Пурпурные грозы

— Плохая вещь, — сказал карлик. — Могущественная. Я такие не люблю. — И стал разглядывать меня, словно прикидывая, куда цапнуть. Я была готова в случае чего орать не весь дом, даже рот открыла, но он так и не бросился. — Ладно. Я пошел в подвал. У вас обширный подвал. Позову туда друзей.

— Стой! — воскликнула я, но он мышью юркнул под кровать. Там что, был какой-то неведомый проход? Я не решалась ни слезть и заглянуть, ни позвать кого-то. Так и сидела с вазой, пока окно не распахнулось.

— Девица! — сказал один из ночных гостей.

— Светловолосая. Некрасивая.

— Да она просто ужасна! — воскликнул третий, и они всем скопом устремились к кровати.

Не знаю, насколько громко я кричала, но что мутузила их всем, что под руку попадется — точно. Из окна к маленьким гадам прибыла подмога, и мне приходилось туго. Один из шалунов уселся мне на голову, крепко вцепившись в волосы, и я била себя по макушке гладиолусами, попадая, конечно, и по лицу. К тому времени, когда Дэр прибежал в комнату, шуршакалы уже успели меня оцарапать и несколько раз укусить. Наверное, я представляла собой чудо-дерево: двое карликов моталось на сорочке, еще парочка обхватила руки. Один висел на спине, а остальные поспешно грабили мой туалетный столик и гардероб. Мимо ошарашенного Магици прошмыгнуло трое — они несли туфли, мое нижнее белье, книгу о странствиях некоего поэта, а также красивую заколку в виде бабочки.

— Что за черт?.. — успел сказать Дэр, и на него налетело хохочущее стадо.

Но управлялся он с ними куда лучше меня. Мелкие гаденыши взвизгивали, получая пинки под зад и жутковатые звонкие щелбаны. Потом Дэру на глаза попалась метелка для пыли — и дело наладилось. Я помогала ему, вооружившись собственными тапками, и вскоре шуршакалы поняли, что лучше уносить ноги, но напоследок перевернули старую коробку с пудрой. Комната на несколько мгновений заполнилась сладковатым туманом, и мы дружно расчихались.

Дом ожил. Я слышала встревоженные голоса, топот и крики. Дэр взял меня на руки и понес прочь из комнаты.

— У тебя окно выбито, милая. Они знают это и будут лезть через твою комнату.

— Так это ещё не все? — ахнула я. — Сколько же их будет?

— Много, милая. Уж точно несколько десятков.

— Дэр! Моя сорочка порвана!

На бедре и правда красовался вырез, и в него многое можно было разглядеть.

— Спасибо, что сказала, Мэй, — усмехнулся он. — Я в суматохе не обратил внимания. Станешь моей — буду просить тебя носить именно такие сорочки.

Я прикусила губы, давясь взволнованным смехом. Волосы его торчали в стороны, одетая на голое тело жилетка открывала крутые мускулы плеч и сильную шею… Я склонила голову к горячей ямке меж ключиц и неожиданно для себя самой коснулась её губами.

— Ох, Мэй! — пробормотал он, занося меня в свою комнату. — Так щекотно… Никогда раньше не испытывал щекотки.

Он опустил меня на пол возле камина, и склонился поцеловать, но тут в дверь проскочили два шуршакала. Им пришлось быстренько скрыться в коридоре — Дэр швырнул во взломщиков своим ботинком.

— Они разнесут дом, — сказал он. Потом мы поглядели друг на друга — и начали бешено хохотать. Оба были в пудре, растрепанные и оцарапанные. Дэр осмотрел мои пальцы и, не дав опомниться, нежно слизнул кровь.

— Больно?

Вместо ответа я бросилась ему на шею, запрокидывая голову — и нащупала губами его рот. Он не возражал, но и долгой страсти нам не досталось. На пороге спальни возник Смайл, а следом забежали Теса и Талеса — служанки-близняшки.

— Нашли время!.. — воскликнул Младший, увидев нас обнимающимися, и вдруг одна из девушек пронзительно завизжала.

— Юбка, юбка! — кричала она, и я никак не могла понять, что происходит.

Девушка вертелась вокруг своей оси, её сестра носилась по комнате, моля предков о пощаде, а Дэр обессилено прислонился к кроватному столбику. Его сотрясал такой хохот, что слезы лились из глаз.

— Смайл, — наконец выговорил он. — Ну помоги даме, что ли! Ей шуршакалы под платье залезли!

— Что?.. — воскликнул Младший и кинулся было на подмогу, но растерянно поглядел на нас. — Да ты что, Дэр! Как же можно женщине под платье заглядывать?

Дэр рухнул на кровать, хватаясь за живот. Кажется, у него началась истерика. Глядя на него, я и сама не могла удержаться от смеха, хотя, наверное, ничего смешного в этой ситуации не было.

— А-а-а! — голосили сестры. Я понимала, что хохочущий Дэр и растерянно-смущенный Смайл ничего не предпримут, и сама бросилась на подмогу. Оказалось, что под плотным подолом и правда озоровали карлики. Только вместо царапания они щекотали несчастную девушку перышком.

— Ноги, ноги! — передразнивал один.

— Пятки, пятки! — вторил ему другой.

Я принялась дубасить первого тапочкой, и он с пронзительным криком кинулся прочь. Второй успел бросить мне в лицо что-то липкое и холодное, и я, отплевываясь, поползла прочь. Усталая служанка так и осталась сидеть на полу с поднятым подолом, вторая, трясясь, стояла возле камина. В её руке ходуном ходило опасное оружие — кочерга для углей.

— Господин Миратов, — произнесла она. — Они кашей кидаются…

Вот тут-то прорвало и Смайла. У брата был заразительный веселый смех, и вскоре хохотали и близняшки, и я.

— Честное слово, я давно уже так не смеялся, — сказал Дэр. — Простите, — обратился он к девушкам. — Удержаться не получилось.

Служанки робко улыбнулись и кивнули. Думаю, они были не в обиде. Я бы, наверное, тоже не обиделась, понимая, как смешно выгляжу со стороны. Где-то в глубине дома разбилось окно, и мы всё-таки решили выйти в коридор.

— Только держись рядом, — сказал Дэр. С его лица не сходила улыбка.

Но, предки, что творилось за пределами комнаты!.. Шуршакалов была не пара десятков, а пара сотен! Они лазали по стенам, портили прекрасные картины, выдирали плинтусы и отгрызали от ковров красивые золотые уголки. Мне стало жаль прекрасный дом, и появилась бессильная злоба.

— Дэр! — воскликнула я. — Они же всё испортят! Надо что-то делать!

Снизу послышались звуки борьбы и голос отца. Различить слова было трудно, но парочку ругательств я узнала.

— Где ваши кошки? — отозвался Магици.

— Их закрывают внизу, в чулане.

— Эх! — досадливо сказал он. — Нам бы ещё добраться туда.

Шуршакалы, до этого занимавшиеся погромом, разом посмотрели в нашу сторону. Переглянулись, кивнули друг другу — и пошли в атаку.

— Ой-ёй, — сказал Смайл, и нам пришлось забежать обратно в комнату.

— Почему твоя гроза не вмешается? — спросила я, когда в дверь перестали тарабанить десятки кулачков — Они разве не угроза?

Дэр отрицательно мотнул головой.

— Только для имущества.

— А эти раны? — и Смайл показал несколько укусов.

— Пустяковые.

— Не понимаю, — сказала я. — Тогда отец всего лишь кричал на меня — и Цахтал предпочел вмешаться.

— Не всего лишь. Твой отец был в ярости. От шуршакалов не исходит ни злоба, ни гнев, ни ненависть. Однако кошек всё-таки лучше выпустить. Скорее всего, этого будет достаточно, чтобы прогнать карликов.

И он шагнул к своим вещам. Вот уж чего я не ожидала, так это увидеть меч. Привыкшая к антикварному оружию, мирно дремлющему на стенах, я ощутила холодную угрозу действующего клинка.

Он был в полтора локтя длиной, ослепительно-светлый, будто вобравший в себя искринки всех небесных светил. И на рукояти не было глаза Цахтала или каких-либо других украшений, только затейливое перекрестье, представлявшее собой сплетенные ветви.

— Смайл, умеешь с кинжалом обращаться?

Брат уверенно кивнул, и Дэр подал ему свой.

— Оружия они не любят. Кочерга — хороший выбор, — хмыкнул он. — А ты, милая, возьми-ка нож для писем.

— А я? — спросила вторая девушка.

— Держись поближе к лорду Миратову, — ответил Дэр. — Двигаемся плотно и быстро.

Я подхватила сорочку, готовясь следовать за ним.

— Да, милая, — склонился он ко мне. — Хорошая первая ночь под дружеским кровом.

Когда мы с боем взяли кухню, нас оставалось двое. Младший и близняшки были вынуждены прийти на подмогу Среднему, которого обложили в гостинице десятка три шуршакалов.

Помимо собачьей каши, озорники швырялись овощами, а это было куда опасней, учитывая, какая в этом году созрела картошка. Дэр закрывал меня от овощных снарядов, и вскоре на нем уже красовалось несколько синяков. Досталось и мне — морковью по лбу. Хитрый шуршакал спрятался на верхней полке и выбрал подходящий для атаки момент.

— Которая? — спросил Дэр.

— Эта, — сказала я и распахнула спасительную дверь.

Коробус — самый крупный и сильный кот, запросто убивающий крысу, вышел первым. Он был полосатым и пушистым, и зимой мог спать прямо в сугробе. Следом показалась его супруга — Киса. Столь незатейливое имя она получила от отца, который в принципе не любил давать животным имена. Стремительно выбежали два подростка — Шум и Гам, дети вышеупомянутых крысоловов. И последней показалась старушка Репа — толстая кремовая кошка, пригретая давным-давно из жалости. У неё не было никаких особых способностей.

Шуршакалы, сидевшие на столе, насторожились. Напрягся и Коробус. Я знала это выражение его глаз и обрадовалась кошачьей кровожадности, хотя в детстве ужасно не любила, когда он приносил на порог мышей — живых и мертвых. Он происходил из лесных котов и в свои десять лет выглядел бодрым и здоровым. Киса тоже была куплена у хороших заводчиков — для того, чтобы можно было получать породистое потомство. В отличие от супруга, она ловила исключительно птиц, причем не только мелких вроде синиц, но и крупных дроздов или сорок. Ловкая, стремительная, она была ещё и ласкушей, поэтому я тайком от отца забирала её к себе в постель. Дэр не зря говорил, что кошки хранят дом от нечисти — Киса спасала меня от детских кошмаров.

Всё семейство замерло, ожидая приказа главного кошака. Я открыла было рот усомниться в правильности наших действий, но стремительно прыгнувший Коробус уже свалил со стола ближнего шуршакала. Тот вопил тонким голосом и пытался отбиться, но не смог — острые клыки вонзились ему в шею.

Решение выпустить кошек болью отозвалось в сердце.

— Нет, Коробус! — воскликнула я и рванула к коту, сжимавшему хрипящего карлика. — Пусти! Пусти его! Я тебе сыр дам!..

Кот разжал пасть и поглядел мне в глаза голодным взором хищника. Прежде он никогда не выпускал добычу.

Всхлипывая, человечек сжался на столе, пытаясь остановить кровь тонкими пальцами, но у него ничего не выходило. А кот между тем снова выпустил когти. Я стремительно обернулась к Дэру:

— Открой верхний ящик и вытащи оттуда угощение. Дай коту. Быстро, или он загрызет шуршакала!

Дэр молча исполнил мой приказ, хотя смотрел более чем странно. Когда я подскочила к шуршакалу, остальных его друзей уже и след простыл.

— Я помочь хочу! Пожалуйста, дай мне посмотреть!

Он зашипел и едва не цапнул меня за палец, но тут же вздрогнул и упал навзничь.

— Глупый! — пробормотала я, чувствуя, что сейчас разревусь. Пришлось думать быстро и решать незамедлительно. Пачкаясь, я отвела его пальцы и прижала к ране салфетку. Она тотчас пропиталась кровью, и я взяла ещё одну.

— Крепче прижми, — сказал голос возле уха. Дэр накрыл мою ладонь своей и с силой надавил.

— Не останавливается! — всхлипнула я. — Он сознание потерял!

— Тебе важно, чтобы он выжил? — тихо спросил мужчина.

— Он никого не убил! Он не заслужил смерти!

— Откуда ты знаешь, милая? Ты не видела, что они творили в других домах. Порой шуршакалы убивают, хотя и очень редко.

— Пожалуйста! Не хочу, чтобы он умер! Мы можем помочь? Ты можешь?

Дэр вздохнул и крепко обхватил меня сзади.

— Закрой глаза и медленно считай до двадцати. Пока не разрешу — не открывай.

Я ни о чем не спросила его и прикрыла веки.

— Раз… — нечто заскрежетало вокруг нас, и мне стало страшно. — Два… Три…

Скользнули по ноге чьи-то холодные руки.

— О! Четыре… Пять…

— Бре-е-ед… — зашептало пространство. — Ве-е-етер… Моя… сту-у-ужа…

Если бы Дэр не стоял позади, если бы мои пальцы не были перепачканы кровью хитрого и вредного, но все же не злого создания, я бы бросила это дело.

Когда счет дошел до десяти, нечто громко хлопнуло, а потом сквозь веки начало пробиваться сияние. Бокалы в шкафах звенели, пол под ногами гудел, словно началось такое редкое для этих мест землетрясение.

— Пятнадцать! — хрипло пробормотала я, чувствуя, как волосы поднимаются наверх, будто их кто-то тянет. — Шестнадцать… Семнадцать…

— Всё, — сказал Дэр. — Можешь открывать.

Вместо этого я зажмурилась крепче. Ощущение недоброго присутствия не исчезло, а лишь усилилось.

— Не бойся, — сказал мужчина. — Всё прошло. Погляди.

Я всё-таки отважилась разлепить веки, и взору предстал шуршакал. Он жмурился от неяркого светлячка, что мы принесли с собой, и неуверенно шевелил ногами.

— Люди… хорошие? — произнес он.

— Бежал бы ты вслед за товарищами, — ответил Дэр. — А то кот опять примеривается.

Коробус и правда сидел на прежнем месте, и почему-то шипел на нас. Возможно, он всё ещё хотел проучить карлика.

Я помогла человечку подняться, пронесла несколько шагов до окна, и он сидел тихонько, прижимая руки к груди. Я посадила его на подоконник, зачем-то выплела из волос красивую ярко-зеленую ленточку.

— Держи.

Шуршакал принял её и спрятал за пазухой.

— Спасибо, — сказал он, внимательно на нас поглядев. Подпрыгнул, цепляясь за раму — и вылез в окно.

И было бы мне радостно от того, как всё закончилось, но, посмотрев на Дэра, я забыла про улыбки. Мужчина глядел себе под ноги, руки были сжаты в кулаки. Медленно стекали с его плеч страшные черные тени, похожие на смолу, а запястья охватили бледные серые молнии. Испугавшись, я рванула к нему, но провалилась в какое-то темное место, похожее на погреб.

— Дэр! О, боже! Где ты?..

Впереди была видна дверь, и я побежала к ней, надеясь поскорее выбраться и вернуться к любимому. Однако, распахнув её, вышла не на поляну перед домом, а в совершенно другом месте.

Это был хорошо знакомый мне лес, привычная тропа, что вела меж черных деревьев. Я пощупала грудь, но кинжала не было. Боже, почему всё казалось таким реальным? Вздрагивая от каждого звука, я пошла вперед. Красный дом ждал меня.

Однако на сей раз внутри не оказалось ни гроба, ни двуличного. Дом был пуст и заброшен. Осмелев, я заглянула во все комнаты, постаравшись запомнить детали. Мебели внутри почти не было, только кровать наверху в одной из комнат, да кресло возле окна. На кресле лежало ярко-зеленое платье.

Скрипнула входная дверь.

— Мэй! — позвал Дэр, и я со всех ног кинулась вниз.

Он уже ждал меня на пороге — странный, с волосами темно-серыми вместо черных.

— Привет, милая, — сказал он. — Почему ты не простилась со мной?

Ноги подкосились — бледными глазами на меня смотрел призрак Дэра…

— …очнись! — властно сказало светлое пятно.

— Дочка! — воскликнуло второе, и я пришла в себя. Дэр держал меня на руках, Карви и Смайл стояли возле стола.

— Слава предкам! — сказал отец, но я не протянула ему руку, предпочитая прижаться к Дэру. — Как ты, Мэйди?

Он не выглядел обиженным. Наверное, уже смирился.

— Ничего. Пить хочется.

Смайл тотчас подал мне стакан. Заранее они его, что ли, налили?

— Шуршакалы ушли? — спросила я, промочив горло.

— Угу. Хорошие у вас кошки, — отозвался Дэр.

Я осмелилась посмотреть на него и поняла, что все хорошо. Глаза были темными, а волосы черными волнами рассыпались по плечам. Карви протянул мне влажное полотенце, и я вытерла лицо от остатков каши и пудры.

— Не хочу оставаться одна, — пробормотала я.

Отец вздохнул.

— Смайл может посидеть с тобой, — сказал он, понимая, куда я клоню. — Наводить порядок будем с утра пораньше, но вы с Дэром, конечно, можете спать сколько угодно.

Мы с Дэром. Неужели?

— Смайл побудет с тобой, — повторил отец. Можно было не надеяться, что он передумает. Дэр молчал, и я не знала, что сказать.

— Глупости, — вдруг сказал Младший. — Ей нужен не я. Ничего уже не изменишь, отец. Тиботи и его слуги не болтливы, и мы не станем болтать. До свадьбы совсем недолго, никто не узнает о том, что произошло. Да ничего страшного и не случилось… — добавил он, слегка покраснев. — Так что пусть они останутся вдвоем. Вдруг какой-нибудь карлик не покинул дом? Дэр защитит Мэй лучше меня.

Отец снова вздохнул и поглядел на нас. По мне лишь скользнул взглядом, а Дэра изучал долго и внимательно. Всё-таки он любил меня, хотя и считал своей собственностью.

— Ну, хорошо. Но только сегодня и без глупостей — нам завтра родственников встречать, а все искусаны. К тому же придется что-то придумать, чтобы быстро восстановить дом до свадьбы.

Я обхватила Дэра за шею и произнесла тихо:

— Спасибо, пап.

— Благодарю, лорд Миратов, — сказал Дэр.

Он поднялся и понес меня прочь из кухни. На сей раз никто не стал запирать котов в чулане.

Глава 11

Глава 11

Когда мы остались наедине, я никак не могла заставить себя убрать руки от шеи Дэра. Так мы и просидели несколько минут на постели.

— Мэй, — тихо сказал он. — Давай-ка я погляжу, что там у тебя за ранки.

Всё ещё дрожа, я покачала головой. Отпустить его значило отдать в объятья страшной тени, вернуть жуткое видение, где властвовала смерть. Неужели будущее стремительно менялось, и теперь жертвой стал он, а не я?..

— Дэр, я снова была в красном доме.

Он настороженно замер, но потом мягко расцепил мои руки.

— Сначала — тело, потом — тревоги сердца.

— Я тоже должна тебя осмотреть, — сказала я. — Так что снимай жилет.

— Я-то сниму, — усмехнулся он. — Меня дважды просить не надо.

И принялся расстегивать пуговицы. Чтобы переключиться, я стала помогать ему.

— Вроде ничего страшного, только несколько синяков. Но наверняка невидимые целители уже начали врачевать раны.

— Когда ты станешь всецело принадлежать мне, твои раны тоже станут затягиваться быстрее. Долой сорочку, Мэй. Хочу видеть, что там у тебя на спине.

Я распутала узел на груди и спустила ворот сначала с одного плеча, потом обнажила второе, и прижала ткань руками. Дэр наблюдал за мной хмуро и сосредоточенно.

— А дальше?

— Дальше ты. У меня смелости не хватит.

— Так ещё лучше.

Он повернул меня к себе спиной, и я опустила руки. Горел всего один крошечный светлячок, и в комнате царил полумрак, но я все равно многое могла различить. В том числе собственные поцарапанные бедра.

— Да, у тебя здесь пара синяков. Ещё длинная царапина на пояснице, — сказал Дэр, и его дыхание переместилось ниже.

— Мы ведь обещали ничего не делать… — прошептала я, но он словно не услышал и мягко отбросил меня в центр кровати, взяв за талию.

— Ничего мы не обещали, — сказал он. — Нет, не поворачивайся на спину. Не хочу, чтобы раны тебя беспокоили. Даже такие несерьезные.

Он сел ближе и положил руки мне на лопатки. Я ахнула — то пробежала по спине необычная и колючая, но приятная дрожь. Потом она спустилась к пяткам, просочилась меж пальцев, снова вернулась наверх и поцеловала щеки.

— Что это? — прошептала я.

— Моя маленькая магия, — усмехнулся Дэр. — Для тебя одной.

Я удивленно повернулась и осмотрела себя. От былых ран почти не осталось следа.

— Как ты смог? Так же, как с карликом?

Дэр тотчас нахмурился.

— Нет, милая. С ним было намного сложней.

— Как? И что за тень охватила тебя? Ещё я видела светлые молнии — как оковы. Похожая молния обвивала двуличного, когда он в тебя вцепился.

Скулы на лице Дэра обозначились резче.

— Я говорил, что грозам подвластны судьбы. Упоминал, что вижу сквозь чувства и могу различать в человеке секретные мысли. Ничто не касается наших душ бесследно. То, что ты видела — остаточные объятья смерти. А молнии удерживали меня от падения в темноту. Потому я и сказал тебе закрыть глаза — порой зрение наш заклятый враг. Увидь ты то, что приходит из-за границы — испугалась бы продолжать. — Он прижал к губам мою ладонь. — Тебя тоже коснулось темное покрывало, поэтому ты снова увидела будущее. Стоило оно того, милая?

— Прости, Дэр! Не знала, что подвергаю тебя такой опасности! Мне казалось, что произошедшее несправедливо, что карлик не должен погибнуть. Но не такой ценой. Нет, больше я не разрешу тебе этого делать.

— Но я стану, Мэй. Вспомни грозы и тех, кто в них погибнет.

Меня обожгло отчаянием. Он был прав. Как я могла забыть о треклятых циклах?

— Ты часто видишь смерть такой? Часто рискуешь упасть за границу? — хрипло спросила я.

— Не слишком часто, Мэй, но каждая наша встреча отзывается в теле ужасной болью.

— Дэр! — и я прикусила трясущиеся губы. — Прости меня! Я снова не подумала, прежде чем сделать!

— Не стоит, моя хорошая. Не вини себя. Твоя доброта осветит мой путь и поможет пережить любую напасть.

Я потянулась и поцеловала Дэра щеку, ощутив запах его кожи. Пахло приятной осенней прохладой и листьями, что собираются в пестрые кучи у подножия деревьев. Это был лесной запах, не разбавленный фальшивыми ароматами духов или популярными у некоторых щеголей кремами. Запах истинно мужской — резковатый, но приятный.

— А как бы ты поступил, Дэр? Мне важно знать.

Он пожал плечами.

— Наверное, дал бы коту съесть шуршакала. Я нечасто проявляю великодушие по отношению к подобным существам.

— А мне кажется, ты бы не стал и дальше смотреть, как Коробус его убивает.

— Ты хорошо обо мне думаешь, — усмехнулся Дэр. — Ты вообще много думаешь, милая. Качество, не присущее большинству твоих современниц.

Я рассмеялась, кутаясь в волосы. Наши взгляды то и дело пересекались, и Дэр бесстыдно разглядывал меня, почти голую, сидящую у его коленей. Сам он лежал в расслабленной позе, оперевшись локтем о подушку, и улыбался дразнящей, ласковой улыбкой. Однако перехватив мой взгляд, устремленный на его грудь, стал серьезен. Мне не хотелось говорить о том, что я видела. Не сейчас.

— Можно? — спросила я, протягивая руку.

— Хочешь меня коснуться? — свел брови Дэр. — Хорошо, милая. Только не спеши.

Я кончиками пальцев провела по его груди, задевая короткие мягкие волоски, робко тронула твердые кубики живота. Мы были так непохожи! Тело Дэра было крепким, неподатливым, мое — мягким, хотя и не дряблым. К тому же все то, что находилось внизу… Я не осмеливалась опустить пальцы ниже, и Дэр сам взял мою руку и положил меж своих бедер.

— Снова штаны, — пробормотала я смущенно. — Они спасают меня от безумного румянца.

— Возможно, именно его я и хочу видеть — прекрасный алый закат на твоих щечках.

— Я могу сделать для тебя то, что ты сделал для меня? — решительно произнесла я, хотя была не уверена, что получится. Мне действительно этого очень хотелось — узнать, ощутить, понять различия между нами. А более того доставить ему хотя бы толику того наслаждения, что он подарил мне.

— Поласкай меня, милая, — шепотом сказал Дэр. — А я буду ласкать тебя. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Подскажи… — отозвалась я тихо.

Светлячок погас, и мы оказались в кромешной тьме. Задернутые шторы и потухшее пламя даровало мне необходимую отвагу, и я произнесла, дивясь самой себе:

— Может, надо всё же снять штаны?

— Отличное предложение, Мэй. Тогда я сниму с тебя это чертовски притягательное кружевное белье. Не думал, что женщины носят подобное… Будет мне наслаждение — каждый раз раздевать тебя.

Я потянулась к нему, и Дэр нащупал застежки. Потом мне пришлось приподнять бедра — и я осталась без последней защиты. Мне удалось довольно ловко стащить с него штаны, но, осознав, что мы делаем в родительском доме, я поумерила свой пыл.

— Я…

— Никаких сомнений. Выбрось из головы лишние мысли, — тихо сказал Дэр. — Или я их сам оттуда вытащу.

Его пальцы коснулись моих локтей, но всего на мгновение, ибо горячие ладони уже отыскали новую цель.

— М-м-м… — отозвалась я, чувствуя, как Дэр сильно сжал мои ягодицы.

Во мраке можно было отпустить жажды на волю, и я заскользила ладонью по его груди. Ниже, ещё ниже, к пупку, а потом по бедрам. И снова наверх, мимо средоточия каменного напряжения его плоти.

— Боже, Мэй… Ты истязаешь меня! — хрипло рассмеялся он. — Сделай. Ну же.

— Ах! — вырвалось у меня — это руки Дэра тронули низ живота. Касался он не как прежде — неистово и жестко, а легонько, кончикам пальцев вызывая болезненную жажду.

Тягучая истома послужила моей решимости, и я жадно обхватила его плоть.

— Ох, милая! — выдохнул он. — Так… слишком сильно.

Мы рассмеялись, и Дэр опрокинул меня на спину.

— Как я мог забыть про твои губы?

Трогать друг друга во время поцелуя грозило сумасшествием. Из горла моего вырывались все возможные звуки — хрипы, стоны, какие-то бессвязные фразы. А вот то, что шептал мне в губы Дэр, имело смысл. От его откровенных признаний я уплывала в глубины наслаждения и тонула в страсти, едва ли понимая, что творят мои руки.

В один миг он лег на меня сверху, и я ощутила, как сильные пальцы оказались внутри. Это было трудно и прекрасно, и я вцепилась зубами в его плечо.

— Что же будет потом, Мэй, — тихо рассмеявшись, выдохнул он, — когда мы перейдем к главному?

— Больно? — пробормотала я, не справляясь с голосом.

— Нет. Продолжай кусаться. И то, что ты вытворяешь пальцами, мне тоже очень, очень нравится…

— И мне… нравится… Но это так… хорошо…

Он повернулся, удобно устроившись поблизости от моего живота, и принялся ласкать второй рукой, в то время как первая доставляла глубокую, но вполне терпимую боль. От противоречивых ощущений меня разрывало надвое, однако я получила возможность касаться его решительнее, и, осмелев, склонила голову, чтобы…

— Мэй!.. — прорычал Дэр. Надеюсь, не так громко, как мне показалось. Но даже если бы в комнату ворвался отец, мы бы не отпрянули друг от друга.

Я не могла остановиться, и последующее минуты мы дарили друг другу дикое наслаждение, от которого невозможно отказаться даже под страхом смерти. Снова его горячий язык ласкал мое сокровенное место, но теперь блаженство приобрело новый вкус, ибо Дэр открыл мне новую его грань. А я поняла, что касаться его руками, губами и дыханием — значит вести за собой, раскрывать для себя, помогать ему отпустить накопленную беспокойную энергию гроз… Я не соображала, что делаю. Мы то целовались как безумные, задыхаясь и сталкиваясь языками до дрожи в телах, то снова и снова позволяли пальцам вытворять всё самое невозможное. Дэр тихо рычал, иногда вздрагивая, когда я слишком яростно касалась его чувствительной плоти. Он отвечал на мою ненасытность ещё большим голодом, причинял пусть терпимую, но все равно боль. Волосы мои опутали его тело, темные кудри Дэра то и дело липли к губам, постель вся смялась, но мы не останавливались. Теперь ничего важнее ожидания не осталось. Я чувствовала, как мы движемся вперед, помогая друг другу преодолеть главный рубеж. И, когда терпеть эту негу не стало сил, когда напряженное ожидание достигло апогея, я выгнулась, предвкушая пугающую дрожь, и взорвалась, не смея удержать переполненное тело.

— Да, милая. Да! — простонал мне в ухо Дэр, и через минуту мы замерли на мокрой постели, тяжело дыша и благодарно улыбаясь темноте…

Утром я проснулась от того, что Дэр скользил губами по моей груди. Сквозь приоткрытые веки я увидела, как его рот замер возле сосков — а потом кончиком языка он щекотно и возбуждающе тронул мою плоть.

— О! Д-доброе утро… — отозвалась я.

— Гости приедут — а нам не до них, — вкрадчиво произнес он, и я рассмеялась.

— Нас нельзя оставлять в одной комнате наедине, — сказала я, и Дэр подхватил мой хохот.

— Это была восхитительная ночь, милая. Жаль, что ты быстро засыпаешь.

Я провела ладонью по его заросшей щеке.

— Жажду узнать, что ждет нас дальше. В том числе открыть секрет твоей щетины.

— Ты не разочаруешься, — усмехнулся мужчина. — А с бородой все просто.

Он перекатился на кровати, склоняясь над прикроватной тумбой, где стоял таз — и провел ладонью по щекам и подбородку. Я удивленно наблюдала, как от прикосновения к коже крошечных молний осыпаются в таз короткие щетинки.

— Только, тс-с-с! Никому не рассказывай, как я избавляюсь от бороды. Начнут завидовать.

Я громко рассмеялась, всё ещё не веря своим глазам.

— Вот так, — продолжая улыбаться, сказал бритый Дэр. — Молниями шарашить не могу, а красоту навести — пожалуйста!

Я подползла к нему, прижимая к груди одеяло, и мягко поцеловал в губы.

— Ты полон сюрпризов.

— И голоден, Мэй.

Я знала, чего он хочет, и ощутила беспокойное предвкушение, но в дверь вежливо постучали. Как же некстати!

— Простите, не хотел вас будить, но уже одиннадцать часов… — донесся голос Смайла. — И дядя приехал.

— Ничего себе! — вскочила я. — Хорошо, Смайл, мы сейчас… Через несколько минут. И давно ты меня не будишь? — обратилась я к Дэру.

— Полчаса. Мне было интересно, как скоро ты проснешься от прикосновений.

Я покраснела.

— Ты все эти полчала касался меня?..

— Почти. Ты так прекрасно улыбалась и тихонько постанывала во сне, что я не решался прервать столь замечательную грезу.

Я тотчас вспомнила про видение.

— Красный дом!

Дэр нахмурился и протянул руку, чтобы усадить меня к себе на колени.

— Новые подробности всплыли?

— Теперь все иначе, — прошептала я. — Здание заброшено и спокойно, в нем нет угрозы для меня. Но, Дэр… Ты был призраком! О, предки! Я не хочу так! Пусть лучше снова появится гроб с моим телом!

Он облегченно хмыкнул.

— Никаких гробов, милая. Тем более для тебя.

— Чему ты улыбаешься? — воскликнула я.

— Тому, что отвел от тебя угрозу.

Я сжала его плечи.

— Как ты смог поменять будущее?

— Я не менял его, милая. Просто люблю тебя все сильней — и жизнь подстраивается. В угоду чувствам даже смерть переменит решение.

— Нет уж! — выговорила я, вытирая щеки — слезы были тут как тут. — Не пойдет! Я тебя никому не дам убивать!

— Естественно, — отозвался Дэр. — Не бойся и не думай о плохом.

Я вздохнула и поглядела на часы — они стояли.

— Вот оно, хитрое время. Не будем омрачать это утро. Просто знай, что я буду сражаться за тебя, если придется.

— Знаю, Мэй. Поэтому пролью сколько нужно крови, чтобы омыть твои замерзшие ноги.

Метафора была жуткой и красивой.

— Это крайность…

— Это — Атра. Часть той клятвы, что супруги приносят друг другу.

— Ты мне расскажешь её всю? — попросила я.

— Обязательно, но не сейчас. Нам нужно подобающим образом выглядеть перед гостями, так что вылезаем, умываемся и одеваемся. — Он бросил взгляд на мои спутанные волосы: — И причесываемся тоже.

Что мы и сделали, помогая друг другу. Впервые я завязывала галстук живому мужчине, до этого тренировалась только на своих куклах. Дэр на сей раз выбрал черный костюм, и выглядел в нем устрашающей тенью. Однако в глазах искрилось веселье, и, когда я предпочла синее платье с корсетом в цветах, что он подарил мне — улыбнулся радостно и довольно.

— Знаешь, я готов быть сегодня дружелюбным.

— И на свадьбе?

— Там я вообще буду покладист и общителен.

Я хмыкнула.

— У тебя есть друзья, Дэр? Кто-то кроме Роланда?

— Конечно. Пригласить их?

— Обязательно! И лорда Тарта можно. Он странный, но если тебе этого захочется…

— Верно, милая. Странный. И не совсем друг. Но ты права, давай пригласим его и Мельсею.

— Кто они друг для друга, Дэр?

— Партнеры. И, изредка, любовники. Брак всего лишь прикрытие.

— На чем же основано их партнерство?

— Государственные тайны. Честно — не знаю подробностей и не интересовался. Атру это не касается.

— А брату ты уже написал?

— Ещё не имел возможности. Но сегодня всем напишу.

Я кивнула, и мы вышли из комнаты, чтобы встретиться лицом к лицу с отцом. Хорошо, что оба выглядели благопристойно.

— Здравствуйте, — сказал он. — Всё хорошо?

— Последствия нашествия шуршакалов, — отозвался Дэр. — Крепко спали.

После того, как доставили друг другу неземное наслаждение, — добавила я про себя.

— Нам спуститься в гостиницу или можно позавтракать вдвоем? — спросила я. Вообще-то просить разрешения я не хотела, но раз уж отец вел себя мирно…

— Позавтракайте, — кивнул он. — А потом приходите. Все вас ждут.

Неделя пролетела незаметно. К сожалению, больше мы вместе не спали, зато в течение дня непременно находили уголки для тайных встреч. Ни словам, ни взглядам места не было — мы только целовались. И каждый раз я чувствовала, как крепнет связь, как воздвигаются стены преданности и рушатся тревоги. И молнии становились всё более осязаемыми, а Цахтал привычно охватывал палец. Если прежде я ощущала кольцо как простое украшение, теперь оно даровало мне особые эмоции, что не объяснишь словами. Наверное, то был мой оттенок любви, моя краска, замешанная на чувствах. И я никому бы не смогла рассказать, какие именно и в каких пропорциях смешала цвета. Знала только, что там точно присутствует фиолетовый и черный, а также бледно-золотой.

Ритм жизни за это время наладился, и плохих мыслей у меня не было в помине. Нельзя же все время ожидать худшего, тем более перед свадьбой! Хотелось отдаться простым радостям: выбирать начинки для кексов, покупать памятные подарки для гостей и думать о собственном наряде.

Мастерицы сотворили невозможное — мое платье было готово через пять дней. Я выбрала белоснежный атлас и тончайшее цветочное кружево. Платье было не чересчур пышным, с лифом в форме сердца. Изюминкой наряда была вышивка. Я щедро вознаградила вышивальщиц за нелегкий труд, потому как они создали настоящее чудо.

По лифу, спускаясь вдоль груди к подолу, рассыпались шелковые цветы, а средь них, гордая и стремительная, парила птица — грозный хищник, обозревающий свои угодья с небесных высот. Переливались широкие крылья лазурью водопадов Атры и пурпуром, что представлял клан Магици, лиловыми закатами Золотых лугов и розовым жемчугом нежности, что когда-то подарил мне Смайл. Все цвета были приглушенными, неброскими, будто замешанными на снеге. Вышитые перья легли вдоль тела привычно и приятно, словно птица обхватила талию крыльями, готовясь унести меня к грозовым тучам. Такого красивого платья у меня не было никогда. Однако, примерив его, я поняла, какое оно тяжелое, и показалось, что это намек на предстоящие испытания.

Но ради Дэра я готова была пройти их.

Хорошо, что приехала моя троюродная сестра Прис и давняя подруга мамы из Среднего королевства Анна Трэйн. Теперь я могла с кем-то обсудить детали, так как не собиралась впутывать в это дело Дэра.

С Анной мы начали переписываться, когда мне исполнилось шестнадцать. Она была женщиной волевой и решительной, поддерживала меня в нелегких ситуациях (например, когда отец хотел отдать в закрытую школу) и помогала побороть одиночество, когда я оставалась одна. То были зимние вечера в пустом доме — темные и печальные. Отец уезжал в Среднее королевство, братья отправлялись кто куда. Даже Смайл надолго оставался в городе с друзьями. А я сидела возле окна, глядя на вьюгу, и писала письма. Ей и Прис Караевой, которая жила далеко, за самыми Морозными долинами. С перепиской могли бы возникнуть сложности, но мы всегда держали отличных почтовых голубей, не боящихся морозов. Я с нетерпением ждала ответных писем, зная, что непременно получу их в скором времени, и даже перечитывала некоторые Гримси.

За три года наша дружба с Анной и Прис окрепла, но расстояние давало о себе знать: мы все изменились внешне и, встретившись, долго друг друга разглядывали.

— Красавицы, — заключила Анна.

— А ты постройнела, — улыбнулась Прис.

— Глупости! — воскликнула женщина. — Это всё корсет. Как-никак мне уже сорок два, тонкости в теле не осталось. Да я никогда и не была худой. Впрочем, у нас в серединке полнота входит в моду, так что вскоре, глядишь, налажу личную жизнь.

И мы все вместе рассмеялись. Конечно, женщины принялись расспрашивать меня о женихе, которого я предусмотрительно оставила в гостинице. Я предпочла не делиться подробностями, чтобы посмотреть на их первую реакцию. И не разочаровалась — Дэр сразу покорил обеих своей честностью и инстинктом собственника.

— Если мужчина не жаждет обладать своей избранницей на виду у всех, если стесняется показать свою привязанность — на кой он такой скромный нужен? — усмехнулась Анна, и Дэр рассмеялся.

— Я и агрессивный бываю, госпожа Трэйн. Просто ещё никто не решился заигрывать с Мэй в моем присутствии.

С каждым часом я обожала Дэра всё сильней. Хотелось чем-то его удивить, преподнести сюрприз. Однако платье не было гвоздем запланированной программы. Основой моего подарка должно было стать иное событие, и про него никто не должен был узнать раньше времени.

Вместе с умудренной опытом Анной и беззаботной Прис мы выбрали длинную фату, туфли и украшения для волос — лиловые пионы, белые тюльпаны и крошечные розовые звездные цветы. Решено было, невзирая на моду, оставить волосы почти свободными, только скрутить небольшой жгут на затылке. Пошатавшись по магазинам, мы нашли подходящее колье с некрупными фиолетовыми сапфирами. Я знала, что отец хотел бы видеть на мне более дорогие украшения, но сделала этот выбор не из упрямства. Просто оно отлично смотрелось с вышивкой и подходило к глазам. А также наверняка подошло бы к пурпурному наряду Дэра… Я не знала, шьет ли он себе костюм или дальновидно привез его, готовый, из дома. Эта мысль почему-то веселила меня.

— Ты будешь рассыпать осколки древних светляков? — улыбнулась Прис.

— Мы соблюдем большинство традиций, — кивнула я. — В том числе непременно пройдемся по золотым лугам до места церемонии.

— Он будет нести тебя на руках! — восторженно воскликнула девушка. Ей было двадцать один, но разницы в возрасте между нами не чувствовалось. — Он такой удивительный, твой Дэр! Странный, притягательный и сильный. Я бы хотела найти похожего мужчину.

— Похожего! — фыркнула Анна. — Ищи непохожего, Присцинка! Чтобы интересней было.

Мы встретили её совет смехом. Я была счастлива оказаться среди женщин, хотя и не любила разлучаться с Дэром. Судя по всему, его мои отлучки тоже не особо радовали. Всякий раз, когда я уходила по делам, он провожал меня хмурым взглядом, а встречал — нетерпеливым. Он не оставался в поместье, ожидая меня в гостинице. Мы и вообще большую часть времени проводили в городе. Я не знала, была ли это предосторожность, ведь наши вещи тоже оставались в номере… Думаю, Дэр не доверял отцу несмотря ни на что, и я была с ним согласна. Повторять ужас расставания не хотелось.

Для торжества избрали, конечно, поместье. Туда же пригласили мага, который творил церемонию венчания. На выборе этого человека настоял Дэр.

— Я знаю хорошего, — улыбнулся он. — Ты не разочаруешься, Мэй.

Мне нравилась его спокойная уверенность, и хотелось приблизить чудесный день. Более всего для того, чтобы увидеть реакцию Дэра на мои сюрпризы. Первым делом я должна была поразить его нарядом, а уже потом — всем остальным.

В эти дни мы с Дэром, Смайлом, Анной и Прис обедали в «Вишневой Кухне» — прекрасном местечке в центре города. И вот за один день до торжества, когда всё было готово, разом прибыли в город Бэйт Магици, супруги Тарты и ещё несколько друзей Дэра. Все они остановились в Лунной гостинице, и было решено вместе поужинать. К сожалению, так и не приехала Вальди, но я всё ещё надеялась увидеть её на церемонии.

Я отправилась переодеваться в номер, заранее волнуясь перед встречей с братом Дэра. Мало ли какое у него обо мне сложится впечатление? На сей раз я выбрала закрытое платье темно-красного цвета с длинными кружевными рукавами и обычным корсетом без вышивки. Тщательно причесалась, сделав строгую прическу, и надела мамино рубиновое ожерелье. Отлично. Никаких слухов можно не опасаться, я — само воплощение строгости перед торжественным событием. Сейчас многие девушки устраивали ужасные предпраздничные гулянки, и это говорило не в их пользу. Нам с Дэром и так хватало тревог.

Он ждал меня возле лестницы — как всегда элегантный и серьезный, о чем-то сосредоточенно думающий. Я остановилась и принялась тихонько его разглядывать.

Дэр был прекрасен. Возможно, кому-то он мог показаться чересчур худым и бледным, со странными чертами лица, к тому же напыщенным и высокомерным, но теперь я знала, что человек, помогающий призракам и ценой боли спасающий шуршакала, не ставит себя выше мира. Он принимал реальность, какой она была, смирился даже с тем, что не управляет чудовищными бурями. И я упорно не видела в нем монстра. Что он подразумевал, говоря о чудище внутри себя? Род Цахтала или нечто более грозное? Хотя куда уж опаснее… Однажды я видела грозового властелина на старинной гравюре. Тогда он вызвал во мне трепет, но не напугал. Тот же рисунок на груди Дэра отличался от изображения в книге, и я гадала, который из Цахталов ближе к настоящему. Сердце подсказывало, что именно тот, которого носил на себе Дэр.

Цахтал был подобен дракону, но, в отличие от него, не плевался пламенем и никогда не зарился на чужое добро, не разрушал бездумно, нападая на города. Он был черным, с рогами, закрученными в спирали, и глазами ярко-синими, с точно такой, как у Дэра, бледно-золотой серединой. Мощные широченные лапы покрывали светящиеся узоры, а огромные крылья могли спрятать солнце. Собственно, в этом и было его предназначение — приносить непогоду. Но разве можно противиться дождям? Мир нуждался и в зное, и во влаге, и Дэр понимал это.

Я вспомнила Марка Сварта. За что он убил Агну? И почему ненавидел Дэра? Что произошло между ними помимо смерти?

Дэр резко обернулся, и я забыла про тревожные мысли. Таким взглядом создают мечту. Он глядел на меня, сощурившись, губы подрагивали. Дэр понял мою задумку и оценил образ по достоинству. К тому же теперь мы великолепно смотрелись вместе — черное и красное в золотом пламени свечей.

— Приветствую, моя дорогая невеста, — сказал он, смешно склоняя голову и целомудренно целуя мою руку. — Не будете ли вы так любезны сопроводить меня на ужин?

— Конечно, лорд Магици! — отозвалась я, забирая пальцы и обмахиваясь пушистым веером. — Говорят, жаркое сегодня выше всяких похвал.

Дэр чинно поклонился, словно самолично запекал мясо, и согнул руку. Как благовоспитанная леди я едва коснулась его локтя, и мы направились в главный зал, где уже собирались прибывшие. Надолго нас не хватило, и в коридоре оба начали смеяться. Хорошо, что там было пусто, только лакей застыл возле двери. Но он в нашу сторону не смотрел.

Дэр потянул меня к нише, где стоял столик для писем и несколько кресел.

— Огненное платье для меня? — поднял он одну бровь.

— Это мирное пламя. Видишь, какое оно темное? Платье выбирала Гримси. Она предпочитала видеть меня строгой и сдержанной леди.

— Ты совсем не такая, Мэй. В тебе бурлит жизнь, и я хочу научиться выпускать её.

И он двинулся на меня, постепенно отрезая всякие пути к отступлению.

— Ты это уже умеешь, — тихо сказала я, глядя на его губы.

— Мне тебя мало, — отозвался он едва слышно, обхватывая меня руками и прижимая к груди. — Мы целуемся, и ты каждый раз делаешь это чуточку иначе.

Я запрокинула голову и замерла в ожидании.

— Здесь нельзя, — вместо поцелуя рассмеялся мне в губы Дэр.

— Тогда зачем мы спрятались?

— Чтобы ощутить негу предвкушения, — сказал он и принялся щекотать мое ухо кончиками пальцев. — Вот оно, нежное местечко. Такое беззащитное… Как и это, — и его пальцы скользнули к впадинке под носом. — Или это. — И руки коснулись моей шеи, легонько её сжимая. — И здесь.

Я вздрогнула — он провел рукой по моей груди, закованной в корсет.

— Уже завтра, — пробормотала я, — падут последние преграды. Я смогу обнимать тебя когда захочу и где захочу. И целовать в любом месте, хоть посреди улицы.

Дэр рассмеялся, продолжая рукой скользить по переливчатому атласу.

— Тогда нас станут считать бесстыдниками.

— А мне всё равно.

В коридоре послышались шаги. Я поспешно отодвинулась от Дэра и села в кресло, делая вид, что изучаю лежащую на столике книгу. А через минуту из-за угла вышел высокий темноволосый парень, и я сразу поняла, что это брат Дэра.

У них были похожие носы, скулы и губы, вот только глаза у Бэйта оказались темно-карие. К тому же он был коротко стрижен и одет проще — в темно-серый шерстяной костюм.

— Дэр! — воскликнул он, делая широкий шаг в нашу сторону, и они радостно обнялись. Так тискают друг друга только настоящие друзья и близкие люди.

— Привет, Бэйт! — отозвался мужчина, и голос звучал звонко и счастливо. — Не отморозил себе никакие части тела, пока ехал?

Парень расхохотался.

— Обижаешь. Я, к твоему сведению, любитель холода.

Он выглянул из-за плеча старшего и, увидев меня, открыл рот.

— Эм-м-м… Неужели это она?

Дэр довольно кивнул и подал мне руку, подводя ближе.

— Мэйди, знакомься, мой младший брат Бэйт, он же Бэйтран Магици. Твоя надёжа и опора, начальник Грозового войска.

Я ошарашено глядела, как парень отвешивает мне низкий поклон.

— Рад служить прекрасной госпоже, — серьезно сказал он. — Вы уже Магици, Мэйди, а потому не смущайтесь моего раскованного поведения.

— Очень рада с вами познакомиться… — начала было я, но парень рассмеялся и попросил:

— Перейдем сразу на «ты»? Всё же нам жить под одной крышей, а я главный поставщик дури в доме.

— Дури? — растерянно хмыкнула я.

— Иначе говоря, не даю унынию просочиться сквозь стены, собираю самые вкусные ягоды и… — он подмигнул мне, — варю компоты.

— Не слушай его, — рассмеялся Дэр. — Вино он там делает и крепкие настойки.

Я широко улыбнулась, забывая о приготовленном образе серьезной дамы. Младший брат Дэра был совсем как Смайл — та же искрящаяся, задорная и притягательная энергетика. Наверняка его тоже преследовали настырные девушки… Я решила проверить, правильно ли истолковала возникшую между нами связь.

— Как тебе на Золотых лугах? Дамы, наверное, проходу не дают?

Отлегло от сердца: парень расхохотался так звонко, что лакей обернулся в нашу сторону.

— Истинно так, но мне рановато жениться. Хочу ещё немного покомпотничать на свободе. А вот ему, — и он тыкнул брата в грудь, — пора бы уже выпускать змея.

Дэр покачал головой, закрывая глаза ладонью. Неужели он был смущен?.. Я хихикала, глядя на них, и вот такую — довольную и веселую — меня увидел Смайл, шедший в зал.

— О, Кнопка! Ты сегодня образец сдержанности.

— Смайл, знакомься, Бэйтран Магици, младший брат Дэра.

— Очень рад! — улыбнулся Смайл.

— Можно просто Бэйт и на «ты».

— Отлично! — радостно сказал Младший. — Ты, наверное, трясся по восточной дороге?

— Именно, — рассмеялся Бэйт. — И голоден, как волк. Хотел по дороге ягод набрать, но кучер не разрешил. Сказал, в кусты лучше не соваться.

— Правильно. Матили заболтали бы тебя до потери рассудка.

— А их, случаем, приготовить нельзя было?

— Есть магических существ — рисковать рассудком.

— Я как-то скушал гриб со спины живого пня.

— И что?

— Как видишь — болваном был, болваном остался! — сказал Бэйт, и мы расхохотались.

Я не удивилась, что младшие тотчас нашли общий язык. Обоих можно было отпустить на край света и потом встретить худыми, изможденными и грязными, но не сдавшимися.

— Пойдемте, — сказал Дэр. — От вашей болтовни у меня аппетит разгулялся.

Когда мы вошли, в зале уже были супруги Тарты и ещё несколько людей.

Один был небольшого роста, крепкий и широкоплечий, с кудрявыми русыми волосами и длинной бородой, в костюме, каких у нас никто не носил. Он долго тряс руку Дэра и что-то говорил на неизвестном языке, потом радостно мне улыбнулся и сказал, что безмерно счастлив такому союзу. Его звали Торми. Ещё двое были высокими и подтянутыми, в военной форме Среднего королевства. Их затейливые имена мигом вылетели из моей взволнованной памяти. Супружеская пара — молодой светловолосый парень и крошечная шатенка в розовом платье — тепло мне улыбнулись и представились как Чиникины. И последним оказался никто иной как Андрей Биар. Увидев его, я едва не споткнулась от волнения.

— Замечательная новость, — поклонившись мне, сказал он. — Дэр, я надеюсь увидеть вас на ежегодном балу по случаю воссоединения земель.

— Мы постараемся, Андрей, — сказал Магици с улыбкой. Он обращался к наследному принцу по имени? Я перехватила взгляд Смайла. Младший выглядел злорадно-торжествующим, и я поняла, почему. Теперь отец ничегошеньки поделать не сможет — союз благословил сам Биар.

За ужином разговор велся гладко, и никто не стеснялся затрагивать интересные темы. Мне понравились все друзья Дэра, но больше всего я была удивлена поведением принца. Открыто заигрывая с Прис, он умудрялся ухаживать за Анной, накладывая ей салаты, одновременно не терял нить разговора, к тому же то и дело спрашивал у Дэра про дела в Атре.

— Ох уж эти отцы, — ухмыльнулся он. — Мой вон хочет, чтобы я бороду отпустил. Мол, так будущий король будет выглядеть солиднее. — И он подмигнул улыбающемуся Торми.

— Наверное, ты кажешься ему легкомысленным, — усмехнулся Дэр.

— А я такой и есть, хотя никогда не пренебрегаю делами государства. Мэйди, ваш отец должен встретиться с моим. Полагаю, им есть что обсудить.

— Мне сказать ему? — робко улыбнулась я.

— О, нет. Всё будет официально: приглашение в письменном виде, ужин в вашем доме… Только к тому времени вы уже будете счастливо жить на Атре. Дэр не рассказывал вам о своем замке?

— И не стану, — отозвался Магици. — Пусть Мэй всё увидит своими глазами.

Я оглядела стол: Смайл и Бэйт оживленно беседовали о дальних краях, Мельсея чинно ела десерт, её супруг о чем-то беседовал с военными. Анна и Прис снова увлеклись разговором с Андреем. Теперь они обсуждали книги. Чиникины болтали с Торми, и он охотно говорил о своей родине. Аратские острова, как я сразу не догадалась! Такие кафтаны носили именно Араты. Дэр склонился ко мне:

— Думаю, нам пора собираться в поместье. Твой отец настаивал, чтобы мы провели эту ночь в разных домах, но, боюсь, я как-то не так на него посмотрел…

— Напугал его?

— Именно. Порой у меня молнии по волосам бегают.

— Прежде не замечала.

— Потому что я на тебя не сердился. Это злые, надоедливые грабли, бьющие в одно и то же место, Мэй. Миратов хотел снова нас разлучить, и я разозлился.

— Правильно. Я бы тоже рассердилась. Знаешь, всё то, о чем мы не договорили… О твоей сестре, о секретах, что таит отец…

— Хочешь обсудить это сейчас? Я понимаю.

Но лицо его помрачнело. Меня объял страх.

— Давай выйдем из-за стола.

Дэр кивнул и пояснил собравшимся:

— Мы немного прогуляемся. Завтра насыщенный день, нужно проветрить чувства.

Гости одобрительно рассмеялись, и Дэр сжал мои пальцы, выводя за дверь. Потом мы миновали коридор и оказались на улице, дошли до сада при гостинице и остановились возле увитой плющом стены. Я прислонилась к ней спиной, Дэр, оперевшись руками, склонился ко мне.

— Это будет неприятный разговор, Мэй.

— Подожди! — задохнулась я. — Надеюсь, ты не решил, что я сомневаюсь⁈

— Нет, милая. Лишь не хотел портить тебе предвкушение. Но мы действительно должны поговорить. О многом. С чего мне начать?

— Твоя сестра. Расскажи, что с ней стало.

— Главное ты знаешь. Марк Сварт её убил. — Он тяжело вздохнул. — Но боль не потому терзает меня. Всё много хуже. — И снова его дыхание коснулось моих щек. — Сварт когда-то был мне дорог. Мы дружили, милая, и эти узы не могло разрушить даже соперничество кланов. Наши мечты создавали радуги. Именно так должны взаимодействовать солнце и дождь… Но не вышло, в дело вмешалась жадность. Марк любил мою сестру. По-своему, желая обладать ей точно как я тобой — единолично. Но в тот день он принес её тело к порогу дома. Не побоялся, не отступил. Он убил её потому, что не хотел никому отдавать. Отец был против такого союза, и Сварт нашел единственно верное, как ему казалось, решение.

— Как же он ушел невредимым? — прошептала я.

— Я отпустил, пообещав, что мы встретимся снова. О наших сражениях ты слышала.

— Но Дэр, разве не разногласия между кланами привели к смерти Агны?

— Это был не повод, чтобы её убивать! Они могли уехать, а Сварт предпочел не терять ни власть, ни её. Что же, теперь ему и правда нечего терять. Все его родные умерли, остались только воины, но я не уверен, что среди них у него есть настоящие друзья.

У меня защемило сердце.

— Прости. Я дура, да? Мне стало его жаль.

Дэр уткнулся в мои волосы.

— Нет. Ты женщина, и сердце твое умеет чувствовать иначе. Я и сам не знаю, насколько сильна моя ненависть… И осталась ли внутри привязанность к этому человеку. Подростками мы были не разлей вода.

— Дружили открыто?

— Да. Тогда кланы хотя и не доверяли друг другу, но и не враждовали как сейчас. Всё началось, когда они друг в друга влюбились. Любовь — не опасность, но только там, где не опасны открытые чувства. А им приходилось их скрывать. И я, идиот, всячески потакал им, помогал тайно встречаться. — Он горестно усмехнулся. — Что мы знали о боли и любви? Нам с Марком было по двадцать, Агне — всего восемнадцать. Когда Колэй, наш отец, обо всем проведал — наваждение рухнуло.

— Он приказал ей забыть Марка?

— Хуже. Он хотел убить его.

— Но не тронул?

— Только потому, что моя мама, которая была ещё жива, вступилась за дочь. Ох, Мэй! Наша семейная история тебя не обрадует. Целый год они продолжали встречаться — благодаря нашим с мамой усилиям. Не знаю, о чем думала мама, но я помогал другу и любимой сестре. Тогда казалось, что это правильно — знать их счастливыми. Ты бы видела, как она бросалась к нему в объятия… — Лицо Дэра застыло. — А потом мама умерла. Мы нашли её лежащей на постели с открытыми глазами. Не знаю, что случилось, возможно, просто остановилось сердце. Она была больна несколько лет и порой жаловалась на боль в груди. Я остался один, но против отца это была жалкая сила. Он смял мою решимость, проследил за нами с Агной — и едва не убил Марка. Думаю, тогда-то влюбленные и решили, что есть два выхода: бежать или умереть. Сварт выбрал для них обоих смерть. Он ходит по земле, остается главой клана, но сердце его давно погибло вместе с Агной. Вот почему он опасен. Вот почему он зол на мир, считая виноватыми всех, кроме самого себя. Вот почему он может причинить тебе вред.

— Но виноват не ты, а твой отец! — воскликнула я.

— А я — его любящий сын, — сказал Дэр. — Несмотря на то, что он вынудил Агну сделать последний шаг. Колэй тоже считал, что поступает правильно, вот только с момента смерти дочери он ни разу не улыбнулся.

Я уткнулась в его грудь носом. Столько боли, так много отчаяния и решимости невзирая ни на что следовать мечтам!

— А мой отец? — прошептала я. — Что ты узнал о нем? Это из-за тебя он стал так покладист?

— Из-за меня, Мэй. Но я не уверен, что тебе следует знать правду.

— Теперь уже нет смысла её скрывать. Расскажи, пожалуйста, — твердо произнесла я.

Дэр вздохнул и запустил пальцы в мою прическу, вынимая одну за другой шпильки.

— Пусть ветер шевелит твои пряди, милая. Узнав, что рождает плен, я всегда хотел как можно больше свободы для своей избранницы. В том числе воли для тела. — Он обхватил мои щеки, заставляя поднять голову, и медленно произнес: — Федор Миратов — не твой настоящий отец.

Глава 12

Глава 12

По древней традиции магическая церемония должна была состояться в полдень, и я была готова за час до начала. Оставалось время, чтобы поговорить со Смайлом.

Всё, что рассказал Дэр, успело за ночь уложиться в голове, но смотреть на отца прежним взглядом я не могла. Вот так. Поэтому я не была похожа внешне ни на него, ни на дядю. И Младший. Он тоже. Мы были детьми другого мужчины. А все сходства в характере оказались чистой воды совпадением.

Настоящий отец был издалека. Я бы никогда не подумала о себе подобного: в наших со Смайлом жилах бежала кровь Аратов! Вот откуда взялась эта странная радость Торми, его полные искренней теплоты взгляды! Возможно, он даже знал наших родителей, и я решила непременно поговорить с ним после торжества.

Большую часть истории покрывала тайна. Дэр не мог знать, почему лорд Миратов не посещал могилу жены, почему он не сказал нам правду. Мы были взрослыми и имели право знать! Неужели он решил, что мы его возненавидим?

Хотя, складывая факты, я понимала — было за что. Теперь предстояло рассказать обо всем Младшему и попытаться вместе решить, как быть дальше.

— Позови Смайла, пожалуйста, — попросила я Прис, и она кивнула.

Платье превосходно село, корсет сделал талию ещё уже. Ткань на подоле красиво струилась, и шлейф не доставлял неудобств. Волосы свободно лежали на плечах — благодаря стараниям Анны они не превратились в глубокие волны, а мелкими кудряшками рассыпались под фатой. Сплетение прядей украшали цветы, а туфли я предпочла золотистые, расшитые бисером.

— Он сейчас придет, — сказала вернувшаяся Прис. — Румяна? — предложила она, но я поморщилась.

— Я и так буду краснеть.

Анна хмыкнула.

— Ещё не время, Мэй. Вот ближе к вечеру можешь начинать волноваться.

Вместо меня покраснела Прис, и мы рассмеялись.

— Ой, страшно-то как! — сказала она. — Первая ночь в постели с мужчиной!

Я кивнула, стараясь сосредоточиться на своем отражении. Знали бы они, что это была не первая наша ночь, и что мы уже успели узнать друг друга лучше…

— Рэя была бы счастлива видеть тебя такой, — с улыбкой сказала Анна. — Её дочь — настоящая красавица.

— Она видит, — тихо отозвалась я. — И знает, что я счастлива.

В комнату осторожно постучали. Это был, конечно же, Смайл. Он зашел и восхищенно замер.

— Кнопка! Ты великолепна! Дэр очумеет от твоей прекрасности!

Я рассмеялась.

— Оставьте нас, пожалуйста, — попросила я дам, и они вышли. — Спасибо, Смайл. Мне важно слышать это от тебя, ведь ты всегда был честен.

— Именно. А ты честно скажи, зачем позвала меня. Какие-то проблемы?

Я вздохнула.

— Лучше сядем, брат.

Он нахмурился и послушно сел на диван, а я осторожно примостилась рядом. Платье занимало большую часть сиденья.

— Можно для начала я спрошу…

— Да, — кивнул он. — О чем угодно.

— Как хорошо ты помнишь раннее детство?

— Ты имеешь в виду маму?

— Именно.

— Плохо, — вздохнул парень. — Наверное, большинство воспоминаний выдуманные.

— А ещё каких-нибудь людей помнишь? Размытые образы или нечто подобное…

— Образы? — переспросил он, почесывая подбородок. — Ничего такого, вроде. Разве что Карви меня, маленького, часто дразнил.

— Как? — сглотнула я.

— Подкидышем. Говорил, что меня чайки из-за моря принесли. Меня часто посещало видение серого скалистого острова и белого дома на самой верхотуре. Солнце было огромным, а утренний туман — голубым и густым. Иногда я видел сны, что выхожу на каменный балкон и прыгаю вниз, парю над пропастью, над свинцовыми водами океана… Это был мой любимый сон.

Я вздохнула. Значит, он всё же успел запомнить нашу родину.

— Смайл, не хочу портить тебе настроение, но… Правду держать в себе не могу. Ты поймешь и примешь всё, как и я.

— А? — насторожился он.

— Мы приемные дети, — быстро произнесла я и поглядела на брата — он не переменился в лице. Я собралась с духом и продолжила: — Отец женился на маме, когда она была мной беременна, а ты был крохой. Лорд Миратов был вдовцом и горевал по жене, но увидел нашу маму в Северном порту, и она ему понравилась… внешне. А настоящий наш папа — капитан корабля с Аратских островов. Он ушел в море и пропал без вести. Ты знаешь, что чаще всего это означает «погиб», но точно никто не знает. Однако по требованию Миратова провели похороны, могила находится в портовом городе Зеленец. — Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, справляясь с накатившими эмоциями. — Мама не хотела этого брака. Последние месяцы она тяжело переносила бремя. Всё пошло наперекосяк… Она тосковала по прежнему мужу, а наш второй отец, то есть отчим, много… кричал. — Я запрокинула голову, чтобы слезы не потекли. — Роды были тяжелые. Через три дня после них она ушла. Даже магия оказалась бессильна.

Смайл, не мигая, глядел на меня. Он имел право сомневаться.

— Это правда, брат.

Младший медленно протянул руку, и я вцепилась в его холодные пальцы.

— Ты мне никогда не лгала. Просто я так долго ждал подобных известий хотя бы от кого-то, и вот задул наш ветер перемен! — Он поглядел в окно, потом снова посмотрел на меня. — Араты. Наверное, я мог догадаться. Я многого тебе не говорил про отца. Скрывал, боясь, что ты, любящая его, разочаруешься… Но это разочарование он принес сам. Ты забила еще один колышек меж нами, и это хорошо. Также как и с тобой, с нашей мамой он был категоричен и несправедлив.

— Думаешь, он не любил её?

— Этого я не знаю. В любом случае, ему стоило подумать о её чувствах, а не о своих желаниях.

— А мы? Нас он любит? Я усомнилась в этом, когда сидела в комнате с решетками.

— Да, Кнопка. Я там тоже часто бывал, и каждый раз представлял, что когда-нибудь уплыву далеко-далеко. Значит, это желание сидело в глубине моей души с самого рождения. — Он вздохнул. — Не знаю, дороги ли мы ему хоть немного. Возможно, он просто исполняет свой долг, мы ведь не наследники состояния Миратовых, на то у него есть Денис и Карви.

— И что теперь? — прошептала я. — Как жить со всем этим? О, предки! Сколько ещё тайн коснутся меня? Не будь я счастливой невестой, давно бы позабыла о свадьбе и увлеклась самокопанием, рванула прочь искать ответы… Думаешь, это предательство — не хотеть знать больше?

Смайл вздохнул.

— Нет, Мэй. Ты и не должна хотеть. А вот я, наверное, изберу новый путь. — Он пригладил непослушные кудри и продолжил: — Глубоко внутри я знал, что мы сотворены иными стихиями. Наш нынешний отец похож на дорогое кресло с подпиленной ножкой — ты смотришь на него и видишь внешнее великолепие, не зная, что садиться чревато падением. Когда-нибудь ему придется признать свои ошибки. Уверен, мама не оправилась после родов из-за него. Кричал? Как он смел кричать на беременную женщину?.. — Смайл выдохнул и отпустил мою руку. — Думаю, она хотела ждать нашего отца, хотя и знала — скорее всего, он не вернется никогда. Но это и есть преданность. Это — сила любви. Если ты не готов ждать любимого — какой толк от клятв?..

— Никакого, — тихо сказала я. — И приносить их надо, будучи твердо уверенным в своем избраннике.

— Ты станешь женой замечательного мужчины, а я уеду на Север искать ответы, — неожиданно сказал Смайл. — Думаю, Торми согласится мне помочь. Судьбы созданы.

Я потянулась к брату, и мы неудобно обнялись через платье.

— Решился! Отцу когда расскажешь?

— Узнает после церемонии. И мне всё равно, как он отреагирует.

— Он не догадывается, что мы знаем правду.

— Думаю, после моей просьбы сразу поймет, что к чему. А я задам ему вопросы, на которые имею право получить ответы.

Мы некоторое время сидели в молчании, а потом раздался стук.

— Мэйди, у нас ещё много дел, — сказал Анна. — Вы закончили?

— Да, — отозвался Смайл. — Не буду больше задерживать принцессу гроз.

Пальцы блестели от сияющих крупинок. Я несла их большую горсть, готовясь подловить гостей. Наверняка остальным тоже вручили древних светляков, и они попытаются обсыпать жениха и невесту как можно обильней.

Лишние мысли не угнетали. Я была счастлива узнать правду от Дэра. Но отложить размышления можно было на потом. Сегодня сердце звучало переливами фортепианных аккордов — громко, гулко и волнительно. Я спустилась вниз, сопровождаемая Анной и Прис, и прошла по пустому холлу к парадному выходу. И там, возле двери, меня ждал Дэр.

На нем действительно был темный пурпур — потрясающий пиджак с золотой отделкой, черные брюки и белоснежная рубашка. Волосы были собраны в хвост, амулет Цахтала висел против обыкновения поверх одежды. На его лице не было улыбки, но глаза то и дело вспыхивали, словно в душе Дэра происходила гроза. Было ли это признаком волнения или доказательством того, что ему понравился мой облик? Видел ли кто-то кроме меня этот манящий свет? Дэр смотрел, как я медленно иду навстречу. На мои волосы, свободные и подвластные ветру, но горящие щеки и обнаженные плечи, на руки, что роняли золотинку за золотинкой на пол.

Я ждала, что он меня обнимает, но мужчина сдержался. На нас смотрели Прис и Анна, за дверью ждали гости. В саду, возле старого каштана, стоял маг. И он тоже ждал.

— В добрый путь, — прошептал Дэр и всё-таки улыбнулся. — Моя любовь.

— Мой любимый, — тихо отозвалась я, не сводя с него глаз.

Мы вышли, и звонкие крики смахнули с меня робость. Толпа радовалась искренне, и старательно в нас кидалась. Мы кидались в ответ. Мне особо хорошо удалось «озолотить» Смайла, что считалось счастливым предсказанием для младшего. Смеясь, мы поспешили по дороге в сторону алтаря, но не смогли укрыться и от половины древних искр. Теперь сияли и волосы Дэра, и мои, и одежда, и сама земля… Летели под ноги цветы и хлебные крошки. Я различила лицо отца — вполне счастливое, светлое, как и прежде спокойное, и улыбающихся Торми и Бэйта. Остальные сливались в кричащее многоцветное пятно.

На холме Дэр легко подхватил меня на руки и понес к роще. Мы молчали, и я могла сколько угодно рассматривать его лицо. Он был счастлив. Он улыбался едва заметно — только для меня. А вдалеке, прекрасная мощью, покорная, но буйная в клетке — царствовала птица-гроза. Ветер не мог сдвинуть эти пухлые тома темно-синих облаков, не рвал их золотые кромки, подсвеченные солнцем. Но молнии сверкали бесподобно огромные, и рокот смешивался с улыбками ярких лучей. В эти минуты буря и солнце ладили, и я не знала, кто тому причиной — Дэр и его чувства ко мне, или сам Цахтал, благословивший наш союз.

— Ты можешь не бояться, — прошептал Дэр, — она не причинит вреда. Не сегодня, милая.

— Я знаю, — отозвалась я, подтягиваясь выше и мягко касаясь его шеи губами. — Чувствую, что даже злая магия нам не помешает.

Он осторожно опустил меня наземь и протянул руку ладонью вверх. Так мы и подошли к магу, а через минуту остальные встали позади. И настала тишина. Только травы шумели на ветру, да рокотал гром.

Я повернулась к Дэру, и всю церемонию глядела ему в глаза. Пока маг с улыбкой созывал светлые силы, мы, улыбаясь, мысленно разговаривали. Я знала, чего Дэр хочет, и знала, что отдам ему это. Теперь рассветы мы будем встречать вместе, и никто не посмеет разорвать эти узы…

Голубоватое звездное облако появилось неожиданно и обрушилось на нас шумным потоком. Люди ахнули и зааплодировали, а я рассмеялась. Так неожиданно! По телу прошлась дрожь.

— Теперь мы не только звезды, но и туманы, — усмехнулся Дэр.

— Но ты всегда будешь моей бурей.

— И уж точно не позволю тебе томиться жаждой.

Раздался одобрительный смех. Мы уже вступили в супружество, пусть и не обеими ногами, а, значит, многое могли себе позволить. Маг с улыбкой соединил наши руки. Я знала, что он обвяжет их специальной веревкой, но от неожиданности вздрогнула: запястья обхватила крошечная пульсирующая молния. Бледно-фиолетовая, приятная, немного колючая. Точно такое ощущение было у меня, когда Дэр залечивал следы нападения шуршакалов. Получается, он исцелял меня грозами? Я испугалась, что маг растеряется, но он лишь улыбнулся.

— Союз этот скрепило небо.

Я ошарашено повернулась, подчиняясь движению Дэра, и гости ахнули, увидев во всей красе разрастающуюся, дрожащую молнию. Она осветила пространство вокруг нас, медленно затягиваясь, и Дэр с ухмылкой обнял меня, плотно прижимая к груди.

— Теперь моя, — сказал он. Это была, наверное, единственная фраза из традиционной клятвы, что мы сегодня произнесли.

— Теперь мой, — отозвалась я, и мы дотянулись до губ друг друга.

На празднование собралось много народу, в основном друзья отца и родственники со всех уголков страны. В особняке был дан шикарный бальный зал, который, к счастью, не тронули шуршакалы. Приехала и Вальди. Она тотчас принялась поздравлять меня и игриво намекнула, что нашла себе жениха.

— Такого милашку! Он со мной здесь, ты ведь не против?

Не зная, о ком речь, я, тем не менее, не стала уточнять. Мне вообще было не до того, чтобы с ней долго болтать. Я готовилась петь и играть на пианино для Дэра.

Всё началось, когда мне исполнилось девять. Изнурительные занятия с учителем — лысым, остроносым, черноглазым Куого. Он был маленьким и худым, и всегда носил черные сюртуки и белоснежные рубашки с рюшами, а галстук так туго затягивал на тонюсенькой шее, что казалось, голова его держится на честном слове.

Но, несмотря на отталкивающую несуразную внешность, он бесподобно играл на фортепиано, и слыл лучшим из лучших. По молодости он много путешествовал и давал концерты, но, отметив свой сороковой день рождения, решил отдохнуть и поселиться где-нибудь за городом. Поместье Миратовых стало его новым домом. Отец выделил Куого шикарные покои, и нас со Смайлом отдал ему на обучение.

Я любила эксцентричного пианиста, и ненавидела сами уроки. Смайл же постоянно придумывал учителю новые прозвища. Первый год мы мучились ежедневно, потом Куого стал жалеть нас и тайно отпускал играть в детскую. Если поначалу он казался мне строгим и вредным, по прошествии времени я поняла, что он был добрее отца. Куого никогда не наказывал нас, хотя на занятиях был строг и немногословен. Иногда он даже играл с нами в игрушки, и то были счастливые часы.

Но потом душа его затосковала по прежней славе, и мастер отправился в синие дали, чтобы снова давать превосходные концерты — как для простых людей, так и для правителей. А нам со Смайлом осталось только попрощаться с ним и порой подходить к пианино, чтобы вспомнить какую-нибудь грустную мелодию детства…

И вот я всего за неделю должна была восстановить былые навыки. Анна и Прис прикрывали меня, и в течение часа я, якобы ходившая по магазинам, на самом деле играла на пианино в доме одного из купцов. Не думаю, что это можно было назвать ложью, ведь я готовила Дэру сюрприз. И не только саму музыку, но и песню — старинную венчальную, что всегда пела нам со Смайлом Гримси.

У няни был прекрасный, хотя и низковатый для женщины голос. И, не умея танцевать, я изо всех сил пыталась научиться пению. Наверное, хорошо, что, «расхваливая» себя перед Дэром, я не упомянула об этом. Теперь сюрприз должен был получиться отменный, и я ждала момента. Однако сначала гости должны были нас поздравить.

Я старалась для каждого найти слова благодарности, но когда вперед вышли Вальди и её кавалер, едва не свалилась в обморок. Как можно было не заметить этого человека в толпе?.. Словно издеваясь, судьба подсовывала мне всё новые неожиданности.

«Женихом» Азорской был Марк Сварт, и он медленно нам обоим улыбнулся. Краем глаза я увидела, как напрягся лорд Тарт, а Андрей Биар сцепил руки на груди. Бэйт Магици так вообще стиснул зубы и готов был пронзить солнечного недруга столовым ножом, но остальные, кажется, ничего не поняли. Слава предкам!

— Поздравляем от всей души… — говорила Вальди, но слова вспенивались и превращались в кашу. Я молилась только о том, чтобы не выдать себя гневом в глазах. Зачем, ну зачем он пришел сюда⁈

Небесные глаза Сварта жгли Дэра нехорошим огнем, и тот отвечал ему ледяным спокойствием застывшей молнии. Неужели они когда-то были друзьями? Мне хотелось орать от обиды, и крушить дом точно как взбесившиеся шуршакалы. Но постепенно я успокоилась, беря пример с Дэра, и смогла дослушать пламенную речь до конца. Даже ядовитое «Присоединяюсь к поздравлению!» Сварта не ужалило меня. Гости похлопали, Дэр поклонился, я выдавила улыбку… Следующей поздравляла нас Анна, и благодаря её чудесной речи я пришла в себя окончательно.

Когда вереница гостей иссякла, Дэр как ни в чем ни бывало пригласил меня на первый танец.

— О, Боги, — тихо сказал он мне на ухо. — Эту свадьбу я точно не позабуду…

Я не выдержала и рассмеялась.

— Хочешь, для большего эффекта я отдавлю тебе ноги?

Он улыбнулся и мягко тронул мои губы.

— Хочу всё, но только если этим всем будешь ты, Мэй.

И мы встали в позу, начиная вальс. Он назывался «королевским», потому что предшествовал остальным танцам и всегда открывал любое торжество. Я успела за предсвадебную неделю ещё и потренироваться с Анной, которая легко заменяла партнера. Возможно, именно из-за своей силы она всё ещё была не замужем. Не всякому мужчине понравится такая красивая, но властная женщина.

— Мэй, неужели ты танцевала во сне? Двигаешься как перышко. Или это ручной сокол тебя ведет?

— Нравится платье? — прошептала я.

— О, да. Более чем. Особенно потому, что именно я его с тебя сниму.

— Дэр, я подумала…

— Да?

— Если ты не против, давай отложим близость. Не могу делать это в доме отца.

Его рука сжала мою талию, глаза потемнели, но это был не гнев.

— Ты моё чудо. Я боялся попросить об этом, зная, как мы оба голодны. Но, оказывается, совпадение мыслей — не выдумка.

— Значит, ты не расстроишься? Просто… Есть ещё причина… у меня не сегодня-завтра начнется…

— Понимаю, — отозвался он. — Этого не надо стесняться. Будем просто целоваться и обниматься.

— Или как всегда, — сказала я с улыбкой, и Дэр рассмеялся.

Однако как бы мы ни были поглощены друг другом, Сварт всё равно находил способы портить торжество. Одни только пристальные взгляды чего стоили! Наконец Дэр не выдержал и потянул меня прочь, к балконам. Некоторые гости недоуменно поглядели вслед, но большинство не обратило внимания.

На воздухе, под покровом сгустившихся звездных сумерек, Дэр обнял меня, и мы долго молчали. Мне хотелось сказать ему, что Марк Сварт сколько угодно может пытаться нас разозлить и расстроить — я всё равно счастлива.

— Дэр, не расстраивайся. Сварт не посмеет никому из присутствующих причинить вред. Давай назло ему веселиться! Ты ещё не видел моего сюрприза…

— О! — улыбнулся он. — Сюрпризы мне преподносят редко.

Однако он по-прежнему выглядел сосредоточенным на мрачных мыслях.

— Выдумывать счастье не придется, — тихо сказала я, коснувшись его щеки.

Он протяжно вздохнул и взял мое лицо в ладони.

— Ты глядишь внутрь и видишь сами души, Мэй. Скажи, что ты увидела во мне?

Вопрос был неожиданный, но я чувствовала, как ему важно получить ответ. Он сомневался в себе, потому что Сварт посеял сомнения? Или по причине, неведомой мне? Как хотелось во всем разобраться!

— Грозу, Дэр. Ты говорил, что не управляешь бурей, но я вижу иное. Штормы и ветра подвластны тебе, просто иначе, чем ты ждешь. Возможно, то не бой, где убивают и калечат, но исцеление для сердца. Ты говорил — воздух чист после бури, и это самое главное. Собой ты укрепляешь правду, помогаешь отыскать нужные пути — пусть нелегкие, но верные. Не приемля лжи, не допуская несправедливости, ты станешь лучшим главой своего клана. Поэтому ты помог Сварту. Поэтому у тебя такие друзья. Я видела, что они готовы в любой миг прийти на помощь, даже Роланд!

— А если это лишь временное обличие, и, когда придет время страшных ураганов, ты разочаруешься во мне?

— Ты продолжаешь намекать на чудовище, живущее внутри тебя, но оно не может быть опасно для меня. Единственный монстр здесь — это Сварт.

— Эх, милая, — и он крепко поцеловал меня. — С монстром может справиться только другой монстр. Я думал, ты поняла это в ночь злой магии.

— Поняла! — нахмурилась я и легонько стукнула его кулаком в грудь. — А я думала, что ты понял мои чувства! Не нужно больше тайн, мы муж и жена. Говори как есть, Дэр, и да помогут мне предки принять эту правду!

— Хорошо, — мрачно усмехнулся он. — Никаких блюдцев с золотыми каемочками.

Каменный пол под ногами растворился, и я прямо из объятий Дэра провалилась в знакомый подвал. Неужели снова?

Скрипучая дверь, узкая тропа, корявые исполины… Однако теперь здесь была ночь. Подхватив платье, я пошла вперед, зная, что бессмысленно сопротивляться видению. Деревья расступались, не давая себя коснуться.

Странные в этом мире происходили перемены. Красный дом поблек, половина его рухнула куда-то за границу. Пропасть? Раньше её там не было. Я поняла, что воспринимаю окружающий мир как сон — то иду, то парю, то теряю тело.

Я не успела войти внутрь — дверь распахнулась и на пороге возникла девушка. Черные волосы её рассыпались по плечам точно как мои, знакомое зеленое платье не ограничивало легких движений. Ни корсета, ни украшений. Не замечая меня, она спустилась по лестнице и пошла к лесу.

— Агна! — позвала я.

Девушка обернулась и приложила палец к губам, а потом показала на что-то за моей спиной. Понимая, что оборачиваться нельзя, я обернулась…

По траве, забивая грязь под ногти, полз человек. Полз из последних сил, прямиком ко мне, и я не различала его лица, пока он не поднял мокрую от начавшегося дождя голову. Зашумело в ушах, грудь сдавило. Это был Дэр.

Закричав, я кинулась к нему, упала на колени, подхватила…

— Мэй, — усмехнулся он, поднимая бледную руку, но коснуться моей щеки не смог. Потухли темные глаза, безвольно откинулись пальцы, и дождь сменило адское сияние солнца.

— Атра будет моей, — сказал красный дом, и меня начало сжигать заживо…

…— Вернись, — прошептал голос, и я ощутила на лице вместо жара нежное тепло.

— Дэр.

— Милая, — отозвался он и поцеловал меня в нос, потом обласкал щеки и коснулся губ — мимолетно и бережно. — Неужели мой рассказ был так ужасен?

— Ты что-то рассказывал? — пробормотала я.

— Ты сама просила, Мэй. Никаких секретов.

— М-м-м… Я ушла во тьму как раз перед началом.

Он удивленно нахмурился, потом, произнеся неизвестное, но наверняка бранное слово, прижал меня к груди.

— Будь они прокляты, эти дымки предсказаний! Ты смотрела на меня внимательно и заинтересованно, как я мог не понять, что затуманенный взор — не следствие глубоких размышлений? Ты просто ушла в дрему, а потом, через несколько минут, упала и потеряла сознание. Снова красный дом? — он судорожно стиснул меня, и я прохрипела:

— Можно расскажу сейчас?

Дэр кивнул, слегка ослабив хватку, и я поведала об увиденном.

— Всё меняется. Наверняка дело в Сварте. Он хочет главенствовать на Атре, — сказал Дэр.

— Хочет убить нас?

— Меня — точно. — Он вцепился в свои волосы и сорвал ленту. — Это предупреждение, Мэй. Для меня.

— Но видение моё!

— Теперь уже наше. Ты ведь не собираешься бросать меня сразу после венчания?

— Повтори свой рассказ, — слабо улыбнулась я.

— Это повлияет на решение, милая?

— Нет. Но я наконец-то успокоюсь.

Дэр вздохнул и медленно поднялся, держа меня на руках.

— Давай-ка присядем здесь. Хорошо придумано — поставить диваны на балконе.

Я попыталась уместить подол, но он все равно разделял нас сугробом, и пришлось смириться. Однако Дэр дотянулся и сжал мою руку.

— Хорошо, что я остыл. Теперь рассказ получится более лаконичным и сдержанным. Первое: на Атре действительно тяжело жить, милая. У нас бывают страшные холода, голод и эпидемии, в том числе магические. Нечасто, но порой всё это приходит одновременно. Второе: у нас нелегко рожать детей, и не потому, что здоровье не позволяет. Из-за раздора между кланами Атра ослаблена, она не поможет в трудную минуту, лишь добавит испытаний. Мы часто теряем тех, кто нам дорог… Третье: Цахтал может завладеть моей душой, и тогда никто не в силах будет вернуть её. Я покину тебя навсегда, прежняя моя сущность отомрет и раствориться. И четвертое: Марк Сварт продолжит начатое, и, скорее всего, нам придется сойтись в бою. Война не за горами, милая, твоё видение это подтверждает…

— Война? — отчаянно прошептала я. — И я тому виной? Я привезу с собой боль и разрушения?

Дэр стиснул мою ладонь и яростно произнес:

— Нет, Мэй! И чтобы я больше не слышал подобных глупостей! Оставь страхи и взгляни в глаза истине — Сварт нашел дополнительный повод ввергнуть свой клан в кровавое противостояние. Он давно хочет сместить грозы с неба и заменить их постоянным солнечным светом. Я говорил, что мы для него псы, которые должны лаять только по команде. Например, в ночные часы. Но этого не будет! Мы не допустим!

— Дэр! — и я, сминая платье, склонилась к нему, — я тебя поняла. Теперь и ты выслушай меня, хорошо?

Он кивнул и постарался успокоиться, но я видела, как шевелится медальон. Прежде таким возбужденным я его не видела.

— Всё, что ты сказал — ужасно. Тем более услышать это в день свадьбы, когда жених и невеста предвкушают счастье рядом друг с другом. Я уже поняла, что нам не жить беззаботной светлой жизнью, заполненной бесконечными утренними сладостями и приятными слабостями, что накапливают жирок в области животов. Но мы будем усыхать, если придется, вместе. И упадем в пропасть, держась за руки. Мы обогреем друг друга слезами боли, принимая мужественно уготованную участь. И получим то, что заслужили. А если случится война — значит, я стану воительницей рядом с тобой. Коли нам суждено проиграть и пасть на поле боя — я паду, и, умирая, повторю твое имя. Если цена любви — смерть, я её заплачу без сожалений, потому что ты — моё единственное счастье, и жизнь без тебя не имеет смысла.

Несколько долгих трудных минут мы молча глядели в глаза друг другу.

— Вот она, страшная клятва, — прошептал Дэр. — Но знай, милая: я сделаю тебя счастливой несмотря ни на что.

Глава 13

Глава 13

Мы вернулись в зал, крепко держась за руки. Особое чувство родилось после беседы на балконе, судьбы сплелись в одну прочную косу. Известно ведь, как крепок человеческий волос! Разговор, что состоялся между нами, придал мне сил. Наверное, кто-то другой расстроился бы, переменился по отношению к избраннику, но я ощутила глубокое удовлетворение. Да, моя новая родина не всегда будет ласкова, но мой супруг это исправит. Он боялся потерять себя — а я надеялась даже тогда помочь ему вернуться. Обилие сведений и признаний не подкосило мои ноги, наоборот, появилось желание бежать вперед, прыгая через препятствия. Не потому ли возле Красного дома возникла пропасть?

Как и договаривались, Анна попросила тишины, и я, почему-то совсем не волнуясь, вышла вперед.

— Как знает мой дорогой супруг, я не слишком талантлива. И, наверное, не смогла бы учиться несколько лет в академии и стать писателем или художником, тем более врачом. Но кое-что не забыто, — и я подмигнула ухмыльнувшемуся Смайлу. — Прошу простить, если композиция покажется собравшимся несовременной, но она дорога мне, ибо досталась от близкого человека.

И я села за пианино, поправляя платье. Вдохнуть, выдохнуть, расслабиться…

Птица в окне зеленом,

Улыбками солнце маня,

Взмахнула крылом, прощаясь,

Покинула царство огня.

Наряды её как волны

Вдоль тела бежали рекой.

И путь был нелегким и долгим,

Не ждали ни кров, ни покой…

Я с ней, навсегда улетая,

Узнала иные края.

Парила сквозь грозы, мечтая,

Что кто-то полюбит меня.

Над розовыми морями

И лентами белых рек,

Летели мы под облаками

Листая за веком век.

Я чувствовала, что этой песней прощаюсь с прежней жизнью. Промелькнули года, вспыхнули радугами картинки прошлого. Смайл с растрепанными длинными вихрами, несущийся по золотым полям на своем тонконогом вороном жеребце. Маленьким брат никогда не давал себя стричь, и конь был под стать — вечно обросший, умеющий только шагать или скакать галопом… Шалаш, что мы построили с Младшим в зарослях диких роз. Как ни пробовали попасть туда Карви и Денис — так и не нашли тайный лаз. Или домик в дупле старой ивы, о котором никто не знал. Помнится, я упала оттуда и порвала дорогое шелковое платье. Это был единственный раз, когда Гримси легонько шлепнула меня по мягкому месту… А наши сказки? Мы забирались под стол, накрытый плотной скатертью, и могли сидеть там до утра, слушая друг друга. Однажды Смайл принес матили, и ящерка, угостившись конфетами, рассказывала нам свои самые прекрасные истории…

Детство прощалось со мной.

Леса и долины встречая,

Я знала: наш долог путь.

В дождях умываясь, играла,

Не смея передохнуть.

Мы лет проводили много,

Осенние краски зажгли.

И вот, наконец, у порога

Всё то, что искали, нашли…

В горах, где рождались туманы,

Стоял этот дивный дом.

И не было в нем обмана,

Он стал нам надежным гнездом…

Песня как пророчество. Маленькой я не понимала эти образы, всегда спрашивая няню, что за царство огня покинула девушка и что за птица это была? Гримси с улыбкой гладила меня по щеке и отвечала, что, повзрослев, я все пойму. И она была права. Теперь эта песня стала моей. Я готовилась улетать за любовью, и Дэр был моей птицей, моим проводником.

Чувством. Любовью.

Я закончила песню, и быстро обернулась туда, где он стоял. Однако мужчины там не оказалось, он неведомым образом возник в паре шагов от меня. И, не успел зал взорваться аплодисментами, как я попала в объятьях мужа.

— Ну, Мэй, — угрожающе произнес он, — сном ты сегодня точно не отделаешься!

Я прикусила губы.

— Разве мы не договорились, супруг?

— И через слово я не переступлю, — кивнул он, уводя меня в сторону. — Но такой подарок не должен остаться без ответного.

Меня охватило блаженство. Я склонилась и тихо спросила:

— Когда мы сможем уйти, как думаешь?

Ответом стало появление дяди. С ним подошел отец и братья, потом подтянулись другие родственники. Меня завалили вопросами самыми разными, и пришлось на время забыть о желаниях.

Я то и дело искала глазами Сварта, но, кажется, они с Вальди вышли на воздух. Я сомневалась, что Марк просто так уйдет. Наверняка он готовил нам особое поздравление… Дэр, понимая мои тревоги, помог отвлечься. Мы танцевали, радовались общению с его друзьями, и вскоре стало ясно, что они теперь и мои тоже. Смайл уже успел расспросить Торми о наших настоящих родителях.

Маму действительно звали Рэя, а отца — Нэйрат. Наша прежняя фамилия звучала длинным и трудным словом, и я не с первого раза смогла выговорить её. Иртинниэлль-ла-Рила.

— На островах у всех такие трудные фамилии? — спросила я.

— Да, Мэйди. В основном. Они основаны на принадлежностях родов к стихиям, — пояснил Торми. — Твоя мама была деревом, а отец — водой.

— А кто я? Вы можете сказать?

— Думаю, ты взяла стихию мамы, став деревом. Но при этом часть твоей души способна взлетать с ветрами, а потому ты и воздух тоже.

Дэр ухмыльнулся.

— А про меня ты сказал, что я безнадежно утрачен для стихийных проявлений.

— Это было давно, — сжал его плечо Торми. — Думаю, тут и пояснять нечего — ты воздух и вода.

— То есть гроза, — улыбнулась Лера Чиникина.

— Буря, — уточнил Бэйт. — А вот я не обладаю нашим родовым даром ни в коей мере.

— Пока что, — нахмурился Дэр. Видимо, для него это было больной темой.

— Думаешь, молния однажды ужалит меня в зад… то есть в затылок?

Мы дружно рассмеялись. В их окружении я чувствовала себя как в кругу семьи. Хорошо, что и Смайл был с нами.

— Интересно, наши имена — настоящие? — задумчиво произнес Смайл. — Мое не похоже на чужеземное.

— Это верно, — улыбнулся Торми. — А вот Мэйди, скорее всего, аратское.

Об этом стоило бы спросить у отца. Обернувшись, я увидела, что он разговаривает со Свартом.

— Дэр, — кивнула я в их сторону.

— Угу, — отозвался мужчина. — Ждем беды. Болтливый змей наверняка приготовил самые смачные подробности моей жизни.

— Не переживайте, — вдруг сказал Андрей. — Марк не переплюнет меня.

— Что? — повернулся к нему Дэр.

— А то, что я уже всё про тебя Миратову рассказал. И хорошее, и плохое. И предупредил его, чтобы не начинал бой, в котором заведомо проиграет.

Дэр сощурился.

— Значит, всё-таки не удержался? Просил же ничего не предпринимать!

— Всегда пожалуйста, дружище, — рассмеялся принц. Я никак не могла привыкнуть звать его Андреем.

— Никаких благодарностей, забыл? — усмехнулся Магици.

— Ах, да. Тогда гневайся и мечи молнии.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — отозвался Дэр.

Вечер продолжился за столом. Я ела понемногу, но потом осмелела и принялась жадничать. Даже корсет не спасал — в меня помещалось всё больше. Конечно, не обошлось и без казусов. Двоюродный брат Сэри, выпив крепкого вина, полез с кулаками на Карви. Драка была, прямо скажем, смешной, но рассердила дядю и отца. Зачинщиков тотчас вывели из-за стола и принялись вразумлять.

Дэр совсем не пил, зато его брат оказался настоящим ценителем. Правда, он почему-то не пьянел. Я старалась не глядеть на Вальди и Сварта и не думать о том, что она могла стать его женой. Почему-то в это верилось с трудом. Скорее всего, это послужило поводом прийти, и Сварт собирался обмануть девушку. Но, возможно, она и правда понравилась ему… Стоило ли предупредить подругу? В конце концов, пошептавшись с Дэром, мы решили подождать.

По прошествии двух часов я почувствовала усталость. К тому времени гости уже были расселены по многочисленным комнатам восточного крыла, и многие отправились отдыхать. Дэр был категорически против «пышных проводов в покои с наставлениями на будущее», и на всякого, кто пытался оспаривать его решение, смотрел таким грозным взглядом, что даже троюродные бабушки не решились настаивать.

В конце концов, мы попрощались и пошли в комнату, что с самого начала была отведена Дэру. Я хотела поскорее закрыть дверь, отгородиться от всех и наслаждаться друг другом, пусть даже всего лишь заснув вместе. А завтра с рассветом, не ожидая разрешения и одобрения, отправиться в путь. Атра звала меня.

Но сначала нам предстояла веселая ночь. Я поняла, что она таковой будет, когда Дэр уронил меня на кровать, и, совсем как шуршакал, принялся щекотать пятки.

— Нечестно! — голосила я. — Мне подол мешает! Ай!..

Из-под кринолина донесся задорный смех.

— А мне — твои чулки.

— Тогда снимай их, снимай с меня кринолин — и продолжим!

Дэр расхохотался довольным смехом собственника.

— Моя милая супруга, а не боишься ли ты, что вместе с ними я с тебя и ещё что-нибудь сниму?

И его рука скользнула по моему бедру вверх. Взвизгнув, я удачно стукнула Дэра подушкой и отползла прочь.

— Обязательно подеремся, — кивнул он, ухмыляясь, — но сначала я хочу тебя поцеловать.

— Тогда придется меня поймать, — отозвалась я. Вызов был никудышным — не пробежав в тяжелом платье и двух шагов, я снова оказалась на кровати. Под Дэром. В кольце его сильных рук. Хохочущая и красная.

— Вкуснятина, — произнес он, разглядывая меня.

— Как и ты. Я ещё в прошлый раз попробовала.

— Мэй, ещё раз скажешь что-то подобное — и я покраснею.

Я прикусила губы, сдерживая хохот, как вдруг в дверь настойчиво постучали. Часы показывали одиннадцать, все должны были уже угомониться… Что ещё⁈ Дэр напрягся и встал, железным шагом направляясь к двери.

Сияние вошедшего было столь ослепительно, что у меня слезы из глаз покатились. Сварт!.. Думая только о том, что мне ненавистно его лицо, я нащупала стул, примерно прицелилась туда, где Марк должен был находиться — и швырнула, чуть не вывихнув плечо. Думаю, такого они оба не ожидали, потому что свет тотчас погас, и глазам предстала сцена из дешевого спектакля.

Марк сидел в несуразной позе, потирая лоб, а Дэр стоял над ним, держа стул. Потом предмет мебели опустился на голову наглого дурня повторно, и Сварт распластался на ковре.

— Какого Цахтала тебя принесло⁈ — заорал Дэр. За окном отозвался гром.

— Пришел сделать вам подарок, — отозвался Сварт, утирая кровь — Дэр разбил ему нос.

— Катись отсюда, солнечная задница, пока я тебя не покалечил!.. — прорычал Магици. Меня жуть пробрала от ярости, что напитала комнату. Я ждала, когда прибегут родные, но почему-то никто не появлялся, хотя не услышать рев разгневанного Дэра было невозможно.

— Хочешь драться как в старые добрые времена? — усмехнулся Сварт.

— Я не хочу с тобой сражаться, — немного остыл Дэр. — Но если тотчас не покинешь эту комнату — снова получишь стулом.

Марк поглядел на меня, всё ещё одетую в платье, но уже растрепанную ласками.

— Если бы ты знала, кого выбрала в мужья, Мэйди…

Он хотел нас поссорить? Значит, это и был приготовленный свадебный подарок? Я пожалела, что не могу кинуть в него ещё чем-нибудь.

— Она знает обо мне всё, — сказал Дэр. — И если ты пришел болтать — сейчас не время. Мы ещё у Тарта всё обсудили.

— Из-за него погибла прекрасная женщина! — сказал Марк, продолжая глядеть мне в глаза.

— Из-за меня? — тихо сказал Дэр. Я видела, как шевелится на груди медальон. — Как ты смеешь упоминать о ней, Сварт?

— Ты хочешь повторения истории с Мэйди?

Марка унесло в стену и припечатало о нее со страшной силой

— Надеешься завершить начатое папашей? — сплюнул Марк, и неожиданно метнул в Дэра нечто горячее. Любимому обожгло руку, но рана тотчас была смягчена холодным светом маленькой молнии. — Ты не победишь, Магици! — фыркнул Сварт. — Отдай мне девчонку, пока не поздно!

Что⁈ Новая вспышка оглушила меня и уронила на пол. Когда я смогла видеть, глазам предстал Сварт — с опаленными волосами и кровавой раной на щеке. Дэр стоял над ним и молотил мужчину почем зря, безо всякой жалости.

— Ты не получишь Мэй! — удар. — Никогда! — удар. — Ни за что! — удар.

Хорошо, что в комнату забежали Роланд и Бэйт, потому что, боюсь, Дэр не оставил бы на Марке живого места… Ошарашенная, напуганная, я сидела на полу, но нашла в себе силы подойти к Дэру, который отшвырнул прочь брата и свалил Тарта на пол, намереваясь снова взяться за Сварта.

— Любимый, — прошептала я. — Вернись ко мне!

Дэр обернулся, и гнев в глазах потух мгновенно, словно кто-то залил костер ведром воды.

— Прости, Мэй… — сказал мужчина.

— Прости, — эхом отозвался Сварт и улыбнулся кровавыми губами, — за то, что я ещё вернусь.

И — растворился в ослепительном сиянии солнца.

Утром я проснулась раньше Дэра и немедля осмотрела его руку. На сей раз рана не спешила заживать, и я поборола желание отыскать Сварта и ударить его снова. Проснувшимся после ночного переполоха гостям происходящее объяснили просто: то была гроза, у нас в комнате разбилось от ветра окно. Заботливый Марк пришел проверить, всё ли в порядке… Удовлетворившись таким объяснением, люди плотнее задернули шторы и вернулись в комнаты.

— Может, мне подежурить у двери? — предложил Бэйт. — Вдруг этот и правда вернется?

— Он потратил много сил на представление, — ответил Дэр. — Ночью у Солнечных нет поддержки, так что можешь идти спать. Нам завтра в путь отправляться.

— Это верно. Соскучился я по дому, — с улыбкой сказал парень. — Тогда доброй ночи!

— И тебе, — ответила я. — И вам, лорд Тарт.

— Отдыхайте, — кивнул мужчина.

Когда за ними закрылась дверь, мы с Дэром занялись его раной, а потом, раздев друг друга, мирно уснули под одним одеялом. И вот настало долгожданное утро.

— Что тебя беспокоит, милая? — спросил Дэр. Глаза его были приоткрыты, на голове царил кавардак.

— Сварт с его адскими лучами.

— Давай про него на время забудем. Уже шесть? Отлично.

Он схватил меня за ногу и потянул к себе.

— Странная брачная ночь, но мы наверстаем. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Готова ехать! — отозвалась я, послушно забыв про Марка.

— Сначала — поцелуй.

Я улыбнулась и, выпутавшись из волос, коснулась его щеки.

— А теперь я. — И Дэр тронул мои губы — всего раз, мягко и едва ощутимо.

— Нет, нужно вот так, — сказала я и поцеловала его крепко и громко.

Мужчина хмыкнул и потерся носом о мою щеку.

— Могу баловаться с тобой сколько угодно, но лучше пусть будет так.

И он, взяв меня за подбородок, подарил страстный поцелуй, от которого тело мгновенно налилось жаром.

— Пока что всё, милая. Лучше нам собраться до того, как встанут гости.

— Мы не скажем «до свидания»?

— До Атры три с лишним недели. Они поймут.

— Я бы хотела проститься с мамой и Гримси.

— С ними обязательно.

— Пойдешь со мной?

— Конечно. Они обе мне не чужие, хотя мы и не встречались в этом мире.

Я сразу оделась в дорожное платье — клетчатое, сине-зелёное. У него не имелось отдельного корсета, только вшитый. У меня были и зимние сапоги.

— Хорошее платье, и пальто теплое, — кивнул Дэр. — Но меховые накидки нам все равно пригодятся.

— Какой ты запасливый, — улыбнулась я. — А провизия?

— Заготовили заранее. И карета с вещами из гостиницы прибыла ещё вчера вечером.

— Значит, нам нужно только поесть и попрощаться?

— Именно. У тебя есть подходящий головной убор? Совсем забыл снабдить тебя шапкой.

— Не страшно. В гардеробной полно шляп и платков, и теплые муфты есть. Возьму на всякий случай и кожаные перчатки. А вот с Пострелом я ещё не решила.

— Твой конь? Хм. Скажу честно, Мэй, на Атре ему будет тяжело.

— Он не выдержит дорогу?

— Если не нагружать — доберется, но он выводился для простых прогулок. Однако стоять в стойле, не будучи нужной — худшая доля для лошади. Думаю, нам стоит взять его или, по крайней мере, убедиться, что на нем кто-то будет ездить.

— Никто не будет. Он терпеть не может Карви и не дружит с жеребцом отца.

— Значит, решено.

Мы побывали в гардеробной, сходили в конюшню, и на кухне встретились с Бэйтом и Смайлом. Тильта нарочно приготовила мои любимые блюда: блинчики с вишневым повидлом, сладкую тыквенную кашу и ягодный мусс. Вкус дома, — подумала я. Сладкий. Золотые поля изобиловали земляникой, в садах вырастали прекрасные сливы и вишни. Какой вкус будет у Атры?

— Кушайте, госпожа Мэйди, — сказала повариха. — Похудели-то, косточки светятся!

— Это точно, ты вся так и сияешь, — подтвердил Дэр, и я слегка покраснела.

— Вы обещали написать свои рецепты, — с улыбкой сказал Бэйт. — Я дома отвечаю за провизию.

— Конечно, — сказала женщина и важно подала ему листок. — Учтите, что пропорции надо соблюдать в точности, лорд Магици.

Бэйт рассмеялся и пообещал ничего не спутать.

— Нужно сходить к маме, — сказал после завтрака Младший. — Ты наверняка уже придумала, какие нарвать цветы.

Я кивнула.

— Странно знать о предпочтениях человека с чужих слов. Всегда сомневаешься, действительно ли он любил это?

В саду мы нарвали кремовых роз. Все молчали, и пасмурное утро дышало спокойно. Главное, что в доме больше не было Сварта, хотя я начинала ощущать тревогу по поводу предстоящего путешествия. Никогда не ездила на такие расстояния! В дороге могло случиться всякое, и нужно быть готовыми к неожиданностям. Однако чувствуя, как Дэр держит меня за руку, я питалась его уверенностью. К тому же с нами будет Бэйт, с ним не соскучишься. Фамильные черты Магици — решимость, гордость и упрямство — уж точно спасут меня от уныния.

— Здравствуй, — тихо сказала я, кладя несколько роз возле скромного могильного камня Гримси. — Надеюсь, у тебя всё хорошо. Я пришла попрощаться. Мы уже простились той ночью, но теперь я уезжаю далеко, даже душой не дотянешься… Знаю, ты не любительница долгих разговоров. Просто помни, что я люблю тебя.

Конечно, призрак не явился мне, чтобы взмахнуть на прощанье рукой, но я чувствовала — няня рядом и хранит меня. Смайл опустился на корточки и молча тронул камень. Конечно, он тоже любил Гримси, хотя и проводил с ней меньше времени.

Мамина могила была за холмом, под кроной её любимого дерева. Отец говорил, что это Северный дуб, и становилось понятно, почему она так его любила. Я села в опавшие листья и долго глядела на каменных голубей, что примостились на верхушке памятника.

— «Любимая супруга и мама», — прочитала я. — Как же отец умудрялся скрывать от нас правду? Как Карви и Денис скрывали свою настоящую маму? Неужели он запретил им о ней упоминать?

Смайл вздохнул и сел рядом, его примеру последовали Дэр и Бэйт. Они окружили меня, спрятали, и чувство защищенности ослабило волю — я ощутила слезы на щеках.

— Ни портретов, ни миниатюр, ничего…

— Но Карви всегда произносил слово «мама» по-своему, — сказал Смайл. — И глядел на меня странно. Я так привык к этим взглядам, что с годами перестал обращать внимание. Порой он неизвестно на что сердился, называл меня бестолочью, постоянно говорил про злых чаек, что приносят в дом всякий хлам… Ты знаешь, Мэй, я не обидчив, однако теперь становится ясно, откуда бралась его ненависть. Наверное, из-за нас им с Денисом приказали забыть о маме, и они считали тебя и меня источником всех бед в доме.

— Мы им и были. Постоянно что-то вытворяли, — улыбнулась я, шмыгая носом. Дэр обнял меня за плечо, прижал к груди мою голову.

— Мы разные, — продолжил Смайл. — Даже на скачках Карви корил меня за эмоциональность. Он считал, что азарт — верный путь к проигрышу. Но если нет страсти, зачем тогда вообще чем-то заниматься? Сидеть в седле унылым и сосредоточенным — ради чего?

— Эх, не то что у нас на Атре! — хмыкнул Бэйт. — Там развлечения хоть куда. Например, гонки на медведях…

— А? — пораженно вскинулась я, и Дэр принялся объяснять:

— У каждого народа есть свои домашние животные. Здесь заводят собак и кошек, у нас — рысей и медведей.

— Они что, прямо по дому ходят? — прошептала я, и все трое рассмеялись. Я подозревала, что Смайл уже знает о быте атровцев больше меня, не зря они с Бэйтом так много болтали.

— Нет, милая. Они обитают во дворе. И тебе не стоит бояться — эти звери совсем не такие, как здесь.

Я кивнула и протянула руку коснуться камня:

— Мама любила животных. Так мне говорила Гримси. Теперь я думаю, что няня тоже прибыла с Атры, но узнать уже нет возможности.

— Спросить у отца, — сказал Смайл.

— Не хочу с ним об этом говорить, — пробормотала я. — Только не о маме. Вы не могли бы на пару минут оставить меня одну? Пожалуйста!

Они тотчас поднялись, и Дэр ласково тронул мою щеку.

— Мы будем неподалеку. Не торопись.

Я задержала его пальцы, чтобы поцеловать.

— Я скоро.

Но чем дольше я сидела возле мамы, тем меньше мне хотелось уходить. Сказочные принцессы, как быстро они решали свою судьбу, как смело кидались в объятья героев, как отважно шли навстречу приключениям! А я, жалкая и дрожащая, вцепилась в темный камень обеими руками, и шептала глупые слова. Зря я отпустила ребят! Кто-то должен был отодрать меня от памятника, увести прочь!

И вдруг откуда-то прилетел цветной голубь — сокровище голубятни Миратовых. Таких никогда не отпускали без дела летать на свободе, держали в просторных закрытых вольерах. Эти птицы носили письма и в непогоду, и в мороз, и всегда находили путь домой.

Голубь поглядел на меня золотым огоньком глаза, заворковал, и я протянула руки. Какой легкий и теплый он был! Как красиво переливались блестящие перышки, пушился яркий хохолок! Глядя на него, нельзя было заподозрить, что этот маленький изящный птиц способен долететь до самой Атры, неся на лапках важное письмо. Порыв сбросил с дерева желтые листья, уронил несколько красивых резных полотен мне на подол. Я посмотрела на каменных голубей.

— Мама, — прошептала я, — прости, что не помню тебя! Прости, что так поздно узнала правду! Я люблю тебя, хотя и не осознаю этого чувства. — Я всхлипнула и осторожно прижала красивую птицу к груди. — Прежде я приходила к тебе, теперь у меня есть Дэр. И я должна идти к нему.

— Должна, — отозвался ветер. — Иди…

То снова шептали светлые души, которых слышишь только когда сердце раскрыто.

— До свидания, — тихо сказала я.

Радужный голубь упорхнул с ладоней и сел на нижнюю ветку. Он глядел мне в глаза и не шевелился. Разве птицы смотрят столь пристально?.. Сердце забилось, угадывая происходящее. Вздрогнув, я поспешно пересчитала каменных голубей. Пять, шесть… восемь. Девятый отсутствовал. Я вскочила, поднимая глаза и надеясь увидеть невозможное, но голубя на дереве и след простыл.

Радуга упорхнула в неведомые дали. Теперь туда предстояло отправиться и мне.

Однако быстро уехать не получилось: гости проснулись против обыкновения рано и то и дело останавливали нас, поздравляя. С чем? С удачной брачной ночью, которой не было? Дэр мрачно ухмылялся, я суетилась и давала глупые ответы вроде: «Спасибо, приезжайте ещё!».

Но вот часы пробили восемь, пора было прощаться. Мы и так задержались дольше, чем хотели. Ноги мои отказывались шагать в нужную сторону, руки стали холодными, а щеки полыхали. Я обкусывала губы и жадно осматривала дом. Возможно, когда-нибудь мы вернемся сюда. Возможно, я ещё отведаю вишневого варенья и земляничного морса. Но когда это будет — неведомо. Будущее окутали лиловые туманы.

— Три недели, — пробормотала я. — Долгий путь… Прости, сразу вспоминаю то корявое чудище.

— Не волнуйся, милая. С таким сопровождением не пропадем, — сказал Дэр.

— Так мы едем не втроем? — удивилась я.

Собирая багаж, я не находила времени на молодого мужа. Казалось, важнее ничего не забыть, нежели встретиться с ним взглядом. Однако Дэр не обижался, он все понимал.

— С нами поедут Тарты — до своего зимнего поместья, — начал перечислять Дэр. — Лера и Миддл Чиникины — в гости к нам домой. Торми — через Атру он вернется на острова. И… — он хитро сощурился, делая многозначительную паузу. — Смайл, конечно.

Я ахнула, вскрикнула, подпрыгнула — и устремилась к брату, чтобы повиснуть на нем как простая девчонка. Даже ногами обхватила, стыдоба! Смайл расхохотался и тюкнул меня по макушке, как всегда это делал прежде.

— Будем играть в наездников?

Я слезла и расцеловала его.

— Знал — и молчал! — Я повернулась к Дэру. Мужчина стоял, сунув руки в карманы, и ухмылялся. — Почему не сказали раньше?

— Хотели поднять тебе настроение.

— Вам удалось! Простите, я такая ненормальная, потому что волнуюсь.

Голос меня выдал — Дэр тотчас оказался рядом и обхватил за пояс, прижимая к себе.

— Я с тобой. Мы с тобой, — сказал он. — Но перешагнуть порог ты должна сама.

И подтолкнул меня к двери. Решительно топая, желая показать, что не боюсь, я прошла мимо утирающей глаза Тильты, распахнула дверь и спустилась вниз. О, предки! Нас провожали огромной толпой!

Дэр вышел следом, взял меня за руку и повел к родным. Чего только не говорили нам, каких только не совали вещичек! Одних амулетов было штук десять. Я видела, как дрожат губы Дэра — он с трудом сдерживал хохот. Наверняка многие думали, что отсылают меня в само адское жерло…

Я шагнула к отцу. Видеть его таким затихшим и печальным было трудно.

— Не расстраивайся, — прошептала я, обнимая его за шею. — Всё будет хорошо.

— Да, — отозвался он тихо. — Ты будешь счастлива.

Мы некоторое время глядели в глаза друг другу, и отец провел по моим волосам ладонью.

— Красавица.

Совсем как в детстве, я «пикнула» его по носу, и он хрипло рассмеялся.

— Пап, прошу тебя, навещай могилу мамы.

— Обещаю, — трудно произнес он, сжимая мою руку обеими ладонями. — Я смотрю на тебя и вижу её. Ты будешь помнить Золотые луга?

— Ну конечно. Я ведь росла здесь. И не думай, что не люблю тебя. Ты совершил много ошибок, но мы все ошибаемся. Просто надо было раньше сказать мне правду.

Отец опустил глаза. Конечно, Смайл говорил с ним перед отъездом.

— Знаю. Но я боялся. Теперь боюсь ещё больше. Не из-за Дэра, Мэйди. Он как раз нравится мне всё больше. Главный твой враг — Марк Сварт. Всегда будь начеку, когда светит солнце.

Оказывается, он тоже многое ведал… Я в последний раз обняла его, повторно переобнималась со слугами и с братьями, поцеловала бабушек… Дэр помог мне залезть в карету и закрыл дверцу, а через несколько мгновений и сам устроился рядом. Бэйт сел на козлы — они с братом должны были периодически сменять друг друга. Багажной каретой управлял Торми, и с ним ехал Смайл. А третью взял по свое начало лорд Тарт. Они сидели наверху вместе с Миддлом, их супруги устроились внутри. Ещё два кучера — из Зимнего поместья Тартов — управляли двумя оставшимися экипажами.

Я высунулась из окна и долго махала рукой. Даже когда мы миновали ворота и никого больше видно не было, я не могла заставить себя залезть внутрь. Казалось важным запомнить эти места, каждую их черточку, все-все травинки, деревца молодые и старые, эти особые цвета… Уезжая отсюда в прошлый раз, я не ощущала такой тоски. Наверное, точно знала, что вернусь. Но не теперь. Сейчас я не знала ничего кроме любви.

Слезы катились по щекам, ветер холодил мокрые дорожки. Прощай, моя прежняя родина. Здравствуй, Атра!

Часть вторая. Атра

Глава 1

Глава 1

Я никак не могла заставить себя залезть внутрь. Так и плакала, глядя на проносящиеся мимо желтые долины. Всхлипывая, я осознавала, что веду себя как слабая духом, жалкая размазня, которая, ещё не увидев препятствий, отказывается прыгать. Воительница, как же! Я наговорила много такого, чего не могла подтвердить поступками! И Дэр сидел внутри, наверняка размышляя о том, что сделал всё возможное, дабы меня настроить на лучшее.

Но я только больше расстроилась, размякла. Сдалась ли? Наверное, это сопротивлялась сущность дерева, что жила во мне. Хватались корни за знакомую почву, а ветер знай дул, вырывая последние листья. Вскоре должен был рухнуть и ствол. Что понесет его вдаль? Вода? Конечно, ведь Дэр и был моей рекой. Небесной хлябью и буйным ветром перемен.

Жесткие руки обхватили за талию и засунули внутрь, а в следующий миг я оказалась в объятьях супруга.

— Плач лучше здесь, милая.

Я всхлипнула.

— Не откажусь от тебя! Никогда! — выговорила я отчаянно. — И не сожалею ни о чем, Дэр. Это печаль от расставания с прежней жизнью…

— Понимаю, — прошептал он. — Не знаю только, зачем ты удерживаешь её, прячешь от меня?

— Боюсь разочаровать. Боюсь, что ты станешь считать меня слабой, непригодной для Атры!..

— Дурость, — заключил Дэр. — В печали и боязни перемен нет ничего плохого. Знаешь, как я чувствовал себя, когда впервые покинул Атру? Как рыба, валяющаяся на берегу под безразличными взглядами рыбаков. Дышать не могу, всё вокруг кажется странным, и время течет иначе. Люди смотрели на меня как на дикого зверя, милая. Я тогда и выглядел иначе. Не хочу тебя расстроить сильнее, но на Атре я буду немного другим. Никаких золотых пуговиц, Мэй. Никаких галстуков.