Принц и нищенка

Глава 16

Василиса

Открываю глаза, щурюсь и часто моргаю. Нет, к сожалению, мне это не приснилось. Я все еще в комнате Гофмана. Пульс подскакивает за сотню, когда понимаю, что лежу на его руке, прижатая спиной к его груди. Мой самый страшный кошмар! Видимо, во сне я перевернулась. Удивительно, что меня не разбудила паническая атака по этому поводу. Пока колотится сердце, лежу и не дышу, но Фил начинает ерзать, а потом скользит руками по моему телу, пристраиваясь поудобнее и целует меня в затылок.

— Доброе утро, дикарка, — бормочет сонно, — Ты опять вся напряженная. Сейчас только умоюсь и можешь начинать драться.

— Отпусти меня, олень, — я зажимаюсь еще сильнее.

— Не, вполне можно полежать минут десять, — он зевает.

— Фил, пусти…

— Хватит. Когда ты действительно хочешь уйти, ты бьешь в челюсть, — Гофман снова тянется к моей шее, откидывает мои волосы и нежно массирует шею одной рукой, а потом оставляет на ней влажный след от своих губ.

— Не делай так, — говорю шепотом и начинаю крутиться.

— Ну прости, не удержался, — на этот раз он целует меня в щеку, — Давай не будем ссориться с утра, сегодня такой тяжелый день. Две контрольные.

Я вдыхаю запах его кожи и продолжаю лежать, но теперь не могу расслабиться.

— Ты вчера довольно быстро уснула. А мне вообще не спалось, — начинает тараторить Гофман, — И знаешь что заметил?

— Что?

— Сейчас покажу!

Фил опускает голову ниже и пододвигается ко мне очень близко, слишком близко… Я смущенно закрываю глаза, ощущая на себе его дыхание.

— Ты чувствуешь? — спрашивает иронично.

— М? — я снова не дышу.

— Ну они же магнитятся!

— Ты говоришь загадками, олень, — я все еще не двигаюсь и боюсь открывать глаза.

— Губы магнитятся, неужели не чувствуешь, как они гудят? — Фил придвигается еще ближе, между нами остается всего несколько миллиметров.

Они действительно гудят. И в груди ноет. Отвратительно…

— Поцелуй меня, — выдыхает в мой рот.

— Мы не чистили зубы, — говорю испуганно полушепотом.

— Да и насрать! — шепчет взволнованно, — Ну поцелуй меня! Меня от тебя никак не отпускает и видимо уже не отпустит!

— Гофман, мне пора! — буквально выпрыгиваю из кровати и пока он рычит в подушку что-то недовольное, красная, как рак, выбегаю из его комнаты.

Я была в секунде, чтобы сделать это! Всего в одной! Но нам никак нельзя целоваться! Я вообще не хочу целоваться! Почему губы действительно магнитятся? Боже… Только не это… Только не бабник Гофман…

Весь день меня не покидает дурацкое настроение. Еще и этот клоун постоянно вертится под ногами и не дает мне прохода! Две контрольные, одна из них по тригонометрии! Мне кажется, что после регулярных занятий у меня стало получаться чуть лучше, но вместо задач, в моей глупой голове постоянно крутятся воспоминания о вчерашней ночи. С ума сойти, мы же спали в одной кровати и под одним одеялом! Фил так нежно и аккуратно меня гладил и действительно не позволял себе ничего лишнего. Думаю об этом и в груди снова ноет. Чувствую себя такой слабой и уязвимой, что даже не могу на него наорать, не то что треснуть за то, что ходит за мной, а губы гудят.

Даже после обеда опять идет хвостом и постоянно что-то бормочет. Да уйди отсюда! Это же не закончится ничем хорошим! Наверно, если нахамить ему и послать меня немного отпустит, поэтому разворачиваюсь и смотрю на него бешеным взглядом.

— Ты так и собираешься ходить за мной весь день? — от ярости топаю ногой.

— Ну да! — Фил улыбается.

— Отвяжись от меня, дятел!

— Ночью ты была намного мягче, — он хитро мне подмигивает.

— Аааааа! — из меня вырывается бешеный рев, — Забудь об этом, Фил! Без света я снова растерялась! Я вообще не хотела с тобой обниматься! Я же тебе говорила, у меня есть парень!

— Это полная чушь! — Гофман смотрит на меня спокойно и самоуверенно, — Забегай ко мне вечером…

— Больше никогда в жизни! — я злобно хмурю брови.

— Или давай лучше я к тебе, люблю экспертировать! — он опять похабно скалится.

И получает в морду. Хоть и не сильно. Ну вот, Чума! Мы это сделали! Видишь, как просто! Лечу на свой этаж, как ураган, сбивая на своем пути пару человек.

Вечер у меня тоже совершенно не спокойный. Два раза кто-то довольно долго стучал в мою дверь, но открывать я не решалась. Может, конечно, это Никишина захотела вернуть свою пижаму, но очень сильно сомневаюсь. Я расхаживала по комнате и злилась на всех на свете, особенно на Гофмана и себя. Не знаю на кого больше.

Когда, наконец, залезаю в постель, меня вообще начинает все дико раздражать, мне не уютно, не комфортно и я никак не могу устроиться. Долго кручусь и ерзаю. Опять вспоминаю вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро. Может зря я с ним так? Может и правда расслабиться и будь, что будет? Ничего же со мной не случится от одного поцелуя? Фил ждет, когда я сама это сделаю, у него была сотня возможностей поцеловать меня, но он ведет себя сдержанно. Что если я сейчас слиняю, а потом у меня вообще не появится такого желания? Я же раньше его не испытывала, вдруг и потом не буду!

Жалобно пискнув, я запрыгиваю в тапки и несусь на первый этаж, пока не передумала наломать дров. Коридоры совершенно пустые. Интересно, сколько сейчас времени? Наверняка, давно за полночь. Ничего страшного, проснется!

Останавливаюсь около его двери, протяжно выдыхаю воздух из легких и поправляю волосы. Только собираюсь занести кулак, чтобы постучать, как мое сердце пронзает ядовитой стрелой. За дверью стоны. Их хорошо слышно в тишине ночного коридора. Господи, какая же я дура! Еще на что-то надеясь, я прислоняюсь ухом к замку и сразу же зажимаю рот. Нет, мне это не мерещится! Гофман и правда сейчас танцует кого-то за этой дверью. Когда следом за женским, раздается мужской стон, меня сворачивает пополам от боли и брезгливости, по щекам катятся большущие слезы, я отскакиваю от двери и я медленно бреду по коридору, крепко обхватывая себя руками. Какая же я идиотка… Какая же я жалкая… Напридумывала себе его влюбленность и решила, что могу доверять. Подпустила к себе так близко, как никого не подпускала. А он просто вытер об меня ноги и притащил в постель, в которой чуть ли не признавался мне в любви какую-то более сговорчивую девчонку. Эх, Чума! Ты полная дура! Чему ты удивляешься? Он же уже так делал, а ты вместо того, чтобы его послать, еще и полезла плакаться и открывать ему душу…

Я забираюсь с головой под одеяло и мне плевать, что там очень темно и свет ночника не проникает внутрь. Мне и так плохо, хуже уже не будет. Реву до самого утра, с уверенностью, что и больнее тоже уже не будет. Но ошибаюсь. Мне становится еще больней, когда утром я замечаю спокойного, заспанного Гофмана, выходящего из своей комнаты и он совершенно невозмутимо улыбается и машет мне рукой.