Преображение

Преображение

Я резко вскочил с кровати. В ушах гудело, словно только что мимо пронёсся поезд. Хмельной глубокий сон так просто не отпускал – я рухнул на подушку. Но странный звук не выходил из головы. Он настойчиво повторялся и повторялся, пока окончательно не разбудил. Зелёные червячки на часах скрутились в цифры: ноль, семь, два, семь. Сегодня же воскресенье, полвосьмого утра! Что за!.. Кто-то настойчиво скрежетал ножом по тарелке прямо в мозге. И этот звук чертовски точно складывался в коротенькую фразу, как мне показалось, сказанную одним древним философом или религиозным лидером.

Не буду сейчас её произносить, чтобы случайно не повторилось с кем-нибудь то, что последовало за этим, казалось невинным, ночным происшествием...

Неприятный звук вскоре стих, но заснуть мне больше не удалось и, покрутившись в постели ещё полчаса, я встал. Солнечное утро не предвещало ничего неожиданного и тем более дурного, скорее даже наоборот настраивало на приятное проведение выходного дня в компании друзей, где-нибудь в парке под зонтиком пивного ларька, скрываясь от августовского солнца.

Я вышел на балкон, как всегда абсолютно голый, чтобы, так сказать, своей шкурой пощупать воздух и определить температуру, влажность и грядущее настроение на день. Вытянул руки к небу, потянулся, одновременно зевая, поиграл мышцами и с обычным утренним «У-у-а-а-ах!..» облокотился на перила балкона.

И тут я впервые увидел их – людей, одетых во всё белое. Трое мужчин и две женщины стояли у подъезда соседней девятиэтажки. Но я не обратил на них внимания – мало ли у нас в городе сумасшедших шатается по улицам: и в белых, и в чёрных одеждах, и с бородами, и бритых, и босых, и в сапогах.

Вернувшись в комнату, оделся, включил компьютер, сварил кофе и уселся в кресло просмотреть утренние новости. В мире ничего не происходило, кроме привычных войн, катастроф, встреч на высшем уровне, побед в спорте и набегающих циклонов. Ещё сообщалось о каком-то неизвестном излучении, зафиксированном сегодня ночью в обсерваториях по всему миру. Личных писем, типа «Ты куда пропал?» не было, да и откуда им взяться – вчера всей компанией отдыхали в любимом баре, а из сотни неизвестных друзей в соцсетях всё равно никто никогда не пишет. Не было и «Проснулся?» или «Круто было вчера!» - видимо все ещё спали.

Повалявшись немного в тёплой постели и дождавшись пока кофеварка наконец-то откашляется, я включил бодрящую музыку и вышел на балкон с кружкой чёрного варева.

Людей в белом прибавилось. Теперь я насчитал восьмерых: двое подхватили под руки вдовствующего вида высушенную бабульку с лыжной палкой в руке и уводили её куда-то за дом, остальные разбились на группы по три человека и дежурили возле подъездов. Больше во дворе никого не было, что весьма странно. В это время, а маленькая стрелка наручных часов уже подходила к одиннадцати, под железным грибком вовсю двигают шахматы мужики в домашних трико, приглушённо звенят бутылки и клубится сизый сигаретный дым, а разноцветные детишки кружат вокруг словно мухи. Если понаблюдать подольше за нашим двором, то порой можно заметить сгорбленного наркомана, хромающего за дозой проторенной дорожкой в соседний дом. А сейчас никого!..

Внизу промурлыкал домофон, собрав на себе хищные взгляды людей в белом. Из подъезда, оставленного без внимания, вышла полная женщина. Она на мгновение остановилась перед тремя ступеньками, передохнула и боком шагнула вниз. Тотчас две белые фигуры устремились ей наперерез. Они ловко подхватили толстуху под руки и наперебой затараторили, оживленно размахивая свободными руками. Женщина молча вертела рыжей головой, видимо, совершенно ничего не понимая. Люди в белом не навязчиво притормаживали и норовили увести её в сторону, но габаритное тело не поддавалось. Только когда вся тройка уже грозила скрыться из виду, женщина резко остановилась, рывком развернулась, вместе с висящими на руках провожатыми и быстро поволокла их за дом.

Это меня заинтриговало, но ровно до того момента, пока я не заметил, что кофе в именной чашке светофорной расцветки «раста» закончился. Я плюхнулся за компьютер – там радостно прыгали два сообщения от Satana666, под именем которого скрывался вполне безобидный Вася Кнопочкин: «Прив, как оно? Проснулся?» и второе, отправленное им же через пятнадцать минут: «Ты новости смотрел? Тут такая херня творится!»

«Ку, норм, ща гляну» - отписался я.

Характер новостей действительно переменился. Теперь сообщалось о массовых беспорядках, инициированных какой-то неизвестной ранее организацией, члены которой носят белые одежды. И самое страшное, что эта «зараза», как позволил себе выразиться один репортёр очень популярного и серьезного канала, стремительно распространяется среди людей, не зависимо от возраста, пола и вероисповедания. Особое беспокойство у властей всего мира вызывал тот факт, что люди, присоединяясь к стихийному волнению масс, бросают свои повседневные дела и обязанности, устремляются на улицы и вербуют неизвестным пока способом других граждан. Поднятые по тревоге войска оказались совершенно беспомощными: солдаты, во главе с командирами за считанные минуты разделись до нижнего белья, оказавшись в... не очень белом. Но, видимо, это никого из них не смутило. Вследствие чего ведущий настоятельно рекомендовал оставаться дома, до восстановления закона и порядка на улицах.

«Чё это за фигня?» - написал я Сатане и побежал на балкон.

Там уже творилось нечто дикое, похожее на собрание ку-клукс-клана, только без факелов и повешенных негров. Около пятидесяти человек в белом заполонили двор. Некоторых я узнал. Там были соседи снизу, всей семьей, Колькин отец и... сам Колька, тётя Вера и ещё многие знакомые по двору, с которыми только здороваешься, неразборчиво буркнув приветствие, и то только когда встречаешься нос к носу на лестнице или у лифта.

Разбившись на группы, люди атаковали все видимые двери подъездов и нараспев голосили какую-то песню, но что они пели, я не расслышал – инструментальная музыка, ухающая из моих стоваттных колонок, заглушала любые внешние звуки. Со всех сторон постоянно прибывали новые участники белого шабаша.

Теперь я рассмотрел их одежду – это не были одинаковые балахоны, как мне показалось сразу, скорее каждый был одет во что попало, лишь бы в цвет с остальными. Несколько человек расхаживали, замотавшись в простыни, словно привидения, кто-то, имея в гардеробе пару белых маек, но лишённый таких же штанов, не задумываясь, вышел из положения, подпоясавшись ремнём, один мужчина стоял чуть поодаль весь обмотанный бинтами или туалетной бумагой.

В центре образовалась небольшая компания, вздумавшая петь, медленно кружась вокруг своей оси. Когда они повернулись ко мне, я присел. Не хотелось попадаться им на глаза.

Звонок в домофон заставил подпрыгнуть. Я подбежал к двери, но ответить не решился. Знакомая мелодия проиграла дважды и смолкла.

Набрал на телефоне номер родителей – связи не было. Скорее всего, они на даче. Заварил кофе и сел за компьютер.

Сатана молчал. Новости сводились к заверениям, что всё под контролем властей, но во избежание несчастных случаев, ведущие рекомендовали запастись водой, едой и оставаться дома. Количество работающих телеканалов уменьшилось.

Я пошёл на кухню и осмотрел содержимое холодильника и шкафчика. Там царил холостяцкий минимализм. Набрал воды в ванну и наполнил пару кастрюль на всякий случай.

На youtube появилось несколько роликов, снятых на «кирпич» с большого расстояния, совершенно ничего не проясняющих. В одном из них какой-то парень впервые крикнул: «Зомби!» Нет, мозги они не ели, ни на кого не нападали и вели себя мирно, даже безобидно, если не считать того, что все кто входил с ними в контакт тут же стремились нарядиться в белое, и порой это выглядело не очень прилично. И все же неизвестно, что будет дальше.

С улицы донёсся отрывистый крик. Я подкрался к балкону и выглянул. Сверху двор походил на курятник, в который случайно попал хорёк после общего наркоза. Абсолютно невменяемый дядя Миша из соседнего подъезда, знакомый каждому в нашем дворе, гонял людей в белом. Любитель укрыться как от палящего солнца, так и от непогоды под железным грибком, он никогда не играл в шахматы, но активно болел, и, как правило, за победителя в надежде разделить с ним приз. Сейчас дядя Миша пытался крепким словом и размашистым делом разогнать пульсирующие толпы зомби. Его бросало то к одним, то к другим белым кучкам, а они расступались перед единственным человеком во дворе в чёрной грязной одежде и снова смыкались, когда, носимое хмелем тело пробегало сквозь белую массу. Он спотыкался и падал, вставал с трехэтажными угрозами и, низко опустив голову, придерживался инерции.

Это состояние привычно для дяди Миши, правда, обычно оно приходит ближе к вечеру, но случается и такое. Он давно приобрел навык безопасных падений, и я не раз видел и даже слышал, как он шмякался головой об асфальт, а после вставал и только недовольно хмурился, размышляя над законом Ньютона.

Зомби не пытались его остановить. Они, лишь, громче пели, стараясь по возможности в самое ухо беспокойного борца с белым движением прокричать заветную фразу.

Я откровенно наслаждался зрелищем, но внезапно до меня дошёл смысл происходящего: дядя Миша не поддавался влиянию белых людей и, самое главное – зомбирование связанно с той фразой, которую они всё время повторяют!

В баре, инкрустированном под металлический сейф, помимо пустых бутылок стоял почти полный флакон коньяка. Я сделал два больших глотка и, не затыкая пробки, вернулся на балкон – дядя Миша спал. Его броуновское движение закончилось в привычном месте – сидя на лавочке.

Интернет отключился, мобильный не работал. Скоро вырубится электричество и вода. Зомбиапокалипсис?.. Я улыбнулся, глотнул коньяка и, чувствуя расползающееся тепло, задумался.

До сих пор мне удалось сохранить сознание благодаря музыке, точнее тому, что я не слышал зомби-фразу. Очевидно, что каждый, кто услышит её, становится одержимым, кроме дяди Миши, благодаря опьянению – я сделал большой глоток – то есть, он слышал эту чёртову фразу и не раз, но она не подействовала. А если он проснётся уже зомби? Надо не пропустить это.

Темнело. Свет я решил не зажигать. Выключил колонки, одел наушники и перебрался на балкон. Как раз вовремя – дядя Миша уже прозяб, встал, закурил и слегка шатаясь, пошаркал в сторону магазина. Зомби, наверно помня о его буйном нраве, не подходили ближе, чем на два метра и оттуда, по-гусиному вытянув шеи, пели свои зомбо-слова. Дядя Миша только скалился и угрожающе замахивался, не меняя направления. На него не действовало!

Глотнув ещё для храбрости, я сорвал наушники и услышал это!.. Слова звучали, точь-в-точь как тот ночной скрежет.

Я машинально повторил фразу.

По спине пробежали мурашки, следом волна тепла накрыла меня с головой. Хаос вселенной и непознанное бытие вдруг сжалось до чего-то законченного, логичного, ясного. И все те вопросы, которые люди смогли задать, но не нашли ответов, внезапно стали доступны пониманию… Но не совсем. Возникло чувство, что вот-вот всё станет постижимым, за тем поворотом всё прояснится, совсем чуть-чуть не хватает для великого открытия и осознания вселенной как простого закона, мгновение и решение вечной загадки будет найдено. Видимый мир становился эфемерным, чужим, бесполезным, грязным. Всё вокруг казалось черным и отвратительным. Белый цвет сиял. Он стал воплощением чистоты…

Вопрос задан, а ответ на него тут, надо только сказать...

Внутри воспламенилось желание соединиться с этим великим знанием, принадлежать ему и разделить его со всем миром. Я открыл рот, что бы на этот раз выкрикнуть заветные слова...

Но коньяк, пробудивший отрицание, сопротивление и полный пофигизм, а может просто страх, заставил меня резко нацепить наушники и заорать на всю улицу, подпевая скрипучему голосу в динамиках: «Чёрный пёс Петербург, морда на лапах...» Белые фигурки внизу задрали головы и запели свое, но я их не видел – я выл с закрытыми глазами.

Окончательно придя в себя, я вернулся в комнату и принялся ходить вокруг выведенной на полу надписи «Место падения люстры». Получалось, что коньяк не спасал, а лишь замедлял эффект зомбирования или был совершенно ни при чём. Ясно было одно – всё дело в этих словах.

Не на секунду не прекращая петь вместе с Шевчуком, я погрузился в раздумья над вывернутыми на столе внутренностями холодильника. Моим планом было, во что бы то ни стало не произносить зомби-фразу.

Наевшись, я запустил зомби-стрелялку на компьютере и полностью ушёл в воображаемый мир, пока не выключилось электричество. Коньяк разрубил последнюю ниточку, связывающую моё сознание с реальным миром и я, не раздеваясь, завалился на кровать...

Утром я напрочь забыл зомби-фразу и, что бы случайно не вспомнить, включил плеер. Идти на работу? Такой мысли у меня даже не возникло. За ночь холодильник сделал большую лужу под собой, но настроения убирать не было. Попил воды из кастрюли, залез на кровать и взялся читать постапокалиптическую зомби-литературу. Плеер пришлось выключить – понадобится на улице. То, что придётся выйти из дома, я понял еще вчера.

В книге давали практические советы по выживанию, но большинство из них никуда не годилось. Оружия у меня не было, и где его взять я не представлял. Да и зачем оно? Зомби пока безобидны. Пока. А что будет потом? Кухонный топорик я все-таки достал.

Ближе к обеду голова окончательно освободилась от побочного действия коньяка, и я решился на первую вылазку.

Самое главное – маскировка. Бежевые шорты, белая майка, кроссовки, на голове полотенце, чёрный рюкзак, прикрытый простыней повязанной на шее словно плащ, плеер, за поясом топорик. Я взглянул в зеркало – мда... горбатый светлый эльф первого уровня! Бесплатный вход на Gamescom мне обеспечен.

Палец вдавил кнопку «play», в уши ударил зубодробительный металл и я открыл дверь.

Прятаться, ползать на животе и передвигаться мелкими перебежками от укрытия к укрытию, смысла не было. Люди вокруг ни сколько не интересовались мной. По сравнению со вчерашним днем, они уже не веселились так отчаянно, а лишь бесцельно шатались по улицам. Их бледные лица смотрели в небо. Только иногда, спотыкаясь, им приходилось переводить взгляд себе под ноги. При этом они недовольно морщились, но стоило зомби поднять голову и пропеть заветное... как в покрасневших глазах мгновенно проступало умиление и благодать.

В моих ушах ревел металл.

Прошёл мимо дяди Миши, несущего вахту под грибком. Он спал, вытянув руки на столе среди леса пустых бутылок. Винно-водочный отдел уже изрядно истощен, подумал я и не стал приближаться к спящему.

Имитируя походку зомби я, слегка пританцовывая, вышел к супермаркету. Возле него толпилось примерно две сотни людей в белом, но в отличие от дворового хаоса, тут кто-то пытался их организовать. На холме вытоптанной клумбы стоял маленький лысый мужчина в простыне и дирижировал зомби-хором.

Двери магазина были распахнуты настежь, внутри никого. В лицо ударил тёплый запах залежалой еды. Повсюду виднелись следы мародёрства: взломанные кассы и ювелирные киоски, с витрин исчезла кое-какая аппаратура, сильно пострадал отдел со спиртным, камеры наблюдения разбиты.

Я взял тележку и покатил. Так как всё бесплатно, то список самого необходимого в голове стал расти с устрашающей силой. Я сгребал товар с прилавков, не забывая смотреть на цену. Но как ни старался нахапать побольше, всё-таки мне пришлось взять себя в руки в отделе электроники и оставить место в тележке для продуктов.

Из аквариума с мутно-зелёной водой на меня глянул десяток голодных глаз. Я отломил пол батона и покрошил толстым свиноподобным карпам, выловил рукой застывшую бледную рыбину и перекинул её в соседний загон, где по илистому дну выхаживали раки.

- Классный костюм! - услышал я сквозь дребезжание в ушах и подпрыгнул на месте, рука метнулась к топорику.

- Э-э-эй, полегче! - крикнул коренастый мужчина в белом. На его голове была натянута шапка с разрезом для глаз, в руках он крепко сжимал монтировку. Этакий белый ниндзя.

Я сделал звук в плеере тише и буркнул:

- Привет.

- Не бойся, - дружелюбно сказал мужчина. - Вообще-то, это мой магазин, но ты – он заглянул в мою тележку и улыбнулся – можешь брать все что хочешь.

Я пожал плечами.

- Ты чего в наушниках? Боишься обратиться? Ты не спал ещё... с начала всего этого?

- Спал сегодня, - я недоверчиво посмотрел на него.

- Тогда можешь снять, но если ты не хочешь слышать постоянное... - он пропел зомби-фразу, индюшачьим тоном.

Я отпрянул, по спине пробежал холодок и... больше ничего.

Мужчина пожал плечами:

- Мне всё равно.

Я повторил фразу про себя – никакого эффекта. Сказал вслух – ничего!

- Слушай, парень, думаю этим… - он кивнул в сторону выхода, - съехавшим, ещё максимум день, а потом они все вырубятся на сутки и проснутся совершенно нормальными. Так что думай, чем заняться в этот прекрасный день.

Он покрутил монтировку в руках. На них были надеты белые резиновые перчатки.

- А есть ещё перчатки? - спросил я.

Мужчина улыбнулся и кивнул.

...Я возвращался домой, когда уже совсем стемнело. Свежий ветерок приятно холодил шею. За спиной под эльфийским плащом полный рюкзак моих самых смелых мечтаний, упакованных в пачки. На лице сияла довольная улыбка.

Ходячих зомби на улицах поубавилось. Истощённые, они из последних сил шептали свои молитвы. Другие, съёжившись от вечернего холода уже спали, разбросанные, словно сугробы на земле. Отовсюду неслись: храп, сопение и тихие стоны, вперемежку с обрывками слов.

За всю ночь я не сомкнул глаз: я считал, перекладывал по стопкам, делил и улыбался.

Утро застало меня на балконе в гамаке со стаканом Jack Daniels и сигарой, толщиной с колбасу. Во дворе давали последнее представление люди в белом. Теперь они приземистым галопом пытались незаметно проникнуть в свои подъезды.

Мир просыпался. Точнее, рождался заново.

Меня мучил только один вопрос: удалось ли этим людям узнать ответ, понять то, до чего я не добрался, ощутить и впитать в себя великое знание о вселенной?..

Нет! Как выяснилось позже, заветные слова не давали полного понимания, а лишь приближали к бесконечно удаляющемуся ответу. Да и есть ли этот ответ вообще?.. Я не знаю.

* * *

Сижу в аэропорту. Рейс отложили, вот и решил описать события с точки зрения человека, не попавшего под зомбирование.

В новостях на следующий день говорили о массовом затмении сознания по всему миру, о связанных с этим убытках, происшествиях, жертвах и преступлениях. Воспоминания зомбированных сбивчивы и не точны, у большинства же полные провалы в памяти. Много людей погибло от несчастных случаев, сгорело в пожарах, умерло в больницах, но умирали они с сияющими лицами и заветными словами на устах и, думаю я, что безболезненно.

Последствия были губительны только для религии. Церкви закрываются из-за отсутствия прихожан. Все насытились просветлением и благодатью... и эта фраза...

Недавно я видел бывшего батюшку на соседней стройке, чисто выбритого – не сразу узнал. Он там прорабом устроился.

А слова эти стараются больше не произносить в общественном месте, да и наедине с собой тоже.

Конец