Предчувствие

23.3

Его слова застигают врасплох. Все внутри сжимается, я замираю и паникую, не зная, что сказать. После всего, что с нами произошло за последнее время, я совершенно запуталась в своих чувствах.

— Снято! Круто получилось!

Пока я молчу, наш фотограф успевает сделать нужные кадры, и Дэн, так и не дождавшись ответа, поворачивается к нему, отпуская меня. Неожиданно становится так пусто внутри. Вместе с куратором я благодарю незнакомца и заглядываю в экран, на котором остался запечатлен момент внезапного признания.

— Ты же помнишь, что я от тебя ничего не жду в ответ и никуда не тороплю? Не нервничай ты так, — с улыбкой говорит он, увеличивая снимки.

И правда, камера на его телефоне бесподобна. Ярко, четко, и все в кадре. Его теплый взгляд и мои то неподдельная радость, то ошеломленность.

Потом парень помогает и другим ребятам сделать классные кадры. Он подсказывает им позы и издевается над настройками их техники ради удачного момента, а я стою в стороне, потеряв всякий интерес к знаменитой надписи. Вместо этого я подставляю лицо солнцу, разглядывая окрестности. К нашей локации приближается еще группа молодых ребят. Кажется, все выспались и тоже решили спозаранку сделать классные кадры.

— Идем?

Я снова позволяю ему переплести наши пальцы, одновременно прислушиваясь к себе. Дэн опять достает телефон и показывает фотографии, а потом пересылает их мне в одном из мессенджеров. Пока снимки разрезают интернет-пространство, парень замечает, что я начинаю идти медленнее, и предлагает передохнуть на одном из крупных камней. Там он вновь открывает пакет с круассанами, а также выуживает бутылку воды и протягивает ее мне.

Мини-пикник возвращает силы. Прислонившись к камню, я прикрываю глаза, замечая приятное движение ветерка, а после все же задаю волнующий меня вопрос.

— Почему я тебе нравлюсь? В прошлый раз ты говорил, что успел меня изучить всего за неделю после той кошмарной вечеринки, но я все равно не понимаю. Та неделя была одной из худших и тяжелых.

Болезненные воспоминания возвращаются, но мне удается сдержать свою реакцию на них. Это прошлое, которое нельзя изменить, в которое я больше не вернусь — это главное.

Дэн уже успел прикончить свои круассаны и теперь стоит с бутылкой в руке, кивая на последнюю булку — он ее оставляет для меня, но пока я не в силах продолжать.

— Не знаю, — говорит он, чуть помедлив. — Разве могут быть причины?

— Могут. Сначала же ты меня ненавидел, — напоминаю ему, пристально глядя на него. Кажется, мои слова его смущают, он отводит взгляд.

— Ну не ненавидел, — морщится он. — Просто хотел от тебя избавиться, — признается он, вызывая у меня волну возмущений.

— Так ты и правда хотел быть куратором у кого-то другого? У кого? — стараюсь выпытать у него правду.

— Ни у кого. Вообще не хотел, да еще и тебя подкинули.

— А что не так со мной было?

Он замолкает на какое-то время, делая глоток из бутылки. Ожидая его ответа, я с тревогой перебираю все возможные варианты его ответов. Скучная. Заучка. Странная. Замкнутая.

— Да все то же, — наконец хмыкает он. — Вкусный запах твоей крови, из-за которого тебя все хотели съесть на месте.

Неожиданный, но такой ожидаемый ответ. Даже находясь рядом с ним, я постоянно забываю, насколько мы разные.

— Тебя могут убить в любой момент, — его слова вызывают страх и мурашки. — Я не хотел быть нянькой или тем, кто позволит тебе умереть. За все время после этого чертова обращения я никого не убил и не хочу этого менять. А тут ты, готовая подпортить статистику и поставить пятно на моей совести.

Я внимательно слушаю его, открывая для себя новые и неожиданные грани наших взаимоотношений.

— Ты тоже… хочешь меня… съесть? — выдавливаю, перебивая его сложный рассказ.

— Нет, — мотает головой парень и садится рядом со мной на камень, повернувшись ко мне. — Не так, как Эрик и остальные. Человеческие чувства притупляют обоняние. Твоя кровь пахнет как легкий сладкий парфюм, не вызывает жажду и голод. Эрику сложнее всего. Он не привык сдерживать себя, в отличие от Дерека. У него тоже чувства усилены, но за века он научился их контролировать.

— Века? — пораженно переспрашиваю, но получаю в ответ лишь кивок.

— В общем, хотел избавиться от тебя, а в итоге на той вечеринке понял, что ты не виновата.

Его слова неожиданно цепляют. Вдруг я понимаю, что его рассказ действительно вызвал во мне чувство горькой вины.

— Ты, наверное, родилась такой и не понимаешь ничего. Еще и этот мерзавец Свин решил воспользоваться моментом. Чуть не случилось то, чего я так боялся.

— Тогда это не симпатия, я действительно ответственность и чувство вины, — анализирую я, наблюдая за тем, как мимо нас в обе стороны проходят туристы. — Потом я тоже попала в переделки, это еще больше могло усилить.

— Могло, — соглашается парень и берет мою правую руку в свою, переворачивая ее ладонью вверх. На запястье ярко выступают синие венки, и он проводит пальцем по коже над ними, — но я тогда не думал только о том, что это я во всем виноват. Тогда я увидел тебя. Такую маленькую и хрупкую, слабую, но такую сильную. Забывающая поесть и едва не падающая в обморок. Засыпающая за столом. Пытающаяся выпрыгнуть из машины.

От его слов я недовольно зажмуриваюсь от смущения и стыда.

— У всего этого было кое-что общее, — продолжает Дэн, понижая голос. — Ты была искренней. Растерзанная, но настоящая ты, которую ты все пыталась спрятать за миллионом слоев. Дерзкая. Увлеченная. Мне нравится, какую энергию ты несешь с собой.

Он сжимает мои пальцы, а затем встает, вытягивая меня вслед за собой.

— Но у нас нет будущего, потому что мой мир может случайно тебя съесть.

— Есть же «Сумерки», «Дневники вампира», «Волчонок» и… — возражаю я, вспоминая все мистические истории, которые читала и смотрела.

— Розовые сопли, — усмехается парень, ведя нас по дороге дальше. — Ты не главная героиня любовного романа о сверхъестественных существах. Тебя уже трижды за месяц едва не убили. Четырежды — если считать ваше появление в нашем городе, когда нам чудом вовремя просигналили о вашем появлении. Даже представлять не хочу, как все могло кончиться.

Я смотрю на него, с тревогой переосмысливая события прошлого. Когда это было? Какие случаи он имеет в виду? Долон на вечеринке, их город, Долон дома и Эрик?.. Из всех угроз только в школе мне казалось, что я находилась на волос от смерти, но даже тогда я верила, что Эрик справится.

— Тогда, наверное, нам с девочками лучше вернуться домой, — наконец, выношу я нам горький вердикт.

— Да. Это было бы лучше всего, но вам вряд ли дадут вернуться.

— Почему? — удивленно спрашиваю.

— В вашу доставку сюда вложено немало сил. Да и в вашей школе… помнишь, где был пожар?

— В секретариате, — киваю, все еще не понимая.

— Там хранятся личные дела всех учеников. Думаю, у вашей школы сейчас хватает проблем по их восстановлению.

Его слова вызывают в голове образ Киры, которой вчера я так запальчиво дала обещание, но теперь я не уверена, что получится его сдержать. Стоит ли сказать подруге? Билет сгорел, да и теперь ей вряд ли удастся легко сбежать из-под надзора. Хотя теперь, когда я лучше осознаю угрозы, надо думать о побеге всем сразу, раз официально нас могут и не пропустить…