Пушкарь его величества

Глава 13

Дорога домой пролетела быстро. Я уже отписал, когда примерно меня ждать, и что доберусь самостоятельно. Почтовая карета высадила меня на станции, и я со столичными гостинцами решил взять извозчика. Ехать пришлось в кадетской форме, так как в свою одежду я уже не влезал, а покупать новую не имело смысла. Не успел я соскочить с пролетки, как из дома выскочила сестренка и повисла на моей шее.

— Васька! Какой ты вырос! А-а-а! — я закружил младшую кровиночку, радуясь вместе с ней. Тут и остальные подоспели. Братишка само собой кинулся первым, а Оленька с мамой ждали своей очереди. Подкинул счастливого Алешку и, поцеловав в румяные щеки, поставил на землю. Подошел к стоящим барышням и отсалютовал им по кадетски.

— Ефрейтор кадетского военно-сиротского дома прибыл для поведения каникул.

Барыня улыбнулась и к удивлению обняла меня по-родственному, поцеловав троекратно. Ого! Подумал я, когда за ней принялась лобызать меня Оленька. Как то меня принимают, неправильно. К чему бы это?! Глаза Оленьки горели, как маленькие зеленые фонарики, а об щечки можно было обжечься, настолько они раскраснелись. В доме мне отвели свою комнату и, выдав простую одежду, отправили в дожидающуюся меня баню. Там я помылся, переоделся и пошел дарить подарки. Сестре гребешок и бусики, брату солдатский ремень, Оленьке изящный веер, а маменьке заколку для волос. Для Александра Никитича, я купил трубку и душистый табак. Еще привез целую коробку столичных сладостей к чаю.

— Какой ты стал взрослый! — высказала Елизавета Матвеевна общее мнение. — Так быстро! Всего за год! Прям, кавалер!

Оленьку от этих слов, опять бросило в жар, и она поспешила в ванную комнату охладиться. К слову сказать, моя бывшая пациентка тоже не теряла время, и из худого цыпленка превратилась в стройную зеленоглазую барышню с весьма аппетитными булочками, что сверху, что снизу.

— Откушай Васенька с дороги! Казенные харчи, небось надоели?! — шустрая подавальщица начала метать на стол еду, установив посередине большую супницу. Вернулась Оленька и я отдал должное домашним щам в прикуску с пышным домашним хлебом. Затем курочка, осетрина с гречкой, салатики, а дальше уже не лезет. Извинился, пообещал рассказать об учебе вечером и пошел отдыхать. Все-таки умотала меня дорога!

Проснулся к вечеру, Александр Никитич уже был дома. Встретил меня в общем зале и, как и все до него, восхитился моим ростом. Презентовал ему подарок, который он незамедлительно использовал, пыхнув облачком ароматного дыма.

— Знатный табачок! Уважил! Вижу, совсем обтесали тебя. Смотреть любо-дорого!

Немного погодя собралась вся семья, и я рассказал весь свой год учебы, подробней задержавшись на быте и порядках в училище. Закончил описанием соревнований по борьбе и предъявил грамоту за первое место подписанную императором.

— Неужто, сам император твою руку жал?! — не могла поверить сестренка. Две пары зеленых глаз засветились непонятным довольством, когда мама с дочкой переглянулись между собой. Это ж-ж-ж, неспроста!

— Да пожал и еще пожаловал за победу чин ефрейтора.

— Так ты теперь офицер! — обрадовался Алешка.

— Нет, пока. Это звание старшего солдата. Могу теперь командовать рядовыми, в отсутствии старшего по званию.

— Здорово! Я тоже, когда вырасту офицером стану!

Все засмеялись. Потом я рассказал про летний лагерь, чем опять возбудил братишку, мечтавшего пострелять из ружья. Засиделись допоздна, выпытывая у меня все новые подробности. Мама интересовалась, как были одеты дамы вокруг императора и очень огорчилась, когда я не смог внятно объяснить. Папу интересовали военные, а Оленька почти не встревала в разговор, обжигая меня влюбленными глазами.

На следующий день гуляли по Городу. На каждой руке у меня было по девичьей ладошке. С одной стороны Оленька, с другой Машенька. Обе одеты в длинные платья с пышными юбками. Милые щебетали и радовались жизни. Прошлись по центру, показали себя, потом посидели в кондитерской, дальше городской парк. На мою кадетскую форму обращали внимание все без исключения. Особенно, конечно, девушки. На что мои красавицы гордо задирали носики и висли на руках, задорно веселясь такому вниманию.

— Вася! А девушки в училище есть? — Оленьку очень интересуют возможные соперницы.

— Да. У нас есть отдельный корпус. Там учатся девочки, но мы с ними не пересекаемся. У них даже столовая отдельная.

— А они тоже стрелять учатся?

— Нет! Что, ты! Из них готовят образованных барышень и еще они изучают медицину, чтобы на случай войны могли оказать первую помощь раненым.

— Жалко, что меня туда не возьмут! Может, Машку туда отдадим?!

— Во-первых, это не так и просто. Во вторых, там гораздо тяжелее, чем кажется, в третьих ты лишишься подруги. А еще есть в четвертых и пятых, так что нет.

— Лучше скажи, как твои суставы?

Оленька заулыбалась и, лукаво стрельнув глазками, сказала:

— А это у тебя надо спросить. Посмотришь?

— Хорошо, вечером… — комок появился в горле, и меня бросило в жар.

Оленька тоже зарделась, а Машка, ничего не понимая, беззаботно вертела головой.

Вернулись к обеду, я плотно нагрузил желудок барскими деликатесами и был приглашен Александром Никитичем в кабинет.

— Вася! Я вижу, ты парень разумный, поэтому обойдусь без экивоков. Я подал Императору прошение на усыновление Алешки, который получит мою фамилию и станет моим наследником. Елизавета Матвеевна, к несчастью, родить уже не сможет, поэтому мое ходатайство, скорей всего, удовлетворят. Что скажешь?

— Я рад. Лучшей судьбы для него и придумать нельзя! — искренне обрадовался я неожиданному известию.

— В этом свете и ты, и Маша становитесь нам не совсем чужими, особенно Оленьке, — тут он хитро улыбнулся в усы. — Очень надеюсь, что ты не злоупотребишь нашим доверием?!

— Не извольте беспокоиться, Александр Никитич. Свою честь и честь вашей семьи обязуюсь блюсти перед ликом Господа нашего, — крещусь на образ и целую крестик на шее.

— А я в свою очередь, не стану чинить препятствий, когда вы подрастете и ты получишь чин офицера. Вот тебе мое слово!

Получив, таким образом, благословение от батюшки, стал прокручивать в уме, как удержаться подальше от распаленной первой любовью барышни и не поддаться искушению. Ничего не придумал и пошел пообщаться с братишкой. Тот безумно обрадовался и мы где-то с час говорили обо всем. Я о своей службе, он о выросшем Мяве и доброй Елизавете Матвеевне. Оставшееся время до вечера, решил просто поваляться и почитать книжку. Каникулы у меня или нет! Не успел вникнуть в начало средневекового романа, как в мою комнату после стука вошла Оленька и прикрыла за собой дверь. Ее платье на модный манер приоткрывало приподнятые грудки, которые беспокойными близняшками, трепетно вздымались в своем гнездышке. Сайз два плюс, плюс! Ох! В штанах сразу сделалось тесно.

— Извини! До вечера ждать выше моих сил! Можно я у тебя посижу? — и глазками хлоп, хлоп. Румянец опустился на шейку, а руки нервно затеребили платочек.

Вскакиваю с кровати и предлагаю присесть. Диванов в комнате нема, так что садимся на краешек кровати. Я с интересом рассматриваю повзрослевшую Оленьку, та постепенно стала терять над собой контроль. Ее дыхание еще более участилось, а румянец с шеи пополз на милые грудки. Чувствую, что еще немного и девушке станет плохо от волнения. Беру ее голову за виски и тихонечко подаю свою энергию, выравнивая внутреннее давление и успокаивая ушедшее в разнос сердце.

— Вот, так лучше! Чего ты так разволновалась?! Это я, Васятка! Твой верный Паж!

— Ты стал такой… Извини… — опускает голову и шепчет, — Красивый… А я глупая. И маменьке все рассказала, как ты меня лечил. Прости! — закрывает лицо ладонями.

— Оленька! Ну, ка! Подними глазки. Такие красивые! Вся в маму! То, что Елизавете Матвеевне рассказала, не страшно. Я тоже очень волнуюсь, поэтому, давай договоримся. Ты ко мне больше не приходишь одна, а я в последний раз обследую тебя и оставим эти игры на будущее, тем более что твой батюшка обещал не чинить препятствий, если я выучусь на офицера.

— Правда! — Оленька засияла как изумруд и шустро скинула с плеч чуть свободное платье, предъявляя моему взору свой торс с сисечками идеальной формы.

Делаю жест рука лицо, в очередной раз, удивляясь женской логике.

— Я, конечно, очень рад, что у тебя такие красивые грудки. Но пойми! Я повзрослел. Теперь нам надо держать себя в руках, а это очень для меня тяжело. Давай оставим это на будущее, — с неохотой поднимаю платье на свое место, не удержавшись от прикосновения к упругим титечкам. С великим трудом сдержался от соблазна и даже отошел, пытаясь унять свой взбесившийся организм.

— Теперь я могу проверить твой позвоночник через платье. Вот так! У тебя все в исключительном порядке! И ножки, и ручки. Как ты, милая? Успокоилась? Ну, вот и хорошо! Хочешь сказку? Ладно, ладно! Про любовь, так про любовь. Расскажу тебе о первой любви, про Ромео и Джульетту.

Еще через час, пришлось утешать рыдающую Оленьку, принявшую слишком близко к сердцу печальную историю о юных влюбленных. Вопреки своей установке, вынужден был подержать рыдающую девушку в своих объятиях и осушить милые глазки легкими поцелуями.

На этом, наш Romantik закончился, к разочарованию Оленьки, явно рассчитывавшей на большее. Ничего не мог поделать. Теоретический опыт из прошлого точно говорил, что стоит чуть дать слабину и вскоре могут появиться детки. Никакой контрацепции в настоящее время не существует. В каждой семье в России в среднем десять детей, в том числе и у дворян. Если бы не большая смертность у детей, то было бы больше. Поэтому, все время отпуска проходило в борьбе с собой и в отражении атак от Оленьки. Максимум, что я мог себе позволить это легкие поцелуи под раскидистой ивой в тиши городского парка. После этого Оленька летала на крыльях примерно часа два, затем начинала новые атаки на мою невинность. Ха-ха!

Примерно через месяц все семейство, вместе с нашей троицей, отправилось в деревенское поместье, где я и куча дворян из соседних поместий приняли участие в охоте. Верхом на лошади ездить я пока не научился, поэтому ехал в телеге с загонщиками. Мне выдали тяжелое кремневое ружье и определили направление, в котором надо будет ждать зверя. Заряжен этот допотопный огнестрел был круглой свинцовой пулей грамм, наверное, двадцать. Стрелки расположились в линию между двумя лесными массивами. Из которых, предполагалось выгонять зверье под наши выстрелы. Дамы и дети устроили пикник далеко позади и не мешали охотникам.

Вскоре из лесу послышались крики и лай собак. Я насыпал на полку ружья черный порох и взвел курок. Сердце в азарте ускорило бег, и я стал всматриваться в гущу стволов с редким подлеском. Постепенно загонщики приближались. Вот побежали самые шустрые обитатели леса зайцы, лисы, послышались первые выстрелы. Мои соседи разрядили ружья в стайку волков и принялись спешно перезаряжаться. Вот пронеслись косули, а за ними пара сохатых. Я не особо стремился кого-нибудь подстрелить, и просто наблюдал, изумляясь параду зверья населявшего обычный лес. Это как же надо было постараться, чтобы загубить такое изобилие! А когда из леса хлынули кабаны, стаями по три десятка, я все-таки не выдержал и выстрелил в крупного секача. Не попасть с десяти метров в высокий щетинистый бок было в принципе невозможно. Быстро перезаряжаю свой мультук, наблюдая за соседним стрелком, который выцеливал движущуюся гору с клыками. Ого! Да, эту свинку можно называть вепрем! Когда в огромную тушу прилетела тяжелая пуля, то он только слегка вздрогнул и, наклонив голову, пронесся на обидчика. Тот в растерянности зачем то попытался зарядить ружье и через несколько секунд уже летел в небеса, как из катапульты. Кабан пробежал еще с десяток метров и стал искать обидчика, крутясь на месте. Летун, вместо того чтобы не шевелиться, в шоке стал возиться в траве, не понимая что произошло. Вепрь определил цель и, взвизгнув от ярости, понесся добивать. Мои руки уже забили последний пыж в ствол, и я, почти не целясь, выстрелил в несущийся танк. Охотнику на земле в последнюю секунду удалось откатиться немного в сторону, как по этому месту пропахала клыками падающая туша весом в пару центнеров, а то и больше. Все это зафиксировалось в мозгу, как картинки из калейдоскопа, несмотря на мешающий дым от сгоревшего пороха. Но вот, картинки сдвинулись и появились звуки. Поспешил к раненному стрелку, оказавшимся одним из соседних помещиков, у которого обнаружился перелом ноги, и распоротая рука. Быстро перетянул руку выше раны ремнем, и перебинтовал, как мог куском от своей рубахи. Помещик кряхтел, но вроде пострадал не так сильно как мог. Рукавами от той же рубашки примотал с двух сторон от перелома пару веток.

— Простите, не знаю, как вас величать. Я сейчас сбегаю за помощью, а вы старайтесь не сильно двигаться.

— Обухов Юрий Степанович. Я ваш должник, — проговорил помещик, в ужасе взирая на возвышающийся рядом бок царя хрюшек.

Тут подошел еще один участник охоты, видевший нашу баталию со своего номера, а я побежал за телегой и помощниками. Через пол часа десяток мужиков с трудом погрузили лесного великана, а помещика забрала причитающая дама на легкой двуколке с возничим. В итоге героем охоты стал раненый помещик и ваш покорный слуга. Жена пострадавшего помещика, приятная пышечка непрестанно благодарила меня за спасения супруга и звала непременно посетить их поместье. Александр Никитич, крутя ус, ответил за нас двоих согласием. Что сказать! Охота удалась, как по добыче, так по драматизму событий. Зверья добыли немало, и добыча отправилась с караваном телег и загонщиков по поместьям. Все были довольны, возбуждены и веселы. Мужчины приняли водочки, а дамы ликеру. К особому неудовольствию Оленьки, местный бомонд тщательно оценил меня взглядами на предмет годности в качестве зятя для своих многочисленных дочек, которых собралось порядком. Особо шустрые девицы, умудрились подойти и представиться, пользуясь суматохой и стреляя глазками, что в обычной обстановке было бы непозволительно. Оленька вынужденно улыбалась в лицо и шипела как гадюка в спину, не отходя от меня ни на шаг.

С охоты возвращались чуть ли не с песнями, так как Александр Никитич и Елизавета Матвеевна изрядно подняли настроение во время пикника. За нами приехала удлиненная бричка, и мы вчетвером тряслись на ней под гусарские шутки барина и смех барыни, на которые Оленька весьма болезненно реагировала, так как батюшка непрестанно прикалывался на какой из дочек соседей надо меня женить. В поместье нас встретили Лешка с Машкой и выросший Мяв. Этот кот-переросток успел построить местных аборигенов и чувствовал себя хозяином, наведя шороху в мышиной популяции.

Братишка и сестренка за прошедший год тоже решили наверстать упущенное, и изрядно подросли. Лешка наел щеки и превратился из худенького мальчонки, в крепкого парнишку на десять сантиметров выше себя прежнего. А Машка уже сейчас могла заставить умереть от зависти всех помещичьих дочек своей красотой и намечающейся фигурой. Придется отбиваться от женихов и караулить с ружьем, чтобы не украли. Хе-хе!

Пошли смотреть на кабана, которого я свалил, спасая соседа-помещика. Огромная голова была уже отделена, и братишка с восторгом трогал острые клыки, похожие на костяные кинжалы. Машка охала и закатывала глаза, когда я рассказывал, как все случилось. Мяв, утробно рыча, попытался откусить мохнатое ухо, что вызвало наш общий дружный смех. Вечером мы ели тушеную кабанятину и Александр Никитич смаковал все перипетии прошедшей охоты.

К соседям мы все-таки съездили, и Оленька осталась довольна, ввиду малого возраста потенциальных невест. Родители уехали в Город, оставив нас, детишек, набираться деревенского здоровья про запас. Я решил наверстать упущение в отсутствии умения верховой езды и каждый день в сопровождении упрямой Оленьки, которая естественно тут же решила, что ей это тоже очень нужно, набивал свою тренированную пятую точку об жесткое седло. К концу месяца мы уже довольно сносно держались в седле, несмотря на то, что Оленьке приходилось скакать на женский манер боком, принятым в это время. Иногда мы брали с собой Машку и Лешку, которые пристраивались в качестве дополнительного седока. Я вез на манер пассажирки более крупную сестренку, а Лешка ехал с барышней. Еще я всех пристрастил к плаванию, долго обучая держаться на воде девушек в балахонистых рубашках. Пришлось терпеть Оленькины невинные объятия, по поводу и без повода хватавшуюся за мою шею. Хорошо еще, что прохладная вода не давала моему естеству проявить себя во всей красе. Поэтому не без удовольствия, поддерживал за упругий животик и косил глазом на горошины сосков, выпирающие на мокрой ткани.

Так и прошло лето, вполне невинно, благодаря скорей неискушенности Оленьки, которая не могла понять, чего ей нужно и как этого добиваться. Ну, и, слава богу! Нам проблемы не нужны! Скоро поеду в столицу, а там, глядишь, и найду, как спустить напряжение. Поэтому уезжал из дома одновременно с грустью от расставания, но и с облегчением.

Р.С. Друзья! Сегодня получил от читателя свой первый в жизни подарок 99 рублей! Если бы он был в натуре, я бы его вставил в рамочку! Спасибо ему!