Прививка болью

Глава 1

– Они уже выходят! – Дмитрий выдернул шнур зарядки из айфона и посмотрел внимательно на Олю.

– Да готова я. Сейчас рубашку доглажу. Алиске вон кроссовки пока надень.

Оля с удвоенной скоростью стала водить утюгом.

Ссориться в отпуске не хотелось. Дмитрий огляделся. Гостиничный номер был совсем небольшой. А балкон был, похоже, вообще одноместный. Кованые перила огораживали площадку примерно в один квадратный метр.

«Ну что-ж, подышим воздухом Парижа». – решил Дмитрий.

Конец сентября выдался в столице Франции замечательным. Не холодно, не жарко. Ветра нет. Днем солнышко. Сказка.

Узкая улица под окном гостиницы была не очень оживленной. Ходили люди, жужжали мопеды, проезжали машины. Но всё как-то без особого шума и пыли. После Москвы любая европейская столица кажется немноголюдной. Пахло свежим хлебом из пекарни на первом этаже. Белоснежные облачка на высоком светло-голубом небе радовали глаз. Хоть садись и рисуй. Такое особое настроение появляется в путешествии. Нравится абсолютно все. Разметка на асфальте, бордовый плащ на прохожем, вывеска на кафе. И внутри ощущение праздника.

–Всё, я готова. – Ольга стояла посреди номера в свежевыглаженной светлой рубашке в тонкую вертикальную голубую полоску и темно-синих брюках. «Симпатичная она у меня все-таки. Молодец. – похвалил Дмитрий Ольгу про себя. Но вслух сказал другое.

– Куртку возьми и пойдем уже, а то перед ребятами неудобно. Четырехлетний ребенок быстрей тебя собрался».

– Да, мама. Я уже давно оделась. Я правда молодец?

Дмитрий взял ключ с тумбочки, пропустил вперед Ольгу и вышел в коридор. На первом этаже в небольших креслах их поджидали друзья. Керим и Света.

– Ну сколько вас можно ждать? Там сейчас все круассаны без нас съедят. – В шутку возмутился Керим. Я тут нагуглил кафе с самыми лучшими круассанами в Париже.

Ребята любили путешествовать вместе. Дима с Керимом вообще с первого класса были не разлей вода. Вместе в футбольную секцию ходили, вместе на велосипедах катались. Потом карьеру делать друг другу помогали. Один устроится куда-то и ищет варианты второго подтащить как-то. Несколько раз такое бывало. Потом у каждого свой бизнес образовался. Вот совместный бизнес делать как-то не решились. Побоялись отношения испортить. Раньше и дачу вместе снимали, и в отпуск в жаркие страны вместе ездили. Но после переезда Димы с Олей в Словению виделись уже не так часто.

Керим родился и вырос в Москве. Его отец-инженер перебрался в Москву из Махачкалы в семидесятых годах. Женился на москвичке и остался жить в Бескудниково. Димины предки в Москве осели еще до Второй Мировой.

Примерно лет в 10 Дима узнал, что отец у него, оказывается, еврей и сам он, получается, тоже наполовину еврей. А его лучший друг Керим оказывается дагестанец и мусульманин. Что из этого следовало было непонятно, но ощущалось это как, что что-то типа, небольшого изъяна или дефекта. Жить не мешало, но иногда могло прилететь одному что-то про еврейскую морду, а второму про черножопость. Не сказать, что проблема была большая, но как один из аргументов в конфликте это могло быть использовано в любой момент каким-нибудь Андрюхой или Коляном, чья кристально чистая родословная уходила корнями к крепостным конюхам и землепашцам какой-нибудь условной Рязанской губернии.

Между собой у ребят никогда не было даже намека на какой-то национальный конфликт. Да и не было между ними такой разницы, которую можно было отнести к проявлению национального колорита. Вопреки стереотипам про хитрых евреев и злобных кавказцах, Дима был поагрессивней, поконфликтней. А Керим похитрей и порасчетливей. Хотя подколоть друг друга по национальному вопросу возможность, конечно, не упускали.

Вот и сейчас. На другой стороне улицы африканец разложил на асфальте сумки. На простынке разместились шедевры дизайнерской мысли от Гучи, Прадо, Луи Вуитона.

– Смотри, единоверец твой бизнес какой шикарный делает, – хохотнул Дима – Иди сторгуйся по-братски.

– А чего это он мой единоверец? – парировал Керим – Может он из Эфиопии? Сам рассказывал мне про черных евреев.

– Давайте уже чего-нибудь съедим, – Света показала рукой в сторону плетенных столиков под зеленым навесом, – Вон отличное место.

Света внимательно следила за своей фигурой. Красиво одевалась. Много времени уделяла своей прическе, ногтям и макияжу. Была ухоженная, как говорят в таких случаях. Но сейчас уже вырисовывался круглый животик под стильной черной водолазкой. На правах девушки «в положении» она теперь имела решающее право голоса и пользовалась этим. Кто будет спорить с беременной женщиной? Хочет под зеленый навес, значит идем под зеленый навес. Собственно, и эта поездка была спланирована Керимом под лозунгом: «Надо сейчас куда-то съездить, а то потом с ребенком неизвестно когда выберемся».

Под кофеек и круассаны пошло обсуждение куда, собственно, идти. Дима с Керимом открыли в своих телефонах карты. Ольга показывала Алисе картинки в путеводителе. А Света просто смотрела куда-то вдоль улицы.

С одной стороны было столько всего интересного, что хотелось увидеть, а с другой стороны и просто сидеть было тоже хорошо. Неделя отпуска только началась. Куда спешить? Зачем бежать? Хотелось остановить этот момент. Сделать так, чтобы он не кончался. Какой-то мужичок с надменным лицом и синеватым носом закурил за соседним столиком откинувшись на спинку стула. Весь его вид показывал превосходство коренного парижанина над жалкими туристами.

– В общем решаем так. Идем чуть левей вон по той улице и упираемся в Лувр. В сам Лувр мы сегодня не пойдем. Сворачиваем направо и идем через парк в сторону площади Согласия и Елисейских полей. Там потом решим. Или к Триумфальной арке пойдем прямо, или к Эйфелевой башне налево. Возражения есть? Возражений нет. – Дмитрий энергично поднялся со стула, – Летс, как говорится, гоу. Метров 600 до Лувра всего идти-то.

Дошли действительно быстро. Лувр снаружи прекрасен. Дмитрий уже в четвертый раз приехал в Париж. И в четвертый раз дух захватило от восторга. Есть в этом месте какая-то магия. Может это детские мечты и фантазии так прорываются? Д’Артаньян, дуэли и хруст французской булки? Но, определенно, Париж вообще и Лувр в частности, являются несомненной точкой силы.

Керим выглядел невозмутимым и, по обыкновению, сосредоточенным. Девчонки притихли придавленные величием места.

Толпы туристов двигались во всех направлениях. Сидели на лавочках, бордюрах, и бетонных кубах. Фоткали все вокруг во всех направлениях. Китайцы плотной группой шли за экскурсоводом с зонтиком. Солидный пузатый-бородатый папа-араб вел свое многочисленное семейство, закутанное с ног до головы в длинные темные одежды. Дети дурачились. Мелькнула индийская сари. Двухэтажные яркие автобусы без крыши урчали в потоке машин. Обязательный атрибут последнего времени – чернокожие ребята, продающие какую-то мелочевку в местах скопления туристов.

Тысячи совершенно разных людей из совершенно разных стран пришли сюда. Удивительное место.

Сделали дежурные обязательные фотки. На фоне арки. На фоне пирамиды. Так чтобы был виден весь фасад. Только девчонки. Папа, мама, дочь. Какого-то немца попросили сфоткать всех вместе. Двинулись дальше. Елисейские поля зовут и манят. Дальше через парк в сторону площади Согласия.

Сколько времени человек может испытывать непрерывно восторг? Дмитрий находился в этом состоянии со вчерашнего вечера. Машина припаркована. Отель найден. Ребенок спать уложен. Можно выдыхать. 1300 км от словенского побережья до Парижа промчались на одном дыхании за 2 дня. Керим с Аленой долетели из Москвы за 3 часа. Но на машине все равно интересней.

Под шуточки, фоточки и восторги дошли до площади Согласия.

– Таганская-то площадь в Москве понагруженней будет, – оценил Керим траффик на площади взглядом московского водителя.

– Пойдем Алиске руки вымоем в фонтане. А то она вся в мороженном измазалась. – внесла предложение Ольга.

– Тут где-то головы королям рубили. Может в этом фонтане потом нож мыли? – попытался нагнать жути Дмитрий.

– Хватит ребенка пугать. Не слушай его, доченька. Пойдем ручки мыть.

– Идем все вместе. Нам все равно через площадь дальше идти. Нас ждут Елисейские поля. – Дмитрий махнул рукой жестом комбата, поднимающего свой батальон в атаку.

И тут за спиной ухнуло.