Приманка для Коршунова

Глава 33

Лёва

Не могу разжать руки. Не могу выпустить Куклу из своих объятий. Сжимаю девчонку, скорее всего оставляя синяки на тонкой нежной коже. Носом зарываюсь в волосы на её затылке. Не могу надышаться её запахом. Ей. Мне кажется, что я прошёл семь кругов ада. Сдох раз двести, пока мы ехали к этому заброшенному амбару. В голове одна за другой мелькали картинки, одна ужаснее другой. Я сжимал кулаки до хруста, до побелевших костяшек.

— Мы успеем, Лев, — похлопал тяжёлой ладонью по плечу брат Дашки.

— А что если… Демьян… что если уже… — я не могу высказать вслух свои опасения. Осекаюсь на полуслове.

— Мы успеем, — мужчина с силой сжимает моё плечо и не разрывает контакта глаз. И впервые в жизни я ему не могу довериться и поверить. Дашкин брат всегда был для меня авторитетом. Я мечтал быть похожим на него. И знал, что он вытащит из любой задницы. Но сегодня я не был в этом так уверен.

И когда мы остановились у амбара, я рвался внутрь. Чтобы убедиться, что с Куклой всё в порядке. Чтобы самолично разорвать глотку тому, кто посмел её коснуться. Украсть. Причинить боль. Но Демьян осадил меня ледяным взглядом и сухим:

— Под ногами не мешаться. Не хочешь навредить девчонке, тогда сиди и жди. Понял? — я кивнул, сцепив с силой зубы.

Если дорога до амбара казалось мне бесконечно долгой, то каждая секунда ожидания на улице растянулась до часов. Не мог отвести взгляда от двери амбара. Напрягал слух, боясь услышать звуки выстрелов или крики. Но только крики воронов раздавались с заброшенного пустыря неподалёку.

Ноги стали ватными и подогнулись от облегчения, когда из амбара вышли Демьян и Маша. Моя девочка была смертельно бледной. Сам не осознал, как в одно мгновение приблизился к ней. Как сграбастал в объятия. Вжал в себя. Стал поцелуями покрывать бледную и прохладную кожу. Руками ощупывать на наличие повреждений.

В машине усадил её к себе на колени. Девчонка так ладно поместилась в моих объятиях. Так идеально. И жизненно необходимо.

— Моя девочка, — шепнул на ушко, оставляя нежный поцелуй на мочке. — Я чуть не подох, маленькая. Я…

— Всё хорошо, — огромные голубые глаза, в которых я увидел собственное отражение, поймали мой взгляд. — Я почти не испугалась. Мне не причинили вреда, Лёва. Всё хорошо.

— Маш… — мой голос хрипит. Совсем чужой. Не мой. — Я до смерти испугался, малыш. Ты даже представить не можешь, что я успел придумать, пока мы ехали. Винил себя за то, что позволил уйти. Что не пошёл следом. Что я виноват, что ты решила из школы уйти. Что… — тонкие прохладные пальчики легли на губы, прерывая поток слов.

— Ты вообще не можешь быть в этом виноват, — улыбнулась ласково, шмыгая носом. — Единственный человек, которого можно во всём этом винить — наш с Сашей отец.

Я целую каждый тонкий палец девчонки, забывая, где нахожусь. Всё, что сейчас имеет значение — целовать Куклу. Наслаждаться её близостью. Ловить каждое мгновение, когда она такая податливая, нежная и отзывчивая. Рядом со мной. В моих руках. Пока она снова не закрывается. Не сбегает. Не боится.

— Я не могу больше так, Маш, — шепнул, уткнувшись лбом в изгиб между шеей и плечом.

— Как? — пальцы девчонки зарылись в пряди на затылке, посылая разряд обжигающего,, разрывающего на части чистого наслаждения.

— Без тебя. Смотреть и не иметь возможности коснуться. Поцеловать. Заявить на тебя права. Мне срать на твоего отца, малыш. Срать на всех. Я хочу, чтобы ты была моей. Моей девушкой.

— Лёва…

— Подожди, послушай. Прошло достаточно времени, чтобы я понял, что люблю тебя. Что меня не просто тянет к красивой девушке. Что меня не просто кроет от её взгляда и запаха. А что я люблю. Нереально, запредельно люблю её. Робкую улыбку. Тихий голос. И характер. Ты думаешь, что я не смогу тебя защитить? Не доверяешь мне? Моим чувствам?

— Что ты, Лёва? Верю. Опрометчиво. Безоговорочно. Как самой себе. Но я боюсь за тебя. Понимаешь? Я люблю тебя, поэтому и боюсь.

— Я не смогу ждать четыре месяца, Маш. Я. Не. Смогу. Видеть тебя каждый день. Слышать твой голос. Два месяца я останавливал себя. Думал, что вы с Коршуновым пара. Был зол. Обижен. Но сейчас… Зная, что ты свободна. Что ты любишь меня. Я не смогу держаться в стороне, понимаешь? — я повышаю голос. — Давай решать проблему с твоим отцом вместе, Маша.

— Лёва, тот мужчина, который… увёз меня сегодня после школы… — я вскидываю голову, наблюдая за тем, как Кукла прикусывает губы и хмурит бровки, тщательно подбирая каждое слово. — Он…

— Его посадят, малыш, — цежу сквозь зубы я.

— Нет, — Маша испуганно распахивает глаза. — Я этого не хочу, Лёва. Он… Боже, — я вижу, как глаза девчонки наполняются слезами. — В общем… Помнишь, в двенадцатом году автобус взорвался, когда отъехал от остановки?

— Да. В том автобусе были родители Даши, — хмурюсь, не понимая, куда ведёт Кукла.

— О, нет… Боже, — Маша сжимает до боли мои плечи. Набирает в лёгкие побольше воздуха и, опустив голову, глухо говорит: — Я узнала, что в том взрыве виноват мой отец. Он был заказчиком. Помимо того, что он убил мужчину моей мамы, наших с Сашей матерей, Настю Голован и её отца… на его руках ещё и кровь всех тех людей. Тот мужчина. Виктор Павлович. Да, он меня похитил. Но… Лёва, — вскидывает глаза, и в них я вижу тоску и боль, — в том взрыве погибла его дочь. Единственный ребёнок. Представь, жить с этой болью все эти годы. Каждый день. А потом пойти в тюрьму к убийце и узнать, что заказчик разгуливает на свободе. Собирается избираться. Что он так цинично помогал семьям погибших. Пожимал им руки. Сочувствовал. Лёва, я думала, что я не способна испытывать это чувство, но… я ненавижу своего отца. Ненавижу каждой клеточкой своего тела. Я искала оправдания каждому его поступку. Пыталась понять причину такого поведения. Но… Лёва, я желаю ему смерти, — Маша сжимает кулаки. — Я желаю, чтобы он почувствовал боль каждого человека, которого он убил. Боль всех тех, кто лишился своих близких. Я чувствую себя ужасным человеком. Такой же мерзкой и злой, каким является он, но…

— Глупости, Маша,— обхватил лицо ладонями и заглянул в лицо девушки. — Он ответит за всё это д*рьмо. Сейчас Виктора Павловича допросят. Выяснят всё. Малышка, Демьян, тот парень, который вывел тебя, брат Даши.

— Боже, — Маша устало прикрывает глаза.

— Да, малыш. И поверь, он не отмахнётся, когда узнает эту новость.

— Мне кажется, что он уже всё понял, — Маша прижимается лбом к моему плечу, руками обвивая мою шею. — Мне показалось, что он на меня зол. Ведь я соврала, что сама уехала с Виктором Павловичем. И сказала про взрыв. Он…

— Демьян во всем разберётся, — целую Машу в висок. — Думаю, что скоро бояться отца тебе не придётся.

— Надеюсь, — выдыхает мне в шею. Чуть поворачивает голову и носом трётся о мою шею. — Мне так нравится, как ты пахнешь, — тихо шепчет Маша.

— Этот одеколон мне Дашка подарила, — сипло отвечаю я, только сейчас обращая внимание, что Маша сидит на мне верхом, прильнув ко мне всем телом.

— Нет. Мне нравится твой природный запах. Вот тут, — пальцами проводит за ухом. — Ты пахнешь… — дышит часто и шумно. — Моим счастьем и спокойствием.

— Кукла моя, — в груди резко всё сдавливает от чувств. — Что же ты творишь со мной?

— Я… А почему… Кукла?

— Потому что ты настолько хрупкая и миниатюрная, что первым делом, когда я тебя увидел, мелькнула мысль, что ты похожа на куколку. Идеальная. Невероятно красивая.

— Ой… — Маша залилась краской. Даже уши покраснели до кончиков ушей. Так очаровательно и невинно.

— Откуда ты такая, малышка? — тихо спросил, проводя кончиками пальцев по её щеке. — Такая чистая и светлая. Разве бывают такие? Ты встречалась раньше? — Маша покраснела ещё гуще и мотнула головой. — А целовалась? — меня тряхнуло от мысли, что кто-то мог целовать её губы. Но напряжение сменилось волной эйфории, когда Кукла снова мотнула головой и спрятала лицо у меня на груди. — Маленькая, — сердце гулко забилось в глотке от кайфа. — Мо-я-я-я. Только моя, — пальцами нежно подцепил её голову за подбородок и вынудил поднять на меня глаза.

Осторожно провёл языком по нижней губе девчонки. Прикрыл от кайфа глаза. Какая же она сладкая. Просто охренеть можно. Почувствовал, как Маша задрожала в моих руках. Повторил действие. Смелее. Смакуя. Растягивая удовольствие. Всосал поочерёдно каждую губу в рот, ловя частое дыхание Маши. Кайфуя от того, как она реагирует на меня. Когда Кукла прерывисто вздохнула, языком ворвался в её рот. Огладил ровные зубы. Коснулся языком её язычка. И окончательно свихнулся, когда Маша застонала и выгнула спину. Смог оторваться от сладких губ девчонки только тогда, когда дыхания катастрофически перестало хватать. Потёрся носом о кончик её носа. Не выдержал и оставил мимолётный поцелуй на очаровательном вздёрнутом носике.

— Я так сильно тебя люблю, Лёва… Так сильно… — прошептала Маша, заставив моё сердце провалиться куда-то в пятку.

Ответить я не успел. Мы остановились у подъезда. Пришлось оторваться от Куклы. Поблагодарив водителя, помог малышке вылезти. Не имея сил выпустить её из объятий, подхватил на руки и потащил наверх.

— Лёвушка, я могу сама.

— Я знаю, — коротко ответил я.

— А куда мы? Ты же вроде не здесь живёшь.

— К Дашке домой. Они с Сашей ждут.

— Саша здесь? — оживилась Кукла. — Ой, он же будет в ярости.

Я коротко позвонил в дверь, которая практически сразу распахнулась.

— Машка, — Коршунов практически сразу вырвал Машу из моих рук. — Мелкая. Чёрт, Машка! Кого Лешего? — зарычал он. — Я же просил тебя быть осторожной. Почему ты из школы ушла? — я зверею, когда вижу, как он встряхивает малышку за плечи.

— Руки убрал, ты делаешь ей больно, — рыкаю.

— Отвали. Я не с тобой разговариваю, — огрызнулся Коршунов, даже не смотря в мою сторону и, тем, выводя меня из себя ещё больше.

Я шагнул вперёд, когда дорогу преградила Дашка.

— Остынь, Лёва, — прошипела сердито. — Они брат и сестра. Не стоит лезть в их отношения.

— Ей больно, — сверкнул глазами.

— Было бы больно, она бы сказала. Маша не немая. Пойдём чай пить, Лёва. Они должны поговорить. Пойдём, — сердито говорит, когда я не двигаюсь с места.

— Ой, ребята, вы пришли! — с кухни выглянула Мила, держа на руках обеих близнецов. Я расплылся в улыбке, замечая их измазанные мордашки. Поспешил в ванную мыть руки, чтобы взять Глеба на руки. — Как всё прошло? — Мила поставила передо мной тарелку с бутербродами и чашку крепкого чёрного чая.

— Спокойно и быстро, — кинул взгляд на закрытую кухонную дверь, за которой остались Саша и Маша.

— Ну, и отлично! Кстати, Котовы передавали тебе привет.

— Они приехать не собираются?

— На новогодние праздники собираемся собраться — Левашовы, Котовы и мы с Дёмой. Вы можете к нам присоединиться, если захотите, — подмигивает Мила. — И обязательно Машу зови.

— Непременно, — я улыбнулся.

Дверь на кухню открывается и заходит Маша.

— Здравствуйте, — мнётся на пороге, смотря в пол.

— Приветик! Я — Мила, жена того очаровательного и сногсшибательного мужчины, который спас тебя. А эти карапузы — Рома и Глеб. Наши с Демьяном сыновья. А тот красивый, очаровательный, добрый и обаятельный парень, что держит моего сына — Лёва, — хохочет Мила.

Маша заливисто начинает смеяться, смотря на меня сияющими влюблёнными глазами.

— Ты забыла добавить, что он самый чудесный и заботливый, — смотря прямо мне в глаза, говорит Маша. Кажется, пришло время мне краснеть.

— Эх, старость пришла, забыла, — хмыкает Мила, отворачиваясь к плите. Протягиваю руку и тяну Машу на себя. Глеб тут же протягивает к ней руки. Лицо Куклы озаряется мягкой улыбкой. Она подхватывает с осторожностью ребёнка и усаживает к себе на колени. Начинает ворковать. А я смотрю в её лицо, на её улыбку и понимаю, что любить больше её просто невозможно. Она само совершенство. Моё совершенство. И я никому её не отдам. Никогда.

На кухню входят Дашка и Коршунов. По припухшим губам Даши понимаю, чем они занимались. Подмигиваю Даше, искренне радуясь за подругу. Она такая счастливая. Прямо светится от счастья. Перевожу взгляд на Коршунова, который смотрит на Дашку так… да он сожрать её готов. Понятливо усмехаюсь. Саша переводит на меня взгляд и подбородком указывает на дверь:

— Поговорим?