Православная исповедь

О необходимости и силе покаяния

Спаситель, исцеляя расслабленного, сказал: «Чадо, отпущаются ти греси твои». Отпущение грехов есть источник здравия и спасения, награда покаянию; а покаяние есть врачевство, уничтожающее грех. Оно дар небесный, чудесная сила, по благодати Божией побеждающая могущество и строгость законов. Оно не отвергает блудника, не гонит от себя любодея, не отвращается пьяницы, не гнушается идолопоклонников, не пренебрегает злоречивыми, не преследует ни хульника, ни гордеца: оно всех пересозидает, ибо оно есть горнило для очищения грехов.

Рана и лекарство — грех и покаяние. В ране гнилость, в лекарстве очищение от гнилости; во грехе смрад, во грехе бесчестие, во грехе посмеяние; в покаянии надежда, в покаянии свобода, в покаянии очищение греха.

Не говори мне: «Много согрешил я, и как могу спастись?» Ты не можешь, но Господь твой может, и так может, что истребит все согрешения твои. Слушай со вниманием слово мое: Господь твой так истребляет грехи, что не оставляет ни пятна от них, ни следа, но с возвращением здравия дарует тебе благообразие, с освобождением от казни сообщает праведность и согрешившего делает равным несогрешившему. Ибо Он уничтожает грех и производит так, что греха и нет и не было, — так всецело уничтожает Он его. Не остается ни пятна, ни следа, ни вида, ни признака грехов (если ты искренно каешься).

Итак, обратимся от пути, по которому блуждали мы: ибо придет час, когда кончится позорище света сего, и не будет уже времени для подвигов; а как скоро жизнь наша пройдет, тогда нельзя производить куплю: как скоро театр распущен, нельзя увенчаться. Настоящее время есть время покаяния, будущее — время суда; сие — время подвигов, то — время венцов; сие — время труда, то — время успокоения; теперь изнурительная деятельность, тогда вознаграждение.

Встаньте, умоляю вас, встаньте и охотно послушайте моих советов.

Жили мы по плоти, станем же, наконец, жить и по духу; жили в удовольствиях, решимся пожить и в добродетелях; жили в нерадении, поживем теперь и в покаянии. Что гордишься, земля и пепел? Что надмеваешься ты, о человек? Что высоко поднимаешь чело свое? Что надеешься на славу света, на богатство твое?

Пойдем мы с тобой на могилы, прошу тебя, и посмотрим, что там за таинства. Посмотрим, природа наша рассыпалась, кости обнажены, тела сгнили. Если ты мудрец, вникни; если разумный человек, скажи мне, ради Бога: кто там царь и кто простолюдин, кто благородный и кто раб, кто мудрец и кто невежда? Где там красота юности, где приятный взор, где миловидные очи, где изящный нос, где огнистые губы, где красивые ланиты, где светлое чело? Не все ли пепел? Не все ли прах? Не дым ли один остался? Не все ли червь и зловоние? Не все ли смрад?

Помыслим о сем, братья, представим себе последний день и, пока есть время, обратимся от пути, на коем доселе блуждали.

Мы искуплены драгоценною Кровию (1 Пет. 1:18-19). Для тебя, о человек, Бог явился на земле и не имел, где главу подклонить (Лк. 9:58). Ах, чудо! Судья ведется на суд за осужденных; Жизнь приобщается смерти; Творец заушается от твари; Тот, Кого не могут серафимы зреть, от раба терпит поругание, желчи и оцта вкушает, прободается копьем, во гроб полагается. А ты, человек, нерадишь, ты дремлешь и пренебрегаешь! Не знаешь ли, что хотя бы ты пролил всю кровь свою, ты не исполнил бы должного? Ибо инакова Кровь Господа, инакова кровь раба. Предупреди исход души твоей покаянием и обращением, дабы все врачевство покаяния не осталось бесполезным для тебя, когда наступит смерть, ибо покаяние имеет силу только на земле — в аду оно бессильно.

Покаяние отверзает человеку небо, вводит в рай, побеждает дьявола.

Грешен ты? Не отчаивайся. Каждый день согрешаешь, каждый день приноси покаяние. С обветшалыми домами мы поступаем так, что когда в них есть гниль, мы гнилые части вынимаем и застраиваем новыми и никогда не перестаем пещися о поддержании оных. То же должны делать и в отношении себя самих: ты сегодня обветшал от греха? обнови себя покаянием.

Можно ли, скажешь, покаявшемуся спастись? Совершенно можно.

«Я всю жизнь провел в грехе; если покаюсь, буду ли спасен?» — Конечно.

«Откуда это видно?» — От человеколюбия Господа твоего. Разве я на твое покаяние надеюсь? Разве твое покаяние сильно уничтожить тяжкие пороки? Если бы одно твое покаяние было, ты по справедливости должен бы трепетать: но с покаянием соединяется милосердие Божие, а милосердию Божию нет меры, и словом не можно истолковать благость Его. Имеет меру злоба твоя: но врачевство против нее не имеет меры; злоба твоя, какова бы она ни была, есть злоба человеческая, а Божие милосердие неизреченно. Надейся же, что оно превысит злобу твою. Представь себе искру, упавшую в море: может ли она остаться цела или оттуда снова появиться? Что искра в отношении к морю, то и порок в отношении к человеколюбию Божию, да еще и не то же, а гораздо менее. Море, хотя и велико, но имеет пределы, а человеколюбие Божие беспредельно. Это говорю я не для того, чтобы сделать вас нерадивыми, но чтобы возбудить в вас живейшее усердие к покаянию...