Право на месть

Глава 1

Дворец М’рирт, годовщина Содружества, месяцем ранее

Тонкие длинные пальцы деликатно, но все равно ощутимо хлопали меня по щекам, возвращая в реальность. Вслед за осязанием вернулся слух – разноголосый гомон, споры, чья-то яростная ругань за заднем фоне… Открыть глаза? Не хочется. Еще бы немного побыть наедине с собой, не думая, растворившись в сонной темноте.

Я осторожно вдохнула. Это удалось неожиданно легко и свободно, а шея и грудь ощутили движение воздуха, ласково обдавшего обнаженную кожу. Обнаженную?.. Я распахнула глаза, инстинктивно пытаясь прикрыться. Узкий ворот и жесткое парчовое платье на моей груди были расстегнуты едва ли на грани приличий. Надо мной нависла обеспокоенная Мекса. Ну, как обеспокоенная… Взгляд суровый, губы поджаты в ниточку, побелели крылья носа – так и есть, для бесстрастной унвартки это была крайняя степень взволнованности.

Какое-то движение сверху и надо мной нависло еще одно родное лицо, только без разъезжающейся улыбки и смешинок в теплых карих глазах – Хельме. Это на его коленях я лежала головой, распластавшись остальной тушкой по каменному полу. Взгляд окончательно сфокусировался и выхватил за их лицами другие, обступившие нас – Хельтинге, императрицы Анневьев, его светлости…

Арн Шентия был бледен и недвижим, не сводил с меня глаз, а руки его были странно вывернуты за спиной. За ним вплотную стоял сам император Нердес и что-то тихо и убедительно шептал брату. А больше из моего лежачего положения ничего не было видно.

– Диночка, – выдохнул Хельме и нежно провел ладонью мне по лицу, унимая судорожные похлопывания Мексы: та все продолжала на автомате приводить меня в чувство.

– Милая, за лекарями уже послали, – это сама императрица Анневьев, сердобольная дама даже взяла меня за руку. А у меня в очередной раз проскользнула неуместная мысль – как же у этой прекрасной пары могло появиться на свет такое… такое чудовище.

– Антарин, – поморщилась я, чувствуя, как возвращается давящее изнутри чувство. – Он мне мешает…

Огромный каменный круглый стол, за которым вершились судьбы трех стран, был сделан из особого камня, с ним мы уже как-то сталкивались на турнире. В тот раз он уравнял участников соревнования, лишив всех магии, и здесь стоял с той же целью: чтобы не возникало соблазнов решать вопросы при помощи силы, не всем подвластной.

– Да к гроршам, Нердес! – зло и отчетливо бросил арн Шентия, резко высвободившись из захвата.

Я на мгновение залюбовалась этой стремительной атакой: четкие выверенные движения, ни одного лишнего, так может действовать только лучший боевой маг Империи на поле боя. Разве что не сверкала магия, гасимая массивным столом из антарина, и не летели в разные стороны враги – Мексу и прочих он просто деликатным тараном сдвинул в сторону, подхватив меня как пушинку с пола.

Анхельм возмущенно вскинул руки, призывая водную магию и прослушав мои слова про антарин, и тем самым упустил момент – в скорости его светлости не было равных.

– Ронард, держи себя в руках! – рявкнул Нердес. – Если ты сейчас…

– Договор! – взвизгнула неожиданно тонким голосом красавица Элмас-шах-ханим.

Взметнулся великан астарх, одновременно вскочили из-за стола оба шахина и их юные сестры-близняшки. Кажется, кто-то еще что-то кричал вслед, но голоса уже стремительно стихали позади, до меня доносился только заливистый неприятный смех наследного принца Аландеса.

Круг священнослужителей беспрепятственно разомкнулся, пропуская разъяренного зверя со своей добычей. Да и не могли они уже чинить преград – текущий договор истек, новый еще не подписан. А похищения чужих невест – дела мирские.

По мере отдаления от этого кошмарного места заструилась по жилам спеленатая магия, закололо пальцы. Меня несли бережно, словно перышко, которое боялись помять, но при этом его светлость несся во весь опор. Вот и он почуял себя вне действия коварного минерала, высвободив на мгновение руку и удерживая меня на одной, вспорол яркой вспышкой воздух впереди и мы, безумные беглецы, исчезли в зеркальном портале.

Портал выбросил нас на продуваемой ветрами каменистой площадке. Горы? Но в этой части страны их практически нет, только невысокие утесы у моря, вроде того, на котором расположен дворец М’Рирт. И не Истрия, уж ее неприветливые скалы я узнаю всегда. Но это было не важно – в этих объятиях хоть на край света. Я прижалась покрепче к твердой груди, обхватила непослушными руками шею. Не нужно ни объяснений, ни слов, я вечность готова провести вот так, пусть все внутри горит огнем, а ветер обдает прохладой…

– Ардина, – все же нарушил хриплым голосом идиллию его светлость.

Спустил на землю (нет же, оставьте!), сжал до боли кисти.

– Ардина, послушай меня. Тебе сейчас надо…

– Мы от всех сбежали? Как же здорово… Здесь никого, а еще так тихо… Мы останемся здесь, да? Скажите, что да…

Свежий чистый воздух пьянил, я дышала им всей грудью после той каменной ловушки, где чуть было не произошло страшное… Или произошло? Все как во сне, только кошмар вдруг сменился легким видением. Так и должно быть – без этих напыщенных и всевластных лиц, грязных игр и немыслимых решений. Да даже всевидящим богам здесь нет места! Одни!

– Ардина, используй магию, срочно! Ты вся горишь, – кажется, его светлость не разделял моих восторгов от смены обстановки. – Самые сильные заклинания, все, что знаешь! Тебе нужно избавиться от лишнего, а я снова идиот, не досмотрел…

– Магию?.. Но меня не учили обращаться со Светом… А Тьмой я умею разве что сражаться, все остальное в ней только рушит, а я не люблю, Вы же знаете… Но зачем это сейчас? – недоумевала я.

– Тогда круши! Или сражайся! Доставай меч!

Арн Шентия резко отстранил меня, выжидая. Что, почему?.. Похитить меня сMiddagkjære, чтобы просто провести урок? Вы сходите с ума или я? Сейчас ведь не это главное… И нет, не приснился кошмар! Вы были там, сами все видели и слышали… Я видела, как помертвело ваше лицо, как угасли глаза, горевшие поначалу такой яростью. Они разлучили нас, Вы меня похитили, а теперь сражаться с Вами?

Его светлость не размышлял более, сверкнул в темноте его ослепительный белый меч, и свирепый вид не оставил сомнений.

Он хорошо меня выучил – не думать головой при виде наставленного на тебя оружия, а действовать на инстинктах. Мой черный скимитар в темноте не так эффектно смотрится, зато с недавних пор поразительно быстр и послушен.

Увернувшись, отразила удар, и следующий, и еще серию, попутно выстраивая щит и призывая на подмогу тени.

– Используй больше магии! Свет тоже! Всю выводи!

– Я не умею Све…

– Как умеешь!

– Да какого крыж… La det bly lys! – заорала я единственное, что знает даже самый ленивый неуч – заклинание светового шара, когда его светлость применил любимую тактику и растворился невидимкой в темноте.

Яркая вспышка озарила небо над головой, осветив вершины незнакомых гор, на пару секунд стало светло как днем. В запале я, кажется, бросила на простенькое заклинание всю светлую магию, и тут же накрыло откатом и слабостью.

Я покачнулась, выпустив из рук туманный клинок, зато моментально исчезло это чувство внутреннего жара и опьянение от дарящего прохладу ветра. Нет, это совсем не ласковый ветер, а ледяной, пронизывающий до костей, бр-р…

Впрочем, в следующую секунду я уже была прижата к широкой груди, а горячие поцелуи опалили виски и лоб.

– Тебе лучше?

Я прислушалась к себе. Да… Определенно лучше. Исчезло давящее изнутри чувство, перестало колоть пальцы, окончательно прояснилась голова. Я кивнула.

– Но зачем Вы…

– Дурак. А еще мнил себя преподавателем.

– Не понимаю…

– Ардина, с того момента, как высвободилась твоя магия, тебя не зря в Академии загружают учебой на износ… С таким мощным резервом иначе нельзя. Илза Нерайя тогда правильно сказала: вот уж кому не грозит магическое истощение. Зато обратный эффект – для этого слова-то толком нет, разве что… как это назвать… перенасыщение, наверно… – вот здесь постоянный риск. А ты здесь пятый день без практики, да еще твой Свет…

Я смутилась и лишь прижалась крепче, зарывшись лицом в жесткую ткань мужского камзола.

– Да, твой Свет, особенно он. Это ведь настоящее чудо, с какой силой и как быстро он возвращается к тебе… Ты прячешь лицо? Чего ты стыдишься, моя Ардина?..

– Эта сила и скорость… Это лишь отражение моих чувств… К Вам.

Разве можно почувствовать чужую улыбку, не видя ее? А вот смогла же…

– К тебе. Мы же договорились…

Я помню, Ронард: на миллион поцелуев, пока не справлюсь. Внезапно осознание событий сегодняшнего вечера отрезвило. Я напряглась и чуть отстранилась, его светлость тоже закаменел.

Кто первый скажет о том, что пора вернуться? Ведь он, получается, забрал меня с собрания лишь для того, чтобы я смогла выпустить кипевшую внутри меня магию, пока та не начала отравлять меня: тогда сдерживаемая печатью, сегодня антарином. Или же нет?

Нет! Украдите меня! Не возвращайте туда! Я не хочу быть чужой невестой, равно как не смогу отдать Вас никому!

Нет, врешь, Ардина… Сможешь. Иначе обрушишь гнев богов и на себя, и на него, и на две ни в чем не повинные страны. «Да будет так» – сказали и астарх, и император, и боги приняли их слова. Кто я такая, чтобы идти против них?

Больше всего я боялась прочитать те же мысли в его глазах, но подняла взгляд с немым вопросом. Что я увижу там?

– Тебе нужно поспать, Ардина, – ласково и с затаенной болью в складке меж бровей ответил Ронард, открывая портал.

Усталость это была, нервное истощение или же его светлость воздействовал на меня целительной светлой магией – не знаю, но из портала я не вышла, провалилась в сон там же с его последними словами.

Глаза я открыла уже в постели, собственной. Под боком был теплый манс, за окном светало. Того гляди, выйдет из-за угла вездесущая Талья, но что-то не торопится. Внезапно я ощутила почему, почуяв магию. Не свою, нет. Такое со мной случилось впервые – я отчетливо почувствовала чужие охранные контуры по стенам, сплетенные из красной и белой магии, не видя их. Толстенный щит, запечатавший комнату от внешнего мира, а за ним, чуть дальше, слабыми отголосками была еще магия, и еще… Кажется, что-то стихийное, и снова боевая, но уже совсем чужая и незнакомая, словно эту защиту со всех сил нещадно таранили извне.

– Скоро пробьются, – подтвердил мои мысли голос из темного угла. – Прости, мои силы уже на исходе.

– Вы?.. Вы здесь всю ночь?..

Из скрытого прежде сумраком кресла поднялся арн Шентия и подошел к кровати. Глубокие складки залегли между нахмуренными бровями, сосредоточенный, под глазами залегли темные тени. Он не спал всю ночь? Был здесь, рядом со мной? И, получается, держал все это время защиту комнаты, оттого так вымотан…

– Ардина, мало времени. Послушай.

– Кто сюда ломится? Я чувствую целую кучу магии снаружи…

– Все. Неважно. Мы скажем…

– Скажем?.. Почему я здесь? Если Вы были рядом всю эту ночь, то почему мы здесь?

– Ардина…

– Зачем Вы вернули меня сюда, если сами остались рядом? Зачем не пускаете никого? Мы же могли быть где угодно, разве не за этим Вы забрали меня из дворца? Я думала…

Я осеклась. О чем я думала? После пары поцелуев и нескольких нежных слов вообразила, будто он любит меня настолько, чтобы предать все остальное? Брата, собственную страну, дурацкий договор?

Что наплюет на последствия, похитит меня на край света, как прекрасный принц из беатиных романов? И кто тут еще верит в сказки…

Он понял, что я хотела сказать, я увидела это по его глазам, по болезненно дернувшимся уголкам губ.

– Простите. Я вообразила себе невесть что.

Он долго смотрел мне в глаза, взяв за руки. И наконец заговорил, тихо, безнадежно.

– Ты не знаешь, что такое гнев богов, Ардина. И как действует договор Содружества. Триста пятьдесят лет назад боги выжгли половину Дикого Леса дотла, когда орки решили, что Альтанские горы больше подходят им, чем людям. В конце девятого века за меньшее нарушение в Самаконе наступила трехлетняя зима. В пустыне, где и без того драгоценную воду сложно добыть, заледенели все колодцы и подземные ключи. В Истрии, до того, как она присоединилась к Империи в поисках спасения от кары, двадцать лет не родилось ничего. Ни детей, ни овец, ни травы. В Империи…

– Это чудовищно, – сквозь навернувшиеся слезы прошептала я. – Зачем нужен договор, если боги так жестоки..

– Такова цена мира. А боги – его гарант. Без договора наши страны давно бы утонули в крови.

– И клятвы Самаконе уже даны…

– И у них есть сроки, – очень мягко ответил Ронард, уронив голову в мои ладони. Пытался мягко, вижу. А прозвучало как есть – безжалостно.

Значит, действительно все. От клятв не сбежать, если я не хочу погубить Лес, а он – Империю. Если кара богов обрушится на нас и наши семьи за бегство от судьбы, то Самаконе только и останется, что взять обе подкошенные страны тепленькими.

– И… это все?

Его светлость чуть дернулся, словно от боли, а из-за двери начали доноситься голоса. Он ведь до сих пор держит защиту на комнате, кто бы там не ломился! И, судя по изможденному виду его светлости, она рухнет с минуты на минуту. Если это прощание, то я не желаю тратить время на слова… В порыве я потянулась к Ронарду, но тот остановил меня, быстро и прерывисто заговорив:

– Ардина, послушай, еще можно избежать этого. Клятвы могут отозвать те, кто их истребовал…

– Но Самакона никогда не откажется, нет таких причин, чтобы…

– Есть. Они ревностно блюдут свои брачные обычаи, особенно в тех случаях, когда дело касается шахской семьи. Для женихов это не важно, но невесты… Ты еще можешь избежать этого, Ардина… Просто не спорь, я скажу все сам.

– Что скажете?..

– Что мы провели эту ночь вместе, – выдохнул он. – Как мужчина и женщина. Потому и защита на стенах, чтобы нам никто не мешал. Целомудрие для южан священно, и Джемрен сам откажется от невесты, которая не соблюла себя, и ты будешь свободна. Да, он будет оскорблен и взбешен, но в пункте Ektescap for frelse о невинности нет ни слова, ты ничего не нарушишь…

– А Вы?.. И клятва астарха… Разве она не должна быть исполнена в любом случае, раз он дал ее Джемрену? Что решат боги тогда?

– Она… будет исполнена.

По тягостному голосу я вдруг поняла, как.

– Хельме?.. Тогда, получается, снова его?..

Невидимой волной рассыпался щит по периметру, оставив из преград лишь дубовые двери из спальни в гостиную. Солнце уже забрезжило и я заметила, как побледнел его светлость. Магический откат, когда использовал слишком много магии. У меня такое было пару раз. Только у всех других магов это предвестник истощения, когда магия уже начинает высасывать физические силы.

Какая-то дурацкая игра без правильного решения… Можно объявить во всеуслышание, что я любовница арна Шентии. Тем самым избежать нежеланного брака с самаконским шахином. Бесчестье, сплетни, осуждение – на это плевать, проходила в Академии.

Проблема в том, что я спасу себя, но все равно проиграю. Женихам не зазорно иметь связи в прошлом, и Шентия, и Хельме останутся лакомым куском. Самакона действительно будет в ярости от такого дерзкого и откровенно циничного поступка: еще бы – будущий зять выкрал будущую сноху посреди Middag kjære и обесчестил ее! Но выгода от брачного договора перевесит любые его обиды...

Но Хельме… нет. Никогда. В кои-то веки я сама позабочусь о нем и не дам погубить его жизнь.

– Я бы хотела, чтобы это оказалось правдой, – неслышно прошептала я. И, выдохнув, гораздо тверже добавила. – Но нет.

Вот и последняя преграда пала, распахнулись двери, а в освещенную зарей спальню ввалилась целая толпа.

За дверями виднелась пара незнакомых магов, на вид – матерых, опытных; плохих подручных у арна Шентии не водится. Наверняка из тех, что ставили защиту для всего дворца. Только в авангарде были не они, а ухмыляющийся Аландес и… Анхельм. У обоих на руках еще плясала магия, хотя куда им, первокурснкам, было самим тягаться с защитой Ронарда. Так, на измор да с чужой помощью…

Джемрен с ясноглазой шах-ханим, оба шахина, император Нердес, Мекса, астарх, еще какие-то люди… Действительно все.

В какой момент местная магическая охрана засекла нас здесь? Сколько времени они пытались снять защиту его светлости? И ведь смогли же… А в том, что это работа Шентии, думаю, ни у кого не возникло сомнений.

О том, какие мысли это вызвало, сколько версий высказано и сколько конфликтов между участниками вчерашнего вечера случилось, даже думать не хотелось. Да и о чем тут думать, когда перед ворвавшимися та еще картина: я в постели да его светлость сидит рядом на краю кровати. Парадный камзол небрежно скинут на кресло, сам в полурасстегнутой рубахе…

– Я требую объяснений! – взвизгнула Элмас. Право же, некоторым женщинам лучше вовсе не раскрывать рот, до того они бывают красивы, когда молчат. Да и вроде в Самаконе не принято говорить вперед мужчин.

– Это насмешка над священным договором и гнусное пренебрежение нашей дружбой, – гораздо более спокойно добавил шах Джемрен. Наверняка, уже подсчитывает, что сможет извлечь из ситуации. – Самакона не намерена терпеть…

– Погоди, Джемрен, – это уже император Нердес. – Не делай поспешных выводов. Рон… ты обязан объясниться. Мы ждем.

Ронард бросил на меня последний взгляд, безмолвно вопрошая еще раз. Я чуть заметно качнула головой. Нет, ваша светлость. Не такой ценой…

Арн Шентия медленно поднялся, обведя взглядом присутствующих.

– У моей ученицы нестабильная магия, – сухо и ровно произнес он. – Ввиду отсутствия занятий, ее накопилось слишком много. Вчера выбросу помешало само место встречи, антарин в священной зале блокировал любую магию, что и стало причиной обморока. Арнаи Рен следовало перенести в безопасное место для выплеска, после же я наблюдал за ее состоянием. Ровно до того момента, пока здесь не стало слишком много наблюдателей.

– Да что ты несешь! – взвился Аландес. – Как будто не ясно, что…

– Мэтр Шароль, – бесцеремонно прервал племянника Ронард, высмотрев среди толпы уже знакомого мне целителя.

Народ немного расступился, пропуская вперед дворцового лекаря, человека во всех отношениях благонадежного.

– Господа, извините, но это действительно так. Я осматривал госпожу Рен ранее, это воистину поразительный случай! То, какими темпами восстанавливается ее магия после почти полной потери, это исключительно… А уж при таких объемах… Прошу прощения у присутствующих здесь уважаемых магов, но вся ваша сила вместе взятая не сравнима с резервом арнаи! И если не использовать ее регулярно, то…

– Эти студенты уже знают о возможных последствиях. Правда, Аландес? – холодно спросил Ронард племянника.

Наследник замолчал, кривясь, но внезапно за него ответил Анхельм:

– В прошлый раз в Академии было очень много разрушений… больничное крыло почти полностью… и люди тоже… пострадали. Но Ардина не виновата, это случилось против ее воли! – горячо добавил он.

– Допустим, – прищурился Джемрен и обратился к тому же Анхельму, как к невольному адвокату Шентии. – Эту ханим уважаемый брат Нердеса перенес в место, где она смогла исторгнуть лишнюю силу. Но всю ночь провести с ней наедине? Несмываемый позор для незамужней девушки, уж уважаемому брату императора это известно! Разве ваши лекари так плохи, что не смогли бы справиться?

Видят боги, Анхельм сам не ожидал, что придется говорить это. Но когда-нибудь я действительно поеду в Корсталию и упаду в ноги его родителям за то, что ставили честность и справедливость в воспитании детей превыше всего.

– В тот раз, когда пострадала Академия, только господин Шентия смог с ней справиться, – тихо сказал он. – Его светлость не отходил от беспамятной Ардины двое суток и ни у кого тогда не возникло вопросов, почему. Вы когда-нибудь видели неуправляемое развоплощение в паре метров от себя, Джемрен-бюйюк? А я видел. Мы все видели…

– Но эта защита на комнате! Они ведь намеренно прятались до последнего! – не унималась Элмас.

– Полагаю, это нас всех мой брат прятал от Ардинаэль, а не её от нас, – сухо подытожил Нердес. – Обеспечение безопасности дворца и гостей – это его работа. Со стороны Самаконы есть еще претензии к Империи?

Джемрен чуть дернул угольной ниточкой усов, но благоразумно промолчал. Только Элмас прошипела что-то вроде: «Мы ее еще проверим, и уж без помощи ваших лекарей». У меня от этих слов тошнота подкатила к горлу. Как кобылу на торге, честное слово. Все ли зубы целы, вся ли честь на месте…

– Дикий Лес? – повернулся император к астарху.

Седовласый великан унварт не шелохнулся.

– Дикий Лес благодарен Империи за заботу о людях из нашего клана, – с достоинством произнес он.

В глазах Хельме я благодарности не увидела. Только потухший взгляд, который он не сводил с меня. Он только что оправдал Шентию, возможно, сам того не желая; оправдал меня. И будто вдруг понял что-то, чего не увидели другие.

Повисла неловкая тишина – все же целая толпа с утра в девичьей спальне, а я лежу под одеялом. Наверно, мне тоже стоит что-нибудь сказать…

– Господа, я прошу прощения за то, что сорвала священный совет вчера и стала причиной волнений, я…

– Обе помолвки состоятся вечером, – отрезал шах, заглушив мои робкие слова, и покинул спальню, увлекая за собой семью.

Остальным тут тоже больше нечего было делать.