Прости, малышка...

Глава 21

Ася

***

Начало декабря порадовало солнечными деньками. Не по-зимнему теплыми, но не промозглыми.

В доме, где мы живем, на окраине небольшого поселка за городом, есть сад. Я выхожу сюда, чтобы привести мысли в порядок и набраться положительных эмоций: от щебетания зимующих птиц и невероятно чистого, по сравнению с городом, воздуха. Снег уже припорошил ровным слоем землю и деревья, укрыв природу и дома от внешнего мира собой, как одеялом.

Наверное, мне здесь нравится.

Этот дом, конечно, отличается от того, что я представляла в своих мечтах – он маленький, деревенский, с резными ставнями и прямоугольной верандой. Душа нет, туалет на улице. Зато есть банька, которую мне разрешено топить. В общем, я не жалуюсь.

Здесь жила Славина бабушка. Теперь живем мы.

Он уезжает на работу на сутки, иногда дольше. Бывает, задерживается в городе дня три. Я не задаю ему вопросов о том, что он там делает и встречается ли с кем-то. Меня это не касается. Здесь мне положено поддерживать порядок и готовить еду, чтобы, когда он возвращается, окружить мужчину, спасшего меня от личного апокалипсиса, заботой, теплом и иллюзией идеального домашнего очага. В мои обязанности не входит только секс. А так, можно сказать я выполняю все обычные функции жены.

Как я оказалась здесь?

Это сложно объяснить.

Точнее, проще простого. Слава был первым человеком, заставшим меня, сбегающую с места преступления в приступе истерической паники. Я просто рухнула в его объятия, не соображая, что произошло, как я смогла такое сотворить, и за что все это свалилось мне на голову.

Может, видя мое невменяемое состояние, а может по каким-то другим причинам, охранник моего босса сунул мне в руки деньги и листок с адресом, вызвал такси и отправил сюда, в этот поселок. Велел дождаться его и ничего не предпринимать, без его ведома, пока не вернется. Он забрал мой телефон, сумочку с паспортом, но я была в такой сумеречной прострации, что смогла лишь послушно забраться на заднее сидение такси и протрястись там всю дорогу до пункта назначения.

Найдя в указанном месте ключ, я трясущимися руками открыла дверь в свое размеренное спокойное будущее рядом с человеком, которого совершенно не знаю и никак не могу понять. Зачем ему все это надо?

Славу нельзя назвать молодым. Ему около сорока. Судя по всему, не женат, и насколько я знаю, детей у него нет. По крайней мере, никогда о них не слышала. Он немногословен и почти всегда серьезен. Лишь изредка на пухлых губах можно увидеть подобие улыбки. Он высокий, мускулистый и побритый почти наголо. Но, несмотря на угрожающий вид моего странного сожителя, с ним мне почему-то спокойно. Почти за три месяца совместного проживания он ни разу не оскорбил меня, не обидел и не домогался. Только требовал чистоту в доме, вещах и горячую еду. Мне разрешено ходить в сад, но за ворота – ни под каким предлогом. Хотя хозяин дома говорит, что это временно, пока страсти не улягутся.

Слава не обсуждает со мной работу, и я не задаю никаких вопросов. Просто существую здесь, пока он позволяет, с постоянной мыслью о том, что, когда ему это все надоест, я вновь окажусь на улице.

Если мне не надоест раньше.

***

Первую неделю после той ночи я пребывала в прострации. Не помню, как засыпала и просыпалась, жила, и что происходило вокруг меня. Слава молча приносил продукты и готовил еду сам, заставляя меня хоть что-нибудь съесть. Потом, как-то резко пришло осознание, что эта обстановка станет моим пристанищем надолго. Не знаю, почему. Просто почувствовала это и как-то смирилась что ли. Стала помогать ему, хозяйничать в доме, пока его нет, и постепенно это перешло в распорядок. Само собой как-то. Негласные правила. Никто их не устанавливал. Но они есть.

Я благодарна ему, и выражаю эту благодарность, как могу. Он хорошо ко мне относится и позволяет жить в своем доме. К тому же, здесь все условия для залечивания душевных травм. А с этим у меня как раз проблемы.

Ежедневная рутина и однообразие выполняемых мной дел немного остужает и смазывает картинки прошлого сентября. Но как бы мне не хотелось забыть и не возвращаться к тем злосчастным событиям, у меня не выходит. По ночам, когда, после невыносимой тоски по Максиму и приступов самобичевания, все-таки удается уснуть, мне снятся кошмары. В них, в основном, я и Антон. Иногда просто кто-то гонится за мной или пытается изнасиловать. Иногда убить. Каждый раз отчетливо слышу звон разбивающегося стекла. Просыпаюсь в холодном поту.

Почти каждую ночь.

За исключением редких случаев, когда мне снятся черные, как омут глаза, окруженные темно-красным бархатом.

Всегда остается неизменной, что три месяца назад, что сейчас – эта боль в душе и острый недостаток Максима. Чертов «Корлеоне»! Как же я скучаю по нему, просто невыносимо. Каждую ночь, засыпая, вспоминаю наши с ним моменты и не могу понять, как я это допустила. С ним все ясно. Поиграл и выбросил. Но я же сразу знала, что это путь в никуда. Никогда такие, как он, не женятся на таких, как я. А мне это и не нужно. Я просто хочу…

Нет, я дико, просто непередаваемо, невыносимо хочу, чтобы он был рядом. Смотрел своими черными глазами, так, как может только он. Своими сильными руками сжимал до боли, грубо и нежно, сводя с ума. Подчинял и возносил до небес, убивал и воскрешал.

Мой Демон.

Мой Бог.

Тот, за кого отдала бы жизнь. Но никогда не увижу и не смогу прикоснуться. Только знать, что он есть, и верить, что счастлив. Ведь я хочу, чтобы он был счастлив. Это чистая правда.

Я ведь люблю его.

Невероятно сильно люблю.

И ничего не могу с этим поделать.

***

В принципе, мне не на что жаловаться. Крыша над головой есть, я не голодаю и даже могу читать – Слава приносит книги из библиотеки. Только одно обстоятельство сильно смущает – отсутствие свободы. Здесь, я как в колонии поселения. А я жуть как не люблю ограничения. После знакомства с «Корлеоне» меня все, кому не лень, пытаются в чем-то ограничить. Поставить в рамки и подчинить правилам. Пусть даже здесь я отчасти делаю это по своей воле, но все равно, с каждым днем ощущаю все острее – надолго меня не хватит.

После всего, что Слава сделал для меня, просто сбежать от него было бы подло. Но желание вырваться растет с каждой минутой, рискуя прорваться в любой момент. Поэтому в один из снежных вечеров, поставив перед ним тарелку с горячим супом, я пытаюсь вывести молчаливого охранника на разговор.

- Как там в городе?

Мужчина отрывается от своей тарелки и смотрит на меня.

- Нормально. А что?

- Просто интересно.

Он разглядывает меня недоверчиво и снова принимается за еду.

- Ты не подумай, мне здесь нравится. Просто… Долго ты еще собираешься держать меня взаперти?

- Пока ты здесь – ты в безопасности.

- Это я уже слышала. – Начинаю нервничать. – Может, выпустишь хотя бы в магазин? Я просто не могу больше здесь сидеть. Мне тошно!

Мой суровый телохранитель тяжело вздыхает и отставляет тарелку.

- Хорошо. Перед Новым годом возьму тебя с собой в город. Купим тебе что-нибудь из одежды, праздник всё-таки.

Честно, не верю своим ушам. На все мои неловкие попытки завести этот разговор раньше он отвечал всегда одно: «Еще рано». От радости эмоции зашкаливают, и я подлетаю к Славе, обхватываю за плечи и смачно целую в щетинистую щеку.

- Спасибо! – Опомнившись, отстраняюсь, почувствовав неловкость. Он смотрит на меня округлившимися глазами. Быстро спохватываюсь, чтобы разрядить обстановку. – Пойду дров принесу.

Выйдя на слегка морозный воздух, вдыхаю его полной грудью. После трехмесячного заточения, меня, наконец, выпустят на свободу. Пусть ненадолго. Но я не помню, когда последний раз чувствовала себя такой счастливой.

***

Ожидание дается мне нелегко, и дни, которые я отсчитываю, сменяются как в заезженной пластинке. Слава уходит на работу, я занимаюсь хозяйством, читаю и представляю будущую поездку. Так, значит, мы пойдем по магазинам. Да уж… мои безразмерные свитера и старенькие потертые джинсы, которые мой телохранитель где-то достал, нельзя назвать праздничным нарядом, а в этом году мне почему-то в первый раз хочется встретить новый год красивой.

Я вновь вспоминаю взгляд «Корлеоне» на себе в последний вечер. Может, я плохо разбираюсь в мужчинах, но в черных глазах тогда явно увидела восхищение. Ему понравилось, как я выгляжу. Да что там говорить, я сама была в восторге. Наверное, то, что такой мужчина видел во мне девушку, то, что я нравилась ему, повысило мою самооценку и мне больше не хотелось быть серой мышью. Хотя бы в праздник. В этот Новый год.

Если бы можно было загадать еще и Максима, хотя бы на пять минут в свои объятия – я была бы самым счастливым человеком во вселенной. Но, увы…

***

День, когда мы выезжаем в город на Славиной машине, выдается солнечный и морозный. Снег искрит и переливается, немного слепит глаза. Я, как пятилетний ребенок, восторженно вглядываюсь в окружающую красоту, словно птичка, выпорхнувшая из клетки, не могу совладать с волнением.

Три месяца.

Полного отсутствия цивилизации и связи с внешним миром.

Общения только с одним человеком.

И наконец…

Кусочек мнимой свободы лишь на несколько часов.

Я счастлива.

Слава ведет машину сосредоточенно, даже немного скованно. Мы не разговариваем, слушаем радио. Лишь по прибытию в город, остановившись на парковке перед торговым центром, он хмуро цедит:

- Никуда от меня не отходи.

Я послушно киваю, хотя, не могу понять, почему он так со мной носится. Я же не дочь президента, даже не поп-звезда. Кому теперь-то сдалась тощая сиротка без наследства?

Ладно, соберись, Ася. Сегодня день положительных эмоций.

С твердым настроем порадовать себя чем-то красивым, семеню за Славой в магазин. Отделов куча. Выбор гигантский. Назревает вопрос:

- Что я могу себе выбрать?

- Все, что понравится. Мерить будем все, что подойдет – купим.

Вспомнилось, как мы шатались по центру с Еленой. Пусть сегодня со мной вместо феечки угрюмый бритоголовый амбал, зато сможет оценить мужским взглядом то, что я выберу.

Мысль о том, что отсюда легче всего сбежать, засела в моей голове, еще когда только зашел разговор о поездке. Стоит пройти в примерочную, а оттуда просочиться незаметно, пока Слава не видит, и я на свободе. С одной стороны ведь, его доброта – странная, неоправданная. Я не знаю людей, которые бы делали что-то просто так. И сколько продлится наше с ним молчаливое согласие, неизвестно. Вдруг он маньяк вообще, просто выжидает время…

Бред, конечно. Но такой птичке, как я, просто невыносимо взаперти. А разговоров о дальнейших «выходах в свет» мы не вели, и честно нет желания все время выпрашивать.

Но даже если мой побег каким-то чудом удастся, куда податься бедной сиротке без денег и документов? Перспектива остаться на улице без паспорта какая-то не очень привлекательная.

То ли из-за этих мыслей, то ли от долгого заточения, меня не покидает странное волнение. Не могу унять дрожь в пальцах и ослабить узел, завязавшийся внутри, где-то в области солнечного сплетения.

Мы слоняемся по отделам с одеждой и обувью уже часа полтора, примеряем вещи, даже прикупили парочку – ярко голубой свитер и светлые джинсы, но к своей основной цели я не продвинулась и на сантиметр. Не могу решиться. До конца не осознаю, какое действие будет правильным. Импульс в голове кричит: «Бежать!». Здравый смысл просит угомониться. К тому же, Слава все время рядом. На расстоянии максимум метра. Даже у примерочных стоит вплотную. Чёрт. Я как-то не подумала, что следить – это одна из основных его обязанностей.

Мы проходим мимо отдела элегантной женской одежды. Я бы никогда сама в такой не зашла. Но останавливаюсь непроизвольно, потому что на витрине манекен в платье моей мечты. Оно длинное, темно-синее, с целомудренным вырезом на груди, но просто сногсшибательным – от самого верха бедра. Ткань искрится и переливается. А самое главное, даже навскидку могу сказать, совершенно точно моего размера.

Слава видит мой заинтересованный взгляд и бросает уверенное: «Пошли». Тащит меня за руку внутрь, и говорит размалеванной напыщенной продавщице, что мы хотим примерить это платье. Она смотрит на меня брезгливо, но, после убийственного взгляда моего спутника, все же, снимает вещь с манекена, указав путь в примерочную. Там я быстро скидываю свои потрепанные шмотки, и, прежде чем облачиться в прекрасную сияющую материю, смотрю на ценник.

Невольно присвистываю.

Сомневаюсь, что Слава в здравом уме и трезвой памяти потратит такую сумму на мой новогодний наряд.

Сомневаюсь, что такая сумма у него вообще есть.

Настроение падает. Но я все равно решаю померить, чтобы хотя бы оставить память приятных ощущений. В одно мгновение надеваю. Смотрю в зеркало. В глазах наворачиваются слезы. Оно как вторая кожа, сидит безупречно. Просто волшебно переливается и подчеркивает линии моего худенького тела, делая его стройным. А разрез… Нет слов. К нему бы еще туфли на шпильке…

Чувствую ком в горле. Да что со мной такое!

Нельзя же так расстраиваться из-за какой-то шмотки! Пусть даже такой умопомрачительной. Просто не узнаю себя.

На мгновение мелькает мысль, может стащить его? Но в таком дорогом бутике это вряд ли возможно. Да и я давно не практиковалась.

Поэтому, скрепя сердце стаскиваю это волшебство, успокаивая себя тем, что мне все равно некуда его надеть, и ближайший Новый год, возможно, вообще придется ночевать на улице.

Так, плохие мысли прочь.

За шторкой слышится нетерпеливое ворчание.

- У тебя там все хорошо?

- Да, я сейчас.

Я напяливаю свое тряпье и последний раз прикасаюсь к платью, чтобы запомнить его на ощупь. В этот момент снаружи слышу какое-то кряхтение и отчетливые слова:

- Она здесь?

Я безоговорочно узнаю этот голос. Дрожь накрывает все тело, но сообразить, что делать не успеваю, потому что штора примерочной резко открывается и весь проход наружу закрывает огромная фигура. Поднимаю глаза. Натыкаюсь на сердитый взгляд.

- Сама пойдешь, девочка, или помочь?