Пятьдесят-на-пятьдесят

Действующие лица:

Капитан. Стрешнев Андрей Антонович – капитан, начальник следственной группы, 36 лет.

Фёдор Бойко – ст. лейтенант, заместитель Стрешнева, 30 лет

Виктор. Нефёдов Виктор Викторович – мл.лейтенант, 23 года (в начале действия сравнительно обросший, с усами, потом постриженный и без усов)

Тамара Сергеевна – мл.лейтенант, 23 года

Степан Петрович – паталогоанатом, 56 лет

Игорь Фёдорович – криминалист, 52 года

Кошелев Алексей Николаевич, 28 лет

Вера Тихоновна, учитель, 67 лет

Иван Дмитриевич, рыбак, 66 лет (в рыбацкой одежде, в сапогах, с набором снастей)

Воробьёвы Степан и Ирина, каждому по 28 лет

Мишка, их сын, 7 лет

Наташа. Наталья Краснова, подруга Воробьёвых, 28 лет

Олег Иосифович Орлов, участковый, 50лет (в милицейской форме, ст.лейтенант)

Понятые, пожилые люди

ДЕЙСТВИЕ 1

Лица:

Капитан

Виктор

Фёдор

Тамара

Степан Петрович, паталогоанатом

Игорь Фёдорович, криминалист

(Все из оперативной группы в форме, кроме Степана и Игоря, они в рабочих халатах)

Иван Дмитриевич, рыбак, в брезентовой куртке и таких же брюках, в сапогах.

Ольга, напарница Ларисы, в форме проводницы вагона

Всё действие происходит в кабинете начальника следственной группы. Обстановка служебного кабинета: стол для совещаний буквой Т, металлический шкаф, стулья по периметру стола, вдалеке, у входной двери, ещё два стула. На стене – электрические часы.

Действие 1. Сцена 1.

За столом капитан и сбоку от него – Иван Дмитриевич.

Капитан. Иван Дмитриевич, расскажите мне о вашей находке.

Иван Дмитриевич. Да я уж милиционерам всё рассказал.

Капитан. Я читал ваши показания. Но хочу сам услышать, может быть, что-нибудь другое вспомнили или вспомните по ходу. Это как боковое зрение.

Иван Дмитриевич. Я по выходным хожу на рыбалку. На автобусе от дома до лесочка, а потом по лесочку как раз выхожу на речку, к моему месту. Когда получается, так я и все два выходных хожу. Вчера тоже был. На мою тропку к речке проход меж двух кустиков. Я подошёл, закурить решил, папироску достал, я больше «Север» курю, уж какой год одни и те же. Привычка. С других-то, особенно сигарет этих с фильтрами, такой кашель принимается! Ну, папироску в зубы, спички достаю так, а коробок-то и уронил. Наклонился, батюшки-светы! Человек лежит, баба. Я ногу-то тронул, не живая.

Капитан. А как вы определили, Иван Дмитриевич, что не живая?

Иван Дмитриевич. А я, товарищ следователь, всю войну прошёл, навидался. А как понял, что не живая-то, больше ничего трогать не стал, так назад, домой, прямо в милицию.

Капитан. Никого больше не видели рядом, вдалеке?

Иван Дмитриевич. Да нет, я ж говорю, что никто тут и не ходит больше.

Капитан. Ну, как не ходят – это видно.

Иван Дмитриевич (смущённо): Я говорю, что никогда тут других не видел, до этого, когда на рыбалку ходил. Уж какой год тут хожу.

Капитан. Иван Дмитриевич, во сколько вы обнаружили труп?

Иван Дмитриевич. Да так прямо и не скажу, не догадался на часы-то посмотреть. Утро-то утро, понятно. Из дома я на первый автобус сажусь, который в эту сторону идёт, а он там у нас в полпятого проходит. Полчаса досюда, где моя тропинка, а до неё ещё минута-две, всего и ста метров не наберётся, поэтому можно и не считать, получается, всё равно на круг полчаса. Значит, где-то в пять, с небольшим, так, на шестой, и увидал. Побыл там минуты две-три и назад, на автобус, даже и докуривать не стал. Папироска-то как упала, так я и не стал поднимать. Это там вы мою папиросочку и найдёте, у кустика.

Капитан. Нашли, при вас ещё, когда с милицией там были.

Иван Дмитриевич. Да, так вот автобус ждал полчаса, наверно, ещё полчаса автобусом, но не до дома, а прямо в милицию, к дежурному…

Капитан. Ну, дальше-то у нас зафиксировано, когда вы сообщили, в половине седьмого.

Иван Дмитриевич. Так и есть! Ну вот, они меня с собой и на место, где нашёл. Меня опросили прямо там, где, что, как. Милиционер всё записал. А потом вызвали наряд, ну, бригаду вашу, как её назвать. Сказали, что вызов не ложный. Обидно, прямо, даже…

Капитан. Следственную бригаду. А обижаться, Иван Дмитриевич, не стоит, всякое бывает.

Иван Дмитриевич. Значит – её, бригаду. Обсмотрели всё, приехала скорая, на носилках забрали эту женщину, меня тоже со всеми снастями. Но я-то на милицейской. Потом, здесь уж, сказали, чтобы я подождал следователя, для показаний. Так что дома я ещё не был, после этого.

Капитан. Я вас долго не задержу. Иван Дмитриевич, а вы на пенсии или работаете?

Иван Дмитриевич. На пенсии, с восемьдесят пятого. Я-то работал у нас, на приборостроительном, слесарем. Самого высокого разряда, с доски почёта не слезал. А на пенсию вышел по глупости.

Капитан. Как это, по глупости?

Иван Дмитриевич. Да, вот, с друзьями-ветеранами отметили ордена Славы, к сорокалетию Победы дали, в прошлом году, всем, кто воевал. Я получил второй степени, по ранению, в руку. При тяжёлых ранениях давали первой, а остальным – третьей. Вот немного перехватил лишнего – и инсульт. А после и руки не те, трясутся, и глаза не те. А работа у нас точности требует, приборы сложные, да вы и сами знаете…

Капитан. Да, слышал.

Иван Дмитриевич. Ну вот, пришлось и уходить. Пенсию получил хорошую, восемьдесят с небольшим. Я ведь много зарабатывал. Да нам с Марусей, женой-то, много и не надо. Одёжу не покупать, а на остальное и этого хватит, да и у неё пятьдесят. Так что и детям иногда подкидываем, хоть они и отказываются. Да я и ещё подрабатываю, сторожем в саду, на продлёнке, где с ночёвкой. А это ещё сорок рублей. Тоже не валяются на дороге. По рабочим дням, а в выходной, вот, – на рыбалку. Надо же, вчера, тут же проходил, а ничего не заметил. Может, и не было её тут, вчера-то? Как вы думаете?

Капитан. Ребята там разберутся, была или не была. А сколько у вас детей?

Иван Дмитриевич. Два сына, женаты оба, но не здесь живут, разъехались кто куда. Родились уже после войны, один в сорок восьмом, другой в пятьдесят втором. Старший в лётчики пошёл, вертолётчик он. Недавно заезжал, говорит, к Чернобылю летает, грузы туда завозит, людей. И оттуда. Опасно это, наверно? Я спросил его, а он так рукой махнул, ладно, говорит, живы будем – не помрём… А там уж, говорит, и народу-то нету никого, все вакуировались (так и произнёс). Только ликвидаторы. Их обслуживает. А младший по другим дорогам, геодезист-строитель он у нас. Думали его в Москву на учёбу отправить, а он не поехал, говорит, в Свердловский горный пойду. Оказалось, зазноба у него там была. Хорошая сноха получилась. Тоже мотает его жизнь, туда-сюда. Их мотает… вместе… она, ведь, за ним и ездит всё время. Они с этими разъездами и за дочкой своей не управляются, у нас с Марусей живёт, в школу тут ходит. Я, получается, поздновато женился, в двадцать семь лет. Две войны прошёл.

Капитан. Это какие же две?

Иван Дмитриевич. Дак как же? Финскую, в тридцать девятом, и с немцами. Меня в тридцать восьмом призвали, осенью, а через год и на Финском фронте оказался. Брал эту линию, не выговоришь, какую, как манка, на слух-то.

Капитан. Маннергейма?

Иван Дмитриевич. Во, точно, её! Только месяц в отпуску и пробыл после финской, а тут и новая, с немцами. До сентября сорок пятого воевал. Но с мая-то не воевал, это на Дальнем была война, а я в Берлине, в оккупированных войсках.

Капитан. В оккупационных войсках…

Иван Дмитриевич. Ну, да, я и говорю, в них самых. Медали есть, «За боевые заслуги» и «За Отвагу», потом и «За взятие Берлина», да ещё вот этот орден, будь он неладен.

Капитан. Ну, зачем же вы так, Иван Дмитриевич? Ведь за заслуги же дали, не просто так.

Иван Дмитриевич. Конечно, не за так. Это я будь неладен, перепил с радости и от воспоминаний. У нас же здесь и мой однополчанин, Крючков Никита, мы с ним с сорок третьего, после моего ранения, вместе в одном полку служили. До конца войны. Мы обои в ремонтном батальоне были. Там я к слесарному делу и пристрастился. Так вместе и мобилизовались (так и произнёс) домой, я его уговорил сюда переехать, дома-то его и семьи уж давно не было, все погибли. Он же со Смоленщины. А он и сейчас на заводе работает, только по электрической части. Тоже и женился, трёх девок родили.

Капитан. Ну что же, Иван Дмитриевич, спасибо за информацию. Очень нам помогли. Хотите, домой, а хотите, продолжайте свои дела, рыбачьте. Если на рыбалку, я прикажу вас туда доставить.

Иван Дмитриевич. Что вы, товарищ капитан, какая рыбалка. Уже все зорьки прошли. Да и не до зорек совсем. Я уж домой, своим ходом. Скоро автобус должен быть. Пошёл, только вот вещички свои заберу. До свидания!

Капитан. Спасибо! Всего хорошего. На следующей рыбалке – ни пуха, ни пера. И без такого!

Иван Дмитриевич. Да уж не дай Господь такую рыбку! Тут уж можно сказать – к чёрту!

Затемнение.

Действие 1. Сцена 2.

На совещании присутствует весь личный состав группы. Все в милицейской форме: капитан, Фёдор, Тамара и Виктор.Тамара и Виктор сидят рядом.

Капитан. Что у нас на сегодняшний момент? Во-первых, убита женщина, примерно тридцати лет, ударом камня в область виска. Камень мы нашли, метрах в пятнадцати от трупа. Никаких вещей при ней не обнаружено. Я имею в виду, вещей, – это… ну, как обычно – сумочки или пакета или ещё чего. То есть – неизвестная. Вы все ознакомились с убитой, осмотрели одежду. У кого какие мнения на этот счёт? Слушаю…

Тамара подаёт знак.

Тамара. Можно мне?

Капитан. Да, пожалуйста…

Тамара. К сожалению, я не была на месте преступления.

Капитан (извинительным тоном). Да, не стали мы тебя дёргать, уж больно рано было. Я тоже не был, не получилось. Вот только что, перед вами, беседовал с этим рыбаком, который труп обнаружил, Иван Дмитриевич его зовут.

Тамара. Спасибо, конечно…, только в следующий раз, уж… Я вот на что обратила внимание, товарищ капитан, одета она, можно сказать, нарядно, юбка почти модная, кофточка из хороших. А вот на ногах какой-то диссонанс.

Виктор. В чём же он? Я как-то не заметил чего-то особого, туфли как туфли, многие в таких ходят.

Тамара. Они какие-то форменные, на взгляд. И ещё, блузка тоже не из стандартных, в которых все … (посмотрела на Виктора) …ходят. Уж она-то больше даже похожа на форменную, чем туфли.

Виктор (глядя в стол). А чья может быть такая форма?

Фёдор. Это может быть, например, почтового работника, проводника, работника банка, магазина, какого-нибудь служащего.

Капитан. Ну, на почте или в банке я как-то не замечал, чтобы в особой форме ходили. Может, где в столицах, да и то – вряд ли. Больше можно думать про проводников, железнодорожников. Там всегда форма, но версия вполне обоснованная. Про туфли и блузку согласен. Но всё равно надо будет по всем похожим направлениям сделать запросы о пропаже людей. Фотографии убитой разослать для опознания. И не только убитой, но и её верхней одежды. Может быть, кому юбка её вспомнится, если она почти модная. Фёдор и Тамара займитесь подготовкой фотографий и запросами в организации. В первую очередь – в железнодорожную, на нашу ветку. А Виктору я поручаю параллельно заняться нашим рыбаком, его проверить, на всякий случай. И надо бы всё это делать как можно оперативнее. Наш главный-то на совещании в горкоме уже отчитался, что наш отдел, мол, полностью перестроился в работе. Так вот! Перестроился… Поэтому не будем его подводить.

Виктор. По России бродит тройка. Тра-та-та-та, Тратата!… Вот, оказывается, мы и перестроились!

Капитан. Не надо ехидничать. Политика такая. И ничего особого в этом я не вижу.

Виктор. Это как в стишке в стиле Высоцкого (читает, не обращая внимание на то, что Тамара его легонько толкнула в бок).

Старики ушли под Стену,

Молодой пришёл на смену:

Мира пир и духа пир во всей красе,

Чтобы лучше жизнь устроить,

Надо много перестроить

В голове, а главное – в консенсусе.

Все немного оживились, посмотрели на капитана.

Капитан. Ладно, хватит отвлекаться на ерунду. У нас и так дел много, поважнее всего этого!

Виктор. А что у него проверять, у рыбака-то?

Капитан. Его поведение, соседей расспросить, пройти маршрутом его до речки от автобуса, так ли это. Словом, картину о нём, как характеристику. Постарайся так же добраться туда, как и этот рыбак, на автобусе от его остановки и пешком. Время зафиксируй.

Виктор. Что же он, убил и нам сам и сдал, что ли? (Вопросительно-возмущённо).

Капитан. Всякое бывает. Детективы-то читаешь, фильмы-то смотришь. Я сам, конечно, думаю, что рыбак этот, Иван Дмитриевич, полностью не при чём, но мы обязаны проверить всех, кто мог быть причастен к этому. Поэтому, полагаю, как говорил когда-то Киса Воробьянинов, торг тут неуместен.

Затемнение.

Действие 1. Сцена 3.

Все сидят за тем же столом. Добавились патологоанатом Степан Петрович и криминалист Игорь Фёдорович, оба в белых халатах, с листками бумаги в руках. Капитана ещё нет. Все тихо переговариваются. Входит капитан, садится на своё место.

Капитан. Всем общее здравствуйте. К начальству заходил, но сказать что-то определённое пока не могу. У нас в отношении убитой некоторые поправки. Пожалуйста, Степан Петрович.

Степан Петрович. По результатам вскрытия можно уверенно сказать, что эта женщина погибла за двое, двое с половиной суток до обнаружения. И убита она была не от удара в висок, а от удушения. Ударили её посмертно. Но до удушения она находилась без сознания. Усыпили её веществом, которое относится к бирботуратам. Попозже я уточню состав. А асфиксия наступила простым перекрытием дыхания, это можно сделать и руками, а также подушкой. Чем придётся. А вот был ли этот удар камнем отвлекающим или дополнительным, так сказать, на всякий случай, это мы определить не можем. Следы убитой на нём обнаружены. Форма вмятины в черепе совпадает. Группа крови совпадает. Это я уже влез вместо Игоря Фёдоровича. А остальное – додумывайте сами.

Игорь Фёдорович. Что можно ещё сказать точно, всё происходило не в том месте, где её обнаружил рыбак. Это показывают царапины на туфлях определённого направления и формы. Их немножко, не очень отчётливы, но они … можно так сказать, что ноги её волочились по земле, по твёрдой основе. Потёртости сбоку. Больше на правой туфле. А там – по всей опушке трава, только у обочины, камешки. Но на месте мы никаких следов не обнаружили. Вероятно, потому, что накануне, в субботу, прошёл дождь, небольшой, и одежда на ней была мокрая. Под трупом земля более-менее сухая. Значит, до дождя она туда попала. Но, думаю, надо будет всё там осмотреть ещё раз.

Капитан. А что вы, Игорь Фёдорович, можете сказать про одежду убитой. Согласны с нашей Тамарой?

Игорь Фёдорович. Полностью согласен. Действительно, как-то не подходят туфли к прочему одеянию. Про блузку ещё могут быть сомнения. Белая и белая. Подходит и к юбке, и к кофте. А вот туфли – это явно от другого.

Капитан. Так, Фёдор Игоревич (обратившись к Фёдору), как с вашими поручениями? Виктор – тоже.

Фёдор. Фотографии уже отпечатаны, часть мы разослали, участковым тоже раздали. Воскресенье же вчера было.

Капитан. Вот, удивил! Нет у нас воскресений! И выходных у нас нет! Вспомните прошлые ноябрьские, ночи не спали, какие там праздники! Словом, всё, что можно сделать, надо делать, и как можно оперативнее! Нам очень срочно, сами понимаете, надо установить личность этой дамы. Без этого так и будем воду в ступе толочь. Как только появится что-то определённое, немедленно докладывать. Встречаемся каждый день в десять утра! И давайте все за работу, с фотографиями, с расспросами и прочим.

Затемнение.

Действие 1. Сцена 4.

Все за столом, кроме Степана Петровича и Игоря Фёдоровича.

Капитан. На один из наших запросов, мы их рассылали уже больше недели назад, пришёл ответ из одного из участков линейного отдела милиции железнодорожной станции. В ответе было указано, что по фотографии, убитую опознала проводница Коломийцева Ольга Вячеславовна и начальник поезда. Это её напарница Петрова Лариса Сергеевна. Фёдор, тебе слово.

Фёдор. Петрова Лариса, 1958 года рождения, проживает в коммунальной квартире в посёлке Грачёво, улица Чапаева, дом 4, квартира 7. Там ещё две комнаты, две пожилых соседки. Мы договорились с начальником поезда, что он обеспечит явку Ольги к нам, сегодня, к концу дня.

Тамара. Ну, наконец-то, а то вообще застряли, никто ничего и никого не видел, не встречал. Уж мы все точки обошли.

Капитан. Фёдор, тебе я поручаю побеседовать с напарницей.

Фёдор. Слушаюсь, товарищ капитан. Будет сделано!

Затемнение.

Действие 1. Сцена 5.

За столом, на месте капитана, – Фёдор. Сбоку, по другую сторону – Ольга.

Фёдор. Ольга Вячеславовна, мы договорились с вашим начальником о вашей замене, временно, пока вы будете с нами заниматься. Гостиницу в Курганово мы вам обеспечим. А завтра вы как раз на московский в полшестого утра и возвратитесь.

Ольга. Я слышала, что с гостиницей здесь трудновато.

Фёдор. Об этом не беспокойтесь, это уже наше дело. Так вот, Ольга Вячеславовна…

Ольга. Можно просто Ольга, Оля.

Фёдор. Хорошо, тогда и я, давайте, буду Фёдор. Договорились? Так вот, Оля, почему получилось, что вы так долго не сказали о пропаже вашей напарницы.

Ольга. Конечно, я в этом виновата. Но так уж вышло. Я сначала начальнику-то сказала, что Ларисы нет, не появилась. Но он говорит, дело молодое, подождём, куда она денется. Но, вот, не появилась.

Фёдор. А вы не знаете, почему она здесь оказалась?

Ольга. Не знаю, почему, но она именно здесь и осталась, меня попросила подежурить одной, на перегоне до Москвы, он же покороче, а на обратном она думала вернуться. Здесь поезд проходит на Москву примерно в полчетвёртого дня, а обратно, как вы сказали – в полшестого утра. Но в этот раз это был уже в третий раз, её остановка здесь-то. В те разы всегда успевала.

Фёдор. Оля, давайте с самого начала. Когда Лариса первый раз здесь вышла?

Ольга. Думаю, с месяц назад. А на обратном, когда подсела здесь, она была какая-то взволнованная, задумчивая, всё у неё из рук валилось.

Фёдор. Она ничего не рассказала вам, почему она здесь выходила?

Ольга. Нет. Я спросила, но она как-то отмахнулась. Так, говорит, старые знакомые. Ну, нет, так нет. Что я приставать-то буду со своими интересами.

Фёдор. Вы сказали, Оля, что она три раза выходила. А когда это случилось во второй раз?

Ольга. Кажется, что недели через две. После первого. Опять меня попросила о том же. Я согласилась, конечно, может быть, у неё ухажёр какой, из старых-то знакомых. Смотрю, а при подъезде сюда она и переодеваться стала. Форму сняла, платье надела. С собой, значит прихватила. Кофточку в сумку положила. Ну, думаю, точно, ухажёр. А на обратном она была такая взвинченная, прямо слова не скажи. Чего, говорю, ты такая, случилось что. Нет, говорит, не выспалась. В гостиницу не попасть, полно. Пришлось на вокзале поезда дожидаться. А потом, прямо в нашу следующую поездку, в конце июня, она меня сразу предупредила, что опять выйдет здесь. Извинилась, сказала, что это в последний раз. Так вот и получилось. В последний… Вот, вспомнила, двадцать седьмого числа это было, когда она тут осталась. Потому и вспомнила, что в этот день у моей двоюродной день рождения, я телеграмму как раз подавала.

Фёдор. А во что она была одета в этот последний?

Ольга. Из дома она взяла в этот раз не платье, а юбку с кофтой. Блузку оставила нашу, проводницкую. Жалела, что туфли забыла. Собрала, но в последний момент свёрток с ними так дома и остался. Ничего, говорит. Сойдёт и так.

Фёдор. А вы могли бы опознать кофту и юбку?

Ольга. Конечно!

Фёдор. Мы это сделаем попозже, с понятыми.

Ольга. Как положено, так и делайте, мне всё равно, с понятыми или нет.

Фёдор. И ещё. Оля, вам надо будет опознать и саму Ларису, в морге. Что же делать? Без этого никак нельзя.

Ольга. Да я этого и ожидала, до последнего думала, вдруг не будете этого делать, но, что уж, опознавать, так опознавать.

Затемнение.

Действие 1. Сцена 6.

За столом капитан, Фёдор, Виктор и Тамара. Все в форме, кроме Тамары, она в гражданской одежде.

Фёдор. Докладываю! Коломийцева, напарница, опознала и Петрову, и её одежду. Мы даже несколько подобных юбок и кофт представили, и туфли разные. Тамара тут нам помогла (кивнул головой в сторону Тамары), так что всё в порядке.

Капитан. Фёдор, я тут в протоколе прочитал, что Коломийцева сказала, что-то о старых знакомых Петровой?

Фёдор. Да, так и сказала, что, мол, старые знакомые, во множественном числе.

Капитан. Ну, это так говорится, во множественном, а может быть и в единственном. Но, принимаем, что кто-то, один или несколько, здесь из её знакомых есть. Так что их и искать нам надо. А начинать будем с её места жительства. Где она живёт, информация у тебя, Фёдор?

Фёдор раскрыл папку, нашёл листочек.

Фёдор. Да,.. вот,.. село Грачёво, улица Чапаева, дом четыре, квартира семь. От нас сто сорок километров, кажется, железка через него проходит.

Капитан. Надо туда ехать, срочно. Думаю, этим займётся Виктор. А остальные здесь по всем общенародным местам с фотографиями. Не должно быть так, что человек тут находился, можно сказать трое суток, чтобы где-то не зафиксировался. Ведь она же здесь несколько раз появлялась! В первую очередь – в гостиницу. Там-то она точно была, номер взять хотела. Хоть и были уже там, но нелишне ещё раз. Может быть, и в этот, последний свой, заходила. По магазинам, в столовой, в ресторан, в кафе. Ну, сами знаете. Учить вас не надо. Старшим назначаю Фёдора. Всё, совещание закончено, все свободны, кроме Виктора. Ещё побеседую.

Все вышли. Капитан и Виктор остались. Капитан подошёл к Виктору, Виктор приподнялся.

Капитан. Сиди, сиди. У меня небольшой разговор перед твоей поездкой. (Положил руку на плечо Виктора). Слушай, Вить, ты только не обижайся, ладно?

Виктор. Да нет, товарищ капитан, не буду.

Капитан. Я вот про что хочу поговорить. Ты бы постригся, что ли. А то так оброс, что из-под фуражки высыпаются. Да и усы очень пушистые.

Виктор. Ленка говорит, что так очень хорошо, на Мулявина из «Песняров» похож.

Капитан. А ты что, и поёшь тоже?

Виктор. Нет, подпеваю только.

Капитан. А усы тебе надо было бы чуть поправить, под Пуаро, знаешь такого, читал Кристи-то? И будешь, как у Маяковского – я себя под Эркюля чищу, чтоб раскрыть преступлений тыщу.

Виктор. Знаю такого, товарищ капитан, только я не Пуаро, не похож, у него волос на голове меньше.

Капитан. Чем меньше – тем лучше. Представь, Виктор-Победитель, как говорится, «встречают по одёжке, а провожают…» , знаешь сам по чему провожают. Ты уверен, что тебя не будут провожать по одёжке? Ведь наверняка скажут, что был тут мент волосатый, усатый, даже скажут и не усатый, а с двойной «с», а то и назовут мусором, тоже уссатым. Так уж привыкли, хотя и мусор не от нас, а от Московского уголовного сыска…

Виктор густо покраснел.

…так что тебе мой совет, приказывать я тебе тут не могу, а просто совет – привести голову в порядок. А Ленке своей понравься чем-нибудь другим. Тем более, что едешь ты на периферию, будем так считать, где к этому относятся не как здесь, построже и повольнее. Тебе же нужна будет там информация, а с твоим видом упрутся так, что и дорогу в гостиницу не покажут. А такого тебе наболтают, что и за год не разберёшься. Уяснил?

Виктор. Да, товарищ капитан, уяснил, иду в парикмахерскую.

Капитан. И ещё. Ты форму милицейскую не надевай, в поездку. В гражданской, чуть попроще что-нибудь подбери.

Виктор. И это соображу, товарищ капитан.

Капитан. Но ты сначала с Ленкой об этом поговори, а не являйся к ней с бухты-барахты обкорнованным булыжником, извини, конечно, за булыжник. И ещё одно.

Виктор. Слушаю, товарищ капитан!

Капитан. Вить, ну ты нас прямо так за дураков и считаешь.

Виктор. Почему это так считаю? Ничего я не считаю.

Капитан. А вот в тот раз с перестройкой этой. Стишки какие-то про консенсус. Что же мы, не понимаем что ли, эту новую политику? Уж чего только не было! Больной параноик, кукурузник с его коммунизмом в нашем поколении, орденоносец-литератор, а потом этот,… «масло должно быть масляным…

Виктор. Какое масло?

Капитан. Ну, «экономика должна быть экономной». Уж как им всем кричали ура! Что бы ни сказали. Вот и тут. Мы что, не соображаем, что… Словом, ты ещё и язык-то твой… думай, что говоришь, и кому… мы-то, свои, но и не надо нас записывать в непонимающих. Умнее всех казаться не надо, вместе одно дело делаем. Ты понимаешь меня?

Виктор. Понимаю, чего же тут не понять.

Капитан. Я это почему говорю? Тебе ведь в командировку ехать, в чужие люди, так что… с языком-то, того…

Виктор. Не беспокойтесь, товарищ капитан, не буду об этом там говорить.

Капитан. Вот, получается, ничего ты и не понял. Почему именно об этом, о другом – тоже. Я имею в виду, о политике. Не надо там умничать, политграмоту свою показывать. Своей работой занимайся, и так много придётся делать, у нас же совсем пустое сейчас место в этом деле. А у тебя сейчас, можно сказать, самое ответственное дело, с людьми говорить.

Виктор. Понял, товарищ капитан! О работе!

Капитан. Ну вот и добро, свободен. Бегом к Ленке, жаловаться, а завтра – в путь!

Виктор. Есть к Ленке! До свидания, товарищ капитан!

Затемнение.

Действие 1. Сцена 7.