Принцип Троицы

Глава III. «О нем»

Дина прошлась по центральной улице, заглядываясь на витрины — ее больше интересовали не манекены, а собственное отражение. Сегодня она себе определенно нравилась. В уютном магазинчике, она купила изысканный бирюзовый шарф — под цвет глаз. Дина небрежно набросила его, и мягкий шелк приятно коснулся шеи.

У входа в кафе она чуть не столкнулась с каким-то широкоплечим молодым человеком, лицо которого, как ей показалось, она уже где-то видела. Но он, не удостоив ее ни вниманием, ни извинением, прошел вглубь кафе. «На москвича из редакции похож… Да нет, наверное, не он», — подумала Дина и забыла о нем. Устроившись в уголке возле окна, она принялась изучать меню. Не прошло и пяти минут, как в дверях показалась Юля, стройная и высокая, как модель, в очередной раз с новой стрижкой и цветом волос. Дина помахала ей рукой.

— Какая ты сегодня красулишна! — заметила Юля.

— Спасибо, Солнышко, — просияла Дина. — Ты тоже чудесно выглядишь, впрочем, как всегда! А дела как?

— Все супер! — счастливо вздохнула подруга. — Даже боюсь сглазить. У нас так хорошо все с Сашей.

— Не бойся, — улыбнулась Дина. — Я думаю, скоро будем гулять на вашей свадьбе. Вы так друг другу подходите!

— Считаешь? — Юля не скрывала удовольствия. — А как ты? Есть какие-нибудь изменения на личном фронте?

— Пока нет… — произнесла Дина с такой неуверенностью в голосе, что подруга хитро сощурилась:

— А ты, по-моему, темнишь. Я права? Ну, Динка, рассказывай, наконец!

— Да нет, ничего особенного. Просто мне понравился один человек… очень даже понравился.

— Ура! — вскрикнула Юля, и все посетители кафе обернулись на всплеск эмоций. Она добавила потише. — А то я уже думала, что ты вечно будешь занудной и требовательной, как Синий Чулок. Сколько можно быть одинокой! Ну, а он…?

— Что ты, Юленька! Между нами совсем ничего не было, — призналась Дина, — только пара случайных встреч. Он, может, на меня и внимания не обратил…

— Н-е-е-ет! — Юля замотала головой, и длинные сережки протанцевали в такт. — Мой внутренний голос подсказывает, что у тебя должно случиться что-то хорошее.

В этот момент прибыла на серебристом подносе запотевшая бутылка бордового французского вина. Разлив ароматное содержимое по тонконогим бокалам, юный официант в длинном переднике и крахмально-белой рубашке зажег свечу на столе. Вскоре на скатерть опустилось блюдо с ассорти из маленьких румяных пирожков, и второе — с крошечными пирожными. Разговор клеился, алкоголь приятно расслаблял, а сладости таяли во рту вместе со временем. Девушки не замечали, что все это время за ними следила пара внимательных глаз из дальнего уголка кафе. Наконец, Дина с блестящими глазами, рассказала подруге о встречах с Виктором, вскользь упомянув о старинных предметах. Не ожидая услышать рассказ о подобном избраннике, Юля тихо уточнила:

— Динуль, а ты уверена, что готова к отношениям с таким больным человеком?

— Что ты говоришь?!

— Может, это просто жалость? Знаешь, как комплекс медсестры?

Дина с горячностью возразила:

— Нет! Я глаз его не могу забыть с той секунды, как увидела! Они такие… глубокие… Постоянно ищу его на улице, как будто должна встретить… Я не знаю, что это — просто интерес или любовь? Но точно не жалость! — будто пытаясь доказать самой себе, Дина повторила. — Нет, не жалость! У меня возникло ощущение, что я знаю его давно, какое-то родное, странное… Раньше я никогда подобного не испытывала, даже с Пашей.

— Тебе виднее.

— Да ты не переживай! Возможно, для него я — случайный прохожий…

Но подруга подумала: «Вряд ли». А Дина вновь мысленно прокрутила день, когда она встретила Виктора и внезапно вспомнила безумный взгляд Густава Карловича, его трясущиеся руки и слова: «Меня они убили… Проклятый рак!»

«У Виктора, наверное, тоже рак…, - Дина похолодела от ужаса, — ему же нельзя прикасаться к камням!»

Легкий хмель сразу выветрился из головы. Дина поспешно достала из сумки мобильный телефон. Время близилось к двенадцати. Надо срочно забрать камни. Какой там анализ! Не навредить бы!

Непонимающе наблюдая за изменившимся настроением Дины, Юля коснулась ее руки:

— Кисуля, ты что? Из-за моих слов расстроилась? Не обращай внимания! Просто ты, как обычно, выбрала самый сложный вариант…

— Нет. Что ты! Я — совершенная идиотка! — лицо Дины отражало панику. — Мне пора бежать! Прости, это срочно!

Дина достала купюру из кошелька и положила ее возле недопитой чашки кофе:

— Это за меня! Пока! — она вылетела из кафе к сгрудившимся на стоянке такси.

Мимо столика, где осталась сидеть недоумевающая Юля, быстро прошел к выходу широкоплечий парень в белом костюме.

— К университету, пожалуйста! — торопливо попросила Дина пожилого таксиста, не прекращая набирать номер Миллера.

Долгие гудки сменялись короткими — он не отвечал. У входа в университет Дина вышла, сама не зная почему, уверенная в том, что Миллер здесь. Поднимаясь по ступеням широкого крыльца, Дина придумывала версию для охранников, чтобы ее впустили. За спиной послышались шаги. Она обернулась — это был Виктор. Он поразился встрече не меньше, чем сама Дина.

— Вы?! — взметнулась кверху левая бровь.

— Да, я, — смущаясь, кивнула Дина. — Здравствуйте!

— Доброй ночи! Что вы делаете здесь так поздно?

— Я ошиблась, — покраснела от неловкости Дина. — Мне надо забрать камни…

— В каком смысле? — не понял физик.

Дина не знала, как объяснить все так, чтобы не оскорбить его. Она помялась, потом все же вымолвила негромко:

— Человек, отдавший мне камни, умер от рака.

Виктор нахмурился. А Дина, кусая губы, продолжила:

— Возможно, вы тоже… больны. Я не подумала об этом сразу, но сейчас поняла, что камни для вас могут быть опасны, — и совсем тихо прибавила. — Извините меня, пожалуйста.

Лицо Виктора смягчилось:

— Не стоит. Спасибо вам!

— За что?! — не поверила своим ушам Дина.

— За то, что пришли сюда ночью. Из-за меня.

На молодых людей налетел невесть откуда взявшийся ветер, подхватив полы его пиджака, запутав концы ее длинного шарфа в волосах. Дина поежилась, а Виктор спохватился:

— Холодно. Давайте пройдем в лабораторию. Я отдам камни.

В тускло освещенном коридоре Дина заметила, что у него перебинтована ладонь:

— Что это с вами? — обеспокоилась она.

— Я в порядке. Небольшой взрыв, — усмехнулся Миллер и на ходу пояснил, — пришлось сбегать в круглосуточную аптеку поблизости.

— Может, это тоже из-за камней?

— Все нормально, не переживайте!

Виктор отпер дверь в лабораторию и пропустил ночную гостью вперед. Она зашла в просторное помещение, напичканное всевозможной техникой. Дине сразу бросилось в глаза странное громоздкое устройство: в наклоненном под углом в сорок пять градусов металлическом «ящике» расположились друг напротив друга два огромных цилиндра. Над ними на подставке возвышалась пара серебристых блоков. Сложная сеть проводов вела к компьютеру.

— Что это? — спросила Дина.

— Это как раз и есть аппарат для электронно-спинового резонанса. Вы угадали, — ответил Миллер. — Нет-нет, не нужно к нему прикасаться. Я совсем недавно его отключил. Так что в любом случае вы можете камни забрать.

Виктор резко повернулся к столу, на котором красовались объекты анализа, и нечаянно смахнул рукавом один из артефактов. Тот с шумом упал на пол. Виктор и Дина наклонились одновременно и с двух сторон коснулись гладкой поверхности и друг друга. Ощущение легкого электрического разряда поразило обоих. Они мгновенно отдернули пальцы, и между ними аркой образовался ореол света, напоминающий игрушечную радугу. И Дина, и Виктор ощутили то же самое: из ладоней к сердцу пронеслась легкая, приятная волна, покалывающая сотнями крошечных иголочек. На секунду в ушах зашумело, ритм сердец сбился, а потом опять все стало обычным.

— Мы светимся?! — спрашивая и одновременно утверждая, сказала Дина.

— Несомненно, — подтвердил Виктор, взглянув с недоумением на девушку. — Что бы это значило?

— Я должна была вас предупредить, что это не совсем простые камни.

Виктор рассмеялся, и обстановка разрядилась:

— Я уже догадался. Вы в сумочке не носите что-нибудь еще более экстравагантное?

— Нет, только вот эти «сокровища», — улыбнулась Дина и подняла-таки камень, — и те достались случайно. А вам удалось определить их возраст?

— Я полагаю, что полученная дата далека от правды. Приборы указывают на 18 миллионов лет. Это невозможно, потому что тогда на Земле жизни не было.

— Может быть, историки ошибаются? — лукаво заметила Дина. — Или камни попали на Землю с метеоритом или астероидом?

— Над их огранкой явно поработали люди…

— А, может, и не люди? — предположила девушка и перевела тему. — А вы верите в чудеса, в сверхъестественное?

Виктор посмотрел на нее снисходительно, как на маленькую:

— Все явления можно объяснить так или иначе. Я себя к мистикам не отношу.

— А как, по вашему — могут люди летать? Сами, просто так?

— Вы меня удивляете, Дина, — ироничная улыбка не сходила с его лица, — почему вы спрашиваете?

— Только, пожалуйста, не считайте меня сумасшедшей! — взмолилась Дина. — Конечно, все сумасшедшие так говорят… Одним словом я сначала покажу, а потом буду рассказывать. Возможно, с научной точки зрения это поддается какому-либо объяснению…

Стряхнув со стола камешки в ладонь, будто хлебные крошки, Дина спокойно, со знанием дела поднялась над полом лаборатории.

Лицо Виктора вытянулось:

— Что вы делаете?

— Левитирую, — заявила Дина и опустилась на твердую поверхность. Ее пальцы разжались, и на ладони засверкали таинственные камни. — Не пугайтесь, я не умею это делать без камней. Но, как только они попали ко мне, способность проявилась сама собой.

Виктор слушал ее, широко раскрыв глаза, а девушка продолжала, как на духу, рассказывать о том, что парила над кроватью, взлетела во время бега в парке, что с детства считала все это возможным, и вот теперь счастлива.

Поистине «чудо» к нему явилось. Миллер пробормотал:

— И вы хотите объяснить это?

— Разум требует чего-то логичного, хотя душе и так хорошо, — честно призналась Дина.

— Вы не против, если я сделаю кое-какие измерения?

— Пожалуйста, — кивнула Дина.

Виктор заметался по лаборатории и из недр аппаратуры вытащил нечто, напомнившее Дине внушительный пульт от телевизора со встроенными лампочками.

— Это измеритель напряженности электромагнитных полей, — пояснил Виктор и поспешно подсоединил прибор к ноутбуку на столе. — Я хочу зафиксировать данные.

С интересом наблюдая ученого за работой, она вспомнила слова брата. «Маньяк от науки? Пожалуй, так», — мысленно согласилась с ним Дина.

Виктор поколдовал над камнями отдельно, потом попросил Дину взять их в руку и подняться в воздух.

— Невероятно, — шептал он себе под нос. — Потрясающе!

Прибор жалобно запищал, вместо зеленых огоньков панически вспыхнули красные.

Дина с нескрываемым любопытством ждала вердикта физика, завозившегося с приборами, что-то отмечавшего в компьютере. Наконец, его внимание вернулось к ней:

— Я пока не могу определить вещество, из которого сделаны эти «камни», но, очевидно, они являются сверхпроводящим магнитом. Он вступает во взаимодействие с вашим электромагнитным полем, образуя мощный электромагнитный генератор… Может быть, это общее поле заставляет левитировать воду в вашем организме, поэтому вы поднимаетесь в воздух, — предположил Виктор и с забавной гримасой на лице добавил, — совсем недавно западные физики заставили с помощью магнита левитировать лягушку… Извините, за неуместное сравнение.

Дина хмыкнула, а Миллер продолжил размышления:

— В современной технике электромагнитные поля давно используются для того, чтобы заставить предметы парить. Возьмем для примера хотя бы поезда на магнитной подушке, ведь по сути дела они левитируют в заданном направлении благодаря диамагнетизму. Интересно было бы выяснить химическую структуру этих камней…, - Виктор «разговаривал» руками, активно жестикулируя, словно поддерживая или подчеркивая каждую фразу.

— Как вы считаете, почему подниматься в воздух с камнями получается не у всех? К примеру, у Дениса ничего не вышло? — спросила Дина.

Виктор задумчиво почесал кончик носа и предположил:

— Вероятно, все дело в электромагнитном импульсе, который посылает мозг. Ваше сознание «настроено» на левитацию, вы же сами рассказывали, что с детства считаете, что человек может летать, а сознание других — нет, — он развел руками. — Это пока единственное, что пришло мне в голову.

— Я раньше летала только во сне…, - задумалась Дина и продолжила: — Мне сказали, что камни все усиливают… Наверное, имеются в виду скрытые возможности человека. В первый раз я подлетела, еще не проснувшись, когда не контролировала себя.

— Гм… Не знаю. Конечно, на грани сна и пробуждения мозг человека вырабатывает альфа-волны, уникальные по своей сути. Но, знаете ли, предположений можно выдвинуть массу и затратить всю жизнь на исследования, — усмехнулся Миллер, — а еще забавнее будет то, что официальная наука признает всё фальсификацией и наложит анафему, как это происходит постоянно с теми, кто выходит за рамки признанных постулатов. Вы слышали что-нибудь о торсионных полях?

— Так, краем уха. На самом деле я очень далека от физики.

— Академия наук создала целую комиссию по борьбе с лженаукой, в том числе и с теорией торсионных полей.

— Правда? — удивилась Дина, пристроившись на студенческой «парте».

— Да. Но все равно физики постоянно сталкиваются с ограниченностью существующих знаний. Многие из светлейших умов пытаются создать теорию единого поля, как ее еще называют с иронией «Теорию Всего», потому что и теория относительности, и квантовая физика, и остальные направления не способны объяснить все сразу. — Виктор принялся загибать пальцы. — По сути дела Ньютоновский закон гравитации ограничен пространством Земли, квантовая механика работает лишь в мире атомарных величин, а общая теория относительности подходит для больших скоростей и пространств.

— То есть неувязочка выходит? — пошутила Дина, покачивая ногой в воздухе. — Нет такой теории, которая объяснила бы все полностью?

— Да, — кивнул Виктор совершенно серьезно, — еще в свое время Дирак говорил, что в физике требуются совершенно новые идеи. Некоторые американские физики разрабатывают Теорию струн, и тот же Эйнштейн весь остаток жизни пытался найти теорию, которая могла бы одновременно объяснить все фундаментальные взаимодействия в природе.

— И ему удалось?

— Нет. По крайней мере, если он что-то и обнаружил, то выводы оставил при себе. Существует множество слухов о том, что когда Эйнштейн докопался до сути вещей, он решил, что человечество к этим знаниям не готово.

— Я нечто похожее слышала о Никола Тесла.

— Если это действительно так, то, думаю, они поступили правильно — этическая сторона человечества оставляет желать лучшего, — поморщился Виктор, — люди не слишком далеко ушли от пещерных предков. Ими правит потребность выжить, захватить власть и насытить желудок.

— А вы не любите людей, — отметила Дина.

— Есть за что! — сверкнул глазами Виктор. — А вы разве всех любите?

— По крайней мере, стараюсь…, - пожала плечами Дина, — стараюсь понять, а понять — практически значит полюбить.

— Разве? — недоверчиво спросил Виктор. — Не согласен.

— Ваше право, — сказала Дина и горячо продолжила: — А я думаю, что каждый, даже самый ужасный поступок имеет оправдания, точнее причины, из-за которых человек его совершает. В определенный момент он считает, что это лучший для него вариант. Просто люди живут как бы с завязанными глазами в плену социальных штампов, подсознательных блоков, приобретенных в детстве или в прошлой жизни. Многими движут не собственные желания, а навязанные, потому что в их сознании существует такая сеть вставок, что они действуют, как марионетки, неосознанно. А собственное сознание… — ведь у каждого есть чистое, высшее сознание — остается не услышанным.

— Интересная точка зрения, — заметил Виктор с сомнением в голосе.

— Вы в Бога верите? — спросила Дина.

— Как вам сказать, — помялся Виктор, — я просто знаю, что Он есть. Мне не нужно верить. Только для меня Бог — не старик с бородой на облаке, как Его изображают в церквях, а Абсолют, Высшая сила, энергия. В общем, на мой взгляд, человеческими словами объяснить Бога невозможно. Но Он есть.

Дине ответ пришелся по душе, и она добавила:

— Я верю, что частица Бога или Его энергия, как вам больше нравится, присутствует в каждом человеке. Бог познает себя через нас.

— Если Бог — абсолютен, для чего ему познавать себя? — критически сощурился Виктор.

— Вам, как физику, изучающему всевозможные законы природы, лучше знать, что все существует в движении, в развитии, — сказала Дина. — Возьмите, к примеру, океан. Разве он не совершенен? Но он постоянно меняется, находится в непрерывном движении. Он порождает круговорот воды в природе: дождь падает на землю, его капли испаряются с росой или попадают в реки, те несут воду в море, потом в океан, затем испаряются опять и вновь возвращаются на Землю с дождем или снегом. Вот если принять, что Бог — это океан, то капли воды — это наши Души. Они стремятся вернуться в океан, и в каждой есть часть этого океана, даже если самой капле это и невдомек.

— Разумно, — сказал Виктор, — но всех любить я все равно бы не смог. Это слишком абстрактно.

— Что ж, — согласилась Дина, — может быть вам и не нужно. Знаете, что я сейчас подумала о Теории Всего? Ее можно будет доказать, если ученые найдут связь между духовным и материальным, между мыслью, временем и пространством. Нельзя же ограничиваться только материей? Я хоть и не сильна в физике, но мне только что пришло в голову, что мысль не имеет массы, однако обладает огромной скоростью и движущей силой, а также инерцией. Почему же ученые, работа которых как раз заключается в том, чтобы «мыслить», упускают ее из виду?

По лицу Виктора скользнула улыбка:

— По-моему, Дина — вы гениальны.

— Что вы! — смутилась Дина. — Я — самая обычная.

— Не согласен. Вы не боитесь выйти за рамки общепринятого. На мой взгляд, гениальность заключается именно в умении взглянуть на вопрос шире — не так, как все.

— Меня нельзя сильно хвалить, — кокетливо улыбнулась Дина, разрумянившись. — Я могу загордиться…

— Можно, — шепотом воспротивился Миллер.

За окном на небе разлились розово-желтые пастельные краски восхода, с каждой минутой становящиеся ярче и насыщеннее. Темно-синяя ночь внезапно и сразу уступила место утренней феерии света, спешившей раскрасить Землю. Облака на востоке зарумянились, провожая взглядом отходящую ко сну, еще не растаявшую луну.

— Красиво как! — Дина подошла к окну и открыла его. В лабораторию ворвался запах свежести и птичий гомон, торжественными песнями приветствующий новый день.

— Красиво, — согласился Виктор, чуть прикрыв веки, — так быстро ночь кончилась…

Он посмотрел сквозь ресницы на девушку, и ему показалось, что пространство комнаты вокруг тоненькой фигурки светится радужными красками, отражаясь от рассветных небес, и помещение наполняется необычным, не ухом уловимым звуком.

Она почувствовала его взгляд и тихо замерла под ним, как котенок, клубочком свернувшийся на руках, — ей было хорошо, и не хотелось словом или движением спугнуть это волшебное чувство.

Щелканье ключа в замке и металлический грохот прервали их безмолвный диалог, молодые люди одновременно обернулись, вздрогнув от неожиданности В дверь ввалилась уборщица в казенном халате, уронившая ведро на пол — она не ждала застать кого-нибудь в лаборатории.

— Чего это вы тут спозаранку?! — вскрикнула она недовольно. — Или ночь всю сидели?

Не дождавшись ответа, тетка заворчала увереннее: — Начальству буду жаловаться. Порядок нарушают. Людям работать не дают.

— Здравствуйте, — спохватился Виктор и вежливо попросил: — Извините, вы не могли бы убрать здесь позже?

— Нет уж, — уборщица возмутилась, — у меня порядок! У вас свое расписание, у меня свое! Мне еще семь аудиторий вымыть надо!

Виктор засуетился, будто не чувствовал себя хозяином в собственной лаборатории. Пасуя перед бестактностью, он шепнул Дине:

— Возможно, мы выйдем?

— Да, — согласилась девушка, — мне, наверное, пора домой.

— Позвольте вас проводить?

— Спасибо, если вы не устали…

— Совсем нет, — улыбнулся Миллер.

Виктор помог Дине надеть куртку и снял со стула пиджак.

— Я заберу камни, — потянулась к артефактам Дина.

— Конечно.

Они вышли из лаборатории, оставив бурчащую тетку елозить шваброй по паркетному полу. Вмешательство уборщицы разрушило что-то рождающееся между ними, и вместо тонкой, как паутинка, связи возникла неловкость, неуклюжая, как заштопанный носок.

Они шли и молчали, перекидываясь незначительными фразами. Виктор вдруг решил, что навязывается, и его собеседница устала от разговоров. А Дина, при свете дня увидев его темные круги под глазами, думала об ужасной болезни, и радость общения сменила тревожная, почти мучительная тоска в груди. Ее сердце сжалось: «Сколько он проживет? Как серьезна его болезнь? Почему он?»

Благо, до ее дома было совсем близко. Перед тем, как вежливо распрощаться, они еще раз дотронулись друг до друга взглядами, и от этого воздушного прикосновения на душе у обоих опять стало тепло.