Путь Шапи

Шапи кинул в рот последний финик и проводил взглядом рабов, тащивших на своих спинах огромные тюки. Когда улица опустела, он снова повернулся к храму. Мысли о том, что, если его поймают, он и сам станет рабом, Шапи отбросил как ненужные и мешающие – никогда он не превратится в этих полуголых, коричневых от солнца людей без воли. Он всегда будет свободным.

Он пересёк улицу и скрылся в тени между стенами, одна из которых окружала храм. По улице проехала, громыхая колёсами, повозка, потом прошли двое солдат, вполголоса обсуждая женщин. Шапи дождался, пока шаги не утихнут, и подкрался к стене. Было уже достаточно темно, чтобы полностью скрыться в тени.

Щели между кирпичами из песчаника были достаточно широкие, чтобы уцепиться за них пальцами руки или ноги. Обуви Шапи не носил – на такую роскошь денег не было, да и не привык он к лишнему. Кажется, в хороших ботинках он чувствовал бы себя скованным. А он должен быть уверен в своих силах, должен чувствовать землю, камни и песок под ногами. Подошвы стоп давно огрубели, обломанные ногти почернели за годы жизни на улице, но Шапи не обращал на это внимания. Сейчас у него была цель, и отвлекаться на лишние мысли он себе позволить не мог.

Цепляясь за щели в кладке, он проворно вскарабкался на верх трёхметровой стены. Приподнялся над краем, осматривая двор – ага! Двое стражников слева, охраняют вход, и один справа, у колодца. Шапи и обдумать ничего не успел – руки уже перенесли его на ту сторону, ноги сами выбирали место. Голова полностью отключена, работают лишь рефлексы и отточенные навыки – а сам Шапи смотрит на это словно со стороны, одобрительно хмыкая каждый раз, когда получается провернуть удачный манёвр.

Бесшумно спрыгнув на траву, Шапи пригнулся и быстро скользнул в тень кустов шиповника. Там, не обращая внимания на царапины, он прокрался до самого храма. Выглядел тот непривычно: серо-жёлтое строение, похожее на огромное, вертикально воткнутое в землю куриное яйцо. Вытянутые окна по кругу двух этажей, один вход – узкая высокая арка, через которую двоим сразу не пройти. У входа, на вбитых в стену стальных крюках, висят масляные фонарики, освещая всех подходящих. Плохо, незаметно не подберёшься. А тут ещё стражник, что до этого сидел у колодца, стал обходить двор – только высунься, сразу заметит!

Благо, Шапи не нужен был вход. Словно крыса, он мог просачиваться через узкие щели, недоступные более крупным людям. Выждав, пока стражник не отойдёт к тем, что стерегли вход, Шапи обошёл здание по кругу и запрыгнул в одно из окон. Кое-как протиснулся боком – готово, внутри! На Шапи повеяло холодом, а глаза на несколько мгновений перестали видеть – освещение было более чем скудным. Спрыгнув на пол, юный вор проморгался и осмотрелся: полутёмный коридор, кое-где освещённый масляными фонарями, шёл по кругу без единой двери. Шапи двинулся налево, вслушиваясь в тишину, но шагов не услышал. Сам же он был тише мыши.

Чуть дальше, со внутренней стороны входа, сидя за столом дремал ещё один стражник. Глаза его были закрыты, руки сложены на круглом животе. Шапи не верил спящим стражникам – как-то раз один из таких его чуть не убил, пырнув копьём. Острие тогда не проткнуло вора, но вспороло кожу и мясо на животе, пришлось потом отлёживаться, пока шрам не заживёт. А еду уличному мальчишке никто не принесёт, поэтому, едва вернувшись в форму, Шапи вновь отправился на промысел. Голод заставит сделать что угодно. В общем, Шапи на своей шкуре знал, что такое неосмотрительность. Благо, к спящему стражнику подходить нужды не было – в стене справа виднелся вход во внутренние помещения, и мальчик шмыгнул туда.

В центре открывшегося глазам Шапи зала была винтовая лестница, уходившая вниз. Людей вокруг не было, равно как и чего-то ценного, так что мальчик решил спуститься. Кто знает, что скрывается там? Этот храм никогда не привлекал внимание богатыми украшениями или нарядами служителей, но стражникам почти наверняка было что тут охранять.

Лестница, мощёная красным мрамором, спускалась вниз долго. Сперва вокруг были только стены, и Шапи не нравилась мысль, что, случись ему столкнуться с кем-то из служителей, дорога останется только одна – назад, а там велик шанс попасть в лапы стражи. С другой стороны, давние наблюдения за храмом внушали десятилетнему вору мысль о том, что внутри есть чем поживиться. Приходили сюда немногие, но те, что являлись, относились не к самым бедным горожанам, так что Шапи подозревал, что поживиться тут есть чем.

Однако вскоре стены ушли в стороны и потерялись во мраке. Шапи понял, что лестница спускается в огромную пещеру под городом. Выглянув с лестницы вниз, он увидел далёкие огоньки внизу, возможно, факелы или фонари. Не теряя бдительности, Шапи продолжил спуск, замирая каждый раз, когда слышал что-то подозрительное. Но в основном все звуки были случайными – то летучая мышь мимо пролетит, хлопая крыльями, то пискнет крыса.

Когда спуск, наконец, подошёл к концу, Шапи уже изрядно утомился. Ему трудно было представить, каково это будет – восходить обратно, особенно, если делать это надо будет в спешке. Лестница была невероятно высокой, а пещера – поразительно огромной. Но отступать не хотелось, а огни уже были близко – не у самого подножия лестницы, а чуть поодаль.

Присмотревшись, Шапи различил людей с факелами. Они были в тёмно-красных одеяниях и белых масках, закрывавших лицо. Воришка скользнул с лестницы в тень и добрёл до стены пещеры. Когда его глаза привыкли к темноте, он понял, что стоит у огромной, выточенной из камня, неровной колонны, верх которой терялся в темноте. Колонну покрывали вырезанные изображения людей, стоящих на коленях, и звёзд, сияющих над их головами. Где-то люди подносили дары звёздам, где-то просто склонялись перед оными, а где-то сбрасывали одежды и улетали ввысь. Шапи скользнул взглядом по рисункам и выбросил их из головы. Храмов в Вавилоне великое множество, и в каждом поклоняются какой-то ерунде. Ану, Энки, Мардук, Иштар – им, конечно возносились все главные почести, но они были не единственными богами.

Много было странных храмов, где поклонялись неизвестно кому или чему.

Закрытые, с узким кругом прихожан и стражей на входе, эти храмы исправно платили налоги, и их не трогали.

Шапи не интересовали божества – его интересовали деньги, которые шли на налоги. Если эти деньги где-то есть, он сможет до них добраться.

Не приближаясь к свету, он стал обходить пещеру. Колонн оказалось много, и это было на руки воришке – за каждой из них мог спрятаться человек и покрупнее, чем тощий десятилетний мальчик. Шапи поглядывал на людей, но на факелы старался не смотреть. После взгляда на огонь перед глазами плыли круги, и какое-то время тьма вокруг становилась совершенно непроглядной.

Люди в красных одеждах – прихожане это были или жрецы, Шапи не знал – не торопились и обсуждали что-то вполголоса. Неподалёку Шапи увидел других людей – эти шли куда-то. Поскольку ценного вокруг видно не было, юный вор последовал за второй группой людей, в надежде, что его наведут на сокровищницу.

Группа из пятерых людей всё в тех же одеждах и масках исчезли в тоннеле, прорубленном в стене пещеры. Как и в случае с лестницей, Шапи понимал, что рискует, отправляясь в тоннель, где его легко могли окружить, но уходить из храма с пустыми руками всё равно отказывался.

Он последовал за людьми, будучи готовым в любую минуту сорваться и бежать. Из кармана он достал завёрнутый в тряпицу маленький нож – им, в случае чего, можно будет ткнуть врага. Не убить, конечно, но отвлечь, смутить, удивить, чтобы получить шанс на бегство. Так, сжимая в правой руке нож, он и крался, прячась в каждой тёмной нише неровных стен тоннеля и всматриваясь в идущих впереди людей. К счастью, никто из них не обернулся. Они выглядели спокойными и уверенными и навряд ли могли предположить, что за их спинами крадётся вор с ножом в руке. Пусть это был очень маленький вор и с очень маленьким ножом – но всё же.

Тоннель стал спускаться вниз, постепенно закругляясь. Из него люди вышли в другую пещеру, меньше размерами, но всю заполненную людьми. Шапи даже растерялся, увидев вокруг сотни храмовников, группами стоящих по всей пещере. Он прислонился к стене и отошёл в тень, стараясь не шуметь. В дальнем конце пещеры находилось подземное озеро, на чьей маслянистой поверхности ярко отражались огни факелов. Озеро было видно лишь отчасти, свод над ним сужался и образовывал низкую арку.

Шапи выбрал угол потемнее и затаился. Людей всё прибывало, и его шансы остаться незамеченным стремительно таяли. Вернуться назад по тоннелю он не мог – с той стороны всё шли и шли люди, избежать их не было никакой возможности. Поэтому маленький вор крался, прячась за колоннами, стоявшими по периметру пещеры, выискивая тени, чтобы укрыться от хозяйских глаз.

На стене, вдоль которой он шёл, зияли круглый чёрные провалы – отверстия на высоте роста взрослого мужчины, диаметром они было с колесо телеги и зияли чернотой. Людей рядом тоже не стояло, и Шапи счёл это хорошим знаком. Прокравшись к одной такой дыре, он подпрыгнул, ухватился руками за край и в мгновение ока перекинул своё тело внутрь.

Он оказался в некоей круглой шахте, уходившей вглубь камня, и конца видно не было. Шапи немного отполз, чтобы кто-нибудь случайно его не увидел, и затих. Ему стало интересно, что все эти люди будут делать.

А те поначалу ничего не делали. Стояли, разделившись на маленькие группы, и тихо друг с другом разговаривали. Но в какой-то момент все они стали оборачиваться на выход из тоннеля, что вёл к верхней, большой пещере. Оборачиваться и замолкать. Шапи даже подался вперёд, чтобы увидеть, что же привлекло их внимание.

Из тоннеля вышли ещё двое жрецов, ведя за собой быка. Прошествовав через толпу, они остановились в другом конце пещеры, перед тёмной аркой, и отошли подальше. Все присутствовавшие тоже подались назад, сжавшись в одну большую толпу. Потом стоявший впереди всех мужчина заговорил, и остальные стали падать на колени. Через несколько мгновений все уже опустились на каменный пол, согнувшись в поклоне, а стоявший впереди жрец нараспев говорил что-то непонятное – такого языка Шапи не знал.

Голос певшего всё нарастал и наливался силой, а в какой-то момент даже задребезжал, отражаясь от каменных стен. Стоявшие на коленях замерли, боясь пошевелиться, а потом кто-то из толпы посмотрел в сторону озера и удивлённо вскрикнул. На него зашикали, и он опустился ниже, не отрывая уже взгляд от пола.

Что же он увидел? Шапи вытянул шею, стараясь разглядеть, что же скрывается там, в темноте. Сперва ничего не происходило, потом он стал замечать рябь на воде, а потом… Потом из воды выползли щупальца – тёмные и узкие, как толстые верёвки. Бык попятился, но щупальца нагнали его и схватили за ноги. Шапи остолбенел от страха, но не мог оторвать взгляда от ужасного зрелища. А потом из темноты выплыло что-то непонятное – какая-то тёмная масса, огромная и бесформенная – она поглотила быка в мгновение ока, и тот словно утонул в этой чёрной жиже. Мгновение – и всё исчезло. Щупальца и масса убрались обратно во тьму, оставив лишь лёгкие волны на воде.

Жрец, стоявший впереди всех, в измождении опустился на пол, его ноги дрожали от страха. Борясь со сбитым дыханием, он снова стал произносить что-то нараспев, а остальные вторили ему. Они стояли так долго, боясь шелохнуться. Наконец, жрец у озера встал, и остальные тоже пришли в движение. Мало-помалу они стали поднимать головы, тихо спрашивали что-то друг у друга. Кто-то поспешно пятился к выходу, не спуская взгляда с озера, кто-то отползал на коленях, не решаясь встать. Но Шапи было не до них. Что это было, думал он? Неужели эти щупальца и тёмная жижа – это бог, живущий под храмом? Тот самый неизвестный бог, которому поклонялись богатые люди? Зачем же они поклонялись ему? Раньше Шапи богов не видел, и теперь был потрясён. А как легко оно, это тёмное нечто, забрало быка!

Сердце стучало в груди у воришки, и он даже испугался, что этот стук услышат люди в красном. Вжавшись в камни, он ждал, пока те не выйдут из пещеры, и изо всех сил отгонял видение чёрного полужидкого чудовища с щупальцами. Получалось плохо, и это видение заполоняло собой всю реальность. Находиться здесь, в непосредственной близости к страшному богу, стало невыносимо. Как только люди стали исчезать в тоннеле, Шапи весь напрягся, приготовившись выпрыгнуть из шахты. Вот осталась лишь половина жрецов, вот четверть, а вот уже и трое. Едва последний факел исчез в тоннеле, Шапи подтянулся к краю отверстия, намереваясь вылезти наружу и также отправиться наверх – никаких богатств из этого храма ему уже не нужно было…

Едва он потянулся к выходу, что-то тёмное и скользкое обвило его ногу.

Мальчик обернулся и увидел те самые тёмные щупальца, что до этого схватили корову. Он ударил по щупальцам второй, свободной ногой, и в ответ на это из темноты появились новые щупальца. Они хватали Шапи за руки, ноги, оплетали его тело. Шапи закричал, не помня себя от ужаса и ничего не соображая. Мальчика захлестнула паника, он затрепыхался, но безуспешно – его всё крепче и крепче оплетали чёрные щупальца.

Ещё мгновение – и они его потянули вниз, во тьму шахты. От страха Шапи не мог ничего сделать. Его волю полностью парализовал ужас, но было и кое-что ещё. В тех местах, где к его телу прикасались щупальца, по коже разливалось онемение. Мальчик чувствовал, что теряет контроль над руками и ногами, а после – и над сознанием. Словно дурман покрывал его голову.

И уже отстранённо, как накурившийся опиума старик, Шапи смотрел на всё вокруг. Шахта, по которой его тащило неведомое чудовище – или бог – резко закончилась, открыв пещеру. Здесь было светлее, чем наверху, и мальчик не сразу увидел, откуда идёт свет. А потом понял, что отовсюду.

Нечто бесформенное покрывало стены пещеры, и это нечто тускло светилось во тьме голубовато-зелёным светом. Сотни щупалец разной длины исходило из этой массы, а впереди из стены выступали белесые овальные раковины.

Именно двустворчатые овальные раковины, почти как у устриц – Шапи находил такие в мусоре.

Вдруг Шапи перевернулся – его подняли куда-то высоко, под потолок, и теперь он висел вниз головой. Качнувшись в сторону, он едва не ткнулся во что-то тёмное, сверкающее, выпуклое… Спустя несколько мгновений тишины и покоя мальчик осознал, что висит перед огромным тёмным глазом, выступавшим из стены. Этот глаз, диаметром больше самого мальчика, не просто изучал свою жертву. Возникало ощущение, что он запускает чёрные щупальца внутрь головы Шапи, в самую его душу. Словно его аккуратно и внимательно выворачивали наизнанку, изучая всё, что попадается на глаза.

Мальчик не мог оторвать своего взгляда от чёрного глаза, словно тот его гипнотизировал. Шапи лишь висел и ждал, что с ним станет, не в силах даже впасть в забытье. Наконец, глаз отдалился и захлопнулся огромные полупрозрачным веком, а щупальца понесли мальчика прочь, ближе к торчащим из живой массы раковинам. Одна из них была открытой, и внутри что-то мерзко шевелилось. Щупальца аккуратно уложили Шапи на это тёмное живое ложе, и тут же убрались, а верхняя створка начала медленно закрываться. Мальчик попытался подняться, но руки и ноги его не слушались. Он попытался закричать, но не вышло и это. Так он и лежал, безмолвно глядя на смыкающиеся створки, пока и голубовато-зелёный свет не погас, оставив незадачливого вора в полной темноте. И лишь после этого Шапи потерял сознание.

Трудно было сказать вообще, был ли это обморок или просто сон. Шапи видел странные грёзы, лёжа в темноте. Попроси его описать эти сны, и он, наверное, не смог бы – не только из-за скудного лексикона неграмотного уличного мальчишки, но и из-за необычности самих снов. В этих снах он чувствовал то, чего не мог чувствовать раньше, и видел такое, чему не мог дать названия. Он чувствовал дрожь земли и движение звёзд, чувствовал тягу дальних миров и переливающееся тепло мира. Его тело было огромным и бесформенным, а знания всеобъемлющими и выходящими за рамки человеческого разума. Шапи стали доступны мысли, которых он понять не мог, и он боялся этих мыслей, хотя, в худшие из периодов его сна, его навещали ужасные образы, внушая безотчётный страх своим появлением.

К счастью, помимо ярких грёз, к нему приходили и периоды полного, чёрного забытья.

Внезапно створки раковины раскрылись. Шапи понял, что проснулся, лишь когда смог пошевелить рукой и почувствовал холод. Казалось, сон наконецто отступил, а неведомое чудовище отпускало его – и Шапи проворно выскользнул наружу, зависнув в толще воды.

Он плыл, но не сразу понял это. Осознав, что вокруг него вода, он испугался, что утонет, и даже на секунду ощутил нехватку воздуха. А через мгновение сделал очередной вдох – неясно как, но сделал.

Удивившись этому, он поплыл, отталкиваясь всеми восемью конечностями… На этот раз удивление было куда сильнее. Шапи попытался осмотреть своё тело, но голова не поворачивалась. Он не видел ни рук, ни ног, но чувствовал, что конечностей восемь. Паника нахлынула на него, и он перестал двигаться. Тело, уже начавшее было подъём со дна, снова стало падать вниз. Из оцепенения его вывел вид большой акулы, двигавшейся прямо на него.

Он даже не столько видел, сколько чувствовал эту акулу – по звукам, какие она издавала и по движению воды, а ещё по… вкусу, что ли? Это было невозможно, но он чувствовал вкус этой акулы, не видя её самой, ведь впереди было слишком темно. Однако вся информация, полученная из воды, говорила – впереди акула. И хоть Шапи в жизни не видел акул, воображение мигом нарисовало ему огромную рыбину с треугольным плавником на спине и рядами острых зубов в пасти. Разум сказал Шапи, что акула опасна, но страх не приходил. Во-первых, ужас от первых чувств, полученных после выхода из раковины, был куда весомее какой-то акулы, а во-вторых, удивление от своих способностей смешивалось с уверенностью в своей неуязвимости.

И правда: акула вскоре тоже почуяла Шапи, однако приближаться не рискнула. Резко изменила направление и поспешила прочь. И почему-то это было естественно, не вызывало удивления.

Внезапно Шапи почувствовал ещё кое-что. Это было похоже на зов, исходящий издалека. Из сотен мест впереди и позади него, где-то вдали, его кто-то настойчиво звал. Не словами и даже не мыслями – а чувствами.

Он чувствовал нечто вроде долга отправиться навстречу каждому из сотен зовущих.

Но не отправился. Страх вернулся к Шапи, но уже не в виде парализующего ужаса – теперь это была паника. Он заработал всеми своими конечностями, стремясь ввысь. Ему страстно захотелось увидеть небо, вдохнуть воздуха, увидеть человека.

Подъём был долгий, но вот, наконец, тьма стала рассеиваться, а где-то наверху замерцали блики. Шапи уже видел – именно видел – косяки рыб вокруг, сверкающих серебристой чешуёй. Один из этих косяков пронёсся мимо, и Шапи застыл, завороженный этим зрелищем: сверкающая и переливающаяся серебристая волна, синхронно меняющая направление… А потом его настиг гул. Гул нарастал, и Шапи испугался, пытаясь найти источник звука. Рыбки, до того не приближающиеся к Шапи, вдруг окружили его, и он перестал что-либо понимать… А потом что-то сильно ударило его, подхватило и понесло. Он оказался прижат к тысячам трепыхающихся рыбёшек, окутан плотным водоворотом пузырей воздуха, его чувства смешались и уже не могли подсказать, что делать и куда двигаться.

Затем последовал грохот, и вдруг Шапи увидел небо. Бескрайнее серое небо с нависающими свинцовыми тучами, под которыми бурунами вздувалось такое же серое море. По волнам шёл корабль, и огромная железная рука на его палубе сжимала сеть, в которой находился Шапи. «Рука» двигалась, приближая сеть к кораблю. Набитую до отказа, похожую на мешок сеть медленно втащили на палубу, а вокруг появились люди в ярко-оранжевых одеждах, белых головных уборах, похожих на шлемы, и синих перчатках.

Сеть открылась, и её содержимое неукротимым потоком стало выливаться на палубу. Вместе с рыбой выпал наружу и Шапи. Заскользив по палубе, он вцепился во что-то своими конечностями – и только теперь их разглядел.

Его «руками» были тёмно-зелёные щупальца, теперь ухватившиеся за борт корабля.

Мужчины в оранжевом приблизились, удивлённо о чём-то переговариваясь. Их язык был непонятен Шапи, но тут один из мужчин посмотрел ему прямо в глаза, и всё переменилось. В мгновение ока Шапи узнал его язык, узнал о самом человеке всё до мельчайших деталей.

– Что это такое? Осьминог? – спросил мужчина.

– Не, на осьминога не похож, – ответил ему другой. – Я такого раньше не видал. Хотя, чёрт его знает…

Этот, второй, был толстым и бородатым – и тоже смотрел ему в глаза. И о нём Шапи узнал всё – всё, что знал о себе человек и даже то, чего не знал.

Более того, Шапи чувствовал, что может не только читать этих людей, но и управлять ими. От них исходила опасность, они были рыбаками и смотрели на Шапи как на улов, а значит, нужно было защищаться и бежать. Теперь, увидев небо и людей, Шапи хотел лишь одного – вернуться в пучины океана.

К Шапи приблизился третий мужчина с багром в руках. Этот не смотрел в глаза, только поднимал свою стальную палку для удара. Шапи понимал, что ему сейчас придёт конец, и схватился за разумы тех двоих, что успели посмотреть ему в глаза. Именно «схватился» – он словно запустил невидимые руки в их головы.

Те отреагировали мгновенно. Один обхватил мужчину с багром поперёк туловища, другой забрал у него багор, развернул его и со всей силы вогнал ему в грудь. Кто-то за пределами видимости закричал, и Шапи снова обратился к подавленной воле рыбаков. Бросив тело мёртвого товарища, они подошли к Шапи, подняли его на руки и выбросили, как он и хотел, за борт. Когда воды сомкнулись над ним, его закружил водоворот, и на какоето время Шапи не понимал, где находится. Сориентировавшись, он поспешил убраться от поверхности, такой страшной и смертельно опасной.

О том, что у него теперь вместо рук щупальца, Шапи старался не думать.

Происходило что-то ужасное, и легче было считать, что всё это – продолжение ужасного сна, в который он погрузился давным-давно, нежели пытаться вникнуть в суть кошмара. Зов, исходящий из глубин, теперь был настойчивее, и Шапи, не видя других вариантов, поплыл ему навстречу.

Кого бы он ни встречал по пути – акул, китов или осьминогов – все они старались убраться с его пути подальше. Что-то пугало их, Шапи это чувствовал. Лишь косяки мелких рыбёшек иногда встречались ему по пути, но вскоре исчезли и они, ведь Шапи опускался всё ниже и ниже. Его манила глубина. Свет снова быстро потускнел, а потом и вовсе исчез, и вновь остались лишь те странные чувства воды, на которые можно было полагаться почти так же уверенно, как и на зрение.

Шапи не чувствовал ни времени, ни усталости. Зов влёк его сильнее и сильнее, а сотни зовущих его приближались к нему и друг к другу. В какой-то момент Шапи понял, что и сам испускает подобный зов, и уже знал, что увидит в конце своего пути – это был всеобщий сбор таких же, как он.

На неведомых глубинах, среди скал и занесённых песком руин древнего города, он сблизился с остальными. Крупное овальное туловище, усыпанное тёмными круглыми глазами, восемь щупалец и короткий плоский хвост – они были такими же, как он, и не только внешне. От этих существ исходили отчаяние и страх, которые чувствовал и сам Шапи. И он знал, как от них избавиться: нужно было лишь приблизиться к ним достаточно близко, прикоснуться к ним…

Несколько существ уже сблизились, схватились друг за друга щупальцами и сплелись в единый клубок. Шапи ощутил невероятное возбуждение.

Растопырив щупальца, он ухватился за остальных, и в этот момент его разум погас. Шапи исчез, уступая место чему-то иному, более крупному.

Когда все существа наконец объединились, прежний разум вновь засиял в новообретённом теле. Древний бог почувствовал себя проснувшимся.

Фрагменты его разума, аккуратно распределённые среди носителей информации, вновь образовали единую систему. Этот разум подавил личности носителей и обрёл волю. Огромное, аморфное тело, преобразовавшись после слияния, оттолкнулось мощными ногами от дна и отправилось к поверхности.

Оказавшись под сияющими на чёрном небе звёздами, существо сконцентрировалось и определило нужный ему путь. Наконец-то, впервые за две с половиной тысячи лет, звёзды находятся в тех самых положениях, что были тогда, когда нелепый случай запер его в этом мире. Наконец-то он сможет отправиться домой.

Силой мысли он обратился к далёкому миру, выстраивая незримую связь между звёздами и планетами. Это было сродни электрическому току – не движение из одной точки в другую, а движение во всех точках разом.

Словно замкнулась электрическая цепь, открывая врата для перехода с одной планеты на другую.

Древний бог слился с потоком энергии и покинул мир, в который его призвали две с половиной тысячи лет назад.

Шапи вновь почувствовал, что проснулся. Страх тут же наполнил его душу, и он вскочил, озираясь. Где он? Что с его телом? Что происходит?

Первое, что он сделал – посмотрел на себя. И увидел руки и ноги мальчишки, тощее голое тело со впавшей грудью и плоским животом. Не веря глазам, он ощупал своё лицо, всю голову – никаких щупалец, всё прежнее.

Неужели он снова стал самим собой? Или он никогда и не был иным?

Но что-то изменилось. Скоро мальчик понял, что именно – его тело было чистым. Никакой грязи под ногтями, сами ногти на руках и ногах аккуратно подстрижены, а не обломаны. А ещё не было синяков, без которых, как и без грязи, он себя вообще не помнил. Не было старого шрама от копья того стражника. Подошвы стоп были мягкими и нежными, словно он был сыном влиятельного господина, а не сиротой, живущим на улице. Всё тело было его – и в то же время не его, словно он только что родился.

Только теперь Шапи обратил внимание на обстановку. Он стоял в ослепительно белой комнате без окон, где не было ничего, кроме кровати и круглой двери напротив неё. Когда Шапи приблизился к ней, дверь сама собой отодвинулась, открывая новый зал. Сердце у мальчика забилось быстрее, но он не стал задерживаться. По старой привычке тело несло его вперёд, не ожидая решения разума – те самые рефлексы и навыки, которые не раз помогали ему выжить на улицах.

В полукруглый зал из других круглых дверей выходили такие же голые мальчишки. Их лица были смутно знакомы Шапи, словно он где-то уже встречал их. Может, так оно и было. Все мальчишки выглядели растерянными и удивлённо озирались. Но вот один из них вскрикнул и направился к противоположной стене, на котором располагалось длинное окно. Шапи тоже поспешил к нему, ожидая увидеть что-то ужасное. Например, тёмные глубины океана…

Но вместо этого за окном они увидели огромный город. Тысячи белых крыш, многие из которых были украшены цветущими зелёными садами, освещённые голубоватым солнцем. На некоторых из этих крыш двигались какие-то существа. Бочкообразные тела, четыре толстые ноги и длинные узкие щупальца. Шапи отшатнулся от окна, как и другие мальчики, но не сказать, чтобы сильно испугался. В этих гротескных фигурах, закутанных в сияющие разноцветные одежды, не было никакой угрозы. Они были странными и, несомненно, внушали тревогу, но в то же время выглядели смутно знакомыми.

– Я тебя видел, – обратился к Шапи один из мальчишек. – Ты ведь… Шапи.

– Да, – ответил тот. – А ты кто?

– Ты разбил мне нос, когда мы подрались у рынка. Ты тогда стащил хлебные лепёшки, а я подкараулил тебя за углом и попытался их отобрать. Тогда ты сломал мне нос, а потом пожалел и кинул мне одну лепёшку. Ещё ты тогда сказал, что тебя зовут Шапи… и чтобы второй раз я не вздумал переходить тебе дорогу.

– Я не помню, – покачал головой Шапи. – Таких дней было очень много.

Когда-то.

– А я помню. Я помню много чего. А ещё я помню тёмные воды. – Мальчик схватился руками за голову. – Я сошёл с ума, ведь этого не может быть.

– Нет, – Шапи покачал головой. – Ты не сошёл с ума. Я тоже помню воды… И помню, кем мы были там, в глубине. Но сейчас мы не там.

– А где мы? – жалобно спросил мальчик.

Шапи пожал плечами и только теперь заметил, что на них смотрят все остальные. Они все помнили тёмные воды, и все хотели знать, что происходит.

В дальнем конце зала открылась ещё одна дверь, и в ней показался человек в красной одежде – совсем как в храме, вспомнил Шапи, только без белой маски. Человек подошёл к ним, погладил длинную чёрную бороду и улыбнулся.

– Идите за мной, – сказал он. – Вам нужно одеться и поесть.

– Где мы? – осмелился спросить Шапи.

– Далеко от прежнего дома. Так далеко во времени и пространстве, что домой вернуться уже не получится.

– У меня никогда и не было дома, – дерзко сказал кто-то из мальчишек, и остальные закивали:

– И у меня… И у меня тоже.

– Тем лучше, – улыбнулся мужчина. – Значит, теперь он у вас есть. Очень многие хотели удостоиться той чести, которая выпала вам. Богатейшие из людей подносили дары нашему богу, чтобы обрести бессмертие на звёздах, но он не выбрал их. Он выбрал вас, потому что ваши умы лучше подходили для хранения его знаний… а этой способности ни за какие деньги не купишь. Мне много нужно вам рассказать, но сперва вам нужно поесть. Не стоит рисковать вашими новыми телами.

– Новыми телами? – переспросил Шапи. – Что это…

– Позже, – перебил мужчина. – Всё это позже. Мы уже никуда не спешим, будет ещё время всё рассказать вам по порядку. А теперь отправляйтесь за мной.

Повернувшись, он вышел из зала. Мальчишки переглядывались, не зная, что делать, пока один из них – тот, что первым заговорил с Шапи – не сказал:

– Идём. Есть и правда хочется. А если нас не покормят, мы убежим. Мы ведь росли на улицах и очень хорошо умеем бегать.

Эта мысль словно приободрила всех. Шапи улыбнулся смелости мальчика и шагнул за ним к дверям. Что-то подсказывало ему, что бояться было уже нечего.