Психиатр для магов

Глава 16

Комната была светлой и уютной, белые ажурные занавески, накрахмаленные скатерти, на белых шелковых стенах тонкий голубой рисунок, голубой диванчик с золотой вышивкой, в следующей комнате за наполовину прикрытой шторкой виднелась кровать.

Окна вели в сад.

Пахло не то розами, не то сиренью. Странный был аромат, словно несколько разных букетов поставили в комнату, но в вазе стояли только ярко-синие цветы, похожие на большие колокольчики, их названия я не знала.

Девочка всё это время лежала на диване спиной к двери, поджав ноги к животу и никак не реагировала. Только когда закрылась дверь, плечики её вздрогнули.

— Морика, сестрёнка, это я, — Маркус плюхнулся на пол рядом с ней и погладил по тёмным, слегка вьющимся волосам.

Девочка повернулась к брату исхудавшим, измученным лицом и посмотрела на него совсем больными, запавшими глазами с тёмными кругами. Черты были острыми, в них не было детской округлости, присущей всем детям.

Ручки были совсем тонкими, я не могла рассмотреть её тело, но даже за плотной тканью платья было видно, что у девочки к критическая потеря веса, а состояние очень похоже на анорексию с депрессией.

Я подошла ближе, а Курт оторопел, сделал маленький шажочек и обратился в соляной столп.

— Ты сегодня ела? — тихо спросил Маркус.

Девочка помотала головой и сла́бо прошелестела:

— Не хотела.

— А я к тебе шарлатанку привёл, помнишь, ты собиралась на неё посмотреть, — Маркус погладил сестрёнку по волосам, у него дрожали руки и он быстро-быстро моргал.

Графёнок опять меня оскорбил, но я тут же простила его, когда у девочки появился в глазах проблеск интереса.

— Ей нужно дать глюкозу, — тихо, но настойчиво проговорила я, и сразу отчаянно пожалела, что всё ещё не сделала капельницу. Она в этом случае нужна как воздух. Желудок малышки может отвергнуть даже жидкость.

— Морика, выпьешь зелье шарлатанки? — спросила я у неё и тоже присела на корточки, чтобы девочка могла меня рассмотреть, не делая при этом усилий.

Она улыбнулась пересохшими губами и прошелестела:

— Хотела бы я посмотреть на реакцию отца.

— Может и посмотрим, — мрачно предрекла я, вряд ли дворецкий оставит самоуправство графёнка без внимания. Наверняка уже побежал докладывать его сиятельству о вторжении. Ведь шарлатанка покусилась на святое, на его больного ребёнка. А разгневанный отец может сделать всё что угодно. Я буду, наверное, первым дипломированным психиатром, которого поджарят на праведном костре инквизиции. И если её никогда не было в этом мире, создадут лично для меня.

Конечно, пугать детей я не стала, вместо этого твёрдо и спокойно произнесла:

— Маркус, принеси сахар, соль, соду, кружку кипятка, кувшин воды и столовую ложку. Сахара примерно семнадцать чайных ложек с горкой понадобится, остального по несколько щепоток.

— Я схожу! — Курт отмер, первое потрясение прошло, и он взял себя в руки, — Маркус, ты прикажи слугам, а я проконтролирую. Тебе лучше остаться здесь, а то эта ненормальная ворвётся. Вон, слышишь, под дверью причитает.

Я встала и выглянула за дверь, спросила:

— Лора Тилира, мы могли бы с вами поговорить?

— Нам не о чем говорить.

Я только задам вам несколько вопросов.

— Вы попадёте в ад всеблагого! — нервно сказала она, всё время вздрагивая, словно её кто-то невидимый дёргал за верёвочки, затрясла пальцем, — все вы попадёте в ад.

И замолчала, отвернулась от нас, подошла к противоположной двери и что-то забормотала. То ли молилась, то ли просила своего бога обрушить на нас все кары небесные.

Поведение женщины мне всё больше и больше не нравилось. Но она могла так вести себя лишь потому, что боялась реакции графа или просто не понимала, как действовать в сложившейся ситуации.

Пока я говорила с гувернанткой, Маркус подозвал слугу и отдал распоряжения, Курт сразу же вышел.

Я закрыла дверь.

Девочка с тревогой смотрела на меня.

— Слишком громко получилось, извини? — осторожно проговорила я.

Морика неуверенно помотала головой.

— Громко и быстро, чуть подол лоры Телиры не защемила, — прощупывала почву я.

На лице девочки появился не страх, нет, скорее вина́ или сомнение. Эмоции были вялыми, реакции заторможенными, поэтому сразу определить её чувства не могла, даже со своим немаленьким опытом. И, если быть совсем уж откровенной, с детьми я никогда не работала, но другого специалиста с нужной квалификацией позвать мы не могли.

— Почему ты хотела посмотреть на меня?

Девочка пожала плечиками.

— Оправдала твои ожидания?

— Вы похожи на маму, только волосы у неё вились.

Я быстро перевела взгляд на Маркуса, у мальчишки расширились зрачки, и он пристально стал рассматривать моё лицо.

— Вы непохожи, если только цветом волос. Глаза у мамы были зелёными и лицо совершенно другое.

— Да? — девочка рассеянно спросила у брата. — Значит, я совсем стала забывать её.

Маркус достал магофото из кармашка, оно на удивление было сухим, видимо, хранилось в специальном кармане для документов.

С него на нас смотрела темноволосая, зеленоглазая красавица, типажом ближе к земным красавицам-турчанкам.

— Действительно, непохожи, — Морика прикрыла глаза и, казалось, задремала. Силы у девочки совсем закончились.

— Как она? Всё очень плохо? — спросил очень тихо Маркус.

Я кивнула.

— Ты правильно сделал, что пришёл ко мне. Лекарей вызывали? Почему они ничего не делали?

— Почему не делали? Уже несколько раз приезжал семейный лекарь, он подпитывал её жизненной энергией, Морике становилось лучше, но через несколько дней её уныние возвращалось. Я уже говорил, что это похоже на болезнь нашей мамы, такой, какой её помню.

Беседу прервал вернувшийся Курт с несколькими слугами. Они внесли в комнату подписанные небольшие мешочки, маленький столик, похожий на журнальный, ведро воды, кувшин и высокую кастрюльку с горячей водой.

— Ты совсем распустил слуг, — сказал Курт. — На кухню забежал тот перец, что так не ласково встретил нас. Стал что-то орать. Распугал всех слуг. Мне пришлось объяснить, что если дочь графа умрёт, он всех повесит, в первую очередь этого недобитого мужичка, который возомнил себя хозяином.

Морика тяжело вздохнула и завозилась.

— Тише, — шикнула я на мальчишку, — разбудишь.

— Так вот, — шёпотом продолжил Курт, открывая принесённые мешочки, — этот твой в ливрее схватился за голову и куда-то побежал. Пришлось прикрикнуть на слуг, чтобы они хоть что-то сделали. Если бы у Дро…

— Курт, а кипяток вы принесли? — перебила я мальчишку.

Вот бестолочь! Если о наших связях с королём воров узнаёт граф, нам явно не поздоровится.

— Да, здесь, — и так обиженно на меня посмотрел, словно это я чуть не проболталась.

Я сахар, соль и соду в нужных пропорциях размешала в горячей воде, влила в чистый кувшин, добавила холодной. Курт внимательно следил за тем как и что я делаю.

Подошла к Морике и погладила её по плечу, она открыла глаза, но посмотрела на Курта и улыбнулась.

— Что это? — из кармана робко высунула ушки Липа.

— Липучка, — Курт бесцеремонно достал малышку из переднего кармана и посадил на кровать к девочке. Липа встала, ручками погладила хвостик, словно выпрямляя и робко подошла к её пальчикам, погладила один из ноготков.

— Чудная какая, — сказала Морика.

— И приставучая, — буркнул Курт.

Я приподняла голову девочке и поднесла столовую ложку к её обветренным, белым губам.

— Выпей.

Морика сделала глоток, поморщилась.

— Лекарства не бывают сладкими, — погладила Морику по голове, заодно проверяя есть ли у девочки температура, но её лоб был совсем холодным, от длительного голодания и давление могло понизиться. — Каждые семь — десять минут нужно давать ей по ложке, так мы хотя бы водно-солевой баланс восстановим. А завтра утром попробуем выпить бульон. Маркус, у вас есть записывающий кристалл? Стоило бы поставить и посмотреть, что происходит, когда нас нет.

Графёнок кивнул.

— Он в кабинете отца, а комната заперта на магический засов.

— Я помогу, — мой подкидыш встал.

Несколько секунд Маркус с подозрением смотрел на Курта, дотронулся до кармана с кошельком, что-то смекнул и расплылся в злорадной улыбке.

— Научишь.

— Морика, тебе холодно? — спросила я.

Казалось, девочка не слушает нас, она пальчиками играла с Липой. Маркус встал, позвал с собой Курта, но я их остановила:

— Сначала найдите в комнате плед и накройте её.

Маркус из спальни принёс белоснежное одеяло.

«Запачкается», — подумалось мне. Невозможно поить лежачего человека с ложки и не пролить.

Мальчишки подошли к двери и развернулись ко мне, посмотрели одновременно, с сомнением.

Я подняла руки:

— Вы оба меня знаете, в случае чего я от всех отобьюсь.

— Лора Преока, закройте дверь, — серьёзно сказал Маркус и протянул мне хозяйский ключ, отпирающий все двери.

Курт добавил:

— Помнишь наш условный стук? Три, два, пять, откроешь только после него.

— Договорились, — кивнула я.

Я набрала ещё ложку водички и помогла девочке выпить.

Стоило мальчишкам выйти, дверь приоткрылась. В комнату сунулась гувернантка.

— О-о-о, лора Телира, вы мне как раз и нужны! — не дала я вставить ей ни слова, я поднялась и направилась к женщине, раскрывая объятия.

Она вздрогнула.

— Проходите, проходите, расскажите мне, а не слышите ли вы, случайно, уважаемая, голосов в пустой комнате? Нет ли у вас навязчивых идей, желаний? Может, кто-то приходит к вам по ночам?

Женщина попятилась назад и приложилась спиной к двери. А потом выскочила наружу.

— У меня была справка от психиатра, что я здоров, но я её съел, — пробормотала я себе под нос и попробовала поправить несуществующие очки.

Морика тихо засмеялась. А я ловко захлопнула дверь и несколько раз провернула ключ. Выдохнула.

Через полчаса воротились мальчишки.

— Я вскрыл сейф, — гордо заявил Маркус.

— Ага, с тридцатой попытки, — насмешливо поддразнил Курт.

— Но получилось же.

Не самый подходящий навык для графёнка. Граф нас убьёт и за сына, и за сейф, равнодушно подумалось мне.

Мы активировали кристалл и поставили него так, чтобы он хорошо записывал, что происходит в двух комнатах. Шторку в спальню пришлось снять, карниз мальчишки срывали вдвоём, чтобы спальню этой ночью ничем не могли занавесить.

Поила я девочку до вечера.

Курт заговаривал её смешными историями, подсмотренными у столичных аристократов. Маркус рассказывал о жизни студиозусов.

На наших глазах ей становилось всё лучше, даже лицо немного порозовело. Липа легла на её ладошку и делала вид, что спит.

— Маркус, прикажи сварить бульон на завтра. Морика, а ты не грусти, как только станет тебе лучше, приедешь ко мне и выберешь себе такого друга.

— Правда? — с надеждой спросила она.

— Конечно!

Девочка улыбнулась.

Уходить не хотелось, но мы не могли остаться. Если мы ещё здесь задержимся, беспокойные слуги попытаются выломать дверь. Они уже несколько раз стучали и напоминали нам, что молодой госпоже нужно готовиться ко сну.

Маркус сам провёл нас к двум пустым комнатам в конце коридора, поближе к покоям сестры, в гостевое крыло решил не отводить.

— Сможешь включить проекцию того, что происходит у Морики? Хочу посмотреть, чтобы ей никто не навредил.

— Да, — кивнул Маркус.

И на моей стене появилось чёткое изображение комнаты Морики.

Здесь он совсем перестал улыбаться, плечи поникли, в глазах тоска.

— Нужно понять, что вызывает её состояния и тогда мы сможем помочь, — подбодрила я его. — А теперь прочь из комнаты, незачем подглядывать за девочкой.

Дверь закрылась, и я осталась одна.

Комнату девочки наполнили слуги, стали её переодевать и причёсывать. Помогли дойти до кровати и лечь. Гувернантка рядом кудахтала и причитала.

Я как раз перебирала в тревожном чемоданчике лекарства и думала, какое назначить лечение, когда моё сознание зацепилось за что-то странное и тревожное, вскинула голову и посмотрела на проекцию, думаю, в этот момент моя кожа сравнялась с цветом побелённых стен.

— Всевеликий ждёт тебя, как ждал твою мать, — заговорила уже точно сумасшедшая лора Телира. — Ты понимаешь, что больше заставлять его ждать нельзя? Он не прощает этого, Он уже наказывает брата и отца, лишает их разума. Разве здраво, приводить врага всеблагого в дом? Ты не чувствуешь его зова, а твоя мамочка слышала. Он хочет, чтобы ты стремилась к нему и душой, и телом.

Пока гувернантка всё это говорила, она достала флакон такого знакомого характе́рного коричневого цвета.

В них продавался только гимнус.

Вот зараза.

Дальше я не слушала, подскочила и заорала:

— Курт! Курт!

Курт вбежал в одних шортах.

— Бежим, эта тварь заставляет её выпить гимнус.

— Маркус, — орала я как безумная несясь по коридору и понимала, что мы опоздали на целую жизнь.

Маркус выбежал в одних штанах, рубашку надевал на бегу.

В покои Морики я внеслась, как фурия, оттолкнула ядовитую гадину от девочки и спросила:

— Сколько ты выпила?

— Совсем маленький глоток.

Это капель пять или семь. Так. Так. Этого достаточно, чтобы девочка впала в кому.

Я засунула два пальца в рот и вызвала у Морики рвоту.

— Стакан чистой воды, — потребовала я.

— Здесь только солёная, — отчитался Курт, — в моей комнате был кувшин, я принесу.

Схватила девочку на руки, она была совсем невесомой

— Веди в купальню и прикажи принести чистую воду, — обратилась я к Маркусу, — Быстро, времени нет! Не успеем промыть желудок, она умрёт.

Мы побежали. Купальная находилась прямо рядом с нашими покоями.

На ходу Маркус раздавал указания встревоженным слугам.

Зашли в комнату с пола до потолка выложенную зелёной плиткой, чуть дальше виднелся провал небольшой купели, чуть в стороне слив и сверху кран с ситом, эдакий своеобразный душ этого мира. Вода, как и в любом другом доме этого королевства в трубах имелась, но она была совсем непригодна для питья.

Курт прибежал с кувшином и чашкой.

Я села рядом со сливом и стала поить девочку водой, потом стимулировала рвотный рефлекс.

Слуги принесли ещё воды. И опять всё по кругу снова и снова.

— Что ты с ней делаешь? Отойди от неё! — рявкнул ворвавшийся в купальню граф и закрутил вихри на ладонях.