Приманка для хищника

Глава восьмая

Идеальная женщина Эдди Феррара: умная: привлекательная: стильная: информированная: независимая: бизнес-ориентированная: должна любить хорошее вино, хорошую еду. путешествия. быстрые машины.

Я еще раз перечитала список, задумчиво постукивая по зубам кончиком ручки, и поняла, что мы включили в него качества и пристрастия самого Эдди. Элвис увлеченно грыз мою босую ногу. забравшись под плед.

— Ты хочешь стать клоном и надеешься, что это произведет на него впечатление? — подколола я Аманду, которая сидела на диване и втирала в шею смягчающий лосьон, жадно глядя, как Ники вгрызается в «биг-мак».

— Думаешь, он Нарцисс? А как же «противоположности притягиваются» и так далее?

— Так-то оно так, но лучше, когда у людей есть что-то общее, — невнятно сказала Ники с набитым ртом.

— Сомнительная затея. Почему бы тебе просто не быть собой, а если это не сработает, хотя бы не будешь себя винить, что плохо прикидывалась.

— Я уже пыталась быть собой, и это не сработало. — Голод делал Аманду еще злее.

— И что, ты не сделала никаких выводов? Она презрительно сощурила на меня глаза.

— Я сделала вывод, что нужно попытаться еще раз, и теперь ошибки быть не должно.

Можно подумать, она собирается пересдавать экзамен по вождению.

— Не смотри на меня так, Аннабел! Я не собираюсь менять мою внутреннюю сущность… — продолжила она, разглядывая свое отражение в настольном зеркале.

«Моя внутренняя сущность»… Отличное название для книги по самосовершенствованию.

—…Я только внесу некоторые улучшения, тюнинг, так сказать.

Даже если мы превратим Аманду в девушку, которая, по нашему мнению, должна покорить Эдди, это вовсе не значит, что все получится. Люди не всегда реагируют так, как вам хочется. Посмотрите на нас с Амандой. Нет, на нас не смотрите, у нас действительно не сложилось.

А что скажете о Ники и Аманде? Нет, Ники такая милашка, что ее все любят, даже эгоистка Аманда.

Ну ладно, я, собственно, пытаюсь сказать, что формулы привлекательности не существует. Вы можете встретить того, кто должен идеально вам подходить, и понять, что скорее решитесь на лоботомию без наркоза, чем на отношения с этим человеком.

Основной компонент любви не поддается идентификации.

Может, это помешательство.

Или вирус.

Думаю, Абигайль права. Любовь нужно официально признать заболеванием. Вы только посмотрите, что она с вами делает Она может превратить здравомыслящего, жизнерадостного человека в плаксивого, трясущегося, маниакально-депрессивного, шизофреничного, страдающего навязчивыми идеями лунатика.

Я знаю, о чем говорю, сама как-то была этим лунатиком, хотя, оглядываясь назад, не могу с уверенностью сказать, что была влюблена по-настоящему. Нет. Я думала, что влюблена, но если говорить о том, чтобы провести вместе всю оставшуюся жизнь… Такая перспектива, если вспомнить моих бывших, прельщает меня не больше, чем предложение поселиться в аду.

Можете назвать меня старым циником — хотя уж лучше пусть меня зовут молодым циником, если без этого нельзя. — но мне кажется, что эта ЛЮБОВЬ не стоит таких сложностей.

У моего папы есть теория: для того, чтобы хорошее в жизни всегда перевешивало плохое, нужно что-то делать или кого-то иметь (или что-то иметь и с кем-то делать, ориентироваться по ситуации).

При этом мне кажется, что любовь — это не то. что нужно иметь или делать, потому что в конце концов она приносит боль, а не удовольствие. Ники любила Ричарда и пожалела об этом. Аманда

утверждает, что любит Эдди, и постоянно страдает от этого. Ну и что в этом хорошего? Может, кто-то меня просветит? Зачем мы делаем это? Да, конечно: «Я люблю тебя, вот мое сердце, можешь его растоптать». Мазохизм в чистом виде.

Если любовь это болезнь, то у Аманды, похоже, близок летальный исход.

Интересно, смог бы другой мужчина исцелить ее? Накачанные мускулы и банковский счет — вот что сделает ее счастливой.

Идеальный мужчина Аманды: успешный, процветающий, с деньгами и властью.

Может, нам все-таки стоит изменить Аманду — добавить ей мозгов?

Не желая всецело принадлежать Аманде, которая мечтала, чтобы я следила за передвижениями Эдди двадцать четыре часа в сутки, и в качестве услуги Ники, я согласилась взять еще одного клиента и посвятить вечер слежке за бойфрендом секретарши из ее фирмы. Учитывая мое все растущее разочарование противоположным полом, эта работа оказалась приятной неожиданностью, так как выяснилось, что подозрительные перемены во второй половине, обычно внимательной и заботливой, а теперь ставшей скрытной и уклончивой, объяснялись подготовкой к вечеринке-сюрпризу по поводу тридцатилетия первой половины. Сюрприз был испорчен, но зато клиент избавился от подозрений. Кроме того, у нее оставалась еще целая неделя, чтобы потренироваться изображать удивление. К тому же теперь она могла подправить макияж, прежде чем войти в дом и обнаружить в гостиной толпу орущих, разбрасывающих конфетти родственников и знакомых, чему была очень благодарна.

Вернувшись домой и поднявшись в лифте на второй этаж, я услышала странные звуки, музыку и размеренное уханье басов.

Ники и Аманда сдвинули диваны и столик к стене и синхронно потели под видеокурс фитнеса. Паркет стонал от их перекрестных прыжков, приставных шагов, поворотов и растяжек вместе с Синди Кроуфорд.

Ники была в футболке и паре треников, которые были старше ее самой. Аманда. разумеется, нацепила наряд из последней коллекции Марциа- но: носки, велосипедки и трико, которое явно разрезало бы ее надвое, если бы она решила встать на цыпочки; правда, трикотажная повязка на лбу. которая не давала ее пропотевшим волосам упасть на раскрасневшееся лицо, вышла из моды лет шестнадцать назад.

Элвис удалился на безопасное расстояние и наблюдал за ними из-под временно отодвинутого столика, склонив набок шоколадную голову; на его маленьком собачьем лице читалось настороженное беспокойство.

В надежде потерять еще пару кило всего за шесть недель. Аманда обзавелась абонементом довольно престижного оздоровительного клуба. Она даже умудрилась затащить туда с собой Ники, которая всегда относилась к спортивным упражнениям так же, как к менструальным болям и нежелательной растительности на лице.

Похудеть Ники не удалось, зато она очень быстро закрутила очередной роман с тренером по теннису — бельгийцем по имени Кристиан, у которого, судя по описанию, было лицо Леонардо ди Каприо и тело Жан-Клода Ван Дамма. Мои спортсменки прямо-таки истекали слюной, как ротвейлеры, но я смогла представить себе только крошечную голову на куче мускулов. Возможно, стоило бы посмотреть на него самой. Пора расслабить мозг и слегка отвлечься от работы…

Я достала из холодильника плитку шоколада «Кит-Кат», поделилась с Элвисом и, прислонившись плечом к дверному косяку, стала наблюдать, как они домучиваются последние пять минут.

Моя работа в клубе дает одно существенное преимущество — благодаря ей я еще не увеличилась в размерах вдвое. Когда бар набит до отказа, мы просто с ног сбиваемся. Когда наплыв немного спадает, обращаешь внимание на зажигательную музыку и принимаешься танцевать за стойкой.

Хорошо и то, что на еду просто не хватает времени. Я в основном живу на диете из долек лимона и коктейльных вишенок — иногда. Если шеф-повар бывает в хорошем настроении, мне перепадает тарелка всяких остатков, но такая неслыханная щедрость нападает на него только в полнолуние.

Элвис поглощал шоколад быстрее меня. Я еще раз наведалась в холодильник, взяла еще одну плитку и, не в силах больше смотреть на трясущиеся под старомодные мелодии зады, уселась за кухонный стол и принялась перелистывать свежий «Космо». Элвис ронял слюни мне на ногу.

Через несколько минут Ники продефилировала мимо, метнув раздраженный взгляд на мою шоколадку, и, вытащив из холодильника бутылку минералки, жадно припала к ней.

— Привет, детка, — сказала она, наконец отдышавшись. — С какой стати это называется «легкой гимнастикой»? Я чувствую себя, словно за автобусом бежала.

— А куда делся наш Пол Пот — кровавый диктатор?

— Ш-ш-ш! — хихикнула Ники. — Она услышит.

— Боже, тогда я останусь без работы!

— Она переоблачается.

— Ты хочешь сказать, перевоплощается? Ну, так и было задумано. Будем надеяться, новая Аманда окажется более приятной особой.

— Она переоблачается, — повторила Ники, не выдержав испытания и выхватив у меня последний кусочек шоколадки, который я опрометчиво держала в руке, — во что-нибудь менее потное.

Аманда вышла из душа, уселась на диван в гостиной и принялась натягивать свои сапоги «Гуччи». Услышав свое имя — к счастью, только его, — она посмотрела на нас. Я ждала очередного допроса.

Она улыбнулась.

Я удивленно улыбнулась в ответ.

Она опять вернулась в сапогам.

— Уже уходишь? — слишком быстро спросила я.

— Мне пора, курсы начинаются через полчаса.

— Курсы? — заинтересовалась я.

— Я записалась в школу кулинарного мастерства, — сказала она, не глядя на меня. — Пора научиться делать что-нибудь полезное.

Я подумала, что есть вещи, которые могут пригодиться в жизни гораздо больше, чем умение готовить «кордон блю», но если это сделает Аманду счастливой и уберет ее подальше от меня…

— Блестящая мысль! — с энтузиазмом воскликнула я.

Ники удивленно подняла брови.

— Кстати, Эдди любит хорошую кухню, — добавила Аманда, внимательно разглядывая свой меховой жакет.

А, так вот в чем дело. Когда она не упомянула объект, мне это показалось подозрительным, и я оказалась права — новая затея тоже была частью плана по перевоплощению в идеальную женщину Эдди. Что она собирается устроить на открытии? Вышвырнуть шеф-повара из кухни и подать Эдди ужин на двоих со свечами, шампанским и собой на десерт? Надеюсь, в пупке у нее не будет лежать клубничка — это было бы уже слишком.

В своем стремлении соответствовать идеалам Эдди Аманда записалась не только в Школу высокой кухни Пруденс Лейс, но еще и на курсы ценителей вин, а на будущее запланировала интенсивный курс дизайнеров интерьера и, возможно, пару уроков фен-шуй, постановив, что дому Эдди гармония нужна как воздух.

Я по гроб жизни обязана образовательным программам для взрослых. Чем больше времени Аманда проводила, «улучшая себя», тем меньше она допекала меня расспросами о том, сколько раз за день Эдди чихнул, зевнул или сходил в туалет.

Аманда определенно оказалась интриганкой, манипулировала людьми и была слегка того, но, при всей моей ненависти, я никак не могла избавиться от какой-то странной симпатии к ней. В этом человеке словно сидели две Аманды, и время от времени проявлялась та, что была почти похожа на человеческое существо. Несмотря на диктаторские замашки, в ее отношении к Ники была скрытая доброта, даже любовь. Когда Ники оказалась втянутой в безумные планы Аманды по самосовершенствованию, меня это обеспокоило, но постепенно я стала замечать, что к ней возвращается прежняя уверенность в себе. Ники всегда была умницей, ей только не хватало убежденности в своей правоте, разве что в суде. А вот убежденности Аманды хватило бы на восьмерых, и это начало проявляться в Ники.

Обычно, когда девушка говорит, что ей нечего надеть, это не имеет ничего общего с объективной реальностью.

Так что мне нечего надеть, фигурально выражаясь.

В моем гардеробе есть следующие предметы женского туалета:

— одна пара кроссовок, дырявых;

— одна пара ботинок «Катерпиллар», на последнем издыхании;

— одна пара джинсов «Левис», в прошлом собственность Ники;

— одна обтягивающая футболка и один свитер, также принадлежавшие когда-то Ники;

— несколько выбеленных солнцем тряпок, которые в прошлом были одеждой;

— три черных рубашки поло, великодушно предоставленных мне в «Лейзи Дейзи», на каждой вышита маленькая улыбающаяся маргаритка примерно на высоте левой груди, они подходят только для работы;

— две пары черных джинсов, также с работы, но, к счастью, без маргариток, улыбающихся или каких-либо еще;

— одно розовое платье — думаю, описывать его нет нужды.

Первый раз за последние пару лет у меня наконец появились деньги, и я решила возобновить знакомство с соблазнами Оксфорд-стрит.

Блеск высокой моды был мне не по карману, но среди элегантных бутиков притаилось достаточно дешевых магазинчиков. Мусорная мода. Обожаю. Моя теория состоит в том, что, если ты не можешь позволить себе самое лучшее, нужно обратиться к противоположному концу шкалы — «фаст-фуду» моды.

В качестве самооправдания я все-таки пробежалась по паре распродаж, поболталась по первому этажу «Селфрйджа», посмотрела сумки и косметику.

Лощеные продавцы-консультанты всегда вызывают у меня благоговейный страх. Один вид шикарных девиц, которые с уверенной элегантностью игнорируют меня, заставляет меня бежать прочь, выкинув из головы модные одеяния.

Вместо этого я отправилась туда, где на пакетах нет логотипов и где у меня не развивается комплекс неполноценности, и принялась радостно копаться в корзинах с уцененными товарами, пока не обнаружила, случайно взглянув на часы, что вот уже десять минут, как мне полагается быть на работе.

На всех парах я помчалась в «Дейзи». кидаясь наперерез пролетавшим мимо такси, в надежде, что они успеют все же затормозить. В конце концов с сорокаминутным опозданием, роняя пакеты, я ввалилась в двери и окаменела от ужаса, увидев знакомые фигуры, устроившиеся за одним из столиков в ресторане.

Саймон и мама.

Какого черта они здесь делают?

Она сидели бок о бок на угловом диванчике и таинственно шептались. Строят козни, ясно. Наверное, разузнали, что я здесь работаю, и устроили засаду. Могу представить фальшивое изумление, когда они «случайно» заметят меня за стойкой бара.

К счастью, они увлеченно беседовали, и мое драматическое появление осталось без внимания. Порывшись в пакетах, я быстро нацепила новые очки — фальшивый «Рейбан», шапку-ушанку, приобретенную для ночных бдений, и намазалась новой помадой цвета фуксии, которую купила в припадке безумия. За последние два года я встречалась с мамой только раз. До этого я три года божилась, что в университетах у студентов нет каникул. Она всегда говорила, что из-за на птах редких встреч она скоро забудет, как я выгляжу, так, может, мой грим обманет ее? Не уверена, но попробовать стоит.

— А я и не ждала тебя сегодня, — саркастически заметила Дот, когда я скользнула за стойку, сбивчиво извиняясь за опоздание. — Шапка и помада могут быть новым писком моды… полагаю… но темные очки? В баре?

— Это все новый цвет стен, — сказала я. — Так слепит глаза, что у меня голова раскалывается.

— Это твоя помада слепит глаза. Хотя теперь мы сможем использовать тебя вместо аварийного освещения, если опять отрубят электричество. Недавно строитель просверлил главный кабель.

— Да ты что? Он жив?

— Ему повезло, что он был в резиновых сапогах, учитывая, что другой неумеха в то же время устроил потоп. А так он отделался небольшими ожогами и приобрел панковскую прическу. Может, тебе стоит одолжить ему свою шапку, чтобы скрыть следы катастрофы, — задумалась она. — Хотя не уверена, что он согласится.

Я показала ей язык, окончательно подтвердив этим, что спятила.

— Я, конечно, просил вносить предложения по усовершенствованию рабочей одежды…

Я смущенно повернулась на звук знакомого смеющегося голоса и столкнулась лицом к лицу с Эдди.

— Аннабел? — Он приподнял мои темные очки и заглянул под них. — Это ты?!

— Конечно, это я, — сварливо ответила я — смущение заставило меня защищаться.

— Ты выглядишь… необычно, — тактично заметил он.

— Она самоутверждается, — хихикнула Дот.

— Она утверждает четко и ясно, что у нее полностью отсутствует чувство прекрасного. — крикнул Сильвия с противоположного конца стойки.

— Ну, не знаю, — протянул Эдди, пристально разглядывая уши моей шапки. — Я всегда восхищался людьми, которые отказываются быть рабами моды.

Он дурачится.

Не улыбается, но его выдают глаза.

Да нет, рот тоже смеется, просто он старается скрыть это, но губы подрагивают.

— «Где взяла ты эту шляпу, где взяла ты эту шляпу!», — хором затянули Дот и Сильвия, обнявшись за плечи и раскачиваясь из стороны в сторону.

Да уж, мое желание остаться незамеченной привлекло ко мне еще больше внимания, чем обычно.

— Я прячусь, — зашипела я на них.

— От чего? — спросил Эдди.

— Это не что, а кто.

— Хорошо, тогда от кого?

— От него.

Я украдкой показала на Саймона, который теперь в одиночестве сидел у стойки. Не знаю, куда делась мама, возможно, отправилась в очередное легендарное туалетное путешествие. Или превратилась в летучую мышь и выпорхнула в окно.

— Кто он?

— Ошибка.

— А, понятно. У меня тоже такие есть. Хочешь, помогу тебе от него избавиться?

— А ты можешь?

— Разумеется. Если ты снимешь эту дурацкую шапку.

Эдди подошел к Саймону который безуспешно пытался отвлечь внимание Сильвии от симпатичного молодого байкера и заставить его обслужить себя. Через несколько минут я, к своему потрясению, увидела, что Саймон уходит, даже не посмотрев в мою сторону.

— Большое спасибо. — Я улыбнулась Эдди, сняла шапку и поправила растрепавшиеся волосы. — Чуть не изжарилась!

— Нет проблем, — пожал плечами он.

— Но ради бога, как тебе удалось заставить его уйти так быстро и так тихо?

— Очень просто. — Эдди обезоруживающе улыбнулся мне. — Я сказал, что ты влюблена в него по уши. но стесняешься признаться. Поэтому старомодные. ненавязчивые ухаживания — это именно то, что заставит тебя вылезти из раковины и упасть в его объятия.

Я смотрела на него с отвисшей челюстью, и он наконец расхохотался.

— Думаю, он поспешил в «Тиффани». чтобы успеть до закрытия. — В глазах у него плясали озорные искорки. — Я слышал, у них потрясающая новая коллекция обручальных колец.

Я закончила работу в семь и поплелась к Ники, мой мозг слабо мерцал, как лампочка, готовая перегореть. Вывалившись из лифта с туфлями в руке, я увидела Аманду, которая сновала у квартиры Люси, затаскивая внутрь коробки, сваленные в коридоре.

Я галлюцинирую.

После тяжелого дня у меня начались видения.

— Привет, Белл!

И слуховые галлюцинации тоже.

— Аманда?

— Да.

— Что ты делаешь?

— Переезжаю.

Милый боженька, пожалуйста, только не это. Я привалилась к нашей двери.

— Я сняла квартиру Люси, они с Гордоном наконец решили все вопросы с разводом и имуществом, — радостно сообщила она через плечо. — Здорово, правда? Завтра утром я зайду к вам. и мы за завтраком сможем обсудить наши дальнейшие действия.

Великолепно. Психопатка в соседях. Как назывался тот фильм? «Одинокая белая женщина»?

Сначала она ворвалась в мою жизнь, а теперь вселилась в квартиру напротив. Как я скажу это Ники?

Ники завивалась в спальне, прихорашиваясь к ужину в «Меццо» с продавцом антиквариата, который каким-то образом уговорил ее на второе свидание.

Интересно, почему все приспособления для волос похожи на смертельно опасное оружие? Потому, что они составляют часть женского арсенала для нападения на представителей противоположного пола? Наверное, стоит подождать, пока она закончит, прежде чем сообщать ей хорошие новости.

Она услышала, что я вхожу в комнату, и улыбнулась в зеркало. Редкая, но такая милая улыбка. Жаль, что сейчас я ее сотру.

— Послушай, Ник, — неуверенно начала я, — помнишь, я говорила, что не нужно возвращать свадебные подарки? Так вот, я передумала… Начнем, пожалуй, с квартиры.

Ники явилась домой в четыре утра. В восемь раздался звонок в дверь. За дверью стояла Аманда в халате и тапочках. — Тебе не стоит брать работу на дом, — проворчала Ники, появляясь из своей берлоги и оглядывая мир щелочками глаз.

При виде пакета с горячими круассанами, принесенным Амандой, она слегла приободрилась, жадно сожрала три подряд и оглянулась в поисках кофейника.

Это просто смешно. Теперь я даже вздохнуть не могу, не наткнувшись на Аманду. Скоро она прорубит дверь из своей квартиры в нашу, чтобы приходить и уходить беспрепятственно.

Я буду сидеть в ванне, а она вынырнет из водостока и потребует доложить о поведении Эдди.

Она нас удочерила, мы ее новые друзья, она спрашивает наше мнение по любому поводу, от одежды до еды, чтобы потом все равно все сделать по-своему.

Конечно, когда она в своем уме, в ней есть даже что-то притягательное, но то же самое можно сказать и о бубонной чуме.

В дверь позвонили. Это не Аманда — она уже пришла, — так кого еще могло принести в такую рань?

Учитывая, что мои подруги набивали животы, открыть дверь должна была я. Пробормотав под нос что-то о паршивых рабовладельцах, я со стуком поставила чашку с кофе на стол между ними и подошла к двери.

Визитером оказался посыльный из «Интерфлоры», который, с тех пор как Ники осталась одна, столько раз побывал у нас. что мы наверняка были у них первыми в списке на рождественские поздравления.

— Цветы! — крикнула я Ники, кидая букет на журнальный столик.

— От кого? — завопила она в ответ из кухни, не отрываясь от четвертого круассана (его, правда, она поглощала не так быстро, как первые три).

— Видимо, от очередной заблудшей души, которая полагает, что несколько увядших растений

завоюют ей место в твоем сердце. А если не место, то хотя бы обратный билет в твою постель.

Ники вышла из кухни, показала язык и заткнула мне рот недоеденным круассаном.

— Ого, вот это да! — восхитилась она. — Кто бы это ни был, он раскошелился по крайней мере на три дюжины!

Она быстро схватила карточку, приколотую к целлофану.

— Но, Белл… он не для меня. Это тебе.

— Мне?

Она кивнула.

— От Саймона.

— Саймона? — тупо повторила я.

Большое спасибо тебе, Эдди Феррар, за любезное вмешательство!

Ники протянула мне карточку. Я автоматически взяла ее, но вместо того, чтобы прочитать, просто стояла и пялилась на огромный сноп красных роз, который она по-прежнему сжимала в руках.

— Он приглашает тебя на ужин.

— Зачем?

— Я и сама удивляюсь, зачем мужчины вечно мечтают заманить женщину на ужин.

— Видимо, ради секса, — высунулась из кухни Аманда, разламывая пополам второй круассан и намазывая его толстым слоем масла.

А я уже забыла о ней. Несколько секунд блаженства.

— Может, он и хочет чего-то, — хмыкнула я. — Но для того чтобы заставить меня залезть в штаны к Саймону, понадобится побольше, чем пара цветочков.

— «Феррари»? — предложила Аманда.

— Скорее, фронтальная лоботомия. Возьми их себе. — Я вернула букет Ники. — Поставишь в спальне — если там еще есть место. Кстати, может, ты и Саймона прихватишь? Добавишь его к своему гарему. У тебя столько мужчин, что еще одного ты и не заметишь…

— Точно, — засмеялась Ники, — я как двухэтажный автобус — наверху всегда найдется еще местечко!

Активная социальная жизнь Ники не только изумляла, но еще и стала причиной нашей первой ссоры с тех пор. как я заставила «Экшн Мена» Джеми порвать отношения с Никиной Синди, чтобы закрутить с моей Барби.

Не то чтобы мы с Ники на самом деле поссорились, просто иногда, когда кажется, что кто-то делает что-то такое, что не пойдет ему на пользу, чувствуешь себя обязанным вмешаться. В конце концов, дружба ничто без честности.

Сексуальная жизнь Ники — это ее личное дело, но в одно прекрасное утро, когда я опять встретила на кухне какого-то болвана в ее халате, я твердо решила озвучить свое беспокойство все возрастающим числом болванов, которых я видела на кухне в ее халате.

Я подождала, пока тот болван не ушел, предварительно обрушив полку в ванной, вылив последнее молоко в последние хлопья и дважды накричав на Элвиса, и только после этого сообщила ей, что она стремительно превращается из примы в проститутку.

Она наотрез отказалась признать этот факт.

— Это просто секс, Белл, — засмеялась она, прихлебывая кофе.

— Это опасно.

— Только если ты занимаешься им на балконе без страховки, — усмехнулась она.

— Это не смешно. Ее улыбка погасла.

— Белл, я не глупая школьница. Ты когда-нибудь слышала о презервативах?

— А ты когда-нибудь слышала о самоограничении? — ляпнула я, не подумав.

Лицо Ники омрачилось.

— Послушай, прости, это вырвалось случайно. Ты можешь делать, что хочешь. Просто мне не кажется, что то, что ты делаешь сейчас, поможет тебе стать счастливой. Не обманывай себя, это делает тебя счастливой?

— До оргазма! — выпалила она. — Я выведу собаку!

Она вихрем умчалась из комнаты, Элвис вился у ее ног. Через две минуты хлопнула входная дверь.

Леди и джентльмены, Элвис покинул здание. Повторяю, Элвис покинул здание.

Какие еще сюрпризы уготовила мне судьба? Моя лучшая подруга превращается в порнозвезду.

Моя мать усиленно устраивает мою судьбу.

Психаманда в двух шагах от безумия.

Саймон договаривается о венчании.

Я вся изолгалась.

И в довершение всего Элвис съел мою единственную сумку.

Лягу спать.

Часом позже кто-то постучал в дверь моей спальни. Потом она приоткрылась, и появилась рука с парой белых тапочек, за которой последовала голова Ники.

— У меня нет белого платка. — Она неуверенно улыбнулась. — Перемирие? — Она помахала тапочками и просочилась в дверь.

— Прости, Белл.

Я вылезла из-под одеяла.

— Это ты меня прости. Ведь это твоя жизнь.

— Нет, ты права. — Она присела на край кровати и тяжело вздохнула. — Думаю, я просто пыталась доказать себе, что нравлюсь мужчинам.

— То же самое сказал Джеми.

— Серьезно?

Я кивнула.

— Да, этот парень не только симпатичная мордашка.

— Да. Все остальное у него тоже очень симпатичное, — ухмыльнулась Ники.

Она забралась ко мне под одеяло, и я почувствовала, как к моим голеням прижались два куска льда.

— Иисусе, у тебя ноги ледяные!

— Вот по чему я скучаю, — вздохнула она, пропустив мой вопль мимо ушей. — Хорошо, когда кто-то может согреть тебе ноги в постели. Может, это звучит безумно, но я не думаю, что мы созданы для холостой жизни. По крайней мере, не я. Знаю, в наше время все изменилось, теперь не считается по умолчанию, что ты встретишь мужчину, выйдешь замуж, заведешь детей…

— Хотела бы я, чтоб это сказали моей маме.

— Но, признаюсь, я всегда готовила себя к этому. А посмотри на меня теперь!

— У тебя всегда останутся твои друзья, детка.

— Знаю. — Она тепло мне улыбнулась. — Мне очень повезло с тобой, ты стоишь всех сокровищ мира. Но я не об этом, а о том, как хорошо иметь ко- го-то, с кем вместе идешь вечером спать и болтаешь, болтаешь, лежа на одной подушке. Понимаешь, теплый зад, к которому можно прижаться животом…

— А Элвис?

— Да, но он портит воздух еще чаще, чем Ричард. — Она мягко рассмеялась. — Не знаю, Белл, можешь назвать меня старомодной, но это то, чего я хочу.

— Старомодной? После того, что я увидела за последние недели? Ну нет.

— Считаешь, я вышла за рамки?

— Самую малость.

— Можешь считать это компенсацией за потерянное время, — предложила она. — Мы же говорили, что мне придется поцеловать пару лягушек.

— Но это не значило, что нужно становиться чемпионкой в этом виде спорта.

— Знаешь, если серьезно, я надеялась, что одна из лягушек действительно превратится во что- то чудесное… важное…

— Ты встретишь кого-нибудь, может, не сегодня…

— Может, не завтра… — Ники зевнула во весь рос

— Нет, правда. Ричард просто не понимал, как ему повезло и как много он потерял. Ты можешь чертовски много предложить своему избраннику. Ник. Ты веселая, теплая — если не считать ног. — умная, красивая. Ты наверняка встретишь своего принца.

Тихое посапывание заставило меня замолчать, я взглянула на Ники и увидела, что она уже спит, приоткрыв губы, а тушь прочертила на ее щеках узоры, словно капли дождя на стекле.

Правда ли то, что она сказала?

Я должна найти свою половинку?

И это то, ради чего мы живем?

Любовь.

Мне кажется, что любить — это открыть себя нараспашку. Чтобы твое сердце вывернули наизнанку, а чувства втоптали в грязь. Ты кому-то вверяешь свою душу, а разве это безопасно и мудро?

Кроме того, действительно ли я хочу составить с кем-то пару? И отчитываться перед кем-то за каждый шаг? Мне хватило этого, когда я жила с мамой.

Иногда, глядя, как Ники готовится к очередному вечернему выходу, я чувствую легкую зависть. Должно быть, здорово разодеться и пойти с кем- нибудь ужинать. Чтобы тебя кормили, поили и обожали.

Но что будет, когда романтика закончится и начнется обычная жизнь? Неужели страстные клятвы, ужины на двоих, прогулки под луной, веселье и смех могут иметь счастливое продолжение? Или прекрасная песня превратится в повседневную пытку?

Нет, любовь — это безумие. У меня и без того достаточно странная жизнь, чтобы добавлять в нее еще порцию сумасшествия.

Да к тому же единственный человек за последние десять лет, который мне более-менее понравился, — Эдди Феррар, а любые отношения с ним определенно будут безумием.

Аманда наверняка сделает из меня филе своим новым разделочным ножом.

Радует одно — я погибну от руки мастера своего дела.

Вечер вторника, полчаса до закрытия. К Дот пристают два припозднившихся клиента, каждый старается поглубже заглянуть в ее вырез; Сильв на кухне, скорее со скуки, чем от голода, сооружает мегасандвич, укладывая между половин разрезанного вдоль батона все виды снеди, которые обнаружились в холодильнике; я уже в пятый раз мою ту же пепельницу и мечтаю о горячем свидании с одеялом, телевизором и о корзине с едой, из которой Элвис не получит ни кусочка, даже если утопит меня в слюне.

Я смотрю на часы. Еще двадцать минут. Вот- вот придет Бен, и мы свободны! Здравствуй, город, вот и я!

Однако вместо Бена нас удостоил визитом Эдди собственной персоной, который выглядит совсем как обычный человек в джинсах и бледно- зеленой рубашке поло «Ральф Лоурен».

— Где Бен? — прошипела я Дот, когда Эдди кивнул нам и направился опустошать кассу.

— Прогуливает. Думаю, у него наконец-то свидание.

— Правда? А ему не очень-то везет с женщинами. Не понимаю почему — он просто прелесть.

— Он слишком милый. Мы. женщины, странно к этому относимся. Нас тянет к негодяям. Во всяком случае, меня точно. — Дот тяжело вздохнула. — Правда, не могу сказать, что сейчас у меня отбоя нет от поклонников. Последний раз обедом меня угощал Сильв, благослови его бог. Полагаю, мне пора забрать его с кухни, раз босс уже прибыл. Сегодня, — драматическим шепотом сообщила она, — мы собираемся зайти в пиццерию по дороге домой. Вот это жизнь, я понимаю!

Она порылась под стойкой и вытащила из-под стопки полотенец сумку.

— Эдди, мы ушли, хорошо?

— Конечно идите, пока.

Дот пошла оттаскивать Сильвию от холодильника, а Эдди повернулся ко мне.

— Останешься на стаканчик?

— Я с тобой не разговариваю, — ответила я. отворачиваясь.

— О женщины! — Он закатил глаза. — Что я натворил?

— Кроме того, что притворялся шовинистом? Саймон.

— Саймон? Ах да, страстный поклонник. А что с ним?

— Он прислал мне цветы!

— О боже, он прислал тебе цветы! Поверить не могу! Какая наглость! — Он воздел руки к небу. — Не пойму я тебя, Аннабел Льюис, женщины обычно жалуются, когда мужчины не присылают им цветы, а не наоборот.

— Зависит от того, кто именно присылает.

— Значит, цветы от Прилипалы Саймона не были приняты с благодарностью?

— Ты угадал.

Он пару секунд разглядывал меня, потом улыбнулся.

— Так ты останешься на рюмочку?

— Нет, у меня свидание. — С ведром крылышек в «КРС».

Его глаза сузились.

— Да и у меня все равно нет времени болтаться тут.

— Ах, вот как? — Я слегка оттаяла.

— Возможно, у меня тоже свидание.

— Надеюсь, это поинтереснее, чем коробки с едой и старый фильм.

Улыбка вернулась.

— Китайские закуски и просмотр «Бегущего по лезвию бритвы», — предложил он.

Я села на стул у стойки.

— Да, это не очень весело, можно и задержаться. Налей мне пива.

Почти весь следующий день я провалялась в постели.

Когда я проснулась, времени оставалось только на то, чтобы принять душ, перекусить и умчаться на работу. Я поплелась на кухню за соком. На холодильнике болталась записка от Ники.

Они с Амандой отправились в загул. Вне всякого сомнения, опять охотятся за Эдди, тралят бары в Сохо, а потом притащатся в «Лейзи Дейзи» и будут спотыкаться на танцполе в надежде, что он появится.

Так нечестно!

Я совсем не развлекаюсь.

Вчера после смены я провела остаток ночи в кустах у дома Эдди, поджидая ночных визитеров. Все утро я гонялась — безуспешно — за его безумным «порше» по шоссе М25, а теперь должна мгновенно одеться и отправиться обслуживать до раннего утра капризных посетителей.

Нет, этого не будет.

Мне нужна передышка.

Потому что больше никто обо мне не позаботится.

Я позвонила Бену, изобразив пациента тубдиспансера, и он посоветовал мне побольше спать, потом радостно (но, правда, с легким чувством вины) свернулась клубочком на диване с большой шоколадкой, пакетом чипсов со вкусом бекона, одеялом, бутылкой дешевого красного вина и древним слезливым фильмом. Еще я заказала по телефону большую пиццу с пепперони. острой говядиной и грибами.

Я смотрела как раз тот момент «Привидения», когда Патрик Суэйзи в последний раз целует плачущую Деми, слезы текли по моим щекам Ниагарским водопадом, и тут позвонили в дверь.

Пицца!

Я вскочила, запахнула свой потрепанный халат, утерла слезы, побежала в коридор и распахнула дверь, нащупывая в кармане двадцатку.

— Аннабел?

Я перестала рыться в карманах и подняла взгляд.

Эдди!

Я сглотнула, забыв, что у меня рот набит чипсами, и закашлялась.

—…Я просто хотел убедиться, что все в порядке. Бен сказал, что, судя по голосу, ты при смерти.

Да, все-таки нужно было становиться актрисой. Видимо, мой кашель и хрипение по телефону убедили Бена, что у меня последняя стадия чумы. Но сейчас я не играла. Острый край чипса впился мне в горло. Да, я мечтала о том, как меня обнимут крепкие мужские руки, но не думала, что первым близким контактом станет прием Хаймлиха[7]!

К счастью, я так хрипела и плевалась, что острые концы постепенно смягчились и проклятый кусок наконец провалился в желудок.

— Он был прав, — с озабоченным лицом Эдди взял меня за локоть и повел к дивану.

— Ты ужасно кашляешь… и ужасно выглядишь…

Правда? О боже! Я не хочу, чтобы он думал, что я ужасно выгляжу, он должен думать, что я великолепна, по меньшей мере.

Жаль, что у меня нет сменных голов на все случаи жизни. Не пришлось бы больше проводить долгие часы в попытке скопировать — безуспешно — макияж с обложки последнего «Вог». Просто залезаешь в шкаф, берешь подходящую голову, надеваешь и выглядишь на все сто. А еще можно было бы изобрести переводную косметику, наподобие временных татуировок. Накладываешь на лицо, трешь с обратной стороны монеткой и — вуаля, прекрасный перманентный макияж!

— Может, принести тебе чего-нибудь? Стакан воды? — Он огляделся, изучая планировку квартиры. — А может, у тебя есть микстура от кашля?

Только не это! Я не могу позволить ему шляться по квартире в поисках лекарств. А если он зайдет в мою комнату и заметит свои трусы на столбике кровати? Эта мысль спровоцировала новый приступ кашля.

К счастью, в своих изысканиях он не зашел дальше ванной и вскоре вернулся, надеясь отыскать подручные средства в гостиной.

Его глаза блеснули при виде полупустой бутылки вина.

— Лекарственное средство, — сказала я. усилием воли подавив кашель. — Кажется, только это и помогает мне обуздать приступы. — Я взяла бокал, сделала большой глоток и невинно улыбнулась.

Он изучал улики на столе. Скомканная темно-синяя обертка от молочного шоколада, полупустой пакет чипсов, початая коробка конфет. Ее я обнаружила на одной из полок в кухне, когда искала штопор, подарок очередного поклонника Ник, спрятанный подальше в свете новой диеты.

— Решила немного перекусить.

Он наверняка подумал, что я настоящая свинья.

Или сумасшедшая.

Это написано у него на лице.

Она точно больна. Психически. Интересно, как мне выбраться отсюда, не рискуя погибнуть медленной мучительной смертью?

Хотя я могу ошибаться.

Он не попытался проскользнуть к выходу, а улыбнулся мне.

Не делая больше замечаний по поводу моей так называемой болезни, он сел на диван наискосок от меня, я же тем временем пыталась рассмотреть свое отражение в чайной ложке, которую вытащила из ведра с вишневым мороженым.

— Симпатичная квартира.

— Друга.

— Ясно. — Улыбка пропала. — А он, значит, ушел и бросил тебя на произвол судьбы… Очень мило.

— У нее свидание. И между прочим, за мной приглядывает Элвис.

Элвис спал под столом, но, услышав свое имя, открыл один глаз, несколько раз стукнул хвостом и мгновенно заснул опять.

— И это называется сторожевая собака, — возмутилась я, пихая его в спину пяткой.

Теперь Элвис пробудился достаточно, чтобы изучить гостя. Сначала он дружелюбно обнюхал его ногу, волосатый хвост бешено завертелся, потом без приглашения поставил лапы ему на колени, потыкался бархатной коричневой мордой в карманы и наконец со счастливым вздохом положил мягкую голову ему между ног и снова заснул.

Я вдруг позавидовала ему, особенно когда Эдди начал бездумно поглаживать сопящую голову щенка.

— Думаю, ты ему понравился. — глупо улыбнулась я. — Хотя ему все нравятся.

— Спасибо!

Я уже собиралась предложить Эдди бокал вина, когда опять раздался звонок в дверь. Черт, теперь точно пицца. Как я это объясню? Неверный адрес? Чья-то шутка?

Но, открыв дверь, я не увидела ни сыра, ни мяса, ни грибов, а только пьяную, заплаканную Ники.

— Не могу найти чертовы ключи, — всхлипнула она, — ни черта не вижу. — Ники попыталась утереть слезы, размазав тушь по лицу, и ввалилась в комнату, пошатываясь на шпильках. — Ни черта не могу сделать правильно… вот дерьмо! — Она споткнулась о плед.

Эдди встал, мягко убрав с колен храпящего Элвиса.

— Пожалуй, я пойду.

Я благодарно улыбнулась.

— Увидимся завтра на работе.

— А ты собираешься прийти? — В его голосе только слегка чувствовался сарказм, юмора было гораздо больше.

— Я чувствую себя уже лучше, — пробормотала я.

— Кто это был? — заплетающимся языком спросила Ники, когда за ним тихо закрылась дверь.

— Эдди, — ответила я, неожиданно сообразив, что, раз вернулась Ники, значит, и Аманда поблизости. Черт! Надеюсь, он не столкнулся с ней на обратном пути. Если они встретились в лифте или еще где, мне придется чертовски много объяснять. Это если ему удастся уйти живым. Она может нажать на кнопку аварийной остановки, захватить его и потом есть на завтрак, обед, полдник и ужин.

— Эдди?! Я кивнула.

— Я прикинулась больной. Он приехал меня проведать. Вылавливает прогульщиков…

Ники слишком набралась и была чересчур поглощена своей собственной бедой, чтобы продолжать расспросы, потому она просто свернулась клубочком на диване, с туфлей в каждой руке. По щекам ее текли слезы.

Я села на то место, где недавно сидел Эдди. Оно еще хранило его тепло.

— Что случилось?

В ответ она опять разразилась слезами. Я попыталась угадать.

— Ричард? Она кивнула.

— Мы поехали в «Шейкер» — помнишь, тот клуб в Сохо, рядом с тайским рестораном, мы туда ходили, когда только приехали в Лондон после университета?

— Да, знаю.

— Ну вот, мы с Амандой вошли, и он был там, на танцполе, увивался вокруг этой потрясающей брюнетки. Мял ее задницу, как будто выбирал арбуз, едва не съел ее лицо, как пластиковый монстр из дешевого фильма ужасов…

Она замолчала и глубоко вдохнула, сражаясь с нахлынувшими чувствами.

—Меня просто потрясла эта встреча и то. что он был не один…

— Ты хотела бы оказаться на ее месте?

Она пожала плечами.

— Знаешь, самое смешное, что я в этом не уверена. Думаю, с ним покончено, хотя мне все еще больно.

— Тогда к чему эти слезы?

— Не знаю, — всхлипнула она и заплакала еще горше. — Нет… Нет, знаю. Потому что я чувствую себя такой дурой!

— Почему? Ты ведь не знала, что все так обернется.

— Я чувствую себя дурой, — она подняла на меня заплаканные глазищи, — потому что это был мужчина, с которым я совсем недавно собиралась навсегда связать свою жизнь. А сегодня я встречаю его с другой и почти ничего не чувствую! Неужели я так плохо себя знаю?

— Должна признаться, я с самого начала не понимала, что может связывать тебя с таким, как он. Никогда не думала, что тебе нравятся лощеные хлыщи.

— Знаешь, — задумчиво сказала она, заправив за ухо выбившийся локон и утерев глаза. — если бы ты была со мной, я бы с ним не связалась. Ты бы его в момент раскусила.

— Возможно, но ты скорее всего не послушала бы меня.

— С другой стороны, — печально продолжала она, — если бы ты была здесь, у меня бы просто не было шансов. Он бы с первого взгляда влюбился в тебя.

Вместо ответа я швырнула в нее подушкой. Она захихикала.

— Он тебя видел? — Я протянула ей остатки шоколада.

— О да. Но ты бы гордилась мной. — Она слабо улыбнулась. — Я была абсолютно холодна. Я не расстроилась. Не устроила сцену, даже не заговорила с ним. Я лишь дала понять, что узнала его. Еле заметный кивок. Как королева. — Она жадно проглотила шоколад.

— Как королева?

— Именно. Ее величество. — Она опять засмеялась.

— И что дальше?

— А дальше я сгребла в охапку ближайшего симпатичного парня и засунула свой язык ему в глотку на глазах у Крысы Ричарда. Потом взяла сумку, Аманду и с достоинством удалилась. Кого там еще принесло?! — возопила она, когда раздался очередной звонок в дверь. — Если это Аманда, напомни ей на всякий случай, что она живет в соседней квартире.

— Не волнуйся, это, наверное, пицца. Наконец-то. Опоздали всего на час.

— О, вредная еда. — Она сразу перестала всхлипывать и улыбнулась во весь рот. — К черту бриллианты. Настоящий друг девушки — ты.

— А я думала, лучший друг девушки — вредная еда.

— Да, и еще тональный крем.

— И не забудь шоколад.

— А разве он не подпадает под определение «вредная еда»?

— Нет Это отдельный пункт. Как алкоголь.

— Значит, лучшие друзья девушки бриллианты, вредная еда, тональный крем и шоколад?

— И это кое-что объясняет, правда? У девушки не может быть слишком много друзей.

Встреча с Ричардом стала поворотным пунктом в жизни Ники. Она словно избавилась от призрака и теперь могла спокойно жить.

Кстати, она переспала с каждым, кто назначал ей свидание. И ее рекорд заслуживал Книги рекордов Гиннесса.

Идеальный мужчина Ники: заботливый, добрый и честный, с хорошим чувством юмора и симпатичной попкой.

Пожалуй, это говорит о Ники больше, чем все ее недавние кавалеры. Для меня это значило, что она наконец покончила со своими забавами на одну ночь.

Во всяком случае, надеюсь, что это так. Нет ничего хуже, когда ты соблюдаешь целибат, а в соседней комнате кто-то сливается в экстазе. Даже если это твоя лучшая подруга. Нет, не так, особенно когда это твоя лучшая подруга.