Привидение в доходном доме

Однажды, сидя в гостях у своего слепого друга Макса Каррадоса, владелец сыскного частного бюро мистер Карлайл спросил:

— Макс, ты веришь в привидения?

— Только как в привидения, — решительно ответил Каррадос.

— Как и я, — из вежливости согласился детектив и осторожно переспросил: — А в каких случаях ты в них не веришь?

— Когда они начинают досаждать людям. Публично или с глазу на глаз — неважно, — пояснил ему друг. — До тех пор, пока они удовлетворены своей обычной потусторонней жизнью, я всегда готов защищать их право на существование. Если же они начинают вмешиваться в нашу жизнь, впутываются в чьи-нибудь дела, сбивают цену на недвижимость, гремят цепями, хлопают дверьми, звонят дверными колокольчиками, предсказывают победителей на скачках или издают журналы — то есть стараются привлечь к себе внимание вместо того, чтобы оставаться в тени, я тут же перестаю в них верить. Я отношусь к этому примерно так: спишь себе ночью, потом вдруг просыпаешься и видишь у кровати призрак, который стоит и смотрит на тебя. Проходит минута, другая, третья, тревожно ждешь от него какой-нибудь ужасной вести, а он стоит и молчит. «Ну и стой себе, — в конце концов говоришь ему, — если тебе делать нечего, а я спать хочу», — поворачиваешься на другой бок и засыпаешь.

— Меня попросили расследовать дело о привидении, — начал было Карлайл.

— Тогда я в него не верю, — заявил Каррадос.

— Почему?

— Потому что это нахальное, жаждущее славы привидение, иначе до расследования бы не дошло. Оно, наверное, хочет, чтобы о нем написали в «Дейли мейл». Да и твои клиенты, кто бы они ни были, вряд ли верят в привидение, иначе бы они не обратились к тебе, Льюис. Они скорее пошли бы за объяснениями к сэру Оливеру Лоджу или другому известному оккультисту или одолжили емкость со святой водой в ближайшей церкви.

— Признаться, и я сначала постараюсь разобраться в силах, действующих в нашем мире, а уж потом займусь другими, — согласился Льюис Карлайл. — И я не сомневаюсь, — добавил он с обычным легким самодовольством, — что через два-три дня сумею выудить какого-нибудь парня, который решил либо просто пошалить, либо отплатить кому-нибудь за прошлые неприятности. А теперь, раз уж я рассказал тебе все это, Макс, может, ты сходишь туда со мной и послушаешь, что произошло.

Каррадос добродушно согласился. Практика Карлайла заметно возросла за время их знакомства, и его друг редко приходил без рассказа о каком-нибудь новом деле. Они обсуждали обстоятельства дела с обоюдным интересом, и обычно этим все и кончалось, по крайней мере, для Макса Каррадоса, который узнавал затем о результатах расследования либо из газет, либо от самого Карлайла.

Нельзя сказать, что Карлайл шел к своему другу с каждым порученным ему делом. На один такой случай приходились десятки других дел, с которыми сыщик превосходно справлялся сам. Несмотря на все свои маленькие грешки и самоуверенность, свойственную людям его профессии, Льюис Карлайл был проницательным и способным сыщиком и за его чиновными манерами скрывалось обычное желание зарабатывать. Он постоянно мучился, считая, что мог бы получить с клиента больше, чем запросил.

Доходный дом Массингем Меншенз оказался большим зданием, окна которого выходили в небольшой сквер. Позже друзья обнаружили, что он примыкал к другому подобному дому, несколько больших размеров, на соседней улице и принадлежавшему тому же владельцу. За чистотой и порядком в доме следил швейцар, который жил в полуподвальном помещении. Контора хозяина размещалась в одной из квартир. В то утро контора производила обычное впечатление ухоженного, довольно процветающего предприятия, немного скучного, немного угрюмого. Казалось, в ней чего-то не хватает; она напоминала конторы роскошных доходных домов на окраинах быстро растущих морских курортов. В тот день на улице не переставая лил дождь.

— Сейчас пока трудно судить, — заметил Карлайл, останавливая машину и вглядываясь в медную табличку на двери, — но, честное слово, Макс, мне кажется, что привидение вполне могло бы выбрать более подходящую квартиру.

Швейцар провел их в контору, где они застали заместителя управляющего и двух его молодцеватых помощников. Имя мистера Карлайла вызвало вполне объяснимое волнение.

— Управляющего сейчас нет, но я в курсе дела, — уверенно, с сознанием важности своего положения сказал заместитель. Он мог бы быть доволен произведенным впечатлением, но все испортил сдавленный смешок одного из молодцов, по-видимому, в меньшей степени ошеломленного появлением известного детектива. — Будьте любезны, пройдите, пожалуйста, в кабинет, — продолжил заместитель. Впустив своих гостей, он обернулся, бросил леденящий взгляд на нарушителя приличий и сказал: — Биннз, вы должны скопировать эти письма до ленча. — Он произнес это достаточно громким голосом и тут же закрыл за собой дверь, не оставив Биннзу времени для ответа.

Теперь, когда пришла пора объяснить, причину обращения к детективу, клерк замешкался, не зная, с чего качать.

— Это странный случай, — проговорил он, пытаясь выйти из затруднительного положения.

— Возможно, — согласился мистер Карлайл, — но нас это не смущает. Через мои руки прошло много такого, что можно было бы назвать «странными случаями».

— Через ваши — наверное, — ответил молодой человек, — но не через наши. Это случилось в квартире номер одиннадцать дома Массингем. Несколько дней тому назад, ночью, впрочем, с тех пор прошло, пожалуй, уже больше недели, Уиллетт, швейцар дома Нортенгер, относил багаж новым жильцам в семьдесят пятую квартиру и заметил, что в одиннадцатом номере Массингема в одной из комнат горит свет. Задние стены Нортенгера и Массингема обращены друг к другу, их разделяет что-то около двадцати или тридцати ярдов. Свет его удивил, потому что он знал: одиннадцатая квартира Массингема пуста и заперта. Разумеется, сначала он подумал, что швейцар Массингема или кто-нибудь из конторы поднялся туда. Однако это показалось ему странным — была поздняя ночь. В конце концов его долг — разобраться, в чем дело. По пути в Массингем он проходил мимо конторы — вы знаете, где находится Массингем? В конторе было темно — все разошлись несколько часов назад, — но у Уиллетта были свои ключи. Он вошел и только тогда заподозрил неладное, потому что на стене висели оба ключа от одиннадцатой квартиры Массингема. Других ключей от этой квартиры не было. Он положил ключи в карман и пошел в Массингем. Грин, швейцар этого дома, сказал ему, что не заходил в одиннадцатую квартиру уже больше недели. Более того, по крайней мере, полчаса в дом никто не входил. Входная дверь открывается с громким треском, а он не слышал никакого шума. Швейцары вдвоем поднялись наверх. Дверь одиннадцатого номера была заперта, и внутри все было так, как и должно было быть; света в комнате не было. Осмотрев квартиру с фонарями, они убедились, что в ней никого нет.

— Вы говорите, с фонарями, — прервал его мистер Карлайл. — Они, наверное, зажгли газ или какое-либо другое освещение, не так ли?

— У нас проведен газ, но они не могли зажечь его, газ был выключен на счетчике. Мы всегда выключаем газ, когда квартира освобождается.

— Тогда какой же свет видел Уиллетт?

— Это был газ, мистер Карлайл. Он увидел горящий газовый светильник из окошка комнаты семьдесят пятого номера Нортенгера.

— Так, значит, газ снова включили?

— Счетчик заперт в особом помещении в подвале здания. Ключи от него есть только у служащих конторы и швейцаров. Они попробовали зажечь светильник, но газа не было. В подвале они проверили счетчик — газ был выключен.

— Хорошо, — сказал мистер Карлайл, записывая услышанное в блокнот. — А что было дальше?

— А дальше, — продолжил служащий, — дальше было вот что. По дороге вниз Грин подтрунивал потихоньку над Уиллеттом по поводу этого света в комнате, а потом вдруг остановился и замолчал. Он кое-что вспомнил. За день до этого прислуга из двенадцатого номера Массингема спрашивала его, кто пользуется ванной в одиннадцатой квартире, — разумеется, она знала, что квартира пуста. Он сказал ей, что ванной никто не пользуется. «Но, — сказала она, — мы каждый вечер слышим, как в ванну бежит вода и кто-то плещется. Это очень странно, если в квартире при этом никого нет». Он ничего не заподозрил тогда и объяснил прислуге, что она, наверное, слышала шум воды из квартиры этажом ниже. Разумеется, он тут же рассказал обо всем Уиллетту. Они вернулись и осмотрели ванную комнату более внимательно. Водой там действительно кто-то пользовался, поскольку края ванны были еще влажными. Они открыли краны, но из них не вылилось ни капли. Когда квартира пуста, мы выключаем и газ и воду.

— Вода отключается там же, в подвале? — поинтересовался Карлайл.

— Нет, у бака под крышей. К баку ведет люк в потолке над верхней площадкой. Добраться до люка можно только с помощью довольно длинной переносной лестницы. На следующее утро Уиллетт доложил обо всем управляющему, и тот приказал мне разобраться. Нас это не очень обеспокоило. Вечером я провожал друзей до станции. Я живу неподалеку, поэтому я решил заглянуть сюда на обратном пути. Я знал, что, если в комнате горит свет, я увижу это с заднего двора, хотя самого рожка через окно не видно. И точно, в одной из комнат одиннадцатого номера ярко горел свет. Должен признаться, мне стало не по себе, но я все-таки решил подняться наверх.

— Молодец, — одобрительно пробормотал мистер Карлайл.

— Не спешите с выводами, — посоветовал служащий со смущенной усмешкой. — Это так просто сказать: «Решил подняться». Время приближалось к полуночи, и вокруг не было ни души. Я зашел в контору за ключами, и тут мне посчастливилось вспомнить о старом револьвере, который валяется в ящике письменного стола вот уже несколько лет. В нем нет патронов, но с ним я чувствовал себя немного увереннее. Я сунул револьвер в карман и пошел в Массингем, заглянув по дороге еще раз во двор, чтобы проверить, горит ли свет. Потом я как можно тише поднялся по лестнице и вошел в одиннадцатую квартиру.

— Вы не взяли с собой Уиллетта или Грина?

Служащий бросил на мистера Карлайла понимающий взгляд, как один опытный человек смотрит на другого опытного человека.

— Уиллетт очень надежный парень, — ответил он, — и мы полностью доверяем ему. Как и Грину, хотя тот работает у нас не так уж и давно. Но я решил, что в этот раз мне лучше сделать это самому, вы понимаете меня, мистер Карлайл. Вы не заглядывали в Массингем по дороге сюда? Если да, то, наверное, заметили, что там в квартирах над каждой дверью есть окошко. Над входной дверью стекло матовое, на остальных дверях — обычное. Эти окна сделаны специально для освещения прихожей и коридора. В каждой квартире есть маленькая квадратная прихожая и довольно длинный коридор, который ведет в глубь квартиры. Как только я открыл дверь одиннадцатого номера, я сразу же понял, что в одной из комнат в глубине коридора горит свет, хотя от входной двери я не мог разглядеть, в какой именно, Тогда я тихонько прокрался через прихожую в коридор. Из комнаты в самом конце коридора лился яркий свет. Я знал, что это самая маленькая комната в квартире, — обычно эти комнаты использовались как спальни для прислуги или кладовые. Мне было не по себе, но, признайтесь, это вполне естественно после того, что я слышал от швейцаров. Да и обстановка — полночь, свет в конце коридора.

— Так, так, — согласился сыщик. — Но вы пошли дальше?

— Да, я тихонько пошел дальше, подошел к двери, вынул револьвер, потянулся к ручке двери и тут…

— Так, так, — подбодрил мистер Карлайл служащего, который, как опытный рассказчик, сделал паузу в самом интересном месте, — что было дальше?

— А дальше свет погас. Не успел я прикоснуться к ручке, как свет погас — секунда в секунду, как будто кто-то наблюдал за мной. Свет погас мгновенно, без какого-либо предупреждения, без какого-либо звука из этой ужасной комнаты за дверью. И сразу же в коридоре стало темно, как в аду, и мне показалось, что вот-вот что-то должно случиться.

— И что вы сделали?

— Я дал дёру, — откровенно признался служащий. — Я побил все рекорды, когда мчался по этому коридору, честное слово. Вам, конечно, смешно, может, вы бы и с места не сдвинулись в такой ситуации, но вы не можете себе представить, что со мной происходило. Я изо всех сил старался держать себя в руках, готовясь к любой неожиданности там, в освещенной комнате, — и вдруг свет гаснет! В кромешной тьме мне почудилось, что через секунду дверь откроется и только Бог ведает, что будет дальше.

— Наверное, я бы тоже дал дёру, — вежливо признался мистер Карлайл. — А ты, Макс?

— Видите ли, я всегда уютно чувствую себя в темноте, — извиняющимся тоном произнес слепой. — Во всяком случае, вы спаслись, мистер?

— Меня зовут Эллиот, — ответил служащий. — Да, это вы точно сказали — спасся. Открылась ли дверь и вышло оттуда что-нибудь или кто-нибудь, я не знаю. Я не оглядывался. Мне действительно показалось, что я слышал шум воды в ванной, когда рванул на себя входную дверь, выбегая из квартиры, но я не остановился и не прислушался, и, даже если что-то и было, все заглушил грохот захлопнувшейся двери и мой топот по лестнице, когда я летел вниз, перескакивая через шесть ступенек сразу. Потом, благополучно выбравшись наружу, я отправился в задний дворик посмотреть на окно — этот чертов свет опять сиял вовсю.

— В самом деле? — заметил мистер Карлайл, — это, наверное, очень смелый парень.

— Парень? Ах, управляющий тоже так считает. Но он ни разу не приходил туда, в темное время суток.

— Это все, что вам удалось узнать?

— Это все, что мы смогли узнать. Проклятая штука продолжается как ни в чем не бывало. На следующий же день мы опечатали краны газового счетчика и воды. Ей-Богу, это ничегошеньки не изменило. Почти каждую ночь в комнате загорается свет и в ванне появляется вода. Мы смазали чернилами ручки дверей в квартире, краны газового счетчика и бака с водой и сами же в них испачкались, так что теперь во всей нашей конторе нет ни одного человека, которого нельзя было бы не заподозрить.

— Никто не пытался наблюдать за комнатой?

— Уиллетт и Грин пытались наблюдать за квартирой одной ночью. Они заперлись в соседней комнате, просидели там с десяти до двенадцати часов и ничего не слышали. Я наблюдал за окном комнаты в театральный бинокль из пустой квартиры Нортенгера. После двенадцати они оставили свой пост, и раньше, чем они могли бы спуститься вниз, в комнате зажегся свет. Я видел горящий газовый рожок так же отчетливо, как вот эту чернильницу. Я побежал вниз и натолкнулся на них. Они поднимались ко мне рассказать, что ничего не слышали. Когда мы втроем снова примчались наверх, свет уже погас и в квартире было пусто, как на кладбище. Что вы об этом думаете?

— В этом действительно нужно разобраться, — дипломатично ответил мистер Карлайл.

— Разобраться! Ну, вы сможете разбираться и днем и ночью сколько влезет, мистер Карлайл. Подумать только, ведь у нас не какое-нибудь старинное имение какого-нибудь барона с раздвигающимися стенными панелями и тайными проходами. Над входной дверью висит дата постройки дома —1882. Вообразите, этот дом построен в 1882 году, и в нем уже поселились привидения! А ведь его построили для сдачи внаем квартир. И от самого конька крыши до фундамента в нем нет ни одного квадратного дюйма неучтенной площади.

— Свет в комнате и шум воды… А больше вы ничего не заметили? — спросил мистер Карлайл.

— Сами мы видели только это. Однако я должен кое-что добавить. Когда началась эта история, я начал потихоньку расспрашивать жильцов. Среди прочих я говорил также с мистером Белтингом, который занимает номер девятый, расположенный прямо под квартирой номер одиннадцать. Мне показалось бессмысленным выдумывать сказку, и я прямо спросил его, не мешают ли ему какие-либо странные звуки из квартиры наверху.

— Если вы имеете в виду это ваше дурацкое привидение, меня лично оно не слишком беспокоит, — сразу же заявил он, — но что касается миссис Белтинг, то я вам не советую попадаться ей на глаза, по крайней мере до тех пор, пока она не найдет новую служанку. — Потом он рассказал мне о том, что девушка, их служанка, которая спала в комнате, расположенной под маленькой комнатой номера одиннадцать, уже довольно давно жаловалась на доносящийся сверху шум — сначала чьи-то шаги, потом как будто топот, потом тяжелый удар, будто что-то уронили на пол. В один прекрасный день она заявила, что с нее хватит, и сбежала от них. Это произошло как раз за день до того, как Уиллетт в первый раз увидел в окне свет.

— Так среди жильцов ходят разговоры об этом?

— Еще бы! — ядовито подтвердил мистер Эллиот. — Вот это-то управляющего и раздражает. Ему было бы наплевать на всю эту историю, только бы никто ничего не знал. Но теперь неизвестно, чем все кончится. Жильцам Нортенгера это тоже не по нраву. Ребятишки перепуганы до смерти, и коридорные мальчики ни за что не соглашаются выполнять поручения после наступления темноты. Если не прекратить все это как можно быстрее — по крайней мере на ближайшие три года дурная слава нашему дому обеспечена.

— Это будет прекращено, — внушительно заявил мистер Карлайл. — Разумеется, у нас есть свои способы решения подобных проблем, но, чтобы действовать наверняка, нужно застать нарушителя спокойствия на месте преступления. Скажите вашему э-э… вашему начальнику, чтобы он больше не беспокоился. Один из моих людей зайдет к вам сегодня, ему, может быть, потребуется кое-что уточнить. А пока оставьте все как есть. До свидания, мистер Эллиот, до свидания…

— По-моему, все довольно просто, Макс, — заметил мистер Карлайл, когда друзья садились в машину, — хотя обстоятельства дела довольно своеобразны и мотив мне пока не ясен. Любопытно, сколько человек здесь замешано?

— Дай мне знать, когда найдешь их, — сказал Каррадос, и мистер Карлайл пообещал ему это.

Прошло уже около недели, а вестей о раскрытии преступления все еще не было. Затем неожиданно Каррадос получил следующее письмо:

Каррадос принял прозрачный намек с улыбкой. За это время он не раз думал о привидении в доходном доме, главным образом потому, что его удивили некоторые детали проявления потусторонних сил. Они не соответствовали обычным способам подделок подобного рода, и именно эти детали, по-видимому, ускользнули от внимания его друга. Его интерес был достаточно силен, поэтому не прошло и дня, как он «случайно» оказался поблизости от Бамптон-стрит.

— Макс, — воскликнул мистер Карлайл, грозя другу пальцем, — ты специально пришел ко мне.

— Даже если это так, — ответил гость, — ты можешь вознаградить меня чашечкой того великолепного напитка, который появился здесь в прошлый раз по мановению твоей руки. А впрочем, ты прав. Я действительно пришел к тебе по этому делу.

Мистер Карлайл заказал по телефону кофе и затем попросил своего друга внимательно выслушать его.

— Это привидение в доходном доме Массингем…

— Я по-прежнему не верю в это привидение, Льюис, — задумчиво проговорил Каррадос.

— Разумеется, я тоже не верил, — ответил Карлайл, — но даю слово, Макс, мне очень скоро придется поверить в него из элементарного чувства предосторожности. Триггет ничего не смог сделать, а теперь, ко всему прочему, он устроил что-то вроде забастовки.

— Так он бросил… А что, собственно, сыщику нужно бросить, чтобы устроить забастовку? Блокноты? Выходит, Триггета тоже дрожь с перепугу пробирает, как и нашего честного друга Эллиота?

— Начал он хорошо. Сказал, что не прочь провести ночь или даже целую неделю в квартире с привидением, и, надо отдать ему должное, мне кажется, сперва он действительно ничего не боялся. А потом услышал одну очень любопытную полузабытую историю, которая произошла в этом доме. И знаешь, Макс, поразительные совпадения…

— А мне было интересно, — сказал Каррадос, — когда же он, наконец, услышит эту историю, Льюис.

— Так ты ее знаешь? — удивленно воскликнул сыщик.

— Вовсе нет. Я догадывался, что она должна существовать. Перед нами — два явления, я имею в виду газ и воду в ванной. Сами по себе они не содержат ничего необычного или пугающего. Нужна какая-то связь, которая могла бы соединить их, придать им смысл. Такую связь и дает эта история.

— Да, — согласился друг, — история дает такую связь, и, честное слово, совпадение — ладно, послушай. Я узнал ее частично из старых газет, но только частично, потому что в то время обстоятельства дела в значительной степени удалось скрыть и мне пришлось покопаться в воспоминаниях старых сплетниц, чтобы узнать детали. Да, это была скандальная история, Макс, и без сомнения она стала бы настоящей сенсацией, если бы в то время существовали теперешние иллюстрированные издания. Это случилось вскоре после постройки доходного дома Массингем. Тогда он назывался Эндерби-хаус, и, кстати, его название пришлось сменить именно из-за этого случая. В квартире номер одиннадцать поселилась обеспеченная пара средних лет. У них была служанка, тихая и привлекательная молоденькая девушка, если верить слухам. Они стали первыми съемщиками этой квартиры.

— С первыми жильцами дом обретает душу, — серьезно заметил слепой, — вот потому-то пустые дома так отличаются друг от друга.

— Я никогда в этом не сомневался, — резко согласился мистер Карлайл, — но ни в одном показании по нашему делу об этом ничего не сказано. Там сказано, однако, что глава семьи занимал высокий и ответственный пост, для которого требуются высокие личные качества и строгая мораль. Кроме того, в местных влиятельных кругах, среди людей серьезных и положительных он также пользовался уважением. Короче говоря, это был человек, известный своей респектабельностью.

Первая глава нашей трагедии открывается ужасной смертью хорошенькой служанки — она покончила с собой, бедняжка. Однажды утром она не вышла из своей комнаты, а в квартире запахло газом. Хозяин быстро и решительно распахнул все окна и вызвал швейцара. Они взломали дверь в маленькой спальне в конце коридора, и то, что они увидели, любое жюри присяжных признало бы типичным самоубийством. Дверь была заперта изнутри, и газ в погасшем рожке был повернут на максимум. Комната была маленькая, камина в ней не было, плотно закрывающаяся дверь и окно почти исключали обмен воздуха. Позже было доказано, что девушка умерла за несколько часов до того, как они взломали дверь, и доктор, проводивший вскрытие, в предельно деликатных выражениях сообщил об одном убедительном обстоятельстве, которое могло стать причиной, заставившей девушку уйти из жизни. Суд присяжных, как и следовало ожидать, признал случай самоубийством.

История человечества сохранила множество нераскрытых преступлений, Макс, но далеко не каждому гениальному плану удается остаться нераскрытым. После судебного разбирательства, на котором наш джентльмен, без сомнения, выглядел весьма достойно и благородно, появился один маленький ядовитый слушок. Невозможно догадаться, как подобные слухи зарождаются, но всем известно: если такой слух появился, он быстро начинает обрастать деталями, как снежный ком. Кто-то из квартиры снизу слышал, что очень поздно, той самой ночью, в спальне хозяев тихо распахнулось окно. Другие слышали шум и движение, которые не соответствовали рассказу о том, что хозяева-де спали и ничего не слышали. Недоверчивым сплетники с готовностью показывали на практике, как можно погасить газ в комнате, дунув в соседней комнате в газовую трубу. Это тут же увязывали с жалобами хозяйки квартиры на легкомысленные привычки служанки, которая частенько читала на ночь и засыпала, не погасив свет. Они громогласно вопрошали: почему во время судебного разбирательства никто не обратил внимания на тот факт, что в момент взлома двери и проникновения в комнату на одеяле покойной лежала раскрытая книжка? К этому добавляли сотни мелких обстоятельств: от различных планов на будущее, которые девушка строила до последнего вечера в своей жизни, до вполне теперь понятных намеков, которые она делала своим знакомым, таких, как, например, ее взгляды на самоубийство и лучший, по ее мнению, способ совершения оного, что, пожалуй, является излюбленной темой для разговоров среди людей ее типа. Кроме того, у нее было довольно много сравнительно дорогих безделушек, что довольно странно при зарплате несколько шиллингов в неделю. И вот, наконец, власти, по-видимому, получили в свое распоряжение показания более точные и существенные, чем те, о которых я уже упоминал, поэтому в один прекрасный день был выдан ордер на арест. Каким-то образом слух о выдаче ордера опередил арест. Наш чрезвычайно респектабельный джентльмен, к которому этот ордер относился, не стал дожидаться своего ареста и судебного разбирательства. Он заперся в ванной, и, когда полиция прибыла на место, оказалось, что вместо ареста обвиняемого им придется начинать новое дело.

— Очень убедительный рассказ, — подтвердил Каррадос в ответ на вопросительный взгляд друга. — И вот теперь ее дух коротает долгие зимние вечера, зажигая и выключая газ, а его дух развлекается, открывая и закрывая воду в ванной или наоборот. Льюис, воистину никогда не знаешь, что делается в соседней комнате!

— Никакие твои дешевые шуточки не смогут заставить Триггета провести еще хоть одну ночь в этой квартире, Макс, — парировал мистер Карлайл, — да и мне они тоже вряд ли помогут закончить это дело.

— Ну, тогда я дам тебе подсказку, которая поможет, — сказал Каррадос. — Попробуй воспользоваться тем же способом устранения трудностей, что и твой респектабельный джентльмен.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался его друг.

— Продуй трубы, Льюис.

— Продуть трубы? — переспросил Карлайл.

— Во всяком случае, попытайся. Я думаю, мистер Триггет вряд ли это пробовал.

— Но что это даст, Макс?

— Возможно, это покажет, куда выходит второй конец трубы.

— Но другой конец трубы выходит к счетчику.

— Я думаю, не туда или, во всяком случае, не только туда. Я уже встречался с твоим мистером Триггетом, Льюис. Это прекрасный и надежный человек, но до определенного предела. Самое лучшее, что он может делать, — это стоять у дверей гостиницы и ждать прихода соответчика по делу о разводе. А для этого дела у него не хватает воображения. Он не может себе представить, что включить газ и открывать воду можно не так, как это делает он. Может быть, я и несправедлив к нему, но я думаю, он провел большую часть времени, пытаясь поймать человека, который залезает в квартиру, чтобы включить газ или открыть краны в ванной. Когда же мистер Триггет убедился в том, что проникнуть в квартиру и выбраться из нее физически невозможно, а потом еще и услышал об этой романтичной трагедии, — а трагедия действительно может служить прекрасным психологическим объяснением существования призрака, поскольку она же стала основой истории с привидением, — у него тут же мозги начали давать сбои и мурашки по коже забегали. А на мой взгляд, в квартиру никто не входит, так как можно очень просто, гениально, но просто сделать то же самое, находясь снаружи.

— Это все очень любопытно и заманчиво, — сказал мистер Карлайл, — мне тоже показалось… но давай пригласим Триггета и расспросим его об этом? По-моему, он уже должен быть в конторе, если только в пивной не задержался.

Каррадос согласился, и через несколько минут мистер Триггет появился в дверях кабинета. Это был человек небольшого роста, задумчивый, средних лет. По одному его виду можно было сразу догадаться, где он служит, и любая попытка копнуть поглубже его характер ничего бы не дала, кроме скрытого пессимизма, основанного на удручающей мысли о том, что в другом месте он уже никогда служить не будет.

— Проходите, Триггет, — обратился к нему мистер Карлайл, когда его подчиненный робко остановился у двери, — мистер Каррадос хотел бы узнать от вас кое-какие детали о деле доходного дома Массингем.

— Я уже не в первый раз имею возможность воспользоваться результатами вашего расследования, мистер Триггет, — кивнул слепой вошедшему, — добрый день.

— Добрый день, сэр, — с угрюмой почтительностью ответил Триггет. —Благодарю вас за вашу доброту, сэр, но, мистер Каррадос, сэр, это дело совсем не то, что дело Тарпорли — Темплтон, если позволите, сэр. То дело было простое, как яйцо, сэр.

— Да, мистер Триггет, но только после того, как мы увидели это яйцо, — с улыбкой признал Каррадос. — А разве это дело неразрешимо? Ну, ладно, когда я был мальчиком, я обожал рассказы о привидениях, но, помнится, когда я читал их, меня всегда охватывало подозрение, что в конце истории все объяснит какой-нибудь подлог, что-нибудь вроде гениальной системы проволочек, построенной хитроумным Магглзом, или оптической иллюзии, образованной с помощью скрытых зеркал, которые и формировали появляющееся привидение. В таких случаях я всегда чувствовал себя обманутым. Надеюсь, там не было никаких скрытых проволочек или зеркал, мистер Триггет?

Лицо мистера Триггета приняло выражение мудреца, которому задали неразрешимую загадку. К несчастью, наклонности натуры и требования профессии в нем полностью расходились, поэтому он часто выглядел одновременно и бодрым и усталым.

— Проволочки, сэр…— начал он со слабым удивлением в голосе.

— Не только проволоки, но любого другого предмета, который мог бы пролить свет на происходящее, — вставил мистер Карлайл. — Мистер Каррадос хочет сказать следующее: вы доложили, что в квартиру никто не может ни проникнуть, ни спрятаться в ней…

— Я проверил каждый дюйм во всех комнатах, мистер Каррадос, сэр, — возразил обиженно Триггет. — Я проверил каждую доску и даже, можно сказать, каждый гвоздь в полу, в плинтусах, в оконных рамах, по существу, везде, где только может быть доска или гвоздь. Там нет ни одного тайного входа или выхода. Кроме того, я самым тщательным образом пометил двери и окна на тот случай, если кто-нибудь тайком ими воспользуется. Но ими никто не пользовался, сэр. За последнюю неделю только я входил и выходил из этой квартиры, мистер Каррадос. И все же, ночь за ночью, каждую ночь, газ, который отключен у счетчика, зажигается и гаснет, и вода, которая тоже отключена у бака, плещется в ванной до той самой секунды, пока я не открою дверь. Стоит мне войти, и в комнате становится тихо, как в могиле, и все стоит на своих местах, как будто я никуда не выходил. В этом есть что-то нечеловеческое, мистер Каррадос, сэр. Плоть и кровь не могут вынести этого — то есть я хочу сказать, по крайней мере среди ночи не могу этого вынести.

— Вы больше ничего не заметили, мистер Триггет?

— Нет, ничего, мистер Каррадос. Я бы посоветовал вообще убрать газ из той комнаты. В кладовой газовый рожок ни к чему.

— А ванную?

— А ванную можно переделать в маленькую спальню и убрать все трубы. Тогда для того, чтобы в квартире все-таки была ванная…

— Так, так, — нетерпеливо прервал его мистер Карлайл, — но нас наняли не спланировать перестройку квартиры, Триггет, а обнаружить, кто производит беспорядок в комнате, и найти способы, которыми он это делает. Вы же потратили целую неделю на это дело и не смогли ни на дюйм приблизиться к его окончанию. И вот теперь приходит мистер Каррадос и предлагает мне, — мистер Карлайл обычно не тратил сил на изощренные шутки, но совет друга был настолько невероятен, что он решил слегка понизить голос, прежде чем ясно и четко выразить свою мысль, — итак, мистер Каррадос предлагает тебе не мерить дымоходы и простукивать стены, а просто-напросто продуть газовые трубы…

Каррадосу стало смешно, но, по его мнению, со стороны Льюиса это было слишком жестоко.

— Я выразил это несколько иначе, мистер Триггет, — вмешался он.

— Продуть газовую трубу, сэр? — изумленно переспросил сыщик. — Зачем?

— Чтобы проверить, куда выходит второй конец, — ответил Карлайл.

— Да, это, конечно, важное обстоятельство, сэр, но скажите, пожалуйста, как это можно сделать? Водопроводную трубу можно перехватить между ванной и баком-накопителем. Разумеется, я подумал об этом. Водопроводная труба не перехвачена. Она проходит в ванну прямо от бака-накопителя на чердаке, который находится всего в нескольких футах. Я проверил это. Что же касается газовой трубы, то она действительно проходит через множество квартир и проверить ее, не взломав полы в этих квартирах, практически невозможно. Но чем это может нам помочь, мистер Каррадос? Газовый кран нужно повернуть, нужно зажечь газ, а этого с помощью проволочек не сделаешь. Я еще ни разу не слышал, чтобы газ можно было зажечь с помощью оптического обмана. Если это человек, то он должен входить и выходить из этой квартиры — если только это человек. Я провел неделю, очень тяжелую неделю, сэр, пытаясь установить, как это может быть сделано. Ни холод, ни сырость, ни одиночество не помешали мне выполнить свой долг. Я применил всю свою наблюдательность, весь свой ум —какими бы они ни были — для того, чтобы…

— Не весь, Триггет, — решительно вставил его наниматель.

— Вы глубоко оскорбили меня, мистер Карлайл, — возразил Триггет, который, обдумав все как следует, решил, что его здесь не ценят. — Вы оскорбили меня так, как только можно оскорбить человека. Ваше предположение очень меня огорчило. Я не ожидал от вас такого, мистер Карлайл, сэр, никак не ожидал. Целую неделю я делал все возможное, все, что подсказывал мне мой долгий опыт, а теперь, как я понимаю, сэр, вы жалуетесь, что я не продул газовую трубу, сэр. Это очень жестоко с вашей стороны, сэр, очень жестоко.

— Ну ладно, ладно, ради Бога, только не нужно слез, Триггет, — воскликнул мистер Карлайл. — Вечно вы начинаете рыдать у меня в кабинете то по одному поводу, то по другому. Мы уверены, что вы сделали все возможное… Господи! — пробормотал он в сторону.

— Это правда, мистер Карлайл, в самом деле, сэр. Я благодарен вам за то, как высоко вы цените мою службу. Мне очень дорога ваша оценка, в самом деле очень дорога, сэр. — Легкая дрожь в голосе и страстная речь свидетельствовали о том, что мистер Триггет сегодня питался не всухомятку. Он уже забыл о своей обиде и с таинственным видом подошел к мистеру Каррадосу.

— А что вы хотели узнать, продув трубу, сэр? — доверительно прошептал он. — Как всякий старый служака я всегда готов поучиться чему-нибудь новому.

— Макс, — коротко сказал мистер. Карлайл, — у нас есть еще необходимость задерживать Триггета?

— Еще один вопрос, — ответил Каррадос, немного подумав. — Газовый рожок. Триггет, на газовом рожке есть абажур?

— Нет, мистер Каррадос, нет, — доверительно сообщил старый служака с таким видом, как будто сообщал очень важную информацию. — Там нет абажура, да, ну, конечно же, там нет никакого абажура, в самом деле никакого абажура.

Мистер Карлайл с любопытством посмотрел на своего друга. Судя по всему, у того что-то не сошлось. После небольшой встряски Триггет расслабился, и в теплой комнате его развезло. Это очень плохо повлияло на уровень его мышления и речи.

— Может быть, там есть стеклянный шар? — предположил Каррадос.

— Шар? Нет, сэр, там даже шара нет, вообще-то говоря, то есть я хочу сказать, мистер Каррадос, там нет шара, ну в смысле ничего похожего на шар.

— Так что же там есть? — спросил слепой, терпеливо ожидая ответа. — Может быть, там есть еще что-нибудь.

— Нет, — решительно сказал мистер Триггет, — ничего там нет, совсем ничего. Только самый обыкновенный дешевый газовый рожок, а над ним вот такая вот штуковина висит.

— Абажур, нет, накопитель газа, а, ну тогда все ясно, — воскликнул Каррадос, — точно, так оно и есть.

— Такая жестяная штуковина, — с достоинством продолжал мистер Триггет, — называйте ее как хотите, всякому понятно, зачем она нужна. Она работает как рассекатель или как там его…

— Льюис, — радостно воскликнул Каррадос, — как ты смотришь на то, чтобы окончить это дело сегодня ночью?

— Разумеется, дружище, с удовольствием, если у тебя есть время.

— Хорошо, давненько я не имел дела с привидениями. А как насчет… — он показал на их собеседника. — Он будет в состоянии нам помочь?

— Может быть, вечером.

— Когда же?

— Скажем, в одиннадцать тридцать.

— Триггет, — резко произнес хозяин сыскного бюро, — в одиннадцать тридцать ровно вы должны встретить нас на углу Мидлвуд и Эндерби Роудз. Если вы не сможете прийти туда, Триггет, ваши услуги мне больше не понадобятся.

— Разумеется, сэр, я буду пунктуален, — ответил Триггет уже без всякой дрожи в голосе. Услышав такое предупреждение, он мгновенно протрезвел, и его речь и манеры сразу вошли в норму. — Я сочту большой честью, мистер Каррадос, работать с вами вместе, сэр.

— А сейчас, — заметил Каррадос, — если вы не можете на время выкинуть это дело из головы, посмотрите в энциклопедии, что такое «катализатор». Может быть, это как раз то, что вам нужно.

— Конечно, сэр, но не могли бы вы мне подсказать, что такое «катализатор»?

— Это химическое вещество, которое обладает одним замечательным свойством: при контакте с ним водород или светильный газ воспламеняются, — пояснил Каррадос. — Подумайте только, как хорошо иметь его под рукой, если нет спичек.

Чтобы отметить встречу, мистер Карлайл решил сводить своего друга на известную музыкальную комедию. Каррадосу нужно было захватить кое-что с собой для ночной работы, но приготовления заняли не более часа. Они успели пообедать в ресторане Палм-Три, посетить театр и вовремя прибыть на место встречи. Когда они вышли из машины, мистер Триггет уже был там в самом безупречном состоянии. К их компании присоединился Паркинсон, который нес чемодан с необходимыми принадлежностями.

— Что нового, Триггет? — спросил мистер Карлайл

— Я обошел вокруг дома, сэр. В окне горел свет, — услышал он в ответ. — Я не стал подниматься наверх, чтобы вы увидели все как есть. Это было минут десять тому назад. Вы сходите во двор посмотреть еще раз? У меня есть ключи.

— Пойдем, Макс? — поинтересовался мистер Карлайл.

— Пусть сходит мистер Триггет, нам всем ходить ни к чему. Он может догнать нас у двери.

Триггет догнал их раньше, чем они успели дойти до входной двери.

— Свет еще горит, сэр, — доложил он.

— Нам нужно соблюдать какие-нибудь особые предосторожности, Макс? — спросил Карлайл.

— О, нет. Давайте вести себя так, как будто мы друзья привидения и пришли к нему в гости.

Триггет с ключами шел впереди до самой двери одиннадцатой квартиры. Там, остановившись, он некоторое время изучал свои пометки на двери в свете электрического фонарика, а потом показал всем присутствующим, что до них никто не дотрагивался. Они вошли в темную прихожую, и в тот же миг по пустой квартире эхом прокатился долгий холодящий душу вопль, который закончился чем-то вроде всхлипывания и затих, как будто душа, исторгшая этот звук, рассталась с телом. Триггет только что выключил фонарик. В темноте послышался испуганный возглас мистера Карлайла.

— Все в порядке, сэр, — сказал его помощник, скрывая тайное удовлетворение, — страшновато, не правда ли? Особенно в первый раз, в пустой квартире. Это остатки воды выбежали из ванны через сливное отверстие.

Они прошли через прихожую, и он повел компанию к комнате в конце коридора. Из прихожей они увидели в конце коридора слабое сияние, которое погасло раньше, чем они успели определить, откуда оно исходит.

— Вот так всегда, — пробормотал Триггет.

Не тратя времени на осмотр двери в спальню, он распахнул ее, и все толпой ввалились в маленькую комнату. Блуждающие лучи электрических фонариков ярко осветили ее. Все обратили взгляды на главный объект их расследования — полированный газовый рожок простейшей конструкции. Потолок в комнате был низкий, а над рожком опускался еще ниже, так как в этом месте упирался в скос крыши. Над рожком, всего в нескольких дюймах от него, висел металлический кружок, о котором говорил Триггет. Со свойственным ему чувством места, на которое его спутники уже не обращали внимания, Каррадос прошел прямо к газовому рожку и дотронулся до него.

— Рожок еще теплый, — заметил он. — Мы приближаемся к разгадке. Так что привидение, Льюис, вполне материально.

— Разве вы не видите, мистер Каррадос, сэр, он же выключен, — радостно добавил Триггет. — И никто из комнаты не выходил.

— Включен и выключен, — пояснил слепой.

— Что ты хочешь сказать, Макс?

— Паркинсон, дайте маленькую отвертку, — потребовал Каррадос.

— Ну и ну, — выразительно произнес мистер Карлайл, потому что не успел он произнести эти три слова, как Каррадос отвернул винт и выбил кран. Он протянул им кран, и они увидели, что вентиль был пропилен так, чтобы газ свободно проходил через кран, даже если тот был закрыт.

— Как ты узнал об этом?

— Потому что любым другим способом сделать это было бы физически невозможно. Теперь, Паркинсон, аккуратно снимите верхушку. Аккуратно.

Предупреждение было, пожалуй, не лишним, поскольку Паркинсону пришлось встать на цыпочки, чтобы выполнить его просьбу. Через мгновение Каррадос взял в руки грязный металлический конус и легонько ощупал его внутреннюю поверхность.

— Так, вот здесь, в вершине, — заметил он, — здесь должен собираться газ. А вот здесь, Льюис, вы и найдете вечную зажигающую и в то же время действительно «безопасную» спичку. По крайней мере для газовых светильников. Эта штука стоит около шиллинга.

Мистер Карлайл с интересом осмотрел крошечное устройство. Оно было такое крошечное, что вполне сошло бы за высохшую мушку в паутине, а состояло оно всего-навсего из одной черненькой горошины, висящей на дюйме тоненькой проволоки.

— Гм, я и не слышал о такой. Она действительно может зажечь газ?

— И так часто, как ты захочешь, в этом вся и штука.

Мистер Карлайл строго посмотрел на своего помощника, ко Триггет не чувствовал себя виноватым и спокойно встретил взгляд.

— Я тоже ничего не слышал об этом, сэр, — просто заметил он. — Господи, чего только не выдумают, а, мистер Карлайл?!

— Теперь займемся таинственной водой. — Каррадос отправился в ванную, и все последовали вслед за ним по коридору через маленькую прихожую. — Здесь, похоже, все устроено гораздо хитроумнее, чем с газом. Мистер Триггет доказал нам, что вода в ванну попадает не из бака-распределителя. Краны, как вы видите, абсолютно сухи.

— Так вода поступает снизу? — предположил мистер Карлайл, кивая в сторону сливного отверстия.

— Очевидно. Сейчас мы посмотрим, так ли это. — Слепой встал на колени и ощупал трубы, уходившие в пол из ванны.

— Так, на два градуса холоднее, но это еще не доказательство, так как вода ушла по этой трубе. Мистер Триггет, вам все здесь известно, не могли бы вы подняться к баку-распределителю и включить воду.

— Мне понадобится лестница, сэр.

— Паркинсон.

— У нас есть складная лестница, — сказал Паркинсон, взяв мистера Триггета за руку.

— Минутку, — вмешался Каррадос, поднимаясь на ноги, — здесь нужна осторожность, вы должны сделать это по возможности бесшумно и не зажигая света, если это возможно. Паркинсон поможет вам. Подождите, не начинайте, пока мы не отвлечем внимание в другом конце квартиры. Пошли, Льюис.

Чтобы отвлечь внимание, они качали простукивать стены и плинтуса в другой комнате с привидениями. Когда Триггет вернулся и доложил, что вода включена, Каррадос тихо показал ему, чтобы он продолжал стучать вместе с мистером Карлайлом, а сам потихоньку проскользнул в ванную.

— Насос, Паркинсон, — сказал он быстрым шепотом.

Механизм напоминал мощный автомобильный насос

с небольшой приставкой. Выходную трубку насоса они закрепили на сливном отверстии ванны, входную положили на дно. Теперь в ванну можно было налить воду. Еще немного, и все было готово. Каррадос открыл кран. Надетая на него резиновая трубка заглушила шум падающей воды. Когда воды набралось несколько дюймов, он проскользнул в соседнюю комнату, попросил своих озадаченных товарищей шуметь посильнее и снова вернулся в ванную.

— Начали, Паркинсон, — опять скомандовал он и выключил кран. В ванне было около фута воды. Паркинсон встал к насосу и попытался нажать ручку. Она не поддалась.

— Сильнее, — потребовал Каррадос, прислушиваясь к каждому звуку.

Паркинсон сжал зубы и нажал снова. Но ручка словно упиралась в стену.

— Попробуй еще раз, — проговорил его хозяин, подбадривая слугу. — Ну-ка, дай-ка я помогу тебе…— Он тоже навалился на рукоятку насоса, и на какое-то мгновение они повисли вдвоем, как бы приготовившись к прыжку, затем что-то где-то поддалось, и поршень насоса пошел вниз.

— Теперь качай как можно быстрее, пока ванна не опустеет. Потом можешь сказать остальным, чтобы больше не стучали. — Паркинсон оглянулся и увидел, что остался один, потому что Каррадос уже бесшумно прошел по коридору и, тщательно прислушиваясь, выходил на широкую лестничную площадку.

Минуты через три какой-то возбужденный джентльмен в том состоянии одежды, которое встречается у людей во время пожара, наводнения или какого-нибудь другого ночного бедствия, выскочил из дверей квартиры номер семь и помчался вверх по лестнице к квартире номер девять, где начал изо всех сил колотить в дверь. Поскольку дверь не открылась тут же, он продолжал стучать, время от времени громко крича: «Послушайте!» в отверстие для почты.

Окошко над дверью в квартиру светилось. Джентльмен продолжал барабанить в дверь, крича в единственное доступное отверстие и требуя ответа. Он был настолько охвачен горем, что не заметил, как сзади к нему кто-то подошел. Вдруг дверь открылась, и поток света из прихожей осветил довольно крупного, важного господина, который стоял на коленях у порога. Выбегая из своей квартиры, он успел надеть шелковую шляпу, но забыл натянуть подтяжки, и теперь они болтались у него сзади.

— Мистер Тапуорти из седьмой квартиры, не так ли? — быстро произнес появившийся в дверях человек. — Но почему вы на коленях? Позвольте, я помогу вам встать, сэр.

— Черт побери, — возмущенно фыркнул мистер Тапуорти, — вы залили всю мою квартиру. Вода струей льется с потолка ванной, скоро штукатурка начнет отваливаться, когда это прекратится? У вас что, трубу прорвало, что ли?

— Что-то вроде этого, — с безмятежным спокойствием ответил человек из квартиры номер девять, — но сейчас, кажется, все прекратилось.

— Надеюсь, действительно прекратилось, — гневно ответил первый джентльмен. — И так все хуже некуда, я пойду в контору к домовладельцу и пожалуюсь на вас. Вот что я вам скажу, мистер Белтинг, эти доходные дома превращаются в настоящий ад, да, сэр, в настоящий ад.

— Прекрасная идея, мы пойдем и все объясним: вдвоем у нас это лучше получится, — предложил мистер Белтинг, — но только не сегодня ночью, мистер Тапуорти, сейчас там уже никого нет, контора закрыта, давайте завтра…

— Я еще не настолько глуп, чтобы идти туда ночью! Да я просто не в состоянии идти туда. Если я немедленно не согрею ноги, меня свалит простуда. Без всякого сомнения, сэр, вы даже не заметили, что я промок до костей.

Мистер Белтинг мудро покачал головой:

— Никогда не следует пытаться остановить воду, когда она льется с потолка, — заметил он, — она все равно будет литься, пока не установится на одном уровне, и так далее — вы помните физику.

— Я и не пытался остановить ее, по крайней мере, не хотел делать этого. Мне пришлось временно спать не на своем обычном месте, и я должен сказать вам с глазу на глаз, строго между нами — я спал в ванной.

Сообщение о такой значительной катастрофе, казалось, в самом деле потрясло мистера Белтинга. Его глаза, похоже, даже наполнились слезами, ему пришлось отвернуться, чтобы смахнуть слезу, прежде чем он смог продолжить разговор.

— Как, вы спали прямо под моей ванной? — прошептал он.

— Конечно же, — ответил мистер Тапуорти, — все полилось прямо на меня. Струя попала мне прямо в ухо. Если вы говорите, что все это прекратилось, я пока прерву нашу беседу.

— Доброй ночи, — ответил все еще взволнованный мистер Белтинг, — доброй ночи, точнее, доброго утра, — и он подождал с открытой дверью, чтобы свет из прихожей освещал дорогу мистеру Тапуорти. Но прежде чем дверь закрылась, в луч света вступила еще одна фигура.

— Мистер Белтинг, если не ошибаюсь? — спросил незнакомец. — Меня зовут Каррадос. Я наблюдал за квартирой, расположенной над вами. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

— Как, как? Мистер Макс Каррадос?

— Он самый, — улыбнулся обладатель этого имени.

— Входите, мистер Каррадос, — воскликнул Белтинг, не только не смущенный, но явно обрадованный появлением посетителя, — входите, разумеется, входите, я так много слышал о вас. Счастлив познакомиться с вами. Идите сюда, я все знаю, я все знаю.

Он положил руку на плечо гостя и проводил его к креслу у камина.

— Какая великолепная ночь. Хотите что-нибудь выпить?

Каррадос сделал вид, что не заметил предложения, и начал разговор.

— Боюсь, что я пришел сюда не как ваш друг, — намекнул он.

— Что бы там ни было, — ответил хозяин — я не могу относиться к вам по-другому. Вы слышали Тапуорти, но вы не видели его, мистер Каррадос, я знаю, я слышал, но никакое воображение не способно восстановить внешность этого Тапуорти, этого никчемного аристократишку со всем его свинским самодовольством и чудовищным сознанием собственной важности. И он спал прямо под моей ванной! О боги, какая ночь! Но почему, почему вы перестали качать воду?

— Так вы считаете, что это я устроил потоп?

— А как же! Мой дорогой мистер Каррадос, я должен отдать вам должное. Такой удачной и забавной сцены, которую вы застали у моей двери, я не видел еще ни в одной бытовой комедии. Действительно, в юридическом и финансовом смысле ответственность за все происшедшее, я считаю, ложится на вас.

— О, — воскликнул Каррадос, тихо рассмеявшись, и продолжил, — мне кажется, я все-таки выкручусь из этого неприятного дела. Я направлю вас к мистеру Карлайлу, частному детективу, он же, в свою очередь, направит вас к домовладельцу, по чьему поручению он действует, и тот, в свою очередь, перенесет на вас всю ответственность за беспокойство, причиненное всему дому. Я думаю, вы догадались о результатах моего расследования событий, происходивших в квартире наверху?

— Догадался ли я, мистер Каррадос? Мне не нужно было догадываться: я все знаю. Неужели вы думаете, что я мог бы хотя бы на мгновение предположить, будто такие простые уловки, как перехват двух водопроводных труб и автоматический зажигатель газа, могут обмануть человека вашего ума? Я придумал их только для того, чтобы озадачить и напугать доверчивых клерков и швейцаров.

— Так вы во всем признаетесь?

— Признаюсь ли я! Милостивый Боже, конечно же, я признаюсь во всем, мистер Каррадос, что толку отрицать это?

— Я согласен с вами и рад, что вы это понимаете. И все-таки, мне кажется, что все это не было просто шуткой. Ваше доверие ко мне позволит вам объяснить мне ваши цели?

— Ну что вы, — ответил мистер Белтинг, — я ничего не имею против этого, но только если все это останется между нами. И все же я хотел бы предложить вам… ну хоть чашечку кофе. По-моему, миссис Белтинг еще не спит. Она будет в восторге… Нет? Ну, как хотите. Итак, мои цели? Поймите, мистер Каррадос, при моем положении я не испытываю недостатка в средствах и свободном времени. Но я не бездельник, наоборот, я все время чем-либо занят, я не одобряю тех, кто бесцельно тратит время, у меня множество интересов в жизни или хобби, называйте это, как хотите. Вам это будет интересно. Ведь вы же частный эксперт по криминалистике. А я, помимо всего прочего, о чем мы сейчас говорить не будем, частный эксперт по воздаянию за грехи. Повсюду люди становятся все более беспечными и неряшливыми. Наступает эпоха безответственности. Никто не старается сдержать слово, добросовестно выполнить свою работу. И вот я понемногу пытаюсь исправить положение, показывая всем логические результаты их поведения. Я стал заклятым врагом надвигающейся неряшливости. Вам смешно?

— Забавная точка зрения, — ответил Каррадос, — мне просто стало любопытно, как бы мистер Тапуорти воспринял ваше признание.

Мистер Белтинг зашелся от смеха.

— Прошу вас, не напоминайте мне о Тапуорти, или я просто не смогу продолжать разговор, — проговорил он. — В основе моего метода лежит система воспитания детей Герберта Спенсера. Вы наверняка знакомы с его работой по воспитанию? Если мальчик, не обращая внимания на предупреждения, продолжает рвать и пачкать свою одежду, не ругайте его за это. В конце концов это всего лишь чрезмерное проявление его природных инстинктов. Само собой, и себя не нужно наказывать, покупая ему новую одежду. Когда придет время вести детей в цирк или в театр, маленький Томми не сможет пойти вместе с ними, так как ему будет стыдно идти в театр в лохмотьях. Так мальчик начинает осознавать силу логики вещественного мира. Хорошо, теперь поговорим о торговле. Если торговец обещает, и обещает письменно, доставить товар в определенное место и в определенное время, а потом не доставляет его к нужному сроку, то он обнаруживает, что его товар никому не нужен. А я, кстати, плачу только после доставки. Если со мной пытаются обойтись так же, как со всеми другими, — это не проходит. Я очень дотошен, мистер Каррадос, и с самого начала я однозначно заявляю, что, в каком виде и в какое время я хочу получить. А когда дело приближается к концу, я отбрасываю в сторону доброжелательность и твердо стою на своем. Я привел только самые простые и самые часто встречающиеся примеры. Их количество можно увеличить до бесконечности. Разумеется, это часто причиняет мне неудобства, но в конце концов надо держать марку.

— А вы опасный человек, мистер Белтинг, — заметил Каррадос, — если бы большинство жителей нашей страны были такими же, как и вы, это подорвало бы характер нации. Людям просто пришлось бы вести себя, как полагается.

— Если бы большинство людей были похожи на меня, на земле было бы невероятно трудно жить, — серьезно ответил Белтинг. — Если бы это случилось, немедленно поднялось бы движение за неряшливость и я снова оказался бы во главе этого движения. Я всегда становлюсь на сторону меньшинства.

— А как быть с нашим делом?

— Причиной всего случившегося стала растрескавшаяся кухонная раковина. Она протекает. Вам может показаться, что ради такой мелочи не стоило все это затевать, но вы, наверное, помните старую историю: два человека поспорили, кто из них первым должен воспользоваться источником, и из-за этого пол-Европы оказалось ввергнутой в тяжелейшую войну. А король Лир? Завязкой всей трагедии стала придирка к одному-единственному слову. Когда мы вселялись в эту квартиру, я не обратил внимания на раковину, а позже домовладелец, твердо поклялся, что он все исправит. Как вы считаете, можно ли заменить старую, растрескавшуюся раковину новой? Конечно, можно. Но вы же знаете этих домовладельцев, может быть, у вас есть доходный дом. Они обещают вам все на свете до тех пор, пока не подпишете контракт о найме квартиры, а потом посылают вас к черту. Теперь он нам говорит, что мы скорее всего сами разбили раковину и теперь должны менять ее за свой счет. У нас была прекрасная служанка, но она промочила ноги на кухне и простудилась, а после этого ушла. Что же мне теперь, самому покупать новую раковину? Ну, ладно, подумал я, если разумная жалоба одного из жильцов до вас не доходит, вам придется иметь дело с совершенно дикими требованиями пятидесяти остальных. Но дело не только в этом. Когда миссис Белтинг впервые услышала эту старую историю о трагедии в квартире номер одиннадцать, она была очень расстроена и поклялась мне, что ни за что не останется в этом доме ночью одна.

— Дорогая моя, — сказал я ей, — пусть призраки тебя не беспокоят, я могу вызвать такое привидение, какого никто еще никогда и не видывал. Ты сама убедишься, как легко все в него поверят, и, если тебе снова расскажут какую-нибудь страшную историю, ты просто вспомнишь об этом и поймешь, что наверняка где-то рядом, за стенкой, сидит человек и дергает за веревочки. Теперь я абсолютно уверен, что она больше никогда не будет бояться привидений.

— Спасибо, — сказал Каррадос, поднимаясь с кресла, — я провел с вами очень занимательный вечер, мистер Белтинг. Надеюсь, в следующий раз ваш метод расплаты не доставит вам таких серьезных неприятностей.

— А почему у меня должны быть неприятности в этот раз? — быстро поинтересовался Белтинг.

— Вы знаете, жалобы жильцов, повреждение недвижимости. Домовладелец сочтет, что имеет полное право потребовать с вас возмещения убытков.

— А разве я не могу пользоваться ванной или газом в собственной квартире тогда, когда захочу, и так, как захочу?

Улыбающееся лицо мистера Белтинга приняло странное выражение. В его голосе тоже появилась любопытная нотка. Каррадос услышал это, почуял неладное и догадался, в чем дело.

— Вы великолепны, — сказал он, подняв руку, — я сдаюсь. Расскажите, как вам это удалось?

— Я знал бывшего жильца из квартиры номер одиннадцать. Срок найма истекал у него в марте, но он получил новое назначение и ему пришлось уехать. Он не хотел возиться с досрочным расторжением контракта, и я уговорил его сдать мне эту квартиру на вполне законных основаниях с одной небольшой оговоркой: никому об этом не говорить.

— Но он же сдал ключи?

— Нет, он не сдавал ключей, он оставил их в двери, и швейцар забрал их. Никто его об этом не просил. Я имею полное право держать ключи, где захочу, не правда ли? Правда, у меня были другие… Мистер Каррадос, неужели вы в самом деле могли вообразить, что я, не имея на то никаких прав, могу проникнуть в чужую квартиру, чтобы поиграть там с газом и водой, устраивать беспорядок, топать…

— Я ухожу, — сказал Каррадос, — мне нужно срочно вывести из квартиры своих друзей. Доброй ночи.

— Доброй ночи, мистер Каррадос, я был очень рад познакомиться с вами. Как жаль, что я так и не смог убедить вас посидеть со мной…