Кира Воллеф Прекрасный финал

Глава 1

Империя Камаэр, названная в честь возлюбленных — Великой Богини и Первого Рыцаря — праздновала своё пятое столетие. Чествовали и Камалин, и Леара, что когда-то пожертвовали собой и своим дитя для блага всего мира. Актёры на сцене разыгрывали ту самую сцену, которую любили многие: момент, когда благородный Леар закрывает любимую от нападения, но острый обсидиановый кинжал летит куда быстрее. Дамы промокали уголки глаз платками, мужчины одобрительно кивали, дети уже готовились размахивать мечами, изображая битвы.

Мужчина, сидящий в отдельной ложе выстроенного вокруг сцены театра, зевнул. Из-за серебристого цвета в его волосах практически была не заметна седина, а тёмно-серые глаза то и дело заволакивала дымка задумчивости. На лице с резкими, словно вырубленными из камня чертами, читалась вселенская скука. Парадное одеяние белого цвета любого другого человека с такой внешностью превратило бы в невзрачное пятно, но мужчина был слишком важной фигурой, чтобы его сравнивали с серой мышью. Император Прайвен, Победитель Варваров, Освободитель Антарии, в очередной раз протяжно зевнул.

— Ваше Величество, свершилось.

— И?

— Девочка, мой император.

— Тц… — Мужчина поморщился. — За что мне эта мука?

— Но у вас два прекрасных сына…

— И что с того? У моего отца было пятеро сыновей! — Вздохнув, император покачал головой. — Что с Нольвеной?

— Отдыхает. Целители говорят, что больше ей рожать не стоит, возраст…

Император в очередной раз цокнул языком. Им всего по пятьдесят! А Нольвена уже пошла в расход, всего-то после трёх детей. Значит, на мечте переплюнуть отца и обзавестись шестью, а то и семью сыновьями можно поставить крест.

Про развод лучше даже не заикаться, Нольвена ему, конечно, ничего не сделает, а вот её семейка, сплошь и рядом состоящая из кинров, спокойной жизни не даст. Душеспасительных бесед с ними он не выдержит, хватило той истерики, когда он воспользовался Правом и обзавёлся королевой в дополнение к императрице.

— Мой император, надо объявить о рождении дитя.

— Она хоть похожа на меня? — Глаза один в один, только волосы черны, как и у Розейна.

— Надеюсь, никаких лишних отметин у неё тоже нет. — Впервые за весь разговор император повернул голову к слуге и тот спешно замотал головой. — Ну хоть что-то, видать, Леар не до конца отвернулся от меня.

— Как вы назовёте девочку?

На секунду император задумался, после чего усмехнулся. Девчонка в императорской семье была бесполезным грузом, годным лишь на выгодный обмен за счёт брака. Мальчики — совсем другое дело! Его первенец, Рейлин, станет следующим императором, Розейн уже посматривает на мечи, а, значит, его ждёт военное дело.

— Рей.

— Простите?

— Я назову её Рей. Всё равно этому подобию человека ничего не нужно, кроме клички, чтобы удобнее было подозвать к себе. Объявите, что родилась Рей Астален, первая принцесса империи Камаэр!

Слуга поклонился и, пятясь, покинул ложу. Уже через час на улицах города гремели кружками, восхваляя императора. В честь рождения очередного ребёнка на площадях раздавали хлеб, трактирщиков обязали выкатить по две бочки вина с каждого заведения. От дворца притащили подводу, с которой кидали мелкие монетки и разливали тэлум, священный напиток, изготавливаемый кинрами.

Императорская семья всегда чтила традиции, оставленные им предками. Даже если человек, ради которого эти традиции соблюдались, был неинтересен сильным мира сего. Но всё для поддержания приличий, иначе никак.

Камаэр была процветающей страной — так сказал бы любой. Соседи были мирными, да и не то чтобы их было очень много. Авинс на севере, крохотное королевство, существующее до сих пор только из-за обилия магов. И Наргол на западе, славящийся своими изобретениями — механизмами и зельями. На обширных полях Камаэр трудилось достаточно крестьян, шахты давали обилие самоцветов и драгоценных руд. Империя поставляла в другие страны скот, редкие украшения, даже специи и фрукты. Тёплый климат, изобилующий дождями, только способствовал богатым урожаям. Но всё равно ежегодно вспыхивали то тут, то там бунты. Император, качая головой, сетовал на наглость народа и посылал очередной карательный отряд. Единственной бедой, с которой не могла справиться империя до конца, оставались набеги варваров. Они приходили с другого конца моря, с материка, полностью затянутого песком. Темнокожие, заплетающие волосы в косы, и злые, словно демоны. О, поклонялись варвары Камалин, как и имперцы. Только утверждали, что из-за Леара богиня погибла. Естественно, что это было полной глупостью, но находились дураки, которые верили в эти бредни и даже старались помогать варварам. Прайвен не так давно казнил одного из таких предателей. Бесконечно радовало императора то, что до столицы варварам было просто не добраться. Как и до дворца.

Он полностью перестроил его после смерти отца, угробив просто уйму времени и денег на это. Зато теперь в столицу приезжали не только по делам, но и для того, чтобы посмотреть на прекрасное строение, названное Великой Цитаделью Астален.

Белоснежные стены сверкали в солнечных лучах, вместо обычной черепицы на крышах были выложены морские ракушки, которые собирали в портах около трёх лет. Огромные сады поражали своими размахами, вмещая в себе площадки с фонтанами и зелёными лабиринтами, оранжереями, где проводились многочисленные балы и чаепития. Позади были построены плацы и казармы для гвардейцев, загоны для лошадей и остальных ездовых животных, даже стойла для драконов были! Сам замок тоже поражал размерами — больше трёхсот спален, десяток бальных залов, три огромных библиотеки, столовые, кабинеты, множество кухонь для господ и слуг, кладовые, винные погреба, гигантские холлы, мастерские… Прайвен хотел жить на широкую ногу и у него это получилось воплотить в жизнь. Трудилось в замке около шестисот человек, не считая больше двух тысяч гвардейцев, постоянно живущих в казармах при дворце. Ещё около двадцати тысяч были расселены по окраинам столицы, где ежедневно проходили тренировки, в дозорах на границах империи их было и того больше. Император не может игнорировать постоянную угрозу своей стране, ведь так?

А в отдалённой от основного здания башне, раскинувшись на простынях, лежала без движения уставшая женщина. Чёрные волосы были сбиты в колтуны, изумительные глаза цвета янтаря медленно закрывались, словно у неё не было сил бороться с сонливостью. Сеточка лопнувших сосудов делала её похожей на чудовище с алым белком.

Тонкие бледные пальцы с обломанными ногтями сжали ткань сорочки на животе, из горла вырвались глухие рыдания. Стоящая в коридоре служанка вздрогнула от резкого звука, но даже не попыталась заглянуть внутрь, пусть и через зарешечённое окошко, вырезанное в двери. Раздавшиеся внизу шаги напрягли её куда больше, и девушка вытянулась в струнку, замерев, словно изваяние.

— Ты заходила внутрь?

— Никак нет, Ваше Величество.

Усмехнувшись, император толкнул дверь, зная, что она никогда не запирается. Изнутри этого было просто не сделать, а снаружи всегда следили слуги и гвардейцы. Но даже при охране она не пыталась выйти наружу. Страх — вот главный замок, на который он запер эту тонкую дверь.

Привычная взгляду обстановка не изменилась. Широкая кровать на низких ножках, одна единственная прикроватная тумба да стол, на который ставили еду и таз для умывания. Каменные стены, маленькое окошко на самом верху, так, чтобы невозможно было добраться, цепляясь за выступы.

— Радость моя, ты решила отдохнуть?

— Уйди… — Хриплый всхлип почти заставил мужчину умилиться. — Уйди, Прайвен. Пожалуйста.

— У тебя нет права просить о таком, любовь моя. Или мне принести тебе подарок, чтобы ты смилостивилась надо мной? Может, показать тебе дитя?

Женщина вздрогнула, бросив на императора полный ужаса взгляд. В ответ Прайвен сладко улыбнулся, чувствуя, как тяжелеет в паху. Ему нравилось дышать воздухом, наполненным страхом загнанной жертвы. Жаль только, что последние годы она бросила прелестную привычку срывать голос, когда он был в ней. Только плакала. Но и это тоже было неплохо.

— Прайвен, прошу… Ты забрал у меня всё. Свободу, жизнь, ребёнка. Прекрати.

— Не зли меня, Киэра.

Мелко вздрогнув, женщина послушно перевернулась на спину. Дрожащие пальцы потянули сорочку вверх, открывая всё больше бледной, когда-то кремовой нежной кожи. Всё, что угодно, лишь бы он не тронул семью. Больше не тронул… Однажды она попыталась сбежать, даже сумела оглушить служанку около двери. Но на следующее утро после того, как её вернули в башню, на её столе обнаружилась коробка с «подарком». Она по наивности решила, что это попытка извиниться — Прайвен сильно избил её, когда гвардейцы привели её к нему — но, открыв коробку, она ринулась к тазу с водой, что стоял на полу у двери. Прайвен ещё долго улыбался, когда вошёл в комнату и увидел, как она рыдает, обнимая голову брата. С того дня Киэра перестала кричать, плакать и умолять. Но сегодня что-то внутри сломалось, заставив вспомнить о тщетных попытках.

Привычная боль заставила чуть поморщиться и тихо зашипеть. Прайвен никогда не утруждал себя ласками, говоря, что он завёл себе королеву не для потери времени. Завёл. Лёжа под императором, она думала о том, как вообще умудрилась попасть в такую яму. Ведь всё начиналось, словно в дамском романе.

Прайвен Астален увидел её на очередном приёме. Она танцевала со своим братом. Киэра до сих пор помнила, что её платье было из нежно-розового шёлка. Никаких украшений, как и подобает девице, впервые посещающей дворец. Но отец, известный балагур и смутьян, приколол к её груди огромную брошь в виде хризантемы, выполненной из золота — и навлёк беду на всю семью своей выходкой. Именно роза, оттеняющая глаза Киэры, привлекла внимание Прайвена. Как она могла подумать, что мужчина, легко убивший своих четверых братьев в борьбе за престол, будет нежен и ласков всю жизнь? Почему отец, видевший императора в деле, доверился ему? Киэра была уверена, что уже тогда Прайвен угрожал её семье. И отец, прошедший не одну битву, выбрал меньшее из зол. Лишиться дочери.

Она стала королевой — первой за двести лет. Её заперли в дальней башне — королева не должна была попадаться на глаза «матери империи». Выпитое зелье сделало её пустоцветом — королева должна быть бесплодной, если есть императрица. А Нольвена появилась ещё во времена, когда Прайвен был всего лишь третьим принцем. Черноволосая и черноглазая, как и все избранницы будущих императоров Камаэра, Нольвена смотрела на неё с брезгливым недоумением, но не пыталась убить. Прайвен бы не простил такого даже ей. У императора нельзя отнимать его игрушки, пока он всласть не насладится ими. За время, что Киэра была королевой, Нольвена родила двух детей — наследников империи. Старшему, Рейлину, в этому году должно было исполниться пять, а Розейну недавно подарили угодья на двухлетие. Сегодня родилась принцесса, имени которой она, Киэра, никогда не узнает. Хотя это она была матерью девочки.

Зелье, уничтожающее любой шанс на то, что она забеременеет, выкрутило ей все внутренности, словно их резал ножом целитель-исследователь. Но почему-то шесть месяцев назад её живот начал расти. И вот тогда Киэра познала настоящий страх.

Спрятать подобное от Прайвена не вышло. Она боялась, что ей дадут зелье, которое пьют проститутки, чтобы сбросить ненужное дитя. Но императорской кровью не разбрасываются — и маги, работающие в замке, провели особый ритуал. Киэра тогда едва не умерла, чувствуя, как рвутся едва появившиеся магические связи с ребёнком. И жалела, что Прайвен не споил ей зелье. Лучше бы этот ребёнок умер. Потому что родиться в императорской семье, даже если его матерью будет считаться Нольвена, без капли магических сил, было хуже смерти. А этот ребёнок даже слабеньким магом не станет — ритуал провели на пятом месяце, когда плод начинает выстраивать свои каналы, опираясь на материнские. Четырёх месяцев не хватит для восстановления. И Нольвена родит её ребёнка, её малыша, который будет обречён на ужас и боль с самого первого дня жизни. Про то, что и ей осталось немного, Киэра даже не думала. Ей было до кровавых слёз, до дикого крика жалко собственное дитя. Ведь Нольвена и Прайвен не будут любить его. Рейлин и Розейн будут ненавидеть. Весь мир будет ненавидеть маленькое существо, которое не виновато в своей судьбе.

Лёжа под императором, который всё больше ускорялся, Киэра вдруг поняла, что не может вздохнуть. Перед глазами всё плыло. А сердце стучало редко, настолько, что она успевала досчитать до трёх. Пальцы не слушались.

— Ох, чёрт! — Прайвер с наслаждением рыкнул, достигая пика. — Ты тихая сегодня. Смирилась?

Молчание наказывалось, и Киэра это знала. Именно это слегка удивило мужчину. Но, стоило ему посмотреть в чуть прикрытые глаза, как стало понятно, что наказывать уже некого.

— Вот ведь сука! Не могла пару минут дотерпеть и сдохнуть позже?

Резко встав, мужчина с досадой поморщился. Нашёл в тумбе какую-то тряпку, вытер опавший член и, с брезгливостью глянув на раскинувшееся на постели тело, выругался. Ему нравилась Киэра, нравилось играть с ней.

— Эй, ты! За дверью!

— Ваше Величество?

— Вызови мага, надо сжечь мусор, валяющийся здесь. И зайди к управляющему, больше для тебя работы здесь нет.

Девушка едва заметно вздрогнула, но послушно побежала в сторону дворца, едва император вышел из башни. Уже через двадцать минут комната в дальней башне была выжжена дотла вместе с телом, лежащим на кровати. Приказы императора не обсуждаются. Даже если сожжение умершего означает передачу его души Келтару, убийце Камалин, властителю Нижнего мира, куда попадают грешники.

А император, уже забыв про свою досаду и неприятный момент, направился в замок. Ему вдруг захотелось повидать сыновей. И ни в коем разе ему не было интересно посмотреть на ту отрыжку Келтара, что родилась несколько часов назад.

Он выделил целое крыло для императрицы и, пока дети были маленькими, они жили в покоях рядом с матерью. С трудом вспомнив, где именно располагаются комнаты Нольвены, мужчина повернул налево. И по звукам понял, что идёт в верном направлении.

Дверь в одну из комнат была распахнута настежь. Оттуда доносились возмущённые восклицания ребёнка и тихие, едва слышные вскрики девушки. Прайвен, заинтересованно приподняв бровь, заглянул в комнату и ухмыльнулся. Посреди белоснежного ковра стоял его старший сын, ожесточённо бивший служанку игрушечным мечом. Девушка тихо всхлипывала, не смея возразить своему маленькому мучителю и только прикрывала лицо — за синяки или царапины на видных местах управляющий мог и выгнать из дворца.

— Папа! — Деревянный меч, заляпанный кровью, упал бы на ковёр, но его вовремя подхватила служанка. — Папа, накажи её!

— И за что же, мой маленький воин? — Прайвен со смехом поднял мальчишку на руки. — Что она сделала тебе, мой принц?

— Я хотел молока! А она сказала, что у неё нет!

— Хо, Рейлин! Тут она тебе не соврала. — Взгляд императора потяжелел, стоило ему отвернуться от сына. — Эй, ты! Ну-ка снимай одежду.

— П-простите?

Прайвен лишь приподнял кончик брови, а девушка, вздрогнув, дрожащими пальцами уже начала расстегивать пуговички на белоснежной сорочке. Она то и дело тихо всхлипывала, с силой прикусив губу, лишь бы не разрыдаться в голос.

Когда, наконец, служанка замерла, спустив сорочку и нательное бельё до пояса, император вместе с принцем на руках подошёл к ней. Девушка зажмурилась, старательно уговаривая себя не дёргаться, когда мужская рука потянулась к её груди.

— Видишь, Рейлин? — Пальцы императора с силой сжали нежно-розовый сосок. — У неё и правда нет молока.

— Она его украла? Или сломалась? У Эрин всегда есть молоко!

— Для того, чтобы было молоко, она должна родить.

— Но почему тогда у мамы нет молока?

— Оно есть, но грудь твоей мамы принадлежит только мне.

— А какая мне?

— Любая, которую захочешь, маленький жадина! — Император рассмеялся, опуская сына на землю. — Пойдём к маме?

Мальчик, схвативший отца за руку, кивнул. И, смерив служанку уничижительным взглядом, вздёрнул нос повыше. Девушка мелко дрожала, не смея прикрыться или поднять голову, пока венценосные особы не уйдут из комнаты. Услышав топот принца, она было перевела дух, но тут от двери раздался насмешливый голос императора.

— Отныне ты прислуживаешь в моих покоях. Вечером увидимся.

Ноги девушки подкосились, стоило мужчине отойти на пару шагов вглубь коридора. Плечи задрожали, но, уже зная, что за слёзы получит лишь плети и отсутствие ужина, девушка заставила себя встать на ноги.

Нольвена, мать империи и наследников престола, укачивала плачущего Розейна. Мальчик, хоть и не был капризным, как его старший брат, иногда выдавал такие фортели, что ей хотелось всыпать ему розг. Женщина бросила взгляд в колыбель, стоящую у окна, и фыркнула.

Слава Богине, что ей не приходится нянчиться с детьми сутки напролёт! Только за это она была благодарна семье, что буквально впихнула её в руки императорской семьи. К тому же, Прайвен не разочаровал, став правителем. От мысли, что она могла выйти, например, за Перрина, ей становилось дурно. Если она правильно помнила, жену второго принца повесили, после чего насадили тело на кол, пробив беременный живот насквозь. Из всех родственников Прайвена повезло — если можно так сказать — только детям. Их просто напоили быстродействующим ядом перед казнями родителей, после чего тела были сожжены магическим пламенем. Императрица втайне радовалась, что после третьих родов целители объявили ей, что она больше никогда не сможет забеременеть из-за проведённого ритуала и фактической потери матки. Пусть. Зато её мальчики будут воспитаны так, что никогда не поднимут друг на друга оружие. Всего-то надо убедить Рейлина в том, что Розейн станет ему отличным подспорьем. А младшего отправить на обучение военному делу, чтобы даже думать не смел о троне.

Равнодушный взгляд скользнул по колыбели, где лежала новорожденная принцесса. Нольвена не чувствовала к этому ребёнку ничего, кроме брезгливости. С другой стороны, именно благодаря этому ребёнку выживут её мальчики…

— Мама!

— Тише, Рейлин. — Императрица улыбнулась. — Зачем ты так кричишь?

— Папа пришёл!

Прайвен, улыбаясь, забрал у жены младшего сына, который тут же сонно заворочался, потирая глаза кулачками. Минут через десять, когда император вдоволь натискался с детьми, их увела кормилица. Проводив взглядом принцев, Прайвен повернулся к колыбели. Подошёл ближе, склонился над ней, заложив руки за спину, словно боялся даже случайно коснуться. Малышка тут же проснулась и, шумно вздохнув, смотрела на императора. Мужчина нахмурился. Глаза, светло-серые, как у всех Астален, но зрачок был затянут пеленой, как у слепых.

— Она что, урод?

— Нет. Целители сказали, что это последствия ритуала. Ребёнок здоров.

— И у неё всегда будет эта жуть вместо глаз?

Нольвена пожала плечами. Её не интересовала эта девочка, даже родись она и вправду уродкой. Впрочем, судя по вердиктам целителей, полноценной её назвать всё-таки было трудно. Из-за ритуала, который перенёс плод из одной утробы в другую, магические каналы ребёнка были просто разорваны. И, естественно, за остаток времени, сколько она носила дочь Киэры под своим сердцем, организм не успел восстановиться. Так что магом ей не стать. Ущербная принцесса.

Прайвен скривился, глядя на ребёнка. Он хотел, чтобы Киэра понесла сына. Пусть бы он был калекой, как и эта девчонка, но хотя бы мальчик. А эту разве что сбагрить замуж, чтобы посильнее привязать к империи кого-нибудь из соседей. Но кто позарится на уродку с такими глазами?

— Хорошая работа, Нольвена.

— Всё для вас, мой господин. — Женщина склонила голову и бросила взгляд на девочку. — Что прикажете делать с ребёнком?

— Выдели ей покои где-нибудь подальше от принцев, не хочу, чтобы они видели это уродство. Ну и всё как обычно: кормилица, служанки… Не балуй, для этого есть сыновья. Ей надо быть послушной, только и всего. Впрочем, ты и сама это знаешь.

— А обучение?

— Хм… Она наверняка не будет магом, так что обойдётся грамотой и прочими науками, что нужны девке. Сильно умную замуж никто не возьмёт.

— Как прикажешь, муж мой. Пойдём к мальчикам, они соскучились по тебе.

— Пора бы их брать с собой на эти торжества. Хотя бы Рейлина, пусть привыкает к поклонению толпы.

О девочке, лежащей в колыбели, императрица вспомнила только в коридоре. Досадливо цокнув языком, она поманила к себе одну из служанок, стоящих у стен. Дав краткие инструкции и отправив девушку к главной горничной, Нольвена поторопилась догнать мужа. Своё дело она сделала, уродка не сдохнет от голода. Пусть это будет благодарностью за то, что императрица больше никогда не понесёт.

Загрузка...