Пятая руна

Глава 9.

Подземелье, и верно, впечатляло. Здесь стоило бы фильмы ужасов снимать — в готовых декорациях. Присутствовали все атрибуты жутких ритуалов: каменный пол с пентаграммой и металлическими кандалами для жертвы, склянки со странными зельями, шкафы со старыми книгами… да тут даже кольца для факелов были на стенах! Правда, самих факелов сейчас не наблюдалось, освещался подвал вполне обычной лампой.

Сделав ещё шаг вперёд, я увидела и оружие на стене слева от входа. Такой полный набор боевого мага из Мрачных Веков: меч с серебряной полосой в лезвии, кривой кинжал, арбалет и ещё несколько предметов, названия и назначения которых я не знала. Да уж, местечко с каждой минутой нравилось мне больше и больше…

— Ну надо же, — звякнув кандалами, подал голос демон, до отвращения вольготно разлёгшийся на каменной плите. — Заговорённое серебро. И часто тут потрошили оборотней?

Приглядевшись, я заметила на плите неглубокие желобки. Для сбора крови, разумеется. И они тоже образовывали какой-то рисунок, но сейчас под демоном его было толком не рассмотреть.

— Полагаю, и такое случалось, — уклончиво ответил некромант.

— Чего это он разговорился? — удивлённо спросил Никас, оторвавшись от старой книги, которую как раз листал. — Ты разве не велел ему помалкивать?

— Печать разрушается.

— Уже? — удивилась я, припомнив упомянутую раньше пару-тройку дней её предполагаемого действия.

— А ведь я говорил, что сделка была добровольная, — довольно ухмыльнулся демон, повернувшись лицом в мою сторону. — А ты мне не верила.

Не знаю, на что рассчитывала эта тварь, не иначе на мою истерику из-за предательства брата, но расчёт не оправдался. Я сама удивилась, насколько безразлично восприняла эту новость. То ли устала, то ли и так уже всё поняла и успела смириться.

— Кстати, — задала я вслух другой давно занимавший меня вопрос. — Что ты сделал с Мраком?

— С кем? — недоумённо переспросил демон.

— С Барри Гулдом, — сухо подсказал профессор, тоже спустившийся в подвал.

— Ах, с этим придурком… отдал хозяину, конечно. Ни на что больше это ничтожество не годится.

И я снова совсем не удивилась. Выдавая себя за того, кем на деле не являешься, рано или поздно неизбежно нарвёшься на неприятности. Это я по себе знала, и прямо сейчас ощущала как никогда остро.

— Нашла о ком поволноваться, — фыркнула тварь, демонстративно потягиваясь, насколько позволяли кандалы. — За себя бы лучше волновалась. Хотя, в принципе, какой в этом смысл…

— Хватит, — оборвал некромант, перевёл взгляд на меня, секунду или две смотрел, будто в чём-то сомневаясь, а потом попросил: — Подойди.

Я покорно подошла, гадая, чего же он попросит сделать. Остановилась совсем рядом, у стола с небольшой медной чашкой, стоящей на треножнике над спиртовкой. На самом деле догадывалась, что от меня потребуется. И, как ни странно, совсем не боялась, хотя раньше мне ни разу не приходилось делать подобного.

— Дай руку. Кричать будешь?

Я мотнула головой, зачарованно глядя на лезвие кинжала. Страха по-прежнему не было. Это больно, конечно, уж наверняка, но мага, даже моей специализации, подобным не шокировать. Все слишком трусливые и нервные отсеялись ещё в школе, после курса истории магии.

Крови понадобилось не так и много. Я прижала к руке салфетку, отходя обратно к двери и по пути наблюдая, как некромант лучинкой зажёг спиртовку, добавил в чашку прозрачной жидкости из довольно большой бутыли, стоявшей там же на столе, и невольно поморщился. Через пару секунд и у меня зачесалось в носу от резкого запаха полыни.

— Ты серьёзно? — почти рассмеялся демон, явно тоже учуяв новый аромат. — А чего ещё пучками по стенам не развешал? Говорят, помогает от злых духов.

— Ты не злой дух, — равнодушно сообщил в ответ некромант, помешивая содержимое миски. — Точнее злой, но не дух.

— Буквоедствуешь?

— Уточняю терминологию. Иди сюда тоже.

— Я? — зачем-то уточнил профессор.

— Ты. И прихвати там заодно в шкафу колбу. Нет, соседнюю, коричневую.

— Ничего себе. Это кровь оборотня? Где достал? — мигом заинтересовался Никас.

— Тебе она зачем? Сам же сказал, что гоняешь живых придурков, а не потусторонних тварей.

— Да просто любопытно.

— Давай потом, а?

Над миской сгустился синеватый пар, к полыни примешался розмарин или что-то на него похожее. Демон всё продолжал ухмыляться, но теперь в его глазах я заметила тень неуверенности. Кажется, он только что начал подозревать, что тут никто не шутит, и его в самом деле вот-вот изгонят из жертвы.

Забавно, но смесь красного, коричневого и прозрачного получилась зелёной. Обмакивая в миску палец, некромант начертил на плите круг из неизвестных мне знаков. В самом конце, видимо, ошибся, ругнулся, слевитировал со стола тряпку, старательно стёр рисунок и нанёс знак заново. Потом неуловимо быстро шевельнул пальцами. Знаки тускло засветились.

— Теперь держи его, чтобы не дёргался, — скомандовал он Никасу. — Как следует держи, особенно голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тело брата резко выгнулось дугой, но Никас успел перехватить контроль и прижал его обратно к серому камню. Я невольно отступила на шаг, прижалась спиной к прохладному камню стены. Вот теперь стало страшно, по-настоящему страшно видеть судороги, заставлявшие тело Дилана содрогаться.

Некромант поставил на край пентаграммы довольно большой, с мужской кулак, зеленоватый кристалл, опустился перед ним на колени, положил ладони прямо на силовую линию, совсем бледную, едва для меня различимую, и закрыл глаза.

— Ты не посмееш-ш-шь! — прошипела тварь.

— Держи его, — повторил магистр. — Держи и не отпускай. И запомни: всё, что ты увидишь — иллюзия, этого нет на самом деле. Он будет тебя запугивать, не обращай внимания. Он ничего тебе не сделает, если только ты ему не поверишь и сам не поддашься.

— Понял, принял, — кивнул Никас. — А что, интересное будет кино?

— Не приведи господи.

— Хоз-з-зяин выпотрошит тебя заживо и подвесит вверх ногами, грязное отродье продажных мразей!

— Боюсь, — сухо согласился некромант. — Теперь молчите все. Ни звука.

Реальная магия вообще-то не сильно богата на спецэффекты, если только это не постановочный поединок боевиков. Вот и сейчас на взгляд непосвящённого ничего вроде и не происходило. Только, монотонно повторяясь раз за разом, звучала непонятная мне формула. А ещё я видела, почти физически ощущала, как подрагивают от напряжения линии пентаграммы.

Лоб Никаса покрылся испариной, пальцы рук, протянутых к лежащей на алтаре твари, начали мелко подрагивать. Знаки один за другим стали ярко вспыхивать алым, а потом постепенно темнеть, словно в них сгущалась тьма. Когда последний из них достиг угольной черноты, демон заорал так, что заложило уши.

Я закрыла глаза, вжимаясь спиной в камни. Виски сдавило болью, потом в затылок будто огромную тупую иглу воткнули. Сползая по стене, я вцепилась зубами в свой согнутый указательный палец, чтобы не застонать. Даже не заметила, откуда рядом со мной появилась Тереза, но когда она обняла меня за плечи, боль немного утихла.

Новый вопль перешёл в визг, словно двадцать барышень одновременно мышь увидели. Примерно такой тогда, кстати, и стоял в аудитории. Я даже успела поразиться появлению сейчас в моей голове этого нелепого воспоминания, прежде чем вырвавшееся у Терезы ругательство заставило меня распахнуть глаза.

Тело Дилана в последний раз содрогнулось и обмякло, а дальше я ничего не успела понять, слишком быстро всё случилось. Силовая волна прокатилась по комнате, хлестнув по коже будто метелью. Зеленоватый кристалл потемнел, став грязно-коричневым и утратив прозрачность. Никас пошатнулся, сделал шаг назад и тяжело рухнул на низкую скамейку. Некромант ещё пару секунд простоял на коленях неподвижно, не открывая глаз, потом со стоном запрокинул голову. Не помогло, кровь всё равно полилась у него из носа ручьём.

— Ой дурак… — почти простонала Тереза, отпуская меня и быстро вскакивая на ноги.

— Не трогай меня. Не сейчас, — процедил магистр, зажимая нос пальцами.

— Да вижу, — едва ли не рявкнула на него целительница, всё-таки подходя и останавливаясь в каком-то шаге. — А ты видел?

— Видел. О, чёрт… да лучше бы не видел. Подожди… вот, всё.

Обычно мне нравилось наблюдать за работой целителей, было в ней что-то завораживающее, но на этот раз нашлось дело поинтереснее. Кое-как поднявшись на ноги, я дошла до алтаря, остановилась перед уже распавшейся линией и посмотрела на брата.

Конечно же всё тут случившееся разрушило опутывавший его кокон стазиса, и теперь он просто лежал без сознания. И меня мучительно тянуло дать ему хорошего пинка под рёбра, чтобы привести в чувство, но делать этого я не стала. Просто развернулась и пошла наверх, проведать в духовке мясо. Как-то резко до ужаса захотелось есть, и, подозреваю, не я одна себя сейчас так чувствовала.

Через несколько минут Тереза присоединилась ко мне на кухне. Поставила на огонь ковшик, налила в него молока и сыпанула пригоршню трав из банки, стоявшей на полке у двери. Потом, ни слова ни говоря, поймала меня за руку, залечила порез и принялась помогать с тарелками.

На этой кухне она хозяйничала уверенно, явно не впервые. Не искала то, что нужно, как я, а просто брала. Я не стала задавать бестактных вопросов о том, какие отношения связывают её с хозяином дома. Это ведь совершенно не моё дело, а они оба — взрослые свободные люди. Хотя, чего уж греха таить, после давешнего рассказа некроманта про её семейство мне было любопытно, как же она ухитрилась с ним связаться. Или он с ней.

Молоко нагрелось, по кухне поплыл чуть резковатый пряный запах. Я узнала чабрец и лимонник, но было и что-то ещё, незнакомое, но приятное. Тереза ловко подхватила ковшик с плиты, размешала содержимое и процедила в большую кружку.

— Тебе твоя подружка звонила, — сообщила она, не оборачиваясь. — Раз пятнадцать уже. Ну вот, опять.

Из гостиной в самом деле доносилась трель звонка, что-то из серии звуков природы. Некромант даже не шевельнулся, так и стоял в дверях, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки.

— Это всё ещё Грейси или уже следующая? — со смешком поинтересовался Никас, укладываясь на диван и выуживая из наваленных на нём подушек телефон. — О, Николь. Значит, следующая. И уже успела надоесть?

— Пей, — скомандовала Тереза, вручая магистру кружку с молоком. — Отвечать не будешь?

— Ответь ты, — предложил некромант со странной усмешкой, принимая напиток и принюхиваясь. — Спасибо.

— За что именно? — фыркнула целительница. — Несите тарелки в столовую, чего расселись, как принцы на троне? Здесь вам официанток не предусмотрено.

На самом деле вид у нас у всех был тот ещё. Себя я толком не видела, как-то зеркало на глаза не попалось, а в стекле духовки детали особо не разглядишь, но подозревала, что мало чем отличаюсь от остальных. Такая же бледная с зеленоватым оттенком. Неприятный зуд в районе солнечного сплетения напоминал о вытянутой знаками силе. Руки не дрожали, но слабость то и дело накатывала. О том, чтобы пойти завтра на учёбу или тем более на работу, можно было даже не мечтать. Просплю всё на свете.

Звякнул таймер, возвещая о том, что мясо провело в духовке сколько положено. Вооружившись парой прихваток, я вытащила его, поставила на плиту и осторожно приподняла крышку. Запах был правильный, надеюсь, и вкус окажется на уровне. Не так уж часто готовлю такое, чтобы быть в себе уверенной.

Вкус, к счастью, действительно не подвёл. Добрых четверть часа все молча ели. Никас то и дело бросал на меня многозначительные взгляды, но пока что следовал некромантскому совету и помалкивал.

Потом Тереза сходила в гостиную и ответила на очередной звонок. Я сидела ближе всех к двери, потому слышала, как она совершенно ледяным голосом посоветовала звонившей собрать вещи и исчезнуть по-хорошему, желательно до обеда. Выслушала порцию неразборчивых воплей, пожелала всего наилучшего и вскоре вернулась с двумя бутылками вина.

— Спасибо, — с той же странной усмешкой сказал некромант, когда она вернулась.

— Сам ты этого сказать, конечно же, не мог, — тоже усмехнулась целительница, вручая одну бутылку профессору, а вторую — Никасу, и направляясь к серванту за бокалами. Штопор уже предусмотрительно лежал на столе.

— Мог. Но от другой женщины это звучит… доходчивей.

— Вот выйду замуж, что тогда делать будешь?

— Буду разбираться с неприятностями по мере возникновения.

— Кстати о неприятностях, — заговорил профессор, вставая со стула, чтобы разлить вино. — Что ты видел?

— Да ничего неожиданного, — поморщился некромант, забирая бокал и сжимая его в ладони немного нервным движением. — Это место точно не в Форине. Архитектура вроде знакомая, а где видел — не помню, хоть убей. Надо попробовать фотографии полистать.

— А что хоть за место? — живо поинтересовался Никас.

— Храм. Просто заброшенный храм. Логичный вариант, на самом деле, в таких местах раньше от каких только тварей оберегов не делали.

— Типа бережёных и бог бережёт? — хмыкнул профессор.

— Типа того, да.

— А где сейчас демон? — решилась я включиться в разговор.

Не иначе, два глотка вина, которые я успела сделать, сыграли свою роль. Никогда в жизни не пробовала алкоголь, но всё ведь когда-то случается впервые. Вкус оказался не совсем таким, как я ожидала — лёгким и свежим, немного кисловатым, с ноткой терпкости. В груди разлилось приятное тепло.

— В ловушке сидит, — снова поморщился некромант, явно вспомнив о твари без всякого удовольствия.

— Ты его не изгнал? — удивился Никас.

— Я не могу его изгнать, я не демонолог. Только переподчинить себе и запереть.

— И что, вечно его там держать будешь?

— Вечно не получится, — вздохнул магистр, отпивая глоток вина. — Ни одна ловушка не выдержит. Но если покончить с его бывшим хозяином, тварь отправится следом.

— Ты же сказал, что переподчинил его, — напряжённым голосом заметил профессор.

— Ну да, но это работает не совсем так, как ты, видимо, себе представляешь. Инсукор по большому счёту подчинён демону-симбионту, а не человеку. И когда демон отправится за грань, его прихвостни отбудут следом. И вперёд себя его туда на самом деле тоже только демон может отправить. Но никак не я.

— Так ты его контролируешь или нет?

Профессор явно не собирался сдаваться раньше, чем будет достигнута полная ясность ситуации. Я просто слушала, тоже пока не совсем понимая, чего теперь ожидать. Вдруг эта ловушка окажется такой же ненадёжной, как и печать?

— Если бы я его не контролировал, — чуть язвительно ответил некромант, — он сейчас контролировал бы меня. Он не моя комнатная собачка, ему это всё очень не нравится, но он будет сидеть тихо. Пока я жив.

— И что дальше? — спросила я.

— Руну будем искать. Надеюсь, успеем раньше.

— А…

Я почему-то не договорила, хотя вопрос был очень простой и вообще, казалось бы, не составлял особого повода для волнений. Уже не составлял. Но мы вот так запросто сели ужинать, теперь пили вино с сыром и печеньем, заботливо привезёнными Терезой, обсуждали дела… и я только сейчас заинтересовалась, что, собственно, с моим братом.

— А пусть пока там полежит, — усмехнулся некромант, сходу догадавшись, о чём я хотела спросить. — Проникнется положением беспомощной жертвы и неизвестностью. Не переживай, там тепло, сухо и никто его не покусает.

— Пусть полежит, — согласилась я, допивая вино.

Будто тост произнесла, честное слово. Вот правда, пусть полежит там, в подвале, один в темноте. Почувствует, каково это — ждать и мучиться неизвестностью, оказаться жертвой. И стыдно за эти мысли мне не было, вот прямо ни капельки.

— Я так понимаю, сегодня никто никуда не едет? — уточнил Никас, откупоривая вторую бутылку.

— Нет, — покачала головой Тереза. — Считайте, что я как врач это всем запретила. Не хватало ещё, чтобы кто-то из вас за рулём отключился и в аварию угодил.

— Ты для этого вино привезла? — усмехнулся некромант. — Чтобы уж наверняка и без споров? Выпил — за руль не садись?

— В том числе. Но вообще это из папиной коллекции, как раз хорошо помогает отойти от сложных ритуалов.

— Он тебе голову не оторвёт за то, что переводишь ценный продукт на тёмного?

— Оторвёт. Если узнает. Впрочем, если он узнает… — Тереза коротко усмехнулась и закончила: — Вино будет последним, о чём он станет переживать. Иди уже спать, мне на тебя смотреть тошно.

Когда всё было съедено и выпито, Тереза принялась убирать со стола. Я к ней присоединилась. За этим простым и привычным делом можно было спрятаться от всего, в первую очередь от мыслей и разговоров.

Едва мы закончили с уборкой и перемыли посуду, Тереза взяла с той же полки ещё одну банку, опять поставила на плиту ковшик с молоком, а на стол — две чашки. И в довершение жестом фокусника извлекла из-за шторы второй стул. Я приняла приглашение, всё равно не знала, куда ещё податься.

Молоко мы выпили в молчании. От него мне, кажется, ещё немного полегчало, физически по крайней мере, но я всё равно не знала, как начать разговор. И стоит ли вообще это делать.

— Да, — усмехнулась Тереза, смерив меня очередным задумчивым взглядом. — Тут понадобится ещё одна бутылка вина.

— А у тебя есть? — не выдержала я.

— А то как же.

В гостиной тем временем шла довольно оживлённая дискуссия об особенностях каких-то сигнальных контуров. Вернувшись с третьей бутылкой, Тереза прикрыла дверь, сама ловко выдернула пробку и наполнила два бокала.

— Ну, спрашивай, — с усмешкой сказала она, пододвигая один ко мне.

— О чём? — спросила я, утыкаясь взглядом в бокал и раздумывая, действительно ли стоит выпить ещё немного. Или, может быть, даже и много.

— О чём хочешь. Начни, например, с того, что я тут делаю.

— Это меня не касается, — пожала я плечами, всё-таки решившись и глотнув вина.

— Ах да, — тихо рассмеялась Тереза, — совсем забыла. Никаких сплетен и пустых разговоров. Брось, ты сидишь ночью на кухне в доме у постороннего для тебя мужчины и пьёшь вино с его любовницей. Ох, ну не опускай глаза, не надо, даже ты не настолько невинна. Про твоё участие в магическом ритуале можно уже и не вспоминать, без того количество нарушенных правил явно вышло за всякие рамки. Словом, хуже точно не будет, так что можно и расслабиться.

— Это ужасно звучит, — вздохнула я.

— А на самом деле так ли это ужасно?

— Есть вещи и похуже, — признала я, опять вспомнив про запертого в подвале Дилана и снова ничуть не устыдившись. Полезно ему будет полежать и подумать. О вечном и о своём поведении. Про демонолога даже думать сейчас не хотелось.

— Это уж точно, — неожиданно грустно заметила Тереза.

— Почему мне кажется, что тебя сюда привела одна из таких вещей? — неожиданно сама для себя выпалила я. Кажется, вино всё-таки сделало своё дело, развязало мне язык.

— Потому что тебе не кажется, — тихо ответила целительница, крутя бокал в пальцах. — Всё началось с того… с того, что убили моего мужа.

Она допила вино, снова наполнила свой бокал, плеснула и мне. Я в задумчивости сделала очередной глоток. Никогда в жизни не вела ещё таких разговоров. Чего там, если подумать, для меня сегодня впервые практически всё. И воспринимала это я вовсе не так, как предписывалось.

— Мужа почти уже бывшего, чего там, — со вздохом продолжила Тереза. — Но не чужой был человек, хоть у нас с ним и не сложилось толком. Однажды он просто не пришёл вечером с работы. Вышел из клиники, сел в машину, уехал и пропал. Прошёл месяц, и его так и не нашли. Я всё ходила, спрашивала, писала письма, запросы, жалобы. Мне нужен был ответ, нужно было что-то сказать сыну, и я его, этот ответ, искала. В конце концов один знакомый сестры намекнул мне, что Нейла никогда и не искали. И дал номер телефона.

— Номер некроманта? — уточнила я, чтобы заполнить затянувшуюся паузу.

— А кто же ещё мог мне с таким помочь? — горько усмехнулась Тереза. — И знаешь, мне тоже было очень не по себе тогда. Ты выросла в своих правилах, я в своих. Но реальный мир сложнее любых правил. Нарушаешь их, а он, мир, не рушится. И вообще порой там, за чертой, обнаруживаешь совсем не то, чего ожидал.

— И он нашёл твоего мужа? Выяснил, что произошло?

— Да. Нашёл и выяснил. А ещё пообещал, что убийца не останется безнаказанным. И не обманул.

Я не стала выспрашивать подробности о муже. Не из-за каких-то правил, просто чувствовала, что это совсем лишнее. История, которую мне рассказывали, была о другом. И как раз об этом-то другом мне хотелось поговорить и самой. Просто я никогда бы не решилась.

С братом я говорила о брате. С мамой — о домашних и семейных делах, ближайших планах и тому подобных пустяках, иногда ещё и о брате, но никогда о себе. Обо мне со мной говорил только отец, но мало и неловко, и его уже слишком давно не было рядом. Да и говорить-то было вроде и не о чем, пока недавно всё не перевернулось с ног на голову.

— Вот что я тебе скажу, Оливия, — продолжила Тереза, неожиданно задорно подмигнув мне. — Не нужно строить вокруг себя слишком много стен. Они удобны для других, но тебя саму счастливее уж точно не сделают.

— А ты… счастлива? — не удержалась я.

— Более чем.

— И тебе всё равно? В смысле, что эта Николь…

— Кто? — со смешком уточнила Тереза. — Ах, эта. Я не запоминаю их имён. Мне абсолютно всё равно.

— Нет, — мотнула головой я. — Всё равно не понимаю. То есть, так же нельзя.

— Да, это любимое слово — нельзя, — рассмеялась Тереза. — Мне оно тоже когда-то очень нравилось. Нельзя — и можно ничего не решать и не думать. На самом деле всё можно, если готов к последствиям. Некоторых людей, чтобы терпеть их в больших дозах, нужно любить. И не так, чтобы просто крышу снесло, а чтобы и стены рухнули, и фундамент тоже размыло. Я такое уже проходила и прошла, больше не хочется. Теперь это как пирожное в кондитерской — съел и пошёл дальше по своим делам. И не нужно оно каждый день, иногда вполне достаточно. Но боже упаси, девочка, это не совет тебе поступать так же.

— По-твоему любовь — это слишком много пирожных? — уточнила я, не совсем уверенная, что поняла всё правильно.

— К сожалению, нет, — вздохнула Тереза. — Это много чего ещё, что совсем даже не сахар. Просто нужно понимать, что никогда нельзя исключить только гадость, а всё вкусное оставить, так не бывает. Пытаясь отделаться от неприятного, всегда теряешь что-то, причём самое важное.

— Потому и не советуешь? — усмехнулась я.

— Точно.

— Никогда не задумывалась об отношениях, — неожиданно призналась я.

— В смысле? — озадачилась Тереза.

— В прямом, — ответила я, пожав плечами и допив вино. — Всегда знала, что у меня будут семья, дом, дети. И муж будет, конечно же. Но я действительно не задумывалась обо мне и о нём. Как он будет ко мне относиться, как я буду относиться к нему. Уважать, слушаться, заботиться — это да, это всё само собой, естественно и понятно на много лет вперёд. А вот любить…

— Любовь в этом расписании не значится.

— Точно, — кивнула я. — Но если подумать о любви, непонятным становится всё остальное.

— Боишься, что она закончится, и ты останешься ни с чем? — понятливо уточнила Тереза, подливая в наши бокалы. — Страшно поменять синицу в руках на журавля где-то в небе?

— Страшно, — признала я. — И тебе тоже страшно, так ведь? Потому ты и не подходишь… слишком близко.

— Здесь мне не страшно, — мягко улыбнулась Тереза. — Это история не про любовь. Так, про борьбу со скукой повседневности и хороший секс. Ну вот, чего ты краснеешь? Ты просто ещё не знаешь, как трудно в этой жизни найти хороший секс. Ненамного проще, чем настоящую любовь.

Я действительно чувствовала, что покраснела. И не из-за тепла и вина. Просто вот уж на эту тему точно никогда не говорила, и никогда не думала, что её можно обсуждать. Даже вот так, между нами, девочками. Или тем более вот так.

— Ты об этом вообще ничего не знаешь, — снова вздохнула Тереза. — И это плохо, потому что ты на самом деле девочка с характером. Ангел из тебя такой себе. Не надо, не спорь. Была бы ангелом, не оставила бы брата на ночь в подвале. Боже, да сиди! Я тебя не осуждаю, всё ты правильно делаешь.

Я смущённо плюхнулась обратно на стул, взяла бокал, чтобы чем-нибудь занять руки. Вот ведь, умом вроде бы понимала, что нехорошо так, а заставить себя устыдиться или тем более помчаться спасать Дилана не могла. И не хотела.

— То, что он сделал… ну… — пробормотала я.

— Ну, — махнула рукой Тереза, — то, что он сделал — это за гранью добра и зла. Для тебя. А для него вроде и нормально, ты же семейное имущество и не больше. Вот он тобой и распорядился, как посчитал нужным. И знаешь, что самое скверное? Ты никогда уже не объяснишь ему, что ты человек, а не имущество. Можешь только дать понять, что такое с тобой обращение чревато.

Лечь спать оказалось нетрудно, а вот уснуть — уже значительно сложнее. С полчаса провертевшись с боку на бок в маленькой, уютной и такой же безликой, как и гостиная, спальне на втором этаже, я встала и побрела на кухню. Лёгкое головокружение от выпитого вина прошло, теперь до ужаса хотелось водички. Это хоть немного отвлекало от мрачных мыслей о будущем.

Свет внизу не горел, а я всё равно пока не слишком твёрдо держалась на ногах. Потому споткнулась о складку ковра и едва не свалилась, чудом успела ухватиться за дверной косяк и практически кубарем влетела в кухню.

Кухня была занята. Не мне одной не спалось, и не мне первой захотелось пить. И когда я это сообразила, сразу же захотела сбежать, но было слишком поздно. Слишком эффектное появление лишило меня шансов тихо исчезнуть незамеченной. Секунду поколебавшись, я решила не позориться, делая вид, что ошиблась дверью или вроде того. В конце концов, в желании попить воды, пусть и посреди ночи, нет ничего странного или неподобающего, не в уборную же занятую я вломилась. И всё-таки… всё-таки почему это не мог оказаться хоть тот же Никас?!

— Воды?

— Да, пожалуйста, — кивнула я, переминаясь с ноги на ногу.

Очень надеялась, что он поставит стакан на стол. Глупо и по-детски, чего там, но поделать с собой ничего не получалось. Без того не очень-то умела общаться с людьми, а тут вообще не представляла, как вести себя. Умом понимала, что вот это как раз и есть тот случай, когда стоит применить обычную тактику: говорить как можно меньше и при первой возможности сбежать. И по иронии судьбы это было бы правильно не только в том мире, в котором выросла я. Но что-то меня удерживало.

Он стоял со стаканом в руке и ждал, когда я подойду и возьму его. Ничего такого, обычный жест вежливости. Или нет? Было в этой ситуации двойное дно, или оно мне только чудилось?

— Спасибо, — пробормотала я, забирая стакан.

— Тебе не кажется, что теперь ты имеешь полное право не принимать мнение своего брата во внимание?

— А вам не кажется, что в этой ситуации не очень-то важно, приму я его во внимание или нет? — к собственному удивлению выпалила я. — Важно, как на неё смотрит закон. С этим, к сожалению, всё однозначно.

— Уверена?

Я вздохнула. Летом после вступительных экзаменов в университет я перечитала кучу юридической литературы в поисках какой-нибудь лазейки. Но то ли мне ума не хватило её найти, то ли её в самом деле не было. Судя по судебной практике, скорее верным было второе.

За односторонний отказ от договора Дилану грозил приличный штраф, что было, конечно, неприятно, но в принципе терпимо, и судимость. И вот она-то уже становилась большой проблемой. С таким багажом на приличную работу можно было не надеяться, братцу пришлось бы разве что податься в дорожные рабочие. Даже на семейную ферму вернуться уже не получится — вся семья, все знакомые отвернутся от него.

Могла ли я так поступить с братом? Раньше была уверена, что нет. Теперь мне даже хотелось именно это и сделать. Решил купить себе у демона карьерный успех ценой моей жизни? Вот и получи награду, достойную такого героя. Маму, конечно, было жаль, но где-то в глубине души я надеялась, что она поймёт меня, узнав правду.

— Уверена, — кивнула я. — И дело не в последствиях для моей семьи. Теперь мне уже всё равно, что будет с Диланом. Но я не представляю, как заставить его отказаться.

Тереза, скорее всего, была совершенно права: Дилану не жаль, он не чувствует передо мной никакой вины, так что надавить на это не получится. Он просто упрётся и всё. Не бить же его в самом деле. И не держать в подвале, пока не подпишет. Хотя вот в этой идее как раз было что-то привлекательное…

— Я что-нибудь придумаю.

Это прозвучало как-то буднично. И не вопросом, просто констатацией факта. Я поставила стакан на стол, потому что почувствовала — выроню. И вообще, сделаю сейчас самую глупую и позорную из всех возможных вещь — попросту разревусь.

С тех пор, как не стало папы, никто меня не защищал. Разве что мама иногда пыталась меня поддержать, но обычно делала это очень робко и в совершенных мелочах. А Дилан — пора признать эту правду — попросту мной пользовался. Вроде и защищал, но не вставал на мою сторону. Никогда не забывал потом рассказать, что я сама во всём виновата.

— Не плачь.

В ответ я только всхлипнула. У меня ещё недавно была жизнь, паршивая, но хотя бы понятная. А теперь я совсем ничего уже не понимала. Зато впервые в жизни мне было совершенно наплевать на приличия.

* * *

Разбудил меня запах свежих оладий, забравшийся на второй этаж и просочившийся под дверь. С минуту я порадовалась отличной солнечной погоде, потом вспомнила, что вообще-то прогуливаю занятия, а потом сообразила, что не это сейчас самая большая проблема. Для огорчения имелся более близкий и более существенный повод, лежал себе в подвале.

Натянув джинсы и свитер, я спустилась вниз, на кухню. Тереза колдовала у плиты, как раз снимая со сковородки очередную порцию. Некромант, мрачный как осенняя туча, сидел за столом, глядя на чашку кофе.

— Доброе утро, — беспечно прощебетала Тереза, не отвлекаясь от своего занятия. — Чай, кофе, молоко?

— Сначала поговорить, — вздохнула я, прислоняясь к косяку.

— Иди, — равнодушно шевельнул плечами некромант. — Дверь открыта, ключ на столе. Только пожалуйста, не пускай там сейчас в ход магию. Чёрт знает, как это скажется на стабильности ловушки.

Пару секунд я всё же поколебалась. Если уж начистоту, мне хотелось просто сбежать и не видеть Дилана хотя бы пару лет, пока не остыну окончательно. Но разобраться с ним стоило поскорее. Хотя бы уже потому, что чем дальше, тем отчётливей я подозревала, что кое-какие покупки госпожа Бинби с сыночком могли бы сделать и поближе, чем в Форине, а в пресловутом возобновлении знакомства никакого смысла и подавно не было. И если мама что-то знала, она точно доложила всё братцу в лучшем виде. Неспроста же он так заволновался из-за неизбежного семейного позора.

Размышления эти придали мне недостающей решимости, и в подвал я спустилась вполне решительно, без лишних топтаний на пороге. Включила свет и ещё раз полюбовалась декорациями. Впечатляющими, чего там. Даже себя на миг ощутила злой ведьмой, задумавшей жестокий ритуал. Отчасти так оно и было.

— Кто здесь? — хрипло, с явным трудом выговорил Дилан, крутя головой. — Почему я ничего не вижу?

— Это обычные последствия стазиса, — пожав плечами, сообщила я. — Радует, что ты уже можешь говорить, а то я не сочинила подобающего монолога. К тому же, нам есть, что обсудить.

— Лив? — изобразил удивление Дилан. — Где мы? Что ты здесь делаешь?

Не очень-то достоверно изобразил. Успех на актёрском поприще братцу не грозил ни в коем случае, врать он особо никогда не умел. Я в этом деле преуспела значительно больше. И Дила раскусывала легко, не всегда, но в большинстве случаев.

— Не ломай комедию, — попросила я. — Твой инфернальный приятель был весьма разговорчив, и давно сдал все ваши планы. Но ты ведь и так это знаешь, правда?

Дилан мрачно молчал, невидяще глядя в потолок. Он уж точно совсем не так представлял себе финал этой истории, и тоже явно не заготовил подходящей речи. Врать было бессмысленно, а озвучивать правду не хотелось.

— И почему ты не можешь просто знать своё место? — пробормотал он, наконец. — Вечно лезешь, куда не следует.

На добрую минуту я лишилась дара речи. Нет, я всегда догадывалась, что скорее сама придумала себе любящую и любимую семью, чтобы жизнь не стала совсем уж невыносимой, но такого всё-таки не ожидала. Определённо, будет вполне честно подержать братца здесь, пока не подпишет отказ от контракта.

— Ничего себе! — выдохнула я, едва отойдя от шока. — Ты продал демону свою и мою души, а куда не следует лезу я?! Я правильно тебя поняла?! Не ослышалась?

— Я сделал всё правильно, — сквозь зубы процедил Дилан. — Ты и так будешь гореть в аду, шлюха, я всего лишь согласился отправить тебя туда чуть пораньше. Или ты думала, я не знаю про твои шашни?

— Ты можешь оскорблять меня сколько угодно, — пожала плечами я. — Мне безразлично, что ты обо мне думаешь и придумываешь. Так что ты просто подпишешь отказ от контракта, и на этом мы распрощаемся.

— Даже не мечтай, — оскалился братец. — Я не затем рисковал, чтобы всё потерять ради твоего идиотского каприза.

— Ты уже всё потерял, — вздохнула я, подходя ближе, чтобы заглянуть ему в лицо. — Точнее, ничего у тебя и не было. Так что предлагаю сделку: ты избавляешь меня от Кевина, а я спасаю тебя от демона.

Мне не было стыдно за эту ложь. К тому же, я не собиралась бросать Дилана на произвол судьбы. Правда, и бороться за него до последнего вздоха тоже не планировала. Получится спасти — отлично, нет — сам виноват.

— Меня не нужно спасать, — мотнул головой Дилан.

— Демоны не занимаются благотворительностью, — не удержавшись от некоторой язвительности, сообщила я. — Никогда. Твой единственный шанс на спасение, хотя бы в этой жизни — согласиться на мои условия.

— Или что? — едко спросил братец. — Оставишь меня лежать тут?

— Мне всё больше нравится эта идея, — равнодушно согласилась я.

— Меня будут искать.

— Будут. Но найдут нескоро.

— Полагаешь, я сейчас говорю о полиции?

— Нет. Я не настолько наивна. Больше тебе скажу, братец: я куда умнее, чем ты, и о происходящем знаю значительно больше. Советую мне поверить. Подпиши отказ.

— Ты ничерта не знаешь! — отчеканил Дилан. — Мне нужно подождать неделю, может быть две, и ничего уже не придётся подписывать.

— Тогда тебе придётся провести это время здесь, — отрезала я, разворачиваясь, чтобы уйти.

Как ни ужасно, он мог быть и прав. Если мы не найдём руну, не доберёмся до неё и не уничтожим, мне уж точно конец. На остатки совести Дилана я, очевидно, надеялась зря. Да и выпускать его не стоило в любом случае. Судя по всему, он и без влияния инсукора очень даже согласен помогать демонологу.

— И куда делась моя милая добрая сестрёнка?

— Не смогла пережить утраты любящего и заботливого брата, — бросила я через плечо, уже с середины лестницы.

Вернувшись на кухню, я подсела за стол, взяла с блюда оладью, нахально макнула её в миску с вареньем и отправила в рот. Плакать не буду, не дождётся. Сейчас главное — с демонологом разобраться, если это получится, разобраться с братом ещё будет время.

— Что, переговоры зашли в тупик? — поинтересовался некромант, пододвигая ко мне чашку сногсшибательно ароматного кофе.

— Точнее не скажешь, — кивнула я.

— Ладно, не так уж он нам и нужен.

Пожалуй, это было правдой. Но это не снимало вопроса о том, что же с Диланом теперь делать. Если в самом деле запереть его здесь, придётся ведь как минимум кормить. И всё остальное, разумеется. К тому же, мама будет сходить с ума, побежит в полицию… а если нас кто-нибудь всё же видел? Как раз вот только в камеру сейчас угодить не хватало.

— Что с ним будет если мы убьём демонолога? — уточнила я на всякий случай, хотя и без того догадывалась, что это единственный для Дилана способ выйти сухим из воды.

— Ничего, — пожал плечами некромант. — Если симбионт отправится за грань, его прихвостни тоже сюда не пролезут. Соответственно, и не смогут взыскать должок.

— А если не убьём?

— В живых он точно не останется. Что именно с ним сделают, не знаю, но явно ничего хорошего.

— Ещё бы объяснить ему это, — сердито пробормотала я.

— Не получится, — покачал головой профессор, тоже явившийся на запах оладий. — Он тебе не поверит. Никто не верит.

— Откуда такая статистика? — со смешком поинтересовалась Тереза, ставя в кофеварку ещё одну кружку.

— За всё время отлова выживших после бойни демонологов не было ни одного случая сотрудничества со стороны их… клиентов. Все были уверены, что получат именно то, что им обещали, — ответил вместо профессора некромант.

— И как скоро обычно настигает расплата? — спросила я, не переставая таскать с блюда оладьи. Очень вкусные оладьи, кстати.

— По-разному, тут не угадаешь. Месяц, год, семь лет, десять. К сожалению, — вздохнула Тереза, — в нашем случае я бы поставила скорее на несколько лет минимум. Сейчас прихвостни и так получат свою долю с Мессы, надо будет что-то и на потом им оставить.

— Жаль, — буркнула я.

Если с руной ничего не получится, будет чертовски обидно погибнуть, зная, что этот гадёныш еще не один год будет наслаждаться жизнью и исполнившейся мечтой. Честное слово, легче было бы знать, что и братцу будет крышка через неделю-другую. Интересно, и когда это я стала такой мстительной?

— Ладно, — мотнул головой профессор, тоже прихватив пару оладий и устраиваясь на подоконнике. — Давайте отбросим вариант, в котором мы все умираем, и поговорим о более радостных перспективах. Сделку можно будет доказать?

— О, — усмехнулся некромант, — смотрю, ты успел уже потолковать с папашиными крючкотворами? Тут вынужден огорчить. Доказать сделку мы сможем, конечно. Технически. На практике проблема в том, что делу никогда не дадут хода. Заметут под коврик, поблагодарят и велят помалкивать. Так что не стоит рассчитывать использовать эту историю как основание для прекращения опеки.

— И что, никак не договориться? Настоящую причину ведь указывать не обязательно.

— Можно было бы, — с лёгким раздражением ответил некромант, — если бы речь не шла о чёртовых ортодоксах. Тронь их, и опять поднимется вонь до небес о притеснениях по религиозному признаку, предубеждениях, стереотипах и прочем в том же роде. Я в это уже вляпывался раз. Толку никакого не добился, зато проблем поимел выше крыши.

Совсем ещё недавно я наверняка обиделась бы на подобные слова. Но поступок Дилана как-то разом лишил меня множества благостных иллюзий. Самое ужасное предательство подкараулило меня именно там, где я надеялась на хоть какое-то понимание. И, что хуже всего, случилось это не потому, что брат вдруг сошёл с ума и стал плохим. Он остался таким, каким всегда и был, просто ему представился случай показать мне себя с ещё одной стороны.

— И что же делать? — спросила я немного растерянно.

Отпустить меня по-хорошему Дилан отказывается. Заставить его практически невозможно. И что же теперь? Опустить руки и сдаться? Попросту сбежать? Варианты прямо один другого лучше.

— Есть у этих ребят одно достоинство, — хмыкнул некромант. — Большинство из них ценит свои убеждения не особенно дорого. Это как вариант.

— Заплатить? — приподнял бровь профессор.

— Да. Досадно, конечно, но это лучше всего прочего. Ещё порой срабатывает вариант с погубленной репутацией, но тут надо учитывать два момента. Во-первых, девочке потом с этим жить придётся. Во-вторых, за такое её и утопить могут.

— В каком смысле утопить? — недоверчиво переспросил профессор.

— В буквальном. Камень на шею и в реку.

И снова пришло это же чувство. Противное, надо сказать. Я сжала чашку в ладонях. В прошлый раз такое заявление меня возмутило. Но теперь, после слов Дилана, поняла, что вполне готова в него поверить.

— Ты вот это серьёзно?

— Ещё как. Насмотрелся я на таких… русалочек. Семьи у фермеров большие, а земли мало. Лишними ртами они не дорожат.

Не удержавшись, я зябко передёрнула плечами. Нет уж, спасибо, такого финала хочется ещё меньше, чем на корм демону пойти. Это как-то совсем унизительно. Сбежать и то лучше будет.

— Ладно, — примирительно улыбнулась Тереза. — К этому ещё будет время вернуться. А нам надо решить, что делать с парнем прямо сейчас.

— Могу его подчинить, — предложил некромант. — Пару недель будет вести себя прилично.

— Ну да. А потом сразу побежит заявление на тебя писать, — мгновенно помрачнела целительница. — Дорогой мой, ты уж очнись, пожалуйста. Это не твой обычный контингент, который полицию десятой дорогой обходит. Это обиженный хороший мальчик, невинная жертва уголовного преступления. Тебе оно надо — вот так себе проблемы выпрашивать?

— А что тогда с ним делать? — спросила я, чувствуя окончательную растерянность. — Взаперти держать? Так ведь дело тоже кончится полицией.

— Не кончится, если держать в правильном месте, — подмигнула Тереза. — Есть у меня одно зелье. Исключительно качественно имитирует все симптомы красной оспы, ни один врач не подкопается. Как минимум две недели строгой изоляции парню будут обеспечены.

— Хорошо, — пожал плечами профессор. — А от демонов как его при этом изолировать?

— Позволю себе напомнить, что в Амарисе, где я очень кстати работаю, находится основное городское инфекционное отделение, — сообщила в ответ Тереза с ехидной улыбочкой. — В ныне втором, бывшем главном корпусе, построенном сто двадцать с чем-то лет назад со всей приличествующей тому времени паранойей. То есть, не являлся ещё тот демон, который сможет туда пролезть.

— А меня в соседний бокс разве не запихают? — недоверчиво уточнила я на всякий случай.

— Нет. Красная оспа заразна только когда… в общем, когда уже сыпь появилась, если объяснять по-простому. А мы, вроде как, перехватим раньше.

— Боюсь представлять, зачем понадобилось изобретать такое зелье, — со смешком заметил некромант.

— Да это же идеальный способ временно избавиться от абсолютно любого человека, — коварно улыбнулась Тереза. — Неприятно, конечно, но безопасно, в отличие от настоящей болезни зелье никаких осложнений не даёт. А самое главное — надёжно, и никто в здравом уме не заподозрит никакого умысла.

Признаться, предложение Терезы мне сразу понравилось. Сама я эту оспу подцепила в начальной школе и хорошо запомнила, насколько это сомнительное удовольствие — сидеть в одиночестве в закрытом боксе и изо всех сил стараться не чесаться. Братец такой урок вполне заслужил. И путаться под ногами, опять же, не будет.

— Отлично, — подвела я черту под этим решением. — В таком случае самое время перейти к главному вопросу: где же руна?

— А руна в Гисбере, — удивил меня ответом некромант. — Это небольшой городок чуть южнее Саута, практически город-призрак. Идеальное место для Мессы. Не совсем ещё вымершее, к тому же недалеко от трассы, добраться можно в любую погоду и даже автобус дважды в день ходит. К тому же, в другой стороне от дороги там озеро с базой отдыха, так что и сходящая с автобуса публика подозрений не вызовет.

— И как же ты это выяснил? — скептически поинтересовался профессор.

— Да вспомнил. Говорил же, видел его раньше. Ездил туда лет шесть назад. Там фермер живёт, из этих чокнутых выживальщиков, напридумывал себе, что пара стариков, живущих неподалёку, оборотни. Скотина, видите ли, у него пропадать стала.

— И что, прав оказался? — почти смеясь, спросила Тереза.

— Да какое там, — махнул рукой некромант. — Во-первых, оборотни уже больше ста лет, как все на учёте. Во-вторых, в таком возрасте они уже обычно и не перекидываются, сердце, знаете ли, суставы и всё такое, не до подобной акробатики. И в-третьих, даже если бы это действительно были оборотни, в маразме забывшие, что не стоит шалить прямо там, где живёшь, они бы скотину убивали, а уж явно не крали. Посидели мы с тем психом две ночи в засаде, и вполне ожидаемо поймали парочку работников с базы отдыха. А днём я там прогулялся от скуки, как раз храм и посмотрел.

— Да уж, — кивнула я, невольно улыбаясь. — И как же теперь эту руну достать?

— А вот этого я пока не знаю.