Прощальный танец

Пролог. Изморозь

Кихинис:

Пламенный цветок, скользящий по горящей глади лавового озера словно огненный лебедь, зачаровывал. Его жёлто-оранжевые язычки-лепестки, украшенные алой каймой, чуть слышно потрескивали и то и дело выпускали сноп ярких искр, похожих на стайку светлячков. Юная огненная богиня, лениво дрейфующая рядом, с любовью поглядывала на цветок. Её ещё по-детски непосредственный, но крайне любознательный ум занимала игра пламени в пылающей сердцевине и неведомый танец вздымающихся к небу искр. Стоило Кихинис увлечься этим зрелищем, как в её сознании вспыхивали, подобно звёздам на вечернем небосводе, яркие таинственные образы. То перед внутренним взором представили незнакомые города с похожими на пчелиные соты высокими напирающими друг на друга зданиями, то возникали сидящие в клетках усталые и измождённые люди и существа, их взгляды и осунувшиеся лица и морды не выражали абсолютно ничего, словно они были лишь блёклыми безжизненными тенями. Чуть реже она видела луноликих ангелов, чья кожа стала серой, словно от хвори, а вместо крыльев торчали нелепые обрубки и сереброволосых демонов, от чьего взгляда леденело всё внутри, и жутких монстров с горящими глазами. Уродливые и несуразные, покрытые шипами в самых неожиданных местах, эти чудовища, похоже, были напрочь лишены разума. Они носились по пыльным безжизненным пустыням, сталкивались друг с другом в жестоких схватках, а потом пожирали тела побеждённых.

В череде этих пугающих образов особенно выделялся один: веснушчатый мальчишка, в чьих волосах играло пламя. Он частенько торчал у костра в тёмной пещере и окружал себя пылающими искрами. Взмахнёт горящей головешкой, и в воздухе огненный фейерверк, и совсем не простой. Стоило мальчишке коснуться одной из искр, как те начинали преображаться то в пламенных бабочек, то в стайку огненных птиц, то в извивающихся озорных саламандр. Случись ему замешкаться, искры осыпались под ноги и, коснувшись земли, тут же вспыхивали, превращаясь в пылающих кроликов или горящие цветы.

Каждый раз приходя в пещеру, он опасливо озирался, но, убедившись, что никто его не преследует, принимался за свои эксперименты. Его попытки создать что-то их пламени невольно отзывались у Кихинис горьким чувством. Ей отчего-то становилось невероятно грустно, но вместе с тем и радостно, когда случалось увидеть результат. Всё её существо ликовало, когда из пламени костра вылетел феникс. Тот величественно проплыл по своду пещеры, прежде чем рассыпался огненным дождём. Не меньше гордости Кихинис испытала, увидев пламенного дракона, заполонившего собой всю пещеру. Мальчишка готов был петь от счастья, однако насладиться триумфом ему помешал донесшийся посторонний звук. Дракон мгновенно растаял в воздухе, пока его создатель спешно тушил костёр. Мальчишка успел шмыгнуть в тёмный лаз, прежде чем в пещере появились гости. Два серокрылых ангела, держа перед собой светящиеся сферы, вышли в центр пещеры и остановились возле кострища.

— Думаешь, повстанцы? — хрипло спросил один, и его голос напомнил Кихинис скрип несмазанной телеги.

Его собрат задумчиво наклонился и поднёс руку к чернеющим углям.

— Ещё теплый, далеко уйти не могли, — констатировал он.

— Вот и нравится им, как крысам, по углам прятаться! — фыркнул первый и заставил свою сферу подняться к своду. Кихинис вместе с мальчишкой вся сжалась от страха, и, кажется, забыла, как дышать. Его могло выдать что угодно: самая лёгкая дрожь или даже мысль, влетевшая ненароком в голову. Внезапно фортуна ему улыбнулась. Где-то в глубине пещеры раздался грохот, будто что-то внезапно обвалилось, и ангелы тут же устремились на шум. Едва они скрылись из виду, мальчишка рванул к выходу.

Кихинис испытала облегчение. Спасся! От столь сильных эмоций озеро вокруг забурлило, а стенки полой горы угрожающе затряслись. Не прошло и доли секунды, как над озером материализовался демон.

— Вас что-то тревожит, Кихинис? — любезно спросил он, будто и не замечая, как его красные длинные волосы и края защитного плаща начали дымиться.

— Всё в порядке, Аулус, — успокоила она демона. — Я просто изучаю цветок, и иногда он меня удивляет.

— Чем же? — Всё так же приветливо продолжил Аулус. Меж тем полы его плаща вспыхнули и огненные языки жадно поползли вверх по ткани.

«Моё пламя стало гораздо сильнее», — отметила про себя Кихинис и попыталась унять разбушевавшийся огонь, пока он не навредил демону. Однако, несмотря на её суровый упрекающий взгляд и внутренние усилия, пламя не спешило ей подчиниться. Недовольно шипя, оно начало сердито искрить и ещё больше разгораться. Кихинис пришлось подплыть ближе. Она бесцеремонно схватилась за плащ Аулуса и, сжав в кулаке самый ярый огненный язычок, поглотила его.

— Прошу извинить, в последнее время мой огонь начал выходить из-под контроля, — неохотно признала Кихи.

— Это вполне предсказуемо, вы ведь растёте. — В голосе демона прозвучали мягкие заботливые нотки.

Кихинис, вбирая в себя оставшееся на плаще язычки пламени, невольно покосилась на собственную руку. Она и в самом деле изменилась. Прежде пухлые детские пальцы заметно удлинились, став тоньше и женственнее.

— Но в прошлый раз такого не было, — нахмурилась она. — Моя кожа просто впитала огненный дождь, вызванный Танцем Мира, после чего я начала постепенно расти. Сейчас же всё иначе. Этот цветок… Вы же видите, что он не растворяется в моём огне!

— Возможно, ещё слишком рано. Вам следует окрепнуть.

— Порой ты слишком мил для демона, Аулус, — отпуская обгоревший плащ, заметила Кихи. — Никто, кроме тебя, не подбадривает меня. Все слишком насторожены, будто ждут от меня какой-то подлости. Но разве я способна на подлость?

— Агни напуганы. Цветок сильно искалечил Касайрис, и они опасаются, что вы не справитесь с его мощью, и их постигнет та же участь.

— Касси идёт на поправку. — Яркие огненные глаза Кихинис внезапно потемнели. Перед внутренним взором возникла обгоревшая демоница. Жуткие ожоги по-прежнему украшали её прежде идеальное тело, а сладкий нежный голос теперь напоминал грубое хриплое карканье. Всего неделю назад Касайрис была похожа на бесформенное нечто и могла лишь стонать от боли, однако сейчас ей уже удалось вернуть своему облику очертания и даже начать вставать. И пусть её походка пока напоминала тяжёлую поступь хромой старухи, но уже становилось понятно, что это ненадолго. — Она гораздо сильнее, чем думает, — задумчиво признала Кихинис, интуитивно ощутив исходящую от демоницы угрозу.

«Она буквально пышет ненавистью!» — поняла она секунду спустя, присмотревшись к демонице.

— Вам стоит приглядывать за ней, — посоветовала Кихи, после чего вновь отвлеклась на цветок. Его лепестки нервно пульсировали, грозясь вот-вот выпустить очередную порцию искр.

Аулус тоже заметил напряжение цветка и спешно откланялся.

— Зовите, если понадобиться какая-то помощь, — произнес он и испарился за долю секунды до того, как пламенные искры выплеснулись из сердцевины цветка, будто вода из фонтана.

Зрелище привело Кихинис в восторг. Она радостно принялась ловить оседающие искры, и новые видения начали сами собой вспыхивать в её сознании.

Знакомый веснушчатый мальчишка вновь сосредоточенно копошился возле костра. Его пальцы что-то рисовали в разгоревшемся пламени. И только мальчишка отнял руки, как огонь ярко вспыхнул и из него выпрыгнул горящий единорог. Обойдя кругом своего создателя, тот, гарцуя, направился в темноту пещеры. Его копыта, звонко цокая, высекали новые искры, которые тут же превращались в горящие жемчужины. Мальчишка не мог налюбоваться своим созданием, а единорог всё больше рисовался. Задирал горделиво рогатую голову и тряс огненной гривой, а жемчужины, слетавшие с его копыт, становились всё крупнее. Они звонко катились по каменному полу, озаряя пещеру ярким лучистым светом.

Увлеченный мальчишка уже собрался оседлать своего огненного единорога, как внезапно в спину подул стылый ветер. Леденящий холод заставил невольно содрогнуться. Мальчишка нервно обернулся. По полу пещеры красивым узором расстелилась изморозь, а пылающие жемчужины, прежде катающиеся по полу, замерли на месте, превратившись в блестящие ледовые бусины. Мальчишка поднял взгляд и, холодея от ужаса, увидел у входа в своё логово сереброволосого демона. Тот был чуть старше его самого, но весь его вид, необычайно прекрасный и неприступный, пугал до дрожи. Как он только сюда проник?

Маленькая искра, подобно глупому мотыльку, подлетевшая к нему ближе, была тут же поймана и через секунду превратилась в крохотную ледышку. Её огонь померк, как и взгляд демона.

— Не вышло, — расстроено произнес он.

— Что не вышло? — обняв себя, чтобы согреться, настороженно переспросил дрожащий мальчишка.

— Сохранить этот красивый опаляющий огонь, — ответил демон и потянулся за новой оседающей искрой. — Она невероятна!

Но стоило ей упасть демону на ладонь, как её постигла судьба предыдущей. Оказавшись в ледяном коконе, яркий свет мгновенно померк.

— Она… умерла, — с горечью заявил мальчишка.

— Я не хотел! — Голос демона дрогнул. — Я… я желал лишь сохранить её красоту!

— Демонам это неподвластно, — став разом серьёзным выдал мальчишка, закрывая собой остатки костра. Коварная изморозь уже почти добралась до него. — Не знаю, как ты попал на территорию светлых, но должен предупредить: здесь ходят патрули! Так что лучше тебе не задерживаться!

— Светлых? — хмыкнул демон и с интересом воззрился на мальчишку. — Ты не похож на светлого. Где твои крылья?

— У меня их никогда не было, — признался тот. — Я выродок.

— Это они тебя так назвали?

— Так называют всех бескрылых.

— Какая чушь! — фыркнул демон и сделал шаг в сторону мальчишки. Однако тот отступил. Быстрым хорошо отточенным движением он призвал обратно свой огонь и спрятал его в ладони.

— Не подходи!

— Я всего лишь хотел убедиться, что ты действительно бескрылый, — произнес демон.

— Нет, не было и никогда не будет! — запальчиво выдал мальчишка и демонстративно повернулся к демону спиной. — Видишь?!

Холодок вновь прошёлся по его телу, вынуждая сжаться.

— Вижу. — В голосе демона прозвучало разочарование.

— Только у светлых есть крылья, — поворачиваясь, со знанием дела сообщил мальчишка. — И у высших демонов. У тебя, как вижу, их тоже нет.

— Будут, если захочу, — буркнул демон. — Я и тебе сделать могу!

— Нет! — резко встрепенулся мальчишка. — Никаких крыльев! Выродки с крыльями подлежат немедленному уничтожению! Так повелел Главный Архангел.

— А Главный Архангел знает, что ты балуешься со священным огнём? — сузив до щёлок глаза, спросил демон, на что мальчишка остолбенел. Его лицо мигом покрылось испариной, а прежде живой взгляд остекленел.

— Значит, не знает, — рассудил демон. — Тогда могу дать тебе совет. Беги, пока не проклюнулись твои огненные крылья!

— Я не могу, — простонал мальчишка. — Если я попытаюсь сбежать, меня сразу поймают и казнят. Я уже видел… отсюда нельзя выбраться!

— Я могу помочь…

— Ты — демон! Никто не поверит в твою помощь!

— Как я могу доказать, что мне можно доверять?

— Спаси жителей моей деревни! — с жаром бросил мальчишка, ожидая, что это остудит пыл заносчивого демона. Тёмные не помогают светлым. Тёмные вообще никому не помогают, они только вредят и убивают. Однако с этим демоном что-то было не так.

— Я попробую, — после долгой паузы произнёс он. — Ты покажешь мне дорогу?

Шок мальчишки был настолько силён, что, передавшись чувствительной Кихинис, застил видение. Оно истаяло, словно дым. Кихинис, желая вернуть себе душевное равновесие, отплыла подальше от цветка. На сегодня было явно достаточно. Вот только сколько бы она не ныряла вглубь озера, надеясь избавиться от ярких эмоций, они и не думали стихать. Напротив, с каждой минутой Кихинис отчего-то становилось всё более неспокойно. Доплыв до берега, она собиралась вылезти на уступ, чтобы хоть немного пройтись, но остановилась, едва приблизившись. Широкий гладкий камень был покрыт тонкой похожей на паутинку сеткой изморози. Кихинис не поверила своим собственным глазам.

«Как такое возможно?! Это, верно, чья-то дурная шутка!»

Она протянула руку к ажурному узору и внезапно ощутила исходивший от него холод. Взгляд метнулся по стене: тонкая полоска изморози протянулась по жерлу вулкана до самого верха. Вскрикнув от ужаса, Кихинис плеснула лавой на камень: та яростно зашипела, борясь с неведомым вторжением. Тонкий пар устремился к небу, как знак безоговорочной победы. Кихинис с облегчением вздохнула, но стоило лаве стечь с камня, как юная богиня вновь потеряла покой. На месте морозного кружева красовалась чёрная, въевшаяся в породу, ажурная сетка.