Призрак в зеркале

ПОСЛЕ ФИНИША

Говорят, для многих это как полёт сквозь туннель — вроде Монакского, только намного длиннее, и свет в конце, наверно, бьёт по глазам ещё ослепительней. Мне же прежде разгулявшаяся фантазия рисовала дверь, неприметную и безликую, типа больничных вдоль коридоров, за которой тишина и кромешная темнота. Шагнув в неё, абсолютно не знаешь, чего ждать — бесконечного падения в колодец, резкого погружения в ледяную воду, заполняющую и рвущую лёгкие, сухого испепеляющего жара, или внезапной встречи с жёстким полом, где предстоит, скорчившись от боли и досады среди пыли и мусора, проклинать по-глупому загубленную жизнь…

И никак не ожидал, что за ней возникнет извилистая, обрызганная солнцем дорога с танцующей девушкой. Показалось, у плясуньи ноги и фигурка моей знакомой хиппи, а лицо — той застенчивой журналистки. Получше разглядеть не удавалось, разметавшиеся от кружения волосы почти целиком скрывали его, поочерёдно показывая одни разрозненные фрагменты — нос, губы, щёку. Танцовщица то ли убегала, то ли манила. И какой дряни обкурилась, что даже не замечает, как поранилась о растрескавшийся асфальт? Я сорвал дыхание, пытаясь угнаться и всего лишь сказать об этом. Ну и дьявол с ней! Вряд ли беспечная босоножка заработает сепсис или подхватит столбняк от пустяшной царапины.

Этим парням больше не повезло… — наконец привлекли моё внимание надписи, высеченные на камнях, сперва принятых за облупившиеся придорожные столбы. «…Прайс… Петерсон… Смайли… Вильнёв… Палетти… Беллоф…» — выхватывал глаз знакомые имена среди множества незнакомых. Когда строй надгробий оборвался, я задержался у последнего, пытаясь разобрать… Свет падал так, что края свежевысеченных канавок не отбрасывали внутрь ни малейшей тени, чтобы как-то обозначился текст. Камень будто сиял изнутри, заставляя глаза слезиться. Попробовал на ощупь…

Нет, там не было написано то, что с предвкушением на грани восторга и ужаса я ожидал прочесть. Из груди вырвался хриплый вздох одновременно облегчения и горечи. Угадать не вышло, но я определённо знал покойного. Даже, наверно, ближе, чем доселе казалось мне самому…