Преодолев земные сроки. Стихи

Прошли беззвучные туманы,

К земле пригнувшись, стороною,

Заботливо бинтуя раны

Стволов с отставшею корою.

Тускнели в зарослях созвездья,

На отмелях дремали рыбы,

И мы скрывались от возмездья

Ветров, гулявших на отшибе.

Мир выжидал. Искрились дали.

Лесная скань — ларцы сквозные.

Казалось, не было печали

В утробно булькающей тине.

Зеленый Сириус светился

Над почерневшими стогами.

Рассвет замедленно и чисто

Рос огневыми письменами.

Северный ветер в июне

Мечется, как сумасброд,

В синей небесной лагуне

Дни непогоды несет.

Ветка стучит онемело

В стекла веранды в мольбе,

Помнится, с солнцем хотела

Я говорить о тебе.

Сколько б ветра ни бубнили,

Как бы ни гнули свое,

Люди — опасней стихии

И беспощадней ее.

Синие ирисы белых ночей

Будто бескровны.

Бьются о камни в печали ничьей

Невские волны:

Неумолимо о смерти поют

Рано ушедших.

Где же созвездий дрожащих приют,

Лун сумасшедших?

Слабые всплески рождают покой

Мерным повтором.

В вызове выгнулся мост разводной

Перед разъемом.

Город глубокий всех тайн не отдаст,

В холоде скрытых.

Не утешай нас, Екклесиаст,

Богом забытых.

По старым письмам листопада

Пройдем сквозь полосы дождя.

В размытом дне уже не надо

Цепляться взглядом за тебя.

Прощание — вхожденье в осень,

Как завершение главы.

Страница триста двадцать восемь,

Где мы с тобой еще на «вы».

Меняли форму облака,

Стирались вымыслы.

Лишь в юности любовь легка,

Теперь мы выросли.

Но прошлое встает сквозь сон

Из снега талого.

Нас развела далеким днем

Нелепость малая.

Не затерялся мой портрет

За годы в комнате.

Я говорю: «Былого нет».

А вы все помните.

Иссечена немой размолвкой,

Стою у стылого крыльца.

Созвездья всходят гравировкой

Неутомимого Творца.

В игольное ушко продень-ка,

Что исполином вдаль прошло.

На предпоследнюю ступеньку

Я опускаюсь тяжело.

Костер из черных веток сада

Упрямо тлел тебе вослед.

Но звук шагов уже не падал

В тиши отчаяньем в ответ.

Полярная звезда сияла

На самом краешке ковша.

А я стояла у провала.

Обугленной листвой дыша.

Пиши мне письма от руки,

Преодолев земные сроки,

Неисчерпаемость реки

Пусть перейдет в простые строки.

И запятых и точек дождь

Переливает перламутром.

Одну из фраз ты зачеркнешь,

Но отгадать ее не трудно.

Какая засуха в письме —

Вот дата, подпись и прощанье.

Но даже в равнодушном сне

Горю я жаждой ожиданья.

Меж полей по августу скитаться,

По зарайским землям предзакатным.

На ходу с дождем расцеловаться,

Надышаться днем дремотным, мятным.

И под вечер яблоневый, лунный,

Посмотреть, как в небе ходят волны.

Тень мелькнет картонною плясуньей,

Отзываясь в сердце легкой болью.

А в руинах спят вороньи гнезда,

Валуны не раскрывают тайны.

И свиданья станут несерьезны,

Будто кем-то излечились раны.

Когда настанет мой черед

Светиться счастьем непривычным,

Пойдут часы наоборот

Назло неумолимым числам.

Часы с кукушкой новый ход

Судьбы оповестят по-птичьи.

Пусть время полетит вперед,

Оно влюбленным безразлично.

Еще последние лучи

Озерных вод не исчерпали.

И ты не говоришь: «Молчи», —

Как при свидании, вначале.

Закалена холодной ковкой

Ограда старого дворца.

Над ней такой же месяц колкий

И только что из-под резца.

Душой уткнувшаяся в стену

Изрешеченной полумглы,

Я шла на ощупь во Вселенной —

Вокруг роились звезд шмели.

Но и в ночи необоримо

Мной ощущался жар ядра

Земли живой, неколебимо

Сиявшей маяком добра.

Я превратилась в ожиданье.

Мир нитью осени прошит —

От влажного ее дыханья

Темнеет лес, как старый скит.

В стихии радости — нет брода,

Ведет нас будущего зов —

Души летучая природа

Над бронзою литых стихов.

И полосою пограничной

Почила полночь у ворот.

На страже дома — зверь античный

Внимает плеску звездных вод.

Нам ночь дана как покаянье.

Иначе видится в ней путь.

А месяц — белый голубь знанья,

И больше с неба — не свернуть.

С земли увидеть Млечный Путь,

Как колею большой дороги.

В ее туманности влекут

Потусторонние чертоги.

Вновь око вещего огня

Лучом пройдет по окнам дома.

Не грустно мне, что я одна

И с Бесконечностью знакома.

Мерцает месяца цитрин

Меж облетевших веток тонких.

И путь возможен не один

В преодоленье странствий долгих.

И Геркулесовых столбов

Нетленны каменные ноги.

Рассечь запутанность узлов

Дано нам все-таки в итоге.