Проклятие Зарстора

Андрэ НОРТОН

ПРОКЛЯТИЕ ЗАРСТОРА

1

Слабый солнечный свет касался верхнего края безымянной западной долины, куда забрела Бриксия. Достаточно далеко от разоренных земель на востоке, чтобы ощутить сомнительную безопасность - если быть очень осторожной. Присев на корточки, девушка хмуро взглянула на далекие облака на востоке - предвестник плохой погоды. Она проводила лезвием своего ножа по оселку, с беспокойством разглядывая тонкую стальную полоску. Ее уже так много раз затачивали, и хотя нож скован из хорошей стали, но скован очень давно - в прошлом, которое девушка даже не пыталась припомнить. Она знала, что ей нужно быть очень осторожной, или эта тонкая металлическая полоска лопнет, и она останется без оружия, без инструмента - без всего.

Руки у нее загорелые и покрытые шрамами. Ногти на пальцах обломаны, под ними полоска грязи, и она даже песком не может оттереть ее. Очень трудно даже вспомнить теперь, что когда-то она держала веретено или челнок ткацкого станка, иголкой вышивала разноцветные картины на кусках плотной ткани, которую должны были повесить на стенах крепости. Так жила другая девушка, нежная и защищенная, жила в Высоком Холлеке, прежде чем пришли захватчики. Эта девушка умерла когда-то, в том длинном коридоре времени, который уходит назад и конец которого вспоминается с трудом.

Во время бегства из осажденной врагами крепости, которая всегда была ее домом, Бриксия стала крепкой и выносливой, как металл, который теперь держит в руке. Она узнала, что время - это только один день от рассвета до того, как удастся найти убежище в надвигающихся сумерках. Никаких пиров, никаких отличий одного месяца от другого - только времена жары и времена холода, когда промерзают даже кости; в такие периоды она кашляла и боялась, что больше никогда не согреется.

Никакой лишней плоти на ее теле нет, она тонка и крепка, как тетива лука. И - по-своему - почти так же смертельно опасна. То, что когда-то она надевала тонкие ткани, носила ожерелье из янтаря и золотые кольца на пальцах, казалось теперь сном, тревожным сном.

Она передвигалась в страхе, пока он не стал близким другом, и если бы он вдруг исчез, она почувствовала бы себя обнаженной и потерянной. Бывали времена, когда, где-нибудь в пещере или под деревом, она готова была закрыть глаза, сдаться, отказаться от своей упрямой воли выжить, принять смерть, которая идет по ее следу, как охотник за раненым оленем.

Но в ней сохранялась упрямая решимость, наследие ее рода. Разве не течет в ее жилах кровь Торгуса? Во всех долинах Высокого Холлека известна Песнь о Торгусе и о его победе над силами Камня Ллана. Род Торгуса, может быть, не был богат землями и драгоценностями, но его дух и сила всегда оставались высокими.

Девушка убрала рукой прядь выгоревших на солнце волос, неровно подрезанных на шее. Не для бродяги по незаселенным местам заплетенные золотом косы жительницы будуара. Продолжая точить нож, она негромко напевала Вызов Ллана, так негромко, что даже собственными ушами не слышала эти звуки. Но слышать некому - она тщательно обыскала все это место вскоре после рассвета. Разве посчитать слушателем птицу с черным хохолком, которая угрожающе крикнула с вершины ближайшего изогнутого ветром дерева.

- Так, так... - Она проверила остроту лезвия на прядке волос, упавшей на глаза. Заточенная сталь легко перерезала прядку, в пальцах осталось несколько волосков. Девушка выпустила их, и ветер подхватил и унес. И тут Бриксия снова ощутила страх. Местность ей совершенно неизвестна, лучше было закопать эту часть себя. Есть старые предания - силы, о которых мало что известно, могут использовать волосы, ногти, слюну для злого волшебства.

Впрочем, подумала она, тут некого бояться. Здесь, рядом с Пустыней, сохранились следы тех, кто когда-то владел этой страной, - Древних. Они оставили каменные монолиты, странные места, которые приманивают к себе или отпугивают.

Но все это лишь следы давно исчезнувшей силы сил. Те, кто владел этой силой, давно исчезли. Черная птица, словно отрицая это, снова громко крикнула.

- Эй, ты, черная! - Девушка перестала напевать и взглянула на птицу. - Не будь так смела. Хочешь сразиться с Утой? - И она испустила негромкий, но резкий свист.

Птица закричала, словно знала, кого призывает девушка. Потом снялась с ветки и полетела низко над землей.

Из зеленой травы (больше нет овец, чтобы ощипывать ее) поднялась пушистая голова. Отведя губы, кошка зашипела, глаза ее раздраженно следили за улетающей птицей, которая, последний раз хрипло крикнув, тут же исчезла.

С достоинством своего племени кошка неторопливо направилась к Бриксии. Девушка приветственно протянула ладонь. Они уже давно бродят и спят вместе, и девушка была польщена, что Ута выбрала ее в спутники во время этих бесцельных блужданий.

- Как охота? - спросила она кошку, которая села на расстоянии вытянутой руки от нее и принялась облизываться. - Или теперь, когда отсюда ушли люди и нечего красть, ушли и крысы? - Ута давала Бриксии единственную возможность поговорить во время одиноких странствий.

Снова сев, Бриксия принялась рассматривать развалины внизу. Судя по этим руинам, когда-то здесь была хорошо возделанная долина. Укрепленное главное здание с примыкающей защитной башней - впрочем, здание теперь без крыши и со следами пожара на рухнувших стенах - когда-то должно было выглядеть внушительно. Она насчитала также не менее двадцати крестьянских домов, хотя от них оставались только очертания стен, и большую груду обломков, возможно, бывшую гостиницу. Дома стояли вдоль дороги. Бриксия предположила, что дорога уходит к ближайшему речному порту. И все торговцы, направлявшиеся в верхние долины, должны были проходить здесь. И еще странные и с трудом терпимые люди, которые бродят в Пустыне, разыскивают следы Древних, могли найти здесь хорошее место для продажи своих находок.

Девушка не знала, как жители называли это свое поселение. И могла только догадываться, что опустошило его. Захватчики, разорившие во время войны Высокий Холлек, не могли забраться так далеко вглубь. Но война порождала зло.

Когда войска Дейла ушли, чтобы отразить захватчиков, свободно почувствовали себя двуногие волки - разбойники из Пустыни. Они грабили и убивали. Бриксия не сомневалась, что если бы порылась в развалинах, нашла бы следы того, как погибло селение. Оно было разграблено, даже руины, наверно, не раз прочесывались. Она не единственная бродит в безлюдье. Но все же она надеялась, что хоть что-нибудь полезное осталось, пусть даже сломанная чашка.

Бриксия провела руками по бедрам, с беспокойством заметив, что ткань брюк так износилась, что на колене просвечивает кожа. Длинное платье она бросила во время бегства. Держа нож в руке, она потянулась к другому своему оружию - крепкому охотничьему копью. Его наконечник недавно тоже заострен, и она хорошо знает, как им пользоваться.

Мешок она оставит здесь, в зарослях. Задерживаться в развалинах долго не придется. Может, она вообще зря тратит на них время. Если тут живет что-то большее, чем крысы или луговые прыгуны, Ута предупредит ее, а все-таки что-то можно найти. Ведь свое копье она нашла в такой же сожженной крепости.

Хотя долина, насколько она может судить, пустынна, Бриксия двигалась осторожно. В неведомой местности всегда можно ожидать неприятных сюрпризов. Последние три года научили ее, что между жизнью и смертью может быть очень короткое расстояние.

Она постаралась забыть о прошлом. Воспоминания о нем только ослабляют дух. Жить - значит помнить только о сегодня. Она знала, что может поздравить себя с тем, что дожила до этого дня и благополучно добралась до этого места. И неважно, что когда-то такая же крепость была ее домом, что на худом мускулистом теперь теле когда-то была мягкая шерсть, тщательно выделанная и выкрашенная. Даже одежда, которая сейчас на ней, добыта в странствиях...

Брюки, изношенные и истончившиеся, из грубого жесткого материала, куртка из шкур прыгунов, выделанных и сшитых ее собственными руками, рубашку она нашла в сумке мертвого жителя Дейла, попавшего в разбойничью засаду. Дейлец прихватил с собой своих врагов. И она считала, что рубашка - это дар ей, сделанный этим храбрым человеком. Ноги у нее босые, хотя в мешке есть сандалии с деревянными подметками, они ждут более тяжелых дорог. Подошвы ее загрубели, ногти на пальцах ног сломаны.

Волосы спутаны, потому что расчесывает она их только пальцами. Когда-то они были цвета самого крепкого яблочного эля, блестящие, заплетенные. Теперь, выгоревшие на солнце, они больше похожи на увядшую осенью траву. Но Бриксия больше ничем не гордится в себе, только силой и способностью выжить.

Перебегая от одного укрытия в кустах к другому, все время напряженно ожидая сигнала тревоги, какой могут дать глаза, уши или нос, Бриксия бегло подумала, что Уте теперь гораздо больше подходит слово "леди". Для домашней кошки она велика. Но, возможно, она никогда не грелась у разведенного человеком огня и с самого рождения была дикой. Тем более странным кажется ее союз с Бриксией.

Примерно год назад Бриксия проснулась после беспокойного ночного сна (календаря у нее не было, поэтому точного времени она не могла назвать) и увидела, что у ее костра сидит Ута; глаза кошки светятся, как большие красноватые монеты. Бриксия тогда ночевала в одной из заросших мхом, лишенных крыши развалин, оставленных Древними. Она быстро обнаружила, что другие бродяги, которые могут оказаться врагами, не любят такие развалины. Но тут никакой опасности нет - только стены, быстро возвращающиеся в землю.

Во время первой встречи она слегка опасалась Уты. Но если не считать пристального немигающего взгляда - кошка словно оценивала ее, - ничего примечательного в Уте не было. Шерсть у нее темно-серая, на голове, лапах и хвосте темнее, на солнце отсвечивает синевой. Шерсть густая и мягкая, как драгоценные ткани, которые когда-то привезли заморские торговцы, задолго до того, как война с захватчиками перевернула вверх дном всю жизнь в долинах с востока до запада, разбила эту жизнь на осколки, и никто из выживших уже не может их собрать.

На темной мордочке Уты странного цвета глаза - иногда синие, иногда зеленые, но по ночам в них всегда красноватая искра. И глаза эти знающие. Иногда, когда они обращены к девушке, Бриксия чувствует себя неуютно, как при первой встрече, словно в этих суженных зрачках разум, сравнимый с ее собственным, и этот разум изучает ее и оценивает.

Девушка и кошка вместе по кустам пробрались к заросшим развалинам того, что когда-то, по мнению Бриксии, было гостиницей. От нее остались только две стены, обожженные и обрушившиеся, не выше плеча девушки. В земле отверстие, ведущее в погреб, но они почти забито. Рыться здесь нет смысла.

Нет, лучше посмотреть в доме лорда. Хотя, конечно, этот дом и разграбили в первую очередь. Но если огонь вышел из-под контроля до того, как грабители закончили...

Бриксия подняла голову. Ноздри ее расширились, ловя запахи. В дикой местности она, как животные, полагалась на обоняние, и, хотя не сознавала этого, даже не думала о подобных вещах, обоняние ее сильно обострилось от постоянного использования.

Да! Горящее дерево!

Она опустилась на четвереньки, с осторожностью охотника проползла до края гостиницы, отыскивая промежуток в густых зарослях. Наконец легла на землю, осторожно подтянула к себе копье, приподняла нависшие низко ветви, чтобы расширить поле зрения.

Огонь в такое время года, когда нет гроз и молний, может означать только человеческий лагерь. А в этой местности лагерь - это разбойники. Те, что когда-то здесь жил, могли вернуться, чтобы посмотреть, что еще можно спасти. Девушка обдумала такую возможность и не стала полностью отвергать ее.

Но даже вернувшиеся жители деревни могут быть ее врагами. Достаточно им ее увидеть, и она превратится в преследуемую добычу. Оборванная, она ничем не отличается от разбойников, разграбивших это место. Ее могут принять за разведчика другой банды.

Внимательно рассматривая сцену перед собой, Бриксия не обнаружила никаких признаков лагеря. Дом слишком разрушен, решила она, чтобы служить убежищем. Но башня сохранилась, и хоть ее окна лишены ставен и открыты ветру и дождю, все же она в целом выглядит неплохо.

Те, кто остановился здесь, должны находиться в башне. И не успела она прийти к такому выводу, как у входа в башню что-то шевельнулось, кто-то вышел из нее. Бриксия застыла.

Мальчик, юноша, невысокого роста, голова такая же непричесанная, как у нее. Но одежда целая, в хорошем состоянии. Темно-зеленые брюки, сапоги, кожаная куртка с нашитыми металлическими кольцами, с рукавами до запястий. Пояс, в ножнах меч с простой рукоятью.

У нее на глазах он откинул голову, положил пальцы в рот и свистнул. Ута шевельнулась и, прежде чем Бриксия смогла остановить ее, выбежала из укрытия и, высоко задрав хвост, пошла к башне. Но не она одна ответила на призыв. Из-за башни вышла лошадь и подошла к юноше, опустила голову и потянулась к его груди, а он ласково почесал ее над копытом.

Ута подошла к нему, села, охватила хвостом лапы; Бриксия была уверена, что кошка разглядывает мальчика тем же оценивающим взглядом, каким нередко смотрит и на нее. Уход кошки вызвал ее раздражение. До сих пор Ута была ее единственным спутником, Бриксия привыкла думать о ней как о товарище. Но сейчас кошка ушла от нее к незнакомцу.

Девушка сильнее нахмурилась. Ей тут нечего делать, возможности поискать что-нибудь полезное нет. Если что и осталось, то найдут и без нее. Лучше как можно быстрее уходить, предоставив Уту ее судьбе. Похоже, кошка сама готова сменить свою привязанность.

Юноша взглянул на кошку. Отпустил лошадь, опустился на колено, протянул руку.

- Красавица... - сказал он с акцентом верхних долин, и его слова поразили слушающую девушку. Давно она не слышала никакого голоса, кроме собственного.

- Иди сюда... леди...

- Яртар?

Бриксия видела, как юноша вздрогнул и оглянулся через плечо на открытую дверь башни.

- Яртар... - Другой голос звучал низко, и было в нем что-то... Бриксия оперлась подбородком о руку, даже дыхание затаила.

По крайней мере двое. Лучше пока не шевелиться. Хотя она уверена, что сумеет уйти незаметно.

Мальчик встал, ушел в башню. Лошадь махнула головой и направилась к густым зарослям травы. Но Ута тоже пошла к входу в башню.

Бриксия рассердилась. У них так много: одежда, меч, лошадь, а у нее ничего, кроме Уты. А теперь даже кошку она может потерять. Пора уходить. Но она продолжала лежать на месте.

Она так давно одна. И хоть знает, что ее безопасность в одиночестве, ожили воспоминания. С тоской смотрела она на вход в башню. Мальчик не выглядит опасным. У него есть меч, но кто в этой земле не носит оружия, если может его найти? В последние годы здесь нет ни закона, ни силы повелителя Дейла, которая смогла бы защитить. Безопасность каждого в его собственных руках, в силе и ловкости тела. И хоть изнутри башни она слышала только один голос, низкий мужской голос, это не значит, что не может быть и других.

Благоразумие требует немедленно уходить. Но необходимость, рожденная голодом духа, может подгонять так же неумолимо, как телесный голод. Она хочет слышать голоса, видеть кого-то... до этого момента Бриксия не осознавала, как велика эта потребность.

Глупость, строго говорила она себе. Но все равно поддавалась этой глупости. И потом оказалось, что уходить уже поздно.

Движение у двери. Ута, уже подошедшая к двери, грациозно отскочила и снова села, обернув лапы хвостом. Вышел мальчик, но на этот раз он поддерживал спутника.

Высокий мужчина, по крайней мере высоким он кажется рядом с мальчиком. Шел он странно, волоча ноги, низко опустив голову, словно вглядывался в землю. Руки безжизненно свисают, и хоть он в кольчуге, как и мальчик (его кольчуга тщательно выделана, это не просто кольца на коже, как у мальчика), в ножнах на поясе меча нет.

Широкоплечий, узок в талии и бедрах. Волосы подстрижены, но давно, потому что завиваются за ушами и на шее, свисают на смуглый загорелый лоб. Волосы очень темные, как и брови, которые поднимаются вверх по краям у висков. Что-то в его лице показалось Бриксии тревожно знакомым. Когда-то она видела такого человека...

Что-то такое рассказывали... впервые за много месяцев она пыталась вспомнить то, что в другое время старалась забыть. Да! Шепотом рассказывали о том другом человеке, лорде с западной долины, проведшем одну ночь в их крепости; он тогда сидел за столом на почетном месте справа от ее отца. Он - полукровка! Она с торжеством вспомнила это слово. Один их тех, на кого народ Дейла поглядывал искоса и с кем старался не иметь дела; один их тех, у кого отец женился на странной женщине, из народа Древних, большинство из которых давно покинуло Высокий Холлек, ушло на север или запад, куда не пойдет ни один разумный человек. О полукровках всегда ходило много рассказов, считалось, что они обладают неведомыми способностями. Но отец открыто приветствовал этого незнакомого лорда и, казалось, гордится тем, что он заночевал у него под крышей.

Теперь она увидела, что между тем человеком, которого она вспомнила, и этим, в башне, есть разница. Этот человек сделал несколько шагов, по-прежнему не поднимая головы, продолжая смотреть в землю. Лицо у него странно пустое. Ни следа бороды (возможно, тоже результат чуждой наследственности), рот расслаблен, хотя подбородок решительный. Если бы не эта пустота, отсутствие выражения, его можно было бы назвать красивым.

Мальчик держал его за руку и вел, а мужчина покорно слушался его и не поднимал голову. Подведя человека к груде камней, мальчик усадил его.

- Хорошее утро... - Бриксии показалось, что юноша говорит напряженно, слова произносит слишком быстро и громко. - Мы дома в Эггерсдейле, мой лорд. Это, правда, Эггерсдейл. - Мальчик огляделся, словно искал помощи.

- Яртар... - Впервые заговорил мужчина. Он поднял голову, хотя лишенное выражения лицо не изменилось, и громко позвал: - Яртар...

- Яртар... умер, мой лорд. - Мальчик схватил человека за подбородок, пытался повернуть его голову к себе. Мужчина, не сопротивляясь, повернул голову, и Бриксия видела, что выражение его лица не изменилось, взгляд не оживился.

- Мы дома, мой лорд! - Мальчик схватил мужчину за плечи, потряс.

Тот подчинился рукам мальчика. Не сопротивлялся, не показывал, что узнает юношу, понимает его слова, узнает место, на котором сидит. Со вздохом его молодой товарищ отступил, снова осмотрелся, словно искал помощи, которая могла бы снять наложенное на его господина заклятие.

Потом склонился, взял руки мужчины в свои, прижал к своей груди.

- Мой лорд, - Бриксии показалось, что мальчик из последних сил старается сохранить спокойствие, - это Эггерсдейл. - Он произносил каждое слово медленно и отчетливо, как говорят с глухим, который, если постарается, может что-то расслышать. - Ты у себя дома, мой лорд. Мы в безопасности, мой лорд. Ты у себя дома, в безопасности.

Ута встала, потянулась, легко подошла к мужчине и мальчику. Подойдя к мужчине справа, она положила ему на колени лапы.

Впервые на лице, лишенном выражения и эмоций, что-то изменилось. Мужчина медленно повернул голову. Он словно боролся с какой-то невидимой силой, делая это. Но он не посмотрел на кошку. Мальчик явно удивился, потом встревожился, внимательно глядя на мужчину и кошку.

Губы лорда зашевелились. Человек как будто не мог заговорить, но прилагал усилия. Так продолжалось несколько мгновений. Потом он перестал интересоваться окружающим. Снова лицо его потеряло выражение, стало зеркалом разрушенного разума, как развалины вокруг - отражение некогда существовавшего строения, которое мальчик назвал домом.

Ута убрала лапы с колена мужчины, посмотрела на пролетающую бабочку и с игривостью, которую редко проявляла, погналась за ней. Мальчик отпустил руки мужчины, прыгнул за кошкой, но она ловко увернулась от его рук и исчезла среди камней.

- Ксс, ксс... - Он искал среди камней, лихорадочно звал, как будто снова найти кошку - для него самое важное дело в мире.

Бриксия сухо улыбнулась. Она могла бы сказать ему, что его усилия напрасны. Ута всегда ходит своим путем. Кошку заинтересовали люди в башне. Но теперь ее любопытство удовлетворено, и они могут больше никогда ее не увидеть.

- Ксс! - Мальчик кулаком постучал по обломкам стены. - Ксс... он узнал. На минуту... Клянусь клыками Окстора, он узнал! - Мальчик откинул голову и выкрикнул, как боевой клич: - Ксс... он узнал... ты должна вернуться... должна!

И хоть произнес он это, как мудрая женщина, вызывающая силы, ответа не получил. Должно быть, для него слабая заинтересованность товарища кошкой значила очень много. Может, впервые его лорд заинтересовался чем-то, после раны или болезни, превратившей его в пустую оболочку. И мальчик хотел иметь Уту под рукой, надеясь...

Бриксия чуть шевельнулась. Юноша был так поглощен своими надеждами и страхами, что она могла встать и выйти, и он бы ее не заметил. Она должна уходить. Но любопытство, может, сродни любопытству Уты, удержало ее на месте. Эти двое не кажутся опасными.

- Ксс... - голос мальчика смолк.

Мужчина чуть шевельнулся и, когда мальчик повернулся к нему, поднял голову. Его помертвевшее лицо не изменилось, но он запел, как мог бы запеть сочинитель песен на пиру.

Обрушилась Сила,

Вызванная Элдором,

Свирепая гордость,

Мощь, которая царствует вечно.

Пришла по его призыву,

Чтобы сделать его

Господином всего.

Но Зарстор обнажил

Меч мозга,

Поднял щит воли

И поклялся смертью,

Всем жаром и всем сердцем

Не сдаваться.

Сверкнуло звездное Проклятие,

Мрачно и ярко,

Тьма восторжествовала

Над Светом.

Пуста земля Зарстора,

Поля его голы.

И никто уже не знает,

Кто здесь некогда правил.

Так из-за гордости Элдора

Смерть и разрушения

Воцарились повсюду.

Звезды сдвинулись

Пришло ли время

Снова взглянуть в лицо

Силам ночи?

Кто осмелится во тьме и позоре

Испытать силу Сокровища Зарстора?

Не очень хорошие стихи, такие может сочинить неграмотный крестьянин, но что-то в них заставило Бриксию вздрогнуть. Она никогда не слышала о Проклятии и Сокровище Зарстора. Но у каждой долины свои легенды и предания. И некоторые из них не выходили за пределы холмов, ограждающих каждую долину. Мальчик застыл. Недоверчивость на его лице сменилась надеждой.

- Лорд Марбон!

Но его радостный возглас вызвал противоположный эффект. Мужчина снова опустил голову. Руки его беспокойно зашевелились, касались кольчуги на груди.

- Лорд Марбон! - повторил мальчик.

Мужчина слегка повернул голову, словно прислушиваясь.

- Яртар?..

- НЕТ! - Мальчик сжал руки в кулаки. - Яртар мертв. Он уже двенадцать месяцев как мертв и сгнил! Он мертв, мертв, мертв - ты меня слышишь? Он мертв!

Его слова гулким эхом отозвались в развалинах.

2

Молчание, наступившее вслед за этими полными отчаяния словами, нарушила Ута. Кошка присела мордой к зарослям, в которых пряталась Бриксия. Из ее пушистого горла вырвался звук, похожий на женский крик. Бриксия слышала такой звук и раньше - это призыв Уты. Но то, что он теперь обращен к ней, ошеломило ее.

Мальчик повернулся, мгновенно опустил руку на рукоять меча. Теперь Бриксия уже не может незаметно уйти, она слишком долго ждала. А лежать здесь, трусливо дожидаясь, пока ее поднимут... Нет! Она не будет дожидаться этого.

Она встала, прошла через заросли, вышла на открытое место, держа копье в руке. Так как лука и стрел она не видела, то считала, что копье вполне достаточный ответ на меч.

Ута посмотрела на нее после своего предательства и перевела взгляд на юношу. Лицо у того напряженное, подозрительное. Он извлек меч из ножен.

- Кто ты? - В резком вопросе тоже настороженность.

Ее имя ничего ему не скажет. За месяцы одиноких странствий оно и для нее стало мало что означать. Она далеко от долины своего рождения, далеко от земель, где имя ее рода может вызвать понимание. Она никогда не слышала об Эггерсдейле; логично предположить, что и здесь, в изолированной западной долине, не слышали о Мурачдейле, о роде Торгуса, который правил в ней до того дня, когда все кончилось в крови и пламени.

- Путница... - ответила она, подумав, что, отвечая, демонстрирует собственную слабость.

- Женщина! - Он сунул меч с ножны. - Ты из семьи Шейвера... или Хамеля... у него, кажется, было две дочери...

Бриксия напряглась. Тон его голоса... Гордость, о которой она уже начала забывать, заставила ее распрямиться. Она может внешне показаться крестьянской девчонкой (по-видимому, он так и решил), но она - Бриксия из рода Торгуса. А он откуда? Здесь только почерневшие от огня развалины больше ничего.

- Я не связана с этой землей, - спокойно ответила она, но смотрела вызывающе. - Если ищешь крестьянку из владений твоего лорда... ищи в другом месте. - И никакого уважительного титула не добавила.

- Разбойница! - Губы юноши скривились. Он вызывающе встал рядом со своим лордом. Посмотрел вправо, влево, пытаясь разглядеть, кто еще скрывается в зарослях.

- Это ты так говоришь, - ответила она. Как она и думала, он принял ее за члена разбойничьей банды. - Не называй так никого, молодой человек, если не уверен. - Бриксия произнесла это холодно, вспомнив некогда усвоенное умение держать на расстоянии речью. Так ответила бы леди на дерзость.

Он смотрел на нее. Но прежде чем смог ответить, его лорд пошевелился, встал. Без интереса посмотрел пустыми глазами на девушку, может, даже не видя ее.

- Яртар задерживается... - Мужчина поднес руку ко лбу. - Почему он до сих пор не пришел? Нам необходимо завтра утром выступить...

- Лорд, - по-прежнему не отрывая взгляда от девушки, мальчик попятился, взял лорда за руку. - Пора отдыхать. Ты болен, мы выедем позже...

Мужчина нетерпеливо вырвал руку.

- Больше никакого отдыха... - голос его прозвучал чуть уверенней. Никакого отдыха, пока дело не завершено, пока мы снова не овладеем древней силой. Яртар знает путь... где он?

- Лорд, Яртар...

И хотя мальчик снова схватил мужчину за руку, тот не обратил на это внимания. Пустое равнодушное выражение покинуло его лицо, на нем появилась тень сознания. Ута подошла к этой паре, остановилась возле лорда. И испустила негромкий звук.

- Да... - С усилием мужчина высвободился, опустился на колени, протянул обе руки к кошке. - Со знаниями Яртара мы сможем идти? - Вопрос этот был обращен не к его спутнику, а к кошке. И взгляд его встретился с немигающим взглядом животного.

- Ты это знаешь, пушистая. Ты пришла как сигнал? - Мужчина кивнул. Когда Яртар придет, мы двинемся. - Оживление покинуло его лицо, оно снова стало пустым. Теперь он походил на человека, который уже не может бороться со сном.

Мальчик схватил его за плечи.

- Лорд... - Но смотрел он не на мужчину, которого поддерживал, а на девушку.

В его взгляде была такая враждебность, что Бриксия крепче ухватилась за копье. Он будто так ее ненавидит, что готов открыто напасть. И тут она поняла. Им движет стыд... стыд, что кто-то увидел его лорда, потерявшего разум.

Инстинктивно она поняла, что если сейчас сделает движение, скажет что-нибудь, покажет, что поняла, то тем самым еще ухудшит положение. Не зная, что делать, она возможно спокойнее посмотрела на юношу. Облизнула губы, но ничего не ответила.

Они долго смотрели друг на друга, потом он снова нахмурился.

- Уходи! У нас нечего красть! - И он снова потянулся к мечу.

Бриксия рассердилась. Почему эти слова хлестнули ее, как бичом, она не могла бы сказать. Эти двое ничто для нее. Чтобы выжить, она научилась быть одной.

Но она сдержалась. Пожала плечами и отступила к изгороди, из-за которой появилась. Осторожность не позволила повернуться спиной к этой паре. Но она чувствовала, что их ей нечего бояться.

Мальчик снова поднял мужчину, повел его к двери башни, негромко уговаривая. Бриксия не слышала его слов. Она смотрела, как они исчезают, потом ушла сама.

Разумно было бы совсем уйти из этой долины, говорила она себе, поднимаясь по склону. Но не ушла. Метко брошенный камень ошеломил одного из прыгунов в траве, она искусно освежевала тушку, спрятала шкуру, чтобы обработать позже. Из шести таких шкурок получится короткий плащ, а у нее уже есть три в мешке, что лежит у костра в ее лагере.

Понимая, что не она одна могла заметить тех, кто остался в развалинах, она приняла дополнительные предосторожности. Если кто-то из разбойников увидел лошадь, меч мальчика, этого вполне достаточно, чтобы привлечь банду. Бриксия подумала, понимает ли мальчик, как опасно останавливаться в развалинах. Пожала плечами. Не ее забота учить его.

Разжигая небольшой костер из тщательно подобранных дров, так, чтобы они давали как можно меньше дыма, она думала о двоих внизу. Теперь Бриксия была уверена, что их только двое.

Мальчик назвал поселок Эггерсдейл и говорил о нем, как о доме. Его лорд явно не может сам позаботиться о себе, как же они собираются жить? Конечно, тут есть дичь. Но без лука приходится рассчитывать только на меткость и сбивать камнем прыгунов. Она чуть не умерла с голоду, ела личинок и жевала траву, пока не научилась добывать пищу. Один прыгун едва ли достаточный обед для одного человека.

Бриксия поворачивала над огнем куски своей добычи, поджаривая их, чтобы потом съесть полуготовыми, и сидела на корточках. Она не успела осмотреть сад внизу, но была уверена, что мало съедобных растений могло здесь сохраниться за годы разрухи. Можно собирать съедобные травы, и она это иногда делала. Но их никогда не бывает в больших количествах. Если у этих двоих нет продуктов, как они будут жить?

Бриксия снова повернула палочки с мясом, глядя на вспыхнувшие языки пламени и жалея, что нечем подхватить капающий жир. При запахе жареного мяса рот ее наполнился слюной.

Негромкий звук по другую сторону костра привлек ее внимание.

- Ты мне не друг, - строго сказала она, глядя на Уту. - Если ты сменила символ дома на щите, леди, тогда иди и проси места за большим столом... не приходи ко мне. - Но она все же взяла одну палочку, сняла с нее мясо, защищая листком пальцы, положила полузажаренное мясо перед Утой. Пусть поступает, как хочет: берет или отказывается.

Кошка сидела, ожидая, пока мясо остынет. Время от времени она поглядывала на него, но больше смотрела своим немигающим взглядом на Бриксию. Девушка поежилась. Так Ута всегда смотрит; нет причины думать, что она оценивает ее мысли.

- Да, иди к ним, Ута. Мужчине, кажется, ты понравилась.

Девушка сузила глаза и пристально смотрела на кошку. Ее удивило поведение Уты по отношению к этому лорду. Не впервые она пожалела, что не может по-настоящему общаться с кошкой. Раньше это желание было рождено одиночеством, когда оно становилось тюрьмой для девушки. Тогда физического присутствия кошки было недостаточно, чтобы прогнать мрачные мысли. Бриксии нужно было слышать другой голос, избавиться от вызывающего боль одиночества.

Теперь же она хотела обладать способность общаться кошкой из любопытства. Каким-то образом Уте удалось проникнуть в затуманенный мозг лорда Марбона, вызвать пробуждение его сознания. Почему... и как?

Бриксия принялась размахивать в воздухе палкой с насаженным мясом, чтобы остудить его.

- Что ты с ним сделала, Ута? - спросила она. - Он словно поражен луной. От раны это или какая-то хитрость захватчиков? Может, болезнь... И кто это Яртар, которого он зовет? Мальчик говорит, что он мертв. - Она принялась энергично жевать жесткое мясо. Ута тоже ела, даже не поднимая головы в ответ на ее вопросы.

Эта песня... такую не сочиняют певцы... грубая, плохо составленная... словно сочинил ее кто-то, не владеющий искусством, но подгоняемый необходимостью. Бриксию слегка смутил такой поворот ее мыслей. Но в них есть смысл. Какова цель этой песни? Проклятие и Сокровище Зарстора... как еще оно было названо в песне? Звездное Проклятие?

Кто-то, по имени Зарстор, обнажил меч против врага и был уничтожен, потому что у врага оказалось это оружие - одновременно Проклятие и Сокровище. Бриксия покачала головой. Есть много легенд о древних войнах и битвах. Во всех есть зерно истины, но эта истина сегодня уже ничего не значит. Если только темное Проклятие Зарстора по-прежнему не лежит на этой земле.

Все возможно в долинах Высокого Холлека. Древние, до того как ушли с земель у великого моря, ушли на север и запад, за саму Пустыню, обладали необычными знаниями и силами. Остались места, которых следует сторониться, и другие... Бриксия перестала есть, воспоминание пришло такое яркое, словно девушку перебросили во времени и в пространстве.

Она вспомнила день, когда пришло известие, что защита не выдерживает, и они бежали из крепости Мурачдейла. Дыхание Бриксии участилось. Они бежали, бежали в сумерках... убегали от огня и криков. Ей казалось, что она снова ощущает резкую боль за ребрами и в ногах, снова борется с длинным шлейфом платья, чувствует во рту привкус страха.

Вверх, на хребет. Рядом с ней бежит Куниггод, поторапливает ее. Куниггод... лицо Бриксии исказилось при

этом воспоминании. Она хотела бы забыть... но воспоминания не уходили. Куниггод, вставшая с постели, где лежала, чихая и кашляя... она не убежала, сначала убедилась, что ее воспитанница ушла из женского будуара, где поджидает смерть... вывела ее по внутренней лестнице к потайной калитке.

Они бежали ночью, одни, остальные выжившие бежали другим путем. И Куниггод провела ее узкой тропой между высоких камней, поддерживая Бриксию, полуживую от страха. Она не знала, по какому пути они идут, и попала в это Место, сама не понимая этого.

Никто из жителей долины добровольно не приходил в места, которые когда-то использовали Древние для своих целей... только мудрые женщины, которым уже известна неписаная мудрость. Но и они шли осторожно и тихо, потому что здесь может ждать злая сила... и она может восстать без предупреждения. Бриксия слышала, что такие места имеют свою особую атмосферу, их можно услышать, почувствовать, прежде чем попадешь в сеть.

Куниггод привела ее в одно из таких мест, которого все сторонились. Однако старая нянька, по-видимому, знала, что делает. Она, задыхаясь от кашля, опустилась на землю, изо всех сил цепляясь за девушку, не давая ей убежать.

- Оставайся... здесь, - с трудом сказала она... - Тут... нет... зла...

И Куниггод упала лицом вниз, и на этот раз Бриксия обняла ее, держала в руках, а женщина кашляла и задыхалась. Девушка поняла, что ее нянька не может идти дальше, а она тоже не может уйти и оставить ее. И вот она лежала под луной, полной и яркой, - казалось, она висит непосредственно над ними, освещая местность во всех подробностях.

Внимательно разглядывая окружающее, она увидела, что камни не образуют полный круг. Серебристо-серые, блестящие под луной камни выстроились двумя полумесяцами, их заостренные рога находятся на некотором расстоянии друг от друга, оставляя два прохода в центр, где лежат сейчас беженки. Поверхность камней обтесана. Бриксия видела у вершины каждого камня какие-то линии. Но не могла сказать, рисунок ли это или остаток какой-то выветрившейся надписи.

Но чем дольше она рассматривала камни, тем больше ей казалось, что свет задерживается на них. Они напоминали ей большие свечи, и свет исходит не только от вершины, где должен находиться фитиль, но и от боков. Но свет далеко не отходит от камней, только окутывает каждый камень сверкающим одеянием.

Глядя на эти светящиеся камни, Бриксия чувствовала, как оставляет ее страх перед неизвестным. Сердце, отчаянно бившееся, постепенно успокоилось. Девушка, не сознавая этого, дышала теперь равномерно и глубоко. Ее охватила какая-то вялость, апатия, странное спокойствие. Голова ее опустилась, девушка ощущала странную сонливость.

Она легла, по-прежнему держа голову Куниггод на коленях, чувствуя себя в полной безопасности, и крепко уснула.

Проснувшись на утро, она увидела Куниггод, но долго не могла понять, где она и что с ней. Страх не возвращался. Между нею и прошлой ночью опустился занавес, как годы отделяют одну часть жизни от другой. Она чувствовала в себе новые силы, какое-то беспокойство, связанное с целью, которой она не понимала. Но это непонимание ее не беспокоило.

Девушка ощутила лишь легкую печаль, когда поняла, что душа Куниггод рассталась с телом. Бриксия сложила руки своей старой няньки на неподвижной груди, поцеловала ее в лоб. Потом встала и посмотрела на каменные столбы. В свете утра просто камни. Но девушка продолжала ощущать мир, отсутствие эмоций, свободу от страха. Она знала, что ей предстоит жить одной, что она должна выжить ради какой-то цели - какой, она еще не знает.

Она не задавала вопроса, доброе это место или злое. Это место дало ей силы выжить, и она сохраняла его, как щит и опору.

И вот Бриксия сидела в своем лагере над Эггерсдейлом, смотрела на огонь и думала. Что возникло в ней той ночью, которую она провела между двумя знаками новой луны? Почему именно сейчас вернулось это воспоминание и с такими подробностями, если раньше она никогда о нем не вспоминала? Почему ей кажется, что все ее прошлое до той ночи не имело никакого значения, а все, что произошло потом, как-то связано с будущим?

Почему? И почему? И почему?

- Есть много путей, - вслух сказала она Уте. Кошка умывалась, но, услышав голос Бриксии, опустила лапу и посмотрела на девушку.

- Я Бриксия из рода Торгуса. Так ли это, Ута? О, я не имею в виду красивые платья, почетное место за пиршественным столом, способность говорить людям: "Сделайте то и это". И они делают. Не это подлинные признаки рода. Посмотри на меня. - Она рассмеялась и тут же удивилась: поняла, как давно не слышала звука смеха. - Я выгляжу так, словно пришла попрошайкой на пир или меня выгнали камнями из поселка, чтобы не связываться с подозрительными бродягами. Но я все равно Бриксия из рода Торгуса, и только я сама могу отобрать это у себя - каким-нибудь поступком, недостойным своего рода. Я сама должна буду тогда осудить себя и выбрать наказание.

- Твой юный друг в долине поспешно высказал обо мне суждение, Ута. Бриксия покачала головой. - Мне казалось, я отбросила гордость как совершенно бесполезное чувство. Гордость не положит пищи в рот, не покроет тело, не сохранит в нем дыхание. Но есть особая гордость. Я хочу сказать: "Ты не можешь победить меня, тень страха!" Вот такую гордость я считаю настоящей.

Она кивнула. Но все же девушка ощущала неудовлетворенность. Она слишком многое помнит, хотя сейчас все это и кажется далеким и туманным. Как этот мальчишка смотрел на нее - этот взгляд начинал жечь ее все больше.

- Да будет так! - Бриксия сжала правую руку в кулак и ударила по ладони левой. - Эти двое ничто для меня, Ута. И мысли их меня не трогают. Мы уйдем утром, и пусть лорд остается в своих развалинах.

В ее словах здравый смысл. Но все же...

Бриксия готовилась к ночи: отыскала щель, похожую на пещеру, покрыла пол сухими листьями и травой, устроив что-то вроде гнезда; при этом она останавливалась и поглядывала на башню внизу. Она не пряталась и не пыталась скрыть свое присутствие. Потому что была уверена: юноша не станет ее искать, заботы о хозяине занимают все его внимание.

Она видела, как он вышел из башни, отвел лошадь к ручью. Когда животное напилось, он отвел его назад на огороженное поле. Потом снова пошел к ручью, захватив с собой кожаную бутылку, наполнил ее и отнес в башню. Он не оглядывался, не смотрел вверх. Должно быть, уже забыл о ней.

Это снова укололо ее. Хотя Бриксия не понимала, почему ее это так задевает. Однако она осмелела. Не скрываясь, сама спустилась к ручью со своей изношенной фляжкой. Задержалась, чтобы умыться. Она жалела, что нет поблизости спокойной поверхности, которая могла бы послужить зеркалом. Впрочем, наверно, это даже хорошо, решила она, расчесывая пальцами волосы, вытаскивая из них сухие листья и веточки, попавшие, когда она пробиралась через живую изгородь.

Почему она задерживается, почему ночует тут, Бриксия не понимала. Остановка не имеет цели, но когда она пыталась подумать об уходе, ее охватывало какое-то беспокойство. Она не может уйти отсюда. В тревоге бродила она по возвышенности. Даже когда сбила камнем еще одного прыгуна, собственное мастерство и неожиданное пополнение припасов не принесло ей радости.

Вернувшись в свой лагерь, Бриксия увидела, что Ута сидит на камне. Голова кошки наклонена так, что она смотрит не на башню внизу, а вдоль хребта, на запад, где кончается долина и начинается страшная Пустыня.

- В чем дело? - Бриксия видела в прошлом такую сосредоточенность Уты и знала, что она может означать.

Чувства девушки обострились, но все же уступают способностям кошки. Бриксия подняла голову, использовала зрение, слух, обоняние, чтобы отыскать, что вызвало такое серьезное внимание Уты.

Из башни поднимается дым. Те, что там находятся, очевидно, не знают, как подбирать сухие дрова, чтобы не выдавать присутствия огня. А может, не беспокоятся, что их присутствие будет замечено. Нет, не крепость...

Девушка опустилась на колени в тени скал, прижимаясь плечом к камню, который выбрала Ута, стараясь не показываться, и осмотрела долину. Обрушившиеся стены, означающие поля, сады. Вдоль стен уже вырос кустарник. К западу небольшая роща.

Из этой рощи вылетели птицы. Они кружились в воздухе и хрипло кричали. Бриксия схватила копье. Она хорошо знала, что это означает. Кто-то вторгся в лес... эти птицы никого не боятся, кроме... человека!

Захватчики... из пустыни? Если бы они были из того же отряда, что двое внизу, они приближались бы с востока по старой дороге. Разбойники, крысы и волки из Пустыни, собрались, чтобы подобрать то жалкое, что еще можно найти в руинах... как собиралась она сама.

Да, крысы и волки, но у них есть клыки и когти!

Мальчишка с мечом... мужчина с повредившимся разумом... и никакого предупреждения.

Эти двое ничто для нее. А что есть у нее? Источенный нож, который сломается при любом усилии? Охотничье копье? Это глупость, совершенная глупость...

Мысли неслись стремительно. Но она уже уходила от своего убежища, спускалась по склону, используя все возможные укрытия. Рядом с такой же осторожностью ползла Ута.

Глупость, но почему-то она должна ее совершить.

3

Хорошо понимая, что за башней уже могут наблюдать из леса, который находится в противоположном направлении от того, которое она выбрала для себя, Бриксия присела у последнего укрытия, думая, что делать дальше. Ясно, что придется выйти на открытое место, чтобы добраться до двери. Если бы она была Утой...

Ута! Пушистая голова прижалась к ее руке. Девушка взглянула на кошку, которая в ответ внимательно смотрела на нее. Потом Ута двинулась направо и тут же исчезла в кустах. Поневоле Бриксия на четвереньках поползла за ней, с трудом пробираясь через густые заросли.

В зарослях показался камень - основание стены, которая когда-то была внешней защитой крепости. Стена сделана грубо, один необработанный камень на другом. Ута использовала их как лестницу, поднимаясь наверх.

Бриксия провела руками по камню. Достаточно щелей и углублений, чтобы она тоже смогла подняться. Она колебалась, прижимая руки к камню. Глупость! Она еще может повернуться и уйти, незаметно подняться на склон долины. Почему она это делает?

Ответа у нее не было, но что-то внутри, какое-то побуждение двигало ею. Повесив копье на плечо за ремень, на котором носила его в пути, девушка вцепилась пальцами рук и ног в углубления и начала подниматься.

Ута ждала ее на верху стены, глядя вниз; она словно проверяла, следует ли за ней Бриксия, прежде чем продолжать путь. И когда Бриксия начала подниматься, кошка махнула хвостом и исчезла.

Скрывают ли развалины главного здания ее от тех, кто наблюдает из рощи? Бриксия не знала, она могла только надеяться. Прислушиваясь, она по-прежнему слышала крики встревоженных птиц, и заключила, что таящиеся в лесу еще не вышли.

По другую сторону стены тянулся мощеный двор, окружавший некогда укрепленный, а теперь наполовину разрушенный дом и башню рядом с ним. Бриксия спрыгнула в траву, выросшую у основания стены на нанесенной почве.

Отсюда она перебежала к стене дома, прошла вдоль нее, теперь остается преодолеть небольшую открытую площадку до самой башни. Ута уже возле башни, она исчезла во входе. Бриксия перевела дыхание и сняла со спины копье. Она не собирается входить невооруженной. Возможно, ее встретят не как друга... и не как союзника.

Она пробежала к двери и влетела в нее, прежде чем шум смог предупредить о ее появлении. Внутри сумерки лишь частично разгонял огонь в очаге. Глядя на огонь, сидел мужчина, рядом с ним Ута. Но мальчик вскочил, увидев ее, с обнаженной сталью в руках.

Бриксия заговорила, прежде чем он двинулся. Она не хотела схватки с ним.

- В лесу прячутся. Их привлек ваш дым, наверно.. - Она одной рукой указала на очаг, в другой по-прежнему держа копье. - Или вас выследили на пути сюда. У вас есть лошадь, кольчуга, - она указала на мужчину. - Они одни привлекут любого разбойника.

- А тебе-то что? - спросил мальчик.

- Ничего. Но я не разбойница. - Бриксия отступила на шаг. Мысли ее мешались. Почему они пришла к этим двоим? Они ведь действительно ничто для нее?

Продолжая наблюдать за ней, мальчик подошел к мужчине.

- Ты один, - продолжала Бриксия, - по крайней мере в схватке. Они слизнут тебя легко, как Ута мышь, и даже быстрее, потому что охотятся не для забавы.

Выражение подозрительности не исчезло с его лица.

- А если я тебе не верю?

Она пожала плечами.

- Делай, как знаешь. Я не толкаю тебя в битву.

Она осмотрела помещение, в котором они нашли убежище. Справа крутая лестница, ведущая на второй этаж. У одной стены скамья, стул, на котором сидит мужчина, пара седельных мешков. Два плаща привязаны к прутьям и выстелены травой - постели. И все.

Она снова посмотрела на скамью. Жалкая возможность, но все, что у них есть. Она не думала, что им теперь удастся уйти. Мальчик, возможно, смог бы уйти через заросли, но с ним этот человек...

- Мы можем поставить это поперек двери, - она указала концом копья на скамью. - Если бы не огонь, можно было бы спрятаться там. - Кивнула на лестницу. - Если, конечно, они не следили за вами и не знают, как вас мало.

Он сунул меч в ножны и пошел к скамье. Бриксия повесила копье и подошла к другому концу. Нагнувшись, мальчик посмотрел на нее.

- Оставь! Ты нам не нужна! Я остаюсь с лордом Марбоном...

- Оставайся. Но если у меня нет лорда, за которого нужно сражаться, то есть жизнь. - Она схватила второй конец скамьи и напряглась. Вдвоем они установили поперек двери низкую преграду, почти бесполезную, как в глубине души решила девушка.

- Если бы только... - Мальчик взглянул на сидевшего у огня человека. Бриксии показалось, что он говорит не с ней, а просто думает вслух. Потом его внимание вернулось к ней, лицо его снова приняло враждебное выражение. Он переплел пальцы рук, похрустел костяшками.

Снова заговорил, слова вырывались словно насильно, как будто ему ненавистен факт, что он их произносит.

- Может быть выход... он должен знать.

Бриксия, вспомнив, как сама когда-то бежала из такого же места, почувствовала надежду, которая тут же исчезла. Если в Эггерсдейле и был какой-то скрытный выход, то он либо разрушен, либо его тайна погребена в мозгу хозяина.

- Он не вспомнит. - Но добавила, потому что трудно отказаться от надежды. - Или вспомнит?

Мальчик пожал плечами.

- Иногда может немного... - Он склонился к мужчине.

Ута снова приподнялась и положила передние лапы на колено мужчины. Он погладил ее голову, продолжая смотреть на огонь.

- Лорд, - мальчик взял его за руку, - лорд Марбон...

Бриксия встала у двери, следя за происходящим в помещении и одновременно прислушиваясь к звукам, которые могут оповещать о приближении врага. Заржала лошадь, девушка напряглась, крепче ухватила копье.

- Лорд Марбон. - Голос мальчика звучал резче, настойчивей. - Лорд Яртар прислал сообщение...

- Яртар? Он наконец придет?

- Лорд, он встретится с тобой. Он ждет у выхода из потайного пути.

- У потайного пути? А почему он не пришел открыто?

- Лорд, нас окружили враги. Он не смеет подъехать открыто. Разве не в обычае лорда Яртара приходить и уходить незаметно?

- Правда. Идем потайным путем. - Мужчина встал, Ута прижималась к его ногам. Он взглянул на кошку, лицо его ожило. - А, пушистая! Хорошо, что ты снова в доме, в союзе с нами, как когда-то. В потайной путь.

Он свободно, совсем не так, как раньше, прошел в конец помещения, в углубление, в котором находился очаг. Погладил камень, как только что гладил Уту.

Пальцы, двигавшиеся привычно и уверенно, застыли. Одну руку он опустил, другой потер лоб и взглянул на мальчика.

- Что... - Голос опять стал безжизненным. - Что...

Ута встала на задние лапы, передние висели перед мягкой шерсткой на животе. Она негромко и повелительно мяукнула. Лорд Марбон посмотрел на нее. Он словно прислушивался, словно понимал звуки кошки.

- Лорд, - мальчик подошел с другой стороны, - помни: лорд Яртар ждет.

Человек оглянулся. Он не утратил осмысленного выражения, хотя лицо его снова стало апатичным.

- Это... это... не... неправильно... - Он осмотрел комнату, голые стены.

Бриксия чуть не грызла от нетерпения пальцы. В воображении она представляла себе, кто может подкрадываться снаружи. Они не могут удержать башню. Она сердилась на себя за то, что по какой-то непонятной глупой причине попала в ловушку. Но они в ловушке. Если даже мальчик сказал правду и в крепости есть потайной ход, совсем не обязательно, чтобы он вел отсюда. Или свихнувшийся разум не вспомнит...

- Яртар, да! - Казалось, это имя опять привело в порядок разбежавшиеся мысли; так куклу тянут за нитку, и резное дерево и кожа оживают (Бриксия когда-то видела такое представление).

Снова лорд Марбон положил руки на стену. Бриксия услышала снаружи то, чего опасалась, - этот звук может вызвать только сапог, задевший камень. Она подняла копье и посмотрела на лестницу. Почему она раньше не увидела эту возможность? Они вдвоем - копье и меч - могли бы удержать верх лестницы, выиграть несколько мгновений жизни. Нож у нее на поясе - это будет ее последний ключ к выходу; лучше это, чем та судьба, что ее ожидает.

Звук снаружи не повторился. Но она не сомневалась, что слышала его. Однако в этот момент услышала более громкий скрип и повернула голову. Рядом с очагом в стене появилась щель. В эту щель мальчик молча и настойчиво толкал лорда. Ута уже исчезла в темноте, мальчик прошел вслед за хозяином, никак не предупредив Бриксию. Девушка побежала. Щель уже начала закрываться, но Бриксия поставила копье как рычаг и успела проскользнуть. Потом она убрала копье, стена закрылась, оставив ее в полной темноте, такой густой, что она сомкнулась, словно плащ.

Бриксия услышала звуки справа и медленно протянула руку. Она стояла в очень небольшом пространстве, слева стена, другая непосредственно перед ней. Не зная, предстоит спускаться или подниматься, Бриксия стала копьем ощупывать дорогу и двинулась направо.

Продолжая щупать пол, она сделала пять шагов, и тут пол исчез. По-прежнему с помощью копья девушка нащупала начало лестницы. Звуки продолжали доноситься с этого направления. Если она хочет отыскать выход, нужно идти туда.

Бриксия с помощью копья нащупывала каждый шаг, прежде чем сделать его. Левой рукой она держалась за стену; вначале стена была грязная, потом, чем глубже она спускалась, тем более влажной становилась стена. Запахло стоячей водой и гнилью. Дважды она задевала руками за грибы, от едкого запаха даже закашлялась.

Она насчитала двадцать ступенек, потом копье показало, что перед ней снова ровный пол. Звуки впереди стихали. Бриксия удивилась, как они могли уйти так далеко. Наверно, двигались без предосторожностей, которые она принимала из благоразумия.

Света не было никакого, темнота давила на нее, вызывала страх, какой всегда ощущают люди перед ночью и тем, что может таиться в ней. Скользкие стены вызывали отвращение, но ей приходилось касаться их, используя как дополнительный указатель направления. Неизвестно, как далеко ведет этот потайной путь. Такие проходы устраиваются обычно так, чтобы можно было выйти за пределы осаждающих. Проход в Мурачдейле был вдове длиннее деревенской улицы - так она слышала.

Теперь она почувствовала прикосновение воздуха к щеке. Дуновение не настолько сильное и свежее, чтобы устранить гнилой запах, но оно свидетельствует о наличии вентиляции. Бриксия шла вперед, ее подошвы скользили по той же слизи и плесени, какая росла и на стенах. Один раз девушка чуть не потеряла самообладание, когда под ее ногой что-то дернулось. Она прыгнула вперед, поскользнулась, и только резкий поворот тела удержал ее от падения в грязь на полу.

Бриксия, ударившись лицом о правую стену, обнаружила, что проход поворачивает. Слева показался очень слабый серый свет; он дважды затмевался и открывался снова - эта перемена могла означать, что проходят остальные.

Коридор пошел вверх, и девушка облегченно вздохнула: она решила, что приближается к концу. И испытала разочарование, добравшись до источника света. Свет пробивался сквозь щель в скале; расщелина оказалась такой узкой, что не пропустила бы и древко копья. Но этот слабый свет показал другой поворот, на этот раз направо.

Бриксия прошла еще пять шагов и увидела настоящий свет, красно-оранжевый свет пламени впереди. Она заторопилась к нему. При свете она увидела, что проход кончается карнизом. С него открылся вид на природную пещеру без всяких признаков вмешательства человеческих рук.

У стены, держа факел, стоял лорд Марбон. Она видела также спину мальчика, который на коленях полз в отверстие по другую сторону пещеры. Уты не было видно. Хоть он и держал факел, лорд Марбон явно потерял тот пробудившийся разум, который провел их этим подземным путем. Он пустым взглядом смотрел вперед, глаза его были широко раскрыты и не мигали в ярком свете. Но когда Бриксия проходила мимо, чтобы уже самостоятельно углубиться в другой проход, он повернул голову и взглянул на нее.

Что-то пробудилось в его взгляде, губы шевельнулись:

Сверкнуло звездное Проклятие

Мрачно и ярко,

Тьма восторжествовала

Над Светом.

Девушка вздрогнула. Но потом узнала эти строки - песнь о Проклятии Зарстора.

- Найти его... я должен найти его... - Он говорил торопливо, сливая слова. Марбон схватил ее за руку, проявляя удивительную силу, держал ее неподвижно, и она поняла, что сама вырваться не сможет. - Все неправильно... из-за Проклятия-Сокровища Зарстора. - Он чуть опустил голову, приблизил лицо к ней. - Должен найти... - Глаза его на мгновение ожили.

- Ты не Яртар! Кто ты? - Голос его звучал резко, повелительно.

- Я Бриксия, - ответила она, думая, надолго ли вернулся к нему разум.

- А где Яртар? Он послал тебя? - Он продолжал крепко держать ее и встряхивал, так что сотрясалось все тело.

- Я не знаю, где Яртар, - она пыталась найти слова, которые удовлетворили бы лорда, который, по словам мальчика, зовет мертвого человека. - Может быть, - она использовала тот же предлог, - он ждет снаружи.

Лорд Марбон задумался.

- Он знает, по древним рунам... только он знает... оно должно быть моим! Он пообещал, что оно будет моим. Я последний из рода Зарстора. Я должен получит его! - Он опять потряс ее, как будто хотел добиться исполнения своего желания таким грубым обращением. Ее рука легла на рукоять ножа на поясе. Если понадобится воспользоваться им, чтобы защититься от безумца, что ж, она сделает это.

Но не только его явное безумие испугало ее, нет, что-то было и в ней самой. Голова... она хотела крикнуть... вырваться из рук Марбона и бежать... потому что... она стоит перед дверью, и если эта дверь откроется...

Это не чувство, который нормальный человек испытывает при соприкосновении с безумцем. Нет, новое чувство совершенно чуждое. Она не могла повернуть голову, оторвать взгляд. Какая-то необходимость поглотила ее... она должна что-то сделать... и ничто в этом мире не имеет значения, пока она не осуществит то, что пленило ее. Она прошептала:

- Проклятие Зарстора. - Вот оно! Вот что она должна найти... это даст истинную жизнь... приведет в порядок все, что исказилось с появлением этого Проклятия-Сокровища.

Бриксия мигнула раз, другой. Чувство исчезло... необходимость пропала. На мгновение лорд заколдовал ее своим безумием! Она дернулась, вырвалась и отодвинулась от него вдоль стены.

Но Марбон не пытался снова схватить ее. Как будто она, вырвавшись, позволила и ему снова погрузиться туда, где нет никаких знаний. Лицо его неожиданно разгладилось, стало совершенно пустым. Он смотрел на стену, а не на нее. И рука, которой он держал ее, опустилась.

Отверстие, которое может вести под открытое небо, манило ее, но Бриксия боялась двигаться на четвереньках, оставляя спину незащищенной, чтобы он снова не схватил ее. Они стояли у стены пещеры, и она старалась придумать выход.

- Лорд... - в отверстии неожиданно появилась голова мальчика, вокруг все спокойно.

Бриксия бросилась вперед, готовая поделиться с ним знанием опасности.

- Твой лорд сошел с ума.

Лицо мальчика исказилось от ярости, он вскочил.

- Ты лжешь! Он получил тяжелую рану в проходе Унго.. когда был убит его приемный брат. Боль и рана на время отняли у него знания, что мы делаем и куда идем. Но он не сумасшедший!

Губы его изогнулись в рычании. Бриксия подумала, что он в глубине души с ней согласен, но почему-то не хочет этого признавать.

- Он вернулся... к себе домой, - продолжал мальчик. - Лекарь сказал, что когда он окажется в знакомом месте, память вернется к нему. Он... он считает, что находится в поиске. Это старое предание его рода - предание о Проклятии и Сокровище Зарстора. Он должен вернуть Сокровище и все загладить зло, причиненное Проклятием. Эта вера сохранила ему жизнь.

- Старая легенда. Зарстор, владелец Эггерсдейла, поссорился с братом своей жены - она была их рода Древних - Элдором, и Элдор в гордыне и гневе сговорился с темными силами, и на Зарстора и на весь его род легло Проклятие, даже на принадлежащую ему землю. Чем больше люди приобретали, тем больше теряли.

- Когда в прошлом году война шла неудачно, мой лорд стал все больше и больше думать о Проклятии. И лорд Яртар, который интересовался старинными легендами, особенно если они имели отношение к Древним, часто говорил с ним об этом. И мой лорд поверил, что в этой легенде кроется правда. Он договорился с лордом Яртаром, который поклялся, что открыл некие тайны, которые могут прояснить историю Проклятия, договорился, что они вместе будут искать правду о Зарсторе и о том, что скрыто в прошлом...

- Но как узнать тайны прошлого? - Вопреки своему желанию, Бриксия чувствовала, что ее захватывает возбуждение. Впервые за долгие дни ее интересует что-то такое, что не связано непосредственно с необходимостью прожить день от восхода до заката и потом от заката до следующего рассвета.

Мальчик пожал плечами, рот его горько исказился, брови нахмурились.

- Спроси у лорда Яртара, вернее, у его тени! Он мертв, но Проклятие живо в сознании моего лорда. И, возможно, навсегда овладело им.

Бриксия прикусила губу. Мальчик уже отвернулся от нее. Может, Марбон и его околдовал, как околдовал ее в те немногие моменты, когда они оставались одни. Возможно, не совет лекаря, а мания лорда привела их в эту разоренную долину.

Бриксия видела, как мальчик взял факел у своего спутника, подвел лорда Марбона к дыре, осторожно заставил опуститься на четвереньки и подтолкнул к отверстию. Лорд Марбон не сопротивлялся, он пополз в темноту. Когда он исчез, мальчик сунул факел в щель в скале и последовал за хозяином.

Бриксия, не намеренная оставаться под землей, когда существует выход, поползла за ними.

Узкий проход оказался коротким, и они выбрались в тень нескольких деревьев и кустов, закрывавших выход. Они оказались на северном склоне окружавших долину холмов. Сидя под укрытием кустов, Бриксия осмотрела лежащую внизу крепость. В окнах башни видел слабый свет, в очаге еще горит огонь. Она увидела также пять лохматых худых пони, на каких обычно ездят разбойники, если им повезет и они раздобудут лошадей.

- Пять... - услышала она, как произнес рядом с ней мальчик. Он тоже прополз вперед, так что они соприкоснулись плечами.

- Может, и больше, - с удовлетворением ответила она. - В некоторых бандах людей больше, чем лошадей.

- Надо снова уходить в холмы, - мрачно заметил он. - Туда или в Пустыню.

Вопреки своему желанию, Бриксия посочувствовала ему. Она негодовала из-за того, что нужно думать о ком-то, кроме себя самой, но если эти двое уйдут без запасов, без умения жить в дикой местности - а она догадывалась, что у них нет этого умения, - их можно считать погибшими. Ее раздражало, что что-то не позволяет ей уйти, предоставить этих двоих судьбе, которую они заслужили своей глупостью.

- У твоего лорда нет родичей, которые приютили бы его? - спросила она.

- Нет. Он... его не всегда принимали жители нижних долин. Я сказал, что у него другая кровь... ИХ кровь... - У жителей Дейла "они" обычно означало только одно - чужаков, которым когда-то принадлежала эта земля. Это... это и сделало его таким, каким он был... каков он есть. Ты не понимаешь... Ты видишь его только сейчас - голос мальчика стал страстным шепотом, как будто он боялся потерять контроль над собой. - Он великий воин... и ученый. Он знает такое, чего не знают и не понимают другие лорды Дейла. Он мог призвать к себе птиц и говорить с ними - я видел, как он это делает! И не было такой лошади, которая не пришла бы к нему и не позволила сесть на себя. Он насылал сонные чары на раненых. Я даже видел, как он наложил руки на рану, черную от яда, и приказал плоти излечиться - и так и было! Но никто не может излечить его самого, никто!

Мальчик опустил голову и спрятал лицо в руках. Он лежал неподвижно, но Бриксия пошевелилась, словно от него на нее перешло всепоглощающее ощущение боли и потери.

- Ты был его оруженосцем?

- Да, после смерти Яртара я нес его щит. Но на самом деле я не оруженосец. Наверно, стал бы им когда-нибудь, если бы все было хорошо. Лорд принял меня в свой дом от дальних родственников своей матери. Мне не на что было рассчитывать... у нас всего лишь пограничная сторожевая башня... и у меня двое старших братьев... так что меня там ничего не ждало. Все равно теперь уже ничего нет... ничего, кроме моего лорда... кроме моего лорда.

Голос его звучал хрипло, плечи он согнул. Бриксия знала, что он ненавидит себя за это проявление чувств. Нужно оставить его одного и больше не расспрашивать.

Повернувшись, она отползла от наблюдательного пункта. Но... там, где они оставили лорда Марбона, никого не было. Она быстро осмотрелась: ничего не видно...

4

- Он исчез!

Услышав ее крик, мальчик подполз и тут же вскочил на ноги, совершенно не обращая внимания на возможных наблюдателей снизу. Бриксия пыталась схватить его, напомнить об опасности. Но не успела, он уже исчез в кустах по другую сторону этой небольшой поляны. Очевидно, его интересовал только его господин.

Бриксия осталась на месте. Теперь, когда они ушли из ловушки, ей незачем больше сопровождать этих двоих. Совсем незачем. И все же, что бы ни говорило ей благоразумие, спустя какое-то время она неохотно двинулась вслед мальчику.

Уты тоже не видно. Может, кошка по какой-то причине ушла с лордом Марбоном. Бриксия медленно пробиралась через кусты в том направлении, в котором исчез мальчик.

Случай по-прежнему давал им укрытие: за кустами оказалась выемка, заросшая лианами и новой порослью кустарников. Сломанные ветви и листья обозначали дорогу. Бриксия осторожно шла по этому углублению. И хоть мало вероятности, что на нее нападет какой-нибудь дикий зверь, в таких зарослях могут быть другие опасные существа.

Что-то угрожающее было в этих кустах, в этой поросли. Мясистые темно-зеленые листья, такие темные, что казались почерневшими. Некоторые покрыты красными или ржавыми красно-коричневыми прожилками, как засохшей кровью.

Если их сломать, ощущался сильный неприятный запах, отличный от запаха растительности.

Стволы и ветви черные; касаясь тела и рук Бриксии, они оставляли полосы, словно выделяли какую-то жидкость. Она с помощью копья, как могла, отводила их со своей дороги.

Девушка заподозрила, что эта тропа, проходящая между двумя склонами, не может быть естественной. Если бы она шла вниз по склону, с севера, можно было бы думать, что ее оставил пересохший ручей. Но она идет с востока на запад, вдоль хребта. Наверно, выкопана, чтобы скрыть тех, кто выбирается из потайного хода, увести их к Пустыне.

Бриксия дважды останавливалась, собираясь повернуть назад или по крайней мере уйти с этой зловещей тропы. Но каждый раз, осмотрев с сомнением откосы (заросли там гораздо гуще), она отказывалась от этой мысли.

Во время последней остановки услышанное заставило ее схватить копье. Не голос, не хруст ветви впереди или сзади. Она стояла в темном туннеле, по-видимому, совершенно одна.

Нет, этот звук не от шевелящихся на ветру листьев, не...

Девушка смотрела назад, туда, откуда пришла, пытаясь определить, что это был за звук. Какое-то звяканье, стук, как будто стучат зубы. Она слышала раза два такой звук, когда Ута следила за птицей, которую не может достать.

- Ута! - негромко позвала Бриксия, но в глубине души она понимала, что это не кошка. Звуки членораздельные, как речь на чужом языке, которую она не может перевести.

Сзади? Нет, она напряженно прислушивалась. Теперь она уверена, что звук исходил не сзади и не спереди туннеля, который так сильно зарос, что ветви начали соединяться у нее над головой. Она взглянула вниз, с ней нарастал холодный страх: звук доносился из-под земли!

Инстинкт говорил ей, что нужно бежать вперед. Но... может быть, ее и подталкивают к этому. Она заставила себя остановиться, наклонила голову, вслушиваясь в щелканье. И увидела: дорога впереди, едва заметная в сумерках и тени растений, изменялась! Под толстым слоем листьев, под толстым ковром, в который погружались босые ноги, появилась впадина. Сама поверхность - да, она видит изменение. Внезапно она представила себе, как тропа опускается, вниз, в какую-то пропасть, прихватив ее с собой. А там, в пропасти, у нее под ногами, ждет...

Больше она не стала колебаться! Продолжала со страхом поглядывать на толстый слой, превращающийся в грязь под ногами. А что, если снизу поднимется... какое-то существо и схватит ее?

Девушка дрогнула и побежала. С подъемом стен, с опусканием тропа стала отчетливей. Больше не нужно было пробираться сквозь заросли. Напрягая зрение, Бриксия видела следы. Остальные - или один из них впереди. Теперь ей очень хотелось общества других людей.

Она боялась подступающих теней. От зловония сломанных стеблей и разлагающихся листьев тошнило. Бриксия торопливо шла вперед. Тропа постепенно поднималась, словно нацеливалась пересечь вершину хребта. Угол подъема увеличился, дважды девушка поскользнулась. Множество следов показывало, что другие тоже падали или вынуждены были подниматься с трудом.

Чуть впереди много обломанных ветвей, некоторые еще дрожат. Пройдя через них, она оказалась на открытом месте под низким небом. Света достаточно, и девушка приободрилась. Перед ней вперед уходит карниз. Карниз обрывается в пропасть, и на какое-то мгновение девушка представила, что юноша и лорд Марбон упали в нее с этого узкого насеста. Бриксия плохо переносила высоту; впрочем, тут свидетелей нет, и она встала у левого края карниза на четвереньки и заглянула вниз.

То, что она увидела, поразило ее. Несомненно, тут приложил руку человек - или какое-то разумное существо изменило природу в своих целях. Потому что по крутому утесу проходила лестница. Выветренные, покрытые мхом ступени круто вели вниз, в узкую долину. А на стенах утеса рядом с лестницей углубления и выпуклости - резьба, тоже выветренная и покрытая мхом и лишайниками.

Быстро сгущалась тьма. В слабом свете эти линии и углубления, казалось, насмехаются или хмурятся, образуя такие чуждые лица, что Бриксия быстро отвернулась от стены. Внизу она услышала шум падения камня и увидела движение. Местность под ней затянула какая-то дымка; казалось, дно долины очень глубоко, гораздо глубже, чем по другую сторону хребта, откуда она пришла.

Внизу лежали густые тени. Но не настолько они темны, чтобы она не различила две фигуры у каменного выступа. У нее на глазах большая фигура вырвалась, высвободилась от меньшей. Меньшая хотела помешать, но более высокий отбросил спутника и направился на запад, шел он большими, но экономными шагами опытного путешественника.

Решив догнать их, Бриксия встала и, борясь с головокружением, начала спускаться по лестнице. Одной рукой держалась за резьбу на камне, потому что от пропасти справа кружилась голова. Девушка сознательно заставляла себя смотреть только на, что непосредственно перед ней.

К тому времени как она добралась до конца лестницы - она не смела торопиться, - двое уже далеко ушли вперед. Вторая долина оказалась странно лишенной всякой растительности, и Бриксия видела ушедших, хотя очертания их странно колебались.

Бриксия потерла глаза, решила, что собственное зрение мешает ей видеть удаленные предметы. На мгновение путь прояснился, но потом, когда она смотрела под ноги или на окружающие скалы (их вокруг очень много), зрение затуманивалось.

Воздух чист, она дышит свободно, нет удушливого зловония, как на тропе вверху. Но идти здесь босиком трудно, гравий, обломки камня причиняют боль даже ее огрубевшим подошвам. Бриксии пришлось идти медленно, чтобы не поранить ноги. Она вспомнила сандалии в своем мешке мешок остался в долине. Несколько раз ей хотелось крикнуть, позвать ушедших вперед, попросить подождать ее. Но скоро вечер, и они все равно вынуждены будут остановиться.

С того времени как она вошла в подземный проход в крепости, девушка не видела кошку и теперь начала сомневаться, что Ута вообще проходила верхней тропой. Почему-то для нее важно, чтобы Ута была с ними. И она беспокоилась, не ушла ли Ута по своей воле.

Тьма еще больше сгустилась, и девушка становилась все более и более осторожной. Может быть, эти странные невидимые создания сверху не последовали за ней, но у нее сохранялось ощущение, что она не одна, что кто-то подглядывает за ней, и это ощущение с каждым шагом становилось все сильнее.

Остановиться здесь она не может. Ей нужно общество - любое общество, чтобы избавиться от ощущения, что она во власти неизвестного. Время от времени она останавливалась и прислушивалась - и обнаруживала, что в долине нет обычных успокаивающих ночных звуков. Не жужжали насекомые, не кричали птицы - полная тишина, так что собственное дыхание казалось очень громким, а скрип копья о камень звучал как призыв боевого рога.

Бриксия старалась подавить свое воображение. Неправда, что она идет в толпе невидимых существ! Ничего не движется, кроме нее самой. Вздрагивая, но не от ночной прохлады, Бриксия прислонилась к камню высотой ей по плечо.

Пальцы коснулись выпуклости, впадины.. Она повернула голову. Лицо!..

Какое волшебство позволило этой грубой резьбе выделиться, стать видимой в темноте, она не могла догадаться. Как будто ее прикосновение пробудило искру жизни в самом камне.

Лицо?.. Нет, ничего даже отдаленно человеческого нет в этой каменной маске. Огромные круглые глаза, в каждом искорка, точка зеленовато-белого цвета. Рот и нос намечены лишь слегка, каким-то дьявольски реалистическим искусством, широкий рот-пасть чуть раскрыт, из него торчат концы острых клыков.

Остальное - Бриксия заставила себя смотреть, она не позволит запугать себя - она уже преодолела первый испуг и изумление - остальное всего лишь линии в камне... ничего больше... только глаза и рот. Наверно, тот, кто это сделал, рассчитывал на воображение зрителя, оно должно восполнить недостающее. Стыдясь, что на нее подействовала эта уловка, Бриксия ударила копьем по камню и быстро пошла вперед, не обращая внимание на боль в ногах. Она не оглядывалась, не смотрела по сторонам, но ощущение, что за ней следят исподтишка, не оставляло ее.

Она больше не сомневалась, что находится в одном из мест Древних. И такое место, думала она, где вторжение людей не приветствуется. Это не убежище, как то место, куда ее привела Куниггод. Напротив. Тут скорее угроза ее племени.

Узкая долина, насколько она могла судить, перешла в более широкую равнину. Девушка снова начала колебаться. Идти дальше ночью без проводника, наверно, глупо. Если те, кого она преследует, и дальше шли втроем, она не видела никаких следов после спуска с лестницы. Но теперь по крайней мере жесткий гравий уступил место полоскам травы.

Переходя от одной такой полоски к другой, девушка больше не могла двигаться по прямой, зато это избавляло ее ноги от дальнейшей пытки. А впереди... неужели эти двое настолько неосторожны, что разожгут костер? Здесь, на открытой местности, они только привлекут к себе внимание всех, кто бродит в ночи.

Пустыня всегда считалась злым местом, ходили слухи о чуждой жизни, которую можно здесь встретить. Зловещая пустота образует западную границу Дейла, и здесь живут только разбойники и те странные люди, которых больше всего интересуют следы Древних. К Пустыне лорды Дейла обратились за помощью в прошлом году, за помощью в борьбе с захватчиками. И помощь пришла, всадники-оборотни, не люди, а страшное сочетание человека и дикого зверя. Об этом Бриксии рассказывали те немногие встречные, к которым она решалась подойти, чтобы выменять на шкуру прыгуна пригоршню соли.

За последние два года в своих скитаниях она не раз приближалась к Пустыне. Главным образом потому, что между ею и убежищами, которые она могла отыскать дальше на востоке, по-прежнему многочисленные враги. Она следила за отрядами разбойников, выходящими из Пустыни или скрывающимися в ней. Но в глубь Пустыни никогда не уходила.

Можно ожидать, что лорд Марбон, с его поврежденным разумом, решится на это. Но что она должна идти за ним... Бриксия присела на полоске травы, растирая ноги, широко раскрыв глаза, настороженно приглядываясь и прислушиваясь... Тьма не дает ничего увидеть, но слышны звуки ночи, нет той пугающей тишины, что царит в долине.

Девушка высоко подняла голову... Ноздрей ее коснулся аромат, прямая противоположность грязному запаху узкой верхней тропы. Сладкий, свежий... она подумала о луговой траве ранним утром, о паутине на покрытых росой травинках, о цветах, раскрывающихся навстречу дню. Сад... раннее утро... цветы созрели, их можно срывать и высушить, чтобы потом освежать ими постель и белье...

Не сознавая, что делает, Бриксия снова встала, двинулась в ночь, привлеченная ароматом, который становился все сильнее. И подошла к подножию дерева... Его ветви странно изогнуты, и на них нет листьев. Но ветви сплошь покрыты белыми цветами. И над каждым цветком, как маленькая свеча, язычок пламени.

Бриксия подняла руку, но не решилась коснуться ветви или цветка. Стояла в удивлении и благоговении, но пришла в себя от резкого хрипа.

Девушка оглянулась, держа копье наготове. В слабом свете цветков она увидела тех, что окружают ее. Небольшого размера, но когда увидели, что она их заметила, подняли громкий шум. Да, маленькие, но вызывающие ужас.

Если бы жаба могла встать на задние лапы, если бы в ее выпуклых глазах засветился злой разум, а в пасти появились клыки - вот так выглядели эти квакающие существа. И у этих жабообразных созданий кожа не гладкая, она покрыта пучками жестких волос... волос... или тонких щупалец. В углах пасти и над глазам эти щупальца длиннее. И они непрерывно движутся, словно обладают собственной жизнью.

Бриксия прижалась спиной к стволу дерева. Но существа не приближались к ней, как она ожидала. В том, что цель у них зловещая, она не сомневалась. Сознание ее уловило холодную ненависть ко всему, что представляет она и чего нет у них. Однако существа не нападали открыто, они окружили дерево и начали двигаться по кругу одно за другим - ужасающая пародия на круговой танец, какие бывают на пирах.

Теперь они молчали, но каждое, проходя мимо нее, смотрело в ее сторону, и в каждом взгляде она читала злобу и нечестивое желание. Бриксия обошла вокруг ствола, продолжая касаться его плечами, проверяя, полностью ли она в окружении.

Девушка не могла догадаться, что им нужно. Но она понимала, что в их танце есть какая-то цель. Она вспомнила некоторые рассказы Куниггод. Можно заклинать, повторяя ритуальные слова или движения. Может, именно это происходит сейчас?

Если это так... она должна нарушить их танец, прежде чем колдовство не завершится. Но как это сделать?

Держа копье наготове, Бриксия оторвалась от ствола и устремилась к ближайшей части круга. Существа отступили, но ненамного и продолжали окружать ее за пределами досягаемости копья. И от них исходило ощущение удовлетворенности и злорадства. Она была уверена, что они ее не боятся, будут продолжать прыгать, пока не добьются своего.

Если она разорвет их круг, перепрыгнет через него или разгонит копьем, освободится ли она по-настоящему? Уйти от света, который дают цветы дерева, значит погрузиться в полную тьму на незнакомой местности, где на нее смогут беспрепятственно охотиться.

Бриксия снова попятилась под защиту ветвей и стоячих огоньков. Она видела, что с каждым поворотом круг танцоров слегка сужается. Скоро придется принять решение и выполнять его. Либо вырваться, либо оставаться у дерева и посмотреть, что произойдет. Она обычно не склонна к нерешительности, но раньше ей не приходилось встречаться с врагом, таким чуждым по внешности.

Под деревом она ощущала безопасность. Наверно, это лишь иллюзия. Бриксия коснулась коры и вздрогнула. Как будто притронулась к теплому телу. И в мгновение контакта ее сознание получило какой-то импульс. На самом ли деле это произошло? Или опять только ее воображение... может, рожденное колдовством этих существ?

Есть только один способ проверить. Прислонив копье к сгибу руки, Бриксия другой рукой осторожно потянула ветвь прямо над головой. И вспомнила слова, которые произносила Куниггод, когда собирала растения. Она говорила это каждой траве, кусту, каждому растению, прежде чем сорвать цветок. Куниггод твердо верила, что у растений есть душа, и сборщик растений должен помнить об этом.

- Подари мне часть твоего изобилия, зеленая сестра. Ты богата плодами твоего тела. Красота и сладость принадлежат тебе, и только то, что ты дашь добровольно, я возьму.

Девушка накрыла руками цветок. Свет, который отбрасывали лепестки, устранил обветренность и загрубелость ее кожи, она приобрела жемчужный блеск. Ей не понадобилось прилагать усилий, чтобы сорвать цветок с ветви. Нет, он сам высвободился и упал ей в руки.

Она долго стояла в нерешительности, забыв даже о танце жабоподобных существ, ожидая, что чудо, отделившись от ветви, поблекнет, утратит сияние. Но ничего подобного не случилось, и девушку охватило спокойствие, ощущение единства с миром, правильности окружающего. Ничего подобного она не испытывала с того самого утра, как проснулась в месте Древних.

Она снова обратилась к дереву - может, не к дереву, а к невидимому существу, которое неощутимо, но которое в нем присутствует.

- Благодарю тебя, зеленая сестра. Твой добровольный дар - мое сокровище.

Двигаясь словно во сне, Бриксия выпустила копье и осталась беззащитной по нормам своего племени.

Держа цветок в руке, она вышла из-под защиты дерева к кругу, который к этому моменту сузился и почти дошел до места, над которым нависают ветви. Двинулась к дергающимся фигурам, чей танец стал еще быстрее, шла уверенно, крепко держа цветок. И вместе с ней двигалось облачко аромата.

Послышалась квакающая речь, жаба перед ней застыла. Ее широкая пасть раскрылась, оттуда полились бессмысленные звуки - может, неведомые человеку слова. Бриксия вытянула руку. Свет цветка пробивался меж пальцев.

Жаба отступила, гневно крича. Только мгновение она вызывающе смотрела. Потом повернулась и, по-прежнему гневно крича, исчезла во тьме. Те, что танцевали рядом с ней, тоже отступили. Не быстро, оборачиваясь, рыча и болтая, неуклюже шевеля лапами. И хотя в лапах у них нет никакого оружия, ясно, что они угрожают.

Но цветок установил между ними и девушкой стену, неяркую, но и не тускнеющую. Существа попятились еще дальше. Бриксия не пыталась преследовать их, не выходила за пределы ветвей дерева. Она знала неизвестно, откуда, - что навес древесных ветвей представляет собой преграду, дает ей убежище.

Существа попытались снова начать танец. Но хоть и квакали и болтали, ни одно не приблизилось к тому месту, где она стояла с цветком в руке. И наконец они повернули и ускакали в темноту. Они не совсем покинули поле битвы: вернувшись и сев у ствола, она слышала их кваканье, болтовню в темноте и догадывалась, что находится в осаде.

Хотелось есть и пить. Снова вспомнила о мешке, который оставила в долине в начале этого приключения. Вздохнула от своей глупости. Но голод и жажда приглушенные, они затрагивают лишь часть ее, они как бы отделены от той личности, что сидит под деревом, держит цветок, лепестки которого словно вырезаны из драгоценного камня.

Бриксия глубже вдохнула аромат цветка. Не вполне сознавая, что делает, повернулась к стволу. Осторожно положила цветок на землю, наклонилась, обняла ствол, прижалась к гладкой коре ртом. Язык ее коснулся коры и пробежал по ее поверхности. И хоть язык ее - не когти Уты, девушке показалось, что он разорвал кору. Она ощутила влагу. Выделилась жидкость, которую она могла слизывать.

Не сладкая и не кислая, вкус ее она определить не смогла бы, жидкость выделялась все в больших количествах, девушка продолжала лизать кору. Глотала, сосала, снова глотала.

Исчезли жажда и голод. Бриксия ожила. Она перестала слышать бормотание жаб. Подняла голову, весело рассмеялась.

- Ты и правда зеленая мать! Благодарю тебя, госпожа цветов! Ах... как мне отблагодарить тебя?

Она ощутила печаль. Такую печаль ощущаешь, глядя в дверь на место, полное радости, но не смея войти туда. Больше никогда она не позволит порочить это волшебство (а что это, как не волшебство?) в своем присутствии. Девушка снова прислонилась к дереву, прижалась губами к коре, не для еды, а для радости и удивления.

Потом легла, свернувшись, положив рядом с лицом цветок, забыв о своем копье. И в полной уверенности в безопасности уснула.

5

Бриксия проснулась, спокойная и счастливая. Солнце уже поднялось высоко и посылало свои золотые пальцы в Пустыню. Девушка сонно смотрела на нее, она испытывала странное удовлетворение от зрелища скрещивающихся над нею ветвей.

Цветы, бывшие ночью маленькими светильниками, теперь плотно закрылись прочной красно-коричневой кожицей. Ни один не увял, не упал с ветви. Слегка повернув голову, девушка увидела цветок рядом с собой на земле, он тоже не раскрыт, превратился в цилиндр, такой же жесткий и коричневый, как цветы на дереве.

Она не голодна, тело не болит. Напротив, она полна сил и бодрости. И...

Бриксия покачала головой. Неужели и днем продолжается сон? Она могла, закрыв глаза, видеть тропу. И ее наполняет нетерпение, желание идти дальше, к цели... которая ей пока неведома.

Она подобрала плотно закрывшийся цветок, сунула его под рубашку, где он будет лежать, касаясь ее кожи. Встав, девушка повернулась к дереву и негромко сказала:

- Зеленая мать, я недостаточно мудра, чтобы понять твое волшебство. Но я не сомневаюсь, что ты облегчила мне путь. И ради тебя я отныне буду внимательна ко всему растущему от корней, поднимающему ветви и листья к небу. Мы поистине живем одной жизнью - этот урок я никогда не забуду.

И правда. Больше она не сможет без удивления смотреть на растительную жизнь, такую не похожую на нее. Слепой и неожиданно прозревший смотрит на мир с таким же удивлением, как она в то утро.

Каждая травка, каждая ветвь превратились для нее в редкое и прекрасное зрелище. Все они отличаются друг от друга, представляют бесконечное разнообразие форм.

Бриксия подобрала копье. Зеленый мир обрел отныне для нее новую жизнь, но она обрела и новую целеустремленность. Она должна идти, больше нельзя задерживаться. Ее ждут.

И она быстро пошла. Жабоподобные существа, которые ночью пытались заколдовать ее, исчезли. Девушка, непонятно почему, знала, что солнечный свет для них - непреодолимая преграда.

Время от времени она замечала следы следы обуви. И рядом с ними отпечатки лап Уты. Трое проходили этим путем.

В одном месте она увидела множество отпечатков лап Уты. Бриксия кивнула. Она была уверена, что Ута сознательно оставила эти следы для нее, Бриксии, - это дорожный знак, такой же ясный, как другие знаки на дорогах Дейла.

Девушка больше не думала о смысле собственных поступков. Она смутно понимала, что не может повернуть, сойти со следа.

В Пустыне есть жизнь - но утром ничего угрожающего не видно. Перед ней несколько раз возникали прыгуны, убегали огромными прыжками, которые и послужили причиной такого названия. Бриксия видела бронированную ящерицу, розовые чешуйки брони почти такого же цвета, как песок, на котором она лежит. Блестящие глаза следят за тем, как она проходит мимо. Ящерица не разделяет страха прыгунов.

С земли с криками поднялась стая птиц, они отлетели недалеко и снова опустились в поисках насекомых. Серого цвета, как почти вся поверхность здесь. Тут нет яркой зелени, нет цветов в траве. Растительность тусклая, как и почва. Несколько отдельных растений с мясистыми серо-красными листьями. Вокруг их стеблей хитиновые корпуса жуков, рогатые лапки, остатки пира, падающие с листьев, готовых ухватить новую добычу.

Эта часть Пустыни не ровная, она представляет из себя ряд закругленных холмов, похожих на песчаные дюны на берегу, но холмы не из песка, их не шевелит ветер. Поэтому путь Бриксии не прямой, он вьется среди этих холмов. Они поднимаются все выше, и горизонт сужается.

Ощущение единства с миром, охватившее девушку под деревом, постепенно слабеет, по мере того как Бриксия углубляется в холмистую местность. По склонам холмов растет жесткая трава, она не похожа на настоящую растительность, скорее напоминает шерсть присевшего перед прыжком зверя. Эти звери позволили ей зайти поглубже в стаю, чтобы она стала потом их легкой добычей...

Воображение... но обычно такие воображаемые картины ей не свойственны. Бриксия даже дважды останавливалась и тыкала концом копья в холм, чтобы увериться, что это только земля и трава, что никакой угрозы нет.

В сознании ее возник вопрос. Эти пригнувшиеся угрожающие существа это ведь не ее создание. Она привыкла к страху, но всегда опасалась чего-то осязаемого: волков ее собственного племени, холода, голода, болезни - все того, что готово обрушиться на беспомощного или неосторожного. Но никогда она не боялась воображаемого противника.

Бриксии хотелось убежать - куда угодно, в любую сторону, только подальше от этого извилистого пути. Лучше сухая выжженная пустыня, чем это! Но она боролась с этим желанием; вместо того чтобы побежать, сознательно замедлила шаг, сосредоточилась на одном деле - поиске следов, оставленных теми, кто прошел перед ней.

И только тут Бриксия поняла, что хоть время от времени попадаются отчетливые следы обуви, она не видит ни одного кошачьего следа. Ута не оставила ни одного отпечатка.

Бриксия резко остановилась. Отсутствие отпечатков кошачьих лап - для нее сигнал тревоги. Она не понимала, почему ей так важно идти по следам кошки, но это так. Она остановилась и начала оглядываться.

Мысль о том, чтобы вернуться по своим следам, ей не понравилась. Наверно, в этом нет необходимости, убеждала она себя. Однако... рука ее невольно устремилась к цветку, лежащему в безопасности на груди... Но... она так уверена, словно услышала громко произнесенный приказ... уверена в том, что она должна это сделать.

А холмы вокруг приобретали все более странные, угрожающие очертания. Бриксии казалось, что только когда она смотрит прямо на них, они неподвижны. Краем зрения она замечала, борясь со страхом, что они увеличиваются, уменьшаются, приобретают странные очертания...

Она побежала, по-прежнему прижимая рукой цветок к сердцу, в другой держа наготове копье. Потом...

Прямо перед ней холм, он словно выскочил из-под земли, преграждая ей путь. Ее собственный след лежит перед ней... и исчезает на склоне этого холма. Не может быть... это обман зрения. Девушка вспомнила полузабытые рассказы Куниггод. Подняла копье и, не раздумывая, метнула изо всех сил.

Острие вонзилось в землю, древко задрожало. Не иллюзия. Холм преграждает ей возвращение. Она попала в какую-то ловушку. Бриксия подошла и выдернула копье.

Она не должна поддаваться панике. Но она дрожала, руки у нее вспотели. Не хочется поворачиваться спиной к этому холму, которого здесь не должно быть. Но придется сделать выбор. Оставаясь на месте, она ничего не добьется. Она научилась, получив предупреждение, идти навстречу опасности, встречать лицом то, чего нельзя избежать и лучше раньше, чем позже, пока страх не ослабил решимости.

Снова она пошла по тропе, по которой шла раньше. Хорошо заметны отпечатки обуви. На самом ли деле здесь проходили трое? Давно ли ее отвлекли от настоящего следа? Бесполезно задавать себе эти вопросы сейчас. Теперь она должна рассчитывать только на себя.

Однако тот, кто установил эту ловушку, не торопился показаться, объявить о своем присутствии. И ей это тоже показалось утомительным. Постоянно быть готовой к нападению, которое все не происходит - это притупляет бдительность, как может затупиться лезвие.

Обогнуть один холм, потом другой, потом...

Как будто она вышла из затемненной комнаты на полный свет дня. Ей хотелось оказаться в пустыне, избавиться от тени, отбрасываемой холмами. И вот Бриксия увидела, что ее желание осуществилось, но увиденное совсем не обрадовало ее.

Перед ней тянулась открытая местность, лишенная даже отдельных кустов или островков травы, какие встречаются на краю Пустыни. Только желтая, с красными полосами земля, изрезанная щелями, расходящимися в разных направлениях. Бриксия не могла поверить, что их прорезала вода во время какого-то прошлого наводнения.

Как кулаки, грозящие небу, поднимались каменные выступы, тускло-красные с черными прожилками, а в небе висело солнце, и жар от него был такой, как из открытой двери печи.

Бриксия ахнула. Идти дальше, поставить босую ногу на эту раскаленную почву - это невозможно. Как ни опасается она лабиринта холмов, придется туда возвращаться. Она должна вернуться...

Но где проход, через который она только что прошла сюда?

Бриксия покачнулась, вцепившись в копье, упираясь им в землю. Покачала головой, закрыла глаза, подержала их закрытыми какое-то время, потом снова открыла.

То, что она видит, должно быть иллюзией! Огромные массы земли не могут перемещаться за короткие мгновения, чтобы закрыть ей выход, по которому она пришла. Но хоть она поворачивала голову направо и налево, видела только крутую земляную стену, без всяких разрывов и щелей.

Бриксия бросилась туда, где должен находиться проход. Вонзила копье в землю одной рукой, Другой ухватилась за траву и подтянулась. Если нельзя просто пройти, она попытается перелезть.

Края травы острые как только что заточенное ею лезвие - неужели всего день назад она его точила? Девушка ахнула, поднесла пальцы ко рту, лизнула кровь, выступившую яркими полосами на ладони и запястье. И отдернула ногу, на которой появились такие же глубокие порезы.

Присев у основания холма, где его влажная почва встречается с сухой землей, Бриксия попыталась рассуждать логично. Несомненно, произошло нечто недоступное человеческому пониманию. Она должна признать, что это угроза. Что-то бесконечно чуждое всему, что ей знакомо, заставило Бриксию прийти к этому месту.

Она сделала мрачный вывод, что пути к отступлению нет. Она может пойти вдоль основания стены на север или на юг, но сомневается, чтобы таким образом ей позволили отдалить ждущую ее участь. Полное ощущение страшного сна, наступления ужасной ТЬМЫ.

Оставаться на мете и покорно ждать катастрофы - нет, она призвала всю решимость, с какой не раз в прошлом встречала опасность.

- Я жива, - яростно заявила она пустыне. - У меня есть руки, ноги, тело, есть мозг... я Бриксия! И повинуюсь только своей воле!

Никакого ответа на ее вызов, только далекий резкий крик какой-то птицы. Она облизала пересохшие губы. Как давно пила она сок дерева. А в этой красно-желтой пустыне никакой воды.

Но ей придется туда идти - по своей воле, когда она сама решит, а не по воле чуждого разума, заманившего ее сюда. Она сняла кожаную крутку и принялась ножом разрезать ремни, которые сама же с таким трудом завязала. Потом изготовила грубую обувь, обернув ноги кожей до голени и связав самыми прочными узлами.

Закончив эти приготовления, девушка встала и, прикрывая глаза от солнечного блеска, снова оглядела рассеченную трещинами местность. Трещины образуют такую густую сеть, что проложить прямой путь невозможно. Видны скальные выступы, под ними может оказаться тень. Но горизонт затянут дымкой, и девушка не уверена, поднимается местность или опускается.

Бриксия пожала плечами. Дальнейшее ожидание ничего ей не даст. Она считала, что полдень уже давно прошел, а с наступлением сумерек станет прохладнее. Готовая использовать копье как посох, если понадобится поддержка, Бриксия двинулась в глубь пустыни.

Один скальный выступ достаточно отличается от другого, она может выбрать ориентир впереди, чтобы не ходить кругами. Вот там закругленная башня, словно одинокий палец, торчащий в небо. Она выбрала ее своей первой целью.

Дважды приходилось ей идти в обход, потому что трещины оказывались слишком широкими для прыжка. Все равно что делаешь три шага вперед и два назад. И хоть иногда встречались полоски земли, покрытые следами, отпечатков обуви она не видела.

Самый четкий отпечаток - четыре растопыренных пальца, каждый длиной в ее подошву. Птичий след, но такая птица должна быть с нее ростом, даже выше!

Но если есть признаки жизни, должны существовать и средства для поддержания этой жизни. Бриксия знала, что ни один живой организм не может существовать без воды - следовательно, земля эта не так мертва, как кажется. Она остановилась, подобрала маленький красный камешек и положила его в рот - эта хитрость часто помогает путникам.

Возле камня-пальца она задержалась в небольшой полоске тени, чтобы выбрать следующую цель.

И тут молчание выжженной пустыни разорвал крик вверху. Бриксия отскочила, так что плечи ее прижались к камню. Подняла голову...

В небе кружит птица, далеко, трудно различить, то ли это ястреб, каких она видела раньше, или какой-нибудь стервятник, облетающий свои владения.

Послышался ответ на крик. Появилась еще одна птица. Вместе они закружили над камнем-пальцем, и Бриксия была уверена, что их добыча - она. Они спустились пониже, и она ахнула.

Даже золотой орел, который величественно парит над Высоким Холлеком, покажется певчей птичкой по сравнению с этими. Если бы они встали с ней рядом, их щелкающие клювы оказались бы на уровне ее головы.

Она оставалась у скалы, которая по крайней мере хоть спину ей защитит, и крепко, до боли сжала древко копья.

Птицы ныряли, кружили, скользили, держали ее на месте, как жабы, которые стремились удержать ее под деревом. Появилась третья, четвертая.

Девушка видела, что это хищники. Серьезную угрозу представляют сильные клювы и зловещие когти. Если бы они застали ее на открытой местности, легко могли бы одолеть. Но, казалось, они не торопятся нападать.

Все больше птиц появлялось рядом, ее осаждают уже шесть, а седьмая парит высоко. Она резко кричит, а остальные молчат. Бриксия подумала, что ее положение напоминает положение барса, застигнутого собаками на каком-то снежном карнизе: собаки удерживают его в ожидании прихода хозяина.

Кто же хозяин этих птиц? Все сильнее становилось ощущение, что она застряла в каком-то кошмаре. Может, она по-прежнему спит под деревом и все это ей снится?

Но даже если это сон, она ощущает жару, жажду и страх. Нет, это не сон, мозг ее бодрствует. Она напряженно следила за птицами, неспособная что-либо предпринять. Однако опустилась на колени и подобрала несколько подходящих по размеру камней. Если она может сбить камнем прыгуна, то при удаче попадет и в самоуверенную птицу.

Бриксия выбирала камни, взвешивала в руке, оценивала форму. Она знала необходимость такой подготовки. Наконец отобрала девять подходящих, слишком тяжелых, чтобы их можно было назвать булыжниками, но удобных по форме.

Птицы продолжали молча кружить над ней, их тени взад и вперед проносились по земле. Бриксия аккуратно разложила камни на земле, так, чтобы брать их стоя, и тут послышался ответ на птичий крик.

Продолжительный крик, не похожий на птичий. И, насколько могла судить девушка, доносился он с земли, а не сверху. Бриксия плотнее взялась за копье и всмотрелась в пустыню перед собой.

Дальше гораздо больше каменных выступов, в дымке они сливаются друг с другом. Иногда ей даже кажется, что они образуют такие же холмы, как те, что она преодолела. И у одного из камней слева движение, что-то приближается с юго-запада.

Одинокая птица-часовой полетела навстречу этому движению. Снова прозвучал крик. Человеческий? Бриксия не была уверена. Может быть, то, что собирается охотиться на нее, обладает человеческой внешностью. Но в таком месте эта внешность может скрывать чужое злое существо. Пустыню никогда нельзя судить человеческими мерками.

То, что приближалось, как будто бежало. Похоже на человека. Подняло две руки, похожие на человеческие...

И - взлетело в воздух. Перед бегуном оказалась одна из трещин, он совершил огромный прыжок, широко расставив верхние конечности. Они словно расширились, превратились в крылья. И существо, опираясь на эти широкие крылья, преодолело большое расстояние, как птица.

Теперь оно оказалось близко, дымка его не скрывала, и Бриксия поняла, что ее догадка верна. Это не разбойник, сумевший каким-то образом приручить птиц, как охотники учат соколов, нет, это одно из легендарных чудовищ Пустыни, какой-то остаток Древних, их слуга или хозяин, идущий в поисках добычи по этой рассеченной местности.

Хозяин... нет, хозяйка!

Худое тело, в полупрыжках-полувзлетах поднимающееся над землей, женское, одежда не скрывает тяжелые груди, алые соски окружены кольцом сероватых перьев. Повсюду на теле пучки перьев, подражающие волосам на теле человека. На голове гребень, сейчас он стоит вертикально. Широкие крепкие перья начинаются от запястий, быстро увеличиваются в размере и у плеча почти достигают длины самой руки.

Черты лица не птичьи, а человеческие. Глаза глубоко посажены, а рот и нос соединены в мощном изогнутом клюве ярко-красного цвета. Ладони с четырьмя пальцами на конце рук-крыльев вооружены мощными когтями, хорошо приспособленными для разрывания добычи, на нижних конечностях настоящие птичьи когти.

Существо выше Бриксии, но тело у него худое, а конечности - кости, обтянутые кожей. Оно приблизилось, и девушка разглядела хвост, пучок перьев, дрожащий в прыжках.

Последний прыжок, и существо остановилось вне пределов досягаемости копья Бриксии. Тут оно начало расхаживать взад и вперед, слегка наклонив голову набок, как птица, рассматривающая что-то привлекшее ее внимание.

Птица, сопровождавшая это существо, села на камень и сложила крылья. Однако остальные шесть продолжали кружить вокруг Бриксии. Существо из Пустыни раскрыло клюв и крикнуло - но это не крик птицы, не песня. Нет. Бриксии показалось, что оно заговорило. Однако слова оставались непонятными.

Но оно хоть не напало сразу. Может, хоть оно совершенно чуждое по внешности, пугающее, все же способно понять, что Бриксия никому не угрожает, она только хочет идти своим путем? Крупные птицы долин, если на них не нападают, не вторгаются на их охотничью территорию, склонны вести себя мирно с путниками, которые им не угрожают. Если это справедливо и здесь... Попробовать не помешает.

Бриксия постаралась забыть о когтях, об остром клюве. Продолжая держать копье в правой руке, она делала вид, что это всего лишь посох. Подняла левую руку ладонью вверх как знак мира.

Голос ее охрип от жажды, но она постаралась говорить как можно отчетливее.

- Друг... друг... - как можно отчетливее повторяла она это слово.

6

Птица-женщина по-прежнему наклоняла голову из стороны в сторону, словно хотела рассмотреть Бриксию каждым глазом по очереди. Раскрылся ее клюв-рот. Оттуда послышался не прежний крик, а пародия на злобный человеческий хохот. Она высоко подняла руки, крылья растопырились, и руки стали особенно напоминать крылья. Ее пальцы-когти растопырились и задрожали, готовые рвать беззащитную плоть. И взглядом, в котором не было ничего даже отдаленно человеческого, она продолжала разглядывать Бриксию.

Седьмая птица, сидевшая на высоком камне за своей хозяйкой, поднялась в воздух и направилась прямо к девушке. Бриксия пошарила рукой в рефлексе, выработанном годами жизни в опасности. Нащупала камень и бросила его, прицелившись.

Послышался новый крик. Зловонное перо отделилось от птицы, которая повернула, поднялась в воздухе и присоединилась к остальным, по-прежнему державшим в осаде скальный выступ.

Бриксия покрепче перехватила копье, готовая встретить нападение птицы-женщины. Но та не стала нападать. Напротив, запрыгала с одной когтистой лапы на другую в каком-то странном танце. Но больше не смеялась. И остальные птицы больше не приближались к Бриксии.

Девушка не могла понять, что их сдерживает. Разве что... рука ее сама потянулась к спрятанному на груди цветку... Может, закрывшийся цветок дерева, которое защитило ее ночью, и здесь послужит защитой?

По-прежнему держа копье в готовности, девушка достала цветок. Он был закрыт, как и утром, плотная коричневая кожица накрыла лепестки, отрезала их свет и аромат.

Но, охватив его рукой, Бриксия вздрогнула. Не ослабила хватку, скорее наоборот - сжала теснее. Цветок оказался теплым, не просто теплым, он пульсировал в ее руке. Как будто она сжимает медленно бьющееся сердце!

Не отрывая взгляда от женщины-птицы, Бриксия разжала ладонь и позволила себе взглянуть в нее. Нет, цветок по-прежнему не раскрылся. Оставался плотно закрытым.

Снова женщина-птица расправила крылья, замахала ими, направив на девушку поток горячего пустынного воздуха и песка, зловонный запах своего тела прямо в лицо девушке. Ее прыгающий танец стал быстрее, лапы с когтями вздымали с земли облака пыли.

Один такой прыжок послал в лицо Бриксии перо, упавшее из крыла птицы. И перо не упало назад на землю. Оно поднялось в воздух, как стрела, выпущенная из лука в цель.

Бриксия увернулась. Но стрела нацелена не в лицо ей, как она вначале подумала. Напротив, поднялась и устремилась к кулаку, в котором зажат цветок. И это не случайность, в этом девушка была уверена.

Но выполнит ли перо желание своих хозяев из пустыни? Девушка отчаянно затрясла рукой, пытаясь отцепить перо. Перо не отлетело, продолжало удерживаться у ее кулака. А выпустить копье и убрать перо другой рукой Бриксия не решалась: может, именно этого они дожидаются.

Перо...

Прикосновение его настолько легко, что она не уверена, что оно вообще касается руки. Почему? Почему оно так прилипло к ней?

Черное перо как огромный черный палец, оно закрывает от цветка свет дня.

Черное перо?

Бриксия затаила дыхание. Черное - нет! Цвет пера меняется, черное блекнет, сереет...

Птица-женщина снова закричала, и ее хриплый крик подхватили птицы вверху. Этот звук заставил Бриксию поднять голову, снова прижаться к камню. Она ждала нападения, которое предвещали эти крики.

Но, если забыть о танце, птица-женщина не двигалась. А перо становилось все светлее и светлее. Вот оно цвета пепла, вот почти совершенно белое...

Бриксия трясла рукой, опускала ее и поднимала, надеясь стряхнуть перо. Бесполезно. Перо стало жемчужно-белым. Не просто белым; казалось, оно притягивает к себе свет, само светится по краям. Свечение - как можно его видеть в ярком свете пустынного солнца?

И в то же время в плотно сжатом кулаке Бриксии что-то шевельнулось, словно цветок пытался высвободиться. Девушка обнаружила, что без ее усилий пальцы начинают разжиматься.

Рука ее дернулась, хотя она не хотела этого. Перо наконец отделилось, поднялось вверх и полетело...

Птица взвилась в воздух. По форме и размеру такая же, как те, что осаждали девушку. Но такого же жемчужно-белого цвета, что и цветы дерева. Поднявшись в воздух, птица устремилась к голове птицы-женщины.

Существо из Пустыни ударило птицу вытянутыми крыльями, гневно закричало. Птицы, служившие ей, разорвали круг, устремились вниз, на помощь хозяйке.

Бриксия уронила копье. Крепко прижимая к себе цветок, она хватала камни и бросала их в птиц и в их яростно прыгающую, пляшущую, кричащую хозяйку. Две птицы опустились на землю. Женщина-птица громко крикнула, одно ее крыло повисло, и она как будто не в силах снова поднять его.

Но в пустыне началось какое-то движение. Бриксия была так занята схваткой, что не сознавала, что в действие вступила новая сила. Меж камнями метались существа, передвигались так быстро, что трудно было их рассмотреть. Бриксия поняла, что их схватка вызвала большой интерес, но не надеялась, что пришедшие помогут ей.

Белая птица не нападала с помощью клюва и когтей, хотя была вооружена тем и другим. Но она пыталась смутить, сбить с толку черных птиц и их хозяйку. Иллюзия? Другого ответа не может быть, подумала Бриксия. Но кто создал эту иллюзию? Не она. Она не мудрая женщина, не знает забытого волшебства Древних. Она...

Во рту она ощущала слабый вкус целительного древесного сока. И одновременно аромат цветов. Она впитала то, что предложило дерево, не сознательно, но потому, что это казалось совершенно естественным. Но что же вошло в нее?

- Зеленая мать! - Голос ее прозвучал хриплым шепотом. - Я не знаю, что я сделала... Если бы знала...

Снова цветок в ее руке забился, так сильно, что задрожала рука. Может, это ответ? Заверение? Бриксия не знала, что происходит с ней... да и некогда ей было приводить в порядок мысли.

Но птицы снова закричали, и их крик приобрел другой оттенок, не эхо, а скорее ответ. Существа появились из-за камней, но двигались так быстро, что у Бриксии сложилось только общее смутное представление о тонких длинных телах, лишенных волос и шерсти либо покрытых чешуей. Она набросились на птицу-женщину, а та с гневным криком отбивалась от них. Но не поворачивалась спиной к Бриксии. Как будто не знала, какое оружие применит девушка теперь, когда эта птица-женщина сражается со своими явными старыми недругами.

Бегство! Есть ли такая возможность? Бриксия не могла сказать, но понимала, что пока идет сражение между двумя группами жителей пустыни, у нее есть шанс, другого не будет. И в тот момент как она приняла решение уходить, цветок снова забился, словно поддерживал ее. Или предупреждал... Но пока Бриксия намерена следовать собственной воле.

Она прижалась к камню, сдвинулась влево, медленно повернулась, чтобы камень находился между нею и сражением. Схватка скрылась за камнем. С копьем в одной руке, с цветком в другой девушка побежала - не в пустыню, а назад, к темной линии холмов. Она не знала, придется ли ей подниматься на стену, убегая от пустынных существ. Но если пойдет дальше в неизвестное, у нее и одного шанса не будет.

Над ней нависли холмы, голые и темные под заходящим солнцем. Мало утешительного смотреть на холмы с такого расстояния. Она не хотела провести по соседству с ними ночь. Но лучше это, чем пустыня.

Она миновала гребень песка и гравия и увидела перед собой неприступную стену, покрытую жесткой травой. Несмотря на эти острые лезвия, ей придется как-то подняться, чтобы по крайней мере один холм находился между нею и пустыней. Она не знала, смогут ли птица-женщина и ее стая - конечно, если они победят в битве, - последовать за ней в холмы.

Тело у нее болело, сильно мучил голод, еще сильнее жажда. Сколько она на ногах, она не знала. Не знала даже, в этом ли месте вышла к пустыне или была приведена сюда чье-то злой волей.

Вверх, придется с этим справиться. Изо всех сил Бриксия вогнала копье в холм на уровне своих плеч и приготовилась подтягиваться.

Она упала, ударилась, прижалась к земле, так что дурно пахнущая почва заполнила ноздри, набилась в рот. Долго ошеломленный мозг не мог понять, что произошло. Но наконец она смогла встать и увидела...

Холм, на который она приготовилась карабкаться, - исчез! Она лежала в узком проходе между двумя холмами на влажной почве, и умирающее солнце освещало впереди только сгущающиеся тени. Проход снова открылся.

Бриксия так устала от бегства и падения, что некоторое время могла только лежать, тяжело дыша, пытаясь оттереть лицо рукой.

Она уже проходила этой дорогой. Неужели снова пойдет по ней, чтобы попасть в новую западню, какой оказалась пустыня? Если это правда, зачем ей торопиться навстречу неведомой опасности?

Так Бриксия оставалась на месте, пока последние лучи солнца за ее спиной не исчезли, тени становились все темнее и темнее, они тянули к ней свои голодные пальцы. Девушка пыталась привести мысли в порядок, понять, что с нею случилось, - если только она сможет это сделать!

Ей казалось, что с того момента как она очутилась в развалинах Эггерсдейла и ввязалась в приключение с этим безумным лордом, она перестала быть собой, тем человеком, которого она знает, каким стала, чтобы выжить.

Неужели какая-то Воля, без ее согласия, даже без того, чтобы она о ней знала, использует ее в своих целях? Она из Дейла, в ней нет крови Древних, она не похожа на лорда Марбона, который действительно может легко поддаваться их влиянию. Жители Дейла время от времени попадали в ловушки колдовства, оставленные Древними, хотя с их ухода прошли столетия. Во всех крепостях рассказывали, что может случиться с глупым или неосторожным человеком в запретных местах. И Бриксия наслушалась таких рассказов. Люди отправлялись туда за сокровищами и возвращались безумными, умирающими или не возвращались вовсе. Некоторые шли туда из любопытства, которое подгоняло их так же сильно, как других алчность. Они искали знаний. Мало кто находил их... и потом обнаруживал, что соплеменники боятся и сторонятся таких людей.

Куниггод... Не в первый раз за годы своих блужданий Бриксия задумалась о загадке своей старой няньки. Куниггод была властная женщина, она, как хозяйка, правила домом Торгусов, потому что когда в первой же битве с захватчиками пропал отец, Бриксия была еще мала, чтобы править самой. Судьба отца так и осталась неизвестной. Мать девушки умерла при родах, и поэтому никакой другой госпожи в долине не оказалось.