Приключения Лики Снеговой

Глава 1

Лика проснулась рано. Утреннее летнее солнце только-только поднялось из-за леса. Макушки его деревьев хорошо были видны из окошка ее комнаты. Открыв глаза, она посмотрела, как веселые лучи пляшут на гладкой поверхности зеркала, что висело на двери, перепрыгивая с одного предмета на другой. Лика закрыла голубые глаза и сладко потянулась. Она откинула тонкое одеяло на резную спинку кровати и села, свесив ноги. Смешная рожица на ее футболке улыбалась.

На письменном столе, который был придвинут к зарешеченному окну, стоял небольшой черный поднос с большой красной кружкой молока и ароматным кексом. Лика улыбнулась. Она так и не успела поесть перед тем, как ее сморил сон. На широком подоконнике мирно сопел большой рыжий кот, прислонившись к серебристому CD проигрывателю. Через открытые створки в комнату залетал легкий, теплый ветерок, трепавший волоски его шерсти. Девочка встала и пригладила ладонью растрепанные белые, не очень длинные, волосы и одернула футболку.

— Пантелей, бездельник! — Она потрепала своего питомца, — Хватит спать!

Пушистый зверь открыл один глаз и, посмотрев на хозяйку, громко и протяжно мяукнул.

— Что значит, ты спать хочешь?! — удивленно спросила Лика. — А ну-ка, вставай! — и она сурово топнула ногой.

Пантелей мурлыкнул и снова закрыл глаз, погружаясь в сон.

— Ну и ладно! — надула губы девочка, — Не дружу с тобой больше!

И показав коту язык, она мельком глянула на рисунок в рамке, висевший над ее кроватью. Он был большой, даже огромный, целый ватман! На белом листе нарисован бревенчатый дом, стоявший посреди зеленой поляны, окруженная лесом. Правда, деревья были голыми, без малейшего листочка и веток. Этот рисунок сделан ее сестрой, которую она никогда не видела.

Дело в том, что Жаннетт, как ее звала бабушка, пропала много лет назад, когда Лика была еще маленькой. Она тоже приезжала сюда, жила в этой же комнате, и исчезла в свой день рождения. Ей, как и Лике, тогда только исполнилось десять. Когда женщина пришла однажды утром, чтобы пригласить ее к завтраку, то обнаружила, что Жаннетт исчезла. Единственное, что осталось, этот рисунок. Он лежал на полу. Ее так и не смогли найти. Мама, папа и бабушка чуть не сошли с ума и не смогли смириться с горем. Каждое лето Лика приезжала сюда и каждый раз, глядя на рисунок, думала о своей сестре. Тяжело вздохнув, девочка выскочила из комнаты и припустила вниз по скрипучей лестнице.

Очутившись в просторной комнате, Лика осмотрелась. Ничего не пропало, но и не прибавилось. Она подошла к небольшой печке, которая зимой топилась дровами, но сейчас бездействовала, и подняла заслонку.

«Ничего».

Лика подошла к столу, который стоял посередине комнаты с задвинутыми стульями, и подняла свисающую скатерть.

«Пусто!» — подумала она и, подбежав к входной двери, толкнула ее.

Та не поддалась.

«Заперто!» — подумала Лика.

Подойдя к столу, она взяла один стул, и, волоча его за собой, направилась к буфету. Лика знала, где спрятан запасной ключ и намеревалась его достать. Поставив стул, девочка забралась на его и стала тянуться к жестяной коробке, что стояла на самом верху.

— Сейчас! — кряхтела Лика, встав на носочки. — Еще чуть-чуть!

Наконец ей удалось дотянуться до банки, и та с грохотом упала на пол. Крышка слетела и принялась кататься вокруг стола. Спрыгнув со стула, Лика схватила ключ и побежала открывать дверь. Выскочив наружу, девочка посмотрела по сторонам.

— Нормальненько! — возмутилась девочка, подбоченившись. — И куда это подевалась ба?! Вообще-то, у меня сегодня День рождения!

Лика прошла через палисадник, мимо большого дуба, на котором висели ее любимые качели. Травинки загибались под ее босыми ногами и приятно щекотали. Аккуратный заборчик, зеленого цвета, преградил ей путь. На пыльной дороге, что шла перед домом, были видны следы велосипедных шин. Девочка покрутила головой.

«Даже соседей не видно. Куда все делись-то?» — подумала она и решила вернуться в дом.

Лика повернулась к двери. Разноцветные бабочки летали возле стен, выложенных из белых кирпичей. На пороге сидел рыжий кот и намывал хвост.

— Пантелей, ты не видел ба? — спросила она.

Тот оторвался от дела и внимательно посмотрел на девочку.

— Наверное, пошла за молоком… — задумчиво произнесла Лика и вбежала внутрь.

Кот проводил ее взглядом.

Лика вышла из маленькой комнаты, где был сделан простенький душ, перекинув через плечо полотенце. По футболке расползались влажные пятна. Прикрыв за собой дверь, она опустила руку и хлопнула ладонью по выключателю. В доме по-прежнему царила тишина. Бросив полотенце на лавку, девочка подошла к старому книжному шкафу. Он был такой высокий, что упирался в потолок. Проведя пальцем по корешкам книжек, которыми был набит шкаф, Лика вытащила одну из них.

— Так… — Она открыла книжку и покосилась на своего питомца, все еще сидевшего на пороге и моющего хвост. — Как приготовить суп из кота, если ты осталась дома одна и тебе скучно… — заговорчески сказала Лика.

Кот тут же застыл с высунутым языком, медленно повернул голову и посмотрел на девочку.

— Я шучу! — крикнула та и звонко засмеялась.

Захлопнув книгу и убрав ее обратно в шкаф, Лика пробежала по лестнице и скрылась в своей комнате, но уже через несколько секунд спускалась вниз, жуя кекс и запивая его молоком. Сев на ступеньку, она поставила кружку рядом с собой.

— Куда же ба запропастилась?! — девочка подперла ладонями подбородок.

Пантелей оторвался от жизненно-важного занятия, встал на четыре лапы и, потянувшись, принялся лакать молоко. Закончил он лишь тогда, когда из кружки стали видны только его уши. Довольно облизнувшись, кот мурлыкнул.

— Да пожалуйста! — сказала Лика.

Какая-то разноцветная птичка залилась на ветвях раскидистого дерева. Рыжий лентяй спрыгнул со ступеньки и развалился на траве, подставив солнцу белый живот. Вдруг Лика уловила вдалеке какие-то странные звуки, похожие на музыку, и в этот момент она увидела свою бабушку. Одетая в просторное, пестрое платье, пожилая, полная женщина шла по дороге. В одной ее руке покачивался желтый бидон, накрытый крышкой, а другой она тянула за собой пустую маленькую тележку.

— Доброе утро, ба! — крикнула Лика.

Она перелезла через забор, хоть калитка и была рядом, и побежала навстречу бабушке. Едва не сбив ее с ног, девочка обняла женщину. Та в свою очередь запустила свои морщинистые пальцы ей в волосы и сказала:

— С Днем рождения, малышка! Ты уже совсем большая стала!

— Я и была не маленькая! — смутилась Лика и спросила, выхватывая бидон, — Ба, а что там за шум?

— Ярмарка приехала, — ответила бабушка. — Ну что, пойдем тебе за подарком?

— Ну, не знаю… — протянула девочка и заулыбалась.

Она зашла в дом и скрылась внутри, а вышла уже переодетая в легкое голубое платье и сандалии. Бабушка оставила тележку около заборчика и ждала внучку, любуясь бегущими по голубому небу облаками. Прыгнув со ступеньки на траву, Лика нагнулась к Пантелею.

— Охраняй дом, если что — кричи и царапайся! — и погрозила ему пальцем.

Кот перевернулся на живот.

Лика закрыла за собой калитку, и они с бабушкой пошли по пыльной дороге, мимо домов, которые построены из кирпичей разного цвета: красных, белых, желтых. Один был даже фиолетовым! Девочка радовалась — ее ждет ярмарка!

Народу на площади была — тьма!

«Так вот куда все подевались! А я-то подумала, они вымерли, как динозавры» — подумала Лика, а вслух спросила:

— Ба, а что за праздник-то? — Она выделила букву «ч».

Бабушка укоризненно посмотрела на нее.

— Лика, ну что за дурацкая привычка?! Прямо слово-паразит! Перестань!

— Что? — нарочно повторила та и улыбнулась.

Вокруг сновали люди, которых Лика видела впервые. Она вообще редко выходила на улицу и мало с кем была знакома. Оказалось, в городке было много детей.

«Какие-то они все мелкие» — Лика крутила головой.

Впереди она заметила купол карусели и потянула бабушку за рукав.

— Ба! Там карусель! Давай прокатимся?

— Милая моя, боюсь, что карусель сломается, едва я туда зайду! — женщина хихикнула, а девочка залилась звонким смехом.

— Ничего-ничего! — и Лика стала пробираться сквозь толпу.

Над площадью звучала веселая музыка. Тут и там высились причудливо одетые люди, передвигающиеся на ходулях. Везде стояли лотки, на которых лежали различные товары. Возле них толпились жители городка, присматривая что-нибудь для покупки. Тут лежали и кастрюли с ведрами, и различные подносы, и ложки-поварешки. Ножи, вилки, веники, тазы, тазики и тазищи, в которых запросто могла поместиться сама Лика. Проходя мимо лотка со сладостями, девочка потянула носом.

— М-м-м… Вкуснотища-то какая! Ба? — Лика посмотрела на бабушку.

— Ну, чего? Тебе не нравятся кексы и пирожки, которые делаю я? — удивилась та.

— Нет, что ты! Я их очень люблю, очень! Просто… — Она закатила глаза, придумывая, что сказать.

Ее размышления прервал чей-то громкий голос:

— Ну, дети, кто смелый и сильный? Кто из вас сможет одолеть этого клоуна в честном поединке?! Кто хочет получить приз?

Забыв про сладости, Лика поспешила на голос.

Возле карусели стояли два небольших пня, а на них лежало толстое бревно, на котором прыгал клоун, сжимая подмышкой голубую подушку. На нем была яркая одежда желтых, красных и зеленых тонов, и огромные ботинки с загнутыми носами. Дополняли картину большой красный нос и копна рыжих волос. Лицо было белым, как потолок в школе и, конечно, толстые красные губы. Клоун прыгал и корчил рожи. Малышня верезжала от восторга и закатывалась от смеха. Желающих помериться с ним силой не было. Лика смерила их взглядом и, растолкав локтями, подошла к бревну. Бабушка еле поспевала за внучкой.

Лика вышла вперед и, уперев руки в бока, крикнула:

— Ну, вот что вы скачите, как мартышка? — клоун слегка смутился. — Не видите, что ли? У детей истерика уже! Они же сейчас лопнут!

Малышня захохотала еще сильнее, а у клоуна из глаз потекли струи слез.

— Ой, насмешила! Ой, сейчас умру от смеха! — верезжал он.

Лика надула губы и посмотрела по сторонам. Возле одного пенька лежала ярко-желтая подушка.

Встав на пенёк и поставив одну ногу на бревно, Лика серьезно произнесла:

— Знаете, у меня сегодня день рождения, между прочим. И я официально заявляю, что сейчас хорошенько вас отделаю!

Лика закатала несуществующие рукава и взяла подушку двумя руками.

— О-хо-хо! — крикнул клоун, сделал испуганный вид и спросил. — Какая твоя не любимая каша?

— Манная, — ответила Лика.

— И так! Если я победю, то ты получишь приз, а я съем тарелку манной каши! — клоун осмотрел ребятишек и открыл рот. — Ой, наоборот! Если я победю, то ты съешь кашу, а я получу подарок! Вот! А победишь ты — подарок твой, а мне, так и быть, достанется каша, — и он вновь залился слезами.

Детвора снова захохотала и захлопала в ладоши.

— Ты готова?! — клоун принял боевой вид.

— Готова! — крикнула Лика и замахнулась.

Они стали двигаться по бревну на встречу друг другу. Клоун корчил рожи.

— Мужчина, будьте серьезным! — напряженно сказала девочка. — Вы меня смешите! — Она махнула подушкой, едва не упав с бревна, но удержалась.

Клоун крутил подушкой в разные стороны, но никак не мог попасть. Он злился, рычал, дергал ногами, улюлюкал, пыжился и раздувал щеки. Лика еле сдерживала смех. Два раза она зацепила его, но не смогла свалить. Один раз клоун даже попал по ней, но девочка устояла. Наконец, улучив момент, Лика ударила клоуна подушкой по ноге и тот, потеряв равновесие, шлепнулся на землю и громко заплакал. Лика спрыгнула с бревна и подошла к клоуну.

— Дядь, хватит валяться! Давай подарок!

Клоун прекратил рыдания, сел и посмотрел на девочку.

— Могла бы мне и подыграть! — шепотом сказал он.

— Мне уже десять и я не буду строить из себя дурочку. — Лика подбоченилась. — Дядя, давайте уже подарок!

Клоун поднялся и отряхнул свой разноцветный костюм.

— Вот так дети, мало того, что эта девочка избила меня на ваших глазах, она еще и отбирает у меня мои любимые… — Он залез в мешок, лежавший возле пенька, и достал оттуда… — Краски!

Клоун радостно запрыгал, размахивая руками. Лика посмотрела на него, потом перевела взгляд на детей и покрутила у виска пальцем. Смех едва не оглушил ее.

— С днем рождения! — клоун протянул ей краски и поклонился так низко, что ударился лбом о землю.

Он выпрямился и стал потирать голову. Лика взяла краски, сказала спасибо и уже собиралась уходить, когда клоун схватил ее за руку и прошептал:

— Будь с ними осторожна! Они волшебные! И запомни главное, — клоун приблизился, — никогда не рисуй ими себя!

— Это вообще гуашь! — Лика показала ему язык и подбежала к бабушке.

Озадаченный клон стоял и смотрел вслед убегающей девочки.

Радостная Лика подскочила к своей любимой ба и крепко обняла ее.

— Смотри, что я выиграла! Двенадцать цветов! — Она широко улыбалась. — Ты видела, как я его?!

— Молодец! — женщина поцеловала внучку в макушку и спросила, — Теперь за подарком?

— Не надо, у меня уже есть, — девочка повертела коробку с гуашью. — Маленького тортика вполне хватит! Пойдем уже на карусель! Прокатимся всего лишь десять раз и домой, хорошо?!

Бабушка вздохнула и пошла за Ликой, щурясь от солнечных лучей…

Вернувшись домой, Лика поднялась в свою комнату и положила коробку с гуашью на стол.

— Ликушка! — прозвучал голос бабушки, — Спускайся кушать.

— Ба, я сейчас! — ответила девочка и принялась искать в ящиках стола кисточки. — Куда же я их задевала?! А, вот они! — Она победно зажала несколько штук в кулак и потрясла ими. — Посмотрим, какая ты волшебная! — девочка посмотрела на коробку. — Вот только поем и посмотрю.

Бросив кисти на стол, Лика стала спускаться по лестнице, напевая песенку, которую выучила в школе. Бабушка накрывала на стол, расставляя тарелки и раскладывая вилки да ложки.

— Ба, а что у нас на обед? — спросила девочка, заходя в маленькую ванную комнатку и включая воду.

— О, — бабушка потерла ладоши, — сегодня у нас деньрожденческий грибной суп и картофельное пюре с котлетами для тех, кому исполнилось десять лет.

Лика игралась со струйкой воды и корчила рожицы, глядя на себя в зеркало.

— Это вкуснятина, ба! Мой любимый супчик! — Она закрыла кран и вытерла руки полотенцем, висевшем на крючке.

Сев за стол, Лика закрыла глаза, посидела так минуту и стала есть. Ложка стучала по тарелки, привлекая внимание Пантелея, который сидел на соседнем стуле и наблюдал за трапезой.

— Ба, — спросила девочка, отламывая горбушку от батона и запихивая ее в рот, — а оф мамы ф папой нифево нет?

Бабушка тяжело вздохнула и положила ложку в тарелку.

Родители девочки были археологами и очень много времени проводили далеко от дома, путешествуя по разным странам, где вели раскопки древних сооружений. Иногда, когда выдавалось время, они приезжали домой и все время проводили с Ликой, а на каникулы ее забирала бабушка. Родители привозили ей всяческие диковинные подарки, которые покупали в далеких странах. И сегодня она ждала что-нибудь особенное. Ведь папа и мама никогда не забывали про ее День рождения!

— Пока ничего. Ты же знаешь, как далеко они находятся.

— Ну, да… — Лика хлюпнула бульон с ложки и закатила от удовольствия глаза.

В этот миг в дверь постучали.

— Я открою! — крикнула девочка и, соскочив со стула, прыгнула к двери.

Краешек скатерти зацепился за застежку ее сандалии и потянулся вслед за Ликой, роняя на пол посуду. Осколки тарелки вместе с остатками супа разлетелись в стороны. Обернувшись, девочка округлила глаза:

— Ой!

Бабушка, удивленная не меньше внучки, держала в руках кастрюлю, которая не успела совершить чудный полет вниз. Пантелей вжался в стул и прижал уши.

— А как это, интересно, получилось?! — Лика почесала затылок.

— Открывай уже! — бабушка покачала головой и поставила кастрюлю на стол.

Девочка дернула ручку на себя и дверь, скрипнув, открылась. На пороге стоял средних лет мужчина. На его плече висела огромная коричневая сумка, а сам он был одет в пятнистую форму. Сзади, на дорожке, лежал велосипед.

— Здравствуй! — сказал мужчина.

— И вам того же, коли не шутите! — весело ответила девочка и, повернувшись, добавила: — Ба, тут почтальон приехал, правда, он больше на лесника похож!

— А я, вообще-то, к тебе! — улыбнулся мужчина и полез в сумку.

Он долго и усердно что-то искал. Лика явно нервничала и переминалась с ноги на ногу.

— Ну что же вы копаетесь?! — Она сжала кулачки и постучала себя по ногам. — Это же наверняка мой подарок от папы и мамы! Ба, скажи ему!

Она посмотрела на бабушку, едва не плача.

— Вот, держи, — почтальон протянул ей небольшой сверток.

Схватив бандерольку, Лика мухой вернулась к столу и стала разрывать обертку. Бабушка тем временем подошла к почтальону, расписалась в квитанции и закрыла дверь.

— Ну, что там? — женщина с интересом заглянула девочке через плечо.

Когда последний клочок бумаги отлетел в сторону, Лика развела руками:

— Опять краски. Только эти иностранные! Круто!

На столе лежала коробка с разноцветными баночками, на которых были написаны непонятные буквы.

— Это здорово! — сказала бабушка. — А теперь сделай мне подарок, помоги убраться.

Лика сморщилась.

— А может Пантелей суп слижет? — спросила она и поискала кота взглядом.

— Нет уж, дорогуша, — сказала женщина. — Я уберу с пола, а ты накладывай второе. Скатерть, пожалуй, стелить не буду…

После обеда, схватив коробку, Лика поднялась в свою комнату. Под баночками, хранящими краску, обнаружилось письмо. Устроившись поудобнее на кровати, она положила коробку рядом с собой, развернула листок и стала читать.

— И ничего не разучилась! — улыбаясь сказала Лика.

Дальше почерк поменялся.

Девочка посмотрела на рисунок своей пропавшей сестры и загрустила еще сильнее.

Лика тяжело вздохнула и прижала письмо к груди. За окном чирикали птички, гоняя ленивого Пантелея с одного места на другое. Смахнув слезинку, девочка подошла к висящей на стене картине.

— Я никогда никого не забуду! Ни папу, ни маму… Ни тебя.

Она сняла рисунок сестры, вытащила из рамки и поставила на старенький мольберт, который пылился в углу.

— Думаю, что ты не была бы против, — Лика отошла назад и присмотрелась, выставив перед глазами большой палец, словно заправский художник. — Я закончу картину, и мы подарим ее маме и папе. От нас обоих…или обеих? Обеих, наверное, будет правильнее.

Она покрутила головой.

— А где, интересно, моя непроливайка? — Лика опустилась на колени и посмотрела под кровать. — А, вот ты где! Опять Пантелей тобой играл!

Девочка скрылась под покрывалом, оставив на виду только одни ноги.

— Фу, сколько тут пыли! — девочка вылезла, встала и отряхнулась. — Как же я убиралась-то?! Ну, ладно, потом разберусь с этим. А сейчас — великий художник Лика Снегова покажет вам, как рисовать надо!

Она мухой вылетела из комнаты, и ее сандалии застучали по ступенькам. Вбежав в ванную комнату, Лика, не включая свет, нашла в темноте кран, налила в непроливайку воды, что-то уронила и, довольная, вышла в гостиную. Бабушка сидела за столом и читала книгу, перелистывая пожелтевшие страницы.

— Ба, — Лика потерла ладошкой нос. — А у тебя случайно нет какой-нибудь беретки?

Женщина отложила книгу в сторону, сняла очки и посмотрела на внучку.

— А зачем тебе?

— Ну, ба… Надо мне, — девочка прищурилась. — Есть?

Вздохнув и покачав головой, бабушка встала и подошла к большому сундуку, стоявшему у стены возле печки. Подняв тяжелую крышку, она стала перебирать лежавшие там вещи, пока не извлекла старенький, черного цвета, берет.

— Вот, — бабушка протянула головной убор внучке. — Твоя мама в нем в школу ходила. Берегу, как память.

— Здорово! — воскликнула Лика. — То, что надо!

Она схватила берет и взлетела по лестнице, скрывшись в своей комнате.

— Ликочка, — крикнула вдогонку женщина, — А как же чай с тортиком?

— Позже, ба! — донеслось сверху…

Глава 2

Лика стояла напротив мольберта, лихо заломив на бок старенький мамин берет. Поверх белой футболки был надет видавший виды кухонный фартук, из кармашка которого торчали несколько кисточек. Из светлых волос выглядывал кончик простого карандаша, который девочка заложила за ухо. Поставив коробку с гуашью и непроливайку на табурет, юная художница решала с чего бы начать. Тут столько всего предстояло нарисовать! Одних только листьев миллион, наверное!

— Нутис… — сказала Лика и макнула кисть в воду. — Нарисуем для начала небо. А то, что это за лес?!

Она нанесла чистой кистью большое количество воды на бумагу и разогнала ее по всему белому пространству.

— Так, теперь добавим цвета… — и вновь макнула тонкий беличий хвостик в воду, а затем макнула им в баночку с синей, вязкой гуашью. — Ну, дядя — глупый клоун, посмотрим, на что годен твой подарок!

И Лика стала водить кистью вдоль листа. Краска начала расползаться по влажной бумаге, которая начала приобретать голубоватый оттенок. Повторив процедуру еще несколько раз, девочка сполоснула кисточку в непроливайке, насухо вытерла ее о фартук, убрала в карман и отошла к двери, чтобы полюбоваться на свое творение.

— Очень даже ничего! — заключила Лика.

Она подошла к кровати, взяла на руки мирно дремавшего, но тут же открывшего глаза Пантелея, и вновь отошла к двери.

— Посмотри, как я небо нарисовала! Тебе нравится?

Висящий подмышкой кот сучил лапами, намереваясь вырваться, но Лика держала его крепко.

— Ну, куда ты собрался?! Надо приобщаться к искусству! Нравится?

«Мяу» ответил кот и был выпущен на свободу. Едва его лапы коснулись пола, он, махнув хвостом, снова забрался на кровать и уснул.

— Тогда продолжим!

За окном каркнула пролетавшая мимо ворона. Пантелей дернул ухом, но голову поднимать не стал.

— Точно! — воскликнула Лика.

Щелкнув пальцами, она откупорила баночку с черной гуашью. Макнув кисть сначала в воду, а потом в краску, девочка нарисовала на еще влажном голубом небе небольшую галочку. Потом, не много подумав, еще две, рядом с первой.

— Вот, теперь у нас живут три вороны! — юная художница сполоснула в непроливайке кисточку. — Текс, текс, текс…

Лика потерла нос и призадумалась.

— Пантелей, как ты думаешь, чего тут еще не хватает?

Не получив от кота никакого ответа, она сказала:

— А не хватает тут веток! Смотри, — девочка махнула рукой на рисунок, — Тут одни стволы. Где мои вороны будут вить себе гнезда? Надо срочно это исправить! — Лика откупорила коричневую гуашь. — Пусть это будет сосна… — протянула она и нарисовала одну толстую ветку, пририсовывая множество маленьких. — Думаю, трех будет вполне достаточно.

Минут двадцать Лика аккуратно выводила тонкие коричневые линии и, закончив эту задачу, решила сменить воду в непроливайке. Подойдя к открытому окну, она сняла с крышку и вылила грязную воду во двор. На улице гулял свежий ветерок, который принес с собой аромат полевых цветов. Девочка потянула носом и улыбнулась. Налив в непроливайку воды из графина, который предусмотрительная бабушка принесла еще перед обедом, она вернулась к творчеству.

— Знаешь, Пантелей, — Лика почесала затылок, — Или мне кажется, или одна из моих ворон решила присесть на сосну!

Девочка вплотную подошла к рисунку и уставилась на черные галочки. Ей показалось, что одна из них слегка сместилась в сторону.

— Хотя, ведь небо-то еще не высохло, вот она и уплыла.

Открыв зеленую гуашь, Лика запела песенку, которую когда-то слышала по радио, на ходу переделывая слова:

— Ворона, ворона, дай воды напиться. Ворона, ворона, дай неба кусок…

Макая кисть то в воду, то в краску, она старательно начала выводить маленькие, тонюсенькие иголочки, которые в конечном итоге покрыли все нарисованные раньше ветки, превратившись в сплошную зеленую шапку.

— Ну вот! — махнула рукой Лика.

Гуашь не удержалась на тонких волосках кисти и брызнула на пол.

— Старалась, выводила… Иголочка к иголочке! Надо было просто намалевать и все. Разницы бы никто не заметил. — Она потерла тыльной стороной ладони нос, оставив под ним огромные зеленые усы.

Со второй сосной Лика справилась гораздо быстрее. Она просто водила кисточкой по кругу, в результате чего у нее получилась очень пышная хвоя. Спустя час с рисунка на нее смотрели, помимо домика и ворон, три высоких сосны. Две из них находились по краям, а третья посередине, прямо за деревянной избушкой. Оставшись довольной, Лика решила сделать перерыв до следующего дня.

— Нельзя же все сразу, правда? — спросила она сама себя. — А то, что же потом рисовать? Как говорится: поспешишь — людей насмешишь.

Девочка сполоснула кисточку, вытерла ее о фартук и положила в кармашек, где лежали остальные помощницы художника. Вложив рисунок обратно в рамку, она повесила картину на прежнее место, на стену, и села на кровать. Потревоженный кот с недовольным видом поднял голову. Лика потрепала его по голове.

— Ты все проспал. Я, вон, какой шедевр уделала. Малевичу[1] такой и не снился! Это тебе не квадраты[2] рисовать! — Она нагнулась и чмокнула кота в нос.

Тот фыркнул, отпихнул девочку лапой и отполз подальше.

— Знаешь, что я думаю, Пантелей. — Лика уставилась в окошко. — Это Малевич пытался нарисовать картину, но у него ничего не вышло, и он просто замазал все черной краской, чтобы не позориться. Как ты думаешь?

Она потянулась и зевнула так, что Пантелей не удержался и зевнул вслед за ней.

— Что-то я проголодалась! Пойду-ка, попью чайку вместе с ба. Ты со мной, бездельник?

Кот, словно поняв ее слова, спрыгнул с кровати и выгнул спину, показав свои острые коготки. Лика закрыла все баночки с гуашью, снова вылила воду из непроливайки в окно и, открыв дверь, начала спускаться.

Бабушка по-прежнему сидела за столом и читала книгу. Слюнявя пальцы, она перелистывала шуршащие страницы, то и дело покачивая головой. Входная дверь была распахнута, и по дому гулял небольшой сквозняк. Мягко ступая, рыжий комок шерсти сбежал по лестнице и запрыгнул на стол. От неожиданности книга выпала из рук женщины.

— Пантелей, чтоб тебя! Шел бы гулять, а то сидишь целыми днями дома, моешься, будто грязный.

— Он такой! — Лика подкралась и обняла бабушку. — А может нам чайку с тортиком попить, а?

— Ну, давай попьем, — бабушка повернулась и охнула. — Вот так чудо!

— Что такое?! — смутилась девочка.

— Ты посмотри на себя! Вылитый Сальвадор Дали![3]

— А кто это? — удивилась Лика.

Бабушка хмыкнула.

— Художник такой был. Вот бы родителям показать!

Девочка хлопнула себя по лбу, убежала в свою комнату и спустя минуту вернулась с фотоаппаратом.

— Вот сюда нажми, — объясняла Лика бабушке, — Только смотри, чтобы я вся влезла! Я готова.

Она приняла смешную позу, будто задумалась, положив ладонь на подбородок. Бабушка нажала на кнопку. Фотоаппарат щелкнул и блеснул вспышкой.

— Иди, умойся, чудо моё! — сказала женщина.

Лика забежала в ванную и глянула на себя в зеркало.

— Ну и умора! Ба, я похожа на художника, точно!

Она быстро смыла зеленые усы, вытерлась полотенцем и пошла в соседнюю комнату, в которой располагалась кухня.

— Ба, а почему у тебя нигде не видно фотографий? — Лика и начала греметь посудой. — Вот у нас дома много фотографий. Даже есть фотографии Жанны!

По дому разнесся шум. Девочка включила газовую плиту и поставила чайник на огонь. Отряхнув несуществующую пыль с ладошек, она прошла в комнату. Бабушка сидела за столом и вытирала слезы маленьким платочком.

— Ты чего, ба?! — Лика подбежала к ней и обхватила за шею. — Я тебя обидела?!

— Нет, что ты, — женщина положила ладонь ей на руку. — Просто… Просто мне очень тяжело вспоминать об этом. Это я виновата в том, что произошло. Не уследила я за нашей малышкой. Эх, Жаннетт, Жаннетт…

Бабушка тяжело вздохнула и убрала платок в кармашек вязаной кофты.

— Ба, а чего ты ее носишь, лето ведь!

— Лика, я уже старенькая. Мерзну! — она улыбнулась.

— Какая же ты старая?! — засмеялась девочка. — Вон ты какие сумки таскаешь, а я их даже поднять не могу! Вот Пантелей старый. Ему сколько уже годиков?

— Да как тебе, — отмахнулась бабушка. — Мы его, почитай, подобрали, когда ты родилась. Видишь, какой матерый? Котяра!

Морщинистые ладони потрепали кошачью морду. Пантелей хотел вырваться. Он даже уперся лапами в руки женщины, да куда там! Повалив кота на бок, бабушка стала чесать ему пузо. Смирившись со своей участью, Пантелей раскинул лапы в стороны и заурчал на весь дом. Через минуту, как соловей, залился трелью чайник. Лика скользнула в кухню и выключила газ. Бабушка, тем временем, достала из буфета две фарфоровые чашки с блюдечками и поставила их на стол, согнав при этом Пантелея. Взяв чайник двумя руками, Лика протопала в комнату и поставила его на стол, оставив на розовой скатерти черное пятно копоти.

— Да что ты будешь делать! — всплеснула она руками. — Ба, я опять насвинячила.

— Кто бы сомневался! — ответила женщина, закрывая старенький холодильник, который стоял тут же, в комнате, и использовался, как тумбочка под телевизор.

В руках у нее была прозрачная, круглая коробка. Сквозь стенки проглядывалось множество цветов, коими был украшен торт. Поставив лакомство на стол, женщина сняла крышку. Лика с довольным видом размахивала ножом, встав коленками на стул.

— Пополам? — спросила она.

— Боюсь, тебе поплохеет. Оставь назавтра кусочек.

Бабушка плеснула в чашки заварку и налила доверху кипятком, а девочка ловко разрезала торт на несколько частей.

— Пока мы не начали объедаться, — сказала женщина, — Хочу сделать тебе небольшой подарок.

— Ба, ты и так делаешь столько для меня, что мне никакие подарки не нужны!

— Все равно. Это День рождения и подарок должен быть! — Она отошла к буфету, открыла нижнюю дверцу, и, достав небольшой сверток, вернулась за стол. Лика с нетерпением потирала ладоши.

— Поздравляю, внученька! — сказала бабушка, протягивая подарок.

Девочка тут же разорвала обертку. В ее руках оказалась небольшая книжица, в кожаном переплете и золотистой защелкой.

— Что это?! — удивилась Лика.

— Дневник. Можешь записывать сюда свои самые сокровенные желания или все, что взбредет в голову. У Жаннетт был такой же, — бабушка вздохнула. — Она его где-то спрятала. Мы так и не смогли его найти… Давай пить чай!

— Спасибо! — девочка поцеловала бабушку в щеку. — Положи мне ма-а-аленький кусочек.

Женщина подцепила ножом угощение, положила на десертную тарелочку и подвинула внучке. Потом взяла кусочек себе.

Они ели торт, отламывая его чайными ложечками, и прихлебывали чай. На улице раздавался лай бегающих собак. Вороны, клевавшие зимой ягоды соседской рябины, сейчас ходили по двору их дома, ковыряли своими длинными клювами траву и каркали, чем очень раздражали Пантелея, сидевшего на пороге. Кот несколько раз порывался выпрыгнуть на улицу, но не рискнул это сделать. Наверное, помнил еще прошлую битву с этими крылатыми монстрами, которая произошла год назад.

Как-то раз перед домом очутилась ворона, которая расхаживала туда-сюда. Пантелей в это время сидел на ступеньках дома и намывал хвост. Заметив птицу, он стал осторожно подкрадываться к ней, распластавшись по траве. Когда до вороны оставалось меньше метра, кот затрясся и приготовился к прыжку. Неожиданно ворона громко каркнула, чем напугала Пантелея, и тот сиганул на дерево. Но там его уже ждали. Сразу три черные птицы налетели на бедолагу и стали его клевать. Отмахиваясь лапами, Пантелей свалился с ветки и раньше, чем он понял, что случилось, та самая ворона подоспела на помощь трем другим и клюнула его в нос. Кот громко мявкнул, выгнул спину и зашипел. Все четыре птицы разом набросились на кота. Бедный Пантелей орал, как ошпаренный, носился по двору, пытаясь отбиться от них лапами. Одну ворону он-таки смог схватить и подмять под себя, но та вырвалась и затерялась в листве дуба. Еще пять минут Лика с бабушкой наблюдали через окно, как Пантелей сражался с коварными птицами, но не выдержал и забежал в дом.

Когда с чаепитием было покончено, Лика поцеловала бабушку, схватила свой подарок и поднялась к себе в комнату. Усевшись на кровать и положив под спину подушку, Лика раскрыла свой подарок. Страницы дневника были разлинованы красным цветом, а в уголках украшены красивыми вензелями. Пошарив в небольшом рюкзачке, который лежал возле кровати, она извлекла из него набор гелевых ручек. Достав одну из них, она сняла колпачок и написала на первом листе:

Полюбовавшись на первую запись, она захлопнула дневник и спрятала его под подушку. Посидев немного, девочка встала и подошла к окну. Воткнув в розетку шнур, Лика включила CD проигрыватель, который ей подарили на десятилетие. Зазвучала песенка из мультфильма про львенка и черепаху. Она очень любила мультики, особенно песенки из них, поэтому записала целый диск и слушала его без конца. Походив под музыку из угла в угол, Лика решила продолжить рисовать картину. Налив в непроливайку воды, и открыв все баночки гуаши с выигранного набора, она сняла рисунок со стены и установила ее на мольберт. Быстренько сбегав вниз, Лика вернулась уже в фартуке и берете.

— И так, — Она сделала несколько танцевальных движений, — Продолжим!

Девочка взяла одну из кисточек.

— Вашему вниманию представляю работу лучшего художника в мире! Лика Снегова в прямом эфире! Оу! — и она крутанулась волчком.

Смочив кисть водой, и окунув в черную краску, Лика принялась рисовать ветки деревьев, которые не успела закончить ее сестра. Вскоре лес уже не казался таким редким и нелепым. Ветви переплетались между собой, рождая причудливые узоры. Девочка то и дело отходила назад, соединяла на ладонях большие и указательные пальцы и сквозь получившийся «экранчик» смотрела на рисунок. Через несколько часов, аккурат к ужину, Лика покончила с листвой. Теперь полноценный лес украшал рисунок, а ведь еще утром он напоминал неумелые каракули.

«Надо будет еще домик подновить» — подумала девочка. — «Ну, это точно не сегодня. Я и так много сделала!».

В это время раздался громкий оклик.

— Ликушка, золотце, пора кушать!

— Иду, ба! — ответила та, закрывая краски и споласкивая кисти.

Она стянула фартук и бросила его на стол, положив сверху берет. Выдернув из розетки шнур проигрывателя, Лика, как обычно, вылила воду из непроливайки за окошко и довольная вышла из комнаты. По дому разносился сладковатый аромат любимых Ликиных блинчиков. Помыв руки, она уселась за стол, краем глаза глядя в телевизор, стоявший на холодильнике.

Лика не любила смотреть телек, поскольку передачи для взрослых ей не нравились, а мультиков почти не показывали. Только по выходным можно было увидеть что-нибудь интересное и то с утра. Но Лика любила поспать, поэтому пропускала все детские передачи.

— Ликушка, — бабушка гремела на кухне банками, — тебе какого варенца: земляничного или вишневого?

— Конечно вишневого! — Она схватила блинчик и целиком засунула его в рот. — Я вэ двугово не люфлю…

Бабушка поставила на стол две розетки с вареньем и налила в чашки чая.

— Ну, художница, покажешь, что намалевала?

— Я не малевала, — насупилась Лика, — я рисовала. И чтоб ты знала — художники вообще пишут! Твой Сальвадор Вдали, небось, не говорил друзьям: Я намалевал картину!

Бабушка хмыкнула.

— Ну, судя по тому, что я видела — он, как раз-таки, малевал. — Она с хлюпаньем отпила чая.

Бабушка всегда хлюпала. Пила ли она чай или молоко. Всегда. Она говорила, что так вкуснее, хотя Лику всегда ругала, приговаривая: «Это не прилично. Вот будешь старая, тогда и хлюпай!».

— Ну, ты покажешь или нет?

— Ба, я еще не закончила. Там дел — во! — Лика помахала ладонью над головой и принялась за блины.

По плану, который девочка сама для себя придумала, после ужина ее ждало чтение. Читать она любила. Дома, в городе, у нее был целый шкаф детских книжек. Имелось даже несколько взрослых, про приключения и про пиратов. Развалившись на полу и положив под грудь подушку, Лика лежала под люстрой и читала, болтая ногами. Книжка была очень интересной. Она перечитывала ее уже не первый раз, но постоянно удивлялась и переживала за главную героиню, которую звали Василиса: она попала в чудный мир часовых волшебников и сама стала магом. Лике всегда хотелось, чтобы с ней тоже произошло что-нибудь не обычное, волшебное и она представляла себя на месте той девочки. Не заметно приблизилась пора ложиться спать. Хоть сейчас у девочки были каникулы, она ложись ровно в десять вечера, чтобы не нарушать режим, к которому привыкла. Приняв душ и пожелав бабушке спокойной ночи, Лика поднялась в свою комнату.

Пантелей уже поджидал ее, лежа на кровати. Девочка повесила рисунок на место, убрала со стола фартук с беретом, запихнув их под стол, и закрыла окно. Она не любила вставать рано, а если оставить окошко открытым, то надоедливые вороны обязательно разбудят ее своим хриплым карканьем. Включив CD проигрыватель и поставив таймер, Лика выключила свет. На улице было еще не очень темно, поэтому она задернула шторы, которые бабушка сшила из черной ткани и пристрочила к ней большие желтые кружочки — получилось звездное небо. Немного постояв у окна, Лика снова включила свет. Она достала из-под подушки дневник и дописала в нем:

Девочка снова выключила свет, спрятала дневник и забралась под легкое одеяло, накрыв им упирающегося Пантелея. Проигрыватель наполнял комнату еле слышными звуками ее любимых мультяшных песен. Лика закрыла глаза. Она лежала и думала о маме с папой, о своей пропавшей сестрёнке, о бабушке. Вскоре её сморил сон, и Лика засопела под мурчание Пантелея. Ей снился одинокий бревенчатый домик, стоявший на лесной поляне. Совсем как тот, что нарисован на картине, висящей на стене ее комнаты. По чистому, голубому небу летали три вороны. Кроны деревьев плавно покачивались…

Лика проснулась от шума деревьев, которые шелестели своей листвой. Отодвинув край занавески, она глянула на улицу. За окном было темно.

«Странно! — подумала девочка. — «Окошко-то закрыто, но я точно слышала ветер!».

Лика еще раз глянула на улицу и резко отшатнулась. В стекло, со всего размаха, ударилось что-то черное с блестящими глазами. Девочка нырнула под одеяло, накрылась с головой и прижала к себе кота. Впервые, находясь в гостях у бабушки, она так испугалась.

«Наверное, это была ворона» — подумала Лика.

Пантелей попытался вырваться из крепких объятий своей хозяйки, даже легонько укусил ее за палец, но девочка еще крепче прижала его к себе.

— Мне страшно. — прошептала Лика. — Не уходи. Кто меня тогда защищать будет?!

Кот будто понял её слова и успокоился. В голове девочки все еще звучал страшный стук, словно кто-то пытался пробраться в комнату через окно, и она вспомнила Жанну. Проигрыватель давно замолчал, и гнетущая тишина только сгущала страх.

— Знаешь, Пантелей, я, пожалуй, включу свет…

Она откинула одеяло и, не отпуская кота, пошла наощупь к двери. Выключатель громко щелкнул. От неожиданной вспышки света девочка зажмурилась. Постепенно открывая глаза, Лика осмотрела комнату. Даже старенькие обои в цветочек сейчас не выглядели скучными и безжизненными. Пантелею все-таки удалось вырваться, и теперь он сидел на полу и намывал хвост.

— Чудовище рыжее, пошли спать! — Лика немного повеселела.

Она глянула на чистое небо своего рисунка и в два прыжка оказалась под одеялом. Сладко потянувшись, она нащупала под подушкой дневник.

— Пантелей, я засыпаю! А ты сиди на окошке и смотри, чтобы мне не мешали вороны, — девочка зевнула и закрыла глаза.

Не прошло и секунды, как она вскочила вновь.

— Вороны!!!

Лика подбежала к картине и уставилась на неё выпученными глазами, оставив на обоях влажные отпечатки вспотевших ладоней.

— Ничего не понимаю! Как же так?! — Она потрясла головой и снова внимательно осмотрела рисунок. — Я же видела! Вернее, наоборот, не видела!

Лика готова была поклясться своей пятеркой по математике, что когда включила свет, то на рисунке не было никаких ворон! Она точно это помнила! А сейчас они снова на месте, там, где она их и нарисовала.

— А может мне показалось?

Пантелей громко мяукнул.

— Ага, сначала ветер, потом вороны… — девочка хмыкнула. — А я сошла с ума… Какая досада! — вспомнила она фразу из мультфильма.

Почесав затылок, Лика подошла к окну и, стараясь не заглядывать за занавеску, включила проигрыватель. Напоследок она еще раз посмотрела на рисунок.

— Привидится же такое!

Завалившись на кровать, девочка сгребла рукой Пантелея, который запрыгнул вслед за ней, и провалилась в безмятежный сон…

Глава 3

Утро выдалось дождливым. Небо было затянуто серыми тучами и из них проливались на землю еле заметные, но очень противные и мерзкие, мелкие капельки. Лика смотрела в зарешеченное окно, сидя за столом и подперев ладонями подбородок. По стеклу текли тонкие струйки воды. Динамики проигрывателя пели очередную мультяшную песню. Вскочив, девочка подбежала к заправленной кровати, и достала из-под подушки свой дневник. Она снова села на стул и решила сделать новую запись.

Лика задумалась и начала грызть колпачок. По комнате прокатился странный звук. Кто-то царапал дверь.

— Пантюша, это ты? — спросила девочка, не поворачивая головы.

В ответ раздалось громкое и протяжное «мяу».

— Сейчас я тебя впущу.

Лика встала со стула, спрятала дневник под подушку и подошла к двери, чуточку ее приоткрыв. В образовавшуюся щель просунулась рыжая лапа и начала шкрябать по полу, пытаясь протиснуться в комнату. Кот, томящийся за дверью, пыхтел, как паровоз, дергал лапой и периодически громко мяукал. Подглядывая за своим любимцем в щель, Лика давилась от смеха. Наконец, выбившейся из сил Пантелей оставил попытки пролезть в комнату и развалился на пороге, нервно размахивая хвостом. Потянув дверь на себя, Лика освободила проход в комнату. Кот повернул голову и посмотрел на хозяйку.

— Ну, ты будешь заходить или нет? — девочка присела и потрепала Пантелей по белому животу.

Зверь заурчал и вытянул лапы.

— Не было бы дождя, мы бы пошли на улицу качаться на качелях, а теперь придется сидеть дома! — Она встала и, перешагнув через кота, стала спускаться по лестнице.

Бабушка гремела посудой на кухне, в телевизоре какая-то тетенька оживленно размахивала руками и что-то кричала.

— Ужас какой! — сказала Лика и переключила канал.

На экране появился бородатый мужчина, сидевший за столом, и о чем-то рассказывал. Девочка прислушалась.

«…Призраки это духи умерших людей, по той или иной причине оставшиеся среди нас и живущие на Земле…»

— Интересненько! Надо послушать, — сказала Лика и села за стол.

В это время бабушка вышла из кухни.

— Доброго утра, милая, — сказала она.

— Ага, и тебе, ба! — девочка повернулась и помахала рукой. — Только оно не очень доброе. Вон, зарядил с утра пораньше!

Женщина улыбнулась.

— Ну, дождик это тоже хорошо. От постоянной жары и цветы погибнуть могут и трава.

— И урожай на полях, — продолжила за нее Лика. — Нам по природоведению говорили. Ба, а хочешь, шутку скажу?

Бабушка перекинула через плечо полотенце и села на стул.

— Давай, а потом завтракать, — Она посмотрела на телевизор. — А что ты такое смотришь?

— А, про призраков, — махнула рукой девочка. — Так вот, шутка: дождь обещали местами, а льет по всей деревне!

Женщина взлохматила ладонью волосы внучки.

— Очень смешно. Тебе сколько яиц в омлет разбить, шутка моя?

Девочка закатила глаза.

— Одного мало, а десятка, пожалуй, будет много. Вот три в самый раз. Заранее спасибо.

Бабушка хмыкнула и скрылась на кухне, оставив внучку наедине с телевизором.

«Призраки могут жить в доме. Не редки случаи, когда они двигали с одного места на другое различные предметы, иногда даже мебель…» — бормотал с экрана бородач.

— Интересно, а они могут человека со второго этажа отнести в ванную на первом? — задумчиво произнесла Лика. — Было бы круто!

Бабушка поставила на белую скатерть чайный набор и маленькую, плетеную тарелку с нарезанным черным хлебом. Девочка тут же схватила один кусочек и принялась жевать.

— Ну, вот что ты, будто век не емши?! — воскликнула женщина, наливая чай. — Подожди, сейчас омлет принесу.

— Так я и жду! — улыбнулась Лика и, махнув рукой на телевизор, добавила, обращаясь к ведущему: — Ну, покажите их уже, чего бубнить-то?!

Тарелка проплыла мимо ее лица, и она заводила носом, втягивая запах запеченных в духовки яиц, смешенных с молоком. Румяный омлет так и просился в рот!

— Ликушка, ты руки помыла? — спросила бабушка.

Девочка ойкнула, вскочила со стула и умчалась в ванную, но уже через несколько секунд вновь сидела на стуле. Взяв в руки столовую ложку, Лика облизнулась и запустила серебристый металл в пышущий жаром мякиш своего завтрака. За ее спиной раздался громкий топот и мяуканье. Пантелей, почуяв запах, несся по лестнице, перебирая лапами. Оттолкнувшись от пола, он взмыл, словно ворона, и приземлился уже на столе, попав лапой на край плетеной тарелки, перевернув ее. Кусочки хлеба разлетелись в разные стороны.

— Ну что ты будешь делать! — крикнула Лика.

Кот втянул голову и прижал уши, ожидая трепки за свое поведение. Девочка быстро собрала хлеб и погрозила своему любимцу пальцем.

— А если бы в чашку попал, дурень?! Обварился бы! — и она отхлебнула чая.

«…Многие говорят, что видели призраков. Они описывали их, как еле заметное голубое свечение» — продолжал тараторить телевизор, — «Никто не знает, где живут призраки и опасны ли они для людей…».

— Во! — удивилась Лика, отхлебывая чай, — Сам ничего не знает, а целую передачу придумал! Пантелей, я призрак, бойся меня!

Она выпучила глаза, выпятила губы и затрясла руками над головой. Ложка выскочила из ее кулачка и завалилась под стол. Девочка нагнулась ее поднять, а когда высунула голову, то обнаружила, что кот пытается стащить с тарелки омлет.

— Пантелей! — шикнула она, — Я же из твоей тарелки не ем… Иди отсюда.

Кот спрыгнул со стола и растянулся на полу. Лика свернула омлет трубочкой, как любила поступать с блинами, произнесла своё:

— М-м-м… Вкуснотища! — и принялась откусывать от яичного рулончика, тщательно пережевывая, одним глазом смотря в телевизор.

Омлет закончился быстрее, чем девочка ожидала, поэтому, отхлебнув из кружки, она с сожалением вздохнула, взяла посуду и пошла в кухню, шаркая ногами по полу.

— Ноги поднимай! — прикрикнула на нее бабушка. — Идешь, как старуха! Я и то так не хожу!

— Так ты и не старуха, с чего тебе так ходить-то?! А я уже на год старее стала. Мне можно. — Она опять вздохнула.

Тарелки звякнули о раковину.

— Ба, я, пожалуй, пойду, порисую…

— Пойди, пойди, внученька, — прозвучал голос, и ступеньки заскрипели под шагами Лики.

Скрип-скрип, скрип-скрип…

За окошком шел дождь. Он барабанил по стеклу, стекая ручейками вниз. Большие капли висели, покачиваясь, на прутьях решетки, силясь удержаться, но срывались, ударяясь о подоконник. В палисаднике образовалась большая лужа, которая сплошь была покрыта огромными пузырями. Они то лопались, то снова появлялись. Легкий ветер раскачивал ветви старого дуба, а мокрые, волнистые листья приветливо махали. Лика слезла со стула и отошла от окна.

— Ну и погодка! — она надела фартук и включила проигрыватель.

Рисунок уже ждал ее на мольберте. Баночки с гуашью аккуратно расставлены на стуле, покрытом старой газетой. В непроливайке покоились кисточки. Взяв одну из них и макнув в коричневую краску, девочка стала наносить тонкие, частые линии. Штрихи были короткие и быстрые. В результате через несколько секунд у дома появился совершенно голый куст. Потом еще один. Затем Лика одела ветки зелеными листьями и кусты ожили.

— Сейчас… — заговорчески сказала она, макая кисть в фиолетовую гуашь. — Вот так…

И обычный, ни чем не приметный куст, превратился в цветущую сирень.

— О! — вырвалось у Лики.

Она схватила другую кисть, макнула ее в белую краску и принялась ставить на втором кустике точки.

— Ты сейчас станешь похож на…на… Да как же его?! — девочка почесала затылок и крикнула в приоткрытую дверь: — Ба! А как называются кусты, что у соседей возле забора растут? У них еще такие белые не ягоды, хлопают здорово, когда на них наступаешь… И тут откуда-то снизу прозвучал ответ, от которого Лика чуть не упала на пол!

— Царство — растения. Отдел — покрытосеменные. Класс — двудольные. Порядок — ворсянкоцветные. Семейство — жимолостные. Род — снежеягодник. Волчья ягода, только белая!

Лика открыла рот и выпучила глаза от удивления, и хотела еще что-то спросить, но тут же передумала. Она даже не сказала бабушке спасибо, а только пробубнила себе под нос:

— И откуда она это знает?!

— Мне тоже было интересно, как они называются, вот и запомнила! — вновь раздался голос бабушки, и Лика подбежала к двери, чтобы посмотреть, не подслушивает ли та.

— Я тоже любила их давить, когда маленькая была! — вновь раздалось снизу.

— Ну, ты и энцикпо… энкицло… энциклопедия! — прошептала девочка и вернулась к рисованию.

Грязная вода утекла за окно, смешавшись с дождевой, а ее место заняла новая, из графина.

— Пум пурумпум пу пурумпу трам пам па! — пропела Лика вместе с проигрывателем песенку из мультфильма про медвежонка. — Пару грибов не помешает…

И она нарисовала, чуть ли не десяток грибов, с ярко-красными шляпками в самом низу рисунка. Сполоснув кисточки, девочка отошла от картины, пристально вглядываясь в нее и оценивая свою работу. Посмотрев в окно, Лика обнаружила, что дождь закончился, и небо стало проясняться. Ветер прогонял тучи, открывая бесконечную синеву. Быстренько закрыв все баночки с гуашью, юная художница скинула фартук, выключила проигрыватель и поспешила вниз, громко стуча по ступенькам каблучками сандалий. Допрыгав до двери, Лика надела разноцветные резиновые сапоги, накинула прозрачный дождевик, схватила под мышку упирающегося Пантелея и выскочила на улицу.

Солнечные лучики только стали пробиваться через убегающие тучи и облака. Над травой поднимался пар. Двор стал похож на сказочный уголок. Все кругом было зеленым, блестящим и укутанным легкой дымкой, а воздух таким свежим, что Лика громко и глубоко потянула носом.

— Пантюша, красотища-то какая! — кот не ответил, только сильнее стал крутить хвостом, пытаясь вырваться. — Давай в лужу прыгнем?!

Лика сделала два «гиганта» и прыгнула в воду, подняв столько брызг, что несколько капелек упали даже на ее белые волосы, собранные в два хвостика. Пантелею досталось больше, и девочка сжалилась над ним и опустила на траву. Стараясь не касаться мокрых стебельков, кот начал аккуратно ступать, пробираясь к дому.

— Ты куда, предатель?! — крикнула Лика. — Вот как ты меня любишь?! Иди, иди. Все равно дверь закрыта!

Накинув капюшон, она подбежала к раскидистому дубу, на котором висели ее любимые качели, сделанные папой. На мокром, деревянном сидении лежал прилипший во время дождя листок, а последние струйки воды еще стекали по толстым веревкам. Взявшись за них руками, Лика села на качели. Ветка дернулась, и на девочку низвергся целый ливень. Капли, цеплявшиеся за ветки и листья стали падать, громко стуча по дождевику. Сильно раскачавшись, Лика спрыгнула и проехала по сырой траве почти до самого забора.

— Ух ты! Пантелей, ты видел?! — радостно воскликнула она.

Кот, сидевший под небольшой крышей возле двери, оторвался от умывания и посмотрел на хозяйку.

— И ничего-то ты не видел! — махнула рукой Лика. — С тобой не интересно.

Она повертела головой в разные стороны, разглядывая небо, дома и дорогу. Все вокруг парило, пытаясь как можно быстрее высохнуть.

— Интересно, и куда же подевались вороны? Пантюша, это ты их напугал? — девочка прищурилась. — Или они улетели, чтоб со смеху не лопнуть над тобой?

Открыв калитку, Лика вышла на скользкую грунтовую дорогу и стала мерить шагами расстояние от столба до столба, все больше удаляясь от дома. Так она дошла до конца деревни, не встретив ни единого человека. Постояв немного и поглазев по сторонам, девочка развернулась и побежала обратно, не забывая прыгать в лужи, что попадались ей на пути…

Лика сидела за столом и крутила в руках деревянную ложку, которая была расписана под хохлому[4]. Перед ней стояла глубокая тарелка, доверху наполненная ароматным борщом, в котором плавала аппетитная горка сметаны. Пантелей сидел на стуле рядом с девочкой и жалобными глазами смотрел на нее.

— Пантелей, я сметану и сама люблю. Иди мышку поймай, хватит мне в рот заглядывать, попрошайка!

Зачерпнув ложкой борщ, Лика громко хлюпнула.

— Мм… Вкуснотища! — сказала она громко-громко, дразня кота. — Вот я сейчас как наемся-наемся…

Девочка подцепила ложкой сметану и тут же съела. Кот облизнулся и, поняв, что делать ему здесь больше нечего, мяукнул и, спрыгнув со стула, пошел на кухню, где бабушка гремела посудой. Лика лихо орудовала ложкой и уже через несколько минут тарелка опустела. Девочка надула щеки и постучала себя ладошками по животу.

— Уф… По-моему, я объелась. Ба! Спасибо.

С кухни раздался голос бабушки:

— А второе?! Я тебе котлет нажарила.

— Котлеты-мотлеты… — пропыхтела Лика, вылезая из-за стола. — Не… Не хочу, попозже, но за предложение мерси.[5]

— Сильвупле![6] — ответила бабушка.

Лика отнесла посуду на кухню, поставила ее в раковину и направилась в свою комнату по скрипучей лестнице. Кот проследив взглядом за хозяйкой, поднялся и побрел следом, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, пытаясь схватить Лику за ногу своими острыми коготками. Девочка делала вид, что не замечает этого, хотя прекрасно знала повадки своего любимца и широко улыбалась. Едва она зашла в комнату, как тут же сняла со стены незаконченный рисунок и установила его на мольберт. Рыжему комку шерсти удалось, наконец, поймать ногу хозяйки и обвиться вокруг нее, громко мурлыкая.

— Пантелей! — Лика потрепала кота по животу. — Ты поиграть хочешь? Я ведь могу, только ты опять с воплями убежишь вниз!

Она взяла кота на руки и подбросила его вверх. Зверь растопырил лапы и закрутил хвостом. Девочка поймала его и спросила, глядя в глаза:

— Еще хочешь полетать?

Пантелей стал вырываться и пихаться лапами.

— Я же говорила, что ты не будешь играть. — Лика поставила кота на пол. — Я лучше порисую, а ты смотри и завидуй, шерстяное чудовище!

Девочка надела фартук, берет, налила в непроливайку воды из графина и открыла баночки с гуашью. Включив проигрыватель, из которого тут же зазвучали любимые, мультяшные песенки, она открыла окно, и в комнату ворвался свежий воздух, еще пахнущий дождем. Откинув назад волосы, Лика вернулась к мольберту. Взяв кисточку и макнув ее в воду, она задумалась:

— Что бы такого нарисовать? Пантюша, посоветуй.

Кот, который, как всегда, намывал свой хвост, только громко и протяжно мяукнул:

— Мя-я-я…

Девочка удивленно посмотрела на него.

— Ты хочешь, чтобы я нарисовала тебя?! Ну, хорошо, как скажешь.

Она макнула кисточку в баночку с оранжевой гуашью и только хотела приступить к рисованию, как…

Пантелей словно сошел с ума. Он взвыл так громко, что Лика едва не выронила кисточку. Кот запрыгнул на табурет, на котором стояли баночки с гуашью, и начал всячески мешать девочке нарисовать его. Он противно мяукал, размахивал хвостом и бил лапой по кисточке, как только Лика подносила ее к листу. Пантелей шипел, выгибал спину и показывал свои острые коготки и клыки, норовя вцепиться в руку своей хозяйки.

— Пантюша, да что с тобой?! — удивилась Лика. — Что на тебя нашло?! Ты меня поцарапаешь!

Кот не обращал на ее слова никакого внимания и продолжал фыркать. Он едва не скинул все баночки на пол, но Лика успела поймать их и поставить обратно. Она взяла кота на руки и посмотрела ему в глаза.

— Знаешь что… Иди-ка ты вниз. Ишь, чего удумал, мешать мне! Сам просил, чтобы я тебя нарисовала, а теперь возмущаешься. Или ты думаешь, что у меня не получится?! Хочешь сказать, что я никудышный художник?! А вот это мы сейчас увидим!

Лика подошла к дверному проему, опустила Пантелея на пол и закрыла дверь, оставив рыжего возмутителя спокойствия за порогом. Вернувшись к рисунку, Лика прислушалась. Кот продолжал мяукать и даже начал царапать дверь, пытаясь протиснуться в узкую щель над полом.

— Не ори! — сказала Лика. — Ты хорошо получишься, я обещаю!

И она аккуратными движениями стала рисовать своего любимца. Сначала на рисунке, возле дома, возникло обычное оранжевое пятно, а когда девочка поработала черной краской, то появились очертания глас, носа и усов. Довольно улыбнувшись, Лика отошла на пару шагов назад и посмотрела на результат своих трудов. С рисунка на нее смотрела уменьшенная копия Пантелея, который, находясь за дверью, теперь хрипло и протяжно выл. Он перестал царапаться, его голос звучал все тише, пока, наконец, не пропал вовсе. Лика подошла к двери и открыла ее. Кот лежал на полу и смотрел на хозяйку своим грустными, влажными глазами.

— Ну, ты чего, Пантюша? Ты не заболел часом? — она взяла его на руки и поспешила вниз по лестнице. — Ба! Кажется, Пантелей заболел!

Протопотав по ступенькам, девочка вбежала в комнату. Бабушка сидела в старом кресле и смотрела телевизор.

— Ба! — подбежала к ней Лика, держа на руках кота. — Пантелей… это, заболел, кажись!

Бабушка поправила очки и положила книгу на пол.

— Кажись… Что за слово такое? Кажется. Надо правильно говорить, и чему вас в школе учат?!

— Ой, — отмахнулась Лика, — Кажись или кажется — ситуацию это не изменит. Ему плохо, как не говори. Вот!

Она протянула кота бабушке. Та взяла его и, положив на колени, стала гладить и разговаривать с ним.

— Что с тобой, старичок случилось. Ты чего такой вялый?

Пантелей действительно выглядел так, словно прошел пешком из одного конца деревни в другой миллион раз. Его лапы казались безжизненными, как у игрушечного зверя, и только хлопающие глаза говорили о том, что он живой. Даже хвост и тот перестал дергаться.

— Пантюша, какую же ты заразу подхватил? Может чумка[7]?! — бабушка подняла очки на лоб.

— Может ангина?! — предположила Лика. — Или кошачий грипп? Птичьего быть не может, потому как вороны пропали куда-то.

Бабушка тяжело вздохнула и встала с кресла, уложив на него Пантелея.

— Ты его не трогай пока, Ликушка. Пусть отлежится.

— Хорошо, ба. — Она встала на колени и поцеловала кота в лоб. — Поправляйся, давай! Я буду у себя в комнате, приходи, если что…

Девочка поднялась с пола и поплелась к себе в комнату, останавливаясь на каждой ступеньке и кидая взгляд на Пантелея. Зайдя внутрь, Лика убрала свое рабочее место: закрыла все баночки с краской и сполоснула кисточку. Вылив в окошко воду из непроливайки, она повесила рисунок на стену, сняла фартук и бросила его на спинку стула. Рисовать ей расхотелось. Достав из-под подушки дневник, Лика сделала в нем еще одну запись:

Снова убрав дневник, она спустилась в большую комнату, взяла книгу и сев рядом с креслом, на котором расположилась бабушка с Пантелеем на коленках, и стала читать, полностью погрузившись в приключения. Лика не заметила, как наступил вечер, и бабушка позвала ее ужинать. Быстро умяв картофельное пюре с котлетой, Лика попыталась развеселить кота. Она строила ему смешные рожицы, но тот никак не реагировал, и девочка вернулась к чтению, изредка косясь на Пантелея. Под шуршание страниц вечер пролетел не заметно и, умывшись, Лика отправилась спать, осторожно взяв рыжего любимца с собой.

— Спокойной ночи, ба! — сказала она.

— Спокойной ночи, Ликушка. Сладких снов. — ответила бабушка.

Пантелей лежал на подушке и чуть дышал. Лика закрыла окно, задернула шторы со с звездами, включила проигрыватель и поставила таймер на один час. Сбросив одежду и оставшись в одной футболке, она выключила свет и, наощупь добравшись до кровати, забралась под одеяло.

— Пантелей, ты только не умирай, хорошо? Я же тебя люблю. Завтра проснемся, и ты будешь здоров. Мы с тобой поиграем. — Она широко зевнула. — Вот…

Сон сморил девочку мгновенно, не успела она закрыть рот. Лика ворочалась и громко сопела: ей снился темный лес, в котором летали огромные черные вороны, а сильный ветер раскачивал деревья и шумел листьями…

Глава 4

Лика проснулась и первым делом стала ощупывать подушку. Ничего не найдя, она открыла глаза и села. В комнате было темно. Солнечные лучи не могли пробиться сквозь плотную ткань, скрывающую окно. Девочка встала и отдернула занавески. Яркий свет ударил в глаза, заставив Лику зажмуриться. Обведя взглядом комнату, она опустилась на колени и посмотрела под кровать. Громко хмыкнув и подойдя к закрытой двери, девочка развернулась.

— Ну, и куда ты делся?!

Выскочив из комнаты, Лика спустилась по лестнице и пошла умываться…

— Ба! — прокричала девочка, орудуя зубной щеткой. — А ты не внаеф, куда Панфелей подевалфя?

— Не подавись, кулёма[8]! — ответила бабушка, которая расставляла на столе завтрак. — Он же у тебя в комнате был.

Лика вытерлась полотенцем, выключила свет и вышла из ванной. На столе стояла тарелка, в которой парила манная каша, сдобренная кусочком сливочного масла. Девочка села на стул и поморщилась.

— Ба, а нет ли каких-нибудь бутербродов там…

Бабушка села на соседний стул и положила на колени полотенце. Лика последовала ее примеру.

— А чем тебя не устраивает каша?

— Ну, я, вроде как, ее не люблю… — Она шмыгнула носом.

— Кушай, Лика, кашу — каша сила наша! — сказала бабушка и начала есть.

Вздохнув, девочка взяла ложку и принялась ковырять ей в тарелке. В приоткрытую дверь задувал свежий ветерок, который навеял на Лику тоску. Она подперла рукой подбородок и спросила:

— Ба, а вот если я не хочу быть сильной? Я ведь могу тогда не есть кашу?

Бабушка улыбнулась и ответила:

— Нет, ты все равно должна кушать, иначе не будет сил даже по лестнице подняться. В каше много полезных веществ содержится и всяких витаминов.

— А вот мама говорила, что манная каша самая бестолковая…

— Лика, — бабушка сурово посмотрела на внучку, — не говори глупости. То полезно, что в рот полезло!

— Бутерброд бы мне точно полез, ну или пирожок… — она мечтательно вздохнула и отправила ложку с кашей в рот, запив молоком из кружки. — А он гулять не уходил?

— Кто?

— Кто-кто, Пантелей, конечно же. Разве с нами кто-то еще живет? — удивилась Лика. — Ведь куда-то же он делся?!

Бабушка уже доела кашу и встала, чтобы собрать посуду.

— Да никуда не денется твой котейко. Придет.

— Угу… — Лика быстро справилась с кашей и отодвинула от себя тарелку. — Куда он вообще попёрся?! Он ведь больной! Вот я ему устрою… Пойду поищу.

Она спрыгнула со стула и выскочила на улицу. Летнее солнышко пекло так сильно, что рукам стало горячо. Лика посмотрела по сторонам и крикнула.

— Пантелемо-о-он! Пантюша, ты где?

Она прислушалась. Обычно кот громко мяукал, едва услышит голос хозяйки, но тут ей ответом стала тишина. Пантелей вообще никогда не уходил со двора, а сейчас его не было нигде видно, и Лика решила поискать его. Сначала она обошла вокруг дома. Потом обежала его в обратную сторону и заглянула внутрь, на случай, если Пантелей пришел, пока она его искала. Но чуда не произошло: рыжий питомец так и не появился.

— Ба, — крикнула Лика не глядя, — Я пройдусь по деревне, поищу Пантелея.

— Ну, поищи. Только не уходи далеко! И в лес не суйся… И к озеру не ходи. — ответила «невидимая» бабушка.

— Хорошо, не пойду, — сказала девочка и подумала:

«А ведь Пантелей мог, наверное, пойти на озеро? Ну, мог же? Надо проверить. К воде близко подходить не буду, издали покричу и все».

Закрыв за собой калитку, Лика пошла через поле в сторону леса. Высокая трава доходила ей до пояса. Фиолетовые цветы, что росли тут и там притягивали ее взгляд. То и дело в воздух взлетали бабочки, потревоженные неожиданной гостьей. Девочка даже чуть не поймала одну из них, но та ловко упорхнула от нее. Тогда Лика обиделась на нее и стала срывать ромашки, сплетая из них красивый венок, который был готов, когда она добралась до небольшого озера. С восторгом посмотрев на результат своих трудов, Лика надела венок. До воды оставалось несколько десятков шагов, но даже отсюда видно, как огромные круги разбегались по водной глади. Где-то рядом стрекотали кузнечики и квакали лягушки. Вдоль берега тянулась светло-зеленая полоса ряски, которую Лика очень не любила: это противное растение прилипало к коже, когда девочка купалась. Выйдя на небольшой песчаный берег, Лика осмотрелась.

— Пантелей! — крикнула она. — Ты тут?

Под ногами девочка обнаружила несколько круглых камней размером с ладошку и принялась кидать их в воду, глядя, как те прыгают по поверхности озера.

— Раз, два, три, четыре… — считала Лика «прыжки». — Иду на рекорд!

Она снова размахнулась и со всей силы запустила каменный кругляк, провожая его взглядом.

— Ух ты! — воскликнула девочка. — Десять! Круто! Я чемпион деревни по…по… — закатив глаза, Лика придумывала новый вид спорта. — В общем, я чемпион деревни! Эх, жалко Пантелей не видит и ба!

Девочка вспомнила слова бабушки: — Не ходи к озеру!

— Хм… Получается, что я обманщица. Обещала же и не послушалась. Пантелей! — крикнула Лика, — Я домой! Там много-много сметаны! Если ты не придешь, то я все съем сама.

Она отправилась назад, взяв с собой несколько камушков, чтобы покидаться ими в бабочек. Чтобы было веселее идти, Лика запела песенку из детской сказки про Красную шапочку. Иногда она останавливалась, зажмуривалась и, что есть мочи, кричала:

— Пантелей!

Лика едва не охрипла, пока добралась до дома. Бабушка сидела на крыльце и ждала внучку.

— Ну, ты и горлопанка! — сказала женщина. — Тебя не то, что Пантелей, все медведи в лесу услышали!

Девочка перелезла через забор, зацепилась платьем и чуть не упала.

— Не пришел? — спросила она.

Бабушка отрицательно помотала головой. Топнув ногой, Лика расстроилась еще больше.

— Ну, куда он мог деться из закрытой комнаты?! Его что, приведения унесли? А может вороны? Они тоже пропали…

Девочка села на крыльцо рядом с бабушкой.

— А я долго ходила?

— Долго.

— Ба, это я тебе сделала. — Лика сняла венок и надела на голову бабушки. — Ты, прямо, невеста.

Бабушка ухмыльнулась.

— Ага, невеста…без места.

Охнув, женщина поднялась, оперевшись на внучку.

— Пойдем, пообедаем, что ли. Время уже…

— Ба, так мы ж кашу недавно ели! — запротивилась Лика вставая следом.

Бабушка, не поворачиваясь, ответила:

— Гулёна, скоро солнце сядет. Пошли, давай…

Девочка посмотрела на небо. Желто-белый диск висел высоко-высоко и не собирался опускаться, пожав плечами, Лика зашла в дом.

Пока любимая внучка мыла руки, а потом переключала пультом телеканалы, пытаясь найти для себя что-нибудь интересное, бабушка накрыла на стол. Нарезанный хлеб лежал на плетеной тарелке, рядом стояла маленькая кастрюлька, от которой исходил сладковатый аромат. Лика заняла свое место, покосившись на пустующий соседний стул, что обычно занимал ее любимый кот, и тяжело вздохнула.

— Анжелика, успокойся. Никуда он не денется, придет. Если ты не прекратишь изводить себя, то заболеешь, — бабушка разложила в тарелки вермишель, сваренную в молоке. — Ешь.

Анжелика… Ба так называла ее только когда сердилась, но это бывало очень редко. Девочка поняла, что лучше не спорить и стала кушать, звякая ложкой о дно тарелки. Они ели молча. Телевизор тараторил что-то неразборчивое, чем сильно раздражал девочку. Она то и дело косилась на него, втайне мечтая запустить в экран ложкой. Когда тарелки опустели, бабушка принесла две кружки с клубничным киселем два кусочка торта.

— Ба, — Лика подняла печальный взгляд, — Можно я в комнате доем?

— Конечно, но обещай, что съешь все! — бабушка погладила внучку по голове.

— Обещаю. — Она взяла кружку, торт, и ступеньки заскрипели под ее ногами.

Лика сидела на кровати, поджав ноги, и писала в своем дневнике.

Большая слезинка упала на страничку, оставив развод прямо под записью. Лика шмыгнула носом и вытерла глаза. Еще чуть-чуть и она разрыдается. Поняв это, девочка решила отвлечь себя чем-нибудь. Убрав дневник под подушку, она встала, подошла к двери и, сняв со стены рисунок, положила его на стол, рядом с кружкой киселя и тортом.

Налив в непроливайку воды и открыв баночку с синей гуашью, она решила нарисовать озеро. Ей просто захотелось, чтобы возле домика была вода. Смочив кисточку и макнув ее в краску, Лика нарисовала небольшой овал. И тут новая слезинка сорвалась с ресниц и упала рядом с нарисованным рыжим котом. Рисовать тут же расхотелось. Девочка упала на кровать, уткнулась в подушку и заплакала…

— Просыпайся, соня…

Лика открыла глаза и потерла лицо ладонями.

— Ой, я, кажется, заснула.

— Так и есть, — сказала бабушка. — А я кричу-кричу, а она молчит. Пришла посмотреть, а ты дрыхнешь без задних ног.

— Пантелей пришел? — спросила девочка.

Бабушка вздохнула.

— Нет еще. Лика, это кот. Он же не может все время дома сидеть. Нагуляется — придет. — Она махнула рукой. — А что же ты кисель не выпила и торт не съела?

— Я сейчас… — потянулась Лика за кружкой.

— Ну, уж нет, — остановила ее бабушка. — Пойдем-ка ужинать. Время уже восемь вечера.

Лика от удивления выпучила глаза.

— Сколько?! Ничего себе! — Она почесала затылок. — Скоро уже опять спать. Да, дела…

Встав с кровати, девочка пошла вслед за бабушкой, медленно переваливаясь с одной скрипучей ступеньки на другую.

Есть Лике совершенно не хотелось. Целый час она ковыряла вилкой макароны, гоняя маленькие трубочки по тарелке, пока бабушка не сжалилась над ней и не унесла остывший ужин. По телевизору уже шли новости. Время тянулось неимоверно медленно. Девочка то и дело поглядывала на приоткрытую дверь, в надежде, что сейчас раздаться долгожданное мяуканье и в щель просунется рыжая голова Пантелея, но ничего подобного не произошло.

— Ба, пойду я спать. — Лика сползла со стула и стала подниматься по лестнице.

— Спокойной ночи, — ответила бабушка и вздохнула. — Только умыться не забудь.

— Ага… — ответила девочка и, развернувшись, направилась в ванную комнату.

Ей тяжело было видеть внучку в таком состоянии. Проводив ее взглядом, женщина вышла на улицу…

Лика зашла в комнату, включила свет и задернула звездные занавески. Потом взяла рисунок со стола и поставила его на мольберт. Нарисованный Пантелей смотрел на нее своими грустными глазами.

— Эх, Пантюша, Пантюша… — вздохнула девочка. — Я тебе озеро нарисовала, смотри какое оно кра…

Лика запнулась на полуслове. Прямо посередине синего овала расходились круги, будто кто-то кинул камень в воду. Совсем как она сегодня днем!

— Как же так? — удивилась девочка. — Откуда же это взялось? Я ничего подобного не рисовала!

Она наморщила лоб.

— А! Может, это слезинка упала и растеклась? Ну, тогда понятно.

Лика отошла от рисунка, чтобы включить проигрыватель, но тут же прыгнула обратно к рисунку. Что-то привлекло ее внимание, но что — она не могла понять. На рисунке что-то не так. Это как играть в игру «Найди десять отличий», только сравнивать было не с чем. Девочка внимательно рассматривала все, что нарисовала за эти дни, силясь понять, что ее насторожило, и ей это удалось.

— Вот оно! — прошептала Лика. — И откуда это взялось?!

Она уперлась руками в колени и уставилась в рисунок, едва не касаясь его носом. Ее взгляд был прикован к березе, которую она нарисовала в первый день.

— И что это у нас такое? Ага… Я не помню, чтобы рисовала это. Хотя, может просто ветки так чудно переплелись.

В кроне зеленого дерева отчетливо было видно… птичье гнездо.

— А может, все-таки, ба подглядела и решила приложить руку к моему шедевру? А, Пантю…

На ее глазах навернулись слезы. Забравшись на кровать, Лика взяла кружку с киселем и откусила кусочек торта. Из проигрывателя зазвучала песенка из мультфильма про кота Леопольда и настроение девочки совсем испортилось. Она встала и выдернула шнур из розетки. Допив кисель, Лика выключила свет и, добравшись до кровати, забралась под одеяло. Укрывшись с головой, она мгновенно погрузилась в сон…

…Ночь была темной-темной. На небе не было ни одной звездочки, все они оказались скрытыми темными облаками, которые гнал сильный, пронизывающий ветер. Лишь иногда белый диск луны появлялся на долю секунды, чтобы бросить свой блеклый свет на деревья, сквозь которые пробиралась Лика. Она не знала, как попала в этот жуткий лес и теперь пыталась из него выбраться. Где-то угукала сова, заставляя девочку озираться по сторонам. Кусты, попадавшиеся ей на пути, так и норовили схватить ее за платье своими ветвями. Они сплетались в причудливые и устрашающие фигуры, напоминавшие сказочных чудовищ. От их вида Лике становилось еще страшнее. Сухой валежник трещал под ногами, а противная паутина то и дело прилипала к лицу, и девочка тут же принималась стирать ее ладонями. Вдруг невидимая коряка попала Лике под ноги, и она упала, зажмурившись и выставив руки перед собой. Ее ладони погрузились во что-то мягкое. Открыв глаза, девочка удивилась еще больше.

Она лежала на светло-зеленом мху, а прямо перед ней блестело в лунном свете небольшое лесное озеро, а вокруг простирался дремучий лес. Встав на ноги и посмотрев наверх, Лика увидела, что облака куда-то исчезли, обнажив звездное небо. От озерной воды поднимался белёсый пар, а берег светился загадочным бледным сиянием. Сквозь шорох листвы было слышно стрекотание кузнечиков и кваканье лягушек. И ту она услышала его. Сначала он позвал очень тихо. Возможно, Лика его и не услышала бы, если бы в этот миг не наступила тишина: и Лягушки, и сверчки замолчали, уступив место слабому мяуканью.

— Пантелей?! — прошептала Лика и, откинув ладонью волосы, позвала чуть громче. — Пантелей!

В ответ прозвучало мяуканье, которое раздавалось с противоположного берега. Не раздумывая, девочка припустила на помощь своему любимцу. Лика бежала так быстро, как только могла. Ее сандалии погружались в мох, который обволакивал их и пытался стащить с ног. Девочке казалось, что она бежит по ковру, который расстелен прямо на воде. Лика раскачивалась из стороны в сторону, балансируя руками, наступая прямо на ягоды клюквы, которые краснели вокруг. В ямках, что оставались после того, как она наступала, собиралась вода. Еще она противно хлюпала под ногами, но девочка не обращала на это внимания. Она бежала вперед и, задыхаясь, кричала:

— Пантелей!

Мяуканье становилось все громче. Казалось, еще чуть-чуть, и она увидит своего рыжего любимца. Внезапно, наступила тишина и Лика остановилась. Смолкли абсолютно все звуки: и стрекот, и кваканье, и…мяуканье. Девочка тяжело дышала и смотрела по сторонам. Туман, поднимающийся над водой, густел прямо на глазах, и начал выползать на берег.

— Пантелей! — крикнула Лика.

— Мяу-у-у!

Девочка не поверила своим ушам, но звук повторился, и шел он… с другого берега. Опять. Не думая ни секунды, она помчалась обратно, решив, во что бы то ни стало, отыскать своего кота! Мох вновь захлюпал под ее ногами. Туман наползал все сильнее. Бежать стало трудно, и Лика стала красться, осторожно ступая, выставив руки перед собой, чтобы не наткнуться на деревья. Через минуту видимость пропала совсем и девочка остановилась.

— Пантелей! — крикнула она. — Где ты, Пантюша! Я ничего не вижу и не знаю, куда идти!

Раздалось еле слышное «мяу». Губы девочки задрожали, а на глазах стали наворачиваться слезы. Ей не было страшно. Просто стало обидно, что она никак не может добраться до своего любимого кота, который один в этом страшном лесу. Она села на холодный и мокрый мох, обхватив голову руками, и заплакала…

Лика проснулась. Проведя ладонью по лицу, она поняла, что плачет. Подушка была вся мокрая от слез. И вдруг она отчетливо услышала шелест листьев, карканье ворон и слабое мяуканье. Откинув одеяло, девочка села. В комнате было темно. Вскочив с кровати, Лика отдернула занавеску и посмотрела в окно. Ночь окутала весь мир, и лишь луна еле светила, пробиваясь сквозь серые облака. Девочка снова услышала еле различимое «мяу». Это был Пантелей, она не сомневалась в этом. Лика могла узнать его среди миллиона других котов.

Надев сандалии, она осторожно, стараясь не шуметь, стала спускаться по лестнице, но ступеньки предательски поскрипывали. Прокравшись на цыпочках мимо бабушкиной комнаты, Лика подошла к двери, открыла замок, сделав два оборота ключом, и вышла на улицу. Прохладный ветер ударил ей в лицо, и кожа тут же покрылась мурашками. Девочка прислушалась. Кроме шумящей листвы старого дуба больше не было никаких звуков.

— Пантелей, — позвала Лика, — Это ты?

Она обхватила себя руками и поёжилась от холода.

— Пантюша, ты где?!

Лика обернулась и заглянула в дом. Бабушка не проснулась. Спустившись с крыльца, девочка прошла через двор и остановилась около забора. Покрутив головой, она снова позвала своего кота.

— Пантеле-е-ей!

Но мяуканья Лика так и не услышала. Только ветер завывал и гонял по дороге пыль.

«Показалось» — подумала девочка и вернулась в дом.

Зайдя в свою комнату, Лика снова легла в кровать и, как назло, снова услышала мяуканье. Решив, что это шалят нервы от переживаний, она накрыла голову подушкой, натянула одеяло и тут же заснула вновь, оказавшись в прерванном сне…

…Лика сидела, обхватив колени руками. Туман начал рассеиваться, и сквозь его пелену стали проступать очертания леса. Встав на ноги, девочка огляделась. Она едва не свалилась в воду! Берег заканчивался буквально в шаге от той кочки, на которой она сидела. Где-то угукнула сова. Лика вздрогнула и начала озираться.

— Странное место, — прошептала она, и в тот же миг прозвучало долгожданное «мяу».

Кот был где-то рядом и звал ее.

— Мяу, — прозвучало вновь, и Лика шагнула вперед.

Зов шел из леса. Того самого, через который Лика пробиралась всю ночь. Он был мрачный, холодный и страшный. Но сейчас ее волновало только одно — это Пантелей. Ради него она готова на все, даже съесть две тарелки овсяной каши, если понадобиться, а это будет пострашнее любого дремучего леса, населенного кикиморами и лешими!

Лика подошла к первым деревьям, которые переплели свои ветви так плотно, что превратились в непреодолимую стену, и остановилась, всматриваясь в темноту. Два желтых огонька вспыхнули впереди. Ветки хрустнули под невидимыми лапами.

— Пантелей это ты? — шепотом спросила Лика.

— Мяу, — прозвучало в ответ.

— Ты зачем туда забрался, дуралей?

Девочка опустилась на колени и стала продираться сквозь переплетенные ветки, которые цеплялись за платье и больно царапались. Маленькие палочки и листья запутались в ее волосах, но, в конце концов, Лике удалось перебраться через преграду. Два желтых огонька стали удаляться, увлекая девочку за собой, в самую чащу. И тут неожиданно из-за толстого дерева выскочил тот самый клоун, с которым Лика сражалась на ярмарке. Он схватил её за плечи и стал трясти, повторяя одну и ту же фразу:

— Посмотри в окно! Посмотри в окно! Посмотри в окно!..

Лика открыла глаза. В ее ушах все еще звучали слова ярмарочного, раскрашенного забияки, словно он находился в ее комнате.

— Посмотри в окно! — отчетливо услышала Лика и, откинув одеяло, вскочила с кровати и отдернула занавески.

Яркий свет ворвался в комнату, осветив каждый уголок. Никого, кроме девочки в помещении не было.

— Посмотри в окно! — прозвучал чей-то шепот, и Лика попятилась, налетев спиной на стол.

Медленно повернув голову, она краем глаза глянула на улицу. Во дворе не происходило ничего не обычного.

— Наверное, это спросонья мне мерещится… — махнула рукой Лика.

Надев сандалии и заправив кровать, она собралась выйти из комнаты, но тут же застыла, как вкопанная. В окне промелькнула тень. Лика могла поклясться чем угодно, хоть пятеркой по математике, что видела это! Тень действительно промелькнула, но только в окне нарисованного дома!

Неуверенным шагом девочка подошла к мольберту и посмотрела на рисунок. Что-то было не так. Она чувствовала. И тут…это повторилось снова. Кто-то прошел внутри домика, отразившись в нарисованном окне. Лика отпрянула назад и упала на пол, но тут же вскочила, мухой вылетела из комнаты и в три прыжка оказалась на первом этаже.

— Ба! У тебя есть увеличительное стекло?! Давай быстрее! — закричала девочка.

— И тебе доброго утра, — нахмурилась бабушка, выходя их кухни.

— Доброе, доброе, — протороторила взъерошенная Лика. — Ба, мне срочно нужна лупа! Помнишь, у тебя была такая здоровая, с ручкой?

Бабушка перебросила через плечо полотенце и, пройдя в комнату, направилась к шкафу. Порывшись в шкафчике, она извлекла из него старое, большое увеличительное стекло в костяной оправе и протянула внучке. Та схватила лупу и помчалась наверх.

— Пожалуйста… — сказала бабушка, вслед удаляющейся девочки.

— Спасибо, — крикнула Лика, не поворачиваясь, и скрылась за дверью.

Молнией метнувшись к рисунку, девочка дрожащей рукой приблизила лупу к нарисованному окошку и прильнула к стеклу. Ее глаза округлились, став размером с пятирублевую монету. Лика не верила своим глазам: будто кто-то надышал на окошко и старательно, по запотевшему стеклу, вывел пальцем надпись. Но вот кто?! Девочка потрясла головой, пытаясь отогнать видение. На нарисованном окне отчетливо проступало слово:

Глава 5

Лика медленно опустила руку, в которой держала увеличительное стекло.

— Вот… это… да… — прошептала она и села на пол. — Я, кажется, сошла с ума. Кому расскажешь — не поверят. — Лика почесала затылок. — Может мне почудилось? — девочка встала на колени и снова посмотрела через лупу на окошко.

Надпись никуда не делась.

— Может, она всегда здесь была, просто я не знала? Но ведь в домике кто-то был! Не могло же мне два раза подряд привидеться?! Потом этот клоун… Ведь это он мне велел во сне посмотреть в окно. — Лику передернуло. Во сне клоун выглядел очень страшным, да еще в ночном лесу. Откуда он вообще там взялся, и куда делся Пантелей? — Пантелей! — девочку словно ударило током, и она вскочила на ноги.

Вот что было не так на рисунке! Значит, она не ошиблась. Что-то действительно происходит с этой картиной: сначала ворона сместилась в сторону, потом появилось гнездо на березе, а теперь это.

— Кошмар! — выдохнула Лика.

Рыжий кот, которого она нарисовала слева от дома, оказался справа. Мало того, теперь он был повернут спиной вперед!

— Ой-ой-ой! — девочка закрыла лицо ладонями. — Мне срочно нужно к доктору!

От этих мыслей ее отвлек голос бабушки.

— Ликушка, иди кушать, золотце!

— Иду… — прошептала та.

Мелкими шагами девочка дошла до двери, не отрывая взгляда от рисунка, на мгновение замерла и, сплюнув три раза через левое плечо, стала спускаться по лестнице…

Лика сидела за столом, ела поджаренные кусочки белого хлеба с колбасой и запивала их чаем.

— О чем думаешь? — спросила бабушка, глядя на внучку.

Она отложила книгу, встала с кресла и села за стол рядом с девочкой.

— Я вот хочу спросить, а как называется, когда что-то мерещится? — Лика посмотрела на бабушку.

— Галлюцинации[9], что ли?

— Во-во, — кивнула девочка. — А у меня могут быть эти самые гацули… галицу… да как их там?!

Бабушка засмеялась.

— Нет, конечно. Ты еще маленькая, да и здоровая. А чего это ты спросила?

— Да так… — Лика хлюпнула чаем.

— Ликушка, — бабушка облокотилась на спинку стула, — сейчас по телевизору начнется кино, детское, будешь смотреть?

Девочка кивнула. Женщина взяла пульт, который лежал тут же, на столе, и нажала кнопку. Экран засветился, и на нем появилась заставка кинофильма, а голос за кадром произнес название.

— А я уже смотрела его! — воскликнула Лика. — Это про детей, которые учились в школе волшебников! Ба, оно такое интересное! Ты посмотришь со мной?

— Посмотрю. Ты же не отстанешь от меня.

— Неа. — Лика соскочила со стула и побежала в ванную комнату, чтобы вымыть руки.

Пока бабушка убирала посуду, девочка расположилась на полу, возле кресла.

— Ба, давай быстрее! Началось уже!

— Иду, — женщина села в кресло и надела очки. — Ну, в чем тут дело?

— Значит так, — сказала Лика, не отрывая взгляд от экрана, — вот эти трое — друзья, они учатся на волшебников, а вот этот, в очках, самый крутой. А еще тут есть злой волшебник, который хочет его убить, а остальных поработить.

— Понятно… — хмыкнула бабушка.

Лика в течении всего фильма поглядывала на нее, чтобы убедиться, что бабушка не заснула, но та была увлечена фильмом больше, чем ее внучка. Когда на экране телевизора появились живые картины, девочка сказала:

— Ба, видишь, там все движется, круто, да?

— Круто.

И Лика тут же вспомнила про рисунок, который сейчас стоял на мольберте в ее комнате.

«Может, я тоже волшебница?» — подумала она, а вслух сказала: — Я сейчас приду, — и убежала к себе в комнату…

Лика убрала дневник под подушку и решила вернуться вниз, чтобы досмотреть фильм. Когда она спустилась, то увидела, что кино кончилось, а бабушка спит, сидя в кресле. Выключив телевизор, девочка на цыпочках прокралась к шкафу, взяла книгу и вернулась в свою комнату. Расположившись на кровати, Лика стала читать, погрузившись в приключения юной волшебницы. Спустя некоторое время она положила книгу на стол и потянулась. Косточки приятно захрустели. Встав с кровати, Лика подошла к рисунку. Ее распирало любопытство: есть ли еще надпись на стекле, или это была гацилю… или ей это почудилось спросонья.

Подняв с пола лупу, она приблизилась к рисунку и внимательно посмотрела сквозь увеличительное стекло, которое чуть не выпало из ее рук. Надпись «Привет» исчезла, зато вместо нее появилась другая:

— Не почудилось… Это не галлюцинации! — не запнувшись прошептала Лика. — Это все взаправду! Ой, мамочки! — и она зажала рот ладошкой.

Девочка начала мерить шагами комнату.

— Что делать? Что делать? Что делать? — Лика ходила от окна к двери и обратно. — И спросить-то не у кого! Эх, Пантелей, Пантелей! Где тебя носит, когда ты так нужен?! — Она вздохнула. — Чтобы на моем месте сделали колобки[10]? Они бы начали расследование. А Карлсон[11]?

Лика остановилась и хмыкнула.

— Ну, этот бы сразу слинял, тот еще друг. Что делать?! Кто же мне сможет ответить? — пропела она последнюю фразу и ударила себя по лбу ладонью. — Ну, конечно же! Что я голову-то ломаю! Ответить. Надо ответить! Как? Как? Как? — Лика снова затопала по комнате. — Ёксель-моксель! Надо написать на стекле!

Она схватила графин, налила воду в непроливайку, открыла все баночки с гуашью и задумалась.

— Текс… Ага, — девочка смочила кисточку, окунула ее в белую гуашь и взяла лупу.

Приблизив увеличительное стекло к рисунку, она аккуратно замазала послание от неведомого обитателя нарисованного дома и стала дуть на краску, чтобы та быстрее высохла.

— Ну, давай же! — Лика раздувала щеки.

Девочка сильно нервничала. Ей не терпелось написать ответ и посмотреть, что из этого выйдет.

«Мне не верится, что это все на самом деле!» — думала Лика.

Она подошла к столу, оперлась на него локтями и посмотрела в окно. На улице светило солнышко, а легкий ветерок шевелил листву старого дуба и раскачивал качели.

«Интересно, а как нарисованный Пантелей переместился, и куда делся настоящий? Одни вопросы. Караул!» — Лика отошла от окна и вернулась к рисунку.

Краска еще не высохла. И тут раздался голос бабушки, который отвлек девочку от раздумий.

— Ликушка, если не спишь, спустись ко мне, пожалуйста.

Бросив взгляд на рисунок, Лика сбежала по лестнице. Бабушка накрывала на стол.

— Пора обедать.

— Сколько можно есть, ба? Я ведь лопну или стану толстой, как Винни-Пух[12], и не смогу выйти из дома!

— Ничего, ничего! — улыбнулась женщина и налила большим половником в тарелку суп. — В школе похудеешь.

Лика посмотрела в тарелку: в прозрачном, золотистом бульоне, образуя красивый рисунок, смешивались поджаристый лучок с морковкой, маленькие ломтики картофеля и шарики зеленого горошка, а довершала рисунок огромная куриная ножка. У девочки тут же потекли слюнки, и она схватила ложку.

— Приятного аппетита! — сказала Лика и через несколько минут тарелка была пуста. От второго блюда она отказалась, а вот кружку яблочного компота взяла с собой.

— Ликушка, когда ты уже мне покажешь рисунок-то? — крикнула бабушка вслед убегающей внучки.

— Ой, ба, теперь не знаю, — бросила та. — Непредвиденные сложности!..

Поставив кружку на стол, Лика подошла к мольберту. Краска на рисунке уже успела высохнуть, что очень обрадовало девочку.

— Ага, — сказала она и открыла баночку с черной гуашью. — Сейчас я ка-а-ак напишу!

Девочка взяла лупу, макнула кисть в краску и собралась ответить таинственному незнакомцу, живущему внутри домика, но призадумалась.

— Мм… Кисть-то толстая. Так я все окошко замажу, ничего не понятно будет.

Она подбежала к столу, под которым лежала ее школьная сумка и достала от туда гелевую ручку.

— То, что надо! Кончик тоненький.

Вернувшись к рисунку, Лика окунула ручку в краску и, глядя сквозь увеличительное стекло, решила написать на окошке четыре буквы ЛИКА, но остановилась:

— А если тот, кто там живет, не сможет прочитать? Надо вот как сделать…

И она написала свое имя, только задом наперед: АКИЛ.

— Вот, совсем другое дело. Будем ждать.

Девочка закрыла баночку и прополоскала ручку в воде. Потом включила проигрыватель, легла на кровать, достав из-под подушки дневник. Раскрыв бабушкин подарок на последней записи, она продолжила:

Задумчиво посмотрев в потолок, Лика погрызла колпачок ручки и вновь спрятала дневник.

— И что мне теперь делать? — она громко выдохнула. — И где Пантелей? И почему рисунок Жанны живой? Голова сейчас лопнет!

Отхлебнув из кружки компота, Лика взяла со стола книжку и углубилась в чтение. Сквозь загадочные приключения юной волшебницы девочка услышала карканье ворон и тихое кошачье мяуканье. Оторвав взгляд от манящих страниц, Лика наморщила лоб.

— Показалось? — и выглянула в окно.

Ни ворон на дубу, ни Пантелея во дворе она не увидела, а когда перевела взгляд на рисунок, то выронила книгу из рук и потеряла дар речи. Картинка снова поменялась! Черные галочки птиц уже не висели в голубом небе, а расселись на ветвях березы, прямо возле гнезда, а рыжий кот снова сидел, повернувшись к ней мордочкой. Лика вскочила с кровати, схватила лупу и принялась разглядывать окошко: вдруг надпись тоже изменилась?! Девочка оказалась права. На стекле тоненькими линиями было выведено:

Легкий румянец покрыл щеки юной художницы, а в голове застучали тревожные молоточки. Открыв краски, Лика снова закрасила надпись.

— Дружить, конечно, можно, только как?! Ни поговорить, ни погулять, не в гости сходить…

Девочка села на кровать, положив руки на колени.

— Вот дела… — Она хлебнула компота. — А, может, рассказать бабушке? Нет, пока не надо. А, если… Тоже не то… Уф…

Посмотрев очередной раз в кружку, Лика обнаружила, что компот закончился.

— Ему… или ей, наверное скучно! Дай-ка я хоть качели нарисую, что ли…

Лика подошла к мольберту и желтой краской нарисовала качели, которые стояли на четырех ножках. Точно такие же были у нее во дворе, где она живет с бабушкой, когда уезжает в город. Они такие скрипучие! От их пронзительного звука приходилось зажимать уши. Вспомнив это, девочка поморщилась.

— Вот! — Она довольно потерла ладони. — Надеюсь, они не будут скрипеть сильно.

И тут Лика поняла, откуда исходило мяуканье, что слышалось ей по ночам. Это мяукал нарисованный Пантелей! Ведь он может перемещаться на рисунке?! Значит, и мяукать может! И вороны каркали, и ветер шумел.

— Это все рисунок! — и она вспомнила слова клоуна: «Они волшебные!». — Все дело в красках, по-любому! Только вот незадача, домик-то не я рисовала!

Лика задумалась и сама не заметила, как спустилась вниз. Бабушка сидела в кресле и дремала. У нее на коленях лежала раскрытая книга, а по телевизору шла какая-то передача. Девочка, стараясь не шуметь, села за стол и уставилась в экран. Посидев несколько минут, она начала клевать носом, а затем положила руки под голову и заснула…

…Лика стояла возле окна и смотрела во двор. Ветер оставлял на воде крупную рябь и гулял в кронах деревьев, раскачивая их так сильно, что казалось, вот-вот вырвет с корнем. Вороны цеплялись своим лапками за тонкие ветви, силясь удержаться возле гнезда, а рыжий кот ходил под окном, поглядывал на свою хозяйку и жалобно мяукал. Не смотря на то, что было лето, дом оказался на редкость холодным. Девочка поежилась и стала растирать руки ладонями.

На Пантелея было жалко смотреть, и Лика решила пустить его внутрь. Отвернувшись от окна, она замерла в недоумении. Дом бабсолютно пуст. Тут нет ни стола, ни кровати. Ничего. Более того, здесь нет даже двери!

— И как же я впущу кота? — Лика почесала замерзший нос. — Придется тебе, Пантюша, подождать, пока я что-нибудь придумаю. — Она подняла глаза к потолку и сжала губы. — Ой, а как же я сама выйду отсюда?! — девочка еще раз осмотрела дом.

Пол устелен досками, потолок обшит горбылем. На нем нет даже лампочки. И всего одно окно, у которого отсутствовали шпингалеты, а это значило, что его нельзя открыть. Никак. Лика оказалась в западне.

— Что я скажу бабушке?! — на ее глазах навернулись слезы. — Как я здесь оказалась?! Пантелей!

Девочка закричала, что было мочи, а в ответ раздалось слабое мяуканье ее любимого кота.

— Бабушка!..

— Ликушка, что случилось?!

Лика открыла глаза. Ее любимая ба стояла рядом и удивленно смотрела на нее. Девочка спрыгнула со стула, кинулась женщине на шею и заплакала.

— Мне приснилось, что я очутилась в каком-то странном доме. Там не было дверей, и я подумала, что останусь в нем навсегда! Там так холодно и страшно!

— Ну, перестань. Это же был только сон, — успокаивала ее бабушка и гладила по голове. — Хочешь компотика?

— Хочу, — надула губы Лика и шмыгнула носом. — И тортика…

«Это все из-за этих красок!» — подумала она, — «Так и с ума сойти можно. Не буду больше рисовать. Тут посижу».

Лика вернулась за стол. Бабушка поставила перед ней блюдечко с кусочком торта, что они купили на ее день рождения, и большую кружку с компотом.

— Кушай, золотце, — бабушка поцеловала внучку в макушку. — Не бери в голову. Во сне всякое может привидеться.

Потирая заплаканные глаза, девочка кушала и краем глаза смотрела в телевизор: снова шла передача про призраков.

«Вот ведь… Даже поесть спокойно не дадут!», — Лика заерзала на стуле, взяла пульт и переключила канал.

На экране появился другой, но тоже бородатый дяденька, и нудным голосом заговорил:

— Жизнь Леонардо Да Винчи[13] наполнена самыми разнообразными тайнами и загадками, а все благодаря удивительному таланту и гениальности художника, который разбирался во многих науках и знал те вещи, которые впоследствии были открыты только спустя столетия. Да Винчи получил известность как черный маг. Этому также способствовал…

Лика громко выдохнула через нос, словно разъяренный бык или огнедышащий дракон, и снова нажала кнопку на пульте. Взгляд девочки уловил на экране нечто зловещее: старый деревянный дом, стоящий посреди темного, ночного леса. Корявые ветви деревьев царапали стекла, издавая противные, скрипящие звуки. Корни вылезали из земли, извиваясь, словно змеи.

— Это издевательство какое-то! — прошипела Лика и выключила телевизор. — Уж лучше в тишине посидеть.

Она доела торт, допила компот и теперь сидела и барабанила пальцами по столу.

— Ну, что? Тошно от безделья? — спросила бабушка. — Почитай книжку.

— Бе… — ответила Лика, а про себя подумала: «Мне и так на сегодня волшебства и непоняток хватило выше крыши!». — Я пойду, на солнышке поваляюсь, пока оно не село.

Девочка выскочила во двор и осмотрелась. Что-то привлекло ее внимание, а вот что — понять Лика не могла.

— Ну и ладно!

Схватив полотенце, висевшее на крыльце, лика прошла в середину двора и улеглась на траве. Солнышко припекало не так сильно, как обычно. Было просто тепло, а не жарко. Лика закрыла глаза.

«Что мне все время спать хочется? Не понятно. И где, в конце концов, Пантелей?! Он что, не понимает, что я волнуюсь» — Она широко зевнула и перевернулась на живот. — «Соседи что ли приехали? А я их не видела…».

Лика уставилась на двор напротив.

«Чего это они кусты повыкапывали? Было красиво».

Там, где еще недавно рос тот самый снежеягодник, который рисовала Лика, теперь зияла пустота. Кусты просто исчезли, будто их и не было.

«Вороны, Пантелей, кусты… Что тут творится? Прямо, Бермудский треугольник[14] какой-то!».

— Ик… Кто это меня вспоминает?! — удивилась девочка и снова икнула. — Ик… Икота, икота, иди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого!

Однако стишок девочке не помог, и она продолжила икать.

— Мама… — Она затаила дыхание. — Ик… Нет, не она. Значит, папа. Ик… Тоже нет. Бабушка. Ик… Ну не Пантелей же?! Ик-ик…

Лика уже не знала, кого и вспомнить самой. Кто-то ей сказал, что если угадаешь, кто тебя вспоминает, что перестанешь икать. Больше вспоминать девочке было некого. Кроме… Она сделала это странное предположение и… икота пропала.

— Не может быть! — удивилась Лика и посмотрела на окно своей комнаты.

Она не хотела признаваться в этом даже самой себе. Ведь это глупо думать, что тебя вспоминает неизвестно кто, живущий в нарисованном доме! Однако это именно так. Лика подумала о незнакомце. Почему? Этого она и сама не знала.

— И почему меня вспоминает… это? Не потому же, что я не ответила?! Так я просто не успела. Сначала краска была сырая, потом я ела. — Лики было стыдно признаться, что она боится.

Поначалу это показалось забавным. Живая картина — это круто! Но теперь ей почему-то стало страшно. А вдруг этого нет на самом деле? Или еще хуже: все взаправду, и тот, кто живет на рисунке злой, а дружить предлагает, чтоб ослабить ее бдительность? Теперь Лика поняла смысл поговорки «И хочется, и колется». Ей безумно хотелось продолжить рисовать, но и страх был велик.

— Был Пантелей рядом, я бы не боялась, наверное, — сказала девочка и прищурилась, глядя на окошко. — Бе-е-е!

Она показала язык, перевернулась на спину, подставив лицо солнечным лучам, и провалялась так до ужина, пока ее не позвала бабушка.

После того, как Лика поела, она, переборов свой страх, поднялась в комнату: все равно у нее не оставалось выбора, спать-то надо было где-то. Конечно, можно лечь и с бабушкой, но как ей сказать, что она боится рисунка? Позора не оберешься. Но потом Лика подумала: что ей сможет сделать тот, кто живет в рисунке? Он же там, а она тут. Страх начал отступать, и девочка в приподнятом настроении вошла в свою комнату и подошла к мольберту.

— Дружить, так дружить!

Лика откупорила баночку гуаши и, всматриваясь сквозь увеличительное стекло в окошко, написала:

Потом она села на кровать, достала дневник и дописала в нем:

Лика почитала свою любимую книгу, а уже в половине десятого вечера приняла душ и легла спать…

Глава 6

Лика спала плохо. Всю ночь, сквозь сон, ей слышалось завывание ветра (хотя окошко было закрыто), мяуканье кота и карканье ворон. Девочка ворочалась, сгребая под себя простынь и легкое одеяло. Подушка взмокла от пота. Проснувшись утром, Лика поняла, что абсолютно не выспалась. Ни капельки. Она села на кровати, свесив ноги, и широко зевнула:

— Уа-а-а… Ой, чуть рот не порвался! — девочка влезла в сандалии и, прошаркав мимо картины, стала спускаться по лестнице.

Едва она коснулась первой ступеньки, как в нос ударил аромат ее любимого омлета. Лика потянула носом и облизнулась.

— Доброго утра, ба! — крикнула девочка и спрыгнула на пол. — Я уже встала и теперь иду умываться.

— И тебе доброго утра. Как спалось? — ответила бабушка.

— Да, как-то не очень. Крутилась, крутилась, чуть с кровати не свалилась. — Лика прошла в ванную комнату и пустила воду.

— Да ты стихоплет! — удивилась бабушка. — Ловко сочиняешь на ходу. Ну, ладно, давай, умывайся и за стол.

Зазвенела посуда. Лика быстренько почистила зубы, сполоснула заспанное лицо и через две минуты уже сидела за столом, болтая ногами. По телевизору шел веселый мультфильм про двух мальчиков, у которых были очень смешные имена: Лелек и Болек. Лика любила этот мультик и часто смотрела его дома, а еще ей нравились истории про крота и пёсика по кличке Рекс.

— Ба, а пойдем на озеро? — спросила девочка, когда ее тарелка опустела. — Я хочу купаться. Мы уже давно не ходили!

— Давай, сходим. Я хоть посижу у воды. Там прохладно. Не так жарко, как здесь.

Бабушка положила в прозрачный пакетик несколько больших помидорин, пару огурцов, завернула четвертинку черного хлеба, насыпала в пустой спичечный коробок соли и отдала все это богатство Лике, которая уже держала в руке бутылку с соком. Довольно улыбнувшись, девочка положила еду в небольшой рюкзачок и надела его на спину.

Пока они шли по полю, Лика срывала цветы и вплетала их в венок, попутно распугивая разноцветных бабочек и пучеглазых стрекоз, которые кружили вокруг и норовили забраться в волосы. Едва бабушка ступила на нагретый солнцем песок пляжа, Лика скинула рюкзачок, сандалии, стянула платьице, оставшись в закрытом купальнике, и с разбегу плюхнулась в воду, подняв тысячи брызг, которые засверкали всеми цветами радуги, отражая солнечные лучи.

Девочка ныряла, кувыркалась, задерживала под водой дыхание, выпрыгивала вверх, словно дельфин, и падала плашмя на воду, заставляя волны выплескиваться на берег. Она продолжала резвиться, пока бабушка не позвала ее погреться.

— Выходи, Ихтиандр![15] Уже губы посинели!

— Ух, ну я и надрыбалась! — Лика выскочила из воды, прижимая руки к туловищу, и растянулась на песке. — Ба, давай во что-нибудь поиграем.

— Во что?! — удивилась та. — Ты хочешь, чтобы я пока прыгала с тобой, развалилась?!

— Да нет… Ты же затейница и знаешь много игр, мне мама говорила. Ну, давай!

— Ну, хорошо. Можно поиграть в буриме, — сказала женщина.

Лика выпучила глаза и уставилась на бабушку.

— Во что?! Название-то какое страшное!

— Обычное название. Между прочим, эта игра была очень популярная в свое время. Многие русские поэты в нее играли.

— И в чем смысл этого буриме? — спросила Лика.

— Да все очень просто, — ответила бабушка. — Первый игрок называет любое слово, желательно короткое, а второй добавляет еще слово в рифму к первому и так далее. Лика почесала затылок, прищурив один глаз.

— Понятно, почему в нее играли поэты. Им лишь бы посочинять! Это типа: гараж, витраж, тираж, метраж? — выпалила она. — Да?

Теперь пришла очередь удивляться бабушке:

— Ты не перестаешь меня удивлять! Я теперь боюсь с тобой играть. Опозорюсь еще… — и она засмеялась.

— Буриме-е-е — промекала Лика, подражая козе. — Еще предложения будут?

Бабушка на мгновение задумалась:

— Можно еще поиграть в «Наборщика». Это когда из букв одного длинного слова составляют слова поменьше. Кто составит больше слов, тот и выиграл.

— А если и у тебя и у меня есть одинаковые слова? — спросила девочка.

— В этом случае они вычеркиваются и не считаются. Только для этой игры нужна бумага и ручки.

Лика перевернулась на спину, стряхивая с живота прилипший песок:

— А чтобы без письменных принадлежностей? Есть такие игры?

Бабушка закрыла глаза. Легкий ветерок развивал ее волосы, от чего она стала похожа на злую колдунью. Лика это заприметила и тихо хихикнула.

— Ой, — сказала бабушка, — Так сразу и не припомню. Давай, позагораем просто. Ведь как хорошо поваляться на солнышке!

— Согласна, — ответила девочка и положила голову на руки.

Где-то в зарослях камыша квакали лягушки и стрекотали стрекозы. От воды шла приятная прохлада, заставляющая забыть обо всем, слабый ветерок гонял по пляжу невесомые песчинки. По блестящей глади озера скользили бесконечные водомерки. Иногда на поверхности появлялись круги, которые разбегались в разные стороны: это мелкие рыбешки поднимались со дна, чтобы сделать глоток свежего воздуха.

Не открывая глаз, Лика стала шарить рукой по песку в поисках своего рюкзачка, в котором были сложены съестные припасы. Нащупав лямку, она подтянула рюкзак к себе, расстегнула молнию, и запустила руку внутрь. Вытащив сочный, красный помидор, Лика откусила едва ли не половину спелого овоща. Сок брызнул в разные стороны, и в воздухе стал витать приятный аромат летнего сада.

— У меня даже в животе заурчало! — сказала бабушка. — Я, пожалуй, тоже перекушу.

И она достала из рюкзака небольшой зеленый огурец, покрытый пупырышками, посыпала его солью из спичечного коробка и громко, с хрустом, откусила.

— Теперь пахнет настоящим летом! — Лика отломила кусочек черного хлеба и отправила его в рот.

Бабушка кивнула в ответ:

— Это как мандарины на Новый год.

И Лика тут же ощутила на языке легкую кислинку, которую оставляет после себя долька цитрусового фрукта. В носу появился далекий запах еловой хвои, и девочка вздрогнула, представив огромные, белые сугробы, а ее кожа покрылась мурашками. Потом она вспомнила про лимон, и мурашки стали еще больше. Лику передернуло.

— Ну, ба! — взмолилась она. — У меня теперь во рту привкус лимона стоит!

— Запей соком, — ответила бабушка, улыбаясь.

Лика схватила бутылку, отвинтила крышку и, жадно глотая, припала к горлышку.

— Уф! Полегчало, — девочка вытерла рукой губы. — Не делай так больше, я чуть не умерла!

— Я подумаю, — бабушка засмеялась, — последний разочек, хорошо? Скрип пенопласта по стеклу!

Лика выпучила глаза, сжала губы, втянула голову в плечи и затрясла руками:

— Ба! Ну, хватит! — она вскочила и с разбега плюхнулась в воду, подняв тучу брызг…

Домой бабушка и Лика вернулись почти к обеду. Кушать девочке не хотелось, но она выпила большую кружку молока и съела не маленькую горбушку, что оторвала от батона. Потом приняла душ и, сказав бабушке спасибо за чудную прогулку на озеро, поднялась в свою комнату и прежде, чем завалиться на кровать, внимательно осмотрела рисунок на предмет новых надписей, но, не то к счастью, не то к сожалению, картинка не изменилась.

Лика включила проигрыватель, сделав музыку очень тихо, взяла из школьной сумки учебник, тетрадь и ручку, и стала повторять пройденный материал по математике. Целый час она решала задачи и примеры на сложение и вычитание, на умножение и деление. Чтобы не забыть и не опозориться перед одноклассниками в будущем учебном году. Потом достала из-под подушки дневник и написала:

Девочка отложила дневник и закрыла глаза. Из проигрывателя зазвучала песня про коробку с карандашами и Лике очень сильно захотелось что-нибудь нарисовать. Она встала, надела фартук, открыла краски, налила в непроливайку из графина воды, которая чудным образом не заканчивалась и занялась творчеством.

— Я так полагаю, что тот, кто в домике живет, обиделся на меня. Только вот за что?! — Лика подняла одну бровь. — Так… И что бы мне бы такого нарисовать? О! Раз уж мой Пантюша пропал без вести, то я, пока он не вернется, поухаживаю за нарисованным.

Девочка макнула кисточку в серую гуашь и нарисовала рядом с котом, что теперь сидел к ней лицом, миску. Потом сменила кисть и коричневой краской нарисовала горку кошачьего корма.

— Эту еду мой Пантюша очень любит. Тебе тоже должно понравиться, а попьешь из озера. Ага… Еще я тебе нарисую рыбину в воде и ты сможешь за ней наблюдать, а может даже поймаешь ее и съешь!

И Лика нарисовала чудесную золотую рыбку с разноцветными плавниками, которая будто выпрыгнула из водоема и повисла в воздухе.

— Готово! — Она довольно потерла ладоши и, как всегда, отошла, чтобы посмотреть на свое творение. — Замечательно! Шишкин[16] может отдохнуть.

Лика любовалась рисунком и думала, что не зря ходит в художественную школу — у нее определенно талант.

— На сегодня хватит: кот покормлен, рыбы запущены. Пойду, с ба посижу, может, сыграем во что-нибудь.

Девочка закрыла баночки с гуашью, сняла фартук, выключила проигрыватель и прыжками спустилась с лестницы. Бабушка сидела в своем стареньком кресле и шуршала книжными страницами.

— Ба, ты, наверное, все книжки уже раз по сто прочитала!

Женщина опустила маленький, черный томик и сняла очки:

— Это стихи. Денис Давыдов — русский офицер, гусар! Очень талантливый поэт. Вот послушай…

Она снова надела очки и продекламировала:

— Ну, каково?! — спросила бабушка, смахивая набежавшую слезинку.

— Красиво… — Лика посмотрела в потолок. — А про что это?

— Про любовь.

— Мм… Про любовь, — девочка закивала. — Мне про это еще рано. Давай лучше поиграем во что-нибудь. Ты на озере про всякое рассказывала.

Бабушка встала и прошла к буфету. Открыв нижний ящик, она извлекла оттуда несколько листов бумаги и ручку. Лика уже сидела за столом и ждала свою любимую ба.

— Ну, смотри, — женщина положила бумагу на стол и написала на одном из них слово «муха». — Правда, эта игра сложновата для тебя, но я просто объясню на будущее, вдруг, захочешь поиграть с кем-нибудь. Как из мухи сделать слона, знаешь?

Лика отрицательно замотала головой и бабушка продолжила.

— Смысл в том, чтобы менять в слове одну букву, чтобы получилось другое слово. Вот у нас «муха». Меняем букву и получаем «мура». И так далее.

Через минуту на листе было написано уже несколько слов. Значение некоторых из них Лика не знала: муха — мура — тура — тара. Потом бабушка вывела: кара — каре — кафе — кафр — каюр — каюк. Каюк превратился в крюк, тот в свою очередь в урюк. Затем появились урок, срок, сток и стон. Замыкал цепочку слон.

Девочка не верила своим глазам: муха действительно превратилась в слона.

— Вот это да!

— Круто? — спросила бабушка и подмигнула внучке. — Эту игру, говорят, придумал сам Льюис Кэрролл[18]. А вот «наборщик» как раз для тебя. — Она села за стол и протянула внучке листок, положив сверху ручку. — Возьмем, к примеру, слово «кинопремьера». Пиши.

Лика аккуратно вывела буквы и уставилась на бабушку.

— Теперь, — продолжила та, — за десять минут надо составить как можно больше слов, используя эти буквы: существительные в именительном падеже. Не забыла, что это такое?

— Не забыла, — ответила Лика.

— Тогда… Время пошло!

Девочка стала всматриваться в буквы и записывать на бумаге новые слова, то и дело почесывая затылок и покусывая колпачок. Когда время вышло, Лика довольно потерла ладоши и объявила:

— У меня двадцать слов!

— Умница! — удивилась бабушка. — А у меня девятнадцать. Ты выиграла.

Девочка засмеялась.

— Давай еще!

Они играли до самого ужина. Бабушка выиграла всего три раза. Лика была довольна собой: еще бы, ведь ба жила больше ее и должна знать больше слов, но все равно проиграла. После того, как Лика покушала, она пошла в свою комнату, чтобы немного почитать. Проходя мимо мольберта, на котором был прикреплен кнопками рисунок, девочка остановилась. Миска, которую она нарисовала днем, была пуста. Еда исчезла.

— Чудеса! Живой кот. И голодный. Интересно, куда же задевался мой собственный Пантелей?

Лика подошла к окну и включила проигрыватель, который заиграл песенку Умки. Покружившись, девочка протанцевала к рисунку.

— Итак, что мы имеем, — деловито сказала она. — У кота есть рыбка, а вот у таинственного незнакомца никого нет. Не порядок! Надо срочно нарисовать ему друга… или подружку.

Лика надела фартук и открыла баночки с гуашью.

— Я знаю, кого нарисую! — воскликнула она. — Я нарисую себя!

Девочка поднесла руку к рисунку, собираясь сделать мазок, как вдруг случилось нечто такое, от чего у любого человека задрожали бы коленки, а поскольку Лика была еще маленькая, то она задрожала вся. Проигрыватель стал издавать странные звуки: он зашипел, потом стал трещать и, что самое страшное, заговорил. Конечно, говорить он не мог, но Лике так показалось. Чей-то скрипучий и очень неприятный голос произнес: «Не рисуй себя!».

Слова эхом разлетелись по комнате.

«Не рисуй себя!» — повторилось вновь.

Мало того, кот на рисунке на мгновение вдруг стал огромным и громко, протяжно мяукнул, обнажив свои острые клыки. Девочку охватил ужас: она выронила кисточку и опрокинула непроливайку. Лика открыла рот, чтобы закричать, но не смогла. Голос пропал, и теперь она лишь шевелила губами, как рыба. Кожа покрылась большими-пребольшими мурашками, и еще девочка чувствовала, как ее волосы начали шевелиться.

«Не рисуй себя!» — настаивал голос.

Застыв, словно статуя, Лика думала, что делать. Ее сердце бешено колотилось и норовило выпрыгнуть. Казалось, его стук разносится по всему дому! Решение пришло неожиданно. Девочка прыгнула к окну и выдернула из розетки шнур проигрывателя.

— Это все не на самом деле! Это мне показалось! — прошептала Лика, пытаясь закрыть баночки с краской, но те вываливались из рук.

Оставив все, как есть, она выскочила из комнаты и припустила по лестнице. Выскочив во двор, Лика подставила лицо теплому ветру и закрыла глаза. На улице начало смеркаться. Губы девочки задрожали. Она чувствовала, что вот-вот заплачет: ей было очень страшно. Она сильно испугалась. И голоса, и кота.

— Что происходит?! — спросила себя Лика. — Что я сделала?!

В ответ лишь ветер пошумел листвой старого дуба.

— Ликушка, давай кисельку перед сном?

Девочка вздрогнула и обернулась: на пороге стояла ее бабушка. Облегченно вздохнув, Лика зашла в дом.

— Ты чего вылетела, как ошпаренная? — спросила женщина.

— Показалось, Пантелей мяукал, — ответила Лика.

Дробь, что выстукивало ее сердце, становилась все реже. Дыхание успокоилось.

— Так ты будешь кисель? — переспросила бабушка.

— Буду. — Лика села за стол и уставилась в экран телевизора.

— Кстати, про Пантелея. Ты не знаешь, куда делась его миска? — бабушка поставила перед внучкой большую кружку. — Хотела помыть, да никак найти не могу.

Девочка пожала плечами и, неотрываясь, выпила кисель.

— Я пойду мыться и спать. Устала чего-то. — Лика зашла в ванную комнату и закрыла за собой дверь…

Лика засунула дневник под подушку, выключила фонарик и накрылась одеялом с головой. Проигрыватель молчал. Окно было плотно закрыто и зашторено. Девочка начала проваливаться в сон. Ей слышался шум ветра, карканье ворон, да мяуканье Пантелей. Она стала привыкать к этим звукам. Но тут сквозь пелену дрёмы ворвался новый, до этого момента не знакомый звук:

«Бум. Бум-бум. Бум».

Лика откинула одеяло и прислушалась.

«Бум. Бум-бум. Бум».

Встав с кровати и включив свет, девочка подошла к рисунку: она была уверена, что странный звук исходит из него. Больше не от куда, ведь окно и дверь закрыты. Взяв лупу, Лика всмотрелась изображение. На окне появилась новая надпись!

— И что дверь?! — спросила она и покосилась в сторону. — Закрыта дверь. Дальше-то что?

Лика, на всякий случай, на цыпочках, прокралась к двери своей комнате и слегка ее приоткрыла, выглядывая наружу. Петли предательски скрипнули и Лика вздрогнула.

— Дверь, дверь… К черту дверь! — вспомнила она фразу из мультфильма «Остров сокровищ»[19].

И тут ее взгляд упал на домик, возле которого сидел оранжевый кот. В доме не было двери. Вот что имел ввиду тот, кто в нем живет! Лика мгновенно вспомнила свой сон, что увидела вчера. Вспомнила, как была испугана, когда проснулась.

— Охохонюшки хо-хо! — девочка прижала ладони к щекам. — Как же ему там страшно, должно быть! Бедненький!

Подняв с пола непроливайку и налив в нее воды, Лика обмакнула кисточку в черную краску и нарисовала дверь, справа от окошка.

— Ну, вот. Теперь ты можешь выходить. И не надо благодарить меня. — она по-клоунски поклонилась.

Выключив свет, Лика вернулась в кровать, сладко зевнула и только собиралась заснуть, чтобы увидеть какой-нибудь приятный сон и отвлечься от всех сегодняшних кошмаров, как негромкий хлопок двери сотряс воздух. Схватив со стола фонарик, девочка осветила комнату. Ее дверь была плотно закрыта. А когда луч света коснулся мольберта, Лика снова подошла к нему и уставилась на рисунок выпученными глазами. Прямо на нее смотрела маленькая, темноволосая девочка, которая держала на руках урчащего кота.

Глава 7

Лика заворожено смотрела на рисунок.

— Так ты вовсе даже и не мальчик… — прошептала она. — Ну, здравствуй.

Девочка с рисунка приветливо помахала рукой и Лика отпрянула назад. За пять дней такого не происходило ни разу! Никогда еще рисунок не жил вот так, при ней. Она стала озираться по сторонам, а потом нерешительно помахала в ответ. Девочка на рисунке улыбнулась и зашла обратно в дом. Лика выключила фонарик и в потемках добрела до кровати.

— Это совсем-совсем круто! — прошептала она. — У меня есть живая нарисованная подружка. Глупость какая… Надо ей что-нибудь подарить в знак дружбы, а то подумает, что я жадина.

Лика снова встала, включила свет. Подойдя к рисунку, она на миг призадумалась и, окунув в кисть в краску, нарисовала возле двери свою любимую книгу. Затем взяла лупу и, глядя сквозь увеличительное стекло и макая в гуашь ручку, написала название и даже попыталась изобразить рисунок, как на книге.

— Тебе понравиться. Интересная книга, — сказала Лика и добавила. — Спокойной ночи.

Щелкнув выключателем, она в два прыжка оказалась под одеялом и, довольно улыбнувшись, провалилась в безмятежный сон…

Лика проснулась поздно, вернее сказать, ее разбудила бабушка. Она приоткрыла дверь и крикнула:

— Просыпайся, соня!

Девочка открыла глаза, зевнула и потянулась:

— Дорого утра, ба.

— Да уж день на дворе, — ответила та, — Скоро обедать, а ты еще не завтракала.

Лика улыбнулась. Она откинула одеяло, встала с кровати и отдернула занавески. Солнечные лучи заполнили всю комнату. Открыв окно, Лика запустила теплый летний ветерок, который тут же взъерошил ее светлые волосы. Девочка начала резво размахивать руками, ногами, крутить туловищем, делать наклоны и приседания. Покончив с зарядкой, она подошла к рисунку. Во дворе никого не было: ни девочки, ни кота. Даже нарисованная вчера рыбка исчезла. Жители рисунка еще спали.

— Хм… А книжку-то она взяла.

Там, где вчера была нарисована любимая Ликина книга, теперь ничего нет.

— Я уже проснулась. Доброго всем утра! — прошептала девочка.

И, словно услышав ее слова, из озера выпрыгнула золотая рыбка и, махнув хвостов, скрылась под водой, подняв брызги и запуская круги по водной глади. Лике даже показалось, что одна капелька попала ей на лицо. Или не показалось?!

— Прикольно! — усмехнулась Лика и побежала умываться.

— Ба, а что у нас на завтрак? — спросила девочка, сидя на стуле и болтая ногами.

На экране телевизора шла какая-то передача. Ведущий что-то монотонно бубнил и морщил лоб.

— Кашка-малашка, — ответила бабушка и поставила перед внучкой тарелку, пышущую жаром.

— Манная… — расстроилась Лика, глядя как по поверхности каши желтыми кругами растекается кусочек сливочного масла. — А варенца дашь?

— Конечно. Вишневое.

Бабушка поставила перед внучкой розетку с вареньем, которое тут же переместилось в тарелку и было перемешано с кашей.

— Ликушка, ну когда ты мне уже покажешь свой рисунок? Мне не терпится посмотреть.

— Скоро, ба. Совсем скоро, — ответила девочка, облизывая ложку.

Женщина грела посудой на кухне и что-то приговаривала.

— Ба, — спросила Лика, — ты чего там бубнишь?

— Да не могу найти миску Пантелея. И посуда пропала, и этот бездельник. Вообще творятся какие-то чудеса!

Женщина вошла в комнату и села на стул рядом с внучкой.

— Соседи приехали. Заходили утром, спрашивали, кто у них кусты стащил. Кусты у них пропали.

— А я думала, это они сами выкопали. — Лика расправилась с кашей и отодвинула тарелку. — Спасибо тем, кто съел. Приготовить и дурак смог бы.

Бабушка с укором посмотрела на внучку, но та сразу нашла оправдание своим словам:

— А что я такого сказала? Ведь если бы я не съела, то это значило бы, что каша не вкусная, а так — тарелка пустая. Я же не хотела тебя обидеть!

— Да я поняла! — успокоила бабушка Лику. — И не обиделась я вовсе. Но простого «спасибо» было бы достаточно.

— Спасибо… — смутилась девочка. — Я это… пойду, почитаю.

— Ты бы шла на улицу. Поваляйся на травке, погода замечательная, а я полы помою.

Лика сползла со стула:

— Только, чур, не подглядывать, что я рисую!

Бабушка очень удивилась и посмотрела на внучку:

— Знаешь что, дорогуша, я вообще-то думала, что у себя ты сама уберешься.

— Да? — расстроилась Лика. Она вспомнила, сколько пыли у нее под кроватью, и подумала:

«Если ба это увидит, устроит мне нагоняй, что я так плохо слежу за чистотой! Сама уберусь» — и вслух сказала:

— Правильно, ба. Я уже взрослая и сама должна следить за порядком. Ты мне только ведро с водой наверх отнеси, а то я его переверну, пока по лестнице подниматься буду. — Она развела руками. — Тебе ведь не нужен всемирный потоп?

— Иди. Принесу и ведро и тряпку.

Лика молнией метнулась в свою комнату и включила проигрыватель. Затем она навела порядок на столе, сложила баночки с краской, сложила мольберт и прислонила к стене, развернув рисунком внутрь. Едва она это сделала, в комнату вошла бабушка и поставила на пол ведро с водой.

— Ликушка, только прошу тебя, не затягивай на полдня, хорошо?

— Я быстренько! — ответила Лика.

— Быстренько не надо. Делай все аккуратно, чтобы было чисто, — сказала бабушка. — Я потом проверю.

Девочка вытянулась по струнке и приложила правую ладонь к голове, как делают солдаты.

— Слушаюсь, мэм! — и резко опустила руку.

— Ну, ты и клоун! — бабушка улыбнулась и вышла.

Лика наклонилась к ведру, достала из него тряпку и отжала воду.

— Клоун… Я уже ненавижу клоунов! — встав на колени, она полезла под кровать. — Кошмар! Еще бы чуть-чуть и тут завелись жуки размером с черепаху…

«Клоун» — прошипел проигрыватель так громко и неожиданно, что Лика даже захотела вскочить, но ударилась головой и схватилась рукой за ушибленное место: ведь она все еще была под кроватью.

— Блин! — пропыхтела Лика, вылезая наружу. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Я чуть со страха не умерла!

Она встала и выдернула шнур из розетки. Дальнейшая уборка прошла спокойно, правда большущая шишка, вскочившая на голове, постоянно отвлекала от работы. Солнечные лучи, проникающие через окно, отражались от влажных полов и бликами играли на стенах комнаты. Лика взяла ведро двумя руками и вынесла его на лестницу.

— Я закончила! — крикнула девочка. — Можно проверять!

Она на цыпочках прокралась вдоль стены, забралась на кровать и, достав дневник, сделала еще одну запись.

Лика спрятала дневник и протянула руку к столу, чтобы взять книгу. Девочка похлопала ладонью по столешнице и слева, и справа, но ничего не нашла. Она вытянула шею и посмотрела на подоконник.

— Тоже пусто. Странно. Я, вроде, ее здесь оставляла. Хотя… Может и вниз отнесла.

Лика спустилась вниз и начала поиск в бабушкиной комнате. Ни в шкафу, ни в буфете, ни на полке она так и не смогла найти свою книгу.

— Куда же я ее задевала?! Ба! — крикнула она. — Ты не видела мою книжку? Толстую такую…

— Нет, — прозвучал короткий ответ не понятно откуда.

Лика пожала плечами и нахмурилась:

— Клоун меня забери! Да куда все девается-то?! — Она топнула ногой. — Сначала Пантелей пропал вместе с миской, потом соседские кусты. Вороны еще эти… Не хватало, чтобы еще я исчезла. Что ни нарисую, то пропадет! Хорошо хоть себя не нарисовала, а то, глядишь, и меня бы не стало…

Виски запульсировали и девочка прижала к ним ладони. Тысячи мыслей начали вертеться у нее в голове. Лика зашаталась и едва не упала. Она вспомнила слова клоуна на ярмарке, на которые не обратила внимания:

«И запомни главное, никогда не рисуй ими себя!».

Да и странный голос из проигрывателя предупреждал о том же. Страшная догадка осенила девочку:

«Неужели, краски и вправду волшебные и все, что я рисую, пропадает?! Выходит, это я исчезла Пантелея? Ой, мамочки!».

— Ну, клоун! Ну, уродец размалеванный! Из-за тебя я котейко своего любимого испарила и сама чуть не улетучилась неизвестно куда! — Лика села на пол и задумалась.

— Ликушка, ты с кем разговариваешь? — спросила бабушка, выходя из ванной комнаты.

Девочка подняла взгляд:

— Да вот, с ума схожу потихонечку. Болтаю сама с собой. Приятно поговорить с умным человеком.

Женщина громко засмеялась и Лика улыбнулась. Девочка вернулась в свою комнату и забралась на кровать. Она крутила в руках свои дневник и косилась на рисунок.

«Вот так история!» — думала Лика, — «Как же мне вернуть Пантелея? Я же его своими собственными руками уничтожила! Бедный Пантюша. Где он сейчас?!»

Она открыла дневник и стала писать:

Дневник занял свое место под подушкой, а Лика встала и включила проигрыватель. Походив из угла в угол, она решила рассмотреть рисунок. Вооружившись лупой, девочка разложила мольберт и прильнула к увеличительному стеклу. Первое, что ей бросилось в глаза, это то, что таинственная незнакомка сидела возле нарисованного озера. Кот лежал рядом с ней. А ведь еще час назад их не было!

— Как же мне с тобой общаться? — Лика почесала голову. — Мне что, каждый раз на окошке писать по одному слову? Я так состарюсь!

Присмотревшись к окну, она прочитала новую надпись:

— Спасибо за книгу… — повторила Лика вслух. — У меня-то теперь ее нет! Вот незадача…

Девочка вновь отошла к окну.

— Что же мне такого придумать? — Она закрыла глаза и потерла пальцами виски. — Думай, Лика, думай! Мм… Придумала!

Одним прыжком оказавшись у мольберта, Лика открыла краски и стала рисовать. Через несколько минут возле озера получился большой песчаный пляж.

— Теперь ты можешь писать на песке, и я тоже. Тут места больше, чем на окошке… Интересно, а она говорить умеет? А то, может, мы и так сможем общаться, без этих художеств?

Лика отвернулась от рисунка и тут же услышала чей-то тихий голос:

— Могу.

Юная художница осторожно повернула голову, выпучив глаза. Возле нарисованного домика стояла та самая девочка.

— Это ты сказала?!

— Я, — ответила девочка.

— Обалдеть! — прошептала Лика и, закатив глаза, упала в обморок.

«Интересно, если я открою глаза, что я увижу?» — подумала Лика, — «Я, кажется, потеряла сознание… Или умерла?»

Она открыла один глаз и скосила его в сторону.

«Ага. Я лежу на полу. Значит, ба не заходила. Встать или еще поваляться? Кажется, я опять боюсь. Ну что ты будешь делать?!».

Лика резко села и огляделась. Взглянув на рисунок, она увидела, что девочка сидит возле озера, а на желтом песке что-то написано. Буквы были видны даже без увеличительного стекла.

— Я могу говорить, — гласила надпись.

Ощупав голову на предмет шишек, которые могли появиться при падении на пол, Лика свернула губы трубочкой и наморщила лоб:

— Это я уже поняла. Но как? Как вы все можете говорить? В смысле… Вы же нарисованные! Как это все вообще может быть?! — Лика встала на колени и подползла к рисунку. — Как?!

Девочка на рисунке пошевелилась и, повернув голову, посмотрела на Лику:

— Не знаю.

— Ой… Все-таки не почудилось.

Кот на картинке, сидевший возле миски, мяукнул.

— Он хочет есть, — сказала незнакомка, — Он ведь живой.

— А ты не хочешь? — спросила Лика.

— Нет. Я еще ни разу не ела, — ответила девочка.

— А… ты давно уже тут живешь?

Лика внимательно всматривалась в лицо девочки, и никак не могла понять, откуда она ее знает. Черты лица показались Лике очень знакомыми. Возможно, она видела ее в каком-нибудь мультфильме или кино. Незнакомка снова заговорила:

— Давно, но точно сказать не могу. Ведь здесь все время летний день…

— Да, дела… — хмыкнула Лика. — А вот интересно, откуда ты тут взялась? Ворон и Пантелея нарисовала я. Но ты… Ты просто взялась ниоткуда.

Нарисованная девочка встала и подошла к двери своего жилья:

— Я всегда была здесь, в домике, — и, обернувшись на пороге, спросила, — А ты что там делаешь?

Лика очень удивилась и еще раз обвела комнату взглядом:

— Как что я тут делаю?! Я тут, вообще-то, живу. Я в гостях у бабушки. А вот что ты делаешь в моем рисунке?

— Даже так? — сказала девочка и, хлопнув дверью, скрылась внутри домика.

Лика замахала руками и крикнула:

— Э!.. Ты куда ушла-то? Выходи, давай!

Но ответа так и не последовало. Мало того, прежде чем закрылась дверь, кот тоже проскользнул в дом.

— Здрасьте-пожалуйста! — поднялась Лика. — Я с ней беседу веду, а она ушла. Еще и кота переманила на свою сторону! — Она приблизилась к рисунку и прокричала, чтоб ее было лучше слышно: — Это не вежливо! Слышишь? И верни мне книгу!

Лика зарычала и, топнув ногой, вышла из комнаты, продолжая бубнить себе под нос:

— Тоже мне, фифа какая! Ну и сиди там одна! Бе-бе-бе…

После обеда Лика решила посмотреть телевизор. Она хотела было почитать, но вспомнила, что ее любимая книжка пропала, а другую читать ей не хотелось. Пока бабушка мыла посуду, девочка переключала каналы. Ничего интересного не показывали, поэтому Лика разочарованно выключила бесполезный чудо-ящик и бросила пульт на кресло.

— Ба, а вот если, к примеру, какая-нибудь вещь исчезла и ты знаешь как, то как ее вернуть обратно? — спросила она.

— Взять и вернуть, — прозвучал ответ.

Лика подошла к кухне и облокотилась на дверной косяк.

— Если я нарисовала что-то, а оно взяло и пропало?

Бабушка поставила тарелку в раковину и посмотрела на внучку.

— Ну, тогда нарисуй это обратно, чтобы оно появилось снова.

— А если не получится? — не унималась Лика.

— Тогда никому не говори, что это ты виновата, — прошептала бабушка и подмигнула.

Девочка улыбнулась и поднялась по ступеням в свою комнату. Рисунок не проявлял признаков жизни и Лика опечалилась. Она подошла к мольберту и тихо сказала:

— Выходи. Я больше не буду задаваться, честно-честно! Ну, пожалуйста! Я подожду на кровати, хорошо?

Не дождавшись ответа, она прошла через комнату, села на кровать и, обхватив руками колени, стала ждать. В комнате было очень тихо. Даже не слышно, как шумит листва старого дуба, хоть окно и распахнуто настежь. Не просидев и двух минут, Лика встала и подошла к рисунку.

— Ну, выходи уже. Тебе ведь тоже, небось, скучно одной. Мы ведь договорились дружить! Из-за ерунды обиду склеила… — подбоченилась она. — Айм сори!

Нарисованная дверь скрипнула и чуть-чуть приоткрылась. В образовавшуюся щель выскользнул рыжий комок шерсти и направился к озеру.

— Привет, Пантелей! — крикнула Лика.

Кот посмотрел на нее и мяукнул. Дойдя до кромки воды, он сел и начал лакать воду.

— Пантюша… — расстроилась Лика. — Где же ты?

Она стерла ладошкой набежавшую слезинку и тут же услышала голос:

— Я тебе сейчас кое-что скажу. Только ты не пугайся, хорошо?

На пороге нарисованного домика стояла девочка. Лика только кивнула.

— Мне кажется, что я знаю, куда делся твой кот! — незнакомка откинула назад волосы.

— Куда?! — чуть ли не закричала Лика, но тут же перешла на шепот. — Куда?

Она прильнула к рисунку, едва не уткнувшись в него носом. Девочка сделала несколько шагов и сказала:

— Давай, я тебе сначала кое-что расскажу, хорошо?

— Хорошо, — ответила Лика.

Она переставила принадлежности для рисования на стол, а сама села на табурет и положила руки на коленки.

— Я слушаю тебя.

Девочка села на песок, приветливо помахала рыбке, которая показалась из озера, совершив причудливое сальто, и начала говорить:

— Я много-много времени смотрела в окошко… Наверное миллион тысяч часов, а может и больше. — Она провела ладонью по песку. — Мне было так страшно и одиноко, что я думала, что останусь одна навсегда. И вот, один прекрасный день, а он здесь все прекрасные, поскольку никогда не кончается, я увидела тебя…

— А я тоже как картинка, что ли? — перебила ее Лика.

— Не совсем… — замялась девочка. — Это вроде как кино. Ты была в кино?

Лика кивнула.

— Так вот, твоя комната словно на экране а я будто сижу в зале и смотрю фильм.

— Прикольно! — хмыкнула Лика.

— Ну, это кому как. Я постоянно вижу одно и то же. А потом вдруг на деревьях появились листья! Ты не представляешь, как я удивилась и обрадовалась! А потом в небе я увидела ворон. Ведь их никогда не было. А уж когда у дома стал мяукать кот, то я поняла в чем дело. Я видела, как ты водишь кисточкой по воздуху, а после этого тут стало появляться что-то. Я так понимаю, это то, что ты рисовала. Вот так…

Лика почесала затылок и вскинула руки:

— Ну, правильно. Я же рисовала это на ватмане, как же оно не могло появиться?! Это же все-таки краски, а не невидимые чернила, ёксель-моксель! Постой, — опомнилась она, — А что на счет Пантелея? Куда он делся-то?!

— Ну как же ты не понимаешь?! — девочка ударила ладонями по песку, оставив неглубокие вмятинки. — Он исчез сюда! Его же тут не было, а потом, бац, и он здесь! Всё, тыдыщ, и появилось! Во как!

— Батюшки мои! — прошептала Лика и, приложив ладони к щеками, сползла с табуретки на пол. — Алаверды моему Пантелею…

Ее губы задрожали, а на глазах стали наворачиваться слезы. Вдобавок, нарисованный кот оторвался от своих процедур по мытью хвоста и протяжно мяукнул. Лика заплакала. В комнату ворвался теплый ветер, уронил на пол баночку с гуашью и растрепал девочке волосы. Старый дуб зашумел листвой.

«Проклятущий клоун!» — подумала Лика. — «Зачем я вообще пошла на эту ярмарку?! Пантюша меня, наверное, теперь ненавидит!» — и, всхлипывая, спросила вслух:

— Он на меня злится?

— Нет, — ответила девочка. — Он очень тебя любит и хочет домой, так же, как и я.

— Правда? — Лика утерла слезы.

— Правда. Он мне сам сказал.

— Коты не умеют говорить…

— А этот умеет, — девочка потрепала Пантелея, — Ты думаешь, что он мяучит, а я его понимаю. Мы ведь с ним оба нарисованные.

— А хочешь, я нарисую тебе пирогов или пиццу? — вдруг спросила Лика. — Ты ведь, поди, кушать сильно-пресильно хочешь?

Девочка на рисунке встала:

— От пиров я бы не отказалась. А что такое эта твоя пицу? — она улыбнулась.

— Да не пицу, а пицца. С двумя «цэ», — хохотнула Лика. — Это тоже, типа, пирог. Такая ватрушка итальянская, только большущая, как летающая тарелка и не с творогом, а с колбасой, сыром, помидорами и прочими вкусностями.

— А у меня живот не скрутит от такой мешанины? — спросила девочка.

— Нет, что ты, это очень вкусно! Вот только, я думаю. Надо сначала ее приготовить, а то как она к тебе попадет?! — Лика задумалась и потерла подбородок. — Слушай, а как ты сюда попала, ну, в рисунок?

Ее собеседница опустила голову и, надув губы, тяжело вздохнула:

— Я раньше была очень даже взаправдашней девочкой. Все что я помню, так это то, что я рисовала. Сначала я придумала нарисовать себя, но потом мне не понравилось, и я нарисовала этот домик. Прямо поверх старого рисунка. В общем, мне надоело рисовать и я легла спать, а проснулась уже тут. Вот и жила в этом доме. Я даже выйти не могла, потому что дверь не нарисовала.

— Ужас какой! — выпучила глаза Лика. — Твои родители, наверное, с ума сходят! Мои бы точно сошли! Хорошо, что я не нарисовала себя. Сейчас бы куковали с тобой на пару.

И тут Лика почувствовала, как ее кожа покрылась большими мурашками. Она склонила голову на бок и, наморщив лоб, тихо спросила:

— Слушай, а тебя как зовут? — ее затрясло слабой дрожью от неожиданного и страшного предположения.

Девочка подошла совсем близко. Казалось, она вот-вот шагнет с рисунка и окажется в комнате. Ее ответ прозвучал, как гром среди ясного неба:

— Меня зовут… Жанна Снегова. Мне десять лет.

Лика побледнела и стала похожа на замерзшую фигурку из молока. Она протянула вперед дрожащую руку и провела кончиками пальцев по рисунку:

— Жаннетт?!

Девочки уставились друг на друга и только хлопали ресницами, не в силах произнести ни слова…

Глава 8

— Клоун меня задери! — прошептала Лика дрожащими губами. — Твои родители в самом деле сходят с ума, уж поверь мне. И бабушка тоже… Мама дорогая!

Девочка с рисунка выпучила глаза.

— Что случилось, Лика?! Ты знаешь, кто я?!

Та закивала.

— Ага. Ты сядь, а то упадешь. Я тебе сейчас такое скажу!.. — Она потрогала внезапно раскрасневшиеся щеки.

Ее сердце бешено колотилось и было готово выпрыгнуть из груди. Сделав несколько глубоких вдохов, Лика начала говорить:

— Как говорит мой папа, когда приезжает из командировки, не будем форсировать[20] события, разложим все по полочкам и расставим все точки над «i»[21]. Начну с конца. Эту картинку начала рисовать моя сестра Жанна, которая пропала очень давно, когда гостила у бабушки, где, собственно, мы сейчас и находимся. Когда Жаннетт исчезла, то после нее остался только этот рисунок. На мой День рождения мне подарили краски, и я стала рисовать. Потом начали происходить странные вещи, и появилась ты. Вот такие пироги. Выходит, ты и есть та самая моя сестра. Офигеть! — подытожила Лика.

— Похоже на бред сумасшедшего… — ответила Жанна. — Если бы не знала, что все взаправду, так и подумала бы.

Девочка опустилась на траву и замолчала. Лика тоже не произнесла ни слова: уж слишком тяжело было думать о том, что эта нарисованная девочка в самом деле ее сестра, которая исчезла давным-давно, а теперь нашлась таким таинственным образом. Но самое обидное то, что она не знает, как ей помочь и вернуть обратно! И что теперь сказать бабушке? А папе с мамой?

— Лика, сестренка ты моя, — едва не плача произнесла Жанна, — я ведь тебя вспомнила! Ты была еще совсем крохотная, когда… Ты теперь большая, как я! Помоги мне! Я хочу домой!

И тут девочки заплакали. Слезы Жаннетт текли по ее щекам, капали на траву, оставляя на ней разводы.

— Ой! — воскликнула всхлипывая Лика. — От твоих слез краска расплывается!

— Вытащи меня отсюда! Пожа-а-алуйста!

— Жанночка, мы обязательно что-нибудь придумаем, — прохныкала Лика, — Потерпи!

Она вскочила и стала мерить шагами комнату, шагая от двери к окну и обратно, но никак не могла сосредоточиться: Жанна всхлипывала, Пантелей мяукал, а противные вороны каркали.

— Вы мне мешаете думать! — топнула ногой Лика и подошла к рисунку, — Значит так: вы, — она указала пальцем на ворон, что сидели на дереве и галдели, — замолчите! Немедленно!

Карканье прекратилось мгновенно.

— Пантелей, — продолжила Лика, — прекрати орать! Мои хвост.

Кот тоже замолчал.

— Теперь ты, Жанна. Возьми книжку и почитай на качелях, пожалуйста. А то я так ничего не смогу придумать. — Она вытерла слезы со щек. — Бабушку удар хватит!.. Надо самой успокоиться.

Лика забралась на кровать, достала свой дневник, и под скрип нарисованных качелей, сделала очередную запись:

Лика захлопнула дневник.

— Я даже есть захотела от переживаний! Пора ужинать. Заодно посмотрю, что можно нарисовать из еды. Я скоро вернусь, — сказала она и скрылась за дверью.

— Ба! — протопала Лика в комнату. — А сваргань пирогов…

Бабушка отложила книгу и удивленно посмотрела на внучку:

— Прямо сейчас или можно завтра?

— Ну, — замялась девочка, — Можно и завтра, но лучше сейчас. А что у нас на ужин?

Женщина посмотрела на часы, висящие над телевизором.

— Еще есть время, так что я вполне успею замесить тесто, но ты должна мне помочь. Если поторопимся, то на ужин будут пироги.

— Ура! — Лика запрыгала и захлопала в ладоши. — Что надо делать?

— Неси из буфета банку с мукой, только не урони, прошу тебя, — бабушка поднялась с кресла и подошла к печке. Открыв заслонку, она вытащила из кармана кофты коробок спичек и, чиркнув одной из них, подожгла рулончик бересты, который уже лежал под небольшими лучинками и полешками. В комнате повеяло дымком. Деревянные палочки стали потрескивать и бабушка закрыла заслонку.

— Ликушка, а с чем пироги-то делать?

— Ой, ба, ты, главное, сделай, а уж с чем — это тебе решать. Можно с яйцом и рисом, а можно с капустой… Все равно. Просто пирогов охота!

Бабушка покачала головой, прошла на кухню, надела фартук и принялась готовить. Лика крутилась рядом и больше мешалась, чем помогала, поэтому вскоре была отправлена в комнату:

— Ликушка, иди, порисуй или почитай книжку. Я сама управлюсь. Все-таки у тебя каникулы… — бабушка вытолкнула внучку из кухни, и та с радость уселась в кресло и включила телевизор, чтобы бабушке не было скучно.

Самой Лике было не интересно происходящее на экране — она думала, как ей вернуть Жанну и Пантелея. Девочка вытянула ноги, закрыла глаза и погрузилась в водоворот мыслей.

«Что же надо сделать? Думай… Итак, я нарисовала Пантюшу и он исчез. Так? Так. То же самое произошло с Жанной. И? Блин горелый, ничего в голову не лезет!.. Постой! Что там мне ба сказала?».

И она вспомнила слова бабушки, когда спросила про пропажу вещей, которые она нарисовала: — Ну, тогда нарисуй это обратно, чтобы оно появилось снова.

«Точно! - Лика открыла глаза и прошептала».

— Как же я сама до этого не додумалась?! — Она вскочила с кресла и молнией метнулась в свою комнату, запнувшись на ступеньках.

Жанна сидела на качелях и читала книгу. Пантелей лежал на траве и глазел по сторонам, когда Лика ворвалась в комнату, словно ураган.

— Я знаю, что нужно сделать! — крикнула она, — Не знаю, получится или нет, но попробовать стоит!

Жаннетт уронила книжку и, спрыгнув с качелей, подбежала к краю рисунка:

— Придумала?

— Не я, это бабушка подсказала! — глаза девочки блестели. — Надо вас обратно нарисовать! Только я боюсь, как бы вы еще дальше не исчезли…

— Знаешь что, — сказала Жанна, — А давай я буду рисовать? Если ты смогла затащить Пантелея сюда, то, может, я смогу вернуть его обратно?! Я нарисую мою комнату, то есть нашу и нарисую в ней кота. Вдруг получится и он вернется? Тогда я снова нарисую себя и…

— Круто! Давай! А чем ты будешь рисовать? — спросила Лика.

— Да… — протянула девочка, — Незадача. О! Нарисуй мне краски свои.

Лика на секунду призадумалась:

— Ага, они же исчезнут! А если не выйдет, то я не смогу ничего тебе больше нарисовать! И красок не останется и вы там…

— Беда… — Жанна почесала нос, — У тебя есть еще краски?

Лика кивнула.

— Есть, мне мама с папой прислали. Иностранные. А что?

— Значит так: доставай все краски и смешивай их, только очень тщательно! Если обычные перемешать с волшебными, то они тоже волшебными станут.

— Какая ты умная! — воскликнула Лика. — Молодец! Только если я все краски смешаю, что за цвет получится?! Как этим рисовать-то потом?!

Жанна закатила глаза:

— Да не все вместе! Красный с красным, синий с синим…

Лика смутилась: так лопухнуться перед сестрой! Теперь она будет считать ее глупой!

— Я быстро! Только сгоняю за банками, в чем краски перемешивать! Ах да, сегодня будут пироги!

Лика скрылась за дверью и вернулась через пару минут, держа в руках несколько баночек из-под майонеза. Расставив все принадлежности для рисования на столе, Лика надела фартук и, вооружившись чайной ложкой, стала выковыривать из баночки синюю гуашь. Первой досталось выигранной краске, а потом к ней присоединилась и присланная родителями. Лика тщательно перемешивала краску, растирая ее о стенки банки. Она мешала до тех пор, пока рука не начала болеть. Посмотрев на результат своих трудов, девочка решила, что уже достаточно хорошо все перемешала и разложила вязкую смесь по своим баночкам. Отдохнув несколько минут, она принялась за другой цвет. И так до тех пор, пока не перемешала всю гуашь.

Лика трудилась почти два часа. Когда она закончила, сил совсем не осталось. Руки ужасно ныли, а ладонь вся горела: кожа на ней местами стерлась о ложку, а кое-где даже вздулись пузыри.

— Готово! — победно сказала Лика, отставив в сторону последнюю баночку. — Сейчас я только нарисую тебе мольберт с ватманом, другой, не этот. А то еще мой исчезнет вместе с рисунком. Получится картинка в картинке, и вы вообще никогда не выберетесь, а я вас не увижу больше! Я нарисую мольберт одной девочки. Мы с ней вместе в художку ходим, и она мне не очень нравится. Ужас, какая вредина! Жадина, спасу нет. — Она ехидно хихикнула.

Жанна стояла и хлопала ресницами, слушая свою сестру. Пантелей на ее руках умиротворенно мурлыкал. Лика приступила к исполнению своего плана. Она аккуратно нарисовала возле озера трехногий мольберт, на котором был закреплен большой белый лист, потом изобразила одну из коробок с гуашью и пару своих кисточек.

— Рисуй комнату, а потом книгу. Не будем рисковать вами, — сказала Лика. — Я пойду, посмотрю, как там у бабушки дела с пирогами, а то уже живот урчит от голода. Не скучайте без меня, я скоро вернусь. — Она помахала рукой и скрылась за дверью.

По всему первому этажу видал запах свежей выпечки. Когда Лика спустилась, бабушка пронесла мимо нее противень с румяными, пышущими жаром, пирогами. Девочка сглотнула слюну.

— Ба, а когда мы уже это есть будем?!

— Сейчас, еще одну партию поставлю в печь и сядем. Чайник только-только подоспел. Ты как почувствовала, что все готово. Садись, я быстро.

Лика уселась за стол и в ожидании ужина стала переключать каналы телевизора, пока не наткнулась на мультфильм. Вернее, это была больше песенка: про коробку с карандашами. Ее слова девочка знала наизусть, поэтому тут же стала подпевать. Когда мультик закончился, Лика подумала:

«Вот ведь… Только у меня все в коробке с гуашью и совсем настоящее. У меня круче и я выиграла! Только что сказать ба, если у нас все получится? Нет, она, конечно, будет очень рада, что Жанна нашлась, но если ничего не выйдет, то как ей сказать? Типа, ба, вот твоя внучка Жанна. Да куда ты смотришь?! Вон она, на картинке! Так что ли? Хоть бы все получилось! Тьфу, тьфу, тьфу». — Лика сплюнула через левое плечо и три раза постучала по столу.

В это время бабушка поставила на стол чашки с парящим чаем и тарелку, накрытую полотенцем, под которым лежали долгожданные пирожки.

— Спасибочки, ба, — сказала Лика, наливая чай в блюдце. — А можно я несколько пирожков с собой в комнату возьму? Я их рисовать буду, ну а потом съем.

— Конечно возьми, — ответила бабушка, садясь за стол. — Приятного аппетита.

— Угу, — ответила девочка, жуя пирог. — И фефе фофе…

Съев еще пару пирожков и допив чай, она сказала спасибо и, схватив тарелку, отправилась к себе в комнату, перешагивая через ступеньку.

Краем глаза глянув на рисунок, Лика поставила пирожки на стол. Одна коробочка с гуашью исчезла, а нарисованная девочка стояла возле мольберта и рисовала.

— Слушай, — спросила она. — Если ты уже такая большая, сколько же лет я просидела в этом доме?

— Не хочу тебя расстраивать, — замялась Лика, — Но прошло, наверное, лет сто! Шучу, конечно же. Мне десять уже, вот и считай.

— Ого! — Жанна почесала голову. — Выходит, лет десять?! Так мне уже двадцать!

Лика звонко засмеялась:

— А вот по тебе не скажешь!

Жанна положила кисть на мольберт.

— А мне казалось, что прошло несколько дней всего… Ты уверена?

— Да чтоб мне двойку по математике за год поставили! — выпалила Лика. — Это случилось очень давно, уж поверь мне. Ты мне лучше подумай, что мы скажем бабушке и папе с мамой, если ты вернешься, а то я уже голову сломала. Ведь они спросят, где ты была и как вернулась.

— Я подумаю об этом завтра, — ответила сестра. — Ты, давай, пироги рисуй. Я отсюда чую, как они пахнут!

Жанна потянула носом, а Пантелей, дремавший рядом с ней на песке, мяукнул, словно поддакивал. Рисунок замер, будто и не оживал никогда.

— Конечно!

Лика расставила на табурете краски, непроливайку, кисточки и стала рисовать. Это не заняло у нее много времени, и спустя пару минут возле домика, на ступеньках, красовалась тарелка с пирогами, от которых вверх поднимались струйки пара.

— Еще теплые будут, — довольно произнесла Лика. — Приятного аппетита.

Затем она нарисовала горку корма в миске Пантелея. Рисунок вновь ожил. Жанна продолжила рисовать.

— Я почти закончила, — сказала она. — Ты ложись спать. Все произошло во сне. Значит и обратно случится ночью.

— Ну, краски-то исчезли, пока я внизу была! — ответила Лика, подбоченившись.

— Так то краски! Они ж маленькие, а мы вон какие здоровущие! Один кот чуть ли не пол рисунка занимает.

Пантелей отреагировал на шутку протяжным и хриплым мяуканьем: мол, не правда, я не такой и толстый!

— Только оставь музыку, — попросила Жанна, — Не выключай совсем, пусть играет тихонечко. А, вот что еще хотела спросить: с воронами что делать?

— Нарисуй их потом за окном. Пусть живут дальше… Кто тогда будет гонять этот рыжий комок шерсти? Да, Пантюша?

Кот фыркнул и повернулся к Лике спиной. Сама девочка забралась на кровать и достала дневник.

Лика закрыла окно, включила проигрыватель, задернула шторы и пошла умываться, оставив Жанну заканчивать рисунок. Приняв душ и пожелав бабушке спокойной ночи, она вернулась в комнату, выключила свет и забралась под одеяло. Лика так устала от переживаний, которые свалились на нее сегодня, что уснула мгновенно, едва натянула одеяло…

— Сестренка, что же нам теперь делать?!

Лика вздрогнула от прикосновения к ее плечу и резко обернулась. Перед ней стояла Жанна и, о, ужас, они находились внутри дома, в котором не было ни окон, ни дверей. Лишь полоска света пробивалась сквозь узенькую щелку в крыше.

— Что случилось?! — испуганно спросила Лика.

Жанна пожала плечами:

— Не знаю. Возможно, ты во сне все-таки нарисовала себя и очутилась тут.

— Но как?! Я что, лунатик?! Кто же нас теперь спасет? — девочка осмотрела дом. — И куда подевались окно и дверь? Их что, закрасили, что ли?

— Я не знаю! — ответила Жанна. — Все, это конец. Нам отсюда не выбраться! Теперь мы останемся тут навсегда.

Сестры одновременно сели на пол и заплакали. Откуда-то издалека слышалось карканье ворон — они будто смеялись над их горем. Девочки жадно хватали ртом воздух, который был пропитан сыростью и пах плесенью. Дышать становилось все труднее и сестры прижались друг к другу.

— Теперь у папы с мамой вообще никого не осталось, — прошептала Жанна, захлебываясь слезами.

— Бедная бабушка, — рыдала Лика, — Она этого не переживет! Что я натворила!

— Интересно, мы умрем от страха или от голода? — произнес чей-то урчащий голос.

Девочки замерли и перестали плакать, озираясь по сторонам. Перед ними горели два желтых огонька, то и дело скрываемые шторками невидимых век.

— Нет, мне просто интересно. Я не собирался наводить ужас, просто спросил…

Из темного угла вышел рыжий кот и сел напротив девочек.

— Пантелей, это ты?! — удивилась Лика и сильнее прижалась к сестре.

— А разве тут есть кто-то еще? — спросил кот. — По-моему, мы тут одни и… я хочу есть! Мур-р-р… — Его глаза сверкнули.

Теперь пришла очередь бояться Жанне. Она схватила ладони сестры и крепко сжала:

— Ты что, Пантелей?! Мы же тебя любим! Мы хорошие!

— Ага, — проурчал кот, облизнувшись, — И, должно быть, вкусные! Мур-р-р…

Некогда добрый, а теперь злющий Пантелей подходил все ближе и ближе, цокая своими когтями по полу и сверкая глазами. Девочки тряслись от страха. Они словно онемели и не могли произнести ни слова. Подкравшись на расстояние вытянутой руки, кот увеличился в размерах, став ростом чуть ли не с большую собаку, и, громко зашипев, прыгнул…

— Бабушка! — заорала Лика, выставив вперед руки.

Ее пальцы погрузились в мягкую, рыжую шерсть, а ее взгляд встретился с блеском желтых кошачьих глаз. Девочке показалось, что не прошло и секунды, как скрипнула дверь, и зажегся свет, наполнив комнату белым сиянием. На пороге комнаты стояла ее любимая бабушка.

— Ликушка, что случилось?!

— Пантелей… — прошептала девочка и, не веря своим глазам, повторила, — Пантелей!

Прямо перед ней, урча и вонзая свои коготки в одеяло, стоял рыжий кот.

— Ба, он вернулся! — закричала Лика и, схватив Пантелея, прижала его к груди. — Получилось! Получилось, ба!

— Ну, ты меня и напугала! — женщина махнула рукой и вышла из комнаты.

Девочка поцеловала кота в холодный нос и засмеялась…

Глава 9

Слезы ручьями текли по лицу Лики и это были слезы радости. Еще бы! Она не могла поверить в то, что Пантелей вернулся, а это означало, что у них все получилось! Теперь и Жанна, ее сестренка, тоже сможет вернуться, покинуть этот дурацкий рисунок и снова жить нормальной, человеческой жизнью. Ведь девченачья жизнь самая интересная на свете! Теперь, когда появилась возможность вернуть Жанну, Лика ждала этого момента больше всего на свете. Она уже представляла, как они вместе будут играть в куклы, коих у Лики дома было великое множество, как вместе будут читать книги и все такое. Теперь у нее будет сестра! Настоящая, пусть даже и старшая, все равно!

Сердце девочки бешено колотилось и готовилось выпрыгнуть из груди. Ее щеки покрылись румянцем и стали гореть. Лика откинула одеяло и босыми ногами прошлепала к рисунку, прижимая кота к груди. Жанна замерла возле мольберта.

— Ты молодец! — сквозь слезы прошептала Лика, — У нас получилось! Посмотри, — она вытянула руки с извивающимся Пантелеем, — Он вернулся, а значит, и ты сможешь!

Рисунок снова ожил.

— Я боюсь… — сказала Жанна. — Даже если я смогу, ну, это, вернуться… Как я объясню всем где я была?! Мне никто не поверит. Подумают, что я сумасшедшая и упекут меня в психушку. Или решат, что я ведьма!

— Ты что?! — всплеснула руками Лика, — Главное, что ты жива-здорова! И мама, и папа, и бабушка так обрадуются, что ты вернулась, что им будет все равно, где ты была, а поверят они или нет — это дело десятое! Ты нам нужна. Мы тебя любим и очень скучаем!

— Ты думаешь? — губы девочки задрожали и на глазах навернулись слезы.

— Конечно! Ты же наша… Ты их дочка и моя сестра! А как обрадуется ба! Она все это время винит себя в том, что ты пропала и плачет, когда вспоминает тебя. Кстати, а как же ты смогла исчезнуть?! У тебя, что ли, тоже были волшебные краски? — Лика утерла слезы.

Жанна села на песок и бросила камушек в воду. Круги побежали по водной глади, и на поверхности показалась мордочка золотой рыбки. Вороны на деревьях каркнули, заставив девочек вздрогнуть.

— Когда я была еще там, у бабушки, мы с ней пошли на ярмарку. Мне как раз исполнилось десять лет, как и тебе. Так вот, там я увидела клоуна, который мне подарил краски. Все, как и у тебя. Только мне не повезло и я… — Жанна снова начала всхлипывать.

— Прекрати это мокрое дело! — потребовала Лика. — Хватить плакать! Клоун… Я ненавижу клоунов! Дать бы ему в нос! — Она помахала кулаком.

Девочки одновременно хмыкнули и улыбнулись.

Пантелей, все еще висевший на руках Лики, мяукнул и стал вырываться сильнее. Лика опустила кота на пол, и он тут же забрался на кровать и свернулся калачиком.

— Давай сделаем так, — продолжила Лика, — сейчас ложимся спать, кстати, может тебе нарисовать раскладушку? У бабушки в кладовке есть одна.

— Не надо, — ответила Жанна, — Уж один день переживу.

— Ну, как знаешь. А завтра я попробую подготовить ба к тому, что ты появишься.

— Как?!

— Не знаю пока, — пожала плечами Лика, — Придумаю что-нибудь. И это, не забудь про ворон. Только не нарисуй их в комнате, а то будут тут летать и каркать. Как мы их тогда изловим?! Ну, все, давай спать.

Она подошла к кровати и, вытащив из-под подушки дневник, сделала запись.

Лика обратила внимание на стол: ее любимая книжка вернулась на прежнее место, туда, где она и должна была лежать.

Девочка спрятала дневник, прошлепала к двери, щелкнула выключателем и, пожелав Жанне спокойной ночи, наощупь, вернулась в кровать и провалилась в сон.

Когда Лика проснулась, солнце стояло уже высоко и тщетно пыталось пробиться своими лучиками сквозь плотную ткань комнатных занавесок. Девочка потянулась, задев дремавшего Пантелея, который, как обычно, лежал на подушке, потеснив свою хозяйку.

— Просыпайся, бездельник! — Лика толкнула кота в бок. — Пора завтракать и думать, что сказать ба.

Свесив ноги, девочка посмотрела на рисунок. Жанны нигде не было видно.

«Наверное, еще спит. Не буду ее будить» — подумала Лика и на цыпочках вышла из комнаты.

Открывший глаза Пантелей, посмотрел по сторонам, спрыгнул на пол и выгнул спину, показав коготки. Громко мурлыкнув, он пошел вслед за хозяйкой, которая уже спустилась вниз и скрылась в ванной комнате. Пройдя по скрипучим ступеням, не издавшим ни звука, кот подошел к бабушке, которая суетилась на кухне, и стал тереться о ее ноги и урчать.

— Явился, не запылился! — женщина нагнулась и потрепала рыжего любимца по голове. — Давай, я тебе сметанки положу, проголодался, небось?

Пантелей утвердительно мяукнул.

— Только, вот беда, миска твоя пропала. Придется пока тебе трапезничать из обычной тарелки.

Бабушка открыла холодильник, чтобы достать сметану, как Пантелей тут же засунул внутрь свою голову.

— Пантюша, ну, вот куда ты лезешь?! — хмыкнула женщина, — Иди отсюда.

Отпихнув кота в сторону, бабушка поставила тарелку на пол, и Пантелей тут же налетел на угощение. Лика как раз закончила умываться и вошла на кухню.

— Ба, мы кушать будем? А то я проголодалась чего-то, — Она прошла в комнату и села за стол. — Мне еще с тобой поговорить надо.

Через несколько минут бабушка поставила перед ней чашку с чаем и две тарелки: одну с бутербродами, а другую с нарезанными кусочками вареной колбасы и сыра. Сев за стол рядом с внучкой, женщина подперла рукой подбородок:

— Ну, и о чем ты со мной хотела поговорить.

Лика откусил бутерброд и отправила в рот кусочек сыра. Пока она тщательно пережевывала, то обдумывала, с чего бы начать разговор.

— Ба, — она замялась, — Вот ответь мне, как бы это сказать… Если вдруг близкий тебе человек вдруг пропал, а потом неожиданно нашелся, как бы ты повела себя в такой ситуации?

Бабушка смутилась и, наморщив лоб, посмотрела на внучку:

— Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Ну, блин…

Женщина погрозила пальцем.

— Лика, сколько раз я тебе говорила, чтоб не было никаких блинов?! Русский язык так богат разнообразными словами, а ты блинкаешь! Вас в школе так говорить учат? Нет, вот и говори нормально, хорошо?

Девочка кивнула и продолжила:

— Ладно, — решилась Лика и вздохнула, — не буду ходить вокруг да около. — Представь, что наша Жанна неожиданно найдется, ты не умрешь от радости?

Лицо бабушки стало серьезным, как никогда. Она посмотрела на Лику и поправила очки.

— Милая моя, мне очень тяжело даже думать об этом, не то, что говорить. — она тяжело вздохнула. — Слишком много времени прошло… Но я не перестаю надеяться, что однажды увижу, как моя милая Жаннетт спускается по этим ступеням. Но, к сожаленью, надо смотреть правде в лицо: этого не может произойти.

— Ну, чисто гипотетически, можно предположить такое? — Лика отхлебнула чая.

— Ты где таких слов нахваталась? — удивилась бабушка.

Девочка отмахнулась.

— В каком-то кино услышала, но суть не в этом. Если однажды… — Лика не успела договорить, потому что бабушка ее прервала.

— Закроем эту тему! — женщина встала из-за стола.

— Но ба! — воскликнула Лика.

— Хватит! — повысила голос бабушка и ушла в кухню, оставив внучку одну.

Девочка отложила бутерброд в сторону — есть ей совершенно расхотелось.

«Как же так?!» — думала она, — «Она ничего не хочет слушать! А я так и не узнала, как она себя поведет. Блин…».

В дверь неожиданно постучали и Лика пошла открывать. На пороге стоял почтальон. На его плече висела та же большая сумка, в которой он в прошлый раз принес ей подарок ко дню рождения от папы и мамы. Его велосипед так же лежал на дорожке, а одет был мужчина все в тот же пятнистый костюм.

— Здравствуйте, дяденька почтальон-лесник! — сказала Лика и протянула руку.

Мужчина улыбнулся и пожал девочке ладошку.

— И ты здравствуй. Бабушка дома?

— Ага. Ба! — крикнула Лика, — К тебе пришли, точнее приехали. С толстой сумкой на ремне…

— Кого там не легкая принесла?! — раздался голос бабушки.

Лика крикнула в ответ, переделав одно старое стихотворение:

— Это он, это он — деревенский почтальон! — и вышла на улицу.

Летний ветерок гонял по двору дубовый лист, за которым, в свою очередь, стал гоняться Пантелей, выскользнувший вслед за девочкой. Лика прошла к старому дубу и села на качели. Веревки, к которым было прикреплено сидение, натянулись и скрипнули. Ветка, державшая качели, шатнулась, спугнув появившихся ворон, и те с громким карканьем взмыли в небо. Девочка посмотрела наверх. Черные птицы кружили над двором и галдели почем зря. Ощетинившийся Пантелей прижался к земле и не сводил с них взгляда.

«Что же делать? Что же делать? Что же делать? Делать что?» — крутилось в голове Лики. — «А, может, гори оно все синем пламенем? Пусть будет, что будет? Жанна появится и мы вместе расскажем, что произошло. Бабушка сразу узнает свою Жаннетт и поверит нам. Только бы она не умерла от радости».

Едва Лика закончила эти мучительные размышления, почтальон вышел из дома. Он поднял свой велосипед и вышел на дорогу. Помахав рукой, он позвонил в звонок и умчался прочь.

— Ликушка! — на пороге показалась бабушка, — А меня для тебя радостное известие!

Женщина помахала над головой какой-то бумажкой.

— Письмо от папы с мамой?! — обрадовалась та и соскочила с качелей.

— Лучше! Это телеграмма от них пришла. Они завтра приедут сами!

— Ура! — закричала Лика, спугнув только-только успокоившихся ворон и Пантелея. — Ура! Пойду расскажу… Напишу об этом в дневнике…

Она ворвалась в комнату и первым делом отдернула занавески и открыла окно, запустив свежий ветер и солнечный свет, а затем подошла к рисунку. Жанна стояла возле мольберта и рисовала.

— Завтра приедут мама с папой! Представляешь, как они обрадуются?!

— Ты говорила с бабушкой? — спросила Жанна.

Лика вздохнула и села на пол перед мольбертом.

— Пыталась, но она ничего не хочет слушать. Я думаю так: когда ты себя нарисуешь и появишься, я просто скажу: сядьте, чтобы не упасть, продышитесь и приготовьтесь к самому неожиданному! И тут выйдешь ты.

— Типа фокус? — спросила Жанна и Лика закивала в ответ, — Как бы чего не вышло… Переживаю я, вдруг не получится?

— Ты еще сомневаешься?! — Лика села по-турецки. — Ты вернула Пантелея, ворон, книгу… Ты и сама вернешься, я вот, лично, не сомневаюсь ни капельки. И тебе советую. В общем, так, — Она подбоченилась, — рисуй себя и дело с концом. Хватит уже сидеть в этом рисунке, пора вылезать на свет белый, так сказать. У тебя есть семья, которая тебя любит и ждет, и я в их числе! Все понятно?

— Конечно ясно, чай, не глупая. Мне самой уже не терпится убраться отсюда и обнять вас всех!

— Вот и ладушки! — Лика встала. — Пойду я вниз, а ты, давай, заканчивай рисунок.

Девочки помахали друг другу и Жанна вновь взялась за кисточку, а ее сестра покинула комнату…

Весь день Лика не находила себе места. Она бегала то в свою комнату, чтобы посмотреть, как дела у Жанны, то спускалась вниз поиграть с Пантелеем и поболтать с бабушкой, а то и вовсе выходила во двор, чтобы побыть одной. Она все думала, как отреагируют на появление Жанны родители и ба. Шутка ли… Ведь ее сестра пропала десять лет назад и тут вдруг появится! Огромные мурашки бегали по Ликиной коже и заставляли ежиться. Она до сих пор не могла поверить, что все это происходит с ней! Такого ни один сказочник не смог бы придумать и будьте-нате! Даже приключения Алисы казались Лике невероятными, но история, что случилась с ней самой, по праву занимает первое место среди всех остальных ей известных. Лика стала вспоминать всех девочек, про которых читала: Нина, Пегги, Василиса, Мэй, да та же Алиса! И вот теперь она могла потягаться с ними вправе считаться необычной. Сидя на крылечке, девочка не заметила, как к ней подкрался Пантелей и прыгнул на колени.

— Как ты меня напугал! — вздрогнула Лика. — Перед тем, как ты появился, я видела сон, и ты в нем был очень большой и страшный. Ты хотел съесть меня и Жанну. Но сейчас ты снова маленький и я могу устроить тебе взбучку! — Она погладила кота и прошептала ему на ухо, — Скоро вся эта запутанная история закончится, и мы будем жить все вместе: ты, я, Жанна, мама, папа и бабушка. А возможно мы даже заведем черепаху, ну, или собаку.

При слове «собака» Пантелей встрепенулся и навострил уши.

— Не переживай, дурачок! — успокоила девочка своего питомца, — Я пошутила. Нам никто, кроме тебя не нужен! Пошли обедать, что-то я есть захотела от всех этих раздумий!

Она поставила кота на лапы и зашла внутрь. Бабушка сидела в своем любимом, стареньком кресле и читала. Часы на стене громко тикали, отсчитывая часы и минуты до чуда, которое вот-вот должно было произойти.

— Ба, — сказала Лика, — а может, мы по случаю приезда папы и мамы приготовим пиццу?

Она вспомнила, как рассказывала Жанне про пиццу и обещала, что угостит ею.

— Опять? Только вчера пироги были, — удивилась женщина, положив книгу на колени.

— Ну, ба, ну, пожалуйста! — стала ныть Лика. — Ведь папа с мамой приедут. Они будут голодные, а тут, бац, пицца во весь стол! Круто ведь?

— Да уж очень… Мне по твоей милости вставать ни свет, ни заря.

— Я за тебя посплю, — Лика умоляюще посмотрела на бабушку. — Всего один разочек. Я даже согласна съесть на завтрак манную кашу вместе с геркулесовой, даже хлеб с отрубями. — Ее аж передернуло.

Женщина поднялась с кресла и поставила книгу в шкаф.

— Ну, что с тобой будешь делать! Уговорила.

Лика улыбнулась:

— Спасибо, ба! — она прыгнула вперед, обхватила любимую бабушку руками и прижалась щекой к ее колючей кофте.

Время тянулось, словно было резиновым. Минутная стрелка еле ползла по циферблату, на который Лика то и дело смотрела каждый раз, когда пробегала мимо. Часовая же стрелка, казалось, и вовсе замерла и не двигалась с места, да и тиканье было каким-то вязким, словно тянучка, которую готовила бабушка из молока и сахарного песка: ти-и-ик, та-а-ак, ти-и-ик, та-а-ак. Того и гляди часы остановятся вовсе! Лика окончательно выбилась из сил. Она устала сновать туда-сюда и решила присесть в бабушкино кресло, чтобы передохнуть, но сама не заметила, как задремала. Ей снился очень чудной сон…

Лика осмотрелась по сторонам: она стояла на какой-то огромной площадке белого цвета, из центра которой в две стороны расходились две широкие железные пластины, закрепленные на толстом стержне. Почесав затылок, девочка неспеша подошла к округлому краю площадки. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила на самом краю огромные черные полосы, что нарисованы краской.

— И что это означает? — спросила она сама себя и тут же поняла: это была римская цифра 3.

Посмотрев вперед, она увидела еще одну цифру, и дальше тоже. Лика осмотрелась еще раз. Сомнений у нее не осталось — это большие часы, и не просто большие, а о-о-очень огромные, а широкие, металлические пластины — это стрелки этих самых часов.

— Интересно, — подумала Лика, — И как это я тут оказалась и зачем, интересно?

— Наверное, чтобы поторопить время! — раздался чей-то голос.

С удивлением лика обнаружила, что это говорил Пантелей. Он расхаживал по минутной стрелке, и она качалась под его весом, словно качели.

— Ты умеешь говорить?! — глаза девочки расширились. — Ух ты!

— А чего ты так удивляешься, мур-р-р. Уже и поговорить нельзя? — ответил кот.

— Конечно льзя, то есть можно. Болтай, сколько влезет. — Она перевела дух. — Ну, и как же мы поторопим время?

И тут ответил еще один голос:

— Надо двигать стрелки вперед. Но главное, не двигать их в обратную сторону, а то время пойдет назад. Надо по часовой!

Лика перевела взгляд с Пантелея и посмотрела в другую сторону, справа от себя. На другом краю часов стояла Жанна и приветливо махала ей рукой. Лика помахала в ответ.

— Ой, а откуда ты взялась? Тебя ведь только что тут не было?

— Так… время идет… — ответила ей сестра. — Давай, что попусту терять… время.

Девочки уперлись руками в тяжелые часовые стрелки и попытались сдвинуть их с места. С первого раза у них не получилось, но со второй попытки дела пошли куда лучше. Что-то в механизме часов треснуло и стрелки, заскрипев, поддались и стали двигаться. Пантелей взял на себя роль командира и раздавал приказы, расхаживая взад-вперед:

— Раз-два, поднажми! Три-четыре, ну-ка дружно! Пять-шесть, поторопить! Семь-восемь, время нужно!

Стрелки двигались очень медленно, и Лика уже было хотела бросить эту затею, как вдруг дела улучшились, и стрелки стали вращаться быстрее. Через несколько минут девочки уже еле успевали перебирать ногами. Они бежали, толкая перед собой пластины, которые были словно сделаны из пуха, а не из тяжелого железа.

— Смотри, как быстро бежит время, Жаннетт! — смеялась Лика.

— Еще чуть-чуть и оно полетит! — ответила ей сестра.

Лика не могла остановиться. Она все набирала скорость. Цифры под ее ногами слились и превратились в одну черную полосу. Девочка уже не видела ни кого вокруг себя: ни Пантелея, ни сестру. Черные и белые цвета стали смешиваться. Голова девочки закружилась и она упала…

Лика открыла глаза. Невероятно! Она лежала на полу, посреди бабушкиной комнаты.

«Видать, я заснула и свалилась с кресла» — подумала девочка, — «Интересно, много времени я поторопила?» — и она посмотрела на часы.

Стрелки показывали шесть часов.

«Ничего себе я продрыхла! Скоро ужинать уже» — Лика поднялась с пола и, еле передвигая ноги, стала подниматься по лестнице.

Открыв дверь, она глянула на рисунок. Жанна сидела на берегу озера и скучала.

— Привет еще раз, — сказала Лика, — Как дела?

— Ни шатко, ни валко, — ответила девочка. — Да, кстати, я вернула краски.

Лика посмотрела в направлении, куда показывала ее сестра. Действительно, коробочка с гуашью стояла на столе, возле книги.

— Ну, что… Теперь нам остается только ждать, — подытожила Лика и села на кровать. — Пум пурум пурум пум пум… Надеюсь, что когда я проснусь, ты будешь уже тут. Но если вдруг ты явишься раньше, ночью, то тут же буди меня, ладно?

— Договорились, — ответила Жанна. — Что-то мне нехорошо, сестренка. Я пойду в дом, увидимся.

Девочка встала и, оставляя следы на песке, пошла по направлению дома. Остановившись на пороге, она повернулась, помахала сестре рукой и скрылась за дверью. Лика посидела еще немного и чтобы не умереть со скуки, решила спуститься вниз, тем более что ужин был уже не за горами. Прихватив с собой книжку, она вышла из комнаты и вразвалку протопала по ступенькам…

Лика гоняла по тарелке приготовленные бабушкой пельмени, поддевая их то ложкой, то кусочками черного хлеба. Пантелей сидел рядом и наблюдал за действиями своей хозяйки. Вероятно, он был рад за нее. Ведь он и сам знал, сколько радости доставляет игра с едой. Бывало, поймает он мышь…

— Долго ты еще дурью маяться собираешься? Остыло все уже! — сказала бабушка, вставая из-за стола. — Вот ты копуша. Поела и дело к стороне!

— Да, ем я, ем, — и Лика отправила в рот большой пельмень.

Пантелей с завистью проследил за ложкой и облизнулся.

— Пантюша, хватит клянчить! — сказала бабушка, проходя мимо, — Пойдем, я тебе сметанки дам, вечно голодный ты наш.

Кот спрыгнул со стула и начал ластиться о ноги женщины, урча на весь дом.

— Да не лезь ты под ноги, наступлю на хост — орать будешь! — но рыжий продолжал путаться под ногами и мурлыкать. — Вот неугомонный-то! — возмутилась бабушка.

Наблюдая за происходящим, Лика справилась с пельменями и облизала тарелку, испачкав при этом нос сметаной. Теперь ей предстояло победить стакан кефира и две зефирины в шоколаде — что было сделано незамедлительно.

— Пуф… — Лика погладила себя по животу. — Спасибо, бабулечечка. По-моему, я объелась и сейчас лопну. Придется тебе, ба, стены отмывать.

Девочка обвисла на стуле и заохала-запыхтела.

— Я чувствую себя, как Вини-Пух в гостях у кролика. Снова…

На что бабушка ей тут же ответила:

— Все лучше, чем Иванушка, который от жажды в козла превратился!

— В козленка, — поправила ее Лика, — Козлом он станет, когда вырастет.

С кухни прозвучал громкий смех, и девочка тоже захихикала.

— Ба, а пама с мапой во сколько приедут?

— Кто-кто?! — переспросила бабушка, выглянув из-за кухонной двери. — Ты по-русски со мной говори, я ваш тролльский не понимаю, — и она улыбнулась.

— Тьфу, блин, прошу прощения, ё-моё! — Лика сползла со стула. — Мама с папой когда приедут?

— В телеграмме сказано, что будут к обеду.

— Понятно, — пробухтела Лика. — Я пойду наверх, послушаю музыку, почитаю…

Она взяла под мышку кота и в который раз стала подниматься по скрипучим ступеням: скрип-скрип, скрип-скрип. Но едва Лика забралась на кровать и открыла книгу, как буквы стали расплываться у нее перед глазами. Она зевнула, потянулась и перед тем, как неожиданно для себя заснуть, успела подумать: я ведь дрыхну целый день, что за напасть?! Ее веки сомкнулись, и девочка погрузилась в безмятежный сон под убаюкивающее урчание Пантелея.

Глава 10

Солнечные лучи гуляли по комнате, а легкий ветер трепал Ликины волосы, гоняя их по подушке. Через открытое окно в комнату врывалось карканье ворон, от которого Лика и проснулась. Потянувшись, она открыла глаза. Какое-то непонятное чувство заставило ее сесть на кровати и осмотреться.

«Что-то не так!» — подумала Лика.

Она потерла глаза и медленно встав, подошла к рисунку.

— Вот что не так! — воскликнула девочка и схватилась за голову. На рисунке. Возле самого озера неподвижно застыла Жанна. — Как же так?! — Лика качала головой, — Все должно было получиться! Жанна, почему у нас ничего не вышло?! Почему?!

На глазах девочки выступили слезы. Мало того, Жанна даже не повернулась в ее сторону, а продолжала лежать на песке.

— Жанна, ты почему молчишь? Я тебя чем-то обидела? — но девочка так и не пошевелилась. — Жа-нна… Сестренка… — позвала Лика шепотом. Ничего не произошло. — Ой-ой-ой! — Лика закрыла лицо ладонями, оставив только выпученные от страха глаза. — Она… Она…

По лицу девочки потекли слезы. Не тоненькими ручейками, а сплошным потоком. Она не верила своим глазам. С Жанной случилось что-то нехорошее, но Лика не хотела в это верить и продолжала ее звать.

— Сестричка… Жаннусик, ну, проснись уже! Ну, пожалуйста! Что я скажу маме с папой? А как же ба? Как я?!

Но девочка на рисунке так и не пошевелилась. Лика буквально рухнула на пол и вжала голову в коленки. Все ее тело содрогалось от рыданий, и комнату наполнили всхлипывания и тяжелые вздохи. Спрыгнувший с подоконника Пантелей тщетно пытался успокоить свою хозяйку. Он урчал, мурлыкал, терся о ее ноги, но Лика не обращала на него никакого внимания, а продолжала плакать.

«Что же я наделала?!» — пронеслось в ее голове, — «Это я виновата!».

Она резко встала и прильнула к рисунку:

— Прости меня, Жанночка, прости, милая моя сестренка! Я что-нибудь придумаю, обязательно! — Лика стала расхаживать по комнате, пытаясь вытереть слезы, которые никак не хотели заканчиваться и продолжали литься в три ручья.

«Только бы бабушка меня не увидела», — думала она, — «Начнет спрашивать, почему я реву, а что я ей скажу? Что? Ой, беда-беда!».

Пантелей сидел посреди комнаты и наблюдал за девочкой, провожая ее взглядом. И когда Лика, в очередной раз, проходила мимо него, то он бросила ей на ноги, вонзив острые коготки. Из царапин, что остались в результате этого нападения, показались капельки крови.

— Ай! Ты что, с ума сошел?! — крикнула девочка, — Посмотри, что ты наделал? А если у меня начнется заражение крови и я умру?! Блин…

Лика выскочила из комнаты и затопотала по скрипучей лестнице. Спрыгнув с последний ступеньки, она нос к носу столкнулась с бабушкой.

«Как некстати!»

— Ты чего вся зареванная? — обеспокоенно спросила женщина.

— Да, — махнула рукой девочка, думая, что же ответить, — Пантелей оцарапал, вот!

И она показала на полученные раны, отправляясь в ванную комнату. Смывая кровь теплой водой, Лика подумала:

«Как ловко у меня получилось. Вовремя меня кот оцарапал. А вдруг…», — Она наморщила лоб, — «Вдруг он специально это сделал, чтоб я смогла скрыть настоящую причину своих слез?!»

Лика закрыла кран, вытерлась махровым полотенцем и повесила его на крючок.

— Иди завтракать, горе луковое, — позвала бабушка, и девочка направилась к столу.

Пантелей уже занял свое обычное место, на стуле, и преспокойно намывал хвост.

— Спасибо тебе! — прошептала Лика и погладила кота по голове. — Ты молодец. Прости, что накричала на тебя!

Толи ей показалось, то ли Пантелей действительно промурлыкал «не за что», но так или иначе Лика улыбнулась и села рядом с ним. Бабушка как раз принесла завтрак. Лика с прищуром посмотрела на нее, а та сказала:

— Тебя за язык никто не тянул. Просили? Получите! — и она поставила перед внучкой тарелку манной каши, да не обычную, а самую глубокую, какая только была в доме.

— Хорошо, что не тазик! — Лика взяла ложку, вылила в тарелку все варенье из розетки и, даже не моргнув глазом, стала есть ненавистную кашу, попутно размышляя.

«Что же теперь делать? Я ведь так и не угостила Жанну пиццей, которую бабушка сегодня сделает. Теперь приходится есть эту кашу-малашу! Да, ёксиль-моксиль!».

Лика так увлеклась своими мыслями, что пронесла ложку мимо рта, и каша стекла ей на футболку.

— Ну, ты и свинтус… — сказала бабушка. — Иди, смой.

Девочка вылезла из-за стола, прошлепала в ванную и зашумела водой, но уже через несколько секунд вернулась и продолжила воевать с завтраком. Когда с кашей было покончено, Лика сама вымыла за собой тарелку и села в кресло.

Она старалась отогнать прочь все ужасные мысли, что лезли сейчас ей в голову, и единственным способом был просмотр телевизионных программ. Она взяла в руки пульт и стала переключать каналы, не задерживаясь ни на одном из них и дольше секунды. Когда каналы стали повторяться по третьему кругу, Лика поняла, что смотреть совершенно нечего и телевизор ей не помощник. Она встала с кресла и прошлепала поближе к кухне. Бабушка, тем временем, уже разожгла дрова в печи и готовилась заняться приготовлением пиццы.

— Ба, — спросила Лика, прислонившись к стене, — А почему ты и каши, и пироги, и даже омлет делаешь в печке, когда есть духовка? Одна возня сплошная: пока дрова наколешь, пока они разгорятся, то-сё, пятое-десятое…

Женщина хмыкнула:

— Ну, тогда скажи мне, милочка, чьи каши да омлеты вкуснее? Мамины из духовки или мои из печки?

— Ясен пень твои! — выпалила Лика.

— Дорогуша, ну что опять за выражения? Я тебя скоро совсем перестану понимать! — возмутилась бабушка.

— Конечно твои… — смущенно исправилась девочка.

— Во-о-от! А почему?

— Так они дымком пахнут, — тут же ответила Лика.

— Правильно. Ничто не делает еду такой вкусной, как запах горящих дров! Даже чай на костре становиться слаще и приятней, это я тебе как истинный любитель походов говорю! — хлопнула женщина себя по ноге.

Разговор отвлек Лику от грустных мыслей о Жанне. Бабушка между делом стала рассказывать всякие интересные истории из своей жизни: про походы, про ночевки в лесу. Рассказала бабушка и про то, как она с друзьями ходила в горы, и как сплавлялась по реке на плотах. Лика слушала с открытым ртом, не замечая, как поедает начинку для пиццы. Девочка твердо решила, что когда подрастет, то обязательно перепробует все эти приключения лично!

С улицы раздался громкий шелест листвы старого дуба и внезапный пор ветра с оглушающим треском захлопнул дверь. Испугалась не только Лика, он и Пантелей. Бедный кот вздыбился, как дикобраз, и подпрыгнул, чуть ли не до потолка, а бабушка едва не выронила из рук большой противень с пиццей, который уже налаживала в печь.

И тут в дверь постучали и прозвучал таинственный голос:

— Угадайте, кто к вам пришел?

Лика сразу узнала папин голос, но решила пошутить и сказала фразу из своего любимого мультфильма про Простоквашино:

— Иван Федорович Крузенштерн, человек и пароход!

Папа девочки тоже оказался не промах и подыграл ей:

— Ну, вы совсем даете! — ответил он словами папы дяди Федора, распахнул дверь и поставил на пол огромную дорожную сумку.

Ликин папа был одет в бежевые шорты и такую же рубашку с короткими рукавами. На его голове красовался белый пробковый шлем, а ноги были обуты в сандалии. Он ничем не походил на археологов, которых Лика привыкла видеть в кино: на нем не было потрепанной и пыльной одежды, так же у него отсутствовал хлыст, и уж тем более у него не могло быть пистолета. Ведь если вдуматься, то зачем археологу пистолет? От мумий отстреливаться, что ли, или от окаменелых жуков и динозавров? Нет, он был обычным, современным папой, который искал останки древних цивилизаций.

Лика с визгом кинулась ему на шею.

— Здравствуй, Вениамин, — сказала бабушка и развела руки в стороны, грозя задушить в объятиях.

— Здравствуй, мама, — ответил мужчина и попытался оторвать от себя дочку, но та прилипла к нему, как репей.

— Здравствуйте, Виолетта Львовна, — раздался еще один голос, и на пороге появилась Ликина мама.

Она была одета в длинное бежевое платье из той же ткани, что и костюм Ликиного папы. Ее голову украшала огромная панама, из-под которой свисали светлые, вьющиеся волосы, а через плечо перекинута большая торба.

— Здравствуй, Оленька. Как же я рада, что вы смогли к нам приехать, — и бабушка крепко ее обняла.

Бедная Лика оказалась в этот момент между ними и чуть не была раздавлена:

— Вы смерти моей хотите?!

Мама Лики нагнулась и поцеловала ее в лоб.

— Ты уже совсем большая стала!

— Ну, вы бы еще попозже приехали, глядишь, я бы и состариться успела…

Взрослые смутились и укоризненно посмотрели на девочку, а в повисшей тишине прозвучал шепот мамы, которая толкала папу в бок:

— Ну, копия ты. Папина дочка!

Вся семья была в сборе и сидела за столом в ожидании пиццы, которая вот-вот должна поспеть. Родители Лики не могли налюбоваться на свою дочь, а та все время вертелась и не знала, куда себя деть. Она вспомнила про Жанну и не могла перестать думать о ней.

«Вот ведь как все получилось! Уже и мама с папой приехали, и пицца на подходе… Как же так? Пантелею же удалось вернуться?! Что не так пошло? Что они сделали не правильно? Это не честно!».

Наконец, бабушка объявила, что пицца готова, не забыв упомянуть, что это была Ликина идея. Мама налила всем чая, а папа в это время просто смотрел телевизор. И тут случилось нечто странное. Пантелей вздыбился и начал истошно выть и царапать когтями пол. Все перепугались. Ведь всем известно, что домашние животные могут предчувствовать беду: землетрясения и прочие неприятности.

— Рыжик, что с тобой? — спросила мама Лики.

— Он не Рыжик! — сказала девочка, — Его зовут Пантелей!

— Да какая сейчас разница?! — вступил в разговор папа, — Вон он дикий какой!

— Да сами вы дикие! — вступилась за кота Лика.

А Пантелей, тем временем, продолжал дыбиться, шипеть, выть и царапать пол. Мало того, он бочком-бочком стал подниматься по лестнице, направляясь к Ликиной комнате.

— Что там у тебя?! — прошептала бабушка.

— Броненосец… — тихо ответила Лика, еле сдержав улыбку.

Взрослые удивленно посмотрели на девочку.

— Правда?! — удивилась мама, — А откуда он у тебя?

Тут Лика не выдержала и засмеялась. Она их всех надула, а они поверили!

— Тьфу, ты! — всплеснула руками бабушка, — Что там у тебя?

Девочка не знала, что ответить, потому как сама не знала, что же происходит в ее комнате, и отчего так взбеленился Пантелей. А кот все продолжал шипеть. Он стоял уже возле самой двери и просовывал лапы в щель над полом, пытаясь пробраться внутрь.

— Я посмотрю! — Лика встала и начала подниматься по ступеням, — Может, ворона залетела в окно…

— Наверное, дорогой, тебе лучше пойти с ней, — обратилась мама к мужу.

— Не надо, не надо! — остановила их Лика, — Я сама со всем прекрасно разберусь. Я уже довольно большая и могу самостоятельно решить все проблемы!

— Вся в тебя! — прошептал папа и покосился на жену.

Лика осторожно поднялась наверх и, неглядя, проскользнула в комнату, захлопнув за собой дверь.

Как только Лика оказалась в комнате, она тут же приложила ухо к двери — ступеньки не скрипнули. В противном случае это означало бы, что кто-то поднимается по лестнице. Но все было тихо, и девочка повернулась к двери спиной. То, что она увидела, повергло ее в шок. Мольберт оказался абсолютно пуст! Рисунка на нем не было, зато на полу валялись обрывки бумаги. Лика опустилась на колени и дрожащими руками стала складывать эти кусочки, как пазлы.

— Жанночка! Кто же это натворил?! Что же это такое происходит? — зашептала Лика, — Как же так? Я ведь только-только нашла тебя и снова потеряла, милая моя сестренка. Где же мне тебя искать?

— Тут я… — прозвучал голос, и Лика с испугу отскочила назад, ударившись о стену.

По комнате пролетел глухой звук, а в голове девочки будто зазвенели колокола, и она прижала к ней руки.

— Блин горелый… Кто здесь?!

— Кто, кто… — вновь прозвучал голос, — Дед Пихто!

Тут одеяло на кровати поднялось вверх, и Лика едва не заверезжала, но успела прикрыть рот ладонью: прямо перед ней, закутавшись в простыню, сидела девочка!

— Ты… ты… — промямлила Лика.

— Я-я… — девочка скинула простынку и встала.

Жанна (а это была именно она) подошла к сестре и посмотрела ей прямо в глаза. Пытаясь опереться о стену, Лика выпрямилась и тоже уставилась на сестру. Так они простояли несколько минут, и Лика первой нарушила тишину:

— Здравствуй… — и протянула руку.

— Здравствуй, — ответила Жанна, и их ладони встретились.

— Ты… не такая, как… — замялась Лика, — Ты маленькая, как и я…

— Не скажешь, что мне двадцать лет…

Действительно, обе девочки выглядели абсолютно одинаково, за исключением цвета волос: у Лики хвостики были светлые, а у ее сестры темные. Даже странно, ведь с момента пропажи Жанна нисколечки не выросла! Девочки крепко-крепко обнялись и тихо заплакали. Пантелей, сидевший у двери, мяукнул, обратив на себя внимание.

— Чего тебе, Пантюша? — спросила Лика сквозь слезы.

Кот мяукнул еще раз.

— Ступенька скрипнула, — сказала Жанна, утираясь, — Он предупреждает, что кто-то поднимается.

Лика опомнилась и крикнула:

— У меня все хорошо, я сейчас спущусь!

Жанна села на кровать и посмотрела в окошко. Солнце начало медленно уползать за горизонт, готовясь ко сну. Легкий ветерок трепал крону старого дуба, тревожа черных ворон, которые переговаривались между собой на своем птичьем языке.

— Мама с папой приехали… — как бы невзначай сказала Лика. — Пойдем вниз?

— Я боюсь, — ответила Жанна, — И, думаю, они тоже перепугаются.

Лика села рядом с сестрой.

— Мы все равно ничего не придумаем. Так или иначе, тебе придется выйти, — Она вытащила из-под подушки дневник и повертела его в руках, потом открыла его и стала писать:

Лика показала запись сестре:

— Пойдет?

Жанна лишь пожала плечами и тяжело вздохнула.

— Тогда стой у двери и жди сигнала, я позову! — сказала Лика и вышла из комнаты.

Взрослые сидели на своих местах и пили чай. Едва Лика показалась, они поставили чашки и уставились на нее.

— Ну, что там произошло? — спросил папа.

— Ничего страшного, — девочка помялась и протянула дневник, — Вот, это мне ба подарила на День рождения. Дневник. Читайте.

Ликина мама удивленно произнесла:

— Солнышко, это только твой дневник и будет не правильно, если мы будем знать, о чем ты пишешь. Он, собственно, для этого и нужен, чтоб записывать личные мысли и желания.

Лика закатила глаза и сказала:

— Да читайте уже, говорю!

Папа покачал головой и открыл дневник. Его глаза бегали туда-сюда, перепрыгивая со строчки на строчку. Он слюнявил, как бабушка, пальцы и переворачивал страничку за страничкой, а когда закончил читать, исподлобья посмотрел на Лику и протянул дневник своей жене. Ликина мама, в свою очередь, прочитала записи, сделанные дочкой, и отдала дневник бабушке. А уж та, покончив с распознаванием каракуль Лики, захлопнула дневник и положила его на стол. Взрослые сидели молча, смотрели на девочку и сопели так громко, что казалось дом сейчас развалится.

— Лика, — ее папа прокашлялся, — Мы понимаем, что ты начала осознавать, как тебе плохо… Хм, но воображаемые друзья — это…

— Да, блин горелый, ексиль-моксиль! — взорвалась Лика, — Я не сумасшедшая! Я нормальна и все это правда! Там же русским языком написано! Или вы уже не понимаете? Кроме своих иероглифов и разобрать ничего не можете?!

Девочка так разошлась, что стала махать руками, а взрослые побоялись ее остановить.

— Я вам синим по белому написала: Жанна нашлась и вернулась и сейчас сидит на верху, в моей комнате! — Ее глаза заблестели, она резко повернулась и крикнула: — Жанна!

Но ничего не произошло. Лика стояла посередине комнате, сжав кулачки, трясла ногами и шептала:

— Ну же! Давай! Выходи уже, что ты из меня дуру делаешь!

Но ничего не изменилось, а Лика продолжала повторять:

— Ну же…

Взрослые смотрели на девочку и по их лицам текли слезы.

— Бедная внученька… — прошептала бабушка, прикрыла рот ладонью и закачала головой.

Мама с папой переглянулись, не в силах промолвить ни слова. Казалось, время остановилось для них, но только не их любимой дочери — она все стояла и шевелила губами, повторяя одни и те же слова:

— Ну же… Ну же… Ну же…

И мама, и папа, и бабушка одновременно встали со стульев и подошли к Лике. Девочка обернулась — на ее глазах застыли слезы.

«Не уж-то я и в самом деле спятила и ничего этого не произошло?!».

Но тут, неожиданно для всех, дверь, ведущая в комнату на верху, скрипнула и отворилась, а на лестнице показался силуэт ребенка, скрываемый полумраком. Взрослые стали присматриваться, кто бы это мог быть, но разглядеть им ничего не удавалось. По щекам Лики текли огромные слезы, и то были слезы радости. Лика улыбалась.

— Здравствуйте… — прозвучал дрожащий голос, и из полумрака на свет вышла маленькая, темноволосая девочка и стала спускаться по скрипучим ступеням. И папа, и мама открыли рот, и только одна бабушка, облокотившись на своих детей, произнесла:

— Жаннетт… Моя милая Жаннетт!

Погода стояла великолепная. Солнечные лучи плясали по только начавшим желтеть листьям, а легкий ветерок гонял рябь по лужам, что остались на асфальте после вчерашнего дождя. Птицы чирикали на разные голоса, пытаясь перекричать друг дружку, и своим гомоном заглушали радостные возгласы детей, спешащих школу.

Первое сентября — это веселый и в то же время грустный праздник. Веселый он от того, что можно снова увидится со своими друзьями, отдохнувшими и загоревшими, а грустный, потому что снова предстоят долгие часы учебы в тесных классах.

Со всех сторон маленькими ручейками стекались дети и сливались в одну широкую реку, что несла их к школе. Все ребята одеты в одинаковую форму. На девочках были надеты коротенькие черные юбочки со множеством складок и такие же жилетки, на которых была вышита школьная эмблема. Белые блузки и белые колготки тоже очень гармонично смотрелись на юных ученицах. Мальчики же вместо юбок и блузок, были одеты в безупречно отпаренные брюки и рубашки. Сотни и даже тысячи каблучков туфель и ботинок стучали по дорогам, напоминая барабанную дробь. В этой толпе, держась за руки, шли Лика и Жанна.

— А здорово, что мы будем учиться вместе, в одном классе, да?! — улыбнулась Лика и поправила школьную сумку.

— Ага… Мне двадцать лет, а я иду в четвертый класс… — пробухтела Жанна.

— А ты докажи! Ты даже всяких умностей не знаешь! — не унималась Лика, — Так что будем грызть гранит науки вместе.

Жанна лишь вздохнула и поправила большие банты, что навязала бабушка и ей, и Лике.

— Я вот, знаешь, что подумала, — Лика дернула сестру и остановилась, — А сколько, интересно, еще детей, так же, как и ты, пропали из-за волшебных красок? Их родители с ума сходят!

Девочки застыли посреди бесконечного потока школьников и посмотрели друг на друга:

— Как ты думаешь, сколько?!