Путь домой

Ведьмин ритуал.

Уже темнело, когда дверь со скрипом открылась, и вовнутрь шагнул Гарри. В его руке находилась освежёванная тушка зайца, а в другой нож. Широкий лоб избороздили морщины, а усы и бороду покрывал налёт седины. Он бросил свою добычу на стол, усаживаясь на лавку, ёрзая, устраиваясь удобнее. В одном из углов тихо переговаривались дети, мальчики погодки.

- Ставь ужин, - приказал Гарри, втягивая носом приятный запах жаркое.

Лили, женщина лет сорока с широкими бёдрами и усталыми глазами, быстро кивнула, подзывая детей, говоря им, чтобы те садились за стол. Женщина взяла тушку, относя в дальнюю часть помещения, где займётся мясом чуть позже.

- И снова сегодня никакой охоты, - пожаловался муж, сплёвывая на пол. - Проклятые времена настали. Только один заяц за последние три дня.

- Ничего. Тебе обязательно повезёт, не завтра, так послезавтра.

Лили поставила котелок с дымящейся едой.

- Да чёрта с два, - вновь сплюнул Гарри, крестясь. - Худые времена настали. Говорят, что олень и кабан ушёл в дальний лес, подальше отсюда.

Глава дома был приверженцем новой религии, которая пришла откуда-то с юга. Религия креста. Но многие поклонялись сразу нескольким богам, думая, чем больше, тем лучше. Хотя язычники плевали в след тем, кто крестился, считая их просто сектантами и отступниками.

- Говорят, что и земля круглая, словно шар, - заметила жена. - Но не надо всему верить.

- Дура ты, - нахмурился супруг, берясь за ложку, ковыряя содержимое котелка. - Лезешь в дела церковные, в коих ничего не понимаешь. Вот уж баба глупое существо, точно корова.

Гарри подумал о своей дочери, Катрин, которую прибрал Бог три весны назад. Он посчитал, что так гораздо лучше. Меньше ртов, которых нужно кормить, а ещё не надо готовить приданого. С мальчишками в этом смысле лучше. Помощь по хозяйству, а если ещё поступят на военную службу, так вообще проблем не будет.

Со двора раздался протяжный вой, который умолк на высокой ноте. Гарри вздрогнул, выронив ложку. Та, разбрызгивая тушёное мясо, упала на грязный пол из соломы и плевков. Лили приложила ладонь ко рту, уставившись на мужа широко открытыми глазами.

- Умоляю, только не выходи! - взмолилась женщина, начиная спешно молиться, будто от быстроты слов зависело их спасение.

- Умолкни.

Гарри схватил топор, а за пояс сунул уже знакомый нож. Он вышел на улицу, где к этому времени совсем стемнело. Погода быстро портилась. Над головой нависли тяжёлые тучи, закрывая звёзды. С небес начал моросить противный дождь.

- Помилуй Господи своего грешника, и сыновей его.

Подумав с секунду, он добавил:

- И женщину его. Протяни свою светлую длань, спаси нас от нечистого и лукавого.

Через высокий забор скользнула тень, одна, вторая, третья. Блеснули жёлтые глаза, оскалились пасти. Три волка набросились на дворового пса, задрав того за несколько ударов сердца. Потом окровавленные морды обратились к дрожащему от страха человеку.

- Не дай, Господь, слугам нечистого и лукавого, причинить...

Волки прыгнули вперёд, и Гарри отскочил в сторону, нанося рубящий удар топором. Но мужчина промахнулся. Зверь оказался более проворным, чем жилистые руки человека. Крепкие зубы сомкнулись на запястье, перегрызая сухожилия, кроша с влажным хрустом кость.

- Гарри! - завопила женщина, появляясь на пороге.

- Беги! - заорал он из последних сил, борясь с сильным соперником. - Спасайся сама, и спасай детей!

В нос шибанул запах мокрой шерсти, а ещё вкус крови. Крови? Да, он ощутил вкус во рту, неприятный, металлический, и только сейчас осознал, что второй волк впился ему клыками в горло, разрывая плоть. Гарри рухнул в грязь, терзаемый зверьми.

- Гарри! - вновь раздался отчаянный пронзительный визг.

Лили бросилась бежать, подхватив сыновей, обходя по периметру дом, устремляясь к задней части. А откуда-то из мрака, из-за забора, слышался издевательский смех.

* * *

Постоялый двор располагался прямо на перекрёстке дорог, у старинного дуба, которому, как говорили некоторые, было около трёхсот лет. В нём останавливались путники, которые пересекали древний лес, стремясь в столицу, кто на работу, а кто и по торговым делам. Но всё чаще использовали новый тракт, что протянулся на юго-западе, почти у самой границы государства. Путник, восседавший на вороном коне, двигался от самой Магны, города, которого в древности знали, как Ма-Гаана. Тот находился возле извилистой реки Тигр.

Из-под копыт разбрызгивалась грязь, разлетаясь по сторонам. Мужчина лет пятидесяти, двигался не один месяц, стремясь на север, оставив у себя за спиной великую реку Тетис. Тетис - великая река, которая пересекает весь континент, от земель Ар-даа, и до Зелёных равнин, и дальше, уходя между Карпатскими горами и к проливу Дайло. Самая обширная территория, если брать по эту сторону гор, заполненная в основном лесами и болотами.

Мужчина остановился возле постоялого двора, спешиваясь, окидывая двухэтажное строение из дерева. Тот выскочил откуда-то из сарая, принимая поводья.

- Позаботься о нём, - проговорил незнакомец, бросая медную монету.

- Будет исполнено, мастер, - улыбнулся пацан остатками не сгнивших зубов.

Мужчина оказался внутри просторного помещения с десятком столов и лавок. За стойкой находился пузатый хозяин в грязном фартуке. Его лысину украшал островок седых волос, который гордо расположился на самом затылке. От очага шло приятное тепло, тут же согревая продрогшее тело.

- Комната есть?

В голосе Салазара слышалось нетерпение. Если бы такой не нашлось, он бы заставил хозяина, пускай и с помощью кулаков, отыскать таковую. Но пузан тут же утвердительно качнул головой, а также свисающими двумя подбородками. Его маленькие глаза довольно блеснули.

- Как пожелает мастер, - угодливо растянул совершенно бесцветные губы хозяин двора.

- Отлично!

Салазар плюхнулся за ближайший стол, стягивая намокший плащ, бросая его ближе к очагу, не обратив внимания на двух ворчащих пьянчуг, которые были заняты игрой в кости.

- Тогда вина, сыра и мяса, да поживее!

- Как изволит мастер.

Пузан обернулся к пышнотелой женщине с румянцем на лице.

- Ханна, ты слышала уважаемого. Принеси заказ.

Никто на Салазара особо не обращал внимания. В самом углу удобно устроилось четверо купцов, если судить по их одеждам, а ещё дальше, над головой лося сидел явный государственный муж. Ну и двое пьянчуг, играя в кости, то и дело прикладываясь к кувшину с чем-то крепким. Ничего особенного. Самые обычные люди, которых можно встретить где угодно.

Появилась Ханна. Она ловко поставила перед мужчиной нарезанный сыр, кувшин с вином, а также хорошо разогретое мясо.

- Чего ещё изволит мастер? - поинтересовалась та, заискивающе улыбаясь.

- Комнату, - буркнул Салазар, разрывая мясо руками, впиваясь крепкими зубами.

- Это, несомненно.

Она помолчала, глядя на посетителя.

- Позволено ли мне будет спросить, откуда держит путь мастер?

- Из Магны.

Сделав приличный глоток из кувшина, Салазар рыгнул.

- Держу путь домой, - проговорил он, предвидя дальнейший вопрос. - С военной службы. Был на границе двенадцать лет, а теперь...

В этот миг дверь с грохотом открылась, и вовнутрь ввалилась окровавленная женщина. Она рухнула вначале на колени, а потом повалилась на бок, пыхтя, булькая. Наконец из её горла вырвался душераздирающий вопль.

- Мои детки! Мои маленькие детки! Прошу, умоляю, спасите их!

Пузан изменился в лице, как и все остальные находившиеся в зале люди.

- Это Лили, - прошептала Ханна.

Она быстро ретировалась в другое помещение. Недолго думая, торговцы окружили несчастную, склонившись над ней, предлагая вино и пиво. Но та лишь хрипела, умоляя спасти её деток.

- Лили, что произошло? - спросил пузан, лысый Мэтью.

- Это она, Мэри Энн. Господом нашим клянусь, это она!

- Кто такая Мэри Энн? - поинтересовался один из торговцев, а государственный муж утвердительно кивнул, соглашаясь, будто хотел задать тот же вопрос.

- Ведьма, - сплюнул Мэтью. - Проклятое отродье.

Он яростно потёр сальную щёку, сверкая маленькими глазами.

- Господь наш наказал этой отрыжкой тёмного, поселив её в лесу. Говорят, что она по ночам танцует голая на сельском кладбище, а в полную луну совокупляется с волками, отчего потом рожает ублюдков, полулюдей.

Четверо торговцев тут же исчезли, поспешив в свои комнаты на втором этаже. Никто не хотел связываться с магией, ведьмами и прочей нечистью. Все страшились последствий, так что даже лучше не слышать обо всём этом, дабы не привлечь к себе беду.

- Откуда она здесь взялась? - приподнял бровь Салазар, утирая жирные руки о камзол.

- Один Господь ведает, из какой бездны выбралась эта тварь. Но явно прямиком из задницы Лукавого.

Мэтью снова плюнул, уже который раз, быстро крестясь, одновременно делая знаки, которые отводили бы беду.

- Но поговаривают, что она пришла из северных лесов, что у Карпатских гор.

- Слишком далеко, - покачал головой государственный муж. - Дорога бы заняла не один год, если двигаться по суши.

- Да что дорога! - всплеснул руками пузан. - Вон, некоторые магички могут перемещаться в пространстве, создавая врата. Бах, ты уже на Зелёных лугах, бах, и ты уже в Джегипте.

- Ммм, ну и сравнения, дьявольское отродье и магия. Скажу я вам, это две разные вещи.

- По мне одинаково.

- Нет. Магия официально разрешена императорским двором, а вот всякие приспешники...

Государственный муж взмахнул вынутым из кармана белым платком.

- Да что я вам говорю. Ведь у императора Каспера, поговаривают, жена тоже магичка. Много о ней, конечно, ходит слухов, будто она сношается с кузеном, но этого я вам не говорил, но все-таки слухи ходят.

- А причём тут это? - захлопал глазами Мэтью.

- Ну, говорят же.

- Кто говорит?

- При дворе говорят.

- Что говорят?

- Да я вам только что сказал, что говорят, увольте!

- Мои детки. Мои мальчики.

Лили протянула руки к Салазару, глядя на него умоляющим взглядом.

- Прошу, спасите их. Я сделаю для вас всё, что вы только скажите. Буду служить вам всю оставшуюся жизнь. Стану целовать вам ноги. Вижу, вы смелый воин, который может побороть зло.

Мэтью и муж уставились на мужчину с любопытством. Два пьянчуги по-прежнему бросали кости, не обращая внимания, словно ничего не произошло.

- Расскажи, что случилось.

Женщина поведала кратко о произошедшем. Как напали волки, и как ей удалось убежать, неся на руках двух сыновей. Но потом один из зверей повалил её наземь, отобрав детей, унося тех в ночь. Лили удалось отбиться с помощью Господа от другого животного. В конце концов, она достигла двора, где нынче и находилась.

Салазар проверил, как выходит из ножен меч. Ему никогда не думалось, что снова придётся воевать, да и не скем-не будь, а с дьявольским отродьем. Одно дело биться на границе с врагами, с такими же, как и он, а совсем иное дело... Ох, не любил он всё это дерьмо.

- Ладно, расскажи, как найти эту Мэри Энн.

* * *

Салазар двигался по лесу, всматриваясь сквозь пелену дождя, внимательно оглядывая влажные стволы. Они жалобно поскрипывали, качаясь на лёгком ветерке, издавая неприятные, а порою зловещие звуки. Сапоги глубоко утопали в мягкой почве совершенно чёрного цвета.

"Когда же я уже окажусь дома, сидя у камина с кружкой горячего вина, - думал он, продолжая идти. - А рядом будет находиться Ева, моя любимая".

Сколько он её не видел, Салазару становилось страшно. Она приезжала к нему только однажды, восемь лет назад, а остальное только в переписках. Их встреча состоялась в Магне, в доме матушки Ирене, которая позволила за небольшую плату провести ночь двум супругам. Это было чудесное время под самой крышей, под звёздными небесами. Еве пришлось ехать очень долгое время, и ради одной ночи. Но она решилась на этот шаг, за что Салазар был ей благодарен.

- Как бы я хотел сейчас оказаться рядом с тобой, чтобы твоя рука лежала на моей, - шептал он, сплёвывая с губ дождевую воду. - Я бы тебя крепко обнял, и никогда больше не отпускал.

Салазар вышел к домику среди деревьев. В окне горел тусклый свет. Тут же скрипнула дверь, и на пороге появилась дородная женщина. Её полные губы кривились в недоброй усмешке, а пальцы вычерчивали в воздухе некие магические знаки. Тут же откуда-то из темноты послышался вой, а спустя всего мгновенный удар сердца появился волк, один, второй, третий. Все разом набросились на воина, скаля злобно пасти, брызгая слюной. Горячее дыхание обожгло Салазара, когда он отступил от несущейся смерти, взмахивая клинком. В стороны хлынула кровь, липкая, неприятная. Один из волков с рассечённым горлом упал на землю, агонизируя, быстро умирая.

"Минус один".

Блеснули злобно жёлтые глаза. Салазар тоже оскалился, бросаясь вперёд, работая мечом. Он рубанул раз, другой. До ушей донесся благословенный предсмертный визг.

"Минус два".

Зверь брызгал кровью, лёжа под ногами у мужчины, волоча передние лапы. Позвоночник оказался напрочь перебитым. На спине зияла жуткая рана. Шерсть слиплась от бурой крови.

- А теперь последний! - выкрикнул Салазар, вонзая острие прямо в разверзшуюся чёрную пасть.

Зверь задохнулся бульканьем. Его лапы подкосились, и волк упал ниц, обмочившись напоследок.

- Неужели ты думаешь, что победил? - спросила Мэри Энн, крепко сжимая губы.

- Отдай детей, - потребовал мужчина.

Новые магические знаки, шёпот слов, странных, давно забытых людьми.

- Глупый... Глупый человечишка. Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с магией?

Салазар заскрежетал зубами. Что-что, а всякое там колдовство он никогда не любил. Он даже избегал общения с магами, когда жил в Магне. Впрочем, колдунов терпели не многие, разве что заказчики, которые платили деньги, требуя нечто необычное. В казармах ходили дурные слухи, будто те в свою очередь поднимали мёртвых для своих чёрных дел. Так ли это было на самом деле, мужчина сказать не мог, но слухи врать не станут. Если есть дым, значит, он дует откуда-то.

- Посмотрим, - буркнул он себе под нос.

Деревья, что стояли неподалёку, стали раскачиваться, скрипя жалобно ветвями, словно просыпающиеся великаны. Корни с мерзким звуком вырвались из влажной земли, появляясь на поверхности, точно черви, огромные, безобразные. Подул ледяной ветер, заставляя ёжиться от тысячи мелких иголок, которые вонзались в кожу, проникая сквозь мокрую одежду.

- Ха-ха-ха! Ты только и способен, что разве стоять на одном месте, пялясь по сторонам?

Салазар бросился вперёд, перепрыгнув через корень, уходя от другого, тут же пригибаясь, падая, перекатываясь. Он думал, что покончил с войной навсегда, после того, как его служба подошла к концу, а оказывается нет. Впрочем, глупо лелеять эти мечты. Если не ведьма, то враги всегда найдутся. Войны случались во все времена, во все эпохи, чаще весной и летом, но и осенью и зимой тоже. Хорошо правителям, они сидят за каменными стенами, под охраной, отдавая приказы, когда обычный солдат, держа в руке меч, бежит на врага с боевым кличем. И не скажешь, что война эта никому не нужна, кроме правителя. Запишут в дезертиры, а дальше виселица. Кто тогда станет кормить семью? Ведь военного пособия в этом случае не полагается, а твоих детей заклеймят, как предателей. Вот и приходится, скрежеща зубами, драться. Драться не за правителя, а за свою жизнь, за благополучие близких.

"Будь проклят император Каспер! Будь прокляты все колдуны! Будь проклята эта ведьма!"

Рубанув клинком по одному из корней, рассекая его, Салазар ринулся вперёд в громадном прыжке, скаля зубы, сверкая яростно глазами. Он видел перед собой опасную цель, которую следовало уничтожить. Но Мэри Энн тоже не стояла на одном месте. Она ринулась в черноту дома, исчезнув во мраке.

Поднявшись на ноги, выдыхая, мужчина ринулся следом, грохоча сапогами, преследуя свою цель. Она ускользнула в подвал, попытавшись закрыть за собой дверь, но не успела. Мощный удар плеча, и ведьма покатилась вниз по ступеням, путаясь в собственных юбках.

- Обрати свой лик к свету, перед тем, как я тебя убью!

Мэри Энн издевательски расхохоталась, отползая к дальней стене, под факел, который был закреплен над её головой.

- Скорее уж райские кущи покроются адским льдом!

Салазар увидел несколько фигур в чёрных балахонах. Они стояли возле алтаря из чёрного камня, на котором лежали дети. Оба находились в бессознательном состоянии, но все равно связанные по рукам и ногам. Фигуры дёрнулись при его появлении, подавшись к нему. Капюшоны спали, открывая мерзкие лица покойников. Мёртвые глаза ничего не выражали, а почерневшую кожу покрывали трупные пятна. Словно деревянные марионетки, они зашагали к нему, выставив вперёд руки со скрюченными пальцами, с обломанными ногтями, под которыми запеклась кровь. Они издавали замогильные звуки, хрипя, источая вокруг себя зловоние.

- Скоро! - кричала довольным голосом ведьма. - Врата меж мирами разойдутся, и сюда прибудет Хозяин! Две! Всего две последние жертвы, и государства падут ниц пред истинным повелителем! Наступит его царствие!

- Отец лжи - прошипел мужчина. - Никогда ему нельзя доверять. Не зря его так назвали.

- Ты дурак! Глупый дурак, чьи минуты сочтены!

Салазар сделал выпад, нанося удар в первую из фигур. Он отступил на шаг, взмахивая клинком, нанося рубящий удар. Голова ближайшего мертвеца покатилась с плеч, кувыркаясь, подкатываясь к ногам Мэри Энн. Но несмотря на это, обезглавленное тело всё ещё двигалось, и даже пыталось схватить человека. Тогда мужчина, больше не орудуя мечом, ринулся вперёд, нагнувшись, а спустя секунду выпрямившись. Он выхватил из-за пояса кинжал, перерезая верёвки на детях, которые к этому моменту пришли в себя.

- Что ты делаешь! - взвизгнула ведьма.

Протаранив попавшегося кадавра, Салазар повёл детей прочь, прикрывая их уход собственным телом. Мертвецы попытались наброситься, но не успели. Мужчина с грохотом захлопнул за собой дверь, а уже спустя секунду лязгнул мощный засов.

- Не смей! - кричала Мэри Энн. - Слышишь! Не смей убегать!

Не обращая на доносившиеся угрозы внимания, Салазар поднялся наверх, выводя детей наружу. Потом мужчина вернулся, и отыскал кувшины с маслом. Он разлил содержимое по всему дому, а особенно тщательно полил подвальную дверь и ступени. Осталось дело за малым. Огонь вспыхнул мгновенно, с яростью накидываясь на обстановку, начиная пожирать ту, превращая в чёрную золу. Всё было кончено. Ещё какое-то время крики ведьмы доносились из подвала, но и они вскоре затихли. В конце концов, верхняя часть дома рухнула, похоронив под собой всё содержимое, в том числе и подвал, где Мэри Энн проводила свои мерзкие ритуалы по жертвоприношению. Сам же Салазар, удерживая детей за руки, отправился прочь от этого места, держа путь обратно. Он задержался. Следовало выспаться, так как утром в путь. Дом уже не за горами.

Только вперёд.

Салазар держал коня под уздцы, медленно приближаясь к причалу, разглядывая проходивший народ. Под сапогами чавкала жирная грязь, позади и впереди поскрипывали колёса телеги, а возница лениво подгонял быков. Прошла женщина в сером платье, держа клетку, в которой сидело три курицы. Следом за ней парнишка лет пятнадцати, поглаживая кролика. Тот таращился красными глазами, испуганно вздрагивая при виде стольких людей, что попадались буквально везде. Коровы, козы, овцы и несколько поросят, громко повизгивающих в закрытых мешках. Всё это двигалось по дороге, которая обрывалась у зелёных вод широкой реки, чьё название воин не помнил из-за языка, древнего, труднопроизносимого. Да и не все ли равно ему? Уже к полудню он окажется на другой стороне берега, и навсегда позабудет переход на пароме. А к вечеру Салазар сможет устроиться в таверне, попивая горячее вино, удобно устроившись возле очага. И он надеялся, что в этот раз ему никто не помешает. Хватит сражений, постоянной опасности, невидимых врагов, ведьм, что воруют детей для своих непонятных ритуалов. К счастью, его последнее сражение окончилось полной победой, иначе бы он сейчас не шагал по грязи. Мэри Энн сгорела напрочь в подвале собственного дома, вместе со своими призванными мертвецами. Впрочем, туда ей и дорога.

Салазар вступил на деревянный причал, отирая сапоги от налипших комьев. Дождь, который лил последние пять дней, превратил дорогу в бездорожье. Несколько мужчин толкали застрявшую телегу с мешками, громко бранясь, а быки жалобно мычали, перемалывая копытами то месиво, в котором им доводилось стоять. В конце концов, возница, старик с проплешиной в волосах и куцей бородой, махнул на всё это рукой, доставая трубку, делая отдых.

- Может поможешь? - поинтересовался один из мужчин, вытирая грязные ладони о собственные порванные штаны.

"Пускай твой бог тебе поможет", - подумал воин, отворачиваясь, не желая замечать болтающийся на груди у того деревянный крест.

Он не являлся приверженцем новой религии, и не одобрял всех этих плясок с переходом. Старые боги как-то ближе, уже давно знакомые. От них знаешь чего ожидать, а от новых...

- Так поможешь?

- Нет.

- Но почему?

- Не хочу.

- Что значит, не хочу?

- Просто, не хочу.

Почесав седую бороду, ветеран протопал по причалу к парому, останавливаясь, роясь в мешочке, отыскивая два медяка за проезд, которые следовало заплатить. Ева явно обрадуется тем деньгам, которые он вёз с собой. По крайней мере, серебро и медь никогда лишним не бывает. Да и помощь детям, а возможно уже и внукам, чем чёрт не шутит. Кое-что Салазару удалось скопить, так что с голоду не помрёт. Да и руки у него имелись. По приезду домой, меч в сундук, а в руки инструмент и в поле.

"Или займусь работой по дереву, благо опыт наработал. Буду, как старый Василь".

Вспомнился старик плотник, которому уже тогда было лет шестьдесят, а сейчас, наверное, его и в живых нет. Столько годков ведь прошло. Хотя, прежнее поколение более живучее, чем нынешнее. Старики ещё не забыли сокрушительные войны королей, что опустошали целые города, когда север двинулся на юг. Сражения днём и ночью, постоянный голод, перемещение беженцев, лязг орудий, скрип петель, резкие команды. Всё это Салазар слушал с самого детства, когда рассказывали старцы, усаживаясь удобно вечером на лавке с трубкой, попыхивая, погружаясь в прошлое. А вокруг них собиралась ребятня, что разинув рты, внимало всё, мечтая об опасных походах, кровавых сражениях. И вот же, спустя столько десятилетий, отправив к богам стольких врагов, мужчина мечтал лишь о покое. Конечно, войны давно не было, но противников на границе никто не отменял. Шпионы, контрабандисты, да и просто не особо дружелюбные солдаты чужого государства. Всё это несло ежедневную опасность. Молодые юноши, прибывая в суровые места, становились крепче, превращаясь в несокрушимых воинов. В том случае, если выживали. А сколько земля поглотила мертвецов, уже и не сосчитать. Друзья, приятели, бывшие командиры. Многие теперь лежали, сложив руки на груди, глубоко закопанные. Никогда их семьям не дождаться отцов, сыновей и братьев. И ради чего? Одно дело защищать рубежи, а совсем другое исполнять совершенно дурацкие приказы.

- Ты будешь топтаться, или все-таки сдвинешь свою задницу?

Паромщик нахмурил седые брови, сплёвывая себе под ноги. Он протянул вперёд мозолистую ладонь с потрескавшейся кожей, куда Салазар и вложил две медные монеты.

- Проходи. Не задерживай очередь.

Паром был старым, обшарпанным, обгаженный речными чайками и домашним скотом. Люди сбивались в кучи, так как уместить следовало прилично. Дети заползали на телеги, фургоны и под них, устраиваясь, разглядывая мельтешащие грязные ноги мужчин и женщин. Громко гавкали собаки, шипели кошки на своих извечных врагов. Кто-то из юношей, перебравшись через защитное ограждение, пытался наловить карасей или щук, пока набивался народ. Чайки же, серые, белые и чёрные, пикировали с небес, ныряя в воду, а спустя мгновение появлялись с зажатой в клюве серебристой рыбёшкой, уносясь прочь к своим гнёздам на высоких берегах.

"Да уж, да здесь не протолкнуться".

Погладив морду коня, Салазар прощемился глубже, останавливаясь, так как дальше проход перекрывал потемневший от времени фургон с каким-то барахлом. Он поморщился, вступив в бычье дерьмо, пытаясь отереть сапог о стоявшую рядом корову, балансируя на одной ноге.

"Боги, да куда этот старый хряк столько людей набирает".

Наконец, спустя целую вечность, поскрипывая, паром отошёл от берега. Салазару ничего особо не было видно из-за нагромождения всего, чего только можно. Вообще становилось удивительно, как это корыто от тяжести не пошло на дно, а продолжало медленно двигаться к противоположному берегу. Слышались лишь команды, скрип чего-то, вой младенца, звуки, что издавали животные. Пахло табаком, застарелым потом, дерьмом и рекой. Корова, что находилась рядом, громко помочилась, так что по деревянному настилу полилась зловонная жидкость. Старый воин поморщился, но ничего не сказал. Да и что можно говорить, если имеешь дело со скотиной. Здесь только принять, и терпеть. А самое плохое, никуда нельзя отойти, так как его сжимали со всех сторон.

- А ну, грязный ублюдок, убери от меня свои вонючие лапы! - послышался истеричный женский голос.

- Что! Что там, Мэгги?

- Он меня трогал! Прямо за задницу!

- Кто из них?

- Вот этот рыжий.

Послышалась возня, ругань, а следом и удар, который заглушил визг. Что-то хрустнуло, громко охнуло. Салазар поднялся на носки, глядя на драку двух мужчин, рыжего и блондина. Те вцепились, рыча, со злобой глядя друг на друга. Рядом с ними визжала девушка, по-видимому, та самая Мэгги, лупцуя рыжего кулаком по затылку. Дерущиеся, переместились немного в сторону, а следом за этим раздался треск, и защитное ограждение исчезло в воде, вместе с мужчинами. Поднялся лишь всплеск, а спустя мгновение закричал какой-то ребёнок, указывая грязным пальцем на мутную реку. Из глубин вод показался чёрный плавник невероятно громадных размеров. Он достигал, наверное, роста взрослого мужчины. Следом появилась и спина.

- Бранд! - завопила Мэгги, отшатываясь назад, глядя с испугом на морское чудовище.

Рыба, больше всего напоминающая сома, появилась во всём своём величии, широко распахивая беззубый рот. Вода хлынула вовнутрь, а вместе с ней и Бранд с рыжим, исчезая в тёмном зеве. Тут же Мэгги потеряла сознания, рухнув на грязные доски. А следом за этим паром тряхнуло от набежавшей волны, что окатила людей и скот. Чей-то осёл, испуганно издавая звуки, полетел в реку, а за ним ещё человек пять, три мужчины и две женщины. Рыба по-прежнему находилась на поверхности, вновь раскрывая свой рот в окружении толстых губ, что больше всего напоминали двух крепко сцепившихся червей. Она наворачивала круги, по-видимому, ожидая продолжения.

"Что за дрянь!" - подумал он с испугом.

Салазар поднялся на ноги, стараясь удержать равновесия от появившихся волн, что раз за разом накатывали. Но на этот раз они были меньшего размера, чем самая первая, величиной, наверное, с одноэтажный дом. Он крепко уцепился за своего коня, с ужасом наблюдая, как морское чудище стало поглощать попавших в воду новую порцию людей. На её спине и боках находились некие наросты, мерзкого цвета полипы, что колыхались при каждом движении речного монстра.

- Сиф! Стой! Не надо!

Вперёд протолкался длинноволосый мужчина с секирой наготове. Он перепрыгнул на спину гадине, начиная кромсать шкуру, рубя полипов, что брызгались гнойной жидкостью. Лезвие рассекло выпученный глаз рыбы, а следом за этим чудовище исчезло под водой, а герой остался плавать, победно улыбаясь, среди обломков перил.

- Боги! Я его отправил на самые глубины!

В голосе мужчины была радость, которая передалась остальным пассажирам парома. Как-никак, они только что избежали страшной смерти в пасти чудовища.

- Молодец, Сиф!

- Ну ты и герой!

Животные, испуганные, топтались на одном месте, издавая различные звуки. Всё ещё плакали дети, а матеря их успокаивали, прижимая к себе, нашёптывая нужные слова. Всё вроде бы снова приходило в норму, но это затишье оказалось обманчивым. Из самых глубин быстро на поверхность поднималась чёрная тень, которая вскоре приняла вид гигантской рыбы. Огромная туша выпрыгнула из воды, а затем всей своей массой обрушилась брюхом на переднюю часть парома. Полетели оторванные доски, послышался жуткий скрежет, а заднюю часть плавательного средства подбросило вверх, вместе с людьми. Всех, кто находился в задней части, как на катапульте швырнуло далеко вперёд, прямо в зеленоватую реку. Среди остальных находился и Салазар, громко крича, крепко держась за поводья коня. Он ударился о поверхность, уйдя ненадолго под воду, но спустя секунду вырвался, молотя рукой, а другой продолжая держаться своего четвероногого друга.

- Вперёд, дружок! Вперёд!

"Во имя Каина, да чтобы я... И снова в воду..."

Конь замолотил копытами, взбивая пену, громко ржа, бешено вращая глазами, но все же двинулся вперёд, а мужчина за ним, крепко уцепившись за седло. За спинами слышались крики. Салазар обернулся лишь раз, чтобы увидеть, как громадная пасть заглатывает попавших в воду людей. Больше такого он себе не позволял, так как боялся увидеть чёрный зев, зная, что ничего не сможет поделать. Одно дело сражаться на твёрдой поверхности, а совсем иное в нынешних обстоятельствах. Нет уж, он на такое не подписывался.

- Давай-давай, - шептали его губы, обращаясь к коню, но мысленно моля богов о пощаде.

Позади накатила волна, накрывая с головой, но немного отбрасывая человека и коня вперёд. За седло также уцепилось ещё несколько человек, и как Салазар на них не орал, те не хотели отцепляться.

- Будь я проклят! Если ещё кто-то приблизиться, я того самолично зарублю!

Иначе они все могли пойти на дно. В конце концов, силы у коня не вечные, а людей было слишком много, чтобы спасти всех. Салазар даже скинул камзол, но оставил броню, что находилась сбоку от животного, имея приличный вес.

- Куда ты гребёшь, проклятый засранец! До берега рукой подать. Плыви так!

В подтверждение своих слов, старый воин вытащил из-за пояса кинжал, угрожающи поводя лезвием. И мужчина отстал, самостоятельно направляясь к суше.

- Мы все умрём, - рыдала женщина в намокшем цветном платке, прижимая к себе маленькую девочку, а другой уцепившись за седло. - Это Божья кара за мои грехи, которые...

- Угомонись, иначе я тебя заставлю замолчать, - прорычал парнишка, лет двадцати, без двух передних зубов.

- Всё это кара Господня!

- Да заткнись ты, проклятая курва! Следи лучше за своим ребёнком!

Под ногами почувствовалась земля, и Салазар вздохнул с облегчением, выбираясь на берег, тяжело опускаясь на землю, глядя на то, как всё ещё в воде барахтались люди. Они кричали, а некоторые исчезали, но уже не всплывали. Нет, его ничто не заставит войти обратно, где обитал этот чудовищного размера монстр, явный пережиток прошлых эпох.

Проведя рукой по мокрой бороде, воин зло сплюнул, оборачиваясь, видя, как вниз спускаются стражники, а также местные жители. Никто из них особенно не торопился выйти на помощь, хотя и имелись небольшие лодки. Все понимали смертельную опасность, которая грозила спасателям. Поэтому здесь, как говорится, спасения утопающих, в самих руках утопающих. Жестоко? Да, но иначе нельзя. Мир, вообще штука довольно жестокая. Не война, так чума, а не чума, так тебя прикончат за какую-либо мелочь.

Взяв коня под уздцы, Салазар поплёлся, поднимаясь вверх по дороге, не желая здесь больше оставаться. Но сегодня, пожалуй, он все-таки переночует на левом берегу, в этом захудалом городишке, а завтра уже выдвинется снова в путь. Впереди ждало запустенье со всеми его прелестями и опасностями. Хотя, первого там вообще не имелось, а вот второго...

Он забрёл в одну из таверны, взяв вина, пару кружек, а ещё пожевать, мяса. Правда дичь оказалась жесткой, что удивляло, как он не оставил в ней свои последние зубы. Потом Салазар просто сидел, покуривая трубку, наблюдая за присутствующим здесь народом. Несколько купцов за дальним столиком, а возле очага играют в кости, собравшись толпой, человек в десять. Один пьянчуга отключился, валяясь на заплёванном полу. Через него постоянно приходилось переступать новым посетителям, но никто даже не попытался помочь бедняге. Никому просто не хотелось марать руки о заблёванного старика.

"Всё одинаково, - подумал с какой-то грустью мужчина. - В каждой таверне, точно так же, как и в любом городе. Те же игры, такие же пьяницы. Люди предсказуемы, однообразны, размерены".

Пропустив ещё одну кружечку горячего вина, Салазар поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, располагаясь в маленькой комнатке, в которой находилась кровать с матрацем из соломы, да сундук для вещей возле небольшого окошка. Мужчина, скинув верхнюю одежду, завалился на своё кишащее клопами ложе, закрывая глаза, переносясь на несколько часов назад, снова и снова переживая те моменты на реке. Из более восьмидесяти пассажиров, осталось в живых не больше двадцати. Кого пожрала рыба, а кто пошёл на дно самостоятельно. Не все умели плавать, и не у всех имелся такой отличный конь, как у него.

"Этот день закончился, а значит, я ещё ближе к дому, чем был прошлым вечером, когда лежал в другой кровати. Уже скоро я снова буду рядом с Евой, вкушать её стряпню и слушать болтовню".

Салазар не заметил, как погрузился в сон. В его мозгу вспыхивали картинки военных компаний, сражений на горных склонах, когда неудачники падали в пропасть, но не долетали, разбиваясь о скалы, превращаясь в изуродованные куски плоти. Их приходилось оставлять там же, так как иначе просто не достать. Пища зверям, стервятникам.

* * *

Оседлав коня, Салазар покинул гнилой городок, оставляя его далеко позади, устремляясь по дороге, что петляла среди густых деревьев. Навстречу ему попадались торговцы со своим скарбом, что был загружен в телеги и фургоны. Они двигались только под надёжной защитой охраны, уходя в другие города, неся не только товар, но и последние новости. Отряд всадников промчался мимо, обдавая всех попадавшихся грязью из-под копыт, зыркая суровыми взглядами. Дорога не пустовала, и нечто подобное происходило ещё с десяток стадий, пока Салазар не остался в одиночестве, свернув на север. Здесь ходили редко, так как этот путь уводил прямиком в запустенье, что тянулось очень и очень долго. А если ходили, то хорошо вооружённые. И дело не в разбойниках, а совсем в ином. Чем ближе к запустенью, тем опаснее становились земли. В них обитали монстры, те, кто жил ещё до прихода льдов, и те, кто каким-то чудом смогли пережить великое оледенение. И теперь Салазару предстояло путешествие сквозь эту недоброжелательную местность. Он бы мог, конечно, подождать какого-либо каравана, но имелось пара причин этого не делать. Ожидание ведь имеет свойство затягиваться, а ждать лишний день, или того больше, воину не хотелось. Да и он вполне был уверен в собственных силах. Как-никак, не молокосос, который только что взял в руки меч, а вполне опытный воин, прослуживший на границе не один десяток лет. Кому надо мог дать и отпор, а кому не мог...

"Боги! Сделайте моё путешествие безоблачным, спокойным до самого дома. Хватит с меня ведьм и исполинских рыб. К чёрту всё это!"

Ударив пятками коня, Салазар помчался вперёд, наблюдая, как медленно начинает меняться пейзаж. Деревья становились более редким явлением. Потянулся кустарник, пожелтевший, скудный, а следом, спустя несколько дней, осталась лишь цап-трава. Влажность лесов исчезла в прошлом, как и приятные дожди. Теперь солнце палило беспощадно, выжигая всё на многие лиги и даже стадии. Обычное зверьё сюда не заходило из-за местных обитателей. Никому не хотелось рисковать своей жизнью.

"Да меня здесь изжарит это проклятое солнце", - с тревогой подумал ветеран.

Он спешился и дальше двигался пешком, не желая нагружать коня. Тот и без того тащил тяжёлый груз, а вьючного животного у него не имелось. Он не так уж и богат, чтобы покупать вторую лошадь. Следовало донести деньги до дому, где они будут нужнее. Ничего, он как-нибудь переживёт это испытание, перейдя запустенье. Не успеет моргнуть, как он уже окажется в Ваар-Дине, городке с населением около десяти тысяч. Потом Древние леса, снова дорога, и дом.

"Будь проклят я, если подохну в этом дерьмовом месте".

Салазар двигался с трудом, устало переставляя ноги, обутые в сапоги из кожи гоблинов. Над головой кружил стервятник, но и он куда-то вскоре исчез, не выдержав дневной жары. По запустенью брёл человек и конь. А на многие лиги вокруг не было ничего примечательного. Даже малейшей тени. И Салазар не подозревал, что сбился с пути, свернув немного в сторону. Совсем немножко, но этого хватило для того, чтобы неприятности его нашли. Возможно, если бы он двигался ночью, по звёздам, тогда такого не произошло, а вот днём, усталый, страдающий от жажды, он все-таки сбился.

Древняя крипта.

Солнце находится в зените, обжигая лучами и без того мёртвую землю. Здесь ничего не растёт, кроме только цап-травы, что цепляется за ноги редких путников, да обитающих здесь ещё животных. В воздухе царствует мошкара кусименя, которая облепляет потные тела, щекоча, порою доводя до безумия. Руки самостоятельно, отдельно от мозга, начинают раздирать воспалённую кожу, с яростью расчёсывая голые места, незащищённые одеждой.

Салазар двигается медленно, держа под уздцы своего боевого коня. На нём надет доспех, давно не новый, но такой же надёжный, как и клинок в ножнах. Человек может предать, но оружие никогда. Нанесённые магические руны давно потемнели на рукояти, а сами ножны из кожи потрескались от времени. Доспех же, из шкуры дракона, потемнел, а некоторые чешуйки отвалились, оголяя пустоты, в коих виднелась грязная рубаха. Голову увенчивал шлем с узкими прорезями. В нём было чертовски жарко, но ничего не поделать. Лучше уж так, чем разодранное лицо от кусименя.

Ноги, обутые в сапоги из гоблинской кожи, тяжело ступали, оставляя в песке глубокие следы. По крайней мере, там, где он имелся. Где ещё земля окончательно не превратилась в камень с множеством трещин.

"Сколько я бреду? - размышляет воин, равномерно ставя ноги, глядя перед собой на тонкую полоску горизонта. - День? Два? А может целую вечность? Вся моя жизнь, это ходьба. Я иду, а значит живу. Движение - это жизнь. Да, именно так. Движение и мысль".

Он останавливается, а после надолго прикладывается к бурдюку с тёплой, дурно пахнущей водой. Но даже она в этих местах кажется приятным нектаром, который ласкает пересохшее горло, гладя его, как женская рука тело любимого мужа.

Высморкавшись, Салазар сплёвывает зелёный ком себе под ноги, держа в руке снятый шлем, стараясь не обращать внимания на вездесущую мошкару. Конь рядом храпит, начиная взбрыкивать. Его глаза бешено вращаются.

- Что такое, мой верный друг? - спрашивает мужчина, стараясь успокоить своего скакуна.

Потом он осматривается по сторонам, и видит пошатывающуюся фигуру, которая к нему неспешно приближается. Это человек. По-видимому, мужчина. Точнее, он раньше был человеком, а нынче просто ходячий мешок с дерьмом. Возле его головы жужжат зелёные и синие мухи, скальп сполз на сторону, закрывая один глаз. Кожа покрыта трупными пятнами, в которой копошатся белёсые черви. Зловоние гниющей плоти распространяется во все стороны. Достигая человека и его коня.

- О! Великий Каин!

Натянув шлем, Салазар берётся за рукоять меча, извлекая с приятным звуком клинок из ножен. Он подпускает бродячего мертвеца к себе поближе, а потом, делая один шаг назад, наносит рубящий удар. Тупое, глупое существо даже не попыталось как-то избежать удара. Оно просто пёрло на человека, имея лишь один инстинкт, это жажда свежей плоти.

Голова скатилась с плеч, глухо ударяясь о высохшую землю, кувыркаясь, останавливаясь в пяти шагах от воина и его коня. Тело, постояв несколько секунд, стало заваливаться назад, судорожно дёргая руками и ногами. От удара, надувшийся живот от скопившихся трупных газов буквально взорвался всеми нечистотами мира и канализацией славного города Фон-Ди-Тора. Оттуда хлынул поток почерневших, давно сгнивших внутренностей, которые пожирали всё те же вездесущие черви трупоеды. От вони стало дурно. Выпитая тёплая вода подкатила к горлу, грозя выплеснуться наружу не менее зловонным потоком. Но нет, чёрта с два он позволит блевануть. Сколько было на полях сражений мёртвых, с отсечёнными конечностями, расползшимися из брюха внутренностями, и ничего. Салазар всё это пережил. Пережил лишь для того, чтобы вернуться обратно домой, в родной город, к своей семье после десятилетий скитания. Война закончилась, а значит ему пора на покой. Он спрячет свой клинок в сундук, а руки, давно отвыкшие от мирной работы, возьмутся за плуг.

С брезгливостью сплюнув, мужчина шагает дальше, обходя уже окончательно мёртвое существо, которое раньше было живым, вполне мыслящим человеком. Как он попал в эти пустынные земли, оставалось загадкой. Да и как-то все равно. Возможно такой же возвращенец, как и сам Салазар. Только невезучий.

* * *

Жара и смерть, смерть и жара была повсюду. Впереди валялся пожелтевший человеческий череп, из глазницы коего выбрался мохнатый паук. Перебирая лапками, тварь исчезла в глубокой щели, прячась от высоких дневных температур. Над головой кружили два стервятника, словно Салазар являлся уже покойником. Шагах в тридцати от него навсегда застыла огромная туша пещерного медведя, неведома как здесь оказавшаяся. Точнее даже и не туша, а те останки, что всё ещё сохранялись в этих пустынных землях. Здесь поработали Падальщики, а остальное завершили насекомые, тщательно срезав куски плоти с костей. Всё происходило ночью, но никак не днём, под этим проклятым палящим солнцем.

Держа в руке шлем, Салазар подставлял изрезанное глубокими морщинами лицо жаркому ветру, желая прохлады. Его с сединой длинные волосы развевались, а выцветшие глаза смотрели на разрушенные стены древней крипты, что находилась перед ним. Когда её построили, ведал лишь один Каин, но явно очень и очень давно, ещё во времена легенд. Тем не менее, за все эти столетия камень не изрезал ветер. Он оставался по-прежнему таким же твёрдым и несокрушимым.

- Грядёт буря, - сощурился мужчина, обращаясь к своему коню.

Где-то на горизонте виднелся пыльный шлейф, что скоро окажется здесь. И пускай не допустят боги, чтобы одинокий путник оказался в ней. Иные поговаривали, что это ветер демонов, который несёт с собой зло, вселяя в человеческие тела мерзких созданий. Так ли это было на самом деле, проверять не хотелось. Не для этого было выиграно столько сражений, чтобы подохнуть в этом запустенье.

- У нас вариантов не слишком много, - покачивает мужчина головой.

Он гладит морду коня, успокаивая животное, которое явно чувствовало заточенную за этими стенами мертвечину, пускай и давно истлевшую. Покойник всегда останется покойником, пройдёт день или целое столетие. Одни уходят с миром, иные же возвращаются, как это происходило с преступниками и некромантами, чьи души не могли отыскать упокоения. Порою, с кладбища, что находилось возле пшеничного поля, доносились жуткие звуки, а утром могильщики находили разрытые могилы. Покойники же, как это можно догадаться, отсутствовали. Но не всё оказывалось связано с мерзкой магией. Иногда трупы исчезали по естественным причинам, если только можно так выразиться. Крысы, вот главный бич мертвецов. Эти громадные твари, достигающих размеров кошки или небольшого пса, прогрызали гробы и вытаскивали трупы, исчезая с ними в многочисленных ходах. Однажды даже, после похорон старого Йохана, его тело отыскалось спустя трое суток в городской канализации. Точнее, лишь остатки пьянчужки. А между кладбищем и городом не одна стадия, так что только остаётся догадываться, насколько уходят крысиные тоннели вглубь и стороны.

Он оказывается внутри. Под ногами хрустит мелкий камень, а со всех сторон окружают древние усыпальницы. Кажется, что воздух здесь не двигается, застыв навсегда, как застыло само время. Если бы не буря, Салазар обошёл это место стороной, но в нынешних обстоятельствах...

- Ничего, - говорит он тихим голосом. - Нам нужно только переждать, а после мы сразу уйдём отсюда.

Путник заводит своего коня в храм без крыши, останавливаясь, начиная осматриваться. Алтарь, весь в тёмных пятнах и клочках засохших волос, знаки Вельзевула, Белиала, Пазузу и иных демонов подземного царствия. Здесь явно поработала некая секта поклонников мрака, возможно кровавых жрецов. Стены также усыпаны изображением кровавых оргий с участием людей и животных, а ещё перерисованными изображениями из Некрономикона. Храм осквернён, что ни есть хорошо. Возможно он не станет защитой от надвигающейся бури. Впрочем, чего можно ожидать, если крипта находилась в запустенье, вдали от Мор-Даара, куда отряды ни нагой. Только дурни, искатели древних сокровищ, а ещё возвращенцы могли стать гостями сих мест. Да, возвращенцы с военной службы, что желают очутиться дома, рядом со своей семьёй.

"И будь проклят я, если не исполню своё желание!" - с яростью думает он.

Здесь, наверху оставаться нельзя, так что Салазар спускается по широким ступеням вниз, привязывая коня к одной из колонн. Его защищают двери, которые не дадут попасть пыли вовнутрь. Теперь же следует подождать, что и делает мужчина. Он извлекает из притороченной к седлу сумы светящийся жезл, последнее достижение заморских чародеев, отбрасывая в подземном храме по сторонам кромешный мрак.

"Хорошо бы огонь, чтобы поджарить пищу".

Только утром он смог подстрелить из лука зайца, чья тушка болталась рядом с сумой, но есть в таком месте не слишком хотелось. То же самое, что устраивать пир, используя в качестве стола крышку гроба, под которой лежит покойник. Но подкрепиться все равно надо, а в качестве топлива можно использовать вон те деревяшки, что окончательно ещё не истлели, удобно устроившись в самом углу.

- Задница Локи!

Салазар покачивает головой, опознав в этом гнилье разбитый гроб, а рядом в истлевшем тряпье лежит скелет, обтянутый задубевшей кожей. Куда бы он не смотрел, везде находилась смерть. Хотя, стоя здесь, чего можно ожидать?

Где-то наверху свирепо завыла буря, наконец накрыв пыльным полотном древнюю крипту. Двери, что отрезали путь на лестницу, жалобно застонали, но продолжали держать, как держали десятилетия, столетия. Ветер демонов свободно разгуливал по верхнему храму, рыская, чувствуя человечину, но злясь от того, что не мог до неё добраться. Он крушил подгнившие балки, что с грохотом обрушивались на каменные плиты, срывал почерневшие храмовые знаки, плюя, оскверняя их своим дыханием. И несдобровать любому, окажись тот несчастный у него на пути. Кожу мигом слижет песчаным языком, оголив бурую плоть, мышцы, сухожилия, сетку нервов, которые станут гореть огнём от каждого прикосновения из тысяч песчинок. Ярость не знает границ, если эта ярость в виде свирепой бури, которая случается раз в десятилетие.

* * *

Салазар вертит головой, пытаясь понять, послышались ему эти звуки, или просто игра воображения? Но нет, вроде бы некие завывания доносятся из тёмного коридора, который проходит мимо усыпален. Он медленно шагает, держа в руке стержень, другой же придерживал клинок, готовый ко всему. Если здесь ещё кто-то есть, тогда быть беде. Впрочем, такие вот крипты любят всякие там гули, вампиры и прочие дети ночи. Но нет, завывания вроде бы вполне людские, которые может издавать человек, а не проклятое Каином существо.

Коридор уводит дальше, сворачивая, затем снова устремляясь вперёд, пока не упирается в тяжёлые резные двери. Покряхтывая от натуги, Салазар открывает их, и шум оглушает его. По-видимому, здесь хорошая звукоизоляция, раз нельзя было из-за створок определить расстояние находившихся собравшихся. Ему-то казалось, что они всё ещё далеко, а шагнув за порог...

В круглом помещении имелся алтарь в форме шестиконечной звезды. А у дальней стены было краской нарисованы врата с непонятными символами. Между колонн топчутся мертвецы, так что становилось теперь ясно, откуда взялся тот бродячий. Далее, слева, если смотреть от входа, возвышался над своими пленниками жрец в красном одеянии, чьё лицо скрывала драконья маска. В одной руке была раскрытая книга из чёрной кожи, в другой же окровавленный кинжал. Он читал странные слова, что составлялись в грубые, почти лающие предложения, а потом взмахивал своим орудием, и лезвие перерезало горло очередной связанной жертве. Кровь под давлением брызгала прямо на алтарь, становясь лужицей, окрашивая выдолбленные в камни руны. Потом жрец переходил к следующей жертве. Всего их было шесть, но теперь осталось только четверо, мужчина, парень и две девушки. Все обнажены. Верёвки до синевы впиваются в кожу, останавливая кровообращение. На лицах пленников животный ужас.

"Это же драконий жрец! Попал, так попал".

На скрип открываемой створки, жрец обернулся, взглянув внимательным взглядом из прорезей в маске. Его одежды приятно зашелестели, а рука с кинжалом застыла в воздухе, роняя капли крови.

- Чужак? - послышался глухой изумлённый голос служителя культа крови. - Здесь?

Из глоток мёртвых послышался жуткий хрип. Их разлагающиеся тела задрожали в предвкушении, но стеклянные глаза по-прежнему смотрели в пустоту, застыв в миг их смерти.

- Взять его! Рявкнул вдруг жрец, указав кинжалом на вторгшегося так неудачно чужака. - Убить животное!

Армия мёртвых, покачиваясь, точно старые дубы в сильный ветер, медленно двинулись к Салазару, вытягивая руки вперёд со скрюченными пальцами и обломанными ногтями. Кто-то казался более свежим, а на кого-то было страшно смотреть без содрогания. Один полз на руках, так как ноги у него отсутствовали, оканчиваясь гниющими обрубками. Другой шагал, не обращая внимания на то, что из его распоротого брюха тащатся следом склизкие внутренности. Короче, просто мечта некрофила.

Привычно в руке оказался клинок, которым и воспользовался Салазар. Довольно глупые мертвецы особо не представляли опасности, если действовать умело, не давая к себе приблизиться. Они могли задавить лишь числом, а потом уж и разорвать, но этого, понятное дело, мужчина позволять не собирался. Клинок безжалостно кромсал конечности, отсекая их, отправляя в свободный полёт, где они шмякались с влажным звуком склизкой плоти. Краем глаза Салазар видел, что жрец продолжил свой ритуал, отправив к богам ещё одну молодую особу, перерезав той горло. Девушка упала на каменные плиты, агонизируя кровью, дёргая ногами. И в этот миг произошло нечто, что заставило мужчину действовать более решительно. Нарисованные на стене врата вдруг стали более отчётливее что ли, превращаясь в настоящие, из какой-то кости. Створки с мерзким звуком поползли в стороны, и показалась громадная рука с острыми когтями. Жрец дико заверещал, радуясь достигнутому, переходя к следующей жертве, фазе. Здесь не надо было быть провидцем, чтобы понять, что в мир вызывают некую тварь, какого-то демона. И как только несчастных не останется, а слова будут досказаны, то нечто ворвётся в этот мир, и тогда настанет царствие хаоса и мрака.

"И сбудутся пророчества, и станут города вам гробницами.

И прольётся на землю кровавый дождь, ибо слышна его поступь.

И восстанут мёртвые из своих могил, чтобы нести смерть и мрак.

и в мир войдёт он. Трепещите!"

Стиснув крепче зубы, Салазар зарычал от злости. Он был воином до мозга костей, пускай и мечтал о работе на земле. Взявший меч однажды, никогда не забудет его тяжести. Кровь солдата императорской армии вскипела в венах, бросая Салазара в сторону, уводя за собой армию мертвецов. Он запрыгнул на алтарь, а потом одним махом отсёк демоническую руку, отпрыгивая назад. Из обрубка хлынула зелёная кровь, окропляя десятки трупов, растворяя их одним махом. По-видимому, текущая в венах твари жидкость оказалась довольно едкой кислотой, что было на руку старому воину. Он лишился всего за пару ударов сердца трёх, а возможно и четырёх десятков поднятых из могил противников.

Из-за врат послышался оглушительный вой, от которого задрожали стены подземного храма. Тварь попыталась прорваться в этот из миров, но створки всё ещё крепко его сдерживали, так как ритуал не был проведён до конца. Тогда драконий жрец перешёл к новой жертве, занося кинжал для смертельного удара. Но тут вмешался Салазар, проносясь мимо. Клинок лишил жреца сразу всех пальцев, а книга взлетела в воздух, исчезнув среди толп мёртвых.

- Не-е-е-ет! - послышалось из-под маски. - Поооовелитеееель!

Развернувшись, Салазар зло оскалился, став похожим на побитого жизнью волка, но всё ещё крепкого, стоявшего на четырёх лапах.

- Так отправляйся к своему повелителю.

Удар сапога в грудь отправил жреца прямо к створкам врат, откуда появилась вторая рука. Она зашарила в воздухе, но тут наткнулась на человечка, хватая его, мгновенно сдавливая. Из широко распахнутого рта полилась кровь, а следом вывалились и внутренности, глаза выскочили из орбит, повиснув на глазных нервах, кости влажно захрустели. И о чудо! Всё разом застыло. Рука превратилась в камень, а створки вновь приняли вид рисунка на стене. Армия покойников рухнула, став лишь грудой мёртвой плоти, кормом для могильных червей. Ритуал не был соблюдён до конца. Всё кончилось быстро, даже не успев начаться.

* * *

Выбравшись на поверхность, после того, как буря ушла на юго-запад, Салазар осмотрелся. Ничего в крипте не изменилось за мелким исключением. Где-то рухнул камень со стены, где-то обрушилась балка, а где-то намело жёлтого песка. Здесь всё неизменно, как и тысячи лет до этого строения. Запустенье жило по своим собственным правилам. Оно будет жить и тогда, когда человек исчезнет, а эта безжизненная пустыня останется со своими неизменными законами. Так было и так будет.

- Я даже не знаю, как вас благодарить, - поклонилась Кира, единственная выжившая девушка.

Старый воин лишь отмахнулся. Он не в том возрасте, чтобы выслушивать в свой адрес дифирамбы. Раньше, годков двадцать назад, с удовольствием, но только не сейчас. И возможно, тогда он воспользовался благодарностью сего молодого тела. Но вот нынче отчего-то совсем не тянуло. Салазар видел лишь перед своим внутренним взором Еву, его супругу, чьё лицо приходило к нему во снах, шепча приятные слова, маня к себе.

- Это долг любого воина, - пожал он плечами, поглаживая рукоять своего клинка.

Мужчина не стал распространяться о том, что оказался совершенно случайно в крипте, двинувшись на некий загадочный шум. Незачем знать этой молодой особе того, чего не следует. Пускай верит в рыцарские идеалы. Ведь она ещё так молода...

Над головой громыхнуло, раз, другой. Вновь треск, яркая вспышка. Это были так называемые сухие грозы, которые совсем не редкость в этих местах. Они обычно начинались после пыльных бурь, сверкая, расцвечивая небо всполохами. Вот только дождя здесь никогда не было. И, наверное, очень долгое время. Хотя, если судить по некоторым признакам, вначале времён эти места заливала вода, а возможно запустенье являлось частью океана. Если немного капнуть, то можно отыскать древние скелеты рыб, моллюсков и прочих обитателей водного пространства. Но океан отступил, освобождая местечко для суши, отойдя на три сотни стадий.

- Мы приглашаем вас в наше селение. Вам будут рады.

Это говорил мужчина с раздвоенной бородой, пристально глядя на Салазара, точно изучая диковинное насекомое.

- Боюсь, нам не по пути, - покачал головой воин. - Мой путь пролегает совсем в ином направлении.

Салазар подумал о поворотах судьбы. Ещё совсем недавно, всего каких-то пару месяцев назад, он уничтожил в подвале ведьму, при этом освободив пленников, двух детей. А вот же случай, нечто подобное произошло и здесь, в подземном храме, только вот последствия могли оказаться более катастрофическими, чем при Мэри Энн. Невольно закрадывалась мысль, а не одному ли хозяину служили эти двое, ведьма и жрец? Тут же появлялась и другая мысль, не длань ли Господня направляет его в те места, где происходит чёрное колдовство. Впрочем, размышлять об этом можно долго и нудно, только вряд ли Салазару откроется истина. Человек, всего лишь букашка на ладони богов.

- У нас для вас всегда найдётся работа, - улыбнулась Кира, начиная расчёсывать свои длинные волосы пальцами, не имея под рукой гребня.

Женщина всегда остаётся женщиной. И пускай на ней лохмотья, что сняли с покойника, она все равно попытается сделать свой скудный наряд более приемлемым, более аккуратным что ли. А вот мужчине абсолютно плевать на портки и рубаху. Но вот с оружием...

- Старейшина говорил, что в лесу завёлся громадный нетопырь, который нападает на скот, и пьёт их кровь. Ваш клинок оказался бы очень полезным в нынешних обстоятельствах.

"Девочка. Ты не успела избежать смерти, а уже предлагаешь мне работу, думая о благе своего селения. Нет уж, не в этот раз, моя дорогая".

Салазар тряхнул головой, отказываясь. Он указал подбородком на горизонт, щурясь от ярких вспышек на небе.

- Меня ждут вон там, а путь не близок. И без того слишком уж задержался, так что извини. Поищи лучше ведьмака. Это работёнка как раз для него.

Вскочив в седло, воин ударил коня пятками, взмахивая рукой на прощанье. Он больше не оглядывался на троицу выживших счастливчиков, которые стояли в крипте, глядя ему вслед. Потом, девушка, мужчина и парень, будто неохотно, побрели совсем в противоположную сторону, постепенно удаляясь, превращаясь в три точки.

Путники.

Кира с раздражением наблюдала за Алдуином, мужчиной с бородой, который сидел на корточках, задумчиво уставившись в пустоту, то и дело почёсываясь под мышками. Дурин, совсем молодой парень, третий член их малочисленной группы, находился слегка в стороне, приникнув спиной к засохшему дубу, чьи ветви всё ещё были раскинуты довольно широко. На одной из них болталась оборванная верёвка, на которой когда-то находился висельник. Ну да, если попалось в запустенье одно единственное дерево, так чего ему расти просто так? Следует взять и вздёрнуть какого-нибудь негодяя, или же своего товарища, что слишком уж надоел в дороге своими идиотскими разговорами.

- Что ты думаешь обо всём этом? - наконец поинтересовалась девица, продолжая машинально расчёсывать свои белокурые волосы растопыренными пальцами, не имея под рукой гребня.

- А что тут думать? - пожал плечами Алдуин.

Кира чувствовала, как внутри её закипает раздражение к этому типу, её якобы односельчанину. Впрочем, так оно и было. Они жили в одном месте, отсюда в много стадий, у самого утёса в просторном деревянном доме. Культ крови, вот чем была их секта, а эти трое являлись избранными, или просто ключами, которые должны распахнуть врата из вечности в царствие живых. Изначально, конечно, их было шестеро, но троица их братьев и сестёр отправилась в небытие от руки жреца, а вот им не повезло остаться в живых. И если бы не этот проклятый старый солдат, который оказался в крипте так неудачно! И теперь о царствии повелителя можно забыть.

- Придётся готовиться к новому ритуалу. Правда, на него уйдёт много лун.

Алдуин поднялся на ноги, после чего принялся мочиться, окропляя высохшую землю, совершенно не стесняясь сидевшей перед ним девушки. Он размышлял, как в храме воспримут провал ритуала и вызова повелителя. Возможно их просто вздёрнут, или заживо закапают в землю, что было чертовски плохо. Одно дело умирать за своё божество, а совсем иное просто так. Но с другой стороны, если мыслить рационально, то ключей не так уж и много, и поэтому никого из них не тронут, а просто примутся искать ещё троих добровольцев. В конце концов, не их вина в провале. Если бы жрец оказался более расторопным, а проклятый вояка не сунулся раньше времени, то над миром сейчас распростёрлась длань повелителя.

- Это же сколько придётся ждать? - со скепсисом поинтересовалась Кира.

- Мудрецы пускай высчитывают, - ответил Алдуин, отступая от мокрого пятна у себя под ногами, обратно усаживаясь на твёрдую, словно камень землю. - Мы всего лишь исполнители, только инструменты. Теперь нам главное добраться, выбраться из запустенья, а там уже...

Он устало махнул рукой, принимая горизонтальное положение, прикрывая глаза, погружаясь в сон, больше не обращая внимания на своих товарищей, что продолжали сидеть. Кира всё сверлила Алдуина взором своих холодных глаз, а Дурин также принялся кимарить, то и дело клюя носом. Он вообще был неразговорчивым. Да и незачем с ним общаться, раз человек этого не хочет.

Не успев сомкнуть веки, Алдуин очутился в мрачном месте, которое состояло из камня и лавы. В воздухе пахло гарью, а ещё человеческой болью. Она была повсюду. Казалось, протяни руку и коснись, и вот она. Из мрака вырисовывались человеческие фигуры, что царапали своими телами острые камни, желая уползти на своём брюхе, точно рептилии, оставляя после себя кровавые следы дорожек. Они корчились от невыносимой боли, выкрикивая мольбы, но тот, кто обрёл их на такие мучения, не обращал на такую мелочь своего внимания. Он просто возвышался, сливаясь с темнотой. И лишь клубящийся силуэт выделял его совсем слегка, да красный блеск нечеловечьих глаз.

- Мои ожидания вновь уходят в бесконечность, чем, собственно, я и являюсь.

Клубы дыма переместились, плывя над острыми камнями, с жадностью впитывая в себя гарь. Дорожки лавы, что протянулись во все стороны, совершенно не причиняли никакого ущерба существу. Он, или оно просто не обращало на это внимания.

- Повелитель, - выдохнул Алдуин, плюхаясь на четвереньки, мысленно вскрикивая от боли, когда камни впились ему в колени и ладони, пронзая кожу, напитываясь горячей кровью. Но что могла значить эта боль по сравнению с тем, что его ожидало.

Раздвоенная борода задрожала, как и её обладатель. Не каждому являлось их божество, и не каждому доводилось с ним разговаривать. Лишь мудрецам да шаманам, да ещё некоторым счастливчикам. Но вот же судьба, которая преподнесла такой дар. Алдуин оказался в царствие вечности, где боль не знала границ. Она могла быть мучительной, а могла быть и приятной. Всё зависело от обстоятельств.

- Врата почти открылись, - пробулькала дымчатая фигура. - Я уже ощутил запах мира, вкус его жизни на своём языке. О, как же сладок этот привкус.

Повелитель приблизился, выбрасывая вниз отросток, хватая Алдуина за шею, приподнимая с лёгкостью в воздух. Мужчина захрипел, брызгаясь слюной на бороду, выпучив от боли и удушья глаза. Но он ничего не сказал, да и не смог, если бы даже захотел.

- Я себя почувствовал псом, которого поманили сладкой косточкой, а после её отобрали. Врата почти открылись. Всего три ключа...

- Я... Я не виноват, повелитель!

- Поэтому ты ещё и жив, - пробулькало существо.

Оно отбросило человека обратно на острые камни, раня его, шипя, точно из него выпускали медленно воздух. Клубы дыма стали гуще, принимая форму гигантского существа с горбатой спиной и несуразно большой головой. Длинные руки легко касались вывернутых назад колен, и даже земли, царапая её острыми когтями, оставляя лавовый след.

- Добудь мне его кровь. Пролей её на алтарь, и тогда я смогу утолить свою жажду.

- Клянусь, - прохрипел Алдуин, сдерживая рвущийся наружу сухой кашель. - Да, мой повелитель...

Он задыхался от жуткой гари, что проникала сквозь ноздри, широко открытый рот прямо вовнутрь, наполняя собой лёгкие, становясь свинцом, таким же тяжёлым, таким же смертельным. Сердце стало работать в бешеном ритме, разгоняя кровь по венам.

- Мне нужна его кровь на алтаре, - повторило существо. - Не допусти ошибки, иначе ты окажешься здесь, вместе с ними.

Повелитель небрежно махнул огромной рукой в сторону дёргающихся от боли людей. Они корчились столетие, возможно тысячелетие, но самое жуткое это то, что, собственно, здесь время не играло большой роли. Его здесь просто не было. Секунда адской боли могла застыть навечно, превратившись в бесконечные пытки тела и разума. Нельзя умереть. Нельзя даже сойти с ума! Никогда не будет спасения, а хозяин не из тех, кто проявляет слабость по отношению к своим слугам. Провинился, плати. Хорошего пса поощряют, а плохого наказывают.

- К-клянусь, - заикаясь, часто закивал головой мужчина.

- А чтобы твоя миссия была более облегчена, я одарю тебя...

Существо вновь выбросило отросток, дымный, горячий, вонзая его прямо в глотку Алдуина. Ему показалось, что по гортани разлился самый настоящий огонь. От жуткой боли он обмочился, пытаясь кричать, но тщетно. Пламя продолжало терзать его плоть, заставляя корчиться в жестоких муках. Его спина выгнулась дугой, чуть ли не ломая позвоночник, а пальцы скребли камень, раня кожу, оставляя кровавые следы. Но потом всё в один миг прекратилось, будто ничего и не было. Лишь частое дыхание, да многочисленные молоточки в висках.

- А теперь возвращайся, и не подведи меня. Ошибок я не прощаю.

Перед тем как исчезнуть, он увидел истерзанное тело жреца, окровавленное, изуродованное. Мужчина протягивал к повелителю обе дрожащие руки, вымаливая прощения. Глупец. С тем же успехом можно было обращаться к солнцу, чтобы оно светило в зимний период жарче, чем прежде.

Было ранее утро, когда Алдуин проснулся. Он вскочил на ноги, всё ещё дрожа всем телом, ощущая внутри себя фантомную боль. Поморгав, смахивая с глаз слёзы, мужчина провёл ладонью по раздвоенной бороде, делая шаг, затем другой. Он снова оказался здесь, а всё, что было, просто сон. Но нет, не просто сон. Алдуину являлся в действительности его хозяин, что было непреложным фактом. Внутри его бурлила тёмная сила, которой хотелось воспользоваться. Он мог свернуть горы, ломать деревья, выпивать моря и океаны.

- Вставай, ты, грязная потаскуха!

Алдуин пнул несильно Киру под рёбра, отчего девушка мигом проснулась, резко вскакивая, настороженно осматриваясь. Но не увидев опасности, она зло воззрилась на своего товарища.

- Какого чёрта! Ты совсем ошалел?

- Нам пора двигаться.

- Ещё совсем рано, ты, глупый идиот.

- Как бы не стало слишком поздно.

Такими же манерами Алдуин разбудил и Дурина, выведя парня из царствия сна. Правда, тот по своему обычаю не стал возмущаться, просто проглотив грубое обращение к своим рёбрам. Но вот сама Кира этого терпеть не намеривалась. В конце концов, она не служанка этому грязному животному.

- Заткнись и слушай меня сюда, - потребовал мужчина.

Он кратко поведал о встречи с повелителем, о назначении их дальнейшей миссии, что следовало поймать старого пса, который прервал ритуал и пролить на алтарь его жидкую кровь.

- И почему он выбрал именно тебя главным? - с подозрением поинтересовалась девушка.

Дурин приблизился к этим двоим, прислушиваясь к разговору. Он обхватил себя за плечи, мелко дрожа, так как утренний период оказался довольно прохладным. Да и в горле пересохло, отчего дурно пахло. Хлебнуть ему бы воды, да где её взять в этих местах.

- Повелителю лучше знать, - самодовольно улыбнулся Алдуин. - Или ты собираешься перечить нашему хозяину?

Кира что-то тихо заворчала, но так, чтобы слов не разобрать. Она сверкала глазами, кипя от негодования и такой несправедливости. По всем параметрам именно ей предстояла роль лидера, а не этому глупому идиоту. Теперь же ничего не остаётся, как подчиниться. Но это лишь пока. Она станет приглядываться к Алдуину, и когда он совершит ошибку, обязательно воспользуется ею.

- Кабы знать, да наперёд, мы могли прикончить пса ещё в крипте, - задумчиво протянул мужчина.

- Хотела бы я на это взглянуть, - жёстко усмехнулась девушка. - Ты же сам видел, как он размахивал своим мечом.

Она снова, и в который раз стала расчёсывать спутанные волосы, сетуя на отсутствия гребня. Да и не только его, а и прочих удобств. Ей не нравилась одежда с покойника, отсутствие пищи и воды и элементарных условий.

- Сейчас всё поменялось. Повелитель наградил меня силой.

В голосе Алдуина слышалась хвастливость, как у сопливого мальчишки, который хвастается своими мелкими достижениями.

- Но каким образом мы его догоним? - спросил Дурин, чьи слова были первые за начало дня, а возможно и последние. - Он ведь на коне, а мы только на собственных ногах.

- Пока двинемся так. Но будем идти на восток, пока не наткнёмся на караванную тропу. Там, думаю, сможем разжиться лошадьми.

- У нас нет денег, - заметила Кира.

- А они нам не понадобятся.

На этот раз пришёл момент улыбаться жёстко именно Алдуину.

* * *

Они достигли скопления серых камней где-то около полудня. Алдуин исчез за древними великанами, что-то выискивая, а Кира с Дурином остались ждать, прячась в тени от палящего солнца. Их кожа покраснела и горела, неприятно пощипывая. Хотелось пить, а ещё больше, дать отдых ногам, чьи ступни стёрлись от ходьбы по запустенью. Проклятая мошкара путалась в волосах, попадала в глаза, лезла в нос и рот.

- Такими темпами мы сдохнем уже к следующему полудню, - проворчала девушка, усаживаясь на корточки.

Она следила за Дурином, который отошёл слегка в сторону, опираясь спиной о другой камень, желая получить от него хотя бы немного прохлады, но тщетно. Он оказался таким же раскалённым, как и сам воздух. Тем не менее, гиганты давали тень, что было редкостью в этих местах.

Кира откинула со лба влажные волосы, продолжая сидеть, ожидая возвращения Алдуина. Она не сразу обратила внимания на мелькнувшую тень, а когда же увидела, то вскрикнула от страха. Откуда-то из расщелины выскочил громадный, размером с лошадь, степной волк, топорща свою облезлую шерсть, которую пожрал лишай. Брызгая белой пеной, он набросился на несчастного Дурина, смыкая челюсти на его тощем горле. Влажно хрустнули кости, а из жуткой раны брызнула кровь. Глаза парня выскочили из орбит, а в горле застыл навечно вопль ужаса, изумления, недоверия. Его тело вздёрнули вверх, отрывая от земли, начиная мотать из стороны в сторону, разрывая мышцы, сухожилия. Волк рычал, жадно поглядывая на застывшую в страхе девушку.

Кира медленно двигалась назад, стараясь не привлекать к себе зверя, но как это сделать, если жуткая тварь находилась не далее, чем в десятке шагов. Оно могло двумя прыжками настичь человека, и сделать то, что случилось с Дурином. Следовало отыскать укрытие, забиться куда-либо и ждать. Вот только поможет ли это? Вначале волк сожрёт их товарища, а потом станет ждать, подстерегая человека, когда тот наконец выберется из своего укрытия.

"Нет уж, я лучше сдохну от голода и жажды, чем буду сожрана этой гадиной".

Но Кира была не до конца уверена, что поступит именно так. Скорее уж предпочтительней быстрая смерть, чем долгая и мучительная, когда твои мысли станут ворочаться, словно черви под камнем, переползая друг на друга.

Откуда-то сверху спрыгнул Алдуин, мягко приземляясь, и тут же бросаясь в атаку. Девушка захлопала ресницами, не веря во всё увиденное. Её товарищ просто схватил громадного волка за загривок, а после отбросил в сторону с такой лёгкостью, будто степное животное совсем ничего не весело. Но хищник, не успев упасть, уже крепко стоял на четырёх лапах, злобно рыча, изрыгая из себя пену. Его налитые кровью глаза пристально наблюдали за человеком. А потом зверь прыгнул, но Алдуин перехватил волка прямо в полёте, а следом последовал и мощный удар о камни. Треск торчащих рёбер от сокрушительного соприкосновения босой ноги с плотью животного.

"Этого не может быть", - подумала девушка, с ужасом и лёгкой завистью наблюдая за сражением.

Она завидовала наделённой силой, с помощью которой Алдуин мог делать, если не всё, то очень многое. Ах, как бы ей этот дар самой не помешал. Грязный Мэтью, владелец борделя захлебнулся бы собственной кровью от причинённого ранее ей вреда. Она бы вытащила через рассечённое брюхо его внутренности, а после заставила их жрать.

"Повелитель! Ну почему не я?"

Вновь подняв волка над головой, Алдуин с силой шваркнул его о сухую землю, выбивая последний дух. Зверь жалобно взвизгнул, а после затих окончательно, изломанный, истекающий тёмной кровью. Его шерсть потемнела, а в некоторых местах кости прорезали плоть, которая свисала грязными лохмотьями.

- Воды я не нашёл, - как-то уж совсем буднично объявил Алдуин, точно никакой битвы пару секунд назад не происходило.

"Да он даже не запыхался. Повелитель! Почему все-таки ты выбрал не меня!"

- Но теперь это уже не важно.

Он указал на волка, отрицательно покачивая головой.

- К сожалению, его есть нельзя. Животное было больным, так что хворь может перейти на нас.

- И что ты предлагаешь?

Голос Киры звучал хрипло, точно после длительного молчания. Она всё ещё до конца не пришла в себя, лихорадочно прокручивая в голове всё произошедшее. Смерть Дурина, сражение с волком, её внезапное спасение и силу этого человека, который сейчас стоял перед ней.

- Его, - коротко бросил Алдуин.

Он приблизился к их третьему товарищу, хватая за ноги, оттаскивая в тень. Из разорванной шеи всё ещё лилась кровь, пачкая сухую землю, которая тут же впитывала с жадностью влагу, пускай и такую.

- Ты с ума сошёл!

Девушка почувствовала брезгливость к трупу, к Алдуину и к его словам.

- Это единственный источник влаги для нас в нынешней ситуации. Хотя...

Мужчина равнодушно пожал плечами.

- Если ты не хочешь, я настаивать не буду. Но знай, когда твои силы окончательно иссякнут, то тащить тебя не стану, хотя мне это совсем и не трудно.

Кира поглядела в мёртвое лицо Дурина, пытаясь представить, как прикладывается губами к ране, начиная впитывать в себя влажную кровь, которая, несомненно, обязательно придаст ей сил. И Алдуин прав, если она хотела жить, то следовало изменить собственное мировоззрение. Дурину все равно уже не помочь, а его плоть станет пищей ещё для живых. Хоть в чём-то от парня будет польза.

- Решайся, - поторопил мужчина. - Меня мучит жажда.

Девушка сделала неуверенный шаг вперёд.

- А после мы немного отдохнём под тенью камня.

Алдуин с насмешкой осмотрел тело Киры, отчего злоба с новой силой вспыхнула у неё внутри. Она не позволит прикоснуться к себе! Хотя, что она могла противопоставить не человеческой силе её товарища?

- А ночью продолжим свой путь.

* * *

Через двое суток, двигаясь под светом звёзд, они наконец достигли тропы караванов. Им понадобился ещё не один день, чтобы встретить людей, которые медленно пересекали запустенье. Их было около трёх десятков, на лошадях, верблюдах и быках. Фургоны жалобно поскрипывали, а возницы дремали, отгоняя веточкой цап-травы надоедливых мух, что так и норовили сесть на потную кожу.

- Кто такие будете? - поинтересовался с подозрением купец, дородный мужчина с седой бородой.

Его ладони лежали на пухлом животе, а маленькие глаза с неприязнью смотрели на двух попавшихся оборванцев. В конце концов, купца понять можно. Два человека, да в запустенье... Больно уж подозрительно. Если не разбойники, то явно уж твари, чьи помыслы темны.

- Мы отбились от каравана, - ответил Алдуин, не особо стараясь, чтобы в его историю поверили.

- Вы совсем не похожи на торговых людей, - заметил купец, фыркая на грязную одежду Киры и её спутника. - Даже рабы такое тряпьё не станут надевать.

- Под этим солнцем лучше уж так, чем совсем никак.

Кира с ненавистью следила за Алдуином, помалкивая. Она ещё не забыла вкус Дурина, а потом последующий отдых в тени камней. До сих пор болели ноги, а тело саднило от укусов и пощипывании.

- Это уж точно, - согласился толстяк. - Солнце здесь жаркое, беспощадное. Оно сделает кожу тёмной, как печёное яблоко.

- Верно. Да и не только кожу. Мы много дней двигались, не имея возможности попить и поесть. И были бы благодарны...

Алдуин попросился в караван, но купец лишь отрицательно покачал головой, поглядывая на своих людей. Он одной рукой погладил свою седую бороду, тяжело вздыхая, сверкая кольцами под лучами солнца.

- Нет, не могу. Люди вы незнакомые, а значит подозрительные.

- Неужели ты оставишь нас здесь? - улыбнулся недобро Алдуин, делая шаг вперёд. - Одних? Умирать?

- Времена нынче суровые, собачьи.

Мужчина сплюнул, а потом горестно вздохнул, как бы сожалея о принятом решении. Но вот в глазах плескалось равнодушие к судьбам двух путников.

- Это твоё последнее решение? - спросил Алдуин, ещё ближе приближаясь.

Охрана толстяка потянулась к мечам, но опоздала. Алдуин прыгнул вперёд, оставляя за спиной пяток шагов, оказываясь рядом с купцом. Одним ударом он скинул его с седла, а после бросился на остальных, двигаясь со скоростью ветра, нанося множественные удары, пробивая кулаками броню. Кто-то попытался вогнать в Алдуина арбалетный болт, но попал в верблюда, а кто-то возжелал зарубить негодяя, но пал сам, булькая кровью. И когда всё закончилось, мужчина стоял среди павших, всё также с усмешкой глядя на оставшихся в живых. Ему понадобилось не более десятка ударов сердца, чтобы одержать победу. Быстрый, как ветер, наделённый силой самого Повелителя.

- Я не люблю отказов.

Кира прошла мимо лошадей, с удовлетворением глядя на то, как перед ней расступаются караванщики. Потом она взобралась в один из фургонов, где надолго приложилась к бурдюку с водой. Но жидкость не задержалась в желудке, а была выплеснута наружу. Следовало пить мелкими глотками, и не в таком количестве.

"Ничего. Настанет час, когда я тебе отплачу. Слышишь, Алдуин! Обязательно отплачу!"

Взгляд Киры скользнул по мешкам, коими были набиты фургоны. Она сунула руку в один, и извлекла наружу рубаху с вышивкой. Затем довольно кивнув, стала рыться в товаре, желая подыскать себе что-нибудь подходящее. Пока Алдуин наводил снаружи порядок, она займётся собой.

Встречи.

Конь пал от удара мощной лапы. Животное просто осело, дико ржа, бешено вращая глазами. Затем из его брюха вывалились внутренности, падая на твёрдую землю, источая неприятный запах смерти. Салазар, видя всё это, заскрипел зубами. Он никак не ожидал проклятого богами медведя, который выбрался откуда-то из подземной пещеры. Зверь, довольно грозный на вид, не смотря на лишай, сразу набросился на путника, но встретился с копытами коня, получая удар по морде. Затем, разозлившись, гадина бросилась в атаку, а боевой конь встал на дыбы, сбрасывая наездника.

- Во имя Каина! Будь ты проклят!

Меч выскользнул из ножен, а затем обагрился кровью медведя, вспарывая свалявшуюся шерсть, груду мышц. Салазар мгновенно отскочил, принимая позицию для защиты. Животное, брызгаясь пеною, встало на задние лапы, медленно надвигаясь на воина, роняя капли крови на потрескавшуюся землю. Рост же противника оказался просто чудовищным, если не сказать больше. Он возвышался над человеком локтей в пять, может восемь, так что попадать в объятия не стоило, так как чревато смертельными последствиями.

- Да сожрут тебя черви, проклятая ты отрыжка Тёмного!

Мужчина отпрыгнул назад, опуская руку, нанося режущий удар по лапе. Новая порция бурой крови, новый оглушительный рык. Глаза зверя следили за добычей с жадностью, так как в запустенье такой крупной пищи было не так уж и много. Стервятники, степные волки, пустынные львы. А ещё куча нежити, довольно опасной, с коей не стал бы связываться медведь. Одно дело напасть на человека, а совсем иное на вампира, гуля, пожирателя трупов или прочей дряни. Здесь сам агрессор мог превратиться в жертву.

Медведь попытался навалиться всем своим весом на человека, подмять его, а после ухватить лапами, и наконец, вонзить в эту слабую плоть почерневшие зубы, но нет. Салазар оказался довольно проворной жертвой. Мало того, что он умирать не собирался, так ещё и сопротивлялся. Действительно уж непорядок.

Мужчина прыгнул назад, а потом устремился в сторону, когда зверь встал на четыре лапы, промахнувшись мимо воина. Лезвие меча рубануло по рёбрам, а следом острие вонзилось в шею, вспарывая мышцы. Из рассечённой раны хлынула на потрескавшуюся землю кровь, брызгая небольшим фонтаном. Животное взревело, как-то уж совсем жалобно, обречённо, будто понимало, что потерпело поражение и вот-вот уйдёт к своим звериным богам, если таковы существовали. Потом медведь завалился на бок, дёрнув несколько раз лапами, а его глаза навечно застыли, уставившись на далёкий горизонт, к которому нельзя было приблизиться. Откуда не возьмись над головой появились три стервятника, начиная кружить, ожидая, когда победитель отправится восвояси, и оставит проблему в виде гниющей туши санитарам запустенья. Уже к вечеру плоть полностью исчезнет, а костным мозгом полакомятся насекомые, что выползут ближе к вечеру, когда яркий диск солнца станет закатываться. Останки облюбуют пауки, покрыв паутиной, готовые ловить многочисленную мошкару и мух.

- Проклятая гадина, - сплюнул устало Салазар, отирая меч о свалявшуюся шерсть в проплешинах. - Такого коня погубил.

Мужчина приблизился к своему животному, с грустью глядя на мёртвого друга, с которым вместе служил на границах империи. Вывалившиеся внутренности успели облепить зелёные мухи, громко жужжа, перебираясь с места на место по кровавым кишкам. Салазар ничего не мог сделать для коня, даже сжечь тушу, так как в запустенье просто не нашлось бы столько дров. Да и незачем. Это жизнь. Падальщики выживали с помощью мертвецов, что происходило не только здесь, но и абсолютно везде. Хищники охотились на слабых, а мёртвых пожирали трупоеды.

Сняв сумы с некоторой провизией, и перекинув их через плечо, Салазар медленно направился прочь от места сражения. К огромному сожалению, седло пришлось оставить, как и некоторые вещи, что не особо пригодятся в пути. Лишний груз мог стать фатальным в здешних местах, где, как известно, солнце палило жарко, выжигая всё на многие лиги и даже стадии. Возможно здесь когда-то и плескался океан со своими водными обитателями, но теперь во все стороны тянулось запустенье. Запустенье и смерть. В этих землях поселились те, кому не нашлось места в зелёных лесах, горных долинах. Нежить, а ещё вот такие звери, вроде убитого медведя, степного волка и пустынного льва. Но за то они чувствовали себя полноценными хозяевами, с которыми мало кто мог посостязаться, за исключением человека, который проникал абсолютно везде. Как-никак, где-то там проходила тропа караванщиков. По крайней мере, Салазар так думал, если не ошибался.

Он удалялся всё дальше до тех пор, пока не сделал привал, уже вечером. Усевшись на плоский камень, нагретый за день, мужчина стал ковыряться в своей суме, извлекая полоску вяленого мяса и немного вина во фляжке, которую по случаю выменял у торговцев на границе. В ней помещалось не так уж и много, но за то удобно таскать с собой. Она не занимала столько места, как бурдюк. Да и вино, или вода, совершенно не пахли, так что можно даже с некоторым удовольствием употреблять, пускай и тёплое питьё.

- Вот же сволочь, - покачал головой Салазар, глядя на красный закат, имея в виду медведя, от которого погиб его конь.

Он никак не мог успокоиться, потеряв своего давнишнего товарища. А вдобавок, пришлось оставить, что немыслимо для воина, шлем, доспех, наручи. Таскаться по жаре с такой тяжестью смерти подобно. Салазар скрипел зубами от пожираемой жадности, досады, но ничего поделать не мог. На своих двоих, увы, столько не унести, как и надевать на себя. Один доспех сколько весел. Да и чертовски жарко в нём.

Солнце окончательно закатилось за горизонт, утянув за собой и последние лучи. На землю пали сумерки, а небо раскрасилось сверкающими точками, звёздами. Выглянула луна, освещая пустые земли мёртвым светом. Где-то над головой взвизгнула некая ночная птица, мгновенно пропав, затерявшись в ночи. Вдали, возможно во многих лигах отсюда, взревел зверь, скорее всего волк.

- Только этого мне ещё не хватало.

Салазар придвинул к себе ближе меч, тяжело вздыхая. Поспать сегодня ему нормально не удастся, как, впрочем, и в предыдущие ночи и последующие.

- Он не учует тебя, - раздался вдруг мягкий голос из темноты. - Ветер дует не в том направлении.

Салазар вскочил на ноги, обнажая клинок, принимая готовность к бою с неожиданным врагом, который появился так внезапно, словно материализовался из воздуха.

- Во имя Каина! Кто ты такой? Покажись.

Из мрака приблизилась высокая тощая фигура молодого человека в красном камзоле. За спиной на лёгком ветерке колыхался такого же цвета плащ. Незнакомцу можно было дать не больше тридцати. Кожа бледная, чуть ли не светится в темноте, а волосы черны, сливаясь с окружающим пространством.

- Моё имя Элио, - представился молодой человек, слегка склоняя голову. - Прошу покорнейше меня простить за то, что я появился так неожиданно. Просто меня взяло любопытство, кто это решил ночевать на открытом пространстве в наших владениях, вот и пошёл взглянуть.

Парень громко высморкался в руку, а после отёр пальцы о камзол.

- Всего лишь путник, - пожал плечами Салазар, по-прежнему не убирая меч, глядя в светящиеся глаза своего собеседника.

Он слышал об этих существах, но никогда не встречал. Говорили, будто они воровали детей, как эльфы, но вот только в отличие от остроухих, ночной народ питался кровью. Также поговаривали, якобы их тела превращаются в жутких существ, что могут подниматься к небесам, исчезая среди черноты. Да много чего говорили, вот только верить ли всему? Тем не менее, старый воин был готов начать сражения, хотя и не надеялся на победу.

- Убери свой клинок. Я не собираюсь нападать. По крайней мере, не сегодня.

Элио присел на корточки, поднимая с земли небольшой камень, начиная его вертеть между длинных пальцев.

- А что так?

- Прошлой ночью у нас выдалась прекрасная охота. Наш клан отловил в запустенье банду разбойников, которая бежала в эти земли от правосудия.

Вампир довольно усмехнулся, а его глаза засветились слегка ярче.

- Теперь они дожидаются своего правосудия в нашем гнезде. Их крови хватит надолго.

Он отшвырнул камень в сторону, а Салазар, поколебавшись, убрал меч в ножны, решив, что если бы захотел кровопийца на него напасть, то не приближался так открыто.

- Куда путь держишь, если не секрет?

- Пытаюсь выйти на тропу караванщиков. Надеюсь, иду правильно?

- Вполне, только вот лучше тебе немного свернуть в сторону.

Голос Элио казался скучающим, как и его вид.

- Понимаю. Гнездо?

- Нет. Не совсем. Скорее уж логово.

- Чьё?

Мужчина уселся обратно на камень, дёргая засохшую цап-траву, поднося её к носу, вдыхая терпкий запах. Дул лёгкий ветерок, который приносил ночную прохладу. Ближе к утру, почва покроется слоем инея, а с восходом солнца снова настанет жара.

- Вормес-Брэм, или Пожиратель тел, как его зовут. Это исполинский червь, который живёт ещё с тех самых пор, когда запустенье было океаном. В древние времена, много столетий, а может и тысячелетий, с неба упало зерно, прямо в эти места, уйдя под воду. Оно опустилось на самое дно, зарываясь глубоко в почву, и там-то и родился Вормес-Брэм, вечно голодное существо, губитель всего живого. С каждым годом оно становилось всё больше, пока не достигло воистину ошеломляющих размеров. Тогда исполинский червь больше не мог выползать из своего логова, и только выпускал длинные щупальце, которыми и отлавливал себе добычу. Но время шло, пришли льды, а океан исчез. Но не смотря на лютые холода, Пожиратель тел продолжал существовать, укрывшись глубоко под землёй. Иногда, он хватает нерадивых путников, которые останавливаются возле дыры в земле, чтобы пожрать их тела.

- Да ну, брехня, - сплюнул Салазар. - Знаешь сколько я слышал таких сказок.

Он почесал седую бороду, задумчиво уставившись на диск луны, а потом стал медленно жевать вяленое мясо, даже не сделав попытку предложить пищу своему собеседнику. Все равно откажется.

- Ты сам видел этого червя?

Элио отрицательно качнул головой.

- Нет. Из наших туда никто не приближается. Да и запах, он в тех местах слишком уж резкий, слишком уж неприятный. А дыра в земле существует. Если ты и продолжишь идти этим путём, то через пару лиг наткнёшься на логово.

Салазар проглотил мясо, делая из фляжки приличный глоток, а затем убирая её обратно в сумку. Следовало экономить, так как ещё неизвестно, сколько ему находиться в пути.

Элио поднялся на ноги, вновь шмыгая носом, сплёвывая через рот соплю. Затем вампир отступил назад, сливаясь с чернотой, и лишь светящиеся глаза, да бледное лицо выделялось в ночи.

- Послушай моего совета, путник. Лучше сделай крюк и не рискуй. Даже мы туда не желаем ходить, а нас, как ты мог слышать, испугать чем-либо не легко, а убить ещё труднее.

- И я смогу тогда выйти на тропу без проблем?

- Я этого не говорил, - улыбнулся Элио. - Просто проблем может быть меньше, чем могло быть.

- И что меня ожидает, если сделаю крюк?

- Ничего такого, с чем бы ты не справился. Главное, когда дойдёшь до развалин замка, то не входи в них, а двигайся мимо. Тебе ведь не нужны неприятности на твою задницу?

- Ага, верно подмечено. Вот только неприятности так и липнут ко мне.

- А чего ты хотел. Дорога, дело не безопасное, особенно, когда ты путешествуешь в одиночку.

Вампир умолк, и Салазар тоже молчал, сосредоточено уставившись в черноту. Наконец Элио подал голос, указывая куда-то на звёздное небо. Старый воин не поверил своим глазам. Прямо по воздуху шёл корабль под парусами. Да и корабль ли? Таких конструкций раньше видеть никогда не доводилось. Корпус жалобно поскрипывал, а с палубы доносились крики на непонятном языке.

- Во имя Каина! Что это такое?

Мужчина поднялся, во все глаза глядя на невиданное зрелище. На корабль, да ещё идущий по воздуху. Вот уж сказочная картина. Обычно такие суда ходят по воде, но никак не по небу!

- Отголосок прошлого всего лишь, - печально покачал головой Элио.

Вампир шмыгнул, явно страдая простудой.

- Что ты имеешь в виду? - потребовал объяснения воин.

- Он не настоящий. Только призрак, память о прошлом. Такие фантомы здесь появляются почти каждую ночь, проплывая над головами. Мы уже привыкли, и даже не обращаем на это внимания. А вот такие путники, как ты...

Элио сделал неопределённый жест рукой.

- Проплывают? Ха! Да он летит по воздуху!

- Здесь раньше был океан, а его поверхность находилась как раз на том уровне, где сейчас находится судно.

Дно корабля прошло над их головами, постепенно удаляясь, сливаясь с окружающим пространством. Голоса постепенно стали угасать, становясь только шёпотом. Да и слова нельзя разобрать, приятные слуху, звучащие словно песня.

- Кто это были?

- Корабль принадлежал эльфам. По крайней мере, они общались на языке альвоф.

Эльфы, жители лесов и зелёных долин, долгожители, исчезли окончательно лет двести назад, перебитые в войне за север. Перед этим их численность уменьшилась, когда мир сковали льды. Многие не пережили долгую зиму, и не только остроухие. Салазару довелось видеть скелет одного из альвоф, в Магне, где он посещал музей. Там же находилась и картина неизвестного художника. На ней была запечатлённая эльфийская свадьба, что происходила под кроной деревьев. Жених с невестой, если можно их так назвать, применяя человеческие мерки, были воплощением красоты. Оба белокурые, с голубыми глазами и кожей цвета слоновьей кости. Над их головами летали феи, маленький цветочный народец, осыпая новобрачных разноцветными лепестками. Этот образ породил воспоминания далёкого прошлого, когда ещё молодые, они с Евой принимали обед уз. Также им на голову сыпали лепестки, что покрывали волосы, обдавая приятным запахом. А повсюду гудел народ, смеясь, осыпая шутками. Но как же было всё это давно, будто не по-настоящему. Точно прошлая жизнь Салазара состояла из мазков кисти неизвестного художника, чья картина висела в музее.

"Хотел бы я сейчас снова оказаться дома, рядом с Евой, оставить все эти стадии за спиной".

Небесный корабль с мореплавателями эльфами окончательно растворился, устремляясь к неизведанным призрачным континентам и островам, которых давно не было на картах. Затем Салазар с лёгкой грустью опустил взор, но Элио не увидел. Вампир исчез, оставив человека одного. Тогда мужчина, вздохнув, присел на камень, готовясь немножко подремать, а уже утром вновь выдвинуться в путь.

* * *

Кровь лилась ручьём, ударяя в сухой песок, окрашивая его красным цветом. Солнце жарило над головой беспощадно, выжигая всё живое в этой проклятой богом пустыне. Не было видно ничего, за

исключением старых, пожелтевших от времени останков людей и животных, коим не посчастливилось умереть под этими небесами, в этом краю. И лишь проклятые стервятники, вытягивая свои лысые головы, всматривались в единственного путника, что брёл по засухе, уставший, желающий тени и воды.

"Будь проклято это запустенье со всеми её обитателями".

Кровь. Да, кровь. Её пролилось слишком много. Вначале волк, что попытался напасть на человека, брызгая пеной, раздувая свои костлявые бока, а затем и медведь с поредевшей шерстью, которую пожрал лишай. Оба зверя были голодны, и желали свежей плоти, но нашли лишь упокоения. Но и коня не осталось, так что теперь приходилось брести на усталых ногах.

"Будет ночь, и тогда я смогу отдохнуть".

Путник поднимается на пригорок, щуря взгляд, утирая под с изрезанного морщинами лица. Он видит каменный идол, а также портал перемещения. Оба настолько древние, что и представить трудно. Но ему неведомо, как использовать эти две вещи. Если со вторым более-менее понятно, то с первым... Что за идол? И кому он принадлежал, увы, сказать уже нельзя. Если он старый, а в этом сомнений нет, то возможно морскому народу, чьё царство находилось в бушующем океане, где нынче сейчас пустыня. Но, как и народ альвов, русалки окончательно исчезли, как вид, после последнего прихода льдов. Океан просто сковало ледяной корой, а почти всё живое погибло. Ну разве за некоторым исключением, умеющих прятаться в Грунд животных, да ещё Вормес-Брэма, исполинского червя.

Салазар всматривается вперёд, изучая разрушенный замок. Защитные стены отсутствуют, став развалинами, а две из трёх башен обрушились грудой камня. На поросших цап-травой возвышениях сидят стервятники, следя за приближающимся человеком. Неслышно никаких звуков, кроме хриплого дыхания мужчины. Он помнит, о чём его предупреждал вампир, но вариантов не слишком много. Следовало отыскать питьё, а в замке мог находиться колодец, так что придётся рискнуть. И без того в глотке пересохло, словно туда насыпали песка, а ещё несколько дней он просто не переживёт под этим палящим солнцем, просто подохнув от недостатка влаги.

"Будь что будет", - решил воин.

Обойдя руины, Салазар очутился на внутреннем дворе, где и обнаружил искомое. А главное, внизу плескалась вода, такая живительная, такая прохладная. Он вдыхал её запах, нависая над чёрной дырой, соображая, как её поднять наверх, если ведра не имелось, как и цепи. Впрочем, здесь можно порыскать, и нужная вещь обязательно найдётся. И не обязательно цепь. Пускай будет обычная верёвка.

Обойдя двор, мужчина ничего не нашёл. Только лишь кости, людей и животных, которые успели пожелтеть от времени, наполовину скрывшись под слоем пыли. Тогда Салазар пробрался в сам замок, поднимаясь по потрескавшимся ступеням, оказываясь в помещении без крыши. Запустенье царило повсюду. Возможно некогда здесь находился форпост, который рухнул, исчез, растворился во времени после последней войны. В нескольких сот стадий на запад шло некогда сражение с тыквиндийцами, элитными воинами северян. Много тогда полегло бойцов, если верить рассказам. Да и сеча случилась кровавая, беспощадная. Хотя, каждая война беспощадна к павшим и их семьям. Где-то здесь и полёг наследный принц Дарлин, а король севера после этого слёг в болезни, и уже никогда не пришёл в себя, скончавшись через два года.

Салазар двигался по грудам древнего мусора, отыскивая взглядом что-нибудь глубокое, во что можно набрать воды. Она так и стояла у него перед глазами. Его пересохшие губы шевелились, шепча слова, а шершавый язык двигался во рту, находясь на последнем издыхании, точно умирающий червь.

"Во имя Каина! Если я не найду это проклятое ведро, то сам брошусь вниз".

Свернув в сторону, после того, как он прошёл узким коридором, Салазар вдруг очутился в большой зале, где за пыльным столом из железного дуба сидел довольно крупный мужчина с бритой головой. Он громко чавкал, пожирая, именно по-другому и не скажешь, свежий шмат кровоточащей плоти, принадлежавший непонятно кому. Недалеко от него, в глубокой миске находились и другие куски с мясом, бурые, в прожилках. Также здесь имелся и глиняный кувшин с некой жидкостью. Мужчина с жадностью впивался в сырое мясо, рыча, откусывая куски, а потом заглатывал их вовнутрь. Кровь стекала по бороде и дальше, пачкая и без того грязную одежду.

"Безумный барон", - вспомнились ему слова вампира.

Этот тип, чьё имя неизвестно, некогда вроде был на императорской службе, являясь палачом. Он столько отрубил голов, что, в конце концов, у него поехала крыша от стольких смертей. Да так поехала, никак иначе и не скажешь. Палач прикончил вначале судью в одном из мелких городишек, а после зашёл в ратушу, и вышел оттуда весь в крови. Никто после этой жуткой бойни не выжил, а сам же убийца, взяв лошадей, бросился прочь, оказываясь в запустенье, где и обнаружил свой новый дом, бывший форпост. Здесь он назвался бароном, хотя таковым не являлся. До этого, помимо палача, он имел и другую профессию, которая досталась по наследству. В маленьком городишке была мясная лавка, в которой он и торговал, разделывая животных, а после продавая горожанам. Вампиры же его не трогали по той причине, что их интересы не пересекались. У них всегда имелась пища, по словам Элио, ну а если бы она закончилась, тогда, возможно... История совершенно банальная, ничем не примечательная. Таких случаев целая куча, когда люди сходили с ума, а после уходили на вольные хлеба.

- Это мои владения! - вдруг взревел здоровяк, ударяя огромным кулаком по столешнице. - Грязный пёс! Ты проник сюда без разрешения!

Салазар хотел что-либо сказать, но понял всю тщетность. В глазах барона плескалось безумие. Этот тип не осознавал слов, находясь в своём собственном царствие кошмаров.

- Чёртов выродок, - пробурчал воин.

Он извлёк откуда-то из-под стола здоровенный топор, а затем с угрожающим видом затопал тумбами ног к чужаку. Вокруг его головы роились мухи, питаясь теми объедками, которые застревали в бороде, быстро гния на такой жаре.

- Это мои владения, а ты, пёс, в них проник без разрешения. За это я отрублю тебе голову, а после вырву у тебя печень и съем её в сыром виде.

Безумный барон зарычал, поднимая руку, а спустя секунду опуская топор. Салазар же принял удар на меч, уйдя в сторону, нанося ответ в виде режущей раны от запястья до локтя. Хотя мужчина и устал за своё путешествие, но даже в таком состоянии он чувствовал бой. Годы тренировок, опыт полученный на границы, сейчас давал ему превосходство перед этой громадиной.

- Пёс! - рявкнул барон.

- Пожиратель падали! - ответил ему ветеран.

Он треснул кулаком, но Салазар ушёл в сторону, так что удар пришёлся в стену, обрушивая ту напрочь в виде обожжённого камня. Откуда-то появилась крыса, повизгивая, уносясь прочь от места сражения. Пара пауков рухнула на пол, сорвавшись с паутины, и тут же затоптанные сапогами. Стервятники, следившие за людьми, поднялись в воздух, хлопая крыльями, недовольно возмущаясь всеми этими событиями. Они только что удобно устроились на стене, наблюдая за двумя человеческими особями, а тут таким образом потревожили. Хотя, впрочем, один из них будет победителем, а значит, они смогут вкусить плоти.

- Я собственными руками переломаю тебе руки и ноги, а потом стану наблюдать, как ты подыхаешь!

Безумный барон продолжал сыпать угрозами, но Салазар не обращал на такую мелочь внимания. Слова ничего не стоят, если не подкреплены хорошей сталью. Поэтому старый воин сосредоточился на битве, обходя стол, следя за руками противника. Из раны барона капала кровь, и воин заметил, что правая рука стала подрагивать, а затем мелко задрожала.

"Ты труп".

Гигант ринулся вперёд, широко разевая почерневший рот, а затем взмахнул топором, но в замахе не было уже той силы. Рана сделала своё дело. Поэтому, готовый опустить топор, барон вдруг вскрикнул от боли, а затем выронил своё оружие. Этим моментом и воспользовался воин, шагнув, выбрасывая перед собой клинок, вонзая острие прямо в сердце. Противник от удивления выпучил глаза, пуская слюни, а уже следом за этим покачнулся, заваливаясь огромной тушей вперёд.

- Вот и всё, - констатировал Салазар, отирая меч об одежду убитого, а следом убирая оружие обратно в ножны.

Он устало облокотился о стол, стирая с лица катившийся пот, а затем его взгляд наткнулся на ржавое ведро, что валялось в самом углу. Вода у него будет, так как следом он отыскал и верёвку. А значит не всё пропало. Он ещё поживёт. Потрескавшиеся губы растянулись в довольную улыбку.

"И что же мне так везёт на неприятности, - подумал он. - Вначале ведьма, затем крипта, а теперь вот этот дохлый боров".

Мужчина пнул труп сапогом, направляясь к выходу, держа ведро и верёвку, чуть ли не переходя на бег от томившей его жажды. Но ничего, осталось совсем чуть-чуть, и влага наполнит его иссушенное проклятым солнцем тело. Здесь он отдохнёт, а затем снова ожидала дорога. Путь с каждым днём становился короче, а дом ближе.

Новые лица.

Людвиг схватился пятернёй за кружку, приближая край ко рту, делая пару больших глотков пенного напитка со вкусом ослиной мочи. Хмель лишь слегка затуманил мозги, но никак не зрение. Да и таким пойлом никак не напьёшься, как не старайся. Ян не мог варить пива, и тут ничего не поделаешь, поэтому всем приходилось хлебать это дерьмо. Конечно имелась и другая выпивка, не местного производства, а привезённая издали, но и стоило удовольствие такого плана не дешево. Порою за бутылку Плач императрицы можно было отдать целый серебряный, а здесь, в таверне у Яна, и все полтора.

Поставив кружку на грязную столешницу, Людвиг заглянул вовнутрь, с неприязнью замечая маленький трупик, плавающий на поверхности. Двумя пальцами он вытащил бычью муху, щелчком отправляя ту на пол, ближе к соседнему столику, за которым накачивался другой выпивкой, более низкого сорта, Штефан по прозвищу Зелёная сопля.

- Сегодня видел Ядвигу, - тем временем говорил Брукс, сидя напротив, ёрзая тощей задницей по скользкой лавке, уплетая горох, то и дело пуская ветер. - Ты представляешь, она даже на меня не взглянула, хотя и прошла всего в нескольких шагах. Вот уж ведьмина дрянь. Мало её порол отец...

Людвиг сунул руку в глубокий карман, отыскивая гладкий круглый камень, который всегда был тёплым, даже зимой, в лютые морозы. Он явно когда-то принадлежал некой магички, или магу, а теперь вот находился здесь, удобно устроившись у мелкого воришки. Вороний глаз встречался не так уж часто, но и не был редким. Его размеры всегда одинаковы, не больше медной монеты. Обычно такие камни можно отыскать где-нибудь на заброшенных кладбищах, в могилах, но не факт, что повезёт, даже перерой ты весь погост.

- А чего ты хотел, - поморщился воришка, которому надоело слушать о бывшей девушке приятеля. - Ты сам виноват, когда спутался с Жаклин, с той заезжей шлюхой. Она отбыла, а твои проблемы остались. Прежде следует думать, а не засовывать в первую попавшуюся.

Выпив ещё немножко пива, Людвиг крепче обхватил камень, ощущая лёгкое покалывание в пальцах. Так происходило всегда, так что волноваться не следовало. Магия, возьми её боги, действовала однообразно.

- Слышал я, ныл Брукс, уплетая всё новые и новые порции гороха, запивая всё из кружки, напитком Яна. - Ну, вроде она собралась выскочить замуж за того доходягу, писаря при ратуше. Хотя, его перевели на склады. Теперь он яблочный правитель. Ха-ха!

Приятель громко почесал пальцами щетину, оставляя на щеке грязные полосы. Он тихо рыгнул, а потом взял следующий стручок, раскрывая его, с удовольствием глядя на ряд зелёных горошин, отмечая, что мелких червей внутри не было. Рядом чавкали люди, хлюпая из посудин, обсуждая новости, жалуясь, негодуя или просто веселясь. Дело, как-никак, приближалось к вечеру, так что народ имел право немного отдохнуть. Завтра, конечно, настанет новый день, но на то оно и завтра, что наступит не сегодня. И плевать на больную голову, красные глаза, бурлящие желудки.

- И как её воспитывал отец. Да я бы такую дочь порол день и ночь. То с одним, то с другим.

Людвиг подумал мельком о своих родителях. Мать его была из обычных, работая швеёй, а по вечерам подрабатывая в таверне шлюхой, а отец же заурядный забулдыга, которого прирезали за долги. Вроде бы ничего общего у этих двоих, а все-таки жили, да ещё и породили на свет сына, который не скончался от болезней или голода. А не помер лишь по той причине, что стал зарабатывать с ранних лет самостоятельно, тягая из лавок еду, или обкрадывая пьяных. Но уже дальше, когда зелень под носом слегка высохла, он познакомился с Бруксом, и оба объединились, став орудовать на рынках, пощипывая ничего неподозревающих горожан. Городские стражники всё знали, и закрывали глаза на это действие, а взамен приходилось отдавать им определённую долю. Впрочем, нечто подобное происходило повсеместно, не только в этом городке. Культ денег был всегда.

"Зудишь, зудишь, точно бычья муха", - подумал с раздражением парень.

Таверна мигом исчезла, а на её место пришёл городской пейзаж. С помощью магического камня, он мог видеть глазами ворон, коих было много в здешних местах. Людвиг топтался на крышах, сосредоточивая взор на мусорных кучах, в которых копошились крысы и псы. Он взмывал к небесам, проносясь над полями, обозревая бесконечные территории со злаками. Парень отыскивал что-нибудь интересное, и такое нашёл. В город, со стороны юго-запада входил караван, двигаясь по пыльному тракту. Человек пятнадцать, может двадцать. Лошади, верблюды, быки, что тащили за собой фургоны с товаром.

"Это же просто великолепно! Новые клиенты к нам прибыли в гости".

- Сегодня у нас будет работёнка, - перебил приятеля Людвиг, широко усмехаясь.

Он всё ещё следил за своими будущими клиентами, которые теперь двигались по грязным улицам, останавливаясь лишь на пятачке свободного пространства, где планировали переждать ночь, а утром снова двинуться в путь. Так всегда и поступали караванщики, так всегда и обворовывал Людвиг со своим товарищем этих людей. Впрочем, они не обеднеют. У них столько товара, что пропажу не сразу обнаружат, а когда же поймут, то будет слишком поздно.

- Работёнка? - повторил Брукс, хлопая голубыми глазами на выкате.

На его влажной верхней губе прилипла частица горошины, двигаясь при каждом его слове.

- Это хорошо, - наконец кивнул он, а Зелёная сопля, словно в подтверждения его слов, громко хрястнул о стол кружкой, а затем рухнул мордой на поверхность, уткнувшись как раз в объедки от варенных раков, пуская из носа пузыри. Мимо него прошла Эльга, молодая девица с округлым задом, беря опустевшую посуду, не обращая внимания на мирно храпящего пьянчугу. В конце концов, такое происходило каждый день, и будет происходить до тех пор, пока печень не выдержит, а сам Штефан не отправится прямиком на погост.

- Я задолжал тут кое-кому немного денег, вдруг признался приятель, громко рыгая.

Его глаза забегали из стороны в сторону.

- Это кому? - поинтересовался Людвиг.

- Варлину с улицы мастеров.

- Проклятому сутенёру! - воскликнул парень, но тут же понизил голос, быстро оглядываясь, но к его облегчению на его слова никто не обратил внимания. - Да ты просто идиот. Даже сопляки знают, что с ним не следует связываться, если тебе дорого здоровье. А особенно по поводу денег.

Варлин держал дом со шлюхами, которые обслуживали весь город, работая в таверне, у богатых, а также в лагерях у караванщиков. Он также имел за спиной опасных головорезов, которые готовые по приказу выбить всё дерьмо, вызови тот неудовольствие сутенёра. И такое происходило. Генриха, Красного глаза, утопили в канаве лишь за то, что он высказался не особо приятно о теневом хозяине города. Мими, дочь конюха, разорвали быками лишь за то, что она отказала Варлину в близости. Перед смертью через девушку прошло много парней, все дружки сутенёра. Её отец попытался зарубить убийцу, но получил арбалетный болт в брюхо, после чего умирал ещё два дня, громко крича, снедаемый болью. Да случаев много, и больше всех, конечно, должников, что взяли деньги, а вернуть не смогли.

- Да я знаю, - потупил взгляд Брукс, сильнее ёрзая на лавке. - Но мне нужны были деньги. Очень срочно нужны.

- На кой? Погоди-погоди, неужели ты снова стал шастать к Тамзин?

Приятель развёл руками, как бы извиняясь.

- Но ты только говорил о Ядвиге, которая тебя не замечает, а сам занимаешь деньги, чтобы тратить на потаскуху.

- Тамзин, очень дорогая потаскуха, - заметил друг.

Людовик покачал головой, тяжело вздыхая, удивляясь тупости человека, который сидел напротив. Зная репутацию Варлина, этот идиот все равно лез в клетку со львом, желая испытать судьбу, да или нет. Да если не вернуть деньги, то в лучшем случае Брукса просто прирежут, а в худшем... Поговаривали о подземельях под городом, что тянулись до самого замка Нот. Ими и владел Варлин, обделывая в них свои тёмные делишки, и избавляясь от самых ненужных свидетелей. Хоть сто лет ищи, все равно не отыскать человека в многочисленных лабиринтах, которые построили гномы до прихода льдов. Также ходили слухи, что сама графиня Равена, спускаясь по ночам, развлекалась под землёй. И эти развлечения были очень жестокие.

В таверну вошло два стражника в кожаных доспехах, поскрипывая при каждом движении, громко переговариваясь. Они прошли мимо, обдавая вонью застарелого пота, устремляясь к соседнему столику. Один из них, Матиас, с брезгливостью сгрёб Зелёную соплю, а после бросил на заплёванный пол, не сильно пиная Штефана под рёбра. Пьянчуга даже не повёл усом от такого грубого обращения, продолжая спать, пуская из носа сопли.

- Эльга! Два пива. А также колбасок. Да скажи Яну, чтобы выбирал более жирные. Если снова подаст сухие, то я из него самолично вытоплю жир.

Людвиг прислушался. Стражники разговаривали о новых караванщиках, которые прибыли в город. Обсуждали некую белокурую девку на коне, а также то, что на этот раз торговец Торлин не сопровождает свои товары.

- В чём причина? - поинтересовался Дитер, более молодой, принимаясь за еду, когда Эльга принесла заказ.

- Что-то с брюхом у него, - прочавкал Матиас. - Вроде черви завелись, вот и слёг торговец.

- Предупреждал я ведь его, чтобы не жрал так много.

Напарник согласно кивнул, выуживая двумя пальцами из кувшина поджаристую колбаску, истекающую пахнущим жиром. Он впился в один край, яростно начиная жевать, работая челюстями. Горячий сок брызнул на стол, на одежду, в пиво, но мужчина не обратил на это внимания. Еда оказалась чертовски вкусной, а главное жирной, как и любил стражник.

- А что за девка?

- Да белокурая такая, его племянница. Задница округлая, а груди, что тебе яблочки из графского сада. На морду, правда, не особо, но это и не важно.

- Так она там главная?

- Она, и ещё один тип, хранитель по имени Алдуин. Довольно мерзкий, смотрит, словно я ему что-то должен. Распоряжается всеми, да и этой бабой тоже.

- Жених?

Навряд ли. Похоже, она его ненавидит, если судить по бросаемым на него взглядам. Такая и зарежет, зазевайся вдруг.