Проклятье ближнего прицела

22 часа 29 минут по Звёздному стандарту времяисчисления звездолёт-трансформер дипломатической миссии Земли «Богиня Дэви» на орбите планеты Охвостия подвергся ракетно-ядерному удару.

Но обо всём по порядку…

Охвостия была заштатным, ничем не примечательным миром с гуманоидной цивилизацией уровня земного двадцатого века. Она входила в кандидаты на цивилизационную прогрессию, но эта программа была обширная, средств не хватало, так что в ближайшие годы никаких миссий туда не планировалось. Земным дипломатам делать там нечего… Было нечего…

– Код тревоги фиолетовый, – мелодично объявил Кибернетический планировщик задач Дипломатической службы Великого Предиктора Земли, протянув бешено энергозатратную нить связи от Земли до находящегося в межзвёздном пространстве нашего звездолёта.

Кто б сомневался. Этот код – наше наказание за какие-то неизвестные нам грехи. Он почему-то застаёт нас исключительно по пути домой, откладывая наше возвращение на месяцы, а то и на годы.

Фиолетовый код – значит, где-то дело плохо. И есть горячая работа для меня, Александра Александрова, ситуативного посла Великого Предиктора Земли, и моего напарника Абдулкарима Эльхана – Магистра торговой линии.

На нас тяжёлым грузом лежала слава функционалов, способных решить любые проблемы. Положа руку на сердце, дело было больше в везении, чем в каких-то наших волшебных деловых качествах. Но для Планировщика Дипслужбы везение – это один из элементов уравнения, характеризующего эффективность нашей маленькой группы.

– Угроза гуманоидному кластеру, – проинформировал равнодушным голосом Планировщик. – Узел кластера под угрозой деструкции, что может перевести всю систему в состояние нестабильности с неизвестным исходом.

Это означало, что в этой области Галактики у одной из планет большие проблемы, способные привести к цивилизационной деградации. Эка невидаль – не первая и не последняя цивилизация скатывается из ядерного века сначала в век пара, потом меди, а потом и камня. Но вся загвоздка, что планеты была узлом кластера. То есть планета не только через энергоинформационные поля тесно связана с соседними гуманоидными планетами гуманоидного кластера, но и занимает там особое место, когда все серьёзные изменения тут же сказываются на других элементах этой единой системы. Почему так происходит – непознанная загадка Природы. Но факт остаётся фактом.

Так мы впервые услышали название этого нестабильного узла кластера – планета Охвостия.

Эта планета была до скуки стандартная. Уровень подобия с Землёй близок к единице, что означало практически полное тождество биосферы, силы тяжести, геологии, атмосферы. Охвостяне – это почти копия землян. История, наука и культура – всё тоже несколько искажённое, но вполне узнаваемое земное. Даже слова и обозначения схожие. Типичный мир-зеркало третьей группы.

Недельный бросок через К-мерность – и вот мы на орбите Охвостии. Самый трудный этап любого дела – это начало. Видишь незнакомый проблемный мир, а как в нём действовать, как его понять – только тёмным бесам из чёрных дыр ведомо! Ощущаешь себя никчёмным неудачником, который обязательно завалит порученное дело. Таких не берут в дипломаты.

Начали работу с самого простого. В рубке звездолёта, задав режим обсерватории, когда кажется, что витаешь сам по себе в открытом космосе, мы тупо пялились на проплывающую под нами поверхность – на два материка, архипелаги островов и океаны, занимающие три четверти планеты.

Неожиданно Абдулкарим, сидящий в позе Лотоса на гравитационной подушке, потребовал увеличить детали местности.

Изображение в рубке стало расползаться. Магистр торговли указал пальцем:

– Это что же такое-е?!

Поля и леса рассекала бескрайняя извилистая линия.

– Данное строение является стеной, – проинформировал Системный искусственный интеллект корабля. – Её высота колеблется в диапазоне от одного до пятнадцати метров. Толщина – от десяти сантиметров до двадцати метров. Сооружение носит глобальный характер и охватывает Большой Материк.

– Но зачем это, о, Аллах, всемилостивейший и всепрощающий?! – удивился Абдулкарим.

– Позволю заметить, что стена точно коррелирует с границами как между развитыми государствами планеты, так и политическими и экономическими союзами, – выдал корабельный ИИ.

– Они что, огородились друг от друга? – не понял я.

– Ну как зона, в натуре – с вышками и собаками! – как ребёнок обрадовался Абдулкарим.

Он у нас известный коллекционер раритетных букинистических изданий – так называемых криминальных романов эпохи Российской Большой Смуты и Великого Позора, то есть конца двадцатого века. С пожелтевших страниц он черпал и мудрость предков, и заковыристые речевые обороты, большинство из которых я понимал с превеликим трудом. К его чудачествам я давно привык и даже начинал понимать, чем отличается правильная братва от отморозков, а налёт от залёта.

– Что такое зона в твоей ситуативной интерпретации? – полюбопытствовал я.

– Тюрьма, да! Туда запирают братву и прочих правильных пацанов, чтобы на воле не мельтешили.

– И кто кого там запер?

– Наверное, сами себя. Такое тоже случается, если не хочешь, чтобы чужая кодла в твой огород лезла.

– Это называется культурный и экономический изоляционизм, – подал голос ИИ.

– И мне кажется, он имеет отношение к нашим проблемам – кивнул я…

Через некоторое время, прикинув геополитические расклады на планете, мы выбрали наиболее развитую территорию, объявили её главе, чтобы ждал представителей Звёздного сообщества с официальным визитом…

На экране мы увидели, как глава государства заёрзал в кресле. Видно было, что таких гостей, как мы, он знать не знает, однако и отказать в визите не может – ну мало ли что. О Звёздном Содружестве он имел самое смутное представление, и углублять его не стремился. Но мы поставили его перед фактом, выйдя на закрытый канал секретной государственной видеосвязи:

– Ждите официальных представителей Земли!

Жемчужина синхронного киберпереводчика на груди позволяла нам без проблем общаться на любом языке планеты.

И вот автономный бросковый эфирный модуль, вмонтированный в браслет на руке, перебросил нас с орбиты прямо на бетонные ступени здания Оплота Предприимчивости и Свободы – в переводе с заковыристого местного языка на обычный – Президентского дворца.

Столица Свободного Союза Предприимчивых Эгоистов десятимиллионная Жаббобара состояла в массе своей, не считая обветшалого, с башенками и колоколенками, исторического центра, из бетонно-стеклянных, похожих друг на друга коробок жилых, торговых и административных зданий. По улицам сновали бесчисленные хлипкие транспортные средства – помесь велосипеда с телегой, с зонтиками солнечных электрических панелей на крыше. Вид города был бы совсем уныл и сер, если бы не искрящаяся, бьющая в глаза, гремящая, слепящая, наглючая реклама. При этом рекламировали не столько вещи, сколько этикетки:

– Сапоги с оранжевой нашлёпкой «Витон-Бутон» – мечта предприимчивой дамы!

На президентском дворце, огромном кубе с круглыми окнами – нереальный архитектурный изыск, тоже сияла реклама:

– Наше правительство – надёжный вклад твоего голоса и капитала, о, свободный человек! Мы – это твои инвестиции в будущее и гарантированный нетрудовой доход!

Похоже, глава страны что-то слышал о межзвёздном дипломатическом этикете, поэтому на ступенях нас ждал взвод почётного караула – толпа головорезов с ручными пулемётами и гранатомётами на плечах. Строй был неровный, а вояки, как мне показалось, ещё не решили – отдать ли нам честь или пустить своё оружие в ход. Почётный оркестр – пара облачённых в разноцветные лохмотья музыкантов, наяривали душераздирающий марш на инструментах, по виду и звучанию напоминающих шотландские волынки – есть такой вековой беспощадный враг людей с тонким музыкальным слухом.

Просторный кабинет главы государства со сводчатым потолком, подпираемым матовыми стеклянными колоннами, больше всего походил на лавку старьёвщика. Вдоль всех стен шли многоярусные полки, наполненные самым разнообразным барахлом – от архаичных компьютеров с древними плоскими мониторами до отверченных голов манекенов, кофемолок с ручками, примитивных кухонных комбайнов, старинных бронзовых чайников и статуэток, тяжёлых кожаных фолиантов с золотым тиснением.

Лидер страны – Генеральный Предприниматель Свободного Союза, носил почётное имя Жиробас Путеводный. Вопреки жирному имени сам он был тощим, с голодным блеском в глазах. И был одет в длинный кафтан, атласные красные брюки, а обут в высокие тяжёлые кожаные ботфорты.

На огромном столе с львиными ножками лежала груда предметов, и он её перебирал, выбирая приглянувшиеся браслеты, женские туфли, массивные золотые будильники с молоточками, ласково поглаживая оранжевые и красные нашлёпки и с негодованием отбрасывая предметы с синими и фиолетовыми кругляшами в угол, иногда даже попадая в мусорный бак. Он был так увлечён работой, что прошло минуты три, пока он не обратил внимания на двух стоящих на пороге инопланетных дипломатов в парадных мундирах с голографическими звёздами.

– Собираем новый коррупционный натуральный налог, – пояснил Генеральный Предприниматель, бросив на нас острый взгляд. – Каждый свободный гражданин помогает государству и его лидерам, чем может. Госдолг растёт, деньги дешевеют быстрее, чем на них успеешь что-то приобрести, поэтому принято решение коррупционную составляющую реализовывать в натуральном эквиваленте. То есть вещами! Здорово ведь! Настоящая свобода требует нетривиальных решений!

Он размашистым движением руки согнал с бархатного старинного кресла возмущённо мяукнувшего жирного рыжего кота с колокольчиком на шее и предложил присаживаться.

– Мы очень рады, что вы выбрали для контакта именно нашу великолепную свободную страну, – устроившись в напоминающем трон массивном золотом кресле, с видом продавца, всучивающего лежалый товар, широко улыбаясь пластмассовой улыбкой, выдал Генеральный Предприниматель. Однако в глазах его горел пламенный вопрос – чего вам, бродягам космическим, от нас надо?

– Сам Аллах милосердный привёл нас к Вам в счастливый час, – склонив голову, витиевато изрёк Магистр торговли – это память предков-пустынных караванщиков, давала о себе знать.

– Именно так, дорогие гости. Именно так, – профессиональный политик начал воодушевляться, ступая на истоптанную его ботфортами тропинку охмурения и демагогии. – На этой планете именно наша страна – единственный лучик света, разгоняющий тьму невежества и злобы. А вовсе не проклятые общинники, что бы они там вам не говорили! Потому что нам светят два светила. И вы наверняка захотите узнать, какие?

В нем на глазах просыпался не только торговец, но и разудалый шоумен.

– Какие? – с грустью спросил я, понимая, что выслушивать пустую трескотню – одна из основных обязанностей дипломата.

– Свобода и предприимчивость! Именно так, дорогие гости! Суть человека вечна и непоколебима – это предельный эгоизм, жадность и себялюбие. Поэтому естественные движители развития личности и общества – это предприимчивый эгоизм! А не солидарные усилия, как у гнусных общинников! И мы создали такое общество – безудержного эгоистичного предпринимательства.

– Диагноз ясен, – по-русски прошептал я, но лидер не обратил на это ни малейшего внимания.

– Только полная свобода. Только полностью развязанные руки. И результат налицо – мы создали этот прекрасный мир! – он обвёл рукой унылый пейзаж за окном. – Ничем не сдерживаемое Эго. И никем! Никакими там общинниками!

Похоже, с общинниками – гражданами соседней сверхдержавы, у него были старые личные счёты.

– Как же сосуществуют друг с другом миллионы эгоистов, и каждый со своей безудержной свободой, высокоуважаемый лидер? – поинтересовался Абдулкарим.

– А закон на что? Закон у нас о, какой! Бах – и сразу в лепёшку, так что только кровушка в стороны брызнет! Хрясь – и нету!.. Но всё это исключительно свободные законы с целью развития свободы и благополучия. За это право быть свободным эгоцентристом каждый гражданин готов умереть на поле боя с проклятыми общинниками с оружием в руках! Эти общинники только и умеют воровать наши передовые пищевые и энергетические технологии!

– Даже так!

– Они воры. Их население несчастное и нищее. А у нас у каждого человека есть крытый самокат на солнечных батареях. Каждый имеет гарантированную бутылку газированной мала-кулы и кусок мясного или крабового жмухарика! Каждый может стать миллионером!

– Если был миллиардером, – вставил Абдулкарим очередную шуточку из его дремучих книг Эпохи Большой Смуты и Великого Позора.

Почему-то на главу страны эти слова произвели впечатление, и он пошёл красными пятнами. Но тут же уселся на любимого конька:

– За это наше благополучие каждый готов умереть на поле боя с оружием в руках!

Политик сжал кулаки и экспрессивно взмахнул ими.

– Благословенный Космос отметил наш народ. И теперь мы имеем самые богатые залежи чёрной жижи в мире, хотя лгуны общинники и утверждают обратное! Это основа нашего благополучия и процветания. Плод труда наших предпринимателей и подвижников! Она! ЖИЖА! И за неё каждый наш гражданин готов умереть… Даже без оружия в руках!

Насколько я помнил, жижа относилась к ископаемым ресурсам, служившим основой для производства энергии и продовольствия.

– А нужно ли умирать за жижу, уважаемый бескорыстный поводырь своего высокоразвитого народа? – Абдулкарим решил, что настало его время действовать – наступал час торговли. – Ископаемые ресурсы – это прошлое развитых цивилизаций. Мы можем предложить вам короткий путь к совершенно иным технологиям.

В ответ глава государства скривил кислую мину и сделал неопределённое движение рукой, будто придавая нам определённое направление движения.

– Звёздное Содружество предлагает вам в обозримом будущем переход на новый технологический уклад. Уровень жизни населения на совершенно иных стандартах. Приобщение к шедеврам культуры, способность проникать в самые сокровенные уголки Галактики, влиться в семью исследователей и творцов. Это новые социальные отношения. Это конец дурной экологии, неравенству и эксплуатации народов и людей.

– Да-а-а? – Генеральный Предприниматель скучнел с каждой фразой Абдулкарима. – Это хорошо. Но не доросли пока мы, понимаете ли. Не доросли. Признаю вот так честно, как на духу – ума пока маловато. Дорастём со временем. Но не сейчас. Лучше скажите, как у вас с индустрией развлечений?

– Вы имеете в виду высокие плоды нашей культуры – театр, живопись, органная музыка?

– Я говорю о развлечениях, – Генеральный Предприниматель выскочил из-за стола, радостно подпрыгнул, дрыгнул ногой и запел: – Бу-га-га, а-га-га, у меня есть рога! Новый хит! Развлечения – вот что не хватает нашему утомлённому предприимчивыми трудами народу. Пульзялки. мелодялки, скакалки, киношки! Всё, что превращает нецивилизованного человека в представителя передового отряда человечества!

– Можно обсудить и этот вопрос, – кивнул Абдулкарим. – Но все же технологии…

– Технологии, технологии! – Главный Предприниматель зевнул так аппетитно, что нам тоже захотелось устроиться поудобнее и задремать. – Понятно… Ну что же, будем дружить!

На следующий день по нашему звездолёту врезала со всей своей двадцатикилотонной дури ядерная ракета…

Система защиты звездолёта перевела ядерный взрыв в иную мерность, и вся гигантская энергия была размазана по бесконечным просторам Галактики, снизившись в конкретном месте до исчезающе малой величины. Звездолёт «Богиня Дэви» на миг исчез из реального пространства и возник там вновь – совершенно невредимый.

– Система безопасности сработала в штатном режиме, угроза нейтрализована, – как мне показалось, зевая, сообщил ИИ корабля.

– Благодарю за службу, боец! – выдал Абдулкарим очередную фразу из древнего романа.

– Рад стараться, барин, – в свою очередь блеснул ИИ знанием источников архаичных времён.

– Уточни, откуда был произведён запуск, – потребовал я.

– С территории Анархической Соборной Конфедерации Повелителей Морей.

– А им мы чем не угодили?

Конфедерация Повелителей Морей была буфером между двумя сверхдержавами – Свободным Союзом и Всемирной Трудовой Общиной. Морей в Конфедерации сроду не было, и откуда появилось такое название, было совершенно непонятно.

– Люди они вздорные, мысли их непостижимы благородному разуму цивилизованного землянина, уважаемый Александр, – имя моё Абдулкарим всегда произносил полностью и с каким-то пиететом, будто заклинание. – Так что… Шайтан их разберёт, начальник!

Сразу после ядерного удара я подумал, что этот фейерверк устроил Генеральный Предприниматель. Может наши идеи о социальном прогрессе пришлись ему не по нраву. Благо ядерных ракет у Союза в ходе гонки вооружений с общинниками накопилось столько, что можно без ущерба для боеспособности не одну, а целую сотню выпустить. Но выходило, что зуб на нас имеют «морские анархисты».

– ИИ, твои выводы о состоянии цивилизации планеты, – потребовал я.

– Для объективного анализа недостаёт данных. Могу рекомендовать продолжить их накопление, в том числе используя официальные визиты.

– Хорошо, – кивнул я. – Вот завтра и нанесём визит в следующую сверхдержаву.

– К общинникам? – спросил Абдулкарим.

– К ним самым!..

Главный Общедел Всемирной Трудовой Общины звался Дистрофанусом Идейникусом и был толст, с красной мордой, похожей на сковороду, и лазерным взором, прикидывающим, что бы тут поджечь. На его военном френче рядами, переходя с груди на рукава и даже спину, шли золотые кругляши – высшая награда за заслуги перед обществом. Кругляшей у него было тридцать восемь.

Принимать он нас не особенно хотел, но мы иногда бываем очень настойчивы.

Столичная Бурлюндия сильно походила на столицу Свободного Союза. Те же самые бетонно-стеклянные коробки, те же машины-самокаты с неэффективными солнечными батареями.

– Уныло, – погрустнел Абдулкарим, оглядывая город с балкона президентского дворца.

– Красивые города строятся, когда у общества есть амбиции и стремление в будущее. Иначе растут лишь муравейники.

– Да, дурной симптом.

Если столица Свободного Союза пестрела рекламами, то тут их место заняли бесчисленные плакаты, транспаранты, портреты лидеров страны, знаменитых теоретиков и практиков общинизма-деспотизма. Притом в основном наглядная агитация присутствовала в затейливой стихотворной форме.

«Община – не кручина, лишь бездельнику кончина» – заковыристая цитата висела прямо на здании ПОЦ – Партии Общинного Целеустремления, являющейся направляющей политической силой страны.

«Коллектив – это семья, индивидуалист – змея».

«Эгоист – сам себе и близким садист».

«Коли ты эксплуататор, бросим мы тебя под трактор».

Мужественный рабочий на фоне металлического уродливого сооружения, и подпись:

«Гордись, ты теперь бурильщик ЖИЖИ!

Вместе есть и вместе спать, вместе ЖИЖУ добывать».

– Как-то с поэзией у них не очень, – горестно вздохнул эстет Абдулкарим. – Стихотворный размер страдает. Далеко им до услады моих глаз Омара Хайяма и Рубани.

Одеты жители города были примерно так же, как и их свободные соседи-антиподы, только ярких красок поменьше, и практически нет цветных нашлёпок. Зато на одежде, предметах были номера от одного до десяти. Чем-то они напоминали номера на робах в древних нацистских концлагерях. Ещё я заметил, что чем больше цифра, тем вальяжнее и свободнее выглядели обладатели помеченных вещей.

От церемонии дипломатической встречи Главный Общедел, он же глава Партии Общинного Целеустремления, отмахнулся:

– Это все пережитки проклятого индивидуалистского прошлого, когда одни люди ставили себя выше других лишь из-за своего служебного положения. В коллективе все равны.

Ну равны так равны. Я давно осознал, что настаивать на своём здесь чревато.

– Не туда вы сначала взор обратили, не туда! – твердил Общедел в своём огромном, аскетически обставленном кабинете, все стены которого были исписаны цитатами классиков и завешаны плакатами.

«Больше бегай и стреляй – боеготовность укрепляй. И останутся от подлого врага лишь копыта да ветвистые рога!»

– Ложь и провокации – вот всё, что вы могли подчерпнуть из общения с проклятыми эгоистами. Их тлетворное влияние отравляет планету и саму Вселенную! Их идеалы античеловечны. Индивидуалист – это преступник. Это вандал. Это сволочь! – Общедел распалялся с каждой фразой. – И мы грудью ляжем с оружием в руках, чтобы не пустить их сюда! Мы защитим наши завоевания! Наша партия, вобравшая в себя миллионы лучших коллективистов и не дающая инертной части населения прельститься плодами индивидуализма, поднимет героический народ и даст отпор агрессорам!

– А что, намечается агрессия? – взволновался я.

– Она намечается всегда. Наши соседи из века в век ходят на нас войной. И постоянно уходят несолоно хлебавши, хорошо, если на своих ногах. Сегодня доблестные ядерные силы прекрасно охлаждают горячие головы!

Глава партии и страны перевёл дыхание. Мне показалось, что говорил он куда искренне и импульсивнее, чем предводитель Свободного Союза. Да, этот человек умеет зажигать толпу и отдельных подданных.

Он плеснул воды, вытер пот. И закричал:

– Мы не отдадим наши достижения! Страна никогда не жила так хорошо! Теперь у каждой семьи есть бутылка витаминизированного малинада с газом и ароматная мясная слоёнка!

– Лидер Свободного Союза говорил нам то же самое про свой народ. И сетовал, что малинад – это переименованная мала-кула, секрет которой был похищен.

– Он лжец и прохвост. Это они всегда крали наши секреты! Это они похитили образцы растений для производства газированной мала-кулы! Это они украли у нас идею слоёнки ароматной, выдвинутую ещё нашим древним предком Грузилом Аппетитным!

– Приоритет патента неясен, – кивнул Абдулкарим.

– Нам ясно всё. Мы – передовая держава. Мы добываем ЖИЖУ. Мы обеспечиваем народ всем необходимым. У каждой семьи есть жилье.

– И самокат на солнечных батареях, – кивнул Абдулкарим. – Мы предлагаем Вам технологический рывок. Миллионы людей освободятся для творчества. Для новых свершений. Перед Вами откроется Космос.

– Что? Это волюнтаризм, осуждённый двадцать третьим Всеобщим Конвентом Партии Общинного Целеустремления. Удовлетворение насущных потребностей, самокат и бутылка малинада – вот наша цель! И мы идём к ней героическим трудом. Наши трудящиеся, не покладая рук, выполняют планы и перевыполняют их многократно! Героические партийцы неустанной пропагандой двигают людей на подвиги и свершения… А нет ли в ваших словах попытки отвлечения от борьбы за процветание народных масс?

– Нет! – твёрдо произнёс Абдулкарим.

– Как-то не нравятся мне ваши идейки. Дурно попахивают они, особенно в свете ваших встреч с милитаристами-эгоистами, – задумчиво смотрел на нас Общедел, прикидывая, а не кликнуть ли охрану. Потом встрепенулся. – Ладно. Вот культурный обмен – это другое. С поэтами и музыкантами у нас слабовато. Поэтому лозунги какие-то – прямо скажем вялые и даже глупые. «Вставай за станок, община. Нас солнцем встречает утро. Лига ведёт нам мимо смут. Она поступает мудро». Ну что это такое?

– М-да, – протянул я.

– Нам бы что-то такое, героическое. Чтобы у народа слезы. Чтобы к станку становились с радостью. Чтоб такое, дабы всех встряхнуло!

– Попробуем. Но все же технологии – это прогресс. Это способ выйти на следующий уровень развития.

– Ну да, – как-то холодно и угрожающе посмотрел на меня Главный Общедел. – Вы это бросьте. Технологии. Агитация – вот это дело! Так что думайте, друзья. Думайте…

На корабле мы пытались систематизировать всё то, что удалось выведать при дипломатических визитах, и что с помощью микродронов, запущенных на поверхность, узнал ИИ корабля. Поднимали научные и аналитические материалы по политологии и социологии, пытаясь сделать первые выводы о состоянии цивилизации Охвостья.

При этом Абдулкарим настаивал, что обладает бесценными сосудами знаний по эпохе, схожей с той, которая сейчас на планете, и извлекал творения старых мастеров как раз по теме государственного коллапса: «Бешеный против олигархов», «Бешеный против Лиги коррупционеров», «Бешеного – в президенты!»

– Только их современники могут дать нам ключ к пониманию времени, стандартной базовой составляющей которого является глобальная коррумпированность, – утверждал он. – Смотри как Бешеный говорит губернатору-взяточнику: «А когда в детском доме подарки у сирот воровал – думал о демократии и общем благе? А когда врачей выгнал на мороз – думал об избирателях? Так не благодетель ты, а сука коррупционная. Вот тебе моя финка в бок от всех угнетённых и обманутых!» Красиво же. Финка в бок за страдания обездоленных!

– Ну, это перебор.

– Да, для дипломатов как-то экстремистски. Но идею ты понял?

– Ничего я не понял.

Итак, картина складывалась следующая. Основной энергетики и пищевой промышленности Охвостья являлась ЖИЖА – она же гнилоземная жидкость поверхностного залегания. Запасы этой уникальной псевдобиологической субстанции были огромны, но оказались сконцентрированы на территории двух стран – Свободного Союза и Всемирной Общины.

Производство энергии, еды, полимеров и иной продукции из жижи совершило промышленную революцию. И практически весь мир жаждал урвать кусочек от этого изобилия.

Особенной популярностью пользовались продукты питания из жижи – это газированные напитки и псевдобутерброды. В Свободном Союзе и его сателлитах эти продукты завоевали первенство благодаря безумной рекламе и дешевизне. В Общине – благодаря плану по валу.

При производстве пищи активно использовалось растение со странным названием ландтракан. Оно придавало продуктам из жижи специфический вкус и полезные свойства. При этом являлось каким-то чудом генной инженерии, произведённым ещё в те времена, когда наука была наукой. Эгоисты и общинники обвиняли друг друга в похищении этого секрета. Но у кого он появился впервые – тайна истории.

На планете сложилась стабильная геополитическая система, где все вроде бы при деле. Страны Большого Континента, принадлежащие к так называемым странам Верхнего мира, что-то там производят, львиная доля их продукция идёт сверхдержавам за жижу и продукты из неё. Высокотехнологическую продукцию производят на Восточном Архипелаге, где живут чернокожие рыжеволосые туземцы, достигшие высот в тоталитарной самоорганизации и потогонном промышленном производстве. За свои труды они тоже получают жижу и всем довольны.

Есть ещё страны Нижнего мира – слаборазвитые в промышленном отношении, пытающиеся гнать на экспорт полезные ископаемые, биоресурсы – и все за благословенную жижу.

Есть ещё дикие земли – целый континент, где находятся Нестраны, то есть какие-то образования, которые странами назвать грешно. Там в трогательном единении с природой и друг другом живут краснокожие дикари. Там процветают вполне патриархальные нравы, вплоть до людоедства. Но и дикари пытаются урвать свой кусок жижи. И мечтают о том, чтобы пробиться в страны Верхнего мира, где полно мала-кулы, жмухариков и самокатов с солнечными батареями.

Есть даже всемирная организация, типа ООН на земле в двадцатом веке. Называется Всемирный факультет мирного урегулирования нерегулируемых противоречий. Они осыпают планеты воззвания, директивами и призывами, на которые мало кто обращает внимание.

В странах Верхнего мира все стандартизировано донельзя. Промышленность позволяет производить за копейки любые предметы, так что качество давно перестало быть знаком престижа. Но как без престижа? Человек без выпячивания своей значимости через предметы материального мира жить не может. Поэтому все товары в том же Свободном Союзе распределены по брендам по цветам спектра. Самый низкий – фиолетовый, самый высокий – красный. Понятно, почему так радовался Генеральный Предприниматель, перерывая на своём столе всякую дребедень с красными нашлёпками.

Конечно, всё это эгоистичные предрассудки, презираемые общинным государством. Там разделение граждан идёт лишь по признаку полезности для Общины. То есть по номенклатуре. Предметы престижного потребления давно распределялись по номенклатурным распределителями. И на них ставились номера распределителей – чем выше, тем круче. На ботинки с десяткой смотрели с вожделением. Все мечтали приобщиться к статусу! Так как десяток на всех не хватало, образовался постепенно чёрный рынок. И те, кто имел отношение к распределению общественных благ, резко поднялись в авторитете и в положении в обществе, потеснив заслуженных учёных, покорителей космоса и прочих никчёмных людей, мешающих воцарению общества стабильности и волюнтаристски зовущих общинный народ в неведомые и ненужные дали.

Ненавидели общинники и эгоисты друг друга люто. Но и завидовали друг другу тоже не меньше. Все считали, что у соседа жизнь лучше. Они сыпали друг на друга обвинения – кто у кого спёр идею использования жижи и рецепт газированного напитка Богов. Постоянно балансировали на грани войны, впрочем, похоже, не собираясь её переходить. Выстроили стену, разделявшие их такие разные и одинаковые миры.

Интересно, что оба государства жижи, которые бряцают в отношении друг друга оружием и призывают на голову друг друга скорейший крах, с каждым годом все больше походят друг на друга. Одинаковая безликость городов и интерьеров. Картонность произведений искусства. Полное отсутствие грандиозных проектов и смелых дерзаний. Застой!

– Моё мнение, уважаемый Александр, что суть проблем здесь нужно искать в деградации управленческих структур. Экономика, идеология – это дело десятое. Просто автобусы государств планеты ведут не те водители и не в том направлении.

– Уточни, – попросил я.

– Придётся немного подождать – время стройных выводов ещё не пришло. А сейчас отведаем амброзию.

Во время визитов на поверхность мы получили презент в виде нескольких ящиков газировки и деликатесов на основе жижи.

Перво-наперво мы попробовали газированные малинад и мала-кулу. На мой вкус это почти одно и то же, только продукт Свободного Союза послаще, а общинный – кислее.

После пары стаканов напитка у меня появилась лёгкая эйфория. Свет казался ласковее, музыка музыкальнее, а настроение поднялось.

То же самое и с бутербродами. Ароматный слоёник общинников был в форме шестиконечной, а жмухарик эгоистов круглый. Хлеб одинаковый. Начинка со вкусом мяса, рыбы или краба – на выбор, очень недурно. На каждом бутерброде возвышалось какое-то небольшое зелёное растение, чем-то напоминавшее своими стебельками насекомое.

– Это что? – спросил я.

– Будем считать, что вишенка на торте, – хмыкнул Абдулкарим. – Побег ландтракана – изысканная штука. Не на каждый бутерброд его положат.

Я напрягся, съел, и свет стал ещё ласковее.

– Мне кажется, популярность этой пищи кроется в каких-то психостимуляторах, – сказал я. – Вот откуда они берутся? Из жижи?

– В жиже и её продуктах нет психостимуляторов, – объявил ИИ звездолёта, который проводил анализ гнилозёмов.

– Тогда дело в добавках. В этой самой травке, – я щёлкнул пальцами и сшиб со стола листочек, оставшийся от бутербродного украшения.

– В твоих словах, друг мой, вижу я отсвет истины, – изрёк торжественно Абдулкарим.

– Тогда, полетели на разведвылазку на плантацию ландтраканов. Посмотрим на этот продукт в естественных условиях.

Я просмотрел карты и задал координаты бросковому модулю.

– Ну что, – сжал победно кулак Абдулкарим. – Махнём на грунт, космодесантник!

Я изумлённо посмотрел на Магистра торговли. Похоже, он пополнил свою коллекцию литературы фантастическими боевиками конца двадцатого века.

– Переход, – приказал я…

Бескрайние зелёные поля были покрыты ярко-зелёным одеялом, да ещё еле-заметно колышущимся. Это были освещённые ярким летним солнцем плантации ландтракана – растений высотой от десяти сантиметров до метра, листья которых торчали из пухлого клубня, стоящего на шести тоненьких стебельках.

Я посмотрел под ноги, и мне показалось, что растение сдвинулось. Я протёр глаза. Потом поднял их и увидел идущего к нам бородатого мужичка в телогрейке, с пятиствольной винтовкой на плече, электроразрядником за поясом и в ушанке, хотя было не меньше двадцати градусов тепла.

– Здравы будьте, люди добрые, – сказал он.

– Позвольте осведомиться, уважаемый смотритель местности, где мы находимся и что вокруг нас, – чинно произнёс Абдулкарим.

– Так ясно же что. Плантации ландтракана. Основа для малинада и мала-кулы.

– Ох, – я едва не подпрыгнул, когда растение залезло мне на ботинок, ловко перебирая стебельками-ножками. – Оно движется?!

– Ну, вы прямо как из космоса свалились. Конечно, движется! Это же ландтракан.

– Но…

– Великое изобретение генетиков. Гибрид кухонного таракана и ландыша полевого.

– Что?!

– Да вот то самое, мил человек.

– И у эгоистов плантации из таких же растений?

– Ну конечно. Проклятые индивидуалисты украли образцы ландтракана у нас, а также секрет его разведения, – объявил чеканно охранник плантации.

– Эгоисты утверждают обратное, – брякнул Абдулкарим, хотя лучше было бы промолчать.

Охранник подозрительно посмотрел на нас. Потом вдруг расслабился:

– Ну, говорят. Потому что это дело тёмное. Создали где-то эту чепуховину. Она вырвалась с лаборатории и к конкурентам перебежала. Вот теперь поля бескрайне и засеяны этой благодатной культурой. А вы как, только что оттуда? – махнул охранник рукой куда-то в сторону.

Я оглянулся и увидел за нашей спиной длинную разделительную стену. Как я понимал, за ней открывались земли индивидуалистов-эгоистов.

– Да мы вообще отсюда, – сказал я.

– Ох, сладкоголосый ты наш, заливаешь же, – хитро прищурился охранник. – Да не стесняйтесь. Тут дыра в стене, – он кивнул на стену. – Бегают и бегают. Туда-сюда, сюда-туда. Эгоисты к нам – очень им наш коллективизм по душе. Мы – к ним.

– И что, доблестные ревнители государственной чистоты не пресекают это безобразие? – полюбопытствовал Абдулкарим.

– А зачем? Пущай бегают. Чтобы понимали, что и тут, и там – одно и то же! Только там важные наклейки на товары в изобилии, а у нас квартиры бесплатные, хоть и за взятки.

– А вы уважаемый тоже из ревнителей будете? – в лоб спросил я.

Думал, он смутится, но мужичок лишь пожал плечами:

– Ну, так а кто же. Нужно, чтобы свой человек за дырой присматривал. Ну а так – пущай бегут. Так вы оттуда? – охранник потянулся за висящей на боку офицерской кожаной сумкой. – Ваше имя и год рождения? Вам положены подъёмные на первое время обустройства. И обязываю вас в течение трёх дней явиться в бюро по трудоустройству… Так, а это справка о незаконном пересечении границы.

– Как-то просто у вас получается – справка, трудоустройство. Тогда не проще ли просто выпустить всех желающих и стену не городить?

– Так все и рванут туда. А к нам все оттуда. А это надо? А тут мы в виде стены имеем заветное желание, исполнение которого требует значительных усилий. И дело это опасное.

– Так вы же всех пропускаете. Что опасного?

– Не всех. Только сорок из сорока одного. Нужно же строгость закона показывать. Вот последний и отдувается за всех в мраморных шахтах общинного исправления.

– А мы какие по счёту?

– Вам повезло. Тридцать девятый и сороковой.

Охранник огляделся и радостно воскликнул:

– Ага, а вон и сорок первый!

Было видно, как тщательно таясь среди ландышей-тараканов кто-то ползёт по земле. Но острый глаз охранника уже уловил нарушителя.

Шестиствольное ружье жахнуло, как старинная мортира, и у меня заложило уши.

– Именем трудового сообщества, остановись, проклятый наймит эгоистов! – заорал контрразведчик-охранник, бросаясь в гущу самых высоко вымахавших растений.

Из зелёного полога, жалобно поскуливая, поднялся с руками, задранными вверх, полноватый лысый субъект…

Мы привезли на пробу охапку растений, и теперь ИИ исследовал их.

– Тут несостыковка получается, – сказал я, устраиваясь в антигравитационном кресле в кают-компании. – Всем властьимущим, крупным бизнесменам свойственно стремление к роскоши, которое проявляется рано или поздно, порой в самых причудливых формах. Исключения тут редки. А на Охвостье лидеры самых развитых государств живут в непроходимой серости, ездят по убогим кварталам. Просто имеют много вещей с оранжево-красными нашлёпками или циферкой один. И этим довольствуются.

– Взвыть можно, настолько всё тоскливо, – кивнул Абдулкарим.

– Вы забыли про острова, – встрял ИИ.

– Что за острова? – заинтересовался я.

– Новая информация. Южные острова – там проводит основное время элита Свободного Союза. Там вам и дворцы, и пальцы, и запретные удовольствия. А в своих странах эти люди просто отбывают номер.

– Почему мы только что узнали об этом?

– Данная информация не относится к разряду засекреченной. Но есть негласный запрет об упоминаниях в средствах массовой информации.

– Любопытно, – потёр руки Абдулкарим.

– Но ещё любопытнее, – продолжил ИИ, – что такие же острова имеются и у общинников.

– А эти что там делают?

– То же, что и эгоисты. Проводят время в неге и роскоши.

– Люди с недопустимо низкими моральными приоритетами, – вздохнул Абдулкарим. – Прямо барыги какие-то!

– Кто? – не понял я.

– Торговцы краденым. В нашем случае – продавцы краденых идеалов.

– Надо прояснить позиции по этим островам у руководства общинников и эгоистов, – предложил я. – Возможно, тут кроется то, что не хватает нам для понимания сложившегося положения.

Сделать это оказалось не так уж и просто. Генеральный Предприниматель вообще прервал с нами всё общение. Главный Общедел тоже всячески уклонялся от встреч, переложив тяжесть контакта с инопланетными дипломатами на чиновников из Иностранной Коллегии.

Проникнув в темно-коричневую пятидесятиэтажную высотку Коллегии, мы встретились с его руководителем – жирным, нахальным и безвольным. Посылая небольшие энергоинформационные гипноимпульсы, нам удалось склонить его к откровенности, выходящей за рамки дипломатических контактов.

Я поведал ему о происшествии около стены и спросил, насколько больно бьют по государству эти перебежки – ведь уходят люди, на образование и воспитание которых затрачены немалые средства.

– Неважно, – махнул рукой руководитель дипведомства. – От нас бегут отщепенцы.

– А к вам?

– Прогрессивные деятели и борцы с идеями эгоизма и предпринимательства.

– А когда прогрессивные деятели вдруг возвращаются обратно в свой Свободный Союз?

– То тут же становятся отщепенцами.

– Восхитительно, уважаемый жрец дипломатических таинств, – захлопал в ладоши Абдулкарим. – А что вы скажете о тех, кто вечно бегает на южные острова и обратно?

– Южные острова, – глава Коллегии на миг запнулся, но надолго выбить из седла такое ушлого демагога было невозможно. Он ту же выдал: – Южные острова с их прекрасными условиями для отдыха и работы – это великое достижение нашей страны! За самые многотрудные труды полагается самый расслабленный отдых – разве не в этом суть коллективизма? Разве не об этом мечтали наши героические предки?

Я взглянул на этого перетрудившегося слугу общества. Мог бы даже посочувствовать ему, если бы не сытый, высокомерный отблеск в его глазах.

– Это демагогия, – вдруг взорвался импульсивный Абдулкарим. – Вы просто присваиваете результаты коллективного труда!

– Вы заблуждаетесь, – посмотрел на него главный дипломат и с угрозой добавил: – Жестоко заблуждаетесь

Он как-то недобро оскалился. Всё, пора менять тему. Нам только дипломатического скандала и не хватало!

– Организация условий не только работы, но и досуга населения является внутренним делом страны, в которое мы вмешиваться не собираемся, – примирительно произнёс я.

После этого визита Абдулкарима переполняли эмоции.

– Интересная картина получается, мой дорогой Александр, – сказал он. – Общинная революция в своё время перевернула вверх ногами всю планету. В известной формуле «человек человеку волк» серый лесной хищник сменился на брата. Человек человеку брат! Были фантастически подстёгнуты творческие силы солидарного общества. В двух кровопролитнейших войнах, когда на общинников ополчился весь мир, были одержаны блестящие победы. А ещё была фактически с нуля создана современная по тому времени промышленость, появилось великолепное образование, воспряли изящные искусства. Первый спутник и человек на Луне, первый межпланетный полёт – всё это сотворила Община. Партия общинного целеустремления собирала в своих рядах лучших из лучших – героев, подвижников, не жалевших жизни ради светлого будущего, поднимавших людей в смертельный бой, на баррикады, бывших всегда в самой гуще народа и с народом. А что сегодня? Торжественные собрания, посвящённые выполнению плана по жиже. Всеобщее снабжение двадцатью метрами жилья, ведром малинада и синтетическим мясом. И роскошные острова для избранных слуг народа.

Абдулкарим горестно вздохнул и продолжил:

– Примерно то же и с эгоистами – импульс, позволивший покорять континенты и острова, построить развитую промышленность иссяк. Зато у них теперь две партии, которые правят договорно и попеременно. И то же самое бытие для народа. Электрокар и газированная бурда – предел мечтаний. Тоже нет дальнего планирования. В чем причины этого? Их, наверное, очень много. Но мне хотелось остановиться на одной. По-моему, самой важной.

– Какой же? – заинтересовался я.

– Бюрократия у общинников и эгоистов давно обособилась от народа и служит только сохранению и воспроизводству самой себя. Главная забота бюрократии – не развитие, а стабильность общества, поскольку она на нём паразитирует. Они страшно боятся любых перемен.

– Уровень стагнации уже перевалил за семёрку, – проинформировал ИИ. – До точки невозврата остались считанные годы.

– Мы видим все признаки системной административной деградации. Забюрократизированность, лживость. Управленческие структуры поражены семейственностью, коррупцией и некомпетентностью. У правящих структур давно уже утвердилось ложное чувство элитаризма и презрение к массам. Они считают себя выше. А это уже возврат к сословному обществу. Бюрократия эгоистов и общинников – это почти одно и то же. Разъединяет их только взаимная ненависть и угроза войны.

– Жили бы они и жили так – сказал я. – Но кластер уже начинает лихорадить! На Эмме раз и Эммин два понижение статуса социальной стабильности на десять пунктов. Это эхо стагнации социума Охвостья.

– И что делать, Александр? Что делать?! Не воевать же и не сажать им на шею оккупационную администрацию.

– Не воевать – это точно, – кивнул я.

Тут в глазах у меня помутилось, вокруг все пошло рябью. Перехватило дыхание, и казалось, что замершее сердце никогда не застучит вновь. И длилось это очень долго. Целую вечность.

Неожиданно всё вернулось в привычное состояние. Та же кают-кампания звездолёта. Та же планета под нами. Только слева мерцало туманное облако.

– Что стряслось? – воскликнул я.

– По звездолёту нанесён термоядерный удар мощностью в одну мегатонну, – сообщил ИИ. – Погашен сдвигом пространственно-временных констант. Мы перенесены на три минуты вперёд.

– Что там светится? Остаточные продукты взрыва?

– Вы верно установили причину данного явления.

– Кто на этот раз ударил по нам?

– Удар нанесён с территории Анархической Соборной Конфедерации.

– Всё с той же точки?

– Да.

– Ох, нарвутся эти фраера гнутые на добрые воровские перья! – с угрозой произнёс Абдулкарим.

– Чего? – не понял я.

– У меня есть мнение, уважаемый Александр, что необходимо кардинальными мерами навести ясность в вопросе неспровоцированной агрессии со стороны указного государства. Хотя сие грубое действо и заставляет биться моё сердце в печали, – перевёл Абдулкарим с блатного на витиеватый восточный.

– Ну, так нанесём им визит, – кивнул я. – Чтобы знали – негоже по дипломатическим кораблям ядерными боеголовками кидаться…

Штаны на нем были спортивные, с пузырями на коленях, а китель военный, с золотыми погонами и орденскими планками. А на голове кепка с оранжевой нашлёпкой высшего уровня потребления по градации эгоистов – дорогая вещичка!

За спиной его висел ручной пулемёт, на плече лежал огромный свиной окорок.

Этот часовой прогуливался вдоль высокого алюминиевого забора воинской части. Время от времени он как дубинушкой взмахивал окороком и откусывал от него кусок.

– Э, добры люди, дальше нельзя, – важно произнёс он, издали завидев нас. – Понимаешь ли, закрытая особо важная военная территория. Вся секретная. Там знаете, какие дела делаются!

– Какие? – тут же спросил я.

– Ядрёные ракеты стоят. Жахнет – и города нет! Ей Богу, – перекрестился окороком воин – символика у них здесь была почти христианская.

– Это же силища! – уважительно произнёс Абдулкарим.

– А ты как думал! Ты знаешь, сколько денег это стоит – пульнуть отсюда.

– Сколько?

– Много, – задумчиво произнёс боец. – Нам на жизнь хватает.

– Вы что, за деньги ракеты пускаете? – я не поверил своим ушам.

– А то ж! Зарплату уже лет пять как не платят. Ну и крутимся, как можем. И продаём, что покупают.

– Жах – и города нет. Это серьёзно, – вкрадчиво произнёс Абдулкарим.

– Не, ну ядрёные не запускаем – за это накажут. Так, парочку обычных там по конкурентам, политическим противникам, повстанцам и революционерам. И нам хорошо – ракеты утилизируем. И заказчикам – задёшево вопрос решают. О как! А вы думали! Это вам не свинью накормить! Это политика!

Это была именно та база, с которой по нам периодически запускались ядерные ракеты. И находилась она на территории Анархической Соборной Конфедерации Повелителей Морей.

Некогда эта земля являлась частью Всемирной Трудовой Общины и носила название Западной Провинции, а жителей лет сто назад начали именовать провинциалами.

Народишко там собрался себе на уме, и любимой темой во время нахождения в большой стране было, как они всю державу озолотили, а им мяса не докладывают и самогон бесплатно не наливают. Эти окраинные амбиции со временем крепли, проникая в мозги народа. И все бы ничего, но в Метрополии начались волнения.

Как назло как раз в период нестабильности батискаф морской экспедиции Совета по науке обнаружил на дне Серединного моря ржавую лопату. При рассмотрении на ней обнаружилась надпись – «Сделано мастерами Западной Провинции».

Ну и началось. Митинги, демонстрации диспуты. Коллективный разум народа порешил, что ежели на дне лежит такая лопата, значит, она зачем-то использовалась. А что ей делать на дне моря? Это море копать!

Сколько времени нужно, чтобы выкопать такое море? Тысяч сто лет. Значит, уже тогда жили на планете древние провинциалы – самая первая нация.

На этой почве началось коллективное помешательство. Страна переживала не лучшие годы, и Восточной провинции удалось улизнуть из общего дома, оставив родственникам долги за себя и уведя все имущество в виде заводов, пароходов и самолётов.

Баталии возникли вокруг названия государства. Поскольку было понятно, что никто там слушать центральную власть никогда не будет, то пусть будет Конфедерация. Основное качество древнего провинциала, конечно же, свободолюбие. Ещё тысячи лет назад они учили эгоистов свободолюбию. Просто называть свободолюбивой страной мелко. Пусть будет полная свобода – анархия. Вместе с тем же и единство с порядком должны быть – а это соборность.

Было видно, что народ провинциалов тяжело заболел социально-информационными колебательными вирусами, которые по классификации Звёздного содружества называются ГНС и НВСД – переводится как Голодные Но Свободные и Нам Все Должны. Болеющие ими народы обычно приводят среду своего обитания в хаос, где правят криминальные, полукриминальные кланы, вороватые мэры, губернаторы и князья.

Древние провинциалы оказались неспособны к сложной созидательной деятельности. Злата с неба никак не желало сыпаться, свиные окорока в рот не прыгали. Запасы, оставшиеся от общего дома, растрачивались. Бюджет трещал, пока не приказал долго жить. И страна начала осваивать нетривиальные виды деятельности.

За глаза Конфедерацию именовали не иначе как Контора мерзопакостных дел. Это название прижилось и теперь фигурировало в разных тайных договорах и договорённостях. Контора не гнушалась ничем. По заказу влиятельных стран за плату малую делала на международной арене различные пакости субъектам международного права. Торговала голосами в Кафедре разрешения противоречий и проталкивала дикие резолюции в угоду заказчикам. Грозилась поучаствовать в международных силовых акциях под эгидой Кафедры. Но провинциалов туда приглашать боялись – никто не знал, что ждать от вооружённого до зубов анархиста с бутылкой самогона в широком кармане.

Понаторела Контора на заказном подрыве благосостояния целых регионов планеты. Она выцыганивала кредиты, которые никогда не отдавала, втягивала государства в совместные экономические проекты, которые никогда не реализовывались. Заражала вирусом ГНС целые народы. В общем, вела активную международную мерзопакостную деятельность, в этом качестве была весьма востребованы и это позволяло провинциалам не одичать окончательно.

– Серьёзные вы тут люди, – Абдулкарим вытащил из рюкзачка на плече полуторалитровую бутылку мутной жидкости – синтезированный самогон, пользующийся особым доверием в этих местах. – Выпьем?

Увидев, как в блаженной улыбке расплылся часовой, я понял, что польза от плодов просвещения – то есть осваивания криминальной литературы двадцатого века, имеется. Именно в этих книжках мой напарник вычитал о поразительных свойства бутылки с водкой (горилкой, коньяком, виски), поставленной на стол в нужное время в нужном месте.

Так всё и вышло.

В завязавшемся дружеском пьяном разговоре вскоре выяснилось, что, хотя это очень секретно, но все же с базы долбанули по заказу очень уважаемых клиентов ядерной боеголовкой. Благо, били по Космосу, до которого никому дела нет, а не по земле, за что могут и спросить. Деньги хорошие – вон, премиальные выписали. Теперь залейся самогону, объешься окороков.

– А кто заказывал? – спросил Абдулкарим.

– Ох, секрет это страшный, – сдвинул брови часовой и потянулся к серебряному стаканчику. – Наливай.

Выпили.

– Ну, эгоисты заказали, – признался часовой. – Мы-то думали, вопрос решили. И та банка консервная, которая над планетой нашей болтается, испарилась вместе с содержимым. Ан нет! Живучие эти на орбите оказались. Все им нипочём. Говорят, они инопланетяне. А я уверен – это черти. Только черти могут под ядрёным ударом выжить.

– А если бы обратка вам, фраерам, прилетела? – всё же не выдержал и возмутился Абдулкарим.

– Да ладно. Я так думаю, им религия их бесовская не позволяет отвечать ударом на удар. А не то у нас бы ни окорока, ни самогона, ни базы бы не было.

– А потом что было?

– Ну, командиры решили эту орбитальную лоханку добить.

– Сами решили? – приподнял бровь Абдулкарим. – Забесплатно?

– Окстись, дружище! Ты наших командиров не знаешь. Забесплатно они на построении команду «вольно» не дадут. Общинники вторую ракету заказали. С запасом – мегатонную. Чтобы сразу в пыль – и никаких разговорчиков в строю! Ну, понятно? А нам чего – наливай да пей. Врезали!

– И что?

– Да ничего. Этим чертям наверху все нипочём. Как болталась эта железяка в космосе, так и болтается. Теперь вот сидим, ждём нового заказа. Очень те планетяне беспокойные, ко всем лезут, жить учат. Кто-нибудь их опять закажет.

Выведав все военные тайны анархистов, мы вернулись на корабль, оставив часовому бутылку с ещё почти что половиной содержимого – честно заработал парень.

– Ну и что делать с этим подлым коварством, приличествующим самому Шайтану, но презренным для человека? – Абдулкарим обозлился. Я его прекрасно понимал. Невозможно привыкнуть к тому, что люди, которые расточают тебе улыбки, тут же заказывают по тебе же ядерный удар у военных проходимцев.

– Что делать? – пожал я плечами. – Готовить активные мероприятия. А для этого завершить сбор информации по всей планете. У нас ещё полно неясностей. Мы не знаем потенциала Восточного Архипелага. Не знаем, что творится у дикарей на Втором Континенте.

– Тогда начнём с визита к дикарям, – предложил Абдулкарим. – Как утверждают средства массовой информации стран Верхнего уровня, жители Второго Континента находятся в пещерном состоянии.

– Ну, вот и посмотрим, можно ли верить телевизору…

Великого Дикаря мы нашли около вокзала труболётов.

На просторной площади приткнулись представительский длинный чёрный лимузин и три бронемашины с охраной. В центре площади, сложив руки на груди, стоял признанный вождь Второго Континента.

Великий Дикарь выглядел вполне стильно – жёлтый костюм изящно оттенял его ярко-красное, как и у соотечественников, лицо, и ярко-зелёные волосы. Он был чисто выбрит, пах дорогим одеколоном, на его руке болтались часы с оранжевой нашлёпкой – высший уровень престижа, дорого и не всем доступно. Такие часы встречаются у людей, понимающих толк в статусе. Это само по себе уже подтачивало общепринятое мнение о пещерной жизни Второго Континента.

Главарь аборигенов вполне доброжелательно поздоровался с нами на правильном литературном языке эгоистов.

Толпы народа пешком стекались к вокзалу, выбирались из переполненных дребезжащих жёлтых автобусов. Эти люди загружались в вагоны пустотника, которые один за другим скрывались в зеве шлюзовой камеры.

Большинство отбывающих туземцев было одеты в ветхое тряпье, на некоторых не было ничего, кроме набедренных повязок. Отдельные краснокожие нацепляли на себя жуткие украшения вроде ожерелий из чьих-то зубов – то ли животных, то ли совсем не животных.

– Эти люди живут под гнётом унизительной нищеты, – с сочувствием произнёс Абдулкарим.

– Ой, бросьте, – отмахнулся Великий Дикарь. – Большинство из них вполне состоятельны, поскольку получение места в пустотнике требует определённых расходов. Хотя сами билеты бесплатные – это наш принцип и позиция.

Мимо нас прошёл дикарь в леопардовой шкуре и с копьём, на котором были пятна, весьма походившие на следы крови.

– Он собирается там охотиться? – спросил я. – И на кого?

– Это всё маскарад. Мы должны соответствовать ожиданиям народа принимающей страны. Хотя не исключаю наличия среди моих соотечественников отдельных педагогически запущенных индивидуумов, живущих охотой на людей.

Следующий труболёт отчалил от перрона. И Великий Дикарь со вздохом помахал ему рукой:

– Счастливой дороги, соотечественники!

Проект пустотника – поезда, мчащегося в вакуумной трубе со скоростью три тысячи километров в час, принадлежал известному романтику-аферисту Луну Маслятому. Он лет двадцать тиранил Свободный Союз дикими прожектами и проектами, виртуозно выбивая деньги из бюджета государства и огромной толпы частных инвесторов, тающих и теряющих волю к сопротивлению от одной лишь его обаятельной улыбки. А после слов «Вперёд, на астероиды», руки сами тянулись к кредитным карточкам.

Он обещал протянуть кабель и термоэлементы до Солнца и забирать оттуда дармовую энергию. Собирался на пороховых движках добраться до пояса астероидов и возвести сеть фешенебельных отелей, которые будут доступны любому рабочему, офисному работнику и крестьянину. Поговаривал о том, что неплохо бы придвинуть Луну поближе, чтобы облегчить сообщение с ней и тягать оттуда жижу, которая обязательно находится под лунной пылью.

С деньгами у него было всё отлично, а вот с реализацией проектов как-то не слишком. До астероида добралась только запущенная с его частного коммерческого космодрома его же статуя из белого мрамора в полный рост – она воткнулась головой в почву астероида и теперь торчит там вверх ногами.

Ещё авантюрист обещал протянуть до Луны трубу пустотника, но что-то не срослось с физикой, и он решил опоясать Охвостию. И даже начал работу, но тут кончились инвестиции.

Однако труболёты все же начали своё пусть не победное, но уверенное движение. Труба протянулась от Второго Континента на территорию Свободного Союза. Никто не знал, зачем она нужна, пока её не оседлали толпы дикарей-переселенцев. Они пребывали по ней в Союз тысячами, да что там тысячами – уже миллионами. И поток этот был бесконечен – плодились дикари быстро.

Когда мы уединились с Великим Дикарём в его прохладной резиденции с кондиционерами, самой разной бытовой техникой и покорными слугами, продолжился разговор. Банановая настойка развязывала языки и толкала на откровенность. А посылаемые мной гипнотические импульсы ещё больше развязывали хозяину язык.

– Вот и отправилась в Союз ещё тысяча незаконных переселенцев, – гордо изрёк он, уютнее устраиваясь на обеденном ложе в плену десятка пуховых подушек. – Придётся Свободному Союзу раскошелиться на новые пособия.

– А почему эгоисты не могут прихлопнуть этот поток? – с недоумением осведомился я. – Ведь конечная станция на их территории.

– Станция находится на территории частных владений инвесторов. А частная собственность свята.

– И что происходит по прибытии?

– Переступаешь границу Союза, то без особого труда сразу получаешь права переселенца. Надо только заявить, что ты подвергался пыткам на Родине.

– А как доказать?

– Ну, я через газеты стараюсь поддерживать соответствующую репутацию, вбрасывая дезинформацию о массовых пытках и расстрелах, а также о процветающем даже в элитных кругах каннибализме. Так что всем россказням о казнях и пытках эгоисты верят. Правда, порой требуют документальных доказательств.

– Это каких же?

– Справку из детсада о синяке на попе достаточно. Или фотографии на фоне полицейского с дубинкой – мол, жертва произвола. Неплохой приработок для наших стражей порядка – для фотографии двинуть дубиной по рёбрам. Это позволило нам сократить расходы на полицию.

– Но вряд ли эгоисты и их сателлиты рады такому наплыву. И не верится, что они не могут сделать с ним ничего.

– Конечно при желании они могут всё. Когда поток становится слишком бурным, правительство выворачивает руки акционерам пустотника, угрожая увеличить коррупционный налог, и те засовывают человеческие излишки в вагоны и запускают их обратно.

– И что вы делаете с вернувшимися?

– Ждём годик. Делаем новые справки и снимки.

– Смысл всего этого?

– Рано или поздно нас станет больше, мы захватим их жижу и будем диктовать всем наши условия.

– А общинники?

– Исторически они мечтали распространить среди нас свою идеологию, и небезуспешно. С ними мы всегда договаривались по-доброму. Они нас до сих пор подкармливают. Но к себе, жадюги такие, не пускают. А у них ведь жилье бесплатное. И жижа есть, – мечтательно протянул Великий Дикарь.

– Вы не думали о цивилизационном скачке, когда не нужно будет унижаться, чтобы отхватить часть чужого дома, а обустроить всё у себя? Мы могли бы помочь развить вам соответствующие технологии, – Абдулкарим приступил к исполнению своих обязанностей.

– С кем? С нашим народом? – хозяин резиденции улыбнулся во весь рот, продемонстрировав заточенные напильником острые зубы. – Они технологию вилки и ложки ещё туго освоили. Нет, только переселение. Только бесплатные мала-кула и жмухарики!

– И всё же мне не верится, что процесс миграции хаотичен, – сказал я.

– А вы знаете, у нас куча необходимых странам Верхнего Мира полезных ископаемых и ресурсов. За это они глядят сквозь пальцы на поступающих к ним переселенцев. И эти вопросы мы вполне дружественно решаем на встречах на высшем уровне.

– Я не слышал, чтобы вы официально встречались с представителями стран Верхнего мира, – вставил слово Абдулкарим.

– Ну, правильно. Кто ждёт с официальным визитом Кровавого Палача и Безжалостного Людоеда, как меня именуют в прессе? Для таких встреч существуют южные острова.

– Южные острова, – меня как что-то подтолкнуло – а ведь надо цепляться за эту верёвочку, я чую, что тут возможны хорошие комбинации.

Дикарь отхлебнул ещё настойки и улыбнулся:

– Ах, эти острова! Места мечты, где можно достичь счастья. На одном из них постоянно толкутся Генеральный Предприниматель и Главный Общедел. Они вообще добрые приятели. А вы не знали?

– Не знали, – покачал я головой.

– Значит, вам предстоит узнать ещё много интересного об этом мире. Я вам даже завидую… Ну, иногда в эту компанию приглашают и меня.

– И когда очередная встреча?

– Да через пару дней. А чего вы спрашиваете? – Великий Дикарь вдруг встряхнул головой и посмотрел на нас с подозрением. Я ощутил, что упустил поводок гипноконтроля, и реципиент начинает выскальзывать. Значит, пойдут неудобные вопросы, подозрения. Надо срочно его расслаблять.

Абдулкарим тоже почувствовал это и выложил ранее приготовленную заготовку, творчески преобразовав её под ситуацию.

– Просто вы нам нравитесь. И наш подарок позволит на подобных встречах выглядеть соответственно вашему высокому статусу, – Магистр торговли извлёк из контейнера увесистую золотую цепь с бляхой размером с чайное блюдце, на которой был выгравирован портрет Великого Дикаря.

При виде такой роскоши глаза хозяина резиденции увлажнились. Он всхлипнул, провёл пальцем по подарку и тут же повесил цепь на шею. И радостно захохотал, подпрыгнув на подушках. То есть при виде золота повёл себя как настоящий дикарь.

С учётом изменения эмоционального фона мне одним ударом удалось вернуть психоконтроль над объектом. А потом вычистить из его памяти часть разговора, касающуюся вожделенных южных островов.

Ну что ж, узнали мы достаточно. Теперь у нас появился козырь, и надо думать, как его разыграть.

– Прыжок на базу, – приказал я…

Два дня в мире царила вакханалия. В Восточном море едва не разразился бой между общинными и союзными военными кораблями. Сыпались взаимные обвинения в нарушениях границ. Разжигалась милитаристская истерия. Генеральный Предприниматель и Главный Общедел сыпали такими обвинениями и угрозами в адрес друг друга, что, казалось, до войны остался один маленький шажок.

– Они же друг друга поубивать готовы, – всплёскивал руками Абдулкарим, глядя на очередную передачу с мест конфликтов. – И, по-твоему, они встретятся в дружеской обстановке на островах?

– Встретятся, – заверил я. – Вспомни слова дикаря, что эти двое демагогов добрые приятели.

– Ох, не верю.

– А ты поверь…

Случилось долгожданное событие. ИИ корабля, получив весь объем необходимой информации, наконец, составил корректную модель планетарной цивилизации Охвостья и наметил уязвимые точки, которые ведут к стагнации глобальной системы. В целом, если сорвать обёртку из всяких там схем, диаграмм, ссылок на теории и академические труды, институтские исследования столетней давности, точки зрения высокомудрой учёной братии и выдавить каплю смысла из тонны породы, то выводы ИИ в принципе соответствовали оценкам Абдулкарима. Мы наблюдаем закукливание административной системы в тех государствах планеты, которые ответственны за социальный и технический прогресс.

Пора было начинать действовать. Мы рассматривали разные варианты, но, по правилам Звёздного Содружества полагалось сначала действовать мягкими дипломатическими методами.

Мы уже понимали, что официальные визиты не дадут ничего, кроме потоков нового вранья, цинизма и пустословия со стороны прожжённых политиканов. Ну тогда пусть ждут нас в неофициальной обстановке на Острове Весёлых Русалок. Там, если верить дикарю, они завтра будут все.

Вообще, как выяснилось, на многих южных островах общинники и эгоисты очень мило отдыхают по соседству друг с другом, устраивают загулы и оргии, дружат семьями. А потом разъезжаются по родным домам и нацепляют маски непримиримых идейных противников.

На этот раз мы решили не миндальничать. Довольно пустых заверений о сотрудничестве, после которых следуют ядерные удары. На этот раз партнёров мы крепко возьмём за жабры – как любит говорить Абдулкарим. Не соскочат!

У нас были все технические возможности для того, чтобы не только проникнуть на Остров, но и сделать так, что собравшиеся там политиканы выслушали нас с предельным вниманием. Каждое слово будут ловить, мерзавцы. Уж я это обещаю!

План был составлен. И ждать оставалось недолго.

Через разведчиков-дронов, а также путём дистанционного зондирования планеты, контроля открытых и закрытых каналов связи, ИИ стопроцентно подтвердил факт прибытия лидеров двух сверхдержав на Остров Русалок в Южном полушарии.

Мы десантировались рядом с изящным дворцом с мраморными колоннами и стеклянной крышей. Перед ним в пруду плавали рыжие лебеди.

Дальше было дело техники. Вибрационными эфирными излучателями мы локализовали и временно парализовали охрану. Отключили все датчики и средства связи. Поставили над дворцом эфирный прерывистый купол – такой не пробить никакими средствами, имеющимися в распоряжении планетарных силовых структур.

– Ну вот, – хмыкнул я, шагнув на ступеньки дворца. – Теперь у нас целая резиденция для переговоров. И никто не будет мешать. Только мы и они. Они и мы. Как думаешь, кто кого?

– А вот это вопрос, – в тоне Абдулкарима никак не хотели звучать оптимизм и энтузиазм. Он был слишком задумчив, и это меня настораживало.

Дворец был средних размеров – комнат на пятьдесят. Но нас интересовала его центральная часть, где находились интересующие нас лица.

Нашли мы всех быстро. Генеральный Предприниматель тискал в бурлящем бассейне одновременно трёх голых нимф, сетуя на то, что у него только две руки и один язык.

Главный Общедел проводил время гораздо более интересно. Он играл роль собачки, радостно повизгивал, прыгал на четвереньках, а поджарая женщина в высоких чёрных сапогах – больше на ней ничего не было, острым каблуком пинала его в живот, прикрикивая истошно:

– Плохая собака! Будешь наказан!

Сотни светолет, целые исторические эпохи остаются позади, а извращенцы нисколько не меняются. Это какой-то Вселенский закон.

Великий Дикарь дрых в столовой, уткнувшись лицом в блюдо со свининой. Рядом с ним стояло четыре опустошённых бутылки с банановой и малиновой водкой, а также серебряная крюшонница, полная малинада. На его руку была намотана подаренная нами цепь с медальоном. Золотая бляха была погнута, а рядом с портретом дикаря было накарябано неприличное слово. Видимо, постарался кто-то из местных шутников, поскольку на Втором Континенте за такое сразу бы съели.

Лилась из мощных динамиков модная музыка, сотрясая дворцовые стены такими завываниями, грохотом и бряцанием, место которым, по моему мнению, в джунглях – крокодилов распугивать.

Тонизирующий высокочастотный эфирный заряд, подстроенный под индивидуальные волны сознания, отрезвил наших собеседников и привёл их в состояние открытости для диалога.

И вот в большой зале с расписными позолоченными потолками и тяжёлой старинной мебелью в креслах и на диванчиках сидели Великий Дикарь и два руководителя сверхдержав. А мы стояли перед ними. И у Абдулкарима был настоящий бенефис.

– Это же беспредел, паханы! – кричал он. – Порожняк людям гоните, народ за лохов держите. На виду у всех друг в друга волынами тыкаете, порешить обещаете, а на деле вместе с биксами на хавире зависаете! И все у вас чики-пуки, а народ баландой кормите из жижи!

Не могу представить, как это перевёл синхронист на местный язык, но, судя по гробовому молчанию и очумевшим лицам присутствующих, эти слова нашли отклик в их душах.

Абдулкарим икнул, понял, что перегнул палку, собрался и продолжил:

– Я надеюсь, уважаемые партнёры по переговорам поняли верно мою мысль. Так что осмелюсь немножко развить эту немаловажную для народов планеты тему.

В общих чертах он расписал наши наблюдения, выводы, делая упор на критическое отсутствие обратной связи между народом и властью на подконтрольных присутствующим государственным лидерам территориях.

– Вы признаёте обоснованность изложенных тезисов? – спросил Магистр торговли.

– Ну, признаём, – пожал плечами Генеральный Предприниматель. – Такова жизнь.

– Жизнь? А вы знаете, что ваша цивилизация входит в стадию стагнации и нулевого коэффициента развития? Вектор цивилизационного движения зацикливается в кольцо. Это повторение до бесконечности уже пройденого.

– Это мечта любого правителя, – подал голос Общедел. – Сытость и стабильность.

– Вот только это противоречит сути самого Времени. Система не может быть полностью стабильной. Стрела времени непременно разомкнёт кольцо. И похоронит всю вашу цивилизацию. В общем, хана вам, паразиты.

Слушали нас напряжённо, но, к моему удивлению, страшилки о безрадостном будущем присутствующих нисколько не трогали.

– Это когда будет? – спросил лидер эгоистов.

– Лет через семьдесят, – пояснил я. – Отсчёт тотальной социальной инволюции.

– Это же прорва времени. На наш век хватит!

– А о потомках не думаете?

– Они о себе пусть сами думают. Тем более у меня их и нет, – загоготал эгоист.

– После нас хоть потоп, – процитировал Людовика четырнадцатого Абдулкарим.

– А что, потоп тоже будет? – с заинтересованностью и надеждой спросил Генеральный Предприниматель.

– Не будет.

– Вот и хорошо.

– И вы не собираетесь вообще ничего делать? – спросил я.

– А мы и сделать ничего не можем, – отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, Генеральный Предприниматель. – Это как железная дорога. Ехать можем, но изменить направление – для этого новые пути нужно прокладывать. А строителей новых магистральных путей давно нет. И взять их неоткуда.

– Но мы этого потерпеть не можем, – объявил я.

Президенты напряглись – начинался самый ответственный момент разговора.

– И что вы предпримите? Что вы нам сделаете? Примените высокие технологии? Будете поддерживать сепаратизм и экстремистские партии? Развалите банковскую структуру? – перечислял эгоист, загибая пальцы, и было видно, что от этих слов ему не по себе. – Или война? Оккупация?

Он посмотрел на нас испытующе и, не дождавшись ответа, вдруг затараторил со скоростью пулемёта:

– Если война… Мы, конечно, будем сражаться до последней капли крови и жижи… Но всегда готовы сдаться. Для полноценной оккупации вам понадобятся проверенные кадры и испытанные управленческие структуры. Я вам их могу предложить на территории Свободного Союза, естественно, при условии сохранения моего статуса. Ну и, вам же нетрудно, в знак дружбы подарить нам всякие ваши финтифлюшка, развлечения звёздные. Вы в этом толк знаете.

– Во, во, – кивнул Общедел. – Это правильно. Людишки у нас паршивые, их погонять надо. А вы в каждую деревню своего человека не поставите.

– Не надейтесь, – сказал я. – Оккупации не будет. Запрещено правилами Содружества…

Выяснив, что мы не вправе делать ничего, что будет расценено как грубое вмешательство в ход вещей, Генеральный предприниматель расслабленно откинулся на спинке дивана:

– Так о чём мы тогда говорим? Аудиенция закончена. И передайте, что наш мир не собирается поддерживать с Содружеством дипломатических отношений.

– А вы считаете, что у нас нет ни одного козыря в рукаве? – многообещающе улыбнулся я.

– Если все, что вы сказали, правда, то кончились ваши козыри. У вас слишком много возможностей, но мало воли к их реализации. Вы чистоплюи, – процедил, как сплюнул, эгоист.

– И далеки чаяния народа от вас, – приняв важную позу и выбросив из банного халата женский чулок, объявил общинник.

– Ну тогда не обижайтесь, – с этими словами я активировал бросковый модуль, и мы с Абдулкаримом исчезли из дворца…

Ох, эти эмоции. Я был в бешенстве. Есть испытанные способы овладения своим эмоциональным состоянием, но я ими даже не думал воспользоваться. Бешенство сейчас было той созидательности силой, которая сдвинет горы.

– Как их носит земля! – воскликнул я. – После них хоть потоп!

– Стандартный продукт эволюции замкнутой бюрократической системы без стимулов к развитию, – вздохнул Абдулкарим.

– Стимулов нет? Будут им стимулы. Через пару лет тут в руководстве останутся только люди с идеалами, денно и нощно пекущиеся о народе и стране. С надеждой глядящие в будущее.

– Что ты собираешься делать? – с подозрением посмотрел на меня Абдулкарим.

– «Связанные частицы».

– Но система ещё не обкатана! Мы не можем представить всех её последствий.

– Зато можем представить последствия нашего невмешательства.

Активизировать три орбитальных спутника системы «Связанные частицы» было делом пяти минут. Я снял все блокировки, объявил, что несу всю полноту ответственности за последствия, и аппараты вышли на орбиту, маневрируя и занимая оптимальные места.

Ещё трое суток они собирал информацию. За это время мы ещё дважды подверглись ядерной атаке – каждая по мощности больше предыдущей. И все опять с территории «анархистов». И, как обычно, результатов не было, хотя возмущения уже подходили к критическому уровню. Если мощность ракет будет увеличиваться, то есть опасность, что система защиты даст сбой, и нас размажет по всему космосу на сотни светолет. Но отступать поздно.

Наконец ИИ доложил:

– Система «Связанные частицы» начала штатную работу.

– Поехали, – первопроходческое восклицание, и звездолёт устремился в космическую тьму…

А что было потом? Мы появились там лет через пять. Охвостия претерпела разительные перемены. Были частично уничтожены разделяющие страны стены. Запущены новые технологии. Резко сузились поля таракано-ландышей. На планете начиналась созидательная деятельность. И страны были готовы к контактам с Содружеством.

Систему «Связанные частицы» в Галактике не применял ещё никто, поэтому я горел желанием увидеть её результаты.

И я их увидел. Воочино. Лишь ступив на улицу столицы Свободного Союза и застыв в изумлении.

По улицам слонялось множество индивидуумов, хотя и напоминавших людей, но обросших шерстью, разговаривавших с трудом, больше мычавших и непроизвольно тянувшиеся к красивым вещам и самым аппетитным кускам еды. На них не обращали особого внимания – было видно, что к ним уже привыкли.

– Кто это такие? – спросил Абдулкарим сопровождавшего нас в путешествии по планете сухощавого и преисполненного энтузиазмом от важности порученного ему задания представителя дипломатического ведомства.

– Пять лет назад непонятные мутации начали преследовать наших чиновников, – объяснил дипломат. – Худших представителей, надо сказать. У них начали восстанавливаться атавистические органы, они стали обрастать шерстью. На глазах наблюдался стремительный процесс инволюции. Кстати, чем более бестолковым был управленец, и чем более высокое положение он занимал, тем быстрее его настигала кара. На это почве появилось несколько сект и церквей, утверждавших, что этот рука божья, покаравшая нечестивцев. Глупо звучит, но других объяснений у нас нет. Ни один научный институт так и не выдал сколь-нибудь реальной гипотезы.

А у меня и гипотеза, и объяснение были. Спутники «Связанных частиц» запустили в энергоинформационном поле планеты цепочку процессов, приведшую к установлению связи между жизнедеятельностью индивидуума и последствиями его действий. То есть негативная деятельность, направленная на нарушение вселенской гармонии, тут же, а не в последующих воплощениях, приводила к деградации объекта воздействия. Если же человек справлялся с возложенными на него судьбой функциями, то только развивался интеллектуально и духовно.

В течение каких-то пары лет обратная связь вымела мздоимцев, проходимцев и приспособленцев из административных органов, промышленности и бизнеса. Остались те, кто имел открытую народу душу и заботился о будущем, об окружающем, не был зациклен на эгоистической мотивации.

– А где сейчас, уважаемый мастер дипломатических отношений, бывшие руководители Общины и Союза? – спросил Абдулкарим.

– О, эти деградировали особенно сильно. Сейчас живут в вип-зоопарке в клетках. И ни в чем себе не отказывают – все же президентский статус и привилегии распространяется и на особи, находящие в стадии деградации. Им там, конечно, скучновато. От безделья Главный Общедел время от времени пытается попробовать калёное бронестекло на крепость своими роскошными ветвистыми рогами…

Такое вот произошло чудо. На самом деле сомнительная и спорная, но неожиданно оказавшаяся весьма эффективной технология «Связанных частиц» сработала отлично.

И все бы хорошо, но эта инициатива привела к вызову на этическую комиссию Содружества, который мог для нас закончиться плохо.

Эксперты Комиссии все чаще произносили слово – геноцид. Они считали, что наши действия привели к массовому притеснению огромной группы разумных. Они утверждали, что большинство людей в неразвитых сообществах имеют чисто эгоистическую мотивацию, усугубляющаяся при достижении вершин власти. Поэтому при помощи «Связанных частиц» происходит массовое если не уничтожение, то уничижение огромных групп населения. Вся вина бедняг только в общецивилизационной отсталости их мира.

Ну и ладно. Разбирательство утонуло в совершенно непонятых спорах и концепциях, так что о нашей судьбе как-то забыли. Ну а мы сделали главное. Кластер теперь был уже не под угрозой. И планета открыта для контакта…