Приключения кота Филимона

Владимир Викторович вошёл домой весёлый с огромной сумкой и с порога крикнул:

— Эй, Филимон, где ты? Чего не встречаешь?

В дверях показался тощий рыжий кот. Он равнодушно взглянул на хозяина и, сложив лапы на груди, гордо замер у порога.

Владимир Викторович с укоризной сказал:

— Весь день меня не видел, хоть бы приласкался.

— Буду я к грязным сапогам ласкаться, — заносчиво фыркнул кот. — Помойте сначала, продезинфицируйте, а потом уж и о ласке говорить можно.

Хозяин взглянул на пыльные сапоги и согласился:

— Да, пришлось мне сегодня побегать.

— За птичкой? — насторожился Филимон.

— Нет, за колбасой и макаронами.

— О, это всё чепуха, и смотреть то не хочется, — и кот пренебрежительно отвернулся от сумки хозяина.

Владимир Викторович осуждающе покачал головой.

— Заелся ты, Филимон. Да любой дворовый кот от такого изобилия продуктов с ума бы сошёл, а ты нос воротишь.

— «Дворовый» пусть «сходит», а мне не зачем. Пойду лучше погулять, не могу долго дома сидеть — наэлектризовываюсь. От моей шубы потом громы и молнии сверкают. Вот притронься ко мне, притронься.

Хозяин протянул руку, и тут же что-то щёлкнуло и больно ударило его в палец. От неожиданности он ойкнул и отдёрнул руку назад.

— Я из-за вашей синтетики так наэлектризовался, что стал почти как туча. Могу громы и молнии метать, — сообщил кот.

— Что ж, это неплохо. Надо это использовать. В кладовке завелись тараканы, сходи, разрядись на них, — посоветовал Владимир Викторович.

Филимон не возражал. Подкравшись к кладовке, он осторожно заглянул в неё. На краю пустой плетёной корзины, свесив ножки, сидели и болтали три таракана: Гриша, Кеша и Макеша.

Гриша хвастал:

— Я вчера в сыре дырку прогрыз, а хозяин съел и не заметил.

— А я у него в письме съел букву «л» и вместо «у меня нет лекарства для глаза» получилось — «у меня нет лекарства для газа». Пусть голову поломает, что это такое, — похвалился Кеша и захохотал.

Филимон не мог терпеть, когда смеялись над хозяином — он вытянул из-за двери лапу, поднапрягся — и тут же с его конечности слетела ослепительная молния и так шарахнула Кешу по голове, что он свалился с корзины, а когда поднялся, на лбу у него торчала огромная шишка.

— Вот это удар! — проговорил он изумлённо. — Было бы сотрясение мозга. Хорошо, что его у меня нет.

Филимон вторично вытянул лапу, но шкура его уже разрядилась и вместо молнии с лапы слетела только маленькая искра.

— Холостой выстрел, — сказал он разочарованно.

Тараканы, увидев кота, бросились под корзину.

— Смотрите, ребятки, я вас всех без пистолета перестреляю. Сейчас схожу, подзаряжусь электричеством — и прощайтесь с жизнью.

— На мышей надо охотиться, а не на тараканов, — донеслось из-под корзины.

Филимон вернулся в комнату и стал тереться о синтетический палас на полу.

Вошёл хозяин.

— Чего делаешь, Филимон?

— Заряжаюсь. Я с тараканами расправляюсь по-научному.

— Это хорошо. А я завтра уезжаю в командировку. Остаёшься за хозяина. Смотри за домом. Тараканам волю не давай.

— Не беспокойтесь, всё будет в лучшем виде, — пообещал домашний кот.

После отъезда хозяина на следующий день Филимон отправился проведать своего друга — дворового кота Василия, который нежился на солнце, растянувшись прямо на земле.

— Привет, Васёк! Давно не виделись. Ты, я вижу, растолстел за последнее время. Ишь, какой живот наел, языка, наверно, не хватает облизывать. Хорошо живёшь.

Василий приоткрыл зелёный глаз и промурлыкал довольно:

— А чего ж не жить? Чистый воздух, мышей — полный сарай и бесплатно. Хочешь свеженькую?

Не дожидаясь ответа, он в два прыжка очутился в сарае, схватил зазевавшуюся мышь и, держа её за хвост, вынес другу.

— На. Наисвежайшая.

— Что ты! Я сырое не ем, — фыркнул Филимон. — Я, брат, питаюсь, в соответствии с последними достижениями науки и техники.

— Как хочешь. Было бы предложено. — Василий широко открыл пасть и проглотил мышь, после чего поинтересовался: — И чем же ты питаешься?

— Целлюлозой, пластмассой, полиэтиленом.

— Это в чём колбаса завёрнута, что ли? — Василий остановил на нём удивлённые зелёные глаза.

— Да уж, — с достоинством мяукнул Филимон и гордо выпятил грудь. — Я современный кот, шагаю в ногу со временем, не то, что некоторые, питаются, как в древности.

— Мне кажется, ты живёшь совсем не по средствам, — возразил Василий. — Но я тебе — не судья. Давай лучше вместе на солнышке поваляемся.

— Зачем это?

— Говорят, моль в шерсти не заводится, — вспомнил Василий нечто научное из народной практики.

— Чепуха. У меня не заведётся, я — электрический. Пошли лучше ко мне в гости. Мой-то уехал, я один на хозяйстве остался.

— Да ты что! Какая радость! Пошли. Люблю ходить в гости, только меня никто не приглашает.

Старые друзья важно прошествовали через двор к двери дома Владимира Викторовича, и Филимон любезно пропустил Василия вперёд.

— Проходи. Сейчас я тебя угощу кусочком целлофана. Очень пикантный вкус. — Он сунул лапу в подвесной шкафчик, но сразу же, хохоча, отдёрнул её. — Ой, кто-то щекочет.

Из щели шкафчика выглянул таракан Кеша и, приспособив между усами кусочек зачерствелого хлеба, выстрелил им как из рогатки. Кусочек попал Филимону прямо в лоб. Он мяукнул и запустил в противника пепельницей. Удар пришёлся по шкафчику, тот сорвался с петель и грохнулся на Василия, который как раз стоял под ним.

Гость утонул в обломках посуды и досок.

— Ой, прости. Не подумал, что он упадёт, — извинился Филимон и помог другу выбраться из развалин. — Ты не ушибся?

— Нет, ничего. Я привык к ударам судьбы, — с достоинством ответил дворовый кот.

Филимон попробовал покопаться среди обломков, чтобы найти кусочек обещанного целлофана, но не нашёл и предложил другое:

— Хочешь, я угощу тебя простой рыбой?

— Конечно. Рыбку я люблю, но не умею ловить.

Хозяин принёс и поставил на стол две тарелки: себе и гостю. Желая показать свою культуру, он спросил:

— Если тебя угощают рыбой, ты что должен сказать?

— Почему так мало?

— Ты должен сказать «Спасибо».

— А если я не наелся?

Про это уж не говорят, главное — тебя не забыли. В гостях это важно.

Не особенно прислушиваясь к тому, чему его учили, Василий с аппетитом проглотил свою порцию и, увидев, что Филимон оставил на своей тарелке кости и рыбий хвост, пододвинул тарелку хозяина к себе и со словами «Я это люблю» — доел остатки.

— А теперь попьём чайку, — предложил Филимон и поставил на стол горячий чайник и сахарницу.

— Вообще-то, я люблю молоко, — намекнул Василий.

— Это уже устарело, — возразил хозяин. — Сейчас модно пить чай. Когда приходят гости — так экономнее.

— Что ж, в гостях можно и чаю, — вынужден был согласиться Василий и неожиданно спросил: — Мы что с тобой теперь чайники?

— Нет, чаёвники, — поправил Филимон.

Он выпил одну чашку и налил вторую, на что гость заметил:

— Не пей много, шерсть встанет дыбом.

— Почему?

— А вон видишь — над чайником пар дыбом поднимается, и у тебя так же будет.

— Не беспокойся, у меня это бывает только от страха.

Не успел он сказать, как шерсть у него встала дыбом и жёлтые глаза выразили ужас. Василий оглянулся — прямо на них двигалось что-то косматое, круглое, с длинным гладким хвостом и противно жужжащее. Гость, привыкший во дворе к различным чудовищам, вроде свиней и коров, отнёсся к страшилищу очень спокойно.

— Крыса, — определил он и, издав душераздирающий охотничий вопль, бросился на чудовище и вцепился ему в спину.

Чудовище метнулось в сторону так резко, что Василий растянулся на полу. В лапах и изо рта у него остались клочья чьей-то шерсти.

Филимон пришёл в себя. Пример друга воодушевил его и он приказал гостю:

— Лежи на полу, не поднимай головы. Сейчас я его уничтожу разом. Во мне от злости столько электричества!

Он вытянул лапу по направлению к противнику, начавшему медленно надвигаться на него. Сверкнула молния — и после этого раздался такой оглушительный взрыв, что на время в комнате всё потонуло во мраке. Но оказалось — не свет погас в комнате, а он погас в глазах обоих друзей.

Филимон очнулся первым от того, что лежать было неудобно. Осмотревшись, он понял, что висит на люстре вниз головой. Василия нигде не было видно.

— Вася, ты где? — тихо позвал он, но тот не отозвался. — Вася! — позвал он громче.

Крышка чайника заколебалась, приподнялась и из него высунулась голова гостя. Крышка сидела на его ушах, как шапка.

— Не знаю, как меня сюда занесло при моём-то животе. Как теперь отсюда выбраться? — заволновался он.

— Я тебе сейчас хвост спущу, хватайся за него, попробую вытащить, — пообещал Филимон.

Для того чтобы гость ухватился передними лапами за кончик хвоста, Филимон спустился с люстры, точнее повис на ней, чтобы быть ближе к чайнику, и как раз хвостом дотянулся до Василия. Тот ухватился за него лапами. Филимон потянул его вверх, люстра закачалась, раздался грохот, после чего и гость, и хозяин очутились под ней на полу.

— Ну, вот, я же говорил, что вытащу, — отряхивая осколки со шкуры, похвалился хозяин. — А люстру Владимир Викторович купит новую. Он мне давно говорил, что она ему надоела.

— А где чудовище? — Василий посмотрел по сторонам.

В углу валялись какие-то клочья, в которых Филимон неожиданно узнал старую шапку хозяина. А то, что под ней жужжало, оказалось всего лишь электробритвой с длинным шнуром.

Из-за двери выглянули тараканы Кеша и Макеша и довольно захихикали.

Филимон погрозил им кулаком.

— Ах, это ваши проделки! Смотрите мне, скажу хозяину, что вы люстру разбили.

— Нечего свои грехи на других валить, — возмутился Кеша.

— А шапку кто — вдребезги? — завопил возмущённо Филимон.

— Ты, конечно, — спокойно ответил Кеша. — Мы пошутить только хотели, а вы озверели, юмора не понимаете, а ещё интеллигенцию из себя строите.

Филимон взял тапочек хозяина, лежавший поблизости, и запустил в наглого таракана. Но он успел скрыться.

— Ладно, не обращай внимания на эту пузатую мелочь, — утешил друга Василий. — Давай лучше картинки посмотрим.

Он положил на стол книжку и стал листать.

— Хорошо — картинки цветные, — похвалил он и спросил: — Слон из мяса сделан?

Филимон подумал и кивнул:

— Да.

— А почему здесь он голубой? — Василий указал на картинку.

— Это фантазия художника, — пояснил друг и предложил: — Хочешь, угощу тебя жвачкой?

— А что это такое?

— Темнота! Ты не знаешь, что такое жвачка? — Филимон был просто убит невежеством своего друга. — Это — берёшь одну штучку в рот и жуёшь, жуёшь, а глотать нельзя. Но зато во рту вкус мыши. А иногда — вкус кильки в томате.

— Зачем жевать, если глотать нельзя. Чепуха какая-то, — разочарованно произнёс Василий.

— Эта чепуха укрепляет челюсти. Ну-ка, ударь меня.

— Да, а ты потом меня? А я не хочу.

— Нет, бей! Не бойся.

— Сам напрашиваешься.

Василий ударил, но осторожно, с опаской, и весь сжался, готовясь получить ответный удар. Однако Филимон только победоносно посмотрел на него и, указывая на челюсть, сказал:

— Вот видишь — на месте, потому что укрепил жвачкой. А если тебя стукнуть, у тебя все зубы повылетают, а вместе с ними и челюсть.

— Убедил. Давай и я пожую.

— Тебе какую: куриную или рыбную?

— Лучше рыбную.

Оба молча, усиленно заработали челюстями. Спустя минуту Василий испуганно вскрикнул и признался:

— Всё, проглотил.

— Ладно, так и быть дам ещё куриную. Рыбной больше нет, — и хозяин протянул ему новую жвачку.

За стеной послышался страшный шум и грохот. Василий прислушался и спросил:

— Что там происходит?

— Это мои тараканы в футбол играют.

— И не надоел тебе такой шум?

— Надоел. А что поделаешь, надо же ребятам свою энергию куда-то девать.

— Где же они у тебя обитают?

— Диван заняли, снизу. А я — сверху.

— А ты диван на улицу выстави, и избавишься от них. Зачем тебе такие шумные соседи. Наверно, спать не дают.

— Выставлял. Внесли назад.

Василий почесал за ухом и признался:

— А я и куриную жвачку проглотил. Что-то они у меня не жуются.

Он заглянул в холодильник и, увидев аппетитный батон колбасы, поинтересовался:

— Ты не хочешь доставить себе большую радость?

— Хочу.

— Тогда подари мне этот батон.

— Мне он самому нужен.

— Не умеешь ты радоваться, — сокрушённо вздохнул Василий. — А ведь доставлять радость другим, это доставлять радость себе. И чем больше ты меня порадуешь, тем больше будешь радоваться сам. У тебя здесь пробел в воспитании. Вот чем больше колбасы ты мне подаришь, тем будешь чувствовать себя счастливее.

Филимон с сомнением посмотрел сначала на колбасу, затем на друга и предложил:

— Сначала порадуй ты меня, подари свои часы, а потом я тебе — колбасу. Будем радоваться вместе. А то я буду радоваться, а ты — нет.

— Так это уже получится не подарок, а обмен, — воспротивился Василий. — Мне кажется, если я отдам тебе часы, я огорчусь. Лучше давай так: я съем кусочек колбасы, а ты пока поносишь мои часы. И тебе будет приятно, и мне. А я без них никак не могу — я по часам загораю под солнцем.

— Хорошо, это подходит, — согласился Филимон и они порадовались вдвоём.

Приятно проведя время, друзья распрощались, договорившись встретиться на следующий день.

Кот Василий пришёл после обеда, когда Филимон смотрел телевизор.

— Присаживайся, — пригласил хозяин, указывая на свободное кресло.

Василий со всего размаха плюхнулся на мягкую подушку и тут же подпрыгнул чуть ли не до потолка.

— Ты чего, как ужаленный скачешь? — удивился друг.

Гость извлёк из кресла кнопку.

— Ты подложил — признавайся? Колбасы тебе вчерашней жалко? — обратился он к хозяину.

Но в этот момент раздался тоненький смех, и в следующий момент из-под кресла выскочили Кеша с Макешей и помчались в соседнюю комнату.

— Ах, это опять твои нахлебники резвятся, — сердито проговорил Василий и погрозил им вдогонку кулаком.

— Представь себе, они и мне сегодня всю ночь спать не давали, — пожаловался Филимон.

— Что пытали? — пошутил Василий и уставился в телевизор, где в этот момент на экране появилась морда здоровенного серого кота.

— Да, пытали, — признался Филимон. — И ты знаешь чем? Кусочком целлофана! Во сне сплю и чувствую — пахнет моим любимым лакомством. Просыпаюсь — точно, висит над моим носом. Я лязгнул зубами по нему, а он — прыг кверху и исчез. Я опять глаза закрыл, чувствую — снова пахнет. Открыл — а он опять перед носом болтается. Я его успел только языком лизнуть, как он кверху подлетел, чуть ли ни к потолку. Я — за ним, он от меня. В темноте чуть усы не оборвал. Оказывается, целлофан был на нитке подвешен, а мои усы Кеша и Макеша привязали к кровати морским узлом. Еле к утру развязался.

Василий взглянул в окно и неожиданно для себя обнаружил на подоконнике пакет молока. Невольно облизнувшись, он начал издалека:

— Как ты думаешь, молоко быстрее скиснет или мы его быстрее выпьем?

— Мы его выпьем, хоть оно и скиснет, — твёрдо ответил хозяин.

Но ответ не устроил гостя и он возразил:

— А в свежем больше витаминов. Нельзя, чтобы они исчезли. Я его, пожалуй, лучше выпью.

И не успел Филимон что-либо возразить, как пакет опустел.

Успокоившись относительно судьбы молока, Василий уставился в телевизор. Прошло пять минут, десять, а на экране крупным планом показывали всё одну и ту же физиономию серого кота. Гость спросил:

— Чего это мы смотрим?

— Трёхсерийный фильм — «Три богатыря». Сегодня — вторая серия, показывают Добрыню Никитича. В главной роли — кот Никита.

— И что — на всю серию одна серая физиономия?

— Да. Его будут показывать целый час. А вчера был Илья Муромец. Играл кот Мурлыка. Завтра будет третья серия — Алёша Попович, в главной роли — котёнок Рыжик.

— Хорошо, но скучновато, задумчиво произнёс Василий. — Не позабавиться ли нам чем-нибудь из холодильника?

— У меня ничего не осталось.

— А не поймать ли нам Кешу и Макешу? Из них получится неплохое жаркое. А Гришу можно пустить на десерт, — предложил гость, но хозяин воспротивился:

— Не шути так жестоко. Пусть ребятки веселятся.

Из-за дивана выглянули Кешины усы; явно было видно, что он подслушивает.

— А чем ты меня тогда угостишь? — спросил Василий. — В гости ходят, чтобы съесть что-нибудь вкусненькое, иначе не интересно.

Филимон сходил на кухню, принёс огурец и второй пакет с молоком.

— Хочешь витамины? — он протянул ему свежий огурец.

— Давай лучше молоко, — возразил Василий. — Хоть я из детского возраста и вышел, но если задаром, то могу пить сколько угодно.

Он ногтём проткнул дырку в пакете и опрокинул его в рот, с наслаждением втягивая белую струйку. Однако вскоре мимика удовольствия на его морде сменилась на противоположную, он недовольно поморщился:

— Что-то вкус у него странный, — заметил он. — Или оно всё-таки уже прокисло?

— Возможно, — ответил Филимон, с аппетитом наворачивая огурец.

Василий посмотрел на него и повёл недовольно усами:

— На тебя противно смотреть — кот, пожирающий огурцы! Что может быть омерзительней! Вот дожили. Тебя совсем испортили… — он хотел сказать ещё что-то, но только промычал и испуганно замотал головой.

— Ты чего? — не понял Филимон, с хрустом откусывая огурец.

Недовольство друга не испортило его аппетита.

Василий отчаянно замахал лапами и нервно забил кончиком хвоста о кресло, изо рта его продолжали нестись непонятные звуки, глаза выпучились.

— Что случилось? — не понимал Филимон.

Василий сунул ему под нос пакет из-под молока. Он понюхал и определил:

— Клей козеиновый. А было молоко. Наверно, Кеша постарался.

Под диваном раздался дружный хохот тараканов.

— Ничего, сейчас мы тебе рот раскроем, — утешил хозяин.

Филимон помчался в ванную, подключил к крану шланг и, приказав закрыть гостю глаза, ударил мощной струёй по его зубам. Голова Василия прыгала под напором воды, как мячик, а зубы под струёй издавали тонкий выбрирующий звук, так и казалось, что поблизости пилят дрова. Но он выдержал процедуру стойко, и рот у него вскоре расклеился.

Как раз в этот момент на пороге появилась белоснежная кошечка Пушка и, увидев на полу огромную лужу, всплеснула лапками.

— Ой! У вас наводнение.

— Нет, это мы для Кеши море сделали. Он мечтает стать капитаном дальнего плавания, — тут же придумал Филимон. — Пусть учится плавать.

— А я вам принесла билеты на концерт. Пойдёте?

— Конечно.

— Только прошу надеть парадные костюмы, — предупредила Пушка. — Там будет культурная публика.

Звериного народу на лесной опушке собралось превеликое множество. Все пни и ветки кустов были заняты. Наша троица не пробиралась, а продиралась на свои места сквозь ряды зрителей, перешагивая через чьи-то ноги и головы.

Место Василия занял толстый жёлтый хомяк, но дворовый кот не стал с ним церемониться, а подняв его за шиворот, посадил медведю между ушами (кстати, тот этого даже не заметил) и заботливо сообщил:

— Здесь тебе и теплее будет, и видно всё лучше, — а повернувшись к Пушке, высокомерно бросил: — Ходит тут мелочь всякая.

Хомяк услышал и обиделся.

— Я не мелочь, а постарше тебя буду. Мне два года и два месяца, а тебе полтора года.

Все в ближайшем окружении рассмеялись на такое замечание.

— Смотрите — это наш долгожитель! — похвалилась Пушка, указывая на чёрного кота, сидевшего впереди. — Ему уже целых семь лет. Он у нас во дворе живёт. Гроза крыс и собак.

На сцене появился конферансье — дрозд и объявил:

— Сейчас, дорогие друзья, вы услышите третий каприс Моцарта.

Хорошенькая Пушка воздела глаза к небу и томно произнесла:

— Фу, у меня этих капризов — тысяча. Я каждый день закатываю такие капризы, что моя хозяйка из дома сбегает.

В следующий раз конферансье объявил:

— А сейчас вы услышите камерный концерт.

Филимон наклонился к соседке и доверительно зашептал ей на ухо:

— Недавно я тоже задал камерный концерт на славу. Меня Кеша и Макеша заперли в камере. Я так камерно орал, все пауки разбежались.

Из его левого кармана праздничного пиджака неожиданно появились сначала усы, а потом и голова Кеши. Он подпёр голову передними лапками и стал внимательно слушать музыку. Таракана никто не заметил, все смотрели на сцену, и поэтому он чувствовал себя спокойно в чужом кармане.

Желая привлечь внимание хорошенькой Пушки к себе, Василий тоже решил прихвастнуть и, важно напыжившись, сообщил:

— А я сегодня отведал козеинового клея.

— Он что — из коз делается? — спросила Пушка.

— Да, — подтвердил Василий, хотя совершенно не был в этом уверен.

— Наверно, это очень вкусно? — уточнила кошечка.

— Ничего особенного. У меня только зубы склеились.

— Ой, как это страшно! — Пушка в ужасе схватилась за голову. — Представляю — хочется мяукнуть — и не получается. И как же потом?

— Да ничего, промыл рот водой и он расклеился. Жизнь то одна — будешь за неё бороться. Но зато будет что перед смертью вспоминать.

Василий кротко опустил глаза и вдруг увидел на груди друга таракана, беспечно свесившего ноги из кармана и с наслаждением слушавшего камерный концерт, да притом бесплатно.

В груди его пробудилась ярость к виновнику его недавних страданий. Он размахнулся и, что было силы, ударил по Кеше, но тот успел нырнуть в карман и удар полностью пришёлся по Филимону. Тот кувыркнулся назад вниз головой и, не поняв, в чём дело, завопил душераздирающе на всё концертное пространство:

— Мяу! Ты чего?

— Выведите хулигана, — потребовала курица, сидевшая сзади. — Не дают слушать, а у моего петуха — первая скрипка.

Долго не разбирая, кто прав, а кто виноват, медведь, так и не почувствовавший, что на нём сидит хомяк, увидел сзади себя торчащие кверху лапы, схватил за них и метнул нарушителя через головы зрителей.

В тот же момент кот Василий почувствовал, что какая-то неземная сила рванула его за хвост с места, и он полетел вслед за другом почти по одной траектории.

— И ты летишь? — удивился Филимон, увидев поблизости от себя знакомую толстую физиономию друга.

— Лечу, — уныло подтвердил тот. — И не хочу, а лечу. Только где приземлимся, неизвестно.

Он не успел договорить, как оба рухнули на чей-то стол, заполненный вкусными блюдами. Праздновали чьё-то день рождение. Гости взвизгнули и бросились врассыпную. Но кто-то очень смелый заорал: — «Бей вора!» — хотя ещё ничего не было украдено.

И Василий понял, что задерживаться на этом приятном столе не желательно, иначе будешь бит. Он крикнул другу:

— Спасайся! — и стремглав бросился со стола на землю, не заметив, как прихватил с собой жареную утку и пару сосисок, одну из которых держал во рту, а другую засунул в утку.

Дальше он бежал без оглядки и остановился у самого дома. Только тут, оглянувшись, он увидел Филимона, распластавшегося на земле, как яичница на сковородке.

— Кто это тебя с ног сшиб? — удивился он. — Кажется, вокруг никого.

Кряхтя и держась за спину, Филимон поднялся и простонал:

— Не знаю. Всю дорогу меня кто-то за хвост волочил. Все камни по дороге зубами пересчитал.

Василий задумчиво почесал сосиской затылок и признался:

— Ты знаешь, и меня всю дорогу кто-то за хвост дергал.

Они разом посмотрели на свои хвосты и увидели, что те связаны морским узлом.

— Вот, опять морской узел, — огорчился Филимон. — Значит, это проделки Кеши.

Василий тихо зашептал:

— Он у тебя в кармане. Тащи его за усы.

Филимон сунул лапу в карман и дотянулся до самой пятки, после чего сообщил:

— В кармане — дыра. Убежал, негодник! А что это у тебя за спиной?

— Да это на память о чужом дне рождения оставил. Кто-то сунул в лапы, я и не заметил, а отказываться не стал, — и он вынул из-за спины утку.

Они вернулись домой и уселись за стол, с аппетитом принявшись за птицу и сосиски. Когда всё было съедено, Василий собрал кости в кучу и предупредил:

— Заберу с собой на чёрный день. Посмотрю кино и заберу.

Они включили телевизор. Выступала симпатичная кошечка с большими голубыми глазами. Василий взглянул сначала на неё, потом — на друга и спросил:

— Ты хочешь, чтобы у тебя глаза были голубыми? Знаю одно народное средство.

— Зачем? Мне и жёлтые хороши.

— Говорят, чтобы глаза стали голубыми, надо морковь есть. Тебе это легко сделать — ты ведь огурцы уже ешь.

— Чепуха твой рецепт. Кролики тонны моркови съедают, а ты видел хоть одного голубоглазого?

— Нет. Только с красными глазами.

— Вот видишь, это всё — бабушкины сказки.

— Да, хотят совсем сделать нас травоядными.

Прибежала Пушка вся запыхавшаяся и взволнованная.

— Ой, ой! — заойкала она. — Куда же вы исчезли? Такой концерт чудненький был. Так хлопали, что все листья на деревьях осыпались.

— Мы вспомнили, что у нас срочные дела, — ответил хмуро Филимон, вспоминая свой полёт в неизвестность. — А концерт и самим закатить можно. Напиши объявление, Вася: «В четверг в восемь часов вечера состоится очень интересный концерт. После него всем будет петушок на палочке». Мы покажем — на что способны.

— А зачем «петушок на палочке»? — не поняла Пушка.

— Это приманка для жадных, — пояснил Филимон. — Здесь политика нужна.

— А как пишется «читверг» или «четверг»? — уточнил не особенно грамотный дворовый кот.

— Не помню, склероз, — не захотел признаваться в своей малограмотности и домашний кот. — Посмотри в словаре.

— Пиши «четверг». Я это хорошо помню, — подсказала Пушка. — У меня хозяин по четвергам в баню ходит. У него каждый чистый четверг баня, поэтому я запомнила.

Через несколько минут Василий протянул Филимону написанное, и тот с важностью зачитал:

— «Очень хороший концерт будет в пятницу за день до субботы и за час до передачи „Спокойной ночи малыши“». Ты что это написал? — изумился Филимон. — Я же тебе сказал как.

— И совсем непонятно, — подтвердила Пушка. — Я же тоже тебе сказала, как писать.

— А я чужим словам не верю. Решил заглянуть в словарь, проверить, как пишется «четверг». А там только четыре слова на одну букву «в».

— Какие? — сразу же полюбопытствовала Пушка.

Василий замялся, потом смущённо произнёс:

— «Василий всегда врёт всласть», — и сразу же возмутился. — Это твои тараканы словарь испортили — все листы съели, один оставили. Безобразие! Ты их совсем распустил. Дай каждому по швабре и пусть в наказание полы до блеска натирают.

Пушка подошла к столу и, указав на кости от утки, аккуратно сложенные кучкой, спросила:

— Это всё, что осталось от птицы?

— Да. Это Филины тараканы порезвились, — не моргнув глазом, соврал Василий.

Пушка понюхала косточки и заметила:

— Как вкусно пахнет. Я бы тоже от кусочка не отказалась.

Из-за двери хихикнул Кеша:

— Нужна нам ваша птица! Словарь был куда вкуснее.

Филимон тотчас метнул в него разряд статического электричества, но Кеша нашустрился уворачиваться от него, и разряд ударил в палас на полу. Он вспыхнул. Началась суматоха. Кое-как пожар удалось потушить, но на паласе образовалась дыра.

— Ты сюда тапочек положи, никто и не заметит, — посоветовал Василий. — А я, пожалуй, пойду готовиться к концерту, буду выступать первым. Приму огонь на себя. А ты тоже подготовь номер.

— А я пойду, выберу себе для концерта новое платье, — объявила Пушка. — Может я тоже спою арию. Я два месяца в музыкальной школе училась.

Филимон проводил друзей до забора, как полагается порядочному хозяину, и, вернувшись в комнату, застал Кешу, спокойно сидящего в кресле у стола.

— А-а, вылез всё-таки на свет божий. Совесть заела, — с укоризной протянул Филимон.

— Вылез, да, — согласился Кеша. — Вот сижу, а совесть меня мучает. Ты это видишь? Она меня скоро насмерть загрызёт. Ты бы за мои муки угостил меня чем-нибудь. Чего за пустым столом сидеть!

Он непринуждённо закинул две пары ног за две другие ноги и уставился на кости выжидательно.

— Да ты и без того всё, что плохо лежит, съел.

— Осуждаешь? Конечно, сытый голодного всегда осуждает, — нервно задвигал таракан своими усами. — А ты бы вот сам попробовал на моём месте. Легко ли? Заработная плата у нас маленькая. Не позаимствуешь чужого — не проживёшь. А пользы ты от нас, брат, по слепоте своей и не видишь.

— Какая ж от тебя польза? — удивился Филимон, но слово «брат» обдало сердце приятным теплом.

— Ты вот ешь, а крошки на пол падают. Накрошишь, намусоришь, а я со своими друзьями всё подберу — тебе и подметать не надо. Получается — мы у тебя вместо дворников работаем. А ты нам одними крошками платишь. А организм требует и чего-нибудь ещё, повесомее.

— Если бы вы ещё и пыль ели, я бы платил чем-нибудь повкуснее.

— Смеёшься! У тебя язык длиннее. Лапы свои лижешь — заодно и пыль бы слизал. Ты вот — счастливчик и этого не понимаешь. Другие в рубашках родятся, а ты ухитрился — в шубе. Ты же живёшь на всём готовом, и хозяин у тебя не зверь. А каково мне? Ни рубашки, ни шубы, потому к теплу меня и тянет.

— Вас не только к теплу, но и к припасам моим тянет. Кто у меня на прошлой неделе все газеты съел? А тут ещё оказалось — и словарь исчез в ваших животах. Они у вас, как бездонная бочка.

— Бочка, бочка, — недовольно повторил Кеша, — У меня просто желудок хорошо всё переваривает: не успеешь проглотить — всё, уже переварено.

— Газет — целая пачка была. Я собирался их в утильсырье сдать и получить рыбную жвачку, а всё исчезло.

— Опять ты за своё! — отмахнулся от него сразу шестью лапками таракан. — Что старое вспоминать. Газетки всё тощенькие. И газетную бумагу люди экономят. Я вот удивляюсь — кот ты грамотный, а журналами не интересуешься. А там, между прочим, краска очень вкусная. Ты бы хоть какой-нибудь посолиднее выписал. И тебе хорошо, и нам аппетитно.

— Конечно, траться тут! А вы всё съедите — и обложки не оставите. — Кеша виновато развёл лапками, мол, вынужден есть в силу жизненных обстоятельств, чтобы не умереть с голода, а домашний кот продолжал взывать к его совести: — Уж если вы моим добром пользуетесь, так вели бы себя поскромнее, а то наглеете с каждым днём всё больше и больше.

— Стоит ли быть вежливым, если за нахальство больше платят. Как говорит народная мудрость, «кто смел, тот и съел», — заверил Кеша. — Очень верно сказано.

Последнее заявление Кеши, говорило Филимону о том, что его постоянно в этом доме будут объедать более наглые. Ему ужасно захотелось избавиться от тараканов, нарушающих его покой, и, поймав Кешу на слове, он хитро предложил:

— Если ты так мечтаешь о большом окладе за свою работу, могу устроить тебя сторожем в гараж. Ты же всё равно ночью не спишь. И мне будет спокойно без вас, и вам — без меня. Заодно ребяток своих там устроишь. А если будете работать в трёх гаражах сразу, то заработная плата вырастет втрое. Не жизнь, а малина будет.

— Не нужен мне оклад, а дайте мне склад, — с жаром воскликнул таракан. — На складе я и без оклада проживу.

— Нет на складе у меня знакомых нет. Чего не смогу, того не смогу, — развёл лапами Филимон.

— Вижу, что с тобой каши не сваришь, — вздохнул Кеша. — Ладно, придём на ваше представление посмотреть. Интересно, на что вы способны.

— Только не хулиганить, — предупредил Филимон.

— За кого ты нас принимаешь. Музыку мы обожаем. Ждите.

В назначенный вечер во дворе кота Василия состоялся концерт. Выступление проходило возле большого деревянного сарая. Вместо подмостей приспособили таз, перевернув его вверх дном, вместо лавок разложили в два ряда огурцы для оригинальности. Но кроме трёх тараканов и Пушки да случайного воробья никто не пришёл.

Василий осмотрел недовольно малочисленную публику, почесал затылок и предположил:

— Или все безграмотные и не прочли объявление, или глупые: прочли, но ничего не поняли. Однако они много потеряют. — Он взобрался на таз и объявил: — Дорогие зрители, сейчас вы увидите смертельный номер.

Зрители оживились и с напряжением уставились на сцену. Пушка испуганно прижала лапки к груди.

Артист на время исчез в сарае. Вернулся он на сцену с мышкой в лапке, встал в позу, обвёл зрителей жутким взглядом, затем сделал неуклюжий кувырок через голову и, издав страшный вопль, проглотил мышь. После этого хитро усмехнулся и пояснил:

— Смертельный номер для мышки.

Малочисленные зрители в восторге захлопали в ладоши. Кеша даже засвистел в знак одобрения. А воробей просто не понял, куда исчезла мышь.

После Василия на сцену взобрался Филимон и объявил:

— Я сыграю на чёрствых пышках. Они высохли и гремят лучше, чем деревянные ложки.

Он ударил сначала пышку о пышку, потом захлопал ими о дно таза и поднял такой невероятный грохот, что сначала из-за забора в них полетели консервные банки, а затем примчался соседский Тузик, очень нервный пёс, и с лаем набросился на выступающих.

Увидев перед собой разъяренную пасть, Филимон запустил в неё своими музыкальными пышками. Они застряли у пса в горле. Он подавился, закашлялся, пытаясь проглотить их. Но, несмотря на помехи, Тузик успел ухватить не очень поворотливого толстого Василия за шиворот и хорошо встряхнул его.

Не растерявшаяся Пушка выхватила из-под себя огурец, на котором сидела, и запустила им псу в морду.

Кеша, Макеша и Гриша, чувствуя, что враг у них сейчас один на шестерых, превратили свои усы в рогатки и принялись обстреливать Тузика с трёх сторон всем, что попадало им под лапы, а попадали в основном огурцы. Они посыпались на пса, как град на цветы.

Филимон поднял таз, на котором недавно стоял, и с оглушительным грохотом опустил на голову неприятеля.

Тузик взвизгнул и выпустил свою жертву, но наступил лапой на усы Гриши. Тот беспомощно задрыгал лапками.

Увидев, что рядом с Тузиком находятся качели, Филимон отвёл деревянное сиденье назад, затем с силой толкнул вперёд. Просвистев в воздухе, она врезалась в пса с такой силой, что он взвился в воздух, сделал три кувырка в воздухе и со всего размаха шлёпнулся в бочку с водой. На своё счастье он умел плавать, поэтому тут же вынырнул. Но зрители и артисты не стали ждать, когда он выберется из бочки, а со всех ног бросились к спасительному забору: коты перелетели через него вместе с воробьём, как птицы, тараканы пролезли в щели деревянного забора, а разъяренный мокрый Тузик, громко лая, остался за оградой. Концерт закончился бурно и очень быстро.

— Фу, еле ноги унесли, — тяжело дыша, проговорил Филимон, когда они очутились в безопасном месте.

— А я думала, он меня проглотит, как мышь, — воскликнула возбуждённо Пушка. — Что бы я делала у него в желудке? Там так темно и сыро. Вся моя шкурка бы попортилась.

— Мы бы ему вперёд попортили, — пригрозил Василий.

Когда враг не мог достать его зубами, он чувствовал себя очень смелым.

— Смертельный номер для тебя чуть не получился на самом деле, — хихикнул Макеша.

— Смертельный — для тузика, — уточнил дворовый кот и тут же заспешил: — Ладно, ребята, мне пора. Поразвлеклись и хватит.

— И нам пора, — согласился Гриша. — Здорово я его огурцом по уху шмякнул, — продолжал он упиваться своей победой.

Стали расходиться.

Пушка отправилась к бабушке учиться вязать носки. Филимон вернулся к любимому телевизору. Шла пятая серия в двухсотсерийном фильме.

Следующие два дня пролетели спокойно. Все отдыхали после потрясения, то есть встречи с Тузиком. Филимон успокаивался кусочком целлофана, который случайно обнаружил за диваном.

Пушка успокаивала свою нервную систему вязанием, а Василий — мышками. На третий день он появился у своего друга, ещё более толстый и совершенно успокоенный.

— Ты опять глаза портишь у телевизора. Они у тебя и без моркови красными станут, поверь моему слову.

— Я как-то привык к нему, не могу оторваться от экрана, — лениво отозвался Филимон.

— А где Кеша? — поинтересовался Василий, который проникся к тараканам уважением после того, как они дружно взялись спасать его от Тузика.

Наверно, как всегда у себя в кладовке загорает на корзине, — ответил Филимон, не отрываясь от экрана.

Василий открыл дверь в кладовку и увидел, что все трое тараканов летают под потолком не хуже воробьёв.

— Привет, орлы! — воскликнул он бодро, но тараканы ответили вяло и еле слышно.

— Какие там орлы! Выключи вентилятор, — попросил сверху Гриша.

Оглянувшись, он увидел вращающийся вентилятор, направленный кверху лопастями. По этой причине потоки воздуха поднимались к потолку. Василий выключил вентилятор. И сразу тараканы дружно упали на пол.

— Хотели попробовать себя в полёте, — пояснил Гриша. — Вентилятор включили и взлетели легко, а как приземляться — не продумали.

А Кеша, вспомнив старые обиды, пожаловался:

— Вот до чего довёл нас твой друг — отощали так, что жизни не стало. От каждого дуновения взлетаем, как самолёты с аэродрома.

В этот момент в носу у Василия защекотало, и он чихнул. Кешу, Макешу и Гришу, как ветром сдуло. Василию с трудом удалось их поймать и водворить на край корзины.

— Видал, как мучаемся, — вздохнул Кеша. — А всё почему? Крошки в доме не стало, обленился Филимон без хозяина. Пора бы ему браться или за ум, или за кастрюлю.

— Ничего ребятки. Это дело поправимое, — утешил их дворовый кот. — Вы мне помогли, я — вам. Сейчас такой каши сварю — вас подъёмным краном не поднимешь.

Через час все дружно сидели за столом и с аппетитом ели простую пшеничную кашу.

— После обеда хорошо бы прогуляться, — заметил Василий другу.

— А куда? — поинтересовался тот.

Пока дворовый кот отвлёкся от еды, Кеша залез к нему в тарелку прямо с ногами и принялся подбирать крошки, прилипшие к краям.

— Пройдёмся по магазинам. Там много чего интересного, — предложил Василий.

Макеша тотчас же встрял в разговор.

— И меня возьмите.

— А зачем тебя? — спросил Филимон.

— А кто вас будет упрашивать купить чего-нибудь. Вы ж посмотрите и уйдёте, а я обязательно упрошу что-то купить.

Опустив глаза на стол, Василий неожиданно увидел Кешу, тщательно собирающего с неё крошки.

— Ты зачем в мою тарелку с ногами залез? — недовольно проворчал он.

— Не терплю, когда крошки остаются. Посуда любит чистоту, заявил Кеша.

Зазвенел дверной звонок.

— Наверно, Пушка пришла, — предположил Филимон, но пришла не Пушка, а почтальон.

— Вам телеграмма, — сообщил он. — Примите.

Домашний кот расписался с важным видом и прочёл вслух.

Филимон обвёл зелёными глазами комнату, в которой так и продолжали валяться разбитая люстра, упавший шкафчик, мусор, тапочек продолжал прикрывать дырку на паласе. Он грустно почесал затылок.

— Надо срочно убраться, иначе попадёт от хозяина.

— И вид у тебя всклоченный, — заметил Василий. — Оброс ты. А хозяина нужно встречать в полном блеске. Хочешь — подстригу тебя?

— Подстриги, — согласился Филимон и протянул ему ножницы и расчёску.

Тараканы занялись тарелками, доводя их до блеска.

— Сейчас я тебя обработаю в лучшем виде от головы до хвоста, — Василий приступил к стрижке, как заправский парикмахер. — Можно сделать стрижку под льва. Тогда на хвосте надо оставить кисточку. Можно — под таксу, на́ лысо.

— Подровняй и достаточно, — приказал Филимон.

С головы его полетела шерсть.

Кеша взял несколько волосков и, разглядывая, похвалил:

— Очень хороший волос, мягкий. Мы его себе заберём. Матрас сделаем, а то вечно спишь в корзине, а утром просыпаешься весь в клеточку.

— Бери, бери, не жалко. У него новые вырастут, согласился парикмахер и, хитро взглянув на смирно сидевшего клиента, спросил:

— А ты помнишь, как мы от Тузика спасались?

— Помню. Такое разве забудешь! — недовольно буркнул Филимон.

Через некоторое время Василий опять спросил его:

— Помнишь, как за нами Тузик гнался?

— Помню, помню, — мрачно отозвался домашний кот.

Спустя несколько минут парикмахер в третий раз спросил:

— А ты помнишь, какая у Тузика пасть?

— Что ты ко мне с этим Тузиком пристал, вскипел клиент.

Василий невозмутимо ответил:

— Я как спрашиваю о Тузике, у тебя — вся шерсть дыбом встаёт. А мне знаешь, как стричь удобно!

Филимон встал со стула и заглянул в зеркало, висевшее на стене.

— Хватит стричь, а то совсем лысым буду, как Кеша.

— Я не лысый. У меня фасон такой, — поправил таракан, подхватывая с пола последние шерстинки.

— А теперь приступим к уборке. Ну-ка ребятки, навались дружно, — скомандовал Филимон.

Пришла Пушка и, увидев, что работа кипит во всю, всплеснула лапками:

— Ой, как чудненько! А я заскучала, думаю — чем бы развеселиться. А теперь мы все вместе повеселимся.

И работа закипела. Василий с усердием выносил мусор на улицу, Пушка старательно подметала полы, Филимон мыл посуду на кухне, тараканы вытирали пыль и расставляли вещи по местам.

Несмотря на то, что был яркий солнечный день, Филимон включил свет во всех комнатах.

Удивлённая Пушка спросила:

— Зачем тебе столько ламп? И так светло кругом, не ночь ведь.

— Владимир Викторович приедет, увидит, что на электросчётчике мало нагорело, подумает, что я без него где-то шлялся, дома не сидел.

— А-а, понятно, — протянула Пушка, — тогда пусть горят.

Через час в доме всё сверкало и сияло. Когда на пороге появился хозяин, он был приятно удивлён образцовым порядком и торжественной встречей. Три таракана: Гриша, Кеша и Макеша, выстроившись в ряд по стойке смирно, держали по цветку незабудки. Пушка преподнесла ему связанные носки и торжественно провозгласила:

— С возвращением в родные места.

Филимон и Василий притащили и поставили на стол чайник, после чего дуэтом пропели:

— Добро пожаловать к столу. Чаёк — наш, закуска — ваша.

— О-о, не ожидал такой приятной встречи, — широко и радостно улыбнулся Владимир Викторович. — Придётся мне угощать.

Он раскрыл чемодан и стал выставлять на стол угощенья. Вскоре стол был заставлен всякими лакомствами и все чинно расселись вокруг.

Встреча превратилась в настоящий праздник. Все пили чай, ели, веселились. Хором спели песню «В траве сидел кузнечик, совсем, как огуречик» и затем пустились в весёлый пляс. Танцевали до самого вечера, а перед тем, как разойтись всем спать, Филимон сказал коротенькую речь.

— Вы, Владимир Викторович, почаще уезжайте в командировки, чтобы мы потом могли чаще праздновать ваше возвращение. Это же так здорово.

На что Владимир Викторович ответил:

— Чтобы весело проводить время, не обязательно уезжать и приезжать. Будем сами для себя чаще устраивать праздники. Но самое главное — это то, что у меня есть верные помощники. Три таракана, три кота — вы все мои лучшие друзья. Я понял, что мне без вас просто будет скучно жить.

— Вы теперь не будите за нами с веником гоняться? — спросил Кеша.

— Раскаиваюсь полностью в своём варварском отношении к вам, мои дорогие тараканы. И также выражаю свои искренние чувства благодарности к Пушке за её носки, а Василию и Филимону за то, что показали мне, человеку, что дружба лучше вражды. Дружба приносит счастье.

— Значит, можно теперь чаще в гости заходить? — замурлыкал растроганно Василий.

— Конечно, в любое время. Двери теперь у меня для вас всегда открыты.

Спустя год в этой же комнате царила полная идиллия. Владимир Викторович в окружении трёх котов лежал на диване — и все вместе смотрели телевизор. А за столом три таракана играли в домино.