Прощальный танец

Вне времени. Мороз

Ийридиари:

Сколько бы он себя не помнил, во Вселенной всегда была война. Жестокая и безумная, она никого не оставила без потерь — ни демонов, ни ангелов, ни тех, кого когда-то ещё именовали творцами. Из-за предательства огненнокрылые пали первыми, а тех немногих, кто уцелел, поработили. Способные творить — они были лакомым куском, как для демонов, так и для падших ангелов, серокрылых. Теперь же их участь была незавидной — закрытые резервации, где порой они содержались, как животные в клетках. Не в силах заставить творить по заказу, подчинивших большую часть огненнокрылых падшие ангелы, выкачивали у них силы, благодаря чему потом могли создавать в лабораториях своих химер и монстров.

Последний огненнокрылый на Тёмной стороне погиб задолго до его рождения. Во тьме они задыхались слишком быстро, так что не успевали оставить потомство. И потеря последнего творца послужила поводом для новой ещё более ожесточенной войны. Он сам был её результатом, сотворённый собственным дедом из того, что смогли спасти после гибели его отца. Тёмная сторона проиграла, а потому все разговоры старших были только о мести. Они сопровождали его с самого раннего детства, и не спешили стихать даже когда он вошёл в пору осознанной юности.

— Ты рождён, чтобы восстановить былое величие Тёмной стороны и всех демонов! — твердил изо дня в день его дед.

И теперь эти слова, как лейтмотив, постоянно звучали в его сознании. И всё же, вопреки ожиданиям старших, он совсем не спешил исполнить возложенную на него миссию.

— Это всё потому, что он всего лишь часть своего легендарного отца! — поговаривали одни. — Значит, и сил у него — всего ничего!

— Не стоит спешить! — не соглашались другие. — Такая сила может и восстановиться, но ей нужно время!

И время шло. Он рос слишком медленно, предпочитая скрывать свою истинную силу. Пока другие демонята вовсю хвастались своими достижениями — разными зверствами, обманом, воровством и убийствами, ему больше нравилось проводить время в мастерской и экспериментировать со своей силой. Он всё время хотел что-то создавать, но ничего, кроме резных снежинок, узоров инея, да ледовых фигур сделать ему не удавалось. Всё, что выходило у него не могло дышать, двигаться или же воссоздавать себя. Оно было изначально мертво.

— Да сколько можно? — ворчал дед, смотря на его творчество. — Ты только зря переводишь свои таланты! Тебе бы стоило уже заняться чем-то более серьёзным и важным!

— Ты хочешь, чтобы я отправился на войну замораживать серокрылых?

Каждый раз слыша этот ответ, дед злобно скрежетал зубами, но отступал.

— Для войны ты ещё слишком юн, — неохотно признавал он. — Твой лёд не сможет пока противостоять проклятому пламени.

Так всё возвращалось на круги своя, пока однажды не появился слух о сбежавших от серокрылых творцов. Несколько огненнокрылых сумели выбраться из резервации и спрятались в древних пещерах, что находились в нейтральной зоне. Демоны ринулись на поиски, надеясь обогнать серокрылых. Вновь стали происходить серьёзные стычки на границах, и дело явно шло к новой войне. Во всяком случае, дед старательно готовил тылы. В то время как его терзало любопытство. Ему очень хотелось увидеть хотя бы одного из огненных, потому он тайно сбежал. И, рыская по пещерам, наткнулся на него. Всего лишь дитя, пожалуй, как и он сам. У того даже не было крыльев, но всё это с лихвой окупалось невероятными способностями. То, что рождалось у него из божественных искр, потрясало. Как легко и непринуждённо сотворённое пламенем двигалось и жило, как озаряло всё вокруг перед тем, как рассыпаться водопадом искр. Увидев всего лишь крошечную огненную бабочку, он навсегда потерял покой. Ему хотелось поймать хотя бы одну из искр, чтобы отнести в мастерскую и изучить. Он принялся следить за юным творцом и втайне красть божественные искры, но все они, оказавшись в его руках, неизбежно гасли. Казалось, ему уже стоило смириться с неизбежным и сдаться, прекратив попытки. Но он без устали искал всё новые способы, а потом, после сотен неудач, решил и вовсе выйти навстречу. Познакомиться.

— Я — Ийри, — назвал он своё имя, смело глядя в смешливые огненные глаза.

— Кихи, — произнёс тот в ответ.

Хрупкая на вид, но невероятно отважная нага напоминала ему юного Кихи. Он, кажется, всегда был таким же: честным и правильным. Истинный свет невозможно запятнать, как ни пытайся, не потому ли восставшие ангелы так яростно пытались его истребить?

Он не мог забыть той картины, что предстала перед его взором, когда ему удалось пробраться в камеру. Кихи был едва живым. Пальцы почернели, а на теле виднелись жуткие ожоги и кровоподтёки от зверских пыток, лицо стало почти таким же серым, как у падших — эти беспринципные твари явно решили выжать всю его силу! Один глаз заплыл от побоев, а на губах застыла кровь, но он всё ещё пытался говорить:

— Зачем… ты здесь?

Его голос звучал безжизненно и хрипло.

— Я пришёл тебя забрать! — признался Ийри, чувствуя, как внутри закипает злость. Как они посмели так над ним издеваться?! И после этого они называют себя светлыми силами? Да они хуже демонов преисподней!

— Нет, — он продолжал упрямиться, хотя не мог даже шевельнуться!

— Тебя же приговорили к смерти! Завтра устроят показательное сожжение! — недоумевал Ийри.

— Значит, будет так… — Его голос перешёл на едва различимый шёпот, а глаза устало закрылись. — Спасибо… что спас их…

Но Ийри никак не мог смириться с таким исходом. Он ушёл, но лишь для того, чтобы вернуться снова и забрать его, когда тот впал в беспамятство от новой серии пыток. Божественный огонёк едва теплился в исхудавшем истерзанном теле. Йири забрал его и спрятал в своём тайной убежище. Он не собирался мириться с бесчинствами серокрылых, а потому вернулся и поймал всех тех, кто к нему хоть пальцем притронулся. Притащив их в мастерскую, Ийри подверг каждого самым изощрённым пыткам, на которые его ещё молодому уму хватило фантазии. Он не просто с особой жестокостью истязал их тела, калеча и причиняя невыносимую боль, но и терзал остатки их душ, заставляя страдать так глубоко, насколько это вообще было возможно. Не было и секунды, чтобы его жертвы не проклинали свою жизнь и не молили о смерти.

— Наконец-то я вижу тебя занятым достойным делом! — возрадовался дед, застав его за этим занятием.

Ийри только ухмыльнулся. Рассказывать о том, как всё было на самом деле, он не собирался, как и показывать все добытые из жертв божественные искры. Этот был его подарок для пришедшего в себя Кихи.

— Что это? — тот с недоумением взирал на похожие на самоцветы заключённые в ледовые шары искры.

— Это твоё. — Ийри подвинул полный ларец ему под нос. — И всё это… — Он развёл руками, показывая пространство. — … тоже твоё!

— Ты меня… украл?

— Нет, — нагло солгал он. — На них напали, и ты остался один. Я просто тебя подобрал.

— И где мы? — оглядываясь, спросил Кихи.

— Это планета на окраине Вселенной. Возможно, раньше у неё и был хозяин, но теперь она принадлежит мне по праву первооткрывателя. И теперь я дарю её тебе и твоим творениям. Я поселил здесь так же всех спасённых нами жителей деревни.

— Правда? — Кихи вмиг оживился.

— Да. — Ийри впервые ощутил желание улыбнуться. — Отныне вы все можете больше не скрываться и жить так, как вам хочется!

— А как же ты?

— Я буду вас навещать, хочу посмотреть, что у вас получится!

Они создали целый мир, и это был самый прекрасный и восхитительный мир, который он когда-либо видел, но все эти труды оказались под угрозой, когда о тайной планете прознал его дед.