Путь Холлана

Это не моё сраное дело.

– Холлан, Дом наёмников Акруса

Глава 1. Ошибка Илисон

Телегу немилосердно трясло. Мост через Ару остался позади, дорога с глубокими колеями бежала по сельской местности. Холлан в очередной раз скрутил мешки и попытался устроиться поудобнее. Мешки были пустые: из-за шторма корабль с товаром задержался на несколько дней, и предприимчивый возница решил подзаработать монет – набрал непривередливых пассажиров и тут же отправился в путь.

В пассажирских экипажах и даже в повозках попроще мест не оказалось, что и не удивительно – в Порт-Акар ежедневно прибывали суда с островов, а с наступлением тепла количество торговцев, да и просто путешественников возросло в сотню раз. А в последние дни ещё и припозднившиеся воины да торговцы спешили в Римерфар на ежегодную ярмарку. Повезло, что попалась телега, да ещё и с навесом. Вообще Холлан предпочитал путешествовать пешком, но дело было срочное.

Рядом с краем повозки сжался, вцепившись в торбу, старик. Он недоверчиво поглядывал на Холлана, как будто собирался при любом признаке опасности выпрыгнуть наружу. В углу храпел худой бородач. На первого попутчика Холлану было плевать, но он всё же распустил волосы, чтобы те падали на лицо и закрывали татуировки на щеках. Светлые пряди болтались перед глазами и раздражали, но лучше так, чем вызывать лишние вопросы. Второму пассажиру он завидовал, в то же время испытывая острое желание взять его за плечи и как следует встряхнуть. Но судя по тому, что бородач не просыпался, даже когда телега подскакивала на камнях на выезде из города, это не помогло бы. Холлан сжал ладонями голову и помассировал виски.

Вчера он напился. Помнится, какой-то матрос заявил, что татуировки у Холлана поддельные. Это наёмника расстроило, о чём он и сообщил собутыльнику, на что тот употребил слово, которое не стоило произносить. Завязалась славная драка, но хозяин пивной при помощи постоянных посетителей как-то умудрился вытолкать Холлана, матроса и ещё нескольких человек на улицу. Там они на почве общей ненависти к хозяину заведения сразу помирились, а через час в соседнем трактире уже клялись друг другу в вечной дружбе. Наутро Холлан не мог вспомнить ни как матрос выглядел, ни уж тем более его имя. Он бы и своё с трудом вспомнил, если бы Шейн не проорал его наёмнику прямо в ухо.

Потом начальник потащил сопротивляющегося изо всех возможных в его состоянии сил Холлана вниз, во двор, и окунул головой в бочку с ледяной водой. Это Холлана и правда немного привело в чувство. Он смог сосредоточиться и сквозь шум в ушах вслушаться в то, что орал Шейн. А орал он что-то про катастрофу и идиотку Илисон. Это было что-то новое: Илисон считалась любимицей Шейна.

Телегу подбросило на кочке, Холлан глухо простонал и сделал глоток воды из фляжки. Возница обещал сделать остановку для смены лошадей и отдыха в середине дня, а потом ехать всю ночь и прибыть в столицу Стэн-Ноута на рассвете. Чтобы отогнать навязчивую мысль о кружке прохладного пива, Холлан пытался думать.

Итак, у Илисон из-под носа похитили наследницу. А ведь работа была непыльная и доходная: знай себе отдыхай, пока дочери князя заняты шитьём у камина, да смотри по сторонам, когда девчонки гуляют по саду у княжеского дворца. Теперь одно слово князя, и всё пойдет прахом. Дом наёмников Шейна Акруса просто перестанет существовать.

Но как же Илисон так оплошала, размышлял Холлан, вновь устраивая свёрнутые в комок мешки под головой. Шейн тоже не понимал. Проорался он ещё вчера, когда воины князя бросили избитую Илисон у порога, кратко обрисовали Шейну его перспективы, если он не найдёт наследницу в ближайшее время, и ускакали домой. Это случилось около полудня, когда Холлан как раз начал свой традиционный поход по питейным заведениям и уже методично напивался. Шейн не стал тратить время на поиски наёмника, зная, что к утру тот приползёт домой, и сразу отправил троих свободных людей по наиболее вероятным направлениям в соседние княжества. К радости Холлана, они забрали всех коней Шейна: в сегодняшнем состоянии наёмник вряд ли смог бы удержаться в седле.

Информации было ничтожно мало, а Шейн не любил полагаться на удачу. Поэтому прежде чем решить, куда отправить Илисон и Холлана, необходимо было вернуться к князю и выяснить подробности. Илисон упрямо стояла на том, что наследницу похитили северяне. Им была наименее выгодна грядущая свадьба.

– Я вернусь и опрошу свидетелей.

– Да тебя князь ещё на границе прикончит! – Шейн опустил лицо в руки и громко сопел. – Пятнадцать лет работы…

Мужчина встал из-за стола, подошёл к окошку, за котором мелькали ноги прохожих, и поглаживал бороду. В Порт-Акаре никто не носил бород, это считалось пережитком дикого прошлого, подходящим лишь выходцам из северных племён или немытым матросам. Но Шейну было плевать на мнение жителей столицы, как было плевать и его отцу, и деду, который жил в городе со времен, когда Объединённые земли представляли собой едва заметный клочок на карте материка.

Илисон украдкой почесала за ухом. Волосы, каштановые, с первой сединой, начали отрастать на выбритых висках, а длинные пряди посередине она забирала в косу, которая лежала на плече. Женщина выглядела на удивление спокойной, даже равнодушной.

– В Стэн-Ноут поедет Холлан, – наконец, сказал Шейн.

Он вернулся к столу, покопался в ящике и положил перед Холланом мешочек с монетами.

– Наймёшь повозку.

– Может я пешком, Шейн?

– Да ты сдурел, Холлан! – заорал Шейн, и наёмник скрипнул зубами от пронзившей виски боли. – Последние мозги пропил! Ты пешком сколько тащиться будешь? Заявишься к князю через три дня? Да вы смерти моей хотите, ты и Илисон!

Шейн стукнул кулаком по столу, подышал, успокоился.

– На повозке сутки. Там не задерживайся, быстро всех опроси и стрелой обратно. Тогда решим, куда тебя с этой… А-ах!

Шейн потёр лицо руками.

– Да иди уже, мать твою!

На выходе из дома Холлана догнала Илисон.

– Князь тебя вряд ли примет. Поспрашивай в деревне, там вечно ошиваются мальчишки в поисках работы, могли что-то видеть.

– Без тебя знаю, – беззлобно огрызнулся Холлан и попытался пройти, но Илисон схватила его за плечо. Она была высокая, крепкая и казалась старше своих тридцати девяти лет, а со свежим фингалом под глазом и разбитой скулой выглядела ещё более угрожающе, чем обычно.

– Что-то там нечисто, Холлан. Узнай про прошлого телохранителя Милифри, понял?

Только когда Холлан пообещал ей опросить каждого беспризорника, Илисон отстала.

– Ах да, если решишь там чего перекусить, то съедобная жратва только у Энто.

Толкнув Холлана в спину, наёмница, прихрамывая, направилась к себе домой, в противоположном направлении от стоянки экипажей.

Дорога стала ровнее, и вскоре телега остановилась. Приподнялась занавеска, отделяющая телегу от сиденья, и возница с покрасневшей от солнца мордой хрипло сказал:

– Все выметаются, я буду спать. Через два часа едем дальше, никого ждать не буду.

Бородач сладко потянулся и откинул навес позади телеги, Холлан пролез за ним. Старик вжался в бортик, а потом дребезжащим голосом стал умолять возницу разрешить ему остаться внутри, но красномордый был непреклонен.

Холлан расположился за столиком в трактире и с наслаждением сделал глоток пива. В другой день он бы решил, что это самое паршивое пойло на территории Объединённых земель, но только не сегодня. Сегодня эта дрянь сумела приглушить похмелье и муть от многочасовой тряски. Холлан наконец-то почувствовал голод. На фоне не первой свежести варёной картошки, сухого сыра и вялых листьев салата, скрипевших песком на зубах, выгодно выделялся хлеб с хрустящей румяной корочкой. Холлан сомневался, но все же заказал и мясо. У князя точно не придётся ждать тёплого приёма, а пожрать будет некогда.

Итак, что мы имеем? – думал Холлан. Милифри, старшая дочь князя. Ей только исполнилось шестнадцать, и вот-вот должна была состояться свадьба с сыном князя соседней земли. Это был выгодный союз – вместе две земли образовывали эдакий бантик на карте, и был шанс, что если Милифри постарается и родит дочку, а лучше двух в следующие годы, то можно будет устроить договоренность с южным соседом. Его княжество лежало треугольником как раз под бантиком, и он только год назад стал счастливым дедушкой. Неплохое усиление в нестабильные времена.

А теперь эта схема катилась в Пустоту. Младшая сестра Милифри была ещё слишком юна, в детородный возраст она войдёт лет через пять. За это время на внука-наследника найдётся невеста из других княжеств. Князь как раз и нанимал телохранителей, потому что опасался, что дочь похитят соседи.

То, что было заявлено говядиной, оказалось мясом умершей от естественных причин кобылы. Впрочем, Холлану было лень ругаться с трактирщиком за несколько сонтов, тем более что тот, поставив перед наёмником блюдо, щедро посыпанное теми же вялыми салатными листьями, исчез на кухне, приняв заказ от другого посетителя.

Расправившись с куском мяса, напоминавшим размякшую под дождем заборную доску, Холлан заказал ещё пива и предпринял новую попытку подумать, не отвлекаясь.

Вариант первый: если целью похитителей было сорвать свадьбу, то девчонка мертва, и спешить некуда. Но тогда зачем было похищать её, не удобнее ли прикончить на месте? Хорошего стрелка найти проще, чем команду похитителей.

Холлан довольно кивнул сам себе – не прав Шейн, мозги у него ещё остались! – и заказал новую порцию пойла, которое отлично справлялось с возложенной на него задачей.

Вариант второй: кто-то из соседей решил перехватить невесту, чтобы женить её на каком-нибудь другом наследнике. Тогда есть шанс вызволить девчонку. А то и князь пересмотрит свои географические приоритеты и согласится на другой союз. Холлан слабо разбирался в политике мелких пограничных княжеств – про бантик и треугольник он услышал только сегодня от Шейна. Да и плевать, собственно. Княжества ссорятся, воюют, мирятся, объединяются, но по факту остаются лишь пограничной зоной между Союзом племён и Объединёнными землями, поддерживающей шаткий мир на кончике ножа. Пока княжества заняты междоусобицами и не спешат присоединиться ни к северу, ни к центру, они устраивают обе стороны.

Последней версией было то, что за наследницу потребуют выкуп. Тогда беспокоиться не о чем, кроме подмоченной репутации Дома наёмников Акруса, конечно. Похитители спрячут девчонку в безопасном месте и сообщат условия выкупа. Тогда князю останется только решить, насколько дорога ему жизнь старшей дочери, и не выгоднее ли во всех смыслах будет подождать и возложить надежды на процветание княжества на младшую. В любом случае князь решил избежать преждевременной огласки, и пока не спешил обращаться к другим: нельзя, чтобы похищение наследницы стало достоянием общественности.

Из кухни понесло горелым жиром, и наёмник, оставив на столе несколько монет, вышел во двор. Шансов выбраться сухим из воды у Шейна маловато, отстранённо думал Холлан, пожёвывая травинку и наблюдая, как собака роется в помойке у трактира. Илисон работу найдёт даже после такого провала, просто вернётся на острова – для большинства местных жителей новости с континента не более, чем повод потрепаться в баре за кружкой пива или на причале в ожидании корабля. Заурчало в животе. Наёмник вновь подумал о древоподобном куске мяса, которое камнем лежало в желудке, и по-новому взглянул на несчастную лохматую псину. Холлан с досадой выплюнул травинку и направился к телеге.

Солнце стояло высоко и для начала лета жарило слишком интенсивно. Холлана разморило, и когда телега отправилась в путь, он снова скомкал из мешков подобие подушки и последовал примеру бородача, погрузившись в сон до самого прибытия в Стэн-Ноут.

Несмотря на обещание возницы быть в городе уже на рассвете, притащились они не раньше девяти утра. Возница снова заявил, что ложится спать, потом погрузит товар, и если Холлан успеет, то сможет отправиться с ним обратно в Порт-Акар.

Деревня, гордо носящая звание столицы княжества, по качеству построек и красоте улиц лишь немного уступала нищенским трущобам за складами Порт-Акара. У края поля, где их с бородачом высадил возница – трясущийся старик сошёл раньше – люди ютились в кособоких хижинах, но на склонах холма, обнесённого каменной стеной, дома были крепче и наряднее, некоторые могли даже похвастаться каменным основанием.

Широкая улица плавно поднималась на холм. Холлан, посчитав, что князь может счесть звуки голодного желудка оскорбительными, поискал глазами трактир. Энто, сказала Илисон. На пересечении с улочкой, зажатой двухэтажными деревянными домами, старыми, из потемневшей древесины, он почуял запах чего-то съедобного. Но стоило ему делать несколько шагов в том направлении, как ближайшая дверь распахнулась, и пузатый мужик в грязном фартуке вытащил за ухо на улицу долговязого паренька лет четырнадцати. Он был выше трактирщика на целую голову, но даже и не думал сопротивляться.

– Я тебе сказал: три ложки, три! И разбавить водой! – сквозь зубы прошипел пузатый и отвесил мальчишке оплеуху. – Разорить меня вздумал?

– Но это же не… – начал было мальчишка.

– Что «не»? Не еда? Люди жрут да добавки просят, остолоп! – проорал трактирщик, схватил мальчишку за соломенные волосы, а другой рукой размахнулся.

– Эй, папаша! – сурово окликнул Холлан мужика.

– Чего надо!.. Ах, загнанный! – мужчина оттолкнул мальчишку и упёр руки в бока. – Шёл бы по добру-поздоро…

Толстяк согнулся пополам, а Холлан, опомнившись, брезгливо отряхнул кулак, на который налипло что-то с фартука. Мальчишка бросился к трактирщику, который привалился к стене, охая и постанывая.

Холлан с досадой плюнул и направился к князю. Есть расхотелось. Идиот ты, Холлан! – недовольно думал наёмник, поднимаясь к стене, окружавшей дворец. Обычно на людях он распускал волосы, а тут из-за жары забылся и убрал в хвост. Теперь уж ладно, может быть, татуировки сыграют ему на руку у князя. Недовольно потирая отросшую щетину, Холлан подошёл к воротам. Охранник, услышав, что мужчину послал Шейн, скривился, но отправил младшего за начальником. И с чего Холлан решил, что князь станет с ним разговаривать лично после провала Илисон?

– Жарковато для начала лета, а?

Охранник стоял столбом, уставившись в воздух перед собой, и Холлан оставил попытки разговорить его.

Наконец, тяжёлые железные ворота скрипнули и отворились ровно настолько, чтобы пропустить наружу мужчину. Волосы начальника охраны были белы, как снег, зато борода пестрела чёрными волосками. Он придирчиво осмотрел наёмника с ног до головы, уделив особое внимание татуировке в виде ромбовидной головы змеи на шее Холлана. Хвост змеи исчезал под воротом рубахи. Старый воин почесал щёку и неожиданно мягким, низким голосом поинтересовался:

– Зачем пожаловали, господин наёмник?

– У Шейна Акруса ещё двое свободных людей, и он не хочет направлять их наобум.

– Двое? Это ты и твоя подружка, что ли?

Холлан коротко кивнул и едва заметно повернул голову. На обеих щеках были вытатуированы стрелы. На левой – остриём вниз. Я пришел с миром, говорил Холлан, и начальник охраны его понял. Он был из тех, для кого метки Племени-под-Луной являлись знаком силы, а не слабости.

– Соплеменница, я хотел сказать, – поправил начальник сам себя, – я Кассар, а вы, судя по всему, Холлан.

Он приоткрыл ворота, приглашая наёмника внутрь.

– Спальня наследницы вон там, – указал начальник на окно, когда они с Холланом оказались во внутреннем дворе. – За домом сад, оттуда не проберёшься – всё как на ладони. Значит, забрались по крышам.

Деревянный дворец с каменным первым этажом стоял стена к стене со вспомогательными строениями. Посыпанные щебнем дорожки петляли между кустарников.

– Следы?

– Ливень был ночью, всё смыло. Поэтому их и не услышали.

– А Илисон…

– Обычно спала с Милифри, но в тот вечер наследница с ней поругалась и выставила вон. Если бы это был кто угодно другой, не Шейн Акрус, если бы это не была та самая Илисон, телохранителя бы первым делом заподозрили. Но, – Кассар развёл руками, – стечение обстоятельств.

Холлан осмотрел окно со всех сторон, проверил подходы. Седовласый воин терпеливо ждал. Конечно, они всё проверили сразу же, как обнаружилась пропажа, да и два дня после этого времени зря не теряли. Из сада и правда не пробраться – он был засажен низкорослыми розами и кустиками лаванды и упирался в глухую стену дома. С дальней стороны в окружной стене располагалась дверь, за ней росли вишнёвые деревья, а дальше вниз по холму к речке спускался небольшой лесок. Единственным возможным вариантом оставалась крыша, но она была настолько покатая, что Холлан с сомнением покачал головой. Это должны были быть профессионалы высочайшего класса – забраться туда во время дождя, а потом ещё незаметно спуститься, таща на себе девчонку.

– Для похищения ради выкупа слишком сложно, – вынес вердикт Холлан.

– А для убийства – полное безумие, – подхватил начальник охраны.

– Там что?

– Пристройка для слуг и склад всякого хозяйственного барахла.

Ветер донёс запах жареной курицы, и живот Холлана предательски заурчал.

– Пойдём, – усмехнулся начальник охраны.

Пока Холлан обгладывал косточки, воин коротко обрисовал ситуацию с нынешними врагами и друзьями Стэн-Ноута.

– Вы не очень-то обеспокоены, – тихо произнёс наёмник.

Кассар пожал плечами.

– За этого не получится, так за другого выдадут. Обычное дело. Убивать её никто не станет, ценная добыча. Сколько я этих княжеских игр на своём веку перевидал!

Воин посоветовал отправить Илисон на восток – ей туда будет сподручнее добираться от Порт-Акара. А сам Холлан мог уже не спешить.

– Вообще всё это бесполезно, – заявил старый воин, поглаживая бороду. – Вина?

Холлан попросил воды.

– Вы, да и мы, уже опоздали. Милифри надёжно спрятана, и похитители скоро пришлют весточку. Сначала, конечно, на недельку затихорятся, потреплют нервы князю Лиаму. Если только мы каким-то чудом её перепохитим… – старый воин рассмеялся своей шутке, а не разделявший его веселья Холлан сделал вид, что его очень мучит жажда, и присосался к стакану с водой.

– А что насчёт её прошлых охранников? Они знают все входы и выходы.

Кассар почему-то смешался и поскрёб ногтём пятно на столе.

– Да нет, хорошие ребята. Всякое бывало, но каждый – профессионал.

– Зачем же было их менять?

– Так Милифри шестнадцать! А она весь день проводит в обществе очередного грубого мужлана. Князь решил, что ей нужно более подходящее общество.

Тогда Илисон была не лучшим выбором, подумал Холлан, но промолчал.

Кассар не стал провожать наёмника, оставил его на полпути к воротам. Наверное, отправился доложить князю, как прошёл разговор. Вокруг деловито сновали слуги, ловко уворачиваясь и меняя направление, когда наёмник предпринимал попытки заговорить.

У выхода ему повезло – молодой слуга вызволял из большого ящика запутавшийся в верёвках кусок ткани, то ли скатерть, то ли ковёр.

– Вопрос у меня, добрый человек.

– Все вопросы к охране, господин из города.

– Их уже спрашивал.

– Ну а я тогда ничего нового не скажу, – пробубнил слуга себе под нос.

Холлан, не отрывая взгляда от юноши, нащупал мешочек с монетами, залез туда пальцами и бросил на землю два десятисонтовика.

– Какой я неловкий, – сказал наёмник.

Тот взглянул на землю, потом на Холлана, вновь на землю. Выругался, посмотрел по сторонам и молнией метнулся вниз. Вот монеты блестят на солнце, а вот уже их и след простыл.

– Кто был телохранителем до женщины?

– Ну, воин, молодой, – без энтузиазма ответил слуга.

– Опиши его.

– Лет двадцать с чем-то, шрам на лице, прихрамывает, – слуга осекся. – Дела, господин, пойду я…

– Постой. Как князь взял молодого парня охранять наследницу?

Слуга беспокойно огляделся и хриплым шёпотом сказал:

– Да из Лиги он!..

– Лигу разогнали, – строго сказал Холлан.

– А я что, я молчу, – сразу пошёл на попятную слуга и отчаянно рванул на себя ковёр, чуть не потеряв равновесие. Ковёр поддался, слуга подхватил его обеими руками и поспешил к дому.

Здесь ловить было больше нечего.

Глава 2. Мальчишка

Шагая вниз по широкой улице, Холлан перебирал в голове варианты. С одной стороны, понятно, что князь не упустил возможности нанять бывшего члена Лиги охранником дочери, даже несмотря на то, что упоминать эту организацию на территории Объединённых земель было чревато последствиями. С другой – Лигу разогнали и запретили уже лет двенадцать назад. Даже двадцатипятилетний мужчина никак не мог быть членом этого сообщества. Не принял же он посвящение в детстве!

Холлан остановился. Все, кто интересовался Лигой, знают историю о том… Нет, глупости. Парень просто соврал. Показал пару фокусов с оружием – дилетантов впечатлить легко, наплёл что-нибудь – о членах Лиги теперь ничего не проверишь. И вот уже непыльная работа с приличным заработком. Только что же он не остался?

Впрочем, и без таинственного телохранителя картина вырисовывалась поганая. Надежда остаётся только на то, что удастся, как сказал Кассар, перепохитить наследницу. Неудивительно, что при такой безразличной охране похитителям не составило труда осуществить свой план! Князю всё равно, за кого отдавать дочь, а все шишки в итоге посыплются на Шейна. Даже если князь решит не губить Дом наёмников, то слухи всё равно поползут, и от былой репутации не останется и следа.

Холлан вышел к полю, постоял, глядя, как мелкие птички ныряют над свежими зелёными колосьями, ловя насекомых, и решил вернуться в деревню, чтобы найти разговорчивых поселян. Но искать не пришлось. Давешний паренёк с соломенными волосами поджидал наёмника у деревянного домика, который стоял в переходной зоне между лачугами и крепкими постройками. У плетёного забора росли подсолнухи.

– Я Базиль, – сообщил мальчишка.

– А мне-то что, – огрызнулся Холлан.

– Тебе-то ничего, – в тон ответил мальчишка, – а меня хозяин выгнал. Из-за тебя – кто просил лезть? Энто всегда такой, как овсянка: закипает, булькает, плюётся, а потом остывает и становится мягонькой серой жижей.

Холлан даже сбавил шаг, сбитый с толку живописным сравнением, и Базиль воспользовался его замешательством. Он взлохматил свои светлые волосы рукой и всхлипнул. В уголках ярких васильковых глаз блеснули слезинки.

– Вот тебе десять сонтов, и проваливай, – опомнившись, грубо сказал Холлан и сунул мальчишке монеты. Плевать, на обеде всё равно сэкономил.

Мальчишка вытер глаза, взял деньги. Задумчиво потряс монетки в ладони, как будто проверяя на вес. Холлан уже пожалел, что проявил слабость духа. Пустота забери этого вымогателя! Наёмник быстро зашагал в сторону холма. Базиль догнал его и протянул деньги обратно.

– Э, нет, господин, ты мне сонты свои не суй. Ты меня учеником возьми. Хозяин сказал, что ты загнанный, я у тебя учиться буду.

Холлан коротко окинул улицу взглядом – нет ли любопытных глаз, схватил мальчишку за ворот и прижал к стене дома. Монеты с глухим звуком рассыпались по пыльной земле.

– Ещё раз это слово услышу – сверну твою цыплячью шею, уяснил?

– Как скажешь, учитель, – прохрипел мальчишка.

– Я тебе не учитель.

Сбоку открылось окно, оттуда высунулась любопытная румяная баба. Пришлось отпустить засранца. Тот живо бросился на землю подбирать монеты.

– …пять, семь, не, шесть…

Холлан поспешил оставить его, но Базиль снова догнал наёмника.

– Ты не обижайся, господин, но ты у меня не первый будешь, – ухмыльнулся мальчишка.

– По-доброму прошу, отвали, – пригрозил Холлан.

– Я у каждого заезжего воина чему-то да учился, – не обращая внимания на слова наёмника, продолжал Базиль. – Один меня на мечах учил, но это давно было. С другим я кулачный бой осваивал. Он говорил, что у меня свободный стиль борьбы, а надо и правила знать.

Наёмник шёл, не оборачиваясь – отлипнет, когда увидит, что Холлан не реагирует.

– А потом этот, из княжьего дома. Ножи метать научил, ого как умел! Подружка-то твоя, эта, с бритыми висками – несговорчивая, похуже тебя.

Он и Илисон доставал, понял Холлан.

– А тот, до неё служил, и из лука, а на ножах как! Даром что хромой.

Холлан замедлил шаг и позволил мальчишке догнать его.

– А что же такого талантливого князь не удержал?

– Да шутишь, что ли? Какое удержал, он его с собаками до западной границы гнал.

– Почему это?

– Тёмный ты человек, – произнес Базиль и придирчиво осмотрел наёмника, как будто сомневаясь, стоит ли брать такого идиота в учителя.

– Может и тёмный, – мирно согласился Холлан, – а ты просвети.

– Ну, учитель, смотри: молодой воин и юная княжна, ничего в голове не шевелится?

И правда тёмный, подумал Холлан. Это многое объяснило бы! Юная наследница влюбляется в телохранителя, а на носу свадьба и отъезд в соседнюю землю. Князь в бешенстве выгоняет воина и ищет на его место женщину. Милифри ссорится с Илисон, чтобы выгнать её из комнаты…

– Значит, они дождались подходящего момента и сбежали?

– Не они, учитель, а она. Его-то давно и след простыл. Вряд ли они успели договориться.

Холлан почесал голову. Если это правда, то ситуация становится не такой безнадёжной. Неподготовленная девчонка не могла уйти далеко пешком, и даже если она уже встретилась с телохранителем, пускай у него есть лошадь, то пару людей найти по приметам проще, чем одного.

– Но не отправилась же она куда глаза глядят, – вслух подумал Холлан. – Наверное, знала, где его искать…

– Конечно, знала, – откликнулся Базиль.

Холлан только открыл рот, чтобы задать вопрос, как мальчишка выпалил:

– Сначала обещай, что возьмёшь меня в ученики!

У Холлана чуть не сорвалось с языка что-то очень грубое, но он сдержался. Раз паренёк знает, где искать прошлого телохранителя, то это не секрет, и можно выведать и у других. Но с его помощью найти наследницу будет проще: он знает, как выглядит Милифри, видел телохранителя и даже говорил с ним. Ради такого можно будет и потерпеть, и даже научить его паре приёмов.

– Обещаю.

Мальчишка протянул руку. Рукопожатие у него было быстрое, резкое, как будто он боялся обжечься.

– Он собирался на ярмарку, – сказал Базиль.

Холлан кивнул. Это была отличная новость: он и сам мечтал попасть на ежегодную ярмарку в Римерфаре, но Шейн бы не позволил – почти на месяц отпускать наёмника туда, где он может с лёгкостью найти другую работу? Ну уж нет! Теперь Холлану подвернулся удобный случай. И если раньше ему и в голову не пришло бы искать работу, то при новом шатком положении Дома наёмников у него не оставалось выбора.

Возница грузил мешки и сначала разбухтелся, что так не договаривались, что на двух пассажиров места нет. Но Базиль сразу бросился помогать, и мужчина растаял. От мешков несло сеном и странным острых запахом. Холлан расчихался. Оказалось, что там сушёные весенние травы, которые на островах последние пару лет пользуются популярностью как отличное средство от всех болезней. Возница ехал уже с которой по счёту партией и каждый раз возвращался домой с изрядно потолстевшим кошельком.

Холлан предпочёл бы сесть с возницей, чтобы не дышать сушёной травой, но нужно было поспрашивать Базиля. Оказалось, что тот больше ничего и не знал. Телохранитель называл себя Йеном, но мальчишка почему-то был уверен, что это ненастоящее имя. Ему было двадцать три, это Базиль знал точно – спрашивал. Про Лигу он почти ничего не говорил, ну это и понятно. Сказал только, что у него два посвящения. На это Холлан хмыкнул – невозможно.

Ночью настроение у наёмника испортилось. Они сделали совсем короткую остановку на пути, чтобы сменить лошадей – возница заявил, что спать не хочет. Видимо, ему уже мерещился звон заработанных на траве монет. Луна пошла на убыль, но её холодный свет был достаточно ярок, чтобы ехать и ночью. Возница гнал, не жалея лошадей. Кочки, стук колёс и копыт, навязчивые запахи – и без того не лучшие условия для сна, а наёмника ещё и начали грызть сомнения. Сколько протянет избалованная княжеская дочка без охраны? Кассар сказал, что ничего ценного не пропало, только какие-то мелочи вроде колечек да цепочек. Пошла ли она пешком через лес? Не заблудилась ли, не сожрали ли её там волки, не напали ли разбойники? Или заплатила украшением за проезд в экипаже? Где переправилась через реку? А если передумает, сможет ли вернуться обратно в родной Стэн-Ноут? Выходило, что для Милифри лучшим вариантом было бы похищение. Всё безопаснее, чем тащиться в Римерфар!

С другой стороны, какое тебе дело, Холлан? – думал наёмник, отпихивая особо вонючий мешок. Шейн скорее всего сочтёт эту версию недостоверной, да и шансы найти девчонку живой в таком случае минимальны. А как было бы хорошо вместо беготни по неспокойным княжествам отправиться на юг, на ярмарку! По пути поспрашивать жителей окрестных деревень, не пробегала ли тут княжна в поисках возлюбленного. Мальчишку взять с собой, потом подтвердит Шейну, что Холлан не уклонялся от долга. Конечно, придётся поспешить, к началу ярмарки уже точно не успеть… Холлан незаметно провалился в дремоту.

Они прибыли в Порт-Акар во второй половине дня. Холлана мутило от бесконечной тряски, от паршивой еды и нехороших мыслей. Выбравшись из телеги и отсчитав вознице оставшуюся часть оплаты – за себя и за мальчишку, наёмник ещё некоторое время потратил на то, чтобы размять затёкшие конечности и насладиться неподвижной землёй под ногами. Базиль, напротив, был бодр и весел, только с недоверием косился на Холлана – не сбежит ли? Выполнит обещание?

Мимо прошёл представитель Порядка в лазурном жилете. Обитые металлом носки сапог мужчины отбрасывали блики на каждом шагу. Базиль присвистнул. Когда они шли по улицам столицы Объединённых земель, мальчишка то и дело останавливался, задирал голову и поражённо вздыхал. Вряд ли ему приходилось раньше видеть столько сразу каменных домов, к тому же многоэтажных, изящно украшенных лепниной, с маленькими балкончиками, колоннами перед входом… Трёхэтажный Дом Акруса, стоявший на одной из улиц, ручейками вливавшихся в главный проспект, был выкрашен посеревшей от времени голубой краской. Ставни покосились, козырёк над входом опасно свисал одной стороной, как будто пытаясь дотянуться до головы посетителя и непременно оцарапать её.

Первым делом Холлан зашёл на кухню. Протиснулся к окну мимо Аниши, которая мыла посуду. Илисон задумчиво бродила по внутреннему дворику. Холлан махнул ей, чтобы шла в дом, а сам схватил кусок хлеба с сыром, попросил служанку накормить Базиля и, собравшись с мыслями, спустился в полуподвальный кабинет к Шейну. Илисон уже была на месте, подпирала стенку в углу, как она это любила. Холлан уселся на стул перед столом начальника.

Когда наёмник рассказал Шейну о том, что узнал в Стэн-Ноуте, тот вынес вердикт:

– Чушь собачья. Но Кассара стоит послушать – Илисон отправится на восток, и ты с ней.

Этого следовало ожидать. Холлан подавил разочарование, мысленно попрощался с ярмаркой и кивнул, но тут подала голос Илисон.

– Ты не прав, Шейн.

Холлан взглянул на женщину с удивлением, а начальник – неодобрительно. Она всё ещё была в немилости. Но Илисон, как всегда, было плевать на чужие чувства, а своих у неё, по мнению Холлана, и вовсе не было. Говорили, что когда к Илисон придёт князь Пустоты, она и с ним станет спорить до последнего вздоха – своего собственного или его.

– Это объясняет поведение Милифри. О ярмарке спрашивала, о жизни в дороге, карты изучала. Не сбрасывай так просто со счетов эту версию, Шейн.

– Что же, – повысил голос начальник, – хочешь увильнуть от работы и заодно погулять на ярмарке? Это больше на Холлана похоже, но никак не на тебя!

Холлан пригладил волосы и быстро стёр с лица явственно проступившее на нём раздражение. Илисон спокойно ответила:

– Я отправлюсь на восток, тут согласна с Кассаром. Тем более, у меня есть конь. А Холлан пускай прочешет ярмарку.

Шейн задумчиво погладил бороду.

– Чушь. Как он опознает наследницу, если он её не видел!

– Я захватил из Стэн-Ноута мальчишку, который знает Милифри и видел того телохранителя,– подал голос Холлан.

Шейн стукнул кулаком по столу.

– Да как я должен работать, если вы мне рассказываете тут кусок, там кусок! Что за сраные игры!

Мужчина вскочил, подошёл к окну. Многие жители Порт-Акара посещали ботанический сад, чтобы понаблюдать, как по пруду курсируют завезённые с островов карпы с золотой и красной чешуёй. Шейна же успокаивал нестройный ритм, который каблуки прохожих отбивали по брусчатке. Наконец, всё ещё громко сопя, он вернулся за стол.

– Денег нет. Пойдёшь пешком, как и хотел, – Шейн скривился от неодобрения. Ему совсем не нравилось, когда наёмники мало того, что имеют свою точку зрения, так ещё и активно её навязывают, а в итоге приходится с ними соглашаться.

– Ты ходишь быстро. Если она не нашла повозку, то ты её легко догонишь. Если добралась на экипаже – то на ярмарке смотри во все глаза и не отвлекайся, понял! Знаю я тебя. И спрашивай в поселениях по пути, ну это сам понимаешь.

У Холлана как будто камень с души свалился. Повезло, что Илисон поддержала!

– А ты – руки в ноги и на восток.

Илисон коротко кивнула, а Холлан пошёл собирать вещи. Это не короткая поездка до Стэн-Ноута и обратно, нужно подготовить одежду, припасы и вооружиться.

Как первый этаж был на самом деле полуподвалом, так и третий по сути являлся чердаком под скошенной крышей. Единственным источником тепла зимой были проходящие через него трубы от печки на кухне и от камина на втором этаже, где жил Шейн. Илисон называла комнату Холлана скворечником и ненавидела всей душой, помня, как им пришлось провести там свою первую зиму в Порт-Акаре, заворачиваясь во все одеяла, не снимая уличной одежды, тесно прижимаясь друг к другу по ночам. Эта комната была одним из того немногого, что удостоилось от Илисон сильных чувств. В отличие от неё, Холлан почти не помнил ту зиму. Это было двадцать лет назад, он был почти в два раза моложе. Горе пожирало его.

Холлан потряс головой. Не время для воспоминаний. Наёмник покидал в кожаный мешок кое-какие вещи, приладил на талию пояс с карманами, удостоверился, что взял нож, сунул за пазуху кошель и покинул скворечник. Нужно ещё успеть побриться.

Во дворе Базиль, длинный, нескладный, махал ножом, уворачиваясь и нанося удары невидимому противнику. При появлении Холлана он спрятал оружие, подбежал к мужчине и, подпрыгивая от нетерпения, словно ему было не четырнадцать, а максимум восемь, спросил:

– Ну?

Холлан не успел ответить – во двор вышла Илисон. Она смерила Базиля тяжёлым взглядом, и мальчишка поспешно скрылся в конюшне.

– Холлан. Мне эта история с телохранителем совсем не нравится. Найдёшь девчонку – не спеши тащить её домой. Лучше проследи. Понял?

Женщина стояла, повернув к нему левую щёку со знаком мира, но её глаза блестели войной. Нехорошие чувства вернулись.

– Ты что-то знаешь? – спросил Холлан.

– Инстинкт. Ты давно видел членов Лиги?

– Меня это не касается, – сказал Холлан и отвернулся, чтобы выбрать меч по руке.

Илисон обошла его, прислонилась к стене и наблюдала.

– Когда Союз племён перетащит на свою сторону ещё десяток княжеств и пойдет на Земли, тоже скажешь, что это тебя не касается?

– Чушь, – ответил Холлан любимым словом Шейна.

– Козлиное дерьмо ты, а не человек. Я тебя другим помню. Подумай.

Илисон сплюнула и покинула двор. Холлан выбрал лук, набрал колчан стрел, сунул за пояс пару коротких ножей и задумчиво взвешивал на руке меч.

Базиль высунулся из конюшни и заявил:

– Я её боюсь.

Холлан промолчал.

Глава 3. Лес

– Эй, Холлан, а почему через лес? Ну Холлан!

Мальчишка выглядел несуразно в кожаной жилетке Холлана. Она была велика в ширину, а соломенные волосы придавали Базилю сходство с пугалом. У него были длинные ноги, длинные руки с крупными кистями, и казалось, что с возрастом он ещё вытянется.

– Учитель!

Холлан шагал быстро, но Базиль не отставал.

«Не отвяжется же», – с досадой подумал наёмник и опустился на корточки у края дороги.

– Урок географии, – сухо произнес он, когда Базиль уселся рядом прямо на пыльную землю.

Холлан нарисовал палочкой на земле три крестика и несколько линий.

– Это Стэн-Ноут. Это Порт-Акар.

– А это Римерфар, понятно. Ты за кого меня принимаешь?

– Милифри должна была покинуть границы княжества пешком, затем нанять экипаж или…

– …или продолжить путь на своих двоих. В любом случае её путь лежит по большому конному пути, разве нет?

Холлан медленно выдохнул сквозь зубы.

– Это что? – он указал на линию, которая разделялась на две и упиралась в точку Порт-Акара.

– Великая Ара, конечно!

– Это?

– Галара, не такая великая.

– А где ближайшая переправа через неё, знаешь?

Базиль почесал голову и ткнул наугад.

– Нет. Вот здесь. Большой конный путь делает крюк, огибает леса по краю и проходит через крупные города. Мы пойдём через лес, сократим дистанцию и догоним наследницу.

– Если она вообще добралась до переправы, – кисло сказал Базиль, озвучив мысли Холлана с тем лишь отличием, что наёмнику было по большому счёту плевать.

Они некоторое время шли по дороге, но когда она отклонилась направо, западнее, они сошли с утрамбованной щебёнки и свернули на тропу, ведущую сквозь молодую поросль в лес. Холлан повесил на Базиля лук, колчан со стрелами и короткий меч, а сам закрепил большой меч в ножнах на спине и нёс ножи и мешок с припасами. Перед отправлением в путь он хорошенько пошарил в кладовке у Шейна. Там обычно было вдоволь продовольствия на случай долгих походов, но сейчас, в самом начале лета, ничего особенного ожидать не приходилось – вяленое мясо, сухие лепёшки и мешочки с заготовками для супа, которые делала Аниша – смесь чечевицы, бобов, сушёной моркови и лука. На кухне Холлан прихватил свежий хлеб и сыр на первые дни. Потом можно будет поторговаться с крестьянами. Лес был прочерчен ручьями, так что насчёт воды Холлан не беспокоился, а вот бутылку самогона наёмник откупорил и заполнил большую флягу – исключительно для обработки ран.

Природа цвела всеми возможными цветами, пахла медовым запахом припозднившейся белой акации, шуршала молодыми листьями и пела на все птичьи голоса. По лесу вела утоптанная тропа, но Холлан знал, что здесь опаснее, чем кажется на первый взгляд. Раньше местные жители смело в одиночку ходили в лес запасать древесину на зиму, а теперь держались группами. Междоусобицы в пограничных княжествах, разорённые северные племена – беженцы стремились в Объединённые земли, но не все мечтали зарабатывать на жизнь честным трудом. Кто-то уходил в разбойники от безысходности, а кто-то хотел лёгких денег.

– Холлан, ты когда меня будешь учить?

Наёмник стиснул зубы и продолжил идти, игнорируя мальчишку.

– Ну Холлан!

Наёмник развернулся и сунул Базилю мешок.

– Учись. Воин таскает на себе всё необходимое сам.

Базиль сначала надулся, но его настроение быстро улучшилось.

– Думаешь, не дотащу? Думаешь, ныть буду? Как бы не так! Я как-то дровосеку помогал: берёшь топор, и дерево – у-ух! Хрясть! Ба-бах! А потом – у-ух! – и на части. А потом тащишь… и тащишь…

Холлан зашагал настолько быстро, насколько это было возможно, не переходя на бег, и мальчишка наконец заткнулся, только бормотал что-то под нос и пыхтел, стараясь не отставать от наёмника.

Разбойник появился на тропинке внезапно. Плотный бородатый мужчина был облачён в одежду серо-зелёных тонов. Он держал меч наготове. Холлан остановился и, ругая себя последними словами за потерю бдительности, быстро осмотрелся. Базиль опустил на землю мешок, лук и колчан и поднял руки. За его спиной стоял второй мужчина, моложе и крупнее первого, но с такой же густой бородой.

– Тебе лучше последовать примеру мальчишки, – дружелюбно посоветовал первый разбойник Холлану, – Эман стреляет метко.

Холлан посмотрел вверх, куда указывал бородач. На дереве, едва заметный среди листвы, устроился лучник. Холлан приподнял ладони на уровень плеч.

– Мы с ребятами шли по своим делам, – продолжал главарь, – смотрим – сворачивают двое вооружённых людей в лес! Ну, думаем – наверное, воины на ярмарку идут. А потом присмотрелись: молодой человек уж очень молод для воина, а ты, господин, до неприличия беспечен. Вот мы и рассудили, что надо вам помочь, избавив от лишнего груза. А за оказанную услугу – жизненный урок – вы нас щедро вознаградите.

Главарь улыбнулся, а сзади раздался короткий смешок его сообщника.

– Сними оружие и положи на землю. И про деньги не забудь.

Наёмник так и стоял, приподняв руки.

– Похоже, у господина какие-то затруднения. Норм, оставь этого доходягу и помоги господину воину с мечами.

Молодой разбойник подхватил лук и стрелы из-под ног Базиля и направился к Холлану. Он был уже у наёмника за спиной, когда тот проговорил:

– Хорошо.

– Холлан! – жалобно воскликнул Базиль.

Наёмник медленно опустил руки, отстегнул пояс, бросил на землю и начал шарить во внутреннем кармане в поисках кошеля. Молодой разбойник наклонился, чтобы поднять пояс, и в тот момент, когда он поднимался, Холлан кинул развязанный кошель в лицо главарю. Фонтаном разлетелись серебряные сонты. Главарь от неожиданности загородился, отступил, а в это время Холлан ударил здоровяка локтём между лопаток, выхватил у него из-за пояса нож и рукояткой ударил по голове. Здоровяк рухнул.

– Базиль, сюда! – прорычал Холлан, бросаясь на главаря.

– Стреляй! – крикнул тот лучнику и замахнулся на Холлана мечом.

– В кого?! – раздался крик сверху.

Холлан, отклонившись от неуклюжего удара, услышал вскрик и звук падающего тела.

– Эман!

Главарь, отвлекшись, неловко махнул мечом, и Холлан ударил мужчину ногой в живот. Тот согнулся пополам, и наёмник выбил у него из руки меч.

– На землю, – приказал Холлан.

Базиль связывал молодого бородача, который уже приходил в себя, его же собственной верёвкой. Главарь стал медленно опускаться вниз, но последним движением резко метнулся к мечу. Холлан прыгнул на него, сбил с ног и сомкнул руку на шее. Бородач захрипел, а потом вытаращился на щёку Холлана, разглядев, наконец, татуировки.

– Базиль, – не отрывая взгляда от главаря бросил Холлан. – Закончил? Проверь лучника.

Мальчишка нырнул в кусты, откуда раздавались стоны, и через минуту появился, таща за собой худощавую девушку. Она держалась за плечо и прыгала на одной ноге. На лбу у неё была ссадина, обещавшая превратиться в шишку. Базиль с гордостью заявил:

– Это я камнем попал!

Здоровяк уже пришёл в себя, перевернулся на бок и пытался сесть, неловко перебирая ногами и напоминая выброшенную на берег рыбу. Девушка помогла ему и опустилась рядом на землю, поглаживая ушиб на лбу. Холлан собрал монеты с земли, а затем ощупал карманы главаря, вытащил мешочек. Денег было немного, но хватит, чтобы оплатить переправу через Галару.

– Плата за жизненный урок, – сказал Холлан.

Базиль хотел было что-то возразить, но встретившись взглядом с наёмником, замолчал на полуслове. Наёмник запустил нож молодого бородача в заросли, туда же отправился меч главаря. Лук и стрелы девушки он вручил Базилю, и тот сразу же перестал хмуриться.

– Встать, – коротко сказал Холлан.

Главарь поднялся на ноги, его примеру последовали остальные разбойники.

– Порт-Акар в той стороне, – указал наёмник.

Он так и стоял на дороге, глядя им вслед, пока незадачливые разбойники не скрылись за очередным изгибом дороги.

– Пойдём.

– Они не будут нас преследовать? – спросил Базиль, устраивая на плече свежеприобретённый колчан со стрелами и подбирая остальное оружие.

– Это станет их последней ошибкой.

Они шли без перерыва несколько часов. Дневная жара спала, а солнце двигалось в сторону горизонта, но Холлан собирался идти до самой темноты. Лес стал плотнее, дорога несколько раз разветвлялась, и от неё уходили всё более узкие тропки. Холлан про себя отметил, что мальчишка оказался выносливым и даже послушным: он держался позади и перестал донимать наёмника вопросами, только иногда вслух произносил названия деревьев, цветов и даже птиц, которые таились в ветвях, но не спешили улетать, даже услышав шум шагов. И всё же небольшой привал не помешал бы им обоим.

Один из многих мелких ручьёв, которые пересохнут к середине лета, пересекал тропу и бежал дальше среди подступающих к руслу деревьев. Холлан расчистил место для костра, набрал воды в походный котелок и устроился на сочной траве, пока Базиль собирал ароматные травки. Чай получился кислый, освежающий, но наёмника всё равно клонило в сон. Холлан прикрыл глаза и мечтал о том, как на ярмарке первым делом поучаствует в состязаниях, чтобы заработать денег. Метание ножей подойдёт. Потом заказать пива, картошку, которую готовят в углях, и мяса. Последний раз он был на ярмарке лет пять назад – больше Шейн не пускал.

Наёмника вырвал из полудрёмы голос мальчишки:

– Эй, учитель, ты что, спишь? Поспишь потом, лучше научи меня чему-нибудь.

Базиль выхватил из-за пояса нож и махал им перед собой, делая вид, что нападает. Холлан сощурился, наблюдая, а потом встал:

– Вперёд.

– А тебе оружие не нужно?

Холлан улыбнулся и ладонью поманил мальчишку. Тот прыгнул вперёд, осторожно махнул ножом, чтобы не задеть Холлана, и тут же отскочил. Шагнул вбок, потом в другой, не решаясь напасть.

– Что за танцы? – выкрикнул Холлан любимую присказку Тимара Акруса.

Базиль взлохматил волосы свободной рукой, а потом с воплем кинулся на наёмника.

Холлан сделал шаг в сторону, схватил мальчишку за запястье и вывернул его руку. Базиль вскрикнул и выронил нож.

– Ты убит, – сообщил Холлан.

– Пусти уже!

Наёмник оттолкнул Базиля и поднял нож. Илисон любила обматывать рукоятки цветными нитями, и этот клинок не был исключением.

– Как он у тебя оказался?

– Отдай! – Базиль попытался отнять нож, но Холлан снова оттолкнул его. Он бросился на мужчину с кулаками, и Холлан, усмехнувшись, отбил неумелую атаку и подсёк ногу мальчишки, ударив по щиколотке. Базиль рухнул на землю. Наёмник нагнулся и приставил ему нож к горлу.

– Ты убит второй раз. В жизни так не бывает. Ну?

– Я не украл, не думай!

– Что, Илисон сама подарила?

Базиль аккуратно отвёл руку наёмника от горла и неохотно признался:

– У неё было поручение, и я его выполнил. Отдай!

Холлан, не вставая, примерился и метнул нож в ствол дальнего дерева. Базиль присвистнул, вскочил и побежал вытаскивать.

Поручение от Илисон? Что же это могло быть, что она расплатилась оружием, которое любила и берегла? Впрочем, незачем забивать голову. Есть дела поважнее. Тем более, что ничем хорошим для Илисон эта история не закончилась. Холлан собрал вещи и, не дожидаясь мальчишку, вернулся на тропу.

Вечером пришлось свернуть с дороги, которая начала забирать западнее, и углубиться в гущу леса. Идти стало тяжелее, и если бы Холлан шёл один, он бы уже плюнул и устроился на ночлег. Хоть он и любил пешие походы, но уже добрых полгода не получал заданий, предполагавших перемещения за пределы Порт-Акара.

Ноги с непривычки ныли, но Холлан не собирался останавливаться прежде, чем его попросит мальчишка. Тот шёл сзади, постоянно перевешивал мешок с одного плеча на другое и тихонько ворчал себе под нос. Птицы и растения перестали занимать его.

Когда стемнело, Холлан понял, что мальчишка будет идти, пока не упадёт. Если он сейчас устанет, то завтра помощи от него будет мало. А путь станет тяжелее. Пришлось объявлять остановку на ночлег. Лес поредел, а потом взбежал на небольшую возвышенность и расползся по ней отдельными островками деревьев, потеснённый полосой луговых трав. Здесь даже встречались старые яблони с перекрученными стволами и персиковые деревья, на которых уже завязались плоды. В сумерках Холлан наткнулся на разрушенную хижину. Три стены обвалились, четвёртая кособоко опиралась на их остатки, чудом сохраняя вертикальное положение. Солому с крыши птицы давно уже растащили на гнёзда. Базиль, заговоривший впервые за несколько часов, предположил, что здесь полвека назад, до объединения, жили люди. Холлан пожал плечами. Какая разница, что здесь было. С объединением мелкие войны на этих территориях прекратились, а когда был проложен большой конный путь, вдоль которого активно развивалась торговля, деревни постепенно опустели. Путники предпочитали комфортную дорогу с трактирами и гостиницами, выросшими, словно грибы после дождя. Местные жители постепенно остались без источника доходов.

Как только рассвело, Холлан растолкал Базиля, и тот сонно принялся шарить по земле в поисках растений для чая. Наёмник подстрелил из лука двух кроликов. Они были мелкие, совсем молодые, и вместо того, чтобы нестись со всех ног подальше от опасности по примеру своих старших товарищей, замирали в траве в надежде, что охотник примет их за кочку.

Пока Холлан свежевал кроликов, Базиль сбегал к ближайшему ручью и набрал воды, а заодно принёс сладких корешков, чтобы добавить в похлёбку. Холлан не разбирался в том, сочетаются ингредиенты или нет, просто последовательно закидывал их в воду. Главной премудростью было не пересолить, с чем наёмник чаще всего справлялся. У паренька же получилось что-то не только съедобное, но и вкусное.

Холлан собирал вещи, а Базиль отошёл к дереву, чтобы у корней закопать кроличьи шкурки и косточки. Наёмник хмуро наблюдал, как мальчишка засыпал ямку землёй, сверху положил камушки, но не просто так, а в определённой последовательности, и, начертив знаки на земле, что-то пробормотал. Последний раз Холлан видел нечто похожее в детстве, когда деревенская знахарка задабривала духов после охоты. Наверное, показалось. Да и сами воспоминания больше походили на яркие предрассветные сны. Деревни давно уже нет. Тогда никто не воспринимал войска Серого князя как угрозу, а он планомерно, шаг за шагом, захватывал поселение за поселением, перетаскивал на свою сторону племя за племенем. Когда остальные племена сообразили, что происходит, а министры Объединённых земель наконец-то внимательно посмотрели на карту, заполнившуюся серой штриховкой, было уже поздно.

В полдень Холлан устроил привал и отметил, как изменилась местность. Равнина плавно, почти незаметно шла под уклон с запада на восток, снижаясь к уровню моря. Почва была влажной, целые участки покрывал мох, придавая воздуху характерный запах. Ручейков стало больше, но часть уже иссякла, оставив после себя сырой след, присыпанный веточками вперемешку с ракушками и галькой, принесённой от русла большой реки. Далеко на западе, в горах, брала своё начало Великая Ара. Она устремлялась на восток, к морю, по пути разделившись надвое – спокойные воды Ары, широкой, полноводной, текли севернее, и у места её впадения в море уже много сотен лет стоял Порт-Акар. Галара, южная река, была непригодна для судоходства. Её русло с неожиданными мелями и участками трясины извивалось зигзагами между холмов и впадало в море у скал, о которые в давние времена разбилось немало судов. До реки ещё полтора дня пути, нужно спешить.

Сапоги Холлана неприятно хлюпали, и он мысленно проклинал чёртовы болота и раздражённо думал о том, как глупо он будет выглядеть, расспрашивая воинов на ярмарке о сбежавшей наследнице Стэн-Ноута. Будто желая задобрить мужчину, лес разбежался в стороны и открыл небольшое озерцо. Ранней весной оно, должно быть, разливалось на много метров вокруг, сейчас же всё пространство от деревьев до воды было покрыто глинистой почвой, в которой застыли коряги, камни и мелкие ветки. Тут и там на поверхности, бывшей совсем недавно дном озера, пробивались пучки травы и мелких белых цветов. Вода лежала зелёно-голубым зеркалом, отражая небо и листву, и мерно покачивалась там, где в неё впадал очередной ручей.

– Холлан, стой!

Наёмник обернулся. Базиль осматривал землю.

– Тут кабаны.

Холлан взглянул под ноги и удивился, как сам раньше не заметил острые следы копыт, отпечатавшиеся на влажной земле. Совсем отвык от походов!

– Я наполню бурдюк водой, – спокойно сказал Холлан, – а ты пока спой что-нибудь.

– Спеть? – удивился мальчишка.

– Они боятся громких звуков.

– Знаю, – пробурчал Базиль, – но может я просто покричу и похлопаю в ладоши?

Холлан не ответил. Базиль вдохнул побольше воздуха и, прихлопывая, проорал предельно похабный куплет незнакомой Холлану песенки. Речь шла о некоей Кинни, которая скучала по жениху, отправившемуся на заработки, и спасалась от грусти в объятьях других мужчин. В кустах поодаль что-то зашуршало, птицы снялись с ветвей и перелетели на другую сторону озера, но и там не было спасения от певческого таланта мальчишки.

Базиль так и продолжал орать и хлопать, пока они обходили озерцо. Второй куплет оказался похлеще первого и повествовал о том, как именно Кинни справлялась с печалью. Противоположный берег отделяла от леса такая же протяжённая полоса глинистой почвы, а на полпути к лесу росло старое дерево, покрытое мелкими, ещё не поспевшими плодами, напоминавшими сливу. Базиль остановился, разглядывая ил, покрывающий ствол дерева до той высоты, которой раньше достигала вода. Потом мальчишку заинтересовал островок мелких белых цветов у корней. Он продолжал тихонько напевать третий куплет, отличавшийся от второго только тем, что Кинни совсем затосковала и стала более изобретательной.

Холлан, не дожидаясь мальчишку, миновал дерево и уже подходил к лесу, как вдруг из кустов выскочил молодой кабан. Наверное, испугавшись шума, он спрятался в кустах, и теперь, решив, что на него нападают, первым ринулся в бой.

– Базиль! – крикнул наёмник и бросился прочь от зверя.

Мальчишка мигом сориентировался, бросил мешок и оружие и вскарабкался на дерево. Зверь, ослеплённый яростью, гнал Холлана к озеру. К счастью, места было недостаточно, чтобы кабан разогнался, но единственной надеждой Холлана оставалось то, что зверь не поплывёт за ним, а тяжёлый меч, который не было времени отстегнуть, не потянет на дно.

Холлан пронёсся рядом с деревом и был уже у кромки воды, когда сзади раздался визг. Холлан обернулся. Базиль успел прыгнуть на кабана, когда тот поравнялся с деревом, чудом удержался и всадил в шею животному нож Илисон. Зверь завизжал, замедлил бег, но не остановился. Холлан метнулся в сторону, а Базиль, вцепившись зверю в холку, вытащил нож и ударил зверя второй раз. Кабан повалился набок, чуть не придавив мальчишку, который едва успел спрыгнуть. Зверь повизгивал и хрипел, дёргался, пытался встать на ноги, забрызгивая всё вокруг кровью. Нож так и торчал у него в шее.

Базиль словно разом потерял все силы. Холлан достал тяжёлый меч из ножен за спиной, осторожно подошёл к зверю – тот ещё был достаточно силён, чтобы ранить наёмника – и с размаху ударил по шее. Кабан затих, но его ноги продолжали конвульсивно подёргиваться. Холлан ударил второй раз, и голова отделилась от тела. Кровь стремительно покрывала илистую землю.

– Это очень плохо, – прошептал Базиль.

Холлан обернулся, подошёл к мальчишке и рявкнул:

– Ты о чём думал?!

Базиль поднял на него свои васильковые глаза.

– Это самка. Она бы не отстала. Они плавают хорошо… – Базиль запнулся.

– Я тоже, – отрезал Холлан. – А теперь представь: ты не удержался, упал, а эта тварь затоптала тебя копытами. Ближайшее поселение в сутках пути. Что будет делать наёмник, у которого с одной стороны прибившийся к нему бесполезный мальчишка, раненый по собственной дурости, а с другой – задание от князя. Думаешь, я повернул бы назад?

Базиль опустил голову. Холлан ушёл к воде, чтобы отмыть меч. Базиль осматривал кабаниху.

– Смотри, Холлан, – у парня была удивительная способность в мгновение забывать плохое. – У неё рана на боку. Поэтому она не убежала, когда мы шумели.

Наёмник подошёл и осмотрел рану.

– Похоже на волков, – озвучил Базиль его мысль и тут же пояснил: – Я с охотником одно время жил.

Холлан кивнул.

– Лучше нам убраться отсюда.

– Подожди! Нельзя!

– Что ещё? – недовольно спросил мужчина.

– Это плохо, очень плохо, понимаешь?

– Плохо будет, когда волки почуют запах крови, – огрызнулся наёмник и пошёл собирать брошенные вещи.

– Кабаны мирные, лесу не нравится такое, – Базиль в отчаянии развёл руками, как будто пытаясь охватить сразу всё – деревья, озеро, затихших птиц в ветвях. – Духи будут злиться. Дай мне несколько минут!

Холлан неверяще уставился на мальчишку. Значит, утром не показалось.

– И где ты этого набрался? – спросил наёмник. – У охотника?

– И у него тоже, – с вызовом крикнул паренёк. – Какая разница!

Он сжал свои большие кулаки и стоял, в упор глядя на Холлана. Тот махнул рукой. Не стоит того. Пускай занимается своей ерундой.

– Быстро, пока я собираю вещи.

Глава 4. Галара

Следующим утром они проснулись поздно – накануне шли до последнего, пока отгрызенная сбоку луна не ушла к горизонту. Холлан спешил убраться как можно дальше от озерца, опасаясь волков, а Базиль боялся мстительных духов.

Кроликов в болотистой части леса не водилось, на завтрак был сыр с засохшим хлебом. Базиль молчал, только изредка хмуро поглядывал на наёмника. Холланом снова овладело тяжёлое чувство. Он надеялся, что наследница всё-таки успела договориться со своим телохранителем о месте встречи до того, как его прогнали из княжества, преспокойно добралась до него в экипаже, и теперь они счастливо попивают вино в одном из трактиров Римерфара. Наёмнику пришла в голову новая тревожная мысль: если всё так и произошло, то каким образом он должен будет вернуть девчонку отцу? Она же вцепится в своего телохранителя, а тот не захочет отпускать её. Холлан потряс головой, чтобы избавиться от навязчивого беспокойства. Это всего лишь один из вариантов, притом не самый вероятный. Будь что будет, всё как-то разрешится само. От наёмника только и требуется, что выполнять приказ.

На следующий день болотистая местность начала потихоньку уступать место смешанному лесу, влажные участки чередовались с густыми зарослями, через которые приходилось пробираться, расчищая путь мечом. В полдень путникам попалась поляна, покрытая ковром цветущего дикого чеснока, так и звавшая сделать перерыв. Базиль пришёл в своё обычное расположение духа и вновь принялся надоедать Холлану, заявив, что тот не выполняет свой учительский долг.

– Может это скромному наёмнику стоит поучиться у великого победителя кабанов? – ответил Холлан.

Базиль насупился и стал собирать вещи. Мужчина сказал помягче:

– Расскажи, что умеешь.

Базиль сначала недоверчиво посмотрел на наёмника, а потом улыбнулся так искренне, что Холлан почувствовал укол совести.

– Ну смотри, учитель: ножи метать – так себе, и с мечами мне не нравится. Врукопашную могу, если противник не очень здоровый. Из лука стреляю.

– Покажи.

Базиль взял лук со стрелами, доставшиеся ему от разбойницы, сорвал затесавшийся среди белых цветов чеснока одуванчик и закрепил его на коре дерева, а сам отошёл на пару десятков шагов и прицелился.

Холлан презрительно фыркнул:

– Дальше!

Базиль сделал ещё несколько шагов назад и, что-то бормоча себе под нос, снова прицелился. Первая стрела со свистом пролетела мимо дерева, вторая ударилась о ствол и упала в траву. Базиль ругнулся, скорчил недовольную гримасу и выпустил третью стрелу, которая вонзилась на ладонь ниже цветка.

– Видел? – воскликнул Базиль. – Почти попал! Давай ты теперь!

Холлан взял разбойничий лук, повертел – тетиву надо бы перевязать – быстро прицелился и выстрелил. Стрела вонзилась прямо в середину цветка.

– Ого! – заорал мальчишка, подпрыгивая на месте. – Я тоже так хочу, Холлан, научи!

Наёмник протянул ему лук. Базиль натянул тетиву и прижал наконечник стрелы к рукояти.

– Не отпускай, – сказал Холлан.

Наёмник наклонился, посмотрел из-за спины мальчишки, ткнул его между лопаток, чтобы держал спину ровно, затем поправил локоть и легонько стукнул снизу по руке, удерживающей стрелу. Базиль понял и приподнял руку.

– Давай.

В этот стрела почти достигла цели, задев верхнюю кромку лепестков. Базиль радостно рассмеялся и побежал собирать стрелы. Холлан сдержанно улыбнулся и разрешил мальчишке ещё немного потренироваться, прежде чем тронуться в путь. Надо было признать, что стрелял он довольно хорошо для того, кто учился у заезжих воинов и выхватывал знания то тут, то там. И всё же…

– Зачем тебе стрелять из лука? – поинтересовался Холлан, когда они медленно пошли дальше.

Приходилось высматривать сухие кочки во влажной земле, прежде чем сделать следующий шаг. Базиль пожал плечами.

– Вдруг на меня кто-то нападёт, а я тогда его – опа! – и мечом, а потом другой на меня бежит, я его кулаком в живот, он падает, а из-за деревьев его дружки! А я уже хватаю лук и – один, второй, третий! – Базиль так увлёкся, размахивая руками во все стороны, что поскользнулся и едва не рухнул.

– Думаешь, что сможешь легко выстрелить в человека? – спросил Холлан.

Мальчишка надолго замолчал, всецело сосредоточившись на том, как бы не поскользнуться второй раз, а когда Холлан уже решил, что вопрос останется без ответа, он вдруг заговорил:

– Война кругом. Пограничные княжества заняты своей мелкой враждой и думают, что Объединённые земли защитят их, если что. Только никто никого не защитит, ты же знаешь, Холлан! Когда твоё племя загнали к северному пределу, никто не помог! Каждый должен уметь защищать себя сам. Но если нужно будет – я смогу прийти на помощь.

В Базиле на минуту не осталось ни капли ребячества, но вскоре он уже вновь скакал по кочкам, размахивая руками. Он то и дело оборачивался к Холлану, указывал на очередной безликий куст и выкрикивал название. Холлан молча шёл следом, подавленный непрошенными воспоминаниями. Эта была цена хрупкого мира между Объединёнными землями и Союзом племён. Подросток, вместо того, чтобы помогать семье со скотом и в поле, развлекаться с ровесниками, в конце концов, влюбляться, учится убивать. Сам Холлан смутно помнил детство до того момента, когда его забрал старый князь Племени-под-Луной. Он знал, как выглядела мать. Не помнил, а именно знал – по ночам повторял описание её внешности, как будто это что-то значило, как будто можно будет вернуться в родные земли и начать спрашивать тех, кто выжил, тех, кого не угнали в рабство, и когда-нибудь найти её. Собственно, этим он и занимался после того, как войска Серого князя захватили его деревню, убили мужчин, в том числе и его отца, а женщин увели. Шестилетний Холлан чудом смог скрыться с кучкой беженцев. Нет, он не опрашивал людей. Он бродил по деревням, прятался, выискивал знакомое лицо, пока оно не начало стираться из памяти и не превратилось в набор слов, которые он повторял в полусне, забившись в расщелину между скал. Холлан научился незаметно проникать в дома, пока хозяева работали, и красть еду. Так он однажды и попался.

Земли Племени-под-Луной в то время простирались широкой полосой с юга на север, до непроходимых гор со снежными вершинами. Серое войско ещё не было силой, сметающей всё на своём пути, но старый князь племени регулярно объезжал границы. Он как раз совершал осенний выезд, когда голодный и уставший Холлан, заблудившись, уже второй день брёл по безлюдным местам. Мальчик в сумерках прокрался между расставленных шатров и, забыв об осторожности, попытался украсть еду прямо у костра. Кто знает, что бы случилось, если бы старый князь не был в благодушном настроении. Он забрал Холлана в Илор-Дей. Илисон жила при дворце уже год, а позже появились и другие дети. Они все считались рабами и носили соответствующие метки, но Холлан даже тогда знал, что к нему и Илисон было немного другое отношение. Возможно, у князя на них были какие-то планы. Или просто из-за того, что они были первыми. Илисон сразу получила родовое имя княжеского дома, а Холлан – спустя год. С того момента они целиком и полностью принадлежали роду и должны были служить князю и его семье до последнего вздоха. Дать рабу родовое имя значило связать его древними узами. Это был настолько древний ритуал, что жители столицы шептались, что князь начинает терять рассудок. Кто-то даже осмеливался отпускать шутки и вспоминать те времена, когда вместо лекаря люди шли к знахарю, вместо лечения задабривали духов. После смерти князя Холлан получил своё имя обратно. Илисон же утверждала, что не помнит настоящего имени и отказалась брать любое другое. Раньше никто не стал бы слушать капризы двенадцатилетней девчонки. Но как только князь почувствовал, что его дни сочтены, он послал за внуком, пропадавшим в то время на островах. А его внук был другим, всегда и во всём… Холлан выдохнул. Нет, нет. Усилием воли он отогнал воспоминания и занял себя мыслями о ярмарке.

К концу дня рельеф начал подниматься, и болотистый район наконец-то остался позади. С пологой возвышенности, покрытой редкими деревьями, открывался вид на пройденный путь. С другой стороны на горизонте виднелась синяя полоса высоких холмов. Холлан решил снова идти до ночи. Если они продолжат путь рано утром, то завтра к полудню уже достигнут Галары.

Они расположились на ночлег под деревьями. Тьма стремительно наползала с востока, со стороны моря, а прохладный ветер нёс рваные облака. Ночью акация источала оглушительный кисло-медовый запах, не такой заметный утром. Перекрикивались ночные птицы, неподалёку пел соловей. Базиль устал, но всё же у него было достаточно сил, чтобы донимать Холлана вопросами. Наёмник пытался вспомнить, что вбивал в головы курсантам Тимар Акрус, отец Шейна. Он был тренером столичной стражи. Холлану с его татуировками на лице путь в стражники был заказан, но Акрус учил его наравне со всеми. Шейн же тогда, двадцать лет назад, уже задумывался об основании своего дома наёмников.

Холлан потёр отросшую щетину. Теория – это не то, о чём думаешь во время боя. Исход боя решают инстинкты, которые нарабатываются в бесконечных тренировках. Всё, чему учил Тимар Акрус, настолько проникло в кровь, что Холлану было тяжело воспроизвести знания в словах. Лучше было представить ситуацию.

– У тебя лук, – наконец, заговорил наёмник. – И три цели.

– Деревья, что ли? – не понял Базиль.

Холлан поморщился.

– Враги. Как ты будешь стрелять?

– Раз, два, три, всех убил, всех победил, – пропел мальчишка.

– Серьёзнее.

– Извини, – смутился Базиль.

– Скажем, первого убил, второго ранил. Что дальше?

– Ещё раз второго, чтобы точно, потом третьего.

– Пока будешь тратить время на второго, третий до тебя доберётся. Понял?

Базиль задумчиво пожевал травинку, перекатился на спину.

– Значит, по стреле на каждого?

– Второй уже ранен и не так опасен, вернёшься к нему потом.

– Ага.

– И не допускай, чтобы тебя ранили.

Базиль уже тихо сопел, и Холлан с облегчением вздохнул. Учитель из него был никудышный.

Они встали с первыми лучами солнца, быстро поели и отправились в путь. Холлан даже не стал тратить время на охоту – лучше быстрее перебраться через реку, а запасы можно пополнить в деревушках на другом берегу.

Как Холлан и планировал, они вышли к реке около полудня. Лес резко оборвался, упершись в безжизненное пространство северного берега Галары, покрытое чёрными скалами. Некоторые лишь немного высовывались из земли, другие были высотой в два человеческих роста. Казалось, что вода была близко, однако потребовалось не меньше получаса, чтобы пересечь недружелюбную местность. Набежали тучи, и единственным ярким пятном посреди серости и черноты была полоса противоположного берега, который разительно отличался от северного – там мягкими зелёными волнами вздымались холмы, покрытые деревьями.

Галара здесь немного сужалась, и несмотря на то, что поток был сильным, место отлично подходило для одной из немногих переправ. Вода билась о скалы и образовывала пенные воронки. Речные чайки орали и кидались в воду за добычей. К противоположному берегу, закреплённый в нескольких местах, тянулся потёртый, но прочный трос. К скале прижалась кособокая хижина, рядом сушился небольшой плот. Перевозчик наотрез отказался везти их.

– Сегодня ездил уже, – гаркнул он, – в следующий раз – завтра. Я похож на силача?

Позже Базиль шепнул Холлану, что перевозчик был похож на мягкую булочку, которая упала под стол, покаталась в пыли и подверглась нападению мышей. Круглый, потрёпанный, неаккуратно одетый, мужчина брюзжал:

– Мне отдых нужен! Неделю назад все на ярмарку пёрлись, кто их возил, не покладая рук? Вперёд-назад, вперёд-назад… И так весь день! А потом слёг! Опоздали – вот и ждите.

Плот выглядел крепким, хорошо сбитым, но поместиться на нём могло не более дюжины человек, и то, если бы они тесно прижались друг к другу. Базиль сунулся с предложением, что они с Холланом могут грести сами, чем вызвал взрыв недовольства:

– Я таких знаю, могут они! Потом вёсла из реки вылавливай, пробоины латай! Ты эти скалы видел, умник? И это только на поверхности, представь, какое там дно! Я тут каждый камушек знаю. Идите уже, отдыхайте!

Перевозчик, продолжая бухтеть, удалился в свою хижину.

Чуть поодаль находилась деревня, ближе к воде теснились рыбацкие лачуги. Холлан, хоть старые лодки и не вызывали доверия, всё же поспрашивал рыбаков, не согласится ли кто перевезти их с Базилем за небольшую плату. Мужчины только качали головой и отворачивались, лишь один старик выдал целую тираду:

– Если ты, добрый человек, обладаешь лишней сотней сонтов, то я сейчас же всё побросаю и повезу тебя. Хоть через реку, хоть через море к континенту Шу. Но что-то твой вид заставляет меня сильно в этом усомниться. К тому же посмотри на тучи. Галара неспокойна – будет буря.

Холлан досадливо махнул рукой и направился в ту часть деревни, где стоящие на замшелых сваях домишки из посеревшей от старости и влаги древесины образовывали нечто вроде площади. Раньше деревня, должно быть, процветала. Но теперь жизнь кипела выше по течению, ближе к большому конному пути. Холлан готов был поклясться, что замок, стоящий на холме на другом берегу реки, заброшен.

– Учитель, мы куда? – догнал его Базиль.

– Пожрать, – огрызнулся наёмник.

– Подожди, я сам рыбы наловлю!

Холлан не верил, что у мальчишки что-то выйдет, но согласился найти мелководье. Они отошли подальше от переправы и рыбацких хижин и устроились за скалой. Было душно, облака стали плотнее, и Холлан опасался, что если пойдёт дождь, то придётся искать ночлег в деревне. Базиль срезал пару веток с деревца, как-то затесавшегося среди чахлых кустов, пробивавшихся между камней, заточил их, скинул сапоги, закатал штанины и зашёл в воду.

– Ты пока костёр разведи, учитель.

Это прозвучало, как насмешка, но Холлан не счёл нужным ответить. От мальчишки было гораздо больше пользы, чем Холлан рассчитывал. Базиль замер с самодельным копьём в руке и глазами следил за движением в воде. Холлан прошёлся по берегу, собрал ветки, которые вынесло волнами на берег – выбирал те, которые посуше, собрал для растопки сухих водорослей, которые валялись чёрными комками. Когда огонь занялся и перестал дымить белым, Холлан набрал в котелок воды, закинул пару горстей чечевицы и фасоли. Базиль, так и стоявший в воде словно статуя, вдруг резко метнул копье. С победным криком он выскочил на берег, подпрыгивая на замёрзших ногах. На заточенной палке трепыхалась здоровая серебристая рыбина.

Скрывая удивление, Холлан проворчал:

– Это всё?

– А тебе сколько надо? – съязвил мальчишка в ответ. – Они теперь напугались, не подплывут близко, а стоять ещё полчаса я там не буду! У меня все ноги красные, глянь!

Он сунул Холлану палку с затихшей рыбой, а сам принялся растирать покрасневшие от холодной воды ступни.

– Вообще сейчас отвалятся! Холодища… Тучи ещё эти…

Под его бурчание Холлан почистил рыбу, выпотрошил, закинул куски в котелок и отошёл к воде, чтобы помыть нож. Галара волновалась, бурлила маленькими водоворотами, и только в заводи на спокойной поверхности были заметны редкие крупные капли. По небу, затянутому бело-серой пеленой, бежали рваные чёрные облака. Воздух стал тяжёлым, вязким, и казалось, что протяни руки – ладони окажутся полными воды.

– А может быть, что она тут переправилась? – вдруг спросил Базиль.

Холлан сначала непонимающе посмотрел на парня, а потом сообразил, что тот говорит о наследнице. Надо же, он напрочь позабыл о ней. Наёмник подошёл к котелку, помешал варево – нужно ещё подождать. Он взял палочку, прочертил глубокие линии в каменистой почве, положил несколько крупных камней, чтобы обозначить города и принялся рассуждать вслух.

– Эта переправа ближе всего к Римерфару, хотя есть и другие выше по течению. Мосты давно развалились. Большой конный путь отклоняется на запад и делает приличный крюк. У наследницы нет на это ни денег, не времени. Я бы свернул с пути на восток, проехал бы вдоль Галары и переправился здесь. Даже если, – Холлан почесал подбородок и вздохнул, – если она встретилась с телохранителем, то они предпочли бы сократить путь. Ярмарка уже началась.

Базиль помешивал похлёбку, поглядывая на наёмника – не продолжит ли тот говорить. Но Холлан молчал, глядя на неспокойную воду. Нет, всё же это безумная идея, годится только, чтобы детям рассказывать на ночь. Жила-была княжья дочка, влюбилась в воина, да и сбежала за ним, несмотря на то, что вокруг война. Они встретились, построили домик в лесу и жили долго и счастливо. Холлан горько усмехнулся.

Пока Базиль отмывал котелок и закапывал рыбьи косточки, Холлан окунулся в воду, которая казалась ледяной по сравнению с воздухом, вышел, обтёрся рубашкой и кое-как сбрил щетину.

– От тебя воняет, как от собаки, – бросил он мальчишке.

Тот осуждающе покачал головой, как будто жалея, что ему попался учитель со странностями, а потом стал во все глаза рассматривать татуировки, покрывающие тело наёмника. Чтобы избежать вопросов, тот натянул влажную рубашку и отвернулся к затухающему огню. Дождь никак не мог начаться как следует, плевался крупными каплями. Ветер затихал, прятался за скалами, чтобы потом попытаться сбить с ног внезапным порывом.

Идея попроситься на ночлег оказалась неудачной. Холлан распустил волосы, но местные жители, стоило ему постучаться в очередную дверь, сжимали губы и пристально разглядывали его татуировки, пока он не извинялся и не уходил с порога. Так было всегда. Племя-под-Луной было или героями, или предателями. Нет людей, которым было бы всё равно. Кроме, пожалуй, островитян. Настроение менялось от поселения к поселению и зависело от того, как на местных жителей повлияло резкое усиление влияния Союза племён и трусливая дипломатия Объединённых земель. Такие люди, как в этой деревне, казалось, думали сплошными «если бы» разной степени правдоподобности. Если бы племя не отступило и не дало загнать себя к северному пределу, Серый князь не стал бы угрозой Объединённым землям, не просела бы торговля с островами, не испортились бы отношения с Западом.... Если бы племя удержало земли между восточными и западными племенами, не было бы сейчас войн на пограничных землях. Если бы… Если бы вы сдохли все до последнего, то сохранили бы честь.

Стемнело резко, дождь усилился. Холлан с Базилем оттащили чью-то перевёрнутую лодку к скале, чтобы её не перевернуло ветром, и переночевали под ней. Камни были острые, холодные, струйки воды текли между ними. Холлан держал мешок с провизией в руках, чтобы тот не сильно намок. Базиль решил было поддеть Холлана, что зря он полез в реку, но наёмник коротко приказал ему заткнуться. Когда посреди ночи мальчишку стала бить дрожь, наёмник заставил его сделать пару глотков из фляжки, но сам пить не стал.

К рассвету дождь, наконец, прекратился, и небо постепенно очищалось от туч. Однако Холлан, невыспавшийся и оттого вновь полный нехороших предчувствий, решил скорее выбираться из-под лодки, пока их не обнаружил хозяин.

Глава 5. Культ Пустоты

Они вернулись к вчерашней заводи. Солнце золотило поверхность реки. Не осталось и следа от вчерашней непогоды, не считая выброшенных на берег палок и комков водорослей. Базиль заточил ветки и на этот раз с нескрываемой гордостью предъявил наёмнику двух рыбин.

– Ну?

Холлан приподнял брови – подумаешь! – и пристроил добычу над тлеющими углями. Он был недоволен, потратил уйму времени в попытках разжечь костер, но помокшие насквозь деревяшки только пыхтели белым паром. Базиль сбегал в деревню и раздобыл несколько сухих брёвнышек. Холлан подозревал, что мальчишка стащил их из поленницы, но уточнять не стал. Содержимое пищевого мешка было разложено на солнце, он всё же слегка промок.

– Я бы тут пожил, – заявил Базиль, устраиваясь поудобнее на земле. – Рыбы полно, река, лес рядом. И почему людей мало?

– Здесь почти никто не ходит, – ответил Холлан, – на одной рыбе не проживёшь, а торговать не с кем. Если бы не переправа и дорога на Римерфар, вообще никакой деревни уже не было бы.

– Так почему люди не уйдут?

– Ты вчера местных видел? Тут и так одни старики остались.

Как будто дождавшись подходящего момента, из-за скалы вынырнул дед.

– Нам повезло, что Римерфар раз в несколько лет принимает ярмарку, – скромно проблеял он.

Холлан оглядел незваного нарушителя покоя. Тощий старик одет был хоть бедно, но аккуратно. Борода редеющим книзу пучком спускалась до груди. Длинные белые волосы были забраны в хвост, и Холлан запоздало распустил свои.

– Я совсем не против! – замахал руками дед. – Я даже скорее за. Мне Эрдан сказал, что вы где-то тут. Рано, говорит, пришёл!

Холлан молчал.

– Перевозчик наш, Эрдан, – пояснил старик, ничуть не смутившись взгляда, далёкого от дружелюбного. – Ничего, если я тут свои кости у огонька погрею? Какая вчера была буря, о-хо-хо, да!

Дед, кряхтя, опустился на камни, кинул рядом свою котомку и принялся раздувать головешки. Облаком взметнулся пепел. Холлан подобрал ноги и кивнул Базилю. Тот понял, схватил котелок и ушёл к воде отмывать его.

– А я теперь даже рад, – продолжал старик, – рад, что вчера проспал. Ох, а если бы меня дождь застал в пути! У моего сына, понимаете, прибавление в семействе. Решил вот навестить – а что, как раз на посетителях ярмарки подзаработал. Гостинец везу.

Пока старик копался в котомке и что-то ворчал под нос, Холлан с тоской наблюдал за редкими пушистыми облачками. Солнце начало припекать, день обещал быть жарким. Базиль не спешил возвращаться, драил котелок так, как будто дыру собирался протереть. Дед махнул рукой и отбросил котомку.

– Сегодня глаз не сомкнул, думаю – приду поздно, Эрдан перевозить откажется. Вчера-то я пока добрался, плот уже полпути проделал, так-то. Я думал, не будет никого, ярмарка-то уже началась, все желающие давно переправились. Приду, думаю, и Эрдан перевезёт. Ан нет! Возвращается уставший – хоть не десяток воинов с грудой железяк вёз, а всё равно тяжело. Я думал вообще на берегу заночевать на всякий случай, но буря, какая буря!

Старик качал головой, придвинувшись к мерцающим уголькам, в которых плясал на веточке слабый рыжий огонёк. Базиль отошёл к высокой скале и колдовал над рыбьими косточками. Старик с удивлением понаблюдал за мальчишкой и, придвинувшись к наёмнику, прошептал:

– Представь, добрый господин, сёстры Её последней милости! Твоему мальчишке бы с ними пообщаться, а? Жалко, ты вчера тоже опоздал. Это же никуда не годится…

– Не твоё дело, папаша, – не выдержал Холлан. Ему не хотелось ни спорить, ни защищать Базиля, но старик уже успел ему надоесть.

– Зря ты, господин, – не унимался старик. – В лесу-то ладно, а если его в Римерфаре за эдакими штуками заприметят? Тебе это надо? Ты сам-то, видать, на ярмарку за работой идёшь, с таким помощником засмеют!

Старик был отчасти прав, и это Холлана раздосадовало. Он вспомнил, что из-за Илисон Дом наёмников оказался на грани закрытия, и ему и правда стоит поискать другую работу. Холлан сжал губы.

– Вот, вот! – почему-то обрадовался старик. – Вижу, понимаешь! Хорошо бы вам нагнать монашек, а? Они-то не на ярмарку идут, понятное дело, да… А вот западнее – Ромна, там как раз монастырь Её последней милости. Ну, знаешь наверняка. Я-то по одёжке разглядел, пока плот далеко не отошёл – пять или шесть монашек, а одна девчонка в обычном платье.

Базиль, который до этого сидел спиной к костру, перебирал камушки и делал вид, что не слушает, резко обернулся и с надеждой спросил:

– Блондинка?

– Ох-хо, каков! – старик заблеял тонким смехом и погрозил Базилю пальцем. – Но ты прав, я сразу заприметил. Волосы ну один в один овечья шерсть! Светлые-светлые, копна – ух!

Старик развёл руками вокруг головы, и Базиль рассмеялся.

– Только сдаётся мне, она в монастырь направляется. Думаешь, переубедишь, если догонишь, а? – сощурился дед, а потом добавил: – Ну а сам-то ты как насчёт этого?

– Чего? – не понял Базиль.

– Может, наоборот, она тебя переубедит?

Базиль помотал головой, пытаясь сообразить, о чём толкует старик. Холлан поднялся, выплеснул остатки воды из котелка на угольки и стал собирать вещи.

– Пора.

– Твоя правда! – засуетился старик, тут же забыв, что только подобрался к тому, чтобы наставить Базиля на путь истинный. – Ох, Эрдану много не надо, чтобы передумать! Сейчас как решит вообще сегодня не работать!

Дед вскочил, борода взметнулась и легла на плечо. Он поспешил прочь от заводи, только раз обернувшись и жестом поторапливая Холлана и Базиля.

Мальчишка подхватил свою часть поклажи и, пока наёмник закреплял меч на спине, начал было:

– Холлан…

– Я слышал.

– Это она!

– Может быть.

– Точно! Да кто ещё мог бы…

– Заткнись, – оборвал его Холлан и последовал за дедом, который уже скрылся за скалами.

Сутки! Они отставали меньше, чем на сутки. Если бы сразу шли по лесу и ночью!.. Спокойно, сказал себе наёмник. Рано делать выводы. Так даже лучше. Это может быть просто девчонка, собравшаяся стать монашкой. Мало ли на свете блондинок с кучерявыми волосами? Тогда ты преспокойно пойдёшь себе дальше на ярмарку, подыщешь хорошую работу, выпьешь отличного сидра, в конце концов! А если окажется, что это наследница… Что ж, работу тогда искать не нужно. Останется одна проблема – уговорить Шейна, чтобы отпустил на следующую ярмарку.

– Ждём! – рявкнул перевозчик.

Эрдан уже подготовил плот и теперь разминался. Старик устроился у скалы на солнышке и, кажется, задремал. Перевозчик, раздетый до пояса, махал мускулистыми руками: вверх-вниз, влево-вправо, наклон вперёд, поворот… Холлан поймал себя на том, что не может оторвать глаз от мягкого, дряблого пуза, которое колебалось в такт движениям. Руки и плечи перевозчика были на удивление мощными. Наёмник мотнул головой и заставил себя отвернуться к реке. Сегодня она была синей, под цвет неба, обманчиво спокойной.

Базиль опасливо подошёл к плоту и рассматривал крепление, которым он был соединён с двойным канатом, протянутым над Галарой. Толстая верёвка выглядела прочной несмотря на то, что местами топорщились вытертые нитки. Мальчишка осмелел, потрогал канат и отскочил, когда перевозчик пообещал выкинуть его посреди реки, если он ещё раз дотронется до его имущества. Наконец мужчина облачился в серую рубаху, подтолкнул плот к воде и громко сказал:

– Оплата вперёд!

Старик подбежал, сунул мужчине заранее подготовленные монеты и теперь, нетерпеливо подёргивая бороду, сидел посередине плота, скрестив ноги. Базиль нерешительно топтался у хлипких мостков, дожидаясь Холлана. Тот неторопливо копался в кошеле, наконец, выудил несколько монеток с выбитым на нём кругом, в который был вписан треугольник.

– Э нет! – взвился перевозчик. – В пограничных землях серебро паршивое! Только сонты!

Холлан пожал плечами и выдал мужчине монеты с гербом Объединённых земель. Интересно, чем расплачивалась наследница, если это была она, раз перевозчик не принимает серебро из Стэн-Ноута? Может быть, продала заранее что-то из украшений.

Эрдан хорошо делал свою работу. Он размеренными рывками тянул канат, иногда помогая себе шестом, отталкиваясь от крупных камней. У пассажиров была одна задача – удержаться на плоту, который сносило течением и подбрасывало в тех местах, где вода врезалась в подводные камни. Стоило им сойти на берег, как перевозчик, не прощаясь, отвернулся и перехватил шест поудобнее, чтобы плыть обратно.

– Погоди, добрый человек! – проблеял дед.

– Что ещё? – рявкнул Эрдан через плечо.

– Вчерашнего дня… Сёстры в Ромну отправлялись?

– Не на ярмарку же! – проворчал перевозчик, отталкиваясь шестом от берега.

– Так и я о чём! И та светленькая, она с ними? – дед подмигнул Базилю, а тот непонимающе нахмурился.

– Почём мне знать, – крикнул Эрдан и добавил прежде, чем шум воды окончательно заглушил его голос: – Но на монашку не тянет!

Старик неодобрительно покачал головой и погрозил пальцем Базилю. Холлан молча пошёл по дороге, плавно взбирающейся на холм и хорошенько утоптанной желающими попасть на ярмарку. Базиль коротко попрощался и поспешил за наёмником.

– Яркого дня и светлой ночи, – донеслось им вслед.

Холлан остановился и обернулся. Глядя в спину старику, он прошептал:

– И светлой ночи под луной.

Развалины сторожевой башни не были видны с берега, настолько их поглотили деревья, проросшие даже сквозь прочную кладку основания. Над остальным поработали дождь и ветер, оставив целой лишь одну стену с остатками ступенек. Нужная дорога огибала холм гораздо ниже, но Базиль упросил Холлана дойти до вершины холма, чтобы посмотреть на окрестности. Вид открывался потрясающий – скалистый северный берег с рыбацкой деревней остался так далеко, что хижина перевозчика была едва различима среди камней. За серой каменистой полосой тонул в тумане лес – земля нагревалась и выпускала влагу от ночного дождя. На западе волнами зеленели холмы, увенчанные такими же башнями, некоторым из которых повезло больше, чем той, которую сейчас внимательно осматривал Базиль.

Холлан помнил, что поздней осенью и зимой, когда воздух холодный и кристально чистый, с самых высоких холмов материка можно разглядеть далеко на востоке полоску моря. Сейчас же горизонт был размыт молочной дымкой.

– Гляди! – воскликнул Базиль, балансируя на краю разрушенной стены.

Он указывал на юго-запад. Холмы уходили вниз полого, а уровень земли был гораздо выше, чем по ту сторону реки. Здесь не было болот. Пространства между покрытыми лесом участками занимали луга, рядом с деревнями превращённые в злаковые поля. Там, куда смотрел мальчишка, прорывался сквозь деревья и стелился по ветру столб дыма.

– Они там, Холлан! Сёстры!

– Нам не по пути, – ответил Холлан.

– Но с ними Милифри!

– Если она и шла с ними, – возразил мужчина, – то отсюда она уже взяла южнее, к Римерфару. Да и с чего ты решил, что это монашки?

– Ну так если ушла, то понятно, куда, догоним, – не сдавался Базиль. – Вдруг что-то случилось, а, учитель? С чего бы костёр жечь посреди дня? Помогать надо людям!

Холлану не хотелось терять время, но он всё же поддался на уговоры парнишки. Тем более, от монашек он уже точно узнает, на самом ли деле светловолосая девушка была той самой виновницей переполоха в Стэн-Ноуте. Ну а если это не монашки – тогда они просто продолжат путь.

Спустившись с холма, они оказались в море разнотравья, разбавленного крупными пятнами васильков, ромашек, цикория.

– Кукушкин цвет! – выкрикнул Базиль и сорвал целый пучок незнакомых Холлану розовых цветов. – Для ран хорошо! А это смертельник, ядовитый, но я знаю, что с ним делать.

Скоро пришлось сойти с тропинки, протоптанной теми, кто за неделю до них спешил на ярмарку. Холлан с Базилем пересекли луг по прямой, сокращая путь. Мальчишка сунул собранный букет за пояс и шёл быстро, размахивая руками, а Холлан вторил ему, отмахиваясь от надоедливых мошек. Солнце шпарило, но порывы прохладного ветра не давали воздуху как следует прогреться. И всё же тепло, особенно в лесу, защищённом от ветра деревьями. Кому понадобилось разжигать костёр? Неужели забыли потушить?

Пришлось продираться сквозь заросли шиповника и ежевики. Монашки, по всей видимости, не спешили и углубились в лес в другом месте, не таком диком. Мальчишка с громким выдохом «Ха!» рубил ветви ножом, пока Холлан не шикнул на него. Лес вокруг был тих. Прошлогодние листья, сквозь которые пробивалась лесная трава, шуршали под ногами, создавая странное ощущение безвременья. Базиль ушёл вперёд, а Холлан выпал из настоящего, утонув в воспоминаниях.

По сухим жёлто-коричневым листьям, покрытым изморосью, они с Илисон, не оглядываясь, шли в неизвестность. Они шагали весь день без остановки, сквозь ветви, колючие кусты, проваливаясь ногами в заледеневшие болотца. Позади не осталось ничего. Впереди было лишь имя. Они ориентировались по солнцу. Они шли, пока не становилось совсем темно. Тогда они зарывались в листья и, обнявшись, накрывались единственным плащом. Илисон отключалась мгновенно, а Холлан лежал с открытыми глазами, слушал дыхание и ровное биение её сердца. Нельзя было её ненавидеть. Он дал клятву защищать Илисон, а клятва, данная умирающему – закон. Хотя для Холлана любое слово, сказанное тем человеком, было законом. Можно ли ненавидеть того, кого обещал защищать? Холлан так и не решил, и когда они добрались до Порт-Акара и нашли Тимара Акруса, он запихнул свои сомнения подальше и просто выполнял свой долг.

Базиль заметил её первым. Сначала указал Холлану на обрывок коричневой ткани, повисшей на колючих ветках. Тогда только наёмник и разглядел женщину. Она сидела на корточках, покачиваясь, что-то бормоча, спрятав голову в коленях и закрывшись руками. Базиль, осторожно ступая, приблизился к молодой поросли деревьев и стал обходить их по кругу.

Под ногой хрустнула ветка. Женщина вскочила, взвизгнула и метнулась в сторону от Базиля. Коричневая юбка запуталась в кустах, надорвалась и обнажила серые подштанники.

– Мы не враги! – закричал Базиль и бросился женщине наперерез.

Она отскочила вбок и оказалась прямо перед подоспевшим Холланом. Он крепко схватил женщину за плечи. Она вытаращила на него свои огромные глаза навыкате и заорала. Холлан быстро закрыл ей рот рукой и прижал к стволу ближайшего дерева.

– Тихо! – резко сказал наёмник, но заметив слёзы в её глазах, сразу убрал руку и как можно спокойнее повторил: – Тихо. Что случилось?

– Все… – прошептала женщина, – все…

Она вдохнула, всхлипнула и начала причитать всё громче, пока не сорвалась на крик:

– Все мёртвые… Все мёртвые. Все мёртвые!

– Холлан, смотри! – воскликнул Базиль.

Наёмник проследил, куда указывал парнишка. На груди у женщины висела треугольная серебряная пластинка, в середине которой был выбит круг, а в нём перевёрнутый треугольник. Знак Стэн-Ноута.

– Откуда это у тебя?

Женщина снова вытаращилась на наёмника, а рот её открылся, готовый исторгнуть новый оглушающий крик.

– Где! – Холлан тряхнул её за плечи.

Женщина дрожащей рукой показала за его спину. Холлан отпустил её, она сползла на землю, обхватила руками голову и запричитала своё заклинание.

Холлан выхватил меч и рванулся через заросли, крикнув Базилю:

– Останься с ней!

Лес плавно шёл вверх, а потом резко оборвался, нырнул вниз и открыл перед наёмником участок, где росли лишь сосны. Наверное, женщинам показалось, что под прикрытием отвесной земляной стены, пронизанной корнями, заночевать будет безопаснее. Холлан сжал зубы, глядя вниз, на место ночлега.

Можно было пройти дальше, к пологому склону, но Холлан решил спуститься прямо здесь, благо было не так высоко. Он убрал меч и, хватаясь за выступающие корни, начал спуск. Когда оставалось не больше метра до земли, корень оборвался у него в руке, наёмник прыгнул вниз и упал на бок. На него посыпались комья земли. Холлан встал, отряхнулся и вновь достал меч.

Пять женщин в скромных коричневых платьях лежали в ряд. Их глаза были покрыты свежими листьями и цветами.

Расцветет знание, и узришь Пустоту.

Синие васильки, подвявший цикорий. Ослепительно-белые ромашки. Алые маки.

Холлану лишь раз, в юности, пришлось столкнуться с поклонниками культа Пустоты. Бессердечные фанатики, готовые напасть на превосходящего противника, только чтобы утащить побольше людей с собой в могилу. В Пустоту. У пяти сестёр последней милости не было бы шансов даже против одного. Как удалось сбежать шестой?

Костёр не горел, но дымил белым – его закидали теми же листьями и цветами. Холлан крепче сжал рукоятку и огляделся. Культисты совсем недавно покинули это место. Или они просто затаились, чтобы напасть и завершить начатое?..

Воздух прорезал визг. Наёмник бросился вверх по пологому склону.

Один культист, лысый, одетый во всё чёрное, валялся прямо у кустов с двумя стрелами в груди, второй держал женщину, запоздало зажав ей рот. Базиль отбивался от двоих сразу. В одного Холлан метнул нож, и тот повалился лицом на землю, раскинув руки. Базиль сразу же махнул мечом, но лишь задел руку второго противника, только разозлив его.

Мальчишка терял силы, и Холлан бросился на помощь. Противник Базиля увернулся от очередного удара, меч мальчишки просвистел у его лысой головы, и Базиль по инерции наклонился вбок. Культист воспользовался этим и нацелил свой короткий меч в грудь мальчишке, но, заметив Холлана, резко повернулся в его сторону. Он не успел подставить меч под удар наёмника, и всё было кончено. Базиль без сил рухнул на землю, а Холлан пошёл на последнего противника.

Культист начал отступать. Он приставил меч к горлу монашки, а свободной рукой держал её за талию. Она тихо вскрикивала на выдохе и плакала.

– Отпусти её, – произнёс Холлан, медленно приближаясь.

– Пустота ждёт, – дрожащим голосом сказал мужчина и отступил на шаг.

Он был лысый, как все поклонники Пустоты. Они часто наносили татуировки в виде листьев и цветов, и этот мужчина не был исключением – сплетение чёрных веток вилось от нижней челюсти до лба, захватывая скулы, а верхние листья, узкие и острые, напоминали рожки.

Холлан медленно опустил меч на землю. Он приподнял руки и сделал ещё шаг вперёд.

– Не подходи! – выкрикнул культист, и монашка испуганно взвыла, закрыв глаза.

Культист дёрнулся вбок, споткнулся о корень и повалился на спину, увлекая за собой визжащую женщину. Как только они рухнули на землю, монашка вывернулась из рук культиста, а Холлан подскочил к мужчине, ногой выбил у него из руки короткий меч и подобрал его.

Культист попытался отползти, но Холлан пнул его в плечо и приставил меч к горлу.

– Холлан! – закричал подбежавший Базиль. – Он же безоружен!

Наёмник не обратил внимания на мальчишку. Он разглядывал татуировки мужчины.

– Пощади, брат, – проговорил культист, склонив голову набок, и его глаза внезапно заполнили слёзы. – Пощади, именем Илисара молю!

Холлан отшатнулся, как от удара. Время словно остановилось, вывернулось наизнанку и заволокло всё вокруг алой пеленой. Холлан размахнулся и ударил мужчину рукояткой меча по голове.

Глава 6. Как старые сказки

– Холлан! Ну постой! Холлан!

Наёмник шёл напролом через заросли, не разбирая пути. Базиль догнал его, положил руку на плечо и тут же отпрянул, встретившись взглядом с мужчиной.

– Вернись к монашке, дай ей воды и свяжи нашего нового друга, – произнёс Холлан.

Его голос звучал глухо и монотонно, как будто мертвец решил поговорить с живыми из могилы. Базиль кивнул и бросился назад.

Холлан посмотрел на чужой меч в своей руке, не понимая, как он там оказался. Размахнувшись, он одним движением срезал несколько веток, ударил снизу по невысокому деревцу. Верхушка с шелестом повалилась, но не достигла земли, запутавшись в ветвях соседних деревьев.

Холлан с отвращением отбросил меч и взлохматил волосы. Он знал, что сейчас будет – за двадцать лет мысли привыкли бежать по одной и той же дорожке. Сначала имя, потом его лицо, потом обрывки воспоминаний, складывающиеся в сцены из прошлого, которые он с упорством топил в алкоголе. Сейчас бы выпить! Всё бы ушло, схоронилось под ворохом опавших листьев двадцати прошедших лет. Холлан прижал лоб к дереву. Кора была старая, колючая, она местами отслоилась и обнажила гладкий серый слой. Холлан дышал: раз – вдох, раз, два, три – выдох, как старик Акрус учил.

– Акрус бы сейчас плюнул мне в лицо, – прошептал Холлан и оторвал голову от ствола.

Мысли перестали прыгать, наёмник потёр щёку, подобрал меч и вернулся туда, где оставалась брошенная им компания.

Базиль оттащил три тела в сторону, отдельно сложил оружие. Последний оставшийся в живых культист уже пришёл в себя. Он сидел спиной к дереву, руки его неуклюже обнимали ствол и были накрепко связаны. При появлении Холлана он вскинул голову. На лысине сбоку запеклась кровь. Монашка, держась за шею, стояла поодаль и не отрывала взгляда от убийцы.

Холлан подошёл к мальчишке.

– Я что тебе сказал?

– Я раньше никогда… Я…

– Что я сказал?

Мальчишка опустил голову и пробормотал:

– Один противник – одна стрела.

– Почему?

– Лучше ранить двоих, чем убить одного и дать второму шанс убить тебя, – сдавленным голосом проговорил Базиль и отвернулся от тел, а потом вдруг встрепенулся, оглянулся на трясущуюся монашку и прошептал: – Там и правда… все мёртвые?

– Да. Но ни одной блондинки.

Базиль выдохнул и несмело улыбнулся. Холлан проверил рану на руке мальчишки – царапина, но все же промыл самогоном. Вдохнув резкий запах спирта, наёмник закрыл фляжку. Не сегодня.

– А что с этим будем делать? – спросил Базиль, осторожно натягивая рукав, чтобы не сдвинуть повязку.

Холлан присел перед культистом на корточки. Мужчина прижался к дереву и дышал коротко, сдавленно. Он был немного старше Холлана. Наёмник дотронулся лезвием меча до левой щеки культиста, и тот послушно повернул голову.

Тот, кто делал татуировки, был или неопытен, или неаккуратен. А может, ему просто было всё равно. За ветвями и листьями можно было рассмотреть частично перекрытый старый рисунок. Побледневший, менее чёткий, чем другие, но всё ещё узнаваемый.

Базиль переводил взгляд с лица культиста на щёку Холлана.

– Стрела вниз, – проговорил наёмник, – знак мира. Какая же отчаянная смелость нужна, чтобы перебить знаки племени.

– Смеёшься надо мной? – прошептал культист. – Неужели ты сам лучше? Я знаю, что змея на твоей шее скрывает чёрный ромб.

– Разве рабам рисовали стрелы на лице? – спросил Холлан и показал мечом, чтобы культист повернулся другой щекой.

Мужчина несколько секунд колебался, а потом повернул голову и следил, как меняется выражение лица наёмника. Тот внимательно изучал переплетение листьев и веток, и с каждой секундой становился всё мрачнее. Наконец, Холлан встал и бросил:

– Ублюдок.

– Что? – удивлённо спросил Базиль, который всё это время стоял рядом.

– Обе наконечниками вниз, – сказал Холлан, отворачиваясь от культиста.

– И что? Что это значит? Ну Холлан, скажи!

Холлан поднял меч и примерялся к разлапистой еловой ветке.

– Это значит… – Холлан размахнулся.

Вж-жик! – ветка рухнула на землю.

– …что эта тварь…

Вж-жик! – за первой последовала вторая, третья. Наёмник убрал меч в ножны.

– …двадцать лет назад была лекарем.

Наёмник потащил ветки к телам культистов. Базиль поражённо взглянул на лысого мужчину, который опустил голову и глядел в траву.

– А это зачем?

Холлан поднял тело одного из культистов за руки и кивнул Базилю на ноги. Вместе они переложили его на еловые лапы.

– Придётся по одному, – пробормотал наёмник.

– Холлан, – начал было Базиль, но наёмник не дал ему спросить снова.

– Там земля мягче.

– Что?! – взвизгнула монашка.

Холлан уже успел позабыть о ней – она сидела тихо, а её коричневое платье почти сливалось со стволом дерева. Наёмник вздохнул:

– Ты же сестра последней милости.

Монашка хмуро смотрела на него и молчала.

– Вы же сами говорите, как там? Что каждый может рассчитывать на последнюю милость?

– Каждый достоин последней милости, – тихо сказала монашка, а потом вновь повысила голос: – Но я не буду хоронить убийц!

– И не надо, – мягко ответил Холлан, – этим займётся наш недостойный друг.

Холлан срубил ещё ветви, и они с Базилем оттащили тела к костру. Монашка сначала пошла с ними, но ещё издали увидев поляну, остановилась как вкопанная и так и стояла вдали, пока Холлан не провёл мимо неё культиста. Тогда она, словно очнувшись, вскрикнула и отшатнулась, но всё же последовала за ними на поляну.

– Дай мне хотя бы ножны, – умолял лысый мужчина, протянув к Холлану связанные руки. – Так я до ночи и на ладонь не продвинусь!

Наёмник только усмехнулся, а Базиль метнулся к деревьям и прибежал обратно с изогнутым лодочкой куском старой сухой коры.

Конечно, культист был прав. Копать яму у них не было времени. Холлан решил положить тела под обрывом и засыпать землёй со склона. Монашка принялась было кричать на Холлана, когда тот отцепил и обыскал поясные сумки её спутниц, но наёмник не обратил внимания. Деньги она, впрочем, забрала без возражений. Потом она кричала, что не позволит положить сестёр рядом с их убийцами, на что Холлан пригрозил, что привяжет её и заткнёт рот, чтобы она не мешала работать.

Базиль медлил.

– Что там, опять духов надо задобрить? – устало спросил Холлан.

– Кровь пролилась, но это не охота… Духам леса плевать на людей. Но сказать что-то надо.

Монашка подошла к телам своих сестёр, начертила в воздухе скорбный круг. Затем она преклонила колени, что-то прошептала над каждой, а когда поднялась на ноги, обняла себя руками и тихо заплакала.

– Ну теперь всё?

– А эти? Тоже ведь люди.

Культист сидел у потухшего костра с закрытыми глазами.

– Эй, ты! – раздражённо позвал Холлан. – Что вы там говорите, когда дохнут ваши дружки?

Мужчина, не открывая глаз, коротко ответил:

– Ничего. Пустоте всё равно.

– Теперь закончили?

Базиль кивнул и резво принялся отковыривать куски земли. Холлан подошёл к культисту, поднял его за шкирку и потащил к склону.

– Отдыхать будешь в тюрьме, если тебя сразу не вздёрнут.

Когда они закончили, день уже клонился к вечеру. Холлан отряхнул одежду и сказал:

– Нужно идти.

– Но я устала, – возмутилась женщина.

Уверившись в том, что культист больше не представляет опасности, она заметно осмелела.

– Можешь оставаться здесь, – процедил порядком раздражённый Холлан. – Мне всё равно. В Ромну мы не потащимся. Или ты идёшь с нами в Римерфар, или расходимся.

– А этот? – кивнул Базиль на культиста.

Холлан пожал плечами:

– Сдадим старосте в ближайшей деревне.

– Лучше сразу прикончите, – подал голос лысый мужчина.

– Не дождёшься, – огрызнулся Холлан. – Пошёл.

Он толкнул мужчину между лопаток, и тот покорно поплёлся вперёд, опустив голову.

Монашка не решилась идти через лес одна. В Римерфаре был хороший шанс найти проводника или хотя бы попутчиков. Она молча тащилась в хвосте процессии, только периодически начинала всхлипывать.

Холлан решил не возвращаться к лугу, а пройти дальше через лес. По его расчётам на следующий день они должны были выйти к деревне. Они прошли не так много, как могли бы вдвоём, и устраиваться на ночлег пришлось раньше: монашка и правда устала и то и дело спотыкалась. Когда она, запутавшись в собственном платье, оступилась и рухнула, не забыв пронзительно взвизгнуть, Холлан решил, что лучше остановиться сейчас, чем дождаться, когда женщина серьёзно подвернёт ногу.

Несмотря на усталость, у костра монашка первым делом достала из поясной сумки набор для шитья и принялась штопать разорванный подол. Оказалось, что она успела предусмотрительно снять с веток оторванный кусок ткани, прежде чем они покинули место боя с культистами. Она устроилась как можно дальше от лысого мужчины, которого Базиль снова привязал к дереву. Мальчишка занимался готовкой, а Холлан чистил меч. Он уже хорошенько протёр его травой днём, даже вылил приличное количество воды из бурдюка, но ему всё ещё казалось, что кровь культистов оставалась в каждой едва заметной щербинке.

Наёмник запретил Базилю тратить на культиста еду и воду, но мальчишка всё равно предложил тому попить. Лысый мужчина помотал головой и даже позволил себе улыбнуться.

– Ну что за тупость! – проворчал Базиль, усаживаясь рядом с Холланом.

– Надеется умереть от голода и жажды раньше, чем попадёт в руки селян, – пояснил наёмник.

Базиль с удивлением уставился на культиста, а тот прижал голову к дереву, притворяясь, что спит. Мальчишка вздохнул и кивнул. Поклонник культа Пустоты не мог рассчитывать на милосердие и вряд ли староста будет настолько добр, чтобы подарить ему быструю и безболезненную смерть.

– Эй, учитель, научи меня чему-нибудь.

– Сначала запомни то, что я раньше говорил, и научись выполнять приказы, – отрезал Холлан.

Базиль нахохлился, пожал плечами и с минуту сидел, уставившись в огонь, над которым вились мотыльки. Потом он встрепенулся, вытащил из-за пазухи маленький холщовый мешочек. Внутри оказались блестящие камушки, серые и чёрные. Базиль отсчитал несколько штук и кинул на землю. Начал считать, загибая пальцы и что-то бормоча себе под нос.

Холлан взял камушек из тех, которые мальчишка отложил. На нём были выцарапаны палочки и точки. Насколько наёмник помнил – знак ветра в физическом мире и знак перемен в предсказаниях.

– Сейчас тебя монашка захочет обратить в свою веру, – неуклюже пошутил Холлан.

Мальчишка хмыкнул, не поднимая глаз, и продолжил загибать пальцы. Монашка взглянула на Базиля, но осталась равнодушна к его играм с духами. Одной рукой она ворошила траву, доставала сухие листья и маленькие веточки и кидала их в огонь. Огонь захватывал добычу, которая вспыхивала и быстро сгорала до черноты, некоторое время сохраняя прежнюю форму. Другой рукой женщина гладила украшение.

– Откуда у тебя это?

– Это? – монашка вздрогнула, сжала в кулаке серебряную пластинку.

Холлан подумал было, что она сейчас начнёт плакать, но она расслабила руку и прямо взглянула на наёмника. То ли от усталости она казалась спокойной, то ли и прошёл шок.

– У Йены не было денег на переправу. Мы с сёстрами заплатили за неё, а она отдала нам своё украшение. Мы до последнего думали, что убедим её пойти с нами в Ромну, но она настаивала, что ей непременно нужно в Римерфар. Позже она призналась, что её там ждёт жених. Мы всё равно пытались отговорить – такое неудачное время и место, чтобы молодой девице путешествовать одной!

Холлан подкинул в костёр крупные ветки – к ночи похолодало.

– Теперь выходит, что правильно она нас не послушала, – голос монашки дрогнул. – Но всё же меня пугает мысль о том, что Йена окажется одна, беззащитная, среди толпы мужчин, разгорячённых выпивкой и звоном оружия.

– Не обижайся, наёмник, – добавила женщина, – но я решила пойти с тобой только из-за твоих татуировок. Ты… Это как старые сказки. Для меня история твоего племени всегда была историей смелости и чести. Хотя, возможно, теперь я должна пересмотреть свои убеждения.

Не дождавшись от Холлана ответа, она закуталась в плащ, который забрала у одной из сестёр, и закрыла глаза. Наёмник не стал расспрашивать о Милифри: раз она использовала чужое имя, то вряд ли сказала правду об остальном. Но сомнений нет – княжеская дочь и правда сбежала из дома, чтобы встретиться с бывшим телохранителем. По дороге встретила группу монашек и часть пути проделала с ними. Холлан покачал головой. Пока ей везло. Оставалось надеяться, что до Римерфара она доберётся в целости и сохранности. Придётся забыть о планах спокойно побродить по ярмарке.

Утром Базилю пришлось расталкивать Холлана, который всю ночь не мог уснуть и задремал только под утро. Лес закончился, они пересекли поле, засаженное картофелем, прошли через яблоневый сад – плоды были ещё зелёные, а некоторые деревья запоздало отцветали. Тут и там на глаза попадались следы, оставленные теми, кто на прошлой неделе спешил к открытию ярмарки: тут кострище и неаккуратно закопанные остатки еды, которые растаскали вороны, там примятая трава. Холлан шёл первым, за ним плёлся, опустив голову, культист. Базиль о чём-то весело болтал с монашкой. Та окончательно отошла от шока и иногда смеялась резким, визгливым смехом, заставлявшим Холлана медленно выдыхать сквозь зубы. На такую работу он не подписывался! По крайней мере, не на этой части пути. Вот когда придётся вести сопротивляющуюся наследницу обратно…

Тут и там попадались строения – где-то старые хижины, где-то дома поприличнее, а местами и целые фермы. Около полудня они прошли мимо луга, где пасся десяток коров. Холлан послал Базиля спросить у пастушка, где расположено ближайшее крупное поселение. Оказалось, что деревня прямо за холмом, до следующего города они дойдут к вечеру, а через сутки уже доберутся до Римерфара. Это Холлан и так знал. Сейчас его интересовало одно – избавиться от культиста и хорошо бы заодно и от монашки. Последний пункт казался менее выполнимым – женщина вознамерилась идти с ними до ярмарки, чтобы удостовериться, что с Йеной всё в порядке. Наёмнику эта идея не нравилась, но монашку было невозможно переубедить. Конечно, думал Холлан, шагая впереди, их же учат этому – убеждать других в своей правоте. К счастью, наследница князя была сама настолько упряма, что не поддалась на уговоры аж шести сестёр.

Компания остановилась на привал в тени деревьев на склоне холма. Холлан решил, что они с Базилем спустятся в деревню, чтобы разведать обстановку. Захотят ли местные связываться с преступником или отправят Холлана в город?

– А как же Шелли?

– Кто?

– Ну монашка же! – сказал Базиль, копируя раздражение наёмника.

– Переживёт.

– А вдруг он освободится и убьёт её!

– Сомневаешься в своих узлах?

– Нет, – возмутился мальчишка, – но он же из культа! Все знают, какие они хитрые. Это он, может, при тебе тихий…

– Если бы он хотел её убить, она бы уже была мертва, – сказал Холлан и добавил: – Трусы и предатели, они такие.

Холлан был готов поклясться, что культист за свою карьеру убил гораздо меньше людей, чем его товарищи по культу – дожидался в стороне до последнего, как и в этот раз, чтобы не марать руки.

Монашка ожидаемо подняла крик, но быстро успокоилась, когда Базиль подёргал верёвки и убедил её, что у культиста нет шанса их распутать. Базиль попросил её держаться подальше от дерева, но не отходить к опушке, чтобы не заметил фермер – лучше избежать лишних вопросов, пока они не выяснят местные настроения. Холлан предложил женщине короткий меч, но та вылупилась на него своими глазищами и от возмущения даже ничего не ответила.

Культист подал голос, только когда Холлан с мальчиком собрались уходить.

– Пожалуйста, – умоляюще прошептал он. – Оставь меня в лесу, пускай меня сожрут дикие звери, только не отдавай селянам! Ты же знаешь, брат, что они со мной могут сделать.

– Я тебе не брат. А что они сделают, ты заслуживаешь до последней капли крови.

Деревня стояла на краю поля и размерами не намного превышала рыбацкое поселение на берегу Галары. Холлана, который распустил волосы, чтобы татуировки не бросались в глаза, приняли приветливо – местные жители привыкли, что посетители ярмарки обычно имеют приличную горсть сонтов в кошельке и в предвкушении развлечений в Римерфаре щедрой рукой вознаграждают крестьян за еду и ночлег. Однако когда выяснялось, что господин воин с учеником ночевать в деревне не намерены, в обеде не заинтересованы, да ко всему прочему подцепили где-то по пути преступника – Холлан на всякий случай не уточнял, какого именно – местные сразу теряли к нему интерес. С горем пополам они с Базилем нашли дом старосты, мужичка средних лет, который колол дрова во дворе и не оторвался от этого занятия даже ради разговора.

– До Римерфара, положим, у-ух! Преступника тащить долго, да. Ух! – крупная щепка полетела в Холлана, и тот отошёл на шаг.

Базиль, хоть его никто и не просил, сразу стал оттаскивать брёвна в поленницу.

– Левее клади, на солнце! – крикнул ему староста. – Так вот. У-ух! Во Фланову пустошь ведите его. Князь разберётся. У нас ни тюрьмы нет, ни даже сильных мужиков – эти-то на ярмарке развлекаются, понятное дело. Ух! Мы тут своими руками вершить правосудие не готовы. А во Флановой пустоши есть представитель Порядка. Что он, кстати, натворил, преступник ваш? Удочку у рыбака украл?

Староста хрипло рассмеялся, а Холлан коротко поблагодарил его и махнул Базилю – идём. На выходе из деревни они купили свежего молока – Базиль очень просил. Женщина согласилась отдать треснувшую крынку с отколотым горлышком, чтобы они могли донести молоко до места привала, но взяла за это лишний сонт.

– Так выкинула бы, понимаешь? – ворчал Базиль, вытирая молочные усы.

Холлану было плевать. На женщину. На Базиля. На сонты. На молоко, которое, правда, оказалось свежее, густое, но навевало ненужные воспоминания о детстве. Ему хотелось быстрее добраться до Римерфара, отловить дурную княжескую дочку, по возможности не встретившись с её так называемым женишком, и вернуться домой. Главное, завершить дела и добраться до Порт-Акара к полнолунью. Не хотелось напиваться чёрт знает где, когда есть привычные портовые пивнушки со знакомыми хозяевами, которые знают, что с Холланом не нужно спорить, а нужно наливать ему до тех пор, пока он держится на ногах и способен мычанием просить добавки.

Вопреки совету Базиля, монашка сидела, скрестив ноги, в паре шагов от культиста и о чём-то с ним беседовала. Мирным их разговор назвать можно было с натяжкой: культист отвечал тихо и коротко, если вообще успевал открыть рот, а монашка шумно выдыхала, ударяла рукой по земле и всё громче выкрикивала обвинения. Ещё издалека стало слышно её голос, срывающийся на визг. Завидев наёмника, монашка вскочила, как будто её застали на месте преступления, и отбежала подальше от пленника. Холлан понадеялся, что базилевы духи леса будут милостивы и не обрушат на компанию нарушителей покоя старый дуб, а если и обрушат, то исключительно на голову культиста.

Глава 7. Порядок не знает сна

– Значит, в Ромну идёте?

Холлан выдавил из себя улыбку. Со стороны могло показаться, что его лицо исказила судорога, но князь, по счастью, был слишком увлечён содержимым своего мятого серебряного кубка, чтобы вглядываться в выражение лица наёмника.

– А знаешь, откуда у монастырских деньги на все эти шмотки? – князь махнул пухлой рукой в сторону Шелли, которая стояла, опустив взгляд в пол и сжав пальцами заштопанный подол юбки. – На паломничества братьев и сестёр по землям, а?

Князь, одетый в балахон густого фиолетового цвета, развалился человекоподобным студнем на деревянном троне и мутным взглядом скользил по посетителям, как будто забыв, что только что собирался открыть Холлану тайну процветания монастыря последней милости. Он хлебнул из кубка и вдруг залился хрюкающим смехом, сквозь который Холлан различил слово «виноградники».

Фланова пустошь оказалась большим поселением, превосходящим размерами Стэн-Ноут. Местность здесь была специфическая: город был построен на каменистой почве, всячески противившейся любым попыткам ведения сельского хозяйства, зато на окрестных холмах отлично чувствовал себя виноград. Став символом богатства и процветания, узор из виноградных листьев и гроздей покрывал деревянные колонны княжеского дома, присутствовал в одежде и украшениях, был выбит на кубках и нанесён на керамическую посуду.

Холлан заговорил было со стражником на улице, но тот, ухмыльнувшись и дыхнув на наёмника перегаром, потащил их с монашкой прямо к князю Прико. Только теперь Холлан понял, какой это было ошибкой. Лучше бы они сразу отказались.

– Так вот, от Ромны вы слегка отклонились, скажу я вам. Западнее берите.

– Мы наткнулись на преступника по пути, – осторожно начал Холлан. – Мой помощник остался за пределами города. Мы не стали сразу вести его к вам.

– Что же так? – с пьяной непосредственностью удивился князь.

– Мы не знали, как вы к этому отнесётесь, ваше высочество. Всё же это не ваше дело.

– Это вы зря! – выкрикнул князь, привстав в троне и расплескав тёмное вино из бокала, но тут же тяжело рухнул обратно и с гордостью проговорил: – Дела земель – наши дела, а наши дела, это дела… Дела… В общем, да. Во Флановой пустоши есть представитель Порядка Объединённых Земель, вот это я к чему.

Монашка стрельнула взглядом в наёмника, и тот слегка кивнул – то, что нужно. Представитель не допустит произвола и сможет вытащить из культиста важную информацию. Князь вдруг наклонился вперёд, и Холлан испугался, что он рухнет. Но мужчина с удивительной пластичностью перетёк из сидячего положения в стоячее и, переваливаясь, добрался до двери сбоку от трона, открыл её и плаксиво позвал:

– Бирна! Что ты там возишься, гости устали! Уж не говоря обо мне!

Тучная женщина в серо-розовом платье молча выкатила на середину зала столик, на котором чудом умещались два бокала, тарелка с хлебом и сыром и высокая бутыль. Телохранитель князя, словно вырванный скрипом колёсиков из дрёмы, подтащил к столику стулья.

Стул опасно хрустнул, но выдержал, когда Прико опустил на него своё грузное тело. Служанка откупорила бутыль, а монашка попыталась отставить наполненный лишь на четверть кубок.

– Да брось скромничать! – раздражённо булькнул князь.

Монашка смиренно поставила бокал обратно, и служанка наполнила его до краёв тёмным вином.

– Я на работе, – сказал Холлан, рискуя вызвать неодобрение князя, но тот только качнул головой и приказал Бирне принести воды.

– Правосудие у нас на высоте, это я вам гарантирую. Представитель Порядка знает своё дело, да, оттого у нас и порядок. Даже при нашем разгульном образе жизни. Раз-два, суд-казнь, р-раз-два…

Князь снова засмеялся, а Холлан с опозданием растянул губы в вежливой улыбке. Монашка аккуратно подняла кубок и сделала приличный глоток вина.

– Вы ешьте, ешьте. А, ну да, ты – не обязательно, а сестре закусывать надо! Ты же знать должна!

Князь толстыми пальцами отрывал куски хлеба и запихивал в рот. Губы его окрасились в фиолетовый оттенок под цвет одежд. Монашка сделала ещё пару глотков и взяла кусочек сыра. Может, не так уж и неправ князь насчёт Ромны…

– А ты, наёмник, – обратился князь к Холлану, – после Ромны возвращайся. Нам во Флановой пустоши свежая кровь не помешает. Оплату хорошую гарантирую, харчи и вино, опять же, а? У меня наследник подрастает, его учить надо. Мой начальник стражи сейчас в Римерфаре хорошего воина присматривает, но это, понимаешь, не то, не то-о-о…

Бирна куда-то запропастилась, князь попытался добавить вина себе в кубок и пролил часть на тарелку. Хлеб тут же промок и стал розовым. Мужчина махнул рукой и присосался к бутылке.

– Я тебя лично вижу, и ты мне лично нравишься, ясно? Бери своего этого… помощника. Чувствую, он мне тоже понравится, а, а?

Князь всхрюкнул, а монашка тут же ополовинила свой кубок. Холлан едва сдерживался, чтобы не забарабанить пальцами по столу. Наступил вечер, низкое солнце золотило деревянные стены княжеского дома, серебряные кубки отбрасывали яркие блики. Где-то на краю виноградников Базиль сейчас сторожит культиста. Наверное, отвлёкся, раскидывает свои камушки. В этот раз Холлан решил взять с собой монашку, а парнишку оставил с пленником – в окрестностях было гораздо больше людей, и наёмник не хотел, чтобы монашка в чувствах ляпнула лишнего. По легенде они сопровождали её в Ромну, а по пути им попался преступник, которого они смогли задержать. Ни слова о наследнице Стэн-Ноута и убитых сёстрах последней милости – иначе Холлана и Базиля задержат на неопределённый срок в качестве свидетелей, а им нельзя больше терять ни дня.

Князь громко икнул и бросил пустую бутылку на пол. В проёме сбоку от трона показалось щекастое лицо Бирны и тут же скрылось, не найдя повода для беспокойства.

– А пойдём-ка проведаем нашего представителя Порядка! – воскликнул князь и бодро вскочил, уронив стул. – Вот ты и убедишься, что с порядком у нас всё в порядке, Хо… Хе… Как там тебя.

Монашка загребла с тарелки сыр и хлеб и рассовала по боковым карманам юбки. Холлан воздержался от комментария, готового сорваться с его уст – не хватало ещё, чтобы князь заметил.

Сразу за стеной, окружавшей дворец князя Флановой пустоши, располагался район местной знати. Солнце ещё не село, и было светло, но тут и там уже коптили небо смоляные факелы. Князь Прико, пошатываясь, перетекал от двери к двери и наконец остановился у дома, стены которого были покрыты толстым слоем алой краски. Телохранители, тенями двигавшиеся сбоку и сзади, остановились в отдалении. Князь заколотил в дверь.

– Алуин, зараза! Открывай!

Дверь приоткрылась, и старушечий голос проскрипел:

– Господин Алуин не принимает! О-ох! Ох, простите, ваше высочество, не признала в потёмках! Ох, уже бегу, уже зову!

Князь довольно хрюкнул, подмигнул Холлану и прислонился к косяку. Буквально через минуту дверь распахнулась, и представитель Порядка оглядел сначала Холлана, потом монашку и в последнюю очередь удостоил вниманием князя. Мужчине было не больше тридцати. В высоком молодом человеке с длинной шеей и смоляными волосами длиной до подбородка, аккуратно отстриженными, было что-то неуловимо женственное. Возможно, узкое лицо с мягкими чертами создавало это впечатление или густые ресницы, обрамлявшие чёрные глаза, а может, тонкая фигура, облачённая в фиолетовый балахон, перехваченный на талии широким поясом. Полукровка, понял Холлан. Может быть, мать согрешила с матросом с континента Шу, или папаша притащил из плаванья экзотическую красотку. Но неужели только поэтому он торчит в этой дыре?

– Ваше высочество, вы же знаете, я по вечерам… – недовольно проговорил Алуин.

– Ой, брось! – князь фамильярно потрепал молодого человека по щеке.

Тот буквально на мгновение сощурил глаза и напряг челюсть, но наёмник успел заметить.

– Это вот Хален… или что-то там такое, в общем, учить сынулю моего будет. А с ним, представляешь, сестра последней милости, конкурирующий производитель, так-то, – князь залился смехом, обхватив ладонями живот. – Я им хочу продемонстрировать порядок в нашей пустоши, а?

– Рад знакомству, – сдержанно произнёс Алуин, нервно потирая пальцы, – однако, в столь поздний час…

– Да чтоб тебя, твой князь приказывает! Прошвырнёмся до площади и обратно! – князь потянул молодого человека за балахон.

– Майян! – крикнул тот служанке. – Не смей засыпать, пока я не вернусь!

Сквозь открытые окна слышался звон столовых приборов и разговоры. Прико немного проветрился на свежем воздухе, и его язык перестал заплетаться. Он бодро шёл впереди, с удивительной лёгкостью неся свое огромное тело на коротких ножках. Алуин обнял себя за талию и мягко скользил по брусчатке, ловко уворачиваясь, когда после очередной шутки князь предпринимал попытку ткнуть его под рёбра. Холлан пытался погасить раздражение – хотелось быстрее сбежать из этого города, бросить монашку, культиста – сами пускай разбираются, и заняться уже заданием.

По мере того, как они отдалялись от дворца, улицы становились оживлённее: из питейных заведений доносился смех и пение, а молодёжь так вообще устраивалась на крылечках и потягивала вино прямо из бутылок. При виде князя компании затихали, горожане вскакивали на ноги и кланялись. Тот благодушно махал рукой, проходя мимо.

Из переулка раздавалось пьяное пение на два голоса и тихое хихиканье. Прико шаловливо приложил палец к губам, забежал в переулок и завопил следующий куплет песни. Телохранители не отставали от него, в том числе и в пении. Холлан прошёл в переулок следующим и застал умилительную картину: двое мужчин хлопали в ладоши, а князь обхватил за талию юную рыжеволосую девушку, прижал к своему желеобразному пузу и танцевал не в такт, выкрикивая слова. Девушка хихикала, держалась за шею его высочества и старалась не разлить вино из бутылки, которую держала свободной рукой. Князь, запыхавшись, остановился, и девушка со смехом начала махать на него подолом юбки. Князь отобрал у неё бутылку и стал пить, как будто это был виноградный сок, а не вино.

Вдруг смех оборвался. Мимо Холлана с лёгкой улыбкой проплыл представитель Порядка, и тогда только наёмник понял, что и ранее жители замолкали не от того, что завидели князя. Девушка отступила, спрятала руки за спину и согнулась пополам в глубоком поклоне.

Алуин подошёл к одному из мужчин и сделал манящий жест двумя пальцами. Мужчина, не поднимая головы, вытянул руку ладонью вперёд. У него не хватало пальцев, а на запястье розовели два шрама.

– У тебя уже две штрафные полосы, – произнёс представитель Порядка с улыбкой, – после третьей станет не до веселья.

– Алуин, зараза, не порти людям отдых, – расхохотался князь. – Вечера не для работы, расслабься!

– Порядок не знает сна, – почти беззвучно прошептал Алуин, вновь потирая пальцы. Холлан знал, что это одна из тех фраз, которую представители Порядка Объединённых Земель часто выбивают на левой стороне груди, у сердца, наряду с изображением кукушки или цветком ночного плюща. Но наёмник почему-то был уверен, что на теле молодого человека татуировок нет.

– Ах, Алуин! – вздохнул князь и запрокинул голову, позволяя последним каплям вина стечь по стенкам бутылки в его ненасытное горло.

Он отбросил бутылку и потянулся всем телом к беспалому мужчине:

– Ну-ка, порядочно будет отдать своему князю и вторую бутылку! Ну, идите отсюда, – добродушно замахал Прико притихшим людям.

– Благодарим, – пискнула напоследок девчушка и бросилась следом за двумя мужчинами, которые первыми последовали приказу князя и уже скрылись за углом.

– Говорю тебе, воин, с порядком у нас в городе всё в порядке, – хохотнул князь. – И сейчас ты увидишь прямое тому доказательство.

Летние сумерки накрыли Фланову пустошь. На главной площади стоял, освещённый не менее чем двумя десятками факелов, невысокий помост с виселицей. Монашка ахнула, начертила перед собой скорбный круг и зашептала слова милости к ушедшим. Холлан подошёл ближе. Две женщины – одна совсем старая, четверо мужчин, подросток. У каждого не хватало пальцев на руках, у одного из мужчин рука была отрублена по локоть. На помосте темнело пятно, в глянцевой поверхности которого отражался дёргающийся свет факелов. Возможно, он потерял сознание от кровопотери раньше, чем его повесили.

– Ну? – с гордостью поинтересовался вновь захмелевший князь. – Я ж говорю: суд-казнь, суд, казнь, раз-два, раз-ик!-два…

– Но не каждый сразу рассказывает правду, – подал голос представитель Порядка.

Наёмник отвернулся от помоста. Тяжёлым взглядом Алуин смотрел в лицо Холлану.

– Я хотел бы послушать твои истории, Загнанный. От местных меня давно мутит, как от плохого вина. Князь говорит, ты поймал нарушителя порядка?

– Мой помощник ждёт на вершине холма за виноградниками, – соврал Холлан. – Мы сейчас поднимемся туда, а утром доставим преступника в город.

– Нет-нет-нет! – вмешался князь. – Прямо вот иди, хватай их двоих и возвращайся! Я т-тебе такие комнаты подготовить прикажу! Ух! Ты в таких в жизни не ночевал! Сестре вообще нечего в ночи тащиться по холмам, давай, р-раз-два, туда-обратно…

– У меня там вещи, – вдруг выкрикнула монашка.

Князь непонимающе вперился в неё глазами, а потом захрюкал и никак не мог остановиться, пока вновь не приложился к бутылке.

– Спасибо за приглашение, князь. Мы придём утром, – поклонился Холлан и за локоть привлёк к себе разнервничавшуюся монашку.

– О-хо-хо! – воскликнул князь и подмигнул Холлану. – Она без него не останется, понял, Алуин, понял?

Алуин потёр губы тонкими пальцами и улыбнулся.

– До встречи.

Холлан так и не отпустил локоть монашки, пока они не вышли за пределы каменной окружной стены.

– Наёмник, – начала она.

– Тихо.

– Да послушай! – взвилась женщина.

– Потом поговорим. За нами идут.

Сразу за стеной располагалось городское кладбище, среди деревьев по каменистому руслу с холма сбегал узкий ручеёк. Нужно было взять налево – там остался Базиль, но Холлан намеренно свернул в другую сторону, поднялся до вершины холма, где сразу за рядами виноградных посадок торчал островок невысоких деревьев, и развёл костёр.

– Зачем мы здесь остановились? – громко прошептала монашка. – Кто за нами идёт? Охрана князя?

– Люди представителя Порядка, я полагаю, – ответил Холлан. – Жди здесь.

Наёмник прокрался к краю зарослей. Как он и предполагал, их преследователи были уже навеселе, и у них плохо получалось скрывать своё присутствие. Они, почти не понижая голосов, спорили, можно ли уже возвращаться к Алуину или стоит покараулить, чтобы удостовериться, что наёмник с монашкой и правда заночевали именно здесь.

– Ты как хочешь, а я пошёл! – раздражённо выкрикнул один из мужчин.

– Да и пошёл ты, – огрызнулся второй, но не прошло и минуты, как он выругался и последовал за своим товарищем.

Для верности Холлан с монашкой подождали ещё с полчаса и только потом отправились на настоящее место стоянки. На последок наёмник накидал побольше веток в костёр, чтобы тот горел дольше. К счастью, Базиль рассудил, что раз Холлан не вернулся до темноты, то дело нечисто, и огонь разводить не стал. Он сидел, прислонившись к дереву недалеко от культиста, и перебирал в руках камушки. Наёмник коротко объяснил ситуацию. В город утром возвращаться нельзя: как Холлан и говорил раньше, быть свидетелями против культиста им некогда. Монашка испуганно замотала головой и отвергла предложение остаться.

– Завтра встанем до рассвета, оставим нашего лысого друга у того кострища, а сами пойдём в Римерфар.

Культист молчал, а монашка ходила между деревьев, грызя ногти. Потом вспомнила, что у неё в карманах припрятан сыр и хлеб с княжеского стола, и предложила Холлану и Базилю. Сама есть не стала, сидела и задумчиво смотрела на культиста.

Была и вторая причина, которую Холлан не озвучил. Он боялся, что князь вцепится в него не хуже клеща, только чтобы оставить учителем при своём сыне. Наёмнику представился свиноподобный, недалёкий и избалованный увалень, и он порадовался, что Базиль соображает, а последние дни даже не пристаёт с обучением. Тут же мальчишка подошёл к наёмнику и поспешил развеять его заблуждения.

– Холлан…

– Что ещё, – чуть не простонал наёмник, который только устроился на земле и смотрел на звёзды. Ему хватило на сегодня общения.

– Он рассказал мне про Илор-Дей и Луну-у-Ворот. Сказал, что знает тебя.

Холлан приподнялся на локте и, не скрывая злости, отрезал:

– Он меня не знает.

– Он тебя видел во дворце.

Холлан оглянулся на культиста. Тот сидел боком к дереву – Базиль связал его руки по-другому, веревку обернул несколько раз вокруг ствола. Не так надёжно, как за спиной, но пока мужчина вёл себя тихо. Он смотрел перед собой. В пустоту. В ту пустоту, куда годами отправлял невинных людей, которых должен был лечить.

– Он сказал, что тебя все знали.

– Я собираюсь спать. Следи за склоном, через два часа разбудишь.

Холлан лёг и закрыл глаза. Он слышал, как Базиль вздохнул и отошёл туда, где деревья заканчивались и открывался вид на виноградники.

Когда же это было? Больше двадцати, скажем, двадцать пять лет назад? Этому ублюдку должно было быть лет пятнадцать, а Холлану около двенадцати. Илисар к тому времени уже пару лет как вернулся из путешествий и правил племенем. Тогда Союз племён не был однородной мощной силой, но многие уже начали переходить под предводительство Серого князя. Ещё была надежда.

Вряд ли нынешний поклонник культа Пустоты жил в одной из столиц. Иначе Холлан запомнил бы его: он столько бегал по поручениям сначала старого князя, а потом и Илисара, что знал всех жителей что старой, что новой столицы. Земли Племени-под-Луной тянулись широкой полосой с юга до самого Северного предела, и воины не давали Серому князю соединить войска. Но полоса всё сужалась под давлением неравных сил, а потом случился прорыв, и северные земли были отделены от южных. Илисар пребывал на тот момент в исторической столице у Северного предела, в деревне Луна-у-Ворот. Племя, и без того ослабленное бесконечным отступлением, быстро разбили на отдельные островки, дольше всех из которых сопротивлялся северный – только лишь благодаря присутствию там князя. Те, кто знал правду, считали, что если бы Илисар в то время находился на юге, в Илор-Дее, всё могло бы сложиться иначе: пограничные княжества поддержали бы его, а может Серое войско и вовсе не решилось бы напасть. Да даже если бы напали! Даже если бы Илисар погиб так же, но в другом месте, Союз Племён никогда не решился бы подделать подпись князя и предоставить Объединённым Землям свою лживую, отвратительную версию, в которую Земли вынуждены были поверить ради какого-никакого мира…

Холлан скрипнул зубами и встал. Если он не утопит воспоминания в алкоголе, то они утопят его. Но пить сейчас нельзя. К удивлению Холлана, Шелли тоже не спала. Она сидела совсем рядом с культистом и что-то говорила шёпотом, спрашивала, а что ещё удивительнее, позволяла культисту ответить.

– Если завтра собираешься продолжить с нами путь, то иди спать, – бросил Холлан, но Шелли проигнорировала его.

Не мое дело, сказал себе Холлан. Завтра это всё забудется, как о дурной сон. Он отправил мальчишку спать, а сам сел, прислонившись к дереву, и стал считать звёзды. Огрызок луны медленно полз от макушки ближайшего дерева на середину небосвода.

Глава 8. Смерть под луной

– Мы всё решили, – отрезал Холлан, но монашка не отставала.

Судя по звёздам, прошло часа три с тех пор, как он заступил на дежурство. Он не стал будить Базиля – всё равно не уснуть, а мальчишка пускай отдохнёт. Шелли, как оказалось, всё это время проговорила с культистом.

– Мы не можем оставить его во Флановой пустоши, – дрожащим от злости голосом повторила женщина.

– Мы можем, и мы оставим.

– Ты что, не заметил цвет его пальцев? Или хочешь сказать, что запах не узнал? Да он же курит жёлтую агонию! – закричала женщина.

– И что? – огрызнулся Холлан.

Конечно, он заметил. Серые кончики пальцев представителя Порядка говорили сами за себя, а его манера потирать руки, медленная плывущая походка – хоть не главные признаки, но те, которые заставляют знакомых, а в особенности работодателей внимательнее присмотреться к изменяющемуся поведению человека. Как только Холлан разглядел пальцы Алуина, ему сразу стало понятно, почему молодой человек прозябает у южных границ. Должно быть, когда-то он был хорошим работником, раз его не выгнали со службы, а просто отправили подальше. Но представитель Порядка всё равно как-то доставал жёлтую агонию, а судя по поведению князя, ему было об этом известно.

– Он мучитель! – прошипела Шелли.

Это происходило постепенно. Сначала человек становится вялым, медлительным, и тем страшнее выглядят короткие вспышки агрессии. Потом он вроде бы приходит в норму, и в этот момент родственники и знакомые расслабляются – подумаешь, может, проблемы на работе или в любовных делах, с кем не бывает? Зря. На этом этапе ещё можно вмешаться, остановить распад личности. Через некоторое время соседка за чашечкой чая жалуется, что у неё пропала кошка, прохожие с радостью замечают, что на этой улице их перестала донимать стая диких собак… Тогда знакомые начинают подозревать, но уже поздно – жертву жёлтой агонии не вернуть. К тому моменту человек убеждён, что вокруг него одни враги, и уже не может жить без порошка, который на короткие минуты дарит яркий всплеск эмоций. А что до кошек… Жёлтым курителям нужна боль, потому что своей они больше не чувствуют. Они вообще больше ничего не чувствуют.

– А чем, ты думаешь, занимаются представители Порядка? Дружелюбно беседуют с преступниками за бокалом вина? Этот представитель или другой – у культиста один конец, – Холлан сам не заметил, как повернулся к монашке правой щекой со знаком войны.

– Наверное, я всю жизнь заблуждалась, – заявила женщина, разглядывая стрелу наконечником вверх. – У меня уже два доказательства перед глазами.

Холлан раздражённо тряхнул волосами и не ответил, а монашка после паузы продолжила:

– Давай отведём его в монастырь, я клянусь тебе, настоятель Лорен вытащит из него что угодно без пыток! Он же знает о расположении других культистов, надо его допросить по-человечески! Куритель его просто замучает!

– Я иду в Римерфар.

– Отлично. Мы пойдём в Римерфар вместе.

– Тащи тогда ублюдка сама. Я на эту работу не нанимался, – зло ответил Холлан. – И бесплатно не работаю.

– Что ж, – закричала в ответ монашка, – тогда я тебя нанимаю!

Она сорвала с шеи серебряный треугольник и кинула наёмнику в лицо. Тот успел перехватить кулон в воздухе. Монашка открыла поясную сумку, вытащила два мешочка с монетами и кинула к ногам наёмника.

– Надеюсь этого хватит, чтобы сопроводить мою скромную персону в Ромну и не дать местным жителям прикончить культиста. Текущие расходы возместит монастырь, мы ведь отлично зарабатываем на продаже вина, – язвительно заключила Шелли и, больше не проронив ни слова, ушла вглубь островка деревьев.

Холлан сунул кулон и монеты за пазуху и последовал за ней. Небо на востоке уже начало светлеть. Нужно быстрее уходить, пока князь не протрезвел и не послал своих воинов на поиски вчерашних гостей, отвергнувших его гостеприимство. Представитель Порядка и так уже проявил слишком большой интерес к их компании. Холлан разбудил Базиля, который спросонья никак не мог сообразить, почему они берут культиста на ярмарку. Попробуй объясни то, чего сам не понимаешь, хмуро думал Холлан, первым шествуя в сумерках среди рядов виноградников в обход Флановой пустоши. Эту дуру с лысым ублюдком нужно будет сбагрить какому-нибудь наёмнику в Римерфаре. Когда Холлан найдёт наследницу, времени тащиться до Ромны не будет.