Предатели

Глава 1

В международном аэропорту Гонолулу меня не встречали хорошенькие девушки с гирляндами цветов. Когда я вошел в здание аэровокзала, ко мне подошла очень официального вида женщина и протянула стакан ананасового сока. Ничего похожего на те славные времена, когда каждому мужчине, прибывавшему на Гавайи, вручался огромный букет и смуглая красотка. По крайней мере, мне об этом рассказывали — а может, я где-то про это читал.

Если мое появление кого-то заинтересовало — а мы на это рассчитывали, — этот человек никак себя не проявил. Когда Мак узнал, где я решил провести свой отпуск, он поначалу удивился, но затем четко обрисовал ситуацию.

— Почему Гавайи, Эрик? — спросил он. Вообще-то меня зовут Мэттью Хелм, если это кого-то интересует, но в нашей конторе в ходу клички, они же кодовые имена.

— Потому что я там никогда не бывал, сэр, — отозвался я. — Потому что Гавайи далеко, и никто там меня не знает. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. И еще потому, что мне хочется немного поваляться на пляже без опаски, что милое существо под соседним зонтиком — коварная шпионка, получившая задание соблазнить меня и уничтожить. У вас есть на это какие-то возражения, сэр? Если я вам понадоблюсь, то до Западного побережья лететь всего пять часов.

— Нет, нет, — быстро проговорил Мак. — Никаких Заражений. Вы заслужили отдых. Эрик. Езжайте куда хотите. А вы едете один? — поколебавшись, спросил он.

— Да, сэр. Один. Наедине со своей совестью, и вы это прекрасно знаете.

— Да, да, конечно. Мне очень жаль Клэр.

— Разумеется, — сказал я. — И мне жаль.

— Что ж, такова жизнь, Эрик, — сказал Мак. — Вы сделали то, что было необходимо в той ситуации. — Помолчав, он поднял голову и сказал: — Конечно, я рад, что вы поступили именно таким образом. Признаться, ваше последнее задание меня несколько насторожило. Нехорошо, когда два агента, работающие в контакте, устанавливают между собой столь сильную эмоциональную связь, как получилось у вас с Клэр. Не стану отрицать, что меня одолевали сомнения, не помешают ли вашей работе соображения сентиментального плана, особенно учитывая романтический характер местности, где вам пришлось работать. Я имею в виду Ривьеру...

— Можете быть спокойны, сэр, — отозвался я. — В этой груди бьется сердце, сделанное из камня. Какие могут быть сантименты! И вообще, давайте не будем больше говорить о Клэр. Она была симпатичной девчушкой и неплохим агентом и сделала то, что от нее ожидали — а именно умерла. А я сделал то, что ожидали от меня — превратил ее в мишень. В результате наших усилий и жертв — в первую очередь, с ее стороны, наша операция обернулась грандиозным успехом, и все довольны, по крайней мере, надеюсь, вы. Теперь же я отправляюсь на Гавайи, ранее именовавшиеся Сандвичевыми островами, где я попытаюсь научиться смотреть на пляж и видеть только песок. Мы с Клэр провели много времени на пляжах Ривьеры, изображая из себя жениха и невесту в строгом соответствии с инструкциями...

Я говорил это, чтобы немножко уколоть Мака, но он ответил как ни в чем не бывало:

— План сработал, Эрик. Наши оппоненты клюнули на наживку.

— Да, сэр, — сказал я. — Все вышло как нельзя лучше. Разве что немного не повезло наживке. Но она, собственно, для того и существует...

— Именно, — сказал Мак и закрыл тему. — Когда вы отбываете на Гавайи?

— В конце недели. Раньше не было билетов. Мак задумчиво посмотрел на меня.

— Вы, конечно, знаете, что там находится Монах? Он с некоторых пор наш главный представитель на Тихом океане.

— Я не знал, — сказал я, поморщившись. Собственно, чрезмерное любопытство насчет того, чем занимаются коллеги, не очень у нас поощряется, сэр, и Тихий океан не моя зона. Да и Монах меня мало волнует. Хотя знай я, что он сейчас там, я бы выбрал для отдыха что-нибудь другое.

— Много воды утекло с тех пор, как вы с ним работали в Германии, в Хофбадене, кажется? Вы, помнится, обошлись с ним довольно резко.

— Резко! — фыркнул я. — Я бы убил этого мерзавца, если бы он не был мне нужен. Задание было простое, спокойное, но этот маньяк хотел превратить его в резню. Он до сих пор ловит кайф, уничтожая людей пачками? По одному он убивать не научился?

— Монах был неплохой агент, — спокойно отозвался Мак. — Он действовал весьма эффективно.

От моего внимания не укрылось то, как Мак построил фразу.

— Был? Действовал? — переспросил я. — А впрочем, ладно. Черт с ним. Больше ничего не хочу знать об этом мерзавце. Плевать мне на Монаха. Я не собираюсь иметь с ним никаких дел, билет у меня заказан, и пусть меня расстреляют, если из-за него я стану менять свои планы.

— Конечно же, ничего менять не надо, — сказал Мак. Он по-прежнему задумчиво созерцал меня, словно кошка, разглядывающая интересную новую мышь. Но с ним такое нередко бывает.

— Ладно, отдыхайте, Эрик. Не забудьте заглянуть в отдел текущей информации.

Так он обычно отпускает сотрудников. Когда мы оказываемся в Вашингтоне, нам полагается час-другой потратить на изучение текущих досье, а поскольку работа эта скучная. Мак опасался, что мы всегда готовы от нее уклониться. Спускаясь в цокольный этаж, где и находятся все досье и проектор, я пытался внушить себе, что пора выкинуть из головы воспоминания о прошлом, но все-таки задумчивое выражение лица Мака и его странное любопытство насчет моих планов не давало мне покоя.

Я никак не мог понять, что взбрело ему в голову и какие неприятности мне это может сулить. К сожалению, Мак не тот человек, ход мыслей которого я в состоянии предугадать.

Впрочем, он явно не случайно напомнил мне о Монахе. Так или иначе, ничего радостного тут не было, потому как Монах значился у нас под рубрикой “неоконченные операции”, каковые висят на наших шеях тяжким грузом. Это только в телефильмах вы заводите себе врагов в первой серии, чтобы во второй на радость зрителям они показали тебе, где раки зимуют. Если бы Монах был неприятельским агентом, я бы пристрелил его, как только перестал нуждаться в его услугах. Это было бы естественным актом самосохранения. Однако я доставил его на нашу базу целым и невредимым, понимая, что, скорее всего, я совершил ошибку, которую сам Монах вряд ли сделал бы.

Мак, конечно же, прав. В определенном смысле Монах был удивительный человек. Ему не было равных по умению обращаться со взрывчаткой, а вот я тут асом не был. Беда заключалась только в том, что он обожал смотреть, как объекты взлетают на воздух, особенно если в таковых находятся люди. Лично я действую иначе. Если мне поручают устранить какого-то человека, то я и пытаюсь устранить одного его, а не всю округу с населением, даже если это сплошь враги. Поскольку в той операции командовал я, то мне пришлось оказывать на Монаха сильное давление, чтобы он делал все по-моему, а не по-своему. А он был не из тех, кто быстро забывает такое.

Я сидел в темной комнате и смотрел на светлый экран, на котором мелькали изображения тех представителей противной стороны, каковых я мог встретить в месте будущего отдыха. Зазвонил телефон. Смитти, калека-киномеханик, поставил свою машину на автоматический режим, и заковылял, чтобы ответить на звонок. В свое время он работал оперативником, допустил ошибку и теперь крутил проектор, выступая в качестве живого свидетельства о том, что далеко не все наши ошибки легко исправить.

Он отсутствовал достаточно долго, и проектор успел израсходовать все заложенные в него слайды. Смитти вернулся, заложил новую порцию, и вскоре с экрана на меня уставился Монах. Он выглядел гораздо старше, чем я ожидал, но у него были все те же тяжелые плечи и то же удивительно выразительное и красивое лицо. Я так и не мог понять, почему Мак окрестил его Монахом — потому ли, что он был сложен как горилла, или потому, что на его лице порой появлялось выражение, какое бывает у святых. Впрочем, я не спрашивал Мака об этом. Тогда у нас были проблемы поважнее.

Мне продемонстрировали разные фотоснимки Монаха, потом все его досье, после чего на экране замелькали другие наши люди, функционирующие в Тихоокеанском регионе — ветераны и новички.

Когда впервые на экране мелькнуло лицо Монаха, я чуть было не выразил вслух удивление, но Смитти хорошо знал свое дело, а кроме того, явно получил указания сверху, поэтому я вовремя сдержался. Разумеется, все это было совершенно нетипично. Как правило, нам не представляют никого в нашей фирме, кого нам знать не обязательно, а также нам никогда не дают лишнюю информацию о тех агентах, кого мы уже знаем. За все то время, что я работал на Мака, я так и не смог понять, сколько же у него имеется оперативников. Я знал только тех, с кем мне пришлось работать, да и про них мне в общем-то следовало поскорее забыть.

Я решил, что мне оказана большая честь — выдана полная информация о всей нашей тихоокеанской сети. Это означало одно: Мак всецело мне доверяет. С моей стороны, признаться, было сущей неблагодарностью пожалеть, что Мак не выразил свое хорошее отношение каким-то иным способом, и задаться вопросом, какие услуги он от меня потребует взамен.

Из отдела текущей информации я прошел через холл в отдел металлических игрушек и попросил новый револьвер взамен прежнего, который вышел из строя в Европе. В принципе мне не нужен был револьвер в отпуске — по крайней мере, я надеялся, что он мне не понадобится. Но, согласно инструкциям, мы всегда должны быть при оружии, и у меня имелось смутное подозрение, что сейчас не время нарушать устав. — Мое появление вызвало недовольство заведующего.

— Ты в последнее время заимел привычку буквально на каждой операции оставаться без пушки, — сказал он. — А вот когда ты работал у нас прежде, ты пользовался одним и тем же пистолетом двадцать второго калибра многие годы...

— Хороший был пистолет, — согласился я. — Спокойный и аккуратный. Мне он нравился. Он берег меня, а я берег его. Но разве можно хорошо относиться к этим шумным, неуклюжим бездушным пушкам тридцать восьмого калибра, которые вы теперь навязываете нам.

— Наши эксперты пришли к выводу, — сухо заметил он, — что для нашего рода деятельности лучше подходят стволы калибра ноль тридцать восемь и больше.

— Интересно, кто выполняет задания, мы или ваши эксперты по баллистике? — поинтересовался я. — Открой для меня тир и дай мне пару наушников. Я хочу проверить этот револьвер и вдобавок не оглохнуть.

Он открыл ящик, вынул из него черную коробку и протянул мне, предварительно открыв:

— Угощайся. Да, кстати! Когда закончишь, загляни к шефу, наверх. Он хочет еще раз потолковать с тобой до твоего ухода.

Меня это совершенно не удивило. Мак успел за это время решить, как лучше использовать меня во время отпуска. Теперь он был готов сообщить мне эти приятные новости. Что ж, я уже успел понять, что мое посещение этого райского уголка в Тихом океане будет не столь безоблачным, как я ранее полагал.