Принц и нищенка

Глава 4

Фил

Клянусь, о сегодняшняшнем дне будут ходить легенды. Они будут передаваться из поколения в поколение. Четыре урока и четыре драки, еще и женские. Я впервые видел, чтобы девчонки так рьяно пытались выцарапать друг другу глаза.

А ведь день так хорошо начинался. Я поел овсянки с черникой, выпил крепкий кофе, радовался, что заболел наш физик и мы освободимся пораньше, а тут такая подстава. Слухи о том, что Селиванова от нас съехала, пошли уже за завтраком, когда ее место в самом конце, на галерке, осталось пустым. Так как наша школа теперь почти благотворительная организация, готовая приютить сирых и убогих, мы знали, что вместо нее нам пришлют какую-нибудь новую зверушку. И я даже обрадовался, когда вместо толстушки Светки в кабинет вошла симпатичная, стройная длинноволосая шатенка. Я давно таких не видел. Не тронутое косметикой лицо, обычные прямые волосы, без всяких локонов и причесок, красивые глазки, курносый нос, натуральный ангелочек. А потом ангелочек открыл рот и уже через секунду в кабинете началась драка. Стелла сама напросилась, но мы просто обалдели от того, как новенькая девчонка, вспыхнула, как спичка и едва не оставила Голубеву лысой. Пока я пытался ее оттащить, удивлялся тому, что едва могу с ней справиться, на вид такая малышка, а вырывалась так, что выкрутила мне все руки, а потом зарядила мне промеж глаз и я поплыл так, что голова раскалывается до сих пор.

Василиса Чумакова. Конец тебе, Василиса Чумакова! Можешь не сомневаться, Стелла для тебя обязательно что-нибудь придумает. Если твою нищую предшественницу Светку Селиванову просто травили, тебе достанется на полную катушку, это было понятно уже после первой драки.

Вторая случилась на следующей перемене, как только математик пошел попить воды. Мы с Тошиком и Димоном искренне пытались ее предотвратить, но девчонки пару раз успели друг другу двинуть. Пока Лавренов держал обезумевшую Стеллу, мне снова досталась бешеная сиротка, кстати, она и правда кусается. Надо засечь неделю. Двойной урок без перемены дал нам небольшую передышку, но как только прозвенел звонок и Лиля Витальевна пошла в другой кабинет, девчонки снова сцепились. Я уже очень устал от этого сумасшедшего дома и хотел посмотреть кто из них кого уделает, мы с Тошиком даже забились на пять косарей, поэтому в следующий раз решили им не мешать, полноценная драка все равно неизбежна. Она случилась после уроков, на улице, в закутке возле учебного корпуса. Я не могу передать своих эмоций. Просто шок. Мне казалось женские драки это сексуально, особенно когда девчонки в масле прыгают друг на друге на ринге, но как только хлынула первая кровь, мы их снова разняли. Новенькая разбила Стелле нос и подписала себе смертный приговор. А потом случилось чудо и мы выдохнули, даже испуганные Голубевские фрейлины обрадовались, потому что не были к такому готовы и не знали как себя вести. Девочек забрали к директору, а мы стояли и переглядывались. Непонятно, надо смеяться или плакать? Если такое будет повторяться изо дня в день, мы все сойдем с ума, а повторяться это будет точно, ведь Стелла такое не съест.

По комнатам не расходимся, вместе с Тошиком ждем у крыльца школы, он караулит свою главную партию, потому что боится, что у детдомовки может быть с собой нож, а мне просто любопытно, чем все это закончится. Чумакова вылетает из здания первой, проносится мимо нас ураганом, в дешевой, затертой куртке и даже не поворачивает на нас головы. А вот Стеллы все нет.

— Как насчет нового пари? — Тошик провожает взглядом новенькую, а потом коварно на меня смотрит.

— Не… брось, вдруг она заразная… — я отрицательно мотаю головой, убираю руки в карманы и ежусь от ноябрьского холода.

На самом деле я не хочу на нее спорить, у нее на лбу написано, что это очень сложный вариант, а мне лень заморачиваться.

— Ставлю сотку, что ты не сможешь ее поцеловать!

— Я? — подозрительно на него смотрю, — А ты чего? На этот раз не в деле или боишься, что и тебе тоже врежет?

— У меня главная партия! — он вздыхает, — Не хочу растрачивать силы на бешеную, судя по всему, она крепкий орешек.

— Да и черт с ней, с бешеной…

— Тебе просто слабо, — он хитро улыбается и тычет локтем в мой бок.

— Мне? — я вспыхиваю, — Тошик, ты забыл кто тут самый главный мачо?

— Ставлю сотку, что ты облажаешься!

Хохочет, а я обиженно на него смотрю. На сто тысяч мы никогда не спорили, неплохая сумма за обычный поцелуй. Уверенно тяну ладонь и мы хлопаем по рукам, скрепляя пари.

— Неделя! — говорит Лавренов.

— Две недели!

— Ладно!

Успеваем обменяться ехидными взглядами, как из дверей появляется жутко злая и помятая Стелла. Судя по ее виду, она готова рвать и метать.

— Ну что там? — Тошик подрывается первым.

— Ничего хорошего! — цедит сквозь зубы, скрещивает руки на груди и кутается в грязное дизайнерское пальто, — Еще одна драка и исключение.

— Тебя или ее?

— Обеих, — вздыхает грустно.

— Да ладно? — я не верю своим ушам. Я думал, Голубева у нас неприкасаемая.

— Не хотят портить репутацию и создавать скандал. Вторая бюджетница за первую четверть. По мнению администрации, мы должны оказывать теплый, дружественный прием этим оборванцам. Давайте доведем ее, чтобы полезла первая!

— Думаешь, она такая дура? — недоверчиво смотрю на расстроенную Стеллу.

— Не волнуйся, солнышко, мы за тебя отомстим! — встревает Тошик, — Мы тут с Гофманом поспорили, что он через пару недель разобьет бродяжке ее сердечко, представляешь сколько будет слезок?

— А это вы хорошо придумали, молодец, Антоша! — на одну секунду она одаривает его довольным взглядом и Лавренов сразу светится от счастья.

Мне сразу становится не по себе. Я не смотрел на ситуацию под этим углом. Почему сразу разобью сердечко? Я вообще не целюсь ни в чье сердце и вешать лапшу на уши дикарке не собирался. Люди целуются просто потому что хотят, для этого совсем не обязательно влюбляться.

— Только осторожней, Фил, наверняка она вшивая! — Стелла брызжет ядом, — И не забудь побрызгаться Мирамистином… Фу, бе, как представлю!

Голубева кривится и корчится в брезгливой гримасе, а потом напряженно смотрит на Тошика.

— Антоша, ты же на нее не спорил?

— Нет, ты чего? — отвечает испуганно.

До меня наконец доходит смысл происходящего и я прячу нервную ухмылку. Ревнивый Отелло меня развел. Он знает, что если я свяжусь с оборванкой, о Стелле можно забыть, после нее, Голубева не подпустит к себе никогда в жизни. Мне не очень- то и хотелось. Вернее, хотелось бы, но не так сильно, как Лавренову, я бы и так не стал к ней подкатывать из уважения к нашей мужской дружбе, хотя мы вроде бы договаривались соревноваться честно, а Тошик решил мутить черные схемы. Вот сволочь! Но в этом он точно не признается. Пари нельзя отыграть назад, если откажусь, буду должен этой наглой морде сто тысяч, не слишком ли шикарно? Придется целовать бешеную, чтобы этот мудень хотя бы раскошелился!

Выпиваю две таблетки анальгина и валюсь в кровать. Раньше, я никогда не падал на пол от пропущенного удара. Когда дерешься с пацаном, всегда заранее знаешь, что можешь выхватить и морально готовишься, в крови кипит адреналин и распалят желание кого-то уделать. А тут я совершенно незаслуженно получил прямой удар в нос от дикой малышки и позорно рухнул, хорошо, что никто из наших этого не видел. Жду ужина, не терпится посмотреть, как Чумакова и Голубева снова встретятся в одном помещении, но к моему разочарованию и радости Стеллы, новенькая не приходит. Интересно, чем она весь день питается? За завтраком ее не было, на обед мы вообще не ходили, потому что нам было не до этого. В кельях есть общая мини кухня, которой почти никто не пользуется, с микроволновкой и холодильниками, может она притащила с собой продукты? Пока слушаю за столом разговоры Тошика и Димона, думаю о том, что стоит взять для Чумаковой ужин, это неплохой способ забросить удочку для мини подката. Допиваю чай с лимоном, убираю чашку на поднос и иду к тете Лиде, работнице нашей столовой.

— Добрый вечер, — широко ей улыбаюсь, — Спасибо! Как всегда очень вкусно!

— И тебе спасибо, Филечка! Какой ты хороший, воспитанный мальчик!

— Можете упаковать еду в контейнеры на одну персону? Новенькая не пришла на ужин.

— И эту тоже затравили? — недовольно цыкает и качает головой.

— Немного, — я отвожу глаза.

— Сейчас соберу, — вздыхает тетя Лида и начинает метаться по кухне.

Спустя минуту она протягивает мне два контейнера, в одном салат с тунцом и зеленью, во втором картофельная запеканка с толстой корочкой сыра, потом добавляет небольшую коробку яблочного сока и ее я тоже беру. На этажах есть автоматы с напитками, не знаю, разобралась ли с ними бешеная. Только собираюсь выходить, как меня догоняют Тошик и Стелла, они внимательно смотрят на коробки в моих руках и я испытываю неловкость.

— Не наелся? — Голубева вопросительно вскидывает бровь, — Или потащил Чумичке?

— Потащил Чумичке, — я киваю, — Мне же нужно как-то ее впечатлять.

— Ясно, — недовольно тянет Стелла, — Давайте ей туда наплюем!

Смотрит на прозрачные контейнеры с каким-то звериным оскалом и я брезгливо морщусь. Совсем с ума сошла? А говорят, что парни жестокие. Как по мне, нет ничего хуже женской мстительности и коварности. Демонстративно обхватываю коробки и увожу их вслед за корпусом в другую сторону, пряча их от Голубевой.

— Не неси фигню, — одной рукой хватаю куртку и быстрым темпом иду на выход, пока еда еще горячая.

Теоретически, Чумакова должна была въехать в комнату, в которой раньше жила Селиванова, на втором этаже, в самом конце коридора, но я не был уверен. В основном, здесь живут по двое, однокомнатные номера это желанная привелегия, для нас парней особенно, но в здании их всего три, друг над другом. Я живу в точно таком же, на первом этаже, Виктор Кох на третьем, а Чумакова должна быть на втором, раньше в этой комнате жила Стелла, но когда у нас появилась Селиванова, администрация побоялась, что среди девчонок начнутся междоусобные войны и ее в приказном порядке попросили уступить место. Хотели как лучше, а в итоге накликали на Светку беду.

Поднимаюсь на этаж и уверенной походкой направляюсь к последней двери. Надо только широко улыбнуться, поиграть бровями и она моя. Если повезет, выиграю спор уже сегодня. Стучу в дверь и она почти мгновенно открывается. Я замираю на пороге, напряженно вытягиваюсь и слегка отклоняюсь назад. Чумакова стоит в бойцовской стойке, смотрит на меня глазами, полными ненависти и тревожно хмурится, от моей уверенности не остается и следа, а переносица снова начинает пульсировать ноющей болью.

— Держи, — я протягиваю ей контейнеры, — Тебе что не показывали, где столовая?

— В задницу себе их засунь! — злобно стискивает челюсти и я сразу понимаю, что никакой спор сегодня я не закрою.

— Почему ты такая агрессивная? — чувствую себя идиотом, потому что так и стою с протянутой рукой, но Чумакова не берет свои коробки.

— Не лезь ко мне, чернобровый!

— Да я к тебе не лезу… Просто принес еду, тебе в столовой передали…

— Выброси, — собирается закрыть дверь перед моим носом, но я отпихиваю дверь коленом и только тогда оглядываю Василису сверху вниз.

На ней застиранная футболка, которая раньше была черной, огромные мужские шорты и мохнатые, цветастые носки. Где она нашла этот прикид? С выигранных денег куплю ей красивую шелковую пижамку в знак благодарности, чтобы не ходила, как бродяжка.

— Держи, говорю, еда нормальная! — говорю железно, делаю шаг в ее комнату и настойчиво протягиваю руку.

— Послушай сюда, петух! — Чумакова осторожно пятится, но смотрит на меня своими зелеными глазами очень опасно, — Еще раз сюда сунешься, я переломаю тебе все пальцы!

Почему-то не сомневаюсь, что она может, нервно хмыкаю и слегка улыбаюсь. Девчонка ниже меня почти на голову, но так забавно угрожает, будто верит, что я ее и правда боюсь. Делаю еще несколько шагов, теперь в ее глазах испуг, она опять сдает назад, зажимает плечи и стискивает кулаки. И правда бешеная. Не разрываю наш зрительный контакт, немного наклоняюсь и ставлю контейнеры на край кровати, мне кажется Чумакова в любой момент может на меня броситься, но всем своим ироничным видом даю ей понять, что это страшно меня забавляет.

— Поешь, Амазонка, а то не будет сил ломать пальцы… С едой все в порядке, могу попробовать.

— Попробуй, — задирает подбородок и подозрительно щурится.

Цокаю, закатываю глаза, беру в руки верхний контейнер, распечатываю одноразовую вилку и перемешиваю ей листья салата, насаживаю кусок тунца и помидора, отправляю их в рот и с удовольствием жую.

— Вот видишь, не отравлено, — я чавкаю, — И даже ни разу не плюнули.

— А хотели? — Чумакова глядит на меня с вызовом.

— Из моих рук можешь что-то брать смело, — говорю с сарказмом, всё таки играю бровями и облизываю губы, — Я не воюю с девчонками, есть вещи, которыми заниматься вместе намного приятнее.

Чумакова сразу меняется в лице. Скалится, как тигрица и медленно выдвигается в мою сторону.

— Как ты говоришь, тебя зовут? — дикая кошка готовится к броску.

— Фил Гофман, — я выставляю руки вперед, улыбаюсь и пячусь к выходу.

— Если я еще раз тут тебя увижу, Фил Гофман, я пересчитаю твои ребра…

— Ты же собиралась, ломать мне пальцы, — у меня вырывается легкий смешок, — Или ты такая многозадачная?

— Вполне! Я могу показать вещи, которыми мне будет приятно с тобой заниматься, но не обещаю, что тебе понравится! — она оттесняет меня до тех пор, пока я не оказываюсь за порогом.

— Мне не терпится! — шепчу с придыханием и наклоняюсь к ее губам.

Тут же получаю звонкую оплеуху в правую скулу и вздрагиваю от резкого хлопка захлопнувшейся перед моим носом двери. Кажется, это будет сложно…