Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении»

К читателю

Предлагаемая вниманию книга является продолжением ранее опубликованной монографии «Курский излом. Решающая битва Великой Отечественной» и посвящена второму этапу Курской оборонительной операции Воронежского фронта (с 10 по 16 июля 1943 г.). В первой части повествование было построено на детальном анализе хода боевых действий на направлении главного удара 4-й танковой армии генерал-полковника Г. Гота в двух районах – на обояньском и прохоровском направлениях. Теперь же география описываемых событий расширена и дополнительно рассматривается ситуация в полосе наступления армейской группы «Кемпф» генерала

В. Кемпфа. Связано это с тем, что к этому времени даже в Берлине стало очевидно – операция «Цитадель», на которую политическое руководство Германии возлагало столь значительные надежды, провалилась. Понимая это, командование группы армий «Юг» принимает ряд кардинальных решений. Фельдмаршал Э. фон Манштейн перенацеливает оба ударных соединения Гота – 48-й танковый корпус генерала В. Кнобельсдорфаи корпус СС группенфюрера П.Хауссера, и с 10 июля 1943 г. они приступают к решению уже тактических задач по ликвидации угрозы на значительно растянутых флангах армии. Главным содержанием этого периода становятся ожесточеннейшие боевые действия у небольшой железнодорожной станции Прохоровка, вошедшие в анналы военной истории как Прохоровское сражение, а также бои в излучине реки Пена. Разгром советских войск в этих двух районах должен был подготовить условия для отвода ударной группировки Гота на исходные позиции.

События под Прохоровкой были подробно описаны в прежних моих работах. Однако из-за отсутствия необходимой информации отдельные важные моменты сражения не удавалось детально изучить, что в свою очередь не позволяло в полной мере оценить замысел противоборствующих сторон и то, как он был реализован. В первую очередь это касается контрудара 12 июля 1943 г. Обнаруженный в последнее время ряд интересных документов позволил шире взглянуть на это масштабное событие и точнее определить его влияние на дальнейший ход оборонительной операции.

Изначально командование Воронежского фронта рассматривало фронтовой контрудар как ключевой момент второго периода оборонительной операции, поэтому на него возлагались большие надежды. Из восьми общевойсковых и танковых армий, удерживавших участок обороны фронта, в той или иной степени для его проведения были привлечены силы сразу семи объединений, в том числе 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской общевойсковой армий, подошедших из резерва Ставки Верховного Главнокомандования[1]. Были сформированы три контрударные группы: основная (под Прохоровкой), вспомогательная (в полосе 1-й ТА и 6-й гв. А) и сковывающая (7-й гв. А). Каждой из них предстояло внести свою весомую лепту в решение общей задачи. Опираясь на анализ документов открытых фондов Центрального архива Министерства обороны России[2] и трофейных материалов 4-й ТА, в книге рассматривается четыре главных вопроса, связанных с этой темой. Во-первых, общий замысел контрудара и расчеты Н.Ф. Ватутина на момент его возникновения (9—10 июля) и после того как обстановка резко изменилась (в ночь на 12 июля). Во-вторых, то, как готовили свои войска командармы, какие проблемы и нестыковки возникали у них. Впервые рассматривается ситуация с передачей нескольких дивизий из 40-й А в 6-ю гв. А 11 июля 1943 г. и возникшие в ходе этого трения между К.С. Москаленко и И.М. Чистяковым, которые не позволили своевременно перейти в контрудар всей вспомогательной группировки фронта. В-третьих, подробно изложен ход боевых действий в полосе 69-й Аза сутки до начала контрудара и процесс локализации прорыва ее рубежа 3-м тк неприятеля, а также рассмотрено влияние этих событий на неудачу основной группировки фронта (5-й гв. А и 5-й гв. ТА). И, наконец, в-четвертых, по часам описан ход знаменитого боя четырехтанковых корпусов 5-й гв. ТА и дивизий 2-го ткСС 12 июля 1943 г. на «танковом поле» под Прохоровкой и вскрыты причины, не позволившие нескольким сотням советских боевых машин смять рубеж мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

Существенной проблемой при подготовке ввода в сражение двух гвардейских армий стал выбор района развертывания их основных сил. В связи с продвижением неприятеля командование фронта было вынуждено дважды менять исходные рубежи для их ударных группировок. В книге впервые показана роль германской тактической разведки при прорыве 10 июля 1943 г. переднего края третьей армейской полосы под Прохоровкой, детально прослеживается ход строительства системы обороны станции в ночь на 11 июля 1943 г. и раскрывается ряд основных проблем в управлении войсками 5-й гв. А, способствовавших выходу 2-го тк СС к ее окраинам и захвату участка, намеченного для исходных позиций двух ударных танковых соединений 5-й гв. ТА – 18-го и 29-го тк.

Одним из важных составляющих успеха противника в этот момент являлся человеческий фактор. Просчеты и недоработки были допущены советским командованием практически на всех уровнях: и фронтовом, и армейском, и дивизионном. Наложившись на цепь объективных проблем и трудностей в войсках, оборонявших станцию и подошедших с марша, они чуть не привели к захвату эсэсовцами Прохоровки, а возможно и более трагическим последствиям. Стремясь донести до читателя мотивы решений, принимавшихся ключевыми фигурами той исторической драмы, более полно раскрыть суть обстоятельств, в которых они находились, я использовал не только базу уникальных документальных источников, собранных в отечественных и зарубежных архивах, но и ранее не известные широкому читателю свидетельства очевидцев и непосредственных участников сражения с обеих сторон.

12 июля 1943 г. стал наиболее драматическим днём всей Курской битвы. Контрудар, которым советское командование пыталось окончательно остановить продвижение вперёд войск ГА «Юг» и разгромить её наиболее сильное соединение, не принёс желаемого результата. Генерал Г. Гот переиграл руководство Воронежского фронта. Спланированное им ещё в мае 1943 г. сражение с целью обескровить подвижные резервы, накопленные советской стороной за период весенней оперативной паузы, принесло неприятелю ожидаемые результаты. И хотя мощные удары советских танковых соединений внесли значительный вклад в срыв операции «Цитадель», нельзя не признать, что под Прохоровкой противнику всё же удалось добиться очень важного результата – потери наших войск в людях и бронетехнике оказались на порядок выше, чем во 2-м ткСС и 3-м тк. За неполные сутки Н.Ф.Ватутин лишился значительной части подготовленных и полностью укомплектованных резервов – важнейшего рычага влияния на оперативную обстановку. Последствия распыления сил гвардейской армии генерала П.А. Ротмистрова в неудавшемся и до конца не подготовленном фронтовом контрударе стали ощущаться уже на следующий день после его начала, а ещё через сутки заставили в тяжелейших условиях выводить войска 69-й А из междуречья Донца.

Вторая по важности тема, которая раскрывается в книге, – это оборона обояньского направления и излучины реки Пены. Многочисленные публикации об Огненной дуге в послевоенный период, особенно приуроченные к юбилеям битвы, давали лишь поверхностную оценку событий на этом направлении после 9 июля 1943 г. В них отсутствовал серьёзный анализ оперативной обстановки, состава противоборствующих группировок, принимавшихся решений и, главное, не был ясно изложен ход боевых действий. Причин этого несколько, одна из главных – перекосы в оценке значения Прохоровского сражения в советской историографии и использование этой темы как наиболее выигрышной для пропагандистской работы. Увы, но если обратиться к советской исторической литературе о Курской битве, то без труда можно заметить, что «тень Прохоровки» легла на всё, что не было связано с 5-й гв. ТА. Далекие от реальной действительности оценки, которые дал Военный совет Воронежского фронта в отчёте И.В. Сталину по итогам битвы о том, что я кобы уже 13 июля 1943 г. противник предпринимал лишь слабые попытки нанести удары по обороне 1-й ТА и 6-й гв. А, а с 14 июля и вовсе прекратил здесь атаки, впоследствии стали официальной точкой зрения. Эти выводы на долгие годы закрыли путь историкам для изучения этого важного периода битвы.

По сути, всё происходившее здесь после 12 июля было полностью вычеркнуто из нашей истории, что не только не позволило понять масштаб сражений, развернувшихся на южном выступе Курской дуги, но и объективно оценить их результаты, вклад отдельных армий и корпусов в разгром врага, мастерство их командиров. Мне не раз приходилось слышать от ветеранов горькие, но справедливые слова о том, что тяжёлый ратный подвиг «катуковцев» и «чистяковцев» в той страшной битве не только не оценён по достоинству нашей исторической наукой, но и попросту забыт, подменён цветистыми легендами о сотнях вражеских танков, которые за неполный день якобы перемолола пятая гвардейская под Прохоровкой.

Надо признать, что делалось это намеренно и целенаправленно. Высокие потери армий генералов В.Д. Крючёнкина, А.С. Жадова и особенно П.А. Ротмистрова только за трое суток Прохоровского сражения были несоизмеримы с теми скромными результатами, которых они добились за этот период. Особенно если попытаться сравнить их с без преувеличения блестящими итогами боевой работы войск 1-й ТА. Это явилось одной из причин того, что долгие годы в нашей стране настойчиво замалчивался тот факт, что благодаря таланту М.Е. Катукова в наиболее тяжёлый период битвы его армии удалось добиться решительного перелома, понеся при этом сравнительно небольшие потери. Весь послевоенный период вместо честного и беспристрастного изучения действительно успешной для Красной Армии стратегической оборонительной операции под Курском советские историки всеми средствами огромной идеологической машины создавали миф о «крупнейшем танковом сражении в истории войн», стремясь спрятать «пиррову победу под Прохоровкой».

Опираясь, в первую очередь, на недавно рассекреченные архивные источники из ЦАМО РФ и трофейного фонда германской армии в Национальном архиве США, я попытался как можно полнее представить ход боевых действий на этом участке, раскрыть их влияние на события под Прохоровкой и итоги оборонительной операции фронта в целом. Помимо архивных материалов также использованы и воспоминания очевидцев боёв, записи которых обнаружены в запасниках ряда российских военных музеев и получены в личных беседах. Сравнительный анализ показал: несмотря на то что после 9 июля эпицентр оборонительной операции Воронежского фронта переместился в полосу 69-й и 5-й гв. А, войска первой танковой и шестой гвардейской продолжали играть существенную роль, оттягивая на себя силы хотя и потрёпанного, но дравшегося с прежним упорством немецкого 48-го тк.

Особое место в книге занимает рассказ о том, как удалось сорвать замысел фельдмаршала Э. фон Манштейна по уничтожению двух группировок войск Воронежского фронта путём окружения – в излучине Пены (1-й ТА и 6-й гв. А) силами левого крыла 4-й ТА и в междуречье Северного[3] и Липового Донца (48-го ск 69-й А) смежными флангами 4-й ТА и АГ «Кемпф». Оперативные окружения крупных советских соединений в ходе Курской оборонительной операции были достаточно частым явлением. За двенадцать суток боёв гитлеровцы сумели замкнуть четыре «кольца», в которые попали: подразделения двух механизированных бригад 3-го мехкорпуса 1-й ТА, части двух стрелковых дивизий 23-го гв. ск 6-й гв. А, управление 48-го ск и четыре его стрелковые дивизии, а также две танковые бригады, танковый и истребительно-противотанковый полки 5-го гв. Стк. В общей сложности, в «мешках» оказалась целая армия, но в советской историографии было не принято касаться этой темы. Курская битва изначально рассматривалась как идеальный образец крупной стратегической операции, которую командование Красной Армии провело без сучка и задоринки с блестящими результатами. Да к тому же в летний период, развенчав утверждения геббельсовской пропаганды, что русские могут успешно воевать только с помощью «генералов Зимы и Распутицы». Окружение же расценивалось как свидетельство неумелого управления войсками и грубых просчётов командования. Хотя попасть в кольцо войска могли и по объективным причинам, независящим ни от их стойкости, ни от мастерства и опыта командиров. Тем не менее это портило написанную с учетом требований идеологических канонов картину грандиозной битвы, вошедшей в мировую историю как коренной перелом в войне.

Было ещё одно важное обстоятельство, которое требовало скрывать эти страницы прошлого страны. Если бы историки получили свободный доступ к документам дивизий и корпусов, попавших в окружение, а затем опросили оставшихся в живых свидетелей тех трагических событий, то увидели бы, какая непреодолимая пропасть пролегала между старшими командирами и генералами, с одной стороны, и красноармейцами – с другой, как наплевательски относились к жизни солдат прославленные советские военачальники. Тысячи воинов Красной Армии, стойко дравшихся на земле Белгородчины, были просто брошены на произвол судьбы их командирами, которые не выполнили свои элементарные обязанности, проявили равнодушие и цинизм к товарищам по оружию. Трудно говорить о морали или нравственности, если вечером генерал ставит задачу командиру дивизии: удержать во что бы то ни стало занимаемый рубеж, а на следующий день отводит мехбригаду, которая прикрывает фланг этой дивизии, но об этом комдиву не сообщает, хотя возможность была. И что самое страшное, после разгрома дивизии – гибели и пленения тысяч солдат и командиров, генерал остаётся в той же должности – командира корпуса, да ещё и орден получает. Всё это могло навести на мысль, что виновен не только генерал, порочна сама система, которая позволяла так безнаказанно вести себя генералам. Однако подобной крамолы нельзя было допустить, поэтому в советское время засекречивали всё, что могло бросить тень на прошлое страны и социалистический строй. Приведённый эпизод с генералом – это не обобщение, а реальные события, происшедшие 11 июля 1943 г. на правом крыле 1-й ТА в группе войск генерала А.Л. Гетмана, удерживавших излучину реки Пены.

Документы свидетельствуют, что на протяжении всей операции «Цитадель» генерал армии Н.Ф. Ватутин верно оценивал оперативную обстановку и прекрасно понимал логику действий противника. Поэтому когда 10 июля 1943 г. фельдмаршал Манштейн развернул оба танковых корпуса 4-й ТА на фланги, он предпринял решительные действия с целью сковать силы неприятеля, нанести ему максимальный урон и не допустить выдавливания войск фронта с этих участков. При этом был допущен ряд просчётов, недооценены возможности гитлеровцев, в первую очередь при оценке ситуации в полосе обороны 69-й А южнее Прохоровки. Несмотря на все усилия советской стороны, уже с 13 июля 1943 г. угроза окружения 48-го стрелкового корпуса генерал-майора З.З. Рогозного в междуречье Северного и Липового Донца из теоретической начала превращаться в реальность. Отвод сил с этого, как считал Н.Ф. Ватутин, перспективного плацдарма для будущего контрнаступления фронта стал прямым следствием событий 12 июля 1943 г.

Тем не менее следует отметить, что стойкость и мужество, проявленные личным составом соединения З.З. Рогозного и группы войск А.Л. Гетмана сыграли важную роль в успешном решении главной задачи, стоящей перед фронтом. В тяжелейших и кровопролитных боях бойцы и командиры сделали всё от них зависящее, чтобы не допустить прорыва неприятеля в глубь обороны фронта, сковали боем манёвр всех трех танковых соединений ГА «Юг» и не позволили реализовать Э. фон Манштейну его далеко идущие планы.

В книге широко представлена статистическая информация. В ходе работы в ЦАМО РФ мне удалось обнаружить богатый материал штабов как советских соединений, удерживавших оборону на направлении главного удара 4-й ТА, так и дравшихся в полосе наступления 3-го танкового корпуса армейской группы «Кемпф». Это позволило обобщить и впервые представить большой массив ранее не известных данных. Впервые публикуется численный состав танковых бригад 1-й ТА по дням, цифры потерь её корпусов в ходе сражения в излучине р. Пены. Особый разговор о потере личного состава войск армии П.А. Ротмистрова. Путём всестороннего анализа документов 2-го тк СС, с одной стороны, и 5-й гв. ТА – с другой, а также изучения местности удалось определить участки наиболее напряженных боев на знаменитом «танковом поле», где противнику удалось нанести гвардейцам наибольший урон, и установить цифры потерь. Причём определено не только число выведенных из строя танков и самоходок, но и живой силы. Приведены подробные данные убыли личного состава во всех соединениях пятой гвардейской, участвовавших в поединке 12 июля 1943 г. юго-западнее Прохоровки. Особенно тщательно проанализированы потери ударного соединения – 29-го танкового корпуса. Благодаря тому, что удалось обнаружить донесения отделов укомплектования и кадров, было установлено общее число погибших, раненых и пропавших без вести офицеров всех бригад и корпусных частей за 12 июля 1943 г. Эти данные представлены в сравнении с цифрами потерь дивизий СС и не требуют особых комментариев. Они наглядно демонстрируют весь трагизм положения, в котором оказались танковые соединения гвардейской армии.

Долгое время события на Огненной дуге рассматривались лишь как грандиозная танковая битва, и при её описании исследователи акцентировали внимание главным образом на особенности использования бронетанковых войск, а боевые действия стрелковых соединений находились в тени, хотя основными элементами системы обороны фронтов и управления войсками являлись именно пехотные дивизии. Представленные в книге документы свидетельствуют, что пехота играла значительную роль на всех этапах битвы, в том числе и при проведении активной обороны. Так, в ходе знаменитого боя под Прохоровкой 12 июля 1943 г. вместе с тремя танковыми корпусами в контрудар перешли девять стрелковых дивизий 5-й гв. и 69-й А и пять мотострелковых бригад, которые имели в своём составе несколько десятков тысяч человек.

Учитывая данное обстоятельство, я постарался уделить должное внимание этой стороне оборонительной операции, показать, что победа на юге Курского выступа (как, впрочем, и в битве в целом) добывалась тяжёлым трудом не только личным составом восьми танковых и механизированных корпусов, но, в первую очередь, сотнями тысяч красноармейцев и командиров тридцати пяти пехотных дивизий, раскрыть слабые и сильные стороны советских стрелковых соединений, участвовавших в ней, их численность и потери в каждом сражении на трёх главных направлениях.

Работа с документами советских стрелковых дивизий и корпусов оказывалась наиболее трудоёмкой и всегда вызывала большие сложности. Причин этого несколько. Во-первых, в условиях тяжелейших боёв штаб часто сам не знал о реальном состоянии соединения по несколько суток подряд, так как не получал необходимой информации из подразделений и частей. Во-вторых, в ходе операции «Цитадель» противник большое значение придавал выявлению мест дислокации и уничтожению штабов и пунктов управления наших войск. Поэтому часто, ещё до начала атаки в результате мощных авиаударов и артналётов гибли офицеры, отвечавшие за учёт, сгорали документы, выходила из строя связь. В-третьих, в действующей армии существовала такая практика, когда значительная часть офицеров управлений даже армейского и корпусного звена в напряженные моменты направлялась на передовую «в помощь» командирам полков и даже батальонов. В результате в штабе оставалось минимальное количество офицеров, и каждый из них был не в состоянии выполнять обязанности за несколько человек одновременно. В-четвёртых, в ряде случаев командиры частей, ссылаясь на объективные причины, сознательно не передавали или занижали цифры убыли личного состава, стремясь скрыть свои просчёты и ошибки. Всё это в комплексе привело к тому, что хотя основная часть пехотных соединений Воронежского фронта не находилась в окружении и, по меркам войны, их штабы работали в достаточно благоприятных условиях, сегодня их архивные фонды в ЦАМО РФ за период Курской битвы очень скудные, документы разрозненные и не дают полного представления даже о том, какие событиях происходили в их полосе.

Поэтому надеюсь, что собранный по крупицам за несколько лет достаточно обширный материал, публикуемый в книге, будет интересен читателю и оценен по достоинству исследователями Курской битвы.

Изучение столь масштабного события прошлого – это большой кропотливый труд, который не под силу одному человеку. Мне повезло, на мою просьбу о помощи откликнулись многие добрые и порядочные люди: ветераны минувшей войны, действующие офицеры Российской армии, сотрудники архивов, исследовательских институтов, увлечённые и неравнодушные к истории нашего Отечества граждане США и Германии. Сердечно благодарю всех, кто словом и делом помог мне при сборе документального материала, в личных беседах и письмах делился своими воспоминаниями и мыслями о событиях, участниками которых они были, переводил тексты и вёл поиск фотографий.

Особую признательность хочу выразить единомышленникам, чей вклад в это издание трудно переоценить. Это ректор Белгородского государственного университета, доктор социологических наук, профессор Леонид Яковлевич Дятченко, первый заместитель начальника Центрального архива Министерства обороны России полковник Сергей Иванович Ярош, историк Алексей Валерьевич Исаев и гражданин США Гари Диксон.

Валерий Замулин