Пришедшие с другой стороны

ГЛАВА 1 ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ

Прямо с утра, Михаил решил наконец доехать до своего дома в котором он уже не был несколько месяцев. Вернее, это был дом его деда, который построил его своими руками еще при советской власти. Поставил сруб из вековых елей еще до рождения своего сына Ивана – отца Михаила.

В этом доме Михаил провел несколько счастливейших лет своего детства и юношества. Остались очень теплые и яркие воспоминания о проживание в этом доме. С учетом того, что деревня находилась на краю тайги, то тем более было интересно и захватывающе ходить по вековому лесу. Они часто забирались с дедом в глубину леса, уходя на несколько километров вглубь тайги.

С момента смерти деда он почти не бывал в этом доме, заезжая туда от случая к случаю -один-два раза в год, чтобы проверить сохранность дома и участка. Долго он там не задерживался, просто не имел желания там оставаться надолго.

Когда нотариус вскрыл конверт с закрытым завещанием деда, то родители с удивлением узнали, что дед еще за несколько лет до своей смерти завещал весь дом и участок своему внуку. Родители ничего по этому поводу не сказали, но посодействовали тому, чтобы Михаил не смог отказаться от наследства деда. Хотя он имел такое желание! Просто потребовали, чтобы он в обязательном порядке выполнил его последнюю волю.

Михаил был вынужден согласится и оформил документы о вступлении в наследство. Он часто и с добротой вспоминал своего деда и время проживания в этом доме, но жить в нем или хотя бы чаще бывать в нём так и не смог. Всё в этом доме напоминало об умершем деде, от этого становилось горько и невыносимо грустно.

Бабушку он просто не помнил, да и помнить не мог, она умерла, когда ему было всего несколько месяцев от роду. Она подхватила воспаление легких и «сгорела» в течении нескольких дней. Врачи просто не смогли ей ничем помочь. Больше женщин в этот дом дед не приводил.

– Этот дом я построил для себя и своей жены. Ну и для своих детей и внуков. Чужая женщина в этот дом хозяйкой не войдет! – веско припечатал дед.

Этот разговор произошел тогда, когда отец Михаила сам посоветовал деду привести в дом женщину – хозяйкой. Но дед категорически не согласился с таким предложением, четко показав свою позицию и нежелание больше возвращаться к этому разговору. После этого, отец Михаила больше никогда не поднимал этого вопроса. Переспорить деда было невозможно, если он принимал какое-то решение, то переубедить его было невозможно, даже если он был неправ…

Может у деда и были женщины, но Михаил их никогда не видел, когда гостил у деда в деревне. Была одна женщина – соседка, с которой дед общался, но никогда в доме у деда её Михаил не заставал. И при нём она в дом не заходила.

К деду он всегда ездил с удовольствием, тот очень любил внука и души в нём не чаял. Воспитывал он его в определенной строгости, но это была больше видимая строгость, а в основном внуку многое прощалось. Хотя Михаил не был беспокойным ребёнком, если что-то и шкодил, то больше от непонимания, а не потому что ему хотелось набедокурить.

Дед ему очень много рассказывал о своей жизни, о понимании окружающего мира, поведении в нём и т.д. В тайге, когда они ходили туда, много рассказывал о растениях, деревьях и кустарниках. Научил ходить по тайге и выживать в ней.

Почти каждое лето на каникулах Михаил проводил вместе с дедом в деревне. С удовольствием уезжая туда, даже иногда вопреки желаниям матери. Воспоминания о детстве всегда приводили его в хорошее настроение, с налётом легкой грусти при воспоминании о смерти деда.

Дед скончался зимой, родители провели похороны, к сожалению, без участия Михаила, который в это время был в армии, и только по окончанию срока службы он смог приехать на могилу деда вместе с родителями.

И то, посещение могилы состоялось после долгих уговоров отца и матери. Михаил просто не мог себе представить до сих пор, что его такой жизнерадостный и выглядевший пышущим здоровьем дед умер. Не хотел он видеть могилу деда, хотя это и было неправильно, но заставит себя ехать он просто не мог. Под давлением родителей он всё-таки съездил, но лучше бы не ездил. Поездка на могилу оставила на нем тяжкий отпечаток. Но он пообещал себе и деду на его могиле, что будет чаще бывать.

Родители ему рассказали, что у деда просто остановилось сердце. Подробностей никаких не было. Мертвого деда нашла его соседка Наталья Валерьевна, когда пришла за какой-то надобностью к нему в дом. Дед умер тихо и спокойно, во сне.

Суматоха жизни и проблемы в бизнесе заставили его пересмотреть своё отношение к поездке в дом к деду. Наверное, какая-то ностальгия его начала мучать. Да и всё как-то так сложилось, что он наконец решился съездит в дом деда.

Михаил уже несколько лет не был в отпуске. Его полностью «засосал» бизнес и проблемы, связанные с ним. В их небольшом сибирском городе в Иркутской области, он владел небольшим тюнинг-центром для автомобилей. Также еще по одному небольшому центру были в двух соседних городках. Хотя это был лишь боксы по три места под машины. Он уже планировал открыть еще один центр в Иркутске, всё к этому располагало, но пока он раздумывал над этим.

После службы в доблестной Российской армии, он окончил Иркутский технический университет, недолго поработал по специальности в Иркутске, а потом его друзья предложили поработать почти по специальности в его родном городе – в автосервисе. Всё-таки у него диплом инженера-электромеханика, так что работа в автосервисе почти совпадала с его профессией. С учетом того, что ему хотелось чаще видеть родителей, то он долго не раздумывал и дал согласие.

Поменять проводку или разобраться в электрике любого, даже самого навороченного автомобиля, для него не составляло трудностей. Поэтому Михаил зарабатывал неплохие деньги для их города. Да и для Иркутска это были очень хорошие деньги.

С учетом того, что он мог разобраться почти с любой проблемой в автомобилях, а таких специалистов в их городе почти не было, клиент «шел» именно к Михаилу косяком. Бывало, что даже из Иркутска приезжали клиенты с особо сложными проблемами, изредка привозя свои авто на эвакуаторе. Хотя расстояние было немалым – 200 км по дороге областного значения.

Заработав достаточно приличную сумму, он решил заняться самостоятельным бизнесом: уволился и в купленном капитальном гараже открыл небольшой автосервис, а потом в большом арендованном помещении создал с нуля тюнинг-центр по доработке автомобилей, установке вновь разработанного программного обеспечения и нестандартного оборудования.

С семьей у него как-то не сложилось. Наверное, не нашлось той женщины, которая могла стать его женой. Были несколько женщин, но со всеми пришлось расстаться по разным причинам.

– Ты сразу поймешь, что это твоя женщина. Ты просто поймешь, что ты жить без неё не сможешь, – говаривал ему дед при жизни. – Вот тогда, ты и женишься на ней. Не торопись, всё само сложиться, не торопись жить, всё придёт само…

Так такой пока Михаилу не попалось. Была одна – последняя, которая показалось именно той, на которой он хочет жениться и завести с неё детей, но потом произошел случай, который все перевернул с ног на голову. Может повезло… А может и нет, сложно сказать…

Изначально он даже поверить не мог, что она оказалась девственницей, но это оказалось действительно так. Хотя ей было уже 22 года, она была младше его на пять лет, и было странно, что у неё еще не было мужчины к такому возрасту. Она ему сказала, что хранила свою девственность именно для него. Почти все мужики такие доверчивые, когда женщины вешают им лапшу на уши…

Он познакомился с ней достаточно случайно, она приехала в его тюнинг-центр поменять масло. Тут он, увидев такую красивую женщину, сам засучил рукава и стал менять ей масло.

Разговорились, потом сходили в кино, затем в ресторан и всё покатилось к свадьбе. Её звали Марией, и ему нравилось это имя.

В один из дней, когда она жила у него в доме уже несколько месяцев, он услышал её разговор по телефону, когда она беседовала с подругой. А ведь у них уже вопрос к свадьбе шел. Пока он еще ей предложение не сделал, но был готов это сделать в ближайшие дни…

Год назад, он, заработав приличную сумму, наконец приобрел небольшой двухэтажный коттедж на окраине города.

Так вот, Михаил вернулся домой в неурочное время посреди дня, забрать забытые им документы, которые ему срочно понадобились.

Он как раз зашел в прихожую и услышал её голос:

– Да, конечно, этот телок думает, что я его люблю до беспамятства. Мне всегда говорили, что я хорошая актриса. И мне надо было идти в театр… – выслушивала она ответ своей подружки. – Да, я милая и беззащитная, и, вообще, девочка-припевочка. У которой он первый мужчина в этой жизни… Да, операция в Иркутске по восстановлению девственности обошлась дорого, но это того стоило… Мужик он неплохой, но не моего масштаба… Да, я его «окручу», а потом разведусь… Получу половину имущества… Да, мне нужен стартовый капитал… Ты права, мелочь, но мне хватит для того, чтобы уехать в Иркутск, а оттуда в Москву, где и найду себе более богатого «папика».

Михаил внутренне похолодел, ему показалось, что в его сердце вонзили нож… И кто! Его любимая женщина.

Несмотря на это, он тут же принял быстрое и окончательное решение, не откладывая его в долгий ящик. Молча, стараясь не шуметь, поднялся на второй этаж и прошел в спальню.

А ведь он уже считал, что влюблен в эту женщину и жить без неё не может. Она родит ему детей, они будут жить долго и счастливо. Так он думал до этого момента.

Но после услышанного … Быстро собрал её вещи в спальне, ванной и гардеробной, покидал их в чемодан, в котором большей частью и приехали её шмотки в его дом.

Потом поднял чемодан, вышел из спальни, быстро спустился на первый этаж и вошел в гостиную, где сидела эта сука. По-другому он не мог называть эту … женщину.

– Ой!.. Михаил, ты дома? – залепетала она, увидев входящего с чемоданом в руке Михаила в гостиную, где она сидела, развалившись на диване и «щебетала» по телефону со своей ближайшей подругой.

Михаил молча протянул ей чемодан и показал рукой на выход.

– Миша, ты просто не так меня понял, – залебезила она. Ей хватило ума понять по его застывшему лицу, что он слышал её разговор.

Михаил взял её за руку и силой отвёл её к двери. Просто оттащил её, т.к. сама идти она не очень хотела.

– Миша, я же тебя люблю, ты не можешь так сделать! Ты всё неправильно понял. Всё совсем не так! – причитала она.

– Вон! – он вытолкнул её из дома и выбросил чемодан, потом захлопнул дверь.

– Ты негодяй, ты сволочь. Ты пожалеешь! – кричала рыдающая Мария, заламывая руки и стучась во входную дверь, которую он так и не открыл для нее.

Её угроз он не боялся. В этом городе у него было слишком много влиятельных друзей и клиентов, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно и безопасно! И не ему бояться угроз это меркантильной суки.

Как и многие мужики с наступлением проблем и жизненных неурядиц – Михаил три дня пил по-черному. Когда он пришел в себя после длительной пьянки, а пил он достаточно редко, то принял решение съездить в деревню.

Пора было привести мозги в порядок, расслабиться и отстраниться от суеты всей этой жизни. Побродить по тайге, отдохнуть душой и телом. Постараться пережить всё случившееся…

Выехал рано утром в сторону деревни деда с незатейливым названием Дубки, заехал по дороге в магазин, который был в соседней деревне, закупился продуктами на неделю и прибыл в свой дом.

Хотя какая деревня… Там осталось несколько жилых домов в которых доживали свой век несколько бабушек, пара-тройка семей, ещё относительно не старых людей с детьми. А несколько участков со старыми домами были выкуплены приезжими из города, которые снесли старую рухлядь и построили новые дома. Кто во что горазд.

Большая часть домов в деревне была брошена. Кто-то уехал, кто-то умер. В деревне было не больше двадцати жилых домов, большая часть из которых часто стояли пустые. Новые собственники приезжали по выходным, и то, не всегда. Но было несколько десятков просто заброшенных домов. Некоторые просто развалились, валялись на участках в виде дров и мусора.

Зайдя в дом, он сразу почувствовал, что в доме давно никто не жил, но затхлости или запущенности не было. Даже странно! Дом был всё такой же, каким он помнил его еще при живом деде.

**********

– Приперся, прям все его тут и ждали… Прям так ждали, что лучше бы никогда не приезжал, – раздался недовольный и неслышимый для Михаила молодой голос на чердаке дома, когда Михаил вошел на первый этаж.

– И не говори! Умер дед, а он на похороны не приехал, – вторил ему второй недовольный голос с мяукающим нотками.

– Нам такой хозяин не нужон! – уверенно заявил чуть писклявый, похожий на женский…

– Вы совсем уже! Нужон, не нужон – это не вам и не мне решать! – возмутился второй голос с мяукающими нотками.

– А ты молчи! Сам говорил, что на похороны он не приехал. Неча ему тут делать! – сердито сказал ему первый голос.

– Ну не приехал, может занять был, хотя… Но при чём тут – нужон, не нежон? Мря-у…

– Молчи блохастый! Вообще, долой хозяев, которые в дом не приезжают. Даешь свободу от таких хозяев! Будем жить свободными, а не порабощенными… – пропищал женский голос.

– Это в людском мире он хозяин, а здесь он никто. Нету в нём Силы, не вижу я. Значит и делать ему здесь неча, – высказался первый собеседник.

– Ох и придурки вы! Совсем распоясались без хозяина. Телевизору они насмотрелись. Всё зло от этих телевизоров! Говорил я Мирону, чтобы он эту бесовскую штуку выкинул из дома. А теперь получите и распишитесь… Он еще Перстень даже в руки не брал, а вы уже куда-то несётесь… Блин! Да что с вами умалишенными разговаривать… Вот получите вы по первое число от Мирона!.. – махнул хвостом и скрылся в чердачном окне один из собеседников.

– Ну и тфу с ним, – заявил первый молодой голос. – Только блох собирает по окрестностям и в дом несёт.

– Точно, точно. Так его… И в дом не пускать, чтобы блох не носил и… чужие сливки с молоком не жрал… – не совсем логично закончил женский голос.

**********

Михаил проснулся с ощущением, что он вернулся домой, именно домой… Насколько он помнил, такое ощущение у него было тогда, когда он просыпался в этом доме, когда еще был жив дед: начало нового дня и новых приключений. Давно он такое не ощущал… На душе было спокойно и умиротворенно. Он с удовольствием потянулся и встал с кровати. Решил, что сегодня обязательно сходит в тайгу подышать свежим воздухом – побродить между елями и соснами, отдохнуть душой.

Выйдя из своей спальни на первом этаже, он обошел весь дом, а было в нём несколько комнат: большая комната на первом этаже, которая была соединена с кухней; спальня родителей, которую дед сразу запланировал для своего сына и его будущей жены; бывшая детская, а теперь спальня Михаила. Ну а на втором этаже у деда была его большая спальня и маленький кабинет.

Несмотря на отсутствие затхлости и запустения в доме, кое-где была небольшая пыль на мебели, да и полы следовало помыть, на его придирчивый взгляд.

Найдя тряпки и швабру под лестницей на второй этаж, где они обычно и стояли в маленькой кладовке, он принялся наводить в доме порядок.

Во время генеральной уборки в дом неожиданно проник большой черный кот, судя по его внешнему лощеному виду, точно не страдающий от отсутствия еды. Михаил как раз мыл пол на первом этаже в большой комнате – гостиной, соединенной с кухней.

– Эй! Ты чего, откуда? А ну пошел! – взмахнув в его сторону шваброй с надетой на неё половой тряпкой Михаил, когда поднял глаза от протираемого пола и неожиданно для себя, увидел на большом столе, который стоял, как раз, на стыке кухни и большой комнаты, этого … который хуже татарина…

– И со стола слезь, зверина, – добавил Михаил, видя, что котяра и не думает двигаться.

Прямо перед ним на обеденном столе сидел здоровенный абсолютно черный кот без единого пятнышка на шкурке, который как-то подозрительно вглядывался в Михаила. На его взмах тряпкой на швабре, кот никак не отреагировал, только его большой и пушистый хвост, обернутый вокруг него, чуть нервно дернулся, его кончик слышимо ударился об стол.

– Ну и фигли тебе надо? – всё еще не отошел от неожиданности, требовательно спросил Михаил. – Иди отсюда, тебя никто не звал! Не надо нам тут котов, без них жили и дальше проживем.

Михаил достаточно нормально относился к домашним животным, но заводить их абсолютно не желал. Да и его резкая негативная реакция на кота была больше от неожиданности.

Кот как-то странно взглянул на Михаила, а потом одним длинным прыжком перемахнул на стоявший вплотную к стене мебельный гарнитур. При этом каким-то чудом перемахнул большой диван, который был между обеденным столом и этим самым гарнитуром.

В нём хранилась посуда для еды, вилки ложки, разные кастрюли на нижнем уровне. На верхнем уровне гарнитура были разные ящики и полки со стеклянным дверцами, где были всякие сувениры, вазочки и фотографии. Это были полочки его бабушки, которые после её смерти дед не трогал, только пыль с них и вещей стирал.

По словам деда, этот гарнитур он сделал собственными руками, почти сразу, как построил этот самый дом. Гарнитур был частично сделан из тяжеленого «красного» дерева, которое деду достал кто-то из его знакомых по блату в советское время. Якобы из грецкого ореха, но это была неточная информация. Частично дед использовал кедровую доску, говоря, что запах кедра дает непередаваемый запах древесины в доме, и не исчезает многие годы.

Дед помимо всех своих других многочисленных специальностей, которые получил за долгую жизнь, владел ремеслом «краснодеревщика». Выйдя на пенсию стал делать мебель под заказ. И хорошо на этом зарабатывал, полностью обеспечивая себя и без пенсии. Клиенты к нему приезжали и из их города, ну и из самого Иркутска, ценя работу мастера.

Этот гарнитур был очень красивым: на нём его рукой были вырезаны виноградные кисти лозы, мандарины, апельсины, ну и разное другое.

По словам деда, гарнитур неоднократно хотели у него выкупить клиенты за большие деньги, иногда приезжавшие к нему в дом, но дед категорически отказывался продавать его.

Прямо посредине гарнитура была большая ниша под картину «Девятый вал», изначально под неё ниша и делалась, которая довольно органично смотрелась там, а теперь там стояла довольно современная плазма – Сони. Идеально подобранная под размер ниши. Дед периодически любил смотреть телевизионные каналы, связанные с техникой и изготовлением мебели,

Его сын, отец Михаила достаточно давно настроил ему технику под это, установил мобильный интернет, спутниковое телевидение, научил деда пользоваться всей этой аппаратурой.

– Ты совсем обнаглел, – воскликнул Михаил, прикрикнув на кота, который расположился на самом верху гарнитура и как-то язвительно смотрел на него.

– Не смей, падла. А ну не смей! – выкрикнул Михаил, когда увидел, что котяра нагло подтолкнул лапой стоявшую тяжелую безделушку в виде какой-то глиняной кружки прямо к краю серванта. На самом верху серванта стояли различные безделушки, в том числе и эта злосчастная кружка.

Кот только нагло ухмыльнулся. Нет, ну явно ухмыльнулся, падла! И сильно ткнул правой лапой кружку.

Михаил бросился к серванту, пытаясь перехватить уже летящую кружку к полу, как она ударилась ручкой об один из выступов на серванте, представляющего из себя вырезанную из дерева виноградную лозу, раздался какой-то треск, а потом резко изменившая направление кружка тяжело упала на пол.

Михаил, находясь уже вплотную с сервантом, нагнулся и взялся за кружку, которая почти закаталась под сервант.

– Вот ты, скотина, – выплюнул из себя Михаил, поднимая кружку и начав распрямляться – Ах, ты бля! – вырвалось у него. Он неожиданно сильно ударился головой о что-то, когда разгибался с кружкой (не разбившейся) в руках. Обо что-то, чего там быть не должно, но от этого меньше больнее ему не стало.

Склонив ниже голову и согнувшись еще сильнее, он резко отодвинулся от серванта и взглянул в то место, где обо что-то ударилась его бестолковая тыковка. На серванте была хорошо видна откинувшееся вниз створка из массивной кедровой доски, которая ранее казалось монолитной и неотделимой от всего серванта. Именно об неё Михаил и треснулся со всей дури своей «бестолковкой», когда он разгибался с поднятой кружкой.

– Ну ты и скотина, сервант сломал! – зло выдохнул Михаил, на что кот как-то издевательски мяукнув, уставился на него в каком-то ожидании.

Михаил в сердцах уже хотел кинуть поднятой кружкой в кота, но тут обратил внимание, что в открывшейся нише в серванте имеется какое-то углубление, которое он ранее никогда не видел. Да и никогда не видел, чтобы эта крышка откидывалась. И тут он увидел, что она укреплена на скрытых внутренних петлях.

Он вгляделся в потайную нишу – там лежала большая резная деревянная шкатулка. Рядом с ней лежали какие-то документы и тетрадки. Он достал шкатулку, документы и тетрадки из потаенной ниши, принес всё к столу и положил на него.

– И что же это такое? – сам себя спросил Михаил.

Быстро перебрал документы: они были на различную бытовую технику, купленную дедом, а также различные «платежки», а в тетрадках были какие-то расчеты по затратам и полученным деньгам от клиентов, которые заказывали у деда мебель. Отложив все перечисленное, Михаил решил разобраться со шкатулкой.

Осторожно открыв массивную крышу шкатулку, он увидел, что в шкатулке поверх стопки исписанной бумаги лежал большой массивный перстень насыщенного черного цвета. Как-то дед обмолвился, что перстень сделан из метеоритного железа. Хотя скорее он больше походил на печатку.

Михаил хорошо помнил этот перстень, дед его постоянно носил и никогда его не снимал со своего среднего пальца правой руки. Бугристая поверхность металла, небрежно отполированная, виднелись многочисленные "язвочки» и рытвины в поверхности металла. Были выдавлены в металле еле видимые символы, похожие на какие-то иероглифы.

Михаил и сам не понял, зачем он это сделал, но бессознательно взял этот перстень, тот оказался неожиданно тяжелым, и надел на средний палец правой руки. Чисто рефлекторное движение и любопытство – как у него будет сидеть на пальце.

«Во! Будет возможность безнаказанно показывать людям средний палец, якобы показывая им перстень, а на самом деле посылать их на…» – неожиданно он увидел, как одетый перстень вспыхнул каким-то ярко-синим цветом.

Он всмотрелся и обомлел… Сначала вспыхнули иероглифы, а затем и вся поверхность перстня. Михаил почувствовал сильную и резкую боль в месте нахождения перстня на пальце. Было такое ощущение, что боль была не только на коже, но и ушла прямо в кость, а потом резко заболели все кости кисти руки. Причем боль «потянулась» выше по руке в сторону локтя.

Михаил заорал, вскочил со стула и попытался стряхнуть перстень с пальца, но тут же всё и закончилось. Свет пропал, он увидел всё тот же перстень из темного бугристого металла.

«Блин, так и поседеть недолго», – промелькнуло у него в голове. Он со страхом сдернул перстень с пальца и бросил перед собой на обеденный стол. Долго и подозрительно вглядывался в перстень, ожидая малейшего движения или появления света, но ничего так и не произошло. Лишь со шкафа раздалось насмешливое фырканье кота, который смотрел на ошалевшего от произошедшего Михаила.

– Да пошел, ты! – высказал ему своё неудовольствие Михаил, а кот на эту отповедь лишь опять фыркнул, махнул хвостом и длинным прыжком перелетел на пол, а потом стремглав умчался из комнаты, вбежав по лестнице на второй этаж.

– Вот ведь, ско-ти-на-а-а-а, – протянул Михаил. Захотел немедленно пойти искать кота, чтобы выкинуть эту тварь из дома. Однако, на него вдруг навалилась такая усталость, как будто он весь день разгружал вагоны с мукой. Резко заломило кости в теле, как при серьезном гриппе. Также дико засосало в желудке от голода, он даже застонал от этой сосущей боли. Его стало бросать то в жар, то в холод, при чём это были очень резкие и быстрые перепады…

Михаил кое-как добрался до холодильника, почти подвывая от страшного голода, и с какой-то звериной жадностью набросился на первый попавшийся ему на глаза окорок, который он купил себе с расчета на неделю, мечтая смаковать его всю неделю небольшими порциями. Но не успел оглянуться, как окорок, который весил почти под килограмм, просто испарился под его зубами.

Но голод никуда не делся: он схватил батон «Докторской» колбасы и в мгновение ока сожрал и его, потом пришел черед двух буханок хлеба, затем половина торта, а потом и килограмм огурцов, случайно попавших ему под руку.

Чувство голода было утолено, но в груди, прямо напротив солнечного сплетения, у Михаила начал разгораться какой-то комок жара, быстро превратившийся в раскаленную до невозможности боль. Казалось, что внутри него ворочается и перекатывается раскаленный шар, жгущий изнутри всю грудную клетку.

«Неужели заболел?» – промелькнуло у него в голове, когда, пошатываясь от слабости, он кое-как дошел до дивана и свалился на него: «Но, как и почему?»

В этом момент боль из грудной клетки неожиданно «пошла» – начала распространяться по всему телу от солнечного сплетения во все стороны. Быстро достигла плеч и спустилась к бедрам, а потом ушла в конечности. «Сжигая» по пути мышцы и нервные окончания…

Михаил попытался подняться с дивана и добраться до своего телефона, который лежал на обеденном столе. Пора было звонить и вызывать «скорую помощь», слишком уж плохо он себя чувствовал.

Но в этот момент он ощутил, что боль усилилась до невозможного предела и он потерял сознание…

**********

Михаил открыл глаза, перед взором медленно начало проступать нечёткое изображение большой лесной поляны, залитой ярким солнечным светом. Постепенно изображение уплотнилось и стало резче, а потом на поляне резко проявилась фигура человека, в котором он узнал стоящего на поляне деда…

– Дед, ты живой? – воскликнул он, попытался подбежать к деду, обнять его, но не смог сдвинуться с места. – Дед, я хочу тебя спросить… – выкрикнул он.

«Ты еще слишком слаб, ты не готов, – качнул укоризненно дед головой, голос которого звучал прямо в голове у Михаила. – Я уже ушел, не успев тебе всё рассказать, а тебе осталось занять моё место… Не торопись и следуй своему долгу. Это место приняло тебя. Теперь ты Хранитель … Охраняй и оберегай Арку… От этого зависят жизни людей и не только… Могут прийти враги… Прощай мой мальчик…»

Михаил всё пытался подбежать к своему деду: он бежал, передвигая ногами, но так и оставался на одном месте.

Сначала исчезла с мерцанием фигура деда, а затем поляна начала меркнуть и растворяться перед его взором, заволакивая взор синим искрящимся туманом. При этом у Михаила возникло ощущение тяжелого просто нечеловеческого взгляда, который на мгновение сфокусировался на Михаиле, а потом пропал.

Дикая боль, сопровождающая его и в этой нереальном мире, начала успокаиваться и растворятся в его теле. Затем перед глазами Михаила произошла вспышка резкого синего цвета и его сознание погрузилось в благодатную тьму.

**********

В наступившей глубокой ночи в доме лежало бессознательное тело Михаила на диване, когда в районе его «солнечного сплетения» разгорелся насыщенный синий огонь, который медленно, но верно распространился по всему его телу, освещая все вокруг лежавшего тела.

Затем резко загорелись более ярким синим светом все его вены, резко проступив сквозь его кожу, под веками в глазницах ярко засветились глазные яблоки синим, а затем свет по всему телу медленно угас. Больше ничего не выдавало недавно буйствовавший льющийся синий свет из тела Михаила.

***********

Во время происходящего с Михаилом в доме, неподалеку в лесу под одним из выворотней – упавшей сосне, выдравшем при падении своими мощными корнями большой пласт дерна и земли, состоялся разговор трёх личностей.

– Завтра ночью мы ему устроим, ибо неча наш дом занимать, – прозвучал тонкий молодой голос.

– Да, неча! – поддержал его тонюсенький женский голос.

– Ну не знаю, вы там живёте. Вам и решать, что с пришлым делать. А так я за всегда за вас! – проскрипел третий. – Ишь, расплодились понимаешь, ходют, лес портют. Я с вами. Так их! …Только это… а перстень его действительно не принял?

– Нет, он его… – был прерван молодой мальчишеский голосок.

В этот момент все разговаривающие под выворотнем почувствовали сильный всплеск возмущения Силы, на миг исказившееся пространство, волной прошедшее сквозь них, заставив вибрировать энергетическую сущность каждого из них.

– Ох, тыж, давненько такого сильного возмущения не было, – удивился гнусавый скрипучий голос. – Что-то странное происходит…

– Было, не было, а мы ему завтра устроим. И послезавтра, тоже… – как-то неуверенно пропищал женский голос.

– Точно, устроим, – поддержал её молодой. – Не выдержит и из дома съедет. Пусть ехает туда, откуда приехал.

– Ты нам поможешь? – вдруг спросил женский голос у гнусавого.

– Ты совсем что ли головой ударилась? – аж вскинулся гнусавый. – Меня потом Мирон с Василем из леса вытащат и голову оторвут. Не-не-не, вы уж в доме как-нибудь сами там… Без меня… Вот если он в лес пойдет, тогда другое дело. Ладно, мне уже пора…

Третий с гнусавым голосом начал быстро растворяться в воздухе, а потом и совсем исчез из-под выворотня.

– Ну и ладно, сами справимся. Пошли уже, устроим этому человеку…

– Ты уверен? Чего-то я боюсь, – испуганный женский голос прозвучал очень настороженно.

– Конечно, всё будет легко и просто. Пора скинуть власть хозяев, которые нам совсем не хозяева… Завтра приступим.

ГЛАВА 2 РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ АТАКУЮТ

Активация!.. Совместимость?.. Абсолют!..

Инициация высшего порядка!

Первый уровень…

На следующее утро Михаил проснулся немножко ошеломленным. Уж слишком ярким был сон и разговор во сне с дедом… Он понял это, когда открыл глаза и понял, что это был именно сон, а он в доме деда. За секунду до открытия глаз ему показалось, что перед его взглядом возникла какая-то надпись, но он даже прочитать её не успел.

Михаил, встал с дивана, подошел к холодильнику, чтобы сделать себе бутерброды, вдруг вспомнил о вчерашней боли в своём теле. Настороженно прислушался к телу и происходящему в нём, но никакой боли абсолютно не было.

Он с удовольствием позавтракал, хорошо, что еды он вчера купил много, и кое-что осталось после его вчерашнего обжорства. Потом вытащил большое кресло из дома на крыльцо, которое было таким большим, что там еще пару кресел и столик можно было установить. Можно сказать, веранда под большим навесом над ним.

Принёс свой ноутбук и с удовольствием поработал с присланными на почту документами, сидя в тени. Решил отложить поход в тайгу на следующий день.

Потом со вкусом пообедал, позагорал под солнцем, а вечером поужинал, посмотрел телевизор в большой комнате, лежа на диване, куда принёс подушку и одеяло. Там и уснул под бормотание телевизора, который спустя полчаса автоматически выключился.

Ночью Михаил проснулся от какого-то непонятного шума в доме, сначала даже не поняв, что его разбудил именно шум. Просто открыл глаза посреди ночи и попытался понять, что происходит.

Кстати, сон с поляной и разговора с дедом повторился и в эту ночь:

«Какой странный повторный сон и странная речь деда… Кто меня принял, кто должен прийти?.. И почему Хранитель? Что за Арка? Странно всё это». Первый раз он почти не запомнил сон, а вот сейчас разговор во сне с дедом просто врезался ему в память.

Тут шум в доме повторился, он шел со второго этажа или скорее чердака: там что-то падало и грохотало. Кроме того, одновременно в подполе были слышны завывания, треск и падения чего-то тяжелого. Михаил спросонья не понял, что происходит. Решив, что это продолжение его странного сна.

Но шум не собирался прекращаться, а только усиливался с каждой секундой.

– Кто здесь? – чуть испуганно выкрикнул он. Судорожно вцепившись в подушку правой рукой и выставив перед собой.

Во всякую нечисть он не верил с детского возраста! Как-то дед ему сказал, что мир материален, но есть в нем и нематериальное. Только им этого боятся не надо. И в дальнейшем, когда Михаил подрастёт, он ему расскажет больше. Тогда он не совсем понял высказывание деда…

– Уху, уху, уху-ху, – послышались какие-то вопли с чердака, вроде…

– Хры, хры, хры. Угу-га, – вторил ему голос из подполья.

– А ну пошли отсюда, – выкрикнул напряженный Михаил. Он не совсем понимал, что происходит. Может какие-то звери в дом забрались?

Вакханалия продолжалась, а в какой-то момент Михаила увидел, как сквозь щели в досках из-под пола просачивается бледный зеленый свет, а затем прямо сквозь доски начал просачиваться небольшой сгусток энергии. По-другому Михаил это не мог определить.

Он с испугу метнул подушку в направлении просачивающегося сгустка света: та хлопнулась на пол, со стороны обеденного стола резко прошла «волна» синего цвета в направлении упавшей подушки. В месте столкновения синей «волны» и зеленого сгустка энергии произошла небольшая вспышка, на долю секунды ослепившая его.

Михаил не успел отследить, откуда именно прошла «волна» синего света, да и не до того ему было, так как после вспышки он сразу услышал тонкий женский писклявый голос:

– Ай!

– У-у-у! Наших бьют, – завопил писклявый молодой голос, идущий со стороны второго этажа, похоже принадлежавший ребенку или пареньку. Сквозь стропила и доски показалось свечение зеленого света и сгустки зеленых искр, сыпавшиеся вниз на пол первого этажа.

Михаилу так захотелось запулить чем-нибудь в потолок, аж что-то тяжелое в руке ощутил. Как вдруг, с обеденного стола, смутно угадываемого в полумраке, ударил луч синего цвета, который попал прямо в место просачивающегося зеленого света с потолка…

…– Твою мать! – перед глазами Михаила опять произошла вспышка синего цвета, чем-то похожее на «сварку». – Да что за хрень такая! – уже пальцами пытался он протереть глаза. – Что за синяя ерунда всё время вспыхивает! – выпалил он в пространство.

Тут он услышал, как на пол что-то громко шмякнулось, как раз под тем местом, куда ударил этот долбаный луч.

– И чего это было? – спросил сам у себя Михаил, продрав наконец свои глаза и дождавшись прояснения зрения. В свете появившейся из-за облаков Луны, светившей в окна дома, он начал различать очертания окружающей обстановки в комнате.

Почему-то ему даже в голову не пришло, что надо бы свет включить.

Михаил поднялся с дивана и осторожно подошел к месту на полу, куда улетела подушка. Его заинтересовало, что в том месте, после первой синей вспышки раздался явно женский голосок. Надо проверить, что там за женские голоса пищали.

На полу лежала, раскидав ножки и ручки маленькая, сантиметров пятнадцать-двадцать фигурка, а обводы тела показывали, что это явно существо женского пола. Тело темно-зеленого цвета, кожа напоминала древесную кору; вытянутый череп, кошачьи уши, но располагающиеся там же, где у обычных людей; «жидкие» волоски зеленого цвета на голове, достающие до плеч; очень худые конечности и само тельце; на кончиках пальцев рук и ног видны достаточно длинные когти, по сравнению с человеческими. Туловище замотано в какую-то грязную и дырявую тряпку.

«Странно, а почему она зеленым светится, да еще и по ней какие-то зеленые огоньки бегают?» – задумчиво и осторожно потыкал пальцем в живот фигурку, судя по чуть двигающейся грудной клетке под хламидой, вроде живая…

Подумал пару секунд, поднял тельце и пошел в сторону дивана, в это время увидел, что на полу, куда что-то недавно упало с потолка, лежит еще какой-то непонятный комок темного цвета.

Подойдя ближе, он рассмотрел такую же маленькую фигурку, лежавшую на боку, руки и ноги пожаты к телу; примерно такого же роста, как и первая женская: молодое детское лицо, тело одетое в какое-то рубище или хламиду, драную до такой степени, что проглядывалась кожа розоватого цвета.

Вздернутый нос и конопушки по всему лицу, да и волосы не отставали от конопушек – ярко-рыжие, торчащие во все стороны, ушки почти человеческие, но без мочек, отчего выглядели очень круглыми. И такое же зеленое свечение тела, и бегающие огоньки по тельцу.

Михаил вздохнул, поднял и второго человечка, а затем принес обе бессознательные тушки к дивану, вытащил диванную подушку со спинки дивана, положил обоих на неё.

– И кто это? – изумлено спросил Михаил. Сначала хотелось прибить обоих человечков. Он уже догадался, что это именно они тут устроили бардак с шумом и завываниями. Но как-то это… Маленькие, да еще беззащитные лежат перед ним, разметав свои маленькие ножки и ручки по подушке.

– Ну чего, доумничались, идиоты? – услышал вдруг Михаил от дальнего от него окна странный мяукающий голос. – А ведь я говорил, не фиг хозяина пугать, мря-я-у. Так вам и надо! – появился мстительный тон.

Михаил изумленно посмотрел на говорившего … кота, который сидел на лавке, стоящей у стены под окнами. Именно этот поганец вчера устроил вакханалию в доме и уронил кружку, а потом сбежал на второй этаж. Рядом с ним на лавке находился комок светящейся зеленой субстанции.

«Развелось их тут в доме немереное количестве, блин…» – настороженно Михаил посмотрел на еще один зеленый сгусток энергии рядом с котом.

– И правильно! За такое хозяин убить имеет полное право. Я Мирон! – заявил этот комок. Зеленый свет померк, комок прямо на глазах трансформировался в небольшую фигурку сантиметров двадцать в высоту, но слабый светящийся фон оставался.

Перед Михаилом оказался старичок, только небольшого роста: борода до живота, морщины на лице напоминали не ущелья, а каньоны, узловатые от вен руки. Был одет в какую-то драную хламиду. На голове какой-то кусок тряпки, когда в годы своей молодости бывший кепкой, ноги замотаны в холстину или мешковину. Прямо какой-то бомж из девяностых. Сейчас бомжи получше некоторых нормальных людей одевались и обувались.

«Прямо съезд бомжей у меня в доме. Только чего им тут всем надо! – раздраженно подумал Михаил. – Хотя к черту всё это, тут у меня кот говорящий, а я о бомжах думаю».

– Так что ты в своем праве, Хозяин. Можешь тут их и убить! – строго заявил маленький незнакомец. Только в его глазах Михаил так и не увидел уверенность в своих словах.

Ну пытались напугать его напугать… Хотя какое тут пугание, так – смех один! Чего сразу убивать то… Как-то такое предложение Михаил даже рассматривать не собирался.

Представившийся Мирон очень настороженно и как-то испуганно смотрел на Михаила, в ответ насуплено разглядывавшего Мирона и кота.

– А вы кто такие? – вдруг наконец озадачился Михаил.

– Праааильно, а я говорил, не надо телевизры насматривать. Неча ерундой заниматься… – затянул кот свою песню.

Вдруг Михаил вспомнил, как в далеком для него детстве он уже видел этого кота, тот жил в доме с дедом. Во всяком случае он был очень сильно похож на того кота.

Хотя, если подумать, то коты столько не живут, а тогда ему не казалось странным, что кот остается таким же живчиком, пока рос Михаил. А он помнил кота с того возраста, когда уже мог что-то помнит, а это было года в три, а в последний раз он видел кота, когда ему было почти восемнадцать лет. Потом он уехал в город и оттуда уже сразу ушел в армию.

После смерти деда, кот пропал. Так ему сказали родители.

– Прости, Хозяин! – вдруг Мирон поклонился в пояс Михаилу. – Это сложно объяснить, вы человеки в нас уже давно не верите, – начал Мирон.

– Верим не верим… Я сейчас своими глазами какую-то ерунду вижу. А им я привык доверять… Поэтому вернемся к моему вопросу: Кто вы? – настойчиво повторил Михаил.

– Эх! Вот как все повернулось, – закряхтел Мирон. – Домовые мы: я – банник, был домовым в этом доме. Был, пока твой дед не умер. Сейчас домовым в этом доме – Минька, – ткнул он пальцем в человечка, лежавшего на подушке. – В общем – духи мы! Обычные расейские духи…

– Ну а я – кот. Просто говорящий кот, мря-у… Василием меня кличут, – разлегся на лавке говорящий кот.

Михаил припомнил, что и того кота звали Васькой. Только вряд ли это тот же самый кот. Всё-таки уже куча лет прошло, тот кот уже давно от старости должен был умереть…

– Ты прости, хозяин, – продолжил Мирон, – Я хотел ему дать возможность Силу в доме набрать, пока хозяев нету. Мало её – Силы без хозяев в доме, но хоть так… Правда плохо всё кончилось… – смущенно высказал Мирон, пряча глаза от Михаила. – Я тут неподалеку был … в гостях… а тут беда и приключилась, не успел… я.

– Замечательно! У нас тут выборы домового без хозяина прошли. И хозяина не спросили! – даже не ожидав от себя, высказался Михаил. – И фиг ли? Что-то в сказках я про такое не слышал. Или у вас тут всё по-другому? Может сказка другая? Ну там арабская или какие они там есть. Потом, а банник – это кто?

– Прости Хозяин, долго никого не было. Я решил Миньку к дому приучить и помочь ему, – повинился Мирон. – Его хозяева, твои соседи недавно уехали, а он совсем недавно «появился» в этом мире и скоро бы просто развоплотился, потому я его на свое место и определил. А Банник – это дух, который в бане хозяйствует: баню топит, не дает угару хозяев травить и т.д.

– Ну ладно, а это кто? С домовыми понятно, с котом… ни фига не понятно, но хрен с ним! А вот это что, вот это, зеленое? – ткнул пальцем лежащее на подушке непонятное существо женского пола. – Тоже домовёнок или кто? Почему два домовых? Я по сказкам помню, что двое домовых в доме быть не может. Пока один другого не убьет, они не успокоятся. Ну так люди умные писали, – смущенно добавил Михаил.

Понимая, что сейчас какой-то псевдонаучный диспут не в то время и не в том месте происходит. Это какой-то Сюр… Говорящий кот, домовой, бывший домовой, а теперь банник… И еще вот это – зелёное рядом с Минькой… Бред!

– А… Это Минька кикимору начал привечать. Так-то она на участке на огороде живёт, хотя сначала под баней поселилась. Как-то приблудилась, а выгонят было жалко. Но из бани я её выгнал в огород. А Минька … вот… в дом и пустил. Я ему говорил: не бери кикимору в дом. Будет от неё «порушение» порядку и бардак, – засуетился Мирон. – А он: «Я теперь главный в доме. Будет мышей ловить…»

Михаил почувствовал второй смысл в словах Мирона, и понял, что эта … кикимора, без согласия Мирона в этот дом бы не попала…

– Вообще-то, мышей в доме давно нет, – как бы невзначай сказал кот…

– Ну так что? Прибьешь нарушителей порядка, Хозяин? – заявил Мирон, смутившись при словах кота.

– Вы мне не тут и не там… Чего это в моем доме происходит? – вдруг вспомнил один фильм Михаил. – Это мой дом. Поэтому даже «прибитие» нежелательных гостей, только с моего разрешения, – веско сказал он, и ткнул указательным пальцем в потолок. Мирон и кот уважительно уставились на палец Михаила.

Кот еще при этом зачем-то на потолок подозрительно посмотрел, как будто ожидая какой-то пакости с потолка, но потом повернул удивленную мордочку к Михаилу. Мирон продолжал пялится на палец Михаила, ожидая продолжения указаний от хозяина.

Михаил сам засмотрелся на потолок, потом перевел взгляд на кота и домовой, а затем плюнул. Фигня какая-то происходит. Чего они на палец с потолком уставились?

– Пра-и-и-ильно. Не фиг давать всяким-разным тут свою власть устанавливать. Хозяин всегда в доме главный. Долой узурпаторов законной власти! – вдруг выдал кот.

Михаил, обалдевший от таких заявлений приверженца законной власти в доме, приоткрыв рот уставился на кота.

– Цыть! Тебя еще не слушали, Васька, – заявил Мирон и замахнулся на кота. – Блохастый!

– От такого же и слышу, блохастого, – отбрил его кот, хлестнув по носу Мирона хвостом и быстрым прыжком оказался на книжной полке на стене, метра за три от Мирона.

Михаил от такого открыл рот, испугавшись, что кот снесёт с книжной полки стоящие на ней книги. Но тот устроившись на ней, не потревожил ни одной книги. И как у него так получилось?..

– И вообще, мр-р-р… я тебе говорил, что всё зло от телевизора. А ты: «Пусть смотрят, пусть смотрят – окультуриваются и видят, что в мире происходит – ума-разуму набираются». Вот! Напросвящались, мря-у-у. А всё этот… как его там… Заганшин или Заганин? Лучше бы монархистов слушали, а не этих… Ну комяняков … коммунаристов… или как их там…– задумчиво промурлыкал кот. – Или «Рен-ТВ» смотрели, там почти про нас рассказывают. Инопланетяне, опять же…

– А ну помолчите, голова от вас заболела, – раздраженно заявил Михаил. Они еще и Зюганова сюда зачем-то приплели. Что за бред?! Домовой и кикимора слушают по телевизору Зюганова? Может они еще и коммунистами хотят стать? Или стали уже? Еще и кот со своими монархистами лезет… При чём здесь коммунисты и монархисты в моём доме? А инопланетяне? Это какой-то дурдом!

Михаил помотал головой, представляя, что сейчас еще и рептилоиды из стен полезут. Придет же такое в голову…

– А то и правильно. А то и хорошо! – -заявил ободренный Мирон, но под возмущенным взглядом Михаила пристыженно сжался на лавке свесив голову.

Кот опять удивил: почти мгновенно, одним прыжком спрыгнул на пол, рядом с диваном, на котором сидел Михаил и уселся на пол, обернув себя хвостом, пристально глядя в глаза Михаила. Телепортируется он, что ли? Ему показалось, нет, точно показалось, но вроде в глазах кота он видел вспыхнувшие огоньки синего цвета на долю секунды.

В это время Михаил обратил внимание на лежащую на подушке парочку, проверяя их на предмет признаков осознанной жизни. Оба лежали умиротворенно и спокойно. Кикимора даже закинула ногу на Миньку.

Мирон прокашлялся и стыдливо отвернулся. Кот на это фыркнул и стал вылизывать свою лапу.

– А её то как зовут? – чтобы «закрыть» пикантную ситуацию сказал Михаил, улыбнувшись и обратившись к Мирону.

– Да Клуша это. Коза еще та! – махнул хвостом кот, уже опираясь передними лапами на диван и укоризненно рассматривая «сладкую» парочку. Михаил даже не успел рассмотреть движения кота, когда тот мгновенно оказался стоящим на задних лапах.

– Тфу на тебя! А можно больше так не делать? – спросил, чуть не подскочивший Михаил. – А почему Клуша? Тфу! Да хоть Коза. Странное какое-то имя у неё.

– А чего такого? – сделал вид кот, что не понял претензии Михаила по поводу своих перемещений, а потом продолжил:

– Вот пришла эта.... Долго в дом просилась. А этот … этот… Говорил ему, не пускай! Так не-е-е-т, пустил в дом. А кто ему такое разрешил? Жрет, плохо себя ведет. Меня за хвост постоянно пытается ухватить… Сливки и молоко мои пьет. Надо её того … этого… Ну из дому взять и выгнать. Не фиг кикиморе в доме делать. Она на огороде или в лесу должна жить. А она тут вишь, в доме поселилась… Не даёт мне правильные программы по телевизору смотреть, только своего Зеганинова с Минькой и смотрит, у-у-у, – по его морде было видно, что он просто всеми обиженный и обездоленный в этом доме.

Михаилу сначала стало жалко кота. Правда он потом еще раз посмотрел на эту жирную и наглую морду. Что-то не похоже он на обездоленного и обиженного… Коты они такие. Особенно говорящие!

– Что-то не похож ты на обижаемого, у которого молоко и сливки отбирают, – подозрительно смотря на Василия, сказал Михаил.

– Да у него отберешь! Он сам у кого хочет отберет, – прогудел голос Мирона.

– А вас бы я попросил не вмешиваться. Ты сейчас кто? Банщик! А лезешь в разговор, как будто домовой здесь. Тем более, что с Хозяином говоришь, а не с не пойми кем, – веско припечатал кот.

Мирон лишь крякнул и потупил взгляд в пол.

– Так! Вроде маленько разобрались, кто есть – кто. Только что с этими «террористами» делать, которые тут у меня на диване валяются и мое законное место занимают, – ткнул пальцем в лежащих Миньку и Клушу: на которую уже руку Минька закинул. Мд-я…

– Выгнать их из дома и всё! Что с ними еще делать? – вставил свое веское слово Василий.

– Нет, ну если они в доме живут, то чего сразу выгонять? – смилостивился Михаил. – Только пусть не хулиганят. Только я одного понять не могу. А чего ваши Минька и Клуша одеты в какие-то драные тряпки? Не, ну с кикиморой я еще могу понять, раз она на улице живет, но почему домовой… вернее домовые в какие-то рубища одеты? – вопросительно уставившись на Мирона, а потом перевел взгляд на Василия.

После его слов в доме возникла тишина, не прерываемая никем…

– Правильно это… Вот и настоящий хозяин в доме появился! – разорвал тишину Василий и одним прыжком оказался на коленях сидящего Михаила. Тот аж вздрогнул, но потом с опаской погладил Василия. Вдруг под его рукой проскочили большие зеленые оранжевые и синие искры. Явно непохожие на искры от статического электричества.

– Твою мать! Это что такое? – вскрикнула Михаил, чуть не скинув с коленей Василия. – Весь день уже какие-то сгустки энергии и искры перед глазами мелькают. То взрывы синие какие-то чуть до слепоты не доводят.

– Ты видишь проявление Дара или Силы этого места, хозяин… – прошелестел голос Мирона.

– Кончай мне голову морочить! Что за Сила? Или Дар? И что за место такое-сякое? Вы мне уже окончательно голову задурили, да еще и вы – сказочные герои тут у меня обитаете, оказывается. Силу приплели, какую-то…

– Это место было здесь всегда, насколько я и другие более старые домовые помним. И Сила здесь была постоянно, но многие сотни лет назад Силы было больше. Но хорошо то, что она не уменьшается…

– Кстати, – продолжил Мирон, – обычные люди Силу не видят, ну и нас не видят, пока мы этого не захотим.

– Почему я её вижу? Я что, необычный?

– Тебе и положено её видеть, тебя перстень признал, – кивнул Мирон на лежавшую на столе, забытую Михаилом, печатку. – Вот ты и Силу, и нас можешь теперь видеть…

– Перстень трогал? Трогал! Ну вот, получите и распишетесь, мр-р-р. Ты гладь, гладь…

– А лазерного меча у вас где-нибудь в сундуке нет? И тебя не Йода зовут, ну может второе твоё имя? – заторможенно спросил Михаил у Мирона, вопросительно глядя на него

– Какой-такой лазерый? Никаких таких лезнерных мечей нету у нас и отродясь не было. Какая Еёда? Мироном меня всю жизнь кликали… – недоумевал Мирон, хлопая своими глазами.

– А, это я так спросил. Ну а вдруг… И? – уставился он на Мирона.

– Здесь на этой территории есть Сила, а ты её Хранитель, ну и Хранитель Арки – тоже.

– Началось… Уже и Арка какая-то появилась… – глядя в пустоту, высказался Михаил. – Не понял, Хранитель Силы или территории?

– Территории и Арки, м-р-р… Гладь…

– Так сложилось испокон веков, что ваш род: твои предки, твой дед, а теперь и ты являетесь Хранителями этого места и Арки. Можно сказать, что Арка и есть место Силы, а место Силы – Арка. Твой дед был Хранителем этого места и окружающие её территории, – продолжал Мирон. – Больше мне толком и неизвестно. Арка была закрыта многие сотни лет назад. Все духи на этой территории появились через многие и многие годы после её закрытия. Я слышал от твоего деда, что когда-то много сотен лет назад с другой стороны Арки был большой прорыв врагов, которые пытались уничтожить всех и вся. Бывший в то время Хранителем твой предок остановил прорыв, а потом запечатал Арку. С тех пор она закрыта, никто не может через неё пройти.

– Так, не понял. А дед откуда всё это знал? Кто ему об этом рассказал? – напирал Михаил на Мирона.

– Мне он мало говорил, но как-то сказал, что это ему рассказал предыдущий Хранитель рода, а до него – предыдущий, а до него…

– Так, хватит, так мы сейчас до начала Библии дойдем, – остановил его Михаил.

– Записи посмотри и гладь, гладь … м-р-р, – вдруг произнёс наглый котяра.

– Действительно, чего это я? В шкатулке кипа исписанных бумаг лежит. Надо почитать, а потом уже выводы делать, да ничего толком не знающих домовых расспрашивать, – встряхнул головой Михаил, непроизвольно продолжив гладить кота.

– Ой! Ай, не надо… – вдруг послышалось со стороны дивана.

Все повернулись к дивану, на подушке сидела Клуша, которая со страхом в глазах смотрела на Михаила, изредка оглядывая остальных, находящихся в комнате.

– Ура, долой тиранов… – послышался голос Миньки, который едва придя в себя, всё еще продолжал свою войну, – Ай, Клуша, ты зачем меня за космы дергаешь. Ща как дам по шее!

– Тэ-э-экс, вот и террористы у нас очнулись, – протянул угрожающе Михаил. – Пора приступить к наказанию невиновных, а это вы! – ткнул он пальцем в парочка. – И награждению непричастных. Хотя, чего это я… Как раз причастным буду я. Кто против? Никто! – даже не дав никому сказать ни слова подытожил Михаил. – Будем наказывать и причащать, после смерти виновного, – ударив кулаком правой руки по раскрытой ладони левой.

После его слов от перстня, лежавшего на столе, резко ударила волна блеклого синего цвета, быстро распространившаяся кругом по комнате. Кот с мявком телепортировался куда-то в сторону лестницы на второй этаж, вылетев из комнаты, Мирон упал с лавки, а парочку домашних дебоширов просто снесло с подушки и впечатало в спинку дивана.

Офигев от такого сам, Михаил сглотнул, а потом взглянул на остальных, еще находящихся в комнате. Потом с опаской посмотрел на стол, на котором лежал перстень, но больше ничего не происходило.

Кот настороженно выглядывал из-за дверного проема, выставив только голову. Мирон кряхтя поднимался с пола, а потом попытался залезть на лавку, но у него с первого раза это не получилось, от чего он чуть не упал, выругался почти неслышно себе под нос и залез на лавку.

Клушина зеленая расцветка тела стала какого-то пепельного вида, а Минька, вжавшись в спинку пытался торсом тельца прикрыть Клушу, было хорошо видно, как прыгают его губы, его рыжие космы и так до этого торчащие в разные стороны, просто превратили его голову в рыжий шар, как будто его стукнуло током из розетки.

– Опаньки! И чего это было? – глянул Михаил на Мирона.

– Ты, Хозяин в Силу сегодня вошел, вот – гневаешься, а они тебя в твоем доме пугали. Ты можешь их уничтожить, вернее твой перстень это за тебя легко сделает. Одно твое желание и не будет их больше в этом мире. Ты здеся – царь и бог.

– Хозяин, ты так больше не делай. А то мы всё отсюда разбежимся. Далеко-далеко… – заявил кот, заглядывая в комнату.

Со стороны буйной парочки раздался скулеж и рыдания, Михаил повернул голову и увидел, что Клуша вся сжалась и лила слезы, глядя на него. Минька с мрачной решимостью в глазах защищать кикимору, заслонил её собой.

Вот только женских слез тут и не хватало, Михаил не выносил, когда рядом с ним плакала женщина. Сразу хотелось кого-нибудь убить или покалечить. Возраст и рост женского существа не имели значения. Ну не нравилось ему это, и всё!

– Отставить слезы! – приказал Михаил, – А ну успокоилась!

Клуша испуганно примолкла, а Минька настороженно смотрел на Михаила, замерев в ожидании наказания.

– Чего это они? – спросил Михаил у Василия.

– Как чего? Ждут, когда ты их того… развеивать будешь! – доброжелательно повествовал кот, так и не показавшись полностью. – Хотя… может и не надо. Но тебе решать. С другой стороны, молока и сливок будет больше оставаться…

– Ну развеивать мы сегодня точно никого не будем! Да и не знаю я, как это делать, – заключил Михаил, разглядывая парочку мелких забияк. Кинув взгляд на злополучный перстень, который так и не подавал признаков жизни.

– Тогда, давай их из дома выгоним, – прошелестел голос Василя. – Во! К водяному или лешему, пусть там у них померзнут на болоте или посреди леса, – продолжил «добрый» кот.

– У нас тут еще и леший с водяным?.. – обалдел Михаил, ошеломленно оглядывая двух домовых и кикимору, с вышедшем на середину комнаты, наконец, говорящим котом, который сел на пол и обвил себя хвостом.

– Ну как не быть, тут же место, где есть Сила, так что всё духи, которые сохранились, так они все здесь и собрались. Не все и немного, но что есть, то есть… Отдельные личности говорят, что чуть ли не с момента закрытия Арки тут живут. Хотя мне кажется, что нагло врут… – зачастил Мирон.

– Только ну их, вредные они, – продолжил Мирон, явно опасаясь, что хозяин сейчас бросится в лес, чтобы посмотреть на этих поганцев.

– Здрасьте… Вот только их тут нам и не хватало. А мамонты у нас тоже есть? – стукнул себя по лбу ладонью Михаил.

– Пра-а-а-льно. Нафига нам тут эти два лишенца. Ни поговорить, ни слово доброго сказать. Еще и догляд за ними нужен, чтобы молоко со сливками не сперли, – донеслось с коленей Михаила.

– Да, тьфу на тебя, – в сердцах воскликнул Михаил коту, который опять оказался неведомым образом у него на коленях.

– Не, мамонтов отродясь не было. Не заходили они в наши окрестности. У нас тут лес, а они того – по степям бродили. Да и где им тут прятаться? – удивился Мирон.

– Не надо на меня плевать, я еще пригожусь. Мря-у-у, – промурлыкал кот. – А выгнать их всё равно надо, чтобы не того… а то… а мы тут… А они… И вообще… – по его виду было заметно, что он целиком за такие карательные меры.

– Зачем? – не врубился Михаил, пока еще плохо оценивающий разворачивающуюся вокруг него сказку, мать его ети!

– А пусть сливки не жрут и молоко не пьют, – опять наябедничал на мелких террористов Василий.

– Я ей свои отдавал… – вскинулся Минька, но стушевался под обвиняющим взглядом кота.

– Никто твои сливки не ел и молоко не пил, – послышался обиженный голосок Клуши. – Я чуть-чуть отпила… Чуть-чуть, – показала она расстоянием между указательным и большим пальцем, куда и иголка бы не пролезла.

Михаил ошеломленно смотрел то на парочку, то на кота, услышав эту отповедь об этой скандальной и запутанной истории со сливками. Полной тайн и чьих-то лишений.

– Подождите, ну раньше дед наливал, наверное. А сейчас вы откуда сливки и молоко берете?

– Соседка наша приносит, подкармливает молоком и сливками, в память о твоём деде. Особенно этот коврик для блох, – высказался Мирон.

– Это надо еще посмотреть, мря-у, кто из нас коврик для блох. Ты вон с Минькой в тряпки для мытья пола одет. А туда же, мы такие чинные и благородные!.. – промурлыкал Васька.

– Достали! Хватит ругаться. Вообще, я спать хочу. А вы тут мне спать не даете, – вскипел Михаил, у которого от всех этих разговоров со сказочными героями, которые оказались не сказкой, всё сильнее болела голова. – Давайте все спать, а завтра будем разбираться какому коврику сливки, а кому коврику блохи на закуску. Тьфу, уже заговариваться начал: а какой ковер блохам на завтрак пойдет. Понятно? Брысь! – решительно махнул он рукой.

Минька и Клуша мгновенно прыснули с дивана, тут же исчезнув с глаз – растворившись в воздухе, оставив после себя зеленые искры, быстро растворившиеся в воздухе.

Только Михаил прекрасно видел, как их сгустки энергии, в которых они превратились, переместились явно на чердак и там затихли.

Кот спрыгнул на пол и залез на стул, который стоял рядом с диваном. Мирон вздохнул и тихо растворился в воздухе, не оставив ни следа. Наверное, в баню ушел…

Михаил еще посидел, потом спохватился и отправился спасть в свою комнату, которая была рядом со спальней его родителей, которые дед специально расположил неподалеку друг от друга, когда рождение внука еще и не планировалось, да и отец еще свою будущую жену в глаза не видел.

Он еще поворочался на кровати, обдумывая произошедшее, потом плюнул про себя и постарался уснуть, незаметно для себя провалившись в глубокий и здоровый сон.

ГЛАВА 3 ВСТРЕЧА С ВЕДЬМОЙ

Утром он проснулся и сначала не мог понять, что ему давит на грудь. С удивлением обнаружил, что на его груди сидит Васька и тихо мурчит.

– Кыш, дышать нечем, – хриплым спросонья голосом сказал Михаил в эту наглую морду. – Ща по мордасам дам.

– Какие мы нежные… – услышал уже рядом с кроватью, где сидел с наглым видом кот, отчего Михаил подскочил на кровати и уставился на кота. Значит ему это не приснилось: домовые, кикимора и говорящий кот, как изначально подумал он, проснувшись утром! М-да, ну значит так тому и быть.

– Василий, а что за соседка, про которую говорили вчера? – заинтересованно спросил он у кота, который тут же, как Михаил встал, оккупировал его кровать. Правда тут же был согнан, так как Михаил приступил к заправлению кровати.

– Да есть, одна… Если бы не сливки и молоко, то мы бы прогнали её… Да ты её знаешь. Это Наталья Валерьевна, – вдруг выдал кот. – Нехорошая она, присосалась к источнику Силы, и ходить и ходить… Дед не любил её, но не гнал отсюда. Всё-таки местным помогала, изредка. Хотя вражье они семя…

– В смысле? Что значит «Они», и почему вражье семя? – удивился такой отповеди Михаил. Сначала не поняв, чем коту не нравится соседка, которая жила неподалеку от них. Ни в чём плохом раньше она как-то не была замечена.

– Такое видеть надо! Ты теперь можешь, как перстень тебя признал, а это лучше, чем я тебе объяснять буду, – заявил кот и тут же удрал из спальни.

– Это чего, опять? Опять какая-то хрень? А ну стой, половик для блох, – бросился Михаила за наглецом.

Не успел он догнать кота, который в обычной манере юркнул на второй этаж по лестнице, как во дворе дома раздался чей-то женский голос:

– Васька, иди сюда, я сливки и молоко принесла тебе и Миньке с Мироном.

«Опаньки, а вот и соседка пришла, надо пойти встретить», – Михаил пошел по направлению к выходу, плюнув на кота. Выйдя на крыльцо, он решил поздороваться с гостьей.

– Здравст… э-э-э… те, – промямлил он, увидев перед собой пришедшую соседку, которую несколько раз видел, теперь просто оторопел.

Сначала он увидел перед собой давно знакомое лицо женщины лет 40-45, но вдруг этот образ «поплыл»: казалось из-под лица женщины проступает другое лицо – образ более старой женщины на вид лет 60-70. Хотя… скорее даже больше…

Фигура почти не изменилась, а черты женщины более молодой и пожилой женщины, то сливались, то опять расслаивались. Шла постоянная смена «личины» и настоящего лица. Михаил сделал вывод, что он может видеть настоящий образ женщины, а не то, что он видел ранее.

Да и вот по её телу, как и по телам домовых и кикиморы струились потоки Силы, потусторонне подсвечивая тело, что выглядело очень необычно у живого человека. Только цвет Силы у неё был более насыщенным – изумрудным с благородным оттенком.

– Здрав будь, Хранитель! – ойкнула женщина, увидев на крыльце Михаила и поклонилась ему в пояс, как записной японец. Тфу, вернее японка.

– Вы это зачем… того… ну кланяетесь? – выдохнул Михаил, не поняв, зачем она это сделала.

– Так вы же Хранитель, надо уважение показать, – настороженно сказала женщина, смотря на него.

– Зачем?

– Так положено! – поджала губы женщина.

– Да, хм… Ну, здравствуйте… Даже не знаю, что сказать.

– Да не надо ничего говорить. Я вот, после того, как умер ваш дед, извините, я стала Василию, да Миньке с Мироном молоко и сливки носить, чтобы с голоду не умерли. Хотя домовым оно не шибко к надобности, а вот животину жалко.

– Ой, да сдались мне ваши молоко и сливки, я и так могу прожить, – небрежно произнес кот, который сидел на крыльце дома, вылизывая свою шерстку. – Мне и мышей хватает.

Михаил возмущенно посмотрел на кота. Вот наглец, то он за сливки из дома кикимору с домовым в лес хочет выгнать. А тут, вишь, сливки и молоко ему не нужны!

– Василий!.. – укоризненно попенял он коту. – Вы его извините… А ты почему при ней говоришь? – уставился он на кота. – А вдруг чего?..

– Да она всё прекрасно знает, чужому точно не скажет. Не в её это интересах. Да и сама она…

– А вы простите кто? – после отповеди кота, спросил Михаил уже настороженно посмотрев на женщину, припомнив, что ему говорил кот в спальне про «Они» и вражье семя.

– Ведьмы, мы, местные. В смысле я… Ведьма! – смутилась Наталья Валерьевна, потупившись и отведя взгляд.

– Ага, ведьмы, мы… Ну да, как же здесь без ведьм… Тут только Змея Горыныча не хватает, а так ничего … Все нормально! А может вы и Бабу Ягу знаете? Интересно бы было познакомится…

– Ой, а откуда вы знаете? – раздалось в ответ.

– Э-э-э, в смысле? – обалдело уставился на неё Михаил.

– Ну как, она же того… этого…

– Вроде сегодня с утра только у меня с косноязычием проблема. А тут еще и вы, туда же… – вытаращился Михаил.

– А-а-а, вы просто так… Ну всё равно, скрывать не буду. Прапрапрапрабабушка она моя, – гордо глядя ему в глаза высказалась Наталья Валерьевна. – Ну так прабабка мне говорила, – уже смущенно добавила она.

– Ахренеть! Просто взять и Ахренеть! – находясь в прострации, брякнул Михаил, вглядываясь в ноги женщины – ногу искал… Да-да, именно костяную…

– Враки – это всё! Не было у неё костяной ноги. Так, некоторое время болела, а потом выздоровела, – сразу поняв, что высматривает Хранитель, твердо сказала Наталья Валерьевна.

– Ну конечно, кто бы сомневался. Вранье голимое! Ведь так, Василий? – уже почти без удивления задал Михаил вопрос коту.

– Ну-у-у… сложно сказать, – ушел от ответа кот, делая вид, что его больше интересует вылизывайте живота. – Хотя кто знает, кто знает, мря-у…

– Ну тогда сразу говорите, а где все-таки Змей Горыныч, в сказке мы или нет, – махнул рукой Михаила, – Гулять так гулять! Будем посмотреть!

– Так его того… этого… Сотни и сотни лет назад один Хранитель прибил, предок твой. Безобразничал Змей! Людишек пугал, деревни жег, скот жрал. Ну его и того… – вставил своё кот.

– Не, ну а че? Всё, как и должно быть. Баба Яга есть – одна штука. Змей… Ну был… – одна штука, кикимора – одна штука, домовые, правда – два штука. А, еще и водяной с лешим… Всё нормально, хорошо живем, – говорил Михаил в изумлении, отвернувшись от соседки и входя в дом. – Вы в дом-то заходите, – бросил он ей, перед тем как ошеломленный скрылся в доме.

Наталья Валерьевна посмотрела на кота, который почти человеческим движением пожал плечами, а потом направился за хозяином.

Соседка помялась, а потом пошла за ушедшими в дом, вроде как пригласили, не выгнали, а перечить Хранителю ей не очень хотелось. Еще осерчает.

– Не… вот так и живем… Живешь, никого не трогаешь, а тут бац! И сказка из всех щелей полезла. Еще и перстень этот, ты куда задевался? – услышала Наталья Валерьевна, войдя в дом и проследовав в гостиную, где хозяин дома рылся на столе среди бумаг в поисках чего-то.

– О! Вот! Нашел, – одевал Михаил на палец перстень под взглядами кота и Натальи Валерьевны. – Ты только того, не вздумай опять… а то я тебя в печку и адью, – погрозил он кулаком левой руки перстню. Перстень никак не отреагировал на угрозу. Да и хрен с ним. Угрозу всегда можно выполнить.

– И чем вам не угодил Перстень Хранителя? – удивилась Наталья Валерьевна, опасливо косясь на перстень.

– Так он меня вчера обжег, а потом больно сделал. Потом так больно было. Зараза! – недовольно вымолвил Михали. – Прямо вот с большой буквы – Перстень?

– Обжег? А-а-а, это он вас инициировал. Он признала вас, – высказала ведьма. – Этот Перстень проверяет человека, который одел его себе на руку, на наличие Силы и признания его Хранителем, а также инициирует человека, если он имеет достаточную Силу, чтобы стать Хранителем. Обычный человек, если и оденет, то ничего не заметит. Да обычно его простые люди и не видят. Имеющий Силу, но не имеющий право на должность Хранителя – получит тяжелые увечья, может руку просто оторвать. При чём, у вашего деда был перстень, у других, насколько я знаю, – это может быть кольцо, брошь, браслет, сережка.

– А вы откуда это знаете? – подозрительно уставился на неё Михаил.

– Приходилось сталкиваться с носителями таких вещей. Таких мест, где имеется Сила, еще несколько у нас на территории России. Да и информация какая-никакая среди наших распространена по этому поводу. Да и дед ваш не особо скрывал это. Ни один из духов и одарённых Силой в здравом уме к подобной вещи Хранителя и на пушечный выстрел не подойдет. Все знают, чем это кончается!

– Одаренных? – заинтересовался Михаил, услышав от неё этот термин.

– Да, так наделённых Силой называют.

– А почему не магией? – не отставал от неё любопытный Михаил. – Ведь это магия?

– Да на магию-то – это не сильно похоже. Слишком слабая она. Вроде раньше так называли. Да и некоторые так называют, но их не много. Сейчас просто – Сила! А людей, владеющей этой Силой – владеющих Даром или одарёнными.

– Да? Ну ладно. Сила, так Сила! Кстати, а вы не боитесь, что перстень, – показал он на свою руку, – так близко от вас?

– Так он же у вас на руке, я имела ввиду, что трогать эту Вещь Хранителя, когда его рядом с ней нет – смертельно опасно. В остальном решение принимает Хранитель.

– Ладно, я вас понял. Теперь бы еще разобраться с записями деда, – последнюю фразу Михаил буркнул себе под нос. – И не надо меня звать Хранителем. Я даже пока не понимаю, что это за звание такое.

– Тогда, если я вам больше не нужна, то я пойду, – сказала Наталья Валерьевна, ставя на кухне две крынки с молоком и сливками.

– Да, спасибо вам за информацию и за еду для Василия с домовыми. Сколько я вам должен?

– Ничего не надо. Я бы в любом случае кормила кота и домовых, чтобы они не страдали.

– И ничего я не страдал. Мы и мышами хорошо питаемся, – пробурчал Василий из-под стола, поводя достаточно круглыми боками, показывая ухоженную шерстку упитанного животного.

Михаил, хмыкнул на эти наглые заявления, но потом сделал предложение для ведьмы:

– Я вас услышал, но теперь всё равно встает вопрос о молочных продуктах. Я бы хотел, чтобы вы продавали их мне. Тем более, что оказалось, что у нас тут два любителей сливок. Хотя почему два? Вроде четыре, мне кажется.

Из-под пола раздался возмущенный писк Клуши, который хорошо опознал Михаил, а от кота раздалось возмущенное:

– Сливки и молоко, на неё? Да никогда, мря-у… И почему еще двое образовалось? Кто такие? Почему не знаю?

– Цыц, не ты тут хозяин, – цыкнул Михаил на разошедшегося кота.

– Я прошу приносить нам молочные продукты каждый день. Пятьсот рублей вам хватит за каждый раз? – обратился он к ведьме.

– Это очень много Хранитель, достаточно будет и ста рублей. У меня моя Машка даёт хороший удой. Мне просто иногда даже молоко девать некуда.

– Ну да, чтобы у ведьмы да корова давала мало молока… – тут уже отметился голос Мирона, раздавшийся с лавки. Михаил присмотрелся и увидел размытый и полупрозрачный силуэт Мирона, сидевшего на лавке, прислушивающегося к происходящему. Подозрительно глядевшему на ведьму, явно контролируя её передвижения.

Рядышком с ним ножками на скамейке стоял Минька, точно готовый к бою: кулачки сжаты, на лице готовность броситься на находящуюся в зале ведьму. Глаза метают молнии, а общая поза показывала, что он готов к драке.

Судя по виду кота, тот тоже был не в восторге от нахождения ведьмы в доме, но ничего по этому поводу не говорил.

И чего это с ними? Белены что ли объелись или молока со сливками не хватило? Почему такая агрессия на эту нормальную жен… э-э-э… ведьму?

Михаил тряхнул головой, затем достал деньги из портмоне и отдал купюру в тысячу рублей ведьме.

– Это за сегодня и за последующие дни. Как деньги закончатся, то вы мне обязательно скажите, а то забуду. Хорошо?

Ведьма согласно кивнула, а потом скомкано попрощалась и быстро вышла из дома.

– И чего с вами было? Чего так на неё окрысились? – спросил у всех Михаил.

– Она ведьма, неча ей в доме делать у людей! – припечатал Мирон.

– Ведьма, она! Ух! – потряс кулачками Минька.

– Да, ведьма! – раздался писк из-под пола. Сквозь пол просочилась полупрозрачная голова Клуши и стали видны маленькие кулачки, которыми она потрясла, а потом тут же спряталась обратно, обратив внимание на взгляд Михаила.

– Ну ведьма и ведьма, фиг с ней, – спокойно сказал Василий, уже оказавшийся на диване. – Если что, то хозяин развеял бы тут её и всё!

– Офигеть! Я нахожусь рядом с бандой домовых-отморозков, – заключил Михаил.

– И ничего мы не эти … отм… раз… розки… ну не эти… Мы! – пискнул Минька, уже потеряв решительный вид и глазея из-под лавки на Михаила.

– Не морозки! – писк из-под подполья.

– И чего сразу обзываться? Мы друг друга не любим, а твой дед её в дом может пару раз пустил. Вот! – обиделся Мирон.

– Да потому что вы чуть не напали на бедную женщину, – возмутился Михаил. – А она вас сливками с молоком… Поэтому и отморозки.

– Ничего мы не отрозки, и я не домовой, а кот. А ведьме в доме делать действительно нечего, – припечатал кот. – Ты просто пока не знаешь. Почитай записи деда. Ведьмы плохи тем, что им вечно Силы не хватает, даже для себя. Вот они всякие пакости и делают – так сбор Силы у них больше получается. Такова их природа. Вот и не любим мы их, что они вред людям причиняют для своей пользы. Вот за это её дед и не очень любил!

– И мне может? Или моим родственникам.

– Ну ты это загнул! – ощерился кот. – Ты ей можешь просто запретить её здесь жить. Она будет вынуждена уйти. Она это прекрасно знает. Ну и про домовых не забывай. Здесь они такой ерунды не потерпели бы, даже если бы ты не был Хранителем.

Михаил посмотрел на домовых, те яростно закивали головами, подтверждая слова кота.

– Ну тогда не вижу проблемы в её приходах, а если вам не нравиться, тогда сам буду молоко и сливки пить и есть, – мстительно сказал Михаил. – А теперь валите все, я тут записи деда буду смотреть.

– У-у-у-у, – прозвучало всеобщее огорчение от заявления хозяина лишить их вкусняшек. Но все, находящиеся в комнате, быстро растворились во времени и пространстве.

Михаил открыл шкатулку и достал достаточно толстую пачку бумаг, исписанных крупным почерком деда. Затем взял и начала читать первый лист бумаги, начинавшийся предложением: «Дорогому внуку…».

Спустя пару часов, после прочтения бумаг деда, Михаил приготовил себе обед – яичницу с колбасой, затем налил в одно блюдечко молоко, а в другое сливки, но потом хлопнул себя по лбу, достал еще два блюдца – налил молоко. Затем в два других блюдечка налил сливки.

– Василий, молоко и сливки ждут тебя. Клуша, Минька, вы тоже вылезайте!

Василий почти мгновенно оказался на кухне, до этого скрывавшийся где-то в доме, тут же засунув морду в сливки, потом в молоко, потом обратно – так это и продолжалось. Было такое ощущение, что он не может выбрать, что ему есть или пить первым.

– Клуша? Минька? Я не понял, вы где? – удивился Михаил, не наблюдая присутствия Клуши и Миньки. Затем увидел, что под лавкой материализовались два сгустка энергии. В каждом из завихрений медленно проявились зеленые глаза, моргнули несколько раз.

– Чего под лавкой сидите? Вылазьте, вон там блюдечки со сливками, – указал Михаил этим лупающим глазкам.

Клуша материализовалась полностью, очень осторожно вылезла из-под лавки, потом очень осторожно подошла к блюдечку со сливками и принюхалась. Минька не вылезал, а смотрел на свою подружку из-под лавки.

Василию точно не понравилось то, что кто-то еще покушается на его сливки:

– Ходют тут всякие, сливки нюхают, а они потом пропадают, мря-у-у.

Клуша сжалась, было заметно, что она сейчас убежит или исчезнет из видимого спектра.

– Помолчи, а то у тебя отберу, – грозно сказал ему Михаил.

Клуша, ободренная таким заявлением, показала Ваське язык, припала к блюдечку, встав на четвереньки и начала лакать сливки.

– Э-э-э, нет, так не пойдет, ты же не животное! – нахмурился Михаил, встал из-за стола, подошел к блюдечку. Клуша сжалась и чуть отстранилась, готовясь в любой момент сбежать. Михаил взял оба блюдечко, подошел к столу и поставил их на стол, пододвинул стул, но потом нахмурился, подошел к полке с книгами, взяли несколько книг и положил на стул.

Обернулся, нашел взглядом Клушу, которая уже переминалась на лапках рядом со столом, недоверчиво поглядывая на Михаила. Ойкнула, когда Михаил быстро, но осторожно подхватил её за талию и посадил на стул. Она почти ничего не весила, ну может грамм сто…

Хмыкнул, посмотрев на сидящую на книжках Клушу, взял подушку с дивана, приподняв опять ойкнувшую Клушу, положил подушку сверху книг, а потом посадил на неё Клушу. Неожиданно для себя, погладив её по голове и проговорил:

– Давай, лопай, похитительница сливок.

Со стороны кота раздалось фыркание, а Клуша пригорюнилась, но ободрилась, когда Михаил сел на свой стул и приступил к обеду.

– Минька, вылезай из-под лавки и садись за стол, – потом хлопнул себя по лбу. – Мирон, и ты давай к нам за стол. Старею, что ли… Жильцов в доме прибавляется, а я…

На лавке тут же появился Мирон, а из-под лавки вылез материализовавшийся Минька, но так и не подходил к столу.

– Так, вставать мне уже лень. Минька, давай к Клуше, там места полно. Мирон, а ты бери блюдце, наливай молоко или сливки и садись за стол, показал он Мирону на свободный стул на торце стола.

– Не положено, Хозяин, – пробурчал Мирон, поблёскивая глазками на Михаила.

– Вот это ты правильное слово сказал – Хозяин! Значит я и решаю, что и кому тут положено. Делайте, как я сказал.

Спустя пару секунд на стул, который указал Мирону Михаил, под его ошарашенным взглядом, сами прилетели несколько книг с книжной полки.

При этом Михаил, присмотревшись видел, что всё летает не само по себе, от Мирона ко всем предметам во время их перемещений, тянулись тонкие жгуты зеленой энергии.

Раскрылись дверцы кухонного гарнитура, откуда «сами собой» прилетели пару блюдец и хлопнулись на стол, открылся холодильник и оттуда «продефилировали» по воздуху крынки с молоком и сливками.

Михаил только крякнул на такие демонстрации чудес, но лишь благосклонно кивнул и махнул рукой, приглашая гостей приступить к трапезе. Сам при этом с удовольствием наворачивая яичницу.

Мирон с хлопком перенесся на стул. В блюдце из крынки сами собой налились сливки, он осторожно притянул его к себе, уже руками, а потом подхватил его и отпил.

Минька долго не мог решиться, пока на него не прикрикнул Мирон, после он сразу материализовался рядом с Клушей, обнюхал блюдечко и попытался лизнуть сливки, но Мирон на него шикнул, тогда он взял блюдце в ручки и стал отпивать из него. Клуша с замершим видом смотрела на это, а потом также чинно взяла своё блюдечко и стала осторожно наслаждаться лакомством.

Завтрак проходил чинно и благородно, правда иногда Минька начинал громко «швыркать», за что получал дистанционный подзатыльник – удар воздухом от Мирона (Михаил всё еще с удивлением видел, как он это делал с помощью своей Силы).

Минька ойкал и сразу превращался в паиньку.

– Так, может по чаю? – задал вопрос Михаил всей честной кампании. – Если да, то тащите кружки, а я чайник принесу.

Он встал из-за стола и принес чайник, малиновое варенье и любимое печенье – «Курабье». Поставил всё на стол, затем разлил чай по уже стоящим кружкам, которые телепортировал Мирон, а может и Минька. Все приступили к чаепитию, только Клуша и Минька настороженно косились на Михаила, а Мирон не подавал виду.

Михаил улыбнулся, заметив, как Минька, якобы незаметно для него, стащил печеньку и подтолкнул её Клуше. Та, не пользуясь руками, подтянула её к себе, потом схватила её рукой, когда печенька была уже рядом с ней, и спрятала за спиной.

Михаил нахмурился, глядя на это. Клуша испуганно сжалась, прижала свои кошачьи ушки к голове, полагая, что её сейчас накажут за «похищение» печеньки.

– Это я сделал! – мужественно сказал Минька, испуганно прикрыв глазки, выглядя довольно забавно со своими торчащими рыжими вихрами на голове.

– В смысле, ты сделал? – сначала не понял Михаил. – А-а-а! Ты это, печеньку достань! – приказал он Клуше. Та обреченно достала печенюжку и уже хотела положить ей на стол, как услышала:

– Не для того, чтобы вернуть, а ешь. Печенье у нас еще есть, а если кончится, то еще купим. Макай печеньку в варенье, так вкуснее.

Минька и Мирон выпучили глаза на Михаила, они оба думали, что он недоволен тем, что Минька стащил печеньку, отдав её Клуше.

– Ешьте печенье. Я сказал!

Михаил нахмурился совершенно не потому что кто-то стащил печеньку. Не для того он его на стол выставлял, чтобы они смотрели, как он будет его есть. Ему не нравился вид Клуши и Миньки, одетых в какие-то обноски, а не нормальную одежду. Да и Мирон не лучше… С этим надо что-то делать!

– Мирон, скажи мне, я просто мало про вас знаю… Вот эта одежда, что на вас. Она материальна? Ну это настоящая ткань?

– Да, – хмыкнул Мирон. – Это настоящая ткань.

– А как, вы?..

– Мы может делать её нематериальной, по нашему желанию, она становится нашей сущностью, когда мы признаем её своей, – перебил Мирон Михаила.

Михаил задумался на пару секунд, затем поднялся и ушел в спальню, а вернувшись спустя пару минут, принес свой сотовый телефон и планшет.

Полчаса чаепития хватило ему, чтобы понять, как можно найти выход из сложившейся ситуации. Обычная одежда, даже детская, его внезапно появившимся домочадцам не подошла бы в любом случае. Тогда им и был случайно найден выход, когда на одном из сайтов вылезла надоедливая реклама товаров для детей – продажа кукол подходящего размера.

Быстро задав адресный поиск в сети, он полазил в интернете, потом плюнул, взял телефон и быстро набрал телефонный номер, а дождавшись ответа, сказал:

– Привет, Виктор. Как дела, как здоровье?

Дождался ответов на дежурные фразы и продолжил:

– Слушай, ты не знаешь, у нас есть хорошие магазины, где продают куклы для детей? Ну такие куклы, которые в одежду одеты? Ну там, где товар получше? Примерно сантиметров по 15-20 высотой. Я такие в интернете нашел…

– Да нет, – продолжил говорить в трубку Михаил, – в маразм еще не впал! Просто тут у меня под боком детский дом появился, – посмотрел при этом на всю честную компанию Михаил, – Вот! А с игрушками у них туго. Хотел кукол купить, а старые выкинуть, но девочки чуть-ли не в рев… И новые куклы хотят, но и старые выкидывать не собираются, насмерть встали. Поэтому решил сначала какую-нибудь одежду для старых кукол купить. Хочу пару-тройку комплектов купить… У тебя есть?.. Ну классно, тогда я сегодня к тебе подъеду. Говори адрес.

Михаил взял ручку и записал адрес, а потом нажал отбой.

– Так, с этим почти разобрались. Надо бы еще разобраться с тем, что мне дед написал. Пока в голове надо всё это уложить и по полочкам разложить.

Все присутствующие в комнате духи, с открытыми ртами смотрели ошарашенно на Михаила.

– Чего рты открыли? – вернувшись из раздумий спросил он, подозрительно глядя на замершую группу домовых и мелкой зеленой.

– Ничего! – захлопнул рот Мирон.

Клуша и Минька так и продолжали удивленно пялится на него.

– Ох и балуешь ты их, хозяин, мря-у-у. Не заслужили, да еще и пугали. Всё-таки надо их на болото к водяному отправить. Ибо не фиг! – заключил кот, до этого лежавший на спинке дивана, и тут же исчез из комнаты, только входная дверь чуть стукнула.

– Вот ведь… Коврик для блох. Пользы никакой, зато поучает… Да еще и по кошкам свалил, наверняка. А нам тут мораль читает, – недовольно проскрипел Мирон.

– Да, всё-таки у вас тут весело. Ладно, я в город. Так, Клуша, Минька и Мирон, собирайтесь в город. Только как же нам одежду мерить, ведь вас показывать нельзя. Народ с ума сойдёт, если вас увидит…

– Если мы не захотим, то нас и не увидят. А вот мерить…

Мирон посмотрел на Клушу и Миньку, кивнул головой. Раздался хлопок, на столе перед Михаилом лежали две фигурки, похожие на Клушу и Миньку. Михаил с удивлением потыкал в фигурки пальцем: на ощупь дерево деревом. Н-да, с этим вопрос решен. Судя по всему, режиссер мультфильма про домовенка Кузю, явно сталкивался с домовыми, иначе откуда он знал, что они так могут… Да и уж очень Минька на домовенка Кузю из мультика похож…

– Ну и отлично, тогда собирайтесь.

– Вроде не положено нам… Но ты, Хранитель, а не только Хозяин… – задумался Мирон, потом добавил: – Я не поеду, домовому от дома далеко отходить нельзя, – вздохнул Мирон. – Вы езжайте, а я на охране дома останусь.

– Нельзя или не рекомендуется?

– Нельзя! Да и тяжко от дома домовому далеко отходить – смутился Мирон.

– Ну ладно, потом разберемся: зя или низя. Клуша, Минька, а вы?

У Клуши в прямом смысле слова загорелись глаза зеленым светом. Она с какой-то надеждой смотрела на хозяина, потом смущенно кивнула головой. Минька просто кивнул и посмотрел на Клушу.

– Значит им можно?

– Кикимора и так к дому не привязана, да она толком ни к чему не привязана. Захотела ушла, захотела – пришла. Минька только приступил к обязанностям домового. Ему проще, сильной привязки к дому еще нет, да я и без него справлюсь.

– Кстати, Мирон, я всё забываю спросить. А Минька откуда взялся?

Мирон смутился, но был вынужден ответить на прямой вопрос Хозяина:

– Минька совсем недавно по нашим меркам появился. Ему еще нет и пятидесяти, маленький еще. В соседском доме в нашей деревне была одна семья, там родилась маленькая девочка, ей прочитали сказку про домовых, она очень в это поверила. Она так сильно в это верила, что Минька и материализовался в этом мире в их доме. Силы вокруг для этого хватало. Потом она повзрослела и уехала из дома, а потом и её родители уехали. Вот я его и приютил, чтобы не развоплотился. Если хозяева уезжают и, бросив дом, не берут с собой домового, то домовой со временем просто исчезнет из этого мира.

– Понятно, ну ладно…

Михаил встал со стула и подошел к своему объемному портфелю, в котором он возил различные документы, а также личные вещи, если уезжал в Иркутск на пару-тройку дней.

Поэтому портфель он выбрал достаточно объемный, как раз для таких случаев. Вытряхнул несколько папок с документами, смерил взглядом Клушу и Миньку, а потом внутренность портфеля.

– Вроде влезут. Ну-ка, давайте примерьтесь, – и тут же крякнул, т.к. Клуша и Минька мгновенно оказались внутри портфеля, устраиваясь поудобнее. Немного повозились, а потом Клуша с радостью кивнула, показывая, что её всё устраивает.

– Ладно, вылезайте пока. Мне надо собраться и еще пару телефонных звонков сделать. Не будете же вы тут все время сидеть, пока я собираюсь.

Судя по взгляду Клуши, сидеть в портфеле она могла вечно, а Минька только хлопал глазами изнутри портфеля.

– Ну сами решайте. Если нравится сидеть, то сидите. Скоро поедем, – хмыкнул он.

Михаил сделал еще несколько звонков, поинтересовался у заведующих тюнинг-центров о их делах и выручке, потом позвонил родителям, сказал, что у него всё нормально. Они беспокоились, если он не звонил каждый день. Пообещал заехать к ним, когда приедет в город. У родителей был достаточно небольшой домик в черте города, на который Михаил добавил им денег. Там все удобства были централизованы, был газ и свой небольшой земельный участок, где мать Михаила выращивала различную зелень и цветы.

Потом он забрал портфель, из которого Клуша с Минькой так и не вылезли. А нет, в портфеле уже была какая-то тряпка, из которой Клуша соорудила себе и Миньке подобие гнезда.

– Ну и на фига?

Клуша посмотрела на него такими жалостливыми глазами, что Михаил только махнул рукой.

– Мирон!

Тут же раздался хлопок и посреди комнаты появились вызванный, который на время сборов тихо удалился.

– Так, мы поехали, а ты тут за домом присмотри. Черт! Забыл посуду помыть.

– Не надо, хозяин. Я сам всё сделаю, – степенно высказался Мирон. На глазах все ещё удивляющемуся происходящему Михаила, тут же вся грязная посуда перенеслась в мойку, зажурчала вода из крана, взлетевшая в воздух губка начала мыть посуду.

– Да, хорошо с вами. Правда так быстро растолстеешь, начнешь на диване лежать и брюхо отращивать, – хмыкнул Михаил, из вредности добавил: – Василию сливок много не давать. И так толстый.

ГЛАВА 4 ПОЕЗДКА В МАГАЗИН

Михаил ехал в город на своей машине в магазин детских товаров, принадлежавший его давнему знакомому Виктору. Тот, оказалось, недавно открыл такой магазин в городе в одном из новых торговых центров. Виктор был успешным бизнесменом, как раз занимался продажами различных товаров в их городке. Вот и детской одеждой с игрушками решил заняться.

Вдруг сзади Михаил услышал шуршание и возню. Глянув в зеркало заднего вида, он увидел, что из портфеля, стоящего на заднем сиденье, выбралась Клуша, забралась на верх портфеля, встала на него и с любопытством крутила головой во все стороны, стараясь рассмотреть происходящее за окнами. Что-то шипевший ей Минька пытался затащить её обратно, а она, зацепившись коготками за обшивку правой задней двери, отталкивала его обеими ногами, умудряясь при этом не падать.

Михаил не боялся, что Клушу увидят, так как у него были сильно затемненные задние стёкла. Тем более, что его джип Тойота Лэнд Круизер был сильно «лифтован», поэтому заглянуть в окошки – это еще надо было постараться. Ну если только подпрыгивать, пытаясь заглянуть в салон.

Он успокоил Миньку, сообщив ему, что их никто не увидит. Тогда тот перестал стаскивать кикимору в портфель и занял место рядом с ней, которая правда начала шипеть на него и отталкивала его от стекла, к которому она прижала мордочку и смотрела на улицу.

Тогда Минька обиделся и залез на натяжную полочку, закрывающую багажное отделение и уставился назад на дорогу. Клуша с победным видом изредка показывала ему язык, на что Минька только морщился и отворачивался от неё, выказывая своё мнение гримасой на лице: все бабы – дуры.

Михаил на подъезде к магазину, набрал телефонный номер Виктора, сказал ему, что уже подъезжает к месту встречи.

Они встретились с Виктором на входе у большого торгового центра, стоявшего в самом центре их города, поздоровались, а потом направились в магазин Виктора, который находился на первом этаже недалеко от входа/выхода в торговый центр.

Уже в своём магазине Виктор представил Михаилу своего главного продавца в этом магазине – Викторию, сказал, чтобы он обращался к ней по всем вопросам, которые у него возникнут при покупке кукол. Сразу разъяснил Виктории, что это подарки для детей из детского дома. Только смущенно сказал, что вот прямо специально одежду для кукол они не продают, только вместе с куклами.

Михаил, махнул рукой и не подавая виду, попросил Викторию проводить его до полок с куклами и оставить его одного. Виктор ушел в подсобное помещение, сказав, что не хочет ему мешать и подождет его там и попьет кофе. Виктория провела Михаила к полкам и удалилась к кассе.

Да, выбор был очень большим: были куклы женского и мужского рода, даже глаза разбегались.

Михаил поставил портфель так, чтобы он не попадал под видеокамеры, стоящие в магазине, и открыл его. Подумал приказать Миньке и Клуше оцепенеть и превратиться в куклы, а потом начать надевать на них одежду, но понял, что это будет глупо и неудобно:

– Сейчас я буду вам подавать кукол, а вы снимайте с них одежду и меряйте. Понятно?

Те радостно закивали так, что он подумал, что у них сейчас головы отваляться.

Михаил стал брать по несколько кукол с полок, подносить их к портфелю. Хотел уже начать их пихать в портфель, но потом хлопнул себя по лбу и начал сам снимать одежду с кукол, и подавать её в портфель.

Выбор был очень большим, но Михаил старался брать кукол, которые были одеты во всякую там функциональную одежду – комбинезоны, рубашки и брюки.

Виктория с недоумением смотрела на взрослого мужика, который зачем-то сдирал одежду с кукол и засовывал её в портфель, а раздетых кукол откладывал в сторону.

Михаил в этом время уже «запарился» с домовым и кикиморой. Они устраивали каждый раз склоку за очередную одежку. Оба первыми пытались вцепиться в любую подаваемую в портфель одежду.

Доходило до драк, вернее, Клуша в наглую пыталась отбирать одежду у Миньки, которую тому давал Михаил, а тот первым схватив одежду, отворачивался от неё и прятал за собой, мотая головой и пыхтя как маленький паровозик.

Наконец, Михаилу это надоело, он рявкнул на них, волюнтаристски разделил вещи: Миньке в руки были выдано пару комплектов с куклы-мальчика – какой-то комбинезон рабочего, два плаща и пару рубашек с шортами; Клуше был выдан подобный же набор детской одежды и два каких-то платья.

Конечно, это кукольная одежда не для постоянной носки, всё же для кукол делалась, хотя и должна быть прочной, иначе дети такую одежду мгновенно на клочки разнесут. Но он уже понял, где он сможет сделать для них более удобную одежду. Даже обругал себя, что сразу не догадался об этом. Почему-то хорошая мысль об одежде для своих питомцев пришла ему в голову именно в магазине, а не до того.

Михаил не обратил внимания, что пока он воевал со «сладкой» парочкой в портфеле, на него с каким-то страхом смотрела Виктория. Она обратила внимание, что в какие-то моменты портфель сам по себе ходил ходуном: Клуша нагло отбирала у Минька очередную понравившуюся одежку, несмотря ни на что, когда Михаила рядом не было.

«У него там какой-то зверь?! Но какой и зачем этому зверю кукольная одежда? Какой-то бред!» – испуганные мысли скакали в её голове.

После своего тиранского решения, Михаил отобрал у дебоширов одежду: правда после заявления, что ничего не купит, если не отдадут, т.к. отдавать они её не желали. Оставил им для успокоения по одной вещице. Из портфеля раздался еле слышный печальный вой. На это он пригрозил кулаком в раскрытый зев портфеля и тот «утих».

Михаил принес куклы и снятую с них одежду на кассу. Виктория, опасливо поглядывая на портфель, посчитала получившуюся сумму, а Михаил оплатил покупку, в замешательстве думая о том, куда ему кукол девать. Ему-то они точно не были нужны. Махнул рукой и попросил упаковать одежду и кукол в разные пакеты.

Зашел в подсобное помещение, немного поговорил с Виктором, оставил на время у него свои покупки, а потом направился в один магазин в торговом центре на втором этаже, вспомнив о нём буквально только что.

Виктория проводила его испуганным взглядом, особое внимание обратив на его портфель, после его «поведения» в их магазине.

– Девушка, вы бы не могли посоветовать ткань? – спросил Михаил, находясь внутри необходимого магазина – «Ткани и фурнитура». В этом магазине он уже неоднократно покупал различную ткань для своей матери и по её просьбе, и ей в подарок.

Несмотря на полученное высшее техническое образование, его мать с давних времен занималась шитьем одежды. Сначала её хобби затем превратилось в неплохой заработок. Хотя отец и ворчал по этому поводу: «Как специалист по кибернетическим системам превратилась в обычную швею?».

В советские времена она очень неплохо зарабатывала на своём хобби, обшивая богатых людей, ну богатых для советского времени. Это занятие она не забросила до сих пор, но сейчас шила уже не так часто. Платили ей достаточно много, чтобы мама, находясь на пенсии, могла не заботиться о её размере.

Как-то не сразу он вспомнил, что одежду для его питомцев может мама пошить. Правда тогда ему придется их ей показать. Вот как отреагируют мать с отцом – он не знал. Поэтому всё-таки решил купить одежду для Клуши и Миньки, да и посмотрев на их глаза, а также то, как они обнимают одежду, понял, что отобрать её у них он сможет только ценой их жизни. Поэтому не стал отказываться от покупки, оставив всё как есть.

– И, что вы хотели подобрать для себя? – заинтересовалась продавщица появившимся клиентом. Она узнала Михаила, т.к. тот часто бывал у них в магазине.

Спустя полчаса Михаил вышел из магазина с большим отрезом ткани: им была выбрана ткань, которая по словам продавщицы идеально подходила для его задумки. Какая-то синтетическая ткань нового поколения. Была гипоаллергенна, хорошо «тянулась», почти не рвалась и сносу не имела. Михаил ощупал и даже попробовал на зуб ткань, и она ему понравилась. Фиг его знает, вдруг у домовых и кикиморы аллергия на ткань? Хотя они существа потусторонние, энергетические… Вроде духи, но решил не рисковать.

Проходя по второму этажу мимо многочисленных кафе, которые «кучковались» в этом месте, а для посетителей было выделено большое пространство, заставленное столами и стульями, он понял, что просто дико проголодался. Тут же свернул к одному из кафе и заказал себе кофе и пару бутербродов с колбасой. Потом прошел в центр зала, где стояли многочисленные столы и стулья, присел и уже хотел откусить бутерброд…

Но тут портфель «почуяв» запах от колбасы, заходил ходуном. Пришлось шепотом прикрикнуть и опустить бутерброды внутрь.

«Странно, вроде они только по молочным продуктам?», – удивился Михаил, но махнул рукой.

Правда тут же началась драка: каждый хотел именно тот бутерброд, который был у другого. После угрозы отобрать бутерброды и одежду портфель мигом «успокоился». Пришлось сходить и заказать уже себе еще пару бутербродов.

Быстренько проглотив свои бутерброды и допив кофе, Михаил составил пластиковый стаканчик и тарелку на поднос, а потом понес к мусорному баку. Михаил не считал зазорным выкинуть мусор самому, а не оставлять на столе за собой бардак.

В этот момент неприятный тип, так называемой неприметной наружности, сидевший за соседним столиком от Михаила, увидев, что тот пошел к мусорному баку, оставив портфель на столике, быстро метнулся к столу, схватил портфель Михаила и юркнул в рядом расположенный туалет.

Клуша и Минька мирно сидевшие в портфеле, уже расправившиеся с бутербродами, наслаждались тем, что с любовью гладили и прижимали к себе свои вещи. Хотя Клуша изредка жадно бросала взгляды на комбинезон в руках Миньки, а тот, несмотря на темноту, видя такое, тут же прятал одежду за спину и набычивался.

Они даже не сразу поняли, что портфель схватил какой-то посторонний. Но когда рука чужака опустилась в портфель, они решили, что чужак хочет похитить их сокровища и покушается на кражу их счастья!

Михаил, выкинув мусор в бак, развернулся к столику и увидел, что на столике нет портфеля. Он даже моргнул, подумав, что ему показалось, но потом понял, что портфеля действительно нет. Он быстро оглянулся по сторонам и увидел взгляд женщины, которая смотрела на него.

– Он туда побежал, я не сразу поняла, что это вор, – указала она рукой в сторону туалета.

В это время вор юркнул в свободную кабинку, быстро засунул руку в портфель, надеясь нащупать бумажник или ценную вещь, чтобы тут же избавиться от такой улики – портфеля.

Быстро забежавший в туалет Михаил услышал крик боли, а потом и визг, переходящий в ультразвук. Затем из закрытой туалетной кабинки, выбив дверь, вывалился дико орущий человек, при это пытаясь стряхнуть с правой руки вцепившихся в пальцы вора Миньку и Клушу, которые рычали и трепали пальцы вора как дикие звери.

– Клуша, Минька быстро в портфель! – выкрикнул Михаил, когда подбежал к открытому портфелю, валявшемуся на полу туалета. Тот упал с колен вора, когда он резко вывалился из кабинки. Два «звереныша» на руке оравшего вора исчезли, раздался хлопок и портфель потяжелел.

В этот момент в туалет забежали двое охранников торгового центра. Кинулись к орущему мужчине, который катался по полу, баюкая свою поврежденную руку. Судя по внешнему виду кисти и торчащим пальцам в направлении, которые не предусмотрены природой и анатомией, там явно были переломы.

Михаил предпочел быстро покинуть туалет, спустился на первый этаж, забрал пакеты из магазина Виктора, спешно и сумбурно попрощался с ним, выбежал из торгового центра, сел в автомобиль и хорошо газанув с пробуксовкой колес, уехал к дому родителей.

**********

– Добрый вечер, Виктор Петрович, – в помещение травмпункта быстро зашел мужчина в гражданской одежде.

– Добрый, Сергей Петрович, если можно так сказать, – поднялся из-за стола дежурный врач. – Вот, посмотрите, вроде как ваш клиент, но я бы его другому специалисту показал.

Врач указал на неудачника-воришку, которого привезли из торгового центра сотрудники полиции, которые оперативно прибыли в торговый центр по звонку управляющего центром. Куда чуть позже подтянулся и Сергей Петрович. Быстро просмотрел видеозаписи с камер в торговом центре, а именно записи на фуд-корте и рядом с туалетом, он направился в травмпункт – пообщаться с воришкой.

– Ну здравствуй, Шалый! Опять за старое взялся.

– Да всё это поклеп! Я увидел, что человек забыл портфель, взял его и хотел отдать его хозяину. Мне показалось, что хозяин портфеля пошел в туалет, а тут куклы вцепились в мою руку и кости сломали, – выпалил с «честным» лицом воришка, потрясая правой рукой, которая почти полностью до локтя была упакована в гипс.

Оперативник с удивлением посмотрел на врача, тот пожал плечами и сделал многозначительное лицо, незаметно для воришки покрутил указательным пальцем, направив его на свой висок: – Я предупреждал!

– Ты чего мне горбатого лепишь?! Я камеры посмотрел, прекрасно видно, как ты портфель своровал, и никаких «кукол» там не видно.

– Да богом клянусь, ничего не брал, а эти «куклы» в руку мне вцепились, они в портфеле сидели… – тут воришка прикусил язык, поняв, что сказал лишнего.

– О как! И как тогда твоя рука внутри портфеля оказалась, где сидели, по твоим словам, эти «куклы»? – «поймал» на слове оперативник Шалого.

– Ничего я руку не засовывал в портфель! Они сами вылезли и в руку вцепились, – заполошно заканючил Шалый. – И где потерпевший с портфелем? Где? А нету его! Значит и «шить» мне воровство не надо начальник, не тридцать седьмой год на дворе!

Сергей поморщился, тут ему крыть было не чем. Потерпевший забрал портфель и быстро уехал из торгового центра, что хорошо было видно по видеозаписям. Правда Сергей зашел в магазин детских игрушек, откуда потерпевший забирал пакеты, выяснил, что потерпевший является знакомым хозяина магазина. С удивлением узнал, что хозяином магазина является Виктор, с которым он неоднократно пересекался.

– Ладно, разберемся в отделении. Забирайте его! – кивнул оперативник двум сотрудникам в полицейской форме. Шалого выдернули со стула и вывели из кабинета.

– Советую его психиатру показать, – вымолвил дежурный врач, – Хотя и не совсем понятно, кто же ему руку так поломал. Там почти все кости в кисти переломаны, да и запястье сильно повреждено. Что это за «куклы» такие, которые так кости ломают?

– Ну хоть вы то не начинайте, Михаил Сергеевич! Не было там никаких «кукол», я же все записи просмотрел. Подозреваю, что в самом портфеле какой-то капкан был, наверное. По-другому я это объяснить не могу. Непонятно только, почему хозяин похищенного портфеля не остался на месте преступления и не заявил о краже. Ну это ладно, потом разберемся.

– Так может потому и уехал, что не захотел отвечать на ваши неудобные вопросы? Всё-таки серьезные телесные повреждения.

– Не фиг по чужим портфелям лазить. Тогда и руки будут целые. Разберемся! До свидания,– рубанул рукой Сергей и вышел из кабинета.

ГЛАВА 5 ВЕЧЕР ОТКРОВЕНИЙ

– А они на меня не нападут? А они меня не испугаются? А я им точно понравлюсь? А что вы там делать будете? А они любят домовых? А кикимор? А они их не едят?

Михаил уже пожалел, что после того, как в машине отчитал маленьких террористов за их проступок в туалете, рассказал выставившим головы из портфеля Клуше и Минька, что везет их к своим родителям.

Перед этим, ему пришлось напихать в портфель несколько комплектов детской одежды из пакета, уж очень его подопечные просили отдать им покупки.

Минька, после новости о поездке к родителям Хозяина, испуганно притих в портфеле, настороженно глядя на Михаила. Клуша тоже испугалась, но потом вылезла из портфеля и быстро переместилась на переднее пассажирское сиденье рядом с Михаилом и засыпала его вопросами. Без остановки бегая по сиденью. Несмотря на то, что он уже раза по три ответил на каждый.

– Так, утомила уже, кыш в портфель! Мы подъезжаем, – строго сказал он Клуше.

Та тут же метнулась в портфель, но было видно любопытную мордочку, выглядывающую из портфеля, а потом рядом появилась мордочка Миньки. Тот испуганно спрятался после рыка Михаила, только рыжие космы торчали, а потом опять высунулся.

Михаил сначала не прогонял Клушу, когда она сидела рядом с ним, уже вечерело и никто не мог разглядеть внутренности салона автомобиля. Но теперь он въезжал в район, где проживали родители. Так как район считался благополучным и жили здесь не бедные люди, то и улицы освещались хорошо, да и вокруг было полно видеокамер.

Михаил открыл пультом ворота, заехал на территорию родительского участка и остановился перед въездом в гараж.

Тут вдруг Минька засуетился: выпрыгнул из портфеля, начал метаться по салону автомобиля:

– Ты чего? – спросил его Михаил.

– Нельзя в дом без спросу заходить. Здешний домовой за это убить может. Нельзя! – нервничал Минька, так и носясь вихрем по салону автомобиля.

– Здесь? Домовой? Да не может быть! Пока я только тебя да Мирона видел в качестве домовых. Тут какие домовые, это же город!

– Нельзя, меня может просто из дома выкинет, а Клушу точно убьет, – уже паниковал Минька.

– Ладно, отставить панику, говори, как надо сделать, чтобы понять, есть у нас домовой в доме или нет. И помни, если что, то я тебя от любого самого злобного домового защищу. Тебя я знаю, а его нет!

Минька с такой непосредственной надеждой посмотрел на него, что Михаил даже смутился от этого взгляда…

Минька взглядом попросил открыть дверь, настороженно выскочил из автомобиля, обнюхался, а потом исчез, но Михаил увидел, как смутный образ Миньки сунулся к подвальной отдушине в фундаменте дома, а потом проник туда.

Он вернулся минут через пять, выглядевший при этом довольно забавно: улыбающаяся мордочка, при этом чем-то озадаченная.

Всё это время портфель со скрывшейся там Клушей сильно трясся, её очень сильно напугали слова Миньки по поводу того, что местный домовой просто прибьет её, находясь в своём праве.

– Дом без пригляда, нету домового и не было никогда, – выпалил Минька, подрыгивая перед Михаилом.

– Ну вот и хорошо. Вернее, плохо, что нет домового… Ну ничего подумаем над этой проблемой попозже.

– Но чем-то тянет… таким, – вдруг перебил его Минька, его носик так и ходил ходуном, прямо как у собаки. Выглядело это малость жутковато: – Что-то очень слабое, почти не чувствую.

– Слушай, потом разберемся. Давай в портфель, – после чего забрал в портфель с перенесшимся в него домовым и повеселевшей Клушей, направился в дом.

– Мам, пап, я приехал, – заявил Михаил, раздеваясь в прихожей и снимая туфли. Взял портфель и прошел в гостиную, в это время вышла мама из кухни и поздоровалась с сыном, поцеловала его в щеку:

– Миша, наконец-то ты приехал. Тебя давно не было, как твои дела?

– Мам! Ну как давно не было? Я же два дня назад у вас был!

– Это давно, сынок! Вот заведешь своих, тогда и поймешь…

Михаилу пришлось ответить на несколько вопросов своей мамы, а потом он отговорился тем, что ему надо поговорить с отцом. Отец, как всегда, был в своем кабинете на втором этаже, проверял работы студентов. Он преподавал в одном из небольших филиалов Иркутского университета в их городе, обучая студентов физике, математике и основам программирования.

– Привет, пап. Как дела? – вошел в кабинет к отцу Михаил.

– О, привет, сын! Да всё хорошо. Вот, работы своих оболтусов проверяю, а потом собираюсь одну научную статью написать.

Отец у Михаила был достаточно плодовитым ученым, а не только преподавателем: он постоянно писал статьи в научные журналы и всячески продвигал науку в их родном городе. Конечно, в узкой среде, но он был достаточно знаменитым среди профильных ученых. Изредка его статьи даже в иркутских и московских научных журналах печатали.

Отец отличался спокойным и целеустремленным характером. Да и общение со студентами давали о себе знать. С новым молодым поколением беззубые преподаватели «не выживали». Михаил с усмешкой вспоминал, как отец ворчал, что сын не стал работать по специальности, но потом успокоился, когда увидел, что сын начал неплохо зарабатывать.

Да и работа с автомобилями, которые последнее время уже напоминали сложные и набитые электроникой высокотехнологичные агрегаты, а не механические повозки, показала, что свою специальность сын использует на полную катушку.

Отец несколько раз даже помогал сыну в решении проблем с электронными и компьютеризированными системами авто – вносил дополнения в программное обеспечение, когда возникали неразрешимые вопросы по программному наполнению центрального процессора автомобиля.

– Пап, может по пятьдесят?

Отец подозрительно на него посмотрел. Сам он пил мало, да и сын его не злоупотреблял алкоголем – передалось ему от отца. Изредка они позволяли себе выпить по пятьдесят- сто грамм в кабинете у отца, но не более того.

– И с чего вдруг? Что за праздник? – когда они уже выпили и отец убрал в бар бутылку коньяка. Там было достаточное количества бутылок, но их количество только увеличивалось, а не уменьшалось. Ему часто дарили коньяк студенты и преподаватели, зная, что он является его ценителем.

– Папа… ты в мистику веришь?

– Опаньки! А с чего такие вопросы?

– Ты что конкретно про жизнь своего отца, моего деда знаешь?

– Неожиданный вопрос, в связи с чем такой интерес?

– Я тут кое-что узнал… Ну это… В общем… в это невозможно поверить, пока сам не увидишь. Рассказывать бесполезно!

Иван Петрович с удивлением смотрел на сына, который поднял с пола стоящий там портфель и открыл его.

– Ну, чего глазки вылупили? Ха-ха… Это чего такое? Какого хрена вы всё на себя напялили?! – изумился Михаил, заглядывая с вытаращенными глазами внутрь.

Иван Петрович с тревогой уставился на сына, который неожиданно стал разговаривать с портфелем. Вроде немного выпили или у сына крыша поехала? Он даже немного напрягся от происходящего.

– Вылезайте давайте и невидимость не включайте, или как вы там это делаете… Так, чего вы вцепились в портфель? Отцепились немедленно, я сказал.

Иван Петрович уже с тревогой смотрел на сына, который засунул руки почти по локоть в портфель и что-то пытался оттуда вытащить, но ему это плохо удавалось. Сначала было слышно какое-то бурчание и бормотание из недр портфеля, а потом раздалось:

– Нет, нет, Хозяин, мы боимся! – заверещал тонкий женский или детский голос из портфеля.

– Боимся, мы-ы-ы… – вторил детский мальчишечий голос.

Иван Петрович чуть с кресла не упал на котором сидел, услышав голоса из портфеля.

– Да отцепитесь, вы! – пыхтел Михаил и наконец выдрал из портфеля какие-то две фигурки.

Иван Петрович сначала ничего не понял, увидев какие-то небольшие фигурки, замотанные в какое-то дикое количество вещей.

– Вот ведь, и на хрена вы все вещи на себя напялили? А ну не исчезать! Не исчезать, я сказал.

Отец Михаила не мог поверить своим глазам: фигурки начали быстро, мерцая исчезать из рук Михаила, но после его окрика вернули свою плотность.

– Да отдай ты! И ты отдай! – злился Михаил, сдергивая и отбирая, то у одной, то у другой фигурки детские или кукольные вещи, как с изумлением понял его отец. Маленькие ручки норовили не отдавать Михаилу вещь или стремились выхватить из его рук уже отобранное добро, нажитое «непосильным» трудом…