Пушкин. Жизнь в цитатах: Лечебно-профилактическое издание

Предисловие

Эта книга придумана для людей, уставших от темной массы деловых текстов с их бесчисленными "в соответствии", "вместе с тем" и "представляется целесообразным".

Для тех, кто желает немного освежить восприятие окружающей действительности благодаря нежной мелодии простых человеческих слов.

Составитель по своему субъективному усмотрению самым кощунственным образом отобрал из пушкинских произведений наиболее изысканные, известные или необычные фрагменты, дополнив их кратчайшими изложениями сюжетов и наиболее значимых биографических фактов[1].

……

Пушкин – странный человек.

С одной стороны – поэт, прозаик и драматург, именуемый то "великим", то "величайшим", "солнце русской поэзии", "наше всё", автор "энциклопедии русской жизни".

С другой стороны – "тунеядец" и "отщепенец", неясное "пятно с бакенбардами", "маленький Пушкин с большим пистолетом", прокравшийся в большую поэзию "на тоненьких эротических ножках" (согласно сочным характеристикам Абрама Терца).

Отпрыск нетитулованного дворянского рода, наделенный дивным даром переваривать в литературу любые впечатления, переживания и житейские обстоятельства.

Странный автор, память о котором надежно завалена венками, бюстами, пошлыми анекдотами и необходимостью писать нелепейшие школьные сочинения.

Выпускник престижного Лицея, предлагавший царю "уничтожить экзамены, так как в России все продажно".

Друг каторжников, называвший правительство "единственным европейцем в России".

Книголюб и книгочей, признававший "сладостное внимание женщин" почти единственной целью всех своих усилий.

Покойник, приглядевшись к писаниям которого его давний приятель Баратынский вдруг с запоздалым удивлением обнаружил: "Пушкин – мыслитель! Можно ли было это ожидать?"

……

О Пушкине написано много – гораздо больше, чем он сам успел написать за всю свою не слишком долгую жизнь.

Существуют пухлые биографии Пушкина, усердные авторы которых умудряются обходиться без текстов поэта.

Существуют многочисленные научные исследования, разжевывающие в девятнадцати томах без абзацев значение каких-нибудь трех пушкинских строк.

Наконец, существуют изумительные по обширности и точности компиляции, в которых можно найти любую цитату из пушкинского наследия и у которых только один существенный недостаток – их невыносимо скучно читать.

С учетом всех этих печальных особенностей составитель постарался ограничиться минимумом собственных слов и лишних пояснений, бессмысленных и неуместных в суетливую эпоху общедоступного Интернета.

……

Нет никаких причин для того, чтобы начинать чтение этой книги с первых ее страниц.

Можно начать с последнего периода жизни поэта и оптимистично продвигаться в обратном направлении.

А можно начать с середины его творческого пути, основываясь на сделанном им самим в 1825 году признании: "Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития. Я могу творить".