Путь Яна

Annotation

Путь Яна (https://ficbook.net/readfic/01937d9d-19c2-7fe0-abf7-18897a4503db)

Направленность: Слэш

Автор: Калмз Мэри

Переводчик: The midnight mockingbird (https://ficbook.net/authors/7767092)

Оригинальный текст: https://marycalmes.com/ians-way

Фэндом: Ориджиналы

Пэйринг и персонажи: м/м

Рейтинг: PG-13

Размер: 12 страниц

Кол-во частей:1

Статус: завершён

Метки: Современность, США, Нецензурная лексика, Повседневность, Повествование от первого лица, Персонажи-геи, Драббл

Описание:

Небольшая история из повседневной жизни Яна Дойла и Миро Джонса

Примечания:

Серия "Маршалы"

Ориентировочно события происходят где-то между 4 и 6 книгами серии

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора / переводчика

Часть 1

notes

1

2

Часть 1

В августе мы ужинали, мой великолепный муж сидел напротив меня в итальянском бистро, немного стесняясь одежды, которую я для него выбрал, когда его вызвали. В момент, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня на прощание, одна из официанток вздохнула, проходя мимо. Несколько человек обернулись, чтобы посмотреть, как он уходит, и я понял, что это потому, что я хоть раз вытащил его из джинсов и брюк карго. У Яна было три вида одежды: повседневная, которая включала в себя вышеупомянутые джинсы и брюки со множеством карманов; рабочая, которая подразумевала докерсы, хакисы, не слишком отличающиеся от повседневных, и одежда для мероприятий, включающая костюмы; и, конечно же, его редко виденный, но никогда не забываемый смокинг от Армани. Что я давно хотел сделать, так это заставить его придерживаться более модного уличного стиля, который включал бы в себя брюки, которые сидят по фигуре, которые совсем не мешковаты, рубашки с таким фасоном или легкие свитера осенью, а также отказ от ношения обычных носков, а вместо них - тех, которые, по сути, выстилают внутреннюю часть ботинка.

– Я выгляжу глупо, – заявил он, зайдя на кухню, где я выпил стакан воды перед тем, как мы отправились на ужин.

Я чуть не поперхнулся. Он был сногсшибателен даже с хмурым взглядом.

– Ты выглядишь потрясающе.

Он быстро нахмурился.

– Да? Достаточно хорошо, чтобы трахаться?

– Ты всегда выглядишь достаточно хорошо, чтобы трахаться. Но дело не в этом.

Его медленное подмигивание, сопровождаемое покачиванием головы, указывающим на лестницу, ведущую в нашу спальню, не было утонченным.

– Мы можем просто остаться дома.

– Возьми свой пистолет, – приказал я ему, – и пойдем.

Даже пистолет в кобуре на поясе не отвлекал внимания от наряда, а поскольку в ресторан пришлось идти в пиджаке, никто не заметил. Мой, в кобуре на лодыжке, тоже был вне поля зрения.

Мне нравилось стоять с ним у барной стойки, ждать нашего столика и слушать, как он ворчит, что я его обманул.

– Извини?

– Не надо меня извинять, – пробормотал он, наклоняясь ближе, когда в баре стало тесно, положив руку мне на бедро. – И давно ты приучил к этому нашу глупую собаку?

Я фыркнул.

– Он не глупый.

Он закатил глаза.

Мы были в парке, и я поспорил с Яном, что на вечер свиданий я выберу ему одежду, если наш оборотень, Цыпа, сможет забросить баскетбольный мяч в обруч.

Ян рассмеялся мне в лицо.

– О, ты в деле, – проворчал он. – И если я выиграю, мы проведем вечер свиданий дома с пиццей, пивом и тобой у меня на коленях.

– Ян, я буду сидеть у тебя на коленях в любое время, когда ты захочешь, – заверил я его, и его вздох заставил меня улыбнуться. Очевидно, я все еще оказывал на мужа очень откровенное воздействие. Я молился, чтобы это никогда не изменилось. – Но я хочу, чтобы ты носил то, что я хочу, так что... у нас пари?

Он пожал плечами.

– Да?

– Да, конечно, – насмешливо ответил он. – Ты в игре.

В этот момент я повернулся к Цыпе, подбросил мяч и сказал:

– Давай, приятель, ничего, кроме сетки.

Ян наблюдал, как я трижды отбил мяч, а затем бросил его нашему псу, который подпрыгнул, ударил по мячу носом и легко погрузил его в корзину под радостные возгласы всех остальных игроков на трех кортах.

Ян несколько мгновений не отвечал, стоя с открытым ртом и глядя на происходящее. Наконец он обрел дар речи.

– Вы что, блядь, издеваетесь? – закричал он.

Снова раздался крик, и одна из женщин, которую я много раз видел играющей со своими друзьями, воскликнула, что Цыпа - так как она знала его имя - стал таким хорошим.

В смысле, последовательным. Как будто я тренировался.

– Ты жульничал, – обвинил меня Ян, явно обидевшись. – Это нечестно. Меня обманули.

Я пожал плечами, и он погнался за мной, и я не смог бы обогнать его на прямой, но это был корт, и здесь были зигзаги и загибы, а потом выход с корта, вокруг столов, над столами, то же самое с деревьями и кустами, и наконец я сказал Цыпе «лови его», и Ян был схвачен ста двадцатью фунтами не очень свирепого волкогибрида. Если кто спросит, то это было нечто среднее между хаски и кавказской овчаркой. И в самом деле, в нем были эти существа, и кавказская пастушья собака - другое название для них - даже больше, чем волк, определяла его размер, но волк был той частью, которая делала его скрытным, заставляла его молчать перед нападением там, где собака бы залаяла. Собаки предупреждали, чтобы вы ушли, а волк приближался медленно, бесшумно и заставал вас врасплох. Многие, многие нарушители были пойманы Цыпой и усмирены еще до того, как Ян и я пришли туда.

Там, где мы жили, было четыре дома с общим закрытым двором, и по ночам - если вы были настолько глупы, что не знали кого-нибудь и крались - это было плохо. В последний раз что-то случилось, когда один парень перелез через забор, чтобы поговорить с одной из внучек миссис Сасаки, приехавшей к родным на лето. Девочке было четырнадцать, парню - двадцать один, и, возможно, для кого-то это было в порядке вещей. Или если родители знали его и ничего не происходило в физическом плане, пока девушке, или парню, в любом случае, не исполнилось восемнадцать... конечно. Лично я с этим не был согласен, но у меня было несколько архаичное мышление в отношении некоторых вещей, о чем мне много-много раз напоминала моя подруга Аруна.

Но дело было в том, что внучка, Сиси, познакомилась с парнем на Морском пирсе, а потом он появился у нее на заднем дворе. Для нее это не было жутко. А вот для Цыпы, с которым ее познакомила миссис Сасаки, но, конечно, не с незнакомцем... этого не могло быть.

Ян уже бежал, когда я добрался до верха лестницы на нашей крошечной террасе, спускавшейся в траву. В сотый раз я подумал, что наша терраса нуждается в ремонте.

– Какой хороший мальчик, – нахваливала Цыпу миссис Сасаки, пока он танцевал вокруг лежащего в траве мужчины. Цыпа, по словам Сиси, выскочил из темноты, как волк, и прихлопнул ее поклонника. Мужчина, со своей стороны, был потрепан, да, несомненно, напуган, но в остальном остался невредим.

– Так вот почему вы познакомили нас с этой чудесной собакой, – сказал отец Сиси, приседая и поглаживая Цыпу. – Ты хороший мальчик, да, хороший.

Сиси была в ужасе и смущении. Ян попросил парня сесть на нижнюю ступеньку миссис Сасаки, пока он вызывал и пробивал ордера, а я попросил Цыпу сесть рядом со мной. Он смотрел на незваного гостя, но больше не нависал над ним.

– У меня есть ордер на преследование, – сообщил Ян и повернулся, чтобы посмотреть на отца Сиси. – Думаю, нам повезло.

– Конечно, повезло, – согласился он, провожая дочь к нам с Цыпой. – Подари собаке немного любви, милая, а я пока организую доставку стейка каждый день до конца ее жизни.

Я отговорил его, пока Сиси опустилась на колени в траву и обняла мою собаку. Ян предупредил парня, что если он пошевелится, Цыпа оторвет ему яйца, и, хотя это было слишком эффектно, отец Сиси, похоже, остался доволен угрозой, а миссис Сасаки еще раз рассказала Цыпе, какой он хороший мальчик. У нее в доме были для него лакомства - куски стейка, которые она жарила в жире бекона, но, к счастью, он получал их только по случаю. По крайней мере, я так думал.

Ян вернулся со стяжками на молнии и отвел парня к запертым воротам общей территории, чтобы дождаться полиции Чикаго. Парень почувствовал огромное облегчение, когда покинул окрестности Цыпы.

– Ты же знаешь, он может пересечь всю эту территорию за несколько секунд, – заверил Ян преследователя, когда они уходили, и он не ошибся. И когда Ян погнался за мной, а Цыпа поймал его в летящий захват, в результате чего он, задыхаясь, лежал в траве лицом вверх, а я стоял над ним и гоготал.

– Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы научить его... не лижи меня, глупая собака!

– Не много, – заверил я его. – И может быть, если ты перестанешь называть его глупым, он будет делать это и для тебя, – самодовольно закончил я.

Он зарычал на меня. Цыпа наклонил голову, как это делают собаки, когда не уверены в том, что ты хочешь сказать.

– Ты собираешься отказаться от пари? – подначил я его.

– Нет, черт возьми!

– Отлично, – сказал я, протягивая ему руку.

Он ворчал всю дорогу домой.

Ужин был прекрасным до того момента, как его отозвал Илай, которому требовалось подкрепление в доме нашего босса. Я поехал домой один. По дороге мне позвонил Ян и сказал, что забирает одного из ребят из своего старого подразделения в больницу, и мне не стоит ждать, потому что он опоздает. Я не стал предлагать поехать, потому что Ян не такой. Если бы он хотел, чтобы я был там, он бы сказал.

Я лег спать около часа ночи, но Яна все еще не было, поэтому я написал ему спокойной ночи и отправился наверх. Где-то около трех меня толкнули, и когда я перевернулся, чтобы проверить, как он там, он лежал ко мне спиной.

У Яна были особые способы общения, которые не имели ничего общего с разговорами. Если он забирался в постель и нападал на меня, это было довольно легко понять. Иногда он крепко обхватывал меня, обнимал, и это происходило только потому, что случилось что-то ужасное или печальное и он понял, что может потерять меня, или кто-то потерял свою любовь, или еще что-нибудь из миллиона вещей, которые побуждали его вернуться домой и обнять меня достаточно крепко, чтобы его тело знало, что я рядом, в безопасности в его объятиях, так же как и его голова. Но если, как сейчас, он ложился в постель, задевал меня, а потом, когда я поворачивался, откатывался от меня, это был его способ сказать, что я ему нужен.

Сдвинув одеяла и расправив их вокруг себя, я придвинулся к нему, нежно поцеловал его в затылок, услышал тихий вздох, которого так ждал, а затем обнял его и прижался к нему всем телом.

Спустя столько времени, что я чуть не заснул, он сказал:

– Двое парней из моего старого подразделения были убиты.

– Мне так жаль, – прошептал я ему в волосы. – Когда это было?

– Пару дней назад.

Я знал, что это не его бывший командир группы, Мохаммед Куреши, иначе мне бы позвонила его жена, Стейси. Мы были близки. Во время пандемии мы переписывались и общались по FaceTime, а когда все возобновилось и до того, как вирус поднял свою уродливую голову, мы встречались, чтобы пообедать или выпить, или водили наших собак в парк, что было весело, потому что у нее был чихуахуа, а у меня - оборотень.

До того как Захра О'Рейли забеременела, она обычно была третьим мушкетером, выгуливая своего бигля Стэнли. Она по-прежнему приглашала нас к себе, потому что доверяла мне и Стейси, но что касается выходов в свет... она не была к этому готова. Не носящая в себе новую жизнь. До ковида мы с ней любили ходить по магазинам вместе, вместе с одной из моих старейших подруг, Аруной Даффи, которая тогда была беременна, но теперь она предпочитала держаться от незнакомцев на расстоянии более шести футов. Но она, как и Стейси, позвонила бы мне, если бы потеряла любовь всей своей жизни.

– Коллинз и Бейкер - ты встречался с Коллинзом в аэропорту в тот раз - они оба были убиты в Дакаре по какой-то...

– Эта часть не важна, – успокоил я его, крепче прижимая к себе.

– Нет, – согласился он, отталкиваясь от меня, нуждаясь в том, чтобы я проявил больше власти и крепче прижал его к себе.

– А похороны будут?

– Склад, где они... он взорвался, и никто не смог... – он замялся, и я уткнулся лицом в его плечо. – Хант, это тот парень, с которым я был в больнице, он пытался зайти за Коллинзом, но после взрыва и того, как сильно полыхал огонь, просто...

– Значит, твой приятель сейчас практически сломлен.

Быстрое ворчание в знак согласия.

– И ты чувствуешь себя виноватым за то, что тебя там не было?

Он прочистил горло от непролитых слез.

– Нет. Бейкер занял мое место в команде, нас учили одинаково, мы выполняли одну и ту же работу, и он был чертовски моложе меня.

Но я-то знал, что это не так. Кем бы ни был Бейкер, он не был Яном Дойлом. И не то чтобы Ян был суперменом, он тоже таскал с собой много призраков, но Ян возвращал людей домой. Захра могла это подтвердить.

– В субботу будет что-то вроде поминок, и я хочу пойти, и мне нужно, чтобы ты пошел с... – его голос надломился, сорвался, и я перекинул ногу через его бедро, крепко обнял и прижалась к нему, пока он содрогался.

– Я не оставлю тебя, – прошептал я ему в волосы.

И только тогда он выдохнул.

****

Это было не то, чего я ожидал. Я представлял себе мрачное мероприятие, но люди разговаривали, смеялись и обменивались историями. После рассказа особенно хорошей истории наступало долгое молчание, а затем произносился тост: «За Коллинза» или «За Бейкера», и все выпивали.

Я познакомился с Джорджем Хантом, который, как я с удивлением узнал, был телохранителем дочери моего босса, Ханны Кейдж.

– Зачем ребенку маршала нужна охрана? – спросил я его, когда он сидел в кресле на террасе в тени, выглядя немного потускневшим и покрытым синяками, а также почти без призраков, но, как отметил Ян, целым и невредимым.

Он насмешливо сказал.

– Ты даже не представляешь. Этот ребенок - магнит для неприятностей.

– Серьезно?

Он кивнул, сделав большой глоток пива.

– Она всегда выглядит такой уверенной, когда я с ней разговариваю.

– О, она потрясающая и уверенная в себе, – заверил он меня. – Когда-нибудь она станет президентом, помяни мое слово.

Я улыбнулся, потому что он явно обожал ее.

– Но, – резко добавил он, – она притягивает неприятности.

– Например?

– Не маленький кролик, который ходит вокруг невинно, чтобы люди думали, что она добыча или что-то в этом роде. Я не об этом. К сожалению, этот ребенок ничего не боится. Проблема в том, что из-за того, что она считает себя супергероем, она сует свой нос в плохие дела, и иногда ситуация, которая кажется совершенно нормальной, в итоге превращается в полное дерьмо.

– Ха.

Он кивнул.

– Однажды она пошла за блестками, а в итоге нарвалась на банду парней, продававших поддельные сумочки из подсобки какого-то магазина.

– О, я помню это, – живо откликнулся я. – Ян должен был заехать за ней.

– Да, видишь? Повезло, что ее отец такой, какой он есть, и он смог вытащить ее из этого дерьма, а теперь, конечно, у нее есть я.

Я улыбнулся ему.

– У меня есть GPS на этом ребенке, потому что я ей не доверяю.

– И почему она заслуживает такой защиты? Я имею в виду, не считая всей этой ситуации с магнитом для проблем.

– Потому что Аарон Саттер - ее дядя, и она обычно помогает ему что-то сделать, например, возглавить аукцион или что-то еще. К тому же на ней обычно надето какое-то безумное количество драгоценностей, которые многие хотели бы заполучить в свои руки.

– О, точно. Я помню благотворительный вечер в Музее Филда много лет назад, но я и понятия не имел, что она возглавляет такие мероприятия. Я думал, она просто присутствует.

Он покачал головой, сделав еще один глоток пива.

– Нет. Теперь она - виновница торжества.

– И как же тебя уговорили стать ее телохранителем?

– Она выбрала меня, – ответил он так, словно это было физически больно. – Она могла выбрать много других блестящих граждан, но Мигель Ромеро - это начальник службы безопасности Саттера - сообщил мне: «Да, Хант, ты имеешь удовольствие присматривать за Ханной Кейдж».

Я улыбнулся, потому что под раздражением и хмурым взглядом я услышал его нежность.

– Знаешь, оглядываясь назад, я должен был понять по облегченным взглядам на лицах этих ублюдков, что я вляпался в дерьмо.

– То есть, по сути, ты установил на нее GPS-трекер? Она знает?

– Да, черт возьми, она знает, – прорычал он, садясь, и цвет его лица улучшился, когда он заговорил о дочери Сэма Кейджа. Я подозревал, что он не просто любит ее. У него либо были сестры, которых она ему напоминала, либо она была той, которой у него никогда не было. – Я сказал ей, что если она хоть раз выйдет из дома без этой вещи, то между нами все кончено.

– Это сработало как угроза?

Он ухмыльнулся, и это было самодовольно, а насмешка получилась довольно громкой.

– Это единственная моя угроза, которая действительно работает.

– Ты бы действительно это сделал?

– И оставить ее на произвол судьбы в этом мире? Ты с ума сошел?

Я хихикнул, а он посмотрел на меня как на сумасшедшего, а потом рассмеялся и сделал еще один глоток пива. Легко понять, почему он нравился Яну. Он был очень похож и на мужчину, которого я люблю, и на моего босса. Твердая защитная оболочка, скрывающая мягкое, нежное нутро. У Джорджа Ханта было доброе сердце. Я надеялся, что кто-то заботится о нем.

Оглядевшись по сторонам, я увидел столик в стороне от остальных, рядом с перилами, и там сидели Захра со Стейси и еще несколькими женщинами. Стол был круглым, и женщины, которых я знал и любил, сидели вместе под навесом из сахарных кленов.

Поднявшись, я подошел сначала к Стейси, наклонился и поцеловал ее в щеку, которую она подставила мне, а затем обошел ее и присел рядом со стулом Захры.

Мгновенно ее рука легла мне на плечо.

– Привет, милый, – поприветствовала она меня с улыбкой.

– Как малыш? – спросил я, наклонив голову к ее животу. Я никогда не прикасался к животу беременных женщин, с тех пор как Аруна и Джанет рассказали мне, что это было очень навязчиво и жутко, когда люди делали это с ними.

– Малыш использует мой мочевой пузырь как боксерскую грушу, – проворчала она, поморщившись.

– Мне очень жаль, – сказал я, глядя на тарелку, к которой почти не притронулись. – Не голодна?

– Это тяжело, – пробормотала она, и ее взгляд метнулся в сторону двух женщин, стоящих у перил: одна со скрещенными руками слушала и кивала другой с красными глазами и пачкой салфеток в руке.

– Должно быть, это девушки Бейкера и Коллинза, – тихо сказал я.

– Да, – ответила Захра. – Та, что молчит, блондинка, - жена Бейкера, а та, что выглядит разъяренной, - невеста Коллинза. Они должны были пожениться на выходных в День благодарения.

Я кивнул.

– Знаешь, я никогда не понимала людей, которые хотят совместить праздники с годовщинами и прочей ерундой. По-моему, ты сама напрашиваешься на неприятности. Зачем тебе давить на себя? Для меня в этом никогда не было никакого смысла.

– Ну... может быть, – предложил я, – так ты никогда не сможешь забыть. Один из парней, с которым я работаю, женился в День святого Валентина, так что он всегда будет помнить этот день и никогда не забудет о своей годовщине.

Она кивнула.

– Но теперь каждый День благодарения, включая этот, она будет думать: «Я должна была выйти замуж за парня, которого любила, но он умер, и этого не случилось».

Я застонал.

– О, прости, я тебя удручаю? – замялась она.

– Ну да, – поддразнил я в ответ.

Она хихикнула.

– Какого черта, чувак? Как мы можем не смеяться над чем-то таким ужасным?

И она, конечно, была права.

Я очень уважал людей, которые любили солдат. Сам я смог лишь на короткое время, прежде чем признался Яну, что не могу этого сделать. Во мне этого не было. Меня убило бы постоянное чувство страха, постоянное беспокойство, и я достаточно знал о том, кто я есть, чтобы это изменило меня, превратив в того, кем я не хотел быть. Но ставить ему ультиматумы было не по мне. Это было не мое место. Я бы никогда так не поступил ни с кем, заставив их выбирать между мной и своей мечтой. Это было нечестно и неправильно. Мне очень повезло, что, когда я сказал Яну, что не могу этого сделать, не могу сидеть дома, ждать и гадать, он уже сделал свой выбор, и оставить меня ему тоже не подходит.

Дома, позже тем вечером, я был тихим, и он заметил это.

– Что с тобой? – спросил он, вернувшись после того, как побросал теннисный мяч для Цыпы, стоя у подножия лестницы, ведущей на наше крошечное заднее крыльцо.

– Ничего, – пробормотал я, глядя на темно-зеленую траву, древние дубы и чувствуя, как тепло в девять вечера. Все вокруг казалось залитым голубыми тенями, и от влажности моя кожа была липкой.

– Скажи мне, – приказал он, поднимаясь на ступеньку за ступенькой, словно преследуя меня.

– Мне просто интересно, ты когда-нибудь думал: «Хотелось бы мне, чтобы Миро был сильнее»?

– В каком смысле?

Я пожал плечами.

Тогда он ухмыльнулся - так, что в уголках глаз появились морщинки, а на губах заиграли убийственные нотки.

– Как бы тебе этого ни хотелось, я не умею читать мысли.

Присев на крыльцо, я уставился на него, остановив его восхождение ко мне.

– Ты хотел бы, чтобы я был таким же удивительным, как эти женщины сегодня? Чтобы у меня хватило сил позволить тебе остаться солдатом?

Он насмешливо хмыкнул.

– Мне надоело быть солдатом, ты же знаешь.

– Да, но ты чувствовал себя виноватым, когда узнал, что твои друзья погибли.

– Не виноватым, – заверил он меня. – Больше нет. Раньше я думал так же. Я был уверен, что только я могу выполнять свою работу, но это не так. Особенно сейчас, когда я уже несколько лет не в деле, это замедляет тебя. Нужно иметь рефлексы на волоске, а это уже не про меня.

Я кивнул.

– Сейчас я много говорю. Я убеждаю людей делать то, что я говорю, и должен сказать, что теперь у меня гораздо больше чувства выполненного долга.

– Неужели? – с надеждой спросил я.

Он сел рядом со мной и наклонился вбок, чтобы поцеловать мой висок.

– В чем, собственно, дело?

– Скажи мне, почему это лучше, – умолял я.

Он пожал плечами.

– Я больше не держу человека на мушке, чтобы заставить его подчиниться. Они делают то, что я хочу, потому что доверяют мне.

Это была правда. Все доверяли Яну. Беглецы, которых он приводил, верили, что он не причинит им вреда. Люди, выполнявшие его приказы, верили, что он преследует их интересы, а его друзья верили, что он всегда их прикроет.

– Я больше не могу представить себя в перестрелке. Я стал гораздо больше переговорщиком. Я бы хотел поговорить со всеми и найти решение.

– Но ведь и солдатом ты был счастлив.

– Это правда, – согласился он, – я был счастлив. В этом выборе было много личной гордости и удовлетворения.

Мое сердце упало.

– Но подумай вот о чем, – сказал он, скользнув рукой по моему голому колену. – Если бы ты не сказал мне, что я нужен тебе всегда рядом, а не на расстоянии, я бы никогда не узнал, что во мне есть нечто большее, чем просто сила в моем теле и то, как быстро и точно я могу стрелять.

Я повернулся, чтобы посмотреть на него, и заметил, что он смотрит на тот же двор, что и я несколько минут назад.

– Когда Кейдж заставил меня встать на позицию, о которой я не имел ни малейшего представления, это было чертовски страшно, но потому что он верил, и, что еще важнее, ты... Я старался.

– Ты действительно хорош в своей работе, Ян, – сообщил я ему. – Не то чтобы тебе нужно было говорить об этом, потому что ты и так знаешь.

– Знаю, – самодовольно ответил он, и мне пришлось улыбнуться; из-за того, что он приподнял бровь, было невозможно избежать этого. – И я хочу продолжать двигаться вверх, и я надеюсь, что это будет здесь, в Чикаго, но если это не так, то это не так. У меня есть вещи, которых я хочу сейчас, и все эти мечты включают тебя, так что... ты создал это новое существо, которым я являюсь, так что ты должен взять на себя ответственность.

– Беру. Ты же знаешь.

– Тогда ладно, – проурчал он, откидываясь назад, обнимая меня за плечи и крепко прижимая к себе. – Никогда не беспокойся о том, что я больше не солдат. Это не про меня. Я хочу, чтобы все были дома, в безопасности. Миссии для меня вторичны. Все мои ориентиры изменились, и это уже не вернуть.

– Я очень рад этому.

– Да, я и сам этому очень рад.

И мне было приятно это слышать, потому что время от времени я нуждался в этих словах, чтобы знать, что приземленность, счастье и дом - это новая нормальная жизнь Яна Дойла.

****

Когда Захра рожала, в конце января, мы поехали в больницу и обнаружили, что ребенок не только еще не появился, но и возникли проблемы. Ребенок был в ягодичном предлежании, и врач рекомендовал ей кесарево сечение, которого она не хотела. Она сказала мужу, что может попробовать родить ребенка обычным способом, но врач подчеркнул, что не рекомендует этого делать. Ее сестра сказала, что женщины рожают уже тысячи лет, и в каком бы положении ни находился ребенок, все будет в порядке, если она будет тужиться как обычно, как она и собиралась сделать. Ее мать сказала, что ей следует сделать кесарево сечение, так как это наиболее безопасно для нее и ребенка. Ее отец открыл на своем телефоне WebMD ^[1] и перечислял все, что может произойти. Она даже не знала, какой разрез на животе собирается сделать врач? А как насчет разреза на матке? Что, если ребенка случайно разрежут?

Я был удивлен, что нас с Яном пустили к ней, и пока Ян бежал к Дэнни, мужу Захры, я бросился к ее кровати.

Она крепко схватила меня за руку, как только я оказался рядом.

– Что случилось? – спросил я, видя только ее прекрасные темные глаза под маской.

Она объяснила все очень быстро, пока ее мать и сестра спрашивали, кто я такой.

– Он мой друг, – огрызнулась она, переутомленная тем, что пробыла там уже восемь часов. Очевидно, сначала они пытались перевернуть ребенка. Это не помогло. – Я понимаю, что мне нужно сделать кесарево сечение, – хныкала она. – Но мой врач застрял в другом конце города и не успеет приехать вовремя.

– Где он? – спросил я, доставая телефон из заднего кармана.

– Он летит в О'Хара ^[2], но не успеет прилететь до того, как меня заберут на операцию, – сказала она, начиная плакать. – Мне нужен мой врач, а не эта сумасшедшая сука, которая хочет меня разрезать.

Я взглянул на акушера-гинеколога, стоявшую с двумя медсестрами, и она подошла.

– Я очень хороший врач, – сказала она Захре, – я делала это много раз. Это совершенно обычное дело, уверяю вас.

Когда она ушла, я посмотрел на Захру.

– Это не рутина, это твой ребенок.

– Да, – вздохнула она, когда Дэнни присоединился к нам и взял ее за другую руку.

– Дорогая, мы должны идти.

– Нет, – простонала она, обернувшись ко мне.

– Как зовут доктора и откуда он прибудет?

Она сделала ровный вдох.

– Из Сан-Диего, и его зовут доктор Краусс.

– Понял, – сказал я, взглянув на Дэнни. – Держись, хорошо?

Он кивнул.

На другом конце телефона раздался гудок, а затем:

– Что? – Джек Дорси спросил, не приветствуя меня, а просто раздражаясь.

– Серьезно?

– Сегодня воскресенье, и я здесь. Что тебе нужно?

– Мне нужно, чтобы ты снял для меня доктора Краусса с рейса из Сан-Диего и доставил его в Северо-Западную больницу как можно скорее.

Наступила пауза.

– Что? – спросил я, звуча так же раздраженно, как и он.

– Кто он?

– Акушер моей подруги, и она напугана, и ей нужно сделать кесарево сечение.

Тяжелый вздох.

– Если Беккер или Кейдж что-нибудь скажут, это будет на моей совести.

– Черт побери, это на твоей совести, – проворчал он, но я услышал знакомый стук компьютерных клавиш. – Так, рейс приземляется через три минуты, я отправляю... Каллахан, что ты сейчас делаешь? – наступила минутная тишина. – Нет, я не хочу, чтобы ты пошел и купил мне еще один чили-дог, мне нужно... иди сюда!

Я прижал телефон к груди и сжал руку Захры.

– Все будет хорошо. Мы привезем твоего врача.

На ее лице отразилось облегчение. Я почувствовал руку на своем плече и повернулся к Дэнни.

– Спасибо.

– Не беспокойся, – сказал я ему.

К сожалению, в этот момент появилась семья Дэнни. Его мать согласилась с сестрой Захры, что она сможет родить естественным путем. Его отец был из тех, кто хочет подождать в холле. Сестра Дэнни, Дианна, была акушеркой и начала объяснять, почему все это неправильно и ужасно для Захры и ребенка, а доктор Эдмондс, акушер-гинеколог, которая должна была заменить доктора Краусса, объявила, что им действительно пора идти. Медсестра сказала, что после Захры у доктора еще одно кесарево сечение и нужно соблюдать график.

Захра начала плакать, Дэнни дышал через нос, и тут закричал Ян.

Ян умел кричать очень, очень громко.

– Очистить палату, – приказал он, и благодаря его осанке, звезде, висевшей на цепи посередине груди, стальному взгляду смерти в темно-синих глазах и широким плечам все бросились к двери. Даже доктор и две медсестры ушли, что было даже забавно.

Дэнни перевел дыхание.

– Никто меня так не слушает, если только я не в другой стране, – сказал он с громким выдохом. – Как ты это сделал?

Ян постучал по своему значку.

– Люди не знают, что им следует или не следует делать в таких ситуациях. Это как: «Я могу наговорить лишнего полицейскому, но что мне может сойти с рук в ситуации с маршалом?».

Дэнни кивнул.

– Я и сам думаю, что мне нужна новая работа.

И все, Захра разрыдалась, потому что это была ее самая смелая мечта. Видеть мужа каждый день.

В обычном режиме поездка от О'Хара до больницы заняла бы около сорока минут. С мигалками и сиренами это удалось сделать за двадцать. За рулем сидел Джосайя Редекер, которому, по общему мнению, следовало бы участвовать в NASCAR. Ян любил ездить с ним при любой возможности.

Доктор Краусс выглядел как дирижер оркестра. Серебристо-серые волосы доходили ему до плеч, глаза были глубоко посажены, а морщины на лице, особенно глубокие в уголках глаз, говорили о прожитой жизни.

– О, – сказал он, подойдя к постели Захры, действительно хорошо одетый: в кардигане поверх рубашки с длинными рукавами, брюках, туфлях с ремешками «монк» и шапочке «ньюсбой». Мне сразу понравился его стиль. – Мы готовы завести ребенка?

Захра быстро кивнула.

– Ну тогда давайте сделаем это.

Она издала дрожащий вздох, а он взял ее за руку и наклонился ближе.

– Моя дорогая, за двадцать с лишним лет я ни разу не терял ни мать, ни ребенка, и не собираюсь начинать с вами. И хотя ни одна процедура не является рутинной, я обещаю вам, что я и моя команда принесли в мир много, много прекрасных детей.

Глубокий вдох, и я увидел, как она успокоилась, когда он выпрямился.

– Что ж, думаю, мне следовало прислушаться к вам, когда вы сказали, что чувствуете себя так, будто у вас под правой грудью застрял шар для боулинга.

Она нахмурилась, и он усмехнулся.

– Увидимся там, – сказал он и повернулся к Яну, а не ко мне, потому что, я был уверен, именно у него был значок. – С этого момента я бы хотел уезжать из аэропорта именно так. Посмотрите, что можно сделать?

– Я займусь этим, сэр, – заверил его Ян.

– Позаботьтесь об этом, – весело сказал он и отправился переодеваться и собирать свою команду.

Захра поблагодарила меня, Дэнни поблагодарил меня, а затем появилась команда новых медсестер, и все они были одеты в веселые разноцветные халаты, и, возможно, это было мое воображение, но они вошли, и свет, казалось, следовал за ними.

– Видишь, – сказала Захра, взяв за руку медсестру доктора Краусса, Лиз.

– Вижу, – согласился я, а Лиз улыбнулась Захре и сказала, что все будет хорошо, пока ее вывозили из палаты, а Дэнни все еще держал ее за руку.

– Я действительно хороший врач, – заверила нас доктор Эдмондс, когда мы вышли в коридор.

– Несомненно, – сказал я ей. – Но вы же знаете, как это бывает: вам нужен тот, кого вы знаете.

Она в ярости развернулась и ушла.

– Ну и манера поведения? – прокомментировал Каллахан, бросив взгляд ей вслед, а затем повернулся ко мне и улыбнулся. – Редекер ждет на стоянке, заводит машину, но я решил узнать, не требуется ли тебе еще такси на эту ночь.

– Ты просто бунтарь, – заверил я его, хлопая по плечу. – Но спасибо.

– Беккер сказал, что женщины, собирающиеся рожать, входят в нашу компетенцию, так что все в порядке.

– Он мягкотелый, – проворчал Ян, проходя мимо меня. – И я скажу ему об этом завтра, когда увижу его.

Ни Каллахан, ни я ему не поверили.

****

В воскресенье перед Днем святого Валентина Захра пригласила всех посмотреть на ребенка, теперь она снова чувствовала себя человеком. На мой взгляд, она выглядела потрясающе. Все, как обычно, были в масках, и хотя мать Дэнни ворчала по этому поводу, чтобы попасть в дом и остаться, таковы были правила.

Я не хотел брать ребенка на руки. Он был слишком нежным. Я не держал на руках ни Саджани, дочь Аруны, ни ее нового сына, Оливера, родившегося год назад, пока им обоим не исполнилось по шесть месяцев. Они были слишком хрупкими, мягкими и бескостными. А что, если я их неловко сверну или уроню? Я даже не мог смириться с такой мыслью. Ян, по какой-то причине, относился к детям гораздо лучше, чем я. Он держал Оливера на руках еще до того, как тот впервые искупался, и даже накричал на женщину, которая пыталась вынести его из комнаты, чтобы искупать. Я поехал за Саджани, чтобы отвезти ее к матери, потому что Аруна не хотела, чтобы мать Лиама садилась за руль ночью. Она, видимо, уже не очень хорошо ориентировалась в темноте, как и его отец, а братья и сестры были заняты в понедельник вечером. Поэтому я поехал забирать свою крестницу из дома ее бабушки и дедушки. Лиаму пришлось бежать домой за правильной больничной сумкой для Аруны, потому что он совсем растерялся и схватил не ту, когда выходил из дома. Вместо нее в больницу попала его вонючая спортивная сумка, и с Аруной остался Ян.

Пришла медсестра, чтобы отнести Оливера в ванную.

– Подождите, – мягко сказала Аруна, указывая на женщину. – У вас нет больничного бейджа.

– О, все в порядке, – сказала медсестра, держа в руках катающуюся люльку, в которую кладут младенцев. – Я просто оставила его в шкафчике, но на этом этаже меня все знают.

– Да, но они сказали, чтобы никто без бейджа не брал...

– Все хорошо, – заверила ее медсестра, и, судя по тому, что сообщил Ян, тон у нее был располагающий.

Эту информацию следовало воспринимать с долей соли. Ян считал, что у всех есть тон, которого он не знает, но Аруна его поддержала.

– Это не хорошо, – рявкнул на нее Ян, быстро обойдя кровать Аруны, его рука железной хваткой вцепилась в люльку Оливера. – Ничего в этом нет хорошего.

– Все, что вы делаете, это тормозите меня ради...

– Мне плевать, – прорычал Ян, и на этом все закончилось.

Медсестра задохнулась и выбежала. Аруна смеялась и старалась сдерживаться, потому что у нее был газовый пузырь, а это, по-видимому, причиняло боль, особенно после родов.

Как потом рассказала Аруна, Оливер, который, месяцами слушал Яна, находясь в утробе матери, не вздрогнул ни от вспышки Яна, ни от его громкости. Он спал дальше, и его слух, как уже было проверено, был идеальным.

Тут вошла старшая медсестра с первой медсестрой, готовая разорвать Яна за то, что он накричал на ее подчиненную, но Ян поднял свитер и показал ей свой значок.

– У меня есть свой, – сказал он, наклонив к ней подбородок, – и я вижу ваш ясно как день. А вот у этой дамы не вижу.

В этот момент Хильда, то есть старшая медсестра, медленно повернулась и, по словам Аруны, прижала другую женщину к стене взглядом, который должен был убить ее. Насмерть.

Другая медсестра удалилась из палаты, а Хильда повернулась и улыбнулась Аруне.

– Сейчас я искупаю вашего малыша. Хотите, чтобы папа пошел с нами?

– Он не папа, а просто очень заботливый дядя, – поправила ее Аруна.

– О, – сказала Хильда, улыбаясь Яну. – Хорошо. Тогда мы знаем, что у него уже есть отличная команда поддержки.

Ян ухмыльнулся и вышел вслед за ней, сняв на телефон видео первого купания Оливера и неуверенно ответив, что да, вероятно, ребенку собираются сделать обрезание.

– А им дают препараты, когда это делают?

– Это зависит от того, чего хотят родители.

Ян подумал о наркотиках. Определенно. Оказалось, что Аруна и Лиам согласились, когда через день пришло время делать обрезание Оливеру.

– Док сказал, что у него идеальный пенис, – с гордостью сообщил нам Лиам, когда мы навестили их дома. – Это мой мальчик.

Но Ян держал Оливера в больнице, и еще раз, когда мы приехали к ним через день после их возвращения домой. Маленький Брайан - так решили Захра и Дэнни - был старше Оливера, но я все равно не собирался его трогать. Ян легко поднял его и ухмыльнулся, а когда я оглянулся, несколько человек восхищенно смотрели на большого сильного мужчину, держащего на руках крошечного малыша.

– Ты хочешь завести ребенка? – спросил я Яна позже, когда мы вышли на заднее крыльцо дома Захры и Дэнни, где стояла мебель, которую пришлось прикрепить ремнями из-за сильного ветра.

– У меня не может быть ребенка, – поддразнил он меня. – Я мальчик.

Я покачал головой.

– Я говорю серьезно.

Он помрачнел.

– Если я скажу «нет», ты меня бросишь?

– Нет, не брошу, ради всего святого, Ян, это просто вопрос.

Он глубоко вздохнул.

– Ну, тогда, если мне дадут право голоса... нет, я не хочу ребенка.

– Почему бы тебе не иметь право голоса?

– Потому что все, что ты хочешь, все, что сделает тебя счастливым, я сделаю. И если ты хочешь ребенка, и это будет твой ребенок, то я буду любить его.

Я усмехнулся.

– Хочу заметить, что у нас полно забот с нашим пушистым малышом, который научился брать старт, чтобы взбираться на деревья и...

– Черт возьми, ты тоже это видел? Какого черта?

– Он напугал ту белку до комы. Она упала с дерева. Я думал, бедняжка сдохла.

Я так и думал, пока она не ожила, пискнув, в моих руках. Тот факт, что Цыпа научился лазать по деревьям, приводил меня в полный ужас.

– Ладно, так... мы в порядке?

– Да, все хорошо, – заверил я его, переместившись рядом с ним, чтобы обнять его и поцеловать в шею. – Я просто не хочу быть причиной того, что ты не смог сделать то, что хотел. Я не хочу отнимать у тебя отцовство.

– Разве мы не говорили об этом раньше, когда ты только устроился на работу в отдел опеки WITSEC? Я чувствую дежа-вю от этого разговора.

– Нет, я знаю. Но мы уже не в том состоянии, в котором были, и иногда все меняется.

– А для тебя что-то изменилось? – спросил он.

Я покачал головой.

– Для меня тоже, и я думаю, что это потому, что я не чувствую, что что-то упускаю. В смысле, у меня есть оборотень, у меня есть Саджани и Оливер, если, не дай бог, что-то случится с Аруной или Лиамом, у меня есть все ребята, которых мы отправили в WITSEC, а потом вытащили, и, знаешь, каждый раз, когда я помогаю кому-то из новичков, я думаю, что это отцовство, верно? Я имею в виду, что отцовство - это не только что-то одно.

– Очень верно.

– Так же как и любовь для всех разная.

Я кивнул.

– Я не говорю тебе, что люблю тебя каждый день, но ты знаешь.

– А я знаю? – спросил я, опуская руки и медленно отходя от него.

– Да пошел ты, Джонс, ты же знаешь, что я тебя чертовски люблю!

Выражение лица женщины, стоящей в дверях, было бесценным. Отчасти удивление по поводу громкости заявления, немного желания, чтобы она была где угодно, только не там, и, конечно, гримаса улыбки, потому что признание было по-своему милым.

– Дерьмо, – простонал Ян.

– Да, я знаю, что ты меня любишь, – хмыкнул я.

И, зрители или нет, он бросился ко мне, набросился, крепко прижал к себе и поцеловал так, что у меня перехватило дыхание. В конце концов, это был путь Яна.

notes

Сноски

1

Сайт, на котором публикуется контент по вопросам здравоохранения, включая контрольный список симптомов, информацию об аптеках, лекарствах и блоги врачей по конкретным темам

2

Международный аэропорт в Чикаго