Проделки богини в академии магии

Глава 5

Триста двадцать одно заклинание! Вы только представьте! Три сотни с лишним чар мне предстояло изучить за каких-то три дня. И это для того, чтобы поступить на какой-то замшелый факультет базовой магии.

Пусть чары давались легко – даже с каффой я сама по себе настоящее средоточие магии, – но все эти магические формулы и просчеты векторов ужасная скукотень. Признаюсь честно, я больше практиковалась по наитию, чем действительно что-то там высчитывала.

Меня по-настоящему злила человеческая магия. Будучи богиней, мне стоило только подумать, как магия сама охотно воссоздавала требуемое, а тут… Брр. Любят люди сами себе проблемы выдумывать. Как магия вообще появилась у них и почему в такой сложной форме, я не знала, но уже запланировала доклад на каком-нибудь из божественных собраний. Даже парочку мыслей в блокнот выписала, повитиеватей.

Сложности возникли в другом. Даже не со сменой внешности, нет – тут все было довольно просто. Я обрезала волосы по плечи в ближайшей цирюльне и даже вывела цвет из медного в темно-каштановый. С остальным помог простенький артефакт, купленный в ближайшем магазине. По идее, работать он должен был лишь пятнадцать минут, но, каюсь, обратилась к божественной силе, чтобы сделать заряд почти бесконечным. Лет на сто-двести бы легко хватило.

Обращаться к божественной сути было страшно. Каждую секунду я ожидала, что тут объявится отец и устроит мне такое небалуй, что чистка стойл пегасов покажется увеселительной прогулкой. Потому и растрачиваться не стала. Сняв каффу, наколдовала себе не только заряд на артефакте, но и целую сумку человеческих денег.

Понадеялась на бога Бакса. Он всегда говорил: «Божественное благословение не купишь, для всего остального есть злато да серебро». Вспоминать про то, что драгоценный камень не особо мне помог на входе в город, не стала. Первый блин, как говорят люди, всегда комом.

Зато теперь по местным меркам я была весьма обеспеченной особой. Настолько, что смогла позволить себе шикарные покои в гостевом доме между академией и библиотекой. За те же деньги купила и эти совершенно бесполезные бумажки, именуемые в народе «удостоверением личности». А заодно и пару рекомендательных писем – их субтильного вида паренек порекомендовал докупить, когда узнал о том, что я планирую поступать в академию. Сказал, что с ними будет проще.

За совет я, как и полагается богине, его отблагодарила. Не только деньгами, но и благословением. Когда он выходил из проулка, где мы обменивались бумажками – ох и не берегут люди деревья! – он споткнулся и, кажется, сломал руку. А может, и нос разбил, это уже детали.

Да и какая разница, когда передо мной теперь открывается тот путь, на который я хотела ступить с самого первого дня моего пребывания на человеческой земле.

Шла в академию уже полностью подготовленная: с внушительной такой стопкой всяких разных документов, одетая по последней столичной моде… О моде отдельный разговор. Зачем женщины сами усложняют себе жизнь всякими корсетами, юбками в три слоя, железом в волосах, я так и не поняла. Как по мне, простенькое свободное платье, что я носила на Верхнем небе, куда комфортнее.

– Вы куда? – отвлек от размышлений стражник, стоящий у главного входа в академию.

Не старый, но и не молодой. Такого увидишь в толпе, никогда не запомнишь.

– Здравствуйте, я подавать документы на поступление, – произнесла с миленькой улыбкой.

– На поступление? – в его глазах мелькнула насмешка, он о чем-то ненадолго задумался. Даже взгляд на одну из самых высоких башен бросил. – А успеешь?

Судя по справочнику для абитуриента сегодня последний день приема заявок, чего переживать-то? Еще даже полудня нет.

– Ну да, – ненадолго засомневавшись, произнесла я.

– Дай я твои данные перепишу, – он ловким движением вытянул из стопки необходимую бумажку, достал из кармана миниатюрный блокнот и аккуратно вывел имя, написанное сверху, сбоку от фотографии.

Я от нетерпения переминалась с ноги на ногу. В который раз за эти три дня убеждаюсь, что ненавижу бюрократию.

– У тебя минут пять-десять до того, как мастер Петэр закончит прием документов. Кабинет сто одиннадцатый, – довольно сообщил стражник.

Он что, издевается?! Пять минут? А раньше об этом никак нельзя было сообщить?! Где-то между написанием «Ла» и «та», когда переписывал мои данные?