Прощай, предатель!

♀️Глава 25. Пропасть между нами

Пока свекровь самоуверенно приглашает «подругу детства» Владана в квартиру, я тщательно помешиваю чай в своей кружке. Это помогает взять себя в руки. Даже несмотря на раздражение, которое набирает обороты с каждым словом глубокоуважаемой Ады Адамовны Князевой.

Она всегда была такой — очень элегантной и уверенной в том, что мир просто создан для того, чтобы крутиться вокруг нее. Это прорисовывалось сразу и по рассказам Владана, и позже, по моим впечатлениям от нашего знакомства.

А еще я всегда чувствовала, что моя кандидатура в качестве невестки не понравилась ей с первой встречи.

Нет, словами моя свекровь это ни разу не выразила. Уж кому-кому, а ей тяжелый характер собственного сына был известен лучше всех. Князев терпеть не мог, когда окружающие сомневались в качестве его выбора. И попытки обесценить то, что принадлежит ему, могли закончиться серьезной моральной расправой.

Для всех, кроме меня и его матери... обычно.

Но раздражать сына открытым проявлением пренебрежния и испытывать новые границы его терпения она не пожелала. Потому что с Адой Адамовной Князев всегда разговаривал в таких непривычно светских выражениях, что становился действительно похожим больше на какого-то киношного аристократа, чем на современного бизнесмена...

А со мной он был другим. Совсем другим. Простым и жадным, как мальчишка, внимательным и нежным... по крайней мере, до своей измены.

Думаю, Князев и сам понимал, что его мать вполне способна задеть меня какой-нибудь колкостью. Наверное, поэтому в день нашего знакомства и сказал нам — но при этом красноречиво глядя только на Аду Адамовну, — прямым текстом, что ждет от нас обеих только культурного общения. И будет очень разочарован, если любая из нас огорчит чем-то другую. Чисто случайно, конечно. Из-за различий в менталитете или чего-то в этом роде.

Так что да, смысловое послание сына Ада Адамовна уловила прекрасно и при редких визитах была со мной хоть и холодна, но вежлива.

Но зато как она смотрела!

Будто на бездомную дворняжку, которую невесть как занесло в ее элитный питомник породистых собак.

— Доброе утро, Владан! — звонко здоровается с моим мужем «подруга детства». — Я так рада встрече и надеюсь, что...

— Тише ты! У нас ребенок спит, — тут же реагирует Князев недовольно, но очень по-свойски. И добавляет нехотя: — Здравствуй, Маританна.

— Ой, ну почему так официально? — переходит на пониженный тон его собеседница. — Мы же так хорошо общались в детстве... Пожалуйста, зови меня Мара, как раньше!

— Это было давно. Мама... — переключается он на Аду Адамовну, — ... сейчас очень неподходящее время для гостей. Дашу только вчера с нашим сыном выписали из роддома, а ты не предупредила, что приедешь.

— Полагаю, что из приличия ты хотя бы угостишь нас чашечкой кофе, дорогой мой? — невозмутимо замечает свекровь. — Чтобы не так стыдно перед матерью потом было. И перед Марочкой тоже.

Слышу по шагам, как она идет в сторону кухни — туда, где стою я и всë еще маниакально помешиваю ложечкой чай. А затем в дверях вырастает ее элегантная высокая фигура с красивой строгой прической.

— Доброе утро, Даша, — удивленно изгибает она тонкую бровь. — Ты уже встала? Я думала, ты еще спишь. А то Владан так неласково меня встречает...

— Здравствуйте, Ада Адамовна, — ровно киваю я и осторожно кладу чайную ложечку на стол. А затем отпиваю своего успокоительного отвара чуть ли не махом полчашки.

— Даша, ты ведь не против, если мы просто и по-семейному посидим пять минут? — высокомерно осведомляется свекровь. — Правда, я планировала остановиться, как обычно, у вас, но если мне тут не рады... — она делает выразительно-многозначительную паузу.

Ага, дает мне возможность немедленно заверить еë в том, что, конечно же, мать моего мужа может остаться в квартире, если ей так угодно. Это наша с ней частая практика. Изображаем полное согласие и безмятежные отношения между высокородной свекровью и невесткой-дворняжкой.

В другое время я бы сразу пригласила ее пожить у нас, чтобы мгновенно уладить потенциально конфликтную ситуацию. Но сейчас мне на это наплевать. Сейчас я просто медлю и размышляю, насколько мне выгодно ее присутствие в доме.

Присутствие неприятное... но, пожалуй, спасительное, как это ни горько признавать.

При ней Князев точно не станет распускать руки. Сама того не понимая, «любимая» свекровь станет моим дневным щитом. А от совместных ночевок с мужем я всегда могу уклониться в детской. И так сегодня полночи там провела, укачивая малыша.

Так что в конце концов я всë-таки киваю и говорю привычную фразу:

— Ну что вы, Ада Адамовна. Конечно, оставайтесь у нас. Заодно и с внуком поближе познакомитесь.

Свекровь щурится, транслируя холодное неудовольствие. Заметила, наверное, как долго я молчала, прежде чем ответить.

— Прекрасно. Кстати... — она кивает на дверь за спиной, где появляется стройная рыженькая красотка примерно одного возраста со мной. — Позволь тебе представить Марочку.

— Очень приятно, Даша, — говорит та эротично-хрипловатым голосом завзятой курильщицы.

И я сразу же понимаю: вот оно. То самое тревожное чувство, которое я испытывала при первом знакомстве с Нонной...

Маячок, сигнализирующий, что передо мной — очередная охотница за вниманием моего мужа.

— Они с Владаном давно знакомы, — продолжает свекровь, — и я хочу, чтобы девочка поработала у него секретаршей. У него ведь как раз есть вакансия...

— Секретаршей? — зачем-то переспрашиваю я хмуро.

И сразу же встречаюсь взглядом с Князевым, который застыл в дверях за спиной своей подружки. Он смотрит на меня как-то напряженно — будто ждет подвоха или чего-то боится. С плохо скрытой тревогой.

— Нет, мама, — резко произносит он, не сводя с меня взгляда. — Это исключено.

— Владан, — неодобрительно качает та головой. — Ты бы сначала подумал...

— Мара, в какой гостинице ты собираешься остановиться? Я вызову такси. Встретимся позже, в более подходящее время, — безжалостно сообщает он.

— Без проблем, — широко улыбается моему мужу рыжая Мара. — А можно, я хотя бы кофе выпью пока? Так устала в дороге, просто сил никаких нет...

Я не хочу всë это слушать. Поворачиваюсь и говорю Князеву:

— Пойду к сыну, вы тут пообщайтесь без меня.

Он коротко кивает, продолжая остро наблюдать за мной. И тогда до меня доходит, чего он с тревогой ждет. Того, что я вспомню его измену по ассоциации с новой потенциальной секретаршей!

— Конечно, конечно, дорогая, иди, — по-настоящему, от души одобряет мое решение свекровь. — У молодой мамочки всегда заботы, хлопоты... я всë понимаю.

Я бросаю иронический взгляд на ее довольное лицо и выхожу из кухни, прихватив с собой чашку недопитого чая.

Мне срочно нужно подумать.

Со второго уровня, где находится спальная зона нашей квартиры, все еще слышны голоса незваных гостей, но звучат они приглушенно. Не должны разбудить Васю. Тем более, что я ему включила «белый шум» дождя на своем ноутбуке.

Проверив, как он спит, выхожу на просторную застекленную лоджию с чашкой чая и долго смотрю на промозглый серый город.

До сегодняшнего дня я чувствовала себя каким-то... ëжиком, потерявшимся в токсичном тумане обиды, боли и апатичного отчаяния. Никак не могла собраться с мыслями, всего боялась, искала отмазки для молчания, оплакивала свое поруганное доверие... и, как итог, с каждым днем только накручивала себя всë сильнее. Думала только о том, как бы сбежать от того, кто предал.

Но неожиданное вторжение свекрови встряхнуло меня только что самым настоящим адреналином. И заставило взглянуть на себя немного под другим углом...

Со мной в моей жизни никто не считается, и это факт.

Никого, похоже, не интересуют по-настоящему мои чувства и мысли. Мои личные границы никто не замечает. Совсем. Их нарушают легко, даже не задумываясь об этом. Потому что я... я сама позволяю это делать, испуганно поджав лапки и опасаясь чужой агрессивной реакции. Заранее трясусь при одной мысли о том, что кто-то может на меня накричать, сказать что-то обидное или просто посмотреть недовольно.

Мать помыкает мной с детства и обращается потребительски назойливо, игнорируя тот факт, что дочь — это личность, а не вещь.

Свекровь не принимает меня всерьез, как будто я — пустое место. И врывается в гости без приглашения, как к себе домой, да еще и притаскивает с собой какую-то постороннюю мне девицу.

Любовница мужа считает меня настолько жалкой и никчемной, что не может понять, почему муж меня не бросил, и говорит это в лицо прямым текстом. А потом издевается и чуть не доводит до трагедии.

Коллега по работе — официально моя бывшая подчиненная до декрета, — дергает меня звонками и открыто наезжает из-за своих проблем, не считаясь ни с условной субординацией, ни с элементарными правилами вежливости.

А Князев...

Князев называет меня своей нежной фиалкой.

Считает, что без тепличных условий — а главное, вдали от него, — я просто загнусь и сломаюсь. Равнодушные люди меня затопчут, бытовые материальные проблемы задавят. И тогда фиалке конец.

Но и его не интересует, что чувствую я сама. Он озабочен только и только своими чувствами. И просто не хочет лишиться объекта, на котором сфокусированы его сильные эмоции, вот и всë. Иначе бы не изменил мне.

Что ж, ладно...

Плевать.

Плевать на них всех! С сегодняшнего дня я буду поступать так, как считаю нужным. И сделаю новый шаг к свободе от этих людей, которые держат меня в заложниках своего эгоизма.