Психиатр для магов

Глава 21

Флешбэк 3

Я понимала, что от Дрока зависит моя жизнь. Ему ничего не стоило лёгким движением руки отправить меня работать куртизанкой. Хотя бы в уплату долга, который всё рос и рос с момента попаданства. Пусть я уже начала работать, но затрат на одежду, проживание, еду было гораздо больше. А ещё неизвестно сколько он заплатил лекарю за лечение. И повреждённый автомобиль на моём счету, а за него простому человеку не рассчитаться и за всю жизнь. Так что не успела я попасть в этот мир, а долгов накопила много. И не кому-нибудь, а можно сказать главному мафиози королевства.

О благородстве бандитов я не питала иллюзий, их романтический образ хорош для фильмов, но в настоящей жизни всё намного страшнее и прозаичнее. Лечила я на Земле бывшего бандита, там только тьма и беспробудный сумрак.

Вот с таким человеком столкнула меня жизнь, от ауры власти и силы которого тряслись коленки. И мне приходилось идти по самой кромке, чтобы выжить.

Но как расплачиваться с ним у меня не было никакого представления.

Так что мне нужно сильно постараться, чтобы он был заинтересован во мне, а значит, надо сделать так, чтобы я ему была полезна.

А что может продать попаданка в новом мире, только знания о старом?

Я решила, что получит король воров тысячу и одну ночь сказок Лиды-Шахерезады. Чем местный мафиози хуже персидского царя Шахрияра?

А пока он будет узнавать о моём, я буду изучать его мир и искать для себя место и цель в новой жизни, но главное, мне нужно было время для обдумывания путей отхода.

По мере общения я понимала, что Дрок действительно отличался от других, у него был непостижимый для меня кодекс чести. Король воров был жёстким, но не жестоким, не принуждал, но и не прощал крыс, он заботился о своих людях, но не терпел неподчинения, был справедлив и не выносил рядом с собой лжецов и палачей. Он был истинным королём в своём теневом мире.

Дрок стал приезжать часто в наш бордель, вначале мы общались в малом кабинете, потом ему это надоело, и он потребовал выделить нам комнату.

Когда я уходила с Дроком наверх, девочки шушукались и негромко хихикали.

Бордельная начальница нервно косилась, и я очень надеялась, что она не вела двойную бухгалтерию. Девочкам при её власти жилось довольно сносно.

Дроку было интересно всё — от техники до политики. Конечно, описать устройство, например, стиральной машины, я не могла, но объяснить, что в ней есть крутящийся барабан, двигатель, приводящий его в движение и коробка управления, на которой можно выбрать режимы, вполне.

Ведь сама мысль, что можно такое сделать, даёт большой толчок для создания чего-то подобного.

Дрок, как обычно, полулежал на кровати, я сидела в кресле. В комнате он неизменно создавал совсем тусклый светящийся шар.

— Подожди, а за счёт чего ваши приборы действуют?

— Чтобы заставить их работать, мы подключаем их к электричеству. Это частицы, бегущие по проводам, которые приводят в движение моторы. У нас есть оно практически в каждом доме. Приборы могут работать и на горении топлива. В специальную большую флягу впрыскивается немного топлива, там оно горит очень быстро, практически взрывается, появляется много газа, он выталкивает поршень, и газ выходит, а поршень возвращается наместо. Происходит вращение соединённого с ним механизма.

— Подожди, подожди, ты говорила, что у вас нет магии, — Дрок даже сел на кровати.

— Нет, это физика.

— И как вы создаёте электричество?

— Это энергия. Водная, ветра, солнечная, гейзеров, от деления определённого вида частиц, у которых быстрая скорость распада. Мы просто научились её накапливать и направлять.

Он изумлённо взглянул на меня, а потом посмотрел с умилением, как взрослые глядят на своих детей, сказавшие милую глупость.

— Так это и есть магия. Только вы называете её физикой.

— Но мы не умеем создавать в руках воду или огонь, поднимать предметы, — убеждённо проговорила я.

— Ваши люди или разучились или никогда не умели управлять магией, воздействуя на неё силой сознания. Наши учёные считают, что маги от не магов отличаются одним отростком внутри головы, — он невесомо постучал указательным пальцем по лбу. — Но магия у вас есть, и вы её себе подчинили.

В голосе слышалось неподдельное восхищение.

— Вы говорили, что магия создаёт равновесие в мире, но у нас от использования электричества гибнет наша планета.

— Вы варварски отбираете магию у Земли, а где пусто, там и хрупко. Забери её у рек, и они превратятся в болото.

Дрок был очень умным собеседником и крайне терпеливым. Иногда он подолгу стоически ждал, пока я подберу слова для объяснений сложных понятий и понемногу расширял мой словарный запас.

Иногда он не приезжал неделями.

Я работала и читала книги.

Однажды мадам пришла в мою скромную комнатку и бросила на кровать красивое голубое платье с завышенной талией.

— Оденься! — приказала мне, — Коко поможет.

Если честно, в тот момент я жутко испугалась. Я отчего-то подумала, что Дроку надоели россказни о моём мире и он всё же решил сделать меня куртизанкой.

И хотя платье мне показалось строгим и очень дорогим, меня это совсем не успокоило.

Возможно, у него есть и куртизанки для крайне избирательной публики.

Тем более, я знала, что девочки из борделей иногда становились официальными любовницами, им покупали дома и дорогие платья. Это был верх их карьеры.

Коко радовалась за меня. Она быстро говорила что-то, а я в её щебете хорошо, если улавливала половину. Руки тряслись, в голове стоял нескончаемый гул, голос сел.

«Что бы там ни было, я всегда останусь собой», — раз за разом повторяла себе.

Не я выбирала те обстоятельства, в которых оказалось, но сделаю всё, чтобы избежать худшего.

На мои плечи накинули меховую пелерину длиной практически до бёдер.

— Ты такая красивая, — восхищённо, но с лёгкой завистью сказала Коко.

Я невесело улыбнулась.

Меня усадили в автомобиль и мы медленно покатили по столице.

Впервые я рассматривала город. Я, конечно, ходила в ближайшие лавки, никто меня в борделе не запирал, но обследовать столицу не рисковала, боялась попасть впросак из-за неуверенного знания языка и правил поведения.

Я теперь столица предстала во всём её многообразии.

Мы проехали совершенно одинаковые двухэтажные каменные купеческие домики, с причудливыми некрашеными фасадами. Их шпаклевали длинными мазками, поэтому казалось, что когда-то поверхность была жидкой, и от сильного ветра они покрылись серыми волнами и так навсегда застыли.

Повернули на улицу, где живут фавны. Здесь дома отличались таким разнообразием, что разбегались глаза, одни были треугольные, другие квадратные, третьи имели форму овала, с балконами, с террасами и без, полностью стеклянные, с маленькими окошками, с большими, побелённые, с мазанкой, с башенками, столбами, с разными крышами. Но каждый домик в отдельности был маленьким произведением искусства. Было видно, что это строили талантливейшие архитекторы, которые вложили в дома все свои умения и фантазию.

Показались богатые с барельефами, статуями, балюстрадами, обрамлениями дверей, арками и многими другими элементами внешнего оформления. Что было характерно для каждого дома, они отстояли чуть дальше от дороги, и перед ними обязательно был небольшой палисадник с резными скамейками и цветами.

Мимо проехало несколько автомобилей.

Мы пересекли одну из площадей, если раньше нам попадались редкие прохожие, то теперь мимо сновало огромное количество. При этом все они были из разных социальных классов. Неспешно прогуливались дамы в дорогих платьях с завышенной талией, похожие на наряды эпохи ампир, только они были из ярких парчовых тканей, сверху обшитых тончайшим шифоном, на плечах неизменно красовались меховые пелерины, мужчины в элегантных сюртуках и пальто. Другие торопливо бежали в простых невзрачных залатанных платьях из грубой ткани и неокрашенной шерсти.

Выделялся и средний класс они были одеты в платья, похожие на те, что носили знать, но ткани были более простыми и бледными, не у всех прокраска была равномерной.

Мимо пронеслось несколько чумазых мальчишек и помахали нашей машине рукой. Из-за угла послышались крики и брань зазевавшегося прохожего. Проскакало несколько солдат на лошадях.

Небольшой группой прошли фавны с голым торсом и здоровенными холщовыми сумками с торчащими из всех карманов инструментами.

Всё чаще стали встречаться кареты, ландо, люди в экипажах и на лошадях.

Мимо проезжали автомобили. Хотя они и были для людей диковинкой, но всё больше и больше набирали популярность. Как я позже узнала, часто ломались и требовали постоянной подзарядки. Поэтому даже очень богатые маги с немалым резервом в дальние странствия предпочитали ездить или в специальных каретах, или в дилижансах.

Мы подъехали к казалось бы заброшенному поместью.

Здесь было много таких, которые оживали только весной, когда аристократы приезжали в столицу на бальные сезоны.

Ворота открылись, мы покатили по длинной дорожке, ведущей через осенний сад.

Дом был совсем старым и непримечательным с виду, эдакая летняя столичная резиденция обедневшей со временем аристократии, которые не вызывают ни у кого никакого интереса.

Водитель мне помог выйти из машины и открыл давно некрашеную деревянную дверь.

Дом внутри словно преобразился, предстал передо мной во всём своём великолепии. Светло-жёлтые золотистые ковры на полу, бежевый шёлк на стенах, хрустальные люстры на потолке. Изящная мебель с резными ножками и обтянутая бежевым и золотым жаккардом. Здесь было много света и воздуха.

За чудны́м клавишным инструментом я увидела Дрока и облегчённо выдохнула, приветливо улыбнулась.

Он наигрывал красивую печальную мелодию. Инструмент, пусть будет пианино, имел три линии клавиш друг над другом. И руки Дрока легко перелетали с одного уровня на другой.

— Вы прекрасно музицируете, — подошла к нему и встала напротив, облокотившись на пианино.

— Давно не играл. А вы владеете каким-нибудь инструментом? — спросил он.

— На моё ухо в детстве медведь наступил.

— Медведь?

— У нас так говорят о людях, у кого нет способностей к музыке. Никогда бы не подумала, что вы ей увлекаетесь.

— Меня учили в детстве, — он печально улыбнулся.

— Я знал, что вы умеете носить такие платья, — незатейливо сделал мне комплимент.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась я.

Завершил Дрок свою игру восходящим глиссандо.

Он встал, подошёл и остановился рядом.

— Вы даже одежду горничной носили, как аристократка с ровной спиной.

— У нас нет аристократов последние сто лет.

— Почему?

— Свергли. Победу одержал пролетариат над буржуазией. Так что мы теперь все свободные люди.

— Видимо, в этом дело.

Он приобнял за спину и подвёл меня к столику, накрытому на двоих.

— Блюда из лучшей ресторации столицы, — понизил он многозначительно голос, придвигая мой стул к столу.

— По какому поводу?

— Вы в прекрасном платье, у меня освободилось время, чем не повод? Попробуйте, рыба удаётся повару лучше всего.

Сегодня Дрок тоже много говорил, он был очень начитанным, хорошо разбирался в политике, экономике, культуре, музыке. Я не заметила, как пролетело время.

— Почему вас называют слепой Дрок?

— Когда я пришёл в логово, у меня была повязка на глазах, с ней проходил год, а прозвище прицепилось, — он отпил из бокала капельку вина́.

— Вы ничего не видели?

— Не совсем, магия рисовала картинки, но они были немного искажёнными, словно двигающиеся нарисованные фигурки.

— А что произошло с глазами?

— В меня попал сгусток сырой магии, но не спрашивайте почему, это долгая и сложная история и я не хочу сейчас говорить об этом. Давайте лучше потанцуем?

— Без музыки?

— К сожалению, я не могу сыграть на инструменте и танцевать с вами, — он слегка наклонил голову вбок и улыбнулся.

— Почему бы и нет?

Я вложила ладонь в его руку, он помог мне встать. Осторожно коснулся спины и мы закружили по комнате.

Сегодня я особенно ощущала его интерес, не как к непонятной, но забавной зверушке и не как к человеку, от которого можно получить редчайшие сведенья о другом мире, но как к женщине.

Я и раньше замечала в его взгляде чисто мужской интерес, но он не ощущался так остро.

— Нужно было попасть в другой мир, чтобы потанцевать. Мне всегда было некогда: пациенты, дежурства в клинике, домашняя рутина. Забываешь, что ты человек, — нервно проговорила.

— Звучит очень знакомо, — криво улыбнулся он.

Надо отдать ему должное, король воров прекрасно танцевал, не был пошлым или грубым и даже не позволил себя провести рукой по спине.

В какой-то момент я просто остановилась.

— Спасибо за танец и приятный вечер, но, думаю, мне пора возвращаться.

— Я решил, что вы останетесь здесь, — спокойно проговорил он.

Я вздрогнула в его руках.

— Но там мои вещи. И я хотела бы всё оставить как есть.

Ладони сами соскользнули с его плеч, а ноги сделали несколько шагов назад.

— Чего вы испугались Лида? Завтра вещи вам привезут.

Дрок отошёл от меня, подошёл к круглому столу и налил коньяк.

— Вы же умная женщина и все понимаете. В логове безопасно и мне не придётся лишний раз светиться в борделе, но главное, вас, Лида, запомнят меньше людей. Нехорошо будет, когда мы придумаем вам легенду и легализуем в этом мире. Вы слишком уникальны, чтобы так бездарно вас растрачивать.

Всё добродушие и расслабленность с него слетели, тяжёлый взгляд просто пригвоздил к полу. В тот момент я не очень поняла, что его так разозлило, но то ли завуалированный отказ, то ли неподчинение.

И я думала объясниться, но побоялась. Иногда его окружала такая аура власти, что просто хотелось отойти подальше, чтобы она не душила.

— Дрок, — вбежал темноволосый мужчина, — там Верт и Гром нарвались на патруль. Они ранены.

— Лекаря вызвали? — он сразу переключился и сосредоточился.

— Водитель поехал за ним.

— Я могу помочь, я была в своём мире лекарем, пусть и другого профиля, но оказать первую помощь смогу, — неуверенно предложила.

Он несколько секунд задумчиво молчал, но, наконец, сказал:

— Хорошо.

Оказалось, что в доме было ещё три подземных этажа. Жилых и по-своему прекрасных. По всему периметру были встроены фальшивые окна, за которыми угадывались незнакомые пейзажи, от них исходил совершенно привычный дневной свет. А на самом нижнем, дом соединялся со множеством подземных ходов и городских тоннелей.

Мы спустились на этаж, где проживала вся банда логова, в основном это были дети. Из комнат высовывались чумазые мордашки беспризорников. Но было несколько взрослых мужчин и женщин. Остальные предпочитали селиться в городе.

Комнатка, в которую нас привели, была серой и тусклой, больше похожей на подвал.

Раненые лежали на кроватях. Им было лет по восемнадцать — двадцать.

Один был в отключке, второй, прижав руку к обожжённому боку, стонал.

Я осмотрела того, кто был без сознания, пульс прощупывался, но у него была сломана рука. И на ноге пробита артерия. Я попросила ремень, Дрок кивнул. Моя просьба не обошлась без скабрёзных шуточек, но мужчина постарше расстегнул и протянул мне, я наложила жгут.

— Ремень может стягивать ногу не более на двадцати минут. Часы есть?

Здоровяк с самодовольной усмешкой протянул руку, и задрал рукав пиджака, на ней красовалось трое наручных часов. И там было всего четыре деления.

— Нужно считать двадцать раз по шестьдесят.

— Я посчитаю, — сказал щуплый мальчишка с пшеничной шевелюрой с живыми, любопытными глазами.

Я тоже стала вести отсчёт, только мысленно.

Со вторым сложнее у него могут быть повреждены внутренние органы, хотя кровотечения нет, и рана не выглядела глубокой, но я совсем не понимала, как магия воздействует на тело. Решила, что первая помощь при ожогах не повредит.

Принесите крепкий алкоголь и холодной воды, кружку, ножницы или нож.

Мне достаточно быстро всё это доставили, я обработала руки и нож, разрезала рубашку, удалила частички не припаянной к телу материи и полила рану холодной водой, через минуту ещё и ещё раз.

— Это чтобы рана не углубилась и восстановилось кровоснабжение тканей, — пояснила я Дроку.

Набрала кружку холодной воды и заставила выпить.

— Пришёл лекарь, он осмотрел больных и первым стал заниматься тем, у кого перебита бедренная артерия.

— Кто оказывал помощь? — спросил он, сосредоточенно изучая пробитую ногу.

Я ответила, лекарь удивился, но продолжил:

— Кто может помочь?

Сильные и смелые мужчины, работники ножа и топора сделали шаг назад. Остались Дрок, вихрастый мальчишка и я.

— Я помогу, — сказала.

Он кивнул. Лекарь работал очень быстро и профессионально. Попросил снять жгут, сам создал пентаграмму, остановил кровь, магически стянул края раны.

Перешёл к руке, разрезал рукав.

— Держите его за плечи.

Сам создал пентаграмму, потянул запястье на себя, больной застонал, под кожей словно что-то зашевелилось, заходило, исчезали выпирающие острые углы раздробленной кости.

Протянул мне две рейки и узкую полоску ткани, спросил, смогу ли я забинтовать, на что я ответила согласием, а сам ушёл ко второму.

Я аккуратно наложила шину. Лекарь посмотрел на мою работу и кивнул

— Ему нужно много пить воды, — обратился он к одному из стоявших поблизости.

Второго лекарь тоже осмотрел, нарисовал пентаграмму и направил на повреждённый участок, достал мазь, обработал рану и оставил её.

— Курт, — позвал Дрок, — проводи Лиду в моё крыло, она будет жить с нами.

Вихрастый мальчишка осмотрел меня с ног до головы с настолько двусмысленной кривой улыбкой, что мне захотелось отвесить ему подзатыльник.

— В твою комнату, Дрок?

— Нет, в бежевую спальню. Лида наша гостья и пока она здесь, она часть нашей семьи. Если она пострадает в логове или за его пределами, то я найду и того, кто недоглядел, — он говорил спокойно, но в комнате воцарилась тишина.

— А если она захочет пострадать сама? — похабно спросил неприятный мужичок с гнилыми зубами.

— Она не захочет, — отрезал Дрок, — или вы все будете её очень вежливо отговаривать, а кто не сможет, лишится переговорного устройства.

— Идём, — потянул меня за рукав мальчишка, он разговаривал неприветливо и всё время хмуро косился на меня.

— Здесь можно умыться и постирать?

Платье всё было в чужой крови, туфли я тоже запачкала.

— В нашем крыле есть купальня.

Мальчишка всеми силами показывал, что я ему совсем не нравлюсь, даже пытался брезгливо кривиться, когда смотрел на меня, но вся его показная нелюбовь была лишь тревогой за своё будущее.

Тем же вечером я встретила Дроком, когда шла из купальни в халате, который по моей просьбе принесла горничная. Не ожидала, что он так быстро вернётся. Я глубоко задумалась, смотрела себе под ноги и заметила его слишком поздно, когда подошла к нему очень близко и непроизвольно я сделала всё, чтобы избежать даже малейшего прикосновения.

Он хмыкнул, пожелал мне спокойной ночи, и мы разошлись.

Чуть позже мне принесли три новых платья и строгую ночнушку.

Так и потекли мои дни в логове.

Я жила в личном крыле Дрока, куда никому, кроме меня и Курта, не было доступа.

Днём я продолжала писать свои дневники о старом мире, вечерами я рассказывала Дроку всё, что могла вспомнить. Время от времени ассистировала лекарю.

Но с каждым днём всё больше чувствовала себя птицей в клетке.

Дрок проявлял ко мне интерес, но мне всё ещё удавалась держать его на расстоянии. Он терпеливо ждал, как опасный хищник поджидает свою добычу. Давал время привыкнуть к нему. Несмотря на то что для меня внешность Дрока не была отталкивающей, но он не будил во мне романтических чувств.

И это тоже его останавливало, Дрок ждал, когда приду к нему сама. И я понимала, что когда-нибудь его терпение лопнет.

Очень скоро на нижнем этаже обнаружила лабораторию и стала приходить туда каждый день. Сначала наблюдала за работой странноватого, очень худого, неприветливого мужчины, потом стала изучать химические растворы, были и те, что я легко определяла по характе́рному запаху и цвету. Постепенно вспоминая когда-то блестяще сданный курс по медицинской химии. Всё же миры наши были очень похожи и набор химических элементов тоже. Локус Рихт также заинтересовался моими опытами и постепенно мы нашли с ним общий язык. Я обратила внимание на то, что в создании некоторых составов он использовал магию, но так и не поняла принципа. Локус долго мне объяснял, но мне навязчиво казалось, что при нагреве происходили те же реакции. Так что алхимия — наука интересная в этом мире, но оказалась для меня достаточно сложной.

Всё же медицина для меня всегда была ближе, но цели я своей добилась, мне удалось сделать и несколько простых, но необходимых для меня лекарств.

Курт постепенно привыкал ко мне и становился всё менее колючим, но отношения у нас были достаточно напряжёнными.

Он иногда заводился с пол-оборота и выпускал на меня своих озлобленных подростковых гормональных демонов.

Но чаще всего между нами был вооружённый нейтралитет, пока мы вынужденно не остались один на один в городской квартире Дрока, когда у нас заподозрили вспышку крайне заразной местной инфекционной дряни.

Мы просто вынуждены были начать с ним общаться.

Дрок предложил Курту научить меня письму, и мальчишка не смог отказать королю воров.

Однажды он с оглушительным хлопко́м кинул мне на диван дневники Преоки. До этого момента я не видела его уже неделю.

— Её почерк должен стать твоим, — коротко бросил он и внимательно посмотрел на меня. — Ты на неё совсем не похожа, но при словах о Преоке, будут вспоминать твоё лицо. Завтра придёт художник, он сделает несколько фото.

— Она умерла? — и не смогла добавить «из-за меня».

Но Дрок всё прочёл в моих глазах. Подошёл ко мне, наклонился, схватил за плечи, сильно встряхнул и притиснул к себе.

— Ты действительно считаешь меня монстром? — прошипел мне в волосы.

— Я не знаю, — слёзы сами собой покатились по щекам. Я ни разу до этого не плакала с момента своего попаданства. Его эмоции, наложились мои и у меня сдали нервы.

Настолько импульсивным и отчаянно злым я видела его впервые.

— Ты права, я монстр, меня таким сделали, но ещё ни одной женщины я не убивал ради другой, — он отстранился от меня, грузно сел рядом, облокотился на спинку и расхохотался горько и зло.

— Прости, — погладила его по руке.

Обычно такой сдержанный и спокойный, он странно себя сегодня вёл.

— Что-то случилось?

Дрок встал, подошёл к столу и налил виски. Мои внезапные слёзы уже высохли, несколько я смахнула.

— Сын болен. Уже много лет и лекарь говорит, что вылечить его невозможно. Знаешь, что самое идиотское из всего этого? Его можно было спасти ещё несколько месяцев назад, если бы обратился ко мне за помощью, но он не пришёл. Он пошёл к шарлатанке, к лекарю-недоучке, но не ко мне.

Анрис объявился лет десять назад, когда ему было шестнадцать. Король воров о нём не знал.

Мать не хотела воровской доли ребёнку, поэтому скрывала от него правду. Она была достаточно религиозной и считала — худо бедно, но правильно, лучше, чем быстро и кроваво, но на предсмертной исповеди всё рассказала.

Но за своё бедное и голодное детство мальчишка назначил виновным отца.

Дрок сделал всё, чтобы дать сыну всё, что он недополучил в детстве. И его от шальных денег мальчишку понесло. Девочки, глупые пари, жизнь на острие ножа.

Несколько лет назад он взялся за ум. Видимо, как раз тогда заболел и испугался. Стал вникать в дела, ездил с отцом на сговоры, разбирался в учётных книгах.

Несколько дней назад у него начался бред, никто не мог понять, что происходит. Позвали лекаря, который сделал такое страшное заключение.

В результате срамной болезни началось необратимое разрушение мозга. Приступили к лечению, но она так глубоко проникла в организм, что порошки уже не действуют. Скорее всего, перешла в хроническую фазу.

— Дрок, я могу попытаться помочь?

Он посмотрел на меня больными глазами.

— Я лучших лекарей приглашал. Они ничего не могут сделать.

— Значит, мы ничего не теряем.

Я подошла к нему со спины, помассировала плечи, шею.

— Попробуй, Лида. И если у тебя получится спасти моему сыну жизнь, я буду твоим должником.

— Я не обещаю чуда, — тихо предупредила и обняла мужчину, чтобы поддержать.

— Понимаю.

В тот же день Дрок вызвал лекаря. Я потребовала осмотра Анриса, чтобы подтвердить свои догадки. И действительно на теле я обнаружила несколько ярко выраженных сифилид.

Тогда я и предложила, откровенно говоря, достаточно спорный метод лечения, но он мог помочь.

Лекарь выслушал меня и воскликнул:

— Ослабить болезнь другой? Это безумство!

— Но это может сработать, — убеждала его я.

Метод заключался в том бы заразить больного вирусом, который вызывает высокую температуру и лечить уже два заболевания. Да, это не самый безопасный способ, но если другого нет, то и такой может сгодиться. Новый вирус ослабит сифилис, и лекарства начнут действовать. В моей Земной жизни у меня такого опыта не было, но я читала о подобной практике советских врачей.

У меня имелся и запасной вариант, о котором я никому не стала говорить.

Несколько месяцев назад я начала экспериментировать в лаборатории с местной плесенью, пыталась получить антибиотик, подобный пенициллину. Решила, что если наши миры схожи, то и растения могут иметь сходство.

У меня получилось, и даже удалось провести несколько успешных опытов на мышах. Но на людях я ещё не опробовала, поэтому экспериментальный антибиотик будет на самый крайний случай.

Тем более что специальная микстура лекаря могла быть антибиотиком пенициллиновой группы, который перестал действовать. Проверить это никак не сумела бы.

Мы договорились с лекарем о том, что он достанет вирус и специальные снадобья.

Когда всё было готово, мы приступили к лечению.

В первый день заразили сына короля воров корью, здесь в отличие от оспы и скарлатины она тоже была.

Весь инкубационный период он находился у нас под наблюдением. На седьмой день он покрылся красными пятнами и у него поднялась высокая температура. Та, что и должна была ослабить сифилис. Сбивать жар я запретила. Проверить, что происходит с бледной трепонемой, как это сделали бы в лаборатории на земле, мы не могли. Через очки доктора ничего не видела, наверное, чтобы их использовать нужно было быть магом. На четвёртый день стали давать от неё снадобье. Лекарь подтвердил, что оно подействовало.

С магической подпиткой выздоровление пошло быстрее. И, наконец, мы победили болезнь.

Всё логово праздновало. Все собрались на втором подземном этаже в гостиной, накрыли столы с закуской, на середину зала выкатили несколько бочек хорошего вина́.

Анрис полулежал на диване и улыбался, он был ещё очень бледен и слаб.

Дрок удовлетворённо пил коньяк в кресле.

Я пробыла со всеми около часа, но дикое напряжение прошедших недель давало о себе знать.

— Извини, но я пойду, глаза закрываются, — подошла я к нему и положила руку на плечо.

— Я провожу.

Мы поднялись по лестнице на верхний уровень, прошли в крыло Дрока. Прямо у двери он подошёл ко мне, крепко стиснул и долго не выпускал. Поцеловал в лоб и сказал:

— Мне очень повезло, что ты появилась в моей жизни.

И отступил.

После этого я перестала ощущать проявления откровенного интереса Дрока. Мы словно стали хорошими друзьями.

В логове пошли слухи, что у короля воров появилась новая любовница.

И наконец, смогла выдохнуть, не нужно было держать оборону, не нужно было быть всегда начеку и ждать от него подвоха.

Я впервые поняла как мне тяжело давались все эти месяцы.