Нет, наши русские девчата – настоящие красавицы. Вот поэтому всяческих псов-рыцарей и прочий сброд к нам испокон веков воевать тянет. Ничего, тем воевалки под корень пообрывали и до нынешних доберемся.

Зайдя в супермаркет, вооружаюсь тележкой и целеустремленно двигаю к замороженным блюдам. Зря, кстати, меня парни так непрерывно опекали – очень непривычно одному. Три борща, три супа-пюре с грибами. Рыбное? На фиг. Куриный с вермишелью. Шведские фрикадельки и куриные грудки в гарнирах на второе самое то, как и котлеты под острым соусом. Плов. О, пельмешки! Нет, не эффективно и плохо хранятся. Вернемся – дома поедим. Если вернемся… Обязаны вернуться! Бифштексы классические с картошкой. Как с местом? Плоховато, но не совсем. Значит, берем. Теперь стойка с выпечкой. М-да, глаза разбегаются. Десять бисквитов. Четыре буханочки хлеба. Возьму-ка еще три больших контейнера мексиканского салата, а то давно без витаминов.

Подруливаю к кассе. Черт! А что тут делает полиция? Да еще и женщины. Когда заходил, их не было, а сейчас за кассами скучают две рослые бабенки в форме. И уже не разминуться – если сдам назад, обратят внимание сразу. К тому же я один в проходе, даже в очереди не спрячешься. Ладно, попробуем проскочить.

Девчушка за прилавком шустренько подсчитывает стоимость товара, а я с тоской понимаю, что проскочить, наверное, не удастся – одна из полицейских направляется ко мне. Признала Вежливого Чарли? Так ведь чисто выбрит, да и одеколонился туалетной водой «Арктика». Ну, зачем, зачем ты прешься, дура бестолковая? Черт, неужели сейчас придется ее убивать?! Тогда и вторую – в рукопашном бою против этой здоровой кобылы не выстою. Ну, чем я ее привлек?!

– Сэр, вы сильно испачкались.

Произнесено абсолютно без выражения, да и ждал других слов, поэтому среагировал не сразу:

– Да?..

– Вот здесь, сбоку и на спине.

Поворачиваю голову, готовясь отскочить – вдруг это только отвлечение внимания? Дама стоит неподвижно, а моя куртка сбоку действительно здорово уделана беловатой строительной пылью. Мазанулся на стройке, оказывается, и не заметили. И что теперь? Снимать почистить, продемонстрировав на боках два душевных ствола с глушителями? Но стоять молчащим бараном еще хуже.

– О, благодарю вас, офицер! Это на стройке.

– На стройке?

В больших сине-серых глазах мелькнула искра профессионального внимания.

– Да, офицер. Я работаю тут недалеко на стройке – переделываем старую станцию «Холборн», ветка на «Олвич». Вот забежал за продуктами для парней из бригады. Знаете, цены в пабах… Опять же, там хочется не спеша выпить пива, а времени на обед очень недостаточно…

Полицейская флегматично кивает, теряя интерес, но оживляется закончившая подсчет стоимости покупок девчушка-кассир:

– Ветка на «Олвич»? Сэр, а правда, что там иногда?..

С воодушевлением перебиваю:

– Я знаю, что вы хотите спросить, милая леди! Да! Я готов поклясться чем угодно, что это проклятое привидение бродит где-то там в черных туннелях.

Ого, интерес проявился! И вторая полицейская идет к нам. Продолжаем импровизацию:

– Вы можете не верить, дамы, но когда наш бестолковый Ян… Знаете, я просто не видел более несобранных и не умеющих выполнять простые и понятные распоряжения людей…

– Сэр?..

– Да, значит, он зачем-то полез вниз. Бог мой, слышали бы вы его крик! Представьте, когда мы его нашли, он сидел весь белый, трясущийся и повторял как заведенный: «Она поет! Она поет!»

Так, дам проняло не по-детски. Продолжаем:

– И вот, когда я и мой друг Майкл – а он смелый и решительный человек – выводили наверх несчастного, я краем глаза увидел…

Делаю паузу, и не напрасно:

– Что, сэр?!

– Силуэт. Размытый женский силуэт. А еще мы оба почувствовали взгляд. Мой бог, живая женщина не может так смотреть на мужчину! Словно кожа покрывается льдом – и мы ощутили это вдвоем с Майклом.

Полицейская согласно кивает:

– Я слышала о подобном.

Кассир потрясена:

– Но как же ездить в метро?!

– Леди, в метро светло, много народа, работают поезда. А в тех закрытых туннелях под нами только мрак и тишина.

– Я слышала, что ветку собираются перестроить полностью под подземный музей.

– Знаете, офицер, я вам скажу откровенно – никакие деньги не заставят меня спуститься в это проклятое место и там работать. Мне слишком дороги рассудок и здоровье.

Завершающая фраза в стиле «Собаки Баскервилей» пришлась исключительно кстати. Все три дамы впечатлены. Кассир автоматически считает наличные, выдает сдачу, достает пакеты с ручками под покупки. Аккуратно укладываю продукты, девушка помогает.

– Сэр, вы много набрали. Давайте сложим в двойные пакеты.

– Да, благодарю вас, леди.

Очнулась и полицейская:

– Сэр, все-таки нельзя ходить по улицам в таком виде.

– Да, офицер, мне бы только до первой туалетной комнаты, и я приведу себя в порядок.

Кассир показывает рукой:

– Сэр, у нас есть туалет, там. Сходите, ваши покупки никуда не денутся.

– Благодарю вас.

Направляюсь в указанном направлении. Действительно, надпись на двери однозначна. Чем хорош Лондон – туалетов масса, бесплатные и чистые, убеждался не один раз. Как насчет камер наблюдения? Вуайеристов нет, уже хорошо. Вытянув бумажные полотенца, смачиваю один край и отправляюсь чиститься в кабинку – вдруг кто зайдет?

Когда, приведя себя в порядок, вернулся к кассе, обнаружил, что полицейские уже ушли. Замечательно. Благодарю девчушку, прощаюсь, убываю, прихватив пяток рекламных газет – стол застилать. По дороге прикидываю реакцию командира, если бы женщины-полицейские вызвались проводить меня до стройки. М-да, нервы начальства надо беречь. Кстати, пакеты руки оттягивают конкретно.

Не успел подойти к калитке, как, лязгнув, она сложилась. Командир выхватывает товар, уточняет:

– Как?

– Без происшествий.

– Хорошо. Давай еще раз, и аккуратненько.

– Понял.

Второй заход. Супермаркет другой, но торговый зал очень похож, только покупающего народа намного больше. Куриный венгерский суп, немецкий суп со свининкой (очень качественное блюдо), плов, баварские жареные колбаски с пюре, мое любимое рагу. Так, вот этот итальянский салат с легкой уксусной заправкой (должен нормально храниться). Три больших замороженных пиццы.

Теперь хлебушка. Ржаные каравайчики сегодняшней выпечки, три яблочных пирога (не могу отказаться), бисквитики. На всякий пожарный шесть пачек галет. Ага, вот что еще необходимо: в обилии горячительных напитков выбрал две плоские бутылочки неплохого коньяка. Триста фунтов за каждую, конечно, круто, но деньги не съешь, а парней порадовать надо. В очереди к кассе взгляд упал на рекламу супер-мега-экстра увеличенного «Сникерса». Кстати, калорийная и вкусная вещь. Беру десяток.

В итоге купленное еле влезло в два пакета, на сей раз, увы, не двойных. Как итог – после первого же пройденного квартала оборвалась ручка. Перематерившись про себя, подхватываю пакет под донышко. Плохо быть жадным хомяком! Сказать, что неудобно, – это скромно промолчать. Еле донес, руки затекли капитально.

– Ну, ты дорвался!

– Сам знаю, командир. Зато запасся с гарантией.

В закутке под лестницей, включив фонари, перекладываем провиант в туристический рюкзак. Рука Ахмета задерживается на стеклянных фляжках:

– Спасибо, Искандер. Молодец. Сам-то примешь?

– Ну, разве что ложечку в чай.

Негромко смеемся. Так, последний пакет разбирать не будем – нечего перегружать командира.

Пробираемся к лестнице, луч фонаря и взгляд падают на стопу больших пустых жестяных ведер из-под побелки.

– Ахмет, давай возьмем несколько штук.

– Зачем?

– Сложим замороженные продукты, закроем крышками, поставим в другой вагон, ну, как холодильник.

– Точно, и крысы не доберутся. Отличная идея!

Выбираем тару почище, прихватываем, примерив, валяющиеся рядом крышки. Их Ахмет отправляет в безразмерный рюкзак.

Опять площадочки, узкие переходы, лесенки. Тяжел путь в недра земли, особенно с занятыми руками. Выходим в туннель, командир возвращает замки на место.

– Наддадим? Что-то я за Кемаля волнуюсь.

– Не вопрос.

Размашистым военным шагом быстро отмеряем путь до ставшего временным домом вагона. Напрасно Ахмет волновался – здоровяк встречает на платформе у входа в туннель:

– Издалека ваши фонари видны, командир. Искандер закупился? Отлично! О, а ведра зачем?

Снова излагаю идею. Принимается с горячим энтузиазмом. Ахмет вскрывает соседний вагон, вместе идем в туалет – мы умыться, а Кемаль решил промыть ведра. От трех фонарей в помещении становится почти светло.

– Как там на улице, Искандер?

– Нормально. Холодно только. А так: огни горят, машины ездят, люди ходят. Женщины тоже. Страшненькие.

Кемаль улыбается, спрашивает:

– А полиция?

Намыливая лицо, задерживаюсь с ответом. Нет, не буду рассказывать.

– Попадается.

Командир поддерживает тему:

– Мимо стройки конные разок проехали. Полагаю, у них усиление.

Кемаль со смешком комментирует:

– Да, это наверняка. Ну, пусть усиливаются. Наверху – хоть в два слоя.

Смывая мыло, покрываюсь гусиной кожей. Что-то меня холодная вода уже достала. А магистрали горячей сюда не заводились. Как было бы хорошо помыться под душем! Горячая ванна – вообще верх мечтаний. Белье поменял, вот, наверное, мысли о помывке и нахлынули. Кстати, о мыслях инженерных. Вытираясь полотенцем с эмблемой отеля «Афина» (сувенир по-русски), спрашиваю:

– Кемаль, не помнишь – наверху в фойе автоматы «чай-кофе» были?

– Да, стояли. А зачем тебе?

– В них должны быть ТЭНы. ТЭНами мы можем нагреть воду в этих же самых ведрах…

Командир заканчивает мысль:

– И нормально помыться. Например, здесь же, в туалетной комнате. Молодец, Искандер. Завтра займешься?

– Можно и сегодня.

– Сегодня свет от ваших фонарей с улицы через окна увидят. Поэтому завтра.

– Слушаюсь.

– Кемаль, как успехи?

– Последнее домываю. Побелка свежая, хорошо отходит.

Сложив замороженный провиант и хлеб в ведра (две емкости остались невостребованными), переходим в свой вагон. Развешанные на поручнях сохнущие носки и белье вкупе с одеждой на плечиках придают ему совершенно жилой, домашний вид.

– Я еще без вас полы мыльной водой вымыл, сиденья протер.

– Хвалю. Ну, что, Кемаль, накрываем стол?

Откушалось, естественно, сказочно. Не зря рисковал. Удовлетворенно развалившись на сиденье с кружкой ароматного чая и куском свежего яблочного пирога, командир подвел итог:

– Пока у нас дела идут нормально. Парни, завтра сходите проверить нашу маскировку. Если не трогали – послезавтра ставим заряд и ждем.

– Слушаюсь, командир. Мы постараемся быстро.

«Быстро» – это явно к теме призраков. Ахмет немного мрачнеет:

– Ничего, выдержал один раз, перетерплю, если что, и второй. Или вообще выскажу нечисти, что нашему джинну она на один укус. Так, Искандер?

– Даже меньше. На полпинка.

Кемаль вспоминает:

– Да уж. Командир, ты бы видел, как он эту тварь развеял! И как ее плющило!

– Ты знаешь, Искандер, нам бы только выполнить задание да выбраться… Есть одно поганое местечко, где твой экстрасенсорный талант очень востребован. Под землей, кстати.

– Всегда готов, командир. Правда, там по плану на меня виды ученые имеют. Если не разберут на кусочки – поработаем.

– Я им разберу! Самих на ноль перемножу. Кемаль, ты как?

– Поучаствую с удовольствием. Они мне еще за прошлые дела должны остались.

– Всё, Искандер, решено. Мы своих не бросаем.

Благодарно улыбаюсь, а на сердце становится совсем хорошо. Отличные парни и отличные друзья. Как-то мы действительно сроднились за эти дни.

После завтрака, опять все в пыли и сушеных крысиных какашках (крысы тоже кофе по утрам любят, наверное), трудимся в фойе наземного здания станции. Пыльные окна пропускают достаточно света, чтобы разобраться в конструкции. А вот механическая разборка идет туговато – соединения прикипели. Но, с грехом пополам, четыре исправных полукиловатных ТЭНа сняли, вилки с проводами от автоматов я отсоединил. Отряхнувшись, по пути заглянули еще в служебный туалет, разжились бумагой и бутылочкой с остатками засохшего жидкого мыла.

– Так, парни, пробую.

Два ведра с водой, стоящие в них пары ТЭНов хитро перехвачены проволокой для устойчивости. Втыкаем в розетку первый комплект. Ага, нагрев пошел. Второй. И здесь норма. Как наш удлинитель? Все штатно, не греется, нагрузку держит.

– Докладываю: помывка состоится.

Кемаль полон энтузиазма:

– Отлично! Жаль, ведер мало, да и с мылом трудности – на белье вчера изрядно ушло.

Прикинув в мыслях, командир отвечает:

– Мыло можем посмотреть на «Холборне», да и насчет ведра к уборщикам есть смысл заглянуть. Кемаль, грей эту воду до кипятка, накрывай крышками. Отмой и подогрей ведро уборщицы, а мы быстро с Искандером сбегаем, Интернет заодно проверим.

– Хорошо, командир.

Если Ахмет говорит «быстро» и «сбегаем», понимать надо буквально. Испугаться не успел – уже перевожу дыхание, обрабатывая камеры «Холборна». Налет на клетушку уборщиков и туалет принес отличный результат – две начатые бутылочки жидкого мыла и больше полулитра моющей жидкости для уборочного автомата, пара грязноватых пластмассовых ведер. Ставим в нашем туннеле на обратную дорогу, привычно присаживаемся в закрытом переходе, заходим в мировую паутину. Опа! С условной пометкой «проверенные данные» Москва выложила информацию: совещание по дележу шкуры неубитого медведя назначено через три дня в четыре часа пополудни по Гринвичу. В плане поджигателей войны еще и рабочий ужин. Так…

Вот мы сюрприз к ужину и забабахаем. Еще раз перечитываю кодированную обычным флудом информацию и чувствую, как сердце наполняет мрачная уверенность. Да, мне жаль этот красивый город и его жителей. Только нет выбора, альтернативы не существует. Поэтому… К тому же не в первый раз.

Командир уловил горькую усмешку, но промолчал.

Вот ответ наших товарищей: «Приступили к окончательной подготовке варианта три». Вариант три – это полицейская машина. Мансуру, Аслану и Артуру осталось трое суток жизни. Горло перехватило. Борясь с чувствами, тяжело вздыхаю, заставляю себя успокоиться.

– Выключать, Искандер?

– Погоди, командир. Дай, мне тут одну вещь скачать надо.

Вчера перед сном, смущаясь, Кемаль спросил разрешения разложить пасьянс на компьютере. Немудрящая забава затянула, в итоге завершали раскладку уже втроем, подавая с командиром советы. Вот я и решил скачать образ диска с хорошими мини-играми. Тем более нам безвылазно торчать в подземелье еще трое суток, а лучшего развлечения в наших условиях не найти.

Набираю текст в поиск… Не понял? Тогда сайт фирмы-разработчика. Фирмы «Рефлексив» не существует?! А «Алавар»? Тоже?! Мысленно прикидываю, когда качал их свежие игрушки. Ну да, месяца четыре назад. Для пробы набираю название игры. Вот она. Щелкаем по ссылке: разработчик – компания «Мистери». Переименовались, что ли? Ладно, потом разберемся. Где их лучшая подборочка?

Двадцать минут, и образ диска «Золотая офисная сотня» закачан на жесткий диск с барского плеча добрых русских хакеров. Выражаясь языком комментариев, «гаму загамаем», и не позднее чем после обеда.

Разрываю соединение, подключаю «камерный» девайс:

– Готов, командир.

– Пойдем. Там, наверное, уже вода вскипела.

Помахивая ведрами, бодро бежим по туннелям. Пройдена последняя камера с лампой, начался конечный отрезок.

– Искандер!

Резко торможу. Луч фонаря командира задержался на каком-то пятне. Это тающий на глазах след. Чуть вперед – второй, тоже тающий. И идут они…

Опережая командира, я несусь вдоль цепочки призрачных следов, направляющихся к нашему вагону, к оставшемуся одному Кемалю. Вот он! Попав на свет, привидение (мужчина в пиджаке и кепке фасона тридцатых годов) останавливается, нерешительно разворачивается. Снова я держу подземную нечисть взглядом, снова неумолимо надвигаюсь на него с гудящей мощью в душе. Странно, противодействия нет. Более того – ловлю его взгляд и, моргнув от неожиданности, отпускаю призрака. Он мгновенно исчезает в стене туннеля.

– Удрал?!

– Нет, Ахмет. Я отпустил. Он, в общем, безобидный, можно сказать, хороший. Предупреждает работников метро о местах поломок. Как-то даже предотвратил крушение поезда.

– Охренеть. А к нам зачем тащился?

– Интересно стало. Я же ту тварь вопящую развеял. Наверное, они чувствуют, когда кто-то из подобных погибает.

– И что, теперь ждать остальных?

– Нет. Джим предупредит их.

– Джим?

– Да, так его звали.

Два ведра под крышками ощутимо наполняют вагон теплом, на подходе вторая пара, а я рассказываю парням историю того, кто когда-то был человеком:

– Пришел выпивши на работу, забыл отключить рубильник. В результате погиб его лучший друг. Не выдержав угрызений совести, бросился под поезд метро. Теперь вот бродит.

– Да-а-а. Ты в церкви такую карьеру сделал бы, Искандер… Давно у тебя эти способности?

Задумываюсь, вспоминаю недавнее:

– Нет. Еще и года не прошло.

– Охренеть. Насчет церкви не обещаю, а в нашей славной службе, товарищ майор…

Кемаль подхватывает за командиром:

– Будешь расти до генерала!

– И, как ты говоришь, «без дешевой популярности»!

Дружно смеемся.

– Парни, ну, мы помывку устраивать будем или как?

– Кемаль?

– Докладываю (товарищ полковник, мысленно добавляю я): пол в туалетной комнате вымыт, слив в полу прочищен и опробован, полотенца на вешалке, личный состав к проведению банных мероприятий готов!

Ахмет с напускной строгостью кивает:

– Доклад принял (товарищ подполковник). Вот ты, брат, первый и отправляйся. Израсходуешь два ведра – наберешь холодной воды, подашь мне, я у дверей покараулю. Обеспечим непрерывный подогрев. Правильно, Искандер?

– Так точно, товарищ командир. Заодно и компьютерный сюрприз на после обеда подготовлю.

Записав диск, запускаю, выбираю в меню, что поставить. Какую-нибудь задорную, веселую аркаду с хорошей музыкой…

Вот это подойдет. Мышка к ноуту от старого хозяина осталась, на импровизированном столике из обувной полки играть будет вполне комфортно.

Тем временем улыбающийся командир подносит два ведра с холодной водой.

– Как поживает наш друг?

– Песни поет. Говорит, что такого удовольствия давно не испытывал.

– Это радует.

– Сам весь в предвкушении.

Минут через десять появляется с очередным ведром в руке и полотенцем на голове посвежевший и довольный как слон Кемаль:

– Красотища! Как только что родился! Аппетит, кстати, разгулялся…

– Да уж, в этом никто и не сомневался.

Одобрительно хлопнув здоровяка по плечу, командир отправился мыться. Ну, а я в последнюю очередь. Помещение, опять же, нормально прогреется.

Действительно, напевая под нос, Кемаль разглядывает при свете переноски свитер:

– А ворот-то грязный. Наверное, после обеда постираю все свитера и шарфы в той технической моющей жидкости, что вы принесли.

– Высохнуть успеют?

– Конечно. Шерсть, синтетика… Футболки хлопковые тогда за четыре часа высохли, а они из плотной ткани.

Выждав еще немного, здоровяк проверяет температуру воды и, удовлетворенно кивнув, относит командиру. Ставлю греть партию уже для себя. Вытирая голову, подходит довольный командир:

– Отличная водичка, Искандер! Душевно помылся.

– С легким паром!

– Спасибо, брат. Там тебе еще ведерко горячей осталось.

– Сейчас эти нагрею и пойду. Три мне точно хватит.

– Может, еще поднести?

– Нет, спасибо.

– Тогда мы с Кемалем обедом займемся.

Два ручных фонаря светят в потолок, давая неплохое освещение, парят три ведра с горячей водой. Температура в туалетной комнате практически комфортная. Раздевшись, цепляю одежду на вешалку. В качестве ковшика Кемаль приспособил емкость от кофейного автомата. Добавляю кипяток в ведро с холодной водой, проверяю температуру… Самое то. Понеслась!

М-да, ощущения шикарные. Намылся, пропарился, аппетит, опять же, как метко заметил Кемаль, разгулялся не на шутку. Замочив наши свитера с шарфами в остатках горячей воды с моющей жидкостью, наконец-то дорываюсь до тарелок. Немецкий обед с мексиканским салатом пошел просто замечательно.

– Кемаль, как там, не сильно тает?

– Еще все заморожено. Натуральный холодильник. Не волнуйся – не испортится.

– Это радует.

Когда дело дошло до чая, принявшие по пятьдесят граммов до обеда (после помывки – святое!) парни что-то подозрительно завошкались. Отхлебываю. Так и есть.

– Ну, вы плеснули! Не знаю, чего больше – чая или коньяка?

– Две столовые ложки. Хочешь, дам запить?

Улыбаясь, отказываюсь. Лучше вторую чашку просто чая выпью.

Когда отдохнули, Кемаль вспомнил про обещанный сюрприз. Руководствуясь указаниями, запустил игру.

– Искандер, а она с ограниченным временем работы. Или денег просят.

– М-да? Какие жадные люди! Что же, сейчас «заплатим». Щелкни-ка по файлику «кейген»…

А дальше, как обычно и бывает, напарник от души «врезал по бездорожью». Да, «Зума» – вещь исключительно затягивающая. Вот только не понял – зачем разработчики лягушку на ящерку поменяли? Французы, что ли, через Гаагский суд потребовали?

В общем, свитера с шарфами выстирал командир, но потом и он, согнав подчиненного, с удовольствием расслабился, постреляв разноцветными шариками.

В поход к месту закладки мудро решили отправиться с тележкой. Меньше ноги бить, быстрее движение и ползать не надо. От камеры к камере следую привычным маршрутом. Вот уже и наша вентиляционная. Не знаю, зачем подключил на просмотр сигнал внутренней камеры. Просто по наитию. А когда появилась картинка… «Беретта» в ручище Кемаля возникла молниеносно, я выдернул «браунинг» чуть позже. В бытовке трое. Расположились на лавочках лицом к двери в шахту (к нам спиной). Одеты в обычную гражданку. Крепкое физическое сложение, что-то характерное в лицах, куртки расстегнуты. К бабушке не ходи – засада. И засада, возможная только на нас, любимых. Больше в шахту никто не лазил. Мозги аж загудели от просчета вариантов. Помедлив, Кемаль махнул рукой. Вперед. Ну да, место закладки надо проверить в любом случае. Если и там засада…

Теперь камеры старался подхватить на максимальной дальности, останавливались почаще, прислушиваясь. Руки до последнего сжимали рукоятки убойных машинок. Но штрек встретил тишиной и безлюдьем. Проверяем метки – все на месте. И отпечатков в пыли не добавилось – проглядывают остатки следов только моих ботинок.

– Кемаль, похоже, нас тогда кто-то видел у шахты.

– Да. Или командира с рюкзаком. Это фойерармс – парни из полицейского спецназа.

– Гостей ждут с улицы, из шахты.

– Это как раз непонятно – замок-то мы оставили внутри.

Кемаль задумывается:

– Так, есть одна мысль. Вернемся – спрошу у Ахмета. Давай назад, брат.

Мимо злополучной двери катили практически на цыпочках и не дыша. Что на картинке? Приглядываюсь. Опа! А парни-то расслабленны: дежурят двое, третий точно дремлет, развернувшись спиной к камере, – уж больно характерная поза. Значит, что?

Пройдя «Ковент-Гарден», возвращаюсь к мысли. Некоторая расслабленность может возникнуть на почве долгого и безрезультатного ожидания. То есть сидят не первый день. Учитывая, что колено мы забрали без проблем… Да, дежурят наверняка со следующего. С холодком размышляю о том, как мы удачно разминулись. Хотя (смотрю на Кемаля в классическом прикиде метрополитеновского работника) присутствовал изрядный шанс разойтись миром – не тянет пара работяг со специальной тележкой, явившаяся за обычной трубой, на разыскиваемую троицу ирландских террористов.

Что же все-таки определило поведение засады, почему они ждут людей с улицы?

Ответ получил уже в нашем вагоне.

– Командир, я тогда точно не запер за тобой замок, только накинул на дужки и стал спускаться вниз. Неудобно стоять было всем вместе с рюкзаком – места не хватало.

Подумав, Ахмет отвечает:

– Я тоже не запирал – уверен. Мой прокол. И проволока на концевике осталась, как и на концевике двери бытовки в туннель.

– Но ведь они не шерстят метро, а сидят в засаде и ждут гостей с улицы. Почему?

– Допустим, кто-то видел нас, вылезающих из шахты. Сообщил в полицию. Нет, сообщил в полицию, когда увидел в газетах или по телевизору фотороботы с «афинской бойни», – колено-то вы забрали нормально.

– Слушай, напрашивается версия сообщника из персонала метро. Раскрытый замок вынуть из дужек через щели той же проволочкой – нечего делать. И концевик поджат изнутри шахты.

Тут выдаю довод и я:

– На видеокамерах наблюдения мы нигде не засветились – это точно. Только одна вещь должна насторожить – ведь концевик бытовки в поле зрения камеры, а никого блокирующего на записях не будет.

– Это как раз нормально – записи хранятся сутки, от силы – двое.

Кемаль подводит итог:

– Тогда, с точки зрения полиции, получается, что путь через вентиляционную отрабатывался группой Вежливого Чарли в качестве одного из путей отхода после совершения акции. Свидетель видел нас точно до «афинской бойни» и без кофра. Узрели бы нас, затаскивающих груз в метро, – уже все станции прошерстили бы вдоль и поперек. А стычка с цыганами якобы нарушила планы боевиков, вынудив их залечь на дно где-то на явке в городе. Ирландцев тут хватает. Засаду держат, получается, на всякий случай, и парни из фойерармс это знают. Не будут профи так расслабляться при реальной опасности. Опять же – атака «Джавелинами» возможна только с улицы, не из метро.

Командир кивает:

– Там еще сверху засадная группа дежурит наверняка. Но выводы поддерживаю. Что, впрочем, меня не оправдывает.

– Брось, командир. Закрыл бы замок – они пошли бы по туннелям.

– Понимаю. Но все равно – по лезвию ходим.

– Мы по лезвию ходим с первого дня операции. И если бы не чьи-то мозги и удача…

Ну, и на фига на меня так смотреть? Я же реально смущаюсь!

– Ладно, бойцы, готовимся ко сну. Завтра ставить заряд.

Раздеваюсь, заползаю в спальный мешок. М-да, тяжел ты, хлеб нелегала. И никаких развратных красоток, кабаков и безупречных костюмов с шикарными тачками. Флеминг – отстой!

С изрядным волнением качусь на тележке, практически в обнимку с термоядерным фугасом.

Уже миновали нашу бытовку, и обнаруженное уменьшение численности засады до двух человек откровенно порадовало. Еще раз перебираю в памяти: все ли взяли? Аккумулятор – вот. Телефон со жгутом и антенной в пакете. С утра все заряжено до упора, на двое суток хватит с гарантией. Номер на подрыв в наших аппаратах. И если парни еще обменивались звонками, то я отметился только пробными вызовами в первой гостинице. А несостоявшиеся разговоры, насколько помню, не фиксируются. Значит, мой телефон точно не засвечен. Состояние заряда… Тут доверюсь чутью инженера. А оно говорит – сработает.

Что это так шумит? Как будто… Поднимаю глаза от дисплея ноутбука и чувствую, как встают дыбом остатки волос под кепи. От «Лейстер Сквайр» из черноты туннеля на нас мчится поезд. Песец! Абсолютно зависаю, отстраненно замечая, как застыли напарники, как приближается раздирающий душу свет фар и вырисовывается угловатая кабина машиниста непривычно старомодной формы…

Стоп! А где ветер?! Фары слепят глаза, но ничего не освещают! И ощущение…

Соскакиваю навстречу и, упершись взглядом, делаю первый трудный шаг. Да, это поезд-призрак! Очертания немного смазались, расплылись. Но останавливаться не хочет или не может. Тупая морда кабины почти коснулась тела, когда наваждение стало развеиваться и исчезать на глазах. Показалось, что в ушах раздался грохот слетающих с рельсов вагонов, резкий визг рвущегося железа, дикие крики погибающих. Еще секунда – и перед нами пустой туннель с уходящей вдаль цепочкой горящих ламп.

Кемаль выматерился. И продолжил выкладывать загибы с чувством, толком и горячим воодушевлением.

– Хватит, брат.

– Млять, я до сих пор не уверен, что не обосрался!

– Хватит! Искандер, ты живой?

– И очень злой.

– Тогда вперед.

Сам город пытается остановить нас: на следующем перегоне путь преградила монашка.

– Сара, твой брат мертв очень давно. Хочешь к нему?

Может, и не хотела. Поздно. Кто следующий? Полупрозрачный и опять женский силуэт мелькнул вдали, но приблизиться не рискнул. Камера за камерой, перегон за перегоном – мы пришли. Метки на месте. Заскакиваю за трубы, подаю наше колено, парни ставят на тележку. Теперь заряд. Ко мне перелезает Ахмет, а Кемаль, покраснев от натуги, приподнимает тяжеленный серебристый цилиндр и подает нам. С неимоверным усилием принимаем и, еле удержав от падения, ставим. Подышали. Теперь колено. Парни держат железку на весу, я продеваю в отверстие жгут, стыкую разъем. Проверка… Норма.

– Опускаем.

Тихий стук. Упершись спиной в трубы, ногами задвигаю конструкцию на место. Протягиваю провода. Сначала телефон. Антенка установлена, состыкована, запускаю аппаратик. Есть сеть, все деления, заряд тоже полный. Крепим. Посветив, дисплей потухает. Хорошо. Теперь питание. Аккумулятор вписался как родной. Первая клемма – минус. Теперь плюс. Чуть помедлив, прикладываю фигурную железку с винтиком к контакту аккумулятора. Мы еще не в раю для диверсов, значит, схема собрана правильно. Затягиваю винты клемм, сверху кладу маскирующую картонку. Провода прихватываю пластиковыми стяжками, зачерпнув в углах, щедро припудриваю всё пылью. Еще раз дотошно осматриваем место втроем.

– Как?

– Нормально. Уходим, бойцы.

Непривычно возвращаться в вагон, когда там никто не ждет, не светятся окна. Но зато обошлось без потерь от призрачной нечисти, да и мимо засады нормально проскочили. Рухнув на сиденье, Кемаль просяще смотрит на командира. Неодобрительно покачав головой, тот все-таки достает коньяк.

– Знаешь, Искандер, что-то я уже не очень хочу гонять с тобой призраков. Сопьюсь ведь на хрен.

– Или привыкнешь.

Отпустив увесистый комментарий, Ахмет забирает фляжку, подумав, делает глоток, закрывает и убирает.

Вымотались конкретно – уже минут пять сидим вообще без сил, расслабуха полная.

– Искандер, как самочувствие?

Анализирую состояние организма. Так себе, с уклоном в «хреново».

– У нас аспирин есть?

– Конечно.

– На ночь приму. Тоже хорошо от головных болей помогает.

Командир встает:

– Я умываться. Кто со мной?

Не хочется, а надо. Через силу встаю. Вздохнув, неохотно поднимается и здоровяк.

Подземное утро неизвестно в каком часу дня (фигассе, каламбуры в голову лезут!) встретило знакомыми звуками под задорную музыку. Выставив громкость потише (но слышно хорошо), оклемавшийся Кемаль азартно гоняет «Зуму» на ноутбуке. Вот неугомонный! Кстати, один я дрыхну, командир тоже при деле, нарезает при свете фонарика бисквиты. Надо вставать.

– Утро добрым не бывает! Как ты, брат? Медицинская помощь не требуется?

– Была бы вместо тебя длинноногая медсестра-блондинка с соответствующим размером бюста…

Парни жизнерадостно ржут.

После завтрака командир привычно ставит задачи. На сегодня одна – используя ноутбук и Интернет станции «Холборн», определиться с путями отхода. Все-таки ему самолет и яхта не очень нравятся – легко предсказуемо.

– Командир, а та «Дакота»?

– Ну, разве что она. Но одного пути мало. Поэтому завязывай с шариками, мы пойдем в Сети пороемся.

– Понял.

Пролистывая интернет-страницы с событиями Большого Лондона, встречаем неприятную информацию: транспортник наш тю-тю. При посадке подломилась стойка шасси, к тому же был в этот момент с пассажирами. Итог понятен – больше старая авиатехника не взлетит. Значит, будем искать.

На сайте газеты «Таймс» замечаю интересную фотографию:

– Командир, давай-ка по ссылке…

Корабли времен Второй мировой на Темзе в пригороде Лондона. Среди них – немецкий торпедный катер.

– Это же шнелльбот!

– Ну и что? У торпедных катеров дальность действия миль триста.

– Ахмет, у этого – восемьсот. И тридцать узлов ход, если не больше.

– Уверен?

– Давай проверим. Мы в Интернете или где?

Нарытая информация подтвердила – да, шнелльбот пятой серии с характерной бронированной рубкой и усиленным вооружением. Максимальная скорость… Командир присвистнул:

– Сорок пять узлов?! Впрочем, вряд ли – времени прошло полвека.

– Даже если тридцать – уже хорошо. И запас хода – девятьсот миль. Северное море должны пройти.

– А он вообще на ходу?

– Читаем… Из Германии прибыл. Не думаю, что тащили на буксире.

– Да, вот порт приписки.

Просматриваю информацию по устройству:

– Несколько кают, камбуз и гальюн. Просто круизная яхта. Думаю, вариант неплохой.

– Ну да, уйти даже на восемьсот миль… А там, если что, попиратствуем насчет горючего или купим. Если фунты еще в ходу будут…

Так, командир идею принял.

– Тут не сказано, до какого числа действует выставка.

– Ахмет, давай я выберусь наверх, съезжу и все узнаю. Можно сразу денег побольше взять – решить вопрос с «индивидуальной» экскурсией.

– Это мысль. Что со временем?

Глянув на часы, командир подводит итог:

– Бежим назад, как раз успеешь в обеденный перерыв строителей выйти.

Операция по незаметному выходу из метро прошла успешно – выпрыгнул из оконного проема первого этажа на противоположную от калитки сторону, подгадав, когда на улочке не было прохожих.

Темза встретила неприветливым холодным ветром. Мрачный дождливый пейзаж не оживляли даже разноцветные флажки на фалах между мачтами боевых кораблей разных лет в военной «шаровой» окраске. Равнодушно прохожу мимо фрегатов, эсминцев, тральщиков. Где же он? Неужели ушел? Нет! В самом конце строя к набережной пришвартовался низенький неприметный кораблик, совершенно не смотрящийся на фоне пройденных многопушечных махин. Вот только этот камуфлированный тридцатипятиметровый малыш фирмы «Люрсен» мог отправить на корм рыбам экипаж любого из выставленных кораблей своими четырьмя торпедными аппаратами, а потом безнаказанно удрать на невероятной для сороковых годов скорости. Что в принципе и происходило во время Второй мировой войны совсем недалеко отсюда. Опа! А где трап? Слегка занервничав, прохаживаюсь по площадке, стараясь увидеть кого-нибудь из экипажа. В голове перебираются варианты деловых предложений, от которых владельцу будет затруднительно отказаться. Шнелльбот, кстати, выглядит весьма аутентично, даже присутствует муляж носовой пушки. Духу времени не соответствует только радар над рубкой, что, опять же, не может не радовать – современное судовое оборудование не помешает.

– Сэр, экскурсий по кораблю не будет, посещения прекращены.

Ага, завидев меня, из рубки выглянул мужчина в одежде, живо напомнившей форму матроса Кригсмарине Третьего рейха.

– Сэр, я не любопытствующий, а прибыл к вашему капитану с деловым предложением.

Скептически смерив меня взглядом (одет действительно небогато), член экипажа перекинулся словами с кем-то внутри рубки и подошел ближе к борту.

– Слушаю, сэр.

– Я старший гид экскурсионно-туристической фирмы «Джонсон и Шварц», хочу арендовать ваш корабль на завтрашний день с трех часов пополудни.

– Арендовать?!

– Сэр, мы и дальше будем распугивать криками чаек на Темзе или вы подадите трап, и обсудим дела, как подобает джентльменам?

Матрос активно зашуршал, а я быстро прикинул причину удивления и оживления. Не иначе – отсутствие заработка. Денежки за посещения выплачиваются пропорционально количеству экскурсантов, а маленький катер наверняка не слишком привлекает туристов.

– Прошу вас, сэр.

– Благодарю. Обсудим дела здесь?

– Нет, сэр, прошу вас пройти в рубку, к капитану и владельцу. Одну секунду, я только доложу.

– Сделайте одолжение.

Стукнув дверью, матрос заскочил в рубку и буквально через десяток секунд выглянул обратно:

– Сэр, прошу вас.

За металлической овальной дверью (явный новодел, но сделано качественно) меня встретил старающийся придать себе строгий и суровый вид мужчина в повседневной офицерской форме Кригсмарине. Не хватает только кортика и погон. Вообще охренели со своим милитаризмом!

– Иоганн Шмутьке, капитан и владелец этого корабля.

– Алекс Вайс, старший гид экскурсионно-туристической фирмы «Джонсон и Шварц». Сэр, я уполномочен руководством фирмы арендовать ваш корабль на завтрашний день, ориентировочно с трех часов пополудни до полуночи.

– Условия аренды?

– Выполнение небольшой морской прогулки в пределах видимости берегов. Это возможно, сэр?

– Да. Сколько ожидается человек?

– Сэр, у вас будет один особый (выделяю голосом) пассажир, при нем я и охранник.

Капитан переглядывается с матросом за моей спиной. Вне сомнений, тот изображает бурную радость.

– Сэр, но аренда корабля достаточно дорогостоящее дело…

Ага, клиент созрел для торга. Сейчас мы тебя ошарашим:

– Сэр, мне предоставлены полномочия для торговли, но предлагаю решить вопрос, как подобает ценящим время деловым людям. Четыре тысячи фунтов задатка сейчас (клиент спекся. Эх ты, бюргер жадный), семь тысяч по окончании экскурсии. Решайте, или я иду нанимать другой корабль. Находящихся на ходу тут достаточное количество.

– Цена представляется мне вполне достойной, сэр.

Сколько почтения в голосе! Правильно, только так, и почаще.

– Прекрасно, сэр. Пишите расписку.

– Э-э-э, сейчас?..

– Разумеется. «Я, Иоганн Шмутьке, владелец и капитан корабля»… как зарегистрирован ваш шнелльбот, сэр?

– «Зеетольф», сэр.

– «Морской черт»? Оригинально, клиенту точно понравится.

Капитан уже лепит каракули (ну и почерк!) на листе.

– Корабля «Зеетольф»?..

– За аренду означенного корабля с трех часов пополудни по Гринвичу до полуночи… укажите завтрашнее число… так, от Алекса Вайса, старшего гида фирмы «Джонсон и Шварц» четыре тысячи… прописью, сэр… фунтов аванса. Дата, подпись. Прекрасно. Я забираю расписку, вы получаете аванс.

Вынимаю из кармана и выкладываю перед слегка обалдевающим от скорости ведения переговоров капитаном заранее отложенную солидную стопку купюр.

– Пересчитайте, сэр. Договор аренды я предоставлю, когда мы прибудем с клиентом, окончательный расчет тоже проведу сам. Это нормально, капитан?

– Разумеется, сэр!

– Да, еще один немаловажный вопрос. Ваш корабль должен быть полностью заправлен топливом.

– Сэр, уверяю – на том количестве, что сейчас находится в баках, я дойду до Ростока и вернусь обратно.

– Нет, сэр, это обязательное требование охраны. Впрочем, я имею возможность компенсировать вам данную статью расходов. Оцените потребный объем топлива и назовите цену.

– Э-э-э, Михель?.. Это мой моторист и помощник, сэр.

Матрос выходит из-за моей спины, с оттенком подобострастности представляется:

– Михель Возняк, сэр.

– Хорошо. Будьте любезны, проведите расчет.

Контролируя метнувшегося за калькулятором с рожей радостного пройдохи моториста, добавляю прибавившим строгости голосом:

– Только постарайтесь сильно (выделил тоном) не ошибиться. Я разбираюсь в этом типе торпедных катеров и представляю себе объем баков.

Капитан бросается на помощь:

– Сэр, мы проводили некоторую реконструкцию, объем баков увеличен.

– Как это сказалось на мореходности, капитан?

– Не пострадала, сэр! Эффект достигнут за счет снятия тяжелой брони.

– Да? Хм-м, неплохо. Сколько теперь вы можете пройти без дозаправки?

– Больше тысячи миль. Думаю, значительно больше.

– Ну, столько нам не понадобится, капитан, но тем не менее требование охраны должно быть выполнено безукоризненно – полные баки. Что у вас получилось, Михель?

– Две тысячи триста семьдесят пять фунтов, сэр.

Держу паузу, вопросительно приподняв бровь и смотря на моториста. Откровенно теряется (наколоть решил, паразит), мямлит:

– Это лучшее дизельное топливо, сэр, зимнее, с присадками…

Перестаю мучить, обращаясь к капитану:

– Сэр, пишите вторую расписку с указанием «полная заправка» на две с половиной тысячи фунтов.

Аж перекосило ребят – пруха поперла, еще хочется халявы. Добавим эффекта:

– Господа, ваш завтрашний клиент – это очень непростой человек и очень крупная персона даже для мира ВИП. Если ему понравится экскурсия, а я пока не вижу причин ей не понравиться, вы неизбежно будете вознаграждены дополнительно. Это я гарантирую, у меня есть опыт общения с этим человеком. Весьма приятный опыт.

Ага, навострили ушки. Михель, что-то сообразив, уточняет:

– Сэр Вайс, а этот господин?.. Он не из числа прибывающих в Лондон персон?

Так, информация о совещании подтверждается. Отлично!

– Господа, мне запрещено разглашать данную информацию. Но вы умные люди и обо всем догадываетесь сами.

– Будьте уверены, сэр Вайс, корабль получит максимальную заправку и будет приведен к наилучшему виду. Может быть, имеются еще какие-нибудь пожелания, предпочтения важной персоны?

Изображаю задумчивость.

– Вы знаете, капитан, сейчас же на море волнение… Что-нибудь от морской болезни на всякий случай. За сэра председателя… э-э-э, за важного клиента я уверен, а вот охранник… не помню.

– Лимонная вода! Мы приобретем несколько бутылок воды и запас лимонов.

– Да, капитан, замечательно, что вы напомнили! Этот господин иногда любит выпить на палубе ваш особый морской чай с коньяком и лимоном. Как правило, делает это с капитаном корабля и пребывает в это время в особом (подчеркиваю тоном) расположении духа. По крайней мере, никогда не отказывает разумной просьбе.

– Я понял вас, сэр Вайс. Мы озаботимся данным вопросом.

– Я рад, что нашел взаимопонимание, сэр капитан. Да, наш гость может несколько задержаться – сами понимаете: перелет, важные встречи. Но будьте уверены – завтра он обязательно посетит ваш корабль. А работа после полуночи, кстати, подлежит дополнительной оплате, что будет обязательно отражено в договоре аренды. Пожалуй, это все. У вас есть вопросы, господа?

Господа, похоже, уже прикидывают навар. Даже номер телефона забыли спросить на радостях.

– Нет, сэр Вайс.

– Тогда и я пойду, пожалуй. Впереди еще много важных дел. Но чем важнее дела, тем выше доход, не правда ли?

– О да!

– Сэр капитан, до завтра. Мы обязательно прибудем, с договором и вашими семью тысячами фунтов.

– До завтра, сэр. Корабль будет находиться на этом же самом месте. Михель, проводи господина Вайса.

– Слушаюсь, капитан!

На палубе задаю контрольный вопрос:

– Сэр Возняк, я бы хотел лично у вас, как у специалиста, уточнить состояние дизелей. Наш клиент очень любит высокую скорость.

– Первоклассное, сэр. Конечно, мы редко даем полную мощность, но сорок узлов я вам гарантирую.

– Проведите необходимые проверки, регулировки. И, когда важный гость решит осмотреть машинное отделение, невзначай обратитесь к нему «герр командор». Понимаете, дед этого человека служил машинистом как раз на…

Многозначительным жестом показываю на палубу. Все, можно не сомневаться – дизеля будут в идеальном состоянии, а кораблик выдраен до блеска.

Махнув на прощание рукой, убываю стремительной деловой походкой.

В пабе шумно, многолюдно, разит пивом. Но грязноватое заведение из дешевых имеет неоспоримое преимущество – я в нем совершенно затерялся в неприметном уголке с пачкой свежей прессы перед чашкой отвратительного кофе. Если необходимо убить время до закрытия стройки, то сделать это лучше с пользой для дела.

М-да, факт сбора персон высшего ранга точно не является секретом для лондонских журналистов. Вице-король Индии, генерал-губернатор и премьер-министр Канады, аналогичные фигуры правительства Австралии, лорды малого королевского совета… Сама королева ожидается на заседании! О прибывающих гостях тоже хватает информации, но по тону чувствуется истинное отношение ко всем этим «всенародно» избираемым президентам. Ну да, с точки зрения монархии – бабочки-однодневки – сегодня есть, завтра нет. Даже описание торжественной церемонии встречи американского президента (тут уже «гарант мировой демократии», в Лондоне) создает впечатление снисходительного похлопывания по плечу.

Впрочем, отрывки речей вот этих незнакомых господ цитируют со всем уважением. Кто такие? Порывшись в памяти, вычисляю одного. Упоминался в книге Николая Викторовича. Гражданин из числа владельцев долларовой печатной машинки. Думаю, остальные из той же компашки.

Отложив пахнущий типографской краской газетный лист, бездумно смотрю на распивающую пиво публику, что-то неслышно в общем гаме болтающий телевизор. Невесело усмехаюсь – на память приходит старый анекдот на тему: «Сколько я времени и сил потратил, чтобы вас, тварей, здесь собрать». Ладно, хватит высиживать: рабочий день кончается, пора выдвигаться к парням. Газетки, кстати, с собой – пусть Ахмет полистает, он у нас более подкован по мировым правительствам.

Успешно преодолев темные улицы, слышу знакомый лязг калитки и оказываюсь в крепких руках встречающих парней.

– Как успехи, Искандер?

– Вопрос решен, торпедный катер арендован, заправка будет полная.

– Отлично! Пойдем, поешь да расскажешь подробнее.

Наконец-то, отдав должное первому блюду, под чашку чая излагаю в лицах прошедшую сцену.

– Ну, ты артист! К слову, Остап Бендер – не твой дедушка?

Усмехаюсь:

– Нет, Кемаль. В данном случае просто сыграл в расчете на патологическую человеческую жадность. Ребята получили тринадцать с половиной тысяч за ничто и предложение хапнуть еще больше, причем рамки не указывались – мечтай, сколько влезет.

– Ну, получили-то они всего шесть с половиной тысяч… Хотя да, хватило. Что же, будем считать и этот вопрос решенным. Горючего пересечь Северное море достаточно, а там что-нибудь придумаем. Тем более…

Командир тычет пальцем в небольшую заметку на предпоследней странице одной из газет.

– А что там?

– Эскадра кораблей Балтийского флота прошла с изрядным международным скандалом пролив Каттегат и вырвалась на оперативный простор.

– Вот как? Надеюсь, там присутствует ракетный крейсер?

– Разумеется. Он-то и вызвал скандал. Так что у нас есть шансы. Ладно, теперь по завтрашнему дню. Какие будут предложения?

– Собрать провиант и необходимые вещички, выйти через здание станции над нами, угнать подходящую машину и заявиться на катер. Вплотную пообщаться с командой, дождаться времени… Искандер, там радиоприемник был?

Вспоминаю обстановку рубки шнелльбота:

– Даже маленький телевизор работал.

– Значит, акцию тройки Мансура не пропустим. Потом наш выход. Узнать бы еще, когда они все соберутся…

Подумав, уточняю:

– Ахмет, а у Ильи Юрьевича может быть агент, сообщающий о текущем состоянии собрания? Через тот же Интернет, допустим?

– Вполне возможно. Ты предлагаешь?..

– А что мы теряем? Через сорок минут после атаки парней звоним в Москву и уточняем открытым текстом.

– Нахально и непрофессионально до предела. Правда, с учетом продолжения… Но у меня нет номера мобильника Ильи Юрьевича, а через коммутатор службы…

– Я помню номер Ларисы Княжевской.

Ахмет одобрительно кивает:

– Это может получиться. Не думаю, что в такой день она рано уедет домой.

Молчим, прикидываем варианты. Командир привычно подводит итог:

– Сегодня ложимся пораньше, завтра в два часа дня выходим на улицу и действуем по твоему плану, Кемаль. Машину оставим на парковке у набережной, если что-то пойдет не так, вернуться время будет. Вопросы?

Какие могут быть вопросы? Пора паковать вещички.

Волнение все-таки сказывается – поднялись в девятом часу. Приведя внешний вид в порядок, занялись вещами. По здравом размышлении запаковали по сумкам одежду (возможность поменять на сухое в море дорого стоит, в смысле, высоко ценится), продукты в рюкзак (идешь в тайгу на день – бери запас на неделю. Никто не может предугадать, как оно там в море обернется). Естественно, ноутбук в рюкзачок с девайсами. Остальное, протерев «пальчики», бросим. Сожгли все бумажные распечатки, явив черным туннелям невиданную вещь – открытый огонь. Сбегав на платформу «Холборна», мы с командиром получили лишь информацию о готовности тройки Мансура. Время совершения их акции – четыре пятнадцать пополудни. Наконец, отобедав и передохнув, свернули спальники, надели рабочие перчатки и приступили к протирке «пальчиков», используя опять же многострадальный парфюм «Чарли». Впрочем, поработать напарники мне не дали.

– Искандер, ты лучше возьми ноут да понаблюдай качественно наверху вокруг здания станции, а мы сами закончим и подойдем. Опять же, машину нам подходящую присмотри. Кемаль, сходи, открой дверь.

– Есть, командир.

Здоровяк, щелкнув замком, сразу вернулся в туннель, а я, пристроившись на столе, развернул и запустил ноут. Сначала гляну картинки с камер, а потом уже… Далекий лязг за приоткрытой дверью в слабо освещенный коридор ударил по нервам. Похоже, это в фойе, железяка от раскуроченного аппарата. Крысы? Ответом на вопрос стали приближающиеся звуки голосов. Короткие, очень похожие на приказы и ответы, фразы. Щелчок тачпада… Черт! На картинке первой камеры черный фургончик с однозначной надписью «Полиция» на борту. Стоит напротив входа в здание станции. Точно: они напоролись на деталь от разобранных торговых автоматов, не заметив со света. Закрываю немедленно погасший ноут, мысли судорожно мечутся в голове. Бежать предупредить и выходить через другую станцию? А если и там засада?! Мы натоптали прилично – следы на лестнице видны невооруженным глазом. Будут прочесывать туннели… Да и загудят железные ступеньки подо мной, а дверь открыта…

Сколько вообще противников и есть ли у них оружие?! Мысли об оружии привели к первым правильным действиям: вытягиваю оба ствола, сбрасываю предохранители, взвожу курки. Шаги в коридоре! Вжимаюсь в стену у приоткрытой двери. Явно двое. Один толкает дверь, другой перечеркивает комнату ярким лучом фонаря. Звучит приглушенный доклад:

– Пустая открытая комната с мебелью, сэр. Принял, жду.

Луч ушел! Делаю невесомый шаг с разворотом, передо мной в проеме две стоящие боком фигуры в шлемах, черных комбезах, бронежилетах и с автоматами в руках. Уловив движение, они синхронно поворачиваются, одновременно поднимая оружие…

Дых!

Штах!

Солидно отработал «браунинг», эхом отозвалась ему «беретта». У стрелков были незащищенные места – глаза за стеклами тактических очков, а с такого расстояния промахнуться невозможно. Отброшенные тяжелыми пулями, бойцы фойерармс еще валились на пол, а я уже шагнул в коридор.

Дых!

Штах!

Еще один. Пуля «беретты» легла ниже, в горло, но привычный «браунинг» не подвел. Где?.. И тут я понял, где все остальные враги. Три посмертных волны, три прожигающих и леденящих потока взвели организм, придав ему нечеловеческую чувствительность. Четыре шага к очередной двери:

Штах!

Штах!

Противник ликвидирован. Вдоль стеночки к проходу…

Дых!

Готов и этот. Второй этаж! Стрелять начал прямо с лестницы:

Дых!

Дых!

Штах!

Три пули на двоих, но результат гарантирован. Теперь ощущаю все здание, даже почувствовал, как гудит винтовая лестница под ногами поднимающихся Ахмета и Кемаля. Невероятное, жгущее нервы, сверхъестественное ощущение… Вдруг словно что-то ударило по груди, выбивая воздух из легких, картинка в мозгу резко сжалась и почти потухла. Откат! Превозмогая наваливающуюся тяжесть, на остатках сил сбегаю вниз, к фойе – там последний.

Боец фойерармс наверняка слышал звук падения тел своих коллег, звон отлетающих гильз. Но опыт (или страх?) не позволил вызвать товарищей по рации. И сейчас он ведет стволом вслед моему летящему в прыжке силуэту, а палец плавно вдавливает спусковой крючок…

Дых!

Штах!

Выстрелил с двух рук на лету. Стекла тактических очков взорвались кровавыми осколками, так и не ответивший «хеклер-кох» упал на пол фойе, рядом с телом владельца. А я лежал и задыхался. Сердце бешено билось в груди, гремело и шумело в ушах, жестоко долбило в виски. Никак не получалось вздохнуть полной грудью, а потом кто-то вынул из тела кости и погасил свет…

Мы были друг перед другом – я и… я? Идущие от двойника-напарника братское тепло, участие, дружба, преданность вливали силы в истощенный организм, его энергия заставляла дышать и возвращала…

– Искандер! Искандер!

Сильные руки трут щеки и виски, мнут мочки ушей. Чувствуя холодную влагу на лице (Вода? Пот?), открываю глаза.

– Живой? Контузило?

Силы понемногу возвращаются, хотя воздуха еще маловато:

– Нет… командир… откат.

– Хлебни!

Опять коньяк! Ну, не люблю я его! Тем не менее скользнувший по пищеводу теплый комок дал положительный результат.

– Там, на улице, фургон…

– Знаем, Кемаль наблюдает. Ты ожил?

– Да.

– Полежи еще, мы пойдем отработаем.

В висках долбило, начала ныть голова, дикая слабость не отпускала, но я оставался в сознании те недолгие минуты, пока не было парней.

Поддерживая под руки, они бегом завели меня в стоящий уже вплотную ко входу черный полицейский фургон. Два трупа внутри пассажирского отсека не лучшая компания, но точно успокаивающая. Вернувшись с тремя автоматами (окончательно определяю «МП-пятые») и кучей магазинов в свертке из чьей-то черной куртки, командир прыгнул за руль, а Кемаль, побросав наши вещи и положив на сиденье ноутбук, залез в пассажирский отсек. Двери машины захлопнулись.

– Искандер, как ты?!

– Слабость и голову ломит.

– Сейчас.

Кемаль перерывает упаковки в черном чемоданчике с красным крестом. Что-то не помню у нас такого. А, это из комплекта полицейского автомобиля. Найдя искомое, здоровяк коротко советуется с ведущим машину командиром.

– Брат, давай, заглоти пару.

– Спасибо.

Проливая от тряски и слабости воду, запиваю капсулы. Кемаль заботливо пристраивает у меня под головой медицинский чемоданчик, горестно, но с оттенком восхищения смотрит:

– До сих пор не могу поверить. Старый инженер уделал отряд фойерармс! Как белочек, в глазик!

– Советский офицер, товарищ подполковник.

– Ты и звание мое вычислил? Одуреть. Все, Искандер, умрешь засекреченным.

– Не пугает. Только хочется как-нибудь попозже.

– Мы, грешным делом, подумали тогда, что ты уже… Кругом трупы, а у тебя в лице ни кровинки и два ствола под руками.

Мои пистолеты! Щупаю пустые кобуры. Нет, все нормально – здоровяк уже протягивает верные машинки. Задержавшись, выщелкивает обоймы, проверяет расход патронов, качает головой:

– Как ты это сделал? У тебя же не было ни одного шанса!

– Трудно объяснить, Кемаль. Что-то типа боевого транса. Нахлынуло, в общем.

– Понятно: берсерк отмороженный.

Лекарство начало действовать, и это не анальгетик – узнаю ощущения. Служа в любимом Заполярье, сильно мучился от магнитных бурь и резких перепадов давления, поэтому успел попробовать разные таблетки. Что-то вроде ударной дозы фенозепама вкупе с транквилизатором. Так и не успев сжаться, тиски головной боли растаяли в ледяном химическом спокойствии. Дозарядив обоймы, проверив предохранители, напарник подает пистолеты. Сумев привстать, прячу оружие в кобуры. Поглядев в глаза, Кемаль роняет:

– Ты там, на катере… В общем, не лезь вперед, мы всё сделаем сами…

– Хорошо.

– Одно не пойму – как они нас вычислили?

Я уже думал об этом, отвечаю сразу:

– Счетчики, Кемаль. Подключенные к Интернету счетчики воды и электричества. Новинка, поэтому я не учел.

Остаток пути промолчали. Командир остановился недалеко от набережной, повернулся к нам:

– Искандер, как ты? Сумеешь выйти к катеру, если я подъеду вплотную?

Оценивая силы, пересаживаюсь на сиденье. Ничего, вроде нормально. Киваю:

– Смогу.

– Все-таки ты еще бледноват. Перекусить не хочешь? Есть шоколадка. С коньячком?

– Нет, спасибо. Водички бы еще хлебнул.

Тут же получаю от Кемаля бутылку минералки. Замечательно. А то, похоже, много жидкости потерял с потом – все нательное белье воглое. Нехило я выступил, точно – берсерк. Попив, смотрю на часы. Можно еще минут двадцать посидеть. Кстати, мозги тоже заработали:

– Парни, я представлю вас полицейскими, а фургон действительно можно оставить прямо на набережной – полиции дозволяется.

Командир отзывается:

– Я так и рассчитывал, брат.

Выглянув в лобовое стекло, узнаю местность.

– Кстати, тут за углом продуктовый магазинчик. Нам ничего не надо? А то схожу.

– Нет уж, сиди, отдыхай. С едой норма, вода должна быть на катере, да и вот…

Командир кивает на начатую упаковку минеральной воды. Сушняком, что ли, покойные полицейские мучились? Ну, нам кстати. Тут меня внезапно осеняет:

– Парни! Радиомаячок на машине! Все полицейские автомобили оборудованы этой дрянью…

– Успокойся, брат. Не первый день замужем. Сняли мы его, сейчас у станции на козырьке входа работает. Конечно, встроенных аккумуляторов надолго не хватит… Но нам много времени и не понадобится.

Фу-ух, отлегло. Помолчав, Ахмет уточняет:

– Так, бойцы, готовы?

Придерживаясь рукой за стену, пытаюсь встать. Получается. Силы точно возвращаются. Одобрительно отследив попытку, Ахмет подводит итог:

– Едем.

Перед выходом на улицу вспоминаю о важной детали:

– Командир, там никаких бумаг нет? Мне что-то стандартного формата надо – изобразить договор аренды.

– Сейчас.

Порывшись в бардачке, Ахмет хмыкает и подает файл с… нашими фотороботами. М-да. Вынув, переворачиваю первый лист чистой стороной наверх. Кемаль откатывает дверь. Выбираюсь, выпрямляюсь, придерживаясь за стенку машины. Почти не пошатывает. Свежий воздух с морской ноткой оказывает благотворное воздействие – иду к трапу практически нормально.

– О, сэр Вайс!

– Добрый день, сэр Возняк. Капитан у себя?

Можно было не уточнять – из рубки выходит сам Шмутьке.

– Господа, кортеж прибудет через пятнадцать минут, а семь тысяч фунтов и договор аренды (взмах бумагами) уже здесь.

– Прекрасно, сэр!

– Да, еще одна мелочь.

Показываю на наш фургон:

– Господа из полиции должны лично проверить корабль перед прибытием высокого гостя. Думаю, это не займет много времени?

– Конечно, сэр Вайс!

Жестом вызываю напарников. С суровыми лицами парни быстро проходят к трапу. Разворачиваюсь спиной к кораблику – хватит мне пока. Надо передохнуть от зрелища смерти перед основным делом.

Чуть позже, перегрузив вещи, располагаемся с Кемалем в рубке. Отогнав полицейский фургон, через тридцать минут к нам присоединяется командир.

Остывающие тела владельца и моториста лежат в каюте за машинным отделением. Еще две невинные жертвы тайной войны. А сколько их станет сегодня через какой-то час? Все-таки диверсант – страшная профессия. И оправдания действиям нет. Есть лишь один критерий, подводящий итог череде убийств, – эффективность. Если тайная война сегодня не станет прологом Третьей мировой, значит, мы были правы. Убийцы, которым нет оправдания, и тем не менее – правы. Жуткая философия.

Быстрая проверка показала – корабль действительно находится в хорошем состоянии, полностью заправлен. Пробный запуск и ровный рокот мощных дизелей откровенно порадовали напарников. Что же, будем ждать.

Небольшой плоский телевизор с великолепным качеством демонстрирует разворачивающееся пышное действие встреч и торжественных приемов. Да, цель избрана верно – сбор проходит в Букингемском дворце. Смотрю на воплощенную в камне красоту, отстраненно понимая, что скоро она исчезнет навсегда. Хорошо, что продолжают действовать транквилизаторы – чувства не прорываются из-под химического хладнокровия. Так, уже шестнадцать тридцать…

Вот оно!

Передача прерывается срочным репортажем. Под трескотню комментатора идут кадры:

– Летящая на бешеной скорости полицейская машина сносит барьер и не успевших отскочить бойцов оцепления…

– На ее пути автоматическая система разворачивает шипованную полосу принудительной остановки…

– Выскочившие навстречу две легковушки запирают проезд, столкновение…

– Стремительные фигуры в черном бросаются к автомобилю…

– Ярчайшая вспышка мощного взрыва…

Теперь показывают отснятое более отдаленной камерой – две пожарные машины заливают дымящуюся впадину и остатки искореженного железа толстым слоем пены.

Репортаж повторяется еще раз, с другого ракурса. Точно, использовали записи с натыканных везде видеокамер наблюдения, да еще и цветного изображения с отличным разрешением. Знали и ждали.

Ага, «пока остающиеся неизвестными террористы», «никто из правительства ее величества, гостей и членов королевского дома не пострадал»… Рано радуетесь.

Тяжело вздохнув, командир встает и выходит. В глазах сидящего рядом Кемаля – глубокое горе. И пусть я провел бок о бок с Мансуром, Асланом и Артуром считаные дни, но понимать, что боевых товарищей уже нет…

Тоже выхожу – не могу смотреть на смакуемые подробности, слушать истерично-ликующие вопли телевизионных падальщиков. Командир стоит на палубе, глядит на город. Не поворачиваясь, роняет:

– Мы были вместе пять лет…

Сочувственно молчу. Через минуту к нам присоединяется Кемаль.

Простояв в нарушаемой только шумом города тягостной тишине, снова вздохнув, командир отдает распоряжения:

– Кемаль, запусти двигатели на холостой ход и выруби все электрооборудование.

– Есть.

– Искандер, как мы переживем электромагнитный импульс?

– Должны нормально, командир. Корпус металлический, стоим в воде. Но все выключить точно не помешает. Хорошо бы еще отстыковать разъемы антенн.

– Займись.

– Понял.

Обесточив корабль, снова выходим на палубу.

Вынув мобильный телефон, запускаю аппарат. Сеть есть. Задумываюсь. Нет, со своего я дам сигнал на подрыв.

– Командир, дай позвоню в Москву с твоего.

Достав и включив, Ахмет протягивает телефон. Набираю по памяти номер. Как, кажется, давно это было!..

– Алло?..

Слышимость первоклассная. Совсем рядом звучит уставший и печальный голос моей Ларисы.

– Лара, это я.

Тишина в ответ.

– Лара, я жив, ответь.

Неверие и пылающая надежда:

– Саша?!

– Лара, нам надо знать – когда?

– Саша, секунду…

Шум, короткое объяснение вдали, слышно, как аппарат берет другая рука.

– Алло?!

– Илья, когда?!

Мгновенно поняв смысл вопроса, генерал-лейтенант с напряжением в голосе отвечает:

– Сейчас! Они собрались все там! Как?..

Щелкнув, связь оборвалась. Перехватили? Поздно.

– Парни, за рубку, спиной к набережной, закрыть глаза!

Упав сам, прижавшись спиной к холодной стали, жму вызов оставшегося безымянным номера, автоматически поднося телефон к уху.

Начало гудка, и…

Сверхмощная, невероятной интенсивности вспышка, залившая зеркало Темзы, набережную, кварталы за рекой, ударила по глазам даже сквозь закрытые веки и прикрывающую лицо руку. Но за кратчайший миг до ее прихода я явственно услышал в трубке бездушный свинцовый голос:

– Run.

«Выполняю».

Всё, и эта смертоносная миссия исполнена.

Открыв глаза, сначала решил, что ослеп – кругом чернота. Но зрение понемногу настроилось, и темнота сменилась густыми сумерками, подсвеченными чем-то багровым за нашими спинами. Только хотел поглядеть, как по ушам ударил тяжелый грохот, а ставший твердым воздух вышиб дыхание из груди. Катер закачало из стороны в сторону. Ударная волна.

– Уходим! Кемаль, дизеля!

Здоровяк метнулся в рубку, схватив меня за руку, за ним рванул командир. И тут я увидел то, что освещало погасший город. С величественной жутью в центре Лондона вставал подсвеченный изнутри багровым пламенем гигантский ядерный «гриб». Шаг, другой…

Лед. Невыносимый холод расползается от позвоночника по телу, превращая кровь в кристаллы и разрывая еще живую плоть. Выстуженная чернота…

В себя пришел под ровный гул дизелей и мерное покачивание палубы. Поднимаю голову: в рубке, освещенный огнями приборов, стоит за штурвалом Ахмет. Вбегает со знакомым чемоданчиком Кемаль:

– Очнулся?!

– Да.

Командир оборачивается. Сквозь напускную суровость явственно улавливаю нотки заботы и тревоги:

– Что с тобой? Падаешь в обморок, как институтка.

Отстраняя руку Кемаля, встаю. Тело вроде нормально, а вот холод в душе…

– Это не обморок, командир. Просто пополнилось личное кладбище.

Напарники внезапно замирают. Осторожно подняв руку и показывая пальцем, здоровяк нерешительно говорит:

– У тебя глаза светятся… Искандер?..

Безбрежная ледяная пустыня там, внутри, наконец, свернулась и отпустила чувства.

– Теперь погасли… Искандер?!

– Все нормально, брат. Я на месте.

Спохватившись, командир бросает взгляд в лобовое стекло и перекладывает штурвал. Здоровяк касается широкой ладонью моей щеки.

– Как, Кемаль, теплая?

– Да. Но я верю в джиннов.

– Завязывай с мистикой – все нормально. Долго я валялся? Где мы сейчас?

Ответил командир:

– Минуты три. Прем по Темзе к морю.

Становлюсь рядом, вглядываюсь. Металлические ставни подняты, в стекла видна освещенная нашим прожектором река. Фарватер чист. Тоже оценив это, Ахмет плавно сдвинул рычаг управления оборотами двигателей. Быстроходные даймлеровские дизеля немедленно пришпорили свои табуны лихих лошадок, гоня шнелльбот в открытое море.

Ревя дизелями, порождение сумрачного тевтонского гения распарывало острым форштевнем штормовые волны, а я за штурвалом с чувством наяривал очень подходящую по настроению и сути песню. Вчера, несмотря на все уговоры, был отправлен спать. Для того чтобы процесс не затягивался, Кемаль заставил выпить очередную таблетку из обширного медицинского арсенала. В итоге продрых десять часов подряд, встал бодрым, как огурец (и это в четыре утра!), и, позавтракав «Сникерсом» с кофе, заменил командира за штурвалом. После некоторых колебаний отправился спать и здоровяк, строго наказав не шалить с дизелями. Спрашивается: а зачем? Тридцать узлов по изрядно волнующемуся морю – самое то для нашего «Морского черта», и так волной захлестывает по самое… Короче, круто захлестывает.

– Ты еще и песни сочиняешь?

– Командир! Это же «Кар-Мен». Как спалось?

– Спасибо, неплохо. «Кармен»? Рок-опера, что ли, новая?

Кивая, улыбаюсь в ответ. Ну, Ахмет! Не знать группу «Кар-Мен»?..

– Ладно, что на приборах?

Радар демонстрирует первозданную чистоту, никаких засветок. Парни за ночь хорошо поднялись к северу, уходя от основных судоходных путей, поэтому мой курс на восток не омрачается встречами.

– Что так рано встали?

– Да Кемалю пожрать приперло, вот и разбудил. Желудок ненасытный, морской болезни на него нет.

Да, это интересно – несмотря на изрядную качку, с аппетитом у нас все благополучно, как и с самочувствием. Бросаю взгляд на хронометр – одиннадцатый час. Кстати, я тоже червячка заморить уже как-то не против.

– Сейчас Кемаль сварганит что-нибудь. Постоишь еще немного? Я перекушу и тебя сменю.

– Конечно, Ахмет, не спеши.

– Тогда держи курс норд-ост-ост.

– Есть, капитан!

Обедаю с допивающим чай Кемалем. Все-таки что-то поменялось в отношении парней после вчерашнего – во взглядах присутствует определенный оттенок.

Оторвавшись от тарелки грибного супа, заявляю:

– Кемаль, я – человек.

Застыв на мгновенье, напарник осторожно ставит чашку на стол. Снова даю ответ на невысказанный вопрос:

– У тебя все на лице написано. У командира, кстати, тоже.

Здоровяк усмехается:

– Да будь ты хоть джинном из лампы… Главное – ты на нашей стороне.

Улыбаемся. Вот упертые! Похоже, переубедить нереально. Ассоциативно вспомнил про подаренный Сьюзи браслет с кувшинчиком. Остался на подводной лодке в сейфе Павла Сергеевича. Ничего, до дома доберемся – как-нибудь заберу. После моего звонка подводника наверняка взяли в обработку. Ничего, ему есть что рассказать, да и предъявить тоже.

Под чай с лимоном оглядываю камбуз. Подволок низковат, а так очень пристойно. Вполне современный холодильник, микроволновка. Вкупе с увиденным вчера в каюте, закрепляю мнение – классная круизная яхта с отличными мореходными качествами.

– Спасибо, брат.

– На здоровье, Искандер.

– Пойду сменю командира.

– А я в машинное. Дизеля не барахлили?

– Нет, работали как часы.

– Все равно надо проверить.

Поднявшись в рубку, снова встаю к штурвалу. Освободившийся Ахмет, разбираясь с радиооборудованием (разъемы я вчера в исходное состыковал), полез по шкафчикам.

– Вот! Я же помню, что в комплекте должен быть!

Что нашел? Ага, телеграфный ключ. Разумно: на связь с эскадрой Балтийского флота лучше выходить морзянкой. Наверняка вокруг них рыщут корабли супостатов. Ракетный крейсер – завидная мишень. А после вчерашнего болтать в микрофон…

– Ахмет, ты приемник не включал? Что там в мире делается?

Командир смущенно улыбается:

– Ты знаешь, не пробовал. Честно скажу – побаиваюсь. Вдруг…

«Вдруг» – это о Третьей мировой войне.

– Не думаю. А в том, что у врагов бардак несусветный, уверен. Включай, командир.

Минут сорок прослушивания радиопередач подтвердили мою версию. Пожар в сумасшедшем доме для буйных. Лишившиеся правительств политики второго эшелона активно кинулись делить власть, параллельно присматриваясь к английским владениям. Испания уже ввела войска в Гибралтар «в рамках помощи», Аргентина прибрала Фолкленды. Канадский парламент на внеочередном заседании рассматривает вопрос о полном суверенитете и изменении правительственных структур.

Сообщения из Лондона о количестве жертв вызвали чувство вины. За десяток тысяч погибших, и цифры все увеличиваются… На месте Букингемского комплекса – гигантская воронка.

Список террористических организаций, взявших на себя ответственность: уже восемь штук. Фигассе, борзота! Или: «Кто раньше встал, того и тапочки?» Ага, «Братья-мусульмане» тоже присутствуют. Не иначе, оперативно подсуетилась агентура Москвы.

– Ахмет, стой!

Командир сообразил сам, уже вернув настройку назад. Идет рассказ о видеоролике, показанном спутниковым каналом «Аль-Джазира». Три человека в масках демонстрируют характерную бочку с ручками для переноски и, представившись боевиками правого крыла организации «Братья-мусульмане», клянутся устроить ядерный теракт в Лондоне. Далее достоверно описывается сцена передачи и уверенно называется передавшее заряд лицо – майор Герберт Тейлор, МИ-5. Якобы отказавшись исполнять приказы предателей из руководства организации, выступающие приняли решение обрушить «гнев Аллаха» на «гнездо Сатаны» – Лондон. «Мы отдаем свои жизни ради джихада, чтобы желающие породить на Земле Ад сами туда и отправились. Аллах Акбар!» Ролик успели показать всего два раза, после чего канал «Аль-Джазира» исчез из эфира. Но в Интернете запись еще можно найти. Итогом передачи явилась фраза: «В свете чудовищности произошедшего трудно назвать видеоролик фальшивкой».

Да, это не фальшивка. Задание Родины наши напарники выполнили…

Молча слушаем передачи, вычленяя главное. О России можно сказать просто – в сложившихся обстоятельствах всем как-то стало не до русских, хотя Америка в происшедшем винит именно нас. Значит, были полностью в курсе операции англичан. Жаль, что не все поганцы во дворце собрались.

Выслушав очередное политическое обозрение, тоже подошедший в рубку Кемаль комментирует:

– Ну, что же, про первоначальные планы войны можно уверенно сказать – пошли коту под хвост.

– Похоже на то. Теперь у нас одна задача – прорваться к своим. Вечером попробую связаться с флагманом. Но на всякий случай…

Командир снимает с себя и закрепляет на столике пояс шахида:

– Братья, мы – единственная улика. Ядерный теракт стране не простят. Сейчас у врагов доказательств нет, но если хоть кто-то из нас попадет в их руки живым… В общем, вы понимаете.

– Ясно.

– Понятно, командир.

Выдерживаю взгляд Ахмета, усмехаюсь:

– Джинны смерти не боятся. Хотя пожить еще хочется.

Кемаль одобрительно хлопает по плечу:

– Хорошо, бойцы. Идите, передохните до ужина, я постою за штурвалом.

После ужина я занял пост рулевого, а командир, надев наушники, стал терзать радиопередатчик. С полчаса безуспешных попыток уже начали наводить на мысли о неисправности антенны, но, прислушавшись, Ахмет активно заработал ключом. Еще пять минут, и он удовлетворенно снимает наушники:

– Есть контакт! Запросят Москву о подтверждении, но свои координаты уже дали. Что у нас по карте? Искандер, курс норд-ост.

Перекладываю штурвал:

– Есть, курс норд-ост, капитан!

– Зайдем на эскадру с севера. Плохо только, что натовских посудин там… Даже подлодка класса «Лос-Анджелес» крутится. Ориентировочное время подхода – около пяти утра. Поэтому я спать сейчас, потом ты передохнешь.

– Есть.

Командир отправился в каюту, а я, поглядывая на компас, предался обычному делу – размышлениям. Прорвемся или нет? В активе только скорость – броня заменена на обычное и достаточно тонкое железо покойным Шмутьке, кстати, отправленным вчера вместе с Возняком в Северное море. Врубив дизеля на полный ход, на сорока пяти узлах сделаем и подлодку, и любой эсминец. Но противопоставить артиллерии нечего.

Как выяснилось утром, противник богат не только артиллерией – снова, как и в сирийской пустыне, с неба бьет луч вертолетного прожектора. Но на этот раз им надо взять нас только живьем, что затруднительно в штормящем море.

– Курс ост!

– Есть!

Зачем понадобился разворот, понял сразу – против волны катер не валяет с борта на борт. Распахнув дверь рубки, командир с Кемалем выскакивают на палубу и открывают огонь из полицейских «хеклер-кохов». Прожектор мгновенно тухнет, на вертолете вспыхивают лишь навигационные огни да вышибают искры пули. Маловат калибр, и оружие слабое. Нам бы ПЗРК…

Но и пистолет-пулемет в умелых руках способен на многое. Одна из очередей влетела в выхлопной патрубок турбины, стальные осы впились в лопатки двигателя… Язык пламени из патрубка, вертолет резко теряет высоту, что становится фатальным. Пошла рыба кормиться. Успеваю только немного уйти влево.

– Курс зюйд!

Заскочившие назад, все мокрые от брызг, парни меняют магазины.

– Искандер, полный ход!

– Есть.

Пару часов назад Кемаль снял ограничитель, теперь рычаг уходит до упора заводского гнезда. Катер ощутимо наддал. Не знаю, выдержат ли дизеля, но каждый дополнительный узел дает нам шанс. Смотрю на показания радара. Ого! Что-то движение стало, как в Москве. Вот эти две засветки, стремящиеся пересечь курс, точно вражеские эсминцы. Поодаль еще несколько кораблей. А где наши?

С лязгом командир закрывает лобовые стекла железными заслонками:

– Будут слепить прожекторами. Искандер, давай я за штурвал.

На фиг. Адреналин и азарт гудят в крови, уверен – прорвусь.

– Отставить, командир! Справлюсь! Наших вызывай лучше, где они шарятся?!

Сквозь щели прорывается первый луч прожектора эсминца. Судя по показаниям радара, идет точно в лоб. И очень быстро идет. Мощный луч опять мазнул по рубке. Как его волна мотает! Не иначе, «Шеффилд». Плюнув на телеграфный ключ, командир шпарит кодовые фразы в микрофон. Впрочем, это уже не кодовая: «шнелльбот».

Так, внимание! Три румба влево… Ага, клюнул. Ждем, ждем… Прожектор бьет все ближе, махина надвигающегося эсминца ощущается уже физически. Теперь вправо. Есть! Разминулись впритирочку – мощной волной катер ощутимо отшвырнуло. Черт! От броска что-то разладилось в работе дизелей, рев засбоил.

– Сейчас!..

Ахмет рванул в машинное отделение.

Впереди две отметки – какой-то из ретивых быстроходных кораблей пришел на помощь второму засадному. А курсы-то у них пересекаются! Быстро прикидываю скорость, сбрасываю обороты.

– Искандер, ты что?!

– Спокойно!

Носовые прожектора уже двух кораблей шарят по рубке шнелльбота, но ребятишки слишком увлеклись. А теперь полный ход! Кемаль, молодчина, успел разобраться с неисправностью, дизеля отвечают слитным ревом. Наконец сообразив, что они сейчас войдут друг другу в скулы, противники меняют курс, стараясь разойтись. Очкуют, жить хочется. А вот нам…

Чуть переложив штурвал, влетаю в образовавшийся просвет. Жесткий скрежет по правому борту! Зацепил все-таки. Но ход не потерян, а на радаре появилась долгожданная отметка российского корабля. Курс на него. Проскочили?

Что-то сверкнуло в небе…

На этот раз вражеский командир решил не церемониться: обойдясь без прожектора, второй вертолет сразу открыл огонь. Очередь, пробив рваные дыры в стене рубки, отшвырнула назад Ахмета.

– Командир!..

Оглядываюсь: лежит у переборки, вокруг головы расползается черное пятно.

– Твари!

Штурвал влево, вправо… Пули уходят мимо, рвут металл корпуса, вроде опять сбоит дизель…

Игра с летающей смертью не могла продолжаться долго – длинная очередь стеганула по машинному отделению. Катер затрясли конвульсии разбитых дизелей. Кемаль!..

Всё, кранты. Автоматически блокирую штурвал, делаю шаг к поясу шахида… и страшный двойной удар прибивает меня к полу. Сквозь стремительно наваливающиеся боль и муть вижу в дырах бортовые огни вертолета.

– Чтоб ты сдох!

Мысль внезапно исполняется – на месте винтокрылой машины возникает огненный шар, но удивиться уже не успеваю…

Мы опять вместе: я, желающий уйти туда, к золотым искрам и теплому дыханию Всевышнего, из этой бесконечной пустыни ледяной боли, и тот, второй, не отпускающий, что-то желающий объяснить, помочь, утешить.

Не могу понять. Слова (мысли?) словно принадлежат нам обоим, будто одна память на двоих…

Наконец, после вечности безуспешных попыток, разбираю вопрос:

– …Бог или демон?

Нет, брат:

– Я – человек.

Что-то изменилось… Да, писк стал другим. Открываю глаза. Белая палата, приглушенное освещение, на стуле рядом с кроватью… Лариса. Глаза закрыты, дремлет. Хочу дотронуться до руки… и не могу пошевелиться. А что мешает дышать? Прозрачные трубки выходят из ноздрей и скрываются в недрах размеренно пикающей медицинской аппаратуры. М-да, нехило мне прилетело.

Почувствовав взгляд, женщина открывает глаза, наши взоры встречаются… Дрожит пухлая нижняя губка, по щеке сползает слеза. Улыбаясь сквозь слезы, Лара гладит безвольную кисть. Я вернулся.

Как выяснилось днем – не один. Открыв в очередной раз глаза, обнаруживаю Ахмета с забинтованной головой. Пытаюсь спросить, он понимает:

– Молчи, Искандер! Тебе рано еще… Жив наш Кемаль. В соседней палате, в корсете растянут. Позвоночник поврежден… Но врачи обещают – бегать будет, все починят. Ты сам выздоравливай, брат.

Наши тогда все-таки успели. Эскадренный миноносец, снесший ракетой вертолет, встал на пути «Шеффилда». Выдержал и удар «Гарпуна», а вот два ответных «Шторма» привели зарвавшегося лимонника к состоянию пускающего пузыри и вопящего «SOS» разбитого корыта. Своевременно оповестил желающих еще пострелять командир флагмана, четко и в понятных выражениях объяснивший, чем он сейчас уе…ет и кто будет посмертно виноват в применении ядерной боевой части. Герои резко повывелись. Тем временем, набирая воду и теряя ход, наш кораблик ткнулся носом в подошедшее госпитальное судно. Бывают чудеса. Чудо и то, что тяжело контуженный пулей командир сумел вытащить из машинного отделения Кемаля и перевязать меня.

Через три месяца, опираясь на трость, в компании Лары и Ахмета прогуливаюсь по Красной площади. Кемаль тоже пошел на поправку, но ему еще предстоит очередная операция по извлечению спиц. Прошел трудный визит заплаканной жены (правду ей, естественно, Илья Юрьевич не открыл) и не менее трудный разговор с Ларисой. Ее женская логика – это что-то:

– Будешь теперь, как все нормальные мужики, с любовницей!

Сказала, как отрезала. М-да. Молодой, красивой и в Москве. В общем, попал.

Улыбаясь, командир вытащил из внутреннего кармана куртки газету:

– Искандер, ты это оценишь.

На цветной фотографии – известная всему миру башня с часами. Устояла, но от световой вспышки циферблат и стрелки потекли, а потом застыли, навсегда запечатлев новое, ядерное террористическое время.

– Да, Биг-Бен жалко.

– Что?

– Биг-Бен, говорю, жалко, Лара. Очень красивая башня была.

– Лонг-Том, Саша. Это, на фотографии, Лонг-Том.

Ледяная игла кольнула в позвоночник. Чувствуя расползающийся холод, вздыхаю, стараясь успокоить чувства, поднимаю глаза. В ярких лучах солнца на кремлевских башнях сияют…

Нет, это еще ничего не значит. Может быть, пока я валялся в госпитале…

– Лара, когда заменили звезды на орлов?

– Не помнишь? В девяносто третьем. Столько денег на них ушло… Саша?..

В голове словно расходится плотный занавес, открывая родную память и отделяя память того, в чьем теле я сейчас нахожусь.

– Это не мой мир.

– Что?!

– В моем мире на кремлевских башнях звезды, часы называются Биг-Бен, а новая штаб-квартира ГРУ расположена на Хорошевском шоссе.

– Искандер?!

– Саша?!

Расползающийся, вызывающий онемение холод захватил все тело. Кренюсь, чуть не падая, роняю трость, Ахмет и Лара успевают поддержать. Язык уже отказывает, но договариваю:

– А еще мою жену там зовут Лариса…

Мягкая теплая ладонь подхватывает и увлекает в безвременье, к волшебному танцу золотых искр. Какой-то миг вижу три удаляющиеся фигурки, потрясение и изумление на лице того, в чьем теле жил несколько месяцев, – двойника из невероятно похожего, но чужого мира…