Притворная искренняя улыбка

Тимофей Федорыч – исправный и порядковый прихожинин, страдал душевной болезнью – очень уж терзала его печаль.

Всякий раз на исповеди батюшка произносил перед ним целые проповеди, Федорыч выслушивал внимательно, кивал головой и со всем соглашался. Но через неделю опять жаловался на грусть, печаль, уныние. И даже отчаяние.

Жил Тимофей Федорович вполне себе хорошо. Зарплату, к которой мы привязываем наши представления о нормальности, получал нормальную. Хватало денег. Болезни, конечно, приключались – мужику за пятьдесят. Но ничего, с чем бы не справилась местная аптека или на худой конец народные интернет-средства.

В семье у Федорыча в свое время тоже все расцветало естественным чередом, росло, как одуванчик – просто, но душевно. Потом созрело и пухом разнеслось по миру.

И жена Федорычу досталась обыкновенная и душевная. У нас в России, особенно по деревням и малым городам, жены обычно хорошие. Большинство семей, продержавшихся вместе уже тридцать лет, вполне нащупывают расстояние друг от друга, на котором могут сосуществовать вполне ровненько.

Но Федорыч тягостно вздыхал, опуская руки от безысходной тоски.

И каждую исповедь батюшка предлагал задуматься, что именно вызывает печаль. Федорыч задумывался, и причины отыскивались, но всякий раз иные: дети далеко живут, участок маленький, машина сломалась, лето слишком жаркое, осень слишком холодная. Да мало ли?

Батюшка молодой. Не так, чтоб юноша, но даже до сорока еще жить да жить. И чувствовал, что нечего ему предложить пятидесятилетнему мужику, попробовал уже все, что мог. В ход пошли эксперименты.